Купание Дианы 9, 10

9.    Я дождался пока весь зарегистрированный народ прошёл и уселся на свои места .Но моё место было уже занято. Двое мужчин расположились по крайним креслам, а в среднем устроили столик с нардами. Они умоляюще посмотрели на меня и предложили занять одно из мест в соседнем ряду. Там у иллюминатора устроилась дама и смотрела на лётное поле. И отлично. Я не люблю сидеть притиснутым  к стене.
-Здравствуйте,- поприветствовал я.
Она обернулась и окинула меня взглядом.
-Здравствуйте.
  В полёте мы немного поболтали. Моя соседка  оказалась из Сибири и путешествовала по культурным столицам Европы.
-С возрастом это можно себе позволить, - сказала она.
- А в молодости нельзя?
-А на какие средства?
-Да, в молодости мы хотим, а в старости мы можем.
-И очень хочется всё увидеть. Я с огромным удовольствием опять ходила в Третьяковку, в Пушкинский.
-Вы бывали там раньше?
-Да, в далёкой юности.
-Что-нибудь изменилось с тех пор?
-Экспозиции поменялись немного.  Некоторых вещей, что поразили в те годы,  не нашла. А любимые остались…любимыми.
-А вновь что-нибудь полюбилось?
-Знаете, нет. Всё случилось в юности. Наверное, сейчас не так нерв обнажён. Мы с возрастом становимся закрытее. И нас не так уж  можно чем-то поразить…
-А в Вену отправились, чтобы вспомнить юношеское?
-Нет, что вы! Знакомиться! Пойду в Художественный, в Альбертину. Просто погуляю по городу, может, в Зальцбург подруга отвезёт.
-Удачи. Отдыхайте. Обнажайте нерв  и поразитесь ещё чему-нибудь, как в юности.
-Спасибо, очень хотелось бы!
-Увидимся где-нибудь на просторах Австрии.
-Для Австрии это несложно.
Я не стал тратиться на такси и на метро отправился сначала в адвокатскую контору, которая оказалась недалеко от Аргентинштрассе. Мне нравился район, где жил мой мальчик. Недалеко  университет, в котором  он начал учиться, в ботаническом саду мы гуляли, когда я навещал его. Мне вручили все документы на мою недвижимость. Поверенный проводил меня до дома. Закрыв дверь за адвокатом, я отправился бродить по достаточно большой квартире. Всё было убрано и не было даже чувства живого жилого дома. Как это странно. Потом до меня дошло, отчего такие ассоциации – в доме не было  личных вещей, живших здесь людей. Логично. Всё перевезли куда-то. Наверняка, у них ещё есть что-то. Даже фотографий нет, хотя… Я вернулся в небольшую комнату, в которой жил сын. На комоде стояла в рамке его фотография. Очень странная поза и жесты – он одной рукой указывал от себя, а другой показывал на себя. Я взял рамку в руки, повернул её и вытащил фотографию. Из рамки выпал сложенный листок. Это было письмо, адресованное мне.
