Декамерон 21 век
ТОМ3
ЧЁРНАЯ МАГИЯ
Если человек в силу своих ограниченных возможностей не может объяснить суть природного явления, то оно считается проявлением магии. А если оно враждебно к человеку – чёрной магией.
Оглавление
Ведьма
Круг
Провал
У далёкой звёзды
Командировка инженера
POST команирочный синдром
Лекарство от ревности
Новые времена
ВЕДЬМА
Оглавление
Глава 1. Начало новой истории
Глава 2. Чёрная душа и красная лампа в окне
Глава 3. Отдохнуть вместе
Глава 4. Душа зрелого мужчины
Глава 5. В лесу
Глава 6. Мёртвый лес, холодная живая вода
Глава 7. Ночь нежна и коварна
Глава 8. Кошка с умными глазами, царь пескарей и лесные
ягоды на ужин
Глава 9. Ночные приключения
Глава 10. Ещё один день, ещё один вечер
Глава 11. Душа нетленная не дремлет
Глава 12. Тень сомнений
Глава 13. Один! Один ли?
Глава 14. Открывшееся откровение
Глава 15. За хлебом вместе
Глава 16. Холодная тёмная ночь
Глава 17. Что день грядущий мне готовит?
Глава 18. Ведьменский шабаш
Глава 19. Отходная молитва
Глава 20. Вспомнить, чтобы забыть
Глава 21. День последний и знаменательный
Глава 1. Начало новой истории
Стоял погожий летний день. Лучи солнца, проникая сквозь оконное стекло, наполняли комнату ярким светом. Они ослепляли, отражаясь от находящихся в комнате предметов и людей, поднимая всё до уровня необычного, значительного.
Мужчина сидел лицом к окну. Падающие на лицо лучи солнца обманчиво меняли цвет его серых глаз на небесно-голубой. Проходя сквозь проницаемую для света преграду - оболочку глаз, лучи достигали бездонной выси, где, обычно, обитают наши сокровенные мысли, и где, отделенный призрачной гранью от реального, существует мир грёз. Молодая женщина, недавно вошедшая в помещение, устроившаяся за столом боком к окну, краем глаза наблюдала за происходящими метаморфозами, стараясь не выказывать своего интереса. В комнате они находились одни и, вскоре, воспользовавшись отсутствием любопытных сослуживцев, её внимание стало пристальнее. Мужчина же был поглощён своими мыслями и не замечал проявлений женского любопытства. Осмелев, женщина, полностью перенеся взгляд в эти два бездонных, как голубое небо, глаза, всё глубже и глубже проникала за недозволенную для постороннего черту. Удовлетворив своё любопытство, она продолжила чтение книги, не выпуская из поля зрения сидящего мужчину.
Набродившись в лабиринтах своих мыслей, он снова принялся за дело. Некоторое время они продолжали заниматься своей работой молча, словно каждый из них был очень заинтересован в добровольном уединении от досужих разговоров.
Прошло совсем немного времени, и он почувствовал со стороны женщины напряжённое ожидание. Сначала, он решил не замечать интереса к собственной персоне. Проходили минуты, но его интуиция подсказывала, что сегодня он просто так не отвертится, и придётся проявить инициативу.
«Интересная женщина. Где-то я раньше видел её, но не в другом отделе института, а где-то ещё. Точно, припоминаю, я видел её в нашем коридоре неделю назад. Любопытно, она сюда по работе приходит, или кого-нибудь навестить?» - размышлял мужчина и, дабы выяснить некоторые детали, решил начать разговор.
Он, как принято в приличном обществе при завязывании беседы с незнакомкой, высказался о погоде:
- Жарко сегодня, не правда ли?
Женщина промолчала. Однако по напрягшемуся телу было очевидно, что она ждёт продолжения.
- Если вам жарко, я могу открыть окно! – предложил он свои услуги.
- Да, пожалуй, – ответила согласием она, лишь мельком взглянув на мужчину.
Мужчина открыл окно и снова уселся за свой стол.
«Такую не разговоришь, если сама не захочет. Наверное, она и хотела попросить меня открыть окно. Так что тема полностью исчерпана. Оно и лучше, мне сегодня не до разговоров, нужно закончить с бумагами», - решил для себя он, оправдывая тем неудачную попытку знакомства.
Рабочий день близился к концу: хлопали двери рабочих комнат, сотрудники института вереницей потянулись к проходной. Закрыв окно, заперев дверь комнаты, мужчина и женщина присоединились к общему людскому потоку. Выйдя на улицу, оба направились к трамвайной остановке, намереваясь сесть в трамвай. Ждать пришлось долго, а влезть в подошедший переполненный трамвай было непросто. Помогла взаимовыручка, женщина полезла в трамвай первой, а мужчина на правах знакомого сильно напирал сзади, пристроившись прямо за ней.
В толпе пассажиров переполненного трамвая они стояли, прижавшись друг к другу плечами, ощущая друг друга, словно обнявшиеся влюблённые. Им было немного неловко от ненароком возникшей ситуации и чтобы сгладить надолго затянувшуюся паузу, мужчина спросил женщину:
- Домой?
- Да, только не к себе, а к бывшему мужу. Нужно забрать сына. Он сегодня у мужа ночевал, - ответила женщина, посчитав, что в данной ситуации разговор с незнакомцем вполне приемлемым.
Вскоре женщина вышла, произнеся на прощание ничего не обещающее «пока». Дальше мужчина продолжил свой путь один.
«Как-то по-дурацки вышло, полдня просидели в одной комнате и даже не познакомились», - подумал мужчина, сожалея, что не проявил ни должной настойчивости, ни уменья разговорить и заинтриговать женщину.
Через несколько дней, в пятницу, они встретились вновь.
Он шёл по коридору, и чуть было не сшиб её. Она как раз выходила из комнаты и, продолжая говорить с кем-то находящимся внутри, не заметила препятствия, внезапно возникшего по ходу движения. Он поздоровался, сказав дежурное:
- Здравствуйте!
Она лишь кивнула в ответ и снова скрылась за дверьми.
«Что-то незнакомка зачастила к нам. Уж не собирается ли она устраиваться в наш отдел на работу? Надо будет в понедельник ребят порасспросить», - отметил он себе.
После работы, он, как обычно, пошёл на трамвайную остановку. Она уже стояла там. Он остановился неподалёку от своей знакомой незнакомки. Трамвай долго не появлялся, и потенциальные пассажиры с нетерпением посматривали на пустынные трамвайные пути.
«Опять у них что-нибудь сломалось. Каждый день в часы пик трамвая не дождёшься», – повернув голову в строну, откуда должен появиться трамвай, думал он.
Когда трамвай всё же подошёл, избыток находящихся внутри пассажиров не позволил дверям открыться. Трамвай пошёл дальше, а трамвайные пути, насколько видел глаз, оставались пустыми, намекая стоящим на остановке потенциальным пассажирам, на реальную возможность остаться сегодня пешеходами. Она повернулась к стоящему рядом мужчине, которым и был он, и предложила:
- Если вы не торопитесь, то можно прогуляться пешком. Сегодняшнее положение с транспортными средствами к этому подталкивает.
- Трамваев пустых точно долго не будет. Но есть ещё автобусы и такси. Если озаботиться, то вариант всегда можно найти, - ответил он, предоставив женщине возможность ещё немного подумать.
- Пятница, конец рабочего дня. Вряд ли есть более достойная альтернатива пешей прогулки, - повторилась она.
Они шли по набережной, разговаривая на разные незначительные темы, так необходимые для поддержания светской беседы. Непринуждённый разговор во время ходьбы снял пелену отчуждения с душ и они, наконец, познакомились.
Его звали Виктором, её Татьяной. Она рассказала, что вчера отправила ребёнка к матери в другой город. Теперь, квартира пуста и пустынна без радостного голоса сынишки, наконец, дождавшегося прихода мамы.
- Давайте, погуляем по парку, если, конечно, вы не торопитесь, - предложила она, выразительно взглянув на Виктора.
- Мне тоже не хочется сейчас идти домой в душную комнату. С удовольствием составлю вам компанию. Только, давай, перейдём на “ты”.
Взявшись за руки, неторопливо шагая, они гуляли по парку, пока солнце, закончив свой дневной путь и готовясь покинуть видимую часть небосвода, не коснулось линии горизонта. В парке стало темно и прохладно.
«Похоже, нам обоим пора восвояси», - подумал Виктор и уже хотел озвучить эту мысль, как Татьяна его опередила.
- Мне так не хочется одной возвращаться в пустую квартиру! Проводи меня, пожалуйста, - попросила она, потупив взор.
- Хорошо. Но надолго я у тебя не останусь, мне завтра рано вставать, - согласился он, выдвинув несуразное, при посещении одиноких женщин, условие.
Татьяна ничего не ответила, поняв всё по-своему. Оба направились к остановке трамвая, справедливо полагая, что добраться на транспорте будет быстрей и в это время суток проблем с посадкой в полупустой вагон не будет.
Поднявшись на этаж, Татьяна открыла дверь. Они вошли в малюсенькую прихожую малогабаритной, однокомнатной квартиры. Комната оказалась ненамного больше прихожей. Татьяна включила телевизор и, усадив гостя на тахту, села рядом. Свет не включали. Полутьма комнаты навевала покой, умиротворяла. Казалось, что время, устав от дневных дел, затормозило свой ход, предоставив присутствующим возможность подольше побыть наедине. Виктор пытался развлечь даму неторопливым разговором, но она отвечала односложно, показывая тем нежелание тратить время на разговоры, или намекая на что-то. Сейчас, в полутёмной комнате лучшим собеседником был говорящий о чём-то далёком телевизор, и несколько брошенных Виктором фраз не перешли в интересную беседу. Очевидно, от Виктора ждали действий, а не разговоров. Ожидали попыток сближения, которые, обычно, предпринимают мужчины, оказавшись в тёмной комнате рядом с одинокой, тоскующей женщиной. Виктор инициативы не проявлял и женских ожиданий на интересное времяпрепровождение, не оправдывал.
Более того, сказав, что уже поздно и нужно идти домой, он собрался, было, встать с дивана. Татьяна, придвинувшись вплотную и навалившись всем телом, припала к его губам. Виктор не ожидал этакой прыти и сопровождаемый от предвкушения интимной близости прилив чувств, даже от прикосновения женского тела, не ощутил. Напротив, плотно прижатые губы большого слюнявого рта перекрыли дыхание. Едва различимое прикосновение двух маленьких грудок на фоне большого, навалившегося сверху тела и какой-то вытягивающий душу внутренний холод в этом живом, прижавшемся к нему существе, совсем не вдохновляли. Словно обнимала его не женщина, а холодная, сдавливающая шею, змея. После такого крепкого объятия Виктору стало не по себе. Появилось ощущение - будто “нечто”, холодной рукой прощупало его внутреннюю, жизненную, скрытую в нём человеческую сущность.
Чувство расслабленности, охватившее Виктора в первые секунды, прошло. Необычайной силы внутреннее напряжение, сопротивляющейся защитной оболочкой, как панцирем, закрыло его “Я”. Татьяна, почувствовав перемену в состоянии Виктора, повторных попыток сближения не предпринимала. Вскоре Виктор ушёл.
Прошло две недели, пока они встретились во второй раз. Всё это время мысли об удивительных метаморфозах женского “Эго” не давали Виктору покоя. Не укладывалось в голове - как привлекательная, молодая женщина с тёплой, трепетной душой в мгновение объятий, предвещающих раскрытие интимных желаний, так неожиданно удивила и испугала.
“Неужели, холодная, подлая сущность - коварная змея завладела душой женщины? Или моё взбудораженное воображение всё сделало именно так, оклеветав цель женского, идущего от сердца, порыва?” – на эти вопросы у него пока не было ответов.
Ему самому хотелось верить женщине, и всё же, сомнения не желали уходить. Предчувствие дальнейшего развития отношений вызывало у Виктора двоякое чувство.
Симпатия, возможно даже взаимная, открывшаяся при разговоре, настороженность и страх, при попытке сблизиться физически, отпугивали и притягивали одновременно. После долгих колебаний он решил отдаться воле случая, предоставив ему решать: чему быть, а чему нет.
Пригласив его второй раз к себе домой, Татьяна вела себя более сдержано. Очевидно, она решила: придя повторно, Виктор и сам должен понимать, что ждёт женщина. Лёгкий поцелуй в губы рассеял все сомнения. Она постелила на тахте простыни, одеяло, положила две подушки и, скинув халат, нырнула под одеяло. Виктор не заставил долго себя ждать и уже через минуту лежал рядом.
Повернувшись на бок, Виктор прижался к Татьяниному телу. Тело оказалось холодным, словно рядом лежала мраморная статуя. И если ни стук сердца и мягкая упругость двух маленьких грудок, в этом было бы трудно усомниться. Холодный, жесткий, гладкий живот смещал эту уверенность в сторону статуи. Тёплый, покрытый густыми волосами лобок и две выпуклые, в форме огромных, упругих створок морской мидии, влажные женские губки заставляли поверить в присутствие рядом живого тела.
Ласки трепетных рук, долгие страстные поцелуи перешли в жаркие объятия. Непреодолимое желание захватило обоих, заставив забыть обо всём, ещё минуту назад казавшемся важным. Выплеснувшись страстной истомой, тела замерли, и протяжный женский стон удовлетворённой плоти нарушил тишину комнаты. И это было только началом любовной баталии.
Ощущение власти над чужим телом и, может быть, в этот момент, над частичкой чужой души, удесятеряло силы. Казалось, что проникаешь не только в женское тело, а совершаешь таинство доступное только тебе, открывая всё новые, доселе неведомые страницы колдовской, любовной книги.
Тело напряжено до предела, отдавая последние силы сладострастной дьявольской джиге. Душа тоже напряжена. Она начеку. Ее больше не застать врасплох. Она сможет защитить себя.
Выплеснув последние силы, тело замирает. Душа в сладостной истоме. Пеленой забвения отделяются только что совершённые усилия и, тем не менее, не теряется чуткость бдения. Сон, незаметно, свинцом наливает все члены тела, и, одновременно, сбрасывает бремя забот с души, делая её воздушной, независимой. Лёгкая тень видений проходит чередой и, вдруг, что-то холодное, ужасное пытается снова проникнуть в тебя. Душа защищается, борется, не даёт этой неведомой, холодной силе войти в тебя. Вот она - твоя душа, воспаряет над телом, удаляясь от объекта притязаний. Всё как на фотографии, сделанной с потолка: два тела лежат рядом. Одно тело - знакомое, ты долго жил в нём, а второе, будто и не тело вовсе.
Рядом с твоим телом лежит что-то объёмное, серое, плотное внутри. Наверное, внутри находилось плотское, Татьянино тело. А вокруг, серым ореолом застрявшая в нём сущность - крючковатый нос, огромные уши, продолговатая голова и щелки глаз. И тело, и сущность в нём притворяются спящими, безобидными. Но ты знаешь, что это не так. Секунду назад эта сущность лезла в тебя, обволакивая своим серым цветом, пытаясь поглотить, подчинить, может быть, уничтожить.
Наступило утро. Ночные открытия и откровения ушли вместе с ночью, освободив место для дневных забот и мирской суеты. Утро пробудило обоих и развело каждого в свою часть суетной жизни, до следующей встречи.
Татьяна с Виктором встречались нечасто, деля общее на двоих ложе и повторяя странные события первой ночи совершенно с той же последовательностью. Может быть, всё скоро закончилось бы, по-настоящему не начавшись. Но судьба распорядилась иначе.
Глава 2. Чёрная душа и красная лампа в окне
В окне второго этажа девятиэтажного дома горела лампа. В сумраке ночи идущий откуда-то сверху красный свет, пробиваясь сквозь листву деревьев, возносил взгляды и мысли редких прохожих ввысь. В единственной комнате малогабаритной квартиры, одна на разложенной двуспальной тахте, спала женщина. Круг света, пробивающийся из-под красного колпака настольной, стоящей на подоконнике лампы, попадал и на лицо спящей женщины. Свет слепил глаза, но это не мешало крепкому сну. Тьма охватывала со всех сторон круг красноватого света. Светло и чисто было в освещённом лампой пространстве. Все страшные, доступные лишь детскому воображению, ночные твари остались там, во тьме, за границей освещённого круга. Было странно видеть, что взрослая женщина до сих пор питает детский страх к темноте и верит в защитные свойства света. Сон её был глубок и безмятежен, пока свет падал на лицо. Но вот, она повернулась на другой бок, и световое пятно уже не достигало лица. Лицо стало напряжённым, губы сжались. Казалось, что некто невидимый ударил её по лицу, вызвав гримасу боли и страха.
Что-то неприятное и, может быть, даже страшное происходило сейчас в её душе. Какая-то, ожидающая своего часа, чёрная сущность, оказавшись в скрадывающей всё явное темноте, начала разрушительную работу. Что снилось в эти минуты женщине, какая борьба происходила сейчас в её душе? Разбуди её и вряд ли получишь ответ. Даже своё имя «Татьяна», наверняка не вспомнит в первые минуты пробуждения.
Странные сны частенько видела Татьяна.
Огромные деревья росли вокруг, устремляясь своими вершинами ввысь. Под сенью этих гигантских деревьев стояли построенные из веток и листьев хижины. Вдалеке, закрывая линию горизонта, чернела громада гор. Над деревней разносились удары бубна шамана. Он изгонял духов из заболевшей девушки - невесты сына вождя. На отшибе, в отдалении от остальных строений, стояла ещё одна хижина. Там жила изгнанная из деревни колдунья. Колдунья - ещё нестарая женщина, была так уродлива: горбата, косолапа и страшна ликом, что дети в деревне, увидав её, визжали от страха. Она приходилась старшей сестрой теперешней невесте сына вождя. Если не уродство, то по закону племени, для старшей дочери жрицы сын вождя стал бы суженым.
Ещё с того времени, когда она была ребёнком, люди боялись и сторонились отмеченную дьяволом, так все считали, девочку. Лишь мать жалела и по-своему любила её. Рождение второй дочери стало последним событием для матери. Роды убили её. С тех самых пор горбатая девочка возненавидела сестру за то, что та стала причиной смерти единственного родного, любящего человека. Наверно, колдунья давно бы ушла подальше от ненавистных, издевающихся над ней людей, но выжить одной, среди диких зверей первобытного леса, было невозможно.
Она поселилась в хижине на краю деревни. Здесь всегда находилось дело и для колдуньи. Иначе, она давно умерла бы с голоду. Жители деревни, считающие её ведьмой, приходили к ней, чтобы попросить наслать на кого-нибудь порчу, за это принося еду. Она выполняла их просьбы и, действительно, те, на кого она колдовала, заболевали. Если не своевременное вмешательство шамана, те, заколдованные, наверняка умерли бы. Вот и сегодня он портил её работу.
В деревне нашлась девушка, которая тоже любила сына вождя. Она приходила к ведьме двумя днями раньше и щедро заплатила за эту порчу. Наговор получился удачным - два дня невеста находилась в беспамятстве. Сильный жар тела, чередующийся с внезапным ознобом, делающий мраморным, безжизненным лицо девушки, говорили о том, что недолго ещё осталось, бедняжке мучаться.
Шаман три часа подряд бил в бубен, призывая добрых духов помочь изгнать из больного тела злых. Никаких обнадёживающих изменений в состоянии девушки не происходило. Напротив, чуть слышное слабое дыхание становилось ещё слабей. Тень смерти нависла над совершенным телом, прекрасным ликом девушки.
Уродливая, злобная была старшая сестра; прекрасная и добрая младшая. Природа словно сыграла злую шутку с двумя, рождёнными от одной матери, девочками, сделав одну исчадием ада, наградив другую ангельской, неземной красотой и такой прекрасной, гармонирующей с обликом душой. Во многом было её заслугой, что колдунье позволяли жить так близко от жителей деревни. Она, прекрасная и всеми любимая, жалела свою уродливую, злую сестру. Сейчас, умертвляя единственную защитницу от гнева соплеменников, она обрекала себя на изгнание и, возможно, смерть. Но так сладок миг свершившейся мести, что нельзя было устоять.
Эта абсолютная доброта к ней, отвергнутой, прощение сестрой всех чёрных дел, обезоруживала, заставляла думать и ещё больше страдать. Были минуты, когда колдунье хотелось пойти к сестре и поплакаться на её груди, освободиться, очиститься от чёрных, злобных мыслей. В такие минуты оставшаяся чистая, светлая частичка души, наполнялась отчаянием, что уже ничего нельзя было изменить. Хотелось покончить разом со своей тёмной и убогой жизнью, отделить чистое, оставшееся в ней, от чёрного, злобного. Воспарить ввысь в чистое голубое небо, оставив на земле опостылевшее, уродливое тело и злобную, завистливую, гадкую часть души. Но кто-то останавливал, не позволяя свершиться нахлынувшему порыву. Этот кто-то, захвативший в плен её душу, говорил: «Ты всесильна. Тебя боятся и ненавидят. Это ли не блаженство, видеть, как презирающие тебя людишки, с опаской взирая на ужасный лик, просят свершить очередную гнусность. Они сами хотят жить в злобе и зависти. Так сделай им то, о чём просят. Покажи, что они жалкие букашки, тщетно пытающиеся ускользнуть от готовой раздавить, нависающей сверху дьявольской пяты. Тебе ли быть в печали, если карающая, уничтожающая десница подвластна и послушна нам. Мы многое можем. Вдвоём мы всесильны».
Это, сидящее в ней чёрное, злобное знало своё дело. Оно могло бы убедить, уговорить кого угодно. И было бы действительно всё так, как сказано, если не шаман со своим бубном. Он портил, ломал все планы, снимал заклятия, лечил. Вот если бы его удалось сломать, уничтожить. Тогда сила чёрного, злобного была бы безгранична.
Звуки бубна слышались всё ближе и ближе. Наверное, не в силах справиться с болезнью девушки, шаман шёл к дому колдуньи, чтобы изгнать чёрное, дьявольское из заблудшей души. Этот поединок двух сил - чёрной и белой, имел вполне предсказуемый результат. Дух шамана был намного сильнее чёрных сил колдуньи. Сейчас, его поддерживало всё население деревни, скорбящее о смертельной болезни невесты сына вождя. Никакая хитрость не могла помочь сегодня колдунье. Оставалось одно - бежать.
Звуки бубна раздавались совсем рядом с её хижиной. Колдунья проделала дыру в стене хижины, в той части, которая позволяла никем не замеченной выскользнуть наружу. Ужом она проползла в дыру и, не теряя время, бросилась бежать к высоким, тёмным горам. Хилое, уродливое тело быстро устало и сковывающий движение горб мешал нормально дышать. Она часто останавливалась, чтобы перевести дыхание от быстрого бега.
Звуки бубна следовали попятам. Видно, шаман решил свершить правосудие, несмотря ни на что. Вот уже и горы рядом, но и преследователи тоже рядом.
Громады гор, чёрной неприступной стеной встали перед ней. Колдунья кинулась сначала в одну, потом в другую сторону. Нигде не было видно ведущей вверх тропинки. Тогда, цепляясь за выступы, ломая ногти, она полезла вверх.
Преследователи вышли прямо к тому месту, где колдунья начала свой подъем. Она забралась довольно высоко. Им уже не догнать её. Колдунья смотрела на них сверху и смеялась над жалкими, слабыми людишками, над шаманом с его большим, обтянутым буйволовой кожей бубном. Вдруг, камень, на который опиралась её нога, сорвался вниз. Она повисла на одной руке. Второй, никак не могла найти хоть какую-нибудь щель или камень. Пальцы, державшие раскачивающееся, словно маятник, тело ослабли и разжались. Она полетела вниз.
На этом месте, обычно, Татьяна просыпалась, не понимая, что означает сей ужасный сон. Ей снились и другие не менее страшные сны, но последнее время этот снился чаще других. Может быть, под влиянием ужасов, увиденных во сне, она наяву боялась темноты и высоты. Даже жёрдочка через маленький ручеёк становилась для неё непреодолимым препятствием. Все эти сны и возникающие неизвестно почему страхи огорчали, но как всё плохое, впрочем, как и хорошее, быстро забывались, теряясь за суетой жизни.
Глава 3. Отдохнуть вместе
Лето - время долгожданных отпусков. Всякий, за редким исключением, хочет отдохнуть от служебных забот в свой положенный законом отпуск только летом. Татьяна не была исключением. Как правило, она проводила свой отпуск в другом городе, в Сибири, где жила её мать и куда она каждое лето отправляла сына. Несколько первых дней отпуска, перед тем как отправится к матери, она гостила у бабушки. Бабушка тоже жила в другом городе. До этого районного городка было недалеко. Автобус довозил до него пассажиров за каких-то три часа. Бабушка Тани с нетерпением ждала этих нескольких дней. По родственной линии, бабушка приходилась матерью Таниному отцу. Она с пеленок растила Татьяну и, поэтому, для самой Татьяны была скорее второй мамой, нежели бабушкой. Отец жил в том же городе, что и бабушка. Давно, когда Таня ещё училась в школе, он развёлся с Таниной мамой, чтобы сойтись с другой женщиной. Танина мама тяжело воспринимала разрыв. Именно в то время, она, с двумя дочерьми, переехала жить в “свой” город, где прошла молодость. Теперь, Татьяне приходилось разрывать свой отпуск на две части, чтобы навестить близких людей.
Обычно, первые два дня она проводила в городе у бабушки. Та сокрушалась, сетуя на Татьянину худобу, и потчевала всякими, только что приготовленными, домашними кулинарными изысками. Потом, в выходной, отец брал её с собой на рыбалку. Рано утром они, нагрузив трудягу жигулёнка всем необходимым, отправлялись на одну из живописных лесных речушек. Татьяна не любила ловить рыбу. Но зато любила походить босиком по травке, съесть прямо с куста душистую
лесную ягоду, дышать полной грудью чистым лесным воздухом. Лес, тихая, наполовину заросшая ряской речка навевала такие же тихие, дорогие сердцу воспоминания. Иногда, гуляя по лесу, так глубоко погружалась в воспоминания, в забытый было пласт жизни, что в эти мгновения не ощущала себя хватившей в жизни лиха, женщиной, оставаясь молоденькой наивной девчонкой.
Ей вспоминались давно прошедшие деньки, когда она была школьницей и вот так же, вместе с отцом, ловила рыбу. Дома их ждала Танина мама. Приготовив ужин, она ожидала появление своих рыболовов - любителей. От этих воспоминаний становилось хорошо на душе, тепло. Они возвращали в давно прошедшее время и, в тоже время, очищали, обновляли душу. После такой поездки на рыбалку, она чувствовала благостный прилив живительных сил, заставляющих по-другому смотреть на собственные жизненные коллизии.
В это лето Татьяна тоже собиралась навестить свою состарившуюся вторую маму. Бабушке лет уже прожила немало и застарелые болезни, обращать внимание на которые раньше не хватало времени, сейчас стали донимать. С появлением Татьяны она просто преображалась. Откуда только у неё брались силы!?
Бабушка хлопотала на кухне: жаря, паря, “колдуя” над кастрюлями и сковородками, надеясь угодить мало кушающей, ещё с детских пор, Татьяне. Та старалась не обижать бабушку и, к радости последней, пробовала все предложенные блюда.
В предстоящий отпуск Татьяна собиралась навестить бабушку вместе с Виктором. Она точно не знала - захочет ли он поехать к чужим родственникам в гости. Но всё же, надеясь получить согласие, Татьяна ещё не предлагала это Виктору. Сначала, она решила сделать все необходимые приготовления: съездить в выходной к бабушке и рассказать о Викторе, уговорив отца подыскать рыбацкий домик на берегу речки, который можно при необходимости арендовать.
В ближайший выходной она поехала в другой город к бабушке. На полпути автобус, везший пассажиров, сломался. Целых два часа, пока шофёр ковырялся в двигателе, пассажиры гуляли по лесу. Место, где остановился автобус, было довольно-таки живописное. Рядом с шоссе протекал ручей, шириной не более метра. Если не соединяющий два берега дугообразный мостик, для многих пассажиров, не рискнувших перепрыгнуть через ручей, окружающий дорогу сосновый бор стал бы недоступен. По другую сторону дороги тянулась широкая, наполненная жидкой грязью канава. Желающих преодолевать такое препятствие среди пассажиров и вовсе не нашлось. Воспользовавшись мостиком, пассажиры разбрелись по бору. День стоял солнечный. Припекало. Асфальтовую ленту шоссе просто-таки раскалило, добавляя в нагретый воздух неприятный запах жжёной нефти. Так что, скоро, у автобуса остался один обливающийся потом бедолага-шофёр.
Татьяна, воспользовавшись представившейся возможности, сняла туфли и босяком пошла по лесной тропинке. Весело журчащий ручеёк; порхающие с ветки на ветку, щебечущие птички; огромные, уходящие ввысь сосны настраивали на мечтательно-лирический лад. Набродившись по лесным тропинкам, она вышла к ручейку и уселась на пенёк. С этого места просматривалась дорога и автобус, и можно не бояться пропустить момент отправления. Тень, падающая от окружающих Татьяну сосен, журчащий у ног ручеёк гармонировали с романтическим настроением, вызывая воспоминания.
Это было несколько лет тому назад. Так же журчал ручеёк, сосны окружали со всех сторон, и она с сыном бродила под их сенью. Маленький пятилетний сынишка дурачился, пытаясь влезть на не имеющие внизу веток сосны. Она, для порядка, одёргивала его, понимая, что его юному, неуёмному организму претит монотонный, медленный ритм шагов. Сынишка носился вокруг деревьев, зазывая маму побегать вместе с ним за компанию. Маме, в жаркий летний день, не хотелось носиться, обливаясь потом. Она предоставила сынишке возможность развлекаться самому. Конечно, его штанишки и рубашонка будут испачканы в смоле и зелёном соке трав, но с этим уже ничего не поделать. Вечером, после ужина, они тоже гуляли по парку, а потом шли спать. Она, сидя у его кроватки, рассказывала сказку. Он внимательно слушал тихий голос матери и, погрузившись в свои детские грёзы, засыпал. Она засыпала тоже, ни о чём плохом не думая и ни о чём не заботясь, поскольку, завтра предполагался такой же монотонный, спланированный кем-то, день.
Несколько таких вот беззаботных дней были прожиты, когда она и сын отдыхали в пансионате по бесплатной путёвке. Занятый на работе муж тогда поехать с ней не смог. Почему-то, все воспоминания о дорогом, согревающем душу, прожитом времени с мужем связаны не были. Очень уж правильный, справедливый и непреклонный был её муж. Наверное, ещё и поэтому, чтобы сломать его ненавистную холодную правильность, завела она любовника.
Молодой крепкий парень, которому она отвела эту роль, работал с ней вместе в одном отделе. Сблизились они, когда отдел выезжал на неделю на обязательные в те времена сельскохозяйственные работы. Ей вдруг показалось, что вот оно настоящее, долгожданное, желаемое всеми женскими душами чувство любви. Как она ошиблась тогда. Неделя обретённого счастья закончилась и попытки продолжать любовную связь ни к чему хорошему не привели.
Она жаждала его страстной мужской любви, ввела в свой дом, предоставив для свиданий супружеское ложе. Он охотно пользовался тем, что неожиданно перепало, а при первой трудности предал, сбежав.
Сколь верёвочка не вейся... Скоро всё тайное стало явным. Муж, неожиданно вернувшись домой, застал их в объятиях друг друга. Вечером того же дня было очень холодное, корректное объяснение супругов. Она сказала, что любит другого, а он - супруг ей давно безразличен.
Результатом всего стал развод. Тот же, её пылкий любовник, сбежал, даже с работы уволился. Ни разу они больше не встречались. С мужем у неё остались хорошие отношения, дружеские, насколько, конечно, позволяют такие вот обстоятельства. Муж, очевидно, подходил философски к “подарку”, полученному от жены. Но одно дело теория, когда данные проблемы тебя не касаются, являясь ошибками других. Совсем другое, если всё это проехало по твоей судьбе, ломая, с таким трудом созданный тобой же, миф о незыблемости женской любви. Он понимал, что других женщин: абсолютно надёжных и верных, просто не существует. Нужно выбирать: способен ли ты жить, постоянно отстаивая, борясь за место в переменчивом женском сердце. Или тебе всего дороже покой, позволяющий реализовать свои мечты и цели в выдуманной, юношеским умом ещё в молодые годы, жизни. Это и ещё многое давало возможность решать: можешь ты простить женщину или нет; оставив иллюзию о возможности продолжать любить ту же женщину, несмотря ни на что и уже не стараясь разбудить в ней угаснувшие было чувства.
За несколько лет после развода у неё перебывало много мужчин, но никто не смог зажечь любовью сердце. В этом смысле, случай с Виктором стал особым: мелодия любви вновь зазвучала для Татьяны.
Наконец, автобус отремонтировали, и пассажиры снова отправились в путь. Когда она добралась до бабушкиного дома, начало темнеть. Бабушка сказала, что совсем извелась, ожидая Татьяну. Что отец уехал на рыбалку с ночёвкой, обещал появиться утром и побаловать Татьяну свежей рыбкой.
Татьяна никак не могла решиться и рассказать бабушке о Викторе. Та говорила без умолку, стараясь наверстать деньки, потерянные в долгой разлуке с Татьяной. Наконец, устав говорить, бабушка замолчала. Татьяна без всякого вступления сказала:
- Ба, я познакомилась с хорошим человеком.
Фраза сама по себе больше никакой информации не содержала и пауза, позволившая Татьяне решить, что же говорить дальше, немного затянулась. Лицо бабушки выражало двоякость чувств. С одной стороны, бабушке не хотелось, чтобы появившийся в жизни внучки новый человек сократил число и без того немногочисленных встреч, всё дальше удаляя друг от друга две родственные души. А с другой…
Какая бабушка не желает счастья своей любимой внучке? К тому же, желание услышать продолжение начатой темы смещало чашу весов в сторону выбора последнего. Татьяна не стала испытывать терпение старушки, продолжив:
- Его зовут Виктором. Познакомились мы с ним на моей второй работе, когда приходила туда за информацией по новой теме. Хочу его привести к тебе, познакомить, если, конечно, ты не против.
Бабушка ещё долго расспрашивала про Виктора. Заснули они только заполночь.
Утром Татьяна ждала отца. Думала и так, и этак, не зная с чего начать разговор. Вообще-то, отец не раз говорил, что негоже сыну расти без отца. В данном случае, здесь было другое. Хотя, при благоприятных условиях, развитие отношений могло привести к новому браку.
Было время обеда и Татьяна уже собиралась уходить. До дневного автобуса оставалось чуть более часа, когда появился отец. Времени на вступительные речи не оставалось и они быстро обо всём договорились. Отец обещал помочь с рыбацким домиком на берегу речки. Теперь, для осуществления своих планов, Татьяне предстояло уговорить Виктора.
Глава 4. Душа зрелого мужчины
Виктор не обладал внешностью сердцееда и женским вниманием обласкан не был. Однако люди обоих полов льнули к нему, чувствуя огромную внутреннюю силу и целостность независимой души. Многие плакались ему на свою горькую судьбу, открываясь, словно батюшке на исповеди.
Виктор не занимал никаких престижных, вожделённо желаемых властолюбцами, служебных постов. Он работал простым инженером и реально помочь страждущим, изливающим душу людям, не мог. Поплакавшись, изложив свои проблемы, люди чувствовали душевное облегчение, не испытывая при этом неловкости и стыда от того, что открылись чужому человеку. Очень скоро о самом факте откровения
забывали. Подобное поведение людей не способствовало развитию дальнейших дружеских отношений. Возможно, поэтому у него не было настоящего, верного друга. Виктор давно смирился с таким фактом, и все проблемы решал исключительно сам, справляясь собственными силами с возникающей в жизненных коллизиях душевной болью. Он научился жить в вакууме душевного одиночества, поняв, что человек с его сокровенными, душевными переживаниями всегда одинок.
«Ты один на один с ними и никакие симпатии или антипатии
других людей не помогут в этом. Внешняя атрибутика людских
отношений лишь на мгновение уводит от возникающих душевных
проблем, но не решает их сути. Человек сам должен набраться сил
и решить их. Ты раз за разом приободряешь себя, убеждаешь, что всё
стало нормально, даже хорошо, тем не менее, понимая, что многие
наболевшие проблемы вообще неразрешимы. Чтобы нормально жить,
нужно просто смириться с ними».
У Виктора имелось своё противоядие для таких, отравляющих душу мыслей. Он умел мечтать. Бывало, прямо среди бела дня, совсем не в подходящем для этого места, мечты уносили в другой, доступный только ему одному мир или, может быть, вообще в другую вселенную. Изобретатели машин времени и прочих,
перепрыгивающих через пространство и время, хитрых устройств позавидовали бы ему. Насколько, оказывается, просто совершать пространственно-временные скачки. В человеке уже изначально заложены все необходимые механизмы. Нужно лишь понять, что перемещать в пространстве и времени можно только свою
сокровенную суть, свой дух, душу, а не принадлежащее земле тело.
В минуты, не обременённые суетой жизни, которые чаще выпадают на ночное время, душа Виктора жила отдельной от тела жизнью. Она перемещалась в неведомое, отделённое гигантскими пространственными интервалами, в невообразимое, спрятанное за недоступными для ущербно воспринимающими действительность органов чувств нашего тела, пространство, имеющее, помимо известных четырёх, ещё три измерения. Никто из смертных не говорил Виктору, но
он чувствовал, знал...
«Не для тела, а только для человеческого духа нет таких запретов,
поскольку он суть, дитя всех семи измерений. Только
человеческий дух, в темноте вселенной, в мгновение перемещался
в неведомые дали, иногда прожив там длинную, полноценную,
от начала до физического конца жизнь, существующей в том
месте индивидуальной, разумной субстанции. А утром
возвращался в бренное, земное, покинутое с вечера тело».
Некоторые такие путешествия почему-то, в противовес многим стёртым из памяти, запоминались Виктором и иногда даже повторялись. Сам Виктор мог лишь догадываться о причинах странных откровений. Возможно, кто-то из всемогущих, высших властителей человеческих душ хотел ему что-то напомнить.
А может, он сам, чтобы не забыть особо значимое в другой жизни, в другом мире событие, оставлял воспоминание как путеводную нить, надеясь в скорости вернуться, снова покинув ненадолго своё земное тело.
Виктор отчётливо помнил путешествие на планету вечной ночи. Сознательную жизнь на планете, некоторую аналогию которой можно было бы провести с земным видом гомосапиенсов, представляли бесформенные, большие серые пятна. Они были рыхлыми, состоящими из вещества малой плотности, спаянной в единое целое содержащейся в них энергетической субстанцией.
Вообще-то, это и была энергетическая субстанция. А внешняя, видимая оболочка - нечто притянутое, примагниченное, сконцентрированное вокруг субстанции. Чем больше энергии содержала субстанция, тем больших размеров получалось тело. Форма тела трансформировалась в зависимости от тех функций,
которые собиралась выполнять субстанция. Если появлялась потребность перемещаться, то вырастали маленькие бугорки ног. Если что-нибудь сделать - бугорки рук и подобие головы. Питались эти субстанции другими энергетическими сгустками, которые имели меньшие размеры и представляли малоразвитые формы жизни того же вида. Все эти разумные энергетические сгустки вели освободительную войну с паукообразными, огромными, пожирающими всех без разбора сущностями. Только объединившись, собрав энергию соплеменников воедино, можно было одержать победу в опасных, неравных единоборствах. Объединять энергию многих в единую, мощную силу могли лишь избранные. Он
находился в их числе.
Были и другие перемещения в более “близкий” и понятный землянам мир. В долгих путешествиях, куда бы ни заносила путеводная нить, он был не простым среди многих, но избранным, призванным бороться с чёрным, злым. Иногда, переместившись в прошлое, он видел себя шаманом, бьющим в большой, обтянутый
кожей бубен. Или в более позднее время, поражённое технократической цивилизацией, стереотипами воспитания и шаблонами профессий, уничтожающими индивидуальность, носил чёрную сутану проповедника. Но везде он делал одно и тоже – утешал, лечил страждущие души, изгоняя чёрное, алчное, завистливое.
В обычной мирской жизни, которую Виктор вел сейчас, он был одним среди многих. Может быть, его теперешняя миссия требовала именно такой незаметной судьбы. Или в этой жизни, ему, наконец, представилась возможность стать обычным, как и все прочие маленькие люди, оставляющие после себя недолгую память близких, и две даты - рождения и смерти на могильной табличке.
Виктор жил в коммунальной квартире, в одной комнате с матерью.
Всё в этой теперешней жизни было серо, обыденно. Даже весёлые, хмельные праздники, которые частенько устраивали себе люди, не скрашивали такой серой обыденности. Виктор не любил дурманящих разум напитков и всегда оставался
чужим на хмельных праздниках жизни. И всё же, он жил полноценной, насыщенной жизнью, совершая путешествия, перемещая свой разум в другие, совсем непохожие на этот миры.
Было бы спорно утверждать, какой из миров наиболее реален для него и не находится ли другой Виктор в путешествии именно здесь, на земле. Вряд ли имелся однозначный ответ на такие вопросы. Скорее всего, жизни в каждом из миров были одинаково реальны. И для живущих в них, связанных одной
путеводной нитью судьбы с земным Виктором, являлись изначально главными, как и все протекающие, насыщенные событиями дни на затерянной во вселенной старушке земле.
Глава 5. В лесу
В понедельник Татьяна и Виктор встретились на работе.
Она сказала, что через неделю уходит в отпуск, уезжает к матери и
сыну. Но перед этим собирается несколько дней погостить у бабушки и отца. Если Виктор захочет, можно поехать к бабушке вместе. А там отец уже подыскал домик в лесу, на берегу речки. У Виктора отпуск предполагался ещё не скоро, но десяток отгулов имелось. Перспектива провести несколько дней на лоне природы, разгуливая по летнему лесу, купаясь в чистых, прохладных водах неторопливо текущей речки,
прельщала. Виктор выхлопотал неделю у многочисленного, решающего кому наступил черёд отдыхать, начальства.
Сборы были недолгими и продукты с пожитками обоих уместились в одной сумке. Отправившийся ранним утром автобус через три часа доставил их на место.
Бабушка целую неделю готовилась к встрече очередного претендента на руку и сердце своей любимой внучки и, когда Татьяна с Виктором постучались в дверь, стол ломился от яств. Весь день бабушка хлопотала, стараясь угодить обоим.
Она уговорила Татьяну эту ночь провести в доме.
Молодым постелили в маленькой комнате. Напряжение первого дня отпуска утомило, поэтому Виктор сразу улёгся спать. Татьяна и бабушка на кухне приводили в порядок нехитрое домашнее хозяйство - мыли посуду, готовили еду к завтрашнему раннему подъёму. Женщины никак не могли наговориться и
Татьяна пришла к Виктору, когда тот уже спал.
Ранним утром следующего дня за ними заехал отец. Пожурив за то, что проспали, он поторапливал обоих отпускников.
Легко перекусив, все втроём уселись в стоящую во дворе машину.
Дорога была плохая, просёлочная без всякого покрытия. Ехали долго. «Жигулёнок» то и дело цеплял днищем торчащие между двумя колеями бугры земли. Наконец, изрядно поколесив по лесным дорогам, приехали на место.
Домик, арендованный для отпускников, оказался обитой железом будкой, которая раньше была каптёркой строительных рабочих. Зато неширокая речушка, мало напоминающая реку Волгу, протекала в каких-нибудь пятидесяти метрах. Внутри домик выглядел намного привлекательнее, чем снаружи. Наличие газовой плиты на кухне и большой двуспальной кровати в другой комнате обещали сделать
пребывание здесь вполне комфортным.
Отец, пожелав обоим приятного отдыха, уехал. Пока Татьяна перемывала грязные, очевидно, оставленные недавно уехавшими рыбаками, тарелки и ложки, Виктор решил осмотреться.
Он дошёл до крутого берега реки. К воде вела тропинка. У самой воды деревянные мостки опирались на берег и на два торчащие из прибрежной ряски столба. Спустившись к воде, он погрузил руку в быстро текущие струи. Несмотря на то, что припекало солнце, вода остудила прохладой. В этом месте
неширокая, всего в три десятка метров речка, поворачивала и как раз у берега, где стоял Виктор, была стремнина.
Он уже хотел идти назад, но заметил бьющий прямо из-под берега родник. Рядом с родником находился небольшой, выложенный камнем колодец. Скорее всего, рыбаки вырыли неглубокую, позволяющую зачерпнуть ведром, ямку, обложив её камнем, чтобы не обсыпались стенки. Виктор подошёл к ямке и, встав на колено и нагнувшись, коснулся губами родниковой воды, сделав несколько глотков. Вода оказалась обжигающе холодной и безвкусной.
Поднявшись на берег, он хотел было направиться к рыбацкому домику, но остановился от удивления. Слева, в нескольких метрах от домика начинался странный лес. Мёртвые высохшие деревья стояли в этом лесу, и не было в их компании ни одного живого, шелестящего листочка. Светило солнце, но лес стоял тёмный, зловещий. Ни одного птичьего голоса не долетало из него. Лишь неясные контуры перемещающихся теней от огромных крыльев неведомых и невидимых существ чудились там. Никакого тления стоящих мёртвыми деревьев не наблюдалось. Не было ни одного поваленного, гниющего дерева, ни одной упавшей сухой ветки.
Рядом стоял лес весёлый, живой, наполненный солнцем и щебетанием птиц. Рыбацкий домик находился как раз на границе этих двух похожих и в то же время разных проявлений лесной флоры. От берега речки до домика тянулось открытое место, заросшее густым ковром из зелёных трав и полевых цветов. Оно ещё больше подчёркивало разительный контраст между живым и мёртвым лесом.
Когда Виктор вошёл в домик, на плите уже закипал чайник, а на столе
лежали два приготовленных Татьяной бутерброда. Они перекусили и вдвоём отправились гулять по летнему лесу.
Птицы порхали над их головами, щебеча, наверно, что-то важное
на своём птичьем языке. Колючий ёжик высунул, было, из травы любопытную острую мордочку, но, испугавшись двух незнакомых существ, опять спрятался. Под ногами путников приминался ковёр из трав, мха и ягод. Стоило сделать ещё шаг и ещё, как след в примятом ногой мхе терялся, словно и не было его вовсе.
Покрасневшие с одного бочка ягодки брусники напоминали, что лето заканчивается и осень не за горами.
Они шли по лесу, взявшись за руки, ничего не говоря друг другу, лишь слушая, вдыхая наполненный свежими лесными запахами воздух. Целый час они ходили по лесу, пьянея от чистого воздуха и лесной, доставшейся ненароком, вольницы.
Когда, нагулявшись, собирались повернуть обратно, поняли, что заблудились. Этот факт не испугал, ведь шли они медленно, часто меняя направление и далеко уйти не могли. Было даже немного смешно от того, что два взрослых человека
умудрились заблудиться в испещрённом тропинками и просеками лесу. Виктор помнил, что солнце светило в спину, когда уходили от домика в лес. Татьяна сомневалась в этом, считая, что правильнее идти левей. Было очевидно одно, нужно найти направление, приводящее к берегу речки, а там уже и домик найдётся. Так они и решили.
Пока Татьяна и Виктор гадали-рассуждали маленькая тучка закрыла солнце, и первые капли тёплого летнего дождя упали на землю. Через несколько секунд поток воды с неба намочил траву и, всё больше усиливаясь, собирался и дальше продолжать свои летние, мокрые обязанности.
Путники укрылись под кронами двух стоящих рядышком берёз. Сухое пространство недоступное струям дождя, едва умещало двоих. Сразу потянуло сыростью и прохладой. От первых, попавших на спину, капель стало холодно. Они стояли
прижавшись друг к другу, объединив тепло своих тел в одно целое. Он чувствовал волнующее прикосновение её маленьких грудок и тёплую упругость, выдающего трепетное желание, женского живота. Его плоть, не внимая рассудочным мыслям головы, откликалась на этот робкий и одновременно страстный призыв женского тела. Охватившая обоих внезапная истома плотней прижала тела, учащая пульс бьющихся сердец. Дождь скоро прошёл, а они всё стояли прижавшись, оглушённые тёплой, блаженной волной жаждущих любви тел.
Спустившийся сверху по паутине огромный паук шлёпнулся Татьяне на плечо. Она отпрянула, пытаясь сбросить паука наземь. Разъединившись, тела избавились от мимолётного наваждения, порой соединяющего воедино, хоть и ненадолго, даже самые разные, непохожие души. В лесу стало прохладно, сыро. Нужно
было возвращаться назад в свою обитую железом обитель. Чтобы не намочить, не испортить летние сандалии, они разулись и босиком по мокрой траве отправились в обратный путь.
Глава 6. Мёртвый лес, холодная живая вода.
Когда Татьяна и Виктор нашли рыбацкий домик, солнце, перевалив
полуденную отметку, начало клониться к закату. Тень от деревьев
мёртвого леса коснулась стен жилища.
Татьяна и Виктор вошли в домик. Странный звук, будто кто-то с
размаху ударил кувалдой по железной обшивке жилища, заставил
вздрогнуть.
“Наверно, “сыграла” обшивка, нагретая лучами солнца, а сейчас
остывшая в тени деревьев,”- подумал Виктор, но делиться с Татьяной
своими мыслями не стал.
Было время обеда, и Татьяна поставила чайник на плиту.
Вскоре, чайник весело засвистел, и его перенесли на стол,
присоединив к компании разложенной на столе, собранной бабушкой
в дорогу, снеди. Здесь были блины с маслом, пирожки с капустой,
нарезанное толстыми ломтями сало и даже солёные огурцы.
Подкрепившись, Татьяна и Виктор почувствовали непреодолимый
приступ дремоты. Сегодня они встали рано, недоспав несколько
утренних, самых сладких для сновидений часов.
Желание вздремнуть было взаимным и широкая двуспальная кровать
оказалась очень кстати.
Они лежали на холодных простынях кровати, прижавшись
друг к другу, стараясь не потерять тепло тел. Сон сомкнул веки
обоих и на лёгких призрачных крыльях унёс в мир грёз.
Тела заняли удобное для сна положение и души отправились
путешествовать в свой сновиденческий мир.
Сон Виктора оказался недолог. Он проснулся внезапно, с
неприятным ощущением, будто нечто холодное и враждебное
исподтишка, стараясь не потревожить, прощупывало его душу.
Татьяна, мирно посапывая, спала рядом. Чтобы окончательно
развеять наваждение, он прижался животом к её теплому телу. Ещё
не проснувшись, но почувствовав тёплое, волнующее прикосновение,
она задышала ровней. Желание, родившееся в её теле, обволакивало
спящую душу сладостным ожиданием, щемя истомой сердце.
Эта, вызванная прикосновением мужского тела, волна, прокатившись
по всем клеточкам женского тела, непреодолимым желанием
выплеснулась в мужское. Он повернул её на спину и скоро женский
стон удовлетворённой чувственной негой плоти, раздался в рыбацком
домике.
Насытившись чувственным, отнимающим силы порывом,
тела их замерли, и души опять погрузились в глубокий,
восстанавливающий силы сон.
Краткий миг сна прошел, сменившись новым сладострастным
порывом. Ещё ни один раз женский стон, нарушая тихую гармонию
летнего леса, раздавался в рыбацком домике.
Когда неприятное, сосущее ощущение в желудке подняло их
с кровати, солнце уже коснулось горизонта. Вечер медленно
перетекал в ночь. Они перекусили остатками обеда, и вышли из
помещения на воздух. Поздний вечер выдался тихим и тёплым.
Скоро на покинутом дневным светилом небе появились звёзды.
Их холодный загадочный свет, как тусклый ночник в комнате,
освещал окрестности, украсив причудливыми тенями ночной лес.
Татьяна предложила сходить к речке, чтобы набрать воды из
родника и искупаться. Прихватив ведро, они спустились к реке,
разделись до гола, и вошли в воду. Вода, нагретая днём резким
летним солнцем, казалась тёплой по сравнению с прохладным
воздухом ночи, уже сменившей теплый вечер. Он заплыл на
середину реки, оставив Татьяну бултыхаться у берега.
Виктор долго плыл против течения, стараясь выиграть как можно
больше метров у коварной стремнины. Наплававшись, он
повернул к берегу. Татьяны нигде не было видно и сердце
неприятно ёкнуло. Он выбрался на берег и тут только увидел
её. Татьяна стояла у родника с ещё пустым ведром. Виктор
подошёл к ней и, взяв ведро, зачерпнул воду из колодца.
Только сейчас он заметил, что спина у Татьяны поцарапана
и из ранки сочится кровь. Наверное, она, когда спускалась с мостков
в воду, повернувшись к ним спиной, поцарапалась. Он зачерпнул
ладошкой из ведра воду и смыл сочащуюся на спине кровь. От
прикосновения холодной воды Татьяна вздрогнула. Подумав,
что он играет с ней, зачерпнула воду ладошкой из колодца
и плеснула на него. Ледяная вода, попав на остывшие в
прохладном ночном воздухе тело, обожгла. В отместку, он тоже
плеснул на Татьяну. Она взвизгнула и понеслась прочь, боясь
что всё оставшееся ледяное содержимое ведра может тоже
достаться ей. Виктор выплеснул остатки воды на землю и снова
зачерпнул воду из колодца. Он отнёс ведро к началу ведущей на
крутой берег тропинки и подошел к оставленным на берегу вещам.
Татьяна нагнулась и, взяв в охапку лежащую на траве одежду,
предложила:
- Давай, я понесу одежду, а ты ведро.
Виктор понял, что одеваться она не собирается, и прямо так,
голой пойдёт в домик, предлагая ему поступить так же.
Они ещё не обсохли после купанья. В прохладном воздухе ночи
этот процесс мог продлиться довольно долго. Прогулка в
голом виде позволяла быстрее добраться до домика и там
вытереть тело.
Когда Татьяна нагибалась за вещами, в слабом свете звёзд он
видел покрытую капельками влаги спину. Но царапины на
спине исчезли.
“Вот это да! Вода из родника заживила раны. Словно, она не
обычная, родниковая, а живая вода из сказки, - подумал Виктор, -
К тому же, растянутая совсем недавно кисть, побывав
в этой странной, холодной воде, перестала ныть”.
- Смотри, Татьяна! Царапину твою на спине уже совсем не
видно, - порадовал он женщину.
- А что, у меня была царапина на спине? – не поверила она.
- Да, была. Наверно, ты оцарапалась, когда слазила с деревянных
мостков в речку. Я смыл сочившуюся из царапины кровь родниковой
водой, и царапина перестала кровоточить, - поделился Виктор
увиденным чудом живой воды.
- Это эффект воздействия на организм дозированного количества
холодной воды. Организм получает встряску и сразу включается в
работу - начинает лечиться сам, - объяснила Татьяна, не желая верить
даже в столь простенькое чудо.
Невысохшему после купания телу стало холодно без движения.
Виктор спорить не стал. Взяв ведро, пошёл вверх по тропинке.
Он шёл впереди, Татьяна карабкалась за ним. Взобравшись на
крутой берег, он поставил на землю ведро с водой и протянул
Татьяне руку, помогая преодолеть последние метры подъёма.
В холодном свете ночных небесных светил пейзаж, открывающийся
с берега, казался нереальным, зловещим. Контраст между двумя
одинаковыми и всё же разными деревьями:
мёртвыми, сухими слева от домика, и живыми, с зелёными
листочками, справа - пугал, вызывая забытые с детства воспоминания
о страшных, сказочных лесных чудищах. Казалось, что не деревья
это вовсе, а притаившиеся, ждущие очередную жертву ужасные
лесные существа. Что они только на время приняли,
обманывающий путника вид деревьев. Стоит подойти к ним
поближе и будешь схвачен, опутан мерзкой, липкой паутиной,
растерзан.
Виктор и Татьяна шли, прислушиваясь, ожидая осторожный, чтобы не
Отпугнуть путников, вздох сказочных, зловещих чудовищ. Какая-то
чёрная, дьявольская сила чувствовалась за странным, пугающим безмолвием.
Непроизвольно, под гнётом увиденного, Татьяна и Виктор перешли
на шёпот, словно боялись быть услышанными лесными чудищами.
Подойдя к домику, и вовсе замолчали, чтобы обмануть
бдительность, возможно, забравшихся в незапертую избушку,
ожидающих их прихода, зловещих существ.
Глава 7. Ночь нежна и коварна.
Виктор первым вошёл в домик. За ним, с опаской озираясь
по сторонам, прошмыгнула Татьяна. В помещении было темно.
Задёрнутые на окнах шторы не пропускали даже тусклого света
холодных звёзд. Густая темнота помещения казалась вязкой, не-
однородной. Словно невидимые до поры сущности притаились здесь
и ждут своего часа. Только зазеваешься, расслабишься, они нападут
и уничтожат.
Виктор зажёг маленькую коптилку. Тусклый свет наполнил
помещение, тесня слабыми лучами горящего фитилька ночную
мглу. Лишь в углах, да за нехитрой мебелью оставались
недосягаемые для света сгустки темноты.
Прогулка и ночное купание пробудили аппетит у обоих. Татьяна
поставила на плиту чайник, начистила картошки. Скоро,
ещё больше возбуждая аппетит, запах жарившейся на сале
картошки, наполнил помещение. Нарезав хлеб, Виктор откупорил
бутылку водки, налил по четверти стакана себе и Татьяне.
Картошка быстро поджарилась, и сковородка перекочевала с
газовой плиты, на подставку на столе. Можно было начинать
первый на отдыхе, а поэтому, праздничный ужин. Они подняли
стаканы.
- Чтобы погода была хорошей и ты ласкова со мной, -
- произнёс тост Виктор.
Чокнувшись гранёными боками стакана, трапезничающее выпили до дна.
Дружно работая вилками, накалывая картошку прямо из сковородки, быстро
управились с ужином. Про водку тоже не забывали, оставив для
следующего раза лишь полбутылки. Выпитое горячительное, тем не
менее, не согрело, ночная прогулка и купание сильно охладили тело.
Чтобы согреться, требовалось нечто другое.
- Я хочу спать, – объявила Татьяна.
Виктор взглянул на часы, стрелки показывали двенадцать. Татьяна
разобрала постель, коптилку тушить не стала. Они залезли под
одеяло и прижались друг к другу. Тела двух озябших влюблённых,
сейчас представляли вместе нечто иное, чем два самостоятельных
тела по отдельности: бьющиеся в унисон сердца, ощущение близости
вызывали эйфорический полёт душ обоих.
Виктор млел от нежного прикосновения женских грудок,
соблазнительной тёплоты мягкого лобка и выпуклого живота. Она,
отдавшись на милость сильного, мускулистого и одновременно
нежного мужчины, с нетерпением жаждала его любви.
Обоюдный порыв соединил в поцелуи губы, вызывая волну
расслабляющей душу нежности и взлёт напрягающего тело желания.
Она повернула его на спину и, словно наездница, села сверху. Её
маленькие, торчащие вперёд острыми сосцами грудки покачивались в
такт движениям. Учащённое дыхание вдруг замирало, заканчиваясь
стоном. Кажущийся мгновением провал в глубокое, вызванное
чувственным выплеском, беспамятство уходил и всё начиналось вновь.
Медленные движения соблазнительных, едва видимых в
слабом свете ночника, женских форм, стоны, трогающие
мужскую душу, не давали удовлетворения, а лишь
дразнили. Он повернул её на спину, поменявшись ролями
наездника и взнузданной лошади. Всё нетерпение ожидания,
вся накопленная, раскрытая женским обаянием сила выплеснулась
в единый, но не единственный порыв. До самого утра женские
стоны - выражение благодарности удовлетворённой
чувственной негой плоти, наполняли их арендованное жилище.
Лишь при первых лучах солнца прошло навеянное ночью, страстное
любовное желание. Они забылись в восстанавливающем силы сне.
Они проснулись, когда солнце ушло довольно-таки далеко от
начала пути, возвещающего утро. Оба чувствовали себя
не отдохнувшими - несколько часов сна не успели восстановить
потерянные в ночных оргиях силы. Яркие лучи летнего солнца,
пробивающиеся сквозь занавеску на окнах, солнечными зайчиками
играли на стенах. Они наполняли помещение весёлыми,
перемещающимися бликами. Качающиеся на ветру кроны деревьев,
заигрывая этим светом, изгоняли из памяти даже воспоминания
о ночных страхах. Начался новый день и, как бы того не хоте-
лось двоим влюблённым, настало время вставать.
Татьяна и Виктор валяться в постели не стали. Выбравшись из-под
одеяла, оделись.
- Пойдём на речку, - предложила Татьяна.
Умываться в помещении не захотели, взяв полотенце, пошли на
речку, намереваясь не только умыться, но и поплавать. Татьяна,
быстро раздевшись, плюхнулась в воду. Виктор, потрогал ногой
воду. Остывшая за ночь, она казалась прохладной. Долго не
раздумывая, он последовал её примеру. Вода обожгла тело,
заставляя быстрее работать руками и ногами. Через пять минут
оба вылезли на берег.
- Вытирайся первой, - Виктор протянул полотенце подруге.
Маленькое полотенце не вытерло тело. Быстро намокнув, оно лишь
размазало капли воды. Как известно, мокрым мокрое не вытереть, и
Виктор вытираться мокрым полотенцем не стал.
- Что-то я замёрз. Пожалуй, надо побегать. Это самый верный способ
согреться, – сказал он, предлагая тем Татьяне составить компанию.
Татьяна и Виктор голыми носились туда - сюда, в полной
уверенности, что их никто не видит. Согревшись, они, наконец,
остановились. Падающие на оголённые тела солнечные лучи ласково
грели. Вид обнаженного женского и мужского тела при ярком
дневном свете не вызывал никаких желаний, хотя бы отдалённо
похожих на те, что захватили обоих ночью. Такой факт удивлял.
Они думали об этом странном явлении, не подозревая даже, что
такая же мысль пришла в голову другого.
Обсохнув, влюблённые пошли в своё жилище. Пора было
подумать о трапезе. Татьяна поставила на плиту чайник, налила
в кастрюльку воды и насыпала крупы. Сегодня у них намечался
чисто вегетарианский завтрак.
Пока готовился завтрак, Виктор рылся в сумке, выискивая
припасённые ещё в городе, рыболовецкие принадлежности.
Нужно сказать, что рыбаком он не был. При случае, в компании
рыболовов, мог взяться за удилище и выудить из водоема
несколько серебристых рыбок. Рыбалка, в отличие от многих других
мужчин, не стала его хобби. У Виктора никогда не хватало
лишней минуты для этого непростого, требующего уйму времени
и фантазии, занятия. Ко всему прочему, ему было жалко, ради
прихоти, азарта, губить серебристые, водоплавающие создания.
Однако сегодня решил показать Татьяне свои рыболовные таланты
и наловить рыбы на уху.
Наконец, он нашёл в сумке коробок с намотанной на него
леской, крючком, грузилом и самодельным поплавком из крашеной
пробки. Не хватало лишь хорошего удилища. Виктор достал из
сумки перочинный нож, собираясь отправиться на поиски
подходящего прута. Татьяна, к тому времени, закончив кулинарные
сомнения по поводу: “Чтобы ещё подать к столу?” - Доварила
кашу. Она задержала взявшегося за ручку двери Виктора, сказав:
- У меня всё готово, осталось нарезать хлеб, да тарелки на стол
поставить.
Татьяна, через тряпку держа за ручку кастрюльку, перенесла
её с плиты на стол. Открыв крышку, разложила рассыпчатую
гречневую кашу по тарелкам. Ели они молча, посматривая на
манящую, покрытую зелёной травкой, залитую солнцем, лужайку.
Попив чая с мятой, каждый пошёл по своим делам: Татьяна - искать
щавель для супа, Виктор на рыбалку.
Прут он решил срезать где-нибудь на берегу, выбрав
подходящий в прибрежных кустах. Долго искать не пришлось и
скоро удочка была готова. Осталось набрать червей. Виктор палкой
сковырнул дёрн, обнаружив несколько подходящих жирных экземпляров.
Рыбы наверняка будут довольны столь знатным угощением и
успех рыбалки гарантировано обеспечен.
Виктор уселся в тени нависшего над рекой дерева. Долго не
Клевало, и он хотел было поменять место. Только подумал об
этом, как леска натянулась, и поплавок ушёл под воду.
“Нужно немного подождать, чтобы рыба лучше захватила наживку,”
- промелькнуло в голове рыболова.
Поплавок подёргался и перестал. Виктор подождал ещё немного,
но поклёвка не повторилась.
“Видно, рыбка объела червяка на крючке или стянула его.”
Он вытащил из воды крючок. Действительно, червяка на нём
не оказалось. Виктор насадил на крючок нового червяка и снова
закинул удочку. Всё повторилось, как и в первый раз - червяка
опять стянули. Теперь, закинув удочку в третий раз, Виктор
решил не ждать, а подсекать сразу при первых признаках
клёва.
Глава 8. Кошка с умными глазами, царь пескарей
и лесные ягоды на ужин
Как только началась поклёвка и поплавок ушёл под воду, Виктор подсёк. Маленький пескарик болтался на крючке. Видно, воришка увлёкся, решив, что и в этот раз сможет слямзить наживку. Виктор снял бедолагу с крючка и бросил в траву. Следующую поклёвку ждать долго не пришлось - не прошло и пяти минут, как поплавок ушёл под воду. Виктор тут же подсёк, но крючок оказался пуст - ни червяка, ни рыбёшки. Этот рыбий собрат был смышлёней своего незадачливого предшественника и дёргал червя, лишь когда мог наверняка стащить его с крючка. Может быть, отсутствие у Виктора навыков и хитрости бывалых рыбаков давали рыбёшкам смертельно опасную для них фору. Тем не менее, ещё трёх червяков рыбёшки стащили с крючка, не заплатив за это ни одной жизнью, даже самой маленькой рыбьей сикилявки.
Виктору пришлось прервать рыбалку и заняться добычей червей. Скоро, он набрал их два десятка и снова взялся за удочку.
На сей раз, он периодически подсекал, хотя никакой поклёвки и в помине не было. Наконец, удача улыбнулась ему, и ещё один маленький пескарик полетел в траву.
Для того, чтобы поймать третьего пескаря ушло добрых полчаса. Зато рыбёшка оказалась больше тех, предыдущих двоих вместе взятых. Вид у неё был степенный, солидный. Она не сучила хвостом, стараясь вырваться на свободу.
«Не иначе, пескариный король», - подумал Виктор.
Он уже снял с крючка рыбёшку и собирался бросить в траву к предыдущим двум, как увидел рядом с собой кошку.
«Когда она появилась и откуда пришла на пустынный берег?»
На эти промелькнувшие в голове вопросы ответа не было.
Кошка имела очень странный вид. Таких лохматых он никогда раньше не видел. Размеров она была самых обычных, кошачьих, но покрывающая тело шерсть - густая и длинная, напоминала шерсть горного яка. Шерсть топорщилась во все стороны, увеличивая вдвое толщину кошачьего туловища.
«Наверно, уже слопала мою рыбу и теперь ждёт следующую», - подумал Виктор.
Кошка, словно прочитав его мысли, подошла к двум лежащим в траве рыбкам. Она протяжно мяукнула и посмотрела на Виктора.
Кошка смотрела прямо в глаза и взгляд её казался осмысленным, а глаза умными. Она, словно, спрашивала разрешения: «Можно мне съесть этих маленьких пескариков?»
- Ну, что с тобой делать! Ешь на здоровье», - разрешил Виктор и бросил к этим двум третью пойманную рыбёшку.
Кошка, не откладывая, приступила к трапезе.
Виктор насадил на крючок червя и закинул удочку. Нужно было восстановить съеденные кошкой потери.
«Конечно, три маленьких рыбёшки для ухи маловато. Нужно хотя бы десяток. Если кошка не уйдёт, будет ждать ещё подачек, тогда и до вечера рыбы не наловить», – размышлял Виктор.
Долго не клевало. Он повернулся посмотреть - здесь ли кошка? Кошки не было. Она исчезла так же незаметно, как и появилась. В траве оставался один самый большой, выловленный последним, пескарик.
«Странная кошка. Съела две малюсенькие рыбки, а самую большую есть не стала. Может быть, она «спрашивала разрешение» съесть только лежащие в траве рыбки? Ведь, в этот момент, в траве лежало только две. Третью, самую большую, я туда ещё не бросил. Поскольку, третьей в траве в момент вопроса не было, она без разрешения есть не стала. А может, третья рыбка какая-то особенная? Ведь показалось же мне самому, когда её разглядывал, что она принадлежит к пескариному королевскому роду. Царских особ обижать, тем более есть, не положено. У них положено просить оказать какую-нибудь нужную для тебя милость», - промелькнуло в голове у Виктора.
«Какие странные мысли лезут мне сегодня в голову!» - подумал Виктор. - «Про какие- то несвойственные кошкам поступки, про рыбьих королей. Чушь какая-то».
Он подсёк удилищем. Червяка уже успели съесть. Виктор насадил нового. В течение получаса не было ни одной поклёвки. Он периодически вытаскивал крючок из воды. Червяк так и сидел на уготованном судьбой «вертеле».
«Время уже обеденное, пора заканчивать», - решил Виктор.
Он поднял с травы одиноко лежащего пескаря.
«Из одного пескаря уха точно не получится. Пускай идёт домой в своё пескариное царство».
Виктор бросил рыбку в воду. Та вильнула хвостом и ушла на глубину. У царей положено просить и он попросил:
- Сделай так, чтобы я и все мои близкие ещё долго были живы и здоровы.
По его мнению, наличие здоровья являлось самым главным для человека. Если здоровья нет, не говоря уже о самой жизни, то и всякое другое не в радость, да и не нужно остальное вовсе.
Когда Виктор вошёл в домик, обед у Татьяны был приготовлен. Спрашивать о рыбалке она не стала. Видя, что улова нет не хотела расстраивать неудачника.
Они поели. Хотя, после бессонной ночи неплохо было бы вздремнуть, время на дневной сон тратить не стали. Решили сходить погулять, изучить окрестности.
Теперь, чтобы не заблудиться, Виктор намеривался запомнить, с какой стороны должно светить солнце.
Полуденное солнце припекало, было жарко. Татьяна одела купальник, Виктор плавки и оба вышли на улицу.
Сначала, они шли вдоль речки. Вскоре, крутой берег сменился заливным лугом. Здесь речка круто поворачивала, и русло шло почти параллельно предыдущему участку, но перемещая текущие воды в противоположном направлении. Идти дальше по берегу стало неинтересно, и они углубились в лес.
Берёзы и осины росли вперемешку с соснами и елями. Это обстоятельство обещало неплохую грибную охоту.
Татьяна и Виктор шли медленно, всматриваясь в густую, растущую под деревьями траву. К их разочарованию, кроме сыроежек ничего не попадалось. Да и те большею частью были червивыми. Они перевалили бугор и вышли к черничнику. Ягода на кустах росла крупная, сочная. Целый час они, как две пасущиеся овечки, ходили по черничной поляне, собирая с кустов и отправляя в рот ягоды. Иногда попадались кустики красной, спелой земляники и не успевшей ещё созреть брусники. Они давно уже утолили “ягодный” аппетит, но изобилие растущих под ногами ягод не отпускало. Когда всё же остановились и посмотрели друг на друга, то не смогли удержаться от смеха.
Испачканные в чернике руки и лица делали их похожими на двух голопузых, только что вылезших из преисподней, чертенят. Они продолжили свой путь по лесу, в надежде встретить ещё какое-нибудь лесное чудо. Например, малинник с созревшими ароматными ягодами.
По мере продвижения вперёд лес менялся. Стало больше встречаться лиственных деревьев и, частенько, дорогу преграждал густой кустарник. Приходилось петлять, обходя его. Идти дальше, петляя и возвращаясь назад, было неинтересно и утомительно. Они повернули назад.
Яркое, испускающее жаркие дневные лучи, солнце всё чаще пряталось за тучами. Скоро, крупные капли дождя забарабанили по кронам деревьев, а солнце окончательно закрыли тёмные дождевые тучи. Холодные капли падали на голое тело, заставляя вздрагивать и вызывая озноб. В лесу сразу стало темно, холодно и сыро.
Глава 9. Ночные приключения.
Татьяна и Виктор спрятались под кроной огромной ели. Они
стояли прижавшись друг к другу. Полуобнажённые тела,
соединившись в единое, охваченное обоюдным кольцом рук,
противостояли порывам холодного ветра, не позволяя отнять
живительное тепло. Влюблённые молчали, прислушиваясь каждый
к себе самому, к происходящим в душе переменам. Волна теплоты
и нежности, рождённая прижавшимися друг к другу молодыми
телами, вызывала неудержимый эйфорический полёт души, заставляя
искать чувственной разрядки. Она понимала, физически ощущала,
происходящее сейчас в нём. Откликающаяся, почти резонирующая
чувственность, в этом новом, объятом кольцом рук, едином порыве,
соединило в поцелуи губы. Руки ещё крепче сжали тела и мост,
утоляющей желание плоти, соединил мужчину и женщину.
Она обхватила его торс ногами и скоро протяжный стон влюблённой
женщины высокой нотой сплёлся со зловещим свистом ветра. Ещё
долго они стояли опустошённые, ошеломлённые, отдавшие
последние силы неудержимому, страстному порыву. Вплотную
прижавшись, они старались согреть остывшие на ветру тела.
Приближалась ночь. Дождь то затихал, то начинался вновь.
Закрывающие небо тучи спрятали звёзды. Лишь иногда
выглянувший из-за туч краешек луны освещал мокрые силуэты
качающихся на ветру деревьев. Было понятно, что в ближайшие
часы погода к лучшему не изменится. Решив больше не ждать, они
отправились в обратный путь.
Перевалив через бугор, Татьяна и Виктор повернули налево.
Сюда они шли вдоль берега реки и сейчас выбранное направление
казалось правильным. Мокрая трава охлаждала и без того озябшие
ноги. Невзначай задетые плечом ветки деревьев добавляли к редким,
падающим с неба каплями весомую лепту, поливая тела обильным,
холодным душем.
Они шли промокшие, замёршие, не обращая внимания на такие
неприятные подарки природы. Нужно было идти как можно
быстрее, чтобы окончательно не замёрзнуть и не простудиться
По их подсчётам, домик уже должен был находиться где-то
рядом. Вместо этого ещё один бугор преградил путь. Стало
понятно, что они сбились с пути и, может быть, даже ходят по
кругу. В данной ситуации положение становилось отчаянным.
Раздетые, замёрзшие, долго ли смогут они блуждать по мок-
рому, холодному лесу, ища дорогу к своему временному и такому
желанному сейчас жилищу? Всё же силы откуда-то брались
и они шли и шли вперёд, надеясь, веря в удачу.
Опять какой-то бугор перегородил им дорогу. Перевалив его,
Виктор понял, что это всё тот же бугор. Они просто ходили по
кругу, как будто кто-то заколдовал обратную дорогу домой,
превратив, замкнув её в кольцо. Вот и ель, под которой сов-
сем недавно прятались от дождя. Нужно было начинать всё
сначала, отправляясь в обратный путь к спасительному, сухому
домику. Татьяна тоже увидела эту ель и всё поняла. Она
не заплакала, нет, лишь ноги налились свинцом усталости и
обмякло тело. Виктор почувствовал происходящие с ней перемены
Он сам замёрз и устал до предела, но ответственность за
доверившегося ему человека добавляла сил. Даже если они на
этот раз выйдут, без бессмысленных петляний по лесу, сразу
к домику, время на дорогу уйдёт немало. Одному богу известно
какое расстояние отделяет их от спасительного жилища.
Татьяна вряд ли ещё раз сможет пройти весь путь. Жаркие лучи
костра сейчас смогли бы согреть и восстановить силы.
“Но где взять спички и сухие ветки?” – мысленно задал вопрос
Виктор, всё же надеясь найти нужный ответ.
Он в сердцах хлопнул себя по бёдрам и тут почувствовал что-
то твёрдое в маленьком кармане плавок. Виктор расстегнул
молнию на кармашке и обнаружил там зажигалку.
Когда-то на пляже, он нашёл её и сунул в карман. Виктор не
курил. Поэтому, найденная зажигалка была для него вещью
бесполезной, ненужной. Целый год она пролежала в кармане
шерстяных плавок и сейчас оказалась здесь весьма кстати.
- Сейчас, костерок разведём, согреемся, - подбодрил он Татьяну.
Оставив Татьяну под елью, он нарвал сухого мха под кронами
деревьев, словно крышами защищающими от дождя почву.
Там же собрав сухие ветки, принёс всё под ель и сложил
шалашом. Сверху устроенного сооружения, так же шалашом
поставил сырые ветки покрупней. Нажав на клавишу зажигалки,
запалил сухой мох. Огонёк чуть теплился, не желая
разгораться. Виктор кормил это капризное, красное и, такое
необходимое ему сейчас, горячее чудо природы сухими веточками
и пучками сухой травы. Наконец, вспыхнув, пламя побежало
вверх по сложенным шалашиком сухим веткам. Костер занялся
и пока не образовались угли, мгновенно поглощал подбрасываемые
ветки. Виктор, занятый поиском и подтаскиванием сухих
веток, на время забыл о Татьяне. Она же, отогревая остывшее
тело, по очереди поворачивалась к пламени то левым, то правым
боком.
Скоро, запаса принесённых веток стало достаточно, чтобы на
время не думать об этом. Виктор сел на корточки рядом с
костром. Пламя, колеблясь в такт порывам ветра, то обжигало,
то отделялось, отодвигая живительную, тёплую волну.
Немного согревшись, Виктор переместился поближе к Татьяне.
Уходить от жаркого пламени костра в промозглую сырость ночи
не хотелось. Они решили здесь, у костра скоротать ночь
и с первыми признаками рассвета двинуться в обратный путь.
Пламя костра грело повёрнутую навстречу тепловым лучам
сторону тела. Зато другая, охлаждаемая порывами ветра и
иногда долетавшими каплями дождя, мёрзла. Не хватало
брезентового полога, чтобы сгладить этот недостаток.
Оставшуюся часть ночи они провели у костра. Привыкнув к
неудобствам одностороннего подогрева, вовремя меняли положение,
подставляя начинающие замерзать части тела. Одолевающее под
утро состояние полудрёмы не мешало этому.
Утро встретило хмурыми тучами и холодным ветром. На
светлеющем небосводе, в просветах между тучами, гасли звёзды.
Уходить от тёплых лучей костра не хотелось. Сырость и
прохлада просыпающегося леса сейчас совсем не манили. Даже
мысль о сухой, теплой постели не могла ускорить момента
расставания с костром. Тем не менее, надо было идти домой
и они пошли, надеясь, что на этот раз им повезёт больше.
Холодная мокрая трава хлестала по ногам. Случайно задетые
рукой ветки поливали холодным душем и нагретое костром
тело очень быстро замёрзло. Они шли, не думая о направлении
Какое-то интуитивное, первобытное чутьё подсказывало
дорогу, направляло в тёмном, холодном лесу.
Дорога, занявшая не более получаса, показалась бесконечно
длинной. Наконец, они вошли в дверь своего жилища. Пока
Татьяна обтирала себя полотенцем, Виктор поставил на огонь
чайник. Скоро, тот весело засвистел носиком. Виктор заварил
чай. Выпитые две чашки горячего чая немного согрели. Они
легли в холодную постель и прижались друг к другу. Два
замёрших тела плохо нагревали постель. Когда тела всё-таки
согрелись, сон сомкнул веки и унёс в страну грёз. Им что-то
снилось. Татьяна стонала во сне. Виктор ворочался с бока набок,
не просыпаясь, никак не определив для себя удобной позы.
Солнце, перевалив полуденную отметку своего каждодневного
пути по небосводу, весёлыми золотыми лучиками пробралось
в домик сквозь щель между занавесками. Озорной лучик коснулся
лица и пробудил обоих. Может быть, потерянные в ночных
скитаниях силы удержали бы их в постели до вечера, но
требовавший пищи пустой желудок не хотел больше ждать.
Глава 10. Ещё один день, ещё один вечер.
Небо было чистым, без единого облачка. Ночной дождь, коcтёр
и скитание по ночному, холодному и сырому лесу казались
дурным сном. Першение в простуженном горле и царапины
на теле, увы, не позволяли так думать.
Первым с постели встал Виктор. Поставив чайник на плиту,
долил воды и зажёг огонь. Татьяна попросила тоже самое сделать
с кастрюлькой. Изложив просьбу, она чихнула. Видно,
вчерашняя прогулка, если не брать в расчёт обилие впечатлений,
не пошла на пользу.
Когда вода в кастрюльке закипела, она встала с постели.
Быстренько помыв с десяток картофелин, бросила их в кипяток.
По очереди поливая из ковшика на руки друг другу, они умылись.
Скоро, нехитрый завтрак был на столе. К сваренной в
мундире картошке ломтями нарезали сало, дольками луковицу.
Благодаря нагулянному в ночном путешествии аппетиту, всё это
Воспринималось сейчас, как самые изысканные деликатесы. Голод
не тётка и, объединив усилия, они оставили на столе лишь хлебные
крошки да кожуру от картошки. Выполняющий роль десерта
чай с сахаром пришлось пить без хлеба. Последний кусок съели
с картошкой.
На улице светило яркое солнце. Хотелось прогреть своё
простуженное тело под его жаркими лучами, выгнать
прицепившуюся ненароком хворь.
Татьяна взяла полотенце и, завернув в него невысохший ещё
купальник, вместе с Виктором отправилась погреться и позагорать
на берег речки. Они устроились под высоким берегом,
рядом с быстрой водой. Было довольно жарко: лучи солнца
нагревали тело, а крутой берег, как матерчатый полог, защищал
даже от лёгкого ветерка. Разогретое на солнце тело покрылось
капельками пота, словно бисером. Казалось, что пора окунуться,
но оставшееся в суставах ощущение холода предупреждало –
ещё не время.
Виктор ждал, пока солнце прогреет кости и окончательно изгонит
хворь. Татьяна такого мнения не придерживалась.
Она встала с горячего песка и направилась к мостку. Лежащий
на животе Виктор, приподнявшись на локтях, смотрел,
как Татьяна сползла с мостков в воду и поплыла. Выражение
лица Виктора говорило: вышибать клин - клином не его метод. Он
предпочитал во всём быть уверенным и если делать, то основательно,
с гарантией.
Наплававшись, Татьяна вылезла на берег и сразу чихнула. На
этот раз одним клином выбить другой ей не удалось. Виктор
смелым примером не соблазнился, дождался, когда солнце
прогреет кости. Прогревшись полностью, он полез в воду.
Плавал долго. Лишь почувствовав озноб охлажденного тела,
вылез на берег и лёг на горячий песочек. Ещё раз лучи солнца
прогрели его тело.
Они находились на берегу речки, пока вечерняя прохлада не
сменила дневной зной. Сегодня вечером они решили устроить
рядом с домиком костёр.
Татьяна занялась приготовлением ужина. Виктор наточил об
обломанный кусок грубого наждачного круга зазубренный топор.
Теперь, с таким острым орудием, он вполне мог начать поиски
дров.
Искать долго не пришлось. В лесу, в ста метрах от домика,
стояла засохшая ель.
“Высохшее на солнце дерево будет хорошей “пищей” для огня”,
- подумал Виктор и принялся за дело.
Через час, разрубленный на четыре части, ствол дерева лежал
рядом с домиком. Виктор принёс сухих веток, сложил шалашиком.
Внутрь шалаша положил сухой мох и маленькие сухие веточки,
подкатил поближе принесённые части дерева.
“На одном можно будет сидеть. А другие, когда костёр
разгорится и появятся угли, пригодятся для “корма огня”.”
Он почему-то думал об огне, как о почти живом, состоящем
из горячей плазмы, существе.
“Огонь, как жестокое и одновременно доброе существо, очищает и
уничтожает. Живет лишь короткий миг, пока есть для
него корм. И умирает, когда корм заканчивается. Он проживает
короткую жизнь: греет тебя или, разбушевавшись, сжигая
всё вокруг, умирает, чтобы возродиться снова бесконечное
количество раз. Может, и наша душа, так же как огонь, сжигает
твоё тело, воспламеняя в накале бушующих страстей, чтобы
в конце концов, умертвив тело, возродиться вновь”.
Виктор занимался всем необходимым для устройства костра добрых
два часа. За это время Татьяна отварила макароны и вскипятила
чайник. Они поужинали на маленькой кухне, собираясь после ужина
выполнить задуманное.
Солнце, коснувшись верхушек деревьев, готовилось спрятаться
за горизонт. Темнело. Потянуло вечерней прохладой. Самое
время было разжигать костёр.
Виктор чиркнул спичкой по коробку. Маленькое пламя,
рождённый, не без его участия, огонь, с поднесённой ко мху
горящей спички, зажгло, полыхнув вверх по сухим веткам. Костёр
начал разгораться. Скоро, все сложенные шалашиком ветки охватило
пламя. Стало жарко и бревно, на котором сидели Виктор
и Татьяна, пришлось отодвинуть дальше от костра.
Когда ветки прогорели и осели, осыпавшись вниз тлеющими
углями, Виктор накатил одно из брёвен на угли. Оно загорелось,
потрескивая, периодически выбрасывая сноп искр. Пламя
получилось меньше, слабее, чем от веток. Бревно, выполняющее
роль лавки, пришлось снова пододвигать к костру.
Татьяна и Виктор сидели на бревне, соприкасаясь плечами.
Отсветы колеблющегося пламени терялись где-то далеко в
сгустившейся тьме ночи. Тень от сидящих рядышком двоих
людей рассекала надвое освещённый костром круг. Чудилось,
что по этой тени, прячущиеся во тьме сущности, подкрадываются
сзади. Татьяна и Виктор смотрели на играющие, лижущие
дерево языки пламени. Им было тепло и хорошо вдвоём.
Они сидели молча, ощущая прикосновения друг – друга и ещё
третьего, сейчас пожиравшего древесину и почти живого. Казалось,
пламя что-то говорило им, меняя форму, перемещая красные,
горячие огненные всплески, отплясывая и кривляясь. Но что
оно хотело сказать? На каком языке, наречие пыталось
достучаться в человеческую душу? Может быть, оно хотело
предупредить об опасности? А может, оно просто кривлялось и
дразнило, при этом говоря:
“Сейчас я ласков, послушен. А попробуй дотронуться
до меня! Дай мне ещё много - много корма. Увидишь, каким
сильным и свирепым я стану”.
Виктор и Татьяна ни о чём таком не думали. Они просто сидели
и смотрели, впитывая, пуская внутрь, в себя эти тёплые,
греющие тело и душу лучи. Они не замечали, что окружающие
их деревья странного, мёртвого леса стояли, словно притаившиеся на
время злобные лесные фурии, не одобряющие этот яркий свет
костра, нарушивший темноту злобного царства.
Казалось, что они тянули к границе отбрасываемого костром
света свои корявые, жёсткие щупальца. Ожидали того момента,
когда костёр погаснет, чтобы схватить, разорвать тех, кто
посмел нарушить, посягнуть на темноту их царства. Когда
дрова догорели, превратившись в тлеющие угли, Татьяна и
Виктор пошли в дом. Пора было укладываться спать. Время
давно перевалило за полночь. Но затянувшийся сегодня их утренний
сон давал силы на бодрствование, отодвигая границу времени
перехода к восстанавливающему силы сну.
Глава 11. Душа нетленная не дремлет.
Почва вокруг костра была влажной, и Виктор не стал гасить тлеющие угли. В успевшем остыть домике стало прохладно. Татьяна разобрала постель, и они легли. Разогретые у костра тела довольно быстро, словно две большие грелки, нагрели и постель. Влюблённые лежали рядышком едва касаясь друг – друга. Блаженная истома, разлившаяся по расслабленному, принявшему горизонтальное положение телу, заглушала все другие желания. Запасённое у костра тепло быстро приближало тот момент, когда сон смыкал веки и уносил в мир грёз. Он постепенно брал верх над бодрствованием, давал ощущение невесомости, как у бестелесного, эфирного существа, пускал душу по волнам самых смелых фантазий.
Касаясь упругого, тёплого женского тела, Виктор засыпал. Уже во сне он почти физически ощущал сладостные мгновения любовной истомы, вызванные обладанием женщиной. Присутствие рядом женщины, которая, возможно, чувствовала то же самое, превращало сон в явь. Виктор навалился сверху и взял готовую к любви женскую плоть.
Сегодня всё это происходило совсем по-другому - на грани между фантазией и реальностью. Овладевший, было, душой сон полностью не отпускал, преломляя, соединяя в нечто новое, смешивая чувственные, сладострастные ощущения тела, с глубинными, возносящими душу, нежными. Новые ощущения перемещали плотскую любовь в ранг значительных, почти священных, наполненных таинством, действий.
Ты одновременно как бы в двух ролях: одного из двух крепко обнявшихся, разгорячённых тел; и стороннего наблюдателя, снисходительно, с философской мудростью относящегося к происходящему и происшедшему. Именно к происшедшему: всё, что сейчас делали два влюблённых человеческих существа, как бы уже было. Было когда-то давно и осталось сзади на дороге бегущего вперёд времени. А сейчас вспоминалось, выстраивалось памятью в новое событие. Эти же и в то же время другие два человеческих существа, сами того не выбирая, были свидетелями и участниками взаимного влечения и любви между мужчиной и женщиной.
Женский, сладострастный стон закончил мытарства и тех и других, погрузив всех в глубокий сон. Тело замерло в застигнутой сном позе. Ровное дыхание и слабый стук сердца поддерживали в нём жизнь. Картины сна сменялись одна за другой, уводя душу, отвлекая от реального, происходящего рядом. Душа Виктора блуждала в этих лабиринтах, тем не менее, не забывая о теле. Чувство притаившейся опасности не покидало её.
Вот оно, подстерегающее, готовое напасть, притаилось, притворяясь спящим. Серое с неровными очертаниями пятно, а в середине тело Татьяны. Щелки глаз, горбатый нос и большие уши делали похожим на контуры человека этот серый сгусток полевой материи. В стольких людях жило серое и злобное, столько тел поменяло и душ зачернило, что непроизвольно принимало форму человеческого тела. Сегодня полевая сущность вышла на охоту, наметив в качестве дичи душу Виктора.
Много раз, до сего дня, они встречались. Так угодно было судьбе, что в прошлых,
оставшихся далеко позади на дороге бегущего времени, человеческих воплощениях Виктор мешал её деяниям. Всякий раз, тёмное и злобное, соперничая с праведным и чистым, терпело поражение. Тогда это были открытые, понятные, бескомпромиссные поединки. Сейчас, всё происходило по-другому.
Серая сущность пряталась, скрываясь до поры в теле миловидной, влюблённой женщины. Не проявляя себя днём, когда солнечные лучи мешали, уменьшая дьявольскую силу тьмы, она ждала. Она ждала того момента, когда поглощённая, сжигаемая страстью душа Виктора забудет обо всём, упиваясь волшебными, восхитительными порывами любви, не чувствуя и не слыша ничего, кроме завораживающих любовных мелодий. И вот, сущность решила, что момент настал.
Душа Виктора переместилась подальше от такого опасного соседства, поближе к свету, отбрасываемому фитильком коптилки. Серая, враждебная сущность медленно обволакивала тело Виктора, прощупывая – здесь ли то, что она ищет. Поняв, что её и в этот раз надули, взмыла к потолку. Теперь, в открытой борьбе ей не одолеть, не взять верх.
Она метнулась к входной двери. Закрытая на ключ дверь не поддавалась. Добротная, со знанием дела пригнанная, дверь не имела ни одной щели. Лишь замочная скважина узким ходом сообщалась с улицей. Маленькой струйкой серое вытекало из дома. К удивлению Виктора, серый объём перестал уменьшаться и, напротив, стал расти. Видно, что-то извне пополняло его. Возможно, застывшие в виде засохших деревьев мёртвого леса, лесные фурии питали серую сущность, увеличивая силы зла. Отверстие было маленьким, и объём увеличивался очень медленно. И без того тёмное внутреннее помещение домика темнело ещё больше. Виктор мысленно провёл вокруг себя круг. Теперь им придётся потрудиться, прежде чем они сломают воздвигнутое волей препятствие.
О том, что будет, если не хватит сил и падёт единственная, воздвигнутая им преграда, старался не думать. Пока ты сам не испугался, не сломался, не сдался, никто не сможет победить тебя. Если бы он не затеял опасную игру в кошки-мышки, а остался со своим телом, то всё могло происходить иначе. Начертанный на полу круг уже не смогла бы сломать никакая дьявольская, собранная воедино сила.
Втекающая в замочную скважину серая масса уже заполнила треть комнаты. Пламя ночника вдруг заколебалось и потухло. Виктор понял, что всё уже началось. Он ещё и ещё раз мысленно представлял начертанный в эфире защитный круг. В окружающей кромешной тьме чувствовал – нечто сильное пытается прорваться, раздавить защищённое кругом пространство. Видно, сил у этого серого, прячущегося в темноте, много, если оно, не побоявшись потерь, гася коптилку, подгорело в плазме огня.
Целых два часа Виктор сдерживал натиск. Его силы, тая с каждой минутой, были на пределе. Виктор интуитивно понимал: что-то здесь не так. Не могла стерегущая, злобная сущность не предусмотреть какого-нибудь резерва. Он чувствовал, что противоборствующая сила ширится, растёт. Видно, ещё какие-то сущности, проникая через замочную скважину, присоединялись к его противникам. Была только одна надежда: лучи утреннего солнца не заставят себя долго ждать, не потеряются в тёмных, грозовых тучах, а придут вовремя и ослабят тёмные силы ночи.
Глава 12. Тень сомнений.
Произошло то, что никто из занятых борьбой не ожидал. Татьяна проснулась и, увидев погашенный ночник, зажгла его. Злобная, живущая в ней сущность, покинула человеческое тело и, увлёкшись борьбой с душой Виктора, сейчас не контролировала Татьяну. Отбрасываемый фитилём ночника тусклый свет смещал темноту к углам комнаты, расширяя защитный, начертанный Виктором круг. Свет, проникая сквозь колеблющееся, словно над разогретой землёй, пространство, достигал стен комнаты. Лишь стоящие на полу предметы, отбрасывая тень, предоставляли возможность темноте спрятаться.
Силы, противостоящие Виктору, только что были значительно могущественнее. Проснувшаяся Татьяна непроизвольно сыграла на стороне Виктора. Круг света мешал чёрным силам свершить задуманное. Если бы удалось снова погасить фитилёк, то они могли смело продолжить начатое. Но в этом случае, проснувшаяся Татьяна тотчас зажгла бы фитилёк ночника.
Серая, злобная сущность пребывала в нерешительности, не зная, что предпринять. Вернуться в тело Татьяны и подчинить его себе? Или, несмотря ни на что, продолжать борьбу? В том и другом случае успех был сомнителен.
Начинался рассвет, ослабляющий, уменьшающий возможности тёмных сил. Каждая прошедшая минута, становилась потерянной для успеха попыток предпринимаемых серой сущностью, предоставляя Виктору шанс.
Решив не тратить понапрасну сил, она снова заползла в Татьянино тело. Душа Виктора подождала, боясь подвоха, ожидая дальнейших, враждебных действий, и вернулась в покинутое ночью тело. В следующий раз, когда сущность начнёт действовать, душа Виктора решила не прятаться. Используя человеческое тело, можно противостоять более решительно.
Только что пережитая опасность пробудила в Викторе двойственное чувство. Сущность, засевшая в прекрасном женском теле, вызывала неприязнь к самой Татьяне. Лучи восходящего утреннего солнца, падающие на безмятежное, по-детски милое лицо женщины, делали её привлекательной и желанной. Хотелось с алчностью, жаждущего крови зверя, наброситься на прекрасное, женское тело. Схватив его мертвой хваткой железных объятий сильных рук, терзать, погружая в него словно стилет восставшую мужскую плоть. Наслаждаться в эти минуты своей беспредельной властью над стонущим, извивающимся в похотливой агонии женским телом, изведавшим коварство, внезапно захватившей в блаженный плен, мужской силы. Услышать стоны и скрежет зубов, проявляющей себя, сопротивляющейся насилию женской души, борющейся с возжелавшим чувственных наслаждений, женским телом.
Осторожно, крадущейся змеёй, Виктор заполз на Татьянино тело. Раздвинув женщине ноги, погрузил внутрь восставшую мужскую плоть. Сначала, Татьянино тело оставалось безучастным. Оно лежало, безвольно распластавшись на матрасе. Душа очнулась от оцепенения и в полусне, еще не осознала происходящее. Но тело уже включилось в любовную схватку. Оно вибрировало, извивалось, подставляя для мужского, посягнувшего, самые страстные, чувственные места женского эго.
Высокие ноты женского, сладострастного стона, резкая боль от обхвативших мужское тело женских рук, оставляющих следы царапающих ногтей на спине, пробудили обоих. Они чувствовали себя не выспавшимися, разбитыми. Если не лучи утреннего солнца, беспардонно падающие прямо на лицо, то оба с удовольствием поспали бы ещё.
Татьяна и Виктор вылезли из-под одеяла. Чтобы набраться необходимой для дневных забот бодрости, пошли купаться на речку. Прошедшая ночь была по-осеннему холодной и вода к утру успела остыть.
Взойдя на мостки, Татьяна нырнула первой. Виктор последовал её примеру. Вода обожгла тело купальщиков. Потом, словно теплея, уже не казалась такой ледяной.
Наплававшись в прохладных бодрящих водах реки, они вылезли на берег. Свежий утренний ветерок остужал и без того охлаждённую кожу, покрывая её рябью мурашек. Татьяна, растерев тело полотенцем, передала его Виктору. От растирания кожи мокрым полотенцем не становилось теплее. Виктор ограничился вытиранием лица и рук. Он краем глаза наблюдал за Татьяной, стараясь не обнаружить излишне пристального внимания.
«Кто сейчас передо мной – гнусная серая сущность или сама Татьяна? Вообще, осталось что-нибудь от самой Татьяны, кроме привлекательной внешней оболочки?» - размышлял Виктор.
Погода, явно, портилась. Так же, по-летнему ярко, светило солнце. Но его лучи, словно утратив часть своей силы, слабо нагревали тело. Предвещая смену погоды, по небу плыли, подгоняемые порывами ветра, перистые облака. Все эти обстоятельства не радовали Виктора. К тому же, перспектива остаться здесь один на один с тёмными, жаждущими его гибели силами, портила и без того нерадостное, совсем не утреннее настроение.
Он проклинал тот момент, когда влюблённая, ослеплённая чувством душа, позволила поймать себя в капкан обещаний, согласившись на эту загородную «авантюру». Теперь поздно было сожалеть. Что произошло, того не изменить. Сейчас, главное не сломаться, не поддаться подкрадывающемуся к душе унынию. Нужно выстоять в невидимых, сокрытых ночной мглой баталиях с дьявольским, безжалостным, сильным. И всего-то оставалось несколько дней обоюдного, добровольного уединения. Потом, приедет отец Татьяны и увезёт обратно, домой, в привычную, обыденную жизнь. Вот, только что, или кого он повезёт? Виктор не хотел зацикливаться на данной теме, подтачивая собственные силы бесплотными раздумьями. Но мысли снова и снова возвращались туда же, пытаясь найти в замкнутом круге событий хотя бы одну прямую, уводящую прочь дорогу.
«Нужно только быть начеку, не сломаться, не поддаться унынию, отчаянию. Интересно было бы знать, что сейчас думает прячущаяся в Татьянином теле сущность. Какие козни она ещё готовит? Догадывается ли, что узнал в ней свою давнишнюю соперницу по прошлым, мирским делам. Узнал и вспомнил о многих делишках заклятого врага всего чистого, праведного».
Об этом думал он, идя в домик вслед за Татьяной. Хоть и задним умом, но всё же додумался, открыв истинный смысл в происходящей цепи событий. Сейчас, он лишь игрушка, щепка на реке затягивающего водоворотом времени. Но как знать, не подвернётся ли спасительная соломинка, изменив обстоятельства в его пользу? Нужно было лишь придумать - как избежать участи «жертвы обстоятельств».
В домике Татьяна сняла мокрый купальник, облачив тело в юбку и летнюю кофтёнку. Виктор, сидя в углу комнаты, смотрел, как она переодевалась. Прекрасное тело молодой женщины радовало глаз, но не затрагивало душу. Мысли уводили, ставя барьер тому, что видели сейчас глаза. Виктор искал причину, чтобы уйти и побыть одному. Он заглянул в стоящее на полу ведро. Вода едва прикрывала дно.
- Я схожу за водой, - сказал он Татьяне. - А ты подумай, что приготовить на завтрак.
Он взял ведро и вышел вон. Татьяна поставила на плиту чайник и кастрюльку с налитой ещё вчера водой, собираясь сварить на завтрак гречневую кашу.
Глава 13. Один! Один ли?
Виктор вышел из домика и увидел лопату с наполовину
обломанным черенком, воткнутую у пепелища костра. Вчера
он хотел засыпать землёй тлеющие угли, да так и не засыпал.
Сейчас лопата была очень кстати. Можно накопать червей и
после завтрака сходить на рыбалку.
Он спустился к реке. Оставленная с прошлой его рыбалки банка
из под червей валялась около кустов. Виктор накопал червей,
потом ведром зачерпнул воды из родника.
“Прошло полчаса, как я отправился за водой. Наверняка, зав-
трак уже готов”, - думал он, поднимаясь на обрывистый берег
по ведущей к домику тропинке.
Съев гречневую кашу, выпив чая, они занялись своими делами.
Татьяна осталась в доме прибраться после завтрака, подмести и
помыть пол. Приготовление обеда также входило в её планы.
Виктор с мятым, закопчённым ведром, которое, наверняка, и было
предназначено для всяких “хозяйственных” нужд, снова отправился
на речку за водой.
“Ведро закопченное, смятое, а его судьба богаче на события,
чем у чистенького, предназначенного только для питьевой воды.
И рыбу в него выловленную кладут. И на рыбацком костре
рыбу в нём же варят. А когда надо, прямо как сейчас, и
пол с ним моют. Макают в него грязной половой тряпкой.
Потом, вымоют хорошенько и оно снова для многого пригодно,
готово дальше продолжать служить для тех же целей. Так и
человек – пускается во все тяжкие, чернит тело и душу. Нахлебается
подлого и гадкого досыта, а душа рвётся из бездны мрака и
безысходности ввысь, на простор свободного выбора в судьбе.
Покается человек, очистит душу от гадкого и грязного, и опять
живёт праведником, пока собственная дурь или скука праведной
жизни не опустит туда же, откуда только что выбрался. Душа
Татьяны, может быть, тоже страдает, ищет путь, позволяющий
вырваться на желанный простор, скинуть грязь зависти и злобы.
Кто знает, что уготовано нам на дороге жизни!? Возможно,
судьба выбрала именно меня, чтобы помочь свершиться этому,
угодному Богу чуду. В тленной слабой оболочке - человеческом
теле, моя, закалённая в передрягах прошлой жизни, душа сможет
осилить благое дело - изгнать, захватившую женскую душу,
дьявольскую, чёрную сущность. Знать бы на что, на какие посулы
и обещания “купилась” любопытная, желающая многого женская
душа? Какая совершённая подлость связала воедино обоих?
Если узнать о Татьяне, о чёрных моментах её жизни, тогда
моя миссия инквизитора чёрной части женской души будет
наверняка успешной”.
Такие мысли посетили Виктора, пока он отмерял шагами путь
до речки с пустым, а затем обратно до домика с полным ведром.
Он поставил ведро на пол в домике. Взяв удочку, банку с червями,
отправился обратно на речку. Виктор искать новое место для рыбалки
не стал. Уселся в тени куста, где рыбачил в прошлый раз. Только
сегодня улов интересовал его меньше всего.
Виктор смотрел на гладь бегущей воды, на застрявший на одном
и том же месте поплавок. Глаза его слипались, требуя отдыха в
качестве компенсации за прошлую бессонную ночь. Он уже хотел
вытащить крючок и переменить наживку, как рядом с поплавком
появились расходящиеся, словно от брошенного камня круги.
В середине этих кругов вынырнула рыбья голова. Глаза рыбьей
головы смотрели прямо на него. Рот открывался и закрывался,
как будто вынырнувшая рыба собиралась что-то сообщить.
К сожалению, на воздухе рыбы не могли говорить. В своей стихии
- речной воде, где, как утверждают учёные, рыбы производят
характерные виду звуки, Виктор всё равно ничего бы
не понял. Человеческим ушам, увы, не уловить что-либо в
подвластном рыбам диапазоне передачи звуков. Им оставалось лишь
смотреть друг на друга и уповать разве что на чудо, которое
позволит услышать сказанное. Чем дольше Виктор смотрел на
торчащую из воды рыбью голову, тем больше был уверен: перед
ним отпущенный на прошлой рыбалке “рыбий король”.
“Что он хочет сказать мне и зачем весь этот “спектакль” с
обоюдным созерцанием? Будто “королям”, хотя бы и рыбьим,
неизвестно - человек общаться с рыбой не может”, - думал Виктор,
нисколько не удивляясь, самому факту появления
глазеющей из воды рыбьей головы.
“Ещё только не хватает появления той лохматой кошки, чтобы
она своими “мур” и “мяу” рассказала всё за этого безголосого
“рыбьего короля””.
Не успел до конца додумать мысль, как Виктор почувствовал
прикосновение к своим ногам мягкой, лохматой шёрстки. Переместив
взгляд от торчащей из воды рыбьей головы к своим ногам, он
увидел трущуюся о ноги кошку. Кошка была та самая, приходившая
на прошлой рыбалке. Сомнений в этом у Виктора не возникало.
Вряд ли нашлась бы ещё такая же вторая с длинной, торчащей
ёжиком шерстью и абсолютно ровным, серым окрасом. Она мяукнула
и подняла на него осмысленный взгляд, с узкими щёлками
зрачков, зелёных глаз.
“ Теперь и эта от меня что-то хочет. Уж не рыбки ли!? Боюсь,
что на этот раз я вряд ли её побалую угощением”, – не имея
возможности высказаться на кошачьем языке, Виктор думал свои мысли
молча.
Как бы показывая, что не угощением интересуется, кошка, отойдя
на несколько шагов, остановилась и, повернув голову, ещё раз
посмотрела в его глаза.
“Уж не зовёт ли она меня за собой?” - подумал он.
Кошка, словно поняв мысли Виктора, мяукнула.
“А что “рыбий король”? Как он воспримет мой уход от реки?”
Виктор перенёс взгляд на гладь воды. Поплавок стоял на том же месте.
Но торчащей из воды рыбьей головы нигде не было видно. Она
исчезла.
Глава 14. Открывшаяся откровенность
“Раз этот “рыбий царь” смылся, вернее сказать занырнул, а
кошка зовёт за собой, пожалуй, пойду за ней. В конце концов,
любопытно знать, что хочет от меня это животное”, – решил Виктор.
Он воткнул удилище в землю, предоставив рыбам возможность
ловиться самостоятельно, и пошёл за кошкой. Кошка, увидев, что
он направился за ней, быстро вбежала на крутой берег. Пока
Виктор карабкался на берег, кошка успела далеко отбежать. Он
едва успел заметить, в какой из домов зашла она.
Перед ним была деревня. Двумя рядами вдоль улицы стояли
добротные, рубленные из кругляка дома, какие, обычно, строят в
сибирских сёлах. Сзади деревни, за огородами, начинался лес из
могучих кедров, елей и сосен.
Никакого присутствия рыбацкой избушки, из которой он
несколькими часами назад вышел, поблизости не наблюдалось. Сзади,
из-за спины, слышался шум могучей, с порогами, с быстро
несущейся водой, северной реки. Он краем глаза видел её холодные,
быстрые струи, лижущие каменное основание нависающего
над водой берега. Противоположный берег реки начинался
неприступными скалами.
Почему-то всё это Виктора не удивляло. Он подошел к окну
рубленного дома, в который забежала кошка. В окно была
видна комната. Кошка спала, свернувшись клубочком на лавке.
Взрослая женщина, чем-то похожая на теперешнюю Татьяну
гладила по головке, сидящую на ручках, трёх - четырёх летнюю
девочку.
“Наверное, это Татьянина мама”, - промелькнуло у Виктора в голове.
“Танечка хорошая, самая красивая, самая умная”, - говорила женщина
девочке.
“Баба! Смотри, к нам кошка пришла”, - сказала девочка.
Она слезла с бабушкиных рук и подошла к кошке. Кошка даже
ухом не повела. Девочка погладила её и, недовольная
безучастностью кошки, дёрнула за хвост. Кошка не стала дожидаться
продолжения, вскочив на все четыре лапы, выбежала вон из избы.
Виктор обогнул избу, стараясь не терять из вида кошку. Сразу
за избами начинался другой посёлок. Финские домики стояли
двумя рядами под сенью стройных, убранных белой корой
берёз. Военные люди, в гимнастёрках солдат и офицерских кителях
ходили там. Всё это напоминало военный городок в средней полосе
России.
Кошка шла от одного дома к другому и, наконец, исчезла в
двери одного. Виктор заглянул в окно. Кошки нигде видно не
было. Это вызвало у него беспокойство. Что делать дальше, куда
дальше идти? Он этого не знал. Тут его внимание привлекло
происходящее внутри дома.
Молодой майор гладил по головке плачущую девочку и успокаивал.
Он говорил:
- Не плачь Танечка! Мы с мамой тебя очень любим.
Твоя сестрёнка ещё маленькая, сама ничего не может.
Приходится уделять ей больше внимания и времени чем тебе.
Обещаю, что в выходной возьму тебя с собой на рыбалку. А
сейчас иди, покатайся на велосипеде. Мне уже на службу пора.
С запелёнатым ребёнком на руках в комнату вошла женщина.
Она была очень похожа на теперешнюю Татьяну. Тёмные тени
под глазами женщины оставила бессонная ночь, проведённая у
кроватки больного ребёнка. Убаюканный ребёнок только что
уснул, и мать вошла, чтобы уложить его в детскую коляску. Она
положила девочку в коляску и, обращаясь к маленькой Тане,
сказала:
- Побудь здесь со Светой, пока я схожу в магазин.
Девочка надула от обиды губы. Ведь она только что собиралась
пойти покататься на велосипеде и эта просьба портила все планы.
Папа погладил Таню по головке и сказал:
- Вот и умница, – приняв молчание за согласие.
- Будешь дома за хозяйку, вместо мамы.
Молодой майор и женщина вышли в дверь.
Виктор боялся, что они заметят подглядывающего в окно мужчину
и тогда будет нелегко объяснить: кто он такой и что здесь
делает.
Мужчина и женщина прошли совсем рядом, но не заметили его.
Девочка села на стул и с тоской во взгляде смотрела на улицу
сквозь стекло окна. Ей так хотелось покататься на велосипеде.
Он такой красивый - с покрытыми никелем ободами и рулём.
Приезжавшая недавно повидать свою внучку бабушка подарила
ей этот велосипед. Ни у кого из детей служащих маленького
армейского гарнизона не было столь красивого велосипеда.
Этот факт очень Татьяне нравился
“Почему-то, когда нельзя, то всегда очень хочется”, – подумал
Виктор, вспомнив известную в мужской среде поговорку.
Девочка с ненавистью во взгляде посмотрела на спящую в детской
коляске сестрёнку.
“Я только проеду два кружочка вокруг дома и сразу приду обратно.
Я быстро. Она вряд ли проснётся так скоро”, - подумала
маленькая Таня.
Она вышла на улицу, села на велосипед и, чтобы наверстать
упущенное время, налегла на педали. Велосипед шуршал шинами
по дорожке, ветер свистел в ушах. Скоро к ней присоединились
два соседских мальчишки на своих велосипедах. Они стали ездить
наперегонки и Татьяна забыла о времени. Опомнилась только, когда
её позвал домой вернувшийся со службы отец.
Маленькая Светка, намочив пелёнки, пищала, лёжа в своей коляске.
Вернувшаяся из магазина мать услышала тоненький голосок
младенца, значительно убавивший громкость от потерянных сил,
потраченных в бесполезном призывном плаче.
В общем, Татьяне здорово досталось и к боли, намятой седлом
задней части тела, добавилась ещё боль от шлепков материнской
ладони. С этого момента Таня просто возненавидела маленькую
Светку. Мало того, что та отобрала у неё всю, некогда принадлежащую
ей, родительскую любовь. Еще и бабушка “подсыпала соли на рану”.
В последний свой визит привезла Светке значительно больше подарков,
чем ей. С каждым днём ненависть крепла, мешая нормально жить.
Даже играя с мальчишками в шумные детские игры, она не забывала о
Светке и неприятных, свалившихся нежданно, обязанностях. Теперь,
мама, больше не доверяя Светку, вынуждена была посылать Таню за
молоком к старушке молочнице и в магазин за хлебом. Таня ворчала,
но шла, зная, что отказ ни к чему хорошему не приведёт. Разве что она
получит нравоучительный шлепок по попе, а идти всё равно придётся.
Целый день и ночь, и ещё один день и ночь промелькнули перед
взором, смотрящего в окно Виктора. Но он даже не почувствовал
усталости. Чем дольше он здесь находился, тем больше чувствовал
необычность, псевдореальность происходящего.
“Где я сейчас нахожусь? И как мне вернуться обратно к тихой
речке и рыбацкому домику?” – волновался он.
Виктор открыл глаза. У ног текла та же узкая, быстрая речка.
Удочка вывалилась у него из рук и лежала комлем на берегу. Леска
безнадёжно запуталась в прибрежных водорослях и ряске.
“Значит, я просто спал и мне снился так похожий на правду сон.
Может быть, это и есть правда - открывшееся для меня откровение,
которое поможет свершить задуманное?”
Он встал, чтобы размять затёкшие от сидения ноги. Леску распутывать
и отцеплять от водяной растительности крючок не стал, решив,
что снасти ему больше не пригодятся.
Он пошёл к домику. Солнце перевалило полуденную отметку. Похоже
было, что он проспал добрый час, а то и более. Значит наступало время
обеда и желудок напоминал - неплохо бы подкрепиться.
Глава 15. За хлебом вместе
После обеда Татьяна и Виктор решили сходить в магазин за
хлебом. Конечно, в лесу хлебных магазинов нет. Но в обычаях
русских людей - селиться деревнями на берегу речки, было
как раз то, что предполагало успех задуманного предприятия.
В деревне, наверняка, должен быть магазин. Если даже и нет
такового, то местные деревенские бабули пекут хлеб в больших
русских печах. Хлеб можно будет купить или выменять на
предусмотрительно оставленную бутылку водки. Бабули водку не
пьют. Но зато, за бутылку водки местный тракторист привезёт
дров или оставшийся на поле, не пригодившийся колхозу стог
соломы.
До предполагаемого отъезда домой оставалось несколько дней.
Но какая еда без хлеба! Душа требовала кусочек пористого, с
хрустящей корочкой, душистого лакомства. И к щам, и к картошке
хлеб хорош. А к ломтику солёного свиного сала он просто
необходим.
Так или иначе, но они отправились в путь. Вверх по течению
они уже ходили и, увлёкшись путешествием, заблудились. В
этот раз Татьяна и Виктор пошли вниз по течению. Лес,
доходящий до края крутого берега, был редким, без мешающих
продвижению кустов. Они шли молча, думая каждый о своём. В том
месте, где русло реки поворачивало и высокий берег мыском нависал
над водой, открывался вид на заливной луг и расположенную за ним
деревню. Татьяна и Виктор задержались на этом мыске, переводя дух
и любуясь открывающейся панорамой.
Внизу, по реке, по направлению к деревне, плыли три байдарки
с туристами. Они плыли, гонимые течением. Туристы лишь лёгким
взмахом весла подправляли положение лодки на реке. Ни всплеска, ни
звука голоса не долетало до наблюдавшей, стоящей на мыске пары.
Словно речной вариант “Летучего Голландца” прошёл мимо. Было
странно видеть лодки, на всегда пустынной, до этого момента, реке.
Татьяна и Виктор стояли и смотрели на появившиеся байдарки,
пока те не скрылись за следующим поворотом. Река, опять став
пустынной, больше не привлекала внимания. Они пошли дальше.
Кажущая близость расстояния до деревни вылилась в целый час
пути. Путешественники вошли на единственную улицу, надеясь
встретить кого-нибудь и спросить о магазине.
Деревня была пустынной, словно вымерла. Даже собаки куда-
то подевались. Поравнявшись с последней избой, они увидели
старушку, набирающую воду из колодца в огороде.
- Здравствуйте, бабуля!- поприветствовал старушку Виктор.
- Здравствуй, милок!- ответила старушка, после того,
как налила полное ведро воды.
- Не подскажите, где у вас можно хлеб купить?
- Ой, даже и не знаю! Летом-то у нас магазин есть. Но сейчас
почти все дачники уехали, и продавщица Клава тоже уехала в
город к дочке. Ведь из постоянных жителей деревни остались
я, да две сестры Ивановых. Так вот одни всю зиму коротаем.
Доживаем свой век, да всё никак дожить не можем. Хорошо ещё,
ко мне два раза в месяц сынок приезжает. Он таксистом в городе
работает, так что всё время при машине. Вот, только времени у него
маловато. Вся жизнь у сынка моего - одна дорога, да кабина
автомобиля.
Старушка давно ни с кем не говорила и появившаяся возможность
пообщаться, подняла настроение.
- Так, что же, получается, все дома в деревне дачники раскупили? - спросила
Татьяна.
- Почему все! - ответила старушка.
- Многим дома по наследству достались. Дети у всех нас в город
поуезжали. А старики отжили своё, да поумерали. Я вот тоже скоро
умру. Сон мне привиделся, что пришли ко мне в избу родители и
говорят: “Собирайся, Катюша. Нечего тебе тут одной куковать, с
нами пойдёшь”. Баба Катя, так меня кличат. А отец мой покойный
Катюшей звал.
Татьяна с Виктором не стали прерывать старушку, дали возможность
наговориться. Рассказав о снах, о сыне, поговорив на разные темы,
старушка прониклась симпатией к слушавшим её молодым людям.
- Что же это я, всё говорю, да говорю! Вы, поди, долго шли сюда,
с дороги устали. Заходите в избу. Я вас чаем напою. Как
раз только самовар вскипел. Варенья моего попробуете, малинового.
Сама, давеча, её собирала. У нас тут дикой, лесной малины тьма-
тьмущая. Так и прёт в огород. Не знаешь, как с ней и бороться.
Татьяна и Виктор прошли в избу. Старушка налила три стакана
чая. Стаканы стояли в подстаканниках, таких, как когда-то в
поездах разносили проводники. Было видно, что старушка гордилась
своими, гнутыми из тонкой стали, подстаканниками. Сама она
из стакана пить не стала. Взяла блюдечко и, налив в него из
стакана, пила, перед каждым глотком не забывая подуть на
горячий чай. Кусок сахара она расколола щипчиками и, кладя в
беззубый рот по маленькому кусочку, делала несколько глотков
из блюдечка. По случаю прихода гостей на обеденном столе
красовались двухлитровая банка малинового варенья и три
маленьких, под варенье, блюдечка. Оставшуюся четвертинку батона
чёрного хлеба нарезала толстыми ломтями, положив на льняную
салфетку. Сама бабуля варенье есть не стала, объяснив, что ещё
на улицу пойдёт, а малина очень в жар вгоняет.
Татьяне и Виктору очень хотелось съесть по кусочку хлеба. Но
они боялись обидеть старушку. Неизвестно ведь когда ей самой
хлеб привезут. Заметив это, баба Катя заволновалась.
- Ешьте хлебушек, ешьте. У меня ещё целая буханка хлеба есть. Я
даже половину её вам могу отдать. А мне завтра сын привезёт.
Он после смены обещал заехать. Дороги здесь хорошие, песчаные.
Никакой дождь не помеха. Зимой, вот, плохо. Сугробы наметёт и жди
весны, когда растают. Тут уж на сухариках пробавляешься, а то и
блинов затворишь.
Бабуля открыла сервант. Достала завёрнутую в тряпицу буханку.
Отрезав половину, пододвинула Татьяне хлеб.
- Хозяйке с хозяйкой всегда поладить проще,- сказала она.
Виктор вынул из сумки бутылку водки и поставил на стол. Бабуля
отказывалась от такого неравноценного обмена, но потом всё же
взяла. Было видно, что она очень обрадовалась подарку.
- Сынок завтра приедет, а я ему бутылочку. Глядишь, он и
останется ночевать. Выпивши-то за рулём нельзя. Говорят, у вас
в городе с этим строго. Обычно-то, он сразу уезжает. Говорит,
что некогда, семья. Хотя, какая у него семья! Так, баловство -
девки разные. Больше года ни одна с ним не живёт. Сбегают.
Первая его жена - Нюра, та долго жила: целых четыре года. Сына
ему родила. Как квартиру он от таксомоторного получил, так
развелась и квартиру отсудила. Теперь он комнату снимает.
Работа у него нервная и много времени отнимает. Потом, мой сын
деревенский, всякие там городские женские шуры - муры не понимает.
Чуть что не по нему, тут же жену проучит. А как же без этого?
Женщину надо в строгости содержать. И отец его такой же был.
Старушка долго бы ещё говорила о своём сыне, но гости стали
собираться домой. Она проводила их до калитки и стояла, смотря
во след, пока те не скрылись за поворотом дороги. Тоскливо
одним старикам в деревне жить, да и понравились ей гости.
Жалко было расставаться.
Глава 16. Холодная, тёмная ночь
Они вернулись в своё временное жилище, когда начало темнеть.
Дорога утомила обоих, хотелось побыстрей лечь в постель и
заснуть. Виктор зажёг лампадку, Татьяна поставила чайник на
огонь. Ужин был нехитрый - стакан тёплого чая да пара бутербродов
с салом. Но как вкусен для голодного чёрствый кусок
пожертвованного бабулей хлеба: казалось, что нет ничего
вкусней и лучше на всем белом свете, чем простой чёрный
хлеб. Даже кусок подтаявшего сала не портил знакомого с детства
вкуса. Обычный маленький кусочек с чёрной подгоревшей
корочкой, а как много он значит в нашей жизни, сколько
воспоминаний пробуждает. Своим чёрным, пористым телом
насыщает наше, страждущее и открывает потаённую дверку для
всего самого доброго, скрытого в человеческой душе. Не зря
старики говорят: хлеб всему голова.
После ужина Татьяна захотела пойти на речку искупаться,
смыть с себя дорожную пыль и усталость. Каждый день она
старалась не пропускать утренних и вечерних купаний. Даже
прохлада позднего вечера не остановила её сегодня. Виктор,
как истинный джентльмен, пошёл её сопровождать. Сейчас, он
с удовольствием пропустил бы вечернее купание, заменив его
на желанное для уставшего тела свидание с тёплой и мягкой
постелью. Тем более, в этой постели будет тёплое, совсем не
лишнее в холодную ночь, Татьянино тело. О всяком нехорошем,
опасном для жизни, поджидающем в ночной мгле, он не
думал.
“Наступит ночь и будет для раздумий время”, - Виктор ещё утром
так решил. Лишние бесплотные раздумья утомляют, размягчая
душу.
Сейчас, он был простым, смертным человеком, который
дурачился, подныривая в воде под свою “даму сердца”, заставляя
её повизгивать, когда крепкие мужские руки хватали из тёмной
глубины за стройные женские ноги. И Татьяна, увлёкшись
этой детской игрой, в данный момент была лишь простой
земной женщиной, для которой внимание желанного мужчины
составляло сущность “бабьего” счастья. Та холодная, расчётливая,
мерзкая, занявшая часть её души, замерла на время,
надеясь усыпить бдительность осторожной, недоверчивой
теперь, мужской души. Хотела заставить её поверить, что
покорилась навеки и больше не будет затевать никаких козней.
Виктор и Татьяна вылезли из воды и в одеждах Адама и
Евы, попросту говоря - в чём мать родила, понеслись обратно
в домик. Лёгкий ветерок усиливал прохладу обтекающих бегущее
тело, воздушных струй. Они пулей влетели в домик. Виктор,
бегущий сзади Татьяны, налетел на неё, когда та остановилась
посреди комнаты. Он сорвал с гвоздя полотенце, повернул Татьяну
к себе лицом. Она прижалась к Виктору. Подняв лицо вверх,
искала его губы. Он, не теряя понапрасну время, вытирал её
мокрую спину. Их губы сомкнул жаркий поцелуй, руки объяли кольцом
прижавшиеся тела и тепло, словно до поры прячущееся где-то
внутри, нагрело охлаждённую кожу. Полотенце съехало со спины
и упало на пол. Виктор взял Татьяну на руки и перенёс на кровать.
Постель была холодной, но, скоро, два тела, объединённые
сладострастным порывом, нагрели её. Первый стон женского эго,
поднятого на Олимп блаженства, всколыхнул и лучшие струны души.
Они оба чувствовали, как страстное, сжигающее желание, отбирая
силы, наполняет благодатью душу. Ещё ни раз за ночь женский
стон любовного блаженства раздавался в темноте и мужские губы
шептали прекрасные, ласкающие слух слова. Лишь под утро оба
забылись в кратковременном, чутком сне.
Всю ночь дул сильный ветер. К утру он немного утих.
Принесённые им тёмные тучи закрывали половину небосвода.
Проснувшееся солнце, начав свой каждодневный путь по небесной
дороге, изредка выглядывало в прогалины между туч. Виктор
давно проснулся, но вставать не хотел. Он чувствовал себя
выспавшимся, хотя проспал не более двух часов. Не успевшее
отдохнуть от вчерашних приключений и ночных оргий тело
ныло, отдавая покалывающей болью в лодыжке. Виктор лежал
и думал.
“Странно всё устроено в подлунном мире. Прекрасное женское
тело бескорыстно сжигает себя в пламени любви. В эти мгновения,
душа, верящая в большое, глубокое, настоящее человеческое
чувство, находит отклик в другой страждущей душе.
И тут же змеёй затаилось, ждущее своего часа злобное,
завистливое. В тёплой, живой груди, в недрах души совершается
сей мгновенный поворот. Так кого же я любил только что и
какова цена такой любви?”
Татьяна мерно дышит во сне. Она пригрелась в тёплой постели,
всем телом прижавшись к Виктору. Нужно бы встать,
поставить на огонь чайник, да сварить на завтрак картошки.
Виктор не хочет будить Татьяну, поэтому лежит не шевелясь.
Когда затёкший бок от долго не меняемой позы заставил
повернуться, Татьяна проснулась. Солнце давно вышло из-за
горизонта и двигалось, приближая время к полудню. Однако,
Татьяна вставать не торопилась. Не хотелось ей вылезать из
тёплой постели, голыми ногами мерить температуру холодного
пола и привыкать к прохладному, совсем не летнему воздуху.
- Сегодня, мне, пожалуйста, подайте кофе в постель! - пожелала
она, намекая, что сегодня завтрак должен готовить Виктор.
Виктор встал, поставил чайник на огонь. Помыв картошку,
прямо в кожуре положил в кастрюльку с налитой еще вчера
водой. Пока всё это готовилось, он снова залез под одеяло.
Чайник закипел, и опять пришлось “выползти” на холодный
пол. Вскоре, сварилась и картошка. Виктор окончательно
покинул тёплую постель. Он натянул на тело рубашку и тянучки.
Наскоро умывшись, нарезал хлеб и поставил на стол кастрюльку
со сварившейся картошкой.
Встала и Татьяна. Решив не менять привычки, даже в плохую
погоду, пошла на речку окунуться. Виктор составил ей компанию,
но купаться не стал, лишь протёр речной водой тело до пояса.
После утреннего омовения, наконец, уселись за стол. Картошка
оставалась ещё горячая. Чтобы не обжечь руки, вилкой очищали
кожуру. Наверное, каждый из едоков подумал: “Эх, маслица бы
сейчас подсолнечного, а то картошка суховата. К тому же, свиное
сало уже надоело, в горло не лезет”.
Они молча ели. Что будут делать после завтрака, ещё не знали.
День стоял пасмурный, холодный. Того и гляди пойдёт
дождь.
Татьяна предложила погулять по лесу, поесть ягоды.
Сегодняшний день мог быть последним в домике на природе.
Завтра наступал выходной и Татьянин отец именно в выходной
обещал приехать и отвезти их обратно в город. Если со
стареньким “Жигулёнком” ничего плохого не приключилось, и он
в состоянии самостоятельно перемещаться, то такой вариант был
самый реальный. Поэтому, несмотря на плохую погоду, сидеть
последний день в домике было не резон.
Глава 17. Что день грядущий мне готовит?
Они решили побродить по лесу, не удаляясь далеко от домика. Погода, похоже, весь день предполагала оставаться ненастной и перспектива заблудиться в мокром лесу, была не из приятных. Виктор, считавший себя более опытным в лесных походах, частенько посматривал на небо. Он старался определить положение спрятавшегося за тучи солнца и как-то скорректировать направление, по которому нужно будет возвращаться домой. Татьяна ходила по траве где - то в стороне. Она так увлеклась поиском ягод, что, наверное, не помнила о Викторе. Оставшись наедине, Виктор скоро забыл о выбранной для себя роли следопыта. Он больше смотрел на землю, стараясь в густой траве обнаружить душистые лесные ягоды. Спрятавшееся за тучи солнце всё реже удостаивалось его вниманием. Иногда попадалась кочка, заросшая кустиками брусники с полуспелыми кислыми ягодами. Но, чаще всего, его улов ограничивался несколькими ягодками красной костяники, да лопающейся при прикосновении перезрелой черникой. Собирая ягоды, Виктор думал. Неразрешённые вопросы от недавнего соприкосновения с чем-то страшным, непонятным, сверхъестественным, вызывали в нём странные мысли.
«Что ждать мне от этих тёмных, злых сил, на чью помощь рассчитывать? Какие козни ещё приготовила мне злодейка - судьба?»
Монотонные наклоны за ягодами утомили и успокоили, избавив от сумбура мыслей.
Он совершенно чётко представил возможные варианты разворачивающихся, идущих по пятам событий. Он, как гонимый стаей волков заяц, бежал впереди них. Хитрый заяц всегда найдёт возможность обмануть алчущих крови волков, заманив в капкан или волчью яму.
Сильна преследующая стая, неудержим её стремительный бег, неотвратима развязка и никто не сможет помочь, кроме тебя самого. Виктор старался переключиться на более приятные темы, но мысли, двигаясь, словно по заколдованному кругу, возвращали опять к тому же.
«Какой странный сон приснился мне на последней рыбалке! Предупреждающий, но
безмолвный, выглядывающий из воды пескариный царь. Он будто бы пытался сказать мне:
«Имеющий уши да услышит. Имеющий глаза увидит всё сам».
Может быть не туда я смотрю? Может быть, все нужные знания во мне уже есть и, чтобы получить их, необходимо покопаться в памяти».
Виктор остановился перед обсыпанной спелой брусникой кочкой, стараясь вспомнить нечто такое, что помогло бы, дало гарантию успеха, обещая сохранить саму духовную силу – только ему присущую, бессмертную душу. Вместо воспоминаний о давно прошедших событиях, он вдруг подумал об откровениях второй половины сна, на вчерашней рыбалке.
«Зачем эта мохнатая кошка с умными глазами водила меня по дороге времени.
Показывала какие-то моменты в Татьяниной жизни?»
Он стал думать об этом и некоторые, спрятанные временем, тайны открылись.
Татьяна долго была одним ребёнком в семье. Когда в семье родилась ещё одна
дочка, характер Тани вполне сформировался.
Сначала, бабушка, воспитывая свою первую и любимую внучку, баловала, потакая
детским прихотям. Потом, родители продолжили начатое бабулей, пагубное для детской души воспитание. Результат не заставил себя ждать – ребёнок вырос законченным эгоистом. Когда появилась маленькая сестрёнка и родители стали делить свою любовь между двумя девочками, Татьяна озлобилась. Она просто возненавидела свою сестрёнку. Таня считала, что родители больше не любят её, а причиной всему она – маленькая, пищащая Светка. Вот тогда-то злобная, серая сущность завладела детской, доверчивой душой. Не нужно было даже соблазнять, потакая самым гнусным позывам человеческой души. Сама Татьяна, наверняка, не раз раскаивалась в содеянных гнусностях. Такие мимолётные, непроизвольные раскаяния давали надежду, что для самой Татьяны ещё не всё потеряно – осталась частичка чистой человеческой души, нетронутая чёрным, порочным. Виктору это обстоятельство предоставляло шанс, ключ к тому спасительному капкану, который будет нелишним препятствием для гонящейся по пятам своры.
Наконец, прямо перед своим носом Виктор заметил целую кочку, обсыпанную
созревшей брусники. Кустики брусники были маленькие и ягода мелкая. Но всё же,
имеющая особый вкус спелая ягода была прекрасной. Он набирал по целой горсти ягод и только тогда оправлял в рот. Насытившись приторной, душистой ягодой, он, очнувшись от размышлений, посмотрел в ту сторону, где только что находилась Татьяна. К его удивлению, там никого не было. Очевидно, понятие «только что» длительнее протекало во времени, чем можно было предположить. И Татьяна, в поисках ягод, успела переместиться на значительное расстояние.
Виктор не сразу сориентировался и определил место, где сейчас находился. Сердце ёкнуло от мысли, что заблудился, да ещё потерял Татьяну. На мгновение
выглянувшее из-за туч солнце дало ориентир и это успокоило. Далеко уйти он
не мог. Значит, и Татьяна находится где-то здесь, рядом. Он пошёл вправо,
потом, сменив направление, взял левее, и чуть было не столкнулся с Татьяной.
Она встала из кустов папоротника, услышав звук торопливо приближающихся шагов и испугавшись. Татьяна была немного смущена, так как только что собиралась сделать одно необходимое, совершаемое всеми живыми существами, дело. Виктор
притворился, будто не заметил её смущения. Он прошёл мимо, объяснив внезапное
торопливое перемещение, поиском поляны ягод. Татьяна снова нырнула в прячущие
от глаз Виктора папоротниковые заросли. Виктор прошёл немного вперёд и остановился. Он не хотел далеко уходить, собираясь в скором времени вернуться к Татьяне.
Виктор подождал десять минут, дав ей закончить начатое, и отправился обратно.
Время давно перевалило за полдень и вполне можно было бы закончить прогулку по лесу.
На предложение Виктора вернуться, Татьяна ответила, что погуляла бы ещё.
- В такую погоду на речку не пойдёшь, а дома мы ещё насидимся – вся ночь
Впереди, – сказала Татьяна и с ней было трудно не согласиться.
Огромное количество поглощённых ягод набили оскомину и утолили аппетит. Нагибаться за каждой ягодкой уже не хотелось, и Виктор просто ходил по лесу недалеко от Татьяны. Он всей грудью вдыхал чистый, целебный, лесной воздух.
К терпким запахам лета примешивался пряный – увядающих растений, готовящихся
к осенним метаморфозам.
Несмотря на пасмурную погоду и резкие порывы ветра, внизу, среди величественных высоких сосен было тихо. Лишь их верхушки, сопротивляясь холодному ветру, слегка покачивались.
Татьяна съела немного ягод, не так много ягод, как Виктор. Сорванную бруснику она складывала в целлофановый пакет, собираясь преподнести бабушке подарок.
Бабушка знала особый рецепт приготовления варенья очень нравившегося всем
членам многочисленного семейства. А бабушкины пирожки с брусникой были
тем совершенным достижением кулинарного «кухонного» искусства, которое становится подвластно хозяйке, постоянно занимающейся кулинарной практикой.
Виктор немного помог Тятьяне, внеся свою лепту – несколько горсток спелых
ягод. Наполнив ягодами объём пакета наполовину, составляющую добрых три
литра, Татьяна решила, что хватит. Они пошли обратно. Пора было подумать трапезе и отдыхе для ноющей от непривычно долгих наклонов спины.
Глава 18. Ведьминский шабаш
Татьяна быстренько состряпала свой вариант супа – рататуя, добавив к картошке, крапиву, половину головки лука и листочки щавеля. На вкус он получился даже совсем ничего. Отобедав, чем бог послал, а надо сказать, что к супу, куску засохшего хлеба и подтаявшему салу, ничего не добавилось, они решили отдохнуть. Предыдущая бессонная ночь и прогулка по лесу утомили тело. Особенно трудно было удерживать открытыми веки глаз. Как только голова коснулась подушки, веки сомкнул сон. Засыпая, Виктор услышал сильный удар, словно тяжёлой кувалдой вдарили по железной обшивке домика. Сейчас, даже такой сильный звук не смог бы пробудить его.
Проснулся Виктор внезапно. В комнате было темно. Глаза не различали ничего: ни
очертаний мебели, ни даже находящейся над головой полочки. Казалось, что комната наполнилась вязкой, липкой, непроницаемой для света субстанцией. От таких мыслей Виктору стало тяжело дышать. За стенами домика свистел, завывал запутавшийся в ветвях деревьев ветер. Зловещий шум взбесившейся природы вызывал пугающие ассоциации, наталкивал на мысли, что и не ветер это вовсе. А слетевшие на шабаш ужасные дьявольские сущности дразнят и кривляются, стараясь запугать, сломить волю, прежде чем напасть и растерзать. Присутствие рядом, касающейся тёплым боком, посапывающей во сне, Татьяны совсем не успокаивало. Напротив, её спокойный, мирный сон настораживал, наталкивал на мысли об уготованной тебе западне.
«Уж не она ли позвала всех этих беснующихся дьявольских отродий на ночной пир, где главным блюдом буду я – моя чистая, праведная душа? Чёрное, злобное в Татьяниной душе притворяется спящим, ждёт своего часа. Или даёт мне время потерзаться сомнениями в поисках выхода из глухого лабиринта, не без её участия, сложившихся обстоятельств. Она уверена, она знает: никуда мне не деться из этой маленькой, обитой железом коробки, почему-то называемой «Рыбацкой хижиной»».
Пусть они не радуются раньше времени. Он ждал их и теперь знает, что надо делать. Он выскользнул из-под одеяла, встал на холодный пол. Где-то здесь должна быть лампадка. Он ощупал полку, где утром она стояла. Но там её не оказалось. Виктор достал зажигалку из кармана висящих на спинке стула брюк, зажёг маленький синий огонёк.
Непродолжительная вспышка слабого света, на время осветившая жилище, не позволила найти то, что искал. Здесь было что-то не так. Не могла лампадка бесследно исчезнуть. Он ещё раз зажёг фитилёк зажигалки и, нагнувшись, рассматривал пол. Лампадка валялась на полу. Рядом темнело пятно от протекшего в щель между досками масла и не капли в самой лампадке. Виктор на мгновение замер, осмысливая неожиданную потерю.
«Может быть, натопить свиного сала? Хоть и плохо, а гореть оно должно».
Он достал лежащий в столе, завёрнутый в тряпицу кусок сала. Зажёг на кухне газ. На раскалённой сковородке сало быстро плавилось, потрескивая, норовя обдать лицо Виктора горячими, обжигающими брызгами. Виктор перелил горячее, натопленное сало в пустую лампадку и зажёг фитилёк. Он потрескивал, но горел. Виктор поставил лампадку на стол в комнате. Спать не хотелось. Чувство надвигающейся, до поры притаившейся опасности не покидало его. Снаружи, в шум разбушевавшейся стихии вплетался звук постепенно усиливающегося гуда. Его тональность напоминала звук гудящих высоковольтных проводов. Казалось, что электромагнитное поле оторвалось от проводов и, подступив к заэкранированным стенам, пробует на нём свою силу.
Виктор натянул рубашку и тянучки, обулся. Возникшее ранее предчувствие перешло в уверенность, что всё начнётся именно сегодня. Теперь, за стенами домика что-то гудело, скрежетало, визжало. Могло показаться, что чудовища, застывшие в образе засохших деревьев мёртвого леса, ожили и трутся о металл обшивки своими корявыми, деревянными телами. Что они визжат от бессильной злобы, не в силах деревянными конечностями преодолеть сопротивление защитного железного панциря. Внезапно всё стихло.
Удары учащённо бьющегося, взволнованного сердца отсчитывали прожитые мгновения. Время тянулось медленно, до боли напрягая и без того натянутые нервы. Тишина прекратилась внезапно, как и началась. Грохот одновременно наносимых ударов по обшивке домика, залил помещение залпом звука, оглушая, деформируя ушные перепонки. Виктор зажал руками уши, но даже при таком заслоне уровень слышимого звука был невыносим. Перед глазами всё плыло, как при контузии от рядом разорвавшегося снаряда.
Беснующиеся от бессильной злобы, невидимые чудища плюхали своими невесомыми
энергетическими телами о железные листы обшивки, не в силах преодолеть заземлённое, замкнутое пространство. Им нужна была хоть какая-нибудь щель, позволяющая, проникая в помещение, не касаться металлической поверхности и не терять своей заряженной энергетической массы. Обитая железом дверь плотно прилегала к косяку, а в замочную скважину Виктор предусмотрительно вставил ключ. Всё это делало помещение неприступным для них.
«Хорошо ещё, что никто из этих тварей не разбил стекло в окне», – подумал он.
Звук разбившегося стекла заставил его обернуться. Слабый свет колеблющегося пламени фитилька лампадки падал на спину стоящей у окна Татьяны. Левая рука её была обмотана полотенцем. Окно, с выбитым наружу стеклом, зияло чёрной, зловещей дырой с острыми кромками застрявших кусков разбитого стекла. Намотанное на руку полотенце не оставило Виктору вариантов – стало очевидным, что Татьяна разбила стекло специально.
Виктор допускал всякое, зная о возможности враждебных действий с её стороны. Но как дико, непостижимо для любящего сердца было видеть в роли предателя женщину, которую совсем недавно целовал. Предателя, который исподтишка наблюдал, выжидая подходящего момента, и теперь, словно готовая к прыжку пантера, замер, чтобы через мгновение напасть, растерзать.
Виктор взял в руки лампадку и пока ещё горел фитилёк, чуть не потухший от ворвавшегося в помещение порыва ветра, очертил вокруг себя круг. Теперь, чтобы преодолеть начертанное препятствие, сжать, сдвинуть огненную черту, его врагам нужно затратить немало сил. Виктор физически чувствовал, как враждебное, злобное, сильное тесниться около очерченного, защитного круга. Татьяна медленно повернулась и пошла к тому месту, где стоял он. Глаза её были широко открыты, но никакой мысли, никакого чувства не выражали. Она, словно лунатик, перемещала своё обнажённое тело, ступая голыми ногами по холодному полу. Только она одна могла сейчас разорвать, непреодолимый для всех злобных сущностей, защищающий неприступной стеной чистое и светлое, начертанный им и очищенный силой огня, круг. Именно открывшиеся в нём нежные чувства к Татьяне, сострадание к её страждущей, порабощённой, чёрной, злобной сущностью, душе, являлись тем ключом, который давал шанс его невидимым врагам. И, в то же время, в этом была его сила, его единственное разящее оружие.
Оно может помочь победить, помочь изгнать из Татьяниной души прилипшее чёрное, ненавистное. Если ему и дано в этой жизни победить своих врагов, то это должно произойти сегодня. Сегодня, сейчас, он или победит или умрёт, навеки потеряв свою бессмертную душу.
Глава 19. Отходная молитва.
Татьяна медленно подошла к невидимому глазом, начертанному Виктором препятствию. Она остановилась перед непреодолимой для чёрных сил преградой. Ни один мускул не дрогнул на кажущемся восковым, в свете слабых лучей лампадки, лице. Её ноги словно приросли к полу и, несмотря на напряжение мышц тела, не могли сделать ни шага.
В смотрящих прямо на Виктора глазах Татьяны происходили разительные метаморфозы. Только что она была как восковая кукла, как перемещающийся под флюидами луны лунатик. Её лицо было лицом мертвеца, вставшего из гроба и открывшего глаза. Но в мгновение, взгляд смотрящих на Виктора глаз стал осмысленным.
«Неужели она проснулась от этого многолетнего сна, контролируемого злобной ведьмой!? Неужели эта опять та же нежная, любящая Татьяна, та нетронутая чёрным, оставшаяся чистой половина души!?» - подумал Виктор.
Огонёк коптилки светил слишком слабо, чтобы раздвинуть, выгнать затаившуюся в углах комнаты темноту. Но её лицо он видел чётко, явственно. Видел милые, совсем недавно вызывающие в нём любовный порыв, черты и широко открытые глаза, погружающие в другой, неведомый постороннему мир.
Вот и сейчас, в голубых, бездонных Татьяниных глазах отражались надежда и мольба. Они, словно, просили не отвергать её в эту минуту, дав шанс на спасение, оставив место в своём сердце для ещё несостоявшегося. Он готов был поверить и простить ей невольное предательство, заключить в объятия и успокоить, заверив в своей любви. Глаза Виктора говорили об этом без слов, разрешая монстру, в облике Татьяны, приблизиться хотя бы на один шаг. Она сделала совсем маленький шажок по направлению к нему. В тот же момент он услышал, как заполняющее комнату «нечто» завизжало, заскрежетало невесомыми, до предела сжатыми в замкнутом пространстве заземлённого помещения, телами, радуясь первой маленькой победе. Татьяне оставалось сделать всего один шаг, чтобы можно было дотронуться до Виктора рукой. Её глаза молили, звали соединиться в крепких, всёпрощающих объятьях. Виктор верил ей всей душой, хотел помочь в затянувшем Татьянину душу чёрном горе. С трудом, словно к ногам была прикована гиря, она сделала шаг. Взглядом раскаивающихся глаз молила она о прощении, протягивая к нему руки. Всего несколько сантиметров оставалось преодолеть ей, но что-то удерживало стремящееся вперёд тело, не позволяя прикоснуться.
Татьяна стояла прямо перед ним, протягивая навстречу руки, смотря прямо глаза в
глаза. Он всё понимал, чувствуя приготовленную доверчивым простофилям западню.
Жалость, сострадание, о которой просили её глаза, унижала, ломала целостность индивидуальности в душе каждого из двоих. Он смотрел в её глаза и не жалость, не сострадание испытывал в эти мгновения. Он отыскивал те струны женской души, те мгновения на прожитом жизненном пути, которые позволят памяти вернуться к чёрным дням, испачканным ненавистью и завистью. Именно они помогут отыскать некогда старательно запрятанное, и очистить душу раскаянием. Наконец, загораживающий нечто отыскиваемое, барьер устранился. Виктор открыл в женской душе то, что искал.
В тот день маленькую Татьяну терзали сомнения в родительской любви. Ей казалось, что с рождением маленькой Светки вся родительская любовь перешла к новорожденной. Она думала, что родительская любовь будет всегда безраздельно принадлежать только ей. И маленькая пищащая Светка не имеет права на то, что принадлежит другому.
Вот, те первые подленькие шаги, которые позволили зависти, злобе и ненависти испачкать чистую душу ребёнка. Именно тогда детская душа была взята в плен, порабощена чужим, инородным, ведьминским началом. Виктор видел, что Татьяна вспомнила этот день. Он помог ей вспомнить всё до конца.
Тело Татьяны вдруг обмякло. Две большие слезы текли по её лицу.
- Мама, я так тебя люблю, – шептали её губы.
Руки Татьяны опустились. И, словно потеряв последние силы, она пошатнулась.
Виктор подхватил обессиленное тело и прижал к себе. Круг, защищающий, отделяющий тёмные силы от светлых, снова замкнулся. Но теперь, внутри, кроме него и Татьяниного, пока ещё безвольного тела, находилась и она – застрявшая, не поверившая в своё поражение, чёрная, ведьминская сущность. Она металась в пространстве замкнутого круга, беснуясь от бессильной злобы, от невозможности выбраться наружу. Стонущие, визжащие тёмные сущности бесновались снаружи, не в силах помочь ей пробить, ставший непреодолимой преградой, круг.
Виктор одной рукой обнимал обмякшее тело. Другой, держащей лампадку, сотворил крестное знамение на четыре стороны, сделав подвижным, перемещаемым вместе со своим телом, защитный круг.
- Мама и папа тебя любят. Маленькая Светка тоже любит тебя. Только, твоя любовь ей сейчас нужнее, - шептал он в Татьянино ухо.
Сейчас, нужно было уберечь остаток светлого в душе Татьяны от влияния ведьминских чар. Ведьма бесновалась, пойманная в замкнутое, неприступное пространство, неприступное и для других тёмных сил, и у Виктора появился шанс выйти победителем.
Виктор медленно перемещался на кухню. Он не переставал говорить с обмякшей, потерявшей силы Татьяной. Пока она слушает его речи, ведьма ничего не сможет сделать. В данной ситуации время работало на него. Всего несколько шагов отделяло Виктора от газовой плиты, когда ведьма, поняв задуманный маневр, вступила в борьбу. Татьянино тело, только что безвольное, обмякшее, напряглось и будто прибавило в весе. Оно словно приросло к полу, не позволяя перемещаться дальше. Виктор старался изо всех сил, но не мог продвинуться к цели ни на шаг.
«Разделяй, круши сущее и неведомое крестным знамением. Тогда тёмное и злобное, утратив связь с другим тёмным и злобным, потеряет и свою силу. Помни! Даже в самом тёмном, злобном есть светлые, чистые части. Без этого нет равновесия, гармонии ни в самом существе, ни в божьем мире, - вспомнил Виктор слова своего духовного учителя.
Виктор, удерживал одной рукой Татьянино тело, другой вершил крёстное знамение. Зажжённая лампадка, перемещаемая рукой, усиливала совершаемые действия. Ведьма металась, визжала и, теряя целостность чёрного, невидимого тела, слабела. Теперь ей было не до Татьяны. Виктор сделал несколько последних шагов отделяющих от газовой плиты. Он включил все две конфорки и зажёг газ. Сильное пламя горящего газа наполнило кухню светом, расширяя, увеличивая объём защитного, непроницаемого пространства. Пламя потрескивало, шипело, будто на него попадали капельки масла или жира. Оно уничтожало, совершая очищение пламенем, выжигая брешь в чёрной ведьминской душе. Этим оставшимся, подпаленным кускам зла больше никогда не соединиться в одну целую, злобную ведьминскую силу. Впредь, этой ведьме не творить зло, покупая человеческие души на подленькие, жалкие посулы. И многие гадливые позывы слабой человеческой души сгинут, так и не получив ничего реального, не оставив следа событий на отмеренной временем дороге жизни.
Очистительный огонь делал своё дело и тем, за границей защитного круга, скоро стало некому помогать и некого спасать.
Наступал рассвет. Буря, дождём стучавшая по крыше домика, утихла. Только сейчас, когда события ночи остались позади, Виктор почувствовал, что смертельно устал. Обмякшее Татьянино тело повисло на его уставшей держать руке. Татьяна была бледная и холодная, как мертвец, лишь слабая пульсирующая жилка на виске говорила, что жизнь ещё теплится в женском теле.
Глава 20. Вспомнить, чтобы забыть
Виктор чувствовал – ещё немного и Татьянино состояние будет одно на двоих. Нужно было отдохнуть. Он выключил газ. С трудом дотащив Татьяну до кровати, уложил под одеяло. Не раздеваясь, сам лёг рядом. В мгновение сон перенёс его в другое измерение. Картины каких-то непонятных событий прошествовали перед взором путешественника по стране грёз.
Виктор проснулся оттого, что луч солнца падал на лицо и неприятно напрягал глаза. Почему лежит одетый рядом с голой, покрытой одеялом женщиной, он не помнил. Проникший с улицы через разбитое стекло холод выстудил комнату, охладив уставшее, не отдохнувшее после бессонной ночи тело. Единственным вариантом согреться было, поставив чайник на огонь, подвигаться, а потом завершить дело стаканчиком горячего напитка.
Солнце, давно закончив утренний путь и перейдя на дневную дорогу, золотистыми лучиками пробивалось сквозь занавески. Вставать нужно было в любом случае, поскольку днём взрослым дядям и тётям, без особой причины, спать не принято. К тому же, сегодня мог приехать отец Тани, чтобы отвезти влюблённую пару назад в город. Несколько часов сна не восстановили потерянные силы, но желудок, не признавая никаких доводов, настоятельно требовал пищи.
Стараясь не разбудить Татьяну, Виктор осторожно сполз с кровати на холодный пол. Татьяна лежала на спине. Её почти восковая бледность наталкивала на нехорошие мысли о смерти. Если бы не едва заметное вздымание груди при дыхании и пульсирующая жилка на виске, можно было бы подумать, что так оно и есть.
Виктор поставил чайник на огонь и прямо на кухне сто раз присел. Тепло сразу же разлилось по всему телу. Рядом с газовой плитой стояли листы старого, крашеного железа и Виктор, наливая чай, подумал об окне. Попив чая с сахаром, он вышел на улицу и замерил ширину окна. Листы железа вполне могли закрыть доступную для холодного воздуха брешь. Будить Татьяну он не хотел, считая необходимым дать человеку возможность выспаться. Забивая гвозди в листы железа, приложенного к окну взамен выбитых стекол, он старался меньше шуметь. Всё равно, шум от ударов молотком был ужасным. Тем не менее, это не пробудило Татьяну. После успешного окончания ремонта, Виктор сварил картошки и поел.
Татьяна проснулась, когда солнце клонилась к закату. Она лежала на спине с открытыми глазами и молча смотрела в потолок. Виктор стал волноваться, думая:
«Уж не повредилась ли она рассудком?»
- Ну и заспалась ты сегодня, Татьяна! - сказал он, намереваясь немедленно всё выяснить.
Она повернула голову и посмотрела на него с недоумением. Виктор, сразу не поняв
причину недоумения, продолжил:
- Да, Танюша! Уже вечер. Весь день ты проспала.
Выражение лица Татьяны не изменилось. Тут он понял, что причина недоумения в
нём самом, в том помещении, где они находились. Она смотрела на него и не узнавала, не понимая, где она и что здесь делает незнакомый мужчина. Этот факт очень обескуражил Виктора. Как ей объяснить, что здесь произошло, почему они здесь и какую роль он сам сыграл в её женской судьбе? Думать долго с чего начать объяснение, не было времени. Решив сейчас не ломать отсчёт хода событий в их теперешней жизни, он сказал:
- Вставай, Татьяна! Скоро за нами приедет твой папа. И будет очень неловко, если он застанет тебя в постели в этот час. Он может подумать, что ты нездорова.
- Интересно, помнит она, что её Татьяной зовут? – подумал он.
Упоминание об отце сразу «оживило» Татьяну. Она была уже готова встать с постели, но, будучи совершенно голой, застеснялась Виктора. Чтобы не смущать женщину, Виктор ушёл на кухню, тем более, нужно было подогреть остывшую картошку.
Татьяна оделась, умылась. Сидя рядом с Виктором за обеденным столом и уплетая
картошку, с интересом посматривала на него, очевидно, ожидая дальнейших объяснений. Виктор не торопился начинать столь «скользкую» тему, не зная с чего начать и как, с какого момента совместных отношений, память женщины дала столь странную осечку.
«А что, если она ничего не помнит о своей теперешней жизни! Помнит себя только маленькой девочкой», – от таких мыслей Виктора прошиб пот.
Своё общение с Татьяной, находящейся в состоянии частичной амнезии, он решил ограничить не относящимися к делу общими фразами.
- Сейчас бы маслица в картошечку добавить или сальца с хлебом скушать.
На это замечание Татьяна никак не прореагировала.
«Неужели она не помнит, что у нас вчера оставался кусок сала! Чтобы женщина такое не помнила – это уже нонсенс, – подумал он, ощутив всю степень проблемы.
- Таня! Ты что, действительно ничего не помнишь? - решившись на смелый шаг на тернистом пути в достижение истины, спросил он.
Та смутилась, даже покраснела.
- Да, что-то с головой у меня не в порядке сегодня, – ответила она.
Виктор не стал более донимать Татьяну вопросами. Он постарался, сведя всё в шутку, рассказать о некоторых важных фактах в своей и её жизни.
- Давайте знакомиться! - сказал он, придав голосу известное выражение, не позволяющее усомниться, что данное предложение шутка, поскольку факт их знакомства бесспорен.
- Меня зовут Виктор. Что тебя зовут Татьяной, я уже знаю. Несколько дней назад мы приехали сюда, в рыбацкий домик. За эти дни продукты все подъели и погода испортилась. Пожалуй, уже наотдыхались. Хорошенького понемногу и, по-моему, пора восвояси. Сюда нас привёз твой отец. Надеюсь, он же заберёт отсюда.
Татьяна слушала Виктора, не перебивая, не задавая вопросов. Это ещё больше обескураживало. Ведь если всё так, как он думает, придётся рассказать о её собственной жизни, начиная с детского возраста. Он не так много знал о её жизни, чтобы быть гидом, быстро проведя по дороге прошедших событий. Нужно было придумать нечто, позволяющее вспомнить хотя бы самое главное. Он понимал, что если найти важные вехи прошлых событий, может быть, тогда память высветит самое главное, без чего человек не может быть самим собой.
- Уже поздно. Очевидно, твой отец за нами сегодня не приедет. Если завтра будем уезжать, нужно не забыть взять ягоды, которые мы вместе собрали для твоей бабушки.
Она улыбнулась ему в знак признательности.
- По-моему, я повесила целлофановый пакет с ягодами где-то здесь, на кухне.
Она повернула голову, стараясь, через проём ведущей на кухню двери, увидеть висящий на стене пакет. Ей самой интересно было узнать – точно ли он висит там. Она встала со стула и заглянула на кухню.
- Точно! Вот он висит на стене рядом с плитой.
На мгновение, она застыла на пороге. Тень сомнений омрачила её, только что сияющее радостью лицо. Что она вспомнила или собиралась вспомнить? А, может быть, вспомнив что-то неприятное, даже жутковатое, она, прячась за эту кратковременную потерю памяти, старалась тут же забыть. Наверное, жить дальше можно, лишь раскаявшись, поняв себя и простив другим. Каждый из нас грешен и только великий создатель всего сущего истинный людям судья.
Глава 21. День последний и знаменательный.
День заканчивался. Солнце добралось до того места на небосводе, которое ещё можно видеть из-за деревьев. Тучи, почти полностью закрывавшие небо, старались поглотить вечерние лучи солнца. В сгущающихся за окнами сумерках уже не было той таинственности, враждебной напряженности, которая ушла навеки вместе с прошлой ночью. Всё стало обыденно, буднично. Вечер стал просто вечером, а наступающая ночь предполагала стать обычной пасмурной, холодной ночью.
В домике было прохладно и сыро. Лампадку зажигать не стали. Спать легли рано. Не раздеваясь, прямо в одежде, залезли под одеяло. Виктор чувствовал скованность, напряжённость в поведении Татьяны. Как будто, он был мало знакомым, посторонним человеком, случайно оказавшимся здесь вместе с ней. И волею судеб ей приходится делить с ним постель и кров. Ввиду всего этого он с ласками приставать не стал. Просто лежал рядышком на постели под одним одеялом и старался уснуть.
Утро следующего дня было солнечным, но холодным и ветреным. За ночь ветер разогнал почти все тучи, и лучи солнца беспрепятственно достигали земли.
Татьяна и Виктор встали рано. Они ещё не успели закончить утреннюю трапезу,
когда приехал Татьянин отец. Он увидел разбитое окно и ничего не сказал, только
покачал головой:
«Хорошо, мол, повеселились».
Татьяна ещё не оправилась от событий вчерашней ночи. Бледность лица и тёмные ореолы вокруг глаз говорили о многом. Отец внимательно на неё посмотрел, но и тут от комментариев отказался. Он, наверное, решил, что молодые усердно занимались тем, чем и положено заниматься влюблённым: не щадя сил, не считаясь со временем, проводили досуг в страстных любовных баталиях.
Пока «жигулёнок» вёз их по пыльным, тряским лесным дорогам, вся троица молчала. Лишь, когда машина выехала на асфальт, отец стал рассказывать, что делал всю неделю. Молодые молчали, думая каждый о своём. Вскоре подъехали к бабушкину дому.
Бабушка открыла дверь, услышав призывную трель звонка над входной дверью. Она обрадовалась и расстроилась одновременно. Обрадовалась тому, что прошла длинная, растянутая ожиданием неделя и, наконец, её любимая внучка приехала. Бледность лица и измождённый вид Татьяны расстроил бабушку. Она с укоризной посмотрела на Виктора. За разговорами и сборами в дорогу бабушкино сердце оттаяло. Она больше не смотрела на Виктора взглядом рассерженной няньки на обидчика своего дитяти. Всё же некоторая напряженность в общении осталась. Он был возможным претендентом на руку и сердце её Татьяны, а общение с будущим родственником требует определённого такта.
Время в гостях у хлопотуньи бабушки пролетело быстро. Скоро, оба молодых человека сидели рядышком в креслах везущего домой автобуса. Монотонное шуршание шин по асфальту, шум мощного мотора и свист ветра за окном, вызывал приступ дремоты, настраивал на размышление. Они изредка перебрасывались ничего не значащими фразами, стараясь хотя бы внешне поддерживать иллюзию тёплых отношений. Наваждение, вызвавшее поток любовных чувств друг к другу, прошло. Осталась лишь признательность за попытку сблизиться, проверить глубину и силу своей привязанности.
Чем больше Виктор думал об этом, тем меньше оставалось сомнений в случайности, непреднамеренности всего происшедшего с ними. Чья-то сильная воля свела, дав возможность судьбе решать всё за них. Изгнав «беса», очистив человеческую душу, он сделал лишь то, что должен был сделать, что делал на протяжении всех лет жизни, в каждом прошлом своём воплощении. В данном случае он испытывал некоторую гордость. Избавление Татьяны от тяжёлого недуга, позволившее снова стать только собой, и его заслуга. Ему было немного жаль ту, погибшую злую, чёрную сущность. Не такая уж это радость, делать гадости другим и за всю жизнь ни разу не познать очищающую силу любви к ближнему. Даже у чёрной и злобной души, есть слабые, белые пятна, заставляющие сомневаться и не всегда совершать только чёрные, гадкие поступки. Виктор чувствовал и свою вину в том, что «вырастил» врага. Не помог ему найти и понять себя. Понять жизнь, ощутив две её стороны – тёплую, меняющуюся, тленную; и холодную, в мгновение пронизывающую века, почти вечную.
Сидя в мягком кресле автобуса, перемещаясь в пространстве, отделяя прожитые мгновения оставленными километрами расстояния, он острее чувствовал мимолётность и иллюзорность теперешней своей жизни. События, вплетённые в проносящиеся мимо времена, перемены образа – словно выученная роль актёра на сцене, который знает, что всё это придуманная кем-то ложь. Но в данные, проживаемые мгновения актёр верит в достоверность и праведность всего происходящего. Каждый раз, заново переживая давно срежиссированные события, он любит и ненавидит по-настоящему. Поскольку, это и есть самое главное и настоящее во всей его жизни.
Отправляясь однажды в дорогу, мы зачастую забываем, что когда-нибудь она должна закончиться. Лишь пройденный путь, тусклыми или яркими тенями остаётся в нашей памяти. Короткий или длинный путь, состоящий из множества маленьких троп или одной широкой дороги, захватывает и заставляет убыстрять шаг, или утомляет, вызывая желание остановиться и отдохнуть.
Въехав в город, автобус остановился. Пассажиры, эти выбранные проведением ски-
тальцы, распрямив затекшие от долгого сидения ноги, покидали автобус. Их ждали другие события и другие дороги. Пути многих расходились, чтобы никогда больше
не пересекаться. Виктор помог Татьяне вытащить из автобуса сумку с вещами. Без
продуктов сумка стала совсем лёгкой. Они попрощались и разошлись в разные сто-
роны. Время поставило всё на свои места, показав каждому, ту – его единственную дорогу. Но, к сожалению, на ней не было места другому. Другие люди и события ждали путников на этих дорогах. Лишь сострадающая, раскрывшая другому лучшие свои стороны, полегчавшая, подтаявшая в пламени страсти, душа не хотела понимать такой, разводящей в разные стороны, необходимости. Ещё долго, появившейся неизвестно от чего грустью и внезапным трепетом чуткого сердца, она будет напоминать о несостоявшейся любви, оставившей слабую надежду, доверившись великому лекарю - стремительно бегущему времени.
(Круг. Рассказ в трёх частях: 1. Первая встреча. 2. Вторая встреча. 3. Возвращение.)
Круг
Часть первая:
Первая встреча
Когда обыденность жизни затягивает вас в свою бесконечную круговерть и серая пелена безысходности, невозможности сойти с этого круга, закрывает горизонты будущего, вы начинаете искать те мгновения, которые позволяют забыться, на время уйти от этой обыденности. Компании друзей, в которых можно говорить о придуманной вами совместно жизни, не имеющей надоевших проблем, а состоящей из охот, рыбалок, автомобилей, весёлых сабантуев и, развлечений гурманов - финских бань, с крепким чаем и русской водкой, позволяют расслабиться и обновить себя. Но стилизованность, надуманность их второй жизни, иногда тоже замыкалась в свой круг и, тогда, друзья шли туда, где присутствие других филантропов и искателей счастья разнообразило даже эту придуманную жизнь.
Одним из таких мест была самая обычная пивная. Люди приходили туда, чтобы с каждой выпитой кружкой пива смывались неприятности и проблемы. В этом заведении можно услышать такие необыкновенные истории, которые не услышишь больше ни в одном месте. Можно излить душу совершенно незнакомому слушателю и при этом, быть уверенным, что тебя не прервут и не высмеют.
Как-то раз, когда не хотелось ни о чём говорить, и жизнь перестала радовать своими радужными перспективами и маленькими, но приятными открытиями, три друга вышли из дома, и пошли куда глаза глядят. Дойдя до пивной, находящейся на первом этаже пятиэтажного дома, решили заглянуть в хмельной людской отстойник и выпить по кружке – другой пива.
Все столы, кроме одного, стоящего в углу, были заняты. Друзьям ничего не оставалось, как расположиться за ним. Публика в пивной подобралась самая разношёрстая: от солидных, с галстуками и дипломатами, мужчин, до неряшливо одетых в испачканные робы люмпенов.
Среди посетителей присутствовали несколько компаний, которые, разложив на столах селёдку, вяленного леща и прочую снедь, вели оживлённые разговоры. Были и одиночные посетители, довольствующиеся краем стола. И тогда за одним столом оказывались солидные, хорошо одетые посетители и неряшливо одетые, смердящие давно немытыми телами.
За соседним столом располагалась компания из четырёх человек. Трое из них были вполне прилично одеты и производили впечатление интеллигентов, случайно забредших сюда, чтобы утолить жажду. Четвёртый, явно не вписывался в эту компанию. Он был небрит, сшитый из хорошей дорогой ткани, но сильно помятый костюм висел мешком. Пиджак, застёгнутый на две оставшиеся пуговицы, был пыльным, и модного фасона ботинки давно не знали гуталина и щётки. Он, не торопясь, периодически отхлёбывая из почти пустой кружки, что-то говорил соседям по столу. Друзья, взяв по две кружки пива, большого копчёного леща, не торопясь потягивая пиво, посматривали по сторонам, продолжая изучать посетителей. Похоже, такое развлечение могло остаться единственным, позволяющим скоротать время. Соседний стол, где один посетитель так контрастно выделялся от остальных, опустел. Трое ушли из пивной, а этот странный тип перебрался за другой стол в середине зала, где пировала компания из трёх человек.
Друзья уже расправились с одной кружкой пива и принялись за другую, когда тот же странный тип подошёл к ним и, спросив разрешение, устроился на свободной стороне стола. Кружка незнакомца была почти пуста. И непонятна была бы причина, по которой переходил от одного стола к другому, не начни он говорить.
- Я командировочный. Так давно я в этой командировке, что затрудняюсь сказать, сколько именно. Не бойтесь, вещи у меня не украли, и денег не попрошу. Разве что пивка полкружки, чтобы в горле не пересохло.
Ему отлили полкружки пива, и он продолжил.
- Вижу, вы люди интеллигентные, не то, что местная шантрапа, поймёте своего собрата интеллигента. Я на заводе инженером служу, или служил, теперь уже не знаю, как сказать. Но, судите сами.
Он отхлебнул из кружки пиво и продолжал.
- За два месяца до этой злосчастной командировки я женился. Жена моя, Люба в таксомоторном парке диспетчером работала. Такой красавицы больше не сыскать во всём городе. Все шофера по ней сохли. Но она была неприступна. Я сам имел возможность в этом убедиться. Однако расскажу всё по порядку.
С ней я встретился на остановке, когда ехал после работы домой. Оказывается, мы с ней постоянно на одной остановке садились, а встретились только однажды.
Люба в смену работала диспетчером, и наши графики жизни не совпадали. А тут отпросилась с работы по каким-то делам. Как увидел её на остановке, словно зажгло у меня внутри что-то. Народа много стоит, ждёт транспорта. Когда влезли в автобус, мы как раз вместе оказались. Представляете, такая девка, а мы стоим с ней прижавшись друг к другу, словно любовники. Я, сначала, обомлел. Стою, почти не дышу. А потом, думаю: «Нет. Сейчас не познакомлюсь, больше такого случая не представится».
Заговорил с ней, сейчас уже не помню о чём. Она слушала, молчала, на меня только поглядывала. На остановке вышли из автобуса вместе. Я свой рабочий телефон написал на автобусном билете и положил в карман её сумочки. Расстались мы, а я даже имени её не знаю, как найти – тоже не ведаю.
Прошло две недели. Нахожусь на работе, вдруг, телефонный звонок, в трубке раздаётся её голос. Договариваемся о встрече. В назначенное время приходит она, и я вижу, что впечатление первой встречи было ошибочное. Помимо красоты чисто внешней в ней было что-то, чего сразу не почувствуешь – какое-то тепло, душевность, идущая изнутри нежность. Начинаешь чувствовать это, когда услышишь неповторимый тембр её голоса, окунёшься в бездонную глубину глаз.
Мы бродили по улицам, разговаривали, иногда замолкали и шли молча. Было холодно и от бесцельной ходьбы по улицам устали ноги. Рискуя получить отказ, всё же решился пригласить её к себе домой. В то время, моя мать гостила у родственников в другом городе и комната коммунальной квартиры, где жили я и мать, оставалась в полном моём распоряжении. У меня по отношению к Любе не было никаких дурных намерений. Просто я видел, что она замёрзла и, поэтому, может распрощаться и уйти.
Мы вошли ко мне в комнату, сели за стол. Я вскипятил чайник, заварил чай, разлил его по чашкам. Поставил на стол банку с клубничным варением. Она расспрашивала меня обо всём: где работаю, какое у меня хобби, как, вообще, живу. Когда наговорились и от души напились чаю, на дворе стемнело. Люба спросила, где моя кровать и не хочу ли я лечь спать? Я не ожидал такого вопроса и ничего вразумительного ответить не смог, лишь указал на свою кровать. Она сняла покрывало с моей кровати и стала раздеваться сама. Я, как завороженный, не отрываясь, смотрел на постепенно оголяющиеся части её тела. Моему взору открылись руки, формы которых достойны богини, ноги, о которых поэты могли бы сочинять свои страстные оды. Когда дело дошло до более интимных частей тела, она попросила выключить свет. Я выключил свет и включил ночник. Стаскивая с себя одежду, я увидел заключительную фазу раздевания – прекрасные девичьи груди, торчащие двумя острыми сосцами, обрамлёнными тёмными пигментными ореолами. И только забравшись под одеяло, она сняла с себя маленькие белые трусики. Закончив раздеваться, я шмыгнул под одеяло. Прикосновение к её бархатной коже и острые сосцы, упёршиеся в мою грудь, сделали сильным. Я, как сумасшедший, целовал её губы, грудь. Страстным движением руки гладил это прекрасное тело, не пропуская ни одного сантиметра на нём. Я гладил её лобок, внутренние части бёдер, стараясь пробудить в ней чувственность тела. Но она ничем не выражала своей страсти и, напротив, была холодна. Видя, что я чувствую её холодность и не понимаю причины, сказала:
- Возьми меня!
Я медленно стал погружать свою вздыбленную плоть, стараясь глубже проникнуть в неё, не причинив боли. Вдруг, она вскрикнула. От неожиданности, я вздрогнул и, так как ничего такого больше не повторилось, начал. Она крепко обняла меня, обхватив ногами и не позволяя делать сильные чувственные движения, и, одновременно, не отпуская прочь. Мой опыт общения с женщиной был невелик. Но такое проявление холодности и сдержанности с её стороны заметно уменьшил и мой пыл. Вскоре, насытившись этой безответной чувственной любовью, я заснул.
Лучик утреннего солнца, пробившийся сквозь щель между закрытых занавесок, упав на моё лицо, разбудил. Люба спала, повернувшись ко мне спиной. Я встал, откинул одеяло, собираясь поправить простыню, и увидел пятно засохшей алой крови на ней. Пятно находилось на том месте, которое не вызывало сомнений в его происхождении.
«Неужели, это прекрасное создание, так легкомысленно отдавшее себя в мои руки, была девушкой!»
Я опять улёгся рядом и, поскольку, было очень рано, постарался уснуть. Однако эта пришедшая в мою голову мысль вызывала множество других, и уснуть не давала. Почувствовав, что я не сплю, проснулась Люба. Я сразу понял, что она не спит: изменилось дыхание, безвольное, расслабленное тело с волной пробуждения обрело своё «я».
Сначала, она лежала с открытыми глазами и молчала. Потом, откинув одеяло, встала и, не глядя на меня, не говоря ни слова, стала одеваться. В призрачном свете раннего утра она казалась ещё прекрасней и чувство вины за то, что сделал, лишила меня дара речи. Поймите меня правильно, я не ханжа, но то, что раньше понял умом, тогда почувствовал кожей, каким-то подсознанием. Такая красивая женщина всегда желанна для мужчины и, поэтому, не должна быть безразлична к любви. Тем более, первое общение с мужчиной должно быть окружено аурой любви. Мужчина должен был разбудить в ней чувственность тела и трепет души.
Только когда она закончила одеваться, я очнулся от оцепенения, подошёл к ней и взял за руки. Она стояла одетая, готовая уйти. А я говорил и говорил, не решаясь сказать о главном – о том чувстве, которое она во мне пробудила. Со стороны, наверное, интересно было наблюдать за нами: я, в одних трусах, стоял и говорил, держа одетую, красивую женщину за руки, ничего ей не предлагая и не решаясь отпустить. Наконец я замолчал и, после небольшой паузы, сказал:
- Я люблю тебя, с первого мгновения, как увидел на остановке. Ты снишься мне по ночам. Я постоянно думаю о тебе, разговариваю с тобой, как будто ты рядом. Я мечтаю о том, чтобы быть рядом с тобой всегда. Стань моей женой!
Она подняла на меня глаза, полные сомнений, душевной боли.
- Прощай! – только и сказала она, и ушла.
Я несколько месяцев искал встречи с ней. Когда она получила однокомнатную квартиру, я узнал адрес, купил букет роз и пошёл к ней. Она приняла меня, не выказывая своего удивления и не задавая лишних вопросов, оставила ночевать.
На другой день мы подали заявление в ЗАГС. Свадьбу сыграли скромно, так как у неё и у меня больших средств не было. Совместная супружеская жизнь не изменила сексуального поведения моей жены – она всё так же оставалась холодной ко мне. Более того, стало понято, что сам процесс соития ей неприятен, и она отдавалась мне, выполняя этим супружеские обязанности. Моя же любовь крепла, наполняя сознание необычайной нежностью к ней.
Люба относилась ко мне хорошо - с вниманием и уважением. Вот только ответного чувства любви ко мне, в ней не появилось. Постепенно, я многое узнал о её жизни до замужества.
Она родилась в посёлке городского типа, там же окончила школу. Поступила в педагогическое училище; поскольку, училище было единственным учебным заведением в посёлке, не считая школы. Окончив его, уехала к тётке в город, и та устроила диспетчером в таксопарк. Работая в таксопарке, можно было получить жильё.
В то время, как я первый раз увидел Любу, однокомнатная квартира могла бы быть уже получена, но при одном условии. Вот про это условие поведал мой бывший школьный товарищ, который работал таксистом в том же таксопарке.
Мы не виделись с ним со школьной скамьи и встретились в его такси. Пока он вёз меня, рассказывали друг другу, как жили всё это время. Тут, я увидел фотографию своей жены, наклеенную на панель приборов машины. Он узрел, куда я смотрю, и сказал, что фотографию снял с доски почёта.
- Эта девка у нас диспетчером работает. Красивая она, что уж там говорить. Все таксисты в неё влюблены. Такие, вот, дела. Только она никого из наших не привечает. Мы думали, что она мужчин ненавидит. Сам знаешь, есть и среди дам сексуальные меньшинства. Ан, нет. Как квартиру однокомнатную получила, так сразу замуж вышла за какого-то хмыря. Да, с квартирой этой, ребята говорили, получился полный конфуз. Вроде бы её очередь подошла на квартиру, но появился ещё один, внеочередной претендент. А следующую однокомнатную квартиру можно до пенсии прождать. Ну, начальник наш не упустил свой шанс, вызвал к себе и сказал: либо она «даст ему» и получит квартиру, либо не получит, если откажет. Дал ей сроку две недели подумать. Всё это секретарша его подслушала, ну и, понятое дело, растрепала всем. Раз Люба квартиру получила, значит, и он получил то, что просил. Говорят, он так влюбился, что продолжал домогательства до самого её замужества. Вообще, надо видеть эту образину – нашего начальника: мужику уже пять десятков, трое взрослых детей, сам как «Квазимода», а всё туда же - влюбился.
Я вышел из машины ещё не очень веря услышанному. Вдруг, меня словно током ударило. В голове прояснилось, и я всё понял. «Вот, почему она легла со мной в постель – хотела, чтобы первый мужчина у неё был молодой и сильный. Я просто подвернулся ей. Женитьба тоже спасла её от приставания начальника».
В этот день я напился, просто-таки по-свински напился.
На другой день всё услышанное мною казалось сном. Осталась только ноющая рана на сердце и такое чувство, словно тебя предали и обобрали.
Иногда, по служебным делам, меня отправляли в командировку. И, надо сказать, довольно далеко. Ехать приходилось на поезде целые сутки. Приблизительно, через неделю, после того, как встретил однокашника, мне выписали командировочное удостоверение. В понедельник, простившись со своей благоверной, я отбыл в двухнедельную командировку. Все две недели в командировке ходил с камнем на сердце, думал: «Как там она, без меня?» Вот я и подошёл к самому главному.
Не найдётся ли ещё пивка? А то что-то в горле пересохло.
Друзья взяли ещё по кружке пива на каждого, включая рассказчика. Рассказчик, жадно отпив из предложенной ему кружки, продолжил.
- Командировка закончилась. Я купил билет и сел в поезд. Утром следующего дня поезд должен был привести меня домой. В купе было душно. Я долго ворочался, никак не мог уснуть.
Проснулся внезапно ночью оттого, что мои ноги стали подниматься вместе с полкой вверх, а голова опускаться вниз. Я помню, как упёрся руками в стену, спасая голову от тяжести вздыбленного тела. Потом, раздался скрежет. Я почувствовал сильный удар. Послышались крики. Сначала, было очень больно. Постепенно, боль ушла, и наступило состояние блаженства, чувство совершенно невесомого тела.
В купе было темно. Но я видел ставшие вертикально полки и тела, сваленные внизу этого колодца-купе. Ещё минуту назад, лежащие на полках, спящие люди теперь были просто телами. А я смотрел на них сверху вниз, не понимая почему.
«Почему я лежу внизу, и почему смотрю на всех, и на самого себя откуда-то сверху?» - думал я.
Потом, под собой увидел полураскрытую дверь моего купе, дальше – разбитое окно в коридоре вагона и уже сам лежащий на боку вагон. Надо мной простирались звёзды, подо мной покрытая пеленой темноты земля, со светящимися точками - маяками земной жизни. Но через мгновение, светящийся голубым светом туман окутал меня, и не стало видно холодных звёзд и уже далёкой, с милыми сердцу очертаниями ландшафтов, земли.
На следующее утро поезд, по расписанию, подходил к станции, моему пункту назначения. Я умылся, побрился, и с нетерпением ждал того момента, когда выйду из поезда, возьму такси и поеду домой. Кошмарное ночное видение, так сильно поразившее меня своей реальной, болевой натуральностью, затмилось предвкушением предстоящего события: желанной встречей с супругой. Ласковые лучи утреннего солнца, пробившиеся в купе сквозь покрытое дорожной пылью оконное стекло, настраивали на лирический лад.
Наконец поезд остановился. Проводник открыл двери вагона, и я вышел на пирон. На привокзальной площади стояло несколько машин – такси. Я подошёл к одному из них и сел на заднее сидение.
- Куда едем? – спросил шофёр.
Я назвал адрес: название улицы, номер дома и, сам не знаю почему, номер квартиры.
Ну, сказал и сказал, мало ли что скажет человек, когда задумается. Однако шофёр на меня как-то странно посмотрел. Пока ехали, он периодически посматривал на меня в зеркало заднего вида.
- Что, не нравлюсь? – спросил я, не выдержав его косых взглядов.
- Да нет, ничего против вас не имею. Просто, по этому адресу живёт Люба, наш таксопарковский диспетчер. С ней мой кореш дружит. Я и сам, как-то раз отмечал в их компании праздник. Сегодня воскресение и мой кореш, наверно, у неё. А Вы ей, случайно, не родственником приходитесь? Если, конечно, это не секрет.
- Да, в некотором смысле, – ответил я.
- Если в том же смысле, что и мой кореш, то он может и шею намять.
Он хохотнул и продолжил говорить.
- Конечно, она девка холостая. Ей самой и решать – когда и с кем. Что мне в ней нравиться, недотрогу из себя не корчит. По-житейски её всякий поймёт. Хотя, положа руку на сердце, я этого не одобряю. Такая красавица, да умница могла бы себе и «принца» найти. Пора бы ей угомониться. Вон, начальник таксомоторного к ней похаживает, зацепил чем-то девку. Да и другие ребята маху не дают. По моему разумению так: своё, оно и в Африке своё. Завела бы своего, законного и пользовалась благами супружеской жизни. Хотя, что греха таить, многие замужние дамочки этим грешат, пока на них есть хоть какой-то спрос. Ты, похоже, родственник по той же части. Смотри в оба, а то ребята прознают, просто так, без взбучки, уже на такси не прокатишься.
- Разберёмся и без советчиков, – ответил я.
Хотя, за такие слова следовало набить морду обидчику. Но таксист был намного меня старше, да ещё и за рулём. Не до того сейчас было. Ведь меня ждала встреча с любимой.
Когда, расплатившись с таксистом, подходил к подъезду, от всего услышанного на душе было гадко и тревожно. Очутившись перед дверью квартиры, долго стоял прислушиваясь. Внутри было тихо, и я нажал на звонок.
К двери долго не подходили. Потом, послышались шаги и знакомый мне голос спросил:
- Кто там?
Я замер, не зная, что ответить.
«Кто я в этом доме? Кто я для этой женщины?» – тень сомнения мелькнула в моей голове.
Не найдя ничего лучше, я ответил: - Свои.
- Кто это? Я Вас не знаю!
Любин ответ меня окончательно обескуражил. Ведь я надеялся, что сейчас откроется дверь, и тень мимолётных сомнений улетучится навсегда. Что любимая женщина улыбнётся мне и поцелует. Мне хотелось сказать:
- Любимая, открой быстрей. Муж стоит у двери, жаждет твоих объятий.
Но вместо этого, я стал объяснять, что мы, некоторым образом, знакомы, и окончательно запутавшись, назвался её двоюродным братом.
Дверь, наконец, открылась. Показалось сонное лицо Любы. Она с интересом и, в то же время, с некоторым недоверием смотрела на меня.
- Можно мне войти? – спросил я.
- Да, конечно, – ответила она, видно, названное мною родство магическим образом подействовало на неё.
Из комнаты, мужской голос спросил:
- Люба! Кто пришёл?
Потом, ещё не дождавшись ответа, выругался. Раздался скрип дивана и через мгновение из комнаты вышел здоровенный мужик, на ходу застёгивая брюки.
- Проспали. На смену опаздываю. А это кто, родственник? – спросил он и, не дожидаясь ответа, скрылся в ванной комнате.
Она извинилась за беспорядок и провела на кухню. Мужик вышел из ванной, натянул на себя рубаху и свитер. Простившись с Любой, вышел вон.
На кухонном столе лежали несколько грязных тарелок, и стояла пустая бутылка водки.
Люба поставила на плиту чайник, прибрала на столе. Извинившись ещё раз, пошла в ванную комнату, намереваясь привести себя в порядок.
Из кухни была видна часть комнаты: разобранный диван с неубранной постелью, стол и четыре стула. Только вместо шкафа и серванта, стоящих в комнате до моего отъезда, их место занимала красивая, тёмной полировки, стенка. Странные отличия в обстановке, в поведении моей жены, шокировали. Она никак не походила на застигнутую врасплох, провинившуюся супругу. Все эти обстоятельства ввергали меня в состояние крайней растерянности. Я ничего не понимал в том, что происходит. Просто сидел и ждал каких-то дальнейших событий, разъяснений от самой Любы.
Люба привела себя в порядок, убрала бельё с дивана, прибрала на кухне, заварила чай.
- Никакой ты мне не родственник! – сказала она. - Меньше года прошло, как мы на остановке встретились. Даже, один раз на свидание к тебе ходила. Видно, чем-то я тебе не приглянулась тогда или кто-то оговорил меня, если не захотел больше встречаться. Хоть и поздно, год целый выжидал, но всё же пришёл. А раз сам пришёл, не прогоню, хотя и следовало бы.
Такая длинная тирада привела меня в ещё большее замешательство. Я смотрел на неё и молча пил чай.
- Ну! Что смотришь? Красивая, но беспутная! Так? – вопрос прозвучал вызывающе резко. Но я сдержался от обвинений и выяснения отношений.
- Красивая, ослепительно красивая, – ответил я.
- Знаю, зачем ты пришёл. Все вы сюда за одним приходите. Ладно, будь по-твоему. Засел ты тогда в моём сердце, хоть и обидел. Что-то есть в тебе настоящее, глубокое, мужское. Возможно, за это ты мне и понравился тогда.
Она вышла в комнату, открыла дверцу стенки, достала чистое бельё и постелила на диване.
- Опять смотришь на меня взглядом прокурора, осуждаешь. А сам, тем не менее, пришёл. К таксисту не ревнуй. Он только выпить здоров, а в остальном слабак. Глупо всё это с ним, с тоски. Красивая я, а все меня боятся. По-серьёзному со мной боятся. Красоты, что ли моей боятся? Ты, вот, совсем другой. С тобой всё честно надо. Женщины сразу это чувствуют.
Она скинула с себя халатик, оголив спину с матовой кожей и стройные упругие бёдра. Шмыгнула под одеяло и замерла.
- Ну! Что же ты стоишь? Иди ко мне, – позвала она.
Я быстро разделся и лёг рядом под одеяло. Ощущение близости прекрасного существа с бархатной кожей и совершенными формами тела, такого желанного и знакомого, и неведомого, в то же время, наполняли мою душу смесью чувств – ликованием и отчаянием.
- Обними меня, – попросила она.
Я обхватил её руками и прижал к себе. Острые сосцы крепких грудок молодой женщины упёрлись в мою грудь. Тёплый упругий живот прижался к моему животу. Всё во мне затрепетало, наполнилось мужской силой. Я долгим поцелуем припал к её губам, чувствуя, как вибрируют наши языки, упёршись друг в друга, и как учащённо, в унисон стали биться наши сердца. Дикое, почти животное желание этой женщины поглотило меня целиком. Я повернул её на спину и погрузил в неё свою вздыбленную плоть. Она стонала и извивалась, впивалась ногтями в мою кожу, и, обхватив ногами моё тело, помогая в такт всё убыстряющимся мужским движениям, казалось, хотела слиться со мной воедино. Внутри, моя плоть касалась её пульсирующей плоти и, в эти мгновения, не было ничего прекраснее любви женщины, не было ничего желаннее этой любви.
Когда чувственность достигла апогея и выплеснулась из меня, мы обессиленные замерли, ненадолго погрузившись в восстанавливающий силы, кратковременный, почти обморочный, сон. Но через мгновение наши губы опять встретились, тела и души слились воедино, отдавая дань дикой, животной жажде наслаждения-соития. Так продолжалось снова и снова. Мы не чувствовали, что голодны и хочется пить. Любовь полностью поглотила нас и заставила забыть обо всём.
Уже темнело, когда звонок у входной двери вернул нас в действительность. Люба встала и накинула халат, а мне велела идти в ванную комнату, одеваться. Она быстро прибрала постель и пошла открывать дверь. Пока я одевался в ванной комнате, она проводила гостя из прихожей на кухню. По раздававшемуся из-за двери голосу я понял, что гость – мужчина средних лет.
На кухне гремели посудой и зашипел чайник. Я только что закончил одеваться и приводить себя в порядок, как в дверь ванной два раза постучали. Открыв дверь, увидел Любу. Она стояла перед дверью, приложив палец к губам, призывая меня к молчанию. Она наклонилась к моему уху и шёпотом сказала, что пришёл в гости её начальник, поэтому оставить меня не может. Что завтра вечером она будет дома одна.
Я вышел на улицу, всё ещё не понимая, что же происходит – не сон ли это? Было прохладно и уже довольно темно. Настало время подумать о ночлеге.
Кроме материнской комнаты, других вариантов не было. Туда я и направился.
Я шёл пешком по освещённым тусклыми фонарями улицам, думая о том, как объяснить матери причину, вынудившую просить ночлег. Редкие прохожие торопливо шагали мимо, спеша в свои тёплые квартиры. Освещённые окна домов, защищая большими прозрачными стёклами обитателей уютных квартир от холодов и невзгод, бросали на мостовую разноцветные блики, фильтрованного сквозь занавески света, и вызывали щемящую тоску в моём сердце.
Наконец я добрался до дома, где жила моя мать. Открыв скрипучую дверь подъезда, поднялся по грязной лестнице на этаж и позвонил. Звонок входной двери противно звякал за дверью, призывая домашних встретить гостя. Я уже придумывал оправдание неожиданного, позднего появления, как дверь приоткрылась, позволяя высунуться голове незнакомого мужчины. Я спросил: дома ли моя мать? Он ответил, что уже почти год, как переехал в эту квартиру. Кто здесь жил до него не знает. Поэтому, помочь ничем не может.
Потерять любимую, добровольно отдав своё счастье другому, довольно болезненная для самолюбия и души процедура. Если, к тому же, тебя вышвырнули на улицу из собственной квартиры, как шкодливого «кутёнка», объяснив, что нежданно пришёл гость, это говорило о многом. Но потерять след единственной, без всяких условий любящей женщины! Где же теперь искать её - мою родную мать?
Я был не просто растерян и подавлен, я был уничтожен. Куда идти, на что надеяться, кто протянет руку помощи, накормит и утешит?
Единственно подходящее место, для того, чтобы переждать и осмотреться, в моём понимании, был вокзал. Я поплёлся на вокзал, чтобы скоротать там время. На вокзале сел на свободную лавку, всё ещё находясь под впечатлением неприятных открытий.
Грустные мысли не отпускали меня, но напряжение этого сумасшедшего дня утомив, сомкнуло очи. Я не заметил, как задремал.
Каково же было моё удивление, когда я проснулся в поезде, опять прибывающим в мой город.
«Неужели, всё, что было за день до этого - обычный сон!» - подумал я.
Я встал, умылся, побрился. Поезд остановился, проводник открыл дверь вагона, я вышел на пирон. Чтобы побыстрей добраться до дома, взял такси. Шофёр такси показался мне знакомым, будто мы уже где-то встречались. Когда он спросил адрес, и я назвал улицу, номер дома и номер квартиры, произошло необъяснимое. Он, как шофёр в моём сне, начал говорить о моей супруге. Не могу точно сказать об идентичности построения фраз этого и того, шофёра из «сна», но смысл сказанного был тот же. Скоро, машина подъехала к дому. Расплатившись с шофёром, я поднялся на этаж. Я позвонил в дверь нашей с Любой квартиры, и события стали развиваться, точно повторяя видения моего сна. Хотелось больно ущипнуть себя и проснуться, но пробуждение не наступало. Напротив, зная наперёд, что будет дальше, я всё равно делал это. В конце концов, вечером я оказался на вокзале и сидел на этой же лавке. И так продолжалось день за днём: утром я приезжал на поезде в город, а вечером сидел на вокзальной лавке.
Не знаю, сколько раз я проживал один и тот же день, и уже не надеялся вырваться из заколдованного круга. Но однажды вечером, идя к вокзалу, и в задумчивости теребя складку нижнего шва пиджака, услышал характерный хруст, который могла издавать только новая денежная купюра. Я надорвал край подкладки пиджака и выудил завалившуюся, очевидно, через дыру в кармане, десяти рублёвую бумажку.
После командировки, денег, как правило, не оставалось. Эта командировка не была исключением и червонец, в данной ситуации, казался целым состоянием. Я стоял и рассматривал десятирублёвку, будто до этого не видел ничего подобного. Через дорогу, напротив того места, где я находился, в освещённом зале пивной, вокруг столов стояли люди и пили пиво. Мне, вдруг, захотелось затеряться в этом безликом, пьющем, мужском стаде, спрятаться от злого рока, который вцепился железной хваткой и, как на карусели, крутил по одному и тому же кругу.
Я зашёл в пивную и взял пару кружек пива, потом ещё и ещё. С каждой выпитой кружкой чувство потерянности и обречённости уходило всё дальше. Наоборот, теплота разливалась по телу и росла уверенность в том, что чья-то злая шутка себя исчерпала, и завтра всё встанет на свои места. На душе становилось спокойнее. Окружающие меня люди казались надёжными и верными попутчиками на большом корабле жизни.
Напился я в тот вечер до чёртиков. Не помню, как и куда из пивной пошёл, но утром проснулся на скамейке в привокзальном парке. Голова гудела после вчерашнего загула, но я был счастлив, понял, что сошёл с проклятого круга. Чтобы окончательно привести себя в чувство, пошёл в пивную похмелиться. Надежда на то, что всё встанет на свои места, и я смогу жить так же, как до последней, злосчастной командировки, забрезжила снова. Выпив пива и почувствовав некоторое облегчение, решил сходить на свой завод. Я рассуждал так: если вчера и все предыдущие дни было воскресение, то сегодня, по крайней мере, понедельник. Значит, командировка закончилась, и я должен выйти на работу.
Я вошёл в проходную и достал пропуск, чтобы показать его вахтёру. Он взглянул на пропуск, но не пропустил. Сказав, что пропуск просрочен, попросил пройти в кабинет к начальнику охраны.
Начальник охраны меня сразу узнал. Но плохо скрываемое удивление на его лице насторожило.
- Что, по родному предприятию соскучились? – спросил он, добавив:
- Я бы вас пропустил по старой памяти, да сами понимаете – инструкция. Пропуск то у вас просрочен. Неудивительно. Год прошёл, как я вам бегунок «подмахнул». Не понимаю, каким образом у вас наш заводской пропуск на руках остался. Раньше, в нашем «королевстве», такого не случалось. Вынужден отобрать у вас пропуск. Если хотите пройти на предприятие, нужно согласовать с начальником того цеха, куда собираетесь зайти. Он даст на вас заявку в бюро пропусков. Вы и сами отлично всё знаете. А сейчас, извините, пропустить на территорию не смогу.
Он спросил, как я там, на новом месте устроился. Я ответил, что неплохо. Мы ещё перекинулись парой фраз, которые ничего не значат для собеседников и произносятся из вежливости. Однако именно пара фраз дополнила недостающую цепь событий. Из задаваемых начальником охраны вопросов стало понятно, что тот работник предприятия, о ком шла речь, уволился в прошлом году. Он получил в наследство кооперативную квартиру в другом городе и переехал туда вместе с матерью. Я извинился, объяснив свой визит неосознанным, ностальгическим порывом.
Открытие, что целый год разделяет меня или ещё кого-то похожего на меня, я уже ни в чём не был уверен, от моей прожитой, до последних, необъяснимых событий, жизни окончательно потрясло и рассеяло, появившуюся было, надежду. «Как смогу в этом разобраться? Кто поможет мне, объяснит - что произошло? Я это вообще или кто-то другой в моём обличии?»
Я шёл и думал, не понимая, куда иду. Ноги сами принесли меня в пивную. На последние деньги взял пару пива, да сердобольные посетители угостили сто граммами водки. Там я дождался вечера.
Много раз, по кругу, посещая Любу, получал приглашение к ней на этот вечер. Она была похожа лишь внешне на ту, которую знал, но, тем не менее, оставалась единственным, реальным осязаемым звеном, связывающим меня с прошлой жизнью.
Вечером я пошёл к ней домой. Она покормила меня. Мы легли в постель и забылись в объятиях друг друга. Утром расстались, договорившись вечером встретиться вновь.
Весь день я бродил по городу, уже отчаявшись разобраться во всём этом. Проходя мимо пивной, заглянул туда. Не знаю, зачем я это сделал. Деньги у меня кончились и, поэтому, заходить туда было незачем. Я прошёл к стойке, посмотрел на очередь, ждущую, пока нальют пиво. Уже собираясь уходить, услышал сзади голос.
- Здорово, братишка! Сегодня, я вижу - ты деньгами не богат. Давай, присоединяйся ко мне. Ты меня в прошлый раз выручил, я тебе сегодня помогу.
Я не помнил, когда с ним познакомился, вообще, его не помнил. Он пододвинул мне две кружки и, как ни в чём не бывало, продолжал потягивать пиво. Он ни о чём меня не спрашивал, но его взгляд периодически скользил по моему лицу, выражая такое понимание, глаза вызывали такое доверие к себе, что я решил всё рассказать ему. Я начал с того момента или, может быть, сна, когда попал в крушение поезда. Рассказывал во всех подробностях, ничего не пропуская, и закончил моментом встречи с ним. Он внимательно слушал меня, периодически отхлёбывая из кружки, ни разу меня не прервав и не переспросив.
Я закончил рассказ, а он продолжал молча пить пиво, не выказывая при этом, ни своего недоверия, ни удивления. Не выдержав этого многозначительного молчания, я спросил:
- Что Вы про всё это думаете?
Он взглянул на меня и ответил:
- Про то, что Вы рассказали, я не раз слышал. Объяснение всему этому, очевидно, очень простое с точки зрения последовательности реализации событий и сложное, с точки зрения материализации воплощений. Я думаю, с вами произошло вот что: Вы действительно попали в крушение поезда и погибли там, вернее, ваше тело погибло. Ваша душа должна была перейти по коридору в некоторую область космического эфира. Но что-то случилось, какой-то сбой, и этого не произошло. Скорее всего, вы попали в какой-то из параллельных миров, которых, как уверяют учёные, ссылаясь на законы, действующие в пятом, шестом и седьмом измерении, бесконечное множество. Может быть, Вы перемещались из одного параллельного мира в другой, каждый раз, в цикле, возвращаясь к какой-то общей для них всех исходной точке. В этом мире, или мирах, всё немножко не так, как в том, где вы жили. Вот в таком параллельном мире Вы и материализовались. Хотя, ваш пространственно – временной круг сжался до одного дня, Вы, тем не менее, живёте, как биологическая субстанция. А то, что Вы вышли из этого круга, это нонсенс. Скорее всего, виной тому, ваше вчерашнее опьянение. Вы отключили сознание и, в полную силу, заработало подсознание. Очевидно, связь с тем переходом, который занёс вас сюда, ещё очень сильная, поэтому, удалось расширить круг, материализоваться ещё в одном дне.
- Смогу ли я когда-нибудь вернуться обратно? – спросил я его.
- Теоретически, да. Когда-то для вас может открыться этот путь. Но учтите, в том мире, где жило ваше тело, Вы мертвы, погибли. Так что, лучше пользуйтесь шансом, который Вам случайно достался.
Мужчина замолчал, допивая остатки пива.
Разговор так потряс меня, что я стоял, ничего не видя перед собой. Когда я пришёл в себя, собеседник уже ушёл. Из всего сказанного я понял только одно: состояние полного опьянения, листает календарь моей жизни, расширяет, как он сказал, мой пространственно временной круг. Теперь, я каждый день прихожу сюда и напиваюсь до чёртиков. Потом, иду к Любе. Она прогнала всех кавалеров. Остался у неё один я. Это по-своему делает меня счастливым и уже не хочется обратно. Эта Люба лучше той, которую знал раньше, в другой жизни. Она более реальная и женственная, чем та, оставшаяся за недосягаемой чертой. Хотя, у меня нет выбора, но всё больше начинает казаться, что реальная, настоящая жизнь, только сейчас и началась.
Вот так и живу на содержании у Любы и, в общем, уже привык. Мне такая жизнь начинает чем-то нравиться.
Рассказчик замолчал, исчерпав тему своего рассказа и допивая последнюю кружку пива. Рассказ был действительно необычен, ничего такого друзья раньше не слышали. Но выпитое пиво, затрапезный вид пивной и такой же затрапезный вид самого рассказчика не позволял усомниться в достоверности всего здесь услышанного. Расправившись с остатками пива в своих кружках, друзья направились к выходу. Рассказчик же перешёл за другой стол, где расположилась вновь прибывшая компания. Очевидно, он ещё не исчерпал потребность поделиться с кем-нибудь наболевшим у него на душе, и ещё не набрал ту кондицию, которая позволит раздвинуть его пространственно временной круг, хотя бы ещё на один день.
Круг
Часть вторая:
Вторая встреча
Порой, жизнь напоминает водоворот. Втягивает во что-то страшное и вот-вот макнёт тебя с головой. Чем больше сопротивляешься, тем меньше шансов выплыть на поверхность мирно текущей, широкой реки жизни. Глубже и глубже погружается тело. На поверхности не остаётся даже пузырей последнего выдоха. Но что-то скрытое подсознанием, возможно, опыт, накопленный предками, подсказывает: поддайся, пусть воронка судьбы потешится, втягивая всё глубже, удаляя от спасительной поверхности. Кажется всё, конец. Но нет, злодейка - судьба не всесильна. Есть ещё один, последний шанс.
Резко уйдя вниз и в сторону циркуляции, греби, что есть силы, поднимайся на поверхность. Долгожданный вдох и глоток живительного воздуха проплывающей мимо мирной жизни будет тебе наградой.
Последний месяц трое друзей не виделись. Причина тому у каждого была своя и, надо думать, достаточно веская. Двое других о ней даже не подозревали. Помучавшись в поисках решения собственных проблем, каждый из друзей понял: то, что не преодолеть в одиночку, можно сдвинуть сообща. Неизвестно, кому первому из троих пришла в голову мысль о встрече, но телефоны в квартирах друзей зазвонили почти одновременно, загружая линии телефонной связи. Сигнал налетал на сигнал и целый час потребовался, чтобы друзья договорились о встрече.
Для мужских посиделок, самым подходящим местом, не требующим большой толщины кошелька, была пивная. Само собой, выбор пал на пивную в нижнем этаже пятиэтажки. За разговорами быстро прошло время. Друзья говорили на разные темы, не касаясь лишь одной – о недавней встрече, здесь же, со странным незнакомцем. Наконец, один из них сказал:
- Помните того типа, который в прошлый наш приход рассказал странную историю? Интересно, где он сейчас?
Он обвёл взглядом пивной зал, но никого схожего с тем человеком не было. Или время стёрло из памяти лицо случайного знакомого и он, как и все вокруг, стал обыденно неприметным. Вскоре друзья разошлись по домам, возможно, думая об одном и том же: о непредсказуемых превратностях судьбы.
Через неделю, та же пивная стала очередным местом встречи. На этот раз никто из них не скрывал, что не против поговорить о жизни с тем странным незнакомцем. Они потягивали пиво, посматривая по сторонам, и почти не разговаривали. Наконец их терпение было вознаграждено – дверь открылась, и в зал вошёл он.
Что-то запоминающееся было в его лице, и даже новенький синий плащ и кожаная кепка не могла ввести в заблуждение. Он подошёл к стойке, взял пару пива. Один столик у стойки оказался свободным, и незнакомец устроился за ним. Стало понятно, что дела у незнакомца идут неплохо, по крайней мере, в финансовом аспекте. Он потягивал пиво и, думая о своём, казалось, не замечал никого вокруг.
Друзья наблюдали за ним, не зная, что предпринять. Наконец, взяв дюжину кружек пива, они, по русскому хлебосольному обычаю, поднесли одну знакомому «незнакомцу». Он не удивился, принял подношение. Видно, помнил ещё, как совсем недавно побирался, выпрашивая оставить глоточек. Незнакомец, отпив половину презентованной кружки, перешёл за столик к трём друзьям.
- Я вижу, что знаком вам. Хотя, честно сказать, не припоминаю, где познакомились. Тем не менее, за пиво спасибо. Сейчас, такая бескорыстная хлебосольность редкость, - начал он без всяких предисловий.
Перед друзьями предстал тот же и в то же время совсем другой человек. От прошлой неуверенности, отрешённости не осталось и следа.
- Мы видели вас здесь, если я не ошибаюсь, чуть больше месяца назад. Вы были совсем другим, каким-то потерянным, не то, что теперь. Тогда вы поведали нам, троим свою историю, - напомнил один из троих друзей.
Подобная длинная тирада совсем не удивила незнакомца. Похоже, жизнь его уже достаточно хорошо «погладила» и не осталось ничего такого, чтобы могло испугать или надолго расстроить.
Он ответил:
- Был в моей жизни эпизод, перевернувший всё, но времени прошло уже немало. После него случались и другие коллизии. Правда, я не так эмоционально их воспринимал, как первый. Не знаю, какой из них вы имеете в виду? Если, конечно, говорим об одном и том же.
Один из друзей рассказал о командировке, крушении поезда, о всех, что знал, последующих событиях.
- Ах, это! Для меня всё прошло, как дурной сон. И было это очень давно. Там, где для вас время растянулось в один месяц, для меня может быть вечностью. Вообще, удивительно, как мы могли встретиться. Я «скакал» из одного параллельного мира в другой, не задерживаясь более десяти одинаково прожитых дней. Вдруг, я встречаю вас: свидетелей моего отчаянного положения. До сих пор, такого не было.
Незнакомец замолчал, не зная, это ли хотели услышать от него друзья.
Друзья тоже молчали, видно, считая непозволительной фамильярностью расспрашивать незнакомца и дальше о всём таком необычном для постоянных завсегдатаев пивной, но всё же личном и поэтому запретном для чужих ушей.
Незнакомец допил презентованную кружку пива и поставил на столик. Оставаться далее в кругу незнакомых людей становилось неприличным.
- Спасибо за угощение и за компанию, но мне пора уходить, – сказал незнакомец.
- Останьтесь ненадолго. Нам не терпится услышать о том, что дальше вам пришлось пережить. Когда ведь увидимся снова! – решился на вопрос один из трёх друзей.
Друзья взяли дюжину пива, и разговор продолжился на доверительной ноте.
- Как у тебя с Любой? Всё так же в один и тот же день встречаетесь?
- Потерялись мы, развела нас судьба. Однако мир не без добрых людей и любящих женщин. Досталось и мне толика женской ласки. Вспоминаю, конечно, мою первую. Но что делать, судьба управляет человеческой жизнью. Я перед судьбой бессилен. Хорошо ещё, что жизнь мне оставила. Вообще, чью я жизнь проживаю, одному богу известно. Моя - то первая, настоящая давно кончилась.
Он допил кружку пива и некоторое время молчал, очевидно, вспоминая то, о чём хотел забыть.
- Как всё было после нашей последней встречи? Точно рассказать не смогу. Слишком много событий выпало пережить. Потребуется ни один вечер, пока история подаренных судьбой жизней выльется в стройный рассказ. Но кое-что интересное для вас смогу поведать.
Он снова замолчал, ожидая одобрения слушателей.
- Мы понимаем – тебе неприятно обо всём этом говорить. Ты уж прости нас за любопытство.
- Да нет, мужики, ничего. Мне и самому пора оглянуться назад. А то как-то не по-людски получается. Бегу вперед, стараясь убежать, сам не зная от чего, не ведая куда приведёт дорога.
Он отхлебнул из другой, наполненной доверху кружки пива, стараясь скрыть волнение. Потом продолжил свой рассказ.
- С Любой я прожил несколько счастливых дней, каждый из которых растянулся на добрый месяц. Но вот, однажды вечером, подойдя к знакомой двери, я не обнаружил за ней моей Любаши. В квартире жили совсем другие люди. Вопрос о том, где Люба остался без ответа. Они никогда не слышали о такой. Моя жизнь, если то жалкое существование, которое я вёл, можно было так назвать, шла довольно монотонно, словно по накатанному руслу. И тут, вдруг, такое! Что мне делать, я не знал. К моему счастью стояло лето с тёплыми, сухими ночами. Я ночевал на лавке в парке. Никто меня не трогал. Голодным тоже не был. Но жить, как бездомный в родном, по крайне мере внешне, городе! Сами понимаете.
Как-то вечером, когда, улегшись на лавке, видел первые сны, меня разбудил отчаянный женский крик. Он оглушал, раздаваясь совсем рядом. Я поднял голову. Недалеко от моей лавки двое молодчиков тащили визжащую женщину в кусты.
- Вмешиваться или не вмешиваться? В конце концов, кто я в этом мире! Только тень когда-то жившего человека, - думал я.
Один из молодчиков сильно ударил женщину по лицу и та, обмякнув, замолчала. Меня словно подкинуло с лавки. Не терплю, когда бьют женщину или ребёнка. Я налетел на них как смерч. Первого уложил одним ударом. Второй оказался крепким парнем. А заточка в его руках метила прямо в моё сердце. Что в тот момент для меня была собственная жизнь!
Тем не менее, страх сделал точными и сильными движения. Я перехватил удар и, подставив подножку, бросил тело противника на землю. Не знаю, как там оказался кирпич, но голова противника стукнулась именно об него. Тело обмякло, и кровавая лужа окрасила траву в красный цвет.
Передо мной распластались три бесчувственных тела и, возможно, два из них мёртвые.
Женщина лежала на траве в неестественной позе, и я подумал: «Не слишком ли поздно пришла помощь?»
Силы почти покинули меня. Нет, это не было потерей сил от страха. Здесь было другое. В первый раз в жизни я, возможно, убил человека. Бездомный, с чужой, украденной жизнью, я был окончательно сломлен.
Женщина пошевелилась.
- Не бойтесь, я ваш друг, – сказал я, склонившись над ней.
Она ничего не ответила. Просто встала и, пошатываясь, пошла, прижимая к груди сумочку. Я стоял и смотрел ей вослед. Два человеческих тела без признаков жизни продолжали лежать на траве.
Женщина обернулась.
- Уходите отсюда. Иначе, вам может быть плохо, – предупредила она.
Конечно, она не ждала моего ответа. Но я ответил:
- Мне некуда идти. Я бездомный.
Женщина остановилась и повернулась ко мне. Оценивающим взглядом посмотрела на незнакомого мужчину и предложила:
- Пойдём со мной.
Я, как лунатик, поплёлся сзади.
Шли мы долго, поворачивая в переулки, перепрыгивая через канавы. Наконец одноэтажный, деревянный дом гостеприимно открыл перед нами двери. Она повернулась ко мне и приложила палец к губам, призывая к молчанию. В помещение было тепло и темно. Тиканье настенных часов, отсчитывающих мерно текущее в этом доме время, погружало совсем в другой мир. Казалось, стены дома отделяли и защищали живущих в нём от превратностей судьбы, догоняющих человеческое существо на продуваемой всеми ветрами улице.
Она провела меня на кухню, включила свет и поставила чайник. Тут только я разглядел, что «спас» молодую, очень привлекательную женщину.
- Я оставлю вас ненадолго одного. Пойду, посмотрю, как там мои малыши.
Она сказала это с нежностью в голосе.
«Наверно, она хорошая мать. Интересно, где сейчас отец детей?» – подумал я.
Скоро она вернулась.
- Все мои спят, – сообщила она, ничего этой фразой не объясняя.
- Давайте, для начала, познакомимся, что ли, – предложил я.
- Виктор, - представился я.
- Светлана, – она протянула мне руку, как смущающиеся чужого человека дети, свернув ладошку лодочкой.
Светлана заварила чай, разлила по чашкам.
- Сама пекла, - сказала она, пододвигая мне блюдо с пирожками.
- Если бы с вареньем, а не с рисом, мои архаровцы всё смели бы. Их у меня трое. Сами понимаете, для одинокой женщины это уже много. Мой муж шофёром был. В том году он погиб в автокатастрофе. Такова уж шоферская доля, каждый день по краю ходить. Так что, сейчас одна их рощу. Они у меня самостоятельные, а то беда. Я днём на фабрике, вечером тоже подрабатываю, – пояснила Света, оставив подробности без внимания.
- Чем именно подрабатываете? – поинтересовался я.
- Да вы сами видели и всё поняли. Те двое меня просто пугали. Хотели с меня деньги брать за «крышу». Если не вы, меня бы избили и изнасиловали.
Мне было жалко молодую, красивую женщину, продающую свою любовь любому способному заплатить. Голодные ребятишки и честь, или сытое бесчестье – не каждому дано сделать однозначный выбор. Я её не осуждал, но какую-то двойственность чувств, дискомфорт от этого, испытывал.
Как можно судить другого, когда сам далеко не святой? Потом, не каждый день удаётся стать дружком проститутки, и к этому заранее не подготовишься. Она отвела меня в сенцы, налила в таз горячей воды и вышла, дав возможность умыться. Пока я мылся, разобрала двуспальную кровать. Я с радостью воспользовался возможностью поспать в чистой, мягкой постели. Быстро раздевшись, шмыгнул под одеяло. Она долго отсутствовала, наверное, тоже мылась. Когда Света легла рядом со мной, от неё пахло земляничным мылом и чистотой, какой, обычно, пахнут маленькие дети.
Мы лежали рядом, прижавшись друг к другу. Было хорошо, спокойно. Сладостное умиротворение растеклось по телу. Казалось, тепло двух соприкасающихся тел согревало и душу. Меня не покидало ощущение, что и до сего дня, все время жил в этом доме, с этой женщиной. Нам было просто хорошо вдвоём, как бывает хорошо ребятишкам, забравшимся после сытного ужина на тёплую русскую печь. Я наконец нашёл, потерянный было, тёплый человеческий дом. Она защитника и, может быть, хозяина. Этого уже было немало. Так до утра мы и проспали.
Разбудил будильник, призывая Свету собираться на работу. Она быстро оделась, разбудила детей и ушла, предоставив мне вести хозяйство. Ребятишки, сначала, относились ко мне настороженно, но скоро признали. Видно, соскучились по отцовской ласке.
Я готовил нехитрый обед, а старший сын помогал. Средний, играл с сестрёнкой. Всё было так, будто мы уже давно жили семьёй.
За окном, на улице светило солнце. В маленьком палисадничке, посреди такого же маленького огородика, росли разноцветные цветы. Три грядки с огурцами, морковкой и свёклой, совсем не портили вид двух клумб с цветами.
«Однако не худо бы прополоть», - подумал я.
Старший сказал:
- Мама мне ещё вчера велела прополоть грядки. Только вчера было некогда. Весь день поливал грядки из лейки.
После обеда мы все втроём принялись за прополку. Малыши вовсю старались мне помочь. Но детскому организму претит нудная, монотонная работа, и скоро я остался на грядках в одиночестве. Малыши играли в догонялки, и дворик наполнился весёлыми детскими голосами.
«Пусть побесятся. Не много радости выпадало на их долю в последнее время», –
думал я.
Вечером пришла Света. Работа на фабрике не отдых на пляже и осунувшееся от усталости лицо украшал лишь ласковый взгляд добрых глаз. Она похвалила нас за помощь в нескончаемых делах домашнего хозяйства.
За ужином дети рассказывали маме, как помогали готовить, как пропалывали грядки.
Я точил затупившиеся ножи, починял сломавшуюся утварь. Света мыла посуду, подлатывала детские вещи. Мы почти не разговаривали, как будто жили вместе уже много лет. Дети играли, наблюдая за нами. В одиннадцать часов Света уложила детей спать. После вечерней сказки, которую Света рассказывала тихим голосом, они заснули.
Дневные заботы утомили нас обоих и чистые простыни двуспальной кровати стали самым желанным ложем. Обычно, влюблённые парочки обсуждают важные проблемы в постели, изрядно прерывая жаркие объятия и страстные поцелуи. Мы не были счастливым исключением. Когда ночная мгла поглотила два протяжных женских стона, тишину тёплого жилища нарушил тихий женский голос. Какие интонации окрашивали обычный женский шёпот! Словно не незнакомка, а мать пела колыбельную любимому дитяти.
Если не вникать в смысл слов, вполне можно было отнести себя именно к этому счастливчику. Но каковы были слова!
Разговор растянулся до полуночи и полностью пересказать всё, о чём говорила женщина, даже если бы очень захотел, не смогу. И всё же, забыть такое! На смертном одре и то помнить буду.
Она говорила, что детям я понравился. Что сама ещё не влюбилась, но до этого всего лишь шаг. Что я могу оставаться жить здесь. И ещё было сказано много такого, от чего любое мужское сердце забьётся сильнее и душа станет мягкой, словно воск. Но только не моя.
Никто не сможет сказать – жив я сейчас или мёртв и что я вообще такое?
Короче, Светлана предложила мне работу – стать её сутенёром. У меня в голове всё перевернулось. Объясниться в любви и предложить этакое! Нет, мой разум отказывался принимать сказанное, моё сердце сжалось от обиды. Как можно добровольно отдать любимую другому, даже на несколько минут! И почему именно мне, и так обиженному судьбой, выпало услышать приговор, оплеухой ударившей по кровоточащей душе – сутенёр. Сутенёр и никаких больше вариантов на совместную жизнь.
Столь нежна женская душа, когда жизнь предоставляет возможность открыться материнскому началу. Столь практична, даже цинична, когда дьявол даёт шанс обеспечить, накормить дорогих ей людей. Что делать отчаявшейся женщине, если цена более-менее благопристойной жизни – проданные дьяволу душа и тело? Я не мог осуждать её, но принять, как данность, тоже не мог. Дети ведь не виноваты, что ради них совершается гнусность. А грязь! Чтож, может статься, грязь не забрызгает тех, ради кого это сделано. И в то же время, помочь материально или просто предложить другой выход я был не в силах.
Если даже предположить, что решение всё же возникнет в моей голове, в то самое мгновение судьба в очередной раз возьмет, да и сыграет злую шутку, закинув чёрт знает куда.
Света, почувствовав состояние моей души, настаивать на своём не стала. Утром она ушла на работу, оставив на моё попечение детей и дом. Я, наверное, смог бы стать неплохим мужем, отцом трём малышам, но хозяином… Когда сели завтракать, хлеба досталось каждому лишь по кусочку. После завтрака нужно было идти за хлебом.
Найти булочную в чужом районе не составляет труда. Достаточно спросить любую проходящую мимо женщину. Так я и собирался сделать. Выйдя из дома с одной единственной целью: купить хлеба и тут же вернуться, я брёл по улице. Как назло, не мощённые улочки городской окраины были пустынны. То ли час был неурочный, то ли просто не везло мне в это утро. В общем, ушёл я от дома довольно далеко. Старался идти по прямой, чтобы не заблудиться, найти дорогу назад. Наконец, из-за угла крайнего дома вышла старушка.
- Не подскажите, где здесь поблизости булочная? - спросил я старушку.
- Вы идёте прямо от неё, – огорчила она.
Я развернулся и пошёл назад. Действительно, булочная находилась совсем близко от дома. Я вошёл в деревянное, пропахшее медовыми пряниками помещение. В помещение был лишь продавец, да у окна стоял один покупатель. Когда я вошёл, покупатель повернулся спиной к залу.
На большую семью нужно много хлеба. У бедной семьи хлеб основа рациона и его нужно ещё больше. «Мамина» сумка с трудом вместила купленные, ещё тёплые буханки. Полумрак в помещение магазина резко контрастировал с ярким светом улицы. Выйдя на крыльцо, я остановился, позволяя глазам привыкнуть к яркому свету. Рядом с крыльцом, смотря прямо на меня, стоял незнакомец. Но по мере того, как мои глаза привыкали к свету, черты человека проявляли в памяти недавние события.
Конечно! Ночной парк, женщина, взывающая о помощи, и два насильника. Забинтованная голова незнакомца, ввёла, было, меня в заблуждение. Удар сзади по голове и мрак беспамятства закрыл всё.
Я очнулся от ужасной боли в боку.
«Неужели ребро сломано!» – подумал я.
Лёжа на спине, можно было наблюдать звёзды на безоблачном ночном небе.
«Что же произошло, где я?» – на эти вопросы сейчас не было ответа.
Я встал и, с трудом переставляя ноги, побрёл.
«Раз я передвигаюсь по земле, значит живой», - думал я.
Ноги сами несли вперёд, будто можно было убежать подальше от неугомонной на каверзы судьбы. Я упёрся в чью-то калитку и остановился. Тёплый дом с потушенным светом комнат манил. Хотелось думать, что и мне в нём есть место, что сейчас откроется дверь и мамин голос позовёт. Я стоял у калитки, прислонившись к косяку и, очевидно, не замечая, нажимал на звонок. В окне зажёгся свет, и чудо вот-вот готовилось выйти во входную дверь.
Грубый мужской голос за открывшимся окном произнёс:
- Кого чёрт носит в такую темень? Убирайтесь к дьяволу, не то ноги пообломаю!
- Тише! Может быть, это соседи, – предупреждал мужчину женский голос.
«Света! - промелькнуло в голове и всё вспомнилось. - Но почему в доме одинокой женщины появился мужчина? Да ещё той женщины, которая ещё вчера обещала быть твоей.
Две ночи, проведённые с женщиной, не давали на неё никаких прав. Я ретировал. Переночевал в сарае с сеном.
Рано утром я опять подошёл к этому дому и расположился неподалёку. Чего хотел увидеть, понять, вряд ли смог бы себе объяснить. Буквально через полчаса к дому подъехал большой, чёрный грузовик. Дверь дома открылась и огромный, подстать слышанному ночью басу, мужчина вышел на крыльцо. Следом за ним, в халате, накинутом поверх ночной рубашки, выглянула Света. Она поцеловала мужчину.
Он сказал:
- Через неделю, надеюсь вернуться с рейса. До скорого.
Мужчина сел в грузовик и тот, надсадно урча, разбрызгивая грязь из луж, скрылся за поворотом. Я стоял ошарашенный, ровным счётом ничего не понимая.
«Может быть, этот мужчина уезжал на время, а я ненароком подвернулся», - предположил я.
Но что-то здесь не сходилось.
Прошлявшись до вечера, я всё же решился. Конечно, компрометировать женщину я не хотел, лишь определиться для себя.
«Один раз в отсутствие мужчины её дом был и моим домом… Но как же дети! Их то не обманешь и не заставишь говорить неправду».
Я позвонил в звонок у калитки. Долго из дома никто не выходил. Потом, дверь дома открылась. Света, выглянув в проём двери, спросила:
- Вы к кому?
Такой вопрос лишил дара речи. Неверно истолковав мою паузу, она продолжила: - Наверное, вы к мужу? Он уехал в рейс. Будет только через неделю.
Я молча смотрел на неё, надеясь наконец-то быть узнанным. Но этого не произошло.
- Если вам что-то нужно передать мужу, то, давайте, говорите, я не забуду.
Я извинился, сославшись на неверный адрес. Она, сделав вид, что поверила, исчезла за дверью.
Постепенно в моей голове все встало на своё место. Я понял, что произошло на самом деле. Сейчас я приходил к Свете годом или двумя раньше момента нашего знакомства. Да, раньше ровно годом или кратном году отрезком времени.
Стояло лето. Живой муж ушёл в рейс. Когда в первый раз мы встретились, тоже было лето, только муж уже год, как погиб. Значит, со мной стало твориться чёрт знает что.
Раньше время перелистовало мою жизнь день за днём. Возможно, то была не совсем моя жизнь. Но время текло, как и заведено – в одну сторону. Теперь же я не знал, что и думать. Несколько дней я ночевал в привокзальном сквере. Хотелось есть. Однако уходить далеко от места ночлега боялся и сидел в зеленой растительной обители голодный. Хорошо ещё, что в хаосе перемещений и событий судьба оставляла город один и тот же. Что бы я делал, будь всё иначе?
Рассказчик замолчал, ещё раз переживая прошедшие события своей, чужой жизни.
Три друга молчали, пораженные, оглушённые событиями прокатившимися по чужой судьбе. Им казалось, что пережитые собственные удары судьбы, не более чем лёгкий укор матери, расшалившемуся дитяти.
Бармен, протирая вымытые кружки и рюмки, зло посматривал на засидевшуюся допоздна четвёрку. Друзья подошли к стойке и заказали ещё по паре кружек. Бармен, ворча себе под нос, налил, на одну треть оставив в кружке пену, всем своим видом показывая – и так, мол, сойдёт. Незнакомец взял кружку и, сделав всего один глоток, поставил на стол. Он продолжил рассказ.
«Рядом с парком протекала неширокая тихая речка. Заросшие кустами берега, Ивы, склонённые к воде, скрывали сидящего на берегу от взоров проходящих мимо пешеходов. Казалось, что живительная сень царства флоры укроет, убережёт от дальнейших ударов судьбы.
Я сидел на берегу и смотрел на медленно текущие воды. Я ничего не хотел и уже ни на что не надеялся. Наверное, склонённые над рекой Ивы много повидали на своём веку. И целующуюся парочку влюблённых, прячущих в густых зарослях от посторонних глаз страстные, жаркие лобзания. И, быть может, бедолагу, ищущего последнее пристанище в прохладных, тихих водах. Всякое было, не было. Если бы знать тогда, что и меня судьба отпустит, решись я сигануть в воду.
Солнце клонилось к закату. От реки потянуло холодком. Стало как-то неуютно. Нужно было жить дальше, и я пошёл прочь.
Куда идти, мне было всё равно. Унылый холодный вечер и такие же унылые мысли. Сами понимаете, помимо воли ноги понесли к свету и теплу, где люди и дом. Дом, даже чужой, с льющимся из окон светом, с голосами расшалившихся детей, наполняет душу чем-то таким… Теплей, что ли, становится. Кажется, что и ты живёшь как все, что где-то рядом твои родные. Что есть место на земле, где тебя любят и ждут.
Я перешёл через узкий пешеходный мостик на другую сторону реки. На этой стороне, улица шла от реки, заворачивая под прямым углом и, далее, вдоль реки. Справа, через улицу, вереница деревянных домов с потушенными окнами. Слева, какие-то, покинутые после рабочего дня, учреждения. И тоже ни огонька.
На душе стало ещё поганей. Страх, как будто ты идёшь по кладбищу или городу мертвых, заставил убыстрить шаги. Наконец слева в окне одноэтажного дома, в тупике, среди зданий больницы, я увидел свет.
Обычно, в таких зданиях располагались больничные морги. Подойдя ближе, я увидел, что это и есть морг. Меня не пугало присутствие мёртвых. Ведь я и сам наполовину мёртв. Но свет в окне говорил – что и среди мёртвых есть хотя бы одна живая душа.
Я открыл скрипучую дверь. В первом помещение, середину которого занимала подставка для гроба, было пусто. Я открыл другую дверь в углу этой комнаты. Там была другая комната, значительно меньших размеров. За невысоким столом с обшарпанным верхом, на треногой табуретке сидел старичок. Треугольная бородка, усталые, с морщинками в углах, глаза и застывшая улыбка на лице, как отражение доброй стариковской души, затенялись видавшей виды шляпой с большими неровными полями.
«Наверное, сторож в морге», – подумал я.
- Садитесь, - сказал он, даже не взглянув на меня.
Я уселся на обшарпанный, как и всё в комнате, стул. Старичок молчал. Я молчал тоже.
Он пожевал беззубым ртом и вздохнул: «Ох.» Время шло, а мы так и сидели молча. Удивительно, но мне ни о чём не хотелось говорить. Словно лежащие на столах за стеной усопшие, навек замолчав, требовали того же от других. Это был их дом, а все присутствующие здесь живые лишь гости, уважающие обычаи хозяев. Так мы и сидели.
Иногда, старичок едва слышно вздыхал. Спит он или бодрствует, понять из-за отбрасываемой на лицо тени от широких полей старой шляпы было нельзя. Тусклый свет висящей под потолком лампы без абажура резкими контурами отделял тень от стоящих в комнате предметов. Часы за стеной пробили полночь. Старичок даже не пошевелился, будто и не слышал ударов часового молоточка.
«Уж не умер ли он?» – промелькнуло в голове.
Словно услышав мои мысли, старичок пошевелился. Часы били каждые полчаса, безвозвратно унося время, как и положено в земном мире. Когда часы пробили пять ударов, старичок сказал:
- Дальше ты уж тут один.
Он встал и вышел. Я продолжал сидеть, не понимая, что именно имел в виду этот странный старичок.
В восемь часов пришёл доктор-патологоанатом и сказал не совсем понятную для меня фразу:
- Ты оформлен с сегодняшнего дня, вот твой аванс.
Вынув из кармана три червонца, положил передо мной. Конечно, он принял меня не за того, но деньги совсем были не лишними, да и работа тоже.
- Переоденься, - он указал рукой на шкафчик в углу. - Сейчас приготовь к вскрытию номер тридцать второй.
«Наверное, меня рекомендовал тот старичок, с бородкой клинышком. Хотя, он - то откуда меня знает?» – подумал я, так и не получив внятного объяснения случившемуся.
Я начал свою работу. Работу живого с мёртвыми или мёртвого с мёртвыми телами, не всё ли равно. Лишь бы что-то делать полезное. Хоть какая-то иллюзия реальной жизни.
Весь день был занят работой: убирал куски отрезанного человеческого мяса, вытирал разбрызганную по полу кровь. Работа, конечно, гадкая, но тогда я этого не чувствовал.
Вечером доктор ушёл. Идти мне было некуда. Однако оставаться ночевать в морге!
Я закрыл дверь. Ключ сдал на вахту. Переночевал в парке на той же лавке.
Следующий день был такой же, как первый. Дни текли один за другим. Настало время подумать о жилье. В общем, если не считать ночёвку на улице, в парке, все было как у людей.
За неделю, мою печальную физиономию присмотрели нянечки-бабульки. Узнали, что я одинокий, пристроили на скудное больничное довольствие. Плащ и кепку презентовала одна санитарка. Она пошепталась с гардеробщицей. Та выдала обнову, пояснив, что владельцу она больше не понадобится. Плащ вот этот самый и кепку. Владелец уже несколько лет лежал в морге, и, похоже, стал постоянным клиентом «Фирмы». Пока он гостил здесь, опознать умершую личность не смогли. Но вообще, не в этом дело. Просто обнова теперь моя.
Только зря я тогда успокоился, что жизнь наладилась. Третья неделя пошла моей трудовой деятельности, когда всё покатилось шиворот-навыворот.
Вечером иду на свою лавку. Как раз в этот день зарплату выдали. До пешеходного мосточка через речушку рукой подать. Речка сама неширокая, но мост особенный, каменный. Высокий мост, перекинут каменным пролётом через бурлящие внизу воды. Как раз под мостом узкое, каменистое место. Вода несётся шумным бурлящим потоком.
Мне нравился этот мост. Когда идёшь по нему, кажется, что из пыльного города попал прямо в горы. Стоишь на средине моста и смотришь на воду. До бурлящей воды добрых десять метров, ничего не происходит, но ты стоишь и смотришь. Бегущая вода притягивает, завораживает взгляд. Длинные стебли зелёной травы в воде прикрывают острые камни. Трава красивая. Она манит, зовёт дотронуться до сочных, зелёных стеблей.
Прыгни вниз, и острые камни убьют или покалечат твоё тело. Но главное не в них, а в живительных струях воды, которые стремительно проносятся мимо. Они, как текущее сквозь нас время, уходят, чтобы никогда не вернуться, не смыть тоску о былом с души.
Я думал об этом или о чём-нибудь похожем, когда подошёл к мосту. Наверно, поэтому, группа из двух десятков молодых, стоящих у моста людей не вызвала никаких ассоциаций. Останавливаться на середине моста я не стал. Просто, медленная поступь и так позволяла наблюдать за текущими внизу водами. Меня обогнал мужчина в таком же плаще и кепке, как у меня. Он быстрым шагом прошёл мимо, но даже одного брошенного взгляда было достаточно, что бы взяла оторопь. Представьте, как вы себя почувствуете, если столкнётесь нос к носу со своим двойником? А если, при этом, двойник одет так же, как и вы? К тому же, при встрече не обращает на вас никакого внимания, словно, поразительное сходство случайного прохожего ничуть не удивило.
Не знаю, чтобы я мог сделать в следующую секунду, но удар в спину прервал ход мыслей, и чуть было не лишил равновесия. Меня обогнали двое парней и, повернувшись лицом, перегородили путь. Один нанёс удар ногой с разворотом, целя мне в голову. Мой маневр - резкий шаг в сторону заставил промахнуться, а два коротких удара: прямой левой и снизу правой в голову свалил другого. Я рванул, что было сил в образовавшуюся брешь. Но ещё трое уже поравнялись со мной. Прорваться на узком мосту, когда перед тобой четверо, довольно трудная задача. Я резко сменил направление и, толкнув ладонью в лицо, опрокинул преследователя, ударившего ногой в спину. Бегущая следом за ним толпа, налетев на распластанное тело, смешалась: два первых преследователя споткнувшись, упали, перегородив дорогу другим. Это давало мне шанс.
Конечно, победить всех преследователей в открытом бою было невозможно, убежать тоже. Усталому, измученному ударами судьбы человеку не тягаться с молодыми, здоровыми парнями. Но фактор неожиданности…
Я снова повернулся лицом к четырём хулиганам, перегородившим мне путь. Первый, встретивший меня, получил удар в челюсть. Всё происходило так, словно не я, а кто-то другой бьёт, бежит и снова бьёт: хруст ломающихся у противника костей челюсти, два столкнувшихся тела, и одно из них, падающее вниз с моста, другое, к счастью, моё, продолжающее двигаться прямо на нападающих. Оставшиеся двое передо мной, такой развязки не ожидали и на мгновение опешили. И всё же, они приняли боевую стойку и один, прямо-таки завизжал:
- Отдавай деньги!
В это мгновение показалось, что они смотрят на меня, но видят кого-то другого. Ведь до сих пор они не знали о моём существовании. Может быть, я забыл о чём-то важном и это напоминание. Мысли в одно мгновение промелькнули в голове, но руки знали своё дело.
Противник наносит удар ногой. Я отбиваю и бью левой, правой рукой с силой парового молота. Противника отбрасывает наземь. Снова бью и другой противник повержен. Ноги бегут дальше, унося от разъярённой толпы, от боли, смерти.
Уже за мостом меня снова догоняют трое. Я луплю, что есть силы и снова бегу.
«Нет, больше не побегу», – почему-то подумал я тогда и перешёл на шаг.
Может быть, сработавший помимо воли инстинкт самосохранения, вырвал из лап судьбы? Но сомнение тут же закралось в душу: «А прав ли был я? Быстрая смерть и конец всем моим мытарствам. Но я сделал это».
Глупый или умный поступок в данном положении, но всё уже в прошлом.
Я медленно шёл к своей лавке. Мимо опять прошёл мой двойник, одетый в пиджак, с не покрытой головой. Он быстрей меня шёл и, обогнав, растворился в темноте. Словно и не было его вовсе. Что-то происходило с миром окружающим меня – два двойника, про жизнь которых неизвестно ничего. Судьба донимала меня загадками и не спешила с ответами.
«Так ли всё плохо, так ли гадко и больно душе? Ведь могло быть и хуже. Правда, раньше думалось, что хуже уже некуда. Я ведь всё-таки живу. Хотя какая теперь у меня жизнь! Разве жалкое существование тела можно назвать жизнью?»
Добравшись до своего укромного местечка, я заснул на лавке, так и не решив, что выбрать, чему радоваться: иллюзии жизни или тому, что фактически для первой судьбы мёртв и, возможно, для последующих мёртв тоже. А всё, что со мной происходит, может статься, фантазия освобождённого от тела духа.
Не прошло и часа, как я проснулся. Сильный ветер гнал по небу тёмные тучи. Было темно и холодно на пронизывающем ветру. Изредка выглядывающие из-за туч звёзды наделяли обычные предметы, деревья причудливыми, зловещими тенями. На душе было тревожно. Предчувствие близких и, наверное, неприятных для меня перемен, пугало.
«Бежать от этой проклятой лавки, из этого парка, из страшного, заколдованного города», - мысль, молнией мелькнула в голове.
Я пошёл через парк и вышел на дорогу. В ночное время суток, обычно, оживлённого движения не наблюдалось. Ослепив, скользнул по мне свет фар. Скрипнули тормоза и чёрного цвета «Мерседес» затормозил рядом со мной. Стекло медленно опустилось и темноволосая молодая особа, сидящая за рулём, спросила:
- Скажите! Как проехать на окружную?
Я ответил:
- Нужно развернуться, потом проехать через площадь, на перекрёстке направо и выезжаете на проспект. Вообще, долго объяснять. Мне по пути с вами. Если хотите, поедем вместе.
Она кивнула в знак согласия.
Я сидел на переднем сидении, показывая куда ехать. Машина неслась по ночному городу. Мелькали дома с тёмными глазницами окон, пролетали перекрёстья улиц. Похоже, удача улыбнулась, дав мне карт-бланш, включив на всех светофорах зелёный. Я, как преследуемый волчьей сворой заяц, убегал от судьбы, не надеясь на переменчивую фортуну.
Перед окружной, она притормозила, намереваясь остановиться. Я сказал:
- Если вы не против, я с вами дальше.
Она вопросительно взглянула в мою сторону.
- Мне всё равно, лишь бы подальше от этого города, - объяснил я причину, по которой попросился в попутчики.
Машина мчалась по чёрной ленте асфальта. Свет фар выхватывал из темноты, стоящие, как часовые, придорожные кусты. Блики отраженного от влажного асфальта света скрадывали скорость автомобиля, рассекающего несущееся навстречу пространство. Монотонная езда нагоняла дремоту. Я, как мог, боролся с этой напастью. Ведь когда шофёр ведёт машину, не гоже пассажиру спать. Между тем, женщина вела машину, не обращая на меня никакого внимания. Я искоса поглядывал на женщину, стараясь получше рассмотреть её. Помимо моей воли, пелена подкрадывающегося сна застилала глаза.
Казалось, что лицо дамы преломляется. Словно между мной и ею находилось плохо отполированное стекло. Потом, лицо стало менять формы – попросту, старея прямо на глазах. Появились морщинки, отвислый второй подбородок, поседели волосы. Дальше оно могло почернеть и сгнившая кожа отвалиться с костей лицевой части. Я закрыл глаза, чтобы не видеть всего этого.
Очевидно, я заснул. Когда проснулся, то лежал на всё той же парковой лавке. Сон привиделся мне или явь так закончилась, сказать было трудно. Ощущение притаившейся опасности, охватившее меня ночью, так и не улетучилось с лучами утреннего солнца.
На работу я не пошёл, весь день прошлялся по городу. Вечером зашёл сюда, чтобы как-то снять напряжение. Столько времени прошло, если, конечно, можно так сказать, измерив, оценив перепития моей теперешней жизни. Столько лиц, людей перевидел. Вас, нужно сказать, не помню. Но не в этом дело. Просто наши пути могут больше не пересечься. Это скорее всего произойдёт. Поэтому, как со случайными знакомыми на дороге, я был откровенен. Кстати, меня зовут Виктором. Имя, это всё, что от меня осталось.
Виктор замолчал. Слушатели молчали тоже. Очевидно, их собственные неприятности, казались сейчас милой шалостью судьбы.
Виктор, не прощаясь, вышел. Друзья продолжали стоять у стола, словно окаменев.
- Я закрываю!
Голос бармена привёл их в чувство. Они поплелись восвояси, к своей скучной, обыденной жизни, вряд ли, однако, завидуя незнакомцу.
Круг
Часть третья:
Возвращение
Россыпь звёзд на ночном небе холодным светом осветляла покрывавшую землю ночную мглу. За тысячи, миллионы парсек, отделяющих землю от звёзд, свет терял свою силу. Но достигший земли лучик одной звезды, объединившись с лучиками других звёзд, снова становился сильным. Вот только тепла в том свете совсем не оставалось, не хватало его на всех в беспредельных космических просторах. Не грел он тело, этот свет, как не грел и душу. Холод бесконечного, таинственного в нашей конечной, короткой жизни олицетворял он. Холод в начале, холод в конце и только в середине, при жизни земной тепло маленького, от всего уязвимого тела. Бесконечное в тленном: столь странно сочетание в слабом ненадёжном теле, временном пристанище нетленной человеческой души. Приходит она откуда-то из далёкого космоса в зарождающееся во чреве матери тело. Вкусив сладостного от тысячи соблазнов, испытав боль утраты дорогих и близких, помучившись от болячек постепенно умирающего тела, душа уходит туда же, откуда пришла. Только уходит она другой - созревшей для самостоятельной жизни. И уходит она разной – смирной или грешной, гордой или униженной, что зависит во многом от неё и тела, в котором жила.
Никому из смертных не дано знать, есть ли ещё такая же душа - частичка разделённого целого, до того, как досталась земным телам. Или она одна-одинёшенька, и дальше одной ей страдать.
А может, где-то мучается такая же, живёт в таком же теле, скрытом от твоего взгляда в недоступном человеку пятом, шестом и седьмом измерении.
Живёт там себе в твоём двойнике совсем другой жизнью и ждёт часа соединения с твоей душой.
Что же тогда происходит с нашей душой? Сколько ей ещё предстоит испытаний, прежде чем произойдёт, то главное, быть может, ради которого всё и происходит в подлунном мире.
Виктор лежал на лавке в парке. Над ним простиралось безоблачное ночное небо. Звезды начали тускнеть, предвещая скорый рассвет. Быстротечные мысли или обрывки сна неясными кадрами мелькали перед открытыми глазами на фоне ночного неба. Последнее время ему плохо спалось, если не считать дурным сном всё, что с ним происходило.
«Что есть сон, а что явь? Может быть, всё это сниться какому-нибудь другому Виктору? Встанет он утром и жизнь пойдёт своим чередом. А этот, лежащий на жесткой, парковой лавке навсегда останется в событиях забытого сна».
Виктор повернулся на бок. Последняя мысль ему совсем не нравилась. Он без сожаления поменялся бы с тем Виктором, которому, возможно, снился сейчас. Сегодня он решил сделать всё, чтобы разорвать сомкнутый судьбой магический круг. Виктор не знал, что будет конкретно делать. В общем-то, по большому счёту, ему и делать было нечего. В данном мире его способности остались не востребованными человеческим обществом.
«Разве что морг!» – эта мысль пришла в голову неожиданно.
Возможно, что-то связывало именно с моргом в бесконечной череде событий его странной жизни. Виктор напрягал память, стараясь вспомнить, но ничего не получалось. Оставалось лишь одно – доспать остаток ночи. Может статься, что больше не представится случай отдохнуть.
Забрезжил рассвет. Пение порхающих с куста на куст маленьких пташек, заботящихся о хлебе насущном для своих птенцов, наполнило звуками воздух. Виктор потянулся, сел на лавку. Прохлада летнего утра бодрила. От реки тянуло свежестью чистой, проточной воды.
Виктор снял помятый плащ. Безоблачное утро обещало теплый летний день и плащ, пожалуй, подождёт владельца в каком-нибудь укромном месте. Виктор свернул его и спрятал под куст.
«Поесть бы сейчас чего-нибудь горяченького», – подумал Виктор, направляясь к воде, чтобы умыться и привести себя в порядок.
Спустившись к воде, он зачерпнул полную ладошку прохладной влаги и плеснул на лицо. Промыв глаза и принявшись тереть щёку, он с удивлением обнаружил густую растительность на подбородке, под носом и на щеках.
«И когда успела вырасти? Вчера вроде не было, а за ночь вон какая бородища отросла».
Взбаламученная гладь воды успокоилась и Виктор, узрев отражение, даже оторопел.
Отражение в воде показывало кого-то незнакомого. Густая борода и усы скрывали черты знакомого с детства лица. Виктор потрогал бороду рукой.
«Да, однако!»
Он почему-то не помнил, чтобы когда-нибудь отращивал бороду.
«Может быть, так оно и лучше. Никто меня не узнает теперь. Даже если я вздумаю встретиться самому себе».
Было ещё довольно рано, чтобы куда-то идти. Но навязчивая мысль о морге отправила в путь. Где находится морг, Виктор не помнил. Знал лишь, что морг, обычно, располагается рядом с больницей. До ближайшего больничного комплекса было недалеко. По крайней мере, если этот город - двойник того, в котором он родился и жил, то направление поиска выбрано правильно.
Виктор перешёл через неширокую, быструю речку по высокому пешеходному, каменному мосту. По другому берегу, улица шла до моста и сворачивала вдоль реки. Справа, через улицу, стояли вросшие в землю деревянные домики. Зато слева было то, что он искал. Серые, с облупленной штукатуркой, трёхэтажные здания больничного городка занимали целый квартал. Виктор шёл вдоль загородки, стараясь определить: в каком здании больницы может находиться морг. Выезд для машин скорой помощи между двумя мрачными зданиями открывал взору вид на одноэтажное здание в глубине больничного двора.
«Наверное, одноэтажное здание внутри двора и есть морг. Стоит отдельно и по размеру подходит, больше ничего похожего здесь нет», - решил Виктор.
Что будет делать в помещение морга, Виктор не знал. Но что-то заставляло идти именно туда.
Виктор вошёл в дверь. Первое помещение было залом со столом в центре, на который ставят гроб для прощания. Две двери, одна в стене слева и другая в углу, в стене напротив входа, куда-то вели. Он открыл ту, что в углу и вошёл.
За обшарпанным столом, на треногой табуретке сидел старичок. Видавшая виды шляпа с широкими полями бросала тень на лицо с бородкой клинышком. Усталые с прищуром, умные глаза смотрели прямо на посетителя.
«Где-то я уже его видел! Только вот где?» - подумал Виктор.
Тусклый свет лампы под потолком не позволял более внимательно рассмотреть лицо старичка. Когда Виктор переступил порог, старичок даже не пошевелился. Виктор сел на стул, стоящий по другую от старичка сторону стола.
- Я давно жду тебя здесь! Сегодня будет много работы. Только дальше тебе придётся справляться самому, – сказал старичок.
Старичок встал и вышел в дверь.
«О чём это он? И почему ждал именно меня? Насколько я помню, мы знакомы не были, хотя всякое может статься. Теперь за это никоем образом поручиться нельзя, всё пошло наперекосяк», – промелькнуло в голове Виктора, не предоставив ни одной подсказки.
Виктор продолжал сидеть на стуле, размышляя на данную тему.
Не прошло и получаса, как в дверь буквально влетел запыхавшийся доктор. Он мельком взглянул на Виктора.
- Быстрей переодевайся. Сейчас уже привезут, - поторопил доктор.
И дав задний ход, пробормотал себе под нос:
- О чём они там думают! Куда я столько дену, где им место найду?
Виктор открыл дверку низенького шкафчика, снял с крючка забрызганный кровью халат.
«Могли бы чистый повесить», - подумал Виктор.
Он накинул на плечи халат. Врач заглянул ещё раз, выговорив Виктору:
- Ну, идёшь ты, наконец! Почисть камеры холодильника. Первую партию сейчас привезут. Будь хозяином. Покажи людям: куда и что.
«Знать бы самому: куда и что – тогда и другим помочь можно. Объяснил бы сначала, в чём заключаются мои обязанности», - не озвучивая, проворчал Виктор.
Виктор вышел в зал. Через открытую на улицу дверь были видны машины скорой помощи. Они гуськом двигались по узкой подъездной дороге. На асфальтированной площадке перед входом в морг машины остановились, припарковавшись у бордюра. Открылись задние двери фургонов, выпустив санитаров. С первой машины сняли носилки с покрытым простынёй мёртвым телом. Со второй, с третьей машины сняли носилки с телами, и потянулась траурная вереница от машин в морг.
Первые носилки тащили два санитара, которых, если бы не траурная обстановка, можно представить не иначе, как в роли Пата и Патошона. Маленький и толстый семенил впереди, а длинный и тощий, неуклюже переваливаясь, словно утка в пешем походе, шёл сзади. Носилки у таких носильщиков дёргались вперёд назад, влево вправо под каждый сделанный шаг. Будь покойник не таким покладистым клиентом, наверняка написал бы жалобу на двух этих увальней.
Виктор стоял на крыльце и, как завороженный, смотрел на приближающуюся траурную процессию. Когда идущий впереди толстяк поставил ногу на верхнюю ступеньку, верзила споткнулся о первую. Покойник, как живой, дернулся и вывалился из носилок. Виктор, сам того не ожидая, бросился к покойнику. Он схватил за холодную, безвольную руку, стараясь втащить тело обратно на носилки. Простыня съехала с лица мертвеца и Виктор остолбенел. Перед ним лежало тело в нижнем белье, но лицо…
Бледное, без кровинки, с закрытыми глазами, казалось торжественно спокойным лицом, только что уснувшего, утомлённого тяжёлой работой, уставшего человека. Но не это удивило. Лицо было до боли знакомо и некое подозрение, от которого спина покрылась холодным потом, зародилось у Виктора. Он отдёрнул простыню, обнажив висящую правую руку, и увидел отметину. На коже дельтовидной мышцы руки, выделялось красное пятнышко от давнишнего ожога. Санитары уложили покойника на носилки, покрыв простынёй, потащили дальше. Виктор продолжал стоять на крыльце, не понимая, что происходит. Он только, что видел своё тело или тело тщательно скопированного двойника. Виктор мог поклясться, что видел себя, если бы не стоял сейчас на ступеньках живой и здоровый.
Он пошёл следом за санитарами. Но они уже запихнули тело в холодильник.
Машины подъезжали одна за другой. Скоро, совсем не осталось места в хранилищах морга. Трупы клали по трое, по четверо на стол. Но и этого было мало. Последнюю партию просто свалили на пол. Подтаскивая, перекладывая, Виктор совсем выбился из сил. От санитаров он узнал, что все эти трупы с одного, потерпевшего крушение поезда.
«Неужели, это тот самый поезд, на котором я ехал домой из командировки! Тогда кто же я?» - на этот вопрос у Виктора ответа пока не было.
Одно дело, догадываться о происходящем с тобой. Другое, увидеть всё собственными глазами, да ещё в подобных обстоятельствах. Тут у кого угодно сдадут нервы. И раньше на душе было погано, а от таких мыслей стало просто невыносимо. Значит, ничего ещё не кончилось для него. Чего доброго, представится случай увидеть безутешную вдову и, может быть, собственные похороны. Меньше всего он хотел бы попасть в подобную передрягу. Выдержит ли он ещё одно испытание?
«Бежать! Быстрей бежать отсюда!» - навязчивая мысль стучала в висках в унисон тревожно бьющемуся сердцу.
- Готовь операционный стол. Придётся всю ночь работать, чтобы хоть часть завтра смогли похоронить, – сказал выглянувший из-за двери врач.
Виктор, вместе с врачом, положив первое тело на операционный стол, срезал с покойника одежду. Завизжала пила, вскрывающая грудную клетку. Крошки раздробленного фрезой мяса и капли свернувшейся крови разлетались повсюду. Закончив кромсать, врач зашил вскрытую грудную клетку и черепную коробку. Мозг и внутренности из тела переместились на поднос четырёхколёсной тележки. Врач что-то быстро записал на приготовленном бланке акта.
Потом, второе, третье и ещё много тел было выпотрошено. По каждому вскрытию составлен акт о причине смерти.
Виктор разрезал на закоченевшем в холодильнике теле майку и трусы, и обомлел. На столе лежал его двойник.
Врач вскрыл черепную коробку, вынул мозг. Вспоров брюшную полость, вынул внутренности.
Виктор почти ощущал физическую боль от кромсавшей тело пилы. Странно было ощущать боль чужого, тем более, мертвого тела.
Закончив дело, врач зашил резанные раны. Они вдвоём перенесли тело на стол, прицепив на ногу табличку с номером, идентичным указанному в акте. Врач, подобревшим взглядом, посмотрел на свою работу: аккуратно разложенные по столам, выпотрошенные тела, и произнёс:
- Да, поработали от души! На сегодня, пожалуй, хватит. Сейчас на посошок глоток спиртику и в койку.
Врач вымыл руки и, открыв настенный шкафчик с аптечкой, достал бутыль спирта. Наполнив две пятидесяти граммовых лабораторных мензурки, одну пододвинул Виктору. Выпив залпом, врач выдохнул в кулак и пошёл переодеваться, чтобы в «цивильном» ехать домой.
У Виктора совсем не осталось сил и, выпив пятьдесят граммов, он еле доплёлся до своей технической комнаты. Ноги стали «ватными» и, опустившись на, стоящий рядом со столом, стул, он моментально заснул.
Разбудило Виктора прикосновение к плечу. Незнакомая женщина несильно трясла его за плечо. Проспав остаток ночи, сидя на стуле, навалившись на стол, он чувствовал себя разбитым и не сразу вспомнил, где находится.
- Нам сказали, что можно забрать тело. Гроб уже стоит в зале на столе, - сказала женщина.
- Какой номер? – спросил Виктор, и, поняв нелепость вопроса – откуда женщине знать номер бирки, повешенной на ноге у трупа, переспросил: - Скажите имя и фамилию.
Женщина, всё ещё не поняв суть вопроса, спросила:
- Мою?
- Да нет, умершего, - ответил Виктор.
Ей было невдомёк, что два десятка тел ждут своей очереди - быть сегодня похороненными. И ещё полсотни, не прошедших через руки патолога-анатома, дожидаются последней операции завтрашнего или послезавтрашнего дня.
Женщина назвала фамилию, и Виктор пошёл смотреть бумаги. Номер тринадцатый, тот, за кем сейчас приехал катафалк, по иронии судьбы, лежал первым.
Виктор вышел в зал. Та же женщина сказала:
- Вот костюм. Вы сами будете обряжать?
- Я сейчас один. Если кто-нибудь сможет мне подсобить, будет очень кстати, - ответил Виктор.
От группы людей, приехавших за покойником, отошёл пожилой мужчина. Очевидно, он слышал разговор.
- Мне приходилось, могу вам помочь, - предложил он свои услуги.
Он вдвоём с Виктором занёс гроб в операционную морга. Принесли на носилках тело и за десять минут обрядили. Тело и гроб вынесли в зал для прощания. Пока родственники прощались, приехал ещё один катафалк.
«Что же, мне так и обряжать дальше! Какой я буду, когда придёт доктор?» - подумал Виктор.
К счастью, подошли две нянечки-бабульки из больницы. Они очень ловко обрядили следующего покойника. Подъехал ещё один катафалк, потом, ещё и ещё один. Получилась целая очередь. Родным некогда было прощаться и гроб с покойником, сразу после обряжения, грузили в очередной катафалк.
Подъехал очередной катафалк. Из него вышли люди в чёрном с заплаканными лицами и помощники, всегда необходимые в столь скорбном деле. Виктор взглянул на пожилую женщину в чёрном платье, и сердце защемило от нахлынувших чувств. Это была его мать, а за ней, тоже в чёрном, Люба. С траурной вуалью на лице, Люба являла собой образец неутешной скорби, и опоясанный вокруг тонкой талии широкий пояс с большим бантом подчёркивал стать молодой, красивой женщины. Сейчас, Виктору она показалась ослепительно прекрасной. Печальные глаза в ореоле тёмных от горя и бессонницы кругов озаряли чувственным душевным теплом женщины-матери её гордое и совершенное лицо. Оно потеряло почти всё от той юной прекрасной жены, но приобрело тепло материнской всепрощающей любви, которое долго и безуспешно ищут все мужья в своих жёнах и очень редко находят.
Чтобы не быть узнанным, Виктор ушёл в свою маленькую техническую комнату. На душе было неспокойно. Он хотел бы сейчас оказаться там, рядом с матерью и женой. Сказать, что живой и вышло недоразумение. Но, к сожалению, всё на самом деле обстояло не так. Он мёртв. Лишь его дух, материализовавшись в чьей-то плоти, очень похожей на некогда жившего здесь Виктора, присутствовал среди живых.
В душе этого, теперешнего Виктора, вопреки всякому здравому смыслу, шла борьба. Он понимал, что не властен над злодейкой судьбой и лучше забыть, уйти. И в то же время неподвластная разуму, возможно, лучшая его часть, была сейчас там, вместе с ними, скорбя об утрате. Она разрывала и так надломленную душу, заставляя выплеснуть горе в крике: «Это неправда! Вот он я, живой и невредимый!»
Виктор с трудом сдержался, чтобы не крикнуть. Сделай он это и как тогда объяснить присутствие мёртвого двойника с настоящими, подтверждающими личность документами?
Кто скажет наверняка – где правда, а где ложь? Он ведь и сам не знал, кто живёт в похожем на того Виктора теле. И в то же время, даже если не было бы погибшего в катастрофе тела, живой Виктор, которого от матери и жены отделяли лишь стены морга, почти ничего общего, с тем, умершим не имел.
Полчаса Виктор просидел в технической комнате, дожидаясь, пока родные уедут.
«Наверное, они уже уехали», - решил он, когда настенные часы пробили полчаса.
Сняв забрызганный кровью халат, Виктор решил навсегда уйти отсюда. Он вышел в зал и лицом к лицу столкнулся с Любой. Видно, что-то задержало продвижение сегодняшнего каравана смерти. На мгновение, нечто знакомое блеснуло в Любиных глазах. Но, увы, взгляд его глаз, взгляд прошедшего через огонь и воду человека, был ей незнаком.
«Мать наверняка узнала бы, даже если прошло сто лет», – подумалось ему.
Гроб с телом умершего Виктора подхватили четыре мужские руки и погрузили в катафалк. Шофёр открыл дверь для посадки людей. Родственники и провожающие подходили к двери автобуса и забирались внутрь.
Виктор стоял на крыльце, наблюдая за происходящим. Кто-то сзади тронул его за плечо и произнёс:
- Поторапливайтесь! Автобус сейчас уезжает.
Очевидно, этот «кто-то» принял его за провожающего. А может быть, знал, что сейчас, больше всего на свете, Виктор хотел находиться рядом с матерью и женой. И в то же время, Виктор был уверен, что совсем недавно слышал тот же спокойный тихий голос. Но где он слышал этот голос? Судьба добавила ещё одну загадку, которая уже ничего не меняла.
Виктор спустился по ступенькам. Пройдя несколько шагов, влез в автобус. Он не собирался делать ничего такого ещё минуту назад, намереваясь дать дёру, убежать подальше от всего, напоминающего о собственной «до загробной» жизни. Но голос незнакомца, как единственная тропинка судьбы средь тысячи других непреодолимых препятствий, направил его в самый центр похоронных событий.
Скоро, автобус приехал на кладбище. Четверо мужчин подхватили гроб и понесли. Двое могильщиков с лопатами поторапливали. График, превращающий прощание с телом в фарс, в конвейер заключительной фазы земной жизни, не оставлял времени для проявления чувств оставшимся жить.
Гроб водрузили на подставку перед вырытой могилой. Крышка лежала рядом, готовая навеки закрыть для умершего синее небо. Справа от гроба расположилась вдова, слева мать. Выплакав все слёзы, они стояли, скорбно сжав губы, понурив головы. Прощающиеся по очереди подходили к гробу.
Виктор держался в стороне, наблюдая за происходящим. Многих присутствующих он знал. С этими работал, с теми дружил. Конечно, родственников присутствовало маловато, но он не в обиде. Собственные похороны бывают раз в жизни и всего, что происходит уже не повторить. Так стоит ли уповать на убогость сегодняшнего ритуального спектакля!
Могильщики подняли крышку и накрыли покойника. Застучали молотки и крышка, соединившись с нижней частью, встала на своё место. Могильщики подсунули под гроб верёвку и попытались поднять, но гроб был слишком тяжёл для двоих. Поглощённый происходящим, Виктор не заметил, как оказался совсем рядом с гробом. Протянутый могильщиком, для помощи, конец верёвки достался именно ему.
