Крещение адом
- Я уже видел этот момент. Здравствуй, Витте Высокомерная – Врулгр усмехнулся, хотя взгляд его был очень жестким и оценивающим. От него становилось страшновато.
Малокеды – раса, занимающая нишу между гигантами и просто здоровяками. Четырехметровый красношерстный гуманоид с почти демоническим рогатым лицом на котором черными точками выделялись небольшие фасетчатые глаза. Вообще, это раса воинов, живущих племенами в огромных джунглях где-то в глубине империи. Джунгли большие, племен много. По натуре существа дикие и очень похожие на животных своим поведением, большим количеством сложных рефлексов. Их дети рождаются неразумными, со звериными повадками, и лишь через пять лет начинают проявлять интеллект. Технологии им не нужны – очень удачная физиология делает их одновременно сильными, крепкими, выносливыми, имунными почти к любым болезням. Человек не может нанести им вред ни луком, ни копьем, ни простой пикой. Только одноразовые зачарованные пики могут их ранить, но даже они не наносят гарантированно смертельных повреждений. Многие тысячи таких гигантов в каждом графстве, миллионы – в содружествах, триллионы – во всей империи. Каждое тысячное существо – малокед. Больше только мролгов, людей да гээлов.
От природы идеальные бойцы, иногда выдают забавные девиации. Вот этот гигант передо мной был лучшим целителем во всей Империи. Он странствовал между городами, странами и даже целыми союзами, приходя каждый раз туда, где бушевали эпидемии. Он не спасал раненых в бою солдат, даже не приближался к полям боя. Он избегал любых стычек и не принимал заказов от богатеев. Работал на инквизицию, как свободный агент и получал от нее средства к существованию, а также место для отдыха, восстановления сил.
Инквизиция – это не только выявление и истребление демонов. Это еще и учебные заведения, лаборатории, больницы, разные производства, дипломатические миссии, а также куча самых разных свободных агентов, которые занимаются деятельностью, что привносит в мир порядок, но при этом не могут прожить за ее счет. Это и множество магов, ученых, целителей. Это и свободные воины–паладины, это и учителя, наставники, это и следователи, первооткрыватели, диверсанты в глубоких тылах других союзов. Невероятное количество существ, даже не знающих друг о друге, объединенные одним общим свойством – они пытаются сделать этот мир лучше.
Врулгр – один из таких агентов. И сейчас он решал, стоит ли браться за мое обучение.
- Нет, милая, тебя я не могу не взять – Он тоже читал меня. И меня это не напрягало. Вообще среди существ Объединения, как я заметила, вояки, инквизиторы, да в принципе занимающие высокие посты существа, стремящиеся улучшить мир, часто пользовались чтением на взаимном согласии. А вот всякие темные личности, а также обыватели, этого не выносили. Забавный маркер.
- Вы напряжены, мастер? Мне кажется, что ваше решение не основано на личной симпатии. Словно вы получили приказ – Не уверена, что построила фразу корректно, но смысл донесла. Вроде бы
- Я вижу, что такой путь принесет тебе лишь страдания. И я не хочу идти по нему. Но также вижу другие пути, и в них в муках гибнут целые народы. Поэтому выбираю меньшее зло – жестоко обойтись с тобой, обречь тебя на боль, страдания, душевный разрыв. Скажи, это должно доставить мне удовольствие?
- Не могу. Я не знаю, каково это, принимать такие решения.
- Узнаешь. Уже скоро – Малокед не улыбался, взгляд его был суровым. Если бы не белоснежная мантия, его можно было бы принять за опытного ветерана. Папа тоже мог дать фору гораздо более опытным воинам в суровости и какой-то надломленности. Видимо это связано с целительством.
- Верно, девочка. Скоро ты поймешь, насколько тяжело бывает исцелять существ. Поверь, это оставляет куда больше шрамов на душе, нежели их убийство. Хотя – Он взглянул на мой обрубок мизинца – ты уже получила определенный шрам. Пусть и на теле, не в душе. Бойцы, приношу вам благодарность за то, что справились с одним из своих предназначений. Теперь ваши с ней пути расходятся. Но не навсегда. С каждым из вас она еще увидится. И для двоих это ознаменует конец жизненного пути.
Группа из теперь уже десятка бойцов кивнула. Все разом подняли руки в знак прощания, развернулись и ушли продолжать поимку монстра, из-за которого вся их авантюра и началась.
Путь к целителю занял около месяца. Началось все с выхода из дома и почти сразу же наша группа попала в передрягу – напоролись на отряд дворфов-рейнджеров которые, в свою очередь, наткнулись на группу демонов. Мы ввязались в потасовку, перебили демонов и после короткого разговора к нам присоединился один из дворфов. А через полчаса пристал и человек-ящер.
В городе пробыли не долго, около недели. Сперва все шло относительно гладко – теплый прием, ответы на наши расспросы, однако бойцы напрягались все сильнее и сильнее и уже к концу второго дня мы спали в одной комнате, а человек-ящер и вовсе куда-то пропал. Куда – выяснилось на четвертый день, когда чуть ли не половина дворца решила нас убить. Городские стражники, гвардия графа, дворянские боевые и не очень слуги, солдаты цитадели, даже прислуга – все участвовали в этом. Толпа вышибла дверь нашей комнаты и она заполнилась массой тел, пытающихся порешать нас. Бролг вновь использовал свою нереальную живучесть и тяжелую броню – он попросту вскочил посреди комнаты, отсек толпе путь к нам, после чего несколькими невероятно мощными и быстрыми ударами раскроил черепушки самым здоровым существам. Те опали на своих подельников, устроив толкучку. Этим воспользовался Крис, который сжег всех вломившихся, создав на полу лужу магмы.
Тут же в проход начали ломиться новые существа, казалось, что потери первой волны их ничуть не смутили. Дворф пальнул из двустволки, превратив не меньше полусотни существ в кровавые ошметки. Тут же в проход выпер Мурдолг, парой широких взмахов топора расчистил немного места, в которое нырнул Энрике, пустивший разрывную стрелу над головами нападающих. Бойцов как таковых тут было немного, основная масса не имела брони и существа обсыпались на пол, словно подрубленные кусты. Тут же выскользнул кровожадно ухмыляющийся Крис, который едва уловимой тенью пронесся от одного бронированного воина к другому, пробивая стилетом малейшие уязвимости в их броне. Тела раненых вспыхивали пламенем и они, вопя от боли, медленно обугливались. Мы же помчались вперед по горам трупов.
В атаке на нас участвовали не только живые существа. По ходу продвижения мы нашли следы минимум десятка мертвых высоких демонов типа суккубов, темных паладинов и подобных не слишком огромных, но чудовищно сильных демонических тварей. Их останки валялись на полу и были искорежены до такой степени, что распознавал их лишь Крис.
- Ящерка-то умная – одобрительно прокомментировал он, пнув ногой останки высшего демона – Рыцаря ада прибить, это нужно постараться.
Наша группа пробивалась через толпы обезумевших существ. Мы уже уничтожили их около тысячи, но они все прибывали. Настораживало то, что среди них все еще не было воинов – сброд с простыми копьями и самострелами, простейшей магией, без доспехов, без навыков боя. Легкие цели для опытных бойцов, даже для молодого орка, но каждый из них был живым существом. Безумным, отринувшим инстинкт самосохранения и предавшимся жажде крови вопреки всему. Они пугали, они вызывали отвращение. Вместе с тем, они были разумны. В них кипела жизнь, у них были чувства. Они стремились убить нас, но когда Бролг сжал до хруста плечо одного из них, тот заорал от боли. Когда Крис выжигал очередного одоспешенного солдата метким и молниеносным тычком стилета, в глазах того проносился страх боли. Никто из них не боялся смерти, но страх чувствовали все. И это делало происходящее по-настоящему безумным. Я не пыталась осмыслить творящееся, лишь лечила какие-то немногочисленные раны сопровождающих и обороняющих меня существ, максимально концентрируясь на разверстке их душ.
«Не думай о них, не смотри им в глаза и вообще не воспринимай то, что здесь происходит. Подумаем позже, пока что нужно выжить» - мысли Бролга прозвенели в голове, отрезвляя сознание и позволяя лучше выполнять работу. Дальнейшее смешалось в кровавое безумие, усугубившееся, когда прислуга закончилась и нам стали противостоять обученные военные подразделения. Каждый бой с новой тридцаткой врагов стал тяжким испытанием. Даже несмотря на появляющегося иногда из темноты нашего союзника-ящера, что бросками своего бумеранга разбивал строй врага, бои были тяжелыми. В глазах воинов безумия было куда как меньше, и куда как больше отчаяния. Было видно, что они сражаются не по своей воле, что не желают творить нам зла. И была ясна их готовность идти на это. Быть может, демоны держали в заложниках их семьи, или еще что-то подобное. От этого наблюдать за их гибелью было невероятно больно. И вновь в голове раздался голос Бролга: «Не думай, что мы делаем. Не думай ни о чем, кроме своей задачи в нашем отряде. Сфокусируйся на наших аурах и не отвлекайся на другие. Иначе сойдешь с ума. Многие целители инквизиции, которые часто бывают на подобных операциях, сидят на наркотиках, употребляют их перед операциями, чтобы не запоминать творящегося и продолжают принимать их после, чтобы отвлечься от того, что все же отпечаталось в их памяти. Поэтому я не завидую тебе. Но и помочь не могу»
На самом деле его слова уже очень помогли, дав на пару секунд забыться. Очередной взвод ощетинившихся алебардами стражей в кольчужно-латной броне перегородил проход, арбалетчики разрядили оружие и два десятка болтов полетели в нас. Орк прикрыл меня своим телом и снаряды оттарабанили, отскакивая от его брони. Крис ушел резким рывком еще до того, как болты преодолели треть дистанции, Энрике и Мурдолг прикрылись отнятыми у прошлых отрядов щитами. По меньшей мере пять болтов пробили их защиту, но я тут же вытолкнула их из плоти и залечила раны. Костюм многократно усиливал мои способности, и физический контакт с их телами не требовался.
Крис запрыгнул прямиком на головы первого ряда с такой скоростью, что бойцы не успели ничего предпринять, швырнул им под ноги мешочек, который тут же взорвался, ослепляя и оглушая врагов. Бролг молниеносно влетел в отряд, состоящий в основном из более высоких мролгов, парой мощнейших ударов разбросал бойцов в нем и окончательно разрушил боевой порядок. Выживших добили выстрелами из лука Энрике и камнями из пращи Мурдолг. Дворф тем временем разрядил ружье в отряд, заходящий с тыла. Выстрел из одного ствола перемолол бронированных солдат, и лишь пара из них еще могла шевелиться, пусть и была страшно покалечена. Несколько тысяч мельчайших дробинок, усиленных магией, на громадной скорости влетели в отряд, пробивая доспехи солдат и взрываясь внутри их тел. Выглядело так, словно солдат смело колоссальных размеров огненной молнией. Дворф немного проехался от отдачи по каменному полу, зарядил опустевший ствол, встал на изготовку, прикрывая тыл.
Еще по меньшей мере десяток подобных отрядов преграждал нам путь к залу с главным демоном, руководящим происходящим здесь безумием. Уйти в портал он не мог – тайные агенты инквизиции среди прислуги заблокировали возможность использования подобной магии, обеспечив нам два часа времени на штурм.
