Форосская пророчица

1.
Впервые я услышал о ней от защищавшего Белый дом в Москве хиппи в бандане и с «акаэмом» в руках. Когда ударил выстрел из танка, мне даже померещился голос форосской прорицательницы. И хотя это могли  быть  последствия преследовавшей  меня с самого "афгана" контузии, в том голосе мне померещились звуки хора , а сам голос , предсказывающий последующие  события, походил на  угрожающий  рокот вулкана, шёпот прибоя, бормотание  грозового облака , ультразвуковой писк дельфина. Режущие слух высокие сливались в нём  с низкими и переходили в  бульканье , словно это переговаривались в открытом эфире марсиане. Так  звучала когда-то пропущенная через аппаратуру «засовской связи» человеческая речь, превращаясь в зловещее подобие изуродованного до неузнаваемости оперного вокала.  Всё это могло быть эффектом удара взрывной волны по перепонкам, такое бывало со мной , когда неосторожно встав рядом с пятисотваттными  колонками я , бас-гитарист группы  «Стронций» Вадим Перегудов,  глох от удара по ушам,  и уже оглохший  продолжал играть  наугад. Тогда  мне тоже казалось , что сквозь визг вокалистки, звон тарелок   и писк соло-гитары  мне что-то наборматывает  отражающееся в кривой поверхности обечайки барабана мое второе  «я».  Вот и в коридорах расстреливаемого парламента, сжимая в руках никчемный  «акаэм» , я не совсем был уверен, что этот бегущий рядом со мной по коридору  патлатый  защитник России на ходу, на бегу   говорящий  о том, что сбывается древнее проклятие,  кто-то второй, а не я сам, многократно отражающийся в  зеркальных поверхностях  оконных стёкол , лакировке дверей, никеле дверных ручек и блеске мраморной облицовки.
    
Этот же голос вернулся  ко мне во время штурма  Грозного, когда  я, взвалив на себя  выжившего танкиста, обливаясь потом, бежал вдоль  искорёженного железа,руин домов и застывших в неестественных позах обгорелых  трупов , которые тянули ко мне руки, чтобы схватить. Он возник после взрыва пущенного в меня из гранатомёта заряда и удара, после которого я почувствовал ,как спина стала совсем мокрой, и до этого  обхватывавший меня за шею раненый танкист - разжал руки и наотмашь повалился наземь.  Ещё поддерживая  несчастного за ноги, я оглянулся и увидел  в выбитом окне полуразрушенного , похожего  на стену древней крепости здания, чёрную фигуру  в папахе –малахае. Играющий низкими регистрами женский голос  произнёс: «Или сейчас, или никогда!» Я выпустил ноги танкиста и, вскинув автомат, стал садить очередями по похожему на цель в тире силуэту, пока он не упал.
   
В третий раз я  услышал голос пророчицы , когда  мы совершали зачистку   аула, в углублении  горной котловины которой  дымным паром над чаем в пиале клубился туман. Я шёл первым в группе , плывя в тумане , как в молоке.  Высунувшееся из непроглядной белизны , как соломинка из стакана с молочным коктейлем, дуло танка фукнуло над моей головой огненной струей , в ответ прямо у моих ног  расцвел огненный  анчар. Это было что-то вроде  ударившей в землю молнии и в образовавшемся в тумане  сияющем , окутанном искрами коконе я увидел её. Это продолжалось лишь мгновение, но в том мгновении уместилась вечность. Я мог хорошо разглядеть пророчицу. На ней была белая туника с  золотыми застежками  над ключицами в виде кругляшков с головами Горгон на них. На ногах её сверкали серебристые сандалии. Распущенные волосы шевелились прядями наподобие змей. Широко распахнутые глаза. Шевелящиеся губы.  Она пела. Слов этой песни было не понять, но смысл её огненными ручьями растекался по всему телу и становился ясен через вибрации сердца.