Наконец усилиями трёх мужчин гроб подняли с подставок. Плавно покачиваясь на верёвках, он совершил свой последний путь, опустившись на дно могилы. Виктор, отпустив конец верёвки, пропущенной под тяжёлой частью гроба, первым бросил на крышку ком земли.
«Вот и похоронил себя! И слава Богу. Упокой, Господи, его и мою душу. Так уж заведено на белом свете – чему быть, того не миновать. Аминь, навеки вечные», – странные мысли, наполняющие сердце холодом одиночества, промелькнули в голове.
Всё отпущенное на его долю время ушло. Впереди была вечность. То тело, в котором сейчас жила, заблудившаяся по пути к Богу душа, ничего не меняло в закончившейся земной судьбе. Ведь по сути, он мёртв для родных и друзей, несмотря на то, что в жилах ещё текла горячая кровь. Это было совсем другое: другое тело, другая, может быть, постаревшая и более мудрая душа, но всё же другая.
Все по очереди бросали на крышку гроба по горсти земли, стараясь опередить, не желающих тратить попусту время, взявшихся за лопаты, могильщиков. Могильщики быстро закончили своё дело и, соорудив холмик, воткнули табличку. Всё, что осталось от того Виктора - имя, дата смерти и рождения. Именно смерти и рождения. На могильных плитах, дата смерти самый главный знак, показывающий время перехода в иное состояние. Может мы и живём ради этой грустной даты, всю жизнь совершая глупости, беззаботно проживая отведённые, уходящие по каплям, минуты жизни. И, в конце концов, вместе с самыми истыми праведниками и отъявленными злодеями занимаем уготованное место на кладбище. Но душа, вырвавшаяся из оков привязанного к земле тела, улетает куда-то далеко ввысь. И никто толком не знает, что ещё предстоит ей преодолеть.
Кто знает: то ли это главное, ради чего она живёт, страдая и любя, на нашей грешной земле. То ли это начало, а совсем не конец. Рассказать истину некому. Никто ведь оттуда ещё не возвращался.
Провожающие потянулись к автобусу.
«Наверное, уже приготовили где-то поминальный стол. Моим вряд ли такое осилить. Разве что предприятие, где некогда работал, помогло», – Виктор непроизвольно думал от имени умершего. Теперь он и сам хотел пройти всё до конца, чтобы запомнить, прожив последние минуты рядом с близкими, и не сожалеть уже ни о чём.
Виктор влез в автобус и, пробравшись к заднему сидению, сел в угол. Заурчал двигатель и, подпрыгивая на неровностях дороги, автобус повёз оставшихся жить к поминальному столу. Шофёр не торопился, щадя двигатель перегруженного автобуса. Среди пассажиров Виктор видел всего пятерых своих знакомых. Наверное, небольшой автобус не смог вместить всех желающих, и поехали только родственники и выделенные с работы люди для помощи. Вообще, близких друзей у Виктора на работе не было. Как-то не вписывался он в обычную схему отношений. Продолжительных и частых застолий старался избегать, рыбалкой и охотой не увлекался. Любимые им прогулки по лесу и созерцание звёзд настраивали на патетическое течение мысли и совсем не располагали к общению. Было бы легче не знать, что друзей у него, на самом деле, нет. Только две близкие женщины – мать и жена, действительно скорбели по его загубленной жизни. Они сидели на переднем сидении, безмолвные и забытые остальными попутчиками, исполнившими, согласно общепризнанных канонов, последний долг чести.
Пассажиры вполголоса переговаривались, обсуждая свои земные дела. На Виктора внимания никто не обращал, не интересовался, каким образом появился в числе участников печальной процессии. Задёрнутые чёрными занавесками окна, погрузили половину автобуса в траурный полумрак. Ничто не мешало течению мыслей и проплывающие по обочине, навстречу движения деревья были лишь фоном для них. Проехав по кольцевой, автобус повернул под светофором, налево в суетный и шумный город.
«Интересно! Где будут поминки? Не в Любиной же квартире или материнской комнате! Наверное, заводское начальство раскошелилось и на деньги профсоюза сняло какое-нибудь пристойное место», - думал Виктор.
Автобус наконец остановился. Закрытые чёрными занавесками окна не позволяли видеть, что было там, на улице. Дверь автобуса открылась и люди пошли на выход. Виктор вышел последним.
После полумрака, резкий свет улицы резанул глаза. Прямо напротив двери автобуса, на первом этаже девятиэтажного здания была входная дверь. Вывеска над ней гласила: «Столовая». Пассажиры автобуса прямиком направлялись к этой двери и, открыв, исчезали в недрах здания – гостеприимной сейчас, затрапезной малюсенькой столовой.
Виктор прошёл мимо раздевалки, повернул направо в зал. В небольшом обеденном зале столовой буквой «П» стояли придвинутые друг к другу, накрытые для гостей, столы.
Заместитель директора по хозяйственной части, того предприятия, где работал Виктор, некий, ничтожного вида человечек, по фамилии Свирепа, был здесь распорядителем. Новый костюм, на несколько размеров больше необходимого, весел на нём мешком. По мнению владельца, костюм больших размеров должен прибавить солидности, и отвлечь внимание от обширной лысины. Молодящийся, закрывающий потную, блестящую лысину редкой прядью волос, хозяйственник всегда был доволен собой. Он постоянно лебезил перед начальством, подслушивал, что говорят подчинённые, и докладывал по «инстанции». Говорили, что он когда-то служил в ВВС пилотом и даже выслужился до командира эскадрильи. Наверное, в армии подслушивать из-за двери и докладывать начальству об услышанном, считалось проявлением бдительности. Случай, покрасоваться на виду у начальства, подвернулся очень кстати, и он старался изо всех сил.
Виктор вошёл самым последним. За столом ему досталось место с краю. Напротив, через стол, сидели две незнакомые пожилые дамы.
«Очевидно, общественницы с нашего предприятия. Хоть их, как правило, немного, но, как и о бойцах невидимого фронта, мало кто знал, чем они конкретно занимаются», - не имея возможности знать точно, фантазировал Виктор.
Слева от Виктора, в самом углу зала, сиротливо стояла тумбочка. На тумбочке, всеми забытая фотография умершего Виктора в траурной рамке. Перед ней стакан со сто граммами водки и куском чёрного хлеба.
За центральным столом восседал директор. По левую руку от него устроился главный инженер, по правую – председатель профкома. Смерть сотрудника предприятия, вообще, не является чем-то из ряда вон выходящим и, как правило, не требует присутствия высокого начальства на поминках. Но тут - дело другое. Крушение поезда и газетная шумиха вокруг этого события поднимала смерть рядового сотрудника в разряд событий высокого ранга. Выбранные судьбою, не без участия самих заинтересованных лиц, сатрапы «больших» людей, занимали почти все столы. В углу, всеми забытые, зажатые со всех сторон, сидели близкие усопшего: мать и супруга. Складывалось впечатление, что как раз они то и были лишними на приуроченной к похоронам «ярмарке тщеславия».
Конечно, ранг усопшего не позволял устроить похороны по высшему разряду, как того требовало присутствие первых на предприятии лиц. Дабы подчеркнуть этот факт и не ущемлять ассортимент подаваемого на стол, пришлось выбрать место проведения поминок поскромней.
Открыли бутылки с водкой и разлили по рюмкам. Оратор сменял оратора, стараясь перещеголять предыдущего выступающего в красноречие. Положенных три рюмки были давно уже выпиты, а желающих произнести речь за упокой усопшего и за здоровье присутствующих живых не убавлялось. Особенно много говорил мужчина, сидящий рядом с Виктором. Закончив говорить и опрокинув очередную рюмку, он начинал снова. Виктор не слушал, что тот говорит, хотя понял одно - незнакомый оратор хорошо знал усопшего.
Виктор смотрел на фотографию, сиротливо стоящую на тумбочке в углу комнаты. Будто не он был на этой фотографии, а кто-то другой, незнакомый. Внимательным взглядом грустных глаз смотрел он с фотографии на всех в зале. Лишь сто граммов водки да кусок чёрного хлеба достались ему после смерти при полном общем изобилии на столах. Ничего, в этом плане, не изменилось для него и после смерти. Когда был живым, немного он вкусил благ. Всё доставалось тяжёлым, упорным трудом. Может быть, не там он искал, не так жил и не для этого был рождён?
Разве что жена Люба. И почему, такая умница и красавица досталась именно ему: бессеребреннику и мечтателю. Другой бы расстарался, да озолотил женщину за любовь, выстлал дорогу жизни, закрыв колючки и капканы, мягкой широкой бархатной дорожкой.
А может быть, она то – Люба, его и сгубила? Женой была, но барьер непонимания между ними не помогла убрать. Жалела и жалостью, словно он убогий, показывала: не хватай, мол, того, что тебе не предназначено – не по карману, да не по росту. Ведь не любила и не полюбила. Так-то вот, дуралей.
Вдова и мать Виктора встали из-за стола, собираясь покинуть поминальный стол. Никто на них внимания не обратил. Выполнили они свою миссию, пора и по домам.
По всему видно было остальные гости уходить не собирались, по крайней мере, не допив и до конца, не вкусив от дармовых щедрот.
Виктор засиживаться не стал, ничего здесь больше не держало. Он вышел на улицу почти сразу за матерью и женой. Куда теперь он пойдёт и что уготовала дорога жизни? Осталась ли она ещё для него, эта дорога?
Стемнело. Виктор бродил по городу мимо освещённых витрин магазинов, мимо окон домов, за которыми было светло и тепло. Чья-то счастливая или не очень, жизнь протекала за ними. Чьи-то судьбы переплелись там вместе.
Сам не заметил, как добрался до Любиных окон, до жилища, где некогда жил с любимой женщиной. Окна его семейного гнёздышка тёмными глазницами смотрели на Виктора. В ожидании неизвестно чего, он простоял на улице целый час. Он просто стоял и вспоминал. Вспоминал всё, что связано с этим домом, с Любой, с ним самим. Сердце щемило от нахлынувших воспоминаний. Воистину верно говорят: «Не возвращайтесь туда, где был счастлив».
Виктор собрался было уйти от некогда дорогих сердцу окон, но тут увидел женщину и мужчину. Они шли рядышком, он держал её за руку. От неожиданности Виктор вздрогнул.
Лицо женщины скрадывало значительное расстояние и полутьма. Хрупкие, узкие плечи и особая, летящая походка обманули бы кого угодно, но только не его.
Да, это была она. А мужчина – стройный и высокий, наверное, красивый. Сможет ли он сделать её счастливой?
Они прошли по другой стороне улицы и вошли в подъезд. В окнах Любиной квартиры зажёгся свет. Какое ему сейчас до этого дело! Воспоминания, ностальгическая боль ноющего, одинокого сердца – всё, на что он может претендовать.
Виктор брёл по опустевшим улицам. Куда и зачем он идёт одному, Богу было известно.
Деревянные здания пригорода сменили высокие каменные многоэтажки центра. Улица, по которой шёл Виктор, не освещалась. Видно, городское начальство не уделяло внимания не престижным районам. Лишь звёзды холодными слабыми лучиками освещали землю. Каждая звезда, растеряв в бескрайней вселенной силу и тепло, отправленного в далёкое странствие, света, всё же находила и для земли один лучик. Он объединялся с другими, освещая небосвод и украшая придорожные предметы и растения неровными, призрачными тенями.
Виктор шёл по загородному шоссе. Полутьма, мерные шаги по твёрдой обочине успокаивали. Он был сейчас совсем один и лишь редкие, в это время суток, автомобили проносились мимо. Свет их фар на мгновение выхватывал из темноты придорожные кусты, деревца и участок покрытого асфальтом шоссе. Огоньки фар уносились вперёд. Казалось, что шоссе, оторвавшись от земли, ведёт прямо к звёздам. Красные, светящиеся точки габаритов удаляющихся машин, усиливали это обманчивое впечатление.
Виктор шёл вперёд, ни о чём не думая, ничего не желая, ничего хорошего не ожидая от злодейки - судьбы. Сколько шагов отмерено ему прошагать по прямой, ведущей в неведомое, дороге? И кто знает, не сомкнётся ли та дорога в ещё один очерченный судьбой круг? Сейчас, для Виктора реальным было лишь это небо, дорога и остающееся за спиной, помноженное на время, пространство, которое он – слабый смертный, всё же смог преодолеть.
Провал.
Виктор поднырнул под шлагбаум и направился по аллее. Кусты и деревья тёмными силуэтами часовых выстроились вдоль мокрой дорожки. На небе, покрытом свинцовыми тучами, не было видно ни звёздочки. В конце аллеи, едва пробиваясь сквозь холодный туман осенней ночи, желтым ориентиром светилось окно. Виктор непроизвольно прибавил шагу. Он достаточно продрог, и тёплый воздух жилого помещения сейчас манил, представляясь спасительным оазисом в промозглом осеннем городе. Сотня торопливых шагов привела его к низкой дубовой двери с кольцом вместо звонка. В одноэтажном здании, больше напоминающем конюшню, нежели жилище человека, лишь одно окно выходило в сторону двери, но сейчас в нём уже не горел свет. Виктор взялся за кольцо и несколько раз сильно ударил им по двери. Дверь тут же открылась. Маленького роста горбун в пурпуровом плаще, в колпаке с бубенчиками на макушке и остроносых ботинках с пампушками на задранных острых концах, посторонился, пропуская Виктора внутрь. Порыв ветра едва не задул свечу в подсвечнике, который держал горбун. Перешагнув через порог и сделав лишь пару шагов, Виктор остановился. Пелена темноты не пробиваемая тусклым светом свечки окутывала высокий потолок и стены широкого коридора, ведущего вглубь здания. Горбун запер дверь на засов и, обогнув Виктора, пошёл по коридору. Стараясь не отстать и не выпасть из пятна тусклого света, Виктор пошёл следом. Внезапно справа от Виктора приоткрылась дверь, дополнительно осветив его тусклым светом. Две любопытные женские мордашки, очень похожие одна на другую, с одинаково серыми чепцам на головах, высунулись в проём двери. Дамы хихикнули, и дверь тут же закрылась, убрав дополнительную подсветку сбоку. В тот же момент впереди хлопнула дверь, скрыв за собой горбуна и погрузив помещение в кромешную темноту.
«Что они все со свечками, электричество тут, у них, что ли не проведено?» - подумал Виктор.
Он сделал несколько осторожных шагов вправо, приблизившись к правой стене. Виктор прислушался, стараясь услышать хотя бы шорох. В помещении было тихо и темно. Недолго думая, Виктор пошёл вперёд.
«Где-то здесь должна быть дверь. Не мог же горбун под землю провалиться!» - решил он.
Виктор прошёл довольно далеко, но двери так и не обнаружил. В нерешительности он остановился.
«Может, в дверь заглянуть, в которую женщины выглядывали?» - подумал Виктор и уже собирался повернуть обратно.
Однако постояв немного и, решив не беспокоить незнакомых женщин, двинулся дальше. Скоро он добрался до конца коридора и только там обнаружил дверь. Но в эту дверь горбун не мог войти. От того места, где стоял Виктор в момент исчезновения горбуна, было более двадцати шагов. От самой входной двери горбун шёл на несколько шагов впереди Виктора. За те несколько мгновений, на которые высунувшиеся из-за двери женщины отвлекли Виктора, горбун не мог бы преодолеть столь значительное расстояние.
«Здесь в коридоре ненамного теплей, чем на улице. Чтобы согреться, нужно найти помещение потеплёй», - решил Виктор и потянул за ручку двери.
Дверь подалась и сквозь приоткрывшийся проём Виктор увидел другой коридор, загибающийся небольшим сектором окружности и ведущий в большую продолговатую комнату. Сам коридор как бы переходил в комнату, не разделяясь с ней дверью. Тусклый свет сочился из комнаты в коридор и глазу после кромешной темноты, в которой только что пребывал Виктор, казался вполне сносным.
«Наверное, свечка горит. Для электрической лампы свет тускловат», - решил Виктор, подумав об источнике столь тусклого света.
Он вошёл, прикрыл дверь, и двинулся по направления к комнате. В конце коридора, с порога, он увидел несколько кроватей, стоящих в комнате. Первая кровать оказалась свободной. Комнату освещал ночник – свечка в серебряном канделябре, висящем на стене. На мгновение Виктор почувствовал себя незваным гостем. Преодолев мимолётное сомнение, он шагнул из коридора в комнату. Стараясь не шуметь, Виктор подошёл к первой кровати. Застеленная тёплым шерстяным одеялом с двумя взбитыми подушками у высокой спинки с шишечками по краям, она излучала покой и умиротворение. Виктору вдруг захотелось забраться под тёплое одеяло и, зарывшись с головой в мягкие подушки, забыться крепким здоровым сном.
У двух стен комнаты стояли по кровати, на которых кто-то спал. Ходики на стене мерно тикая, мигали зелёными глазами нарисованной на циферблате кошачьей мордочки. Полумрак в комнате, скрадывая расстояние, причудливым тенями изменяя форму и вид предметов, покрывал всё налётом таинственности.
«Похоже, женщины на кроватях спят. Моё появление в женской спальне совсем некстати. А поди проснутся и увидят в своей спальне мужчину, сразу начнут визжать. Сбегутся все домочадцы им на помощь. Объясняй тогда, доказывай что ты не вор», - увидев пробивающиеся из-под чепца локоны длинных волос, которые могли быть только у женщины, подумал Виктор.
Он хотел тихо удалиться из спальни, но не удержался и погладил рукой мягкое шерстяное одеяло. В тот же момент дверь открылась и, бесшумно ступая, в комнату вошла стройная высокая женщина в полупрозрачном пеньюаре. Розовый чепец прикрывал её голову, не мешая длинным белокурым волосам ниспадать на округлые плечи с атласной кожей. Волосы лишь слегка прикрывали высокую девичью грудь, смотрящую вперёд тёмным ореолом упругих сосцов. Её большие голубые глаза смотрели прямо на Виктора. Алые лепестки губ под ровным красивым носом, несмотря на ситуацию с появлением незваного гостя выражавшие спокойствие, открылись, удивив Виктора приятным мелодичным голосом.
- Это моя кровать, - сообщила женщина.
Виктор на мгновение оторопел, потеряв дар речи. Не каждый день случалось видеть царевну - лебедь. Если прямо по А. С. Пушкину добавить:
А во лбу звезда горит,
то сходство было бы полным.
- Простите за вторжение, - извинился Виктор. - У вас дверь была открыта, а мне надо было у кого-то спросить.
Женщина обошла Виктора. Вплотную приблизившись к кровати и, слегка приподняв пеньюар, села на одеяло. Виктор молчал, ожидая ответа на собственные извинения. Но женщина отвечать не стала. Она потянулась и улеглась поверх одеяла.
«Она меня простила или этим хочет выразить мне своё пренебрежение?» - подумал Виктор, но завороженный красотой женщины прервал пустые раздумья.
Перед ним лежала воистину богиня красоты в самом высоком своём воплощении. Гладкий мраморный живот женщины с маленькой ямочкой пупка соблазнял тёмным ореолом лобка, переходя в изящной формы бёдра. Длинный пеньюар открывал ступни изумительной формы с маленькими пальчиками и высоким подъёмом, глядя на которые у Виктора от восторга побежали мурашки по спине.
- Принц мой, садись рядышком, - чуть слышно произнесла женщина.
Виктор оглянулся, выискивая этого самого принца, но кроме самого Виктора других мужчин в помещении не было.
«Думает, наверное, о ком-то. Вырвалась случайно у женщины», - решил для себя Виктор, объясняя столь непонятную расположенность женщины к незнакомому мужчине.
Он продолжал стоять рядом с кроватью, не решаясь удалиться не прощаясь, по-английски, и надеясь услышать от женщины нужные в таких вот случаях слова. Неожиданно, женщина взяла Виктора за руки и, потянув, посадила на кровать.
- Ты устал, мой принц. Ляг, отдохни, - сказала женщина, так как рядом никого не было, явно предназначая предложение лечь самому Виктору.
Он не сразу ответил. Лечь на кровать с незнакомой женщиной прямо в мокром плаще он сейчас не мог. Ко всему прочему Виктор не верил, что сказанные слова предназначены ему. Он спросил:
- Удобно ли будет мне лежать при посторонних, да ещё в мокром плаще?
- Плащ можно снять, а посторонних здесь нет. Это мои сёстры, - ответила прекрасная незнакомка.
- Вы, наверное, ошиблись и принимаете меня за другого? – пытался возражать Виктор.
- Сердце никогда не ошибается. Потрогай, как оно бьётся, - предложила женщина и, взяв руку Виктора, приложила к своей груди.
Виктор ощутил упругость женской груди и учащенное биение сердца. Он не знал, что и думать. Одна из лежащих на кровати сестёр приподняла голову и посмотрела на Виктора.
- Фифи, он пришёл, - сообщила женщина, предназначая сказанное своей сестре.
- Нужно сказать Зизи, - озаботилась Фифи.
Но Зизи сама приподняла голову и сказала:
- Я всё слышала.
- Идите к нам, - женщина, которая держала Виктора за руки, позвала своих сестёр.
Они тут же выпорхнули из-под одеяла и через мгновение были рядом, по крайней мере так показалось Виктору. Одна из них сняла с Виктора плащ, другая стянула с него ботинки. Не остановившись на достигнутом, женщины раздели Виктора до трусов.
Виктор не сопротивлялся вандализму быстрых женских рук, подмечая для себя, что все три женщины похожи друг на друга как три капли воды. Он старался найти хотя бы пятнышко, или родинки на теле каждой женщины. Но женские лица и женские тела были безупречно совершенными и до невозможного похожими.
«Прямо феи ночи», - отметил Виктор себе.
- Вам, наверное, спать хочется? А я занимаю ваше время и совсем не претендую на ваши спальные места, - выразил беспокойство Виктор.
- У нас есть ложе достойное тебя, мой принц, - сказала Фифи, и направилась в дальний тёмный угол.
Зизи пошла следом за ней. Они обе нагнулись, и раздавшийся скрип деревяшки о деревяшку намекнул, что они волокут по деревянному полу нечто деревянное.
- Идите сюда, - почти хором позвали Зизи и Фифи.
Опасаясь подвоха, Виктор оставил одну даму на своей кровати и, сделав полшага навстречу сёстрам, остановился.
- Не бойся, пойдём с нами, - позвала прекрасная незнакомка, которая первой признала в Викторе принца.
Она села на кровати и, спустив ноги на пол, собиралась встать.
- Я знаю, как зовут твоих сестёр, но не знаю, как зовут тебя, - пытаясь скрыть волнение, сказал Виктор.
- Меня зовут Динь-динь, - ответила незнакомка и её мелодичный голос, уподобляясь звонкому колокольчику, подтвердил что она сказала правду.
- А меня зовут Виктор, - представился Виктор.
- Мы знаем, наш принц, - ответили они почти хором.
Виктор не стал их расспрашивать. Он воспользовался приглашением женщин и направился в угол. Там его ждали три женщины и широкая тахта с большими квадратными подушками, покрытыми толстым шерстяным одеялом.
Виктор устроился на ложе. Женщины легли рядом и две из них прижались к нему. Третьей не досталось места рядом, и она сместилась вниз, обхватив ноги Виктора.
Виктор лежал не шевелясь, не зная, что и думать. Только в сказке могло случиться так, что три прекрасных женщины воспылали к нему страстью. Женщины лежали молча, своими телами согревая тело Виктора. Ему было тепло и спокойно. Глаза сами собой закрывались, и ему стоило неимоверных усилий отгонять сон.
«А не сон ли всё это?» – пришло ему в голову.
Он приподнялся на локтях, надеясь проснуться по-настоящему. Но женщины, широкая тахта и полутёмная комната никуда не делись.
- Я хотел спросить… - собираясь задать вопрос, начал Виктор.
Но женщина, лежащая у ног Виктора, начала объяснения.
- Ты нам суженый, - сказала она.
- Суженый для всех троих? – удивился Виктор.
- Ты должен выбрать одну из нас, - ответила женщина, и две лежащие рядом женщины сильно прижались к нему.
Ответ женщины шокировал Виктора. Могло ведь случиться так, что ослепительная красота женщин не тронула бы его сердца или у Виктора была уже суженная. Видно, женщины знали, что говорили. Их тела прямо-таки излучали благодать и любовь. Виктор каждой частичкой своего тела, всеми фибрами души ощущал благостную энергию женских душ. Он верил им и этот факт удивлял. Пытаясь возражать, он сказал:
- Вы так прекрасны, так похожи друг на друга и дороги мне. Боюсь, выбрав одну из вас, я обижу двух оставшихся. А это будет неправильно и несправедливо.
- Не думай об этом. Ты сам почувствуешь и всё поймёшь, - ответила женщина, расположившаяся у его ног.
Виктор не знал что возразить. Но чувствовал, что женщины по большому счёту правы. Разве не так, разве не по импульсу, исходящему от женщины, узнаёт мужчина свою суженую? Но как они могли узнать о его приходе, если он сам не помышлял об этом? И были ли у них ещё суженные до него, и что с ними сталось?
Женщины поменялись местами и та, что лежала в ногах, оказалась слева от Виктора.
- Ты наш единственный суженный, - сказала женщина, занявшая место у его ног. – Я и мои сёстры девственницы, и ты первый мужчина, который касается наших тел.
«Скорее всего это вы касаетесь моего тела. Не скрою, это очень приятно», - подумал он, ощутив в себе нарастающее желание обладать прекрасными женщинами. Не было ничего удивительного, что лежащие рядом прекрасные полуобнажённые женщины вызывали у него такие желания. Когда-то в детстве Виктор испытывал подобные чувства к понравившейся ему девочке, и в его желаниях преобладала детская наивность и чистота. Конечно, он допускал, что с подружкой может общаться даже голеньким, например, плескаясь с ней в одной ванночке. Это не подразумевало никакого насилия над личностью девочки и её юным телом. Хотя он допускал возможность некоторой вольности, например, потрогать или погладить некоторые понравившиеся места на её теле. Вот и сейчас он испытывал к женщинам чувства и желания почти такие же, как в детстве.
Устав лежать на спине, Виктор повернулся на левый бок. И тут же две пары женских грудок прижались к его спине и груди. Виктору было тепло и спокойно в объятиях женщин. Он начал засыпать. Женщины ещё раз поменялись местами и третья, которая не была ещё у ног Виктора, наконец, упёрлась в них своими острыми крепкими грудками.
«Наверное, меняются, чтобы не замёрзнуть», - погружаясь в сон, подумал он.
Он проспал несколько часов без сновидений. По крайней мере, когда он открыл глаза, ничего не помнил об увиденном во сне. Женщины продолжали согревать его своими телами. Они поняли, что он проснулся, и приветствовали каждая по-своему.
- Доброе утро! – произнесла женщина, лежащая у его ног и, повернув туловище, погладила ноги Виктора упругими грудками.
- Доброе утро! – произнесла женщина, лежащая слева от Виктора, и чмокнула в левую щёчку.
- Доброе утро! – произнесла женщина, лежащая справа Виктора, и чмокнула его в правую щёчку.
«Наверное, уже времени много. Пора и честь знать», - подумал Виктор и сел на тахте.
Чтобы не мешать, женщины отодвинулись.
- Мне пора, - сообщил Виктор.
Женщины встали с ложа и, взяв одежду Виктора, вернулись к нему. Через минуту Виктор был одет. Одна из женщин поднесла к Виктору медный тазик, другая держала кувшин с водой. Она полила Виктору на руки, он умылся. Третья женщина, которая держала белое полотенце, Сама вытерла ему лицо и руки. После этого все втроём одели на Виктора плащ. Каждая из женщин поцеловала его в щёку и напутствовала:
- Приходи сегодня вечером.
Виктор не знал, как ему относиться к тому, что произошло с ним за последнюю ночь, поэтому ничего не обещал, лишь сказав:
- До свидания!
Женщин ответ утроил. Ведь в самом прощании им было обещано свидание.
Оставив женщин в комнате, Виктор вышел в коридор, дошёл до входной двери и открыл её. Он перешагнул порог двери, очутившись на улице под порывом холодного осеннего ветра. Дверь со скрипом закрылась, щёлкнул засов, заперев вход в дом трёх ночных фей и других странных обитателей.
Накрапывал противный мелкий дождь, и на посветлевшем небе уже не было вчерашних свинцовых туч. Сплошным покрывалом серые облака затягивали небо. Виктор поёжился и, взглянув на небо, пошёл по аллее от странного дома. Он шёл размеренным шагом, ни разу не оглянувшись. Произошедшее с ним казалось детским сном и, возможно, несколько шагов отделяют его от пробуждения. В конце аллеи путь преграждал шлагбаум. Виктор поднырнул под него и пошёл дальше. Скоро Виктор оказался на шумной городской улице. Проснувшийся город громыхал железными колёсами трамваев о железные рельсы. Шуршали резиновыми шинами троллейбусы и автомобили по мокрому асфальту. Подняв воротники и надвинув на лоб шляпы, люди торопились на работу. Часы на площади показывали семь утра. До начала рабочего дня Виктору оставался час времени. За это время он заглянул в кафе бистро, выпил там кофе с булочкой, а затем зашёл в парикмахерскую побрился. На работе у Виктора было много дел и воспоминания о ночных приключениях на время оставили его. Дела задержали Виктора допоздна. Он покинул здание, когда уже стемнело и ночные фонари тусклыми маяками указывали прохожим путь. Много лет подряд Виктор не менял своего маршрута и привычку возвращаться домой пешком. Его путь пролегал мимо старого запущенного парка, который приходилось огибать по периметру. Все люди, идущие вечером домой, делали так же, не желая углубляться в дебри старого мрачного парка, на аллеях которого даже днём было темно. Лишь вчера Виктор задумался и, вовремя не свернув, попал на алею старого парка. Чем ближе сейчас Виктор подходил к парку, тем большее беспокойство охватывало его. Он испытывал двойственные чувства. С одной стороны, тёмные мрачные силуэты старых деревьев пугали, вызывая воспоминания страшных детских сказок о леших, кикиморах и прочей лесной нечисти. С другой, светлым пятном на тёмном фоне страха высвечивался прекрасный образ трёх дев, ждущих сейчас его прихода. Вот и парк, и поворот на ту тёмную аллею, по которой вчера шёл он. Ноги сами повернули и понесли его по аллее к вчерашним чаровницам. Миновав шлагбаум, Виктор двинулся на тусклый свет в окошке. Массивная тяжелая дверь с медным кольцом вместо звонка была закрыта. Виктор подошёл к двери почти вплотную и долго стоял рядом, не решаясь постучать.
«А вдруг это сон, наваждение и ничего такого на самом деле нет?» – странная мысль, парализуя волю, пронзила его мозг.
Всё ещё сомневаясь, правильно ли поступает, Виктор сильно ударил кольцом о дверь. Дверь тут же распахнулась, будто его давно ждали. Вчерашний карлик горбун с шутовскими бубенчиками на колпаке и остроносыми ботинками, который открыл дверь, посторонился, пропуская внутрь помещения Виктора. Свечка в руках карлика едва горела и Виктор, не видя даже пола, становился. Как ни в чём не бывало, карлик обогнул Виктора и направился по коридору. Виктор поспешил за ним. Виктор помнил о двух вчерашних любопытных женских мордочках в чепцах на голове. Он старался ступать бесшумно, но и в этот раз его застали врасплох. Внезапно справа открылась дверь, обдав Виктора слабым жёлтым светом. Две любопытные женские мордочки в серых чепцах на головах высунулись в проём и тут же снова спрятались за закрытой дверью. Виктор даже не успел поздороваться с ними. Ему показались, что дамы хихикнули. Через мгновение Виктор оказался в полной темноте.
«Опять горбун исчез. Хорошо, что коридор без ступенек, и я знаю, какая дверь мне нужна», - подумал Виктор.
Он медленно двинулся вперёд, стараясь идти рядом с правой стеной. Буквально через несколько шагов он правым плечом коснулся стены, и выпуклый излом определил как косяк двери. Виктор ощупал деревянную поверхность двери и, не найдя ручку, толкнул дверь.
«Странная дверь, без ручки и не поддаётся. Запета она что ли?» – подумал Виктор.
Он ещё раз толкнул дверь.
«Наверное, это не та дверь. Та была дальше», - определил себе Виктор.
Он снова двинулся вдоль стены. Пройдя почти весь коридор, он наткнулся ещё на одну дверь. Виктор нащупал ручку и потянул за неё. В образовавшийся проём проник слабый, жёлтый лучик света и коснулся его лица. Он вошёл в маленький коридорчик и прикрыл дверь. Виктор прислушался, всё ещё боясь ошибиться и войти не в то помещение. В комнате было тихо.
«Нет там что ли никого?» - подумал Виктор.
Осторожно ступая, Виктор отправился по коридору. Он перешагнул порог комнаты и увидел, что ошибся в предположениях. Все три женщины лежали на своих кроватях, и, казалось, спали. Виктор остановился, не зная как себя вести. Если женщины спали, этично было бы их будить? С другой стороны ведь это они просили его придти сегодня. Значит уйти по-английски тоже будет не этично. Виктор посмотрел на лицо лежащей на кровати женщины. Оно было светло и безмятежно, словно ей снились радостные сны. Виктор наклонился над женщиной и погладил её волосы. Она тут же открыла глаза и улыбнулась ему. Виктор улыбнулся в ответ. Женщина протянула к нему руки и, обхватив за шею, приблизила к себе и поцеловала. Виктор едва не потерял равновесие.
- Ложись рядом, - не выпуская шею Виктора, тихо сказала она.
Не снимая плаща, Виктор пристроился на кровати, рядом с женщиной. Она повернулась к нему лицом и коснулась своими губами его губ.
«Надо бы раздеться. В грязной одежде лежать на чистых простынях не дело», - решил Виктор.
Женские руки удерживали Виктора, и выполнить задуманное не представлялось никакой возможности. Виктор крепко поцеловал женщину. Он знал, что получив желаемое, женщина теряет бдительность и разомкнувшиеся на шеи руки позволят ему встать. Но этого не произошло.
- Я хочу снять плащ и костюм, - объяснил он женщине.
Она не сразу среагировала на просьбу Виктора.
- Можешь сложить вещи на стул у стены, - сказала она и разжала руки.
Виктор воспользовался предложенным. Он встал и разделся до трусов.
«А что это я? Она не просила меня раздеваться. Может быть, у них другие планы на сегодняшний вечер? А я разделся и собираюсь валяться на кровати», - странные мысли посетили голову Виктора, заставив почувствовать себя очень неловко.
Тихий голос женщины прекратил сомнения.
- Иди ко мне, - позвала она.
«Значит, желание угадал», - определил себе Виктор.
Он подошёл к кровати и, нагнувшись, поцеловал женщину в губы.
- Иди же ко мне, - разорвав поцелуй, сказала она.
Виктор лёг на кровать к женщине и повернулся к ней лицом. Их губы снова встретились, и долгий поцелуй соединил обоих в совместном блаженном полёте. Едва не задохнувшись, женщина разорвала поцелуй и отвалилась на спину. Она тяжело дышала и крепкая девичья грудь, просвечиваясь сквозь прозрачный пеньюар, вздымалась в такт дыхания. Виктор не смог преодолеть соблазн и положил руку на девичью грудь. Но женщина сразу же сняла её, вызвав в душе Виктора смятение. Выходило, что он неправильно понял её намерения. Но в чём тогда они выражались?
- Иди ко мне, - позвала вторая сестра.
Первая сестра не выказала недовольство от приглашения кавалера второй сестрой. Но Виктор не знал как вести себя, чтобы не обидеть обоих: не откликнуться на приглашение, обидится вторая сестра, пойти, обидится первая сестричка. В то же время первая сестра лежала на кровати и больше не проявляла интереса к мужчине лежащему рядом. Выждав всего лишь несколько секунд, так как на подобные предложения следует соглашаться немедленно, Виктор использовал приём, который частенько применяют женщины, когда оказываются в подобных ситуациях. Он поцеловал женщину в щёчку, что должно было означать, – я люблю тебя, но обстоятельства сейчас против нас, - и, встав с ложа, направился ко второй сестричке. Та подвинулась к краю, освободив Виктору место на ложе. Виктор немного замешкался, и женщина протянула руки, призывая его немедленно занять место подле себя. Виктор лёг набок на кровать. Женщина не дожидаясь инициативы со стороны мужчины, сама поцеловала его в губы, прижавшись крепкими грудками к широкой мужской груди. Она дополнила то, что не позволила первая сестра, и Виктору не нужно было проявлять инициативу и протягивать шаловливые ручонки для изучения соблазнительных частей женского тела. Но именно эта упругая женская плоть с острыми плотными сосцами, взывающими к мужскому естеству и просящая подарить радость материнства, напрягла Виктора до невозможности, до боли в конечностях. Насытившись долгим поцелуем, едва не задохнувшись, женщина, тяжело дыша, отвалилась на спину. Оглушённый всплеском собственных чувств, превратившись в единый комок желанья, Виктор продолжал лежать на боку. Его рука, словно притянутая магнитом, потянулась к телу женщины и, коснувшись его чуть ниже груди, двинулась дальше, переместившись сначала на слегка выпуклый упругий живот, а потом достигла островком поросли темнеющий курган, разделённый далее двумя валиками, налитыми женской нерастраченной силой. Едва рука Виктора коснулась их, как твёрдая женская ручка прекратила это романтическое путешествие мужской руки, переместив её к мужскому телу. Повторять попытку Виктор не стал, ожидая подсказки со стороны женщины.
- Иди ко мне, - позвала третья сестричка.
Виктор поцеловал женщину в щёчку и, встав с ложа, направился к третьей сестре. От нетерпения женщина села на постель и ждала Виктора сидя, поджав босые ноги. Виктор не торопился. Он медленно приблизился к женщине, смотря прямо в широко открытые очи. В них читалось нетерпение и жгучее желание дарить мужчине любовь. Но Виктор уже понял, что ни одна из сестёр не позволит себе перешагнуть призрачную грань, за которой кончается платоническая любовь и начинается плотская. Он остановился в шаге от женщины, предоставив возможность ей самой действовать. Протянув руки навстречу Виктору, женщина ждала. Он сделал полшага, потом ещё полшага и, протянув руки, поднял голову женщины лицом вверх и, наклонившись, поцеловал женщину в губы. Она приняла его поцелуй, но недолго. Обхватив руками Виктора за торс, потянула, уложив Виктора на себя. Оба, женщина и Виктор, улеглись поперёк кровати. В положении лёжа голова Виктора оказалась выше головы женщины, ноги же продолжали касаться пола, и это было очень неудобно. Виктор постарался исправить положение. Подцепив рукой ноги женщины, Виктор развернул её, и уложил на постель.
- Иди ко мне, - снова позвала женщина.
«Экие вы торопливые, но торопитесь совсем неправильно. Соблазнили меня и на этом всё. Так порядочные девушки не поступают», - подумал Виктор.
Он лёг на самый краешек, и с его стороны на ложе места больше не оставалось. Женщина прижалась к Виктору всем телом и, подставив губы, получила долгий, страстный поцелуй. Обняв Виктора, женщина прижалась к нему ещё сильней. Её острые сосцы упирались ему в грудь, трепетный упругий живот подрагивал в унисон частому дыханию, соблазняя мужчину совершить более смелые действия. Выплеск чувственной женской любви обволакивал Виктора, подчиняя и погружая сознание в пелену бесконечной неги. Казалось, что их тела объединились в одно целое, и ничто теперь не способно было им помешать. Упругий лобок женщины, отделённый лишь лёгким пеньюаром от протянувшейся к нему твёрдой длани мужчины, обхватив её двумя валками женских губок, призывал к безумствам. Не разрывая поцелуя, Виктор начал поворачивать тело женщины на спину. Он почти закончил маневр, когда женщина разомкнула руки и оттолкнула. Ничего не успев предпринять, Виктор свалился на пол. Приземление произошло не очень удачно, он ушиб задницу и бок. Некоторое время Виктор лежал на полу не шевелясь. Он не понимал причину проявления агрессии женщины и долго не мог отойти от потрясения женским вероломством. Не физическая боль сейчас донимала его, а сомнения подтачивали изначальную веру в любовь всех троих сестёр – тройняшек.
- Ты не ушибся, милый? – услышал он голос, доносящийся из угла, где стояла большая тахта, на которой он в прошлый раз ночевал с тремя сёстрами.
Кряхтя, Виктор поднялся на ноги. Постель, с которой он только что упал, была пуста. Постель, с которой он только что упал, была пуста. Все три сестрицы ожидали его на тахте. Виктор смотрел на них и не знал, что и думать. Подозрение, будто сестры просто нашли простачка, и издеваются над ним, всё больше смущало Виктора.
- Иди к нам, - позвала одна из сестричек.
Виктор смотрел на сестёр и не двигался с места. Он ещё не решил, стоит ли продолжать затянувшуюся игру. Ведь по логике вещей, сейчас нужно либо идти дальше, либо уходить. Судя по реакции женщин на мужские ласки, дальше идти ему не дадут. А может быть, дадут?
- Не обижайся, иди к нам. Мы очень скучаем по тебе, поэтому так всё получилось. Иди к нам, наш принц, - повторила сестричка.
- Вы все хотите, чтобы я пришёл к вам? - стараясь убрать досадные недомолвки и получить нужные подсказки, спросил Виктор.
Да, хотим, - почти хором ответили сестрички.
«Плохо вы хотите, если так скверно себя ведёте», - подумал Виктор, всё ещё не трогаясь с места.
- Не обижайся, иди к нам, - так же хором сказали они.
- Плохо вы себя ведёте. Я к вам всей душой. А вы…
- Не обижайся на нас. Мы тоже к тебе всей душой. Но мы девственницы и впустить в себя можем только мужа. Выберешь кого-нибудь из нас в жёны, тогда будет можно, - объяснила одна из трёх женщин.
- Не знаю, смогу ли я это сделать. Вы сейчас сидите все вместе на тахте, и я не знаю, кто из вас есть кто. Так как же я смогу выбрать кого-нибудь из троих? – высказал сомнение Виктор.
- Иди к нам, ты почувствуешь, кто из нас троих тебе милей, - сказала одна из женщин.
На сей раз, Виктор подошёл к тахте. Женщины сместились, освобождая место между собой. Не суетясь, Виктор устроился на тахте. Он лёг на спину и одна из сестричек, та, которая лежала слева от него, положила голову ему на плечо. Сестричка, лежащая справа, тут же сделала то же самое. Сестричка, лежащая с краю, сместилась к ногам. Она обхватила их и в этой позе замерла, удовлетворившись тем, что ей досталось хоть это.
«Прямо падишах со своим гаремом, - подумал Виктор. - Только гарем получается какой-то странный. Жёны не то, что потрогать, поглядеть не дадут».
Сестрички ласками Виктора не донимали, лежали смирно. Лишь ротация, сменяющая местами по кругу, позволяла каждой сестричке побыть справа и слева и у ног Виктора и немного беспокоила его. Вскоре он заснул и безмятежно проспал несколько часов. Когда Виктор открыл глаза, никого рядом не было, и кровати сестричек тоже были пусты.
«Ушли по-английски, не прощаясь. Это уже неприлично. Может, обиделись? Как раз на меня не за что обижаться. Это я на них обижаться должен. Довели почти до экстаза и бросили. Однако мне пора», - думал Виктор.
Он оделся и вышел из здания на улицу. Виктор шёл прочь и думал, что обратно сюда не вернётся. Раннее утро встретило его хмурыми тучами и моросящим дождём. И без этого плохое настроение стало ещё хуже. Пустынные улицы не проснувшегося города безмолвствовали, контрастируя с недавним шумом двигающегося до поздней поры транспорта.
«Вымерли что ли все? Пора горожанам просыпаться и собираться на работу», - подумал Виктор.
Ему сегодня никуда идти не хотелось. Он с удовольствием послал бы всех в тартарары, а сам улёгся бы дома в тёплую постель и от нечего делать почитал бы новый интересный роман. Виктор шагал вдоль серых мокрых зданий, и они смотрели на него тёмными глазницами окон, наверное, осуждая раннюю его прогулку и совсем уже крамольные мысли.
Через час Виктор был дома. А ещё через два часа он отправился на работу. Весь день он старался не думать о своих ночных приключениях. Но чем ближе подходило время окончания работы, тем чаще мысли о трёх сёстрах отвлекали от дел.
Дела задержали его на работе допоздна. Покинув кабинет, он вышел на улицу, собираясь сразу пойти домой. Он даже намеревался пройти два лишних квартала, только бы не приближаться к осеннему парку со странным домом. Виктор постарался думать о недавнем отпуске, вспомнить о приятных моментах, проведённых летом на быстрой речке. Он так глубоко погрузился в воспоминания, что очнулся, возвратившись в реальный мир, стоя перед дверьми старого таинственного дома.
«Значит это судьба, - решил Виктор. – А от судьбы никуда не денешься».
Он постучал в дверь, и она тут же распахнулась, будто его ждали. Всё тот же карлик горбун замаячил впереди. На сей раз Виктор решил добиться хоть какой-нибудь развязки. Он двинулся по коридору к известной двери. Снова две любопытные головы в чепцах выглянули из приоткрывшейся двери. Хихикнув, они тут же захлопнули дверь. Виктор прошагал два десятка шагов, но нужной двери так и не обнаружил. Приблизившись к стене, он повернул назад, собираясь нащупать ручку.
«Пропустил, наверное», - подумал он, и двинулся в обратном направлении.
Так и не обнаружив нужной двери, он снова двинулся вглубь здания. Прошагал он достаточно далеко, пока его рука не нащупала дверную ручку. Складывалось впечатление, будто коридор стал намного длинней. Виктор открыл дверь и вошёл. Торопливыми шагами он преодолел короткий коридор, словно боялся опоздать и получить неприятный сюрприз. С десяток свечей тускло освещали комнату. Три сестрички в лёгких прозрачных пеньюарах возлежали на тахте. Виктор остановился на пороге комнаты, ожидая приглашения войти. Но сестрички смотрели на него и молчали.
- Здравствуйте, дамы! – приветствовал их Виктор.
- Здравствуй, наш принц! – поздоровалась одна из сестёр.
- Проходи к нам, - позвала другая, лежащая справа от поздоровавшейся сестра.
Виктор подошёл к тахте и сел на краешек.
- Сегодня знаменательный день: сегодня ты должен выбрать одну из нас, - сказала третья сестра.
«Знать бы, как это сделать», - подумал Виктор, но ничего говорить не стал.
- С той, которую выберешь, ты должен зачать ребёнка, - сестра, не получив отклика от Виктора, сообщила о сегодняшних обязанностях гостя.
- Вы мне нравитесь все трое. Я согласен зачать ребёнка со всеми тремя, - неудачно пошутил Виктор.
Сестричка ничего не ответили. Они придвинулись к Виктору и начали раздевать его.
«Ловко раздевают, даром что девственницы. Можно подумать, они всю жизнь только и раздевали незнакомых мужчин», - подумал Виктор.
Скоро на Викторе остались лишь трусы. Одна из сестричек потянула за трусы, намереваясь снять их с Виктора. Он двумя руками ухватился за трусы, показывая своё нежелание становиться голым. Сестрички не стали настаивать. Оставив Виктора и слегка отодвинувшись, они сняли с себя пеньюары, обнажив прекрасные молодые тела. Закончив с этим, по очереди, они пододвигались к Виктору, прижимались острыми сосцами девственной груди, припадая к губам Виктора страстным поцелуем. Едва не задохнувшись, разорвав поцелуй, они говорили:
- Теперь я твоя, мой принц, – и отодвигались к стене.
От обилия чувств у Виктора закружилась голова и скрываемая от глаз посторонних часть тела предательски оттопыривала трусы.
«И как мне выбрать одну из трёх красавиц, если они все и есть одно целое? Ни родинки, ни пятнышка нет на их теле, по которому я мог бы их хоть как-то различать. Нет, решительно, сделать этого я не могу. Пусть сами решают. А ещё лучше пусть ничего не решают и отдадутся мне все трое», - не в силах совладать со своими эмоциями, размышлял Виктор.
- Иди сюда к нам, - позвали женщины, приглашая лечь рядом с ними на тахту.
Виктор подвинулся к женщинам, и те стали ласкать его, трогая за самые интимные места. Он не заметил, как с него стащили трусы и, не прячась, гладили по запретному месту. Виктор едва сдерживал сконцентрировавшуюся сейчас мужскую силу. Он дошёл до высшей точки желания и готов был прямо сейчас овладеть любой из находящихся рядом сестёр.
«Эх, была, ни была!» – подумал он, собираясь осуществить задуманное.
Но одна из сестёр сама припала к его губам. Другая сильно сжав, а потом ослабив напряженную часть тела Виктора, вызвала фонтан извергающегося семени. Она тут же подставила сложенные лодочкой ладошки, заполнив их наполовину. Сестрички сразу оставили Виктора. Две сестрички улеглись на спину, разведя и приподняв ноги. Третья же из них, из сложенных ладошек, словно из лейки, отлила в лоно каждой из лежащих на спине. Потом та, что наливала, перелила в ладошки сестре, получившей семя мужчины внутрь, и сама легла на спину. Ей влили остатки семени. Закончив непонятные для Виктора действия, одна из сестёр объяснила:
- Ты не смог выбрать одну из нас. Нам самим пришлось сделать беспорочное зачатие.
Виктор ничего не ответил. Ему нечего было сказать. Сейчас он чувствовал сейчас лишним в этом женском треугольнике. Он приподнялся, собираясь найти и одеть трусы.
- Не уходи, останься с нами, - попросила одна из сестёр.
- Мне кажется, что я вам больше не нужен, - ответил Виктор.
- Мы все просим тебя остаться до утра, - попросила одна из сестёр и поцеловала Виктора в губы.
Две другие сестры в знак подтверждения просьбы, прижались к Виктору.
- Ладно, будь по-вашему, до утра останусь, - обещал Виктор.
«Что мне тут теперь делать, если вы сами себя беспорочно оплодотворили? – подумал Виктор. – Разве что поспать?»
Но женщины и вовсе не думали спать. Они ласкали Виктора, целовали и трогали за все интимные места. Скоро это привело к обильному семяизвержению. Одна из женщин наполнила ладошки семенем, и процесс беспорочного зачатия повторился в точности. Всё это повторялось несколько раз, до тех пор, пока из Виктора вытекало семя. Отдав последние силы, Виктор заснул.
Проснулся он рано. Женщины, свернувшись калачиком, словно собачонки, спали. Сначала Виктор лежал тихо, надеясь дождаться пробуждения женщин. В комнате было прохладно и Виктор, обнаружив трусы рядом с собой, начал одеваться. Он решил не будить женщин, а уйти по-английски. Полностью облачившись в свои одежды, Виктор вышел из комнаты. По тёмному коридору он добрался до входной двери, распахнул её и вышел на улицу. Свежий воздух холодного утра наполнил лёгкие. У Виктора немного кружилась голова. Так бывает, когда выйдешь на улицу из подвального помещения со спёртым воздухом. Расправив плечи, Виктор посмотрел на небо. Последние звёздочки догорали на утреннем небосводе. Только сейчас Виктор почувствовал, как сильно устал за эти последние дни и, поэтому, предстоящие выходные намеревался провести дома на диване. Неторопливыми шагами уставшего человека Виктор пошёл прочь. Ему ещё предстояло осмыслить всё здесь произошедшее. Но сейчас он не хотел ни о чём думать. Он хотел лишь принять душ и завалиться на диван.
Два выходных дня он провёл дома. Лишь один раз он вышел из квартиры, чтобы вынести мусор и сходить в магазин. В понедельник Виктор проснулся рано. Полночи ему снились кошмары с участием сестёр – тройняшек. Сейчас приключения, произошедшие с ним на прошедшей неделе, воспринимались не реальнее ночного кошмара. Весь день в понедельник Виктор провёл на работе. Дел накопилось много, и Виктор забыл о недавних приключениях. Уже в самом конце рабочего дня он почувствовал беспокойство, которое бывает у человека потерявшего нечто дорогое сердцу. С этим чувством он покинул работу.
Виктор медленно шёл по тротуару, посматривая по сторонам и стараясь ни о чём не думать. Прошедшие выходные восстановили физические силы. Но духовное смятение, мысли о трёх прекрасных красавицах сёстрах, о странностях отношений с ними, снова стали одолевать его. Кто они сами и почему ждали именно его? На все эти вопросы у Виктора ответа не было.
Размышляя, Виктор подошёл к знакомой аллее старого парка. Он уже собирался пройти мимо, но передумал и решительно повернул на тихую аллею. Чем ближе Виктор подходил к дому, тем тревожнее становилось на душе. Сейчас он испытывал двойственные чувства. Дом одновременно притягивал его и в то же время пугал своей мрачностью и загадочностью.
Виктор подошёл к двери и постучал. На сей раз дом ответил безразличием к вновь пришедшему, и двери не распахнул.
«Что они там, спят что ли?» – подумал Виктор.
Он постучал в дверь ещё раз. И на сей раз, дверь никто ему не открыл. Виктор потянул за ручку двери, и дверь подалась.
«Странно, дверь не заперта. Может быть, они ждали моего прихода, и дверь не запирали?» – подумал Виктор.
Он распахнул дверь и с опаской переступил порог дома. Виктор прикрыл дверь и оказался в кромешной темноте. Стараясь не шуметь, Виктор двинулся вглубь здания. Справа приоткрылась дверь, и две мордашки в серых чепцах с кисточками высунулись в образовавшуюся щель и захихикали. Виктор тут же остановился и, повернувшись к ним лицом, собирался спросить о сёстрах. Но дверь тут же закрылась, лишь только он открыл рот.
«Это очень невежливо с их стороны. Ни здравствуйте тебе, ни до свидания. А мы ведь знакомы не первый день», - подумал Виктор.
В коридоре снова стало темно.
«Только глаза стали привыкать к темноте, так они светом ослепили. Теперь опять ничего не видно. Придётся двигаться на ощупь», - решил Виктор.
Приблизившись к стене, он пошёл по направлению к знакомой двери. Виктор двигался, боясь пропустить ручку двери. Он прошёл достаточно далеко, но ручка двери так и не попалась. Появилось ощущение, будто какой-то шутник волшебник вытянул на километр и без того длинный коридор, надеясь на то, что ищущий устанет и не получив желаемое, разочаруется и откажется от поиска.
«Да что же это такое! Иду, иду, а коридор всё не кончается. Где же эта дверь?» – на мгновение остановившись, подумал Виктор.
Он шагнул раз, другой и ручка нашлась.
«Похоже, она. В темноте точно не скажешь, но другой двери по эту сторону коридора я не помню. Интересно, спят они или меня ждут?»
Виктор осторожно, с опаской потянул за ручку двери. Она подалась. Виктор переступил порог.
«Темно. Спят что ли все?»
В маленький коридорчик из комнаты не попадает свет. Более того, проём двери, ведущий из коридорчика в комнату, был тёмен.
«Странно всё это. Может, они обиделись, ведь я несколько дней их не навещал. А с другой стороны я ничего не обещал. При столь странном поведении женщин мне самому в пору на них обижаться», - размышлял Виктор, по коридорчику приближаясь к комнате.
Только переступив порог двери, Виктор увидел, что свет в комнате есть, но слабый. Лампадка, горящая под висящей на стене иконой, тускло освещала комнату. Кровати, покрытые белыми покрывалами и большая, широкая тахта стояли на своих местах. Женщин в комнатах не было.
«Раньше иконы на стене не было. Может быть, они лампадку не зажигали под иконой? Лично я не помню, чтобы икона на стене висела».
Виктор подошёл к иконе и стал её разглядывать. Чем дальше он на неё смотрел, тем больше укреплялся в убеждении: это не икона, а вышитый портрет незнакомого мужчины, помещённый в позолоченную, с красивыми вензелями, рамку.
«Интересно, кто это? Кем он приходится женщинам? Что-то знакомое, где-то я уже это видел».
Виктор наконец понял где видел это лицо, и ему стало не по себе. На этом вышитом портрете был изображён он сам.
«Нужно спросит у смешливых дамочек. Они должны знать, куда подевались женщины», - подумал Виктор и пошёл на выход.
«Ну и темень! Это не темнота, а прямо занавес какой-то. Однако где-то здесь должна находиться нужная мне дверь», - размышлял Виктор, продвигаясь по коридору, придерживаясь стены по направлению к входной двери.
Скоро он добрался до входной двери, но ручку той двери, за которой скрывались смешливые дамы, так и не обнаружил.
«Я почти тёрся о стену, когда шёл по коридору. Ручку двери должен был почувствовать. Может быть, нет никакой ручки, а дверь открывается изнутри?» – рассуждал Виктор, не представляя, как теперь найти двух смешливых дамочек в серых чепцах.
Он вернулся к тому месту коридора, где предполагалась нужная ему дверь. Обследование стены ни к чему не привели. И тут в голову ему пришла интересная мысль:
«А что если выйти из дома на улицу, а через некоторое время снова войти. Любопытные дамочки выйдут в дверь, и тут я их спрошу. А если они не захотят со мной говорить, что мне тогда делать?»
Последний вариант совсем не устраивал Виктора, и он в нерешительности стоял у входной двери.
«Нужно ближе к стене идти. Как только они приоткроют дверь, не позволять им закрыть дверь, и по возможности влезть в комнату. Вот тогда они от меня уже не отвертятся».
Приняв решение, Виктор вышел из дома на улицу. Он постоял на крыльце минут пять, а потом для верности отошёл от дома шагов на сто. Недолго постоял там и, решив, что пора, размеренным шагом снова направился к дому.
Добравшись до двери, он постучал, будто не подозревал об открытых запорах.
Никто не отозвался на стук. Он выждал несколько секунд и снова постучал. На сей раз, он надеялся оповестить присутствующих в доме обитателей о приходе гостя.
«Почему-то карлик не идёт дверь открывать? Может, он знает о незапертой двери? – размышлял Виктор. – Придётся открывать дверь самому».
Он потянул за ручку двери, но дверь не подалась. Виктор повторил попытку, только дверь не хотела открываться.
«Вот паразиты! И когда успели дверь закрыть? – подумал Виктор. – Но ничего, от меня просто так не отвяжешься».
Виктор снова принялся стучат в дверь. Изрядно обмяв о дверь руки и ноги, он остановился. Приблизив ухо к двери, Виктор прислушался: за дверью было тихо.
«Затихорились, будто никого в доме нет. Никак не хотят открывать гостю. Ну ничего, вы упрямые, да я ещё упрямее. Всех вас переупрямлю».
Виктор снова потянул за ручку двери. Неожиданно дверь подалась. Виктор осторожно, боясь подвоха, приоткрыл дверь. Он заглянул в образовавшуюся щёль. Никого поблизости не было. Лишь темнота, непроницаемой для глаз пеленой уходила вглубь коридора. Весь обратившись в слух, Виктор переступил порог двери. Дверь сама закрылась, и Виктор очутился в полной темноте.
«Сколько шагов я сделал, прежде чем открылась дверь со смешливыми дамочками?» – задался он вопросом.
Сейчас ему надо точно знать в какой момент откроется дверь и не сплоховать, сразу ринуться к проёму. Виктор потихоньку пошёл вперёд. Он двигался вдоль стены, но в шаге или двух шагах от неё, боясь спугнуть двух любопытных, прячущихся за дверью. Приблизься он вплотную к двери, они и вовсе могут не открыть свою потайную дверку. И без этого он сильно рисковал. Только по-другому сейчас было нельзя. Не успеет он дотянуться до двери, если будет двигаться вдоль стены дальше, чем два шага. Виктор весь обратился в слух, стараясь не пропустить момента открывания двери. Как он и ожидал, раздался скрип несмазанных петель и слабый лучик света, вырвавшись из приоткрытой двери, осветил пространство спереди и сзади. Двое высунувшихся из-за двери хихикнули. И в следующее мгновение Виктор развернулся и за один прыжок преодолел расстояние до двери. Он едва успел схватить за край толстой деревянной двери и приостановить её окончательное закрывание. Два маленьких человечка с неимоверной быстротой, ловко отпрыгнули в дальний угол полутёмной комнаты.
- Вы кто? – всё ещё держась за дверь, в упор глядя на человечков, спросил Виктор.
- Мы хранительницы дома, - хором ответили человечки.
- Раз вы хранительницы дома, то должны знать, где сейчас находятся три сестры, что жили в крайней комнате? – продолжал спрашивать Виктор.
- Графини уехали, - ответили человечки.
- Как уехали? Куда уехали? Они мне про отъезд ничего не говорили, - тихо спросил Виктор.
Но человечки услышали и ответили:
- Они уехали в родовое именье.
- Почему они меня не дождались? Могли бы как-то мне сообщить, - посетовал Виктор.
Но сам понял, что не могли. Ведь они не знали где его искать.
- Они вас ждали, ждали, не дождались и уехали. Вы так редко их посещали вот они и подумали, что вы не придёте.
- Как это редко!? Каждый вечер к ним приходил. Последний раз три дня назад тут был. Но три дня - это не три года. Могли бы подождать. В конце концов у меня могли быть обстоятельства.
- Если бы вы приходили каждый вечер, то они, конечно бы, три дня подождали.
- Я тут чего-то не понимаю. Как часто я по-вашему приходил, если вы каждый раз подглядывали из-за двери и всё видели?
- Смотреть, кто пришёл – это наша обязанность. А что касается посещения, так вы приходили раз в год. Вот если бы вы ходили каждый день…
- А сейчас, по-вашему, через сколько дней я пришёл? – сбитый с толку ответами хранительниц дома, спросил Виктор.
- Через три года, - ответили они.
- Через три года? – в задумчивости повторил за ними Виктор.
- Да, через три года, - подтвердили хранительницы.
- Ну и что за эти три года произошло? – решив не перечить смотрительницам дома, спросил Виктор.
- Многое произошло. Каждая из сестёр родила по дочке. Все ждали вашего прихода, хотели обрадовать.
- А что это за вышитый портрет в комнате висит?
- Это чтобы девочки знали кто их папа, А то подрастут, а знать своего родителя не будут.
- Я так понимаю, если они оставили здесь портрет отца девочек, значит, собираются в скором времени сюда вернуться? – продолжал задавать вопросы Виктор.
- Про это они ничего не говорили.
- Вывод напрашивается сам собой: раз портрет оставили, значит, вернуться сюда. Девочки ведь должны знать своего отца.
- У них ещё есть портрет. Каждая из сестёр вышила портрет.
- А вы не знаете, где находится родовое имение графинь?
- Мы не знаем. Мы хранительницы дома и никогда не покидаем этих стен.
- Как же мне их найти? Может, тот маленький мужчина, который мне дверь открывал, знает, куда графини уехали?
- Он уехал вместе с графинями.
- И что же мне делать? Как мне графинь найти?
- Приходите почаще. Они могут вернуться, и вы их увидите, - дали совет человечки.
Простившись, Виктор покинул комнату хранительниц дома, а затем и сам дом. Он шёл по улице, словно во сне, машинально сворачивая в переулки, переходя с одной стороны улицы на другую.
«Почему они сказали год, когда я каждый день ходил? А потом сказали о трёх прошедших годах, - думал Виктор. – Что-то они заврались. Как бы я не знал о прошедших годах, будь это на самом деле? Но прошли дни, а не годы и тут меня не обмануть. У этих хранительниц дома не всё в порядке с чувством юмора».
Виктор почти поверил хранительницам дома, так правдоподобно они врали. И в то же время, как три женщины смогли забеременёть, а потом родить всего в три дня? Этого Виктор понять не мог. Если женщины действительно выносили детей и родили, значит, не такое уж это откровенное враньё о пролетевших с момента встречи трёх годах. Три прожитых дня им самим, и три года прожитые женщинами, если это на самом деле было так, никак не укладывались в его представлении о ходе событий.
Два дня Виктор находился под впечатлением. На третий день он решил снова посетить дом в парке на тихой аллее и выяснить всё до конца. На сей раз он собирался потребовать от хранительниц доказательств, чтобы они либо свели с женщинами, либо сообщили ему, когда женщины приедут в дом в парке. Приняв решение, он направился в парк, собираясь заглянуть в дом на тихой аллее.
Виктор двигался быстрым шагом и, чуть было не проскочил нужный поворот.
«Странно. Старый дуб на месте, а шлагбаума рядом с ним нет. Даже столбиков, на которых он крепился, не осталось. Да и ямок от столбов тоже не видно. Когда только успели?» – озираясь на изменившийся ландшафт, думал Виктор.
Он прошёл всё алею до конца, но дом словно испарился. Его попросту не было на знакомом месте.
«Может, я не в ту аллею завернул? Хотя другой такой аллеи во всём парке нет. И деревья вроде не так стояли. Либо это другая аллея, либо это другой парк. И то и другое исключено. Остаётся одно: мне всё это привиделось, что тоже ничего не объясняет».
Постояв в конце аллеи у молоденьких берёзок и беспорядочно растущих кустов, Виктор решил осмотреть место, где раньше он видел дом. Раздвинув кусты, Виктор вошёл в чащобу. Он тщательно обследовал каждый метр, лишь в одном месте наткнулся на старый, поросший мхом кусок фундамента.
«Не похоже чтобы два дня назад здесь стоял дом. И даже два года назад дом здесь не стоял. За два года растительность не освоит новое место столь густо и обильно. Здесь пахнет десятилетиями и никак не меньше. Теперь и вовсе события, произошедшие со мной, кажутся сказкой или волшебством. Версию, будто я спятил, отброшу сразу. Я никогда не был так нормален, как сейчас. Нужно найти кого-нибудь из местных старожилов и спросить об этом доме».
Приняв решение, Виктор вышел из чащобы. Он направился в другую часть парка, надеясь встретить старичка или старушку и расспросить о загадочном доме. На одной из аллеек он повстречал старичка. Тот ковылял по дорожке, заложив руки за спину и стараясь держать прямо согбенную спину. Старичок вдыхал полной грудью, и было понятно – человек пребывает в хорошем расположении духа.
- Здравствуйте! Не правда ли хорошая погода? – приветствовал старичка Виктор.
- Здравствуйте! – ответил старичок. – Погода пасмурная, зато ветра нет и дышится легко.
- Да, здесь вы правы: воздух как в лесу, - поддакнул Виктор.
- Это и есть лес. Вернее то, что от него осталось, - сообщил старичок.
- А я думал это парк, только запущенный, - для поддержания разговора, подал голос Виктор.
- Да нет. Двадцать лет назад здесь был настоящий лес. А ближайшие дома располагались километрах в трёх отсюда. Старожилы говорили, что до революции, в прошлом веке здесь были охотничьи угодья какого-то графа.
- На одной из аллей я обнаружил остатки фундамента. Возможно, на нём когда-то стоял охотничий дом, - высказал предположение Виктор.
- Перед самой войной, когда я ещё пацаном был, мы часто в лес бегали. Крыши на доме уже не было, а стены стояли. Что потом с ним стало, я не знаю. Может быть, в войну его бомбой разрушило, а может быть, после войны кирпич на фундаменты разобрали.
- Приятно было поговорить со знающим человеком. До свидания! – простился Виктор со старичком.
Рассказанное стариком ещё больше запутало ситуацию. Не мог же он ходить в гости к женщинам в давно разрушенный дом. Если только какой-нибудь волшебник не переносил Виктора по мосту времени на двести или триста лет назад. В волшебство Виктор не верил. Но объяснить как-то иначе всё, что с ним произошло, у Виктора фантазии не хватало.
Прошёл месяц, и события месячной давности стали забываться. Как-то в воскресный день Виктор гулял по набережной. Надышавшись свежим воздухом и насмотревшись на речные пейзажи, Виктор зашёл в кафе, большие окна которого выходили на набережную. Он подошёл к буфетной стойке и, взяв кофе и рогалики, устроился за столом у окна. Осеннее солнышко яркими полуденными лучами освещало набережную и медленно текущие воды реки. Если не обращать внимания на пожухлую траву и поредевшие, подёрнутые багрянцем листья деревьев, могло показаться, будто лучи солнца по-летнему жаркие. Созерцание перспективы поймы реки и текущей воды поглотили всё внимание Виктора. Он просто смотрел и ни о чём не думал. Величественная, широкая, наполненная силой текущей воды река, казалось, делилась с ним своей силой и спокойствием. Впервые за много дней Виктора оставили сомнения. Он просто смотрел и отдыхал душой. За соседним столиком сидели три девушки. Их оживлённый разговор иногда долетал до ушей Виктора. Их голоса живым звонким фоном накладывались на тишину мерно текущих вод. Непроизвольно Виктор стал прислушиваться к разговору девушек. Они спорили, что кто-то на кого-то там похож. Задорные молодые голоса девушек вызывали в душе Виктора ностальгические воспоминания. Очень уж они напоминали голоса трёх молодых сестёр в домике. Виктор повернул голову в сторону молодых девушек и обомлел. За столом сидели три сестры-тройняшки об утрате которых он тосковал.
«Этого не может быть! – подумал Виктор, хотя ему хотелось увидеть именно их. – Очень они похожи на моих знакомых. Судя по всему, все они тройняшки. По крайне мере, я отличить их друг от друга не смогу».
Девушки заметили продолжительный вопрошающий взгляд незнакомца и улыбнулись ему. Виктор кивнул им как старым знакомым. Одна из девушек встала и, подойдя к столу Виктора, сказала:
- Вы очень похожи на человека, изображенного на старинном портрете.
От этих слов, от предчувствия скорого раскрытия тайны, которая мучила его на протяжении многих дней, у Виктора побежали по спине мурашки.
- Сёстры говорят, что совпадение случайное. А я думаю, вы каким-то образом состоите в родстве с тем человеком, который изображён на портрете.
- Все мы на кого-то похожи и связаны со многими родственными узами, - ответил Виктор, но уверенность что на том портрете изображён именно он сам, крепла с каждой минутой.
- Очень такое может быть, - согласилась девушка.
- Чтобы знать точно, нужно посмотреть на портрет, - ответил Виктор.
- Это очень просто сделать. Мы живём здесь недалеко. Сейчас я поговорю с сёстрами. Если они согласятся, можно будет сходить, посмотреть на портрет.
- Было бы очень любопытно взглянуть, - ответил Виктор.
Девушка отошла к столу, за которым сидели её сёстры и после непродолжительного обсуждения, вернулась к столу Виктора.
- Если вы не против, можно пойти прямо сейчас, - предложила девушка.
- Ну что ж, можно и сейчас, - согласился Виктор.
Три девушки и Виктор вышли из кафе и направились вдоль набережной. Добравшись до переулка, они повернули.
- Вот мы почти и пришли, сообщила девушка.
Они вошли в подъезд пятиэтажного дома и поднялись на второй этаж. Девушка достала из сумки ключи и отперла дверь.
- Заходите! – пригласила она.
- Только после хозяек, - стараясь быть галантным, ответил Виктор.
- Мы здесь не хозяйки. Квартира съёмная, - объяснила девушка.
Тем не менее, девушки вошли первыми, Виктор проследовал за ними.
Для поддержания беседы, Виктор спросил:
- Вы надолго к нам?
- Завтра уже уезжаем. Мы университет в этом году закончили. Только вчера последний экзамен сдали. Завтра утром нам дипломы об окончании университета вручат, и мы сразу уедим, - сказала девушка.
- Вы хотели показать мне портрет, - напомнил Виктор, прервав разговорчивую девушку.
- Да, конечно, - согласилась разговорчивая девушка, - Только портрет необычный, он вышитый.
- Я не совсем понял вас. Портрет расшит что ли? – спросил Виктор, подозревая, что портрет он уже видел в разрушенном сейчас парковом домике.
- Что мы вас томим? Проходите в комнату, - предложила одна из сестёр.
Виктор вошёл в комнату и увидел портрет мужчины, выполненный не красками на холсте, а вышитый искусной мастерицей шёлковой ниткой. Виктор предполагал, о каком именно портрете идёт речь. Но увидев его второй раз, испытал те же чувства, что при первом знакомстве с ним. Виктор «вышитый» смотрел на Виктора живого и будто укорял.
- Где вы его взяли!? - вырвалось у Виктора.
- Вы его уже где-то видели? – в свою очередь спросила девушка, и голос её выказывал удивление сходством с гостем.
- Нет, - соврал Виктор. – Но я слышал, что есть такой вид искусства: вышивание портретов.
- Когда вы находитесь рядом с портретом, сходство становится фотографическим, - заметила девушка. – Может быть, это ваш дальний родственник?
- Все мы чьи-то родственники, - повторился Виктор. – А если полагаться на священное писание, все люди произошли от Адама и Евы. Если не секрет, кем вам приходится человек, изображённый на портрете?
- Это наш пра, пра даже не могу сказать в каком колене, дедушка.
- Хороший, видно, был человек, если его пра-пра-внучки хранят портрет своего пра-пра-дедушки.
- Наши мамы, а им их мамы, говорили, что он хороший.
- Хотелось бы поподробнее узнать о столь значимом для вас человеке, - ступил на столь скользкую тему Виктор. – Наверное, он был действительно хорошим человеком. По крайней мере, если судить по его пра-пра-внучкам, об этом можно догадаться без труда.
- Спасибо! - почти хором ответили пра-пра-внучки и, смутившись проявившимся в восклицании порывом, замолчали.
- Если эта тема для вас табу, можете не говорить, - по-своему истолковав молчание девушек, предложил Виктор.
- Мы не очень много про него знаем, - сказала самая бойкая из девушек.
- Значит, ваши пра-пра-бабушки не любили посвящать близких в свои сердечные дела? – сделал вывод Виктор, оформив его в виде вопроса.
- Не в этом дело. Они сами мало о нём знали.
- Это становится интересным. Я так понимаю, бабушек, я хотел сказать пра-пра-бабушек, у вас было не одна, а две или три, - зная предмет разговора, предположил Виктор, - Я имею в виду тех, от которых достался этот портрет.
- Откуда вы знаете о них? – спросила девушка.
- Вы сами говорили о них во множественном числе, вот я и предположил, что их больше, чем одна.
- Вы правильно догадались, их было трое.
- Получается один кавалер на троих женщин. Даже для столь далёких веков выбор супруга было делом серьёзным и многожёнство в нашей православной вере не поощрялось. Или я не прав?
- Вы правы, но только отчасти. Чтобы прояснить ситуацию, нужно долго рассказывать. Если у вас есть время и желание выслушать мой рассказ, я вам поведаю давнюю историю любви.
- Я не тороплюсь и с удовольствием послушаю ваш рассказ, - согласился Виктор.
- Тогда, давайте, пройдём в другую комнату. Сейчас чайник поставим, а за чаем лучше рассказывать, - предложила девушка.
Вся компания перешла в другу комнату. Усадив Виктора за покрытый скатертью стол, девушки удалились на кухню ставить чайник.
«Стесняются говорить при родственнике. Он хоть и портрет, а получается, будто за спиной говорят про находящегося рядом человека, - подумал Виктор. – Знали бы они, кто сейчас находится рядом с ними».
Самому Виктору казалось сейчас, что три сестры из далёкого прошлого, перебравшись из этого самого далёкого прошлого по временному мосту в будущее, находятся в данный момент в соседней комнате. Что они до поры скрывают это, готовя Виктору сюрприз. Вот только приятный сюрприз они готовят или нет? Этого знать он не мог. Подобные дурацкие мысли лезли Виктору в голову. Он ёрзал на стуле, предполагая услышать от девушек шокирующий рассказ, или того хуже, подвергнуться нехорошему для мужской чести воздействию со стороны девушек. Появление девушек в комнате прервало череду нехороших мыслей.
- Вы, наверное, уже заждались нас, - сказала одна из сестёр, ставя на стол поднос с чашками с горячим чаем и плетёной корзиночкой с конфетами. – Сейчас будем чай пить с конфетами.
- Вы пейте, пока горячий, - поторопила одна из сестёр.
Виктор взял в руки чайку чая и отхлебнул обжигающую жидкость. Девушки тоже сделали по глоточку.
- Всё началось очень давно, - начала одна из сестёр, - ещё до рождения наших пра-пра-бабушек. Их матушка, графиня, ходила беременной и уже скоро должна была разрешиться бременем. И вот в один из дней в их усадьбу забрела старая уставшая цыганка. Шёл ливень, её одежда промокла. Мать приказал разжечь камин, обогреть цыганку и накормить. Когда цыганка обсохла и восстановила силы, мать попросила цыганку погадать ей. Цыганка долго отказывалась, но поддавшись уговорам матери, открыла будущее.
Девушка прервала рассказ. Лишь после того, как выпила полчашки чая, продолжила повествование.
Цыганка сказала ей, что она разрешится тремя прекрасными детьми – девочками, как две капли похожими одна на другую. Они будут расти без болезней и печалей, и вырастут в трёх замечательных красавиц.
- Будут ли у меня ещё дети? – спросила она у цыганки.
- Я не вижу вас рядом с вашими девочками, - потупив взор, ответила цыганка.
Графиня поняла, почему цыганка не хотела ей гадать и больше о своей судьбе спрашивать не стала.
- Что будет потом с моими девочками, когда они вырастут? – спросила графиня у цыганки. Она считала вправе знать о судьбе своих дочерей, если её собственная судьба очень скоро обрывалась.
- С ними будет всё хорошо, - ответила цыганка.
- Они выйдут замуж, у них будут дети? - продолжала вопрошать графиня.
- Над вашим родом висит проклятие. Одна из ваших бабок ради любви убила ребёнка. И теперь, как только одна из ваших дочерей будет иметь плотскую связь с мужчиной, то умрёт сразу после рождения ребёнка, - огорчила ужасным признанием цыганка.
- Значит, у меня не будет внуков, и мой род прервётся! – воскликнула графиня.
- Нет, ваш род не прервётся, - успокоила цыганка.
- Как это возможно, если плотская связь с мужчиной приведёт к смерти моих девочек?
Цыганка молчала, не зная раскрывать ли дальше судьбу рода графини. Ведь она была всего лишь предсказательницей, а не повелительницей всего нашего сущего мира.
- Я умоляю вас, - просила графиня.
- Я всего лишь предсказательница и говорю то, что вижу. Может быть, судьба смилостивится, и проклятие перестанет действовать.
- Тогда скажите, как моим девочкам избежать смерти и все же продолжить род? – попросила графиня.
- В некоторых общинах, где живут одни лишь женщины, они продолжают свой род, используя беспорочное зачатие. У мужчин берут семя и вливают в лоно женщины. Твои девочки – ваши дочери, встретят принца. Он придёт к ним в ближний охотничий домик, - сообщила цыганка, хотя ни о каком ближнем охотничьем домике знать не могла.
- А как они его узнают, ведь в домик может забрести кто угодно?
- Они узнают его, - сообщила цыганка, не поясняя, как такое может случиться.
- После этого у них родятся наследники?
- Нет, у них родятся девочки, как две капли воды похожие на своих мам. И каждая из следующего поколения этих девочек будет похожа на свою маму как две капли воды, - сказала цыганка.
Взяв предложенные ей харчи, она ушла и больше никто о ней не слышал.
Девушка замолчала и воцарившая тишина больно давила на сознание и уши Виктора. Он спросил:
- Предсказание цыганки сбылось?
Девушка ответила не сразу. Тема была весьма деликатная, и говорить о ней девушкам - потомкам графского рода, было непросто.
- Графини пришло время родить, и она разрешилась тремя прекрасными девочками как две капли воды похожими друг на друга. Однако роды были тяжёлыми. Графиня не смогла оправиться после них и, не прожив и дня, умерла. Девочки быстро росли и к шестнадцати годам выглядели как взрослые женщины. Красотой девочки пошли в мать, а здоровье им досталось от отца.
- Значит, девочек растил отец, или он повторно женился, и мачеха занималась их воспитанием? - не удержался, и спросил Виктор.
- Отец девочек погиб, охотясь на медведя. Девочкам шёл тогда второй годик. Обзавестись женой за два года граф не успел, и девочки остались полными сиротами.
- А кто же тогда заботился о девочках, кто вёл дела в имении? – поинтересовался Виктор.
- О девочках заботилась кормилица, воспитывала нянюшка, а дела в имении вёл управляющий. Так было принято тогда.
Прошло ещё два года, и в полных восемнадцать лет красота графинь расцвела полным цветом. Молодые люди заглядывались на них и многие отпрыски знатных достойных фамилий с радостью назвали бы юных графинь своими жёнами. Но графини были равнодушны к знакам внимания, выказываемым молодыми людьми. Они будто знали, что им уготована другая судьба. Нянюшка любила своих воспитанниц и ничего им не поведала, боясь навлечь беду на девушек. Она думала, что всё разрешиться само собой.
Как-то раз графини совершали конную прогулку, объезжая свои владения. Погода располагала к этому, небо было ясное и осеннее солнышко припекало совсем по-летнему. Они уже повернули назад, как поднялся ветер, и в несколько минут небо заволокло тучами, и хлынул ливень. Неподалёку от того места, где графинь застала непогода, находился ближний охотничий домик. Графини повернули к охотничьему домику, намереваясь переждать там непогоду. Они надеялись засветло вернуться в имение в тот же день, но непогода не позволяла выйти из помещения. Лишь только наступил вечер, ветер стих и дождь прекратился. Возвращаться в имение было уже поздно, и графини решили переночевать в охотничьем домике, а утром отправиться обратно. Устроившись в большой гостевой комнате, они приготовились к ночлегу. Едва они улеглись ночевать, как в дверь домика постучали. Слуга открыл дверь и впустил незнакомца.
- Насколько я знаю, слуги не впускают в дом незнакомых людей без разрешения хозяев, - подал реплику Виктор.
Он давно хотел прервать девушку, уж больно гладко да складно шёл её рассказ. А ведь она рассказывала не о недавнем загородном пикнике. Она рассказывала об очень далёких событиях, о которых столь подробно знать ничего не могла.
- Это верно. Незнакомых путников слуги без разрешения хозяев не пускают в дом. Но здесь был особый случай. Одежда и весь облик незнакомца были столь необычными, что слуга был шокирован и загипнотизирован, словно в дверь постучал сам король или, по крайней мере, принц голубой королевской крови. Принц прошёл прямо в гостевую комнату к графиням. Лишь только графини увидели его, в их сердце что-то оборвалось. Они сразу признали в нём своего суженного. Он провёл у них целую ночь и ушёл лишь под утро.
- Я так понял, им нянюшка ничего не сказала о предсказаниях цыган. Тем не менее, они сразу признали в нём своего суженного, и провели вместе с ним целую ночь. Но в предсказании цыганки говорилось о трагических последствиях, если они будут иметь плотскую связь с мужчиной, - Виктор снова прервал рассказ девушки.
- Женское сердце всегда угадает суженного, - выразительно взглянув на Виктора, ответила девушка. – А что касается плотской любви, то ничего между ними не было.
- Совсем ничего не было!? Вы себе противоречите. Раз женщины определили его как своего суженного, значит, что-то между ними должно было произойти, - высказал сомнение Виктор.
- Наверное, что-то между ними было. Но плотской любви точно не было.
Девушка замолчала, возможно, сомневаясь, стоит ли рассказывать дальше.
Виктор прекратил её сомнения вопросом:
- А как у них развивались отношения дальше?
- Никак не развивались. Наутро незнакомец ушёл. Они прождали его несколько дней. Так и не дождавшись, они уехали в имение. Нянюшка очень беспокоилась из-за долгого отсутствия графинь. Как только графини появились в имении, она стала расспрашивать их о причинах столь долгого отсутствия. Они рассказали нянюшке всё, что с ними приключилось. Тогда нянюшка поведала графиням о предсказаниях цыганки. Услышанное обрадовало и одновременно огорчило графинь. Обрадовало, потому что встретили своего суженного. Огорчило, потому, что полноценно, по-женски полюбив его, они должны были заплатить за это своей жизнью и, к тому же, возлюбленный был один на всех. Их же было трое, и никто из них самостоятельно не хотел отказываться от своего счастья. Они решили предоставить возможность принцу выбрать одну из них. Если избранница после любви с ним будет обречена и умрёт после рождения ребёнка, то две оставшиеся в живых сумеют воспитать ребёнка, заменив ему родную мать.
«Так вот почему они просили меня выбрать одну из них, - промелькнуло в голове Виктора. – Теперь, кажется, я начинаю понимать… Но как я оказался в охотничьем домике за несколько веков до сегодняшнего дня?»
С одной стороны, Виктор помнил всё, что произошло в охотничьем домике в каждом из посещений прекрасных незнакомок. Ведь по его разумению, свидания были не так уж давно, всего несколько недель назад, а не как не века отделяли день свидания от сегодняшнего дня. Но если верить рассказу девушек, всё происходило очень давно. Виктор чувствовал киношную нереальность происходящего с ним. Будто и вправду ему рассказали о недавно просмотренном фильме, в котором главный герой очень похож на него самого.
Между тем, девушка продолжала рассказывать.
- Графини целый месяц жили в охотничьем домике, намереваясь дождаться повторного прихода принца. Но он всё не приходил. Графини опять перебрались в поместье. Прошла, осень, зима, наступила весна. О принце ничего не было слышно. Уже осенью, совершая конную прогулку, они решили завернуть в охотничий домик, и переночевать там. Они уже не думали о встречи с принцем, но в тайне каждая из них надеялась на его приход в домик. Надежде суждено было сбыться: именно той ночью к ним пришёл принц. Графини надеялись, что в этот раз он выберет одну из них и после обряда венчания станет супругом принцессы и отцом её будущего ребёнка. Но и на этот раз он не смог выбрать ни одной из трёх сестёр. Утром принц ушёл, а графини решили больше не просить принца выбрать одну из них. Они решили совершить акт беспорочного зачатия, причём забеременеть сразу всем троим. При беспорочном зачатии они избегали плотской связи с мужчиной, у них появлялся шанс остаться жить и самим воспитывать своих детей. Целый год, отлучаясь лишь по насущным делам, они жили в охотничьем домике. И ровно через год принц пришёл к ним.
- Это уже становится любопытным! – увлёкшись услышанным повествованием,
высказал мысль вслух Виктор.
- Что вы сказали? – словно не расслышав сказанное Виктором, переспросила девушка.
- Ваш рассказ очень интересен. Прежде я никогда ничего подобного не слышал. Продолжайте, пожалуйста, - попросил Виктор.
Выдержав небольшую паузу, девушка продолжила.
- Когда принц пришёл в охотничий домик, графини сделали то, что задумали. Утром принц ушёл, оставив в домике трёх оплодотворённых женщин.
- А после этого случая они встречались? – стараясь убедить себя, будто рассказанное девушкой его не касается, спросил Виктор.
- У каждой графини родилось по дочке, и заботы о детях занимали много времени. Поэтому они не часто бывали в охотничьем домике. Но смотрительницы охотничьего домика говорили, что принц больше не приходил. Наверное, его миссия состояла в беспорочном зачатии графинь. На всё воля божья и не каждому из смертных дано изменить предначертанное судьбой.
Произнося последнюю фразу, девушка как-то странно посмотрела на гостя. По крайней мере, так показалось Виктору. После услышанного рассказа ему всё виделось подозрительным. Виктор почувствовал себя очень неуютно и, чтобы скрыть волнение, сказал:
- Я думаю, принц понимал, что произойдёт с женщинами после зачатия, пусть даже и беспорочного. Наверное, у него должно было появиться желание взглянуть на своих деток. Тем более, если я правильно понял, все три сестры были писанными красавицами. Если судить по портрету принца, он и сам был недурён собой. И дети от этого союза должны были родиться здоровыми и красивыми.
- Да, здесь вы правы, девочки родились прехорошенькими и очень похожими на своих мам.
- Как следует из вашего рассказа, графини были похожи друг на друга. Значит, и девочки должны были выглядеть как тройняшки, если они похожи на своих мам?
- Здесь вы правы. Они были похожи друг на друга как три капельки воды. Так нам говорили наши мамы. А им в свою очередь рассказали их мамы.
- Удивительно! Тем более удивительно, что вы очень похожи друг на друга. И лица, и рост, и фигуры, всё очень похоже. А ведь вы утверждаете, будто у вас разные мамы. По схожести облика вы тройняшки, а родились от трёх разных женщин.
- Да, у нас у каждой своя мама, - подтвердила девушка.
- Должен заметить, в вашей судьбе много загадок.
- Как раз у нас всё просто. Удивительно другое: ваше лицо очень похоже на лицо принца, изображённое на портрете. Если бы не почти три столетия, отделяющие время написания портрета, то я бы сказала, портрет написан именно с вас.
- Не написан, а вышит, - поправил девушку Виктор. – Очень интересно происхождение этого портрета. Насколько я понял из вашего рассказа, принц своего портрета графиням не дарил. Или он приходил ещё раз и с него был написан, вернее, вышит портрет?
- Портрет принца графини вышили по памяти. Дочки спрашивали кто их отец, и каждая графиня вышила по портрету. Портреты получились очень похожими друг на друга и, я думаю, на оригинал. Да, вот еще что, насчёт посещения принцем охотничьего домика я запамятовала, утверждая, будто он не приходил. Смотрительницы охотничьего домика говорили, будто где-то через три года поле рождения девочек, принц приходил в охотничий домик. В то время графинь в домике не было. Принц приезда графинь ждать не стал, и ушёл ни с чем. Больше его никто не видел. А было то правдой, или смотрительницы придумали это, чтобы утешить графинь, точно утверждать нельзя.
- Графини после рождения девочек замуж не вышли? – полюбопытствовал Виктор.
- Нет, не вышли. Им больше никто не полюбился, да и проклятие не позволяло никаких отношений с мужским полом. Я уже говорила о проклятии всего женского рода нашей фамилии.
- Значит, всё-таки проклятие отменилось или цыганка что-то напутала? Может, и не было никакого проклятия вовсе? И зря графини боялись общаться с мужчинами?
- Почему вы так решили? – спросила девушка, и глаза её выражали неподдельное удивление.
- Вы же каким-то образом на свет появились? И до вас несколько поколений появилось на свет. А этот процесс без мужского участия невозможен, - пояснил свои сомнения Виктор.
- Ах, вы об этом! Здесь всё просто. Все мы зачаты беспорочно.
- Вы хотите сказать, что каждое поколение женщин вашего рода пользовалось рецептом графинь? Ждали своего принца, а потом использовали его семя для беспорочного зачатия? – удивился Виктор и в то же время его голос выдавал недоверие к услышанному.
- Да, всё поколение нашего рода зачиналось беспорочно. Знака, что проклятие снято, не было. Значит, оно ещё действует.
«Мистика какая-то. Уж не сплю ли я?» – промелькнуло в голове Виктора.
- Насчёт принца вы правы. Женщина всегда почувствует её ли это суженый или нет.
- Как я понял, суженный для трёх сестёр был всегда кто-то один? – спросил Виктор, и только задав сой вопрос, понял свою оплошность.
Вопрос прозвучал двусмысленно. Получалось, будто у всего поколения женщин был один на всех принц. На самом деле Виктор имел в виду то, что у каждого поколения женщин графского рода был свой принц. Ответ девушки прозвучал так же двусмысленно.
- Да, у женщин нашего рода был свой принц, - ответила девушка, отводя взгляд.
Виктор почувствовал лёгкое головокружение, предвещающее приступ дурноты. Девушки, предметы в комнате стали словно растворяться в пространстве.
«Что у меня с глазами?» – подумал Виктор. – Может быть, мне всё приснилось и теперь я просыпаюсь?
Словно убрав приступ «де-жа-вю» Виктора посещали видения. Он снова и снова шёл к охотничьему домику, и там три красавицы девушки одетые в лёгкие прозрачные пеньюары ласкали его, а потом, взяв его семя, совершали обряд беспорочного зачатия. Более десятка раз прокрутившись в голове Виктора, воспоминания прекратились.
- Что-то подсыпали в чай, - теряя связь с этим миром и погружаясь в сон, подумал Виктор.
Навалившись на стол, он спал…
У далёкой звезды
Корабль землян стартовал с орбиты планеты третьего уровня. На борту корабля оставалось всего два человека: космический штурман Ванн и помощник капитана Данил.
Перед самым стартом Ванн почувствовал лёгкое головокружение, словно попал в зоны действия электромагнитного излучения. Скоро головокружение прошло. Что стало с остальными членами экипажа, никто из этих двоих точно не знал. Первый спустившийся на планету шатл с десантом после приземления подал сигнал SOS. Вылетевшая на выручку спасательная команда нашла точку приземления десанта, передала на борт корабля, что видит шатл. После этого связь прервалась и больше не возобновлялась. Было принято решение послать на планету группу космической разведки, в которую вошёл командир корабля. Для максимальной безопасности разведчиков они должны были лететь на атмосферном батискафе. Батискаф имел гравитационную и биологическую защиту, что увеличивало шансы разведчиков и давало надежды на успех. Этот летательный аппарат использовался крайне редко, в таких вот экстремальных случаях, так как для его передвижения и защиты требовалось огромное количество энергии. Аппарат стартовал и вышел в заданную точку. Батискаф приземлился рядом с двумя шатлами. Экипаж включил аппаратуру сканирования шатлов десанта и спасателей. Сканирование показало отсутствие биологической жизни на шатлах. Это могло означать лишь одно – все люди были мертвы. Из батискафа на борт одного из шатлов послали робот – исследователь. Его видеокамера высветила внутреннее помещение десанта на шатле. Экипаж сидел на своих местах и если не абсолютная неподвижность, можно было подумать, что они спят. Всё это также видели по монитору космической связи двое членов экипажа оставшихся на космическом корабле. Потом видео связь прервалась. Отрывки фраз по лорингофонной связи совсем не проясняли обстановку.
- Белый туман… Фред мёртв… поднимается выше, - голос командира прерывался, превращая речь в непонятный набор фраз.
- Приказываю всем оставшимся на корабле стартовать, покинуть орбиту планеты… белый туман… средства защиты не эффективны. Он проникает в батискаф и заполняет объём…
Голос командира прервался и двадцати четырёх часовой контрольный приём сигналов больше не заполнил эфир ни одним звуком.
Согласно приказанию командира, корабль стартовал, направляясь в обратный путь к земле. Управляться с кораблём вдвоём было сложно. Хотя направление полёта задавал астронавигационный автопилот, исправлять неполадки, если таковые возникну, придётся им, двоим. Путь назад был не близок. Он лежал до туннеля перехода, потом ещё до другого туннеля и только после третьего туннеля перехода корабль мог добраться до старушки земли. Туннель перехода сокращал путь, позволяя преодолевать многие световые дни, месяцы, годы за несколько отсчитанных по биологическим часам минут. Но всё равно даже с использованием туннелей перехода, полёт равнялся по времени целой человеческой жизни. Для того, чтобы долетело хоть что-то от тех тел и душ, которые отправились в длительный вояж, в центральном компьютере хранился астральный код и генокод каждого члена экипажа. За многие годы полёта тело умирало и чтобы душа его оживляющая, со всеми накопленными знаниями могла жить дальше, выращивался новый штамм тела. Оно во многом копировало старую плоть, но по сути было другим. Тело до срока хранилось в виде зародыша, а потом, когда наступало время, начинало проходить терапию роста. К нужному моменту оно должно иметь размеры тела взрослого человека. Душа, покидая старое умершее тело, переходила в другое – новое, находя для себя удобное, специально предназначенное место.
Двум людям предстояло за время полёта домой один раз сменить своё тело. Выставив на астронавигационном автопилоте направление и скорость, проверив карту и координаты смены курса, двое астронавтов могли отдыхать, пребывая в анабиозном сне. Лишь непредвиденные обстоятельства: экстренные космические ситуации или неполадки в системах космического корабля, обнаруженные в системах обнаружения и анализа, могли разбудить их. Перед тем как погрузиться в продолжительный сон, они занимались обработкой и систематизацией данных по исследованию планеты и показанию сканеров наблюдения дальней космической обстановки. Один из сканеров зафиксировал средней силы вспышку, когда корабль ещё находил на орбите. Сейчас по запросу, на дисплее отобразились данные наружного контроля, указывающие координаты и силу взрыва. Система анализа, обработав данные, показал, что взорвавшийся объект имел небольшие размеры, и сила взрыва была невелика. Два астронавта выставили параметры систем контроля непредвиденных ситуаций по данным внешней аппаратуры наблюдения и параметры аппаратуры контроля корабля. Подготовили капсулы контролируемого анабиоза и устроились в них, положившись на судьбу и предоставив центральному бортовому компьютеру и автоматическим системам делать всю необходимую работу. Людям предстояло значительную часть своей жизни провести в этих капсулах. Лишь экстренный случай или поломка летательного аппарата, классифицируемые не дремлющей бортовой автоматикой как оные, может привести их к не запрограммированной побудке.
Корабль рассекал пространство открытого космоса, приближаясь к точке межгалактического туннеля перехода. Автоматика поддерживала слабый пульс биологической жизни в двух человеческих телах. С момента старта прошло немало часов, дней, месяцев в световом исчислении. Всё шло по запрограммированному, отслеживаемому компьютеру сценарию.
Аппаратура наружного наблюдения зафиксировала энергетические всплески эфира близлежащего пространства. Помимо этого фиксировались колебания временного поля таймером скольжения – прибором, позволяющего производить коррекцию реального, по условному космическому времени. Колебания имели полную знаковую амплитуду – скачок в положительном, убыстряющем время, направлении, чередовался с отрицательным, меняющий ход времени на обратный. В этой ситуации автоматика корабля была бессильна. В бортовых инструкциях имелись некоторые сведения об этом явлении, но команд конкретных действий в алгоритмах управления кораблём не было. Ранее, все корабли, попадавшие в такую зону, исчезали бесследно в необъятных просторах космоса. Сигнал SOS, долетевший до услышавшего уха на космической базе, да, иногда, выброшенный аварийный радиомаяк, с последними данными приборов корабля, всё, что оставалось после этого. Может быть, большие космические корабли, попавшие в эпицентр, разрывались меняющимся временным полем на множество кусочков или даже молекул. Или корабли проваливались, исчезая во временных водоворотах, как призраки путешествуя сквозь стремительное проносящиеся мимо время. Что же на самом деле случалось с космическими кораблями, до сих пор, знать никому не было дано.
Автоматическая система жизнеобеспечения уже получив команду от центрального процессора на побудку, готовила всё необходимое для этого. Сам процесс побудки должен был занять несколько биологических, с учётом корректировки времени по функционально текущим процессам в биологических телах, часов. Ситуация за бортом корабля могла поменяться, в формате этого же - биологического времени, мгновенно.
Был ли запас времени – эти несколько часов, чтобы привести людей в рабочее состояние? Вряд ли.
Скачок отрицательного заброса времен рос и рос. Огромная кроваво красная планета – звезда и семь тяжёлых звёзд карликов на её орбите, возникли прямо по курсу движения космического летательного аппарата. Вернее было бы сказать, что летательный аппарат находился внутри этой внезапно возникшей планетарной системы и двигался прямо на кроваво красное солнце. Расчёт центрального компьютера показал, что изменить траекторию и не врезаться в планету нельзя, если не превысить допустимых, расчётных нагрузок маневрирования в два раза. Такое превышение могло повлечь за собой серьёзные разрушения конструкции космического летательного аппарата и его систем. Кроме того, огромный расход энергии на выполнение маневра ставил под большой вопрос нормальное, дальнейшее перемещение в пространстве. По инструкции, при отсутствии управления человеком, центральный компьютер должен сам готовить решение по выходу из опасных для космического летательного аппарата ситуаций и давать команду на их исполнение. Расчёты показали, что жизнь людей на борту, находящихся в анабиозном сне, может оборваться – человеческий организм в таком состоянии плохо переносит перегрузки. Но малейшая временная задержка пространственного маневрирования не позволяла миновать атмосферную корону звезды и высокая температура, возникающая при прохождении атмосферы, грозила разрушить космический летательный аппарат. Вариант – решение о незамедлительном маневрировании, единственный давал хоть какой-то шанс выправить ситуацию и спастись. Центральный компьютер дал команду на исполнение. Включились двигатели маневрирования, развернувший космический аппарат на девяносто градусов. Потом включился главный маршевый двигатель. Корабль начал набирать скорость в новом направлении, изменяя траекторию движения. Как медленно происходило это изменение по сравнению со стремительно приближающимся контуром раскалённой атмосферы планеты. Контакт с атмосферой планеты должен был произойти на очень непродолжительное время. Вход в атмосферу произойдёт под большим углом вектора скорости к продольной оси движущегося космического аппарата. Огромная его поверхность будет подвержена действию колоссальных сил сопротивления при входе в плотные, горячие струи атмосферы. Уже сейчас только излучением света звезды, поверхность космического корабля была нагрета почти до верхнего допустимого предела.
Корпус корабля завибрировал, соприкоснувшись с атмосферой. Гул, свист обтекающих корабль раскалённых струй, перемешивался со скрежетом сопротивляющихся, но теряющих форму конструкций корабля. Центральный компьютер выдал информацию на монитор, будто кто-то сейчас мог её видеть.
Система стабилизации повреждена
Система контроля за подачей топлива к маршевому двигателю повреждена
Система анабиозного автоматического обеспечения повреждена
Программа плавного выхода из анабиозного состояния прервана
Включён шоковый – экстренный режим выхода из анабиозного состояния
Надписи на мониторе замерли, и могло показаться, что уже всё позади, когда они стали появляться вновь.
Превышение предельно допустимой температуры нагрева корпуса в два раза
Разгерметизация в топливном отсеке, пожар в топливном отсеке
Надписи на мониторе на некоторое время замерли, но через некоторое время снова поползли по монитору.
Система пожаротушения вышла из строя
Для предотвращения взрыва произведено зануление тяги маршевого двигателя
Произведена расстыковка и катапультирование отсека маршевого двигателя
Это означало, что космический летательный аппарат отныне, потеряв маршевый двигатель, лишён возможности разгоняться и тормозить. Он будет двигаться по инерции, как метеорит. Видеокамеры наружного наблюдения зафиксировали взрыв горящего, попавшего в более плотные слои, двигательного отсека. Уцелевшие, оставшиеся в связке, отсеки космического корабля вышли из атмосферы планеты и удалялись от неё. Хватит ли скорости оторваться, выйти за пределы орбиты, за пределы всей системы этой, появившейся неизвестно откуда, звезды?
Корабль, пройдя по эллиптической дуге, всё же вырвался за пределы притяжения звёздной системы. Куда теперь занесёт его рок и когда этот космический скиталец встретит кого-нибудь? Об этом знал только один всевышний.
Ванн открыл глаза. Мигала лампочка аварийной ситуации на пульте контроля состояния космического корабля. За время пребывания в анабиозном сне мышцы ослабли, и астронавт с трудом выбрался из капсулы. Первым делом он подошёл к капсуле Данила. Крышка была закрыта, а на панели состояния горела надпись:
Биологическая жизнь отсутствует
Это означало, что его напарник, помощник капитана Данил, мёртв. Теперь Ванн мог рассчитывать только на себя. Он подошёл к пульту, сел напротив большого экрана и нажал кнопку вывода экстренных сообщений. Сообщения стали появляться на экране в хронологической, согласно происходящих событий, последовательности. Закончив чтение сообщений, Ванн вывел на экран запись, сделанную камерами наружного наблюдения. Просмотрев информацию от начала до конца, Ванн всё понял. Теперь только чудо могло помочь ему. Оставалось лишь ждать и надеяться. Но сначала надо было позаботиться о теле Данила. Ванн положил его на каталку и повёз в холодильную камеру. Замёрзнув, тело Данила останется таким же даже через тысячу лет. Где будет находиться его душа? Обретёт ли она покой, найдёт ли своё место в беспредельном, бесконечном космическом пространстве? Никто не может знать это наверняка.
Автоматические системы на корабле работали далеко не все и не так как надо. Необходимость их периодической подстройки определяли дальнейшую жизнь Ванна.
Теперь он зависел от стабильной работы систем, и надёжность их работы зависела от него, его умений, знаний. Это говорило о том, что придётся бодрствовать, отказавшись от анабиозного, продлевающего жизнь сна. Ещё один фактор серьёзно влиял на продолжительность жизни Ванна – энергетические ресурсы реактора системы жизнеобеспечения. При отказе от анабиозного сна была заложена лишь двойная секционость. А двойная секционность режима работы заключалась в следующем: количество потребных продуктов питания, объём воды, объём кислорода и всего другого необходимого для поддержания жизни будет вырабатываться на половину экипажа, и ничуть не меньше, хотя сейчас требуется лишь на одного члена экипажа.
Ванн включил на пульте систему расчётов по определению энергозапаса. Получалось пятьдесят лет, если отказаться от радиомаяка, передающего сигнал SOS. Час работы радиомаяка по расходу энергии был эквивалентен недели работы систем жизнеобеспечения. Совсем отказаться от работы радиомаяка, было равноценно отказу от надежды выжить. Ванн решил не лишать себя этого шанса и остановился на тридцати годах работы реактора. Столько времени он сможет прожить на этом космическом плоту, периодически подавая сигналы SOS. За тридцать лет может произойти всякое, его могут найти пролетающие мимо корабли других цивилизаций. Может найти такой же неуправляемый скиталец астероид и, столкнувшись, закончить разом все мученья и сомнения. Но даже не эти доводы были сейчас определяющими: сможет ли обычный человек прожить целых тридцать лет один, в полной изоляции и одиночестве. Хорошо ещё, что в памяти центрального компьютера хранилась масса всевозможной информации, и можно будет периодически разминать мозги. Разучится ли он говорить за столько лет одиночества, и останется ли в своём уме, разговаривая сам с собой? Конечно, можно будет включать речевое сопровождение выводимой на дисплей информации, но этот металлический голос вряд ли заменит ему голос живого человека.
Сутки бежали за сутками, унося месяц за месяцем, ничего не меняя в его одинокой космической клетке. Каждый день он занимался на тренажёрах, поддерживая своё тело, потом разговаривал с компьютером по речевому адаптерному каналу. Слушал, отвечающий ему металлический голос компьютера. Потом принимался за работу.
Ванн пытался придумать новую схему для автономной, автоматической работы систем жизнеобеспечения, переделав некоторые вышедшие из строя узлы бортовой аппаратуры. Пока у него не очень получалось. По крайней мере, его единственный собеседник и критик – центральный компьютер, все разработанные новые схемы не очень одобрял, сомневаясь в их работоспособности. Ещё Ванн занимался тем, что старался найти звёздную карту, соответствующую виденному сейчас средствами наружного наблюдения звёздному небу. Результаты анализа звёздных карт, хранящихся в памяти компьютера, были неутешительными – космическое пространство, где двигался изуродованный космический корабль, было ранее неизвестно. Куда занёс корабль разлом временного шлейфа, сколько столетий, тысячелетий перепрыгнуто во временном скачке, сколько парсек преодолено за одно мгновение? На эти вопросы компьютер ответа дать не мог. Прокладывать курс, пользуясь космической лоцией, не имело никакого смысла – не знаешь ведь, куда и откуда перемещаешься. Ванн всё равно делал это каждый день. Сказывалась заведённая раз и навсегда привычка. К тому же могли открыться известные памяти компьютера млечные перспективы. Тогда можно будет приближённо определить своё местоположение в пространстве и времени.
Сегодня у Ванна был праздник. Впервые его усилия увенчались успехом – компьютер, этот строгий бескомпромиссный цензор, дал добро. Одна из разработанных Ванном схем по системам контроля за аппаратурой средств жизнеобеспечения была работоспособна и вполне выполнима. Ванн подкрепился концентратами, приготовленными для него автоматом поваром, и принялся за дело. Две недели Ванн перетаскивал блоки с аппаратурой, перепаивал разъёмы, дорабатывал платы, заново соединял всё кабелями. Кратковременный сон и трапеза один раз в сутки отвлекали его от этого дела. Наконец всё было готово, и момент истины настал. Он подключил центральный компьютер через периферийный аппаратурный порт ввода – вывода к собранной схеме. Включил программу тестирования соответствия собранного железа разработанным схемам. Через несколько секунд на дисплее появилась таблица результатов проверки. Схема была выполнена в металле без ошибок, лишь в пятом аппаратурном блоке обнаружены некачественные пайки, дающие повышенное контактное сопротивление. Ванн перепаял соединения и компьютер дал добро – разрешение на пробный запуск.
Ванн включил компьютер на запись основных параметров, контролируемых системой жизнеобеспечения.
«Если в течении недели всё будет в норме, то можно будет доверить системе контроля свою жизнь и, погрузив себя в анабиозное состояние, поспать. Этим можно сэкономить энергию и продлить жизнь летательного аппарата и свою собственную. Хорошо бы ещё восстановить испорченную систему контроля и принятия решений по внешним ситуациям»
Однако управляющий данной системой отдел искусственного интеллекта космического корабля был настолько сложен, что даже при наличии соответствующих знаний, в условиях космического полёта восстановлению не подлежал. Система контроля внешних ситуаций на первой ступени работала, а во второй, анализе собранной информации, нет. В таких условиях любой пролетающий мимо астероид, мог устроить побудку спящему астронавту. И всё же, даже наполовину работающая система лучше, чем ничего. С этим приходилось смириться, как свершившимся фактом.
Прошло два десятка лет, как космический корабль землян стартовал с орбиты исследуемой планеты, направляясь к земле. Всё это время Ванн был один, находясь в замкнутом пространстве своей космической тюрьмы. Он то находился в анабиозном сне, то бодрствовал, разбуженный по сигналу тревоги. Ванн много времени проводил в общении с компьютером, занимаясь разрешением пришедшей в голову идеи. Хотя мог этого не делать, не тратя драгоценную, продляющую жизнь энергия. Он сознательно придумывал причину, которая на некоторое время избавляла от состояния труппа в анабиозном сне. Ванн понял, что его никто не обнаружит и не спасёт и вся отпущенная ему жизнь, её последний остаток пройдёт здесь, в стенах изуродованного космического скитальца. Экономя энергию, умирая на много месяцев в анабиозном сне, этим судьбу было не изменить.
Сигнал тревоги прервал его сон. Ванн посмотрел на панель приборов. Таймер скольжения словно взбесился, откручивая то в плюс, то в минус. Обычно таймер так себя вёл, когда корабль подходил к зоне межгалактического туннеля перехода. Сейчас, в отличие от известных, обозначенных на карте туннелей перехода не было направленной концентрации энергии. Ванн запустил программу анализа возникшей ситуации. Программа, проработав десять минут, вывела на дисплей сообщение.
Для окончания работы программы введите дополнительные данные
Ванн был в недоумении – какие ещё данные нужны машине, если она всё получила, что было зафиксировано и оценено в численном значении имеющимися на борту приборами. Ванн ввёл запрос, и на дисплеи появилась запись.
Необходимо макроувеличение эфира, дающего векторную свёртку
Ванн выставил приборы по векторному силовому полю. Эта процедура выполнялась им вручную и, в данном случае, была довольно-таки сложна, поскольку концентрация энергии была очень слаба. Увеличив в миллионы раз, смоделировав ситуацию, компьютер вывел на дисплей картинку части исследуемого эфира. В чёрно-белом изображении, картинка напоминала кусок проржавленного металла со сквозными язвлениями. На научном языке, это явление называлось капиллярная сверхпроводимость, которую при наличии внешнего источника энергии, можно будет собрать в рукав.
Такой искусственно организованный рукав являлся зоной межгалактического перехода – космическим туннелем. Если знать куда он ведёт, то можно вполне им пользоваться.
Весь эфир вселенной состоит из таких проязвлённых капиллярных частичек. Когда они собираются вместе, повинуясь ещё не открытым человеком космическим законам, то получается космический капиллярный переход. Он как обычный всем известный капилляр затягивает воду и пролетающие поблизости объекты. Каждый капилляр, получив свою толику затягиваемого тела, перебрасывал её в другую часть космического пространства, отделённого одно от другого, если мерить единицами измерения при обычном, подчинённым законам инерции и тяготения, перемещении, на много тысяч парсек. Каждый капилляр мог выйти в свою собственную область пространства и там закончиться. Хотя, как правило, капилляры были связаны в однородные пучки. В результате перемещения по этим капиллярам, втянутое в них тело, могло потерять часть своей массы, а иногда добавить, изменив некоторые присущие ему свойства.
Все эти обстоятельства не радовали Ванна. Он мог потерять жизнь, когда, пройдя по капиллярному ситу, вынырнет в другом конце вселенной. Ванн был бессилен что-либо сделать, помешать этому опасному переходу. Оставалось лишь ждать и уповать на провидение. Корабль, то, что от него осталось, превратился в рукотворный осколок космического тела, засасывало в эти невидимые, коварные капилляры.
Ванн не почувствовал момента, когда корабль нырнул в зыбкую пучину опасных лабиринтов. Приборы наружного наблюдение не выдали на дисплей ничего, лишь зияющая зловещая темнота окружала корабль. Ванн прислушался к своим ощущениям, но не заметил никаких изменений в себе, что означало только одно – он ещё жив. Бортовые системы корабля работали нормально, так по крайней мере показывали приборы. Зрение играло с Ванном злую шутку, ведь если разобраться, то сейчас нет целых приборов, каковыми они были до движения летательного аппарата по капиллярной зоне перехода, как о не было самого целого Ванна. Всё было разъединено на капиллярные частички и неизвестно соединятся ли они вновь. Связь с камерами наружного наблюдения также была посечена на миллионы, миллиарды частичек. То, что показывал монитор, не давало гарантии в однозначности происходящего рядом с кораблём. Сколько времени по биологическим часам предстоит провести Ванну в таком неустойчивом, ничего не гарантирующем состоянии? День, месяц, год, может быть, это последний участок его жизненного пути и нет выхода из него? Напряжение нервов, целые сутки проведённые после начала скачка, утомило Ванна и ненадолго усыпило. От кратковременного, почти обморочного сна пробудил сигнал тревоги. Мигающая красная лампочка показывала, что в реакторе системы жизнеобеспечения происходят какие-то неполадки. Ванн набрал на клавиатуре нужный код, включив программу анализа ситуации. Ответ долго не появлялся и Ванн начал думать, что неисправность совсем не в реакторе, а в самой системе контроля. Наконец на дисплее появилось сообщение системы контроля и анализа состояния реактора.
Ускорение процесса полураспада уранового плутония
Образование новых радиоактивных форм вещества
Результат первичного анализа предполагает образование Амареция
Приняты меры к стабилизации и замедлению процесса полураспада
Вероятность взрыва реактора 30%
Ванн знал, что некоторые формы Амареция имеют критическую массу, вызывающую цепную реакцию, всего в несколько миллиграмм. Компьютер не определил, какой именно Амареций появился сейчас. Может быть, система контроля не позволяла точно сделать это или данных было недостаточно. Однако тридцати процентная вероятность взрыва говорила о многом. Для сделавшей расчёты машины, эти проценты были лишь результатом анализа. Живой организм, находясь с таким опасным реактором, может в любой момент погибнуть от взрыва и здесь неважно, сколько процентов вероятности взрыва определила вычислительная машина: взрыв может произойти, даже если получился один процент. Все такие размышления не утешали и не обнадёживали. Образовавшиеся несколько миллиграммов Амареция–Н, как раз будут иметь ту критическую массу, которая взорвёт реактор с остальным ядерным топливом. В конечном счёте, всё это означало, что чуда не произойдёт: Никто и никогда не спасёт Ванна. Корабль и он сам превратятся в звёздную пыль. Ванну вдруг пришла в голову мысль, заставившая пожалеть о своем возможной безвременной кончине.
«Что случится, какие катаклизмы произойдут, если корабль взорвётся, находясь в зоне капиллярного перехода? Хорошо бы это явление исследовать, сделать для себя новое открытие, а потом уже и умереть не жалко».
Пытливый ум учёного, жажда познания нового о космическом эфире была сильнее страха смерти. Конечно, это была лишь мысль, идея, не имеющая воплощения и пока только намёком коснувшаяся его. Пришедшая в голову, она больше не отпускала внимания, заставляя напряжённо работать мозг. Как при любом открытии решение пришло мгновенно. Существование бестелесных форм жизни было давно известным фактом. Принципы передачи и сохранения такой формы использовались, когда была необходимость продления телесной формы жизни. В заранее подготовленное, выращенное в инкубаторе тело, имеющее тот же что и у донора генетический и астральный коды, передавалась душа – энергетическая форма жизни, от умершего тела, телу, выращенному в инкубаторе. Всё это происходило под влиянием искусственно усиленного поля имплантата. Сейчас Ванну пришла в голову идея выделить из себя эту энергию, снабдить её универсальным, самонастраивающимся генетическим кодом. Бортовая система по пересадки души, позволяла сделать это за считанные доли секунду и услать ей на безопасное от взрыва расстояние. Нарастание процессов, предвещающих взрыв, будет фиксироваться бортовой аппаратурой и у него хватит времени сделать задуманное, если прямо сейчас подготовиться. При благоприятном исходе процедуры отделения, он сохранит целостность души, как отдельно живущей индивидуальной формы. Возможно, когда-нибудь его душа найдёт для себя новое тело.
Дисплей системы наружного наблюдения высветил перспективу звёздного неба. Значит корабль, совершив бросок сквозь пространство и время, вынырнул в неизвестном уголке космического пространства. Ванн запустил компьютерную программу сверки звёздных карт. На дисплее появилось название галактики, с орбиты одной из планет которой космический корабль стартовал, направляясь к земле. Ванн на дисплее продолжил траекторию движения своего космического гроба. Получалось, что трасса проходила рядом именно с той, исследуемой планетой.
«Если бы знать, который сейчас год, знать насколько глубоко во временной пласт погрузил этот капиллярный скачок. Можно было поближе подойти к планете, сманеврировав двигателями пространственной ориентации. Если скорость удалось бы загасить, войдя в верхние слои атмосферы, то остаться на орбите не составит труда. Идея хорошая. Но есть ли у меня время, чтобы реализовать её?»
Ванн вывел сообщение системы контроля реактора. Всё та же 30% вероятность взрыва оставалась в сообщении. Сообщение говорило: взрыв произойдёт в это самое мгновение или не произойдёт никогда. Может быть, он произойдёт позже. Вероятность события и их реальное воплощение не одно и то же, и Ванн решил рискнуть. Он рассчитал необходимое направление и величину импульса от слабосильного двигателя ориентации. Получалось, что этого импульса за несколько секунд полёта до нужной планеты хватает, чтобы закончить маневр.
Ванн включил двигатель маневрирования, настроил реаркарнационную систему отделения и пересылки энергии на случай внезапного взрыва, поправил датчик-модулятор этой системы в подшлемнике и уселся в кресло пилота. Чтобы занять себя чем-нибудь, Ванн включил систему поиска маячковых радиостанций и начал ползать по эфиру. Никаких сигналов не было, лишь паразитные, фоновые шумы наполняли эфир. Он хотел было выключить систему поиска, но тут услышал:
- Белый туман….Фред мёртв… поднимается выше.
Ванну показалось, что этот прерывистый голос слышал раньше.
- Приказываю всем оставшимся на корабле стартовать, покинуть орбиту планеты.
Ванн вспомнил голос своего командира, погибшего за день до старта космического корабля с орбиты планеты. Значит сейчас, рядом с планетой должен был находиться космический корабль, его невредимый пока космический корабль. На корабле должны находиться два человека: он сам, тридцать лет назад, по прожитым, отмеренным его биологическим часам, годам, и, тогда ещё живой, помощник капитана корабля.
Кольцо времени, погрузив его и осколок космического аппарата в пучину прошлого, соединилось с настоящим в начальной точке пути. Два одинаковых и одновременно разных человека – Ванн молодой и Ванн постаревший на тридцать лет, находились в одном пространстве, в одно и то же время. Прошлое, настоящее и будущее соединились не последовательной цепью событий, беспрерывной нитью связанной во времени, а физические тела – старое и новое, готовились снова ринуться в уже пройденный, известный временной круговорот. Нонсенс, наложение прошедшего на настоящее и будущее готово было свершиться, воплотиться в реальный факт.
Взрыв небольшой мощности зафиксировали приборы наружного наблюдения космического корабля землян. Ванн делал последние приготовления, чтобы стартовать с орбиты планеты и отправиться в обратный путь к земле. Ван почувствовал странное головокружение, словно вдруг попал в зону действия электромагнитного излучения. Скоро это ощущение прошло. Корабль стартовал с орбиты, взяв курс, позволяющий вернуться на землю. Перед тем, как погрузиться в продолжительный, анабиозный, сберегающий жизнь сон, два астронавта: штурман Ванн и помощник командира корабля Данил занимались обработкой и систематизацией данных по исследуемой планете и показаний приборов сканирования дальней космической обстановки. Дисплей, отображающий данные наружного контроля вывел координаты и силу взрыва. Два астронавта выставили параметры систем контроля непредвиденных ситуаций по данным внешней аппаратуры наблюдения и параметры аппаратуры контроля систем корабля. Подготовили капсулы контролируемого анабиоза и устроились в них, положившись на судьбу и предоставив центральному бортовому компьютеру и автоматическим системам делать всю необходимую работу. Им только предстояло прожить те события, которые уготовала судьба, чтобы затем опять вернуться в свою исходную, изначальную и одновременно последнюю, конечную точку пути, и повторить всё заново.
Командировка инженера
Оглавление
1. Мазохисты
2. Любовное приключение
3. Горные ведьмы
4. Легенды древней земли
5. Призраки пустыни
6. Город двойников
7. Случай с парикмахером
8. Обратная сторона хорошего
9. Цыганский табор
10. Побег
11. Поезд в никуда
12. Повезло
Все события, о которых будет рассказано ниже, произошли с Эдиком, когда он находился в командировке. Сам Эдик те далёкие события иначе как чёрной магией объяснить не мог. А дело было так.
Мазохисты
В ту пору Эдику едва перевалило за двадцать. Он совсем недавно закончил математический факультет университета и вместе с женой и родителями переехал из тёплого, шумного Баку в маленький провинциальный город в центральной части СССР. Долго помыкавшись в поисках работы, математики в провинциальном городке не больно то нужны, он всё же нашёл подходящую. Обязанности инженера, в качестве которого Эдика приняли на работу, были определены его непосредственным начальством весьма чётко, что Эдика очень устраивало, и состояли они в выполнении инженерной работы. Если быть более конкретным и честным – обязанности не были определены вовсе. Сей факт Эдика, не сильно тяготевшего к свершению трудовых подвигов, устраивал ещё больше. Но всё же имелся у новой работы Эдика один существенный недостаток: очень частые командировки. Дело в том, что организация, оформленная в государственном реестре под привычной вывеской НИИ, занималась геофизическими проблемами изысканий всего полезного, что находится в недрах нашей старушки земли. В городе таких изысканий не проведёшь. Приходилось ездить в места довольно отдалённые от родного города, в которых работали изыскательские партии.
Местечко, куда в эту командировку приехал Эдик, располагалось рядом с небольшим посёлком городского типа. Это позволяло разместить рабочих изыскательской партии не в брезентовых палатках, а с минимальным комфортов в тёплых добротных домах.
Стояло тёплое лето, и командировка представлялась Эдику, едущему сначала на поезде, а потом на стареньком, маленьком «Пазике», приятным летним приключением, чем-то вроде оплачиваемого отпуска, не обременённого присутствием супруги и связанным с этим присутствием супружеских обязанностей.
Итак, немного утомлённый дорогой, покрытый легким слоем дорожной пыли, с небольшим чемоданчиком в руках, летним погожим днём он вышел из автобуса на автобусной остановке. Небольшая площадь с не очень ровным щебенчатым покрытием и столб с табличкой «Автобусная остановка» были для Эдика в качестве встречающей группы. Эдик остановился около столба, и, не зная, куда ему идти, решил дождаться кого-нибудь из местных и расспросить. Он с наслаждение вдыхал тёплый пыльный воздух свободы, впервые вырвавшись из-под родительской и жёниной опеки. Предвкушение всяческих захватывающих своей новизной открытий наполняли радостью и нетерпением молодое сердце. Простояв с полчаса, так и не дождавшись появления хоть кого-нибудь из жителей на прокалённой поселковой площади, он сам двинулся на поиски ответов на насущные вопросы.
Посёлок, расположившийся на склоне холма, протянул свои улицы одна выше другой.
Эдику не хотелось карабкаться в гору. Для первого знакомств с жителями он выбрал улицу, расположенную у подножья холма, тем боле, что она геометрически продолжала площадь. Окружённая с двух сторон строениями из камня, она пряталась за первым крутым поворотом уже через каких-то пятьдесят метров от своего начала.
Миновав площадь, Эдик остановился у первого двухэтажного дома улицы. Над входом в первый этаж красовалась вывеска, на которой не очень ровными буквами было написано «Книжный магазин».
«Посёлок небольшой, а на площади не винный, а книжный магазин расположен. Выходит, что живут здесь высокообразованные, особо культурные люди», - подумалось Эдику.
Как ни в книжном магазине должны знать всё о жизни в мире, в собственном посёлке и кое-что о разыскиваемой Эдиком экспедиции. Он представил молодую, симпатичную продавщицу за прилавком и ноги сами прошагали несколько последних шагов до двери. Рука потянулась к ручке, и колокольчик внутри помещения известил продавца о приходе очередного покупателя, лишь только Эдик потянул на себя дверь. Перешагнув порог, Эдик очутился в небольшом помещении книжного магазина. Книги в разноцветных переплётах стройными рядами располагались на полках книжного шкафа, упирающегося лакированным козырьком в самый потолок. За прилавком никого не было, и Эдик в нерешительности остановился посредине помещения. Звонок звякнул ещё раз, открылась входная дверь, впустив в помещение средних лет женщину и мальчика дошкольного возраста. Из двери, расположенной в стене за прилавком и ведущей в подсобку тут же вышел здоровяк под два метра ростом.
- Что изволите? - вежливо спросил он, блеснув в улыбке жёлтым цветом золотого зуба. Эдик продолжал стоять посередине, не понимая почему его персона не вызвала никакого интереса и кто этот крупным с золотым зубом мужчина.
- Мне нужно что-нибудь новое для мальчика, - приблизившись к прилавку, изрекла дама.
«Наверное, мужик местный эксперт по детской литературе, раз дама полностью полагается на его вкус», - решил Эдик.
Мужчина за прилавком немного наклонился вперёд, что позволило беспрепятственно взглянуть на ноги малыша.
- Я бы вам рекомендовал вот это, - изрёк мужчина.
Он протянул руку к стеллажу и взял с полки книгу формата чуть более среднего страниц этак на триста пятьдесят.
- Можно посмотреть? - спросила женщина, взяв предложенную книгу.
- Пожалуйста, - дал добро мужчина.
- Сними сандалю с правой ноги, - велела дама, обращаясь к мальчику.
Эдик стоял почти не дыша. Он чувствовал себя лишним, испытывая желание быстрей выйти из странного книжного магазина.
Между тем мальчик снял сандаль, и дама, наклонившись, запихнула его ногу между страниц книги.
- Мы берём книгу, - определилась дама, положив книгу на прилавок и достав кошелёк.
Расплатившись, дама и мальчик покинули магазин.
«Зачем она книгу на ногу примеряла? Может, он вундеркинд, ногами читает?» - подумалось Эдику.
Мужчина между тем собирался выйти в ту же дверь, что и вошёл, как будто магазин был пуст.
- Вы не скажите, в каком доме посёлка расположилась экспедиция?» - спросил Эдик повернувшегося к нему спиной мужчину.
Мужчина приостановился, и, повернувшись вполоборота, удивлённо взглянул на вопрошавшего, словно увидел приведение невесть откуда появившееся. Он молча разглядывал Эдика и тому пришлось повторить вопрос:
- Вы не подскажите, где разместилась экспедиция?
- Прямо по улице двухэтажный каменный дом, прилепленный к горе, - растягивая слова, с трудом вспоминая что-то важное, почти забытое, ответил мужчина.
Он тут же вышел в дверь. Эдику ничего не оставалось, как покинуть помещение.
«Вот так книжный магазин! Дурдом какой-то, а не магазин. Интересно, здесь все такие ненормальные или через одного?» - шествуя по улице в указанном направлении, думал Эдик.
Улица оставалась пустынной, будто жители посёлка вымерли экстренным образом, по крайней мере на сегодня.
«Наверное, от жары спрятались. А может, взрослые на работе, а дети где-нибудь у водоёма. Бултыхаются там, словно лягушата, и хорошо им в прохладных струях», - предположил Эдик.
При мысли о прохладном водоёме, Эдик острее почувствовал неприятную колкость соприкосновения несвежей рубашки с липкой, покрытой потом кожей на спине.
«Хорошо бы с дороги влезть под тёплый душ и рубашку поменять», - мечтал Эдик.
Одна чистая рубашка лежала в чемоданчике, дожидаясь своего часа сменить пропыленную и пропотевшую. Он дошёл до крутого поворота улицы, а нужного здания не увидел.
«Обманул, наверное, продавец из книжного магазина. Нужно ещё у кого-нибудь спросить», - решил Эдик, остановившись на повороте, ощутив волну неприятных воспоминаний, лишь представив огромного, с золотым зубом, продавца книжного магазина.
Однако улица оставалось пустынной, не оправдывая его надежд на встречу с местным жителем. Эдик всматривался в окна, полагая увидеть обитателей дома, выглянувших на улицу, заинтересовавшись стоящим на улице незнакомцем. Ему показалось, что в окне второго этажа дома справа мелькнуло лицо молодой женщины. Проблеск надежды, отсветом преобразив видение, зажёг в глазах Эдика характерные, словно у кота на вольной охоте на кошек, зелёные огоньки. Эдик постоял ещё немного, ожидая повторного появления видения в окне. Но в окне никто Эдика своим появлением не обрадовал.
«Придётся самому искать этот самый, прилепившийся к горе, двухэтажный дом. Если, конечно, продавец не надул. А ведь запросто мог надуть чужака. От такого сердитого амбала добра не жди, - представив огромные, словно клещи для поднятия рельсов, волосатые ручищи продавца, думал Эдик. – Ничего страшного, подпишу бумагу и поеду обратно домой. Так что долго здесь не буду. А пару ночей как-нибудь перекантуюсь. Мне бы только найти экспедицию».
Командировку Эдику выписали на неделю и при желании не две ночи, а целых шесть можно провести в посёлке. Оставалось найти самому, с кем провести эти дни и ночи. Тогда появится смысл остаться на весь запланированный для командировки срок. Но неприятный осадок на душе, вызванный неприветливой встречей поселкового населения, сильно напрягал.
«Может, у них здесь эпидемия и все прячутся по углам, дабы заразу не подцепить? Или уже все действительно умерли?» - пытался сам себе объяснить ситуацию Эдик.
Эдик богатым воображением не обладал, но страх за свою жизнь и целостность внутренних органов, трансформировались в зачастую спасительную брезгливость.
Ещё в университете на сельскохозяйственных работах эта самая брезгливость спасла его от больших неприятностей.
В тот день они несколько часов работали в поле под палящим солнцем и все принесённые с собой запасы воды выпили задолго до окончания работ. Все ждали того момента, когда можно будет уйти с поля и напиться из колодца у дороги.
Наконец дойдя до конца борозд, народ двинулся к колодцу. Эдик тоже двинулся в том же направлении, намереваясь, как и все прочие испить холодной водички. Вытащив из колодца наполненное холодной водицей ведро, обнаружили плавающих в нём личинок. Многих сей факт не испугал. Выудив из ведра плавающую живность, студенты приложились к ледяной воде и жадно пили. Несмотря на жажду, Эдик не смог преодолеть приступ брезгливости. Он просто смочил голову водой и тем ограничился. Ему очень хотелось пить, но он решил дождаться возвращения в город. Через день у всех пивших из зараженного колодца появились проблемы с желудком. Лишь Эдик не испытывал никаких неудобств, смело покидая помещение с тёплыми туалетами.
Эдику и сейчас очень хотелось пить. Оставалось лишь сожалеть, что не попросил у продавца книжного магазина стакан чистой, холодной воды.
«Смотрел на меня, словно я приведение. Всякие мысли сразу отшибло», - Эдик вспомнил реакцию продавца книжного магазина на собственное появление.
Эдик ещё раз ощутил неприятный холодок в груди, словно кто-то исподволь предупреждал об опасности. До сих пор этот сигнал-предчувствие его никогда не подводил.
«Да что я о грустном! Вон какие девушки на меня смотрят», - ещё раз перенеся взгляд в окно с мелькнувшим женским силуэтом, подумал он.
Силуэт женщины повторным появлением не обрадовал, и Эдик двинулся дальше по улице.
«Ориентир что-то ни того. Тут каждый второй дом прилеплен к камню горы. Который из них мне нужен без подсказки не определить», - пришёл к неутешительному выводу Эдик.
Он убавил скорость, боясь проскочить нужное здание, надеясь встретить кого-нибудь на своём пути. Улица так и оставалась пустынной, не оправдывая ожидания Эдика.
«Вот чёртов посёлок! Мало того, что живого человека на улице не встретишь, так ещё ни одной колонки с водой нет. Путнику негде помыться и напиться. Хоть бы кафе какое или пивная попалась. Всё кто-нибудь там толкался бы. Значит и новости рассказал бы, коли я пивком угощу. Только, похоже, здесь пивко не пьют, и кофе тоже не в почёте», - сделал для себя неутешительный вывод Эдик.
Улица, вильнув вправо и, показав Эдику спину крутого подъёма, соединилась с улицей, идущей параллельно, но выше по склону горы. Собственно, это была всё та же улица, по которой только что прошёл Эдик. Просто улица, сделав поворот на сто восемьдесят, пошла в противоположную сторону между зданиями, расположенными выше по склону.
«Тот, в книжном магазине, ничего про это не сказал. Ведь для местных жителей, петляющая, взбирающаяся в гору улица обычное дело. Получается, в посёлке только одна улица. Я то думал, что она не одна и жителей в посёлке много, - подразумевая, что из многообразия женских лиц вернее выбрать одно для мужских утех, взбираясь по подъёму улицы, размышлял Эдик. – Как они по таким крутым склонам ездят? Ноги и те не тянут. А колёса и вовсе проскальзывать будут. Что-то я не о том. Мне бы сейчас нужный дом не пропустить бы. Как он сказал? Двухэтажный дом, прилепленный к скале или горе. Точно не повторю его слова, а надо бы помнить точно. Не найдёшь этот долбанный дом, и будешь по жаре, в безлюдном посёлке по одной и той же улице шастать. Жалко, тот жлоб не сказал с какой стороны дом: справа или слева. Я думал, что по ходу он должен располагаться справа, теперь в противоположном направлении иду и прилепленные дома от меня слева. Прямо парадокс получается».
Итог собственных размышлений самого Эдика не вдохновил. Получалось, информации для поиска дома у него предостаточно: дом двухэтажный, прилеплен к скале и в нём живут приезжие люди из экспедиции. А с другой стороны, каждый второй дом с двумя этажами прислонялся к скале и почти полностью повторял архитектуру предыдущего.
«Раз продавец не стал уточнять детали, значит, в нужном мне здании есть какие-то очевидные местным жителей особенности. Для них они очевидны, а для меня все дома одинаковые. Надо повнимательнее смотреть на эти долбанные дома», - подытожил плод своих размышлений Эдик.
Он и так таращился во все глаза, вызывая, наверное, нехорошие подозрения у подсматривающей из-за занавесок мужской части населения и любопытство у женской.
Эдик дошёл до второго крутого, ведущего вверх, поворота улицы влево, как в зеркале повторяющий уже пройденный правый поворот. Прилепленные к скале здания снова оказались справа от него.
«Хоть бы деревце какое росло. А то это солнце шпарит во всю мощь. Так недолго удар солнечный получить», - притормозив после преодоления утомительного подъёма и стряхнув пот со лба, ворчал он.
Эдик пожалел о том, что так легкомысленно отнёсся к собственной экипировке и готовился к командировке лишь морально, предвкушая в свободном, без жены и матери, полёте, ощутить и полёт души. Встреча с прекрасным было основным условие полёта, естественно подразумевая под этим самым прекрасным – встречу с красавицей незнакомкой. Сейчас все незнакомки воспринимались Эдиком как таинственные, желанные нимфы. Они бесспорно оценят мужские достоинства пылающего любовной истомой Эдика. Огорчало одно – прекрасные незнакомки никак не хотели повстречаться ему на раскалённой, пыльной улице посёлка. Не теряя надежды, Эдик медленно шёл по улице. Он уже не старался выхаживать бодрой походкой, дабы ненароком взглянувшие на улицу из-за тяжёлых занавесок дамы видели его - молодого, энергичного и очень симпатичного молодого человека. Солнце сделало своё чёрное дело, вместе с потом наполовину вышибло дух у бедолаги Эдика.
«Пожалуй, если ещё пару поворотов по улице пройти, то можно двинуть кони. Да что там пару! Один бы поворот осилить. Если выпить водички, то и силёнок прибавится, тогда можно подниматься по улице до самого последнего дома».
Он ещё раз оглядел окрестности просматриваемого пространство улицы, но ни колодца, ни колонки не обнаружил. Он раньше слышал мнение, что местные жители воду не пьют, лишь вино потребляют. Теперь он мог подтвердить сей парадоксальный факт. Сам факт повсеместного потребления вина он ещё не обнаружил, но источников воды нигде видно не было.
«Однако мыться они чем-то должны. Мужики могут, конечно, не мыться. А наличие вина в прохладных погребах на какое-то время может заменить воду для питья. Но женщины без воды вовсе не могут обходиться. Значит наличие источников воды в посёлке, или около него, вполне реально», - сложные логические измышления обнадёжили Эдика, на время поставив поиски нужного здания во вторую очередь.
Сейчас Эдик находился около выложенного из камня двухэтажного дома, прилепленного, словно гнездо ласточки к скале. В этом месте скала заворачивалась складкой, образуя прямой угол, закрывая здание с двух сторон. Складывалось впечатление, что строение является, созданное природой, обточенное дождями и ветром, обжитой людьми, частью скалы. Лишь деревянная лестница, расположенная снаружи, ведущая в единственную комнату второго этажа, да большая крепкая дверь из бука, говорили о рукотворном происхождении сооружения.
«Странный дом. Может, это он и есть? Надо постучать в дверь, спросить у хозяев про экспедицию. Если это не тот дом, то, по крайней мере, проясню обстановку», - решил Эдик.
Приняв решение, он направился к массивной двери. Он лишь успел приподнять руку, собираясь постучать, как дверь приоткрылась, выпуская кошку. Не обратив никакого внимания на незнакомца, кошка прошмыгнула мимо.
- Здравствуйте! Не скажите, здесь обосновалась экспедиция? – спросил Эдик в щель ещё не закрывшейся двери.
Дверь приоткрылась немного шире, и средних лет мужчина с колпаком на голове посмотрел на вопрошавшего. Он ответил не сразу, а лишь после внимательного изучения незнакомца.
- Здесь живёт начальник экспедиции. Остальные устроены по домам жителей посёлка. А столоваться приходят сюда, - объяснил мужчина в колпаке.
- Сейчас начальник экспедиции у себя? – спросил Эдик, почти наверняка зная ответ.
- Он вчера уехал к буровикам и ещё не возвращался.
- А сегодня он вернётся, не знаете? – продолжил расспросы Эдик.
- Этого не скажу. Обычно он вечером возвращается в посёлок. Но бывает, торчит на буровой несколько дней, если проходится какой-нибудь интересный пласт, - объяснил мужчина. – А вы по какому вопросу хотите увидеть его?
- Я из института приехал, чтобы бумаги подписать, - ответил Эдик.
- Значит вы не на один день приехали?
- Наверное, не на один. Хотел у вас спросить: где у вас в посёлке находится гостиница или что-нибудь наподобие? И попить у вас что-нибудь не найдётся? Жарко тут у вас, пить очень хочется, - Эдик забросал вопросами и просьбами незнакомца.
- Заходите в дом. Сейчас я вас напою. Вы что предпочитаете: горячий час или холодный квас?
- Лучше холодненького. От жаркого солнца сам того гляди закипишь, - ответил Эдик.
Мужчина, а за ним Эдик прошли по короткому коридору, оказавшись в большой комнате с четырьмя столами, покрытыми белыми скатертями.
- Подождите здесь, - велел мужчина и вышел в другую, ведущую из помещения дверь.
Отодвинув придвинутый к столу стул, Эдик уселся на него и с удовольствием вытянул уставшие ноги. В помещении было прохладно, очевидно, соседство с холодным камнем скалы и всего одно окно на улицу с раскалённым воздухом, создавало особый микроклимат. Почувствовав помимо жажды ещё и голод, Эдик решил поинтересоваться у незнакомца насчёт продовольственных магазинов или точек общепита. Однако мужчина долго не появлялся и Эдик решил, что о нём забыли.
«Интересные здесь люди, - думал Эдик, вспоминая, как на него посмотрел мужчина и как удивился продавец, обнаружив в своём магазине незнакомца. – Один на меня вылупился, словно на приведение и не мог произнести слово целую минуту, и другой тоже долго думал, прежде чем заговорить со мной. Хотелось бы знать, что они подумали? Или на всех приезжих здесь так смотрят? Кстати я ничего не спросил о бригаде бурильщиков. Если они живут в посёлке, то скоро приедут в посёлок со мены. Надо будет уточнить этот вопрос у мужика в поварском колпаке. Он, наверное, повар, раз напялил поварской колпак», - размышлял Эдик, предоставленный сам себе.
- Отведайте нашего кваска. Холодненький, только из погреба, - говорил мужчина, появившийся из потайной двери, ставя на стол графин и стакан.
Эдик, давно томимый жаждой, тут же воспользовался предложением мужчины, налил полный стакан и залпом выпил кисловатую, с хлебным привкусом, жидкость.
- Хорош квасок, ядрёный и холодный, - похвалил Эдик, собираясь этим настроить хозяина на откровенный разговор.
- Сами делаем. Хлебных корок после трапезы много остаётся. Не выбрасывать же добро.
«Значит из объедков квас. Поэтому и ядрёный», - подумалось Эдику.
Второй стакан он пить не стал, справедливо полагая, что после такого угощения может пронести. А в посёлке общественных туалетов вряд ли много. По крайней мере, до сего времени он не видел ни одного. От крамольных мыслей в животе Эдика сделалось нехорошо и дабы увести подозрение от неприятных предчувствий, спросил:
- Я прошел всю улицу от площади до вашего дома, но нигде не встретил ни колодца, ни колонки. Может быть, я ни туда смотрел?
- Под нами один камень и воды в нём нет. Все берут воду из горного ручья. Он на окраине посёлка течёт, с противоположной автобусной остановке стороны. В нём вода чистая и очень холодная. Ваши брали пробу воды. Когда сделали анализ, оказалось, что в ней очень мало микроэлементов, - прояснил обстановку мужчина.
- Кто не знает, где воду добыть в вашем посёлке запросто может умереть от жажды, - высказался Эдик и перевёл разговор на интересующую его тему, спросив:
- Вы не скажите, когда люди с буровой вахты приезжают?
- В восемь часов здесь все собираются. Я к восьми ужин готовлю. Кстати, можете придти на ужин.
- А где ещё в вашем посёлке можно поесть приезжему?
- Боюсь, что нигде. Конечно, если кто-нибудь из местных жителей пригласит вас на ужин, тогда другое дело. Все здесь обходятся своей домашней кухней, и потребности в общепите нет, - объяснил местные особенности жизни в посёлке мужчина.
- А магазин продуктовый в посёлке имеется?
- Магазина нет. Автолавка приезжает раз в неделю.
- Посёлок вроде немаленький. Даже книжный магазин есть. А продуктового нет. Это удивляет, - высказался Эдик, рассчитывая получить объяснения мужчины о столь странном парадоксе.
Но мужчина никак не прореагировал на замечание Эдика, лишь сказал:
- Вы квасок-то пейте, не стесняйтесь. У меня его много, если надо, я ещё налью.
- Спасибо, я вполне напился, - поблагодарил Эдик и тут же спросил о насущном. – У меня будет такой вопрос: в вашем посёлке я не обнаружил общественных туалетов и даже кустов, их заменяющих, то же не обнаружил. Хотелось бы узнать подробности об их местоположении и совершить в ближайший экскурсию.
- Ну, это просто. Пойдёмте, я вам покажу, - предложил мужчина и первым вышел в дверь, в которую они совсем недавно вместе с Эдиком вошли.
Не теряя времени, Эдик последовал за мужчиной. Миновав коридорчик прихожей, они вышли в другую дверь, ведущую на лестницу, соединяющую первый этаж со вторым.
«Интересно, куда он меня ведёт? Уж не на крышу ли? Хорош я буду на крыше с голой задницей. Весь посёлок надо мной потешаться будет», - шагая по деревянным ступеням лестницы следом за мужчиной, думал Эдик.
Не дойдя до верхней площадки, мужчина остановился.
- Вам сюда, - указывая рукой на ответвляющиеся в сторону от лестницы, поднимающиеся в гору, вырубленные в скале узенькие ступеньки, сказал мужчина.
- Я буду у себя внизу, - ничего не объясняя, мужчина пошёл вниз по лестнице, по которой только что оба поднимались.
«Интересно получается, чтобы попасть в сортир, нужно карабкаться в гору. Ладно, делать нечего, событие подпирает, придётся идти», - оценив степень неизбежного, решил Эдик.
Он продолжал держать чемодан в руке, в нерешительности притормозив у каменных, ведущих в заветное место, ступеней. Не выпуская из рук дорожный чемодан, он полагал, что именно эта негуманная для уставших рук мера даёт гарантию сохранности личных вещей.
«Тут чего доброго загремишь вниз из-за собственного чемоданчика и вместо выгребной ямы навалишь в собственные штаны. Однако надо идти. Обстоятельства подгоняют».
Покончив с сомнениями, Эдик смело шагнул на каменную ступеньку. Обогнув здание и подняв идущего до уровня крыши, ступеньки привели его в небольшой тупичок, закрытый с трёх сторон каменными стенами скалы и каменной стеной дома. Две выдолбленные в скале ямы, очевидно, предназначались для весьма насущных нужд человека. Эдик поставил на ступеньку чемодан и заглянул в ямы. В одной находились засохшие фекалии, и полчища мух нашли достойную своего вкуса трапезу. Другая яма была пуста. Лишь жёлтые, вонючие отложения на стенах ямы говорили о предназначении.
«В одну по-большому, в другую по-маленькому. Забавно здесь люди живут», - снимая штаны и пристраиваясь над ямой с фекалиями, подумал он.
Пока ему не хотелось по-большому, но отсутствие свободного доступа к столь необходимым порой помещениям для раздумий, вынудили совершать некоторые действия впрок. Поседев минут пять над ямой и изрядно претерпев от назойливых мух и так и не получив желаемого результата, Эдик встал и подтянул штаны.
«Нужно было принять ещё пару стаканов кваса, тогда дело пошло бы получше», - в поздний след понял он.
Подойдя ко второй яме, он с удовольствием добавил в неё свеженького. Закончив и с этим делом, он взял чемоданчик и пошёл к краю площадки, от которой начинались ведущие вниз ступеньки. Сверху ему казалось, что они идут почти по вертикальной стене и от одного взгляда на ступени становилось страшно.
«По такой лестнице загремишь вниз, костей не соберёшь. Почитай, десять, а то и больше метров вниз лететь. Хоть бы догадался кто-нибудь перила сделать».
От нехорошего предчувствия Эдик ощутил неприятный холодок в животе, что могло немного помочь в совершении не окоченного дела. Он вернулся к недавно покинутой выгребной яме и, спустив штаны, устроился над ней. На сей раз ему долго ждать не пришлось и, к радости мух, давно ожидающих чего-нибудь новенького, дело успешно завершилось. Устраиваясь на дело, Эдик упустил один немаловажный момент: он не запасся чем-нибудь пригодным для подтирания задницы.
«Даже газеты нет. Только несколько листочков договора. Не подтирать же им, действительно, жопу!» - озираясь по сторонам, надеясь найти если не клочок бумаги, то хотя бы пару зелёных листочков, размышлял Эдик.
Листочков нигде не было, поскольку ни кустов, ни деревьев не росло на гладких раскалённых камнях.
«Интересно, чем они жопу подтирают? Здесь даже использованных листочков бумаги нет. Может, они водой моют? Тогда фекалии с водой должны быть более влажными и вонючими. По логике они должны задницу мыть над второй ямой, куда сливают всё жидкое. А может, они задницу камнями вытирают? Вот и куча камней лежит».
У Эдика не было с собой бумаги, не было воды. Но вытереть зад камнем он тоже не решился. Приходилось ждать, пока высохнет само. Он десять минут провёл над ямой с оголённой задницей, подвергаясь атакам жадных до свеженького мух.
«В яме уже высохло и почти не воняет, - подтягивая штаны, стоя перед ямой, размышлял Эдик. – Значит вот почему сортир задрали на самую верхотуру, чтобы быстрей высыхало и воняло меньше. Опять же, и с первого и со второго этажа попасть в сортир можно без проблемы. Только как они эти ямы чистят? Ведь вниз по ступенькам не больно-то дерьмо потаскаешь».
Закончив размышления на острые темы, Эдик, нащупывая ногой каждую следующую ступеньку, осторожно полез вниз. Благополучно добравшись до деревянной лестницы, он спустился па первый этаж, намереваясь найти гостеприимного хозяина, предоставившего столько полезного для желудка Эдика. Он вошёл в дверь, миновал коридор и снова оказался в комнате с четырьмя покрытыми скатертями столами. Мужчина в колпаке, притащив из соседней комнаты разделочную доску, ловко шинковал овощи в салат. Единственное окно в комнате было приоткрыто, впуская в помещение струи горячего воздуха с запахом улицы. Эдик потянул носом, учуяв запах только что покинутого туалета.
«Похоже, здесь все извращенцы. Стоило мне навалить, так этот тут же стал дегустировать вонь. Продавец в книжном магазине, жлоб ещё тот. Ему бы мешки таскать, а не книжками торговать. И дама с мальчиком, который на ногу книгу примерял. Непонятно, к чему он это делал?» - размышлял о местных нравах Эдик.
Он, может быть, ещё что-нибудь подумал бы, но мужчина сказал:
- Замёрз. На моей кухне окон нет, одна вытяжка. Пока плиту не разожжёшь, холод от камня идёт, словно в леднике сидишь.
Выдержав небольшую паузу, позволяющую хозяину продолжить тему и не услышав продолжения, Эдик спросил:
- Где тут у вас можно руки помыть?
- Руки помыть? – прервав своё занятие и подняв на Эдика взгляд, который выражал удивление, будто здесь никто и никогда не мыл руки после этого, спросил мужчина. И тут же сам ответил на вопрос:
- В соседней комнате есть рукомойник. Пойдите вот в эту дверь, - мужчина кивнул, показывая в каком направлении нужно искать эту дверь.
Не выпуская из рук дорожный чемоданчик, Эдик проследовал в помещение с рукомойником. На одной из стен, над помойным ведром, действительно висел алюминиевый рукомойник. Ополоснув под рукомойником руки и не обнаружив признаков полотенца, прямо с мокрыми руками Эдик вернулся в комнату. Мужчина продолжал своё занятие по приготовлению салата. Он никак не прореагировав на возвращение Эдика.
- Вы говорили о горячем чае, когда я вернусь с вымытыми руками, - напомнил об обещании Эдик.
- Да, было такое дело. Но вы пожелали холодного кваса, а не горячий чай. Поэтому я чайник греть не стал. Если хотите чаю, придётся подождать, - огорчил мужчина.
Однако Эдик не желал ждать, объяснив своё нетерпение желанием пить и очень жарким местным климатом. О чём донёс мужчине следующими фразами:
- Неплохо было бы горяченького чая попить. Говорят, он здорово жажду утоляет. А холодный квас для жаркого климата немножко не то.
- Сейчас закончу с салатом, потом уж чайник поставлю на плиту. Но у меня только зелёный чай. При жаре он лучше утолению жажды способствует, но не каждый его жалует. Северяне больше тёмные сорта чая любят.
- Я сам как раз родом с юга. Я в Баку родился и вырос. Если хотите, я сам чайник поставлю, чтобы вас не беспокоить, - предложил помощь Эдик.
- Прежде чем чайник ставить на плиту, нужно печку разжечь, воды в чайник налить. Так что лучше уж я сам. Не беспокойтесь, я быстро с салатом управлюсь.
- У вас здесь газовой плиты или элёктрической нет? – услышав о необходимости разжигать печку, дабы приготовить себе еду, спросил Эдик.
- Для этого нужен газ и электричество. Наш посёлок на отшибе расположен. Так что эти проявления цивилизации нас обошли. Может, оно и к лучшему. Говорят, газ вреден для здоровья. Да и не безопасен он. А на электричестве дороговато будет готовить. Киловатт, он денег стоит и немалых. Так что при местных особенностях лучше на печке: получается и быстро и дёшево, - объяснил реалии местной жизни мужчина.
- Печка сама по себе гореть не будет. Для неё дрова нужны. Как я заметил, с деревьями у вас напряжёнка, - Эдик высказал свои сомнения в целесообразности дровяной печки для ведения домашнего хозяйства.
- Мы дровами не топим. Здесь дров днём с огнём не найдёшь. У меня самовар есть, подарок от ваших институтских. Вот для него точно чурочки нужны. Поэтому стоит он у меня без дела. А печку мы козяками топим, - мужчина не без удовольствия рассказывал Эдику о нехитром своём хозяйстве, ведь ему целыми днями приходилось торчать у плиты. Соскучился он по живому разговору и сейчас пользовался представившейся возможностью.
Эдик не стал спрашивать, что такое козяки. Тем более слово было знакомое, он когда-то его уже слышал и, наверное, тогда знал смысл. Сейчас он просто его забыл. Чтобы не стоять столбом перед мужчиной, Эдик сел на стул, собираясь здесь дождаться обещанного чая.
- Я так понимаю, вам нужно устроиться на квартиру, чтобы несколько дней пробыть в посёлке? - высказал предположение мужчина, продолжая резать овощи.
- Да, я предполагаю заняться поиском жилья. Чаю попью, и сразу пойду искать, - подтвердил догадку Эдик.
- Вы можете не искать жильё. На втором этаже есть свободная комната. Если захотите, она ваша, - мужчина обрадовал Эдика хорошим известием.
- Сколько это будет стоить? – поинтересовался Эдик.
- Нисколько. Она арендована экспедицией для таких вот случаев и оплачена. Вот ключ. Пока я занимаюсь салатом, сходите, посмотрите комнату и, если понравится, заселяйтесь.
Мужчина вытащил из кармана ключ и положил на стол перед собой. Эдик возражать не стал, взяв ключ, отправился смотреть комнату. Поднявшись по лестнице, он отпер дверь комнаты второго этажа. Эдик вошёл в неширокое помещение без окон, очевидно, выполняющее роль прихожей. Проём без двери вёл в другое помещение с одним оконцем. Посередине стояла двуспальная кровать с панцирной сеткой и шишечками на высоких спинках. Толстая перина, покрытая тёплым одеялом, заправленным в белоснежный пододеяльник, брюхатым бугром возлежала на одеяле. В изголовье возвышались нагромождённые одна на другую три подушки в накрахмаленных наволочках. На маленьком столике у кровати стоял таз, а в нём глиняный кувшин с водой. Свечка в бронзовом подсвечнике, расположившись рядом с тазом, напоминала об отсутствии электричества в доме. Эдику вдруг показалось, что он сбился с дороги, попав на два века раньше в гостиничный номер семнадцатого столетия. Поскольку выбора всё равно не предполагалось, Эдик довольствовался тем, что было, определив пока одно положительное качество жилья а, вернее, его близкое расположение к весьма необходимому иногда месту.
Эдик поставил чемоданчик у кровати и, зачерпнув ладошкой воду из кувшина, плеснул себе на лицо. Вода оказалась тёплой, но даже столь малой порции живительной влаги хватило, чтобы подстегнуть умственную деятельность и увидеть ещё одно преимущество предоставленного жилья: оно имело отдельный от остальных помещений вход. А наличие столовой, отделённой от верхней комнаты всего-то тридцатью ступеньками, поднимало престиж жилища до звёздной величины. Как определил сам Эдик, на трёхзвёздочный отель это вытягивало, но не более.
- А что! Вполне прилично, - воскликнул Эдик, рассматривая комнату.
По мнению Эдика, наличие отдельного входа и было самым главным преимуществом. При наличии такового, успех ночного любовного мероприятия казался вполне реален. Оставалась самая малость: повстречать даму, воспылавшую к Эдику страстью. Маленький посёлок и патриархальные нравы мужской части населения предполагал определённые трудности в достижении желаемого, что ещё сильнее зажигало и вдохновляло на подвиги страждущую любви мужскую душу.
«Некоторые дамы мною уже заинтересовались», - вспоминая мелькнувший за зашторенным окном женский силуэт и представляя прекрасный облик юной девы, не терял надежды Эдик.
Конечно, мелькнувший в окне женский силуэт, та воодушевившая Эдика незнакомка, могла на поверку оказаться совсем не юной и не прекрасной. Местная древняя старушка, увидев на улице незнакомца, полюбопытствовала, прильнув ненадолго к полупрозрачной занавеске окна.
Ещё раз окинув взглядом арендованные апартаменты и потрогав перину, убедившись в удивительной воздушности ложа, что очень ценилось в прошлое столетие, Эдик направился к выходу. Сам Эдик воздушную лёгкость перины не жаловал. Дело было в том, что пожелав возлежать на ложе вдвоём с дамой и опустившись на мягкую перину, можно было потерять даму и потеряться самому среди мягких складок перины. Однако ввиду отсутствия выбора, и этот вариант предлагаемого гостиничного интерьера мог привнести незабываемые моменты пикантности в интимные отношения с дамой, существенно пополнив коллекцию ощущений Эдика.
Вернувшись в комнату – столовую, Эдик не застал мужчину.
«Наверное, пошёл за козяками, чтобы печку разжечь», - подумал он, в нерешительности остановившись посередине комнаты.
Эдик ждал не более пяти минут, после чего сам предпринял попытку найти мужчину. Он подошёл к приоткрытой двери, ведущей на кухню и в проём увидел горящий очаг, а над огнём на крючке висел внушительных размеров чайник. Самого мужчины на кухне не было. Рядом с очагом стоял бак с топливом и Эдик подошёл к баку поближе, собираясь поинтересоваться, что находится в нём. Бак оказался заполнен сушённым дерьмом домашних животных, что приоткрыло тайну происхождения козяков. Эдику сразу расхотелось пить вскипячённый на дерьме чай. Ему казалось, что сама вода должна содержать эти самые горящие экскременты. Жители посёлка, по разумению Эдика, были весьма странными, и вполне возможно, что самым изысканным, подаваемым гостю чаем считался напиток, настоянный именно на дерьме животных. Вид самого очага вызывал у Эдика ассоциации чего-то знакомого, но сейчас забытого. Будто он, городской житель, и впрямь когда-то сам разжигал и топил кизяками подобный очаг, обогревая жилище, готовя на нём пищу или, прямо как сейчас, подогревая в огромном чайнике чай. А может, он видел этот очаг в иллюстрациях какой-нибудь детской книжки, например, о похождениях весёлого деревянного человечка – Пинокио, в русской версии книги именуемого Буратино. А сам очаг находился в коморке папы Карло в виде рисунка, на котором красные языки пламени лизали днище закопчённого котелка. Когда маленький Эдик смотрел на иллюстрацию книги, казалось, что красные языки пламени согревают тебя, а сам котелок, побулькивая, источает запах похлёбки, вызывающий у голодного ребёнка приступ слюноотделения от предвкушения предстоящей трапезы.
Распрощавшись с минутным наваждением и реальным очагом, Эдик вернулся в комнату-столовую. Он сделал это как раз вовремя. Буквально через мгновение, громыхая при соприкосновении с камнем металлическими колёсами одноосной тележки, на которой стоял молочный бидон, в комнату вошёл мужчина-повар.
- Вода кончилась. Пришлось на ручей за водой ходить, - объяснил он причину своего отсутствия.
Протащив телегу через столовую, он скрылся за дверьми, ведущими на кухню.
«Надо бы мне сходить на этот самый ручей, тогда бы знал, где он находится. При здешней жаре, информация о воде, где можно попить и освежится, совсем не лишняя», - размышлял о насущном Эдик.
- Чайник уже закипел, сейчас чайку попьём, - обрадовал мужчина, вернувшись в столовую.
Он достал две большие кружки из шкафчика, стоящего в углу и, присовокупив к ним большой глиняный заварочный чайник, поставил всё на стол. Закончив с сервировкой, мужчина отправился за чайником на кухню.
«Не нравится мне такой приём. Можно подумать, что он принял меня за большого начальника или любимого и уважаемого близкого родственника. Я точно знаю: ни тем, ни другим я не являюсь. Интересно, что будет, когда он узнает, что это именно так?»
Возможно, Эдик ошибался в оценке ситуации, и виной всему стало местное гостеприимство. А раз так, его страх разоблачения был напрасным. Хотя, как знать, всё могло иметь другую причину. Как продолжатель старых традиций трактирщиков, мужчина старался услужить потенциальному постояльцу, надеясь получить отклик благодарности в его душе, облегчив тем карманы постояльца и пополнив свои собственные.
Ввиду скудности бюджета командировочного, попросту говоря, из-за весьма малого количества денег в карманах Эдика, этот вариант, объясняющий причину радушного приёма трактирщика, являлся ещё менее реальным.
- Вот и чайничек подоспел. Сейчас заварим и извольте кушать, - в традициях опытных официантов, в старину на Руси называемых половыми, причитал мужчина.
Он говорил с такой интонацией, будто разговаривал сам с собой. Или извинялся перед горячей водой за то, что она будет выпита, и перед заваркой в том, что та перейдёт в новое качество, передав аромат и бодрящую свежесть горячей воде. Плеснув кипятка в заварной чайник, он подождал полминуты. Выплеснув содержимое в открытое окно, достал из шкафчика глиняный кувшинчик с глиняной крышкой, украшенной ручкой в виде кошачьего уха. Открыв крышку, подцепил ложкой заварку и насыпал в заварной чайник. На мгновение задержавшись, словно высчитывая нужное количество, он добавил туда же одну за другой ещё две ложки заварки. Покончив с этим, он закрыл крышку кувшинчика и поставил последний обратно в шкафчик. Только после этого, облачив в прихватку металлическую ручку чайника с кипятком, заполнил на две третьих заварной чайник. Мужчина скинул с плеча принесённое из кухни махровое полотенце, накрыл им заварной чайник. Впялив на него глаза, он замер, словно молился какому-то «чайному» Богу.
«На кувшине с заваркой нарисован кошачий глаз. И на полотенце вышит кошачий глаз. Уж не сектант ли это какой? Напоит меня отравой, принеся в жертву своему Божеству.
Не поэтому ли он такой вежливый сейчас? Кстати, кошка выбежала из дома, когда я подходил к входной двери. Интересное дело получается. Теперь и не знаю, что и делать. Почему-то женщины в доме не видно. Неужели у него жены нет, только кошка? Выходит, точно к сектанту попал», - размышлял Эдик.
Так прошло пять минут. Потом мужчина скинул с заварного чайника полотенце и разлил чай по чашкам, заполнив их на две трети. Эдик уже собирался поблагодарить мужчину за угощение. Но не тут-то было. Открыв крышку заварного чайника, мужчина перелил из чашек в чайник только что налитый чай. Он поставил на место крышку заварного чайника и снова накрыл его полотенцем.
- Чтобы чай получился душистым, нужно его поженить, - объяснил он, всё так же безотрывно глядя на чайник.
«Первый раз слышу о свадьбе для чая. Теперь уж без сомнений, что попал я к сектанту, да ещё извращенцу. Скорей бы уже начальник партии в посёлок вернулся. Подпишу у него бумаги и завтра домой», - размышлял Эдик, сразу охладев к намеренью познать в посёлке большую и чистую любовь.
- Ну вот, всё готово. Прошу откушать чайку, - сообщил мужчина и разлил из заварного чайника чай по чашкам.
Он не стал разбавлять заварку кипятком, лишь только ей одной заполнив чашки.
- Не знаю как у вас, а у нас любят покрепче, - объяснил он свои действия.
«И погорячей», - смотря на поднимающийся над чашками пар, не озвучивая, добавил Эдик.
- Я тоже люблю покрепче, - в тему поддакнул он.
- Вам к чаю сахар, хлеб, сушки нужны? – спросил мужчина, тут же выразив своё пристрастие в вопросах чаепития. – Я сам пью безо всего, только один горячий чай. Он не любит смешения с чем-либо. Чай - напиток особый и готовить его надо по-особому: когда готовишь, думать надо о чём-нибудь хорошем. Чай всё это в себя вбирает и потом тебе же отдаёт, - мужчина объяснил странное с точки зрения непосвященного поведение.
Мужчина уселся за стол. Эдик уселся за тот же стол напротив. Они молча, дабы не нарушать ритуал, пили чай.
Горячая жидкость, переместившись в желудок, тут же появилась под рубашкой, нисколько не облегчая участь страдающего от жары Эдика.
- Ещё по одной? - спросил мужчина, закончив с первой чашкой.
Эдику вполне хватило одной чашки чая. Лишь для поддержания компании он согласился:
- Да, пожалуй. Неплохо будет ещё по одной выпить.
Мужчина налил ещё по одной чашке чая и чаепитие продолжилось.
- Спасибо! Очень вкусный, душистый чай, - осилив вторую чашку, поблагодарил Эдик, намекая тем на окончание процедуры, по крайней мере со своей стороны.
- Полчайника осталось. Вы не стесняйтесь, пейте, - сообщил мужчина приятную, как он сам, очевидно, думал, новость.
- Спасибо за предложение. Но я уже напился. Целый литр, почитай, принял, - отказался Эдик.
- Чашки по триста граммов всего. А насчёт чая вы зря отказываетесь. Очень он в мужских делах способствует.
«Было бы с кем. Тогда и способности сами себя проявят», - подумал Эдик.
- Очень он меня с непривычки в пот вгоняет. Я, пожалуй, повременю с чаепитием. А пока есть время, схожу по посёлку погуляю. По большому счёту я здесь ничего не видел, - сообщил Эдик о своём решении.
Честно говоря, шляться по жаре Эдику не хотелось. Ему хотелось побыстрей покинуть странный дом и его странного хозяина.
- В конце посёлка открывается очень живописный вид, - начал рассказывать о посёлке мужчина. – И ручей там течёт с холодной горной водой. Очень та вода полезная для здоровья. Там есть одно место – пошире и поглубже основного русла. Там местная ребятня в жаркие дни в воде бултыхается. И взрослые, иногда, когда стемнеет и никто увидеть не может, тоже купаются там.
- А днём взрослые почему не купаются? – спросил Эдик, который при упоминании о холодных водных струях и даже наличии небольшой купальни, ощутил непреодолимое желание окунуться.
Рубашка, прилипающая к покрытому потом телу и желание освежить кожу, относило поход к горному источнику в разряд необходимого.
- Появляться с непокрытым телом там, где тебя могут увидеть посторонние, очень неприлично. Ночью другое дело. Если рядом никого нет, можно и ополоснуться, - разъяснил местные нравы мужчина.
- У вас посёлок немаленький, жителей много. Как же вы умудряетесь все в одном месте помыться, да ещё никого не встретить? – выказал своё недоверие Эдик.
- Я имею в виду женщин и мужчин. Они могут встречаться у источника только одетыми. А когда женщины купаются, мужчинам там не место, - объяснил мужчина.
- Пацаны, наверное, всё равно подсматривают. Да и женщины за мужчинами тоже секут. Сам сколько раз такое наблюдал, - Эдик не поленился вылить ложку дёгтя в приготовленное для доверчивых слушателей блюдо.
- У нас дети допоздна не гуляют. Дома, как стемнеет на улице, сидят, - глядя в пол, опроверг доводы Эдика мужчина.
«Ой, ли!? Сам, как видно, дома не сидел, когда в пацанах бегал. Вон, глазки-то притупил. Стыдно, небось, за проделки в детские и отроческие годы», - подумал Эдик, а вслух произнёс:
- Ладно, я всё о вашем посёлке понял. Спасибо за чай, за консультацию о местных достопримечательностях. Пойду, пройдусь по вашему посёлку. Когда ещё придётся снова здесь оказаться.
Эдик встал из-за стола и вышел в дверь, ведущую на улицу.
Остановившись посередине улицы, он замер на мгновение, прикидывая, в какую сторону следует направиться для изучения местных достопримечательностей. По его собственному разумению, смотреть-то в общем было нечего. Прилепленные к каменному склону двух и одноэтажные строения походили одно на другое, словно близнецы. Решив посмотреть часть посёлка, где ещё не был, он направился вверх по улице. Никаких особенных достопримечательностей Эдик увидеть не рассчитывал. Ему не хотелось оставаться в странном доме, где на домашних вещах был нарисован кошачий глаз. А сам хозяин жил один, без жены, и молился, заваривая чай.
«А может, у него есть жена? Просто она вышла куда-нибудь или уехала в гости к родственникам. Тогда сей факт объясняет отсутствие в доме женщины. А я то было подумал…» - размышлял Эдик о странном доме и непростом его хозяине.
Прошагав до поворота, Эдик поднялся на следующий ярус посёлка. И здесь его ждало то же самое. Зато следующий поворот дороги вывел его на небольшое плато. Маленький, быстрый ручей рассекал его на две части, проточив в холодных скалах расщелину в добрых полтора десятка метров. Добравшись до края, Эдик взглянул вниз.
«Ни ступенек, ни спуска пологого. Как они вниз за водой лазают?» - озадачился Эдик и тут же получил подсказку.
Метрах в пятидесяти от него вверх по течению из расщелины вылез пацан. Эдик направил свои стопы в ту же сторону, намереваясь найти ответ на свои вопросы. Действительно, несколько упавших сверху камней перегородили русло небольшой плотиной, образовав более глубокое место. К удивлению Эдика, никаких ступенек на стене не обнаруживалось. Лишь выемки и выступающие камни на почти отвесном склоне говорили о наличии «козьей тропы». Внизу и вовсе не было никакого берега, лишь несколько валунов возвышались из воды. Освежиться в холодных водах горного ручья Эдику сразу расхотелось.
«Наверное, вода в нём просто ледяная. После жары я могу запросто простудиться. А болеть мне никак нельзя, - уговаривал себя Эдик. – Интересно, где они воду берут? Не могут же они с вёдрами и баками лазить по почти вертикальной стене?»
А раз так, у него появилась надежда найти более подходящий для подхода к воде спуск. Направившись вдоль русла, он намеревался найти таковой. Удалившись от спуска шагов на двести и так и ничего не обнаружив, Эдик вернулся назад. Не могли же жители ходить за водой столь далеко от посёлка! Значит спуск к воде был единственный и он его уже прошёл.
«По такому спуску загремишь, костей не соберёшь», - снова остановившись над ступеньками, ведущими к воде, подумал Эдик.
Он долго бы ещё размышлял, скрывая тем простой страх высоты. Но голос, раздавшийся почти над ухом:
- Уважаемый, разреши пройти! - заставил вздрогнуть.
Эдик шагнул в сторону и высокий стройный мужчина с проседью в чёрной шевелюре, не задерживаясь у обрыва, словно горный козёл, быстро спустился к воде. Он скинул с плеча коромысло и зачерпнул сначала одним ведром, потом другим. Водрузив коромысло на плечо, мужчина так же быстро забрался наверх. Не обращая внимания на незнакомца, мужчина прошёл к началу улицы.
«Ловко у него получается. Даже руками не придерживался, мухой наверх взлетел, да ещё с полными вёдрами», - отметил себе Эдик.
Воодушевившись примером мужчины с вёдрами, Эдик снова посмотрел вниз. Но и сейчас спуск не показался ему легче и безопаснее.
«Что-то уже не охота плескаться в ледяной водичке, да и солнце стало не так сильно припекать. После тёплого воздуха недолго и простудиться», - нашёл приемлемый выход из создавшегося положения Эдик.
Он вытер платком шею, вспотевшую от ласк назойливых лучей солнца и, последний раз взглянув на прохладные воды горного ручья, отправился в обратную дорогу. Солнце сегодня изрядно достало и ему захотелось побыстрей оказаться в прохладной комнате каменного дома.
«Там же, в моей комнате, стоит кувшин с водой. Вот где надо было освежиться, а не тащиться чёрте куда под палящими лучами солнца», - быстро шагая по улице, укорял он себя.
Обратный путь, ведущий сверху вниз, да ещё к вполне конкретной цели, занял много меньше времени. И скоро, войдя в незапертую входную дверь, Эдик поднимался по лестнице в отведённые ему апартаменты. Забравшись на последнюю ступеньку крутой лестницы, он открыл дверь в свою комнату, шагнув в прохладу, контрастирующего с жаркой улицей, помещения.
«Фу, наконец-то!» - подумал он, закрывая дверь, отсекая тем путь надоевшему жгучему зною и защищая желанную, ласковую прохладу.
В маленькой прихожей он задерживаться не стал, сразу направился во вторую комнату с кувшином с водой и мягким перинам широкой кровати.
Развалившись, словно барыня, на перине лежала кошка. Он уже видел её, когда заходил в дом. Она из открытой хозяином двери выходила погулять на улицу, очевидно, намереваясь справить свои кошачьи нужды. Получалось, они заочно были знакомы. Оставалось лишь найти некое лицо, которое представило бы Эдика и кошку друг другу. Несмотря на заочное знакомство, присутствие кошки, бесцеремонно лежащей на кровати, Эдика не обрадовало. Ведь он сам собирался прилечь после омовения.
Кошка, увидев Эдика, не проявила никакого беспокойства. Она лишь потянулась и сладко зевнула.
«Интересно, как она вошла сюда? Уж не хозяин ли впустил её? - направившись к кувшину с водой, подумал Эдик. – Она мне здесь совсем ни к чему. Развалилась, понимаешь, на моей кровати и в ус не дует».
Эдик налил в таз воды и ополоснул лицо и шею.
«Может, она сама уйдёт? Увидела меня умывающимся и поймёт, что я собираюсь пристроиться на постельку отдохнуть и сообразит что к чему».
Но кошка чувствовала себя здесь хозяйкой, и уходить не собиралась. Эдик посмотрел на кошку с укоризной во взгляде, надеясь на кошачью понятливость. Но кошка вовсе ничего не хотела понимать и даже глаза закрыла, показывая тем своё отношение к проблеме.
- Кыш! Брысь пошла! – адресовал кошке своё мнение Эдик.
Она открыла глаза и с удивлением взглянула на нахала, будто Эдик приставал не к кошке, а к незнакомой женщине. Эдик даже почувствовал некоторое угрызение совести. Однако быстро справившись с наваждением, зачерпнул ладошкой воду из таза и плеснул на кошку. Этого она снести не смогла. Она спрыгнула с постели и направилась в прихожую. Добравшись до двери, призывно мяукнула.
- Вот это другое дело! – воскликнул Эдик, одобряя выбор кошки.
Подойдя к двери, он выпустил кошку и, не откладывая в долгий ящик, вернулся в комнату, снял ботинки, рубашку и брюки, устроился на перине.
«Совсем даже неплохо. Я ожидал, что будет намного хуже», - определил он сам себе, провалившись в мягкую пухлость перины.
От долгой дороги до посёлка, от шляний по жаркой улице, от неприятных открытий, от переживаний и сомнений, Эдик почувствовал, как чертовски устал. Веки так и норовили сомкнуться сном. Только Эдик запросто сдаваться не собирался. Ему ещё предстояло обмозговать сложившуюся ситуацию, ведь неравен час, начальник может застрять на объекте на несколько дней. Значит Эдик тоже должен будет торчать в этом долбанном посёлке, потихоньку изнывая от жары и от скуки. Сейчас посёлок с весьма негостеприимными жителями казался ему крайне непривлекательным, а вероятность встретить женщину и назначить ей любовное свидание – ничтожной.
«Ещё этот странный хозяин с нарисованным кошачьим глазом на полотенце и ручке в виде кошачьего уха на крышке кувшинчика», - подумал Эдик о странном хозяине, у которого скорее всего не было жены, а водилась одна лишь кошка.
Эдик постарался больше не вспоминать неприятные моменты сегодняшнего дня. Лёжа на мягкой перине, он вспоминал лихие денёчки прошедших лет, когда вот так же, как сейчас возлежал на кровати с панцирной сеткой и тощим матрасом в чужой комнате студенческого общежития.
В тот год он женился на привлекательной сокурснице и переехал жить в квартиру, где та проживала вместе с матерью. Мать изначально была против свадьбы с нищим студентом. Но начавший свой жизненный путь внук, правда, пока только в утробе матери, являлся достаточным, всё увеличивающимся аргументом, дабы пойти на вынужденную меру – регистрацию проявивших себя отношений. Через два месяца окончательно разругавшись с тёщей, Эдик покинул её трёхкомнатную квартиру. Он не стал возвращаться в двухкомнатную родительскую хрущёвку, где проживали отец, мать и его младший брат, решив обосноваться, хотя бы временно, в общежитии у приятеля. Туда он и направил свои стопы, напоследок сильно хлопнув в отместку дверью тёщиной квартиры.
- Здорово, старик! – приветствовал он приятеля, когда на стук Эдика в дверь комнаты общежития, голова его появилась в образовавшуюся между дверным косяком и дверью щель.
- Ко мне подружка на недельку приехала. Сейчас занят очень. Завтра на занятиях поговорим, - поделился приятель новостью и ухмыльнулся, намекая тем на характер своего занятия с подружкой.
Сообщив столь неприятную для Эдика весть, означающую бесплотность надежд обрести здесь кров, голова приятеля исчезла за закрывшейся дверью. Эдик в нерешительности застрял перед дверью, соображая, куда ещё можно податься. Дверь больше не открывалась, и Эдик поплёлся в конец коридора, сиротливо пристроившись у окна. Час стояний никаких мыслей в голове не добавил, оставив лишь одну извечную:
«Что же делать?»
- Не мириться же, в самом деле, с тёщей! – задал сам себе вопрос Эдик и уже собирался сам же на него ответить, как услышал рядом знакомый голос:
- С кем это ты тут разговариваешь?
Надя, сокурсница Эдика, направляясь в женский туалет, дверь которого находилась совсем рядом от того места, где стоял Эдик, услышала и непременула спросить.
- Да вот, пришёл к товарищу, а он занят.
- Это Гришка что ли? К нему подружка с родины приехала. Теперь он раньше чем через неделю не появится, - сообщила она то, что знала. - А ты что, собирался с ним пивка попить?
- Нет, не пивка. Так, повидаться надо было.
- К нему просто так не приходят. Приходят или выпить или переночевать. Не зря ведь в комнате лишняя кровать стоит. А чаще всего к нему приходят выпить и переночевать.
Если ты не собирался выпить, значит хотел переночевать, - подвела логическую черту хитрая Надя.
- Ну и что с того, если хотел попроситься переночевать?
- А как же жена молодая? Неужели поругались?
- С женой я не ругался. Если бы не тёща, всё у нас было бы нормально.
- С тёщей надо ладить. Тёщи борщом вкусным любимых зятьёв потчуют, - сообщила Надя, будто сама уже успела в тёщах побывать.
- Чего ко мне пристала! Иди, писай. И так без твоих расспросов на душе погано. Не знаешь чего и делать. Видно, придётся мне сегодня здесь, у окошка, заночевать.
- Или к родителям поехать в гости, обрадовать их, - предложила вариант Надя и, более не задерживаясь, проследовала в туалет.
«Вот бабы! В каждой бочке затычкой примерятся норовят. И эта туда же, припёрло, того гляди в штаны наложит, а языком со мной всё равно зацепилась. Да, из такой задницы навалит славно. Гришка тут всех попробовал. Говорил, что у неё мандюшка, как у телушки. Такому специалисту грех не поверить. Этот толк в бабах знает», - продолжая стоять у окна, размышлял Эдик.
Надя, а именно о ней он сейчас думал, была женщиной дородной, деревенской, с большим бюстом, большим задом и туловищем без талии. Наверное, в деревне такие женщины ценились за выносливость и силу. Но у городских парней, избалованных изобилием субтильных девиц, они успехом не пользовались. Надя не сразу после школы поступила в университет. После нескольких лет работы в колхозе была отправлена на гуманитарный факультет, дабы по окончанию его вернуться в родную деревню учителем.
В комнате общежития, где она жила, стояло четыре койки. И все они были заняты такими же великовозрастными, по сравнению с прочим студенческим молодняком, присланными из деревень, дамами.
Минут пять Надя пробыла в туалете и по доносившемуся звуку пульсирующей в трубах воды, изрядно постаралась отмыть все нужные, немного загрязнившиеся места.
- Всё стоишь!? – появившись из дверей женского туалета, дабы иметь повод продолжить беседу, спросила она об очевидном.
- Как видишь, стою. Со стульями у вас проблемы ввиду их полного отсутствия в коридоре.
- И с койками тоже, хотя, если подумать, одну койку найти можно, - намекнула она.
Надя была старше Эдика года на три, а полновесные женские формы увеличивали зримый глазом возраст ещё на добрый пяток лет. У Эдика никаких тайных желаний дама не вызывала: не то у него было состояние души, а возраст и внешний вид женщины вовсе не привлекали. Более зрелый мужчина наверняка простил бы ей деревенскую неуклюжую дородность за толстый, обещающий много приятного в ночных баталиях, женский зад. Ведь, как известно, в среде настоящих русских мужчин, у женщины должно быть во всех местах много и несколько лишних сантиметров в объёмах толстой попы только добавляет шарма. Эдик, ввиду своей неопытности, сего факта ещё не понял. Глядя на объёмные формы откровенно предлагающей себя женщины, он испытывал некоторые сомнения, но заложенная в каждом мужчине интуиция, подсказывала – это может быть вкусно.
- Ладно, идём к нам. Не стоять же тебе здесь всю ночь! – предложила Надя и, проявив инициативу, сразу отменила всякую недосказанность.
Да, она предлагала себя, свою комнату, свою койку. Но свободная женщина, тем более студентка университета, вправе получать не только теоретические, но и практические знания в разных областях интересов человека. Повернувшись, она пошла по коридору к своей комнате. Эдик послушно плёлся сзади, посчитав вариант провести ночь с толстой Надей в кровати лучшим, нежели стоять одному в коридоре. Когда Надя и Эдик вошли в комнату, там находились ещё две девицы. Одна, сидя на стуле за обшарпанным столом, обрабатывала лосьоном угри на лице, рассматривая себя в стоящем на столе зеркале. Другая, сидя на кровати, что-то штопала. Четвёртой в комнате не было, и Эдик подумал о свободной кровати. Но Надя пресекла всякие недомолвки. Подойдя к своей кровати, она скинула с себя халатик, оставшись совсем без ничего. Её дородные формы в деревенской своей наготе выглядели ещё более внушительными. Забравшись под одеяло, она позвала:
- Иди ко мне.
Эдик с чувством неловкости посмотрел на двух других, присутствующих в комнате, дам. Они даже ухом не повели. Видно, простата нравов студенческого общежития, требовала соответствующего этикета поведения: делай своё дело и не обращай внимания на соседа.
Эдик, быстро раздевшись до трусов, бросив одежду прямо на пол, шмыгнул к Наде под одеяло. Ему было стыдно присутствующих дам, однако их самих столь пикантная ситуация нисколько не смущала.
«Хоть бы свет выключили», - подумал Эдик, лишь наполовину туловища пристроившись на панцирной сетке.
Надю наличие яркого света нисколько не смущало. Она переправила Эдика с панцирной сетки на себя и тут же сняла с него трусы. От прикосновения тёплого женского живота у Эдика похорошело на душе и маленький озорник, почувствовав предполагаемое угощение, встал в полный рост. Надя, ожидавшая чего-нибудь наподобие, задрала ноги, уместив обоих – Эдика и озорника, между двумя объёмными дланями.
«Как лафет у пушки, даже не шелохнётся», - охаживая Надю, думал Эдик.
От воспоминаний о проделках в студенческие годы Эдик чувствовал приятную теплоту в причинном месте. Это ещё дольше удерживало в голове воспоминание, привнося в полёт эротических фантазий струю чувственного реализма. Даже его маленький озорник под приятной волной пикантных воспоминаний начал поднимать голову. Нечто пошевелившееся, лежащее на этом самом причинном месте, у Эдика мгновенно вызвало страх не оставив и тени от охватившей неги. Эдик сел на перине, немного отодвинувшись от неизвестного, испугавшего объекта.
«Кошка, будь она неладна, И как она умудрилась войти? Я вроде дверь закрывал. Неужели сама дверь открыла? – разглядывая свернувшуюся клубочком кошку, думал Эдик. – Кошка эта себе на уме, вышла не куда-нибудь, а к причинному месту, будто я кот. Я дёрнулся в сторону, а ей хоть бы что, лежит, в ус не дует».
Эдик взглянул на наручные часы. Стрелки показывали половину восьмого.
«Помнится, мужик обещал покормить меня в восемь. Надо умыться и идти вниз. Вдруг действительно покормит».
Эдик погладил кошку по маленькой головке, отчего она распрямилась и замурлыкала.
- А тебя, подруга, придётся попросить покинуть помещение. Иначе ты тут мне нахулиганишь.
Эдик переместился к краю кровати и, свесив ноги, потянулся. Кратковременный отдых и предвкушение ужина подняли настроение. Ополоснув лицо водой из кувшина, он привел свою внешность в порядок. По крайне мере так казалось ему самому. Проверить достоверность сего факта не представлялось возможным, в комнате не было ни одного зеркала.
«Сразу видно, что в доме женщины нет. А эта не в счёт», - в шутку подумал Эдик, взглянув на лежащую на кровати кошку.
Та, почувствовав на себе взгляд и будто прочитав мысли, отвернулась, обиделась, видно.
- Прошу извинить, если я вас чем-нибудь ненароком обидел. В вашем захолустье быстро
дичаешь, - уже вслух продолжил шутить Эдик.
Получалось, что он не один в комнате, а вместе с прекрасной дамой, именно той, которую хотел повстречать в этом захолустном посёлке. Кошка снова взглянула на Эдика, показывая тем, что извинение принято.
- Это не вы мне наполнили кувшин и вылили воду из тазика? – шутил Эдик.
Однако кошка, словно отвечая на вопрос, протяжно мяукнула, издав звук, напоминающий слово «да».
- Очень вам признателен за это. Приходите в гости в любое время, буду очень рад и если смогу, постараюсь быть полезным вашей милости.
Эдик имел в виду погладить по головке и почесать брюшко. Но кошка как-то по-особенному, Эдику показалось, по-женски взглянула своими глазами – щёлками на него. От чего Эдик ощутил неприятный холодок в груди. Кошка что-то поняла по-своему, по-кошачьи и скромно отвела глаза в сторону.
- Вот и ладненько, - произнёс он, не придавая значения этой фразе, просто ставя точку в шуточном общении с животным.
Однако кошка, будь у неё опыт и ум женщины, могла бы подумать, будто ей намекают на понимание её же тайных желаний и обещают их с усердием выполнять.
- А теперь пойдём-ка мы ужинать. Твой хозяин обещал меня накормить. И тебе, может быть, что-нибудь перепадёт, - громко сказал Эдик и направился к двери.
Кошка спрыгнула с кровати и, задрав хвост трубой, вперёд Эдика понеслась к двери. Видно, всё касаемо еды для неё было серьёзно. Шуры муры это одно, а поесть побольше и повкусней – это другое. Не зря мудрейшие из людей говорят: любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.
- Добрый вечер! Я надеюсь, сегодняшний ужин не отменяется? – войдя в комнату на первом этаже, спросил Эдик у мужчины. Мужчина заканчивал сервировать обеденный стол. Все остальные столы уже были подготовлены для приёма гостей. Лишь закончив, он ответил Эдику:
- Садитесь за любой стол. Похоже, вы сегодня будете единственным гостем. Никто из экспедиции к ужину не приехал.
- Действительно, тогда придётся ужинать нам двоим: мне и кошке. Ваша кошка была у меня в комнате, а сейчас со мной пришла сюда, - Эдик хотел пошутить, дабы разрядить обстановку.
Но мужчина шутку не воспринял. Он зыркнул на кошку, которая тёрлась о ноги Эдика, показывая своё сегодняшнее предпочтение.
- У нас сегодня блинчики с сыром и чай с сахаром. Ужин не богат разнообразием блюд, но зато питательный, - сообщив это, мужчина не двинулся с места, будто ждал, что Эдик откажется.
- Ну что ж, блинчики с сыром и чай с сахаром это очень хорошо, - одобрил меню Эдик, не конкретизируя, сколько блинчиков он хотел бы съесть.
Услышав ответ, мужчина удалился на кухню. Кошка, покинув ногу Эдика, пошла за мужчиной следом. Эдик уселся за стол, который стоял ближе к двери и стал ждать. Он давно хотел есть, и предвкушение появления на столе блинчиков с сыром ещё больше возбуждало аппетит. Однако мужчина долго не появлялся и Эдик стал прислушиваться к звукам на кухне, подозревая, что с блинчиками могла приключиться беда. Он втягивал воздух ноздрями, стараясь уловить из приоткрытой двери кухни запах горелого теста. Но вдыхаемый воздух ничего такого не выявил. Однако Эдику показалось, будто мужчина разговаривает с кем-то на кухне и, судя по голосу, этот кто-то был женщиной.
«Интересно, с кем это он разговаривает? Может, там у него дама, а я тут отсвечиваю, мешаю свиданию? Любовь, любовью, а еду пока никто не отменял. Не уходить же, в самом деле, голодным», - прислушиваясь к голосам на кухне, размышлял Эдик.
Эдик не слышал слов, но интонация мужского голоса выдавала недовольство. Женский голос звенел словно колокольчик, выказывая игривый и незлобивый нрав её обладательницы.
«За что он её ругает? И, главное, зачем? С любовницами так не разговаривают. Их любят страстно и долго. С жёнами тоже опасно сильно ругаться, тем более на кухне. Можно получить раскалённой сковородкой по кумполу. Разве что со служанкой будет безопасно полаяться. Наверное, она блины и готовила, а он лишь их подаёт, дабы по местным обычаям, гость своими глазками бесстыжими не смущал скромную женскую душу. Или, наоборот, не соблазнил страждущую приключений женщину, пообещав страстную любовь и золотой перстень в придачу», - размышлял Эдик.
Из двери кухни вышел мужчина с подносом в руках, на котором стояли две тарелки, одна с наваленными горкой блинами, другая пустая и глиняный чайник в компании глиняной пиалы. Мужчина поставил поднос на стол и расставил принесённое перед Эдиком.
Стол был уже сервирован на четырёх человек и Эдик спросил мужчину:
- А вы сами ужинать не будете?
- Я так поздно не ужинаю, - ответил он Эдику и, ничего не добавив к сказанному, снова удалился на кухню.
«И этот на меня за что-то злится. Может, мне надо кинуть червонец на чай? В то же время кинешь, а он обидится», - думал Эдик, глядя на скрывшую мужчину дверь.
У Эдика не имелось лишнего червонца, и проблема рассматривалась чисто теоретически.
Не откладывая в долгий ящик, Эдик приступил к трапезе. Ему стоило торопиться, так как его собственный желудок от предвкушения угощения призывно заурчал.
«Блины выглядят аппетитно. И есть удобно скатанное трубочкой тесто. Сыра только не чувствуешь. Или он забыл положить, или натёртый на тёрке сыр расплавился на горячем блине и впитался в тесто. Вкус однако сырный», - уплетая блины один за другим, думал Эдик.
Расправившись с половиной принесённых ему блинов, он налил чай в пиалу.
«Опять зелёный! Дался им этот зелёный чай. Я бы с большим удовольствием пива холодного выпил. А, видишь ли, чай у местных не только для утоления жажды. Мужик намекал, способствует, мол, зелёный чай в мужских делах. У него вон баба на кухне, судя по голосу, молодая. Он дома, ему это в самый раз. А я в командировке. Где я бабу для способствования найду? В этом долбанном посёлке не то что бабу, кошки не встретишь. Только в этом доме и видел одну», - развлекал себя размышлениями Эдик, продолжая поедание блинов и запивая их зелёным чаем.
Вскоре тарелка с блинами оказалось пустой.
«Однако я и поел! Пузо вон как раздулось, в штаны не влезает», - думал Эдик.
Он с большим удовольствием встал бы из-за стола, ослабив ремень на животе, но продолжал сидеть за столом, намереваясь дождаться хозяина и поблагодарить.
Прошло с десяток минут, как Эдик закончил трапезу, а хозяин всё не появлялся.
«Может, здесь непринято повару выходить к откушавшему клиенту? Тогда чего я жду?
А с другой стороны…» - Эдику не приходили в голову ещё какие-нибудь доводы.
Сейчас он почувствовал излишнее напряжение в области живота – ещё немного и его разорвёт. Однако любопытство заставляло терпеть даже в столь критической ситуации.
«А интересно, что там у него за женщина? Может, она тоже из кухни появится?»
Действительно, дверь, ведущая на кухню, приоткрылась, и в образовавшуюся щель вышла уже знакомая ему пушистая кошка. Она сразу направилась к Эдику и, не останавливаясь, принялась тереться о его ноги.
- Поздно вышла, киса. Я уже все блины съел, - сказал Эдик, думая, что кошка просит еду.
Но кошка не обратила никакого внимания на слова Эдика, продолжая ласки с ногами. Эдик нагнулся и погладил кошку по мохнатой головке. Кошка, помогая Эдику, боднула пару раз своей головой, и, привстав на задних лапах, передними оперлась на его колени. Эдик погладил кошку по мягкому животику, ощутив упругость набухлость сосцов. Кошка посмотрела суженными зрачками прямо в глаза Эдику.
- Хорошая ты киса. Только у меня всё равно нет ничего, - разочаровал кошку Эдик.
Кошка продолжала смотреть в глаза, очевидно, надеясь на продолжение ласк.
- Ладно, киса, отстань, мне некогда. Нужно в комнату идти отдыхать.
Эдик встал из-за стола и направился к двери. Кошка выбежала за ним следом. Перед самой лестницей она обогнала его и первой добежала до дверей комнаты.
- Ты хочешь ко мне в гости? - добравшись до комнаты, в шутку спросил Эдик.
Кошка мяукнула, будто и впрямь поняла то, что сказал Эдик, и дала на то своё одобрение, подтвердив вопрос Эдика лаконичным ответом на кошачьем языке.
- Желание дамы закон, прошу, - изрёк Эдик, открыв дверь комнаты и впуская кошку.
Миновав прихожую, кошка прошмыгнула в комнату.
«Наверное, опят на кровать залезла. На этот раз у неё ничего не получится. Я сам намереваюсь поспать на кроватке», - закрывая дверь, и запирая на ключ, думал Эдик.
Он вошёл в комнату и обомлел. На кровати, облокотившись на пышные подушки, полулежала красивая обнажённая женщина с зелёными глазами и пышной копной волос на голове. Но Эдик пристально всматривался совсем не в глаза женщины. По-турецки сложенные ноги открывали жадному мужскому взгляду такое, что вызывало прилив любовного озноба во всём теле. Под заросшим густыми волосами лобком, обрамлённое валиками женских губ зияло открытое женское лоно, соблазнительно маня первой розовой складочкой. Эдику до невозможности захотелось обладать этой прекрасной женщиной. Видно, крепкий зелёный чай подействовал как надо. Эдик в одно мгновение разделся и ринулся навстречу этому прекрасному, манящему телу.
- Я люблю тебя, я хочу тебя, - шептали тянувшиеся к женскому лицу мужские губы.
- Со мной нельзя. Я кошка, - нисколько не распалившись от близости готового любить, с восставшей плотью голого мужчины, ответила женщина, назвавшая себя кошкой.
Эдик протянул руку к мохнатому лобку и влажному манящему лону. Однако ощутил лишь прикосновение к мягкой кошачьей шкурке. Он протянул руку к розовому соску женской груди, но снова ощутил мягкую кошачью шкуру и несколько пупырышков кошачьих сосков.
- Ты кто? – огорошенный разным восприятием увиденного и воспринимаемого руками, спросил он женщину.
- Я женщина – кошка, - честно созналась она.
Эдик не ожидал услышать ничего подобного, и некоторое время безмолвно сидел на кровати в абсолютно голом виде. Стук в дверь и грубый мужской голос привёл его в чувство.
- Открывайте, я знаю, что она у вас. Открывайте немедленно, - требовал, судя по интонации, очень рассерженный мужчина.
Эдик вышел из оцепенения и начал лихорадочно одеваться. Ему показалось, что долбит в дверь, требуя немедленно открыть, хозяин этого дома.
«Накостыляет ни за что, да ещё из дома выгонит. А я с этой женщиной ничего не успел сделать, даже не поцеловал. Ко всему прочему она кошкой оказалась, - думал Эдик, застёгивая пуговицы на рубахе. – Хоть бы оделась бесстыдница или прикрылась чем-нибудь», - взглянув на продолжающую сидеть на кровати голую женщину – кошку, осудил Эдик.
Закончив одеваться, с нехорошим предчувствием, он пошёл открывать дверь. Как только он повернул ключ, дверь резко открылась, больно ударив по руке. Огромных размеров мужчина, сильно согнувшись, едва пролез в дверь.
- Где? – голосом похожим на рык тигра, спросил он.
- В комнате, - честно признался Эдик, думая, что он спрашивает о женщине – кошке.
Отстранив Эдика, мужчина прошёл в комнату.
Между тем незамеченная ни Эдиком, ни мужчиной кошка прошмыгнула в дверь и побежала вниз по лестнице.
- Где? – войдя в комнату, снова спросил он.
- Здесь была. Не знаю, куда и подевалась. Может, в шкафу? – недоумевая о причинах исчезновения женщины – кошки, предположил Эдик.
- Где? – еще раз спросил мужчина, бросив на Эдика свирепый взгляд, не найдя того, что искал.
«Сам бы хотел знать, куда она подевалась. Надо её срочно найти. Не то он меня прибьёт», - думал Эдик, лихорадочно соображая, куда она ещё могла деться.
Мужчина оглядел комнату и, ничего не обнаружив, снова повернулся к Эдику. На сей раз он ничего не спросил. Он шагнул к Эдику и, вдарив ладошкой тому по загривку, перевёл в бессознательное состояние. Схватив бесчувственное тело поперёк, он взвалил его на плечо. После чего, сильно пригибаясь, дабы не задеть притолоку, мужчина вышел на лестницу и прикрыл дверь.
Появление огромного незнакомца очень напугало Эдика. Поэтому он готов был, дыбы избавится от последнего, делать всё что прикажут. Эдик не сразу признал в нём продавца книжного магазина, но блеснувший жёлтым цветом золотой зуб освежил воспоминания. Как раз в тот момент, когда прозвучала оплеуха, он хотел напомнить гиганту об их знакомстве. Приступ страха, спасительное воспоминание и прервавшая и то и другое оплеуха, включили в отрешённом от реального мира сознании давнишние приятные воспоминания.
Пару часов он охаживал Надю, невзирая на неудобную, узкую койку студенческого общежития. Когда окончательно выдохся, он вылез из-под влажного от пота одеяла и шарил рукой по кровати в поисках трусов, Надя сказала:
- Сейчас девочки чайничек поставят, и мы вместе попьём чай с плюшками.
- Только сначала мне надо одеться, - ответил Эдик, не допуская даже возможности появления перед дамами собственной персоны в голом виде.
- Ты что же уже собираешься уходить? А говорил, будто тебе ночевать негде, - снова подала голос Надя.
- Да вроде уже наночевался, - ответил Эдик, понимая, что просто так поспать одному собранные в одной комнате коровы не дадут. – Трусы хотя бы я могу одеть?
- Делай, как знаешь. Но тут посторонних нет, все свои, - сказала дама с зеркалом.
Эдик решил ответить шуткой, поэтому сказал:
- Я могу сидеть обнажённым только в одном случае, если присутствующие здесь дамы тоже будут обнажены.
Одна из дам включила заранее налитый чайник. Надя встала с кровати и совершенно голая села за стол. Наконец Эдик нашёл трусы и облачился в них. Он с опаской посмотрел на смелых дам, не зная, на что решиться. Но пробудившееся чувство голода и вид молодых оголённых женских тел усадил его к столу.
- Ешь, не стесняйся. Мужчина должен хорошо питаться, - сказала дама, сидящая справа от него.
- Справа от тебя Лариса, а слева Катя. А Эдика, наверное, все присутствующие знают, - сидящая за столом напротив Надя представила Эдика.
«Вот девки дают! Ничего не боятся. А в институте встретишь и не подумаешь», - треская плюшки и запивая чаем, думал Эдик.
Он пил чай молча, не зная, что сказать. Очень уж непривычная для него возникла ситуация. Закончив с чаем и плюшками, дамы встали из-за стола.
- Время позднее, пора спать укладываться, - сказала Катя. – Ты не против, чтобы Эдик спал на моей кровати?
- Я нет, если он, конечно, сам не против, - ответила Надя.
Время приближалось к одиннадцати и, по разумению Эдика, укладываться в кроватку для студентов студенческого общежития было довольно рано.
«Вон как у баб! Время только к одиннадцати подходит, а они уже все баиньки укладываются. Мужики в общаге раньше двенадцати не ложатся, а некоторые до утра в преферанс дуются», - подумал Эдик.
На этом месте его раздумья были прерваны: Катя, взяв за руки Эдика, повела его на свою койку. Эдик снова оказался между ног, только другой дамы, где честно отработал два часа.
«Хоть поспать бы дали, паразитки! Кровать-то одна свободная стоит без толку», - подумал Эдик.
Не объясняя, что задумал, Эдик слез с дамы и перешёл на свободную кровать. Он залез под одеяло, и едва голова коснулась подушки, мгновенно заснул. Проснулся так же мгновенно от прикосновения чей-то руки.
- Эдик проснись. Скоро Настя придёт. А ты на её кровати спишь. Она очень обидится, если застанет тебя здесь. Пошли ко мне, - звучал сквозь сон женский голос.
В комнате было темно, и Эдик никак не мог вспомнить, где находится, и что от него хотят, а главное, кто эта приставучая голая женщина. Он лишь понял, что его просят освободить кровать. Делать это ему как раз очень не хотелось. Под шерстяным одеялом было тепло, а прохладный воздух комнаты совсем не воодушевлял на ночные бдения.
- Который сейчас час? – спросил Эдик, стараясь потянуть время и подольше понежиться в тёплой постели.
- Уже четыре утра, - ответила женщина, стаскивая с него одеяло.
Ему ничего не оставалось, как перебраться на нагретое женщиной место. Она первой легла на кровать на живот. Не задавая лишних вопросов, догадываясь, чего ждёт женщина, Эдик пристроился сзади.
«Довольно-таки удобно, - определил он для себя. – По крайней мере ангину я от неё не заработаю».
Он ещё не закончил начатое, когда в комнату вошла отсутствующая до того Настя.
- Кто у нас сегодня в гостях? - увидев в полутёмной комнате не спящий тендем, спросила она.
- Эдик у нас сегодня в гостях, - совладав с выдающим наслаждение дыханием, ответила Лариса.
- Ты будешь? – уточнила она планы у пришедшей подруги, касающиеся также и Эдика.
- Можно разочек перед сном. Я на первую пару не пойду. Немножко вздремну и пойду на вторую, - поделилась она планами с вопрошавшей.
- Мы скоро закончим, - обнадёжила Лариса подругу.
Это «скоро» продлилось на целых полчаса. Когда Эдик закончил с Ларисой, Настя, успевшая умыться, раздетая лёжа ждала на своей кровати.
«Фу, не могу больше, лучше застрелите», - покидая Ларисину кровать, подумал Эдик.
Он с видом обречённого доплёлся до Настенной кровати. Она тут же села и отправила Эдикина озорника себе в рот. Тот сначала испугался и съёжился, но скоро воспрянул духом.
Дама уложила Эдика на кровать, взгромоздившись сама сверху. Она сильными ритмичными движениями заправляла всё ещё торчащее мужское Эдикино достоинство в себя, проскакав таким макаром неутомимой наездницей целых сорок минут.
Проснувшиеся утром дамы включили свет, и только тогда насытившаяся любовью Настя завершила дело. Эдик тут же выпорхнул из-под неё, переместившись на освободившуюся рядом кровать. Он уже не стеснялся собственной наготы и трусы искать не стал.
- Я первую пару просплю. Начну учиться сразу со второй, - объяснил он свой поступок.
Эдик мгновенно заснул, не слыша, как три дамы собираются на учёбу в институт.
- Вставай, не то проспишь, - уже одетая, Настя теребила Эдика за плечо.
Вскочив с кровати, Эдик застеснялась своей наготы. В поисках трусов Эдик ринулся сначала к одной кровати, потом к другой.
- Одежда твоя вон, на стуле лежит. Одевайся быстрей, да пошли. Не то и на вторую пару опоздаем, - торопила Настя.
Эдик по-солдатски оделся и, взглянув на часы, понял, что Настя права, времени до второй пары лекций оставалось в обрез. Вылив из носика чайника на свою ладошку горячей воды, Эдик умылся.
- Пошли, я готов, - сообщил он даме.
До института они дошли вместе. Уже в здании они разошлись по разным аудиториям.
Весь день на лекции Эдик боролся со сном и голодом. Лишь в обеденный перерыв в студенческой столовой он отвёл душу, навернув полную тарелку первого и два второго.
После обеда он отправился в студенческий читальный зал, где успешно продремал до вечера. А вечером он снова пошёл в общежитие, развлекать тех же девиц. Второй день был похож не первый. Лишь на третий день после обеда он сказал себе:
«Всё пора, сдаваться», - имея в виду, что настало время возвращаться к жене и тёще.
- Давно бы так, - сквозь пелену отступающих воспоминаний услышал он незнакомый мужской голос. - Упрямство ещё никому ничего хорошего не приносило.
Эдик открыл глаза, опешив от столь разительных метаморфоз. Вместо комнаты с дородными девицами он находился в другом помещении. Справа и слева от него стояли станки, напоминающие пыточные, а прямо перед ним расположился огромного роста детина, закрывая перспективу. Столь внушительно вида мужик напугал Эдика. Он дёрнулся, намереваясь удалиться от нависающего сверху тела. Только сейчас он почувствовал неладное. Руки и ноги его, крепко перетянутые верёвками и привязанные к перекладинам, надёжно удерживали распятое на кресте тело. Оставалось лишь вбить в голову гвоздь и живая композиция на тему: распятия Христа, стала бы полной.
- Где я? - спросил Эдик, обращаясь к мужику.
- Ты в надёжном месте, отсюда не убежишь, - оскалив в улыбке зубы, один из которых блеснул золотом, ответил здоровяк.
«Так это же продавец из книжного магазина!» - вспомнив о своём посещении по приезду книжного магазина, Эдик вспомнил и продавца.
- Ну что вылупился на меня? Неужели не узнал? Вижу, что узнал, - гаденько улыбаясь, изрёк амбал.
- Конечно, узнал. Столь колоритную фигуру один раз увидишь, век не забудешь, - ответил Эдик, имея в виду недавнее посещение книжного магазина.
- Куда ты её спрятал? Лучше сам скажи, а то дядя сделает больно, - стращал амбал.
- Я же сразу сказал: она на кровати лежала. А куда потом девалась, ума не приложу.
- Может, ты скажешь, что она сама пришла? А потом, когда я появился, спряталась, чтобы не нашли.
- Да, она сама пришла и на кровать улеглась. А то, что её там не оказалось, так она, скорее всего, спряталась, - стоял на своём Эдик.
У амбала от злости морда красная стала, видно, очень обиделся на что-то. Эдик не понял, почему амбал обиделся, и поэтому повторил:
- Пришла она сама, улеглась на кровати, а потом спряталась или убежала.
Эдик говорил о женщине-кошке. О чём спрашивал амбал, прояснить пока не удалось. Вместо уточняющих вопросов он вдарил бедолагу Эдика огромным кулачищем под рёбра.
Дыхание Эдика спёрло, он закашлялся и не сразу смог вздохнуть.
- Где я с мальчиком могу расположиться? – женский голос отвлёк амбала от Эдика.
Он повернулся на голос, дав Эдику передышку и возможность рассмотреть женщину и мальчика. Вновь пришедшие оказались покупателями книжного магазина, которых в первый день приезда видел в магазине Эдик. Мальчик держал подмышкой книгу. Совпадений получалось слишком много, и Эдик понял, что всё это неспроста.
- Да, вот тут можете располагаться, - амбал показал на центр помещения. – Вы что сегодня будете делать?
- Мальчику испанский сапог. Мы всё принесли с собой, - ответила дама.
- А себе что хотите сделать? – продолжал задавать вопросы амбал.
- Сегодня я буду с мальчиком заниматься, - ответила дама и приказала мальчику: - Разувай правую ногу.
Мальчик послушно нагнулся, положил книгу на пол и, расшнуровав ботинок, снял его. Женщина присела на корточки и, приоткрыв книгу, предоставила возможность мальчику вставить ногу в образовавшуюся щель.
- Тебе удобно? – спросила она.
- Удобно, - чуть слышно ответил мальчик.
Он очень боялся испытания, ещё больше он боялся выказать страх. Эдик заметил, как лицо мальчика побледнело. Эдик ещё не понимал смысл приготовлений. Лишь когда женщина приспособила на обложках книги губки струбцины и начала крутить винт, сжимая книгу и ногу, Эдик понял смысл происходящего.
«Ребёнка-то зачем пытать? Ну, в угол бы поставили или сладкого не дали. А испанский сапог - это уж слишком», - думал Эдик, не понимая, чем руководствуются взрослые.
Между тем дама крутила и крутила ручку, сжимая струбцину. Казалось, нога мальчика превратилась в лепёшку и мелкие капельки пота, выступившие на его лбу, подтверждали предположение.
Закончив сжатие, дама встала и строго посмотрела на мальчика. Он виновато потупил взор. Наверное, любое, даже невольное проявление слабости порицалось в среде мазохистов.
Амбал, как и привязанный к кресту Эдик, с интересом наблюдал за происходящим. Этот факт, пожалуй, был единственным положительным моментом, поскольку временно позволял Эдику побыть зрителем, а не клиентом палача. Далее наблюдать стала ещё интересней. Одетая в кроткие шорты нога мальчика стала покрываться шерстью и больше походила на козлиную, нежели на человеческую. Эдик встряхнул головой, стараясь отогнать зрительную галлюцинацию. Но видение не менялось.
- Молодец. Из тебя выйдет толк, - похвалил амбал.
Женщина снова присела на корточки, собираясь раскрутить струбцину. Появившаяся из недр книги стопа действительно уплощилась. Сей факт объяснял, почему грубые ботинки сменили сандалии на ногах ребёнка, в которые ноги ребёнка были обуты с утра.
Мальчик обул правую ногу и разул левую. Вся процедура с книгой и струбциной повторилась. И снова нога мальчика, только уже левая, покрылась шерстью на время став по виду козлиной. Лишь по окончании процедуры она снова стала ногой человека.
Женщина и мальчик собрались уходить. Амбал снова повернулся к Эдику.
- Ну что, вспомнил? – задал он всё тот же вопрос и желваки на его скулах вздулись, а Эдика от нехороших предчувствий прошиб пот.
- Я же уже говорил: на кровати она лежала, - повторил ранее сказанное утверждение Эдик.
- Так куда же она девалась? Как я видел, в комнате кроме тебя никого не было. Выходит либо её украли, либо ноги у неё выросли, и она на них убежала.
- Вот и я говорю – убеждал он. - Испугалась твоего появления и убежала.
- Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, - обрадовал Эдика амбал.
Взяв огромный кованый гвоздь, он со всего маха всадил его в деревянную перекладину рядом с головой Эдика.
- Следующий будет вбит в твою упрямую башку, - пообещал амбал и для убедительности взял другой кованый гвоздь.
- Объясните, что вы хотели найти у меня в комнате? – вопрошал Эдик.
- Так, играем, значит, в непонятки. Сейчас я дырки в твоей башке пробью, и память освежу, - стращал амбал, всё еще не решаясь выполнить задуманное.
По всему выходило, его интересовал ни сам Эдик, а нечто последнему неизвестному, но всем очень нужное.
- Я же говорил, она лежала на кровати, а потом ушла. И больше никого в комнате не было, - Эдик постарался заговорить амбала и тем выиграть время.
Вместо ожидаемого прозрения и умиротворения, слова Эдика подействовали на амбала, как красная тряпка на быка.
- А-а-а! – взревел амбал, - ты у меня сейчас получишь.
Эдик от страха закрыл глаза, ожидая удара в лоб.
- Оставь его! Это не он, - совсем рядом раздался женский голос.
Эдик приоткрыл один глаз и увидел стоящую рядом с амбалом молодую женщину в пёстром летнем платье. Он открыл второй глаз и взглянул с интересом на вновь прибывшую. Она кого-то ему напоминала.
- Как не он!? А где же тогда он? – спросил амбал.
- Похоже, тот, кто нам нужен, ещё не приехал, - ответила молодая женщина.
- А с этим что делать? – задал резонный вопрос амбал и сердито взглянул на Эдика.
- Надо его отпустить. Он нам больше не нужен, - ответила женщина.
- Нет, отпускать его нельзя. Он слишком много знает.
Женщина взглянула на Эдика, ошпарив его едва теплящееся сознание, воспалённое ожиданием чего-то ужасного, блеском больших, словно кошачьих, зелёных глаз.
«Женщина-кошка, - догадался Эдик. – Она должна меня отпустить, ведь я ничего плохого не сделал. Наоборот, я даже там, в комнате, воспылал к ней страстью».
- Отпусти его. Через день он всё забудет, - велела она, - продолжая смотреть прямо в глаза Эдика, будто и вправду нашла нечто интересное в страждущей мужской душе.
- А зря. Я бы его отпускать не стал, будь моя воля.
Амбал не договорил, но и без этого стали понятны намерения, идущие от души большого, гнусного извращенца.
Бросив кованый гвоздь, амбал взял в руки огромный тесак. Эдик замер, ожидая самого ужасного. Но ничего такого не произошло, амбал ловко разрезал связывающие Эдика верёвки. Эдик срубленным деревом рухнул на пол. Лишь ударившись лбом о пол, он перешёл из полуобморочного в нормальное состояние.
- Я могу идти? – уточнил он, встав на ноги.
- Проваливай. Но если где-нибудь, кому-нибудь, я тебя из-под земли достану и перво-наперво отрублю язык, а потом уже всё остальное, что торчит.
- Я буду нем, как рыба, - обещал Эдик.
- Эх, убить бы тебя! Да жалко она не велела, - посетовал амбал.
Женщина-кошка вышла в дверь. Эдик, не став дожидаться повторного приглашения, пулей вылетел следом. На улице он увидел просто кошку, которая, перебежав улицу, скрылась под чужим забором. Эдик находился рядом с книжным магазином, из которого сейчас вышел не в переднюю, а в заднюю дверь.
Любовное приключение
«Ну и темнотища! Хоть бы пару фонарей на улице повесили. Деревня, одним словом, а никакой не посёлок. Хорошо ещё звёзды на небе, да луна немного подсвечивают», - стоя посредине улицы, не озвучивая, выговаривал Эдик.
Он не знал куда пойди, дабы в безопасности проспать ночь. Направление, которое приведёт его в недавно покинутую комнату, он выбрать не спешил. Ведь именно там его посетил амбал, притащивший без согласия самого Эдика в пыточную комнату. Вероятность его повторного появления Эдик не сводил к нулю. Это и заставляло в нерешительности топтаться на месте. С другой стороны, амбал мог передумать прямо сейчас и, выйдя из покинутого Эдиком помещения, которое находилось в несколько десятков шагов, вернуть его обратно и замучить до смерти.
«Интересно, что сейчас делает хозяин?» - подумал Эдик.
Этот вопрос действительно очень интересовал его. Женщина – кошка была ещё и женщиной хозяина и недавнее присутствие оной в комнате Эдика, лежащей голой на кровати, трудно будет объяснить. Эдик оказался в весьма щекотливой ситуации: стоять здесь с каждой минутой становилось всё опаснее, но и идти в свою комнату, где его мог ожидать рассерженный хозяин, было не лучшим вариантом.
Ничего не приходило в голову Эдика, и спасительный третий вариант не хотел обнадёживать смущённый ум. Тяжело вздохнув, с видом обречённого, Эдик пошёл по улице, ведущей к дому.
Пройдя один поворот улицы, он двигался уже ярусом выше, посматривая на тёмные крыши домов справа, которые он уже прошёл на предыдущем участке улицы. Слева располагались каменные строения жителей, смотрящие на улицу узкими, тёмными окнами.
«Все уже спят. В городе в это же время половина окон светилась бы. А тут деревня, будь она неладна. Да не просто деревня, а деревня, населённая извращенцами, да всякой нечистой силой. Тоже мне женщина, она же кошка. Выбрала бы что-нибудь одно: или жить в женском обличии, или в кошачьем. А то смущает только мужские умы, да и у котов, наверное, то же при виде кошки мозги набекрень становятся», - развлекал себя измышлениями Эдик.
Он периодически посматривал налево, скользя взглядом по тёмным окнам. Не то чтобы он надеялся найти в одном из домов приют, хотя бы на одну ночь. Просто его давнишняя привычка смотреть налево сейчас проявляла себя. Почти достигнув поворота улицы, в окне мансарды второго дома от края, Эдик заметил, как занавеска дрогнула, открывая для любопытных глаз маленькую щёлку. Эдик непроизвольно убавил ход. Занавеска задёрнулась и Эдик, потерявший так и не оформившуюся надежду, двинулся дальше. Он уже поравнялся с последним перед поворотом домом, когда в угловом окне того же, с дёргающимися занавесками, дома, в слабых бликах горящей в глубине комнаты свечи, появился женский силуэт. Темнота и расстояние не позволяли видеть точнее, но и этого Эдику хватило, чтобы поднять настроение. Что ждало впереди, он не знал. Не зря ведь говорят, человек предполагает, а Бог располагает. Эдик, решив помочь проведению, по крайней мере по отношению к себе, повернулся к дому и помахал рукой. Эдик не рассчитывал получить ответ от незнакомки, ведь силуэт в окне мог принадлежать любопытной старухе или мужчине, с женоподобными формами и вполне с женскими желаниями. Эдику хотелось думать, что он кому-то нужен и интересен.
Эдик долго смотрел на силуэт в окне, и ему показалось, что хозяин силуэта в окне помахал рукой в ответ. Эдик вернулся назад, приблизившись к загадочному незнакомцу или незнакомке, насколько позволяли приличия. Некто в окне призывающее показал рукой, что хочет, чтобы прохожий подошёл к двери.
«Интересно получается! Меня здесь не знают, однако в гости зовут. Уж не западня ли это?» - подумал Эдик, однако к входной двери подошёл.
Очень уж ему не хотелось возвращаться в комнату дома рассерженного хозяина. Дверь тут же приоткрылась и тонкая женская рука, крепко взяв Эдика за руку, потянула на себя.
«Боится, видно, что соседи увидят», - шагнув в тёмную прихожею, понял он причину скрытного поведения дамы.
В темноте он не смог определить возраст дамы, но контуры её лица показались привлекательными. Приложив палец к губам, она призывала Эдика к молчанию. Не произнося ни звука, она направилась к лестнице. Эдик послушно последовал за ней.
Поднявшись на второй этаж, дама открыла дверь и вошла в комнату. Опасливо оглянувшись, Эдик перешагнул порог комнаты. Женщина остановилась посередине комнаты и, повернувшись к Эдику, спросила, будто они были давними знакомыми:
- Есть хочешь?
- Можно немножко перекусить, - согласился Эдик, решив, что и эта женщина обозналась, придумав что-то несуществующее насчёт него, по крайне мере относительного их знакомства.
- Сейчас принесу, - обещала она и направилась к выходу, очевидно, собираясь выполнить обещанное.
«Уж не западня ли это? А что если её мужик найдёт меня здесь?» – в поздний след, всё ещё находясь под впечатлением посещения пыточной мазохистов, опасался Эдик.
Эдик осмотрел комнату. Небольшой стол с подсвечником с тремя горящим свечами, стоящим на нём, занимал центр мансардной комнаты. Большая двуспальная кровать стояла у стенки. Два стула у стола дополняли интерьер.
«Да, не густо тут с мебелью. Даже шкафа нет», - сделал он открытие.
Маленькая дверка, которая сливалась со стеной в полутёмной комнате, которую он не заметил, возможно, являлась дверцей в стенной шкаф. Не сдержав приступа любопытства, Эдик подошёл к дверце и открыл её. Две доски с небольшой щелью между ними одним концом упирались в стену дома, другим в выемку в отвесной скале. Эдик с удивлением смотрел на странное сооружение, не понимая его назначение. Очень скоро его нос почувствовал характерный запах.
«Отхожее место», - понял он и, определив для себя назначение двери, прикрыл её.
«А дама, хоть и не первой свежести, а совсем даже ничего. Интересно, за кого она меня приняла? В общем, это мне и неважно, лишь бы накормила, да с собой спать уложила», - усевшись на стул, рассуждал Эдик.
Пару минут предоставленный сам себе Эдик просидел на стуле в полном безмолвии. Не выдержав гнетущей тишины, он встал и подошёл к окну. Он приоткрыл занавеску и посмотрел в тёмное окно. Стекло, отражая тусклый свет свечей, не пускал взгляд в вязкую темноту улицы. Даже звёзды и луна немного помогая в поиске пути путнику, находящемуся на улице, зрителю, собирающемуся окинуть взглядом окрестности из застеклённого окна, вовсе не помогали.
«И как она меня на улице узрела? Разве что видит в темноте как кошка», - подумал Эдик.
От неприятных воспоминаний и предчувствий стало погано на душе. Намечающееся любовное приключение теперь не радовало, но отступать, ретируясь через окно на улицу было небезопасно.
«Высоко, да и не видно ничего. Запросто шею свернуть можно», - убеждал себя Эдик.
Он, будучи оптимистом в любовных делах, не хотел думать о плохом. Посему он снова уселся за стол, надеясь на скорое появление незнакомки.
«Надо отлить про запас, - решил он занять себя хоть чем-нибудь, дабы сгладить напряжение ожидания. – А то припрёт в самый неподходящий момент и весь кайф разрушит».
Он снова встал и, подойдя к дверце, открыл её. Достав полного надежд заскучавшего было озорника, он прямо из комнаты направил струю между двумя досками. На душе сразу полегчало, будто и вправду всё по женскому вопросу сладилось. Звук шагов на лестнице заставил Эдика повторить рокировку в обратной последовательности, и через несколько секунд он снова сидел за столом.
Открылась ведущая на лестницу дверь и женщина, держа в руках поднос, появилась в комнате. Устроив поднос на столе, она закрыла дверь.
«Кувшин вина – это совсем неплохо. Но закуска только вегетарианская, вот это нехорошо. Наверное, в посёлке живут одни вегетарианцы», - пока женщина ходила закрывать дверь, отметил себе Эдик.
- Кому я обязан столь гостеприимным приёмом? – начал издалека Эдик.
- Лаура, - назвала своё имя женщина.
- Эдуард. Для вас просто Эдик, - представился Эдик.
«Редкое имя и, насколько я понимаю, совсем нетипичное для этих мест», - отметил Эдик.
- Не стесняйтесь, угощайтесь, - дабы обозначить начало пиршества, сказала дама.
Эдик привстал и, взяв на себя обязанности официанта, переставил всё с подноса на стол.
Потом, он налил вина из кувшина в оба стакана, ограничившись для первого раза половиной стакана.
«Сейчас для снятия стресса, стакан вина и женщина мне просто необходимы», - ещё не обнаружив в себе волну любовного нетерпения, стараясь хотя бы на время избавиться от неприятных воспоминаний, подумал Эдик.
- Случай свёл меня с прекрасной дамой со столь замечательным именем Лаура. Мне было одиноко и неуютно в вашем тёмном посёлке. А тут, как светлый лучик в тёмном царстве. Выпьем за то, чтобы судьба была и дальше благосклонна к нам, - произнёс Эдик, не выпуская из рук стакан.
Коснувшись, как и положено, стакана дамы, Эдик опрокинул содержимое в рот.
«Кислятина и отдаёт чем-то», - определил себе Эдик и в его голове начали зарождаться нехорошие подозрения, особенно после того, как женщина, лишь пригубив, поставила стакан обратно на стол.
«Сама не пьёт, наверное, меня споить хочет», - решил Эдик.
Он от кого-то слышал, что дамы для приворота добавляют в вино всяческие свои выделения, в том числе и самые женские. Не успел Эдик обдумать эту мысль, как его лицо выдало своего хозяина. Дама поняла появление кислой мины на лице Эдика по-своему, предложив:
- Вы закусывайте, вино кисловато, год прошлый выдался для виноделья неудачный. Сушёную дыньку попробуйте.
«Ага, вот почему она не пьёт, вино ей не по вкусу. Ну да ладно, я и один выпью. Стаканчик ещё можно принять. Это не повредит. А потом уже вдвоём в постельку», - успокоил себя Эдик.
Эдик взял кусок дыни и откусил.
- Сладкая. Вы её здесь на огороде выращиваете? – спросил Эдик.
- Нет. У нас дыня не растёт. Мы её на мясо вымениваем, - объяснила дама.
«Интересно, где они мясо берут? Я что-то до сих пор у них никакой живности не видел. Или они заманивают в гости, а потом…»
Эдик просто хотел пошутить и тем себя развлечь. Но шутка получилась мрачной, по крайней мере для него. Дабы сгладить впечатление, Эдик снова наполнил стаканы.
- Я хочу выпить за гостеприимную хозяйку этого дома, за её красоту и доброту, - произнёс Эдик и, взяв руку женщины, поцеловал.
Слушая Эдика, женщина улыбалась, безропотно разрешив ему поцеловать собственную руку.
«Дело движется. Под следующий тост надо будет поцеловать её в губы», - чокнувшись стеклянным боком своего стакана со стакан в руке женщины, подумал Эдик.
Он пить до конца не стал, оставив половину. Женщина лишь пригубила.
- Ешьте, не стесняйтесь, - подбодрила женщина и улыбнулась.
- Спасибо, всё очень вкусно, но непривычно. Мало мне ещё блюд из местной кухни отведать пришлось, не привык, - объяснил Эдик, снова взяв из блюда уже проверенную сушёную дыню.
«Снова не пьёт. Это неспроста. Уж не подсыпала ли она мне в вино какую-нибудь гадость
для приворота?» - подумал Эдик, отчего в животе стало погано, а в голове шально.
Он вытер выступивший на лбу пот.
- Жарковато тут у вас и душновато. Нельзя ли окошко открыть? – попросил у хозяйки Эдик.
- Боюсь, мошки налетят и кусать будут. Они на огонь и тепло летят целыми тучами. Если открывать окно, надо свет гасить. А держать гостя в полной темноте нехорошо, - ответила женщина.
- Это смотря в какой ситуации. Иногда очень даже полезно свет выключить, - возразил Эдик, хитро, как ему казалось, взглянув на женщину.
- Вы тут одна живёте или с мужем? – не справившись с приступом любопытства, спросил Эдик.
- У порядочной женщины такое не спрашивают, - ответила дама, томно взглянув на Эдика, провоцируя его на более смелые слова и поступки.
«Надо это дело побыстрей двигать к логическому концу. Наполовину всё уже сладилось. По крайне мере, я уже готов и, похоже, она уже не против перейти к основной части нашего общения. Плохо только что она не пьёт», - глядя на даму, размышлял Эдик, стараясь придумать такой тост, под который дама не смогла бы не выпить хотя бы глоток вина.
Он налил по полстакана вина и произнёс:
- За любовь.
И на сей раз дама сделала вид, будто пьёт. Эдик тоже пригубил, не проглотив ни толики вина.
- Вы на меня не смотрите. Я просто не люблю кислое вино. Я сладкое люблю, - блеснув на Эдика взглядом, сообщила дама.
- Я, честно сказать, небольшой любитель выпить. Я в некотором смысле, тоже сладкое люблю, - сообщил даме Эдик, имея в виду совсем не конфеты. – Но на брудершафт с вами выпил бы.
- Боюсь, не смогу доставить вам такого удовольствия. Кстати, не пора ли перейти на ты?
- Согласен. За это надо бы выпить. Но раз мы оба не любители выпивки, пить не будем.
Эдик придвинулся к даме, припав к её губам. Она лишь позволила себя поцеловать, совсем не отвечая на страстный поцелуй мужчины.
«Стесняется, скромная, видно. При свете со мной не ляжет. Нужно придумать причину погасить свет, тогда дела пойдут, - разорвав поцелуй, соображал Эдик.
Дама встала и, подойдя к окну, отодвинув занавеску, молча смотрела в темноту. Эдик тоже встал. Приблизившись к женщине, Эдик обнял её за плечи. Она нервно повела плечом, наверное, выражая тем недовольство фамильярностью неотёсанного мужлана.
- Душно тут у вас. Меня даже в жар бросило. Давай, откроем окно, а свечи потушим, чтобы мошки не налетели, - нисколько не скрывая конечную цель предлагаемого, не снимая рук с плеч женщины, предложил Эдик.
Женщина ничего не ответила, возможно, дав понять, что она уже готова на всё. Действительно, зачем одинокой женщине приглашать в дом ночью симпатичного, молодого мужчину, как не для этого? Эдик тут же отправился выполнять задуманное. Задув свечи, он снова подошёл к женщине.
- Устраивайся, - предложила женщина, имея в виду кровать. – Я сейчас вернусь, - обещала она и направилась к двери.
«Не могла заранее помыться. Но могла бы и не мыться. Я сейчас такой голодный, что не до мелочей. Так оно даже пикантнее будет. Жаль, что мне это раньше в голову не пришло. Сейчас бы уже на постельку завалился и преспокойно дело делал», - в поздний след подумал Эдик.
Эдик приоткрыл занавеску, впуская в комнату лунный свет. Глаза скоро привыкли к полутьме. Подойдя к кровати, Эдик потрогал матрас.
«Довольно жёсткая. Это хорошо. Не люблю, когда проваливаешься в мягкие перины», - отметил себе Эдик.
Он вдруг почувствовал, как сильно устал.
«Вздремнуть бы сейчас минуток шестьсот. Да нельзя, дама обидится, застав меня спящим. Однако лечь в кровать я могу, всё равно ведь раздеваться», - размышлял Эдик.
Не теряя понапрасну время, Эдик разделся и лёг поверх одеяла. Он с трудом перебарывал сон, стараясь не отключиться раньше времени.
«Как хочется спать! Ужас как хочется спать! Уж не всыпала ли она мне что-нибудь в вино?» - в поздний след догадался Эдик.
Он стал перебирать в памяти все возможные, добавляемые дамами в пойло, препараты. Но почему-то всё в его понимании сводились к выделяемым естественным путём этими же дамами экскрементам. Для крайне впечатлительного Эдика это было чересчур. Он допускал, что у прекрасной дамы должно быть всё прекрасно. Но, тем не менее, доставшиеся от прекрасной дамы её прекрасные выделения совсем не радовали желудок. Он почувствовал характерные спазмы, и разлёживаться не стал, мухой рванул к туалету. Быстро распахнув дверь и опорожнив желудок, он почувствовал облегчение.
«Сразу стало лучше. Теперь можно и даму принять. Пора бы ей уже вернуться», - стоя у двери, думал он.
Эдик уже собирался вернуться в комнату, когда услышал грубый мужской голос и знакомый женский. Голоса едва доносились до ушей Эдика и дабы услышать, о чём идет речь, он напряг слух.
«Откуда в доме появился мужик? Неужто мой конкурент заявился, тоже возжелавший попользовать даму?» - определил себе Эдик, и это определение ситуации ничего хорошего для него не предвещало.
В лучшем случае предстояла словесная перепалка. В худшем намечался мордобой или того хуже – поножовщина. Ни в одном из последних двух дисциплин мужского выяснения отношений Эдик силён не был. Между тем голоса не приближались, раздаваясь всё так же далеко и глухо.
- Зачем ты его в дом притащила? Вдруг кто-нибудь видел, как он в дом входил? – выговаривал мужской голос.
«Наверное, брат или муж. Любовник говорил бы не так», - определил для себя Эдик.
- Я думала, так будет лучше. Тебя же не было, пришлось самой всё делать, - произнёс женский голос.
- Делать, делать, ядрёна вошь, - передразнил мужчина. – А что мне прикажешь делать? Будешь его вязать, а он шум поднимет, всех соседей разбудит. Они, конечно, из своих конурок не вылезут. Но потом, при случае, стуканут куда надо, дабы свою шкуру спасти.
«Вязать! Кого вязать, меня!?» – не верил своим ушам Эдик.
Любовное настроение сразу прошло. Он понял, что надо линять отсюда и как можно скорей.
- Я думала, тебе срочно раб нужен. Наш-то предыдущий раб умер на той неделе, вот я и поторопилась. Но ты не думай, я ему в вино снотворного подсыпала. Он, небось, спит уже без задних ног, - оправдывалась женщина.
Смачный поцелуй, коим наградил мужчина женщину, расставил все приоритеты, точно определив кому сегодня спать с женщиной, а кому с цепью на шее быть рабом. Эдик прикрыл дверку туалета и подошёл к окошку. Он посмотрел вниз и ужаснулся. Высота не мене десяти метров, а внизу камни. С переломанными ногами будешь точно, а может быть, и шею сломаешь. Между тем тяжёлые шаги по лестнице, ведущей на второй этаж, приближались. Эдик заметался по комнате, не зная на что решиться. Схватив вещи он ринулся к маленькой двери, надеясь схорониться, сидя на двух вонючих досточках. Выскочив на доски, он едва успел захлопнуть за собой дверку, прежде чем здоровенный мужик вошёл в комнату. Следом за ним в комнату впорхнула женщина.
- Ну и где твой гость? Что-то не вижу здесь никого, - светя фонариком в тёмные углы комнаты, спросил мужчина.
- Был здесь. Может, он под кровать закатился, - предположила женщина.
- Или улетел, как птичка. Ты точно его сюда приводила?
- Когда из комнаты уходила, он был здесь. Проглотив такую дозу снотворного, далеко не уйдёшь.
Оба в комнате одновременно посмотрели на маленькую дверь, ведущую в туалет. Стараясь не скрипеть половицами, мужчина направился к дверце. Однако рассохшиеся половицы пола сильно скрипели и Эдик, затаив дыхание, ожидал развязки. Он обеими руками вцепился в ручку, подозревая, что злющий здоровенный мужичина постарается
открыть дверку, чтобы достать Эдика и определить его в бессрочное рабство.
Не прошло и минуты, как Эдик занял ожидательную позицию на доске, когда дверь с силой потянули. Эдик для надёжности упёрся ногой в косяк.
- Как ты его опоила, коль он в состоянии дверь за ручку удерживать? – возмущался мужчина за дверью.
- Открывай, не то хуже будет, - стращал Эдика мужик.
«Куда уж хуже рабом стать и умереть вскорости от непосильного труда и голода», - отметил себе Эдик и ещё сильнее вцепился в ручку.
Что делать дальше, куда бежать, кого звать на помощь он не знал. Эдик посмотрел в тупичок между домом и скалой, который выполнял роль выгребной ямы. До загаженного дна было метров пять. Маленькая щель между скалой и домой, расширяющаяся вверх, ведущая на улицу или внутренний дворик, возможно, предоставляла шанс дать дёру.
- Открывай, не то прибью! – орал из-за двери мужик.
- Ты сам открой дверь сначала, а потом угрожай, да смотри не обосрись от натуги. Нагадишь на полу, тебе этого твоя ****ища не простит. Кстати, неплохая, в общем-то баба. Похоже, не больно ты её своей писькой балуешь, если она под первого встречного полезла, - Эдик смущал измышлениями ум неизвестного ему злющего жлоба.
Мужик дёрнул пару раз за ручку, и, не совладав с порывом ревности, переключился на стоящую рядом женщину.
- Ах ты стерва! Всё-таки подставила, не упустила своего, - выговаривал мужчина, и по голосу становилось ясно, рассердил он не на шутку.
- Не верь ему, врёт он всё, - оправдывалась женщина.
- А ты у неё мотню проверь. Она у неё, наверное, до сих пор мокрая от удовольствий. Эх, рановато ты пришёл. Не дал нам вдосталь накувыркаться, - подливал масла в разбушевавшийся огонь Эдик, правильно определив самое главное слабое место преследователя: дикую, безудержную ревность.
- Ах ты стерва ебливая! Мало тебе, всего тебе мало! - шлепок пощёчины дополнил слова, что подтвердило правильность предположений Эдика, мужик полез проверять женское место и обнаружил то, что предрекали и очень от того расстроился.
- Ну, подожди! Я с этим разберусь, потом с тобой займусь, - пообещал мужик.
- Давно пора своей женщиной заняться. Может, она будем меньше к чужим приставать, - к слову добавил Эдик, и, надо думать, очень удачно.
Мужику словно скипидаром намазали. Он схватился за ручку двери и, что было силы, потянул на себя.
- Ну, гад! Ты мне сейчас за всё ответишь! Сейчас я тебя убивать буду.
В планы Эдика не входила скорая смерть, и он тоже приналёг на ручку, только с другой стороны двери.
- За себя-то я отвечу, а за других, тут уж извини. Не в курсе я про это. Ты лучше сам в зеркало посмотри на свои ветвистые, как у оленя, рога. Вот и ответ получишь без слов.
Зря Эдик сказал о рогах. Мужик в зеркало смотреть не пошёл, а со всей дури дёрнул за ручку. Дверная ручка со стороны Эдика не выдержала и мужик с воплями рухнул на пол комнаты. Эдик, крепко держа оторванную ручку и всё же не удержавшись на досках, полетел вниз. Приземление не было жёстким, полузасохшие кучки дерьма смягчили удар, выбросив вверх до самой крыши фонтан вонючих брызг. Скомканная в узел одежда упала рядом, а немного задержавшийся на досках ботинок, больно шлёпнул по затылку.
- Ну, сейчас я до тебя доберусь, - высунувшись в проём двери, обещал разозлённый до невозможности мужик.
- Ты смотри! Твоя балда даже с такими рогами в дверь пролезла. Значит у твоей бабы ещё море возможностей по улучшению густоты отростков на рогах, - не удержался и дополнил сказанное Эдик.
- А-а, - заорал мужик, и Эдику показалось, что тот собирается прыгнуть в яму следом.
Однако мужик прыгать не стал, он сдал назад, намереваясь добраться до Эдика другим путём.
Встречать его, сидя в яме с дермом, Эдик не собирался. Подхватив одежду, Эдик с трудом протиснулся в щель между домом и скалой, и тут же покатился вниз по каменному склону. Удачно приземлившись, если не считать царапины и испачканное в дерьме тело, Эдик оказался на улице. С одежонкой и обувкой в руках, он рванул вдоль улицы от опасного места. Он не думал, куда пойдёт потом, просто бежал, что было духу. Миновав дом, где его ждала мягкая кровать, может быть, ласковая женщина-кошка и рассерженный хозяин, подготовивший для гостя пару увесистых тумаков, он продолжал бежать. Эдик остановился, лишь миновав посёлок, выйдя на небольшое плато, которое рассекалось надвое неглубоким ущельем с быстрой горной речкой.
«Это очень кстати, - подумал Эдик, вспомнив это место и речку, которую местные называли ручьём – Можно в речке помыться. А то воняет от меня, аж с души воротит. Что же они такого жрут, если дерьмо столь вонючее?»
Осмотревшись, дабы не встретить кого-нибудь подозрительного, Эдик направился к спуску.
«Повезло. Нет тут никого, - определил Эдик и зевнул. – Всё-таки подействовало на меня зелье, в сон так и клонит. Хорошо ещё, что снотворное подлила, а не отраву подсыпала. Ничего, сейчас холодненькой водичкой умоюсь, сразу полегчает».
Крутым обрывом под ногами зиял протоптанный в каменистой стене спуск. Не тормозя, Эдик почти скатился до самой воды. Опустившись на колени на большой валун, он зачерпнул ладошкой воду, плеснув себе на лицо.
«Холодная. Как тут детишки бултыхаются? А ведь и мне придётся в воду лезть, иначе не отмоешься», - размышлял Эдик.
Он положил около камня одежду, потом обнюхал её и ополоснул вонючие участки холодной водой.
«Трусы и майку придётся стирать целиком. Все они пропитались нечистотами, просто так их не выполоскать. Нужно бы ещё мылом разжиться. Жаль, взять его негде».
Скинув трусы и майку, он принялся их полоскать и занимался этим, пока руки не замёрзли.
«Наверное, хватит», - определил он и понюхал майку. От неё ещё припахивало.
«Придётся идти без трусов и майки, не одевать же на себя мокрое. Однако и мне самому пора вымыться, пока окончательно не замёрз. Да и люди могут сюда придти за водой» - подумал Эдик.
Он выжал трусы и майку, разложил их на большом валуне. После чего подошёл ближе к воде и попробовал ногой. Вода сильно бодрила, вызывала озноб и совсем не манила. Собрав оставшуюся решимость, Эдик шагнул в быстрые струи, погрузившись сразу по пояс. Желание поплескаться и вовсе улетучилось, сменившись чувством полного обморожения очень нужных мужчине нижних частей тела. Эдик начал лихорадочно тереть себя руками, намереваясь, как можно быстрее отмыть тело и вылезти на берег. До сего дня так быстро Эдик не мылся никогда. Уже через пять минут он стоял на берегу, притоптывая и потирая замёрзшие части тела.
- Сейчас я посмотрю, есть кто или нет. А потом вы уже спуститесь, - раздался мужской голос прямо над Эдиком.
Видно, кто-то пришёл за водой или просто помыться, и собирался спуститься вниз к ручью. Шуршание гальки на каменистом склоне под нависающей в свете холодных звёзд тёмной тени незнакомого мужчины, голос которого только что долетел до ушей Эдика, застал последнего врасплох. Эдик заметался, собирая разбросанную одежду. Собрав её в охапку, он спрятался за дальним валуном.
«Ботинки», - мысль об их утрате больно ударила в висок. Он ощупал собранную в охапку одежду и к радости обнаружил их наличие внутри узла. Ему повезло в том, что пока ноги напряжённо топтались на месте, не зная в какую сторону понести испугавшуюся душу, руки знали своё дело, собирали разбросанную одежду.
«Трусы и майка», - вспомнил он об оставленных на камнях вещах.
Если мужчина найдёт их, он может догадаться о присутствии постороннего и начать поиски. Что может случиться потом, если незнакомец найдёт голого мужчины, об этом Эдик думать не хотел.
Спустившийся вниз мужчина заглядывать за валуны не стал, лишь осмотрелся. Обнаружив на валуне мужские трусы и майку, он наверняка скинул их в воду. Всплеск, возвестивший об этом событии, совсем не обрадовал Эдика. Через несколько секунд родные трусы и майка пронеслись мимо спрятавшегося за валуном Эдика, мелькнув надувшимся пузырём воздуха, исчезли в темном холодном потоке навсегда.
«Вот гад! Раз не твоё, нечего распоряжаться», - заочно обругал мужчину Эдик.
Закончив обследование берега, мужчина позвал:
- Идите сюда, здесь никого нет.
Три женских силуэта один за другим показались на краю обрыва и тут же в той же последовательности отправились вниз по крутому спуску. Достигнув берега, они остановились.
- Я пойду наверх, постерегу. А вы тут долго не плескайтесь. Не равен час кто-нибудь припрётся, - сказал мужчина и, опираясь на палку, медленно полез вверх по обрыву.
«Значит дамы собираются купаться. Это очень интересное зрелище. Хоть в чём-то мне сегодня повезло», - подумал Эдик, вовсе не собираясь стыдливо прятать глазки, потупясь в землю.
Выждав некоторое время, он выглянул из-за укрытия. Дамы, скинув одежды, стояли голыми в свете холодных звёзд. Длинные, прикрывающие плечи дам волосы, их молодые красивые тела, таинственность каменного ущелья, наполненного лишь звуками быстро текущей воды, навевали мысли о выходящих из воды русалках.
«Хорошо, что звёзды хоть немного освещают, иначе ничего не увидел бы», - подумал Эдик, продолжая разглядывать женщин.
Тень от валуна падала на его лицо, надёжно пряча в полумраке любопытные глазки.
«А вот эта, что ко мне ближе, очень даже ничего. И грудки и попка так и просят, чтобы их потрогала мужская рука. И откуда это у мужика столько красивых, молодых женщин? Не дочери же они ему? Наверное, жёны. У этих местных мужчин невесть сколько жён. Придётся ему на сегодня одну мне презентовать. Не будет же он сегодня всех троих охаживать? Значит, по крайней мере одна останется свободной», - развлекал себя измышлениями Эдик.
Одна из девиц подошла к краю берега и попробовала ногой воду.
- Сегодня вода теплей, - сообщила она двум другим женщинам.
«Где это она тёплую воду нашла? Я так задубел в этой теплоте, впору шубу одевать», - отметил себе Эдик.
Дама смело шагнула в воду. Две других последовали её примеру. Теперь перспективу обзора закрывал Эдику большой валун. Высовываться со стороны воды Эдик боялся.
Во-первых, валун сам наполовину входил в реку и Эдику пришлось бы снова лезть в ледяную воду. Во-вторых, на фоне текущей воды, в свете холодных звёзд, силуэт ротозея будет отчётливо виден. Эдику ничего не оставалось, как терпеливо ждать, когда дамы накупаются и вылезут на берег. Между тем дамы резвились в воде и не торопились вылезать на берег, лишив тем себя даже столь скромного удовольствия. Одна из дам, не удовлетворившись просто плесканиями, решила поплавать. Глубина водоёма была незначительной, и если бы Эдик имел счастье лицезреть сейчас женщин в воде, то удовлетворился хотя бы тем, что быстро текущие воды не скрывают даже пупок женщины. Смелая дама подвязала длинные волосы в пучок и лишь затем перевела тело в горизонтальное положение, схватившись руками за большой валун на дне. Вода неслась мимо, создавала ощущение, будто ты плывёшь сам, рассекая прохладную мокрую воду. Две другие дамы долго думать не стали, скоро присоединились к смелой купальщице. Теперь три женских тела рассекали воду и три валуна удерживали их на месте. Они уже собирались закончить заплыв, когда руки одной из дам, скользнув по гладкой поверхности валуна, отцепились, и течение поволокло тело. Она тут же вскочила на ноги, немного поцарапав колено на одной ноге и ступню на другой. Нескольких секунд сплава хватило, чтобы она оказалась напротив того места, где за валуном прятался Эдик. Последний, заметил даму в момент выхода её на берег. Оба голых человека были поражены встречей одинаково. Однако если Эдик от вида голой дамы перед собой помимо прочих чувств испытывал благодать от свершившихся тайных мечтаний, то вид голого мужчины, вдруг вставшего во весь рост, вызвал у дамы приступ истерического визга. Через мгновение две другие дамы поддержали подругу не менее громким, противным визгом. Эдик недолго находился в состоянии столбняка. Подхватив свои вещи, он мухой вскарабкался по тропинке на крутой склон. Не успел он ступить на горизонтальный перед обрывом берег, как удар трости по лбу высек из глаз искры, чуть не лишив сознания. Лишь инерция выручила бедолагу, спасла от полёта вниз. Удар ослепил Эдика, и столкновение с сердитым мужчиной посадило последнего на пятую точку. Эдик не стал тормозить, боясь что за ударом последует выстрел солью в задницу.
«Слава Богу одежонка цела. Слава Богу одежонка цела», - улепётывая со всех лопаток от опасного соседства, словно заевшая пластинка, повторял он случайно пришедшие на ум слова.
Когда появились первые строения посёлка, Эдик остановился. Идти голым по посёлку было небезопасно. Это могло повернуться против него, если кто-нибудь увидит голого мужика на улице и воспримет увиденное как собственное оскорбление. Эдик быстро оделся, понимая, что сейчас лучше забиться в какую-нибудь щель и затаиться до поры, хотя бы в арендованной им комнате. Сегодня был явно не его день. Он отправился к дому с арендованной комнатой, хоть и понимал, как ненадёжно и это жилище. На данный момент в посёлке другого укрытия для него не имелось. Эдик дотронулся до саднящей коже на голове. Рука почувствовала шику на лбу, к тому же очень болезненную.
«Вот гадёныш! Вдарил своей тростью ни за что. Теперь долго с рогом ходить будешь», - приближаясь к дверям дома с арендованной комнатой, думал Эдик.
Сейчас для него было самое главное, чтобы хозяин не захотел поставить рядом другую шишку, а то и вовсе прибить окончательно. Только выбирать Эдику не приходилось.
Добравшись до ручки входной двери, Эдик потянул на себя. Дверь оказалась на запоре, спровоцировав Эдика на тривиальное нарушение тишины. Он, что было силы, пнул дверь ногой и, подождав пару секунд, пнул ещё раз.
«Спит, наверное, без задних ног. Теперь его и пушкой не разбудишь. Придётся мне искать другое укрытие», - подумал Эдик.
Где искать это самое другое укрытие, и можно ли было найти таковое, Эдик не знал. С другой стороны, оставаться ночью на единственной улице посёлка, по которой наверняка пойдут женщины и рассерженный мужчина, было глупо. Внезапно дверь, в которую намеривался войти Эдик, резко распахнулась и мужской голос позвал:
- Заходи.
Не раздумывая, Эдик шагнул в тёмный прём двери. Темнота прихожий и кажущийся огромным силуэт хозяина испугал. Лязгнул засов закрываемой хозяином двери и слабый свет фитилька коптилки позволил глазу определить обстановку. Эдик прошёл немного дальше вглубь прихожей, подсознательно удаляясь от опасного соседства с хозяином.
Заперев дверь, хозяин повернулся к вошедшему.
- Эка тебя отделали! Теперь долго шишка не пройдёт, - пособолезновал хозяин, одновременно огорчив.
- Какой-то мужик палкой заехал в лоб. Вот и шишка получилась, - довольный тем, что хозяин начал с разговора, а не с тумаков, но всё ещё опасаясь неприятных разборок, ответил Эдик.
- У нас по посёлку ходить ночью небезопасно. Особенно когда свет на подстанции отключают, - объяснил причину странного пристрастия жителей посёлка в век электричества к свечам и коптилкам.
- Да, получить можно ни за что. Обидно, ничего плохого не сделал, а меня палкой по лбу, - пожаловался Эдик, одновременно страхуя свой лоб от возможных посягательств хозяина на повторный удар.
- Так ты купаться ходил? – увидев мокрые волосы Эдика, догадался хозяин.
- Да, ходил освежиться, - подтвердил Эдик, не раскрывая причины возникшего желания побултыхаться в ледяной воде. – Там мне по лбу и перепало. Я уже искупался и собирался одеваться, когда к воде спустился мужик с клюкой. А следом за ним три женщины. Мне пришлось срочно прятаться за валун.
- Значит ты прятался за валуном, ждал когда девки искупаются? Даже если не подсматривал, тебя Ахмед искать будет по отметине на лбу. Ведь если ты его жён голыми видел, это большое оскорбление для мужчины. Он теперь тебе всё равно что кровник, - огорчил Эдика хозяин, намекнув на местный обычай кровной мести, уготованной для обидчика.
- Я тут не виноват, - оправдывался Эдик, уже позабыв о возможных обидах хозяина за его женщину – кошку. – Я за камнем прятался, хотел дождаться, пока они искупаются и уйдут. А потом уже и сам собирался убраться. Но одну из женщин снесло течением и она вышла из воды как раз напротив того места, где я сидел за валуном. Увидела голого мужика и вой подняла, будто никогда не маяла живого тела. Я дёру дал, сразу вскарабкался наверх на берег. Там меня мужик тростью отоварил ни в чём не разобравшись.
- Да, дело обстоит ещё хуже, чем я предполагал. Сейчас он ничего предпринимать не будет. Но утром придёт и тебя застрелит.
- Ему ещё меня найти надо, - старясь не выдавать волнение, бодрым голосом ответил Эдик.
- Ему даже искать не надо. Местный на такой поступок не решится. Значит это был приезжий. А все приезжие в данный момент находятся у меня дома. Уезжать тебе надо и лучше до утра.
- Некуда мне уезжать и незачем.
- Ты же хотел видеть начальника с буровой. Вот и отправляйся туда.
- Как я туда доберусь? Попутки ведь ночью не ходят.
- У меня есть ослик. Могу его дать добраться. Потом с геологами вернёшь животину.
- Не знаю даже, я на осле никогда не ездил.
- Твоё дело. Только если не уберёшься из посёлка, тебя утром застрелят. Такой синяк на лбу, что клеймо у лошади. Его не спрячешь даже под шляпой.
- Ладно, поеду, если скажешь куда ехать. Дороги–то я тоже не знаю.
- Иди, собирайся. Я через два часа зайду и всё объясню.
- Хорошо, я пойду в комнату собираться, - сообщил Эдик и направился к лестнице.
Хозяин ничего не ответил, лишь посмотрел тяжёлым взглядом ему во след.
По всему выходило, хозяин затаил злобу на Эдика. Однако новые обстоятельства, возможно, изменили его первоначальные намерения. Раз жилец съезжал с квартиры, значит и проблемы съезжали вместе с ним. Как говорится, нет человека, нет проблем.
Эдик по крутой лестнице поднялся на второй этаж и вошёл в комнату. Он на ощупь нашёл спички и зажёг свечу. В тусклых лучах горящего свечного фитилька всё в комнате казалось враждебно зловещим. Эдику совсем не хотелось несколько часов находиться в чужом доме, в чужой комнате, где каждая вещь напоминала о недавних событиях. Но другого убежища у него не было и, дабы не думать о плохом, Эдик занялся сборами. Перво-наперво, найдя трусы и майку в чемодане, он одел их на положенные части тела. Потом собрал чемодан. Покончив с приготовлением к отъезду, Эдик облокотил две больших подушки на спинку кровати и устроился на ней сам, приняв позу полулёжа. Теперь оставалось только ждать.
«Два часа как-нибудь перекантуюсь. Надеюсь, за это время ни амбал, ни рассерженный муж, ни злой хозяин меня убивать не придут», - стараясь не заснуть, думал он.
Однако скоро сон сморил его.
Горные ведьмы
Эдик проснулся внезапно оттого, что кто-то тряс его за плечо. Эдик не сразу вспомнил где находится и кто этот верзила, который бесцеремонно разбудил.
- Пора вставать, Через час уже начнёт светать, - сказал он, лишь только Эдик открыл глаза.
- Уже? – спросил об очевидном Эдик.
- Немного сена, еды и питья в мешке. Дорога хоть и недолгая, но на жаре быстро устаёшь, - говорил хозяин, стараясь донести до полусонного Эдика суть проблемы.
Однако Эдик сомневался в целесообразности хранения перечисленных хозяином припасов в мешке, додумывая сказанное ему по-своему:
«А как же я с мешком на осле поеду? У осла багажника нет, и за хвост мешок не привяжешь».
Свесив ноги с кровати, Эдик продолжал сидеть, не решаясь сделать первый шаг на долгой и трудной дороге.
- Пошли, времени, чтобы избежать встречи с Ахмедом у тебя осталось в обрез, - хозяин ещё раз поторопил Эдика.
Упоминание об Ахмеде сразу привело Эдика в чувство. Встав с кровати и подхватив чемодан, Эдик последовал за хозяином. Спустившись вниз по лестнице, они вошли в дверь, открывающую вход в хозяйственную часть дома.
Скакун, которого хозяин подрядил для Эдика, дожёвывал сено, собираясь в дальнюю дорогу.
«Какой он маленький! Не знаю, сможет ли он вести меня, да ещё мешок и чемодан», - подумал Эдик.
- Мешок можно свесить через спину, так будет удобней, - посоветовал хозяин.
- Наверное, через плечо будет удобней, - высказал своё мнение Эдик.
- Я говорил о спине ишака, - пояснил своё предложение хозяин.
- А куда чемодан девать? – попросил совета Эдик.
- Не знаю. Мы чемоданы на ослах не возим, - огорчил хозяин.
- Придётся в руках держать, - сам решил проблему Эдик.
- Не советую. Мешать будет. Лучше всё в мешок переложить, - дал совет хозяин.
Скептически разглядывая осла, Эдик никак не прореагировал на замечание.
- Он меня выдержит? По-моему, он немного хлипковат, - выказал сомнение Эдик.
- Скотина выносливая, будь уверен, - обнадёжил хозяин.
- Ну, я поехал, - перекинув ногу через осла и устроившись на его спине, держа чемодан в руках, сообщил Эдик.
Хозяин перекинул мешок ослу через спину, и теперь всадник был полностью готов к путешествию. Хозяин открыл дверь, выпуская осла на улицу, и уже во след напутствовал:
- Поедешь прямо по дороге до развилки. Влево идёт ближняя дорога, но она только для верховых. Вправо идёт более длинная дорога. Она лучше и жители посёлка ездят в основном по ней.
Эдик поехал по улице, ведущей к нужной дороге. Хозяин смотрел ему во след, пока поворот дороги не скрыл всадника из вида. Ослик, перебирая коротенькими ножками, уносил Эдика всё дальше из негостеприимного посёлка.
«Хорошо, что я раньше убрался с квартиры, чем ревнивец пришёл бы с ружьём по мою душу. Представляю его лицо, когда он придёт к хозяину, а меня и след простыл», - сидя на ослиной спине, размышлял Эдик.
Он уже миновал последний дом посёлка и теперь двигался к цели своего путешествия по каменистой просёлочной дороге.
«А вдруг он предвидел мой маневр – дать дёру из посёлка, и теперь ждёт меня где-нибудь в укромном месте у дороги?» – неприятное мысль посетила голову Эдика, вернув затихшее было беспокойство.
«А вдруг мой хозяин с ним в сговоре? Ведь у него на меня зуб», - ещё одна неприятная мысль посетила голову Эдика.
Эдик с опаской всматривался в едва различимую в предрассветных сумерках обочину дороги. Сейчас плохая видимость была ему на руку. Если он сам плохо видит дорогу из-за темноты, значит и злодей, притаившийся в придорожных кустах, нечётко видит всадника.
«Кто умеет стрелять, попадёт, - успокоил он себя. – Интересно, когда он успел с моим хозяином договориться? Не зря ведь он посоветовал ехать вправо длинной дорогой. Видно, там есть куда тело спрятать. Уехал, мол, и знать, ничего не знаем. Начальник экспедиции меня не видел, а жителям посёлка заниматься выяснениями о чужаке недосуг. По всему выходит, договорился хозяин с ревнивцем, пока я спал. Может, даже ходил к нему сам и посоветовал, как лучше меня пристрелил. Не потому ли такая забота обо мне – осла дал, провианта, даже как ехать объяснил?»
Между тем ослик довёз Эдика до развилки двух дорог, о которой говорил хозяин. Не раздумывая, Эдик повернул налево, на короткую дорогу.
«Вот и славненько! Они ждут меня на длинной дороге, а я по короткой поеду», - с проснувшимся оптимизмом отметил себе Эдик.
Дорога понемногу поднималась вверх и скоро справа от Эдика, сильно давя на психику, крутым отвесом образовался обрыв. Однако качество покрытия и ширина дороги вполне позволяли проехать повозке и при необходимости автомобилю. Что в большей степени укрепило мнение Эдика в преднамеренном охаивании этой дороги и рекомендации со стороны хозяина, выбрать другую, более длинную. Появившееся из-за горизонта солнце уже через час раскалило почву. Ослик продолжал трусить по дороге, но уменьшившаяся скорость передвижения намекала на то, что пора сделать остановку и отдохнуть.
«Ну и жара сегодня! Хоть бы тучка какая-нибудь на небе появилась бы», - вглядываясь в синь неба, переходящую в горизонт, размышлял Эдик.
Ему уже давно хотелось пить и, непривычная к верховой езде, задница, изрядно попрыгав на спине ослика, начала ныть. Он решил потерпеть ещё немного и, добравшись до деревца или кустов, остановиться в отбрасываемой листвой тени. Однако дорога вела куда-то вверх, петляя над пропастью, и даже самой что ни есть маленькой бодылки не росло рядом. Заведя ввысь, дорога привела на небольшое плато. На нём стояло полуразрушенное строение. Когда-то оно было большим и, возможно, гостеприимным для путников, предлагая им прохладную тень своих помещений и вкусную пищу, и питьё из своих больших богатых погребов.