Вскоре в рядах врагов стали появляться и маги. Смертные колдуны практически не служат демонам, но иногда бывают исключения. В обмен на большее могущество, на бессмертие, на снятие любых ограничений в исследованиях некоторые из одаренных все же заключают контракт с адом, становясь чернокнижниками, а затем и пандемониусами. Хотя стоит отдать должное магам – живых существ среди противостоящих нам колдунов не было, в основном – перерожденные, уже сотни лет служащие демонам и вызванные сюда на время с помощью специальных ритуалов. В любом случае пришлось туго, ибо противостоять отрядам, поддерживаемым магами, стало многократно сложнее. Количество увечий бойцов нашей группы возросло многократно, теперь каждое столкновение оканчивалось проткнутыми телами, жестокими ожогами. Благо я успевала все это исправлять. Примерно тогда же к нам присоединилась группа юстициаров – отряд правоохранителей. Их тяжелая зачарованная латная броня, усиленные магией алебарды и хорошие навыки в колдовстве, связанном со стихией земли, оказали нам серьезную услугу.
Мы наткнулись на них, когда те отбивались сразу от двух отрядов гвардии, поддерживаемых тремя чернокнижниками. Двое отражали атаки пехоты и стрелков, пока третий нейтрализовал заклинания колдунов. Вместе они готовили «сферу смерти» - предсмертное заклинание, активируемое после смерти всех членов группы. Их тела становятся топливом для магии, что пожирает их, а заодно и всех находящихся рядом. Даже высоким магам заблокировать такое часто оказывается не по силам. Энрике поразил колдунов особыми стрелами, пробившими их барьеры, дворф изничтожил отряды пехоты, выживших одиночек добили остальные. После короткого диалога трое законников, два мролга и стоунд, решили сопровождать нас.
Лишь спустя полчаса и около пяти сотен солдат мы сумели пробиться в нужный зал. Там на столе лежало истерзанное тело мертвого графа. Прямо на нем восседал инкуб, насилующий жену и дочь покойника на глазах у умирающих детей бывшего правителя. Этих детей, уже взрослых суровых воинов, по частям пожирала пара бесов – у одного осталась лишь половина руки, другому уже выгрызали нижнюю часть туловища. Они в бессильном отчаянии наблюдали за происходящим, желая мести и смерти. Ни того, ни другого давать им ближайшие часы никто не был намерен. Кроме меня.
Впитав остатки их жизни, я создала мощное атакующее заклинание – морозный смерч, пустила его через центр зала, расшвыривая демонов и замораживая кровь внутри их тел. И только сейчас я разглядела, что вдоль стен стояла вовсе не ограда – это ровные ряды из сотни темных паладинов ожидали своего часа. И час их настал. Завязалась неимоверная по неистовству потасовка. Выстрелы дворфа запросто блокировались барьерами паладинов, атаки Криса по скорости лишь самую малость превосходили их движения. Энрике и законники более-менее могли соперничать с демонами, мролг все внимание сосредоточил на защите и лишь орк явно доминировал в этом бою, десятиметровыми молниеносными прыжками-рывками смещаясь от одного врага к другому, убивая их сверхбыстрыми ударами своего полутораручного люцернхаммера и смещаясь к следующим. Он также высвободил своих духов и десятки тел демонов то тут то там разлетались во все стороны. Многие из упавших больше не шевелились. Ящер также действовал крайне эффективно, выходя из маскировки, убивая одного-двух паладинов и скрываясь вновь.
Крис двигался молниеносно, постоянно исчезал из виду, скрываясь в тенях. Его красно-черная одежда позволяла ему затеряться в рядах демонов, что усиливало общую сумятицу. Наконец, спустя несколько сотен ран, я прочувствовала усиление его ауры –он заметил возможность выполнить цель. Черно-красная молния вырвалась из движуейся в хаотичном танце боя толпы, пронеслась к инкубу и всадила в него что-то. Не стилет, но какой-то артефакт. Инкуб взвыл и пробил грудь Криса одним из своих щупалец, поднял его в воздух и отшвырнул в отряд паладинов. Тем не удалось его растерзать – законники окружили инквизитора, и мощными заклинаниям и не менее мощными ударами тяжелых алебард сумели защитить бездыханное тело.
«Душа существа во время его смерти вылетает за доли секунды. Если успеть, можно установить с ней контакт, задержать ее и восстановить тело до состояния, когда оно сможет ее поддерживать. Это называется боевым воскрешением. Выполнимо, но требует огромной концентрации и реакции заклинателя. Помни, у тебя будет лишь пара секунд на все. Самая большая проблема – найти ресурс для колдовства. В идеале нужны рабы или пленники с подавленной волей, у которых изымается жизненная сила. Такое под рукой не всегда. Есть еще один путь. Колдовство школы крови, заклинание «Вой баньши». Применялось женщинами племен, поклоняющихся богу крови и войны Донару. Они шли в бой вместе с мужчинами и в тяжелые моменты спасали их. Магия невероятно эффективная, но… Требует жертвы»
Я выхватила из трости стилет, выставила перед собой левую руку с оттопыренным мизинцем и, не дожидаясь появления сомнений, рубанула. Не сдерживая эмоций закричала изо всех сил. Крик перерос в ультразвук, ударил волной по окружающим, время потекло медленно. Мои волосы поднялись над головой, а тело загорелось ярко-алым пламенем. За спиной я ощутила огненные крылья, которыми могла управлять. Кровь из обрубка пальца почти не сочилась, жертва была принята. Умиротворенный дух Криса уже преодолел половину пути до потолка. Резким рывком крыльев я поднялась в воздух, догнала его, ухватила за ногу, попутно восстанавливая раны тела, запуская сердце и мозг, реставрируя структуру памяти, ибо кора его мозга оказалась сильно размозженной.
- Нет нужды, я слишком долго мечтал об этом. Дай мне отдохнуть – рука Криса легла на мое плечо, а в глазах был покой. Впервые за все время нашего знакомства.
- Не сейчас. У тебя есть цель, ты должен спасти этих существ.
- Всегда есть кого спасать, дитя. Инкуб повержен – он указал рукой на схлопывающегося в артефакт демона – здесь моя задача исполнена. А новых я не хочу. Я устал, я не видел Фими уже сорок лет. Неужели я не заслужил отдыха?
От его слов я все же вышла из себя. Ткнула обрубком ему возле лица:
- ****ский эгоист! Ты вообще догоняешь, что тут творится? Нас сейчас тут же и положат, хрен со мной, ты о бойцах подумай, сволочь!
- Тебя жаль, да. Но я все же верю в Бролга. Он что-нибудь придумает. Остальные же вполне себе воины. А воин живет ради того, чтобы умереть. Их путь, видимо, подходит здесь к концу.
С этими словами он легким, но сильным движением отстранил меня и устремился вверх, не обращая внимания на мои матерные вопли и просьбы его задержаться. Когда он почти долетел до потолка, я сделала еще рывок, обеими руками обхватила его ногу и изо всех сил швырнула дух в тело. Тот не пролетел и половину расстояния, выровнялся. Я рванул к нему, ногами толкнула вниз, долетела вновь, ударила ублюдка в челюсть, схватила за грудки и, толкая плечом, начала заталкивать в тело. Инквизитор сопротивлялся, легко переборол и отбросил меня, вновь взмыл вверх. Я догнала его, усилив движение магией, вбила законника в землю.
- Спаси нас! Спаси хотя бы меня! Но знай, я покончу с собой, если другие умрут! И даже если ты сейчас свалишь, а я спасусь – это ненадолго! Я обязана спасать других, и сделаю ради этого все, что в моих силах!
- Глупая – Крис легко обошел меня и молниеносным движением оказался почти на самом верху – Всегда есть кого спасать. И наши жизни ничего не стоят. Моя смерть это мой выбор, также как твоим выбором будет жить или умереть после этого. Не моя вина, пятно не на моей совести. Нельзя осуждать лишь две вещи – рождение и смерть. И я сделал свой выбор уже очень давно.
И тут я буквально на мгновение ощутила еще одну душу рядом. Что-то нежное, теплое, что-то, чего не хватало у Криса. Фими? Его жена? Но… Сорок лет, она уже давно должна была либо переродиться, либо потерять любую связь с этим миром, дожидаясь своего истинного возлюбленного.
И, тем не менее, Крис словно приобнял кого-то, прислушался к его словам. Затем прошептал: «Ради тебя, только дождись» - и с неуловимой скоростью вернулся в свое тело. Я же прочувствовала ауры окружающих существ, отделила своих от врагов и, запрокинув голову и разведя в стороны руки – поза для максимально эффективного поглощения - перекачала половину их жизненных сил в себя и моих защитников. Вторую половину принесла в качестве жертвы Донару. Не знаю, кем были те племена, что поклонялись ему, но могущества для своих почитателей он не жалел. Отведенный мне запас сил иссяк, ход времени восстановился, и я мягко приземлилась на землю, оказавшись посреди зала, усеянного телами демонов. Выжившие бойцы смотрели на меня расширенными от удивления глазами.
- Я дико извиняюсь, если вопрос глупый, но не могла ли ты сделать подобное чутка раньше? – вопросил дворф.
- Не могла. Магия племени Дикой Крапивы требует в качестве цели не убийства существ, но их спасения. Нужно было, чтобы кто-то из нас умер, дабы Донар дал ей силы. И все они должны были уйти на спасение павшего, на бой с его душой. Что-то вмешалось в сделку и у Вите осталось достаточно много сил для такого – заговоривший ящер обвел рукой зал.
Крис поднялся на ноги, осмотрел всех нас ненавидящим хмурым взглядом, нервно подобрал полу своего плаща, поднял артефакт с заключенным в нем демоном.
- Пора валить. Врагов еще до жопы.
Мы поспешили убраться. Вновь пришлось пробиваться через толпы безумцев, после было еще хуже – мы пробивались прямиком по улочкам города, а на нас выходили из домов и выпрыгивали прямо из окон женщины, старики и даже дети. Особенно кошмарным был момент, когда около сотни младенцев ползли на нас, а на их спинах разгорались сферы инферно. Наверное, мне всю жизнь будут сниться их плачущие лица. Бойцы не смогли пробить их щиты, выставленные по меньшей мере пандемониусом, обрывать их жизни пришлось мне, иначе мы бы не ушли…
Пробившись к заповеднику грифонов, мы оседлали гордых хищников и все же улетели из города. Пара атак магов демонов была заблокирована юстициарами, я же противостояла минимум двум пандемониусам, отражая целый шторм их атак.
Все же мы ушли, а графство было оккупировано инквизицией, после чего начался процесс геноцида – все население области уничтожалось в качестве наказания за то, что не сумели предотвратить столь масштабное проникновение демонов. Хотя были ли там невинные, кто был бы наказан лишь за бездействие? Скорее всего, но выяснять, кто именно эти люди, теперь уже поздно. Это было ясно даже мне.
- Вы так легко сказали про то, что их встреча со мной станет смертельной… Неужели вас самого это не напрягает?