2.
 После госпиталей в Моздоке, нафаршированный осколками , как початок кукурузы,  вспоминая и о том, как в 1993 летел я из Уралосибирска в Москву, чтобы очутится на баррикадах, и о том, как  прилетали за нами, собирая нас для срочной перебрски на Северный Кавказ,   я летел в Симферополь. Был август 2014 года.  В детстве мне доводилось бывать в Крыму с родителями. И до сих пор книжные стеллажи украшали рогатые раковины рапанов.
   В Форос я направлялся  не только  потому, что мне нужно было подлечиться, но и в немалой степени затем, что я хотел увидеть место  с которого начались события, послужившие толчком к  последующей  детонации, разорвавшей Россию на осколки, которые, казалось, вошли в меня  металлом фугаса.  В телевизоре появлялось много говорящих о происшедшем человечков, но  с ними хотелось сделать то же самое , что когда-то я сделал с  чёрным силуэтом в окне дома-руины, который по прошествии времени всплывал в моей памяти стеной древней Трои и мне казалось- я кидаю копье в троянца и оно  пронзает доспех, и защитник царицы Елены , из -за которой начался весь сыр-бор, схватив древко обеими руками падает со стены . 
 
Голос форосской пророчицы звал меня. Он будил меня по ночам, он посылал мне сигналы. И я решил во что бы то ни стало отыскать её.
   
3.
 Скалистый берег с узкой полоской пляжа встретил приветливо. В первый же день я отправился на экскурсию.
   Молоденькая , представившаяся просто Леной, экскурсоводша подробно и доходчиво рассказывала  о достопримечательностях. И пока она это делала мой навязчивый голос говорил старому , любующемуся видами за окном, отзеркаленному стеклом рядом со стрекозиной  фигуркой девушки   хэви –металлисту в спецназовской бандане  : «Эх Лена, Лена, я твой Леннон , будь моей Йоко Оно».  Грешным делом , её говорящую в микрофон , я воображал то вокалисткой  моей улётной группы «Стронций», то фанаткой  рвущейся сквозь милицейский заслон к сцене, то разметавшей волосы по подушке в гостинице районного городка, где мы своим концертом устроили   шумовой взрыв в пяток килотонн и накрыли радиоактивным облаком популярности весь прилепившийся  к склону горы тихий приют металлургов, задымляющий небо косячками труб присевших на корточки панков.
 
Автобус полз по горному серпантину, он останавливался возле домов музеев Чехова и Толстого, он делал  головокружительные подъёмы и  тогда над нашими головами зависали скалы с вцепившимися в них когтистыми соснами. Казалось, этот экскурсионный драндулет отрывался от дороги, как от трамплина, и парил над виллами причудливой архитектуры начала прошлого теперь уже века, между которыми были невпопад натыканы пятиэтажки «хрущовок». Всё утопало в зелени. Помазки пальм в перемешку с  пирамидальными лаврами и развесистыми платанами.
 -Вот эта скала называется  голова Екатерины, - комментировала девушка и ясно было, что  её тронутые румянцем щёки и есть то яблоко раздора из- за которого началась война, оторвавшая Одиссея от Итаки и забросившая его на остров к волшебнице Калипсо. Голос девушки  манил , подобно голосам легендарных Сирен – и надо было привязываться к мачте, чтобы не броситься  на погибельную скалу , сидя на  которой она пела, - и   даль над морем, корма триеры , парус , удерживающие его ванты, и мачту, вёсла гребцов с залитыми воском ушами , наполняли вибрации её голоса.
- А вот эта скала называется Кошка! – пела Сирена – и верёвки впивались в грудь Одиссея.
-А вот эту виллу в виде сказочного дворца в мавританском стиле построил крымский татарин Али –Абу-Баба, - в буквальном смысле пела девушка, превращаясь в гаремную диву.
- Вот-видите выбоины от снарядов! –гладила  исцеляющей ладонью шрамы на краснокирпичной кладке девушка , обращаясь в монашку-послушницу. - Во время войны этот храм служил укрытием для партизан. Но захватившие церковь  фашисты всё же устроили здесь конюшню –и кони повредили копытами  мозаичный пол…
 