“Браво, папа! Ты читаешь моё послание, а, значит, ты догадался, что означает мой жест на фотографии. Я сразу хочу тебе сказать, что у меня всё в порядке, поэтому расслабься и дальше воспринимай всё спокойно. Мне многое нужно тебе рассказать и объяснить. Только тебе я доверяю, и только ты меня можешь понять. Мы мало общались в последние годы, но я всегда чувствовал твоё тепло и твою любовь. Ты для меня был и остаёшься опорой, которая должна быть у каждого человека. Мне было хорошо здесь, это правда.  У нас нормальная семья, но я всегда помнил, что мой отец – это ты. Я не могу объяснить, но иногда мне казалось, что за тысячи километров ты вдруг прикасался ко мне, и мне становилось  тепло и уютно. Я всегда спрашивал у мамы, как ты поступил  или как оценил бы ту или иную ситуацию. Я проверял себя - не тебя. И я понял, как мы похожи с тобой. Когда они приняли решение уехать на восток из-за разных и сложных обстоятельств в бизнесе,  и продали всё, я попросил их оставить квартиру и дом на озере тебе. Ты абсолютно незнакомый здесь человек, ты никогда не будешь вращаться в кругу их интересов и их окружения, и если они потерпят полное фиаско и на востоке, ты им ведь вернёшь их жильё? А если всё сложится хорошо, они обойдутся и без этих апартаментов, и мы будем с тобой обитать тут, если ты захочешь. Это коротко о наших общих делах. А теперь обо мне. Мне неуютно здесь жить. Пока я был под опекой родителей, мне было комфортно. Как-то в старших классах в школе, я почувствовал своё одиночество. Мама объяснила мне это переходным возрастом. Но это было не то. Я был здесь чужой. Я был чужим для коренных жителей, а когда в последние годы появилось много загорелых ребят, мне стало совсем неуютно. Очень странная позиция власть придержащих непонятной стала не только мне, но и моим редким друзьям и родителям. Гости стали разгонять по углам хозяев. Отчасти и поэтому мы уезжаем отсюда на Восток. Туда перевёли свои активы родители, и там они будут начинать новое дело. А я решил заняться воспитанием своего духа и тела. Это займёт не один год. Но мне сейчас не страшно. Потом, когда всё состоится или  если  мне вдруг станет тяжело физически или  духовно, я тебе позвоню. Но ты должен  не жалеть меня, а просто поддержать…. Пожалуйста, не жалей меня… Я сразу уйду в монастырь учиться управлять своим телом, мыслями ,духом. …. Потом я Я буду сильным и свободным. До встречи, отец.”               
Я опустил руки с письмом и увидел, как они дрожат…. Что же произошло, мой мальчик? Что или кто заставили  принять такое решение?  По крайней мере,  я теперь знаю, что с моим сыном.  У него есть прекрасная цель. И я для него не далёкий и забытый, как мне казалось, человек. Мне стало тепло  и радостно на душе, и грустно от того, что мы не рядом. Напряжение, в котором я жил последние дни, отпустило, и я вдруг почувствовал огромную усталость. Но оставаться в пустом доме  не было сил, и я решил поселиться в   гостинице.
10.     Я бродил по музею Альберта.  Наверное, мне хотелось посмотреть на картины Коро. Что я искал? Хотел бы я сам знать. Остановившись на минутку перед “Рыжеволосой “ Амадео Модельяни, я  решил, что сканировать её я бы не стал…Особенно в грозу. И девушек Гогена я бы тоже не сканировал в грозу. Интересные мысли…. И что там сказал Влад  про меня и тень Вронского или Карениной?…Пора сесть,  поразмышлять над тем, что делать дальше. Ехать ли в осеннее ненастье в дом у озера или вернуться домой. Честно говоря, очень захотелось вернуться домой. Надоело скитаться по командировкам и непонятным поездкам, как сейчас. На улице начал накрапывать дождь и мне пришлось почти бегом добираться до собора Святого Стефана. Я сел на скамью и смотрел в узкие окна на небо, вымаливая солнца. За стенами  начался настоящий ливень, гром был такой силы, что казалось, будто молнии ударяли  в шпиль и звук спускался  вниз, закладывая уши. В какой-то момент молния осветила собор, и я увидел недалеко  её…. Это опять была моя давешняя знакомая из Пушкинского, о которой я забыл.  Она  сидела и смотрела куда-то в глубину собора спокойно и отрешённо…. Наваждение и сумасшествие…. На ней была та самая одежда, которую я покупал. Где же ты была эти две недели, и почему я ни разу не вспомнил о том, что случилось в тот вечер в музее.
-Привет! И вы спрятались тут от дождя?
Я перевёл взгляд  и увидел мою соседку по самолёту. Гроза прекратилась, мы  потянулись к выходу из собора. Я оглянулся и не нашёл моё наваждение или мою фантазию…. Мои размышления внезапно прервало какое-то внутреннее напряжение - на стуле под навесом уличного кафе сидела Диана. Я подошёл, присел рядом за столик. Она взглянула на меня, и я опять удивился такому необычному цвету глаз. Они были  такие грустные. Я положил ладонь на её руки, лежащие на столе, и не ощутил тепла. Моя рука просто легла на холодную поверхность стола. А Диана вдруг словно растаяла. Я закрыл глаза и ощутил невозможную тоску и одиночество. Что происходит со мной и вокруг меня? До меня донеслись слова, произнесённые на русском, и я стал прислушиваться к тихому разговору  женщин, сидящих за моей спиной.