Гигант по-доброму ухмыльнулся:
- Жизнь, смерть, то что до и после – это не столь важно. Важен путь. Какая разница, когда и кто умрет, что значит прожить век, если ты за этот век ничем не помог окружающим? Каково наполнение таких жизней, в чем их ценность? Мне гораздо интереснее бывает следить за путями существ, что не проживут и пятидесяти лет, но привнесут в мир изменений больше, чем иная сотня старожилов. Я не говорю, что старики это обязательно дармоеды, я лишь хочу сказать, что путь этих существ до их смерти будет насыщен и событий в нем будет больше, чем у многих мудрых старцев. Просто весь этот опыт те существа получат гораздо быстрее. К тому же, они не знают, кто из них умрет. Значит волноваться им не о чем. И не нужно этого «вы», я здесь один. Зови меня Вруг, обращайся на «ты», но с почтением. Все же я тебе в дедушки гожусь – мастер вновь улыбнулся.
- Мастер, но ведь это сработает вовсе не так. Каждый из бойцов примет ва… твои слова на свой счет и каждый будет меня бояться.
- Почему? Если бы это были мирные жители – несомненно. Орк смерти не ждет, но и не боится, он готов к ней, он привык, что кто-то рядом умирает. И понимает, что умрет и сам. Ему не страшно, скорее интересно. Кристобаль, напротив, смерти жаждет и встретится с тобой с радостью. К тому же ты ему приятна не только поэтому, но не будем пока что. Охотник и эльф также способны принять свою гибель, их жизни уже заполнены достаточно, эльф, к тому же, имеет длинный след своих трагедий и примет облегчение небытия с блаженством. Законники также придут к тебе без страха, готовые противостоять злу и способные принять смерть, причиной которой станет их слабость, но не ты. Наконец, дворф и ящер. Первый живет на этом свете слишком уж долго, почти тысячу лет, другому смерть не страшна, ибо станет только частью цикла перерождений. Так кто из них будет бояться? И это первый урок: чем существо спокойнее способно принять смерть, тем ценнее его жизнь. Увы, но существо, что пашет поле, что содержит свою семью, ценит свою честь и честь близких, знает боль жизни, осознает, что его жизнь не что-то бесценное. В тоже время, бездельник и эгоист, живущий ради своих удовольствий, или даже ради того, чтобы просто жить, не видит в жизни других ценностей и для него она бесценна. Чтобы сохранить себя, он пожертвует близкими, знакомыми. Что уж говорить о незнакомцах.
- Это я более-менее понимала, но зачем ты акцентируешь внимание на этом, мастер?
- Вопрос, кого спасать возникает гораздо чаще, чем хотелось бы.
Нити судьбы
Еще шесть недель назад величественный город теперь представал глазам угнетающим и депрессивным местом. Нет, высокая и широкая стена, что окружала город все также стояла и все еще была выкрашена в красно-зеленый цвет. Дома тоже были чисты и опрятны, да даже дороги не пострадали. В междоусобных воинах люди и прочие существа в первую очередь уничтожают инфраструктуру, изматывая противника и пытаясь сохранить свои жизни. В крайнем случае применяются газово-вирусные атаки, что постепенно выкашивают ряды защитников. Эта война была другой.
Просто в один из солнечных дней небо вдруг потемнело от сотен тысяч оживленных драконов, перевозящих на себе орды воинов нежити. Ядовитый пламень обложил город, стекся по барьеру и начал медленно, но верно, разъедать защиту. Тяжелые бои с восставшими мертвецами, цели которых, как обычно, не были ясны, стоили Объединению семи сотен тысяч воинов, среди которых погибло по меньшей мере два десятка высоких магов. Город удалось отстоять, но не освободить. Окруженный чумными рвами, он оказался осажден бойцами нежити, а его жители медленно гибли сперва от постепенно просачивающихся инфекций, а после и от начавшейся паники и голода.
Всюду людям мерещились призраки и шпионы нежити. Усугублялось это тем, что иногда существам это вовсе не мерещилось – каждую ночь примерно десяток горожан и солдат находили убитыми и обескровленными. Через пару часов те восставали и пытались убить еще кого-то. Тела начали сжигать. Пока внешние военные силы вместе в бойцами города пытались как-то прорвать блокаду, сам город вымирал. И как обычно, сюда потянулись агенты инквизиции, в том числе и целители. Вруг был среди таких, прошедших с помощью небольшого портала, которые все еще можно было открывать. Тем не менее, ситуация с каждым днем становилась все хуже.
К моменту моего прибытия каждый второй житель болел какой-то заразой, запасы провианта подошли к концу, а его остатки были безнадежно испорчены заразой, с помощью небольших порталов и тайных брешей в защите в город то и дело пробивались диверсанты восставших. Погребальные костры пылали по всему городу, люди стали врагами друг другу и не осталось места доверию и взаимопомощи, кроме небольших исключений.
Мы вместе с мастером исцеляли тысячи больных каждый день, очищали воду и продовольствие, иногда сопровождали бойцов в их операциях зачистки. Под вечер я переставала чувствовать свое тело и, казалось, душа готова была раствориться в естественных потоках сфер. Ночами я засыпала, но спустя два-три часа просыпалась от кошмаров – мне поочередно снились то младенцы, жизненную силу которых я впитала, то толпы убиваемых нами обезумевших демонопоклонников, то мать с отцом. Проснувшись, лежала без движений на кровати, пытаясь вновь заснуть. Обычно не выходило. К началу нового дня успевала немного перекусить, попить воды, после чего сразу же шла к учителю в соседний дом. Там уже собиралась толпа страждущих, и мы начинали их исцеление. Тогда же меня начало посещать очень гадкое чувство.
Толпа из сотен существ быстро росла, и уже через пару часов к нам валил многотысячный поток пациентов. Над каждым пришедшим проводился типичный набор манипуляций – сферическая разверстка, исследование состояния организма, выявление отклонений, их исправление путем перекачки части жизненных сил, «упаковка» его сущности, выписка. Затем еще, еще, еще и еще. Десятки, сотни раз каждый день. И каждая разверстка души показывала суть существа – его воспоминания, мысли, эмоции. И… к нам почти не заявлялись те, кого действительно хотелось бы спасать. В основном это были не то чтобы злые, нет, натура их была нейтральной, скорее жалкие существа. Они боялись потерять свои жизни, ухудшить их потерей здоровья, хотя качество, наполнение их, было однообразным и неприятным. Кто-то проводил время на работах, потом выжигал сознание непомерными дозами в лучшем случае алкоголя, сжигая годы своей жизни в наркотическом беспамятстве. Кто-то свободное время тратил на удовлетворение животных влечений и на получение личного удовольствия. Кто-то же и вовсе полностью отдавался своим мало того, что примитивным, так еще и извращенным влечениям. Нет, была и любовь к близким, была и взаимовыручка, но чаще всего, практически всегда, на первом месте была своя собственная персона.
Одна дама тайно удушила младенца-дочь, потому что вдруг осознала, что та сломает ее жизнь. Обставила это так, словно та задохнулась. И ей было стыдно, ее мучала совесть, но что с того? Поступок был совершен.
Один мужчина отдавал всего себя работе. Помогал всем, кто обращался к нему, не жалея своих сил. А приходя домой устраивал локальный ад для жены и детей. Первая забивалась в дальний угол и ждала приказов мужа, за невыполнение которых тут же платила разбитым в кровь лицом, а иногда и сломанными ребрами. К детям предъявлялись требования, которые не сумела бы исполнить большая часть взрослых – начиная от успеваемости в школе и умения выполнять бытовую работу, заканчивая моделями построения ответов. За любую провинность – побои и наказания. Как итог – потенциальный высокий маг боится открыть не ту книгу, а в качестве мести в свои пятнадцать уже имел нескольких половых партнеров разных полов и возрастов. Второй ребенок имеет отличный задел под любую рукодельную работу – от столяра, до мастера кузнечного дела. Каждодневную зажатость вымещает разными веществами, попутно отлавливая сверстников и жестоко избивая их. Сколотил банду, является там лидером, не раз спасал друзей из опасных передряг. К чему он придет в итоге, и к чему мог бы? И опять – отец его для всех остальных – ангел во плоти, спаситель, к которому можно подойти в любой момент.
Были и изменники, воры и манипуляторы, насильники, убийцы. Большинство – так и не наказанные, сохранившие тайну о своих деяниях. Очень мало было тех, кто вызывал уважение. И, увы, в основном это были не люди. Мролги, орки, стоунды, малокеды – расы воинов, привычных к риску, ценящих свои общности, коллективизм. Они мыслили здраво, пусть иногда и несколько прямолинейно, при этом ни за одним из них я так и не нашла действительно страшных проступков. Были зависть, мелкие кражи – скорее для розыгрыша, чем во вред, были драки, вспыльчивость, но никогда никто из них не был по-настоящему страшным существом. В отличие от людей, гаэлов, даже фаэй – более индивидуалистичные существа раз за разом оказывались менее приятными. Словно им чего-то недоставало. Размышляя над этим, я решила, что отличия во взгляде на мир. Для одних он замыкался на них самих и близких людях. Из-за этого они всегда в первую очередь думали лишь о себе, потом – о других. И если какое-то стремление могло принести им достаточное удовольствие, то в определенный момент оно становилось ценнее чувств и даже жизней других существ.
Другое дело было с существами, привыкшими к коллективному восприятию мира. Они признавали, что являются лишь его частью. Там, где в принятии решения я, как и многие другие, будем размышлять, в первую очередь исходя из «я» и «мне», расы-воины исходят из «нам» и «мы». Что будет, если я умру? Что будет с племенем, родом, деревней, городом, общиной, если я умру? В этом вопросе кроится разница. Смерть человека – конец его жизни. Смерть того же орка – лишь вклад в жизнь племени. Если вклад достаточно выгоден – почему бы и нет? Насилуя женщину, гаэл будет получать удовольствие, думать о нем, наслаждаться моментом, а затем попытается обеспечить свою безопасность, чтобы другие не узнали о содеянном. Мролг заглушит это желание в зародыше, представив чувства жертвы. Он мгновенно выстроит цепочку последствий не только для себя, но для всего окружения. И каждый из них думает аналогично, из-за чего все они раз за разом оказывают друг другу незаметную даже для них услугу. Отсюда предельная честность, отсюда геройство, отсюда и мир и порядок в их селениях. Отсюда и их желание держаться подальше и несколько особняком от нас, индивидуалистов. Отсюда же и гораздо более высокая их смертность…
За этот день я вылечила больше семи сотен существ, трижды практически теряла свою душу, около десяти раз вскрывала в существах такое, от чего едва ли смогу уснуть без применения заклинаний. И лишь дважды ко мне подошли мролги – одного отправил его командир, потому что тот кашлял не переставая, его лихорадило и одной ногой он был в могиле. Другого доставили прямо с операции – гнилостный волк порвал ему брюхо. Обоих спасла, потому считаю, что день удался и стараюсь не предаваться неприятным мыслям.
Уставшая, я рассеяно шла по городу, пытаясь сосредоточиться хотя бы на том, что творится под моими ногами, дабы не удариться о неровную плитку, либо не упасть в яму, споткнуться о тело или мусор. С чистыми, ухоженными стенами красного и зеленого цветов резко контрастировала грязная и изуродованная множеством мелких ям дорога, на которой тут и там лежали тела умерших существ – оставлять их здесь было очень опасно и влекло распространение инфекций, но сжигать их было еще опасней – множество «спящих» заклинаний могло активироваться при взаимодействии с огнем и распространить множество куда более опасных, чем те, что есть сейчас, болезней. На тела я уже не то чтобы не обращала внимания, но достаточно привыкла к ним, чтобы воспринимать искореженные части тел, изуродованные лица существ, ужасающие раны на их телах как элемент пейзажа, не вдаваясь в то, что когда-то не так давно этот пейзаж ходил, говорил, думал о чем-то.