«На харчевню непохоже. Скорее всего это старый караван – сарай. Здесь и животным есть где остановиться и людям отдохнуть», - размышлял Эдик, рассматривая странное сооружение.
Строение имело правильные геометрические формы, равные длины стен которого образовывали квадрат. Высота стен предполагала наличие второго этажа. Пологая крыша из черепицы имелась лишь над правой половиной сооружения. Левая же зияла почерневшими от времени деревянными стропилами. Окна, закрытые решётками, имелись лишь на втором этаже. По крайней мере снаружи других окон не наблюдалось. Со стороны подъезжающего Эдика в здание вели массивные деревянные ворота, обшитые снаружи чёрным кованым железом.
Эдик объехал здание вокруг и лишь после этого, остановившись у двери, громко воскликнул:
- Эй, хозяин!
Эдику никто не ответил. Лишь далёкое горное эхо гулко отозвалось, прозвучав совеем невнятно.
«Нету, видно, никого. Брошенное здание», - решил Эдик.
Спустившись на землю со спины ослика, он враскоряку пошёл к воротам. Внутренняя часть ляшек, натёртая о спину ослика, саднила. Взявшись за большое металлическое кольцо, Эдик потянул. Ворота, скрепя петлями, поддались. Эдик с опаской заглянул в образовавшуюся щель и увидел широкий проезд, а дальше маленький дворик.
«Довольно высокий. Если надо, тут и верблюд пройдёт», - подумал Эдик, почему-то вспомнив о корабле пустыни.
- Есть здесь кто-нибудь? – дабы не нарушать чужие владенья, не получив на то разрешения, спросил Эдик.
И на этот раз ему никто не ответил. Эдик взял под узцы ослика и, шире приоткрыв ворота, вошёл в проезд. Осторожно ступая, Эдик с чемоданом в руке и ослик с мешком на спине не торопясь проследовали к дворику.
«Дворик чистенький и с внутренней стороны здания выглядит значительно привлекательней», - отметил себе Эдик.
Эдик остановил осла посередине дворика, поставил рядом чемодан и, сняв с животного мешок, принялся изучать его содержимое. Он искал флягу или бутыль с водой, поскольку очень хотел пить. К его разочарованию, ни того ни другого в мешке не оказалось.
«А говорил, что положил питьё и еду. Сухую коврижку вижу, а бутылки или фляжки нет. Хорошо хоть ближней дорогой поехал, а не дальней. Может быть, скоро до экспедиции доберусь, - размышлял Эдик, продолжая смотреть на содержимое презентованого мешка. - Положить овёс и сено для осла хозяин не забыл. Ясное дело, осёл хоть и живность бессловесная, а своя. Но и ослик без воды долго не протянет».
Эдик повесил торбу с овсом на морду осла. Но тот не обрадовался угощению, подтвердив сей факт громким ослиным криком. Пришлось снимать торбу.
«Тоже пить хочет. Даже от овса отказался. Надо искать воду. Иначе оба от жажды погибнем», - размышлял Эдик, понимая, что в данных обстоятельствах от него мало что зависит.
Но одно дело подумать о необходимости найти воду, а другое реально найти источник.
«Интересно, где брали воду те, которые здесь жили? Не привозили же они её из долины? Значит нужно искать где-то рядом», - дал себе задание Эдик.
Эдик крутил головой, выискивая что-либо напоминающее нужное сооружение. Лишь повернувшись кругом, он обнаружил у себя за спиной каменное кольцо колодца, прикрытое сверху деревянным щитом, который в свою очередь привален всяким хламом.
«Что-то похожее на колодец. Посмотрю-ка я, есть ли в нём вода. Может, жители покинули эту обитель потому, что колодец высох? А может, это и вовсе не колодец?
Эдик стоял рядом с ослом, не решаясь подойти и открыть щит, и увидеть нечто непотребное. Ведь сооружение могло оказаться ямой для отходов, или того хуже, ямой для тел поверженных врагов.
Осёл не получив ни питья, ни корма, закричал по-ослиному во всё ослиное горло.
- И ты туда же, предатель. Помолчал бы, не то нас вычислят и прощай свобода. Меня в повара определят, а тебя на почётное место праздничного стола, какое и положено занимать шашлыку, - объяснил непонятливому ослу Эдик.
Но тот объяснению не внял, продолжая дурным голосом орать по-ослиному.
- Вот скотина непонятливая, орёт и орёт. Придётся мне рисковать, открывать этот чёртов колодец, - проворчал Эдик.
Он откинул хлам, закрывающий крышку колодца, а потом и саму крышку.
Эдику показалась, что лишь крышка открылась, из колодца вылетело облако, фосфорицирующее синим цветом.
«Перегрелся, наверное, уже мерещатся начало всякое. Надо бы попить, да холодненькой водичкой умыться, не то ещё чёрт вместе бабой ягой привидится. Только есть ли в этом колодце вода?» - подумал Эдик.
Подойдя вплотную к колодезному кольцу, он с опаской заглянул внутрь. Темнота не позволяла определить глубину, зато крючок, вбитый во внутреннюю часть первого кольца, и ведро с верёвкой, висящее на нём, оставляло надежду добыть воду.
Отцепив ведро, Эдик отправил его вниз. Верёвка размоталась почти до конца, когда звук всплеска, долетевший до ушей Эдика, возвестил, что вода в колодце есть.
Поплевав на ладони, Эдик приступил к подъёму ведра с водой. Он так долго тащил его наверх, что кожу на ладонях зажёг огонь, предвещающий скорое появление мозолей.
Эдик поставил ведро с водой на край кольца и, склонившись над ведром, потянул ноздрями. Вода пахла застоявшимся болотом, но выбирать не приходилось.
«Только не отравленная была бы», - подумал он и, вытянув трубочкой губы, стал отсасывать из ведра воду.
Напившись сам, он подошёл с ведром к ослику. Эдик вытянул изо рта ослика мундштук от уздечки и подставил ему под морду ведро с водой. Наклонившись, ослик втянул воздух ноздрями и, тряхнув головой, начал пить.
- Пей, пей. Другой воды всё равно нет, - огорчил животное Эдик.
Ослик остановился, когда ополовинил ведро.
- Остатки потом допьёшь. Сейчас пожуй немного, - изрёк Эдик и, вынув из мешка охапку сена, подсунул её под ослиную морду.
Ослик несколько раз тряхнул головой, очевидно, выказывая тем своё согласие и, ухватив зубами клок сена, принялся его жевать.
- Вот и ладненько. Пока ты ешь, я тоже пожую, - сказал он ослику, будто тот и вправду всё понимал.
Эдик достал из мешка сухую лепёшку и откусил. Лепёшка оказалась пресной и невкусной. Не осилив и четверти, Эдик положил лепёшку обратно в мешок. Он ещё не наелся, и причина окончания трапезы была в том, что почувствовал: он вот – вот подавится сухой лепёшкой и решил не рисковать. К тому же хозяин не сказал, сколько времени занимает дорога. Вдруг на самом деле она занимает ни один день, тогда лепёшка ещё пригодится, и с голодухи станет если не вкусной, то вполне сносной и питательной.
«Хорошо бы часик подремать где-нибудь. Всю ночь ведь не спал. Может, там, под крышей, есть какой-нибудь старый диван или сена клок. В тени, в прохладе будет неплохо немного отдохнуть», - рассматривая полуоткрытую деревянную дверь, ведущую во внутренние помещения, размышлял Эдик.
Он рассматривал намерение войти в помещение чисто теоретически. Старые стены строения несли отпечаток времени, храня чьи-то тайны, ассоциируясь в сознании Эдика с чем-то, если и не страшным, то неприятным и, возможно, опасным. Но глаза его слипались, намекая на необходимую реальность желаний. Он посмотрел на ослика, жующего сено. Тот имел вид весьма довольный. Ещё бы, с его спины скинули тяжёлый груз, и сейчас он мог пожевать сенца и выпить водички. Что ещё нужно вьючному, тяжко подённо работающему животному для полного счастья? Разве что немного любви толстозадой ишачихи. Эдику сейчас было и вовсе не до любви. Позволив себе немного расслабиться, он уже не мог совладать с охватившим его желанием лечь и вздремнуть минуток этак шестьсот. Уже не раздумывая и не сомневаясь в правильности предпринятого действия, он направился к деревянной двери. Миновав дверь, он очутился в большой комнате с длинным столом посередине. Лежаков или чего-то их напоминающих в комнате не было. Зато два больших, обитых кожей кресла вполне подходили для отдыха.
Из помещения вела ещё одна дверь. Эдик подошёл к ней и, приоткрыв, заглянул в щель. Он увидел помещение, заваленное всяким хламом. Наполовину разобранный потолок открывал взгляду чердак и крышу с прорехами. Эдик прикрыл дверь, решив не тратить время на поиски спального места. Он вернулся к креслу и, стряхнув пыль, уселся, намереваясь покемарить. Расположенный рядом стол невольно привлёк его внимание. Стол был длинный, сколоченный из грубых досок. Обычно такие столы ставят в столовых при наличии многочисленного семейства или в харчевнях, поскольку хозяину легче обслуживать посетителей, сидящих рядышком. Но не сам стол вызывал удивление, а то, что располагалось на нём. Кубки из серебра, тарелки и чашки из дорогого фарфора, все в трещинах и паутине, погнутые ложки и вилки лежали на нём. А в центре стола красовался кубок с серебряной крышкой, ёмкость которого была выполнена из человеческого черепа.
«Давненько тут не пировали. А почему, неизвестно. Вроде бы постоялый двор находится на дороге, но по всему выходит, пустует он давно. Впрочем, мне-то что за дело? Немного посплю и дальше поеду. Глядишь, к вечеру доберусь до места», - решил Эдик и, не тратя времени, закрыл глаза.
Через мгновение он провалился в сон.
Женские звонкие голоса звучали, словно колокольчики на сбруе русской тройки, незвано врывались в сон Эдика.
«Интересно, откуда здесь появились женщины?» - просыпаясь, ещё сквозь сон слыша женские голоса, думал Эдик.
Его собственный сон, конец которого он застал, просыпаясь, был совсем не о женщинах.
«Может быть, женщины ехали мимо и, так же как я, решили отдохнуть в тени?» - размышлял он.
Эдик приоткрыл один глаз, собираясь оценить обстановку. Напротив него сидели три девицы в лёгких прозрачных пеньюрах. Эдик тут же открыл второй глаз, и удивлению его не было предела. Удивили его вовсе не девицы, а накрытый, ломящейся от яств стол. Конечно, и девицы выглядели по-королевски: все молодые, статные и лицом красивые.
Так как они сидели за столом, фигур дам видно не было. Но по тому, что было доступно взгляду, становилось понятно, фигуры у дам отменные.
«Беленькая, рыженькая и чёрненькая», - отметил себе Эдик, имея в виду цвет волос присутствующих дам.
Эдик опять закрыл глаза, намереваясь собраться с мыслями.
«Девицы могли так же, как и я, заехать сюда отдохнуть от дальней дороги. Но зачем они стол накрыли будто праздник у них какой и к ним должны приехать множество гостей?
А может быть, у них действительно праздник и ни решили отметить его именно здесь?
- размышлял Эдик, всё ещё не решаясь открыть глаза.
«Девицы сюда на чём-то должны были приехать и, скорее всего, с сопровождающими. Наверное, парни во дворе готовят шашлык».
Эдик потянул носом воздух, стараясь уловить запах жарящейся баранины. Но ничего подобного он не почуял.
«Наверное, у девиц девичник, а на девичнике парней не бывает. Это что ж тогда получается? Один я представляю мужскую половину, вернее сказать с учётом трёх присутствую дам, одну четвёртую. Надеюсь, сами дамы меня четвертинкой не считают и оценят ровно на целого мужчину. Почему они меня не разбудили? Это мне совсем непонятно».
Эдик снова открыл один глаз, проверяя, не сон ли всё это.
Три девицы продолжали сидеть за столом, как раз напротив Эдика. Одна из них что-то рассказывала. Две других слушали, иногда отрывая пару ягод от тяжёлой виноградной грозди и отправляя их в рот. Эдик открыл второй глаз и с интересом наблюдал за девицами. Они же никак не прореагировали на пробуждение незваного гостя.
«Интересно, предложат мне что-нибудь из угощения, а потом выгонят, чтобы не мешал. Или сразу выгонят, не дав отведать хоть что-то», - размышлял Эдик, жадным взглядом рассматривая еду на столе и наконец решился предложить дамам своё общество.
Но для начала общения он решил поздороваться.
- Здравствуйте, дамы! – приветствовал женщин Эдик, посчитав обращение «девушки» в данной обстановке неприемлемым.
Действительно, он ведь ничего о дамах не знал, а они о нём тем более. Но дамы продолжали разговаривать, будто присутствие Эдика их нисколько не смущало или попросту было ими незамечено.
«Не расслышали. Значит надо громче говорить», - решил Эдик и повторил снова, немного приукрасив обращение.
- Здравствуйте, прекрасные незнакомки!
На сей раз одна из женщин с огненно рыжей шевелюрой, сидящая слева женской компании, повернула в сторону Эдика голову и посмотрела так, будто не договаривалась о присутствии незнакомца за их столом, а тут вам нате, подарочек.
- Я тут вздремнул немного. Знаете, устал с дороги, - объяснил он своё присутствие в помещении.
Дама отвернулась от Эдика и что-то начала говорить двум другим женщинам.
«Наверное, решают, что со мной делать. Хорошо бы за стол пригласили разделить с ними трапезу. Кстати, сколько сейчас времени?» - заволновался Эдик, заметив наконец, что в помещении темно, стол и лица женщин освещались светом двух канделябров со свечами, стоящими на столе.
«Вот это поспал! На улице темно и время сейчас»…
Эдик посмотрел на наручные часы, стараясь в тусклом свете свечей рассмотреть циферблат.
«Даванул славно. Можно сказать от души. Так что девки могли меня в темноте не увидеть, если сами недавно подъехали. Когда они сами приехали - это вопрос. Если они рано приехали, ещё по свету, должны были меня увидеть. Если поздно, по темноте, то когда они успели стол накрыть? Парадокс получается. Раз всё-таки стол накрыт, значит поторопились, постарались на славу. Интересно, как там мой осёл? Уж его то они должны были увидеть и всё понять. Может, они посчитали что он приблудный, сам в тень зашёл? Уж не выпустили ли они его из дворика на волю? Надо пойти, посмотреть», - размышлял Эдик.
- Я вас покину ненадолго. Посмотрю, как там мой ослик, - встав с кресла, объяснил Эдик свой поступок.
Возможно, дамам было всё равно. Но Эдик решил поступать как джентльмен. К тому же выйдя из помещения, появлялась возможность подумать в спокойной обстановке. Эдик неторопливо направился к двери, краем глаза наблюдая за дамами, поскольку те ещё находились в поле зрения. Дамы продолжали разговаривать, никак не реагируя на перемещения Эдика.
«Делают вид, будто меня не замечают. Ладно, посмотрю, как мой ослик поживает, потом вернусь к дамам. Может, познакомлюсь, и время интересней пройдёт. До утра ещё далеко, а с тремя девицами не соскучишься и не замёрзнешь. Утром, если им по пути, вместе поедем, - размышлял Эдик, пока шёл от кресла к двери.
Открыв дверь, он вышел во дворик. Ослик стоял в уголке, закрыв глаза, дремал. Ведро стояло рядом, но уже пустое. Эдик подошёл к колодцу и, смотав кольцами валявшуюся на земле верёвку, бросил ведро в колодец. Упёршись коленями в стенку колодца, он вытащил ведро, но уже с водой. Он подтащил ведро поближе к ослику и поставил на землю.
«Попьёт, когда захочет. До утра ещё долго, и поесть и попить захочется ни раз», - имея в виду ослика, определил для себя Эдик.
Раскрыв мешок, он достал остатки сена и положил у ослиной морды. Осёл, потянув ноздрями воздух, открыл глаза. Учуяв свежее сено прямо под своей мордой, он начал есть.
- Ешь, дорогой, не стесняйся. Другого-то всё равно ничего нет, - обрадовал ослика Эдик.
- А звёзд-то, звёзд на небе! Вот что значит чистое небо, да ещё далеко от земли, вернее, высоко от уровня моря, - изрёк Эдик, задрав голову и смотря на небо, будто и вправду видел скопление звёзд в первый раз.
Взгляд на вечное помогал решить насущные проблемы. По крайней мере он на это очень рассчитывал.
«Транспортного средства, на котором девиц привезли не видно. И сопровождающих тоже не видно. Может быть, у ворот машина или повозка стоит? Надо посмотреть», - решил Эдик.
Приоткрыв скрипучие ворота, он выглянул на улицу. Рядом со зданием было пусто.
«Значит привезли женщин сюда, а сами уехали. Знать бы когда они вернуться. Начнёшь с женщинами общаться, а тут и они нагрянут. Тут гарантий нет. Осерчают на меня, и могут по шее накостылять», - озадачился сомнениями Эдик.
Однако перспектива сидеть во дворике рядом с осликом, ожидая рассвета, его не прельщала. Недолго думая, он отправился обратно в помещение, где три девицы восседали за накрытым столом и за которым надеялся найти место для себя.
- Здравствуйте красавицы! В компанию примите? – подойдя к столу, спросил он.
Все три девицы повернули головы на звук.
«Наверное, меня в темноте плохо видно. Нужно ближе к ним подойти, чтобы свет от свечей падал на моё лицо», - подумал Эдик и сместился вправо, поближе к девицам и горящим свечам.
Девицы продолжали молча смотреть на него. Эдику ничего не оставалось, как продолжить попытку познакомиться.
- Меня зовут Эдик. Я проезжал мимо и решил здесь задержаться и передохнуть.
- Присоединяйтесь к нашему девичнику, скрасьте своим присутствием наш скромный ужин, - пригласила рыжая девица.
«Вот это скромный ужин! Да сам персидский шах не будет против вкушать за столь богато накрытым столом», - отметил себе Эдик.
- Спасибо за приглашение. Только оплатит мне вам за угощение нечем, - на всякий случай раскрыл карты Эдик.
В ответ беленькая девица хихикнула, зато чёрненькая многозначительно заметила:
- Путнику всегда есть что рассказать. Мы надеемся, что и ваша история будет поучительна и интересна.
- Постараюсь усладить своими историями ваши нежные ушки, - обнадёжил Эдик.
- Садитесь ближе, да поухаживайте за дамами. Вы видите, наши бокалы уже пусты, - дала намёк чёрненькая.
Эдик взял кувшин и аккуратно, чтобы не пролить, наполнил опустевшие бокалы дам.
- Себе тоже налейте, - продолжала командовать чёрненькая.
Эдик смотрел на стол тщетно выискивая свободный бокал. Лишь кубок, выполненный из человеческого черепа, оставался свободным.
- Не стесняйтесь, наливайте вино для себя в кубок, - разрешила девица, заметив направление взгляда Эдика.
- Я думал, он служит лишь для украшения, - признался Эдик.
На самом деле он не представлял, как можно пить из человеческого черепа.
- Не бойтесь. Не вы один пили из него. Так что смело наливайте в него вино.
- Ладно. Поверю вам на слово, - согласился Эдик.
«В него, наверное, не меньше литра входит, а то и все полтора. Если опрокинуть целиком, да на голодный желудок, тут не до рассказов будет. Тут ни «бэ» ни «мэ» не выговоришь», - думал Эдик, наполняя вином кубок.
Поставив кувшин на стол, Эдик посмотрел на трёх гостеприимных дам. Ещё раз убедившись в их молодости и красоте, Эдик поднял свой кубок и произнёс:
- Я хочу поднять этот кубок за прекрасных дам, за вас, за вашу красоту и гостеприимство.
Дамы подняли свои бокалы и выпили до дна. Эдик, отпив лишь глоток вина, поставил кубок на стол.
- Это так вы нас уважаете! Даже под собственный тост вино не допили, - выказала неудовольствие чёрненькая дама.
- Если вы настаиваете, - произнёс Эдик и больше не тратя времени на слова, допил вино из кубка.
Отщипнув веточку от грозди винограда, Эдик торопился качественно закусить.
- Попробуйте ещё инжир, он сочный и сладкий. Дыня и груши очень вкусные, - почивала Эдика рыженькая дама.
- Обязательно попробую, но не всё сразу, по очереди, - обещал Эдик и, выдержав паузу, продолжил:
- Дорогие дамы! Я, конечно, не могу настаивать, поскольку я у вас в гостях. Но хотелось бы познакомиться поближе. Не подумайте плохого, я лишь хотел узнать ваши имена.
- Эльвира, - назвалась рыженькая дама, томно взглянув на Эдика.
- Нагайна, - блеснув искорками чёрных, бездомных очей, назвалась тёмненькая дама.
- Валькирия, - потупив взор, лишь искоса наблюдая за гостем, произнесла беленькая дама.
- Эльвира, Нагайна и Валькирия, - повторил Эдик, стараясь запомнить необычные женские имена.
- Я предлагаю тост за знакомство. Ещё вчера мы не подозревали о существовании друг друга, а сейчас сидим все вместе за одним столом, - предложил Эдик.
Взяв кувшин, Эдик наполнил бокалы дам и плеснул в свой кубок.
- За знакомство! – подняв кубок, произнёс он.
Когда дамы подняли свои бокалы, Эдик приложился к кубку. Опорожнив его, он почувствовал, как стало шально в голове.
«Не чащу ли я? Ещё немного и я под стол упаду. Надо сделать небольшой перерыв в тостах. Сами-то дамы пьют из ста граммовых бокалов. А я прикладываюсь к полутора литровому кубку», - посматривая на женщин, размышлял Эдик.
Женщины поняли его сомнения и одна из них, Нагайна, спросила:
- Мы о вас ничего не знаем. Нам хотелось бы знать, кто вы, и куда путь держите?
Эдик ждал чего-нибудь наподобие и, тем не менее, вопрос прозвучал неожиданно.
«Экие они любопытные! Возьми да сразу всё им расскажи. А с другой стороны, я их первый раз вижу и скорее всего последний. Может быть, они мне объяснят, что в посёлке происходит. По всему выходит, они местные и кое-что должны знать. Ладно, расскажу им, но посмотрю на их реакцию. Может, всё рассказывать не придётся», - подумал Эдик и, выдержав небольшую паузу, начал рассказ.
- Я здесь в командировке, приехал в посёлок бумаги у начальника подписать, - начал рассказывать Эдик.
- А здесь как оказался? – спросила рыженькая Эльвира.
- Начальник экспедиции вчера в посёлок не приехал, вот я и решил сам к нему съездить.
- Получается, вы сюда отдохнуть заехали, да задержались, - высказала свою версию чёрненькая Нагайна.
- Правильно вы догадались. Я заехал сюда днём, намереваясь переждать жару и немного отдохнуть, да, видно, заснул. Теперь уже ночь, придётся отложить продолжение путешествия до утра, - закончил рассказ Эдик, полагая услышать от дам их историю.
Но дамы не торопились раскрывать свои тайны.
- Угощайтесь, ночь длинная, ещё устанете ждать, - потчевала Эдика беленькая Валькирия.
- Я уже никуда не тороплюсь. В компании прекрасных женщин можно провести ни одну ночь.
- Это смелое заявление. Если будете нас развлекать, мы против не будем. Правда? – попросила подтверждения рыженькая Эльвира.
- Конечно, пусть остаётся. Нам веселее будет, - подтвердила своё согласие беленькая Валькирия.
- Вы сами-то здесь надолго? – поинтересовался Эдик.
- Да как вам сказать. Это смотря с какой точки подходить. С одной стороны, вроде бы недолго, а с другой очень даже долго, - поделилась тайной чёрненькая Нагайна.
- Это очень неконкретно. Ладно, не хотите открывать свои девичьи секреты, не надо. Я не любопытный, - сказал Эдик, предполагая тайну, связанную с любовной историей.
- Вы в посёлок надолго приехали? – продолжала вопрошать чёрненькая Нагайна.
- Нет, ненадолго. Приехал всего на несколько дней. Мне надо бумаги у начальника экспедиции подписать. Как доберусь до места и подпишу, так сразу обратно поеду, - объяснил Эдик.
- Обратно в посёлок? – попросила уточнить рыженькая Эльвира.
- Сначала в посёлок, а потом домой. Или сразу домой, если договорюсь моего арендованного осла отправить с кем-нибудь в посёлок к хозяину.
- А сейчас, где ваш ослик? – поинтересовалась беленькая Валькирия, скользнув взглядом по лицу Эдика.
- Он здесь, рядом. Стоит во дворике, жуёт сено или дремлет.
- Бедняжка, стоит один под открытым небом. Может быть, и есть ему уже нечего? – посочувствовала ослику рыженькая Эльвира.
- За это не поручусь. Но когда я выходил во дворик, он стоял, дремал. Немного сена ещё оставалось.
- Приведите его сюда. Мы хотим его покормить, и познакомится с ним, - попросила беленькая Валькирия.
- Не знаю, хорошая ли это идея тащить животное в помещение. Ему это может не понравится, - пытался возражать Эдик, представив себя сидящим за столом рядом с пропахшим потом ослом.
- Мы расчешем ему гриву, накормим вкусной едой. Ему обязательно понравится, - настаивала беленькая Валькирия.
- Ладно, будь по-вашему. Потом на меня не обижайтесь. Это ваше пожелание пировать вместе с ослом.
Эдик встал с кресла и направился к двери, ведущей во дворик. Ослик стоял во дворе, прикрыв глаза, и дремал.
- Ну что, дружок! Считай, тебе сегодня повезло. Будешь теперь стоять в зале около праздничного стола, а дамы за тобой будут ухаживать, словно ты знатный лорд, - объяснил ситуацию Эдик, но ослик только ухом дёрнул, а глаза всё равно не открыл.
«Нечего, мол, ко мне приставать. Не видишь что ли, я сплю», - ослик давал понять подёргиванием уха.
- Придётся тебе просыпаться, дружок. Дамы тебя давно уже ждут, - потрогав ослиную морду, огорошил животное Эдик.
Ослик открыл глаза и тряхнул головой, стараясь избавиться от навязчивого нахала.
Эдик был настойчив в достижении задуманного. Схватив осла за холку, он поволок его за собой. Спросонок осёл неохотно засеменил короткими ножками, следуя за Эдиком.
- А вот и мы! – появившись рядом со столом, изрёк Эдик. – Куда определить нового кавалера?
- Давайте его сюда, поближе к нам, - сказала чёрненькая дама.
- Как скажите. Можно и поближе к вам, - согласился Эдик.
Он обошёл с ослом вокруг стола, устроив его рядом с дамами.
- Я надеюсь, он покажет себя с лучшей стороны, – пошутил Эдик, чем вызвал улыбку у всех трёх дам.
Рыженькая оказалась ближе всего к новому кавалеру. Конечно, он не мог бы поухаживать своими четырьмя копытами, даже при очень сильном на то желании. Разве что хвостом стал бы отгонять мух или обмахивать дам как веером, возникни такая необходимость.
Рыженькая не стала тратить время понапрасну. Достав гребень, она принялась расчёсывать ослиную гриву. Другие дамы, забыв об Эдике, повернув головы, смотрели на ослика.
«Хорошенькое дело! Так они и вовсе обо мне забудут, и все начнут ублажать осла. Того гляди начнут потчевать фруктами и винами. А мне придётся идти во двор дожёвывать не дожёванное сено», - усевшись в кресло и наблюдая за дамами, думал Эдик.
- Он, наверное, голодный. Его надо фруктами угостить, - предложила беленькая дама.
Взяв стоящую рядом вазу с инжиром, беленькая дама передала её чёрненькой даме, а та пододвинула поближе к ослиной морде. Тот потянул ноздрями воздух, и, почувствовав запах инжира, вытянул шею.
- Ах ты мой красавчик! Изголодался совсем, - пожалела ослика рыженькая и пододвинула вазу с инжиром прямо к его морде.
Ослик от угощения не отказался. Подцепив зубами немного инжира, он начал есть.
- Я предлагаю выпить за здравие нового члена нашего застолья, - разливая по рюмкам вино из кувшина, Эдик поторопился заявить о своих намерениях.
Дамам его предложение очень понравилось. По крайне мере они дружно посмотрели в сторону Эдика и их взгляды выражали одобрение. Нацедив в кубок, Эдик поставил кувшин на стол.
- За него! – взяв бокал, подтвердила своё согласие рыженькая Эльвира.
Две остальные дамы также подняли бокалы за здоровье вновь прибывшего.
Опорожнив кубок лишь наполовину, Эдик почувствовал, что ему уже хватит.
«И зачем я так напился? Надо сачковать, пить только по половинке, - грузно плюхнувшись в кресло, подумал Эдик.
Достав гребень, рыженькая стала расчёсывать ослиную гриву. Ослик, за которым раньше так никто не ухаживал, наверное, очень удивился. Он закричал по-ослиному и, подняв хвост, навалил на пол.
- Ах ты хулиганишка! Не бойся, мы тебя не обидим, - успокоила ослика чёрненькая дама.
Беленькая, вспомнив, что из кавалеров, помимо осла присутствует ещё Эдик, обратила на него внимание.
- Так вы только сегодня из посёлка? – спросила она, будто не слышала, что совсем недавно рассказывал Эдик.
- Да, рано утром выехал. Намеревался засветло добраться до буровых. Да привал в этом гостеприимном месте сломал планы.
- Всё это, наверное, вас очень расстроило?
- Не сказать, чтобы очень. Я ведь познакомился с очаровательными дамами. Я надеюсь, наше знакомство не разочарует ни вас, ни меня.
- Это в большей степени зависит от вас, - утверждала беленькая Валькирия, поглядывая на занимающихся ослом подруг.
Рыженькая продолжала расчёсывать гриву, чёрненькая занималась ослиным хвостом.
- Я постараюсь, чтобы вам моё присутствие не доставляло неприятностей, а, наоборот, был бы приятно.
- Мы на это очень рассчитываем, - открыла секрет дама, очень тем обнадёжив Эдика, который понял заявление как весьма прозрачный намёк.
- Так вы долго уже в посёлке? – спросила дама, будто Эдик раньше ничего об этом не говорил.
- Вчера приехал. Считай, только день и ночь пробыл, - ответил Эдик.
- Ну и как вам посёлок? – искоса поглядывая на ослика и двух своих подруг, ухаживающих за ним, продолжала вопрошать дама.
- Посёлок, как посёлок. Людей вот только на улице не видно, наверное, работают днём все. Вы сами давно в посёлке были?
- Давненько. Но помню всё как вчера.
Эдик с удивлением посмотрел на даму. Обычно, так говорили старушки, которые ещё в детстве покинули родные места и уже прожили свою собственную жизнь почти до конца.
- Я сам из другого региона. Это, конечно, не моё дело, но многое в этом посёлке мне кажется удивительным. Один книжный магазин чего стоит. А эти ночные купания женщин, да ещё в сопровождении мужчины.
О своём ночном свидании с женщиной Эдик не упомянул по двум причинам.
Во-первых, он рассчитывал на определённую взаимность со стороны женщины. А как эти три женщины воспримут рассказ о посещении другой женщины, было непонятно. А поди они приревнуют?
Во-вторых, само посещение нельзя назвать удачным даже с большой натяжкой. И уже само окончание встречи, когда он провалился в сортир, и весь в дерьме улепётывал от опасного места, и вовсе нельзя было назвать обычным расставанием с любимой. Женщины любят рассказы о всяком необычном, но в этом случае Эдик во многом проигрывал бы в глазах женщины. Образ жертвы никак не вязался с теми благами, которые он собирался от женщин получить. Да ещё в дело вмешался этот потный, вонючий осёл, который полностью отвлёк на себя внимание.
«Лучше бы я шёл пешком. Тогда сейчас не было бы конкурента. Если так дальше пойдёт, чего доброго остальную часть пути он на мне будет ехать, а не я на нём», - подумал Эдик и решился на смелый шаг.
- Очень симпатично получается, - похвалил он женщин, которые прихорашивали осла. – Он такой красивый стал, просто загляденье. Такое чудо могут сотворить только очень талантливые женщины. Я предлагаю выпить за вас и за него. Как полноправному члену нашего застолья я предлагаю и ему налить вина, - предложил Эдик, очень надеясь на отказ.
- Мы ещё не закончили. Когда закончим, тогда и выпьем, - ответила рыженькая, которой очень понравилось понимание мужчины их женского, идущего от души, порыва.
- Можно и подождать. Заодно тазик найду для осла, чтобы он мог выпить на брудершафт
с дамами, - проворчал себе под нос Эдик, осматривая стол, дабы найти подходящую ёмкость.
«Инжира осталось совсем чуть-чуть. Сейчас осёл доест и я налью туда вина. Пусть лакает на радость дамочек, коли есть охота. Вон как они за ослом ухаживают, будто он принц. А я сижу здесь перед таким цветником и никакой на меня реакции со стороны дамочек. Вот и думай, кто из нас двоих осёл. Но зато завтра я на его спине поеду, а не он на моей», - последняя мысль немного смягчила негативное восприятие происходящего.
- Сейчас щёточкой шерсть расчешем и мы будем готовы, - объяснила причину задержки чёрненькая.
- Пусть он доедает инжир, да я ему вина налью, - в свою очередь сказал Эдик.
- А ему можно вино пить? – забеспокоилась беленькая.
- Если он с вами за одним столом сидит, значит можно. Я знал одного осла, который ни за что ни пойдёт, пока не выкурит цигарку. Первый его хозяин был заядлый курильщик. От этого он и помер. Второй его хозяин мучился из-за этой ослиной привычки. А осёл ничего не понимал, и понимать не хотел: пока ни закурит, не поедешь, - немного приврал Эдик.
Он где-то слышал эту историю и сейчас немного её подправив, повеселил присутствующих здесь дам.
- А этот ослик не курит? – поинтересовалась беленькая дама.
- Я сам не курящий и ослик тоже не курит. По крайней мере всю дорогу он прошёл молча и закурить не просил.
- Я так понимаю, вы с ним познакомились совсем недавно? - уточнила беленькая дама.
- Первый раз я увидел его сегодня утром, а до этого мы с ним не встречались. И то, должен сознаться, в глаза друг другу мы не смотрели. Всю дорогу я сидел на его спине и видел перед собой лишь два его уха.
- Так вы его раньше не знали? – переспросила рыженькая дама.
- Я же сказал, что нет. Мне хозяин дома, где я остановился на ночлег, дал осла на прокат, чтобы я мог доехать до места. Если ваш интерес касается поручительств за эту хвостатую персону, то должен заявить, что поручиться за него не смогу, слишком мало мы знаем друг друга.
- Вот это мы и хотели выяснить. Для поручительства за него нам достаточно знать, что он родом из посёлка, – наконец прояснила ситуацию рыженькая.
- Очень рад за вас. Так мы будем пить за его хвостатое величество или не будем? – напомнил о предложенном тосте Эдик.
- Мы ещё не закончили, но скоро закончим. Тогда непременно поднимем бокалы за здравие, - объяснила торопыге беленькая дама.
«Ну что ж, придётся ждать. Не одному же пить вино за здоровье осла. Скажи кому-нибудь, что заздравную за осла пил, так засмеют», - размышлял Эдик.
Ещё с четверть часа дамы обхаживали осла. Когда они отложили щётки и гребни, Эдик спросил:
- Всё, клиент готов?
Все три дамы одновременно взглянули на Эдика. Их взгляд выражал осуждение.
- Раз всё готово, давайте, выпьем заздравную за нового кавалера, - поторопился исправить ситуацию Эдик.
Он встал с кресла, но не в знак уважения к собственному ослу, а для того, чтобы налить вина в освободившуюся плошку из-под инжира. Взяв кувшин с вином, он выполнил задуманное. Осёл потянул носом, определяя что ещё вкусненькое ему обломится. Почувствовав запах винограда, осёл решил не отказываться от угощения и тут же принялся пить, даже не дождавшись тоста.
- Кавалер уже приступил, предлагаю присоединиться, - взяв кубок, предложил Эдик.
Дамы подняли бокалы и дружно выпили. Эдик выпил всё вино из кубка, почувствовав, что уже напился до икоты и в подтверждение этого факта икнул. Потяжелевший, он развалился в кресле и смотрел осоловевшим взглядом на сидящих и стоящих с другой стороны стола.
Допив из плошки, осёл заорал по-ослиному, то ли требуя повторения, то ли в поздний след произнося тост на ослином языке. .
«Пусть без меня пьют. Я пасс», - думал Эдик, наблюдая за происходящим.
- Он ещё хочет вина. Налить?» - посоветовалась с двумя другими рыженькая.
- Если только половинку. Не то он сильно опьянеет, - дала добро чёрненькая.
Рыженькая взглянула на Эдика, предлагая тому обслужить всех присутствующих, выполнив взятую на себя роль официанта. Эдик сделал вид, будто не понял. Сейчас ему было всё равно, что о нём подумают дамы.
«И зачем я так напился? А, впрочем, всё равно. Раз они так ослов любят, пускай с ними и милуются, а я отдохну. Завтра предстоит долгий путь, нужно отдохнуть получше. Неизвестно, будет ли осёл в состоянии тащить меня на спине. Если он и дальше продолжит пьянствовать, то скоро догонит меня по степени опьянения. Вот дела какие, осёл - пьяница. Этого мне только не хватает до полного счастья. Мало того, что в посёлке меня чуть до смерти не допытали, потом рабской цепи каким-то чудом избежал, да ещё рассерженный муж в порыве ревности собирался пристрелить, так ещё до кучи подсунули осла пьяницу», - размышлял Эдик.
Между тем, не дождавшись действий от Эдика, рыженькая сама разлила вино по рюмкам, не забыв плеснуть ослу.
Кубок, из которого пил Эдик наполнять не стала. Состояние самого Эдика не вызывало ни у кого сомнений, разве что осёл, ничего не замечая, приступил к употреблению второй чаши.
- Зачем ты ему полную налила? Он напьётся и ничего не сможет, - одёрнула рыженькую черненькая дама.
«О чём это они? Уж не собираются ли они на моём осле уехать?» - забеспокоился Эдик, понимая, что в теперешнем состоянии помешать преступным проискам дам не сможет.
- За тебя, красавчик ты наш! – одарив осла ласковым взглядом, произнесла беленькая дама.
«Вона как! Всё за осла, да за осла, а за меня так и не пили», - отметил себе Эдик.
Дамы опрокинули по рюмашке и, отщипнув от виноградной грозди, пришли к вполне закономерному выводу.
- Мне уже хватит, - имея в виду потребление вина, сказала беленькая дама.
- Мне тоже хватит, - присоединилась к заявлению беленькой дамы её черненькая подруга.
Рыженькая смолчала, очевидно, поддерживая обеих подруг.
«Хоть в этом они со мной солидарны. Конечно, они не меня поддерживают, а всё равно приятно», - отметил себе Эдик.
Допив вино из плошки, осёл снова заорал по-ослиному, требуя немедленного продолжения банкета.
«А он выпить не дурак. По всему выходит – свой парень», - имея в виду осла, отметил себе Эдик.
- Он ещё хочет, - перевела для подруг ослиный язык, сочувствующая ослу рыженькая.
- Не спаивай молодца, он уже и так еле стоит. А выпьет ещё, так на задницу сядет, - сердито выговорила чёрненькая.
- Но он же ещё хочет, - отстаивала ослиные права рыженькая.
- Пусть он захочет что-нибудь другое. А выпить вина мы дадим ему после, - нашла компромиссный вариант чёрненькая.
Беленькая дама, нисколько не стесняясь Эдика, задрав подол, полезла в свои штаны.
«Уж не для меня ли она трёт? Если для меня, я не против», - уставившись осоловелым взглядом на беленькую, размышлял Эдик.
Он даже в этом состоянии не сомневался в том, что сможет доставить женщинам удовольствие. Его лишь смущало полное неприятие женщин, которые перестали замечать присутствие мужчины.
Встав из-за стола, женщина подошла к ослу. Тот никак не прореагировал на близкое присутствие женщины, продолжая требовать продолжение банкета.
- Красавчик, я уже здесь! – чтобы привлечь внимание осла, сказала женщина и поднесла к носу животного ту самую руку.
Осёл потянул ноздрями, стараясь определить природу угощения. Но это угощение предполагало совсем не то, что можно попробовать на зуб. Почувствовав запах женщины, возможно, напоминающий запах возжелавшей любви ослицы, он скосил глаза на женщину. Он ещё раз потянул носом и снова почувствовал запах возжелавшей любви ослицы. Осёл тряхнул головой, стараясь избавиться от наваждения.
- Нюхай, милый, нюхай, - одобрила женщина интерес осла.
«Ничего себе! Нашла для пьяницы занятие – у баб нюхать. Правда, я до сих пор не слышал, чтобы запах бабьей писы пьяницу от пьянства отучили», - развалившись в кресле, наблюдая за происходящим, размышлял Эдик.
Осёл повернул голову в сторону женщины и снова потянул носом. Сейчас ничего похожего на ослицу ни по виду, ни по запаху, он не определил.
- Ты ему руку подставь нюхать. Пусть думает, будто везде пахнет женщиной, - советовала черненькая.
«Вот так дела! Всегда эти бабы свою пису нам под нос повесить норовят. Думают, что этим заменят всё остальное. Дудки! Мы тоже не лыком шиты. Кое-что и через их мохнатые «чебурашки» видим, и даже очень хорошо видим», - размышлял Эдик.
Он думал, что оправдывает поведение осла, который тоже принадлежал к мужской братии и по этой причине являлся в некотором смысле коллегой, товарищем по несчастью. На самом деле, хоть и не произнося слов хулы вслух, Эдик старался показать, что он думает о дамах. Действительно, ему оставалось лишь думать о них. Как говориться, видит око, да зуб неймёт.
Дама отвела руку в сторону и осёл повернул голову туда же.
- Давай, веди его сюда, - отойдя на несколько шагов, показывая, куда надо перемещаться, позвала чёрненькая.
Беленькая пошла на голос, и осёл послушно потрусил за ней.
«Что они от него хотят? Выпить ему как следует не дали, а приманивают. Ещё чего доброго изнасилуют скотину втроём, с них станется», - наблюдая за происходящим, размышлял Эдик.
Сейчас он мог лишь размышлять и ничего более, поскольку на некоторое время употребление вина превратило его в недвижимость.
«Но ничего, скоро дурь в голове от употребления вина немного уляжется и тогда я им покажу, кто такой Эдик. А ещё считают себя приличными дамами, обо мне забыли и осла моего уводят. Так только прошмонтовки рыночные да цыганки могут поступать. Тфу на вас неумытых», - развлекал себя Эдик, ругая почем зря дамочек.
Жалко, что сами дамочки ничего не слышали, поскольку свои мысли Эдик не потрудился озвучить. Дамочки, между тем, обступили осла и оказывали ему знаки внимания. Беленькая гладила осла по морде, рыженькая по спине, а чёрненькая обласкивала брюхо, по крайней мере так казалось Эдику. Сам осёл недовольства не проявлял. Возможно, ему даже нравилось ухаживание трёх женщин. Он послушно стоял на том месте, куда его поставили дамочки.
«А не вампиры ли они?» - в поздний след подумал Эдик, представив и от этого почти физически ощутив прикосновение острых зубов к артерии на шее.
«Сейчас они ослиную кровь выпьют, а потом за мою примутся. Так сказать, отлакируют вкус ослиной крови, вкусом человеческой. Вина им мало, видите ли, кровь им подавай. Я на это не согласен», - не озвучивая, выразил протест Эдик, будто кто-то и вправду спрашивал его об этом.
Но дамы и не думали пить ослиную кровь, и пока их действия были для Эдика не совсем понятны. Они продолжали обхаживать животное, будто он являлся очень важной персоной. Свет от свечей едва достигал места, где стоял осёл, но глаза Эдика уже привыкли к полутьме.
«Что она там делает? Уж не хочет ли она от него..?» - догадка о желаниях женщин сбила с толку.
Эдик даже мысленно постеснялся представить какие-либо отношения между ослом и женщиной, разве что той захочется немного пошутить над животным, раздразнив его неаскетические желания. К своему удивлению он увидел именно это: рука женщины переместилась с ослиного брюха, на ослиную длань, которая заинтересовавшись предложением, основательно высунула голову.
«Ну и ну! Вот бабы дают, осла раздразнили. Ему теперь ослицу подавай», - отметил себе Эдик.
Он даже не представлял, насколько был сейчас точен в определениях.
Рука женщины полностью переключилась на соответствующую ослиную часть, что обхаживаемому животному очень нравилось. Он выразил своё восхищение троекратным «ИА».
- Что мой хороший? Не кричи, сейчас всё будет, - обещала стоящая у ослиной морды беленькая.
«Про что они говорят? Совсем бабы стыд потеряли. Не себя ли они имеют в виду?» - преодолев сомнения, понял Эдик.
Ему очень не хотелось верить в столь вопиющее безобразие. Но развернувшиеся действия полностью подтвердили догадку.
Чёрненькая, задрав подол, встала на колени между двух стульев. Осёл, выпустив во всю длину свою полуметровую длань, встал передними копытами на стулья. Он быстро нашёл у дамы то место, куда можно полностью погрузить своего рослого шалуна. Не прошло и двух минут, как осёл заорал по-ослиному, и тут же, перекрывая ослиный вопль, заверещала дама. Беленькая и рыженькая сразу вытащили её из-под осла, и место между стульями заняла рыженькая дама. Через пару минут два вопля возвестили об окончания дела и, поменявшись с рыженькой, под ослом оказалась беленькая. Минут пять продолжалось это третье дело, но и оно закончилось воплями обоих.
Возможно, дамы собирались продолжить начатое, но осёл сам сошёл со стульев и, сделав несколько шагов, оказался у стола.
«Молодец! Правильно поступил. Ну, этих грязных шлюх. Лучше выпить вина, чем с ними якшаться», - Эдик мысленно одобрил поступок осла.
Ткнув мордой в пустую плошку, осёл заорал снова, требуя продолжения банкета.
- Он просит вина, - прокомментировала ослиный вопль рыженькая.
- Пусть он сначала доделает то, что начал. А потом уже требования предъявляет, - высказалась чёрненькая дама.
- Знать бы, как ему это объяснить, - усомнилась в правильности претензий черненькой дама с белыми волосами.
- Вот ты ему и объясни, - сказала своё веское слово чёрненькая.
- Я не умею говорить по-ослиному. Даже если бы умела, он вряд ли захотел бы меня слушать, - обосновала свой отказ беленькая.
- Это почему же он не стал бы тебя слушать? – не поняла черненькая.
- Если мужик решил выпить, то с этого пути его не своротит и дюжина прекрасных женщин. Разве что когда выпьет вина, тогда обратит на них внимание, - поделилась своим жизненным опытом рыженькая.
- Только что один раз смогла уговорить его, значит и второй сможешь, - не сдавала позиций чёрненькая.
- Первый раз я очень хотела, и он учуял это, - продолжала аргументировать свои сомнения беленькая.
- Ну так в чём дело? Уговори его во второй раз, - не сдавала позиций черненькая.
- Боюсь, так не получится. Сейчас запах от меня исходит другой, - старалась объяснить причину своих сомнений беленькая.
- Ты что же, больше не хочешь? – удивилась рыженькая.
- Хочу. Только носу осла этого словами не объяснить. А по-другому никак, - вконец разочаровала подруг беленькая.
- Ты считаешь, нужно напоить? – уточнила суть предложения беленькой, дама с чёрными волосами.
- Я ничего не считаю. Выпивать он сам захотел.
Не успела беленькая закончить фразу, как осёл снова заорал, подтверждая свою непреклонность.
- Придётся налить. Но только одну, больше на сегодня не заслужил, - сменила гнев на милость чёрненькая дама.
Получив одобрение, беленькая налила в плошку вина до самых краёв.
Осёл, получив то, что просил, принялся пить.
Эдика совсем развезло. Прошлая бессонная ночь, поездка по жаре не способствовали ночному бдению. Он с трудом заставлял себя открывать глаза, дабы не упустить ничего интересного. Последнее что он видел, прежде чем сон окончательно сморил его – сидящий на своей толстой ослиной заднице пьяный осёл и сердитых, словно злобные фурии, трёх дамочек, которые пытались заставить осла встать на четыре копыта и продолжить начатые увеселения с женщинами.
Эдик проспал до самого утра без всяких сновидений. Открыв глаза, он не сразу понял, где находится, и, поначалу, испугался. Ещё бы, перед ним на столе, зияя пустыми глазницами, стоял кубок, сделанный из человеческого черепа. Вокруг него, на том же столе лежали покрытые пылью и паутиной черепки некогда богатого сервиза. С другой стороны стола стоял осёл. Прикрыв веки, он дремал. Эдик распрямился, собираясь встать. Но сильная боль в голове оставила в кресле.
«Болит, как с похмелья. Вроде вина вчера не пил, а голова дурная», - подумал Эдик.
Он ещё раз попытался встать, но на мгновение замер.
«Выходит, это не сон. Куда же они все подевались?» - задал он себе вопрос, на который пока у него не было ответа.
«Три бабы тут было и стол накрытый яствами и вином. А теперь от вчерашнего пиршества остались черепки, да паутина. Осёл ещё этот. Если мне действительно всё это не привиделось, ослу от них перепало знатно: пил вино полными чашами, да баб пользовал, словно молоденьких ослиц. А теперь с похмелья да от избытка любви глаза открыть не может. Славно повеселился, но теперь уж дудки, хватит. Сейчас и меня и мешки на спине попрёшь», - глядя на осла, размышлял Эдик.
- Эй, осёл! Пора вставать», - уже громко прикрикнул он на осла.
Осёл глаза не открыл и даже ухом не повёл.
«Ну, подожди, сейчас я тебя проучу. Однако, сначала, надо себя в порядок привести. Умыться что ли?»
Встав с кресла, он отправился во двор. С трудом вытащив из колодца наполненное до краёв ведро, он окунул голову в пахнущую болотом воду. Минуту он находился в одной позе и, лишь сделав пару глотков, оторвался от ведра. Ему немного полегчало, но пройти по солнцепёку несколько километров сейчас не представлялось возможным. Прихватив ведро, он отправился приводить в чувство осла. Тот почувствовал поднесённую к ноздрям воду и, не открывая глаз, погрузил морду в ведро и начал пить. Лишь полностью опорожнив ведро, он открыл глаза.
- Ну что, пьяница! После вчерашнего, наверное, головка болит?
Осёл ничего не ответил, лишь звук сливающегося с длинного ослиного шланга, отработанного вина, нарушил тишину.
- Фу, мог бы до улицы подождать. Это хоть и не дом, но недавно был домом. Совсем тебя дамочки распустили, хоть бы из уважения к женскому полу не хулиганил. Кстати, ты не знаешь, куда они подевались? – напоследок спросил он у осла.
Шлепок о пол из-под ослиного хвоста стал ему ответом.
- Ну ты и охальник! Пошли на улицу. Там можешь лить и валить сколько душе угодно. А тут нельзя. Поди дамочки вернуться и увидят такое безобразие. Что они о нас подумают? – распинал осла Эдик.
Он и сам был не против куда-нибудь отлить, да боялся дамочек, которые могли затаиться где-нибудь и подсматривать изподтишка.
Схватив осла подузцы, Эдик вывел его на двор. Оглядевшись и не обнаружив никого рядом, он с удовольствием облегчился.
«Теперь и жить хочется, вот что значит вовремя вспомнить о насущном. А то с этими пьянками всё на свете позабудешь. Так что дорогой, готовься, сейчас пойдём дальше. Нужно нам засветло добраться до места. А там уже и корм, и ночлег для нас будет», - объяснил глупому ослу ситуацию Эдик.
Осёл повернул голову и посмотрел на дверь, через которую только что вышел, намекая тем, что его и тут неплохо кормят.
- А вот этот вариант не пройдёт. Смылись твои дамы, не нужен ты им больше, - огорчил осла Эдик.
Осёл заорал, выражая тем своё несогласие со словами Эдика, толи упрекая ветреных, ненадёжных женщин.
- Поори, поори, может, полегчает. А сейчас, дружок, давай-ка спину подставляй, - в конец огорчил осла Эдик.
Эдик повесил на спину осла мешок и у того едва ноги не подкосились.
- Эка они выдоили тебя! Сил нисколько, паразитки, не оставили, - посочувствовал ослу Эдик. – Давай-ка, ещё попьём водички напоследок. В дороге попить может не получиться.
Эдик зачерпнул ведром из колодца воду и, попив сам, дал допить ослу. Тот выдул целое ведро до самого дна.
- Вижу, тебе полегчало, а мне вот нет, - поделился проблемой Эдик.
- Ладно, пошли отсюда. Как говориться, спасибо этому дому, пойдём к другому.
Оба путника вышли на улицу и продолжили путешествие. Эдик шёл вереди, а ослик семенил сзади. Полчаса оба шли молча.
- Не знаешь, далеко ещё? – дабы нарушить тишину, спросил Эдик. – Молчишь, значит не знаешь.
Конечно, ослик ничего не мог ответить Эдику и не потому, что не хотел. Просто он не знал человеческого языка, да в добавок не умел говорить, разве что кроме известной ослиной фразы «ИА».
- Ты мне объясни: что они в тебе нашли такого, чего во мне нет? Я то ведь раньше думал, что люди только с людьми дела имеют. Оказывается ещё и с ослами тоже, - высказал свои соображения по поводу ночных событий Эдик.
Он не рассчитывал получить ответ, но осёл заорал по-ослиному. Наверное, он очень хотел объяснить Эдику насколько тот не прав. Немного убавив ход, он выпустил свой длинный шланг и помочил землю. Эдик остановился, остановив тем осла, понимая насколько важен наступивший момент.
- Пожалуй, я тоже присоединюсь, - объявил Эдик о своём решении, сразу приступив к выуживанию из штанов сморщившегося в дороге озорника.
- Спасибо, доходчиво объяснил, - закончив дело, поблагодарил он осла. – Действительно, ни один мужчина не может сравниться даже с самым маленьким ослом. Но не в этом ведь дело, вернее, не только в этом дело. Ладно, не будем о грустном. Мы оба мужики и как-нибудь сами разберёмся без всяких похотливых баб. Пошли дальше. Для нас важнее всего сейчас засветло добраться до места, - закрыл тему Эдик и, застегнув ширинку, двинулся дальше.
Осёл послушно засеменил следом. Двухчасовой бросок приблизил обоих к цели.
- Всё, я больше не могу. Надо сделать привал. Попить, поесть у нас нечего, но зато посидеть сможем от пуза, а желающие даже на земле полежать, - останавливаясь сам и останавливая осла, сказал Эдик.
Он поставил на землю свой чемодан, снял с осла мешок.
«Интересно, что там у нас осталось? - подумал Эдик, заглядывая в мешок. – Так я и знал, практически ничего: кусок зачерствелой лепёшки, которую здесь называют хлебом и два пучка соломы».
Эдик запустил руку в мешок, стараясь найти там этакое, что не смог определить глаз. Однако предпринятое исследование ничего не добавило к уже перечисленному списку. Он вытряхнул содержимое мешка на землю, предложив ослу угощение на выбор.
- Мне засохший хлеб не разгрызть. Он как цемент стал. Может быть, твои зубы осилят. А ты сачок: тащил пустой мешок, а напрягался так, будто в нём добрых три пуда.
Осёл ничего не ответил, видно, понял, что его разоблачили. Нагнув шею, он схватил пучок соломы и принялся жевать. Скоро, управившись с этим угощением, он заинтересовался засохшей лепёшкой. Он втягивал ноздрями воздух, пытаясь определить качество угощения.
- Я понимаю тебя. Джентльмену не пристало есть с земли. Сейчас всё исправим, - посочувствовал ослу Эдик.
Подняв с земли кусок засохшей лепёшки, он подул на неё и подал ослу. Тот с удовольствием схряпал лепёшку.
- Всё, завтрак на природе окончен. Ты как хочешь, а я немного посижу.
Эдик постелил пустой мешок на обочине дороги и уселся сам на него.
- Кстати, ты можешь продолжить банкет. Правда, он несравним со вчерашним ужином, но червячка заморить можно, если листочки вот с этого кустика пожевать, - посоветовал Эдик, имея в виду куст, рядом с которым расположился сам.
Ослик никак на предложение не прореагировал. Он стоял на солнцепёке, подёргивая ушами, отгоняя невидимых для глаз Эдика насекомых.
- Не хочешь!? Правильно, в дороге переедать вредно, идти тяжело будет, - пошутил Эдик.
Он сорвал листочек с куста и, положив в рот, пожевал. Листочек оказался горьким, как хина и, даже выплюнув его, Эдик не избавился от горечи во рту.
- Не мог предупредить! Я бы тогда не стал всякую дрянь в рот совать, - Эдик выговорил ослу.
- Однако припекает. Перегреться можно. Сейчас бы поплавать в прохладном водоёме, а потом пообедать и вздремнут, - мечтал Эдик.
Сидеть было неудобно, и он привалился на бок, пробыв в таком состоянии минут десять.
«Вроде отдохнул. Пора в путь», - определил он себе.
- Ну что, дружок! Пойдём? – огорчил он дремлющего осла. - Так и быть, облегчу тебе сегодняшнюю жизнь. Не поеду на тебе. А вот чемодан мой придётся тащить тебе.
Обернув чемодан пустым мешком, он закрепил его посромками на спине осла. Закончив с этим, Эдик и осёл снова двинулись в путь. Теперь Эдик шёл налегке, а осёл тащил чемодан. Это ему совсем не нравилось, по крайней мере, голос осла, как сигнал клаксона, зазвучал на пустынной дороге. Эдик понял протест осла по-своему. Ему самому давно хотелось пить и он, подозревая, что осёл хочет то же самое, успокоил животное:
- Скоро придём, там и водички попьём. Потерпи, идти совсем немного осталось. Я тоже пить хочу, однако ничего, иду себе и не ору.
Осёл объяснениям не внял, и заорал снова.
- Если ты возмущаешься насчёт моего чемодана, то здесь всё по справедливости. Полпути тащил его я. Теперь твоя очередь.
Вместо того, чтобы согласиться, осёл взбрыкнул, словно намеревался сбросить груз.
- Зря ты так. Я тебя освободил от работы, а ты хулиганишь. Да, тащить меня на спине – это твоя работа. А маленький чемоданчик на спине пронести многие твои собратья за счастье посчитают. Им ведь приходится тяжёлые мешки таскать, а не лёгкий полупустой чемоданчик.
Дабы высказать своё несогласие с доводами Эдика, осёл затеял танец, который, наверное, назвали бы ослиный брык-данс. Вертя задом то вправо, то влево, он брыкался.
«Наверное, что-то под упряж попало или какая-то живность в толстую задницу укусила», - сообразил о причинах ослиного недовольства Эдик.
- Хватит брыкаться. Сейчас сниму упряж, - обещал ослу Эдик.
Отвязав чемодан и мешок, Эдик понял причину ослиного недовольства. Две колючки, прицепившись, когда Эдик сидел на обочине дороги, торчали из мешковины. Чемодан с подложенным под ним мешком сместился, неприятно задрав шёрстку. Две подцепившиеся с земли колючки впялились в ослиную шкуру. Всё это ослу очень не понравилось.
- Ну что будем делать? Может быть, меня немного подвезёшь? Я буду держать чемодан в руках, так что он не будет висеть на боку и надоедать. Согласен?
Осёл ничего не ответил и Эдик сделал вывод: молчание – знак согласия. Усевшись на осла, Эдик снова двинулся в путь. Осёл семенил по дороге на коротких тонких ножках и, хоть и был недоволен судьбой, но молчал. Буквально через полчаса он заорал и встал как вкопанный.
- Устал? Ладно, не буду тебя неволить, теперь каждый пойдёт на своих ногах, - слезая со спины осла, обнадёжил Эдик.
Объяснения животное не устроили, он заорал снова.
- Ладно, так и быть, чемодан я понесу сам, - шёл на уступки Эдик.
Осёл снова заорал.
- Ну уж дудки. Я тебя на своей спине не понесу. Ладно, отдохнём пять минуток и снова в путь, - обещал Эдик строптивому ослу.
Оказавшись на земле, Эдик огляделся. Дорога в том месте, где стояли путники, поворачивала от крутого обрыва, направляясь в центр плато. Вдалеке, словно собранная из детского конструктора, виднелась вышка. Редкие маленькие кустики, зелёными вкраплениями смотрелись на сером и чёрном фоне каменистой поверхности.
- Да, друг ты мой дорогой! – обращаясь к ослу, изрёк Эдик. – Когда доберёмся вон до той вышки, тогда только поедим. Не знаю, как насчёт ослиной еды, разве что хлеба кусочек дадут, а человеческая у них наверняка имеется. А знаешь почему? Да потому, что люди там работают, а не ослы. Хотя, знаешь, и среди людей ослов хоть отбавляй, но и они человеческую еду предпочитают ослиной. Парадокс, одним словом. А нам поторапливаться надо, солнце уже вон где, а шагать ещё не перешагать, до той вышки остался ни один километр.
Взяв осла под узцы, Эдик потянул его за собой. Осёл, хоть и выслушал всё внимательно, видно, не соглашался и требовал продолжения отдыха и, по возможности, банкета.
- Мне тоже пить хочется. Но пить у нас нечего, не взяли мы с тобой воды. А вот когда дойдём, тогда от пуза напьёмся, - уговаривал осла Эдик.
Но тот всё равно идти не хотел, упорно выказывая своё ослиное упрямство.
- Ладно, не хочешь идти и не надо. Я пойду один, а ты стой сколько влезет. День будешь стоять, ночь, а всё равно никто не поедет и не накормит, и не напоит. Так здесь и сгинешь.
Эдик подхватил чемодан, отправившись дальше один. Осёл недолго оставался в гордом одиночестве. Эдик не прошёл и десяти шагов, как ослик засеменил следом.
- Так-то лучше, вдвоём идти веселей. Как говорят знающие люди: дорога вдвое короче, когда рядом с тобой друг. Дойдём до места, тогда отдохнём и поедим. Ночь там переночуем и сразу обратно. Не то твой хозяин волноваться будет. Мы на два дня уходили, а покуда вернёмся, пройдёт не меньше трёх. Мне то что, я в командировке и вроде как при деле. Подпишу бумаги и сразу домой. Выходит и дальше нам по пути: тебе домой и мне домой. Только дом у каждого свой, в этом небольшая разница.
Осёл шёл следом в шаге от Эдика и слушал разглагольствования попутчика. Так они дошли до плато, где располагалась вышка и лагерь изыскательской партии. Их ожидал длинный подъём, но зато потом отдых, еда и крыша над головой для Эдика, и для осла тень от этой крыши.
- Ну что попутчик! Отдохнём перед подъёмом? – предложил Эдик, остановившись.
Осёл послушно остановился рядом с Эдиком, значит согласился с предложением.
- У меня ноги уже не идут. Не знаю как ты, а я после вчерашнего только-только стал отходить. Вот если бы водички глоточек, тогда другое дело. Жалко, что её у нас нет, можно только об этом мечтать. А как утверждают умные люди – мечтать невредно, - Эдик общался с ослом, стараясь выговориться, дабы немного отвлечься от засевших в голове и не желающих её покидать мыслях о ночных приключениях.
К тому же столь благодарного собеседника, который, не перебивая, внимал сказанному молча, у Эдика давно не было.
Простояв минут десять, парочка двинулась вверх по дороге.
- Остался последний километр, и мы на месте, - подбадривал себя и осла Эдик.
Когда они добрались до первых палаток, с Эдика сошёл седьмой пот. Ослу подъём дался не столь тяжело, предчувствие предстоящей трапезы добавило ему сил.
- Здравствуйте!» - приветствовал Эдик появившегося из первой палатки мужчину.
- Здорово, коль не шутишь, - с подозрением взглянув на Эдика, ответил мужчина и, увидев осла, идущего следом, спросил:
- Это твой осёл?
- У хозяина взял на время. Сейчас он мой, - ответил Эдик, при этом подумав: «Или наоборот, я сейчас для осла выполняю роль ишака, поскольку чемодан пру я, а не он. Осёл сзади меня идёт как барин, и за исполнением наблюдает. Выходит сегодня я при нём слуга: чемодан пру я, кормлю, пою его я и разговорами развлекаю его, чтобы не скучно было, тоже я».
Сей странный факт заметил незнакомец, что вылилось в вопрос:
- Если это твой осёл, почему тогда пешком идёшь?
- Решил немного ноги размять, - соврал Эдик, стараясь выгородить ни сколько осла, сколько себя.
Мужчина ему ничего не ответил. По всему было видно, не поверил. Сейчас реакция мужчины волновала Эдика мало. Ему нужен был начальник экспедиции, а всё остальное неважно. Осёл думал иначе, и в подтверждения сего факта заорал по-ослиному, требуя обещанных еды и воды.
- У вас вода есть? Осёл у меня пить хочет, да и я сам тоже пить хочу, - изложил насущную проблему Эдик.
- Видишь вон ту большую палатку? В ней бидоны с водой стоят, там и кружка есть и ведро. Из него можешь осла напоить, - дал полную информацию мужчина.
- Спасибо! – поблагодарил Эдик и двинулся по направлению к палатке, намереваясь напиться от пуза самому и напоить осла. Задавать вопросы он решил потом, когда организм немного придёт в норму.
Из двадцати сорокалитровых молочных бидонов всего в двух была вода. Открыв наполовину пустой бидон, Эдик налил воду в ведро. Осёл наблюдал за действиями Эдика в открытую дверку палатки и молчал, очевидно, одобряя увиденное.
- Пей, не стесняйся, - сказал Эдик, поставив ведро перед ослом.
Тот и не думал стесняться, сразу опустил морду в ведро и стал пить.
«Вот и ладненько. Теперь моя очередь водички испить», - думал Эдик.
Зачерпнув кружкой воды из бидона и подняв ко рту, он почувствовал запах болота.
«Что они тут воды нормальной найти не могут? Всё из какого-то болота набирают», - подумал Эдик, но от воды всё равно не отказался, выпил кружку до дна.
Подождав пока осёл допьёт, Эдик убрал ведро обратно в палатку.
- Теперь нам надо пообедать, заодно и поужинать. Для тебя ужин вот он, под ногами. Травка хоть и реденькая, но питательная и, опять же, никого просить не надо накормить страждущего. Как говориться – ешь, не хочу. А я пойду, поищу начальника экспедиции, а потом уже всё остальное, - объяснил он ослу схему своих действий.
Осёл прослушал объяснения молча, изредка подёргивая ушами.
- Далеко не уходи. Будь здесь поблизости. Я быстро, - выдав последние наставления ослу, Эдик направился к строительному вагончику, в которых, обычно, находятся кабинеты начальников, если появляется необходимость иметь таковые в полевых условиях.
Добравшись до вагончика, Эдик постучал в дверь. Ему никто не ответил, что говорило об отсутствии обитателей сего жилища.
«Наверное, все ушли. Уж не ужин ли у них?» - подумал Эдик и дабы окончательно убедиться в отсутствии обитателей, подёргал за ручку закрытой двери.
Не зная, что делать дальше, Эдик озирался по сторонам, надеясь увидеть хоть кого-нибудь и получить ответы на возникшие вопросы. Так и не выглядев никого, Эдик отправился искать полевую столовую и стряпуху при ней. Вскоре его поиски увенчались успехом. На окраине палаточного поселения, недалеко от палатки с бидонами, он обнаружил навес и полевую печку. На краешке лавки, спиной к столу, сидел дед.
Легенды древней земли
- Здравствуйте, дедушка! Не скажите, где я стряпуху могу найти? – обратился Эдик к дедушке.
- Здесь, на кухне стряпуху можно найти. А где же ей быть, как не при плите? Самое ей тут место, - ответил дед, выказав своим ответом жгучее желание с кем-нибудь побалакать по-свойски.
- Ну и где она? Что-то стряпухи я здесь не вижу.
- Как это не видишь! Я и есть стряпуха, - удивил Эдика дед.
- Ладно, пусть так и будет. Я вот чего хотел спросить: где у вас можно начальника найти и когда у вас ужин?
Дед начал с последнего, видно, вопросы питания ему были ближе.
- Ужин уже прошёл. Но макароны ещё есть. Я так понимаю, ты хочешь перекусить?
- Всё правильно. Но только не перекусить, а поесть и очень даже хочу. С самого утра маковой росинки во рту не было.
- Если макароны тебя устроят, то кастрюля на плите, миска, вилки и половник в шкафчике. Клади сколько захочешь. А попить – чай заваренный в чайнике.
Эдик второй раз разрешения спрашивать не стал. Положив в миску макароны, принялся за еду.
- Что-то у вас в палаточном городке людей не видно? – немного заморив червячка, спросил Эдик.
- А кто где. Кто на вахте, кто в палатке отдыхает. А тебе кто нужен? - полюбопытствовал дед.
- Я к начальнику экспедиции приехал. Не знаешь, где он?
- Начальник экспедиции уехал в посёлок. День или два там будет. Ему какие-то бумаги оформить нужно.
- Выходит я немного опоздал. Интересно, получается: ехал к начальнику, а приехал к шапочному разбору. Не скажешь, давно он уехал?
- Часа два уже прошло. Ты-то сам когда на буровую приехал?
- Полчаса уже прошло, может быть, чуть больше.
- Так вы должны были встретиться. Неужели начальство не узнал?
- Может быть, и узнал бы, коли встретил. Только не встретил я никого, - не забывая о макаронах, ответил Эдик.
- Ты, наверное, не по той дороге шёл, - тон произнесённого говорил о сомнениях в правдивости ответов Эдика.
- А тут разве много дорог до посёлка ведут?
- Насколько мне известно, две. Одна верхняя, другая нижняя, она по низине ведёт и для машин лучше, пошире она и поровней, хоть и вдвое длинней верхней.
- Что так мало: две всего, может третья ещё есть? – пошутил Эдик, дабы скрыть своё разочарование от услышанного.
Дед шутки не уловил и на полном серьёзе ответил:
- Есть ещё одна. Она не совсем третья. Просто когда по верхней дороге идёшь, в одном месте можно взять правей и здорово скостить. Только там дороги нет, приходится через дюны лезть.
- Это через песок что ли? – уточнил Эдик.
- Ну да. Те, кто по миру поездил, говорят, они пустыню напоминают, только маленькую.
- Намного скостить-то можно?
- Прилично. Отсюда до посёлка за полдня добраться можно.
- Я по верхней дороге шёл, но никаких дюн не видел. Может, их нет уже давно. Когда я сюда из посёлка ехать собирался, никто мне про дюны не говорил.
- Ты изначально какой дорогой ехать хотел: верхней или нижней?
- Когда выехал из посёлка, не знал ещё по какой дороге поеду.
- А ты на чём выехал, на машине или на мотоцикле?
- Я выехал на осле. Мне хозяин осла сказал, что есть две дороги. Нижняя дорога лучше, но длиннее, верхняя дорога хуже, но короче. А про дюны он ничего не говорил. Если бы сказал, я бы через них двинул. Тогда бы начальника точно не упустил бы.
- Правильно он сделал, что не сказал тебе. Лет пять назад трое мужчин пошли через дюны, да с той поры их никто не видел.
- От жён, наверное, сбежали. Я тоже знаю таких немало.
- Да нет, как раз наоборот. Они с буровой домой шли, к жёнам. Газончик, что их в посёлок вёз, сломался. Они решили не ждать, когда отремонтируют. Сами пешком домой двинули. Все трое братьями были, да ещё молодожёнами, вот и торопились жён молодых проведать. Сейчас все три жены так и живут в доме отца этих братьев. Теперь он по нашему обычаю и отец, и муж этих женщин. Держит их в строгости и всё такое прочее.
«Так вот кто меня палкой по лбу огрел! Это, наверное, тот самый старик, которому молодухи от сыновей перепали. Тяжело сейчас старому приходится, если молодухи требуют регулярно исполнять супружеские обязанности», - подумал Эдик, а деду сказал:
- Может быть, поэтому мне не сказали про эти дюны. Но даже если бы сказали, я рискнул бы. А так, считай, два дня потратил, пока сюда добрался, да ещё начальника экспедиции упустил. Получилась пустая поездка.
- Долго у тебя получилось добраться до буровой. Обычно, на осле по верхней дороге за день до буровых добираются. Но по ней редко кто рискует ездить. На машине быстрей получается по нижней дороге сюда добраться.
- С непривычки устал я в дороге. К тому же воды с собой не взял. А там по пути колодец есть во дворе разрушенного дома. То, да сё, в общем прокопошился там, пришлось переночевать в доме. В старом кресле поспал, а утром отправился дальше в дорогу.
Закончив с макаронами, Эдик приступил к чаю.
- Болотный привкус даже чай не отбивает. Я смотрю, у вас здесь вода всюду болотом отдаёт, - поделился своими наблюдениями Эдик.
- Вода быстро тухнет в бидонах. Завтра новую привезут. А этой воде уже два дня будет, - сообщил дед.
- Издалека приходиться возить? – полюбопытствовал Эдик.
- Пару километров отсюда, если ехать по нижней дороге. Там ручей течёт из-под горы и вода в нём свежая.
- Свежая вода в дороге – это хорошо. Мне пришлось подтухшую пить из колодца, - посетовал Эдик.
- Колодцем этим давно не пользовались и в дом давно не заходили. Нечистая там водится и люди остерегаются этих мест. Если даже идут верхней дорогой, в дом не заходят, мимо проскакивают. Ты в доме ночевал, ничего там этакого не происходило?
- Вроде ничего. По крайней мере я ничего не заметил, - соврал Эдик.
- Ты или крепко спал, или тебе действительно повезло. Из нашего посёлка один мужчина ночевал в доме вместе со своим ослом. Он такого порассказал, что его отправили подлечиться. С тех пор он стал неразговорчив и нелюдим.
«Уж не тот ли извращенец с книжного магазина?» - подумал Эдик.
- Интересные тут у вас дела происходят. Жён своих сыновей их отец себе берёт толи в жёны, толи в дочери. Дюны какие-то загадочные, где люди навсегда пропадают, - выказал удивление Эдик. – Прямо сказки Шехерезады да и только.
- В таком месте живём. Здесь люди уже много тысяч лет назад поселились. За это время всякое было. Ещё дед моего деда рассказывал, что как-то сам в дюнах чуть не сгинул. Тогда в том районе, где сейчас буровая стоит, хороший выпас был. Стадо овец на весь сезон перегоняли сюда с посёлка и тут пасли. Обычно, всегда два пастуха находились при овцах, чтобы в случае необходимости один другого мог подменить. Несколько месяцев без семей не каждый выдержать может и они хаживали по очереди в посёлок, чтобы жён навестить, - разомлев от внимания даром доставшегося нового слушателя, дед с явным удовольствием настроился на рассказ историй, давно известных всем местным жителям.
Эдик внимал рассказу молча. Ему было любопытно послушать интересную историю, заодно расположив к себе деда. Человек в должности стряпухи в палаточном стане фигура значительная и крайне нужная, и дружба с ней, особенно в теперешней ситуации, являлась для Эдика нелишней.
- Мой родственник шёл в посёлок пешком и, чтобы добраться до вечера свернул с верхней дороги к дюнам. Он совсем недолго шёл по пескам, когда услышал колокольчик. Звук слышался откуда-то справа, но сам источник виден не был.
«Интересно, что это такое? Пасти здесь никто не может, травы нет и выпаса нет. Если только какая-нибудь коза от колышка отвязалась и сюда сбежала», - остановившись и прислушиваясь, думал он.
Колокольчик периодически позвякивал, будто кто-то специально подавал сигнал или животное, на ошейнике которого находился колокольчик, постепенно двигалось. Любопытство взяло вверх над осторожностью и он, немного отклонившись от своего маршрута, направился на звук. Перевалив через два бархана, он увидел караван.
Растянувшись в цепочку шли четыре верблюда с седоками и поклажей, за ними три всадника и следом вереница из двух десятков людей.
«Жара такая, а они закутаны с ног до головы, даже лица закрыты», - отметил себе он, даже не удивившись появлению каравана на столь небольшой площади песчаной пустыни.
Никто из каравана не обратил внимания на присутствие незнакомого путника, будто подобные встречи в пустыне – обычное дело. Это обстоятельство подвело деда, поскольку любопытство гнало его навстречу неведанному.
Остановившись шагах в двадцати от шествовавшего мимо верблюда, он ждал пока кто-нибудь из бредущих за караваном путников не поравняется с ним. Часть кажущего загорелым лба и провалившиеся глаза путников вызвали у деда нехорошие ассоциации.
«Идут, наверное, долго. Устали, почернели от солнца и грязи», - успокаивал он себя.
Но зародившееся ранее подозрение, словно капканом прикрепило ноги к песку.
«А вдруг в караване какая-нибудь зараза, вроде чумы или того хуже», - подозрительность всё же проявила себя, сформировавшись в голове конкретной мыслью.
А заключительное подозрение и того хуже, относилось более к мистическому, нежели связанному с какими-либо вполне конкретными человеческими болезнями.
У шедшего вторым путника, тоже не было видно лица. Но его безрукавка, сшитая из кусков бараньих шкур, которые имели разный цвет: от чёрного до белого, одетая поверх рваного чёрного плаща, наводила на мысль, напоминая деду кого-то.
«Он же три года как ушёл из посёлка и с тех пор его никто не видел. Уж ни караван ли это из мертвецов?» - готовый в любой момент дать дёру, думал дед.
Чтобы выяснить всё до конца, дед окликнул знакомого. Тот даже головы не повернул.
«Значит обознался. Выходит, знакомых среди путников каравана нет», - решил дед, собираясь на этом ограничить постижение истин и удовлетворения любопытства.
Повернувшись на сто восемьдесят, он пошёл обратно, чтобы быстрей удалиться подальше от опасного соседства. Однако он скоро заметил, что караван, изогнувшись дугой, направляется следом. Дед был не из трусливых, но ходу прибавил. Он перебирал ногами по сыпучему песку что было мочи, но и путники каравана от него не отставали. Последнюю сотню метров до окончания зоны песка он преодолел за рекордное для себя время. Достигнув твёрдой каменистой почвы, он остановился и оглянулся. Сзади него простирались песчаные барханы и никого больше на жёлтом фоне песка.
С тех пор дед ходил лишь по дороге и его напарник – пастух тоже не хотел рисковать.
- Можно ещё чайку испить? - воспользовавшись паузой рассказчика, спросил Эдик.
- Пей, не стесняйтесь. Завтра ещё воды привезут, - разрешил дед.
Эдик нацедил из чайника в кружку и, прямо у плиты, отпил глоток.
- Всё-таки болотом припахивает, как в том колодце, - поделился впечатлением Эдик.
- Ничего страшного. Вода кипячёная, в ней все микробы убиты.
- Понятно, что убиты. Только мало это на вкус влияет.
- Зато на желудок не повлияет. У местных брюхо даже к тухлой воде привычное, а приезжие если прямо из бидона выпьют, то потом долго животом маются, - объяснил очевидное дед.
- Я сырую пил уз колодца, из бидона пил и ничего, - похвалился Эдик.
- Значит у тебя брюхо тоже крепкое, не в пример другим.
- Я, можно сказать, местный. Не совсем, конечно. Родился я в Баку, там со свежей водой тоже не очень. Так ты говорил, что с тем колодцем связано что-то нехорошее?
- С каким колодцем? – не понял вопроса дед.
- Тот, что во дворе полуразрушенного дома, который на верхней дороге стоит.
- Да, была одна история. Давно это было, очень давно. До нашего времени она уже в легенду превратилась, и никто уже не поручится, было ли это на самом деле. А у тебя есть интерес послушать?
Повествование деда, когда он хотел поведать эту историю, было прервано самим Эдиком, и теперь дед хотел чтобы его поуговаривали.
- У меня интерес есть и сейчас расскажу почему, - Эдик решил рассказать деду часть из того, что с ним произошло в посёлке. Незнакомому человеку, да ещё при условии, что никогда больше его не увидишь, можно рассказать и не такое.
- Я вечерком в посёлке пошёл искупаться в речке. Разделся, ополоснулся, а тут, пока я бултыхался, пришли три молодых дамы в сопровождении пожилого мужчины. Мне ничего не оставалось, как спрятаться за валуном и подождать пока уйдут. Всё было бы нормально, но одна дама пожелала поплавать. Её снесло течением к валуну, где я прятался. Не могу похвастать тем, что встреча с дамой вышла приятной. По крайней мере её истошные крики на это не намекали. Пришлось мне делать ноги и очень быстро. Не успел я забраться на берег, как тут же получил палкой по лбу от сопровождающего их мужчины. В общем получил на орехи ни за что: не я ведь, а они ко мне пришли. А получилось, будто я специально подглядывал за голыми тётками, - объяснил причину своего интереса к данной теме Эдик.
- Я знаю, о ком ты говоришь. Это у него три сына пропали. А видел ты трёх вдов – жён его пропавших сыновей, - дед посчитал нужным сделать необходимые пояснения.
- А чего он их при себе держит? Старый он уже. Ему и одной женщины за глаза хватит, - высказался Эдик.
- Тела не найдены, значит сыновей погибшими считать нельзя, - пояснил обстоятельства дела дед.
- Может быть, оно и так. Но пять лет большой срок, - подчеркнул фактор времени Эдик.
- Им по любому с ним жить. По нашему закону, жена погибшего брата достаётся другому брату, оставшемуся в живых. А если сыновей у отца больше нет, то сам отец берёт её под своё крыло, - открыл местные нравы дед.
- Строго тут у вас и очень сурово. Отец-то уже старенький небось. Ему не то, что три, одна молодуха в тягость. Получается, постигшее его горе ещё больше усугубляется. Никакой радости на старости лет у него нету, - посочувствовал своему обидчику Эдик.
- Человек не для радости жить должен, а по совести жить и с верой в Аллаха, - выдал сермяжную правду жизни дед.
- Это точно, что с верой надо жить. Так ты говоришь, что начальник экспедиции уехал, и завтра может не приехать? – для связки разговора спросил Эдик.
- Рабочие с буровой так говорят. Я в их дела не вникаю, моё дело еда. Есть начальник или нет, а рабочих три раза в день кормить надо.
- Ну что ж, ночь здесь перекантуюсь, а завтра обратно в посёлок. Мне-то не все равно где начальник, поскольку он мне очень нужен. Боюсь только, опять я за день не успею добраться. Я же не местный, с непривычки на жаре в дороге разморить может. Опять придётся в разрушенном доме ночевать. Может быть, на самом деле нет там ничего страшного, враки всё это, - подвёл черту Эдик.
- Дело, конечно, твоё. Но я всё-таки не советовал бы там задерживаться. Не равен час, что-нибудь случится, - предостерегал дед.
- Что там может случиться? Не бандиты же там живут. Даст Бог, всё обойдётся, - прикинувшись непонятливым простофилей, ответил Эдик.
- Бандиты там не живут. А вот нечистая водится, - напомнил о гиблом месте дед.
- Нечистая, говоришь! Да быть такого не может, - подначивал деда Эдик.
- Да нечистая. Наши местные обходят это место стороной. А теперь все ездят на машинах, да мотоциклах и нижняя дорога для этого транспорта лучше, - дед отметил влияние прогресса на привычки местные.
- Видишь, как получается, я ничего не знал и ночевал в доме, где нечистая сила водится. Завтра обратно в посёлок поеду. Может быть, придётся там же переночевать. Хотелось бы знать, с чем столкнёшься.
Эдик вполне конкретно задал вопрос, собираясь получить такой же конкретный ответ.
- Сам я с этой нечистой никогда не сталкивался, Бог миловал. Но старики рассказывали, что некоторым из нашего посёлка довелось, - начал рассказ дед.
Выдержав паузу, позволившую настроиться на рассказ, дед продолжил.
- Давно это было. Может сто, а может двести лет назад. У одного из жителей нашего посёлка было три сына близнеца. Все они родились в один день и если бы не смерть их матери – роженицы, то радости отца не было бы границ. В наших местах рождение сына является событием особым. А как же иначе! Ведь наследник, продолжатель рода Божьей милостью на свет появляется.
Долго он горевал о смерти жены, и каждый год один и тот же день был для него днём скорби и одновременно днём радости – рождением сыновей.
Шли годы, хоть и без ласковых рук матери, сыновья росли крепкими и здоровенькими. А когда сами на своих ногах стали по земле хаживать, оказалось что они ещё и смышлёные. Их отец так и не женился повторно, один управлялся с хозяйством, один растил малышей. Помогать отцу по хозяйству сыновья стали в раннем возрасте, что очень укрепило их здоровье. Прошло положенное количество лет, и они стали на девок заглядываться. Только с этим делом у нас всегда строго было. Девушки, достигшие возраста невест, должны лицо под паранджой скрывать. А уж чтобы её за руку взять или заговорить с ней без присмотра мамки или няньки, этого и вовсе нельзя было. Сначала надо было жениться, а потом уже за руку бери и на неё смотри сколько влезет. Только девушка больших денег стоила: на свадьбу денег нужно было немеренно и за саму невесту надо было большой калым заплатить. Фактически, жениться приходилось вслепую, но братья ещё в малолетстве приметили девиц, к которым хотели бы посвататься. Однако жили отец с сыновьями небогато, и калым могли бы заплатить лишь за одну невесту. Отец не знал, как решить проблему и как выбрать, кому из братьев первому жениться. Пока он думал, всех троих девиц, на которые его сыновья виды имели, замуж взяли. Братья совсем было приуныли, но отец сосватал одному из них невесту, которая засиделась в девках, поскольку роста была гренадерского и весьма некрасивой на внешность. В данном случае, зная, что за девицу для них сватает отец, никто из братьев не хотел такой жены. Но отец стоял на своём, говоря, что в доме должна быть хозяйка, а он уже старый стал и женскую работу в доме один уже не может тянуть. Даже после таких слов никто из братьев не был готов пожертвовать собой. Тогда сам отец выбрал одного из братьев в качестве жениха.
Нужно сказать, что отец с трудом различал братьев и они иногда этим пользовались. Ещё пацанами, напроказничав, сваливали вину друг на друга. Отцу приходилось пороть всех троих, тогда уж точно доставалось и нашкодившему.
Как было договорено, отец заплатил выкуп. Свадьба была многолюдной и шумной и, как положено молодая с молодым, согласно старой традиции о первой ночи, удалились в спальню. На следующий день вывесили простыню с доказательствами целомудренности невесты. Первую неделю отец к работе не привлекал невесту, предоставив молодым возможность насладиться прелестями первой любви. Он не сразу заметил некоторую странность поведения своих сыновей. Они все трое ходили сонными и любую работу выполняли неохотно. На вторую неделю переезда невесты в дом жениха отец пригласил невестку на кухню и объяснил суть её обязанностей. Он много всего ей наговорил, и другая стала бы оспаривать столь многочисленные, выпавшие на женские плечи обязанности. Но она слушала отца, понурив голову, и когда он закончил объяснения и перечисления обязанностей, попросила:
- Я хотела бы, чтобы у меня один день в неделю был выходной.
Отец очень удивился столь странной просьбе. На что тут же возразил:
- У домохозяйки выходных нет. Если тебе надо навестить родных – это другое дело. Но для этого выходного не надо. Надо только сказать мне об этом заранее. Я или твой муж проводит тебя до их дома. А потом зайдём за тобой и приведём обратно.
- Я не посещение родных имела в виду, когда просила о выходном, - заявила невестка.
- А что же тогда? – не понял отец.
Невестка, стыдливо потупив взор, покраснела и ничего не ответила.
- Говори дочка, не стесняйся. Я на то и отец, чтобы всё знать. А если муж обижает, то я ему задам трёпки, будь уверена, - пытался выведать правду отец, обещая невестке своё покровительство.
- Это дело интимное. Я даже не знаю, как вам сказать, - начала невестка, но, не поведав и полслова, тут же замолчала.
- Понимаю о чём ты. Я с ним поговорю, и всё станет нормально – будет он справно выполнять свои супружеские обязанности. В общем, всё будет, как положено в семье, - заверил невестку отец. – Ишь, моду взяли с молодой женой да не миловаться!
- Вы всё не так поняли, - удивила восклицанием невестка.
- Как это я не так понял? Разве ты не об этом говорила?
- Об этом, - не поднимая глаз, подтвердила невестка.
Отец внимательно посмотрел на неё и подумал:
«Я бы и сам, будь я на его месте, пребывал бы в сомнении и уж точно страстной любви к ней не воспылал бы. Тут ведь как получается: она по росту и по внешности на гренадёра вытягивает. А в этом разе, кто с кем спит: он с ней или она с ним, – это большой вопрос».
- Значит поговорить всё-таки надо? Или ты сама хочешь всё полюбовно уладить, - пытал дело отец.
- Я хочу, чтобы у меня один раз в неделю был выходной, - заладила своё невестка.
- Если ты сейчас же всё не расскажешь, я тебя сам накажу по-отцовски, мало не покажется.
- Он приходит ко мне каждую ночь и уходит только под утро. Я очень устаю, - наконец открыла суть проблемы невестка.
- Ну, это совсем другое дело. Так оно всё и должно быть. Дело молодое, всё еще в охотку. Тем более его ждёт на ложе молодая, привлекательная женщина. Ты не волнуйся, пройдёт месяц, второй и сама будешь вспоминать о первых ночах с любимым мужем. Тогда уж всё будет наоборот – устанешь ждать, когда к тебе муж придёт.
- Я не только об этом. Я, конечно, днём с хозяйством вашим вожусь и к вечеру устаю. Поэтому ночью хоть немного поспать надо.
- Я думаю, этот вопрос ты сама со своим мужем отрегулировать должна.
- Если бы только с мужем! Я бы давно договорилась сама, - проговорилась невестка.
- Что значит только с мужем? К тебе, что же, ещё кто-то ходит? Это непорядок. Это позором для мужа и жены попахивает. Рассказывай всё как на духу, раз начала говорить про ваши безобразия. Ишь, моду взяли! Поженились как без году неделя, пора бы остепениться. А надо же, все по сторонам зыркают, и налево сходить норовят, - возмутился отец.
- Никто посторонний ко мне не ходит вроде бы, - сообщила невестка, чем ещё больше разозлила отца.
- А что ты только мне сама говорила? Раз начала, то заканчивай, излагай всё как есть.
- Ваш сын приходит ко мне вечером, и ложиться со мной. Потом, когда он это сделает, уходит на время по малой нужде. А когда возвращается, мне кажется будто это не он. Потом опять делает это со мной. И мне снова кажется, что это не он. Потом ещё раз уходит по малой нужде и когда возвращается, снова делает это со мной. И так всю ночь. Каждый раз мне кажется, что ко мне приходят разные люди, а не один мой муж, - наконец поведала о своих подозрениях невестка.
- Так ты хочешь, чтобы у тебя была одна ночь в неделю без мужчины?
- Да, хотя бы один выходной. Я бы хоть выспалась. А то я прямо стоя засыпаю, всё из рук валится.
- Ладно, я понял твою просьбу. Я подумаю, как тебе помочь. А пока иди с миром.
Отец сразу сообразил в чём дело. Братья-то были близнецами, к тому же здоровую, страшную дылду никто из них не любил. Поэтому сговорились они ходить к ней в спальню по очереди. Жребий кинут кто из них первым, кто вторым будет, а кто третьим и вперёд. В охотку ходили все три брата к невестке каждую ночь, чем её весьма сильно утомляли.
Чтобы проверить догадку, отец решил проследить за братьями и самому во всём убедиться. Он сделал вид, что пошёл спать, а сам спрятался за дверью своей спальни и стал слушать. Долго ничего слышно не было, и он едва не задремал. Наконец один из братьев прошёл в опочивальню к женщине. Через полтора часа шаги прошлёпали в обратном направлении. Отец выглянул из-за двери и увидел, как один из братьев входил в комнату. Тут же он вышел из неё и вошёл в другую, очевидно уже в свою. Наверное, он предупредил следующего на очереди брата. Из первой комнаты вышел брат со свечкой и направился в спальню к женщине.
«Один сделал дело, разбудил другого, а сам спать. Всё теперь ясно окончательно», - определил для себя отец, не решив, однако, что необходимо предпринять.
Он лёг спать, оставив все решения и выяснения до утра. Но утром он ничего не стал говорить сыновьям.
«Пусть думают, что я ничего не знаю. Пусть порезвятся пока. И невестке об этом знать не надо. Сомневаться – это одно, а знать наверняка – совсем другое. И для нас всех без шума лучше будет: раз никто в семье проблему не обозначил, значит и соседи ничего не узнают. А через неделю отправлю всех на месяц в пастухи на дальний выпас. Глядишь, и подзаработают деньжат, а там и до второй свадьбы недалеко останется. Как женю ещё одного, так поглядим, что у них с пересменками получится. Да и две бабы в доме будут не лишними. Скотину ещё прикупим, да и с детишками двоим складней управляться, чем одной. Дело молодое, с детишками, думаю, проблем не будет. По крайней мере стараются все троя. Как только потом детей делить будут?» - поразмыслив на досуге, определил себе отец.
Так он и поступил: через неделю отправил братьев на дальний выпас, а сам вместе с невесткой, занялся хозяйством. А ещё через неделю невестка захворала по женской части. Выходило, что она не зачала даже от трёх молодых, здоровых мужчин. Отец, знамо дело удивился, но не расстроился. Он и раньше слышал про такое. Бабы, бывало, по пять лет жили с мужьями и не рожали. А потом, по прошествии пяти лет, каждый год приносили по младенцу. Значит такая у невестки конституция, и тут уж ничего не попишешь.
Прошёл месяц сроку как сыновья пасти ушли и пора бы им домой вернуться. А их всё нет и нет, и неизвестно когда обратно придут. Смена им из посёлка третьего дня как ушла и отец волноваться стал. Сам-то он туда пойти не может – дом и невестку не на кого оставить. У нас женщина без охраны мужчины ночью не должна быть. Законы эти дедовские и сейчас в силе, а в те времена их и подавно неукоснительно выполняли.
Месяц прошёл, и уже другая смена пастухов на дальний выпас подалась, а сыновья всё не возвращаются. Скоро пастухи, те которые троих сыновей меняли, с выпаса в посёлок вернулись. Отец стал их расспрашивать, и они сказали, будто сыновья ушли утром сразу на другой день, как те их сменили. Чтобы добраться до посёлка к вечеру того же дня они решили идти через дюны. Тут у отца и зародилось нехорошее предчувствие. Дело в том, что и тогда дюны пользовались плохой репутацией. Уже были случаи, когда люди входили туда, надеясь сократить дорогу, а выходили лишь через месяц и сами ничего толком объяснить не могли. Удивлялись они, когда им сообщали сколько времени ушло на блуждание по пескам. Отец надежды не терял, стал ждать возвращения сыновей. Год ждал, два ждал, а сыновей всё нет. У нас действует такой закон: если старший сын погибает, его жена со всеми детьми переходят к следующему по уменьшающемуся старшинству брату, и наоборот. Если младший сын погиб, то его жена и все дети переходят к следующему по старшинству брату. Ну а если братьев нет, жена сына становятся женой отца. Он может отказаться и вернуть женщину родителям, но при этом должен дать столько денег, чтобы нашёлся желающий снова взять её в жены. Если сыновья пропадали без вести, ждали два года и только по истечению двух лет сына считали погибшим.
У отца не было больших денег и ему пришлось считать невестку своей женой. В ту пору он был уже немолод и вполне мог обходиться без женщин. Но обходиться без своих потомков – сыновей, он не хотел. Судьба отняла у него сыновей, зато предоставлялся случай обзавестись новым потомством.
Соблюдая все правила, он объявил невестке, что теперь она его жена. Неизвестно огорчило её это решение или обрадовало, ведь её и в девках никто брать в жёны не хотел, а выйти ещё раз замуж овдовев, перспектива весьма сомнительная.
Отец долго не мог решиться, но всё же объявил своей новой жене об их совместной брачной ночи. Женщина не стала возражать и с покорностью приняла нового мужа в своей опочивальне. Когда он вошёл в спальню, она уже лежала под одеялом в ночной рубашке. Он загасил свечу и, раздевшись, залез к жене под одеяло. Она тут же перевернулась на живот и слегка приподняла рубашку, показывая тем, в какой позе хотела бы принять мужчину и выражая свою покорность и согласие. Отец давно с женщинами не имел дела и, поэтому, готовился долго. Когда подготовился, быстро забрался на женщину, в полной мере воспользовавшись предоставленной возможностью. Закончив дело, он ушёл к себе в спальню, предоставив молодой возможность выспаться. Через неделю он повторил посещение женщины, намереваясь закрепить успех. И в этот раз всё было так, как и в прошлый раз. Едва он лёг к жене под одеяло, она тут же перевернулась на живот, предоставив своему новому, но весьма зрелому мужу, подышать в женский затылок.
Вернувшись к себе в спальню, он улёгся в постель. Он давно не имел никаких интимных дел с женщинами, но всё же некоторые сомнения одолевали в правильности самого процесса любви.
«Если три молодых мужчины не смогли разбудить в ней женщину, то мне и подавно с ней не сладить», - лёжа в постели, думал сей муж.
Почесав причинное мужское место, после этого он потер зачесавшийся нос и ощутил неприятный запах.
«Не моется она что ли? Вон как воняет. Воды таскаю достаточно, могла бы для мужа всё нужное освежить, - ругал он неряху жену, пытаясь придумать повод завести разговор на столь шепитильную тему.
Он ещё раз почесал своё причинное место, на сей раз подцепив на пальцы что-то липкое и противное. Понюхав пальцы, он не сомневался что это такое.
- Вот засранка! Она ещё и задницу не вытирает, - поднимаясь с кровати, изрёк он.
Запалив свечку, отец стал рассматривать места, особенно сильно соприкасавшиеся совсем недавно с женским телом. Коричневый налёт, покрывающий его единорога и характерный запах, не представлял возможности подумать иначе.
«Да куда же я её пользовал?» – не сомневаясь в ответе, задал себе вопрос отец.
«Может быть, поэтому у неё не родилось ребёнка от моих сыновей?» - подобные подозрения расстроили отца.
Он решил пока ничего жене, своей бывшей невестке, не говорить. А в ближайшее время проверить всё самому. Решив не торопиться с выяснениями, он дождался пока пройдут все положенные ежемесячные женские процессы у невестки и наступят самые благоприятные для зачатия дни.
Наконец наступил нужный для дела день. Он ещё с утра предупредил жену о своём намерении исполнить супружеский долг. Известие нисколько не удивило супругу, она, потупив взгляд, внимательно выслушала своего старого мужа. Он долго не проявлял к ней интереса и это предупреждение, наверное, воспринималось как хороший знак. Человеческое отношение к женщине, особенно, если оно подразумевает интерес к женщине как таковой в супружеской постели, радует жён самим фактом проявления мужского внимания.
Эдик с нарастающим интересом слушал рассказ. История сама по себе была интересна, да и сам рассказчик поражал познаниями женской сути.
«Вот дед даёт! Никогда бы не подумал на него такого. Кашевар, житель захолустного посёлка, а рассуждает, будто изучал теорию Фрейда», - отметил себе Эдик.
Дед скрутил цигарку и закурил. Пару раз затянувшись, он продолжил рассказ.
- Вечером, когда все дела по хозяйству были закончены, он разделся в своей комнате до исподнего, взял свечку и отправился в опочивальню к своей жене.
Стараясь идти как можно бесшумней, будто боялся кого-то разбудить в полупустом доме, он добрался до комнаты и без предупреждающего стука приоткрыл дверь.
В комнате было темно. Лишь свет от далёкой луны проникал в тёмное помещение женской спальни. Поставив горящую свечу на стол, он разделся до гола. Тушить свечу он не стал, лишь заслонил кувшином с водой, чтобы слабые лучине попадали на постель и не смущали притворяющуюся спящей супругу. Как только он влез под одеяло к супруге, она перевернулась на живот, предоставив для любви свою заднюю половину.
«Так дело не пойдёт. Сегодня будет, как положено, на спине и в нужную дырку», - подумал дед, переворачивая женщину на спину.
Она безропотно подчинилась мужской силе. Однако женщина глаз не открыла и не раздвинула ноги, как положено раздвигать для любви.
«Ладно, не хочешь на меня смотреть, не надо. А ноги всё равно раздвинуть придётся. Это тебе не задницу подставлять», - подготавливая свои части тела, думал муж.
Наконец подготовившись сам в достаточной степени, он погладил девичью грудь. Женщина вздрогнула, не ожидая подобных ласк, и сначала напряглась. Муж продолжал ласкать женскую грудь, пока дыхание женщины не выказало волнение. Муж раздвинул женщине ноги и потихоньку начал входить в неё. Женщина ойкнула и отрыла глаза. Страх и ожидание боли округлили их. Видно, воспитывающие её мамки и няньки частенько пугали девочку болью дефлорации первой связи с мужчиной, стараясь уберечь от необдуманных поступков.
- Не бойся, больно не будет. За это я уж точно ручаюсь. Расслабься и предоставь всё мне, - успокаивал её муж.
Он потихоньку начал своё мужское дело. Почувствовав, что ничего болезненного нет, женщина успокоилась, в конце мужского дела ощутив некоторую приятность. Она готова была ещё немного потерпеть и очень расстроилась, когда муж, сместившись с женского тела, объяснил, что на сегодня это всё. Она настолько осмелела, что спросила, не собирается ли он навестить её завтра?
Он ответил не сразу. Лишь когда взял свечку и, сместив жену в сторону с простыни, увидев алое пятно, сказал:
- Как твоя царапина заживёт, так я приду. Спи, не о чём не думай. Как говорится, утро вечера мудренее.
Пожелав доброй ночи, он отправился в свою спальню, размышляя о превратностях судьбы и о том, что несмотря на трёх любивших её мужчин, она досталась ему девушкой.
Уже на второй день, он заметил разительные изменения в поведении женщины. Она старалась чаще попадаться ему на глаза.
«Однако как девку проняло. Понравилось, видно, очень. Многим женщинам это дело нравится, да не все сознаются».
Он попал в самую точку. Молодая жена сначала старалась вызвать у него интерес мужчины к своему молодому телу. А потом и вовсе без стеснения зазывала к себе в опочивальню – настолько сильно она приохотилась к самому процессу мужской любви.
Между тем результат их ночных общений обозначился быстро растущий на женской фигуре кругленьким животиком. Как и положено, через девять месяцев она сподобилась рожать. Он позвал повивальных бабок и, томимый ожиданиями, устроился ждать в соседней комнате. Скоро крики роженицы и писк младенца возвестили, что процесс пошёл. Он с нетерпением ждал сообщений от бабок, да только никто не выходил, лишь младенческий плачь несколько раз достигал его ушей.
- Что они там копаются! Бабы, а бабье дело выполнить не могут, как положено, - мерея шагами комнату, ворчал он себе под нос.
Наконец дверь в соседнюю комнату открылась и выглянувшая из-за двери повивальная бабка сообщила:
- Тройня у тебя родилась. С тебя магарыч.
- А супруга как? – спросил он, выдав своё беспокойство о здоровье женщины.
- Пока не очень. Тройню ведь родила. Бабы живучие, даст Бог, оклемается.
- Будем надеяться, будем надеяться, - повторил он дважды, выказывая тем свою крайнюю озабоченность.
Время шло, и малыши на радость родителя росли крепкими и здоровыми. Жена, напротив, с каждым годом чахла всё больше и больше, будто передавала малышам своё некогда крепкое здоровье.
Сыновьям не исполнилось и трёх лет, как она умерла. Жениться третий раз отец не стал, сам вёл своё нехитрое хозяйство и растил сыновей. Сыновья выросли на радость родителю смышлеными и трудолюбивыми. Они сызмальства помогали отцу во всех предназначенных для мужских рук делах. Пока они росли отец рационально вёл хозяйство, стараясь скопить как можно больше денег. По его расчётам к нужному сроку денег должно было хватить на свадьбы и выкуп невест.
Однажды вечером отец собрал сыновей и сказал им:
«Я уже стар и мне тяжело выполнять всю работу по дому. Конечно, вы мне помогаете, но это не решает проблему. Одним словом, пора вам жениться и привести в дом жён. Деньги для выкупа невест я скопил. Выбирайте себе невест и сыграем свадьбу не хуже чем у других».
Братья давно приглядели себе невест, поэтому в этом деле задержки не стало. Сговорившись с родителями невест, сыграли свадьбу, где сразу присутствовали три жениха и три невесты. Родственников на свадьбу съехалось очень много. Ведь фактически сыграли три свадьбы, с тремя невестами и тремя женихами, а у каждой семьи невесты свои родственники.
Время первых хлопот, связанных со столь знаменательным событием прошло. И стали они, как говориться, жить – поживать, да добра наживать. Жили они в доме отца и хозяйствовали совместно. А, как известно, бабы у одой плиты ладить не могут. Это огорчало отца и сыновей, да сладу с тремя собравшимися вместе враждующими между собой жёнами не было никакого. Каждая из них ябедничала на двух других и разобраться кто прав, кто виноват ни отец, ни сыновья не могли. Даже первый месяц любовной новизны не скрадывал испорченное настроение постоянными разборками. Ещё месяц сыновья старались добиться мира в доме. Только вышло наоборот: вместо примирения жёны сами всех перессорили. Собрал отец сыновей и сказал:
«Жили мы в мире и согласии все годы от вашего рождения, до сего времени. И голодные года вместе пережили и благодатные, но всегда мы были друг – другу опорой и в радости и в горе. А теперь три бабы перессорили нас, и вы готовы друг - другу горло перегрызть, только бы своей бабе угодить. Неправильно всё это: не должна любовь к женщине вызывать ненависть к ближним. Я не знаю чем нам помочь. Но есть одно проверенное средство, которое позволяет увидеть всё происходящее в другом свете, разлука его зовут. Нужно вам, дорогие мои, съехать на время из родительского дома хотя бы на месяц, например, на дальний выпас. Я уже договорился, завтра туда и пойдёте. Только не ходите через дюны, говорят, люди там пропадают».
Отец никогда не рассказывал сыновьям, как их братья в этих дюнах сгинули. Не рассказывал он и про то, как их мамка ему досталась. Поэтому и сейчас ничего объяснять не стал.
Утром следующего дня сыновья простились с отцом, жёнами и родным домом и, взяв харчи, отправились на дальний выпас. Жёны в отсутствие мужей немного поутихли. Они старались ябедничать друг на друга отцу, но тот не захотел их выслушивать.
В трудах прошёл месяц и отец и три женщины ожидали появления мужей, его сыновей. Однако в ожидаемый день возвращения сыновья не появились. Не появились они и на следующий день. Отец ждал ещё неделю, потом в одночасье собрался, сел на осла и отправился на дальний выпас. К вечеру он был уже там. Пастухи сообщили, что именно они сменили братьев и те отправились домой. Уже больше недели прошло с тех пор.
На другое утро полный нехороших предчувствий, отец отправился домой. К вечеру он добрался до ворот своего дома. Три невестки, узнав, что их супруги уже больше недели должны быть дома, очень осерчали. Их бабий ум рисовал самое невероятное развитие событий, и, в конце – концов, придумал наиболее невероятный: мужчины нашли себе других женщин и ушли жить к ним. Отец хорошо знал своих сыновей и был уверен, что причина их долгого отсутствия совсем в другом. Они могли не послушать отца, и пошли через дюны, и сгинули там.
Проходили день за днём, месяц за месяцем, пока не прошёл год. Из рассказов стариков отец знал, что бывали случаи, когда дюна отпускала своих пленников. Они возвращались в посёлок и не могли поверить, что прошли годы от их исчезновения. Правда после возвращения они долго не жили, словно чья-то злая рука убыстряла ход часов, находящихся в каждом человеке. Даже на этот вариант развития событий отец был готов, лишь бы только сыновья вернулись домой.
К тому времени отец был в больших летах. Это не мешало ему выполнять всю мужскую работу по дому. В наших краях мужчины долго живут, оставаясь мужчинами. Однако жениться ещё раз на трёх сварливых женщинах он не хотел, и другой вариант, отдать их обратно родителям, обеспечив приданным для следующего брака, был неприемлем.
Хозяйство у него было крепкое. Но для трёх женщин набрать денег на приданное он, при всём желании, не мог. И ничего ему не оставалось кроме того, чтобы несмотря ни на что, ждать возвращения сыновей. Так они и жили: надеющийся на чудо отец и три скучающих женщины.
Как и в любом местном хозяйстве у отца был осёл. Отец возил на осле воду, иногда ездил сам. Осёл был уже не молод, но и не стар по ослиным меркам. Скорее всего возраст его приближался к среднему, когда животное находится в самом расцвете зрелых ослиных сил. С некоторых пор отец стал замечать будто осёл стал сдавать.
«Надо лучше за ослом ухаживать. Буду на ночь ему больше сена оставлять», - решил отец.
Как-то ночью ему не спалось. Долго провалявшись без сна бодрствуя на кровати с закрытыми глазами, он встал и направился в хлев, где стоя вместе с другими животными жевал сено осёл. Он уже почти добрался до места, когда услышал шум в хлеву. Он остановился и прислушался. Из хлева раздавались женские голоса и хихиканье.
«Что ночью делают в хлеву бабы? Уж не ведьмы ли они?» - подумал он и со своим появлением в хлеву решил повременить, не равен час околдуют.
Припав к щели, он стал наблюдать. Три женщины гладили и щекотали осла в самых интимных местах. Одна из женщин трогала свою кудрявую озорницу и после этого давала нюхать свою руку ослу. Тот раздувал ноздри, вытягивал шею. Пятая нога осла заметно прибавив в длине, едва ни доставала до пола. Узрев столь достопримечательный факт, одна из женщин, опершись руками о перегородку стойла, встала перед ослиной мордой согнувшись пополам и предоставив возможность ослу нюхать так понравившийся ему женский запах. Однако осёл нюхать не стал. Оторвав передние ноги, он, будто перед ним стояла не женщина, а ишачиха, со всего маха вошёл в неё и, навалившись сверху, долго и сильно, преодолевая сопротивление растягиваемого женского лона, обладал женщиной. Лишь заполнив ослиным соком оставшиеся малые женские закоулки, осёл оставил женщину. Та, закрывая рот рукой, дабы не производить слишком много шума, продолжала выть от удовольствия. Женщина опять стала гладить осла и тот не преминул забраться на другую женщину, предоставившую ему самое сокровенное. Закончив со второй дамой, он через некоторое время приступил к выполнению желаний третьей женщины.
«Ну и ну. Никогда раньше о таком не слышал», - возвращаясь в свою комнату, думал отец.
Днём он по возможности старался избегать присутствия рядом с невестками. Они тоже не стремились к общению. Ночью он снова прокрался к хлеву и застал невесток в компании осла за тем же занятием.
Всю неделю, каждую ночь они продолжали оргии, добавив ещё к плотским удовольствием по чарке вина. На голову осла они надевали венок из полевых цветов и называли осла «мой принц».
Отец долго не мог придумать, что нужно предпринять, дабы прекратить ночные, позорящие фамилию оргии. Но как-то одной лунной бессонной ночью он решил, что нужно сделать.
Днём он сходил к знахарке и купил сонного порошка. Высыпав порошок в вино, он стал ждать ночи. Когда наступило заветное время женщины пришли в хлев. Они выпили вина и стали ласкать осла. Только зелье подействовало быстро и женщины на этот раз ничего не успели. Все три невестки спали, развалившись на обгаженной ослом соломенной подстилке. Когда отец вошёл в хлев, осёл повернул в его сторону голову и заорал по-ослиному, требую продолжения отложенных сегодня оргий. Отец никак не прореагировал на протест глупого животного. Отец снял со стены упряж, одел её на осла и, выведя его на улицу, впряг в тележку. Потом отец связал верёвками женщин и вытащил по одной в тележку. Тележка была маленькая, и дамы уместились лишь боком. Отец не стал ждать утра и этой же ночью отправился в путь. У него не было конкретного плана, просто нужно было что-то делать. Уже в дороге он решил завести блудниц в дюны, а там проведение пусть решает их судьбу.
Дорога для отца и осла, тащившего тяжёлую тележку не была лёгкой. Осёл с трудом преодолевал подъём, отец упершись сзади в тележку, помогал животному вести живую поклажу. Он преодолел лишь три подъёма по верхней дороге, когда осёл заорал по-ослиному и встал.
«Пусть постоит, отдохнёт. Я тоже в это время отдохну», - думал отец, поправляя уложенных на тележку спящих невесток.
От тряски они то и дело сползали с тележки, отцу приходилось идти сзади или сбоку и возвращать женские тела в компактное положение на тележке.
«Разрастили зады на моих харчах, по пуду веса наросло на каждой, никак не меньше. Им бы сейчас мужчин своим сокровенными женскими прелестями радовать, а они вон что удумали: с ослом любовь крутить. И куда в них только всё это влазит? Вроде женское лоно для таких больших размеров не предназначено», - думал отец, переводя дух после тяжёлой работы.
Отдышавшись, он подошёл к ослином морде и, взяв под уздцы, потянул. Осёл замотал головой протестуя против насилия. Он-то считал отдых слишком кратковременным и требовал его продления. К тому же ему не дали ни сена пожевать, ни воды попить.
- Пойдём до старой гостиницы. Там колодец есть, там и попьёшь. Может быть, там же и сена для тебя сыщется, - уговаривал осла отец.
Но тот уговариваться не хотел, требуя сразу всё и немедленно. Он словно прирос копытами к земле, и отец не мог сдвинуть его даже на сантиметр.
Пока отец сражался с ослом, пытаясь сломить его упрямство, женщины стали просыпаться. То ли в вино было влито малое количество снотворного, то ли молодые организмы женщин были невосприимчивы к подобным зельям. Увидев на руках и ногах своих путы, женщины стали поносить старика всякими нехорошими словами. Они пытались слезть с тележки и встать на ноги и в результате падали с тележки на землю. Старику стоило больших усилий положить их обратно на тележку. Но они снова падали не желая подчиняться отцу, протестуя против уготованной им судьбы. Отцу пришлось привязать одну к другой, и, действительно, эта мера помогла.
Закончив приготовления, отец погнал осла дальше. Сначала отец шёл рядом, тянув осла под уздцы. Это мало помогало ослу в столь трудном деле и отцу пришлось снова толкать повозку сзади. Осёл заметно сдал, и уже перед самым домом: бывшей харчевней и гостиницей, еле держался на ногах. Дед открыл скрипучие ворота и повозка, нагруженная тремя женщинами, въехала во внутренний дворик и остановилась рядом с колодцем.
Отец открыл крышку колодца, снял с крючка ведро и намотанную кольцами верёвку. Он заглянул в колодец, стараясь увидеть дно и определить глубину колодца. Но тёмные осклизлые стены уходили в глубину, скрадывая расстояние тёмной неизвестностью. Бросив ведро вниз, отец напряжённо ждал звука шлепка о дно. Размотав почти всю верёвку, ведро плюхнуло о воду. Отец долго вытягивал ведро на поверхность, расплескав по пути половину.
Сначала он напился сам. Вода немного отдавала болотом, как всегда бывает, когда колодцем долго не пользуются. Потом дал попить ослу. Тот выпил воды, но бодрее себя не почувствовал. Может быть, возраст нелёгкой ослиной жизни давал о себе знать, может быть, сказались еженощные оргии с женщинами, а может быть, какая-нибудь скрытая до поры внутренняя болезнь не вовремя проявила себя, и нагрузка в три непотребных дамы оказалась для него непосильной.
Дамы стали стыдить отца, требуя развязать их и напоить. Отец усадил женщин на тележке и, смотав верёвку, снова склонился над зияющей бездной колодца. Он не заметил, что верёвки, связывающие женщин, ослабли. Одна из женщин воспользовалась этим. Когда дед склонился над проёмом колодца, женщина встала и всем корпусом навалилась сзади на отца, намереваясь столкнуть его вниз. Две другие женщины тоже встали, чтобы одна из них могла выполнить задуманное. Отец дёрнулся в сторону, стараясь сбросить навалившееся тело. Не удержав равновесия, женщина полетела вниз. Вторая, не успев даже ойкнуть, исчезла в колодце следом. Всё они, связанные вместе верёвками, как одно целое исчезли в глубинах колодца. Отец успел схватить последнюю женщину за ногу, но скользнувшая по женской длани рука поймала лишь туфлю. Шлепок о воду на дне колодца возвестил об окончании группового полёта. Ни вскрика, ни стона не доносилось снизу. Значит женщины либо разбились, либо утонули. Отец ещё с полчаса ждал, надеясь из недр земных, обрамлённых стенами колодца, услышать хоть что-то. Так ничего и не дождавшись, он бросил в колодец туфлю. Там, в гостях у Вельзевула, туфля ей наверняка пригодится.
Поскольку судьба женщин решилась сама собой, отец двинулся в обратный путь. Осёл еле переставлял ноги и деду пришлось везти его под уздцы. Не отойдя и мили от старой харчевни, осёл завалился набок и захрипел. Буквально через пять минут он околел.
Отец распряг осла и сам впрягся в тележку.
Уже по темноте дед добрался до посёлка. Жители посёлка заметили исчезновение женщин. Но отец вёл замкнутый образ жизни и никто об их судьбе не спросил. А через год отец сам умер, и судьба женщин осталась неизвестной. Лишь много лет спустя в тайнике его дома нашли ежедневник, где он подробно всё описал. Люди стали сторониться старой харчевни. А тот, кто был вынужден прятаться там от непогоды и ночевать, рассказывали об оргиях трёх ведьм. Тебе, видно, повезло. Не тронули они тебя и твоего осла, - закончил рассказ дед – кашевар.
- Да, не просто тут всё у вас. Прямо сказки Шехерезады, да и только, - высказался Эдик.
- Сказки или присказки, а люди исчезают средь бела дня. Вона как получается.
Дед немного обиделся за то, что Эдик назвал его рассказы сказкой. Сам он, наверное, считал сказки чем-то несерьезным, предназначенным для детей. А сказок Шехерезады он и вовсе не читал.
Эдику нужно было получить информацию от деда, поэтому вопрос прозвучал так:
- Дедушка, где можно тут у вас до утра переночевать? Надо выспаться, да с утра двинуться в обратный путь. Надеюсь, завтра мне повезёт больше, успею застать дома начальника экспедиции.
- Может быть, и застанешь. Начальник уехал бумаги отчётные оформлять. День, два в посёлке пробудет. А переночевать можешь в палатке, где сено лежит. Там и ослу найдётся что пожевать.
- Спасибо тебе дедушка за рассказ, за угощение. Пойду я, отдохну. Завтра мне долгий путь предстоит преодолеть.
- Если захочешь позавтракать, приходи в шесть утра, накормлю. Как раз смена будет завтракать. Заодно и ты поешь.
- Спасибо за предложение. Непременно загляну на огонёк, - поблагодарил Эдик.
Встав с лавки, он прямиком направился в известную палатку, собираясь угостить осла сеном, а потом вздремнуть до утра. Ослик, оставленный на самостоятельный выпас по приезду, далеко от палатки не отошёл. Редкие, засохшие бодылки, торчащие из земли, не прельщали ослика. Он предпочёл дождаться хозяина, надеясь получить угощение повкусней. Надежды не подвели его и большая охапка сена у морды, которую принёс хозяин, вполне удовлетворила голодное животное. Привязав осла к колышку, Эдик пошёл спать в палатку.
Лишь только краешек солнца появился над горизонтом, Эдик проснулся. Зачерпнув кружкой воду из бидона, он умылся. Потом налил в ведро воды и вынес ослу попить. Тот не отказался, выпив всю воду до дна.
- Теперь сенца пожуй. А я пока схожу до деда - стряпухи. Он обещал меня утром накормить, - устраивая охапку сена перед ослиной мордой, рассказывал о планах Эдик.
- Здравствуйте! – приветствовал Эдик сидящих за столом, завтракающих буровиков.
- Здорово! – ответил дед – кашевар. – Проходи, пшённой каши положу.
- Спасибо на добром слове, не откажусь, - поблагодарил Эдик.
Получив тарелку с кашей, он уселся на освободившееся место. Скоро лишь дед – кашевар, да Эдик остались под навесом летней столовой.
- Не мало, может, ещё положить? – поинтересовался дед.
- Спасибо за предложение. Каша у вас вкусная, но больше съесть не смогу. Порции у вас очень большие, - поблагодарил Эдик.
- Порции у нас для рабочего человека предназначены. Ему целую смену на буровой работать. А на свежем воздухе сам знаешь, как аппетит разыгрывается.
- Чайку можно? – попросил Эдик.
- Кружку бери, да из чайника наливай, - разрешил дед.
С утра он в одиночестве варил кашу и перекинуться словом было не с кем. Сейчас он намеревался хотя бы десяток минут размять язык.
Эдик встал и сам налил чай в кружку.
- Прямо сейчас поедете или чуть позже? - спросил об очевидном дед.
- Хочу сразу после завтрака ехать. Надо только что-то под воду найти, наподобие фляги для питья.
- А твоя куда девалась?
- В том-то и дело, что не было у меня фляги. Мне в дорогу всё необходимое собрал хозяин, у которого я остановился. Он меня надоумил сюда ехать, он и осла дал.
- У меня есть несколько фляг, сделанных из тыкв. В них вода на жаре не тухнет и остаётся прохладной. Вода через поры испаряется и через два дня может полностью испариться. Я одну такую флягу могу тебе дать.
- Путь недолог. Мне одной фляги вполне хватит, - сказал Эдик.
Дед вытащил из корзины тыкву-флягу и передал Эдику.
- Спасибо за всё. Счастливо оставаться, - попрощался Эдик.
- Лёгкой тебе дороги, - пожелал дед.
Призраки пустыни.
Расставшись с дедом, Эдик направился к палатке, где его ожидал осёл.
- Сейчас водички запасём и в путь, - объяснил он ослу.
Тот выслушал заявление молча, видно, полностью был согласен. А может быть, надеялся опять заглянуть к горным ведьмам и немного повеселиться, и поэтому молчал, боясь раньше времени выдать свою радость. Эдик наполнил водой флягу, немного уменьшив уровень воды в бидоне.
- На дорожку пить будешь? – наливая воду в ведро, в шутку спросил он осла.
Тот повернул на голос голову и потянул ноздрями воздух, значит умный был осёл. Хоть и не мог говорить по-человечески, зато понимал сказанное.
- На, пей, - подставив полведра воды под ослиную морду, предложил Эдик.
Осёл тут же приступил к заправке. Ещё не закончив пить, он выпустил свой длинный шланг и начал слив лишнего.
- Быстро сквозь тебя проникло. Уж не прохудился ли где? – посочувствовал он ослу.
- Раз мы напились, наелись, пойдём потихоньку.
Взяв в руки чемодан, Эдик устроился верхом на осле.
- Но, поехали, - скомандовал Эдик и дёрнул за уздечку.
Осёл засеменил по дороге, унося наездника к новым приключениям. Скоро дорога пошла под уклон и ослу стало нелегко тащить тяжёлого наездника. Эдик слез с осла и весь спуск вёл его в поводу. Когда спуск закончился и снова пошёл горизонтальный участок, Эдик опять оседлал осла. Тот, смерившись со своей судьбой, молча тащил на спине тяжёлого наездника.
Солнце давно перевалило полуденную отметку, а Эдик ещё не добрался до старой харчевни.
«Так мы и до ночи в посёлок не доберёмся, - подумал Эдик. - Не хотелось бы в харчевне ночевать. Можно с начальником экспедиции опять разминуться. Да ещё эти ведьмы, будь они неладны. Ладно бы ко мне приставали, а то к ослу привязались. Тьфу на них всех, прости Господи. Придётся рисковать, через дюны двигать. Не пропустить бы их. Я ведь не знаю, какие они, эти дюны».
Как раз в этот момент Эдик проезжал мимо проёма в отвесной, тянущейся справа десятки метровой стене из скальной породы.
«Вон какой-то песочек виднеется! Уж не дюны ли это?» – подумал Эдик, когда непроизвольно повернул голову направо и посмотрел в проём.
Эдик остановил осла и, повернувшись вместе с ним, рассматривал столь необычное явление, которым являлся жёлтый песочек в этом царстве скального камня.
«Никакая это не пустыня и не дюны. А так, песчаная лужайка. И чего её все боятся? Здесь вопрос в другом: точно ли она позволит мне сократить путь? Или это такие же враки, как и все рассказы о коварных дюнах? Ладно, рискну», - решил Эдик и направился верхом на осле навстречу неизвестности.
Как только Эдик миновал створ разлома в скале, его взору открылась местность, сплошь покрытая песками.
«Снаружи видится, будто площадь песчаной поверхности совсем небольшая. А тут, внутри, кажется небольшой пустыней, даже барханы небольшие имеются. Сейчас самое главное, направление правильно определить».
Эдик посмотрел на солнце, определяя своё местоположение и направление, в котором нужно двигаться к посёлку. Как только осёл добрался до первого бархана, ноги его стали сильно проваливаться в раскалённый песок. Заорав по-ослиному, он встал.
«Ладно, сам пойду пешком. Тем более переезд на твоей спине не больно-то добавляет скорости. Сейчас водички с тобой попьём и дальше пойдём».
Эдик вытащил пробку из фляги и, приложив ко рту, сделал несколько глотков.
«Тухловата водичка. Была изначально тухлой, так тухлой и осталась. Так что придётся тебя подтухшую пить, - объяснил он ослу. А тебе пить придётся из моей ладошки. Ничего другого у нас нет».
Осёл промолчал, видно, согласился и с этим.
Налив в ладошку воды, Эдик поднёс угощение к ослиной морде. Тот потянул ноздрями и, вытянув губы, втянул жидкость в себя. Однако попить не удалось, только губы замочил.
«Ладно, попробуем по-другому», - решил Эдик, сообщив своё решение ожидающему водопоя ослу.
Он сложил обе ладошки лодочкой и, исхитрившись, поставил тыкву на насыпанный заранее бугорок из песка, напомнил водичкой ёмкость из сложенных ладоней. На сей раз осёл смог проглотить немного воды. Эдик пять раз повторил процедуру. На шестой раз из почти опустевшей тыквы вода перестала выливаться.
- Всё, твой водопой закончен. Воды в тыкве осталось нам по глоточку. Но ничего, скоро дома будем, там и попьём, - успокоил он осла, а больше сам себя.
Взяв осла под уздцы, Эдик двинулся в выбранном направлении. Двигаться быстро по песку на двух ногах, как и на четырёх, не удавалось. В результате перехода с одного бархана на другой, Эдик изрядно взмок и уже был не рад, что выбрал короткий путь.
«Часа два уже идём, а толку никакого. Я то думал, что час, другой по песку прошлёпаем и появится на горизонте посёлок. А тут даже край этой песчаной пустыни не обозначился. Прямо пустыня Каракум, да и только. Создаётся впечатление, что кто-то взял, да и заколдовал путь до посёлка, сделав его бесконечно длинным, закрутив кажущиеся прямые в кольцо», - подумал Эдик, влезая со своим спутником на очередной бархан.
С самой верхней точки бархана он увидел следы на песке.
«Значит кто-то тоже идёт в посёлок через дюны. Странно только то, что мы до сих пор не пересеклись. Наверное, я немного сбился с пути. Но ничего, теперь у меня есть надёжный ориентир», - приближаясь к увиденным следам, думал Эдик.
Подойдя поближе, он обнаружил следы человека и какого-то копытного животного, следовавшего за человеком.
«Наверное, лошадь или осла ведёт в поводу», - догадался он.
Эдик непроизвольно прибавил шаг, уж очень ему захотелось догнать попутчика.
«Может быть, у него водичка осталась? Вот уж когда попьём вволю», - не замедляя шага, предавался он мечтаниям.
Почти два час испытывая изнурительную жажду, обливаясь потом, гнался он за лидирующим попутчиком.
«Пора бы ему появиться на горизонте. Не бегом же он передвигается, в самом деле. Или он прошёл здесь несколькими днями раньше? Тогда след не остался бы таким чётким», - стараясь понять причину происходящего, Эдик никак не мог придти к однозначному ответу.
В этот момент он достиг вершины бархана, и ответ сам предстал перед его взором. Следы слева и те, по которым шёл сейчас, соединялись и дальше шли вместе. Он не стал делать никаких выводов заранее, просто прибавил шаг. Когда он достиг места пересечения следов, то понял суть проблемы. До пересечения следы принадлежали двум путникам, пришедшим слева и двум путникам, по следам которых он и шёл сейчас. Причём один из путников шёл на двух ногах, другой на четырёх копытах.
«Уж не мои ли это следы? Выходит, я хожу по кругу и гонюсь за самим собой. Нужно срочно выбираться с этого песка, пока ещё не поздно», - решил он, всё же надеясь, что выводы окажутся ошибочными и получится, он не идёт по кругу, а идёт в посёлок.
Он всё ещё стоял на пересечении следов, когда появившаяся на небе маленькая тучка разрослась, в считанные минуты затянула небосвод и, пригнав резкий горячий ветер, швыряла песок в лицо.
«Только этого мне не хватало до полного счастья. Что теперь делать, куда идти?» - всё ещё не решаясь на какие-либо действия, думал Эдик.
Справа, где-то за барханом, он услышал звон колокольчика. Больше не раздумывая ни секунды, закрывая глаза от колющего песка, он пошёл на слабый звук. Спустившись с бархана, перебравшись через впадину между барханами и перевалив ещё один, он увидел лишь тени движущего каравана.
«Потемнело, да и песок летит. Толком ничего не видно. Кажется головными идут четыре верблюда, за ними четыре всадника, а уже следом путники. И ничего ведь, идут и песчаной бури не боятся», - определил себе Эдик.
Караван прошёл совсем немного и остановился. Видно, люди решили переждать бурю. Верблюды и кони опустились на песок, люди сгрудились за ними, спрятались от горячего ветра и песка.
«Надо и мне переждать. А потом уже узнаю, куда они идут, может, нам окажется по пути».
Он подвёл осла ближе к каравану, и с большим трудом заставил его опуститься на песок,
спрятался за ним от ветра и песка.
«Ничего, час другой и буря пройдёт. А там и до посёлка дойдём и попьём, поедим вволю», - утешал себя, а за одно и осла, Эдик.
Ослу сейчас было хуже, чем ему, поскольку горячий ветер и песок неприятно обдували шкуру животного, заполняя жаркой жёлтой колкостью все места вокруг каждого волоска на шкуре. Осёл, как и Эдик, терпеливо ждали окончание бури. Осёл лежал тихо, возможно, вспоминая приятные моменты ослиной жизни. Наверное, и у ослов есть такие, просто человек, возведя себя в ранг божества, никогда не думал об осле, кроме как перевозчике поклажи и транспортном средстве. Сам Эдик ничего такого об ослиной судьбе не помышлял. Сжавшись в комочек, он прислушивался к зловещему свисту ветра. Казалось, что все ведьмы, включая и тех троих, с которыми он познакомился в старой харчевне, закрутили эту дьявольскую, жаркую, словно из преисподней, круговерть. Прижав путников и вьючных животных к земле, засыпая их песком, они показывали кто здесь хозяин, и чего стоит хвалёное превосходство и сила человека.
«Скорее бы уже закончилось это светопреставление. Надоело уже оно. Поначалу оно пугает, а сейчас песком завалило и изрядно утомило. Если бы не боялся задохнуться от песка, вздремнул бы немного», - показывая, всякой нечисти, и себе заодно, что он об этом думает, размышлял о буре Эдик.
Состояние полудрёмы всё больше овладевало им, в мыслях удаляя от того места, где находился сейчас. Он непроизвольно вспоминал события той ночи, когда вместе с осликом ночевал в старой харчевне.
«Интересно, если бы я вёл себя настойчивей, как бы всё сложилось у меня с тремя дамами? Может быть, зря я сегодня не завернул в старую харчевню. Сейчас не лежал бы здесь с бедолагой ослом на раскалённом песке под колючим дождём из горячего, колючего песка. Да, сегодня выбор явно неудачен. Может, ещё не поздно поменять маршрут?»
Эдик рассматривал несостоявшийся вариант чисто теоретически. Но чем больше он думал об этом, тем приятней становилась идея возвращения в ведьминский вертеп. Он стал мечтать о том, что могло статься на этот раз, забреди он снова в старую харчевню.
«На этот раз я не стал бы осла заводить во дворик, оставил бы его на улице. Тогда дамы не нашли бы его, а я уж тут развернулся бы. Три дамы многовато на одну ночь, но мне не впервой с дамами управляться. Самое главное начать. Они хоть и ведьмы, а всё равно женщины. Против мужского естества им слабо будет. А то взяли моду с ослами любовь крутить. Дед рассказывал, что мужиков они не больно долго пробовали. А без мужской любви женщина лишь наполовину женщиной является. Уж я бы им напомнил ни по одному разу, что такое настоящая мужская ласка. Они у меня покувыркались, повизжали бы от души».
Эдик тяжело вздохнул, понимая, что его мечты наверняка так и останутся мечтами, но начатую тему оставлять не собирался.
«Как только они появятся за столом, я сразу к ним подсяду. Думаю, начать надо с рыженькой. Хотя, я не очень рыженьких люблю, очень уж у них пот пахучий, а всё равно надо обласкать. Потом беленькую, она из трёх самая симпатичная. Третью, чёрненькую уже на десерт. Чувствую, что она самая страстная. Как начнёшь её любить, так сразу и запоёт женскую любовную мелодию на самой высокой ноте. Только ей одной придётся петь. После двух знойных женщин я вряд ли буду ей подпевать».
От весьма конкретных мыслей Эдику захотелось немедленно попасть в столь замечательное место, как старая полуразрушенная харчевня. И захотелось ему всего, только что придуманного, прямо до невозможности. Он слегка приподнял голову, забыв о несущейся горячей жёлтой массе песка, за что был тут же наказан, получив порцию колючего и горячего. Как ни парадоксально это звучит, учитывая скорость и температуру горячего подарка по лицу, сей факт его немного охладил. Он постарался не думать о всяком таком, и состояние полудрёмы всё больше забирало власть над мужским организмом.
«Сейчас бы к речке с холодными струями отмыться от этого поганого песка. Ненавижу, когда он за шиворотом колется», - последняя мысль, перед тем как заснуть, промелькнула в Эдикиной голове.
Горная речка, которую он имел счастье посетить в посёлке несколькими днями раньше, текла у его ног. Он разделся и вошёл в обжигающую холодную воду. Тело быстро привыкло к прохладе водных струй, и он с удовольствием бултыхался, не собираясь скоро покидать водный прохладный оазис. Он не заметил, как на берег пришли три женщины. Они разделись догола и, нисколько не смущаясь обнажённого мужчины, полезли к нему в воду. Они бултыхались рядом с ним, стараясь приблизиться и потрогать мужское тело. Изловчившись, Эдик схватил одну женщину за грудь. Та не смутилась и, вместо того чтобы оттолкнуть, сместила Эдикину руку на более интересное с её точки зрения место.
«Однако, смело!» - подумал Эдик, почувствовав под рукой мягкий двояковыпуклый валик.
В следующее мгновение женщина прижалась к нему, призывным взором смотря прямо в глаза.
- В воде холодно, пойдём на берег, - предложил Эдик.
Прижав женщину к себе, он направился к берегу. Две других женщины проследовали за ним.
«Вот повезло. То ни одной нет, а то сразу три женщины. Это хорошо, больше лучше, чем меньше», - определил правильный любовный треугольник Эдик.
Выбравшись на каменистый берег, Эдик застыл в нерешительности. Весь берег состоял из нагромождения больших и малых валунов вперемешку с галькой. Не наблюдалось ни одного места, куда можно было бы положить женщину, не причинив ей боли. Две другие женщины, поняв проблему, расстелили на ровном месте широкое, махровое полотенце. Эдик уложил женщину на полотенце, сам устроился рядом. Две другие женщины тоже устроились рядом с ним на полотенце. Все втроём они принялись ласкать Эдика, выбрав каждая для себя наиболее интересное место. Одна из них гладила сжавшегося от недавнего прикосновения холодной воды Эдикина озорника. Другая, лезла пальчиком ему в анальное отверстие. Третья, вытянув губы трубочкой, норовила поцеловать Эдика в уста. Озорник никак не хотел согреваться в холодных, от недавнего соприкосновения с холодной водой, руках женщины. Когда озорник всё-таки стал поднимать голову, лицо женщины стало менять очертания, постепенно преобразившись в ослиную морду.
Эдик смотрел на стоящего над ним осла, не понимая, куда подевались три женщины.
«Выходит, я заснул. Где же всё-таки женщины? И рядом должна река протекать. А здесь только песок и никакой воды рядом».
Продолжая лежать, Эдик вспомнил, как попал сюда и почему над ним стоит осёл.
«А где же караван? Неужели ушёл, когда буря закончилась», - вспомнив о караване и буре, подумал Эдик.
Эдик встал, стряхнул с себя песок и осмотрелся. Ни самого каравана, ни следов от животных каравана он не увидел.
«Странно, нет никого. Уж не привиделось ли мне всё это от жары? Может быть, и бури не было? Я просто свалился на песок и заснул. Кстати, судя по солнцу, я проспал целую ночь. Теперь не знаю, застану ли в посёлке начальника экспедиции»? – последняя мысль стала для Эдика наиболее неприятной.
«Нет, наверное, всё-таки буря была. Ну и Бог с ней, с бурей то. Нужно быстрей выбираться отсюда».
Он мельком взглянул на солнце, определяя для себя правильное направление. Взяв осла подузцы, он полез на бархан. Нога Эдика наступила на что-то твёрдое, и из-за съехавшегося вниз пласта песка показался человеческий скелет. Он смотрел на Эдика пустыми глазницами черепа и улыбался ехидным ощером отвалившейся челюсти. Эдик шарахнул в сторону и тут же наткнулся на длинный верблюжий череп.
Примыкая к этому скелету, траурной вереницей торчали кости людей и животных, будто целый караван охватил внезапный мор, оставив его в песках навеки. Эдик мухой взлетел на бархан и, не оглядываясь, пошёл в нужном направлении. Через час, миновав пески, Эдик вышел на ведущую в посёлок дорогу.
«Вон за тем поворотом должен показаться посёлок», - вспоминая ландшафт местности, определил себе Эдик.
Урчание двигателя, на минуту опередив появление самого автомобиля, возвестило о приближении едущих из посёлка людей. Достигнув Эдика, старенький газончик остановился на сигнал автостопа. Открыв дверь водителя, Эдик спросил:
- Вы не знаете, начальник экспедиции ещё в посёлке?
- Я начальник экспедиции, - признался сидящий рядом с шофёром загорелый мужчина.
- Мне надо акты у вас подписать, - Эдик назвал причину, по которой понадобился начальник.
- Я в курсе. Давайте бумаги, я подпишу, - обещал начальник экспедиции.
Порывшись в чемодане, Эдик достал папку и, развязав тесёмки, передал папку начальнику. Тот, внимательно просмотрев бумаги, завизировал в нужных графах.
- Кажет всё. Может быть, что-нибудь ещё нужно? – передавая папку Эдику, спросил он.
- Ах, да. Подпишите мне командировочное удостоверение, - попросил Эдик и снова полез в чемодан.
Протянув начальнику лист командировочного удостоверения и получив подпись, Эдик забрал лист и поблагодарил.
- Счастливо вам добраться, - на прощание пожелал начальник.
- И вам того же, - уже во след тронувшейся машине, ответил Эдик.
«Как тут всё просто, не то, что в городе. Там пришлось бы доказывать кто я такой. А тут сразу нате вам и готово. Одним словом деревня», - отметил себе Эдик.
Теперь ему предстояло вернуть ослика хозяину, а самому успеть на остановку автобуса, который доставит его на железнодорожную станцию.
Усевшись на ослика, Эдик продолжил путь. Почти час он ехал до дома, каждую минуту ожидая выстрела в спину.
«Слава Богу, наконец, добрался», - спешиваясь у дома и взяв ослика под узцы, подумал Эдик.
- Эй, хозяин! – несколько раз стукнув в дверь, перед тем как войти, позвал он хозяина дома.
Ему никто не ответил и не открыл дверь. Самостоятельно открыв не запертую дверь, не выпуская из рук уздечки, Эдик вошёл внутрь дома вместе со своим четвероногим попутчиком.
- Начальник экспедиции только что уехал, - появившийся из-за двери хозяин дома сообщил Эдику неприятную весть.
- Я знаю, ответил Эдик. Я встретил его на дороге и решил все вопросы. У вас попить не найдётся? Со вчерашнего вечера воды не пил.
- Сейчас осла напою и вам попить, поесть принесу, - взяв осла под узцы, обещал хозяин.
- Вы проходите в столовую, там я рукомойник повесил. Умойтесь пока с дорожки.
Вняв пожеланиям хозяина, Эдик прошёл в столовую.
«Мне сейчас не рукомойничек, а душ нужен. Только у здешних грязнуль водные процедуры не в чести. Ладно, будем довольствоваться малым».
Раздевшись по пояс, Эдик ополоснулся, как мог. Вытерев тело висящим на крючке полотенцем и оставив на нём грязные разводы, Эдик снова оделся. Он сел за стол и стал ждать обещанного.
Не прошло и пяти минут, как появился хозяин с подносом.
- Плов с овощами, вода и хлеб, - комментировал хозяин, перекладывая принесённые кушанья с подноса на стол.
- Спасибо! Что я вам должен за гостеприимство и ослика? – дабы не обидеть гостеприимного хозяина, напрямик спросил Эдик.
- Мне за всё экспедиция платит. Так что с вас ничего не причитается, - сообщил хозяин.
- Вы не скажите: автобус до железнодорожной станции сегодня будет? – продолжал спрашивать Эдик.
- Час, может полтора осталось до отправления автобуса. Успеете поесть и дойти до остановки, - сообщил хозяин, предупредив, - если я понадоблюсь или захотите добавки, я буду у себя.
Однако хозяин забыл сообщить, где конкретно он будет находиться.
- Спасибо вам за всё. А что касается еды, то на столе всего предостаточно, - ответил Эдик.
Он, возможно, ещё что-нибудь пожелал бы, но ограниченный запас времени, как раз не позволял ничего более желать из съестного.
Хозяин удалился, а Эдик, выпив для начала пару стаканов воды, приналёг на плов и хлеб.
«Если до отправления автобуса остался час, я могу не успеть. Ладно, полчаса мне на еду и полчаса до автобусной остановки дойти, там уже и на станцию на автобусе доеду. Жалко, расписание не знаю, приходится ехать на удачу в надежде, что поезд на заставит себя долго ждать. Сава Богу, в Москву много поездов идёт, на какой-нибудь да сяду, - размышлял Эдик, не забывая отправлять в рот плов с овощами. – Интересно, почему в южных районах хлеб безвкусным пекут? Толи дело у нас, хлеб вкусный, не то, что этот, местный. Ну что ж, покушали и ладно. Как говориться, спасибо этому дому, пойдём к другому».
Закончив трапезничать, Эдик хотел позвать хозяина и поблагодарить, да потом передумал. Не прощаясь, по-английски, покинул он гостеприимный дом.
«Надо поторапливаться. А то развелось здесь без меры старых ревнивых мужей. Сами с женщинами ничего не могу и другим не дают. Вот бабы у них и бесятся без мужской ласки и с ослами спят, будь они неладны».
Город двойников.
Когда Эдик вышел на небольшую, при въезде в посёлок, площадь, автобус уже стоял там.
«Как удачно я подошёл. Ещё немного и я уеду из этого долбанного посёлка. И только меня и видели эти долбанные амбалы – мазохисты, охотники за домашними рабами, мужья – ревнивцы, женщины – кошки и их придурковатые мужья. А ведьмам горным от меня большой ослиный привет. Пусть им прямо так и передаст знакомый мне и им осёл. А ещё привет дюнам с караваном – призраком. В общем всем большой привет», - дошагав до автобуса, поставил точку под приветами Эдик.
- Автобус до железнодорожной станции идёт? – Эдик на всякий случай спросил у шофёра, сидящего по местному обычаю на корточках в тени от автобуса.
- Идёт, - односложно ответил разомлевший от жары водитель.
- А скоро отправление? – продолжал вопрошать Эдик.
- Скоро, очень скоро, - не уточняя насколько скоро, ответил водитель. – Если собираешься ехать, садись в салон.
- За билет кому платить? – поинтересовался Эдик.
- Мне, конечно. Как соберёмся ехать, так и заплатишь, - успокоил любознательного пассажира шофёр.
Вняв советам водителя, Эдик забрался в салон автобуса и уселся у окошка. В раскалённом на солнце автобусе было душно и жарко.
«Скорее бы уж тронулся в путь. Всё ветерком обдуло бы», - ощущая неприятную липкость давно не мытой кожи, прилипающей к плотной ткани рубашки, думал Эдик.
Просидев в тени ещё с десяток минут, шофёр влез в прокалённую кабину и повернулся к Эдику. Тот понял намёк и, тут же подойдя к водителю, протянул ему пять рублей. Водитель взял оплату и, повернувшись и заняв удобное для управления автобуса положение, запустил двигатель. Потарахтев минуту, автобус тронулся в путь.
«Вот засранец! Зажал рубль сорок сдачи», - обругал Эдик шофёра.
Выехав из посёлка, автобус попылил на станцию по просёлочной дороге.
Замедляя ход перед выбоинами в дорожном покрытии, автобус не избавлял Эдика от подпрыгивания на сидении. На сытый желудок приступ морской болезни скоро мог навестить Эдика.
«Хоть бы дорога пошла получше, да скорость стала побольше. Мало того, что жарко и пыльно, так ещё душу вытряхивает», - ворчал Эдик.
Он подозревал, что скоро ему придётся просить шофёра остановить автобус, дабы справить одну из неотложных надобностей. Однако потребность возникла намного быстрей предполагаемого и очень напрягая волю, настоятельно просилась наружу.
«Не знаю, как и попросить. И остановит ли водитель автобус по моей просьбе? Так ведь можно и в штаны навалить. Только шофёр этот с гонором. Скажет терпи, приедем, там и остановимся. Тогда беда, бельё точно испортишь. А просить всё равно надо», - рассуждал Эдик и уже собирался встать с места и подойти к водителю, озадачив его просьбой, как автобус остановился сам.
- Сколько стоять будем, успею я сбегать в кустики? – Эдик предусмотрительно, прежде чем выйти из автобуса, спросил у водителя, как раз собирающегося покинуть жаркую кабину.
- Ещё не знаю надолго ли встали. В случае чего подожду, - ответил водитель.
Открыв капот, он занялся осмотром агрегатов двигателя.
Эдик не теряя более ни секунды, понёсся к кусту. Он едва успел снять штаны, как всё произошло.
«Эх, бумажки-то я и не взял», - размышляя, чем бы можно было вытереть задницу, в поздний след вспомнил Эдик.
Ему пришлось воспользоваться тем, что имелось, а именно: жёсткими мелкими и пыльными листочками придорожного куста. Они не очень здорово вытерли зад, к тому же Эдик изрядно перепачкал руки. Их пришлось вытереть о потрескавшуюся от жары почву.
Сейчас на жаре он ощущал неприятную липкость кожи, подозревая, что микробы, обрадовавшись пахучему корму, приступили к обеду и размножению.
«Ничего, до станции доберусь, там и водой разживусь. А не разживусь так в поезде, в туалете наверняка вода имеется», - возвращаясь к автобусу, размышлял Эдик.
- Что-нибудь серьёзное? – подойдя к ковыряющемуся в моторе шофёру, спросил Эдик.
- Генератор полетел. Теперь, пока новый не подвезут, никуда не поедешь, - объяснил ситуацию шофёр.
- А скоро его подвезут? – поинтересовался Эдик.
- Этого не скажу, не знаю. Может, вообще не подвезут, если генератора на складе нет. Тогда придётся до гаража на жёсткой сцепке за тягачом добираться.
- А как бы узнать насчёт генератора поточней? Я к тому спрашиваю, стоит ли мне дожидаться или не стоит. Может, самому на станцию пешком двинуться? – объяснил причину своего любопытства Эдик.
- Чтобы узнать насчёт генератора, нужно позвонить в гараж.
- Так я, как доберусь до станции, позвоню в гараж и расскажу о поломке. Вы мне только номер телефона дайте и скажите кого позвать, - предложил свои услуги Эдик.
- Отсюда если по дороге идти до самой станции, километров пятьдесят будет. К ночи можешь не добраться.
- А если на попутке, тогда к ночи доберусь? – поинтересовался вариантом доезда до станции автостопом Эдик.
- По этой дороге машины редко ходят. Тебе лучше до города добраться. Там и позвонишь, там и машину, идущую на станцию легче найти.
- Что за город? Я ничего о таком в здешних местах не слышал.
- Посёлок недалеко отсюда расположен. «Город» - это его название. Там дома двух и трёх этажные стоят. Запруда есть на ручье. Там и купаться и рыбу ловить можно. Даже парк есть с танцплощадкой и летним кинотеатром, - поделился информацией шофёр.
- А до станции от этого города далеко?
- Километров пятнадцать будет.
- Странно получается, по дороге до станции пятьдесят километров, а через город идти всего пятнадцать.
- Ничего странного: дорога петляет, а через город получается напрямик.
- А вы хорошо близкий путь до города знаете? Мы не заблудимся?
- Я больше по дорогам специалист. Но в какую сторону идти знаю.
- А когда пойдём, сейчас или чуть позже?
- Я не пойду. Я у автобуса останусь. Негоже водителю технику на дороге бросать. Ты один иди. Как придёшь в город, позвонишь в гараж. Скажешь, чтобы тягач прислали и генератор. Я сейчас запишу для тебя номер телефона гаража и номер маршрута, и координаты, где я загораю.
Шофер полез в кабину за записной книжкой и ручкой.
- Вот, возьми, - протягивая листочек, сказал он.
- А кого позвать к телефону? – спросил Эдик.
- Никого звать не нужно. Это телефон диспетчера. Объяснишь ему в чём дело, он поймёт и сделает всё, как надо.
Забрав вещи из салона автобуса, Эдик попрощался с водителем, который остался у автобуса дожидаться помощи.
«Направление, направлением, но хотя бы протоптанная тропинка не помешала бы», - шагая по потрескавшейся от жары земле, думал Эдик.
Первый час пути здорово утомил Эдика, а усталость убавила скорость.
«Так буду плестись, к вечеру не доберусь. Что за напасть такая, опять я в пути без еды и воды оказался. Но в прошлый раз у меня попутчик был и дорога, хоть и плохая, зато не заблудишься», - рассуждал Эдик.
Для восстановления сил он решил остановиться минут на пять, и после отдыха снова тронулся в путь.
«Жарковато сегодня и далековато. С ослом было бы складнее путешествовать. Однако надо признать, жара не самое плохое явление природы. Проливной дождь или ледяной ветер были бы много хуже», - стараясь подбодрить себя, думал Эдик.
Прошагав ещё час, он заметил, что дорога пошла вверх, будто впереди расположился большой бугор.
«Никогда бы не подумал, что здесь есть возвышенность, почти как Среднерусская. А вообще-то почему бы нет? В карту я не смотрел, может, там она нарисована. Сейчас взберусь и сам всё увижу», - пыхтя и отдуваясь, поскольку даже небольшой подъём требует больше сил, не считаясь, что их и без того мало осталось, рассуждал Эдик.
Взобравшись на пригорок, Эдик увидел город. Он располагался в низине и сверху впечатление крупного по местным меркам населённого пункта не вызывал. Одно и двухэтажные дома больше подходили для посёлка. Лишь пара трёхэтажек намекала на претензию в городском происхождении поселения. Ручей и небольшое озерцо, образованное запрудой, располагались на окраине города, и естественной преградой лежали на пути Эдика.
«Для начала надо ополоснуться, а потом уже всё остальное», - размышлял Эдик, направляясь к озерцу.
Добравшись до озера, Эдик быстренько разделся и, раздвинув заросли тростника, полез в тёплую воду.
«Интересно, здесь какая-нибудь живность водиться? Помню, ребята говори, что здесь, в воде, и змеи и водяные крысы в изобилии, Не хотел бы я с ними встретиться».
Как только глубина водоёма стала больше чем по колено, две змеиные головы покинули камыши и поплыли следом. Эдик заметил преследователей и, испугавшись за свою жизнь, прибавил скорости заплыва. Лишь приблизившись к противоположному берегу, он заметил купающуюся девушку. Она стояла по пояс в воде и ладошками плескала на себя тёплыми брызгами.
- Привет, Володя! Не знала, что ты умеешь плавать, - приветствовала она Эдика, почему-то назвав его Володей.
«Наверное, я похож на её знакомого», - подумал Эдик.
- За мной две змеи плывут. Вам надо поостеречься, - предупредил он девушку, которая предстала перед взором Эдика голой по пояс, нисколько не смущаясь выставленными на всеобщее обозрение своими двумя острыми розовыми сосцами.
- Когда это мы с тобой перешли на вы? - обиделась девушка, всё ещё принимая Эдика за кого-то другого ей знакомого.
- Змеи за мной плывут, - Эдик предупредил девушку ещё раз.
- Это же водяные змеи. Он в воде не кусаются, - ответила девушка.
Эдик не стал проверять сей факт, пулей вылетел на берег. Однако на берегу его поджидала другая опасность. Он был совершенно голым, а кустящаяся береговая растительность не доходила до самого интересного места. Девушка, закончив водные процедуры, вышла на берег следом.
- Какой ты беленький! А вчера был загорелым. Как это тебе удаётся? Ой, какой у тебя сегодня большой! Не то, что вчера, - взглянув на предмет мужской гордости, который Эдик не удосужился прикрыть, заверещала девушка.
Эдик непроизвольно взглянул на девичью кудрявую чебурашку, признав её нетронутую модными стилистами природную лохматость весьма экзотичной.
Не прибавив ни полслова, девушка, вплотную приблизившись к Эдику, присела на корточки. Аккуратно взяв левой рукой висящее мужское достоинство, она принялась целовать его. Эдик безмолвно стоял, подчинившись напору и темпераменту проявившейся женской натуры. Он смотрел на девушку сверху вниз, и ничего ему не подсказывало о причинах женского внимания.
«Девушка, как девушка. Худышка и фигура больше на пацанскую смахивает. Если встретил бы такую на улице, не обратил бы на неё никакого внимания. А тут на тебе, мы оба голые и сразу же к делу приступили».
Женское лоно, открывшееся в этой позе – сидя на корточках, подмигнув розовой складочкой, поразило Эдика в самое сердце. Эдикин озорник, почувствовав что-то неладное с хозяином, от любопытства поднял голову. Девушка, тут же прекратив целование с озорником, встала и, толчком уложив Эдика на спину, залезла на него сверху. Она, запустив в себя поднявшего голову озорника, гарцевала на нём будто лихая наездница. Когда озорник от удовольствия распустил слюни, девушка взвыла словно волчица и, на мгновение замерев, встала. Войдя в воду, она подмылась. Эдик, всё ещё находясь под впечатлением, повернувшись на бок, наблюдал за незнакомой девушкой. Закончив с омовением, девушка вышла из воды и начала одеваться.
- Я с работы сбежала, чтобы освежиться, пока начальник на обеде. Он не любит когда от меня потом пахнет. Сейчас он должен уже прийти. Мне лучше поторопиться. Ну, до встречи, - напоследок попрощалась девушка, не сказав, когда состоится эта самая встреча.
- До встречи, - в ответ произнёс Эдик, не возлагая на себя никаких обещаний ни за это свидание, ни за следующие, поскольку время встречи не уточнил.
«Мне в этом городе начинает нравиться. Ещё кто-нибудь накормил бы, да спать с собою уложил. Однако мне тоже пора. Нужно найти телефон и позвонить, чтобы водилу выручить. Не век же ему, бедолаге, на дороге куковать. Эх, надо было девушку спросить, где тут у них переговорный пункт», - в поздний след подумал Эдик.
Он встал, стряхнул с ноги прилипшую грязь. Ему предстояло сейчас решить более насущную задачу: перебраться на другую сторону водоёма и одеться. Вариант обхода водоёма по запруде, дабы перебраться на другую сторону, он отсёк сразу. Не идти же голым на виду у всего города в самом деле! Оставалось одно: переправиться на другую сторону водоёма вплавь, а затем снова вернуться на эту сторону, но уже одетым и по запруде. Эдик вошёл в воду и, плюхнувшись и распугав местную, живущую в водоёме живность, поплыл к другому берегу. Опять почётный эскорт в две змеиные персоны сопровождал его до противоположного берега.
«И как они плавать тут не бояться? Всякой нечисти в этом пруду бултыхается, того гляди кого-нибудь потревожишь и разозлишь, думал Эдик, натягивая просоленные потом рубашку и штаны прямо на мокрое тело. – Интересно у меня с этой девицей получилось: я её первый раз вижу, а она меня за какого-то Володю признала. Не хотел бы я встретиться с этим Володёй».
Закончив с одеванием, Эдик подхватил чемодан и направился к запруде. Перебравшись на другую сторону водоёма, Эдик пошёл к первому зданию.
«Что-то никого в этом городе не видно. На работе, наверное, все или в командировку уехали как я».
Первое здание во все свои два этажа оказалось жилым домом. Второе и третье встретившееся на пути, выполняли ту же функцию. Отсутствие вывесок, обычно указывающие на предназначение здания, не позволяло думать иначе. Зато на четвёртом здании висела вывеска, очень Эдика обнадёживающая. На ней было написано: почта, телефон, телеграф. Открыв дверь прямо под вывеской, Эдик вошёл в душное помещение почты.
- Здравствуйте! Где тут у вас можно позвонить? – спросил он сидящую за перегородкой строгую полную даму.
- Кабина для переговоров в углу, - не поднимая глаз, ответила она.
- Спасибо! – поблагодарил Эдик и направился к кабине.
На автомате в кабинке было написано: опустите двадцати копеечную монетку и наберите номер. После третьего гудка нажмите кнопку и говорите. Эдик порылся во всех карманах, но ни одной монеты достоинством в двадцать копеек не нашёл.
- Вы не разменяете рубль двадцати копеечными монетками? – подойдя к стойке, снова он потревожил даму.
- Здесь не разменивают. Сходите в соседнее здание, там вам разменяют, - отказала дама в просьбе, при этом сообщив адрес разменного пункта.
«Ладно, сходим в соседнее здание», - отметил себе Эдик.
Выйдя из дверей почты, он направился в соседнее здание. Этим зданием оказалась летняя пивная, в простонародье именуемое шайбой и пользующаяся особой популярностью у похмеляющегося люда. Над некогда стеклянными дверьми пивной, в которых в настоящий момент стёкла заменили фанеркой, висела надпись «Пиво».
Войдя в помещение, пропахшее прогорклым пивом и желудочным обратом, Эдик прямиком направился к стойке.
- Разменяйте, чтобы было несколько двадцати копеечных монеток, - протягивая трояк, просил он дородную, стоящую за стойкой буфетчицу.
- Ещё чего! Тут не разменный пункт, - грубо ответила она.
- Две кружки пива, - исправил положение Эдик.
Опытная барменша нацедила из штуцера две кружки пива, умудрившись на треть наполнить пеной. Она молча положила перед Эдиком сдачу: два рубля и две двадцати копеечные монетки. Эдик благодарить не стал, взял, что положено и отправился к свободному столику. Поставив кружки на стол, он положил сдачу в карман. Он устроил чемодан под столиком перед своими ногами, только после этого, сдув с кружки пену, приступил к дегустации напитка. Сделав два больших глотка, он отметил себе:
«Пиво кисловато, а за тридцать копеек могло бы быть получше. С большим удовольствием я выпил бы сейчас воды, а не этой кислятины».
Но воды у него не было и пришлось утолять жажду тем, что имелось. Закончив с первой кружкой, он приступил ко второй. Толчок в плечо застал врасплох, он чуть не поперхнулся.
- Здорово, Володька! Когда долг отдашь? – услышал он из-за спины.
Столь фамильярное обращение Эдика удивило. Он обернулся и увидел двух здоровенных полупьяных мужиков, один из которых задал вопрос.
- Я здесь вроде никому ничего не должен, - огорчил Эдик вопрошавшего.
Мужик вовсе не собирался огорчаться и покрасневшая от злости морда была плохим признаком. Эдик не сразу оценил серьёзность момента. Лишь когда мужик прорычал:
- Отдавай долг, зараза! - и схватил его за ворот рубашки, ситуация полностью прояснилась. Эдик непроизвольно подался вперёд, дабы избавиться от притязаний нахала на собственный воротник. Стоящий под ногами чемодан не позволил сделать и полшага. Стараясь не потерять равновесие, Эдик резко повернул корпус, ненароком плеснув в физиономию кисловатым пивом другому мужчине. Восприняв сей поступок как оскорбление, второй не замедлил приступить к действиям. Шагнув ближе к Эдику, мужчина попытался схватить его за рубашку, но, не рассчитав шаг, он толкнул первого мужчину и тот ослабил захват. Эдик схватил чемодан, развернулся, чуть окончательно не лишившись воротника и, оттолкнув первого здоровяка, ринулся к двери. Одной рукой Эдик нёс чемодан, в другой продолжал держать кружку. Это оказалось очень кстати. Перед самой дверью, когда до неё оставался один шаг, дверь распахнулась, впустив внутрь помещения пузатого здоровяка. Он словно щит закрыл проём двери, лишив Эдика шанса выбраться наружу. Со всего маха Эдик врезался в толстое пузо. Толстяк громко пукнул и даже не пошатнулся.
- Вася, не выпускай его! Он нам должок не хочет отдавать, - подал голос один из амбалов, только что пристававших к Эдику.
- А-а, – заорал толстяк и, растопырив руки, намеревался поймать беглеца.
Эдик, недолго думая, со всей дури ударил толстяка кружкой в лоб. Кружка разлетелась вдребезги, а толстяк, сотрясая убогое сооружение, рухнул на спину. Наступив на толстяка, Эдик пулей вылетел на улицу. Три десятка метров до почты он пролетел за пять секунд и, немного замедлив скорость движения, ворвался в пропахшее клеем и сургучом помещение, сразу направившись в телефонную будку.
«Ничего себе пивка попил», - переводя дух, подумал он.
Набрав номер, Эдик ждал недолго. Незнакомый женский голос на другом конце провода произнёс:
- Диспетчер слушает.
Эдик передал всё, что ему велел сказать шофёр автобуса, выполнив тем обещание.
«Вот и славненько. Теперь спрошу, как добраться до железнодорожной станции и отправлюсь туда. Хватит мне уже на сегодня приключений», - решил он, покидая душную, жаркую кабинку междугородних переговоров.
«Где-то я эту тётку уже видел и, кажется, совсем недавно. Вот только не помню где, - взглянув на толстую, дородную почмейстершу, отметил себе Эдик. – Кстати и того жирного амбала, который мне в пивной дорогу перегородил, тоже где-то видел».
Почмейстерша подняла на Эдика глаза, смерив его оценивающим взглядом.
- Дозвонились? – спросила она.
- Да, спасибо, дозвонился. Связь тут у вас очень хорошая. Как будто собеседник не на другом конце провода за много вёрст, а совсем рядом, ну прямо как вы, - Эдик напоследок польстил дородной даме.
Однако она никак не прореагировала на лесть. Опустив глаза, она продолжала заниматься своим делом.
«Вот колода неподъёмная! Хоть бы словом одним ответила или улыбнулась в конце концов. Видно, в этом городе одни извращенцы живут. Ни за что, ни про что долг с тебя требуют имущественный, да ещё драться лезут. И девки здесь сексуально озабоченные. Увидела меня голого, так сразу набросилась, будто никогда мужской писки не пробовала».
Про девицу он ворчал по инерции. Как раз последнее обстоятельство, касаемое сексуально озабоченных девиц, ему очень нравилось. Он втайне надеялся встретить ещё более распущенную и более привлекательную девицу и провести с ней несколько часов наедине, а может быть, и дней.
«Вахтёрша! Точно вахтерша у нас в институте. И как я сразу это толстое мурло не вспомнил! Что та, что эта, её копия, крайне неприветливы и так и норовят какую-нибудь пакость сотворить. То запишет что опоздал. То, что без служебной записки за подписью начальника позволил себе на работе задержаться, и всякое другое нарушение фиксирует и начальству на тебя накапает. Хорошо мы теперь отдельно от всех сидим и нам никакие вахтёрши не указ», - Эдик наконец вспомнил, где он раньше видел показавшееся знакомым лицо почмейстерши.
«Кстати и эта субтильная, сексуально озабоченная девица, кажется, она назвалась секретаршей, тоже на кого-то знакомого смахивает», - одно совпадение настроило Эдика на поиски других совпадений, словно психолог включил ассоциативное восприятие на максимальную мощность.
«Кажется, она похожа на новую секретаршу у нашего главного инженера. Жалко только, что с ней у меня ещё ничего не было. Но ничего, это всё ещё впереди. Однако эта сегодняшняя секретарша наездница что надо. При случае я бы не против повторить. А насчёт амбала, так я его тоже видел и ни раз. Когда я иду с работы мимо пивной, он оттуда пьяным выходит. Да, что-то в этом городе не так, слишком уж много совпадений».
Пройдя почти квартал, Эдик завернул за угол и, столкнувшись нос к носу с идущей под ручку парочкой, остановился как вкопанный. Парочка, обойдя возникшее препятствие, продолжая ворковать, завернула за угол. Эдик отмер и, развернувшись кругом, собирался припуститься следом.
- Вот сука! – выразил своё возмущение увиденным Эдик.
Он ещё секунд тридцать стоял на месте, не зная на что решиться. А расстраиваться ему было с чего. Только что промелькнувшая мимо парочка непосредственно относилась к его собственной до командировочной жизни: его собственная супруга и её новый начальник были этой парочкой. Эдик и дома подозревал нечто неладное, поскольку сменившийся, взамен вышедшего на пенсию, начальник на работе у жены был немного старше самого Эдика. К тому же супруга стала тщательнее следить за своей внешностью и дольше задерживаться на работе. Последняя командировка супруги, да ещё вместе с новым начальником, очень огорчила Эдика. Но он рассуждал философски, что командировки заканчиваются, а супружеские будни ещё много лет будут утомлять обоих супругов своей монотонностью. Но одно дело подозревать, а другое увидеть своими глазами.
«Наверно, пока я добирался до места, они тоже в командировку собрались. Но надо же какая наглость! Со мной нос к носу столкнулась и даже бровью не повела».
Отмерев, Эдик двинулся вслед за парочкой.
Едва он вырулил из-за угла, как тут же сдал назад. Парочка, чинно держась под ручку, удалялась от того места, где стоял Эдик. Но не это испугало Эдика. В конце квартала ровно на этой же улице, по которой шла парочка, стояла троица, с которой он недавно познакомился в пивной. Активно жестикулируя, они что-то обсуждали. Принятое на грудь горячительное, наверное, подтолкнуло их искать немедленного решения вопроса о долге. По крайней мере так показалось Эдику, и он посчитал, что будет благоразумней с ними второй раз не встречаться. С другой стороны, вопрос измены его собственной супруги был неочевиден, но упускать парочку из поля зрения Эдик не хотел. Обогнув дом, он двинулся дворами, надеясь, что удача не покинет его в столь ответственный момент. Огибая песочницы, подныривая под сохнущее на верёвке бельё, он почти бежал. Четвёртый двор, который он только что миновал, двухметровой преградой в виде деревянного забора отделился от пятого. Эдик ненадолго остановился у забора, шаря глазами по двору, выискивая, на что бы наступить, дабы без лишних потерь для собственных штанов перелезть через забор. Валявшийся неподалёку деревянный ящик с подгнившими досками пришёлся как нельзя кстати. Подтащив ящик к забору, Эдик наступил на него и заглянул в соседний двор.
«Можно слегка подпрыгнуть и тогда руками буде легче подтянуться на заборе, так делали на турнике на уроке физкультуры. Но сначала нужно перебросить чемодан. Как бы только он в собачье дерьмо не попал, у забора этих фекалий, словно листьев в осеннем парке», - дал он сам себе установку.
Он уже готовился перебросить чемодан, когда во двор вошла известная ему троица. Впереди шли двое, которые приставали к нему в пивной. Позади следовал толстяк, держа в каждой руке по бутылки вина.
Сизым цветом выделяющаяся на лбу шишка напоминала о недавнем соударении с пивной кружкой. Появление троицы во дворе поменяли план Эдика. Теперь эму не нужно было лезть через забор, можно было спокойно пройти по улице. Спрыгнув с ящика, он понёсся по улице, по которой только что прошла его супруга с новым начальником.
- Как же его зову? Она говорила мне об этом недавно: толи Семён Абрамович, толи Абрам Семёнович. Да это по большому счёту и неважно, - напрягая ноги, бубнил себе под нос Эдик.
Он сам сейчас точно знал, что в данный момент важней всего, только не хотел признавать очевидный факт. Наверное, поэтому, надеясь убедиться в неправоте догадок, он мчался во след счастливой парочке. Эдик не собирался нарушать любовную идиллию обоих, дабы столь опрометчивый поступок не привёл к обратному результату, определив третьим лишним именно его самого. Выскочив со двора на улицу, он увидел парочку, которая через мгновение скрылась, завернув налево за угол дома.
«Уж не заметили ли они слежки? Вон как петляют, словно хотят сбить со следа», - определил он себе.
Эдик почти бежал, боясь потерять двух влюблённых, которые запросто могли нырнуть в какой-нибудь укромный уголок и заняться там любовными утехами. Эдик уже достиг угла дома, когда прямо из-за него вышла она. Не сказав ни слова, она прошмыгнула мимо. Эдик, стараясь не вызвать подозрения у столь невнимательной женщины, завернул за угол. Он увидел спину нового начальника жены, который входил в дверь двухэтажного здания, на стене которого висела табличка: «Пожарная часть №2».
«Интересно, что он там забыл?» - возник у Эдика резонный вопрос.
Однако выяснять это обстоятельство он не стал. Развернувшись, он отправился следом за собственной супругой. Пока он читал вывеску, наблюдал, как мужчина вошёл в здание, супруга успела прошагать добрые тридцать шагов.
«Хотелось бы знать, заметила ли она меня? Если заметила, почему не подаёт вида? Хотя бы покраснела или смутилась бы. А то идёт навстречу и даже не смотрит, будто мы вовсе незнакомы. Вот возьму сейчас догоню и всё выскажу, посмотрим, как она меня не узнает», - теоретизировал проблему Эдик, следуя на расстоянии и не собираясь приближаться к идущей впереди женщине менее чем на тридцать шагов.
Женщина перешла на другую сторону улицы, словно проверяя, не последует ли за ней идущий в отдалении мужчина. Эдик и с этой стороны улицы достаточно хорошо видел женщину. Он немного замедлил шаг, дав женщине возможность восстановить потерянное при маневре опережение. Совершенно неожиданно женщина резко повернула налево, исчезнув за дверьми продовольственного магазина. Эдик перешёл на другую сторону улицы, собираясь дождаться женщину у дверей магазина.
«А что как она заметила мою слежку, и решила избавиться от меня, выйдя через заднюю дверь подсобки? Потеряю её и ничего для себя не выясню. Придётся и мне самому заходить в магазин», - решил Эдик.
Пройдя в дверь, Эдик оказался в магазине самообслуживания. Он положил чемодан в ячейку шкафчика и прошёл через турникет в торговый зал. Поначалу, не увидев жены в торговом зале, он заволновался. Потом приметил её рядом со стеллажами овощей. Эдик остановился рядом со стеллажом с рыбными консервами, стараясь держать женщину в поле зрения.
«У них тут и сайра и шпроты имеются. А у нас в магазинах этого давно не водится. Взять что ли, жену обрадовать?» - пришла в голову Эдика, разглядывающего ассортимент прилавка, странная мысль.
Действительно, зачем тащить всё это за тридевять земель, когда жена здесь рядом? Может сама подойти к прилавку и радоваться рыбному изобилью сколько влезет.
Эдик повернул голову в ту сторону, где только что находилась его жена, и упёрся в неё взглядом. Жена стояла от него на расстоянии вытянутой руки и смотрела прямо в лицо.
«Привет! А я тебя сразу и не признала. Всё думала, что это за мужик за мной крадётся?» - огорошила она Эдика.
«Вот это да! Вот эта хвалёная женская память! Ещё недели не прошло, а она меня уже забыла, да ещё с другим мужиком снюхалась», - подумал Эдик.
- Ну как там у тебя сложилось? Давай, рассказывай, - продолжала расспросы жена.
- Да в общем рассказывать нечего, всё как всегда. Были там кое-какие нюансы, но это всё так, ерунда, - думая, что его спрашивают о командировке, ответил Эдик.
- Как был неразговорчивый, таким и остался. Я понимаю, здесь не время и не место для разговоров. Давай, сделаем так: сейчас я закуплю всё что надо, и пойдём ко мне. Там и поговорим обо всём, - предложила женщина.
«Ты гляди! Когда только успела за несколько дней обжиться здесь?» – подумал Эдик.
При этом лицо его выдавало возникшее в душе недоумение. Женщина истолковала всё по-своему, успокоив:
- Ты не волнуйся. Муж у меня ушёл на дежурство. Будет только через сутки. Он у меня пожарником работает.
«Вот это здорово! Без году неделя прошла, а у неё уже новый муж появился. А может быть, она действительно не моя жена? – размышлял Эдик, разглядывая знакомую незнакомку.
Не получив ответа на своё предложение, истолковав молчание Эдика, как сомнение, женщина постаралась убедить Эдика принять предложение, сказав:
- Ты не думай, что неудобно ко мне домой заходить с этической точки зрения. Мы же с тобой давнишние друзья ещё со школьных времён, а дружба – это святое.
- Ладно, пойдём к тебе домой, и там поговорим, - наконец дал своё согласие Эдик.
- Сейчас только куплю продукты и бутылочку сухого прихвачу, - засуетилась женщина, боясь как бы Эдик не передумал или какое-нибудь непредвиденное обстоятельство не воспрепятствовало запланированному мероприятию.
Через пять минут они вышли из дверей магазина и направились в неизвестное Эдику жилище.
«Вот и оставляй после этого жён без присмотра. Муж на сутки на дежурство заступил, а она сразу с другим развлекаться. Парадокс вообще-то получается: я иду на свидание с собственной женой, а она на свидание с собственным мужем. С одной стороны, получается, мы изменяем друг другу, а с другой, не изменяем вовсе. Одним словом парадокс. Ничего, мы этот парадокс скоро распарадоксим», - шествуя рядом с женщиной, размышлял Эдик.
- Ты надолго к нам? – прервала молчание женщина.
- Да как сказать, - ответил Эдик, действительно не зная как сказать женщине правду.
- Не хочешь говорить? Ну ладно, не говори. Семь лет назад, когда ты отсюда уехал, говорили, что сбежал, чтобы скрыться от шулеров, которые тебя на большой карточный долг развели, - женщина начала открывать неизвестные страницы жизни для Эдика.
«С каждым разом открываются всё новые и новые обстоятельства. Так я о себе узнаю много интересного», - определил себе Эдик.
- Как ты там, женился, дети есть?
- В общем да, я вроде бы женат и сын у меня имеется.
- У меня тоже сын. Сейчас он у бабушки, на даче. В выходной вместе с мужем поедем навестить.
- А ты давно замужем? – спросил Эдик, который стал входить в роль старого знакомого собственной жены.
- Год тебя ждала. Думала, ты весточку пришлёшь. А потом Арсен стал за мной ухаживать. Он очень красиво ухаживал. И вообще, он очень хороший человек, - дополнила она характеристику мужа, забыв сказать о самом главном: любит ли она мужа и счастлива ли она с ним. Однако пожелала узнать сама:
- Как ты с супругой, счастливо живёшь?
- Да как сказать: иногда кажется, что неплохо, а иногда думаешь, зачем же женился на ней. Наверное, у всех так, - закончил философским высказыванием Эдик.
- Много воды утекло с тех пор, как мы с тобой за одной партой сидели. Ну вот мы почти и пришли, - сообщила женщина об окончании маршрута.
Парочка дошла до двухэтажного дома, вошла в первый подъезд, и поднялась на второй этаж. Достав из сумочки ключи, женщина открыла замок. Было заметно, что она нервничает.
«Боится, наверное, любопытных соседей. Увидят нас вместе и донесут мужу. Придётся ей меня за сантехника или электрика выдавать. А может быть, я не первый здесь гость, а дурная слава в малюсеньком городке во все уголки, закоулки долетит, и к тебе же с резонансом вернётся», - стоя за спиной женщины, пока та открывала дверь, размышлял Эдик.
Наполовину приоткрыв дверь, женщина прошмыгнула внутрь, в тёмную маленькую прихожую. Эдик незамедлительно вошёл следом, прикрыв входную дверь. Как только английский замок щелкнул металлическим язычком, возвещая о закрытии двери, женщина развернулась и, обхватив Эдика за шею, припала к его губам. Эдик позволил женщине целовать себя, полностью отдав ей инициативу. В тонкостях поцелуев, он специалистом не был. К тому же целоваться в тёмной прихожей с собственной женой, словно они не супруги, а тайные любовники, мог человек с очень богатым воображением. Однако столь страстные поцелуи он никогда не получал от жены и этот момент вводил в смущение.
«Интересно, что это она так ко мне воспылала? Видно, загладить вину хочет. Не каждый ведь день супруг собственную жену с любовником засекает. Да ещё если этот самый любовник тоже муж твоей же жены. Тогда возникает вопрос: кто же из нас двоих истинный муж? С другой стороны, раз я в его квартире, не она мне изменяет с ним, а со мной изменяет ему», - наконец подвёл логическую черту в своих измышлениях Эдик, и пока этот вариант его устраивал.
Женщина, разорвав поцелуй, лихорадочно начала расстегивать пуговицы на рубашке Эдика. Эдик в знак солидарности расстегнул несколько пуговок на женской блузке. Получив знак мужского согласия, женщина взяла Эдика за руку и потащила в комнату. Первая комната, судя по обстановке, выполняла функцию столовой и гостиной. Персидский ковёр, покрывающий пол половины комнаты, говорил о достатке обитателей. Большой полированный стол стоял посередине комнаты, у стены, под тремя висящими на стене эстампами, располагался обтянутый потёртым хромом диван, и, судя по конструкции, изготовленный ещё во времена НЕПа. Как определил сам Эдик, женщина направилась к дивану, предполагая поудобней устроиться на его объёмной спине. Всего несколько шагов отделяло женщину от дивана, когда она зацепилась ногой о шнур торшера и, потеряв равновесие, пошатнулась. Эдик дёрнулся вперёд, намереваясь подхватить женщину, удержав тем от падения. Однако он не удержался сам, вынуждено опустившись на колено, аккуратно положив на ковёр женщину рядом с собой. Она восприняла сей момент как знак судьбы. Притянув Эдика за плечи, она уложила его на себя, тут же принявшись расстегивать ремень на мужских брюках. Эдик в накладе не остался: приподнявшись, стянул с женщины трусы, и уже затем снял с себя брюки. Женщина опять притянула его к себе, соединившись с ним страстным поцелуем.
«Соскучилась, видно, по мне», - подумалось Эдику, одновременно с озорником, который, дабы стало лучше слышно, неприменул поднять голову.
«Ну, давай, не томи», - читалось в глазах женщины.
Эдик и сам был не против приступить к делу, ведь всем известно, даже с собственной женой в чужом сарае всё происходит намного привлекательнее. К тому же элемент таинственности в столь странном стечении обстоятельств и врождённый мужской инстинкт охотника, ведь фактически она принадлежала другому и была для Эдика удачно пойманной добычей, привносил нечто необычное в рядовое общение с собственной супругой. Он, как обычно, неспешно проникнув в лоно супруги, начал действовать с весьма малой скоростью. Она же, испустив вопль мартовской кошки, призывая к дьявольскому спурту, вцепилась ногтями ему в ягодицы.
«Вот шалава! Кожу на моей жопе порвёт», - подчиняясь женскому приказу, до придела увеличив скорость, подумал Эдик.
Женщина, последний раз испустив вопль, замерла. Она закончила первой сыгранную на двоих партию. Но для Эдика это был не конец любовных утех, она продолжала держать его за ягодицы.
- Ещё, ещё, ещё, - шептали её губы.
Эдику пришлось ещё два раза исполнять супружеский долг. Лишь после этого женщина ослабила хватку его ягодиц. Он неприменул воспользоваться предоставленной возможностью, откатился на спину, устроившись на ковре рядом с женщиной. Удовлетворив первый любовный порыв, женщина успокоилась. Она лежала рядом с Эдиком, закрыв глаза, и больше ни действием, ни вопросом его не беспокоила.
«Неплохо было бы поесть что-нибудь», - подумал Эдик, справедливо полагая, что потерянные силы необходимо восстановить. Полежав не более пяти минут, женщина села. Она сняла с себя остатки одежды. После чего встала и подошла к дивану. Наклонившись над сидением дивана, она ладошкой разглаживала его потёртую старую кожу. Цель её поступка была не совсем ясна Эдику. Может быть, женщина приняла интересную позу, дабы соблазнить уставшего мужчину, сподвигнув его на более смелые действия. Или она просто готовила ложе для продолжения любовных утех. Возможно, цель была двоякая. По крайней мере две женские губки, набухнув тугими валиками удачно дополняли полные ягодицы под тонкой талией и, наверняка, не раз вызывали у мужчин приступ любовного недержания.
Увидев нечто привлекательное прямо над своей головой, Эдик тут же встал. Он с интересом рассматривал выставленное на обозрение женское заднее место. Не то чтобы оно поразило своей красотой и возбудило в нём непреодолимое желание обладать всем этим. Конечно, столь привлекательный для мужчины вид не оставил его равнодушным. Но не это сейчас поразило его, а три маленькие родинки, разместившиеся треугольником на левой ягодице. У Эдика периодически возникало подозрение, что похожая на его жену женщина таковой не является. Но эти три родинки отвергали всякую тень сомнений. Если лицо женщины он вряд ли смог бы описать в деталях, то задняя часть тела, действенно гладкая, не покрытая макияжем, за много лет супружеской жизни была изучена основательно. Сомнений не осталось, перед ним стояла женщина, как две капли воды похожая на его жену. А поскольку по разумению Эдика двух одинаковых женщин в природе существовать не может, значит это и есть его жена.
«Ну, сейчас я ей устрою аттракцион - держите шляпу», - решил Эдик, зная, что его супруга очень не любит позу «зю», и всегда находит причину отказать.
Она изменяла Эдику со своим начальником и в этом сама созналась сегодня, почему-то называя того своим мужем, и к тому же отправив его дежурить в пожарную часть.
«Ну, сейчас я покажу тебе кто здесь муж», - подумал Эдик, пониже наклоняя женщину.
Она послушно наклонилась, предоставив Эдику возможность отличиться. Эдик почувствовал, как женщина сжалась, ожидая действия.
«А-а, не любишь», - злорадствовал Эдик, прицеливая своего озорника в нужное место.
Не торопясь, Эдик вдавил заинтересованного озорника в лоно женщины. Женщина продолжала покорно стоять, даже не пытаясь возражать.
«Чувствует, шалава, что провинилась, вот и не возражает», - решил для себя Эдик.
Начав мужское дело, Эдик увлёкся и не почувствовал, как женщина, перестав бояться, стала помогать ему в такт движения слегка поворачивая таз. В момент, когда озорник Эдика выпустил залп, женщина взвизгнула, не удержав под контролем эмоции.
- Но вот, а ты боялась, - подбодрил женщину Эдик.
- Я думала, ты не туда хочешь, - объяснила женщина причину своего первоначального напряжения.
- В каком смысле не туда? – не понял Эдик.
- В другое место, - усаживаясь на диван, объяснила она, - муж любит это делать не туда.
«Вот это номер! Мало того, что она изменяет с мужем, так он же ещё и педераст. Надо будет этому педерасту, несмотря на то, что он муж, яйца открутить. Ишь чего надумал: мою жену в жопу пользовать. Пусть там своих пожарных пользует, а они его. В своём коллективе это очень удобно, на сторону никуда бежать не надо. Постой, так он же её начальник, это я её муж. А почему тогда он муж, да ещё пожарник?» – без штанов, стоя перед женщиной, сидящей на диване, мучил себя измышлениями Эдик.
- Садись рядом на диван. А если хочешь, пойдём в спальню, ляжем на кровать, - прервав мысли Эдика на самом насущном вопросе, предложила женщина.
- Я бы предпочёл на кухню, если там есть, что съесть, - высказал пожелание Эдик.
- Ты голоден? Как я сама не догадалась. Сейчас пойду что-нибудь приготовлю на скорую руку. А ты, если хочешь, можешь умыться. Умывальник вон там, - женщина указала рукой, где следует искать умывальник.
Эдик, не раздумывая, сразу отправился в указанном направлении. Ему давно хотел избавиться от недавно потреблённого пива, которое быстро пройдя по организму, просилось наружу. То, что он искал, находилось в одной комнатёнке. В узком коридорчике, который вёл на кухню, располагалась нужная ему дверь.
«Да, удобства не ахти», - определил Эдик, войдя внутрь и увидев стоящий у стены унитаз, а на противоположной стене раковину, между которыми едва мог разместиться один человек.
Сделав первое неотложное дело, Эдик приступил к омовению. Вода из крана текла тоненькой струйкой и припахивала болотом. Умыв шею и лицо, Эдик занялся сникшим озорником.
«Сейчас бы ковшик какой-нибудь да яйца отмыть. Уже липнуть стали. Микробы на такой жаре размножаются с огромной скоростью. Только недолго им осталось радоваться, сейчас я их смою в унитаз», - обнаружив ковшик, висящий на гвоздике на стене, позлорадствовал Эдик.
Когда Эдик вышел в коридорчик, с кухни доносился запах жаренной яичницы.
- Всё уже готово. Я сейчас ополоснусь и будем кушать, - сообщила женщина появившемуся на кухне Эдику. – Ты пока бутылку вина открой.
Обнаружив штопор в кухонном столе, Эдик принялся за дело. Пробка бутылки, сделанная из настоящего пробкового дерева, оказалась на редкость непослушной. Лишь когда Эдик зажал бутылку между ног, только тогда смачно шпокнув вышла пробка.
«Что-то она долго. За это время можно и пописать и покакать и письку помыть», - отметил себе Эдик.
Ещё минут десять ему пришлось ждать, пока в кухню вернулась женщина. Она дефилировала по квартире совершенно голой, и это обстоятельство её нисколько не смущало. Эдик оставался голым лишь снизу, прикрывая распахнутой рубашкой верхнюю часть тела.
- Стаканчики с верхней полки достань, - попросила женщина.
- Двухсотграммовые? – уточнил Эдик.
- Да, те, на которых машинка нарисована.
У Эдика дома тоже были такие. Эти стаканы им подарили на свадьбу, как дефицитное чешское стекло, и жена очень гордилась наличием в своём хозяйстве набором импортных стаканов.
«С начальником от меня сбежала, да ещё чешские стаканы прихватила», - ненароком подумалось Эдику.
- А ты за время отсутствия здорово возмужал, - вскользь бросив взгляд на Эдикиного озорника, показывая тем в каком месте он возмужал, заметила она.
«Двух недель не прошло, а она уже основные параметры мужа забыла. Конечно, тут и думать нечего, у меня поболее, чем у её теперешнего хахаля. Я уж вставлю, так вставлю. Кстати и та секретарша, которая у запруды мне встретилась, то же намекнула на моё возросшее мужское достоинство. Да, хорошие мужики нынче в цене, раз даже собственные жёны на шею вешаются и своим любовникам в их же квартирах с собственными мужьями изменяют», - отметил себе Эдик.
Поставив стаканы на стол, он наполнил их вином до половины.
- Со свиданьицем! - произнёс он тост и по-английски, не чокаясь, выпил.
- Я сделала яичницу с помидорами. Не знаю, понравится ли тебе, - переставив сковородку с яичницей с плиты на стол, предусмотрительно подпихнув деревянную разделочную доску под разогретый металл чугунной сковородки, сказала она.
- Я люблю всё, что можно съесть, - ответил вечно голодный Эдик. – Ты должна это помнить.
- Со временем вкусы меняются. Но я рада, что угодила тебе.
- Конечно, угодила! Ещё как угодила, - воскликнул Эдик, не очень внятно произнося слова сквозь набитый яичницей рот.
- Что ты сказал? – не поняла женщина.
- Очень вкусно. Ты сама ешь. А то я голодный, всё могу один съесть, - предупредил Эдик.
- Ешь на здоровье, я не голодна, - ответила женщина.
Она подцепила маленький кусочек яичницы и отправила в рот. Подождав пока Эдик съест половину, она предложила:
- Давай, выпьем за любовь.
- За это надо пить набродершафт и стоя, - поддержал инициативу Эдик.
Он наполнил до краёв стаканы и встал, показывая тем пример даме. Она тоже встала, держа в руке наполненный до краёв стакан.
- Вот так поднимем локоток повыше и подойдём друг к другу поближе, - командовал Эдик.
Женщина приблизилась к мужчине, грудками коснувшись его волосатой груди. Это действие немного напрягло внимание озорника мужчины, но только лишь совсем чуть - чуть. Однако и этого чуть – чуть хватило, чтобы женщина почувствовала возрастающее внимание к собственной персоне.
- За любовь пьём до дна, - командовал Эдик и первым пригубил стакан, одним махом опорожнив его.
Дама тоже уверенно справилась со стаканом вина. Лишь только она закончила пить, Эдик крепко поцеловал её в губы. Обмякнув, женщина повисла на его руках.
«Это ж надо как её развезло! Придётся нести на диван», - подхватив женщину на руки, подумал Эдик.
Он с самой свадьбы не носил жену на руках и сейчас ему представился шанс исправить сей факт.
- Лучше в спальню, - открыв один глаз и распознав намерения Эдика, попросила женщина.
Эдик перенёс женщину в спальню и уложил на кровать.
«Эх, поспать бы сейчас минуток шестьсот», - мечтал Эдик, снимая рубашку и укладываясь рядом с женщиной.
Но женщина думала иначе. Лишь только Эдик улёгся рядом, она отмерла и принялась ласкать его, приговаривая:
- Мой хороший, мой любимый, мой роднуличка.
Эдик точно не знал, относятся эти слов к нему или только к его озорнику, на которого вскоре переключилось основное внимание женщины. Эдику всё равно было приятно, а озорнику было приятно вдвойне. Оба никогда прежде не слышали ничего подобного от женщины и никогда прежде так страстно она их не ласкала. Они оба не оставили женщину внакладе. Эдик со времени свадьба с ней столь долго и страстно не любился. Она отвечала на страстную любовную джигу ещё более страстным откликом, да таким, что, наверное, у соседей уши закладывало. Истратив все силы, мужчина и женщина заснули.
Не прошло и часа, как обоих разбудила трель звонка.
«Кто пришёл к моей жене? Уж не очередной любовник ли? Не вериться, что столь страстная женщина довольствуется единственным мужчиной», - почему-то подумалось Эдику.
- Наверное, соседка пришла. Мы договорились сходить вместе на рынок. Не будем ей открывать, как будто никого нет дома, - объяснила ситуацию женщина.
Но соседка всё звонила и звонила, не желая уходить прочь.
- Пойду, скажу ей, что не могу пойти сейчас, - наконец решила женщина.
Она встала и накинула халатик, собираясь выполнить задуманное.
«С такой настойчивостью звонит либо муж, либо любовник. В любом случае мне не стоит валяться на супружеском ложе», - провожая взглядом женщину, на время забыв своё мужнино бремя, подумал Эдик.
Не откладывая, он встал с постели. Но это всё, что он успел сделать.
В комнату вошла женщина, испуг читался на её лице.
- Я посмотрела в глазок, там муж стоит, - объяснила она причину своего испуга.
- Как муж? Он же на дежурстве должен быть, - забыв, что муж он сам и есть, спросил Эдик.
- Не знаю, ничего не могу понять. У мужа ключи есть, да и не было такого никогда, чтобы муж раньше с дежурства пришёл, - сказала она.
- Пойду, оденусь, - сказал Эдик в ответ, обходя женщину, чтобы добраться до своей одежды.
«Наверное, настучал кто-нибудь мужику. А если он, как и я, просто похож на мужа, и случайно оказался у этой двери? Тогда не знаю, что и сказать. Парадокс на парадоксе, одним словом».
Муж между тем продолжал звонить не переставая. Эдик одел трусы и рубаху, когда женщина, крайне обеспокоенная событиями, появилась в комнате.
- Куда бы тебя спрятать? – озадачила она вопросом.
- Я не хочу его расстраивать, - тихо сказала она и, приняв решение, направилась к балконной двери.
«Ну уж нет, с балкона я прыгать не буду», - решил Эдик.
Но женщина, предвидя возражение, позвала:
- Иди сюда, чемодан не забудь.
Подхватив чемодан, Эдик послушно направился к женщине.
- В полу лоджии люк, открой его и спустись этажом ниже. Когда муж уйдёт, я впущу тебя обратно, - объяснила она и, открыв дверь, выпроводила Эдика на остеклённую лоджию.
Эдик вышел из комнаты, и женщина тут же закрыла за ним дверь. Не теряя времени, женщина прибрала супружеское ложе, заглянула на кухню, после чего направилась к входной двери.
Эдик со вниманием рассматривал пол лоджии, намереваясь найти в деревянном настиле, лежащем на цементном полу, этот самый люк. Но глаз никак не хотел видеть нужной, открываемой части.
Мужчина и женщина из прихожей вошли в комнату.
- Ты чего так долго не открывала? – спросил мужчина.
- Я в туалете была, а потом помылась. Я же не знала, что это ты звонишь, - объяснила она, потупив взор.
Мужчину объяснение устроило. По крайней мере спрашивать он больше не стал, а напротив переключился на объяснение своего внезапного появления.
- У меня зуб разболелся. Сначала думал, что поноет и сам пройдёт. Но он разболелся до невозможности. Я свой номер карточки в стоматологической поликлинике забыл. Он у меня в записной книжке записан. Пришлось домой идти, номер смотреть.
- А чего ты дверь сам, своим ключом не открыл? Может, меня дома нет, я же с соседкой собиралась на рынок сходить.
- Я ключ на работе забыл. Обнаружил только когда к двери квартиры подошёл.
Эдик лёг на деревянный пол, полагая, что так его через застеклённую дверь лоджии видно не будет. Металлическое кольцо люка, который он не увидел, больно упёрлось штырём в живот.
Эдик хорошо слышал разговор в комнате и через неплотно закрытую дверь на лоджию мужчина и женщина в комнате могли услышать скрип петель открываемого люка. Поэтому он решил отлежаться на полу, дождавшись более подходящего момента.
- Ты что? Ты же хотел идти к зубному, - услышал он голос женщины.
- Ты же знаешь, когда у меня что-нибудь болит, я тебя очень хочу, - ответил мужчина.
Визги женщины, доносящиеся из-за двери, сомнений не вызывали в роде занятий взрослого дяди и тёти. Эдик не стал дослушивать похотливые женские трели. Открыв люк, он спустился на стол, стоящий как раз под люком на нижнем балконе. Поставив на стол чемодан, Эдик осторожно закрыл люк. Маленький балкончик, на котором он очутился, был превращён хозяевами в застеклённую лоджию. Эдик заглянул за стекло лоджии, два метра в высоту отделяло его от земли.
«Если буду вылезать из окна, соседи могут вызвать милицию. А они церемониться не будут, быстренько меня причислят к домушникам и несколько не раскрытых дел ко мне же прилепят. Придётся дожидаться пока они налюбятся, и мужик уйдёт в поликлинику», - решил Эдик и только через несколько минут осознал всю нелепость ситуации.
Он прячется на чужом балконе от мужика, который заявляется в неурочный час, да ещё принимается драть женщину с остервенением, будто год голодал без женщин. И так Эдику стало обидно, так гадко от того, что сам собственную супругу другому уступил, что ни словами не сказать, ни пером описать.
«А вот сейчас влезу обратно, мужику морду набью, а свою бабу отдеру от души», - тешил он себя несбыточными мечтами.
- Гражданин! Что вы делаете на чужом балконе? – голос незнакомой женщины, раздавшейся совсем рядом, заставил вздрогнуть. – А что если я сейчас милицию позову?
Эдик повернулся к женщине и, приложив палец к губам, попросил тем, чтобы она не так громко говорила.
- Не надо милиции. Я вам сейчас всё объясню, - оправдывался Эдик, стараясь говорить негромко, но убедительно.
- Попробуйте, а я послушаю, - женщина была хоть и небольшого росточка, но не робкого десятка.
- Понимаете, я спустился оттуда, - показывая пальцем на люк, объяснил Эдик.
- С неба что ли? Ты что же ангел, присланы мне во искупление? – женщина явно обладала чувством юмора, вопросом поставив Эдика в тупик.
- Нет, не с неба. Я через люк сюда попал, - Эдик уточнил маршрут и способ прибытия на чужой балкон.
- А я то, было, обрадовалась, что и обо мне вспомнили. А может, ты через окно сюда попал? Может, всё-таки милицию вызвать? Там быстро тебя расколют. Сам расскажешь какой ты ангел.
- Понимаете, я у женщины был в гостях, а тут муж неожиданно домой вернулся. Пришлось мне через люк на ваш балкон спускаться, - честно признался Эдик.
- У какой же женщины ты был в гостях? Что-то поблизости я такой не вижу, - высказала женщина свои сомнения.
- Да вот нашлась одна. Прямо над вами живёт. Я же с её балкона на ваш перебрался. Ну я же вам об этом только что говорил, - внёс ясность Эдик.
- Дудки! Здесь ты врёшь! Муж у неё в пожарной части служит и с дежурства никоем образом придти не имеет возможности, поскольку там целые сутки дежурство длится. Я сама видела, как она проводила мужа на службу.
- Вот и она тоже удивилась. Пока я прятался на балконе, слышал его объяснения. У него зуб заболел и он отпросился с работы, чтобы сходить в стоматологическую поликлинику. Только он номер своей стоматологической карточки забыл. Вот и пришлось ему домой возвращаться, чтобы в записной книжке посмотреть какой у него номер.
Услышав характерное повизгивание, доносящаяся с квартиры над ними, женщина засомневалась.
- Не похоже, что там муж. Днём во время дежурства, да ещё и так смачно муж любить не будет. К тому же ты сказал, у него зуб болит. А с больным зубом не очень-то с мужем полюбишься, если зуб у мужа болит, а не у тебя. Значит у неё сейчас любовник. Возникает вопрос: а кто же тогда ты?
- Я не знаю кто там у неё муж или любовник. Она мне сама сказала о приходе мужа.
- Если он муж, тогда почему он дверь своим ключом не открыл и вас тёпленькими не застукал?
- Насколько я слышал, пока прятался на балконе, он сказал ей, будто ключ забыл на работе.
- Ты вообще видел того, кто пришёл? И вообще её мужа знаешь? – продолжала пытать женщина.
- Кто вошёл в квартиру я не видел. Я в это время на балконе прятался. А мужа её я, конечно, знаю, - имея в виду себя, ответил Эдик.
- Слушай, скажи честно, тебе необидно? – задала вопрос женщина и, выдержав паузу, уточнила:
- Ты пришёл к женщине на свидание, а вместо того, чтобы любить её, ты валяешься на полу, на балконе и слушаешь, как её любит другой?
- Положим, любил я её немало. А насчёт обиделся, умолчу, - уклончиво ответил Эдик, не желая исповедоваться перед незнакомой женщиной.
«Где-то я её раньше видел», - уловив в облике женщины нечто знакомое, подумал Эдик.
- Мы так и будем на балконе стоять? Может, выпустите меня на улицу?
Женщина, не ответив на вопрос, спросила:
- А ты давно её знаешь?
- Давно, и даже очень давно. Однако на деле оказалось, не знаю вовсе.
- Как понимать твой ответ: знаешь и одновременно не знаешь.
- А вот как хотите, так и понимайте. Так вы выпустите меня на улицу или нет?
- Окно перед тобой. Мы же на первом этаже, а не на пятом.
- Могу, конечно, через окно. Только не хочу вас компрометировать. Увидит кто-нибудь из соседей, как я в окно вылезаю, и скажет, будто вы любовников через окно выпроваживаете. Пойдёт слава по всему городу нехорошая. Вам это надо? – приведённый Эдиком аргумент смутил женщину.
- Ну проходи в комнату, любовничек. Выпущу тебя, но с одним условием, - обещала женщина.
Она прошла в комнату, Эдик последовал за ней. У большой широкой кровати она остановилась и, сняв юбку, под который была лишь она сама и покрытый кудрявыми волосами аргумент, он же условие, выглядевшее весьма убедительно. Эдик послушно расстегнул брюки, собираясь угостить своего озорника очередным общением с женщиной. Она легла на спину и, задрав ноги, предоставила Эдику всё сделать самому.
Эдику сегодня уже ничего такого не хотелось. Только в данной ситуации выбирать не приходилось и он, переборов последствия пресыщения женскими прелестями, неспешно начал дело. Женщина не хотела неспешной любви. Она жаждала нечто страстного и темпераментного. Больно ущипнув Эдика за ягодицу, она выразила тем своё недовольство. Эдику пришлось постараться на славу, и женщина выражала свою благодарность чуть слышным повизгиванием. Изрядно пропотев, они закончили одновременно. Однако женщине этого было мало. Не выждав и минуты, она принялась целовать скукожившегося озорника, и скоро он удивлённо поднял голову. Она тут же залезла на Эдика и погрузила в себя излишне любопытного. Неизвестно сколько бы это продолжалось, но трель звонка поставила точку в короткой истории любви. Женщина замерла, пытаясь оценить степень сложности возникшей ситуации. Звонок у входной двери продолжал трезвонить, согнав женщину с Эдика.
- Пойду, посмотрю, кто там трезвонит, - сообщила она Эдику.
Через минуту она снова появилась в комнате, озадачив пренеприятным известием:
- Там муж пришёл. Тебе нужно срочно куда-нибудь спрятаться.
- Я могу выйти через дверь. А ты объяснишь, откуда я появился в вашей квартире.
- И что я ему смогу объяснить? – с нотками сомнения в голосе спросила женщина.
- Скажешь, что я был в квартире над вами на свидание с женщиной. Неожиданно пришёл муж, и я через люк спустился на ваш балкон, чтобы спрятаться.
- Он ничего слушать не будет. Сразу начнёт драться
«Тяжёлый случай. Пойду-ка я взгляну на этого мужа», - подумал Эдик и, одев брюки, пошёл к входной двери взглянуть в глазок.
Перед дверью стоял и названивал тот самый толстяк, которому совсем недавно Эдик заехал кружкой в лоб, когда тот пытался задержать Эдика в дверях пивной.
- Придётся в окно вылезать. Там твой бугай весь дверной проём загородил, - вернувшись в комнату, сообщил он женщине.
- В окно нельзя. Под окном его двое дружков поджидают, - женщина взглянула в окно, показав тем, где сейчас находятся дружки.
Двое мужчин, которые в пивной требовали у Эдика вернуть долг, стояли сейчас перед окнами. Наверное, они послали толстяка за деньгами, дабы на добытые средства взять ещё выпивки.
- Да, в окно не получится, - подтвердил выводы женщины Эдик. – Ещё какие-нибудь варианты избежать встречи с мужем есть?
- Нужно тебе обратно в люк лезть. На улицу выйдешь через верхнюю квартиру.
- Там ещё мужик не ушёл. Что он подумает? – задал резонный вопрос Эдик.
- Ничего он не подумает. Скажешь, был у меня. Когда муж пришёл, ты в люк и влез. Так оно всё и есть на самом деле. Лезь быстрей, не то мой мужик дверь расшибёт.
Эдик подхватил чемодан и вышел на застеклённый балкон.
«Только бы эти не увидели», - взобравшись на стол под люком, подумал он.
Эти двое что-то обсуждали, переключив внимание на обсуждаемую проблему и землю у своих ног.
- Так не достану, табуреточку дай, - старясь говорить тише, попросил Эдик.
Женщина тут же притащила табуретку. Эдик поставил табуретку на стол и осторожно открыл люк. Звуки, сопровождающие занятие любовью, продолжали доноситься из комнаты.
«Вот злоебучие! Никак не расцепятся», - заметил себе Эдик.
Стараясь не шуметь, он поставил на балкон чемодан, лишь затем влез сам.
«От чего ушёл, к тому же и пришёл», - подумал он, не зная, как теперь поступить: подождать, пока уйдёт муж, или сразу, не дожидаясь его ухода, появиться в комнате.
Закрыв люк, он выждал пару минут. Из комнаты продолжали доноситься те же звуки.
«Эх, была, не была!» - решил Эдик и через балконную дверь вошёл в комнату.
Женщина стояла на кровати на коленках головой к двери балкона. Она тонко, в такт движения мужчины повизгивала, выражая тем своё удовольствие, или не удовольствие. Мужчина, примкнув к задней части тела женщины, выбрав для себя нужную женскую пещерку, занимался любимым делом. Он видел Эдика, вошедшего в балконную дверь, но дела не прекращал.
- Ты кто? – содрогаясь от резких коротких движений, спросил мужчина.
Вопрос мужчины Эдик проигнорировал, ответил, как посчитал нужным:
- Я к соседке снизу приходил, а там муж неожиданно появился. Пришлось мне на ваш балкон через люк влезть. Где тут у вас выход? – направляясь к входной двери мимо парочки, спросил он.
Сейчас неважно было, что именно говорить. Лишь бы говорит без пауз и тем избежать ненужных вопросов.
- Дверь вон там, - ответил мужчина, не соблаговолив показать, где это самое «там».
Эдик и сам знал, где находится дверь. Уже открывая дверь, он услышал, как мужик выдохнул завершающим а-а, и женщина тонкой высокой нотой пропела и-и.
«Вот стервецы! Ничего их не стесняет», - выругался Эдик.
Выбравшись на лестничную площадку, он направился вниз.
«Хорошо, что входная дверь подъезда выходит на другую сторону дома. Иначе те двое меня бы быстро повязали», - отметил себе Эдик, шагая от гостеприимного, но в один момент ставшего опасным, дома.
Просьбу шофёра он выполнил, теперь наступил черёд заняться собственной судьбой.
«Сейчас спрошу у кого-нибудь, как добраться до железнодорожной станции и направлюсь прямо туда. А вот хотя бы в парикмахерской и спрошу», - узрев на одном из зданий вывеску «Парикмахерская», решил Эдик.
Случай с парикмахером
Он вошёл в маленькую комнатку парикмахерской, в которой около окна стояло лишь одно кресло для пациентов. В комнате никого не было. Эдик уже хотел дать задний ход, когда белая простыня, выполняющая роль ширмы, отделяющая угол, в котором как бы находилось служебное помещение, завернулась краем, выпустив маленького человечка со сморщенным лицом старичка. Таких маленьких человечков Эдик видел в цирке лилипутов. Один раз он даже познакомился с таким маленьким, почти сказочным человечком. Звали его простым русским именем Вася. Вася отработал сезон в летнем цирке шапито и когда осенью цирк снялся с места и уехал, в составе группы недосчитались одного маленького лилипута. Вася из цирка сбежал, и прохладные ночи коротал на лавке в городском парке, укрываясь вместо тёплого одеяла, брошенными прохожими старыми газетами. Причин, по которым маленький артист сбежал из цирка, было две. Сначала появилась одна причина и лишь потом, через некоторое время, вторая.
Первая причина была стара как мир: артист цирка Вася влюбился, как мальчишка. По внешнему виду он и являлся мальчиком, только с лицом старичка и такой же истерзанной невзгодами душой зрелого мужчины. Ему не раз доводилось влюбляться, поскольку коллектив артистов состоял из особ как мужского, так и женского пола. И все его прошлые возлюбленные были, как и он сам маленькими лилипутами. Но сейчас его возлюбленная принадлежала к другому миру – к миру больших людей. Он и в среде своих маленьких людей не считался красавцем и вниманием маленьких артисток не пользовался. Вася старался этого не замечать, ведь душа, живущая в маленьком, слабом теле была большой и сильной. Его возлюбленная работала в этом же цирке, выступая с номером воздушной гимнастки. Он ни разу не пропустил, ни одного её выступления, с восхищёнием наблюдая за трюками возлюбленной под куполом цирка. Она же упорно не замечала восхищённых взглядов влюблённого мужчины. На то имелась причина: у неё уже был возлюбленный, огромного роста, крепко сложенный силовой жонглёр. Жонглёр первым узнал о чувствах маленького человека и чтобы успокоить его взбудораженную душу, стал дарить ему шоколадки и другие сладости, словно тот и вправду был пацаном, а не взрослым зрелым мужчиной. Маленький человек воспринимал такие подарки как насмешку и очень страдал от этого. Как-то раз, вечером, после спектакля, вытащив пробки из гирь, которыми на арене жонглировал силовой жонглёр, Вася насыпал в гири свинцовой дроби и снова вставил пробки. На другой день, на представлении, жонглёр схватил наполненные дробью гири, но жонглировать сильно потяжелевшими снарядами не смог. Кто досыпал гири свинцовой дробью, быстро вычислили и наказали. Его, маленького человека, после представления, чтобы он не имел возможности ещё как-нибудь напакостить, запирали в стенной шкаф. До самого утра он находился там со старым реквизитом и мышами. Никто не понимал его душу и даже свои же маленькие люди труппы постоянно подсмеивались, а потом и вовсе перестали общаться с ним. Лишь старый рыжий клоун понимал влюблённого и как мог утешал. Клоун и сам жил отшельником и присутствие ещё одного отвергнутого за его холостяцким столом было совсем не лишним.
Когда на улице становилось темно и все двуноги, четвероногие и прочие артисты цирка засыпали в своих комнатёнках, вольерах и клетках, клоун отпирал шкаф, выпуская маленького артиста. Вдвоём они шли в коморку клоуна, почти до самого утра они разговаривали и пили горькую. В эти минуты им было не так одиноко в равнодушном, смеющимся над их уродством, мире. На последнем, за день до окончания гастролей, представлении, клоуну стало плохо. Его прямо с арены унесли в маленькую коморку, где он тихо умер. Больше ничего не держало маленького человека в стенах цирка. Когда все цирковые были заняты сборами к отъезду, маленький человек воспользовался сумятицей и сбежал. Цирк уехал, а он остался в чужом незнакомом городе. Наступила осень и его постель из лавки в парке и одеяло из старых газет плохо спасали от ночных холодов. Днём Вася помогал продавцу разливного пива, собирая пустые кружки со столиков. Частенько он обнаруживал на треть недопитое в кружке пиво. Прикладываясь к недопитому кем-то пиву, он погружал себя в мир эйфории, прижигая тем незаживающую душевную рану. Иногда, когда посетителей было мало, сам продавец наливал ему полкружки, не забыв подогреть добавлением в пенный напиток рюмки водки. Маленьким Вася в каком-то смысле стал новой городской достопримечательностью. Там его Эдик и увидел. Что с Васей стало потом, Эдик не знал. Говорили, правда, что администрация цирка позаботилась о розыске беглеца. После чего его вернули в цирк. Так ли это или нет, никто толком сказать не мог.
Глядя на вышедшего из-за занавески маленького человека, Эдик вспомнил всё это. А к чему вспомнилось, он и сам не знал.
- Вас побрить или постричь? – спросил маленький человек.
- Не то и не другое. Я хотел спросить, как пройти к железнодорожной станции? – огорчил ответом Эдик.
- Садитесь в кресло. Я приведу вашу голову в порядок. Заодно расскажу, как добраться до станции, - предложил парикмахер, который вовсе не думал огорчаться и, по всему выходило, был парнем хватким.
- Я командировочный. У меня и денег-то немного осталось, - пытался отказаться Эдик.
- Надеюсь, три рубля у вас найдётся? А я вас побрею, подстригу, да ещё голову вымою, - продолжал соблазнять парикмахер.
- Ладно, только не очень долго, - согласился Эдик.
Он и сам чувствовал, что пора привести голову в порядок, и не только с внешней стороны. Целый каскад событий, произошедших с ним во время командировки, расскажи он об этом обычному человеку, вызвал бы у того сомнение в здоровье Эдикиной головы.
Достав из кармана брюк три рубля, он положил их на столик под зеркалом, после чего уселся в кресло.
«Интересно, как он меня будет брить и стричь, если его голова едва доходит до ручки кресла?» - задал себе Эдик резонный вопрос.
- Не беспокойтесь, у меня подставка есть, - словно прочитав мысли Эдика, ответил парикмахер.
Он вытащил из-под стола деревянную лавочку и влез на неё.
Парикмахер осмотрел вблизи лицо и голову клиента, заключив:
- Начнём с бритья. Как раз чайник вскипел.
Он ловко слез с лавки и юркнул за простыню, тут же появившись с чайником в руке. Налив в маленький медный таз кипятка, он намочил край полотенца. Потом снова влез на лавку и прижал край мокрого горячего полотенца к лицу Эдика. Тот чуть с кресла не выпрыгнул, настолько ему показалось горячим полотенце.
- Надо немного потерпеть, - успокоил его парикмахер.
Мокнув в таз кисточку и поелозив ей по куску мыла, он намылил Эдику лицо. Парикмахер взял со стола опасную бритву, несколько раз пошаркал по натянутому ремню. Лишь после этого скребанул бритвой по лицу Эдика. Он ловко управлялся с бритвой, периодически стирая с неё мыльную пену, и скоро лицо Эдика сияло как надраенный медный таз. «Добрая работа», - отметил себе Эдик.
- Теперь займёмся вашими волосами. Какую причёску вы хотели бы? – спросил парикмахер.
- Даже не знаю, как объяснить, - небольшая пауза выдала недолгое раздумье, - сделайте покороче.
- Да, покороче лучше будет, - одобрил решение клиента парикмахер.
Он передвинул скамеечку к левому боку Эдика и, забравшись на скамеечку, осмотрел голову клиента слева.
- Не просто вам тут работать. За весь день напрыгаетесь вдосталь, - посочувствовал Эдик.
- Да, сейчас стало потрудней, не то, что раньше, - ответил парикмахер.
- А раньше, что же, легче было? Наверное, раньше клиенты ростом пониже были, - высказал предположение Эдик.
- Клиенты приходили разные: и большие, и маленькие. Просто я сам был молодым, стройным и высоким, - объяснил парикмахер, из чего Эдик ничего толком не понял.
- Да, старость не красит. Некоторых так крючком согнёт, что и вполовину прошлого роста не получается, - поддакнул Эдик.
- Все мы в молодости были красивей и лучше качеством здоровья, - расчёсывая Эдику волосы, согласился парикмахер.
- В институтские годы я тоже был помоложе, посимпатичнее. Только рост и остался от тех времён, - для поддержания разговора заметил Эдик.
- Значит вам повезло больше чем мне. За последнее время мой рост стал намного меньше, чем был до этого, - снова повторился парикмахер, но и это Эдика не убедило.
- Ничего не скажешь. Удивительные с вами произошли метаморфозы. И что же на вас так сильно повлияло? – спросил Эдик, которого разговор начал забавлять. Ведь не каждый день удаётся поговорить с откровенным врулём, который беспардонно врёт тебе и даже глазом не моргнёт.
- Любовь, - ответил парикмахер, чем немного удивил Эдика.
Он на себе испытал силу воздействия любви и на своих товарищах замечал пагубное прикосновение её длани. Некоторые осчастливленные глупели на глазах, привязываясь к объекту любви, как собачонка к хозяину. Другие, не допущенные к телу объекта воздыхания, теряли аппетит и заметно худели. Зато третьим, которые зачастую становились третьими, но не лишними в любовном треугольнике, перепадало немного от любовных утех, что, в конечном счёте, их же нисколько не утешало. И дело было не в малой толике женского врачевания для душевных ран, а в тех неудобствах, которые вызывали возникшие от любви болезни. Совсем не те болезни души, о которых поэты слагают поэмы. А те болезни, которые более подходят для анекдотов. Но к радости заболевших, эти болезни успешно врачует мужской, специализирующихся на лечении гнилых свистков, эскулап. Но чтобы от любви уменьшался рост, да ещё так здорово! О таком заболевании Эдик никогда раньше не слышал.
- Наверное, ваш случай уникальный. Ни о чём подобном я раньше не слышал, - выказал своё удивление Эдик.
Парикмахер выдержал паузу, так как в этот момент переставлял скамеечку, дабы занять место за спиной Эдика и иметь возможность обрабатывать волосы на голове сразу со всех сторон.
- Вам бы надо сделать скамеечку подковообразной формы, дабы можно было добраться до любого места и головы и лица клиента, - видя, как мучается парикмахер, внёс предложение Эдик.
- Я тоже об этом думал. А потом решил не делать лишней работы, - ответил парикмахер и его ответ мало что прояснял.
- Может, с одной стороны, она и лишняя. А с другой, совсем даже необходимая. Поставил скамейку один раз, и двигать ничего не надо, - пояснил свою мысль Эдик.
- За последний месяц я здорово убавился в росте, - сообщил парикмахер, но это мало что говорило Эдику.
- А раньше вы меньше в росте теряли? – для поддержания беседы спросил Эдик.
Он не очень верил в подобные изменения роста живого человека, но свои сомнения держал при себе.
- Как я понял, изменения идут по весу на одно и тоже количество килограммов. Мой общий вес с каждым разом становится меньше, значит доля этих потерянных килограммов возрастает и изменение роста происходит быстрее.
- Так ведь можно скоро мальчиком с пальчик стать, как в известной сказке, - Эдик озвучил пришедшую в голову мысль.
- Да, я об этом думал. Придётся мне для обслуживания клиентов на подлокотник кресла вставать. А сзади кресла на спинке сделать приступочек, - орудуя ножницами, срезая лишние волосы Эдика, высказал свои опасения парикмахер.
- А нельзя как-нибудь этот процесс приостановить? – задал очевидный вопрос Эдик.
- Боюсь, что нет. Я заключил соглашение с ведьмой несколько лет назад, а такие соглашения обратной силы не имеют.
- Может, всё-таки стоит попробовать?
- Если бы я даже захотел, то не смог бы. Я не знаю где её искать.
- Да, тяжёлый случай, - посочувствовал Эдик.
- Что тут сделаешь! Любовь, - тяжело вздохнув, ответил парикмахер.
- Я надеюсь, ваша избранница стоит того?
- Да, несомненно. Как только я увидел её, сразу влюбился.
- Вы меня заинтриговали. Она блондинка, брюнетка или рыженькая?
Я много видел разных представительниц женского пола, но никогда не встречал таких, ради которых мужчина готов был менять свой облик столь странным образом. Насколько мне известно, все женщины любят молодых, стройных, красивых и богатых. А чтобы они предпочитали стройным и богатым маленьких и бедных, такого я не слышал.
- Это потому, что вы не слышали мою историю, - объяснил суть дела парикмахер.
«Как я мог её слышать, коль я первый раз в этом городе, первый раз в этой парикмахерской и впервые вижу самого маленького парикмахера? Кто бы и когда мне успел её рассказать? - подумал Эдик, глядя на себя в зеркало и заодно на маленького парикмахера, стоящего на лавке и ловко орудующего ножницами. - Однако не много ли он срезает? Этак я почти лысым останусь».
Парикмахер, выдержав небольшую паузу, очевидно, вспоминая, как всё было, начал рассказ.
- Это было чуть больше года тому назад. Как-то раз я шёл по улице и увидел её. Было жарко, а она стояла под палящими лучами солнца. Когда я подошёл к ней совсем близко, она взглянула на меня. Тень печали и покорность судьбе читались в её больших, красивых глазах. Стало понятно, что она очень несчастна. Когда наши взгляды встретились, между нами словно искра проскочила. И эта искра мгновенно зажгла моё сердце, и я влюбился в неё с первого взгляда, как мальчишка. С этого дня я решил, что она должна стать моей. Однако в тот момент нас разделяла пропасть, она принадлежала другому. Но для влюблённых сердец нет преград: я решил накопить денег и выкупить её.
«Хорошие здесь нравы, правильные: за деньги можно даже бабу выкупить. Прямо как в песенке, которую в студенческие годы на мальчишниках пели.
И сказал Карапету Ахмед
Женщин много, так мало монет.
Выходит, за звонкую монету, здесь можно купить женщину не только на один раз, но и насовсем», - думал себе Эдик.
- Я в то время в парикмахерской при бане работал. Хоть я был на хорошем счету и женские причёски и мужские запросто делал, зарплату платили маленькую. С такой зарплатой нужную сумму за всю жизнь не набрать. Тогда я решил из парикмахерской уволиться, комнату, в которой я жил, продать. На вырученные деньги я мог бы выкупить её, и приобрести маленькую комнатку на первом этаже. А в ней устроить и парикмахерскую и жилище. После этого решения я встретился с её хозяином и договорился о цене. Лишь после этого я нашёл подходящее помещение под парикмахерскую. Там раньше была сапожная мастерская. Сапожник много пил и как раз за неделю до моих поисков умер. Потом я нашёл покупателя на свою комнатку и, таким образом обзавёлся нужной мне суммой. Теперь я и она живём вместе. Я, можно сказать, обрёл счастье.
- Можно сказать или обрёл? – прервав повествование парикмахера, спросил Эдик.
- Видите ли, счастье одного, без счастья другого быть не может. Я имею в виду тот случай, когда они живут вместе и хотят быть счастливыми.
- Значит, счастье у вас нет, если есть подозрение, что она вас не любит? – пытался добраться до истины Эдик.
- Она мне очень признательна за то, что избавил её от тирана и взял к себе жить. Он ведь на ней прямо-таки воду возил.
«В переносном, конечно, смысле, - думал Эдик. - На этих бабах много не навозишь. Даже до парадокса доходит: ты думаешь, будто на ней воду возишь, а со стороны видно, что это она на тебе воду возит, да ещё за это самое с тебя требует денег, поклонения ей же, непременно верности с твоей же стороны. Сама же она не утруждает себя такими глупостями и живёт, как получится».
- Для полноценной жизни с женой нужна не только любовь, но уважение должно присутствовать. Только тогда и становишься по-настоящему счастливым, - вставил реплику Эдик.
- Мы с ней ещё не оформлены. Но в скором времени собираюсь оформить свои отношения.
- Это правильно. Они любят, когда всё оформлено по закону. Конечно, фактически это мало что даёт, но всё же в моральном плане что-то даёт. По крайне мере, хоть и формально ты заявляешь, что она твоя, - Эдик подвёл философскую базу под семейные отношения.
Сам Эдик в это не верил, но старался не высказывать своих истинных мыслей.
- Я сразу предложил ей оформить наши отношения. Она согласилась, но после выполнения одного условия.
- Привередливая она у тебя. Другая бы с радостью согласилась и без всяких условий, а только за то, что ты для неё сделал, - сказал Эдик.
- Я её не осуждаю. По большому счёту она права.
- И что же это за условия такие, что только при их выполнении она согласна тебя осчастливить?
- Я уже говорил, она хочет стать большой и принять свой прежний облик.
- С увеличением возраста понятно. Все мы сами собой старимся, а не молодеем. С увеличением размеров не совсем. Если она молодая и ещё растёт, тогда понятно. И то в том случае, когда нет заболевания гипофиза. И насчёт облика тоже непонятно. Я вообще-то не любопытен, но здесь случай особый, и хотелось бы знать подробности. Когда много знаешь, легче самому ориентироваться в подобных ситуациях, - объяснил приступ любопытства Эдик.
- Речь, конечно, идёт о размерах тела, она хочет стать больше. Что касается облика, то всё объясняет её имя: Принцесса, - пояснил парикмахер.
- И что, она на самом деле принцесса? – не поверил Эдик.
- В тот день, когда я привёл её сюда, мне встретилась старуха с клюкой. Старуха та, которая оказалась ведьмой, всё мне про мою возлюбленную и рассказала. Тогда-то я с ведьмой и заключил договор. С тех пор Принцесса начала расти, а я уменьшаться. Скоро она примет свой прежний облик, колдовские чары спадут, и мы будет жить с ней долго и счастливо. Ну вот, стрижку закончил, теперь голову помою и всё.
Парикмахер слез со скамейки и удалился за занавеску.
Эдик сидел напротив зеркала и смотрел в него. На Эдика из зеркала смотрел некто стриженный под две недели на свободе мужик с усталым лицом.
«Эко он меня обкорнал! Прямо зек сбежавший из колонии, да и только», - разглядывая себя в зеркало, думал Эдик.
- Пришлось покороче постричь. У вас кончики волос посеклись. Это первый признак, что в вашем организме чего-то не хватает. Иногда короткая стрижка позволяет избежать серьёзных последствий болезни, - объяснил парикмахер, появившийся из-за занавески с тазиком и чайником.
Он налил в кувшин холодной воды, добавил туда горячей из чайника и, поставив тазик на столик перед Эдиком, поставил скамеечку сбоку кресла.
- Нагните голову над тазиком, я сейчас вам её помою, - попросил он, взобравшись на скамеечку.
Эдик наклонил голову над тазиком. Парикмахер налил себе на ладошку шампунь и ловко нанёс состав на остатки Эдикиной шевелюры. Поливая из кувшина, он обмыл голову Эдика.
- Сейчас высушу голову феном и готово, - сообщил он радостную весть.
- Можно не сушить. На улице жарко, всё само высохнет и жарко какое-то время не будет, - попросил Эдик.
- Как пожелаете, - согласился парикмахер.
- Вы обещали рассказать мне, как выйти на дорогу, ведущую к железнодорожной станции?
- Как выйдите, идите направо. Прямо на дорогу и выберетесь. Ну что, тогда всё, я вас обслужил. Или вы ещё что-нибудь хотите?
- Вы так заинтриговали своими рассказами о возлюбленной, что возбудили во мне дикое любопытство. Нельзя ли мне взглянуть на её фотографию.
- Можно и не на фотографию. Она сейчас за простынёй.
- Так она всё время была за простынёй и всё слышала? – удивился Эдик.
- Не беспокойтесь, пока она растёт, она крепко спит.
Парикмахер подошёл к простыне и наполовину приоткрыл. Посапывая, прикрыв глаза, там стояла небольшого роста ослица. Она была самая обыкновенная, если не считать непривычный для ослиц белый окрас шерсти.
- Правда, она прекрасна!? – воскликнул парикмахер, пустив от умиления слезу.
- Да, очень красивая, - согласился Эдик. – Ну что ж, как говорится, счастья вам и любви.
А мне пора в путь. Тороплюсь на поезд.
Эдик вышел на улицу и отправился в указанном парикмахером направлении.
«Странные они, эти парикмахеры», - шагая мимо домов, думал Эдик.
Миновав последний дом города, Эдик пошёл по дороге, местами покрытой асфальтом. Глубокие выбоины в дорожном покрытии вызывали сомнение в правильности указанного пути.
«Здесь такие ямищи, будто с войны дорогой никто не занимался. Сомневаюсь, что здесь кто-нибудь ездит», - обходя очередную выбоину, думал Эдик.
Урчание мотора грузовика, едущего навстречу Эдику, опровергло сомнения. Вскоре, медленно лавируя между выбоинами, обдав вонючими газами выхлопа, мимо проехал старенький газончик. Он ехал в город, а совсем не туда, куда нужно было Эдику. Эдик остановился и долго смотрел ему во след.
«Нет чтобы ему в другую стороны ехать и меня бы подвезти. Может быть, и мне повезёт, и какая-нибудь другая машина в мою сторону пойдёт».
Эдик некоторое время смотрел на дорогу, но поняв тщетность своих надежд, развернулся и пошёл дальше. Уж если пойдёт автомобиль на станцию, уж он-то его не пропустит.
После часа пути Эдик почувствовал, как сильно перегрелся. Особенно страдала лишённая волос голова.
«Вот чёртов парикмахер, любитель ослиц! Обкорнал меня словно зека. Ещё немного и мозги на солнцепёке расплавятся. Нужно срочно что-то на голову надеть».
Эдик открыл чемодан и, выудив полотенце, водрузил его на голову наподобие чалмы. Сначала стало жарко. Лишь когда ткань пропиталась потом, Эдик почувствовал некоторое облегчение.
«Теперь понятно, почему в жарких странах чалму носят. Ещё бы водички попить и будет почти хорошо. Этот долбанный парикмахер забыл сказать сколько километров мне до станции идти. А я сам не догадался спросить. Знал бы, что так долго добираться, в городе бы водой разжился. Где теперь мне воды найти? А самое главное, сколько мне до станции идти?» - стараясь не терять скорости, дабы быстрее добраться до воды, размышлял Эдик.
Через два часа, изрядно устав, Эдик добрался до станции.
Обратная сторона хорошего.
«Наверное, это она и есть. Жалко, спросить не у кого», - увидев низенькую, из нескольких бетонных плит платформу, решил Эдик.
Он посмотрел в одну сторону, потом в другую. На несколько километров, насколько хватало глаз, тянулись рельсы на старых, пропитанных креозотом шпалах.
«Интересно, где здесь билеты покупают?» - окидывая взором выжженный солнцем ландшафт, с редкими островками низеньких кустов, думал Эдик.
Лишь одно дерево с редкой, пропускающей солнце кроной, росло невдалеке от платформы. К нему в поисках тени отправился Эдик.
«Попить бы сейчас холодной водички. Да и не холодной я бы тоже выпил. Интересно, почему на станции нет ни одного помещения? И колодец на станции тоже должен быть. Никакой заботы о пассажирах нет», - усевшись на землю у ствола дерева, размышлял Эдик.
Он не сразу заметил, что железнодорожные пути у станции всего одни, а не два, как положено при двустороннем движении.
«Наверное, на этом перегоне одна ветка. На той станции, на которой я выходил, когда в командировку приехал, было два пути. Если, конечно, парикмахер ничего не напутал и я на том пути, который мне нужен, - успокаивал он себя. – И водитель автобуса говорил про железнодорожную станцию недалеко от города. Не может быть, чтобы в этом знойном захолустье станций много было. Ничего, раз пришёл, немного подожду, а там видно будет».
Он точно не мог сказать в каком направлении должен идти железнодорожный состав, двигающийся в сторону дома. Железнодорожные пути могут делать крюк, и тогда даже с помощью компаса нельзя будет указать нужное направление.
«У проводника спрошу. Он-то знает место назначения поезда. Так что волноваться не о чем. Пить только очень хочется. Быстрей бы этот поезд подошёл».
Эдик задремал и даже не заметил, как самодельная чалма съехала набок, а потом и вовсе сместилась на плечо. Солнце, достигнув последней видимой с земли точки, готовилось спрятаться за горизонт. Оставалось не более получаса до полной темноты.
Стук колёс по стыкам рельс идущего поезда не разбудил Эдика. Дизельный локомотив, тянущий шесть вагонов для перевозки заключённых, остановился у пирона. Начальник поезда по внутренней связи позвонил машинисту:
- Кузьмич! По какому поводу остановка?
- Тут у меня небольшая неполадка, - отозвался Кузьмич. – Сейчас подтяну, смажу и поедим.
- А не останавливаясь нельзя подтянуть и смазать?
- Не останавливаясь, не получится. Да вы не переживайте. Самое позднее через тридцать минут дальше поедем. Пока стоим, ноги разомните, да покурите на улице.
- Технику бы готовил лучше к поездке, советчик тоже мне нашёлся. Поторопись лучше. Мы и так на половину суток от графика отстаём. Только ночью на объект прибудем.
Положив телефон, начальник предложил двум сидящим с ним в купе сослуживцам:
- Может, и правда, как советует Кузьмич, ноги размять?
- Партеечку сейчас закончим, тогда и разомнём, - ответил один из игроков в карты.
- Давайте, всё-таки отложим карты и на улицу выйдем. Жара спала и можно немного подышать свежим воздухом, - повторился начальник.
Двое подчинённых спорить не стали. Отложив карты, они направились следом за начальником. В тамбуре железнодорожного вагона было душно и жарко, как в преисподней. Открыв запор двери, они вышли на перрон.
- После раскалённого воздуха тамбура здесь кажется не так уж и жарко, - заметил один из подчинённых.
- Если бы мы вышли на ту сторону, а не на эту, то стояли бы в тени. А на этой стороне как раз под солнечные лучи попадаем, - высказал своё мнение второй сотрудник.
- На той стороне от путей пирона нет, и обшивка вагона жаром пышет, - сказал начальник, доставая из серебряного портсигара папиросу.
Двое сотрудников достали сигареты.
- Сейчас папиросы Казбек, наверное, не просто достать? – спросил сотрудник, зажигая спичку, чтобы начальник мог прикурить.
Затянувшись и выпустив дым, начальник ответил:
- На складе в городе у меня свой человек работает. Его родственник в нашем учреждении отдыхает, вот он и старается услужить.
- Помнится, в нашем учреждении отдыхал академик и два профессора. А уж заведующих складами было не сосчитать, - вспомнил один из сотрудников.
- Да, поизмельчал наш клиент. Сейчас всё больше уголовный элемент поступает. А с этих взятки гладки, - дополнил картину начальник.
- И тех немного сейчас поступает. Да, значительно хуже стала работать наша милиция. Мы, как положено, по окончании срока клиентов выпускаем, а обратно к нам они попадают нескоро, - высказался один из подчинённых. - Так ведь и закрыть наше учреждение могут, если нары простаивать впустую будут.
- Ничего, старые зеки своё отмотали и ушли на волю помирать, так оно и должно быть. А молодое жульё их запросто заменит, дай только срок, - высказался другой.
- Я бы им срок дал. Да не в моей это власти. Срок прокурор выдаёт, а мы только предоставляем наш санаторий и следим, чтобы клиент отдыхал по прописанному режиму, - заметил другой подчинённый и сам же засмеялся.
- Это в самую точку сказано. Нам только дай клиента, а уж мы его… - начальник сжал кулак, показывая, что он с клиентом сделает. – А насчёт того, что маловато везём, это плохо. У нас ведь как: нет стоящего клиента, нет соответствующего финансирования. Начальник нашего учреждения будет очень недоволен. Ему не дали осужденных хотя бы как в том месяце. На последнем совещании в управлении обещали поставить клиентуру под завязку. А дали – кот наплакал. Не знаю, как перед начальником с таким пополнением появиться, - посетовал начальник эшелона.
- Смотри, кто-то там под деревом сидит. Не наш ли это клиент? – изрёк один из подчинённых, увидев сидящего под деревом Эдика.
- Стриженный и морда знакомая. Не иначе из учреждения сбежал, - напрягая зрение, дабы разглядеть детали, сказал другой подчинённый.
- Нужно за оружием сходить, да задержать его, - предложил начальник эшелона, который не хотел рисковать.
- Мы его и так схватим. Нас же трое, а он один, - торопил один из подчинённых.
- А если он вооружён? Что тогда? – объяснил свои опасения начальник эшелона.
- Пока он спит, мы могли бы его сцапать, - настаивал на своём предложении подчинённый.
- Подождите меня здесь. Я за пистолетом схожу, - начальник, не откладывая более, полез в вагон.
- Эдик не просыпаясь, сменил позу, сместившись чуть вправо, высвобождая намятое о ствол дерева место. Ему очень хотелось пить, и сейчас снилась речка с холодной водой, в которой он в посёлке недавно купался. Эдик уже подошёл к самому берегу, но ревнивый муж не пускал его к воде. В речке купались три женщины, и муж боялся, как бы не без помощи Эдика с ними ни приключилось беды.
- Я только попью и уйду, - говорил Эдик сердитому мужу.
Но тот знал репутацию Эдика и стоял насмерть. Муж не хотел рисковать, боясь, как бы, после питья, Эдика не потянуло в воду освежиться, после чего у жён начнут расти животы, а у мужа рога.
- Сейчас проснётся, увидит нас, и даст дёру. Бегай тогда за ним. Пойдём быстрей, пока он не проснулся, - предложил один из охранников, стоящих на пироне.
Оба охранника, стараясь ступать бесшумно, направились к Эдику. Как только они добрались до него, то схватили под руки.
- Я только попью и сразу уйду, - ещё не проснувшись, обещал Эдик.
- Никуда ты от нас не денешься. А попить в поезде, в камере, так и быть получишь. Но поесть только в лагере, - обещал один из охранников.
- И то в карцере только хлеб и вода положены, - напомнил один из охранников.
- Вы кто? – открыв глаза, спросил Эдик.
- Уже нас не помнишь! Вот приедем на место, сразу вспомнишь, - обещал другой.
- Куда вы меня ведёте? - переставляя ноги, следуя в сторону поезда вместе с двумя вцепившимися в него сопровождающими, продолжал задавать вопросы Эдик.
- К поезду тебя ведём. Сейчас сядем на поезд и поедем, - объяснил один из сопровождающих.
- Так вы проводники? Хорошо, что вы меня разбудили. Подождите, я чемодан забыл, - спохватился Эдик.
- Вещички твои прихватили. В этом не сомневайся, - ответил один из охранников.
Добравшись до двери в вагон, они высвободили руки Эдика. Один влез в тамбур вагона, другой остался на пироне, закрыв Эдику путь к отступлению, захоти он сбежать.
- А билет у кого брать? Прямо там, в вагоне, можно купить? – забеспокоился Эдик.
- О билете не беспокойся. У нас всё за счёт учреждения, - объяснил стоящий за спиной охранник.
- Это, конечно, хорошо. Но мне билет нужен будет для отчёта, - прежде чем влезть в вагон, выдвинул условия Эдик.
- Как приедем, всё, что положено, выдадим, - обещал охранник.
«Прокурор добавит пяток годков за побег, будь уверен», - подумал охранник.
- Куда мне? – остановившись в тамбуре, уточнил Эдик.
- Проходи, гостем будешь. Для тебя уже отдельное место приготовлено, - обнадёжил охранник.
- Это разве не плацкартный вагон? – заволновался Эдик.
Он воспринял заявление о бесплатном проезде как шутку и боялся, что у него не хватит денег для размещения в купированном вагоне.
- Проходи, не стесняйся, - настаивал охранник.
«Ладно, потом разберёмся. Самое главное, я на поезд сел», - думал Эдик, проходя в вагон.
- Вот сюда, - охранник, открыв дверь двухместного купе с зарешеченным окном, пригласил зайти внутрь.
Эдик без задней мысли зашёл в купе и сразу за ним дверь закрыли на засов. Эдик увидел решётку на окне и испугался. Он подошёл к решётке и подёргал за прутья. Решётка была прикреплена насмерть. Он тут же ринулся к двери, собираясь выйти и у проводника узнать всё о странном купе. К своему удивлению он не обнаружил у двери ручки.
- Эй, откройте! Зачем вы меня закрыли? – вопил Эдик, барабаня в дверь.
- Ишь ты, не нравится! Очухался, теперь жалеет, что не сбежал, - заметил один из охранников.
- Ты к нему в камеру не входи. Мы его не обыскали, мало ли что у него может быть. Ты в окошко попугай, - предупредил начальник эшелона.
Захватив резиновую дубинку, охранник направился к камере дебошира.
- Что шумишь, давно вот этого не пробовал? – охранник, дабы возвратить память разбушевавшемуся Эдику, вдарил дубинкой по зарешёченному окошку камеры.
- Зачем вы меня заперли? Я ни в чём не виноват, - Эдику всё ещё не верилось, что это отнюдь не недоразумение.
- В чём виноват, прокурор скажет. А объяснения все получишь, когда в зону прибудем.
- В какую ещё зону? – Эдик не хотел верить страшной догадке, будто его опять спутали с каким-то Володей и везут в отдалённые места лишения свободы.
- Вы, наверное, меня с кем-то перепутали. Вы документы мои посмотрите. Они в чемодане лежат.
- Всё что нужно посмотрим и проверим. А ты, если и дальше будешь дебоширить, получишь порцию хороших оплеух, - охранник продемонстрировал Эдику, чем он будет отпускать оплеухи, помахав перед окошком здоровенной резиновой дубиной.
- Ладно, не буду больше, - сдался Эдик. – Только дайте попить.
- Пей, вон кембрик торчит у двери. Только не переусердствуй, в туалет не поведу, - предупредил охранник.
Охранник ушёл, а Эдик принялся сосать через кембрик воду. Вода отдавала болотом. К тому же напиться через тоненький кембрик было проблематично. Целых полчаса он сосал воду и лишь на чуть-чуть утолил жажду.
В это время начальник поезда изучал содержимое чемодана Эдика.
- Совсем недавно из зоны сбежал, а уже вещичками обзавёлся. Наверное, кого-нибудь ограбил или убил. Приедем на место, надо будет по милицейским сводкам пробить, посмотреть, что за последнее время в районе произошло. Ты смотри, он и новой ксивой разжился! Сделано очень профессионально. Если бы я не знал, что она поддельная, то и ничего подозрительного не обнаружил бы. И командировочное удостоверение у него в полном порядке. Прямо добропорядочный гражданин и только. Видно, на воле у него связи остались неплохие. Но ничего, мы из него все связи выколотим, нам это не впервой. А не захочет говорить, в карцере будет жить на хлебе и воде. Через месяц такой жизни сам к следователю проситься будет.
Двое подчинённых, наблюдая за начальником, слушали молча, выражая тем своё согласие. Между тем состав, стуча колёсами о стыки рельс, приближался к месту назначения. Уставший от событий последних дней Эдик спал на жёстких нарах. Начальник эшелона, предвкушая свой триумф при появлении в кабинете у начальника зоны, обдумывал детали доклада. Но сначала он должен был обдумать детали поимки беглеца со своими подчинёнными, дабы его роль, как руководителя операции, стала очевидно необходимой.
- Сейчас нам надо условиться, что говорить начальству о поимке беглеца, - начал он без всяких предисловий, обращаясь к двум своим подчинённым.
Небольшая пауза после первой фразы воспринялась подчинёнными как приглашение, для высказывания своего видения проблемы.
- Расскажем всё, как было. Нам скрывать нечего. Состав остановился на полустанке, мы вышли покурить и увидели сидящего под деревом сбежавшего из зоны заключённого. Мы подошли и арестовали его, - предложил свой вариант один из охранников.
- А как объяснить, что он при нашем приближении не сбежал? Из зоны сбежал, а нас увидел и остался сидеть. Это как-то не вяжется с ситуацией, - сомневался в правильности столь простого рассказа о задержании начальник.
- Так он ведь сидел и спал. Вот мы его и сцапали, добавил необходимые пояснения подчинённый.
- В том-то и дело, что спал. Мы должны были его разбудить и документы проверить. А потом уже решение принимать: задерживать его или не задерживать, - объяснил суть проблемы начальник.
- И так было видно, кто сидит под деревом. А если по документам смотреть, то они у него в полном порядке. Но внешность за пару дней не изменишь. Выходит, фактически правильно мы всё сделали, - оправдывался разговорчивый подчинённый.
Другой, почувствовав недовольство начальства, молчал, дабы не тратить понапрасну нервы. Он давно понял жизнь и с начальством не спорил, предпочитая по возможности держаться вне поля зрения строго начальственного взора.
- По инструкции мы все сразу не должны покидать вагон. Кто-нибудь должен остаться в помещении. Поэтому о задержании нужно рассказать так, чтобы нас не обвинили в нарушении даже одного пункта инструкции, - пояснил невозможность изложить правду о задержании вышестоящему начальству.
- Тогда, действительно, надо это дело обмозговать, - поддержал начальника молчавший до сего времени охранник.
- Скажем так: поезд остановился на полустанке. Я вышел из вагона и увидел подозреваемого гражданина, - начал излагать свою версию начальник.
- Я позвал тебя, - начальник показал пальцем на поддакнувшего охранника. – И мы произвели задержание. Подозреваемый пытался скрыться, но мы умелыми действиями задержали его. А что касается выправленных документов, найденных у задержанного, на то есть специалисты, которые определят их подлинность. Но это будет потом, когда мы доставим сбежавшего «домой». Ну что согласны?
Оба подчинённых молча согласились.
- Тогда по сто граммов для закрепления картины событий, - предложил начальник.
Открыв шкафчик с нарисованным на дверке крестом, он достал литровую бутылку спирта и разлил по стаканам.
- Ну, за наш фарт, - подняв свой стакан, изрёк он.
- За нашего командира, - дополнил тост один из подчинённых, выказывая таким образом своё полное согласие с версией начальника.
Все трое выпили спирт, крякнув в кулак и даже не запив.
- До прибытия ещё пара часов осталась. Кто желает, может отдохнуть. Я посижу, подежурю. Ещё многое обмозговать надо, - объяснил своё решение начальник.
Подчинённые за время поездки изрядно намяли бока о жёсткие деревянные полки и с большой охотой перекинулись бы в картишки, но по вполне понятным причинам возражать начальнику не стали. Они дружно полезли на верхние полки купе.
Через два часа поезд подошёл к воротам зоны. Проверив сопроводительные бумаги, охрана открыла входные ворота и впустила состав. Он въехал на территорию и остановился в тупике.
- Как съездили? – войдя в купе начальника эшелона и протягивая ему руку для приветствия, спросил начальник охраны зоны.
- Да в общем-то нормально. Только нам и в этот раз осужденных не додали. Половину от обещанного выдали. А вы что так поздно задержались сегодня? Случилось что-нибудь? – в свою очередь спросил начальник эшелона.
- Партию новых заключённых надо принять, чтобы всё было без проблем, - не уточняя какие проблемы имеет в виду, ответил начальник охраны зоны.
- У нас всё по списку. Никого в дороге не потеряли, - доложил начальник эшелона.
- Сейчас людей расставлю, и можно начинать, - предупредил начальник охраны.
- Так говорите, у вас всё нормально? – так и не получив желаемого ответа, ещё раз спросил начальник эшелона.
- В общем всё нормально, - глядя под ноги, ответил начальник охраны. – Один из заключённых пять дней назад сбежал. Но есть информация, что его видели в городе. Городок небольшой, так что долго ему не бегать, скоро обратно к нам привезут.
- У меня есть для вас сюрприз. Пойдёмте, покажу, - предложил начальник эшелона.
Начальник эшелона, протиснувшись между начальником охраны и полки купе, вышел в коридор. Он и сам был мужчиной упитанным, - но начальник охраны превзошёл всех. Он едва умещался в коридоре тюремного вагона, и обойти его в столь узком месте не смог бы никто.
- Вот, полюбуйтесь на вашего голубчика, - изрёк начальник эшелона, добравшись до купе, в котором томился Эдик.
Начальник охраны, щуря подслеповатые глазки, пытался рассмотреть лицо заключённого, находящегося в тёмной камера.
- Где это вы его нашли? – узнав сидельца, спросил он.
- На полустанке сидел под деревом. Видно, от жары разморило. А мы тут, как тут. Сцапали его, даже пикнуть не успел, - сообщил подробности начальник эшелона.
- Нужно будет позвонить начальнику зоны на домашний телефон, обрадовать его. Он тоже, небось, не спит. Ведь за побег, вышестоящее начальство его взгреет от души.
- А сейчас его куда? – имея в виду Эдика, спросил начальник эшелона.
- Мы ему особое место найдём в карцере, что рядом с камерой каннибала.
- Давайте, тогда прямо с него выгрузку и начнём, - предложил начальник эшелона.
- Сейчас пришлю конвой, - обещал начальник охраны.
Оба начальника собирались дать задний ход, но Эдик, поняв, что перед ним стоят два больших начальника, подал голос:
- Меня по недоразумению задержали. Я требую немедленно меня выпустить отсюда.
- Можешь не сомневаться. Сейчас тебя отсюда выпустят. Даже почётный караул у тебя будет, как у значительной персоны, - не удержался и пошутил начальник охраны.
Оба начальника развернулись и направились к выходу. А Эдик, почувствовав в ответе толстого начальника толику сарказма, приуныл. Два часа назад засыпая в тюремном вагоне, он надеялся, что когда проснётся, это наваждение пройдёт, оставшись в неприятных воспоминаниях, словно кошмарный сон, и не омрачит пробуждения.
- Да ловко вы его и самое главное, очень кстати сцапали, - добравшись до тамбура, заметил начальник охраны.
Он немного завидовал начальнику эшелона, полагая, что факт поимки сбежавшего заключённого немного продвинет начальника эшелона по служебной лестнице и, чего доброго, в скором времени повредит ему самому. Ведь начальство может решить наказать начальника охраны, который не обеспечил должного контроля за перемещением заключённых. А то и того хлеще: посчитает его самого неперспективным, старым и больным и не жалея отправит на пенсию. Поэтому выходило, что поимка сбежавшего заключённого не простое событие и над нюансами надо думать и думать.
«Звонить начальнику зоны или не звонить? - озадачил себя вопросом начальник охраны.
С одной стороны, сейчас поздно и начальник зоны наверняка спит. С другой, сам начальник просил сразу же сообщить, как только с воли придёт какая-нибудь информация о сбежавшем».
- Тут одна заковырка есть, - уже в тамбуре поделился начальник эшелона с начальником охраны зоны.
Начальник охраны притормозил перед дверьми, предоставляя возможность начальнику эшелона высказаться по начатой теме. Однако сам начальник эшелона не торопился с объяснениями, как все факты преподнести без ущерба для самого события – поимки сбежавшего заключённого.
«Что-то здесь нечисто. Этот начальник эшелона чего-то не договаривает», - подумал начальник охраны и дабы прервать затянувшуюся паузу, спросил:
- Ну и что за заковырка?
- Мы, когда сбежавшего в камеру определяли, заглянули в его чемодан, - начал объяснения начальник эшелона, но начальник охраны его прервал:
- Значит при нём был чемодан? – намекая младшему по званию на то, что старшему по званию нужно рассказывать всё по порядку и без утайки.
- Да, чемодан при нём был. Когда он под деревом сидел, чемодан стоял рядом, - подтвердил наличие чемодана начальник эшелона.
- Так он может отказаться от имущества. Скажет, что чемодан не его и что он в первый раз его видит, - начальник охраны подчеркнул упущение группы захвата в действиях при задержании беглеца.
- Не отвертится. На чемодане наверняка множество отпечатков его пальчиков. И документы в чемодане на него же имеются, - сообщил подробности начальник эшелона.
- Тогда я не понимаю в чём заковырка? – честно признался начальник охраны.
- Тут, понимаете, такое дело, - начал объяснять начальник эшелона. - В общем документы есть какие положено иметь при себе гражданину: паспорт, даже командировочное удостоверение.
- Ну и что тут странного? Добыл всё это на воле, это же очевидно. Вы думаете в нашем городе чистодела нет? Ошибаетесь. Такую ксиву выправят, лучше настоящей будет, - поделился информацией начальник охраны.
- Так-то оно так. Но дело в том, что ксива не на него, а на другое лицо выправлена, - дошёл до сути дела начальник эшелона.
- Как это не на него? Фотокарточка в паспорте чья? – задал уточняющий вопрос начальник охраны.
- Фотокарточка как раз его. А вот имя и фамилия не его, - начальник эшелона, по всему выходило, был несведущ в хитростях преступного мира.
На что указал ему более опытный начальник охраны:
- Конечно, всё так и должно быть. Зачем же ему на свою фамилию ксиву выправлять? Он же беглый, и не смени он фамилию, его быстро сцапают.
- Ну да, ну да. И то верно, незачем ему на собственную фамилию ксиву выправлять. Конечно же, он на другую фамилию ксиву выправил, по которой он совсем другое лицо. И для верности командировочное удостоверение сделал, будто здесь в командировке находится, а совсем не в бегах. Только как теперь точно его личину установить, чтобы начальство не сомневалось?
- Известно как, пальчики откатаем, и всё будет тип топ. Пальчики, они всё расскажут. Даже если бы он не только фамилию в паспорте сменил, но и физиономию у хирурга переделал, по пальчикам всё равно узнаешь.
- Тогда надо будет пальчики быстрей откатать, чтобы сомнения исчезли.
- Никуда он теперь не денется. Откатаем. Сейчас самое главное – начальника успокоить. Пусть порадуется и дальше по начальству доложит, - поставил точку в разговоре начальник охраны и полез из вагона.
Он решил первым сообщить начальнику зоны радостную весть, дабы хотя бы частично погасить гнев начальника за ненадлежащую охрану территории. Пока начальство принимало действия по обеспечению необходимых мер безопасности при пересадке заключённых из камер вагонов в камеры зоны, Эдик прибывал в полном унынии. Он уже понял, что попал в серьёзную передрягу и на этот раз ему придётся несладко. Если раньше схожесть с неизвестным Володей приносило больше приятных моментов, то сейчас всё оборачивалось самой чёрной стороной.
«Могут ни за что с десяток лет продержать только за схожесть с этим грёбанным Володей. Неизвестно ведь, что он натворил. Ещё этот грёбанный парикмахер остриг меня как зека.
А может, у него на этого Володю зуб, а я попал под раздачу? Наверное, Володя позарился на его ослицу, вот парикмахер и отомстил. Только не тому он отомстил. Так это он же, наверное, и стуканул куда следует. Сам же он послал меня по этой дороге на полустанок», - размышлял Эдик.
Через минут двадцать после посещения начальства за Эдиком пришли конвоиры.
- Вы меня сейчас куда ведёте? – получив команду «на выход», спросил Эдик.
Ни один из конвоиров ему не ответил.
- Руки за спину, - скомандовал конвойный, когда Эдик вышел из камеры в коридор.
- Меня сейчас куда? – не выполнив команду конвоира, спросил Эдик.
Вместо ответа конвойный вдарил Эдика резиновой дубинкой по спине, и повторил с угрозой в голосе:
- Руки за спину!
От столь нелицеприятного обращения Эдика охватил столбняк. Он уже собирался высказать протест грубым действиям конвойных, которые ни за что лупят невиновного человека, но тут же получил два увесистых удара по спине резиновой дубинкой. Завернув бедолаге руки, конвойные поволокли его к выходу.
- Почему на него браслеты не надели? – спросил начальник эшелона, который стоял у перрона, когда все трое вышли из вагона.
- Куда он от нас денется? От нас не сбежишь, - ответил один из конвоиров.
- Куда его решили определить? – для порядка спросил начальник эшелона.
- В отдельный корпус, в карцер, - ответил охранник.
- Там же вроде доктор сидел. Он же его сожрёт и не поперхнётся, - высказал своё мнение начальник эшелона.
- Доктор в большом карцере сидит. А этого в маленький посадим. А вот если их вместе с доктором определить, то доктор его за пару дней сожрёт. На хлебе и воде посидишь, поневоле людоедом станешь, если подвернётся такой вот упитанный экземпляр. А доктор давно человечинки не пробовал. Соскучился, небось, по этому делу, - ответил один из конвоиров.
- Стоило бы его определить в камеру к доктору. Знал бы тогда, как в бега пускаться. И другие клиенты из нашего санатория трижды подумали бы, - высказал своё мнение другой конвойный.
- Жалко, что по инструкции этого делать нельзя. А следовало бы сделать один раз для воспитательных целей, - посетовал начальник эшелона.
Двое конвойных поволокли Эдика дальше.
«В тюрьму ни за что определили, да ещё к людоеду хотят меня посадить. Что творят, сволочи! Просто беспредел, да и только», - следуя перед охранниками с заломаными назад руками в согбенной позе, словно внезапно разбил радикулит, думал Эдик.
Уже перед входом в здание троицу встретил начальник охраны зоны.
- Давайте его сначала в следственный отдел, пальчики откатать. Позвонил начальнику, он велел сделать это незамедлительно. А потом отведите его в карцер, - объяснил начальник охраны изменения своего начального решения. – И наденьте наконец на него наручники. Самим же будет спокойней.
Двое охранников, подчинившись приказанию своего начальника, сцепив руки Эдика наручниками, повели его в следственный отдел.
- Наручники-то снимите. Как я с руками за спиной отпечатки пальцев сдам? – попросил Эдик, когда его привели в комнату следственного отдела.
Он даже обрадовался, когда его повели на дактелоскопию, подумав:
«Сейчас отпечатки снимут и всё станет ясно. Определится, что это не я сбежал, и что никакой я не Володя, а Эдик».
- Не сомневайся, и так с тебя отпечатки снимем. А если надо и штаны через голову снимем. У нас здесь не забалуешь, - ответил сержант, подготовивший всё необходимое для дактелоскопии.
Сняв с пальцев Эдика отпечатки, конвоиры поволокли его в карцер.
«Ничего, будет и на нашей улице праздник. Сейчас мои отпечатки сравнят с отпечатками в деле незнакомого мне Володи, и всё выяснится», - подчиняясь грубому насилию, следуя впереди конвоиров, думал Эдик.
Вся троица поднялась на второй этаж и остановилась перед обитой железом дверью. Ключом с длинной ручкой открыли дверь и вошли внутрь. В комнате часть пространства, примыкающая к наружной стене, загораживала массивная металлическая решётка, в которой были две решётчатые двери, ведущие в две отдельные камеры. Одна камера была намного больше другой, и в ней у стены сидел на корточках заросший щетиной мужик. Камеры разделяла решётчатая перегородка. Конвойный открыл дверь маленькой камеры и, сняв с Эдика наручники, втолкнул его в маленькое помещение.
- Отсюда не сбежишь, - обнадёжил он Эдика. – Если хочешь дожить до суда, держись подальше от доктора. Он только с виду такой смирный, а почувствует рядом запах свежего мяса, то сожрёт с потрохами.
Камера имела полтора метра в ширину и два в длину, и выполнить наставление конвоира было весьма проблематично. Конвоиры ушли, оставив Эдика в компании людоеда. Разогнув затёкшую спину, Эдик осмотрел свою новую обитель. Цементный пол и шершавые обшарпанные стены составляли весь интерьер камеры. Тусклый свет лампочки полностью не справлялся с темнотой, сохраняя в углах комнаты полумрак.
«Ну и духота! Так недолго и дуба врезать», - вдохнув липкого, душного воздуха камеры, подумал Эдик.
Маленькое зарешёченное окошко под самым потолком, находящееся на территории соседа, не справлялось с вентиляцией.
«Интересно, этот заросший щетиной мужик и вправду людоед или меня специально пугают, чтобы исключить всякую возможность контакта. Ничего, когда очнётся от дремоты, всё выяснится».
На всякий случай Эдик устроился в углу, подальше от решётки и опасного соседа.
Прошло полчаса, а мужик так и сидел на корточках, не подавая признаков жизни. Эдик краем глаза наблюдал за ним. Наконец мужик ожил. Он потянул носом и встал. Не открывая глаз, он медленно направился к разделяющей две камеры решётке. Приблизившись к ней вплотную, как раз напротив Эдика, будто собирался определить присутствие нового жильца камеры на ощупь, он снова замер.
«Он, наверное, слепой. Зрячий давно бы глаза открыл. В данной ситуации мне это наруку», - глядя на мужика, подумал Эдик.
- Сладенький, ты кто? Подойди ко мне поближе, - произнёс мужик, так и не открыв глаза.
- Сейчас, прямо бегу и падаю, - ответил Эдик, не собираясь двигаться с безопасного места. «Если он будет ко мне приставать, чтобы я подошёл поближе, тогда плохо. Придётся быть всё время начеку, иначе подловит и сожрёт. Но ничего, я ему свой сюрприз приготовлю», - думал Эдик, ещё не решив, какой именно сюрприз больше обрадует приставучего мужика.
- Иди сюда. Я тебя потрогаю, - продолжал приставать мужик.
- Что я тебе баба, чтобы меня щупать, - не сдвигаясь с места, ответил Эдик.
- Не пойдёшь?
- Не пойду. Мне и здесь хорошо, - отказал Эдик.
- Но ничего, я подожду. Целые сутки стоять не будешь, устанешь и ляжешь. Тут я до тебя и доберусь, - вслух поделился мыслями мужик.
- Замучаешься ждать.
- Ничего, мне торопиться некуда. Я подожду, - запугивал мужик.
Устроившись у самой решётки на корточках, мужик замер.
- Заснул, что ли? – задался вопросом Эдик и, решив проверить, шагнул к решётке.
Подняв ногу, он собирался пнуть ботинком мужика в плечо. Широкое расстояние между прутьями позволяло сделать это. Как только нога Эдика оказалась на территории другой камеры, мужик отмер и ловко схватил метивший в него ботинок. Эдик инстинктивно отдёрнул ногу, оставив мужику в качестве трофея собственную обувь.