Вечером мы сидели с Ленной в кафе, куда она не отказалась пойти , обволакивая меня взглядом в ответ на мои галантные предложения, не задавая вопросов ни о ждущей Одиссея ни один год за тканием ковра Пенелопе ни о Телемахе-оболтусе, который  пошёл по папочкиным стопам и уже учился в военном училище.
- Вы так хорошо знаете историю этих мест, а не известно ли вам что-то о форосской прорицательнице?
- Да , у нас здесь время от времени появлялись женщины, которые то большевиков проклинали за то, что они порушили храм Вознесения на горе, то тех, кто потом в нём организовал ресторан, то Никиту Хрущёва, который въехав в городок с кортежем повёл в ресторан иранского пашу, но тот отказался, потому что счёл это кощунством и не хотел гневить Аллаха…Я во время экскурсии вам подробно рассказывала, как дело было. Как генсек разъярился, велел взорвать храм и как из этого ничего не получилось…
   
 Закатывалось зависшее над морем солнце. И в лучах заката видный из кафе храм сиял словно приготовленный к старту  отлитый из золота космический корабль. Впечатлений дня было так много -на картины природы, очертания экзотических скал наплывали фрески и иконы отреставрированной церкви. Напевный голос ведущего службу диакона , голоса подпевающих на хорах детей, мерцание свечей , отражающихся в золоте иконостаса и окладов. Всё это плюс облик преобразившейся на мгновение , осенившей себя крестным знамением, затеплившей свечку у иконы  Божьей Матери девушки, всё это вошло в меня сердечной смутой, неразберихой чувств и предчувствий. Я понимал, что форосская пророчица где-то рядом. Может быть, даже на расстоянии вытянутой руки.
 
Кафе было оформлено в романтическом стиле. На столиках стояли подсвечники со свечами. В бокале с   вином местных виноградников блуждал огонёк оплывающей свечки. Этот разговор походил на ворожбу  с выливанием воска. Ворожея лёт в воду растопленный воск – и поясняет смысл образующихся на дне фигурок.

- Ну а подробности истории  с последним генсеком и первым президентом?
- Эту историю  здесь не любят вспоминать.Потому что команду всё - таки взорвать приспособленный под склад и уже горевший храм, чтобы не мозолил глаза, говорят, отдавал вслед за "кукурузником" и "ставропольский комбайнер" ,да судачили - его сердобольная жена этот приказ отменила..После этого  храм и начали реставрировать…Но как раз вот в этот период  вновь активизировалась одна из наших пророчиц. Предыдущая проклинала Никиту и предсказывала его скорое падение с трона...А эта вообще заблажила о том, что всё рухнет, «меченого» сбросят, его заменит беспалый,  Кавказ забурлит –ну и все такое… В общем ею заинтересовалось КГБ и она притихла после того, как её подлечили в психушке…
- Ну а о том кто убил в 1997 году священника что-то известно?
-О,  это дело  тёмное!А что касается особняка "кремлёвского комбайнера", то там планируется сделать -музей восковых персон.  экспозицию...
 
Провожал я Лену через набережную, где  под  звуки рэтровой шарманки уличный кукольный театр разыгрывал балаганное представление. Уже с этого момента реальное стало перетекать в ирреальное. И попали мы в гущу  костюмированного представления, но и шарманка ,и шарманщик, и кукольники и куклы и зрители, среди которых я увидел и даму в платье с кринолином и в шляпе с цветами на полях, и жандарма со знаменитой , бесконечное количество раз высмеянной сатириками «селёдкой»  на боку, и чахоточного разночинца в студенческой униформе, приехавшего на юг подлечить свои лёгкие…
-А теперь!- вдруг крикнул туберкулёзник. -  Представляем шпектакль «Крушение императорского поезда»!
Я остановился , придерживая под руку даму обмахивавшую себя веером. Я был тем самым жандармом с  саблею в ножнах на боку. Я увидел , как в балаганном оконце возник игрушечный поезд с вагонами, с куклами Александра III и всей его семьи в окнах одного из вагончиков.
- Государь наш царь любезный
Ты для мира неполезный
А давай ка  посмотри
Раз-два-три!-проорал студент.