Гуляла я не по праздности, и уж точно не от избытка сил – мастер приказал мне после рабочего дня немного бродить, дабы развеяться: «Ты состоишь из множества разных сфер, а внутри помещений есть лишь малая их часть. Сходи, развейся, насколько это возможно. Как минимум ты так быстрее восстановишь свои силы. Да и нужно хоть иногда оценивать общую обстановку. Только смотри аккуратнее». Действительно, после введения карантинных мер перемещения гражданских были жестко регламентированы, им разрешалось находиться лишь в строго отведенных помещениях под защитой паладинов и выживших солдат городского гарнизона, а перемещения по городу дозволялись в строго отведенные часы, опять же под защитой. Несмотря на это регулярно очередная группа перемещающихся жителей, или очередное их убежище подвергались молниеносной и сокрушительной атаке тварей. Мне, как целителю, встреча с ними была не так страшна, потому что я с легкостью разрушала структуру их душ еще до того, как они успевали меня заприметить, и тем не менее «любая самоуверенность ускоряет твой земной путь» - как говорила мне мать. Поэтому шла я не спеша, просматривая каждый уголок, при этом концентрируясь на дороге и пытаясь не споткнуться. Такой себе, казалось бы, отдых, но тем не менее мне становилось легче гораздо быстрее, чем в помещении.
Пройдя где-то пару сотен метров, я наткнулась на весьма неприятное место – линии тел существ, что были заражены слишком сильно, для того, чтобы их могли вылечить штатные целители. Дойти до нас они тоже не могли – сотни пока еще живых тел стонали от медленной, не спеша разъедающей их сознание, боли, не в силах ни встать, ни даже полноценно пошевелиться. Остаток их жизней отсчитывался часами и, что самое жуткое, потенциально я могла бы им помочь. Хотя бы паре, прежде чем раствориться самой, но мастер запретил мне это делать под страхом изгнания. Поэтому я молча смотрела за медленно умирающими существами, что молча провожали меня обреченными взглядами. Еще деталь – мролгов, малокедов и орков здесь было гораздо больше, чем представителей рас-индивидуалистов.
Возле одного из тел копошился чудовищно худой высоковатый парень лет двенадцати. Он, стоная, пытался ползти в ту строну, откуда пришла я. Жить ему оставалось часов шесть, поэтому он еще мог шевелиться, но скоро силы покинут его, и он будет медленно погибать под безразличными лучами ночного светила. Каштановые кудрявые волосы, свалявшиеся в грязи, мокрая оборванная одежда, темно-красные, кровоточащие дыры в коже, в которых можно было увидеть сокращающиеся мышцы его тела. Некогда приятной наружности лицо сейчас было обезображено гримасой боли и отчаяния. Одна из ранок проходила через щеку, затрагивала глаз и кусок носа. Нос теперь частично болтался в воздухе, а половина глаза попросту отсутствовала, оставшаяся же его часть растеклась по глазнице и больше напоминала полужидкое бельмо, а не некогда практически совершенный орган чувств. Заметив меня, мальчик с надеждой и мольбой протянул в мою сторону руку, взглянул на меня оставшимся глазом серого цвета и произнес: «Спаси, пожалуйста…» После чего замер, лишившись сил.
Прикинув остаток сил, я определила, что одну жизнь еще смогу спасти, пусть это и был человек, он был еще в самом начале своего жизненного пути и обрывать его казалось какой-то жестокой несправедливостью. Я не хотела быть ее причиной. После принятия решения все прошло достаточно быстро и просто. Разверстка души, просмотреть мельком его воспоминания – обычный человек, куча зависти, ненависти, жалости к себе и страха перед смертью. Помимо этого волнение за близких и родных, жажда спасти свою малолетнюю сестренку. Потенциал на среднего мага, хорошего торговца или отличного учителя, родители не самые худшие, не самые лучшие, в меру пекутся о своем чаде, но не способны ни осознать его потенциала, ни, тем более, развить его. В общем, проверку он прошел, я сумела залечить травмы парня за пару десятков секунд – почти в три раза дольше среднего времени исцеления, но здесь и травмы были куда как более серьезные. Из существ, лежащих рядом, кто-то просто смиренно принял мой поступок кто-то проявил эмоции понимания. За это я им буду благодарна еще очень долго. Даже в таких ситуациях есть существа, остающиеся в первую очередь разумными и человечными, и лишь потом уже предающиеся жалости к себе. Паренек же буквально упал на колени передо мной, расплакавшись от счастья и внезапного облегчения.
- Тётя, спасибо вам огромное!!! Я уж как-нибудь отблагодарю, когда смогу. Вы же не только мне жизнь спасли, но и еще кое-кому. Огромное вам спасибо!!!
- Спокойно. Не переживай. Беги к родным, порадуй их. Как-нибудь потом еще пересечемся – с этими словами я улыбнулась, немного потрепала его по волосам и легким пиночком отправила бежать – Смотри не глупи там, второго шанса уже не будет!
Что же, завтра придется еще сложнее, чем было сегодня, но вроде бы это не вечно и когда-нибудь эта проклятая осада спадет. Тогда и отдохну.
С каждым днем ситуация становилась все хуже. Запасы еды сходили на нет, порталы даже на одну персону оказались заблокированы, или работали ужасающе ненадежно, поставки извне прекратились полностью. Спустя неделю дело дошло до повального голода, люди начали убивать друг друга для экономии еды. Благодаря военным даже этот процесс удавалось контролировать, и первыми жертвами стали наиболее девиантные и опасные существа. Затем казнили преступников, пойманных на любых нарушениях. В итоге, чем меньше существ оставалось, тем более порядочной и организованной становилась их структура. И тем меньше людей оставалось среди них. К концу второй недели вместо обычного соотношения один человек или гаэл на каждого представителя любой другой расы, появилась новая статистика, по которой на десяток мролгов или орков приходилось едва ли два человека. Солдат становилось все меньше, но с каждым боем они приобретали новый опыт, несли меньшие потери и становились опаснее. Среди гражданских также оставались наиболее рассудительные, аккуратные и способные защитить себя существа. Это свело количество хаоса к минимуму, но не исключило его полностью. Случаи убийств, каннибализма и краж перестали быть экзотической редкостью. Выжившие после атак, зараженные особо распространяемыми инфекциям, существа скрывались в городе, находили себе жертв и отбирали у них припасы. Чаще всего жертвами были группы существ, атакованных монстрами нежити. Мародеры скрывались, дожидались исхода схватки и забирали с тел все, что имело для них хоть малейшую ценность.
В целом, несмотря на стойкость оставшихся в живых, город доживал последние недели – доминирование нежити в этом графстве стало очевидным. Несколько попыток прорыва блокады извне увязли в боях с ходячими мертвецами, численность которых увеличилась чуть ли не вдвое за счет городского населения. Пускай реальную угрозу представляли лишь разумные мертвецы, что заключили добровольный пакт с богиней смерти, сотни тысяч неразумных скелетов и зомби, что распространяли угрозу самим своим присутствием рядом, отлично справлялись с подавлением строя противника. Они просто наваливались на ряды наступающих толпами, блокировали их наступление, а драконы смерти и личи изничтожали наступающих своей магией. Решительные атаки не давали результатов, а переходить к долгим осадным битвам было чревато огромными потерями из-за распространяемых нежитью болезней. Полномасштабное наступление армией в пару миллионов бойцов могло решить проблему, но здесь, на приграничных территориях, разбрасываться такими силами было слишком расточительно. К тому же спасать теперь было особо некого – в городе оставались блокированными в общей сложности два десятка тысяч существ и все мы понимали нашу дальнейшую судьбу. Хотя мастер был подозрительно спокоен.
Как бы цинично это ни звучало, но чем меньше существ оставалось в живых, тем проще нам с мастером было. Он, его жена и я уже не выдыхались к концу дня, даже копили какие-то силы на последующие. Существа стали гораздо спокойнее, закончились потасовки из-за мест в очереди, убийства внутри убежищ из-за еды, сошли на нет мелочные, но долгие и выводящие из себя окружающих скандалы по пустякам. Я долго не хотела это признавать, но факт был слишком очевиден – люди, гаэлы и другие расы, привыкшие к жизни в комфортных условиях и редко рискующие собой, в подобных ситуациях оказывались балластом. Одним из вечеров я разговорилась с Врулгром на эту тему. Тогда он ухмыльнулся, погладил свой подбородок и выдал:
- Люди, гаэлы, говоришь? Давай-ка немного подумаем. Если бы я родился не в своем племени, но среди вас, в каком-нибудь городе наподобие этого, был бы я таким же, как сейчас? Скорее всего нет. Скорее всего я стал бы подобен вам. Хорошо, но почему все же я стал таким, каким стал? Почему те же мролги не уподобляются вам, хотя живут бок о бок с людьми? Возможно дело в расе, да. А возможно дело в воспитании?
- Но люди, что выращены в племенах орков, пусть и отличаются от нас в… Ладно, говорю как думаю - в лучшую сторону, все же недотягивают до орков. И те же мролги, что растут не в своих общинах, но среди людей, отличаются все же от нас. Не знаю, как это объяснить, но еще мама рассказывала про статистику по бандам. Расы-воины там чаще всего становятся лидерами и направляют других существ. Они более справедливы и больше заботятся о благе своих подчиненных, нежели лидеры-люди, хотя зачастую именно в бандах разница между типами существ размывается.
- Здесь все не так и очевидно. Слышала про направленную эволюцию у тех же орков? Это когда они устраивают искусственный отбор, поощряя размножение особей с нужным геномом, моделями поведения и ограничивая возможности размножения других особей. Еще в бою в первых рядах у них как правило наиболее слабые существа, ибо именно там максимальна смертность. Это у них длится уже многие сотни тысяч лет. Вы же свои десятки тысяч лет развиваетесь во многом хаотично. А теперь ключевое – изначально они отбирали существ с наиболее правильным именно характером, и, видимо, многие сотни поколений такого отбора привели к тому, что некоторые модели их поведения определены у них на генетическом уровне, хотя воспитание тоже играет значимую роль. Если кратко, то те вещи, что изначально развивались у них воспитанием в конечном итоге отразились и на их генетике. И это не стоит воспринимать как данность, скорее как призыв к действию. И, справедливости ради, ваш император и его инквизиция ведут себя достаточно адекватно. Но ваша беда в том, что вы излишне добры. Мролги без долгих раздумий убивают своих преступников, вы же остерегаетесь этого, предпочитая заключение, изгнание, принудительные работы. Пускай существо возможно и исправится, пускай оно и приносит какую-то пользу, отрабатывая свои смены в шахтах, все же оно остается в живых, оставляет потомство, а в случае чего может стать причиной больших бед. То есть, стремясь спасти жизни девиантов, вы портите жизни законопослушных существ, хотя при этом как бы считаете себя незапятнавшими свою совесть кровью. Мролги же не боятся убивать нарушителей, поэтому на первый взгляд гораздо более кровожадны, но при этом именно адекватным представителям их народа в итоге живется гораздо легче. Это если очень сильно утрировать. Так, ладно, я сильно разговорился, пора отдыхать, а ты подумай над тем, что я сказал. Вы не безнадежны, а орки не всегда были такими уж идеальными, как и мролги, и мы, малокеды. Наши лучшие качества – результат долгой и кропотливой работы в масштабах целых народов. Теперь такая работа предстоит и вам, не более. Это не показатель качества той или иной расы, просто этап на пути ее становления.
