Старообрядцы часть 2 глава 8

                Исповедь Енисея
        Берёзы приветливо махали обнажёнными ветками, отдавая честь. С одной стороны, они убегали по крутизне на гору, с другой у корней плескался обмелевший, незамерзающий Енисей. Он покрыт сверкающей на солнце рябью и словно семафорит о чём-то, манит к себе. Светлана нашла между берёзами удобный спуск, подошла к реке, снова погладила её, напилась и присела на камень, оглядывая и фотографируя противоположный берег.
      Вдруг… Волнистая гладь словно преобразовалась в электромагнитные волны, и она услышала надтреснутый старческий голос:
         - Ты услышала… ты пришла… приласкала… Как долго я этого ждал…  Помнишь, вы заплетали берёзовые косы, раскачивались на них и прыгали в воду? Тогда ты тоже гладила меня, только ладошка была совсем маленькая…  А ещё я помню твою ладошку совсем крохотную, когда Матрёна окунала тебя в прорубь, посвящая Богу… И ты не плакала как остальные, потому что я не морозил тебя, а ласкал, вливая в тебя свою силу и душу, чтобы ты сегодня смогла дойти до меня…
        Перед мысленным взором проплывали воспоминания, но только крещения она не помнила. Напряглась, чтобы не пропустить ни одной фразы.
         - Сегодня ты вернула мне былую силу, а я дал тебе  новую… Ты хочешь знать источник серебристого свечения? Это светлые души тех, кто селился на моих берегах… Те исполины доброты и чистых душ, потому и замки на жилищах были не нужны… Я поил их чистой водой, и они становились ещё сильнее… Теперь я болен… И рыба, живущая в моих водах тоже больна… Не можем мы вливать светлую энергию в тех, кто приходит к нам и причина совсем не в турбинах ГЭС, которые перемалывают мои молекулы, как муку, уничтожая память и былую силу… Главная беда в том, что утратили люди Образ Божий: из созидателей превратились в разрушителей, потребителей… Прикасаясь ко мне, заражают меня, разрушают молекулы, спаянные любовью… Помнишь величественное зрелище ледохода, когда во всей красе я мог демонстрировать свою мощь и силу?.. Так сметали фашистскую чуму вспоенные мной ратники…  Теперь стало много самоубийц, из-за которых страдают и невинные души… Эти души затянуты тиной, как моё дно… Мало осталось на планете чистых родников и те оскверняются молекулами дождей… Заражая меня бранью, пьянством, пороками, убивают себя и всех, кто доверчиво тянется ко мне губами… Не убивайте себя…
       На солнце набежала туча, исчезла рябь, прекратилось загадочное общение. Светлана ещё долго сидела в оцепенении, ожидая продолжения монолога, но ослабевшая, затянутая тиной река молчала и, покрытая серой рябью, словно дрожала от страха и немощи…