Бухнула хлопушка , Вагончики со стуком посыпались на набережную нам под ноги. Но кукла царя снова возникла в  окошке, он подобно Атланту держал на руках вагон.
- Ой, ты царь ты наш отец
Все равно тебе кабздец!- кривляясь, проблажил  студент  И тут же кукла императора была уложена  в маленький гробик. И загнусили, отпевая.
 
Было схватившись за саблю,  я вместо темляка нащупал рукоять выглядывающего из кобуры браунинга. Выступление пролетарского театра было в разгаре , спектакль «Смерть царям и попам» разыгрывала комса… А сам я был идейно выдержанным  чекистом. Так что вместо того, чтобы открывать пальбу, я сунул в карман галифе руку за  портсигаром и вынимая из него  запашистую непапиросину, вспоминал, как вчера вместе с этой же комсой мы скидывали со скалы в море церковный колокол, как катился он с гулом, а потом плюхнувшись ,пошёл канем на дно, как корчевали ломиками и жердями иконостасы, выковыривали камни из окладов...Проснувшись, я перевернулся на другой бок, не желая возвращаться в этот сюрреалистический кошмар. 
 5.
 Разбудил меня стук в двери. Прошлёпав босыми ногами до порога, я крутанул ключ.
- Меня подселили к вам в номер.  Подполковник Григорий Мелихов, - представился кряжистый мужик в камуфляже. Под сброшенной фуражкой с  двуглавым орлом обнаружилась по вискам и затылку прихваченная инеем седины лысина. Но весёлые иссиня-зелёные  глаза смотрели вполне по - весеннему, а то и посверкивали тропическим зноем. На столе рядом с моей  минералкой тут же образовалась бутылка водки. Придавив мощным бампером  штилевую гладь поверхности второй кровати, новоявленный сосед откупорил. И было налито, и было выпито  за чернобыльцев, миротворцев Спитака, прекрасных дам и закушено омским беконом-явным свидетельством того, что не зря адмирал Колчак захватывал власть, а Калипсо превращала друзей Одиссея в свиней. Сколь сие не парадоксально, всё это пошло на пользу. Григория не интересовали ни достопримечательности, ни пророчицы. Обрядясь в  шорты, с изображением райского уголка тропического острова и  сменив шнурованные бутсы на шлёпки он тут же отправился на пляж . И унося на шортах  пальму, желтый песок, синее море и голубое небо оставил меня доедать бутерброд со слоистым салом.
   Вечером, вернувшись с очередной экскурсии, я застал его не в одиночестве. На столе стояла бутылка вина с видами местных вилл и виноградников на этикетке. Из пакета, на котором искривленные его содержимым красовалось ласточкино гнездо выкатилось то самое яблоко из-за которого ахейцы повздорили с троянцами.
- Знакомься, Вадик! – уже наливал подполковник , чей камуфляж с погонами и мармеладом планок был уторкан в гробовую темень  гостиничного шкафа. – Вера! Она из Дебальцева. Вот рассказывает-чо там щас творится у них.Приглашает за ДНР повоевать!Наверно, поеду!
- А он мне про свои чернобыльские подвиги, про Нагорный Карабах с самого пляжа все уши прожужжал!- растянулись в дипломатической улыбке пухлые губы обнаружив щель между передними зубами.
 - Вот Миша с Борей понаделали делов!- одним махом осушил Григорий содержимое стакана. – Расхлёбывать, не расхлебаешь! А чо плохо мы жили?
Я понял, что ликвидатору и опалённому жаром  горячих точек подполковнику требуется полный курс лечения, прерывать его не гуманно-и сгрёбся гулять по набережной, по которой только что провожал Лену домой.
  На набережной было людно. Расплющив подбородок о деку ,Скрипач играл «Адажио» Альбиони. Прислонясь к парапету, я смотрел то в бирюзово розоватую в лучах закатного солнца даль,  то на храм на горе, который походил в лучах заката на бутон кровавого цветка на ладони или на огонь,  венчающий  факел. Я смотрел на лепестки этого огня, и мне казалось, что в гостиничном номере осталось кое-то моё второе «я». И это бегство меня от меня же самого-ничто иное, как болезненное раздвоение моего временами мутящегося разума. И в номер никто не подселялся, и это всё мои слуховые и зрительные галлюцинации.
 Скрипач водил смычком по струнам, и я уже не слышал мелодии, меня опять одолевал голос пророчицы. Он надувал паруса гонимых бурей кораблей, рвал ванты, нахлестывал на палубу волны, он бугрил одеяло в номере и обретая очертания ожившей скалы Кошка, оно шевелилось, вскидывалось, дёргалось.