Сказав это, он взял свою жену и, по совместительству напарницу, за руку, они обменялись молниеносным потоком мыслей, который я даже не успела разобрать, и кивнул мне на дверь – мол, урок окончен, можешь гулять. С этим он особо не церемонился и говорил открыто, я, в свою очередь, так же могла открыто высказывать свое мнение, проявлять недовольство и даже оспаривать его распоряжения. Поэтому его просьбы оставить их уже не вызывали дискомфорта – сказано гулять, иду гулять.
Выйдя из дома учителя я направилась в сторону некогда главной площади – там недавно произошла стычка солдат с группой нежити. Группа понесла тяжелые потери и в спешке отступила, возможно оставив несколько раненых, которые могли каким-то чудом выжить. Я многократно сканировала каждый проход, на всякий случай иногда отсылая в особо темные уголки полуатакующие заклинания света, которые должны были спровоцировать особенно скрытных противников на активные действия. Но пока что было тихо и ни одна ни живая ни мертвая душа интереса ко мне не проявляла.
Пройдя вдоль обшарпанных стен с потускневшей краской, я вышла на большую площадь, забитую остатками погребальных костров, давно уже потухших, но возвышающихся кучами черного хлама. Среди них валялось два десятка неподвижных тел в доспехах и около сотни искореженных и уродливых тел воинов-зомби нежити. Я приступила к сканированию и тут же засекла четыре огонька еще тлеющих душ – два мролга, человек и гаэл. Ниточка гаэла, впрочем, тут же потухла. Сконцентрировавшись, я попыталась удержать струйки сфер возле душ мролгов, ибо человеку помощь очевидно нужна не была – его тело источало относительно крепкое здоровье. Когда я начала исцеление, оборвалась еще одна ниточка души. Мролг. Душа человека же сместилась к очередному раненому. И тут меня осенило – я сотворила паралич и обездвижила человека, после вылечила мролга, помогла ему подняться. Он лишь слегка склонился в знак признательности, но я тут же покачала головой и жестом позвала за собой.
Мы пробрались через кучи мусора к неподвижному телу молодого крепкого высоковатого мальчика с окровавленным ножом в руке. Мародер. И тот самый обреченный паренек, которого я не так давно спасла. Я сняла паралич и он тут же подскочил в попытке удрать. Гораздо более массивный мролг проявил куда большие прыть и ловкость, с легкостью поймав мальца. Тот заливался плачем и от него просто воняло страхом. Я взглянула на бойца, спросила:
- Скольких он убил, пока я не пришла?
Лицо мролга, пропаханное двумя очень глубокими шрамами, проходящими через оба его глаза, пару секунд было задумчивым. Он несколько нервно и резко протер рукой рог на подбородке, затем оба рога на лбу, его горилье лицо, покрытое небольшим слоем темно-красной шерсти, изображало тягостную задумчивость.
- Примерно пятерых, точнее не скажу, ибо не уверен точно.
- Что бы сделали с ним в вашем племени?
- Смерть. Скорее всего через поединок с родственником, но у них никого не осталось. Да и не по вашим это законам.
- Убийство раненых тоже не соответствует нашим законам. Сделай с ним то, чего он заслуживает, я ничего не увижу.
Мролг свирепо ухмыльнулся, парень забился в истерике:
- Тётя, спасите! Он же убьет меня! Я всего лишь хотел помочь сестренке!
Я не выдержала и активировала «купол целителя» - мое тело обволокла ярко-красная аура, глаза вспыхнули зеленым светом, волосы посинели, а кожа стала ярко-белой. Я сделала разверстку его души, принялась прохаживаться по его воспоминаниям, буквально выдирая их на всеобщее обозрение, не заботясь о сохранности мозга ребенка.
- Убийство старика, смерть женщин, сбежал от нежити, когда приказали сдерживать проход, сам выжил, а вот тридцать других нет. Убил солдата, убил раненого, убил и обобрал больного, струсил, убил, снова убил, еще смерть, еще, еще, еще – я почти перешла на крик – Чем ты, ничтожество, заслужило свою жизнь!? Давай, я жду хотя бы три причины, почему ты должен жить!!!
Паренек явно не ожидал от меня подобных откровений, принимая до этого за наивную дурочку. Да, наивная, да, дура, но все же могу увидеть его истинное лицо. И сейчас смотрю на его жизнь и не чувствую ничего, кроме презрения как к нему, так и к себе. К нему – за его страх, эгоизм, за пренебрежение другими жизнями. К себе – за то, что оказав помощь ему я, по сути, отправила в могилу по меньшей мере три десятка куда как более достойных существ. Все жизни важны, а каждая бесценна? Может и так, но когда видишь всю суть даже двух существ, не сложно понять, что жизнь одного куда более важна и приносит миру гораздо больше добра, чем жизнь ничтожества, что обитается рядом с ним.
- Я все это не для себя! Мне нужно было спасать сестренку! Она без меня умрет, ты же видишь!
- Из-за тебя уже оборвались десятки жизней. Стоит ли твоя сестра мук всех из-за нее пострадавших? Чем для нас она важнее тех бойцов, что ты обрек на гибель?
- Но я же люблю её! Нельзя же обрекать близких на смерть!
- Но ты, тем не менее, обрек.
Я явственно читала его мысли типа «они же были чужаками, как она не понимает», но ничего не хотела объяснять. Просто сбросила купол и ушла, а крики парня прервал хруст его шеи. Я не обернулась, не взглянула на его тело – не хотелось вспоминать об этой мерзости.
Мролг догнал меня, он тоже был хмурым. Горилье лицо его было озлобленно, но вместе с тем он как-то жутковато бросил на меня взгляд.
- Скажи, почему ты его не спасла сейчас? Почему разрешила мне убить мальчика?
- Я уже спасла его однажды, как видишь, ни к чему хорошему это не привело. Я лишь посодействовала куче убийств.
- Почему тогда не убила его сама, а позволила мне?
- Честно? Я не смогла бы, скорее всего, а тебе вроде привычно.
Мролг нервно хохотнул, выставил вперед дрожащую руку.
- Знаешь, сколько мне лет? Девятнадцать. Я практически твой ровесник. Знаешь, скольких я казнил вот так вот? Это был мой первый раз. Знаешь, что я чувствую? Что я совершил какое-то зло.
- Словно окунулся в мерзость, да?
- Отнюдь. В мерзость я окунулся ровно с тех пор, как вышел со совей общины. Сейчас я выпил этой вонючей жижи, впустил ее в себя и начал привыкать к этому.
- Понимаю. Но почему тогда согласился?
- Кто-то должен вычищать этот мир. Как правило это делает вождь, или кто-то более опытный, сейчас, очевидно, это был я. Да и ты бы, как уже сказала, вряд ли бы смогла. Все же решительности у тебя маловато, как мне кажется.
Я пошевелила обрубком мизинца, усмехнулась.
- Может и так.
И лишь потом осознала, что, наверное, молодой воин прав, просто решительность рисковать своим здоровьем ради других существ все же отличается от той, что нужна для принесения в жертву своей доброты, убийства другого существа, чтобы не позволить ему оборвать другие жизни. В первом случае ты трудишься ради того, чтобы итоги твоей работы принесли плоды, приобретая что-то. В другом случае ты уничтожаешь одно, чтобы оно не уничтожило еще что-то и в любом случае теряешь какую-то часть этого мира.
Но тогда возникает вопрос – спасенные мною существа – такая ли это добродетель? Мне вдруг захотелось проследить за линиями их жизней после исцеления, понять, насколько же реальна моя помощь не каждому конкретному существу, но миру в целом. Как же сплетаются нити судьбы существ, получивших шанс продолжить свою жизнь?
Осознание
Осада города продолжалась порядка трех месяцев. За это время умерло девять из десяти защитников города и простых горожан, хотя к концу осады разница между ними окончательно сошла на нет. Было несколько отчаянных попыток прорыва, каждая из которых окончилась крайне неудачно, повлекла большие потери, истощение сил как у воинов, так и у нас с мастером. Город был обескровлен окончательно. Некогда яркие его краски сменились темно-серыми оттенками обгоревших и выцветших стен, разбитых и перерытых во многих битвах дорог. Повозки, ларьки торговцев, небольшие передвижные лавочки сменились штабелями мертвых тел, среди которых уже не скрываясь шныряли монстры-падальщики.
Лорду соседнего графства почему-то с какой-то фанатичностью хотелось отбить эти земли любой ценой. Он несколько раз устраивал практически суицидальные атаки сперва профессиональных воинов, затем обученных солдат, а после и едва обученного ополчения. Потери среди жителей того графства исчислялись сотнями тысяч и перевалили за две трети от общего населения, но обезумевший граф каким-то образом собрал еще одну армию в две сотни тысяч бойцов и лично повел их в бой. И в этот момент армия нежити оживилась, пришла в движение. Разумные ее воины, обладающие чудовищной мощью, сконцентрировали массу атак именно на безумном полководце, пренебрегая убийством его свиты.
Суть такого странного поведения раскрылась, когда граф оказался в безвыходном положении, окруженный сразу тремя личами, парой носферату и по меньшей мере десятком рыцарей-скелетов, каждый из которых вполне мог одолеть роту профессиональных солдат. Когда они сумели смертельно ранить правителя, тот принял свой истинный облик. Он оказался одним из высших демонов – огромная, в несколько десятков метров высотой, летающая громадина с двумя ногами, оканчивающимися трехпалыми копытами, шесть рук, две рогатых бычьих головы, пышущих пламенем. Он тут же испепелил окружившую его нежить и попытался скрыться, но был пойман по меньшей мере сотней драконов, на которых восседал десяток архиличей и целое войско колдунов рангом пониже. Завязалась жесточайшая битва в небесах, по результатам которой демон был повержен, а вся армия нежити рассыпалась прахом буквально через мгновение.
Таким образом, из-за одного правителя, подписавшего договор с демонами, было умерщвлено по меньшей мере два миллиона существ, потерян один город, уничтожено население трех графств, а одно из них еще и разрушено до основания. И, если бы не нежить, итоговые потери могли быть гораздо, многократно выше. Всего лишь один просчет инквизиции, который был исправлен нежитью, обернулся катастрофой в масштабах миллионов жизней.
Как только появился демон, Врулгр отправил сообщение инквизиции, после чего, буквально в течение часа, в городе открылся портал, из которого прибыл великий инквизитор со своей свитой. Они начали расследование по происшествию и через трое суток нас вызвали в дом, занятый следователями.