- Отдай, гад! – потребовал Эдик своё.
Но мужик не собирался возвращать чужую вещь. Он вертел в руках ботинок, разглядывая его со всех сторон, будто никогда до этого момента ничего подобного не видел. Он обнюхал ботинок, и напоследок длинно потянув носом, изрёк:
- Сладенький.
Эдик и не предполагал, что ношенный ботинок может пахнуть чем-то приятным, однако оспаривать мнение людоеда не стал. Что взять с нехристя, который проявляет не дюжее человеколюбие только к человеческому мясу. Закончив с визуальным и нюхательным изучением ботинка, мужик вцепился в него зубами, словно собака в кость.
- Ну, это уже слишком. Отдай сейчас же ботинок! – заорал Эдик.
Однако мужик в ответ лишь зарычал, будто и вправду был собакой. Эдик не собирался жертвовать своим ботинком, дожидаясь пока мужик сожрёт обувку. Схватив обеими руками ботинок, голой ногой Эдик отпихнул мужика. На сей раз он ничего не успел и Эдик остался при своих. А мужик опрокинулся на задницу, ударившись головой о стену.
- Ах, ты так! Но ничего, я доберусь до тебя, - поднимаясь с пола, стращал мужик.
- Я сам до тебя доберусь. Я такой голодный, что готов съесть слона и даже без соли. Не то, что мелкого, вонючего мужика, - ответил Эдик, чем напряг мужика до невозможности.
Ещё бы, ведь мужик считал себя одного избранным, предназначенным для поедания людей. Он причислял себя к волчьему племени, относя всех остальных людей к овцам. А теперь, оказывается, в клетке появился ещё один волк. Теперь надо держать ухо востро, не равен час ужинать будешь не ты сам, а тот, другой. А он будет присутствовать на трапезе не основным едоком, а в качестве основного угощения.
Эдик понял сомнения мужика и усилил эффект, сказав:
- Иди сюда, вонюченький. С голодухи и твоя тухлятинка за первый сорт сойдёт.
Мужик ничего не ответил. Он снова устроился на корточках, но не у самой решётки, а в метре от неё. Он всё же рассчитывал застать Эдика врасплох и поприсутствовать на ужине в качестве основного едока. Эдик, одев свой летний ботинок на штрипках, устроился на корточках у стены. В его планы никак не входило исполнить роль бифштекса для голодного каннибала, тем более в этой кудрявой пьеске роль ему уже отвели – заключённого за чужие провинности лоха. Его тюремщикам он, съеденный каннибалом, был бы предпочтительнее. Как говорил вождь всех народов:
- Нет человека, нет проблем.
А в данный момент проблемы у тюремщиков были.
- Ну что скажешь? Всё нормально? – спросил начальник охраны у прапорщика, проводившего дактелоскопию, когда тот сам позвонил по внутренней связи и доложил о выполнении процедуры.
- Практически идентично, - ответил тот на вопрос.
- Что значит практически идентично, - переспросил начальник охраны.
- Всё сходится, только на большом пальце нет борозды от зажившего глубокого пореза.
- На старых отпечатках или на тех, что сегодня сняли?
- В том-то и дело, что на старых. Ума не приложу, куда она девалась, - огорчил ответом прапорщик.
- Сейчас я зайду, посмотрю сам. Может быть, как-то не так сняли? – принял решение начальник охраны.
Очень озадаченный услышанным, он отправился смотреть отпечатки.
- Вот, можете сами убедиться, - предложил прапорщик, едва начальник охраны переступил порог.
Он разложил на столе старые отпечатки и новые, дабы можно было точно определить сходство и различие. Сравнив отпечатки, начальник охраны спросил:
- Ну и как всё это объяснить?
- Что тут можно предположить? – задал сам себе вопрос прапорщик и сам же ответил:
- Либо шов рассосался, чего раньше я никогда не наблюдал. Либо это не тот человек.
- Как это не тот человек? – не понял начальник охраны.
- Не наш сбежавший, а только очень похожий на него, - пояснил прапорщик, хоть сам в это мало верил. Но с фактами не поспоришь, это он тоже знал.
- Такого не может быть, - отказался верить очевидному факту начальник охраны.- Внешнее сходство абсолютное и отпечатки пальцев один в один. А что касается шрама, то, может быть, некачественно откатали? Нужно откатать ещё раз. Я сейчас распоряжусь, чтобы его доставили сюда.
Подняв телефонную трубку, начальник охраны дал указание доставить задержанного на повторную процедуру снятия отпечатков пальцев.
Через полчаса Эдика ввели в кабинет и на этот раз наручники сняли.
Пальчики на его руках откатали, и сравнили с теми, что имелись в деле.
- Как ты это объяснишь? – ткнув пальцем в отличающийся шрамом отпечаток, спросил начальник охраны.
- Убедились, что ни того взяли? У вообще, нечего хватать людей на улице ни за что. Будет вам от начальства на орехи, - напоследок позлорадствовал Эдик.
- Тебя конкретно спросили об отпечатке. Почему он отличается от ранее снятого с тебя же? Куда девался шрам, как ты его свёл? Отвечай на вопрос, - помогая начальнику охраны добиться правды от задержанного, спрашивал прапорщик.
- Ничего я не сводил. Не было у меня никаких шрамов, - стоял на своём Эдик.
- Ты не юли. Вот поместим тебя в камеру к каннибалу, тогда отпечатки больше не понадобятся. Сожрёт он тебя вместе с отпечатками, - стращал начальник охраны.
- Это бабушка надвое сказала, кто кого съест. У меня тоже зубы есть и ещё они достаточно острые и крепкие, - подыграл в тему Эдик.
- А говоришь, что ни за что тебя взяли. Ты оказывается у нас каннибал, людей ешь. Надо будет по этому вопросу тебя проверить, может, где-то дело о каннибале не закрытое есть. Так мы тебя к нему запросто пристегнём, - обрадовал начальник охраны.
- До сих пор я никого не съел. Но если придётся, то лучше есть буду я, чем меня, - аргументировал своё заявление Эдик.
- Так всё-таки, что у тебя с пальцем? – повторил вопрос прапорщик.
- С пальцами у меня всё в порядке и с документами у меня тоже всё в порядке. Там написано кто я, откуда приехал, и где проживаю. Не верите документам, дайте запрос по месту жительства, на работу запрос дайте, - пытался вразумить своих тюремщиков Эдик.
- Не сомневайся, всё проверим и на причастность тоже проверим, - обещал начальник охраны. – Увидите его с глаз моих.
- Куда его теперь? – спросил конвоир.
- Обратно в камеру. Пусть посидит до выяснения, - принял решение начальник охраны. - Очень много он нам вопросов подкинул. Но ничего, все вопросы мы решим, дай только срок.
Через несколько минут Эдик снова очутился в камере рядом с камерой соседа – каннибала. Только к вечеру следующего дня за ним пришли конвоиры. В коридоре он столкнулся со своим двойником, которого вели в ту камеру, где целые сутки повёл он сам. А ещё через час переодетый в свою одежду, с собственным чемоданом, он стоял у ворот тюрьмы, отпущенный на все четыре стороны.
«Вот засранцы! Даже не извинились за незаконное задержание», - обругал тюремщиков Эдик.
Он полез в свой карман и, убедившись в отсутствии денег, приуныл. Добраться домой без денег, без еды и воды из столь далёкого далека ему представлялось проблематичным.
Цыганский табор
Эдик долго думать не стал, пешком по шпалам отправился домой. Сейчас в его карманах денег не было, но жизнь богаче на события, чем мы о ней думаем и в ближайшее время может подфартить. А если этого не произойдёт, придётся путешествовать зайцем, как путешествовали беспризорники в начале века – под вагоном.
«Ехали от той станции, где меня подобрали, несколько часов. Значит расстояние немалое. Пешком идти, все ноги сотрёшь. Хоть бы по железнодорожному пути кто-нибудь в мою сторону поехал», - остановившись отдохнуть, устроившись на корточках, размышлял Эдик.
Раздавшийся издалека звук, напоминающий звон колокольчика, который вешают на шею животного, вселил в Эдика надежду.
«Никак кто-то едет. Колокольчик звякает, как когда-то у ямщиков на лошадке или стадо кто-то пасёт. А раз стадо пасётся, значит и жильё поблизости имеется. А там, глядишь, и транспорт в нужную сторону отправится», - размышлял Эдик, всматриваясь в ту сторону, откуда доносился звук.
Однако никого в том направлении видно не было. Встав с корточек, Эдик повернулся в сторону звука. Маленький пригорок в сотне метров от железнодорожного полотна скрывал видимость, а быстро сгущающиеся сумерки тёмной, непроницаемой преградой могли и вовсе до самого утра скрыть источник звука. Эдик окинул взором пространство вдоль железнодорожного полотна вплоть до момента, где две рельсы сливаются в одну линию и, оценив ситуацию, решительно направился в сторону звука. Подозрение, что там, за бугром находится караван призраков, Эдик старался отбросить. На пустынной сейчас железной дороге могло произойти всякое, о чём не хотелось думать, и возможное присутствие людей совсем рядом от себя, вселяло надежду на благоприятный исход.
Поднявшись на бугор, Эдик увидел костёр и сидящих вокруг костра людей. Видно, почуяв наступление ночи, они остановились на ночлег. Три кибитки, в которых обычно путешествуют цыгане или бродячие актёры, стояли неподалёку. Выпряженные, со спутанными ногами, три лошадки паслись поодаль, пощипывая скудную растительность.
«Наверняка живые, а не призраки», - предвкушая животворное прикосновение тёплых лучей костра к собственной коже, остывшей на холодном ночном воздухе, отметил себе Эдик.
- Здравствуйте, люди добрые! – поздоровался Эдик, подойдя к сидящим вокруг костра людям.
- Здравствуй, коль не шутишь, - ответил бородатый мужик.
- Погреться у костра разрешите? – попросил Эдик.
- Ну что ж, погрейся, - разрешил бородатый мужик.
- Спасибо, - поблагодарил Эдик. – А то холодно становится. Недолго и замёрзнуть.
- Посиди, погрейся, да расскажи, откуда идёшь и куда путь держишь, - предложил бородатый мужик, который, наверное, был здесь старшим.
- Расскажу, в этом тайны нет, - ответил Эдик.
Усевшись на большой валун рядом с огнём, Эдик почувствовал живительную волну тепла, коснувшегося уставшего тела.
- Иду я до станции по железнодорожным шпалам, да, видно, далеко шагать до неё осталось. Сегодня я вышел из ворот тюрьмы и хочется быстрей убраться от неё подальше.
- Значит, только сегодня откинулся. Кто ты есть и зачем на станцию идёшь нам без разницы. Сами мы свободные люди и ходим, где хотим. И у других не спрашиваем, кто они, и паспорта не проверяем, - объяснил свои взгляды мужик.
- И в том, как меня зовут тайны нет. Я Эдик, иду домой, только, видно, нескоро доберусь. Карманы мои пусты, а без денег скоро не доберёшься, - посетовал Эдик.
- Мы тоже домой едем, да только где наш дом не знаем. Вот и колесим по дорогам, ищем счастье и вчерашний день, - сообщила старуха, которая, уложив детей спать в кибитке, подошла к костру.
- Здравствуйте, уважаемая! Я путник, попросился погреться у вашего костра и старший разрешил, - поздоровался со старухой и объяснил цель своего визита Эдик.
- Ты меня не помнишь? – спросила старуха, приблизившись к костру так, чтобы огонь освещал её морщинистое лицо.
- Что-то не припоминаю, - вглядываясь в лицо старой женщины, ответил Эдик.
- Семь лет прошло, как ты нас покинул и уже забыл свою приёмную мать. Короткая же у тебя память, - укоряла старая женщина.
Эдик смотрел во все глаза на старую женщину и не узнавал в ней свою мать. Да и как она могла из далёкого, тёплого города Баку, ни с того, ни с сего, попасть в цыганский табор? И сейчас она проживала совсем не здесь, а в доме, в котором жил Эдик. Он перед самой командировкой прощался с ней, и в этом не могло быть сомнений.
- Уважаемая, вы ошибаетесь. Я прежде вас никогда не видел и мать свою я хорошо помню. Меня тут всё время с каким-то Володей путают. Я даже за него в тюрьме посидел. Но я не Володя, я Эдик.
- Я-то тебя хорошо помню. Ни с каким Эдиком не перепутаю. Наш табор тебя совсем маленьким подобрал и всему научил. Ты самый способный был из всех ребятишек. Особенно хорошо в карты играл, - рассказала Эдику о самом Эдике старуха.
- Да вы повнимательнее посмотрите на меня. Я точно знаю, что я Эдик. И в паспорте моём написано Эдик, а не Володя, - опроверг заявление старой женщины Эдик.
- От матери своей отказываешься, от детей своих! Ты же на моей дочери Азе женат был, царствие ей небесное. Неужели и этого не помнишь? – привела очень весомый аргумент старая женщина, полагая, что ни один мужчина от собственных детей не откажется.
- Вы повнимательнее на меня посмотрите. Какай я Володя? Я Эдик, Эдик и точка, - стоял на своём Эдик.
- Нехорошо от своих соплеменников отказываться, от табора, который тебя вырастил и всему научил. Придётся собирать цыганский сход и решать твою судьбу, - огорошил неприятным заявлением старший.
- Да что же это такое! Жлобы меня ни за что, за чужие грехи, прибить хотели. В тюрьму вместо другого посадили, и тут ещё до кучи мне предъяву слепили. Спасибо вам, граждане цыгане, за гостеприимность, за душевность, только пойду я, пожалуй, своей дорогой. Как говорится, спасибо этому дому, пойдём к другому, - выговорился Эдик и уже собирался дать дёру, но старший его остановил:
- Никуда ты не пойдёшь. Пока не решим, что с тобой делать, будешь тут находиться. Чавелы! Что делать с ним будем, какое наказание ему присудим? – обратился к соплеменникам старший.
- Запороть его кнутом, чтобы другим неповадно было табор и свою семью бросать, - предложил маленького роста дедок, сидящий с другой стороны костра.
- Молодых у нас в таборе совсем не осталось. Старики, бабы да малыши и больше нет никого. Он к нам вернулся, а вы хотите его кнутом запороть. Пусть в таборе живёт, детей своих растит, да пропитание для них добывает, - старуха, назвавшаяся приёмной матерью, сейчас спасала Эдика от смерти.
- Женщина дело говорит. Наказать надо бы, но сейчас не тот момент. Сейчас о хлебе насущном думать нужно. Добывать его нам, старикам, сложно стало. Да, покинули нас молодые: кто от болезней умер, кого убили, кто, как он, просто сбежал. Я считаю, пусть живёт с нами. Другие предложения есть? – спросил мнение соплеменников старший.
- Пусть живёт с нами, - согласился дедок, сидящий напротив.
- Вы меня забыли спросить, хочу я с вами в таборе жить или нет, - возмутился Эдик.
- Тебя никто не собирается спрашивать. Радуйся, что простили, - огорчил старший. – А не то недолго и передумать.
- Чего там у нас с ужином, - обращаясь к старой женщине, назвавшейся тёщей Эдика, спросил старший.
- На ужин у нас пшённая каша. Кроме пшена у нас ничего не осталось, - обрадовала старая женщина.
- Ну что ж, каша, так каша. На молоке каша или так? – поинтересовался старший.
- Молоком детей напоила и половину последней краюхи хлеба им отдала.
- Пшённая каша всё равно что хлеб. А завтра заработаем и на хлеб и на масло. Володя нам в этом поможет, - на оптимистической ноте закончил старший.
«Володя, может быть, и помог бы. А насчёт Эдика не знаю», - не озвучивая, отметил себе Эдик.
Две женщины принесли большой котёл, налили туда воды, насыпали крупы и повесили над костром. Через час котёл с булькающей ещё кашей сняли с огня и поставили остывать.
Всё это время Эдик сидел на камушке у костра, грел косточки. Его разморило и разлившееся по телу тепло налило все члены приятной тяжестью. Эдику никуда не хотелось идти, а хотелось подольше понежиться под горячими лучами.
«Поспать бы сейчас минуток шестьсот. А ещё лучше очутится дома в своей кровати и, прижавшись к тёплому боку жены, проспать до утра», - мечтал Эдик.
- Каша готова, можно есть, - объявила женщина, после того, как зачерпнула деревянной ложкой кашу и отправила в рот.
- Пошли есть кашу, - пригласил Эдика старший.
- Ложку дадите? – попросил Эдик.
- Ложки рядом в тазу лежат. Бери любую, - ответил старший.
Цыгане расположились вокруг котла, и по очереди выуживая деревянными ложками кашу, отправляли себе в рот. Не попав в число первых устроившихся у котла, Эдик расположился за спиной низкорослого цыгана. Иногда ему удавалось подцепить ложкой горячей каши, но отставание от других едоков было очевидно.
«Не наемся, так хоть напрыгаюсь», - вставая на цыпочки, вытягивая руку, веселил себя Эдик.
Шляясь по пыльным дорогам, он нагулял изрядный аппетит, и пшённая каша казалась ему удивительно вкусной. Котёл скоро опустел, и основная масса едоков разошлась по кибиткам, собираясь немного вздремнуть. У костра остались двое, старший и низкорослый старый цыган.
- Хочешь с нами посиди, хочешь в кибитке поспи на сене, - предложил Эдику нехитрый выбор старичок.
- А вы чего спать не идёте? – поинтересовался Эдик.
- Мы тут по-стариковски посидим, косточки погреем, и заодно покемарим. Нам уже длительный сон не нужен, и охранять кто-то табор должен. Ночь тёмная, мало ли чего. А ты иди, поспи. Мало уже спать осталось, часа три – четыре. Так что поторопись, если отдохнуть хочешь, - объяснил ситуацию старик.
- Это вы так рано в путь собираетесь тронуться? – удивился Эдик.
- В путь мы тронемся, когда расцвет. А до этого нужно будет одно дело сделать. Ты тоже будешь нам помогать.
- Что за дело? – поинтересовался Эдик.
- Утро вечера мудренее. Ложись спать, завтра всё узнаешь.
Эдик допытываться больше не стал, пошёл устраиваться на ночлег в кибитку. В ней, зарывшись в сено, спали старуха и ребятишки. У самой стенки оставалось немного места, и Эдик устроился между стенкой и старухой. Почувствовав рядом тёплое тело, старуха прижалась к нему.
«Как бы приставать не начала», - засыпая, подумал Эдик.
Он проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо.
- Просыпайся, уже пора, - приказал старичок.
Эдик слез с повозки на землю. На небе светили звёзды, и до рассвета оставалось несколько часов.
«И чего делать в этакую темень?» - спросил он сам себя.
- Сейчас коней возьмём и съездим тут недалеко, - начал объяснял дедок и на этом закончим.
- Я никогда верхом не ездил. Не знаю, смогу ли, - озадачил ответом Эдик.
- Когда пацаном был, ездил без проблем. А сейчас что же, разучился что ли? Ничего не бойся, вспомнишь, - не понял сути дед.
Эдик ничего больше не сказал, он послушно пошёл за дедом.
«Чемодан бы мой не спёрли. А может, его с собой взять», - подумал Эдик, вспомнив, что поставил его в кибитку, когда укладывался спать.
- Я чемодан забыл, - притормозив, сказал он деду.
- Никуда твой чемодан не денется. Пускай до нашего приезда здесь полежит, - ответил дед.
- А старший с нами поедет? – спросил Эдик.
- Нас мужиков всего трое. Так что все вместе поедем. Он сейчас лошадям ноги распутывает, чтобы время не терять.
Пройдя сотню шагов они натолкнулись на старшего. Он уже накинул уздечки на двух лошадей, и деду оставалось сделать то же самое для третьей.
- Вон на эту садись. Она смирная, - отдавая Эдику уздечку рыжей лошади, сказал старший.
Эдик с опаской посмотрел на лошадь, но та стояла смирно, ожидая команды.
«И как на неё влезать? Вон какая она высокая. Хоть бы седло со стременами было. А так без седла, без подставки, попробуй-ка влезь», - подумал Эдик.
Старший, опершись руками о широкую спину лошади, оттолкнувшись ногами от земли, ловко взгромоздился на спину лошади. Эдик постарался проделать то же самое, но лошадь не поняла и пошла. Эдик успел лишь лечь на спину лошади, взгромоздившись словно перекинутый и повисший по обеим сторонам животного мешок.
- Трр, - наконец сообразил скомандовать Эдик.
Лошадь остановилась, и Эдик уселся на спине, как положено седоку.
- Не отставай, не то потеряешься - предостерёг старший.
Все втроём, пустив лошадок трусцой, направились вдоль железнодорожного полотна.
- Далеко ехать? - поравнявшись с дедом, спросил Эдик.
- Да нет, не очень. За час должны добраться, - ответил дед.
«За час от такой тряски последние мозги вытрясешь, а на заднице мозоли натрёшь. И как они весь день могут без седла на лошади скакать? Это какую же крепкую задницу иметь надо!» - отметил себе Эдик.
Через час они переехали железнодорожное полотно и поехали от него. Когда впереди чёрным силуэтом показался бугор, всадники спешились.
- Лошадей оставим здесь. Дальше пешком пойдём, - сказал старший.
- А с лошадьми кто останется? – спросил Эдик, справедливо полагая, что ночью благие дела тремя подкравшимися цыганами не совершаются и лучше от греха подальше остаться при лошадях.
- Никто не останется. Все трое пойдём дальше, - ответил старший.
- Так они могут убежать, и нам придётся пешком возвращаться, - выказал беспокойство Эдик.
- Никуда они не денутся. Здесь будут нас дожидаться, - сказал дед.
- Куда мы дальше? – не отставал с вопросами Эдик.
- Сейчас бугор обогнём, а там стадо ослов пасётся. Нужно его в другое место перегнать, - пояснил цель их приезда сюда дед.
- Не знал, что цыгане ослов воруют. Что лошадей воруют, про это слышал. А чтобы ослов воровали, про это не слышал, - Эдик показал своё полное незнание местных реалей.
- Здесь все ослов держат. А лошадей днём с огнём не сыщешь. И к тому же нам ослов заказали.
Эдик с удивлением посмотрел на деда. Воровать ослов, да ещё по заказу, по его разумению могли только «ослы».
- А теперь тихо. Пошли помалу. Не равен час стадо кто-нибудь охраняет. Тогда дело может сорваться, - цыкнул на говорунов старший.
- Ничего, мы этих охранников, - дед показал руками, что он с ними сделает и все поняли, что речь идёт о перерезании горла.
- Ну вас в жопу! Я на мокруху не подписывался, - остановившись, заявил Эдик.
- Шутит он так. Пошли быстрей и не шуметь, - одёрнул обоих старший.
Теперь уже молча, следуя один за другим, троица двинулась дальше.
- Вроде нет никого, - определил старший, когда они обогнули бугор и вышли к пасущемуся ослиному стаду.
Около десяти ослов паслись за бугром, пощипывая пожухлую хилую растительность.
«Не очень уж большое стадо. Но сдаётся мне, стадо это дикое, и заставить его идти, куда нам надо, будет очень проблематично», - отметил себе Эдик.
- Что сейчас делать будем? – спросил он деда, который шёл за старшим, но впереди Эдика.
- Сейчас надо вожака найти. Его захомутаем и поведём за собой, а за ним всё стадо пойдёт, - объяснил дед.
- А как этого вожака найти среди других, ослы же все одинаковые с виду? - поинтересовался Эдик.
- Найти его непросто, но можно. Только придётся изрядно попотеть. Сначала мы одного осла захомутаем и поведём за собой. Если за ним пойдут все остальные, он вожак и есть, - дед пояснил порядок действия по выявлению вожака.
- А если он не пойдёт. Осел упрямое животное и если не захочет, не сдвинешь его ни туда, ни сюда, - озвучил свои мысли Эдик.
- Куда он денется! Пойдёт как миленький, - дед старался выглядеть оптимистом.
Первый осёл, на которого надели уздечку, так и поступил, и опасения Эдика сбылись. Осёл немного поупирался, не собираясь заканчивать трапезу, а когда дед сел на него, стал взбрыкивать, намереваясь сбросить седока.
Наконец общими усилиями удалось его утихомирить. Смирившись со своей участью, с седоком на спине, он потрусил от стада. Другие пасущиеся животные не обратили на сей факт никакого внимания. Пришлось ловцам ослов начинать всё сначала: урезонивать следующего представителя ослиной породы. Однако и этот выбор нужных результатов не дал. Начинало светать и компании ослиных воров следовало поторопиться.
- Может, тут и нет никакого вожака? – усомнился Эдик.
- В стаде вожак всегда есть. Это как у людей, всегда должен быть старший в таборе, - объяснил правильность выбранного пути поисков дед.
- Может быть, вот это вожак, - Эдик указал на осла, пасущегося в стороне от остальных.
- Это же ослица. Не слышал я, чтобы женский пол всем верховодил, - возразил дед.
- Они же ослы. А у ослов всё по-ослиному и есть, - Эдик опроверг утверждение деда.
Эдик прямиком направился к ослихе. Двум цыганим ничего не оставалось, как отправиться следом.
- Здравствуй, красавица! Мы за тобой пришли. Пойдёшь с нами? – приветствовал ослицу Эдик.
Услышав голос человека, она дёрнула ухом, но есть не перестала. Для закрепления успеха, Эдик погладил ослицу по потной спине. Выражая недовольство, она взмахнула хвостом.
- Ну вот, можно снаряжать, она согласна, - сделал вывод Эдик.
Двое цыган мигом одели на ослицу уздечку.
- Давайте, я поведу её в поводу, - предложил Эдик.
Взяв ослицу под узцы, он направился к бугру. Ослица послушно потрусила за Эдиком. Но когда они подошли к бугру и стали огибать его, ослица остановилась.
- Нам дальше нужно идти. Сейчас за бугор зайдём, а там уже разберёмся, - Эдик объяснил ослице как нужно себя вести.
Но она словам не вняла. Остановившись намертво так, что и бульдозером не сдвинуть, ослица повернула голову и, обращаясь к оставшемуся пастись стаду, призывно заорала по-ослиному.
- Что это с ней? – едва удерживая в руках натянувшуюся уздечку, удивлённо спросил Эдик.
- Похоже, ты не ошибся. Она зовёт своих соплеменников, - объяснил дед.
- А чего они не идут? - задал резонный вопрос Эдик.
- Ты же сам сказал, что у ослов всё по-ослиному, - объяснил дед, но Эдик не понял.
- Если они не пойдут, то и она может отказаться идти с нами. Нужно остальных тоже сюда пригнать, - озвучил Эдик своё мнение.
- Мы за этим и тащим её за собой, чтобы другие пошли за ней, - объяснил дед.
- Так не идут же! – резонно заметил Эдик.
- Значит и на этот раз мы ошиблись, она не вожак, - огорчил дед.
- У нас времени не остаётся. Если вожака не найдём, дело провалим, - огорчил молчавший до сих пор старший.
- Так ещё не вечер, хотя и утро наступает. Может, они поупираются, да и пойдут за ней. По-моему, нужно подождать, пусть она их поуговаривает, - не выпуская из рук уздечку, высказал свои соображения Эдик.
Оба цыгана промолчали, очевидно, недовольные тем, как складываются обстоятельства и тем, что новичок в самом цыганском деле – воровство лошадей, а сейчас ослов, пытается навязать им свои соображения. Не получив отклика от соплеменников, ослица заорала ещё громче и противнее. Два осла, которые находились ближе к источнику звука, замерли, прикидывая, стоит ли связываться. Немного постояв в позе раздумья. Они двинулись к ослице. Ослица вопить не перестала и ещё один осёл двинулся в нужном цыганам направлении.
- Ну вот, а вы сомневались, - Эдик не смог скрыть радость от осознания своей правоты.
Цыгане ничего не ответили, видно, сомневались ещё. Два осла рысцой подбежали к ослице, и один из них тут же развернулся к Эдику задом и ну лягаться.
Эдик не ожидал ничего такого, и лишь потеря равновесия и приземление на пятую точку спасло его от удара ослиным копытом.
- Что это они? – не выпуская уздечку из рук, удивился Эдик.
- Наверное, они против того, чтобы ты их ослицу уводил. Она им самим нужна, - не упустил возможности пошутить старший.
- Я же на её честь не претендую. Они меня не так поняли, - пояснил Эдик необоснованность ослиных претензий.
Осёл понимал только по ослиному и объяснений Эдика не воспринял. Осёл продолжал лягаться и Эдик, вскочив на ноги, постарался спрятаться за ослицу. Маневр оказался неудачным, поскольку ослица, повернувшись к Эдику мордой, норовила укусить.
- Тащи её быстрей за бугор, а то сейчас всё стадо сбежится свою даму спасать, - дал указание Эдику дед.
- Легко сказать тащи. Как её тащить, коли она не идёт? – потянув, что было силы за уздечку, ворчал Эдик.
Ослица упёрлась, да так, словно копыта её приросли к земле.
- Помогай, давай! Одному мне её не сдвинуть, - попросил помощи Эдик.
Только к кому конкретно он обращался, двое цыган не поняли и помощи не оказали.
- Давайте, помогайте! А не то я брошу, будете сам ослицу тащить, - повторил просьбу Эдик.
Угроза возымела действие. Старший вместе с Эдиком взялся за уздечку, а дед упёрся ослице в объёмный зад. Общими усилиями ослицу сдвинули с места, и троица ослиных воров, вместе с ослицей и остальным ослиным стадом скоро, добралась до пасущихся лошадей.
- Бери свою лошадь, а я ослицу за уздечку подержу. Дальше ты её поведёшь в поводу, - предложил план дальнейших действий старший.
- Ну уж нет. Я сам-то на лошади еле удерживаюсь. Если ещё и ослица упрётся, так я тут же на земле окажусь. Я подержу за уздечку ослицу, а вы сами лошадь берите и ослицу за уздечку будете тащить за собой. А я уж подгонять этих долбанных ослов буду, - озвучил свой план Эдик.
Старый цыган выругался по-цыгански. Из всего сказанного Эдику было понятно только одно слово «ишмаки». Эдик догадался, что этот самый «ишмаки» относиться именно к нему.
Старший поймал свою лошадь и, усевшись на лошадиную спину, подъехал к ослице. Эдик передал ему уздечку и сам пошёл за лошадью. Вскоре вся троица тронулась в путь.
Старший восседал на старом «Россенансе», тащил за уздечку ослицу. Стадо ослов следовало за ним. Замыкали процессию Эдик и дед. Они подгоняли животных, чтобы те не отстали.
Не пройдя и километра, ослица заупрямилась. Она дёргала головой и взбрыкивала. Следующие за ослицей кавалеры ослиной породы ринулись на обидчика. Один осёл забежал перед всадником и, развернувшись задом, стал лягаться. Конь дёрнулся в сторону и всадник, стараясь не выпускать из рук уздечку, потеряв равновесие, свалился с коня. Конь рванул в сторону, одним махом покрыв расстояние в сотню метров. Старший смачно выругался, предназначая все замечательные слова упрямой ослице.
- Возьми уздечку. Я пойду, коня поймаю, - велел старший, когда Эдик поравнялся с ним.
- Может, мне лучше за лошадью сгонять? Я всё-таки верхом на лошади, она вмиг меня до места доставит, - предложил другой вариант Эдик.
- Она чужому не дастся. Уздечку держи, - повторил старший.
Эдик взял уздечку ослицы. Но она не пожелала, чтобы её держал какой-то там Эдик, и сильно дёрнула в сторону. Эдик не понял, как оказался на земле. Лошадь, воспользовавшись предоставленной возможностью, сбежала и, обнаружив лужайку пожухлой травы, остановилась, собираясь подкрепиться.
- Держи, держи! Раскомандовался. Теперь мне придётся лошадь ловить. Только я за ней на своих двоих гоняться не намерен. Ты меня стянула на землю, тебе меня к лошаку тащить.
Последняя фраза предназначалась маленькой, упрямой ослице. Эдик не успел ещё осуществить задуманное, как один из ослов, на всю длину выпустив свой длинный шланг, встав на задние ноги, оседлал ослицу и пока не сделал задуманное, не слез. Ослица терпеливо воспринимала экзекуцию, видно, нравилось ей это.
- Ну теперь вперёд, - сказал Эдик, собираясь сесть на ослицу, когда осёл отпустил её.
Не успел Эдик ничего предпринять, когда другой осёл оседлал ослицу.
«Это что ж, они все ослицу будит охаживать!? А мне, получается, на своих двоих лошака догонять? Ну, уж дудки! Следующим претендентом на ослицу буду я», - сильно осерчав на всю ослиную породу, размышлял Эдик.
Он не имел в виду сам процесс ослиной любви, претендуя лишь на ослиную спину. Но если бы ослица понимала человеческие мысли, неизвестно обрадовалась бы она или огорчилась, посчитав подобные мысли Эдика оскорблением для ослиной чести.
Дождавшись, когда очередной претендент на ослиные прелести, выпустив струю дурно пахнущей жидкости, слез с ослицы, Эдик не стал дожидаться приглашения. Подняв ногу и перекинув её через ослиную спину, он быстренько оседлал скотинку.
- Но, милая, поехали! - подал команду Эдик, дернув за уздечку и пришпорив ослиные рёбра носками ног.
Однако ослица не думала подчиняться команде. Взбрыкнув, намереваясь скинуть тяжёлого седока, она заорала по-ослиному, возможно, протестуя против вандализма, учинённого над ней человеком, и требуя продолжения любовных утех. Эдик догадался о причинах недовольства ослицы, но потакать желаниям животного намерения не имел. Он продолжал сидеть на спине ослицы, стараясь вразумить животное и подчинить своим желаниям. У ослов ослиного стада имелось своё мнение по данному вопросу, и призывные вопли возжелавшей любви ослицы воспринимались ими правильно. Даже появление препятствия на спине ослицы их не смутило.
Один из ослов, вставший на задние ноги и выставив ставший твёрдым свой длинный шланг, навалился сверху на ослицу и Эдика, сидящего на спине животного.
- Вот, гад! – выругался Эдик.
Он нагнулся, как можно больше вперёд, стараясь снизить давление на себя. Зажатый между туловищем воспылавшего любовью осла и туловищем ослицы, с двух сторон втиснутый между передними ногами осла, да придавленный сверху ослиной головой со смрадным дыханием, вырваться ему из ослиных объятий в момент ослиной любви не представлялось возможным. Оставалось лишь ждать, когда осёл закончит это паскудное дело.
«Хорошо, что осёл опытный попался. Молодой, неопытный мог бы и промазать», - нашёл толику хорошего даже в теперешнем своём положении Эдик, имея в виду, что осёл влындил ослице куда надо, а не седоку куда не надо.
Как только осёл закончил дело и слез с ослицы, Эдик тоже слез.
«Лучше уж пешком, чем так», - решил он и направился к своей лошади.
Лошадка стояла смирно, жуя пожухлую траву, и Эдику не составило труда её поймать.
«Пусть сами едут на ослице или тащат её на поводу, а я пасс», - решил для себя Эдик.
- Ты, давай, ослицей займись, а мы стадо соберём. А то разбрелись уже все, траву щипать приладились, - подошедший к Эдику старший дал не соответствующие размышлениям приказание.
- Я к ослице не пойду. Сами ей занимайтесь. Я лучше стадо собирать буду, - сообщил своё решение Эдик и, дабы цыган не успел возразить, мухой взобрался на лошадь и был таков.
Стадо ослов, расположившись на лужайке, мирно пощипывало пожухлую траву. Лишь три кавалера не покидали воспылавшую любовью ослицу, по очереди охаживая её.
«Не знал, что и среди животных есть злоебучки. Кавалеры уже выбились из сил, а ей всё мало», - проезжая мимо совокупляющихся животных, думал Эдик.
Старший подъехал к ослице, но мешать не решился. Боль, отдающая в спину, напоминала об упрямом ослином нраве.
«Вот, вот, сам попробуй. Может и тебя самого кавалер ослиный в задницу отоварит. А я со стороны посмотрю», - мысленно злорадствовал Эдик.
Дед уже размахивал плёткой, пытаясь заставить животных снова двинуться в путь. Те лишь отбегали на безопасное место и снова принимались щипать пожухлую траву. Лишь некоторые животные, возмущаясь насилию человека, взбрыкивали, стараясь попасть копытом по ногам лошади, будто несчастное животное было виновато в чём-то.
У Эдика плётки не имелось. Да что там плётки! У него не было даже палки или маленького хлыстика. Он попробовал загонять осла пинками, для этого подъехав к пасущемуся животному поближе. Но первый же оказавшийся поблизости осёл развернулся задом и начал лягаться. Эдик решил выждать, предоставив возможность действовать двум цыганам. Появившееся из-за горизонта солнце застало трёх воров за решением всё той же задачи: как украсть стадо ослов. Упрямые животные никак не хотели подчиняться, предпочитая бесполезному для себя перемещению, поедание травки.
Наконец старший принял решение. Он подъехал к двум всадникам, загоняющим животных и сказал:
- Придётся нам оседлать трёх ослов, а лошадей вести в поводу.
- А если другие животные не пойдут и нам придётся за ними сюда возвращаться? На такие переходы очень много времени уйдёт, - сомневался в правильности решения Эдик.
- Надо выбрать таких, за которыми все остальные животные пойдут, - объяснил стратегию старший.
- Мы же уже пробовали, и только за ослицей стадо пошло. Но причина, по которой они за ослицей рванули: им и самой ослице приспичило, - напомнил о неудачных попытках Эдик.
- У тебя есть другие предложения? - дабы урезонить спорщика, спросил дед.
- Я в этих делах не разбираюсь. Это вы всю свою жизнь при лошадях, - ответил Эдик.
- Если не разбираешься, нечего советы давать. На вот тебе сбрую, одевай на осла и вперёд. Мы уже должны быть на месте, а всё ещё тут ошиваемся, - одёрнул Эдика старший.
- Пусть кто-нибудь из вас на осла сбрую оденет, я не смогу, - отказался Эдик.
- Прошло всего ничего, как ты нас покинул, а уже всё забыл. Тогда бери ослицу, на ней уже сбруя есть, - предложил решение проблемы старший.
- Ну, уж нет! На эту ослицу много ослов претендует. Я там буду третьим лишним, - воспротивился предложению старшего Эдик.
- Тогда вариантов нет, одевай сбрую на осла сам, - огорчил старший.
- Ладно. Сам, так сам. Давай сбрую, - согласился с неизбежным Эдик.
Взяв у старшего сбрую, Эдик направился к пасущемуся поблизости ослу. Тот увидел сбрую в руках приближающегося человека, сообразил, чем ему это грозит, и стал лягаться.
«Это какой-то неправильный осёл, очень сообразительный осёл. Придётся мне другого осла поискать, поослее», - решил для себя Эдик.
Он направился к другому ослу, но и тот не дал одеть на себя сбрую, резко рванув в сторону.
«Придётся, наверное, помощь просить, иначе мне самому осла не поймать. Деда надо попросить, пусть он осла подержит, пока я буду сбрую одевать», - решил Эдик, высматривая очередного осла.
«Попробую ещё раз сам справиться, а уж если не получится, тогда придётся деда просить», - скорректировав план дальнейших действий, Эдик направился к мирно пасущемуся ослу.
Добравшись до него, Эдик начал облачать животное в сбрую.
- Хороший ослик, - Эдик похвалил животное, закончив дело.
Оседлав осла, держа лошадь в поводу, Эдик двинулся за цыганами. Те, проделав то же, что и Эдик, верхом на осликах, двинулись в нужном направлении.
«Ты смотри! Все остальные ослы пошли. Вот что значит стадное чувство. Может быть, поэтому цыгане кучкуются в табор? Так легче прожить: старший скажет, что делать надо, кого в жёны взять, и определит все дальнейшие перспективы на будущее время», - размышлял Эдик, сопоставляя цыганский табор с ослиным стадом.
Через час пути ехавший впереди старший остановился.
- Чего встали-то? – спросил Эдик у деда, который оказался рядом с ним.
- Приехали уже, вот и стоим, - объяснил дед.
- Как приехали? Тут же нет никого, - удивился Эдик.
- Старшему видней. Он сам с заказчиком договаривался, - ответил дед, что мало проясняло обстоятельства дела.
Не прошло и десяти минут, как к стаду ослов, сопровождаемому цыганами, подъехали два всадника. Один из них передал старшему бумажник.
- Ну вот, дело сделано. Можно теперь домой трогать, - обрадовал дед.
Отпустив ослов гулять самими по себе, цыгане пересели на лошадок.
- Айда за старшим, - приказал дед, но мог бы и не говорить.
И без того было понятно, деньги за ослов получены, пора рвать когти.
- Мы сейчас куда? – Эдик спросил у деда.
- Сначала домой, в табор, а там поглядим, - дед был немногословен, и Эдику пришлось довольствоваться тем, что услышал.
Дорога домой, в табор, не казалась такой длинной, и даже Эдик в душе радовался, что всё столь удачно закончилось.
- По сколько нам причитается? – поравнявшись с дедом, спросил Эдик.
- Не по сколько, - огорчил дед. - Все деньги пойдут на закупку продовольствия. А ты думал, мы на свой карман работаем?
- Да нет, я просто так спросил, для порядка, - соврал Эдик.
Деньги могли ему понадобиться очень скоро. Он не собирался надолго задерживаться в таборе,
а любое путешествие, если это не пешая часовая прогулка по окрестностям, требует немалых расходов.
Скоро трое всадников добрались до табора, где их уже ждали с готовым завтраком.
«Опять пшённая каша», - подумал Эдик, увидев бурлящую в котле на костре кашу и уловив присущий этому блюду запах.
Лошадок привязали к повозкам, дав каждой лошади за службу по охапке сена. А сами джентльмены удачи, взяв ложки, расположились у котла с кашей.
«Хоть и очень горячая, а вкусная. Вот что значит приготовленная на костре каша, не то что в кастрюльке на газовой плите», - проглотив первую ложку каши, отметил себе Эдик.
- Детей уже кормили? - закончив с кашей, спросил старший.
- Нет, не успели. Каша перед самым вашим появлением поспела, - объяснила женщина.
- Кормите детей, ешьте сами, да тронемся в путь, - распорядился старший.
Эдик подошёл к кибитке, собираясь проверить наличие оставленного в ней утром чемодана.
«Цел чемодан. И вещи мои целы, - заглянув внутрь чемодана, определил себе Эдик. – Неправильные какие-то цыгане, вещи мои не взяли. А может, не приглянулись мои вещи, вот и не украли?»
Женщины покормили детей, сложили скарб в кибитки. Мужчины впрягли лошадей, и табор тронулся в путь.
«Интересно, куда они сейчас?» - подумал Эдик, которому никто не объяснил, куда табор держит путь.
Спрашивать управляющую лошадью цыганку Эдик постеснялся. Как её зовут, Эдик не знал. А общаться со старой женщиной, имя которой не знаешь, Эдик не рискнул.
«А как начнёт она прошлое вспоминать, что я ей отвечу? Она-то думает, что я тот, мой двойник. Да, перепало мне за него славно. Лучше уж помолчать, чтобы не добавили. Когда доберёмся, сам увижу куда приехали», - решил Эдик и поэтому сидел молча.
«Однако долго едим. Указателей нет никаких, словно не по земле едим, а по неизвестной планете. А как завезут меня за тридевять земель, долго оттуда не выберешься. И опять же денег на непредвиденные расходы нет, и даже на предвиденные нет ни копья. Паразиты охранники в тюрьме постарались вычистить последнее. Ладно, не будем о грустном. Может быть, всё ещё образуется», - развлекал себя измышлениями Эдик.
Побег.
Три часа лошадки тащили кибитки по убогому ландшафту, и от монотонной езды Эдик задремал. Проснулся он, когда кавалькада остановилась. Эдик спрыгнул на землю, собираясь размять затёкшие ноги.
«Ба, да мы до железнодорожной станции добрались! – определил себе Эдик. – Только станция эта другая, а не та, на которой я уже был. Здесь и домик с кассиром, и даже магазин имеется. Интересно, что здесь цыгане забыли? Уж не почтовый ли вагон собираются грабить и меня в свою банду причислить?»
Эдик вспомнил любимый им в молодые годы вестерн. Там, по сюжету, трое всадников остановили поезд и ограбили почтовый вагон. Одного налётчика убили при нападении. Двое других с мешками денег верхом на лошадях удирали от погони. У одного из них пал раненый конь. И оставшийся верхом на коне бандит застрелил другого, того, у которого пал конь, сказав при этом: мой Боливар не выдержит двоих.
«Хорошо, что мы не удираем от погони с награбленными деньгами и у нас не пал конь. Вот потеха была бы, если бы на ослах от погони уходили», - Эдик улыбнулся, представив эту картину.
- Зачем мы на станцию приехали? Уж не на поезде ли мы дальше поедим? – спросил Эдик, поравнявшегося с кибиткой деда, который шёл мимо.
- Мы поезда ждём. Там знакомый старшего в вагоне ресторане работает. Он нас продуктами отоварит, - объяснил дед цель приезда табора на вокзал.
- А этот поезд куда идёт? – спросил Эдик.
- Точно не скажу: толи оттуда сюда, толи отсюда туда, - объяснил дед, рукой показав, где туда, а где сюда.
- Это понятно. В другую сторону рельс нет. Я хотел узнать о месте назначения, - уточнил вопрос Эдик.
- Спроси у кассира, может, он знает, - посоветовал дед.
«Жаль, денег у меня нет. Если бы поезд шёл в направлении столицы, я бы взял билет, да и был таков», - мечтал Эдик, возвращаясь за чемоданом к кибитке.
Старой цыганки в кибитке не было. Уставшие за долгую дорогу от продолжительного сидения дети покинули кибитку. Сейчас они играли в догонялки, бегая вокруг тумбы с объявлениями. Цыганка, разложив цветные платки на ящике, готовилась к торговле, очень рассчитывая на тугие кошельки пассажиров.
Эдик взял чемодан и направился к окошку билетной кассы. Окошко оказалось закрытым и полное отсутствие надписей, объясняющих и информирующих потенциального пассажира, вызвало у Эдика сомнение.
«А точно это железнодорожная касса? Если это не касса, зачем тогда окошко? Интересно, где кассир и будет ли он сегодня билеты продавать?», - остановившись напротив окошка, раздумывал Эдик.
Звук подходящего поезда прервал размышления Эдика. Спрятавшись от цыган за кассовую будку, он ждал. Стуча по стыкам рельс, поезд прибыл на станцию.
«Интересно, сколько здесь поезд стоит?» - задал себе вопрос Эдик, на который пока не было ответа.
С десяток пассажиров, намереваясь подышать свежим воздухом, вышли на перрон.
Два старых цыгана, взвалив по мешку на плечи, направились к вагону, на котором было написан «вагон ресторан».
«Уж не коноплю ли они попёрли? Ну уж нет, я в этом участвовать не собираюсь. В тюрьме я уже побывал и обратно туда не хочу. Пускай другие посидят, а я погуляю. Однако мне пора», - решил Эдик.
Выйдя из-за укрытия, он направился к ближайшему пассажирскому вагону.
- Ваш билет? – спросил проводник, когда Эдик приблизился к двери вагона.
- Этот поезд куда идёт? – вместо ответа спросил у проводника Эдик.
- В столицу сейчас пойдёт, а потом уже обратно. Тебе-то куда надо? – поинтересовался проводник.
- Мне в столицу и надо, - ответил Эдик.
- В чём же дело? Бери билет и в путь, - посоветовал проводник.
- Касса не работает. А то бы я так и сделал, - ответил Эдик. – Может, без билета пустишь?
- У меня свободных мест нет. Попробуй в соседнем вагоне спросить, - посоветовал проводник.
«Значит времени у меня в обрез», - определил себе Эдик.
- Пассажира возьмёшь? – подойдя к следующему вагону, спросил он проводника.
- Билет есть? – поинтересовался проводник, будто не понял о чём речь.
- Касса закрыта, билет взять негде, - объяснил ситуацию Эдик.
- Извини, без билета взять не могу. Контролёры в поезде, - огорчил проводник.
- Так где же мне билет взять, коли касса закрыта? – пытался давить на жалость Эдик.
- Вот этого не знаю. Но взять без билета всё равно не могу, - окончательно отказал проводник.
Состав неспешно тронулся в путь и гуляющие по перрону пассажиры едва успели забраться в вагон.
«Ну уж нет! Хоть на сцепном устройстве, а отсюда уберусь», - решил Эдик.
Последний вагон состава, всё более разгоняясь, приближался к тому месту, где стоял Эдик.
«Поезд с места рванул резво, придётся и мне за ним нестись, что есть духу», - определил себе Эдик, приготовившись стартонуть с места.
Когда последний вагон поравнялся с ним, Эдик припустился вдогонку. Пока Эдик бежал по перрону, набирающий скорость поезд лишь ненамного превосходил в скорости. Однако скоро перрон закончился, и Эдик притормозил, пропустив вагон. Теперь, сместившись на рельсы, бежал он за вагоном по шпалам, едва успевая, чтобы не отстать. Всего несколько шагов отделяло его от сцепного устройства, и, прибавив скорость на всю оставшуюся прыть, Эдику удалось догнать вагон и прицепиться сзади.
«Ну, слава Богу, поехал. Хорошо бы до следующей остановки недолго было бы. Там можно будет под вагоном устроиться в ящике и ехать с комфортом. Прямо как беспризорники в известном фильме: «Путёвка в жизнь». Только тогда беспризорники пацанами были. А тут взрослый дядя под вагоном будет кататься. Хотя был ещё один фильм, в котором главные герои под вагоном в ящике ехали. Назывался он «Джентльмены удачи», таких фильмов больше не снимают. Правда взрослые дяди там в шубейках ехали, а мне придётся в летних одеждах на ветру страдать. Здесь тепло, может, и не простужусь. А ближе к столице уже прохладно будет. Надо хотя бы картонной коробкой разжиться, тогда почти как в купе поеду», - развлекал себя размышлениями Эдик.
Уже через двадцать минут висения на сцепке за вагоном, Эдик почувствовал желание сесть и отдохнуть.
«Ничего страшного, скоро поезд остановится, тогда устроимся поудобнее», - обнадёживал себя Эдик.
Но поезд продолжал движение, вовсе не заботясь об удобстве висящего на сцепке пассажира. Лишь через час поезд стал замедлять ход.
«Кажется, останавливаемся. Жаль, не видно мне отсюда, что там впереди», - почувствовав замедление движения поезда, подумал Эдик.
Вскоре поезд остановился и Эдик, с трудом отцепив затёкшие руки от холодного железа вагона, словно на костылях, осторожно слез со сцепного устройства и посмотрел на расположившийся вдоль состава перрон. Он был таким же, как на предыдущей остановке, но кассы и строений, в которых могли бы жить люди, поблизости не наблюдалось.
«Непонятно, зачем здесь сделан этот полустанок? Строений рядом нет, людей тоже не видно. Может, раньше селение было здесь расположено, а потом, по каким-то причинам люди перебрались в другое место. И пассажиры из вагона не выходят, и двери проводники не открывают. Значит это не остановка, а что-то незапланированное», - следуя вдоль состава, размышлял Эдик.
Красный глаз стоящего справа от локомотива семафора объяснил ситуацию.
«Семафор может в любой момент переключиться на зелёный, нужно мне поторопиться», - высматривая для себя подходящий ящик под вагоном, размышлял Эдик.
«Вот этот, кажется, подойдёт», - увидев длинный и широкий ящик, определил себе Эдик.
Он потянул за ручку дверцы, но та не поддалась.
«Вот, чёрт возьми! Заперта на замок. Кажется, у меня в чемодане отвёртка была», - вспомнил Эдик, что при отсутствии ключа отвёртка тоже могла стать гарантией на успех.
Эдик полез в чемодан за отвёрткой и, выудив её из кармашка на внутренней стороне крышки, принялся за замок.
«Ключ здесь непростой, а специальный, вагонный. Здесь бы утконосами попробовать. Да где их взять под вагоном?» - шурудя отвёрткой в замке, анализировал ситуацию Эдик.
Он ещё ничего не успел сделать, а семафор переключился на зелёный. Поезд более ждать не стал, дав малый вперёд, он медленно пошёл дальше.
«Вот дьявол! Привыкли всё запирать и совсем не думают о безбилетниках. Как теперь я дальше поеду?»
В сердцах Эдик пнул ногой дверцу ящика и та открылась. Он запихнул чемодан в ящик и сам нырнул в него головой вперёд.
«Эх, маловата ёмкость! Ноги наружу торчат и дверца не закрывается. Так запросто можно семафор сбить», - подтянув колени к груди, дабы продолжить путешествие в позе эмбриона, думал Эдик.
Между тем поезд всё более набирал скорость, извещая Эдика об этом учащающимися звуками стука колёс о стыки рельс и усиливающимся напором ветра.
«Так недолго и простудиться», - чихнув, подумал Эдик.
Возможности спрятаться от ветра не было, и ему ничего не оставалось, как спокойно переносить невзгоды. Уже через час у Эдика от переохлаждения не попадал зуб на зуб.
«Как раньше беспризорники ездили под вагоном? Тут запросто можно околеть. Ничего, на остановке найду картонный ящик, и картоном закрою себя от ветра. Тогда здесь у меня будет не хуже, чем в купе», - подбадривал себя Эдик.
Насколько позволяло пространство, Эдик менял позы, стараясь убрать из-под обдува переохлаждённые части тела. Маневр лишь ненадолго избавлял части тела от неприятного покалывания в мышцах вследствие переохлаждения. Но и этого послабления в режимах обдува пока хватало, чтобы окончательно не превратиться в охлаждённый труп молодого мужчины.
- Да когда же она наконец будет!? - потеряв терпение, имея ввиду остановку, воскликнул Эдик, будто рядом и вправду кто-то находился, и мог подсказать.
Выдержав полуминутную паузу, он ответил сам себе:
- Судя по всему, не скоро ещё. По крайней мере семафор ни задницей, ни ногой я не задевал.
Эдику очень кстати вспомнился старый анекдот и, дабы отвлечь себя, он принялся его озвучивать.
Двое друзей собирались ехать в другой город. Они приехали на вокзал, купили билеты и, так как до отправления поезда оставалось достаточно времени, зашли закусить в привокзальный ресторан. Там они выпили и закусили на славу, как раз успев к подошедшему поезду. Только они устроились в двухместном купе, как у обоих заболели животы. Толи съели чего-то непотребное в ресторане, толи организм так прореагировал на поездку, но оба вновь влившихся в общность сидящих в вагонах пассажиров, словно сменяемые па посту часовые, по очереди носились в единственный открытый в вагоне туалет. Пока у них получалось делить столь необходимое сейчас время, подменяя друг друга в коротких пахучих вахтах. И всё бы ничего, но у одного из них частота посещения нужного места, в простонародье именуемого нужником, всё увеличивалась. Тогда как у другого частота посещения того же места всё уменьшалась, и вскоре, через ряд посещений, носились они туда почти одновременно. Намучившись ожиданием и в очередной приспичивший раз, один из бедолаг решил воспользоваться преимуществами, предоставляемыми отдельным купейным номером. Поезд, не сбавляя хода, шёл к месту назначения и, судя по скорости, останавливаться не собирался. Бедолага запер дверь в купе и, сняв штаны, высунул в окно задницу.
В соседнем купе вагона, следующим за двухместным по ходу движения, у открытого окна, опираясь на палочку, сидел старичок. Напротив него, спиной облокотившись на перегородку, отделяющую двухместное купе, сидела пожилая дама. Она вязала шарфик и разговаривала со старичком. Как только из окна соседнего купе высунулась задница, производящая то, о чём при дамах говорить не принято, в открытое окно купе старичка стало залетать всё, от чего избавлялся голый зад, частично оседая на лице этого самого старичка. Он быстро догадался об источнике нечистот и, на глазах изумлённой дамы, с удивительной для столь преклонного возраста прытью взобравшись на стол, сильно ударил тростью по наглой голой жопе. Испуг заставил гражданина в соседнем купе быстро, сильным залпом, закончить дело. Он надел штаны и, закрыв окно, отпер дверь.
- Я освободил, можешь идти, - вернувшись в купе, сообщил своему товарищу по несчастью дристун.
- Я уже. Пришлось окно использовать. Должен заметить, что скоро будет станция и туалет закроют. Так что нам надо проглотить что-то закрепляющее, - сказал второй дристун.
- Откуда ты знаешь про станцию? – обеспокоенный появлением возможных неудобств, спросил первый.
- Когда я в окно делал дело, то жопой сбил семафор. А семафоры в основном перед станцией устанавливают, - ответил второй.
«Ну вот, сам спровоцировал процесс. Теперь мне самому захотелось. Если скоро не будет остановки, придётся прямо на ходу делать дело», - почувствовав характерные сильные позывы внизу живота, подумал Эдик.
По всему выходило, что делать дело придётся на ходу, прямо из положения лёжа. Исхитрившись, он приспустил штаны. Теперь предстояло извернуться и высунуть задницу из ящика наружу. Он попытался сменить позу на более пригодную для необходимого, но ящик был маловат и маневр не удался.
«Придётся переворачиваться на спину и высовываться наружу ногами вперёд. Иначе никак не получится, нагажу прямо в ящике, - понял Эдик. – Семафор бы только не сбить», - пошутил он сам с собой, начиная выполнение задуманного маневра.
Высунув наружу нижнюю часть тела, насколько позволяли габариты ящика и безопасность смещения центра тяжести из зоны опоры, Эдик приступил к необходимому.
Управился он быстро. Это было хорошо. Но то, что часть дерьма осталась в ящике и не подтёртый зад никак и нечем было подтереть, являлось негативными факторами.
«Ничего. Ветер и задницу обсушит и дерьмо из ящика выдует. Ехать-то ещё долго, аж до самой столицы. Дней и километров пролетит немало. Кстати, есть в книге рекордов Гиннеса такой рекорд, как я сейчас совершил? Вряд ли кто до этого додумался. А значит я первый, и потому рекордсмен», - похвалил себя Эдик.
Осторожно повернувшись набок, он снова занял удобное для путешествия положение.
«Интересно, живи я в Америке, засчитали бы мне сегодняшнее достижение? Наверное, засчитали бы, и стал бы я знаменитым на весь мир рекордсменом».
Рекордсмен полежал со спущенными штанами и, когда задница подсохла, снова подтянул их на место.
«Теперь бы поесть не мешало. Цыгане, небось, из купленных продуктов обед сварили, и жрут в три горла. Когда я обедать буду, вот это вопрос? Нужно срочно придумать, как деньгам разжиться. Иначе нам удачи не видать. Придётся поближе к народу пробраться. Надо на остановке в вагон влезть. Может, там хлебушком разживусь», - думал о насущном рекордсмен.
О способах добывания хлеба насущного помимо работы на государство, Эдик имел весьма расплывчатое представление. В своё время он читал произведение Ильфа и Петрова.
Но ни один из способов, используемых героями этих произведений, ему не подходил. И всё же он постарался представить себя в роли такого вот добытчика. Начал он с самого простого – уличного попрошайки.
«Если даже Кисе Воробьянинову, несмотря на его барскую внешность, подавали, то мне должны подать непременно. Остаётся найти людное место в этих пустынных просторах необъятных степей. К сожалению, это самая трудная часть проекта, поскольку самое людное место находится прямо надо мной. Но людей ещё надо из их купе в коридор выманить, и встать в самом узком месте так, чтобы мимо меня все ходили и в просьбе не могли отказать».
Эдик прервал мыслительный процесс, дабы, отдохнув, сконцентрировать все свои силы на самой технике попрошайничества.
«Как там, в «Двенадцати стульях», было? Киса Воробьянинов попрошайничал в Крыму, где множество курортников от безделья маялись. В этом плане у меня в поезде ситуация схожая. Люди долго едут, маются от безделья, все бока на полках отлежали, почти как я тут, в ящике под полом вагона. Так что бери их голыми руками и разводи. Осталось придумать какую «лапшу» им на уши развешивать».
Вот тут для Эдика и возникала проблема: что именно втюхивать пассажирам он не знал. Пришлось снова обратиться за помощью к классикам.
- Так что же он там говорил? - напрягая память, задал себе вопрос Эдик.
«Помогите бывшему депутату государственной думы, я не ел три дня, - говорил Киса или нечто похожее, точно гарантировать не могу. Давно я книжку читал, уже забыл подробности.
Да и говорил он эту фразу на трёх языках. Я такого точно не смогу. Я немецкий, как принято говорить, знаю со словарём, а лучше всего с переводчиком. Если считать за отдельный язык особые фразы на матерном, то и тут мой словарный запас желает быть лучше. Да ладно, ещё не вечер, может быть, что-нибудь придумаю. Надо только решить, где мне расположиться. С другой стороны, выбирать особо не приходится: я могу встать лишь с какой-нибудь из двух сторон вагона, у туалета. Придётся перед ним и стоять, тут ничего не попишешь. Однако следует учесть, что пассажиры идут в туалет по нужде и, поэтому, очень торопятся. Им не до выслушивания просьб. Вот если бы туалет был платным, а я стоял перед ним и деньги за пользование удобствами собирал. Тогда другое дело, это был бы беспроигрышный вариант. Никто ведь не хочет испачкать собственное бельё. Но и это не выход. Пассажиры могут в другой вагон перейти и там в туалет сходить. Проводник, опять же, моей инициативе вряд ли обрадуется. А это дополнительные неприятности и дополнительные расходы. При таком раскладе дело становится мало перспективным и нерентабельным. Опять же возникнет вопрос, почему один туалет платный, а другие нет. Другое дело если найти ещё несколько единомышленников и все, или почти все, туалеты в платные перевести».
Мечты Эдика могли бы и дальше тешить самого мечтателя, но поезд начал сбавлять ход. Настало время перейти от измышлений к действиям, дабы улучшить своё теперешнее материальное положение и физическое состояние, насытив на вырученные средства голодный желудок.
«Как поезд остановится, нужно из ящика вылезать. Иначе меня в ящике обнаружат и в милицию сдадут», - решил Эдик, ожидая полной остановки поезда.
Как только поезд остановился, Эдик сразу полез из ящика. Осторожно, старясь не вляпаться в собственные продукты жизнедеятельности, он высунул наружу ноги. После этого действия, изрядно изогнувшись, вылез сам. Вытаскивая чемодан, он всё же задел засохшие экскременты. На улице светило солнце, и температура перевалила тридцатиградусную отметку, а Эдика тряс озноб. Он прислонился спиной к раскалённой обшивке вагона, стараясь согреться. Проводники открыли двери вагонов, выпуская пассажиров на перрон, чтобы те смогли размяться.
«Ба, да мы к кому-то посёлку приехали. А может быть, даже это поселение в здешних местах городом называется. Надо пройтись по перрону, да посмотреть на вывески. Тогда я узнаю, куда приехал, и сколько ещё до столицы добираться осталось», - определил он себе сценарий познавательной программы посещения населённого пункта, и уже собирался направиться для выяснения, когда увидел наряд милиции, следующий в его сторону.
«Уж не по мою ли это душу?» - мысль об угрозе собственной свободы молнией промелькнула в голове Эдика.
На всякий случай Эдик пошёл вдоль состава пассажирского поезда, который привёз его на станцию. Наряд милиции, не убыстряя шага, тоже двигался в этом же направлении.
«Пропылился, да одежонку помял в долгих скитаниях. Про небритую физиономию и говорить нечего. Меня в таком виде издалека видно», - правильно определив причину внимания милицейского наряда к своей персоне, Эдик прибавил скорость. Но и наряд не отставал. Последний вагон железнодорожного состава пассажирского поезда Эдик огибал почти бегом. Он сосредоточенно шарил глазами, выискивая, куда бы спрятаться от милиции. Стоящий на путях железнодорожный состав, два ряда рельс и почти пустой перрон, вариантов не предоставляли.
Эдик завернул за последний вагон, и чуть было не попал под локомотив идущего в противоположном направлении состава. Между двумя составами оставалось очень маленькое расстояние и Эдику пришлось бы несладко. Но состав останавливался и очень скоро остановился совсем.
«Пассажирский. Жалко он в другую сторону идёт», - отметил себе Эдик.
В третьем вагоне подошедшего состава Эдик увидел открытое окно.
«Узкое оконце, почти в конце вагона. Похоже на окно в сортире», - притормозив, рассуждал Эдик.
Поезд, который доставил его сюда, дёрнулся и начал набирать ход. Получалось, что единственная преграда между ним и милицией скоро уедет. Ко всему прочему Эдик лишался транспортного средства. О том чтобы на ходу открыть дверку ящика и влезть в него, да ещё на глазах у милиции, не могло быть и речи. Вариантов на спасение не оставалось, и Эдик решил рискнуть. Он подпрыгнул и забросил чемодан в окно. Потом ещё раз подпрыгнул, и, зацепившись раками за раму окна, подтянулся, отчаянным усилием перевалил себя внутрь.
«Хорошо, что внутри никого нет. Было бы нездорово, если я свалился бы на голову сидящему на унитазе. А если бы тут сидела баба, её вопли разбудили бы мёртвого», - порадовался за успешное проникновение в сортир пассажирского поезда Эдик.
Встав на ноги, он первым делом подёргал за ручку двери.
«Заперто. Наверное, проводник запер перед остановкой. Но ничего, мне это даже наруку. Окно надо закрыть, чтобы менты меня не вычислили», - Эдик сразу приступил к задуманному.
Прикладывая немалые усилия, Эдик подтянул опущенную оконную раму вверх. Но едва он отнял руки, она снова стала опускаться. Получалось, замки на раме не работают.
«Придётся придерживать, покуда поезд не отойдёт от станции», - понял Эдик.
Он сел на унитаз и, нагнувшись, чтобы его не мог никто видеть с земли, пальцем придавил внизу подвижную часть рамы.
Поезд недолго стоял на станции и скоро двинулся дальше.
«Теперь уж не догонят», - убрав руки от окна, которое тут же опустилось вниз, обрадовал себя Эдик.
У него появилась возможность немного передохнуть от неожиданных выкрутасов судьбы. Для начала, он решил привести себя в порядок. Эдик достал из чемодана бритву и побрился. Потом разделся по пояс и помылся. Стряхнув пыльную одежду, Эдик снова оделся.
«Ну вот, теперь жить можно. Хорошо бы ещё поезд шёл в нужную мне сторону, а не в противоположную. А сейчас нужно подумать, как выбраться отсюда и в другой поезд, следующий к столице, пересесть. Только мне неведомо, когда поезд в нужную мне сторону пойдёт. Возможно, придётся сутки ждать, возможно, двое суток. Если до следующей станции подождать, там можно расписание поездов узнать. Только где эта самая станция, далеко ли, близко ли, неизвестно. А поди ка до неё тысяча вёрст будет. Что тогда прикажите делать? Выйдешь на этой станции, чтобы узнать расписание, да от поезда отстанешь. А другого поезда может и не придти, если ветка рельс не основная, как в случае с тюремным поездом. А не выйдешь на станции, то совсем ничего не узнаешь».
Как правильно поступить он не знал. А посему уселся на унитаз и стал ждать. Он надеялся получить подсказку от самой жизни и уже потом озадачиваться вопросом – что делать?
«Интересно, дверь в сортир откроют или нет? Не то придётся через окно вылезать. Ехал бы поезд в нужном мне направлении, тогда закрытая дверь сортира мне не была бы помехой. За закрытой дверью меня никто искать не будет. Унитаз есть и это очень кстати. Решить бы проблемы с едой и питьём. Сейчас бы попить чистой водички, пить ужас как хочется».
Эдик набрал в ладошку воды из-под крана и понюхал, вода пахла болотом.
«Может не схудится? Пить то всё равно что-то надо».
Несколько глотков воды из-под крана частично решили проблему.
«Ну вот, теперь можно и подождать. Надеюсь, скоро уже остановка будет».
Действительно, не прошло и получаса, как поезд начал замедлять ход.
«Кажется, подъезжаем. Наверное, скоро остановка. Хорошо бы дверь в туалет отперли, а то придётся через окно вылезать. Могут подумать, что я спёр у пассажиров чего-нибудь и в милицию сдать. А мне попадать туда никак нельзя. Если ориентировку на меня не сняли, могут отправить отдыхать в места обетованные. Доказывай потом, что ты не верблюд».
Эдик выглянул в открытое окно. Станция с составом, стоящим на путях встречного направления, уже просматривалась.
«У пассажирского перрона товарный состав стоит. К чему бы это? Может быть, он меня дожидается, чтобы взять пассажиром? Если так, то хорошо. Я, пожалуй, соглашусь», - пошутил Эдик.
Он подёргал дверь за ручку. Но чуда не произошло, дверь так и осталась запертой. Когда поезд остановился, Эдик вылез из окна туалета на рельсы. Прошмыгнув под вагоном товарного поезда и выйдя на перрон, Эдик пошёл искать открытую дверь вагона или площадку, которая иногда размещается за вагоном, чтобы охраннику было где стоять.
«Интересно получается, первые три вагона состава пассажирские, хоть и старого образца из которых современные составы не формируются. А за ними подцеплены ещё пять товарных вагонов. Похоже, это не простой товарный поезд. Что-то интересное он везёт. Если так, то за последним вагоном должна располагаться площадка, а на ней часовой. И проводников ни в одном из пассажирских вагонов не наблюдается. Попробую-ка я в пассажирский вагон влезть. Если получится, тогда с комфортом поеду», - решился на попытку Эдик.
Подойдя к двери пассажирского вагона, он остановился.
«Дверь закрыта. А снизу мне даже до ручки не достать. Давай-ка я постучу в дверь, может, впустят в вагон. А не впустят, так хоть узнаю что-нибудь о странном составе», - решил Эдик.
Эдик несколько раз сильно ударил в дверь вагона. Подождав минуту, он уже собирался подойти к другой двери и повторить попытку. Но дверь открылась, и выглянувший мужчина в тянучках и грязной майке удивил Эдика, сказав:
- Ну наконец-то. А то мы тут стоим, того гляди в путь тронемся, а тебя всё нет. Заходи быстрей.
Мужчина поднял металлическую часть пола, сверху закрывающую ступеньки, предоставив Эдику возможность войти в тамбур вагона. После того, как Эдик зашёл, мужчина опустил металлическую часть пола и закрыл дверь.
Поезд в никуда.
- Пошли в купе, там потолкуем, - предложил он.
Эдик вошёл в вагон следом за мужчиной.
- Вот здесь и расположишься. Я в купе один еду, - ещё раз он удивил Эдика.
- Спасибо за предложение. Не знал, что меня тут ждут, - честно сознался Эдик.
- А как же! Давно ждём. Считай, как третьего дня созвонились с Союзгосцирком. Они обещали прислать человека взамен выбывшего. На каждой остановке ждём, надеемся, - сообщил мужчина.
- А из-за чего он выбыл? – дабы прояснить ситуацию и не навредить себе, расспрашивал Эдик.
- Так ты ничего не знаешь? – мужчина выдержал паузу, прикидывая, стоит ли рассказывать правду незнакомцу.
Решив, что всё-таки вновь прибывший должен знать о происшествии, продолжил:
- Его ваши тигры немножко поцарапали. Пришлось отправить его в больницу подлечиться.
- Как же он так неосторожно? Опытный человек так не поступит. Он трижды подумает, прежде чем сделать, - Эдик говорил общими фразами, надеясь получить конкретную информацию от странного мужика.
- Да вроде ничего такого он не дела. Обычное дело захворавшей тигрице укол всадить. Только он не учёл, что она сейчас сама не своя. Течка у неё, понимаешь. Я так скажу, если бабе приспичило под мужика лечь, а сейчас не под кого, то она злая становится, как ваша тигрица. Да он ещё под хмельком был, опохмелился утром после вчерашнего. Что баба, что тигрица не любят когда от мужика перегаром припахивает. Вот и получил когтями по спине.
- И здорово она его? – поинтересовался Эдик.
- Терпимо, жить будет. Но борозды на спине останутся. Будет, как зебра полосатым ходить.
- Да, весело здесь у вас! Значит тигры взбунтовались и вести себя хорошо не хотят? И пуще того, людей царапают, и соблюдать правила как положено дрессированным животным не желают. А куда же смотрел помощник?
- Кормить тигров оставили молодого пацана. Он не то что с тиграми, с морскими свинками не управится. А помимо кормления надо за тиграми клетки убирать. А он уже третий день к клеткам не подходит, боится. Мясо им через прутья бросит и ходу. А тигры тоже живые существа, им всё тигриное не чуждо: поедят того, что дали, да навалят в клетке. За эти дни экскременты, которые тигры навалили, на жаре разложились, и вонь в вагоне стоит невозможная. Даже от вагона так прёт, что народ на остановках, который на пироне стоит, задыхаться начинает. Нужно будет поговорить с ним по-мужски, чтобы свои обязанности выполнял, как положено. Правда сегодня тигров ещё не кормили. Холодильник у нас отказал от жары, и мясо начало портиться. Не знаю, можно таким тигров кормить или нет? Животы у них от тухлятины заболят, что тогда делать? Через несколько дней им в представлении участвовать. Так что рисковать нельзя, а накормить животных всё равно надо. Сегодня надо будет вакцину тигрице ввести. Так что будь готов, скоро пойдём, - напоследок огорчил мужчина.
- Я что-то не пойму, почему мне надо тигрице вакцину вводить? Я вообще-то не по этой части. Я математик, а не ветеринар, - последним заявлением Эдик, наверное, очень сильно огорчил мужчину.
- Зачем же они тебя прислали? Что они вообще там думают? – возмущался мужчина.
- Меня никто не присылал. Я сам пришёл, - ответил Эдик.
- Всё-таки зачем-то ты сюда пришёл. Раз пришёл, значит, знал зачем.
- Ничего я не знал, - Эдик опроверг предположение мужчины. – Я хотел у проводника на поезд попроситься, только и всего.
- Так ты точно не ветеринар? – не хотел верить мужик.
- Точнее некуда. У меня паспорт есть и командировочное удостоверение. Могу паспорт показать.
- Куда же ты собирался ехать со своим командировочным удостоверением? – допытывался мужик.
- Домой из командировки возвращаюсь. Мне в сторону Москвы надо. Вот я и подумал, что ваш поезд, возможно, идёт в нужном направлении. От Москвы до дома рукой подать.
- Тут пассажирские поезда в столицу ходят. И некоторые из них прямо до столицы довезут, - сомневался в правдивости услышанного мужик.
- Так-то оно так. Но у меня с деньгами проблема: нет их у меня, - объяснил причину выбора поезда Эдик.
- Где же ты их оставил? В карты, небось, проиграл?
- В карты я не играю, только в шахматы. А деньги у меня украли.
- Наш состав идёт в сторону Москвы. Но до столицы долго не дойдёт. Гастрольный график нас в пути долго задержит.
- Можно я с вами поеду? Я буду что-нибудь полезное делать для вас, - попросил об одолжении Эдик.
- Лодырей мы не держим. Только что ты умеешь делать? Вот в чём вопрос.
- Да всё что скажите, то и буду делать. Мне бы поближе к столице добраться. А дальше я уж как-нибудь сам.
Поезд дёрнулся и начал набирать ход. Мужчина призадумался, но ненадолго. Он озвучил своё решение:
- Ладно, так и быть, разрешу тебе в поезде ехать. Но вакцину тигрице придётся вводить тебе. Не бойся, я помогу.
- Это что же, мы вместе к голодной тигрице полезем? Да она нас сожрёт за милую душу и даже не поперхнётся, - Эдик сомневался в правомерности требований мужчины.
Однако мужчина пояснил новобранцу по работе с тиграми:
- В клетку я лезть не собираюсь. Не моё это дело в клетки к тиграм лазить.
- Я тоже один не полезу. Да и вдвоём не полез бы. Что я там забыл у этой тигрицы? – Эдик был категоричен в своих суждениях и просто так, за понюшку табака, погибать не собирался.
- В клетку не надо будет лезть. Мы ей и так вакцину введём, - обрадовал мужчина.
- Ладно, если в клетку лезть ненужно, и вы поможете, то я согласен. Кстати, я не представился, меня Эдиком зовут. А как вас называть? – Эдик старался смягчить впечатление от своего изначального отказа, и поэтому сменил тему на самую очевидную.
- Меня зовут Ибрагим Оглы. Я отвечаю за эшелон. Здесь я вроде как начальник поезда, - представился мужик.
- У вас ничего попить не найдётся. Ужас как пить хочется, - попросил Эдик.
- Кружка на столе, а вода в коридоре, в титане. Не так давно я титан кипятил. Наверное, он ещё не остыл.
Эдик взял кружку и отправился к титану.
«Да, горячая ещё», - определил он, налив воды из титана.
Обжигаясь, он начал пить. Душный, жаркий воздух вагона липким потом выжимал воду из пор кожи. Выпив кружку воды, Эдик налил ещё. Вторую кружку он пил не торопясь, обдумывая сложившуюся ситуацию.
Получалось, что с одной стороны ему повезло, поскольку поезд шёл в нужном направлении. К тому же с него не потребовали денег и обещали довести.
С другой стороны, поезд до столицы не шёл, а место назначения находилось где-то на полпути. За проезд с него потребовали поработать ветеринарным врачом или ветеринарным медбратом. По крайней мере укол в тигриную задницу придётся делать ему. И неизвестно что ещё с него потребуют за время пути, а с учётом того, что ехать придётся не один день, требований может быть много. Конечно, на скором доехать было бы намного быстрей, но этот поезд не скорый и даже не пассажирский.
«Ладно, как-нибудь выкручусь. Хорошо ещё, что тигрице требуют укол сделать, а не удовлетворить воспылавшее любовью животное», - нашёл в себе силы пошутить Эдик.
Ему раньше приходилось удовлетворять воспылавших любовью тигриц, только они были посимпатичнее и двуногими. Но укусить в пылу страсти, а то и поцарапать при случае могли, и некоторые так и делали.
- Спасибо за воду, - поблагодарил Эдик, вернувшись в купе.
- Я сам воду не пью. Только зелёный чай. Он лучше жажду утоляет. Я вижу, ты сразу пропотел. Видно, сам климат не по тебе, - посочувствовал Ибрагим.
- Климат, конечно, жаркий. Но не в климате дело. Здесь очень душно, - объяснил Эдик.
- Я специально закрыл окно. Пыль в него летит и горячий воздух поступает. Опять же, когда сам вспотевший, запросто можно простудиться.
- Я ещё не привык к душному купе. Когда привыкну, легче будет, - оправдывался Эдик.
- Ты тут посиди, отдохни. Я схожу, приготовлю всё необходимое, - сказал Ибрагим, имея в виду предстоящую вакцинацию тигрицы.
«К чему он готовиться собирается?» - подумал Эдик, но переспрашивать не стал.
Минут через двадцать Ибрагим вернулся в купе. В руках он держал две длинных палки. К концу одной из них был привязан здоровенный шприц. На равном расстоянии по длине палки были приделаны три кольца из толстой проволоки.
- Ну вот, всё готово. Вот эту палку проденем в кольца, чтобы нажимать на поршни шприца, - сказал Ибрагим и вдел палку в кольца, показывая, как действует приспособление.
После чего вытащил палку из колец и сказал:
- Осталось наполнить вакциной шприц и можно делать тигрице укол.
- Мы здесь будем шприц заполнять? – поинтересовался Эдик.
- Как подойдём к клетке, так и заполним, - начал объяснять Ибрагим. - Действовать будем так: я загоняю тигрицу в угол клетки. Пока он будет от моей рогатины отбиваться, ты подойдёшь сзади и введёшь вакцину.
- Она вряд ли будет дожидаться, пока я ей всё содержимое шприца введу. Что если она сразу на меня переключится? – сомневался в правильности задуманного Эдик.
- Даже если не полностью, то хоть что-то введётся. Я толстую иголку поставлю и прижимать тигрицу в углу постараюсь покрепче. Не в первый раз чай, как-нибудь справимся, - обнадёжил Ибрагим и спросил:
- Ну что, готов?
- Если других вариантов не предвидится, попробуем сделать как надо, - согласился Эдик
- Тогда пошли, - дал команду Ибрагим.
Ибрагим пошёл первым, Эдик поплёлся за ним.
«Фу, ну и вонища! – подумал Эдик, когда следом за Ибрагимом вошёл в вагон с тиграми. – Я тут и минуты не выдержу. Запах такой, будто тебя самого в яму с тигриным дерьмом окунули. Видно, от жары нечистоты разложились на все самые вонючие составляющие. Надо поскорее отсюда убираться».
Последние пожелание Эдика выполниться не могли, пока они не осуществили задуманного.
Ибрагим достал из кармана три ампулы и заполнил шприц. Потом вдел палку в кольца, приготовив устройства для работы.
- На, держи! Я сейчас загонять тигрицу в угол клетки буду. А ты не зевай, как прижму тигрицу в угол клетки, сразу укол делай.
Ибрагим отдал устройство для уколов Эдику, а сам взял рогатину с длинной ручкой.
Подойдя к клетке, он вставил рогатину между прутьев. Увидев рогатину, тигрица зарычала, и почувствовав прикосновение металла к шкуре, отскочила в сторону и замахнулась лапой. Ибрагим был опытным в таких делах, и скоро тигрица рычала из угла.
- Давай, коли, пока я её в углу держу, - поторопил он Эдика.
Эдик не знал в какое место положено тигрице уколы делать, лишь предполагал, что в заднюю часть. Где у женщин начинается заднее место Эдик изучил на практике. С тигрицами всё было сложней.
«Ладно, куда вколю, там и задница будет», - решил он.
Прицелившись, он воткнул тигрице иголку в заднюю часть. Получилось немного ниже, чем надо – почти в заднюю лапу. Лишь треть вакцины перешло из шприца в мышцу тигрицы, когда тигрица, отбросив лапою рогатину, отскочила от Эдика на безопасное расстояние.
- Только треть успел ввести, - Эдик сообщил Ибрагиму, предварительно убрав из клетки палку со шприцом, дабы тигрица не наказала обидчика.
- Отойди от клетки, а то зверюга может тебя лапой зацепить, - предостерёг Ибрагим.
- Остальную вакцину будем вводить? – спросил Эдик, который на самом деле задыхался от ужасающей вони и готов был пулей вылететь из вагона прямо сейчас.
- Нет, не будем. Пока этого хватит. Пойдём быстрей на воздух, не то задохнёмся тут от вони, - ответил Ибрагим и, не секунды не теряя, направился к выходу.
Не выпуская из рук палки со шприцом, Эдик последовал за ним.
- Ещё бы минута и я задохнулся бы, - сознался он Ибрагиму.
- Да, вонь ужасная, - согласился тот, остановившись в тамбуре и закуривая сигарету.
- Я думал, вы к подобным запахам привычные, - поделился своими мыслями Эдик.
- К такой вони невозможно привыкнуть. Её можно либо уменьшить, либо заглушить.
- В смысле, проветривать почаще? – высказал Эдик свою догадку.
- И это тоже. Но вот это лучше, - достав из заднего кармана тянучек плоскую фляжку и отвернув пробку, он поднёс фляжку ко рту и сделал два глотка из горлышка.
- На, глотни. Сразу полегчает, - предложил он, протягивая флягу Эдику.
Эдик глотнул из фляги и чуть не задохнулся.
- Что это? – спросил он осипшим голосом, как только спазм горла прошёл и дыхание восстановилось.
- Спирт. Он на жаре не портится, - объяснил Ибрагим выбор напитка.
- Крепкий, аж горло продирает, - сообщил свои впечатления о напитке Эдик.
- Медицинский, девяносто трёх процентный, - уточнил Ибрагим.
- Мы потом будем ещё вводить вакцину тигрице? – спросил Эдик.
- Сегодня нет. Только завтра. И то после уборки, - обрадовал Ибрагим.
- Так мы ещё и убирать пойдём? – неприятно удивился Эдик.
- У нас есть уборщик, он и убирать будет, - обрадовал Ибрагим.
- Он же отказался убирать, - напомнил Эдик то, что ему сказал сам же Ибрагим.
- Заставим. Каждый должен выполнять свои обязанности. Ему за это деньги платят. А чтобы он не задохнулся, приоткроем двёрь в вагон.
- Ладно, коли так всё просто. А мы сейчас куда? – спросил о планах Эдик.
- Сейчас в купе. Окно откроем, чтобы проветрить. Иначе у нас в купе дерьмом будет несколько дней пахнуть, - Ибрагим объяснил куда они пойдут и что сделают в первую очередь.
- Так мы же вроде не испачкались. Но я не против умыться. Такое ощущение, что я вывалялся в дерьме, - высказался Эдик, но Ибрагим на заявление не прореагировал, лишь сказав:
- Одежда и кожа пропитываются ароматом и долго не выветриваются.
- Я бы в довершение ко всему, что ты сказал, чайку горяченького попил. В горле от всего этого безобразия пересохло, - напомнил о чае Эдик.
- Титан надо топить. Это не простое дело. К вечеру протопим, а сейчас водички попей. Наверное, она ещё полностью не остыла, так что промоет твоё горло.
Выбросив окурок, Ибрагим направился в жилой вагон к своему купе. Эдик последовал за ним.
В купе Ибрагим открыл окно и дверь.
- Не продует нас на сквозняке? – беспокоился Эдик.
- Немножко пусть воздухом протянет. Потом закрою. А нам сейчас надо в холодильник заглянуть. Там мясо испортилось и нужно совсем испорченное отбраковать, а ещё более менее хорошее раздать животным. Пока его можно есть, пусть жрут. Когда ещё другое мясо закупим.
- Давай, сначала посидим немного, отдохнём и отдышимся. А как отдышимся, пойдём в холодильник или что там у тебя. Кстати, ты хотел уборщика заставить убрать в клетках зверушек, - напомнил Эдик.
- Сейчас пойду, приведу его в чувство. Хватит ему матрас трамбовать и вино пить. Ты палку-то со шприцем положи, никуда она от нас не денется, - Ибрагим напоследок напомнил о шприце, который Эдик продолжал держать в руках.
- Эдик встал, собираясь бросить шприц с привязанной к нему палкой на верхнюю полку.
- Брось её на пол под нижнюю полку и все дела, - велел Ибрагим.
Эдик возражать не стал, положил шприц с привязанной к нему палкой и вторую палку, которой проводил в действие сам шприц, под полку на пол.
- Посиди здесь. А схожу уборщика в чувство приведу, - сказал Ибрагим и направился к выходу из вагона, и уже через минуту прошёл в обратном направлении, но уже с ведром, наполовину заполненным водой.
«Наверное, что-то мыть собрался. Только здесь воды не густо, экономить надо. Поэтому он полведра налил», - решил Эдик, наблюдая за происходящим в вагоне через открытую дверь купе.
От нечего делать Эдик принялся смотреть в окно.
«Убогий пейзаж. Не то что наши подмосковные леса. Там есть что посмотреть: и берёзки с белой корой, и ёлочки и сосенки. Я уже не говорю про осины, клёны и даже дубы. Всё есть. Смотришь на деревья в лесу, и глаз отдыхает», - измышлениями развлекал себя Эдик.
Размышления Эдика прервал женский визг и через несколько секунд мимо открытой двери купе, в котором находился Эдик, пронеслась совершенно голая дама.
«Вот он кого мыть пошёл. А я то грешным делом подумал, за животными убирать пошёл сам Ибрагим или он пошёл приводить в чувство мужика – уборщика. Ан нет, оказывается, за животными убирает баба».
Но Эдик и на этот раз ошибся. Не прошло и минуты, как мокрый мужик в одних трусах продефилировал за голой дамой.
- Прилипли друг к другу так, что еле расцепил, - сообщил появившийся в купе Ибрагим.
- Я думал, в обслуге у вас только одни мужики работают, а тут вдруг голая баба нарисовалась, - выказал удивление Эдик.
- Так оно и есть. У нас в обслуге только мужики и работают. А эта баба не в штате. Она к нам сама приблудилась.
- Так она не в обслуге работает? – не поверил Эдик.
- Я же сказал, не работает. Это бывшая профурсетка, на автотрассе она работала. Что-то там с сутенёром у неё не заладилось, и её будто приговорили. Вот она и нырнула к нам на сохранение. Мы её кормим, она нам за это ласку и любовь.
- Я не слышал, чтобы женщины, находясь на сохранении, с мужиками спали. Они как раз от мужиков и сохраняются, чтобы соблазна не было, - Эдик сформулировал своё понимание обстоятельств.
- Это беременные от мужиков хоронятся. А наша жизнь свою сохраняет. Что касается всего остального, она не сохраняет, а даже совсем наоборот. Она же профурсетка и по своей специальности ей надо совершенствоваться. Без практики она потеряет квалификацию. Что тогда делать будет?
- Значит она у вас постоянно практикуется? – уточнил столь странные обстоятельства Эдик.
- Можешь и ты её навыки усовершенствовать, коли охота будет.
- Пока не до совершенствований. Может быть, немного погодя. Кстати, чего она у вас голой ходит? Одеть что ли нечего?
- Одежда у неё есть. Только зачем ей сейчас одежду одевать? Как раз ей положено голый вид иметь для работы, - объяснил Ибрагим, как ему казалось, очевидное.
- Парадокс получается: у неё рабочая форма одежды для работы по профессии - голое тело. Признаться, я такой формы одежды ещё не встречал. Выходит, не так много я в жизни истин познал. Как говорено в Шекспировском Гамлете:
«Как много друг Горацио на свете,
Что и не снилось нашим мудрецам».
- Это ты про кого сейчас сказал? – забеспокоился Ибрагим.
- Шекспир что ли, или Гамлет? Кто из них тебя заинтересовал? – не понял юмора Эдик, считая, что уж «Гамлета» каждый либо читал, либо фильм о нём смотрел.
- Откуда ты Горацио знаешь? Ты случаем не от него? – смотря прямо в лицо Эдику, спросил Ибрагим.
- Читал я о нём у Шекспира. Драматург был такой в Англии. Он разные пьесы писал для театра. Одна из этих пьес называлась «Гамлет». Так в этой пьесе говорилось не только о Гамлете, но и о Горацио.
- Ты меня совсем запутал. Ты мне скажи прямо: знаешь Горацио или нет?
- А что вас так беспокоит, уважаемый? Чем так сильно этот Горацио вам насолил?
- Ты не прокурор, чтобы мне такие вопросы задавать, - в конец осерчал Ибрагим.
- Я чего-то не пойму. Я привёл цитату из книги, а ты ни с того ни с сего рассердился.
- Так ты скажи мне правду: ты Горацио не знаешь или всё-таки знаешь?
- Не знаю я никакого Горацио. Успокойся, в конце концов, - ответил Эдик, но ситуация, возникшая на ровном месте, продолжала напрягать.
- Я было подумал, что ты им засланный. Смотри, если так, - на всякий случай предупредил Ибрагим.
- Я из командировки возвращаюсь. Я же говорил. Денег нет, поэтому добираюсь, на чём получится. Сейчас получилось на вашем поезде, а дальше, как придётся. Я всё сказанное могу документами подтвердить, – аргументировал свою правоту Эдик.
- При современном развитии печатного дела можно любой документ изготовить, - Ибрагим отверг последний аргумент Эдика.
- Видно, крепко насолил тебе этот Горацио, раз ты так сильно боишься его, - сделал вывод Эдик.
- Не боюсь я его. Просто он мой кровник, - объяснил проблему Ибрагим.
- В смысле – родственник? – предположил Эдик.
- Ну ты совсем тёмный. Вообще наших законов не знаешь. Кровник – значит кровный враг.
- Припоминаю, что-то я об этом слышал. Но это же в средние века было.
- У вас было, а у нас осталось. Законы наши не меняются. Времена, люди меняются, а законы нет.
- Да, тяжёлый случай. Так он твой кровник, а ты его кровник. Получается кто кого.
- Получается, - согласился Ибрагим.
- Значит тебе всё время прятаться приходится. Или, если не прятаться, идти на кровную месть, чтобы этого Горацио извести.
- У него в роду много мужчин осталось. А я в нашем роду последний. Если меня убьют первым, кто тогда за наш род отомстит?
- Так ты решил схорониться до поры.
- Ну да, решил. А как выберу подходящий момент, то сразу отмщу, - открыл секретный план мщения Ибрагим.
- Это понятно. А раз ты здесь в разъездах, надо думать этот момент ещё не наступил, - сделал вывод Эдик.
- Я пошёл, уборщика отправлю убирать в клетках. Потом в холодильник сходим, мясо рассортируем, - сообщил о ближайших планах Ибрагим.
Он удалился, оставив Эдика одного в тяжёлых раздумьях. Ведь если Ибрагим не поверил ему, то следующая жертва кровной мести очень кстати подгребла к расправе сама. И эта жертва он, Эдик. А вот как разубедить подозрительного Ибрагима в обратном? Этот вопрос Эдик собирался намедни обмозговать. Но буквально через минуту Ибрагим вернулся в купе.
- Разогнал голубков. Заглянул в сортир, а они там друг к другу приладились, - с целью выпустить пар, поделился информацией Ибрагим.
- Прямо в самом сортире!? Вот это проголодались люди, что в сортире почти пустого вагона любовью занимаются, - удивился столь странной любвеобильности Эдик, хоть сам и не был аскетом по женской части.
- Прямо как собаки, - выказал своё презрение Ибрагим.
- А куда же они девались, коли ты их разогнал?
- Уборщик пошёл в клетках убираться. А баба осталась в сортире. Она сказала, что у неё запор. Сейчас она на рундуке сидит. Ну что, пойдём?
- Слушай, а она не сбежит с нашими вещами? – беспокоился за судьбу своих нехитрых пожиток Эдик.
- Я одёжду её спрятал, когда она к нам прибилась. А куда она голая денется? Да ты не волнуйся и вещи и она сама тут останутся. Так что как вернёшься, можешь её подолбить.
- Пока не хочется. Может быть, потом, - отказался Эдик.
- А я как приду, вдую ей. Она на рундук села, ноги растопырила, мне сразу и захотелось.
- Раз собирались идти, пошли уж быстрей, - на сей раз поторопил Эдик.
- Ну, пошли, - согласился Ибрагим и первым направился в головную часть поезда.
Уже в следующем вагоне стоял огромных размеров холодильник.
- Этот холодильник? - остановившись у дверки холодильника, спросил Эдик, хотя другого холодильника поблизости не наблюдалось.
- Этот, другого ещё не завели, - подтвердил Ибрагим.
- Другой не завели, а надо было бы. Пусть он поменьше был бы, но два всё понадёжнее, чем один. Один сломался, так другой будет работать. Хотя бы часть продуктов сохранить можно будет.
А компрессор, который фреон гонит, где стоит? – поинтересовался Эдик.
- Так вот он рядом стоит. Только он сейчас не работает, - сообщил Ибрагим.
- Может, напряжения нет, - предположил Эдик.
- Лампочки на потолке горят, значит напряжение есть, - ответил Ибрагим, указав причину, по которой он сориентировался.
- Лампочки тускло горят. Где-то сильное падение напряжения. Может быть, поэтому компрессор не работает? – Эдик выдвинул первую версию причины неисправности.
- Может быть. Но компрессором мы займёмся потом. Сейчас разберёмся с мясом.
Ибрагим открыл дверку холодильника, и запах разлагающейся плоти шибанул в нос.
«Ну и вонь! Это посильнее тигриного дерьма будет», - стоя за спиной Ибрагима, подумал Эдик.
Ибрагим зашёл внутрь объёмного холодильника.
- Заходи, не стесняйся. Сейчас разбираться будем, - позвал Ибрагим.
- Тут невозможно находиться, задохнёшься, - ответил Эдик, не сдвигаясь с места.
- Ничего, привыкнешь. А не привыкнешь, мы здесь долго не задержимся, - обрадовал Ибрагим.
- Какой тут задерживаться! Я войти не могу, меня волной вони обратно вышибает, - посетовал Эдик.
- Здесь на крючках висят туши здоровые и осклизлые. Мне одному тушу не снять. Так что тебе в любом случае придётся помогать. Давай, заходи. Быстрей сделаем, быстрей уйдём, - поторопил Ибрагим.
- Ну не знаю, смогу ли? Разве что недолго, - пошёл на компромисс Эдик, однако его нос и весь организм компромисс не воспринимал.
Эдику стоило величайшего усилия воли войти в отравленную атмосферу маленького помещения холодильника.
- Какую тащим? – дабы убыстрить действие, спросил он.
- Вот эта вроде получше, - ответил Ибрагим, стоя у висящей на крючке туши.
- Её берём? – переспросил Эдик.
- Да её. И ещё вот эту, - показав рукой на соседнюю тушу, подтвердил Ибрагим.
- Взяли, - первым схватив за размороженное сколькое мясо туши, скомандовал Эдик.
Вытащив сначала одну, а потом другую тушу, они обратно в холодильник не полезли.
- Сначала с этими разберёмся, потом с оставшимися тушами, - сказал Ибрагим, закрывая дверцу холодильника.
- Здесь, вне холодильника, мясо не так уж сильно воняет. Зря ты животных на голодном пайке держал. Сожрали бы это мясо за милую душу, - высказал своё мнение Эдик.
- Как ветеринара в больницу отправил, мы с уборщиком и девицей выпили крепко. Вроде только сели выпивать, а когда очухались, смотрю, два дня уже прошло. Когда к холодильнику подошёл, чтобы для кормления животных мяса взять, холодильник выключенным оказался. Мясо в нём уже в тот день портилось. Это я только вчера обнаружил, - подчеркнул сей факт Ибрагим. – А сегодня ты появился и очень кстати. Уборщик после пьянки ещё не очухался. Он лишь сегодня пить бросил. Да и толку с него никакого в таком состоянии.
- Как тащить туши будем: сразу обе или по одной? – спросил Эдик, когда Ибрагим закончил объяснения.
- Сейчас мы их на куски разрубим и в мешки положим. Прямо в мешках и понесём, - объяснил технологию доставки корма для тигров Ибрагим.
- Топор и пенёк для рубки есть? – спросил Эдик.
- Пенька нет. Толстая доска есть. Топор и доска слева от холодильника лежат.
Эдик направился к левой стене холодильника и на полу обнаружил зазубренный топор и кусок толстой доски.
- Камень есть топор поточить? – спросил он Ибрагима.
- Там где-то кусок кирпича валялся, - ответил тот.
- А куска от наждачного камня нет, - продолжал вопросы Эдик.
- Был, да с этими переездами потеряли.
Эдик нашёл кусок кирпича и принялся за дело. Пять минут он изрядно тёр лезвие топора и даже взопрел, но в части заточки зазубренной стали мало преуспел.
- Заканчивай, так разрубим. Чай не первый раз рубить приходится. Посильней руби и всё разрубишь.
Из последней фразы Ибрагима Эдик понял, что рубить придётся ему самому. Положив дощечку рядом с тушей, Эдик взял топор.
- Дощечку-то подложи, - велел Ибрагим.
- Толку от этой дощечки мало будет. Она коротенькая, а туша вон какая здоровая, - пытался возражать Эдик.
- Край туши приподними, я подсуну, - командовал Ибрагим.
Эдик более не стал возражать, приподнял край туши.
- Теперь другое дело. Теперь пол не повредишь, - выказал удовлетворение содеянным Ибрагим. – Ты руби, чтобы куски по килограмму, по полтора получались, и чтобы костей на них и мяса оставалось поравномернее.
- Это чтобы порции одинаковыми были? – уточнил непонятные моменты Эдик.
- Я так и сказал, - подтвердил Ибрагим. – Ты тут, давай, руби. А я схожу, посмотрю, как там уборщик управляется. Заодно дверь открою, чтобы протянуло.
Ибрагим ушёл. А Эдик, не откладывая, принялся разделывать тушу. Целый час он махал топором и сильно вспотел.
«Эх, сейчас бы под душ влезть», - мечтал Эдик.
Закончив разделку туш, Эдик сложил мясо в два мешка из рогожи.
«Где же этот Ибрагим? Не тащить же мне всё самому», - думал Эдик.
Он только - только стал остывать, и потеть ещё раз, перетаскивая на спине всё нарубленное мясо, не хотел.
«Взвалишь на спину грязный мешок с подтухшим мясом, потом сам будешь тухлятиной вонять. Нужно тащить вдвоём и лучше на носилках или к длинной палке мешки привязать. Так охотники тащат крупную добычу, когда из леса возвращаются. Придётся за Ибрагимом сходить. Может, найду быстро, а может, и не быстро. Один всё равно не потащу», - решил для себя Эдик и направился на поиски.
Он вошёл в вагон, в котором недавно сидел в купе и тут же обнаружил Ибрагима. Дверь купе с целью вентиляции была не закрыта, и Эдик стал свидетелем весьма экзотического зрелища. Первое, что он увидел через порог незакрытой двери купе – это голая задница Ибрагима, на которой подёргивались в такт движениям вытатуированные на каждой ягодице по кочегару с совковой лопатой. Опершись животом на стол, перед Ибрагимом стояла голая дама, предоставившая кавалеру возможность получить ответ на невзначай вставший вопрос.
- Вот ты где! А я уже всё приготовил и тебя жду, - не предпринимая даже попытки предупредить парочку о своём неожиданном появлении, сказал Эдик.
- Я сейчас закончу и пойдём зверушек кормить, - продолжая начатое дело, ответил Ибрагим.
- Чтобы не испачкаться, нужно нам вдвоём мешок тащить, - сразу приступил к изложению плана Эдик.
- Ты всё мясо в один запихнул? – поинтересовался Ибрагим, продолжая шевелить своих кочегаров, которые совковыми лопатами вычищали самое грязное место на заднице.
- Мешков потребовалось два, и те нагружены под завязку, - сообщил Эдик.
- Нужно будет в третий мешок переложить. Тогда удобней тащить будет.
- У тебя здесь носилок или длиной палки нет? – спросил Эдик совсем не имея в виду, что всё названное должно находиться в купе.
- Носилок точно нет. А палку можно поискать. Ну всё, я закончил, - отстраняясь от дамы, сообщил он. – Ты сейчас будешь с ней?
- Спасибо. Что-то сейчас не хочется. Может быть, чуть позже, - отказался Эдик, уловив запах давно немытого женского тела, в том числе невымытого содержимого от кавалеров в самой что ни есть женской части.
Женщин, в самом женском их амплуа Эдик любил. Но сейчас брезгливость взяла верх над свойственным многим мужчинам желаниям обрести все радости жизни на халяву.
- Раз не будешь, тогда пойдём, займёмся делом, - сказал Ибрагим, подтягивая тянучки и даже не предприняв никаких действий, дабы смыть свои и чужие микробы.
- Сначала надо палку найти. Мы на ней подвесим мешок и понесём, - поделился планами Эдик.
- Тогда палка должна быть прочной и длинной, - вставил реплику Ибрагим.
- Вот именно, - согласился Эдик. – Осталось только эту палку найти.
Девица продолжала стоять у стола в интересной позе, очевидно, ожидая продолжения.
- Ещё кто-нибудь будет? - повернув голову к мужчинам, спросила она.
- Не будем. Отдохни пока, - за двоих ответил Ибрагим.
- Так я и не понял, есть у тебя такая палка? – Эдик хотел всё знать по данной теме.
- Кажется, нет, - огорчил Ибрагим. – Зато есть дюймовая водопроводная труба. Только не знаю, подойдёт ли она по длине.
- Пойдём, посмотрим. Тогда будем знать наверняка, - поторопил Эдик.
- А, пойдём, посмотрим, - согласился Ибрагим.
- Где она у тебя, эта труба? – как и Ибрагим, оставаясь на месте, спросил Эдик.
- Точно не помню где. Знаю что была, - продолжил тему Ибрагим.
- Может, в том вагоне, где находится холодильник? – задал наводящий вопрос Эдик.
- Может быть, - согласился Ибрагим, что мало помогло в определении точного местонахождения трубы.
- А верёвка у тебя есть. Нам же мешок надо будет привязывать к палке, - напомнил о технологии перемещения грузов Эдик.
- Не к палке, а к трубе, - поправил Ибрагим.
- К палке, к трубе, какая разница! Всё равно привязать чем-то нужно, - заметил стол вопиющий факт Эдик.
- У меня здесь есть верёвка, только она тонкая, - вовремя вспомнил Ибрагим.
В подтверждение своих слов Ибрагим приподнял нижнюю полку и вытащил из ящика моток бечёвки.
- Да, эта тонковата, - согласился с предупреждением о толщине верёвки Эдик. – А другой у тебя нет?
- Другой нет. Только эта, - огорчил Ибрагим.
- Ладно, двойной привяжем. Пойдём трубу искать, - проявил инициативу Эдик.
Ибрагим и Эдик двинулись к вагону, в котором находился холодильник.
«Ну и дух здесь от подпорченного мяса! Когда входишь в вагон, прямо обратно вонью вышибает. Неужели животные будут есть эту тухлятину? Наверное, не будут. Зря мы стараемся», - войдя в вагон с холодильником, остановившись у мешков с мясом, подумал Эдик.
Ибрагим посмотрел слева от холодильника, справа от холодильника, но трубы там не было.
- Была ведь. Куда она делась, ума не приложу, - обследовав весь вагон, огорчил Ибрагим.
- Раньше вы как зверям корм подтаскивали? – поинтересовался Эдик.
- В мешки грузили и тащили, - ответил Ибрагим, что ничего нового не открыло Эдику.
- Вдвоём тащили или каждый свой мешок пёр? – продолжал спрашивать Эдик.
- Я не таскал. У нас ещё один человек работал, который клетки чистил и животных кормил. Он не так давно уволился, - наконец объяснил Ибрагим причину своей неосведомлённости по вопросам кормлению животных.
- Возможно, они вдвоём на трубе таскали. Я имею в виду второго человека, который не уволился. И скорее всего труба где-то около клеток валяется, - предположил Эдик.
- Придётся туда идти за трубой, - подвёл итог Ибрагим.
- Давай, один мешок возьмём. Немного отсыплем, чтобы нести легче было. Потом его обратно принесём. Как я понял, здесь только два мешка и оба они насыпаны доверху. В таком виде их нести неудобно, - предложил Эдик.
- Чтобы пустыми не идти, конечно, нужно один мешок брать. Потом меньше тащить будет, - согласился с предложенным вариантом Ибрагим.
Эдик освободил мешок на треть и завязал его бечёвкой.
- Пошли, - сказал он, взявшись за горловину.
Ибрагим схватил мешок за два скользких нижних угла.
- Скользкая мешковина, - сообщил он Эдику.
Чтобы не испачкаться, Эдик пятился спиной вперёд. Ибрагим то и дело перехватывал выскальзывающие из рук углы мешка. Так они прошли до вагона с животными.
- А где же этот уборщик? – не обнаружив в вагоне уборщика, удивился Ибрагим.
- Наверное, убрал всё и ушёл, - предположил Эдик.
- Убрал-то он не очень. Мог бы и получше убрать, - подчеркнул очевидный факт Ибрагим.
- Судя по его состоянию, лучше убрать он не смог. Сейчас, наверное, спит в своём купе. Давай, и мы поторопимся. Сейчас мясо по клеткам раскидаем, да за другим мешком пойдём. Кстати, ты говорил, что труба должна быть где-то здесь, - напомнил Эдик.
- Я мясо по клеткам раздам, а ты по закоулкам полазай, трубу поищи, - распределил обязанности Ибрагим.
Не откладывая, Эдик приступил к поискам. Он облазал все закоулки, осмотрел стены вагона, в надежде, что трубу где-нибудь прикрепили. Но так ничего и не обнаружил.
- Не нашёл я трубу. Все закоулки, все стены осмотрел. Нигде её нет, - отчитался о проделанной работе Эдик.
- Может, в другом вагоне она. Там тоже клетки с животными стоят, - в поздний след сообщил Ибрагим.
- Искать трубу пойдём или сразу двинем за другим мешком, - Эдик спросил мнение Ибрагима.
- Пойдём за мешком. Трубу потом поищем. Тем более я не помню, где она может находиться, - ответил Ибрагим.
Прихватив пустой мешок, Ибрагим и Эдик пошли в вагон с холодильником.
- Располовинем? – спросил Эдик, когда они добрались до мешка с мясом в вагоне с холодильником.
- Конечно. Отсыпь в пустой мешок и добавь куски мяса те, которые из него же вытряхнули. Ещё два раза сходим, и потом можно будет отдохнуть.
- Я всё хотел спросить: почему вас только двое? Неужели для сопровождения всего зверинца только двоих оставили? – полюбопытствовал Эдик.
- Не двоих, а троих. Один заболел и попал в больницу. А вообще-то здесь должны быть все, в том числе и артисты цирка. Просто многие уехали родных навестить. Другие захотели отдохнуть от цыганской жизни где-нибудь в приличном месте.
- А ты чего не уехал? - задал очевидный вопрос Эдик.
- Мне некуда ехать. И потом кто-то должен при зверушках остаться.
- А когда цирковой народ начнёт собираться?
- Как приедем в город, так и вернуться все.
- И скоро в город приедем? – пытал дальше Эдик.
- Скоро. Дня через три, четыре. Ты разговоры разговаривай, да клади мясо в мешок. Потянем его к животным. Накормить их надо сегодня, а они ещё до сих пор голодные. Они хоть и хищники, а в тоже время они и артисты, - философской мыслью закончил объяснения Ибрагим.
Ещё две ходки с мешками позволили накормить мясом животных в двух других вагонах.
- А в остальных двух вагонах кто? Им что же мясо не нужно? – спросил Эдик.
- Там скотинка сено, да овёс мясу предпочитает. Я их сегодня уже накормил, - не теряя терпения от шквала вопросов, ответил Ибрагим.
- Сейчас что делать будем? – повторил вопрос Эдик, но Ибрагим не рассердился и ответил.
- Сейчас мешки отнесём и в холодильник положим. А потом к себе в купе пойдём, отдохнём, да чая вскипятим. Очень пить уже хочется, - поведал о планах на ближайшее будущее Ибрагим.
Оба напарника направились в вагон с холодильником.
- Смотри, воздух внутри холодильника почти такой же тёплый, как в вагоне, - сообщил Эдик, открыв дверцу холодильника и переступив порог.
- Приедем на место, надо будет монтёров позвать. Пусть холодильник посмотрят, - поделился планами Ибрагим.
- Фазы можно самим проверить, нужно только две лампочки и провод, - предложил подремонтировать оборудование Эдик.
- Одну лампочку можно вывернуть где-нибудь, а две лампочки найти затруднительно. Насчёт провода не скажу, не знаю где его взять, - огорчил Ибрагим.
- Если лампочка одна, можно и проволокой подсоединиться, - смягчил условия поиска инвентаря Эдик.
- Честно говоря, я в электрических делах не разбираюсь. Никогда не приходилось с этим связываться.
- Я тоже сам никогда лампочкой напряжение не проверял, но видел, как это делается. Думаю, смогу проверить, была бы лампочка, - сказал Эдик.
- Ладно, давай, проверим. Пойду искать лампочку.
- Только учти, лампочку нужно на двести двадцать вольт. Этим напряжением холодильник запитывается. Я на шильдике на самом холодильнике прочитал, - предупредил Эдик.
- Ну, не знаю. В вагонах на осветительные приборы идёт напряжение в тридцать шесть вольт.
- А прибора у вас какого-нибудь нет, чтобы напряжение замерить? – спохватился Эдик, вспомнив, что не только лампочкой можно проверить напряжение.
- Нет. Приборов у нас нет. Они нам без надобности.
- И ты хочешь сказать, что вам по штату в вашем цирке шапито электрика не положено?
- В бригаде железнодорожного состава не знаю, может быть, есть электрик. А у нас электрика нет. Уволили его не так давно. Пил он запоем, а последнее время практически пил без перерыва. В таком виде он только для вытирания об него ног годился.
- Ну ты и скажешь - для вытирания ног. Кстати, после него измерительных приборов никаких не осталось? – поинтересовался Эдик.
- Кажется, его старая сумка здесь валялась.
Ибрагим обошёл вагон по периметру, заглянул во все закоулки и нашёл то, что искал.
- Вот его холщёвая сумка. А вот индикатор. Не знаю только, исправен он или нет, - обрадовал Ибрагим.
- Давай его сюда. Сейчас мы его проверим. А если он исправный, то наличие напряжения установим.
Взяв у Ибрагима индикатор, Эдик приложил его к гайке крепления фазового провода двигателя компрессора, провода, который обеспечивает током холодильник.
- Горит! – воскликнул Эдик, увидев огонёк лампочки индикатора.
- Горит, значит не в отсутствие напряжения дело. По индикатору понятно, что оно есть, но достаточно ли оно? - сделал вывод Ибрагим.
- Мы ещё не все провода проверили. Сейчас остальные проверим, тогда ясно станет, в чём дело, - возразил Эдик, и ткнул в крепление к компрессору другого провода. - Здесь напряжение есть. А в этом проводе нет. Наверное, поэтому компрессор не работает. Если бы электрик был, он бы нашёл причину.
- Как приедем на место, электрика на работу примем, тогда и разберёмся. А пока придётся подождать, - подвёл черту Ибрагим.
- Долго ещё нам ехать? – уже не в первый раз спросил Эдик.
- Может, четыре дня, а может, меньше. Как ехать будем, - объяснил Ибрагим.
- У вас разве графика нет? Я имею в виду графика выступлений цирка, - пояснил свой вопрос Эдик.
- Что есть, то есть. Об этом Союзгосцирк загодя заботится. И на этом все его заботы заканчиваются. В остальном, как кривая вывезет.
- В каком смысле? – не понял суть проблемы Эдик.
- А такое, что у железнодорожников своё начальство есть. И планы нашего циркового начальства им не указ. Вот мы и едем долго и нудно. Когда приедем, одному Богу известно.
- С этим всё понятно. Что мы сейчас дальше делать будем? – снова спросил Эдик, которому быстрей хотелось именно ничего не делать, а вернуться в купе и отдохнуть.
- Что делать будем? Что-нибудь будем, здесь дел невпроворот, - ответил Ибрагим.
- Ты хотел с оставшимся мясом разобраться, - наполнил о недавних планах Эдик.
- Считай, что мы уже разобрались, - сказал Ибрагим и Эдик не понял, когда они это успели сделать.
- Я думал, мы его куда-нибудь выбросим, чтобы в вагоне не воняло, - поделился своими мыслями Эдик.
- Зачем же его выбрасывать! Мы его продадим, - огорошил ответом Ибрагим.
- Кому тухлое мясо нужно? Его есть нельзя, раз оно тухлое. К тому же оно воняет. Тем более ты сам сказал, что его выбросить нужно.
- Ну, не скажи. Шашлычники такое мясо с удовольствием берут. Вымочат его в уксусе, и на шашлычёк пустят. Люди не свиньи, они и такой шашлык сожрут. А бывает, что какой-нибудь заведующий складом проворуется, так ему это мясо вполне подойдёт для отчётности.
- Получается, животные не едят, а человеку такое мясо в самый раз? Я раньше не знал, что шашлычники свой шашлык из тухлятины готовят. Думал, для человека всё самое свежее положено, - выказал своё невежество в будничных делах Эдик.
- Может, и положено. Да где его взять свежее? На жаре всё в часы портится, и холодильников на все скоропортящиеся продукты не напасёшься. Бывает так, что шашлычник целую неделю из одной туши готовит, когда посетителей мало.
- Так за эту тухлятину шашлычника могут взгреть, - предположил Эдик..
- Могут, но пока никого не взгрели. Для того чтобы не взгрели, шашлычник нужным людям деньги дарит.
- У нас это называется взяткой, - вовремя ввернул Эдик.
- Это у вас в варварской стране взятка. А у нас деньги дарят человеку, потому что уважают. Чем больше уважают, тем больше денег дают.
- Мы вроде в одной стране живём, а всё так по-разному, - подчеркнул сей вопиющий факт Эдик.
- В одной, да не в одной. У нас вековые традиции, а у вас одно варварство: никто никого не уважает и уважения своего не выказывает. Разве можно так жить!?
- Кстати, чем будем кормить животных? Другого мяса у нас нет, - напомнил о проблеме Эдик.
- Если за два дня доедем до места, то всё будет нормально. Плохое мясо продадим, денежек немножко появится. Немного мяса купим и животных накормим.
- А если не приедем через два дня?
- Если через два дня не доедем, тогда и думать будем. А сейчас помоемся, да в купе чаю попьём.
- Ладно, пойдём, помоемся и попьём, - согласился Эдик.
Закончив дела в вагоне с холодильником, Ибрагим и Эдик направились в купе.
- Сейчас бы чайку с баранками, да поспать минуток шестьсот, - поделился своими мечтами Эдик.
- Почему баранки? Я бы от плова с бараниной не отказался, - поправил мечтателя Ибрагим.
- А что, в поезде есть вагон-ресторан? – удивился Эдик.
- Вагона ресторана в этом поезде нет. Хотя не мешало бы ему здесь быть. Но зато портативная газовая плита есть.
- Так, может быть, чайничек поставим? Надеюсь, чайник и вода найдутся? – внёс конструктивное предложение Эдик.
- Конечно, имеются. Но газа в баллоне маловато и это проблема. Я экономлю газ и воду в титане кипячу.
- Ты хочешь сказать, мы титан будем раскочегаривать? Но это очень долго будет, - заметил напарнику Эдик.
- Ты прав. Титан долго углём топить надо. Я обычно с утречка его раскочегариваю.
- Ты мне скажи, мы чай пить будем или всё-таки не будем? Я что-то тебя не пойму, - допытывался Эдик.
За разговорами они дошли до купе, успев по пути заглянуть в туалет и вымыть там руки.
- На газ чайник поставим. Так будет быстрей. Баранок к чаю не обещаю, но сухарики и банка сгущёнки имеется. Ты в купе посиди, а я чайник поставлю на огонь.
Ибрагим ушёл ставить чайник, а Эдик уселся на нижнюю полку и от нечего делать стал смотреть в окно. Мимо проплывали пыльные южные пейзажи, мало напоминающие леса центра России.
«На поезде, да без денег, долго придётся добираться. Эх, были бы деньги, доехал бы до города, а дальше самолётом! Несколько часов пути и я уже дома», - мечтал Эдик.
Но его мечты разбивались об очень крепкое, но весомое, тривиальное препятствие – отсутствие денег.
«Эх, мне бы три червонца, и всё бы сладилось! Да, ничего не попишешь, неудачная у меня получилась командировка: в конце - концов в тюрьму попал ни за что, и денег последних лишился», - на этой неутешительной мысли Эдик остановился и, чтобы не расстраивать себя, стал просто смотреть в окно.
«Да, дела! Столько событий со мной даже за год не происходило. А тут за несколько дней навалило, и каждое событие хлеще предыдущего. И пытали меня какие-то извращенцы, и в рабство хотели взять, чтобы я на них бесплатно работал. Одна женщина кошка чего стоит: соблазнить соблазнила, да ничего мне не обломилось. Что с кошки возьмёшь? Хорошо ещё, её хозяин меня не прибил, а мог бы. И всё-таки зачем меня пытали, что хотели от меня получить?»
Эдик задумался, вспоминая подробности.
«А потом хозяин мне осла дал, чтобы я на буровую добрался. Значит не очень обиделся на меня. А может быть, хотел меня спровадить от своей женщины кошки. А если не спровадил бы, то меня уже давно продырявил бы дед, который к трём своим бабам приревновал. Может быть, хозяин просто не хотел грех на душу брать, его ведь тоже могли привлечь как соучастника. Кто их тут разберёт? Дикие тут они совсем.
Дед этот тоже на меня болон покатил. Будто я специально к его бабе подъехал. Нужны они мне все! Хотя в другое время и в другой обстановке можно было бы. Скажу честно: женщины очень даже ничего. И я не виноват, что им приспичило купаться в то же время, когда я в реке мылся.
Да уж! Мне сейчас только о бабах и думать. Денег нет, брюхо пустое, и как доберусь до дома, ума не приложу».
Эдик снова уставился в окно, стараясь не думать о грустном.
«Пора бы чаю с сухарями появиться. Пить ужас как хочется. Но ничего, немножко можно подождать пока Ибрагим с чайником появится. Не в пустыне ведь я нахожусь сейчас, а в купе поезда. Правда не в скором поезде, и не в мягком вагоне, но еду же. Лучше уж в купе вместе с цирковой обслугой, чем на осле по жаркой пустыне рассекать. Никогда не думал, что как Хаджа Насредин на осле буду ездить. А ведь пришлось, из чего можно заключить – жизнь не предсказуема, и с каждым всякое может случиться. Думал ли я когда-нибудь, что три красивых женщины предпочтут для любви осла, а не меня – здорового молодого мужика. Прямо ослицы какие-то, а не бабы. Я так толком и не понял кто они на самом деле. Потом говорили, что они ведьмы. Хочется в их оправдание заметить: язык без костей, а злые языки такого наговорят, что в самих сказках Шехерезады не найдёшь. По правде говоря, мне и самому показалось в женщинах что-то ведьминское. Но и в любой женщине есть намного от ведьмы, и тут нет ничего необычного. Наверное, многие женщины предпочтут общение с большим озорником, нежели с маленьким, даже если большой вырастает из осла, а не из мужика.
Если с женщинами, с ослами на четырёх ногах и ослами в мужском обличии всё понятно, то с невесть откуда взявшейся пустыней и караваном совсем ничего не ясно. Куда он потом девался? Неужели я и в самом деле попал в заколдованное место? Значит колдовство и магия существуют, несмотря на отрицательное суждение по этому вопросу Марксизма Ленинизма. Вот и верь после этого нашим теоретикам. А ну их всех к лешему. Пусть сами со своими колдовскими проблемами разбираются. А я уехал и забыл, так-то оно верней, по крайней мере в психушку меньше вероятность попасть».
О городе двойников и всем с этим связанным Эдик вспоминать не стал. Очень уж всё плохо закончилось для его самолюбия. Опять же воспоминания о неверной супруге или о даме очень похожей на его супругу вызывали у Эдика совсем неоднозначные эмоции.
- Ну их всех, - вслух произнёс Эдик, отпугивая нехорошие, лезущие в голову воспоминания.
- Это ты про что? – спросил Ибрагим, только что переступивший порог купе.
- Про баб, будь они неладны, - ответил почти правду Эдик.
- Бабы для мужика, что опиум, а иногда и отрава, - ставя на стол чайник, философски заметил Ибрагим.
- Это точно, - согласился Эдик. – Ну да ладно, Бог с ними, бабами-то. Давай, чайку попьём, пить очень хочется.
- Я зелёный чай заварил прямо в чайник. Не знаю как ты, а я люблю покрепче. Встань-ка, я сейчас сухариков достану, - попросил Ибрагим.
Эдик встал с полки и помог Ибрагиму приподнять её. Ибрагим достал из ящика объёмную банку и поставил на стол. Эдик закрыл полку, и оба уселись за стол.
- Наливай в кружки, как раз две почти чистые на столе имеются, - велел Ибрагим.
На столе стояли давно немытые эмалированные кружки, и какие из них являлись наиболее чистыми Эдик определить не смог. Сковырнув со стенок кружек прилипшие чаинки, Эдик налил чай в две из них.
- Кушать подано. Садитесь жрать, пожалуйста, - пригласил Эдик, стараясь поднять настроение использованием известной киношной фразы, которая казалась ему оригинальной.
Однако Ибрагим никак не прореагировал на известный слоган. Может быть, не знал, поскольку в их селенье фильмов не смотрели. Или отсутствие чувства юмора охраняло его патриархальное сознание от многих неприятностей. Ведь, как правило, немногие из начальства обладают чувством юмора, а остальные не приветствуют острословов, боясь самим стать объектом насмешек.
Ибрагим открыл крышку банки и высыпал на грязную газету сухари из засушенных кусочков чёрного и белого хлеба.
- Хлеб быстро сохнет, поэтому сухарей получается много. Только батон купишь, чтобы свеженького хлеба поесть, он сразу черстветь начинает. Половину успеваешь съесть, пока его ещё зубы берут. А уж вторая половина на сухари идёт, - объяснил происхождение сухарей Ибрагим.
- Сухарики – это хорошо. Только они, наверное, в банках металлических портятся, - озвучил свои предположения Эдик.
- По-другому нельзя. Иначе грызуны до них доберутся и всё слопают.
- И даже в поезде грызуны есть? – удивился Эдик.
- Где их только нет! Везде они обитают, где люди есть, поскольку там им есть чем поживиться, - открыл тайны распространения грызунов Ибрагим.
- Ну что ж, сухарики – это хорошо. Ещё бы к сухарикам сальца, да мясца. Тогда всё стало бы и вовсе замечательно, - озвучил свои тайные мысли Эдик.
- Сальца нет, а мясца и подавно нет. Но банка сгущёнки имеется. Если любишь пить чай по-английски – с молоком, то я сейчас же открою банку.
- Чай по-английски – это самый мой любимый чай. Даже молоко сгущённое без чая, очень даже неплохо. А уж молоко с чаем, да с сухариком, лучше и быть не может, - расхваливал напиток Эдик.
- Ладно, попьём с молоком. Тем более мы это заработали, - подтвердил готовность пожертвовать стратегическим запасом Ибрагим.
Он снова согнал Эдика и полез под полку, и выудил оттуда пол-литровую банку сгущёнки.
- Я думал у тебя маленькая банка сгущенки, а эта вон какая большая, - сказал Эдик, предвкушая долгое и питательное чаепитие.
- Много, не мало. Большому куску и большой банке рот радуется, - немного переиначив присказку, ответил Ибрагим.
Вытащив из кармашка над полкой перочинный нож. Он ловко, одним лишь большим лезвием, вскрыл банку.
- Вот это я понимаю! Сегодня мы от души погуляем, - воскликнул Эдик. – А ложки у тебя есть? – спросил он.
- Есть, но только одна, - озадачил ответом Ибрагим.
«И то грязная очень», - подумал Эдик, увидев лежащую на столе ложку с характерным налётом от чая.
- Придётся черпать из банки по очереди, - заметил Эдик.
Ибрагим ничего не ответил. Положив в кружку три ложки сгущёнки и размешав в чае, он вернул ложку на стол.
- Я думал, ты прямо из банки сгущёнку трескать будешь, - сообщил свои подозрения Эдик, повторяя все манипуляции с ложкой, со сгущёнкой и с чаем.
- Только пацаны ложками сгущёнку едят. А взрослому мужику сразу столько сладостей противно глотать, - объяснил непонятливому Ибрагим.
- Не скажи. Я лично знаю двоих, которые предпочитают сладости всей остальной пищи.
- То не мужики, а самозванцы, - ответил Ибрагим.
Он бросил несколько сухариков в кружку с чаем и, не дожидаясь пока они размокнут, стал пить.
Эдик размачивал сухарь, опуская его в чай, не выпуская из руки. Сухарь размачивался лишь наполовину и то плохо. Эдик с трудом, едва не ломая зубы, откусывал от сухаря по маленькому кусочку.
- Ты зря так мучаешься. Делай как я, и всё будет тип – топ, - посоветовал страдальцу Ибрагим.
Выпив кружку чая, он опрокинул её в рот и принялся жевать оказавшиеся во рту размокшие сухари. Эдик внял советам и тоже положил в чай три сухарика. У него оставалась половина кружки чая, и сухари не успели полностью размокнуть. В результате ему пришлось жевать плохо размокшие твёрдые сухари.
- Ты как знаешь, а я повторю, - сообщил о своём решении Ибрагим и налил себе ещё кружку.
- Я, пожалуй, тоже, - поддержал попутчика Эдик.
Он налил в кружку чай, положил в неё пять ложек сгущёнки и бросил туда же три сухарика.
«Хоть и не наемся, зато напьюсь», - отметил он себе.
- Хорошо сидим, - сказал Эдик.
- Точно, совсем неплохо сидим, - согласился Ибрагим.
- Хотел спросить: часто в поездах приходится путешествовать, - чтобы продлить разговор, спросил Эдик.
- Да практически всегда. И не только путешествовать, но и жить. Приедем в город, животных выгрузим, чтобы клетки стояли рядом с цирком «Шапито», а сами так и будем жить в вагончиках, - ответил Ибрагим, которому редко предоставлялся случай поговорить с достойным собеседником и сейчас он эту возможность использовал на все сто.
- Я думал, вас в гостиницу селят, - вставил фразу Эдик, надеясь, что и дальше Ибрагим расскажет нечто интересное из жизни цирковых служащих.
- Бывает, что и селят. Правда, я не помню, когда последний раз это было. Лично мне приходится всё время в вагоне жить. Кстати, это намного удобней. Обычно, цирк ставят недалеко от железной дороги, поэтому добираться из вагона удобней. Опять же ни ты никому не мешаешь, ни тебе никто не мешает, и платить за жильё нужно намного меньше, - рассказал без утайки Ибрагим.
- И зимой тоже в вагончиках живёте? – продолжал вопрошать Эдик.
- И зимой живём. Но зимой мы выступаем в тёплых, южных республиках. Купол нашего цирка брезентовый. А, как известно, брезент плохо тепло сохраняет. На морозе и зрители, и артисты перемёрзнут и могут заболеть , - пояснил суть дела Ибрагим.
- Нелёгкая у вас жизнь, кочевая. Прямо как у цыган, - посочувствовал Эдик.
Но Ибрагим возразил:
- Не совсем так. Цыгане живут воровством, да гаданьем. Артист цирка каждый день работает. Бывает, что по несколько раз в день приходится выступать. В остальное время тренировки.
- Так ты же не артист, а обслуга. Наверное, у тебя со временем лучше, чем у артистов?
- Когда артисты выступают или тренируются, я всё время при них. У меня свои обязанности: кого подстраховать, кому инвентарь подать, - Ибрагим опроверг предположение Эдика.
- Я бы так не смог, - сознался Эдик. – Жизнь быстро проходит, а тут получается, ты как на привязи.
- Ко всему привыкаешь. Была бы необходимость, и ты бы привык, - ответил Ибрагим, подойдя к подобному вопросу философски.
Они допили чай и налили ещё. От большого объёма выпитой воды их разморило и вдарило в пот.
- Какие у нас планы на сегодня? – спросил Эдик.
- Лично я собираюсь немного вздремнуть. Если хочешь, можешь навестить нашу красавицу.
- Пока что-то не хочется. Пожалуй, я тоже вздремну, - ответил Эдик.
Они допили по третье кружке чая и улеглись на полках.
Эдик сразу заснул. А когда проснулся, за окнами была ночь. Он сходил отлить и попил воды. После чего снова улёгся спать. Ибрагим, похрапывая, спал на правом боку. Сон его был крепок, видно, помимо чая принял немного спиртику.
Следующий раз Эдик проснулся, когда на улице светило солнце. Состав стоял, а из окна купе просматривался аэродром. Почувствовав, что состав стоит, проснулся Ибрагим. Он потянулся и зевнул. Опустив ноги на пол, Ибрагим сел.
- Не знаешь, почему стоим? – спросил он.
- Не знаю. Я только что сам проснулся. Вон какой-то аэродром виднеется. По-моему, военный, - ответил Эдик.
- Если будем у каждой будки останавливаться, долго до места не доберёмся, - посетовал Ибрагим, хоть и медленное и непредсказуемое перемещения циркового состава для него было не новостью.
- Узнать бы, долго стоять будем или нет? - озвучил свои мысли Эдик.
- Для начала надо умыться, да чайку с сухарями попить.
- У нас ещё полбанки сгущёнки осталось, - напомнил Эдик.
- Сгущёнка – это хорошо, - изрёк Ибрагим. – Пойду, чайничек поставлю, да умоюсь. По-моему, вода в баке ещё есть.
- А что, может кончиться? – спросил Эдик, который тоже был не против умывания.
- Может. Жарко сейчас, а вода испаряется. Всё когда-то кончается. Чтобы вода всё время была, пополнять её надо вовремя.
- Пока ты умываешься, я узнаю, что это за станция и долго ли мы будем стоять? – поделился планами Эдик.
- Можешь не стараться. То, что это не станция и не полустанок сомнений нет. Мы или у семафора стоим или на запасной ветке, ждём, когда скорый поезд пройдёт.
- Ну и ладно. Всё равно нужно выйти, воздухом подышать и ноги размять, - озвучил свои потребности Эдик.
- Далеко не уходи. Не то отстанешь от поезда и будешь куковать здесь до второго пришествия, - предупредил о возможной неприятности Ибрагим.
- Глаза надо протереть, а то ночью потел и вид от этого не очень, - объяснил Эдик, наливая из носика чайника в свою ладошку остывшую воду.
Взяв чайник, Ибрагим направился на кухню.
«Надо бы и мне умыться, пока вода в баке не закончилась. Но это потом, сначала узнаю, где и почему мы стоим», - определил для себя план действий Эдик.
Он вышел в коридор и посмотрел в окно, намереваясь более точно определить обстановку.
«Непонятно, что это за место. А хотелось бы знать совершают ли рейсы самолёты в нужном мне направлении. Может быть, помимо военного здесь гражданский аэропорт есть. Только неизвестно сколько у меня для узнавания времени. Кабы знать, когда поезд отправится дальше, тогда можно было бы сходить до аэродрома и всё разузнать. А то отойдёшь, а поезд отравится дальше, и будешь здесь куковать без денег и документов. А узнать всё равно нужно. Так что же делать, рисковать или не рисковать?» - сомневался Эдик.
Эдику не хотелось потерять последнее, что у него осталось. Но в этом случае не надо покидать поезд или нужно чемодан тащить с собой. По крайней мере в случае чего хоть документы останутся при нём.
«Лучше бы поезд никуда не уехал, а дождался меня, - думал Эдик. – Вдруг я ничего подходящего найти не смогу и придётся возвращаться обратно».
Повезло
Даже если здесь и находился бы гражданский аэродром с гражданскими пассажирскими самолётами, совершающими рейсы в разные города, то отсутствие денег на билет не позволило бы осуществить задуманное. Эдику оставалось лишь надеяться на удачу, и, возможно, благосклонность этой капризной дамы поможет решить проблему.
Забрав чемодан, Эдик вышел из вагона. Яркий солнечный свет на мгновение ослепил. Немного постояв, привыкнув к яркому свету, Эдик направился вдоль путей, надеясь кого-нибудь встретить и расспросить. Поравнявшись с локомотивом только что покинутого им состава, Эдик увидел семафор, красный глаз которого остановил состав. Впереди виднелся переезд, а перед ним грузовик с задранным капотом. Взобравшись на бампер, шофёр ковырялся в моторе. К нему-то Эдик и направился, собираясь получить нужную информацию. Только подойдя ближе, он увидел второго, прятавшегося в тени машины.
«Наверное, сопровождающий груз. Оба в гражданском, значит машина к военной части не относится. А мне гражданскому человеку с гражданским лицом проще договориться», - отметил себе Эдик.
- Здравствуйте! Бог в помощь, - пожелал шофёру и сопровождающему Эдик.
Никто на его голос не откликнулся: шофёр продолжал ковыряться в моторе, а сопровождающий даже ухом не повёл.
- Жарко сегодня, - дабы затеять разговор, продолжал Эдик.
И в этот раз никто не отозвался.
- Что-нибудь серьёзное? Может быть, помочь? – не сдавался Эдик.
На сей раз отозвался шофёр:
- А ты что, водитель? - не меняя позы, спросил он.
- Нет, не водитель, но немного разбираюсь в технике, - ответил Эдик.
Водитель разогнулся и посмотрел на подошедшего.
- Что случилось с машиной? – чтобы не потерять инициативы, спросил Эдик.
- Обычное дело. Перед переездом я газ сбросил и притормозил, чтобы на пониженную передачу переключиться. Как только газ сбросил, двигатель заглох и обратно не завёлся, - сообщил шофёр, надеясь найти в лице вновь подошедшего, если не помощь, то хотя бы моральную поддержку.
- Может, бензин кончился? – предположил Эдик.
- Я проверил щупом, бензин есть. Карбюратор продул. Но не в этом дело, аккумулятор дохлый. Два раза крутанул и сдох, - объяснил ситуацию водитель.
- Так может, нужно ручку покрутить? – предложил Эдик альтернативный вариант запуска двигателя.
- Не знаю даже. Если только ты крутанёшь, а я в кабине на газ нажму, - расставил приоритеты водитель.
- Можно и так, - согласился Эдик, подумав: «Вас двое, а крутить мне. Раз сам напросился, придётся помогать».
Эдик посмотрел на стоящий состав. Семафор показывал красный сигнал, но гарантий, что он не переключится на зелёный не было.
- А вы куда направляетесь, если не секрет? – спросил Эдик.
На аэродром едем, везём образцы. Их на самолёте должны в столицу доставить, - сообщил вышедший из тени второй.
- Слушай, мы с тобой нигде не пересекались? Сдаётся мне, где-то я тебя уже видел, - услышав знакомый голос и увидев самого второго, спросил Эдик.
- Десятый «Б», город Баку, - напомнил второй.
- Махмуд, ты!? – наконец узнал Эдик в незнакомце своего однокашника.
- Ну, наконец-то вспомнил. Я сразу узнал тебя, как только увидел, - заявил однокашник.
- Давненько с тобой не виделись, со школы, - напомнил о прожитых годах Эдик.
- Ну, ещё бы. Ты в Бакинский университет поступил, а я в МГУ на геологический.
- Выходит, мы с тобой коллеги, - удивил однокашника Эдик.
- В каком смысле? Насколько мне память не изменяет, ты на математический факультет поступал, - не поверил в искренность сказанного однокашник Эдика.
- Да, поступал. Его же и закончил. Только теперь я по геологии работаю. Вернее в институте, где приборы для геологической разведки разрабатывают. А ты сейчас где? – закончил вопросом Эдик.
- Живу в Подмосковье, в Балашихе. Там же в институте, занимающемся геологическими исследованиями, работаю. Сейчас туда образцы везу.
- Ты сам-то сейчас с грузом поедешь или тут останешься, - задал наводящий вопрос Эдик.
- Я груз сопровождаю, значит, с грузом полечу, - ответил однокашник.
- Ручку крутить будем или как? – напомнил об обещании шофёр.
- Обязательно, - обещал шофёру Эдик и, обращаясь к однокашнику, попросил:
- Слушай, возьми меня с собой, как второго сопровождающего. Командировочное удостоверение у меня в порядке. Так что с документами проблем не будет.
- Я не понял, что у тебя за надобность со мной лететь? – попросил разъяснений однокашник.
- Понимаешь, я в командировке был. Теперь домой надо вернуться. Я бы на поезде доехал, да денег на билет после командировки не осталось. Приходится на перекладных добираться.
- Выходит, не повезло тебе, - сделал вывод однокашник.
- Да, попал я в этой командировке, как кур во щи. Карманы у меня обчистили, а без денег только на товарных составах, да попутках доберёшься.
- Ладно, посмотрим, что можно будет сделать, - обещал Махмуд.
- Если машину не заведём, никуда вы не поедите, - огорчил однокашников водитель.
- Он вытащил из-под сидения заводную ручку и вставил в храповик. После чего занял место за рулём.
- Давай, крути. Только резко, рывком, - дал команду водитель.
Эдик поставил на землю чемодан и взялся за ручку. Он, что было мочи крутанул её, сильно получив отдачей по рукам.
- Что-то по рукам бьёт. Может быть, зажигание неправильно выставлено? – Эдик предположил причину неисправности двигателя.
- С зажиганием всё в порядке. Ты сильнее крути, - сердито ответил водитель.
Не щадя рук своих, Эдик принялся крутить ручку. Через пару минут и несколько попыток, двигатель заурчал, радуя стуком клапанов водителя и особенно пассажиров.
- Залезай в кузов. Попробую тебя взять на борт, - обращаясь к Эдику, обещал Махмуд.
Эдик закинул чемодан в кузов и, встав на заднее колесо, полез сам. Он встал в кузове сразу за кабиной, и, схватившись за борт, скомандовал:
- Трогай.
«Хорошо бы получилось. Если не получится, прямо не знаю, что делать буду», - подпрыгивая на ухабах вместе с кузовом, думал Эдик.
Машина миновала КПП и, подъехав к штабу авиаполка, остановилась.
- Сейчас бумагу подпишу и поедем на погрузку, - выбравшись из кабины, сообщил Махмуд.
Он прямиком направился ко входу в здание, но добравшись до ступенек, повернул обратно к машине.
- У тебя паспорт с собой? – подойдя к кузову автомобиля, спросил он Эдика.
- Конечно, с собой. Я же в командировку ездил. А все командировочные документы без паспорта ничего не стоят.
- Давай паспорт. Я попробую вписать тебя в сопровождающие груз.
Эдик полез в чемодан и, выудив паспорт из внутреннего бокового кармана, передал его Махмуду.
- Я скоро, - обещал Махмуд и быстрым шагом направился в штаб.
Через пятнадцать минут он вышел из здания штаба.
- Всё нормально. Вписал тебя вторым сопровождающим груз, - сообщил он Эдику и, взобравшись в кабину автомобиля, поторопил водителя:
- Чего стоим? Заводи, поехали.
На этот раз машина завелась без помощников. Она направилась к стоянке самолётов. Подрулив к «Антону», машина остановилась.
- Куда грузить груз? – выбравшись из кабины автомобиля, обращаясь к технику самолёта в комбинезоне, спросил Махмуд.
- Сейчас уже не знаю. Люк только что закрыли и сейчас двигатели запускать будут, - сказал техник, не ответив на заданный вопрос.
- Ваш начальник штаба подписал бумаги. У нас на руках предписание грузиться на этот борт.
- Вы бы ещё после взлёта со своими бумагами подрулили, - ворчал техник и, постучав металлическим ключом по шасси, громко сказал:
- Петрович, к тебе ещё гости. Они только что подъехали.
Для надёжности он прислонил к уху переговорное устройство и повторил ранее сказанное, продублировав первое сообщение. По всему выходило, не доверял он современной технике, а по старинке полагаясь на свой громкий голос. Техник выслушал ответ Петровича, наполовину состоящий из ненормативной лексики.
- Говорят, что у них бумаги в порядке, подписаны нашим начальником штаба, - ответил техник на вопрос Петровича. – Нет, лично я бумаги не видал. Ладно, не матерись, сейчас взгляну.
Обращаясь к Махмуду, приказал:
- Давай свои бумаги.
Махмуд протянул технику подписанные начальником штаба документы.
Техник пробежал документы глазами и сказал Петровичу:
- Четыре места весом двести восемьдесят килограмм и двое сопровождающих.
Люк «Антона» медленно пошёл вниз, чтобы вновь прибывшие смогли погрузиться в самолёт.
- Давайте, грузитесь. Только быстро. Сейчас уже запускать двигатель и выруливать будем, - поторапливал техник.
Водитель автомобиля открыл борт кузова, и Эдик подтащил ящик к краю. Водитель с Махмудом, взяв ящики за ручки, понесли их в самолёт. Погрузив все четыре ящика, Эдик и Махмуд влезли в грузовой отсек самолёта. Закрылся люк, запустились двигатели и самолёт пошёл на взлётную полосу. Самолёт встал на взлётной полосе, ждал команду на взлёт и, получив её, разогнался и взлетел.
Оба сопровождающих сидели на лавке, идущей вдоль борта. Махмуд достал из своей сумки свитер и одел.
- Когда высоту наберём, здесь холодно будет, - объяснил он свои действия Эдику.
- Я никаких теплых вещей не брал, ведь ехал в командировку на юг, а не на север. Ничего, самолёт быстро летит, авось не замёрзну, - Эдик выказал себя оптимистом.
- Лететь нам долго. Больше десяти часов продлится полёт. А на высоте будет минусовая температура. Грузовой салон не отапливается, так что здесь скоро будет не теплее чем за бортом, - опроверг надежды Эдика Махмуд.
«При минусе замёрзнуть можно. Нужно найти во что закутаться», - поставил себе задачу Эдик.
Тусклые лампочки освещения грузового отсека самолёта едва справлялись с темнотой, а штабель из ящиков и вовсе закрывал обзор.
«Найдёшь тут чего, как же», - отправившись на осмотр всех закоулков, подумал Эдик.
Небольшой кусок брезента составил весь его улов.
«Хоть что-то нашёл. Закутаюсь в него, авось не так сильно замёрзну», - успокаивал себя Эдик.
Однако через час полёта, укатанный в брезент, он отмерял шагами оставшееся свободным небольшое пространство грузового отсека фюзеляжа. Махмуд тоже изрядно замёрз. Он, нахохлившись, словно воробушек на ветке, продолжал сидеть на жёсткой лавке.
- Так и околеть недолго. Ещё немного и в сосульку превратишься, - вслух произнёс Эдик, больше для себя, нежели для коллеги.
- Да, ты прав. Совсем здесь нежарко. Может быть, к пилотам попроситься погреться? В кабине у них должно быть потеплее, - предложил решение проблемы Махмуд.
- Тут помимо холода ещё одна проблема намечается: ужас как писать хочется. Нужно у пилотов спросить, где у них туалет, - озадачил однокашника Эдик.
- Насколько мне известно, туалеты только в пассажирских самолётах есть. А в военных нет туалета, - огорчил Махмуд.
- А как же они без туалетов обходятся? – удивился Эдик.
- Пойдём в кабину пилотов, там и спросишь, - предложил перейти к действиям Махмуд.
Открыв дверь перегородки, Эдик влез в кабину пилотов. Одетые в меховые куртки, пилоты сидели на своих местах.
- Хотел спросить, где можно пописать? – спросил Эдик.
Сидящий справа пилот повернул голову к вопрошавшему и ответил:
- В углу грузового отсека стоит полиэтиленовая канистра. Она как раз для этих целей служит.
- Ещё хотел попросить, может быть, у вас какая-нибудь старенькая куртка есть? Холодно очень тут у вас, - Эдик озвучил просьбу, от решения которой зависело долетит он живым до места или превратится в сосульку.
- Если только у Кузьмича в хозяйстве имеется, - сказал пилот.
Борттехник Кузьмич оторвал взгляд от газеты, которую читал в свете слабого освещения переносной лампы и обрадовал:
- Есть у меня куртка, в которой я работаю. Только она грязная.
- Главное, чтобы она тёплой была, - высказал пожелание Эдик.
- Вата в ней подложена, но она старая, уже свалялась.
- Ладно, давай старую. Лишь бы налезла на меня.
- Пошли, - предложил техник, вставая и предлагая Эдику освободить проход.
Эдик развернулся и вышел в грузовой отсек. Первым делом Эдик направился к канистре, чтобы быстрей отлить. Как только он закончил с неотложным, его место занял Махмуд.
- Ну, вот, если устроит, одевай, - сказал Кузьмич, протягивая Эдику куртку, перед этим открыв привинченный к стене ящик и выудив из него обещанное.
Эдик взял куртку и тут же одел её.
- Почти в самый раз. Всё в ней теплей будет, чем в брезенте, - предположил Эдик.
- А у вас нет ещё чего-нибудь утепляющего, чтобы на себя одеть? – спросил для себя Махмуд.
- К сожалению нет. Брезента и то один кусок. Брезент мы зимой с собой возим, чтобы плоскости от снега закрывать. А летом мы его оставляем в каптёрке, - объяснил Кузьмич.
- Это плохо. Холодно тут у вас, пожаловался Махмуд.
- Если замёрзнешь, приходи в кабину пилотов погреться, - пригласил Кузьмич.
- Я к вам в кабину только что заглянул. Не очень-то у вас тепло.
- Мы одетые сидим. Нам нормально, - объяснил Кузьмич.
- Ладно, если замёрзнем, придём к вам греться, - согласился Махмуд.
Кузьмич пошёл обратно в кабину. Эдик уселся на лавку, собираясь остаток пути провести в более удобном положении. Махмуд завернулся в освободившийся кусок брезента и тоже сел на лавку.
Через два часа полёта самолёт начал снижаться.
«Не уж-то долетели? Быть такого не может, но снижаемся ведь зачем-то», - отметил себе не разъяснимый пока парадокс Эдик.
- Пойду, у пилотов спрошу, почему снижаемся, - встав с лавки, сказал Махмуд.
- Чего снижаемся, прилетели что ли? – спросил Махмуд, открыв дверь в кабину пилотов и наполовину всунувшись туда.
- Пришло сообщение. Нужно садиться, груз забрать, - ответил пилот, сидящий справа по ходу полёта.
- Это надолго? – пытался узнать подробности Махмуд.
- Пока не знаю. Надеюсь, что много времени это не займёт, - обнадёжил правый пилот.
Махмуд вернулся на место и не сразу информировал Эдика.
- Ну что там? - спросил Эдик, не дождавшись объяснений от однокашника.
- На аэродром за грузом садимся. Груз на борт возьмут, и дальше полетим, - сообщил новость Махмуд.
- На земле, наверное, тепло. Заодно погреемся, - Эдик нашёл толику хорошего в увеличении времени полёта.
- Погреться не помешает. У меня уже зуб на зуб не попадает. Сейчас бы стакан водки проглотить, тогда потеплее было бы, - сказал Махмуд.
- Я слышал, водка только на короткий период согревает. Потом ещё холодней становится, - сомневался в целесообразности приёма спиртного Эдик.
- Хоть и на короткое время согреться и то дело. У пилотов наверняка спиртик припасён. Хорошо бы они догадались им поделиться с нами, - размечтался Махмуд, видно, действительно замёрз очень.
Самолёт сделал разворот и продолжал снижение. Скоро толчок о землю и скрежет тормозов сообщили об удачной посадке. Прокатившись по ВПП, самолёт остановился. Открылся люк и из подъехавшего газончика солдаты перенесли в грузовой отсек самолёта восемь небольших ящиков. Люк снова закрылся, и самолёт пошёл на взлёт.
- В отсеке потеплее стало. Только я не очень согрелся, - Эдик рассказал о своих ощущениях Махмуду.
- Нужно подвигаться. Тогда согреешься, - посоветовал Махмуд, продолжая сидеть на лаке.
Однако уже через пару минут он встал с лавки и начал приседать. Эдик тоже последовал его примеру. Сделав около сотни приседаний, оба запыхались.
- На высоте воздух разряжен. Поэтому быстрей устаёшь, - подвёл теоретическую базу Эдик.
- Меня больше гуд двигателя донимает. Кажется, голова гудит сама по себе, - пожаловался Махмуд.
- Да, гуд этот уже достал, - согласился Эдик. – Нам ещё ни один час находиться в воздухе. Успеем привыкнуть и к гуду.
- Это вряд ли. Сколько я ни летал, привыкнуть к гуду не смог, - признался в бесполезности надежды на привыкание Махмуд.
- Плохо, что мы не на пассажирском самолёте летим, а на военном неудобства терпим, - посетовал Эдик.
- А чем лучше на пассажирском самолёте лететь? – спросил Махмуд. – Там надо за билет деньги платить и так, как здесь, не поприседаешь.
- В пассажирском самолёте не так холодно и стюардессы еду носят. Я был бы не против, чтобы и здесь нам какую-нибудь еду принесли. Я бы даже корочки хлеба обрадовался, - намекнул на потребность в пище насущной Эдик.
- У меня булка есть. Можно прямо сейчас пожевать. Только вот воды у меня нет, - сообщил приятную новость Махмуд.
- Попить можно у пилотов попросить. Наверняка у них запас воды есть, - предположил Эдик.
Махмуд полез в свою сумку и, выудив булку, разломил пополам.
- Если и не наедимся, то пожуём славно, - сказал Махмуд, передавая полбулки Эдику.
Поудобней утроившись на лавке, оба начали сосредоточенно жевать.
- Суховато. Надо бы запить чем-нибудь, - пожелал Эдик.
- Жуй лучше, чтобы слюны больше выделялось. Тогда не так сухо будет, - посоветовал Махмуд.
- Жевать лучше – это хорошо. Но пить всё равно хочется, - ответил Эдик.
Махмуд ничего не ответил. Ему надоело повышать голос, чтобы перекричать рёв моторов. Он просто сидел и жевал.
Эдик дожевал выделенные полбулки и, закрыв глаза, попытался уснуть. Разбудил его звук голосов. Он так крепко заснул, что не почувствовал, как самолёт, начав снижение, сел на аэродром. Люди в камуфляжной форме выгружали из самолёта ящики.
- Уже прилетели? – спросил Эдик у одного из разгружавших.
Сначала Эдик хотел спросить у Махмуда, но того не оказалось на месте.
- Мы никуда не улетали, - ответ разгружавшего ничего не прояснил.
«Наверное, Махмуд будить меня не стал. Сразу занялся разгрузкой, - подумал Эдик. – Надо точно узнать у пилотов, где сейчас находимся. Не равён час, проворонишь взлёт, и увезут меня обратно».
Открыв дверь кабины пилотов, Эдик спросил:
- Мы уже прилетели?
- Уже прилетели, - подтвердил борттехник, поскольку только он один находился сейчас в кабине. – Сейчас груз подвезут, загрузимся и дальше полетим.
- Не знаете, куда мой напарник ушёл?
- Пошёл по надобности. Обещал скоро быть.
- Он не опоздает? – беспокоился Эдик.
- Мы ещё час здесь проторчим. Должен за час управиться.
- Не скажите, в какую сторону он пошёл?
- Вон видишь метрах в ста отсюда одиноко стоящее строение? – борттехник рукой показал, куда надо смотреть.
- Это сортир что ли? – взглянув в указанную сторону, спросил Эдик.
- Он самый, - подтвердил борттехник.
- Я, пожалуй, его тоже навещу. Надеюсь, вы без меня не улетите?
- Это зависит от того, как быстро ты управишься.
- Я быстро, - обещал Эдик и, не теряя времени, спустился из самолёта на бетонку и направился в нужном направлении.
«Да, цивилизация сюда ещё не добиралась и, судя по деревянному сооружению на два очка, долго ещё будет добираться», - подумал Эдик, подойдя к сортиру.
Одна кабинка оказалась занята и Эдик вошёл в свободную. Только устроившись над дыркой, Эдик вспомнил о немаловажной вещи, столь необходимой в подобных заведениях.
«Ситуация! Бумагой-то я и не запасся. Придётся ждать, пока высохнет», - нашёл опробованный выход из положения Эдик.
Закончив дело, Эдик встал и осмотрел помещение. К его радости кусочек грязной газеты был заткнут за столб каркаса, что позволило сделать всё, как положено. Покинув строение, он быстрым шагом направился к самолёту. Эдик боялся, что, несмотря на договорённость, самолёт улетит без него.
- Долго ты гулял. Груз уже погрузили, и я боялся, что самолёт улетит без тебя, - выговорил ему однокашник, едва Эдик уселся на лавку в самолёте рядом с ним.
- Я предупредил пилотов, прежде чем уйти. Без меня они бы не улетели, - оправдывался Эдик.
- Здесь утверждать не берусь. С другой стороны, если бы им дали команду на взлёт…
- Интересно, долго нам лететь до места назначения? – озадачил вопросом Эдик.
- Этого никто не скажет, даже пилоты. Им в любой момент могут дать команду сесть на какой-нибудь, близко расположенный к курсу полёта, аэродром и забрать груз, - ответил Махмуд.
- Надоело скитаться, хочется домой. Помыться надо, поесть досыта хочется, с женой, а не с чужой тётей поспать, - сознался в своих тайных желаниях Эдик.
- Здесь ты прав. Хочется залезть в ванну и смыть с себя дорожную грязь кочевой жизни, - поддержал товарища Махмуд.
- Ванна – это хорошо. У меня в Баку ванна была, - вспомнил молодые годы Эдик.
- А сейчас есть? – поинтересовался Махмуд.
- Я в частном доме живу. У меня одна комнатка и ванны там нет.
- Зато, наверное, баня в огороде есть? – предположил Махмуд.
- Участочек очень маленький. Сарай да сортир только и уместился. Для бани места нет, - рассказал о своих проблемах Эдик.
- Тяжело тебе. Помыться и то негде, - посочувствовал Махмуд.
- Конечно, с ванной было бы лучше. Но мы нашли выход: в городе есть душевые кабины, мы туда мыться ходим, - объяснил Эдик, что и этот вопрос решаемый.
Между тем закрылся люк и «Антон» пошёл на взлёт.
«Теперь уже скоро», - сказал себе Эдик.
Он закрыл глаза и постарался заснут. Но сон долго не приходил. Лишь через час сон сморил его. За оставшееся время полёта самолёт ещё дважды садился, загружая одни ящики и выгружая другие. На пункт назначения самолёт прибыл, когда заканчивалась ночь. Оба сопровождающих изрядно замёрзли и проголодались. Если за Махмудом и грузом должна была придти машина, то Эдику предстояло добираться до дома самому. Отсутствие денег делало его дальнейший путь непредсказуемым.
- Послушай, Махмуд, - начал щекотливую тему Эдик. – Я тебе очень признателен за помощь. Без тебя я бы ещё долго добирался. Не мог бы ты сделать ещё одно доброе дело: дать мне немного денег. Ну, хотя бы трояк.
- К сожалению, денег у меня самого не густо. Всего-то рубль остался. Если тебя рубль устроит, то он твой. Мне самому сейчас деньги не нужны, за мной машина придёт и довезёт и до института, и до дома.
Махмуд полез в карман и, вытащив весьма потрёпанный бумажный рубль, передал его Эдику.
- Спасибо! При случае верну, - обещал Эдик.
- Считай, что мы его с тобой пропили. Так что не бери в голову, всё нормально.
- Слушай, а вы в столицу не поедите? – поинтересовался Эдик.
- Поедим до кольцевой, а там до Горьковского шоссе. А дальше до Балашихи.
- Ну хоть до кольцевой довезите. Дальше я как-нибудь сам.
- Если газик крытый, то довезём. Только мне дозвониться надо, чтобы его прислали, - ответил Махмуд, и его ответ не давал гарантии, что он сможет выполнить просьбу товарища.
- Давайте, выгружайтесь. Нам надо в гостиницу идти, - поторопил двух сопровождающих борт техник.
- А куда выгружаться-то? – спросил Махмуд.
- Да прямо на бетонку сгружайте. Вон у каптёрки сложите ящики штабелем. Из каптёрки можете позвонить и там же перекантоваться, пока за вами машина придёт, - сказал борттехник.
- Ладно, так и сделаем, - обещал Махмуд.
- Распишитесь мне вот в этой бумаге, - попросил борттехник и открыл папку с заготовленным заранее документом.
Поставив подпись, оба сопровождающих приступили к разгрузке.
Выгрузив последний ящик, оба командировочных разогрелись.
- Давай, передохнём, а то я уже запыхался, - предложил Эдик.
- Ты тут побудь, а я пойду звонить. Нужно чтобы мой начальник, как придёт на работу, сразу сюда машину выслал.
- Так он, наверное, сейчас спит, - предостерёг товарища Эдик.
- Вот и хорошо. Раз спит, значит, дома уже. Пойду домой ему позвоню, - сказал Махмуд и, прихватив свою сумку, направился к каптёрке.
Не прошло и пяти минут, как Махмуд вышел из дверей каптёрки.
- Там телефон местный. Только в подразделения воинской части можно позвонить, - сообщил он, подойдя к Эдику. – Придётся в штаб идти и оттуда звонить.
- Может быть, сначала ящики к каптёрке подтащим? – предложил Эдик, которому не хотелось оставаться на ветру в качестве сторожа.
- Да, давай, перетащим ящики к каптёрке, а потом я схожу позвонить, - согласился Махмуд.
Не прошло и получаса, как ящики перекочевали к каптёрке.
- Ты тут постой, у ящиков. Я быстро управлюсь. Дойду до штаба, позвоню и сразу обратно, - обещал Махмуд.
- Ладно, постою, покараулю. Кстати в ящиках что-нибудь ценное? – спросил Эдик.
- Там образцы пород. Обычные камни. Но для исследования пластов земной коры очень ценные камни. Их с нетерпением ждут в институте.
Оставив Эдика караулить камни, Махмуд отправился в штаб. Целый час потребовался ему, чтобы дозвониться.
- Обещали к десяти часам утра подъехать, - вернувшись из штаба, сообщил он Эдику. – Пойдём в каптёрку, посидим там. Машину ещё долго ждать придётся, а на улице прохладно.
- А ящики не сопрут? – предостерег Эдик.
- Не должны. Да и кому камни нужны?
- Всё-таки надо поостеречься. Никто ведь не знает о том, что лежит в ящиках. А неизвестность притягивает внимание и разжигает воображение.
- Ты в чём-то прав. Но не будем особенно беспокоиться. Это же воинская часть, а не вокзал. Пойдём немного покемарим в каптёрке. Заодно аппетит усмирим. Как говорят, кто спит, тот обедает.
- Я бы предпочёл поесть, а уже потом поспать, - заявил Эдик.
- Я бы тоже. Но есть нечего и не на что. Придётся воспользоваться тем, что имеем. Так что в каптёрку, спать.
Они вошли в каптёрку и увидели бак с питьевой водой и кружку, привязанную к нему тонкой цепочкой. Эдик сразу направился к нему. Только после второй выпитой кружки Эдик почувствовал что напился.
«Теперь можно и покемарить, - усаживаясь на лавку, подумал он. – Однако от тёплой куртки я бы не отказался. Зря борттехник не отдал её мне насовсем».
Махмуд устроился на лавке рядом с Эдиком. Оба они несколько часов находились в состоянии полудрёмы. Крепко задремать им мешали прохлада, жёсткое сиденье лавки и пустой желудок.
- Когда холодно, почему-то есть сильнее хочется, - заметил Эдик.
- Да, ты прав, есть очень хочется. Я бы сейчас не отказался от чашечки горячего кофе и пары бутербродов, - поддержал тему Махмуд.
- А ты с чем бутерброды предпочитаешь? – поинтересовался Эдик.
- С ветчиной можно было бы или с салом, - ответил Махмуд и вздохнул, выражая тем сожаление по причине отсутствия таковых.
- Я бы и бутерброд с сыром с удовольствием съел. А бутерброд с ветчиной или салом вообще мечта, к сожалению неосуществимая сейчас.
- Сейчас бы я и сухарику обрадовался. Только и сухарика у нас нет. Ничего у нас нет, - подвёл итог Махмуд.
Эдик полез в карман, дабы убедиться в правоте заявления Махмуда и приятно удивился, вытащив два маленьких сухарика черняшки.
- Бутерброд с икрой и кофе предложить не могу, а сухарик черняшки и кружка кипячёной воды имеется, - обрадовал Эдик, протягивая Махмуду маленький кусочек сухарика - черняшки.
- Что же ты раньше молчал! Имея такое богатство можно было раньше разговеться, - пошутил Махмуд.
- Сам не знал. Временное неведение того, что творится у тебя под носом, иногда приносит маленькие радости, - удачно заметил Эдик.
- Если неведение не о проделках твоей собственной жены, - поправил оптимиста Махмуд.
- Слышу голос не мальчика, но мужа. Уже приходилось с подобными проблемами сталкиваться?
- При нашей командировочной разъездной жизни сия чаша неминуема для каждого. Лишь последствия для всех разные.
- Насчёт последствий ты прав. Надеюсь, что для тебя и меня они будут не столь суровы.
- Не знаю, как для тебя, а для меня всё закончилось замечательно, - похвалился Махмуд.
- Ты её простил, и вы помирились? – предположил Эдик.
- Нет, всё было не так. Когда я вернулся из командировки домой, жены дома не оказалось. Она ушла к другому, который в командировки не ездит и вдвое больше меня зарабатывает.
- Тоже неплохо. По крайней мере самому думать не надо. Не надо слушать враньё и смотреть на свою блудливую бабу, которая распускает сопли, чтобы тебя разжалобить. А потом, когда ты в очередную командировку уедешь, будет делать тоже самое.
- Ладно, не будем о грустном. Самое главное самим время не терять. Согласен? – Махмуд держался молодцом, но Эдик понял, что тот нуждается в моральной поддержке.
- Здесь ты прав. Не терять даром время – это самое главное. Я где-то вычитал, что самое главное, самое дорогое для человека – это время. Прожил своё время и всё, другого-то не будет. А если время даром не терял, будет что в старости вспоминать.
Закончив столь щекотливую тему, они сидели молча, думая каждый о своём и сосредоточено рассасывая малюсенький сухарь черняшки.
В каптёрку вошли два техника.
- Это ваши ящики перед каптёркой лежат? – спросил один из них.
- Наши. А что, они мешают? – заволновался Махмуд.
- Нет, не мешают. Просто здесь не принято груз перед каптёркой сваливать. Вдруг в ящиках что-нибудь опасное или контрабанда. У нас с этим строго, - объяснил один из вошедших.
- На эти ящики у нас документы имеются, - оправдывался Махмуд.
- Всё равно не положено, - огорчил техник.
- Мы несколько часов назад сгрузили ящики с самолёта. Скоро за ними должна машина придти, - Махмуд объяснил происхождение ящиков и какова их дальнейшая судьба.
- Я же человеческим языком вам говорю, не по-ло-же-но, - для убедительности один из вошедших произнёс последние слова по слогам.
- Пока в другое место ящики не на чем перевезти. Да и кому камни в ящиках помешали?
- Первый раз слышу, чтобы камни самолётом перевозили. Может, у вас в ящиках драгметаллы?
- Да нет, обычная порода, - Махмуд опроверг предположение техника.
- Так что же в ней такого необычного? Перевозка на самолёте больших денег стоит, и простые камни вряд ли кто повезёт, - сомневался техник.
- Они добыты при бурении. В институте их исследуют и сделают вывод, если в том районе полезные ископаемые, которые можно промышленным способом добывать, или нет.
- Ладно, раз так, пускай полежат до приезда автомобиля, - сменил гнев на милость техник.
Он узнал, что хотел и это его успокоило. Взяв из шкафчика инструмент, оба техника ушли.
- Сколько нам тут ещё куковать? – спросил Эдик.
- Не знаю. Надеюсь, недолго, - ответил Махмуд.
- Светает. Ещё час и будет совсем светло, - взглянув в окно каптёрки, заметил Эдик.
- Точно. Ещё совсем немного и домой доберёмся, - дополнил Махмуд.
- Мне долго добираться до дома. До кольцевой вы меня подбросите. А потом надо либо попутку ловить, либо в город идти до ближайшего метро, а там уже до вокзала доеду. На электричке я доеду зайцем. Но до неё ещё добраться надо, - поделился с товарищем Эдик.
- Тут возможен и другой вариант. С аэродрома может пойти машина в город. Ездят же они за чем-нибудь в столицу. А если особенно повезёт, то машина по служебным надобностям может и на нужный тебе вокзал ехать, - предложил рассмотреть другой расклад Махмуд.
- В Москву, может статься, и поедет. А на вокзал вряд ли. У них самолёты есть, и, поэтому, на поездах им ездить незачем, - сомневался в столь выгодном для себя стечении обстоятельств Эдик.
- Мало ли кого им нужно с поезда встречать. Вероятность такая есть. Пока за мной машина не придёт, ты можешь до штаба дойти и всё разузнать, - предложил вариант действия Махмуд.
- Темно ещё. Опасно в темноте по военному аэродрому шляться. Когда рассветёт, тогда можно будет попробовать, - согласился с товарищем Эдик.
Поскольку тема была исчерпана, оба замолчали. Больше часа они просидели в каптёрке после разговора. Махмуд дремал, набираясь сил для последнего этапа пути. Эдик смотрел в окно, вспоминая последние события, в которых он был не последним персонажем, пытаясь понять, почему судьба так несправедлива к нему, обрекая на незаслуженные страдания. Когда совсем рассвело, он попрощался с Махмудом и пошёл искать штаб. Выйдя из каптёрки и обогнув капонир, он увидел двухэтажное здание в полукилометре от каптёрки. Недолго думая, Эдик направился прямо к нему. Он шёл медленно, поскольку торопиться было некуда. К тому же он не знал к кому обращаться в штабе со своими проблемами. Эдик не прошёл и половину пути, как его догнал служивый, один из тех двоих, что заходили в каптёрку.
- Не подскажите, где тут у вас штаб? – спросил Эдик.
- Я к штабу иду. Иди со мной и не ошибёшься.
- Может быть, знаете, в город из части машина пойдёт? – продолжал задавать вопросы Эдик.
- Знаю. Пойдёт на вокзал за замполитом. А что, уехать хотите?
- Да, хотел до города добраться, - честно ответил Эдик.
- А как же ваш груз? – задал провокационный вопрос служивый.
- Его мой напарник довезёт. Скоро за ним машина придёт.
- Так ты бы с ней и доехал.
- Я бы так и сделал, коли она до города шла. Она по кольцу на Балашиху пойдёт. А я хочу воспользоваться моментом и в городе родственников навестить, - не уточняя в каком городе хочет родственников навестить, ответил Эдик.
- Если тебя водитель возьмёт, то доедешь до города.
- Покажите, какая машина в город пойдёт? – попросил об одолжении Эдик.
- Если увижу, покажу, - обещал служивый. – Водитель будет путевой лист в штабе получать. Здесь ты его сможешь поймать. Вот только не скажу, когда он будет выезжать из части. Может быть, он уже уехал, а может, нет.
Они ещё не дошли до штаба, когда к крыльцу здания подъехал газик. Из газика вышел солдатик и направился в здание.
- Вот этот газик пойдёт. Подойди, поговори с водителем. Может, и доедешь, если заинтересуешь водителя, - посоветовал служивый.
Эдик остался дожидаться водителя, а служивый вошёл в штаб. Прошло двадцать минут, когда Эдик смог реализовать задуманное.
- Товарищ сержант! Вы в город едете? – спросил Эдик вернувшегося к машине водителя.
- Я не сержант, а ефрейтор. И с незнакомыми гражданскими лицами на территории части разговаривать запрещено, тем более выдавать служебные тайны.
- Какой же я незнакомый! Я с техником сюда пришёл. Он мне и рекомендовал к вам обратиться. Вы с ним в дверях должны были встретиться.
- Кузьмич, что ли? – уточнил ефрейтор.
- Ну да, Кузьмич, – наобум Лазаря поддакнул Эдик.
- Не знаю, как на это начальство посмотрит. Оно у нас строгое до всего такого.
- Начальство тут не причём. Мы ничего ему не скажем, - обещал Эдик.
Ефрейтор влез в кабину газика, но дверь не закрыл. Видно, ждал более весомого аргумента, чтобы согласиться. Эдик понял, в чём дело.
- Я заплачу, здесь без вопросов, - сказал он.
- Залезай на заднее сидение. Только быстро, - смилостивился ефрейтор.
Эдик мухой влетел в газик и устроился на заднем сидении. Машина тут же тронулась. Машина подъехала к шлагбауму КПП и остановилась. Эдик вжался в сидение, предполагая, что его могут попросить выйти. Но дежурный по КПП газик задерживаться не стал. Шлагбаум открылся, и машина покатила по дороге.
- В город, в какой район поедешь? – спросил Эдик.
- На Казанский вокзал. А тебе куда надо? – поинтересовался водитель.
- Мне надо на Ленинградский. Через площадь перейду и я на месте.
- Встречать кого-нибудь будешь? – полюбопытствовал водитель.
- Нет. Надо к родственникам заехать, - не уточняя детали, ответил Эдик.
- А я встречать еду. Замполит с какого-то совещания приезжает. Вот его и повезу обратно в часть.
- Может быть, мне по пути сойти, чтобы никто не догадался?
- Я раньше времени еду, чтобы наверняка не опоздать. С замполитами шутки плохи. Тут, как говорится, лучше перебдить, чем не добдить.
- Может, мне всё-таки лучше раньше сойти, чтобы тебя не подвести?
- Поезда, бывает, опаздывают. Но чтобы они раньше времени приходили, об этом не слышал. Так что можешь не волноваться.
Проехав сколько положено по кольцевой, машина повернула в город.
- Ещё минут тридцать и мы на месте, - предупредил водитель.
Эдик ничего не ответил, лишь подумал, что водителю может не понравиться размер платы за доставку пассажира. Только больше одного рубля Эдик предложить не мог.
Как и обещал водитель, через полчаса они подъехали к площади трёх вокзалов. Завернув под мост, машина припарковалась у Казанского вокзала.
- Спасибо, - поблагодарил Эдик, протягивая водителю рубль. – Дал бы больше, только он последний.
- На пять кружек пива в автомате или на три бутылки пива в магазине, что для солдата совсем неплохо, - успокоил солдатик.
Выбравшись из машины, Эдик пошёл к переходу. У самого входа в переход, он увидел нищего. Некоторые прохожие кидали медяки в картонную коробку, стоящую перед нищим.
«Прямо хоть сам на паперти вставай», - подумал Эдик, ощутив неприятную пустоту в собственном кармане.
Эдик вышел из подземного перехода на другой стороне площади, на которой располагалось здание Ленинградского вокзала. Не задерживаясь, он направился к платформе пригородных электричек. По инерции он заглянул в помещение железнодорожных касс. С десяток пассажиров стояли в единственное открытое окно из четырёх имеющихся касс. Пройдя к висевшему на стене расписанию движения пригородных электричек, Эдик остановился.
«Как раз через десять минут отправляется, - отметил он себе, высмотрев нужную для себя электричку. – Хорошо бы ещё контролёры по электричке не ходили. А то придётся, как в студенческие годы нестись на остановке по пирону, чтобы перебежать из вагона, в котором билеты ещё не проверяли, в тот вагон, где билеты уже проверили».
Увидев, что хотел, Эдик отправился на пирон. Электричка стояла у пирона с открытыми дверьми, уже готовая их закрыть и тронуться в путь. Эдик миновал головной вагон и вошёл во второй.
«Пройду-ка я в середину состава. Легче будет маневрировать», - подумал Эдик, имея в виду экстренную ситуацию при появлении контролёров.
Эдик добрался до шестого вагона и устроился на лавке у окна. Только когда устроился на лавке, он почувствовал, насколько сильно устал. Мимо проплывали строения, заборы, люди на пиронах, ожидающие своего поезда, а сейчас безнадёжно отставшие от несущегося вперёд вместе с составом Эдика. Что ему было до этих людей? Какое им было дело до незнакомых пассажиров в несущейся мимо электричке и, наверное, никто не подозревал о существовании Эдика как такового. У каждого из них был свой путь и своя судьба. Путь Эдика сегодня временно заканчивался, предполагая привести его самого к родному дому, где проживали его отец, мать, жена и маленький сын. Сказать вернее, дома было два, поскольку глухая капитальная перегородка делила большой одноэтажный кирпичный дом на две части с отдельными входами.
В одной части дома жили мать с отцом, а в другой с входом со двора, проживал он с женой и сыном. Сейчас ему очень хотелось побыстрей оказаться дома, съесть что-нибудь домашнее, вкусное и завалиться спать. Его жена особыми кулинарными талантами не обладала, но и макаронам по-флотски он тоже обрадовался бы. Эдик не один находился в вагоне, но полтора десятка пассажиров, рассевшихся у окон, были не в счёт. Эдик смотрел в окно и думал о превратностях судьбы и о дорогах, уготованных человеку, и о том, какой бы дорогой не шёл человек, он когда-нибудь попадёт на одну единственную, которая приведёт к некогда покинутому родному дому.
Незаметно для себя Эдик задремал и столь долог и глубок был его сон, что очнулся, когда электричка остановилась у платформы Решетниково. Значит до последней остановки оставалось совсем немного. Эдик потянулся. Сон пошёл ему на пользу: не так сильно хотелось есть и сил немного прибавилось. Людей в вагоне стало больше, видно, рабочий люд, закончив сегодняшнюю смену, недавно сел на электричку, неизвестно почему облюбовав шестой вагон.
Эдик встал и, собираясь размяться, прошёл по вагону туда и обратно. В прокуренный тамбур Эдик выходить не стал. Он сам не курил и плохо переносил табачный дым. Эдик снова уселся на покинутое недавно место и стал дожидаться прибытия на конечный пункт назначения.
Через полчаса поезд прибыл к пункту назначения. Все пассажиры вышли на пирон. Последним вышел Эдик. Ему сегодня везло и тот факт, что удалось без билета добраться до города, говорил об этом. Он перебрался через железнодорожные пути по виадуку и остановился ждать трамвая на трамвайной остановке. У него не было даже трёх копеек на трамвайный билет, но идти пешком через весь город не хотелось.
«Авось и тут повезёт», - подумал Эдик.
Он влез в подошедший вагон трамвая и, действительно, трамвай оказался без кондуктора.
На всякий случай Эдик встал у двери, собираясь в случае опасности дать дёру. Две остановки он проехал без приключений. Зато лишь только трамвай остановился у третей остановки, в переднюю и заднюю дверь вошли по контролёру. Каждый из зайцев кожей чувствовал контролёров, в какую бы одежду они не рядились. Эдик быстро среагировал на появление контролёров, и не успели они подняться по ступенькам в салон, как Эдик рванулся навстречу, будто и вправду пропустил нужную ему остановку. Выйдя на улицу, Эдик направился вдоль трамвайных путей. Он решил не рисковать и дальше пошёл пешком.
«За час доберусь до дома. Чего уж теперь торопиться, коли и так везде опоздал. Зато как дойду домой, наемся и спать», - мечтал Эдик, шагая по тротуарам знакомых улиц.
Миновав центральную площадь, он добрался до моста через реку «Волга».
«Ну вот, полпути уже прошёл. Осталось совсем немного», - подбадривал себя Эдик.
На самом деле Эдик преодолел лишь треть пути. Он жил на самой окраине города в одноэтажном доме родителей и чтобы добраться до жилища, надо было славно попетлять. Эдик шёл через мост, а навстречу ему шла толпа девушек. В другое время Эдик со вниманием рассмотрел бы каждую из девушек, определив для себя лучшую. Но сейчас он лишь краем глаза посмотрел на девушек. Сейчас Эдик очень торопился, так сильно ему хотелось есть. Миновав мост через реку «Волгу», пройдя мимо длинного гастронома, привлекающего взгляд прохожего выставленными в витрине муляжами окороков, колбас и прочей снеди, которая должна заполнять прилавки в гастрономическом, кондитерском и других отделах гастронома, Эдик пошёл дальше.
«Эх, сейчас бы докторской колбаски граммов триста, да пару кружек пива», - мечтал Эдик.
Дальше его путь пролегал через мост на реке Тверце.
«Сейчас мостик перейду, а там уже недалеко», - направляясь к мосту через Тверцу, подбадривал себя Эдик, наблюдая, как устроившись у бочки с пивом в тени здания, мужики потягивали пенный напиток.
Перебравшись по старенькому мосту, трясущемуся под тяжестью проезжающего трамвая, Эдик пошёл прямо вдоль улицы. Приблизительно через километр он повернул налево. После чего ему предстояло преодолеть расстояние ещё в километр по частному сектору застройки города.
И наконец после утомительной ходьбы Эдик добрался до собственного дома. Он вошёл в калитку и поскольку вход в его часть дома был со двора, обогнул дом с внутренней части двора. Эдик остановился перед перекошенной дверь, ведущей в его жилище, на которой в данный момент висел замок. Он уже полгода не мог отремонтировать дверь, и этот факт использовался супругой для частых упрёков в бесхозяйственности. Замок на входной двери говорил о том, что ни жены, ни сына дома нет.
Для выяснения обстоятельств Эдик направился на половину дома, где жили его родители. Мать и его сын как раз были дома. Мать сообщила, что его жена укатила в командировку и приедет лишь через неделю. Поэтому сын живёт у неё и останется до приезда жены. Мать покормила Эдика, и он пошёл отсыпаться на свою половину. Завтра ему предстояло идти на работу, отчитываться о командировке, поэтому хорошо отдохнуть было крайне необходимо. Устроившись на широкой супружеской кровати, Эдик засыпал.
«Наконец-то я дома. Хорошо бы завтра проснуться тоже дома», - думал Эдик.
Столько всего произошло с ним за последнюю неделю, столько раз жизнь ставила перед ним вопросы, на которые у него не было ответов, что, даже находясь в своём доме, он боялся подвоха.
- Всё будет хорошо, - засыпая, шептал он в тишине, под едва слышное тиканье часов.
POST командировочный синдром
Оглавление
Глава первая. Раздвоение личности
Глава вторая. Деревенские пасторали
Глава третья. Клуб у трёх берёз
Глава четвёртая. Гроссмейстер
Глава пятая. Троеборье по-деревенски
Глава шестая. Основные принципы закрытия нарядов в колхозе
Глава седьмая. Скажи мне кто твой друг?
Глава восьмая. Супружеские разборки
Глава девятая. День получки – самый лучший праздник
Глава первая. Раздвоение личности
Эдик проснулся в шесть утра. Он долго лежал в кровати, находясь под впечатлением утреннего сна. Точно сказать, о чём был этот сон, он не мог, но последние моменты частично запомнившегося сна были очень неприятные. Эдик ни сразу открыл глаза, боясь увидеть приснившиеся бяки наяву. Однако спать больше не хотелось, ведь он провёл в одиночестве, хоть и на супружеском ложе, более двенадцати часов.
«Выспался вроде, и должен чувствовать лёгкость. А ощущения совсем другие: будто меня изрядно поколотили не во сне, а наяву», - подумал он и потянулся, предполагая, что даже столь простое упражнение в кровати приведёт его в норму.
Наконец он открыл глаза и увидел стену, поскольку лежал на правом боку, и как раз стена располагалась напротив его лица.
«Одно хорошо, дома проснулся, а не в поезде или в чужой постели в посёлке. Однако нужно вставать. Сегодня мне многое предстоит сделать, в том числе и по дому», - мысленно готовил себя Эдик к новым свершениям в сфере домашнего хозяйства.
Эдик сел на кровати и, свесив ноги, почувствовал прикосновение холодного пола к голым стопам.
«Прохладное сегодня утро», - определил он себе, хоть и знал, что даже в жаркий летний день пол в его одноэтажной пристройке всегда холодный.
Эдик встал и направился к двери, где лежали тапочки, а так же ботинки, которые он вчера снял. Его супруга частенько ругалась, когда он ленился поменять ботинки на тапочки и с грязными подошвами на повседневной обуви пачкал вымытый недавно пол. Вчера он тапочки не надевал, поскольку, сняв ботинки, сразу завалился спать.
«Вроде вчера ничего особенного не ел, так чуть-чуть перекусил. А организм требует немедленного похода в тубзик, иначе беда, опорожнение кишечника может произойти самопроизвольно», - понял Эдик и, в ускоренном режиме впрыгнув в ботинки, в одних трусах вышел на улицу.
Не прошло и пяти минут, как он вернулся назад.
«Пяти минут на улице не пробыл, а задубел основательно. Всё эта долбанная командировка, силы только у меня отняла, а морального удовлетворения не привнесла никакого. Даже вспоминать не хочется», - определился с желаниями Эдик.
Перво-наперво он поставил чайник на огонь, благо газ подводился к дому по трубе. Только в чайнике воды оставалось на треть объёма, и долить его было нечем, два ведра для чистой воды оказались пустыми. Отец Эдика давно собирался решить вопрос подвода воды в дом от городского водопровода. Но пока приходилось таскать воду из колонки, расположенной за сотню метров от дома.
«Сейчас горячего чая хлебану, оденусь, тогда уже за водой пойду», - определил последовательность действий Эдик.
Он открыл шкаф и на единственной, выделенной для него полке, из пяти имеющихся в шкафу, взял тянучки и рубашку – распашонку. Это была домашняя одежда Эдика. Он едва успел одеться, как закипел чайник.
Эдик полез в настенный шкафчик, собираясь взять с полки заварку и заварить чай. Однако маленькая коробочка с индийским чаем оказалась пустой.
«Вот и попил чайку, придётся обойтись кипяточком», - решил он проблему чайного дефицита.
Эдик налил из чайника в чашку очень горячей воды, и пока она остывала, полез на полку жены, где она хранила своё нижнее бельё. Он не собирался делать ничего непристойного, как делают некоторые неравнодушные к женскому полу фетишисты, нюхая самые женские места на белье и вспоминая любимую. Просто на этой полке под бельём он и жена хранили деньги. Хотя, честно говоря, слово хранили не совсем подходило в их семейном случае. А всё дело было в уговоре класть на полку всю свою получку до копеечки. А уж если возникнет необходимость в деньгах у одного из супругов, то он вправе взять столько, сколько нужно. На практике получалось совсем не так. Получив получку, они действительно клали всю её до копеечки на полку. А потом каждый из них ждал подходящего момента, чтобы взять деньги, когда другого супруга поблизости нет, и не нужно будет объяснять, почему необходимо осуществить трату денег именно на эту вещь или какую-нибудь прихоть. Деньги на полке более трёх дней не залёживались, и супругам приходилось стрелять рубли у родителей. Сейчас Эдику очень нужны были деньги, и он надеялся если не на значительную сумму, то хотя бы на завалявшийся ненароком трояк. Однако и такой малости им обнаружено не было.
«Кипяточку попью, да за водой схожу. Нужно голову и шею помыть, ну и всё остальное по возможности. Иначе чистую рубаху за один раз уделаю. Придётся целое ведро на газе греть и в тазике дома мыться. Днём в душевые кабины схожу, но до них придётся полдня на работе торчать. А денег у матери попрошу, авось не откажет», - план мероприятий казался Эдику неплохим, и после осмысления оного, он отправился осуществлять задуманное, строго придерживаясь последовательности.
Полтора часа заняла процедура частичной помывки тела и до работы оставалась ещё уйма времени. Эдик тянуть не стал, достал с полки чистое бельё, чистую рубашку и переоделся, приняв цивильный, пригодный для присутствия на работе вид. Полчаса у него оставалось, до момента, когда нужно было отправляться на работу. Резерв времени был немалый, и Эдик решил зайти на родительскую половину, в надежде обрести на карман несколько рублей и, возможно, позавтракать чем Бог послал, а именно тем, что мать приготовила для своего семейства.
Эдик запер входную дверь своей части дома и, пройдя по двору, постучался в дверь родительской половины дома. Дверь открыла мать и посадила его за стол завтракать. Сегодня на завтрак была манная каша, бутерброд с маслом и суррогатный кофе из цикория.
- Мам, трояк не займёшь до получки? - попросил Эдик. – В командировке всё, что было истратил. Даже на обратный билет денег не хватило. Хорошо люди добрые помогли, - объяснил ситуацию Эдик.
Он всегда отдавал матери деньги с получки, как не было и месяца, чтобы он ни занимал у неё хотя бы пятёрку. Мать открыла кошелёк и выдала трояк.
- Может быть, больше надо? Ты не стесняйся, говори, - дала намёк мать.
- Нам завтра на работе должны зарплату выдать. Так что пока не надо, - отказался Эдик.
- У тебя дома, наверное, есть нечего. Я заходила, даже макарон не обнаружила в вашем хозяйстве. Так что ужинать приходи к нам, - пригласила Эдика на ужин мать.
- Я не смотрел, но скорее всего так и есть. Ладно, пойду на работу, мне ещё по командировке отчитываться надо. До вечера, - попрощался Эдик и вышел на улицу.
Ему ещё целый километр надо было пройти до трамвая, потом, на трамвае, пересечь две реки, да ещё идти с полукилометра от остановки трамвая до места работы. Совсем недавно отдел НИИ, в котором работал Эдик, переехал из одного адреса в другой. Для самих сотрудников фирмы такой переезд был не внове. Дело в том, что НИИ своего здания не имело, а лишь арендовало помещения у города.
До этого отдел, в котором работал Эдик, был разбросан по всему городу, и по каждому своему адресу находились его лаборатории. До последнего переезда лаборатория располагалась в полуподвальном помещении одноэтажного деревянного дома. Сейчас она разместилась на первом этаже другого деревянного дома. Дом этот давно был предназначен на снос, но городские власти тянули с работами по сносу, предпочитая ещё немного заработать. У Эдика оставалось минут пять форы, и он стоял у киоска, рассматривая витрину с выставленными напоказ обложками журналов. На некоторых из них красотки в очень откровенных одеждах позировали для доверчивых покупателей. Один раз Эдик соблазнился и купил очень дорогой для собственного кармана журнал с красивой обложкой. Эдик за пять минут пролистал его глянцевые страницы, и ничто не порадовало глаз, как ничто не порадовало разум, и не задержало внимание интересным рассказом, либо любопытной информацией. Значит ценность этих изданий выставлялась напоказ красочными обложками, поскольку содержание журналов было неважно, а важен был лишь доход издательства от продажи печатной продукции, предназначенной для юнцов и гламурных дам. Эдик, может быть, и купил бы какую-нибудь газету, чтобы было чем заняться днём. Но состояние финансов не позволяло ему потратить даже несколько копеек на развлечения.
Эдик взглянул на часы, до начала рабочего дня оставалось пару минут. Можно было не торопясь двигать в нужном направлении. Немного опоздать на работу считалось признаком хорошего тона. Но лишь немного. Хотя были личности, которые опаздывали на час и больше. Но чтобы им это сходило с рук, нужно было стать особо полезным для начальства. Начальников женщин в НИИ не было, а с начальником мужчиной женской части работников отдела было проще, особенно если дама имела привлекательную внешность. Частые поездки в двухнедельную командировку в колхоз, дабы помочь колхозникам выращивать и убирать урожай, позволяли при желании ублажить начальника. Мужской части сотрудников было и того проще заранее заработать алиби. Магазины торговали водкой каждой день, а, как известно, за чужой счёт горазды выпить, как язвенники, так и трезвенники. К слову надо добавить, что в среде начальства непьющих не водилось. Среди сотрудников были и такие, которые никогда не опаздывали и приходили на работу к началу рабочего дня минута в минуту. Но были и такие, что всегда приходили раньше времени и с видом превосходства смотрели на своих вечно опаздывающих сослуживцев. Зачастую они приходили даже раньше начальника, что последнего очень напрягало. Ведь любого человека можно подсидеть и подозрение подобные личности, приходящие вовремя или того хуже, приходящие раньше, вызывали у начальства не зря. Казалось бы, ставь их в пример другим и будь к ним более благожелателен. Так нет же, они назначались в самые поганые командировки, и, зачастую, вовсе не росли по службе. Они не поняли жизнь и платили за это сполна, поскольку известно: кто не пьёт с начальством, тот не растёт по службе. Начальнику таких горе сотрудников нечем и не за что было прищучить. Значит и управлять их мнением и поведением тоже было нельзя.
Эдик появился на работе в самый раз, опоздав лишь на минуту. Он не так долго работал, чтобы позволять себе опаздывать на большее число минут, и не так много зарабатывал, чтобы помимо выпивок в дружном коллективе лаборатории, устраивать начальнику индивидуальные, с глазу на глаз, выпивки в стенах многочисленных ресторанов города. Одним словом, он только делал первые шаги во взрослой жизни.
Сегодня на работу Эдик, несмотря на минутное опоздание, пришёл третьим, не считая начальника, конечно.
- Тобой уже начальник интересовался, - едва Эдик переступил порог, сообщил ему торопыга Костя, который каждый день норовил обставить начальника – придти раньше него.
- Давно спрашивал? – вместо приветствия, спросил Эдик.
- Да минут пять уже как, - с ухмылкой сообщил Костя.
- Врёшь, небось, - не поверил Эдик. – Командировка у меня по завтрашний день. Не мог он меня сегодня спрашивать. Тем более спрашивать меня до начала рабочего дня и вовсе бессмысленно.
- Это плохо, что бессмысленно, - отыграл от своих ворот Костя. – Без году неделя работаешь, а вовремя ни одного дня на работу не приходил.
- Вовремя, это вовремя. А ты говоришь, пять минут назад меня начальник спрашивал. А это, извини, ещё моё личное время, а не рабочее.
- Здесь ты ошибаешься. Тебя что же, при приёме на работу не предупредили о ненормированном рабочем дне? Вот ты его и не нормируй, - ехидно ухмыльнувшись, сказал Костя.
- Так если надо, я не против остаться на работе и поработать, - Эдик подтвердил свою готовность к трудовым подвигам.
- Сегодня именно такой случай. Без подписанных документов о выполнении работы нам заработную плату не начислят. Начальник, как только получит привезённые тобой документы, так сразу в Москву рванёт в головной институт. Теперь понял, что не прав?
- Значит нам завтра зарплату не дадут? – спросил о насущном Эдик, вместо того, чтобы покаяться и признать собственную некомпетентность.
- Это как получится. Может, дадут, а может, и нет, - огорчил Эдика сослуживец.
- Когда нам в пятницу заработную плату давали? – встряла в разговор только что вошедшая в помещение Светка. - В понедельник дали бы и то хорошо будет. А что, у тебя финансы поют романсы?
- Можно подумать, у тебя они не поют, а декламируют стихи, - огрызнулся Эдик.
– Так ты говоришь, меня начальник ждёт? – переспросил он Костю. - Не буду его разочаровывать.
Эдик вышел из комнаты, предназначенной для челяди всей лаборатории, и постучал в дверь маленькой комнатки, выполняющей роль кабинета начальника.
- Войдите, - раздался голос из-за двери.
- Здравствуйте! – Эдик приветствовал заведующего лабораторией, поскольку в НИИ начальника самого нижнего звена называли заведующим лабораторией.
- Чем порадуешь? – спросил завлаб Эдика, притискивающего в открывающуюся лишь наполовину дверь.
Комнатёнка была настолько мала, что в ней умещались лишь только стол завлаба, два стула, на одном из которых сидел сам завлаб, а другой был предназначен для посетителя, и вешалка. Вот эта самая вешалка, стоящая у двери и мешала полностью открыться двери в комнату.
- Всё подписал, - ответил Эдик, остановившись у стола.
- Садись, не отсвечивай, - велел завлаб.
Эдик вынул из папки подписанные бумаги и положил завлабу на стол. Тот просмотрел наличие подписей и спросил Эдика:
- Как съездил?
Вопрос был задан чисто формально, и ответ на него завлабу не был нужен, но Эдик не знал ещё тонкостей общения начальника с подчинённым, поэтому ответил:
- Нормально съездил. Только билеты на обратную дорогу потерял. Видно, в трамвае уже здесь, в городе, вытащили у меня вместе с кошельком.
- Сейчас я пойду к главному инженеру, у его секретаря командировочное удостоверение брать. Ты там объяснительную напишешь, и сдашь её вместе с командировочными документами. Думаю, тебе плацкартный билет оплатят.
- А электричку не оплатят? – уточнил Эдик.
- Само собой оплатят, - успокоил завлаб.
- А вы в Москву поедете? – полюбопытствовал Эдик.
- В Москву. Деньги срочно нужны на оплату аренды помещения. Не оплатим, нас с позором выселят.
- А на зарплату денег не будет? – волновался Эдик.
- И на зарплату деньги будут. И не только для нашего отдела, но и всего института, - сообщил завлаб. – Если готов, то пошли вместе, - предложил он.
- Это что же получается, все остальные отделы не работали? – удивился Эдик.
- Почему не работали. Они и сейчас работают. Но у них заказ особый и оплата будет по результатам работ. А пока они вместе с нами поедят наш пирог, - завлаб сказал это так, будто и сам в душе возмущался объедалам с других отделов.
Тем более местное начальство имело к особым работам личный интерес. Ведь не факт, что в конечном итоге оно, начальство, захочет делиться свалившимся на их плечи богатством. Однако нанятые для выполнения работ сотрудники не должны были знать, да что там знать, думать в этом направлении. Поскольку каждому работнику полагалось вознаграждение в размере его месячного оклада и любые претензии на исключительность, в том числе и на квартальную премию, были неуместны. Другое дело начальство. Оно поддерживало главного начальника морально и являлось щитом между рядовыми работниками и тем, самым главным лицом, который смог объегорить заказчика и выбить несоразмерно большую оплату за работы. Правда не без его, заказчика, молчаливого согласия, поскольку сам заказчик является наймитом государственных структур, а значит весьма абстрактного образования, в котором каждый не против получить повышенное вознаграждение в виде премии. Как сказал бы новый вождь всех народов: «Одно дело делаем, товарищи».
Остаётся лишь добавить: одно дело делаем, что правда, то правда, но за разные деньги.
Между нами, товарищами по служению отечеству, говоря: кесарю – кесарево, слесарю – слесарево. Все мы рабы на государственных галерах, и, несмотря на мелкие заслуги: дипломы о высшем образовании и всякого рада научные работы, и диссертации на злободневные научные темы, наша заработная плата зависит, в основном, от правильно подписанного трудового договора при приёме на работу, а совсем не от трудовых свершений.
Эдик вернулся в помещение лаборатории и, взяв пакет, в котором помимо папки с нужными сегодня документами и проездными билетами, лежали полотенце, мыло и мочалка. У Эдика зародилась мысль, что прямо из секретарской он мог бы пойти не на работу, а заглянуть в душевые. Утром там очереди не было и можно помыться за положенные сорок пять минут, согласно купленного за двадцать копеек билета в душевые кабины, нисколько не тратя времени на стояние в очереди. Об этом своём плане он завлабу не говорил. Пока всё это было вилами на воде писано, а там, как пойдёт; вернее сказать так: всё будет зависеть, куда пойдёт завлаб, или сразу на вокзал, или сначала заглянет на работу.
Эдик вышел на улицу в надежде, что завлаб уже на пути в секретариат. Но завлаба на улице, ведущей в нужном направлении, не просматривалось аж на целую сотню метров.
«Не мог он так далеко уйти за две минуты, которые я потратил на подготовку к походу в секретариат. Или он направился в пивную, опохмелиться после вчерашнего, или он ещё не выходил. В любом случае он мне велел идти в секретариат. Но не хотелось бы появиться там вперёд него, и тем подставить своего начальника. Подожду немного, а там решу, что делать. Кажется, по новым правилам, командировочные документы нужно сдавать после обеденного перерыва. А подавать на выписку новых командировочных документов следует с утра, дабы секретарша успела обойти начальников и получить нужные подписи на документах. Бюрократия одним словом, да и только», - Эдик думал по инерции, поскольку возникшая ситуация была не в его пользу.
Приди он в секретариат сейчас, получишь по ушам, что не в положенное время заявился. Да ещё своего непосредственного начальника подставишь, подчеркнув его нерасторопность и безответственность. Действительно, все подписанного договора ждут, а какой-то завлаб его утром получил от вернувшего с командировки гонца, и не несёт вышестоящему начальству. И, несмотря на то, что именно его лаборатория заработала деньги на всех прочих, вместо поощрения в данной ситуации можно и выговор схлопотать. Но если Эдик не пойдёт сейчас в секретариат, то получит от завлаба на орехи. Например, пошлёт его, Эдика, на сельскохозяйственные работы на половину лета или того хуже, ушлёт в командировку на буровую, поручив ему вести учёт и следить за сохранностью добытых из скважины образцов грунта, и так же вести подённый дневник по показаниям погружаемых в скважину приборов. Тогда уж точно прощай семейная жизнь, прощай личная жизнь, поскольку в горах даже повариха - это старый дед, а не румяная симпатичная женщина в полном расцвете сил.
«И зачем я ему понадобился? Я мог бы и после обеденного перерыва документы по командировке сдать. Думаю, он для солидности меня с собой зазвал, чтобы в случае надобности было кого предъявить кроме несколько подписанных бумажек. Живой голос всегда лучше безмолвных формальных документов. С другой стороны, без нужной, предоставленной к месту бумажки, ничего серьезного сделать невозможно. Бюрократия, одним словом. Ладно, ещё пять минут постою и пойду. Лучше перед входом в здание подожду. Там уж завлаба не пропущу», - размышление Эдика были прерваны появлением из дверей здания завлаба. От него немного припахивало коньяком и лимоном. Видно, он снимал накопившееся напряжение, которое каждый день поднимало вечно недовольное начальство. Наверняка свои просчеты оно свалило на завлаба, обвиняя того в том, что поздно заслал гонца подписывать бумаги, несмотря на установленные им же самим, начальством, сроки подписания. Арендаторы наехали неожиданно, требуя немедленной оплаты. Хотя, если поразмыслить, арендаторам нужны были не деньги в срочном порядке, а чтобы освободили помещение. На очереди стоял более выгодный, а самое главное, рекомендованный свыше арендатор.
- Готов? – для порядка спросил завлаб, и, не дожидаясь ответа, скомандовал:
- Пошли помалу.
Три квартала отделяло их от головного здания и, добравшись до входа, они вошли в здание и поднялись на второй этаж. Пройдя по длинному коридору, они дошли до секретарской.
Завлаб шёл первым. Он открыл дверь в секретарскую и приказал Эдику: - Заходи.
Эдик, а за ним завлаб, вошли в помещение секретарской, за которым вагончиком располагался кабинет главного инженера.
- Начальники отделов собрались, ждут вас, - вместо приветствия сказала секретарша.
- И вам доброе утро. Вот ему дайте лист бумаги, чтобы он написал отчёт по командировке. Не знаете, какой вопрос обсуждается? – закончил вопросом завлаб.
- Точно не знаю. Но думаю, всё тот же: где взять деньги на текущие нужды, - ответила секретарша.
- Тогда это не в моей компетенции. Я подожду, когда они закончат, - ответил завлаб, на всякий случай бросив пробный шар.
- Я так понимаю, ваш гонец вернулся с подписанными документами. Тогда вам нужно срочно в кабинет к главному инженеру, - стояла на своём секретарша. – Именно эти документы дадут решение денежного вопроса.
- Нужно, значит, нужно. А пока выпишите мне командировочной удостоверения в столицу, в головную организацию на сегодняшний и завтрашний день, и принесите его на подпись к главному инженеру. Моего сотрудника тоже не обижайте, оформите ему все, как положено, - велел завлаб и вошёл в кабинет к главному инженеру.
Он пробыл там с полчаса. Его могли бы отпустить сразу после доклада о проделанной в командировке сотрудником лаборатории работе. Но для солидности, для поддержания нужного статуса, продержали полчаса. За это время секретарша успела выписать командировочное удостоверение и подписать его у главного инженера.
- Написал объяснительную? – завлаб для порядка спросил Эдика, едва выйдя из дверей кабинета.
- Написал, - подтвердил Эдик.
- Тогда подпиши у главного инженера и возвращайся на работу, - выдал указание завлаб.
- А вы тоже на работу? – поинтересовался Эдик.
- Я сразу на вокзал. Через полчаса должен скорый поезд на Москву проходить. Так быстрей получится до места добраться, - сообщил завлаб, из чего следовало, что настроение у него улучшилось, вместе со смещением в сторону занесённого над головой Дамоклова меча.
Теперь-то он точно ни в чём не виноват даже по версии бздиловатого начальства, и ясно стало кто на самом деле подлецы, а кто молодцы.
- Я сама всё подпишу. Нечего главного инженера по пустякам отвлекать, - расставила все точки над «И» секретарша, и как-то искоса взглянула на Эдика.
- Ладно, тогда я пошёл, - согласился Эдик, не сказав, куда именно он пошёл, при этом подумав: - «Хороши мелочи, если они на пару червонцев тянут, - и уже выйдя в коридор. – На меня глазом косяка давонула секретарша. Значит приглянулся я ей, прямо как той, в посёлке, который городом называли».
Это сравнение заставило вспомнить ту, встретившуюся в посёлке секретаршу и воспоминание вызвало двойственность восприятия действительности. Ведь эта секретарша главного инженера была очень похожа на ту секретаршу, которая приняла Эдика за какого-то Володю.
«Так сразу не скажешь, насколько они похожи. Вот если бы их рядом поставить и раздеть, тогда скажешь наверняка. Но взглянула она на меня конкретно, знать и эта со мной пойти во все тяжкие не против», - польстил себе Эдик, хоть и знал, что новую секретаршу пользует главный инженер, прямо на столе в собственном кабинете.
По крайней мере так говорили злые женские языки в его лаборатории. Насколько это правда Эдик поручиться не мог, но ссориться из-за худосочной барышни с главным инженером ему не хотелось бы, хоть и всеядность по женскому вопросу, в связи с возрастом и национальностью, у него не прошла.
«Пару разочков для пробы можно было бы и с ней. Помнится, в командировке всё очень неплохо получилось. Значит и тут должно выйти не хуже. Только специально подкатывать к ней я не собираюсь. В городе помимо неё много красивых женщин, и вряд ли кто-нибудь по своей воле захочет лакомство пирожным заменить на обсасывание сухаря, даже если он ванильный», - Эдик постарался обосновать своё нынешнее инертное отношение к женщине – секретарю главного инженера.
Эдик спустился на первый этаж и вышел на улицу. Мимо сновали люди, зацикленные на решении своих проблем, и лишь один Эдик, сделав дело, позволил себе немного постоять на остановке и поглазеть на прохожих. Как раз почти напротив выхода из здания, на улице, на которой стоял Эдик, была автобусная и троллейбусная остановка. Ему никуда сегодня ехать не надо было, и появилась возможность ротозейничать, придумывая незнакомым людям несвойственную активность в достижение неизвестных ему целей, для которых нужно пожертвовать всем остальным.
«Какая радость, коли у тебя получилось, что задумывалось, если для достижения цели нужно пожертвовать всем своим личным временем, да и всем остальным тоже? Вот если желаемое упадёт тебе прямо в руки без каких-либо усилий с твоей стороны, тогда только и получишь полный кайф. К сожалению, это происходит крайне редко, а то и вовсе не происходит. Однако уже почти десять, душевые открылись и надо двигать к ним. Пора приступать к водным процедурам, напрочь смывающим командировочную грязь», - Эдик снова вспомнил командировку, и такие воспоминания восторга не вызвали.
Один город двойников чего стоил, прямо веру в незыблемость семейных отношений отнял, ничего не подсказав в ответ. А ведь Эдику предстояла встреча с собственной супругой и поди докажи, что там, в городе двойников, была не она, а совсем другая, лишь похожая на неё женщина.
Душевые располагались на одной из улиц, недалеко от того места, где сейчас находился Эдик. Совсем недалеко от центра города находился маленький рыночек. В небольшом одноэтажном здании перед входом на рыночек располагались эти самые душевые. Казалось бы, странно, как мог рыночек находиться в том месте, до которого от центра города было не более пятисот метров? Ведь нахождение торговых рядов не украшает архитектурные строения города, а напротив, портят представление о городе и его администрации. Кстати, именно администрация много раз пыталась закрыть рынок. Но население, покупающее там продукты, было другого мнения и в письменной форме выражало свой протест. Дело в том, что на этом самом месте рынок существовал всегда, по крайней мере так ответили бы старожилы частного сектора, расположенного на нескольких прилегающих к рынку улицах. Дома, в основном, были двухэтажные, деревянные, но попадались и каменные, стены которых сложены из красного кирпича, а фундаменты из массивных обточенных камней. Когда-то в этих домах проживали зажиточные граждане города, занимающиеся торговлей или граждане, проедающие накопленный родителями капитал. Сейчас эти граждане расселялись по новым каменным многоэтажкам, и некоторые из двухэтажек пустовали, что не мешало общественности следить за действиями администрации и своевременно реагировать на поползновения по закрытию рынка. Скорее всего в роли общественности выступали именно те, кто торговал на рынке, поскольку его ликвидация, могла навсегда лишить их выгодной работы.
Эдик дошёл до здания душевых и уже собирался войти внутрь, как дама, сидящая на лавочке у входа, откровенно спросила:
- Вы не хотите получить удовольствие?
Помимо мытья под душем, душевые использовались, как место свиданий и присутствие перед входом дежуривших проституток было ежедневным. Даже после официального закрытия на ночь душевых, их продолжали посещать уже с целью получения удовольствия. Для этого договаривались со сторожем и вместе с дамой заходили в душевые кабинки для любовных баталий наедине.
Эдик ничего не ответил даме, поскольку внешний вид сорокалетней, изрядно помятой женщины не располагал к интимному общению. Он вошёл внутрь помещения к кассам и, купив билет за двадцать копеек, позволяющий сорок пять минут пользоваться горячими струями душа, Эдик вошёл в отдельную кабинку. Он быстро разделся, повесив одежду на настенную вешалку, и включил душ. Понежившись пару минут под горячими струями, Эдик намылил голову и начал помывку. С головой он справился быстро с учётом его утреннего омовения дома и очень короткой стрижки. Потом Эдик намылил мочалку и, пару раз намылив и смыв всю поверхность тела, закончил водные процедуры. За стенкой в соседней кабинке кто-то ойкнул и женский голос, очевидно, моющейся женщины, посетовал:
- Опять слив не закрыли. Придётся мыться без мыла.
В Эдике тут же проснулся джентльмен, и он спросил:
- У вас что-нибудь произошло?
- Мыло упало, а слив без сетки. Теперь у меня мыла нет, - поделилась своим горем женщина.
- У меня мыло есть, - обрадовал женщину Эдик.
- Очень за вас рада. Только мне от этого ни холодно, ни жарко, - в голосе женщины читались плаксивые нотки, и сердце джентльмена дрогнуло.
- Я помылся и могу отдать вам мыло, - предложил свои услуги Эдик.
- Как вы сможете мне мыло отдать, если в стене нет ни одного отверстия? – задала резонный вопрос женщина.
- Я сейчас оденусь и занесу его вам, - ответил он женщине, сходу предложив пришедший в голову вариант помощи несчастной даме.
- Прямо в кабинку занесёте? – поинтересовалась женщина.
- Конечно, в кабинку. Вы же сейчас там? – вопрос Эдика не подразумевал ответа дамы, поскольку присутствие дамы в душевой кабинке за стенкой было очевидно.
- Да, я в кабинке и совершенно голая, - тем не менее дама посчитала необходимым ответить, предупредив джентльмена о возможном возникновении пикантной ситуации в силу сложившихся обстоятельств.
- Вы лишь приоткроете дверь, и я передам вам мыло, – развил план предполагаемых действий Эдик.
Небольшая пауза говорила о сомнениях женщины.
- Ну и каков будет ваш положительный ответ? – Эдик поторопил женщину с ответом на своё предложение по спасению в анекдотичной ситуации.
Действительно, кто из нас не попадал в ситуацию, когда, намылив в душевой тело и предполагая смыть мыло горячей водой, вы обнаруживаете, что либо горячую, либо холодную воду отключили. Или того хуже – отключили и холодную и горячую воду. Стороннему наблюдателю эта ситуация покажется смешной, но только не самому моющемуся бедолаге. А когда вы пришли в душ и забыли мыло или потеряли его, как случилось с дамой за стенкой от кабинки Эдика? Этот случай менее неприятный, и варианты решения имеются, даже без помощи постороннего. Ведь вы стоите в душевой ещё не намыленным. Другое дело если в душе женщина. Она может быть ещё и не намыленной, но намочив волосы и тело, она не имеет такого же маневра, как мужчина, который может прикрыть голое тело только что снятой одеждой и, выйдя из кабинки душа, докупить всё необходимое для помывке в кассе этой же душевой. Как правило, в кассах душевых торговали и мылом и мочалками, и даже можно было оплатить полотенце, если всего этого у вас с собой нет. Поскольку для женщины всё сложнее, предложение Эдика было очень кстати.
- Хорошо, постучите в дверь три раза, я вам открою, - обещала женщина.
Менее чем через пять минут Эдик стоял перед дверью душевой кабинки, где ждала мыла женщина. Эдик три раза стукнул в дверь и услышал:
- Заходите, дверь открыта.
- Я мыло принёс, - подал голос Эдик и, приоткрыв дверь, просунул голову в неширокую щёль и, протягивая руку с мылом, предложил:
- Вот, возьмите мыло.
Женщина вопреки ожиданиям Эдика схватила не мыло, а его руку и дёрнула на себя.
Чтобы не потерять равновесие и не упасть, Эдик шагнул на чужую территорию.
- Помогите, насилуют! - тут же завизжала женщина.
Эдика словно тараном шибануло. Он резко сдал назад, и не теряя даром времени, покинул помещение душевых кабин, быстрым шагом пошёл прочь. Краем глаза он увидел, как неизвестно откуда взявшийся сержант милиции вошёл в помещение душевых. Буквально секунды отделяли Эдика от большой беды. Видно, здесь давно процветал налаженный бизнес по разводу местных лохов и сегодня он мог стать одним из них.
«Если бы я не сбежал, мне навесили долг тысяч в пять, не меньше. У этих бандюганов всё схвачено, если даже милиция с ними в доле, - подумал Эдик. – Теперь придётся менять место помывки или мыться, когда много народа занимает очередь в душ. А очередь сама по себе защитит от подобных наездов».
Он ещё полностью не осознал, что с ним могли сделать сегодня и сейчас старался быстрей удалиться от опасного места как можно дальше. Однако, не пройдя и сотни шагов, почувствовал, что стресс требует разрядки и слабость в коленях являлась тому подтверждением.
«В пивную, что ли заглянуть? Кружка пива сейчас мне не повредит, а напротив, придётся очень кстати», - решил он и прибавил ход, поскольку пивная, в простонародье именуемая шайбой, находилась на его пути и уже проглядывалась из-за кроны растущих вдоль дороги деревьев.
Не тормозя, Эдик зашёл в пивную. Там, уже с утра, почти все столики были заняты пьяницами, опохмеляющимися после вчерашнего злоупотребления. Обычно, пиво привозили с утра и уже к обеду, особенно в выходные дни, оно заканчивалось. У раздачи стояли двое, ожидая пока бармен нальёт им заказанное число кружек. Как правило, бармен больше чем по две кружки на нос не наливал, ввиду малого запаса кружек, которые к тому же частенько разбивали, уменьшая количество и без того дефицитной посуды. Но некоторым завсегдатаем позволялось получить по три кружки пива на нос, чем те очень гордились. Сейчас был именно такой случай, когда за столом ждали двое, а на стрёме у стойки ожидали тоже двое. Четыре кружки были налиты и уже отнесены к столу. Оставалось получить ещё восемь на всю компанию. Но чистых кружек не было и они ждали, когда стоящие за столиком пьяницы допьют пиво и освободят кружки. Эдик стоял у стойки, ожидая своей очереди, понимая, что придётся ждать неизвестное количество минут, ведь стоящие у столиков посетители не торопились покончить с налитым в кружки пивом. Зачастую, всё их на сегодняшний день дело - пить пиво. Так зачем лишать себя удовольствия и торопиться покинуть пивную? На улице не встретишь знакомого, который лишь в пивной и признает тебя, и даже иногда может выручить, плеснув немного пива из своей кружки в кружку страждущего. От нечего делать Эдик принялся разглядывать посетителей пивного заведения. Он обратил внимание на стоящую в углу компанию из трёх человек. Полутьма помещения, освещаемого тусклым светом сквозь грязные окна, да тусклый свет лампочки над стойкой бармена не позволял чётко увидеть лица пьяниц, но фигуры стоящей за столом троицы кого-то напоминали. Эдик уже понял кого, и старался, чтобы они в свою очередь не признали его самого.
«Знал же что толстяк и эти двое амбалов ходят в пивную, а всё равно пришёл сюда по доброй воле», - ругал он себя, представляя всё так, будто до сих пор находился в городе двойников.
Эдик старался не смотреть в ту сторону, дабы лишний раз не привлекать к себе внимания. Можно было бы уйти прямо сейчас из пивной, но это вызовет подозрение не только у знакомой троицы, но и у всех прочих посетителей заведения. Ведь в пивную ходят для того, чтобы опохмелиться, а это состояние не предполагает отказа от пенного лекарства, которое вот-вот полётся в твою глотку. Если ты не дождался и ушел, значит цель твоего визита в пивную была другой, предполагающей предательство присутствующих здесь пьяниц. И не важно, что большинство из них выпало в осадок общественных интересов, и личность каждого интересовала лишь сотрудников вытрезвителя. В своих собственных глазах пьяницы были фигурами значительными и уважаемыми.
«Хоть бы быстрей обслужили этих жлобов, да мне кружечку взять и присоединиться к пьющему сообществу. Всё за своего сойду, и никто на меня внимания не обратит», - думал Эдик.
Наконец двоих пьяниц, стоящих перед Эдиком, обслужил бармен, и Эдик заказал одну кружку.
Бармен нехорошим подозрительным глазом взглянул на скромного посетителя. Поскольку мало кто брал меньше чем две кружки пива.
- Проблемы с деньгами, - поспешил успокоить Эдик, выкладывая на стойку перед барменом двадцать четыре копейки.
Тот ничего не ответил, лишь быстро наполнил кружку пивом, умудрившись одну треть объёма нацедить пеной.
Пока Эдик расплачивался, подозрительная троица покинула пивную.
«Слава Богу, не заметили. А то бы точно накостыляли», - подумал Эдик.
Он присоседился к столу, на котором осталась лишь шелуха из рыбьей чешуи, а все выпивающие за этим столом только – только покинули пивную.
Эдик быстренько оприходовал кружку пива и вышел из помещения на улицу. Трое его знакомых стояли неподалёку от входа и что-то обсуждали. Эдик повернул налево, оставив знакомых за спиной, и поспешил на работу.
«Хорошо что мой путь с ними не пересекается», - подумал Эдик, быстро удаляясь прочь от опасного соседства.
Он направлялся на работу, так как полтора часа отсутствия на рабочем месте можно объяснить ожиданием в секретарской главного инженера, но полдня потребовали бы гораздо серьёзных причин. До работы ему предстояло преодолеть всего три квартала.
Теперешнее расположение места работы Эдика было очень удобным. Всё необходимое для жизни находилось весьма компактно, и даже местоположение начальства всего НИИ располагалось недалеко. С одной стороны, этот факт, в смысле внезапного появления начальства с инспекционной проверкой, мог стать неприятной, непредвиденной неожиданностью. Хорошо что начальству, по большому счёту, было всё равно, и оно занималось лишь тем, что касалось денег и получения новых заказов от министерства. Да изредка встречало делегатов из головного института или министерства, устраивая провождение досуга по интересам: кому рестораны и сауны с девочками, кому рыбалку и охоту в местных заповедных местах, а уже потом рестораны с сауной и девочками. Но чаще всего начальство было занято собственными делишками, ведь оно само любило охоту и рыбалку в заповедных местах, а также было не против посетить сауну с девочками и хорошей выпивкой. А для этого нужны были связи не только с местной администрацией и партийными функционерами. Всегда в таких делах находились посредники – решалы, быстро связывающие всех заинтересованных лиц в единый конгломерат. Как говорится, ты мне, я тебе. Но в этих взаимоотношениях всегда не люди с чинами были главными действующими «лицами», ими были деньги. И чем большие суммы денег связывали означенных лиц, тем быстрей и проще проворачивались подобные дела. Но добывание денег при плановой экономике, когда все траты расписаны заранее, было делом небезопасным и очень непростым. Лишь «мастера» могли успешно справляться со столь щепетильным делом, выжимая крохи со всего, что не подлежало уголовному преследованию. Вот такими делами начальство было занято всё остальное время и, судя по продолжительности пребывания на своих высоких постах, справлялось с ними весьма успешно.
Следует заметить, что недалёкое расположение здания, где размещалось начальство, а самое главное, наличие в нём туалетов, отвечающих современным условиям, было очень кстати. Дело в том, что в деревянных зданиях постройки прошлого века были выгребные туалеты. Они составляли единое целое с постройкой, и вход в них вёл из помещения. Эти встроенные удобства имели возраст самих зданий, и посещение оных было не эстетично и небезопасно, поскольку подгнившие доски могли проломиться в самый ответственный момент, окунув страждущего в историческую и весьма неприятную атмосферу. Если мужская часть сотрудников посещала это заведение по малой нужде, то женская часть сотрудников находило причину дойти до административного здания и воспользоваться там современными городскими «удобствами».
Эдик добрался до адреса, по которому сейчас была прописана лаборатория, и вошёл в помещение. К этому времени почти все сотрудники были в сборе.
- Явился, не запылился, - встретил Эдика местный шутник Колька. – Я так понимаю, начальник наш отбыл в столицу?
- А что тут необычного? На то он и начальник, чтобы по столицам ездить, - в том же ключе ответил Эдик.
- Говорят, он подписанный договор повёз в головную организацию? – не отставал Колька.
- Об этом не скажу. Он собирался везти договор в столицу, чтобы нам деньги за выполненную работу переслали. А повёз он его, или не повёз, того я не знаю, - огорчил Эдик сослуживца.
- Вы же вдвоём с ним пошли. Получается, вы где-то разминулись?- не унимался Колька, который сразу не получив однозначного ответа, намеревался докопаться до истины.
- Да нет, мы оба в секретарскую вошли. Но я остался заполнять документы по командировке, а он вошёл к главному инженеру на совещание. А что потом было, я не знаю, поскольку ушёл, - Эдик не стал уточнять, куда и зачем он ушёл, но запах выдал его с головой.
- Понимаю, куда ты ушел. От тебя лепесток на всю нашу избушку, - выдал Эдика секрет полишинеля болтливый Колька.
- Об этом мог бы всем не говорить, не по-мужски это, - ответил Эдик, глядя прямо в лицо Кольки.
- Нечего на меня напраслину возводить. Тем более все мы в одном месте сидим, и каждый из нас твой пивной лепесток учует, - оправдывался Колька, которого замечание Эдика о немужском поведении задело за живое, поскольку и сам он являлся любителем заложить за воротник, и при случае не откладывал посещение пивных и рюмочных на завтра.
- Это дело каждого, что думать или не думать о моём, как ты говоришь, лепестке. Но вообще-то я имею право немного расслабиться. Во-первых, я сделал дело и отчитался перед начальством. Во-вторых, я приехал из командировки на день раньше, чем было запланировано. И в третьих, к чему все твои расспросы, завидуешь, наверное, мне? – последней фразой Эдик прибил оппонента капитально.
- Я просто хотел узнать, появится сегодня шеф на работе или нет? – выдал причину своих расспросов Колька.
- С этого надо было начинать, а не лезть ко мне со всякими глупостями, - выговорил ему Эдик.
- Так появится шеф на работе или нет? Ты мне не ответил, будто с тебя взяли клятву о неразглашении, - напомнил о насущном вопросе Колька.
- Клятв с меня никто не брал, а что касается твоего вопроса, скажу одно: в Москву он ехать собирался, отрицать не буду. А поехал или нет, того я не знаю. По мне, присутствует он на работе или нет, всё едино. Шеф у нас человек уравновешенный, никого из сотрудников не обижает, - выказал свою позицию Эдик.
- Здесь с тобой нельзя не согласиться. Он мужик что надо, - похвалил шефа Колька. – Но дело не в этом. У Светки сегодня день рождения. Она за тортом пошла, а нам надо скинуться на подарок и купить выпивку.
- Так поэтому ты меня вопросами замучил? – понял Эдик. – С этого надо было начинать, а не огород городить над простой проблемой.
- Наконец до тебя дошло. А огород тут не причём: если шеф уехал, начать праздник можно и пораньше. Ферштейн?
- Пораньше или попозже, а денег у меня нет, и до получки не будет. Так что на меня не рассчитывайте в плане финансирования вашего выпивально – поздравительного мероприятия, - огорчил коллектив Эдик.
- У нас общественная заначка есть, немного денег в кассе взаимопомощи осталось, - Колька дал адрес места, где деньги лежат.
- Я в кассе взаимопомощи не участвую. Так что и тут для меня не вариант, - сказал Эдик.
- Потом отдашь. Мы своих не бросаем, - обрадовал Колька и хихикнул в предвкушении нежданного праздника.
- Так ты говорил, что подарок нужно купить и вино к нему же? – напомнил Эдик о недавних намереньях, о которых поведал сам Колька.
- Уже люди к делу подключены. Так что вопрос стоял лишь о времени начала праздника, - пояснил суть дела Колька.
- Если у вас всё схвачено, остаётся лишь порадоваться за вас, - к месту заметил Эдик. – А сейчас с вашего разрешения я сяду за стол и займусь делами.
Эдик сел за свой рабочий стол, который он делил с другим сотрудником пополам, поскольку помещение было маленьким, и нужного количества рабочих столов поставить в нём не получалось. Но этого и не требовалось, поскольку ежедневно находились причины и треть сотрудников большую часть дня или весь день отсутствовали. Вот и сейчас стол Эдика был свободен, и хитрой толстухи Вальки сегодня не было. Она не зря заняла стол пополам с Эдиком, в тайне питая к нему симпатию. После возлияний на частенько организуемых в лаборатории праздниках она откровенно начинала приставать к Эдику, намекая на необходимость немедленной их физической близости. К физической близости как таковой Эдик относился с пониманием. Но близости с толстухой - женщиной средних лет и очень непривлекательной внешности Эдик готов не был. Как говорят, нет некрасивых женщин, просто бывает недостаточно водки. Но Эдика такие проблемы не затрагивали, поскольку пристрастия к обильному потреблению водки он не имел. Эдик поздно понял, чем грозит столь близкое соседство с женщиной, которой было отказано во взаимности, и надо было бы исправить ситуацию. Но никто не хотел поменяться с Эдиком, взяв в соседки толстуху Вальку. Эдик даже уступил ей две полки в тумбочке стола, оставив для себя самую нижнюю полку, но и это не исправило ситуацию.
Несколько исписанных бумажек, на одной из которых были изображены баталии на тему популярной игры в морской бой, пустая папка и старая газета с кроссвордом, лежали на его полке. Сейчас его заинтересовала старая газета, но не кроссворд привлёк его, а текст передовицы и прочей никчёмной для обычного человека информации, которой были заполнены все газеты СССР.
На самом деле смысл напечатанного Эдика не интересовал, и он мог читать одну и туже газету чуть ли ни каждый день. А фокус был прост, читая газету, он убивал время и, пробегая глазами по тексту, думал о своём. Для окружающих он как бы занимался делом и никто, или почти никто, не мешал знакомиться с международными и местными новостями. Вот и сейчас ему нужно было подумать. Эдик развернул газету и углубился в чтение.
«Неспроста всё это, ох неспроста», - думал он, подразумевая столь богатый на события сегодняшний день.
Ведь зачастую бывает всё наоборот. Каждый день ходишь на работу. Днём заходишь в кафе попить кофе. А вечером возвращаешься домой, и ждёшь, пока с работы придёт жена и приготовит что-нибудь на ужин. И так тебя достанет вяло текущая обыденность, что хочется самому совершить что-нибудь очень и очень хулиганское. Лишь страх потери работы и внутренняя интеллигентность мешали Эдику совершить, что-либо непристойное и очень весёлое с точки зрения прохожих, на счастье которых выпала возможность наблюдать за бесплатным уличным спектаклем. Он иногда вспоминал своего дружка по дворовым играм в далёком детстве. Он жил в том же подъезде пятиэтажки, в котором проживала семья Эдика. Только в его семье не было отца, а было ещё три брата. По этой причине семья считалась неблагополучной. Это не мешало ему успешно развиваться физически и не по годам взрослеть, первым узнавая от старших рябят во дворе много истин, которые скрывали от своих детей родители, оберегая отпрысков от преждевременного непропорционально возрасту взросления. Он первым узнал откуда появляются дети и, в скором времени поняв всю технологию начала зачатия, сам опробовал её с дворовой девчонкой Светкой.
Он был не жаден и регулярно делился с пацанами двора своими недавно приобретёнными знаниями. Однако науки, которыми обучают в школе, ему не давались, и постоянной отметкой за знания была уверенная двойка. Его самого это не расстраивало, ведь другие школьный хулиганы и вовсе довольствовались колом. Значит с его точки зрения, он был не так уж плох и безнадёжен, что впоследствии оценили служаки из военкомата, взяв его служить в морской флот. Когда он был ещё пацаном, многие дворовые ребятишки остерегались стычек с ним. Мальчишки были не по годам интеллектуально развиты, запросто побеждали в спорах, неосмотрительно забыв, что в мальчишеских спорах побеждает не тот, кто умней, а тот, кто сильней. Для подтверждения этого факта озорник, проигравший интеллектуальную часть спора, ставил точку своим физическим превосходством. Он хватал более слабого спорщика за шею и, нагнув его до уровня своей задницы, смачно пердел, выказывая этим своё отношение к высоколобому, но слабому оппоненту. При этом он произносил оправдывающую свои действия абравиатуру. МРП – говорил он, что означало: милиция разрешила пёрнуть. А если уж милиция разрешила, какие могут быть жалобы и обиды? Сейчас Эдику хотелось поймать своих сегодняшних обидчиков и немного освежит их, обдув жарким ветерком из собственного зада. Но могло произойти совсем непредвиденное, и обдуть его смогут они, поскольку их физические кондиции окажутся намного весомее. Им, эта самая милиция, разрешила делать МРП с другими лохами, гарантировав своё покровительство за долю малую в столь непростом лохо-разводном бизнесе. Впоследствии дворовый шутник расширил область применения своей любимом шутки. Как-то раз он слушал чей- то рассказ по радио, где говорилось о нравах немецких бюргеров. Они считали позволительным делать это самое МРП в любом общественном месте, и даже за обеденным столом МРП считалось проявлением высокой культуры. А раз так, чем наши парни хуже и как это наше местное МРП ни достойный способ познакомиться с девицами, выказывая им свою высокую культуру?
Подойдя к беседовавшим во дворе барышням, он протискивался между ними, и, проявив себя ещё боле бюргеров культурным, спрашивал у замолкнувших девиц:
- Вам набздеть?
И не дожидаясь от дам ответа, поскольку подобные вопросы приводили всех без исключения в состояние ступора, смачно производил это самое МРП. Вместо похвалы и проявления желания познакомиться с галантным кавалером, они шарахались в стороны, напоследок произнося запоздалое осуждение: «Нахал!»
Столь неожиданная реакция девиц не останавливала кавалера, и он снова и снова применял открытый им самим метод знакомства. Правда, один раз ему не повезло. Девицы стояли на углу дома и ждали своих парней. Когда после очередного МРП в исполнении шутника парни появились рядом, словно выпрыгнув, как черти из-под земли, шутнику крепко досталось на орехи. Месяц, проведённый в гипсе, был тому подтверждением.
- Однако им этого не помешало бы вкусить, - продолжая думать об обидчиках, тихо произнёс Эдик.
Любка, поняв всё не так, спросила:
- Мы ещё не начали праздновать, а ты уже думаешь о последствиях?
Она намекала на вполне определённые действия, поскольку сама любила крепко заложить за воротник, при этом быстро пьянея и позволяя смелому кавалеру овладеть её уже не очень прекрасным и далеко не юным телом.
- А как же об этом не думать? Об этом надо думать всегда, - Эдик подыграл даме и та, одарила нового ценителя своих прелестей томным взглядом.
«Нужно будет вовремя смыться. Иначе дама привяжется и чего доброго заставит работать над собой», - подумал Эдик, уткнув в газету взгляд.
Он уже имел опыт в подобных неосторожных поступках.
Как-то раз он заглянул к знакомому, который работал в этой же организации, но в другом отделе. Место положения лаборатории этого отдела, находилось на окраине города. Эдик иногда, особенно, когда было туго с деньгами, и погода располагала к пешим прогулкам, отправлялся домой пешком. Если немного отклониться от маршрута, выйдя на набережную реки, Эдик мог пройти очень близко к месту работы приятеля. Домик, в котором располагалась лаборатория, находился в окружении таких же ветхих домов постройки прошлого века и большого количества старых сараев, пропитанных неприятным запахом гниения дерева и забытых с зимы овощей. В тот день светило августовское солнце, и его жёлтый, не закрытый тучками лик изрядно, почти
по-июльски, нагрел землю. Настроение было подстать погоде и желание быстрейшего прихода в полутёмную комнату собственного дома отсутствовало напрочь.
«Надо заглянуть к Валерке и поговорить. Их лаборатория совсем недавно вернулась с работ в колхозе, куда всем скопом их посылали на три дня. Говорили, что скоро наступит наша очередь помогать колхозникам в их нелёгком труде»,- шагая домой, думал Эдик.
Короче говоря, скоро пошлют лабораторию, в которой работал Эдик, на сельхоз работы. Он ещё ни разу не ездил в колхоз по столь важному для успешной борьбы за урожай поводу, и подробности о жизни в колхозе могли стать очень полезной и своевременной информацией.
Свернув влево от набережной, Эдик углубился во дворы частного сектора старого города. Говорили, что на его уличках, мощёных булыжником или не мощёных вовсе, снимают исторические фильмы о жизни людей в прошлом и даже позапрошлом веках. Эдик и сам удивлялся нетронутой цивилизацией патриархальности старых улиц. Но сейчас его интересовало не это. Обычно, его товарищ редко уходил с работы вовремя, предпочитая смыться пораньше. Эдик и сам ушёл сегодня пораньше, но пораньше ли это было по отношению ко времени ухода его товарища, с уверенностью сказать было нельзя. Уже перед самым входом в здание нос Эдика учуял запах всем хорошо известного салата Оливье, что моментально вызвало спонтанное слюноотделение. Эдик ещё умом не осознал, насколько ему повезло, очутиться рядом с праздничным столом, как организм самопроизвольно отреагировал на сей положительный факт. Эдик на мгновение остановился, не зная как преподнести своё появление перед манящими яствами праздничным столом, но через мгновение решил:
«Будь, что будет. Пригласят, значит повезло. Не пригласят, придётся уходить несолоно нахлебавшись».
Эдик поднялся по ступенькам деревянного крыльца и вошёл в комнату, где несколько сдвинутых вместе рабочих столов импровизировано заменяли стол банкетный. Вокруг стола, на котором стояла пара кастрюлек и несколько тарелок, сидели сотрудники. Пустые бутылки сиротливо ютились около ножки стола и полные располагались там же, наверное, чтобы не бросаться в глаза незваным гостям. Эдик в нерешительности остановился в дверях, и всеобщее невнимание к его появлению нисколько не удивило, поскольку говорило о том, что празднующие достигли такого состояния, когда им уже любой друг – не друг, а враг – не враг. Одним словом, выпили они уже немало.
- Здравствуйте, люди добрые! – приветствовал всех присутствующих Эдик.
- С праздником вас, - добавил он и закончил вопросом. – Вы Валеру не видели?
Никто в сторону Эдика голову не повернул, кроме одного, который сидел с краю, в полуобороте от вопрошавшего.
- А с каким праздником ты нас поздравляешь? – задал он коварный вопрос.
- С вашим, конечно, - не растерялся Эдик. - С тем, который вы празднуете.
- Узнаю лукавого Эдика, - к месту заметил Валера.
Это он повернулся к вопрошавшему и задал хитрый вопрос.
- Празднуем мы возвращение из командировки в колхоз, - сообщил он. – Поздновато, конечно, празднуем, надо было раньше дня на три. Но лучше поздно, чем никогда, - закончил он известной истиной.
- Я не знал что у вас тут праздник. Думал, вместе пойдём домой, - соврал Эдик, поскольку дом его знакомого был в другой части города.
Но говорить при всех, будто ты хочешь выведать все интимные тайны, которые ушли вместе с проведённым в колхозе временем, было неэтично.
- Раз пришёл, гостем будешь. Садись рядышком, - пригласил Валера, и подвинулся, освободив половинку стула, на котором сидел сам.
- Да как-то неудобно, - замялся Эдик, поняв, что как бывает на подобных сборищах, выпивки море, а с закуской напряжонка и перспектива хорошо закусить улетучилась как утренний туман.
- Садись, садись, сейчас мы тебе штрафную нальём, - обещал Валера и, взяв непочатую бутылку, откупорил её, налил Эдику полный стакан вина.
- За всех присутствующих! – произнёс Эдик, и смело опрокинул стакан в рот.
Уже заглотнув его, он понял:
«Гнилуху пьют. Вот почему вина много. Оно дешёвое и для кармана приемлемое. Девятнадцать градусов всё-таки - это вам не хухры - мухры. Два стакана вины, как стакан водки ядрёно по мозгам лупят».
На закуску Эдику положили на тарелку пару ложек салата оливье, что в мужской компании считалось вполне приемлемой, как по качеству, так и по объёму закуской.
К месту нужно добавить, что «гнилуха» в среде любителей оптимально выпить, как спиртовой напиток очень ценился. Он изготавливался на местном ликёро-водочном заводе и был единственным, без изготовления ликёра и водки, его продуктом. Изготавливался он очень быстро и просто. Добавлялся сок из всякого рода садовых плодов и разбавлялся спиртом, до концентрации в девятнадцать градусов. По вкусовым качествам он был никаким, но эффективность его ни с чем нельзя было сравнить. Ведь в ту пору пол-литровая бутылка этого, с позволения сказать, вина, стоила девяносто две копейки, тогда как водка от привычной, долго державшейся цены в два рубля восьмидесяти семи копеек, поднялась аж до трёх рублей шестидесяти двух копеек.
Без малого четыре бутылки «гнилухи» или по названию на этикетке, «плодово-ягодное вино» можно было с успехом потребить на те же деньги.
В компании, восседавшей вокруг стола, присутствовало всего четыре дамы. Всем им было далеко за тридцать, и красавицами никто не рискнул бы назвать этих женщин. Зато мужская часть лаборатории представлялась десятью мужчинами. Эдик дополнял мужскую компанию своим одиннадцатым номером к уже присутствующим десяти, более возрастным представителям мужского племени.
- У вас в лаборатории действительно только четыре женщины? – не поворачивая головы, в полголоса спросил Эдик у сидящего рядом знакомого.
- Их у нас пятеро. Но одна сейчас в декрете. Получается, на данный момент, их всего четыре и все они здесь, - так же вполголоса ответил знакомый.
- Это хорошо когда в коллективе мало женщин. Зачастую они начинают доставать своими непонятными претензиями, – поделился Эдик своими выводами о пользе и вреде женщин в трудовом коллективе.
- Как раз претензии их понятны, - продолжил тему знакомый. - Они хотят быть любимыми даже на работе.
- Для этого у них мужья есть, - Эдик отверг заявление знакомого и представил свою версию, которая была так же и общепризнанной.
- Мужья нужны для другого. Они должны деньги зарабатывать и в дом их приносить. А вот любить своих жён им совсем не обязательно. Разве что несколько раз в неделю по требованию супруги, - продолжил тему знакомый.
- Я имел в виду платоническую любовь, а не физиологическую,- ответил Эдик.
- У женщин такого разделения нет. У них любовь и платоническая и физиологическая в одном флаконе. А к чему ты затеял разговор о бабах, приглянулась, что ли, одна из наших красоток?
- Нет, никто мне не приглянулся, - ответил Эдик.
- А то смотри, я могу тебе в этом деле посодействовать, - обещал свою посильную помощь знакомый.
- Ну уж нет. Уволь меня от таких приключений. У меня жена во стократ краше и моложе.
- Здесь ты не прав. Иногда надо вильнуть налево для контраста. Я в колхозе немного замутил, и не только я один, - наконец признался знакомый.
- Ты хочешь сказать, что не только ты один пользовал в колхозе женщину, но и кто-то другой делал это с ней одновременно с тобой? – удивился Эдик.
- Это я и хочу сказать. Только не одновременно, а после меня, и это нормально. Женщина вырвалась на свободу из повседневного семейного рабства, и ей очень захотелось любить. Вот она и не отказывала мужчинам в любви к себе, - философски подошёл к делу знакомый.
- Мальчики, что-то вы забыли свои обязанности, разговоры затеяли друг с другом. А мы, девочки, скучаем, - подала голос одна из сидящих поблизости женщин.
Мужчины разлили вино по половине стакана каждому, и знакомый Эдика произнёс тост:
- За наших прекрасных дам!
Все выпили и та же дама спросила:
- Познакомил бы с товарищем. А то сидим за одним столом, вино пьём, а кто есть кто не знаем.
- Эдик, - представился Эдик. – Я работаю в соседнем отделе. Зашёл друга проведать.
- Лариса, - представилась дама. – Я работаю в лаборатории с вашим другом. А это Люба, - представила она женщину, сидящую за столом напротив.
- Очень приятно, Эдик,- в свою очередь представился Эдик другой даме.
- Что-то грустно у нас стало, может, музычку? – окинув присутствующих мутным взглядом, с интересным предложением обратился мужчина, сидящий на другом конце стола.
Не дожидаясь ответа и даже не встав со стула, он развернулся прямо на нём и нажал кнопку магнитофона. Полились негромкие звуки популярных в то время мелодий.
- Потанцуем? – смотря прямо в глаза Эдика, предложила Люба.
- Потанцуем, - по инерции ответил Эдик, поскольку сидеть на одной половинке задницы ему надоело, и появилась причина изменить неудобное положение тела.
- Иди сюда, - позвала женщина.
Она встала из-за стола и подошла ко входу в другую комнату, где было немного больше свободного места. Эдик с трудом протиснулся между стульями и стеной, и вошёл в комнату следом за женщиной.
Она тут же обняла его за шею и, прижавшись друг к другу, они слились в единое целое под красивую медленную мелодию. Мелодия закончилась и, привстав на цыпочках, женщина поцеловала Эдика в губы. Ещё несколько минут назад Эдик не собирался делать ничего подобного. Но волшебные звуки музыки, прижавшееся к мужскому тёплое, страстное женское тело всколыхнули тайные желания обоих. Эдик ответил на поцелуй женщины своим страстным поцелуем, и душа его затрепетала в ожидании всплеска любовной развязки. Парочка даже не заметила, как в этой же комнате образовалась другая парочка. Знакомый Эдика и Лариса составили компанию танцующей в комнате паре. Новая мелодия застала парочек за поцелуями, и они снова закружили в танце. Так прошло полчаса, которые показались влюбленным одним мгновением, и лишь закончившая звучать музыка немного ослабила любовное волшебство сметенных душ.
- Музыка закончилась, - восклицанием отметила сей факт Лариса.
- Пойдёмте за стол. Пора нам наверстать упущенное, - предложила Люба.
Они перешли в комнату с накрытым столом и никого не застали в ней. Все ранее присутствующие на банкете приняли на ход ноги и отправились восвояси, предоставив оставшимся на работе приводить в порядок помещение.
- Вот поросята! – воскликнула Лариса. – Ушли по-тихому и даже не намекнули, что уходят.
- Поросята они, спору нет, - подтвердил сказанное Валера. – Но понятие имеют.
Он наклонился к ножке стола и, взяв с пола бутылку вина, поставил её на стол. Бутылка оказалась полной. Скорее всего всем присутствующим хватило за глаза и полная оставленная ими бутылка вина, говорила лишь об их невнимательности.
- Надо и нам принять на посошок, - предложил Валера и разлил вино по стаканам.
Никому из оставшихся пить не хотелось и, заглотив по инерции по полстакана вина, они превысили критическую дозу алкоголя, после принятия которой все действия происходят на автопилоте, а тайные желания, насколько это возможно, тут же переходят в действия. Дамы, словно сговорившись, взяли за руки своих кавалеров и потянули в комнату. Лариса не стала включать свет, а лишь схватив кавалера за рубашку, и, опустившись на пол сама, потянула его на себя. Они лихорадочного стали раздевать друг друга, и скоро будоражащие мужскую душу звуки любовной песни в женском исполнение зазвучали в помещении. Скоро из другого угла ей вторил другой женский голос, и дуэт продолжал петь не мене часа. Ещё получасовая тишина стояла в комнате, и лишь чей-то пьяный голос за окном прервал эту идиллию.
«Уж не вернулся ли кто из сотрудников?» – подумал каждый в комнате.
Но пьяный голос, напивающий известную песню, популярную среди пьяниц:
«шумел камыш, деревья гнулись»,
продефилировал мимо. Мужчины встали на ноги, что вызвало вопрос у женщин:
- Вы куда?
- Необходимо проветрится, как говорят дамы, попудрит носик.
- Мы тоже хотим попудрить носик, - заявили дамы.
- Тогда пойдём на улицу. Там сейчас хорошо, бодрит, - предложил Валера.
Он первым подал руку своей даме, помогая ей встать с пола. Тоже сделал Эдик. Они вместе вышли из здания на улицу, и мальчики завернули от крыльца направо, девочки налево. Мальчики быстро сделали своё дело и вошли в помещение, а девочки всё не появлялись.
- Смотри, здесь ещё одна бутылка полная завалялась, - зацепив ногой за лежащую на боку бутылку, радостно сообщил он.
- Она упала, вот её и не заметили, - выдвинул он версию, исключающую предположение в проявлении великодушия ушедших сотрудников.
- Честно говоря, мне уже хватит, - ответил Эдик. – Если ещё выпью, до дома не доберусь без приключений, - имя в виду встречу с автомашиной медвытрезвителя.
- Я же не предлагаю выпить её прямо сейчас. Придут дамы, тогда и выпьем. Я надеюсь, они нам не откажут, - понадеялся на женскую к мужчинам солидарность Валера.
- Ну не знаю. У меня сложилось впечатление, что им уже хватит. Но если они и выпьют, то с одной целью, чтобы исключить возможность отказа с нашей стороны.
- Может быть, может быть. Однако ты прав, всем нам уже хватит. Но по нашему русскому обычаю на посошок надо выпить, иначе дороги не будет, - нашёл оправдание в продолжение возлияний Валера. На что Эдик возражать не стал. Обычай, на то и обычай, чтобы его соблюдать.
- Ну если так, тогда ладно, - озвучил Эдик своё согласие, заметив: - Ты не находишь, что наши дамы проветриваются слишком долго?
- Нет, не нахожу. Дамы всегда долго пудрят носик. Особенно если есть кавалеры, на которых возлагаются надежды в продолжение святой и бескорыстной любви.
- А мне кажется, они домой пошли. Или я не прав? – Эдик надеялся на собственную правоту, ведь если время перевалит отметку в двенадцать ночи, ему придётся добираться домой пешком, да ещё утром предстоит неприятный разговор с женой. Оба этих обстоятельства не добавляли Эдику оптимизма, но покинуть прямо сейчас гостеприимные стены старого дома он не мог. Ведь неизвестно, где сейчас находились дамы. Но для него лучше было бы, чтобы они нигде не находились, а самостоятельно шли малой скоростью домой. Однако Валера оказался прав, женские голоса с улицы позвали:
- Мальчики, идите сюда.
Они не дали точных координат, очевидно, предполагая в своём призыве элемент игры.
«Вот бабы дают! В прятки им, видите ли, захотелось поиграть», - подумал каждый из мужчин.
Они вышли на улицу и, спустившись с крыльца, остановились, точно не зная, в какой стороне искать женщин.
- Девчонки, а-у, - позвал Валера.
- А- у, - раздалась справа от сарая, расположенного прямо перед входом в помещение.
- А-у, - на этот раз раздалось слева от того же сарая.
Какое из этих «а-у» предназначалось Валере, а какое Эдику определить было трудно, и они двинулись наудачу на звук. Только Эдик пошёл на «а-у», раздавшееся справа от сарая, а Валера пошёл на «а-у», раздавшееся слева от сарая.
Эдик едва завернул за угол и наткнулся на женщину. Не дав Эдику возможность сказать и слово, она бросилась к нему на шею, будто и вправду долго не видела и успела изрядно соскучиться. Она припала к его губам долгим поцелуем. Она сама сместила обнявшую её за талию руку Эдика на самое женское место. Эдик почувствовал приятную лохматость шевелюры женского немного влажного лобка.
«Пописала, а подтереть писюльку нечем», - понял он, и от мысли об этой самой писюльке его усталое состояние прошло, уступив место всплеску энергии.
Женщина сразу почувствовала прикосновение его вздыбленной плоти, и, повернувшись к нему задом, облокотилась на стену сарая, предоставив Эдику делать с ней то, что тому заблагорассудится. Эдик не отказался от приглашения женщины и, изрядно напрягая ноги, сделал то, чего от него ждали.
«От таких упражнений ноги просто гудят. И без того я устал до невозможности, а ведь мне ещё даму провожать и потом домой добираться пешим порядком», - подумал он, уже не имея никакой возможности что-либо изменить.
Он помог женщине подтянуть трусы, и они оба вышли из тени сарая на свет звёзд.
«Ба, да это Лариса!» – понял он и немного заробел, предполагая услышать претензии Валеры и осуждающий взгляд Любы.
Они вошли в здание и определили, что Валера с Любой ещё не возвращались. Возможно, у них была более обширная программа на уединённое свидание за сараем.
- Смотри, нам уже выпить приготовили, - сказал Эдик, увидев стоящую на столе бутылку вина.
Он боялся услышать слова упрёка от Ларисы и чувствовал некоторую неловкость в присутствии, как он считал, обманутой им женщины.
Однако Лариса никаких претензий в его адрес не высказывала и вела себя вполне естественно. «Наверное, ей это было не внове, вкусив от случайного партнёра немного приятных моментов, тут же забыть об этом, приготовившись в случае удачи слизнуть удовольствие где-нибудь ещё», - подумал нехорошо о женщине Эдик.
Через пять минут в здание вошли Валера и Люба. Их лица не говорили Эдику ничего: ни недовольства, ни радости не читалось в их взглядах.
- Я предлагаю выпить за любовь! – произнёс тост Валера, хотя вино еще не было разлито по стаканам.
Эдик молча принялся выполнять предложенное Валерой. Он откупорил бутылку и разлил по стаканам всё содержимое бутылки.
Они выпили и некоторое время молчали. Закусить было нечем, и неприятное послевкусие сейчас донимало каждого из них.
- Я так полагаю, на сегодня это всё? – то ли предлагал, то ли утверждал Эдик.
- Осталось прибраться и можно двигать по домам, - Валера дополнил мысль Эдика.
- Ну уж дудки! Все пили, а мы, как последние лохи, будем прибираться по ночам, - Лариса не согласилась с доводами Валеры. – Завтра все на работу выйдут, и приберёмся в помещении. Все равно начальник в командировке пробудет ещё два дня. Так что некому нас ругать за бардак в помещении.
- Резонное заявление, - согласился Валера. – Завтра, так завтра.
Эдик ничего не ответил. Он был здесь гостем, а гостю не положено принимать решение за хозяев, тем более мнение его никто не спрашивал.
Женщины и мужчины вышли на улицу, и Валера запер дверь, пристроив ключ, будто они проживали не в городе, а в деревне, над притолокой входной двери.
- Вы в какой стороне живёте? – задал Эдик вопрос Ларисе.
- Я и Люба в соседних домах живём, - ответила Лариса. – Но сейчас уже на троллейбусе не доедешь. Нужно пешком идти до самого дома.
- И долго нужно идти до вашего дома? – поинтересовался Эдик.
- Смотря как идти. Сейчас ночь и за час, полтора, пешком добраться можно, – обрадовала Лариса. – А ты хочешь меня проводить? – блеснув на Эдика взглядом, спросила она.
- Естественно, я провожу. Одну ночью тебя не брошу, - заверил Эдик даму.
- Я тоже с вами пойду, - высказала пожелание Люба.
- Хорошо, пошли вместе, тем более вам в ту же сторону, – согласился Эдик взять с собой Любу.
- Ну, раз у вас такая замечательная компания сложилась, я мешать вам не буду. Тем более мне в другую сторону, - заявил Валера.
Уже через пару минут компания рассталась на повороте. Эдик шёл провожать черте куда дамочек, Валера топал домой совершенно в другом направлении.
«Влип я сегодня по самое некуда. Дамочек провожать надо до их дома, а потом мне самому домой добраться предстоит. А сил уже никаких не осталось», - следуя за идущими впереди него дамами, думал Эдик.
Первые минуты пути он шёл довольно быстро под воздействие алкоголя, который, заменяя анестезию, на время спрятал усталость. Но скоро Эдик стал отставать, с трудом заставляя шагать непослушные ноги.
«Однако я изрядно сегодня выпил. Впредь надо будет избегать подобных ситуаций. Хотя, честно говоря, повеселились мы на славу. Дамочки, конечно, не первой свежести, но раскрепощённые до нельзя. Это надо же придумать, сыграть в ромашку вслепую. Когда ещё я смогу похвалиться, что оприходовал за вечер двух женщин по их же согласию», - тешил себя, вспоминая мужские, на почве любви, подвиги, Эдик.
Дамы нескоро заметили, что их кавалер отстаёт. Сам Эдик решил так, что если он отстанет на значительное расстояние, так тому и быть. Тогда у него появится возможность незаметно слинять, отправившись в долгий путь по направлению к собственному дому.
- Ты не отставай. Не то заблудишься, - предупредили дамы.
Они вовремя заметили значительное отставание кавалера, притормозив перед тем, как пересечь широкую городскую магистраль.
Они поняли состояние Эдика и, подхватив его под руки, двинулись через пустынную улицу.
- Хорошо, машин в это время немного, - повеселил женщин Эдик.
- Ни одной нет на дороге. Даже таксисты не ездят, - вторила ему толи Люба, толи Лариса.
С некоторых пор Эдик не мог поручиться, кто из них есть кто.
- В это время такси поймать очень трудно. Они все на вокзале дежурят. Там уставшие приезжие по два счётчика готовы заплатить, лишь бы побыстрей домой добраться, - к месту сказал Эдик.
- Ничего страшного, мы и без такси до дома доберёмся. Тем более мы прошли уже немало, и нам совсем немного осталось дотопать, - сказала одна из женщин.
- А я понял, вы за железной дорогой живёте? - подал голос Эдик, тут же сделав вывод:
– Выходит, я ошибся.
- Нет, не ошибся, мы живём за железной дорогой. Если мерить километрами по автомобильной дороге, то получается немалое расстояние. Но мы пойдём напрямик, по переулкам. Эта дорога много короче и в тёмных переулках ноги сами собой шагают, - сказала женщина.
- Если так, то хорошо, - ответил Эдик, хоть и не поверил дамам.
Дорога по тротуарам проезжей части улицы напрямую вела к железной дороге, а петлянье по переулкам вряд ли было меньше по расстоянию. Лишь в одном дамы были правы, в тёмном переулке ноги шагают сами по себе и там меньше вероятность встретить патрульную машину, которая может подвезти трёх пьяниц, но не домой, а в вытрезвитель.
Компания перешла широкую дорогу и углубилась в лабиринт переулков. Дамы поддерживали Эдика с двух сторон, и он позволил себе расслабиться, полагая, что потом сбережённые силы позволят ему добраться до дома наверняка.
- Ты шагай веселей, а не веси на нас, - выговорила одна из женщин.
- Я шагаю. Да ноги уже не слушаются, - пожаловался Эдик.
- Нужно немного отдохнуть, - предложила другая дама.
- Я не против, - согласился Эдик, полагая, что речь идёт именно об отдыхе.
Однако дамы заботились не об уставших ногах Эдика, и он слишком поздно понял свою ошибку.
Одна из дамочек увидела растущую во дворе раскидистую берёзу, а рядом с ней стол и лавочки вокруг него. Сидя за такими столами, мужики с соседних домов пили пиво и играли в домино.
Троица остановилась у берёзы, и Эдик прислонился к шершавому стволу. И сразу руки двух женщин полезли к нему в штаны, собираясь проведать его уставшего озорника.
«Ну и ненасытные эти дамочки! Не зря Валерка вовремя смылся. А меня, засранец, подставил под раздачу. В другое время я, может быть, этому любовному блюду и обрадовался, а теперь желание есть и спать, особенно спать, затмевает все другие желания», - размышлял Эдик о коварстве женской души.
Но его собственный озорник имел своё личное мнение и, проявив любопытство, стараясь определить чьи это руки интересуется им, начал поднимать голову.
- Чур, я первая, - объявила одна из женщин.
- Чур, я первая, - не согласилась с ней другая женщина.
- О чём спор? Всем достанется вне зависимости от первенства, - обещал Эдик, но с большим удовольствием он сорвал бы гибкий прут, да отстегал женщин по их хитрым задницам. Вот только сил на эту экзекуцию у него не было никаких, и они могли сами отстегать невежливого, невнимательного к желаниям дам, кавалера. Правда и на обещанное мероприятие сил тоже не было.
- Так кого ты выбираешь первой? - почти хором спросили женщины.
Эдик с удовольствием ответил бы, перину и постель. Но вместо этого сказал,
поступим так:
- Вы устраивайтесь поудобнее, а я по интуиции найду сам и первую и вторую.
- Как это по интуиции? – не поняли дамы.
- А вот так, по интуиции и все дела, - объяснил Эдик, подумав:
«Прямо хоть дворового тузика нанимай себе в помощники. Боюсь, при данных обстоятельствах не справлюсь со столь ответственной задачей».
Дамы сняли трусы и легли на спину, на лавку, расположившись своими интересными местами напротив друг другу. Эдик тоже провёл подготовку, спустил штаны и вылез одной ногой из штанины. Перешагнув одной ногой лавку, он расположился напротив интересного места одной из дам и запустил в него своего озорника.
«Неудобно как! Даром, что на свежем воздухе, а не в на перине в душной спальне. Только долго я так не выдержу», - определил себе Эдик.
Долго ему работать не пришлось. Уже через пару минут дама заверещала и Эдик переключился на другую. И тут любовная баталия закончилась крайне быстро.
«Вон как дамам приспичило, дорвались до мужского тела, будто их год никто не топтал», - подумал Эдик.
Эдик слез с лавки и одел штаны.
- Мы ещё хотим, - попросила дама, лежащая на лавке слева.
- И вы тоже хотите? – спросил Эдик даму справа.
- Хочу? – ответила она, не собираясь подниматься с лавки.
«Вот попал, - наконец понял Эдик, что нарвался на таких женщин, которых удовлетворить невозможно в принципе. – Прямо хоть бегом от них беги. Да только сил бежать уже нет. Догонят и накажут по-женски, заставят до самого утра их любить».
- Неудобно на лавке. С одной стороны, вроде ничего, но мне приходится плясать перед вами на полусогнутых. Ноги и без подобных упражнений гудят, - пожаловался Эдик.
- А как тебе удобно? - спросила женщина справа и села на лавку.
- Ладно, слезайте с лавки, я вам сейчас покажу, - обещал Эдик. – Но это последний раз на сегодня. Мне завтра на работу выходить. А начальник у меня строгий, опозданий не прощает.
Обе женщины сели на лавку и та, что была справа, попросила:
- Ну, показывай, как ты хочешь, затейливый ты наш?
- Вставайте у лавки и, согнув спину, обопритесь о лавку руками, - дал указание Эдик.
Дамы встали рядом, выполнив, что им велел кавалер.
- Да не так. Под прямым углом друг к другу, да так, чтобы между вами я смог влезть.
Дамы, подчиняясь направляющим их тела рукам Эдика, встали как надо.
Немного подготовившись, Эдик приступил к делу с правой дамой. Потом, переключился на левую даму. И снова, не закончив с ней, на левую, потом на правую, потом на левую даму, и так далее, сокращая время пребывания в каждой из них, и увеличивая скорость любовных посылов. Он хотел лишь позлить их и наказать, но они сгорали от нетерпения в ожидании своей очереди, и когда всё свершилось, испытывали состояние полной невесомости. Без сил, прямо голыми задами, дамы сели на холодную лавку.
- Ну, ты и мастер! - похвалила одна из женщин. - Давно я не испытывала столь сильного чувства полного освобождения.
- Ты просто волшебник! Мне тоже было очень хорошо. Ни один из знакомых мне мужчин никогда не делал ничего подобного. Ты был изумителен и великолепен, - похвалила другая женщина.
- Если так, может быть, продолжим путь к вашему дому? – внёс конструктивное предложение Эдик.
- Теперь мы сами доберёмся. Ты можешь идти домой, - отпустила Эдика одна из женщин.
- Вы в этом уверены? – не поверил своим ушам Эдик.
Ему давно хотелось послать женщин ко всем чертям и удалиться восвояси.
- Приводите себя в порядок, я до угла вас провожу. Хочу убедиться, что у вас будет всё хорошо.
Женщины подтянули трусы, поправили платья и причёски, и компания отправилась дальше по известному дамам маршруту. Эдик проводил женщин до конца квартала и, простившись с ними жаркими поцелуями и трепетными объятиями, отправился в обратный путь, намереваясь в скором времени добраться до своего дома без неприятных приключений.