4.
Вернувшись в гостиницу с очередной прогулки по набережной,заснул я быстро, словно вырубившись после тяжёлого боя.  Проснувшись на этот  посреди ночи, я увидел на  пятисотметровой высоты скале  храм , в котором побывал днём. Взошла луна и собор  выглядел уже совсем иначе нежели вечером в окне кафе.  Гостиница располагалась в  вилле , отстроенной в стиле готического замка  и обрамлявшее живую картину стрельчатое окно, казалось,  изменило и саму архитектуру собора, который , подсвеченный, сиял на скальном уступе, словно вот –вот готовый  взмыть ввысь космолёт… Налив в стакан рекомендованной врачами минералки, я увидел, как, пузырясь, вода образовывала мириады лун  , как на кривизне стекла возникло отражение уже совершенно обратившейся в космический корабль церкви, устремляющейся к мириадам крохотным планеток. Не спеша осушая стакан, я вспоминал, как мы с Леной поднимались вверх по мощёной булыжником улочке к её дому и она рассказывала о крушении поезда императора Александра III, о том как была в 1888 году воздвигнута в честь его чудесного спасения эта церковь . «Моя прабабушка была на молебне в честь открытия этого храма , а потом и венчалась в нём с мои дедушкой - капитаном корабля… Дедушка погиб при обороне Севастополя, бабушка работала врачом  в детском туберкулезном санатории в Симеизе , построенном  Николаем II. Она возмущалась, когда государя стали называть "кровавым". И пророчила большевикам плохой конец. Она лечила ребёнка одного из террористов , причастных к крушению императорского поезда…И ещё она была убеждена, что в цифре года открытия храма 1888, утроенная восьмёрка обозначает открытую бесконечность. Говоря сегодняшним языком паранормальных наук ,–портал в Вечность. »   

Недопив второй стакан минералки, я лег, отвернулся к стенке и снова заснул. И тут меня настиг другой кошмар. За мной гнались обгорелые танкисты, которые теперь почему-то лезли из иконы, изображающей Апокалипсис,  на меня скакал на коне Георгий Победоносец возле образа которого я зажёг свечу и помолился. На нём была папаха, черкеска с газырями,  в руках гранатомёт. Меня окутывал  , образуя целые полчища призрачных демонов , туман, он хватал меня своими синюшно призрачными лапищами, чтобы растерзать, он душил меня. Передо мной вновь и вновь возникал куст взрыва подлого фугаса. А  в руинах разбитой танковым выстрелом сакли я видел всё того же джигита, который  ликовал, размахивая пультом от телевизора в моей квартире в Новосибирске; нажав кнопку этого пульта, он во исполнение заветов джихада и намеревался отослать меня в рай к гуриям. И гурии возникали  в окнах и дверях виллы-минарета, так напомнившей мне и круживших вокруг нас, молодых офицеров афганские мечети, и минареты Северного Кавказа с заунывным пением  мулл в часы молитв.