Мы с мастером и его женой прошли к зданию бывшего храма инквизиции – высокой восьмиэтажной башне, возле которой лагерем встал отряд инквизиции – пять инквизиторов, около пятнадцати охотников на ведьм, три паладина и, собственно, великий инквизитор. Мрачные черно-красные палатки, существа в таких же мрачных цветах, лишь паладины сияли своими золотистыми полностью латными доспехами-скафандрами. Мы вошли в башню, как только инквизиторы на входе просканировали нас соответствующими заклинаниями и жестом разрешили пройти. В каменной башне за массивным деревянным столом и стулом-троном восседал высокий мужчина лет пятидесяти. Седые коротко стриженые волосы, широкие плечи, массивная челюсть, сосредоточенные, с выжидающим чего-то прищуром, карие глаза, широкий нос, мозолистые широкие ладони. Ни единого шрама или увечья, но тем не менее издалека было ясно, что этот человек является воином. Однако, он воином не был. Вернее был, причем достигшим едва ли не совершенства, но также он являлся и магом, по силе сопоставимым с колдунами высокого ранга, а еще отличным аналитиком, стратегом и тактиком. Его основная сила, как и любого великого инквизитора, была заключена в его интеллекте, в природной способности строить свои непредсказуемые планы и вычленять планы других, выискивая связи в казалось бы разрозненных фактах и малозначимых деталях. Еще бы, ведь будучи смертным, это существо противостояло на равных высшим демонам, живущим в разных мирах многие тысячи лет.
- Три целителя ранга высокого мага оказались одновременно в одном городе, осажденном ордами нежити и вымирающем от инфекций. По стечению обстоятельств, в соседнем городе находится новоявленный лорд демонов, готовящийся открыть портал великому демону. По странной случайности именно в городе, осажденном нежитью, готовился ритуал призыва, сорванный нежитью. По счастливому стечению вероятностей, благодаря целителям, в городе выживают исключительно те, кто не имел связи с демонами. Предположим, я могу во все это поверить, но можете ли вы?
Мастер немного подумал.
- Скорее нет, чем да. Не буду спорить, меня призвала сама богиня смерти, не буду скрывать, я здесь не только лечил больных. Но в том, что среди выживших нет агентов демонов, я крайне сомневаюсь.
Инвизитор удивленно кивнул и сменил тон на более дружелюбный.
- Не стану скрывать, приятно удивлен вашей честностью. Тогда хотелось бы, пока что на доверительной основе, выяснить, что же вы тут делали и как вообще оказались.
Мастер жестом указал на стулья:
- Разрешите? Просто это будет достаточно долгий рассказ – инквизитор кивнул и мы присели на три стула той самой универсальной конструкции, в которых я могла бы и лечь при желании, а вот двое малокедов вместились на них совсем впритык.
Сразу сделаю замечание, девочка не в курсе всего, что происходило. Она со мной немного после начала осады и мы с ней не особо близки. Не то чтобы я ее выгораживал, но и лишних проблем взваливать на нее не хочу. Итак, давайте по порядку.
Полгода назад я был в болотах ящеров. Эльфы проработали очередную инфекцию. Биологическое оружие, вызывает мгновенные мутации по всему телу жертвы, после чего та взрывается сотнями спор, из которых практически тут же выбираются монстры. Через три дня выжившие твари уже вырастают до своих максимальных размеров – около трех метров в высоту. Как и со всеми монстрами – множественные мутации в каждом поколении, быстрый рост, моментальное размножение. Что уникально – очень высокая заразность и размножение через споры, что плавают в толще воды болот ящеров. Заглотив или вдохнув хотя бы десяток таких спор, ящер по сути обречен, ибо следующие пару часов будет кормом для растущих монстров, а после отходов жизнедеятельности тварей станет в его теле слишком много и… Бум.
Собственно, исцелить саму заразу проблем больших не представляло, гораздо сложнее было найти способ купировать распространение спор, а еще лучше – уничтожить их прямо в воде. Проблему я решал порядка двух месяцев, и все же сумел ее одолеть. Передал болотникам технологии заклинаний, обучил их, как в случае чего модифицировать мою магию. В награду попросил устроить ритуал связи с потусторонним миром. В отличие от орков, ящеры не могут взаимодействовать с миром духов, но отлично общаются с умершими и сверхсущностями.
Итак, ритуал был проведен, после некоторого количества блужданий, я увидел все же один из маяков призыва. Это была Мортэс, богиня нежити. Она сообщила, что готовится масштабный ритуал призыва, для которого необходимо по меньшей мере сто тысяч жертв. Для его осуществления нужно было найти место с залежами меди и кварца, с двумя озерами в радиусе двенадцати километров и болотом неподалеку. В определенную дату ночью необходимо было принести в жертву минимум сотню тысяч существ. Естественно, для такой резни необходимо было завербовать очень много тайных агентов демонов. Агенты нежити сумели отыскать всего три подходящих по описанию города, пришлось задействовать еще и агентов инквизиции. В конечном итоге нам удалось выяснить точное место призыва, но остановить его силами Объединения не вышло бы – оставался буквально десяток часов, поэтому я вынужден был осуществить призыв орды.
Так как ритуал должен был пройти строго в одном из зданий города, необходимо было в первую очередь уничтожить его, затем – посеять панику. По данным от агентов, примерно половина жителей города была агентами демонов, а это около трехсот тысяч существ. В основном люди, гаэлы, фаэн, прочие подобные расы. С оставшимися тоже было не все так легко – агенты эльфов и орков, нежити и некромантов, осведомители соседнего графства. В общем, хорошо, если сотня тысяч жителей не была задействована в каких либо интригах против своего же города. После нападения я начал исцеление существ, лечил всех. Усиленная разверстка позволяла более четко выделить интересующие меня моменты их жизней, я составлял схемы их связей, сети контактов, основываясь на воспоминаниях существ. Далее действовала моя жена и несколько охотников на ведьм в соседнем графстве. Выяснилось, что тамошний правитель вот уже десяток лет имеет связи с вербовщиками демонов, вроде даже находится у них на хорошем счету.
Примерно в этот момент группа странников привела ко мне девчонку. Ранее я уже видел ее во многих вариантах своего будущего, примерно понимаю, что ей уготовано, поэтому не смог отклонить их просьбу. Лучше про этому пути поведу ее я, чем кто-то, кому я не могу доверять. Однако ее присоединение несколько смешало мои планы, пришлось во-первых параллельно считывать ее мысли во время разверстки душ, а ведь она просто изучала приходящих, даже не имея понятия, что нужно что-то выискивать. После этого, отправляя ее на прогулку, мы с женой выходили на связь с охотниками на ведьм, дополняли картину, строили дальнейшие планы.
По итогам, спустя месяц выяснилось, что тот граф вовсе не обычный агент демонов, но уже получивший определенную силу их полноценный рекрут. Несколько покушений на него окончились неудачами – его не брали яды, он оказался иммунен к огню и болезням, а раны, какими бы страшными они не были, не могли прикончить его. Более того, его сила оказалась достаточной, чтобы подчинить сознания всех жителей графства. Чтобы вы понимали, в каждого гражданского, каждого воина той области был вселен демон, который по щелчку пальцев перехватывал контроль над телом существа и полностью подчинялся любым приказам графа. Покушения же дали врагу понять, что планам его угрожает большая опасность. Тогда он попытался пробиться к месту проведения ритуала любой ценой. Не знаю уж, зачем ему это понадобилось, но своих подданных он не щадил. Ну а дальше вы уже знаете. Совместная работа шпионов нежити и охотников на ведьм позволяла раз за разом вскрывать планы его атак, готовить контрмеры. На третьей попытке он поставил на кон все и принял личное участие в атаке. Разумеется, мы об этом уже знали и сумели уничтожить его. Хотя все же недооценили степень могущества этой твари. Пока что это все, что мне известно. Оправдываться не собираюсь, ибо считаю, что сумел разрешить все относительно малой кровью. Призванный Мантус натворил бы дел куда больше, и эта бойня могла бы оказаться лишь маленькой потасовкой в масштабах его разрушений.
Великий инквизитор махнул рукой – мол, не беспокойся.
- Ты же тайный агент инквизиции? Ты действовал по инструкции, в сложной обстановке, требующей быстрого принятия решения. Ты сумел принять решение, меня там не было. Никого, кроме тебя там не было, так что никто не в праве решать, насколько ты был прав или неправ. Дополню твой рассказ тем, что удалось выяснить нам. Первая новость хорошая – ритуал действительно планировался и действительно был сорван. Пусть и такой ценой. Прошлый пропущенный призыва стоил Объединению по меньшей мере трех миллиардов существ, а ведь тогда пострадали еще и орки, эльфы и некроманты. В этот раз откупились миллионами, что тоже слишком много, но иного выбора не было, потому что наши шпионы сплоховали.
Лицо инквизитора ожесточилось.
- Теперь плохая новость – действия графа были не более и не менее, чем частью другого, в тысячи раз более масштабного, но многократно более сложного ритуала. Дело в том, что этот город, вместе со столицами соседних графств, расположены как раз на крайних точках массивного горного хребта с крупными залежами алмазов. В трехстах километрах отсюда, на территории эльфов, расположена подобная гряда. Если обагрить землю рядом с такими скалами огромными количествами крови, то алмазы впитают в себя эмоции умирающих существ и станут отличным маяком для новых вторжений демонов, однако необходимо создать минимум шесть опорных точек. Тогда можно будет открыть колоссальный портал, из которого начнется вторжение триллионов адских тварей. Так вот, за последние триста лет была пролита кровь на трех горных системах, включая эту. У демонов есть еще триста шестьдесят лет, чтобы устроить бойни на оставшихся. Но это уже не ваша забота, тут нужна аккуратная работа шпионов, кропотливый сбор сведений и предельно точная агентурная работа по ликвидации ключевых персон. Если удастся остановить рекрутирование новых существ, удастся избежать новых вторжений. Для этого нужно уничтожать вербовщиков. А это, при всем уважении, работа не для целителей. А теперь, если никто не против, я хотел бы расспросить эту юную особу – законник указал на меня.
Врулгр качнул головой, мол: «не против» и вопросы посыпались от инквизитора непрерывным потоком. Он спрашивал обо всем – начиная от моего детства, заканчивая моими делами в городе. Словно между делом сыпались вопросы про мой костюм, про основы моей магии, мои навыки и способности. Иногда он задавал уточняющие вопросы моему учителю или его жене. Хотя скрывать мне было особо нечего, все же я ужасно волновалась, казалось, что один неверный вопрос и меня тут же поведут на костер или запрячут в темницу на остаток жизни.
- То есть, твой потенциал примерно равен потенциалу среднего мага, причем уже в пятнадцать лет. А за счет костюма ты можешь работать как высокий маг, я правильно понял?
- Не совсем. Скорее я нахожусь между уровнями высокого и среднего магов, потому что едва могу применять массовое исцеление и купол целителя. Но это как бы основные заклинания для высоких целителей и я их знаю и могу применить. В тоже время, полноценным высоким магом я себя, если честно, не считаю.
- Ясно. Хорошо, можете быть свободны. Кстати, куда направитесь дальше?
- Вроде бы у дворфов на границе с некромантами появились какие-то проблемы – ответил мастер – А там и других рас полно, так что думаю скоро два с половиной высоких целителя там окажутся нелишними.
- Дам подсказку, проблема не в некромантах, а в ящерах. Судя по всему, но могут быть и орки. Но точно не некроманты.
- Принял, благодарю.
Мы вышли из башни, отошли к дому мастера, остаток дня собирали вещи и готовились к отъезду и на рассвете покинули опустевший город, к которому уже летели дирижабли с новыми поселенцами. Лишь когда мы пролетели на грифонах половину дня я вздохнула с некоторым облегчением и вернула настоящий поток мыслей. «Никому не доверяй» - слова Бролга, слова матери тут же резанули по сознанию. Я вспомнила весь диалог с великим инквизитором, каждый его вопрос и каждый свой ответ, вспомнила, как активировала костюм, скрывая большую часть его силы, как переправила свои же воспоминания. Помогли и уроки мамы, и опыт в мире духов, полученный от Бролга и его приятеля Ырлыга. Вроде бы мне удалось оставить свой потенциал втайне и от инквизитора, и от мастера.