Путь предстоял неблизкий, и тёмные, кажущиеся безлюдными улицы таили в себе невидимые опасности. Ведь хулиганы и преступники выбирают именно это время суток, когда спящий, темнотой, словно одеялом, покрытый город прятал всякого, идущего по тихим его улицам и переулкам. Взять у Эдика было нечего, поскольку только мелочь на трамвай содержал
и его карманы. А поколотить пьяненького, нетвёрдо стоящего на ногах прохожего вполне могли. Обычно хулиганы бродили по улицам до двенадцати, когда вероятность встретить запоздалого прохожего ещё была. А потом они либо уходили по домам спать, либо перемещались в подъезды, где было теплей, чем на ночных улицах, и там играли в карты, и выпивали запасённое для таких посиделок дешёвое вино. Но Эдика больше волновали милицейские патрули. В тёмное время суток они пешком не ходили, предпочитая передвигаться на патрульных автомобилях, а когда надоест бессмысленное перемещение, дремали в машинах, пристроившись в тени в переулке под деревом. Если на них случайно напороться, то неизвестно чем знакомство может закончиться. Ночной пьяненький странник, да ещё без подтверждающих личность документов, с точки зрения милиционеров очень подозрителен. В случае подобной встречи для Эдика существовало два варианта развития событий: либо его отвезли бы в вытрезвитель, либо в отделение. А там могут возникнуть неприятные моменты, скучающие дежурные по отделению вдруг начнут колоть на какое-нибудь нераскрытое преступление. Любой из этих вариантов вызывал в душе Эдика протест, и он был очень осторожен, пересекая освещенные светильниками городские магистрали, внимательно всматривался в темноту, углубляясь в тёмные переулки, пересекая дворы. Помимо этого два моста, по которым Эдику нужно было пересечь две реки, и которые фактически были открытым на всеобщее обозрение местом, очень сильно беспокоили его. Пошатывающаяся неуверенная походка могла сыграть с ним злую шутку. Он долго выжидал момент, прежде чем решился перейти по мосту с одной стороны реки на другую сторону. Путь домой сегодня, переходящий в завтра, закончился под утро. Войдя в переулок, в котором располагался его дом, первым делом помылся у колонки. Пришлось снимать штаны, дабы холодной водой отмыть все испачканные от женской любви места. Только после этого, немного обсохнув, Эдик подошёл к двери своего дома.
«Надо же, замок висит. Получается, жены дома нет. А утром она мне ничего не говорила по этому поводу. Это с её стороны не очень вежливо, по отношению к мужу. А с другой стороны, мне не придётся объяснять, почему я припёрся домой только под утро», - думал Эдик.
Эдик отпер дверь, и, не включая свет в комнате, пробрался к супружеской кровати. У него кружилась голова, и он чертовски хотел спать. Эдик разделся догола, и шмыгнул под одеяло. Обычно он спал в трусах, поскольку первым действием после пробуждения, был поход в расположенный на улице туалет. Но сейчас трусы били мокрыми, поскольку вода из колонки, при помывке всего мужского, намочила их тоже. К тому же запах от других женщин, с которыми недавно знакомился Эдик, ещё не выветрился из ткани. Завтра ему непременно понадобятся новые трусы, а сегодня ковыряться на полке попросту не было сил.
Он почти заснул, когда услышал звук подъехавшего к дому автомобиля. Хлопнула дверь и уже через минуту в дом вошла супруга Эдика. Она включила в прихожей бра на стене и стала раздеваться. Потом поставила чайник на плиту и немого подогрев воду в нём, помыла своё женское место над тазиком. Надев свежие трусы, она подошла к супружескому ложу. Было понятно, что она не хочет немедленного пробуждения супруга. Она приподняла одеяло и устроилась с краю на кровати, повернувшись к Эдику спиной. Эдик был сам после обильных возлияний, и дух от него шёл соответствующий. Однако это не помешало ему уловить такой же тяжелый перегарный дух от жены. В другое время он потребовал бы объяснений. Сейчас он был едва живой и, боясь, что супруга сама начнёт укорять его за пьянство, да ещё заставит немедленно исполнять супружеский долг, отложили все разборки на потом.
«Наверное, она не заметила, что я выпил. И на том спасибо», - подумал Эдик и мгновенно заснул
Звонок будильника прозвучал неожиданно громко, ударяя по барабанным перепонкам больной головы.
«Не мог немного подождать. Только ведь лёг, а уже вставать нужно», - первая мысль, посетившая голову Эдика, была именно о себе любимом.
Он долго не вставал, выдерживая паузу. Супруга тоже не вставала, полагая, что чайник поставить на плиту может и муж. В тот день первым встал именно Эдик.
Жена встала немного погодя, и, узрев взгляд супруга, нацеленный на трусы на её теле, ответила:
- Месячные неожиданно начались. Пришлось на ночь трусы одевать.
Обычно его супруга спала лишь в одной ночной рубашке, а сегодня на ночь вместо рубашки одела лишь трусы. Эдик не вёл за свою жену график женских ежемесячных простоев супружеской жизни, но знал, что такие дни только - только закончились. Вспоминая сейчас этот самый день, это неприятное утро, он тихо произнёс:
- Вот стерва, шалава педальная!
- Кого ты так ласково причесал? – поинтересовалась Светка, которая успела вернуться из магазина и выгружала из сумки тортики и конфетки.
- Я вижу, у нас сегодня будет сладкий конфетный праздник, - вместо ответа на вопрос сказал Эдик.
- Будет, будет, – подтвердила Светка. – А ты разве против? Насколько мне известно, ты сладкое любишь.
- Конечно, Эдик сладкое любит, как все настоящие мужчины. Могла бы даже об этом не спрашивать, будто сама не в курсе, - пошутил Колька и подмигнул Эдику.
- Да ну вас! К вам с серьёзными вопросами, а вы все хиханьки, - деланно обиделась Светка.
- Юмор продлевает и украшает жизнь. Поэтому не будем хмуриться и улыбнёмся, - продолжал в том же ключе Колька.
- Пусть даже ты прав. Но смех оставляет морщинки на лице. Для женщин такие жертвы неприемлемы, - ответила Светка.
- Подумаешь, морщинки! Мы вас и такими любим. Морщиньтесь себе на здоровье, - неудачно пошутил Колька, поскольку именинница Светка приняла всё на свой счёт.
Она очень переживала, когда на её лице появлялась новая морщинка, что не являлось неожиданностью, учитывая возраст дамы, давно ушедший от отметки двадцати годов отроду.
- Ты бы ещё сказал, что некрасивых женщин не бывает, бывает лишь мало водки, - напомнила Светка известную в мужских рядах поговорку.
- Ну вот, ты сама всё знаешь. Так что не бери в голову, всё у тебя хорошо, - пытался сгладить первое негативное впечатление Колька.
Он уже был не рад, что затеял этот разговор.
- Да, вот ещё что. Сегодня, на моём дне рождения чтобы не было никакой водки, - высказала она жесткие требования.
- Мы и не собирались. Зачем нам водка, если у нас, в лаборатории одни красавицы работают. Посмотришь на вас, и сразу от чувств пьянеешь, - схохмил Колька, и Светка ещё больше обиделась, заявив:
- И вашей гнилухи чтобы тоже на моём дне рождения не было. А то знаю я вас, только бы нажраться до поросячьего визга, а там хоть трава не расти.
- Какая ещё трава, ты о чём? - попытался успокоить даму Колька.
- Я не о траве, а о вине говорила. Так вот, водки и гнилухи чтобы на моём дне рождении не было, - ещё раз напомнила Светка.
- О чём речь! Всё будет по высшему разряду, - обещал Колька, криво ухмыльнувшись при этом.
- Ты балабол известный. Тебе веры нет ни в чём. Вот Эдику можно поручить покупку вина, а тебе нет, - Светка в конец опустила Кольку.
- Вот и хорошо, пусть он и закупает вино. Погляжу, чего он там закупит, - ответил женщине Колька.
- Вот и посмотрим, а ещё лучше попробуем, - сказала Светка.
Она чувствовала, что победа на её стороне и этот факт очень радовал.
Светка открыла стоящий в углу сейф и, выудив из него два червонца, передала их Эдику.
- Купи вина, только некислого. Лучше всего купи сладенького, чтобы нам, девочкам понравилось, - дала наказ Светка.
- И желательно побольше, - от имени мальчиков пожелал Колька.
- Я постараюсь, - обещал Эдик. - А там уж не обессудьте, в нашем городе не очень велик выбор. Если завоз был недавно, есть шанс купить хорошего вина, - обещал он.
- Тебе помощники нужны? – Колька хотел составить компанию гонцу, и хоть пару бутылок вина приобрести по своему вкусу.
- Бутылок вина на два червонца много не купишь. В двух сетках я запросто донесу бутылки, - отказался Эдик.
Светка дала Эдику две матерчатые сетки, и тот отправился на поиск сладкого и недорогого вина.
Эдик сказал правду, хорошее вино в магазины города завозили редко. Однако иногда купить что- либо стоящее удавалось. К слову надо сказать, что истинных ценителей хорошего вина в городе жило немного. Большинство из них проживало на государственных дачах, пользуясь положенным для их статуса спецобслуживанием. Однако в городе периодически появлялись граждане других государств, мнением которых о состояние дел в нашей стране, и в частности в своём подведомственном регионе, местные власти очень дорожили. Раз в неделю в город приезжали иностранные туристы. Обычно их селили в две наиболее приличные гостиницы, наполняя на этот день расположенные рядом винный отдел магазина винными деликатесами. Туристов кормили в ресторане при этих гостиницах, в которых предлагалось за дополнительную плату и вино и водка и коньяки наших советских республик. Туристам хватало этих услуг и лишь некоторые из них заходили в магазин, выискивая для себя нечто специфическое и даже экзотическое. Нужно сказать, что почти никто из жителей города не знал о дне приезда экскурсионного автобуса с иностранцами, поскольку желающих путешествовать по русской глубинке было немного. Когда таковых набиралось нужное количество лиц, тогда и появлялся в городе автобус с туристами из других государств, а в магазин завозили винные дефициты. В самом городе экскурсия на пол дня вполне успевала рассказать о достопримечательностях города. Переночевав, туристы на автобусе отправлялись дальше осматривать диковинные строения средневековья русской земли.
Эдик надеялся, что ему повезёт и именно такой день с приездом иностранных туристов позволит выполнить заказ именинницы. Сначала Эдик направился к магазину у гостиницы «Селигер», поскольку до него было ближе всего. Он не стал петлять переулками и, выйдя из здания, в котором сейчас его прихода ожидали заинтересованные сотрудники, в числе которых находился Колька, направился к площади. Там он полагал повернуть направо и выйти к гостинице и, собственно, магазину. Эдик забыл, что по этому маршруту его путь пролегает мимо пивного павильона, который совсем недавно он посетил и встретил там подозрительную троицу. Уже находясь в непосредственной близости от павильона, он вспомнил недавно пережитые неприятные моменты.
«Это ж надо! Меня прямо так и тащит навраться на неприятности. Ещё не хватало заглянуть в павильон и выпить пивка», - подумал Эдик и его и правда словно магнитом потянуло к дверям пропахшего прогорклым пивом помещения.
«Ну уж нет! Пиво выпить - дело хорошее, но не сейчас. Там того гляди карманы вычистят. В подобных заведениях шантрапы, которые по карманам тырят, пруд пруди», - Эдик усилием воли удержал себя на маршруте.
На сей раз ему повезло, его знакомые, наверное, выпивали что-нибудь покрепче, чем пиво.
«Удивительное дело, приехал домой уже как целый день, а воспоминания и ощущения, будто я ещё там, в городе – посёлке, остались. Хотелось бы забыть о командировке как о кошмарном сне, да только сон меня отпускать не хочет и намекает на что-то нехорошее, подсовывая на моём пути противные рожи из прошлого. А вот насколько это прошлое моё, а не того самого Володи, за которого я сам пострадал, это ещё разобраться надо. Три пивных личности меня не опознали, значит не они это. Буду считать, что и всё остальное неправда. А так это или не так, поглядим».
За раздумьями путь пролетел незаметно. Эдик подошёл к ступенькам перед дверьми магазина и поднялся ко входу.
«Надо же куда магазин задрали. Даже выше чем вход в гостиницу получается. А зачем, никто не скажет. Старому человеку будет непросто эти ступени осилить», - неожиданно пришла в голову странная мысль, ведь до старости Эдику было ещё далеко.
Переступив порог магазина, Эдик сразу повернул направо. Именно там располагался винный отдел магазина.
Эдик осмотрел витрины магазина и не нашёл ничего подходящего. В спину его кто-то подтолкнул и знакомый голос спросил:
- Тоже вином интересуешься?
Эдик повернул голову и увидел Валеру с приятелем из той же лаборатории.
- А вы так заглянули или конкретный интерес появился? – проявил любопытство Эдик.
- У нас намечается небольшой сабантуй, да денег маловато. Вот мы и маракуем, думаем что взять. Если хочешь к нам присоединиться, добавь немного рубликов, - внёс предложение Валера.
- Спасибо за предложение, но сегодня у нас самих мероприятие: у Светки день рождения. Так что извини, сегодня никак не получится, - огорчил Эдик.
- Так ты какого качества вино ищешь, покрепче или подешевле? – задал конкретный вопрос Колька.
- Светка велела купить сладенького вина для девочек, - ответил Эдик.
- С бабами всё понятно. А что ваши мужики заказали? – продолжал задавать вопросы Валера.
- Для мужиков главное, чтобы было покрепче и побольше. Но Светка сразу предупредила: никакой водки и никакой гнилухи. Пока я не вижу никаких вариантов, не брать же портвейн, в самом деле, - посетовал на обстоятельства Эдик и тяжело вздохнул.
- В соседнем отделе магазина продаётся «Тамянка». Вино и крепкое и сладкое, но оно дорогое, и хуже по совокупности качеств, чем та же гнилуха, - сказал Валера.
- А почему не в винном отделе его продают? – удивился Эдик. – Я думал, вино только там и продают. Получается и в продовольственном отделе тоже вином торгуют.
- Наверное, в винном свой директор, а в продовольственном отделе свой. Вот они и конкурируют друг с другом, - предложил свою версию Валера.
- Так говоришь, «Тамянка» тяжеловата? - уточнил Эдик, и не получив ещё подтверждения, сделал вывод:
- Значит бабам не понравится. Придётся искать дальше. Пойду-ка я в магазинчик у центральной гостиницы, - сообщил он план дальнейших действий.
- Мы только что оттуда, - сообщил Валера.
- И что, там тоже ничего подходящего нет? – спросил Эдик.
- Кому как. Лично для нас нет, - ответил Валера.
- А что там на витрине стоит, помнишь? – пытал дело Эдик.
- Да в общем-то не густо на витрине. Но для тебя есть вино, если ты Изабеллу любишь, - обнадёжил Валера, слегка заинтриговав Эдика.
- Говори, не томи. Если нет, так и нечего ходить туда. Что за Изабеллу ты упомянул? Причём здесь это? – не понял Эдик.
- Изабелла – это сорт винограда, из которого делают вино с тем же названием. Вкус на любителя, вино немного отдаёт земляникой, - наконец выдал полную информацию Валера.
- А цену не помнишь? – спросил Эдик.
- Помню. Два рубля тридцать копеек стоит бутылка вина, - сообщил Валера.
- Бутылка объёмом ноль семь? – Эдик спросил на всякий случай, хоть и знал, что вина разливают именно в бутылки по ноль семь литра.
- Конечно ноль семь. В тару другой ёмкости вино не разливают, будь уверен.
- Вот и хорошо. Кстати, «Тамянка» сколько стоит?
- Как и раньше стоила – два рубля восемьдесят копеек. И бутылки тоже ноль семь литра.
- Всё-таки цена в два рубля тридцать копеек кажется мне более привлекательной. Пойду, куплю эту самую Изабеллу, - наконец решился Эдик.
Он попрощался с Валерой и его сослуживцем, и отправился за вином в указанный знакомым магазин.
Теперь, получив нужный посыл, он шел в нужном направлении, без лишних мыслей в голове, очень надеясь на то, что к его приходу вино не будет раскуплено, ведь не только он один желал выпить вкусного виноградного вина.
«Если удастся купить Изабеллу, бабы будут довольны. Самое главное, именинница останется довольной, а это мне будет в зачёт. Конечно, ни на что особенное я рассчитывать не могу, разве что на бутерброд от щедрот женской души. И даже это уже неплохо. С бабами лучше не ссорится, себе дороже выйдет. Вон, Валька взъелась на меня, проходу не даёт. А всё потому, что никак я на её прелести клюнуть не хочу. Она и на коленках передо мной на стуле становилась и прижималась ко мне, когда рядом сидит. А как тут не прижиматься, если мы фактически с ней на одном месте вдвоём сидим? Вот и думай после этого, соображай что делать. Самое главное всё это на виду у остальных баб, которые своих надежд не теряют, будь они неладны», - размышлял Эдик, да так увлёкся, что чуть было не пропустил вход в магазин.
Перешагнув порог магазина, он краем глаза взглянул на прилавок и, узрев нужную бутылку вина, направился к кассе.
Он назвал нужную сумму и протянул деньги кассиру.
- Какой номер отдела, - попросила уточнить кассирша.
- Мне в винный отдел, - сказал Эдик, поскольку не знал, какой номер присвоен винному отделу.
- Там своя касса, - огорчила Эдика кассирша.
«Чуть было не залетел. Потом пришлось бы ждать, когда мне деньги вернут. А то и снятие кассы задумали бы. Вот тогда точно пролетел бы. Даже вино за это время могли бы разобрать», -
Эдик строил самые негативные варианты развития событий и на то были основания.
Ему ни раз не доставалось дефицитов, которые кончались прямо перед ним в очереди.
Эдик, не теряя времени, направился к винному отделу. Он встал третьим в очереди и очень волновался, как бы и на сей раз не пролететь мимо повернувшейся к нему лицом удачи.
- Мне вино Изабелла, на все, - сказал Эдик, протягивая продавщицы деньги.
Она сама пробила в кассе чек, выдала Эдику сдачу и лишь потом поставила на прилавок восемь бутылок вина.
- День рождение у нас, гости придут, - объяснил он покупку столь большого количества бутылок вина.
Продавщице было всё равно. Она даже бровью не повела. Эдик сложил по четыре бутылки в каждую сумку и отправился в обратный путь. Он решил идти пешком, чтобы подышать воздухом, а не сидеть в душном помещении лаборатории. Эдик уже собирался переходить улицу, когда заметил сержанта милиции на противоположной стороне, прямо на том месте, куда он должен выйти после перехода. Тот внимательно рассматривал выходящих из магазина и теперь его взгляд уткнулся в сумку, которую держал в правой руке Эдик. Возможно, сержант оценил содержание и сумки в левой руке Эдика, но последний заметил взгляд сержанта, когда тот сконцентрировался на сумке в правой руке.
«Выпить хочет и придумывает способ, как у меня отнять бутылки с вином», - сразу решил Эдик, увидев, как сержант сглотнул слюну.
Эдик непроизвольно повернул налево, медленно направившись по тротуару в сторону троллейбусной остановки. Сержант продолжал стоять на месте. Наверное, он не знал, куда именно направляется прохожий с матерчатыми сумками. Ведь он мог завернуть за угол и пойти по переулку, всё дальше удаляясь от стража порядка. Однако Эдик не повернул в переулок, продолжив перемещение в том же направлении. Ему нужно было пересечь две проезжие части дороги по обеим сторонам сквера на пути и, добравшись до пешеходного перехода, пересечь дорогу. Сразу за пешеходным переходом располагалась троллейбусная остановка. Эдик ещё не знал, стоит идти и дальше по этой же стороне улицы или перейти на другую сторону. Он краем глаза наблюдал за действием милиционера и от его перемещения собирался решить, как дальше поступить. Эдик уже добрался до пешеходного перехода, когда, шурша по асфальту резиновыми колёсами, к остановке подъехал троллейбус. Решение пришло мгновенно: Эдик рванул через дорогу что было сил, едва не попав под колёса, двигающемуся в противоположном направлении, автомобилю. Он влетел в салон автобуса, едва успев опередить момент начала закрывания дверей. Милиционер понял свою промашку слишком поздно, успев лишь интуитивно дёрнуться в нужном направлении.
«Вот так вот, товарищ милиционер. Милиция меня бережёт и за нас пьёт наше вино. Но не в этот раз», - отметил себе Эдик.
Он подошёл к кассе и опустил пятачок. Крутанув ручку и высунув язычок ленты билетов, оторвал один.
«У нас всё по-честному. Заплатил за один билет, один и оторвал», - похвалил он сам себя.
Эдик проехал две остановки и вышел недалеко от той же улицы, по которой шёл на поиски спиртного. Ему снова предстояло пройти мимо пивной, только на сей раз решил избежать нежелательных встреч, передвигаясь по тротуару на противоположной стороне улицы. Эту часть пути он преодолел без приключений.
- Вот и наша мама пришла, молочка принесла, - встретил Эдика у порога здания Колька.
Он вышел на улицу покурить, поскольку женская часть сотрудников лаборатории не курила и была категорически против курения в помещении.
- Молочка от бешеной коровки, - подыграл шутнику Эдик.
- Вина купил? – спросил Колька, хоть и знал наверняка, что купил.
- Как заказывали, вкусненького и сладенького, - ответил Эдик.
- И какого же вина купил? Как называется вино? - попросил подробного отчёта Колька.
- А называется оно Изабелла. Другого вина не было, пришлось брать на все, - дополнил картину Эдик.
- Прямо на все, на все? – не поверил Колька.
- Сам посуди. Мне выдали двадцать рублей, так. Я купил восемь бутылок вина, которое стоит два рубля тридцать копеек. На большее не хватило, уж извини, - привёл неоспоримые аргументы Эдик.
- Значит у тебя осталось рубль шестьдесят. Это почти две бутылки гнилухи получается. И добавить то всего двадцать четыре копейки надо, - произвёл сложные расчёты Колька.
- Это целая кружка пива, - напомнил о ценах Эдик.
- Мог бы добавить и купить пару бутылок для мальчиков, - укорял Колька гонца за не проявленную смекалку.
- Не мог. Светка строго настрого предупредила, чтобы на её дне рождения ни водки, ни гнилухи на столе не стояло, - напомнил о Светкином наказе Эдик.
- У нас на столе и не будет стоять. Зачем нам нашу же выпивку на столе держать? Мы не гордые, под столом разольём, - предложил хитрый ход Колька, добавив. – Давай мне сдачу, я сейчас мигом до магазина слетаю и добавлю из своих денег на пару бутылок. Чай ни нищий, зарабатываю на свою выпивку сам.
- Надо бы у Светки спросить. Без её согласия деньги отдать тебе не могу.
- Тебе деньги на вино дали, так. Мы их на вино и потратим. Больше того, я из своих денег недостающую сумму добавлю, - Колька привёл неоспоримый аргумент.
- Ладно, уговорил. Бери деньги, но будь осторожен. Милиция за всеми, кто вино покупает, сильно сечёт. Я еле от них ушёл, - Эдик предупредил гонца и передал ему рубль шестьдесят.
- За меня не переживай, мы учёные, - ответил Колька, и даже не запасшись хозяйственной сумкой, отправился в ближний винный магазин.
Эдик поднялся по ступенькам и вошёл в помещение.
- Купил? – спросила Светка, и, не дождавшись ответа, пожурила:
- Долго ты ходил. За это время можно было весь город обойти.
- Так оно и было. Конечно, не весь город я обошёл, но обошёл магазинов немало, - соврал Эдик.
- А вина купил, какого заказывали, сладенького и вкусненького.
Эдик стал выкладывать бутылки вина из сумки на стол.
- Ты бы его куда-нибудь в угол сгрузил, - остановила Светка. – Видишь, мы ещё не начали стол накрывать. Кстати, у тебя сдача осталась?
- Каждая бутылка стоит два тридцать. Оставалось рубль шестьдесят после покупки восьми бутылок вина, - отчитался Эдик.
- Ты сказал, оставалось? Я так понимаю, их у тебя сейчас нет? – задала вопрос Валька, которая успела появиться на работе за то время, пока Эдик ходил покупать вино.
- Ну да, сейчас уже сдачи нет, - подтвердил догадку Эдик.
- И куда же она девалась? – пыталась докопаться до истины Валька.
- Когда я подошёл к нашей избушке, у входа курил Колька. Он то у меня сдачу и взял, - раскрыл тайну исчезновения сдачи Эдик.
- Зачем ты ему отдал общественные деньги? Ведь вино ты уже купил, всё остальное тоже куплено. Я тебя решительно не понимаю, - Валька нашла повод погрызть плешь противного Эдика и теперь, найдя причину для столь неэстетичного действия, не хотела останавливаться.
- Он мне так объяснил, что купленное мной вино - это для девочек, а для мальчика вина нет. Вот он и решил добавить двадцать четыре копейки из своего кармана и купить такого вина, которое мальчики выкушают с превеликим удовольствием, - отчитался перед дамами Эдик.
- Ты купил восемь бутылок вина. Разве этого мало?! – не сдавала позиции нападающего на мужские слабости Валька. – Этого вина и мальчикам и девочкам хватит за глаза.
- Что вы от меня хотите!? Мне выдали двадцать рублей, на них и куплено вино. Дали бы меньше денег, то бутылок было куплено меньше, - оправдывался Эдик, подозревая, что причиной нападок было не число купленных бутылок, а нечто иное, чего Эдик сейчас ещё не знал.
- Мы думали, ты купишь более достойного вина. А ты купил непонятно что, - напоследок обличила гонца за вином Валька, намекая на неуважение ко всему женскому полу.
- Другого вина не было никакого. Сам я Изабеллу не пил, но знающие люди мне рекомендовали его как очень неплохое, - привёл неоспоримый аргумент, с собственной точки зрения, Эдик.
«А пошли бы вы все. Нечего было меня посылать. Сами бы рыскали по магазинам в поисках хорошего или даже лучшего вина. Так нет, им слуги нужны, самим-то неохота ноженьки топтать», - не озвучивая, обругал женщин Эдик.
- Не обращай внимания. Они с утра уже поцапаться успели. Никак не поделят пальмы первенства, кто из них красивей - идёт за это соревнование нешуточное. А на самом деле самая красивая здесь я, - Люба, приблизившись к Эдику, на ухо поведала ему причину выплеска женского недовольства.
- Это скрытая причина, а на самом деле что произошло? – так же шёпотом спросил он у Любы.
- На самом деле нам, мне и Вале, пришло распоряжение, что мы едем в колхоз, - на ухо, не повышая голоса, сообщила Люба.
- Ну и что с того? Все лаборатории посылаются в колхоз. Что тут необычного? – не понял Эдик, полагая, что есть ещё чего-то, о чём Люба ему не сообщила.
- В колхозе сейчас вся работа по мужской части: скошенное сено посушить и в скирды сложить. А женщины нужны только для кухонных работ, - наконец добралась до сути Люба.
- Я понял о чём ты говоришь, но не понял причину спора? – Эдик делал ещё одну попытку узнать если не правду, то хотя бы намёк на правду.
- Колхозница одна бы справилась с кухней, а нам предложили поехать в колхоз сразу двоим.
- Кому конкретно предложили поехать в колхоз? Не тяни кота за хвост, говори как есть, - Эдик начинал терять терпение и поэтому торопил женщину раскрыть всю ситуацию до самого конца.
- Что тут непонятно? Из лаборатории вместе со всеми мужчинами должны поехать две сотрудницы, - сообщила Люба.
- Вот теперь понятно о чём идёт речь. Непонятно лишь кто конкретно из наших женщин поедет вместе с нами, мужчинами, и будет нам кашу варить? Кстати, когда надо ехать и насколько? – последний вопрос был непраздным, поскольку не объяснял, где взять деньги для поездки в колхоз.
Действительно, командировочным, даже если это командировка в сельское поселение, нужны деньги для проживания.
- Отправляемся послезавтра, в субботу. Там пробудем четыре, пять дней.
- Значит надо завтра закупать продукты для командировки. И не только продукты, но и выпивку. Приезд ведь тоже надо отмечать.
- И приезд и отъезд. А некоторые личности отмечают факт своего присутствия каждый день.
- Спорить не буду, есть и такие. Но не в этот раз. Получку нам не дали, а без денег особенно не попразднуешь.
- Обещали нам завтра под поездку в колхоз немного денежек подбросить, - сообщила Люба.
- Что вы там всё шепчетесь? Нам бы рассказали что-нибудь интересное, - пожелала Валя.
- Мне Люба рассказала, что в субботу нас отправляют в колхоз на четыре дня. Плохо, что не всех сотрудников - женщин берут с собой, а только двух женщин. Всем вместе было бы намного веселей, - взял на себя ответственность Эдик, обелив тем неэтичные намёки Любы. – Однако хотелось бы знать, кто конкретно из наших женщин с нами поедет?
- По этому вопросу решения нет. Скорее всего завтра всё выяснится, - на сей раз ответила Светка.
- Велели сегодня к обеду предоставить список, - напомнила об указаниях начальства Валька.
- Зачем так торопиться? Ведь ехать в колхоз нужно послезавтра, успеем ещё и список написать и вещи собрать, - сказал Эдик с единственной целью, разговорить женщин и быстрей узнать подробности.
- Список нужен для того, чтобы успеть через бухгалтерию провести небольшую сумму денег для командировки в колхоз. Завтра к обеду на эти деньги нужно продукты закупить, - сообщила Валька.
- Нужно, так нужно. Пока не сели за праздничный стол, можно и список написать. Кстати, когда сядем за праздничный стол? – задал резонный вопрос Эдик.
- Напишем список и сядем, - той же монетой отплатила Валька.
- Так пишите быстрей. Продукты куплены, и вино то же куплено. Пора бы начать. Как говорится, не откладывай на завтра то, что можно выпить сегодня, - поторопил присутствующих Эдик.
- Вот ты и напиши список. Ты ведь всех в нашей лаборатории знаешь, - посоветовала Эдику Валька.
- Я знаю в основном по именам. Вы забыли, что я не так давно здесь работаю. Я думаю, Валентина знает всех и по именам и по фамилиям, - сказал своё мнение Эдик, - ей и карты в руки.
- Валя то знает, а тебе самому тоже не мешало бы узнать, - огрызнулась Валентина, но это не помешало ей сесть за свой стол и начать писать список отъезжающих в колхоз.
- Ну вот, фамилии сотрудников написала. Теперь нужны фамилии женщин. Желающие есть? – вопрос относился к трём присутствующим сейчас в лаборатории женщинам, в число которых входила сама Валя.
Молчание было ей ответом. Но ответ самих женщин всё равно требовался немедленно.
- Я предлагаю бросить монетку. Кто угадает, тот в колхоз не едет, - предложил вариант выбора кандидаток Эдик.
- Монетка не подойдёт, - отверг предложение Эдика, появившийся на пороге Колька.
Его карманы оттопыривались пол-литровыми бутылками гнилухи, горлышки которых торчали из каждого кармана.
- Явился, не запылился. Я вижу, твой поход за гнильцой увенчался успехом. А я ведь вас просила, чтобы на столе не стояло ни ваших гнилух, ни водки, - с пол оборота завелась Светка.
- С тобой никто спорить по этому вопросу не собирается. На столе ты её, родимую, не увидишь. А что касается вопроса о жребии, так можно на пальцах разыграть, а можно на бумажке написать и жребий тянуть. Тут как хотите, так и можно сделать.
Колька подошёл к своему столу и разгрузил карманы, запихнув бутылки на одну из полок в столе.
- Я разыгрывать жребий не буду. Начальству доложено, что я ехать не могу по семейным обстоятельствам, - сообщила Валька.
- У всех семейные обстоятельства, - ответила Светка, не поворачивая головы в сторону конкурентки.
- Сходи к начальству. Если они пойдут тебе навстречу, то, пожалуйста, можешь не ехать, - дала совет Валька.
Светка смолчала. Значит весомых аргументов, чтобы не ехать в колхоз не имела.
- Вот и хорошо, - сделала вывод Валя. – Я Свету и Любу вношу в список, а там как знаете. Отпроситесь вы у начальства или нет, ваше дело. Если все согласны, я пошла секретарю главного инженера список относить, - сообщила Валя и вышла с папочкой в руках на улицу.
- А мы что сейчас будем делать? – задал вопрос Колька, и тут же на него ответил:
- А мы сядем рядком и выпьем ладком.
- Сядем мы через полчаса в обеденный перерыв. Тогда и выпьем и поговорим за жизнь, - обломила ожидания мужчины Светка.
Однако Колька был другого мнения о времени начала банкета. Как только он положил в магазине в свои карманы заветные бутылки с вином, так у него появилось непреодолимое желание немедленно выпить.
- Женщины ещё не все в сборе, а мы, мужчины лаборатории уже наготове. Так не будем откладывать на завтра то, что можно выпить сегодня, а лучше выпить прямо сейчас, - сказал он и после столь пламенной речи все девять мужчин лаборатории возглавляемые Колькой вышли на улицу.
Перед тем как покинуть помещение, Колька снова запихнул бутылки с вином в карманы. Выйдя на улицу, он завернул за дом и, остановившись в тупике, достал бутылки. Пахло выгребным туалетом, но даже неприятный запах не портил праздника в душе.
- Закусить не взяли, - вспомнил один из мужского коллектива.
- У нас литр вина на десять человек. Это чуть больше ста граммов вина на нос. Здесь даже конфетки не понадобится, - ответил он сомневающемуся в собственных способностях мужчине.
Колька откупорил первую бутылку и подал её Эдику.
- Пей вот столько, - сказал он, указав пальцем сколько следует отпить.
Эдик отпил свою долю, и передал бутылку следующему. Когда первая бутылка закончилась, Колька открыл вторую. Скоро и она была выпита, поровну напитав всех мужчин крепким противным вином.
- Вот теперь можно и подождать, - объявил Колька и закурил.
Все, кроме Эдика, тоже закурили.
- Может, закуришь? – Колька спросил у Эдика и протянул ему пачку сигарет.
- Нет, спасибо. Я начинать не хочу. Мало того, что это занятие бьёт по карману, так ещё от тебя будет пахнуть как от уличной урны, - заявил Эдик.
- Много ты понимаешь. Мужчиной от тебя пахнуть будет, а не урной, - сказал Колька и все курильщики с ним молча согласились.
Эдик не любил даже запах табачного дыма, но стоял рядом с курильщиками и терпеливо ждал, когда все они накурятся. Одному в единственном числе присутствовать при женских разборках не хотелось, ведь наверняка он мог бы стать подвернувшимся под руку громоотводом при очередных женских кознях.
Колька взглянул на часы и сообщил радостную весть:
- Через десять минут наступает обеденное время. Можем спокойно начинать накрывать на стол.
- Я не видел ничего такого, что можно на стол поставить. У баб куплены только торты, да конфетки, - огорчил один из курильщиков. – А серьезной закуски нет, даже овощной салатик покрошить поленились.
- А что бы ты хотел съесть на дне рождении сотрудницы? Я подозреваю, ты не отказался бы от шампура шашлычка, - схохмил Колька, но курильщик воспринял замечание серьёзно, заявив:
- Я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из здесь присутствующих отказался бы от шашлычка, да под сухое вино.
- Но тогда бы нам выпивки не хватило. Пришлось бы ещё десять бутылок сухого докупать, а тогда очень накладный получился бы день рождения, - сообщил своё мнение Колька.
- Пусть так, но мы бы тогда стали сытыми. А сейчас от сухого вина и конфеток, есть сильней захочешь, - сказал тот же курильщик.
- Праздник дня рождения в нашем дружном коллективе - это хорошая выпивка, а не хорошая закуска, - напомнил известные истины Колька.
- Одно другому не мешают. Если не шашлык, то хотя бы салат Оливье могли бы бабы приготовить, или винегрет из свёклы, огурцов и капусты, - высказался курильщик.
- Кончайте трёп. От ваших разговоров ужас как есть захотелось. Прямо хоть в студенческую столовую иди обедать, - пресёк праздные разговоры Эдик.
- Иди, пообедай у студентов. Вряд ли там твой аппетит урезонят. Котлетка из хлеба, да рыбный супчик ещё никого толстым не сделал, - Колька в своих суждениях был категоричен и, по большому счёту, прав.
- Вы как хотите, можете и дальше рассуждать и курить, а я пошёл к праздничному столу. Девки наши наверняка уже всё подготовили: тортик порезали к сухому вину и шоколадных конфет насыпали в тарелку. Думаю, даже такая лёгкая закуска будет лучше, чем ничего, - сообщил о своём решении Эдик и направился ко входу в здание лаборатории.
Остальные, побросав на землю окурки, двинулись следом. Сейчас гегемония хитрого Кольки закончилась вместе с последними каплями выпитой гнилухи, и началась гегемония праздничного стола. Колька поплёлся следом, немного ревнуя к столь резкой смене приоритета в головах мужчин, но лишь немного, поскольку и сам собирался вкусить от щедрот гостеприимного праздничного стола.
- А вот и мы! – воскликнул Колька, едва перешагнув порог комнаты, где на одном из столов стояли бутылки с вином, торт и конфеты.
- Это мы уже поняли, - ответила Светка. – Куда уж нам без вас!
- Я предлагаю начать наше торжественное мероприятия, - внёс конструктивное предложение Колька и от нетерпения сглотнул слюну.
- А столы составлять не будем? – задал вопрос один из сомневающихся.
- Не будем, - ответила Светка. - Мы их с таким трудом поставили в нашей маленькой комнатке, а теперь если будем с места смещать, то полдня придётся вытаскивать с места, а потом полдня ставить обратно.
- Резонное решение, - одобрил Колька. – Ну что ж, семеро одного не ждут. Начнём без промедления праздник. С днём рождения тебя Света. Оставайся и дальше такой же красивой и доброй, - поторопился поздравить Колька, когда ещё никто не разлил вино по чашкам и стаканам.
- Торопишься, как голую е-ть, - наклонившись к уху Кольки, пошутил Эдик.
- День рождение – это серьёзно. Тут самое главное вовремя начать, - вполголоса ответил он Эдику.
- А это от нас подарок, - Люба, именно она покупала подарок для Светки, достала из стола маленькую коробочку с популярными в среде женщин арабскими духами.
- Спасибо за подарок, - поблагодарила сотрудников Светка. – Мужчины, займитесь вином. И каждый пусть достанет свой стакан или что там у вас есть.
Дело в том, что в промежутке между завтраком и обедом, между обедом и ужином, в лаборатории было принято пить чай. Для этого после каждой получки все сотрудники сбрасывались на заварку и сахар. Пили все из стаканов и чашек, принесённых из дома, и поэтому в общественной посуде необходимости не было.
Сотрудники достали из своих столов чашки и, оказавшийся ближе к бутылкам вина, Эдик взял на себя обязанности разливающего.
- По половинке наливай, - велела Светка, пологая, что быстро потреблённое вино, так же быстро вдарит в голову и сократит количество и красоту тостов в её честь.
Эдик ничего не ответит женщине, но разлил по чашкам так, как его попросила именинница. После пива, ста граммов гнилухи, да ещё нескольких стаканов вина, с учётом того, что всё это уже выпито, и ещё будет выпито практически без закуски, развезёт мужчин, а так же дам, не по-детски. А с учётом, что Эдик не восстановился после командировки, в которой пришлось поголодать, напиться сегодня можно знатно.
- Разбирайте свои стаканчики, - дал он указание, после того, как разлил по стаканам вино.
- За именинницу, - повторил он тост в усечённом варианте.
Никто возражать не стал, и все выпили как один.
- Наливай, - снова дал команду наполнить бокалы Колька.
- А мы не частим? – сомневалась в целесообразности столь стремительного развития событий Света.
- Мы не частим, но ты права в одном, нужно поговорить, - ответил женщине Колька. – Кстати, никто не спрашивал у наших, как там сейчас в колхозе? – задал он очевидный вопрос.
Ему никто не ответил и он сообщил окружающим всё, что знал сам.
- Я разговаривал с теми с нашей конторы, кто с колхоза приехал. Они там с утра сено косили на неудобьях, - начал он свой рассказ.
Колька собирался дальше продолжить складно начатый рассказ, но Светка прервала вопросом:
- Что такое неудобья? Объяснил бы нам, неучам.
- Неудобья, это те места покоса, где трава хорошая, но неровная почва и кочки не позволяют косить траву техникой. Поэтому траву там косят старым дедовским способом, ручной косой, - начал объяснять Колька, но Света снова прервала его вопросом:
- А что такое ручная коса?
- Ты что же в деревне никогда не была и не видела, как крестьяне скашивают траву в собственном огороде? – Колька не поверил Светке.
- Нет, никогда в деревне не была. Я городской житель, - сообщила Светка.
- Что же у тебя ни бабушка, ни дедушка в деревне не жили? – Колька продолжал считать, что Светка его разыгрывает, специально растягивает время, чтобы отвлечь от выпивки.
- Нет у меня ни бабушек, ни дедушек. У меня родители детдомовские, - сообщила она во всеуслышание.
- Тяжело тебе живётся без дедушек и бабушек, - пожалел Колька женщину. – А что касается покоса, так в наших советских фильмах часто показывали, как крестьяне урожай ржи косами убирали, траву косили, скирды клали. Ты должна об этом знать. Я подозреваю, ты иногда в кинотеатры ходишь и телевизор смотришь.
Сотрудники сидели на стульях, а кто и на столе, чтобы быть поближе к выпивке, и молча слушали. Они не понимали к чему весь этот разговор. Не знает женщина как надо косить ручной косой, и слава Богу. Значит до сего времени жилось ей неплохо, так пусть и дальше она живёт в неведении и минует её нелёгкий крестьянский труд.
- Я предлагаю выпить за именинницу, за её скорое знакомство с российской деревней. Надеюсь, ей там понравиться, ведь все мы в ближнем или далёком прошлом дети природы, которая и есть наша деревня. За Светлану! – закончил он хитроумные кружева из слов.
Эдик разлил вино в чашки, отмерив каждому из присутствующих по сто граммов.
Едва гости успели выпить, как в комнату вошла Валя.
- Без меня, значит, пьёте! Ладно, ладно. Отольются вам в колхозе слезки игнорированных гостей на вашем празднике жизни, - в шутку пообещала Валя.
- Да мы только начали. Но если есть непонятки и претензии, то мы всё компенсируем, - обещал Колька. – Виночерпий, штрафную Валентине.
- Можно ваш стаканчик? – Эдик попросил Валю предоставить стакан или чашку, поскольку лишней посуды на столе не стояло.
Она полезла в стол и, вынув чашку, поставила её не стол рядом с другими стаканами. Эдик тут же наполнил её до краёв, не забыв наполнить и другие чашки и стаканы, но наполовину.
- А мы не частим? – постаралась притормозить питейный энтузиазм Светлана. – Ты начал рассказывать о том, как наши сотрудники съездили в колхоз, да не закончил, - напомнила она, обращаясь к Кольке.
- Раз начал, значит закончу. Но сначала в связи с появлением в наших дружных рядах нового лица, предлагаю продолжить праздник, - сказал Колька и, не останавливаясь, произнёс:
- За нашу дорогую именинницу, за Светлану!
Никто возражений не имел и все дружно выпили за Светлану, на сей раз закусив конфеткой.
Валя лишь пригубила из налитой для неё чашки, наверное, она хотела дольше других оставаться трезвой и извлечь из этого максимальные выгоды.
«Выпили немного, а ноги уже плохо ощущаются. Нужно несильно торопиться, не то возникнут проблемы с возращением домой», - подумал Эдик, и для порядка напомнил Кольке:
- Что ты нам ещё хотел рассказать о поездке наших институтских сотрудников в колхоз?
- Так вот, утром часов в пять, их поднимали и вели косить, пока роса не высохла. Потом они шли обратно. По пути бригадир их останавливал и заставлял грузить на машину кипы. Объясняю для тех, кто не знает. На поле убирают зерновые. Само зерно идёт в бункер комбайна, а колос формуется в брикеты и тут же сбрасывается на поле. Потом приезжает грузовик и нужно кипы на этот грузовик погрузить и потом сгрузить на конце поля у дороги. Да не просто так сгрузить, а сложить из брикетов большую скирду. Зимой этой соломой будут животных кормить, - закончил свою лекцию Колька.
- Если есть солома, зачем траву косить, - не поняла Светка.
- Солома идёт как добавка. Основной корм сено и силос, который тоже из скошенной травы делают. Надеюсь, теперь всем всё понятно?
- Ты нам лучше расскажи, как там наши досуг проводили? – задал провокационный вопрос один из слушателей.
- А как ты будешь проводить досуг, если тебя поднимут ни свет, ни заря и косить на пустое брюхо заставят до обеда, потом на полпути домой будешь на поле кипы собирать и только к вечеру доберёшься до обеденного стола. При столь жёстком режиме мало найдётся охотников ещё и ночью покуролесить, - огорчил сотрудников Колька.
- Нас могут на другую работу направить, - высказал своё мнение Эдик.
- Вот приедем в колхоз, тогда и узнаем. А сейчас наливай, - напоследок дал команду Колька.
Эдик налил всем, но поменьше, чем в прошлый раз.
«Если по полстакана жрать будем, вино скоро кончится, и мужики будут искать, чем бы добавить. А если растянуть удовольствие, то в голову хмель вдарит значительно быстрей, чем в неё же придёт мысль о продолжении банкета», - рассудил Эдик.
Ему уже хватило, как и многим в лаборатории, но чувство коллективизма заставляло подчиняться большинству.
На сей раз Эдик взял инициативу в свои руки и произнёс многообещающий тост:
- За милых дам! Гусары пьют стоя.
Все как один сотрудники лаборатории встали и выпили стоя. А три находящихся в помещении дамы многозначительно улыбнулись Эдику, выказывая тем свою признательность и расположение.
«Кажется, я вляпался по самое не балуй. Все дамы имеют виды на меня сегодня. Придётся срочно рвать когти, да только просто так не уйдёшь среди рабочего дня. Нужен какой-то очень весомый аргумент», - решил Эдик, ещё не зная, что именно придумать для осуществления побега из людной, тесной и душной комнаты.
- Так я понял, мы едем в субботу с утра? – продолжил туже тему Эдик.
- Да, с утра все должны сесть в пригородную электричку, идущую на Вышний Волочёк, - подтвердила Валя.
- Я думал, нас на автобусе повезут, - вставил слово Колька.
- Автобусы в это время года в дефиците. Им и детей в пионерлагерь возить надо и людей в помощь колхозникам доставлять в колхозы надо. На городских маршрутах оставшихся автобусов наперечёт, - объяснила ситуацию Валя. – Тем более колхоз, куда вам надо ехать, располагается рядом с железной дорогой.
- А далеко он от города находится? Сколько остановок нам надо ехать? – спросил один из сотрудников.
- На какой остановке надо выходить вам всё скажут завтра. Нужно будет вам старшего выбрать. Он документы председателю отдаст, а потом, по окончании работ, наряды закрывать будет у бригадира, - дополнила картину Валя.
- Плохо, что ты не едешь. Тебя бы к нам старшим назначить, - пошутил Колька, но Валя ответила вполне серьёзно:
- Все дела в деревне делаются под выпивку. А кто как не мужик под выпивку сможет договориться? Так что вам и флаг в руки, - закончила объяснять Валя.
- Ты нас огорчила и совсем запутала. Нужно срочно выпить, ведь известно, что ничего так не прочищает мозги, как хорошая выпивка. Жаль, что градус нашей выпивки невысок. Виночерпий, наливай, - дал команду Колька.
Эдик разлил по чашкам и стаканам немного меньше чем обычно, истратив для этих целей лишь одну бутылку вина, рассудив, что вина осталось немного и по мере его убытия, желание выпить у присутствующих возрастает.
- За что пьём? – спросила Валя.
- Выпьем за именинницу, за наш дружный коллектив и вообще за всё хорошее, - предложил столь длинный тост Колька.
- За всё хорошее индивидуально для каждого, - внёс корректировку в текст тоста Эдик.
Все выпили и Света напомнила:
- У нас ещё торт есть. Нужно чайник поставить.
- Кто у нас за водой на колонку пойдет? – задала вопрос Валя.
- Дежурный пойдёт. Тот, кто давно не дежурил, - за всех ответил Колька.
Все разом взглянули на Эдика.
- Ну уж нет! Я только приехал из командировки, да ещё вышел на день раньше на работу и сразу же дежурить меня хотите заставить, - возмущался Эдик.
- Ты же определил себя в виночерпии, так не ломай тенденцию, сходи за водой, - уговаривал Колька упрямца.
- Где виночерпий, и где вода из колонки. Ты сам-то понимаешь, что говоришь? - не соглашался Эдик.
- Давайте, попросим Эдика. Пусть знает, как мы ему доверяем, - нашёл хитрый ход Колька.
- Зря вы так на одного навалились. Эдик прав, не всё ему одному обслуживать вас на празднике, - вступила в дело хитрая Валька, понимая, что последует за её репликой.
- Если тебе так его жалко, может быть, ты сама за водой сходишь? – Колька предложил ещё один вариант развития темы.
- Вас тут вон сколько мужиков сидит. И вы хотите на нас воду возить? – достойно ответила Валя,
и тут же смягчила сказанное:
- Я могу составить компанию Эдику. Тогда мы принесём два чайника воды, и для всех чая хватит.
- Были бы эти два чайника у нас, - высказался по данному вопросу Колька.
- Один чайник старый, он не работает, поскольку у него нагревательный элемент сгорел. Другой чайник рабочий и ещё можно графин взять в кабинете начальника, - выложила Валя.
- Кабинет начальника заперт. Чтобы его открыть, нужен ключ, - напомнил о непреодолимых трудностях Колька.
- Запасной ключ в сейфе лежит, - сообщила тайну Светка.
- Тогда у нас возражений нет. Иди вместе с Эдиком за водой, - подвёл черту Колька и в поздний след спросил:
- Так ведь, коллектив, нет у нас возражений?
Никто голоса не подал и Колька заключил:
- Молчание, знак согласия. Идите, дети мои, принесите страждущим водицы испить.
Эдик против коллектива не пошёл. Взяв два чайника, вместе с Валей, которая держала в руках пустой графин, они вышли на улицу. Эдик знал, где располагается ближайшая колонка и без промедлений отправился в нужном направлении. Валя с графином в руках чуть отстала.
- Нельзя помедленнее. Я за тобой не успеваю, - попросила Валя, когда нагнала Эдика у колонки с водой.
Эдик не сразу ответил. Он наполнил водой два чайника, лишь потом предложил:
- Подставляй графин, я ручку колонки подержу.
Валя подставила графин под холодную сильную струю.
Когда графин наполнился, Эдик отпустил ручку колонки.
- Теперь в обратный путь. Если задержимся дольше, чем на пять минут, коллектив нам этого не простит и съест торт всухомятку, - попробовал пошутить Эдик.
Валя и Эдик двинулись в обратный путь, но на сей раз впереди шла Валя.
Справа от них почти по всему переулку стояли деревянные дома с пустыми глазницами окон. В домах недавно жили люди, а сейчас дома готовили под снос, да что-то задержало строителей.
Оставшееся местное население уже успело пограбить старые дома, разжившись, кто половой доской, а кто кирпичом для печки. Неожиданно шедшая впереди Валя завернула к одному из таких домов и скрылась внутри.
«Приспичило, наверное, - решил Эдик. – Не могла уж до туалета дотерпеть».
Эдик остановился у дома, собираясь дождаться Валю и не объяснять сотрудникам, почему ушли они вдвоём, а вернулся он один.
Простояв пару минут, он спросил:
- Валя, у тебя всё нормально?
И тут же получил ответ:
- Иди сюда.
«И зачем я ей нужен, неужели она самостоятельно не может задницу подтереть?» - шагая на голос, ругал он женщину.
Эдик поставил на землю чайники с водой и вошёл в проём стены, где раньше была входная дверь, и справа от входа увидел Валю. Она стояла около старого с выпершими пружинами дивана и в упор смотрела на Эдика. Он ещё ничего не успел сказать, как Валя, вцепившись в руку, потянула на себя. Через мгновение оба упали на диван, причём Эдик частично накрыл своим телом женщину.
«Какое коварство! А ещё считает себя приличной женщиной», - только и успел подумать он, как на его уши посягнули шаловливые женские руки, лишив тем маневра, а женские губы прилипли к его губам.
Лишь через минуту Эдику удалось отлипнуть от приставучей дамы. Он уже собирался встать с дивана, когда женщина предупредила:
- Если ты сбежишь, я всем скажу, что ты не смог.
- Хитрая ты и коварная женщина, - толи обругал, толи похвалил Эдик.
Валя посчитала официальную часть законченной, и сама спустила с себя трусы. Эдик послушно приспустил брюки и возлёг на пристроившуюся на диване женщину. Диван был старый и скрипел и прогибался под тяжестью двоих, мешая Эдику полноценно ублажить женщину. Валя уже запищала, в то время как Эдик был ещё на полпути.
«Нужно и мне дело сделать, иначе до приезда жены буду ходить с разбухшими яйцами. Но на диване уже не получится. Спина от подобных гимнастических упражнений отваливается», - понял Эдик, определив тем дальнейшие действия.
От встал сам, и поставил женщину на колени, и уже когда пристраивал своего озорника, заметил что зад женщины испачкан не подтёртыми какашками. Эдика чуть ни вырвало, но отступать сейчас было нельзя, ведь она в этом случае могла выполнить свою угрозу.
К счастью, баталия закончилась быстро. Лишь завершив дело, Эдик упрекнул женщину:
- Задницу надо подтирать самой. Слуг нищим не положено, даже для столь ответственного дела.
- Бумажки не было, был только фантик от конфеты, - оправдывалась женщина.
- Так вот, если ты кому-нибудь скажешь о нас, я всем расскажу, что ты задницу не подтираешь. Не думаю, что после этого найдутся желающие тебя любить, - предупредил Эдик, полагая, что при данных обстоятельствах даже самая болтливая и кичливая женщина не захочет рисковать, похвалившись своей победой на любовном фронте.
Валя ничего не ответила, лишь сердито зыркнула на мужчину.
Они вышли на улицу и продолжили путь.
- Вас только за смертью посылать, - встретил упрёком Колька, едва гонцы за водой переступили порог помещения.
- Шли без задержки, но не торопясь, чтобы воду не расплескать, - объяснил суть вопроса Эдик.
Поставили чайник греться, и сама Света приступила к разрезанию торта. Он был килограммовым и каждому выпадал неплохой кусок.
- Кстати, у нас заварка есть? – в поздний след проявила беспокойство Света.
- Немного осталось. Если заваривать прямо в чайнике, тогда должно хватить, - ответил Колька.
- Завтра деньги на колхозную командировку выдадут, тогда уж можно и заварки приобрести.
- Завтра вам не только заварку придётся приобретать, но и серьёзные продукты, - предупредила Света.
- Нужно будет список продуктов составить. Не на один день ведь едим, - включилась в разговор Люба.
- Дельная мысль. Вот ты и займись делом, а мы уж закупим всё, что нужно по твоему списку, - предложил Колька такой вариант.
- Не получится. Для того чтобы список закупаемых продуктов составить, нужно знать насколько дней в колхоз посылают и сколько денег выдадут, - отказала Люба.
- Я и говорил о завтрашнем дне. Конечно, сначала надо деньги получить, а потом уже планы строить, - согласился Колька.
- Так нам же сказали, что на пять дней едем, - напомнил сотрудникам Эдик переданное через Валю распоряжение начальства.
- Не так говорили, - поправил Колька. – Говорили на четыре, пять дней. А неопределённость начинает напрягать, когда она исходит от начальства и самому начальству от этой неопределённости ни холодно, ни жарко, а касается неопределённость только нас, холопов, - закончил нелицеприятным высказыванием Колька, обозвав всех сотрудников обидным словом.
Все присутствующие сразу умолкли, боясь, как бы их самих не определили в единомышленники по столь щепетильному вопросу, как отношение начальства и подчинённых.
- Не бойся, народ! У нас здесь предателей нет, а если появится, то мы все как один скажем, что крамольные мысли высказывал именно он. Сам сказал и сам же настучал. А значит он не просто предатель, а ещё и провокатор. Такому работать дальше с нами будет трудно, мы ежедневно, ежечасно на него начальству сигналы подавать будем. А вот и чайничек закипел. Самое время заварить чаёк, а пока он завариваться будет, выпить можно по чарке. Виночерпий, разливай, - подал Колька команду, а сам высыпал остатки заварки в чайник.
Эдик разлил целую бутылку почти поровну, что при случае трудно было бы определить, поскольку чашки сотрудников отличались не только формой, но и объёмом.
- Предлагаю выпить за наш дружный коллектив. Ура! – произнёс тост Колька, и это самое ура предупредило празднующих: ему больше не наливать.
- Пока чайник заваривается, предлагаю выбрать старшего команды отъезжающей в колхоз, - опрокинув в рот свою долю вина, предложил Колька.
- А что тут выбирать? Ты у нас самый шустрый, тебе и карты в руки, - заявила Светка.
- Сотрудник предполагает, а начальства располагает, - перефразировала известную присказку Люба. – Наверняка оно уже назначало старшего.
- Почему ты так думаешь? – сомневалась Светка.
- Списки отъезжающих в колхоз уже подали. Секретарша напечатала приказ, в котором перечень сотрудников и обязательно выделен старший группы, который по приезду передаст председателю наши документы, а после окончания работ, перед нашим отъездом домой, наряды будет закрывать и справку в колхозе получать, чтобы наше начальство могло перед партийными руководителями города отчитаться, - объяснила своё предположение Люба.
- Мудрёно говоришь, но по сути правильно, - согласилась Валя.
- Разбирайте тортик. Каждому по куску причитается, - пригласила разделить сладкую трапезу Света.
- Чай еще не заварился, минуток пять подождать нужно, - предупредил Колька.
- Я же не чай предлагаю наливать, а кусочек тортика себе на стол взять, - оправдывалась Света.
- Торт без чая есть никто не будет, - заметила столь вопиющий факт Люба.
- Это ещё почему не будет? – спохватился один из молчавших до сих пор сотрудников. – Я знал человека, который один, на сухую, съел целый двухкилограммовый торт.
- Представляю, что с ним было после, - высказалась Люба и ухмыльнулась, наверное, у неё в детстве была возможность на себе проверить обжорство сладким тортом.
- Что с ним было неважно. Но ведь съел же, - стоял на своём сотрудник.
- И что его подвигло на сей подвиг? Не сам же он решился на это, - поинтересовалась Люба.
- Сам или не сам, но дело было так. Я в то время работал в конторе наподобие нашей, только содержание выпускаемой бумаги немного отличалось. А так всё та же работа на мусорную корзину, - вскользь покритиковал эффективность работ в организации сотрудник. – У нас намечался какой-то праздник. Не помню, какой точно, но не в этом суть. Как всегда перед праздником начальство приготовилось толкнуть речь, призвав всех сотрудников выйти в коридор. Места там было немного и люди при подобных мероприятиях, как принято говорить, стояли впритык и даже хуже того. Молодёжи было в кайф прижиматься к девушкам с пышными формами. А сотрудникам постарше подобные мероприятия уже изрядно надоели. Перед самым собранием сотрудницы нашей лаборатории купили двухкилограммовый торт. Один из наших сотрудников всё время ходил голодным, поскольку очень любил женщин. Но поступал не как все: полюбились и разбежались. Он воспринимал женщин серьёзно и старался на всех жениться. Потом приходилось разводиться, когда он встречал свой следующий объект любви. Детей у него от таких дел накопилось много, и все получали алименты с его небольшого оклада. Одним словом, остатка денег после уплаты алиментов ему крайне не хватало на сытую жизнь, - сотрудник получил слушателей и разошёлся от души, пока Колька не прервал его:
- Короче, Склифосовский. Давай, ближе к сути.
- Так вот, - продолжил сотрудник. – Он на собрание не пошёл и сидел, уставившись на торт голодными глазами. Перед тем как уйти на собрание, одна из сотрудниц неудачно пошутила. Ты, говорит, смотри наш торт не съешь. Он на всех сотрудников лаборатории рассчитан.
- Такой маленький торт только на одного и рассчитан, - толи в шутку, толи всерьёз отвечает он.
- Прямо можно подумать, что его сможешь съесть ты один, - сомневалась сотрудница.
- Конечно, съем. Чаем запью и съем, - ответил он.
- А ели без чая? - продолжала она игру.
- Можно и без чая, но это будет трудней, - ответил он.
- Если съешь без чая и воды, тогда ладно, - сказала она.
- И мне за это ничего не будет? – спросил он.
- Ничего не будет, - без задней мысли ответила сотрудница и пошла на собрание.
Через полчаса, когда сотрудники вернулись в лабораторию, коробка от торта была пуста. Торта не было, и остававшийся в лаборатории сотрудник подтвердил, что торт съел он, и рассказал, как дело было. Его, конечно, ругали, особенно сотрудницы, но предъявить ничего серьёзного не смогли. Сами ведь разрешили съесть торт без чая и воды.
- Здоров ты врать, - к месту заметил Колька. – Чай готов, можно наливать. Мы-то без чая торт есть не собираемся. Тёплого туалета на всю нашу команду поблизости не наблюдается.
- А если был бы, торт съел целиком? – хитро взглянув на Кольку, спросила Светка.
- Не съел бы, - ответил Колька. - Я сладкое не люблю. Я горькое люблю.
- Это мы уже заметили, - подтвердила Светка.
Получив свою порцию чая, все приналегли на торт.
- Я торт съел и чай выпил, но чая ещё хочу, уж больно неприятно сладко во рту, - сказал сотрудник, который только что рассказал про торт и обжору, его съевшего.
- Сейчас ещё чай поставлю, - обещал Эдик и перелил воду из неисправного чайник в исправный.
Он вставил вилку чайника в электророзетку и приготовился ждать.
- Это будет кипяток, а не чай, - поспешила сообщить сотрудникам Люба.
- Почему ты так думаешь? – не поверил ей Эдик.
- Всё потому же, - ответила Люба. – Заварки у нас больше нет.
- Ничего страшного. В чайнике уже есть заварка. Она покипятится, заварит, если не лучше, чем свежая, то не намного хуже, - успокоил присутствующих Эдик.
- В поезде такой чай подают. Они для экономии одну и ту же пачку чая кипятят весь рейс. Чай ни вкуса, ни запаха после такого приготовления не имеет, - поделилась своими знаниями Люба.
- По-моему, получится наоборот очень ядрёно. Если заварку долго кипятить, получится чефир, - изложила свою точку зрения Света.
- Чефир будет, если целую большую пачку в чайник насыпать и долго её кипятить. А сейчас получится чай из скорого поезда, так сказать, для любителей дальних путешествий, - Колька поддержал вариант Любы.
- Не сомневайтесь, получится, как надо. Не высший сорт, конечно. Но всё в пределах нормы, - успокоил сотрудников Эдик.
- А ты в тюрьме сидел что ли? Только в тюрьме чефир пьют, - полюбопытствовала Светка.
- А ты сама о нравах в тюрьме откуда знаешь? – не без намёка спросил Колька.
- В кино видела, вот оттуда и знаю. У нас каждый про это знает, поскольку про тюремные нравы много фильмов снимается, а люди в кино ходить любят, - очень пространно ответила Светка, и все заподозрили, что тут дело нечисто.
- Сама же на свой вопрос и ответила. В кино такого насмотришься, не приведи Господь. Но скрывать не стану, один раз пробовал я этот самый чефир. Скажу вам – гадость редкая, на любителя. Но сердцебиение от него и в голове мозги набекрень становятся. Лично мне больше по душе водка. Выпьешь стаканчик, огурчиком закусишь, и сразу на душе хорошо и спокойно делается, - Колька по пьяной лавочке разоткровенничался.
- А по этому поводу умные люди не зря говорят: знай с кем пить и дружбу водить. Как бы потом пожалеть не пришлось, - стращала Светка.
- Уже закипает, - предупредил Эдик честную компанию. – Кто желает испить, испробовать чайный напиток, приготовьте свои чашки.
- Так ведь не вскипел же ещё, - сказала Люба. – И торт уже закончился.
- А чай с конфеткой тебя не устроит? – соблазнял женщину в гастрономическом плане Эдик.
- Чай устроит. Но ты же сам сказал, что это не чай, а чайный напиток, - придиралась к словам Люба.
- Сейчас сама попробуешь и всё решишь. А пока берите конфеты. Наша новорожденная много принесла конфеток, так сказать, устроила нам сладкую жизнь, - напоследок пошутил Эдик. – Ставьте чашки ближе к чайнику, чтобы горячий чайник попусту не таскать. И не стесняйтесь, говорите, кому полную наливать.
- Чай не водка, много не выпьешь, - ввернул известную всем присказку Колька.
- Я так понимаю, тебе половинку, - вовремя среагировал на присказку Эдик.
- Не хочу отрываться от коллектива, лей до краёв, - велел Колька.
- Как скажешь. Полную, так полную. А если кто захочет добавки, так у нас ещё полный графин воды есть. В чайник перельем и ещё раз вскипятим, - обещал Эдик.
- И что же за напиток получится тогда, если одну и ту же заварку по три раза кипятить? – поинтересовалась Люба.
- Я смотрю, любознательная ты у нас, Люба. Вскипятим третий раз, если понадобится, тогда и будем знать, что в этом случае получается, - обещал Эдик и от себя добавил:
- Думаю, ничего хорошего при таком раскладе не получается.
- Получится чай белая роза, - схохмил Колька.
Но Люба шутку не поняла, опровергнув заявлением:
- Чай из лепестков розы я пила. Он хоть цвета воды не меняет, зато душистый.
- Пейте уже, знатоки чая. Наш сабантуйчик затянулся на целый час в послеобеденное время. Кто-нибудь заявится к нам и заложит начальству. А там разбираться не станут. Даром что день рождение, а вклеят нашему завлабу по первое число, а он уж нам передаст оплеух от начальства, - поторопил сотрудников Эдик.
Ему хотелось, чтобы застолье закончилось, и он без лишнего шума смог бы смыться домой.
- Ты тут не прав. У нас и вправду мероприятие по поводу дня рождения. Ещё раз тебя с праздником Света, всего тебе хорошего, - начал говорить Колька. – Но у нас ещё одно мероприятие наложилось – проводы на трудовую вахту в колхоз. А это уже не личное, а общественно значимое мероприятие. Кстати, мы по этому поводу ещё не пили. А надо бы отметить, как положено, а то дороги не будет.
- Не получится отметить. У нас всё что закуплено, то уже выпито. И денег нет на покупку даже одной маленькой бутылки, - напомнил о финансах Эдик.
- Так нам завтра деньги выдадут, - возразил ему Колька.
- Тебе в магазине вино в кредит не дадут. Чтобы вино купить, денежки нужны реальные, - огорчил неуместным прагматизмом Эдик.
- А мы займём денег. Как тебе такой вариант? – предлагал план реализации своей идеи Колька.
- У всех сейчас с деньгами туго, не только у нас одних. А впрочем, дело ваше. Лично я пасс. У меня жена в командировке и ребёнок на мне. Домой я должен трезвым придти и ребёнка накормить. Так что на этом заключительном чайном аккорде лично я заканчиваю мероприятие, - сообщил о своём решении Эдик.
Единогласия даже в мужской компании не получилось, и скоро все компрометирующие коллектив улики были спрятаны в картонную коробку у туалета, предназначенную именно для подобных нужд. Сотрудники расселись по своим местам, достали деловые бумаги и начали делать вид будто трудятся в поте лица своего. На самом деле они едва сдерживали зевоту и, поглядывая на часы, ждали момента окончания рабочего дня.
«Винищем прёт, даже открытые окна не помогают, - потянув носом, отметил себе Эдик. – Да что там в нашей избушке! Прохожие и те голову поворачивают на наши окна и некоторые в тайне надеются, что их самих пригласят за стол и вином угостят гостеприимные хозяева».
Сам Эдик тоже поглядывал на часы. Только он досиживать до конца рабочего дня не собирался по нескольким причинам. Первая состояла в том, что он имел моральное право уйти раньше, так как вышел на работу на день раньше, будучи ещё в командировке. К тому же его неожиданное холостяцкое положение, ввиду отсутствия жены, отбывшей в дальнюю командировку, накладывало особые требования. Ведь маленькому сыну нужно немалое к себе внимание оставшегося в одиночестве родителя. Конечно, Эдик мог бы пойти к начальству, объяснить им ситуацию, и не поехать в колхоз. Но для этого нужно было бы представить справку с работы супруги, что было делом непростым и хлопотным. Эдик посчитал, что его собственная мать справиться намного лучше его самого с воспитанием сына, к тому же пребывание в колхозе в каком-то смысле было интересней нахождения в душном помещении лаборатории. Так вот, вторая причина покинуть работу раньше положенного времени, была связана с выполнением отцовских обязанностей: ему предстояло подготовить всё необходимое, дабы сын смог бы обходиться некоторое время без отца и матери.
За два часа до окончания рабочего времени Эдик изложил Светке все имеющиеся причины и отправился по направлению к дому. Но сначала он зашёл в магазин и купил заварки для чая и хлеба. Немного подумав, он присовокупил к уже приобретённому полукилограммовую пачку сахара. Больших покупок остатки от выданного матерью трояка не предполагали.
«Мелочь на трамвай осталась и то дело. А завтра денежки выдадут, там и будем думать, на что потратить, и сколько оставить в запас», - решил Эдик.
Тратить у Эдика всегда получалось хорошо, а запасать, копить или откладывать у него не получалось вовсе. Планы на этот счёт имелись, но результат всегда был один. Наверное, заработная плата у Эдика была маловата, и потребностей молодого мужчины ей не покрывались.
«Вот если бы я был доктором наук или хотя бы кандидатом наук, тогда моя заработная была бы больше на семьдесят рублей», - иногда думал Эдик, но написать что-то научное у него не хватало ни времени, ни желания тратить силы, тогда как молодые годы стремительно проходят.
Помимо желания тут нужна была ещё и удача. Ведь без проблем защищались только свои, родители которых тоже занимали научные должности в сложной системе управления и научных изысканий, или уже назначенные на высокие должности чиновники, но не имевшие ещё престижных научных званий. Были, конечно, исключения, люди, которые вопреки всему, параллельно работе долго писали диссертацию, потом предпринимали неоднократные попытки её защитить. Но и после защиты они мало что с этого имели, ведь платили за учёную степень лишь сотрудникам, занимающим в институте научную должность, каких было по пальцам пересчитать и все они были уже заняты. Такая перспектива по написанию и защите диссертации Эдика и вовсе не прельщала.
Вечер был тёплый, и Эдику не хотелось возвращаться в пустую комнату своего каменного жилища. Он медленно перемещался по знакомой улице, которая шла параллельно центральной улице города, и множество расположенных на ней магазинчиков с красочными витринами привлекали внимания прохожих.
Эдик тоже заглядывался на витрины и, остановившись около некоторых витрин, долго смотрел на причудливый, старательно выстроенный дизайнером, почти сказочный мирок товаров. Так на витрине рыбного магазина на прохожих таращились пучеглазые крабы. Плыли диковинные породы рыб, тушки которых, выполненные из папьемаше, висели на тонкой леске, а ракушки и морские коньки, да картонные зелёные водоросли дополняли пейзажи морского дна. Эдику вспомнилось далёкое детство, когда он жил около Каспийского моря и частенько, вопреки запрету родителей, ходил вместе с местными мальчишками нырять с мола в море за ракушками. Эдик тяжело вздохнул, ведь теперь до моря было далеко, и пошёл дальше. В городе, в котором сейчас жил Эдик, протекали три реки. Тёплым летним днём Эдик иногда купался в одной из этих трёх рек, но где там было реке до бескрайнего, глубокого, солёного моря.
Эдик добрался до газетного киоска и уже хотел повернуть за угол, как увидел висящее на стене объявление. В нём говорилось, что гроссмейстер из Москвы проводит сеанс одновременной игры на двадцати шахматных досках. Игра пройдёт в Дворце Пионеров в субботу, в десять утра. Стоимость билета для участников турнира – один рубль.
«Интересно было сыграть с гроссмейстером. Да только мне уезжать в субботу утром», - отметил себе Эдик.
Ещё будучи школьником он участвовал в шахматных матчах и честно выполнил второй юношеский разряд. От нечего делать он возвращался к игре в шахматы со своими коллегами по работе и слыл среди них неплохим игроком. Однако проверить себя с опытным игроком, а тем более с гроссмейстером, не выпадало возможности.
«Если бы я у него выиграл, сам бы стал гроссмейстером. Тогда мне можно было бы устраивать матчи одновременной игры и денежки потекли бы рекой», - мечтал Эдик.
Конечно, случись такая встреча, вероятность выигрыша была бы ничтожной, но это не мешало мечтам о собственном шахматном величии.
«Нужно почаще тренироваться. Наиграю за год партий сто, тогда и на серьёзные соревнования можно будет выходить. А там и до гроссмейстера недалеко останется», - составил планы на будущее Эдик.
Приняв столь серьёзное решение, он размеренным шагом направился к трамвайной остановке.
Уже через час он подходил к своему жилищу. На сегодня предполагалось немало забот. Ему предстояло приготовить одежду, в которой можно будет работать в колхозе, не опасаясь, что она может порваться или испачкаться. И ещё нужно найти одежду, в которой он поедет в колхоз и в ней же вернётся обратно. Наличие супруги при таких вот сборах предполагало успех сборов при минимальных со стороны Эдика усилиях. А теперь, при отсутствии супруги ему самому придётся напрягать мозги и руки, перебирая присутствующую на полках одежду.
Повесив на верёвку, натянутую во дворе дома, мокрое полотенце и мочалку он заглянул к матери.
- Мама, я уже вернулся, - объявил он родительнице, обдав её не выветрившимися винными парами.
- Вы сегодня что-то отмечали? – дипломатично поинтересовалась мать.
- У Светки был день рождения. Так мы немного позволили себе. Тем более завлаб поехал с утра в Москву. Повёз в головной институт документы, мною в командировке подписанные, - сообщил Эдик.
- Ты сегодня раньше обычного пришёл. Ругать за это на работе не будут? – беспокоилась мать.
- Не будут. Имею на то право. Я на день раньше вышел на работу. По командировочным документам я сегодня должен быть ещё в командировке. А в субботу вся наша лаборатория едет в колхоз сено убирать, - наконец Эдик дошёл до сути дела.
- Ты бы отказался, сказал, что сына не на кого оставить, поскольку жена в командировке, - в поздний след посоветовала мать.
- Нужно идти на работу жены, брать справку. Потом к нашим бюрократам возвращаться, и суеты много, а толку мало будет. Они мне потом хуже сделают, пошлют в колхоз, когда начнутся осенние дожди и будешь весь день под дождём коров пасти, - высказал своё видение проблемы Эдик. – Я весь день на работе сижу, только к вечеру прихожу. А вечером ты меня сможешь заменить и уроки с сыном сделать и накормить его, и спать уложить.
- Приходи через час, ужинать будем, - мать согласилась с доводами Эдика, напоследок спросив:
Вы когда с колхоза обратно приедете?
- Говорили, посылают на четыре, пять дней. Сложим скирды из просушенного сена и сразу приедем. Дождя на неделе не обещают, так что ничего нам не помешает за пять дней управиться. Ладно, пойду вещи собирать.
- Если нужно что-то постирать, приноси. Я завтра стирать буду, а за ночь бельё высохнет, - предложила свои услуги мать.
- По-моему ничего срочно стирать не нужно. В этом плане у меня с женой всё в порядке, она каждую неделю стиркой занимается. Но за предложение спасибо.
- Приходи ужинать через час, - напомнила мать.
Эдик направился в свою пристройку, намереваясь заняться хозяйством.
Однако в голове у него было не всё хорошо, и устал он очень. А посему решил немного соснуть перед ужином. Он плюхнулся на кровать прямо в верхней одежде, даже не сняв ботинки. Сон мгновенно сморил его. Проснулся он ночью от того что замёрз. Эдик сел на кровати и ощутил неприятный привкус во рту, будто ему и вправду в рот нагадили кошки.
«Не буду больше так напиваться», - решил Эдик.
Он не первый раз зарекался больше не пить спиртных напитков в очень больших объёмах, и надо сказать, ему это почти удавалось, ровно до следующего раза. Эдик специально не искал желанной для многих мужчин встречи с вином. Но обстоятельства обязывали принимать на грудь как другие мужчины в компании, и отказаться было никак нельзя, не поймут, а ещё паче обидятся. Сам процесс принятия спиртных напитков его не вдохновлял на подвиги, а последствия были просто ужасны. На другой день у него сильно болела голова, и напрочь пропадал аппетит, зато воды он поглощал за день целое ведро.
Эдик посмотрел на часы, стрелка показывала половину первого ночи.
«Ещё спать и спать», - решил он и начал раздеваться.
«Мать подвёл. Обещал прийти на ужин и не пришёл. Ничего страшного, я за завтрак наверстаю», - на этой позитивной мысли Эдик залез под одеяло.
Было холодно, и сон вернулся нескоро. Лишь нагрев матрас и одеяло собственным теплом, Эдик заснул. А засыпая, подумал: «Сейчас присутствие супруги в постели не помешало бы. Об её толстую попу хорошо греться в холодную ночь».
Проснулся Эдик рано оттого, что очень захотел пить и писать. И первое, и второе желание очень остро ощущалось, но выбирать очерёдность не приходилось. Эдик впрыгнул в ботинки и двинулся в путь, где на этом самом пути он встретился с чайником и, сглотнув из носика пару раз, вышел на улицу. А там, не успев добраться до тубзика, начал поливать травку.
«Есть в жизни маленькие радости», - с энтузиазмом опорожняя мочевой пузырь, думал он.
По более серьёзному вопросу Эдик не пошёл навестить туалет, решив отложить на потом.
«Чаю с сахаром попью хорошенько, чтобы полностью от последствий вчерашних возлияний избавиться», - составил он план ближайших действий.
Вернувшись в дом, Эдик поставил чайник на огонь.
«Собираться в колхоз буду, когда вечером вернусь домой. В связи с отъездом, нас сегодня должны раньше отпустить», - отложил все сборы на потом Эдик.
Он знал, что лучше собираться, если уже через несколько часов нужно отъезжать. Тогда сборы проходят недолго и весьма конкретно. Думать о чём-либо другом уже становится некогда.
Когда согрелся чайник, Эдик заварил чай и налил в кружку горячей воды для бритья. Завтра наверняка они отправятся в колхоз на ранней электричке, и бриться будет некогда. Добраться на вокзал к отправлению ранней электрички будет непросто, ведь первый трамвай начинает ходить уже в седьмом часу. В шесть он только соизволит выйти из трамвайного парка, и Эдику предстоит пешая утренняя прогулка длиной чуть ли ни в десять километров. Из этого вытекало, что необходимо уговорить коллег ехать не столь рано, даже в расчёте на строгое указание начальства.
Эдик взял кисточку и намылил собственную физиономию, приготовив её для бритья. Бритва оказалась не очень острой, и процедуру бритья пришлось повторять ещё раз. Только после повтора, физиономия была нормально гладкой без наличия жёсткой колючей щетины.
«Вот я и побрился, - отметил окончания ответственного события Эдик. – Теперь не худо бы чаю испить».
Эдик налил в чашку чай из заварного чайника и разбавил кипятком. Получилось довольно-таки крепко. Обжигаясь, тремя большими глотками он выпил всю чашку и даже не заметил, что забыл положить сахар в чай. Немного полегчало, но до хорошего самочувствия было ещё далеко, возможно, нужно было пройти путь в три, а то и в пять стаканов чая. Пока Эдик ограничился четырьмя, на сей раз обильно сдабривая сахаром душистую жидкость. Время у Эдика ещё оставалось, и он позволил себе вернуться на кровать. Пролежав полчаса с открытыми глазами, он стал одеваться. По крайней мере ещё полчаса оделяли его от завтрака у матери. Он знал, что и сегодня, как и в любой другой день, мать будет потчевать его манной кашей. Он не любил её с детства, но позавтракать где-нибудь ещё у него не было возможности. А манная каша была весомой альтернативой пустому, голодному брюху. Эдик знал, когда мать накрывает на стол и заглянул на её половину, как бы собираясь предупредить.
- Мама, мы сегодня будем закупать продукты в колхоз. Не знаю, когда освобожусь: могу раньше придти, но могу и позже, - сообщил он.
- Деньги нужны? – спросила мать.
- Нет, не нужны. Нам обещали сегодня выдать небольшую суммы для закупки продуктов. Так что с этим всё в порядке, - успокоил он мать.
- Хорошо, коли так, - ответила мать и пригласила за стол:
- Садись с нами завтракать. Я манной каши наварила сегодня в расчёте на всю нашу семью.
Эдик не стал спорить и съел целую тарелку манной каши, запив её чаем с бутербродом.
- Спасибо мама! Я побежал, - предупредил Эдик, вставая из-за стола.
- Когда вернёшься домой, сразу ко мне загляни, - уже в спину сына велела мать.
- Обязательно, - не поворачивая головы, находясь в проёме открытой входной двери, ответил Эдик.
Его маршрут на работу, апробированный и повторяемый каждый день, не поменялся и сегодня. Однако перемещаясь по городу, Эдик прикидывал, как ему завтра лучше и быстрей добраться до вокзала. Пригородные, идущие в сторону Осташкова, электрички ждали своего отправления у невысокой платформы, расположенной около главного и единственного железнодорожного вокзала города. Сам вокзал находился на другом берегу реки, по отношению к местоположению жилища Эдика. Тронувшись от вокзала, электричка останавливалась на остановках в черте города. Первая остановка была перед мостом через реку, а вторая сразу за мостом через реку. Получалось, что вторая остановка электрички располагалась на той же стороне, где находилось жилище Эдика. По логике, завтра утром Эдику нужно было бы двигать именно к этой остановке. Вот только было ли это расстояние меньше, чем до железнодорожного вокзала, с точностью он сказать не мог. А именно в этом была основная идея пройтись до второй остановки, а не до железнодорожного вокзала. Конечно, если повезёт с городским транспортом, лучше всего было поберечь ноги и с комфортом доехать до места.
Эдик появился на работе, как обычно опоздав на три минуты от начала рабочего дня. Колька в единственном числе присутствовал на рабочем месте, и по его недовольной физиономии было понятно, что ему не удалось вчера качественно добавить.
- Шеф у себя? – вместо приветствия спросил Эдик.
- Нету ещё никого. Шеф ещё не появлялся, - отрапортовал Колька, которому сейчас хотелось не рапортовать, а выпить кружечку холодного пивка, погасив тем огонь в желудке.
«Значит шеф зашёл сразу в бухгалтерию. Документы передаёт, чтобы нам денежки выписали», - подумал Эдик.
- А чего тебе шеф понадобился? – задал Колька вопрос.
По степени заторможенности было понятно, ему сейчас очень нехорошо.
- А ты не догадываешься? – вопросом на вопрос ответил Эдик.
- Куда уж нам догадаться, - зло выговорил Колька, подозревая, что речь пойдёт о нём, вернее о том, как он умудрился напиться, когда на каждого были выделены меньше двух рублей.
- Я хотел узнать, как обстоят дела с нашей зарплатой. Если ты не в курсе, он вчера ездил по этому вопросу в Москву. А нам вчера обещали, что сегодня выдадут средства на закупку продуктов, - сообщил о своих намереньях Эдик.
- Какие ещё продукты? Мы что же сегодня ещё что-нибудь празднуем? – не понял намёка Колька.
- Мы сегодня должны продукты закупить, чтобы нам было что в колхозе есть, - сказал Эдик и, не получив от Кольки никаких комментариев по этому поводу, спросил:
- Ты что же, не помнишь, что нам завтра в колхоз ехать?
- Помню, конечно, - ответил Колька и по тому, как он это сказал, стало понятно – он напрочь забыл обо всём вчерашнем дне.
- Пить надо меньше, тогда помнить будешь, - посоветовал коллеге Эдик. - Кстати, интересно было бы спросить, знает наш начальник о том, что его сотрудники в колхоз завтра отбывают?
- Он с нами поедет или нет, как ты думаешь? – задал очевидный вопрос Колька.
- Когда начальство вместе со своими сотрудниками на принудительные работы ездило? Да никогда в жизни.
- Тогда зачем твой праздный вопрос к начальнику о колхозе?
- Вопрос этот совсем не праздный. Если ты забыл, мы на роботе что-то делаем. Возможно, нужно сейчас уже работать над отчетом по проделанной теме, - объяснил о своём видении проблемы Эдик.
- Если ты об отчёте, так его всегда Валя оформляет, - ответил Колька.
- Прежде чем оформить отчёт, нужно все разделы написать, - не поверил Эдик утверждениям Кольки.
- Да ну тебя. Надоело о работе говорить. Если нам в колхоз завтра ехать, давай, решим что с собой брать, - предложил Колька.
- Деньги получим, тогда и определимся, - возразил Эдик.
- А я бы заранее подумал, сколько бутылок водки с собой брать. А то в суете не успеем купить, и что в колхозе будем делать? Там сейчас действует сухой закон в связи с уборочной, - напомнил о реалиях Колька.
- Помимо водки нам будет что покупать. Но сначала деньги получим, тогда и мараковать начнём, но не раньше.
- А если нам сегодня начальство денег не даст? На что тогда водку купим?
- Не даст, им же хуже будет. Мы тогда в колхоз не поедем, и они получат от городского партийного начальства по полной программе. Только я не думаю, что так может произойти. Если в их интересах нам деньги выдать, выдадут обязательно, будь уверен.
- Ты так думаешь? – сомневался Колька.
- Будь уверен, выдадут. У них всегда заначка имеется для экстренных ситуаций. А сейчас, давай, помолчим. От твоих разговоров голова может сильно заболеть. А нельзя ей болеть, сегодня нас ждут великие дела, - остановил разговоры Эдик.
Прошло полчаса от начала работы, когда в лабораторию начали приходить остальные сотрудники мужского пола. Они все уже пришли не работу, а женщин всё не было.
- Что-то наши бабоньки на работу не торопятся, - подал голос Колька.
- Есть подозрение, что все они отпросились по семейным обстоятельствам или заболели в срочном порядке, - высказался Васька.
- Одна точно отпросилась. Валя нам так вчера и сказала, - напомнил присутствующим Эдик.
- С колхозом понятно. Но на работу она должна выйти или не должна? – Васька сегодня взывал к совести сотрудницы, хоть и у самого рыльце было в пушку.
- Она, наверное, прямиком к начальству зашла, чтобы документы и приказ о поездке в колхоз для всех остальных взять, - предположил Эдик. – Заодно узнает, когда нам за деньгами подходить.
- Вот о деньгах узнать очень важно. Нам ведь ещё закупиться нужно, - Колька, наверное, вспомнил о водке для колхоза, поэтому сказал о деньгах. – Хорошо бы нам их в первой половине дня выдали.
- Если Валя не придёт, начальник нам всё расскажет. Он, небось, с самого утра к начальству пошёл, а потом уже на своё рабочее место придёт. Думаю, это произойдёт очень скоро, - сказал Эдик.
- Сегодня пятница, а по пятницам всё начальство у главного инженера собирается и может до обеда прозаседать, - на сей раз Колька выставил себя пессимистом.
Ещё целый час никто из не пришедших сотрудников в лабораторию не явился.
- Я предлагаю послать гонца к начальству и спросить у секретарши главного инженера, что и как. А то просидим в неведении, и денег получить не успеем. А ехать всё равно заставят, будьте уверены, - стращал Колька.
- Вот ты и сходи, разузнай и нам доложишь, - предложил Васька.
- Почему я должен идти, а не ты? – на всякий случай отказался Колка.
- Ты вчера такую активность проявлял, будто главней тебя здесь никого не было, - огрызнулся Васька.
Они и дальше бы продолжали пререкаться, но в помещение лаборатории вошла Валя.
- Долго же ты на работу шла. Мы боялись, что передумала сегодня рабочее место посещать, - встретил её претензиями Колька.
- Я к секретарю заходила, - сообщила Валя.
- Долго же ты у секретаря проторчала. За это время можно косточки всем в нашей организации перемыть, - прицепился к женщине Колька.
- Я взяла у секретаря документы в колхоз, зашла к экономисту, подписала у него ведомость на получение денег и получила в бухгалтерии деньги на всех вас.
- И по сколько нам выписали? – поинтересовался Колька.
- Двести рублей на всех, - объявила Валя.
- И на тебя, и на всех Светку, и Любку? Кстати, ты не знаешь, почему они не пришли? – спросил Колька.
- Они позвонили в секретарскую, и сообщили, что у них дети заболели, - ответила Валя.
- Получается, в колхоз едем без повара. Интересно, что мы там будем есть? – задал вопрос Васька.
- Приедете в колхоз, там разберётесь. Если вас у хозяйки поселят, она вам и еду приготовит. А сейчас распишитесь мне за деньги, - велела Валя.
- Если Светка и Любка не поедут, может быть следует разделить всю сумму на оставшихся, - предложил Колька.
- Разделить не получится. Ведомость уже составлена по фамилиям.
Валя достала из папки ведомость и деньги. Все подходили, расписывались и забирали положенную каждому сумму.
- Маловато получается. В колхозе на физической работе есть ох как хочется. Боюсь, нам этой суммы на пропитание не хватит. А позволить себе и вовсе ничего не сможешь, - посетовал Колька на небольшую сумму выданных денег.
- Не позволяй себе каждый день, тебе денег и хватит, - посоветовала Валя.
- Сумма, конечно, небольшая, но я думаю, в колхозе нас и картошечкой, и мясцом, и молочком обрадуют, - подал голос Васька. – Но у нас сейчас появилась другая проблема: кто список продуктов составлять будет?
- Вы сами и составьте. Или писать уже все разучились? – подначила мужчин Валя.
- Мы бы составили, но для этого нужно цены знать. Никакой уважающий себя мужик не ходит в магазин покупать макароны и пшенку. В лучшем случае он купит хлеба и водки, да на закуску банку килек, - ответил женщине Васька.
- Женщин ругаете, а сами такого простого дела для себя не можете выполнить. Ладно бы вы зарабатывали много денег, тогда дело другое. Но вы и не зарабатываете и ленитесь для семьи простейшие дела выполнять, - выдала всем по первое число Валя.
- Ты лучше вместо критики взяла бы и составила список продуктов для своих сотрудников, - предложил выход из положения Колька. – А денег мы зарабатываем ровно столько, сколько нам платят. Платили больше, тогда и больше семье доставалось бы.
- Я вам и документы принеси, и деньги получи, а сейчас ещё и список составь. Может для вас закупить продукты тоже мне самой? – возмутилась бесцеремонностью предложенного Валя.
- Это было бы просто замечательно, но не обязательно. Закупим мы сами, ты только список составь. А мы уж тебе оплатим чем попросишь. Ты же нас знаешь, - сказал Колька.
- Ладно, сами напросились, - согласилась Валя, зыкркнув на Эдика, предупреждая тем, что не следует напоминать о не подтёртой заднице.
Валя достала из письменного стола лист бумаги и ручку, и скоро список был готов.
- Вот вам список, а дальше вы уж сами, - сказала Валя, протягивая Эдику список продуктов.
- Ну что, пойдём закупаться, - поторопил Эдика Колька.
- Пойдём. Но сначала проверим, сколько денег нужно потратить, а сколько остаётся в заначку, - сказал Эдик.
- Что ты всё мелочишься? Пойдём за покупками и там скорректируем, если будет необходимо, - торопил Колька.
- Ты же хотел водки закупить. Нам нужно оставить денег на билет и заначка должна остаться на обратный билет. Вот когда прикинем, разбросаем все суммы, тогда и пойдём закупать продукты, - сообщил о своём решении Эдик.
- Валя всё нам подсчитала. Так зачем второй раз делать одну и ту же работу? – не соглашался Колька.
- Я определила, сколько и каких нужно закупить продуктов на пять дней, на одного. Потом умножила всё на девять. Но сумму расходов я не считала. Это вы сделаете на месте, - объяснила Валя суть своего списка.
- Могла бы и сумму расходов подсчитать, - выговорил женщине Колька.
- Я могла ошибиться в цене. Например, для макарон она зависит от сорта муки, из которого эти макароны сделаны. Так что сами подсчитаете, - дополнила картину Валя.
- Я быстро подсчитаю. Зато всё станет ясно, - обещал Эдик.
Через пять минут Эдик выдал ответ:
- Осталось по рубль восемьдесят на нос.
- Это после закупки всех продуктов? – не поверил Колька.
- Да, после закупки хлеба, сахара, макарон, подсолнечного масла и других продуктов, - подтвердил Эдик.
- Этого мало, очень мало. Двести граммов водки на нос приходится. Даже приезд толком не отметить, не говоря уже о профилактическом послеобеденном приёме, - высказался Колька.
- Ты не прав. На эти деньги мы купим билет в одну сторону. На обратный билет нужно будет заработать. А про водку придётся забыть. Нет у нас денег на водку, - огорчил Эдик.
- Нужно закупочный лист по-другому сверстать. Ехать в колхоз без единой бутылки водки – это самоубийство. Организм такого издевательства над собой не простит, - Колька вошёл в раж, и его было не переубедить.
- Мы там самогоночки у местного крестьянства купим. Это будет вдвое дешевле и надёжней, - предложил свой расклад Васька.
- Без денег и её, родимую, не купишь. В общем, нужно верстать другой закупочный лист. Эдик подумай над этой проблемой, но недолго, - велел Колька.
- Я попробую. Но принципиальных изменений не обещаю. Иначе все мы голодными ходить будем. А это много хуже, чем недопить, - обещал Эдик.
- Считай, счетовод, да не просчитайся. Если плохо насчитаешь, и мы голодными останемся, тогда тебя вместо овцы съедим, - припугнул Васька.
- Может, ты сам новый список составишь, а потом мы тебя без перца и соли скушаем? Вот видишь, не хочешь. Тогда помолчи и бери, что дают, - на сей раз обиделся Эдик.
Уже через три минуту он заявил, что два пятьдесят на нос в остатке – это самое оптимальное на что можно рассчитывать и при этом не голодать в колхозе.
- Если кто не верит, пусть сам пересчитает, - добавил Эдик.
- Пошли закупаться, - поторопил Колька.
- Подожди, не гони лошадей. Нужно определить, какие продукты возьмёт с собой каждый из нас, - огорчил присутствующих Эдик.
- В каком смысле? – не понял Васька.
- Вы что же думали, я один должен все продукты закупить и тащить их на себе? Ну уж нет, каждый понесёт свою долю продуктов. А сейчас нужны сумки, чтобы продукты было куда складывать. У кого с собой сумки есть?
На этот вопрос все ответили дружным молчанием.
- О чём вы только думали, когда на работу шли? – сделал замечание коллегам Эдик.
- А ты сам о чём думал? – ответил на обвинение Колька. – У тебя самого ни сетки, ни сумки нет.
- Тогда сделаем так, кто недалеко живёт, сгоняйте домой за сумками. Как вернётесь, начнём закупки, - определил план действий Эдик.
Минута прошла в молчании, и никто из присутствующих даже не дёрнулся.
- Все живут далеко? – спросил Эдик. - Тогда сделаем так, кто желает, может поехать домой и через полтора часа уже с сумками, приедет на работу.
- За полтора часа не успеть. За два или за два с половиной, это реально, - Васька поправил Эдика.
- Это тоже не вариант. Получится, приедешь домой, возьмёшь сумку, вернёшься сюда. А когда закупишь продукты, снова домой поезжай. Весь день в разъездах, а толку чуть, - Колька тоже не одобрял вариант закупки продуктов, предложенный Эдиком.
- Вы по-другому сделайте, - предложила Валя. - Макароны пусть один купит, когда домой приедет и сумку возьмёт. Недалеко от дома наверняка магазин есть. Другой купит хлеб, третий сахар и так далее. Тогда вам не придётся возвращаться сюда.
- Дельное предложение. Осталось решить, на какой электричке ехать. Расписание надо где-то раздобыть, - сказал Эдик.
- У меня расписание пригородных электричек есть, - сообщила Валя и достала из письменного стола расписание пригородных электричек.
- Первая идёт в шесть пятнадцать. Вторая в семь тридцать. На вторую электричку и будем ориентироваться. Трамваи уже будут ходить и есть шанс без проблем добраться до вокзала, подвёл черту Эдик.
Он выдал всем задание, что каждый должен будет купить в магазине. Но для начала он собрал со всех деньги и распределил их соответственно закупкам, не забыв оставить на билет. После последней процедуры, сотрудники собрались покинуть помещение лаборатории.
- Если придёт начальник, наш завлаб, что ему сказать? – задала вопрос Валя, не предназначая его кому-то конкретно.
- Скажи как есть: все мы пошли закупать продукты в колхоз. Кстати, как называется остановка электрички, на которой нам выходить? – спросил Эдик.
- В документах написано, - коротко ответила Валя.
- Там только название колхоза. А название остановки нету, - возразил Эдик.
- Раменское, так остановка называется, как и название населённого пункта, - ответила Валя.
- Все слышали? – спросил Эдик. – Раз все слышали, пошли заниматься закупками и собирать вещи для работы в колхозе. Завтра на электричку не опаздываете, она ждать не будет.
После этих слов все мужчины покинули помещение, оставив в комнате одну лишь Валю. Эдик не стал шляться по городу, сразу отправился домой. Ему осталось на сегодня сделать несколько дел:
купить продукты, собрать вещи для поездки в колхоз. Но для покупки продуктов у Эдика не хватало сумки. Эдик пришёл домой и, не задерживаясь, захватил сумку и отправился в магазин. Ближайший магазин находился на расстоянии полукилометра от дома. В магазине Эдик купил три буханки хлеба, бутылку подсолнечного масла и две бутылки водки. Так было договорено при расставании, и Эдик выполнил уговор в точности. Соль, сахар, макароны, крупы и всё остальное, должны были купить остальные из бригады командированных в колхоз. У всех командированных, после покупки продуктов должна была остаться сумма для покупки билета на электричку. На обратный билет нужно будет заработать в колхозе и, по разумению Эдика, это было само собой разумеющимся фактом. Возвратившись из магазина домой, Эдик стал собирать вещи в дорогу. Он недолго ломал голову, тем более выбирать было особенно не из чего, из одежды в гардеробе Эдика было всё самое необходимое. Поскольку вещей было немного, Эдик воспользовался командировочным чемоданом, а продукты так и оставил в сумке. После окончания приготовления к выезду в колхоз, Эдик решил попить чаю. Он вскипятил чайник и заварил чай. Выпив пару стаканов чая с сахаром и заев чёрным хлебом, Эдик лишь нагулял аппетит.
«Наверное, в это время в колхозе обедом будут потчевать. А тут покормить некому. Разве что к матери заглянуть. Может, у неё что-нибудь от обеда осталось, - размышлял Эдик.
Он взглянул на часы, стрелки показывали половину пятого. Значит часа через два наступало время ужина.
«Сегодня нужно пораньше спать лечь. В колхозе нас работой мучить будут и там особенно не поспишь. Но прежде поужинаю усиленным ужином. Мать должна приготовить что-нибудь особенное. Уезжаю ведь на тяжёлые работы. Там мамы не будет. А с чужой тёти какой спрос? - размышлял Эдик.
Он просидел дома ещё полчаса, но и сейчас идти на ужин было рано. Однако ждать кормёжки, всё время слушая урчание своего голодного желудка, было не вариантом.
«Была, не была, - решил Эдик и отправился на родительскую половину.
Открыв дверь, он почувствовал вкусный запах каши с тушёнкой.
- Мама, я уже вернулся, даже успел в магазин сходить за продуктами в колхоз, - сообщил матери Эдик.
- Скоро ужинать будем. Ты далеко не уходи, - предупредила мать.
- А что у тебя на ужин? – поинтересовался Эдик.
- Гречневая каша с тушёнкой. По случаю достала две банки тушёнки. Вот одна и пригодилась, - сообщила мать.
- Это очень кстати. Я сегодня очень голоден, - сказал Эдик.
- Если хочешь, от обеда гороховый суп остался, - предложила мать.
- С удовольствием суп съем. В командировке вообще негде было первое съесть. В жарких странах первые блюда не едят. Соскучился я по первому.
- Тогда садись за стол. Пока будешь есть первое, каша с тушёнкой будет готова.
Мать поставила на плиту кастрюлю с супом, а когда суп вскипел, налила полную тарелку. Эдик тут же приступил к трапезе и, покончив с супом, переключился на кашу.
- Спасибо мама, наелся до отвала, - поблагодарил он.
- Завтра ты во сколько поедешь на вокзал? – спросила мать.
- Завтра очень рано уеду. Чаю попью и поеду. Нужно пораньше в колхоз прибыть, чтобы уже завтра у нас рабочий день там был. Быстрей сделаем, быстрей приедем.
Эдик ушёл к себе в свою половину дома и скоро лёг спать. Завтра ему предстоял непростой день, и набраться сил впрок было просто необходимо.
Глава вторая. Деревенские пасторали.
Эдик проснулся по звонку будильника половина шестого. Как встал с кровати, он первым делом поставил чайник на огонь. Посещение тубзика, умывание, заваривание чая и само чаепитие заняло сорок минут. Ещё десять минут заняло одевание, и более чем за час до отправления электрички Эдик шёл по направлению к трамвайной остановке. В одной руке он держал чемодан, в другой сумку с продуктами. Скоро он дошёл до трамвайной остановки, и успех предприятия теперь зависел от того, подойдёт ли вовремя трамвай к остановке. В эту часть города трамваи ходили нечасто. Сначала трамвай должен был дойти из трамвайного парка до круга и после разворота, снова отправится в город, подхватив ждущего на остановке Эдика. Но не каждый номер трамвая шёл до вокзала. Эдик отстоял пять минут на остановке, и за это время не увидел ни одного трамвая, который бы прошёл по направлению к кругу. Это означало, что трамвай уже дошёл до круга и пошёл в город. Или он ещё только – только вышел на маршрут, и не достиг ни круга, ни нужной остановки. В любом случае по вине трамвая Эдик мог опоздать на электричку.
«Придётся идти на остановку за мостом», - понял Эдик.
Там поворот трамвайных путей вёл в другую часть города, и количество номеров, идущих на вокзал, трамваев было вдвое больше. Туда и направился быстрым шагом Эдик, намереваясь не упустить шанс вовремя добраться до вокзала. Ещё через полчаса Эдик ехал на трамвае по направлению к вокзалу. С утра дорога была свободна от автомашин и трамваю, кроме светофоров на пересечении улиц, никто не мешал двигаться по маршруту. К вокзалу трамвай приехал за семь минут до отправления электрички. Эдик купил билет и едва успел сесть в четвёртый вагон. О том, в каком вагоне собираться, договора с сотрудниками не было. Ведь могло так получиться, что вагон, в котором они хотели бы собраться, окажется заполненным, тогда как в других вагонах места на сиденьях останутся свободными. В четвёртом вагоне места на лавках были заняты не все. Однако когда электричка остановилась на остановке в черте города, места были заполнены полностью. Толи горожане ехали на свои дачи или в лес за ягодами и грибами, толи сельские жители возвращались к себе домой, немного погостив у родственников и закупив городских деликатесов.
«За несколько остановок до нужной, пройдусь по вагонам и найду всех остальных сотрудников. Не равен час кто-нибудь проспит остановку», - решил Эдик, но скоро понял, что выполнить задуманное будет непросто.
Дело в том, что в электричке название остановок не объявлялось. А определить какая сейчас остановка, можно было, лишь прочитав название, написанное большими буквами на металлическом щите, прикреплённым стойками к перилам платформы. Однако Эдик скоро понял, что и это будет непросто, поскольку щит с названием остановки размещался на платформе, то в начале по ходу движения электрички, то в середине, а то и в конце. Следуя логике, нужно было идти в первые вагоны по ходу движения электрички. Но тогда, если щит с названием располагался в начале платформы, то мимо неё первые вагоны пролетали довольно быстро, и можно было прозевать, толком не разобрав, что именно на нём написано. К тому же, некоторые платформы были короче длины электрички, и надо было угадать, из какого вагона следует выходить, чтобы попасть на платформу, а не упасть под обрыв. Об этих обстоятельствах объявлений по радиовещанию в электричке не производилось и времени, чтобы перебежать в нужный вагон предоставлялось не более трёх минут, как значилось в расписание в разделе длительность остановки электропоезда. Одним словом проблему своевременного оповещения о приближении к нужной остановке необходимо было решать самому, например, найти знающего человека, который сам выходит на той же остановке или того, кто постоянно ездит в этом же направлении и изучил последовательность остановок наизусть.
На каждой остановке одни пассажиры входили, другие выходили из вагона. Угадать знающего пассажира было невозможно, если сидеть молча и не спрашивать. Эдик решил начать с пассажиров, сидящих рядом с ним.
- Никто до Раменского не едет? - спросил он у сидящих на лавке рядом с ним пассажиров.
- Я на следующей остановке выхожу, - ответил мужчина.
- А вы на которой остановке выходите? – Эдик спросил у смолчавших пассажиров.
- Не на Раменской, - ответила женщина.
- У меня будет просьба. Когда подъедем к остановке Раменское, скажите мне. Боюсь проехать мимо, - попросил пассажиров Эдик.
- Едете в Раменское, а сами не знаете, где это находится, - высказалась пассажирка.
- В том-то и дело, что знаю. Она расположена по этой железнодорожной ветке. Но это всё, что я знаю, - ответил Эдик, чем разжёг любопытство пассажирки.
- Как же так, вроде знаете и в то же время не знаете. Так не бывает, - включился в разговор мужчина.
- Нас, сотрудников института, послали в колхоз помогать колхозникам сено на зиму заготовить. Лично я первый раз еду в эту местность. Вот поэтому и не знаю, когда мне выходить, - объяснил Эдик.
- Ну, так это проще простого. Смотрите на название остановки, что на платформе, на щите написано, и будете знать точно, - посоветовал мужчина.
- А если я прозеваю, что тогда? – выказал беспокойство по этому вопросу Эдик.
- Смотри в оба, тогда не прозеваешь, - посоветовал мужчина и когда поезд стал тормозить, встал, и, не прощаясь, направился к тамбуру.
«Вот и спрашивай, проси пассажиров подсказать. Толку никакого не будет. Некоторые даже не ответили, будто не слышали вовсе», - подумал Эдик, решив больше не позориться, а через некоторое время сорваться с места и пойти по вагонам в поисках коллег по несчастью.
Он посидел ещё немного и через две остановки решил осуществить задуманное. Подхватив чемодан и сумку с продуктами, он двинулся к тамбуру, собираясь перейти в соседний, пятый от конца электрички, вагон. Эдик пересёк прокуренный тамбур, обгаженный, соединяющий вагоны переход и едва протиснулся в тамбур пятого вагона. Группа курильщиков с навьюченными на спины рюкзаками, ждали остановки.
«Туристы, наверное, - определил для себя Эдик. – Нынче молодёжи не по карману шататься по дорогим черноморским курортам. Вот они и намылились пожить у какой-нибудь местной речки или у озера. Воду будут брать из родника, поутру рыбку ловить для ухи, а вечером у костра петь песни под гитару».
В студенческие годы Эдик в походы не ходил. В той местности, где он проживал, никто в походы не ходил. Природа там была совсем не располагающая для походов. Выжженная горячем солнцем, потрескавшаяся от долгой засухи земля и нравы местных мужчин не позволяли без серьёзной охраны спать в палатках представительницам прекрасного пола. Там могли их запросто выкрасть, изнасиловать и даже убить. А в лучшем случае сделать из них наложниц без всяких прав человека, которые на словах гарантировала конституция.
Эдик с трудом протиснулся между туристами, отметив, что девушек и молодых людей в компании поровну. Правда девушек красавицами никто не осмелился бы назвать, но это не умиляло их возможностей согревать своим телом мужчину в холодную длинную ночь.
«Хорошо быть свободным и молодым. Поезжай куда хочешь и с кем хочешь. Были бы деньги», - подумал Эдик.
Но именно деньги являлись камнем преткновения, не позволяющим мечтам превратиться в реальность. Не любили деньги Эдика. Хотя сам Эдик деньги любил. Однако без взаимной любви никаким планам осуществиться было не дано и приходилось пользоваться тем, что судьба предоставляла в качестве халявы.
Эдик вошёл в вагон и сразу увидел Кольку и Ваську. Они сидели на лавках один против другого и с увлечением играли в шахматы. Маленькая дорожная шахматная доска, фигурки которой шпиндиками вставлялись в специальные углубления в доске, не позволяющими фигуркам упасть от тряски. Они не озадачивали себя посматривать в окно на предмет окончания пути и необходимости покинуть электричку, чем очень удивили Эдика.
- Привет честной компании! – приветствовал сотрудников Эдик. – Вы не боитесь проехать остановку?
- А чего нам бояться? Мы лишь на середине пути, - ответил Колька, даже не повернув головы к вопрошавшему.
- С чего ты взял, что проехали только половину пути? – не поверил Эдик.
- Я посмотрел на вокзале схему маршрута электрички. Там всё и увидел, - объяснил Колька.
- Это в том случае, если электричка останавливается на всех остановках, и ты правильно считаешь, сколько остановок мы проехали, - Эдик сомневался в правильности подхода к делу Кольки.
- Мы по сторонам посматриваем, будь спокоен, - встрял в разговор Васька.
- А в окно не смотрите, только по сторонам? – подначил двух игроков Эдик.
- Само - собой посматриваем. Ты садись, не отсвечивай, - пригласил Эдика сесть рядом с ними Колька. – Остановку не проедем. Мы там были в том году, знаем, как остановка выглядит.
- По мне так все остановки одинаковые. Платформы по типовому проекту строились, не отличить одну от другой, - сказал Эдик и взглянул в окно.
Электричка мчалась вдоль лугов и полей, на которых комбайны собирали урожай.
- Лично у меня такое ощущение, будто мы уже подъезжаем к месту назначения, - поделился мыслями Эдик.
- Рано ещё, - даже не взглянув в окно, ответил Колька.
«Не было бы поздно, - подумал Эдик. – Не то придётся по шпалам возвращаться обратно».
Электричка начала сбавлять ход, значит скоро должна быть остановка. Рельсы уводили электропоезд влево, это и объяснило, почему уменьшилась скорость.
- Мы куда-то поворачиваем. На той схему не было этого поворота? – спросил Эдик.
- На какой схеме, ты про что? – Колька как раз в это время ходил белыми фигурами и не понял вопроса, поскольку думал об игре.
- Ты говорил о схеме движения электрички, - напомнил Эдик.
- Я говорил о схеме движения электрички? – Колька повторил вопрос Эдика, напряжённо вглядываясь на расположение фигур на доске.
- Интересно, получается, сказал и тут же забыл. Такие вещи забывать нельзя, проскочишь мимо, кто тогда виноват будет? - приставал к игрокам Эдик.
- А никто и не будет виноват. Не проскочим мы мимо станции, не проскочим – это уж точно, - на сей раз обнадёжил Васька.
- Ладно, не проскакивайте. Я пошёл дальше наших искать, - предупредил Эдик, и двинулся дальше по вагонам.
В следующем вагоне никого из сотрудников не было. Зато через вагон он нашёл всех остальных. Они сидели на двух расположенных друг против друга лавках и играли в карты.
- Привет! – поздоровался с компанией Эдик. – Ехал в четвёртом вагоне, да потом решил вас найти. Кстати, Кольку и Ваську встретил в вагоне через один от вашего. Они там в шахматы играют. Никто не знает, когда нам выходить надо будет?
- Уже скоро. Или на следующей или через одну. В прошлый раз, когда в колхоз ехали, перед тем как нам выходить, был длинный перегон, - сообщил Костя, который сидел с края лавки.
- И сейчас длинный перегон, - заметил сей факт Эдик. – Нужно название станции на щите посмотреть. Авось не прозеваем.
Эдик сел на соседнюю лавку со стороны платформы, дабы самому убедиться в том, что нужная станция уже достигнута и пора выходить. Перегон действительно оказался длинным и занял чуть ли не полчаса. Название станции Эдик всё-таки прозевал, поскольку в тот момент думал на отвлечённую, не связанную с командировкой тему.
- Это не наша станция или наша? – потревожил компанию Эдик.
- Ты же сам смотрел в окно, а спрашиваешь нас, - ответил Костя, ни подтвердив, и не опровергнув подозрения Эдика.
- Я прозевал щит с названием, поэтому и спрашиваю, - честно сознался Эдик.
- Скорее всего следующая наша. Из окна электрички должна быть видна водонапорная башня, - успокоил коллегу Костя.
- Сразу бы так и сказали. А то я у Кольки и Васьки спрашивал, они ничего вразумительного ответить не смогли, - выговорил сразу всем присутствующим Эдик.
Следующую остановку он дожидался молча. Даже если окажется, что Костя ошибся, то у него теперь был неплохой ориентир – водонапорная башня. Прошло пять минут, десять, и электропоезд начал тормозить. Эдик всматривался в окно, стараясь не пропустить щит с названием станции и самое главное, водопроводную башню. Тем не менее, щит с названием он проворонил или вагон еще не доехал до него. Зато водонапорная башня промелькнула в окне ещё до платформы.
- Кажется, приехали, - сообщил всем Эдик. – Я видел водонапорную башню.
Он встал, собираясь пойти на выход.
- Не торопись. Это ещё не наша остановка, - огорчил Костя.
- Ты сам сказал о водонапорной башне. Так я её видел, - сообщил о своём открытии Эдик.
- Я тоже её видел, но это ещё не наша остановка, - стоял на своём Костя.
Все сотрудники продолжали сидеть, и Эдик подчинился решению большинства.
Действительно, через одну остановку все пошли на выход, хоть никакой башни Эдик в окно не увидел. Он увидел её лишь когда вышел на пирон.
Все девять сотрудников лаборатории, командированных в колхоз на несколько дней, вышли на пирон. Подождав, когда электричка уйдёт по маршруту, они двинулись к ступенькам, ведущим с платформы на протоптанную тропинку.
- Кажись все в сборе, - осмотрев собравшихся перед ступеньками сотрудников, изрёк Колька.
Он в качестве назначенного старшим, должен бы убедиться в полном списочном составе командировочных.
- Все в сборе, - подтвердил Васька.
- Тогда пошли к правлению. Нам нужно найти либо председателя, либо бригадира. Он нас на постой определит и задание выдаст на сегодняшний день, - определил направление движения Колька и сам первым двинулся в путь.
- Далеко идти-то? – спросил у коллеги Эдик.
- В деревне всё, что ближе двадцати километров - всё недалеко. А нам и того меньше нужно прошагать, - ответил Колька.
- Интересно в деревне расстояние мерят, - заметил Эдик.
- В том-то и дело что его никто не мерит, а проходят расстояние ногами. А почему? Да потому что в колхозе дорог нет, одни направления, по которым только ногами и пройдёшь, да трактор проползёт, если от дождей дорогу не развезёт, - пояснил деревенскую премудрость Костя.
- Откуда ты только всё это знаешь? – удивился Эдик.
- Я в деревне у бабушки рос. Вот и постиг деревенскую жизнь сызмальства, - открыл секрет своих познаний о жизни деревни Костя.
В обход петляющей дороги, кавалькада направилась по тропинке к избе, стоящей на отшибе.
- Ждите здесь. Я сейчас, - велел Колька, когда вся группа достигла избы, и сам вошёл внутрь сооружения.
- Что он там забыл? – обратился с вопросом Эдик.
- Он в правление пошёл наши вопросы решить, - объяснил Костя.
- Скорей бы нас определили на постой. Можно будет отдохнуть с дороги, ноги протянуть и потом чайку попить, - размечтался Эдик.
- Ноги протянуть мы всегда успеем. Особенно если нас буду денно и нощно работой загружать. А чайку попить или чего-нибудь покрепче – это можно. Только, боюсь, не дадут нам с дороги придти в себя, сразу в поле погонят, - Васька на сей раз не выказал себя оптимистом.
Впрочем, всем командировочным было всё равно. Пошёл первый день командировки, а за ним будет и второй и третий, а там уж наступит день отъезда домой. Сейчас нужно лишь потерпеть и немного подождать.
- Скор он там? Так до второго пришествия простоять можно, - ворчал Эдик.
- Ты куда-нибудь торопишься? – Васька задал вопрос и, не дожидаясь, сам же ответил на него:
Солдат спит, служба идёт. Наработаться до упада мы ещё сегодня успеем.
- Я бы предпочёл начать день с праздничного, в честь нашего приезда, обеда. Пусть даже он будет состоять из блюд нехитрой крестьянской еды, - Костя сказал это без злого умысла, но все командировочные сглотнули слюну.
- Гад ты, Костя! И без тебя есть хотелось, а после напоминания об обеде, есть ужас как захотелось. Что теперь делать нам, голодным мужикам, ума не приложу? - Васька озвучил то, что почувствовал каждый из присутствующих.
- Так, может, нам черняшки пожевать? Мы же с собой продукты захватили, в том числе хлеб, - напомнил о запасах съестного Костя.
- Хлеба у нас и без того мало. Если мы одним хлебом начнём питаться, нам его как раз на день и хватит. Только вот незадача, нам и завтра будет есть хотеться, - Васька отверг предложение прихарчиться из привезённых запасов провианта.
- Тогда не знаю, как ещё можно утолить голод. Может быть, пока Колька там беседы ведёт, мы в столовую наведаемся и поедим колхозных щец? – не унимался Костя.
- Тёмный ты человек, - обругал его Васька. - Где ты видел, чтобы в деревне столовая была? В деревне люди засветло встают и сами готовят. Тем более им для своей скотины еду приготовить нужно. Так что деревенским жителям столовая общепита без надобности.
- Я в каком-то фильме видел, как колхозников прямо в поле кормили. Там столы деревянные под навесом стояли, и когда бригада прерывалась на обед, стряпуха наливала всем борща, - размечтался Костя.
- Ты же пожелал колхозных щец похлебать? А тут переметнулся на борщ. Определись сначала, потом и мечтай, да не очень. Разыграется у нас аппетит, мы тогда тебя самого схомячим, - пригрозил низкорослый Мишка.
Несмотря на маленький рост и худобу, он любил поесть и знал в этом толк, по возможности потребляя впрок в немыслимых согласно комплекции объёмах.
- Какая разница борщ или щи? Лишь бы побольше и пожирней. Честно говоря, я от жаренной картошечки не отказался бы, - продолжал тему Костя.
- На посевной, на Кубани, где поля простираются на многие километры, и до дома долго добираться, там действительно на полевых станах кормят. В нашей местности всё компактно, поэтому люди домой ездят поесть, - Васька совсем расстроил Костю.
- А где же тогда можно поесть в колхозе? Кто мне скажет? – задал вопрос Костя, которому от собственных разговоров очень сильно захотелось есть.
- Поесть можно у хозяйки, к которой нас определят. Но это в том случае, если она приготовит на всю ораву еды, - ответил Васька.
- Но нас ещё не определили к хозяйке на постой. А пока можно зайти в магазин и купить что-нибудь на зуб, - предложил Васька.
- Да брось ты! Что можно купить в сельском магазине? – не поверил Костя.
- Водку, вино какое-нибудь недорогое. Из закуски кильку в томатном соусе, конфеты дунькина радость, да хлеб, и то не каждый день, а лишь в день завоза продуктов, - нарисовал нерадостную картину Мишка.
- Ты обрисовал всё в мрачных тонах, что хочется прямо сейчас сеть на электричку и отправиться домой, - высказался Костя.
- А ты о еде не думай. Ты о работе думай, ради которой мы приехали в колхоз. Поработаем, деревенской картошечки поедим с парным молоком, и только когда нам справку выдадут о прекрасно проведённом в колхозе времени, только тогда мы двинем домой, - обрадовал Васька.
Из избы правления вышел Колька вместе с бригадиром – маленьким пузатеньким мужичонкой о семидесяти годах.
- Сейчас пойдёте к хозяйке на постой устраиваться, а потом на работу в поле, - объявил о планах на сегодняшний день Колька.
- Ты с председателем говорил? – задал вопрос Эдик, будто разговор с представителем местной власти что-то может существенно изменить.
- Не говорил. Он по делам отъехал. Будет только завтра. Вместо него бригадир, он нам всю диспозицию и расписал, - ответил Колька, вставив нехарактерные для своего лексикона слова.
- А справку нам тоже бригадир даст? Или всё-таки председатель? – продолжал вопрошать Эдик.
- Если нужно будет, даст, - утвердительно ответил Колька. – А сейчас нам надо поспешать за бригадиром. Так что ноги в руки и вперёд.
Из-за избы выехал бригадир на велосипеде. Наверное, он ставил своего железного коня в сарайчик, что располагался прямо за правлением.
- Догонишь такого. Он на технике, а мы пешком, да ещё при вещах, - проворчал Васька.
- Деревенька небольшая, авось не потеряемся. Тронулись! - скомандовал Колька, и первым пустился за бригадиром.
Бригадир и не думал дожидаться городских рабочих, как в деревне называли приехавших на работу в колхоз горожан. Он ехал небыстро, но всё равно пешему за ним было не угнаться. Когда расстояние между ним и рабочими достигло более сотни метров, он остановился. Открыв калитку в огороженном палисаднике, вместе с велосипедом он подошёл к дому.
- Ну вот, а вы боялись, - вставил слово Костя, - увидим велосипед у крыльца, значит нам туда.
Ему никто не ответил. Молча, не убыстряя шаг, группа приближалась к нужному дому. Когда цель была достигнута и рабочие подошли к калитке, Колька предупредил:
- Ждите меня здесь. Я схожу, узнаю, что к чему. Если бригадир с хозяйкой сговорится, тогда я вас позову.
Войдя в калитку, Колька направился к дому.
- Если сговорятся, пусть хозяйка самовар поставит. С дороги чаю попить нужно. После вчерашнего пить очень хочется, - в спину удаляющемуся Кольке высказал пожелание Васька.
Колька даже ухом не повёл, так и не повернувшись к Ваське, молча вошёл в дом.
- Колодезной попьёшь. Она здесь холодная, антипохмельная. Местные мужики её за это очень уважают, - поделился своими познаниями о местных нравах Костя.
- Это я и без тебя знаю. Но чай, да ещё из самовара – другое дело. А если ещё с деревенским крендельком, да с пирожком? Думаю, никто из здесь присутствующих не отказался бы, - соблазнял голодных мужчин Васька.
- Ты очень рискуешь, заявляя такое. Если нам даже чаю без сахара не дадут, не говоря уже о крендельках, народ тебе не простит, - в шутку стращал мечтателя Эдик.
Он и сам был не против выпить горячего чая. Даже без заварки и сахара, не говоря уже о крендельках и прочих кулинарных изысках деревенской кухни. Ведь если добавить к кипяточку пару кусочков булочки, неплохой перекус может получиться. А булочку и черный хлеб лежал у них в сумках. Конечно, на весь срок хлеба наверняка не хватит, но для этого есть деревенский магазин, в котором хлеб является самым востребованным товаром, а у городских рабочих он же является самой желанной и доступной пищей.
Мужчины уже устали ждать гонца и собирались сами ринуться в дом на разведку, когда из дома вышел бригадир, а за ним Колька. Бригадир оседлал велосипед и был таков.
- Сейчас зайдем в дом и вещи положим. Бригадир приедет за нами через час, может быть, раньше. Он на поле поехал узнать, сколько кип уже готовых на земле лежит. Потом за трактором заедет и к нам его пришлёт. Мы на тележке на поле поедем, там и начнём трудиться, кипы на тракторную тележку складывать. Всем всё понятно? Тогда пошли в дом, - Колька закончил давать указания и направился обратно в дом.
Уже в дверях его догнал Костя и спросил:
- Я не понял, мы нагрузим тракторную тележку и по домам?
- Мы нагрузим, нам и разгружать. В конце поля, у дороги, будем скирду из кип складывать, - ответил Колька.
- И большую скирду будем складывать? – поинтересовался следующий за ними Эдик.
- Какую скажут, такую и сложим. Мне лично всё равно, лишь бы быстрей начать работать, - ответил Колька.
- А по мне так и торопиться нечего, - подал голос молчавший доселе Мишка. У него были проблемы со слухом, поэтому он редко включался в разговоры. – Тише едешь, дальше будешь, - напомнил он известную истину.
- Это не тот случай. Быстрей сделаем, быстрее домой поедем к тёщиным блинам, - не согласился с ним Колька.
- Лучше здесь лишний день проторчать, чем лишний раз с тёщей встречаться, - сказал Эдик.
- Тем более, в колхозе работа круглый год не переводится. Только успевай спину подставлять, - дополнил картину Васька.
Вся мужская компания вошла в дом. Хозяйка сидела на табуретке в комнате за столом и принимала приветствия входящих в комнату рабочих, каждый из которых говорил «здравствуйте».
Она ничего не отвечала, лишь при появлении последнего рабочего напомнила:
- Когда в дом входите, ноги надо вытирать.
По всему выходило, хозяйка у них строгая была.
- Не извольте беспокоиться, - по старорежимному ответил Васька, - мы при входе ноги вытерли. А как же без этого? В деревне, не в городе, асфальтовых мостовых нет. А земля, она сами знаете.
- И дерьма в деревне немерено. Животных много и каждый экземпляр норовит на землю навалить, - для смеха подал реплику Костя, на которую хозяйка не прореагировала.
- Мы с бригадиром договорились, что готовить для вас буду я. А ваш старший сказал, что вы кое-какие продукты с собой привезли. Сейчас их мне отдайте, а вечером будет вам ужин, - сказала хозяйка.
- Нельзя для нас сейчас чайку вскипятить? – высказал пожелание Васька.
- Вас такая орава, нужно целый самовар ставить. Это небыстрое дело, бригадир вот-вот за вами приедет, - отказала хозяйка.
- Тогда скажите, где у вас попить можно? – продолжал спрашивать Васька.
- Да вон ведро в сенцах стоит и ковшик рядом. Там и пейте, - послала всех сразу хозяйка и мужчины потянулись в сенцы на водопой.
Мужчины по очереди зачёрпывали из ведра воду черпачком и жадно пили, будто три дня мучились без воды. Полведра воды как не бывало.
- Мы тут у вас водички отпили, - вернувшись в комнату, сообщил хозяйке Василий. – Может быть, за водой сходить?
- Где колодец знаешь? – задала вопрос хозяйка.
- Знаю, бывал уже в ваших местах, - сообщил о себе Василий.
- То-то смотрю, личность мне твоя знакома, будто видела тебя где. Хотя, вы все городские в своей одёже бесовской на одно лицо. Смотришь на вас и думаешь: во парень вырядился, словно попугай на брачные игры. А присмотришься, да это девка бесстыдство такое на себя напялила. Срам, да и только.
- Вы так говорите, будто у вас своей молодёжи нет. Тоже, небось, за модой следят, телевизор то посматривает, и на ус наматывают, - возразил Василий.
- Лично я не посматриваю. Не нужен мне телевизор, - озадачила ответом хозяйка.
- Неужели сломался, а починить некому? - предположил Василий, не поверивший, что в двадцатом веке телевизора в доме нет.
- Не в этом дело, - уточнила хозяйка, - не нужен мне был телевизор. По молодости хотелось купить его, чтобы как у всех в доме было. Да тогда телевизоры в наш деревенский магазин не завозили, а в городе телевизоры продавали, да там своя городская очередь была. Потом перехотелось. Я дояркой в колхозе работала. Вставала с солнышком и на ферму. Потом своё домашнее хозяйство и огород. В дом редко заходишь, только чтобы поспать и поесть. А вечером так умаешься за день, сразу спать ложишься, как дела закончишь.
- Так мне идти за водой? - прервал воспоминания хозяйки Василий.
Два пустых ведра на ступеньках в сенцах стоят. Над ними коромысло висит, - дала добро хозяйка.
- Ну, я пошёл, - сообщил Василий и вышел в сенцы.
- Кто со мной за водой пойдёт? – задал он вопрос.
Мужчины смолчали.
- Как пить, так все сразу не против. Как воду таскать, так один я должен, - пытался он достучаться до совести присутствующих.
- Не должен, а обязан. Ведь это ты соблазнил нас всех воду из ведра пить. А она некипячёная, неизвестно, что с нами дальше будет, - сказал Костя.
- Ничего с вами не будет. В деревенских колодцах вода целебная, от всех микробов заговорённая. Значит никто не пойдёт, мне воду тащить? Ладно, припомню я вам, - ворчал Василий.
Он снял со стены коромысло, поддел вёдра на него и пошёл за водой.
- А чаю горяченького не помешало бы испить, - напомнил о радостях жизни Костя.
- Придёте с работы, я вам чай обеспечу, - хозяйка услышала Костю и пообещала.
- После работы ещё и поесть было бы не хило, – к месту заметил Костя.
- Поедите, я с бригадиром договорилась. Картошечки вам пожарю, - обещала хозяйка.
- Картошечки поесть хорошо, особенно на сале жаренной, - мечтал Костя.
- На сале не обещаю, а на подсолнечном масле, пожалуйста, - ответила хозяйка.
- У вас ранняя картошка? Насколько я знаю, картошку в колхозе начинают убирать в сентябре, - заметил Костя.
- Старая ещё осталось. Конечно, она не такая вкусная и рассыпчатая, как молодая картошка, но вполне нормальная ещё. У нас погреба под домом сделаны. Там когда нужно не холодно и не жарко, как раз для хранения овощей в самый раз, - пояснила суть дела хозяйка.
В дом вошёл Васька с вёдрами на коромысле. Ему помогли снять с плеча коромысло с вёдрами.
- Вот теперь на чай у нас вода есть, - Васька обрадовал окружающих.
- Пока ты ходил, нам хозяйка обещала на ужин картошечки пожарить, - поделился новостью Костя.
- На сале? – поинтересовался Василий.
- Нет, на подсолнечном масле. С голодухи и это на ура пройдёт, - сообщил Костя и сглотнул слюну. Даже одно упоминание о еде вызывало непроизвольное слюноотделение.
- А на сале было бы вкусней. Ни с чем не сравнить картошку, жаренную на сале. А под солёный огурчик, да под рюмку водки это просто объедение, - Васька в своих мечтах пошёл во все тяжкие, но глуховатый Мишка услышал и осудил:
- Вы что же специально всё о еде, да о еде говорите. И без этого брюхо подводит. Почитай уже как шесть часов маковой росинки во рту не было, а у нас даже обеда не предвидится сегодня.
- Зато ужин будет на славу. Наедимся и на боковую, - выказал себя оптимистом Васька.
- Да ну вас к лешему, - обругал Мишка и вышел на улицу.
А ещё минут через десять подкатил трактор с прицепленной тракторной тележкой.
Мишка вернулся в дом и позвал мужчин на работу.
- Тракторист подъехал. Сказал, что бригадир велел нам отправляться на ближнее поле собирать кипы, - объявил Мишка.
Народ нехотя пошёл усаживаться в тележку. Перевозка людей в тележке была запрещена, но мало найдётся охотников идти пешком, если можно доехать. Когда все погрузились, трактор, дёрнув с места, поехал по неровной дороге к полю, и уже через полчаса мужчины грузили кипы на тракторную тележку, которую тащил трактор. Тракторист останавливал движение, пока рабочие подтаскивали и закидывали в тележку кипы. Их было немало на поле и комбайн, убирающий урожай, ссыпал зерно в бункер, а солому прессовал в кипы. Рабочие быстро собрали целую тележку кип, но от этого их не стало меньше на поле. Трактор сделал поворот и все пошли следом за ним. Трактор остановился у края поля и тракторист сказал:
- Бригадир велел здесь кипы складывать. Скирда здесь из кип будет.
- Так тут нет никакого навеса. Они же промокнут, если дождь пойдёт, - пытался возражать Мишка.
- У нас и сено без навеса хранится. И ничего, до конца замы его хватает, - ответил тракторист.
- Я не о том, - пояснил свои сомнения Мишка. – Оно намокнет и начнёт гореть, в смысле нагреваться. Коровы такое сено или солому есть не будут.
- А вы так складывайте, чтобы дождь скатывался. Тогда ничего не промокнет. А лучше вместо пререканий работайте живей. Мне с вами неохота до ночи кипы возить, - поторопил тракторист и уселся на своё водительское место в тракторе, показывая всем своим видом, что больше глупые разговоры разговаривать не намерен.
Рабочие быстро сгрузили кипы на землю, уложив их первым рядом в сооружаемую пирамиду – скирду.
Прошло два часа, и скирда выросла уже двумя слоями кип, а комбайн всё делал и делал новые.
- Так мы действительно до ночи будем эти кипы собирать? Если бы был ещё один трактор с тележкой, дело пошло бы в два раза быстрей, - ворчал Эдик, не напрягая голос и не стараясь, чтобы другие члены бригады сборщиков кип его услышали.
- Мы и с одним трактором быстро работаем. Но вопрос не в этом. Вопрос в том, когда комбайн закончит урожай убирать, - Васька работал в паре с Эдиком и посчитал необходимым ответить.
- Я надеюсь, наш рабочий день закончится вместе с окончанием работы комбайна, - сказал Эдик, как раз в тот момент, когда грузил вместе с Васькой кипу на телегу.
- Уберёт комбайн урожай на этом поле, вот и закончится у него работа. А нам после него кипы убирать, пока все не уберём, - Колька своим ответом убил всякую надежду на скорое окончание работ и долгожданный ужин в крестьянской избе.
- Так нам до ночи не управиться с кипами. А хотелось бы побыстрей на ужин пойти, - сказал Эдик.
- Если поторопимся, то до звёзд можно к ужину подгрести, - ответил Колька.
- Мне совсем недавно так хотелось есть, что сейчас перехотелось. Уже хочется просто лечь и уснуть, - сказал Мишка и каждый из рабочих ощутил тяжесть в натруженных руках, будто к каждой из них привязали по пуду.
- Ничего страшного, чем больше сделаем, тем лучше, - внёс струю оптимизма Костя.
- Кому лучше? – не поверил ему Мишка.
- И колхозу и нам лучше, - уточнил Костя.
- Колхозу - понятно. А нас-то каким боком улучшения коснуться? – сомневался Мишка.
- Чем больше сделаем, тем больше денег получим, - намекнул Костя.
- Для нас в колхозе лишь почасовая оплата светит. Никто нам количество собранных кип подсчитывать не будет. Так что работаем не поспешая, чтобы сил хватило, - внёс конструктивное замечание Колька, одновременно огорчив до невозможности.
- Спасибо, утешил. Мы прямо сейчас и начнём не торопиться, - Мишка старался выглядеть оптимистом, но в это мало кто поверил.
Уже начало темнеть, когда рабочие собрали последние кипы, и скирда оформилась в нужную конфигурацию. Тракторист сразу же уехал.
- Ещё и это. А я думал, что наши неприятности на сегодня кончились. Оказывается, ещё нет, пешком до места ночлега нужно дотопать, - высказался Мишка.
- Тракторист молодой. Он, наверное, на свидание торопился, - предположил Костя.
- На свидание с бутылкой он торопился. Его весь день ломало, видно, с похмелья после вчерашнего, - открыл глаза на проблему Колька, поскольку похмелье было его обычным состоянием.
- Это его проблемы. Но мог бы нас до дома довести. Трактор-то железный и ему всё равно куда колёсами крутить, - высказался Мишка.
Он выглядел уставшим больше всех, и перспектива ещё почти час добираться до дому его очень расстроила.
- Ничего страшного, - подал голос Валера, который был сегодня молчалив, - Домой ведь идём. А там нас ждёт ужин и постель.
- Как раз домой мы не идём. А идём к бабке на ночлег, а это не одно и то же, - возразил ему Эдик.
- Пусть так, но всё равно нам есть приготовят. А это уже немало, - сказал Валера, стараясь выглядеть оптимистом.
- Лично я так устал, что сразу бы спать завалился. На еду уже сил не осталось, - продолжал ныть Мишка.
- Без еды нам никак нельзя. Неизвестно что нас ждёт завтра, - напомнил о предстоящих трудовых подвигах Васька.
- Никто и не собирается отказываться от еды. Для рабочего человека хорошо поесть – первое дело. Бабушка, наверное, заготовила на всю нашу ораву еды, а мы всё никак не идём и не идём, - сказал Колька.
- Если вы не прекратите говорить о еде, то здесь впервые произойдёт случай людоедства, - пошутил Костя.
- Не бери в голову. Сейчас будешь брать в рот, - Эдик закончил этот разговор, как ему казалось, весьма оригинально.
Дальше вся компания шла молча до самой избы хозяйки. Они вошли в избу, и каждый не пропустил стоящее в сенцах ведро с водой, отпив из него по целому ковшику. Ведро опять стало наполовину пустым.
- Наконец-то вы пришли! Я давно приготовила ужин и уже два раза разогревала. Сейчас придётся снова разогревать, - ворчала хозяйка. - Мойте руки и садитесь за стол.
- Мы почти всю вашу воду выпили, - сообщил неприятную весть Васька.
- Нечего страшного. Вы парни молодые, ещё воды принесёте. Как раз картошка разогреется, - сказала хозяйка.
Мишка, как только вошёл, сразу улёгся на единственный в избе диван и как бы заснул, будто и вправду отказался от ужина. Но все знали насколько он хитер, и Колька в качестве старшего приказал ему:
- Мишка, твоя очередь за водой идти.
Однако Мишка даже ухом не повёл.
- Ладно, сам схожу. Эдик, пойдём со мной, подсобишь. Принесём по ведру воды, и на сегодня нам хватит умыться.
Эдик и Колька ушли к колодцу за водой, а пришли, когда на дворе стало совсем темно.
- Чего вы так долго? – спросил их Васька.
- Мы там, у колодца, умылись. И руки и шеи помыли, а то у меня возникло ощущение, будто за шиворот насыпалось соломы и шея начала чесаться, - сообщил о причине задержки Колька.
- Да, деревня не город, здесь горячей воды и ванны нет, - напомнил деревенские реалии Васька.
Пока рабочие мыли руки, хозяйка разложила на столе деревяшки и на них поставила сковородки с картошкой. Сковородок было три и вокруг каждой она положила по три вилки, намекая тем, что из каждой сковородки будут есть три едока.
- Мишка, ужинать, - почти шёпотом позвал Колька, и Мишка тут же проснулся.
Даже тугоухость не помешала ему услышать приглашение к ужину. Он присоединился к компании, сидящей вокруг сковородки, в которую входил Эдик и Колька. Мишка тут же схватился за вилку и с придыханием, с огромной скоростью стал поглощать картошку. Пока Эдик оправлял в рот одну порцию уместившейся на вилке картошки, Мишка успевал за это же время отправить в рот три таких же порции. Он здорово опережал своих коллег, и когда сковородка оказалось пустой, Эдик и Колька не чувствовали хоть какого-нибудь насыщения.
- Ну ты и жрать! – заметил Колька, но Мишка уже отчаливал на свой диван.
- Чай кто-нибудь будет? – спросила хозяйка, когда все сковородки оказались пустыми.
- Мы воды напились, - ответил за всех Колька. – Нам бы где-нибудь на ночлег залечь. Устали, спать очень хочется.
- Вы можете сегодня на сеновале переночевать. Ночи сейчас хоть и холодные, но в сене не замёрзните. Только не курите там. Не равён час сеновал сожжёте и сами сгорите, - предупредила хозяйка.
- А что-нибудь более цивильное, нежели сеновал, у вас имеется? – спросил Васька.
- Вас очень много. Могу предложить улечься на полу. Сенца принесёте, и будет нормально. По крайней мере в избе теплее, чем на улице, - предложила другой вариант хозяйка.
- Ладно, сегодня мы на сеновале поспим. А завтра посмотрим, может быть, в дом переберёмся, - принял решение Колька.
- А хлопчик ваш тут останется? – имея в виду спящего на диване Мишку, спросила хозяйка.
- Не знаю. Это вы у него сами спросите. А впрочем, скорее всего в доме останется, так что он ваш на всю ночь, - напоследок пошутил Колька. – Кстати, там у вас свет есть?
- Где свет? – не поняла хозяйка.
- На сеновале свет есть? – повторил вопрос Колька.
- Нет там света. Зачем на сеновале свет, если сено только днём оттуда берём, - ответила хозяйка.
- А как же нам без света на сеновале расположиться? Не видно ведь ничего, - беспокоился Васька.
- Чего там видеть. Поднялись по лестнице и сразу на сене оказались. Да вы видели его, сеновал – то, он сразу за домом стоит. Найдёте, небось, - обнадёжила хозяйка.
- Ладно, пойдём мы на сеновал спать. Бригадир утром приедет, вы скажите ему, где нас искать, - выдал последние наставления Колька.
Все, кроме Мишки пошли на сеновал. А ещё через полчаса дружный храп с сеновала говорил о том, что рабочие спят.
- Эй, рабочие! Пора вставать на работу, - голос долетал до ушей спящих на сеновале, но пробудить не смог.
Хозяйке пришлось влезть по лестнице и схватить первого попавшегося за ногу. Васька спал ближе всех к лестнице, и нога оказалось его. Он и дома-то по звонку будильника никогда не вставал, стараясь продлить самые сладкие минутки сна. А тут кто-то беспардонно схватил за ногу и эта самая нога взбрыкнула, угодив хозяйке в грудь и чуть было не опрокинув с трёхметровой высоты на землю. Однако хозяйка не собиралась сдаваться, ведь в качестве оплаты за рабочих бригадир обещал ей целый воз дров за счёт колхоза.
- Эй, подъём! Бригадир вас заждался, - как можно громче произнесла хозяйка.
- Кто это тут кудахтает? Замолчите, дайте спать, - не открывая глаз, чуть слышно произнёс Костя.
Но хозяйка услышала и больше будить не стала.
- Я вам передала, а вы уж сами…
Она спустилась вниз и вернулась в избу, а перед тем как войти, тоном выше предупредив:
- Кто хочет завтракать, всё уже на столе.
- Так бы сразу и сказала. А то «вставайте, на работу пора». На улице темень, ничего не видно. Какая сейчас может быть работа? – ворчал Васька, потягиваясь и зевая.
- Сколько времени? – спросил Колька.
Никто ему не ответил, и он сделал вывод сам:
- Темно, значит ещё рано. Но хозяйка зовёт, значит ей что-то от нас надо.
- Наверное, Мишка ей не понравился, вот и пришла за нами, - пошутил Васька.
- Она что-то про завтрак говорила, - напомнил о сказанном хозяйкой Костя.
- А ещё она говорила о бригадире, который нас на работу ждёт, - сказал Васька.
- Не знаю как насчёт работы, а завтрак нам нельзя пропускать. Я ещё со вчерашнего ужина есть хочу, - сказал Костя и первым полез по лестнице вниз.
Колька полез следом, боясь, как бы хитрый Мишка не позавтракал своей и его порцией. Все остальные тоже спустились вниз. Зачерпнув ладонью воды из ведра, рабочие умылись, не заморачиваясь на качественное утреннее омовение.
- И где тут у нас завтрак? – спросил Костя, который первым вошёл в избу.
- Хлеб и молоко на столе, - ответила хозяйка.
- Это и есть наш завтрак? – не поверил Костя.
- Большой ломоть ржаного хлеба и стакан молока – хороший завтрак. Мы так всё время завтракаем, - пояснила хозяйка.
- Ладно, молоко, так молоко, - согласился Костя.
Он взял стакан молока и ломоть хлеба, от разделённой ровно на девять частей буханки хлеба.
Другие рабочие тоже брали стакан молока и ломоть ржаного хлеба.
- Вы говорили, нас бригадир ждёт? – напомнил хозяйке Колька.
- Да он вас ждёт. Велел подходить к сараю, что за правлением стоит, - сообщила хозяйка.
- Это нам ещё к правлению тащиться! – воскликнул Костя, выражая тем своё возмущение. – Мог бы и сам к нам на своём велосипеде подъехать. У нас велосипедов нет, нам пешком до правления топать придётся.
- Бригадир сюда приезжал утром. Он велел вам к сараю идти. Я вам передала, остальное ваше дело, - хозяйка была категорична, поскольку не привыкла к длительным утренним разговорам. Деревенские мужики нацелены на дело и в любое время суток, от них слова не добьёшься. Вот и привыкла говорить самую суть.
- Все поели? – спросил своих рабочих Колька.
Ему никто не ответил, поскольку это и был ответ.
- Если все поели, тогда вперёд, - дал он указание.
- А в туалет зайти. Насколько я в теме, никто ещё это заведение с утра не посещал, - напомнил о естественных надобностях Эдик.
- Не посещали, поскольку таких помещений в деревне нет. Есть одиноко стоящее сооружение типа сортир. Кому туда надо, не теряйте времени, вперёд. Ждать долго не будем, тем более мне самому пока туда не надо. Ужин был не такой уж обильный, чтобы за несколько часов перевариться и приготовиться на выход, - Колька с утра был словоохотлив, полагая, что во время работ придётся долго сохранять молчание.
В сортир отправился один Мишка, все остальные сходили по малой нужде прямо на улице.
- Семеро одного не ждут, давайте двигать по направлению к правлению, - дал команду Колька.
- Восьмеро, - поправил его Костя.
- Не понял, причём здесь восьмеро? – спросил Колька.
- Нас сейчас восьмеро. Девятый, Мишка, на рундуке сидит. Если у него не запор, то он нас скоро догонит, - ответил Костя.
- Судя по тому, как он рванул, у него прямо наоборот, - предположил Колька.
- Мишка в делах питания и опорожнения впереди планеты всей. Поэтому это не факт, что у него наоборот. Я думаю, с картошки такого не бывает. Он хоть и хитрожопый обжора, а всё равно нам вчера не так много дали картошки на ужин, чтобы получить проблемы с желудком, - на сей раз Васька разложил всё по полочкам, объяснив, что может быть, а чего быть не должно.
- Мишка, догоняй. Ждать тебя не намерены, - крикнул обсёруху Колька.
Неторопливым шагом восемь рабочих отправились к правлению.
- Прохладно сегодня и роса ещё холода добавляет, - сказал Эдик, и Костя его поддержал:
- Сейчас в низинах туман. Если нас опять погонят на поле, то мы в этом тумане вымокнем все.
- Как это можно в тумане вымокнуть? – не поверил ему Эдик.
- Как под дождём. Туман ведь и есть дождь, только уже упавший на землю, но не до конца, а находящийся во взвешенном состоянии, - объяснял Костя.
- С какой стати нас на поле погонят? Мы там вчера все кипы убрали. Наверное, нам поручат делать что-нибудь другое, - не согласился с ним Эдик.
- У них наверняка в колхозе ни одно поле засеяно. Так что нам работу найдут, не сомневайся, - Костя сегодня не хотел быть оптимистом и поэтому доказывал то, что никто, в том числе и он сам, знать не мог.
- Чего гадать? Придём к правлению и всё узнаем, - прервал спорщиков Васька и громко пукнул, будто ставил смачную точку в споре.
- Как у тебя громко получилось. Вроде ничего особенного не ели, а ты силён духом получился, - похвалил пердуна Колька.
- У меня с молока и ржаного хлеба всегда так. Очень у меня в животе после этого бурлит, - ответил Васька.
- Я знал одного товарища, так он под каждый шаг ноги пукнуть мог. Вот это талант, ничего не попишешь, - поделился своим жизненным опытом Костя.
- Подумаешь, под каждый шаг ноги пукать. Это и я смогу, - похвалил сябя Васька.
- Прямо так и сможешь? – не поверил ему Костя.
- Прямо так и смогу, - не сдавался Васька.
- А ну, давай, покажи нам своё пердильное умение, - старался раззадорить молодца Костя.
- Просто так пердеть не буду. Давай, поспорим, тогда буду, - предложил свой вариант Васька.
- На что спорить будем? – поинтересовался Костя.
- На стакан водки слабо? – предложил колхозный вариант выигрыша Васька.
- Ладно. Но давай так, если ты сможешь пердеть под каждый шаг левой ноги до самого правления, тогда ты выиграл. Если будет хотя бы одна осечка, то ты проиграл и, соответственно, выиграл я, и стакан водки ты мне наливаешь, - внёс свои коррективы Костя.
- Тут не всё честно, - пытался возражать Васька. – Я буду работать, а ты только наблюдать. Спор получается неравнозначный.
- Что ты предлагаешь изменить? Уж не хочешь ли ты, чтобы я тебе подпёрдывал для равновесия? – Костя пытался свести возражение оппонента к шутке.
- Нет, не хочу. Я просто хочу предупредить, что пропуск циклов, не будет считаться моим поражением, - ответил Васька и громко пукнул, видно, пердильной мощи у него скопилось немало.
- Хитрый какой! Ты один раз пёрнешь, и скажешь, что всё остальное было пропуском циклов. Так дело не пойдёт, - пытался возражать Костя.
- Хорошо, я согласен на три пропуска цикла, - выдвинул другой вариант Васька.
- Вы заканчивали бы свой пердильный спор, мы уже подходим к правлению, - предупредил пердуна и его оппонента Колька.
Действительно, через минуту они подошли к крыльцу правления. Колька поднялся на крыльцо и дёрнул дверь за ручку.
- Закрыто, - сообщил он коллегам по утреннему моциону.
- Конечно, закрыто. Вон какой замочище висит, - Костя обратил внимание подошедших на незамеченное ранее обстоятельство, и в довершение пёрнул, дабы показать всем, что не Васька один столь смелый и умелый.
- Наверное, над нами посмеялись. Пусть, мол, рабочие прогуляются поутру, - сделал вывод вовремя подошедший к правлению Мишка.
- Это в городе шутников хватает. У деревенских такого не бывает. У них всё по-серьёзному, ведь в деревне так, как потопаешь, так и полопаешь, - сообщил всем Васька.
- Я понял! – воскликнул Колька. – Нам надо сразу к сараю идти. Там нас бригадир должен дожидаться.
Колька сошёл с крылечка и первым отправился к сараю. Все потянулись следом за ним.
- Долго вы собирались, - выговорил им бригадир. – Он стоял у открытой двери сарая, облокотившись на велосипед.
- Как нас хозяйка разбудила, мы сразу сюда. Только по стакану молока успели выпить, - оправдывался Колька. – Не понятно нам, что можно делать в столь ранний час. В поле не пойдёшь, там трава в росе, вымокнешь по самое некуда. А больше не знаю, какие дела можно поручить городскому, несведущему в деревенских делах жителю.
- Дело у нас сейчас одно – корма заготавливать, - ответил бригадир.
- Так комбайн, наверное, ещё в поле не вышел и кипы нам не заготовил, - подал голос Костя.
- Мы будем сено заготавливать, - поправил предположение городского жителя бригадир.
- Так ведь сено сейчас росой намочено. Нужно дать ему высохнуть на солнце, - показал свои знания в деревенском натуральном хозяйстве Колька.
- Здесь ты прав, убирать сено ещё рано, но косить траву в самый раз, - пояснил свою мысль бригадир.
- Коси коса, пока роса, - озвучил пришедшую в голову присказку Костя. – Но у нас ни одной косы нет. Как без инвентаря косить будем?
- Я затем вас и позвал к сараю. Косы в сарае стоят. Заходи, разбирай. Оселки в корзине лежат, - сообщил рабочим бригадир.
- Осе что? – не понял и переспросил Мишка.
- Оселки, чтобы косы точить, - разъяснил тупым горожанам бригадир.
- Так они ещё и тупые! Нам нужно их наточить? – не понял сути дела Костя.
- Они уже отбиты и наточены. Но в процессе косьбы, косу нужно подтачивать. Чем лучше наточена коса, тем легче косить. Неужели никто из вас никогда не косил? – не поверил своим ушам бригадир.
- Косили, конечно. Это просто придуриваются парни. Сейчас пойдём и накосим сколько нужно. Там сразу все вспомнят, как косить надо, - Колька старался выглядеть убедительным, поскольку ссорится с бригадиром из-за пустяков, было не в его интересах. Ему ведь предстояло в скором времени наряды с бригадиром закрывать.
Когда рабочие взяли косы и оселки, бригадир запер сарай и сказал:
- Сейчас я вам покажу, где надо косить. Я поеду небыстро, но вы поспешайте, ждать не буду. У меня утром дел много.
Бригадир сел на велосипед и тронулся в путь. Рабочим пришлось поспешать, чтобы не потерять своего утреннего предводителя в предрассветной темноте.
Дав ход, Васька смачно пукнул и Костя ответил ему тем же.
- Да вы одинаково знатные пердуны. Если бы за это деньги платили, и звания давали, вы уже давно были бы народными пердунами, - пошутил Эдик, который шёл за ними следом и хоть ветерок и скорость передвижения ослабляли запах, однако дух от пердунов был очень ядрёный.
- Мы и так народные, поскольку вышли мы все из народа, как поётся в некогда популярной революционной песни, - ответил Васька, сопроводив свои слова длительным гудком из нижнего рта. А чтобы все не сомневались, что была такая песня, продекламировал:
- Вышли мы все из народа, дети страны трудовой.
Возможно, он дальше продолжил бы декламацию, но Костя испустил звук из подобного места тоном выше и по длительности дольше.
- Кончайте, пердеть, - возмутился молчавших до сих пор Валера. – По улице идём, а вонь от вас не выветривается, и идёшь рядом с вами, словно в середине стада тухлых козлов. Дышать же нечем.
- Не хочешь, не дыши. А раз ты такой чувствительный, опереди нас или отстань. А то разнылся тут, как баба, - обругал недовольного Васька.
- Кто это тут как баба!? – возмутился Валера.
И сказал он это так грозно, будто собирался пустить в дело кулаки или выданный ему инструмент, острую как бритва косу.
Колька шёл немного впереди и перепалки среди своих рабочих не слышал. Зато Эдик находился рядом и в случае выяснения отношений по-мужски могли задеть и его.
- Ребята! – начал он примирительную речь. – Чего нам тут делить? Хочет человек пукнуть, пусть пукает, только отойдёт подальше, если любителей понюхать чужой бздёх поблизости нет. Но я не это хотел сказать. Помните недавний спор? Я предлагаю его продолжить, но правила поменять.
- Ты имеешь в виду спор с Костей? – спросил Васька.
- Ну да спор между тобой и Костей, - подтвердил Эдик.
- И что за правила ты предлагаешь? – заинтересовался Костя.
- Правила очень простые. Положим, сначала под шаг левой ноги пукает Васька, под шаг правой ноги пукает Костя, - начал объяснять Эдик новые правила спора.
- И в чём здесь новшество? - перебил его Костя.
- Дай мне договорить, тогда поймёшь, - одёрнул торопыгу Эдик. – Тот, кто сделает три пропуска первым, тот проиграл и ставит нам всем бутылку водки.
- А если никто не уступит в споре, тогда что? – поинтересовался Васька.
- Тогда ничего не будет, - ответил Эдик, и этот ответ Ваську не устроил.
- Здорово получается, если кто-нибудь из нас проиграет, вы будете водку пить за наш счёт. А если никто не проиграет, тогда никто водку пить не будет. Согласись, что это несправедливо, - сказал Васька.
- Во-первых, в любом случае водку пить будем все, - обнадёжил Эдик.
- А во-вторых, если мы не проиграем, то есть никто никому не проиграет, бутылку покупаете все вы. Так и быть её будем пить все вместе, - дополнил правила Васька.
- Ладно, лично я за, нужно будет со всеми это вопрос решить, и можете начинать, - заключил Эдик.
- Нет, не можем, - возразил Костя. – Если он пукает под каждый шаг левой ноги, а я под каждый шаг правой ноги, тогда мы должны идти в ногу, - напомнил о важном обстоятельстве Костя.
- Этот момент подразумевался само – собой. Поэтому и не был мной оговорён, - ответил Эдик и уже посчитал, что пора начинать посвящать всех рабочих в условия спора, как Васька снова подал голос:
- Ещё одно обстоятельство не учли. Из-за него может быть сделан неправильный вывод о победившем и проигравшем.
- И что же это за обстоятельство, что мы, такие сякие, его не учли? – ёрничал Эдик.
- Момент окончания соревнований. Он должен быть оговорён особо, - напомнил об упущении Васька.
- Это как раз очень просто. Догоним бригадира, вернее так, он остановиться, когда до места доедет, и мы остановимся, когда до него доберёмся, вот это и будет момент окончания спора, - Эдик превзошёл самого себя, но всё это начало ему надоедать ещё не начавшись. Ведь какое дело ему до этих спорящих пердунов? На самом деле никакого, это даже не смешно, не говоря уже о спортивной составляющей спора.
- Ладно, если всё улажено, пойду, скажу тем, кто о споре и правилах не слышал, - сообщил о своих намерениях Эдик и прибавил ход, чтобы догнать впереди идущих.
Через пяток минут он вернулся к спорщикам и сообщил:
- Все в общем-то согласны. Можно начинать, только шаги свои скоординируйте и вперёд.
- Кто судить будет, и кто отмашку начала спора даст? – спросил Костя.
- Судить будем все, кто рядом идёт, а отмашку дам я, - взял на себя груз ответственности Эдик. – Готовы?
- Готовы, - почти хором ответили соревнующиеся.
- Начали, - дал команду к началу пердильного соревнования Эдик.
Дальше всё продвижение рабочих к месту работ сопровождалось смачным и не очень пердежом.
Однако соревнования пришлось прекратить уже через пять минут. Ровно столько времени потребовалось, чтобы догнать бригадира. Пердуны на всякий случай, пернули по разу уже после остановки, дабы не у кого не возникло сомнений в их выигрыше. Бригадир слышал все эти звуки, но никак не прореагировал. Наверное, жизнь на воле, когда животных в разы больше чем людей, приучила его не обращать внимания на такие мелочи.
- Сегодня выше задание будет скосить траву вот в этой низинке, - начал он излагать задание.
- Так тут нам на весь день работы, - не поверил в реальность выполнения задания Мишка.
- Вам надо скосить это часов до десяти, от силы до одиннадцати. В низинке роса продержится дольше обычного. А потом роса высохнет и косить будет невозможно, - бригадир поправил Мишку.
- Тогда нам и вовсе не управиться. Не лучше ли скосить траву механической косилкой, - внёс предложение Мишка.
- Здесь почва неровная, кочки к тому же, и развернуться косилке негде, площадь маловата, - ответил бригадир, хотя мог бы не объяснять, поскольку работа, есть работа и её надо сделать качественно и в срок.
- Тогда зачем косить на маленькой, неудобной поверхности, когда у вас поля необъятные рядом находятся? Там бы и косили, - Мишка подвергал сомнению правильность и целесообразность задания бригадира.
- Здесь трава намного лучше и получается из неё сена как с небольшого поля, - бригадир был терпелив, но терпение небезгранично и он велел торопиться, приказав:
- Начинайте уже косить, если хотите успеть всё за сегодня убрать.
Он не стал больше ничего говорить, сел на велосипед и был таков.
- Косить, косить, а тут осока одна, да сорняки со стеблями, словно из дерева. Как такие скосишь обычной косой? Тут трактор нужен с прицепной косилкой, и тот может не потянуть, - ворчал Мишка.
- Ну, проигравшие, становитесь в рядок, сейчас косить будем, - сказал Васька и первым начал покос.
За ним пристроился Костя, как и положено немного отстав, чтобы идти своей полосой, примыкая к полосе скошенной Василием. Все остальные делали также и скоро все девять рабочих дружно махали косами. Уже через пятнадцать минут, Васька остановился, вытер косу пучком травы, достал из кармана оселок и начал точить косу.
- Стебли травы очень сочные и толстые. Коса быстро тупится, - объяснил он косцам.
Все остальные, дабы не нарушать порядок следования друг за другом, стали точить свои косы.
Закончив заточку, Васька снова врубился в плотную высокую осоку. Местами она доходила ему до груди, но это не убавляло энтузиазма, и скоро он опередил остальных почти на десять шагов.
- Не пора ли нам сделать перекур? – предложил Мишка, которому очень хотелось закурить, да только он забыл и спички и сигареты в доме у хозяйки, когда переодевался из цивильной одежды в одежду, предназначенную для работы в колхозе.
- Хорошо, - согласился Васька. – Перекурим, а потом только через час будет перекур. Тем более у меня в пачке только четыре сигареты осталось. До обеда должно хватить, а дальше уже на голодном пайке, - пояснил столь жёсткий регламент перекуров Васька.
Косцы бросили косить и закурили. Лишь Мишка не закурил. Он спросил у соседа сигарету, но тот отказал, сославшись на малое их количество, взятое на поле.
- Вась, угости сигареткой? - Мишка попросил Ваську.
- Не угости, а дай взаймы. Здесь тебе не город. У мамки денег не стрельнёшь и до марухи своей далеко. Бери, но потом вернёшь, - последняя фраза прозвучала, когда Мишка подошёл к Ваське и, получив сигарету, отправил её в рот.
Он прикурил у Васьки и закашлялся.
- Что у тебя за табак? Ядрёный, горло так и дерёт, - осипшим голосом произнёс Мишка.
- Флотские сигареты. Они из махорки сделаны. Мой знакомый морячёк угостил, когда на побывку к родителям в город приезжал. Я их долго не курил, а сейчас пригодились. Для колхоза они в самый раз будут, - объяснил Васька, не назвав причину, по которой махорка как раз для деревенской природы подходит.
- Я не понял, почему их в городе курить нельзя, а в деревне можно? – попросил разъяснений Мишка.
- В городе и без курева воздух всякой гадостью насыщен. Тебе всего немного добавить дымом нужно, чтобы качественно отравиться. И потом, задыми ты вонючей махрой рядом с прохожими или в помещении, тебя сразу обругают. А в деревне простор, воля. Хочешь дыми, хочешь пукай, никто тебе поперёк не скажет, потому что нет рядом никого, все своим крестьянским делом занимаются. Кстати, не забыли, с вас сегодня бутылка. Ничего личного, но долг в споре, как и карточный долг – это святое, - напомнил о долге Васька.
- Как деньги будут, так и бутылка будет, если в магазин её, родимую, завезут, - огорчил Мишка.
- Что значит, если завезут? – не понял Васька.
- А то и значит: в период уборочной и посевной в колхозный магазин водку и вино не завозят, - огорчил Мишка.
- У продавщицы всегда запас есть дома. За небольшое вознаграждение можно водку купить. К тому же мы рабочие в понимание деревенских, а не колхозники. А с рабочих какой спрос? – выдвинул контраргумент Васька.
- У нас денег в обрез, не до водки сейчас. Нам бы на хлеб хватило. А сейчас хватит перекуривать, продолжили работу, - Колька вспомнил, что он старший и дал команду на продолжение косьбы.
Все встали по своим местам и продолжили работу. Как и договорились, час прошёл без перекуров. Первым остановился Мишка.
- Вы как хотите, а я больше не могу. Хоть пять минут перекур нужен, иначе каюк, - сообщил он причину своей остановки.
- Слабак ты, - охарактеризовал Мишку Васька. - Только в жратве силён и больше ни в чём.
- Я жилы рвать на общественно – полезных работах не намерен. Надорвёшься тут, кто тогда мою семью кормить будет? – ответил Мишка.
- Ты же не женат и детей у тебя нет, - выдал врунишку Костя.
- Сейчас нет. Но когда-нибудь будут. Как говорится, ничего человеческое нам не чуждо. Кстати, кто меня сигареткой угостит? Как придём к хозяйке, я долг верну, - обещал Мишка.
- Иди сюда, по старой памяти угощу, - позвал Васька.
- Махорочных сигарет не хочу. У меня до сих пор горло дерёт от ядрёного дыма. Мне бы обычных, «Приму» или ещё каких. Я бы даже от папирос не отказался, если они табаком набиты, а не махрой, - высказал пожелание Мишка.
Пока он говорил, Васька закурил и, не теряя времени, достал оселок и принялся точить косу.
Другие участники покоса тоже стали точить свои косы. Курение не мешало точить, в этом было дело.
- Так даст мне кто-нибудь сигарету или не даст? – вопрос Мишки остался без ответа.
- Наверное, никто тебе не даст закурить. Лично я тебе не отказываю, хотя у меня осталась лишь одна сигарета. Если хочешь курить, поторопись, иначе сейчас докурим и дальше пойдём косить траву на радость местных коров и баранов, - сказал Васька.
- А также телят, лошадей и коз, - добавил от себя Мишка. – Придётся мне опять твою махорочную сигарету курить.
Он подошёл к Ваське и, взяв сигарету, закурил. На сей раз он закашлялся только со второй затяжки.
- Начинаешь привыкать к махорке, - заметил очевидный прогресс Васька. – Ещё совсем немножко и начнёшь курить только махорку, всё остальное будет казаться тебе слабым и невкусным.
- Не дождётесь. Приду к хозяйке, а там у меня запас. Думаю, на неделю курева мне хватит. Дольше то нас здесь продержать недолжны, - поделился приятным для себя Мишка, но тут же пожалел о сказанном.
- Хорошо, что предупредил. Теперь знаем, у кого сигареты стрелять можно, - огорчил Мишку сосед по скошенной полосе травы Костя.
- Как говорили в старину, сначала покурим твои, а потом каждый свои, - напомнил старую присказку Мишка.
- Так говорили не в старину, а на первой мировой. А может быть, и раньше, только всё быстро забывается, - поправил Васька.
- Когда дед рассказывал о второй мировой войне, он вспоминал разные поговорки и присказки. Там солдаты тоже так шутили, - встрял в разговор Костя.
- Время идёт, а пословицы, поговорки и присказки остаются. Не зря это называется народным фольклором. Но сейчас нам не до фольклора, нам бы сено скосить, да домой на обед подгрести, - осёк говорунов Колька.
- Не домой, а к хозяйке. Кстати, мы не спросили у неё, когда будет готов обед. И хуже того, даже не спросили, будет ли она нам его готовить, - поправил старшего Валера.
- Это наше упущение. Лично я думал, что это само собой. Она нам ужин приготовила, значит с бригадиром была договорённость о её дополнительной функции в качестве повара для нашей дружной компании. Как они договорились, это нас не касается, - подвёл итог Колька.
- Я не понял, почему не касается. Готовить же она нам будет, а не постороннему дяде. Значит, всё-таки, касается, - не согласился Мишка.
- Готовить она будет для нас, но не за наши деньги. Колхоз ей платить будет за готовку. Я слышал, что за это колхоз ей привезёт дров на всю зиму, - поделился услышанным Васька.
- Ей дрова выделят за то, что она определила нас на постой в своём доме, - поправил спорщиков Колька. – А теперь, давайте, молча поработаем. От разговоров сильно в скорости теряешь. Нам это сейчас никак нельзя.
Действительно, разговаривать и косить получалось не с руки. От такого сочетания сил тратилось много больше, нежели если косить молча. Наверное, поэтому крестьяне мало разговаривают во время физической работы. А косцам предстояло скосить втрое, чем они уже скосили. Прошло два часа и, судя по жарким утренним лучам солнца, роса сегодня спадёт много раньше одиннадцати.
Ещё два часа косцы работали без перекуров, лишь изредка останавливаясь, для точки кос. Мужчины уже не думали об отдыхе, им хотелось показать деревенским, что и городские жители тоже кое-что могут, а самое главное, приносят пользу нашему советскому колхозному хозяйству.
- Ещё по полосе пройдём, и задание будет выполнено, - обрадовал народ Васька.
Он закончил очередную полосу и собирался переходить на другую.
- Последний перекур и вперёд, - поддержал его Костя.
- Тебе хорошо, у тебя сигареты есть, - намекая на то, что с ним нужно поделиться, сказал Мишка.
- Курить вредно, - ответил ему Костя, и закуривать не стал, сразу врубился новую полосу.
- Чужие всегда курить полезно. На то они и чужие, а халява всегда идёт на пользу халявщику, - подал голос Валера.
- Сам ты халявщик, - обиделся Мишка, поскольку обращение относилось к нему.
- Скоро сухо станет, тогда помучаетесь. Нужно поторопиться, пока можно хоть как-то косить, - поторопил рабочих Колька.
- Тут уж как подфартит. Сейчас солнце пришпарит в полную силу, тогда нам станет не до косьбы. Пить мы с собой ничего не взяли, а на солнцепёке ужас как пить хочется. Лично мне уже пить очень хочется, - напомнил об упущении Валера, и всём сразу захотелось пить.
- Ещё полчасика, часик и всё закончим. А сейчас надо потерпеть малость, - подбадривал людей Колька.
- Чем больше думаешь о том, чего нет, тем больше этого хочется, - заметил очевидную закономерность Васька.
Наконец все рабочие перешли на последний не скошенный участок. Только в прогнозах на время окончания работ все немного ошиблись. Роса высохла, и толстые стебли приходилось буквально срубать, а не скашивать. В общем, народ сильно устал и после завершения дела, выбрав места посуше, все сели прямо на землю. Однако земля была влажной, и задницы у рабочих стали мокрыми.
- А теперь надо перекурить и по домам, - предложил Мишка.
- Лично я так устал, что курить совсем не хочется, - сознался Васька.
- Конечно, не хочется, поскольку сигареты у тебя кончились, - ехидничал Мишка. – Лично я тоже курить не стал бы, если мне вместо сигареты предложат стакан воды.
- Я так себе мыслю, нам никто воды здесь не предложит. Нужно идти в деревню к колодцу. Там уж наверняка напьёмся, - выдвинул конструктивное предложение Колька. – Чем быстрей мы до деревни дойдём, тем быстрей напьёмся.
Он первым встал и, положив древко косы на плечо, двинулся в сторону деревни. Все остальные нехотя вставали и направлялись следом. Кавалькада сильно растянулась, но никто не собирался догонять впереди идущего. Процессия двигалась медленно, пропорционально оставшимся после косьбы силам. Через полчаса они подошли к полю, на котором скошенная днями раньше трава, собранная в снопики занимала всё поле.
«Мы вроде бы здесь не шли», - отметил себе Колька, что подтвердил следующий за ним Васька:
- Старшой, тебе не кажется, мы немного отклонились от курса?
- Темно было, точно сказать не могу, какой дорогой шли сюда. Но мне кажется, несколько снопиков по ходу движения видел, - сказал Колька.
Он остановился, дабы не уйти далеко от деревни. Все рабочие остановились, ожидая дальнейшего продвижения вперёд. Однако Колька стоял на месте под палящими лучами солнца, стараясь вспомнить в точности, который путь к деревне правильный и более короткий. С этого места, где он стоял, тропинка делилась надвое. Одна из тропинок шла вдоль поля, другая уводила вправо и терялась в заградительной лесополосе.
- Чего стоим? – спросил Мишка, которому, как и другим, не терпелось приложить к ведру с холодной колодезной водой.
- Сомневаюсь я, правильно мы идём или нет, - объяснил причину остановки Колька.
- Дальше пройдём, тогда всё выяснится, - предложил Мишка. Не так мы далеко от деревни ушли, чтобы она стала вне поля видимости. Пройдём до конца пролеска и будет видно, правильно мы идём или нет.
Команда двинулась дальше. Не успела команда пройти и пару десятков шагов, как на тропинку выехал бригадир на велосипеде.
- А вот и наш путеводитель. Сейчас он скажет, как нам до деревни добраться, - первым увидев бригадира, обрадовал остальных Мишка.
- Сейчас он нам путевку на трудовую вахту выпишет, - неудачно пошутил Васька.
- Тьфу на тебя! Ты говори, говори, да не заговаривайся. Не то он действительно нам наряд на дополнительные работы выпишет, - сделал замечание Костя, который как никто другой верил в приметы.
Кавалькада снова остановилась, ожидая своёй судьбы, надеясь на благоприятный исход дела.
Каждому из косцов очень хотелось есть, но ещё больше хотелось пить. Расстояние до бригадира быстро уменьшалось, и разрешение дилеммы есть или пить само ехало навстречу.
- А я уже не надеялся вас застать, - остановившись перед Колькой, сказал Бригадир. – Закрутился с утра, чуть было не опоздал.
- Мы не договаривались с вами. Поэтому не знали, ждать вас или не ждать. Вот решили не ждать, пошли сами в деревню, - объяснил передвижение бригады косцов по направлению к деревне Колька.
- Вот и хорошо, мне ближе ехать, - ответил бригадир. – Вы как раз к полю подошли сами.
- Что нам здесь делать? Здесь же нет кип из соломы, - не понял намёка Колька.
- Здесь сено убирать будем. Роса со снопов проветрилась, можно их свозить в и копну закладывать, - огорчил рабочих бригадир.
- А нельзя ли свозить сено после обеда. Мы устали, нам пить и есть очень хочется. Особенно хочется пить, - выдвинул встречные пожелания Колька.
- Трактор и две телеги для своза сена сейчас подойдут. Нельзя нам в уборочную простаивать, - возразил бригадир.
- Так и не надо простаивать. Начинайте собирать сено, а мы попьём, поедим и сразу сюда, - обещал Колька, надеясь на компромиссное решение.
- Кроме вас собирать и свозить сено некому. Из наших, с колхоза, только дед Зозуля выделен помогать. Он будет за командира, поможет вам сложить скирду как надо. Так что никак не могу вас отпустить, - огорчил бригадир городских рабочих.
- Пить нам хотя бы привезите. Без этого работать не сможем, как бы нужно вам не было наше участие, - ответил Колька вежливо, хоть имел сильное желание послать бригадира ко всем чертям.
- У тракториста в тележке молочный бидон с водой стоит. Когда в поле нужно работать, мы с собой воду берём. Так что можете спокойно работать, - решил проблему бригадир.
- А всё-таки, как быть с обедом? – задал вопрос Мишка. – Если хозяйка нам поесть приготовила, а мы не придём, это же неуважение к хозяйке будет.
- Не вы первые у нас на работы приехали, не вы последние. Хозяйка вам еду вечером приготовит, - ответил Мишке бригадир.
- Обед, насколько я знаю, готовится к полудню или чуть позже. К вечеру готовится ужин, а это не одно и то же, - пытался возражать Мишка.
- В уборочную страду крестьянину обедать некогда. И вашей хозяйке тратить днём время на приготовление обеда некогда. Вечером другое дело. Так что можете не беспокоиться, - бригадир был убедителен, и не верить ему не было оснований.
- Мы в городе привыкли есть по часам: утром завтрак, в полдень обед, а в шесть вечера ужин, - сообщил о своих претензиях Мишка.
- То город, а то деревня. Тут всё по-другому. Когда недели через две в город вернётесь, тогда и будет у вас обед с завтраком. Пока придётся жить и питаться по-нашему, по-деревенски, - окончательно урезонил рабочих бригадир.
- Как это две недели нам тут у вас в колхозе куковать? Уговора такого не было. Наше начальство нас на несколько дней сюда отправило, - выказал своё удивление Мишка, который понял самое главное, скоро их из колхоза не выпустят.
- Ничего не знаю. В ваших сопроводительных документах об этом ни слова, - снова огорчил бригадир.
- Нам начальство сказало, что мы сено будем заготавливать. Как, мол, заготовите, так домой и приедете, - встрял в разговор Колька.
- Всё правильно ваше начальство вам сказало. Это как раз работа на полные две недели, - подтвердил своё согласие бригадир.
- А если мы раньше закончим, тогда, как с нами поступите? – поинтересовался Васька.
- Раньше закончите, раньше домой уедете. Но это вряд ли. Многое от техники зависит и от погоды. А изменение погоды никак не угадаешь. Прогноз погоды сообщают один, а на самом деле всё не так. Даже наши гадалки зачастую ошибаются. А вот и трактор показался, сейчас попьёте, - обнадёжил страдальцев бригадир.
- Вы же говорили о каком-то деде, будто он нам поможет скирды сложить, - Васька напомнил бригадиру об обещании.
- Сейчас и он подъедет. Наверное, на конюшне задержался. Запрягает двоих кобылок в телеги, - ответил бригадир.
- Почему кобылок, а не коней? – поинтересовался Костя.
- В нашем хозяйстве только две кобылки и остались. Теперь лошадь не в чести, везде трактора используются, - ответил бригадир и его голос выдавал досаду.
Видно, неравнодушен он был к лошадям. Раньше-то ведь на лошадке и пахали и сеяли и в город на ней, родимой, ездили. Конюх в те времена была профессия уважаемая. А теперь механизатор вместо конюха в фаворе.
Подъехал трактор к бригадиру и остановился.
- Где скирду класть будем? – высунувшись из кабины, спросил тракторист.
- Сейчас дед подъедет, он знает где, - ответил бригадир. – Пока стой здесь, пусть рабочие попьют.
Мишка не стал дожидаться приглашения, влез на телегу и, открыв молочный бидон, кружкой, привязанной к ручке бидона, зачерпнул из бидона воду. Он выпил одну кружку, потом вторую и только после этого остановился.
- Напился сам, дай напиться товарищу, - высказал пожелание Васька.
- Если хочешь пить, залезай в тележку. Кружка к бидону привязана, никак её отделить не получится.
Рабочие по очереди залазили на тележку и прикладывались к кружке, да не по одному разу.
- Вы особенно не усердствуете. Сейчас всю воду выдуете, что потом пить будем? – пошутил Мишка.
- Тут на весь колхоз хватит, сорок литров это вам не хухры – мухры, - за всех ответил Валера.
Выпитая вода сразу стала просачиваться через поры кожи, покрывая лбы рабочих испаренной.
- Я в каком-то фильме видел, как надо пить в пустыне. Если сразу много воды выпить, она тут же просочится обратно наружу через поры и будет только вред, поскольку она соли с организма вымывает. Нужно пить маленькими глоточками по чють- чють и немного, - поделился своими знаниями Мишка.
- Что же ты сам воды натрескался сколько влезло? Вот и отпил бы нам в назидание маленький глоточек, - к месту заметил Васька.
- Ты прав, надо было так и сделать. А то сейчас набух от воды, словно медуза и даже двигаться неохота, не то что сено убирать, - сознался в своих ошибках Мишка.
- Неохота, а придётся убирать. Здесь за нас никто его убирать не будет, - напомнил неоспоримый факт Колька.
- Только не за нас убирать, а за колхозников, за которых сейчас мы работать будем, - подкорректировал мысль на своё усмотрение Мишка.
- Вы молочко пить любите? – задал вопрос с очевидным ответом бригадир, и, не дожидаясь ответа, сказал сам. – Значит уборка сена тоже ваше дело.
- Наше дело мы на своей работе делаем. И никто в наше отсутствие его делать не будет. Всё нам останется. Так почему мы ещё должны дело колхозников делать? – Мишка задал бригадиру очень непростой вопрос и тот не стал отвечать.
- Вон дед едет с двумя подводами, - сообщил он радостную весть. – Он вам скажет, куда сено свозить.
Не прощаясь, бригадир взобрался на велосипед и поехал прочь.
Действительно, к сидящим на траве рабочим двигались две подводы. На первой восседал дед, а вторая уздечкой лошади была привязана к первой подводе. Дедок был сухонький и маленький, словно засохший гороховый стручок. Такому впору было бы помогать, а не ждать помощи от него самого.
- Вы что ли сено убирать будете? – вместо приветствия спросил дед, остановившись неподалёку от сидящей на траве группы рабочих.
- И вам здравствуйте, - за всех ответил Васька.
- Если так, тогда начнём, - сделал вывод дед.
- Начнём что или с чего? – спросил Васька у деда, намереваясь смутить или разговорить его.
- Начнём сено убирать, - ответил дед, тут же уточнив:
- Разве вы не за этим здесь?
- За этим, дедушка, за этим. Только так работу не начинают. Её начинают с большого перекура, иначе нам удачи не видать. А за время, пока курить будем, вы нам расскажите с чего надо начинать уборку сена и чем заканчивать. Мы люди городские, а вы опытный человек, не зря же вас бригадир сюда прислал, - Васька как бы деда развёл, словно лоха, а в конце похвалил.
Но дед не обиделся. Он достал кисет, открыл его и, выудив из него кусочек газеты, насыпал на него махорки и скрутил цигарку. Чиркнув спичкой, дед закурил. Ядрёный дух махорки достиг каждого и вызывал спазм горла.
- Дед, как ты такую отраву куришь? Мы рядом находимся и то у нас дух спёрло, - заметил столь вопиющий факт Мишка.
- Привычка, вторая натура. Я с войны крепкий самосад уважаю. Бывало, покуришь, и сразу есть не хочется. На войне-то не каждый день поесть удавалось, - поделился воспоминаниями дед.
- С какой войны, с первой мировой? – пошутил Васька.
- В первой мировой воевать не пришлось. Надо же было кому-то и хлебушек растить, - ответил дед.
Он сделал ещё пару затяжек и бросил цигарку.
- Разбирайте вилы, начнём собирать сено прямо отсюда, - сказал дед.
Он отвязал вожжи лошади второй повозки и спросил:
- Кто из вас лошадью управлять умеет?
- Я могу, - ответил Мишка.
- Тогда так, по трое будут собирать сено на телегу, остальные будут собирать сено на тракторную тележку, - распределил силы дед.
- А тут остались двое вил с длинными ручками, - напомнил о не разобранном инвентаре Костя.
- Они нам пригодятся, когда скирда высокой станет. Ими будем наверх сено подавать, - объяснил технологию дед. – Сейчас их положите в тракторную тележку.
- Если всем всё понятно, тогда поехали, - дал отмашку дед.
От снопа к снопу наполнялись повозки и тракторная тележка. Но телеги были меньше, поэтому их загрузили быстрей.
- Надо больше на телегу грузить, - сказал дед, когда телеги подъехали к центру поля.
Телега, которой управлял дед, была загружена сеном, словно на ней лежала маленькая копнушка.
- Сейчас сгружаем сено в центре поля и один остаётся мне помогать, - велел он.
- А почему скирду будем в центре поля класть, а не с краю? – поинтересовался Мишка.
- В центр быстрей свозить сено, - пояснил дед.
- Но брать сено удобнее с краю поля, - возразил Мишка.
- Нам сейчас самое главное собрать сено и в скирду уложить. А зимой трактор по любому снегу проедет, в этом проблем не будет.
- А кто вам помогать будет, - спросил Мишка.
- Вот ты и оставайся мне помогать, - велел дед. - Скирду класть приходилось?
- Приходилось, - ответил Мишка, вспомнив известный фильм, где колхозники клали скирду.
- Значит, знаешь, что нужно, чтобы скирда и в центре и по краям одинаково крепкая была. Сено подкладывать будешь по необходимости, - учил Мишку дед.
- А как же теперь нам быть? У нас теперь только двое на телегу осталось, - сказал Васька, в компанию которого входил Мишка.
- Двое на телегу в самый раз будет. Так что продолжайте собирать, а мы сейчас сено распределим как надо, - дал указание дед.
Телеги пошли дальше собирать сено, а Мишка и дед остались на месте.
- Как вас величать, а то нам бригадир сказал, что вас Зозулей зовут. Это имя или фамилия ваша, - спросил Мишка.
- Это моё прозвище. Ваши рабочие давно ещё мне его дали, так оно ко мне и прицепилась. Меня зовут Иван фокич. Да только все в деревне с тех пор Зозулей стали звать, - ответил дед.
- А меня Мишкой зовут, - назвался Мишка. – Так Зозуля чего означает, непонятно мне?
- Назвать меня, назвали, а объяснить не объяснили, ладно, давай работать, - прервал разговоры дед и оба они стали распределять сено на земле, как это требовалось для построения высокого сооружения из того же сена. Они уже закончили своё дело, а телеги ещё не подъезжали.
- Тракторную телегу ещё долго будут нагружать. Она большая и высокая, людей бы туда добавить, Мишкин рот. Дед зажег спичку, позволяя прикурить. Мишка затянулся и сразу закашлялся.
- Ядрёное зелье. Так горло и дерёт, - похвалил он махорку. – Неудобно будет нам каждый раз спрыгивать с копны, когда она высокой станет, если закурить захочется, - заметил сей неприятный факт Мишка.
- Не будем мы спрыгивать, - ответил дед. – Ещё раз закурим, когда копну сложим и с неё слезем.
- Долго ждать придётся, - отметил неприятный момент Мишка.
- Долго – не навсегда. Зато работать быстрей будешь, - сказал дед.
- Если бы это только от нас завило бы, тогда конечно. А то это от возчиков сена зависит в большей степени, - посетовал Мишка.
Скоро обе телеги подъехали на разгрузку и дед с Мишкой переместились на укладываемое в скирду сено. Лишь после того, как телеги разгрузились в третий раз, подъехала на разгрузку тракторная тележка.
- Долго вы сено собирали, - выговорил Мишка сборщикам сена.
- Сам попробуй за телегой с вилами побегай, тогда и критикуй, - огрызнулся Валера.
- Ладно, это я так. Зато ваша телега четырёх подвод стоит, - польстил сборщикам сена Мишка.
- Не четырёх, а шести – поправил Валера.
Разгружать, стоя на тракторной тележке, было удобно, поскольку высота сена на скирде была чуть ниже самой тракторной тележки. После разгрузки тележки, сена значительно прибавилось, прибавив и высоты сооружения из сена. С подвод после этого разгружать сено стало проблематично.
- Ещё пару тракторных тележек и с подвод будет трудно разгружать сено, - Мишка поделился своими мыслями с дедом.
-Сейчас ещё нормально. В запасе у нас вилы с длинными ручками имеются. Если и этого будет недостаточно, то сначала нужно будет с подвод перегружать сено на тракторную тележку, а потом уже длинными вилами закидывать нам на скирду. Не бойся, не впервой скирды кладём, - дед успокоил Мишку.
- Если использовать тракторную тележку как подставку, для выгрузки сена на скирду, здорово процесс сбора сена замедлится. Телега будет выключена для сбора сена, и нам не успеть до ночи скирду сложить, - беспокоился Мишка.
- Поле небольшое. Сегодня скирду сложим, - ответил дед.
- А бывало, в хорошую погоду целых два дня скирду клали. Поле большое, за день никак не управиться было.
- А почему не две скирды класть? В один день одну, в другой, другую? – спросил Мишка.
- Скирда со временем просядет и от дождей, от снега верхняя часть сена негодной становится. Чем больше скирда, тем больше в ней свежего сена сохраняется, - объяснил технологию дед.
- Не понял, почему больше сохраняется? – задал вопрос Мишка.
- Я так понял, - начал объяснения дед. – У большей скирды объём сена больше, а поверхностный слой, который дождями портится, возрастает в меньшей степени, нежели объём. Вот и получается, что чем больше скирда, тем лучше.
Подъехала одна подвода, за ней вторая и укладчикам скирды разговаривать некогда стало. Пока сено на скирду удавалось докидывать вилами с короткими ручками. Но скоро привезли тракторную тележку на разгрузку, и скирда выросла сразу на метр. А ещё через два часа сбора сена пришлось взять вилы с длинными ручками. Если с тракторной тележки ещё можно было закинуть сено на скирду вилами с короткими ручками, то разгружать с подвод становилось всё проблематичнее.
- Половину поля не убрали. А уже подавать сено с подвод тяжело стало, - сказал Мишка, в надежде, что дед его услышит.
- Ребята молодые, докинут до верха. А трудно будет, придётся с перегрузом на тракторную телегу сено подавать, - ответил дед.
- Как вы думаете, часа за три успеем закончить? - продолжал задавать вопросы Мишка.
- Как работать будете. Если так же, то нет. Часа за четыре, может быть, получится, - огорчил ответом дед.
- Хотелось бы побыстрей. Вчера допоздна работали, утром толком не поели, а если ещё сегодня допоздна работать, так завтра сил не останется. Как тогда колхозу помогать, - ворчал Мишка, но дед его не слушал.
Как говорил дед, так и получилось. Последние десять повозок сена поднимали через перегрузку на тракторную тележку и вилы с длинными ручками едва доставали до верха скирды. Когда сено всё было собрано и уложено на скирду, встал вопрос, как спускать со скирды вниз. Пришлось перекидывать через скирду привезённые дедом запасные вожжи и по ним спускаться вниз.
Двое рабочих держали вожжи за один конец, по другому по очереди спускались вниз укладчики сена.
- Наконец –то мы закончили пораньше, - обрадовался Мишка, который после спуска на землю сначала отлил, а потом жадно выпил две кружки воды. Наверху, на скирде, пописать и попить воды он не мог и теперь, спустившись на землю, не отказывал себе в небольших радостях жизни.
- Вилы вам на телегу положить? – Колька спросил деда, едва тот оказался на земле.
- Положи, я поеду мимо дома вашей хозяйки, завезу вам вилы, - сказал дед.
- Тогда косы тоже сгрузите у нашего дома, если вам бригадир не дал других указаний, - Колька вспомнил об оставленных на краю поля косах.
- Ладно, сгружу. Если вы их сами мне погрузите на телегу, - обещал дед.
- Хорошо, так и сделаем, - согласился Колька и, обращаясь к бригаде, сказал:
Сейчас за косами пойдём к краю поля, где мы их днём оставили.
- Нам их сюда тащить или подводы тоже туда подъедут? – спросил Мишка.
- Тащить не надо. Я туда подъеду, - обрадовал дед.
- Бригадир велел отвести вас на делянку, - сказал тракторист. Если не хотите грузить в темноте, нужно ехать прямо сейчас.
- Не понял, зачем нам на делянку ехать? – удивился Колька.
- Там дрова напилили для вашей хозяйки. Вы их погрузите, и поедем отвозить к её дому, - объяснил цель поездки на делянку тракторист.
- Вы сможете один погрузить косы и отвести к дому хозяйки? - спросил у деда Колька.
- А чего не смочь? Смогу, - ответил дед.
- Раз так, залезайте на тракторную тележку, поедем не делянку за дровами, - дал команду Колька.
Рабочие залезли на тракторную тележку, и трактор тронулись в путь.
Двадцать минут тряски по ухабам, и трактор остановился на делянке.
- Напиленные чурбаки грузите, - высунувшись из кабины, велел тракторист.
Распиленные на полуметровые чурбаки стволы деревьев лежали по всей делянке, и рабочим стоило немалых трудов их погрузить, с учётом того, что трактор не мог подъехать к каждому чурбаку. В результате погрузка заняла почти час и к тому же, телега оказалась загруженной с горкой. Сидеть на дровах всей бригаде не получалось. Максимум три человека могли уместиться сверху, рискую прищемить очень дорогую для мужчин часть тела.
- Три человека залезайте на тележку, остальным придётся добираться пешком, - распорядился Колька. Народ стоял в нерешительности, поскольку идти пешком уже не было сил, но ехать при столь непредсказуемых последствиях, тоже особенно не хотелось.
- Залезайте на телегу, да я поехал, - поторопил тракторист.
Трое смелых нашлось, и трактор двинулся в путь. Остальные размеренным шагом пошли следом. Трактор двигался небыстро, так как тракторист боялся потерять часть дров и пешие новоиспечённые работники колхоза долго наблюдали за удаляющейся телегой и вцепившимися в чурбаки тремя рабочими. Наверняка они уже пожалели, что забрались на столь ненадёжные сидячие места, но поменять уже ничего было нельзя.
- Надо прибавить ходу. Трактор уедет и нам дорогу к деревне не найти, - поторопил работников Васька.
- Как это не найти! Все дороги ведут в деревню. Тем боле по ходу следования трактора попадаются упавшие с телеги чурбачки. По таким ориентирам мы не только до деревни доберёмся, - Колька замолчал, не зная, куда ещё можно добраться по этим ориентирам.
Они подходили к дому хозяйки, когда трактор, выбросив в воздух вонючих газов с копотью, показал вновь прибывшим задний борт телеги. Чурбачки лежали большой горкой перед забором хозяйки и ждали своего часа, чтобы их раскололи на дрова и убрали в сарай.
- А вот нам и ночная работёнка, - к месту заметил Васька.
- Ты думаешь, нам придётся для хозяйки дрова заготавливать? – не поверил ему Валера.
- Мы чурбаки грузили на телегу, мы их привезли, так почему цепочка услуг должна прерваться? Не вижу для этого повода, - в шутку ответил Васька, и всем стала очевидна его правота.
Но Валера нашёл аргумент, позволяющий возразить:
- Как раз привозили не мы. А грузили мы, тут сказать нечего.
- Не все мы, здесь ты прав. Но всё же в числе привезших чурбачки мог быть и ты и я. Или я не прав? – на Васькин вопрос никто не ответил, поскольку и так всё было понятно.
Вот только желание после работы допоздна ещё и дрова колоть не было никакого.
- Интересно, что хозяйка приготовила нам на этот раз? – перед самым входом в избу, тихо произнёс Васька.
- Известно что, картошку на подсолнечном масле. Свинью только по первому снегу забьют, и сала на нашу долю сейчас не предвидится, - ответил ему Валера.
- Это плохо, - отозвался Васька. – Картошечка на сале было бы самое то.
- Мечтать невредно, но я и от картошки на подсолнечном масле не откажусь. Лишь бы её было побольше, - добавил к сказанному Валера.
- Хорошо тебе, - заметил Васька. – В твоей тройке трапезничающих Мишки нет. Он бы любую гору жареной картошки в момент смёл. Вы бы только успели десяток раз вилкой картошку наколоть.
- У меня такого не прошло бы. Разделите сковороду на три равных части, и пусть каждый ест свою часть картошки, - посоветовал Валера.
- Сегодня так и сделаем. А то я вчера лёг спать голодным, - ответил Васька
Ополоснув в прихожей над ведром руки и лицо, бригада вошла в дом, где их ждал накрытый стол, на котором стояли три сковородки с жареной картошкой и две крынки молока.
- На вас молоко выписали, я сходила на ферму, получила. Будете картошку молоком запивать, на каждого по два стакана выходит, - объяснила новое блюдо в меню хозяйка.
- Вот и хорошо, объедимся сегодня от пуза, - воскликнул Валера. – А почему вы хлеба не положили?
- Хлеб сами порежете. У вас и белый и чёрный ещё остался. Но вам нужно в магазине ещё хлеба заказать, - напомнила о пополнении запасов хозяйка.
- Так по нашим меркам, нам хлеба на день, на два хватит, - возразил хозяйке Васька.
- Нам в магазин привозят хлеб один раз в неделю. Привозят его в ограниченном количестве под заказ. Вам следует заказать, иначе на неделю останетесь без хлеба, - пояснила суть дела хозяйка.
- А у вас в магазине только чёрный или белый хлеб тоже есть? – спросил Васька.
- В магазин привозят серый. Другого хлеба у нас не бывает, - ответила хозяйка.
- Серый – это из чего: из пшеницы или ржи? – поинтересовался Костя.
- Какая нам разница! – осек любопытного Васька. – Тут дело в другом. Как мы заказать хлеб сможем, когда торчим весь день на работе?
- Я могу заказать,- вызвалась хозяйка. – Завтра мне в магазин всё равно идти надо. Вы только скажите, сколько вам буханок заказывать?
- А там деньги сразу платить нужно? – поинтересовался Колька, поскольку как старшего группы рабочих вопрос денег касался его в первую очередь.
- Нет, не сразу. Платить при получении, как хлеб привезут, - обрадовала хозяйка, так как с деньгами у рабочих было туго и собрать нужную сумму было бы непросто.
-Я думаю, неделю здесь мы не пробудем, - начал прикидывать потребное количество буханок Колька. – Но на всякий случай запасёмся на целую неделю, скажем, по две буханки на день. Получается четырнадцать буханок. Вот четырнадцать буханок для нас и заказываете.
- Хорошо, закажу четырнадцать штук, - обещала хозяйка.
- Последний вопрос, когда хлеб привезут? – спросил Колька.
- Послезавтра и привезут. Поскольку послезавтра день завоза хлеба, - объяснила правила жизни в деревне хозяйка, поскольку поход в магазин, даже со столь убогим ассортиментом, для хозяйки не только служил пополнению запасов, но и первейшее развлечением.
Колька и Васька сели за стол, за которым уже восседал Мишка и из сковородки успел отъесть половину картошки.
- Ну ты даёшь! – воскликнул Васька. – Ты, значит, голод свой утоляешь, а нам, значит, не надо есть? Так что ли!
- Извините, увлёкся, - оправдывался Мишка.
Он кончил есть картошку и принялся за молоко, проглотив без остановки один за другим два стакана, с большим куском хлеба. После завершения трапезы он добрался до дивана и лёг набок, повернувшись лицом к стене. Васька с Колькой стали доедать то, что осталось в сковородке. Картошки оставалось мало, и они дополнили трапезу двумя кусками чёрного хлеба, а молоко пили с четвертью батона белого.
- Маловато, конечно, но это лучше, чем ничего, - изрёк Васька.
- Если хотите, в сенцах лежат четыре чехла от матрасов. Набейте их сеном в сарае и приходите сюда спать, - предложила вариант ночлега хозяйка.
- Спасибо за предложение, но после молока нам лучше на сеновале спать, - отказался от предложения Васька.
Закончив трапезу, уставшие за день рабочие пошли спать на сеновал.
- Завтра, как проснётесь, воды мне натаскайте, - во след уходящей на сеновал бригаде высказала пожелания хозяйка.
- Так и быть, натаскаем, - негромко ответил Колька и для своих добавил:
- Завтра дежурные по воде я и Васька.
- Почему я? – не согласился с ним Василий.
- Потому что мне нужен надёжный напарник. Такой ответ тебя устраивает?
- Вполне. Ладно, дежурным, так дежурным. Где нашего не пропадало? – пошёл на попятную Васька.
- Старшой, ты бы с хозяйкой поговорил насчёт мясных блюд, - начал говорить о рационе питания Мишка. – Без мяса мы долго на такой работе не протянем. Хотя бы первое, щи или борщ она сварила бы на мясном бульоне.
- Чтобы мясное первое сварить мясо нужно. А где она его возьмёт? – не согласился с правильностью посыла просьбы Колька. - Тут надо не к хозяйке, а к бригадиру обращаться.
- Думаешь, он нам щи с мясом варить будет? – пошутил Васька.
- Не в этом дело. Было бы мясо, мы бы сами сварили, если не борщ, то крестьянский суп, для которого только лук, мясо да картошка нужны. Моя бабушка варила его прекрасно, получалось просто объедение, - поддался детскими впечатлениями Колька.
- Хорошо бы сюда приехала твоя бабушка, и супы нам варила бы, - заметил по существу дела Мишка.
- Хорошо бы. Только она уже там, откуда не возвращаются, - напомнил о вечном Колька.
- Так ты завтра не забудь спросить у бригадира о мясе. Сами-то деревенские, наверное, первое каждый день мясное едят. Пусть и о нас, городских, тоже вспомнят, - повторил просьбу Мишка.
- Утром кишка кишке от голода гимн поёт, тут забыть никак невозможно, - напомнил о постоянном чувстве голода Колька.
Бригада влезла на сеновал и скоро уснула. Помимо храпа с сеновала периодически раздавались мощные залпы выхлопа от уже прошедшего по кишкам молока и чёрного хлеба.
Ещё до рассвета незнакомый голос снизу сеновала призывал рабочий люд проснуться.
- Это взаправду кто-то нас будит или мне сниться? – задал вопрос проснувшийся на сеновале Колька.
- Взаправду. Я уже несколько минут слышу этот противный призыв просыпаться, - ответил Васька.
- И я тоже слышу, - Мишка подтвердил правдивость слов товарища.
- И кот это может быть? - задал очевидный вопрос Колька.
- Так мало ли кто в деревне нас разбудить захочет. Их желания нам не указ, - ответил за всех Мишка.
- Это правильная мысль, - одобрил поведение товарищей Колька. – Но спросить, кто это там надрывается, стоило бы.
- Вот ты и спроси, если ты старший, - посоветовал Мишка.
- Кто там нас зовёт? Назовись, - громким голосом произнёс Колька.
- Это я, дед Зозуля. Меня бригадир за вами послал, - ответил на вопрос дед.
- А где сам бригадир, почему он не пришёл наряд на работу нам выдать, - продолжал вопрошать Колька.
- Он поехал дальние поля осматривать. Будет решать, какое поле сегодня убирать надо, - пояснил причину отсутствия бригадира дед Зозуля.
- Значит вы сегодня наш командир, - встрял в разговор нетерпеливый Мишка, который после совместной работе с дедом по укладке скирды, считал себя вправе вести с дедом любые разговоры.
- Значит я, - подтвердил правильность сделанных предположений дед, добавив:
- Слезайте быстрей, хозяйка вам уже на стол накрыла.
- Накрыла на стол – это аргумент, - произнёс Мишка и первым полез вниз.
- Ты там половину со всего нашего утреннего пайка не отъешь, - предупредил его Васька. – А то знаем мы тебя, то ты глоток не рассчитаешь, то откусишь больше, чем можешь.
Мишка на нападки ничего не ответил. Он первым спустился вниз и первым задал вопрос деду:
- У нас возник такой вопрос к вашему руководству, почему нам мясо не выписывают? Насколько мне известно, нам, городским рабочим, сколько-то граммов в день мяса положено.
- Всё мясо сейчас пастись ходит, вес нагуливает. Для колхоза самое главное сдать живого веса поголовья скота сколько положено, - объяснил прописную истину ведения колхозного хозяйства дед.
- Так нам, получается, мяса не дадут? – задал конкретный вопрос Мишка.
- Может и дадут. Но лично я такого мяса бы не ел, - ответил де, не открыв загадку столь странного ответа.
- Вы человек в возрасте, вам, может быть, мясо в больших количествах не нужно. А мы люди молодые, нам работать без мясных блюд в дневном рационе тяжеловато. На одной картошке долго не протянешь, - закончил свою мысль Мишка.
- Так-то оно так, но не в этом дело. Вам мясо дадут, если какое-нибудь колхозное животное умрёт естественной смертью. А дохляков есть – организм травить. Сам можешь отправиться следом, - пояснил сей парадокс дед.
- Хорошенькие тут у вас дела. А куда ветеринарный врач смотрит? – не понял намёка Мишка.
- А туда он и смотрит. Ему в конце года по результатам сдачи скота премию выписывают, как и всем остальным работникам колхоза. Вот он и старается, справку выписывает о хорошем здоровье забитого животного, - ответил дед. – Вы поторапливайтесь, ехать нам уже надо.
- Дед, так ты с подводами до нас прибыл? – уточнил обстоятельства Колька.
- Ну да, кони запряжены, дело только за вами, - подтвердил дед.
- Мы сейчас мигом. Умоемся, молочка глотнём и сразу вперёд, - обнадёжил деда Васька.
- Берём вёдра и все умываться к колодцу. Иначе на вас воды не пасёшься, - дал указание членам бригады Колька.
Через полчаса, погрузив на подводы косы и вилы, бригада ехала на подводах к месту работы.
- Слушай дед, - Мишка сидел на подводе рядом с дедом и, поэтому задавать вопросы было удобно. – У вас всегда всё бригадир решает. А председатель никакой роли в колхозе не играет?
- Когда он на рабочем месте, как раз наоборот, - дед не согласился с предположением рабочего.
- Нам бригадир говорил, председатель в командировке, - напомнил заявление бригадира по этому вопросу Колька.
- В некотором смысле он в командировке, если ежемесячный запой токовым считать, - напрямую ответил дед.
- И долго у него запой длится? – продолжал вопрошать Мишка.
- В этот раз он уже четвёртый день пьёт. Больше недели до сих пор не пил, - ответил дед.
- Хорошенькое дело! Сейчас идёт уборочная и заготовка сена, а он пьянствует. Одному бригадиру за двоих работать приходится. А ему, как он сам говорит, уже за семьдесят, - посочувствовал бригадиру Мишка. – Хотя, надо признать, на велосипеде он лихо ездит.
- Наше поколение крепче, чем нынешнее, - начал с похвальбы дед. – А бригадир - он молодожён. Ему никак нельзя хиреть, - выдал тайну местных масштабов дед Зозуля, чем очень удивил сидящих на подводе.
- Молодожён говоришь! Не может такого быть, - Васька толкал на откровенность деда Зозулю, чтобы в случае необходимости, воспользоваться своей информированностью. - И кто его молодуха? Старушка, небось, местная овдовела, вот он её и прибрал со всем хозяйством. Или я не прав?
- Женился он на женщине сорока лет. Она сослана на сто первый километр и по этой причине в нашем посёлке проживает, - ещё раз удивил всех дед.
- Странная пара получается, - сказал Васька. – У бригадира, наверное, дети старше новой жены.
- Так оно и есть. Его дочка уже пенсионерка, и на отца за его неправильный выбор невесты обиделась и не разговаривает с ним. Но сам бригадир не очень-то переживает из-за этого, - дед говорил о новой женитьбе старика на молодухе так, будто для деревни это было обычным делом.
- Я надеюсь, жена у него красивая. Иначе какой смысл в столь зрелом возрасте молодуху брать, - сказал Васька. – И будет он страдать ни за фунт изюма, когда на его голове вырастут ветвистые, как у оленя, рога.
- Врать не буду, красавицей её не назовёшь, но для деревни это не главное. Она в городе здорово поизносилась от разгульной жизни, и выглядит старше своих лет. Главное в деревне, чтобы она за домашним хозяйством следила. А она следит, и обед бригадиру готовит. Что касается личной жизни, так он вашим из города рабочим хвалился, будто в течение дня её ни один раз оприходует. Что касается похода налево, так не с кем тут у нас в деревне налево ходить, разве что с вашим братом, рабочими из города. Но об этом только она сама сказать может, да наши бабы сплетницы.
Дед закончил отвечать на вопросы и некоторое время рабочие ехали молча. Но скоро спохватившись, что всякую ерунду спрашивали, а про сегодняшнюю работу не спросили, Васька задал назревший вопрос:
- Вы нам о сегодняшнем наряде на работу ничего не сказали?
- Вы не спрашивали, я и не сказал. А чего говорить то! Приедем, и всё сами увидите, - не вдаваясь в детали, ответил дед.
- А всё-таки, хотелось бы знать подробности? - пожелал услышать расклад на сегодняшний день Мишка.
- Сейчас приедем на место и покосим в низинке. Потом поворошим сено, которое вы вчера скосили. Потом на поле поедем, где урожай собирать будут, и наше дело кипы свозить в одно место и складывать, - развернул громадьё планов дед.
- Программа обширная, как говорил старшина в армии: копать от забора и до обеда. Жалко, что в вашем графике работ перерыв на обед не предусмотрен, - высказал сожаление Васька.
- Обеда нет, зато есть чем на ужин обрадоваться, - начал говорить загадками дед.
- С этого момента поподробнее, - попросил прояснить обстановку Васька.
- Вечером всё будет. А сейчас, пока дело не сделано, говорить не о чем, - отказался выдать подробности дед.
- Ну ты дед и жук! Загадку загадал, а сам в кусты. Но не в этом дело. Ты скажи нам, какой тебе интерес с нами валандаться? Насколько я понимаю, ты пенсионер, - поинтересовался Васька, подозревая, что здесь дело нечисто.
- Пенсия у колхозников маленькая. Приходится за некоторые подарки от колхоза трудодни отрабатывать, - намекнул дед.
- И что же это за подарки? Подожди, сейчас угадаю, - Васька ненадолго задумался и выдал. – Тебе за это бригадир обещал дров привести.
- Откуда ты узнал? – не поверил в Васькину прозорливость дед.
- А чем тут ещё с вами, колхозниками, может бригадир расплатиться? Лишних денег у него нет, кормов неучтённых тоже нет, остаются дрова. Лес- то ведь колхозный, кто там его считает. Так мы после работы дрова на подводах повезём? – Васька попал в точку, и остальное было неважно.
Важно было лишь то, что и сегодня их рабочий день затянется неизвестно насколько.
- Трактор на поле подойдёт. Потом на нём дрова повезём. Подводы нужны, чтобы быстрей со сбором кип управиться, - раскрыл все карты дед.
- Хоть в этом нам подфарит. Быстрей управимся, быстрей домой приедем, - отметил сей положительный факт Васька.
После полного раскрытия планов работ на сегодняшний день, народ приуныл и до самого прибытия на место косьбы ехал молча.
Подводы остановились, но рабочие продолжали сидеть. Деду пришлось их поторопить:
- Разбирайте косы и приступим. Как говорится, раньше начнёшь, раньше закончишь.
- Дед, ты нам обрисуй фронт работ, а мы уж сами с усами, - сказал Костя, выразив общее мнение.
- А чего тут обрисовывать! Где трава густая и сочная, там и косите. Я первым встану, а вы за мной пристраивайтесь. Так и пойдём один за другим, - объяснил технологию косьбы ручными косами дед.
- Вчера опробовали косьбу, понятие на этот счёт имеем, - отозвался Мишка.
Эдик с утра хранил молчание, прислушиваясь к своему организму. Если вчера молоко в его животе прижилось, то сегодня бурление и вздутие живота говорили о реакции организма, которое вполне может закончиться поносом. Что в виду скудности потреблённых калорий, было фактором нежелательным. Но, к сожалению, далеко не всё зависит от наших желаний и приходится серьёзно учитывать внешние факторы. Но не только у Эдика возникла подобная проблема. У многих работников так же были напряжены лица.
- Как у тебя с желудком? – поинтересовался Валера, который встал косить в полосу за Эдиком.
- Бурлит. Боюсь, как бы не пронесло, - ответил Эдик.
- У меня такие же проблемы. Что удивительно, вчера всё было нормально. Наверное, что- то в организме нехорошее накопилось, вот и собирается выйти естественным путём, - Валера высказал свою точку зрения, но Костя его поправил:
- Всё дело в молоке.
- Мы как-то и без тебя уже догадались, что не в хлебе, - огрызнулся Валера, который в тайне считал себя самым умным и не любил, когда его начинают поучать.
- Дослушай сначала, - продолжил разъяснения Костя. – В первый день хозяйка давала нам своё молоко.
Валера не стал дослушивать, стараясь высмеять советчика:
- Сильна хозяйка, вроде не кормящая мать, а молоком напоить смогла всю нашу бригаду.
- Само собой я имел в виду молоко хозяйской коровы. Так вот, молоко это доится и хранится, как надо. А на ферме нет. Мне приходилось ходить на ферму за молоком для бригады и там с чистотой проблемы, - Костя не хотел сдавать позиций и вполне внятно объяснил причину несварения молока с фермы, но Валера и тут нашёл чем поддеть: .
- Наверное, не чистоты, а стерильности. Я тоже видел, как коровы на ферме гадят прямо во время дойки. В вёдра, в которые уже надоили молоко, попадают брызги от навоза и тут же растворяются. А как сами понимаете, навоз отнюдь нестерильный. Что касается до чистоты, то сами коровы не мытые и валят когда захотят. Скотник только раз в день в коровнике убираются, и стоят коровки по колено в собственном навозе.
От столь красочных объяснений Эдик чуть было не блевонул прямо на полосе косьбы.
- Вы бы поторопились косить. А то из-за вас мы долго косить будем, - выговорил собеседникам Васька.
- У тебя как с животом, не бурлит? – поинтересовался Эдик.
- Не бурлит. Но скоро начнёт, когда дело ближе к обеду будет, - сообщил о своём самочувствие Васька.
- У нас сейчас бурлит. Мы думаем, это от молока. Нужно чтобы хозяйка нам его кипятила, а ещё лучше сварила бы нам кашу на молоке или вермишель. Не зря ведь мы пшена и вермишель покупали, - Эдик объяснил причину временной остановки и в довершение к сказанному, Костя понёсся к близлежащим кустам.
- Первый пошёл, - пошутил Васька.
- Не просто пошёл, а прямо-таки пулей полетел, - прокомментировал Эдик и, изменившись в лице, определяя не пора ли, понёсся следом за первым.
- И второй пошёл, даже не пошёл, а полетел, - и на сей раз схохмил Васька.
Им не пришлось долго ждать возвращение первого. Через пару минут Костя снова взял в руки косу.
- Быстро ты, - похвалил стахановца Васька.
- Понос - дело непредсказуемое. Тут самое главное со снятием штанов не опоздать, - ответил Костя.
- Вспомнил детский анекдот, - начал излагать Васька.
– В школе учительница спрашивает учеников:
- Дети, скажите мне, что на свете всех быстрей?
- Телеграмма, - отвечает девочка.
- Молния, - отвечает другая девочка.
- Мысль, - отвечает третья девочка.
- Понос, - говорит мальчик. – Не успеешь подумать, уже полные штаны.
- Смешно, - сказал Эдик, который подошёл к разговаривающим.
- Кончайте разговоры! Работать надо, не то мы опять здесь до ночи проторчим, - осёк болтунов Колька.
- Вынужденная остановка, - пояснил причину остановки Костя.
- Постарайтесь больше не задерживать остальных, - предупредил Колька.
- Это уж как пойдёт. Может, весь день до ветру носиться будешь. А может, больше неприятная неожиданность не повторится, - объяснил, как мог Костя.
- Вот и хорошо, значит всё успеем, - сказал Колька и продолжил косить.
Пока косили по первой полосе, половина из косцов посетили ближайшие кусты, что говорило о массовом характере явления. Однако по второму разу до кустов отправились лишь двое, а по третьему уже никто не отправился.
- Перекур, - объявил Колька, и все собрались около деда, признавая его опыт и авторитет.
Дед раскурил свою самокрутку и рабочие тоже закурили.
- Вы так со вкусом курите, что самому хочется затянуться, - поделился мыслями с курильщиками Эдик.
- Если хочется, возьми и закури, - сказал Васька, но сигаретку не предложил.
- Спасибо за заботу, но я уж лучше вашим выхлопом в сторонке подышу, - отказался Эдик перейти из разряда некурящих в разряд курильщиков.
- А зря, курение полезно, особенно на общественных работах, - сообщил о своём мнении Васька.
- Первый раз слышу, чтобы курение хоть в чём-то полезным было, - сомневался Эдик.
- Сразу видно, в армии ты не был. А то бы знал, в чём суть пользы от курения, - Васька продолжал настаивать на своём взгляде на курение.
- Так открой секрет, тогда все остальные тоже знать будут, - подначивал курильщика Эдик.
- Ладно, так и быть объясню. Вот ты капаешь траншею, устал и хочется тебе отдохнуть. Но сержант наблюдает за выполнением работ и всё подгоняет, чтобы к заданному командиром сроку работа была выполнена. Как ты думаешь, даст он отдохнуть солдату, рискуя при этом получить взыскание от командира за невыполнение работы в срок? Конечно, не даст, по шеям получать никому неохота. Но если хочется покурить солдату – это святое. Как курильщик курильщику он покурить разрешит, - выложил Васька.
- Я где-то уже это слышал, - вспомнилось Эдику. – Не ты ли мне об этом говорил?
- Ну что, курильщики! Все покурили? – для порядка спросил Колька, и, не дожидаясь ответа, скомандовал:
- Тогда продолжим и, давайте, поторапливаться. Из-за ваших проблем с желудком, сделали мало. Мы уже вторую полосу должны до половины пройти, а застряли на первой, - Колька объяснил причину своего недовольства.
- Мы невиноваты. Это всё некачественное молоко. Хорошо будет, если все желудочные проблемы закончатся поносом. А если не закончатся и какая-нибудь нехорошая болезнь к нам привяжется? Что тогда делать будем? – закончил вопросом Костя.
- Ты брось панику сеять. Ничего с вами не будет, просрались от души, и на этом дело кончено, - успокоил рабочих Колька.
- А насчёт убыстрения работ, по-моему, ты не прав, - продолжил высказываться Костя. – Нам помимо косьбы этого лужка нужно будет вчера скошенное сено поворошить, потом на поле кипы свозить в скирду, но и это ещё не всё, после работы мы повезём дрова к избе деда Зозули. А ты говоришь быстрей. Нам бы ноги не протянуть и уже не до быстроты.
- Насчёт дров я не в курсе, - сознался Колька.
- Теперь в курсе, - отметил факт передачи информации Васька.
- Если всё так, как ты говоришь, нам действительно нужно поторапливаться, - сказал Колька и снова принялся косить траву.
Следующий перекур состоялся, когда закончили по третьей полосе.
- Начальник! Загнал нас совсем, - обозначил свое желание покурить Васька. – Мы уже задыхаемся от свежего воздуха. А городскому жителю нужно хоть немного отравленного, чтобы в себя придти.
- Хорошо, перекур пять минут, - объявил Колька.
Все остановились и на своих местах, где их застало начало перекура, закурили по сигарете. Дед тоже закурил махорочки, ловко свернув цигарку из обрывка газетной бумаги.
- Пить очень хочется, - поделился своими желаниями Валера.
- Молочный бидон с водой разве сегодня не взяли? – напомнил о бидоне Васька.
- Бидон должен тракторист привезти. Заполнит его водой и привезёт на поле, - ответил дед, поскольку вопрос о воде больше был обращён именно к нему.
- Как я понял, на поле мы не скоро доберёмся. А пить уже хочется очень, - высказался Костя.
- Дед, ты вроде мужик опытный. Почему так нездорово с водой получилось? – задал неприятный вопрос Васька.
- Бидон вчера у тракториста остался. Я тут не причём, - отбрёхивался дед, которому и самому хотелось испить холодненькой водички.
- Сказал бы нам об этом сразу, как подъехал. Мы бы чего-нибудь придумали, - в поздний след вспомнил об упущении Костя.
- Ну нет воды и нет. Давайте, работать. Половины ещё не сделали, а скоро солнышко росу высушит, намучаемся тогда, - поторопил бригаду Колька.
Все нехотя взялись за косы. Общие сборища и коллективные остановки работы очень расхолаживали народ. Колька решил больше совместных перекуров не устраивать, пусть, мол, каждый сам думает, когда ему покурить, если сильно с куревом припрёт. Почти полтора часа с небольшими остановка для точки кос, народ косил траву. Результат скоро проявил себя в виде полностью выкошенной на полянке травы.
- Фу, посидеть надо. Иначе сейчас упаду прямо на скошенную траву, - сообщил о своём состоянии Костя.
- А я всё-таки упаду, - вторил ему Эдик и тут же выполнил задуманное, разлёгся на скошенной стерне.
- Зря ты так, - предупредил дед. – Земля сырая и холодная, может спину прихватить.
Эдик послушал деда. Но встал с земли только через пять минут.
- За пять минут ничего не случиться, - ответил он деду.
- Когда тело распаренное, и двух минут хватит, чтобы поясницу заломило, - дед опроверг сказанное Эдиком.
Эдик, после того, как встал на ноги, пересел на подводу.
- А чего мы медлим? – задал он вопрос. – Трогаем помалу. Как раз доедем на вчерашнюю лужайку и там посидим, или сразу сено начнём ворошить.
- Туда ехать минут десять. Но ворошить ещё рано. Нужно ещё с полчаса, чтобы ветерок и солнце траву провялило. Роса только сошла, так что придётся подождать, - объяснил причину задержки дед.
- Поехали, там подождём, - принял решение Колька.
Погрузив на подводы косы и погрузившись сами, бригада тронулась в путь. Ехать пришлось дольше, чем сказал дед. Напрямую дороги не было, к месту вела лишь тропинка, и поехали вкруговую. Прибыв на место, дед вытащил мундштуки у лошадей и принёс каждой из них под морду охапку сена.
- Можно начинать или рано ещё? - спросил у деда Эдик, который продолжал сидеть на подводе.
- Подождать надо. Не то получится пустая работа. Сено, что вчера подсохло, так и останется сырым. Я уже говорил об этом, - напомнил дед. – Покурите пока, не то скоро нам на поле ехать, кипы собирать. А там вся работа в движении, особенно не покуришь.
- Кто бы спорил, покурить мы всегда не против, - Валера ответил деду.
- А также выпить и закусить, - схохмил Васька.
- Я бы сейчас променял сигарету на кружку воды. Когда во рту пересохло, не больно вкусно покуришь, - напомнил о жажде Костя.
- Тебе же сказали, трактор на поле бидон с водой привезёт. А если курить не хочешь, так и не кури, нас сигаретами угости. Чужое курить намного приятнее, чем своё, - Ваське тоже очень хотелось пить, но он старался не подавать вида и шуткой подбодрить остальных.
Костя ничего не ответил, лишь соорудил кукишь из трёх пальцев и продемонстрировал его всем присутствующим.
- Не получилось покурить чужие, придётся снова обойтись своими, - продолжал шутить Васька.
Он достал сигарету и закурил. Повинуясь стадному чувству, закурили все рабочие бригады. Дед сел на подводу, не торопясь скрутил цигарку и задымил, наполняя окрестности ядрёным ядовитым духом. Было понятно, что он устал. Не по возрасту ему утренние моционы наперевес с косой. Тут, если вовремя не остановится, впору самому даму с косой прямо в поле встретить. Только жизнь в деревне заставляет добывать средства к существованию самому, не подаст в деревне никто. Остались в деревне жить старики, доживающие свой век в старых, оставшихся ещё от родителей, рубленных избах. Да сопливая молодёжь, которая до армии работает механизаторами, а уже отслужив, женится на городских девицах и оседает в городе. Девчонки, едва закончив восемь классов, уезжают в город учиться в техникум или ПТУ. А там им находят применение на местных производствах. Так что нет никакого пополнения деревне, чтобы полноценно хозяйство колхозное вести. Хорошо ещё, что доярки на ферме есть. А то беда, некому было бы коров доить. Вот и приходится с города людям приезжать, чтобы зимой в магазинах продавалось еда.
Рабочие покурили, постояли, потом ещё постояли и покурили, и начали работать, переворачивать скошенное сено, чтобы и другая, повёрнутая к земле сторона повернулась к солнышку и просохла. Дед тоже присоединился к бригаде, но Колька усадил его на подводу. Мол, нас тут много, сами справимся, а ты, старый, отдохни. Уже через полчаса после начала работ, всё было сделано.
- Дед, а дед, - обратился к деду Костя. – Сколько раз надо сено поворошить, чтобы оно подсохло?
- При хорошей погоде раза три, четыре. А если погода не очень, приходится на ночь снопы вязать, а днём опять их рассыпать, чтобы сено сохло. И так каждую ночь, - ответил дед.
- А мы тут не будем снопы ставить? Или будем? – Костя не понял в чём разница технологий.
- Тут не будем. Дождя не предполагается и стерня здесь высокая. Почва неровная, поэтому косили вы с опаской, чтобы о камень в земле косу не попортить, - объяснил дед.
- Пить очень хочется. Давай, уже поедем на поле и приступим к делу, - поторопил деда Михаил.
- Я тут не командир. Ты старшему говори, - ответил дед.
- Скоро поедем. Немного уже тут осталось, - обещал Колька.
- Так мы, вроде, уже всё сделали. Или ещё где-нибудь сено есть и мы не знаем? – заявил Мишка.
- Тут не в этом дело. Вы знаете, куда надо ехать? Знаете, где то поле находится, где нас трактор ждёт с бидоном воды, и ждёт бригадир с заданием собирать кипы и складывать их в скирду? Не знаете. И я тоже не знаю, - ответил Колька.
- Наш дед должен знать. Он же здесь на всех полях побывал за свою долгую жизнь, - нашёл крайнего Мишка.
- Я знаю направление, куда поехал бригадир. Но точно сказать не смогу, - огорчил всех дед.
- В деревне дорог нет, одни направление. А если направление известно, надо ехать, - подвёл черту Мишка.
- Бригадир не говорил, что собирается подъехать к нам и дать более точные координаты поля? -
Колька спросил деда Зозулю.
- Он ничего по этому поводу не сказал. Сказал лишь, что пошёл поле посмотреть, определить, не пора ли урожай собирать, - ответил дед, чем не прояснил проблему с уточнением координат поля.
- Я вот что подумал, - начал излагать Мишка. – Если бригадир к нам не приехал, это может означать, урожай ещё убирать рано. Поедем домой, и там попьем и отдохнём, раз мы не нужны.
- Это вряд ли. Урожай уже созрел. Бригадир боится, как бы колос не перезрел и не стал обсыпаться, - ответил дед на вопрос. – Поэтому он и поехал удостовериться и решить, с какого поля надо начинать, чтобы урожай не потерять.
- Ну вот, дед, все надежды обломал. Теперь точно придётся ехать, это самое поле искать, - сделал вывод Мишка.
- Кладём вилы на повозки и поедем поле искать, - дал команду Колька.
Народ, разморённый на солнце, пошёл выполнять указания командира. Дед поправил сбрую, и бригада на двух подводах тронулись в путь. Лошадки тянули еле-еле. Им тоже хотелось пить.
- Лошадей напоить надо, - сделал вывод дед.
- Они пить будут из бидона или их на водопой куда-нибудь надо вести? – задал вопрос Колька.
- Из ведра попьют, - пояснил дед и посмотрел на ту часть повозки, где висело сильно помятое ведро.
- С ведром понятно, а воды где на поле взять? – попросил уточнения дотошный Мишка.
- Вода будет в бидоне. Вы попьёте, потом и кони попьют, - дед отвечал, не поворачивая головы.
Ему надоели приставучие рабочие, которые вели себя так, будто лошади никогда не видели.
- Разве ведра воды лошади хватит? – сомневался Мишка. - Лошадь вон какая большая, ей два ведра-то мало будет.
- Не сомневайся, хватит. А вечером уже она и поест и попьёт вдоволь, - обнадёжил дед.
Дорога вела вдоль скошенного поля, пресекла пролесок и снова вышла к полю. На поле работал комбайн, который ссыпал собранное зерно в бункер, а солому прессовал и выбрасывал на землю связанные кипы соломы.
- А вот и наше поле! – воскликнул Мишка.
- С чего ты решил? – не поверил ему Костя.
- Видишь, комбайн убирает урожай. Кипы на поле после комбайна остаются. А что мы должны делать сейчас? Кипы убирать. Отсюда получается – это то самое поле, - привёл логически доказательства Мишка.
- Мало ли чего в колхозе убирать вздумают. Здесь полей, как грязи. И потом, может быть, это поле другому колхозу принадлежит, - в свою очередь включил логическое мышление Костя.
- И какому же колхозу это поле принадлежит? - попросил уточнений Мишка.
- Да, например, колхозу Красный Лапоть, - придумал популярное название из анекдотов Костя.
- Колхоза с таким названием в нашем районе нет, - дед не понял шутки и вполне серьёзно ответил спорщикам.
- А вот мы спросим деда, пусть скажет нам чьё это поле? - предложил решить спор таким образом Мишка.
- Поле нашему колхозу принадлежит. Это я точно знаю, за годы своей жизни ландшафт местности изучил, - сообщил о своей уверенности за отыскание адреса места работ дед.
- Дед, ты правильно о своих годах нам сказал. Много уже прожил и мог забыть о полях и весях, - немного перефразировал известную фразу Костя. – К тому же здесь невидно трактора, который должен нам воду привести.
Последний аргумент был весьма весом, вызвав у всей бригады очередной приступ жажды.
- Я на память не жалуюсь, - сказал дед. - А что касается трактора, так он должен с минуты на минуту подъехать. И ещё скажу одно: вы видите на поле людей, подбирающих кипы? Не видите, потому что кипы должны мы подбирать и свозить для укладки в скирду.
- Между прочим, я и скирды здесь не вижу. Куда нам кипы укладывать? – не сдавался Костя, которому молчаливая работы претила, и сильно захотелось размять язык.
- Ты их не видишь, поскольку скирду нам только предстоит начать укладывать. Думаю, через часик мы её обозначим, - на сей раз ответил Васька.
- Лично я, пока воды не выпью, работать не могу. Иначе солнечный удар и истощение от потери воды мне обеспечено, - заявил Костя, что очень не понравилось Ваське.
- Не ты один пить хочешь. Все мы тоже от жажды страдаем. Только в отличие от тебя мы от работы не отказываемся, - заявил Васька, подумав:
«Я бы тоже трактора с водой подождал в тенёчке. Да неизвестно когда он приедет. А если убирать кипы сейчас не начать, потом и вовсе не захочется ничего делать».
- Вон трактор едет, - узрел выехавший из пролеска на поле трактор с тракторной тележкой.
- Дед, правь прямо на трактор, - приказал деду Мишка.
Однако дед решил проблему по-другому.
- Не надо нам за трактором гоняться. Он сам к нам подъедет, - сказал он и оказался прав.
Через несколько минут трактор и бидоном с водой в тракторной тележке подъехал к подводам.
Как только трактор остановился, сразу несколько человек влезли на тележку и, открыв бидон, стали пить воду. Когда все мучимые жаждой рабочие напились, дед влез с ведром на тележку. Сначала он выпил воды сам, потом налил почти целое ведро.
- Возьмите кто-нибудь ведро, не то я расплескаю, - попросил он.
Мишка принял ведро и поставил его на землю. Кряхтя, дед слез с тележки и стал поить лошадь, приподняв ведро к лошадиной морде.
Когда одна из лошадей напилась, он снова собирался залезть на тележку, но Васька остановил его.
- Сейчас я тебе помогу. Ты тут, на земле, стой, - велел Васька.
Васька влез на тележку и налил воды в ведро. Потом подал его деду.
- Там воды попить нам осталось? - поинтересовался Мишка, спрашивая об уровне воды в бидоне.
- Ведро, а то и больше осталось, - ответил Васька. – Попить нам хватит и ни один раз.
Когда все, в том числе и кони, напились, рабочие стали собирать кипы на подводы и на тракторную тележку. Дед определил место для скирды на краю поля, объяснив сей факт тем, что поле ещё не убрано, поэтому лучше не мешать технике убирать урожай. Тем более подъехать к скирде из соломы зимой будет проще, если находится ближе к дороге.
- А как же с сеном? Вы говорили, что скирду сена лучше в центре ставить, - стал сомневаться в правильности выбора места Мишка.
- То сено, а то солома. Надо разницу понимать, - ответил дед, который управлял одной из повозок, тогда как Мишка и Васька грузили на неё кипы.
- Мы не понимаем, объяснили бы нам, неучам? – просил Мишка, в надежде отдохнуть за то время, пока дед станет объяснять разницу.
- Здесь всё просто. Скирда сена должна находиться в центре, потому что это место имеет наименьшее расстояние от скирды до всех краёв поля. Значит свозить сено в скирду получится много быстрей. А для крестьянина скорость имеет значение: до дождя успеть нужно и сил потратить поменьше. После работ на поле ещё нужно со своим домашним хозяйством управиться, - пока дед объяснял, его бригада из двух человек стояла рядом с повозкой и слушала, открыв рот.
Дед вовремя сообразил, чем грозят подобные разговоры и поторопил:
- Давайте, грузите. Не то мы станем отстающими и за разговорами до вечера не управимся с укладыванием скирды.
- А как же нам узнать тонкости ведения сельскохозяйственных работ, если вы нам это не расскажите, - Мишка постарался аргументировать свой интерес.
- Дай срок, научишься, - только и ответил дед и вместе с лошадью и повозкой перешёл на новое место, поближе к несобранным кипам.
Мишке с Васькой ничего не оставалось, как подчиниться. Скоро они собрали целую тележку кип, и повезли их к месту закладки новой скирды из соломенных кип. Подъехав к краю поля, где явственно определялся глазом бугорок, они разгрузили повозку. Другая повозка тоже подъехала на разгрузку. Тракторная тележка, нагруженная наполовину, продолжала перемещаться по полю, и бригада, приписанная к ней, трудилась, чтобы наполнить её доверху.
- Разгружайте рядом, - велел дед. – И укладывайте плотней. От первого слоя завит прочность скирды.
- Предлагаю сделать перерыв и покурить, - сказал Мишка, обращаясь к деду.
Но бригада с другой подводы тоже пожелала присоединиться. Лишь дед пытался возражать:
- Мы только начали работу, а вы уже перекуривать хотите. Надо ещё пяток тележек собрать, тогда уж и перекурим.
- Здесь вы неправы, - Мишка осадил деда. – Любое дело надо начинать с большого перекура, иначе нам удачи не видать.
- Ну как знаете, - только и ответил дед.
Сам он закурил самокрутку, что говорило о его полной капитуляции. Обе бригады достали сигареты и закурили.
Вот это совсем другое дело, - поделился своими эмоциями Мишка. – Теперь мы наконец узнаем как правильно складывать скирду и как на поле для неё место выбирать.
- Ты сам всё увидишь, когда скирда начнёт вверх расти. А если будешь на скирде стоять и сам кипы класть, то и на практике всю нехитрую технологию работ освоишь, - ответил дед.
Он закончил курить и, бросив цигарку на землю, сказал:
- Покурили, теперь снова за работу.
Вы нам обещали рассказать, почему скирду из соломенных кип надо на краю поля класть, а не в центре поля, - Мишка напомнил деду.
- Здесь всё просто. Комбайн убирает урожай и будет его убирать до вечера. Кипы тоже будет выбрасывать на землю до вечера. Вот мы и расположились на том краю, где урожай уже собран, чтобы не мешать. Соломой скот кормят лишь по крайней нужде, когда сена не хватило. Солома идёт на подстилки для животных. К весне соломы много остаётся и её сжигают. Теперь понятно? - закончил вопросом дед и сам же продолжил:
- А раз понятно, пошли работать.
Повозки снова поехали в поле собирать кипы. Уже через час скирда приросла тремя рядами кип. Нужно было кого-нибудь ставить на формирование скирды.
- Кто будет скирду класть? – задал вопрос всей бригаде Колька, когда и тракторная тележка и подводы подъехали к складываемой скирде.
Колька полагал, что желающие стоять на соломе должны вызваться сами. Нелёгкое ведь дело под яркими лучами солнца гоняться за кипами соломы и обнаружив их на поле тащить к телеге, а потом забрасывать на собранную уже солому. Но желание никто не изъявил. Пришлось Кольке назначать самому на складирование скирды.
- Дед, ты как насчёт поработать на скирде? – спросил он деда.
- Сегодня не хочу. Вчера немного руку растянул. У нас, стариков, быстро болячки не заживают. Так что сегодня обойдитесь без меня, - нашёл причину отказаться дед.
- А как же ты сегодня с растянутой рукой косил? – Мишка не поверил деду.
- Как, как, через боль косил. Но при косьбе движения плавные, без рывков. Вот и смог поработать с вами. А как же, раз привёз вас на работу, надо и самому работать, - ответил дед.
- Ладно, мы уже складывали скирду. Справимся сами, - сделал вывод Колька. – Васька и Мишка оставайтесь здесь. Будете принимать привезённые кипы, и укладывать их как положено.
- Хорошо, но, но сначала надо водички попить, - согласился Васька.
Мишка ничего не ответил, но тоже приложился к кружке с водой. Колька влез на телегу и сгрузил бидон с остатками воды на землю.
- Мешает в телеге. Давно надо было на землю сгрузить, - объяснил он свои действия.
Воды в бидоне оставалось немного, и все посчитали необходимым выпить воды, пока она есть.
- Закурить бы сейчас, - пожелал Мишка.
- А кто тебе мешает? Пока мы будем собирать на телеги кипы соломы, ты можешь обкуриться, - ответил Колька.
- Нужно привезённые разложить. Но сначала покурю, - решил Мишка.
Васька курить не стал. Он сразу приступил к работе.
- Ты покурить перед работой не хочешь? – для порядка спросил Мишка у напарника.
- Много курить на свежем воздухе нельзя, - отказался от предложения Васька.
- Не понял. Почему на свежем воздухе курить нельзя? Я такого никогда не слышал, - продолжая курить, спрашивал Мишка.
- Ты своим дымом атмосферу засоряешь. Пусть она хоть в деревне останется свежей, - сообщил он своё мнение.
- Шутим? Это хорошо, нам ещё долго работать над этой скирдой, за шутками дело быстрей и легче пойдёт, - ответил Мишка.
- Заканчивай курить, я не собираюсь один скирду класть, - поторопил Васька.
- А ты не клади. До тех пор пока нам ещё порцию кип привезут, полчаса пройдёт. Успеем всё ранее привезённое как надо разложить, - Мишка не собирался торопиться, о чём и сказал Ваське.
Васька ничего ему не ответил, но и работать не перестал. Лишь когда Мишка влез на скирду и начал укладывать привезённые кипы, Васька объяснил свою позицию:
- Разленишься, потом работать не захочешь. А так потихоньку шевелишься и вроде так и надо.
- Я с тобой совершенно согласен. Только поесть осталось и можно дальше продолжать, - вспомнил о еде Мишка.
- Мечтать невредно. А поесть ты сможешь лишь вечером. Но на этот раз меня объесть тебе не удастся, - Васька огорчил Мишку.
Но Мишка не собирался огорчаться. Он не стал озвучивать свои мысли, подумав:
«Это мы ещё посмотрим, удастся или нет».
Следующий подвоз кип соломы был уже через двадцать минут, поскольку телеги стали грузить не по максимуму. А причиной тому стала усталость, которая мешала закидывать кипы наверх собранных на телегах кип соломы.
- Вы прямо стахановцы, - Василий похвалил подъехавших сборщиков кип соломы.
- Надо поторапливаться. Ещё почти всё поле собирать, - ответил Костя.
- Положим, не всё, четверть уже собрали. Осталось начать и кончить, - поддержал товарищей Васька.
- Спасибо на добором слове. Сам-то на скирде сидишь, нас поджидаешь. А нам приходится ногами поле мерить и каждой кипе кланяться, - ворчал Костя.
- А кто тебе не давал самому на скирду влезть? Старший всех сам спрашивал: не желаете ли на скирде постоять. А ты не гу-гу. Вот меня и Ваську назначили скирду класть. Так что давай, поторапливайся, шевели батонами, - послал рабочих продолжать сбор соломы Мишка.
- Ты тут не командуй, не на плацу, тоже мне командир хренов, - огрызнулся Костя.
Рабочие собирали кипы и свозили их на скирду. Ещё пять часов продолжались работы, пока на поле не осталось ни одной кипы, а скирда обрела свою завершённую форму.
Васька и Мишка съехали со скирды на заднице и, погрузившись на тракторную тележку, прихватив с собой и пустой бидон, команда направилась за дровами. Остальные члены бригады ехали на повозках, которые понемногу отставали от тракторной тележки. Когда трактор добрался до места погрузки дров, гужевые повозки сильно отстали.
- Опять нам вдвоём напрягаться, - заметил Мишка, после остановки трактора на делянке.
- Ну уж нет. Лично я подожду остальных. Пять минут погоды не делают. Тем боле сил осталось лишь на то, чтобы ко рту ложку поднести, - ответил ему Васька.
Он и Мишка с тележки слезли на землю.
- Так и будем ждать остальных? - Мишка подначивал Ваську, ожидая от него взрыва эмоций с характерной для подобных объяснений матерщиной.
- Так и будем ждать, - подтвердил Васька, и не стал взрываться.
- Будем, значит, будем, - согласился Мишка и закурил.
Тоже самое сделал Васька.
- Не поем, так хоть накурюсь, - пошутил Мишка, на что Васька никак не прореагировал.
Ему самому очень хотелось есть. Но перспектива поесть в ближайшее время была под вопросом. Картошку с «таком», которую вечером на ужин готовила хозяйка, есть не хотелось, несмотря на мучивший голод. Мяса всем хотелось поесть, и в том не было ничего необычного.
- Ну наконец-то, - изрёк Мишка, когда две повозки с людьми подъехали к делянке. – Я уж думал, вы заблудились и нам одним надрываться, дрова грузить на тележку.
- Могли бы и нагрузить. Вы то на скирде загорали, тогда как мы по полю за кипами гонялись и спины гнули их подбираючи, - Эдик ответил за всех подъехавших на повозках к делянке.
- Слезайте с телеги и начинайте грузить. Домой нам пора ехать на ужин, - Колька, вместо понукания, напомнил о приятном моменте, который ждал их у хозяйки.
Он попал в общее настроение и рабочие, не торопясь, молча начали грузить напиленные чурки. Было видно, что все устали и каждая заброшенная в тракторную тележку чурка болью растянутых жил напрягала руки. Почти час заняла погрузка, поскольку люди еле – еле передвигались, и за разбросанными по делянки чурками приходилось далеко ходить, перешагивая через пни и срубленные ветки.
- Всё, можно ехать, полна коробочка, - наконец произнёс фразу Колька, которую все ждали.
- Садитесь на телеги, да поехали, - сказал дед и сам сел на телегу, не выпуская из рук вожжей.
Трактор двинулся в деревню, лошадки потрусили следом.
- Ещё пару таких дней и летальный исход нам обеспечен, - отметил сей неприятный момент Эдик.
- Не унывайте. Мужику много не надо, чтобы силы восстановить: стакан водки, котелок картошки, да бабу теплую под бок, - подбадривал рабочих дед.
- Дед, ты человек опытный, не поверить тебе у нас нет оснований. Да только у нас из тобой перечисленного нет ничего. Поэтому и проблемы возникают, - сказал Эдик, который сидел на телеге сразу за дедом и лучше всех его понял.
- При желание всё это можно исправить, - продолжая оптимистическую линию поведения, дед дал надежду страждущим.
- Желание-то у нас есть, а вот возможности такой нет. В этом единство и борьба противоположностей, - по-научному завернул Эдик.
Он не мастак был говорить на научные темы, но сегодня хотелось над кем-нибудь поиздеваться, дабы компенсировать надругательство колхозного начальства рабской работой над городскими неженками и лодырями, как оно, это начальство, считало городских жителей, зачастую не без основания.
- Чего там единство? – не понял дед.
- Неважно. Но вы правы, многое мужику не надо. Однако вместо совета, лучше помогли бы нам, утомлённым работой горожанам, чем-нибудь материальным, - продолжал умничать Эдик.
Дед не расслышал и порадовал ответом Эдика:
- Материю нам в сельмаг не часто завозят. Наши бабы за материей в город ездят. Но не часто, в деревне работы много, с утра и до ночи она не отпускает. Картохи, там, ведро отсыпать на жарёху, это можно. А материи у нас самих не густо, это надо в город ехать.
Рядом сидящие слышали разглагольствования деда, и от этого народ очень развеселился.
- Дед! Ты, часом, в народном театре комические роли не играл? – хохотнув, спросил Васька.
- В колхозе работа с утра до ночи время отнимает, - повторился дед. – А дети в нашем клубе постановки ставили. Я с женой ходил, смотрел. Но прямо скажу, телевизор больше люблю. Особенно вечернюю программу «Время». Из неё многое узнаешь. И вроде ничего особенного, а ощущение такое, будто везде, в тех местах света, о которых рассказывали, сам побывал.
- Дед, может, ты и в город никогда не ездил? – ожидая услышать нечто смешное, спросил Васька.
- Отчего же не ездил! Ездил и в город, и не только в Калинин, но и в Тверь и другие города нашей губернии. Нам, крестьянам, без города нельзя. Мы горожанам хлебушек, молочко, картошку, они нам мануфактуру, - объяснил суть вопроса дед.
- Это ты сейчас о старом режиме говорил, который до революции был? – не понял ответа Васька.
- И до революции и после революции губернии были, а не области, как сейчас. А города носили свои исторические названия. Но до революции торговля была бойчей, - высказал крамольную мысль дед.
- Это почему же бойчей? - поинтересовался Васька.
- Потому, милок, что было чего продавать крестьянину, да и горожанину тоже. А при новой власти излишки отбирали под нуль. Продразвёрстка сначала была, а потом в колхоз всех соединили и скот частный тоже колхоз забрал. Там мы, в колхозе, за трудодни и работали. А когда война началась, мы сначала под немцем были, а потом, после войны, долго хозяйство восстанавливали. - Так ты что же, недоволен советской властью? – Мишка придал лицу серьёзное выражение и задал вопрос в лоб, стараясь для смеха напугать деда.
- А за что её любить? Я всю жизнь работал не покладая рук, а заработал копеечную пенсию. Только своё хозяйство и выручает, - ворчал дед.
- Ты так говорить не боишься незнакомым людям? – Мишка намекнул на то, что и у деревьев есть уши.
- Я свою жизнь прожил, осталось чуть - чуть. Все это знают и поэтому я стукачам неинтересен. Взять с меня нечего и самое главное, некому. Мы, колхозники, страну кормим, и вряд ли кто-нибудь из города захочет занять наше место. Вот вы, например, поедете сюда жить? – задал неожиданный вопрос дед.
- Так мы уже здесь живём, не так ли? – вопросом на вопрос ответил Васька.
- Вы приехали и уехали. А так, чтобы на постоянное проживание, навсегда? – вопрос деда никого не сподвиг отвечать, и дед ответил сам. – Молчите, отвечать не хотите. Потому что правду я сказал. А правду слышать никому неинтересно, если она по существу дела и человеческое гнилое нутро открывает.
Разговор зашёл не в то русло. Никому не хотелось заниматься выяснением отношений и копаться в чужих и своих судьбах. Остаток пути до дома деда проехали молча.
- Сгружайте вот сюда, - указал место разгрузки дед. - Когда разгрузите, в дом заходите. Самовар будет вас ждать.
- А чай будет с крендельком и сахарком? – для порядка спросил Мишка.
- Всё будет, - обещал дед. – Долго на улице не курите, сразу заходите в дом, потом покурите.
Мне ещё в конюшню ехать, коней распрягать.
- Так ты бы сразу ехал распрягать. Чай мы и без тебя попьём, если самовар готов, - предложил свой вариант развития событий Костя.
- Без хозяина дом сирота. Никак нельзя в гости пригласить, а самому уехать. В деревне такого не допускается, - ответил дед.
- Если так, мы мигом разгрузим, - обещал Мишка, и первым полез на тракторную тележку.
Кидать чурки вниз было намного легче, нежели грузить на тележку. Не прошло и пяти минут, как дрова оказались на земле.
- Вот и всё, - обрадовано объявил Мишка, и ещё не успел слезть на землю, трактор дернулся, собираясь отъехать.
- Подожди ты, торопыга! – остановил тракториста Мишка. - Слезть-то людям дай.
- Я думал, ты мне сказал что всё, можно отъезжать, – оправдывался тракторист.
- Вот теперь всё, можешь ехать, - разрешил Мишка, когда Васька и он сам слез с телеги.
Тракторист не заставил долго себя ждать, дал по газам и был таков.
- Руки надо помыть и можно в дом заходить, - сделал вывод Мишка.
- Ты долго с дедом говорил, а где руки помыть не спросил, - выговорил ему Эдик.
- Незачем было деда спрашивать. От его дома до колодца не больше двадцати метров, - заступился за напарника Васька.
- Если так, веди Сусанин, - пошутил Костя и первым направился к колодцу.
Мимо проехал трактор с тележкой, в которой стояло, держась за борт, человек около десяти местной молодёжи. За ним проехал ещё один трактор с тележкой, в которой стояло людей поменьше.
- И чего это они здесь разъездились? – озвучил вопрос Мишка. – Никак у них где-то поблизости место сбора.
- Помоемся и в дом пойдём чай пить. Там у деда с бабкой спросим. Они должны всё знать о местных нравах, - предложил Колька.
Он бросил ведро в колодец и сам стал ручку крутить, собираясь помыться первым. Буквально минут через пятнадцать, вся команда сидела перед самоваром в комнате.
Хозяйка приготовила яичницу из четырёх яиц, назначение которой было непонятно, если хозяева обещали угощать гостей чаем. Девять чашек для чая стояли наготове, а в качестве пирожного к чаю, на тарелочке лежали куски хлеба из серой муки.
- Наливайте, не стесняйтесь, - поторопил гостей дед.
Колька подставил под носик чашку и открыл краник. В чашку с носика потекла пахучая бесцветная жидкость, совсем непохожая на чай.
- Что это? – спросил Колька, у которого и самого появился ответ.
- Наливайте и пробуйте. Тогда будете знать наверняка, - поторопил чаёвничавших рабочих дед.
Колька сидел ближе всех к носику самовара. Он и налил во все чашки пахучую жидкость.
- А вы с нами пить не будете? – спросил Колька деда.
- Пейте, не стесняйтесь. Если захочется, я всегда сам себе налью, - ответил ему дед.
- Ну, будем здравы! – произнёс тост Колька и все выпили из чашек.
«Самогон крепкий, но пахнет давно не стираными портянками», - отметил себе каждый из чаёвничавших.
- Вы яичницу ешьте. Яички свежие, только сегодня курочки их снесли, - напомнила о закуске хозяйка, которая из открытого проёма двери кухни наблюдала за гостями.
Мишка было потянулся вилкой к яичнице, но Колька его упредил, заявив:
- Мы после первой не закусываем.
- Тогда наливайте по второй чарке, - намекнул дед.
- Это можно. Это мы завсегда, - по-деревенски, словно каждый день приходится принимать угощение, согласился Колька.
Он снова наполнил девять чашек. Вся гости взяли чашки в руки, ожидая тоста, либо команды, позволяющей опрокинуть содержимое чашки в рот.
- Я предлагаю выпить за гостеприимных хозяев и не только. А ещё и за всех хлеборобов и всё крестьянское население, которое кормит и одевает нас, горожан, - сказав тост, Колька первым опрокинул чашку в рот.
«По мозгам крепко вдаряет, с голодухи без промаха бьёт. Нужно вовремя остановиться, не то вместо ужина, нам придется уже по-пластунски сразу заползать на сеновал», - подумал он.
- Мы видели, как ребята ехали в тележке на тракторе. Это ваши, местные или откуда-то приехали в вашу деревню в гости? – полюбопытствовал Мишка, едва проживав отправленный в рот, большой кусок яичницы, тогда как другие ограничились долей малой, полагая, что всем выпивающим надо чем-то закусить.
- К нам сегодня привезли девчонок с техникума. Вот ребята и слетелись со всех наших бригад, как мухи на дерьмо. Сегодня наверняка в клубе танцы будут по случаю приезда девиц, - сообщила хозяйка, которая, судя по форме изложения, была недовольна самим фактом приезда девиц.
- Насколько я знаю, в техникум поступают после восьмого класса. Так что привезли, наверное, девчонок совсем, - предположил Мишка, которому очень хотелось узнать подробности.
- Девицам по пятнадцать лет всего. Но на свежем воздухе девки рано созревают. Так что гуляют они с нашими ребятами вполне по-взрослому. Сегодня будут танцевать в клубе, а завтра драться из-за девок. Кто-то кого-то приревнует и пойдёт дело, - объяснила хозяйка.
Складывалось впечатление, что хозяйка имела большой зуб на девиц, возможно, ревнуя к ним своего деда.
- Ладно, выпьем по последней чарке и по домам, - предложил Мишка.
Колька не стал спорить и налил всем по чашке.
- За гостеприимную хозяйку,- произнёс тост Мишка, хоть и хотел выпить за всех женщин, но побоялся гнева дедовой жены.
Действительно, все женщины сейчас далеко, а хозяйка тут, рядом и подчевает гостей самогоном и яичницей.
- Спасибо вам за угощение, - от имени всех гостей поблагодарил Колька. - Пора нам к нашей хозяйке возвращаться. Завтра снова на роботу ни свет, ни заря выходить.
Колька первым встал из-за стола и нетвёрдой походкой направился к двери. Все последовали за ним.
- Подождите, я вас подвезу, - во след уходящей бригаде сказал дед.
Он вышел следом и, отвязав лошадок, подводы двинулись по направлению к дому хозяйки, приютившей рабочих почти бесплатно.
- А девки тоже у ваших, деревенских живут? – поинтересовался Мишка.
- Да, они по хозяйкам расселились. Там и столоваются, - дополнил картину дед, посчитав, что это самое главное.
- Приехали, - сообщил он рабочим. – Не забудьте прихватить инвентарь. Завтра он вам может пригодиться.
- Вы завтра с нами косить будете? – поинтересовался Мишка.
- Пока не знаю. Придёт утром бригадир и всё скажет, - ответил дед и поехал дальше, собираясь распрячь лошадок и поставить их в конюшню, задав корма из свежего сена.
- Долго вы сегодня, - хозяйка встретила у дверей рабочих.
- Мы дрова деду Зозуле завозили, - ответил Колька.
- Идите есть, пока всё горячее, - поторопила рабочих хозяйка.
- Я вот о чём вас хотел попросить, - притормозив около хозяйки, начал Колька. – Вы не могли бы нам утром сварить лапшичку на молоке. Лапша у нас закуплена, так что с этим проблем не будет.
- Да, все ваши запасы у меня, - подтвердила факт наличия лапши хозяйка.
- И ещё я хотел у вас спросить несколько пустых бутылок. В поле пить очень хочется, а не всегда есть возможность попить. Так что будем носить воду с собой.
- Ящик с пустыми бутылками под лестницей. Пробок только нет, - сообщила Кольке хозяйка. – Ещё хотела вам напомнить, что завтра хлеб выкупать в сельмаге нужно. Его после обеда привезут.
Вы заказывали четырнадцать буханок. Я ваш заказ продавщице передала.
- Сколько стоит буханка? – поинтересовался Колька.
- Двадцать две копейки, - ответила хозяйка.
- Я вам завтра с утра деньги отдам, - отложил дела на завтра Колька.
- Вы не поняли, это вам самим нужно подойти к магазину не позднее двух часов и выкупить хлеб. Иначе продавщица может его кому-нибудь продать, - предупредила хозяйка.
- Ладно, завтра так и сделаем. Спасибо вам, - поблагодарил хозяйку Колька.
Он прошёл к столу и доел остатки картошки, которые, в качестве его доли, оставили Мишка и Васька.
- Завтра нам хлеб надо выкупать. Так что придётся всем по сусекам поскрести и набрать нужную сумму, - поделился проблемой Колька.
- А сколько буханок заказали для нас? – поинтересовался Васька.
- Немного. Всего четырнадцать штук и каждая двадцать две копейки стоит. Получается сумма в три рубля восемьдесят копеек, - ответил Колька и задумался.
«Сумма сама по себе небольшая, но при данных обстоятельствах она может стать неподъёмной.
Утро вечера мудренее»,- решил Колька и дал команду:
- Кто уже поел, идите спать на сеновал.
Он сам уже закончил есть и нетвёрдой походкой пошёл устраиваться на ночлег.
Все сегодня устали очень и буквально через десять минут с сеновала раздавался храп и посапывание.
Глава третья. Клуб у трёх берёз
Утро началось как обычно. Только голос будившего был хозяйки.
- Вставайте, завтрак уже на столе, - негромко произнесла она, полагая, что рабочие из города привыкли к раннему распорядку деревни и уже просыпаются в ожидании завтрака.
- А что сегодня у нас на завтрак? - поинтересовался Мишка, напрягая голосовые связки больше обычного.
Вчера он краем уха слышал, как Колька просил хозяйку приготовить молочную лапшу. Вот и решил проверить, приготовила хозяйка заказанное блюдо или нет.
- Как и заказывали. Молочная лапша вас ждёт на столе, - подтвердила хозяйка Мишкины предположения.
- Тогда надо торопиться, пока она не остыла, - вполголоса произнёс Мишка и быстро спустился вниз.
Он первым добрался до ведра с водой и истратил на себя остатки воды, помыв руки и лицо.
- Сходил бы за водой, пока ещё не все встали, - велела Мишке хозяйка, и он понял, что дал маху.
- Так тут же ещё одно ведро с водой стоит, - пытался отказаться Мишка.
Но хозяйка аргументировала просьбу:
- Сейчас остальные встанут и в этом ведре воды не будет. Иди быстрее, да за стол садись есть.
Последняя фраза понравилась Мишке больше первой, только по условию хозяйка она следовала за первой, и вступала в силу только после выполнения первого условия. Мишка взял ведро и пошёл к колодцу за водой. Когда он вернулся, за столом сидели почти все члены бригады.
«Вот и торопись, носи им воду. А в благодарность получишь пустую тарелку», - подумал Мишка.
Он поставил ведро на лавочку в сенцах и вошёл в комнату.
- Садись к нам, тут тебе оставлено, - позвали Мишку его постоянные партнёры на ужине.
На столе стояли три больших алюминиевых миски. Из таких, обычно, кормили собак.
- Тарелок не нашлось? – почти шёпотом спросил Мишка.
- Все претензии к хозяйке. Ты сначала лапшу попробуй, а потом претензии выставлять станешь, - посоветовал Колька.
Мишка так и сделал, навернул остатки молочной лапши. Лишь вычерпав всё из миски, сказал:
- На мой вкус, немного сахара положить не мешало бы.
- Если только на твой вкус, - ответил вместо хозяйки Колька. – Лично мне всего хватило.
- Рад за тебя, - ответил Мишка.
- Если рад, то гони полтинник, - Колька огорчил Мишку.
- Ты забыл, нам сегодня хлеб выкупать, - напомнил о сегодняшнем мероприятии Колька.
- А можно как-то без моего полтинника обойтись? Насколько я понимаю, если разделить всю сумму, то получится по тридцать пять копеек на нос, - обосновал причину своего недовольства Мишка.
- Все уже скинулись, но нам всё равно полтинника не хватает. Я знаю, ты человек запасливый. У тебя наверняка такая сумма найдётся, - Колька не отставал от прижимистого Мишки, собираясь получить с него полтинник.
- Хорошо, я полтинник дам. Но при условии, если мне это зачтётся, - выставил свои условия Мишка.
- Конечно, зачтётся. Ты, давай, неси. Нам же придётся к двум часам к магазину подгребать с мешком под хлеб, - сказал Колька, чем удивил Мишку.
- Почему с мешком, а не с умкой? – спросил он.
- Потому что четырнадцать килограммовых буханок в сумку не влезут. Ты спрашиваешь так, будто в колхоз на сельхоз работы никогда не ездил и за хлебом не ходил, - выдвинул предположение Колька.
Мишка не стал опровергать предположение, лишь спросил:
- Сегодня мы куда на работы пойдем, опять косить?
- Пока не знаю. Никто нам этого не сообщил, - ответил Колька.
- Это что же получается! Нас разбудили ни свет, ни заря, а может быть, зря разбудили. Наряда на работы нет. Может, нам надо было позже вставать? – возмущался Мишка.
Я не думаю, что о нас забыли. Скоро узнаем, что сегодня нас делать заставят, - огорчил Мишку Колька.
Мишка отдал Кольке полтинник и вышел на улицу.
И в подтверждение Колькиных слов к дому подъехал дед с двумя подводами.
- Грузитесь и поехали, - обрадовал он, вместо здравствуйте.
- Сегодня вы позднее обычного приехали. Или наша сегодняшняя работа не регламентируется временем сохранения росы? – задал вопрос Мишка.
- Ты спрашиваешь, будем ли мы косить. Будем, - не оправдал надежд юноши дед.
- А почему так поздно? Как я понимаю, сегодня день обычный и роса на траве пробудет недолго, - Мишка в своих суждениях старался быть объективным.
- Я сегодня не думал ехать косить. У меня по хозяйству есть и другие дела. Но приехал бригадир и попутал мои планы. Пришлось опят к вам ехать. Косы и вилы не забудьте взять, - велел дед.
- После косьбы, мы опять кипы собирать будем? – Мишка хотел выяснить всё до конца.
- А вам уже надоело сбирать соломенные кипы? – для порядка спросил дед.
- Нам надоело работать с утра до ночи и есть один раз в день, - ответил Мишка.
- Разве вас утром не покормили завтраком? – поинтересовался дед, поскольку в деревне жизнь скучная и все маломальские новости из конца в конец поселения разносятся мгновенно.
- Да, сегодня нас покормили молочной лапшёй. Но для молодого мужского организма нужен ещё и полноценный обед. Хотя бы суп или щи на мясном бульоне, - размечтался Мишка.
- В деревне на мясном бульоне никогда не готовили. Это в городе вы избалованы разными разносолами, - осерчал дед, который никак не мог убедить рабочих занять место на телегах и двинуться к месту работы.
- А какое же тогда блюдо готовят в деревне на первое? – поинтересовался Мишка.
- И на первое и на вторе готовят из коры и лебеды суп «Кондёр», выпил, пёрнул и пошёл, - удовлетворил любопытство Мишки дед. – Долго я вас ждать буду!?
- Сейчас я воды с собой налью и поедем, - успокоил деда Колька. – На покосе пить хочется, вот я и решил запастись. Только у меня бутылки есть, а пробок к ним нет. Даже не знаю, что в качестве пробок использовать.
Колька достал из-под крыльца четыре пустых бутылки из-под водки и налил в них кружкой воды из ведра.
- Я газету целую взял. На-ко возьми и скрути из неё затычки, - посоветовал дед.
- Так вода с такими затычками всё равно проливаться будет, - не поверил деду Колька.
- А ты не клади бутылки на бок. У тебя вон какая орава. Дай каждому в руки и пусть держат. А как приедем, поставишь бутылки на землю, вода и не прольётся, - посоветовал дед.
Пока дед разговаривал с Колькой, рабочие погрузили инструмент и погрузились сами. Колька раздал наполненные водой бутылки, как и велел дед, и сам уселся на повозку.
- Но, милая! – дед дёрнул за вожжи, и повозка покатила к месту работы.
Второй повозкой управлял Васька и, прозевав момент отправления, его повозка немного отстала.
- Не отставай, - поторопил Ваську сидящий рядом с ним Костя. – Не то заблудимся и не найдём место покоса.
- Хорошо бы не найти. Тогда мы бы покимарили прямо на повозке. Но такого дед не допустит. Он тут все тропинки, закоулки лесные знает. От него не спрячешься, - толи в шутку, толи всерьёз ответил Васька.
Через полчаса повозки прибыли на место.
- Слазь, - дед велел рабочим. – Здесь косить будем.
- Здесь же не низинка, - сомневался в правильности выбора места Васька.