-Конечно, здесь всё прекрасно и красиво, но  я никак не могу забыть эту картину из Пушкинского. Почему-то ничего так не тронуло сердце. Пока ходили внутри и смотрели, я забыла её, а вышли на улицу,  и  опять стоит перед глазами её прекрасное тело.
-А кто там у неё за спиной лежит на земле?
-Не знаю, не задумывалась.
-Их там трое.
-Может быть они просто плавали в реке.
-Холодная погода, пасмурно и лес какой-то тёмный. Не очень-то им тепло купаться.
-А любить  не холодно?
Я не услышал продолжения разговора. К ним подошёл официант, и дамы попросили торт и чай. Я оглянулся и увидел свою соседку по полёту.
-Приятного аппетита.
-Данке,- ответили они одновременно и засмеялись.
-Как-то прохладно сидеть на улице. Может, продолжим где-нибудь в ресторане?
-Да мы завтра планировали  пораньше выехать. И лучше встретимся перед прощанием с Веной.
-А вы уверены что встретимся?
-Конечно. Просто обязательно.
-Вы меня извините, но я чуть-чуть подслушал ваш разговор. Вы говорили о “Купании Дианы”?
-Да.
-Вы всегда так фантазируете?
-А это очень интересно - продолжить историю одномоментного явления, представленного нам художником.
-Я с удовольствием послушаю продолжение истории этой прекрасной женщины.
-Придётся постараться,- переглянулись они.
   Ко мне подошёл официант, я повернулся и снова увидел за своим столом Диану.
-Хочешь кофе?- спросила она.
-Да.
Она сделала заказ на французском, потом повторила на немецком. Я смотрел на неё, и вдруг моя рука непроизвольно погладила её по щеке. Она была тёплая, а кожа очень нежная. И это тепло и эта нежность заполнила меня, и отчаянно  защемило сердце.
- Как ты?
-Тяжело.
-Что так?
-Мне так трудно сейчас. В предыдущие годы я просто уходила с теми, кто смотрел на меня и мы как-то соединялись в его сознании и я жила в этом человеке. Я жила его заботами, его работой, любовью. Я жила в нём, пока он не забывал про музей и его эмоции возвращались к прежней жизни. Потом я уходила с другим человеком, который вдруг перед этой картиной начинал жить такими чувствами, которые уводили его  сознание в другие миры, и я опять путешествовала по земле, по странам. И потом опять возвращалась….  Этого никто не замечал…. А в этот раз мне очень трудно понять и свыкнуться с тем, что я ни от кого независима, что мне надо двигаться самой…. Мне тяжело…. Я хочу уйти обратно…. Надо было остаться в том зале, откуда ты увёл меня….
-А что сказала бы тем людям, что вошли в зал?
-Ничего.  Для них не существовала.
Господи, как я не подумал об этом! Да. Всё правильно. Только я видел её и, если бы я сам не обратил  бы их внимание на неё, никто бы не заметил в этом зале другое существо. Или всё-таки человека?
-Кто ты?
-Путешественница,-  грустно улыбнулась она.
-Как ты здесь оказалась?
-С кем-то из вас.
-Из нас? Нас много.
-Кто думает обо мне.
Значит, она оказалась здесь с моей попутчицей из самолёта. Господи, и я опять детонатор этого воплощения. Я почувствовал, что если немедленно не прекращу анализировать,  просто перестану нормально жить и  быть нормальным человеком. Я встал, взял нё за руку.
-Пойдём, Диана, уже холодно.
-До свидания,- донеслось нам в спину.
Я обернулся и увидел насмешливый взгляд попутчицы из самолёта. Решила, что я …. Да и ладно.  Мы поехали в мою квартиру. И была ночь, полная чудесных воплощений и беспамятства. Время ушло и  наступило безвременье. В сером свете рассвета я гладил это чудесное тело, тёплое и мягкое, с запахом травы и росы. Оно розовело там, где мои губы прижимались  к нему, а  тени под глазами с каждым часом становились всё синее. Всё всегда бесконечно между мужчиной и женщиной….