Обдумав произошедшее, я тут же вернула нужную «маску», и вернулась к мастеру. Напоследок я вспомнила слова Бролга: «Запомни раз и навсегда – в этом мире, как и в любом другом, существу с твоими способностями нельзя доверять никому. Хотел бы я сказать, что являюсь исключением, но нет. Не верь вообще никому, скрывай свои способности, по крайней мере, пока это возможно. Надень на себя маску и живи с ней. Продумай ложные воспоминания, несколько историй своей жизни. Лишь во сне, во время пребывания в мире духов, ты можешь быть собой – даже высшим магам это место не доступно. Но и не забывай про свою истинную силу и помни, что ты можешь очень многое. Тот целитель, инквизиторы, старейшины наших племен – все могут строить на тебя планы, желать использовать в своих целях. Поэтому, еще раз, не верь никому. Когда станет совсем тяжело, когда ты окончательно запутаешься в своей жизни, в добре и зле, Союз будет ждать тебя. Поверь, нам есть чему тебя научить, и мы не попросим платы. Приходи в любой момент, и мы поможем тебе выбрать дальнейший путь, а пока набей шишек, получи опыт, осознай этот мир» - это были его слова перед прощанием. Примерно тоже самое сказал Кристобаль, так же говорила и мама. Что же, значит придется быть послушной дурочкой пока что. Вот только вопрос – как долго?
Восстановив свою «маску» и скрыв силы костюма, я направила грифона к мастеру. Грифоны, крупные, сравнимые с небольшим домом, летуны, обладающие приличной грузоподъемностью, развивали наибольшую скорость при перелетах на большие дистанции среди всех прочих летающих животных друг союзов. Пусть нетопыри гоблинов были более маневренны и многочисленны, они не могли ни поднять приличный груз, ни доставить его куда нужно в кратчайшие сроки. Пегасы эльфов отличались скрытностью и хорошей скоростью, но не имели большой грузоподъемности, а в бою так и вовсе не представляли весомой силы, разве что при внезапных атаках, за счет своей невидимости для магов и небесной маскировки, что разработали специально для них эльфы. Грифоны уступали только драконам, хотя и несущественно, но при этом были куда как более многочисленны.
И вот я летела на специальном креплении, походящем на небольшой навес, пристегнутая несколькими ремнями и обнимая массивную, покрытую невероятно мягкими золотистыми внешними перьями, шею гибрида птицы и льва. Его двадцатиметровые крылья изредка совершали мощные рывки, толкая нас вперед, и мы неслись под самыми облаками на невероятной скорости, пролетая три сотни километров за час. Снизу же медленно проплывали леса и луга, которые затем сменились горными хребтами, несколько раз по навесу начинали барабанить капли дождя вперемешку с градом. Гул ветра приглушала плотная шапочка-шлем, натянутая на уши и плотно их облегающая. Долго, несколько часов, мы летели в полном молчании, наслаждаясь временем покоя и созерцая окружающий мир с изредка мелькающими где-то внизу деревеньками и городками. Летуны могли без устали лететь пару суток подряд, лишь бы выдерживал всадник, но мы с учителем пока не торопились, поэтому по наступлении вечера приземлились, дабы почувствовать наконец твердую землю под ногами, дать отдохнуть животным, перекусить и поспать самим.
Пока его жена разводила костер, мастер ставил палатку, а я покормила летунов и начала нарезать продукты для нашего ужина. Отряд великого инквизитора выдал нам крайне неплохой паек с большим количеством мяса, сыров, специй, круп и овощей. И я сейчас собиралась использовать максимум из полученного разнообразия, дабы приготовить что-то достойное трех месяцев ожидания нормальной пищи. Через десять минут жена мастера, Вирриль, присоединилась ко мне, спросив, чем может помочь. Мы вместе с ней принялись за готовку, не спеша переговариваясь обо всем, что приходило в голову. По правде сказать, мысли были не слишком радостные, но не хотелось портить столь редкий прием нормальной пищи, поэтому болтали о мелочах. Спустя час ужин был готов – универсальная рисовая каша с прожаренной на костре курицей в пикантных специях, с добавлением небольшого количества пряного перца, лука, моркови и укропа. Кроме этого была еще густая похлебка из грибов с сыром и отварной говядины, с пшенной кашей и слегка островатым травами. В качестве напитка был заварен чай из растущих неподалеку трав – зверобоя и ромашки. Единственная проблема – сложно было рассчитать количество еды так, чтобы ее хватило на двух гигантских существ, но здесь помогла Вирриль.
За ужином, на фоне близкой реки, под шум леса вдалеке и под кроной огромного одинокого дуба, под звездами ночного неба, что выстраивались в замысловатые узоры, под двумя яркими лунами нежного желтоватого оттенка, я чувствовала себя маленькой игрушкой, питомцем под надзором двух громадных существ. Четырехметровые фигуры Врулгра и Вирриль возвышались надо мной, нависая своей внушительностью и заставляя невольно поеживаться. Дело даже не в том, что они могли потенциально оказаться враждебными ко мне, а в том, что если кто из них совершит не слишком осторожное движение – я вполне могу расстаться с жизнью. Странно, в городе такого чувства не возникало. Малокеды не слишком дружат с магией – эволюционно им не слишком была нужна способность думать, поэтому мозг их прекрасно адаптирован под максимально эффективный контроль организма – более высокая реакция, гораздо более рациональное кровообращение, работа многочисленных желез, эффективное сокращение мышц, повышенная внимательность – вот те качества, что развиты у этих существ до совершенства. А вот с глубокими размышлениями, требующими одновременных раздумий сразу в нескольких направлениях, у них проблемы. А это основное требование к любым магам. И тем не менее, среди их народа попадаются исключения. И два из них сейчас сидит передо мной, уплетая ложками еще горячую, ароматную похлебку. Я тоже поглощала нежные кусочки мяса с грибами, наблюдая за моими учителями.
Двое древних существ, прошедших через огонь и воду, сколько они вместе? Как познакомились, почему решили объединиться? Есть ли у них дети? Вопросы проносились в голове, но им суждено было остаться без ответа – я их не задам, ибо не хочу тревожить их память, ведь едва ли при их образе жизни у них много хороших воспоминаний.
- Малышка, не переживай, спрашивай, что интересно. Мы не настолько нежны, чтобы от пары вопросов у нас пропало настроение. И можешь не скрывать передо мной свои настоящие силы, я как бы тоже не лыком шит и вполне могу прочитать тебя настоящую, как и твоего защитника-орка, что приглядывает за тобой. Но в целом верное решение – чем меньше существ могут раскрыть твой потенциал, тем лучше. Тот же инквизитор вполне мог захотеть завербовать тебя, или использовать в своих целях, хотя не факт, что он не делает этого прямо сейчас – мастер улыбнулся, прожевал очередную порцию пищи, сглотнул – Но отвечать я буду только на те вопросы, что задашь, так что потрудись уж.
И тут же важность их взаимоотношений у меня отошла на второй план – захотелось узнать кучу другого. Но я решила пока сдержаться.
- Как вы познакомились? Я про Вирриль. Почему до сих пор вместе, как осознали, что хотите продолжать именно так?
- Долгая история, расскажу вкратце. Примерно два века назад я был бойцом. Малокед-боевой маг, забавно, да? Тем не менее, выходило неплохо, пока не нарвался на сильного демона. Он без особых проблем одолел меня, сильно ранил. Я попал к целителям. До этого, как любой малокед, я не слишком признавал лекарей – у нас в племенах считается, что если ты не можешь сам восстановить свои раны, то помогать не стоит, ибо слабые должны отмирать. И в этом есть смысл, если ты существо-воин, раненое в драке. Но тогда в лазарете оказались и простые люди, державшие оружие в руках только на военных сборах и никогда никого не убивавшие, были и воины, подцепившие всякие заразы в результате биологических атак. И вот эти смерти были бы абсолютно напрасны, ибо не имели вообще никакой закономерности. Когда мага убивает другой маг или воин – все нормально, ибо маг был недостаточно умен, хитер или силен, чтобы этого избежать. Так отсеиваются слабые, а выживают и продолжают род более сильные, так народы становятся все лучше и лучше. Когда кузнец банкротит другого кузнеца за счет своего мастерства – все тоже, не то чтобы хорошо, но нормально, ибо так кузнечное ремесло развивается, а их творения становятся все лучше. Но когда не имеющий необходимости воевать ремесленник вынужден взять оружие и пойти в бой, а там умереть – это не нормально. Хорошо воевать ему и не нужно, ему нужно производить хорошие вещи. Это неверный отбор, и его нужно сводить к минимуму. Более того, если воин умирает от газовой вирусной или газовой атаки потому что не может уйти, ибо дан приказ держать позиции, это тоже не тот отбор, что поможет нам в будущем, ибо от него выживут те, кто эгоистичен и слаб духом настолько, чтобы бросить товарищей и сбежать. И тогда я осознал, что одно из назначений лекарей – исправлять именно такие ошибки отбора. Ну а лечила меня вот эта красотка – он кивнул на Вирриль – И так как я уже был неплохим магом, то навязался к ней в ученики. Потом закончил магическую академию, потом был в инквизиции, где отточил свои навыки. Но независимым и сильным бойцом мне не стать из-за выбранного пути, поэтому я решил, что вместо обычного повышения до великого инквизитора, ранг которого может быть и сумею взять, мне будет лучше стать полунезависимым агентом инквизиции. А Вирриль со мной с того самого момента, как я навязался в ее ученики. Понимаешь, сперва это были просто деловые отношения, но чем дальше, тем больше и больше общего у нас с ней копилось, мы привязались друг к другу и, когда по идее я должен был ее оставить, она пошла за мной. Пока я обучался в академии, она работала штатным целителем там же, давала мне кое-какие советы, помогала с учебой. Потом я превзошел ее, помогать ей мне стало нечем, но близость осталась. В племена мы так и не вернулись, потому что ввязались в авантюры, от которых постоянно зависят судьбы целых стран. Так и путешествуем от места к месту, ведомые вечной цепью целей. Возможно когда-то они и прервутся, тогда мы сможем наконец пожить в тишине и покое в наших джунглях, но до этого нужно сперва дожить. И да, дети есть, два потомства, правда что с ними сказать не могу – они остались в наших племенах, где выросли и были воспитаны. Сейчас они, скорее всего, уже скончались от старости, а может кто-то тоже пошел по пути магов.
- Но, разве вам самим не интересно, что с ними? Как же родительская любовь?
- Мы малокеды. Полузвери, и это не упрощение из-за пренебрежения нами. Наши дети первые четыре года не отличаются от зверей, дики и неуправляемы, но самостоятельны. Поэтому мы никогда их не воспитывали. Женщина рожает от восьми до пятнадцати малышей, которые тут же разбегаются по нашим джунглям, находят себе пропитание, учатся выживать. К пяти годам прибиваются к какому-либо племени, где их воспитывают и обучают. В двадцать пять они отправляются во внешний мир, где странствуют двадцать лет, пока не достигнут взрослых лет. И примерно в пятьдесят лет они, те, кто выжил, возвращаются в племя, где могут оставить потомство. Живем мы около полутора веков, так что потом зачастую многим вернувшимся быстро становится скучно и они возвращаются на службу в города Объединения. Некоторые начинают постигать шаманское мастерство или ремесла и остаются в племенах, кто-то же просто отправляется в странствие без определенной цели. Конечно, мне хотелось бы повстречаться со своим ребенком, но с другой стороны каждый малокед может оказаться им, поэтому каждый из нас воспринимает сородича ближе, чем просто существо той же расы.
