Момент истины-2

— Прости, я, наверное, чего-то не понимаю? Разве у меня когда-либо были претензии на какие-либо близкие отношения между нами? Разве я когда-либо чем-либо тебя обидел? Мы были знакомы, часто виделись, порой обменивались репликами или мнениями, но даже сколько-нибудь затяжного или постоянного общения между нами не было. Нам просто было приятно общество друг друга, даже и без общения, или я в чём-то ошибаюсь? Что же случилось, что ты закрываешь передо мной дверь?

— Нет. Ты всё сказал правильно. И одномоментно ничего не случилось. Случалось долго. Моё прозрение. Не уверена, знал ли ты, но для меня ты долгое время воплощал почти идеал. Я относилась к тебе, как к полубогу. Я видела тебя умным, тонким, одухотворённым, душевным, всё понимающим человеком, почти без изъянов, а какие и были — ну, это были сущие мелочи, и внимания они не стоили. Я была уверена, что мы — люди одной крови, одной волны. Я радовалась такой счастливой встрече. Я гордилась тем, что знакома с тобой. Так было долго. Только вот...

Знаешь, лавина запускается исподволь, но неотвратимо. И обычно из-за вроде бы сущего пустяка, даже не всегда понимаешь, что же случилось. Как-то незаметно я заподозрила, что в наборе всех твоих замечательных качеств практически отсутствует такое, как чувство юмора. И для меня это стало тяжёлым ударом. Для меня человек, не способный на юмор и иронию, изначально ущербен. И никакие ум и душевность компенсировать этого не могут. Как инвалиду — ему не отрастить недостающую ногу. Но я, разумеется, одёрнула себя: ну как такое может быть — у тебя?! Конечно же, это я невнимательна, слепошарая. И я стала вглядываться в тебя пристальней.

Я не буду тебя мучить долгими рассказами, но моё подозрение не рассеялось, наоборот, быстро обрастало плотью, превращаясь в уже уверенность. А пристальное наблюдение открывало мне всё новые детали. Я пыталась закрывать на них глаза, но развидеть (есть такое слово) уже не могла. И из полубога ты стал превращаться в простого конюха — неплохого, в общем, человека, но не способного рассеять моё глубокое разочарование. Ну и, в конце концов, я просто привыкла к тебе. Я пыталась заставить себя принять тебя новым, но у меня не получалось. И я прекратила эти попытки и просто смотрела на тебя, не пытаясь больше ничего осмысливать, открывать, к чему-то себя принуждать, я только смотрела. И я стала... как сказать?.. видеть? нет, это не по-русски... в общем, с меня спадало ослепление. Я всё яснее и чётче видела, что ты не такой, каким я тебя нарисовала, что про людей одной крови и одной волны я всё придумала сама — просто потому, что хотела этого, просто потому, что нуждалась в таком человеке. А никакой общей волны, никакой одной крови на самом деле нет.

Так случилось, что мы долго не виделись. Я окончательно отвыкла от тебя. А когда встреча всё же состоялась, передо мной отчётливо встало: а мы ведь совсем чужды друг другу. Это выстрелило в одну секунду. И я приняла решение.

— Но, прости, ты говоришь о себе...

— Да, именно, исключительно о себе. К тебе у меня нет ни малейших претензий. Ты ни словом, ни намёком никогда не просил возносить тебя на пьедестал. Ты абсолютно не виноват, что мы — разные люди и что я пыталась искать в тебе то, что нужно было мне самой и чего у тебя нет и не было. И ты совершенно ни при чём, что я жила во власти иллюзий. Но, знаешь... кажется, они мне дороже тебя. Я предпочту потерять тебя, чтобы сохранить их. Они мне нужны, пока, по крайней мере, и я не хочу допускать их дальнейшего разрушения. Пусть сохранятся хоть на нынешней стадии. Конюх — ладно, пусть конюх, не полубог, но всё же человек чуткий и добрый (кажется). И не надо, не надо мне больше никаких открытий! Я не хочу больше встреч с тобой, чтобы не разбить окончательно последнее, хрупкое. Оно мне нужнее, чем ты. И не спрашивай, почему, это слишком долго и трудно объяснять, да, собственно, тебе и ни к чему. Прими всё, как есть, назови блаженной, если хочешь, но... Прости меня.



Я закрыла глаза, чтобы не встречаться взглядами, и... поняла: я никогда не смогу сказать тебе всего этого в лицо. Я просто побоюсь тебя ранить, ранить совсем незаслуженно. Я произнесла этот мысленный диалог и тем поставила печать на уже принятом решении, но зачитывать его я тебе не буду. Я только буду стараться, чтобы наши пути больше не пересекались, ну, может, изредка и незаметно, когда мне просто захочется просто узнать: а как ты? что нового у тебя в жизни? Людей, в конце концов, нельзя зачеркнуть, как клеточку в «морском бое». Они живые. А ты... Может, даже и обратишь внимание, а может, даже и удивишься слегка, но жизнь тебя закрутит и выбьет меня из головы, ты быстро к этому привыкнешь, если тебе вообще понадобится привыкать — ведь близки мы так никогда и не стали...

Я закурила и села у окна. На улице был сильный ветер и солнце, дороги хорошо протаяли и подсохли. Весна... время перемен.