- Не низинка, - согласился дед. – Но здесь площадь частично кустами заросла и кочки большие. Только косой и можно траву скосить.
- Так мы что же, всю растущую на кочках траву косить будем? – не поверил в объективность сказанного Валера. – У вас, в окрестностях деревни, этих неудобьев видимо, невидимо. Нам за целый год не скосить. Да и не нужно этого. У вас животных чай не тысяча. А пару сотен коров и столько же баранов, вы их с ровного поля сеном накормите.
- У нас ещё своя, домашняя живность имеется. Она тоже есть хочет, - объяснил проблему дед.
- Своя - это своя. Тут каждый сам сено себе накосит, а на колхозное нечего рот разевать, - Валера стал подозревать, что на неудобьях все они косят сено для индивидуальных хозяйств, а не для колхозного стада, а это значит, что оплата от колхоза вряд ли будет.
- Если это не для колхоза, то и оплата должна быть не из колхозного кармана, а из частного, - заявил Валера.
Дед ничего не сказал. Он взял косу, поправил её оселком и начал косить. Остальные пристроились следом за ним. Без единого перекура траву скосили за три часа.
- Не мешало бы попить водички, - напомнил о запасах воды Мишка.
- Нас десять человек, а бутылок всего четыре. Из этого исходи, - предупредил о малом запасе воды Васька.
- Так что же, теперь не пить? Или всё-таки можно отхлебнуть? – не понял Мишка.
- Все хотят пить? – взял инициативу в свои руки Колька. – По вашему дружному молчанию, понятно, что все хотят водички. Я так мыслю: нам ещё работать на солнце часов пять, поскольку до двух нужно хлеб выкупить и в деревне можно будет воды набрать. Получается, привезённую воду следует разделить на два раза. Значит сейчас пейте из двух бутылок. Дед, ты у нас самый главный, тебе и с почином начинать.
- Пейте, я потерплю, - отказался дед.
- Вчера мы угощались твоим самогоном. Неужели ты считаешь, что нам для тебя воды жалко? – в довершение к сказанному Колька сунул в руки деда бутылку с водой, сказав:
- Пей, дорогой, нас не позорь. Не то ваши же бабки скажут, что городские настолько жадные, что глоток воды деду пожалели.
Дед отпил из бутылки два глотка воды и передал следующему страждущему. Вода в двух бутылках закончилась, а рабочие ещё не напились.
- Маловато водички, недостаточно, чтобы напиться досыта, - сказал Мишка. – Может быть, мы выпьем всю воду, чтобы хоть один раз водой напиться?
- Все так считают? – спросил Колька, добавив:
- Я вообще не пил и ничего. Потерплю до следующего раза.
- Не будем мелочиться, допьем все остатки, - высказался Костя, полагая, что выражает общее мнение.
- Хорошо, пусть будет так. Но я первый на очереди, - согласился Колька и отпил из бутылки свою долю.
- Дед, ты чего на нас обиделся? – спросил деда Васька, и тут же, не получив ответа, добавил:
- На правду нельзя обижаться. А то, что для индивидуальных хозяйств мы косим, так оно и лучше. Нам колхоз всё равно по нулям закроет, сколько бы мы не сделали. А частник и чарку поднесёт, и обедом накормит. Нам только этого и надо. Так, ребята?
Ребята смолчали. Они сидели кто на телеге, кто прямо на траве, воспользовавшись перерывом в работах.
- Ты нам вот что скажи, - продолжал Васька спрашивать деда. – В вашем клубе телевизор есть?
- Когда я туда заходил, годов этак пять тому, телевизор там был, и пианино тоже стояло, - ответил дед.
- Понятно. А сейчас ни знаешь, телевизор в клубе работает? – задал конкретный вопрос Васька.
- Чего не знаю, того не знаю. Народ в клуб ходит, значит, какой-то интерес у них есть. А вы сами сходите и всё узнаете, - посоветовал дед.
- Мы бы сходили, и телевизор посмотрели, да приезжаем с работы очень поздно. Темно уже становится на улице, - сказал Васька и сам подумал, что хорошо бы сегодня пораньше приехать с работы в деревню и в клуб сходить, посмотреть телевизор. Не то здесь за неделю одичаешь.
- Сегодня вам кипы не собирать, значит, раньше домой вернётесь. При желании сможете сходить, на приезжих девок поглядеть, - дал рекомендации дед.
- У нас дочери в этом возрасте, а ты хочешь, чтобы мы на местных соплюшек смотрели. По-твоему мы извращенцы? Ты о нас очень плохого мнения, и это очень обидно, - Васька пожурил деда.
- С языка сорвалось. Хотя, как говорят, седина в бороду, бес в ребро, - двусмысленно ответил дед. – По этому вопросу скажу так, мой сын армию отслужил, в хозяйство вернулся и стал работать механизатором. На местных девок он не смотрел, поскольку достойных внимания у нас мало, они почти все в город подались. А те, кто в деревне остался, уже замужем. Как раз в тот год нам стали помощниц, студенток техникума привозить. Девчонкам по пятнадцать лет, а он взял и влюбился в одну из них. Почти на десять лет его моложе она была, и видом девка не вышла и ростом с два вершка, однако любовь зла, приворожила, наверное, его. Как она окончила техникум, и уехала по распределению, он уехал за ней, женился, да там и остался жить.
- Теперь понятно почему твоя хозяйка такая сердитая на студенток, - Мишка понял и озвучил пришедшую в голову мысль. – Нам не студентки нужны, а телевизор. Хочется узнать, что там в мире происходит. Ведь у нашей хозяйки телевизора нет. Знать бы ещё, где этот ваш клуб находится?
- Найти клуб дело нехитрое. Пойдёте в сторону правления и увидите за правлением три раскидистых берёзы. К ним и пойдёте. К клубу со стороны деревни тропинка ведёт. А от клуба дорога ведёт в другую бригаду, по краям дороги кустарник плотной стеной стоит. Молодёжи там раздолье, к клубу ребята с соседних бригад на тракторах подъезжают и выпивают там, и с девками милуются, и дерутся из-за этих же девок, - сообщил краткую информацию дед.
- Значит целуются в кустах у дороги ваши ребята со студентками? Молодёжь, что с неё взять, - сделал вывод Мишка.
- Целуются или что посерьёзнее делают, этого я не знаю. Но то, что потом дерутся до кровавых соплей, это я знаю, сам видел. Если пойдёте в клуб, может, и вас в оборот возьмут, - предупредил рабочих дед.
- Это вряд ли. Взрослым с вашими пацанами делить нечего. Да и силы неравны, мы уже взрослые, а они ещё дети. Детей бить нельзя, но посмотреть телевизор, или посмотреть на драку одних пацанов с другими, это другое дело и какое – никакое развлечение, - ответил Колька и заодно спросил:
- Какая будет для нас ещё работа сегодня?
- Сейчас пойдём, сено соберём, какоё вы в первый день накосили, а там посмотрим, как со временем будет. Может быть, придётся сначала за хлебом съездить в сельмаг, а потом остальную работу выполнять, - сообщить дед. - Теперь поехали сено собирать.
Рабочие уселись на повозки и поехали сено собирать.
- Мы его на подводы грузить будем? – Мишка спросил деда.
- Мы сено будем в стог собирать, - ответил дед, но Мишка спрашивал не о том:
- Я спрашиваю, мы сено вилами подтаскивать будем к стогу или сначала нагрузим повозки, а потом подъедим к стогу и будем сено сгружать?
- Выберем место повыше, чтобы осенние дожди не затопили, и будем к нему сено свозить, - рассказал подробности дед.
- То есть, всё как обычно? – получив ответ, по инерции спросил Мишка.
- Я про это и сказал. Всё как обычно: свозим и тут же укладываем в стог, - подтвердил дед.
За разговорами, повозки подъехали к нужному месту.
- Дед, ты нам покажи, где скирду класть будем? – Колька попросил деда. – Мы покурим и сразу начнём работать.
- Скирды с этого сена не получится. А стог сена вполне. Вон видишь пригорок? Там и начнём класть, - дед удовлетворил отнюдь не праздное любопытство Кольки. – А на счёт покурить, я к вам присоединюсь. Уже курить очень хочется.
- Ты нас с утра загонял. Ведь без единого перекура косили, - напомнил об утреннем трудовом подвиге Колька.
- Крестьянский труд такой. Нужно ловить благоприятный момент и быстро работать. Иначе ничего не сделать, - открыл сермяжную крестьянскую правду дед.
Покурив, рабочие начали свозить сено к месту будущего стога. Дед сам взялся укладывать стог, и через два часа всё было закончено. Когда дед спустился на землю по перекинутым через стог вожжам, Колька спросил:
- Не пора ли отправлять гонца в магазин за хлебом?
- Сейчас заедем, сено поворошим, где вчера скосили, тогда можно и в магазин, - ответил дед.
- Можно двоих отправить за хлебом, остальные будут продолжать работать, - Колька высказал своё мнение.
- Все в деревню поедем. Нужно бригадира встретить и спросить у него, - дед что-то знал, о чём не догадывались остальные и это обстоятельство Кольке не нравилось.
- Ладно, поедем сено ворошить. А ты мне по пути расскажешь, почему тебе бригадир утром задание не выдал? – Колька старался добиться определённости, когда можно было сказать: всё что поручено, выполнено на отлично.
Рабочие сели на подводы и отправились к скошенному лужку.
- Так почему бригадир не выдал нам задание на весь день? И вообще, сложилось впечатление, будто он нас избегает, - не юля, спросил Колька.
- Там что-то с комбайном. Я точно не знаю, но может статься, он сегодня на ремонте. Приедем в деревню и узнаем точно, - сказал дед.
- В таком случае мы на подводе сможем к магазину подъехать и на подводе же довести хлеб до дома хозяйки. Но мне надо домой завернуть за деньгами и тару какую-нибудь взять, – выставил свои условия Колька.
- Вы можете хлеб класть прямо на телегу. Здесь сено чистое лежит. Ничего с вашим хлебом не случится, – успокоил Кольку дед.
- Всё равно буханки куда-то потом сложить нужно. В доме их на пол не положишь, - Колька не согласился с дедом.
- У нас, если буханок много надо взять, наволочку из-под подушки берут. Она чистая, а мешки все грязные. Тебе, как приедем, нужно чистую наволочку под хлеб у хозяйки спросить. Она должна понять, что хлеб в чистом месте хранить нужно, - дал наставлении дед.
Ворошение скошенной травы, которая сейчас была ближе к сену, нежели к траве, прошло без осложнений. Закончив и с этим делом, рабочие ехали на подводах в деревню. Каждый из них мечтал припасть к ведру, только что выудившему из колодца ледяную воду. А потом, немного придя в себя, навернуть полную тарелку щей, да поспать хотя бы пару часов, навёрстывая не доспаные часы в утреннее время.
Подводы въехали в деревню и остановились у первого же колодца.
- Кто пить хотел? – спросил Колька, но мог и не спрашивать, все сами слезли с телег и сгрудились у колодца.
Колька сам взялся за дело. Сначала снял ведро с крючка и сбросил его вниз.
- Крути ручку, - велел он Мишке, который стоял ближе всех к ручке и едва увернулся, когда падающее в колодец ведро, раскручивая барабан привязанной к нему верёвкой, чуть не натворило дел.
Мишка принялся крутить ручку и ведро, наполненное колодезной водой, скоро снова достигло края колодца. Колька взял ведро в руки и отпил сколько смог.
- Холодная, - немного охрипшим голосом сообщил он остальным.
Ведро поставили на лавочку у колодца и каждый из страждущих приложился к холодной воде.
- Дед, ты чего не пьёшь? – поинтересовался Мишка.
- Вода холодная, а я распаренный. Запросто можно простудиться. Я домой приеду, горячего чая напьюсь. Только он как надо жажду утоляет, - объяснил дед свою позицию.
- Как знаешь. А нас дома чай не ждёт. И нет у нас тут дома, есть только апартаменты нашей хозяйки, да сеновал, который у нас вместо спальни, - Васька не утерпел и изложил свою точку зрения.
- Сейчас водой бутылки заполним и поедем в магазин, - сказал Колька и, поставив пустые бутылки с водой на лавку, начал наполнять их из наполовину пустого ведра, проливая мимо столько же воды, сколько попадало внутрь.
- Ты правильно сказал о нашей спальне на сеновале. Приходится там спать не раздеваясь. И лично мне очень хочется сходить в баню, помыться. Мы потеем на поле и пот не смываем. Уже становится как-то неуютно в грязной пропитанной потом рубашке, - сказал Эдик и после своих же слов почувствовал себя очень неуютно в своей грязной, пропитанной потом одежде.
- А мне вроде бы нормально. Конечно, под душем помыться было бы неплохо, но пока терпимо, - высказался Мишка.
- Ещё бы, ты же в доме спишь. Хозяйка тебя, небось, сама раздевает и обмывает перед употреблением, домовёнок ты наш, - пошутил Васька, и всем запомнилось новое Мишкино прозвище.
Эдик стащил с себя рубашку и, зачерпнув ладошкой из ведра остатки воды, плеснул себе на лицо.
Васька вылил остатки воды на землю и снова бросил ведро в колодец.
- Так будет верней, - объяснил он свой поступок.
Эдик стал крутить ручку колодца, и скоро вся бригада плескалась из ведра, омывая потные подмышки и спины.
- Потные яйца помыть не мешало бы. Да нельзя в деревне днем голой жопой отсвечивать, - высказал сожаление Васька о неполной водной процедуре.
- Если вы будете плескаться у колодца, хлеб провороните, - предупредил рабочих дед.
- Пять минут не срок. Сейчас уже поедем, - ответил Эдик, который ополоснулся и стряхивал рубашку, собираясь снова прикоснуться к слегка помытому телу её пропитанной потом тканевой основой, и от этого испытывая неприятное, почти до мурашек ощущение, будто готовился нырнуть в холодную воду.
- Ладно, я домой поехал. Скорее всего для меня после обеда работы не будет. А вы на второй подводе поезжайте к магазину. Как хлеб домой привезёте, подводу перегоните к моему дому. Я потом лошадок распрягу и в конюшню поставлю, - дал наказ дед и тронулся к дому, который был от колодца метров в двадцати.
- А если для вас работа будет? – во след деду спросил Васька.
- Если будет, вы знаете мой дом. Я дома буду по хозяйству хлопотать, - ответил дед, который сидел на телеге боком, и для ответа ему не пришлось даже поворачивать голову.
- А чего он уехал? – не понял Мишка. - Как мы всей оравой на одной телеге поедем?
- Поедут я и Васька. Остальные до дома пойдут пешком, - распорядился Колька. – Нам нужно дома деньги взять и если хозяйка дома, попросить у неё наволочку под хлеб. Васька садись, поехали, - поторопил Колька.
- Ты бутылки с водой забыл взять, - напомнил об упущении Мишка.
- Они без пробок, придётся вам бутылки нести, - ответил Колька, и когда Васька уселся на телегу, тронулся в путь.
Телега остановилась у дома хозяйки, и Колька пошёл в дом. Хозяйка была на заднем дворе и помимо денег, Колька вернулся ещё и с чистой наволочкой для хлеба.
- Не порвётся наволочка? Нам ведь в неё четырнадцать буханок положить надо, это четырнадцать килограммов, почти пуд, - Васька сомневался в целесообразности использовать наволочку в качестве мешка, полагая, что настоящий холщёвый мешок был бы лучше.
- Мы не будем весь хлеб в неё запихивать. Часть в руках донесём до телеги. А уже дома положим в наволочку весь хлеб, - объяснил тактику действий с хлебом Колька.
- Мог бы две наволочки у хозяйки спросить, - в поздний след посоветовал Васька.
- Не мог. Она эту дала с одним условием, что мы уже сегодня начнём привезённые на дрова чурки колоть, - ответил Колька.
- С какой стати мы ей дрова должны колоть? Я что-то здесь не понимаю, - сознался в своём неведении Васька.
- Мы у неё живём, картошку её собственную едим, за это надо заплатить либо деньгами, либо работой. Денег у нас нет, значит, будем расплачиваться делами своими. Понятно?
- Понятно. Только я считал, что бригадир с ней договорился и поэтому дров привёз, - поделился своей точкой зрения Васька.
Телега подъехала к магазину и остановилась. Васька и Колька вошли внутрь. У прилавка стояло пять женщин, ожидая своей очереди на покупку товара.
- Хлеб привезли? – спросил Васька у дородной краснощёкой продавщицы.
- Привезли, - за продавщицу ответила женщина, стоящая в самом конце очереди.
Женщины неспешно переговаривались, искоса посматривая на рабочих из города. Они надеялись на невзначай сказанные рабочими слова, которые можно будет, домыслив, передавать как новость первостепенного масштаба. Но рабочие стояли молча, надеясь, что их очередь покупать хлеб подойдёт очень скоро. Однако первая покупательница простояла у прилавка пять минут. Не было никакой гарантии, что и все остальные покупательницы будут обслужены быстрей.
- Слушай! Я до правления добегу. Если бригадир там, то хоть не зря время потратим. Деньги возьми и наволочку держи. Надеюсь, что минут через десять я вернусь, - передав деньги и наволочку Ваське, Колька ушёл.
Вернулся он через четверть часа, но очередь покупать хлеб ещё не подошла.
- Долго ты тут стоишь. Я надеялся на более быстрое решение проблемы, - честно сознался Колька.
- Набирают много всего. А товар почти весь весовой. Вот время и летит, тем более в деревне не принято торопиться, - Васька объяснил понятую им суть деревенского уклада жизни. – А как у тебя дела? Получил наряд на работу?
- Получил. Будем зерно перелопачивать, чтобы оно сохло и не горело, - ответил Колька и взглянул на деревенских женщин, которые сразу напрягли слух.
- Где то место, где это зерно лежит? – стараясь говорить как можно тише, спросил Васька.
- Я тебе потом покажу. Привезём домой хлеб, и пойдём зерно перелопачивать. Там всё и увидишь.
- А есть не будем? – вспомнил о еде Васька.
- Было бы что есть. Думаю, от еды вряд ли кто откажется.
- Надо было хозяйку попросить картошку нам отварить. Сейчас бы приехали и поели варёной картошечки с постным маслом, - мечтал Васька.
- Во-первых, мы не знали, какую нам предложат работу. Во-вторых, мы едим картошку хозяйки, но до сих пор ничего за неё не платили. Если бы даже поставили картошку вариться, то час, а то и полтора ушло бы, чтобы довести её до состояния готовности. Так что это не вариант. Я надеюсь, что работа после обеда долгой не будет, тем более обеда, как такового у нас не предвидится. Немного потерпим, зато потом, вечером, пузо набьём, - Колька сам не верил в то, что говорил.
До сих пор они работали от зари до позднего вечера. Но человек всегда надеется на лучшее. Однако смена фронта работ, а самое главное, отсутствие на сегодня наряда на привоз дров, вселяло надежду.
Наконец женщины, купив нужные товары, ушли и мужчины купили хлеб. В наволочку положили восемь буханок, остальные дотащили до телеги на руках.
- Наконец-то мы отоварились. А могли бы нас пропустить вне очереди. Отпуск хлеба занял минуту. А сколько мы баб ждали, пока они накупят на Маланьину свадьбу? - ворчал Васька.
- Ничего страшного, не каждый день нам хлеб покупать, - успокоил товарища Колька.
Они доехали до дома хозяйки и перенесли хлеб в дом.
- Может быть, хлеба поедим? – спросил у приехавших Мишка.
- Да, действительно, давайте, хлеба поедим. Есть очень хочется, - поддержал его Костя.
- Я думал, вы о наряде на работу будете спрашивать, который нам бригадир выдал, - ответил им Колька.
- Война, войной, а обед по расписанию, - известной присказкой ответил Костя. – И что же нам следует делать после обеда?
- После обеда нам нужно идти в зернохранилище и зерно перелопачивать, чтобы оно не сгорело, - ответил на вопрос Колька.
- Я надеялся, нам хоть сегодня после обеда не нужно будет никуда идти, - возмущался Мишка.
- Лично тебе никуда из дома идти не надо. Будешь для хозяйки дрова колоть, - обрадовал Мишку хорошим известием Колька.
- Почему я? – возмущался Мишка. – Тут колоть, не переколоть. Дня на три, а то и на неделю работы.
- Ты у нас в доме живёшь, а не на сеновале, как мы. По всем правилам ты что-то вроде домовёнка. А домовёнок должен заботиться о доме, чтобы в нём было тепло и уютно. Так что тебе и флаг в руки. Вернее топор в две руки, - поправил название предмета для Мишкиных рук Колька.
Все засмеялись, а Мишка насупился, обиделся значит.
- Так как насчёт хлеба съесть? – напомнил Костя.
- Ладно, дели две буханки на девятерых,- разрешил Колька. - Только запить хлеб у нас нечем.
- Как нечем!? Мы же четыре бутылки воды принесли, - напомнил Костя.
- Ну что ж, будем считать, что обед сегодня у нас состоялся. Как говорится, с почином, товарищи, - передразнивая голос современного вождя народов, сказал Васька.
- Ты отгони повозку к дому деда, а мы подготовим обед, - попросил Ваську об услуге Колька.
- Ладно, отгоню. Но чур, мой кусок хлеба не есть. И смотри, чтобы он от Мишки был на безопасном расстоянии, - в конце пошутил Васька.
- Это мы обеспечим. Поезжай и будь уверен, - ответил Колька, понимая, что всё сказанное должно было в очередной раз позлить хитрого объедалу Мишку.
Васька поехал до деда, чтобы привязать лошадь к его забору.
Когда он вернулся пешком, народ старательно пережевал хлеб. Васька взял свою долю и принялся жевать хлеб, намереваясь догнать других обедающих, которые в поедание хлеба продвинулись до половины выделенного куска.
«Я бы не сказал, что это очень вкусно и питательно, но есть можно, - определил себе Васька и икнул. – Нужно водички попить».
Васька схватил почти пустую бутылку, из которой только что пил Костя. Он не собирался с ней расставаться, поскольку не доел свой кусок хлеба, предполагая после трапезы запить колодезной водой.
- Я ещё не закончил, - пытался возражать Костя.
- А я ещё толком не начинал, так что уж извини. Мне вода нужней, - ответил Васька.
Когда все закончили обедать, Колька собрал всех, кроме Мишки, он остался у хозяйки на хозяйстве, и команда тронулась в путь.
- Далеко идти до зернохранилища, - поинтересовался Эдик.
- Сам толком не знаю. Думаю, не так далеко, всё в пределах деревни, - ответил любопытному Колька.
- Сам не знаешь, а нас ведёшь. Так ведь можно ходить без толку, а неохота без толку ходить. Ноги то не казённые, - ворчал Костя.
- Не дрефь! Зернохранилище трудно не найти. Я думаю, в деревне их не так много и то, которое нам нужно, найдётся без труда. Тем более мне объяснили, как до него добраться, - успокоил сомневающихся Колька.
- А кто нам ворота зернохранилища откроет? И лопатить зерно, лопаты нужны, - продолжал говорить Костя.
Остальные молчали. Поскольку даже такой скудный обед требует немного времени и сил для переваривания.
- Там кладовщик должен быть. Он и заказал нас для перелопачивания зерна, - Колька пытался успокоить Костю.
Но тот, вместо того, чтобы успокаиваться, громко пёрнул, наверное, для того, чтобы слава первого пердуна от него не ушла.
Ему вторил Васька, показывая тем, что и он не так прост, как о нём думают.
- Опять соревноваться будете? – спросил пердунов Валера.
- Вы нам ещё за прошлый проигрыш водку не поставили. Как поставите, так и поспорим с вами снова, - обещал Костя.
- Больно нам нужен ваш вонючий спор. Никому это неинтересно, - ответил Валера.
- Однако в прошлый раз вы с нами спорили. Или я неправ? – не отставал Костя.
- Лично я обошёлся бы и без вашего спора. Я просто поддержал народ, - ответил ему Валера.
- Если бы выиграли вы, думаю, сейчас ты бы не возражал поспорить ещё раз. Поскольку две бутылки водки в два раза лучше одной, - подвёл логическую черту Костя и снова смачно пёрнул.
Васька от него не захотел отставать и дунул так, что чуть ли штаны не затрещали.
- Ты смотри, осторожней с пердежом. Так ведь можно штаны испортить. Придётся тогда тебе в обгаженных штанах до окончания работы ходить, - предупредил пердуна Валера.
- Да что ты говоришь! Никогда не слышал, чтобы умелый пердун пукнул и обосрался, - опровергал коллегу Костя.
- Умелый ты или не умелый, откуда нам это знать? Разве что из твоей похвальбы, - подначивал Валера.
- Ты сам утром мог убедиться кто есть кто, - привёл весомый аргумент с собственной точки зрения Костя. – А что касается пукнуть и обосраться, так ты сильно преврал. Такого быть не может.
- Может, Костя, может. Даже анекдот на эту тему есть, - начал доказательную часть Валера. – Профессор важно вышагивает по коридору, в котором стоят студенты, ждут, пока он поравняется с ними, чтобы поздороваться. Вдруг профессор меняет походку, начиная передвигаться, растопырев ноги, будто что-то попало ему в штаны.
- Что с вами профессор? – спрашивают студенты, когда профессор дошёл до них.
- И великим свойственно ошибаться, - отвечает профессор. – Хотел пёрнуть и обосрался.
- Так то анекдот. А то жизнь. Это ни одно и то же, - парировал Костя.
- Пердуны и их почитатели, хватит уже трепаться. Мы пришли и вас могут услышать. Мы для крестьян рабочие, чёрная кость. А ещё с вашей подачи станем пердунами и засранцами, - выговорил спорщикам Колька.
Бригада дошла до длинного, низкого и широкого сарая, который по описанию бригадира вполне мог быть зернохранилищем. Колька подёргал за ручку двери, но та не поддалась.
- Сами нас направили, и самих же нет на рабочем месте, - в отместку замечанию, ворчал Костя.
- В деревне дверьми редко пользуются. Тем более дверь в ворота вделана. Ворота надо открывать, а не дверь, - заявил Васька и потянул за щеколду ворот.
Его догадка оказалась верна, и ворота поддались.
- Заходи по одному, - скомандовал он и первым пролез в образовавшуюся щель.
В помещении было темно и прохладно, будто на улице и впрямь наступила осень. Справа и слева от расположенного посередине прохода находились огороженные метровой сплошной загородкой отсеки зернохранилища. Зерно заполняло их полностью и даже с горкой, что говорило о хорошем урожае в этом году. В помещении никого не было. Однако у Кольки закрались сомнения. Не мог кладовщик оставить открытыми ворота, а сам уйти по своим делам. Значит его нужно искать где-то здесь.
- Эй, есть тут кто-нибудь, - громко позвал Колька.
Ему никто не ответил и он уже хотел повторить вопрос, как Костя произнёс:
- Этого следовало ожидать. Они, наверное, на обед ушли и не скоро появятся.
- Если бы кладовщик ушёл, то ворота были бы закрыты, - не согласился с предположением Колька.
Из дальнего угла, из темноты, вышел небольшого роста мужичёк.
- Это вас прислали зерно перелопачивать? – спросил он Кольку.
- Нас. А кого же ещё прислать могут? Вы нам лопаты дайте и скажите, какое зерно лопатить надо, - Колька просил о конкретизации работ, наивно полагая, что не весь огромный запас зерновых нужно лопатить.
Однако кладовщик огорчил, сказав:
- Лопатить надо всё зерно и давно надо. Не то всё сгорит и на следующий год сажать нечего будет, - кладовщик объяснил причину столь объёмных работ на зерновом складе.
- Мы всё поняли. Вы нам лопаты дайте и не сомневайтесь, мы всё сделаем, - обещал Колька.
- Лопаты вон, в углу стоят, - кивнул в сторону правого угла кладовщик.
Костя первым добрался до лопат и, взяв одну, объявил:
- Лопаты деревянные. У меня в детстве такая была, только маленькая.
- Ничего удивительного, - сказал Колька. - Зерно всегда деревянными лопатами перемешивают, чтобы само зерно не повредить. Берите и начнём. Четверо пойдут лопатить справа, четверо слева. Раньше начнём, раньше закончим.
Рабочие взяли лопаты и, забравшись на кучи зерна, приступили к делу.
- Оно внутри теплое, - поделился впечатлением Костя, когда ноги его провалились по колено.
- За этим и лопатим, чтобы нижний слой, который ещё влажный и при окислении нагрелся, наверху оказался и подсох, - пояснил технологию работ Колька. – Ты не сачкуй, на всю глубину копай, - дал он указание копающему рядом с ним Эдику.
- Я и копаю на всю глубину. Сначала отгребу немного, потом ещё глубже отгребу. Вот и получается перелопачивание на всю глубину. Я же не экскаватор, чтобы на всю глубину за один раз копнуть. Если на метр нужно за один раз копать, то здесь не Эдик нужен, а Илья Муромец и остальные богатыри, - оправдывался Эдик.
- Оскудела земля русская, повывелись богатыри, одни только Эдики и остались, - пошутил Костя.
- Сам-то не больно силой меня превзошёл. А ещё критикуешь, - отыграл от своих ворот Эдик.
- В наш век интеллект больше ценится, чем физическая сила, - напомнил о реалиях сегодняшнего дня Костя.
- Вот встретят тебя в подворотне три амбала для проведения интеллектуальной беседы насчёт твоих часов и кошелька, а ты своим интеллектом их сразу сразишь наповал, - нашёл весомый аргумент в пользу силы Эдик.
- Ты берёшь крайний случай и совсем не типичный. Впрочем, не обязательно быть очень сильным. В данном случае достаточно быть быстрым на ногу. Тогда три амбала вряд ли догонят, - нашёл приемлемый вариант ответа Костя.
- Если будем трепаться, а не работать, мы тут до утра останемся приятно время проводить, - одёрнул говорунов Колька. – Час работаем, пять минут перекур. Там и поговорите, - привёл вариант регламента работ Колька.
Рабочие сосредоточенно перелопачивали зерно, периодически поглядывая на часы. Уже через полчаса у всех с непривычки заболели кисти рук, и хотелось побыстрей уйти на перекур.
Наконец прошёл час и, не дожидаясь команды, рабочие бросили лопаты, чтобы выйти на улицу и закурить.
- С непривычки руки болят. Если всё за сегодня сделать, то завтра руки не будут держать даже стакан, - отметил столь неприятный прогресс болячек Костя.
- Может быть, наоборот, сегодня натренируешься, а завтра руки станут сильными, пресильными, - возразил пессимисту Эдик. – Сможешь со дна зерно зачерпывать и на самый верх поднимать.
- Если бы так быстро тренированность росла, то в России среди крестьянства одни богатыри были, - включился в разговор Васька.
Народ не торопясь потягивал сигареты, пуская дым через нос, стараясь как можно дольше продлить сомнительное удовольствие и сам перерыв.
- Интересно, завтра нас снова сюда пошлют или заставят косить, а потом кипы на поле собирать? – произнёс Костя фразу так, будто и вправду кто-то из бригады рабочих мог на неё ответить.
- Не переживай, завтра тебе всё скажут, - бросив остатки выкуренной сигареты, обнадёжил Колька.
- Опять утром ни свет, ни заря нас разбудят. Хочется хоть один день выспаться, - Валера выразил общее настроение, но сама фраза ничего не могла изменить.
Здесь, в колхозе они - почти бесплатная сила, которую колхоз старался использовать по полной, и с этим ничего нельзя было поделать. Уж если пятнадцатилетних детей заставляли работать на колхоз, то крепких, здоровых дядей жалеть никто не собирался.
- Сегодня нужно будет сходить в клуб, проветриться, заодно посмотреть по телевизору что там, в мире, твориться, - предложил Костя, когда вся бригада заходила обратно в зернохранилище.
- Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, - посоветовал мечтателю Васька. – Сначала надо дело сделать, потом поесть. А уж если появится желание проветриваться, тогда пожалуйста. Лично я предпочёл бы подольше поспать. Работа в поле и на этом грёбаном зерновом складе немного утомляет. Боюсь, желание отдохнуть после трудов праведных может пересилить потребность поиска новых приключений.
- Ты рассуждаешь как старый дед, который с нами косил. И тот нам сознался, что посещал клуб. Неужели мы хуже, чем он? - привёл весомый аргумент Костя.
- Он в деревне живёт. Здесь у него дом, хозяйство и он всю жизнь крестьянским делом занимается. Привыкший он к таким нагрузкам, а мы нет. Поэтому нечего нас с ним равнять, - предъявил свою правду Васька.
- Дед намного нас старше. Это ты не учёл, - нашёл ещё один аргумент Костя.
- Он не говорил когда в клуб ходил. Сдаётся мне, этому клубу почти столько же лет, как самому деду. А значит, он мог бывать в клубе ещё в молодом возрасте, - Васька не хотел уступать и поэтому придумывал всё интереснее аргументы.
- Ты ещё скажи, он до революции в клуб ходил, - ерничал Костя.
- Всё, сходили в клуб, теперь за работу, - пресёк разговоры Колька. – Мы ещё и четверти не сделали, а вы о клубах мечтаете. Забыли, что дед говорил? Дерутся в этом клубе из-за девок. После драк не только руки будут болеть, но и голова и всё остальное. А ещё хуже, если местные бабульки наш интерес в клубе к малолетним девкам привяжут. Представляете, что о нас говорить будут?
- Собака лает, ветер носит, - ответил поговоркой Костя.
- Собака то лает, но здесь не тот случай. Работайте быстрей, нечего о ерунде мечтать, - пресёк разговоры Колька.
Рабочие снова принялись перемешивать зерно. Но как они ни старались, работа не шла быстрей.
«Сегодня опять допоздна работать придётся», - понял Колька, но огорчать никого не стал.
Еще час рабочие усердно трудились, но по прошествии этого часа никто не остановился.
- Курить не пойдём? – спросил соседа Валера.
У него сильно болела правая рука, и он периодически перекладывал лопату с левой в правую сторону, и рука левая была то внизу, то держала верхнюю часть ручки лопаты. Но и этот маневр не
помогал избавиться от боли.
- Можно, конечно, и покурить. Лично я предпочитаю доделать работу до конца, а потом перекуривать, а лучше сразу пойти к хозяйке на ужин. Есть очень хочется и никакими перекурами это хотение не исправить, - ответил ему Костя.
- А я бы покурил, заодно руки отдохнули бы и меньше болели, - поделился своими проблемами Валера.
- У меня тоже руки болят. Но за перекур они не пройдут. И завтра тоже руки болеть будут. Разве что через неделю отпустит, - огорчил товарища Костя.
- Ты так думаешь? – не поверил ему Валера.
- Ни раз проверенно, будь уверен, - ещё больше огорчил товарища Костя.
Валера стал меньше подцеплять зерна лопатой, но очень скоро работающие рядом заметили и предупредили, что видят как он халтурит.
- Руки уже отваливаются. Сил уже нет терпеть, - пожаловался он.
- У всех руки отваливаются. А терпеть всё равно надо, за нас никто работу не сделает, - постарался подбодрить работника Колька.
Он и сам устал, но оставалось долопатить метров пять в длину с каждой стороны прохода, и не хотелось думать ни о чём, лишь бы быстрей закончились метры необработанного зерна. Остальные испытывали те же чувства и желание быстрей закончить, заставляя себя превознемогать боль растянутых мышц, было сейчас единственным реальным желанием. Последние пять метров отняли все остававшиеся силы. Люди неспешно слазили в проход, и с лопатами в руках двигались ко входу. Поставив лопаты на то место, где они изначально стояли, все выходили на улицу. Прислонившись к воротам, дабы за неимением возможности сесть, хотя бы опереться, помогая уставшим ногам, люди закурили. Один Эдик стоял в стороне и не курил. Он тоже устал, но облокотиться на ворота у него не было возможности, ему попросту не хватило места.
- Кладовщику докладывать не будешь? – Васька спросил Кольку.
- Он сам должен был наблюдать за нашей работой, и смотреть, чтобы все делалось как надо. А теперь ничего не докажешь, хоть мы и честно отработали.
- Выходит, он может не поверить, что мы честно закончили работу? – беспокоился Васька.
- Если он человек опытный, то достаточно опустить в зерно руку и почувствовать, что оно не горит. А если неопытный или не захочет нам поверить, то не станет этого делать. Тебя-то самого, какой вариант больше устраивает? – вопрос был по существу, как и очевиден ответ.
- Конечно, первый вариант, когда он сам проверит состояние зерна, - ответил Васька.
- Я думаю, с тобой каждый из нас согласиться, - высказал мнение Колька, намереваясь услышать голос других работников. - А теперь пойдём домой. Нам не грех бы помыться от пыли и на ужин к нашей хозяйке поторопиться, - сказал Колька и первым закончив подпирать дверь сарая, двинулся в путь.
Рабочие шли один за другим, и колонна растянулась на два десятка метров. Когда они дошли до дома хозяйки, то увидели Мишку, который рубил колуном дрова, используя странную технику колки дров. Он поднимал над головой колун, потом с силой опускал его вниз и при этом подседал, тогда как обычно колющие дрова мужчины сгибали только спину. Наколотых дров лежало рядом едва ли одна пятая от привезённых чурок. Сам вид Мишки с всклоченными волосами немного улучшил настроение вновь прибывших.
- Я смотрю, ты новый метод колки дров придумал, - пошутил Васька.
- Придумаешь тут. Колешь их, колешь, а они всё не убавляются. Я уже спину сорвал, а им конца нет и нет, - пожаловался Мишка.
- Заканчивай с дровами, пошли к колодцу мыться от грязи и пота, - пригласил страдальца Колька. - Мыло только возьмём и вперёд. Кстати, хозяйка дома?
- Дома, только что с фермы пришла. Она для нас на ферму за молоко ходила, - ответил Мишка.
Он с удовольствием выпустил из рук топор и пошёл в дом. Через минуту он вышел, прихватив два пустых ведра и мыло.
- Я сказал хозяйке, что вы пришли. Она обещала через полчаса приготовить ужин, - сообщил Мишка.
- Ужин говоришь! Это хорошо, - обрадовался Васька, и никого не ожидая, направился к колодцу.
Едва достигнув его, Васька приступил к подъёму воды. Для чего отцепил с крючка ведро на цепи и сбросил его вниз. Потом сам же стал крутить ручку подъёмного механизма, который состоял собственно из этой ручки и бревна, на которое наматывалась цепь, вытаскивая наполнившееся водой ведро. Придерживая ручку, Васька сам подхватил ведро, едва оно показалось над кромкой колодезного сруба. Мишка с вёдрами подошёл к колодцу и, подставив ведро на лавочку, получил порцию воды от Васькиных щедрот.
- Сейчас второе ведро нальёшь, и народ сможет помыться. Нужно от колодца подальше отойти, чтобы мыльная вода обратно в колодец не попадала, - объяснил технологию помывки Мишка.
- Ясен пень, - ответил Васька, у которого с языка сорвали его пожелание для жаждущих помыться.
- Жалко, что придётся мыться только до пояса. Яйца потные на открытом месте не помыть, - выразил сожаление Валера, - он схватил наполненное водой ведро и отнёс его на десять метров от колодца.
Эдик взял у Мишки мыло и направился к ведру. Валера и Эдик по очереди плескали на себя из ведра и, намылив лицо и подмышки, смывали мыло холодной водой.
- Если бы ни необходимость, я такой водой мыться не стал бы, - подделся мыслями Эдик. – Тем более мыть яйца ледяной водой как-то стрёмно. От холода они сжурятся и станут маленькими, маленькими. Но это не главное, а главное в том, будут ли они после этого работать как надо.
- А что у тебя есть сомнение? – спросил Валера. – Неужели ты, будучи пацаном, не купался в ледяной воде, на майские праздники?
- Нет, не купался. У нас считалось, что если вода в Каспийском море ниже двадцати четырёх градусов, то купаться нельзя, холодно ещё, - ответил Эдик.
- Да, странные пацаны в Азербайджане живут, - сделал вывод Валера.
Закончив помывку, они передали ведро следующим страждущим омовения. Ведра было всего два, из каждого могли мыться только двое, и сама помывка заняла больше получаса. Помывшиеся пары не уходили, ожидая остальных.
- Я знаю, как можно яйца помыть, - ни с того, ни с сего, заявил Эдик, когда Васька и Мишка с наполненными водой вёдрами собирались тронуться в обратный путь.
- Это знают все, кто самостоятельно моется в бане. Я думаю, уже с пяти лет каждый сам мог себя обслуживать, в том числе при помощи мочалки и мыла, - Васька ответил на заявление Эдика.
- Я не о том. Чтобы наши голые зады не отсвечивали всей деревне, можно помыться за домом хозяйки. Там огород начинается и перед ним заросли малины. В кустах нас никто не увидит, - объяснил суть предложения Эдик.
- Тогда нам нужно ни один раз до колодца сходить за водой, - Мишка нашёл слабое место в предложении Эдика.
- Как раз сходить нужно будет всего один раз. Это у слона яйца очень большие. А для наших, двух вёдер на всех вполне хватит, - Эдик был уверен в своей правоте и говорил убедительно. Так что не верить ему ни у кого не было резона.
- Ладно, так и сделаем, - согласился Васька. – Но за водой пойдет кто-нибудь другой. Я уже ведро несу и следующая очередь по доставке воды не моя.
Бригада вернулась в дому хозяйки и, не заходя в дом, вошла в огород.
Первым приступил к помывке интимных частей тела Васька. Он недолго простоял в кустах, поскольку сама техника помывки ледяной водой к более длительным водным процедурам не располагала.
- Вроде мыл только одно место, а задубел весь, - сообщил он о своих ощущениях.
Все остальные по очереди мылись в кустах, что заняло ещё полчаса времени.
- Теперь хоть на свидание можно идти к доярке, - пошутил Колька, который последним совершил помывку интимных частей тела. – Кто желает за водой сходить? Ну же, не стесняйтесь.
Никто желание не изъявил и Колька сам назначил водоносов:
- За водой пойдут Эдик и Мишка.
- Я уже сегодня воду нёс, - пытался отказываться Мишка.
- Ничего, не переломишься. Ты же у нас домовёнок, тебе положено о доме заботиться, - пошутил Колька.
- Хозяйка ужинать зовёт, - сообщил Костя, который успел зайти в дом и выйти обратно.
- Чур, мою порцию не есть. Я сам есть хочу, - предупредил Эдик, что равноценно было согласию сходить за водой.
Мишка с Эдиком ушли за водой, а остальные члены бригады вошли в дом и уселись за стол.
- Я вам приготовила пшённую кашу, её можно с молоком есть и пожарила картошку, - объявила меню сегодняшнего ужина хозяйка. – Кто чего хочет, сами выбирайте.
- А что тут выбирать! Лично я всё попробую на зуб. У меня к вечеру аппетит возрастает в разы, - сказал Васька и начал с каши.
Поскольку каша подавалась на стол в единственной кастрюле, из которой надо было черпать ложкой, а затем запивать молоком из стакана, Васька сместил кастрюлю к себе поближе.
- Но, но. Ты тут не хозяйничай. Это для всех, - предупредил его Валера, который сидел в противоположном углу стола и тоже намеревался начать с каши.
- Ты садись поближе, тогда проблем не будет, - посоветовал ему Васька.
- Это проблемы не решит. Я так понял, все хотят отведать эти два блюда, - Валера имел своё мнение по поводу рациональности предложения.
- Что, действительно все хотят отведать безвкусную пшённую кашу на воде? – не поверил такому необычному факту Васька.
Дело в том, что дома никто из мужчин пшённую кашу, сваренную на молоке, а тем более сваренную на воде есть не стал бы. Остаётся поверить поговорке, голод не тётка. Тут хоть что-нибудь бросить в топку, иначе можно в скором времени ноги протянуть.
Едоки ответили дружным молчанием, лишь периодически залезая ложкой в кастрюльку с кашей и отхлёбывая молоко из стакана.
- Ладно, пусть кастрюлька стоит на середине стола, - неожиданно согласился Васька, проявив себя истинным демократом.
- Ты, брат, силён, - толи похвалил, толи пожурил Колька, который сидел напротив Васьки и достать до кастрюльки с кашей мог лишь привстав со стула. – Рубаха парень, да и только. Я знаю одно, в большой семье за обеденным столом клювом не щёлкают. А ты сам создаёшь дополнительные трудности в доставании пищи и себе и мне.
- Сейчас у нас не обед, а ужин, - выуживая кашу из кастрюльки, напомнил Костя. – А в остальном ты прав. Но при сложившейся ситуации, кому-нибудь должно быть плохо. А кому-то должно повести.
- Вместо того, чтобы рассуждать, ешьте быстрей, - вставил слово Валера. – Картошка остынет и станет невкусной даже для очень голодного брюха.
- Ты прав, - согласился Васька. – Об этом я не подумал.
Васька встал, схватил кастрюльку с кашей и, поднеся к своему рту, быстро работал ложкой, отправляя в рот пшённую кашу. Закончив есть кашу, он поставил кастрюльку на место.
- Ты думаешь, другим есть расхотелось? – не без намёка спросил Костя.
- Ты же меня сам надоумил, так что не обессудь, - хитро ухмыльнувшись, ответил Васька. – А теперь можно и картошечки поесть. Надеюсь, никто возражать не станет. А что касается каши, то в кастрюльке от съеденных мною двух десяток ложек каши, её не сильно убыло.
Васька подвинул поближе к себе сковородку с картошкой и принялся за это второе блюдо. Остальные ещё не наелись кашей и, поэтому картошкой ещё не заинтересовались.
В комнату вошли Мишка и Эдик.
- Не могли нас подождать. Сразу жрать уселись за стол, - выговорил присутствующим Эдик.
- Не жрать, а кушать. Здесь же культурные люди сидят, это понимать надо, - Колька ответил на выпад Эдика.
- Нам культурные люди еду оставили? – задал конкретный вопрос Мишка.
- Конечно, оставили. И кашу оставили, и картошку только один Васька кушает. Так что не сомневайтесь, садитесь за стол и кушайте, - Колька на правах старшего ответил на вопрос.
- Это что же, с одной кастрюльки всем надо есть? - не понял положения дел Мишка.
- Кому надо, тот ест. А кому не надо, тот может не есть. Нам больше достанется, - пошутил Костя.
- Вот уж хрен вам, - обещал Мишка. – Пока что меня объесть никому не удавалось.
- Всё когда-то бывает в первый раз. Так что расстраиваться не стоит. Жизнь богаче на события, чем мы о ней думаем, - ответил ему Валера.
Мишка больше не стал тратить время на разговоры, сел за стол и, вооружившись ложкой, начал навёрстывать упущенное. Эдик тоже сел за стол и, с неохотой черпая ложкой из кастрюльки, отправлял кашу в рот. Ни то чтобы он не хотел есть. Есть как раз он очень хотел. Но проблема брезгливости, когда он представлял, сколько чужой слюны или просто соплей, попало в кашу с чужих ложек, перекрывала голод. Эдик старался об этом не думать, но с каждой проглоченной ложкой каши, вместо сытости, нарастало желание опорожнить желудок.
«Нет, решительно нужно переходить на картошку», - решил он, когда желание насыщения уравновесилось желанием опорожнения желудка.
Эдик подвинул к себе сковородку с картошкой и начал есть.
- Ты чего молоко не пил и каши съел совсем ничего? – поинтересовался Мишка.
- С одной кастрюльки есть неудобно. Получится, что ни кашей не наешься, ни картошкой. Я решил остановиться на чём-нибудь одном. А молоком я картошку запивать буду, - ответил Эдик.
- А я сначала кашки поем. Давно кашу не ел, успел соскучиться, - ответил Мишка и увеличил скорость черпания каши из кастрюли.
- Тебе можно. Ты как раз напротив кастрюли сидишь, - заметил столь примечательный факт Эдик.
- Не сидишь, а сел напротив кастрюли. Заметь, я сам сел. А ты сел с краюшка, вот в этом твоя ошибка. К корму надо лезть со всех сил иначе голодным останешься, - поучал Эдика хитрый Мишка.
- Не хотелось расталкивать народ. Они спокойно сидели, ели, а тут я бы пришёл и всех растолкал. Нехорошо это, понимаешь, - пытался донести свою правду Эдик.
- Кому нехорошо: им, мне, тебе? Самое главное чтобы ты был не внакладе, а в остальном твоё личное дело, - поучал Мишка.
- Вот ты домовёнком и работаешь у хозяйки, а мы все вместе, всей бригадой на свежем воздухе, - сказал Колька, полагая, что после его слов, Мишка замолчит.
Так и произошло, и рабочие доедали свой завтрак молча.
- Какая сегодня программа на вечер? – поинтересовался мнением товарищей Мишка.
- Не знаю как у тебя, лично я пойду спать, - ответил ему Васька. – За день так накувыркаешься, что даже сеновал покажется пуховой периной в царских палатах.
- А я бы посмотрел программу время. Говорят, в клубе есть телевизор. Может быть, сходим, посмотрим, что там, в мире твориться?
- Недели здесь не пробыл, а думаешь, там без тебя всё плохо стало, - Васька посмеялся над Мишкой.
- Может, и плохо, а может быть, наоборот, всё стало хорошо. Вот это я и хочу увидеть, - ответил Мишка и слышавшие его рабочие тоже начали подумывать, а почему, действительно, ни дойти до клуба и ни посмотреть программу время.
А после просмотра можно и на боковую. Конечно программа время ни такое уж интересное зрелище, но это лучше, чем ничего. Тем боле для городского жителя, привыкшего к избытку информации, очутиться в полной изоляции без оной, казалось крайне стрёмно.
- В принципе, можно дойти, посмотреть телевизор. От нас не убудет, а завтра будет что вспомнить, - дал своё согласие Эдик. – Только уже девять. Если хотим новости увидеть, надо торопиться.
- Я тоже с вами схожу. Конечно, за день накрутились, намаялись, однако не пищей единой жив человек, - столь пафосным заявлением закончил Валера.
- Если идти, то прямо сейчас. Кстати, кто дорогу знает до клуба? – в поздний след спохватился Мишка.
- Нам дед рассказывал, как найти этот клуб. Там перед входом растут три берёзы. Примета не ахти, но если поторопиться, её и сейчас в вечерних сумерках можно будет увидеть, - обнадёжил товарищей Эдик.
- Кто-нибудь ещё с нами пойдёт? – спросил Мишка сослуживцев.
- Я спать, - ответил Колька.
Все остальные промолчали.
- Вот и хорошо. Как говориться, меньше народа, больше кислорода, - закончил известной присказкой Мишка.
- Переодеваться будем или пойдём прямо так, в рабочей одежде? - спросил общее мнение Валера.
- Сейчас темно, как ты одет никого не волнует. Тем более мы же не на танцы с малолетками идём, а исключительно для того, чтобы телевизор посмотреть, - Мишка высказал своё мнение.
Троица вышла на улицу и направилась в сторону расположения местного клуба у трёх берёз. Какое расстояние до этого сооружения никто не знал.
- Мы точно к клубу идём? – на всякий случай спросил попутчиков Мишка, хотя они ни разу в клубе не были и о его расположение знали лишь из рассказов деда.
- В другую сторону мы ходили до конца деревни и даже дальше. Там не было никакого клуба. К тому же деду врать нам нет никакого резона, - Эдик успокоил Мишку, хоть и сам сомневался, но только в том, правильно ли они сделали, что пошли в клуб без провожатого.
- Неплохо было бы пойти в клуб с тем, кто знает, где он находится, - озвучил свою мысль Эдик.
- Хорошая мысля приходит опосля, - озвучил известную присказку Валера.
- Это точно, - Эдик подтвердил жизненную правду присказки, поскольку сам неоднократно имел возможность проверить.
- По-разному бывает. Но в основном так и есть, - озвучил своё согласие с народной мудростью Мишка.
Троица дошла до последнего дома деревни и остановилась.
- По-моему, мы сбились с пути. Деревня закончилась, а дальше нет ни дороги, ни тропинки, - сомневался в правильности выбранного направления Мишка.
- Как же нет дороги? Дорога поворачивает влево и ведёт подальше от железнодорожного полотна. Может быть, нам туда и нужно идти, - предположил Эдик, и все услышали за спиной нарастающий звук мотора приближающегося трактора. Все путешественники повернулись в сторону нарастающего звука.
Скоро их догнал трактор с тележкой, в которой стояли несколько молодых людей.
«Не иначе в клуб едут, - подумал каждый из путников. – Значит, мы идём в нужном направлении».
Троица отправилась дальше. Впереди шёл Эдик, за ним Мишка, и замыкал процессию Валера.
Дорога, сделав поворот, снова пошла параллельно железнодорожным путям. И наконец, путники увидели три растущие рядом берёзы, а за ними одноэтажное здание из бруса. Снаружи оно не выглядело огромным, какой в представлении горожан должен быть клуб. Однако когда Эдик, Мишка и Валера вошли внутрь, помещение как будто увеличилось в размерах. Распахнутая настежь дверь открывала взору небольшой зал с десятком расположенных рядами стульев, как обычно расставляют стулья в кинотеатре. Только уклона, позволяющего видеть изображение на экране с любого места в зале, предусмотрено не было, пол был ровный, параллельно земле. Напротив рядов метровым возвышением стояла сцена. Она была метра два в ширину и длина её как раз вписывалась во всю ширину здания.
Между сценой и первым рядом было расстояние метра в три. Несколько пар молоденьких девчонок в обнимку с местными пацанами кружили в танце. На втором ряду сидели двое мужчин лет двадцати пяти – тридцати и играли в шашки. Тусклый свет оставшихся гореть в люстре двух лампочек не позволял рассмотреть детали. Пришедшая в клуб троица, стараясь не толкнуть никого из танцующих пар, просочилась в зал и уселась на первом ряду стульев.
- Что-то я телевизора не вижу. Есть ли он вообще здесь? – тихо произнёс Эдик.
- Нужно у кого-нибудь спросить, - предложил вариант получения информации Мишка.
Валера сидел как раз перед играющими в шашки и двое его коллег предполагали, что именно ему следует спросить о телевизоре у местных, постоянных посетителях клуба.
- Извините, вы не подскажите, тут телевизор есть? Мы что-то его не наблюдаем, - повернувшись насколько возможно не вставая со стула, спросил Валера.
Однако игроки никак не прореагировали на вопрос, возможно, посчитав, что он обращён не к ним.
- Я очень извиняюсь, что мешаю вашей игре, но нам хотелось бы знать, есть в этом клубе телевизор? - на сей раз спросил Мишка и его вопрос вызвал у игроков больше эмоций.
По крайней мере они оба взглянули на него, и взгляд их выражал удивление, будто они услышали и увидели перед собой нечто необычное.
- Я вас о телевизоре спросил, - напомнил суть своего вопроса Михаил.
- Никогда здесь не видел телевизора, - огорчил ответом один из играющих, обдав при этом крепким запахом только что потреблённого дешёвого алкоголя.
- Как же так! – возмутился Эдик. - Нас уверяли, что телевизор здесь есть. Мы из-за этого в клуб пришли, чтобы программу время посмотреть.
- Сколько сюда хожу, никогда в клубе телевизора не видел, - ответил другой игрок, сильно заплетающимся языком. – И зачем в клубе телевизор, если он у каждого дома есть?
- Наверное, вы правы, но нам дед Зозуля сказал о телевизоре. Мол, сам приходил и телевизор здесь был, - Эдик раскрыл все карты.
- Этот мог сказать. Клуб построили сразу после войны взамен сожженного немцами. Очень может быть, что в то время, когда дед Зозуля ещё хаживал в клуб, телевизор здесь был. Только давно это было. А сейчас телевизора нет, огорчил рабочих игрок в шашки.
- Жаль, очень жаль. Мы приезжие и у нашей хозяйки телевизора нет. Вот и решили придти сюда и телевизор посмотреть, - Валера старался объяснить потребность прихода в клуб, дабы объяснить причину интереса к телевизионным программам.
- Раньше здесь и кино показывали. А теперь только молодёжь в клубе танцует, а потом тут же дерётся. Да мы иногда приходим в шашки поиграть. Дома играть бабы не дают. Займись, мол, делом, нечего ерундой заниматься. К тому же здесь можно выпить и никто тебя за руку держать не будет, - игрок посчитал пришедших в доску своими и, не стесняясь, выложил перед незнакомцами все карты.
- Зря только сюда тащились. Но раз пришли, нужно немного тут посидеть, посмотреть на вашу молодёжь. Нехитрое, конечно, развлечение, но это лучше, чем ничего, - обосновал своё дальнейшее присутствие в клубе Эдик.
- Если хотите, можно партеечку в шашки сыграть, - предложил один из игроков.
- Честно говоря, я больше шахматы люблю. Но можно и в шашки играть, если партнёр сильный игрок, – дал согласие на игру Эдик.
- Мы как раз закончили, - сообщил один из игроков.
- И кто из вас выиграл? – для порядка, дабы польстить местным игрокам, спросил Эдик.
- Я и выиграл, - сознался только что говоривший с Эдиком шашист.
- Вот и славно. Не зря, видно, я сюда пришёл, - сделал вывод Эдик.
- Переходи к нам. Тут никто нам не помешает, - позвал шашист.
Эдик переместился на второй ряд и, угадав при розыгрыши белую шашку, начал ходить первым. Он долго не замарачивал себя раздумьями, передвигая шашки сразу после ходов соперника, полагая, что даже проигрыш не столь важен. Самое главное игра, которая увлекает азартом новых ходов. К удивлению Эдика, он выиграл.
- Может быть, ещё одну? - предложил сыграть ещё раз шашист.
- Давай, сыграем, - согласился Эдик.
И на этот раз он как выигравший партию играл белыми шашками и снова выиграл.
- Классно играешь, - похвалил его шашист. – Ну что ж, раз выиграл, получи.
Он достал из кармана два рубля и положил перед Эдиком.
- Я бы ещё сыграл, да уже домой мне пора, - сказал шашист, не открыв причину, по которой ему приходится сворачивать игру - банальное отсутствие денег.
- Лихо ты играешь. Пожалуй, из наших у тебя вряд ли кто выиграет, - похвалил Эдика шашист.
- Я больше в шахматы люблю играть. Вот там есть где развернуться. Сейчас в город приехал гроссмейстер, жалко, что я уехал. Вот с кем бы сыграть несколько партий. Только от игры с сильным соперником и почувствуешь удовольствие.
- Ну, покедова, - попрощался шашист. - Если шахматы у тебя здесь есть, приноси в другой раз. У нас тоже шахматы в чести. Все будут рады померяться силами с новым игроком.
Шашисты ушли, забрав с собой и шашки и доску для игры в шашки.
- Не знал я, что они на интерес играют. Что было бы, если ты проиграл, - Валерин вопрос был некорректен, поскольку никто из них не подозревал о размере ставки, тем более не подозревал, что эта ставка вообще есть.
- Но не проиграл же. Зато теперь у нас хоть какие-то деньги появились, - оправдывался Эдик.
Он снова пересел к коллегам, собираясь предложить им отправиться восвояси. Однако в клуб вошло с десяток ребят и, разъединив пары танцующих, затеяли драку. Драка бала групповая и зрители никак не могли разобраться, кто и самое главное, за что пацаны лупили друг друга. Некоторые девочки не остались в стороне и лупили по спинам дерущихся своими маленькими кулачками, очевидно помогая кавалерам. Некоторые дерущиеся переходили на возню, и обхватив друг друга, словно борцы на татами, норовили свалиться на ряды, где сидели Эдик, Мишка и Валера. Последним приходилось уворачиваться, а то и вовсе отпихивать борющихся ногами, нацелив подошву ботинка прямо в зад драчунам. Когда пацаны из помещения переместились на улицу, троица зрителей отправилась в обратный путь домой. Все они считали, что, несмотря на отсутствие телевизора в клубе, вечер удался. Когда они добрались до дома хозяйки, все уже спали, и похвалиться выпавшими на их долю приключениями было некому. Эдик и Валера залезли на сеновал и скоро заснули. Мишка пошёл спать в дом, только дверь оказалась запертой, и ему тоже пришлось идти спать на сеновал.
Глава четвёртая. Гроссмейстер
- Мишка! Ты что тут делаешь? Или ты променял зрелую женщину на какую-нибудь сопливую девчонку, посетив вчера деревенский клуб. А может быть, тебя хозяйка достала требованием бесконечных сексуальных утех, и ты слинял от неё в наш мужской сеновальный монастырь?
Колька проснулся первым из всей бригады и, увидев рядом спящего Мишку, не упустил случая над ним поиздеваться.
- Ничего она меня не достала. Я вчера поздно пришёл, а дверь дома оказалась запертой, - Мишка объяснил обстоятельства, заставившие влезть спать на сеновал.
- Значит, говоришь, дверь от тебя заперла. Это говорит о том, что ты хозяйку чем-то не устроил. А может быть, вы поругались? Ничего, не бери в голову, говорят, милые бранятся, только тешутся. Или она в отместку другого себе нашла? - Васька перебрал все пришедшие в голову варианты и это обстоятельство его самого очень забавляло.
- Что, пора вставать? – спросил Костя, которого разбудил разговор Мишки и Васьки.
- Утро уже. Конечно, пора. Ведь скоро нам снова за косу браться, - ответил Васька.
Сегодня он выспался и, поэтому, настроение у него было хорошее, тем более с самого утра удалось повеселиться, подкалывая Мишку.
- Хозяйка завтракать позвала? – просил уточнений Костя.
- Не звала ещё, - огорчил Васька.
- Тогда чего ради вставать ни свет, ни заря. Спать надо, пока на завтрак или работу не позвали, - ответил Костя и повернулся на другой бок.
Однако поспать ему удалось недолго. Буквально через пару минут после разговора с Васькой хозяйка позвала завтракать.
- Как приеду домой, целый день спать буду, - ворчал Костя.
- До приезда домой целая вечность, - огорчил его Васька. – Сначала надо в колхозе всё сено убрать, предварительно скосив траву. Потом солому собрать и в скирды сложить. Ну и самое главное, зерно надо каждый день лопатить, чтобы не сгорело.
- Тфу на тебя. Не дал доспать самые сладкие минуты, козёл, - Костя обругал Ваську и, повернувшись на спину сел.
Услышав о завтраке, Мишка первым слез с сеновала. Не откладывая, он начал умываться. Потом на землю слез Костя, а следом все остальные. Последним слез Эдик и ему пришлось идти за водой, поскольку к этому времени всю воду истратили умывающиеся.
«Опять мне за водой идти. Могли бы сами сходить, раз сами её же вылили на свои физиономии», - ворчал Эдик, нагружаясь двумя пустыми вёдрами.
Он дошёл до колодца и там, налив вёдра и немного ополоснув лицо и руки, пошёл обратно.
- Долго ходишь, мы уже поели и тебя ждём, - выговорил Васька, вернувшемуся Эдику.
- Ничего, подождёте. А если так уж торопитесь, можете меня не ждать. Я как-нибудь это переживу, - огрызнулся Эдик.
- У тебя пять минут на завтрак. Мы пока покурим, - ответил Васька.
- Куда сегодня нас посылают? – спросил Эдик, прежде чем войти в дом и поставить вёдра в сенцах.
- Опять косить пойдём. Участок рядом с тем, что вчера косили, - сообщил Васька.
- Ладно, ждите меня. Я быстро, - велел Эдик.
- Слушаюсь, мой фюрер! – схохмил Костя и тоненько захихикал.
- Эдик сел за стол доедать оставленную ему молочную лапшу.
Рабочие курили на улице и поглядывали по сторонам, надеясь хоть чем-нибудь развлечься. Но деревня не город и люди по тротуарам толпой не ходят. Здесь можно увидеть лишь толпу коров, которых гонят на выпас.
- А вот и коровки кушать травку пошли. Пока трава растёт, жвачным животным раздолье. Зимой придётся в стойле стоять и есть, что дадут, - философствовал Костя, смотря на проходящее мимо стадо.
- У тебя появляются наклонности к сельскому хозяйству. Пожалуй, ещё пару недель и твоя любовь к сельским пасторалям привяжет тебя к деревне намертво, - сказал Васька.
- Не дождётесь. Я до пятого колена городской житель. Скорее вы сами в деревню переедете, но не я. А что касается пасторалей, то нормальный человек неравнодушен к нетронутой, девственной природе, - ответил Костя.
- Это загаженная коровами разбитая дорога – нетронутая, девственная природа? Я бы до такого не додумался, - сознался в отсутствии воображения Васька.
- Мог бы всем секрет не открывать. Ведь по большому счёту это касается только тебя одного и никого больше. Так что замнём для ясности, - предложил Костя.
- Кстати, тут промелькнула одна трезвая мысль, и самое главное, вовремя, - напомнил о прозе жизни Валера и с места рванул к отдельно стоящему домику.
- Ты там долго не кайфуй. Другим тоже надо посетить сие популярное заведение, - во след удаляющемуся Валере, предупредил Васька.
Эдик торопился за столом поглотить как можно больше лапши. Ведь не факт, что в обеденное время удастся проглотить хоть что-нибудь из съестного. Он вышел на улицу лишь через десять минут.
- Вы ещё здесь! А я надеялся, что сегодня мне представится возможность отдохнуть от колхозных дел. Да видно не судьба, - озвучил тайные мысли Эдик.
- Скоро у тебя будет возможность отдохнуть от колхозных дел, дай только срок, - обнадёжил мечтателя Колька. – Сходил вчера в клуб и у тебя стали появляться крамольные мысли. А как же наш дружный коллектив?
- Я не собираюсь отрываться от коллектива, - начал говорить Эдик и Васька тут же ввернул:
- Особенно за обеденным столом.
- А как же без этого? С этого всё начинается в мужской компании. Кстати, что там за возможность отдохнуть от колхозных дел? – Эдик надеялся услышать нечто интересное для себя.
- Когда поедем домой, тогда мы все от колхозных дел избавимся, - выдал страшную тайну Васька.
- Хорошая шутка. Однако если нам нужно косить траву, следует поторопиться, пока роса не высохла. Неизвестно каких размеров эта лужайка. Может быть, провозимся до обеда, - предложил поторопиться на работу Эдик.
- То ты хочешь покончить с колхозными работами, то торопишь нас на работу. Ты как-то уж что-то одно предлагай, - выговорил Эдику свои непонятки Васька.
- Если сегодня не сделаем, нас завтра заставят сделать то же самое. А это ещё оттянет наш отъезд, - объяснил суть дела Эдик. – А что касается клуба, то сегодня придут местные аборигены играть со мной в шахматы. Так что группа поддержки может пойти со мной вечером в клуб.
- Какой нам резон тащиться уставшими после работы в клуб? – спросил Костя.
- А такой, что игра происходит на интерес: рубль за каждый выигрыш. А на рубль можно много хлеба купить. Смекаете, о чём я говорю? – на вопрос Эдика никто не ответил.
- И водки можно купить, если несколько партий выиграть, - напомнил о других потребностях Васька.
- Ладно, хватит разговоров. Берём косы, грабли и вперёд, - дал команду Колька.
- Воды надо взять, - напомнил о необходимом запасе воды Костя.
- Да, и возьмите по бутылке, пойдём мимо колодца и наполним их водой, - дал указание Колька.
- Кому бутылки брать? – не понял Эдик.
- Вот ты и возьми бутылку. Пусть ещё трое тоже по бутылке возьмут, кто пить воду хочет на жаре, - дал более подробные указания Колька.
Когда все рабочие взяли вилы, косы и пустые бутылки, Колька повёл их на работу.
- Могли бы деда на подводах прислать, - ворчал Васька. – А то тащи всё на себе, напрягайся. А ещё ведь косить траву. А если бригадир приедет и даст указание ворошить сено, то и подавно устанешь донельзя. Так вполне может случиться. Не зря ведь мы вилы с собой взяли. Я бы лучше взял грабли, они более подходят для работ с сеном.
- Что-то ты разговорился сегодня, - подчеркнул сей факт Колька.
- Это от беспросветности. Я так считаю, срочно нужно выпить, - открыл причину недовольства Васька.
- Я бы тоже выпил. Да только не на что. Но есть варианты: Эдик сегодня пойдёт играть в шахматы на деньги. Мы можем его поддержать, - внёс предложение Колька.
- И чем это мы может ему помочь? – не понял сути Васька. – Ведь в шахматах тот выигрывает, кто лучше играет.
- Ты, конечно, прав. Но поддержать нужно. Неизвестно, как там всё будет. Придут амбалы для моральной поддержки своих шахматистов. Попробуй тогда обыграй местных. Сразу по кумполу получишь, - продолжал объяснения Колька.
- Здесь ты прав. Однако время покажет, сможем ли мы пойти в клуб или нет. Если поздно закончим работать, то не будет смысла идти в клуб. Там наверняка местные шахматисты домой уйдут, - объяснил своё мнение Васька.
- Не будем загадывать. Нам бы день продержаться, да ночь простоять, - Колька вспомнил известную фразу из мультика про мальчиша Кибальчиша.
- Самое главное день продержаться. А с ночью мы уж как-нибудь разберёмся, - поддержал коллегу Васька.
- Говоря о ночи, ты имеешь в виду малолеток, которых можно будет в клубе подцепить? – попросил уточнения Колька.
- Нет, конечно. На кой нам эти голописки? Удовольствия с ними никакого, зато потом хлопот не оберёшься. Я говорю о чисто мужском интересе, например, выпить на все выигранные деньги, - предложение Васьки не было неожиданным, но тем не мене оно также не было очевидным.
- Где ты собираешься ночью водки достать? И потом, чтобы выпить, нужно сначала выиграть. А у тебя получается осечка с логикой: сначала выпить, а потом выиграть, - критиковал столь замечательный план Колька.
За разговорами группа дошла до колодца и остановилась. Нужно было налить воды в бутылки.
- Эх, заткнуть бутылки нечем. Затычек то мы никаких не взяли, - в поздний след вспомнил Эдик.
- Придётся аккуратно нести, чтобы не расплескать, - дал совет Костя, на долю которого тоже выпала обязанность нести заполненную водой бутылку.
Налив в бутылки воды, команда двинулась дальше.
- Ты мне не ответил на вопрос, - продолжил разговор Колька.
- Что за вопрос? – не понял Васька. - Вроде я шёл молча.
- Я говорю о нашем разговоре до остановки у колодца, - напомнил Колька. - Ты говорил, что в деревне можно ночью водки достать. Честно говоря, я о таком не слышал. В городе у таксистов можно водку купить, это я знаю. Но в деревне таксистов нет. Что на это скажешь?
- Здесь ты прав, в деревне таксистов нет, здесь дорог нет и возить некого, до любой точки деревни можно пешком дойти без проблем, конечно, если надеть резиновые сапоги до колен. Но зато в деревне есть бабки, которые самогон гонят. Если заранее договориться с ней, то можно зайти к ней после посещения клуба и взять бутылочку, другую самогона, - обрисовал радужные перспективы на ночное времяпровождение Васька.
- Эту бабку ещё найти надо. А потом уговорить, чтобы она из-за нашего хотения ночью вставала, - высказался о неизбежных трудностях Колька. – Только скажу тебе одну деревенскую особенность: здесь самогон пьют перед посещением клуба, а не после посещения. Если сделать наоборот, народ нас не поймёт и посчитает извращенцами, - закончил на мажорной ноте Колька.
- Что бабка о нас подумает, это её дело. Нам бы самогоном разжиться, а там гори всё синим пламенем. Кстати, я знаю одну бабку, которая самогон гонит, - обрадовал благим известием Васька.
- И кто же это такая, позволь узнать? – не поверил ему Колька.
- Ты её знаешь. Сам недавно в её доме самогоном баловался, - напомнил о столь знаменательном моменте жизни в деревне Васька.
- Что-то не припоминаю. Напомни, кого ты имеешь в виду? – попросил уточнения Колька.
- Мы привезли дрова деду, и он нас поил самогоном. Неужели такое можно забыть? – не поверил товарищу Васька.
- Помню, было такое дело. Помню, самогон был ядрёный, но вонючий, словно настаивался на нестиранных портянках, - наконец вспомнил Колька. – Только ты правильно заметил, угощал нас дед, а не бабка. А это ни одно и то же.
- Не понимаю я тебя. В чём ты видишь разницу? Ведь дед и бабка живут в семейном согласии, а, как известно, муж и жена - одна сатана, - пытался возражать Васька.
- Разница здесь принципиальная. Если самогон гонит дед, то гонит он для себя, чтобы самому выпить, угостить дружков своих и при случае расплатиться за услуги, как было в нашем случае. А если гонит бабка, которая сама самогон на дух не переносит, так она гонит на продажу. Нас угощал дед, и это о чём-то говорит. Тем более он самогон мог выменять у соседа на что-нибудь тому нужное, а не сам гнать зелье, - философствовал Колька.
- Если бы, да кабы. Гадать нам не резон, узнавать надо у местных кто самогон продаёт. Хоть бы у того же деда. Он то наверняка должен знать, в деревне никаких тайн не утаишь, поскольку сплетня – самое главное развлечение деревенских бабок, а самогон при перегонке своим запахом на всю деревню говорит, вот он я, здесь, в сарае перегоняюсь, - фантазировал Васька.
- Ты прямо поэт деревенской жизни. И откуда в тебе это взялось? По жизни в городе о тебе такого не скажешь, - шутил Колька.
- Не знаю, сам в шоке. Однако можно и без самогона обойтись. Нужно узнать, где дом продавщицы и у неё купить водку. Продавщица повёрнута на получении доходов в собственный карман, поэтому для неё дневные и ночные дела прибыльной торговли одно и то же. За дополнительное вознаграждение продаст всё, что угодно, лишь бы себе в карман положить, и не подумает обижаться на незапланированное беспокойство, - открыл самую главную тайну торговли Васька.
- Вот с этого надо было начинать. А то зарядил: самогон и точка. Водку тоже в деревне пьют, правда в значительно в меньших количествах нежели самогон, - сделал неожиданный для собеседника вывод Колька.
Они, может быть, ещё что-нибудь интересное добавили в разговор о выпивки, но их прервали.
- Мы дошли до развилки тропинки, – сообщил Эдик, который шёл впереди всего рабочего отряда. – Теперь надо решить: по какой тропинке нам надо идти?
- А почему я должен помнить? Насколько я знаю, мы все шли по тропинке на наш первый покос, - задал вопрос Колька, поскольку не помнил, как шёл в тот первый день в колхозе.
- Ты же первым шёл и должен лучше остальных всё запоминать. А мы шли следом за тобой и видели только одну твою спину. Так что тебе и определять в какую сторону нам идти, - Эдик как мог обосновал свои доводы.
- Я смотрел на бригадира. Он далеко уехал вперёд, но я его всё равно видел, - открыл тайну Колька.
- И что нам теперь делать? – вопрос Эдика прозвучал само собой, но ответа пока не было ни у кого. - Вы тут подумаете. Нам же всё равно по какой-то тропинке надо идти.
- Их всего две, - вступил в разговор Васька. – Двинемся по одной из них и все дела.
- Так не пойдёт. Давайте, думать вместе. Если я видел бригадира, значит тропинка, уходящая влево в лесной массив, не наша. Она уже в лесу не просматривается. А я видел бригадира всё время, пока он ехал впереди. И расстояние до него было приличным. Получается, нам нужно по правой тропинке идти и всё. А там увидим, правильно ли мы выбрали направление или нет, - наконец выдал Колька.
- Ну смотри, Сусанин, обманешь мы тебе водки не нальём, - Костя пугал Кольку, который подошёл поближе и слушал разглагольствования коллег по несчастью.
- Нальёшь, я уверен в этом. А теперь пойдём проверять правильность выбранного пути, - сказал Колька, и смело двинулся по тропинке дальше.
Вся бригада пошла следом. Скоро они добрались до скошенного участка, который косили в первый день пребывания в колхозе и на котором сложили стожок из скошенного сена. Но никакого стожка поблизости не было.
- Это не наше поле, - объявил во всеуслышание Эдик.
- Почему ты так решил? – не понял сути Васька.
- Насколько я помню, мы тут сложили стожок. А на этом поле стожка нет, - объяснил Эдик.
- Мы сейчас проверим. Когда я первую полосу косил, мне камень попался. Я чуть косу о него не угробил, - сообщил о примете Васька.
Он прошёл по краю поля и, не найдя ничего, повернул обратно, пройдя ещё раз в другую сторону.
- Вот он камень, о который я чуть косу не повредил. Значит это тот самый участок. А стожок могли увести. Мало ли кто здесь ездит, - сделал вывод Васька.
- Ладно, пусть так и будет. Но где то самое поле или лужайка, которую мы должны скосить сегодня? – задал вопрос Колька, будто кто-то из рабочих мог на него ответить.
- Здесь без бригадира не обойтись. Он сказал рядом с первым скошенным нами полем. Но по деревенским понятиям, рядом может быть в пределах километра. Взяли моду с нами общаться через посредников. Будто так дорого время для них, что нельзя удалить нам хотя бы полчаса, - ворчал Эдик.
- Вон там вроде бы подходящая полянка, и небольшая вроде бы, - показал рукой на полянку Костя.
- Это площадка заросшая осокой и с двух сторон огороженная кустами? Ты её имеешь в виду? – спросил Колька у признавшего нужное для покоса место.
- Конечно, это то самое место. Ты видишь ещё одну площадку с травой? – задал вопрос Костя, хотя ответ ему был не нужен.
- Может быть, ты и прав. Но трава здесь повсюду растёт. Где-то она похуже, где-то получше. Это же деревня в средней полосе России, а не пустыня Сахара, - сознался в своих сомнениях Колька.
- Я хотел как лучше, - обиделся Костя. – Если не хотите эту полянку, ищите другую.
- Нам не надо как лучше. Нам надо чтобы этот участок был тем самым, - ответил ему Колька.
- Тогда поезжай за бригадиром, пусть он нам точно покажет, где надо косить, - посоветовал Костя.
- Знать бы, где его искать и на чем за ним поехать, - ответил Колька. – Я так думаю, здесь рядом хорошей травы не наблюдается. Значит это и есть участок для косьбы. С другой стороны, здесь вся земля колхозная. Так какая разница, где косить? Лишь бы сено на зиму было запасено.
Колька воткнул вилы в землю в том месте намеченного участка, где собирался начать работать. Он встал в позу косца и не торопясь начал работать. Остальные пристраивались за ним, по мере продвижения Кольки вперёд. Скоро вся бригада дружно махала косами. Они останавливались поточить косу, используя это же время для перекура. Прошло всего несколько дней, как городские жители приехали в колхоз, а уже на крестьянских работах они вели себя как настоящие крестьяне. Закончив косить первую полосу, которая растянулась на добрую сотню метров и окончилась, упёршись в кустарник, Колька перешёл на вторую. А закончив вторую, начал косить третью полосу. Когда все в бригаде закончили косить третью полосу, территория сегодняшнего покоса была выкошена.
- А теперь можно водички выпить и покурить, - сказал Васька, положив косу рядом с вилами.
- Я смотрю, ты аккуратистом стал. Не бросаешь инструмент, где попало. В одно место кладёшь, - Костя похвалил Ваську.
- Ты прав, в нашем деле порядок нужен. Иначе попусту будешь тратить силы и время разыскивая инструмент, - сообщил он свою точку зрения, которой стал придерживаться совсем недавно.
Он первым добрался до бутылок с водой и приложился к одной из них.
- Ты особенно не увлекайся. Другие тоже пить хотят, - предупредил его Костя.
- В отличие от некоторых, я свою дозу знаю, - закончив пить, Васька сообщил Косте.
Он поставил на землю бутылку с двумя третями жидкости в ней.
- Посмотрю, сколько ты оставишь другим, - предупредил о собственном пристальном контроле Васька.
- Да уж, не хуже некоторых сделаем, - ответил Костя и схватил полную бутылку воды.
- А чего не тут же бутылку взял, из которой я пил? – поинтересовался Васька.
- Охота мне твои слюни глотать, - ответил Костя и гаденько ухмыльнулся.
- Нарываешься. Смотри, не посмотрю что ты слабый интеллигент, наваляю по первое число, - предупредил нахала Васька.
- Что это за разборки на пустом месте? Неужели на солнце перегрелись? – пресёк распри Колька. – Если такие дела начинаются твориться в коллективе, нужен сорокоградусный миротворец в стеклянной упаковке и немедленно. Эдик, тебе придётся сегодня напрячься и выиграть. Деньги нам очень нужны, иначе беда, перессоримся все из-за ерунды.
- Как что, так сразу Эдик. А в деревне, это не в городе. Тут, если что, навалять могут от души, - сказал Эдик.
- Мы тебя поддержим, ты только выиграй, - обещал и одновременно просил Колька.
- Я постараюсь. А там, как получится. Мы хоть и не пальцем деланы, а в деревне люди тоже не лыком шиты.
Рабочие выпили всю воду из бутылок и уселись отдохнуть прямо на землю.
- Вы особенно не рассиживайтесь, - предупредил рабочих Колька. – Земля сырая и холодная. Можно запросто радикулит заработать. Нам нужно идти дальше на поляну, где будем сено ворошить.
- Мы на многих полянах сено косили. На какую же нам сейчас идти? – задал вполне резонный вопрос Эдик.
- Я думаю, нужно идти на полянку, где мы косили в последний раз. На остальных полянках мы уже сено ворошили, - ответил Колька.
- Кто-нибудь помнит, где поляна, на которой мы последний раз косили, но ещё не ворошили сено? – задал вопрос Васька, и сам же ответил:
- Лично я не помню. Нас дед вёз на подводах. А идти пешком или ехать на подводе, ни одно и то же. Вот если была бы подвода, тогда я нашёл бы это место без проблем.
- Но у нас нет подводы, придётся обходиться своими двумя, - Колька огорчил всех желающих ехать на подводе. – Чувствую, придётся мне самому вспоминать.
Колька взял косу и вилы, и двинулся по тропинке в обратную сторону. Он ничего больше не сказал своим товарищам, но они без понуканий двинулись за ним. Колька прошагал всего лишь с полкилометра, но и этого хватило, чтобы нужная поляна со скошенным сеном нашлась.
- Вот здесь и будем ворошить, - сказал он, остановившись перед поляной.
- Ты уверен, что мы на месте? – спросил Эдик.
- Поворошим сено, и домой пойдём, - поделился планами Колька.
- Ладно, тебе видней, - согласился Эдик.
Бригада начала ворошить сено, и уже через час работа была закончена.
- Пить и есть охота. Значит пора до дома двигать, - поделился своими мыслями Мишка.
- Мы тебя понимаем. Соскучился по своей милашке, ночь ведь с нами провёл, а не с ней в доме, - шутил Васька, и многие захихикали.
- Сейчас пойдём по направлению к дому хозяйки. Нам бригадир ничего не сказал о работе после обеда. А утреннюю часть работы мы выполнили, - сообщил для многих приятное решение вопроса Колька.
- Это справедливо. Нужно поесть и когда бригадир придёт к нам и выдаст новое задание, тогда и будем думать что да как, - Костя одобрил решение старшего, и многие, хоть и не озвучили свои мысли, были с ним согласны.
- Хорошо бы у нас сегодняшний вечер остался свободным, - размечтался Валера.
- И что ты будешь делать в этот свободный вечер, хотелось бы знать? - пожелал узнать подробности Васька.
- Был бы вечер свободный, а чем заняться, всегда найти можно, - ответил Валера, не уточняя, чем бы хотел заняться именно он.
- Ты народу открой глаза на правильное времяпровождение в свободный вечер? – канючил подробный ответ Васька, которому хотелось над кем-нибудь посмеяться, дабы поднять себе плохое настроение, хотя бы до уровня нормального.
- Ну что делать, что делать, - повторился Валера. – Можно поспать или, например, поиграть в футбол.
- Поспать или поиграть в футбол – это, по-твоему, одно и тоже? – Васька нашёл несоответствие двух желаний какому-либо одному настроению.
Действительно, если каждодневная работа, начинающаяся с раннего утра и заканчивающаяся поздним вечером, тебя утомила, то самое лучшее времяпровождение – поспать на сеновале, предварительно плотно поев. Причём здесь игра в футбол?
- Тут у каждого своё мнение и зависит оно от того, кому чего не хватает. Кому хочется поспать, а кто сожалеет, что давно в футбол не играл. Надеюсь, тебе это понятно? – объяснил как мог Валера.
- Я серьёзно сомневаюсь, что у кого-то появится желание в довершении всех мытарств в футбол играть, - Васька не поверил в заявление Валеры насчёт желания игры в футбол.
- А ты у людей спроси. Пусть они тебе сами скажут, - посоветовал Валера.
- Так, футболисты и прочие спортивные товарищи, инструмент взяли и вперёд на «хауз», –дал команду Колька. – А спор свой можете в дороге доспорить. Идти нам ни один километр, так что всё успеете.
- А, действительно, пошли. За нами ведь никто транспорт не пришлёт, - Васька и тут поддержал старшего и, первым встав с травы, подхватил инструмент и отправился по направлению к деревне.
Народ разомлел на солнце и поэтому вставал на ноги и отправлялся следом за Васькой не торопясь. Сегодня как некогда колонна растянулась в длинную вереницу. Последним замыкал колонну Колька. Хоть он и старался выглядеть бодрячком, дабы пресечь опасные для морального климата настроения. А переживать было о чём. Посылая в колхоз, начальство обещало, что через четыре, пять дней бригада вернётся обратно в город. Срок пребывания в колхозе уже подходил к концу, а известий от начальства не было никаких. Толи они забыли о посланной в колхоз бригаде, толи они, как делали сплошь и рядом, обманули доверчивых подчиненных, и реальный срок пребывания уже изначально был много больше пяти дней. А, может быть, всё дело было в не вовремя запившем горькую председателе, и теперь решить вопрос отправки обратно в город рабочих было некому. В любом случае работники НИИ были людьми подневольными, которым начальство могло предложить лишь одну альтернативу: либо соглашайся, либо увольняйся. А поскольку увольняться никто не хотел, приходилось соглашаться, уговаривая себя, что даже такая плата за возможность работать в НИИ, служа науке почти бескорыстно, учитывая весьма незначительные зарплаты сотрудников, совсем незначительная.
Колонна вышла на тропинку, которая вела вдоль того поля, где возник вопрос о правильности направления к месту работ. В это самое мгновение колонну догнал бригадир на велосипеде.
- Я проезжал мимо и заехал посмотреть, как у вас обстоят дела с покосом, - остановившись рядом с Колькой, сообщил бригадир. – Я не понял, почему вы траву на поле сегодня не косили?
- Как раз траву мы скосили, сено поворошили, сейчас возвращаемся домой, к хозяйке, - отрапортовал о проделанной работе Колька.
- Тогда я не понимаю, где вы косили? - сознался бригадир.
- Мы косили там, куда вы нас послали косить. Вернее туда, куда нас послала косить хозяйка. Вы к ней утром заезжали и оставили своё распоряжение. Так вот, участок, который мы скосили, как вы и велели нам это сделать, расположен рядом с участком, где мы косили в первый раз. Так нам передала ваше распоряжение хозяйка. Или что-то не так? – просил уточнить Колька.
- Тот участок, о котором ты говоришь, принадлежит другой бригаде. Вот в чём дело. А тот, который вы должны были скосить, расположен чуть ближе, - бригадир сильно огорчил Кольку, но тот не хотел уступать.
- Если всё так сложно, вам надо было самому показывать участок. Мы что нашли, то и скосили. Какие теперь к нам претензии? – попёр на бригадира Колька, по жизненному опыту зная, что именно так нужно обращаться с подобными личностями.
- Ладно, потом на эту тему поговорим. А сейчас вам надо будет пройти на поле и собрать кипы. Их нужно будет сложить в скирду, как вы раньше складывали, - наконец выдал новое задание бригадир.
- Так вроде бы уже всё зерно собрали. Откуда это поле вылезло? – Колька не поверил бригадиру, да только тот хорошо знал своё бригадирское дело и ошибиться никак не мог.
- Мы бы закончили уже вчера. Но пришлось чинить комбайн, вот сегодня и закончим уборочную зерновых, - выдал бригадир. – Давайте, за мной двигайте.
- А трактор и подводы будут? – просил уточнить детали Колька.
- Трактор и бидон с водой будет. Но подвод сегодня не будет. Они другим делом занимаются, - сообщил подробности бригадир.
- Вы не очень поторапливайтесь, не то мы вас потеряем, - предупредил бригадира Колька.
Бригадир сел на велосипед и двинулся в путь. Колька поспешил за ним.
- Куда это он? – спрашивал почти каждый из бригады, когда Колька обгонял его.
- Бригадир нам новое задание выдал на сегодня. Нужно поспешать, пока мы его из виду не потеряли. – предупреждал Колька и шёл дальше ускоренным шагом.
- А чего делать нужно? – спросил Васька, когда Колька поравнялся с ним.
- Будем кипы на поле собирать и в скирду складывать. Трактор и бидон с водой уже там, - сказал Колька.
- А дед будет с нами скирду класть? – поинтересовался Васька.
- Ни деда, ни подвод не будет. Для него сегодня другое дело придумали.
Бригада прибавила скорость, про себя ругая нехорошими словами бригадира.
Наконец миновав пролесок, бригада вышла на поле. Комбайн собрал зерно с половины поля, разбросав по земле кипы из соломы.
- Нам работёнки прибавилось кипы таскать. Но трактора не наблюдается, соврал нам бригадир, - озвучил увиденное Эдик, хотя каждый из бригады видел тоже самое.
- Начальник, если трактор не придёт, что делать будем, - спросил Костя, обращаясь к Кольке.
- Пока будем ждать. Нам другого не остаётся, - ответил Колька.
- А если он совсем не придёт, - продолжал допытываться Костя.
- Мы этого знать не можем, будем ждать, - повторился Колька.
- А всё-таки сколько нам его ждать? – продолжал допытываться Костя.
- Сколько надо, столько и будем ждать. А пока засохни и отдыхай, - велел Колька.
- И то верно. Скоро мы все здесь засохнем, если тракторист воды не привезёт, - пробубнил Мишка.
- Тебе этого нужно бояться в последнюю очередь. Придёшь домой, хозяйка тебя размочит, - подначил Валера.
Из пролеска выехал трактор и направился к рабочим.
- А вот и наш трактор, - радостно произнёс Эдик. – Теперь-то мы точно водички попьём.
Трактор сделал полукруг и остановился около рабочих.
- Залезайте в тележку, - велел им тракторист. – Поехали кипы собирать.
- Мы для этого и пришли, - ответил ему Васька. – Но сначала утолим жажду. У тебя бидон с собой?
- Да, с собой. В тележке стоит. Сегодня только что свежей воды залил, - обрадовал рабочих тракторист.
- Косы и вилы с собой брать? – спросил об инвентаре Костя.
- Берите с собой, чтобы не возвращаться обратно. А там как хотите, это дело ваше, - подвёл черту водитель.
Когда все влезли на телегу, тракторист тронулся к раю поля, предполагая, что именно там можно будет сложить инструмент.
- Где скирду класть будем, начальник? – спросил Васька.
- Не решил ещё, - ответил Колька. – Надо подумать, прикинуть, что и как.
- Сейчас собирать начнём, и свозить, а с местом ещё не определились, - критиковал Мишка.
- Какие наши годы? Определимся ещё. Нам как дед говорил? Нужно класть там, где поверхность поля немного возвышается над остальным полем, - заявил Колька и в этот момент трактор остановился.
- Здесь инструмент сложим и начнём работать, - велел Колька, и первым слез с телеги. - Подавайте мне, я буду складывать.
Сгрузив весь инструмент, Колька снова влез на тележку.
- Сейчас мы попьем и начнём работать, - предупредил он тракториста.
- Так вы слазить с телеги не будите? - удивился новой идеи проведения работ тракторист.
- Будем, - ответил Колька. – Но только тогда, когда до места складывания скирды доедем, - немного подумав, он переиграл. - А впрочем, прямо сейчас слезем и начнём собирать. А скирду будем класть недалеко от дороги. Наберём полную телегу кип и начнём возводить соломенное сооружение.
Рабочие выпили воды и слезли на землю.
Откуда начнём собирать, - поинтересовался Мишка.
- Отсюда и начнём, - определил начало сбора Васька.
- Тогда поехали, - согласился Мишка, и тракторист понял, что команда дана для него и включил скорость.
Рабочие подбирали кипы и клали в телегу. Собирающих было много и тракторист двигался вперёд не останавливаясь, не боясь что сборщики за ним не успеют.
- Чего мы забыли, так это покурить, - в поздний след вспомнил Васька.
- Теперь покурим, когда остановимся. А раньше никак не получится, - ответил ему Костя, который с ним в паре таскал кипы.
- Честно говоря, не очень и хочется. Когда непрерывно работаешь, организм бережёт себя и желание уменьшается, - подвёл теоретическую базу Васька.
- К сожалению, уменьшаются не все желания. Лично я есть ещё больше захотел, - не согласился Костя.
- Здесь я с тобой солидарен. Но я говорил о вредных привычках, - объяснил ход своих мыслей Васька и сглотнул слюну.
Упоминание о еде вызвало урчание пустого желудка.
«Желудок уже сам себя переваривает», - понял Васька и это обстоятельство его не радовало.
Так ведь можно было и до язвы желудка доголодаться. А такого никто себе не пожелает.
- Если бы знать сколько нам сегодня работать на тощий желудок, могли бы взять пару буханок хлеба. Запили бы их водичкой, и всё веселей было бы кипы таскать, - высказался Костя, и от столь аппетитных мыслей у Васьки ещё сильней заурчало в желудке.
- Ты молчишь, а твой желудок разговаривает, еды требует, - отметил столь примечательный факт Костя.
- К сожалению, я ничем помочь ему не могу. Вот если бы заранее нам бригадир о распорядке на проведение работ рассказал, тогда другое дело, - высказал благие пожелания Васька.
- В любом случае нам надо брать с собой немного хлеба. Тем более готовить для нас обед никто не обещал, - сообщил о своих намерениях на завтра Костя, после того, как вместе с Васькой он закинул в кузов тракторной телеги очередную кипу.
- Пожалуй, ты прав, так и нужно будет сделать, - поддержал напарника Васька.
Подтаскивающих к трактору кипы было девять человек, и все работали парами, так быстрей получалось дотащить кипу до тележки, а высоко забросить и того лучше. Лишь Кольке не нашлось пары, и он один подтаскивал тяжёлую кипу из спрессованной соломы. Он старался брать кипу, которая оказывалась ближе к тракторной телеге, но и эта хитрость не сильно облегчала дело. Оставалось лишь терпеть, и дождаться момента, когда нужно будет складывать скирду из кип и он смог бы стоять на скирде, а не бегать за каждой кипой по полю.
Наконец телегу основательно нагрузили, и тракторист поехал к краю поля.
- Вот здесь будем скирду класть, - объявил Колька, указав рукой место, где нужно скидывать с телеги кипы.
- Аккуратней скидывай, - командовал он. – Самим же придётся подправлять их на земле.
- Ты без пары сегодня. Вот и оставайся, подправляй, - Васька понял ситуацию и сказал то самое, что хотел услышать сам Колька.
- Ладно, пусть так и будет, - согласился с ним Колька.
Кипы с телеги сбросили и уехали собирать следующие. Колька остался один и для начала выложил первый ряд. Он не знал, много ли будет сегодня кип, и размер скирды определял на глазок. Целая телега ушла на выкладывание первого ряда, и пока Колька считал, что именно так будет правильно. Действительно, пусть скирда будет, случае чего, меньше размером в высоту, за то укладывать такую будет проще и быстрей.
«Ну вот, теперь можно перекурить», - определил он себе, закончив работу.
Однако долго прохлаждаться ему не пришлось. Только он закончил курить сигарету, как подъехала телега. Рабочие решили нагружать кип поменьше, дабы не тратить сил, закидывая их на высоту.
- Быстро вы, - толи похвалил, толи выказал недовольство Колька. – Я только закончил укладывать первый ряд, а вы тут, как тут.
- Теперь легче и быстрей пойдёт. Клади себе, не думай и все дела, - дал совет Мишка как опытный строитель скирд.
- Ты так думаешь? – для порядка спросил Колька.
- Сам укладывал. А когда эту науку освоил на практике, других мнений не возникает, - похвалился своим опытом Мишка.
- Надо было тебе становиться на укладку. Так складней получилось бы, - поделился мыслями Колька.
Рабочие сгрузили кипы, на сей раз аккуратно. Кольке осталось немного их подравнять.
«Всё время бы так», - подумал Колька, присаживаясь на положенную сверху кипу.
Ему удалось отдохнуть минут десять, поскольку трактор уехал на другой конец поля и рабочие едва успевали за ним. Пока трактор ехал обратно Колька наслаждался жизнью на отдельно взятой скирде.
«Был бы здесь дед, мы бы их загоняли. А теперь мне одному отдуваться. Но ничего, ещё немного усилий и поле уберём», - успокаивал он себя.
Действительно, сегодня команда работала споро, и он едва успевал разложить привезённые кипы, как привозили следующую партию прессованной соломы. Последние две телеги кип дались с трудом. Каждую приходилось закидывать на скирду с телеги, но не каждая долетала на нужную высоту.
- Да что вы совсем слабые стали. Бабы, наверное, сами дальше вас закинут, - ругал слабаков Колька.
- Бабы то закинут. Они каждый день по три раза в день едят и с детства тренированные. Не то что кипы, мешки с картошкой сюда закинут.
Последнюю телегу разгружали и вовсе минут двадцать и все вымотались.
«Фу, слава Богу, закончили», - подумал Колька, и, посмотрев вниз, вспомнил, что ещё предстоит ему слезать вниз, а вожже-то и нет.
- Слезай быстрей, да поехали, - поторопил его Васька.
- Тебе хорошо говорить, а тут целых шесть метров высоты будет, - ответил сверху Колька.
- Это тебе со страха так кажется. Тут от силы метров пять будет, - поправил его Васька.
- Вожжей нет, а так просто сигануть с пятиметровой высоты боязно, - сознался Колька.
- Ты не сигай, а съезжай на заднице, - посоветовал ему Васька.
- По отвесной стенке не съедешь, а свалишься, - не поверил ему Колька.
- Ты лучше поторопись, семеро одного не ждут. И тракторист всех торопит, - предупредил Васька.
«Эх, была, не была», - решил Колька и съехал вниз на заднице.
Как он и предполагал, приземление произошло не совсем удачно и он, потеряв равновесие, чуть было не разбил нос, упав на руки и сильно отбив ладони.
«Хорошо, что ничего не сломал», - подумал он.
Рабочие забрались на тракторную телегу, и Колька обратился к трактористу:
- Мы сейчас попьём, и вы отвезите нас к инструменту. Завтра нам на работу, этот инструмент может пригодиться.
- Правильно я сказал, все пить хотят? - уже обращаясь к своим коллегам, спросил Колька.
- Всё правильно ты сказал, - подтвердил Васька.
Народ принялся пить воду из бидона.
- Теперь трогай, - закончив пить последним, дал команду Колька.
Тракторист подъехал к лежащему на краю поля инструменту.
- Слезайте на землю, сейчас грузить будем, - велел Колька и сам первым слез на землю.
Васька и Мишка подчинились приказу и тоже спустились на землю. Остальные остались стоять в телеге. Инструмент быстро погрузили, Колька, Мишка и Васька снова влезли в телегу.
- Поехали, - дал команду Колька.
- Я в деревню не поеду. Мне в другую бригаду ехать нужно, - предупредил тракторист.
- Нас-то довези. За день намотались по самое не балуй. Тебе довести нас пару минут потратить, зато хорошее дело сделаешь и наше уважение получишь, - уговаривал Васька.
- Не могу, мне за братьями ехать надо. Они сегодня в клуб поедут, будут смотреть, как гроссмейстер играет. Может быть, сами сыграть попробуют, - объяснил причину своей торопливости тракторист.
- Мы вчера в клуб заглянули и ничего такого не слышали. Или это уже после нашего посещения было? – не поверил своим ушам Мишка.
- Я не знаю, сам там не был. Может быть, объявление какое повесили, - ответил тракторист.
Трактор урчал и телега дёргалась на неровностях дороги, приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.
- Эдик, может, это по твою душу? Выходит ты у нас гроссмейстер, раньше я этого не знал, и даже подумать не мог о тебе такое, - сделал вывод Мишка.
- Они меня не поняли. Я говорил о том, что к нам в город приехал гроссмейстер, и выразил сожаление, что мне не удастся с ним сыграть. Вот и всё. А деревенские сплетники меня в гроссмейстеры произвели, - объяснил причину слухов Эдик.
- Да, гроссмейстер, несладко тебе сегодня придётся. Лучшие люди из местных шахматистов съедутся сегодня в клуб, чтобы сразиться с тобой, - стращал Мишка.
- Дураков везде хватает. А впрочем, гроссмейстер, так гроссмейстер. Сыграем в лучшем виде, - обещал Эдик.
- Вы о чем говорите граждане? Прямо Нью Васюки у вас получаются, как в известном романе Ильфа и Петрова, - вспомнил известную историю Васька.
- А что ты хочешь? Скучно в деревне, вот они и придумывают для себя разные небылицы. Пройдёт время, и деревенские шахматисты под стакан самогона будут рассказывать, как сражались с настоящим гроссмейстером. Потом дети детей, начнут рассказывать как их дед или прадед играл со знаменитым гроссмейстером, - фантазировал Эдик.
- Мне тут поворачивать, - притормозив перед развилкой, сообщил тракторист.
- Ты полностью останавливайся. А лучше довези нас до дома, - просил тракториста Васька.
- Честно не могу. Обещал ведь приехать, а все не еду, - оправдывался тракторист, ожидая, когда рабочие покинут тракторную телегу.
Рабочие слезли с телеги и, подхватив инструменты, пошли до дома.
- А мог бы уважить, довести нас, - высказался Васька.
- В деревне городских не уважают. Они горазды сделать нам какую-нибудь гадость, да пока не могут, нужны мы им, - подхватил тему Колька.
- Мы нужны не им, а колхозу. Это ни одно и то же, - возразил Васька.
- Как это мы им не нужны!? А кто им на премию по итогам года заработает? Не они ли сами будут корма заготавливать, зерно лопатить и другую грязную и тяжёлую работу делать, - вступил в разговор Костя. – А что они будут делать, когда мы уедем, я имею в виду, когда сезон закончится, и больше из города на колхоз пахать никого не пришлют?
- Для тяжёлых работ у них женщины есть. Они и будут мешки таскать и дома и на колхозной ферме, - ответил Васька.
- Слушай, Эдик, сегодня в клуб наш тракторист шоблу местную привезёт. Я думаю, нам лучше сегодня туда не ходить, - сказал Мишка.
- Они приедут со мной играть. А кому очереди не выпадет поиграть со мной, тот будет просто смотреть. Что же касается толпы поклонников, думаю, вчера их приезжало не меньше, - рассуждал Эдик и был прав.
- Что-то идём мы долго. На работу шли с неохотой, домой должны нестись галопом, - пошутил Валера, старясь подбодрить приунывших коллег.
- Ты бы нам пример показал, да рванул до дома галопом, - пошутил с сослуживцами Костя.
- Не надо некому никуда бежать. Спокойно, не торопясь до дома дойдём. Или вы всё-таки хотите сделать променад перед ужином? – спрашивал товарищей Эдик.
- Мы хотим есть. Очень хотим, - обосновал свою торопливость Васька.
- Это понятно. Непонятно, приготовила нам хозяйка что-нибудь на ужин или нет? – задал вопрос Эдик, что не поменяло настроя на предстоящий ужин всех остальных.
- Ну а если и не приготовила, и что с того? Мы мыться пойдём перед ужином, она хозяйством займётся, - подошёл к ответу с фантазией Колька.
Рабочие шли небыстро, лишь увидев колодец, прибавили хода.
- Прямо здесь мыться будем или за вёдрами домой пойдём? – поинтересовался Мишка.
- Сначала здесь, потом за домом. Только, чур, я ведра не понесу, я вчера их таскал, - выговорил себе условия Эдик.
- Ладно, я сам вёдра принесу, обратно кто-нибудь мне поможет воду дотащить, - согласился Колька.
- Мыло не забудь прихватить, - напомнил Эдик, когда Колька продолжил путь к дому.
Все остановились у колодца, собираясь дождаться Кольки с вёдрами и мылом. Никому сегодня не хотелось сначала идти до дома, а потом снова возвращаться к колодцу.
Васька набрал из колодца воды и прямо с ведра через край стал жадно пить холодную водицу.
- Только что пили, а ты опять приложился. Не боишься обоссаться? – в шутку спросил Костя и ухмыльнулся, в красках представив с его точки зрения смешную картину.
- Можно подумать, ты от холодненькой водички откажешься. Хотя ты прав, вода не водка, много не выпьешь, – в свою очередь пошутил Васька, оторвавшись от воды.
Несмотря на Костино замечание, все по очереди прикладывались к ведру, дружно уменьшив воду в нём на треть.
- Ну вот, все выжрали, - ворчал Васька. - Придётся опять набирать воду.
Однако набирать он ничего не стал. Лишь когда Колька принёс пустые вёдра, он перелил остатки воды в одно из них, и только тогда набрал другое. Он перелил воду в другое ведро и снова набрал воду из колодца.
- Ты мыться не пойдёшь сейчас? – спросил водочерпия Колька.
- Я в следующей команде. Мойтесь, ребята, - ответил Васька на вопрос.
Когда все помылись, Васька снова набрал воды и наполнил оба хозяйских ведра.
- Сегодня яйца мыть будем или пропустим яйцепомывочное мероприятие? - спросил он, взглянув на приободрившихся товарищей.
- Я не буду, - ответил Мишка.- Вчера мыл яйца и вода уж больно холодная была. Можно отморожение получить ненароком.
- Я тоже не буду, - сказал Васька. – Они у меня со вчерашнего дня чистые, тем более никто из женской братии сегодня их чистоту проверять не собирается.
Все остальные промолчали. Васька и Колька подхватили наполненные вёдра, остальные взяли инструменты и все рабочие направились к дому хозяйки.
- Что у нас сегодня на обед? – первым делом спросил Колька, едва переступил порог дома.
Хозяйки поблизости не было, и вопрос прозвучал впустую.
- Придёт в дом хозяйка, тогда узнаем, что нам на ужин приготовила, - высказал свои соображения Костя.
- Это понятно. Но хотелось бы знать перспективы, - ответил Колька, сглотнув слюну.
- Ты прав, чем раньше поешь, тем раньше можно спать завалиться, - ответил Костя и зевнул, показывая тем, как он сильно хочет спать.
- Здесь ты прав, поспать пораньше завалиться – это отличная идея. А ребята, несмотря на усталость, собираются в клуб сходить, - повторил известные факты Васька.
Колька поставил ведро, Васька поставил ведро следом за ним. Они оба вышли на улицу.
- Наверное, она с фермы ещё не пришла, - предположил Валера.
- Может быть, она нам уже поесть приготовила, а сама ушла по делам, - выдвинул другую версию Эдик и потянул носом, стараясь уловить в букете деревенских ароматов: смеси запаха свежего навоза с цветущими растениями, ещё и запах готового ужина.
- Если бы она нам приготовила, то едой пахло бы на всю избу, - опередив Эдика, сделал вывод Колька.
Вопрос об ужине был исчерпан и все стали ожидать появления хозяйки. Скоро она появилась со стороны фермы, держа в руках полное ведро молока.
- А вот и ужин идёт. Теперь точно голодными не останемся, - первым увидев хозяйку, сказал Эдик.
- Я вас так рано не ожидала. Вы обычно позже приходили, а сегодня поторопились, - поравнявшись с рабочими, объяснила задержку ужина хозяйка.
- Ничего страшного, мы подождём. Самое главное, что он будет, - ответил хозяйке Колька.
- Я вам могу картошечки пожарить. Если поможете картошку почистить, то ещё быстрей получится, - попросила помощь хозяйка.
- А кашу сегодня пшённую варить не будете? – поинтересовался Мишка, справедливо полагая, что одной картошкой не наешься.
- Если хотите, я могу сварить кашу на ужин в дополнение к жареной картошке, - сказала хозяйка, пожелав получить заказ ото всех работников.
- Конечно, хотим, - за всех ответил Мишка, при этом добавив:
- Вы не сомневайтесь, все очень голодные и каша не будет лишней.
- Двое идите за мной картошку чистить, - дала указания хозяйка и пошла в избу.
- Мишка, Костя идите, помогите хозяйке картошку чистить, - направил в избу работников Колька.
- А почему мы? - не согласился Мишка с Колькиным решением.
- Кому-то надо идти картошку чистить. Тем более вы самые молодые, вам и чистить, - ответил Колька.
- Эдик моложе меня, пусть он идёт чистить картошку, - предложил вместе себя другую кандидатуру Мишка.
- Если ты будешь в клубе в шахматы играть, тогда другое дело. Но ты же у нас не гроссмейстер или я не прав? – привёл весомый аргумент Колька.
- В шахматы все умеют играть, тоже мне проблема, - огрызнулся Мишка.
- Умеют играть все, но выигрывать не все умеют, вот в чём проблема. А Эдик играет и выигрывает. Мы все это знаем, видели. Если ты гарантируешь нам, что выиграешь, тогда можно и Эдика послать картошку чистить, - нагородил проблем Колька.
- Никто не может заранее сказать, выиграет он или проиграет. Эдик тоже вряд ли такое сможет гарантировать, - привёл контраргумент Мишка.
- Он не только гарантирует, но и зарабатывает для нас рублики. Нечего попусту трепаться, иди картошку чистить, - выдвинул окончательное решение Колька.
- Тогда я сегодня дрова колоть не буду, - сообщил своё условие Мишка.
- Ладно, договорились, - подтвердил своё согласие Колька.
Мишка с Костей пошли чистить картошку, остальные остались на улице ждать.
- Ты во сколько в клуб пойдёшь? – от нечего делать Валера спросил Эдика.
- Как поем, потом видно будет. Но по-хорошему, нужно идти прямо сейчас. Шахматисты съедутся, а меня нет, - ответил Эдик. – С другой стороны, я им ничего конкретного не обещал, поиграют друг с другом, да разойдутся.
- Скорее всего выпьют от пуза самогоночки, отметив тем свою победу, да пойдут домой, чтобы потом рассказывать, как гроссмейстер испугаются с ними играть и не пришёл в клуб, - выдвинул свою версию развития событий Васька.
- Может быть, так и было бы, если я не пойду. А с другой стороны, кто им поверит, что приезжал именно к ним какой-то неизвестный гроссмейстер? На кой ему в деревню приезжать? С кем здесь он будет играть? – аргументы Эдика были более убедительны.
- Если ты пойдёшь, я тоже пойду. Охота посмотреть, что здесь за шахматисты, - сказал Васька.
- Конечно, нужно сходить. В деревне клуб - первое дело. Его положено посещать в деревне в первую очередь, - напомнил Эдик. – Как поедим, так и пойдём в клуб развлекаться.
- Мы вот чего забыли узнать, где живёт продавщица? – напомнил об упущении Васька.
- Как раз это просто, спросим у хозяйки. Она наверняка знает, где живёт продавщица, - внёс предложение Валера.
- Думаешь, она знает, - усомнился в этом факте Эдик.
- Здесь же деревня. Здесь все обо всех всё знают. Тут знают не только, где живёт продавщица, но и с кем живёт и кому сегодня ночью бутылку водки продала. Продавец в деревне котируется даже выше председателя, - объяснил непонятливым Валера.
- Прямо уж так и выше председателя, - подначил Васька, в надежде ещё немного развлечься.
- С председателя взять нечего, поскольку он на окладе, который самостоятельно в одну харю пропивает. А продавщица может водку продать в любое время суток. А если хорошо попросить, то и в долг дать до получки. А ты говоришь председатель, - наговорил всёго, что знал о сельской жизни Валера.
- Я вижу, ты большой знаток сельской жизни, - к месту заметил Васька.
- Не первый год живу, много видел, - не уточняя где именно, и что видел, ответил Валера.
- Хорошо иметь под боком знающих людей. Всё можно решить, не отходя от кассы, - подытожил Васька, добавив:
- Скоро они там ужин нам приготовят? Есть хочется всё больше и больше.
- Пяти минут ещё не прошло, а вы уже вспоминаете об ужине. Тридцать минут минимум ещё придётся ждать, - огорчил голодных рабочих Эдик.
- Может быть, час, а не тридцать минут, - ещё больше усугубил обстановку Васька.
- Лично я пойду, отдохну на сеновал. Всё равно придётся ждать. Так лучше лёжа в приятной обстановке время провести, чем тут, на виду у всей деревне отсвечивать, - объявил Эдик и направился к сеновалу, собираясь немного расслабить уставшее тело.
- Смотри, нас позовут, мы тебя ждать не будем, сразу есть пойдём, - пугал Васька.
Однако не прошло и трёх минут, как он сам шёл к сеновалу, собираясь немного поваляться в сене. Все остальные, повинуясь чувству стадности, потянулись за ним. Просто поваляться ни у кого не получилось, о чём говорил хор из храпящих глоток.
Когда ужин был готов и Костя вышел на крылечко, намереваясь пригласить всю голодную бригаду за стол, он никого на улице не обнаружил.
«И куда это они все девались? Уж не в клуб ли пошли на голодный желудок? Не зря ведь говорят, охота пуще неволи», - подумал Костя.
Однако дружный хор храпунов, доносящийся с сеновала, дал точные координаты нахождения бригады.
- Эй вы, сони! Вставайте, не то ужин проспите, - громко позвал на ужин Костя.
- А что у нас сегодня к ужину? – голос Васьки требовал назвать точное меню.
- К ужину у нас ничего, а на ужин жареная картошечка и пшённая каша для любителей, - ответил Костя.
- Почему для любителей? Подгорела, что ли? – догадался Васька.
- Совсем немного подгорела, - оправдывался Костя.
- Ничего вам поручить нельзя, салаги. Кашу и ту сварить, как надо, не можете, - ворчал Васька.
- Вот в следующий раз сам и пойдёшь ужин готовить, а мы поглядим, как это у тебя получится, - отбрехался Костя.
Васька ничего не ответил. Он слез с сеновала на землю. За ним последовали все остальные члены бригады.
Скоро все восседали за столом и ели подгоревшую кашу из одной большой кастрюли, а потом уплетали картошку.
- Всё сожрали за милую душу. А претензий было выше крыши, - заметил коллегам Костя.
- Значит несильно тебе удалось кашу подпортить,- сделал вывод Васька. – Будем надеяться, в следующий раз у тебя лучше получится.
- Никакого следующего раза не будет. Я один раз откашеварил, теперь пусть другой попробует. А я в это время на сеновале отлежусь, - отказался Костя.
Поблагодарив хозяйку, все вышли на улицу.
- Сегодня дрова колоть будете? – вспомнив о недоделанной работе, спросила хозяйка.
- Сегодня не будем. Завтра доколем, - обещал Колька. – Сегодня поздно уже, а начинать и не закончить, это не дело.
Хозяйку объяснение устроило, но многих вопрос о колке дров сильно напряг и переменил планы на сегодняшний вечер. При другом раскладе они бы залезли спать на сеновал, но в этом случае старший может передумать и заставить колоть дрова.
- Пора отправляться в клуб, - определился Эдик, хотя он предпочёл бы сегодня завалиться спать на сеновал. Перспектива до полночи играть с деревенскими шахматистами его не прельщала, а небольшое количество выигранных рублей, которые пропивать будут всем скопом, не на много увеличивало желание играть.
- Мы забыли спросить у хозяйки, где дом продавщицы, - в поздний след вспомнил Васька, когда вся бригада, неожиданно возжелавшая быть свидетелями грандиозного события – встречи местных шахматных гениев с городским гроссмейстером, подошла к краю деревни.
- Спросим у местных жителей в клубе, - предложил вариант исправления недочёта Колька.
Он шёл в клуб с неохотой, подозревая, что само зрелище будет мало интересно, но после него появится возможность немного разговеется, приняв на грудь стакан водки. Вот это событие он пропустить не хотел, подозревая, что в ином случае, останься он спать на сеновале, ему водочки вряд ли поднесут.
- Долго ещё идти? – спросил Колька, дабы прервать затянувшееся молчание.
- Уже почти пришли. Осталось пару сотен метров, - обрадовал ответом Эдик.
- Это хорошо, а то ноги после трудового дня шагать отказываются. Если было бы что накатить, я бы давно влез на сеновал и уже спал, а не мерил бы дорогу до клуба, словно местный пацан, - сознался Колька в своих предпочтениях, чем вызвал отклик понимания у всей группы.
- Если было бы что накатить после ужина, тогда все бы отправились на сеновал спать. Завтра снова на работу, а единственным реальным условием восстановлением сил на сегодняшний момент является сон, - высказался Валера, и дружное молчание стало подтверждением общего согласия.
- А я думал, что ужин тоже какую-то роль выполняет. Без него вы вряд ли бы заснули, даже выпив наркомовских сто граммов, - Мишке обидно было думать, будто его старания по приготовлению ужина никем не оценены, и он напомнил о своём скромном вкладе в это дело неожиданным заявлением.
- Для голодного, уставшего человека всё имеет значение: и ужин, и сто граммов и тем более сон, - выступил миротворцем Костя.
- Но уж совсем не клуб. Там взрослому мужику делать нечего, - подлил ложку дёгтя Эдик.
- Нечего, а сам идёшь, - не понял сути Валера.
- Иду, а куда мне деваться? Вы же все выпить хотите, а единственным добытчиком денег на водку остаюсь один я, - подтвердил своё подневольное положение Эдик.
- И не только на водку нужны деньги, - напомнил о потребностях Колька. – Хлеб нам тоже за деньги продают.
- Так мы же уже хлеб купили, - не понял сути дела Костя. – Зачем нам ещё хлеб?
- Мы его так усердно потребляем, что скоро будем лишь вспоминать о ржаной краюхе, - объяснил непонятливому Колька.
- Так мы же должны в скором времени уехать в город. Так нам наше начальство обещало, - Валера догадывался, что погостить в колхозе придётся дольше обещанного, но признать этот факт окончательно готов не был.
- Ты бы начальство больше слушал. Оно всегда мягко стелет, но шишки получаем от их обещаний мы, а не они, - Колька не стал уточнять на какой срок затянется пребывание в колхозе, поскольку и сам этого не знал. Но то, что оно затянется, теперь ему стало очевидно.
- Я всё же надеюсь, что если мы и задержимся в колхозе, то лишь на пару дней, - не сдавался Валера, выказывая себя оптимистом.
- Может быть, так оно и будет. А может, нет. Подстраховаться всё равно надо, - заключил Колька, стараясь быть объективным в оценке ситуации.
На последней фразе рабочие подошли к трём берёзам, которые являлись ориентиром для направляющихся в клуб. Уже перед самым входом они услышали звуки музыки, что говорило о танцующих под музыку парах. Два трактора с подцепленными к ним тракторными тележками стояли перед входом.
«Наверное, наш сегодняшний тракторист привёз сюда любителей игры в шахматы», - подумал Эдик, первым из всей бригады переступая порог клуба.
Действительно в клубе находилось около двадцати человек, двое из которых сидели на втором ряду и играли в шашки. Четверо, расположившись сразу на двух рядах, играли в домино. В самом дальнем углу клуба, сидя на последнем ряду, трое мужчин выпивали на троих, являя собой спортсменов самого популярного вида спорта – троеборцев со стеклянной бутылкой.
Три пары девчонок и молодых парней, прижавшись друг другу, танцевали под медленную мелодию танго. Трое молодых людей в телогрейках дрались, мешая парам танцевать, причём, кто с кем дерётся, понять было трудно. Они то лупили друг друга кулаками, то вцеплялись друг в друга и, обнявшись крепче влюблённых парочек, раскачиваясь, перемещались из одного угла свободного пространства перед сценой в другое, а не занятый третий, пендылями подгонял их. Такая парочка едва не столкнулась с Эдиком, когда войдя в помещение, он остановился, собираясь определить, где безопасней всего пристроиться.
Вошедший следом Васька толкнул в спину Эдика.
- Чего встал!? Проходи, не один ты в клуб пришёл, другие тоже войти хотят, - обругал он Эдика.
Эдик подошёл к первому ряду и сел. Васька устроился рядом. Вошедшие следом члены городской бригады расселись по залу. У всех возникло ощущение, что они наблюдают представление театра абсурда.
- Шахматисты где? – Васька тихо спросил Эдика, будто тот знал, где они сейчас находятся.
- Не знаю, - честно ответил Эдик. – И нашего тракториста я не вижу. Может быть, есть ещё какой-нибудь клуб? Например, в другой деревне. А мы по наивности подумали, что разговор идёт об этом клуб.
- Тебе говорили о клубе, ты и спрашивай публику, где шахматисты, которые сегодня собирались придти и сыграть партию с гроссмейстером, - Васька потребовал от Эдика выяснить обстановку, хоть и сам видел, что мужчины повзрослей были уже пьяны, а танцующие пары малолеток были не в счёт.
- Уважаемые, не скажите, шахматисты сегодня не приезжали? – повернувшись к двум мужчинам, играющим в шашки, спросил Эдик.
Около играющих стояла пустая бутылка водки, и вопрос Эдика ни сразу достиг разума двух играющих. Ему пришлось повторить.
- Кажись, вон в углу сидят, - повернувшись в сторону, где сидели три мужчины, выпивающие водку, ответил игрок.
Взгляд игроков был затуманён выпитым алкоголем, а заплетающийся язык подтверждал значительный объём выпитого. Играть сегодня с ними в более интеллектуальную игру, нежели шашки, не имело смысла.
Васька достал из внутреннего кармана дорожные шахматы и, раскрыв доску, высыпал фигурки на стул. Он положил шахматную доску на стул и начал расставлять фигурки. Играющие в шашки заинтересовались приготовлениями.
- Это вы хотели тут с местными мастерами сыграть? – спросил один из них.
- Нет, не я. Вот, он, - Васька кивнул на Эдика.
Шашист хоть и сам играл с Эдиком вчера, но по причине плохого восприятия действительности не запоминал лиц. Хорошо ещё он вспомнил сам факт разговора.
- Тогда вам нужны наши шахматисты. Они вон там в углу кучкуются, - сообщил он и икнул.
- Если захотят с нами играть, то пожалуйста. А так, нам и вдвоём не скучно играть, - сказал Васька, стараясь вызвать у слушающих его разглагольствования чувство недовольства пренебрежением местных талантов.
- Эй, Андрюха, поди сюда! - позвал шашист одного из банкующих в углу зала.
Тот допил налитое, и двинулся на голос.
- Кто тут хотел с нами сыграть, - начал он, добравшись до Васьки.
- Вопрос поставлен некорректно. Мы пришли сюда поиграть в шахматы. Но если вы настаиваете, можете быть первым, - ответил Васька, ещё больше интригуя шахматиста.
- На что играете? – начал спрашивать шахматист.
- Не понял, что значит на что? – прикинулся лохом Васька.
- Пацаны играют на щелбаны, а взрослые на интерес. Я полагаю, три рубля за кон достаточно? – внёс конструктивное предложение шахматист.
- На интерес играть лучше, спору нет. Но три рубля перебор. Ведь играем мы для удовольствия, а не для заработка, - встрял в разговор Эдик.
- А по сколько же ты хочешь за кон? – спросил шахматист.
- По рублику будет в самый раз. Ты сам как думаешь? – последний вопрос был задан для проформы, поскольку любой интерес в рублях, чисто спортивный интерес не отменял.
- Можно и по рублику, - согласился шахматист.
Пока Эдик говорил у Васьки и Кольки были напряжённые лица. Наверняка они были за три рубля за кон. Ведь если Эдик выиграет, сразу три рубля упадёт в их карман. А в случае проигрыша?
Это и хотел сказать Эдик, предлагая по рублику за кон. Ведь проиграй он первую партию, и расплачиваться будет нечем. Тогда действительно начнётся потасовка, но уже между деревенских и рабочими.
- Разыграем, - предложил Эдик, взяв две фигуры разного цвета в две руки.
Шахматист указал на левую руку, и белыми выпало играть Эдику.
Поместив фигурки на место, Эдик пошёл пешкой. Деревенский шахматист не замарачивался долгими раздумьями, тоже пошёл пешкой. Эдик смело шёл вперёд, полагая, что деревенские шахматисты не очень искусны в тактике. Однако игра пошла не так, как хотелось бы, и Эдик с большими потерями свёл партия вничью.
- Ещё партеечку? – предложил Эдик.
- Можно, но теперь я буду играть белыми, - согласился шахматист, при этом выдвинув свои условия.
- Не возражаю, - ответил Эдик, расставляя фигуры.
И на этот раз Эдик едва не упустил инициативу, но в последний момент удачная рокировка спасла положение, и он выиграл, заработав рубль.
- Давай, теперь со мной, - пожелал другой шахматист, который с интересом наблюдал за игрой.
Пока шла игра в шахматы, на других досках деревенские играли в шашки и домино. Несколько зевак из молодёжи наблюдали за игрой. Однако за шахматными партиями наблюдали лишь сами шахматисты. Между тем помещение клуба наполнилось дерущимися, вытеснив на улицу танцующие парочки и мешая проведению матчей.
- Откуда они взялись? – спросил Эдик у соперника.
- Не знаю. Наверное, на тракторе подъехали из другого колхоза. Из-за девок дерутся. Хотят конкурентов отшить, и самим за девками ухлёстывать, - сообщил шахматист.
- Он проиграл Эдику две партии и Эдик заработал ещё два рубля. Следующий шахматист одну партию проиграл, а другую выиграл. Итого Эдик выиграл три рубля. Вместе со вчерашними двумя рублями получалось пять целковых. Денег хватало на бутылку водки, если бы не одно обстоятельство: двое пришедших вместе с Эдиком в клуб ввязались играть в домино и проиграли.
В сумме получалось, что на водку не хватает. А где взять самогонку, никто из рабочих не знал.
Васька спросил шашиста, где можно разжиться самогонкой и получил исчерпывающий ответ:
- На продажу сейчас никто не гонит, себе дороже. В посевную это выльется в хороший штраф. Но у продавщицы за пятерик можно беленькую купить., - ответил один из шашистов.
К этому времени почти все местные жители разбрелись по домам. Рабочие тоже стали собираться восвояси, как один из шахматистов предложил:
- Приходите завтра, сыграем в сельское троеборье.
- Как это в троеборье? – не понял Васька.
- А так, сначала играем в домино три партии, потом в шашки три партии, а затем в шахматы тоже три раза. Кто больше партий проиграет, тот ставит другой команде, - ответил шахматист.
- А сколько игроков в команде, - просил уточнение Васька.
- Сколько придёт, столько и будет игроков, - ответил шахматист.
- Но их должно быть поровну в обоих командах, не так ли? – продолжал вопросы Васька.
- Это, конечно, поровну, - подтвердил шашист.
Ответив на вопросы, он вместе и напарник ушли домой, предупредив:
Если соберётесь придти сыграть, приходите не поздно.
- Само собой, - обещал Васька.
Рабочие поплелись спать на сеновал, и многие из них были недовольны результатами сегодняшней игры. Ведь вечер обещал дополниться приятным сорока градусным приложение, а вышло всё иначе.
Глава пятая. Троеборье по-деревенски
- Опять ты от хозяйки сбежал на сеновал! – едва открыв глаза и увидев рядом с собой посапывающего Мишку, произнёс Валера.
Было раннее утро, и рабочих ещё никто не будил, но Валере захотелось по серьёзному делу, и ему пришлось срочно просыпаться, дабы в ближайшее время посетить отдельно стоящее в огороде сооружение.
Валера привстал, насколько позволяла высота потолка над сеном и, наступая на спрятанные в сене ноги рабочих, направился к лестнице.
- Осторожно, не по тротуару идёшь, - получал он отклик пострадавших.
- Дайте спать! – голос в углу, который Валера не собирался посещать, так как лестница стояла в середине сеновала, принадлежал Косте.
Он вчера никак не мог заснуть, поскольку было холодно и хотелось есть, а в данный момент он собирался доспать всё возможное время вплоть до секунды.
- Что, уже пора вставать? – спросонок спросил Васька.
Было ещё темно, и ночь пронеслась одним мгновением, будто он и не спал вовсе.
- Кому как, - ответил Валера, не уточняя детали. – Если организм просит, значит пора.
- Нас ещё не будили? – вспомнив о колхозных буднях, спросил Васька.
- Нет, ещё не будили, - ответил Валера и полез по лестнице вниз.
«Если не будили, можно ещё поспать», - определил себе Васька и повернулся на другой бок.
Он снова начал засыпать, когда голос хозяйки произнёс:
- Вставайте, завтрак уже готов.
«Если завтрак уже готов, тогда непременно нужно вставать, - сказал сам себе Васька и, повернувшись на спину, сел, едва уместившись под низким потолком. – Однако удобств у нас здесь по минимуму. Спим одетыми, помыться негде, даже руки холодной водой толком не отмоешь. И еда у нас дерьмовая, какую за всю жизнь есть даже не предполагал».
Васька сидел почти напротив лестницы, и слезть вниз для него не составило труда.
- Подъём. Пора завтракать и на трудовую вахту собираться, - громко произнёс он, прежде чем поставить ногу на лестничную ступеньку. В последний момент он повернулся к лестнице лицом и таким образом спустился на землю.
Остальные работники тоже стали покидать сеновал и, посетив отдельно стоящее в огороде строение и умывшись, шли за стол завтракать.
- Лапшу сегодня последнюю сварила. Нужно или ещё в магазине лапшу купить, либо пшённую кашу утром варить буду. Пшена у вас много осталось, - предупредила хозяйка.
- Ну что ж, будем пшённую кашу есть. На свежем воздухе аппетит разгорается, словно костёр на ветру, любая каша пойдёт на ура, - высказал своё мнение Колька.
Однако Костя с ним не согласился:
- Получается, у нас пшённая каша будет и на утро и на ужин? Это уже перебор.
- Картошечка на ужин ещё бывает, - напомнил о втором блюде Васька.
- Боюсь, картошки уже не будет. Вчера последнюю прошлогоднюю картошку вам приготовила, а новая в огороде ещё не выросла, - огорчила хозяйка.
Колька для переключения темы спросил:
- Бригадир не приезжал ещё?
- Ещё не приезжал. Но я вчера его видела, обещал заехать. Вы ешьте веселее, не то он приедет, а вы ещё не готовы, - поторопила хозяйка.
Едва работники закончили есть и вышли на улицу, подъехал бригадир на велосипеде.
- Чем нас сегодня порадуете? - спросил бригадира Васька.
- Сейчас пойдете косить, потом надо будет стог сложить на том месте, где вы раньше косили. А потом зерно надо идти лопатить на зерновой склад, - выдал полный список работ бригадир.
- Какая сегодня обширная программа! С ней до самого утра не справишься, - сделал вывод Валера, но бригадир на выпад ничего не ответил.
- Если стог нужно складывать, нам или подвода или трактор нужен, - напомнил по сути вопроса Колька.
- Дед с подводой к вам подъедет, когда время придёт сено свозить, - обещал бригадир.
- А где мы сегодня косить будем? – тянул время Валера.
- Сейчас покажу. Берите инструмент, и пошли, - велел бригадир.
- Только у нас просьба к вам, притормозить у колодца. Нам надо воды для питья набрать, - напомнил о проблеме с питьевой водой Колька.
- Ладно, только недолго, - дал согласие бригадир и пришпорил велосипед.
Взяв вилы, косы и пустые бутылки для воды, бригада двинулась следом.
Колька первым подошёл к колодцу и, открыв крышку, снял с крючка ведро. Он бросил ведро вниз и скрепя деревянной осью, с шумом разматывая цепь, ведро полетело вниз. Всплеск из колодца возвестил, что ведро заполнилось водой и можно поднимать.
Костя стоял ближе всего к колодезной ручке, он и начал её вращать. Едва ведро появилось над поверхностью сруба, Колька подцепил его рукой и поставил на скамеечку.
- Бутылки давайте, - велел он.
Колька опускал бутылки в воду вверх горлышком. Выпуская пузыри, в них набиралась вода. Наполненные бутылки разобрали, а Колька, наклонив ведро, отпил прямо через край.
- Чай же пили только что, - напомнил об утреннем чаепитии Валера. – Не боишься, что пронесёт?
- Нет, не боюсь. Вода здесь вкусная и чистая, как из горного родничка. Такую пил бы и пил, да идти нужно, - соблазнил всех своим ответом Колька, да так, что все стали пить воду из ведра.
- Наша колодезная вода ни с каким нарзаном не сравнится, - подытожил Васька, который в колодезном водопитие оказался последним.
- А теперь вперёд. Бригадир уже пятки смазал и крутит педали в прямо противоположную от нас сторону, - поторопил бригаду Колька и первым возглавил кавалькаду.
Нагруженные косами и вилами люди не больно-то торопились. А те, которым выпало тащить ещё и не закупоренные бутылки с водой понемногу отставали. Прижатые рукой к туловищу, бутылки скользили, того гляди собираясь упасть на землю.
«Так дело не пойдёт», - понял Колька и остановился.
- Ты чего? – едва не столкнувшись с ним, спросил Костя, который шёл следом.
- Кто-нибудь возьмите у них косы и вилы. Пусть каждый из водоносов по две бутылки несёт, - дал указания Колька.
- У кого взять? - сделал вид, что не понял, Костя.
Колька подошёл к Валере и взял у него косу и вилы, взвалив их на плечи вместе со своими. Поняв, что в таком количестве инструмент ему не донести, вилы передал Косте.
- Бутылку у Эдика возьми, - обращаясь к Валере, велел Колька. – Теперь всем всё понятно? – и не дождавшись ответа, добавил:
- Если всем всё понятно, пошли дальше, работа за нас сама не сделается и бригадир уже еле просматривается на узкой тропе.
Колька снова пошёл вперёд, на сей раз сильно прибавив ходу. Бригада не очень торопилась поспешать, и когда Колька добрался до ожидающего бригадира, до последнего идущего работника было шагов сто.
- Вот этот участок вам нужно скосить, - указав рукой на участок в полгектара, велел бригадир.
- Так это очень много. Пока мы будем его косить, не то, что роса утренняя высохнет, вечерняя прохлада спуститься на землю, - пытался возмущаться Колька.
- Вы уже опытные косцы, успеете. Хочу заметить, этот участок для ручной косьбы последний. Скосите его и с косьбой для вас всё, - обнадёжил Бригадир.
- Хотел спросить, как нам будет оплачена косьба? – задал вопрос Колька.
- Никак косьба не оплачивается. Оплачивается высушенное, сложенное в стог сено, - пояснил бригадир и уже хотел двинуться в путь, но Колька остановил его следующим вопросом:
- А как быть, если мы скосили траву, сено высушили, собрали в стог, а стог возьми и исчезни?
- Стог должен стоять, иначе я не смогу его обмерить и вычислить объём. По этому объёму и производится оплата, - пояснил бригадир.
- Нехорошо получается, сено, скошенное нами, украли и мы же виноваты. Это колхоз дожжен за сено отвечать, а не мы, - возмутился Колька.
- Всё правильно ты говоришь, колхоз должен отвечать за то сено, которое оплатил. А тут ситуация другая. Сено никто ещё не обмерял и колхоз его не оплачивал. Значит колхоз за него ответственности не несёт. Ладно, поехал я дальше по бригадам, - сказал бригадир и, оседлав велосипед, двинулся прочь.
Последние фразы разговора насчёт украденного сена, слышали все члены бригады. Многим это очень не понравилось, а многих просто возмутило. Васька, во след удаляющемуся бригадиру, как бы в шутку, пригрозил:
- Крути педали, пока не дали.
- Ладно, нам лясы точить некогда, нужно работать, - поторопил бригаду Колька.
Ему самому не хотелось полдня махать косой, отгоняя вылетающие из густой травы полчащи гнуса.
- Может, пошлём всё к ядрёной матери да посачкуем сегодня? – Мишка сказал вслух, что каждый подумал. Однако Колька постарался немедленно пресечь крамолу:
- Дома наотдыхаемся. Тропиться надо, пока роса не спала. Я так думаю, сегодня, максимум завтра, придёт распоряжение домой двигать. Урожай собран, сено заготовлено. Соберём последний стожок и поедем восвояси.
- Складно говоришь. Хорошо бы всё так и было, - не поверил в Колькин оптимизм Мишка.
- Сам увидишь, что я прав. А сейчас надо начинать косьбу, - Колька достал оселок и поправил косу.
Он встал первым и пошёл косить. Остальные члены бригады пристроились следом. Они ругали, не озвучивая, Кольку, но на производительность это обстоятельство не влияло, все успевали на своей полосе и когда работники упёрлись в кустарник, первый почин состоялся в полной мере.
- Покурим? - предложил Мишка, полоса которого была четвёртой.
- Ты сначала первую полосу закончи, а потом уже перекур устраивай, - поторопил Валера, который наступал Мишке на пятки, поскольку его полоса была следом за Мишкой.
- Ты сам не гони горячку. А то торопишься, как голую е…ть Тут надо работать с толком, с расстановкой, чтобы сил на весь день хватило, - поучал Мишка.
- Не сачкуй, работай, давай, - вмешался Колька.
Он перешёл на следующую полосу и только после этого закурил, что не мешала ему начать косьбу на другом участке.
- Вот видишь, как надо. Он и работает и курит, - Валера похвалил Кольку.
- Курить вредно. Могли на свежем воздухе не курить, чтобы здоровья набраться, - встрял в разговор Эдик.
- Ещё один учитель нашёлся, – огрызнулся Мишка. – Сам не куришь, так нечего других оговаривать. Знаешь, как иной раз курить хочется? Просто жуть как хочется покурить, - замысловато объяснил причину пагубного пристрастия Мишка.
- Хочется, перехочется. Нужно было вам не на пердёж спорить, а на бросание курить. Кто дольше без курева продержится, тот и выиграл, - в поздний след посоветовал Эдик.
- Скажешь тоже, продержишься! Тем более в колхозе это невозможно по причине постоянного голода. А покуришь, и сразу меньше есть хочется, - Мишка отказался верить в благие намеренья предлагавшего зарубиться на бросание курить.
- Чтобы знать наверняка, нужно самому попробовать, - продолжал тролить курильщиков Эдик.
- Если бы ты сам курил и потом бросил, показывая нам собственный пример, тогда другое дело, - наконец нашёл противоядие Мишка.
Косцы закончили первую полосу, и перешли на вторую.
- Лихо мы начали, - похвалил сам себя Мишка.
- Лихо то лихо, но скошенная часть ни в какую не сравнится уже с не кошенной, - подлил ложку дёгтя Васька.
- Ничего, дай срок и всё пройдёт, - с оптимистической ноткой в голосе произнёс Мишка.
- И обед пройдёт, и ужин пройдёт, но только без нас, - вовремя вставил реплику Валера.
- А самое главное роса пройдёт и придётся нам не косить и выдёргивать траву ручным способом, - дополнил картину Колька.
Он сам уже встал на следующую полосу и начал косить, предоставив другим членам бригады решать, стоит ли им начать сразу или немного погодя.
- У, эксплуататор, - ворчал Мишка, пристраиваясь на свою новую полосу.
Не начинать косьбу он не мог, поскольку Валера, который шёл по полосе слева, поторопил его.
Разговаривать или устраивать посиделки ни у кого не было желания. Все сосредоточенно махали косами, понимая, что никто за них траву не скосит, а успеть до исчезновения росы никак не получалось.
Однако солнышко не заставило себе долго ждать и, вовремя появившись над горизонтом, начало прогревать всё, куда доставали лучи.
- Ещё полчаса и трава высохнет, - произнёс Валера то, что и без него знали все члены бригады.
- И что ты предлагаешь? – притормозив, спросил Мишка.
Он изрядно устал от махания косой, и ему требовался хотя бы минутный перерыв. Но Валера наступал ему на пятки, не позволяя сделать остановку. Зато теперь он сам дал повод остановиться.
- Что тут можно предложить? Торопиться надо, авось по сухому меньше косить придётся, - ответил Валера.
- Тогда чего вы остановились? - задал очевидный вопрос Эдик, который шёл следом за Валерой и, уткнувшись в двух остановившихся косцов, должен был сам остановиться.
- Дай дух перевести, иначе труба дело. Организм сломается и уже будет не до косьбы, - честно ответил Мишка.
- Ладно, пару минут отдохнуть не помешает, - согласился Эдик.
Он и сам устал от монотонной работы, и хотелось распрямиться, разогнуть напряжённую работой спину.
Однако Васька не дал им такого перерыва, прикрикнув:
- Эй, вы! Кончай сачковать, работать надо.
- Ещё один командир нашёлся. Передохнуть рабочему человеку не дадут. Эксплуататоры хреновы, - ворчал Мишка, но работу продолжил, позволив тем продолжить работу следующим за ним косцам.
Закончив очередную полосу, рабочие устроили небольшой перерыв, чтобы немного отдохнуть и попить воды.
- И когда этот участок закончится? Косишь, косишь, а ему всё конца и края нет, - ворчал Мишка.
- Как это нет! Ты посмотри повнимательнее, мы уже половину скосили, - не согласился с ним Васька. – Ещё немного и мы его осилим.
- Где нам столько сил взять, чтобы еще два часа косой махать? – не согласился с ним Мишка.
- Зачем два часа? Часа должно хватить, - Васька был полон оптимизма, но Мишка его порыв не поддержал:
- Как же так, первую половину мы за два часа скосили, а вторую скосим за один? Я что-то твою арифметику не разумею.
- Это просто как дважды два. На первой половине мы разогревались, а вторая пойдёт как по маслу, - то ли в шутку, то ли всерьез ответил Васька.
- Лично я не только разогрелся, но и наполовину сгорел, - не хотел менять настроение на мажорное Мишка.
- А ты взгляни на проблему с другой стороны. Когда мы начали косить, то каждый наш проход уменьшал нескошенную часть на немного. А потом стал уменьшать всё больше и больше. А теперь и вовсе осталось чуть – чуть, - предложил новый взгляд на проблему Валера.
- Ты что-то привираешь, - не согласился с ним Мишка. – Мы за каждый проход скашивали одинаково. Причём здесь уменьшение или увеличение?
- Ты в процентах смотри, а не общую площадь, - ответил Валера, но не убедил.
- Мы косим не проценты, а траву на площади. Поэтому твой подход – враки, - подвёл черту Мишка.
- Ох уж мне эти умники! Выучили вас на свою голову всяким хитростям, а работать толком не научили. Сейчас мы продолжим косить и посмотрим, у кого какие проценты выйдут, - сказал Колька и сам встал на новую полосу. Остальные выстроились следом.
Прошло полчаса, а скосили далеко не четверть из оставшейся половины. Поэтому теория Васьки об ускорении никак не срабатывала. Через час, оставалась одна треть от нескошенной половины. Значит если поднажать, то можно было закончить с выкашиванием участка через сорок минут. Однако высохшая трава сильно усложняла задачу.
- Может быть, закончить на сегодня. Косить по сухому совсем невозможно. Приходится через каждые десять шагов косу точить, - внёс предложение Мишка.
- Ещё проход сделаем, а там видно будет, - не согласился с ним Колька.
- Чего тут смотреть! И так всё понятно, - ворчал Мишка.
Но все остальные члены бригады согласились с Колькой. Тем более дед с подводами ещё не появился, и переходить на собирание сена в копну было рано.
Бригада прошла по половине полосы, когда приехал дед.
- Бог в помощь, - поздоровался он с рабочими.
- И вам не хворать, - ответил Эдик, который косил недалеко от деда.
- Дурное дело делаете, по сухому косите, - покритиковал дед. – Сил много тратится, а толку чуть.
- Вот и я им говорил, - поддержал деда Мишка. – А они, знай себе, косить хотят.
- Полосу докончим и на сегодня закончим косить, - дал установку на продолжение работы Колька.
- Но вот, я же говорил! Им что в лоб, что по лбу, - ворчал Мишка.
- А тебе лишь бы сачкануть. Если бы повод нашёлся, ты бы вообще косить не стал бы, - ущучил Валера лодыря Мишку.
- Если был бы повод, мало кто не воспользовался ситуацией и не вытащил бы свою голову из ярма, - ответил Мишка и сам остался своим же ответом доволен.
Последние метры косьбы прошли в полной тишине и заняли почти полчаса. Рабочие изрядно устали и махали косами абы как, ухудшая и без того количество скошенных травинок от каждого сделанного взмаха.
- Ну, наконец-то я закончил! – воскликнул Мишка и сел прямо на землю, больно уколов известное отверстие о жёсткую стерню.
- Зря ты тут сел, жопа будет вся мокрая, - предупредил его Валера.
- Кто бы мне попить принёс и поесть, - ответил невпопад Мишка.
- Ты бы ещё выпить попросил для аппетита, - пошутил Эдик.
- Выпить не хочу. На солнце самое лучшее питьё - это чистая холодная вода, - отказался от выпивки Мишка.
Валера протянул ему руку, помогая подняться, и все закончившие косить свои полосы пошли по направлению к подводам.
- Дед, а ты бидон с водой часом не прихватил? – подойдя к деду, первым делом спросил Мишка.
- Нет, не привёз. Он в телеге у тракториста остался, - огорчил дед.
- Это ты зря не привёз. Нам сейчас воды попить в самый раз было бы, - выговорил деду Мишка.
- А вы разве с собой не берёте воды? – поинтересовался дед.
- Берём, дед, берём. Да уже всю выпили. А пить всё равно хочется и даже очень, - объяснил ситуацию Мишка и облизал пересохшие губы.
- Вода не водка, воду можно из колодца попить, - к месту заметил дед.
- Ты это хорошо заметил, вода не водка. Только у нас ни того, ни другого нет, - напомнил об упущении Валера.
- Как раз с водкой вам повезло. Она у вас сегодня будет, - дал пространный намёк дед и у всех рабочих сразу напрягся слух.
Конечно, пить не расхотел никто, и эту проблему, проблемой-то назвать нельзя было. Стоило лишь дойти до колодца и там напиться, и всех-то дел на копейку. Правда придётся пройти почти три километра, если учитывать расстояние, которое надо будет преодолеть в обратном направлении до места следующей работы. Но водку в колодце не найдёшь, её только в магазине за деньги продают. А тут, почти в чистом поле, тебе намекают на возможное угощение спиртосодержащей жидкостью.
- Что ты там про водку сказал? – Колька решил уточнить, не для красного ли словца дед упомянул о водке.
- Сделаем дело, и всё узнаете, - заинтриговал дед.
- А что за дело такое, которое водкой отдаёт? – не понял намёка Васька.
- Дело это простое, нужно сено собрать и на подводы нагрузить, - пояснил дед, не уточнив, что потом с этим сеном делать нужно.
- Нам председатель утром дал разнарядку на работы: косить, сложить стог сена, лопатить зерно. Я так понимаю, собрать сено с поля и нагрузить на подводы – это как раз вторая часть работ. Потом сено подвезём к месту закладки стога и сложим его. Я правильно понял? – закончил вопросом Колька.
- Нет, не так, - поправил дед. – Сено будем складывать прямо на телегах так, чтобы всё его перевести в нужное место.
- Я так понимаю, нужное место – это твой сеновал? – задал уточняющий вопрос Васька.
- Ты правильно понимаешь. После этого появляется бутылка водки на вашем столе, - дополнил картину дед.
- Нам бригадир сказал, что пока он сам обмер стога не произведёт, нам оплаты за сено не будет. А тут получается, что обмера не будет, поскольку и самого стога не предвидится, - разложил всё по полочкам Васька.
- Вам за стог заплатят как раз на литр водки и то вряд ли. В этом сене много осоки и прочей сорняковой растительности. Такое сено стоит раза в два дешевле, чем первого сорта. К тому же я дам вам бутылку прямо сейчас. Как известно, дорого яичко в Христов день, - убеждал рабочих дед.
- Водка это хорошо. Но твоя самогонка была бы лучше, - начал торги Васька.
- Самогонка закончилась. Но и водка нынче свежая и вполне для потребления пригодная, - объяснил причину перехода на магазинное зелье дед.
- Ладно, уговорил, поехали сено собирать на твои подводы, - дал добро Колька.
- Кладите инструмент на подводы, да поехали. Раньше начнём, раньше кончим, - сказал дед.
Рабочие сложили инструмент на подводы и все направились к месту погрузки сена.
«А как же быть, если бригадир заметит, что мы не докосили? – подумал Васька и сам же себе ответил. – Он оплачивать будет сено, когда мы скирду сложим. Какая будет скирда, такая и заработная плата будет».
Проехав по ухабистым дорогам, подводы добрались до скошенного луга, на котором ждало своего часа высохшее сено.
- Вот здесь убирать будем сено, - дед назвал делянку, с которой собирался нагрузить свои подводы.
- Думаете, делянки хватит на две подводы? – сомневался Мишка.
- Хватило бы места на подводах. Сена здесь получилось много, - к месту заметил дед.
- Когда начнём сено собирать? – уточнил Валера.
- А чего тянуть, прямо сейчас и начнём, - без всяких хитростей ответил дед.
- Сразу две телеги сеном нагружать будем? – поинтересовался Мишка.
- Конечно, по очереди, – ответил дед. – Мало того, что подводы две и собирать нужно сено на каждую, так ещё на каждой нужно стоять и самому укладывать.
Все подавали деду сено. Он стоял на телеге и укладывал. Когда собрали сено со всего лужка, получились две нагруженные сеном телеги. Дед привязал вожжи одной из лошадей к повозке другой и уже собирался отъехать, как Васька напомнил ему:
- Дед, ты нам обещал выдать бутылку водки за труды.
Дед пошарил рукой в сене у передка первой повозки и выдал Ваське бутылку.
- Подвести не могу, сами понимаете, - вместо прощания сказал он и тронулся в путь.
- А мы что делать будем? – задал вопрос Васька и дополнил мысль, объяснив, что именно он имел в виду:
- Сейчас водку пить будем или пойдём домой и там выпьем?
- Что тут нести! - ответил за всех Колька. – Выпьем здесь, отметим окончание нашего колхозного покоса.
- Как знаете, можно и сейчас, на природе выпить водочки, - поддержал идею Васька и откупорил бутылку.
Он первый приложился к горлышку и, сделав один глоток, заикал.
- Во рту пересохло. С одного глотка в икоту вогнало, - объяснил он и передал бутылку Кольке.
Тот тоже смог сделать один глоток, поскольку икота прервала перемещение водки внутрь.
Каждый следующий выпивающий останавливался на первом же глотке, поскольку икота не позволяла сделать второй. Бутылка убавила своё содержимое лишь на треть.
- А мы боялись, что нам водки не хватит. Получается наоборот, нас не хватает, чтобы одну бутылку водки выпить, - озвучил результат питья Васька.
- Придётся нам постараться. Иначе кто-нибудь проболтается, и будут все над нами смеяться, одну бутылку, мол, не смогли осилить, - предостерёг компанию Колька.
Он сделал ещё один глоток из горлышка и тут же разразился икотой. На сей раз он сорвал цветочек и занюхал им. Однако это мало ему помогло. Остальные члены бригады тоже сделали по глоточку с тем же результатом, как и Колька. Лишь с третьей попытки бутылка была выпита и Колька заключил:
- Икота разбирает, а не в голове, не в жопе дури не осадилось. Ну да ладно, пойдём домой и там водички попьём.
Подхватив косы и вилы, бригада двинулась в обратный путь. Многих икота не отпускала до самого колодца. Лишь выпив холодненькой водички из колодца, удалось сбить икоту.
- Теперь нам надо идти зерно лопатить, чтобы оно не сопрело, - вспомнил указание бригадира Колька.
- Подожди ты с заданием. Сначала нужно домой заглянуть, а там уже кумекать, что дальше делать, - осадил торопыгу Васька.
- Я о том же. Просто напомнил о планах на сегодня, чтобы никто не расслаблялся. Судя по солнцу, уже часа два есть. А мы провозились с первыми двумя заданиями сверх положенного, - объяснил направление своих мыслей Колька.
- Сухую траву косить - это тебе не хухры – мухры. Толку чуть, а сил вагон кладёшь. Боюсь, нам теперь без обеденного перерыва не обойтись, - посетовал Васька.
Рабочие направлялись к дому хозяйки, собираясь немного передохнуть и подкрепиться, чем Бог послал. Однако рассчитывать они могли лишь на оставшийся хлеб и сырую воду. Но и такой обед был намного лучше, чем ничего.
Когда они добрались до дома хозяйки, Колька предложил:
- Я думаю, сегодня мы заслужили пообедать четырьмя буханками хлеба.
- Совершенно с тобой согласен. А запить можно стаканом молока, надеюсь, у хозяйки осталось немного для обеда, - дополнил меню Васька.
- Конечно, должно остаться. Она же на ферме получает литр молока на каждого из нас.
А хлеб с молоком неплохой обед, - обосновал свои размышления Колька.
- Знать бы, где сейчас хозяйка? Тогда и с молоком проблем не будет, - включился в разговор Валера.
- Молоко, обычно, в погреб ставят, чтобы оно не скисло, - дал адрес нахождения молока Мишка.
- В чужой погреб нам залазить не резон. Хозяйку нужно найти. Вот ты и займись этим, - Колька дал указание Мишке.
- Я вот ещё что подумал, сегодня нужно зайти в магазин и купить лапши и хлеба, если таковой там есть, - напомнил об утреннем разговоре с хозяйкой Васька.
- Я тоже об этом подумал. Но тогда нам надо сумку с собой на работу брать, чтобы обратно не возвращаться, - сказал Колька.
- Я нашёл молоко. Идите есть хлеб и молоком запивать, - позвал рабочих в дом Мишка, выглянувший из двери.
- Я же тебе велел хозяйку позвать, а ты самоуправством занимаешься, - выговорил ему Колька, не разобравшись в ситуации.
- Хозяйка на участке за домом. Она и велела мне достать молоко, - объяснил повод для своего самоуправства Мишка.
- Ладно, поверим наслово. А пока раздели четыре буханки хлеба на девятерых, - велел Колька, и Мишка пошёл обратно в дом выполнять приказание.
Войдя в дом, рабочие собрались вокруг стола и, выпив молока, ели хлеб. Получилось довольно много на каждого, почти по полкило. Поэтому обед затянулся на полчаса.
- Фу, обожрался, - изрёк Валера, закончив поглощение своей пайки. – Никогда не думал, что я способен полкило хлеба умять. А получается, что могу.
- После такого обеда нужно вздремнуть часок, - предложил вариант послеобеденного времяпровождения Мишка.
- Пять минут на сборы и пойдём на зерно, - обломал кайф Колька.
Колька взял холщёвую сумку, и трояк, который заработал Эдик, и вся компания пошла по направлению к магазину.
Всей гурьбой рабочие завалили в магазин и принялись рассматривать витрину за стойкой продавщицы. Никто ничего не покупал, и дородная продавщица Клава в окружении незнакомых небритых мужчин чувствовала себя неуютно.
- У вас лапша есть? – наконец спросил Колька.
- Есть, - ответила продавщица.
- А хлеб есть? – продолжал задавать вопросы Колька.
- Хлеба мало осталось. А вам сколько надо? – в вою очередь спросила продавщица.
- Пять буханок есть? – уточнил интересуемое количество буханок Колька.
- Пяти нет, есть только три, - обрадовала продавщица.
- Тогда мне три буханки хлеба, и килограмм лапши, - наконец выдал заказ Колька.
Продавщица выложила ему на прилавок хлеб и принялась взвешивать лапшу.
- Если можно взвести мне так, чтобы вся покупка стоила три рубля, - попросил продавщицу Колька.
Продавщица досыпала лапши в пакетик и после взвешивания положила его на прилавок перед Колькой.
- Ещё что-нибудь? – спросила она.
- Нет, спасибо, это всё, - поблагодарил Колька и выложил трояк на прилавок.
Он сгрёб с прилавка в сумку и хлеб, и пакетик с лапшой. Ещё раз попрощавшись, он вышел из магазина. Рабочие последовали за ним.
- Сейчас куда пойдём, домой отнесём покупки или сразу на работу? – спросил Мишка.
- Как и собирались, сразу на работу пойдём. Времени уже много, а нам всё зерно на складе перелопачивать, - ответил Колька.
- А я бы сначала вернулся до хаты, положил продукты, а уж потом на работу двинул, - поучал, как надо поступать Мишка.
- Хорошо, что ты мне напомнил. Пойдёшь к хозяйке и отнесёшь продукты, - Колька выдал задание Мишке.
- А потом мне куда, на склад приходить? – спросил Мишка.
- Нет, на склад приходить тебе не нужно. Ты лучше у хозяйки оставайся. Мы обещали ей дрова наколоть и сложить, а так и ничего не сделали, - дополнил задание Колька.
- Как это мы ничего не сделали! Я же как-то раз оставался колоть дрова и много уже наколол, - возразил Мишка.
- По сравнению с тем объёмом, который остался не колотым, это очень мало. А надо все дрова наколоть и сложить. Вот этим ты и займёшься, - сказал Колька, а для всех добавил. – Ну а мы пойдём, займёмся зерновыми проблемами. Урожай спасать надо, иначе зря мы здесь время потратили.
- Ничего не зря, - возразил Валера, - Мы траву косили, сено в скирды складывали, да ещё кипы соломы с поля собирали и тоже в скирды складывали. Без сена и соломы поголовье рогатого скота зиму не переживёт.
- Ты про какой рогатый скот говоришь: про крупный или ещё какой? – ехидничал Костя, хитро глядя на Валеру.
- Не бойся, не про тебя. Ты по крайне мере только на козла безрогого и тянешь, - огрызнулся Валера.
- Про козлов дома договорите. А сейчас пошли работать. Иначе мы не только ужин, но и завтрак пропустим, - поторопил бригаду Колька.
Мишка отправился домой, намереваясь отнести продукты и поколоть дрова. Конечно, все дрова он колоть в одиночестве не собирался. По его разумению, очень уж много работы в этом случае приходилось на него одного.
Все остальные рабочие отправились на склад с видом обречённых. Ведь никому из них не хотелось до изнеможения шурудить деревянной лопатой в зерне, преодолевая боль растянутых жил и глотая пыль.
- Скорей бы уж домой, - тихо произнёс Валера, поскольку думал в данный момент о доме и своёй молодой супруге.
- Скоро уже, скоро поедем в город. Председатель ни сегодня, завтра выйдет, и я ему напомню об уговоре с нашим начальством. Уборочную, как они договаривались, мы закончили, сено заготовили, пора и честь знать, - объяснял Колька, но никто его не слушал. Каждый шёл по инерции и думал о своём.
Наконец они добрались до склада с зерном. Колька первым вошёл в ворота и сразу направился к стоящим в углу деревянным лопатам.
- Разбирайте лопаты, да начнём, - велел он рабочим, которые вошли в помещение следом.
Все взяли лопаты и, распределившись по четверо, начали лопатить зерно в закромах слева и справа от прохода. Через час все вывалили на улицу на перекур.
- Не забыли, нас местные любители азартных игр пригласили на матч по-деревенски? Там нужно будет сыграть в домино, шашки и шахматы, - напомнил о приглашении местных игроков Эдик.
- Почему именно по-деревенски. Насколько я понимаю, домино оно и в городе, и в Африке домино и остаётся, не говоря уже о шашках и шахматах, - задал неудобный вопрос Валера.
- Какая нам разница как назвать эти групповые соревнования? Самое главное выиграть и денежки свои получить, - сделал практический вывод Васька.
- Сразу видно человека практического ума. Ничего не теоретизируя, сразу надо выиграть и заработать. Кстати, хочу напомнить, ставить на кон нам нечего, мы все деньги уже потратили на еду, - огорчил всех присутствующих Колька.
- Да ну тебя, помечтать не даёшь, - огорчился Васька. – А всё-таки, интересно было бы узнать, выиграли бы мы или нет.
- Никакого интереса в этом не вижу, - заявил Костя. – Мы и так всеми днями голодными ходим, а тут ещё проиграешься вдрызг. Деревенским хорошо, они дома у себя, а нам ещё до города надо добраться. В случае проигрыша, если бы у нас были деньги, отдавать заработанные копейки нелёгким крестьянским трудом – это преступление. Их непременно пропить надо. Надеюсь, все такого же мнения.
- Покурили, пора и честь знать, - поторопил рабочих Колька.
Ему не нравилось настроение бригады, ведь именно результатом таких упаднических настроений и бывают всяческие происшествия вдали от родного дома. А Колька не собирался получать на орехи от начальства, тем более срок пребывания в колхозе заканчивался. Оставалось лишь чуть - чуть потерпеть.
Рабочие снова принялись лопатить. Только делали они это абы как, поскольку, сколько не ковыряйся в зерне, оно зерном и останется. А сколько раз ты его перевернул, это и подавно определить невозможно. Оно не должно окисляться, отдавая влагу и нагреваясь, вот и вся премудрость. Но тут во многом зависело от влажности зерна. Так что в некоторые года достаточно было один раз перелопатить зерно и оно спокойно лежало в закромах и не грелось, дожидаясь весеннего сева. А в другой год, вроде бы не очень дождливый, зерно на склад приходило с повышенной влажностью. Вот тогда доставалось присланным с города рабочим. Они почти ежедневно ворочали зерно лопатами, перемещая зерновые залежи с самого дна на поверхность.
- Может, хватит на сегодня? – подал голос Костя, в то время, когда бригада едва перевалила за половину длины закромов.
- Мы должны перелопатить всё зерно до самого конца склада, - ответил Колька.
Ему самому хотелось послать колхоз ко всем чертям и отправиться домой, чтобы залечь на сеновал. Сегодня у него по-особенному ломило мышцы рук, наверное, намекая на перемену погоды. По прогнозам сезон дождей большим фронтом подходил к области. Но пока что-то мешало ему преодолеть последние десятки километров.
- Мы вчера лопатили, позавчера, а толку чуть, - сообщил своё мнение о бесполезности работы Костя.
- Здесь ты неправ. Мы зерно перелопатили, и оно не сгорело. А если бы не лопатили, так зерно уже бы дымилось, - старался убедить людей Колька, поскольку любые сомнения по поводу целесообразности подобной работы ни к чему хорошему не привели бы. Люди просто перестали бы работать, лишь делая вид, что лопатят зерно.
- Я сомневаюсь, оплатят ли нам по совести эту работу, - сказал Костя и вся бригада замерла, ожидая ответ старшего.
- По совести или по-честному, я не знаю. А по установленным расценкам оплатят, здесь даже сомнений не может быть никаких, - Колька отверг предположения Кости.
- С чего ты так уверен? Лично я так не думаю, - пытал дело Костя.
- Вот именно, лично ты не уверен. А как будет на самом деле, никто не знает. Но колхоз – это советская организация, а не какая-то частная лавочка. Здесь соблюдается закон и расценки на все виды деятельности. К тому же наряды я буду закрываться с бригадиром. Я постараюсь, чтобы нас не обидели, - привёл самые весомые аргументы Колька.
- Хорошо бы так и было, - произнёс Костя и снова принялся лопатить зерно.
Все остальные члены бригады продолжили прерванное дело.
«Мне это уже не нравится. Нужно скрепить уверенность людей водкой, да только где взять её, родимую? Днём бутылка водки к нам пришла, а получилось, что именно она и не нужна была. На жаре лучше идёт холодненькая вода, нежели водка», - по инерции продолжая перелопачивать зерно, думал Колька.
- Не пора ли нам сделать перекур? - после часовой работы, отделяющий предыдущий перекур, предложил Васька.
Никто ему не ответил. Оставив лопаты на месте, где только что работали, люди вышли на улицу.
- Темнеет уже. И тучки на небе появились. Неужели дождь будет? – взглянув на небо, предположил Эдик.
Он не курил и выходил на улицу за компанию. Перерыв позволял подышать свежим воздухом, насколько позволял запах, доносимый слабым ветерком с колхозной фермы.
Он потянул носом и стоящий рядом Валера заметил это.
- Здесь запах ещё более - менее. Вот когда нас в прошлом году послали на свиноводческую ферму, навоз вычищать, тогда вонизм был ужасный. Многие не сразу смогли войти внутрь, - сказал Валера.
- Даже такие работы у вас были? – удивился Эдик. – Совсем колхозники оборзели. Нас, интеллигенцию, на уборку дерьма посылать.
- Ситуация известная. Скотник запил, а заменить его некем было. Вот целую неделю свинки и гадили там же, где и спали. Дерьма скопилось столько, что свиньи не ходили, а плыли в нём. Вот нас и послали решить проблему, - Костя ответил на все «почему» Эдика.
- Я так понимаю, если заговорили о дерьме, пора заканчивать, да по домам. Надеюсь, ужин ждёт уже нас, - добавил толику оптимизма в души рабочих Колька.
- Блажен, кто верует, - ответил ему Костя, добавив для безопасности. – Так моя бабушка говорила.
- Ну, раз бабушка говорила, самое время нам постараться и за час завершить дело, - после заявления и планах на окончание работ, Колька пошёл на склад, доделывать начатое.
Остальные потянулись следом. В помещение при тусклом свете лампочки, настроение было подстать свету. Люди еле-еле копошились, и окончание работ заняло полтора часа вместо предполагаемого часа.
Надеюсь, больше никогда не посещать подобных заведений. По крайней мере в этом году, - ставя лопату в угол, сказал Костя.
- Не плюй в колодец, может пригодиться напиться водицы, - предостерёг его Валера, который следом за Костей поставил в угол лопату.
- Тьфу на тебя, - ответил Костя. – Никогда больше не говори об этом пыльном месте в моём присутствии.
- Говори, не говори, а от наших желаний мало что зависит. Придёт завтра поутру бригадир и скажет: Костя и Валера идите-ка вы лопатить зерно. Оно без вашей заботы никак не хочет сохнуть, - огорчил разговаривающих Эдик.
- Шутник ты, однако, - ответил Костя. – Почему ему ни вспомнить про Эдика. Он тоже может лопатой в зерне поковырять.
- Если он и вспомнит, то сразу о всех нас, - выступил в качестве миротворца Васька. – А ещё того лучше, пошлёт косить, потом сено ворошить, а потом уже и стог класть. А на сладкое отправит нас на зерно, лопатами в нём ковыряться. Так что нечего загадывать, завтра всё узнаем.
- Ты у нас пессимист Васька. А сейчас надо быть оптимистом. Скоро ведь домой поедем, - напомнил о приятном моменте в теперешной колхозной жизни Валера.
- Пессимист – это хорошо информированный оптимист, - напомнил известную истину Колька.
- А я слышал наоборот. Да только это уже неважно. На сегодня мы отработали, имеем право на заслуженный отдых, - напомнил о приятных моментах жизни Костя.
- Лично меня больше беспокоит наш ужин, - высказал свои сомнения Васька. – Там остался Мишка, а он среди нас самый ненадёжный клиент.
- Ты думаешь, он ещё не все дрова переколол? – задал уточняющий вопрос Колька.
- То, что он не переколол дрова, в этом я не сомневаюсь. Я говорю о нашей хозяйке. Она устала от нас и чтобы получить от неё вовремя ужин нужно навязчиво напоминать. Например, воды принести, ещё какую помощь оказать. Тут хитрость и желание угодить нужны. Боюсь, у Мишки на это ума не хватит, - поделился своими сомнениями Васька.
- Вот ты бы и оставался в доме хозяйки, напоминал, пока мы зерно лопатили, - дал запоздалый совет Валера.
- Пошли быстрей, не то действительно ужин пропустим. Вон, уже звёзды на небе видны, - поторопил рабочих Колька.
- Мы бы рады идти быстрей, да ноги не идут. За день знатно накувыркались, и сил осталось совсем немного, хватит только для того, чтобы ложку держать, да чарку ко рту поднести, - в шутку ответил Валера.
- О чарке ты хорошо додумал. Но как раз её, родимой, у нас и нет. А сейчас она бы нам пригодилась, и для сна и для бодрствования пришлась бы впору, - сказал Колька.
Он шёл самым последним, однако не отставая от идущих впереди. Темнело и желание затеряться в темном пространстве чужого и незнакомого места непроизвольно убыстряло шаг. Хотелось быстрей попасть за накрытый в избе стол, над которым тусклым светом горит единственная лампочка в красном абажуре, и твои друзья и коллеги, плотно прижавшись друг к другу, орудуют ложками, стараясь восполнить потраченные днём силы.
Рабочие дошли до дома хозяйки и остановились. Темными глазницами окон встретил их хозяйский дом. Мишки на улице не наблюдалось, и ощущение беды напрягло нервы каждого подошедшего к дому рабочего. Никто из них не заметил, что и в других домах деревни света в окнах нет.
- Интересно, куда Мишка подевался. Он должен был дрова колоть. Дрова валяются на земле, а его нет, - подчеркнул этот подозрительный факт Васька.
- Нужно в дом зайти и узнать, что к чему, - внёс предложение Валера.
- Вот и войди, и узнай, что к чему, - посоветовал советчику Костя.
- А чтобы тебе не войти в комнату и не узнать, что произошло, - Валера переадресовал Косте.
Колька на правах старшего пошёл узнавать, что происходит в доме, и почему в помещении света нет.
- Свет во всём посёлке выключен, электричества нет, - объявил он, появившись в дверях. – Сейчас хозяйка керосиновую лампу зажжёт и можно будет за стол садиться.
- А умываться и руки мыть разве не нужно? – напомнил о гигиене Эдик.
- Нужно, мы тут, у дома всё это сделаем, а потом за водой сходим, - ответил на вопрос Колька.
Он вернулся в избу и вынес на улицу ведро с водой и мыло. Он первым начал мыться. Все мылись по очереди, и после омовения шли за стол.
- После ужина за водой сходим, - появившись за столом, объявил Эдик.
Все сосредоточенно ели кашу, поскольку сейчас это было доступное для всех присутствующих развлечение.
- Долго вы сегодня. Каша, небось, уже остыла, - волновалась хозяйка.
- Нет, вполне съедобная каша. Вы же кастрюлю полотенцем накрыли, вот она и осталась тёплой до нашего прихода, - успокоил хозяйку Васька.
- Вы после обеда на складе работали? – полюбопытствовала хозяйка.
- Да, мы до самой темноты там были, - ответил Васька, так как сидел ближе к хозяйке и раз начал отвечать, продолжил взятое на себя бремя удовлетворять любопытство старой деревенской сплетницы.
- А в клуб ни ходили? - продолжала пытать правду хозяйка, полагая, что ей что-то не договаривают.
- Какой там клуб! Мы до хаты еле ноги дотащили. Сегодня объёмы были большие. Утром уже сильно устали, а вечером еле доработали, - успокоил хозяйку Васька.
- А соседка говорила, будто сегодня в клубе состоится матч между городскими и нашими деревенскими. Я сама видела, как к клубу три трактора поехали и в каждой тележке полным - полно народу. Я думала, городские - это вы, - честно призналась хозяйка.
- Значит ошиблись. Мало ли здесь городских обитает. Город-то рядом. А поди у каждой бабульки в городе внуки есть. А мы сюда присланы, чтобы работать, а не матчи устраивать, - закончил объяснения Васька.
Хозяйка поняла момент и не стала отвлекать Василия от поглощения каши. Тем более, отвлекая его, она помогала соседям по столу объедать товарища. Закончив с ужином, команда перебралась на сеновал. Лишь Мишка и Эдик задержались, отправившись к колодцу за водой. Что они потом делали, никто сказать не мог, поскольку уже через пару минут все спали.
Глава шестая. Основные принципы закрытия нарядов в колхозе
Утро наступило, как обычно, внезапно. Ночь пролетела одним мигом, нисколько не восстановив потраченные накануне силы. Голос хозяйки прозвучал в сознании рабочих, словно продолжение сна, настолько организм был не согласен с внезапным насильственным пробуждением.
- Опять на работу, - проворчал Костя, поворачиваясь на другой бок.
- А что делать! Мы здесь рабочее, вот нас на работу и зовут, – ответил ему Валера.
- У тёщи на блинах кайфовать будете, а сейчас вставайте и к бригадиру на получение задания, - дал указания Колька, который тоже проснулся под знакомый голос хозяйки.
- Сам не встаёшь, а нам приказываешь, - ворчал Костя.
- Не встаю, потому что ноги вам отдавлю, пока до лестницы доберусь. Так что не задерживайте, поднимайтесь, - сказал последнее слово Колька.
- Не орите, дайте спать! – прозвучало из угла голосом Эдика.
- Вот ещё один сачок. Не хочет он никак просыпаться, - заключил Колька, и, не дожидаясь, прямо по ногам отправился к лестнице на сеновал.
- Осторожно ты, медведь, ноги отдавил. Они и без тебя болят, - ворчал Валера.
- Нечего свои ноги по всему сеновалу распускать. Человеку уже и пройти нельзя, - сердито ответил Колька. – А что касается болячек, то ноги разработаются и боль пройдёт. Ни один раз проверенно. Эдика не забудьте разбудить.
Колька слез с сеновала и встретившись с хозяйкой у порога дома, спросил:
- Что у нас на завтрак хозяюшка? Судя по доносящемуся запаху, что-то особенно вкусненькое, - сам же заключил Колька.
- Как и договаривались, на утро приготовлена молочная лапша. Вы же вчера лапшу в магазине купили, вот я и сварила её, - объяснила хозяйка.
- А бригадир уже уехал? – поинтересовался Колька.
- Нет, не уехал, вас в избе дожидается, - сказала хозяйка.
- Тогда я к нему, - ответил Колька и вошёл в дом.
Действительно за столом на лавке сидел бригадир.
- Доброе утро! – поздоровался Колька.
- Доброе, - ответил бригадир и тут же задал вопрос. – Вы вчера в клуб ни ходили?
- Нет, ни ходили. Мы до темноты на зерновом складе работали. А что, что-нибудь произошло? – поинтересовался Колька.
- Да уж произошло. Драка там была и многие наши работники не смогли выйти на работу сегодня, так их здорово отделали, - с подозрением глядя на Кольку, доложил бригадир.
- Вы можете у нашей хозяйки спросить. Она подтвердит наши слова: мы после работы пришли, каши поели, и спать на сеновал завалились, - оправдывался Колька, хоть и оправдываться ему было не в чем. – Вы, наверное, хотели нам на сегодня работу дать?
- Сегодня нужно на одном поле сено собрать, на другом поворошить. Собирать там сено в стог завтра будете. Вечером ко мне домой зайди. Мы с тобой нарядами займёмся, - велел бригадир.
- Вы нам сами покажите, где сено убирать надо или нам самим искать? – задал вопрос Колька.
- Я вас на лавочке, на улице подожду, - ответил бригадир.
«Хочет рожи у всех нас рассмотреть. Сомневается, не мы ли его колхозников побили», - понял Колька.
- Вы с дровами решите, - напомнила о долге хозяйка. – Обещали ведь наколоть.
- Обязательно наколем. Для этих целей у вас на весь день останется Михаил. Он уже освоился и сможет закончить работу за сегодня, - обещал Колька, и Мишка возражать не стал.
Ему в равной степени не хотелось идти в поле на работу и колоть дрова тоже не хотелось. Но здесь, дома, он сам себе хозяин, поэтому этот вариант был наилучшим.
Уже через полчаса бригадир на велосипеде, а за ним вереница рабочих двигалась по направлению к полю. Сегодня никто не подумал о воде для питья, полагая, что складирование сена в стог не займёт много времени.
- Вот здесь, на этом лугу соберите сено в стог. Я приду, обмерю его, - велел бригадир.
- А свозить сено никто не приедет? – спросил Васька.
- Лужок небольшой, вы и сами справитесь, - ответил бригадир.
- Это что же нам на вилах самим сено до стога доставлять? – не поверил Васька. – Это будет очень долго и очень энергозатратно.
- Да, вы правы, с повозкой было бы быстрей. Но сегодня весь транспорт занят. Поэтому придётся вам самим постараться, - бригадир никак не мог понять, что рабочим сейчас всё равно – работать или не работать. Лишний рабочий день вряд ли сильно добавит в их карман денег, а ломаться ради нескольких десятков копеек не было смысла.
- Вы бы нам хоть грабли дали бы. Так сено быстрей собирать с поля, да на вилы поддеть. А одними вилами долго получается, и сено много неубранного не земле остаётся, - напомнил об инструменте Колька.
- Насчёт граблей ты мне слишком поздно напомнил. Придётся обратно за граблями в деревню идти, - посетовал об упущении бригадир.
- Ладно, мы не гордые, сходим, - за всех ответил Валера.
- Тогда двое пошли за мной. Я вам четверо граблей выдам, - обещал бригадир и, сев в седло, нажал на педали.
- Эй, чур не торопиться, - во след предупредил его Васька, который вместе с Эдиком отправились за граблями.
Велосипедист и путники удалились, остальные остались на месте, дожидаться инвентаря.
- Мы так и будем стоять, дожидаться, пока нам грабли принесут? – провоцировал рабочих Колька.
- А что ты предлагаешь? – спросил его Костя.
- Я предлагаю начать работу, - ответил Колька. - Граблями, конечно, лучше и удобней сено собирать, но и вилами можно сделать то же самое. Тем более мы уже всё это делали и ни раз.
Он первым начал сгребать вилами сено, а потом наколов его, поволок сено к предполагаемому месту нахождения стога.
- Все волоките сено к тому месту, где я стою. Тут и стог заложим, - велел Колька.
- Ладно, так и быть, мы потаскаем. Тем более сегодня нас не заставили косить траву, - согласился Костя.
- Прошу заметить, если нас в предыдущие дни поднимали в пятом часу, а ровно в пять мы уже косили по первой росе траву, то сейчас всего лишь девятый час. Для того чтобы сено собирать, нужно солнце, дабы сено просохло. А чтобы косить, нужна роса. Поэтому нас не рано сегодня подняли, - объяснил, как мог, Валера.
- Давайте, пошевеливаться. Раньше начнём, раньше закончим, - поторопил коллег Колька.
- Кстати, мне ребята с прошлой колхозной смены говорили, как они наряды закрывали, - начал излагать Костя и не удержался, хихикнул.
- Если тебе так смешно, ты и нам расскажи, мы тоже посмеёмся, - подначил Валера.
- Конечно, расскажу, мне это запросто, - обещал Костя и продолжил. – Когда старший группы с бригадиром закрывают наряды в избе бригадира, то его новая жена ложиться на кровать в сенцах без штанов и ждёт. Если её хорошо отдуют ребята, трёх человек на это дело обычно хватает, то она потом входит в избу и просит бригадира ребят не обижать.
- Врёшь, не может такого быть. В деревнях с этим делом строго. Тут каждый куст глаза и уши имеет, и местные сплетницы давно бы довели до ушей бригадира такое вопиющее непотребство, - не поверил Валера.
- Бригадир не молод, а даже наоборот. Он хоть и хвалится всем, что каждый день охаживает свою новую жену, да только это могут быть враки. Вот он и позволяет своей супружнице немного разговеется с городскими, чтобы она и дальше готовила ему щи и за хозяйством следила. И потом, она же сослана на сто первый километр. Я подозреваю, за аморальное, антиобщественное поведение. А что женщина может делать очень аморального? Ответ очевиден, - обосновал своё предыдущее заявление Костя.
- Если так всё на самом деле, тогда в твоих словах есть доля истины, - частично согласился Валера.
- Вот сегодня старший пойдёт закрывать наряды, там всё и прояснится, - выдвинул самый весомый свой аргумент Костя.
- Ты предлагаешь пойти нам вместе с Колькой и на практике осуществить то, что ты тут нам наговорил? – не поверил своим ушам Валера.
- А что тут такого? Хочешь, чтобы нам нормально наряды закрыли, тогда придётся исполнять. А с Колькой не обязательно всем идти. Нужно лишь отправить с ним группу поддержки. Она и обеспечит успех мероприятия, - закончил излагать Костя.
- Интересные вещи ты говоришь. Послушать бы тебя в другой раз, да работать надо, - отшил сказочника Костя.
- Я так понял, тебя в группу поддержки не включать? - заключил Костя.
- Не включать, - подтвердил правильно сделанный выводов Валера.
Рабочие молча стаскивали сено к будущему стогу и больше не думали о бригадире и его новой жене. У многих из них остались жёны дома и разговоры на тему супружеской неверности никого сейчас не интересовали, поскольку могли касаться каждого из них.
- Скоро нам грабли принесут? Надоело тремя зубьями ковыряться. Граблями собирать сено было бы в два раза быстрей, - ворчал Валера.
- Принесут. Куда они денутся? – обнадёжил недовольного Колька.
- Кажется, идут, - вглядываясь в даль, обрадовал Костя.
- Ну вот, а ты боялся. Сейчас с граблями мы мигом стог сложим, - выказал неукротимый оптимизм Колька.
- Это сделаем, нам ещё работу дадут. В деревне работы сколько угодно. С оплатой только неважно, - высказался Валера.
- Такая специфика крестьянского труда – оплата производится по качеству и объёму выращенного и сданного в торговлю продукта, - открыл секрет ведения хозяйства в колхозе Колька.
- То-то и оно, что с деньгами у колхозников не ахти, и некоторые работы стоят копейки. Вот их-то нам и дают делать. А сами крестьяне берутся только за выгодную работу, - поделился своими знаниями Валера.
- Скорее всего ты прав. Но если всю работу не делать, а только выгодную, ничего и не вырастишь и не сохранишь. К тому же количество крестьян в колхозах постоянно уменьшается. Вот нас и выдёргивают из города, чтобы восполнить убыль крестьянского населения, - сказал Колька.
Разговоры сильно мешали работе, так как приходилось останавливаться, чтобы находиться в непосредственной близости к говорившему. С этого момента и до прихода Эдика и Васьки всё работали молча.
- Долго ходите, - выговорил Эдику и Ваське Колька. – Вас только за смертью посылать.
- Мы почти пять километров протопали. Пешком на уставших ногах такое расстояние быстро не преодолеть, - ответил Васька.
- А если кто сомневается, пусть попробует сделать это быстрей, - заявил Эдик.
- Пробовать мы не будем. Будем сено убирать, - внёс рациональные поправки в планы на будущее Колька.
- Смотрю, не больно-то в уборке сена вы преуспели, - поставил на вид Эдик.
- Вилами сено сгребать не с руки. Граблями будет намного быстрей, - Костя ответил за всех невинно обвинённых рабочих.
- Это мы сейчас проверим, - обещал Эдик и тут же принялся сгребать сено.
- Вот видишь, намного качественней получается, - обратил внимание на столь очевидный факт Костя.
- Кто бы сомневался. Когда за дело берётся мастер… - начал объяснения Эдик, но Костя поправил его:
- Не мастер, а гроссмейстер.
- Одним словом, результат налицо, - закончил Эдик и, подхватив прямо на граблях собранное сено, понёс его к стогу.
«Что раньше мешало бригадиру выдать нам грабли? Намного быстрей бы двигалась наша работа, - подумал Колька. – А сегодня меня приглашают наряды закрывать. Неспроста это. Значит скоро домой нас отпустят. Спрошу при случае у бригадира, вышел ли председатель из запоя. Он ведь нам должен бумагу на работу отписать».
Участие двух волонтёров, особенно появление в качестве основного инструмента граблей, сильно убыстрило дело. Уже через час после включения в работу Эдика и Васьки, сформировался стог. Ваське пришлось залезать на него и уже сверху заканчивать стог. Последний метр по высоте дался трудно. Приходилось с земли закидывать сено наверх. Коварные порывы ветра уносили охапки сена обратно на кидавшего, а иногда проносили сено мимо стога. Поскольку порывы то усиливались, то пропадали вовсе, упредить их действие не представлялось возможным. Кидавшего наверх сено и получившего его же обратно в собственное лицо злила неудача. Других же, наблюдавших за неудачной попыткой и ждущих своей очереди закинуть сено наверх, веселила. Но в свою очередь они кидали охапки сена наверх не всегда удачно, тут же становясь объектом насмешек.
Наконец дело было сделано, и Васька съехал на заднице с невысокого стога на землю.
- Попить бы сейчас, - первое, что он сказал, была фраза о воде.
- Мы с собой воды не взяли, - напомнил ему об упущении Колька.
- Сам знаю. Но от этого пить ещё больше хочется. Кстати, мы сейчас пойдём сено ворошить, а перед этим делом можем сходить к колодцу попить, - предложил Васька.
- Крюк получится километров в пять, - не поддержал его Колька. – А нам сейчас нужно быстрей закончить дело и вернуться в дом. Хлеб у нас остался, так что можно будет немного перекусить. А после обеда опять нужно идти на зерновой склад и зерно лопатить.
- Кстати, ты когда к бригадиру пойдёшь? – поинтересовался Васька.
- Он говорил, вечером наряды закрывать нужно, - напомнил Колька.
- Тебе надо написать все работы, что мы делали, - дал совет Васька.
- У меня всё записано. Чай не первый раз замужем, - закончил разговор известной поговоркой Колька. – А теперь пойдём, сено поворошим и по домам. Нас ждёт местный чёрствый хлеб на обед.
- И недовольная хозяйка. Мы же до сих пор дрова не накололи. А обещание надо выполнять. Тем боле обещание данное женщине, - добавил к сказанному Эдик.
- Ладно, сначала надо с сеном разобраться. Чем быстрей сделаем, тем быстрей домой попадём. Пошли помалу, - дал указание Колька и первым двинулся в путь.
- Ты уже хозяйкин приют домом стал называть. Ещё пару недель тебя здесь продержали бы, саму хозяйку мамой бы стал называть, - хохмил Валера.
- Не дождётесь, - коротко ответил Колька.
Двадцать минут перехода, и вся компания добралась до скошенного лужка, на котором лежала трава, подвяливаясь и высыхая, перед тем как стать сеном и потом попасть в полноценный стог.
- Немного пошурудим скошенную травку и домой пойдём, - дал установку на выполнение работ Колька.
- По-моему, она и без нашего участия высохнет и станет сеном, - сказал Костя и многие из бригады с ним согласились бы.
- Может быть, оно и так, но нам велели её перевернуть, значит будем переворачивать, - стоял на своём Колька.
- Она что, рыба на сковородке, что её переворачивать надо? - не соглашался Костя.
- Крестьянам видней. С другой стороны мы за час всё сделаем. Зато нас никто не обвинит, будто по нашей вине трава не высохла, – заключил Колька и первым принялся за дело.
- Ты на небо посмотри, не равен час дождь пойдёт. А мы траву сушим. Вот потеха будет, и получится, наша работа – курам на смех, - привёл весомый аргумент Костя.
- Бригадир знает, когда дождь пойдёт. Если он нам дал такую работу, значит дождя не будет. Я думаю, самое главное нам денежки свои получить и отвалить отсюда подальше, - продолжая работать, объяснил непонятливым сермяжную правду крестьянской жизни Колька. – Хватит болтать, работать надо и сваливать отсюда по домам. Лично мне пить хочется, и я в ближайшее время собираюсь дойти до колодца и напиться холодной колодезной водой. А чем раньше мы закончим, тем раньше напьёмся.
- Хорошо бы ещё и выпить, а не только напиться, - для поддержания настроения напомнил о приятных моментах мужской холостяцкой жизни Васька.
- Обязательно выпьем. Как деньги за работу получим, так и выпьем, - обещал Колька.
Рабочие дружно принялись за дело и, как и обещал Колька, уже через час двигались по направлению к колодцу в деревне. Шли не торопясь, а когда добрались и зачерпнули ведро колодезной воды, пили долго и не по одному разу прикладывались к ведру.
- Вроде сегодня не жарко, а жажду никак утолить не удаётся, - подчеркнул сей необъяснимый факт Эдик.
- Организм не получает нужного количества калорий. Вот и стремится восполнить их недостаток хоть чем-то. Ведь говорят, в ведре воды столько же калорий, сколько в двадцати граммах масла, - поделился своими знаниями Валера.
- Чтобы наесться, мне надо выпить ведра четыре воды. Но я не верблюд, который по десять вёдер воды выпивает за один раз. Я от такого количества просто лопну, - не удовлетворился объяснениями Костя.
- А ты не пей столько воды. Это же сравнительный анализ по калорийности столько показывает. А на самом деле нужно, чтобы объёмы поглощенного организмом, ещё и усвоились как надо. Не то прохватит понос, а, как известно, понос быстрей мысли, не успеешь подумать, уже полные штаны.
- И всё-такт мы воды попили от души. Как-то сразу тело тяжестью налилось, и делать сегодня больше ничего не хочется, - объявил о своих ощущениях Валера.
- Ненужно было столько пить. Нам ещё дел предстоит переделать много. Перво-наперво нужно пообедать, - напомнил о приятных моментах жизни Колька.
- Какой обед! У нас только сухой хлеб местного производства и остался, - Костя напомнил о сегодняшнем меню обеда.
- Хлеб всему голова. Тем более здешний хлеб получше нашего, городского, - ответил на выпад Колька.
- Прямо так и лучше1 – не поверил ему Костя.
- Конечно, лучше. Во-первых, вес буханки ровно килограмм. Во-вторых, он сделан из смеси ржаной и пшеничной муки, значит он и питательный и полезный. И самое главное его качество – он у нас есть, и мы будем им обедать. А сейчас помоемся и на обед, - направил мысли в нужное русло Колька.
Достали из колодца ещё одно ведро и вымыли руки, ополоснули лица и вспотевшие подмышки. После чего направились к дому хозяйки.
- Может быть, хозяйку попросить нам чайничек поставить? – внёс предложение Валера. – Заварка у нас есть, сахар тоже, что нам мешает чайку горячего выпить?
- Мысль интересная. Но насчёт сахара я бы не надеялся. Хозяйка каши нам сахарит. А мы сахара привезли с гулькин хер. Попросить мы хозяйку попросим, да как ей с этим делом управиться? Нас девять человек, а чайник полтора литровый. Если в заварной чайник кипяточка плюхнуть, нам и по полстакана не выходит, - объяснил как мог непростую задачу по чаепитию Колька.
- Так может быть у хозяйки чайник не полтора литровый, а двух с половиной литровый. Тогда нам должно по стакану чая хватить, - предположил Валера, на что у Кольки были свои соображения:
- Она нам ни разу чаю испить не предложила. Значит у неё нет такой физической возможности. А потом, зачем одинокой женщине на свой единственный стакан кипятить целых два литра воды, не говорю уже о трёх литрах?
- Сейчас придём до хозяйского дома и всё узнаем. А гадать и придумывать – это не нашенское, не рабочее, мы люди конкретные, люди труда, - изрёк Васька и сам же хохотнул, однако выступив в данном случае в качестве миротворца.
- Раньше в каждом крестьянском доме самовар был, - напомнил о былых временах Валера.
- Так то раньше, - не согласился с ним Колька. – А теперь народ обеднел. У них не то что самовара, корыта целого нет.
- Вот мы и пришли. Сейчас хозяйку найдём и всё узнаем, - Васька и тут показал себя молодцом, предполагая решить проблему самым простым способом: спросить хозяйку о её же хозяйстве.
- Что-то Мишки не наблюдается. Дрова не колотые лежат, а его и след простыл, - обратил внимание бригады на вопиющее нарушение дисциплины Костя.
- Дров не колотых значительно поубавилось. Но за сегодня ему одному их не одолеть. Придётся кого-нибудь оставлять ему в помощь, - сделал вывод Колька.
- Кажется, дымком припахивает. Не жжёт ли хозяйка костёр в огороде? - потянув носом, определил направление запаха дыма Валера.
- Почему хозяйка, да ещё в огороде? – не поверил ему Костя. – Нужно сходить и самим проверить, кто там находится и что он жжёт.
- Вот ты и сходи и сам проверь. А мы тебя тут подождём, - Васька направил Костю на разведку, будто и вправду имел на это право.
- А что бы тебе самому ни сходить и ни проверить? А уж мы тебя тут будем ждать. В этом можешь не сомневаться, - отбрехался Костя.
Не дожидаясь пока кто-нибудь соизволит пойти в огород и узнать в чём дело, направился на разведку Эдик. Скоро он вернулся и обрадовал бригаду:
- Накаркали. Там Мишка для нас десятилитровый самовар кочегарит. Скоро он будет готов и побалует нас горяченьким.
- Вот и славно. Чайку попьём с хлебушком. Надеюсь, будет намного вкусней, нежели с колодезной водой хлеб жевать, - предположил Колька, и тут же озаботился. – Эдик, ты у него спросил, заварку он нашёл?
- Нет, не спрашивал. Я об этом не подумал. С другой стороны, зачем самовар кочегарить, если заварить нечего. Кипяточку попить ненамного вкусней, нежели колодезную воду хлебать. Думаю, всё у Мишки есть, - ответил Этик.
- В данном случае, нужно не думать, а знать. Иди и спроси у Мишки насчёт заварки, - велел Колька.
Эдик отправился выяснять и надолго пропал. Колька стал беспокоиться, уж не случилось ли чего с двумя членами бригады. Однако когда Колька решим сам проверить в чём дело, Эдик появился из двери избы и вежливо позвал:
- Чай на столе. Идите жрать, пожалуйста.
Народ скопом двинулся к дверям, мешая друг другу преодолеть деревянные рамки входной двери.
- А чего хлеб не порезали? – упрекнул организаторов чайной церемонии Васька.
- Может, вам и в рот хлеб класть и из блюдечка чаем поить? – огрызнулся на претензию Мишка.
- В рот класть не обязательно. А порезать хлеб, чашки поставить на стол, не помешало бы, - повторился Васька.
- У нас самообслуживание, - наконец нашёл весомый аргумент Мишка.
Хозяйка поставила на стол поднос со стаканами, и Мишка, в качестве разливающего, наполнял стаканы сначала чаем из заварного чайника, а потом доливал кипятком.
Хозяйка не ушла на кухню, как она обычно делала пока рабочие ели, а осталась рядом со столом, усевшись на табурет.
- Вы с нами чай пить будете? – задал вопрос Мишка, полагая, что это и есть истинная причина присутствия хозяйки у обеденного стола.
- Не откажусь, - дала согласие хозяйка.
Васька понял маневр хозяйки по-своему. Наверняка ей что-то было нужно узнать от постояльцев, поэтому она расщедрилась и пустила в ход самовар.
Когда стаканы были наполнены и все начали отхлёбывать горячий чай, хозяйка нарушила тишину, спросив:
- Вы сегодня наряды к бригадиру пойдёте закрывать?
Хотя наверняка знала, что сегодня.
- Да, бригадир велел сегодня к нему вечером заглянуть, - ответил Колька, оторвавшись от горячего душистого напитка.
- Он вам ничего не говорил о вчерашней драке в клубе? – продолжала спрашивать хозяйка, и тут же сама продолжила, желая быстрей узнать подробности:
- Он спросил, были ли вы вчера в клубе? А потом сказал, что там была драка и многие ребята, что участвовали в драке, не смогли выйти на работу. А больше он мне ничего не говорил.
- Я думаю, пойди мы в клуб, нам бы тоже перепало. Ведь неизвестно из-за чего драка началась, - подвёл черту Колька.
- Я сегодня к соседке зашла, там, в клубе её племянник был. Он ей рассказал, как дело было, - наконец выдала хозяйка, и все поняли причину её сегодняшнего особого гостеприимства: ей очень хотелось рассказать то, что она услышала.
- По второй кто-нибудь будет? – задал вопрос Мишка, прервав хозяйку в самом начале рассказа.
Вместо ответа чаёвничавшие подставили свои опустевшие стаканы.
- Вы на хлеб не больно-то налегайте. Это на всех нарезано. Остальной хлеб у нас на ужин и на завтрак, - предостерёг от торопливости в еде Васька.
- А как насчёт завтрашнего обеда? – напомнил Эдик.
- На обед хлеба не хватит. Нужно будет ещё закупаться или заменить его на что-нибудь другое, – огорчил всех Васька.
- Хлеб только на хлеб и можно заменить. Картошку называют вторым хлебом, но у нас её нет, так что положение наше не ахти, - заключил Эдик.
Васька постарался увести народ от неприятной темы продовольственного дефицита, спросив хозяйку:
- И что там племянник рассказал о драке в клубе? Нам не терпится узнать подробности.
Хозяйка не ожидала такого вопроса в лоб и не сразу ответила. Пришлось начинать Ваське.
- Вы говорили, в клуб съехалось много народа из разных бригад колхоза. Они там что-нибудь собирались делать?
- Да, в этот день должны были приехать городские и участвовать в игре, - ответила хозяйка.
- А что за игра такая, если потребовалось так много народа, - пытал дальше Васька.
- Собирались играть в домино, шашки и шахматы с городскими. Кто проиграет, тот оплачивает выпивку, - сказала хозяйка.
- Я всё равно не понимаю, зачем столько много народа? – снова задал тот же вопрос Васька.
- У нас сильные игроки, они играют всё свободное время, да ещё и выпивши. А если трезвыми играть стали бы, то их не обыграть никому. Так племянник говорил. Поэтому съехалось много народу, пологая, что у городских денег много и угощение будет знатным и напьются наши до поросячьего визга, - наконец открыла секрет хозяйка.
- Если они привыкли играть под мухой, то не факт, что по трезвянке они играть лучше бы стали. Ну и как дело было, городские приехали или нет? – задал вопрос Васька.
- Как раз городские не приехали и все были очень недовольны, - сказала хозяйка.
- А матч, то есть игра, состоялась? – продолжал пытать дело Васька.
- Да, разделились на группы и играли друг с другом. Получилось, что одна команда много проиграла другой, а у неё денег не оказалось. Стали друг друга обзывать и, поскольку все были выпивши, завязалась драка. Целый час лупцевали друг - друга. Как только не убили кого-нибудь, - наконец подошла к сути дела хозяйка.
- А мы думали, у вас народ дружный, своих не трогает. А на поверку получается совсем не так, - сделал вывод Васька.
- Когда мужики выпьют и соберутся большой компанией, жди беды. У нас и на свадьбах и на днях рождения дерутся. А как протрезвеют, то ничего не помнят, - раскрыла местные тайны хозяйка.
- Ну вот оказывается в чём дело, сами свих же отлупили, а бригадир хотел нам претензии предъявить, - напомнил о сегодняшнем утреннем общении с бригадиром Колька. – Наливай ещё по стаканчику. Я целую вечность чай из самовара не пил. А самоварный чай особенный, - попросил он Мишку.
Все остальные тоже пожелали испить чаю ещё по стакану. Но хлеб был уже съеден и чай получился с таком в качестве десерта.
- Говорят, председатель колхоза в правление вернулся. Драка в клубе сразу его в норму привела. Если в районе узнают о драке, то могут строгача по партийной линии ему влупить, а то и вовсе снять с должности. Я вот о чём хотела напомнить, вы ни сегодня, завтра домой в город уедите, а у меня дрова ещё не все колоты. Самой-то мне с этим делом не справиться, здоровье уже не то. Так вы бы мне докололи бы что ли, - попросила хозяйка, наконец от сплетен перейдя к конкретной просьбе.
- Колку мы сегодня же закончим и сложим дрова в поленницу. Я двух человек оставлю для этого, они справятся до вечера, - обещал Колька и скомандовал: – Кто закончил чаепитие, выходи на улицу. Остынем и пойдём зерно лопатить.
- Тебе сегодня ещё идти к бригадиру наряды закрывать, - напомнил о нарядах Костя.
- Я на улице, - предупредил всех Колька. – Мы не все проблемы обсудили. На улице и обсудим их.
Колька вышел на улицу, остальные члены бригады направились следом, с недовольным видом покидая стол и горячий самовар на нём.
Когда все вышли на улицу, Колька сказал:
- Нам нужно инициативную группу назначить. Может быть, то, что говорят о жене бригадира враки, но может быть, и нет. Тогда нам придётся сильно постараться, чтобы она осталась довольна. Кто желает в инициативную группу? – задал вопрос Колька, но ему никто не ответил.
Конечно, если бы жена бригадира была молодая и красивая, то желающие непременно нашлись бы. Но сорокалетнюю потасканную и потрёпанную жизнью женщину топтать никто не желал.
- Я не понял, никто не хочет получить свои деньги за работу в колхозе? Тогда почему мы молчим? – поторопил с ответом на вопрос Колька.
Однако никто голоса не подал.
- Мы неделю здесь проторчали, и что же получается, никто по женскому телу не соскучился? – не поверил Колька. Или мне самому сразу два дела делать: наряды закрывать и жену бригадира ублажать?
- Мы по еде соскучились, по бане, по полноценному сну, - ответил за всех Валера.
- Понятно, тогда буду назначать. Васька и Эдик будете в инициативной группе, - огорчил Колька двоих подчинённых.
- Я лучше дрова останусь колоть и складывать, - напросился Эдик.
- Мишка ты как насчёт того, чтобы войти в инициативную группу? – продолжил Колька.
- Я дрова хозяйке колю. Я начал это дело, я и закончу, - отказался Мишка.
- Тогда Костя войдёт с Васькой в инициативную группу. И не надо меня благодарить. Если всем всё ясно, пошли на склад сено лопатить, - закончил Колька и первым направился по известному адресу, дабы не выслушивать отказ от порученного им общественно необходимого дела.
«И чего они кабянятся? Вид женщины, конечно, не ахти, но вблизи всё равно ничего не разглядеть. Тем боле в сенцах темно. А сам процесс очень даже приятный. Если бы была такая возможность, я бы сам себя уговорил. Тем более, может статься, и ничего такого не надо будет, - размышлял Колька, двигаясь по направлению к зернохранилищу. – Сегодня нас меньше на зерне работать будет. Можем долго провозиться. Тогда придётся нам, троим уходить раньше, оставив четверых заканчивать дело. Ладно, надо будет решать по обстановке. Заранее нечего огорчаться».
Не останавливаясь, Колька первым вошёл в зернохранилище и, схватив лопату, сразу приступил к делу. Сегодня надо было работать плотней, без раскачки и длительных перекуров.
«Ещё немного, и нам можно будет получать переходящее знамя, как стахановской бригаде. Только деревенским всё до лампочки. Они нас серьёзно не воспринимают, разве что вчера, позарившись на наши мифические капиталы, опростоволосились. Хотели нас развести на деньги, да вышло им это боком. Сами себя знатно наказали, рожи друг другу набили по старой деревенской традиции», - развлекал себя размышлениями Колька, старательно перелопачивая зерно.
- Ты прямо как экскаватор копаешь. За тобой не угнаться, - отметил столь выдающиеся достижения товарища, копающийся рядом Васька. – Ты никак на премию за ударный труд рассчитываешь?
- Нам надо поторапливаться. Сам подумай, нас уже сейчас на одного меньше чем вчера. Можем не успеть до вечера. Значит, мы уйдём по делам к бригадиру, а доделывать останутся четверо. Как ты думаешь, долго им придется доделывать работу? – объяснил причину своей сегодняшней работоспособности Колька.
- Положим, ты прав. Но где силы взять, чтобы быстрей работать? От постоянного чувства голода… - начал объяснять своё видение проблемы Васька, но Колька его перебил.
- Конечно, ты прав. Но за нас никто зерно лопатить не будет. Значит надо работать через не могу. Ты со мной согласен? – спросил об очевидном Колька.
- Согласен. Как тут не согласиться! Я думаю, если мы быстро управимся, то можем заглянуть на склад и помочь лопатить зерно, - предложил альтернативный вариант Васька.
- Можно будет сделать и так. Но ты уверен, что сможешь работать после любви с похотливой женщиной? Ведь вас только двое, а насколько я знаю, её удовлетворяли в прошлый раз трое? – сомневался Колька.
- А мы по второму разу пройдёмся, если ей мало будет. Так что здесь есть варианты, - не растерялся Васька.
- Однако ты у нас такой любвеобильный, словно Казанова. Прямо открываешься перед общественностью с другой стороны, - пошутил Колка.
- Да, я такой, непредсказуемый, - в том же тоне ответил Васька.
Они продолжили лопатить зерно, стараясь работать быстро, не теряя при этом всех оставшихся сил.
- Не сильно ты стараешься? От усталости на работе можешь потом на женщину не взглянуть, - как бы продолжая прерванную тему, сказал Колька.
- Когда перед тобой будет лежать оголённая женщина, тут рассматривать некогда. Тут нужно действовать. Тем более мы сегодня знатно подкрепились, всем гуртом целый самовар с чаем осилили. Чай не пил – какая сила? Чай попил – совсем ослаб, - вспомнил присказку Васька.
- Вот именно, совсем ослаб. Тогда нам точно хорошо наряды не закроют, будь уверен, - сделал преждевременный вывод Колька.
- Неправда ваша, господин начальник. Я совсем не то хотел сказать. Чай, он тонус мужской поднимает, а я выпил целых три стакана, да ещё хлебушком заел. Представляешь, после этого какой тонус будет? – хвалился Васька.
- Вы разговоры разговаривайте, да работайте, - покритиковал двух говорунов Валера. – Нам, может быть, тоже поговорить охота и покурить очень охота, только мы себя не распускаем, в узде держим.
- Мы уже больше часа в зерне ковыряемся. Пора выйти на свежий воздух и покурить, - дал добро на перекур Колька.
- Вот это дело, это по-нашему, по-городскому, - одобрил решение Валера.
Рабочие побросали лопаты и вышли на улицу курить.
- Вы уйдёте наряды закрывать, а мы вчетвером останемся здесь работу доделывать. Вчера нас больше было и то мы провозились дотемна. А сейчас и вовсе до первых петухов проработаем, - высказал наболевшее Валера.
- А чего ты не пошёл в инициативную группу? Сейчас бы эта проблема перед тобой не стояла, если бы у тебя на старую тётку стояло, - почти в рифму закончил Васька.
- Да ну тебя! Всё ты опошлеешь. Я же не об этом. Не я, так другой вынужден будет работать до утра. Несправедливо получается, - объяснил суть своих претензий Валера.
- Жизнь вообще несправедливая штука. Только удачливому и хитрому постоянно везёт. Но лично я, абсолютных везунчиков не знаю, - дополнил общую картину Васька. – А что касается работы на зерне, так мы, как освободимся, придём на склад вам помогать. И заметь, мы от вас помощи не просим, а, напротив, все оставшиеся силы намерены потратить здесь, на зерне.
- Ты прямо наш благодетель. А мы то думали, кого бы попросить о помощи, - ёрничал Валера.
- Видишь, как хорошо получается, и просить никого не надо, помощь сама к вам придёт, - ответил той же монетой Васька.
- А ты, старшой, придёшь нам помогать? - поинтересовался Валера.
- Куда же я денусь? Конечно, приду, - обещал Колька. – Все покурили, теперь пошли работать, время то идёт, часики тикают.
Народ потянулся в помещение слада и проработал без перекуров ещё два часа.
- До половины добрались. Пора сделать перерыв, - вслух произнёс Валера.
- По-моему, до половины ещё не добрались, - ответил ему Колька.
- Добрались или нет, а организм требует хотя бы кратковременного отдыха, - настаивал Валера.
- Ну, если организм требует, тогда ладно, - согласился Колька. – Пошли на улицу покурим и поговорим.
- Поговорить можно, было бы о чём, - вставил слово Васька.
- О нарядах поговорим. Вернее о том, сколько нам начислят, - предложил тему для разговора Валера.
- Вот уж поистине бесперспективная тема. Я не знаю расценок, объёма собранного нами сена и соломы. Отчислений за выпитое нами молоко, за картошку и за постой тем более не знаю, - ответил Колька. – Приду от бригадира к вам на склад, тогда и доложу.
- Между прочим, картошку мы ели хозяйскую, а не колхозную, - напомнил Валера.
- Это я и без тебя знаю. Но какая была договорённость между председателем и хозяйкой мы не знаем, - подчеркнул сей момент Колька. – И потом, дрова хозяйке отпустили, которые денег стоят. Остаётся вопрос: за чей счёт банкет? Подозреваю, что за наш счёт, - рассудил Колька, и многим из бригады его рассуждения не понравились.
- Прямо так уж и за наш? А дрова на кой ляд мы хозяйке колем? Работа тоже денег стоит, - не сдавался Валера.
- За это не скажу, но дайте срок, скоро всё узнаем, - обещал Колька.
Он первый бросил на землю окурок сигареты и вошёл в помещение слада.
Ещё два часа без перекура работала бригада.
- По-моему, нам пора, - Васька сказал Кольке.
- По-моему, тоже, - ответил Колька. – Костя, пошли к бригадиру, нам уже пора идти закрывать наряды.
Костя тут же расстался с лопатой, и троица вышла из мрачного и пыльного склада зерна.
- Как хорошо дышится на свежем воздухе! - глубоко вздохнув, произнёс Костя.
Колька шёл впереди, направляясь к дому бригадира. Он был сосредоточен и целенаправлен, собираясь спорить и отстаивать свою правоту по каждому пункту сделанных работ. Наконец они добрались до дома бригадира.
Ну как, готовы? – остановившись перед калиткой в палисадник, спросил Колька.
- На хорошее дело мы всегда готовы, - ответил Костя, который старался искусственным образом поддерживать хорошее настроение в их дружном коллективе.
- Вы решите кто первым будет, - наставлял перед решающем шагом в дом бригадира Колька.
- У нас по старшинству первое право ночи передаётся, - предложил план начала дела Костя. – Одним словом, как в песне поётся: молодым вездё у нас дорога, старикам везде у нас почёт.
- С почётом потом разберёмся. Самое главное, чтобы осечки при первом подходе не было. А там всё равно, кто будет первым или вторым. Я надеюсь это понятно? – более детально объяснил ситуацию Колька. – Если понятно, пошли.
Колька первым вошёл в дом, попав в полутёмные сени. На его стук в дверь открыла женщина в платке, покрывающем голову. Она не была ни красавицей, ни выделялась хорошей фигурой. Телогрейка и серый платок скрадывали черты и если бы Кольку спросили описать эту женщину, он ответил, что она выглядела, как обычная колхозница средних лет.
«Наверное, наврали», - подумал он и поздоровался с женщиной.
Женщина не ответила. Но Васька и Костя тоже поздоровались с ней.
Женщина проводила Кольку в дом, и, отворив дверь, с порога сказала:
- К тебе пришли.
Посторонившись, она пропустила Кольку в избу. Сама же вернулась к стоящей в сенцах кровати и села на неё. Васька и Костя заходить в избу не стали. Они топтались около кровати, не зная на что решиться.
- Вас только двое? – неожиданно спросила женщина.
- Да, нас только двое, - ответил Костя.
Женщина больше ничего спрашивать не стала. Она легла на кровати и задрала юбку, открыв на обозрение голую нижнюю женскую часть тела. Жиденькие волосы на женском лобке совсем не манили пуститься во все тяжкие. Но Васька, преодолев начальное беспокойство по поводу собственной потенции, стал снимать с себя штаны. Он делал это не торопясь, стараясь к моменту разоблачения, достигнуть достаточной крепости нужного органа, дабы безотлагательно приступить к делу. Женщина поняла намеренья мужчины и предусмотрительно задрала ноги. Дабы не растерять силы, Васька медленно забрался на кровать и начал дело. Женщина с основательно разбитыми самыми женскими местами лежала как бревно, не помогая мужчине быстрей кончить дело. Провозился Васька долго, и когда пришла очередь Кости, тот предупредил на ухо Василия:
- Не уверен, что у меня получится.
Васька показал ему кулак, и тот подействовал на Костю, как конский возбудитель на жеребца. Так что отработал Костя неплохо, но быстро закончил дело.
Когда он слез с дамы, он потребовала:
- Ещё.
Пришлось Ваське делать второй подход, с чем он блестяще справился, на этот раз провозившись ещё дольше. Когда он слез с женщины, она велела Косте:
- Теперь ты.
Костя снова принялся за работу, но и на этот раз оказался слабаком, не поработав над женщиной и пяти минут.
- Ладно, хватит с вас, - определила момент окончания дела женщина.
Она встала с кровати и подошла к двери в избу. Приоткрыв её, она велела бригадиру:
- Закрой ребятам нормально.
Прикрыв дверь в избу, она направилась к входной двери и вышла на улицу.
К этому времени бригадир и Колька прошлись по всему списку работ, оставалась спорной одна незаконченная работа – не собранный стог на скошенном лужке. После пожелания женщины, бригадир пошёл на компромисс.
- Вы завтра с утра стожок заложите, а потом в правление зайдите. Там у секретаря справку возьмёте об окончании работ, и председатель в ней распишется и печать поставит, - велел он. – Деньги вам кассир выдаст.
- Ладно, договорились, - обещал Колька. – Завтра с утра стог сложим, будьте уверенны.
- Вот и хорошо, - ответил бригадир. – Я вас больше не задерживаю.
Колька вышел на улицу, где его уже ожидали Васька с Костей.
- Ну как, всё закрыл? – спросил Васька.
- Всё закрыл, но завтра нам предстоит ещё одно дело, - ответил Колька.
- Так что же получается, мы завтра домой не уезжаем? – не понял Костя.
- С утра сходим, стог поставим на лужке, который мы последним косили. Потом я пойду к председателю в правление, там он мне справку выдаст для предоставления нашему начальству, - объяснил суть дела Колька.
- А деньги нам когда дадут? – спросил Васька.
- Деньги нам завтра в правлении дадут. Выписали нам три пятьдесят на нос, - порадовал коллег Колька.
- Почему так мало? На эти деньги даже толком не выпьешь, - возмутился Васька.
- Хорошо хоть должны не остались. Я согласился на завтрашние работы лишь потому, что денег мало выходило, - объяснил свою покладистость Колька.
- Хотя бы сегодня нам деньги выдали. Мы бы сегодня отметили, как положено. А то и сегодня будем ужинать насухую, - ворчал Васька.
- Пошли до дома, - прервал разговор Костя.
- Не до дома, а до зернового склада. Надо людям помочь. Тем более мы обещали. А я свои обещания выполняю всегда, - подвёл черту Колька.
- А я бы сначала воды попил. После этой непотребной дамы меня жажда мучает, - высказал пожелание Костя.
- Дома попьёшь. Лучше уж от жажды страдать, чем мучиться от триппера, - напомнил о более неприятных делах Васька.
- Кстати, как у вас прошло? – поинтересовался Колька.
- Пришлось по два раза на даму залазить, поскольку она высказала претензии, почему нас только двое, – ответил на вопрос Васька.
- Ладно, отделались, и слава Богу, - заключил Колька.
Когда троица вошла в зернохранилище, то увидела весьма странную картину. Оставшиеся четыре человека лежали на зерне.
- Что тут у вас произошло? Почему лежите, а не работаете? – задал вопрос Колька.
- У нас перекур. Отдыхать лёжа намного лучше, чем стоя, - объяснил один из лежащих на зерне.
- А мы надеялись, что вы уже закончили, - подал голос Костя.
- Как же, закончишь тут. У нас только силы закончились, а зерна на всех вас хватит, - ответил тот же голос.
- Ладно, полежали, пора и честь знать, - объявил об окончании перекура Колька и взялся за лопату, собираясь личным примером воодушевить слившиеся в отстой массы трудящихся.
- Не с того начинаешь, начальник. Ты бы нам рассказал, сколько бригадир начислил рублей и долго ли нам ещё отбывать в колхозе трудовую повинность? А зерно от нас никуда не денется. Оно нас уже достало, так хоть в отместку полежать на нём, - ответил тот же голос.
- Ладно, расскажу. Нам начисли по три пятьдесят на нос. А отбываем домой завтра после обеда. Утром сходим стог сена поставим. Потом я пойду в правление колхоза, получу справку об окончании работ и деньги, - описал все прошедшие и будущие события Колька.
- А почему деньги не сегодня нам выдадут, а завтра, да ещё так мало? – спросил Валера.
- Все претензии к председателю колхоза. Хорошо ещё, что нас вообще отпускают. Могли бы на неделю задержать, объясняя производственной необходимостью. А теперь, если вопросов нет, продолжим работать, - и в довершение слов Колька принялся лопатить зерно.
- Теперь мы до ужина должны успеть, если к нам влились новые производительные силы, - высказал своё мнение Валера.
- А если к нам Мишка с Эдиком подгребут, тогда закончим работу ещё быстрей, - добавил к сказанному Костя.
- Держи карман шире, подгребли одни такие, только не на колхозные работы, а к кормушке. Хорошо бы нам, труженикам села, немного еды оставили, - то ли в шутку, то ли всерьёз, сказал Валера.
- Плохо ты думаешь о своих товарищах. Они не идеальны, но вполне адекватны и понимают как другим тяжело, поскольку на своей шкуре испробовали, - осёк пессимиста Колька.
- Хватит болтать, давайте, работать, - пресёк разговоры Васька.
Ему уже не хотелось работать, а хотелось сытно поесть и завалиться спать. Но завтра предполагался непростой день, зато к вечеру вся бригада будет уже дома. Можно будет принять душ и растянуться на чистых простынях супружеского ложа. Ради этого стоило постараться.
Час люди работали, и никто не проронил ни слова, будто поняли, о чём думал Васька и своим дружным молчанием согласились с ним.
- Перерыв, - объявил Колька и первым плюхнулся на зерно.
Он сильно устал, и курить сейчас не хотелось. Ему в данный момент ничего уже не хотелось, лишь бы оставили его в покое, и не заставляли, преодолевая боль в мышцах, снова браться за лопату.
«Однако зерно уже холодное. Не то, что в первые дни и наша сегодняшняя работа идёт для перестраховки. Почему бы колхозу не воспользоваться бесплатной рабочей силой, если таковая имеется? Зерно холодит спину, как бы не простудиться напоследок», - размышлял Колька.
Он недолго пролежал. Встав с зерна, он схватил лопату и продолжил работу. Остальные не торопились вставать.
- Простудитесь, вставайте и продолжим наши скорбные дела, - Колька постарался произнести приказ в шутейной форме.
- Зерно холодное. Мы могли бы его не лопатить, - обратил внимание на этот показательный факт Валера.
- Оно здесь не горит, а дальше, где мы уставшими лопатили, оно может гореть. Поскольку качество нашей работы было несоответствующим. Так что не будем внушать себе ложные надежды, продолжим работу, - постарался быть убедительным Колька.
Народ нехотя поднимался и продолжал работы. Ещё два часа потратили на то, чтобы закончить с зерном окончательно.
Поставив лопаты в угол, народ вышел на улицу. Все достали сигареты и закурили. Сил не осталось даже на то, чтобы доплетись до дома.
«Нужно немного постоять, подышать, тогда и силы появятся», - не торопясь потягивая сигарету, думал Васька.
Ему сегодня знатно перепало. Он потратил уйму сил, удовлетворяя непотребную женщину, да лопата отняла неиспользованный на любовь остаток. Однако Колька был другого мнения. Докурив, он сказал:
- Пошли помалу. Ужин уже ждёт нас.
Он первым поплёлся по направлению к дому, остальные тоже пошли следом, растянув колонну на сотню шагов.
«Так и потеряться можно. Нужно прибавить ход», - дал себе установку Костя, который замыкал колону сильно уставших рабочих.
Вдруг колонна остановилась, и он без труда догнал стоящих скопом людей.
- А я думал, вы ещё на складе работаете, - объяснил свою неожиданную встречу Эдик. – Мы с Мишкой закончили работы, вас стали ждать. А вас всё нет и нет. Вот я и решил дойти до слада, помочь вам.
- А что же Мишка не пошёл с тобой, - задал вопрос Валера.
- Мишка сказал, что сделал своё дело, к тому же очень устал. Поэтому никому помогать не пойдёт. А я всё-таки решился и пошёл, - повторился Эдик.
- Зря шёл, мы уже работу закончили, и домой направляемся, - ответил ему Васька. – Пошли обратно. Кстати, хозяйка ужин нам приготовила?
- Только поставила кашу варить. Через час всё будет готово, - огорчил коллег Эдик.
- Почему только поставила? Ни могла, что ли, раньше кашу сварить? – возмутился Валера.
- Этого сказать не могу. Вчера мы поздно с работы пришли, может быть, в этом дело, - предположил о настоящей причине Эдик.
- Или она ждала, пока вы с дровами закончите. Нет законченной работы, нет каши. Ультиматум, одним словом, - предположил Валера.
- Не в этом дело. Главнее то, что каша варится. Пока дойдём, пока помоемся, минут сорок пройдёт. Значит ждать ужин придётся совсем немного. А может, и совсем ждать не придётся, – логическими рассуждениями старался успокоить бригаду Колька. – Ну что встали, потопали до дома.
Бригада стояла на развилке дорог, с которой было не более двухсот метров до клуба и звуки музыки долетали до ушей мужчин.
- Похоже, сегодня драк нет. Сегодня в клубе танцы, - к месту заметил Эдик.
- Одно другому не помеха. Кстати мы смогли в этом убедиться, когда в клуб заходили, - напомнил о визите в клуб Костя.
- Мы почти рядом находимся, - начал соблазнять людей Эдик. – Интересно было бы заглянуть и посмотреть, что там и как. Лично я пошёл бы, да одному таскаться неохота.
- Ладно, уговорил, я пойду с тобой. Мне тоже интересно, как там сейчас, - согласился составить компанию Костя.
- Смотрите, насыпят вам на орехи за вчерашнее, - предупредил охотников за неизвестным Васька.
- Мы ничего такого вчера не делали, за что нас можно было бы наказать? - Эдик опроверг заявление Васьки.
- Здесь ты не прав. Весь колхоз съехался, чтобы за наш счёт выпить, а мы не появились. Пришлось им пить на свои, да ещё выяснять кто кому должен. Одним словом, виноваты.
- Не факт что мы проиграли бы, будь мы в клубе, - привёл контр аргумент Эдик. – К тому же я не думаю, что после вчерашней крутой драки колхозники захотят сегодня прибыть в клуб и повторить начатое вчера. В одну воронку два раза снаряд не попадает.
- Ну, ну. Смотрите, мы вас выручать не придём. Нам не то что драться, нам дойти бы до дома и не упасть, - предупредил Васька.
- Мы сначала заглянем, а потом уже войдём. А может быть, и заходить в клуб не будем, из двери всё видно, - Костя объяснил, как они будут действовать.
Закончив разговор, бригада направилась к дому, лишь Эдик и Костя поплелись к колхозному клубу. Они подошли к приоткрытым дверям и заглянули внутрь. Несколько пар танцевали под музыку, но пары были из девчонок. Мужской части завсегдатаев клуба не наблюдалось.
- Зайдём или на ужин в дом хозяйки вернёмся? - Костя спросил Эдика.
- Конечно, зайдём. Мы же не в щель подсматривать сюда пришли, - ответил Эдик и первым переступил порог двери в клуб.
Озираясь по сторонам, за ним вошёл Костя. Эдик остановился, едва сделав пару шагов, ослеплённый ярким светом ламп. Сегодня включили все лампочки люстры, поскольку романтический интим не нужен в случае, когда танцует одна девочка с другой. Пара, которая танцевала ближе всего к вошедшему Эдику, распалась, и обе девочки двинулись к появившимся в помещении мужчинам. Одна дама пригласила потанцевать Эдика, другая пригласила Костю. Танец был медленный и, обхватив Эдика за плечи, девочка что было мочи прижалась к нему. Очевидно, в её представлении именно так нужно было танцевать медленный танец. Маленькие девчоночьи грудки словно гвоздики уперлись в грудь Эдика. Ему даже стало неловко, что словно со страстной женщиной, крепко обнявшись, он танцует с совсем маленькой девчонкой. Танец закончился, но девочка не отпускала, ожидая следующей мелодии. Она оказалась тоже медленной и, протанцевав до конца мелодии, Эдик хотел покинуть девочку. Но она спросила, не решаясь разжать руки:
- Вы тот самый гроссмейстер?
- Наверное, да, если вам будет так угодно, - ответил Эдик, подразумевая этим, что если кому-то угодно так его называть, он не будет против.
- А вы не могли бы со мной пойти прогуляться? – спросила девочка.
- Это ещё зачем? По-моему, здесь неплохо, по крайней мере ветра нет, хоть и не теплее, чем на улице, - вполне исчерпывающе ответил Эдик.
- У меня никогда не было гроссмейстера, - честно созналась девочка.
- С чем я вас и поздравляю, - ответил Эдик. – Собственно, выйду я на улицу и что? Вы меня поцелуете за то, что я гроссмейстер?
- Не только поцелую, - открыла тайну девчонка.
- Я правильно понимаю, вы это самое имеете в виду? – не поверил своим ушам Эдик.
- А что же ещё? Конечно, это, - девочка подтвердила догадку Эдика.
- Мама ругать не будет? Насколько я понимаю, тебе ещё нет шестнадцати, - старался угадать возраст девочки Эдик. – Мне потом за совращение несовершеннолетней знаешь что будет?
- Ничего вам не будет. Мне уже шестнадцать исполнилось. И совратить меня не удастся, поскольку меня уже как два года назад совратили, - сообщила девчонка.
- Куда ваша воспитательница смотрит? Неужели современные девчонки такие? – не поверил своим ушам Эдик.
- Нет, есть другие. Три недотроги живут в одном доме с воспитательницей. Если бы вы видели их рожи, вряд ли захотели бы совратить этих девочек с пути истинного, - сказала девочка и хихикнула. – Ну что, пошли?
- Извини, сегодня никак не могу. Может быть, завтра, - отказался Эдик и, наконец вырвавшись из цепких коготков девочки, прошмыгнул к двери. Костя повторил его маневр. Эдик сразу двинулся по направлению к дому хозяйки.
- Знаешь, что мне девчонка предлагала? – догнав Эдика, спросил он.
- Знаю, - ответил Эдик. – Мне другая девочка предлагала то же самое.
- И ты отказался? – задал очевидный вопрос Костя.
- Так же, как и ты. Не захотел рисковать. Да и желаний на маленькую худосочную девочку не возникает никаких. Потом у меня принцип, я с детьми никаких интимных дел не имею. Мне нравятся красивые оформившиеся женщины.
- А я тоже не захотел связываться. На голодный желудок не больно–то охота любовью заниматься. Тем более у меня сегодня был опыт общения с женщиной. И мне это не понравилось, - в свою очередь объяснил причину своего отказа от заманчивого предложения Костя.
Дальше они шли молча. В полутьме наступившего вечера едва различалась дорога, и они чуть было не прозевали поворот.
- Как думаешь, ужин хозяйка уже приготовила? – спросил Костя.
- А чего тут думать! Сейчас придём и всё узнаем, - ответил Эдик.
Ему не хотелось разговаривать, поскольку посещение клуба не дало тех эмоций, которые он ожидал. Сейчас Эдику больше всего хотелось есть и спать, но он понимал, что расспросов о посещении клуба не избежать. А говорить о своём позоре он желал бы меньше всего.
- Скажем так, заглянули в клуб, и пошли обратно, - наставлял товарища Эдик. - А что мы там с тобой делали, находясь почти полчаса в клубе, никого не касается. Тем более не нужно рассказывать о девчонках, иначе нас засмеют. А по приезде домой, кто-нибудь нафантазирует и нам прицепят попытку педофилии.
- Тогда, как же мы объясним наше длительное отсутствие? – не понял сути Костя.
- Никак. Сейчас никому не до нас. Все пошли мыться к колодцу, потом, вернутся домой. А тут и мы подойдём, даже, может быть, раньше, чем они вернуться от колодца. Теперь понял?
- Теперь понял, - ответил Костя.
Получилось именно так, как говорил Эдик, они пришли в дом раньше, чем все остальные вернулись от колодца и притащили наполненные водой вёдра.
- А вот и водичка! - увидев полные воды вёдра, обрадовался Костя.
- Мыться иди к колодцу. Это для хозяйки вода принесена, - огорчил его Васька.
- Пока я ходить буду, вы мою порцию схомячите. Так что поищите дурака в зеркале, - огрызнулся Костя. – Маленький ковшик воды мне хозяйка простит.
- Нужно у хозяйки спросить, когда ужин будет готов. Может быть, нам действительно к колодцу сходить. Пять минут туда, пять обратно и десять там. Всего-то двадцать минут получится. И это нам на руку, - почти шёпотом добавил Эдик. - Никто расспрашивать не будет о клубе.
- А что, это мысль. Помыться у колодца, взбодриться, как следует, очень даже неплохо, - вслух произнёс Костя и тут же вместе с Эдиком отправился к колодцу.
Они, действительно, вернулись через двадцать минут, но ужин ещё не начинался.
- Ещё ужинать не звали? - в первую очередь спросил Костя, переступив порог избы.
- Каша сварилась, но ей упреть надо, - ответил ему Васька.
- Долго сегодня у нас ожидание занимает. Хорошо, что мы последний раз будем ужинать вне дома. Кстати, вы хозяйке сказали, что мы завтра отчаливаем? – спросил Костя.
- Нет, не говорили. Нечего раньше времени старушку расстраивать. Пусть думает, что мы ещё погостим, - ответил Васька.
- Я подозреваю, она всё сама знает. Тут сарафанное радио работает лучше государственного радиовещания. Но я ничего не скажу. Могила, - обещал молчать Костя.
- Как вы в клуб сходили? Что там увидели интересного? – не сдержал любопытства Васька.
- Ничего мы там не увидели. Девчонки сидели на лавочках, слушали пластинки, - ответил Эдик.
- А что вы там ожидали увидеть, если не это? – ехидничал Васька.
- Я думал застать там шахматистов или шашистов и выиграть партеичку, - сознался в своих намереньях Эдик. – Лишние деньги никогда лишними не бывают.
- Соображаешь. Хвалю, - расщедрился на похвалы Васька.
- А ты как думаешь! Это тебе не у Фенькеных ребят, - придумал ответ по-деревенски Эдик.
- Идите ужинать, - голос хозяйки раздался весьма кстати.
Все ринулись к столу и, постучав ложками, отправились спать на сеновал. Сегодняшний тяжёлый день закончился, деревня замерла и погрузилась в тишину, почти как на кладбище, и лишь храп с сеновала извещал, что где-то ещё есть живые люди.
На следующий день, утром хозяйка разбудила рабочих. Она приготовила завтрак и собиралась заняться собственными домашними делами. Конечно, сегодня можно было позже будить рабочих, но сама хозяйка по сложившейся годами привычке вставала рано, поэтому считала, что другие должно поступать так же. Сегодняшнее утро разительно отличалось от всех предыдущих. Небо покрывали тяжёлые тучи, дул холодный ветер. Погода менялась не в лучшую сторону, напоминая о скорой осени. Рабочие встали, умылись, поели и, поёживаясь от порывов холодного ветра, направились на скошенный лужок, собираясь там поставить стог и на этом завершить свою колхозную эпопею.
- Наверное, скоро будет дождь, - взглянув на небо, - высказал своё мнение Васька.
Рабочие пришли на скошенный лужок и встали, ожидая указание старшего в каком месте ставить стог сена.
- Наверное, - односложно согласился с ним Колька.
- Где стог ставить будем? – Васька напомнил о необходимой процедуре, выборе места.
- У дороги ставить будем. Там повыше и весной стог не затопит, - ответил Колька.
- Так ведь придётся таскать сено через весь луг. А если в центре поставить, то работы меньше будет. А что касается весны, так до весны это сено животные сожрут, будьте уверены.
Колька ответил не сразу. С одной стороны, Васька был прав. А с другой… Совсем ведь не было очевидно, что этот стог сена до весны не доживёт. Опять же осенние дожди подмочат почву в низине. Появившаяся на дороге подвода с дедом в качестве кучера прервала размышления.
Дед свернул с дороги и направился к группе рабочих.
- Бог в помощь, - вместо приветствия сказал он.
- И тебе того же, - ответил ему Колька. – Ты как тут, нам помогать или так, мимо проезжал?
- Бригадир прислал вам помочь. Торопиться ведь надо. Не равён час дождь польёт, и сено пропадёт, - объяснил дед.
- А что с одной подводой приехал, а не с двумя? – задал вопрос Васька.
- Одну рано утром по колхозным делам забрали. Ничего, мы и одной управимся. Вы вот что, сгребайте сено в кучки, а я подъеду, и вы нагрузите телегу. Так намного быстрей выйдет, - предложил ускоренный вариант работы дед.
- Ладно, как скажешь, - согласился с предложением деда Колька.
Не откладывая, бригада приступила к делу. Уже через два часа стог стоял на месте.
- Я слышал, вы сегодня домой уезжаете? – для порядка спросил дед.
- Да, сегодня нас рассчитывают, и мы домой поедем. На электричке нам два часа хода до города. К вечеру будем дома. А что, ты нам хочешь пожелать лёгкого пути? – как бы в шутку спросил Васька.
- И это тоже, - ответил дед. – Но ещё хотел предупредить, продавщица уехала сегодня за товаром. Так что магазин будет закрыт, - огорчил дед.
- Мы услышали тебя. Но зачем ты это нам говоришь? Мы бы и сами, увидев замок на дверях магазина, всё поняли, - Васька напрасно сомневался в благих намеренья деда.
- Вы сегодня расчёт в правлении получите и захотите отметить отъезд. Так вот, сегодня в деревню приедет автолавка. Не знаю, что из выпивки в ней будет на этот раз, но что-то будет, - дед выдал весьма полезную информацию для рабочих, но Ваське показалось этого мало, что выразилось в уточняющем вопросе:
- Может быть, водка будет в автолавке?
- Пока водку ни разу не привозили. Так что ничего определённого сказать не могу. А сейчас кладите инструмент на телегу, я его в сарай отвезу, - велел дед.
- Да, самое главное забыли спросить, - спохватился Васька. – Когда и куда лавка приедет?
- Она в нашу деревню приезжает с утра, ближе к обеду. А останавливается лавка посредине деревни, чтобы жителям с любой стороны меньше было до неё добираться. И поторопитесь, не то лавка уедет, и вы останетесь без выпивки, - предупредил дед.
Рабочие погрузили инструмент на телегу и дед уехал. Сами рабочие поплелись обратно в деревню.
- Тебе надо было ехать вместе с дедом. Как раз бы он тебя до правления довёз, - высказал запоздалые пожелания Васька.
- Хорошая мысля, приходит опосля, - не упустил возможность напомнить об известной истине Эдик.
- Всё ты правильно говоришь, но мне надо домой зайти и паспорт взять. Без документа мне деньги не выдадут, - ответил Колька.
- Слез бы у дома с телеги, всё быстрее было бы, – не сдавался Васька.
- Не много я бы выгадал. Видишь, впереди дед на телеге едет. Ему поспешать некуда и лошадь шагом идёт, - объяснил свою правоту Колька.
- Кто понял жизнь, тот не торопиться, - к месту сказал Валера. – А нам нужно прибавить скорость. Не равен час это волшебная лавка уедет, и волшебство обретения спиртного для нас не состоится.
- Нужно быть оптимистом. Если суждено, то непременно сбудется, - выказал себя молодцом Костя.
Однако напоминание об автолавке сработало, и бригада дружно прибавила шаг.
Как только добрались до дома хозяйки, Колька схватил паспорт и ринулся в правление.
Его не было почти час и люди стали волноваться. Он появился, держа в руках три пол-литровых бутылки вина, на этикетках которого было написано: «Крепкое красное»,
крепость девятнадцать градусов. Помимо этого он держал две банки кильки в томатном соусе, в простонародье именуемые как «весёлые ребята» и пачку хрустящих хлебцев.
- Быстро собирайтесь, у нас электричка через полчаса. Она сегодня последняя. Больше транспорта в город не будет. Я в правлении расписание посмотрел, - почти скороговоркой произнёс Колька и, не останавливаясь, вошёл в дом.
Еже через пять минут все были собраны и переодеты в цивильную одежду. Хозяйки дома не было и на прощание с ней не оставалось времени. Быстрым шагом бригада направилась на станцию. Едва они вошли на платформу, подъехала электричка. Все вошли в один вагон, и на то была причина, лежащая в рюкзаке у Кольки.
Заняв три лавки по обе стороны прохода, рабочие, понемногу приходя в себя и снова превращаясь в интеллигенцию, ждали.
Наконец Колька открыл рюкзак и достал три бутылки вина. В поездах распивать спиртные напитки не разрешалось, но поблизости не был никого, кто бы реально мог это запретить.
- Стаканов у нас нет, так что придётся пить из горла. Получается бутылка на трёх человек. У кого-нибудь нож есть консервы открыть? – последний вопрос относился ко всем членам бригады.
Васька достал перочинный нож и отточенными движениями опытного выпивохи открыл две банки.
Народ распределился по трое и, опрокидывая в рот содержимое бутылок, скоро опорожнил их. Только после этого положив на сухой хлебец несколько килек, начали закусывать.
- А вино неплохое, - наконец о качестве пойла высказался Эдик. – Сколько же оно стоит?
- Рубль восемьдесят семь, - ответил Колька. - Взял только три бутылки, потому что положить покупки сетку не взял. Торопился в правление, не до того было.
- Дороговато, конечно, - заключил Васька. – Гнилуха вышла бы намного дешевле.
Сегодняшняя торопливость утомила всех и под мерный стук колес дремота овладела рабочими - интеллигентами.
Глава седьмая. Скажи мне кто твой друг?
Эдик проснулся оттого, что почувствовал будто кто-то наблюдает за ним. Обычно предчувствие до сих пор его не подводило и чтобы не выдать своего пробуждения, он лишь слегка приоткрыл глаза. Эдик сразу заметил любопытного, тем более столь колоритную фигуру не заметить было нельзя. Огромного роста детина сидел через проход от места Эдика через две лавки от него и безотрывно пялился. Шрам на левой щеке придавал лицу амбала свирепый вид, что еще более не радовало Эдика. Он старался вспомнить, не пересекался ли при каких-либо неблагоприятных обстоятельствах с этой личностью, но припомнить ничего не мог.
«И чего на меня пялиться, я не медовый пряник или ромовая баба с бутылкой рома в придачу, - продолжая прикидываться спящим, думал Эдик. – Хорошо бы он вышел где-нибудь на станции, а не ехал с нами до самого города. Прикидываться спящим целый час вряд ли получится. Ребята проснуться, а я будто сплю. Разбудят, будьте уверенны. С другой стороння, если я с ним незнаком, может быть, он меня знает? А что было нехорошего в последнее время? Может, он имеет ко мне претензии, что я танцевал вчера с малолеткой в клубе? Тоже не факт. Тогда что?»
От напряженных раздумий Эдик забыл прикидываться спящим и, открыв глаза, встретился взглядом с амбалом.
«Положительно, он от меня чего-то хочет. Нужно ребят будить, при них он ничего плохого мне сделать не сможет», - решил Эдик и толкнул сидящего рядом Ваську.
- Тебе чего? Выпивки больше нет, - сразу перейдя на основную тему, заявил Васька.
- Надоело спать. Может быть, сейчас в шахматишки перекинемся? – предложил вариант времяпровождения Эдик.
- Играть без интереса неохота. Тем более спать охота. Видишь, на улице начался мелкий дождь, а при такой погоде поспать самое то, - огорчил отказом Васька.
- Можно и на интерес. Я надеюсь, ты помнишь, что тебе все должны стакан налить? – Эдик напомнил Ваське о споре в первый колхозный день.
- Не помню. А что был за спор? – спросонок Васька никак не мог переключиться на реальные события.
- Странно. Я думал, ты уже сегодня потребуешь свой выигранный стакан вина. Ты участвовал в споре, кто кого перепердит, - наконец выдал информацию Эдик.
- Ага, припоминаю. Все должны мне стакан водки. Стаканом вина тут не отделаетесь, - вспомнил детали спора Васька.
- И не только тебе стакан водки должны, - начал напоминать Эдик, но Васька его прервал:
- Это его личное дело. Лично для меня это дело принципа – если выиграл, пей; если проиграл, наливай выигравшим.
- И я о том же. Давай, сыграем на интерес. Положим, партия один рубль тому, кто выиграет. Если согласен, доставай шахматы, - поторопил Эдик.
- Честно говоря, я бы лучше ещё немного поспал. В колхозе образовался хронический недосып, а его на потом оставлять нельзя, - сказал Васька, из чего было непонятно, собирается он играть или нет.
- Смотри, мы через час приедем, а у тебя не будет в кармане нужной суммы, чтобы приезд отметить, как следует, - Эдик постарался сыграть на любви к выпивке самого Васьки.
- Ладно, уговорил, но играем одну партию и всё, - согласился Васька, выдвинув при этом особые требования.
- Как скажешь, - согласился Эдик. – Тут, как говорится, хозяин – барин.
Васька достал с полки над головой рюкзак и вытащил маленький ящичек с дорожными шахматами. Он высыпал фигурки на старую газету и, пристроив саму шахматную доску на собственной ноге, стал расставлять фигурки.
«Смотрит гад, даже глаз не отвёл, когда я мельком взглянул на него», - отметил себе Эдик.
- В какой руке? - спросил Васька и Эдик угадал белую фигуру, что давало ему преимущество первого хода.
Первая партия заняла минут двадцать и окончилась ничьей.
- Ещё играть будем? – спросил Васька, нарушая тем оговорённые ранее условия.
- Время есть, я не против продолжить игру, - согласился Эдик.
- Тогда теперь я играю белыми, - сообщил Васька.
На сей раз игра шла быстрей. Васька торопился выиграть свой рубль и, как следствие торопливости, проиграл.
- Ещё играем или хватит? – спросил Эдик.
- Ишь ты какой! Рубль мой выиграл, теперь и вовсе выпить не на что будет. Конечно, играем, - ответил Васька.
- А если я еще раз у тебя выиграю, что тогда? – ехидничал Эдик.
- Я в прошлый раз торопился. На этот раз буду внимательным, - обещал Васька.
- Только на сей раз белыми играть мне, - огорчил оппонента Эдик.
Васька молча согласился. Партия ещё не закончилась, а электричка уже подходила к городу.
- Не успеем доиграть. Что тогда делать будем? – задал вопрос Васька.
- Время ещё есть, играем, - ответил Эдик и сделал очередной ход. Васька ответил ходом чёрных фигур. Когда поезд остановился, на доске оставалось меньше половины фигур, и результат партии умозрительно предсказать было нельзя.
- Я так считаю, - начал говорить Эдик. – Что нужно было бы объявить ничью. Но я не хочу тебя грабить. Возвращение домой - это сам по себе праздник, и не стоит его омрачать меркантильными поступками. Возвращаю тебе твой рубль, и забудем об этом.
- Так нельзя. Вот если ты сам угостишь меня, тогда другое дело. Я тут, на вокзале, знаю одно неплохое местечко, можно туда прямо сейчас заглянуть. Дождь кончился и даже под открытым небом можно неплохо время провести, - Васька придумал более приемлемый вариант, и народ, услышав о возможности продолжить банкет, пожелал присоединиться.
- Веди, Сусанин, - выйдя из вагона на перрон, сказал Колька.
Эдик краем глаза видел, как из двери вагона вышел Амбал и остановился на перроне, возможно, определяя в какую сторону пойдёт Эдик.
«Вот сволочь! Никак от меня отстать не хочет», - Эдик обругал Амбала.
- Все в сборе? – для порядка спросил Васька и двинулся к виадуку.
По нему можно было перебраться, как в большую часть города, так и в меньшую его часть, расположенную, как говорили старожилы, за железкой, стоило, лишь поднявшись на виадук, повернуть в нужную сторону. Когда Васька поднялся на виадук, он повернул в сторону, ведущую в большую часть города. Эдик шёл рядом с Васькой и, повернув следом, увидел Амбала, который в некотором отдалении двигался за бригадой.
«Идёт следом. Значит у него серьёзные намеренья. Интересно, он стрельнёт в меня или подкараулит в какой-нибудь подворотне и пырнёт ножиком? А может, его задача менее кровожадная: припугнуть меня. Только ума не приложу, где же я так прокололся?» - размышлял Эдик, вспоминая сюжеты фильмов детективного жанра, и не находил ответа.
Между тем, перейдя по виадуку железнодорожные пути, Васька спустился на привокзальную территорию. Её можно было бы назвать площадью, если круг для трамваев, совершающих разворот, дабы пойти в обратную сторону маршрута, ни рассекал её своими чугунными рельсами. Внутри этого круга из рельс росла трава. Её периодически скашивали, но она всё равно вырастала чуть ли ни по колено, мешая людям передвигаться и пылью пачкая одежду.
Васька пересёк асфальтированную дорогу, так же замыкающуюся в круг, опоясывающий рельсовое кольцо, пересёк сами рельсы, а потом и саму заросшую травой площадь, и, в конце концов, преодолев и привокзальную улицу, добрался до входа в ресторан привокзальной гостиницы. Он не стал входить в дверь ресторана, а пройдя на десяток метров дальше, полез вверх по крутой металлической лестнице. Все полезли за ним вверх, но и амбал не отставал, лишая Эдика надежды улизнуть. Васька поднялся на уровень крыши второго этажа и все следовавшие за ним увидели площадку, в конце которой располагался буфет. Только он был спрятан под лёгкую матерчатую крышу. Несколько столиков, стоящих под открытым небом, говорили о том, что это и есть то самое замечательное местечко, именуемое летним кафе. Вокруг столиков стояли выпивохи, потягивая пиво и вино. Васька направился к стойке буфета. Он немного притормозил, ожидая Кольку, ведь тот не раздал ещё деньги членам бригады.
- Я вам сейчас раздам деньги, а вы уж сами решайте, что будете пить, - сказал Колька, когда все сгрудились вокруг него.
Он так и сделал, предварительно сообщив коллегам приятную новость:
- Нам удалось проехать до города без билета. Поэтому почти все деньги остались в целости и сохранности. Конечно, не считая тех, что мы потратили на вино.
А Васька дополнил мысль известной в мужских кругах присказкой:
- Что пропито и прое…но, то в дело произведёно.
Получив свои деньги, люди встали в очередь в буфет. Каждый брал по сто пятьдесят портвейна и конфетку на закуску.
- Я тебе рубль должен, - получив в буфете сто пятьдесят портвейна, вспомнил Васька, расположившись за одним столом с Эдиком.
- Считай, что это я сам тебе налил вина, то есть угостил товарища из чувства глубокого уважения. И не бери в голову, всё нормально в нашей чисто мужской компании, - успокоил товарища Эдик и пригубил стакан, отпив половину налитого в него портвейна.
- Ладно, пусть будет так. Тогда я тоже не буду портить ребятам праздник. Пусть сегодня порадуются на всё, что есть. Свой должок, они смогут налить мне, когда-нибудь после. Я думаю так, это только прелюдия. Когда мы получим в кассе нашего института то, что нам недодали в получку, тогда уж отпразднуем по-взрослому, - сказал о своём решении Васька.
- Всё правильно ты решил. Когда получим, тогда уж…- начал говорить Эдик.
Он забыл о подозрительном амбале, но его прервали, потянув за рукав. Эдик повернул голову и увидел амбала, который тянул его от стола.
- Можно тебя на минутку? – спросил он, хотя и разрешения уже не требовалось, поскольку рука амбала, словно механическая лебёдка, вытащила Эдика из толпившихся у стола коллег.
- Вы от меня чего-то хотели? – стараясь не показать испуга, побледневшими губами спросил Эдик.
Брошенный на стакан взгляд амбала и его непроизвольное сглатование слюны говорили, что и ему очень хочется выпить портвейна.
- Портвейн будешь? – спросил Эдик, собираясь тем разрядить обстановку.
Амбал молча схватил стакан и залпом выпил. Только после этого он объяснил, в чём, собственно, дело.
- Мы с тобой в Воркуте не чалились? – спросил амбал.
- Нет, никогда в тех местах не был, - честно сознался Эдик.
- А я смотрю, вроде Реваз, а вроде и нет. Тебе бы усы, тогда точно Реваз был бы, - сообщил о своих подозрениях амбал.
- Нет, меня Эдик зовут, - назвал своё имя Эдик.
- А вы тоже в город приехали по делам или обосновались здесь? – поинтересовался Эдик.
- Да нет, я проездом. Из колонии только что откинулся. Еду в Подмосковье к дядьке. Да денег у меня нет. Приходится без билета на перекладных добираться, - сообщил о своих проблемах амбал.
- Сколько тебе денег надо, чтобы добраться? – поинтересовался Эдик, обрадованный тем, что подозрения оказались напрасными.
- Трёх рублей бы хватило, - ответил амбал.
Эдик повернулся к бригаде и сказал:
- Ребята, тут такое дело, человек из зоны откинулся, едет к родственникам в Подмосковье. Нужен трояк на билет. Я бы ему и сам дал, но у меня такой суммы нет. Если кто может, дайте хотя бы полтинник.
- Конечно, надо человеку помочь, - поддержал инициативу Васька. – Тем более каждый может оказаться в такой же ситуации.
Он первым дал свой полтинник. Другие тоже дали деньги.
- Спасибо вам, ребята. Век не забуду, - поблагодарил амбал.
- Если ты хочешь в Москву ехать, то электричка отходит через двадцать минут. Тебе нужно поторопиться, - напомнил о времени Колька.
- Ребята, спасибо вам, - ещё раз поблагодарил амбал и пошёл на выход.
- Это не развод? – спросил общее мнение Колька, когда амбал скрылся на крутой, ведущей вниз лестнице.
- Вряд ли. Я много видел этих ребят, он самый что ни есть настоящий. Обознался он, думал, что Эдик его старый кореш. А так бы он к нам не подошёл, понятия такого делать не позволяют. Я предлагаю повторить по портвейну и выпить за освобождение всех заключённых, - сказал Васька и направился к стойке буфета.
Все присоединились к предложению и повторили его ещё несколько раз, пока в карманах осталось денег лишь на трамвай. Изрядно уставший, с трудом удерживая равновесие, Эдик добрался до дома. Его встретил замок на дверях. Он отпер дверь и, с трудом скинув с себя всю одежду, завалился спать. Сейчас ему было не до выяснений, почему так поздно нет дома его супруги. Уже во сне он услышал, как подъехала машина, хлопнула дверь авто, и через минуту в комнату вошла жена. Но это было уже неважно, поскольку крепко захватив, сон не отпускал его.
Глава восьмая. Супружеские разборки
Уже под утро Эдик почувствовал рядом с собой присутствие нечто большого и тёплого. Эдик и раньше пользовался возможностью, которую предоставляло супружеское ложе и присутствие рядом тёплой женщины. Особенно он любил прижаться к большой тёплой женской попе и ощутить приятную волну нарастания любовного желания. Вот и сейчас он прижался к большой тёплой попе и скоро, словно указка строгого преподавателя в классе, показывающая на должный объект внимания, его заинтересованный озорник уткнулся в большое и тёплое, временно отстранив от этого самого теплого и большого всё остальное тело Эдика. Эдик начал просыпаться и захотел нечто большего, нежели просто объятия и прикосновения. Он стал осторожно поворачивать супругу на спину, как вместо желаемого, получил отпор. Руки жены оттолкнули его, и сама женщина снова заняла прежнюю позу.
«Ах, так!» – подумал Эдик и предпринял вторую попытку овладеть супругой.
- Отстань, я спать хочу, - сквозь сон, заявила женщина.
- А я хочу ласки. Уже две недели я тебя не видел и не получал от тебя обещанного, - заявил Эдик.
- Когда же я тебе обещала? Я что-то такого не припомню, - огорчила Эдика жена.
- Когда расписывалась со мной, ты обещала любить меня и выполнять супружеские обязанности, - напомнил супруге Эдик.
- Хорошо, я выполню то, что ты хочешь. Но не сейчас. Я очень устала и хочу спать, - ответила супруга, но Эдик был другого мнения.
- Я не видел тебя уйму времени, а ты отказываешь мне во взаимности, - возмущался Эдик.
- Не будь занудой, отстань от меня. И потом, ты немытый, от тебя пахнет потом и перегаром. Завтра помоешься и протрезвеешь, тогда, пожалуйста, - выдвинула условия супруга.
- Сама ты грязная. Спишь в трусах, будто для кого-то целомудренность сохраняешь, - Эдик предъявил претензии супруге и, возможно, был близок к истине.
Но его самого такой расклад не устраивал. Ведь если у его супруги любовь на стороне, то получается, он сам становится третьим лишним. А этого ему хотелось меньше всего, поскольку его стройной фигуре вряд ли подошла бы голова с большими, как у оленя, рогами.
- Ладно, утром поговорим, - сердито предупредил жену Эдик и повернулся к ней спиной.
Супруга ничего не ответила. За время совместной жизни она хорошо изучила мужа и знала, что на решительные поступки он неспособен. А посему нечего переживать и вообще обращать внимание на претензии. Как она относилась к небольшим интрижкам, Эдик не знал, имея лишь подозрения. Впрочем, как и большинство женщин, она, наверное, считала, что непродолжительная связь с понравившимися мужчинами не должна осложнять отношения с собственным супругом. Ведь всё основное время своей жизни она проводит дома рядом с ним, а это и есть выполнение супружеского долга. Как думал сам Эдик о связи с другими женщинами и что он думал о связи его супруги с другими мужчинами, не столь важно. Поскольку, как принято в мужской компании, эта проблема отношения полов решалась просто, и могла быть сформулирована словами известного анекдота.
Когда жена уличила своего супруга в ухаживании за другими женщинами, и стала упрекать его в этом, обещая поступать так же по отношению к другим мужчинам, он ответил:
- Ты понимаешь, здесь не все так просто. Когда я е..у другую женщину, это мы, наша семья, её е..т, и это доблесть. А если тебя е..т другой мужчина, то это нас, нашу семью, е..т другой мужчина, и это позор. Разве ты хочешь позора для нашей семьи?
Эдик и его супруга снова заснули, и уже проснувшись окончательно, он почувствовал голод другого рода: ему хотелось есть. Супруги рядом не было, наверное, она проснулась раньше и встала, оставив мужа досматривать сны.
«Вчера намешали вина с пивом, а сегодня гадко во рту, словно кошки там нагадили. А голова ничего, не болит голова. Вот что значит побыть целую неделю на свежем воздухе, - повернувшись на спину и рассматривая облупившуюся краску на потолке, думал Эдик. – А потолок нужно красить. Очень некрасиво он выглядит».
Последнее замечание самому себе не означало, что Эдик собирается красить потолок. Он не любил заниматься домашним хозяйством, поскольку такое времяпровождение казалось ему скучным и к тому же бессмысленным. Молодость проходит довольно быстро, и тратить её на всякие ремонты преступно. К тому же эти работы не приносят дополнительных денег в карман, а напротив, требуют непредвиденных расходов. Вот если бы у него было много денег…
Эдик иногда думал о том, что можно было бы себе позволить при наличии хорошей суммы денег в кармане, но никогда их расходование не было связано с ремонтом жилища, либо покупкой чего-нибудь нужного для семьи. Его помыслы были о шикарных блондинках и брюнетках и местах обитания оных, где можно было бы их хотя бы на время арендовать. Эдик лишь пару раз посещал подобные места и в то время не имея большой суммы денег мог лишь наблюдать издалека за шикарными дамами. Он даже официанту не мог выделить достойных чаевых, поскольку для посещения ресторана, а именно о таких местах идёт речь, ему приходилось ни один месяц заначивать небольшие суммы, дабы скопить нужную.
- Эх - ма, кабы денег тьма! - тихо произнёс Эдик и встал с кровати.
«Интересно, куда могла провалиться жена? Сегодня воскресение и на работу идти не надо», - размышлял Эдик, но ответ сам вошёл в дверь.
Очевидно, жена заходила на половину родителей Эдика, чтобы забрать сына.
- Умывайся, сейчас будем завтракать, - предупредила Эдика супруга.
«До умывания нужно сделать ещё одно важное дело. Иначе беда», - определил сам себе приоритеты Эдик и тут же отправился выполнять задуманное.
Он довольно долго пробыл в отдельно стоящем заведении, а когда вернулся в дом, закипал чайник и три бутерброда с колбасой лежали на столе.
- Откуда такое богатство? – сорвалось с языка Эдика.
- Я же с командировки приехала. Вот по пути зашла в магазин и купила съестного, - ответила супруга. – Умывайся и за стол садись, - поторопила она.
Эдик умылся у рукомойника, лишь после этого до него дошло:
- Насколько мне известно, колбасу в нашем городе достать проблематично, если только она не ливерная.
- Я в Москве в магазин зашла. Хорошо, я немного сэкономила на командировочных, и было на что покупать, - открыла секрет покупки колбасы супруга.
- Хозяйственная ты у меня, - похвалил Эдик и добавил: - За это и люблю.
Это была лишь похвала. На самом деле жену Эдика хозяйственной назвать было нельзя. Слишком большой дефицит в деньгах наблюдался в их совместном семейном бюджете, чтобы можно было говорить о нормальном ведении хозяйства. Иногда, когда дефицит проявлял себя особенно жестоко, не позволяя поехать в отпуск на море всей семьёй, а лишь позволяя отослать сына к своей матери в город Баку, супруга высказывала претензии, обзывая Эдика неудачником. Сам Эдик считал недовольство жены необоснованным. Ведь он не так давно начал работать инженером, зарплата которого очень невелика. Вот если он проработает ещё лет десять и станет старшим инженером, то зарплата вырастит на целых двадцать рублей, а при лояльном отношении к начальству, и на целых тридцать рублей. А к его теперешним сто двадцати рублям зарплаты это будет существенной добавкой.
Чайник закипел, и жена заварила чай в заварном чайнике.
- Десять минут и чай будет готов, - объяснила супруга сидевшим за столом.
Голодный Эдик схватил бутерброд и собирался отправить его в рот, но жена остановила:
- С чаем нечего будет есть.
- Я чай люблю пить без всего, - ответил Эдик и всё же откусил кусок от бутерброда.
Сын повторил в точности всё, что делал отец, откусив от бутерброда кусок.
- Учишь сына несдержанности. Вместо хорошего, он копирует твои недостатки, - выговорила супруга.
- Он учится жизни. Если вовремя кусок не откусишь, другой его откусит, и ты сам останешься с носом, - нашёл что ответить супруге Эдик.
Он с аппетитом доел бутерброд, сын сделал то же самое.
Супруга разлила заварку по стаканам и, долив кипятка, стала пить, откусывая от бутерброда с колбасой по маленькому кусочку, показывая тем, как должны вести себя культурные люди.
- А вы что не пьёте чай? – спросила она, наверное, зная ответ.
- Я не могу кипяток пить. Подожду, пока чай стынет, - ответил Эдик.
Сын ничего не сказал, посчитав, что отец уже объяснил причину.
- Холодный чай пить невкусно. Он теряет свой аромат, - объяснила мужчинам, что они неправы, супруга.
- Зато у нас язык не покроется волдырями. А он непременно покрылся бы, если мы стали бы пить кипяток, - ещё раз объяснил причину задержки чаепития Эдик.
- У меня же не покрывается язык волдырями. Почему у вас должен покрыться? По-моему, вы сильно преувеличиваете опасность, - сказала жена и в очередной раз отхлебнула из стакана.
- Вот-вот, а потом трудно будет говорить. Ведь волдыри могут появиться на невидимой части языка, - пугал супругу Эдик.
- Как это на невидимой части? – не поняла супруга того, что её собственный муж над ней просто издевается.
- Язык ведь длинный, уходит внутрь гортани, а не только является той частью, которую ты в зеркале можешь увидеть, - объяснил Эдик.
- Да ну тебя, - супруга поняла, что над ней смеются и обиделась.
- Пейте свой чай, да пойдём в город, - поторопила она двух своих мужчин: маленького и большого.
- А зачем нам в город идти? – поинтересовался Эдик. – Лично я сегодня хотел дома отдохнуть. В колхозе нас поднимали ни свет, ни заря, и потом мы весь день, без перерыва на обед, работали дотемна. Так хоть дома отоспаться, как говориться, набраться сил для дальнейшего созидания.
- Пейте час, созидатели. Нам сегодня надо зайти в городские душевые. Потом на рынок, продуктов свежих купить, - наконец поделилась планами супруга.
- Ты права, помыться надо. В колхозе мы только у колодца мылись, в баню там не ходили. Только ты упомянула о душе, так сразу и захотелось как можно быстрей помыться. Но не знаю, есть ли у меня чистое бельё? – поставил вопрос ребром Эдик больше себе, нежели супруге.
- А ты бы в шкаф заглянул, и всё стало бы ясно, - не без ехидства, дала совет супруга.
- Пока не до этого было. А сейчас мне и вовсе этого не надо, поскольку у меня жена есть. Она мне всё приготовит, - ответил Эдик.
- Вот только на жену и надеешься. А сам лодырничаешь, даже найти собственное бельё в шкафу не можешь, - упрекнула жена.