Но это было только начало кошмара.  Гурии окружили меня, обернувшись скалами. Скала Екатерина , шевеля каменными губами, готова была заключить меня в свои объятья. Скала Кошка, ожила и  кралась ко мне громадным барсом, чтобы поточить о меня свои когти. Вдруг на морде каменой кошки возникло миловидное личико экскурсоводши Лены. «Да вы приходите завтра на следующую экскурсию - по резиденции первого и последнего президента СССР. Там новая экспозиция. Будет очень интересно» - пропел голосом Сирены знакомый мне голос.
 
Было ли дальнейшее реальностью – и действительно ли я, снова усевшись в автобус возле торгующего билетами экскурсионного бюро, отправился в резиденцию Михаила Сергеевича или это было продолжением всё того же кошмарного сна, но  первым, что я увидел на месте стартовавшего и набирающего высоту, выбрасывающего из дюз церковных приделов реактивное пламя храма, была возникшая из дымных струй фигура женщины. В ней я узнал Лену, вернее она была очень на неё похожа. Она была в подвенечном платье. Но рост её был столь непомерен, что стартующему звездолёту нужно было изрядно времени, чтобы оторваться от неё  ввысь. Внутри опрозрачневшего космического корабля можно было видеть и расстрелянного в роковом 37 священника, и неизвестно кем изувеченного в 97 батюшку, и партизан оборонявшихся в церкви. Их лики проступили на фресках, повторялись в сюжетах икон иконостаса.  Фигура девушки в белом и в развивающейся фате была подобна маяку. Во лбу её сияла звезда , которая пронизывала морскую даль, по которой гнало парусники. Глаза светились. Губы шевелились. Она прорицала.
 
5.
Ворожея лила в воду воск. Из темноты возникало обрамленное свесившимися по бокам волосами лицо девушки –экскурсовода. По мере того, как растопленный воск застывал на дне, лицо её становилось зеленовато синим , на нём появились лунные кратеры. Губы шептали. Она прорицала. Но был слышен только звук , его обертоны и переливы, слов  было не понять. Весь звук преобразовывался в восковые фигуры, вылепливая их и привода в движение.  Восковая фигура Руцкого в сопровождении восковых фигур его охраны входила в резиденцию Михаила Сергеевича. Восковая Фигура Михаила Сергеевича спускалась навстречу по ступенькам лестницы. И пока где-то  вверху, в темноте,   прямоугольнике балаганчика под звуки танца маленьких лебедей что-то бормотали три Петрушки, восковые фигуры уже спускались по трапу самолёта в Домодедово…
 Пророчица продолжала лить воск в воду.  И по мере того , как она это делала  на поверхности воды в тарелке было видно, как  осыпаются фрески со стен храма , соскабливаемые с них драконовыми зубами  вышедшего из иконы Аспида.  Пузырями возникают на дне лики Никиты Сергеича и  так и не доведших дело до конца взрывников…

6.
- Приезжайте ещё, Вадим Александрович!- поцеловала меня Лена на прощание в щеку, обдав жаром нерастраченной юности.
-Да . Конечно . У вас здесь очень хорошая минералка. Купание. Солнце. Да и прогулки с вами по набережной пошли мне впрок. Приеду со своим оболтусом, который теперь где-то в Сирии освобождает Алеппо…
-Обязательно приезжайте. Вы же обещали нас познакомить! А с ним будет всё хорошо, мы не зря с вами молились за него в нашем храме, вернётся героем , женится , у вас будут внуки, -  помахала на прощание узенькой ладошкой форосская пророчица.