Интересный подход, странный, непривычный, но достаточно разумный, если подумать. В конце концов, их народ является самыми совершенными бойцами, которым даже не нужны доспехи, которые могут безо всякого снаряжения выживать в самых неприветливых и диких местах, давать отпор самым опасным врагам. А экипированные Объединением, они становятся самой грозной и многочисленной силой Веерины, поспорить с которым могут разве что плотные строи орков-наездников, да их пехотные соединения.
- То есть вы вместе уже примерно двести лет? Некоторые и три года вытерпеть друг друга не могут, как же у вас выходит?
- Ну это не сл…
Вирриль толкнула малокеда локтем.
- Вообще-то еда стынет. Моя очередь говорить, а ты давай ешь, или мы зря старались? – мастер исцеления послушно кивнул и принялся доедать остаток похлебки.
- На самом деле мы по-настоящему вместе бываем гораздо реже, чем хотелось бы. В городах мы лечим, собираем информацию, потом восстанавливаем силы. Там не до близости и не до болтовни. Во время переходов появляется свободное время, мы бываем вместе, можем поговорить. Но опять же, разговоры были важные первые пару лет, затем появилась простая привязанность. Это как с родственниками – вам не надо проявлять постоянное внимание друг к другу, достаточно просто быть рядом. Как я решила, что хочу быть с ним? Чувство того, что рядом есть близкий человек, мысли которого, его стремления, нет нужны понимать. Ты просто веришь, что он безопасен для тебя, можешь довериться ему и просто чувствовать его присутствие рядом. Неважно, насколько вы схожи, если способны принять друг друга такими, как есть, взаимно отказываясь от претензий друг другу, если при этом вы ощущаете близость и безопасность рядом с этим существом, что мешает вам быть вместе? Хотя, это моя причина, по которой я с ним. Можешь вставить пару слов, пока разрешаю – бросила она своему мужу.
Врулгр прервал трапезу, быстро проглотил еду, произнес:
- Да в принципе также. С ней спокойнее. Более того, когда она рядом у меня гораздо больше сил почему-то. Сперва это была практически дружеская привязанность, потом, как она и сказала, ощущение родства, вечная тяга к этой самке, желание всегда быть рядом с ней, просто чувствовать ее присутствие где-то неподалеку.
- Мог бы сказать что-то про мою красоту, ум, приятный характер, в конце концов…
- Мог бы, но врать не привык – локоть женщины звонко стукнулся о лоб мастера, тот облился похлебкой, ругнулся.
- Врать он не привык. Ага. Вспомни разговор с инквизицией...
- Это не в счет, ибо для дела, а ты мне считай как сестра, или брат.
- У тебя от всех братьев осталось общее потомство?
- Разумеется только от некоторых, вернее от одного – он многозначительно посмотрел на Вирриль – И вообще, женщина, добавки мне!
Локоть уже двигался в направлении головы учителя.
- Все, все, замолкаю, милая. Общайтесь там, а я пока покушаю. Кстати, мясо нарезано просто идеально, словно мастер повар поработал.
Я едва не рассмеялась – Врулгр специально украдкой посматривал, что делает его жена во время готовки и теперь как бы нечаянно выдал этот убогий комплимент в отношении неё. Вирриль же лишь покачала головой, мол с каким же идиотом ей приходится жить, взяла его миску и нагрузила в нее каши.
- Кстати о вранье. Я все-таки не смогла увязать ваш разговор с инквизитором с вашими поступками в исцелении существ. Слишком это выглядело странно даже тогда. Хорошо, мы лечили всех желающих, чтобы выяснить, кто из них и как связан с демонами. Но что мешало попутно лечить тех обреченных, что умирали, не в силах дойти к нам? Ведь можно было оставлять некоторую часть сил, чтобы спасать и их.
- Девочка, мы не настолько бесчувственны. Как думаешь, что делал мой муженек по ночам?
- Разумеется, не спал – вставил Врулгр.
- Изначально мы планировали только собрать достаточно сведений, чтобы вычислить структуру связей демонов, а после подлатать тех, кому это действительно нужно и покинуть город до бунта существ. Ты позволило немного улучшить план.
- Извини, но я немного подсосался к твоим энергиям и выкачивал в основном только твою энергию днем. По ночам пускал свою проекцию по городу и лечил, кого мог. Не думала же ты, что считающийся лучшим лекарь настолько наивен, чтобы лечить всякую падаль?
- Кстати об этом. Я кажется перестала осознавать необходимость лечения. Понимаете, когда я спасаю людей, когда вижу их суть, я чаще всего понимаю, что трачу энергию на поддержание пустоты в этом мире. Как правило это касается рас не воинов.
- Так, молодая особа – вмешалась Вирриль – Давайте тут без расизма обойдемся. Расы не приплетай, говори о конкретных существах.
- Но ведь это объективно – на три десятка существ среди людей приходится один-два приносящих хоть какую-то пользу, среди тех же мролгов – пара существ пользы не приносит. Сложно не привязываться к расам при таком раскладе.
- И да, и нет. Пойми, вы пока что находитесь на пути становления. Да, люди ровесники мролгам по появлению разума, но условия сильно разнятся. Если вам приходилось отбиваться от некоторых хищников, терпеть холод и болезни, но в целом вы могли и добыть пропитание, и даже скопить запасы живя поодиночке или малыми группами, мролги были вынуждены с самого начала воевать с монстрами. Там, где новое существо для вас было потенциальной проблемой для них – надеждой на более легкую жизнь.
Я кивнула и подхватила:
- И теперь это начинает сказываться все сильнее и сильнее. Позвольте объясню. Если я вижу представителя расы воинов и существо из относительно мирной расы, я скорее всего помогу или порошу помощи у первого. Потому что они надежнее.
Врулгр качнул неодобрительно головой.
- С одной стороны ты права. Но с другой стороны, среди великих инквизиторов подавляющее большинство именно люди и гаэлы, среди высших магов опять те же расы. А что ты скажешь насчет всяких работяг, что и хозяйство тащат, и в войнах участвуют? Здесь есть забавная вещь. Те же мролги лучше вас в среднем. Но выдающиеся представители человечества все же оставляют далеко позади даже самых выдающихся мролгов. Вы проигрываете в среднем, но красота, а возможно и главная фишка подобных вам рас, раскрывается именно в крайностях. Мролгам, чтобы не быть, скажем так, «плохими» достаточно жить как все в их окружении. Человек, что пытается сохранить свою честь и какие-то принципы на протяжении всей своей жизни, должен постоянно противодействовать окружению. То есть первые получают свои лучшие качества за так, а вам нужно постоянно за них сражаться, и те, кто проносит их и сохраняет в своей душе, уже никогда от них не откажутся. Поэтому там, где ты видишь только грязь и позор, я научился находить, скажем так, очень плодородную, но в тоже время едкую почву, которая губит подавляющее большинство душ, в нее попадающих, но при этом дает невероятные силы тем, кто находит способ защититься от ее едкости.
- То есть ты советуешь мне больше внимания обращать именно на «чистых» представителей наших рас.
- Да, если кратко. Но опять же, предатели есть даже среди орков. Почти любого можно сломать. Можно уничтожить потенциал существа еще в детстве, что происходит у вас до печального часто, можно сломать его жизненными трудностями, простыми жестокими случайностями. Не жди, что спасенный тобою, пусть и идеальный человек, останется ангелом во плоти до самой смерти, прими неопределенность жизни и действуй на свой страх и риск. Единственный совет – не блокируй потенциал существ. Если видишь, что кто-то еще не сломался, дай ему шанс, а жизнь дальше расставит все по своим местам.
- Но что делать с основной массой? Когда я вижу, что существо обокрало кого-то и ворует регулярно, а затем вижу в воспоминаниях других смерти, вызванные этими кражами, я просто перестаю понимать, пользу приношу, или становлюсь пособником убийц. Особенно трудно становится при исцелении групп существ, что плотно пересекаются друг с другом. Там я просто отчетливо вижу неимоверное количество зла, что каждый из них не один десяток раз причинял другим. Когда вижу некогда изнасилованную кем-то женщину, которая травит чью-то мать, которая, в свою очередь, уничтожает личность своего внука-сироты, который строит совсем не детские планы в отношении своей знакомой ровесницы, я теряю всякое понимание правильности происходящего. Все они пекутся только о себе, всем им плевать на окружающих. Какой смысл продлевать им пребывание в этом мире, если все, что они сделают – прямо или косвенно убьют друг друга, испортят кучу других жизней, пока десяток существ во всем городе по сути весь этот город и поддерживают, обеспечивая все свое окружение. Почему именно этот десяток должен тащить на себе кучу паразитов, живущих за чужой счет?
- А вот на этот вопрос, лапочка, ответить не сможем ни я, ни моя женщина. Наблюдай, думай, ищи ответ сама. Я не буду осуждать ни одно из твоих разумных решений. Сам я несколько схитрил и не просто лечу всех подряд, но за счет этого расследую всякую чертовщину. Так что считаю свою совесть чистой.
У меня проскочила интересная мысль.
- Пока я учусь у вас, могу ли я кое-что проверять под вашей опекой?
- Сперва скажи прямо, что проверять и как?
- Сейчас мы отправляемся в нейтральный город, так?
- Да, куча рас с разных союзов, город не принадлежит ни одному из них и играет роль торгового центра.
- Значит всяких рас там много? И людей в том числе.
- Ага.
- Я хочу честно объявить о том, что вижу их суть, а также отбирать для исцеления только тех, кто действительно достоин этого.
Мастер и его жена как-то загадочно-грустно усмехнулись и многозначительно переглянулись.
- Конечно, мешать не будем. Но только ты же не думаешь, что мы не пробовали этим заниматься? Скажу так, зачастую существа связаны друг с другом крайне непредсказуемо. Но попробуй, может это мы сглупили тогда.
- Спасибо, учитель. А можете рассказать про ваши племена? Я только по книгам о вас знаю, да по воспоминаниям мамы и рассказам отца, а это до обидного мало.
- И что же тебя интересует? Только учти, для нас все, что происходит в наших джунглях норма, тебе же что-то покажется дикостью.
- Как вы стали такими, какие есть сейчас? Это же не просто чистая эволюция, взять хотя бы ваш иммунитет или бронешерсть, плотная кожа, защищенность от магии – как вы все это получили?
Мастер с азартом погладил подбородок, отложил миску, сел поудобнее. Они с женой прислонились друг к другу и я в очередной раз отметила про себя, насколько они близки. Тут же вспомнила о девушке Бролга с ее огненно-красными зрачками и длинными косичками дред, такого же цвета. И вспомнила мрачную пустоту в душе Кристобаля. Была ли его девушка так же ему близка, как Вирриль для Врулга, или они были куда как ближе? Малокед же начал свой долгий рассказ.
Целитель. Акт 2. Осада
© Copyright: Роман Дегтярев, 2021
Свидетельство о публикации №221030102252
Свидетельство о публикации №221030102252
Рецензии