- Могу. Но тогда зачем мне супруга, если она никаких супружеских обязанностей выполнять не хочет? – не без намёка ответил Эдик.
Жена осуждающе посмотрела на супруга: при ребёнке, мол, постыдился бы такое говорить. Эдик с хитринкой во взгляде посмотрел на супругу. Мол, пусть сын жизни учится, вырастет, и тогда любые знания могут пригодиться.
Допив чай с бутербродом, жена пошла собираться. Сын с отцом аккуратно отхлёбывая из стаканов горячий ещё чай, оставались за столом.
- Я собрала всё что нужно. Одевайтесь, и пошли, - поторопила супруга.
Через четверть часа всё семейство Эдика направлялось к трамвайной остановке. В выходной день трамваи ходили реже, нежели в обычный день, так как не нужно было отвозить рабочих на предприятия к началу смены. Зато дачники отправлялись на свои дачные участки с утра пораньше. Далеко не на всех дачах были дачные домики, но сараи разных размеров были у всех. Туда убирали нужный для дачный работ инвентарь и, в случае необходимости, в них же прятались от дождя. Сейчас утро стояло пасмурное. Однако будет ли дождь и когда он будет, сказать никто не мог. Даже синоптики по радио частенько путались в прогнозах, предвещая дождь, а на самом деле небо немного похмурится и выглянет солнышко. Это были приятные для населения ошибки, и оно с радостью прощало синоптикам оные. Но ошибки наоборот, когда обещают солнышко, а дождь льёт весь день, воспринималось населением как личное оскорбление. Сегодня было не так и не этак. Синоптики обещали кратковременные дожди, но когда они выльют на землю свои холодные потоки - известно не было, как не было известно, что подразумевать под словом кратковременные. Ведь когда мы сидим дома перед телевизором, отхлёбывая чай, кратковременность имеет совсем другую продолжительность, нежели когда мы идём по улице даже без зонта и на нас сверху в течении десяти минут сыплет крупными каплями этот самый кратковременный дождь.
Семье Эдика в этом плане повезло. Подошёл полупустой трамвай, так как утренний поток дачников, переполняющий трамвайное чресло до немыслимых размеров, шёл сейчас в другую сторону, где и располагались загородные дачи. Едва Эдик с супругой и сыном сели в трамвай, ливонул кратковременный дождь. Да так сильно ливонул, что в лужах, образовавшихся за пару минут, капли выбивали большие пузыри.
Преодолев два моста, трамвай довёз семью до центра. Когда трамвай остановился и открыл двери, выпуская пассажиров, дождь закончился.
- Нам сегодня везёт, - озвучил свою мысль Эдик.
- Не очень нам сегодня везёт, - опровергла заявление мужа супруга. – Я зонтик дома забыла.
- Это не беда. Мы можем сегодня под дождик и не попасть. Ведь не факт, что он сегодня ещё раз пойдёт, - заявил Эдик.
Обходя лужи, он вместе с семьёй направился к хорошо известным душевым кабинам. С утра там очереди не бывало, хотя и кабинок было всего лишь четыре. Люди предпочитали мыться под вечер, освободив своё тело от грязи ближе ко сну. У Эдика ещё оставались нехорошие воспоминания как раз об утреннем посещении душевых. Но сейчас его защищало присутствие супруги, которая не позволит ему включать джентльмена по отношению к любой женщине, кроме себя. К тому же, наверняка, жена заставит Эдика мыть сына в своей душевой кабинке, заявив, что он уже достаточно взрослый, чтобы разбираться в отличии полов. Это факт тем более уже с гарантией защищал Эдика от неприятных знакомств и последствий таких знакомств.
Не задерживаясь, вся семья вошла в помещение душевых. Однако сразу попасть мыться не удалось, поскольку, хоть очереди на помывку не стояло, все кабинки были заняты.
«Видно, сегодня сюда все вшивые города ринулись с утра пораньше. Надо будет поосторожнее в душевой мыться. Не равен час что-нибудь весёленькое подцепишь», - размышлял Эдик, представляя, как толпа весёлых, кусачих ребят, перекочевав с другого грязного тела, внедряется на его отмытую в душе нательную территорию.
В отличие от общих залов бани, где можно из шайки ошпарить кипятком лавку, на которую собираешься сесть, а ноги одеть в резиновые сандалии, дабы не подцепить какую-нибудь грибковую заразу, в душевых кабинах такой возможности не было. Сетка душа, прикреплённая к металлической трубе, перемещаться не могла. У Эдика и его сына не было резиновых тапочек, оставалось лишь в качестве средства от грибков, бросить на пол грязное бельё и на нем стоять, не соприкасаясь с полом, а перед тем, как встать после помывки на собственное бельё, вымыть под душем ноги, изрядно намылив их душистым мылом.
- Долго нам ждать кабинки? – спросила у кассира супруга.
- Одна освободится через десять минут, - взглянув на чёрную дощечку, где мелом было написано время начала и окончания помывочного сеанса, ответила кассир. - В другой кабинке через двадцать минут должны закончить мыться.
- Я первой пойду, - предупредила супруга. – Мне ещё волосы сушить надо.
«Кто бы сомневался, - подумал Эдик, определив: - Значит сын идёт мыться со мной вместе. Ну и ладно, длинных волос у нас нет, значит и сушится долго нам не нужно».
Через десять минут из душевой кабинки вышли парень с девицей, которой, вопреки заявлениям супруги, волосы сушить не нужно было.
«Любовью занимались, - понял Эдик. – Видно, приспичило очень, если они с утра в душевую кабину пошли».
Супруга Эдика с подозрением посмотрела на вышедшую из кабинки парочку, но другого варианта кроме этой кабинки не было, и она вошла в маленькое, наполненное запахами недавней любовной связи, помещение.
«Пусть хоть понюхает, если мужу в этом отказывает, - подумал Эдик. – Однако это палка о двух концах. Нюхать – это одно, а нежелательные последствия от чужой любви подцепить запросто можно. Правда не знаю, могут ли нехорошие болезни, частенько передающиеся от одного любовника к другому, передаться ещё и третьему, который будет стоять на загаженном полу и вдыхать микробов, которые не пожелали находиться ни в одном из любовников и вышли на свободу, отравив тем воздух».
Эдику никак не хотелось получить от собственной жены что-нибудь этакое, экзотическое, но каким-то образом повлиять на ситуацию он не мог.
Наконец освободилась другая кабинка, из которой вышли две женщины, одна постарше, другая помоложе. Не накрашенные с мокрыми, скрытыми под полотенцами волосами, они являли собой дам неопределённого возраста. По крайней мере Эдик вряд ли взялся бы определить возраст дам, хоть и пялился на них во все глаза.
«И тут извращения налицо. Когда парень любит девушку в душевой кабине, это ещё понять можно. Но когда две дамы занимаются там же неизвестно чем, это уже перебор, - безотрывно смотря на женщин, думал Эдик. – Хотя, может быть, они просто мылись, и для экономии зашли по одному билету в кабинку. Тем более в этом случае, одна может потереть спинку другой».
Эдику предстояло зайти в эту кабинку, и он придумал для себя нейтральный сюжет общения одной женщины с другой, определив его как бытовую необходимость.
Пристальный взгляд мужчины женщины заметили и краем глаза наблюдали за ним. Они не понимали причину такого внимания, поэтому никак не реагировали на взгляд, хотя, как и любая женщина, в арсенале которой имеются разные варианты молчаливых, передающихся одним лишь взглядом, ответов, могли бы сообщить Эдику нечто о себе или о том, хотят ли они перехода от молчаливой фазы знакомства к разговору. Может быть, дамы разобрались бы в ситуации и послали бы Эдику взгляд одобряющий, либо запрещающий дальнейшее развитие событий, но сынишка прервал раздумья, дёрнув за рукав и сказав:
- Папа пойдём, кабинка уже освободилась.
Эдик направился в кабинку, а дамы, заплатив в кассу, собирались воспользоваться единственным в помещении стационарным феном для сушки волос.
Эдик повесил сумку с полотенцем и чистым бельём на крючок и стал раздевать сына, потом разделся сам догола.
«Интересно было бы посмотреть на тех дам, когда они голенькие. У них такие смешные фигуры, словно они не женщины, а большие груши», - почему-то подумалось Эдику.
В женщинах ничего особенного не было, что могло бы привлечь взгляд ловеласа, но голодному до любви Эдику сейчас всё было любопытно и, запав в душу, женский незнакомый облик не хотел её покидать.
- Папа включай душ, время-то идёт, - напомнил о цели посещения душа сын.
- Сейчас всё отрегулируем, - обещал Эдик.
И, действительно, тут было что регулировать. Ведь сначала, когда открываешь кран с горячей водой, из душа течёт не горячая вода, а почти холодная. Вода быстро остывает в трубах и только через пару минут достигает нужной температуры. Эдик тут же открыл и кран с холодной водой, и вода из душа потекла заметно холодней. Конечно, Эдик мог бы ни сразу включить холодную воду, но он не знал, быстро ли нагреется вода из крана с горячей водой. А если бы она нагрелась быстро, ему пришлось бы лезть под струю кипятка и, обжигаясь, крутить оба крана, стараясь выправить ситуацию, сделав воду тёплой, дабы можно было нормально помыться. Сын прятался за отцом, и холодные брызги доставляли лишь Эдику много неприятных ощущений.
«Хорошо, что вода сейчас нагреется, не то я бы тут просто околел от холода», - отметил сей неприятный момент Эдик.
- Папа, скоро уже? – спросил сын.
- Вода нагреется и можно начинать мыться. Придётся тебе немного подождать, если, конечно, не хочешь оказаться под струёй холодной воды, - сказал Эдик, но сын ничего не ответил.
Вода нагрелась, и сын влез под струю, обдав Эдика уже тёплой водой.
«Нужно мыло и мочалку достать, да голову сыну намылить. Время идёт и чтобы за сорок минут вымыть сына и себя - очень надо постараться».
Эдик снял с вешалки сумку и достал из неё мыло и две мочалки. Полотенце оказалось в единственном экземпляре, зато бельё и чистые рубашки жена положить не забыла. Эдик бросил на пол перед вешалкой своё грязное исподнее.
- Сейчас голову буду тебе мыть, - предупредил он сына.
- А мыло глаза щипать не будет? – беспокоился сын.
- Ты глаза не открывай, тогда щипать ничего не будет, - ответил Эдик.
Он намылил сыну голову, потом смыл под душем.
- Сейчас ещё раз помоем. За один раз такую грязную голову не отмыть, - предупредил он и намылил голову сыну ещё раз.
А через двадцать минут сын стоял на белье и вытирался полотенцем.
- Мне душно, - пожаловался он.
- Пятнадцать минут и я помоюсь. Как раз ты хорошо вытрешься. Только полотенце по полу не возюкай, оно у нас одно на двоих, - предупредил Эдик и в ускоренном режиме стал мыться.
Как и обещал, пятнадцати минут ему хватило.
- Я сейчас быстренько вытрусь, и будем одеваться, - сказал Эдик, и сын стал ждать.
Сам сын тоже мог одеться, но Эдик боялся, как бы тот не потерял равновесие и не испачкал чистое бельё. Как и положено, ровно через сорок пять минут от начала помывки, Эдик с сыном вышли из душевой кабинки. Супруга уже сидела под феном и сушила волосы. Две женщины, которые освободили кабинку для Эдика, уже полностью одетые и подкрашенные, собирались покинуть помещение душевой.
«А они ничего, - глядя на женщин, отметил себе Эдик. – Когда подкрасились, на людей стали похожи. Наверное, одна старшая сестра, другая младшая. Лет пять между ними разницы в возрасте есть».
Жена заметила взгляд Эдика и сделала правильный вывод:
«Супружеские обязанности надо выполнять качественно и своевременно, иначе другая женщина, часть этих обязанностей может выполнить за тебя».
Эдик с сыном сразу на улицу выходить не стали. После бани они боялись простудиться, и ждали в помещении, пока их распаренные тела понемногу остынут.
- Мы сейчас домой пойдём? – сын спросил отца.
- Мамка говорила о рынке. Необходимо купить свежей зелени и картошки, - Эдик повторил то, что раньше говорила его супруга.
- А мы в городской парк пойдём на карусели кататься? - продолжал задавать вопросы сынишка.
- У мамы спросишь, она всё тебе объяснит, - Эдик постарался отвязаться от бесконечных почему сына.
- А мама скоро высушит волосы? - разошёлся сын, видно, чувствовал, что в посещении карусели ему откажут, и готовился встретить отказ по-детски жёстко, пустив в публичном месте слезу.
Супруга Эдика закончила сушить волосы и, высвободив из-под колпака фена голову, встала со стула.
- Мам, а мы пойдём сегодня на карусели кататься? - придав голосу плаксивые нотки, спросил сын.
- Карусели все под открытым небом. Сегодня дождь и мы вымокнем и простудимся. Разве ты хочешь, чтобы мама и папа простудились? – подвела логическую черту под отказ супруга Эдика.
- Нет, не хочу, - вынужден был ответить сын. – А когда мы пойдём на карусели кататься?
- Будет хорошая погода, и в следующие выходные специально пойдём прогуляться в городской парк и будем там кататься на каруселях и колесе обозрения, - ответила она.
- Правда, пойдём? – не поверил своему счастью сын.
- Конечно, пойдём. Ты у папы спроси, он тебе скажет то же самое, - закончив объяснения, жена Эдика вышла из помещения душевых кабин, и Эдик с сыном пошли следом. Она завернула на расположенный рядом рынок. Купив лук, укроп и картошку, она пошла на трамвайную остановку. Семья следовала за ней по пятам.
«Небо всё в тучах, а на нас не каплет. Повезло», - подумал Эдик.
Едва подошёл нужный им трамвай, везенье кончилось, и с неба полил дождь.
- Чуть - чуть ни намочил, - стряхивая с плеч капли дождя, уже в салоне трамвая сказал Эдик.
Супруга уселась на свободное место у окна, а так как свободных мест больше не было, Эдик и сынишка оставались стоять.
«Некультурные у нас люди живут, могли бы отцу с маленьким сыном место уступить», - подумал Эдик.
На сиденьях расположились не только пожилые люди, но и молодёжь, которая занимала несколько рядов сдвоенных мест и не собиралась не для кого жертвовать удобствами. Эдику пришлось стоять до остановки, где нужно было выходить. Буквально за минуту до выхода из вагона, дождь кончился, словно по волшебству.
«Хоть в этом везёт. Не придётся идти по лужам, да ещё и мокнуть от дождя. Только чувствую я, жена мне сегодня отдохнуть не даст, порученьями замучает», - думал Эдик, спускаясь по ступенькам трамвая на землю.
Торопливо шагая, супруга шла впереди. Она боялась, как бы дождь не начался снова и тогда придётся дома переодеваться и сушить одетую после бани чистую одежду. Семейство, едва поспевая за ней, шло сзади. Едва они вошли в калитку своего дома, начался дождь. Почти бегом они добрались до дверей дома и, отперев замок, вошли в помещение.
- Вы не промокли? - спросила супруга.
- Нет, если только чуть – чуть, - ответил Эдик.
- А то смотрите, можно переодеться в сухое, - предложила супруга.
- Мама, я есть хочу, - напомнил об обеде сын.
- Сейчас я поставлю картошку вариться и когда свариться, будем обедать, - обещала супруга.
«Картошка в мундире. Меню не меняется, почти как у меня в колхозе состоит из картофельных блюд», - отметил себе Эдик.
- Эдик, сходи за водой на колонку. В вёдрах воды на дне осталось, а мне ещё нужно сегодня бельё постирать, - попросила супруга.
- Как дождь закончится, так я за водой и поду. А пока тебе хватит для картошки, - отказался Эдик.
- Дождик не сильный. Можно куртку накинуть и принести воды, - жена выразила недовольство.
- После бани и такого дождя хватит простудиться, - не сдавался Эдик.
- Так-то после бани. А ты уже давно не после бани, времени уйма прошло, - ответила супруга.
- Ты неправа, - пытался вразумить супругу Эдик. – Как говорят знающие люди: хорошо после баньки, особенно первые три месяца.
- От тебя никаких дел не дождёшься, одни отговорки, - обругала жена.
- Не переживай. Дождь скоро закончится, и тогда я воды в дом принесу. Когда от водовозных обязанностей я отказывался? Тем более мне сегодня ни один раз придётся за водой сбегать. Стирка дело водозатратное. А сейчас я с твоего разрешения распрямлю косточки. Потом уже и за водой сходить не грех, - на время отбрехался Эдик.
Он снял ботинки и растянулся на кровати. Уже через минуту он захрапел.
- Вставай, ужин готов, - голос, сопровождаемый толчком в бок, разбудил.
Эдику показалось, что он до сих пор в колхозе, ранняя побудка хозяйки сейчас была крайне нежелательна. Ведь мгновением раньше ему приснилась малолетка, с которой он танцевал в клубе, и её крепкие маленькие грудки, упираясь в его грудь, рождали в душе совсем не детские желания.
- А пошла ты! - непроизвольно произнесли губы Эдика, предназначая сказанное хозяйке, на сеновале которой он проспал в колхозе целую неделю.
- Ах, так! – обиделась жена. – Значит, пошла я. А не пойти ли тебе туда же самому, - вовремя среагировала она, ударив на сей раз без осторожности в бок супругу.
Эдик открыл глаза, всё ещё не понимая, где сейчас находится.
- А мне снилось, что я в колхозе, и меня будят на работу ранним утром, - наконец придя в себя, объяснил сей казус Эдик.
- А кто такая она? – не справившись с любопытством и поддавшись чувству собственницы, спросила супруга.
- Кто такая она? О ком ты говорила? - не понял вопроса Эдик.
Он сел на кровати и надел тапочки.
- Это ты мне скажи, кто там у тебя был? – продолжала задавать вопросы супруга.
- Где был? Да говори ты толком, в чём я ещё провинился? – вскипел Эдик.
- Я тебя будила, а ты меня послал, сказав: «А пошла ты!» Вот я и хочу знать кто это такая, если ты утверждаешь, что фраза предназначалась не мне, а ей?
- Фраза предназначалась нашей хозяйке, которая в колхозе предоставила для проживания нашей бригаде свой сеновал. Рано утром она нас будила на работу. Сама представляешь, как нам хотелось подниматься ни свет, ни заря, - объяснил суть дела Эдик.
- А хозяйка молодая? Она моложе меня? – просила сообщить подробности супруга.
«Вот ревнивая стерва! Сама мне не даёт, а туда же, ревновать задумала. Неизвестно что она сама без меня две недели делала, если умудрилась за две недели ни капельки не соскучиться», - подумал Эдик и вслух произнёс:
- По колхозным меркам она ещё не старая. Ей лет семьдесят, может быть, семьдесят пят.
Ответ Эдика супругу устроил и она поторопила:
- Вставай с кровати, умывайся, и садись за стол обедать.
Эдик так и сделал и уже через пяток минут уплетал картошку, посыпанную луком и укропом. Потом все пили чай, и Эдик обедом остался вполне доволен. После колхозной голодухи он готов был есть даже варёные камни. Лишь сын пожелал что-нибудь сладенькое к чаю, и лично для него супруга достала из шкафчика маленькую пачку вафель.
«Я бы тоже от вафель не отказался. Да только тут и сыну нечего есть», - подумал Эдик, надеясь, что сегодня в супружеской постели ему достанется блюдо намного вкусней вафель.
- Дождь закончился. Давай-ка, дуй за водой на колонку. Мне сегодня много воды для стирки потребуется, - велела супруга, резко закончив приятную часть – обед, и перейдя к неприятной бытовой части сегодняшнего вечера.
Эдик посмотрел на настенные часы, которые показывали третий час. Конечно, для вечера было ещё далеко, но таскание воды с колонки, потом кипячение её на газовой плите и стирка, после которой ему же предстоит выливать в помойную яму мыльную воду, а потом снова идти на колонку за чистой водой, не предполагало пассивного времяпровождения.
«А хотелось бы ещё немного поспать и поесть. Завтра на работу, и силы нужно после колхоза восстановить», - придумал себе план на сегодня Эдик.
Вот только супругу этот план не устраивал, не могла она понять уставшую мужскую душу, лишь спросила:
- У тебя получка когда?
- Часть нам выдали перед поездкой в колхоз, дабы было на что питаться и приехать назад, - ответил Эдик. – Я надеюсь, остальную часть мне выдадут завтра. А что, ты свою получку всю истратила?
- Нет, не всю. Ещё немного осталось. Кстати, вы в колхоз не на пикник же ездили. Могли бы там денег заработать, - намекнула супруга.
- Мы и заработали по трояку, - честно признался Эдик. – На него вчера домой приехал и приезд с ребятами отметил.
- А почему так мало заплатили? Ведь насколько я знаю, вы в колхозе целую неделю проработали, - усомнилась в правдивости названной суммы заработка в колхозе супруга.
- Там расценки копеечные и кроме грыжи в колхозе заработать больше ничего нельзя, - огорчил Эдик. – Ладно, пошёл я за водой, пока дождь снова не начался.
Эдик взял вёдра и отправился на колонку. Минут через двадцать, он вернулся с уже наполненными вёдрами.
- Ставь вёдра на газовую плиту греть, - командовала супруга.
Эдик так и сделал, подумав:
«Нужно завести какую-нибудь другую тару, чтобы воду на газу греть, иначе испортим вёдра. Придётся ещё и вёдра покупать новые».
Вёдра были сделаны из оцинкованного железа, и во многих изданиях о здоровье, именно в оцинкованных вёдрах не рекомендовали держать воду для питья. Но в магазинах эмалированных вёдер было не достать, тем более они стоили очень дорого для кошелька Эдика. К тому же, стоило ведро уронить невзначай на пол и прощай эмаль, которая тут же отбивалась, превращая само ведро в ненужную, испорченную вещь. Оцинкованные вёдра, напротив, были долговечны. Лишь через несколько лет, когда их всё же одолеет ржавчина, приходили в негодность.
Жена вытащила из кладовки небольшое корытце, которое совсем недавно играло ещё и роль купальни для маленького сына, и поставила его на две сдвинутые вместе табуретки. Так было безопасней и можно не волноваться за опрокидывания корытца с водой. Потом супруга вынула из той же кладовки ребристую стиральную доску. Уже два десятилетия люди пользовались стиральными машинками, сберегая женские руки для более нужных дел. Но в хозяйстве Эдика таковой не имелось по причине скудности бюджета.
Вода начала нагреваться и супруга попросила вылить её в корытце.
- Два ведра вылить или одно? – попросил уточнить Эдик.
- Лей два, - велела супруга.
Эдик исполнил заказ и тут же отправился на колонку за новой порцией воды. Пока он ходил, супруга настругала хозяйственного мыла и ссыпала стружки в корытце. Она долго деревянными щипцами для белья размешивала мыло и только после полного растворения оного стала стирать часть светлого белья. Супруга полагала, что она сможет потом постирать и темное бельё в этой же воде. Конечно, накипятить воды, и постирать тёмное бельё в новой воде было бы правильнее. Но тогда получался очень большой расход мыла. С учётом потребности стирки каждую неделю, расход мыла был значительным, и экономия заключалась в использовании дешёвого хозяйственного мыла вместо стирального порошка и прочих ухищрений. Почти ежемесячно супруга напоминала Эдику о необходимости покупки стиральной машины, но сам Эдик склонялся к покупке нового телевизора. Их старый ламповый телеприёмник показывал очень неважно, вместо внятных слов, сопровождая звук сильным шумовым фоном. Телевизор был черно-белым и отставание от современных требований в качестве телеприёма очень напрягало. Ко всему прочему экран телевизора был до неприличия мал, и плохая видимость, заставляющая приближаться к экрану на расстояние вытянутой руки, не позволяла смотреть передачи зрителям более одного. Конечно, наиболее удобное место занимал сам Эдик, а супруга и сын лишь подсматривали в экран, притулившись сбоку от центрального зрителя. Однако даже терпя столько неудобств, супруга настаивала на приобретении стиральной машины в первую очередь и, несмотря на другое мнения мужа и сына, своих позиций не сдавала. Конечно, при столь напряженном финансовом положении покупка стиральной машины могла быть осуществлена только в кредит на год или полгода. Такую опцию продаж предоставлял сам магазин, взяв на себя обязанность, заключать договора купли-продажи, используя предоставленные через государственные банки трёх процентную услугу кредитования. И без того дефицитный товар расходился ещё быстрей, но зато позволяя приобретать необходимую бытовую технику всем гражданам страны, вне зависимости от достатка.
Эдик обещал супруге поймать момент привоза в центральный магазин стиральных машин, но пока у него такого не получало, а когда получалось, не находилось нескольких червонцев для начального взноса.
Наконец вернулся Эдик с полными вёдрами воды. На сей раз он дольше обычного ходил за водой, и супруга успела простирнуть часть белья.
- Долго ты в этот раз ходил, - не удержалась и выговорила Эдику супруга.
- Там мужик на тележке привозил заливать водой два молочных бидона. Пришлось долго его ждать. Я подумал, что и нам нужно завести тележку и молочные бидоны. Тогда не так часто придётся ходить за водой, - изложил причину своей задержки Эдик.
Он давно думал об этом, но бидоны просто так в магазине не продавались, а тележку и вовсе нужно было делать самому. Поэтому подобная идея имела место существовать в хозяйстве Эдика лишь теоретически. К тому же обещание отца провести водопровод в дом было в силе. Правда сам отец фактически был на пенсии, и сильно сдал физически, поскольку всю жизнь работал на стройке. Он имел возможность выйти на заслуженный отдых в пятьдесят лет, но продолжал работать, хоть возраст его приближался к шестидесяти. Дело в том, что в то время, если человек достиг пенсионного возраста, но продолжал работать, пенсии ему не платили. Финансовое положение семьи было аховое, и старый человек, невзирая на плохое здоровье, должен был изыскивать возможность её содержать. Мать Эдика была не первой женой отца Эдика. Она была третьей его женой, и, выйдя замуж за человека намного старше себя, хотела иметь от этого союза хоть какое-нибудь преимущество. Вот её престарелый супруг и старался заработать как можно больше денег, что ему всегда удавалось. Но в быту он мало чем мог помочь своей супруге, поскольку все силы оставлял на стройке. Желание провести водопровод в свой частный одноэтажным дом, так и оставалось неосуществлённой мечтой.
- Ещё надо будет за водой идти? – спросил у жены Эдик.
- Постираю, потом полоскать начну. Тогда мне потребуется много воды, - ответила супруга, не уточняя в вёдрах насколько тянет это самое много.
- Хотелось бы знать поточней, - высказал пожелание Эдик.
- Я не первый раз стираю, и ты должен знать, что на полоскание идёт много больше воды, чем на саму стирку, - ответила супруга.
- Тут не праздный вопрос. Если дождь пойдёт, то моя доставка воды закончится, - напомнил о дожде Эдик.
- Оденешь куртку, и сходишь. Ты не сахарный, не растаешь, - огорчила супруга.
- Это как сказать. Я, конечно, не сахарный, но простудиться могу. За несколько раз похода под дождём и куртка, и рубаха промокнут насквозь. Что на это скажешь? – вопрос Эдика был по существу, но жена ничего не ответила.
Она сосредоточено стирала бельё, в мыслях ругая нерадивого мужа за то, что ей приходится каждую неделю портить кожу на руках, соприкасаясь с едким хозяйственным мылом. Как-то раз она высказалась по этому поводу, но Эдик вместо обещания быстрейшей покупки стиральной машины, посоветовал надевать на руки резиновые перчатки.
Эдик включил телевизор и стал смотреть фильм. Жена с недовольством во взгляде зыркнула на него и, не выдержав молчания, выговорила:
- Я тут стираю, а ты в телевизор уставился.
- Зато я не стираю, а воду ношу. Как только появится потребность в чистой воде, я сразу же готов приступить к её доставке. Как я понимаю, воды пока не нужно? Или всё-таки нужно? – Эдик подсказал супруге два взаимоисключающих ответа, но она ими не воспользовалась, предоставив возможность Эдику и дальше смотреть в телевизор.
Час жена потратила на то, чтобы перестирать всё грязное бельё, и всё это время Эдик смотрел в телевизор.
- Можешь мыльную воду выливать и наливать в корыто чистой воды, - дала указания супруга.
- Нужно новый телевизор покупать, - сказал Эдик. – Пялился в него всего час, а глаза болят, словно смотрел на экран целый день.
- Нужно покупать, - согласилась жена. – Но после того, как купим стиральную машинку.
- Опять двадцать пять. Я тебе про Фому, а ты мне про Ерёму, - не согласился с супругой Эдик.
Он знал, что женщину не переспоришь. Проще будет с ней согласиться. Но дух противоречия не позволял ему поступать иначе.
Эдик вылил из корыта мыльную воду в помойное ведро и вынес на улицу. Ему пришлось два раза пользоваться помойным ведром. Освободив корыто, он залил туда два ведра чистой воды, после чего отправился на колонку.
«Ещё раза три придётся сходить за водой. Если дождь пойдёт, тогда вымокну основательно и могу заболеть. А мне этого никак нельзя. По-моему, оплата больничного с моим небольшим стажем будет неполноценной. Да и что мне делать на больничном? Нет, решительно мне болеть нельзя», - размышлял Эдик, неспешным шагом направляясь к колонке.
Он наполнил вёдра и отправился в обратный путь.
«Нужно будет с получки купить хотя бы ещё одно ведро. Оцинкованные вёдра часто бывают в продаже. Я даже как-то на рынке видел мужика, который продавал оцинкованные вёдра. Видно, сам жестянщик, мастерит вёдра и потом продаёт. Не помню цену, но, кажется, вёдра стоили дешевле магазинных. Интересно, сколько там от моей зарплаты осталось, если нам перед поездкой в колхоз часть денег из неё же выдали. Вот хоть убей меня, не помню, сколько именно это составило в рублях? Ладно, завтра всё узнаем. Лишь бы не поддаться на уговоры Васьки пойти в кафе отмечать приезд из мест обетованных. Тут получается палка о двух концах: откажешься, скажут, что не уважаешь мужской спитый коллектив; пойдёшь с ними, жена выговорит за пропитые деньги. Ведь женщине не объяснишь, как недавно говорил Васька: что пропито и про..но, то в дело произведёно, - на этой позитивной мысли Эдик добрался до дверей дома.
- Дорогая, я уже пришёл, - нарочито ласково прошумел Эдик, медленно открывая дверь.
Жена с удивлением во взгляде посмотрела на мужа. Тот никогда не проявлял своих нежных чувств к ней, и она давно посчитала, таковых он к ней не испытывает. А сейчас было очень подозрительно слышать подобные слова, наверняка предвещающие какую-нибудь пакость.
Эдик вошёл в дом и тут же озвучил пришедшую в голову мысль:
- Я вот что подумал. Мы используем для различных нужд два наших единственных ведра. Нужно будет купить ещё одно ведро.
- В таком случае было бы логично купить два ведра, - поправила мечтателя супруга. – Но сначала купим стиральную машинку, - выставила она дополнительные условия.
- Причём здесь ведро и стиральная машинка? Это не равноценные по цене вещи, - пытался возражать Эдик.
- Ты должен завтра получку получить, вот и зайди в магазин, посмотри, не завезли ли стиральные машинки. Меня устроит самая простая, лишь бы она сама стирала, и не приходилось руки портить в грязной мыльной воде, - дала указание супруга.
- Я точно не знаю, завтра или послезавтра, нам выдадут остатки заработной платы, - Эдик нашёл весьма сомнительный аргумент отказаться.
- Почему не завтра? – задала неудобный вопрос супруга. – В нашей бухгалтерии выдают деньги сотрудникам не позднее определённого числа каждого месяца. Так записано в коллективном договоре. А вы были в колхозе и это число пришло.
- У нас не так, заработную плату выдают по четвергам или средам. Точно я не помню. Если только в качестве исключения выдадут завтра, тогда другое дело, - ответил Эдик.
- Ладно, у меня деньги ещё есть, до твоей получки дотянем, - пошла на компромисс супруга и тут же поменяла тему. - Я всё по разу прополоскала, теперь смени мне воду в корыте.
Эдик выливал в помойное ведро воду из корыта и вытаскивал на улицу. Потом залил чистую воду из вёдер в корыто и снова пошёл за водой на колонку.
«Надеюсь, на сегодня я последний раз иду за водой. Не будет же она десять раз полоскать бельё. Я думаю, двух раз хватит. Однако если мне деньги завтра выдадут, можно будет доехать до хозяйственного магазина и купить оцинкованное ведро. По моей зарплате только вёдра и покупать. А стиральные машинки, уж извините, пусть моя баба покупает, это больше в её компетенции, да и заработная плата у неё больше, - размышлял Эдик, забыв упомянуть, что заработная плата супруги была больше всего лишь на один червонец. – Пока воду таскал, снова есть захотел. Нужно будет жену настропалить, пусть ужин готовит. Не ложиться же ребёнку спать голодным?»
Эдик притащил два ведра воды и спросил супругу:
- Мне ещё надо будет за водой идти?
- Ставь вёдра на место, больше сегодня воды таскать не нужно, - сообщила приятную новость супруга. – Сейчас я закончу, повешу бельё сушиться и буду готовить ужин.
Эдику не пришлось напоминать жене об ужине, и он сам, без приглашения, вытаскал из корытца воду на улицу.
«Да, хорошо бы поесть колбаски с картошечкой. А потом лечь в постель спать», - мечтал Эдик, напрочь забыв об утренних претензиях к супруге.
Сейчас поесть и поспать вдоволь было самым главным. Завтра придётся весь день сидеть на работе в душном помещении и делать вид, что занят очень серьёзным делом. Это приходилось делать почти каждый день, но бывали исключения из правил, когда наступало время подачи отчёта о проделанной годовой работе по оплачиваемой министерством теме. Тогда у каждого работника было своё конкретное дело, которое нужно было выполнить непременно в срок. Научных тем у лаборатории, где работал Эдик, было две, и по одной из них отчёт был уже составлен, а нужные бумаги подписаны. Именно по вопросам этой первой темы Эдик ездил в командировку. Практически, все работники лаборатории ездили в командировки. Желающих добровольно съездить в командировку не было, поскольку все командировки были дальними. Чтобы добраться до нужного объекта и его руководителя, приходилось ехать на перекладных, ночевать в подъездах и вокзалах, так как и командировочных для осуществления столь трудных вояжей было недостаточно, и сами гостиницы, если таковые имелись, были переполнены, а в основном их попросту не было.
Закончив с хозяйственными делами, Эдик включил телевизор. Ему не хотелось смотреть на экран, где не совсем чётко изображаются старой телевизионной трубкой герои фильма или участники какой-нибудь популярной передачи. Но по причине молчания супруги и нежелание снова скатиться на обсуждение темы недостаточного финансирования семейного бюджета, нужен был посторонний фон.
- Ты зачем телевизор включил? – возмутилась супруга. – Сыну нужно уроки на завтрашний день делать.
- Уроки нужно делать с утра, когда организм отдохнувший и голова лучше соображает, - ответил Эдик, озвучив бытующее в народе мнение.
- Ты же заешь, мы утром в душ ходили, - напомнила супруга.
- И на рынке покупали овощи, - дополнил картину Эдик. - Но у сына помимо сегодняшнего дня, был день вчерашний, когда он мог сделать заданные уроки. Тем более это и не уроки вовсе, а внеклассное чтение, что на лето задали. Уроки начнутся с первого сентября. Отстала ты от жизни. Вот что значит долго по командировкам ездить.
- Так ты выключишь телевизор или нет? – с угрозой в голосе, спросила супруга.
- Я только хотел новости послушать. Но раз новостей ещё нет, то другие передачи меня не интересуют. Выключу, конечно, - не стал оспаривать собственные права Эдик и выключил телевизор.
- Сын, мама хочет, чтобы ты сел читать. Давай-ка, убирай свои игрушки и садись за чтение, - выдал указание Эдик.
- Я хотел книжку читать после ужина, - пытался отказаться сын.
- Полное брюхо к ученью глухо, - напомнил известную истину Эдик.
- Ну, пап! Можно я после ужина книжку почитаю? – канючил сын, но Эдик повторился. - Мать говорит, сейчас, значит сейчас. Чем быстрей начнёшь, тем быстрей закончишь. А как закончишь, будем ужинать. Так что поторопись.
Упоминание об ужине прозвучало убедительно и сын, убрав игрушки в коробку, сел за письменный стол. Он вытащил из портфеля дневник и тетради для классных и домашних работ. Полистав дневник и тетради, он вспомнил о сути домашнего задания и приступил к чтению. Сначала он прочитал несколько стишков для детей, затем приступил к выучиванию стишка, хотя в задание о выучивании не было ни слова. Он учил его, произнося рифмы вслух, что раздражало родителей, но им приходилось терпеть, поскольку второй комнаты в жилище Эдика не имелось.
Супруга закончила с бельём и приступила к приготовлению ужина. Она разрезала пополам сваренные для обеда картофелины и, положив их на сковородку и полив постным маслом, стала их жарить.
«Сегодня на ужин будет жаренная картошка. Конечно, хотелось бы съесть что-то более питательное и вкусное. Но по причине отсутствия нужных продуктов, съедим то, что приготовит супруга», - думал Эдик и от мыслей о еде, он даже стал ощущать к супруге более тёплые чувства, ведь супруга кормилица семьи, как-никак.
Через полчаса супруга позвала семью к столу. К этому времени сын закончил внеклассные занятия. На столе стояло блюдо с жаренной картошкой, на другой тарелке лежали порезанные на мелкие части укроп и лук. Свежий огурец, почему-то не принимавший участие в обеде, тоже лежал на тарелке. Нарезанный дольками, он наполнял комнату огуречным духом, и сидящим за столом хотелось быстрей испробовать его на вкус. Перед каждым едоком стояла тарелка и супруга предложила:
- Накладывайте сами, кто сколько хочет.
Эдик положил на свою тарелку несколько картофелин и присыпал их смесью из нарезанного лука и укропа. Столько же Эдик положил на тарелку сына. Жена наполнила свою тарелку сама.
- Если кому будет мало, на сковородке картошка ещё осталась, - предупредила семью жена.
Все начали есть, и скоро тарелки опустели.
- Ну, кто ещё хочет картошки? – спросила супруга.
- А что у нас ещё есть кроме картошки? – спросил сын.
- Ещё у нас есть чай, настоящий индийский, - ответила супруга.
- А я бы ещё немного картошки съел, - пожелал Эдик.
Супруга принесла сковородку и ссыпала на тарелку Эдика остатки картошки.
- Это мне много, - возразил на столь решительный поступок Эдик.
- Много, не мало. Ешь, сколько сможешь, - дала установку супруга.
- Давай, я с тобой поделюсь, - предложил Эдик, и, не дождавшись одобрения жены, сыпал половину картошки со своей тарелки в тарелку супруги.
- А мне-то зачем так много? – возмутилась жена.
- Ты сегодня много работала. Не грех после этого хорошо поесть, - ответил Эдик.
- От столь обильных ужинов я стану толстой, и ты меня разлюбишь, - высказала опасение супруга.
- Много ты понимаешь, - то ли в шутку, то ли всерьёз ответил Эдик. – Чем красивой женщине больше, тем она красивей становится.
- Ладно, уговорил. Сейчас я вам чай налью, - обещала супруга и, наполнив стаканы чаем на кухонном столике, перенесла их на обеденный стол.
Эдик не торопясь ковырял картошку и отправлял в рот маленькие кусочки. Картошка остыла, и стал невкусной. Супруга тоже не торопилась. Осилив дополнительную тарелку картошки, Эдик принялся за чай.
- Я, пожалуй, больше не буду, - наконец определилась в предпочтениях супруга и отставила тарелку с недоеденной картошкой.
- А зря. Скоро есть захочешь, а есть то и нечего будет, - критиковал решение жены Эдик.
- Если приспичит, в холодильнике колбаса есть, - открыла секрет супруга.
- А что ты её на ужин не нарезала? – сделал замечание Эдик. – С картошкой было бы самое то.
- Мы завтра ей будем завтракать, - ответила супруга.
- Опять бутерброд с колбасой? – предположил Эдик.
- Да, бутерброд с колбасой и чаем. А что тут плохого? - не поняла критики супруга.
- Да, нет, ничего плохого в этом не вижу. Мы взрослые и нам такой завтрак вполне подойдёт, хотя сухомятка здоровье не прибавляет. А для ребёнка ещё бы кашку какую-нибудь надо сварить, - критиковал Эдик.
- Чтобы кашку сварить, молоко нужно. Завтра куплю, сварим кашу, - обещала супруга.
- А сегодня нельзя было молока купить? – задал провокационный вопрос Эдик.
- Сегодня нельзя. Ты забыл, что сегодня воскресенье и если в магазинах молоко есть, то оно вчерашнее. А из кислого молока каши не сваришь, - объяснила безвыходность ситуации супруга.
- Хорошо, пусть будут бутерброды на завтрак. Но потом надо питание налаживать. Крупы купить, молоко чтобы было в нашем хозяйстве и прочее, - высказался Эдик.
- Вот завтра получишь получку, и сразу начнём налаживать наше хозяйство, - выдвинула новые требования супруга.
- Вовремя напомнила о деньгах, - начал говорить Эдик. – На завтра выдай мне полтинник. Ведь неизвестно когда нам получку дадут: может быть, после обеда, а может быть, в другой день, - попросил жену Эдик.
- А что, у тебя совсем денег не осталось? – удивилась жена.
- Совсем, - подтвердил её догадки Эдик.
- Видно, хорошо вчера погулял, - предположила супруга.
- Разве на трояк хорошо погуляешь!? Вот на червонец можно разговеется на славу, - открыл секрет правильного времяпровождения Эдик.
- Смотри, завтра не загуляй. Знаю я вас, мужиков, деньги получите, и всей вашей колхозной бригадой отмечать пойдёте. А деньги для семьи нужны, а не для выпивок и посиделок, - жена заранее оговорила супруга.
- Могла бы не напоминать. Ты же знаешь, что я не пью, - ответил Эдик.
- По твоему вчерашнему состоянию этого не скажешь. Я бы сказала, ты хорошо скрывался, - съязвила супруга.
- Я бы тебе тоже сказал пару ласковых, но не буду. Не хочу ссориться с тобой, - Эдик старался лишь немного задеть самолюбие супруги, ссориться не входило в его планы.
- Знаю я тебя, если было бы что сказать, ты бы сказал. А на нет и суда нет, - сделала вывод супруга.
«Ладно, ладно. Последнее слово всё равно будет за мной», - подумал Эдик и не стал отвечать.
Он подошёл к телевизору и включил его.
- Ты зачем телевизор включил? Сыну спать пора, а ты будешь смущать его телепередачей, - выговорила жена, поскольку, не ответив на выпад, Эдик бессознательно разозлил её.
- Программу время надо посмотреть. В выходной она наиболее интересная, - отбрехался Эдик.
- А тебе что же, на сына наплевать!? – тоном выше произнесла супруга.
- Мама, можно я тоже программу время посмотрю? – канючил сын.
- Вот видишь, теперь и он хочет смотреть телевизор. А должен сейчас ложиться спать. Завтра рано утром вставать, - упрекала супруга. – Мне его завтра не разбудить будет.
- Сегодня выходной, и можно сделать исключение для ребёнка. Пусть немного посмотрит на взрослую жизнь. Ему скоро в неё вступать, - привёл весомые аргументы Эдик.
- Какая взрослая жизнь!? Ему до взрослой жизни ещё далеко. Он же школьник в начальных классах, - возразила супруга.
- Дети быстро взрослеют. Не заметишь, как он взрослым станет, - сказал Эдик.
- Вот когда станет, тогда и будет смотреть телевизоры по ночам, - окончательно сказала своё слово супруга и выключала телевизор.
- Не судьба нам сегодня программу время посмотреть, - огорчил сына Эдик. – Но ничего, ты скоро подрастёшь, и будем мы вместе все программы смотреть.
- Ты сына не порть. Пусть подрастёт, тогда уж и разговор будет. А сейчас спать и это всех касается. Лично я сегодня очень устала, - наконец назвала причину своей необычайной раздражительности супруга.
- Ну что ж, день сегодня был непростой. Вчера только вернулись из командировки, много дел надо было переделать. Можно и пораньше спать лечь, - согласился Эдик, предполагая, что супруга имеет в виду тоже, что и он.
Супруга с подозрением во взгляде посмотрела на мужа, быстрая перемена мнения которого не предвещала ничего хорошего. В данном случае может статься, что ей долго не придётся спать. Она-то действительно хотела выспаться, чтобы в первый после командировки рабочий день чувствовать себя отдохнувшей.
Супруга уложила сына в кровать. Эдик пока ложиться в кровать не собирался, что супругу не устраивало. Она знала, что стоит мужу лечь в кровать, а ей немного подождать, и он заснёт. Тогда безбоязненно можно и самой устроиться на супружеском ложе, не опасаясь домоганий.
- Ты чего спать не ложишься? – спросила она, строго взглянув на мужа.
- Рано ещё. Я днём прикорнул и сейчас могу долго не заснуть. А ты чего не ложишься? – в ответ спросил он, ответив ей таким же строгим взглядом.
- Надо ещё кое-что сделать, - не вдаваясь в подробности, сказала она, отведя глаза.
- Вот и хорошо, вместе спать ляжем. Тем более мне кто-то утром что-то обещал, - вполне конкретно намекнул Эдик и криво ухмыльнулся.
- Я сегодня устала и хочу спать, - отказала супруга, не решаясь взглянуть на мужа.
- Я тоже устал. Однако готов пожертвовать своим здоровьем, лишь бы тебе было хорошо и поэтому не отказываюсь от выполнения супружеского долга, - Эдик очень огорчил супругу, которая и сегодня намеревалась отбояриться от выполнения супружеского долга.
- Ладно, сын уснёт, тогда и мы ляжем спать, - предложила компромиссное решение супруга.
«Вот и ладненько, - подумал Эдик. – Уж я своего не упущу, будет у меня крутиться, как б..ь на х..ю. Припомню ей мои сомнения и город двойников. А то, видишь ли, устала она. Можно подумать я не устал. Особенно устал ждать её благосклонности. Подожди, заставлю я тебя выполнять супружеские обязанности с усердием и смирением».
Эдик льстил себе, поскольку его супруга по части выполнения супружеского долга в тёмное время суток не проявляла рвения, а напротив, старалась отлынивать от этого, как ей казалось, бесполезного занятия.
Сын заснул, а супруга не собиралась ложиться, может быть, надеясь и на этот раз обмануть мужа. Только Эдик был начеку и хоть глаза его непроизвольно закрывались, он в кровать не ложился. Наконец и супруга не выдержала ожидания и, раздевшись и выполнив все необходимые омовения по правилам женской гигиены, легла в кровать. Только тогда Эдик разделся и лёг с ней рядом.
Жена лежала на спине и устроившийся рядом с ней, расположившись на боку, Эдик, приобнял её.
- Только недолго, - дала согласия супруга.
- Ладно, сейчас только предохранитель надену, и сразу займёмся этим самым, - ответил Эдик, и уже собирался выполнить нужные действия, но супруга остановила его:
- Не надо, у меня послезавтра дела должны начаться.
«Вот стерва! – обругал, не озвучивая, Эдик. – Сегодня бы мне не дала, завтра бы мне не дала, а потом жди её ещё целую неделю. Да ещё неизвестно, не укатит ли она снова в командировку. Не зря восточные люди содержат гарем. Одна отказала, всегда можно договориться с другой».
Эдик забыл вспомнить ещё одно обстоятельство, которое необходимо для содержания гарема – большие доходы, которых хватило бы на всех жён.
- Если недолго, то вставай на коленки. Тогда дело закончится через несколько минут, - велел супруге Эдик.
- Ты же знаешь, я по-собачьи не люблю, - отказала супруга.
- Как хочешь. В другой позе может получиться небыстро, - принял отказ Эдик, но предупредив о возможных последствиях.
Супруга ничего не ответила, лишь слегка раздвинула и согнула ноги в коленях. Это была её обычная поза, которую она никогда не меняла. Эдик как-то раз сам поднял ей ноги выше головы, но скоро отказался от нововведения, поскольку ему открылись такие просторы, о которых ни один уважающий себя мужчина вряд ли когда-либо мечтал.
Эдик был уже готов к действиям и, переместившись на супругу, начал своё неспешное дело. Провозился он довольно долго, ругая супругу за пассивность. Он никогда не озвучивал свои претензии и сегодня смолчал, напоследок подумав:
«Лежит, как бревно, хоть бы помогла мужу немного. А то на этой панцирной сетке приходится прогибаться, как акробату, того гляди спину сорвёшь. Та, в городе двойников, получше выполняла супружеские обязанности. Только не моя это доля с ней любовь крутить. Как говориться, хороша Наташа, да не наша».
Дело уже подходило к концу, когда жена выказала неудовольствие неуместным вопросом:
- Скоро ты, наконец, закончишь?
- Ещё минутку, может, две, - словно нашкодивший школьник оправдывался он, как бы уговаривая супругу немного потерпеть.
Закончив дело, Эдик отвалился на спину. Жена тут же повернулась на бок, предоставив возможность мужу любоваться своей спиной.
- Может быть, ещё разочек? Не то дела начнутся, а у тебя облегчения не наступило. И мне ещё хоть разик нужно повторить, - осмелился предложить Эдик.
- Как-нибудь в другой раз. Я так устала, что мне ничего не хочется, лишь бы заснуть быстрей, - огорчила супруга, не меняя позы.
«А потом бабы называют мужиков гулёнами, при этом, не удосуживаясь кормить любовью досыта. Если тебе собственная жена не даёт, станешь тут гулёной. Были бы деньги, а баб неудовлетворённых как грязи: сводил её в ресторан и она твоя, и никакая жадная до предоставления мужу своей любви жена нам не указ», - перед тем, как заснуть, думал Эдик.
Напоминание саму себе об отсутствии денег, напомнило и старый анекдот.
К мужчине, стоящему на улице, желающему вкусить от щедрот женской любви подходит дама и, не стесняясь, предлагает себя:
- Пойдём со мной за рубль. У меня маленькая.
Мужчина оглядывает даму с головы до пят и отказывается, мотивируя отказ очень лаконично:
- За рубль я себе вот такую найду.
Мужчина разводит руки, показывая, какую именно по размеру он имеет в виду.
Не получив от жены согласия на второй заход, Эдик повернулся на бок, упёршись своей попой в попу жены, и скоро заснул.
Глава девятая. День получки – самый лучший праздник
Утро началось как обычно. Жена встала раньше всех домочадцев и, прежде чем разбудить, сама закончила утренний туалет. Потом она разбудила мужа и уже после того, как Эдик умылся, разбудила сына. Она помогла сыну одеться. Только после всех приготовлений, семья села за стол завтракать.
Как и было обещано, завтрак состоял из чая и бутерброда с колбасой. Эдик расправился с ним за пару минут. Обычно он первым покидал дом, поскольку его рабочий день начинался на полчаса раньше, нежели чем у его жены. Получив от жены полтинник, Эдик отправился к трамвайной остановке.
«Интересно, дадут сегодня получку или не дадут? Хорошо бы дали, тогда можно будет уже сегодня ведро купить оцинкованное», - вспомнил о ведре Эдик.
Ведь пока сын ни подрастёт, обязанность таскать вёдра с водой от колонки так и останется за ним. А если в хозяйстве появится ещё одно ведро, то запасов воды будет больше и не нужно будет каждый день ходить за водой. Конечно, наличие ещё одного ведра ничего принципиально не меняло, но бывают моменты, когда ты настолько уставший, что не в состоянии идти за водой, вернувшись домой с работы.
«Получку, конечно, получить сегодня не худо будет. Но как бы Васька всех не завёл идти именно сегодня отмечать это событие. Ведь одно дело пропить трояк, случайно оказавшийся в твоём кармане, и другое, когда у тебя в кармане значительная сумма денег, на которую можно многое себе позволить. И многие позволяют, принося после возлияний весьма полегчавшую сумму. Но это полбеды, ведь помимо трат на вино, получку может вытащить из кармана щипачь, и придёшь домой вообще без единого рубля. Лучше отмечать на следующий день, когда в кармане остаётся лишь заначеный для празднования трояк, а вся остальная получка уже лежит дома, на полке вещевого шкафа».
С такими мыслями Эдик добрался до трамвайной остановки и стал ждать трамвая. Он посматривал на часы, которые показывали, что времени до начала работы осталось в обрез.
Наконец подошёл трамвай. Его салон был лишь наполовину заполнен и Эдик без труда забрался по ступенькам внутрь. Эдик ещё раз посмотрел на часы. Если повезёт, и трамвай не будет стоять перед каждым светофором, то можно не заморачиваться, придумывая оправдание по случаю опоздания. Немного опоздать можно, но только немного, и в этом случае придётся идти от трамвайной остановки до работы что есть мочи быстро.
«Как бы дождь не пошёл. Вон тучи опять по небу поползли. Промокнешь, и придётся мокрым сидеть на работе. Одно будет хорошо, Васька не сможет всех «колхозников» на крыше в летнем кафе собрать и получка останется целёхонька», - размышлял Эдик.
С дождём ему повезло, пока шёл до работы, не выпало ни одной капли.
- Всем здравствуйте, - приветствовал Эдик уже сидящих на работе сотрудников.
- И тебе не хворать, - ответила Светка.
- Шеф пришёл или ещё нет? – для проформы спросил Эдик.
- Он уехал в командировку, - сообщила Светка.
- Надолго уехал? – продолжал задавать вопросы Эдик.
Ему было всё равно, куда уехал шеф, от которого по большому счёту ничего не зависело. Единственным заказчиком являлось министерство, и заказ этот всегда делился между Московским головным институтом и региональным. Конечно, основную работу делал региональный институт. В общем за этим его и держали, ни делать же, в самом деле, самим большим учёным от геологии всю работу самостоятельно. Они осуществляли общее руководство, получая за него большую часть отпущенной на разработку суммы. В региональном институте были довольны и этим, иначе они попросту сидели бы без работы.
- Вам получку выдавали? – Эдик спросил у Светки.
- Зарплату нам выдали в срок, указанный в коллективном договоре. А вам разве не выдавали? – удивилась Светка. – Насколько мне известно, вам перед поездкой в колхоз выдали деньги.
- Выдавали, - подтвердил предположение женщины Эдик. – Но выдали не всю сумму, а лишь самую малость, чтобы мы продукты закупили и смогли доехать в колхоз.
- Представляю, какие продукты вы закупили, - Светка не поверила в правдивый рассказ Эдика. – Наверное, пьянствовали там каждый день.
- Какой там пьянствовали! Нам даже на обратную дорогу денег не оставалось. Если бы мы не заработали, денег на обратный билет не было бы.
- И много вы там заработали? – заинтересовалась Светка, едва прослышав о деньгах.
- По трояку на брата всего и получилось, - сообщил Эдик.
- Почему так мало? – удивилась Светка. – Сачковали, небось, а не работали.
- Тебе бы так посачковать. Мы работали с пяти часов и до темна. Ели фактически один раз в день. Просто в колхозе расценки на работу копеечные. Ту работу, где расценки выше, колхозники сами выполняют. А нам, как пришлым, отвалили копеечную работу. Вот мы мало и заработали. Поехала бы с нами, тогда узнала бы. И нам хорошо было бы, накормлены были бы и женской лаской не обделены.
Последнее замечание Светке понравилось, но ехать в неустроенность и гряз, даже ради мужского внимания, ей не хотелось.
В течение получаса на работу пришли все труженики науки.
- Как настроение? – своё появление в родных пенатах Васька начал с вопроса. – Ни отметить ли нам сегодняшний знаменательный день?
- И чем же он так знаменателен для тебя? – Светка и тут не упустила возможность сунуть в мужские дела свой любопытный нос.
- А тем он знаменателен Света, что мы приехали из колхоза и вышли на работу в наш дружный коллектив. Знаменателен он также тем, что сегодня понедельник, то есть первый рабочий день недели, что само по себе является праздником для сознательной части рабочей интеллигенции. К тому же сдаётся мне, что наше начальство порадует нас, рядовых тружеников науки, выдачей получки. Как известно, получка ежемесячный всенародно признанный праздник. Ведь если нам выдают деньги, значит мы потрудились на славу, и партия и правительство наградило нас выдачей получки.
- Прямо так уж партия и правительство? Ишь ты куда хватанул! – не поверила Светка.
- А как ты думала! Конечно, партия и правительство. Все остальные, даже наше начальство – исполнители мудрых решений последнего съезда партии, - жёг дальше Васька, явно издеваясь над партийно нейтральной женщиной.
- Да ну тебя, балабол, - обиделась Светка, в последней фразе уловив насмешливые над её персоной нотки. – Лучше принимайся за работу. Скоро нужно будет отчёт по Московской теме подавать.
- Подавать – это мы запросто. Подавать – наше самое любимое занятие, – Васька вошел в раж, и теперь остановить его было весьма проблематично, однако Колька предпринял попытку.
- Нам сегодня получку бы получить. Как бы наше желание сообщить начальству? – вопрос был задан не конкретному лицу, но Васька воспользовался возможностью переключиться на другую тему:
- Ты же у нас старший. Отнесёшь начальству подписанную председателем бумагу, заодно спросишь, когда приехавшим из колхоза получку дадут?
- Ты хочешь сказать, отдать бумагу секретарше. К начальству меня никто с такими пустяками не пустит. У секретарши и спрошу о зарплате. Она должна быть в курсе. Что же касается начальства, то оно полно впечатлений от качественно проведённых выходных. Только не со мной оно будет делиться впечатлениями, а с равным себе, - Колька поправил товарища.
- Да хотя бы и так. Нам лишь бы своё сегодня получить, а там хоть трава не расти, - высказался Васька.
- А как же постановления партии и правительства? – подначила Светка.
- Сама идея оплаты за праведный труд не противоречит основным решениям съезда. Напротив, съезд это только приветствует, - схохмил Васька, но Светка юмора не оценила, лишь обозвала:
- Дурак!
Похоже, у тебя ко мне возникли чувства, – пошутил Васька, тут же получив от Светки в ответ второй раз:
- Дурак!
- Два дурака за пару минут – это уже любовь.
На сей раз Светка ничего не ответила, лишь покраснела и отвернулась.
- Когда пойдёшь в секретарскую? – Васька снова переключился на Кольку, видно, вчера ему перепала халявная выпивка и он и на сегодня сохранил приятные воспоминания, выразившиеся в игривом настроении.
Однако скоро может наступить запоздалое похмелье и от игривости не останется и следа, навалится лишь острое желание похмелиться. Многие из мужского коллектива лаборатории понимали Васькино настроение и знали чем оно закончится, поскольку ни один раз испытывали то же самое.
- Я позже пойду. Негоже с самого утра начальство по пустякам беспокоить, - ответил на вопрос Колька.
- Заработная плата - это не пустяки. Мы за неё целый месяц напрягаемся, - возразил Васька.
- Особенно ты напрягаешься, напряжённый ты наш, - Светка воспользовалась ситуацией и вставила пару ласковых.
- Конечно, напрягаюсь. Ты подумай, кто самую объёмную часть отчёта пишет? Я пишу и это неоспоримый факт, - нашёл подходящий аргумент Васька.
- Зато самую общую, без конкретных данных. Такой раздел любой написать сможет, - не унималась Светка, видно, последнее замечание о симпатиях сильно кольнуло её самолюбие.
- Всякий, да не каждый. Поэтому мне раздел и поручают. Начальство знает, что и кому следует поручать, - ответил Васька.
- Подумаешь, какой большой учёный нашёлся! Покажи любому, где списать в предыдущих отчётах, и новый раздел будет без труда оформлен, - выдала главный Васькин секрет Светка.
- Тебе и такого не поручают. Ты просто относишь рукописи в типографию, и потом отпечатанный отчёт там же получаешь, - напомнил о распределении обязанностей Васька.
- Да отношу, и ещё я ваши ошибки исправляю, - заявила Светка.
- Все мы труженики науки. Об этом даже спорить не надо. А что кому поручает начальник, так на то он и начальник, чтобы максимально использовать возможности каждого, - вставил своё веское слово Колька.
- Вы с самой жизненной темы – о получке, съехали на рядовую. Мы уже столько отчетов написали, что и не упомнишь их числа. Так стоит ли нам делить лавры наиболее успешного в таком деле, как написание отчёта? Скажу честно, у меня сложилось мнение, что их никто из начальства не читает. А оценку дают исключительно из личных симпатий к начальнику отдела, который этот отчёт выпустил, - неожиданно для сотрудников выдал глубокую мысль Валера, который всегда старался избегать разговоров о работе и о начальстве. Это ему мало помогло продвинуться по службе, зато и неприятности тоже его не жаловали.
- Может, вы пластинку смените. Ваши семейные разборки сильно начинают доставать, - подал голос Мишка.
У него сегодня с утра болела голова и каждое громко сказанное слово, словно молоточком, лупило по его темени.
«Ещё один вчера сильно употреблял, да горячительное пошло не впрок. Сидит весь зелёный от похмельной головной боли и едва сдерживается, чтобы прямо в помещении не наблевать», - подумал Эдик.
- Что, очень плохо? – Васька задал вопрос Мишке.
- Не то слово. Ещё немного и моя тыковка лопнет, - честно ответил Мишка.
- Крепись. Скоро получку выдадут, тогда головку и поправим, - обнадёжил товарища Васька.
- До того времени мне не дожить. Шалман пивной откроется, тогда и полегчает, - ответил Мишка и тяжело вздохнул, видно, и эта незначительная задержка в приёме лекарства была ему в тягость.
- Мысль хорошая для тех, у кого деньги есть. А что делать тем, у кого их нет, и до получки не предвидятся? – вопрос был чисто риторический, и ответ на него все знали.
- Можно занять недостающую сумму, - посоветовал Эдик, хоть никто его об этом не просил, поскольку ответ был очевиден.
- Все мы получку ждём. Разве что Светка займёт, - после этих слов Васька повернулся к Светке и внимательно взглянул на неё.
- Нет. На меня не рассчитывайте. У меня на мои деньги другие планы, - отказала Светка.
- Света, окстись! Нужен всего лишь трояк до нашей получки, то есть до сегодня, - канючил Васька.
- Попроси у кого-нибудь другого. Что ты ко мне пристал, словно репей к штанам? – отбрехалась Светка.
- Я бы пристал ещё к кому-нибудь, да больше никого из денежных на работе не присутствует. Кстати, ты не скажешь, куда подевались все остальные наши прелестницы? – немного сгладил впечатление от навязчивой просьбы Васька, назвав всех женщин лаборатории прелестницами, а значит, и саму Светку.
Лесть мгновенно подействовала на женское сердце и Светка сдалась.
- Так и быть пойду вам навстречу, держи трояк, - Светка вынула из сумки три рубля и протянула его Ваське, который тут же поспешно взял денежку, опасаясь, что дама передумает. – Только уговор, как получку получите в кассе, сразу деньги мне отдайте. У меня на каждый рубль на сегодня планы.
- Само собой, как только получим, сразу я в лабораторию. Думаю, после обеда нам деньги выдадут. По крайней мере нам так обещали до отъезда в колхоз, - сообщил Васька об обещании начальства.
- Обещанного три года ждут, а потом забывают, - Светка высказала своё мнение об обещании начальства.
- Здесь ты неправа. У начальства, конечно, свои резоны есть, но это не тот случай. И зачем ему обманывать в таком рядовом случае? Нет, думаю, всё будет нормально с выдачей получки. Придёт в кассу кассирша и из большой сумки для денег начнёт выдавать нужные суммы. Кстати, ты нам не сказала, где наш дружный женский коллектив? – напоследок полюбопытствовал Васька.
- Точно не знаю, но судя по их недельному отсутствию, болеют. А может, дети у них болеют, и они взяли больничный по уходу за ребёнком, - ответила Светка.
- Ну и ладно, придут, расскажут, - определил временную меру получения информации Васька.
Он взглянул на часы, до открытия пивной оставалось ещё полчаса.
- Ты с нами в пивную пойдёшь? – от нечего делать спросил он Кольку.
- А вы когда пойдёте? – в свою очередь поинтересовался Колька.
- Да как откроется заведение, так и пойдём. Полчаса осталось до открытия, - сообщил о ближайших планах Васька и снова посмотрел на наручные часы, будто от этого время могло пойти быстрей.
- Сколько на твоих? – Валера мог посмотреть на собственные наручные часы, но решил поинтересоваться у денежного на данный момент человека.
- Я же сказал, полчаса осталось, - ответил Васька, снова по инерции взглянув на свои наручные часы.
Вопрос был немного о другом, но Васька понял о чём спрашивает страждущий.
- Я понял, у тебя возникли сомнения? – снова обращаясь к Кольке, спросил Васька.
- Мне к начальству идти. А от выпитой кружки пива будет такой душок от меня, будто я на самом деле выпил ведро. Придётся мне от столь приятного мероприятия отказаться, - Колька объяснил причину своего отказа.
- Как знаешь, было бы предложено, - сделал правильный вывод Васька.
- Когда получим получку, я вас догоню и по пиву и по более крепким напиткам. Ладно, пойду я к начальству. А то ещё немного и я сам себя уговорю сходить по пиву, - Колька взял папочку с нужными документами и вышел на улицу, собираясь отправиться в здание, где находилась секретарская.
- Скоро и мы пойдём, - поделился с товарищами мыслями Васька.
- Вы долго не гуляйте. Сразу на работу возвращайтесь, - наказала мужчинам Светка. – Мало ли чего может произойти. Если начальство узнает о массовом прогуле в рабочее время, то мало не покажется.
- Здесь ты права, не покажется. Но мы покинем вас ненадолго. Выпьем по кружечке для облегчения состояния души и сразу обратно. Я надеюсь, стукачей у нас нет, а если так, то конфиденциальность гарантируется, - ответил Васька и замолчал, поскольку именно на этой фразе его запал кончился.
Васька посмотрел на часы и дал команду на выход, сказав:
- Пошли, кто желает голову подлечить.
Вся мужская часть лаборатории пошла за ним следом, видно, все нуждались в лечении.
- Толпой не идите. Немного отстаньте друг от друга, - предупредил страждущих Васька, когда все мужчины вышли на улицу.
- Увидят нашу толпу и сразу доложат куда следует. А так мы идём каждый сам по себе. Так сказать, сделали творческий перерыв, чтобы проветрить мозги и качественней выполнить работу, - пояснил он суть своего предыдущего заявления.
- Тот, кто нас увидит, сам нарушает трудовую дисциплину, шастая по улице в рабочее время, - пытался возражать Валера.
- И тем не менее надо поостеречься. Не хватало, чтобы нашему начальнику выговаривали за нас. Тогда он вынужден будет следить за дисциплиной вверенном ему подразделении. А нам это надо? – закончил вопросом Васька.
- Пошли, поняли мы уже, - поторопил Мишка.
Как и договорились, соблюдая небольшой интервал, мужчины направились в пивную. Первым до неё добрался Васька и, чтобы не входить одному, подождал следующего за ним Валеру. Они оба вошли в пропахшее прогорклым пивом помещение и направились к стойке. Там уже ожидали свой заказ три человека. По их опухшим лицам было понятно насколько им необходим целебный напиток с копной пены сверху кружки. Вошедший в помещение пивной Эдик узнал старых знакомцев в этой троице лишь когда встал в очередь следом за Валерой.
«И эти тут с утра пораньше», - без злобы отметил он себе.
Ведь одно дело встретиться с ними в городе двойников и другое здесь, где они совсем даже не они, а похожие на них пьяницы. Говорят, что типажей людей не так много и иногда ты видишь вроде бы знакомого человека, но подойдя поближе, понимаешь, что и этот Федот, да не тот. Очевидно, с Эдиком проведение сыграло ту же шутку, но сыграло с особенным остервенением, предоставив сразу три очень похожих экземпляра. Насколько они были похожи с теми тремя, в городе двойников, сказать было трудно. Для полной уверенности в похожести нужно поставить тех троих из города двойников рядом с этими тремя, трясущимися от последствий вчерашних возлияний. Эдик имел возможность убедиться в том, что эти трое его не знают и, поэтому, стоял за ними в очереди безбоязненно.
В течение минуты в помещение вошли все сотрудники лаборатории – участники сегодняшнего пивного мероприятия. Когда подошла Васькина очередь, он заказал восемь кружек пива. На что бармен сказал:
- У нас только по две на руки положено.
- Нас восемь человек и каждому достанется по кружке. Все они стоят в очереди за мной, просто я один за всех плачу, - пояснил суть дела Васька и бармен ничего ему не ответил, лишь налил восемь кружек пива, как было заказано клиентом.
Все взяли по кружке пива. Васька расплатившись, взял предназначенную ему кружку и пошёл к столу. Еще не добравшись до стола, Васька отхлебнул из кружки, удовольствовавшись лишь пеной, и подумав:
«Опытный бармен. На треть, не меньше, кружки пеной заполнил».
Васька жадно допил кружку, пожалев лишь об одном, что нет денег ещё на одну кружку пенного напитка.
- Мне супруга сегодня утром выдала полтинник. Можем взять одну на двоих, - поняв Васькино состояние неудовлетворённости опохмелом, предложил Эдик.
- Бери, я не против, - дал добро Васька.
Эдик пошёл к стойке бара и взял одну кружку пива. Когда он шёл обратно к своему столику, знакомая троица во все глаза уставилась на него. Возможно, они смотрели вовсе не на него, а на кружку пива, которую он нёс, вёдь они уже расправились со своим пивом и думали, как бы добавить ещё. Но мысли с похмелья не хотели посещать больные головы, и им оставалось лишь с вожделением смотреть на взятые другими посетителями кружки пива.
Добравшись до стола, Эдик отлил из своей кружки половину в Васькину кружку. Тот сразу, одним махом выпил налитое в кружку.
- Не люблю тянуть, - пояснил Васька свою торопливость.
Эдик ничего не ответил, но поторопился быстрей покончить с пивом. Он в три глотка смог его одолеть. Наступила пора возвращаться обратно в лабораторию.
Васька первым вышел на улицу и направился назад в недавно покинутое помещение. Эдик вышел на улицу следом. Другие участники выпивалок выходили на улицу, зная, что им тоже, как можно быстрей, следует отправляться восвояси.
Как только Эдик покинул помещение, известная троица двинулась на выход. Возможно, у них были свои неотложные дела, и они торопились ими заняться. Однако выйдя из пивной, троица повернула в туже сторону, в которую пошёл Эдик. Он почувствовал угрозу со стороны спины и обернулся. Троица шла совсем недалеко от него.
«И эти сгоношились. Наверное, хотят лоха найти, чтобы раскрутить его на выпивку, - предположил Эдик. – Но тут они ошиблись, я не при деньгах».
Какие-то прочие интересы у троицы к Эдику, им самим не рассматривались. Не хотел он думать, что интерес к его персоне может иметь другую подоплёку. Например, некто обиженный заказал отдубасить обидчика. Ещё в поезде Эдик рассматривал и такой вариант, обнаружив пристальное внимание к собственной персоне здоровенного детины. К счастью всё прояснилось и взбучки удалось избежать. Эдик не помнил, чтобы с кем-нибудь у него возник конфликт, разве что неосторожно брошенное слово может довести мнительного человека до бешенства.
«Однако это начинает действовать на нервы», - подумал Эдик и прибавил скорость.
Он догнал Ваську в тот момент, когда нужно было повернуть в переулок и следующим действием дойти до входа в помещение лаборатории. Эдик не стал совсем уж обгонять Ваську, предоставив ему возможность первым войти в помещение. Войдя следом, Эдик остановился у окна. Троица дошла до здания лаборатории, осмотрела вход в него и пошла дальше. Возможно, их заинтересовал факт угощения пивом в пивной одним человеком всей очереди в пивной. В их изрядно пропитых мозгах возник вопрос, не могут ли они в другой раз тоже встать в очередь и быть тоже угощёнными пивом? Может быть, поэтому они направились искать, откуда появились эти странные люди и по возможности войти в их дружную компанию. Одним словом, им очень хотелось выпить на халяву, а ещё лучше, постоянно выпивать на халяву. Конечно, в чудеса уже достигнув десятилетнего возраста дети перестают верить, и, догадываясь, что дед мороз – это их собственный отец, заранее сообщают о своих заветных желаниях родителям. Но людям так хочется верить в чудеса, что они продолжают верить в них даже став взрослыми.
«Интересно было бы знать, что им от меня нужно? – думал в том же ключе Эдик. – Хотя не только я один шёл по улице, и они могли пойти и не за мной. Или они шли по своим делам, и лишь перемещение из пивной массы пациентов в одном направлении и даже к одному зданию, неожиданно вызвал интерес. С другой стороны, мне не о чем волноваться. Я же убедился на своей собственной жене, что женщина в городе двойников очень похожа на мою супругу, но лишь внешне. На самом деле – это два разных человека».
Эдик старался убедить себя в том, что все неприятности остались за тысячу километров отсюда. Но всё же беспокойство не оставляло его. Что–то подсказывало ему – приключения с участием этой колоритной троицы ещё не закончились.
«Получу получку, куплю ведро и сразу домой. Там они меня не достанут, как говорится, мой дом - моя крепость», - постарался закрыть тему Эдик, но вспомнив о получке, он снова начал волноваться. Ведь получив в кассе деньги, он становится интересным для троицы пьяниц.
- Ты чего у окна торчишь? Увидел кого-нибудь знакомого? – поинтересовался Валера.
- Ты заметил, за нами из пивной шла троица, что получала пиво перед Васькой, - ответил на вопрос Эдик.
- Шли какие-то три увольняя. Но я не думаю, будто они шли за нами. Они пиво выпили и пошли по своим делам. А то, что наши маршруты совпали, так это случайность. Если рассуждать в том же ключе, то полгорода народа покажутся подозрительными. Расслабься и успокойся. Лучше подумай, какие нас сегодня ждут события, ведь сегодня день получки и можно себе немного радостей позволить, - напомнил о приятных моментах Валера.
- Это в том случае, если нам сегодня получку выдадут. А если не выдадут, тогда никаких радостей не будет, - Эдик подлил ложку дёгтя в приготовленную для общественного потребления бочку мёда.
- Колька пошёл по этому вопросу к начальству. А он, наверняка, всё решит по уму. Так что будь уверен, сегодня свои денежки получим, - Валера старался выглядеть оптимистом, тем более мужская часть сотрудников лаборатории внимательно слушала разговор.
В помещение вернулся Колька и сразу обрадовал присутствующих благой вестью:
- Готовьте карманы, в четыре часа в кассе сегодня будут выдавать получку. У нас появляется возможность отметить приезд из колхоза, так сказать, возвращение из средневековья в цивилизацию.
- А почему так поздно будут зарплату выдавать? Не могли, что ли, сразу после обеда деньги выдать? – подал голос Мишка.
- Я понимаю твоё нетерпение. Но в рабочее время не положено отвлекать сотрудников от работы, даже по столь значимому событию, как выдача заработной платы. Хотя и четыре часа – это ещё рабочее время. Нам слегка пошли навстречу и это хорошо, - закончил на позитивной ноте Колька.
- А в два часа было ещё лучше, - к месту заявил Васька. – Как говорится, на нет и суда нет.
- Мальчики! – прервала разговоры Светка. – Я вас прикрывала, теперь вы меня прикройте. Я ненадолго уйду, но потом обязательно вернусь. Ведь должна же я с вас долг получить.
- Мы не отказываемся. Как только денежки получу, я у ваших ног. Так что идите, не сомневайтесь. Мы прикроем и даже больше, - обещал Васька, не выдав тайны, что именно он имел в виду, сделав не очень понятное заявление.
Светка сделала вид, что не расслышала последней фразы, хотя все в лаборатории знали, что когда-то у Васьки и Светки был мимолётный роман.
- Я пошла. А вы тут без меня не скучайте, - сделала прощальный реверанс Светка и, подхватив сумочку и хозяйственную сумку, покинула помещение.
- Мы тебе отдадим долг, как только деньги получим, - обещал Мишка, обращаясь к Ваське, который занимал у Светки в расчете на всю команду.
- Конечно, отдадите. Вы ведь мне стакан водки за выигрыш должны, - напомнил о долге Васька.
- Какой ещё выигрыш? – не понял намёка Валера.
- А такой выигрыш. В колхозе мы зарубились или ты уже всё забыл? Между прочим, ты больше всех возмущался, а сейчас уже не помнишь. Нехорошо, очень некрасиво с твоей стороны, - стыдим его Васька.
- Припоминаю, если, конечно, речь идёт о вонючем споре, - вспомнил Валера по существу вопроса.
- Вонючий он или пердючий, а выигрыш он и в Африке выигрыш. Так что стакан придётся мне налить. Это не обсуждается, - сказал, как отрезал, Васька.
- Никто и не отказывается. Нальём тебе твой стакан, - обещал Валера.
- Не просто стакан, а стакан водки, - ещё раз напомнил Васька.
- Нальём стакан водки. Об чём речь! – успокоил победителя Валера.
- Вот это другое дело. Это по-нашему, по-мужски, - Васька похвалил решение Валеры. – Жаль, что сейчас у нас средств нет. Начальство отсутствует, и можно было бы начать праздновать прямо сейчас. Даже Светки нет и стукануть на нас некому. Плохо, что в магазине кредит на выпивку не дают. А зря, к концу месяца план зашкаливал бы.
- Скорее всего наоборот. Дебет с кредитом не сходился бы, - возразил ему Мишка.
- Это ещё почему? – не согласился с ним Васька.
- Пьяницы кредиты плохо отдают. Некогда им работать, нужно всё время пить спиртные напитки, - объяснил свою точку зрения Мишка.
- Молод ты ещё. Многого не знаешь. Для настоящего мужика карточный и питейный долг священен. К тому же кредит у нас в стране оформляется как положено, с паспортом и прочими документами кредитуемого лица, - объяснил суть дела Васька.
- У пьющих не лицо, рожа страшная. Увидишь такую в темноте, заикой станешь. Так что сличить с фотографией в паспорте морду пьющего лица дело непростое. Ты бы ещё вспомнил об отпечатке пальцев. Тогда уж наверняка личность опознать можно будет, - пошутил Мишка.
- А что, можно и отпечатки пальцев. Когда выпить охота, то не только отпечатки пальцев предоставишь, но и отпечаток своей задницы, - дополнил мысль Васька.
- Как раз отпечаток, задницы не обязательно, - предполагая, что Васька шутит, сказал Мишка.
- Хватит вам о выпивке! – одёрнул Колька. – Вы с утра опохмелились, а я нет. И этот факт очень напрягает.
- В чём же дело? Пивная рядом, иди и похмелись, - дал совет Мишка.
- С удовольствием воспользовался бы твоим советом, да финансы поют романсы. Если дашь мне рубль, непременно опохмелюсь, - ответил Колька.
- Конечно, дам. Только вот в четыре часа получку получу, - свёл разговор в шутку Мишка.
- Раз рубля нет, нечего советами разбрасываться, - осёк советчика Колька и посмотрел на наручные часы. До четырёх часов дня было ещё далеко.
- Через час обед, а заняться нечем. Что в обед без денег делать: ни тебе в пивную заглянуть, ни тебе кофе попить, - вставил реплику Эдик, намереваясь немного позлить присутствующих и тем развлечься.
Смотреть в старую газету и думать при этом о своём, как он обычно делал в целях обозначить сильную занятость, Эдику не хотелось. После возвращения из колхоза он стал тяготеть к активному времяпровождению, и сидеть на месте в душном помещении было сейчас мукой. Лишь через час можно было совершенно безбоязненно пройтись по улице, и поглазеть на прохожих, и заглянуть в магазины, проявив хозяйственный интерес к продаваемый товарам. Интерес этот был отнюдь не праздный с учетом всё возрастающего дефицита на все виды товаров. И дело было не в уменьшающемся их количестве от производителей. Дело было в тотальной спекуляции любыми товарами самих торговых работников. В принципе, если появлялась потребность в покупке какого либо товара, то купить можно было, найдя вхожего в клуб «своих» знакомого, который знал бы лично нужного завмага. Немного переплатив, страждущий получал желаемое. Подобные операции назывались не купить, а достать. Бывало, что приходилось переплачивать даже вдвое, но это случалось редко, и по очень престижным товарам. К подобным товарам относились: красная рыба, красная и чёрная икра; кожаные пальто и куртки и прочее и прочее. Для бедного инженера покупка дефицитов с заднего крыльца была не по карману, поэтому приходилось ловить момент, когда товар появлялся на прилавке. Обычно, это происходило перед закрытием магазина на обеденный перерыв или перед закрытием магазина в конце дня. Товар как бы поступал в продажу, и в тоже время его могли легально купить лишь немногие, которым удавалось застать момент появления товара на прилавке. Остальным невезунчикам оставалось раскошеливаться, покупая товар с заднего крыльца и позолотив ручку завмагу. У Эдика редко была необходимая сумма, чтобы купить нужную вещь, но иногда и ему улыбалось счастье. Но, обычно, бывало до обидного наоборот, вещь появлялась на прилавке, когда карман был пуст. Это обстоятельство расстраивало, но Эдик всё равно заглядывал в магазины, даже если карман был пуст, ведь помимо практической пользы от посещения магазинов, сам факт ротозейства был ещё и развлечением.
- Кажется, я знаю, где можно кофе разжиться, - произнёс Мишка, чем озадачил присутствующих в помещении, ведь кофе был дефицитным товаром и его бесплатно не предлагали.
- И где есть такое замечательнее место, где нас за просто так могут напоить кофе? – не поверил ему Валера.
- Представь себе, именно здесь, в нашей лаборатории можно выпить кофе совершенно бесплатно, - интриговал присутствующих Мишка.
- И кто же такой щедрый, не ты ли? – задал конкретный вопрос Валера.
- Нет, не я. Но я знаю, у кого в столе лежит банка кофе. И не простого молотого, а растворимого, - выдал страшную тайну Мишка.
- Ну, давай, уже не томи, - подталкивал к дальнейшим признаниям Валера.
- У наших баб кофе есть, - наконец выдал точный адрес местонахождения банки кофе Мишка.
- Я тоже видел, как они кофе пили, но это было еще до нашего отъезда в колхоз, даже намного раньше, чуть ли не месяц назад. Я думаю, пока мы в колхозе колодезную воду хлебали, они тут кофе всё оприходовали, - выказал себя пессимистом Валера.
- А вот мы сейчас и проверим, кто из нас прав, - Мишка был настроен решительно, собираясь произвести ревизию в чужих столах.
- У Вальки кофе точно нет. У нас один на двоих стол и я бы об этом знал, - предупредил Эдик о напрасной трате времени, захоти Мишка проверить стол Вальки и Эдика.
- Тебя целую неделю не было. Так что я с твоего стола и начну, - пошёл от противного Мишка, полагая необходимым проверить все столы без исключения.
- Ну, ну. Флаг тебе в руки, - дал формальное согласие обшмонать собственный стол Эдик.
Поиски кофе в столе Эдика результатов не принесли.
- Что я говорил! Нету у меня кофе, сколько не ищите, - ехидничал Эдик, но Мишка был невозмутим, и продолжил поиски.
Следующий стол был Светкин.
- А вот и банка кофе. Лежит на второй полке и нас дожидается. Что и требовалось доказать, - обрадовался Мишка не сколько банке кофе, а возможности доказать свою правоту.
- Сомневаюсь я, что Светка мечтала угощать нас своим кофе. Получишь ты на орехи, когда она придёт и обнаружит сильное уменьшение объёма кофе в банке, - Васька был не против выпить кофе за неимением более крепких и полезных для опохмеления напитков. Но он знал Светку и итог вандализма над её банкой кофе был предсказуем.
Мишка открыл банку и помещение наполнилось ароматом бразильского кофе.
- Тут больше половины банки, - известил присутствующих Мишка. – Мы возьмём немного, она и ничего не узнает.
- А я в этом очень сомневаюсь. Когда мы наполним свои чашки кофе, тут кофейный дух останется до конца дня, не меньше. Так что лучше придумай, как ты будешь оправдываться перед ней, - посоветовал Васька.
- Ты предлагаешь кофе не пить? – задал коварный вопрос Мишка.
Все в помещении прониклись уверенностью, что очень скоро каждому достанется по чашке крепкого душистого кофе. Поэтому ответ прозвучал почти хором:
- Пить, и немедленно.
- Я ничего другого от вас и не ожидал услышать. Тогда идете за водой и ставьте кипятить чайник, - на правах первооткрывателя приказал Мишка.
- Я схожу, - обещал Валера и, подхватив два чайника, пошёл за водой на колонку.
- Придумал, как будешь оправдываться перед Светкой, - задал коварный вопрос Васька.
- Хорошо вы устроились, - Мишка вынес частное определение всем присутствующим. – Пить будите вы все, а оправдываться буду один лишь я.
- А как ты думал? Ты же у неё в столе кофе нашёл и нам предложил разделить вместе с тобой трапезу, - напомнил о последовательности событий Васька.
- Она же не знает, кто в её столе рылся. А вы, я надеюсь, не скажете. Что касается меры ответственности, то в твоей пламенной речи присутствует ключевой момент – разделить вместе со мной трапезу. Значит мы все будем виноваты в равной степени. Или я не прав? – спросил общее мнение Мишка, но ответил ему лишь Васька:
- Прав, конечно. Однако для одной Светки всех будет много. Она предпочтёт всю бяку вылить на одного. Как ты думаешь, кого она выберет козлом отпущения?
- Не факт, что им буду я. К тому же зачем заранее думать о плохом? Будет это плохое или не будет, бабка надвое сказала. Ты Светку давно знаешь, вот и придумай чем ответить на её претензии, - Мишка напоследок напряг Ваську.
- Можно пригласить её пойти с нами в пивную, праздновать возвращение из колхоза. Она может отказаться, но самое главное, ответный ход будет сделан, - предложил хитрый вариант решения проблемы Васька.
- А если она согласиться пойти с нами в пивную? – задал вопрос Мишка.
- Согласиться, значит с нами пойдёт. Думаю, пару кружек пива, что она выпет, мы сможем оплатить, - Васька объяснил, что будет в случае согласия Светки.
В помещение вернулся Валера с наполненными водой чайниками.
- А вот и наш водочерпий! - Эдик огласил появление Валеры. – Включай чайник, не томи публику.
- За тем я и ходил за водой, чтобы выслушивать твои дурацкие советы, - ответил Валера, явно чем-то расстроенный.
- Ты чего злой такой? – среагировал на выпад Эдик. – Укусил тебя на улице что ли какой-нибудь злыдень?
- Почти в точку попал. Только не укусил, а постарался ограбить, - ответил Валера, чем очень удивил публику.
- И как же тебя можно ограбить, если в твоих карманах нет ничего? – не поверил ему Мишка.
Валера вставил в розетку вилку чайника, лишь после этого ответил:
- Они же не знали, что мои карманы пусты. Вот и допустили холостой прогон, - сообщил совсем уж небывалый факт Валера, поскольку, сколько себя помнили сотрудники лаборатории, проживая рабочее время на этой улице, никаких ограблений здесь никогда не наблюдалось.
- Да расскажи ты всё толком, а не загадками сыпь, - встрял в разговор Васька.
- Так я вам и говорю, что меня попытались ограбить. Да только ничего у них не получилось, - повторил Валера ранее сказанное.
- Ты скажи, кто посмел, а мы сейчас всем коллективом с ними разберёмся, - Колька взял инициативу на себя и тут же предложил решение.
- Ни с кем не надо разбираться. Они после неудачной попытки сразу смылись. И потом, если затеять бучу, у них могут быть заточки. А это риск для нашего здоровья. К тому же доказать ничего не получится. В момент их попытки ограбления, никого рядом не было, - предостерёг горячие головы Валера.
- Ты расскажи, как дело было и скажи, видел ли ты раньше это жульё, - пытался разобраться в проблеме Колька.
- Ну как дело было? Обычно было, как при любом налёте работают двое или трое. Я дошел до колонки, налил воды, иду обратно. Только я повернул с переулка, где колонка стоит на нашу улицу, прямо на меня выходит здоровенный амбал. Я его обойти пытаюсь, смещаюсь вправо, и он смещается в эту же сторону, я смещаюсь влево, и он смещается в ту же сторону. Сначала я подумал, что он не нарочно. Увальни толстые, обычно, не поворотливы, к тому же имеют проблемы с координацией движения и плохо соображают. Руки у меня заняты, чайники с налитой в них водой держу и поэтому могу лишь перемещаться, шагнув в сторону. Кабы у меня руки были свободны, я бы оттолкнулся от него и в секунду обошёл, чтобы дальше продолжить путь. Только я подумал о своей временной ущербности, руки то ведь у меня заняты, как чувствую, кто-то сзади лапает меня по карманам. Я мгновенно среагировал, чайники поставил на асфальт и повернулся к карманнику, но того только сзади и видел. Улепётывал он во все лопатки, аж пятки сверкали. Я сразу сообразил, что неспроста меня толстяк затормозил. Повернулся к нему, а того и след простыл, прытким, несмотря на свои габариты, оказался, - объяснил, всё как было, Валера.
- Радуйся, что чайники наши не увели, - нашёл немного хорошего в столь неприятных событиях Эдик.
- Да кому они нужны! Два старых чайника, причём один из них неисправен, - не поверил в своё нежданное счастье Валера.
- Не скажи, бывает, что и чайники крадут. Вот я знаю случай, сам видел ещё в детстве. На вокзале приезжий идёт ко входу и в каждой руке у него по чемодану. Лоб в лоб ему навстречу идёт плюгавенький пацанчик, и как только подбирается к пассажиру на расстояние вытянутой руки, бьёт приезжего со всего маха по физиономии. Тот, конечное дело, возмущён, бросает на пол свои чемоданы и хватает обидчика за грудки. А сзади подходит другой воришка, берёт брошенные чемоданы и ищи ветра в поле. Рядом подставные граждане начинают корить пассажира. Мол, что с пацанчика взять, беспризорщина, она и есть беспризорщина. Дай, мол, ему по загривку, да отпусти. Всё равно с него взятки гладки. Пассажир отпускает пацана, напоследок наградив его пендалем, и пацан успешно сбегает. А результат плачевен: пассажир остаётся без вещей и зачинщика ограбления, - Эдик изложил ранее виденное в достаточно красочной форме, что очень походило на вымышленную историю.
Однако никто не сказал по этому поводу ни слова, представив, как бы им дальше жилось без столь необходимой на работе вещи, какой является электрический чайник.
- Так ты кого-нибудь из них раньше видел? – пытал дело Колька.
- Кажется, амбала я видел сегодня в пивной. А второго видел только со спины, поэтому опознать не смогу. Да, ещё этот амбал с тремя своими дружкам прошёл следом за нами из пивной, когда мы возвращались на работу. Я бы не обратил на этот факт внимания, если бы Эдик об этом ни сказал, - ответил Валера.
- Эдик, а почему ты обратил на этого амбала внимания? Ты что, его раньше знал? - Колька спросил Эдика, переключив внимание на его персону.
- Я этого амбала ещё раньше, до отъезда в колхоз, приметил. Он постоянно около пивной тусуется и с ним его два кореша. Возможно, это именно они решили разжиться денежками на выпивку, - предположил Эдик.
- Ладно, разберёмся. А сейчас кофе попьем и о делах наших скорбных покалякаем, - Колька почти процитировал слова «горбатого» из популярного в то время сериала: «Место встречи изменить нельзя». – Кто собирается выпить горяченького, доставайте свои чашки.
Народ полез в свои столы и достал чашки.
- Кладите кофе в чашки и не жадничайте, по одной ложке будет в самый раз, - предупредил Колька.
- А две можно? Я люблю покрепче, - спросил Эдик.
- Нельзя. Только по одной, - не разрешил Колька.
- Даже в качестве исключения? – пытал дело Эдик.
- Даже в качестве исключения. Ты две положишь, и другие тоже захотят покрепче. От кофе в банке ничего не останется. А нам ещё перед Светкой оправдываться, – Колька обосновал свой отказ весьма корректно.
- Ладно, нельзя, так нельзя, - согласился Эдик, и положил в чашку одну ложку кофе.
Все налили кипятку в чашки и, размешав, стали пить.
- Горько и невкусно, - отметил качество напитка Мишка.
- Был бы сахар, тогда другое дело было бы, - сказал Валера.
- А мне и так хорошо, но слабоват кофе. Покрепче нужно, тогда было бы другое дело, - Эдик не согласился ни с одним из коллег.
- Сахара у нас нет, но и без сахара лично я ощущаю себя на празднике жизни. С утра не было даже чая, а сейчас я пью кофе. Вы кстати тоже, но при этом чем-то недовольны. Ловите момент счастья, я вам советую, - высказался Васька.
- Не было ни шиша, и вдруг алтын, - прокомментировал момент счастья Эдик.
- Это точно, - согласился с ним Колька. – Как-то иду утром с похмелья. Голова болит, а в кармане полный голяк. Вдруг смотрю, на асфальте металлический рубль лежит. Я его хвать и ходу. В пивной похмелился, да не просто похмелился, а выпил пива с прицепом. Сразу голова прошла. Кайф, одним словом, и ощущение полного счастья. Только в такие минуты и понимаешь, как прекрасна жизнь.
- Немного же тебе для счастья надо, - то ли удивился, то ли констатировал Эдик.
- На самом деле для счастья многого не надо, если мы говорим о мимолётном состоянии человека, когда человек находится в полной гармонии с собой, - заумно завернул Колька.
- Так ты считаешь, что счастье может быть лишь мимолётным? – не поверил ему Мишка.
- В основном, да. Но бывает и более продолжительные моменты счастья. Но они по сравнению со временем проживания жизни тоже мимолётны. Когда подрастёшь, тогда сам поймёшь, - объяснил свой взгляд на состояние счастья Колька.
- А я считаю, что счастье может быть даже очень продолжительным, - ничего не доказывая, сказал Мишка.
- Блажен, кто верует, - ответил Колька. – Остаётся лишь пожелать тебе, чтобы так всё и было по жизни.
- Я уверен, у меня всё так и будет, - ничуть не сомневаясь, сказал Мишка.
- Ты сейчас со своей девушкой по кино и кафешкам гуляешь, любишься. А женишься, тогда поймёшь, о чем мы говорим, - пугал оптимиста Васька.
- Это мы ещё посмотрим, - огрызнулся на нравоучения Мишка.
- Конечно, посмотришь. Тебя ждут многие открытия в семейной жизни. Самое главное не разочароваться в своей собственной, - добавил к сказанному Колька.
- Моя девушка не такая. Она у меня лучше всех, - поделился радостью Мишка.
- У всех нас были особенные девушки. Только откуда появились сварливые, вечно недовольные жёны, ума не приложу? – не без доли юмора, заметил Васька.
- Отстаньте от парня, - Валера вступился за Мишку. – Каждый сам должен пройти свой путь от начала до конца, и всё понять, и во всём разобраться. А что касается невест и жён из них же, так эти метаморфозы неизбежные. Нужно принять их как должное, тогда и разочаровываться не придётся.
- Разве что так, - согласился с ним Васька.- Однако через пятнадцать минут наступает обеденный перерыв. Может, партеечку в шахматишки сыграем?
- Лично я пойду на улицу шляться. Душно тут у нас. После колхозного воздуха, в городе кажется недостаточно свежо, - ответил ему Эдик.
- Хорошо в колхозе летом пристаёт говно к штеблетам. Хорошо в краю родном пахнет сеном и говном, - процитировал народных поэтов Васька.
- Скучно тут сидеть. Давно в городе не был, может быть, кого-нибудь из знакомых встречу. Хочется новости узнать, - Эдик дал более подробное объяснение своего желания побродить по улицам города.
- Думаешь, за неделю, что мы в колхозе были, тут что-нибудь изменилось? – Васька пытался соблазнить Эдика на игру в шахматы. – Я думаю, здесь всё так же, как и неделю назад. Полный застой, одним словом.
- Может быть, так оно и есть, а может быть, и не так всё плохо с новостями. Ещё до поездки, я слышал, что начальство хочет новый договор заключать с буровиками где-то на северах, - начал излагать Эдик.
- И что с того? Как заключат, так нам скажут. Будь уверен, нас не обойдут. Ведь кого, как не нас будут туда посылать бумажки подписывать. Начальство само не больно-то холод любит. Им бы съездить в командировку в Крым в июле. Вот туда нас точно не пошлют, - предположил Васька, и все смолчали, понимая, насколько он прав.
В обеденный перерыв народ пошёл прогуляться. В помещении остались Васька и Колька, затеяв партию в шахматы. На самом деле им не очень хотелось играть, но для развлечений другого рода нужны были деньги, которых не было в наличии.
Эдик дошёл до улицы Урицкого, по которой толпами ходил народ и на которой находились продовольственные и галантерейные магазины. Так же там находилась пошивочное ателье и магазин тканых материалов, в который любили заходить женщины, выискивая отрез на платье или плащ. Первым делом Эдик заглянул в магазин тканей. Там покупать или присматривать отрез Эдик не собирался. Разноцветные ткани приятно было потрогать, как бы выискивая что-то для хозяйства. Залов было четыре и в каждом висели ткани одинакового предназначения. Так один зал был заполнен образцами ситца, другой драпом. А между залами были небольшие прилавки, где продавались пуговицы, заколки, нитки и прочие необходимые в хозяйстве мелочи. Эдик не торопясь, внимательно всё разглядывал. Ему торопиться было некуда, чем и объяснялась его степенная неторопливость. Так же как и он, женщины внимательно изучали товар. Эдик с интересом посматривал на женщин, которые были поглощены рассматриванием материалов и никакого внимания на молодого человека, зыркающего по полновесным женским фигурам, попросту не замечали, не до того им было. Ведь на самом деле женщина лишь делает вид, будто заинтересовалась мужчиной, изучая насколько реально завладеть его кошельком и достаточно ли в нём денег для осуществления самых сокровенных желаний.
А в магазине тканей даже не надо было прикидываться, поскольку интерес к тканям притягивал их внимание полностью.
«Нужно идти дальше, здесь уже ловить нечего», - подумал Эдик и вышел из помещения на улицу.
По этой же стороне улицы, если идти по направлению к центру, располагался магазин одежды, парфюмерии и белья и всего прочего, что необходимо женщинам. Магазин находился в четырёхэтажном здании старой постройки и занимал два этажа здания. Помимо товаров для женщин, на первом этаже располагался небольшой отдельчик, в котором продавались мужские рубашки и галстуки. Казалось бы зачем предметы мужского гардероба устраивать в том же магазине, который больше предназначался для женщин? Но это кажущееся противоречие было вполне продумано и гармонично вписано в совместные интересы двух полов. Действительно, этот магазин посещали как женщины, так и супружеские пары. Пока супруга выбирала себе нужные вещи, мужчина мог заняться тем же самым для себя, выбирая рубашку или галстук, или и то и другое. Эдик не стал игнорировать и этот магазин, заглянул в него и убедился, что ничего подходящего для его гардероба сюда не завезли. В следующем здании половину этажа занимала булочная – кондитерская. Этот магазин был Эдику наиболее симпатичен. Дело в том, что в этом магазине находился ещё и кафетерий и Эдик частенько заглядывал сюда, чтобы выпить чёрный кофе. Немецкая кофе-машина готовила кофе особенно вкусный, по крайней мере так казалось самому Эдику. Сегодня Эдик тоже не прошёл мимо и заглянул в магазин. У Эдика в кармане лежала нужная сумма, ровно такая, за которую можно заказать чашечку душистого горячего кофе. Перед стойкой кафетерия стояло два человека. Эдик дождался своей очереди и взял чашечку кофе. Несмотря на то, что он уже пил кофе, отказаться от ещё одной, Эдик не смог. Хоть выпитая сегодня первая чашка кофе была из бразильского сырья, но растворимый не шёл ни в какие сравнения с тем, который при тебе мололи, а потом варили в кофе-машине.
«Качество несравнимо лучше», - отметил себе Эдик.
Он долго, целую неделю в колхозе, был отлучён от любимого лакомства и сейчас с удовольствием выпил бы две чашки душистого напитка, если бы позволяли финансы.
«Получу сегодня деньги, можно будет повторить», - наметил он себе одно дело на вечер. Тем более, на этой же улице находилось здание, в котором сегодня будут деньги выдавать.
«Мне же сегодня нужно будет ехать в хозяйственный магазин у вокзала, оцинкованное ведро покупать», - вспомнил Эдик, и небольшая задержка в кафетерии в этом случае была бы нежелательной.
Дело было в том, что как раз в это самое время, с четырёх вечера и далее, люди возвращались с работы домой, и сесть на трамвай становилось проблематично, а с ведром в руках и подавно. Оно будет упираться своими железными боками в спины и ноги пассажиров, и вызывать агрессию у пострадавших. С другой стороны, ведро могут запросто в трамвайной давке помять, а такого развития событий Эдику не хотелось тем более. Сказать правду, Эдику нравилась трамвайная толчея, поскольку был вариант встретить в трамвайных чреслах симпатичную даму, и, как бы невзначай, подчиняясь грубому насилию толпы, создавшей давку в часы пик, прижаться к тёплой, мягкой женской попе, а то и вовсе, очутившись с дамой лицом к лицу, прижиматься к женскому трепетному животику, и к тому же, на уровне своей груди ощутить пикантное прикосновение двух женских грудок. Такие варианты Эдику выпадали нечасто, но когда они всё же выпадали, впечатления оставались на целую неделю. Как-то раз Эдик ехал на троллейбусе и в салоне находилось много пассажиров, но он не был переполнен. Эдик стоял в конце салона у задней стенки, повернувшись лицом к пассажирам. На остановке вошла девушка и не нашла ничего лучше, как встать напротив Эдика, повернувшись к нему задом. Она соприкасалась с нижней частью туловища Эдика и скорее всего сознательно, начала ковыряться в собственной сумочке, отклячив зад и сильно прижавшись к Эдику. От назойливого соприкосновения с теплой мягкой женской попой озорник Эдика начал поднимать голову. И если бы не штаны Эдика и юбка на женщине, то он незваным гостем вошёл бы в заветную дверку. В такой позе девушка проехала четыре остановки, а потом вышла из троллейбуса, а Эдик ещё долго находился под впечатлением от неожиданной встречи со смелой озабоченной девицей.
Закончив пить кофе, Эдик вышел на улицу. По этой стороне улицы дальше не предполагалось ничего интересного. Эдик перешёл на другую стороны и направился к площади. Миновав одно здание, он добрался до витрины рыбного магазина. Даже на улицу из-за закрытых дверей долетал рыбный дух. Он не определялся прохожими ни как приятный, ни как неприятный. Он был просто рыбным, и этим всё было сказано, ведь рыба – это еда, а не модный «парфюм» местного разлива. Эдику нравилось заходить в магазин и смотреть, как разные виды рыб плавают в небольшом бассейне-аквариуме. Магазинчик был ещё дореволюционной постройки и хитроумная лепнина, а также мозаика на тему рыбной ловли сильно украшали пропахшее рыбой помещение. С улицы было видно, как значительных размеров крабы таращили из бассейна свои глаза-столбики на проходящих мимо магазина прохожих. Между рам окна магазина тоже был изображён пейзаж морского дна. Там были рыбки, крабы и креветки, выполненные из папье-маше и подвешенные на тончайшей леске. Эдик немного притормозил у витрины, и продолжил путь дальше, направляясь к площади. Он пересёк улицу Радищева и, передумав, повернул направо, собираясь обойти пару кварталов и снова повернуть направо, дабы наикротчайшим путём вернуться на работу.
Однако в этом случае его путь проходил мимо пивной, и уже в поздний след Эдик подумал:
«Как бы не встретить дружную троицу моих мнимых знакомых».
Конечно, никаких общих дел и связанных с этим проблем у Эдика с ними не водилось. Однако в свете последних событий опасения все же имелись.
«Нужно перейти на другую сторону улицы. Так будет надёжнее. Даже если они меня увидят, вряд ли предпримут попытку меня достать. Уж очень очевиден будет этот манёвр. Ко всему прочему станет понятно, есть у них претензии ко мне или нет. Я слышал, что некоторые учёные имеют мнение, будто на земле много похожих людей, а в некоторых случаях похожесть достигает варианта отражения в зеркале. Сам недавно имел несчастье в этом убедиться. Так вот, если те из города двойников имели ко мне претензии, то и эти испытывают нечто похожее, хоть и не общались со мной напрямую. Может быть, этим объясняется их проявившийся интерес ко мне? Но я предпочёл бы, чтобы этого интереса не было, как и самих двойников. Хотя и причина проявившегося интереса ко мне может быть другая: живёт в этом города человек очень похожий на меня. Вот с ним у них и были отношения по существу, а страдаю я. И почему жизнь так несправедливо ко мне? Если кто-то кому-то должен, то в серединке этих долговых отношений судьба вплетает меня, хоть я безвинен яко агнец божий. Почему у меня не обнаружится дедушка миллионер в Америке, который после своей смерти завещает всё своё состояние мне? Так нет же, эта доля для других, а мне только мнимые долги и зуботычины судьбы», - шествуя по улице, миновав пивную на другой стороне, размышлял. Эдик.
Он прятался за свои мысли, как за высокий забор, стараясь логически придти к правильному, взвешенному решения псевдо проблем. Он думал, что произошедшее с ним за последний месяц – это и есть самое гадкое, что может произойти с человеком. Однако с людьми случаются и более трудные жизненные испытания. Как говорится, бывает хуже, но реже.
Добравшись до места, где размещалась лаборатория, Эдик перешёл на другую сторону улицы. Прежде чем войти в помещение, он посмотрел по сторонам.
« Кажется, никого», - определил он, несмотря на идущих по тротуарам редких пешеходов.
Ведь вынеся подобное определение, он имел в виду известных ему личностей, встреча с которыми не была желательной.
- А вот и я, - произнёс Эдик, появившись на пороге комнаты, где Колька с Васькой продолжали играть в шахматы.
- Опаздываешь, - взглянув на наручные часы, определил Колька.
Он продолжал исполнять обязанности старшего, несмотря на фактически окончившуюся трудовую повинность в колхозе, где бригадирство было официально определено в приказе от имени начальства института.
- Другие и вовсе ещё не вернулись с обеда, - оправдывался Эдик, будто и вправду Колька теперь окончательно остался при начальственных полномочиях.
- Другие, это другие, - с некоторой задержкой, сделав очередной ход на шахматной доске, ответил Колька. – Они сами за себя в ответе.
Эдик пропустил замечание мимо ушей, сообразив, что сказанное Колькой лишь игра в начальника, а слова такого же сотрудника, как и он сам, на заработную плату не влияют.
- Как игра, кто выиграл? – по существу дела поинтересовался Эдик.
- Я выиграл, - ответил Васька. – Мой оппонент сегодня только просерает и просерает. Даже интерес играть пропал.
- Выиграешь тут, когда в голове после вчерашнего не прояснилось. Вам хорошо, вы с утра похмелились, а я нет, - обосновал причину своих проигрышей Колька.
- Кто же виноват, что ты с нами не пошёл? А пошёл бы, и всё стало бы хорошо, - отвёл от себя претензии партнёра Васька.
- Если бы я с вами пошёл, то сегодня денег не было бы, - ответил Колька.
- В чём я сомневаюсь. Начальство знало, когда мы приезжаем из колхоза и заранее распорядилось о выдаче нам получки, - высказал свою точку зрения Васька.
- Откуда могло оно знать? Когда нас в колхоз посылало, не знало насколько дней. А тут, на тебе, сразу всё узнало, - не поверил ему Колька.
- Не сразу всё, а о нашем приезде узнало. Председатель колхоза наверняка им позвонил, - объяснил причину своей уверенности Васька.
- Председатель позвонил! Да он после недельного запоя с трудом своё имя вспоминал. А ты говоришь – позвонил, - не согласился с ним Колька.
- Не знаю, чего он там забыл, но так положено. А эти ребята формальности всегда выполняют, поэтому долго, бессменно на должностях находятся, - гнул своё Васька. .
- Ему положено отчитываться за уборку урожая и заготовку кормов перед обкомом. Вот это он делает неукоснительно. А мы для него дело десятое. Мы средство выполнения плана, к тому же мы с точки зрения председателя колхоза рабочие, чёрная кость. Почти что рабы, если судить по размерам вознаграждения за наш труд в колхозе, - Колька давно работал в народном хозяйстве на разных должностях предприятий города и успел наездиться по колхозам в качестве шефской помощи, поэтому хорошо был знаком с подноготной дела.
- Хватит о колхозе! – одёрнул двух спорщиков Эдик. – Мы уже в городе, почти что дома. И потом, лучше говорить о более приятных вещах.
- Молод ты ещё старших учить, - огрызнулся Колька.
- Точно. Яйцо курицу не учит, - поддержал его Васька.
Эдик на них не обижался. За много дней работы в маленьком коллективе, люди друг другу надоедали до невозможности, то вдруг становились друзьями не разлей вода, а потом снова расходились на пустяковом конфликте. Поэтому Эдик резко сменил тему:
- Проигравший выбывает. Я на новенького.
Игроки ничего не ответили. Видно, согласись с предложением коллеги.
Эту партию игроки долго не могли закончить. Но потом Васька предложил Кольке ничью, видя что тот мучается, пытаясь спасти парию, но не зная как. К тому же ему позарез нужна была если не выигранная партия, то хотя бы ничья, чтобы настроение от неудачи в игре не испортилось окончательно. А ведь сегодня день предстоял особенный, сегодня всем вернувшимся из колхоза нужно идти к кассе получать получку.
- Ну как, сыграем? – перешёл к делу Эдик.
- Нужно сделать перекур. У меня от двух часового сидения задница заболела, - объяснил свой отказ Васька.
Он достал пачку сигарет и направился на выход. Курить в помещение сотрудники не рисковали, поскольку небольшая площадь комнаты сразу наполнялась дымом, вызывая кашель, как у некурящих, так и у курящих. Колька пошёл следом за Васькой и в помещении остался один Эдик.
«Не больно-то хотелось», - подумал Эдик.
Однако до четырёх часов было ещё далеко и просто сидеть без какого-либо дела или развлечения было утомительно.
«Хоть бы какой-нибудь журнальчик посмотреть, да хоть у баб журналом мод разжиться. Там манекенщицы тощие сфотографированы в разных одеждах, а иногда в купальниках. Развлечение, конечно, не ахти, но всё же лучше, чем ничего», - решил Эдик и начал искать журналы в столах сотрудниц, но ничего в них не нашёл.
«Не любят наши бабы по-модному одеваться. А зря, кавалеры, а самое главное завистницы в юбках, так и падали бы штабелями, так и раскалялись бы от зависти и злости. А это ведь самое главное для модниц, чтобы хоть кто-нибудь оценил их модный наряд, а ещё лучше бы позавидовал им», - осудил женщин лаборатории Эдик.
Васька и Колька долго не возвращались, и Эдик от нечего делать сел напротив окна и стал наблюдать за проходящими мимо людьми. Это зрелище не сильно развлекало, лишь когда проходила какая-нибудь симпатичная дамочка глаза Эдика загорались и он долгим взглядом, насколько позволял угол обзора, провожал её.
Наконец в помещение начали возвращаться сотрудники. Они не утруждали себя объяснениями своего непозволительно растянувшегося обеда. Эдику это было не интересно, а больше оправдываться было некому.
О чём-то споря, в помещение вернулись Колька и Васька.
- Что за шум, а драки нет? – поинтересовался Валера, который уже как пять минут назад с обеденного перерыва вернулся в помещение лаборатории.
- Думаем, где сегодня отмечать возвращение из колхоза, - ответил Васька.
- А что, есть варианты? – задал уточняющий вопрос Валера.
- Я предлагаю отметить там же, где мы уже отмечали приезд – в кафе на крыше гостиницы. По-моему, неплохое и вполне приличное место, - ответил ему Колька.
- В последнем я согласен: место приличное. Но есть и другие приличные места, которые по случаю нашего праздника следует посетить. На Советской открылась пивная, в которой подают отменное не разбавленное пиво. Я лично за этот вариант, - сказал своё слово Васька.
- Как будущий участник праздника скажу прямо: варианты ваши неплохие. Но есть и третий вариант: отметить праздник здесь, в помещении нашей лаборатории, - предложил свой вариант Валера.
- Можно и так, но душа требует чего-то нового, неизведанного. А в помещении лаборатории мы целыми днями сидим, будь она неладна, - возразил Васька.
- Ладно, дождёмся, пока все придут, тогда и спросим у коллектива, - нашёл компромиссный вариант Валера.
Эдик посмотрел на наручные часы. До момента получения заработной платы оставалось много времени и когда нечего делать, оно тянется очень долго.
«Можно было бы сыграть в шахматы, да только уже расхотелось. К сожалению других развлечений не предвидится. В картишки сыграть не с кем. Да и игрок я так себе. Не моё это, игральные карты. Тут ловкость рук имеет значение. А это достигается длительными каждодневными тренировками. Обсуждать результаты футбольных матчей, как в других мужских коллективах происходит, у нас не принято. Хороший матч посмотреть, где играют ассы, другое дело. Но обсуждать, смакую голевые моменты, которые так и не реализованы – это для фанатов. Жизнь много богаче, чем мы о ней думаем», - на философской ноте закончил размышления Эдик.
- Чего приуныл? – вопрос Валеры был обращён к Эдику. – Скоро пойдём за получкой, а потом отмечать куда-нибудь завалимся. Тогда и повеселимся от души.
- Мне ещё оцинкованное ведро покупать надо. Наверное, придётся в хозяйственный магазин к вокзалу ехать. А там, как получится, - ответил Эдик и тяжело вздохнул.
- Ты не переживай, всё мы успеем. А что касается покупки оцинкованного ведра, так его можно на рынке купить. Я как-то видел мужика, который вёдра продавал. Может, и сегодня он их там продаёт, - сообщил нужную информацию Валера.
- Я и сам видел на рынке такого мужика. Только будет ли он свои вёдра именно сегодня продавать? – усомнился Эдик.
- Получишь деньги, тогда и проверишь, там он или нет, - определил последовательность Валера.
- Когда вся бригада в пивную пойдёт, поздно будет начинать проверять рынок. Здесь нужно точно знать, - ответил Эдик.
- Уж не хочешь ли ты пропустить мероприятие? – заподозрил крамолу Васька.
- Не хотелось бы пропускать. Но и обещание жене не выполнить нельзя. Тут есть над чем подумать, - хитрил Эдик.
- Не нужно делать проблему там, где её нет. Получишь деньги, и купишь своё ведро, пока я Светке пойду трояк отдавать. Кстати, мы все должны будем вернуться в помещение лаборатории, рабочий день ещё не закончится к тому времени, - наполнил о трудовой дисциплине Васька.
- Из-за нескольких минут возвращаться сюда? По-моему, это перебор. Лучше с Эдиком по рынку пошляться, - сказал Валера.
- Насколько я понимаю, мы все вместе собирались идти отмечать. Так нечего разбредаться, вместе, значит вместе, - подвёл черту Васька.
Никто возражать не стал, а может быть, каждый остался при своём мнении, но доказывать его не захотел. В течении часа с обеденного перерыва вернулись все сотрудники лаборатории, кроме Светки.
- Светки нет, похоже она на сегодня уже отработала, - сказал своё мнение Валера.
- Она трояк свой хотела сегодня получить. Значит будет здесь, но немного позже, - Васька давно знал Светку и в прогнозе вряд ли ошибался. – В любом случае я должен сюда вернуться и отдать ей трояк, иначе в другой раз не даст денег.
- Надо, так надо, - согласился с ним Валера.
Все сотрудники находились в помещение лаборатории, и вопрос о месте проведения праздника снова был поставлен.
- Тут возник вопрос, где отмечать наше возвращение из колхоза, - начал объяснять проблему Васька. – Я предложил отмечать в новой пивной, которая открылась на улице Советской.
- И в чём проблема? – не понял сути Мишка. – Мне лично всё равно, в пивной, так в пивной.
- А можно отметить там же, где мы уже отмечали, - сказал Валера, добавив уточняющие данные. – В летнем кафе, что на крыше ресторана. По-моему, там очень неплохое местечко.
- А если дождь пойдёт, куда прятаться? – спросил Костя. – Сейчас дождя хоть и нет, а небо хмурится и может полить.
- Это вопрос, - согласился с ним Валера. – Ну что, тогда остаётся пивная на Советской. Или есть другие соображения?
- Есть более близкая пивная – шайба, куда мы утром ходили, - напомнил Костя.
- Это тоже вариант. Но там вечером может не быть пива. Слишком много желающих отведать пива подешевле. А в пивной на Советской наверняка пиво дороже.
- Там подороже, тут даже сомневаться нечего. Но там пиво водой не разбавляют и пеной на треть кружки не наливают. Тоже на тоже и получится, только есть и другое отличие: в культурном месте приятней время провести и наверняка в пивной туалет есть. Значит не придётся бежать под куст писать, - Васька в своей речи был убедителен и народ принял его вариант – пивную на улице Советской.
- Нам скоро идти надо до кассы, получку получать, - напомнил о приятном моменте Мишка.
- Хорошо, что напомнил. Надо нам гонца к кассе отправить, чтобы он нам очередь занял, - сказал Васька.
- Думаешь, много народа придёт деньги получать? – не поверил в необходимость занимать очередь Мишка.
- Много или мало придёт - дело десятое. Но нам надо быстрей получить и уйти по своим делам, - объяснил необходимость высылки гонца Васька. – Я думаю, Мишка с этой ролью справится.
- Почему я? Пусть Эдик сходит и очередь займёт. А мы к нему придём к четырём часам, - внёс свою поправку Мишка.
- Ему нельзя к кассе первым приходить. Жена велела купить оцинкованное ведро, он думать будет об этом и очередь проворонит. Так что придётся тебе о нашем благополучии позаботиться, - пошутил Васька.
- Ладно, пусть будет по-вашему. Когда идти очередь занимать? – спросил мнение коллектива Мишка.
- Вот и хорошо, можешь отправляться прямо сейчас, - отправил его на дело Васька.
- Но учтите, с вас будет кружка пива, - выдвинул свои условия Мишка.
- А не жирно тебе будет? – не согласился Валера.
- Так в чём же дело! Иди сам очередь занимать и не придётся мне ставить кружку пива, - нашёл правильный ответ Мишка.
- Ладно, договорились. Будет тебе кружка пива. Ты только очередь займи и не проворонь, чтобы нас не оттеснили, - напутствовал в дорогу Васька.
- Не учи учёного. Мишку ещё никто не надувал. Так что всё будет в ажуре, - хвалился Мишка.
- Вот и хорошо, что не надувал. Постарайся, чтобы и в этот раз тебя не объегорили, - сказал своё веское слово Колька.
Мишка отправился выполнять поручение, оставив честную компанию ждать нужного часа. Уже через двадцать минут Валера объявил:
- Осталось полчаса. Нам пора трогаться в путь.
- Тут идти пять минут. Что мы там полчаса делать будем? Тем более касса раньше положенного времени деньги не выдаёт. Там всё строго, это же деньги, - не согласился с ним Васька.
- Всё равно мы сидим и ничего не делаем. Так не всё ли равно где находиться и ничего не делать? – Валера привёл неоспоримый со своей точки зрения аргумент.
- Здесь ты неправ. В помещение лаборатории мы находимся на своём рабочем месте. Ведь именно за нахождение на рабочем месте нам зарплату начисляют. А приди мы к кассе, злые языки скажут, да ещё начальству доложат, что вместо того, чтобы находиться на рабочем месте, мы ошиваемся у кассы, - Васька пояснил ошибку коллеги.
- В день получки имеем право. Это всего лишь один раз в месяц и только полчаса времени. Или я неправ? – заданный Валерой вопрос остался без ответа.
Уже через десять минут вся команда направлялась к кассе научно исследовательского института, предвкушая момент получения малюсенькой кучки новеньких купюр.
Когда вся компания подошла к окошку, около него никто не стоял. Мишка находился у окна, всматриваясь в происходящее на улице. Первым к окошку подошёл Васька.
- Мишку посылали очередь занять, а я всё равно первый денежки буду получать, - похвалился он остальным сотрудникам лаборатории.
- Вы будете за мной, - голос из тёмного угла опроверг Васькино утверждение.
- Это ещё почему? – не понял Васька. – Нам тут наш гонец очередь занимал.
- Ваш гонец пришёл после меня. Я первый очередь занял, - отделившись от темноты, к окошку кассы вышел мужчина очень маленького роста.
- Вы тоже в колхоз ездили? – поинтересовался Колька, который уже успел пристроиться следом за Васькой.
- Нет, я был в командировке, - сообщим человек маленького роста. - Кстати, я занимал не только для себя. Другие сейчас подойдут.
- И много ваших подойдёт? – спросил Васька.
- Не очень, - не уточняя количество претендентов на получение заработной платы, ответил мужчина.
- Ладно, мы не гордые, можем подождать, - сказал Колька.
- Да уж, будьте любезны, - вежливо ответил мужчина и встал к кассе первым, воспользовавшись тем, что Васька немного отодвинулся в сторону.
- Вот и посылай гонца, надейся на него, - ворчал Валера, который оказался почти в самом конце очереди. Последним в очереди стоял Эдик.
- Мишка, чего стоишь как неприкаянный, иди деньги получать. А то кто-нибудь ещё придёт, и будешь ждать получку до второго пришествия.
- Как раз мне этого не придётся. Я сразу за ними стою, - ответил Мишка, имея в виду товарищей мужчины, занявшей очередь до него.
- Ты не оправдал наших надежд. Значит быть тебе последним в очереди, - вынес свой вердикт Васька.
Мишка спорить не стал, он пристроился следом за Эдиком, полагая, что всё равно им придётся его ждать, дабы пойти в пивную сразу всем дружным коллективом.
- Где-то я уже этого мужчину видел, - повернувшись к Мишке, шёпотом сообщил Эдик, подразумевая мужчину маленького роста, который сейчас стоял первым у кассы.
- О нем в газете писали. А под статьёй был его портрет. Это он ездит каждый год, ищет Тунгусский метеорит, - так же шёпотом сообщил Мишка.
- Так, может быть, он туда в командировку ездил, - предположил Эдик.
- Очень может такое быть, - согласился с ним Мишка.- Кажется его фамилия Золотов.
Через несколько минут к окошку подошли ещё человек десять и когда кассир начал выдавать деньги, компания отняла у дружной группы единомышленников насчет посещения пивной, минут двадцать.
- Столько времени у нас отняли, - получив получку, ворчал Васька. – А мне ведь ещё в помещение лаборатории возвращаться, Светке трояк относить. Кто-нибудь со мной пойти хочет?
- Пошли, сходим, - следом получив получку, согласился Колька.
- Я на рынок, ведро покупать, - напомнил Эдик, всё ещё ожидая своей очереди на получение денег.
- Я с ним схожу, прошвырнусь по рынку, - предупредил Валера.
- Кто с нами в помещение лаборатории не хочет идти, ждите у входа на рынок. Там будет место сбора. Оттуда все пойдём пиво пить, куда договаривались, - сказал Васька и вместе с Колькой покинул помещение.
Остальные же некоторое время находились в помещении, ожидая пока все получат деньги. Потом, от нечего делать все они присоединились к Эдику.
В это время Васька и Колька пришли в помещение лаборатории и, как и предполагал Васька, застали там Светку.
- Свет, спасибо тебе за отзывчивость, - поблагодарил Васька, протягивая женщине три рубля.
- Не за что. Если будет необходимость, обращайтесь, - сделала ответный реверанс Светка. – Кстати, когда я пришла в лабораторию, тут кофе пахло.
- Я выпил чашечку, чтобы давление поднять. Вчера переборщил, и мне потребовалось срочно кофе в качестве лекарственного средства, - соврал Васька, не упомянув, что и другие сотрудники полечились её кофе.
- Ладно, на первый раз прощаю, - смилостивилась Светка.
- Слушай, Свет! Мы собираемся отметить возвращение из колхоза. Ты с нами хочешь принять участие в этом благом мероприятии? - предложил Васька.
Колька осуждающе посмотрел на товарища. Ведь с кофе обошлось, и можно было не приглашать женщину в чисто мужскую компанию. Но у Васьки, видно, были свои резоны, и он не воспользовался моментом уйти от предложения.
- Если только недолго. Кстати, где вы собираетесь отмечать? – спросила о месте проведения мероприятия Светка.
- На Советской открылась пивная в пятиэтажке. Говорят, очень приличное заведение. Там к пиву и креветок, и раков и даже воблу подают, - выдал полную информацию Васька.
- Если даже воблу подают, то непременно надо сходить, - согласилась Светка.
- Вот и хорошо, собирайся, сейчас и пойдём, - поторопил Васька.
- Прямо сейчас? – уточнила Светка.
- Да, прямо сейчас, - подтвердил Васька.
- А других, что же, ждать не будем? – удивилась Светка.
- Другие нас уже ждут. Они к нам по пути присоединяться, - сказал Васька и в подтверждение того, что следует поторопиться, встал со стула.
Уже через пару минут он, Колька и Светка шли по направлению к рынку.
В это самое время Эдик купил оцинкованное ведро и вместе с другими сотрудниками стоял у входа на рынок, ожидая Кольку и Ваську. Нужно сказать, что купил он ведро очень выгодно. Рынок закрывался, и продавец сделал для последнего на сегодня покупателя большую скидку. Всё было бы хорошо, но не только коллеги стояли в ожидании у входа на рынок. Известная Эдику троица в некотором отдалении стояла под деревом и что-то обсуждала. Эдик находился в окружении сотрудников и присутствие странной троицы совсем рядом не сильно его напрягало. Ведь в случае чего перевес сил был очевиден, и наваляли бы этой троице по первое число.
Из-за угла показался Васька, за ним Светка и замыкал процессию Колька.
«Навязалась всё-таки, а могла бы и не пойти», - наверное, подумал каждый из ожидающих.
- Я вижу все в сборе. Тогда вперёд. Великие дела ждут нас, - сказал Васька, и компания двинулась к заведению на улице Советской.
Как бы знать насколько пророческими были сказанные Васькой слова, то поостереглись бы. По крайней мере вслух ничего подобного не произносили бы. Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо.
Сотрудники лаборатории двигались толпой к намеченной цели не торопясь. Предстоял приятный вечер в знакомой компании, и настроение было под стать.
«А хорошо мы придумали отметить возвращение в день получки именно в пивной», - подумал Эдик, шагая в середине толпы.
Он и думать забыл о троице знакомых. А между тем она шла следом за компанией, и не собиралась отставать. Даже переход широкого проспекта под сигнал светофора не помешал им и не задержал. Группа сотрудников достигла тротуара по другую сторону улицы, а троица находилась лишь посередине проспекта, когда зажёгся красный свет и машины собирались рвануть с места. Однако толстяк даже ухом не повёл и продолжил движение, закрывая проезд машинам. Двое других его спутников тоже шли рядом, предполагая, что никто из водителей не захочет скандала и повреждения автомобиля о массивное тело толстяка. Лишь достигнув тротуара, троица остановилась. Теперь им незачем было спешить, ведь компания, которую они преследовали, стояла перед другим переходом, ожидая сигнала светофора, чтобы перейти на другую сторону улицы Советской. На другой стороне улицы, в пятиэтажном старинном доме на первом этаже располагалась пивная. Как и положено в приличном заведении, у входа с внутренней стороны помещения заведения стоял швейцар. Его задачей было выпускать посетителей, когда они расплатились с официантом и впускать новых посетителей по мере освобождения мест за столами. В пивной было два зала, разделённых проходом арочного типа, под старину, а цветные витражи в окнах не позволяли зевакам заглянуть внутрь и определить есть ли в залах свободные места.
Загорелся зелёный свет, и компания перешла улицу. Через пару минут сотрудники достигли дверей пивной. Как раз в этот момент швейцар выпускал двоих посетителей.
- Двое можете войти, - объявил он, увидев подошедшую к дверям пивной толпу.
- Нас десять человек. И если можно, посадите нас покомпактнее, а лучше рядышком. Мы идём праздновать очень знаменательное событие, - объяснил ситуацию Васька.
- Если вы хотите сразу все войти, придётся подождать, пока ещё кто-нибудь из посетителей выйдет. А сесть покомпактней – это уже к официанту, - разъяснил, как обстоят дела швейцар.
- Хорошо, мы подождём. Но учтите, нас десять человек, - предупредил о численности компании Васька.
- Я вижу, много вас. Но я бы вам рекомендовал войти внутрь хотя бы половине. Тогда вы сможете договориться с официантом, а там и ещё места подоспеют, - предложил более реальный вариант швейцар, исходя из собственного опыта и из извлечения максимальной прибыли заведения.
- Это вариант, - подал голос Колька, для которого приложиться к пенной кружке пива стало почти навязчивой идеей. – Может быть, вдвоём войдём - последняя фраза предназначалась Ваське.
- Войдём, когда освободятся хотя бы четыре места. Тогда будет резон уламывать официанта посадить компактно десять человек. Может быть, для этого столы нам разрешат составить вместе. Как говорится, поживём – увидим, - на оптимистической ноте закончил Васька.
Ждать пришлось почти десять минут. Из пивной вышли четыре посетителя.
- Вы заходить будете? Или я пущу других, - предупредил швейцар.
- Скольким можно зайти сейчас? – спросил Васька швейцара.
- Вышли шестеро, значит шестерым можно войти, - ответил бдительный швейцар.
- Ребята, пошли, - дал команду Васька и все десять человек просочились в помещение.
Швейцар не успел среагировать и все вошедшие направились к освободившимся столам.
- Мы хотим вместе сесть. Это возможно устроить? – задал вопрос официанту Васька.
- Можно постараться, - обещала официантка. – Как раз два рядом стоящие столы освободились.
Действительно посетители расплатились и направились на выход.
- Вот и славненько. За двумя столами мы уместимся. Как говориться, в тесноте, да не в обиде, – заключил Васька.
- Сейчас я уберу со столов, тогда сядете, - предупредила официантка.
Когда все уселись за столы, официантка подошла за заказом.
- Я думаю, для начала по две кружечки пива возьмём, - предложил Васька. – Кому, что на закуску брать?
- Мне креветок, - заказала Светка.
- Ну а нам что-нибудь солёное. У вас вобла есть? – спросил он официантку.
- Есть. Сколько вам воблы принести? – попросила уточнить заказ официантка.
- Десять штучек, - ответил Васька.
- Она у нас на вес, - выдала информацию официантка.
- Тогда нам килограмм, - наконец сделал заказ Васька. – И двести граммов креветок.
Официантка всё записала и ушла выполнять заказ.
От нечего делать компания стала разглядывать гостей и интерьер.
За столиком у стены сидели четыре гостя. Один смотрел на часы, тогда как двое других смотрели на четвёртого, который по команде гостя с секундомером опрокидывал в рот кружку с пивом. Почти в каждой пивной на стене было написано или выцарапано: рекорд Шаляпина три секунды кружка. Рядом со столиком у стены висела медная табличка именно с таким текстом. Не факт что Шаляпин установил такой рекорд. Тем более не факт, что Шаляпин вообще когда-либо пил пиво, ведь для связок холодное пиво очень вредно. Однако находились люди, которые верили надписи и сами хотели, если не улучшить, то хотя бы повторить рекорд знаменитого певца.
Васька понял в чём дело и похвалился коллегам:
- Я как-то раз на спор сам старался повторить рекорд Шаляпина.
- Ну и как, повторил? – поинтересовался Валера.
- В четыре секунду уложился и то чуть не захлебнулся. И сколько я не спрашивал, никому не удалось повторить рекорд. Но тут я не авторитет. Я думаю, в плане потребления пива народ есть поталантливее меня, - ответил на вопрос Васька.
- А я слышал, что один дьяк пивал и быстрей, - подал голос Мишка.
- И где же ты такое услышать мог? Уж не сам ли ты время засекал? – усомнился в правдивости сказанного Васька.
- Я такого не видел, врать не буду. А вот современники Шаляпина наблюдали за дьяком, когда он пиво кружками глотал, - дал более детальное разъяснение Мишка.
- А тебе об этом рассказал твой дедушка, - не без сарказма прокомментировал Валера.
- Я в старинном журнале читал, который в то время в России выходил. Так вот, перед ответственной службой дьяки залезали в подпол и пили там холодное пиво, чтобы голос стал более басовитым. Это называется посадить голос на пятки, - удивил присутствующих своими знаниями Мишка.
- Если холодное пить, то голос вообще пропадёт. Тут не то что петь, хрипеть не сможешь, - старался вывести лгунишку на чистую воду Васька.
- Это у тебя пропадёт. У дьяка не пропадёт, если он дьяк. К тому же в те давние времена люди были покрепче. Почти вся их жизнь проходила на улице и никакое холодное пиво их не брало. Так вот, у того дьяка был такой сильный голос и столь низкий диапазон звучания, что когда он на службе включит своё «Господу помолимся» так в церкви свечи гасли, – рассказывал Мишка о тогдашних богатырских голосах.
- Голос - это понятно, дал Бог человеку талант. Но причём здесь пиво и рекорд Шаляпина? – сомневался в правдивости всей истории о талантливом дьяке Васька.
- Талантливый человек талантлив во всём, - процитировал известную присказку Мишка. – А рекорд тут очень даже причём. Для того, чтобы обладать сильным низким басом, нужно иметь глотку соответствующих размеров. Здесь закон физики играет: чем больше резонатор, то есть объём глотки, тем ниже и сильнее голос. А чтобы быстро выпить кружку пива, его выливают в глотку не глотая. Если глотать, то в три секунды не уложиться. У кого глотка позволяет, они пиво в глотку наливают, а когда всю кружку в глотку перельют, только тогда глотают. В этом и есть секрет скорости потребления пива, - Мишка полностью раскрыл тайну секрета Шаляпина, но Васька и тут ему не поверил:
- С тем, что у дьяка глотка была что надо, я, пожалуй, соглашусь. Но насколько мне известно, у Шаляпина был красивый бас, но не сильный. А ты говорил о совокупности силы и низкого звучания баса, для успешного быстрого поглощения пива.
- Я в судьях у Шаляпина не был, за что купил, за то и продаю, - оправдывался Мишка.
Принесли заказ и, разобрав кружки пива, компания приступила к празднику.
- Выпьем за нас, за наш дружный коллектив! - предложил тост Колька, и празднующие приступили к поглощению пива.
Мужчины жадно глотали пенный напиток, ведь именно первая кружка его, кажется особенно вкусно и желанной. Колька осилил целую кружку в три глотка, так ему хотелось наполнить свой организм пенным лекарством.
- Фу, наконец полегчало, - опорожнив кружку, сообщил он компании. - Сразу в голове просветлело. А то было впечатление, будто в голове что-то неладно, мысли вроде бы есть, только извлечь их из черепной коробки никак не получалось. Вот и верь после этого докторам, которые не рекомендуют похмеляться, говоря, что опохмеление это такая же пьянка. А я мыслю так – опохмеление это чисто лечебная процедура.
- Нечего докторов слушать. Они ведь и выпивать не рекомендуют. А какое может быть опохмеление, если самой пьянки не было, - высказался Васька.
- В самую точку попал. Я так думаю, нам нужно поддерживать традиции и выпить уже по второй, - предложил Колька.
- А мы не частим? – сомневался в правильности столь скорополительного решения Мишка.
- В самый раз будет. Если с первыми двумя кружками протянуть, то следующие не пойдут как надо. А это чревато последствиями, - поучал правилам культурного потребления пива Колька.
- Прямо так и не пойдут? Сомневаюсь я, - выказал свои сомнения Мишка.
- А ты проверь, - предложил Колька. – Мы выпьем, а ты будешь проверять на самом себе и потом нам сообщишь.
- Ну уж дудки! Вы пиво жрать будете, а я в это время на вас смотреть? – не согласился на участие в эксперименте Мишка.
- Мальчики, не надо спорить. И потом среди вас присутствует дама. Не надо об этом забывать, - встряла в мужской разговор Светка, которая больше закусывала, нежели пила, и в её кружке осталось больше половины пенной жидкости.
- Как раз не забыли мы о даме и следующий тост должен быть в её честь. Да тут некоторые сомневаются в целесообразности… - начал оправдываться Колька, но Васька перебил его, произнеся тост:
- Предлагая выпить за присутствующих дам!
- Не дам, а даму, - поправила тостующего Светка.
- Вот именно, за даму, - согласился со Светкой Колька и первым поднял свою кружку, предоставив всем возможность чокаться именно с ним.
Выпив по половине кружки, мужчины начали чистить воблу. В килограмме их оказалось девять штук и каждый чистил свою.
- Даму воблой угостите? – попросила Светка, не уточняя, к кому именно из мужчин она обращается.
Светка смолотили свои креветки, и теперь закусывать горький мужской напиток ей было нечем.
- Обязательно, - обещал Колька, поскольку в пивной, в которую он частенько хаживал, закусывать чем-либо было непринято.
Он и сейчас лишь пригубил маленький кусочек воблы, позаимствовав его у соседа.
Колька распотрошил доставшуюся ему воблу и половину отдал Светке. Та тут же положила кусочек в рот.
- Солёная очень, - сообщила она первое впечатление о дегустируемом продукте.
- Так и должны быть. Она к пиву подаётся, поэтому и солёная. Ты запивай её, тогда она будет в самый раз, - наставлял женщину Васька.
Светка послушала совет и отхлебнула из кружки.
- Всё равно солёная, - пожаловалась она.
- Ты больше пива выпей, а не один глоток, - внёс свою лепту в обучение неумехи Колька.
- Пиво горькое, большими глотками его пить невкусно, - ответила женщина.
- Вот в этом-то и есть самый кайф. Ты кладёшь в рот солёную воблу, пьешь горькое пиво, а тебе не горько, - объяснил суть дела Васька.
- Так не лучше ли выпить чего-нибудь сладенького? – предложила иной вариант борьбы с горечью женщина.
- Сладеньким пиво не бывает. Пиво бывает только горьким или очень горьким, например, Портер, - сказал Колька.
- Не понимаю, зачем себя мучить, придумывать, чем горечь заесть. Не лучше ли эту горечь не пить, - женщина не хотела понимать самой сути в потреблении пива.
- Когда пиво пьёшь, то ловишь кайф. А горькое оно или не очень не в этом суть. Я, например, вообще не люблю чем-либо пиво заедать. Гольём оно вернее достаёт, - пояснил свои предпочтения Васька.
На сей раз женщина предпочла смолчать. Не хотелось ей дальше выслушивать наставления мужчин и ощущать себя лохушкой.
- А не заказать ли нам по кружечки пива? – внёс предложение Валера.
- По две кружечки пива, - поправил его Васька.
Вся компания молча согласилась. Васька позвал официанта и сделал заказ.
- Нужно было бы больше заказать кружек. Не то нам придётся каждый раз подолгу ждать, - покритиковал Колька.
- Официантка и так еле кружки прёт. На подносе еле двадцать кружек умещается, а если добавится ещё заказ, то нужно сразу двум официантам кружки тащить, - Мишка обосновал своё особое мнение по вопросу заказа, но мужчинам всё равно хотелось всё сразу и побольше.
- Мне больше пива не надо. Я ещё это не выпила, - подала голос женщина.
- Так пей, тогда всё и выпьешь, - дал совет Валера.
- Если много жидкости выпить, то завтра встанешь с отёкшим лицом, - объяснила свою скромность в употреблении пива Светка.
- Пиво это не совсем жидкость. Его можно пить помногу. Оно потом быстро выйдет наружу, - сказал Колька, и ему самому захотелось выпустить наружу небольшую часть потреблённого пива.
Тоже почувствовали все другие участники пивного банкета.
- Где тут можно попудрит носик? – первой прореагировала Светка.
- Пойдём, я покажу, - обещал Колька и встал из-за стола.
Дама тоже встала, и они оба удалились в потайную комнату. Остальной народ не стал дожидаться возвращения ходоков, вылез из-за стола и направился в том же направлении, намереваясь, если не в числе первых справить возникшую нужду, то уж никак не доводить её до неприятной аварии, изрядно подпортив штаны.
Пока страждущие стояли в очереди, официантка принесла заказанные двадцать кружек пива и поставила на стол.
Получасом ранее этого момента в помещение пивной пробрались три известных всем личности, в числе которых особенно колоритно смотрелся толстяк. Швейцар отошёл отлить, забыв запереть дверь, тем и воспользовались нежелательные гости. Войдя в пивную, они сразу устроились за неубранным ещё столиком и стали допивать пиво из недопитых кружек, изображая благопристойных посетителей. Однако официант, обслуживающий этот стол, заметил появление новых гостей.
- Что заказывать будете? – спросил он, остановившись у стола.
- Пиво три кружки, - заказал толстяк.
- И всё? – уточнил недовольный столь аскетическим заказом официант.
- Пока всё, а там поглядим, - обнадёжил официанта толстяк.
Официант пошёл выполнять заказ и скоро принёс три кружки пива, не забыв в подсобке дополнить одну из кружек остатками пива из недопитых другими гостями кружек. Троица не торопясь потягивала пиво, хоть им очень хотелось выпить его как можно быстрей. Они посматривали по сторонам, надеясь поживиться не допитым пивом на халяву. А тут представился такой случай…
Все участники банкета ушли писать и как раз в это время официант принёс новый заказ: двадцать кружек пива. Как только официант отошёл от стола, оставив на нём кружки пива, толстяк направился медленным шагом к столу. Он ещё раньше заметил сидящего за столом Эдика с большим оцинкованным ведром на коленях. Теперь ведро стояло на стуле, дожидаясь хозяина и не предполагая, какая участь уготована ему. Толстяк уверенными движениями перелил в ведро содержимое двадцати кружек и направился обратно к своему столу, где его с нетерпением ожидали собутыльники. Как раз в этот самый момент из-за угла вышла Светка и Колька. Они первыми сделали задуманное и теперь в полной степени облегчённые возвращались к своему столу. Они пересеклись с толстяком, который тащил наполненное до краёв пивом ведро. Они ни сразу поняли в чём дело. Лишь когда сели за стол и увидели двадцать пустых кружек, поняли в чём суть. Если быть точным, понял Колька. Светка не обратила на столь вопиющий факт никакого внимания.
Толстяк добрался до своего стола и поставил ведро на пол. Его собутыльники тут же зачерпнули пиво из ведра, наполнив по очереди три кружки. Они сразу принялись пить и с такой скоростью начали поглощать пиво, что стало понятно, так жрать пиво можно было, если оно ворованное и в скором времени его могут отнять. Через пару минут вернулись остальные участники банкета и Колька изложил им свою версию увиденного.
- Кажется, у нас своровали пиво. И унесли его в ведре Эдика. Вон ведро у стола воров стоит. Они из него кружками черпают, - обрадовал Колька присутствующих.
- А что же ты у него пиво не отобрал? – задал вопрос Васька.
- Я не сразу понял в чём тут дело, - оправдывался Колька. – А когда до меня дошло, они уже оприходовали половину ведра.
- И ведро моё спёрли, - в поздний след среагировал Эдик.
Ему не столько было жалко пиво, поскольку выпитого хватило, чтобы захмелеть, сколько само ведро. Ведь столь много было раздумий до реализации желания, что боль утраты сразу кольнуло сердце. Раньше Эдик не мог похвалиться решительностью действий, но теперь он встал из-за стола и направился к своему ведру. Васька и все остальные ни сразу поняли намеренья товарища и поэтому поотстали. Эдик в несколько шагов добрался до ведра и схватил его. Толстяк понял, что его сейчас лишат пива и, встав из-за стола, тоже схватив ведро, потянул на себя. Он хотел лишь выпить ещё немного пенного напитка, прежде чем владелец ведра заявит свои прав и отберёт тару вместе с пивом. Толстяк был силён и маневр, который доставил ведро к его рту, удался. Однако Эдик не собирался сдаваться и сильней потянул ведро на себя. Толстяк тоже не собирался уступать и приложил ещё более усилий, чтобы удержать ведро в нужном положении. Но в какой-то момент руки Эдика соскользнули с мокрого ведра. Толстяк не успел среагировать и ослабить усилие. В результате ведро оказалось у него на голове, орошая его самого пахучим, липким пивом.
Но Эдик был словно под гипнозом и не хотел мириться даже с временным поражением. Он схватил ведро и сильно потянул на себя, не подумав, что вместе с ведром может повредиться и голова толстяка. Чтобы не упасть, толстяк шагнул вперёд и, споткнувшись о ногу Эдика, потерял равновесие. Он всей тушей навалился на Эдика и оба стали падать. В последний момент Эдику удалось увернуться, и толстяк с грохотом упал на пол. Ведро соскочило с головы толстяка и покатилось. Собутыльники не остались в стороне, они сразу ринулись на Эдика, намереваясь воздать ему за своего поверженного товарища. Вовремя подоспевшие коллеги приняли бой за Эдика.
- Убивают, милиция! – вопила стоящая рядом официантка.
Только сейчас Эдик осознал, что козлом отпущения наверняка сделают его. Ведь именно он подошёл и попытался отнять ведро у толстяка. То, что ведро принадлежит ему, Эдику, никто из посетителей не знал и наверняка их версия развития событий будет не в пользу владельца ведра и его коллег, присутствующих на пивном банкете. А ещё хуже, что ведро, став вещественным доказательством, может вообще никогда больше не вернуться к Эдику. Мысли молнией пронеслись в голове Эдика. Он схватил ведро и, оттолкнув швейцара, выбежал на улицу. Замедлив шаг, чтобы не вызвать подозрений у прохожих, он дошёл до угла. Завернув за угол, Эдик пошёл к мосту. Теперь его вряд ли догонят, и наряд милиции не сможет привлечь к ответственности. Ведь когда наряд приедет, Эдик будет уже далеко. Перебравшись по мосту на другую сторону реки, Эдик сел на трамвай. Ещё две остановки на трамвае полностью запутают следы. Мало ли ездит пассажиров с вёдрами. А там, дальше узкие улочки частного сектора и вовсе сведут на нет попытки милиции найти Эдика. Вот только будут ли они заморачиваться и разбираться? Им проще отлупить резиновыми дубинками драчунов и на этом поставить точку.
Эдик дошёл домой без приключений. Хоть в этом ему сегодня повезло.
Лекарство от ревности
Оглавление
Глава 1. Непростое решение
Глава 2. Капелька
Глава 3. Фальшивая командировка
Глава 4. На отдыхе
Глава 5. Банный день
Глава 6. В посёлок за хлебушком
Глава 7. Лазарет
Глава 8. Аптечный заказ
Глава 9. Путь домой
Глава 1. Непросто решение
Эдик давно подозревал супругу в неверности. Но одно дело подозревать, другое знать наверняка. Не у многих мужей хватало смелости знать подробности. Эдик наконец-то решился предпринять попытку добиться истины по этому вопросу. Самым простым вариантом было бы спросить саму супругу. Только мало найдётся женщин, которые добровольно сознаются в измене своему супругу. Даже будучи уличёнными с поличным, они начнут отрицать очевидное, придумывая разные отговорки. Ведь с точки зрения самих женщин несколько часов проведённых с другим мужчиной в интимной близости изменой не являются. Это лишь ничего не значащая интрижка, которая позволяет в полной мере почувствовать себя женщиной и отвлечься от бытовых семейных неурядиц. Тем более от самой женщины ничего не убудет, как говориться, п..да не лужа, останется для мужа.
«Нужно будет как-нибудь проследить, что она днём делает», - решил Эдик, хоть и знал, что жена днём работает, впрочем, как и он сам.
Но ежедневные походы на работу тем не менее не исключали адюльтера в то же самое время. Ведь можно отпроситься, обосновав необходимость отсутствия на работе потребностью выполнения срочных семейных обязанностей, которые в другое время выполнить невозможно. Например, многие, а правильнее сказать, все учреждения работают, как и положено, с утра до вечера, заканчивая свою работу в шесть, а то и пять часов, нисколько не заботясь об интересах других трудящихся, заинтересованных в посещении именно этих учреждений. Иными словами захоти супруга сачконуть от работы, причину будет найти несложно. Но и самому Эдику придётся придумывать причину для отлучек и дело осложнялось тем, что наблюдать за супругой придётся непрерывно. Только в этом случае можно надеяться на успех.
«Вероятность того, что застану супругу за походом налево, есть, но очень малая. Тем более определить, куда она идёт очень трудно, а надо знать наверняка. И отказываться не хочется, ведь если её поймать за этим делом и по-мужски наказать, она и ко мне будет относиться с большим вниманием и уважением», - решил Эдик и именно сегодня собрался выполнить задуманное.
Городок, в котором проживали супруги, растянулся во все стороны не более двух километров. Но для случайного поиска и такие расстояния были бы через чур большими. Задача облегчалась тем, что Эдик знал, где работает его собственная жена. Он знал не только название организации, но и место её расположения. Значит место, откуда следует начинать скрытное наблюдение, он имел в активе. Сегодня был наиболее подходящий для слежки день, поскольку его начальник уехал в командировку, а день предполагал быть сухим и теплым.
«Мокнуть и мёрзнуть не придётся», - решил Эдик, отправляясь на свой первый день скрытого наблюдения за собственной супругой.
Место работы супруги располагалось в пятнадцати минутах ходьбы от места работы Эдика, если идти чуть убыстрённым шагом. Сегодня Эдик очень торопился, поскольку нехорошее предчувствие гнало вперёд к нужному месту. Когда Эдик вырулил из-за угла и увидел вход в здание, в котором находилось место работы супруги, ничего не предвещало беды. Однако уже через несколько секунд из дверей на улицу вышла супруга Эдика, а за ней моложавый статный мужчина.
«Вот оно, то самое, - решил Эдик и от неприятных предчувствий у него подкосились ноги. – Вот и верь после этого жёнам, мать их эти. Но теперь-то я их прищучу, пусть знает наших».
Супруга и мужчина, пошли в противоположную сторону от Эдика, и ему пришлось прибавить хода, чтобы не потерять их из вида.
«Вот припустились. Не иначе направляются на «рен-дэ-ву». Быстрей хотят оказаться наедине», - понял Эдик, но столь откровенное открытие его не обрадовало.
«Эх, навалять бы этому фраеру по первое число», - тешил он себя мыслью о суровом мщении. Вот только по части навалять, Эдик был не мастак. Не умел он драться, как подобает взрослому мужчине и если кто и наваляет, то не он, а ему.
«Пожалуй, шум поднимать не стоит, - внёс он коррекцию в план действия. – Сейчас самое главное не спугнуть. Застану с поличным, тогда уж…»
Каким образом он мог застать с поличным, даже если предположения окажутся верны, не знал. Не на улице же они будут любиться, а в укромной комнатёнке, в которую Эдику вход заказан. К удивлению Эдика мужчина пожал руку его супруге и перешёл на другую сторону улицы. Его же супруга пошла дальше в том же направление. Добравшись до здания банка, она вошла внутрь. По своим бухгалтерским делам ей частенько приходилось посещать подобные заведения, и в этом не было ничего необычного.
«Платёжку пошла сдавать», - понял Эдик и от души отлегло.
«Но кто был этот мужчина и какое право он имел жать руки моей жене?» - нашёл к чему придраться Эдик.
Плохо было то, что предъявить супруге пока было нечего. Эдик повернул в обратную сторону и пошёл по направлению к работе. Хоть и подозрения не подтвердились, Эдик об этом не жалел.
«Ничего, в этот раз не застукал, в другой раз застукаю. Будет знать, как гулять от мужа», - думал Эдик, не забывая посматривать на идущих навстречу женщин и провожать их взглядом, определяя хороша ли фигура, особенно в филейной части.
Некоторые экземпляры попадались очень даже ничего, но гармонии красоты не было ни у одной. Если встречалась дама с симпатичной мордашкой, то фигура у неё была так себе. Напротив, женщины с некрасивыми лицами обладали весьма недурными формами.
Всего один раз в жизни Эдик видел женщину феерической красоты. И лицо и фигура у неё были такие, что глаз не отвести. Но и эта женщина была ненастоящая: статуя в музеи Циолковского воплощала самые сокровенные мужские мечты. «Ночь», – значилось на постаменте этой статуи и другого названия быть не могло. Ведь именно ночью раскрепощается сознание и желание любить и обладать наполняет любовной силой молодые мужские тела и души.
«Эх, такую бы наяву увидеть! - подумалось Эдику. – А то любим черте что. А представляем себе будто взяли в полон самую что ни есть красавицу. А на проверку выходит форменный самообман да и только».
Эдик был в чём-то прав. Но если быть объективным, красоту понимают мужчины по-разному. В разных странах, в разные века были свои ценители красоты и воспевали её в стихах и каменных изваяниях прелестниц. Только не все соглашались, что застывшая каменная женщина и есть воплощение красоты. А впрочем многие представители мужского племени вообще не понимают женской красоты и пока им не укажут на красавицу, таковой оную не определяют. А не скажи им об этом, они предпочтут женщине красивой, но гордой и недоступной, простушку с заурядной внешностью. Здесь всё определяет целесообразность и животная физиология, что объясняет пример с козлом о четырёх ногах.
Если козлу предложить на выбор розу и капустную кочерыжку, он выберет последнюю, поскольку капустную кочерыжку можно съесть и насытится. Тогда как на розу можно только смотреть, а захочешь её съесть, уколешься острыми шипами и не наешься.
Через пятнадцать минут Эдик вернулся на работу и остаток дня прошёл в размышлениях и сомнениях. В общем закончился обычный скоромный день недели. А так хотелось праздника, когда тайные желания любить красавицу воплощались бы в реальность.
Немного романтическое настроение не покидало Эдика до самого окончания рабочего дня, и с таковым он пришёл на трамвайную остановку.
Трамвая долго не было, и нужный Эдику номер пришёл сильно переполненный. Эдик с трудом влез в салон. Однако ему сразу повезло, дородная женщина встала с сиденья у окна и чтобы ей пробраться к выходу, Эдику пришлось пропустить её, освободив проход и сев на её место. Когда женщина прошла к выходу, Эдик заметил стоящую рядом с местом, на которое он сел, небольшого роста женщину с тяжёлой сумкой. Она стояла с другой стороны, не перекрывая прохода, поэтому дородной женщине выходить не мешала. В результате рокировки на сидение сел Эдик, а не женщина с тяжёлой сумкой.
- Садитесь, - предложил Эдик и привстал, собираясь сместиться в проход и освободить для женщины место.
- Не стоит, вы сами только сели, - отказалась из вежливости женщина.
- Я не собирался садиться. Просто иначе не получалось освободить проход. Пришлось совершить маневр, - объяснился Эдик. - У вас сумка тяжёлая, а я скоро выхожу. Садитесь.
Женщина не стала возражать, и едва Эдику удалось вылезти в заполненный людьми проход между сидений, она села на освободившееся место.
- Тяжёлые сумки должен мужчина носить, - заметил Эдик.
Несмотря на тесноту, Эдик хорошо разглядел женщину. Она не являлась красавицей, но и некрасивой её не назовёшь. В меру полненькая фигура и маленькая головка под копной каштановых волос, гармонировали с немного загорелым, чистым, без единой родинки лицом.
«А она ничего, - отметил себя Эдик. – Ей не более тридцати и я бы с ней замутил, не будь я женат».
Женщина улыбнулась незнакомому мужчине и объяснила:
- К знакомым еду на дачу. Прихватила съестного на два дня, вот и получилось тяжело.
Эдик заметил на руке женщины кольцо и подумал:
«Замужем. Значит на дачу к любовнику едет. Муж, наверное, в командировке. Ни сном, ни духом не знает, что сейчас его жена делает. Тем более не знает, что она к любовнику на дачу едет».
- Счастливо отдохнуть на даче, - пожелал женщине Эдик. – А мне сейчас выходить.
На сей раз женщина ничего не ответила, и Эдик пробрался к выходу и вышел на нужной остановке.
«В жизни иногда встречаются неожиданно приятные моменты, - шагая по направлению к дому, думал Эдик. – Казалось бы, что хорошего в трамвайной давке? Но когда к тебе прижмётся молодая дама мягкой грудью или тёплой попой, начинаешь меньше ненавидеть общественный транспорт. Взять хотя бы сегодняшний день. Сомнения насчёт верности жены поначалу испортили настроение. Но потом незнакомая женщина улыбнулась мне и всё словно рукой сняло. Хорошая женщина попалась, и, самое главное, я ей понравился. Когда возникает взаимная симпатия, может получить развитие отношение даже с замужней женщиной».
Эдик не замышлял ничего конкретного, но любому человеку нравится, когда ему улыбаются, выказывая своё положительное отношение. Однако пока шёл до дома, Эдик думал об этой случайно встреченной незнакомой женщине.
Двумя днями позже Эдик возвращался с работы домой. На сей раз ему повезло, и трамвай подошёл полупустой, даже некоторые сидячие места были свободны. Эдик подсел к сидящей у окна женщине и не сразу признал в ней недавнюю знакомую.
- Здравствуйте! - признав незнакомку, поздоровался с ней Эдик.
- Здравствуйте! – не узнав в Эдике галантного пассажира, все же ответила она.
- Мы третьего дня с вами в трамвае ехали. Я ещё вам место уступил, - помог вспомнить даме недавние события Эдик. – Вы тогда держали огромного размера сумку, говорили, что едете на дачу к знакомым. А сейчас вы тоже на дачу?
Женщина ответила не сразу, паузой, как бы намекая, что к случайным знакомствам относится с осторожностью.
- Нет, сейчас я еду к подруге, - сообщила она.
Женщина держала на коленях небольшую модную женскую сумку, и её откровение могло быть правдой. Подруга наверняка сама покупает продукты и тащить их к ней, набив целую сумку, не имеет смысла, если только подруга не мужского рода - племени.
- Хорошо тогда на даче отдохнули? – поинтересовался Эдик, хотя именно это его не интересовало вовсе. Просто надо было найти тему и продолжить разговор.
- Вы знаете, не очень, - ответила женщина, ведь именно случайному знакомому, которого больше никогда не увидишь, многие открывают душу, дабы облегчить себе душевную болячку.
- И что так? – не отставал Эдик.
- Бывают моменты, когда всё не ладится. Наверное, тогда был именно такой момент. Я поссорилась, - не уточняя детали, ответила женщина.
- Ничего, помиритесь, - Эдик сейчас выказал себя оптимистом и, по его мнению, это должно было понравиться женщине.
- Это вряд ли. Слишком сильно я обиделась, - продолжала откровенничать женщина.
- Время лечит, - не уменьшал оптимистических прогнозов Эдик.
- И калечит, - добавила женщина. – Конечно, лечит. Когда плохое забудется вместе с тем, кто тебе это плохое сделал. Кажется, вам сейчас выходить.
- Мне сегодня нужно дальше. А что касается дачного времяпровождения, я и мой друг собираемся в выходной устроить пикничок. Я бы вас, как любительницу дачных посиделок, с удовольствием пригласил бы, - забросил удочку Эдик.
Трамвай уже проехал его остановку, и надо было переходить к решительным действиям.
На самом деле Эдик не собирался устраивать пикник на даче, поскольку и дачи у него не было. Но у его знакомого, Валеры из соседнего отдела, дача была, и в случае необходимости можно было бы уговорить арендовать дачу хотя бы на один день.
- Мне сейчас выходить, - вместо ответа на намёк Эдика, сказала женщина.
Эдик встал с места, позволяя даме выйти.
«А она сосем даже ничего», - смотря ей в спину, отметил себе Эдик.
Он не предполагал приставать к незнакомой женщине, но получилось как-то всё само. Видно, некоторые женщины могут вызвать в душе мужчины порыв желания, и язык начинает нести всякую чушь сам по себе.
«А действительно, хорошо бы уговорить её съездить со мной на Валеркину дачу», - мечтал Эдик, но вспомнив, что не знает даже её имени, поутих с мечтаниями.
«Проехал лишние три остановки. Теперь придётся лишний километр топать, - напомнил он себе оборотную сторону флирта с женщиной в трамвае. – Однако это того стоило. Словно вернулся в студенческие годы, когда мы незнакомых девчонок раскручивали на поход с нами в кино, и там на последнем ряду в тёмном зале целовались с ними. Но с тех пор от женщины ждёшь не только поцелуев, но и нечто большего».
Эдик вышел на остановке и направился в обратную сторону. Петлять по кривым улочкам городских окраин ему не хотелось. Он предпочитал пользоваться проверенным путём.
На другой день в обеденный перерыв Эдик пошёл прогуляться по центральной улице, намереваясь развлечь себя посещением магазинов. Выбор магазинов был невелик, и приходилось заходить каждый раз в одни и те же. Эдик ничего не искал на прилавках, он просто убивал время. Но даже такое времяпровождение было интересней сидения на рабочем месте в тесной, душной комнате. А приходилось это делать каждый день, отсиживая оговоренные в трудовом договоре часы, ведь именно за них Эдику платили заработную плату.
Как обычно Эдик начал с посещения магазина тканей. Он подолгу рассматривал висящие вдоль стен однотонные и разноцветные отрезы. В первом зале висели лёгкие летние ткани: ситцы, искусственный шёлк и какие-то ещё ткани, названия которых Эдик не знал. Ему это было ни к чему, ведь его увлекал сам процесс созерцания, к которому можно было добавить и тактильные ощущения от ощупывания материалов. Сегодня в магазине было мало покупателей, и никто не мешал Эдику более тщательно производить осмотр. Он остановился у куска ситца, украшенного яркими цветами, название которых были ему неизвестны.
«Удивительная безвкусица этот отрез ситца, - подумал он. – И кто-то ведь покупает такое, раз он здесь висит».
Небольшого роста дама в модной шляпке тоже производила осмотр выставленных на обозрение тканей. Эдик мельком взглянул на неё и тут же узнал вчерашнею незнакомку. Она была увлечена изучением весящих отрезов и не обращала на остальных посетителей внимания.
«Третий раз мы с ней встретились, это знак судьбы. Нужно на этот раз узнать, как зовут её и, может быть, что-то из этого получится», - подумал Эдик и подошёл почти вплотную к женщине.
- Здравствуйте! – приветствовал он её. – Мы так часто стали встречаться, что закрались подозрения, будто вы меня преследуете, - начал он не очень тонкий подкат к даме.
- Вы себе льстите, молодой человек, - строго взглянув на Эдика, ответила дама. – Я тут по делу. Нужно выбрать ситец на платье.
- Как я понимаю, платье летнее? – предположил Эдик, и дама подтвердила догадку:
- Да, из ситца шьются летние платья. Тут вы совершенно правы.
Женщина только старалась выглядеть строго. На самом деле она была не против поговорить, и тем развлечь себя.
- Уже скоро осень. Нужно о тёплом гардеробе думать, - дал бесплатный совет Эдик и тут же высказал предположение:
- Или вы впрок, на следующий сезон хотите запастись новым платьем?
- Я в отпуск через несколько дней уезжаю в тёплые края. Там лёгкое летнее платье просто необходимо, - объяснила возникшую потребность в новом платье женщина.
- Сами шить будете или портнихе закажите? – проявил любопытство Эдик.
- У меня подруга хорошо шьёт. Она за день мне платье сошьёт и себе тоже, - ответила женщина.
- Из всего вами сказанного я понял, что подруга тоже едет в отпуск в тёплые края? – пытал дело Эдик.
- Да, мы вместе едем. Вдвоём будет веселей, - сказала дама и взглянула на Эдика коротким выразительным взглядом, как бы поощряя мужчину на более безрассудные мысли и разговоры.
- Вы ещё не выбрали материал? – для уточнения насколько безрассудным можно быть сейчас, спросил Эдик.
- Кажется, я нашла подходящий. Что вы скажите об этом? – женщина как раз стояла напротив понравившегося отреза, трогая его рукой.
- По мне ярковат. Но для юга в самый раз. Он ещё более оттенит вашу красоту. Кстати, меня зовут Эдуард. Для вас просто Эдик, - представился Эдик. – Я предлагаю отметить вашу покупку чашечкой кофе. Тут неподалёку есть кафетерий, где подают отличный чёрный кофе.
- Я не против. Сейчас оплачу покупку и я ваша. Кстати, меня зовут Светлана. Для вас просто Света, - объявила женщина и улыбнулась мужчине.
«Кажется, сегодня можно будет замутить с женщиной по-взрослому», - подумал Эдик.
Света пошла к кассе, а Эдик остался ждать её в зале. Женщина заплатила за отрез, продавщица, получив чек, завернула отрез в плотную бумагу и ловко перевязала кулёк бечёвкой.
- Я освободилась, можно идти, - объявила женщина, подойдя к Эдику.
- Пошли, - дал команду Эдик. – Прошу, - указал он направление к двери вытянутой рукой.
Женщина, а за ней Эдик вышли на улицу. Они повернули налево, как и положено для случайных встреч женщины с незнакомым мужчиной. Они дошли до кондитерского магазина, в котором располагался кафетерий. Эдик открыл дверь магазина и пропустил даму вперёд.
- Два чёрных кофе и сухое пирожное, - подойдя к стойке кафетерия, заказал Эдик.
Света ждала у столика, пока Эдик принесёт ей кофе.
- Я заказал сухое пирожное. Не знаю можно ли тебе? – дабы затеять разговор, сказал Эдик.
- У меня хороший обмен веществ. Поэтому могу себе позволить пирожное, тем более оно сухое, - ответила женщина.
- Вот и хорошо, значит я угадал, - обрадовался Эдик.
Женщина сделала маленький глоточек кофе. Эдик тоже приложился к маленькой чашечке.
- Горячий, - поделился открытием Эдик.
- Кофе и должен быть горячим, - ответила женщина.
- Я вот что подумал, если вы собираетесь праздновать отъезд вместе с подругой, так я предлагаю провести это мероприятие не только в женской компании. Мы можем отпраздновать ваш отъезд вместе со мной и моим другом. Вы будете с подругой, я буду с другом, и праздник получится что надо, - сделал конкретное предложение Эдик.
- Мы, обычно, не отмечаем отъезд. Мы отмечаем приезд на курорт, уже на курорте. Согласитесь, это более приятно и логично, - Света объяснила, как они поступают с подругой.
- Это неправильно. Если отъезд не отмечать, то и отпуск удачным не будет. Таков закон обратных чисел в природе, - завернул заумную фразу Эдик.
- Я так понимаю, вы меня и мою подругу приглашаете в ресторан? Прежде чем дать согласие, я должна переговорить с подругой, - ответила женщина, свернув с выбранной Эдиком темы совсем не в нужную ему сторону.
- Конечно, можно и в ресторан сходить и провести два часа в душной, прокуренной комнате. Но я хочу предложить нечто иное: провести время наподобие пикника на природе, - Эдик огорошил даму весьма несерьёзным с её точки зрения предложением.
- Я на пикнике была ещё в школьные годы. Тогда нам было в диковинку даже такое времяпровождение. Но зачем взрослым людям вечером сидеть на травке, поглощать пирожки, запивая их сидром? Извини, я этого не понимаю, - донельзя огорчила Эдика женщина.
- Ну, во-первых, не вечером, а днём. А во-вторых, не на травке, а на даче у моего друга. Но если захочется посидеть на травке, то далеко ходить не придётся. Правда сам я предпочитаю сидеть за столом, Даже если этот стол стоит под яблоней на дачном участке, - интриговал Эдик.
- На даче под крышей лучше, чем на травке, - согласилась женщина. - Ведь может с самого утра быть плохая погода.
- Когда сидишь за накрытым праздничным столом, и над тобой не капает, погода уже не имеет значения. Так вы согласны провести пикник на даче? – спросил напрямую Эдик.
- Я переговорю с подругой, по-другому не получится. Я думаю, она согласиться, но надо сначала спросить у неё. Вы оставьте номер своего телефона, куда мне позвонить и сказать о нашем решении, - попросила Света.
- У меня на работе нет прямого телефона. Может быть, есть другой вариант связи? – спросил Эдик.
- Завтра я буду на улице Урицкого в это же время. Если хотите, можем встретиться у кафетерия, - предложила женщина.
- Хорошо, я буду вас ждать, - согласился Эдик.
- А теперь мне пора идти. Спасибо за кофе. До свидания, - попрощалась Света.
- До свидания, - ответил Эдик, всё ещё оставаясь за столом допивать горячий кофе.
«Кофе не допила, пирожное даже не надкусила. Значит не кофе с пирожным её привлекли, а наш пикник», - понял Эдик.
Ему предстояло теперь встретиться с Валерой и уговорить его на аренду дачи на послезавтрашний день. Дело это было непростое, поскольку у Валеры имелась семья в составе жены и дочки. К тому же формально дача была не его, а тёщи. Обнадёживало лишь то, что семья посещала дачу лишь в хорошую погоду. Посадок на даче никаких не производилось по причине преклонного возраста тёщи, так как лишь она имела интерес к земле. Жена такого интереса не имела, объясняя нелюбовь к сельскому хозяйству своей загруженностью на работе и домашним хозяйством дома. На это и рассчитывал Эдик, собираясь соблазнить Валеру бесплатной выпивкой в приятной компании милых сговорчивых женщин. В конце рабочего дня Эдик отправился к Валере на работу. Эдик очень торопился, поскольку знал, что Валера частенько уходит с работы, не дождавшись её окончания. Когда Эдик добрался до работы, Валеры там не застал. Единственный присутствующий на рабочем месте сотрудник сообщил, что Валеры нет на работе, и не было его с самого утра. Причина, по которой тот отсутствует, неизвестна. Сотрудник лишь знал, что Валера взял отгул. На сколько дней был взят отгул, сотрудник не знал. Начальства сегодня тоже не было, и узнать точней не представлялось возможным. По причине отсутствия начальства, сотрудники разбрелись с работы кто куда.
- Значит будет ли он завтра вы тоже не знаете? – уточнил Эдик.
- Не знаю, - отвечая третий раз на один и тот же вопрос, сказал сотрудник.
«Вот это фокус! – подумал Эдик. – Столько сил потратил, уговаривая женщину на свидание, а может всё сорваться из-за Валеры».
Зачем ему понадобился отгул, если он свободно обходился без оного, нагло прогуливая часы работы, Эдик не мог даже предположить.
«Значит у Валеры что-то серьёзное намечается, если он отгул взял, - понял Эдик. – Может быть, он самостоятельно для себя даму на всё согласную нашёл? А может, он с семьёй намечает пикник на даче?»
Эдик немного подумал и решил, что это не пикник на даче. Жена Валеры не любила шашлыки, и уговорить её, приехать на дачу только ради шашлыков, было утопией.
«Тогда почему он взял отгул? – подумал Эдик и его вопрос остался без ответа, пока без ответа.
- Никого другого у меня с дачей нет. Неужели придётся отказываться? Такого срама мне не пережить. Уж лучше тогда не ходить на встречу, ведь мало ли какие у меня возникли обстоятельства. Не приду и объяснять ничего не надо. Но не будем унывать, до завтрашнего дня ещё уйма времени», - пришёл к окончательному решению Эдик.
Домашнего адреса Валеры Эдик не знал, а если бы и знал, то идти к нему домой было бы рискованно. Появление дома незнакомого мужчины вызовет у домочадцев любопытство и вопросов будет не избежать. Эдику ничего не оставалось, как идти домой.
На другой день утром Эдик улизнул со своей работы, и отправился на работу к Валере, надеясь хоть сегодня застать его там. К счастью Валера был сегодня на месте.
- Привет! – поздоровался Эдик. – Я вчера к тебе заходил, а тебя не было. Сказали, что ты взял отгул.
- Да, вчера занят был, в Москву ездил. Нужно было жену, дочку и тёщу на поезд посадить. Они на юг отправились отдыхать. А я дома на хозяйстве остался с цветами и тёщиной кошкой. Мне так даже лучше. Жару я не люблю, и отдохнуть от своих тоже неплохо. Можно будет со вкусом пожить холостяцкой жизнью. Я думаю, никто из женатиков от этого не откажется, - сообщил Валера и голос выдавал если не радость, то надежду на то, что всё так и будет, как думалось и мечталось.
- Рад за тебя. Когда такое происходит это непременно надо отметить, - начал издалека Эдик, но Валера попросил конкретики, спросив:
- Зачем вчера приходил?
- Можно сказать, за этим и приходил. Я тут с одной интересной особой познакомился, так вот, она тоже уезжает в отпуск вместе с подругой. Я предложил отметить это событие небольшим сабантуйчиком на природе, то есть на твоей даче. Заодно отметим отъезд на юг твоей семьи. Как ты на это смотришь?
- А насколько сильно дамы хотят отметить свой отъезд в компании симпатичных мужчин? – задал вопрос Валера.
- Думаю, очень хотят. Гарантировать, конечно, на сто процентов не могу, но при наших способностях и наличии хорошего вина дело сладится, - соблазнял товарища Эдик.
- Насчёт хорошего вина не знаю. Я почти на мели. Мои знатно выгребли мои карманы. До следующей получки придётся с качественным питанием, особенно с хорошим дорогим вином повременить. А как с этим делом у тебя? – поинтересовался Валера.
- С финансами не очень. Мне ещё заработную плату не добавляли. А приходится почти всё тратить на семью. Так что на хорошее вино и закуску…
Эдик не договорил, но и так было понятно.
- Тогда придётся пойти по оптимальному варианту. Смотри, одной бутылки нам будет мало, двух тоже. А на три нужна уйма денег. Делаем так, покупаем трёхлитровую банку виноградного сока, покупаем чекушку водки и выливаем в сок. Получится вкус очень хорошего вина. Только цена его будет невелика. Эта часть будет на тебе. Я беру на себя покупку небольшого сухого тортика, полкило колбасы я из дома захвачу и хлеб тоже. Газ у меня на даче есть. Кстати когда и во сколько ты договорился с ними встретиться? – задал уточняющий вопрос Валера.
- Я с ними ещё не договаривался. Договорился сегодня в обед встретиться на улице Урицкого. Как только будет известно, когда встречаемся для поездки на дачу, я тебе сообщу. Только ты сегодня меня дождись. Иначе мы друг друга не найдём.
- Договорились. Буду тебя ждать. Но ты долго меня ждать не заставляй. Не люблю, - дал наставление Валера.
- Ладно, пошёл я. Не то меня потеряют. Ты только дождись меня, - напоследок напомнил об обещании ждать Эдик.
Эдик быстрым шагом направился на работу. Ведь он никого не предупредил о том, сколько собирался отсутствовать. Уходить с работы по своим делам в коллективе не возбранялось, но насколько ты собираешься уйти, сообщать было необходимо. Завлаб, даже если был на месте, что случалось крайне редко, за посещаемостью не следил. Это было поручено Вальке, что она с удовольствием делала, получая с этого известные дивиденды в виде мужского внимания. Эдику не хотелось ещё раз оказывать ей это самое внимание. Валька была женщина не злая, но её страсть к новым связям изрядно доставала. Ведь неоценённая, отвергнутая женщина весьма изобретательная в своей мести. А Эдик был вдвойне виноват перед Валей. Он хоть и удовлетворил её просьбу в интимной близости, но обещал рассказать всем о женской нечистоплотности. Это, с точки зрения женщины, было самым страшным оскорблением.
«Не заметить моего отсутствия Валька не могла. Она за одним столом со мной сидит, а при такой диспозиции своё отсутствие на работе не скроешь», - шагая на работу, размышлял Эдик.
Так и получилось. Когда Эдик вошёл в помещение лаборатории, Валька сидела за столом, разглядывая исписанный лист бумаги.
- Долго гуляешь, - выговорила она Эдику. – Новая инструкция из секретариата пришла. Прочитай и распишись. Мне ещё относить её надо будет обратно.
- Я прочитаю и сам отнесу, чтобы тебе самой не ходить, - обещал Эдик.
Он знал, зачем Валька и остальные женщины лаборатории ходят в центральный корпус, но не удержался и доставил несколько неприятных минут Вальке.
Но Валька сразу нашла аргумент, отвергающий предложение Эдика.
- Я взяла документ, я и отнесу обратно. Тем более он выдан мне под расписку, - сказала она
- Раз так нужно, пусть так и будет. Я просто помочь тебе хотел, - объяснился Эдик.
Он пробежал глазами очередную ничего не значащую инструкцию. Таких начальство изготавливает до десятка в год, оправдывая тем своё существование.
«Не кормите меня инструкциями. Лучше помогите материально», - не озвучивая, произнёс Эдик известную присказку.
- Я прочитал и подписал. Одним словом одобряю и поддерживаю, - пошутил он.
- А должен подписать, что ознакомился. Твои одобрения начальству ни к чему. Оно выполняет указания вышестоящего начальства, и одобрять и поддерживать – их работа. Поэтому у нас регулярно заработная плата есть, и работа тоже есть. Значит хорошо наше начальство работает, - напоследок похвалила начальство Валька.
- Очень за них рад, - ерничал Эдик.
- Не за них, а за себя радоваться должен. Если начальство профессионально выполняет свои обязанности, то и простому работнику хорошо, - поучала Валька.
На неё иногда находило, и она включала «начальника», поучая жизни сослуживцев.
«Разошлась, теперь не остановишь», - подумал Эдик, углубляясь мыслями в собственные проблемы.
А задуматься было о чём. Скоро наступало обеденное время, оно же оговорённое время встречи с вчерашней прелестницей. Однако если интервал времени, в течении которого должна была состояться встреча, был оговорен, то место встречи было в точности не обозначено. Хоть и договорились встретиться на улице Урицкого, но сама улица довольно протяжённая, а где конкретно было оговорено встретиться, в голове Эдика не отложилось.
«Надо вспомнить, о чём мы с ней говорили при расставании, тогда и появится подсказка», - понял Эдик и, морща лоб, стал вспоминать прощальный разговор с дамой.
- Ты напрасно стараешься запомнить прочитанное, - отнеся мыслительные потуги Эдика на свой счёт, сказала Валька. – Никто тебя спрашивать инструкцию наизусть не будет. Даже суть спрашивать не будет. Так что расслабься и получай удовольствие.
Последнюю фразу Эдик уловил, немного отойдя от своих раздумий.
- Это смотря что именно определять как удовольствие. Для одних, положим, это работа. А для других, пассивных потребителей чужого труда – это удовольствие. Так что всё зависит оттого, как
на дело взглянуть, - Эдик намекал на вполне конкретные действия, и Валька поняла, ответив:
- Нахал.
- Не о том думаешь, Валентина, - тихо произнёс Эдик.
После чего лицо Вальки покраснело.
- Поздравляю! Вижу у тебя здоровую критическую реакцию, - Эдик подыграл Вальке.
- Ну тебя, балабол, - как бы оскорбилась Валька, при этом хитро взглянув на Эдика.
Эдик ничего не ответил. Сам разговор его не интересовал и сама Валька тоже и, прекратив отвечать, разговор сам по себе заглох.
«Однако где же мне её встречать. Из-за такой ерунды может встреча не состоятся. Самое лучшее будет начать в том месте, где расстались вчера. А если там её не будет, тогда нужно думать», - решил Эдик и стал дожидаться момента начала обеденного перерыва.
«Час ещё остался»,- взглянув на наручные часы, определил Эдик.
Когда нечего делать, то время тянется особенно медленно. Эдик знал сею коварную черту времени и не хотел ещё раз испытать скуку. Он уже собирался попросить Вальку встать, чтобы открыть дверку письменного стола и достать газету, но Валя сама проявила инициативу.
- Пойду, отнесу инструкцию с нашими подписями в секретариат, - сказала Валя и встала со своего рабочего места.
«Вот и хорошо. Мне даже не придётся просить её ни о чём. Она уйдёт, и я следом пойду», - решил Эдик.
Валя ушла и, выждав пять минут, на улицу Урицкого отправился Эдик.
Эдик шёл не торопясь, но всё равно добрался до кондитерской значительно раньше, чем предполагалась встреча.
«Ладно. Раньше не позже. Мы не гордые, можем и подождать», - успокаивал он себя.
Однако стоять на улице перед дверьми кондитерской было небезопасно. Кто-нибудь из служащих института мог увидеть его в рабочее время не на работе и доложить кому следует. Поэтому, Эдик вошёл в помещение кондитерской, и, заказав чашечку чёрного кофе, встал у столика. Он начал смотреть в окно на идущих мимо прохожих. Чашечка бала маленькая и надолго её растянуть не получилось. Но Эдика сей факт не смущал. Ведь никто не будет заглядывать в его чашку, определяя, есть ли в ней кофе.
«Хорошо, что за час не пришёл, тогда пришлось бы выпить ни одну чашку кофе, и мой бюджет был бы серьёзно подорвал. Но и сейчас неясно, сколько мне тут торчать. Скорей бы уж она появилась», - размышлял Эдик.
Дверь открылась и в помещение кондитерской вошла Света.
- Здравствуй, - приветствовал её Эдик. – Я уже стал сомневаться, придёшь ли ты. Кофе будешь?
- Нет, спасибо. Я буквально на минутку, - огорчила Света.
- Завтра в двенадцать вас устроит? – задал вопрос Эдик, без всякого вступления перейдя к делу.
Пауза, выдержанная женщиной, возможно, и была ответом, но Эдик понял по-другому. Он напомнил о вчерашнем разговоре:
- Мы вчера говорили о небольшом банкете на даче по случаю вашего отбытия в отпуск.
- Да, я помню, - подтвердила Света.
- Вы собирались с подругой придти. Так вот, в двенадцать часов, завтра мы вас будем ждать здесь, в кафетерии. Вас это устроит? – наконец полностью изложил условия встречи Эдик.
- Вполне, - ответила женщина.
- Вот и хорошо. Будем ждать вас вместе с подругой, - подвёл черту Эдик.
- Тогда до завтра, - попрощалась женщина.
- До завтра, - попрощался Эдик.
Женщина ушла, и лишь после этого Эдик двинулся с места.
«Оказывается, соблазнить женщину не так уж сложно. Нужно найти лишь благовидный предлог для уединения. А дальше по обстоятельствам», - думал Эдик, шагая по направлению к месту работы Валеры.
Он должен был сообщить другу о месте и времени встречи.
- Завтра в двенадцать встречаемся в кафетерии. Нам нужно до этого времени купить что намечали, - сообщил Эдик, когда пришёл к Валере.
- Зачем так рано!? Что мы будем делать на даче до вечера? – задал вопрос Валера, которому не очень-то хотелось торчать целый день в холодной даче, развлекая разговором незнакомых женщин.
- Я надеюсь, дело у нас найдётся. Моя дала понять, что именно она хочет. Я думаю, твоя тоже хочет того же, - объявил Эдик.
- Ты плохо знаешь женщин. Они тебе такие намёки выложат, будто прямо хоть сейчас выпрыгнут из платья. А потом, когда до дела дойдёт, продинамят на все сто, - Валера немного сбавил надежды Эдика на приятное времяпровождение в обществе дам.
- И такое бывает, - согласился Эдик. – Но сейчас не тот случай.
- Хорошо бы так и было, как ты говоришь. Но всё же нужно иметь в виду и такой вариант развития событий, - сказал Валера.
- Тогда правильнее сказать, полное отсутствие событий, - поправил товарища Эдик.
- Ладно, гадать не будем. Завтра всё узнаем, - закончил разговор Валера.
Эдик вернулся на работу. До окончания рабочего дня сказанное Валерой не выходило у него из головы.
«В чём-то Валера прав: надеешься на одно, а получаешь совсем другое. А когда ни на что не рассчитываешь, тебе неожиданно обламывается», - Эдик вспомнил вечер у Валеры на работе, когда они всей лабораторией отмечали возвращение из колхоза.
«Не хотел бы я снова попасть в такую ситуацию, когда не ты уговариваешь, а тебя уговаривают, и до последних сил приходится ублажать даму, да ещё и не одну. Пропадает интрига, и не остаётся никаких приятных для самолюбия моментов. Действительно, вспоминать, что тебя по сути дела изнасиловали никому неприятно. Хорошо ещё, что дело было под винными парами, по трезвянке на дам Бальзаковского возраста не посмотришь, не то что воспылаешь к ним желанием», - размышлял Эдик.
- О чём задумался детина? – заметив мечтательно - задумчивое состояние Эдика, спросил Васька.
- Да, в общем-то ни о чём. Так, мысли разные в голову лезут, - ответил ему Эдик.
- Это понятно. Сегодня пятница и хочется по-взрослому закончить рабочую неделю, а не на что. Эта проблема не только посетила твою голову. Она каждую пятницу посещает головы всех мужчин, - то ли в шутку, то ли всерьёз, заявил Васька.
- Это точно, - только и смог ответить Эдик.
Начинать дискуссию с Васькой по поводу необходимости выпивок по пятницам, а так же по выпивкам в другие дни недели было небезопасно. Из области желаний она могла обрести реальное продолжение в пивной или, на худой конец, в ближайшей от магазина подворотне.
А такой вариант времяпровождения мог лишить всех заначенных денег и сильно повредить здоровье.
Когда рабочий день закончился, Эдик сразу домой не пошёл. Он вернулся на улицу Урицкого, собираясь в продовольственных магазинах, особенно в тех, где продаётся сок в трёхлитровых банках, найти виноградный сок. Это позволит завтра время не тратить и сразу же купить сок. И уже с купленной банкой и чекушкой водки встречать женщин, тех чаровниц, которые захотели провести несколько часов в компании молодых мужчин.
Эдик обошёл все магазины, но нашёл только сок томатный и яблочный. Тогда Эдик потратил ещё час, обойдя и продовольственные магазины на других улицах города, в пределах разумных расстояний для пешего перемещения, но и там он виноградного сока не обнаружил.
«Это нездорово, - определил себе Эдик. – Если к завтрашнему дню не завезут виноградный сок, придётся покупать банку яблочного сока. Тогда вместо имитации виноградного вина будем пить имитацию «гнилухи», плодово – ягодное вино местного разлива. А что делать, если других вариантов не предвидится?»
Завершив променад, Эдик пошёл домой. Ему ещё предстояло найти причину, по которой он должен покинуть дом в свой законный выходной день. Он раздумывал над этой проблемой до самого порога дома. Однако дома его ждал сюрприз в виде замка на двери. Эдик отпер дверь и заглянул к родителям. Его сынишка играл на полу в новый, купленный матерью, игрушечный автомобиль.
- Здравствуй, мам! – поздоровался он. – Моя тебе не говорила, когда с работы придёт?
- Она предупредила, что сегодня может задержаться на работе. У них там какое-то важное мероприятие. По-моему, кого-то провожают на заслуженный отдых, - выложила мать.
- Всё понятно. Я сегодня раньше обычного на работу ушёл. Она мне ничего не успела сказать, - оправдывал жену Эдик, подумав:
«Или не хотела сказать. Сегодня ведь они будут отмечать событие где-нибудь в ресторане с вином и хорошими закусками. А муж, значит, должен голодным спать ложиться».
- У вас, наверное, ничего на ужин нет. Мы уже поели, так что садись, буду тебя кормить, - пригласила к столу мать.
- А отец когда обещал придти? Может быть, я его подожду, и мы вместе поужинаем? – предложил другой вариант Эдик, дабы не напрягать лишний раз мать.
- Он сегодня на халтуру после работы пошёл. Так что будет поздно. Садись за стол и не думай, - велела она.
На ужин Эдику дали жареную картошку с огурцом и зеленью. В их семье растительная пища пользовалась приоритетом, особенно вечером. Считалось, что потребление мяса на ночь сильно вредит здоровью. Кстати и в подаваемых днём блюдах редко присутствовало мясо. Такой рацион позволял сводить концы с концами бюджет. Ведь работал один отец, и его получки едва хватало на содержание семьи. Эдик с супругой вели отдельное хозяйство, но их бюджет был ещё более убогий.
Эдик мгновенно смолотил положенный на тарелку ужин, и мать положила добавки не спрашивая.
«Голодный, как собачонка. Плохо жена хозяйство ведёт. Да только ничего не скажи, обидится и разговаривать не будет. Лучше от этого не станет, а на ребёнке отыграется», - размышляла мать, думая толи о сыне, толи о внуке, а может быть об одном и о другом.
Эдик поужинал и, поблагодарив мать, вместе с сыном перешёл на свою половину. На самом деле площадь апартаментов, которую занимала семья Эдика, была в четыре раза меньше родительской доли дома. Но отдельный вход в жилище и нечастое вмешательство родителей в дела молодой семьи Эдика и его супругу устраивали. Конечно, им хотелось жить в более просторном и, самое главное, благоустроенном помещении. Ведь в городских квартирах тёплый туалет и ванная комната с горячей водой давно являлись нормой. Только перспектив получить и себе от современной цивилизации не было никаких. По существующим нормативам, горожане, проживающие в собственном «частном» жилище на очередь получения жилья в многоэтажном благоустроенном доме не ставились.
Придя в свою половину, Эдик первым делом уложил сына спать, несмотря на его протесты. Ему, как и любому ребёнку, хотелось ещё немного поиграть с новой машинкой. Пришлось родителю обещать сыну рассказать интересную сказку на ночь. Эдик целых полчаса рассказывал сказки, поскольку сын никак не желал засыпать и всё спрашивал, когда с работы придёт мама.
«Самому бы знать, когда она заявится. Из ресторана, это не в мужской компании из местной подворотни вернуться. В ресторане на закуску ни одна конфетка на троих. Там каждому подают вкусное мясное блюдо. Лично я, скоро бы не ушёл, лишь, когда все доел и выпил, отправился бы домой. Пусть и супруга поест от души. Одно плохо, пить там тоже надо от души, если произносят тост, уже не откажешься. Иначе обидятся, а в коллективе это чревато. И то плохо в такой ситуации, моя жена может сильно набраться. Женщину, тем более замужнюю, алкоголь не красит, как говориться, баба пьяная, п..а чужая. А тут уже может произойти нарушение моих эксклюзивных прав на окольцованную женщину», - Эдик старался прогнать нехорошие мысли, но они не хотели покидать мужскую голову.
«Сын заснул и мне пора на боковую. Завтра предстоит непростой день, и жене надо что-то соврать и смыться в город. Ладно, утро вечера мудренее», - решил Эдик, укладываясь спать в холодную супружескую постель.
Он не слышал, как домой пришла супруга, лишь почувствовал рядом большое и тёплое заднее место жены и прижался к нему. Утром он проснулся раньше жены и начал день с обязательного похода в холодный туалет.
«Понимаю теперь людей, которые стремятся переехать из частных домов с удобствами в огороде в городские квартиры с тёплыми туалетами, - подумал Эдик, сидя на холодном деревянном стульчаке. – Я бы и сам не против переехать. Только у меня такого не предвидится. Разве что развестись с этой женой и жениться на даме со всеми удобствами в квартире».
Мысль была в тему сегодняшних предполагаемых приключений, но ничего конкретного не подразумевала.
Отсидев сколько было надо на стульчаке, Эдик вернулся в дом. Супруга продолжала спать, и запах перегара подтверждал факт хорошо проведённого вчера вечера.
«Видно, хорошо вчера погуляли. Никогда ещё её не видел после столь обильных возлияний. Но когда-то всё бывает в первый раз. Теперь ей меня ругать за то же самое не придётся, коль сама злоупотребляет. Но я предпочёл бы с непьющей женой проживать в одном жилище, но приходится мириться с тем, что есть. А раз так, пусть спит, всё добрее будет и мое заявление её не расстроит», - решил Эдик и будить супругу не стал.
Он умылся и поставил на газ вариться картошку в мундире и, обнаружив в холодильники три куриных яйца и подсолнечное масло, поставил жариться на газ яичницу. Запах жарящейся яичницы пробудил жену и сына.
- Вставайте, умывайтесь завтракать будем, - предупредил проснувшихся Эдик.
Супруга встала с кровати и, налив в стакан кипячёной воды из чайника, сделала несколько жадных глотков.
«Сушняк мучает», - понял Эдик, но озвучивать догадку не стал. Это могло вызвать недовольство супруги.
Супруга мельком взглянула на себя в зеркало и вышла на улицу в туалет.
«До завтрака объявить супруге о необходимости уйти по делам из дома или после?» - пробуя ножом картошку в кастрюльке с кипящей водой, думал Эдик.
Он взглянул на часы на стене. Стрелки показывали начало десятого. Времени до выхода из дома оставалось в обрез.
- Вставай, иначе завтрак пропустишь, - обращаясь к сыну, предупредил Эдик.
- Сейчас мама придет, тогда я встану, - обещал сын, подразумевая, что и ему нужно в туалет.
«Ладно, пусть понежится в постели. В будний день ему приходится рано вставать, чтобы в школу не опоздать», - решил Эдик, и настаивать не стал.
В помещение вошла продрогшая супруга. Легкий летний халатик плохо спасал от холодного воздуха ненастного утра. Сын тут же встал и в майке и трусах отправился в туалет. Его не мучило похмелье, поскольку в силу возраста потреблять спиртное ему не приходилось, и даже в столь лёгком наряде он не сильно мёрз.
«Молодо - зелено. В этом возрасте всегда кажется, что всё ещё впереди и даже потерянное на улице тепло скоро снова к тебе вернётся, стоит только войти в тёплое помещение и поесть. Сам такой был недавно. Однако жизнь быстро учит и даже не требует от тебя прилежно выполнять её задания. Всё идёт само собой и получается как надо. Получилось бы у меня сегодня уйти из дома без скандала», - думал Эдик.
Жена стала умываться у рукомойника. Её молчание с утра ничего хорошего не предвещало. Как любая женщина, она открывала рот, едва открыв глаза. А сегодня, возможно, не хотела расспросов от супруга, либо больная голова после вчерашних возлияний не полностью проснулась. Для полного пробуждения требовалось опохмелиться или хотя бы выпить горячего чая или кофе.
- Садись за стол, картошка уже сварилась и яичница готова, - без всяких вступлений Эдик пригласил к трапезе супругу.
- Я только кофе выпью, - отказалась супруга.
- У нас кофе нет, и чайник я не ставил на огонь, - вспомнил об упущении Эдик.
- Кофе я купила. На полке банка молотого кофе стоит, - дала точный адрес продукта жена.
- Всё-таки надо хоть немного поесть, легче станет, - ссылаясь на собственный опыт, предложил лечение от похмелья Эдик.
- Не говори так, иначе меня вырвет, - отказалась супруга.
Эдик долил чайник и поставил на огонь.
- Надо бы тебе опохмелиться, да жаль у нас нет ничего спиртного, - посетовал Эдик.
- Я немного вчера на банкете выпила. Просто намешала шампанское с вином и теперь маюсь, - пояснила причину своего плохого самочувствия супруга.
- Ничего страшного, это скоро пройдёт. Говорят, аспирин помогает от последствий пьянки. У нас аспирин где-то есть. Найти тебе? – Эдик старался быть услужливым, дабы заранее сгладит последствия своего предполагаемого адюльтера.
- Я сама найду. Жаль запить нечем, холодного кипятка нет, - ответила жена.
Она открыла шкафчик, в котором лежали лекарства, и достала пачку аспирина.
Зачерпнув кружкой воду прямо из ведра, она положила в рот таблетку и запила её сырой водой.
- Я тебе оставлю еду. Когда захочешь, тогда съешь, - предупредил Эдик и уже никого не дожидаясь, положил себе на тарелку картошку и часть яичницы. Он быстро всё смолотил и пока сын умывался, чайник закипел.
Эдик заварил чай в заварном чайнике.
- Садись есть, я тебе сейчас в тарелку положу, - сказал он сыну и, обращаясь к супруге, добавил:
- Чайник закипел, можешь пить свой кофе.
Сам Эдик долго ждать не стал, налил из заварного чайника заварки и разбавил кипятком. Чай был горячий, но и здесь Эдик быстро управился.
- Мне сегодня надо в город сходить. Хочу заглянуть в шахматный клуб, сыграть несколько партий. Давно не играл с серьёзными соперниками. Практику теряю, а хотелось бы выступить на первенстве города достойно, - соврал Эдик.
- Ты надолго уходишь? – только и спросила супруга.
- К ужину буду, может быть, раньше приду. К обеду вряд ли успею, особенно, если партия затянется, - объяснял Эдик.
- Вот и хорошо, я тоже хотела ненадолго уйти. Подруга позвала на именины, - выдала супруга информацию, которая заставила Эдика задуматься.
«Вчера банкет, сегодня именины. Ни много ли праздников для одной недели?» – подумал Эдик.
- Ты там, у подруги, с выпивкой осторожней. Ляжет на старые дрожжи новая выпивка и похмельё завтра будет не такое уж простое, как сегодня, - предупредил Эдик.
- Мы чай с тортиком поедим, да поговорим о девичьем. Думаю, я приду домой раньше тебя, - ответила супруга.
Эдик оделся в свою повседневную одежду и ушёл. Возможно, он одел бы что-нибудь из праздничного наряда, будь у него таков.
Добравшись до улицы Урицкого, Эдик заглянул в несколько магазинов, чтобы убедить в отсутствии виноградного сока.
«Придётся яблочный покупать. Не томатный же тащить, в самом деле. Лично я предпочёл бы томатный. Им лучше водку запивать. Кстати, мне ещё чекушку покупать. С этим делом я могу пролететь. Чекушка может быть в дефиците, ведь для пьяниц такая упаковка самое то. Взял чекушку, и не надо ни с кем делиться», - размышлял Эдик.
До встречи оставалось полчаса, и за это время он купил банку яблочного сока и чекушку водки. У кондитерской он встретился с Валерой. Тот с матерчатой сумкой, сосредоточенно уставившись на асфальт мостовой, шёл к дверям магазина.
- Привет! – приветствовал его Эдик.
- Привет от старых штиблет, - ответил Валера.
- Давно тут загораешь? – поинтересовался он.
- Только подошёл. Тебя увидел и притормозил. Кстати, ты закуску принёс? – спросил Эдик.
- Принёс. Я же обещал. А обещания нужно выполнять. А ты сок купил?
- Купил, но только яблочный, виноградного не нашёл. Вчера долго по городу шлялся, сок искал. Но нигде виноградного сока не было. Думал, может быть, сегодня подвезут. Но не подвезли. Вот такие дела, - выдал полную информацию о поисках сока Эдик.
- А чекушку купил?
- Конечно, купил. Всё сделано, как договаривались.
- Всё, да не всё. Теперь на даче не виноградное вино пить будем, а плодово-ягодное. «Гнилуху» лакать будем одним словом.
- Не плодово-ягодное, а яблочное. А это ни одно и то же, - не согласился Эдик.
- Что мы тут отсвечиваем! Пошли в кондитерскую. Можно кофе выпить по чашечки или по две, - предложил Валера.
- Так мы только на одном кофе разоримся, - следуя за Валерой в помещение кафетерия, ворчал Эдик.
У него в кармане оставалось совсем мало денег, и сегодняшние покупки были сделаны на последние.
- Я надеюсь, на чашку кофе у тебя хватит? – поинтересовался состоянием финансов Валера.
- На чашку хватит. Даже на две наскребу, а на третью не хватит. Так что придётся трамвайные билеты на всю компанию тебе покупать, - честно признался Эдик, свалив обязанности в обилечивание на Валеру.
Оба компаньона стояли у столика и ничего не заказывали. Кассирша в кафетерии косо на них поглядывала, недовольная пассивностью потенциальных клиентов.
- Ладно, так и быть, прокачу всех вас на трамвае, - сказал Валера и ухмыльнулся.
- Ты чего? - не понял на чей счёт ухмылка Эдик.
- Раньше барышень кавалеры на лихачах катали, а потом, уже в нашу эпоху технического прогресса, на такси. А мы их на трамвае прокатим, - пояснил причину своей ухмылки Валера.
- Халява, и на трамвае халявой остаётся. А на халяву нечего жаловаться, как говориться, не хочешь, не ешь, - нашёл чем ответить Эдик.
- Молодые люди, вы заказывать что-нибудь будете? – не выдержала и задала вопрос разгневанная буфетчица в кафетерии.
- Обязательно. Два черных кофе, пожалуйста, - ответил Валера.
Буфетчица дёрнула два раза за ручку кофе-машины и одна чашечка наполнилась кофе. Потом она ещё два раза дёрнула за ту же никелированную ручку и ещё одна чашка наполнилась кофе.
- Я расплачусь, - обещал Валера и направился к стойке.
Он расплатился с буфетчицей и принёс две чашечки к столику.
- Я с тобой потом рассчитаюсь. У меня мелочи нет, только один рубль остался бумажный, - обещал Эдик, сообщив точную информацию о состоянии своих финансов.
- Да ладно, считай, что тебе сегодня повезло, и ты тоже поживился халявой. Пей быстрей кофе, не то придут дамы и нам придётся отсюда рвать когти несолоно нахлебавшись, - поторопил Валера.
- Или нам придётся заказывать кофе и для них, - развил тему Эдик и взглянул в окно, дабы удостовериться, не подошли ли дамы к дверям кондитерской.
- Первый вариант меня устраивает больше. Когда женщину начинаешь баловать без причины, она хочет ещё большего и начинает смотреть на тебя как на лоха, которого можно доить и доить, - поделился своим житейским опытом Валера.
- По-моему, чашечка кофе к твоему замечанию не относиться. А кофе слишком горячий, чтобы его залпом пить. И если мы его выпьем сразу, к нам опять привяжется буфетчица, - не согласился в деталях конкретных, сиюминутных обстоятельств Эдик.
- А ты выпей и потом делай вид, что в твоей чашке ещё немного осталось, - посоветовал Валера.
- Согласен с тобой. Это здравая мысль и я ей непременно воспользуюсь, - обещал Эдик и отхлебнул кофе из чашки.
- Я вот чего хотел тебя спросить, как на твой вкус дама не очень страшная? – задал конкретный вопрос Валера.
- Как тебе сказать… Она, скажем так, вполне привлекательная особа, - высказал своё мнение Эдик.
- Такая же, как твоя? – продолжал спрашивать Валера.
- Я и говорил о своей, кстати, её Светланой зовут. А её подругу, которую она для тебя приведёт, я не видел, - честно сознался Эдик, и Валеру это известие не обрадовало.
- Чувствую, моя будет страшнее атомной войны. Всегда мне в компаниях не везёт, достаются самые страшные дамы.
- Зато она достанется тебе на халяву. Ты никаких усилий не предпринял рыбку подцепить, а она тут, как тут. А почему ты решил, что она некрасивая? – не понял логики товарища Эдик.
- У дам, которые любят гульнуть на стороне, подруги всегда хуже, чем они сами. Я имею в виду красоту. Иначе кавалеры будут обращать внимание на её подругу, а не на неё саму. Теперь понял, чем старик старуху донял? – закончил присказкой Валера.
- Теперь понял, но не согласен. Я не понимаю, зачем ей с собой подругу таскать, если она, как ты говоришь, любит гульнуть на стороне?
- Для поддержания имиджа непорочной красавицы, - пояснил Валера, что не устроило Эдика.
- Вообще я ничего не понял. Причём здесь имидж? Или ты хочешь сказать, что она к своему любовнику пойдёт вместе с подругой? В чём я серьёзно сомневаюсь. Как правило, лучшие подруги самые первые сплетницы. Не пройдёт и часа, как тайное станет явным, - выказал знание женского характера Эдик.
- Это в том случае, если подруга не обретёт счастья в то же самое время, то есть не проведёт приятно время, например, со мной.
- Тихо, они входят, - Эдик предупредил друга в тот момент, когда дамы входили в дверь кондитерской.
- Здравствуйте! - первым приветствовал дам Эдик.
- Здравствуй! – приветствовала его Света.
- Познакомьтесь, это мой друг Валера, - представил дамам товарища Эдик. – А меня Эдик зовут. Это для тех, кто меня не знает.
- Тома, - представилась сама подруга Светы, чуть заметно присев, наверное, думая, что сделала «кникенс».
- Света, - сама преставилась кавалерам Света.
- Я так понимаю, все в сборе. Тогда пошли на остановку. Нам предстоит увлекательное путешествие на природу, - дал команду Эдик.
- Не пугайтесь, всё остаётся в силе ровно так, как обещал Эдуард, - успокоил Валера женщин, когда при упоминании о природе у них появилась мина удивления на лице.
- Ну да, так оно и есть, - подтвердил Эдик. – Дача моего друга находится в живописнейших местах нашего пригорода.
Эдик не упомянул, что дача Валеры на самом деле находится в рядовом дачном кооперативе, коих много вокруг города. Но сказать так было не романтично, а хотелось предстоящее свидание с дамами обыграть как можно красочнее хотя бы на словах.
Валера первым подошёл к дверям кондитерской и, распахнув их, галантно пригласил дам выйти на улицу первыми, сказав:
- Прошу.
Но не тут -то было. Толстуха, которая собиралась войти в кондитерскую, поняла, что приглашают и распахивают дверь именно для неё. Она большой толстой торпедой ворвалась в магазин, едва не опрокинув всю компанию на пол.
- Женщина, осторожней! - едва сдержавшись, чтобы не обругать хамку, вежливо предупредила Света. – Смотрите, куда идёте.
- Сама смотри под ноги, - ответила грубиянка, очевидно, выпалив то, что первым ей пришло в голову.
Света, за ней Тома, Валера и Эдик вышли на улицу в освободившийся проём двери.
- Девочки, нам налево, потом прямо, а потом снова налево, - рассказал о маршруте Валера.
- Вы имеете в виду трамвайную остановку? – уточнила конечную цель Тома, выказав хорошее знание городских улиц.
Она немного картавила и шепелявила, что в определённых кругах считалось признаком ума и интеллигентности. Женщины пошли по указанному маршруту, мужчины двинулись за ними.
- Я же говорил, что мне достанется страшная, - приблизившись к уху Эдика, пожаловался Валера.
- По-моему, вполне нормальная дама и, кажется, она моложе Светы, - так же шёпотом ответил Эдик.
- Много надо водки выпить, чтобы она красивой показалось. Тут нашей чекушкой не обойдёшься.
Здесь литр водки нужен, не меньше, - ворчал Валера.
- Лицом к лицу, лица не увидать. Большое видится на расстоянье, - процитировал Эдик пришедшие в голову слова поэта. – Ты же не будешь издалека разглядывать её прелести и вести светские беседы. Она нужна сегодня, чтобы пообщаться на очень близком расстоянии и преимущественно молча, если дама не пожелает выражать восторги в непринуждённой громкой форме.
- Так-то оно так, но прежде чем начнётся тесное общение, надо воспылать если не любовью, то хотя бы страстью, иначе своего вечно сомневающегося друга мне не уговорить и получится конфуз. Ты понял, о чём я? – поделился своим сомнениями Валера.
- Не паникуй заранее. Может быть, всё обойдётся, - старался поддержать товарища Эдик.
- Если она откажется, тогда наверняка обойдётся. В остальном я не уверен. Однако делать нечего, как говорится, назвался груздем, полезай в кузов, - закончил присказкой Валера.
- В данном случае не о каком-то кузове речь. Правильнее будет сказать, полезай в Томин кузов, - старался шутить Эдик.
- Да ну тебя, ты то хоть мне настроение не порть, - огрызнулся Валера.
- Мальчики, что вы там шепчетесь? Рассказали бы нам что-нибудь интересное или смешное, - повернувшись к мужчинам, пожелала Света.
- А лучше и смешное и интересное, - грассируя на букве «р», пожелала Тома, повернув голову к мужчинам так, будто у неё вовсе не было шейных позвонков.
- Непременно расскажем. Прибудем на место и сразу же начнём рассказывать, - обещал Эдик.
Женщины отвернулись, и Валера поделился впечатлениями:
- Неужели мне придётся с ней целоваться!? При одной мысли об этом меня тянет блевонуть.
- Старик, не усложняй всё преждевременными умозаключениями. Может статься, после поцелуя с Томой тебя не потянет блевать. А может быть, она не любит целоваться, и по этой причине сия чаша избежит тебя, - закидал предположениями Эдик.
- Ты ещё скажи, она мужчин не любит, - рассердился на Эдика Валера.
- А что, такое вполне может статься, - подлил масла в огонь Эдик.
- Как такое тебе в голову могло придти!? – не хотел верить в столь откровенно провокационную реальность Валера.
Компания дошла до трамвайной остановки, и сразу же подошёл полупустой трамвай нужного номера маршрута.
- Вот и наш трамвайчик! – воскликнул Эдик. – Дамы заходят первыми.
Женщины полезли в салон, мужчины влезли следом.
Высокий, с волосами, рассекаемыми проседью, мужчина вошёл в салон трамвая. Он взял билет и сел в начале вагона. Компания Эдика уселась в конце вагона. Пока Валера ходил за билетами, Эдик вспоминал, где он видел этого мужчину. Лицо и фигура казались очень знакомыми. Но где он видел именно этого мужчину, у Эдика вспомнить не получалось.
- О чём задумались, юноша? – дабы завязать разговор, спросила Тома.
- Показалось, - уклончиво ответил Эдик.
- Если вы о мужчине, который зашёл следом за нами, то это наш главный инженер, - сказала Тома.
Взяв билеты, к компании вернулся Валера. Между тем, проехав два моста, трамвай покатил по Затверечью. Трамвай начал тормозить у очередной остановки. Эдик взглянул в окно и обомлел. На остановке стояла его супруга. Трамвай остановился, открылись двери и супруга Эдика, войдя через передние двери, уселась рядом с высоким мужчиной. Только сейчас Эдик вспомнил его. Несколькими днями раньше Эдик видел, как из дверей здания, где работает его супруга, вышла она и этот самый мужчина. Получалось, что Тома работала в том же здании, что и супруга Эдика. Если только этот самый главный инженер не зашел в него по каким-то делам.
«Вот к какой подружке едет моя супруга. С такой подругой можно не только посидеть за столом, поедая тортик, но и полежать на кроватке, ожидая пока тортик переварится», - подумал Эдик.
В нем боролись два разных желания. Эдик хотел подойти и изобличить во лжи супругу, и в тоже время он боялся быть изобличённым сам. До самой последней остановки маршрута трамвая, на которой следовало выходить всем пассажирам, продолжалась эта борьба. Его супруга и мужчина вышли на последней остановке, и пошли по направлению к дачам. В этом районе находились пять или шесть дачных кооперативов, но в который пошли его супруга с мужчиной Эдик не знал.
- Чего сидишь? – привёл в чувство Валера. – Мы уже приехали, пошли на выход.
Эдик вышел и с тоской посмотрел во след своей супруге. Изменить что-либо в данным момент он уже не мог. Догони он её, она может просто послать его ко всем чертям и пойти куда намечала. Эдик решил оставаться в неведении, как бы не подозревая, что на даче у мужчины собирается делать его жена. Однако чтобы компенсировать моральную потерю, Эдик намеревался пуститься сегодня во все тяжкие, и Света должна была помочь в этом.
Тома и Света стояли недалеко от остановки, и Тома курила. Мужчины подошли к ним, и Тома спросила:
- Не хотите покурить?
- Мы некурящие, - почти хором ответили мужчины.
- Выходит, я одна в компании курю, - определилась Тома.
- Выходит, так, - подтвердил Валера.
- Ну что ж, не буду всех задерживать, - сказала Тома и выбросила недокуренную сигарету.
Компания двинулась к дачному кооперативу.
«Лучше жить своей жизнью, чем подсматривать за чужой», - наконец окончательно определился Эдик, чем немного улучшил собственное настроение.
Путь до дачи Валеры был не близок. Предстояло пройти лесом до опушки, повернуть налево, и только через полкилометра доберёшься до забора, огораживающего дачный кооператив. Дамы шли молча, но чувствовалось, что они недовольны долгим путём до дачи.
- Сейчас дойдём до третьего пересечения улиц, там повернём направо и мы почти у цели, - приободрил женщин Валера.
- Получается как в анекдоте: нужно пройти две мили с гаком. Только сам гак миль на пять потянет, - подала голос Тома.
- Я чувствую, вы вращаетесь в очень приличном обществе, где рассказывают анекдоты, оперируя исключительно английскими милями, - в качестве комплимента выдал Валера.
- Из всего анекдота я запомнила только мили, так что не смогу порадовать вас рассказом, - огорчила Тома.
- Это нестрашно, у нас в кооперативе все расстояния в метрах и километрах. А насколько мне известно, в метрической системе мер, в частности километр, меньше мили. Поэтому нам осталось пройти совсем немного, - нескладно закончил своё объяснение Валера.
- Вот и хорошо, что меньше. Не то пришлось бы останавливаться на перекур. Когда не докуришь, очень скоро захочется закурить ещё раз, - объяснила свои желания Тома.
Света и Эдик шли до самой дачи молча. Эдик находился под впечатлением от встречи с супругой и оттого, что узнал о ней. Вернее было бы сказать, в чем её подозревал, поскольку самого главного о её поведении на даче, он не узнает никогда. Света, возможно, заново переживала свой разрыв с любовником, ведь все дачные кооперативы чем-то похожи друг на друга, и этот не был исключением. Тут так же росс кустарник прямо на дороге между дачными заборами и красные ягоды рябины говорили о скором приближении осени.
- Вот мы и пришли, это мой теремок, - остановившись у калитки зелёного забора из метрового частокола, изрёк Валера.
Дача была небольшой, насколько позволяли тогдашние правила строительства летних домиков на дачных участках, сильно ограничивая фантазию дачников в строительстве «фазенды» по высотности и метражу. Но сам домик был сделан с любовью и тщательностью, а резные наличники на окнах действительно навевали воспоминания о сказочном теремке. Почивший в «бозу» тесть Валеры очень любил свою дачу и украсил её, насколько позволяла фантазия и финансовые возможности отставного военного.
Валера отрыл засов на калитке и, распахнув саму калитку, пригласил дам, пропуская их вперёд:
- Прошу к нашему шалашу.
Дамы первыми вошли на участок, а мужчины проследовали за ними. Валера обогнал дам и отпер дверь в домик. Он открыл дверь, и на него пахнуло сыростью давно не проветриваемого помещения. На сей раз он вошёл первым, дабы прибраться, спрятав оставленный им же на столе беспорядок. Теперь приглашать дам пришлось Эдику.
- Заходите и располагайтесь как дома, - сказал Эдик, хотя правильней было сказать, чувствуйте себя как дома.
Эдик никак не мог придти в себя и переключиться на новую свою интрижку.
«Этак я ни там, ни здесь не выиграю. Супруга уже отрезанный ломоть, и с ней разберусь дома. Заставлю отрабатывать по полной программе. Пусть узнает мужа в новом качестве, в качестве ненасытного, страстного любовника. Да что я всё о жене! Сейчас нужно думать о той женщине, которая рядом. Только от меня зависит, как всё получится с ней», - отругал себя за плохое настроение Эдик.
- Девочки, пока мы будем на стол накрывать, вы посмотрите журнальчики, - сказал Валера и достал с подвесной полки пачку старых журналов «Огонёк».
Женщины уселись на диван и принялись листать глянцевые страницы журнала. Им это занятия не доставляло удовольствия, но другого не было и, чтобы не мешать мужчинам, они неспешно продолжали начатое.
Валера и Эдик удалились на кухню и начали приготовления к застолью. Эдик открывашкой открыл банку с яблочным соком. Потом отлил из неё часть сока в графин. Раскупорив чекушку, он добавил водки в сок в банке и немного в сок в графине. Получилось не совсем поровну, но этого и не требовалось. Пока Эдик делал свою часть работы, Валера порезал хлеб, колбасу и принесённые с собой четыре яблока. Конечно, закусывать яблоком яблочный же сок было не здорово, хоть и подкрепили его водкой, но в оправдание нужно сказать, Валера рассчитывал на виноградный сок, а не на яблочный. Здесь был очень сильный прокол, однако дело было сделано и упрекать в том, что даже подготовка не шла гладко, можно было лишь себя. Наконец все приготовления были закончены, мужчины положили продукты на тарелки и вынесли в комнату.
- Дамы, прошу к столу, - пригласил женщин Валера, когда всё принесённое стояло на столе в комнате. – Конечно, у нас не как в ресторане Центральном, зато всё свежее и под дружескую беседу вполне…
Чем закончить сказанное Валера не придумал и его выручил Эдик, пригласив женщин повторно:
- Садитесь к столу. У нас всё по-простому, зато от души.
Женщины с дивана пересели на стулья, стоящие вокруг стола.
- Валера, мы забыли поставить на стол бокалы, - первым увидев упущение в сервировке стола, напомнил Эдик.
- У меня только чашки и рюмки. Но рюмки маленькие под крепкие напитки, - предложил дамам сделать выбор в небогатом своём сервизе Валера.
- Наверное, надо и то и другое. Сок будем пить из рюмок, а чай из чашек. Я надеюсь, чаем вы нас угостите? – закончила вопросом Тома.
- Конечно, угостим, – обещал Валера.
Он многозначительно взглянул на Эдика, намекая, что со сладким к чаю у него не густо.
Валера принёс с кухни чашки и маленькие тридцати граммовые рюмки. Эдик наполнил рюмки яблочным соком.
Валера, пользуясь положением хозяина дома, произнёс тост:
- Выпьем за то, что все мы здесь сегодня собрались!
Тост получился не ахти, но он напоминал слова известной песни, и это исправляло дело.
Все чокнулись друг с другом, и выпили по полной рюмке.
- Это не яблочный сок, - высказала своё мнение Тома, когда проглотила содержимое рюмки. – Это больше напоминает яблочное вино.
- Так оно и есть. Яблочные вина не хуже виноградных, и, кстати, например, в Германии они очень популярны, - дабы оправдать свой прокол с покупкой сока, пояснил Эдик.
- Наверное, вы правы, в этом что-то есть, - согласилась с ним Тома.
- Я предлагаю перейти на «ты», - внёс предложение Валера. – Я думаю, так будет правильнее. Или я неправ?
- Можно и на «ты». Мы же не на официальном правительственном приёме, - согласилась Тома.
- А ты как думаешь, - спросил Валера, обращаясь к Свете.
- Я только за, и предлагаю это решение обмыть, - Света стала инициатором следующего тоста.
- Итак, выпьем за это самое сближающее «ты». Ведь мы действительно только от этого простого решения стали немного ближе, - украсил тост Валера.
Эдик наполнил рюмки, и все чокнулись и выпили.
«Хорошо бы мы стали очень близки, и лучше будет, если этот момент сближения произойдёт как можно раньше», - подумал Эдик.
- Дамы, что же вы не закусываете? Колбаска свежая, третьего дня привёз из Москвы. Яблочки наливные, сами так и просятся в рот, - нахваливал лежащую на столе закуску Валера.
- Нам пока не хочется есть, - ответила за двоих Тома.
- А что вам хочется? – задал простой вопрос Валера, на который было непросто ответить, если отвечать по правде.
- Лично мне хочется курить, - честно ответила Тома.
- И всё, только курить? – пытал дальше Валера.
- Ещё я была бы не против осмотреть кооператив и местные достопримечательности, если таковые есть, - дополнила перечень своих желаний Тома.
- Лучше меня вам гида не найти. Я предлагаю начать прямо сейчас, - внёс предложение Валера.
- Я надеюсь, за час мы управимся? – намекая на время предполагаемого отсутствия в доме, спросила Тома.
- Думаю, да. Ну что ж, если больше никто не желает к нам присоединиться, то мы пошли, - дал отмашку Валера.
Тома вышла из-за стола, и они оба покинули помещение.
- Я предлагаю выпить на брудершафт, - наконец открыл рот Эдик и налил сок в рюмки.
Света встала, они оба взяли стопки и, сплетя, как положено руки, выпили. Долгий поцелуй в губы закончил одно дело и начал другое. Они словно изголодавшиеся подростки, дорвавшись до сладкого, начали срывать друг с друга одежду. Оставшись в комбинажке, а Эдик в майке, они оба завалились на диван. Света задрала к потолку ноги и Эдик сразу же начал мстить. Он с остервенением мстил своей супруге, а Света своему недавнему любовнику. Оба они упивались этой жестокой, но справедливой местью. Отмстив подряд два раза, Эдик поменял диспозицию. Он поставил Свету на диване на колени, а сам пристроился сзади. Третий этап мести получился самым продолжительным и самым трудным. Ещё не завершив начатое, Эдик чувствовал, что силы на исходе и лишь собрав волю в кулак, он успешно разрешился несильным выстрелом в Светину плоть. Наверное, Света ждала продолжения, поэтому не меняла позы. Однако Эдик продолжать не собирался. В душе он хотел мстить и мстить, но его организм сегодня отказывался продолжать начатое. Чтобы женщина поняла момент окончания дела, Эдик поцеловал её в то же место, куда только что любил. Света была понятливая. Она уселась на диван и стала одеваться. Эдик сел рядом, облокотившись на спинку дивана и закрыв глаза.
- Ты была великолепна, просто феерически великолепна, - дабы сгладить вину, Эдик рассыпал дифирамбы женщине.
- Ты тоже был великолепен, - ответила тем же женщина.
Что в переводе с женского, означало:
«Мог бы ещё потрудиться, козёл. Время осталось, целых полчаса могли бы заниматься местью. А ты взял и сдулся. Да чтобы я ещё с тобой связалась, да не в жизнь».
Эдик понимал, что сейчас думает женщина. Лишь за точность формулировок не смог бы поручиться.
- Раз у нас осталось время, предлагаю выпить за нас, любимых, - закончив одеваться, предложил Эдик.
Женщина молча согласилась и в знак солидарности выпила налитую мужчиной стопку.
- Вы завтра уезжаете? – дабы переключиться на другую тему, спросил Эдик.
- Нет, послезавтра. Мы уже билеты купили. Но наш отпуск пришлось урезать. Тому отпустили только на две недели, - чтобы сократить время расспросов, дополнила подробностями ответ женщина.
- На юге сейчас хорошо, бархатный сезон, - нашёл подходящую фразу Эдик.
- Да, лучше отдыхать, когда не очень жарко, а море ещё тёплое, - сказала женщина, определив свои приоритеты касаемо времени отпуска.
- Хорошо, когда погода теплая. Но бывает и плохая. В сентябре может налететь циклон, и зарядят дожди. Тогда только в ресторане время и проведёшь как надо. Говорят, московские театры съезжаются на гастроли в город Сочи. В Москве на спектакли билеты не достать, а в Сочи, в отпуск такой шанс появляется, - выказал себя знатоком театральной жизни Эдик.
- Так-то оно так, но лично я предпочитаю купаться в море. В помещение, даже если это спектакль модного театра, я находиться не желаю. Мне хватает наших тутошных трудовых буден, - сказала Света.
- По этому поводу я предлагаю выпить за отпуск, чтобы каждый проведённый на курорте день оставлял только положительные воспоминания, - Эдик налил в стопки, и они чокнулись и выпили.
В дверь постучали.
- Войдите, - разрешил войти Эдик.
В дверях появилась Тома, а за ней Валера.
- Кто, кто в теремочке живёт? – с порога пошутил он. – Сами пьёте, а нам не наливаете. Это не по-товарищески.
- Да, пожалуйста! Хорошим друзьям мы только рады, - ответил ему Эдик и наполнил рюмки.
- За новых друзей, - предложил тост Эдик и встал.
Света тоже встала, и друзья выпили стоя.
- Вы нам обещали чай, – напомнила об обещании Тома.
- Это мы запросто. Десять, максимум пятнадцать минут, и всё будет готово. Мы на кухню пойдём, а вы пока поешьте, - сказал Валера, намекая Эдику, что и его он приглашает на кухню.
Валера зачерпнул черпаком воду из цинкового ведра и наполнил чайник, потом зажёг конфорку портативной газовой плиты и поставил чайник на огонь.
- Только к чаю у нас ничего нет, если не считать булку и половину банки сливового варенья, - предупредил Валера.
- Заварка то хоть есть? – поинтересовался Эдик.
- Заварка есть, - успокоил Валера и без перехода переключился на другую тему:
- Ну и подругу ты мне сосватал! Расскажи кому, так просто обхохочешься.
- Что-то с ней не так? – не понял сути Эдик.
- Вот именно. Что-то с ней не так, раз она любит женщин и сама мне в этом призналась, лишь только я попытался обнять её за талию. И того хлеще, она любит Свету, - ошарашил сообщением Валера.
- Я думаю, это она культурно тебе отказала. А ты и поверил небылицам, - Эдик постарался найти разумное объяснение заявлению Томы.
- Не думаю. В ней действительно что-то есть от лесбиянки, - не согласился с выводами Эдика Валера.
- А почему тогда она согласилась сопровождать на дачу Свету? Неужели она не понимала, зачем сюда приглашают раскрепощённых дам? – привёл ещё один аргумент Эдик.
- Она подруга-мать. Поэтому любит Свету как мать и многое позволяет ей делать против собственных понятий о любви, - пояснил свои догадки Валера.
- То есть она любит Свету жертвенной любовью? – сделал вывод Эдик.
- Вот именно, жертвенной любовью, - подтвердил Валера.
- Ну и ну. В такой ситуации я ещё не был, - высказался Эдик.
- Всё когда-то бывает в первый раз, и радуйся, что не попал в компанию пидерастов, и сегодня любил ты, а не любили тебя, - нашел немного хорошего в столь странных обстоятельствах Валера.
- Скажешь тоже – пидерасты. Что мне с ними делать? – возмущался Эдик.
- Тебе ничего. А что они с тобой сделают – тайна Полишинеля, - ответил Валера и тихо хохотнул.
- Над чем вы там смеётесь? Рассказали бы нам что-нибудь смешное и интересное, - раздался голос Томы из комнаты.
- У неё слух хороший. Надо быть начеку, - понизив голос до шёпота, сказал Валера.
- Сейчас чай заварим и придём. Тогда и начнём рассказывать смешные истории, - громко произнося слова, обещал Валера.
- Так и быть, мы подождём, - согласилась Тома.
Закипел чайник, и Валера заварил чай в заварочном чайнике. Валера взял чайник, Эдик взял заварочный чайник и оба вернулись в комнату.
- А вот и мы! Не прошло и часа, как всё готово, - шутил Валера.
Он наполнил чашки кипятком, Эдик долил в чашки заварки, и Валера вернулся на кухню. Он вошёл в комнату уже с вареньем и булкой.
- Из сладенького есть только варенье, - предупредил он.
- А маленькие блюдечка под варенье есть? – поинтересовалась Тома.
- Нет. Но есть ложки и булка. Кто хочет, может намазывать варенье на булку. А кто желает по-простому, может черпать варенье прямо из банки и отправлять в рот. Правда я свою дочку за это ругаю, если такое замечу. Но гостям можно, - шутил Валера.
После упоминания об упрощенном способе потребления варенья женщины смотрели на банку с нескрываемым чувством брезгливости во взгляде, и Валера поспешил их успокоить:
- Ешьте, не думайте. Никто в банку слюни не пускал. У нас с этим строго. Я просто пошутил.
Дамы не очень поверили Валере, но на кусок булки каждая намазала варенье тонким слоем.
- Кстати, я вспомнил анекдот о варенье. Правильнее будет сказать, я вспомнил анекдот, в котором в том числе фигурирует варенье, - начал с вступительного слова Валера.
«Уж не про то ли варенье он собирается рассказать, в которое школьник навалил? Анекдот, бесспорно, хороший, но не для женской аудитории», - подумал Эдик и оказался провидцем.
- Приходит домой школьник и говорит родителям:
- Сегодня у нас в школе объявили день правды, и до конца сегодняшнего дня я должен говорить только правду и ничего кроме правды.
- И в чём же твоя правда заключается? Я ведь всегда считал, в нашей семье врунов нет, - отец удивился столь необычному заявлению сына.
Однако сын не стал опровергать отца, а перешёл к конкретным событиям:
- Помните, на той недели я получил пятёрку по математике, за которую вы дали мне денег на мороженое. Так вот, я её переделал из двойки.
- Это всё? – поторопил ученика отец, собираясь пить чай с вареньем.
- Нет, не всё, - огорчил сын. - Я вчера съел половину банки варенья, а чтобы вы не заметили убыль и не ругали меня, я туда накакал.
Отец супруге:
- Я же говорил говно, а ты засахарилось, засахарилось.
Никто из дам не засмеялся, даже не хихикнул из приличия.
Молчание затянулось, и Эдик постарался разрядить атмосферу.
- Чай – это хорошо. Но предлагаю тост:
- За ваш отпуск, чтобы он был приятным и оставил много положительных впечатлений.
Эдик разлил по стопкам остатки сока в графине.
- За отпуск, - повторился Валера.
Дамы с облегчение отложили свои бутерброды с вареньем и, чокнувшись с мужчинами, выпили.
Света взглянула на наручные часы и объявила:
- Спасибо вам за компанию, за приятно проведённое время, но нам пора.
Она решительно встала из-за стола. Тома последовала за ней.
- А как же чай? – пытался остановить дам Валера.
- Непременно выпьем с вами чаю, но в другой раз, - ответила Света, и направилась к двери.
Мужчины тоже встали.
- Мы вас проводим, - обещал Эдик.
- Спасибо, мы сами. Дорогу мы знаем, так что не заблудимся. А вам ещё посуду мыть и прибираться, - сказала Тома.
Было видно, что она хотела побыстрей увести свою любимую из компании конкурентов в любви и даже последнее прощай из уст мужчины вызывало в её душе протест.
- Может, всё-таки проводить вас? – пытался сохранить лицо Валера.
- Спасибо, мы сами. Пока, до встречи, - попрощалась Света, хотя когда будет эта самая встреча, никто не договаривался.
- Пока, - попрощался Эдик.
- До свидания, - попрощался Валера.
Дамы вышли на улицу и были таковы.
- Что-то они очень резко сорвались, - не понял в чём дело Валера.
- А что им тут делать? Что хотели они получили. Значит можно по домам, - высказал свою версию Эдик.
- Света, может быть, и получила. А Тома? Она ведь ничего не получила, - не понял расклада Валера.
- Ты же сам говорил, она любит женщин, - напомнил Эдик.
- Это она сама мне сказала, - уточнил Валера.
- Она выгуляла Свету, а потом увела её от нас подальше, - сказал Эдик.
- Ты так думаешь? – усомнился в правильности выводов Валера.
- Тут и думать не надо. Тебе не обломилось, так что в чём-то я прав, - подвёл итог Эдик.
- Да, мне не обломилось, и я считаю, это твой косяк, - сказал Валера.
- Хорошо, буду тебе должен. Как говорится, долг платежом красен, - обещал Эдик.
- Чем отдавать собираешься? – спросил Валера.
- Договоримся, - ответил Эдик.
- Кстати у нас осталось два литра пойла и вся закуска. Дамы не съели ни кусочка, - вспомнил о съестных припасах Валера.
- Скромные дамы оказались, - Эдик предположил причину, по которой осталась закуска и большая часть выпивки.
- Или им наша закуска не понравилась. Скромная у нас была закуска. А намерения совсем не скромные и получился житейский парадокс, - высказал свою версию Валера.
- Может быть, ты и прав, но они сюда пришли не есть, а любить. Однако это уже неважно. Закуска и выпивки осталась и нам нужно над всем этим поработать, - напомнил о приятных моментах Эдик.
- Так я не понял, чем приятным обернулась встреча, скажем для меня? – задался вопросом Валера.
- Когда знаменитого бабника спросили, почему он всё время ищет новых женщин и никогда не возвращается к тем, с которыми ему удалось поладить? Он ответил так: самая интересная часть общения с женщиной, когда прилагаешь усилия, чтобы её завоевать. Последующие любовные действия одинаковы со всеми женщинами и ничего особенного не представляют. Рутина, одним словом. А тебе ничего этого делать не пришлось. Это уже неплохо, ведь ты сам сказал, что Тома тебе сразу не понравилась, - Эдик старался найти аргументы, которые успокоили бы Валеру и сегодняшний прокол превратили бы в его глазах в победу над злодейкой судьбой.
- У меня созрел тост, - начал говорить Валера. – Выпьем за тех женщин, которых мы любили и особенно за тех, любви которых нам удалось избежать.
- Хорошо сказано. Пошли на кухню, выпивка у нас там осталась, - напомнил Эдик.
- Только будем пить из чашек. Напёрстками пить очень долго и утомительно, - внёс предложение Валера.
- Согласен, - ответил Эдик.
Они перенесли закуску на кухню и разлили сок по чашкам.
- За баб! - напомнил о тосте Эдик, свернув его смысловую часть до минимума.
- За баб! - согласился Валера и дополнил условия принятия на грудь. – Но пьём стоя, и не чокаясь.
Они выпили, закусили долькой колбаски и Валера спросил:
- Они говорили «до встречи», но не сказали, когда эта встреча состоится?
- Должен тебя огорчить или обрадовать, это уж на твоё усмотрение. Так говорят, чтобы не обидеть. И означает такое прощание только одно, встреч с нами дамы более не желают, - объяснил, как мог, Эдик.
- Не знаю как тебе, а мне не больно-то и хотелось, - Валера выказал себя оптимистом.
- Предлагаю за это выпить, - предложил Эдик и налил сок в чашки.
Они выпили и Валера заметил:
- А сок получился что надо. Здорово уже разбирает. Мозги просветлели, и снова хочется приключений.
- Толи ещё будет, когда допьём сок до конца, - в тему сказал Эдик.
Они продолжали говорить тосты и пить сдобренной водкой сок, и скоро их желудки наполнились до отказа.
- Сок закончился и мне надо отлить, - сказал Валера.
- Я составлю тебе компанию, - ответил ему Эдик.
Они вышли на улицу и, не стесняясь быть увиденными дачниками, стали поливать кустики.
- Тебе не кажется, что мы тут слишком надолго зависли? – спросил мнение товарища Эдик.
- Лично мне ничего не кажется. Мои уехали, и я имею право в свой выходной немного расслабиться. А где я это делаю и с кем, не имеет значения, - Валера был по-своему прав, но Эдик с ним не согласился.
Он получил несколько минут мести собственной супруге, но этих мгновений, как оказалось, было недостаточно. Возможно, его любимая супруга всё ещё продолжает мстить Эдику и сама мысль о женском коварстве становилась невыносимой от сознания собственного бессилия, и невозможности повлиять на ход событий. Эдику хотелось быстрей убедиться в том, что он неправ и супруга не на даче с чужим мужчиной, а ожидает возвращения Эдика дома.
- Ты как знаешь, а мне пора домой, не то супруга будет ворчать. А я не любитель семейных сцен. Сейчас приберёмся, и я пойду до дома, - сообщил о своём решении Эдик.
- Я сам приберусь. Если хочешь, можешь возвращаться домой, - разрешил Валера.
- Вместе пришли, вместе и уйдём, - пошёл на попятную Эдик.
- Я решил на даче переночевать. Нужно сменить обстановку, иначе отпуск домочадцев не будет для меня праздником свободы. Так что, если нужно, иди домой и не думай. Дорогу-то найдёшь? – последний вопрос означал, что решение окончательное и обжалованию не подлежит.
- Спасибо тебя за всё. Пошёл я, - сказал Эдик и двинулся в обратный путь к дому.
Вначале седьмого протрезвевший он вошёл в собственное жилище. Воспользовавшись отсутствием взрослых, сын смотрел телевизор.
- А что ты не у бабушки? – поинтересовался Эдик, не обнаружив дома супруги. – Или мама пришла и ушла ненадолго?
Последний вопрос был проблеском надежды на благоприятный исход. Но ответ сына надежды не дал:
- Бабушка ушла к соседке, а я решил придти домой и посмотреть телевизор. Бабушка долго смотреть телевизор не позволяет, а сейчас интересный фильм идёт.
- Так я не понял, мать приходила или не приходила? – повторно спросил Эдик.
- Не приходила ещё, - ответил сын.
- Ладно, тогда надо думать, чем мне тебя кормить, - озвучил проблему Эдик. – Есть-то, небось, хочешь?
- Хочу, - односложно ответил сын.
Эдик подошёл к холодильнику и открыл дверку.
«Сливочное масло есть, - определил Эдик и перенёс взгляд на хлебницу. – Булка есть. Значит чай с сахаром и бутербродом уже можно организовать».
Эдик сегодня очень устал, и заниматься готовкой ему не хотелось.
- Чай с бутербродом будешь? – спросил он сына.
- Буду, - ответил сын и тут же спросил:
- А с чем бутерброд?
- Ты же в школе с немецким уклоном учишься. Должен знать, что бутер – это масло, брод – хлеб по-немецки. А что из этого следует: мы будем пить чай с сахаром и есть хлеб с маслом. Теперь понял?
- Понял. Только немецкий язык я буду изучать в пятом классе. Пока у нас только русский, - напомнил отцу сын, как бы упрекнув его за невнимание к процессу обучения собственного ребёнка.
- А я думал, иностранные языки в школе начинают изучать в младших классах. Получается, всё так и осталось, не изменилось ничего с момента моего обучения в средней школе, - сделал вывод Эдик.
Он поставил чайник на огонь и пока тот не вскипел, присоединился к сыну, пристроившись сбоку от телевизора. Телевизор был старый, с маленьким экраном и к тому же показывал нечётко. Пора было бы купить новый, но отсутствие достаточного количества финансов откладывало это решение на потом. Тем более в семье по поводу приобретения новых вещей согласия не было. Жена настаивала на покупке стиральной машинки, тогда как Эдик склонял к первоочерёдной покупки нового телевизора. Сын тоже был за покупку телевизора, но его мнение никто из взрослых не учитывал, мал, мол, ещё права качать. Вырасти сначала, а потом уж требуй.
«И где она шлется? Пора бы ей вспомнить о семье», - думал Эдик, не вникая в сюжет фильма, который, в данных обстоятельствах, играл роль фона.
Закипел чайник, и Эдик заварил чай в заварном чайнике. Эдик по случаю достал несколько тридцатиграммовых пачек индийского чая, на этикетке которых был нарисован слон. В простонародье такой чай назывался «чай со слоном». Чаинки в пачке были мелкие, но индийский чай всё равно был лучше грузинского или азербайджанского чая. Эдик нарезал булку, достал из холодильника сливочное масло и приготовил четыре бутерброда. Эдик налил чай в чашки, поставил на стол сахарницу и пригласил сына к столу:
- Чай готов. Давай, к столу, пока не остыло.
- Еще пять минут. Сейчас уже фильм заканчивается, а я не буду знать, чем там дело кончилось, - попросил об отсрочке сын.
«Вот и я не буду знать, чем там у них дело кончилось», - вспомнив супругу, думал Эдик.
Однако чем кончается дело в подобных случаях, Эдик знал. Он не знал лишь момента, когда дело закончится. Эдик и ждал и не ждал появления супруги, поскольку не знал как себя вести в подобных обстоятельствах. Ведь по сути дела его цинично предали и после такого видеть довольную и усталую физиономию супруги ему не хотелось. С другой стороны, появление дома супруги будет означать, что любовные приключения его второй половины закончились на сегодня, и этот факт сам по себе должен принести некоторое облегчение мужской страдающей душе. То, что сам Эдик совершил то же самое, что сейчас совершала его супруга, к делу не относилось и воспринималось им самим, как акт возмездия.
«Придёт, я уж ей устрою бессонную ночь в объятиях мужа. Пусть знает, что я тоже кое-что могу. Пришла бы только она быстрей домой», - окончательно определился в своих желаниях Эдик.
Фильм закончился, и сын подсел к столу.
- Мы маму ждать не будем? – спросил он отца.
- Не будем. Семеро одного не ждут, - лаконично ответил Эдик.
С чаем и бутербродами они расправились очень быстро. Эдик чувствовал себя голодным, но готовить не хотелось, не было настроения.
- Мы больше есть не будем? – спросил сын, которого тоже не устроил слишком лёгкий ужин.
- Сегодня не будем. На ночь много есть вредно. Завтра позавтракаем поплотнее, - обещал Эдик.
- А я бы чего-нибудь ещё съел, - сын выказал несогласие с отцом.
Эдик ничего не ответил.
На улице темнело, а супруга всё не возвращалась.
«Что она совсем совесть потеряла? Наверное, ночевать там собралась, а мне будет завтра врать, будто я не знаю, как это бывает. Ничего у неё не выйдет. Меня не так-то просто провести», - думал Эдик, забыв о сыне, и о том, что ему пора спать.
Сын, воспользовавшись моментом, смотрел телевизор. Ему редко доводилось смотреть взрослые программы в столь позднее время и, несмотря на сосущее ощущение в желудке, он был доволен.
Лишь в десять часов Эдик вспомнил о сыне и, проявив насилие над молодой личностью, выключил телевизор.
- Ложись в постель. Не то мать придёт и нам влетит не по-детски, - обосновал Эдик свои действия.
- А ты тоже спать ляжешь? – спросил сын. – Или маму ждать будешь?
- Немного подожду, а потом спать лягу. Она хоть и не говорила, что не придёт ночевать, а всякое может статься. Всего не предусмотришь, - больше для себя, нежели для сына, ответил Эдик.
Он действительно не собирался долго бодрствовать, ожидая возвращения супруги. Сегодня был трудный день и ему очень хотелось спать, но показать сыну, что он не переживает из-за возвращения супруги домой очень поздно или вовсе из-за её не возвращения домой сегодня он не мог. Сын этого не понял бы.
«А, действительно, чего переживать за те события, которые от меня не зависят. Сейчас самое главное выспаться. Завтра будем думать, что и как. Как говориться, утро вечера мудренее», - решил Эдик и, дождавшись, когда сын заснул, сам улёгся в кровать.
Несмотря на усталость, Эдик долго не мог заснуть. Всякие нежелательные мысли лезли в голову.
Лишь в полночь сон одолел его, и наполненная сновиденческими кошмарами ночь до самого утра развлекала Эдика. Он проснулся внезапно, усилием воли прекратив мучения. Последнее, что ему снилось, это то, как супруга приходит домой, но не одна, а с уже знакомым Эдику мужчиной. Она сообщает, что теперь они будут жить втроём и спать тоже будут втроём. От неожиданности Эдик не может вымолвить ни слова. Между тем, его жена и мужчина раздеваются догола, и ложатся в постель, в которой уже лежит Эдик. Они сразу приступают к любовным утехам и присутствие рядом законного супруга им не помеха. Эдик лежит тихо, надеясь, что у новых его соседей скоро всё закончится и можно будет поспать в тишине и покое, а не испытывать неудобства, стараясь заснуть на дёргающейся и скрипящей кровати. Но любовь между чужим мужчиной и женой всё не заканчивается. Эдик хочет покинуть кровать и доспать хотя бы на стуле. Но что-то удерживает его на месте, не позволяя даже сменить позу на супружеском ложе. Лишь проснувшись, Эдик избавился от мерзкого наваждения.
«Ну и сон, будь он неладен! Однако ещё рано и можно поспать», - подумал Эдик.
В комнате было прохладно, и наступать голыми ногами на холодный пол ему не хотелось, тем более бодрствовать неизвестно зачем в такую рань не хотелось вдвойне. С другой стороны, Эдик боялся повторения странного сна. Он не понимал, почему это приснилось ему и что из этого должно следовать. Возможно, судьба намекала ему на скорый развод и разлад в семейных отношениях. Возможно, сон был результатом разыгравшегося воображения и ничего на самом деле за собой не нёс. Эдик с полчаса промаялся в кровати и лишь по прошествии этого времени сон сморил его. Второй раз Эдик проснулся оттого, что кто-то двигал кастрюли на кухне.
«Наверное, жена вернулась», - подумал Эдик.
Но открыв глаза, он увидел сына, который давно проснулся и теперь искал что-нибудь съестное на кухне.
- Сейчас я встану и приготовлю завтрак, - обещал Эдик.
«Пора бы ей вернуться. Совсем о семье не думает», - Эдик вспомнил о супруге и заочно ей выговорил.
Он встал, сходил в туалет, умылся и только после этого принялся за готовку.
Сын терпеливо ждал, пока родитель начнёт выполнять обещанное и можно будет заморить червячка.
«Яйца в холодильнике есть. Сделаю яичницу и сварю макароны. Всё в желудке будет не пусто. Может статься, жена нескоро придёт и мне нужно будет на обед что-то готовить. А при наличии продуктов, которые в доме имеются, будет непросто придумать меню. Хотя, если не варить первое, то и обед не проблема», - размышлял Эдик, не прекращая трудиться над завтраком.
Лишь через полчаса завтрак был готов.
- Садись за стол, сейчас будем есть, - позвал сына Эдик.
Эдик положил в тарелку макароны и сверху макарон положил яичницу из одного яйца. Себе он в тарелку положил то же самое. Четыре кусочка чёрного хлеба дополняли лёгкий завтрак. Сын, наконец дождавшись еды, быстро с ней управился.
- Чай будешь? – спросил Эдик.
- Буду, - ответил сын и тут же спросил:
- А с чем будем пить чай?
- Я так попью, а ты, если хочешь, можешь взять булочку. Я только вчера отрезал кусок от булки. В пакете он не засох и вполне съедобен.
Эдик налил чай в стаканы и вынул из пакета кусок булки для сына. Он и сам бы съел кусок, но тогда на обед останется мало булки. А при наличии всего лишь четвертинки батона чёрного хлеба, на ужин хлеба может не остаться.
«Были бы у меня деньги, я бы сбегал в магазин и купил. Можно у матери занять, но лучше подожду жену. У неё на хлеб всегда есть», - думал Эдик.
Его обида и напряжение ожидания почти прошли. Теперь он просто ждал прихода жены и не о чём плохом не думал. Они жили вместе давно, с молодых лет, когда человек не знает о жизни ещё ничего и взросление их проходило вместе. Не случись у них ранней беременности, почти после первых встреч по-взрослому, может быть, и не были бы они вместе сейчас.
На всякий случай Эдик придумал меню сегодняшнего обеда. В него входила варёная картошка и сайра из консервной банки. Можно было бы отварить макароны, но макароны утром и на обед было бы слишком. Сам Эдик макароны не любил, если это были ни макароны по-флотски. Но чтобы их приготовить, нужен фарш, которого в наличии сейчас в хозяйстве Эдика не было. И суп, как и щи, приготовить было нельзя в виду отсутствия мяса в холодильнике. Приготовление первых блюд для сегодняшнего обеда рассматривалось чисто теоретически, поскольку ничего подобного Эдику готовить не доводилось.
Выпив чая, сын пошёл играть на улицу. Сегодня он вместе с другими мальчишками сговорился поиграть в футбол. У одного из мальчиков был настоящий футбольный мяч, играть которым хотелось всем местным мальчишкам. Но небольшие размеры площадки, на которой проводились матчи, не позволяли принимать в команду более пяти игроков. Поэтому сын торопился, боясь оказаться лишним.
- К обеду приходи. Я буду тебя ждать, - напутствовал сына Эдик, прежде чем отпустить на улицу.
Он не сказал, во сколько будет готов обед, и в данном случае это было неважно. У сына не было часов и, тем более матч мог растянуться надолго. Ведь мальчишеский азарт увлекал настолько, что игроки забывали о времени и лишь окрик родителей заставлял прекратить игру и вернуться домой.
Эдик заглянул в ведра для воды и, обнаружив одно пустым, а в другом наличие воды на самом дне, решил пополнить запасы. Тем паче, для этого денег не требовалось. Он долил чайник, высвободив и второе ведро. С двумя пустыми вёдрами Эдик отправился за водой.
«И когда уж отец выполнит своё обещание и проведёт воду в дом. А то таскайся с вёдрами за водой, мерей расстояние. Да и тащить тяжело воду в вёдрах», - шагая к колонке, размышлял Эдик.
Провести воду в дом было делом непростым. Не только прокладка сотни метров водопроводной трубы в земле было трудно выполнимо, но и препоны местных бюрократов преодолеть было ещё трудней. Для прокладки трубы требовался проект и множество согласований. Проект нужно было заказывать в специальном проектном институте, и цена всего мероприятия получалась неподъёмной. Конечно, можно было бы втихаря протянуть трубу к своему дому. Однако этот вариант становился ещё более нереальным, если учесть наличие множество завистников и доброхотов, которые не поленятся стукануть начальству о самоуправстве одного из жителей пригорода.
Эдик добрался до колонки и, набрав воду в вёдра, двинулся в обратный путь. Он уже вошёл в калитку придомового участка, когда дверь в родительскую половину открылась и из двери выглянула мать.
- Ты за водой ходил? - увидев в руках сына наполненные водой вёдра, спросила она об очевидном.
- Да, вода закончилась, пришлось идти за водой, - ответил Эдик.
- Принеси и мне водички, - попросила мать.
Эдик поднялся на крылечко и вошёл в родительскую половину. Он перелил воду из своих вёдер в ведра родителей и уже собирался отправиться в обратный путь, когда мать предложила:
- Если хотите, можете ко мне на обед придти.
- Спасибо за предложение. Но мы сами управимся с обедом. Тем более, сын в футбол пошёл играть и когда вернётся неизвестно. А супруга ушла вчера к подруге и ещё не возвращалась, хоть и обещала вчера вечером быть дома. Буду ждать своих дома с обедом. А если ты мне на хлебушек дашь рубль, буду очень тебе признателен, хлеб у нас кончился, а денег нет, - выложил всё, что накопилось на душе Эдик.
Мать взяла лежащий на комоде кошелёк, открыла его и сунула сыну в карман рубль.
Она не стала расспрашивать о супруге, подозревая, что эта тема сыну неприятна и скорее всего впереди у него неприятный разговор с супругой.
- Спасибо, - поблагодарил Эдик и вышел на улицу.
Он снова отправился за водой. Уже через полчаса он вернулся в свою половину дома. Ни сын, ни жена ещё не вернулись.
«Пока их нет, нужно за хлебом сходить, а потом заняться обедом», - решил Эдик.
Ближайший магазин находился на улице, по которой ходил трамвай. Идти до него нужно было, минуя десяток переулков, прошагав при этом целый километр.
Эдик взял хозяйственную сумку и отправился за хлебом.
«Угораздило родителей купить дом на самом отшибе. Ни магазинов тебе, ни других присущих городу заведений рядом нет. В кино вечерком сбегать на просмотр нового фильма и то ноги напрягать нужно не по-детски. А если ночью домой возвращаешься, только звёзды и спасают. На улицах ничего больше не светит, хоть и должны гореть фонари. Хорошо хоть шпана предпочитает тусоваться на других, ближе к центру города улицах. Не то и тут был бы полный капут. Однако есть и преимущества: в нашу городскую глушь редко заезжают машины. Поэтому городские шумы и воздух с выхлопными газами нам не грозят», - рассуждал Эдик вплоть до самых дверей магазина.
Задача Эдика была крайне простой: купить хлеба. По этой причине он пробыл в магазине очень недолго.
«Сахар дома кончается, да денег на его покупку нет. Нужно было просить у матери три рубля, тогда бы и сахар можно было купить», - в поздний след сообразил Эдик.
Обратно до дома Эдик шёл вдвое дольше. Он специально останавливался у каждого столба с объявлениями, надеясь, что когда он придёт домой и сын и супруга будут уже дома. Но вернувшись в дом, Эдик в ожиданиях обманулся.
«И где эта упруга шляется? Обещала быть вечером, значит обещания нужно выполнять. А то жди её неизвестно когда, обед готовь. А придёт, будет мне заливать про подругу, будто я её подругу не видел. Обломать бы этой подруге ноги, чтобы на чужих жен не зарилась. Да боюсь, это уже не поможет», - думал Эдик.
Он взглянул на часы. Если обедать когда положено, нужно уже начинить готовить.
«Ну что ж, приступим», - дал себе отмашку Эдик.
Он помыл десять картошин и, положив их в кастрюлю с водой, поставил кастрюлю на огонь.
«Банку рыбных консервов открою потом, когда все будут в сборе. Картошке целый час вариться, а сейчас можно чайник поставить и попить чай с булочкой. Завтрак был так себе и голод остался. Честно говоря, я бы сейчас не чая выпил, а съел пару порций шашлыка», - размечтался Эдик.
В Баку шашлык готовили чуть ли ни на каждом шагу. По крайней мере в шашлычной он всегда был в наличии, не то что здесь. Тогда, Эдик, несмотря на скудность бюджета, позволял себе отведать шашлык. Сейчас же, чтобы съесть шашлык, нужно было идти в единственную в городе шашлычную, занимать очередь за толпящимися перед входом посетителями, которые тоже пожелали отведать шашлыка, а потом, попав внутрь заведения, долго ждать заказ и заплатить весьма кругленькую сумму. Все эти обстоятельства уменьшали желание полакомиться шашлыком до нуля. Поэтому Эдик никогда не посещал подобного заведения и даже не помышлял об этом. Но само желание поесть известное мясное блюдо периодически возникало.
«Картошечки поесть с рыбными консервами тоже неплохо. А лучше сказать, очень даже хорошо. А если бы на третье был не чай, а кружечка холодненького пива, то вообще было бы замечательно. Тогда и без шашлыка обед бы удался на славу», - тешил себя измышлениями Эдик.
Он чуть было не упустил варящуюся картошку, в последней момент пополнив выпарившуюся воду.
«Мечты, мечтами, а зевать повару нельзя. Иначе обед будет испорчен. Интересно, когда сын вернётся домой? Голод не тётка, должен пригнать его на обед. У каждого игрока есть мамка, она наверняка прервёт матч века, позвав своего сыночка к столу. Но я в матч вмешиваться не стану. Пусть сам сын решает, хочется ли ему кушать или можно ещё немного поиграть. Сам ведь в его возрасте гонял в мяч до темноты», - думал Эдик, учтя ошибки и безотрывно наблюдая за варящейся картошкой.
Эдик периодически тыкал в картошку вилкой, определяя степень её готовности. Наконец картошка сварилась, и можно было бы подавать её к столу. Но ни супруга, ни сын к обеду не пришли, а, как известно, картошка вкусна лишь в горячем виде и Эдик решил никого не ждать, а съесть пару картофелин прямо сейчас. Ведь при виде варёной горячей ещё картошки, слюни сами текли помимо воли хозяина страждущего еды рта.
Эдик положил три картофелины на тарелку и попытался освободить её от кожуры.
«Горячая очень, надо немного обождать», – понял Эдик, сильно обжечься о картошку.
Подождав несколько минут, Эдик снова начал очищать картофелины. Потом он посолил картошку и стал есть.
«Хорошо бы солёные огурчики к картошке. Да где их взять, если ни солений, ни варений моя супруга не готовит», - думал Эдик и, вспоминая недостатки супруги, он испытывал некоторое облегчение для собственного самолюбия.
Ведь неверность супруги для каждого обманутого мужа не проходит бесследно и вызывает сильную душевную боль, даже при отсутствии любви. И муж, и его жена являются собственниками по отношению к друг другу и никакая любовь или её отсутствие не становятся основной причиной обиды, при обнаружении супружеской неверности.
Эдик доел картошку, но голод не погасил. Он налил себе чая и дополнил блюдо двумя кусками хлеба. Закончив с перекусом, Эдик завернул кастрюльку с картошкой в полотенце, чтобы по приходу сына она была бы горячей.
Эдик взглянул на часы, время обеда уже прошло.
«Прямо хоть иди за ним. Так ведь до ужина доиграться может», – думал Эдик, хоть и не собирался идти искать сына. Он знал, где находится игровая площадка лишь приблизительно, но территория поиска не была большой, и при желании можно было бы найти её. Сидеть дома и ждать Эдику не хотелось, и он вышел на двор.
«Нужно будет дверь поправить. Одна петля держится на частном слове», - в очередной раз увидев собственную входную дверь, подумал он.
Эдик не собирался ремонтировать дверь прямо сейчас и рассматривал эту проблему чисто теоретически. Ведь даже при наличии времени у него не было никакого нужного для ремонта двери инструмента.
Немного постояв на крылечке, он направился к туалету, собираясь отлить. Острой потребности в этом не было, но нужно было хоть какое-то действие, отвлекающее от грустных мыслей.
Сделав дело, Эдик снова направился к калитке. Он надеялся встретить супругу, возвращающуюся домой с гуляний, и посмотреть ей в глаза. Что он собирался в них увидеть? Может быть, стыд и позднее раскаяние, а может, его ждёт разочарование, вед если замужняя женщина решилась переночевать с любовником, оставив супруга дожидаться своего возвращения дома, то значит решение сделать это возникло не спонтанно. Ведь не каждый супруг стерпит и безропотно простит столь откровенную измену себе любимому. Скорее всего, как показывает практика, в подобных ситуациях он устроит ей допрос с пристрастием, а то и выволочку.
«Ждать и догонять хуже нет. Хоть бы кто-нибудь пришёл домой», - поглядывая на улицу, поворачивая голову то влево, откуда должен появиться сын, то вправо, откуда должна появиться супруга, думал Эдик.
Наконец сын подошёл к калитке.
- Папа, мама не пришла? – спросил он, поравнявшись с Эдиком.
- Нет, ещё не возвращалась. Но ты не волнуйся, я обед приготовил, - обрадовал сына Эдик.
- А что у нас на обед? – поинтересовался сын.
- Иди, мой руки. Сам всё сейчас увидишь. Как говориться, лучше один раз увидеть, - Эдик сделал паузу, дав возможность сыну закончить афоризм.
- Чем сто раз услышать, - продолжил афоризм сын.
- Ну вот, ты сам всё знаешь. А у нас не только можно увидеть, но и попробовать на зуб, - обрадовал голодного отпрыска Эдик.
Сын вошёл в калитку и направился к двери в половину дома родителей. Эдик поплёлся следом.
- Мой руки, - Эдик напомнил сыну, едва они переступили порог дома. – А лучше разденься и помойся по пояс. У тебя лицо грязное и тело потное. Я тебе сам солью из ковшика. В чайнике вода ещё тёплая. Как раз тебе хватит.
Сын разделся по пояс, Эдик поставил на табуретку таз.
- Нагнись, я тебе солью, - велел Эдик.
Сын нагнулся над тазом, а Эдик поливал его тёплой водой и тёр рукой.
- Вот теперь лучше. От тебя перестало пахнуть потом. Завтра вечером я тебя всего помою, - обещал Эдик.
- В мамином маленьком корыте, в котором она стирает? – поинтересовался сын.
- Ты должен помнить. Когда ты был маленьким, мы тебя в нем мыли, - напомнил Эдик.
- Тогда я был маленький, а сейчас я в нём не помещусь, - пытался возражать сын.
- Ты встанешь в него ногами и очень даже поместишься, - обнадёжил Эдик.
- А мы в душ не пойдём? – напомнил о душевых кабинах сын.
- Видишь, какое дело, мы обычно ходим мыться в душ в выходной. А сегодня нас мама подвела, - свалил всю вину на супругу Эдик.
В свете сегодняшних событий он попросту забыл о помывке в душе. Едва сын напомнил о мытье, у Эдика зачесалось тело.
«Нужно будет после работы в душ заглянуть. Надеюсь, на этот раз, меня никто на сладкую приманку ловить не станет», - подумал Эдик.
- Вытирайся и садись за стол. Сейчас будем есть, - сказал Эдик.
Он снял с кастрюльки полотенце и вынул тёплую ещё картошку, переложив её в тарелку.
- Сам кожуру очистишь или мне очистить? - спросил Эдик.
- Сам очищу, - проявил самостоятельность сын. - А к картошке что-нибудь ещё будет?
- Сейчас я банку сайры открою. С рыбкой картошку есть вкусней.
- А ты сам не будешь есть? – беспокоился сын, увидев, что отец не поставил на стол тарелку для себя.
- Я поел. Правда, без рыбки, - объяснил отец. - Пару картошин можно ещё съесть с рыбкой. И тебе будет компания.
- А мы маму ждать не будем? - беспокоился сын.
- Нет, не будем. Неизвестно когда она придёт. Но ты не волнуйся, картошка и ей останется. И рыбку ей оставим. Оставим ведь? – напомнил сыну Эдик, полагая, что тот может увлечься и навернуть целую банку консервов.
Эдик достал из холодильника банку консервов и открыл её. Потом он положил в свою тарелку две картофелины и очистил.
Пока он очищал картошину, сын располовинел банку консервов. Эдик взял из банки лишь дольку, оставив в банке для супруги три небольших дольки.
- Ну вот и мы поели, и маме осталось, - напомнил сыну о маме Эдик.
Сын понял, что пора остановиться поглощать дольки рыбных консервов. Он не наелся, поэтому спросил отца:
- А мы потом ужинать будем или сегодня у нас будет только обед?
- Время обеда прошло, а время ужина ещё не наступило. Будем считать, что мы и пообедали и поужинали. Если ты не наелся, доедай всю оставшуюся картошку.
- А как же мама? – не согласился сын.
- Я маме ещё картошки сварю, - обнадёжил Эдик, и сын взял из кастрюли оставшиеся три картошки и доел их.
Эдик доел свою картошку и тут же поставил варить в кастрюльке следующую партию картошки.
- Теперь, когда мама придёт, она сможет поесть горячей картошки, - успокоил сына Эдик и спрятал банку рыбных консервов в холодильник, дабы не соблазнять сына.
Сын сам включил телевизор и уселся смотреть фильм. Ему очень хотелось спать, глаза его слипались. Но он хотел посмотреть фильм для взрослых, который ему не позволили бы смотреть, будь дома его мама.
- Ты спать хочешь? – намекнул Эдик. – Я вижу, глаза у тебя слипаются. Футбол совсем вымотал тебя сегодня.
- Это после обеда клонит ко сну. Сейчас всё пройдет, - соврал сын.
Эдик снова едва не упустил картошку. Он долил воды в кастрюльку и спас продукт. Еще через десять минут картошка сварилась.
«Пора бы ей появиться дома. Сына нужно спать укладывать, а её дома нет», - без злобы на загулявшую супругу думал Эдик.
К этому времени сын заснул на стуле, и чуть было ни свалился на пол. Эдик подхватил его на руки и отнёс на кровать. Он раздел его и накрыл одеялом. Усталость и нехитрая трапеза были сейчас для молодого организма лучшим снотворным.
«Пора бы и мне на боковую. Ещё немного подожду и сам в кровать лягу спать. Вроде ничего особенного не делал, и не должен был бы устать, а глаза слипаются», - размышлял Эдик.
В это самое мгновение входная дверь открылась и в помещение вошла его супруга. Она выглядела очень уставшей.
- Есть будешь? – только и спросил Эдик, хотя ранее намеревался затеять неприятный разговор и выяснить, где можно пропадать двое суток.
- Нет, умоюсь и сразу спать, - не глядя Эдику в лицо, ответил супруга.
Она готовила оправдание, намереваясь соврать, что немного выпила и осталась ночевать у подруги. Но лож в этом случае была бы очевидной, поскольку возращение домой при таких обстоятельствах должно было состояться засветло, а не затемно.
- Картошка только что сварилась. Мы поели, и консервы тебе оставили. Сын хотел доесть консервы, но оставил тебе. Он тебя очень любит и всё время спрашивал, когда ты придёшь, - Эдик коснулся самой болезненной точки души женщины, напомнив о сыне.
Она хотела было оправдаться, но Эдик прервал так и не начавшееся объяснение, сказав:
- Умывайся и за стол. Я сейчас накрою.
Он достал из холодильника банку консервов. Вытащил из кастрюльки три картофелины и начал их чистить.
- Три мне много, - предупредила женщина. – Мне хватит и одной.
Эдик очистил две картофелины и поставил чайник на огонь.
- Садись, поешь, - ещё раз он пригласил жену за стол.
- А ты не будешь? - для порядка спросила супруга.
- Час назад ел. Больше пока не хочется. Ешь и не думай, все у нас в доме сыты, кроме тебя, - ответил Эдик.
Он старался не трогать неприятную для них тему, решив до поры оставить выяснения и упрёки. А лучше их и вовсе не предъявлять, поскольку и без выяснений всё понятно.
Жена через силу ела варёную картошку, лишь долькой рыбных консервов сдобрив сухой картофель.
- Спасибо за ужин, - поблагодарила она.
- Это был обед, - напомнил о времени Эдик. – Если хочешь чай, чайник вскипел, заварка в заварном чайнике.
- Я кипяточку выпью, - ответила женщина.
- Как знаешь, - сказал Эдик. – Я спать.
Эдик разделся и залез под одеяло. Он решил, что сегодня действия голодного до любовных утех самца будут более уместны разговорам. И к тому же это будет лучшим способом наказать уставшую блудливую женщину.
Супруга достала таз и, помыв интимные женские части тела, тоже залезла по одеяло. Она повернулась к Эдику спиной, собиралась заснуть. Но Эдик повернул её на спину.
- Давай, завтра. Сегодня я устала, - не уточняя причину своей усталости, попросила женщина.
- Я ждал тебя два дня. А супружеский долг им и остаётся вне зависимости от усталости, - ответил Эдик и в ту же секунду залез на жену и вставил ей по самую репицу. Он с остервенением начал исполнение супружеских обязанностей, но супруга была безучастна. Казалось, что она спала. Не вылезая наружу, Эдик задрал женщине ноги к потолку. И на это она никак не возразила.
Закончив первый раз дело, он повернул безвольное тело жены, поставив его на колени. Приходилось придерживать её, чтобы не завалить на бок. И в этой ненавистной для женщины позе она не выказывала недовольство.
«Спит без зазрения совести, зараза. Сейчас можно в любой позе её охаживать, никаких возражений не будет. Она попросту не проснётся и даже завтра не вспомнит, что я с ней делал.
Придётся заканчивать наказание. Повторю через несколько дней, и пусть только попробует мне отказать, залюблю до зелёных соплей», – решил Эдик.
Ему вспомнился старый анекдот, хоть и момент для анекдотов был сейчас неподходящий.
Приходит на работу Иван, весь из себя задумчивый. Несколько дней он таким уже приходил. А бригада его взяла повышенные обязательства, и такое настроение может навредить плану и лишить всю бригаду квартальной премии.
- Рассказывай, что у тебя стряслось? - спросили его коллеги по бригаде.
- Да жена задолбала. Пилит и пилит, не стирает и не готовит, не убирается. А развестись не могу, я в её квартире живу. Знал бы способ избавиться от неё без последствий, ей Богу взял бы грех на душу, - открылся коллегам Иван.
- Есть один способ и тебе за это ничего не будет. Ты её залюби, - посоветовали коллеги.
Иван долго думать не стал, взял недельный отпуск за свой счёт и приступил к выполнению задуманного.
Через четыре дня, после работы вся бригада пошла навестить Ивана. Подошли к двери квартиры и бригадир нажал на звонок. Через минуту открыла жена Ивана. Из квартиры пахнуло запахами домашней кулинарии и звук скворчащей на сковородке, и булькающей в кастрюльке пищи сразу выбил слюну у голодных, уставших после смены, мужчин. Представшая перед мужчинами женщина была причёсана на скорую руку, но её розовые щёчки и приятная округлость лица говорили об отменном здоровье.
- Мы товарищи Ивана по бригаде, - представился бригадир. – Пришли проведать его и спросить, когда он на работу выйдет. Вы бы не могли позвать его?
- Вы лучше сами пройдите. Нездоровится ему, он в комнате на диване лежит, - сообщила женщина и отправилась на кухню.
Мужчины вошли в комнату и увидели лежащего на диване в позе эмбриона Ивана. В отличие от супруги выглядел он неважно, и зеленоватый цвет лица подтверждал слова женщины.
- Как ты сам-то? - нагнувшись к Ивану, чтобы жена не услышала ответ, спросил бригадир.
- Нормально, - слабым голос ответил Иван. – Мою-то видели? Радуется, зараза. Не знает, что через два дня от любви умрёт.
Анекдот промелькнул в голове Эдика помимо его воли, намекая на что-то важное. Но пока Эдик не хотел об этом думать. Он хотел спать.
Глава 2. Капелька
Прошёл август, начался сентябрь. Как-то раз после работы Эдик шёл домой. Погода была сухой и тёплой, обозначив наступления бабьего лета. Последнее время Эдик домой не торопился. Он намерено растягивал удовольствие, шатаясь по городу и глазея на витрины и молоденьких нафуфыренных женщин, которые, подчиняясь инстинкту, намеревались найти вторую свою половинку в последние дни бабьего лета. Эдик перешёл через два моста, оказавшись в районе расположения своего жилища. Оставалось пройти не более километра и он доберётся до дома. Однако сокращение расстояния до дома не усилило желания оказаться там. Эдик увидел приклеенное к столбу объявление, и рванул к нему. Не успел он остановиться и начать чтение, как сверху на землю полилась струя. Эдик инстинктивно отпрыгнул в сторону. Он поднял голову и увидел мужчину, висящего на когтях на столбе. Он писал прямо оттуда, нисколько не заботясь о людях, находящихся внизу. Из кармана у него торчала бутылка водки.
- Эй, мужик! Ты что, не видишь что ли, люди внизу ходят? - высказал претензии Эдик, еле сдержавшись и не добавив к сказанному крепкое словцо.
- А ты сам не видишь, тут работы ведутся на высоте? А по технике безопасности внизу стоять нельзя, - ответил мужчина.
- Я и не стою. Я подошёл прочитать объявление, - оправдывался Эдик.
- Чего тут читать!? В объявлении как раз говориться, что будут вестись работы по ремонту высоковольтной линии и близко к столбам подходить нельзя. Провод может упасть, и останутся от козлика рожки да ножки, - поведал содержание объявления мужчина.
Эдик немного обиделся, поняв, что козлик это он сам.
- Как раз козёл тот, кто прицепил объявление на столбе, к которому подходить нельзя. Ты говоришь, ведутся работы, а кроме тебя на столбе никого поблизости нет. Кстати, я сомневаюсь, что по технике безопасности можно пить водку при работах с электричеством, при этом вися на столбе, - критиковал мужчину Эдик.
- При работе нельзя, спорить не буду. Но ты, когда к бутылке прикладываешься, с электричеством не работай, делай перерыв. А что касается количества работников, то нас должно быть двое. Но мой напарник запил, теперь приходиться мне за двоих отдуваться. Уже второй час сижу на столбе, а сделал немного. Одному, без помощника, работать нескладно, - разговорился мужчина, видно, длительное молчание ему надоело.
- Это понятно, - поддакнул Эдик. – Но пить при работе с высоким напряжением опасно.
- Опасно, - согласился мужчина, - но знаешь, как на высоте дует. Я уже продрог и от этого всё время писать хочется. Только водка и помогает не дать дуба.
- Так чего сидеть на столбе? Слезь и отдохни, - посоветовал Эдик.
Вместо ответа сверху на землю свалились кусачки.
- Слушай, будь другом, подкинь мне кусачки. Сейчас я концы откушу и слезу. Нужно на другой столб лезть, - попросил мужчина, сообщив о своих дальнейших планах.
- Ладно, сейчас кину. Найду только в траве твои кусачки, - обещал Эдик, но тут же спохватился и спросил:
- А меня током не шарахнет? Тут ведь в объявлении предупреждают об опасности.
- Не шарахнет. Ещё час район будет обесточен. Только боюсь, мне на другом столбе перекинуть провода не успеть, - посетовал мужчина.
Эдик нашёл в траве кусачки и бросил их мужчине на столбе. Тот ловко их поймал.
- Слушай, если не торопишься, подожди меня внизу. Сейчас я спущусь и можно будет по глоточку выпить, если ты не против.
Настроение у Эдика сегодня было не ахти, в самый раз приложиться к бутылке.
- Ладно, подожду, если ты недолго, - согласился Эдик.
- Я мигом, - обещал мужчина.
Ждать пришлось пять минут. Сначала сверху полетела вниз специальная лебёдка для подтяжки проводов, а уже потом спустился и сам мастер. Он оказался парнем не старше самого Эдика.
- Слушай, я не понял, в чём заключается твоя работа? Провода и так висят на столбе, и непонятно зачем их прицеплять к другому, стоящему рядом столбу? – для завязки беседы спросил Эдик.
- В том-то и дело что они толи висят, толи нет. Столбы настолько старые и гнилые, что сами за провода держатся. Для этого рядом с гнилыми столбами поставили новые из железобетона. Нужно провода от изоляторов на старых столбах отвязать, и прикрепить их к изоляторам на новых столбах. Теперь понял суть?
- Теперь понял, - подтвердил Эдик. – Мне только одно непонятно, как может помочь второй мастер? Он что же должен тоже на столб влезть?
- Конечно, - ответил мужчина, - только на другой. Он провода отвяжет от старого столба и мне будет легче лебёдкой их натягивать до нужного провисания. А когда провода на другом столбе не отвязаны, приходится тянуть со всей дури. Того гляди гнилой столб своротишь.
- Столб, около которого ты работаешь или другой? – спросил Эдик, из уважения уточнив детали дела.
- Ладно, это сейчас неважно. Важно быстрей принять на грудь и согреться, - сказал мастер и, приложившись к бутылке водки, сделал большой глоток. Он даже не стал занюхивать об рукав и немного осипшим голосом, предложил:
- На вот, прими на грудь, - и протянул Эдику наполовину пустую бутылку.
Эдик сделал два коротких глотка, боясь попадания водки в дыхательное горло, и всё равно закашлялся.
- Андрей, - протягивая руку, представился мастер.
- Эдик, - ответив на рукопожатие, назвался Эдик, спросив: – Ты на столб ещё полезешь?
- Надо бы. Но боюсь, не успею до включения линии. – Конечно, можно работать и под напряжением. Не хватайся только за два разных провода, перекидывай по одному. Но сегодня я чего-то устал. Лучше пойдём куда-нибудь сядем и ещё выпьем.
- Я не против, - согласился Эдик. - Пойдём, сядем.
Мастер снял когти и оба собутыльника пошли к поваленному дереву, собираясь устроиться на нём.
Мастер тащил когти, а Эдик помогал ему, подхватив увесистую лебёдку.
- Тяжёлый у тебя инструмент. Одному таскать весь день, пупок можно надорвать, - посочувствовал Эдик.
- Тут ничего не попишешь, взял халтуру, должен сделать. Иначе больше не дадут. Доверия к тебе не будет, - ответил Андрей.
Они уселись на поваленном стволе дерева, и Андрей снова приложился к бутылке. Потом он протянул бутылку новому знакомому, заявив:
- Можешь допить всю. Тут как раз на глоток осталось.
Эдику пришлось делать три глотка. Возможно, опытному мастеру хватило бы одного, но Эдик был новичком, и до истинного мастерства ему было далеко.
- Так ты говоришь, халтуру делаешь? А чем вообще по жизни занимаешься? – поставив на землю пустую бутылку, спросил Эдик.
- Да тем же самым. Просто это не мой участок. К тому же в рабочее время приходится аварийные ситуации устранять. Некогда линию перекидывать. Вот начальство и предложило подхалтурить. Благо деньги на эту работу выделены.
- И много ты за день зарабатываешь на своей халтуре? – поинтересовался Эдик.
- Когда как. Но никогда не меньше червонца. А когда с напарником работал, по два червонца выходило.
- Два червонца - это неплохо, - озвучил мысль Эдик.
- Слушай, если хочешь заработать, приходи сюда завтра к четырём, - пригласил Эдика в напарники мастер.
- А что я должен буду делать? - спросил Эдик, соблазнившись на внушительные для его кармана суммы.
- Да в общем-то ничего. Влезешь на столб и отвяжешь провода. А я на другом столбе лебёдкой провода натяну и подвяжу к изоляторам на новом столбе.
- Так ты говорил, что столбы гнилые. Они могут упасть, когда я взбираться вверх буду, - сомневался Эдик.
- Я дам тебе когти дли железобетонных столбов. Ты на него заберёшься, а провода отвяжешь от изоляторов на старом столбе, - объяснил тонкости дела Андрей. – Столбы стоят рядом, нужно только руку протянуть.
- А смогу ли я на столб забраться? – сомневался Эдик.
- На когтях, да со страховочным поясом, запросто заберёшься. Здесь даже не сомневайся, все забираются, и ты заберёшься. Ну что, согласен?
- А деньги когда? – спросил Эдик.
- Как закончим работу, так сразу и деньги получим, - обнадёжил мастер, поняв, что нашёл нового напарника.
- В принципе можно попробовать, - озвучил своё согласие Эдик.
- Раз ты согласен, я предлагаю это дело отметить. Жди здесь, я сейчас, - велел Андрей и пошёл по направлению к ближайшему магазину.
Минут через двадцать он вернулся с бутылкой водки и несколькими конфетками, которые в магазине назывались подушечками, поскольку имели прямоугольную форму, напоминающую подушку. Ещё час ушёл у двух мужчин, чтобы осилить бутылку водки и отправиться по домам. Как оказалось, оба мужчины жили на одной улице. Только один из них в середине, жилище другого находилось в конце улицы.
На другой день Эдик нашёл причину уйти с работы раньше. Вчера под действием винных паров он с лёгкостью согласился на работу по монтажу высоковольтной линии. Сейчас он сомневался, стоит ли ввязываться в подобную тему, а самое главное, сможет ли работать, вися на столбе, как заправский монтёр. И самочувствие сегодня было не ахти. Последняя бутылка водки была лишней однозначно. Эдик подошёл к месту встречи ровно в четыре. Андрей с большущей сумкой и бутылкой водки в кармане ждал своего нового напарника.
- На, прими для настроения, - протягивая Эдику початую бутылку водки, предложил он.
Эдика весь день мучило похмелье, и немного водки сейчас было в самый раз. Он приложился к бутылке, и, вместе с вливаемой в глотку крепкой жидкостью, улетучивались сомнения.
- Я всё, - протягивая Андрею бутылку, сообщил Эдик.
Андрей снова запихнул бутылку в карман. Он достал из сумки две пары когтей по бетонным столбам, два страховочных пояса и лебёдку. Из кармана вытащил кусачки.
- Если не сможешь отвязать провод, откусишь подвязку. Только с проводом аккуратней, его не повреди, - предупредил Андрей.
- А как же ты без кусачек? – беспокоился Эдик.
- У меня ещё одни есть, - сообщил Андрей. – Давай, поторапливаться, напряжение уже отключили и наше время пошло.
- Мне на какой столб лезть? - спросил Эдик.
- Я вон на тот полезу, а ты на следующий. Надеть когти сам сможешь?
- Разберусь, - обнадёжил Эдик.
Он немного побаивался, поскольку висеть на столбе, да ещё работать с проводами, по которым тёк ток с очень высоким напряжением, было непросто. Ток отключили, но вдруг кто-нибудь по ошибке включит? Эдик представил, как из него в одно мгновение получается головешка. Подобные мысли привели к временному столбняку. Андрей понял причину задержки по-своему.
- Ладно, пошли я тебе помогу когти и пояс одеть. Первый раз это всегда непросто, - обещал он и первым двинулся вперёд.
Андрей поставил свою амуницию у столба, на который собирался влезть, а сам пошёл к следующему.
- Давай ногу, - велел он, добравшись до столба.
- Да брось ты. Я сам одену, - отказался Эдик и действительно сам справился с ремешками на когтях.
- Страховочный ремень затяни как следует, не то можешь из него вывалиться случае чего. И сразу как его оденешь, цепь вокруг столба перекинь и прицепи конец её к ремню, - натаскивал новичка Андрей. – Хорошо, что бетонные столбы без пасынков. Сразу можно на когтях лезть. А на деревянных столбах нужно сначала выше пасынка залезть по лесенке, а потом уже на когтях по столбу вверх. Я пошёл, а ты, давай, залезай. Нам нужно торопиться, иначе не успеем.
Андрей пошёл к своему столбу, а Эдик полез вверх по столбу на когтях.
«Никогда не думал, что лазить по столбам так просто», - подумал он.
Добравшись до проводов, он отвязал сначала один провод на старом столбе, потом второй. За то же время Андрей отвязал провода на своём столбе и натянул их лебёдкой. После этого он привязал их к изоляторам на новом столбе.
- А мне тоже провода привязывать? – напрягая голос, спросил Эдик.
- Не надо. Их сначала нужно лебёдкой натянут, - ответил Андрей. – Слезай и иди на следующий столб.
Эдик так и сделал. К означенному времени провода на пяти столбах были перекинуты со старых столбов на новые.
- Сегодня неплохо поработали, - когда монтёры собрались у последнего обслуженного сегодня столба, подвёл итог Андрей. – Пять, шесть дней и мы халтуру закончим.
- Ещё так долго!? – воскликнул Эдик. - Я думал мы если не сегодня, то завтра уж наверняка закончим.
У него от страховочного ремня болела спина и ныли мышцы ног. Поэтому желания повторять изо дня в день трудовой подвиг не было никакого.
- А как ты думал? Нам провода по всей улице надо перекинуть. Ничего страшного, завтра всё будет лучше. Тем более у тебя талант. Ты неправильно специальность выбрал. Твоё дело провода на столбы вешать. Уж поверь, я многих за этим занятием видел и кое-что понимаю. Давай-ка примем на грудь за первый день работы. Я имею в виду, за твой первый день работы.
Он протянул бутылку водки Эдику. Тот сделал три полновесных глотка обжигающей жидкости и даже не закашлялся. Видно, действительно у него был талант к монтажным работам и всем с ними связанным. Получив бутылку водки обратно, Андрей допил содержимое и выбросил в кусты уже пустую бутылку.
- Завтра в это же время, - прощаясь, напомнил Андрей.
И на следующий день и ещё в четыре следующих дня Эдик занимался халтурой с новым знакомым, монтёром Андреем. По окончанию работ, Андрей предупредил напарника:
- Деньги нам будут выдавать послезавтра. Касса у нас каждый день не работает, только в определённые дни недели. Придёшь за деньгами ко мне домой, там и рассчитаемся.
- Я не знаю, где ты живёшь, - проявил беспокойство Эдик.
- Мы идём мимо моего дома. Сегодня заглянешь ко мне, чтобы тебе знать наверняка, - обещал Андрей.
Оба компаньона двинулись в путь по направлению к своим домам. Когда они поравнялись с домом Андрея, то зашли в калитку.
- Зайдём, посмотришь, как я живу, - предложил Андрей.
Они поднялись на крылечко из пяти ступенек и вошли в дом. Как и во всех бревенчатых одноэтажных домах, сначала они попали в холодную верандочку. Следующая дверь вела в тёплую часть дома. Узкий коридор вёл на кухню и к двери в комнату. Напарники повернули в маленькую кухню, из которой дверь вела в другую комнату. Андрей открыл дверь и пригласил:
- Заходи в мои апартаменты.
Он вошёл первым и включил свет.
- Это пристройка к дому. В большой комнате живёт моя мать, но я с ней не лажу. Это так, для справки.
- Хорошо, я понял, где тебя искать. Только я после работы зайду, не раньше. На меня и так начальство стало коситься. Каждый день ведь пару часов рабочего времени не дорабатываю.
- Хорошо, заходи после работы. Если есть желание, можешь одеться во всё парадное. Сходим в ресторан, отметим удачное окончание халтуры.
Эдик не сразу ответил.
- Ладно, когда деньги будут в кармане, тогда и решим. Как говорил Ги Де Мопасан, ближе к телу граждане, ближе к телу.
Простившись, Эдик отправился домой.
В назначенный день. После работы Эдик пошёл к Андрею, надеясь получить заработанные деньги. Сколько ему причитается было неизвестно. Однако Эдик надеялся, что сумма превышает расходы на одноразовое посещение ресторана. По расценкам того времени, в ресторан можно было сходить имея в кармане лишь один червонец и очень хорошо на него посидеть. А если не шиковать и не заказывать самых дорогих блюд, а в качестве выпивки довольствоваться лишь ста пятидесяти граммами водки, то и пятёрки хватит за глаза.
«Хорошо бы сходить в ресторан и поесть от пуза. Не то я на семейной диете изголодался. Приходится довольствоваться вегетарианскими блюдами по причине нехватки денег. А можно в ресторан и не ходить, а если сумма заработка на халтуре окажется значительной, купить жене стиральную машинку. Но как объяснить, откуда у меня появились деньги? Хотя, я думаю, её это обстоятельство будет волновать меньше всего. Обидно лишь одно, эта покупка никак не изменит моё отношение к жене, как и её ко мне. Вот и думай, как поступить. Ладно, получу деньги, тогда и решу», - на этой оптимистической ноте Эдик закончил размышления.
Сегодня, в назначенный день, после работы, Эдик зашёл к Андрею домой и сегодня же по заверениям последнего, должны были выдать деньги за халтуру. Эдик не знал, где находится рабочее помещение Андрея и то замечательное место кассы, через окно которой выдают заработную плату. Он почему-то нисколько не сомневался, что с получением денег не будет проблем, и они смогут сходить и в ресторан и ещё куда-нибудь, если удастся познакомиться в ресторане с симпатичной дамой, а у той будет свободное для взрослых утех жильё.
- Ну как наши дела? - едва Андрей появился на пороге, открыв на звонок дверь, спросил Эдик.
- Всё в ажуре. Заходи, гостем будешь, - пригласил войти в дом Андрей.
Он был одет в красивый, украшенный узорами свитер и тёмные, новые брюки. Наряд говорил о желании сегодняшний вечер провести в хорошем месте, где светло и подают вкусную еду. Эдик, а за ним Андрей вошли в комнату. Андрей открыл шкаф и взял с полки толстенькую пачку денежных купюр. Душа Эдик замерла от ожидания, и он подумал: «Неужели всё это мне?»
Однако Андрей пересчитал деньги и, определив долю Эдика, протянул ему вполовину уменьшившуюся пачку, сказав:
- Твоя доля.
Эдик взял деньги и спросил:
- Сколько здесь?
- Без малого сто рублей. Не ахти какая сумма, но в хозяйстве и это пригодиться. Я тебе говорил, что пришлось отбашлять моему официальному напарнику, тому, который должен был со мной работать, но запил. Ты по его допуску к работе с высоким напряжением работал, так что деньги потрачены не зря.
Андрей оправдывался, полагая, что Эдик недоволен столь малой суммой.
Однако Эдик был приятно удивлён как раз её большой величиной. Ведь за его работу по специальности инженером платили много меньше даже за большее количество часов.
- Куда сегодня пойдём, есть пожелание? – дабы прервать затянувшуюся паузу, спросил Андрей.
- Не знаю, я об этом не думал, - честно ответил Эдик.
- Ну что бы тебе хотелось? – продолжал вопрошать Андрей.
- Я бы не отказался от большого куска прожаренного мяса, - начал излагать свои желания Эдик.
- Я тебя понимаю. Особенно мясо хорошо под холодную водочку. Тогда идём с тобой в ресторан. Там нас обеспечат всем, чем надо, - подвёл итог Андрей.
- Пожалуй, ты прав. Но в ресторан мы можем не попасть. В это время суток, как правило, все места заняты, - сомневался Эдик.
- Я знаю ресторан, где места есть. На речном порту ресторан не пользуется повышенным спросом у местного населения. Обычно туда приходят люди добавить, когда градусов не хватило, а магазины уже закрыты, - поделился своими наблюдениями Андрей.
- Значит это плохой ресторан, раз люди туда не рвутся, - сделал вывод Эдик.
- Я бы такого не сказал. Мясо там готовят отменное. Лично я заказываю там себе антрекот. Сколько раз там был и ни разу не разочаровался в местной кухне. Так что можем смело идти. А то, что он не слишком популярен, так это понятный факт. Городской транспорт туда не заезжает, а идти от трамвая надо полкилометра по тёмной алее. Такси, правда, туда довозит, но после банкета в таксопарк не дозвонишься. Сам понимаешь, идти ночью по тёмной аллее не очень приятно даже крепким мужикам. Что же говорить о женщинах, - разговорился Андрей.
- Значит женщин там не бывает? – вырвалось у Эдика.
- Ну почему не бывает? Бывают там женщины и многие уходят оттуда с провожающими, - успокоил страждущего Андрей. – Ты сначала пойдёшь домой переодеться или прямо так двинешь, - уточнил он, видя на Эдике всё тот же повседневный костюм.
- Так пойду. Появись я дома и скандала не избежать, - пожаловался напарнику Эдик.
- Вот и хорошо, тогда отправимся прямо сейчас, - сказал Андрей и скоро оба искателя приключений шагали по направлению к заветной цели.
Их путь лежал сначала до улицы, по которой ходили трамваи. Потом они пересекли мост через речку, и, перейдя в неположенном месте через дорогу, оказались перед крутыми полу-обвалившимися цементными ступеньками, ведущими вниз.
- Здесь срежем путь, - пояснил Андре и первым полез по ступенькам вниз.
«Я надеюсь, после ресторана в полной темноте мы здесь не полезем», - подумал Эдик, едва удерживая равновесие, следуя за напарником по крутой лестнице.
Они спустились в овраг, потом поднялись по крутому склону другой стороны оврага и, обойдя по пирсу порта, вышли к ресторану с другой стороны.
- Сейчас обойдём и окажемся у входа, - предупредил напарника Андрей.
- Я знал об этом ресторане, но никогда прежде здесь не был, - сознался Эдик.
- Ничего страшного, одного посещения хватит, чтобы всё здесь узнать, - успокоил напарника Андрей.
Они поднялись по ступенькам и вошли в помещение первого этажа. Там оказались кассы, очевидно, продающие билеты на все виды водного транспорта, отходящего в рейс от речного порта.
- Нам на второй этаж, - предупредил Андрей.
Лестница, ведущая в ресторан, была широкая и оба компаньона направились вверх к манящему гастрономическими запахами залу ресторана.
«Ресторан, а швейцара на дверях нет. И самих дверей нет. Может быть, поэтому и швейцара нет, потому, что дверей нет. Тогда непонятно, кто сдерживает напор желающих отведать от щедрот здешней кухни?» - пока шли по лестнице, думал Эдик.
Компаньоны поднялись по лестнице, и Эдик увидел зал ресторана. Действительно, дверей не было, а лестница заканчивалась паркетным полом небольшого зала. Эдик и Андрей с последней ступени лестницы вступили на паркет и замерли. Андрей внимательно осмотрел зал. К ним тут же подошел официант и спросил:
- Вас двое?
- Как сами видите, нас двое, - подтвердил Андрей.
- Я к тому спрашиваю, вы вместе за один стол сядете или можно вас по одному разместить? – пояснил свой вопрос официант.
- Нас посадите вместе. Мы очень важное событие отмечаем, - вступил в разговор Эдик.
- Сейчас я у девушек спрошу. Если они не против, я вас к ним посажу, если, конечно, вы не против, - объяснил план действий официант.
- Мы не против, если девушки согласятся, - дал добро Андрей.
Официант направился к столу, за которым сидели две девушки. Он наклонился к уху одной из девушек, и та повернула голову и посмотрела на молодых людей.
«Да это та девица, которую я в душе видел, - отметил себе Эдик. – Как бы она меня не узнала, ведь я был с ребёнком и женой. Тогда нормального общения не получится».
Официант вернулся к посетителям.
- Девушки не против. Можете к ним присоединиться, - обрадовал посетителей официант.
Эдик и Андрей подошли к столу и уточнили:
- Нам официант сказал, что вы не против предоставить нам свободные места за вашим столом?
Вопрос был задан Эдиком, ему дама и ответила:
- Садитесь, гостями будете. А если нас шампанским угостите, хозяевами станете.
Дама шутила, но в преломлении выпитого вина, сказанное было не совсем шуткой. Ведь цель прихода дам в ресторан могла быть весьма меркантильна: найти спутника хотя бы на сегодняшний вечер, а если повезёт, то завязать более длительные отношения.
К столику подошёл официант и приготовился принять заказ.
- Нам триста водки, два антрекота и какой-нибудь салатик, - заказал за двоих Андрей.
Эдик промолчал. Он подумывал заказать бутылку шампанского для налаживания знакомства с девушками, но не знал, как они к этому отнесутся.
- Мы случайно оказались за одним столиком, - едва официант ушёл, начал говорить Андрей. – Давайте, поможем случаю и познакомимся.
- Света, - представилась девушка из душа.
- Жанна, - представилась другая девушка.
- Я Андрей, а моего друга Эдиком зовут, - представил всю мужскую компанию Андрей.
- А что сам Эдик говорить не может, нужно другу его представлять? – задала коварный вопрос Света.
- Раньше было принято, чтобы дамам представляли незнакомых кавалеров, знакомые кавалеры, - нашёл оправдание Эдик.
- Так мы вас обоих не знали, - пыталась уличить мужчин в неправде Жанна.
- Андрей представился. Значит он уже знакомый вам кавалер, - стоял на своей точке зрения Эдик.
- Однако до того как вы сюда пришли мы вас не знали, - заметила Света, посмотрев прямо в глаза Эдика и взгляд её выражал совсем не возмущение, а расположение. Понравился, видно, ей Эдик.
- Это же замечательно. Мы друг друга не знали, а теперь узнали. А что это значит? Это значит, что в нашем маленьком городе у всех нас будет ещё больше знакомых, - на столь оптимистической ноте закончил Андрей.
- Я предлагаю в честь столь оптимистического события выпить шампанского, если, конечно, дамы не возражают, - предложил Эдик, привнеся в сегодняшнее знакомство скрепляющую точку.
- Как можно отказать столь галантным кавалерам? Конечно, мы не против выпить шампанское, - ответила за двоих Жана, одновременно намекая, что за счёт кавалеров они могут выпить и большее количество шампанского.
- Официант, шампанского! – дополнил заказ Андрей, едва официант оказался в его поле зрения.
Официант сгрузил заказ на другой столик, гости за которым сделали заказ раньше, и только после этого подошёл к столику Андрея.
- Шампанского и всё? – переспросил он.
- Шампанского и шоколадку, - на сей раз ответил Эдик.
- Хорошо, сейчас принесу, - обещал официант, понимая столь важный момент неожиданного знакомства, которые в его бытность ресторанного официанта происходили чуть ли ни каждую смену работы в зале.
Подобные ситуации он приветствовал, ведь все они заканчивались хорошими чаевыми, поэтому исполнял заказ сразу без проволочек. Тем более стоящая на столе девиц бутылка сухого вина уже наполовину опустела.
- А нам не будет плохо от смешивания вина с шампанским? – беспокоилась Света.
- Шампанское – это тоже вино, только газированное. А вино с другим вином смешивать можно не опасаясь последствий, – объяснил прописные истины Андрей. – Водку смешивать не рекомендуют, хоть и не говорят, в каких пропорциях водку и шампанское не рекомендуют смешивать.
- Вы, кажется, водку заказали, насколько я поняла, - усомнилась в правильности заказанного мужчинами Жанна.
- Тут ещё один нюанс имеется. Какое количество шампанского нельзя с водкой смешивать никто не разъясняет. А во-вторых, мы водку взяли под горячее, причём мясное. Да и водки-то взяли совсем немного, всего-то сто пятьдесят граммов на нос. Как видите и в последнем случае нам опасаться незачем, - Андрей выказал себя серьёзным философом, и Жанна положила глаз на него.
«Вот и хорошо, - подумал Эдик, - я буду со Светой, а Андрей с Жанной. Глядишь, у нас к концу банкета всё сладится».
Как и обещал, официант принёс бутылку шампанского и шоколадку всего-то через десять минут от момента заказа. В среде официантов это считается мгновенно. Он сам открыл бутылку и наполнил бокалы гостям. Самим гостям оставалось лишь произнести тост и чокнуться.
- За знакомство! – произнёс тост Эдик.
- За знакомство! – повторила Света.
Мужчины выпили до дна, женщины лишь пригубили. Шоколадка не была готова к употреблению, и Андрей в поздний след стал освобождать её от бумажных одежд.
- Угощайтесь, - предложил он дамам, закончив с шоколадной обёрткой.
Света и Жанна отломили по кусочку шоколадки и положили в рот.
- А вы почему не закусываете? – беспокоилась Жанна, увидев что мужчины не притронулись к шоколаду.
- Мы сладкое не любим, - успокоил её Андрей.
Эдик так бы не ответил. Он любил шоколад и не отказался бы даже от маленького кусочка. Да только Андрей предвосхитил попытку товарища полакомиться шоколадом. Небогатая семья Эдика не могла позволить себе лишнего, к которому относился и шоколад. А сейчас скудный семейный бюджет и вовсе накладывал табу на потребление сладкого взрослому члену семьи. Ведь даже своего сына Эдик не часто баловал сладостями, тем более дорогим шоколадом.
- Вы сюда пришли что-нибудь отмечать или так, просто поужинать? – не сдержав любопытства, спросила Жанна.
Немного шампанского добавленного к стакану сухого вина раскрепостило её больше, нежели подругу. А если учесть лёгкую закуску в виде салата Оливье, то эффект от спиртного на слабую женскую натуру был очевиден.
- Почему вы так решили? – вопросом на вопрос, имея в виду его первую половину, ответил Андрей.
- Вы сделали столь капитальный заказ, что само собой вызвало вопрос, - пояснила Жанна, поскольку в понятии женщин поход в ресторан должен был иметь весьма вескую причину.
- Вы же тоже пришли в ресторан. Значит и у вас на то была причина, - подвёл логическую черту Андрей.
- Да, вы угадали, у нас появилась причина. Но в ресторан мы изначально не собирались, - Жанна ни сразу ответила, стараясь растянуть разговор и вызвать у мужчин любопытство.
- Вы угадали, причина у нас была. Мы закончили небольшое дельце и решили отметить его окончание хорошим ужином в ресторане, - Андрей был предельно откровенным, но такой ответ Жанну не удовлетворил.
- А что, ваши жёны не захотели приготовить праздничный ужин по столь знаменательному событию? – задала чисто женский вопрос Жанна.
- Наши жёны – пушки заряжены, - Андрей ответил строчкой из известной со времён войны с Наполеоном солдатской песни. – Холостой я, в этом вся моя трагедия.
- Все мужчины говорят что холостые, когда одни ходят в ресторан, - не сдавалась Жанна.
- Чтоб провалиться мне на этом месте, если я вру, - ответил Андрей. – А вас, видно, мужья просто так одних отпустили в ресторан? Или всё-таки не отпустили? Шучу я, не наше это дело лезть в чужую душу.
- Мы к вашему сведению холостые и пришли сюда отметить путёвки в дом отдыха. Нам их по линии профсоюза выдали почти бесплатно, - наконец соблаговолила открыть секрет Жанна.
- И зачем же вам сейчас ехать в дом отдыха? Насколько я знаю, там сейчас мёртвый сезон. Отдыхающих мало, поскольку погода на дворе плохая, - выказал своё удивление Андрей.
- Во-первых, мы год не отдыхали. Работы было много и нас не отпускали. А во-вторых, мы не завтра едем, а через две недели, - уточнила Жанна и, взглянув в глаза Андрея, выдала своё вдёрнутое вином состояние.
«Э –э, тут дело может кончиться не знакомством с продолжением по взрослому на чужой постели, а знакомством с сортиром по поводу вызванного несварением желудка сухого и прочего вина. Нужно с ними поделиться своим ужином или угостить их ресторанной едой за свой счёт», - понял Андрей.
- Так вы говорите, шли мимо и решили зайти? – продолжил разговор Андрей.
- Да, всё так и было, - подтвердила Жанна. – Мы живём в одном районе, поэтому и шли вместе.
- Это хорошо, когда подруги живут в одном районе. Возвращаться домой можно вместе, и ходить в гости друг к другу недалеко, - тянул разговор Андрей. – «Чего официант заказ не несёт? И Эдик разговор не поддерживает, а только на Светку поглядывает, будто онемел часом или боится сболтнуть лишнего. Хотя ему есть чего опасаться, бабы хитрые, могут расколоть фраера на раз, выведав у него же, что он женат».
Обстановку спас официант. Он принёс часть заказа, выгрузив с подноса на стол графинчик с водкой и две тарелки с салатом Оливье.
- Скажите, когда горячее подавать, - предупредил он.
- Как будет готово, так и подавайте, - ответил Андрей и, обращаясь к девушкам, спросил:
- Позвольте вас угостить, например, салатом Оливье или пирожными? Я смотрю, вы всю свою закуску съели, а вино и шампанское у вас осталось.
- Мы есть не хотели, просто решили поддержать праздничное настроение. Не каждый ведь день путёвки в дом отдыха получаешь, - отказалась Жанна.
- Тогда так, - обращаясь уже к официанту, заказал Андрей. – Ещё два салата Оливье, четыре пирожных и четыре чашечки чёрного кофе. Но кофе и пирожные уже потом, после того, как мы расправимся с горячим. Так можно сделать?
- Конечно, всё, что пожелает гость, мы делаем, - имея в виду гастрономические пожелания клиентов, обещал выполнить заказ официант.
Ему маячили хорошие чаевые, и он старался не упустить свой шанс.
Официант ушёл, а Жанна из понимаемого ей приличия, выговорила:
- Зря вы, конечно, так много заказали. Мы совсем не голодные.
Что в переводе с женского на мужской сленг означало, мы девушки честные, за закуску и выпивку нас не купишь. Но если уж заказали, мы не против поесть нахаляву.
- Вы просто приятная во всех отношениях компания и мы хотим, чтобы вы подольше побыли с нами, так сказать, составили нам компанию, - наконец Эдик поддержал товарища словом .
Девушки ничего не ответили, лишь улыбнулись в ответ, показывая тем, что и с их стороны возражений против мужской компании нет.
- А куда, если не секрет, дали вам путёвки? – поинтересовался Андрей исключительно для поддержания разговора.
- Это не секрет, поскольку ни мы одни ездим по путевкам в дом отдыха. И дом отдыха самый обычный для обычных граждан нашей страны, - начала отвечать Жанна, оттягивая момент, когда нужно будет назвать место расположения дома отдыха. Конечно, у дома отдыха есть и название, но, как правило, название домов отдыха, расположенных в разных частях нашей необъятной родины совпадают, поэтому могут дать неверную информацию об объекте.
- Понятно, что вас не послали в дом отдыха для партийной элиты. Нашего брата могут послать туда разве что в качестве прислуги, - тонко заметил Андрей. – Однако раз вы стали говорить, говорите до конца, ибо нам, вашим новым знакомым, не терпится узнать, куда могут направить на отдых столь очаровательных девушек.
Андрей превзошёл себя, и девушки оценили его старание понравиться.
- На озере Селигер есть несколько домов отдыха, по-моему, их три. Вот в один из них мы и поедем отдыхать, - наконец указала местоположение дома отдыха Света, заменив собой лукавую Жану.
- Насколько я знаю, дома отдыха там расположены недалеко друг от друга, - подал голос Эдик. – Я потому знаю, один сотрудник с нашей работы там отдыхал летом и по вечерам ходил на танцы из своего дома отдыха в соседний.
Эдик слегка слукавил, поскольку в доме отдыха на озере Селигер не сотрудник отдыхал, а сотрудница. Эдик упустил эту подробность, дабы не вызвать у девушек ненужных подозрений. Ведь женщина не станет делиться с мужчиной пикантными подробностями отдыха в свой отпуск, если они не близки с мужчиной хотя бы по духу. И это с точки зрения женщин является самым гадким предательством со стороны мужчины. Не зря существует анекдот, происхождение которого приписывают женщинам Франции, и гласит он следующее.
Мужу можно всё показывать, чем наградила природа женщину, но ничего не рассказывать о собственных интрижках на стороне с другими мужчинами.
Подружке можно всё рассказывать, но и только, даже если подружка носит штаны и писает стоя, ведь тот, кто сносит подобные рассказы и при этом не желает обладать женщиной, самый ничтожный из мужчин с точки зрения женщин.
Любовнику можно всё показывать и всё рассказывать, поскольку он изначально делит любовь женщины с другим мужчиной, хотя бы мужем, и этот факт его нисколько не смущает.
- Говорят, в Августе там самая благоприятная для отдыха погода. Даже если здесь пасмурно, на Селигере тепло и светит солнышко. Наверное, там особый микроклимат, Селигер расположен на Среднерусской возвышенности, а значит ближе к солнышку, - Андрей выдвинул свою версию о причине хорошей погоды на озере Селигер в Августе месяце, на время забыв, что девушки едут туда в Сентябре месяце и там в это время дует холодный ветер и моросит противный осенний дождь.
- К сожалению, Август для нашего отпуска прошёл безвозвратно, и мы вынуждены брать отпуск в те месяцы, которые остались. Но я думаю, сентябрь лучше, чем октябрь или ноябрь, - выказав себя оптимисткой, сказала Жанна.
- Многие с вами не согласились бы. Любители зимней рыбалки пошли бы в отпуск в ноябре или декабре. На озере лёд станет, и тогда лови рыбу в любом месте, - возразил женщине Андрей.
- Женщины рыбу не ловят. Это не женское развлечение рыбу ловить. На санках с горы покататься или на лыжах пройтись, да и то не всякая девушка такие развлечения приветствует. Это для маленьких девчонок впору, а не для взрослых женщин, - подвела логическую черту Жанна.
- Ловля рыбы на крючок относится к спорту. Но для многих мужчин это ещё и хобби. Кстати, женщины тоже таким же хобби грешат. Я лично знаю таких двух женщин, - пытался возражать Андрей.
- Мужеподобных женщин и женоподобных мужчин много. Но нормальных мужчин и женщин много больше, - разбила все возражения Жанна.
- Спорить не будем, а давайте, выпьем за нормальных мужчин и женщин, - предложил Андрей. – Пока вам закуску не принесли, не обессудьте нашим угощением.
Андрей переставил одну из тарелок с салатом Оливье ближе к девушкам. Он наполнил две рюмки водкой, и компания выпила и закусила. На сей раз девушки отпили половину из бокалов с шампанским и закусили кусочком шоколадку. Мужчины подцепили вилкой салат и тут же отправили закуску себе в рот.
«Ловля рыбы на крючок очень даже женское хобби, если в качестве жирных карасей фигурируют самодовольные состоятельные мужчины. Немного ему польстишь, поддакнешь, как бы полностью разделяя его представления о жизни, и он твой. А там и до ЗАКСА недалеко. А уж потом мужчины прозревают и удивляются тому, что именно ему попалась в жёны ворчливая, всем недовольная стерва. Но на самом деле не она попалась, а он на её наживку, насаженную на большой надёжный крючок, - подумал Эдик, и ему сразу расхотелось знакомиться поближе с девушкой. -
А с другой стороны, что я теряю? Ведь я давно женат и у меня выработался иммунитет к таким вот делам. И опять же, не зря говорят, от чего заболел, тем и лечись».
- Уже поздно, на улице темно и страшно, нам пора домой возвращаться, - ни с того, ни с сего заявила Жанна, может быть, ей действительно было пора возвращаться домой, а может быть, она хотела услышать от мужчины обещание проводить до дома, намекая, что лишь это могло бы задержать её в ресторане немного дольше.
- Если только дело в том что на улице темно и страшно, так мы обещаем вас проводить до дома, - за двоих обещал Андрей, правда, не уточнив, до своего дома или до дома девушек он предложил себя в качестве провожатого.
- Если вы обещаете нас проводить, мы сможем составить компанию. Если только не очень долго мы будем тут находиться, - дала своё согласие Жанна.
- А вы что думаете? - Эдик спросил Свету.
- Немного задержаться в ресторане можно, если вы выполните своё обещание, - ответила она.
- Мы голодны и пришли сюда поесть. Как только нам принесут горячее, мы поедим, и сразу можно будет двигать домой, - успокоил девушек Андрей.
Наконец официант принёс горячее и девушкам по салату.
- Ну что ж, давай выпьем под горячее, - предложил Андрей. – Я надеюсь, девушки нас поддержат.
Он наполнил водкой рюмки и все выпили. Только мужчины выпили водку, а девушки шампанское, на сей раз допив его и опорожнив бокалы.
- Жанна, Света, если хотите горячее, нужно заказать его сейчас, иначе кухню закроют, - предупредил Андрей.
- Спасибо за предложение, но мы не хотим, - отказалась Жанна.
- Может быть, тогда мы с вами поделимся? Антрекот большой, на двоих хватить вполне, - предложил другой вариант Эдик.
- Ешьте мальчики сами. Нам вполне хватит салата, - успокоила молодых людей Света.
Мужчину отрезали от антрекота небольшие кусочки и отправляли в рот. Очень скоро тарелки стали пустыми.
- Вот теперь можно и кофе с пирожными выпить, - вспомнил о кофе с пирожными Эдик.
- Осталось только официанта поймать и напомнить о заказе, - вставил реплику Андрей.
Но напоминать ничего не пришлось, официант сразу же подал кофе с пирожными, как только заметил окончание трапезы с горячим у мужчин.
- Прошу испить кофе с пирожными, - видя, что девушки не притрагиваются к кофе, напомнил об угощении Андрей.
Только после этого напоминания девушки взяли по пирожному и начали запивать откушенные куски кофе. Все пили кофе молча. Оставалось не более последних пяти минут нахождения компании в ресторане и мужчины и девушки не знали как правильно себя вести, чтобы не вызвать подозрения друг у друга в преднамеренности по завязыванию случайных отношений.
Первым подал голос Андрей.
- Сейчас довольно-таки поздно и темно. Как обещали, мы вас можем проводить до дома, если вы не против.
Девушки ответили ни сразу. Жанна сделала последний глоток кофе, допивая содержимое чашки, и лишь потом сказала:
- Если вам по пути с нами, можете нас проводить.
- Вы же за Тверцой живёте? – задал наводящий вопрос Андрей.
- Да, за Тверцой. Где-то два квартала от тверецкого моста, - уточнила координаты места проживания Жанна.
- Вот и хорошо, значит нам по пути, - обнажил женщину Андрей.
- Точно по пути? – спросила Света, внеся свою лепту в выяснение обстоятельств.
- Мы живём немного дальше вас. Но это обстоятельство дела не меняет. Конечно, мы вас проводим до дома, - от своего имени обещал Эдик.
- Официант! – позвал Андрей и официант, ожидавший в углу зала, когда компания закончит трапезу и пожелает рассчитаться, тут же подошёл.
- Рассчитайте нас, - попросил Андрей.
Официант всё заранее просчитал, но по тогдашнему этикету в ресторанах он снова принялся подсчитывать и только после этого озвучил сумму. Андрей и Эдик не стали мелочится и положили на стол по червонцу, оставив таким образом официанту на чай несколько рублей.
Когда дамы и кавалеры спускались по широкой лестнице на первый этаж, Эдик заметил всей компании:
- Хороший ресторан, недорогой и кормят хорошо.
- Плохо, что музыка не играет, потанцевать нельзя, - в свою очередь заметила Света.
- Сегодня в гостях в ресторане были мужчины, не считая вас, конечно. Наверное, поэтому музыка не играла. А если в зале компании с представителями обоих полов, то музыка в зале играет. А может быть, всё зависит от того, какой день недели. В выходные наверняка без музыки не обходится, - излагал мысли вслух Андрей.
Первыми из здания ресторана вышли девушки, мужчины следовали за ними.
«Так как-то неправильно», - подумал Андрей и, толкнув в бок Эдика, обозначив этим намёк, делай как я, догнал Жанну.
- Позвольте, Жанна, - сделав руку кренделем, оттопырив локоть, предложил составить пару Андрей.
Жанна тут же подцепилась к нему и дальше они шли под ручку, как и положено идти мужчине, провожающему домой женщину.
Эдик ни сразу последовал примеру напарника и некоторое время он и Света шли порознь. Но скоро и они составили пару и следовали ровно за парой Андрея с Жанной. Женщины с провожатыми шли по мощеному асфальтом тротуару, сделав солидный крюк вокруг всего квартала. Зато им не пришлось лезть в гору по грязи и кустам репейника, но этот выбор маршрута значительно удлинил путь. Лишь через двадцать минут после выхода из ресторана они дошли до моста через реку Тверца.
«Экономят, сволочи, - подумал Эдик, ступив вместе с дамой на тверецкий мост. – Ни одной лампочки мост не освещает. А положено подобные сооружения освещать. Вдруг у автомобиля откажут фары, и он в темноте свалится с моста. А ещё лучше, если бандиты или просто хулиганы пристанут к прохожим и потом сбросят с моста. Так этот момент никто в темноте не увидит», - следуя за Андреем и Жанной, сопровождая Свету, думал Эдик.
И ровно в этот момент с противоположного конца моста по этой же пешеходной дорожке навстречу парочкам двинулись три пошатывающие тёмные фигуры.
«Накаркал, начали сбываться предчувствия», - промелькнуло в голове Эдика.
Действительно, троица ещё не поравнявшись с парочкой, состоящей из Андрея и Жанны, остановилась, чем сильно напрягла двигающихся навстречу мужчин и женщин.
- Дай закурить! – обратился к Андрею один из троих.
Обычно результат не зависел от того, дал ты им закурить или нет. Если силы неравны, лучший способ избавиться от гематом на лице был быстрый бег от места конфликта. Вот только сейчас такого развития событий допустить было нельзя, ведь не факт, что дамы быстро бегаю и захотят ли они убегать от троих хулиганов, когда есть сопровождающие защитники в мужском обличии.
Андрей остановился и достал из кармана пачку сигарет, предупредив:
- У меня Прима. Если вас устроит, угощайтесь.
- Мы на всех возьмём, - вытащив из предложенной пачки три сигареты, сказал мужчина.
«Повезло. Им действительно нужны были сигареты. Хорошо не я шёл впереди. У меня сигарет нет, и в этом случае развязка могла быть другой», - подумал Эдик.
Он и Света подошли к Андрею и Жанне почти впритык и остановились. Андрей зажёг зажигалку, позволяя мужчинам прикурить. С зажжёнными сигаретами, обогнув парочки, мужчины пошли дальше.
«А могло бы быть всё иначе. Слава Богу, обошлось. Как говориться, бывает хуже, но реже», - двинувшись дальше за Андреем, размышлял Эдик.
Ему не пришлось сегодня проявить себя ни трусом, ни героем и это было очень кстати. Девушки не любили эксцессов с драками, и случись она сейчас, о продолжение знакомства можно было забыть.
Парочки перешли мост и направились вдоль улицы по той же стороне, что и шли.
«Сегодня движение не ахти. Машин почти нет, а трамваев и вовсе нет. Забастовка у них там что ли? Нам, конечно, сейчас всё равно, тем не менее обидно за город. Не деревня ведь, город, и проложены трамвайные пути для того, чтобы по ним трамваи ходили», - интересная мысль пришла в голову Эдика, жаль, что сейчас не ко времени было поделиться ей, показав себя с лучшей стороны.
- Мы почти пришли, - подала голос Света, когда обе парочки прошли по улице с трамвайными путями два квартала.
- Вы можете нас дальше не провожать, - поддержала подругу Жанна.
- Так не годиться. Мы взялись проводить вас до дома, значит проводим. Обычно в самый неожиданный момент, когда, казалось бы, уже ничего не угрожает, неприятности и происходят. Вот доведём вас до дома, тогда и пойдём своей дорогой, - объявил о своём решении Андрей.
- Нам сейчас направо в переулок. Второй дом по переулку мой, - предупредила Света.
- А нам ещё целый квартал идти и только потом нужно будет повернуть направо, - дала установку Жанна.
- Повернём, коли так, осталось ведь пройти сущую малость, - подтвердил своё согласие Андрей.
Света и Эдик свернули в переулок. У калитки второго дома Света остановилась.
- Мне сюда, - предупредила она, повернувшись лицом к Эдику.
Тот воспользовался ситуацией и чмокнул девушку в щёчку. Саму девушку такое скромное прощание не устроило. Она схватила Эдика за шею и поцеловала в губы. Эдик не успел ничего предпринять, как девушка упорхнула за калитку.
- Когда я тебя ещё увижу? – в спину уходящей в сторону дома девушке спросил Эдик.
- Приходи в семь в субботу к ресторану. Там и встретимся, - ответила она.
«Шустрая, - отметил себе Эдик. - Понравилось на халяву угощаться. Да ладно, я не против, лишь бы пришла и потом было бы продолжение».
Андрей и Жанна прошли ещё квартал и тоже завернули направо. Дом Жанны располагался как раз между двух улиц.
- Я бы пригласила тебя чай попить, но у меня родители дома. Они не любят чужаков, особенно так поздно, тем более чай на ночь пить вредно, - отказала в продолжение свидания Жанна.
«Я не очень-то рассчитывал на это. Если уж и продолжать свидание, то у меня дома. Там точно никто нам не помешает», - подумал Андрей, но вслух сказал следующее:
- Я бы хотел с тобой ещё раз встретиться. Если ты сама не против.
- Ты назначаешь мне свидание? – попросила уточнений Жанна. – Тогда подходи к семи часам к ресторану в субботу. Как ты говорил, там будет играть музыка, и можно будет потанцевать.
- Если подойти в ресторан в субботу к семи часам, то можно не попасть внутрь. Все места будут заняты, - предупредил девушку Андрей.
- Вы заранее забронируйте столик на четверых. Тогда в ресторан наверняка попадёшь, - предложила вариант решения проблемы девушка.
- Если ты с подружкой обещаешь придти в ресторан, мы зарезервируем столик. Но приходить в ресторан придётся к шести часам, только в этом случае бронь не будет снята, - предупредил Андрей.
- Мы раньше семи подойти не сможем, поскольку в субботу работаем до шести. Если вы сами сможете придти к шести часам, то подходите, - сказала Жанна и, войдя в калитку, направилась к дому.
- Мы постараемся, - во след уходящей девушке обещал Андрей.
Когда он вышел на улицу с трамвайными путями, Эдик ждал его на углу следующего переулка.
- Я смотрю, тебя тоже на чай не пригласили, - ехидничал Эдик.
- Судя по поведению наших дам, на это рассчитывать не приходилось. Вот если бы мы потанцевали с ними, тогда вариант мог бы появиться, и то вряд ли. Молодые порядочные девушки на первом свидании не целуются, не говоря уже о взрослой любви в тёплой кровати, - представил своё понимание женской порядочности Андрей.
- А меня Света поцеловала, - сообщил радостную весть Эдик.
- Прямо так ни с того, ни с сего и поцеловала? – усомнился в правдивости сказанного Андрей.
- Сначала я её поцеловал в щёку, а потом уже она меня в губы, - дал разъяснение Эдик.
- Всё-таки твоя инициатива была первой, - как бы оправдывая свои представления о порядочности, заметил Андрей.
- Пусть так. Но, между прочим, она в ресторан меня пригласила в субботу, к семи часам, - похвалился Эдик.
- И меня в ресторан пригласили к семи часам в субботу. Получается, нас обоих в ресторан пригласили. Нужно заранее забронировать места и в этом случае появится шанс попасть в ресторан, но приходить нужно не позже шести, тогда бронь не пропадёт, - изложил план действий Андрей.
- Нужно будет нам договориться, как и когда будем столик заказывать, - выказал беспокойство Эдик.
- Договоримся ещё. А сейчас по домам, нам завтра на работу рано вставать, - поставил точку в выяснениях Андрей, и напарники двинулись в сторону дома.
Уже перед калиткой своего дома Андрей сказал:
- Я сам забронирую столик. Но это будет стоить денег. Гони червонец и приходи к ресторану хотя бы половина шестого. Тогда всё сладится наверняка. Да, если меня у входа не увидишь, значит я уже в ресторане, и ты тоже заходи в зал, - проинструктировал Андрей.
- А если меня не будут пускать в ресторан? – сомневался в правильности такого решения Эдик.
- Если не будут пускать, скажешь, что у тебя стол зарезервирован и тебя уже ждут в зале, - посоветовал Андрей.
- И мне просто так, без доказательств, поверят на слово? – сомневался Эдик.
- Конечно, поверят. Ведь если ты обманул, официант быстро это увидит и тебя с позором выпроводят, - Андрей сам бывал во всевозможных ситуациях, поскольку частенько посещал рестораны и снимал там подвыпивших дам, желающих отведать честной и чистой любви.
Эдик достал червонец и отдал его Андрею. Деньги в таком количестве Эдик держал не часто и поэтому сейчас дорожил ими, но Андрею он доверял.
- До субботы, - попрощался Эдик и двинулся по направлению к своему дому.
- До встречи, - ответил Андрей и вошёл в калитку у своего дома.
Пока шёл домой, Эдик думал, как бы ему не проколоться с деньгами. Ведь прятать от жены деньги он не умел. Не было такой надобности прятать деньги, поскольку и заначенных денег у Эдика не водилось.
«Может быть, в кармане оставить. Не полезет же она ко мне в карман, в самом деле», - размышлял о новой проблеме Эдик.
«А с другой стороны, буду я брюки класть или вешать их на стул, из кармана деньги и выпадут. И в помещении их не спрячешь. Всюду ручки жены достанут. Тогда куда же я их могу деть?» – последний вопрос остановил Эдика, и он понял, насколько крепко завяз в безвыходном положении.
Никто не будет оспаривать, что если нет в кармане денег - это плохо. Но когда они появились у женатого человека и к тому же он хочет заначить их, нечего о деньгах не сообщая жене, это не только опасно, но и плохо вдвойне. Конечно, Эдик мог бы отдать деньги матери на сохранение. Но как ей объяснить, откуда они появились и, самое главное, как объяснить, что вся сумма должна пойти не на семью, а на развлечения?
«Нужно было Андрею отдать. Так было бы надёжней. Оставить себе пять рублей, остальное отдать. Теперь придётся возвращаться. Хорошо, что недалеко ушёл», - размышлял Эдик.
Он повернул в обратную сторону и направился к дому Андрея. Он уже почти дошёл до дома Андрея, когда услышал за спиной торопливые шаги. Эдик обернулся и увидел двоих молодцов, которые приближались к нему. Эдик рванул что есть мочи, на что молодцы тут же прореагировали, закричав ему во след:
- Мужик, стой. Не то хуже будет.
«Если вы меня догоните, то действительно хуже будет. А так вам дырку от бублика, а не Эдика», - не озвучивая, ответил Эдик и через мгновение влетел в калитку дома, где жил Андрей и, тут же приблизившись к входной двери, нажал на звонок.
Двое молодцов задержались у калитки не решаясь последовать за беглецом на чужую территорию.
Дверь долго не открывали и лишь через пару минут, когда Эдик отчаялся спастись, сонный голос за дверью спросил:
- Какого чёрта там кого-то несёт?
- Это я, Эдик. Открывай быстрей, за мной гоняться, - поторопил Эдик.
Звякнул засов, и взлохмаченная голова Андрея появилась в проёме приоткрывшейся двери.
- Заходи, - пригласил он. – Так где же твои преследователи, я что-то их не вижу?
- Только что стояли у калитки. Ушли, наверное, когда поняли, что не обломилось, - предположил Эдик.
- А жаль что ушли. Меня каждый раз обирают, когда пьяным домой возвращаюсь. Теперь большие суммы не ношу, если предполагается выпивка. Я подозреваю, что это кто-то из местных. Самое время сейчас обломать об их шеи дубину, - Андрей неожиданно долго распинался о ночных грабителях.
- Район наш не освещён и бандитам здесь раздолье. Но меня ни разу ещё не грабили, - заметил Эдик.
- Тебя не грабили, поскольку денег в твоих карманах не водилось. У этих грабителей нюх на деньги. Говорю тебе, как неоднократно пострадавший, - ответил Андрей.
- А в милицию ты не пробовал обращаться? – поинтересовался Эдик.
- Милиция – это те же бандиты. Они работают законно на своей территории и, конечно, конкурентов не допустят, но и искать никого не будут. Им пьяного обобрать очень даже в масть. А придётся объяснять, что я был пьян. Значит и дела никакого не заведут. Скажут, сам виноват, нечего было напиваться, коли деньги несёшь. А ты чего ко мне пришёл? Домой ведь направлялся, - поинтересовался Андрей.
- Я поздно сообразил, что с деньгами мне домой нельзя. У всех женщин нюх на деньги не хуже чем у тех бандитов. Найдёт у меня деньги, объясняй потом, как они у меня оказались. Но это пол беды, отберёт все деньги в свою пользу, да ещё наскандалит. А это мне надо? Вот и решил я отдать тебе деньги на сохранение, - объяснил всё как есть Эдик.
- Тяжело вам, женатикам, живётся. Ни тебе подработать, ни тебе потратить заработанное. Ладно, давай сюда деньги, сховаю покамест. Кстати, когда их тебе отдать, нам ведь в ресторан при деньгах идти нужно? – последний вопрос в свете культурного посещения ресторана был не праздный.
- Захвати пару червонцев, а остальные пусть у тебя будут, - попросил Эдик. – Ладно, вот деньги.
Эдик выложил на стол из кармана деньги, оставив себе лишь пять рублей.
- Ладно, пойду я. Надеюсь, два бандита пошли дальше искать жертву, - предположил Эдик.
- Очень может быть. Они тут нашумели и теперь здесь находиться опасно. Ты ведь можешь патрульных вызвать и тогда им несладко придётся, – сказал Андрей, которого подняли с кровати и он желал снова быстрей лечь головой на мягкую подушку.
- Сколько здесь хожу, никогда не встречал патрульную машину в нашем захолустье, - поделился наблюдениями Эдик.
- Всегда так бывает. Когда тебе самому милиция нужна, её не дозовёшься. А когда от неё хочется быть подальше, она тут, как тут. Такие они парадоксы жизни, - зевнув, сказал Андрей.
Было понятно, что он ждёт, не дождётся, когда Эдик покинет помещение и можно будет, заперев дверь, отправиться спать.
- Ладно, до субботы, - попрощался Эдик и направился на выход.
- До субботы, - вторил ему Андрей и, выпустив посетителя на улицу, закрыл за ним дверь.
На сей раз Эдик добрался до дома без приключений. Было довольно-таки поздно и все домашние уже спали.
« А если бы я пришёл голодным? – вопрос возник сам собой, хоть и ответ на него был давно известен. – Если бы я пришёл голодным, так бы голодным и лёг в постель. Тут даже гадать нечего».
Эдик сам задал вопрос и сам же на него ответил. Ответ был не ахти, но даже такой не оптимистичный ответ Эдика не расстроил. Ведь теперь у него появилась маленькая тайна, с которой назначена встреча в субботу. Стараясь не шуметь, Эдик разделся и юркнул под одеяло. Приставать к жене у него не было намерения, поскольку нечто желанное и соблазнительное, возможно, ждало его впереди. Эдик отвернулся от супруги и тут же заснул. Под утро ему приснилась Света, которая поцеловала его и ринулась прочь. Эдик припустился за ней, но догнать не получалось.
«Да стой ты, в самом деле! Я же безобидный и смирный», - дабы усыпить бдительность молодой женщины, шептали губы Эдика.
- Кому ты там объяснял, что безобидный и смирный? – вопрос жены разбудил.
- Ты мне приснилась и что-то во сне мне доказывала. Вот я и ответил тебе, - соврал Эдик.
- Вставай, не то проспишь на работу, – поторопила жена. – Я уже на стол завтрак ставить буду.
- Это хорошо, я сейчас встану, - обещал Эдик и в ускоренном темпе пошёл по известному кругу.
Уже через пять минут Эдик сидел за столом, готовясь принять утренние деликатесы от супруги.
Завтрак был почти вегетарианским, если не считать по выданному яичку всмятку каждому завтракающему. Сам завтрак занял десять минут и после его окончания Эдик отправился на работу.
«Ничего не спросила о причинах моего позднего появления дома. Значит у самой рыльце в пушку. Это и плохо и хорошо. Лучше буду думать о субботе, чем о неверной жене. Так нервы целей будут», - дал себе установку Эдик.
На работе было всё обыденно, и часы тянулись томительно долго. А ведь нужно было ждать несколько дней до свидания с прекрасной Эвридикой, поцелуй которой при расставании сразу проложил мостик между их душами. По крайней мере так казалось Эдику. Но как долго тянулось время до встречи с женщиной и даже походы по магазинам в обеденное время не скрашивали дни.
Наконец наступила суббота. Встреча была назначена на вечер и ещё предстояло дождаться нужного часа, да придумать причину, по которой нужно покинуть домашний очаг на ночь глядя. Как говориться, не было бы счастья, да несчастье помогло, и супруга первой заговорила о необходимости покинуть жилище во второй половине дня.
- Какие планы у тебя на сегодня? – задала она провокационный вопрос.
- Пока никаких, - соврал Эдик, предоставив супруге выпутываться самой.
- А мыться в душ ты не пойдёшь? – наводящий вопрос, да ещё касающийся только самого Эдика, заставил напрячься.
«А почему она не говорит о том, что сама пойдёт в душ? Это очень странно и подозрительно», - подумал Эдик и тут же спросил об этом:
- А ты разве не собираешься в душ идти? Насколько я помню, мы ходили мыться в душевые кабины всей семьёй.
- Вы и пойдёте всей семьёй. Я соберу чистое бельё и полотенце для тебя и сына. Можете идти мыться сразу после завтрака, утром народу на помывку в душе будет меньше, - уходя от объяснений, почему в число посетителей душа не включила себя, сказала супруга.
- Подожди, я что-то не пойму. Ты мыться не будешь или будешь? – пытал дело Эдик.
- Конечно, буду, - успокоила супруга. – Но сегодня я буду мыться не в душевых кабинах, а в ванне у подруги. Мы сегодня собирались встретиться у неё дома, вот я и подумала, что могла бы совместить приятное с полезным, - объяснение жены вызвало у Эдика больше вопросов, чем ответов.
«Уж не та ли эта подруга, у которой ты давеча ночевала?» – вспомнив статного мужчину, с которым супруга ездила на дачу, подумал Эдик.
Но вслух он озвучивать первый вопрос не стал, лишь спросил:
- У неё что же и ванная есть?
- Представь себе, есть. И даже горячая вода из крана течёт. Не всё же живут в прошлом века. Многих людей цивилизация двадцатого века коснулась, - выговаривала Эдику супруга, намекая на бесхребетность и не добычливость доставшего ей мужчины.
- Опять как в прошлый раз с ночёвкой пойдёшь? - в свою очередь уколол супругу Эдик.
- А ты хочешь, чтобы я на ночь осталась? – вопросом на вопрос ответила супруга.
- Я ничего не сказал, лишь спросил. Сын же будет спрашивать меня, когда придёт мама. Прошлый раз он спать не хотел ложиться, собирался тебя дождаться, - придумал нужный ответ Эдик.
- Я приду домой, но, возможно, поздно. Волосы нужно высушить и посидеть нам с подругой нужно, поговорить о наших женских проблемах. Она собиралась рассказать об отпуске и показать свои фотографии. В отличие от нас, они каждый год всей семьёй ездят на море. Нам бы тоже надо собраться и съездить. У ребёнка останутся воспоминания на всю жизнь, - жена сказала с это с укором, но Эдик сразу нашёл что возразить:
- Мы каждый год отправляем сына на море к твоей матери. Ты считаешь этого мало?
- Конечно, мало. Курортный отдых совсем не то, что у моей мамы. Вот съездим, тогда сам всё поймёшь, - привела неоспоримый аргумент супруга.
Дабы она от него отстала, Эдик больше ничего говорить не стал. Он узнал самое главное, супруга к вечеру покинет дом и ничего ему самому объяснять не потребуется. Надо будет пристроить сына к матери, да пораньше сходить на помывку в душевые кабинки.
- Ты нам собери бельё, а мы уж сами управимся, не впервой, - дабы разрядить обстановку, Эдик напомнил жене о душе.
«Складно всё получается, если не считать того факта, что супруга снова собирается наставить мне рога», - подумал Эдик.
Но в данной ситуации он ничего предпринять не мог. Он мог лишь сделать вид, будто поверил супруге. Ведь многие женатые люди именно так и поступают, стараясь не разрушить семью и надеясь, что со временем всё образуется само собой.
Сходив на колонку и пополнив запас воды, Эдик закончил с обязательными домашними делами.
- Мы готовы к походу в душ. Дело только за тобой, - напомнил Эдик своей супруге.
- Сейчас я вам всё соберу, - обещала она и принялась укладывать бельё и полотенца в холщёвую сумку.
- Мыло и мочалки положить не забудь, - командовал Эдик.
- А сам уже не можешь? – огрызнулась супруга.
- Ты взялась нас в душ собирать, вот и собирай. Нечего вдвоём над одним делом жопами толкаться, - ответил Эдик.
Жена с удивлением посмотрела на мужа. Никогда он не проявлял интереса к домашним делам, тем более не указывал, что и кому надо делать.
« Что-то я разошёлся. Надо спокойнее относиться к домашним мелочам. Иначе жена заподозрит неладное. Одно только радует, моё неладное не отменит её неладное, и мне будет легко смыться из дома. По крайней мере от своего собственного похода налево она не откажется никогда», - размышлял Эдик.
- Я собрала вам сумку. Одевайтесь и можете идти в душевые кабины мыться. Бельё там не забывайте и когда помоетесь, на улицу сразу не выходите. Обсохните сначала, чтобы не простудиться, - не отказала себе в удовольствии дать последние наставления супруга.
- Сами с усами, не первый раз мыться идём. А если есть сомнения, айда с нами. Мать всегда лучше за своим ребёнком присмотрит, - Эдик не упустил возможности наступить на любимый мозоль, ведь все без исключения женщины считают себя образцовыми матерями, несмотря на то, что в реальности делается им для семьи.
Супруга предпочла смолчать, хоть и хотелось хлёстко, по-женски обидно ответить нелюбимому супругу. Но она боялась выдать себя интонацией, которая указывала бы на волнение от предстоящей встречи с любимым мужчиной.
- Сын, одевайся, да пошли. Нечего тянуть кота за все подробности, как говорится, сделал дело, гуляй смело, - Эдик специально сыпал поговорками, которые его супруга не любила, считая их архаизмом, показывающим насколько недалёк человек - изрекатель засевших в зубах истин.
«Держится, не ругается. При других обстоятельствах она бы прочитала нравоучение для меня и сына. Ну да ладно, нам в общем-то всё равно», - подбодрил себя Эдик.
На самом деле безразлично ему не было. Какие бы отношения не сложились в семье, а ревность ещё никто не отменял и средство от ревности ещё никто не придумал.
«Хорошо бы Светка сегодня позволила немного больше поцелуя. У моей-то жены с любовником всё по взрослому, а я ещё даже не начинал с новой знакомой конфетно – букетный период. И вели мы себя на нашей первой встрече, словно пионеры на слёте у пионерского костра. Даже обидно и несправедливо получается», - думал Эдик, забыв, что с другой Светкой у него всё было и отомстил он своей супруге изрядно.
- Чего задумался? Забирай сумку, и идите уже, - поторопила супруга мужскую часть своей семьи.
- Пойдём, в этом не сомневайся, - ответил Эдик, не придумав ничего лучше.
- Деньги-то есть? – в поздний след спросила супруга.
- Деньги у нас есть и на мытьё и на газировку, - ответил Эдик, почему-то приплетя сюда газировку, хоть в душевых не было автомата с газированной водой.
Неверно, ему вспомнилось детство, когда после мытья в общественных банях, в которых было душно и жарко, и которые по этой причине все дети не любили, родители покупали ему стакан газированной воды. Семья жила небогато и ради этого стакана с газировкой, который ему доставался не часто, он готов был терпеть неудобство.
- Если будете пить газировку у автомата, то не забудь хорошо вымыть стеклянный стакан, - и тут супруга среагировала по-женски, не упустив случая поучить недотёпу мужа.
«Если так дальше пойдёт, она скоро начнёт меня учить всему, что я должен делать в туалете. Слава Богу, ей это ещё на ум не пришло», - покидая жилище, думал Эдик.
Он с сыном не торопясь дошли до трамвайной остановки и стали ждать трамвая.
«Как всегда в выходной трамвая не дождёшься. Быстрей было бы пешком добраться. Да мне торопиться некуда. Мероприятие назначено на вечер и до этого времени, нужно организовать, чем перекусить после душа, а потом уговорить мать взять сына на ночлег», - размышлял Эдик, придерживая за руку сына, чтобы тот не заигрался и не выбежал на проезжую часть.
- Пап, давай, пешком пойдём? Не то мы можем прождать трамвая очень долго, - внёс предложение сын.
Он боялся, что три копейки, потраченные на трамвайный билет, как раз и не хватит на газировку.
- Можно и пешком пройтись. Но лично я предпочитаю плохо ехать, чем хорошо идти. Понимаешь сын, день только начинается и предстоит сделать ещё немало. Если попусту расходовать силы, то их не хватит для главных дел, - Эдик был не против пешей прогулку, но ему хотелось преподнести урок сыну и он это не без удовольствия сделал, поскольку поучать – это занятие слабаков и глупцов.
Всё дело было в том, что у людей с такими несимпатичными качествами учиться вряд ли кто-нибудь захотел бы. Поэтому при любой возможности они старались поучать «несмышлёнышей».
- А если трамвая не будет, мы всё равно пешком не пойдём? – сын хотел получить конкретный ответ и не упустил случая сделать это.
- Когда-нибудь трамвай придёт на остановку. Трамвайное сообщение это тебе не шарашкина контора, это вполне серьёзная организация, у которой всё по плану, а передвижение трамвая по расписанию, - поучал Эдик.
- А если трамвай сломался, и его долго не починят? – не отставал с вопросами сын.
- В трамвайном депо ни один трамвай. Если один сломается, то на линию выпустят другой, - Эдик продолжал передавать сыну свои знания матёрого горожанина.
- А как он пропустит другой трамвай, если в одном направлении идут только два рельса? – любопытствовал сын.
- Есть много разных методов. Когда вырастешь, сам поймёшь, - Эдик хитро ушёл от ответа.
- А всё-таки? – не хотел заканчивать разговора сын.
- Давай, на это тему поговорим с тобой в другой раз. Сейчас нам надо думать о другом, - постарался уйти с темы Эдик.
- А мы после бани пойдём на карусели кататься? – сын и сам с радостью сменил тему, переключившись на более актуальную.
- Мы после душа будем распаренные. На карусели нас продует и тогда привяжется ангина или чего похуже. Хороши мы будем, когда придём домой с соплями, - расписывал неприятные моменты от простуды Эдик.
- Тогда, давай, сходим покататься на карусели до душа. Покатаемся, а потом пойдём мыться. Тогда мы точно не простудимся, и мама ругаться не будет, - нашёл приемлемый вариант сын.
- Если мы начнём распыляться, как раз до мытья дело не дойдёт. Придём домой поздно да ещё грязными. Что мы маме скажем? Прокатались, мол, на карусели, деньги проели на мороженом и газировке? – Эдик придумывал всё новые причины, почему нельзя променять помывку на развлечения.
- А после душа газировку пить будем? – напомнил о предыдущем уговоре сын.
- Мы же с тобой решили. А если решили, значит, так тому и быть, - подтвердил предыдущие договорённости Эдик.
С моста съехал трамвай и остановился на остановке на противоположной стороне улицы.
- А вот и трамвайчик! – воскликнул Эдик, намекая, что он в конечном итоге прав.
- Так трамвай же в противоположную сторону идёт, - заметил нестыковку по эмоциям отца и реальными фактами сын.
- Он может на ближнем круге развернуться и пойти в обратную сторону, - показал себя оптимистом Эдик.
- А если он не развернётся и пойдёт дальше? - сын сегодня всё подвергал сомнению.
- Значит развернётся на дальнем круге. Там наверняка стоит трамвай и дожидается встречного. Он скоро будет тут, - Эдику надоело разговаривать с сыном на столь незначительную тему, но боясь обидеть, продолжал разговор.
Действительно, трамвай доехал до ближнего круга и, постояв недолго, двинулся в обратный путь. Когда он подъехал к остановке, на которой ожидали Эдик с сыном, прошло с начала ожидания двадцать минут. Эдик вместе с сыном погрузился в трамвай, который повёз их к душевым.
- Папа, а мы на рынок не пойдём после душа? – спросил сын.
Он вместе с отцом сидел у окна на деревянном сидении. Почти у всех трамваев города уже давно были обтянутые кожей сидения. Но по маршрутам, заканчивающимся у дач, ещё ездили старые, выпущенные сразу после войны, трамваи.
- Мама нам ничего не заказывала. Так что можем не ходить, - ответил отец.
- А где мы газировку пить будем? – продолжал задавать вопросы сын.
- Ты же видел автомат с газировкой недалеко от входа в душевые. Там ты газировку и попьёшь, - обнадёжил отец.
- А вдруг он не работает? – не отставал сын.
Эдик думал о своём, поэтому ни сразу понял вопрос.
- Кто не работает, душ? – переспросил он.
- Я говорил об автомате газированной воды, - уточнил сын. – Что если автомат не работает?
- Почему он должен не работать? Но если действительно не работает, то в городе есть другие автоматы с газировкой. Кстати в кафетериях газировку не продают, но там продают фруктовый сок, который не хуже газировки, - Эдик, не напрягаясь, отвечал сыну.
Они редко проводили время вместе, и теперь появилась возможность пообщаться.
Вопросы сына закончились лишь тогда, когда трамвай довёз их до места.
- Нам выходить, - перед тем, как встать с сидения, предупредил Эдик.
Им предстояло пройти с полкилометра до входа в душевые. Быстрым шагом они отправились до места. Теперь им было куда торопиться, ведь неизвестно сколько граждан города пожелали совершить утреннее омовения в общественных душевых.
- Ну вот, мы и пришли, - перед самыми дверьми в душевые вырвалось у Эдика.
Они вошли в помещение душевых, и Эдик купил в кассе билет. Он купил один билет, поскольку сын ещё недостаточно вырос, чтобы взрослые доверяли ему мыться самостоятельно. Очереди не было, но все душевые были ещё заняты.
- Давно зашли? – спросил Эдик у кассира.
- Только что, - получил Эдик ответ.
- Придётся немного подождать, - передал он сыну.
- Так, может, пока газированной воды выпьем? – предложил начать с приятного сын.
- Пока мы отойдём, набежит народ и нам придётся ждать ещё дольше, - отказал Эдик.
- Тогда, давай, я схожу к автомату, а ты тут постоишь, - искал варианты в удовлетворении своего желания сын.
- Одного тебя я не отпущу. Имей терпение, ты же мужик, - пристыдил сына Эдик.
Нравоучение возымело действие, и он замолчал. А уже через пятнадцать минут они оба вошли в освободившуюся душевую кабину. Эдик разделся сам, раздел сына и, отрегулировав температуру воды из душевого соска, начал мыть сына. Он торопился, поскольку ограниченное сорока пятью минутами время помывки никто не позволит ему растянуть ещё хотя бы на минуту. Когда распаренные и одетые Эдик и сын покинули душевую кабинку, прошло ровно сорок пять минут. В помещение холла душевой уже ждали своей очереди на помывку несколько человек.
«Как вовремя мы здесь появились. Не то пришлось бы ждать невесть сколько», - подумал Эдик.
- Папа пошли пить газировку, - поторопил сын, когда Эдик остановился у окна холла, собираясь обсохнуть.
- Пойдём, обязательно пойдём, - обещал Эдик. - Немного обсохнем и сразу пойдём.
- А у нас деньги остались? – волновался сын.
- На газировку остались. Даже на несколько стаканов деньги есть, - Эдик успокоил сына.
На самом деле у него денег осталось на много стаканов газированной воды, но он решил не смущать сына. Десяти минут Эдику хватило, чтобы остыть. Теперь можно было выходить на улицу не боясь получить насморк.
- Ты как, остыл, или ещё немного подождём? - Эдик спросил у сына.
- Остыл, и даже волосы высохли, - соврал сын.
Эдик потрогал голову сыну и определил, что они ещё влажные.
- Волосы у тебя не высохли, - огорчил Эдик своего сына.
- Сейчас я их ещё вытру, - принял решение сын, и полез в сумку, которую держал отец.
Однако полотенце оказалось сырее волос, и такой вариант сушки отпал сам собой.
- Не переживай, никто автомат газированной воды не украдёт и вода в нём не кончится, - сказал Эдик.
- Ты так думаешь? – спросил сын, выражая в столь вялой форме свой протест.
Он знал, что уговорить взрослого очень непросто. Когда он был совсем ребёнком, методы уговора взрослого были намного проще и эффективнее. Стоило зареветь, обильно пустив слезу, и взрослые были готовы на всё, дабы успокоить своего дитятю.
- Постоим здесь ещё немного, зато не простудимся, - нашёл, как ему казалось, очень правильную причину Эдик.
- Ты мне уже об этом говорил, - напомнил сын.
- Разве? Но это неважно, говорил или нет. Самое главное сделать всё правильно и не подвергать своё здоровье ненужным испытаниям. Зато после того как ты попьёшь газировки, мы можем ещё и кафетерий посетить, - немного подсластил пилюлю Эдик.
- А что мы будем делать в кафетерии? – сыну было скучно просто стоять и глазеть по сторонам, и он старался говорить на любую подвернувшуюся тему.
- Делать мы там ничего не будем. Напротив, мы там будем пить сок и есть вкусные коржики, - терпеливо объяснял Эдик. – Кстати, я тебе об этом уже говорил.
- Я не помню, - слукавил сын.
Он отлично помнил о сладком соке и вкусных коржиках, но отказ немедленно отправиться к автомату с газировкой его раззадорил.
- Лучше один раз увидеть и попробовать на зуб, чем сто раз услышать, - перефразировал известную поговорку Эдик.
Сын потрогал свои волосы и объявил:
- Высохли, можно идти.
Эдик проверил сухость его волос сам.
- Нет ещё, нужно подождать, - не согласился он с выводами сына.
- Я фуражку одену, - нашёл весомый аргумент сын. – А потом мы же всё равно пойдём в кафетерий. Он же не на улице?
- Нет, он в магазине, - указал местонахождение кафетерия Эдик и уточнил:
- В булочной кафетерий находится. Кстати, отсюда не так далеко.
- Так, может, пойдём? – ещё раз сын попробовал убыстрить выход к автомату с газировкой.
- Ладно, надевай кепку и пошли, - согласился отец.
Отец и сын вышли из помещения душевых и направились к одиноко стоящему автомату газировки. Желающих выпить пенистой освежающей жидкости не было и без промедления, подойдя к автомату, Эдик помыл стакан и бросил в прореху автомата трехкопеечную монетку.
Через несколько минут из соска в стакан полился сироп, а чрез несколько секунд из этого же соска брызнула газированная вода.
«Не полностью стакан наливает. И тут без навара не обходится, будто у нас в водопроводе воды мало», - подумал Эдик.
Сын взял стакан и начал медленно пить.
- Всё? – когда сын закончил, спросил Эдик.
- А ещё можно? – вместо ответа попросил сын.
- Можно. Но тогда в тебя сок и коржик не влезет, - предупредил Эдик и снова опустил монетку в щель автомата.
И на сей раз автомат сэкономил на газированной воде. Сын взял стакан и принялся пить. Только пил он очень долго, стараясь проглотить сладкую пенную жидкость.
- Ну вот, в тебя не лезет, а ты всё туда же, - Эдик критиковал сына.
- Это от пузырьков. Они горло щекочут и бьют в нос. А так бы я сразу выпил, – допив газировку, оправдывался сын.
- В кафетерий пойдём? Сможешь еще и сок выпить и заесть всё сладким коржиком,– напомнил о планах культурных после банных мероприятий Эдик.
- Конечно, пошли. Я прямо сейчас так сильно захотел съесть коржик и запить его соком, что готов бегом туда направиться, - с хитринкой на лице, показывающей, что говорит неправду, ответил сын.
- Бежать мы не будем, но пойдём быстро. У тебя волосы полностью не высохли и на улице торчать нам не резон, - ответил Эдик, и направился по переулку на соседнюю улицу, на которой находился кафетерий.
Сын едва поспевал за ним, переходя от быстрой ходьбы на бег. Ведь маленькие ноги ребёнка были несравнимо меньше ног взрослого человека. Эдик не сразу заметил, как тяжело сыну поспевать за ним. Быстрая ходьба убыстрила пульс и наполнила голову мыслями о предстоящей встрече с женщинами, отвлекая от реальности.
- Папа, я не успеваю, - наконец взмолился сын.
Эдик убавил скорость и, чтобы помочь сыну, взял его за руку.
- Папа, ты меня ведёшь за руку, будто я маленький, - протестовал сын.
Он боялся, что мальчишки из его класса увидят, как отец ведёт за ручку взрослого, с точки зрения самого школьника, детину, и будут над ним смеяться.
- Ты и есть маленький. Конечно, не совсем маленький, но ещё и не большой. Сейчас улицу перейдём, и я отпущу твою руку. Только обещай мне не глазеть по сторонам и не отставать, - сказал Эдик, догадываясь о причине недовольства сына.
- Ладно, не отстану, - согласился сын, понимая, что отец сделает так, как решил.
- Вот и хорошо, - ответил Эдик, и. перейдя с сыном улицу, повернул налево по направлению к кафетерию и только после этого отпустил руку сына.
Теперь Эдик шёл не торопясь, и сын шёл рядом, не боясь отстать.
Они добрались до дверей булочной, в которой находился кафетерий.
Эдик открыл дверь и пропустил вперёд себя сына.
- Иди к столику, я сейчас возьму тебе сок и коржик, - велел Эдик.
Однако сын не послушался и подошёл к стойке буфета вместе с отцом. У стойки посетителей не было и буфетчица, увидев маленького мальчика, голова которого едва возвышалась над прилавком, спросила:
- Вы что-то хотели, молодой человек?
Молодой человек смолчал, зато отец, стоящий следом за ним ответил:
- Нам стакан абрикосового сока, коржик и чашечку чёрного кофе.
Буфетчица принялась выполнять заказ. Как только на прилавке появился стакан абрикосового сока и коржик, сын схватил их и направился к столику. Чёрный кофе пришлось подождать, пока кофе машина сварит горький пахучий напиток. Получив чашечку кофе, Эдик расплатился и присоединился за столиком к сыну. Тот успел уже откусить от коржика и запить откушенный кусок глотком сока. Было понятно, что после выпитых двух стаканов газированной воды ему новое лакомство не слишком просто залазит в глотку.
«Жаден до всего вкусного. Сейчас это просто сладости, а подрастёт и самым любимым лакомством станут женины. Настоящий мужик у меня растёт», - определил себе Эдик, а вслух сказал:
- Не торопись, нам спешить некуда, и волосы у тебя ещё не высохли.
Почувствовав в голосе папы отцовскую заботу, сын бросил пробный шар:
- Папа, а когда у меня волосы высохнут, мы пойдём кататься на карусели?
- Обязательно пойдём, но не в этот раз, - ответил Эдик.
- А когда мы пойдём? - канючил сын.
- Оденемся потеплей, чтобы не простыть. И погода чтобы была теплой и солнечной, а не холодной и с моросящим дождём. Я надеюсь, ответил на твой вопрос? Пей сок и не сомневайся, если мужчина обещал, значит так и будет. Одним словом, мужчина сказал, мужчина сделал, - льстил себе Эдик, поскольку старался обещаний не давать, особенно супруге, и делать в этом случае ничего не надо было.
- Папа, а когда погода будет солнечной и тёплой? – попросил уточнений сын.
- А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответил отец.
Сын не стал развивать тему, так как понял, что маневр запутать отца не удался.
Он старательно грыз коржик и периодически отхлёбывал из стакана сок. Сын хотел растянуть содержимое стакана на весь коржик, но ему это не удалось.
- Папа, у меня сок кончился, - опорожнив стакан, заявил он.
- Ты можешь коржик взять домой и там доесть с чаем, - предложил вариант решения проблемы Эдик.
Он и сам уже справился с маленькой чашечкой чёрного кофе и ждал, когда сын закончит трапезу.
- Я ещё сока хочу, - канючил сын.
- Хорошо, я возьму тебе ещё стакан сока. Но этот стакан будет последним, иначе нам до дома без приключений не дойти. Тебе какой, яблочный, томатный или абрикосовый? – спросил Эдик пожелание сына.
Сам он собирался по этому случаю продлить и собственное удовольствие, заказав для себя ещё одну чашечку чёрного кофе.
- Мне абрикосовый, - не замарачиваясь предложенным разнообразием напитков ответил сын.
Абрикосовый был самый дорогой из всех имеющихся в буфете соков и, наверное, поэтому самым вкусным. Эдик не стал ограничивать сына, решив, гулять, так гулять. Тем более собирался оставить сына на вечер с родителями, и для этого акта нужна была увесистая, сладкая пилюля. Ведь выросшие мальчики не очень жалуют ограничивающую личную свободу опеку бабушек и дедушек.
Эдик оставил столик и подошёл к стойке буфета. В это время в булочную вошли две молодые женщины, и Эдик с опаской оглянулся на них. Он знал, что его недавние знакомые укатили на курорт. А вдруг это не так и сын увидит, как папа разговаривает с незнакомыми тётями, обмениваясь с ними любезностями. Объясняй потом жене, что это не то, что она думает, вместо того, чтобы уличать её саму. Хотя, положа руку на сердце, уличать и укорять женщину, даже собственную жену, дело бесперспективное и малоприятное. Вместо ожидаемого эффекта получишь затаённую обиду и не получишь полноценного питания на семейном столе.
Буфетчица стояла напротив Эдика, ожидая заказа. Не дождавшись, она напомнила:
- Молодой человек, вы что-то хотели?
- Извините, задумался, - оправдывался Эдик, добавив, - мне, пожалуйста, чашечку чёрного кофе и стакан абрикосового сока.
Буфетчица уловила взгляд мужчины, брошенный на вошедших в булочную молодых женщин, истолковав всё по-своему. В её уже немолодые годы внимание мужчин не баловало, и она начинала думать, что выродился нынче российский мужичок, не замечая страждущих любви женщин. Однако ж нет, попадаются ещё экземпляры, которые к женщинам неравнодушны.
Пока она варила кофе в кофе-машине, Эдик ожидал у стойки. Сын терпеливо ждал у столика возвращения родителя. Он на время прекратил грызть коржик, боясь подавиться.
Наконец кофе был сварен и, получив заказ и расплатившись, Эдик вернулся к сыну.
- Твой сок, - ставя перед ним стакан абрикосового сока, сказал Эдик.
Сын смолчал, и Эдик решил преподать отеческий урок.
- Что надо было сказать в ответ? – задал провокационный вопрос Эдик.
Сын ничего не ответил. Он уже принялся за сок, запивая только что откушенный кусок коржика.
- Нужно сказать, спасибо, папа, - поучал Эдик.
Сын не сразу ответил на замечание. Он прожевал откушенный кусок и лишь потом повторил предложенную отцом в качестве благодарности фразу:
- Спасибо, папа.
- Это другое дело. И мне приятно услышать от собственного сына знаки благодарности за отцовскую заботу. И тебя нужно осваивать правила хорошего тона. В жизни это очень даже пригодиться. Я надеюсь, ты со мной согласен? – вопросом закончил поучение Эдик.
Сын в это время жевал другой откушенный от коржика кусок и смог только лишь произнести: угу.
- Вот и хорошо, что ты понял, - принял даже такой простенький ответ Эдик.
Он сам перешёл к своему парящему из чашечки кофе и, отхлебнув, определил:
«Горячий ещё, нужно подождать».
Стараясь не выказать своего любопытства, лишь слегка поворачивая голову, Эдик осмотрелся. Не любопытство заставлял его делать это. Просто нужно было убить время, ожидая, когда чёрный кофе в чашке остынет до приемлемой температуру и можно будет выпить его, не боясь обжечься.
«А те дамы, что вошли в булочную, очень даже ничего, - отметил себе Эдик. – Однако сейчас не до них. Надо продумать, как вести себя со Светой. Она меня поцеловала, это факт. Но лезть к ней самому, выказывая цель и намерения нашего знакомства никак нельзя. Неизвестно что она хочет от меня, и начни я давить на психику женщины, может получиться прямо противоположный эффект. С другой стороны, если буду вести себя пассивно, она подумает, что мне не нравится и тогда будет ещё хуже. Вот и думай, и решай, как себя вести. Придётся действовать по обстоятельствам», - принял окончательное решение Эдик.
Сказать по правде, он предпочёл бы положиться на саму даму. Поцеловала же она его при расставании, намекая на что-то или просто заманивая в сети, как обычно делают женщины, дабы толкнуть мужчину на совершение необдуманных поступков.
- Папа, я уже допил сок, - голос сына вернул в реальность размечтавшегося Эдик.
- Допил сок, а коржик ещё остался? – не вникая в подробности, предположил Эдик, собираясь пожурить сына.
- И сок допил, и коржик доел, - сын на этот раз не разочаровал отца.
- Хорошо, сейчас пойдём домой, - ответил Эдик и в три приёма выпил полную ещё чашку кофе.
- Пошли, - дал он команду и первым двинулся к выходу.
Сын следовал за ним, прощальным взглядом окинув стойку буфета, где продавался очень вкусный абрикосовый сок.
Выйдя на улицу, они направились на трамвайную остановку. Шли быстро, боясь получить порцию неожиданности от набухшего тяжёлыми серыми тучами неба.
- Папа, как ты думаешь, дождь будет? – спросил сын, прерывая вопрос вздохами убыстрённого ходьбой дыхания.
- Будет. Надеюсь, мы успеем добраться до дома. А что ты спрашиваешь, у тебя есть какие-нибудь пожелания? – заподозрив сына в потребности естественного отправления, которое возникает всякий раз, потреби мы большой объём жидкости, спросил Эдик.
- Да я так спросил, - соврал сын, боясь, что родитель будет ругать его за невоздержанное потребление жидкости.
Вот только ругать сейчас было бы глупо. Сейчас нужно было искать место, где можно было бы облегчиться. Но в городе, почти в центре его, таких мест не предусматривалось.
- Говори, ты писать хочешь? - без всяких предисловий спросил отец.
- Да, хочу, - сознался сын.
- Сейчас на трамвай сядем, доедем до нашего района, а там уже можно будет отлить у каждого забора, - Эдик старался обнадёжить сына.
- Папа, я очень хочу писать, - огорчил сын.
- Здесь негде. Люди так и снуют мимо, - Эдик не знал, где можно отлить в центральной части города, не вызывая нарекания горожан, и самое главнее, не вызывая неудовольствия у сотрудников милиции.
- Мы только что мимо ворот прошли, - услышав о заборах, вспомнил о воротах сын.
На эти ворота писать Эдик хотел бы меньше всего, поскольку за ними находился опорный пункт милиции.
- Я сейчас описаюсь, - предупредил сын и остановился.
«А, была, не была. И милицию иногда следует обоссать. Конечно, может выйти боком, но это лучше, чем на милицию плевать», - подумал Эдик, а сыну сказал:
- Минуту потерпи, сейчас мы эти ворота найдём.
- Я не могу больше терпеть, - огорчил сын.
- Не мог раньше сказать! Теперь терпи, - велел Эдик и, взяв сына за руку, потащил его обратно к только что пройденным металлическим воротам.
Едва они остановились у ворот, Эдик сам расстегнул сыну ширинку. Дальше сын справился самостоятельно, брызнув на краску металлических ворот сильной струёй. Он ещё не закончил дело, как металлическая калитка в металлических воротах открылась, и из неё вышел сержант милиции. Он сразу понял в чём тут дело.
- Нарушаем! – строгим голосом произнёс он.
- Да вот, ребёнку приспичило, пришлось нарушить, - стараясь говорить быстро и невнятно, дабы по собственному представлению так должна была звучать оправдательная речь кающегося грешника, пробормотал Эдик.
- Что вы сказали? Я не слышу, - упиваясь возможностью проявить власть над гражданином, чётко произнёс сержант.
Скорее всего он только что получил выволочку от начальника и теперь весь его организм жаждал реванша, и Эдик с сыном подвернулись очень вовремя.
- Сын писать захотел. Вот и пришлось нарушить. Ребёнок, что с него возьмёшь, - более внятно сказал Эдик.
- Да вы знаете, что бывает за оскорбление органов!? – пугал сержант.
- Мы не знали, что здесь органы расположены, вот и получилась неувязочка, - Эдик пытался внушить сержанту, что это лишь недоразумение и только, и на самом деле злого умысла в этом писальном деянии нет.
Пока шло пререкание, сын закончил дело, спрятал пиписку в штаны и ждал, когда отец снова поведёт его на трамвайную остановку.
- Папа, пошли, я замёрз, - дернув отца за рукав, сын напомнил о намерении вернуться домой.
- Сейчас пойдём. Подожди, мы с дядей закончим разговаривать и пойдём на трамвай, - ответил сыну Эдик, подумав, что сейчас возглас сына может повернуть всё дело к миру.
- Сейчас я вас в обезьянник отведу, будете тогда знать, как оскорблять органы, - не унимался сержант, и Эдик предпринял самую верную, проверенную попытку урегулировать конфликт.
- Может, договоримся? – тихо произнёс он.
Эдик полез в карман и вынул последний рубль. Он держал его в ладошке, не зная как передать сержанту. Наконец голову посетила идея.
- Спасибо вам, что простили нас. Мы больше никогда не будем. Рад был встрече с понимающим работником милиции. До свидания, - произнёс Эдик и протянул руку сержанту, как бы прощаясь с ним и благодаря за снисхождение.
Сержант непроизвольно протянул руку навстречу для рукопожатия, получив в свою длань заветную купюру.
- На сей раз прощаю. Но в следующий раз спуску не будет, - уже в спину уходящим нарушителям сказал он.
Он мельком взглянул, что ему перепало, и положил бумажку в карман, подумав:
«А мог бы дать трояк. Прижимистый у нас народец, вот и делай ему снисхождение».
«Осталось денег только на трамвай. А мог бы не ругать, а поблагодарить за помывку ворот. Они грязные были, а как сын пописал на них, появилось на железной поверхности чистое пятно. Но сержант-то каков! Тут же воспользовался ситуацией и на пиво себе заработал. Прямо как в анекдоте про милиционера, когда тот остановил нарушителя порядка.
Пройдёмтя!
И деньги в руки не сувайтя.
А впрочем то, давайтя.
Нарушители подошли к трамвайной остановке и буквально через минуту подкатил трамвай нужного маршрута. В трамвае отец и сын ехали молча. Лишь когда вышли на своей остановке и направились к дому, сын высказался по поводу инцидента у ворот.
- Хороший оказался милиционер. Сначала поругал, а потом простил.
- Да, милиция у нас хорошая, если им не попадёшься. А попадёшься, тут уж пеняй только на себя, - заметил Эдик, забыв, что разговаривает с ребёнком, который воспринимает жизнь по-детски.
- Они во всем разберутся и отпустят, - с уверенностью возразил сын.
Он был ещё под впечатлением от читаной ему книжки «Дядя Стёпа милиционер».
Эдик не стал переубеждать сына. Мал, мол, ещё, вырастет, сам всё поймёт. Он лишь сказал:
- Моя милиция, меня бережёт.
Сын смолчал, значит согласился.
Они дошли до дома вовремя. Едва они переступили порог, пошёл сильный дождь. Он лил недолго, но после непродолжительной паузы начался мелкий моросящий дождь, обещая испортить и день и вечер.
- Папа, я есть хочу, - напомнил об обеде сын.
Эдик и сам давно хотел есть, но не знал, будет ли что-нибудь на зуб в его доме.
- Посмотрим, что нам мама приготовила, - произнёс Эдик больше для сына, чем для себя.
Он приподнял крышку стоящей на плите кастрюли, убедившись в её абсолютной пустоте.
- Боюсь, мы сегодня с тобой остаёмся без обеда. Если я прямо сейчас начну готовить, то успею разве что к ужину, - огорчил сына Эдик.
- Может быть, у бабушки есть обед? – выдвинул очевидное предположение сын.
У бабушки, мамы Эдика, обед был готов всегда вовремя. Но ассортимент блюд в виду скудности семейного бюджета был невелик. Однако она ни разу не отказала и внуку и сыну в трапезе.
- Можно и к бабушке заглянуть. Уверен, она нам предложит что-нибудь вкусненькое, - согласился с предложением сына Эдик.
Он вытащил из сумки грязную одежду, мокрое полотенце и мочалку и пристроил на положенные места.
«Кажется, всё определил. Теперь нужно найти причину напроситься к родителям на обед, а потом договорится с матерью, чтобы она оставила сына ночевать у себя. Ладно, что-нибудь придумаю», - успокоил себя Эдик.
- Готов к бабушке в гости идти? – задал очевидный вопрос Эдик.
- Всегда готов, - по-пионерски ответил сын.
- Тогда пошли. Желудок ждать не будет. Вон как урчит, обижается, что ничего ему не дают, - шутил Эдик.
Сын первым покинул помещение. Эдик вышел следом и на всякий случай запер входную дверь в свою половину дома.
- Меня подожди. Вместе войдём, - во след сыну крикнул Эдик, но опоздал, сын уже переступил порог половины дома родителей.
- Мама, здравствуй! Мы к тебе, - войдя следом за сыном, сказал Эдик и пояснил причину своего прихода:
- Мы в душевые кабины ходили мыться. Пришли домой, а есть нечего. Я сейчас готовить буду, но это долго. Не могла бы ты накормить внука, он очень есть хочет.
- Опять у вас обед не приготовлен! – возмутилась бабушка. – Куда только твоя супруга смотрит?
- Она с нами в душевые кабины не ходила. Она к подруге торопилась, сказала, там и помоется в ванне. Наверное, поэтому приготовить обед не успела, - сбивчиво объяснял ситуацию Эдик.
- Мойте руки, и садитесь за стол. Я вас кормить обедом буду, - велела бабушка.
Эдик с сыном уселись за стол и стали ждать. Запах борща, долетающий с кухни, уточнил меню сегодняшнего обеда.
Бабушка принесла в комнату кастрюлю борща и разлила по тарелкам.
- А на второе у нас что? - внук спросил у бабушки.
Он, как и все дети, не любил первые блюда, считая их невкусными и неполезными, тогда как взрослые убеждали его в обратном. Сам же он думал, что компот, на худой конец кисель более вкусны и полезны. А сегодня и вовсе, потребление большого объёма жидкости в виде газировки и соков не оставили места для борща.
- Бабушка, я борщ не хочу, - огорчил бабушку внук.
- Как это не хочешь! - возмутилась бабушка. – Борщ сварен на мясном бульоне. В нём вся сила. А не будешь борщи есть, не вырастешь.
- Он в городе пил газировку и сок, - объяснил поведение сына Эдик.
Он сам с удовольствием съел бы борща, тем более у бабушки для сына и матери для него, Эдика, борщ получался вкусней всех других первых блюд, изготавливаемых на домашней кухне.
- Я тебе немного налью, - обещала бабушка. – А ты съешь, сколько сможешь.
- А я с удовольствием поем борщ. У тебя он всегда выходит отменно, - Эдик заранее похвалил мать, за что получил полную тарелку борща.
- Очень вкусно, - после первых ложек, отправленных в рот, подтвердил предположение Эдик. – Я бы такой борщ ел каждый день.
- Нужно твою супругу научить варить борщи. Тогда будешь каждый день сытно питаться, - на самом деле мать Эдика пыталось научить невестку готовить, но у той не хватало то ли прилежания, то ли способностей.
Эдик ничего не ответил матери, только тяжело вздохнул.
«Не всякому дано освоить навыки кулинара. Моей супруге эта наука точно не по силам», - подумал Эдик.
Он быстренько управился с первой тарелкой и, не спрашивая, мать подлила ему ещё борща.
Сын нехотя ковырялся в тарелке, и даже пример отца не сподвиг его справиться с полной тарелкой первого блюда.
- Я больше не хочу, - объявил он бабушке.
- А картофельное пюре будешь, - спросила она внука.
- А с чем у тебя пюре, - поинтересовался он.
- Пюре у меня с молоком. Налью тебе стакан молока, и будешь запивать им пюре, - обрадовала бабушка.
- А киселя нет? – спросил внук.
- Нет, сегодня я кисель не варила, - огорчила бабушка.
Она ушла на кухню и там положила пюре в тарелки.
- Ешьте пока горячее, - предупредила она, поставив тарелки перед каждым едоком.
Бабушка снова вернулась на кухню и налила два стакана молока.
- Молоко холодное, пейте не торопясь, чтобы горло не простудить, - она, как любая бабушка, не хотела, чтобы молодёжь получила проблемы со здоровьем.
- Мама! Я сегодня хотел в город сходить в шахматы поиграть. Скоро городские соревнования, а я давно не тренировался, - начал с объяснений Эдик.
- А с кем ребёнок останется, если тебя и супруги дома не будет? – вопрос бабушки прозвучал вполне предсказуемо.
- Я хотел попросить тебя за ним присмотреть, - сознался Эдик в своих намереньях.
- Вот всегда так, в выходной самое время заняться воспитанием ребёнка, а вас куда-то несёт. Вырастет, и нечего ему будет вспомнить о своих родителях, - ворчала бабушка.
- Зато он будет всегда помнить о своей замечательной бабушке, - подлизывался Эдик.
- Ладно, пусть остаётся, - разрешила бабушка, как и всегда она шла навстречу молодым родителям.
- Я хочу дома находиться, - возражал сын, поскольку дома, в отсутствие взрослых, он мог без ограничения смотреть все телевизионные программы, тогда как бабушка позволяла смотреть ему только детские передачи.
- Дома ты бываешь каждый день, а у бабушки нечасто, - привёл не совсем правдивую аргументацию Эдик, поскольку и бабушкин дом сын регулярно посещал и столовался там.
- Спасибо мама, - поблагодарил Эдик и собирался уже покинуть помещение, да бабушка не вовремя спросила:
- Ты прямо сейчас уходишь в шахматы играть?
- Нет, позже, - ответил Эдик.
- Тогда принеси мне воды, вёдра почти пустые, - попросила она.
- Хорошо, принесу, - согласился Эдик, при этом подумав:
«И когда только отец проведёт к дому водопровод? Обещает уже года три как, а дело всё не движется».
Сын услышал, что отец ещё какое-то время будет дома и выдвинул свои условия:
- Папа, пока ты будешь дома, я тоже там побуду. А когда ты соберёшься уходить, я к бабушке перейду.
- Ладно, будь по-твоему, - Эдик пошёл навстречу пожеланиям сына. – Только потом не капризничать, к бабушке, так к бабушке.
Эдик взял два пустых ведра и отправился на колонку за водой. На его счастье там никого не было, и он без задержки наполнил вёдра.
- Вот ваша вода, - поставив вёдра на кухне на лавочку для вёдер с водой, озвучил он выполнение просьбы и поблагодарил. - Спасибо мама за обед, мы пошли.
- Я буду дома, так что приходите, - на прощание сказала мать.
Едва отец и сын переступили порог своего жилища, сын ринулся к телевизору. Он включил телевизор и начал щёлкать переключателем каналов, выискивая какой-нибудь интересный фильм. Однако именно в это время фильм не транслировали, а передавали футбольный матч между московским Спартаком и киевским Динамо. Сыну пришлось смотреть футбол, дабы не пропадало время свободное от окриков родителей. Мальчик больше любил играть в футбол, нежели смотреть, как взрослые дяди гоняют мяч по всему полю и никак не могут попасть в створ ворот. Наверное, нужно обладать немалыми футбольными талантами, чтобы с пяти метров умудриться пробить выше ворот, обманув тем и вратаря и игроков команды соперника.
Эдик не смотрел матч, поэтому через некоторое время спросил сына:
- Какой счёт?
- Ноль – ноль, - ответил сын.
Эдик даже не поинтересовался, кто с кем играет. Он и сам, будучи школьником, любил погонять в мяч. Но в старших классах страсть сыграть в шахматы пересилила желание погонять в мяч. Тем более его однокашники уже не сильно жаловали подвижные игры, которые отнимали массу сил, не позволяя полноценно отдаться изучению необходимых для поступления в институт предметов школьной программы. Расположенное рядом с городом море восполняло нелюбимые сейчас игры, отнимая солёными волнами силы у купающейся молодёжи. А ко всему прочему на пляже находилось много одетых лишь в купальник молодых девушек, и купание в море становилось ещё более привлекательным.
«Однако мне пора собираться», - отметил себе Эдик, хоть в его случае слово собираться больше относилось к собиранию духа, а не смену одежды.
По причине тощего кошелька, сменной одежды, пригодной для праздничных ситуаций у Эдика не было. Однако посмотреть на себя в зеркало, почистить щёткой брюки и ещё раз выбрить щёки он мог.
Эдик провёл по подбородку рукой, определяя, не пора ли освежить лицо, ещё раз пройдясь по нему бритвой.
«И так сойдёт», - решил он после тактильной инспекции, и на этом приготовления были закончены.
Эдик ещё раз взглянул на часы и определил, что пора отводить сына к матери. Для посещения ресторана было ещё рано, но приведи он сына позже, у матери возникнут вопросы, и будет непросто объяснить, почему нужно идти играть в шахматы на ночь глядя. Чего доброго у неё возникнут подозрения, будто он переключился с игры в шахматы на игру в карты. И тут уж придётся предъявлять более весомые доказательства, нежели слова.
- Собирайся, сейчас к бабушке пойдёшь, - Эдик предупредил сына.
- Папа, можно я ещё немного посмотрю телевизор. Ты ведь ещё не ушёл, - канючил сын.
- Да не ушёл, но сейчас пойду, - врал Эдик.
«Два часа стоять на ветру у ресторана это чересчур, - решил он, – разве что к Андрею зайти. Если он дома, можно будет подождать у него. А если его дома нет, что тогда»? – размышлял Эдик.
Что тогда делать, у Эдика ответа не было.
«Вот и думай, что делать. К тому же у меня деньги кончились, а взрослому человеку без средств в городе делать нечего. Однако повод зайти к Андрею всё же есть. Денег у него нужно взять, чтобы было чем расплачиваться в ресторане».
- Ты готов к бабушке идти? – напомнил Эдик.
- Папа, можно я ещё немного телевизор посмотрю? – не соглашался сын.
- Игра неинтересная. Однако я думаю, бабушка позволит тебе смотреть футбольный матч, - предположил Эдик, успокаивая тем сына.
Такой расклад сына не устраивал. Он лишь ждал окончания матча в надежде на более интересную передачу. Вот тут бабушка точно выключит телевизор, а то и в постель отправит на дневной часовой сон. Поскольку старая школа воспитания детей, предполагает обязательный каждодневный послеобеденный сон и ничего что время обеда уже прошло, сон всё исправит. Так считает большинство бабушек, и с ними не поспоришь, поскольку они вырастили ни одно поколение внуков.
- У тебя пять минут, - предупредил Эдик, на что сын никак не прореагировал.
Он знал, что отец от своего не отступится.
- Пошли, - позвал Эдик, едва оговоренное время наступило.
Сын выключил телевизор и первым направился к двери. Эдик немного задержался у двери, запирая её. Сын уже вошёл в половину дома своей бабушки, когда Эдик приоткрыл дверь родительской половины и предупредил:
- Мама, я пошёл.
- Долго там не задерживайся, приходи не поздно, - как всякая мать, а бабушка для сына Эдика являлась ещё и матерью Эдика, не удержалась от наставления сына.
- Хорошо, постараюсь придти домой не поздно, - слукавил Эдик.
На самом деде он не знал, как развернутся события после посещения ресторана. Ведь смысл сегодняшней встречи с дамами именно в продолжение, а не в самом посещении места, где сытно кормят и поят, а так же вытанцовывают дам. Но мать поверила начальной версии: цель посещения города – игры в шахматы в шахматном клубе.
« А хорошо бы сегодня получилось продолжение. По крайней мере, тогда всё это будет не зря», - решил для себя Эдик.
Он быстрым шагом направлялся к дому Андрея, надеясь застать его дома. То, что Андрей мог пойти куда-нибудь, Эдик не допускал. Известно, что посещение ресторана требует не только немалых средств, но и немалых сил, особенно если ты идёшь с дамами и ожидаешь от них нечто большего, чем танцы в ресторане.
Эдик открыл знакомую калитку и, поднявшись по деревянным ступенькам на крыльцо, нажал на звонок. На призывную трель звонка никто к двери не подошёл.
«Неужели его дома нет! Придётся мне на холоде пару часов провести, не возвращаться же домой», - думал Эдик, продолжая стоять на крылечке не желая сознавать неудачное начало мероприятия.
Он ещё раз нажал на звонок, уже не надеясь на успех. Однако шаги за дверью оповестили, что в доме кто-то есть.
- Кто там? - голос Андрея из-за двери обрадовал Эдика.
Значит он не ошибся в своих прогнозах.
- Это я, Эдик. Решил к тебе пораньше заглянуть, - ответил Эдик.
Звякнула щеколда и дверь открылась.
- Заходи, гостем будешь, - пригласил Андрей и, повернувшись к гостю спиной, предупредил:
- Щеколду закрой, не то ветром дверь откроет и холода напустит.
От Андрея припахивало недавно потреблённым алкоголем, что объясняло его помятый вид.
«Нам в ресторан идти, а он потребляет. Этак нам ничего хорошего не светит. Дамы унюхают запашок и подумают, что с алкашами связались», - следуя за Андреем в его комнату, подумал Эдик.
- Я тут прикорнул малость, - уже в комнате сознался Андрей.
В помещении было душно и накурено, будто не только один Андрей спал и курил здесь.
- Соседка позвала. У неё сегодня свет вырубило, пришлось мне восстанавливать линию. А после ремонта она мне налила выпить. У нас, поселковых, так принято. Если откажешься, то обидятся и больше приглашать не будут, и наливать тоже не будут, - пояснил причину своей сегодняшней невоздержанности Андрей.
- Нам сегодня в ресторан идти. Ты часом не забыл? – напомнил Эдик.
- Нет, не забыл, - сказал Андрей, усаживаясь на диван и, по ощущениям Эдика, собирался ещё немного прикорнуть.
- Кстати, ты столик в ресторане заказал? – спросил Эдик.
- А как же, конечно, заказал и через два, нет полтора часа, мы должны быть в ресторане, - ответил Андрей и сразу же принял горизонтальное положение.
- А ты пойти сможешь? Не повредит тебе соседское угощение? - в поведении Андрея Эдик разглядел волнующие за успех ресторанной операции намёки.
- Ты меня очень резко с дивана сдёрнул. Я еще минуточек двадцать полежу, а потом буду собираться, - ответил Андрей.
- Это здорово. А мне что прикажешь эти полчаса делать? – возмутился Эдик.
- Журнальчик посмотри. Новый Плейбой на полке лежит и там есть очень прелестные девы, - Андрей дал точное указание, чем следует заниматься полчаса.
«Кучеряво живёт. Ни у кого журнала с тётками нет, а у него есть. Да никакой-то там, а самый что ни есть Плейбой», - позавидовал Эдик, но указание Андрея выполнил.
- У нас один на работе журналы достаёт. А мы по очереди берём домой для просмотра, - пояснил Андрей и уже через мгновение захрапел.
Эдик принялся изучать картинки в журнале и в результате согласился с Андреем: девицы на страницах журнала были хороши, но в понимание российского человека худоваты.
Ровно через полчаса Эдик принялся будить Андрея. Тот долго не хотел просыпаться, выдвигая разные причины, по которым ему следует поспать ещё немного.
Наконец он сел на диване, и сидел некоторое время с закрытыми глазами.
- Хронический недосып. Это при моей работе нормально. Придёшь с работы с холода и сразу в койку. Поспишь до двенадцати, а потом всю ночь, до самого утра заснуть не можешь, - пояснил своё состояние Андрей. – Сейчас я умоюсь и чайник поставлю. Нужно крепкой заварки попить, чтобы окончательно проснуться.
Андрей вышел из комнаты, оставив Эдика одного.
«А тут действительно душно. Если бы не интересный журнал, я бы тоже заснул. Кстати, это было бы неплохо, немного набрался бы сил перед походом в ресторан. Однако один вопрос меня всё же тревожит: уж больно всё гладко у нас получается, пока получается. И девицы сами напросились, и мы при деньгах и смогли вырваться от своих благоверных. Хотя насчёт благоверных касается только меня, и вырваться смогла скорее она, нежели я. Вот этот момент для меня самый обидный. Но тут уж ничего не попишешь. Однако любовь у баб и мужиков проходит быстро. Надеюсь, и моя утихомирится и будет больше заниматься семьёй и хозяйством. Как говорится, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда», - на этой оптимистической ноте Эдик закончил размышления и принялся просто ждать Андрея.
А ждать пришлось долго. Наконец распахнулась дверь, и в комнату заглянул Андрей, вместе с ядрёной волной запахов выгребного туалета, в котором он, очевидно, провёл перед приходом в комнату ни одну приятную минуту.
- Выходи на кухню. Чай будем пить, - пригласил он.
Чай, уже заваренный в большом фарфоровом чайнике, ждал своей участи быть разлитым в чашки и выпитым.
- Люблю покрепче, - сознался Андрей, наливая чай из заварного чайника себе в стакан.
- Тебе покрепче или разбавить кипятком? – спросил он.
- Лучше разбавить. Надеюсь, повышенное сердцебиение будет у нас не от чая, - сказал Эдик и ухмыльнулся.
-Надеюсь, ты окажешься прав, - согласился с ним Андрей.
- У меня ещё одна просьба, - вспомнив о деньгах, сказал Эдик. – Ты не мог бы мне дать рублей тридцать. Думаю, сегодня они мне пригодятся.
- Конечно. Я могу отдать тебе все твои деньги, - обещал Андрей.
- Нет, все не надо. Тридцати рублей хватит, и то получится с большим запасом. Но я думаю так, пусть лучше останутся, чем не хватит, - объяснил выбор размера суммы Эдик.
- Правильно мыслишь. Пусть лучше останется, чем не хватит, - поддержал Андрей, и отхлебнул из стакана.
- Индийский, душистый чай. Его только признаю, а никакой там грузинский или азербайджанский. В чае вся сила, выпил немного, и жить хочется, - рассказал о своих гастрономических предпочтениях Андрей.
- Чай не пил, какая сила? Чай попил, совсем ослаб, - процитировал Эдик известную поговорку.
- Это точно, - согласился Андрей. – Но без чая в нашем деле никуда. Опохмеляет он после вчерашнего неслабо.
- В старые времена соком квашенной капусты опохмелялись, - напомнил Эдик.
- И сейчас этим же опохмеляются. Но где его взять, вот в чём вопрос, - заметил Андрей.
- Была бы у тебя хозяйка, такой проблемы не существовало бы, - предположил Эдик.
- А твоя хозяйка капусту квасит? – напрямую спросил Андрей.
- Нет, не квасит. Она хозяйством не любит заниматься, - сознался Эдик.
- То-то и оно, что теперь жёны пошли не то, что раньше. Ладно, пьем ещё по стакану и пойдём. Нас ждут сегодня великие дела, - дал установку Андрей и снова наполнил стаканы чаем.
- Обопьёмся и будем с тобой в туалете торчать, - предупредил Эдик.
- Сидеть не будем. А сходить в туалет пару раз самое то. Должны же мы будем на время уединиться и наших дам обсудить, - дополнил мысль Андрей.
- Сколько нам ещё осталось? - не уточняя, о понятном моменте, спросил Эдик.
- Скоро пойдём. Пей, и не думай. Всё будет хорошо, - успокаивал коллегу Андрей.
Чай они допили молча, и стали собираться в ресторан.
- Вот твои деньги, - взяв с полки тридцать рублей, Андрей положил их на стол.
Эдик спрятал деньги в карман.
- Если передумаешь и захочешь взять большую сумму, то говори сейчас. Когда двинемся в путь, будет поздно, - предупредил Андрей.
- Я думаю, мне денег хватит и ещё останется. Только будет ли толк от нашего хлебосольства? – задал вопрос Эдик, и сам же на него ответил: - Тут бабушка надвое сказала.
- Бабушка тут не причём. Могу сказать точно, мы девчонкам понравились. А дальше всё от нас будет зависеть, - ответил Андрей, и по тону было понятно, он знал, о чём говорил.
- Помимо нас в ресторан придут другие кавалеры, которые хотят снять женщин и получить от них по максимуму, - пытался возражать Эдик, в душе надеясь, что такого не случится.
Конечно, у него нет теплого гнёздышка, как у Андрея, и привести даму, согласись она пуститься во все тяжкие, ему некуда. Разве она сама найдёт место, где им хотя бы один вечер будет хорошо вдвоём. А в общем, если судить по высказыванию знаменитого Казановы, самое интересное – процесс обольщения, для Эдика останется в любом случае.
Немного остыв после потребления горячего чая, компаньоны начали одеваться. Они вышли на улицу, и Андрей запер входную дверь.
- Мать сегодня на дежурстве, - объяснил он свои действия.
Андрей, а за ним Эдик шли по узким тропкам между канавами и заборами частных владений к трамвайной остановке.
«В городе вроде бы живём, а вокруг один частный сектор, словно в далёкой деревне», - думал Эдик.
Добравшись до покрытых асфальтом тротуаров, они перешли по мосту реку Тверца, и двинулись к ресторану.
- А чего мы сегодня не пошли коротким путём? - поинтересовался у коллеги Эдик.
- У нас время есть, мы и так успеем. Зато репейник не надо будет от брюк отдирать, - объяснил Андрей.
- Здесь ты прав, репейник нам ни к чему. Без него как-то приятней будет, - Эдик готов был говорить на любые темы, что показывало, насколько сильно он волнуется.
- Не переживай, всё будет тип топ, - успокоил товарища Андрей. – По крайне мере в любом случае мы имеем возможность хорошо поесть. А это уже немало.
Компаньоны обошли квартал и добрались до входа в ресторан.
- Здесь будем ждать или в ресторан пройдём? – спросил Эдик.
- Сначала в ресторан. Мы столик зарезервировали, так теперь самое время там появится и сделать заказ. Только в этом случае столики останутся за нами, - пояснил план действия Андрей.
- А если наши дамы не придут? Что тогда делать?
- Это маловероятно. Но и если так случится, в ресторан ходят сниматься и другие дамы.
- Лучше бы наши пришли. Я к ним как-то уже привык – сообщил о своих приоритетах Эдик.
- Здесь я с тобой солидарен. Девки молодые и мало целованные. Свежачок, одним словом, -поддержал товарища Андрей.
- Мне кажется, они целомудренные, а не только молодые, - размечтался Эдик.
- Может быть и так, но для нас это обстоятельство будет только мешать.
Мы же не ручки их держать и целовать собираемся. По окончанию вечеринки вставим нашим дамам по самое не балуй. Я надеюсь, они будут не против.
- Наверное, ты прав. Но пусть они сначала в ресторан придут.
Оба компаньона направились к дверям ресторана. Предъявив талон вахтёру, они вошли в зал.
- Вот наш столик, - указав на один из столов в зале, сказал Андрей.
- С чего ты так решил? – не поверил Эдик.
- Видишь, номер на нём стоит и на талоне такой же номер. Сядем за столик и подождём официанта.
- А если в это время наши дамы придут, а нас нет? – сомневался в правильности действий Эдик.
- Заказ сделаем, и кто-нибудь из нас выйдет дам встречать, - стоял на своём Андрей.
- Я бы прямо сейчас пошёл бы их встречать – ответил Эдик.
- Прямо сейчас не получится, - огорчил Андрей.
- Это почему не получится? Нас же двое, один заказ сделает, другой будет дам у ресторана встречать.
- Нас двое, а талон один. Ко мне официант подойдёт, и что я ему скажу, коли у меня талона не будет?
- Я тебе талон оставлю и все дела, - принял решение Эдик.
- Тогда тебя в ресторан не пустят. Так что вариант у нас один, сделать заказ, а потом уже разделиться.
- Ладно, уговорил. Теперь нам осталось официанта поймать и заказ сделать, - Эдик поддержал Андрея.
Официант долго не подходил, и компаньоны начали волноваться.
- Когда подавать закуски? – спросил официант, когда компаньоны привлекли его внимание и он подошёл к столику и взял заказ.
- Прямо сейчас и подавайте. Да, и принесите нам двести водки, - попросил Андрей.
- Шампанское когда подавать? – попросил более подробных инструкций официант.
- К нам дамы придут, тогда и подашь. Когда с закусками расправимся, тогда горячее подашь, - дополнил план банкета Андрей. – Только с водкой и закусками не тяни. Мы хотим до прихода женщин немного освежиться.
- Сейчас принесу, - обещал официант, надеясь своей сговорчивостью заслужить хорошие чаевые.
- Ну вот, а ты сомневался, - не удержался и похвалился своей прозорливостью Андрей.
- Всё заказано, я могу идти, встречать женщин, - напомнил о женщинах Эдик.
- Рано ещё. Час придётся на холоде стоять. Промёрзнешь на улице, тогда можешь опозориться, если она попросить об одолжении. Лучше накатим по соточке, тогда уж и пойдёшь.
- Ладно, будь по-твоему. А если хочешь, пойдём встречать женщин вдвоём, - Эдику такая мысль показалась удачной.
- Вдвоём никак нельзя. Стол нужно будет охранять от разграбления. Халявщиков здесь хватает. А если на улицу вдвоём всё-таки пойдём, то официант начнёт беспокоиться, как бы мы не смылись не заплатив.
- Я об этом не подумал, - честно сознался Эдик. – Скорей бы уже официант заказ принёс.
Компаньонам пришлось ждать целых двадцать минут, пока официант принес заказ. Андрей разлил по сто граммов водки в бокалы и оба компаньоны выпили залпом обжигающую жидкость. Едва они успели закусить, как к столу подошли дамы.
- А мы только собирались идти вас встречать, - честно сознался Эдик.
- Мы сказались, что нас здесь ждут. Поэтому прошли в ресторан без проблем, - ответила Света.
- Присаживайтесь, сейчас официант шампанское принесёт, - пригласил дам сесть за стол Андрей.
Женщины сели за стол, но шампанское пришлось ждать полчаса, и Андрей заказал ещё одну бутылку, чтобы не ждать ещё столько же.
В зале ресторана играла музыка и чтобы скрасить ожидание, пары станцевали по два танца.
Официант открыл бутылку шампанского и разлил по фужерам.
Когда он удалился, Андрей произнёс тост:
- Я предлагаю поднять бокалы за то, чтобы наши встречи стали хорошей традицией. За нас, за присутствующих здесь девочек и мальчиков!
Тост был хорош и даже дамы опорожнили свои бокалы до дна.
Немного перекусив, пары снова закружились в танце.
«Если так дальше пойдёт, то дело выгорит», - думал Андрей.
«Света довольна вечером. Это хорошо для нас обоих. Только что будет, коль она узнает о моей семье? Вряд ли ей это понравится. Все молодые женщины предпочитают знакомиться с холостыми мужчинами. Здесь мне надо ухо держать востро и не проговориться», - дал себе установку Эдик.
- Час остался до закрытия ресторана, - взглянув на свои наручные часики, предупредила Жанна.
- В пятницу и субботу, а так же в воскресенье ресторан работает на час дольше. А по факту он работает до последнего посетителя, - Андрей опроверг заявление Жанны.
- Даже если посетитель спит в салате? – не поверила Жанна.
- Спящих гостей отправляют спать домой. Там же им будет удобнее спать, - вывернулся Андрей, не потеряв лица и не представ перед женщиной в качестве вруна.
- Я надеюсь, мы не будем здесь последними посетителями? – намекнула на нечто пикантное Жанна.
- Как скажите. Желание дамы закон для кавалера, - почти по-гусарски ответил Андрей.
По жизни он не являлся опытным ловеласом, но иногда на него находило вдохновение, и тогда его обозначившийся талант был неудержим.
- А не пора ли нам поесть горячего и выпить ещё шампанского? – предложил Андрей.
Жанна промолчала, значит против не была.
Официант следил за парочкой, и только лишь она уселась за столик, подал горячее и шампанское.
Эдик и Света, прервав танец, тоже вернулись за столик. Антрекот, прожаренный опытным поваром, аппетитно пах, вышибая слюни у вечно голодного Эдика.
- Какой большой антрекот! – выказала удивление Света. – Для меня это очень много мяса.
- Вот этим и хороши маленькие ресторанчики, выходящие из зоны городского центра. Здесь всё без обмана, и порции соответствуют написанному в меню, - похвалил ресторанные нравы Андрей.
- И всё же, нам так много мяса не надо. Честно говоря, я уже наелась, - созналась Жанна. Возможно, она сказала правду, но скорее всего она поддержала подругу в стремлении поухаживать за кавалером и показать своё расположение. Ведь женщина если жертвует чем-то, значит она хочет или надеется получить нечто более значимое для себя. Возможно, это нечто называется любовью, о которой мечтают все женщины, да не все находят.
Взяв в руки ножи и вилки, женщины принялись пилить прожаренное мясо на кусочки. Ножи были крайне тупыми, и процедура заняла продолжительное время.
Андрей откупорил бутылку шампанского и разлил по фужерам.
- Давайте, выпьем за ваш предстоящий отпуск. Время для отдыха, конечно, не очень, но отдыхать всегда лучше, чем работать, - предложил тост Андрей.
- Через неделю мы уедим. Жаль, что до отъезда больше не будет возможности посидеть в ресторане и выпить на посошок, - посетовала Жанна.
- Так за что мы пить будем? - попросила уточнения Света.
- Выпьем за то, чтобы ваш отдых был полноценным и чтобы нам ещё раз встретиться и услышать о ещё свежих отпускных впечатлениях, - предложил тост и одновременно пожелание Андрей.
Все выпили и дамы, поставив бокалы, переложили половину изрезанного антрекота со своих тарелок на тарелки мужчин.
- Вы ещё что-нибудь будите заказать? Кухня через полчаса закрывается, - предупредил официант, подойдя к столику гостей.
- Вы что-нибудь ещё хотите? – переспросил женщин Андрей.
- Если только чашечку кофе, - ответила Жанна.
- А пирожные, шоколад? – попросил уточнения Андрей.
- Разве что шоколадку, - согласилась Жанна.
- Так, принесите нам шоколадку, четыре чашечки кофе и бутылку шампанского, - сделал заказ Андрей.
- Я больше шампанского не хочу. После него пить очень хочется, - пыталась возражать Света.
- А мы здесь пить не будем. Возьмём шампанское и пойдём ко мне домой. Там сейчас никого нет, моя «маман» ушла на ночную смену. Придет только под утро. Вот такое у меня предложение, - как бы в поздний след спросил Андрей. – Кстати у меня дома есть душистый Индийский чай. Очень он жажду утоляет.
Женщины ничего не ответили, и сидели потупив взор. Они и сами думали о таком варианте продолжения вечера, да не знали, как это предложить, не уронив девичью честь. А сейчас они неожиданно получили решение сложной задачи и немного оторопели, не зная как поступить. Конечно, они были согласны. Но как сказать об этом?
- Хорошо, мы согласны, - за двоих ответила Жанна. - Надеюсь, всё будет пристойно и чинно. Как и положено, когда кавалеры ухаживают за дамами.
- Мы не имели в виду ничего непристойного. Просто вечер пролетел одним мгновением, а хотелось поговорить и потанцевать. Ведь разлучаемся на целых две недели, - объяснился Андрей.
- Такое редко бывает, но вы нам интересны в общении. Редко когда с девушкой можно пообщаться на интеллектуальном уровне. Поэтому нам не хочется так быстро расставаться, - внёс свою лепту Эдик и Андрей на него взглянул с осуждением во взгляде.
Нечего, мол, чушь нести. Так всё испортить можно.
- А давайте, ещё потанцуем, пока музыка играет, - попытался исправить ситуацию Эдик.
Женщины безропотно согласились и две пары закружились в танце. После второго танца они снова сели за столик.
- Нужно доедать, пока не остыло, - спохватился о горячем блюде Эдик.
Дамы нехотя жевали остывшее мясо, мужчины сосредоточено ели.
Официант принёс заказ, и Андрей расплатился, получив от Эдика двадцать рублей. Официант, как и рассчитывал, поимел хорошие чаевые почти в пять рублей и остался довольным. На сегодня судьба была к нему благосклонна.
Мужчины и дамы допили кофе и стали собираться.
- Положите себе в сумочки шоколадку и бутылку шампанского, - попросил женщин Андрей.
- Шоколадка в сумочку влезет, а бутылка шампанского нет. Большая она очень, - огорчила Жанна.
- У меня пакет есть, - сказала Света и вытащила из сумочки полиэтиленовый пакет.
«А моя-то хозяйственная», - отметил себе Эдик, уже примерив на женщину личину своей собственности, будто она вправду была его женой.
Компания вышла на улицу. Накрапывал мелкий осенний дождик, но им было всё равно. Хорошая обильная пища и хорошая выпивка нивелировали погодные недостатки.
- А на улице неплохо, хоть пар изо рта идет, - высказал свое мнение по поводу погоды Эдик.
- Если пар идёт, значит температура опускается. Как бы сегодня заморозков не было, - подала голос Света, дабы поддержать тему.
- Влажность большая, вот и кажется будто пар изо рта идёт. Это кажется лишь на свету, в темноте никакого пара не увидишь, - дополнила картину Жанна.
- Мы тут стоять будем или пойдём ко мне домой? – задал прямой вопрос Андрей.
- Конечно, домой идём, - подтвердила неизменность планов Жанна.
- Раз идём, то пошли, - Андрей оттопырил кренделем руку, Жана прицепилась за него и компания двинулась в путь.
Света и Эдик двинулись следом. Ели Жанна с Андреем шли, как взрослые, дама держала под ручку кавалера, а может быть наоборот, то Света и Эдик держались за ручки.
- По-моему, кавалер должен предоставлять руку даме с другой стороны, - Света критиковала Жанну и Андрея.
- Нас никто не видит в темноте. А потом, кому какое дело, как мы идём, - сказал Эдик, подумав, что Света критикует именно его.
- Я говорила о Жане и Андрее, а совсем не о нас, - уточнила Света.
- Пусть идут, как хотят, – демократично заметил Эдик. - Самое главное, им так нравится и они никому не мешают.
Света демонстративно взглянула на свои часики, когда свет фонаря на столбе городского освещения упал на проходящую мимо пару.
- Вы куда-нибудь торопитесь? – задал вопрос Эдик, о чём тут же пожалел.
- Да, мне долго засиживаться нельзя, меня отец будет дома ждать и волноваться, если я поздно приду, - объяснила Света.
- Ты ему не сказала, что в ресторан с подругой пойдёшь отмечать отъезд в дом отдыха? – для порядка спросил Эдик, полагая, что если уж отец столь строг к дочери, то наверняка потребовал объяснений предполагаемой задержки прихода домой.
- Сказала, и он мне разрешил. У нас неспокойный район и он за меня волнуется, - объяснила Света заботу отца.
- А что же матушка, не волнуется? – полюбопытствовал Эдик.
- Мама умерла, когда я ещё маленькой была. Меня старшая сестра, да отец воспитывал, - ответила Света и замолчала.
- Извини, я не знал, - извинился Эдик и понял, что сегодня он своими вопросами всё испортил.
Какое-то время они шли молча. Они уже перешли мост через реку Тверцу и шагали по направлению к дому Андрея, когда Эдик спросил: - Сестра намного тебя старше?
- На три года, - ответила Света. – А что?
- Обычно если старшие сёстры воспитывают младших сестёр, то они намного старше, а не на три года, - объяснил Эдик.
- Три года ни такая уж маленькая разница. Если никого поблизости нет, то и вариантов других нет, - сформулировала мысль Света.
- А как же отец? Он же тоже должен в воспитании дочек участие принимать, - Эдик говорил особенно не вникая в тему.
Сейчас нужно было лишь не молчать, а разговорами развлекать даму.
- Отец на работу ходил, нам каши и супы варил и по дому убирался. На всё сил едва хватало, но он не роптал, тащил свою ношу как настоящий папа. А что тебя так заинтересовало моё воспитание? - спросила Света, и тон вопроса говорил, что подобные расспросы ей не нравятся.
Пришлось Эдику признаться:
- Я хожу в душ мыться и как-то раз видел тебя с сестрой там. Вы уже помылись и выходили из душевых, а я только входил. Вы были с сестрой очень похожи, только вы намного красивей.
Не думал, что ещё раз увижу вас. Но случай свёл нас снова. Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.
- Да, так бывает, - только и ответила Света, и тут же спросила:
- Далеко ещё идти?
- Да нет, мы почти пришли.
Действительно, миновав ещё один квартал, компания достигла дома Андрея.
- Вот мы и пришли, - задержавшись перед калиткой, чтобы открыть щеколду, объявил Андрей.
Небольшой с точки зрения городских жителей дом тёмным силуэтом встретил компанию.
- Дом у тебя невелик. Как будто в деревню попала к бабушке, – заметила Жанна.
- Его из деревни и привезли сюда много лет назад мои родители. Все жили в одной большой комнате, как принято в деревне. Мне построили пристройку. Моя комнатка небольшая, но она только моя, - провёл небольшую экскурсию Андрей.
- Для молодого человека заиметь свою комнату – это важно, - Жанна поддержала Андрея.
- Ещё как важно, ты даже представить себе не можешь, - согласился с женщиной Андрей.
- Почему не могу? Очень даже могу, - сказала Жанна, подчёркивая заявлением, что и она тоже уже взрослая.
- Вы собираетесь в дом заходить или мы так и будем под дождём мокнуть? – поторопил парочку Эдик.
- Уже заходим. Как говориться, прошу к нашему шалашу, - изрёк Андрей и, отперев входную дверь, распахнул её, пропуская в дом всю честную компанию.
Когда все гости вошли, он и сам переступил порог и запер дверь.
- Сейчас чайник поставлю на огонь, пить очень хочется, - прокомментировал свои намеренья Андрей.
- А шампанское пить не будем? - напомнил о принесённых гостинцах Эдик.
- И шампанское выпьем. А как же, несли же его сюда. Как дамы пожелают шампанское испить, так сразу и начнём, - объяснил, что нужно для окончательного решения Андрей.
Дамы смолчали, поскольку и сами не знали, что именно им хочется.
- Раздевайтесь, снимайте курточки, - напомнил Андрей. – У меня здесь тепло.
Женщины сняли куртки и повесили их на вешалку.
- У вас здесь много верхней одежды висит, - сообщила Света. – Мы повесили куртки на один крючок.
- Так вы не ответили. Шампанское выпьем или сначала чайку выпьем? – напомнил о неопределённости планов Андрей.
- Сначала чай. Пить очень хочется, - ответила Света.
- Наши планы совпадают. Я тоже пить хочу, - одобрил планы женщин Андрей.
- А ты что хочешь? – обращаясь к Эдику, спросила Света.
- Я как все. Честно говоря, я шампанское не жалую. Лучше чайку выпить горячего и крепкого. С холода это очень согревает, - ответил Эдик.
Его куртка промокла под моросящим дождём, и только сейчас он почувствовал насколько сильно она промокла.
- Повесь ближе к газовому обогревателю. Она у тебя летняя, без подкладки, поэтому быстро высохнет, - предложил Андрей.
- Мы все немного промокли, так что всем надо ближе к газовому обогревателю вешать, - заявил Эдик.
- У меня ткань с пропиткой. Она долго не намокает, - Света опровергла заявление Эдика.
- Вот и хорошо, хоть один из нас не промок, - к месту заметил Андрей.
За разговорами он наполнил водой чайник и поставил на огонь.
- Пока чай закипит, пока я заварю, пойдём в комнату, и посмотрите, как я живу, - предложил Андрей.
Вся компания вошла в маленькую комнатку.
- Да, апартаменты невелики, - оценив размеры комнаты, сказала Жанна.
- Мне одному в самый раз. Конечно, можно было и больше метров заиметь, но сейчас мне некогда строиться. Работа всё время и силы отнимает. Ну, а если припрёт, можно еще одну пристройку к моей комнате приспособить, - поделился своими мыслями Андрей.
Женщины уселись на единственный диван в комнате, поскольку кроме табуретки сидеть было не на чем.
- У тебя и телевизора нет? – более внимательно осмотрев комнату, подчеркнула сей прискорбный факт Жанна.
- Был у меня телевизор, но сгорел. Он двенадцати вольтовым был, а они долго не живут, - пояснил Андрей.
- Зачем же ты покупал двенадцати вольтовый? Можно было бы нормальный телевизор купить, он долго служил бы, - в поздний след посоветовала Жанна.
- Когда я его в магазине «Голубой экран» покупал, других телевизоров не было. А этот маленький, как раз для моей комнаты. Он у меня почти восемь лет отработал, - объяснил проблему Андрей.
- И давно ты без телевизора живёшь? – поинтересовалась Света.
- Давненько. Но я пока покупать новый не собирался. Мне тут двойку импортную предложили. Пока думаю, - проинформировал гостей Андрей.
- Двойка, как я понимаю, - это телевизор со встроенным в него плеером, - похвалилась своими знаниями о новой технике Жанна.
- Только не плейер, а магнитофон. Плеером записывать нельзя, а магнитофоном можно, - пояснил Андрей.
- Невелика разница, всё равно с нашего телевидения записывать нечего, - Жана стояла на своём.
- Здесь ты права. Но всё же магнитофон лучше. Например, можно с одного магнитофона на другой фильм переписать, – объяснил преимущества Андрей.
Засвистел чайник и Андрей вышел из комнаты, на целых пятнадцать минут оставив гостей одних. Пока хозяин отсутствовал, гости сидели молча.
- Идите чай пить, - позвал Андрей. – И шоколадку захватите.
Кухня была маленькая, и гости с трудом разместились за столом.
- Говорите кому покрепче? - попросил Андрей, обращаясь к гостям.
- Лей, потом разберёмся, - велел Эдик.
- Сахар сами себе кладите по вкусу, - дал указание Андрей.
Гости по очереди клали сахарный песок в свои стаканы и размешивали ложкой до полного растворения.
- Ещё бы лимончик и было бы самое то, - высказался Эдик, но никто его не поддержал.
- Хороший чай, душистый, - похвалила чай Света.
- Плохого не держим, - ответил Андрей
- Вы какой-то особенный чай покупаете? - интересовалась Света.
- Я покупаю, в основном, индийский. Но чаще приходится смешивать разные сорта. Тогда получается очень вкусный и душистый чай. Вы пейте, у меня ещё есть.
- Спасибо, но мне хватит. От чая сильно в пот вдаряет. Выйдешь на улицу и простудишься, - отказалась Жанна.
- А вы сразу не выходите на улицу. Мы можем у меня посидеть, остыть и заодно поиграть во что-нибудь, - соблазнял Андрей неизвестными развлечениями.
А что было делать, если ни радио, ни телевизора нет, а присутствие дам в его доме должно иметь весомую причину?
- В карты играть я не хочу, не люблю я в карты играть, - заранее предупредила Жанна.
- Можно поиграть в домино или шашки, правда у меня ни того, ни другого нет, - толи пошутил, толи всерьёз предложил Андрей.
- Ты бы ещё предложил в лото поиграть, - Жана нашла вариант уколоть нерадивого хозяина, который пригласил домой, а ничего интересного не предложил.
Сейчас она была лидером в коллективе и это ей очень нравилось.
- Зачем в лото играть? – присоединился к разговору Эдик. – Можно поиграть, например, в города. Я говорю название города, а кто-нибудь называет город, начинающийся на букву, на которую оканчивается название города, названного мной.
- Поиграть можно, но сейчас ночь и нам ещё домой возвращаться, - напомнила о неизбежном Света.
- У нас есть занятие получше. У нас шампанское осталось и оно может испортиться, если его срочно не выпить, - соблазнял женщин вкусненьким Андрей.
- Мне уже пора домой, - взглянув на часы, сказала Света.
- Нет, без бокала шампанского мы вас не отпустим, - выдвинул ультиматум Андрей.
- Да, только после принятия бокала шампанского, - поддакнул Эдик.
- Хорошо, неси шампанское сюда. Сейчас мы его выпьем, и тогда уже домой пойдём, - согласилась Света.
- Только бокалов у меня нет, придётся пить из стаканов, - сообщил о корректировке планов Андрей.
- А стаканы-то у тебя есть? – дабы стаканы не превратились в кружки, ехидничала Жанна.
- Сейчас принесу, - обещал Андрей и скрылся за дверью в комнате.
Он долго не выходил, наверное, вытирая испачканные, давно не мытые стаканы.
- Вот, всё принёс, как и обещал, - сказал Андрей и поставил на стол четыре стакана и бутылку шампанского.
- Закусывать чем будем? – спросила Жанна.
- Половина шоколадки осталось. Вам хватит, а мы с Эдиком шампанское не закусываем, - успокоил женщин Андрей.
- Да, шампанское мы не закусываем, - подтвердил слова коллеги Эдик.
- Он схватил со стола бутылку и открыл её.
- Разливаю по полному стакану, поскольку шампанское в неполной бутылке хранить нельзя, - предупредил Эдик.
Он разлил шампанское по стаканам, но оно всё равно осталось на треть в бутылке.
«Придётся по второму пить», - решил для себя Эдик.
- Выпьем за нашу компанию, за то чтобы нам ещё встретиться, - произнёс тост Андрей.
- Хорошо бы вы с нами поехали, - высказала пожелания Света.
Все выпили под расширенный тост и только после этого Андрей поинтересовался:
- Про совместный отдых ты чисто теоретически сказала или есть реальная возможность?
- Путёвку можно купить, кстати, она почти ничего не стоит, всего-то двадцать процентов от её реальной стоимости, - ответила Жанна и искоса взглянула на мужчин, как бы призывая к активным действиям.
- Было бы неплохо, - согласился с женщинами Андрей, - да только время уж больно неурочное. И опять же трудно придумать причину, по которой можно отсутствовать на работе столь продолжительное время.
- Если мы найдём вариант смыться с работы на десять дней, вы скажите, где можно будет приобрести путёвки? – задал конкретный вопрос Эдик, хоть и не знал, как он сможет решить проблему с отпуском на работе и, особенно, как он объяснит свой отъезд жене.
- За это надо выпить, иначе дело не сладится, - сказал Андрей и разлил остатки шампанского по стаканам.
- За то, чтобы задуманное свершилось, - произнёс тост Эдик.
Все выпили и Света напомнила:
- Нам пора домой.
- Мы вас проводим, - обещали мужчины.
Они помогли дамам одеться и оделись сами.
- Кстати, как нам связаться с вами и сообщить о нашем решении, о поездке в дом отдыха? – вспомнил Андрей.
- Сейчас я вам напишу телефон. Но он не прямой. Попросите позвать Жанну Нефёдову из бухгалтерии и вам меня позовут, - сообщила Жанна и написала номер телефона на клочке лежащей на холодильнике бумажки.
- А если не дозвонимся, что тогда? – озаботился вариантом не дозвона Эдик.
- Если вы не позвоните, то договоримся встретиться, скажем, в четверг, - предложила Жанна.
- Где и когда будем встречаться? – Эдик, как математик хотел получить исчерпывающее решение.
- Мы можем придти сюда, к Андрею, после работы. Когда ты работу заканчиваешь? – спросила Жанна.
- Когда как. Всё зависит от количества заявок. Но в четверг буду в четыре дома как штык, - ответил Андрей, подумав:
«Если кого-нибудь аврала не будет. А если так, здесь Эдику придётся ожидать девчонок».
- Все готовы? – для порядка спросил Андрей.
Гости и хозяева вышли из дома молча. Андрей запер дверь, и вся компания отправилась по направлению к дому девушек.
«Хорошо бы такси вызвать. Да только телефона нет, и в этот район ни одно такси не поедет», - в поздний след мечтал Эдик.
Он чувствовал себя сегодня очень уставшим. И будь на то возможность, улёгся спать прямо сейчас. Девушки тоже чувствовали себя сильно уставшими и почти до самого жилья шли молча. Они шли впереди, мужчины следом и никто из них уже не стремился пройтись с кавалером или дамой под ручку.
- Ну вот мы и пришли, - достигнув своей улицы, сообщила Света.
- Мы сначала тебя до дома доведём, потом Жанну доведём, - изложил план Андрей.
- Идите домой. Мы уж дальше сами, - отказалась Жанна.
- Ну уж нет, - не согласился Эдик. – Мы должны быть уверены, так что уж потерпите наше присутствие ещё пару минут.
Компания дошла до дома Светы. Эдик чмокнул её в щёчку, и девушка вошла в калитку придомового участка.
- А теперь проводим вас, - чтобы нарушить молчание, обращаясь к Жанне, сказал Эдик.
Компания дошла до дома девушки на соседней улице и Жанна сама чмокнула Андрея в щёчку.
- До четверга, - сказала Жанна и вошла в калитку участка у своего дома.
- Я так понимаю, она в любом случае придёт к тебе в четверг? – спросил Эдик.
- Ты всё правильно понял. Она и сейчас бы осталась у меня ночевать. Да постеснялась вашего присутствия, - пояснил Андрей.
- Ты в этом уверен? Лично я ничего такого с её сторону не почувствовал, - честно признался Эдик.
- Опыта у тебя мало, поэтому и не почувствовал. Она стала говниться, когда поняла, что дело не выгорит. Вот если бы ты понял и проявил инициативу, сказав, что пойдёшь провожать Свету, - строил догадки Андрей.
- Думаю, она и в этом случае не осталось бы. Но посещение не прошло даром. Она узнала где ты живёшь, - напомнил о положительном моменте Эдик.
- Это да. И надеюсь, в четверг мне немножко обломится, - обнадёжил самого себя Андрей.
- Как ты думаешь, будь у меня площадь без супруги, Света пришла бы ко мне? – спросил товарища Эдик.
- За это не скажу. Со Светой всё ни так очевидно. Жанна, другое дело. Она дама с опытом, - ответил Андрей.
- Так ты считаешь. Света в девках ещё ходит, что ли?
- Не в этом дело. Когда-то все девушки становятся женщинами. В данном случае всё сам увидишь, если мы с ними в дом отдыха поедем, - не лишил надежды товарища Андрей.
- А ты уже придумал, как на целую неделю с работы слинять? – поинтересовался Эдик.
- У меня всё с этим просто. У меня есть прикормленный доктор, который на неделю больничный выпишет, - открыл секрет Андрей.
- У меня есть неделя отгулов. Но дадут ли мне их, здесь уверенности нет, - Эдик тоже имел возможность смыться с работы, но только теоретическую.
- А как быть с женой? Ведь тут отгулами не обойдёшься, - подначил товарища Андрей.
- Скажу, что в командировку посылают. Она проверять не станет, - открыл секрет Эдик.
За разговорами они дошли до дома Андрея. Тот пошёл в дом, Эдик продолжил путь. Уж его-то никто сегодня провожать не будет.
Глава 3. Фальшивая командировка
В понедельник на работе Эдик прозондировал, могут ли его отпустить в отгулы. Предварительно он узнал, что за командировку и колхоз у него пять отгулов. Конечно, этого было мало для двухнедельного пребывания в доме отдыха, но на недельный отдых в кругу прелестниц хватало. Андрей вряд ли смог бы обзавестись больничным на все две недели, и в этом он был в том же положении, что и Эдик.
«Будут ли девушки довольны нашим недельным пребыванием в доме отдыха? Ведь как я понял, они сами собирались отдыхать все две недели. Нужно к Андрею завернуть и всё обсудить. Завтра и зайду. Наверняка он к этому времени уже девушкам позвонит», - размышлял Эдик.
Пока говорить жене о своей фиктивной командировке Эдик не собирался. Неизвестно ведь договорился Андрей о путёвках или нет. Здесь требовалось всё делать наверняка, дабы не вызвать у жены лишние подозрения. И на работе не стоило раньше гнать волну, но утаить полностью свои намерения не удалось. Любопытная Валька прознала, что Эдик интересуется отгулами и весь день приставала. Эдику пришлось соврать, будто он интересуется лишь из предосторожности, дабы начальство не простило честно заработанные отгулы. Валька по своему обыкновению объяснениям Эдика не поверила, но вид сделала, будто разъяснениями удовлетворена.
«Живёшь тут как на пороховой бочке, того гляди спалишься. Хорошо ещё супруга дружбу не ведёт с нашими дамами, а то вообще было бы труба дело. Получилось бы и вовсе нехорошо, она обо мне всё знала бы, а я о ней ничего. А ведь у неё самой рыльце в пушку, и никак мне её с поличным не взять. С другой стороны, мне такое счастье ни к чему. Семейные разборки по поводу адюльтера ни к чему хорошему не приводят, разве что к разводу. Пока мне этого счастья не нужно, да и потом поглядим», - размышлял Эдик, уткнувшись в свою проверенную старую газету.
Во вторник, едва выйдя на улицу после окончания рабочего дня, Эдик направился к жилищу Андрея. Конечно, можно было бы отложить встречу на среду, только Эдик не знал, будет ли Андрей дома и к тому же один.
Ведь после звонка Жанне, они могли бы договориться о встрече. Правда, предварительно Жанна договаривалась о четверге. Но гарантировать, что влюблённая парочка захочет встретиться раньше никто не мог. Хотя и сегодня, во вторник, Андрей мог оказаться дома не один. Эдик рассудил, что ему лучше заявиться раньше, нежели позже, тогда в случае неудачи оставалось бы время на повторную попытку посещения друга. Ко всему прочему Андрей и Жанна ещё не стали ни любовниками, ни просто влюблёнными и была большая вероятность, что предварительная договорённость о встрече останется незыблемой.
Эдик подошёл к калитке в палисадник дома Андрея, и, увидев свет в окне, направился ко входной двери в дом. Он не сообразил, что света в комнате Андрея с этой стороны дома не видно, и без всякой задней мысли нажал на звонок. К двери долго никто не подходил, и Эдик нажал на звонок повторно.
- Кто там? – раздался женский голос из-за двери.
- Андрея можно видеть? – отозвался Эдик.
Он не ожидал услышать ничего подобного, но тут же решил, что Андрей скорее всего выпил после работы и сейчас завалился спать.
- Он ещё не приходил, - ответил тот же женский голос.
- Не знаете, он скоро домой придёт? – не отставал от женщины Эдик.
Он уже понял, что отвечает ему мать Андрея.
- Не знаю, может быть, скоро, а может быть, и нет. Приходите позже, когда он дома будет.
Удаляющиеся шаги за дверью говорили, что разговор окончен.
«Забыл попросить мать, посмотреть, не спит ли Андрей в своей комнате. Не то будешь тут стоять, ждать, и всё без толку», - в поздней след подумал Эдик, однако к себе домой не пошёл.
Он всё же надеялся, что Андрей где-то задерживается.
Действительно, через пятнадцать минут появился Андрей. От него припахивало спиртным.
- Зашёл в рюмочную, принял там сто граммчиков для согрева, - объяснил он причину своей задержки.
- Я хотел спросить, как там наши дела? – напомнил о совместном предполагаемом мероприятии Эдик.
- Сегодня звонил нашим красавицам. Договорился, что они выкупят для нас путёвки. В четверг Жанна приедет за деньгами, - сообщил Андрей, задержавшись у калитки.
- А когда заезд в дом отдыха? – продолжал задавать вопросы Эдик.
- Как обычно, в понедельник.
- Как я понял, путёвки на две недели пребывания в доме отдыха?
- Да, на две недели. Впрочем, всё как обычно, - ответил Андрей.
- Я смогу только на неделю отпроситься, - сообщил товарищу Эдик.
- Отпроситься у жены или отпросится с работы? – съехидничал Андрей.
- Конечно, с работы. У жены на рен-де-ву не отпросишься. Она хоть и сама не ангел, а мужнину честь блюдёт.
- Я тоже с понедельника до понедельника могу в доме отдыха быть.
- А я в понедельник должен быть на работе, - сказал Эдик.
- И я о том же. Что мы тут застряли, пошли в дом, - предложил Андрей.
- Нет. Я к себе домой. Не стоит супругу заранее напрягать.
- Ну, пока, - попрощался Андрей и нетвёрдой походкой пошёл в дом.
Было понятно, что на ста граммах водки в рюмочной он не остановился.
- Пока, - во след Андрею попрощался Эдик и направился дальше по переулку, собираясь в скором времени оказаться в тёплом своём жилище.
За время дороги домой пришло решение: сообщить супруге о командировке в последний момент. Скажем, в четверг или, ещё лучше, в пятницу. Тогда расспросов будет меньше, если, конечно, они вообще будут. Последнее время жена сама была не против съездить в командировку. Только беспокойство за сына мешало ей осуществить такую поездку.
Среду и четверг Эдик занимался на работе тем, что обдумывал вариант получения отгулов у местного начальства. Ведь документально, что Эдик заработал отгулы за колхоз и командировку, подтверждений не было.
«Хоть бы приказ какой-нибудь состряпали. А то по всякой ерунде приказы строчат, как из пулемёта, а о нас, тружениках села, ни гу-гу. Сами бы погорбатились, сено поубирали, тогда посмотрел бы я на них, тогда точно бы не забыли о приказе», - размышлял Эдик.
- Ты чего такой задумчивый сегодня? Наверное, хочешь выпить, да денег нет? – спросил Васька, сведя все мужские хотелки к единой известной проблеме.
- Да нет, не в этом дело, - начал объяснения Эдик, но Васька его перебил:
- Ты хотел сказать, не только в этом дело. Я тебя понимаю, ведь выпить хочется не просто так, а в хорошей компании. После принятия на грудь, надо ещё и поговорить. За этим мужики собираются по трое и выпивают, - романтизировал выпивку на троих Васька.
Только Эдик уже знал, что причины выпивалок на троих в другом: не хватает денег, чтобы выпить на одного, даже на чекушку не хватает. Вот и приходится мужчинам объединяться по трое, получив с бутылки, купленной на троих, почти полный стакан водки.
- Я думаю, почему начальство в приказе не закрепило, что отработавшим в колхозе отгулы полагаются? – выдал проблему Эдик.
- А зачем это им? Здесь действует негласное правило, раз заработал отгулы, получи, - ответил Васька. – Мы же с тобой об этом уже говорили.
- Говорили, отрицать не буду. Но могут ведь и простить отгулы, правило-то ведь негласное, - озадачил Ваську сим парадоксом Эдик.
- Могут, конечно. Но на самом деле не могут. Припрёт начальство нас, простых тружеников науки на трудовые подвиги послать, а мы ни в какую. Что тогда им делать? С них ведь обком спросит и мало не покажется. Поэтому рисковать начальство не будет. Им же дороже встанет, - закончил объяснения Васька.
- Что там дороже? – спросила Валька, которая говорила со Светкой и лишь краем уха слышала разговор мужчин.
- Что надо то и дороже. Не бабьего это ума дело, - огрызнулся Васька, который был в обиде на Вальку, поскольку она отказала ему в полтиннике на опохмеление.
- Знаем мы ваши мужские дела, опять, небось, на выпивку собираете, - обидела Валька.
- А хоть бы и так. И потом, я со жмотами не разговариваю, - ответил Васька.
- Как это не разговариваешь! Очень даже разговариваешь, - огорчила мужчину Валька.
- Пойдём, поговорим на улице – предложил Васька и первым вышел из комнаты.
Эдик немного поотстал, протискиваясь между сотрудниками, столами и стульями.
«А всё-таки у нас очень тесно и душно. Хоть бы другую комнату, побольше, нам дали, - подумал Эдик и сам же себя поправил:
- А впрочем, и так неплохо. Не выгоняют ведь с работы и на том спасибо. Как говорится, в тесноте, да не в обиде».
Когда Эдик вышел на улицу Васька уже закурил.
- Курить не будешь? - для порядка спросил он.
- Ты же знаешь, я не курю, - огорчил Эдик.
- Знаю, но не одобряю. Отрываешься ты от коллектива, а это нехорошо. Может, выпить хочешь? – продолжал вести к заветной цели Васька.
- Пока нет. На выпивку нужно и время и деньги. Это мероприятие придётся отложить до получки, по причине отсутствия и того и другого, - ответил Эдик, но Ваську не огорчил, поскольку тот ожидал именно такого ответа, лишь проверял на всякий случай.
- А что тебя так вопрос отгулов напрягает? – по существу спросил Васька. – Халтурку какую надыбал?
- Вроде того, - не расшифровывая, ответил Эдик.
Ведь скажи он о поездке в дом отдыха с дамой, Васька этого не понял бы. Другое дело взять отгул и подхалтурить на выпивку. Это по-мужски, по-нашему. Кстати, многие работники науки так и делали по причине малого размера собственной заработной платы.
- А вам люди не требуются? Я бы с удовольствием присоединился, - закинул удочку Васька.
- Нет, у нас работа как раз на двоих. Третий лишним будет, - обосновал отказ Эдик.
- Ну, если потребуется третий, ты знаешь где меня найти, - предупредил о своих серьёзных намерениях подхалтурить Васька.
- Если что, так сразу, - уклончиво обещал Эдик.
Васька докурил и оба вошли в помещение.
Когда на рабочем месте появился заведующий лабораторией, Эдик сразу же к нему обратился с просьбой об отгулах.
- У нас там ничего срочного нет? – для порядка спросил заведующий и, получив подтверждение, что ничего срочного нет, отпустил Эдика в отгулы на всю следующую неделю.
После работы Эдик шёл домой в приподнятом настроении. Но по мере приближения к дому, настроение падало. Ведь ему предстоял неприятный разговор с супругой. Однако дома он не нашёл подходящего момента и разговор не состоялся.
«Завтра уж непременно скажу о командировке», - решил он, укладываясь спать.
Весь следующий день на работе Эдика терзали сомнения. Он не был уверен, правильно ли поступает, поддавшись мимолётному увлечению, которое может при неблагоприятных обстоятельствах перечеркнуть достижения всей предыдущей жизни. По правде сказать, никаких достижений не было, если не считать наличие жены и сына. Однако для нормальной жизни этого было мало. У Эдика не хватало самого главного: наличия собственного жилья. Ведь до сего времени он жил на территории родителей в их частном доме. При поступлении на эту работу Эдик спросил о возможности получить собственные квадратные метры. Однако ответ был не утешителен: институт в долевом участии в строительстве не принимает. Хотя в некой далёкой перспективе есть предписание отчислять некие суммы, дабы сотрудники института смогли получить собственное жильё. Осталось дождаться решение Министерства в выделение средств на эти нужды. Для Эдика столь витиеватый путь к простому решению означал одно, никакой жилплощади ему не светило.
«Сегодня нужно зайти к Андрею, обо всём договориться. А дома порадовать супругу о командировке. Но что придумать для достоверности? Здесь просто так, с кондачка, к делу не подойдёшь», – размышлял Эдик.
- О чём задумался детина? – задал очевидный вопрос Васька.
- Жизнь непростая штука. О ней нельзя не думать, - ответил Эдик.
- Здесь ты прав. Но думай, не думай, а без денег ты ничто. Кстати, как ты насчёт того, чтобы в обеденный перерыв заглянуть в пивную? Нас уже собирается приличная компания, - Васька был в своём обычном амплуа заводилы.
Наверное, он где-то занял деньжат, и теперь они жгли ему ляжку, требуя быстрейшей трансформации в жидкое дурманящее средство. Обычно эти начинания лишь заводили народ, перетекая вечером в длительное обильное продолжение, после которого участники мероприятий с трудом добирались домой.
- Я пасс, - отказался Эдик. - Мне ещё нужно зайти кое-куда и собраться, - пояснил он.
- Да, помню, ты на халтуру собираешься. Учти, с тебя, как приедешь с халтуры, магарыч, - потребовал Васька.
Он помнил, что Эдик собирается на халтуру, поэтому и предлагал присоединиться к совместной пьянке, надеясь выведать подробности. Эдик ничего ему не ответил, поскольку в мужской компании такие вещи были само собой разумеющимися и магарыч друзья и коллеги получали.
В обеденный перерыв Эдик пошёл побродить. Он заглядывал в магазины и глазел там на витрины, стараясь отвлечься от мыслей, о предстоящем неприятном разговоре с супругой. Из своей недолгой супружеской жизни Эдик сделал один очень полезный вывод: никогда не надо торопить события, случай сам собой может представиться именно в тот момент, когда его не ждёшь. Эдик заглянул в булочную кондитерскую и, взяв чашечку кофе, устроился за столиком, собираясь выпить ароматной жидкости, заодно развлечься, наблюдая за прохожими.
«Уж не моя ли это знакомая, которая ездила со мной на дачу»? – узрев знакомый профиль, подумал Эдик.
Сейчас Эдику очень не хотелось видеть эту даму, поскольку её место готовилась занять другая дама, намного моложе, красивей и самое главное, желанней.
К даме на улице подошёл молодой человек и чмокнул её в щёчку. После этого мужчина и женщина вошли в помещение булочной-кондитерской.
«Однако она времени не теряет. А мне пора», - решил Эдик и, глотнув ещё не остывший кофе, стараясь остаться незамеченным дамой, прошмыгнул к выходу.
Дама, если захотела бы, запросто смогла бы узнать своего бывшего кавалера. Только ей это не нужно было. Её интересовал новый кавалер, и оглядываться назад она не собиралась. Есть такие люди, которые смотрят только вперёд, справедливо полагая, что прошлое уже прошло, будущие ещё не наступило, а настоящее вот оно. И жить надо полноценно здесь и сейчас, не оглядываясь на прошлое и не мечтая о будущем.
«Правильная женщина. Но не приведи Господь получить её в жёны», – как и любой другой мужчина, подумал Эдик, полагая, что жены должны быть верными, а любовницы ветреными и податливыми.
Получив полную гамму эмоций, Эдик вернулся на работу. Его встревоженная предстоящими событиями душа немного успокоилась.
«Чему быть, того не миновать», - решил он и неожиданная встреча бывшей любовницы была тому подтверждением.
После работы Эдик направился к Андрею. Эдик не был уверен в том, дома ли Андрей. Но встретиться надо было обязательно, дабы решить, что взять с собой из выпивки и провианта, а также узнать, где и когда мужская часть курортников будет встречаться с женской для совместного отъезда на отдых.
Когда Эдик подошёл к дому Андрея, сразу звонить не стал. Эдик обошёл дом и посмотрел на окно. Света в помещении не было, значит Андрей либо спит, либо ещё не пришёл. И тот и другой вариант был вполне реален. Сегодня пятница, и посещение рюмочной по завершению рабочей недели являлось обязательным ритуалом. Но могло статься, что Андрей уже посетил рюмочную и сейчас отдыхает дома. Единственным вариантом узнать это – позвонить в дверь.
«Если он всё-таки не дома, то разговор с его матерью мне как-то не нужен. А с другой стороны, не ждать же мне на улице до второго пришествия, если Андрей спит», - размышлял Эдик, не зная на что решиться.
«Да подожди. О чём я думаю, если в комнате матери свет не горит? В этом случае её либо нет дома, либо она на кухне готовит ужин. А вдруг она спит? Вот делов-то будет, если я её разбужу, да ещё и Андрея дома не окажется. Придётся ждать, иначе никак», - наконец решил Эдик, выбрав для себя совсем неоптимальный план действий.
Однако стоять на улице на холодном ветру было не сахар. Эдик уже изрядно замёрз и даже начал прыгать то на левой, то на правой ноге, и готов был сменить план действий, когда появился Андрей. Он тащил матерчатую сумку, в которой угадывались только что приобретённые яства.
- Привет! – поздоровался он. – Давно здесь загораешь?
- Порядочно. Даже успел замёрзнуть, - сознался Эдик.
- А чего не звонил? Вдруг я спал бы, тогда тебе пришлось бы ждать до утра.
- В доме свет не горит. Так чего ради звонить? – обосновал своё поведение Эдик.
- Здесь ты прав, звонить не следует. Мать с ночи пришла. Она сразу спать не ложиться, немного хозяйством позанимается, да спать укладывается ближе к обеду.
Андрей говорил, а сам отпирал дверь в дом.
- Заходи, - открыв дверь, пригласил он Эдика, пропустив его вперёд.
Эдик вошёл в дом и стал раздеваться в прихожей.
Андрей сразу же прошёл в свою комнату, и когда Эдик вошёл следом, тот вытащил из сетки на стол купленные продукты.
- Немного прикупил, чтобы в доме отдыха не голодать, – дал он пояснения.
- А водку и коньяк тоже с теми же целями купил? – увидев на столе спиртное, да ещё в двойном экземпляре, спросил Эдик, хоть и знал, что Андрей прав.
- Неизвестно, есть ли там толковый магазин. Наищемся там, если заранее не запасти.
- На всю жизнь не запасёшь. А вот с копчёной колбаской ты славно придумал. В любом случае можно будет и перекусить и закусить, - похвалил Эдик.
- При моей профессии удаётся иногда завести нужные связи. А насчёт выпивки ты прав, это нам только на первый случай. А дальше придётся в местных магазинах искать, - Андрей старался быть объективным и по поводу сделанных запасов иллюзий не питал.
- К твоему натюрморту не хватает бутылки шампанского и шоколадки для девочек, - покритиковал товарища Эдик.
- Возможно, ты и прав. Но сразу всё не ухватишь, поэтому остальные покупки перенесём на завтра. Кстати, я беру из своих и твоих денег, иначе никак, средств не хватает даже на необходимое, - предупредил товарища Андрей.
- Это само собой. Но, думаю, девчонки из съестного тоже что-нибудь прихватят. Они же конфетки и шоколадки обожают. Тем боле на отдыхе необходимо подсластить свои эндорфины. Да, вот ещё что, где и когда мы собираемся для отъезда в дом отдыха?
- Собираемся мы в понедельник на автовокзале. Наш автобус пойдёт в семь тридцать. Конечно, мы на завтрак в доме отдыха не успеем, но на обед успеваем уверенно. Правда от остановки автобуса до дома отдыха придётся пройти совсем немного, но это уже мелочи.
- Так автобус не в дом отдыха идёт? – не понял расклада Эдик.
- Конечно, не в дом отдыха. Это обычный рейсовый автобус. В летние месяцы, возможно, из дома отдыха присылают транспорт, и то я не уверен. А сейчас не сезон. Отдыхающих раз, два и обчёлся. Кстати, ты можешь принять участие в подготовке к поездке, закупить шампанское и шоколад, - предложил коллеге Андрей.
- Как раз я то и не могу. У меня дома купленного не спрятать. Так что придётся тебе продолжить закупаться самому. Я могу взять с собой кипятильник и банку, в которой чай кипятить. Но заварку ты сам купи, у меня дома с этим не ахти.
- Ладно, будь по-твоему. Но ты, прежде чем на вокзал добираться, зайди ко мне. Распределим запасы поровну. Одному на всех тащить как то стрёмно, - выставил условия Андрей.
- Договорились, - обещал Эдик и, взяв у Андрея трояк, пошёл домой.
- Ты что завтра делать будешь, - едва Эдик переступил порог дома, поинтересовалась супруга.
- Завтра я дома. Тебе же нужно чтобы кто-то воду носил. Или ты завтра не стираешь? – в свою очередь спросил Эдик.
- Стираю, как же без этого. Только стиральной машинки у нас нет. Если в ближайшее время не купишь, учти, стирать будешь сам, - ультиматум жены ничего хорошего не предвещал.
А раз так, можно было усугубить, сказав сейчас о фальшивой командировке.
- Мне надо будет к командировке подготовиться, - огорошил супругу Эдик.
- Ты же совсем недавно ездил. Никого другого не нашлось кроме тебя, чтобы в командировку съездить? – возмутилась супруга.
- Я и не должен сейчас ехать. Другой сотрудник планировался на эту командировку, но он заболел. Вот начальник и попросил меня об одолжении. Сама знаешь, как начальству отказывать. Себе дороже встанет, - пояснил ситуацию Эдик.
- Всегда тебя угораздит, так угораздит, - ворчала супруга.
- Здесь мне не повезло, спорить не стану. А с другой стороны, мне командировочные выпишут. Это же какая за неделю экономия для нашего бюджета получится. Глядишь, мы на первый взнос кредита для покупки стиральной машинки наберём, - последний аргумент для супруги стал очень убедительным, и она уменьшила степень возмущения.
- Ладно, хоть в этом от тебя прибыток будет, - выказала она своё мнение.
- Я тоже поначалу расстроился. Ведь никому не охота в пыльных купе поездов время коротать, да на застиранных простынях в гостинице спать. А потом сообразил, что лишние деньги нашей семье не помешают. Ведь не помешают, правда? – Эдик ещё раз напомнил супруге о положительном моменте командировок.
- Не помешают, - ещё раз подтвердила супруга. – Так ты в понедельник поедешь или раньше?
- В понедельник, зайду на работу, возьму документы и вперёд. Мне в последний момент сообщили, я даже подготовиться не успел, - войдя в образ, врал Эдик.
- Опять в тёплые края поедешь? – продолжала вопрошать супруга.
- На сей раз поеду на север. Там у нас договор намечается с добывающей компанией, – объяснил Эдик, и чуть было не провалился.
- Так договор начальники ездят подписывать, а не рядовые сотрудники, - усомнилась супруга.
- Ну да, начальники подписывают, это ты верно заметила. Они уже предварительный договор подписали. Теперь мы отсылаем некоторые поправки, которые предварительно согласовали с министерством. Нужна их подпись, если их всё устроит, - изгалялся во вранье Эдик.
- А если они не согласятся, тогда что? – не верила в реальные полномочия Эдика его супруга.
- Согласятся. С ними было заранее по телефаксу договорено. Сейчас нужна их подпись, чтобы они уже не отвертелись. Так что всё здесь без лишних вопросов пройдёт, - Эдик успокоил супругу.
- И сколько ты там пробудешь? – спросила супруга.
- Неделю, в воскресение или в крайнем случае в понедельник прибуду по вашу душу. Так что готовьте праздничный стол, - напоследок пошутил Эдик.
- Ладно, с этим мне всё ясно. А как у нас завтра будет? – задала вопрос жена и это очень напрягло Эдика.
Раньше она таких вопросов не задавала, поскольку решала сама куда пойти и что сделать.
- В душ нам надо сходить всем, помыться и продуктов купить на рынке, - напомнил о помывке и хозяйственных делах Эдик.
- Ладно, поступим так: с утра я постираю, а потом ты и сын пойдёте в душевые мыться, - жена и в этот раз сама сверстала план мероприятий на субботу.
- А ты, что же, не пойдёшь? – удивился Эдик.
- Я к подруге пойду ближе к вечеру. Заодно решу вопрос о небольшом займе на стиральную машинку, – жена нашла, как объяснить своё посещение подруги.
- А мыться когда ты будешь? Не проще сходить с нами в душ, а потом уже к подруге? – Эдик пытался сам продиктовать супруге план мероприятий на субботу.
- Пока вы в душе будете мыться, я стирку закончу и поглажу бельё. А помоюсь я у подруги, так будет складнее, - не согласилась супруга.
- Смотри, а то мы не против, чтобы ты с нами пошла. Правда, сын? – последнее обращение к мнению сына Эдик использовал неспроста.
Ведь он то знал к какой подруге идёт его супруга и хотел хоть немного подпортить настроение своей второй половине.
– К тому же надо будет закупиться на рынке, - добавил он ещё один весомый аргумент.
- На неделе всё закуплю. Тем более у нас всё есть. Мой руки, скоро ужинать сядем. У меня уже макароны довариваются, - переключила супруга разговор на текущие сегодняшние дела.
«Ужин это хорошо, - подумал Эдик. – А то, что на ужин макароны, а не шашлык, это плохо».
Утро субботы началось с голоса жены:
- Долго вы ещё дрыхнуть собираетесь? Вставайте, сейчас завтракать будем. А некоторым ещё воду таскать.
- А что, вода закончилась? - потягиваясь в кровати, спросил Эдик.
- На самом дне в ведре осталось. Так что для тебя утро начинается с похода за водой, - огорчила жена, впрочем, каждое утро Эдика начиналось с того же самого.
«Кто бы сомневался. А так хорошо начиналось: вставайте, завтрак готов», - подумал Эдик.
Через минуту он был одет и, захватив вёдра, направился к колонке.
«Ничего, в доме отдыха отдохну. Там, небось, воду таскать не надо будет. Там всё по- цивилизованному, вода сама из крана течёт», – развлекал себя измышлениями Эдик.
На колонке никого не было, и он налил вёдра без промедления.
«Никто в субботу в такую рань не встаёт. Все отсыпаются за целую трудовую неделю», - определил он причину отсутствия очереди на колонке.
Нагруженный вёдрами с водой Эдик не торопился.
«Без меня завтрак не начнётся. Не будет жена два раза на стол накрывать», - думал он и перед самой дверью остановился передохнуть.
Однако он ошибся. Войдя в помещение, увидел, что сын сидит за столом и ест манную кашу.
- Не могли подождать что ли? – для порядка возмутился Эдик.
- Тебе ещё умываться, а он уже готов к приёму пищи. Как говориться, семеро одного не ждут, - ответила поговоркой жена.
- Мне не только умываться. Я ещё в туалет не ходил, - напомнил о необходимых утренних процедурах Эдик.
- Поторопись, не то каша остынет, - предупредила супруга.
- А ты-то сама есть сейчас будешь? – поинтересовался Эдик.
- Я ещё до вас позавтракала и уже бельё замочила, - жена всем своим видом показывала, что она здесь в доме хозяйка.
Эдик ничего не ответил. Он уже поставил вёдра и двинулся во двор. А через десять минут он сидел за столом и ел кашу.
«Сахара много положила», - отметил он себе, но жене ничего говорить не стал, дабы не нарваться на окрик.
- Сейчас я воду вскипячу, и ты ещё два ведра воды принесёшь, - предупредила супруга.
Эдик стал ждать и через полчаса направился ещё за одной двухведёрной порцией воды.
«Интересно сколько сегодня раз мне придётся за водой ходить? Раньше она ста литрами не ограничивалась. Пожалуй, где-то сто пятьдесят литров требуется. Это цифра ближе к реальному. Положим, ещё семь раз придётся ходить. Какой я буду, если натаскаю воду? После такой работёнки уже ничего от женщины не захочешь».
Как он предполагал, так и получилось: на седьмом разе потребность в воде отпала.
- Теперь вы мне не нужны. Если хотите, можете идти в душевые, - предложила супруга.
- Можно и сходить, но сначала следует подкрепиться, – высказался Эдик.
- Немного манной каши осталось и макарон от вчерашнего ужина немного осталось. Если хочешь, я разогрею, - предложила супруга.
- А на обед ты чего нам приготовишь? – поинтересовался Эдик.
- Пока об этом не думала. Мне со стиркой ещё волындаться часа три, - огорчила жена.
- Хорошо, тогда, давай, макарон и каши, - за неимением лучшего пожелал Эдик.
- Сын, ты есть будешь? - Эдик спросил сына, который играл на полу машинкой.
- Нет. Пока не хочу, - ответил тот.
- Зря. Мы сейчас в душевую пойдём. Это займёт много времени, - соблазнял Эдик.
- Всё равно не хочу, - отказался сын, полагая, что после душевых можно будет соблазнить отца на посещение кафетерия.
Жена поставила на огонь разогревать вчерашние макароны, а Эдик сидел за столом и ждал.
- Тебе в одну тарелку или в разные? – поинтересовалась супруга, когда обед из остатков ужина и завтрака разогрелся.
- Что макароны, что каша – всё из муки. Сваливай в одну тарелку, - пожелал Эдик.
Жена знала щепетильность и брезгливость мужа и поэтому спросила про тарелку.
Она положила в тарелку основное на сегодня блюдо и поставила тарелку перед Эдиком.
- Ешь и не говори, что тебя не кормят, - выговорила супруга.
Эдик не торопясь съел предложенное, и потянулся.
- Ты что, спать хочешь? – спросила супруга, боясь, как бы Эдик ни завалился на кровать и ни задал там храпока.
Тогда её планы на сегодняшний вечер будут нарушены.
- Таскал много сегодня и спина начинает ныть. Минуточек десять надо поваляться, спину попрямить, - сообщил он о своём решении и тут же исполнил задуманное, развалившись на кровати.
«Только бы не разоспался, однако надо самой об этом позаботиться», - подумала супруга и принялась собирать бельё сына и мужа, для похода в душевые.
Достав из шкафа холщёвую сумку, жена сложила в неё бельё.
«Полотенце забыла положить, - вспомнила она. – Вот что значит быть всё время на нервах. Послал же мне бог муженька, чтоб ему ни дна, ни покрышки. Но зато сын у нас хороший получился», - напоследок успокоила она себя, понимая, что любовь приходит и уходит, а семья главное.
«Хорошо бы дочка ещё появилась, но только не с этим мужем», - позволила себе помечтать супруга, а вслух сказала:
- Я вам бельё в душ собрала, можете идти.
- А полотенце положила? – не пытаясь встать, вопрошал Эдик. - А мыло, мочалку, положила?
- Нет, не положила. Ты и сам можешь положить, – огрызнулась супруга, понимая, что это её прокол.
Ведь Эдик мог схватить сумку и пойти, не проверив необходимый набор банных принадлежностей. А что будет, когда он разденется в душе и обнаружит что мыться-то и нечем? Вопрос с неоднозначным ответом.
- Ладно, сейчас пойдём. Но сына тебе собирать, - выставил условия Эдик.
- А кому же ещё? Конечно мне, - ворчала супруга.
Она одела сына, Эдик оделся сам, и помывочная команда отправилась в душевые.
- Ну что, как настроение? – для порядка спросил сына Эдик, едва они вышли из дверей дома на улицу.
- Я бы предпочёл на эти деньги на карусели покататься или на колесе обозрения, – ответил сын.
- Развлечения – это хорошо. Но когда-то надо и помыться. Не то будешь вонючий и липкий, и ребята и девчата с тобой водиться не будут.
- Пусть не водятся, нужны они мне больно, - ответил сын и Эдик понял, что здесь что-то не так.
- Что случилось, сын? Опять с ребятами поссорился? – вопрошал отец.
- Да ну их в баню, – не объясняя причину ссоры, ответил сын.
Эдик докапываться не стал, ведь мальчишеские ссоры со сверстниками скоро начинаются и так же скоро заканчиваются. Эдик постарался отвлечь сына от грустных мыслей
- На следующий год мы с тобой будем вдвоём на рыбалку ходить. До Волги от нашего дома недалеко, так что проблем не будет. Поутру возьмём удочки и айда. Наловим на уху, и мамка нам сварит рыбную похлёбку.
- В городе одну мелочь только и поймаешь. Пацаны ходят на Волгу ловить, а потом улов из сикилявок кошке отдают, - не согласился с отцом сын.
- Из рыбной мелочи самая вкусная уха получается, - пояснил Эдик тайны рыбной кулинарии.
- А ты откуда знаешь? Ты ведь здесь на рыбалку ни разу не ходил, - задал провокационный вопрос сын.
- Я когда-то, как и ты сейчас, был пацаном. Голодное было тогда время. Вот мы всей нашей ватагой ходили к морю, и удочками ловил рыбу, а потом варили её и ели, - объяснил Эдик.
- В море можно много рыбы поймать, оно вон какое большое. А в реке столько не поймаешь, - сомневался в успехе предполагаемой рыбалки сын.
- И в реке можно много рыбы поймать, если умеешь и знаешь где ловить. А мы это быстро узнаем, рыбаков на Волге много, вот они нам и подскажут.
За разговорами отец и сын дошли до остановки трамвая, и скоро подошёл и сам трамвай. До душевых они добрались без приключений. Но очередь из нескольких человек в душ совсем не обрадовала.
- Придётся немного подождать, - озвучил проблему Эдик.
Сын ничего не ответил, и они оба уселись на лавке, собираясь дождаться своей очереди.
«А сержант милиции, что меня хотел прижучить на приставании к женщине тут ошивается, - узнав в продефилировавшем мимо лавки сержанте старого знакомого, подумал Эдик.
Он смягчил то, что собирались ему предъявить, и называлось бы тогда это уже не приставание, а изнасилование. Хотя, в ту пору, если говорить о сути дела, Эдик намеревался помочь оказавшейся в трудном положении женщине. А вышло всё не так хорошо. С шулерами и мошенниками простым людям связываться не надо, себе дороже встанет.
«Что-то этот сержант и сегодня наметил провернуть подленькое. Не зря ведь он тут ошивается, и ничего не боится. Значит он настоящий сержант, не ряженный. У него скорее всего и корочки сотрудника милиции имеются. А вот профурсетки, что с ним работает, я что-то не вижу. Хотя у него напарниц может быть ни одна. Да и ту, что по мне хотела сработать, я в лицо не запомнил, поскольку прежде всего смотрел не на лицо, а на всё остальное, - размышлял Эдик. – Хорошо, что сегодня я защищён, ведь со мной сын. И в таком разе их подлый трюк не сработает».
Однако Эдик не учёл того, что даже подлецы совершенствуют своё подлое мастерство.
Когда подошла очередь Эдика покупать билет в душ и идти в кабинку, он так и сделал: купил билет. За его спиной тут же вырос страж порядка.
- Вы с мальчиком собираетесь в душевую кабинку идти? – задал он вопрос, на который Эдик никак не прореагировал, посчитав, что даже сержанту милиции не должно быть никакого дела, что отец и сын будут мыться в одной кабинке душа.
- Молодой человек, я к вам обращаюсь! – перегородив путь к кабинке, воскликнул сержант.
- Да, я собираюсь с сыном мыться в одной кабинке, поскольку он ещё маленький и самостоятельно мыться не может, - ответил Эдик и постарался обойти стража порядка.
Однако сержант схватил Эдика за рукав и потребовал:
- Предъявите документ, подтверждающий, что это ваш сын.
- Сколько сюда хожу, никогда таких претензий не было. Если вам нужно, спросите у него, кем он приходится мне, – посоветовал Эдик, который начал понимать, что за игру затеял сержант.
Ведь никто из моющихся в душе с собой паспорта не носит.
- Мальчик несовершеннолетний и его ответ ничего не значит. Вы могли его запугать, тогда он скажет, что является прямым потомком Чингисхана. А мне нужна достоверная информация, подтверждённая документами, - настаивал сержант.
- Так каких же доказательств вы ещё хотите!? – возмутился Эдик.
- Мне нужен ваш паспорт, в котором обозначено, что у вас есть сын. Если, конечно, он у вас есть. И фотографию этого мальчика в кругу семьи. Можно ещё свидетельство о рождении, - назвал перечень необходимых документов сержант.
- Что вы ко мне привязались! Отстаньте от меня, не то очередь моя пройдёт, - привёл ещё один аргумент Эдик, надеясь на здравый смысл и поддержку очереди.
Однако получилось прямо противоположное.
- Товарищи! Кто следующий по очереди, проходите, - предложил сержант, и, может быть, поэтому никто из очереди не возмутился и не поддержал папашу с ребёнком.
- Да как вы смеете! – начал Эдик, но сержант грамотно обосновал свои действия.
- Может вы педофил, и ведёте мальчика в кабинку для сексуальных утех. Такие прецеденты уже были, - сказал милиционер.
После этой фразы люди из очереди с подозрением взглянули на Эдика. А сам Эдик ничего такого не ожидая, лишился дара речи. Этого его-то, любителя женщин, причислили к педофилам!
«Нужно что-то придумать. Иначе меня и вправду заберут, но не в отделение, а в лохоразводную комнату. Хотя она может быть и в отделении милиции. Как говорится, у каждой специальности свой бизнес», - отметил себе Эдик.
- Хорошо. Я куплю ещё один билет, и сын будет мыться в отдельной кабинке, – пошёл на компромисс Эдик.
- Сын, ты сам помыться сможешь? – спросил Эдик у сынишки.
- Смогу, - ответил сын, пологая, что можно будет не намыливать голову и не страдать от попадающей в глаза мыльной пены. – Только ты мне воду включи, а дальше я сам.
- Вот видите, вопрос решился без вашей педофилии. Я так полагаю, что вы сами к детям не равнодушны и педофилия у вас на лбу нарисована, - не удержался и принял ответные меры Эдик.
- Да я вас за оскорбление привлеку, - начал стращать милиционер.
- У меня супруга в прокуратуре работает. Она вас точно привлечёт, если сын придёт домой не помытым. А я непременно расскажу ей об инциденте. Но, думаю, она ждать не будет и сразу придёт в отделение к вашему начальству. А там уже начальство решит, кто педофил, а кто нет, - разрядился угрозами Эдик.
Милиционер почувствовал фальшь, поскольку подобное словоблудие не свойственно людям, которые пользуется некоторыми преференциями от власти. Поэтому он отошёл в угол и стал наблюдать.
Кабинка освободилась, и Эдик вошёл в неё, намереваясь отрегулировать воду.
- А мальчик пусть не заходит, - увидев, как мальчик вошёл следом за отцом, предупредил милиционер.
Но мальчик его не слушал и стоял за отцом, ожидая пока тот наладит воду.
- Всё, можешь мыться, - объявил Эдик и сдал назад. - Полотенце, мочалка и мыло в пакете. Новая майка и трусы там же.
Эдик вынул из пакета свои трусы и майку. Но, ни полотенца, ни мочалки, ни мыла на его долю не было, поскольку всё имелось в единственном экземпляре.
Он прикрыл дверь, полагая, что сын сам сообразит и закроется на щеколду.
- Мойся хорошо, я проверю. Если плохо вымоешься, ещё раз отправлю в душ домываться, - предупредил сына Эдик.
«А мне придётся вытираться грязной майкой. А вот мыло нужно купить», - решил Эдик.
Он подошёл к окну кассира, и спросил кусок земляничного мыла.
- Мочалка нужна? – поинтересовался кассир, который с самого начала наблюдал за разыгранным сержантом представлением.
Он хорошо знал этого сержанта и знал, чем он тут промышляет. Но вмешиваться не хотел, поскольку конфликты с властью при его собственном ночном бизнесе, были ни к чему.
- Мыло с мочалкой сколько встанут, - боясь, что денег не хватит, спросил Эдик.
- Смотря, какую вы захотите мочалку, - ответил кассир.
- Самую дешёвую хочу, - высказал пожелание Эдик.
- Тогда за всё с вас семьдесят копеек, - назвал сумму кассир.
- Вот, получите, - протягивая рубль, сказал Эдик.
«Теперь надо ждать, когда освободиться кабинка и потом быстро мыться, чтобы сын не стоял в помещение и не ждал, пока папа помоется», - подумал Эдик.
Следующая кабинка освободилась лишь через двадцать минут.
«Значит мне мыться всего двадцать минут. Ничего, успею», - решил Эдик и, заняв кабинку, приступил к помывке.
Он старался всё делать быстро, но уложился лишь в полчаса, поскольку вытираться собственной грязной майкой получалось не очень складно. Когда Эдик вышел из кабинки, сына в зале ожиданий не было и Эдик начал волноваться. Ведь и милиционера в зале ожидания тоже не было. А поди он забрал сына и отвёл в отделение для разбирательства.
Однако дверь кабинки открылась, и сын вышел в зал ожидания. Он всё-таки решил помыть голову, чтобы был повод просить отца о посещении кафетерия, поэтому и провозился дольше.
- Вижу, голову помыл. А всё остальное тоже помыл? – для порядка поинтересовался Эдик.
- Вы просрочили время помывки, - подал голос кассир.
- Он просрочил, а я не досрочил. Причём не досрочил намного больше, чем он просрочил. Но я добрый, прощаю вам, - заявил Эдик.
Ему было неприятно находиться в помещение, где его пытались развести на деньги и, не став дожидаться, пока тело немного остынет, вышел из душевых.
- Папа, пойдём в кафе сок пить, - напомнил сын.
- Мы сейчас туда идём, только надо поторопиться, чтобы не простыть на улице, - ответил Эдик и прибавил шаг.
Сын едва поспевал за ним.
- Пап, я не успеваю, - запыхавшись, предупредил сын.
Эдик сбавил ход. Он был зол на милиционера, зол на себя, что не смог противостоять милицейскому произволу. И особенно его напрягал тот факт, что сейчас уже ничего не сделаешь. Как говорится, после драки кулаками не машут.
«Понравится этому жлобу, так он каждый раз меня доставать будет. Пару раз мне повезло отвертеться, а может статься, в другой раз будет по-другому», - думал Эдик, направляясь к кафетерию.
Перед дверьми он остановился и когда сын подошёл вплотную, открыл дверь и пропустил его вперёд.
«Теперь-то он не отстанет от меня и не потеряется», - обозначил Эдик причину последнего действия.
- Иди к столику, я сейчас сок возьму и подойду, - обращаясь к сыну, велел Эдик.
Эдик взял два стакана абрикосового сока и коржик для сына. Сегодня пить кофе Эдик не хотел, не то было настроение.
- Абрикосовый сок пить будешь? – в поздний след спросил Эдик сына.
- А другого не было?
- Другого не было, - ответил отец. – А ты абрикосовый не хочешь?
- Я бы лучше выпил газировки, - пожелал сын.
- Вот чего здесь нет, так это газировки. Я считаю, сок намного приятней и полезней пить. Или ты считаешь по-другому? – вопрос не застал сына врасплох и он ответил:
- Я думал, мы сначала газировки выпьем из автомата, которые стоят рядом с душевыми. А потом уже пойдём в кафетерий, - объяснил сын, как хотел бы организовать времяпровождение.
- Надо было сказать. Но после газированной воды, в кафетерий было бы незачем идти, - отец имел свою точку зрения по этому вопросу.
- А почему так? – не понял сути сын.
- Холодной газировкой лучше напьёшься, чем горячим кофе. Только потом горло может заболеть. А ангина нам не нужна. Раз так, следует быстрей убраться с холодной, продуваемой улицы, хотя бы в трамвай, - старался донести до сына мысль, Эдик.
- А в трамвае разве тепло? – не поверил в искренность сказанного сын.
- В трамвае холодно, как на улице. Но салон трамвая не продувается, в этом всё дело, - Эдик сегодня не торопился, поскольку не был точно уверен, покинет ли его супруга их совместное семейное гнёздышко, чтобы попробовать свить такое же на стороне.
- Мы потом домой поедем? – продолжал задавать вопросы сын.
- Домой, конечно, домой. Там бабушка угостит нас горячим чаем с малиной и все хвори сразу выйдут, - обещал Эдик. – Ты пей сок-то пей, не то придётся здесь оставлять.
- Я думал, что сегодня пойдём на карусели кататься, - озадачил сын.
- В слёдующий раз обязательно, - обещал Эдик.
- На зиму аттракционы в городском парке демонтируют, - напомнил сын.
- Я знаю. Но до зимы ещё уйма времени. Мы успеем, - обещал Эдик.
- Ты каждый раз так говоришь, а на аттракционы меня не водишь, - не соглашался с обещаниями сын.
- Мы же с тобой ходили и ни раз, - Эдик сам не помнил сколько раз водил сына кататься на аттракционах, поэтому не назвал цифру.
- А моего друга родители часто водят на каруселях кататься. Они почти каждую неделю в парке время проводят.
Эдик знал, о ком говорит сын, но ничего не ответил. Бабушка мальчика жила рядом с городским парком, и проводить время в парке было вполне естественно.
- Папа, может, всё-таки сходим в парк? – канючил сын и готов был для убедительности пустить слезу.
- А вот плакать мальчику нельзя. Не по-мужски это будет, - предупредил Эдик.
- Тогда я маме расскажу про милиционера, - нашёл ещё один весомый аргумент сын.
- Очень меня обяжешь. Пусть она знает, к чему приводит игнорирование семейных обязанностей. Будь она вместе с нами в душе, ничего этого не произошло бы, и милиционер был бы посрамлён. А скорее всего он не подошёл бы к нашей семье, - вслух размышлял Эдик.
- Это плохой дядя милиционер? – спросил сын.
В его понимании, все милиционеры должны быть такими же, как дядя Стёпа из книжки, которую ему читала мама.
- Наверное, плохой, раз он зёрна от плевин не отличает, - ответил Эдик, не стараясь быть категоричным и раньше времени не заставляя сына разочароваться в органах правопорядка.
- Папа, а что такое плевин? – спросил сын, услышав незнакомое слово.
- Подрастёшь, узнаешь, - односложно ответил Эдик.
Он сам точно не знал, что означает это слово. Но фразу слышал неоднократно, поэтому произнёс её в назидание сыну.
- Папа, ну что такое плевин? - канючил сын, и некоторые посетители кондитерской заинтересовались разговором отца и сына.
- Я думаю, если говорится о зёрнах, то плевна - это шелуха от зёрен. Слово старинное, сейчас его не используют. Но можно посмотреть в словаре Даля, когда домой придём, - обещал Эдик.
Никакого словаря Даля у него дома не было. Не любил он ковыряться в пыльных словарях, выискивая давно забытые истины.
- Допил? Тогда пошли домой, - определил он план дальнейших действий.
- Пап, но всё-таки, может быть, сходим в парк, по одному разику прокатимся? – ещё раз забросил удочку сын.
- Ты после бани, распаренный. А сейчас не лето, запросто можно простудиться, - обосновал свой отказ Эдик.
Отец и сын вышли из кафетерия и отправились к трамвайной остановке.
Трамвай нужного маршрута подошёл почти сразу, и они вошли в салон. Сын тут же чихнул два раза.
- Ты уже простуженный, а говоришь, кататься на карусели, – выговорил сыну отец.
«Не остыли в предбаннике душевой, вот и результат. Будь неладен этот милиционер. Теперь вся надежда на малиновое варенье матери», - подумал Эдик.
Он сам и его супруга варенье не варили, как и заготовки овощей на зиму не делали. Денег хватало лишь на текущие нужды, а огорода на участке у частного дома не было. Даже если бы возникло желание что-либо посадить у дома, это трудно было бы осуществить. Участочек был маленький, и тень от дома вряд ли позволила бы растениям вырасти и принести урожай.
Мать покупала ягоды и овощи на рынке. Это было дорого, но зимой свежих ягод и овощей на рынке не продавали. Варенья и соленья – всё, что мог позволить себе зимой человек, у которого достаток был лишь теоретически высоким. Конечно, некоторые виды овощёй и фруктов привозили торговцы с юга. Но цена на них была очень высока, и основному населению городов и посёлков было не по карману.
Трамвай привёз Эдика с сыном на нужную остановку довольно-таки быстро. В рабочий день да ещё в час пик всё было бы много дольше, поскольку людей, перемещающихся на общественном транспорте, было очень много. Все они ехали либо на работу, либо с работы. И машин по улицам города двигалось предостаточно, что вызывало значительное замедление пассажиропотока.
В выходные и людей и машин на улицах было значительно меньше, поскольку за покупками люди ехали, когда им заблагорассудится, а не к конкретному времени, и машины различных государственных учреждений стояли в гаражах, ввиду того, что водители наслаждались заслуженным воскресным отдыхом.
Перед самым выходом из трамвая, сын чихнул ещё раз.
«Всё-таки простудился, как бы не заболел», - подумал Эдик.
- Папа, а завтра мы пойдём в парк на карусели кататься? – спросил сын, едва вступив на тротуар.
Эдик ответил ни сразу. Он понимал, что сын не отстанет и нужно ответить так, чтобы и не отказать и не согласится. Не дождавшись ответа, сын повторил вопрос.
- Ты хочешь сказать, раз у меня выходной, можно потратить его и на прогулку в парк? Можно, конечно, и в парк сходить, но не всё однозначно и просто. Во-первых, может идти дождь. Во-вторых, нас может не отпустить твоя мама. Ты уже сейчас чихаешь, что говорит о твоей простуде. А в принципе я не против, обещал ведь тебе, - выложил все за и против Эдик.
- Значит завтра пойдём на каруселях кататься? – обрадовался сын.
- Очень может быть. По крайней мере я сам не против, - уклончиво ответил Эдик.
- Сейчас придём и маме скажем, что завтра в парк пойдём. Может быть, она с нами пойти захочет, - радовался жизни сын.
Они подошли к дому и первым делом зашли в свою половину, выгрузили банные принадлежности и грязные вещи из сумки.
- А теперь сходим к бабушке. Попросим её напоить нас чаем с малиновым вареньем, - дал указание Эдик.
- Я не хочу сейчас пить чай с малиновым вареньем, - пытался отказываться сын. – Она меня потом гулять на улицу не отпустит.
- Зато завтра ты будешь совершенно здоров, и мы сможет пойти прогуляться в городской парк. Или ты уже передумал? – нашёл весомый аргумент отец.
Сын ничего не ответил, лишь потупил взгляд, выражая тем своё недовольство.
- Вот и хорошо, пошли к бабушке.
Отец и сын отправились в соседнюю родительскую часть дома.
- Можно? - приоткрыв не запертую дверь родительской половины дома, спросил Эдик.
- Чего спрашиваешь, как неродной! Заходи, - велела мать Эдика.
- Мы в душевые ходили мыться. Пришли просить тебя напоить нас чаем с малиновым вареньем, - объяснил цель своего визита Эдик.
- Я не только чаем вас напою, но и обедом накормлю, - обрадовала мать.
- А что у тебя на обед? – поинтересовался малой.
- На первое, рыбный суп. На второе картофельное пюре, а на третье час с малиновым вареньем. У вас-то, наверное, ничего на обед нет, - дополнила предположением собственное меню мать и оказалась права.
- У нас и хозяйки нет. Ушла она по подругам в гости ходить, - подтвердил догадки Эдик.
- Что-то зачастила она у тебя подруг навещать, - не удержалась с критикой мать.
- Есть такое. Но мы не ропщем, когда-то и это ей надоест, как надоел наш домашний неспешный ритм жизни. Как принято говорить, быт заедает, хочется немного развеяться, - выказал себя оптимистом Эдик.
- Хорошо, коли так, - согласилась с ним мать. – Однако подруги подругами, а обед для сына и мужа должен вовремя стоять на столе.
- В основном так и происходит у нас. Бывает и по-другому, как сегодня, но редко, - оправдывал супругу Эдик.
- Хорошо, что редко, - поддержала сына мать и постаралась переменить тему. – Как сходили в душевые? Хорошо ли помылись?
Мать разговаривала с гостями и одновременно накрывала на стол.
- У нас там такое было! – не ответив о качестве помывки, воскликнул малыш.
- И что же такого у вас там было? – дабы поддержать разговор, спросила мать.
- К нам милиционер приставал, мыться нам запрещал, - ответил малой.
- Прямо так и запрещал!? – подразумевая, что детское восприятие событий действительности объективностью не блещет, воскликнула мать.
- Да, были некоторые тёрки с местной милицейской властью, - подтвердил Эдик, добавив, - Но мы быстро нашли вариант, как уладить дело.
- Значит всё-таки дело было? – не получив исчерпывающего ответа, мать хотела узнать подробности.
- Нам милиционер мыться запрещал, - подал голос малой.
- Ты, давай, ешь суп. Не то он остынет, - поторопил сына Эдик.
- Так что же всё-таки у вас произошло, и почему милиционер вам мыться в душе запрещал? – допытывалась мать.
- Там около душевых всё время сержант милиции крутится. Он вроде как сутенёр у местных проституток, - начал объяснения Эдик.
- При сыне такое говорить не следует, - одёрнула Эдика мать.
- Так этот самый сержант прицепился ко мне, видно, с клиентами у него не ахти, вот и решил на мне заработать, - продолжил объяснения Эдик.
- Ты сам-то суп ешь, не то он остынет, - напомнила об обеде мать.
Эдик зачерпнул ложкой суп и отправил в рот.
- Вкусный супчик, - похвалил он мать.
- Ты поешь, потом расскажешь, - спохватилась мать, понимая, что своими приставаниями мешает Эдику обедать.
Эдик послушался родительницу и пока не опорожнял тарелку супа, молчал.
- Хороший супчик, - ещё раз похвалил он кулинарные способности матери.
- Обычный, я каждый день такой суп готовлю, - ответила мать, подумав:
«С голодухи ещё не такое покажется. Как всё-таки сыну с женой не повезло, жалко его и внука жалко».
- Так вот, - продолжил рассказ Эдик, - когда наша очередь подошла в душевую кабину заходить, сержант в предбаннике нарисовался и говорит, предъявите документ, что это ваш сын. А если нет документа, то мыться вместе с ребёнком запрещаю. Вдруг у вас к нему нехорошие намеренья возникнут. А педофилия в общественном душе – явление недопустимое.
Пришлось мне малому билет брать, и он мылся сам, в отдельной душевой кабинке, - закончил объяснения Эдик.
- Ты проверил, хорошо ли он помылся, голову вымыл? – беспокоилась мать.
- Голову я вымыл и всего себя вымыл. Мне только папа воду включил, а дальше я сам, - встрял в разговор малой.
- Вот и хорошо. Теперь ты сам можешь мыться. Совсем взрослым становишься, - нашла немного положительного в произошедшем мать.
Она положила в тарелки трапезничающим картофельное пюре.
«Ещё не остыло. Наверное, отец сегодня рано обещал придти, вот мать для него обед и держит в тёплом состоянии», - подумал Эдик.
Закончив со вторым блюдом, мать налила в чашки горячий чай и положила на блюдечки малиновое варенье.
- Горячий, - отхлебнув из чашки, выразил недовольство малой.
- Чай и должен быть горячим. Только в этом случае он полезен, - напомнила известную истину мать.
- А мы завтра с папой пойдём на карусели кататься, - решил похвалиться малой.
- Это правда? – спросила мать. – Сейчас не лето и можно на карусели простудиться и заболеть.
- Можно, - подтвердил малой. – Но мы тепло оденемся и не простудимся.
- Тут надо хорошо подумать, прежде чем отправляться в городской парк. Завтра всё и выяснится. У него сегодня насморк появился, видно, простыл после бани. На улице холодно, вот и продуло.
Если насморк до завтрашнего дня пройдёт и дождя не будет, тогда можно и сходить, - объяснил свою точку зрения Эдик.
- На завтра передавали кратковременные дожди, - сообщила мать.
- Вот и посмотрим, какие они кратковременные, - Эдик сомневался в прогнозе погоды, поскольку часто он подводил и вместо кратковременного дождя, на улице начинался ливень.
- Спасибо тебе, мама! – Эдик поблагодарил мать. – Мы к себе пойдём.
- Смотрите, а то оставайтесь. Телевизор у меня хорошо работает, не то что ваш.
- Собираемся новый покупать, да не знаем какую марку выбрать, - соврал Эдик.
- Знаю я ваши финансовые возможности. Не скоро у вас появится новый телевизор, - не поверила сыну мать.
- Сейчас можно купить телевизор в рассрочку. Нужно только старый в магазин сдать и все дела, - Эдик выказал себя оптимистом, но мать возразила.
- Если бы вы могли, то давно уже купили бы, если на самом деле всё так просто, - высказала своё мнение мать.
- Жена хочет сначала стиральную машину купить, а потом уже о телевизоре подумать.
- Она по-своему права. Одежда и бельё должно быть чистыми. Ты сам не стираешь, жена на всех троих стирает. А руками перестирать бельё, это сколько сил надо потратить и времени. Да ещё воды надо натаскать и на стирку и на полоскание, - о наболевшем начала говорить мать.
- Как раз воду я таскаю, а не жена, - прервал Эдик.
- А мне самой приходится. Отец весь день на заработках, устаёт очень. Хорошо ещё ты мне иногда воды принесёшь, - мать не забыла похвалить Эдика.
- Я могу тебе воду таскать, только скажи, - обещал Эдик.
- Ты сам на работе до вечера. А стирать надо днём, пока силы есть, а не по ночам. Поэтому приходится самой воду таскать, - объяснила причину необходимости дневной стирки мать.
- Здесь ты права. Молодым надо работать, ведь надо на жизнь зарабатывать и пенсия опять же не за горами.
- Тебе до пенсии ещё далеко. Но ты прав, об этом надо думать сейчас, - мать одобрила серьёзность мыслей сына.
- Отец обещал в дом воду провести, - напомнил о благих намереньях Эдик.
- Да, обещал. Но пока никак у него не получается. Для этого нужно много времени потратить и денег тоже, - ответила мать, но Эдик и сам знал все обстоятельства дела.
- Кстати, сейчас всё в кредит взять можно, и телевизор и стиральную машинку, - напомнила мать о не использованных возможностях семьи Эдика.
- Я слышал, два кредита сразу не дают, - ответил Эдик, хоть и не знал точно так ли это.
- Я точно не знаю, но соседка говорила, что они взяли два кредита. Там должно лишь соблюдаться условие, сумма ежемесячных выплат по кредиту не должна превышать сколько-то процентов от заработной платы. Я не знаю, сколько именно, но можно узнать, - как всякая женщина, мать Эдика старалась сразу перейти в практическую плоскость, едва дело касалось покупок.
- Это понятно, - сказал Эдик, которому данная тема была неинтересна, поскольку он единолично не решал в семье проблему финансовых трат. – Здесь есть одна заковырка, для покупки в кредит нужен изначальный взнос не меньше четверти от цены покупаемого товара. А как раз этой суммы у нас и нет.
- Для покупки телевизора этого не нужно. Сдаёте старый телевизор и берёте новый в рассрочку без первоначального взноса. А на стиральную машинку собрать начальный взнос не так уж сложно. Нужно только захотеть, - мать рассуждала как взрослая женщина, прошедшая по дорогам жизни ни одну милю, забыв, что семь сына такого опыта не имеет, и даже столь небольшое препятствие, как сумма начального взноса, является серьёзным, труднопреодолимым барьером.
- Папа, когда мы домой пойдём? – подал голос сын.
Ему не были интересны разговоры взрослых и раз уж ему нельзя сейчас отправиться гулять на улицу, то телевизор он мог бы сейчас посмотреть с большим желанием.
«И что эти взрослые всё наговориться не могут? Куда интересней было бы смотреть телевизор», – думал он.
- Спасибо за вкусный обед, - Эдик поблагодарил мать. – Загостились мы, пойдём к себе. Отцу передавай привет.
Простившись, Эдик и малой отправились в свою половину. А приветы отцу Эдик передавал не часто, хоть и редко виделся с ним. Отец работал с утра до ночи, стараясь своим штукатурным ремеслом заработать на всю семью. Уходил он рано утром, а приходил поздно вечером и сразу ложился спать. Даже иногда у него не хватало сил, чтобы поужинать.
Эдик и сын вошли в свою половину и ожидание, что супруга уже пришла домой не оправдались.
«Носит её черте где, а тут толком в душе помыться не получается. Придёт, я выговорю ей всё, что наболело. Подруги подругами, а о семье забывать нельзя», - думал Эдик.
Он ухмыльнулся, вспомнив о седовласой стройной подруге в мужском костюме.
«Кого я обманываю! Нужно признать, моя жена шлюха. Гуляет без зазрения совести, и семья ей до лампочки. Видишь ли, любовь у неё».
Эдик вспомнил Свету и её соблазнительные женские формы. У него сразу отлегло от сердца.
«Вот поеду со Светкой отдыхать в дом отдыха, там я ей покажу».
Показывать он собирался своей жене, а вовсе не Светке, хотя и не без её участия.
Сын в это время включил телевизор и, удобно устроившись на стуле, смотрел на экран. Ему по большому счёту было всё равно, что там показывали, лишь бы показывали. Сейчас ему никто не запрещал смотреть телевизор и в эти мгновения он чувствовал себя почти взрослым.
«Нужно бы мне подумать, что с собой взять», – дабы переключиться на позитивный лад, подумал Эдик. По большому счёту ему нечего было собирать. Гардероб его был беден, а свитер и брюки днём не покидали хозяина. Оставалось взять бритвенные принадлежности, полотенце с мылом и зубной щёткой, да пару трусов и маек. Так же можно было взять запасную рубашку, если жена её выстирала и погладила.
«Ладно, отложу сборы на завтра, тогда точно запасная рубашка будет выглажена»,- недолго поколебавшись, решил он.
«Я так полагаю, ни жены, ни ужина нам с сыном сегодня не дождаться. Придётся организовывать ужин самому», - подумал о грустном Эдик.
- Ты есть хочешь? – спросил Эдик молодого телезрителя.
- Пока нет. Мы же только что обедали, - не понял смысла вопроса сын.
- Если судить по времени, мы не только обедали, но и ужинали. Поэтому я тебя и спросил об ужине в домашней обстановке.
- Так мы больше есть сегодня не будем? – спросил сын, не поняв причину вопроса.
- Если ты есть не хочешь, то не будем. Если есть не хочется, нечего продукты переводить.
- Сейчас не хочу, потом захочу, - сын был не столь категоричен, как отец.
- Ладно, что-нибудь придумаем, - обещал отец.
Ему ничего особенного придумывать не приходилось. В холодильнике находилось немного сливочного масла, а в хлебнице лежал хлеб.
От нечего делать Эдик присоединился к сыну на просмотр телевизора. Однако это мероприятие не было столь желанным. Эдика периодически клонило ко сну и, предупредив сына, чтобы разбудил через час, он отправился на кровать вздремнуть.
Эдик почувствовал, что кто-то толкает его в бок.
- Папа, я есть хочу, - голос сына привёл в чувства.
- Сколько я спал? – спросил Эдик, которому казалось, будто прошло пять минут.
- Ты уже два часа спишь. Я смотрел телевизор и ждал, когда ты проснёшься. А ты всё не просыпаешься и не просыпаешься, - тараторил сын.
- Ладно, сейчас встаю, - обещал Эдик.
Он потянулся и сел на кровати.
«Вот это я дал! Лёг на кровать и словно провалился в тартарары. Ни единого сна не приснилось. Устал значит очень сильно. Однако надо чем-то сына кормить, да и мне перекусить не помешает».
Эдик поставил чайник на огонь, вычерпав почти все остатки воды с ведра.
«Уходил из дома, вёдра целыми были. Наверное, жена подмывалась и прихорашивалась изрядно. Придётся мне сейчас за водой переться. Вернётся жена с гулянок, и вода потребуется вымыть все непотребные испачканные части тела».
- Я за водой схожу, а ты за чайником смотри, - предупредил он сына.
Захватив два ведра для воды, надев куртку, Эдик направился к колонке за водой.
«Хорошо хоть дождя нет, не то промок бы до нитки. Завтра мне предстоит поход в парк и катание на карусели, если погода будет подходящая. Что удивительно, материнское малиновое варенье помогло, сын за вечер ни разу не чихнул».
Набрав воды, Эдик направился в обратный путь. Едва он переступил порог, сын предупредил его:
- Чайник вскипел, и я его выключил.
- Не заварил ещё чай? – для порядка спросил Эдик.
- Нет, не заваривал. Я не знаю, где у нас заварка, - соврал сын, которому не хотелось прерывать просмотр интересного фильма.
- Заварка у нас в навесном шкафчике, - напомнил Эдик, хоть и понимал, что дело не в этом.
- Теперь буду знать, - подыграл ему сын.
Эдик опорожнил заварочный чайник, ополоснул его кипятком и, насыпав заварки, залил в него кипяток.
«Пока настоится, я бутерброды сделаю», - решил он и, достав из холодильника масло, из хлебницы хлеб, приготовил четыре бутерброда с маслом.
- У меня всё готово, можно садиться за стол, - позвал он сына.
- Хорошо, сейчас подойду, - обещал сын, продолжая пялиться в телевизор.
- Интересная передача? – спросил Эдик.
- Фильм «Дети капитана Гранта». Сейчас самый интересный момент, - объяснил сын своё нежелание идти за стол.
- Возьми бутерброд, будешь есть и смотреть фильм, - предложил компромиссный вариант Эдик.
- А так можно? Мама меня ругает, если я ем не за столом, - не поверил в своё счастье сын.
- Мамы дома нет. Так что можешь не бояться. Ешь свой бутерброд где угодно, только не на моей постели, - с некоторыми ограничениями на свободу места потребления пищи, дал добро отец.
- А почему так? – полюбопытствовал сын.
- Не люблю спать на крошках. И мать ляжет спать, будет ругать за крошки меня, - объяснил отец.
- Хорошо, я буду есть только перед телевизором, - принял компромиссный вариант сын.
Эдик налил в две чашки чай и предупредил сына:
- Я налил чай, но он ещё очень горячий. Нужно время, чтобы он остыл.
Сам Эдик дожидаться остывания чая не стал. Усевшись за стол, он откусывал маленькие кусочки от бутерброда и прихлёбывал маленькими глоточками обжигающе горячий чай.
Закончив с ужином, он устроился перед телевизором, оставив в первых рядах сына. Экран телевизора был маленький, и смотреть вдвоём было бы проблематично, но малый рост сына не мешал просмотру.
«Мыть права, нужно сдавать телевизор и брать новый в рассрочку. Иначе глаза напрочь сломаешь. Мало того, что фигурки на экране микроскопические, так ещё контрастности никакой. Если не приглядываться, не поймёшь, кто есть кто. Хорошо ещё звук не подводит», - размышлял Эдик.
Фильм был многосерийный, и сейчас шла вовсе не последняя серия. Эдик взглянул на часы, стрелки показывали половину девятого.
«Спать хочется, будто уже одиннадцать. Я бы прямо сейчас на кровать лёг, да сначала нужно сына спать уложить. Иначе он будет смотреть телевизор до последнего кадра. А потом может заснуть перед телевизором и свалиться на пол. Сейчас его никак от телевизора не отогнать. Будет плакать и возможность заснуть для меня затянется ещё дольше», - размышлял Эдик.
К его счастью серия фильма закончилась, и диктор объявил, что следующую серию фильма можно будет посмотреть завтра, в то же время. После этого сразу началась программа «Время».
- Ты программу «Время» смотреть будешь? – спросил Эдик.
- Буду, - ответил сын.
- Тогда так, как программа время закончится, сразу ложимся спать, если ты, конечно, не передумал завтра идти на карусели кататься.
Последний аргумент был очень весомым для сына, и он выразил согласие промолчав.
Эдик еле дождался окончания информационной программы и сразу же выключил телевизор.
- Теперь писать и в постель, - дал он указание сыну.
- А умываться не надо? – уточнил сын. – Мама всегда велит мне умыться перед сном.
- Сегодня можешь не умываться, сегодня у тебя от вечерних омовений выходной.
Эдик понимал сына, который просто не хотел ложиться в кровать и тянул время.
Сын пописал в помойное ведро, и Эдик уложил его в кроватку.
- Ты мне сказку рассказывать будешь? – пожелал сын.
- Ты уже взрослый для сказок, фильм о детях капитана Гранта смотришь. Засыпай сам, без сказок.
Эдик разделся и лёг в кровать. Перед этим он очень хотел спать. Но как только тело прикоснулось к холодной простыне, сон как рукой сняло.
«Вот это фокус! Даже стоя засыпал и едва не падал. А сейчас спать совсем не хочу. Нервы, всё нервы из-за моей неверной жены. Вроде всё уже ясно, а я всё переживаю, как бы не обидел кто, ведь по ночам шляться для молодой женщины небезопасно».
Помучавшись с полчаса, Эдик заснул и не почувствовал того момента, когда вернулась супруга.
Утром Эдик проснулся первым. Жена и сын мирно посапывали.
«Придётся мне хозяйством с самого утра заниматься», - понял Эдик.
Он сбегал в туалет на улице, после чего умылся и побрился. Он надеялся, что его догадки о ведении домашнего хозяйства с самого утра не сбудутся. Но семья дружно продолжала спать. Эдик начал свою деятельность с проверки уровня воды в вёдрах.
«Славно вчера супруга помылась. Целое ведро воды на себя вымыла. Видно, долго и упорно её вчера грязнили», - не без ехидства подумал Эдик.
Он надел куртку и отправился за водой на колонку. Эдик не торопился, надеясь, что супруга встанет и займётся приготовлением пищи. Однако когда он вернулся домой, все ещё спали.
«Наверное, к дождю. На улице пасмурно и вполне вероятно с неба польёт. А я уже уговорил себя на поход с сыном в городской парк. Если будет дождь, уже никуда не пойдёшь и придётся изображать из себя справного семьянина, а жена - честную супругу».
Ещё вчера Эдик не хотел никуда идти в выходной. Ведь в осеннюю погоду можно запросто простудиться самому и тогда не придётся думать о поездке в дом отдыха. С другой стороны, просидеть весь день дома и смотреть, как жена гладит бельё, было не лучшим вариантом.
«Если погода будет нормальной, попрошу у жены денег и пойду с сыном погулять. А сейчас надо будить своих. Подожду, когда чайник вскипит и разбужу».
Эдик поставил чайник на огонь и стал ждать. Когда чайник засвистел носиком, сообщая о готовности, Эдик пошёл будить супругу.
- Вставай, соня, - Эдик потряс супругу за плечо.
Она открыла глаза и потянулась.
- Который сейчас час? – спросила она.
- Уже половина восьмого, - сообщил Эдик, - взглянув на настенные часы.
- И ты меня в такую рань будишь! – выказала недовольство супруга.
Проснувшись, Эдик не удосужился посмотреть на часы. Ему в момент пробуждения уже не хотелось спать, и он посчитал, что уже довольно-таки поздно.
- Ты всегда сама встаёшь рано. А сейчас уже половина восьмого, - оправдывался Эдик, понимая между тем, что сплоховал.
- Так сегодня воскресенье и надо отоспаться на всю неделю, - возмущалась жена. - До девяти меня не будить.
- Ложиться надо раньше, а не шляться до ночи черте где, – ворчал Эдик.
Но супруга повернулась на бок и уже возвратилась в прерванный сон.
«Сын спит, жена спит, а я чем хуже», - подумал Эдик и, не раздеваясь, пристроился на краешке супружеского ложа.
Он моментально заснул и проснулся от толчка в бок. Это сын проснулся и решил разбудить родителей.
- Папа, дождя нет, и сегодня можно будет идти кататься на карусели.
«Кто о чём, а вшивый о бане», - подумал Эдик.
- Мама просила не будить её до девяти, - усевшись на кровати, сообщил Эдик.
- Сейчас уже десятый час, - напомнил о времени сын.
- Раз так, буди мать, - дал отмашку Эдик, понимая, что сына она ругаться не будет.
Сын принялся будить мать.
- Сколько времени, - первое, что она спросила, открыв лаза.
- Десятый час уже, - ответил сын.
- Встаю, - обещала мать, продолжая лежать на кровати.
- Чайник поставили? – спросила она.
- Давно вскипел, - ответил Эдик.
- Давно мне не надо. Мне горячая вода нужна, ставьте ещё раз, - велела она.
Эдик пошёл ставить чайник на огонь и когда чайник вскипел второй раз за сегодняшнее утро, жена встала.
«Наконец-то, - подумал Эдик. – Теперь уж точно не моя очередь готовить завтрак».
Через час, позавтракав и взяв у жены два рубля, Эдик с сыном шёл на трамвайную остановку.
- У нас денег хватит на карусели прокатиться? – задал вопрос сын, которому хотелось прокатиться на всех каруселях и на колесе обозрения, да ещё зайти в кафе и съесть там пирожное, мороженное и запить всё это газировкой.
- Пару раз прокатиться денег хватит, - ответил Эдик, чем очень огорчил сына.
- Нужно было взять деньги у мамы, - в поздний след дал совет сын.
- У мамы я деньги взял. Сколько не жалко было, столько она мне и дала, - Эдик не хотел пререкаться с сыном, тем более слушать его упрёки. Но в виду того, что других развлечений не предвиделось, он готов был продолжать начатую тему.
- А у тебя ещё деньги есть? – продолжал задавать вопросы сын.
- Мы с тобой вчера в душ ходили, где пришлось покупать второй билет и мыло с мочалкой. А потом мы пошли в кафе и неплохо там время провели, - объяснил причину отсутствия денег Эдик.
- Так нам не хватит на карусели прокатиться? – спросил сын, который хотел знать всё заранее.
- Не торопись. Придём в парк, и всё станет понятно. А пока, давай, помолчим, да шибче пойдём. Не то мы придём к шапочному разбору, - осёк сына Эдик.
Сын никогда не слышал подобного выражения, поэтому выждав паузу, спросил:
- Папа, а что такое шапочный разбор?
- В нашем случае, это когда мы пришли в парк, а дождь не даёт возможности покататься на карусели.
- Так же нет сейчас дождя, - не понял смысла сын.
- Сейчас нет, а когда доплетёмся, может начаться. Вот это и будет шапочный разбор.
Теперь понятно?
- Теперь понятно, - подтвердил сын.
Они подошли к трамвайной остановке и, сев на трамвай нужного маршрута, доехали до центра. Выйдя на остановке, они пошли по направлению к парку. Нахмуренное серыми облаками небо не обещало ничего хорошего. Однако дождя ещё не было, и это обстоятельство давало шанс покататься хотя бы на одной карусели.
- На какой хочешь покататься? – подойдя к двум расположенным рядом каруселям, спросил Эдик.
- Сначала на этой, а потом на той, - сын указал на карусель для взрослых, где сидения на двух человек были подвешены на тросах и, раскручиваясь, они значительно отдалялись от посадочного под ними помоста.
Эдик подошёл к кассе. Кассир увидел подростка и предупредил:
- Дети могут кататься на карусели только вместе со взрослыми. Но только в том случае, если ребёнку не меньше двенадцати лет. Я вижу, вашему сыну двенадцати лет нет.
- А летом я с мамой на карусели катался, - подал голос сын.
- Не знаю, как это могло быть. У нас правила одинаковы для всех, - кассир старался быть непреклонным.
Однако заработок в это время года был плохой, и сегодня пожелавших прокатиться на карусели набралось восемь человек с учётом Эдика и его сына.
- Ладно, так и быть, но ответственность будет на вас, - кассир продал два билета и Эдик с сыном полезли на помост.
Подойдя к свободному креслу, Эдик посадил сына на сиденье и пристегнул его ремнём. Потом сел сам и тоже пристегнулся ремнём. Эдик не любил подобных катаний и делал это исключительно для сына. Он не понимал, что хорошего в том, что тебя раскручивают на видавших виды сиденьях, которые висят почти на честном слове на ненадёжных изношенных тросах. Да ещё холодный ветер и ограждение аттракциона, торчащее внизу заострённым частоколом, угрожает здоровью катающихся.
Карусель медленно начала разгоняться и, прокрутившись минут пятнадцать, затормозила.
- Теперь катаешься только на тех каруселях, где можно прокатиться без сопровождения взрослых, - заявил Эдик.
- Это карусель для малышей, - остановившись у карусели, где по кругу бегают лошадки, медведи и прочие зверюшки, на которых можно сесть и прокатиться, заявил сын.
- Вот и хорошо. Не нужно будет покупать два билета. У нас деньги останутся на пирожные и сок, - заявил Эдик.
- Ладно, я согласен прокатиться на этой карусели, - пошёл на попятную сын.
Он не знал, сколько стоит пирожное, потому решил не испытывать судьбу.
Эдик купил билет, но карусель долго не начинала работу. Когда подошли ещё желающие и купили билет, карусель пошла кружить своих пассажиров.
Отработав положенное время, она остановилась.
- Теперь в кафетерий пирожные есть? – спросил сына Эдик.
- А мы на колесе обозрения разве кататься не будем? – не согласился сын.
- Нам придётся вдвоём кататься, поскольку и там дети без сопровождения взрослых не допускаются. И потом долго она будет поднимать нас наверх и так же долго опускать вниз. А вдруг дождь пойдёт, а оттуда не спрыгнешь. Вымокнем мы с тобой до нитки и, к тому же, продует нас на высоте. Тогда уж прощай кафе. Придётся нестись домой, переодеваться в сухие одежды.
Эдик был столь убедителен, что сын согласился.
- Ладно, пойдём в кафе, - сказал он и тут же спросил:
- А мы пойдём в кафе, где вчера были?
- Тут есть ближе настоящее кафе, где подают и мороженное и пирожное и кофе, - соблазнял сына Эдик.
- А газировка там есть? – не услышав полный список собственных желаний, спросил сын.
- И газировка там есть и сок, - дополнил картину Эдик.
- Тогда пошли в кафе, - поторопил сын.
Эдик взял сына за руку и оба пошли к выходу из парка.
То кафе, о котором говорил Эдик, находилось в пяти минутах ходьбы от выхода из парка. Нужно было пересечь улицу, повернуть направо и пройти один квартал. Вход в кафе был с переулка и, поднявшись по лестнице на второй этаж, посетители попадали в большой зал, окна которого выходили на центральную улицу. В зале стояли всего-то четыре столика с четырьмя стульями у каждого. Когда посетителей было много, им приходилось дожидаться своей очереди на лестнице.
Каждый посетитель сам подходил к стойке бара и заказывал что хотел. Бармен отпускал ему заказанное, и посетитель, нагрузившись провиантом, шёл за столик. На счастье Эдика один столик был свободен и, устроив за ним сына, Эдик подошёл к стойке бара, дабы сделать заказ.
Бармен в это время куда-то отошёл, и у Эдика появилась минутка, дабы осмотреть зал.
«Странное дело, здесь только сладкое подают, а в зале одни взрослые, похоже, влюблённые парочки. Сладости стоят дешевле, чем блюда в ресторане, вот они и тянутся сюда, если погода не позволяет побродить по городу. В кино, наверное, им ходить уже надоело, а в театр на хороший спектакль билетов не достать. А тут всё дёшево и сердито».
- Что заказывать будете? - прервал раздумье Эдика вернувшийся на рабочее место бармен.
- Два пирожных бисквитных, два мороженных Крем-брюле и газировку, два яблочных сока, - Эдик перечислил все яства, которые пожелал сын.
- Мороженного сколько? – задал наводящий вопрос бармен.
- Две порции, - повторился Эдик.
- У нас каждая порция ещё определяется в граммах, - пояснил бармен.
- По дести граммов каждая порция, - уточнил заказ Эдик.
- С чем мороженное, с вареньем, с сиропом? – продолжил вопросы бармен.
- С сиропом, - сделал выбор Эдик.
Бармен налил сок, положил на тарелку два пирожных и поставил на стойку пол-литровую бутылку газировки «Дюшес». Закончив с этим, он отправился в подсобку готовить холодный заказ.
- Пока он ходил, Эдик перетащил заказ на стол к сыну.
- А мороженное? – напомнил об уговоре сын.
- Бармен пошёл готовить нам заказ. Когда сделает, позовёт, - объяснил суть дела Эдик.
Сын уже расправился с пирожным и половиной бутылки газировки, когда бармен принёс мороженное.
- Возьмите мороженное, - позвал он Эдика.
Эдик подошёл к стойке и, прежде чем взять заказ, спросил:
- Сколько с меня?
Рубль девяносто восемь, - ответил бармен, чем очень испугал Эдика.
«А вдруг не хватит?» - подумал Эдик, представляя, как он будет выглядеть в глазах бармена, если не сможет расплатиться.
Эдик полез в карман и выудил рубль и всю мелочь, которая имелась в кармане.
«Хорошо, что от вчерашних трат немного осталось. Может быть, и хватит денег, - высыпав на блюдце всю мелочь, подумал он.
Бармен пересчитал мелочь и ссыпал её в коробочку под стойкой.
«Ничего не сказал, значит денег хватило. Но на трамвай у меня денег не осталось. Придётся идти пешком, благо до дома недалеко».
На самом деле до дома было далеко, но поездка на трамвае укорачивала дорогу домой лишь на полкилометра, тогда как оставалось пройти от трамвайной остановки до дома ещё почти километр и сама поездка на трамвае принципиально ничего не меняла. Для молодых ног пройти километр или полтора, существенной разницей не являлась.
Эдик с барной стойки перенёс мороженное на стол, и пока сын употреблял съестное, смотрел в окно. Мимо проезжали редкие автомобили, поскольку в выходные дни государственные машины находились на приколе, а частники в непогожий день предпочитали без надобности не ездить.
- Папа, ты чего не ешь? – жадно глядя на пирожное отца, спросил сын.
- Если хочешь, ешь половину моего пирожного, - разрешил Эдик.
- А ты не будешь? – волновался сын, хоть и очень хотел ещё пирожных.
- Я не очень люблю сладкое. Но мороженное тебе не отдам. Горло заболит, и мать устроит нам выволочку по первое число. Больше не отпустит в парк и денег не даст, - пугал сына Эдик.
Он выпил половину стакана сока и доел оставленную ему половину пирожного. На самом деле сладкое Эдик любил. Он любил всё съестное, поскольку был всё время голоден.
Закончив с пирожным, он приступил к мороженному.
«С сиропом очень сладкое мороженное получается. Хорошо я не весь сок выпил, будет чем запить».
Сын к этому времени справился и с соком и с газировкой.
- Я писать хочу, - обрадовал он отца.
- Я в помещении кафе туалета не обнаружил. Сейчас мороженное доем и пойдём, пописаем на угол дома.
- Я очень хочу писать, - поторопил сын.
- Ну что с тобой делать! Пошли.
Эдик допил сок. Оставив половину недоеденного мороженного, встал из-за стола.
«Не люблю, когда добро пропадает», - бросив взгляд на собственные объедки, подумал он.
- Пошли, горе ты моё, - позвал он сына.
Они вышли из кафе и, пройдя по переулку, оказались напротив прохода во двор.
- Давай, тут, - велел он сыну.
Тот высунул из ширинки свой коротенький шланг, и с удовольствием облегчился.
На сей раз ему никто не помешал, так как прохожих не было.
- Теперь домой. Но пойдём пешком, на трамвайный билет у меня денег не осталось, - предупредил сына Эдик.
- У меня есть десять копеек, - обрадовал сын.
- Пусть они у тебя и остаются. Мы не здорово выиграем, если пойдём на трамвайную остановку. Придётся в обратную сторону от дома идти, да ещё трамвай ждать. То же, на то же и получится. Дождя нет, так что пошли пешком.
- Пошли пешком, - согласился сын, которому не хотелось сидеть дома под присмотром либо бабушки, либо матери.
Они дошли до улицы, перешли на другую сторону.
«Не по пешеходному переходу перешли. Хорошо машин мало и милиционеров нет. Выходной всё-таки и для милиции тоже нужен. Как в песни поётся: наша служба и опасна и трудна. Разве что ГАИ сегодня где-нибудь на трассе деньги зарабатывает, в кустах с радаром прячется».
Сын с Эдиком миновали вход в парк. Сын, повернув голову в сторону парка, тяжело вздохнул, не накатался, видно, он сегодня на карусели.
Миновав переулок, они подошли ко входу в пивной бар, и Эдику вспомнилось недавнее празднование возвращения из колхоза.
«Интересно тогда вышло с ведром. Вроде я был не виноват, и хорошо сделал, что вовремя смылся. А милиция меня искала, хотела сделать главным виновником драки. Интересно получается, моё ведро, украдено пиво нашей честной компании, а виноваты всё равно мы. Как говорится, наша милиция нас бережёт. А потом, когда тебе срок за чужие грехи намотают, она ещё тебя же и стережёт. Ничего бы такого не было бы, если не колхоз. Развалили всю деревню наши правители, теперь нам, городским, приходится быть и кузнецом, и жнецом, и на дуде игрецом. Условия там для городских помощников ужасные, питание никуда не годное, зато нашему местному партийному начальству париться не надо. Послал с города людей в деревню, и будьте нате. Как-нибудь городские план вытянут и свой в городе, и за колхозников в колхозе. А с другой стороны, съездишь в колхоз, и когда приедешь домой, есть что вспомнить, а наша городская убогая жизнь по сравнению с колхозной жизнью раем покажется. На мелкие неурядицы перестаёшь внимание обращать».
Эдик задумался, и чуть было не потерял сына. Добравшись до угла дома, Эдик повернул к мосту через реку Волгу. Тогда как сын вместе с другими пешеходами, под зелёный сигнал светофора, пошёл на другую сторону улицы. Эдик вовремя заметил отсутствие сына и догнал его на середине улицы.
- Чуть было тебя не потерял, - выговорил он сыну.
Тот ничего не ответил, торопился перейти улицу. Едва они вступили на тротуар, загорелся для пешеходов красный свет.
«Не могут отрегулировать интервал времени. Бабулька за одно переключение светофора перейти улицу никак не успеет», - подумал Эдик.
Оказавшись на тротуаре, Эдик пошёл к мосту. Сын плёлся за ним.
- Не отставай, догоняй, - немного притормозив, командовал Эдик.
- Папа, давай, посмотрим, как рыбу ловят, - попросил сын, которому не хотелось идти домой.
Обычно рыболовы спускались с набережной к воде и, расположившись поближе к мосту, где была стремнина, забрасывали удочку. Неизвестно удавалось ли им что-нибудь выловить, но для настоящего рыболова не важен результат, а важен процесс.
Весной, в большую после таянья снега воду, рыбаки ловили с моста сеткой - подъёмкой. Эдик иногда останавливался, чтобы посмотреть какой улов. Но и тогда он ни разу не видел положительных результатов ловли. Возможно, из черты города из-за плохой и грязной воды в реке рыба уходила вверх по течению. Эдик сам рыбной ловлей не увлекался, но посмотреть, как ловят другие, любил.
- Ладно, так и быть, постоим, посмотрим, но недолго. Погода холодная, не равен час простудимся, - выдвинул условия Эдик.
Они прошли к парапету набережной и остановились.
Двое рыбаков стояли у воды и, периодически меняя наживку, забрасывали удочки.
- Не клюёт, - сказал старичок, который прогуливался по набережной и, заметив зевак, остановился рядом, намереваясь перекинуться парой фраз.
- Погода не располагает к хорошему клёву. Было бы солнышко и дело пошло бы, - понимая, что ждёт от него старичок, сказал Эдик.
- Любите рыбалку? – напрямую спросил старичок.
- Честно говоря, нет. Посмотреть люблю, а самому ловить никогда времени не было, и сейчас нет. Когда пацаном был, ходил с компанией рыбалить, но лишь иногда, когда компания соберётся, чтобы потом из пойманной рыбы ушицу приготовить, - открылся незнакомцу Эдик.
- Я тоже не любитель. Последнее время часто по набережной хожу, вот и наблюдаю за рыболовами от нечего делать, - разоткровенничался старичок.
- А мы с сыном шли мимо, вот и соизволили посмотреть, любопытно ведь узнать, есть ли ещё в реке рыба, - не меняя тему, продолжал разговор Эдик.
- Ну что посмотрел? – обратился он к сыну. - Может быть домой?
- Папа, давай, посмотрим что в «Звёздочке» сейчас идёт, - предложил ещё одно развлечение сын.
- Детский сеанс уже закончился. А на взрослый тебя не пустят. Да и денежек у нас на билет нет, - напомнил о финансовом положении отец.
- Как бабушка говорит, за погляд денег не берут, - придумал удачную отговорку сын.
- Бабушка, конечно, права. Но иногда и за погляд деньги берут. Помнишь, мы в том году ходили смотреть восковые фигуры в доме офицеров?
- Это где была фигура Петра Первого и фигура дяденьки, который тонну весил? Этот дяденька в день съедал очень много яиц и мяса. Девочка тогда спросила у мамы: а сколько же он какает? И все смеялись.
- Вот видишь, ты и сам всё хорошо помнишь. Ну да ладно, пошли, посмотрим, мне самому любопытно. Почитай год в кинотеатре не был, – согласился Эдик, который на самом деле года три в кинотеатре не был.
Он вместе с сыном двинулся к кинотеатру. Они прошли под мостом и, миновав дом, в котором жили слушатели военной академии, вышли к кинотеатру «Звёздочка». У входа к кассам кинотеатра стояли люди. Они надеялись купить билеты на новый фильм.
«Даже если бы были деньги, не факт, что попасть на фильм удалось бы», - понял Эдик.
Он подошёл к тумбе с афишами.
«Печки – лавочки» было написано на афише. А утренний детский сеанс предлагал посмотреть «Сказку о царе Салтане».
- Ну что ж, посмотрели, теперь и домой можно отправляться, - вслух произнёс Эдик.
Они находились у входа в центральный парк со стороны реки Волги, и сын произнёс вслух то, о чём подумал:
- Были бы у нас деньги, мы бы могли на карусели ещё раз прокатиться.
- А ещё лучше, зайти в кафе на территории парка и нормально пообедать. Кстати, ты есть не хочешь? – спросил Эдик.
- Пока нет, - ответил сын.
- А я что-нибудь бы съел. Пока мы домой доберёмся, пока мамка нам обед приготовит, много времени пройдёт, - посетовал Эдик.
- Так у нас же денег нет, - напомнил отцу сын.
- В том-то и дело что нет, а то бы поели по-человечески, - высказался Эдик, и, ощутив в животе начинающееся от голода бурление, тяжело вздохнул.
Он взял сына за руку и пошёл в обратную сторону. Они снова прошли мимо общежития военной академии, прошли под мостом, и по ступенькам каменной лестницы поднялись на сам мост.
«Хорошо дождя до сих пор нет. Иначе вымокли бы все. Зонта я не взял, а даже если сесть в трамвай, то и это не спасёт. От трамвая нам тащиться и тащиться до дома. И чего родители на отшибе дом купили? Жили бы недалеко от центра, и проблем было бы меньше».
Отец и сын перешли реку Волгу, и пошли к мосту через реку Тверцу.
- Папа, а тут почему-то никто рыбу не ловит, - отметил сей парадоксальный факт сын, когда оба путника взошли на мост через реку Тверцу.
- Здесь люди умнее живут. В такую погоду рыба не ловится, вот они и не ловят. А потом на Тверце есть и получше места. Не обязательно здесь, на виду, всех смешить со своими удочками.
- А ты знаешь, где рыба ловится? – поинтересовался сын.
- Знакомые говорили, что у слива с тепловой станции неплохо ловится. Но река длинная, наверняка таких мест много найдётся. А ты хочешь именно на Тверце ловить?
- Можно было бы попробовать. Да только снастей у нас нет никаких, - ответил сын.
- Снасти не проблема, они в магазине рыболов - спортсмен продаются. Но ловить надо летом, или зимой.
- А разве зимой рыбу ловят? – не поверил сын.
- Зимой-то как раз и ловят. По льду подойдут к яме, где рыба зимует, просверлят лунку и на специальную зимнюю удочку ловят. Правда, я сам никогда не пробовал зимой ловить. Там, где мы раньше жили, никакой зимы не было, - Эдик старался как можно полноценнее рассказать сыну, даже о том, чего сам не знал.
- Как это зимы не было? Разве такое может быть? – не поверил сын.
- Я сказал не так. Зима была, и новый год тоже был. Но температура ниже нуля не опускалась, снег не выпадал и лёд не сковывал воды рек и озёр коркой льда.
- А море льдом покрывалось? – спросил сын.
- Ты маленький был, поэтому не помнишь. На море льда никогда не было, - ответил Эдик.
- В море вода солёная и чтобы она замёрзла нужен мороз очень сильный.
- Сильный, как здесь бывает?
- Ещё сильней и нужно, чтобы он долго был. Тогда замёрзнет море. На северных морях именно всё так и происходит. Когда будешь учиться в школе в старших классах, вам всё в подробностях расскажут. А теперь, давай, поторопимся, иначе промокнем, - почувствовав первые редкие капли дождя, поторопил Эдик.
Они прибавили ходу и последнюю часть пути прошли почти бегом.
- Где это вы так промокли? – едва они переступили порог дома, спросила жена.
- Так на улице дождь во всю льёт, - ответил Эдик.
- А я выходила во двор недавно, дождя не было.
- А сейчас идёт. Долго ли ему начаться, осень ведь, не лето, - напомнил о времени года Эдик.
- Здесь и лето, как осень. Редко когда тепло бывает. А бывает всё лето дождливое и холодное, как осень, - напомнила о каверзах погоды супруга, и, переключившись на другую тему, спросила:
- Ну как повеселились, на карусели катались?
- Катались и даже ни на одной, - ответил Эдик. – А потом в кафе ходили, и пирожное с мороженым ели.
- И газировку пили, - добавил сын.
- На два рубля неплохо погуляли, - подчеркнула супруга.
- Пешком домой шли, - напомнил сын, не указав причину долгой прогулки.
- Прогуляться по свежему воздуху совсем не худо. Я бы тоже с удовольствием прогулялась бы, - высказала пожелание супруга.
- Я буду неделю в командировке, и у тебя появляется шанс и в душевые сына сводить и в парке на каруселях покататься. А если желание появится, то и в кафе сходить, пирожные и всё прочее испробовать, - не удержался и посоветовал Эдик.
- Мама, а мы к кинотеатру ходили. Там новый фильм идёт. А для детей ранний сеанс есть. Можно детский фильм посмотреть, - выложил все тридцать три детских удовольствия сын.
- Мойте руки, сейчас обедать будем, - предупредила супруга, прервав рассказ о прошедшем и желаемом времяпровождении. Ведь могло статься, что вместо посещения подруги в следующий выходной ей самой придётся вести сына в парк и в кафе. От помывки в душе само собой уже никак не отвертеться, а остальное под вопросом.
- А что у нас на обед? – спросил сын, который ещё есть не хотел, так как изрядно наелся сладкого.
- Сейчас всё сам увидишь, - ответила мать, заранее не раскрывая секрета.
«Судя по запаху, щи на первое, - понял Эдик. – Интересно, на тушёнке или на мясном бульоне.
Хотя, где она тут мясо может достать, если на рынок не ходила? Разве что её ухажёр мясником в магазине работает. Вот с кем следует дружбу жене вести, хоть какой-то навар для семьи был бы», - ухмыльнувшись, думал Эдик.
Заметив ухмылку, жена сердито посмотрела на мужа. Нечего, мол, ухмыляться, сам-то не больно добытчик для семьи, ничего и про других всякое думать.
- Мама, а что у нас на вторе? – снова спросил сын, намереваясь отказаться от первого и сразу начать со второго, если оно окажется с его точки зрения вкусным.
- Всему своё время. Мой руки, и садись за стол, - напомнила о процедуре мать.
Сын, а потом Эдик помыли руки у рукомойника и сели за стол.
Мать прямо у плиты налила в тарелки щи.
- Порежь хлеба и булки, - велела она Эдику.
«Могла бы сама порезать, раз взялась нас обедом кормить», - не озвучивая, огрызнулся Эдик.
Он снова встал из-за стола и, достав из хлебницы булку и хлеб, отрезал несколько кусочков.
- Отрезал, как украл, - выговорила ему супруга.
- Нормально отрезал, - оправдывался Эдик. - Чёрного каждому по два куска, белого по кусочку. А мало будет, можно ещё нарезать, когда не хватит. Лучше так, чем потом засохший хлеб грызть, - объяснил расклад Эдик.
Получив по тарелке щей, трапезничающие приступили к трапезе. Супруга присоединилась к ним.
«С тушёнкой щи сварены. Значит по закону жанра на второе макароны по-флотски. Куда-то надо тушёнку девать», - понял Эдик.
Сын, съев несколько ложек, закапризничал:
- Я больше не хочу. Я наелся.
- Ешь немедленно, иначе десерт не получишь, - шантажировала мать.
Но сын знал заранее все уловки и на приманку не клюнул, спросив:
- А что у нас на десерт?
- Сначала щи, потом второе, а потом десерт, - напомнила всем давно известное меню супруга.
- А что у нас на второе? Может, я лучше второе поем? – канючил сын.
- Поешь, но сначала щи, - выказала неуклонность в вопросах питания жена, и тут же выговорила мужу:
- Наелись в кафе сладостей, теперь нормальную пишу ребёнок есть не может.
- Шла бы с нами и там командовала, - огрызнулся Эдик. - Все мы богаты задним умом, да не все сами хотят на себя брать ответственность.
Сын понял, что дело плохо и в следующий раз его в кафе не поведут, принялся есть щи.
Он съел почти всю тарелку, сказав:
- Мама, я больше не могу.
- Хорошо, - одобрила мать, - сейчас второе положу.
Она заполнила три тарелки макаронам по-флотски и расставила тарелки на столе.
Эдик навалился на второе блюдо с энтузиазмом и смел с тарелки макароны в секунды. Сын нехотя ковырял в тарелке вилкой.
- Бери пример с отца. А не будешь есть, не вырастишь, – пугала сына мать.
- Вот и хорошо, будете водить меня в парк кататься на карусели, мороженным и пирожным угощать.
- Ну, уж нет, мы к тому времени старенькими станем, и угощать придется тебе нас, а совсем не наоборот, - огорчила супруга.
Вразумив сказанному, сын начал есть охотней. Половину тарелки макарон он осилил и на этом остановился.
- Я больше не могу, иначе лопну, - честно признался он.
- Хорошо хоть половину тарелки второго съел. Сейчас будет десерт, - обещала жена, и Эдик был в догадках, что же это могло быть.
Однако всё быстро разрешилось. Вскипел чайник и три стакана были наполнены чаем.
- А где десерт? – не поверил своим глазам сын.
- Вот тебе и десерт, - жена, выудив из сумки две конфетки, одну «Мишки на севере», а другую «А ну-ка отними», обрадовала сына.
«Я бы и сам не отказался от такого десерта», - подумал Эдик.
После обеда Эдик решил побриться. Завтра утром ему предстояло выйти из дома очень рано и утром тратить время на бритьё не хотелось.
- Ты чего на ночь бреешься? Собрался что ли куда? – жена мыслила по-женски, и ничего другого Эдик услышать не ожидал.
- Мне завтра рано вставать. Вот и бреюсь сейчас, чтобы завтра время не тратить, - объяснил Эдик.
- Ты же говорил, что тебе завтра нужно на работу зайти, - не поверила супруга.
- Я же тебе рассказывал, что в командировку должен был ехать другой, но он заболел и послали меня. Документы и деньги в сейфе у шефа. Мне нужно будет их забрать и у секретарши взять командировочное предписание на моё имя.
- А что секретарша не могла в пятницу командировочное удостоверение напечатать? – жена хотела изобличить супруга.
- Так она и сделала. Но нужна печать и подпись на документе, а в пятнтицу все ушли раньше с работы. Поэтому документ ещё не готов. Ты думаешь, мне хочется ехать? Я бы с удовольствием не поехал в эту командировку. Впрочем, я тебе уже всё объяснял.
Эдик закончил бриться, вытер лезвие и положил все бритвенные принадлежности в коробочку.
«Нужно чемодан собрать, пока я ничего не забыл» - решил Эдик.
Он достал из-под кровати небольшой чемодан и положил туда бритвенные принадлежности, полотенце и два комплекта нижнего белья. Подумав, добавил ко всему чистую рубашку.
Эдик снова запихнул чемодан под кровать. На этом сборы закончились.
«Нужно сегодня пораньше лечь спать да будильник на шесть завести», – дал он себе установку.
Глава 4. На отдыхе
Утром понедельника, Эдик проснулся в шесть часов и, выпив чая с бутербродом, в половине седьмого, подходил к дому Андрея.
«Не рановато я наведался? По моим подсчётам в семь было бы в самый раз. Но ничего, рано не поздно», - думал Эдик, нажимая на звонок входной двери.
Ему долго не открывали, и пришлось нажимать на звонок повторно.
«Спит, наверное. А сам мне строго настрого выговорил не опаздывать».
За дверью раздались шаги, загремела щеколда и в распахнувшуюся дверь появилась сонная физиономия Андрея.
- Спишь, а нам через полчаса выходить, - в свою очередь выговорил Эдик.
- Не боись, успеем. Как говориться, нищему собраться, только подпоясаться. Заходи, я сейчас, - сказал Андрей, и, сдав назад, скрылся за потайной дверкой, ведущей в сортир.
Целых пять минут его не было.
- Мог бы догадаться, чайник поставить на огонь, - приступив к умыванию, сказал Андрей.
- Я в твоём хозяйстве не ориентируюсь. Сам я чаю поил и больше не хочу. Лишняя вода в организме быстро наружу попросится. А в автобусе, насколько мне известно, туалета нет, - нашёл весомые аргументы Эдик.
Закончив с омовением, Андрей сам поставил чайник на огонь.
- Я люблю с утра хорошо почаёвничать. Есть ещё не хочется, а попить горяченького очень даже не худо. Пойдём в комнату, я выдам тебе сумку, которую будешь нести до автобуса. А я оденусь, пока чайник закипит.
- Я не понял, до автобуса я сумку понесу, а потом кто понесёт? – спросил Эдик, подозревая, что сумку понесёт сам Андрей.
- Потом автобус повезёт и сумку и всех нас.
- Я имел в виду, когда приедем на место?
- Когда приедем, тогда и видно будет. Я смотрю, ты капитально снарядился, чемодан прихватил, будто в дальние края собрался, - не удержался и съехидничал Андрей.
- А как же! Ведь в командировку еду, хоть и в фиктивную, - ответил Эдик, и сам же рассмеялся своему остроумию.
Андрей закончил одеваться и вышел на кухню, собираясь заварить чай.
«Видно, вчера он обмыл отъезд, запашок ещё остался», - отметил себе Эдик.
- Ты куртку бы снял. Вспотеешь, потом на улице замёрзнешь. А нам сегодня почти весь день на улице торчать.
- Мы же в автобусе поедем. А там тепло, - возразил Эдик.
- Это вряд ли. Автобус всю ночь простоял на улице. А отопление салона будет работать только в движении.
- Я куртку расстегнул, пока мне нормально, - ответил Эдик.
- Смотри сам, тебе жить, - закончил уговоры известной фразой Андрей. – Чай готов, если передумал, можешь присоединиться.
- Разве что полчашечки, - соизволил откушать чая Эдик, почувствовав, что неплохо бы промочить горло.
Андрей разлил по чашкам чай, наполнив их до самой кромки.
- Сколько выпьешь, столько и ладно, - объяснил он свои действия.
- У тебя чай практически одна заварка, - заявил Эдик.
- Ты прав, одна заварка. Люблю с утра крепкого чая выпить, тогда и день нормально пройдёт.
Эдик не торопясь выпил всю чашку, за это же время, Андрей выпил две чашки.
- Ещё будешь? – спросил он.
- Нет, - ответил Эдик.
- Тогда одеваемся, берём сумки и вперёд.
Андрей надел куртку, напялил ботинки и, подхватив сумки, компаньоны вышли на улицу.
После чего Андрей запер дверь и положил ключ в потайное место.
«Значит мать на дежурстве», - отметил себе Эдик.
- Это чтобы не потерять. Здесь он целей будет, - объяснил Андрей свой поступок. - Теперь поторопимся. Нам ещё билеты на автобус покупать и девчонок ждать.
- Ты думаешь, они ещё не пришли на автобусную станцию?
- Этого не скажу, не знаю. Но девчонки обычно копуши, поэтому могут появиться в самый последний момент.
- Андрей! Ты бы мне выдал хотя бы трояк. Я пустой, даже трёх копеек на трамвай не имею, - попросил Эдик.
- Что так? Пропил, небось, свой трояк, - пошутил Андрей.
- Не пропил, а проел на пирожных. Вчера сына водил в городской парк на каруселях кататься. А потом зашли в кафе. Ели там пирожные и мороженное. Вот и пришлось выложить всё до последней копеечки.
Андрей полез в карман и выудил несколько скомканных бумажек.
- Ты с девочками едешь, и трояка маловато будет. Здесь нужно иметь на кармане не менее пятерика.
Андрей развернул одну из бумажек и пятеричок перекочевал в карман Эдика.
Они дошли на трамвайную остановку и стали ждать трамвая.
- Что-то долго трамвая нет, - беспокоился Эдик. – Может, что-нибудь случилось.
- Что может случиться с трамваем? Если только он сломается и с рельс сойдёт, - ответил Андрей, чем не успокоил Эдика.
- Я предлагаю мост перейти, а там ходит трамвай другого маршрута. Он как раз довезёт нас до автобусного вокзала.
- Ладно, пошли. Запас времени у нас есть, авось не опоздаем, - согласился Андрей.
Они перешли через мост и добрались до трамвайной остановки нужного маршрута, но ни в одну ни в другую сторону трамваев не было.
- Что-то здесь не так. Не может быть, чтобы хоть на одном маршруте трамваи не ходили, - возмущался Эдик.
Но не это его волновало. Сейчас из дома на работу должна выходить жена. Что если она увидит его с каким-то товарищем и с сумкой в руках? Как потом объясняться с ней?
- Нужно машину ловить, иначе опоздаем, - подвёл черту под проблему Эдик.
- Где её только поймать? Сейчас все хотят машину поймать, чтобы на работу не опаздывать.
- У нас другой возможности добраться до автобусного вокзала не будет. Пешком мы не успеем. Разве что бегом попробовать, - предложил самый очевидный вариант Эдик.
- Пять километров за тридцать минут - нереально. Я ещё от вчерашней выпивки не отошёл, - отказался Андрей.
- Тогда мы точно не успеваем. Если решаться бежать, то прямо сейчас, - высказал своё мнение Эдик.
- Я вот что думаю, если нам доехать не на чем, то и нашим девушкам тоже ехать не на чем. А значит они так же, как и мы опоздают, - явил образец классической логики, Эдик.
- На это надеяться не приходится. Ведь мы толком ничего о них не знаем. Может быть, они уехали раньше, когда ещё трамваи ходили, - огорчил до невозможности Андрей.
- Что нам тогда остаётся? Бежим, - ещё раз предложил отвергнутый вариант Эдик.
На счастье компаньонов, со двора выезжал легковой газик. Андрей сразу бросился к нему.
- Слушай, командир, выручай! Мы на автобус опаздываем, подкинь до автобусной станции, - просил Андрей.
- Не могу, мне сейчас за начальником заехать надо, - не соглашался водитель.
- А где твой начальник живёт? – спросил Андрей, полагая, что это ему поможет уговорить шофёра.
- На Волоколамке он живёт и я уже опаздываю, - ответил водитель, но по тону сказанного, было понятно, заработать он не против.
- Так нам по пути. Соглашайся, и нас выручишь и денег заработаешь, - смущал водителя Андрей.
- Сколько дашь? – поинтересовался водитель.
- Трояк устроит? – спросил Андрей.
- Сколько вас? – в свою очередь поинтересовался водитель.
- Двое всего. Ну, так как? – настаивал Андрей.
- Садитесь, только быстро, - согласился водитель.
- Эдик, садись, сейчас поедем, - позвал Андрей.
Компаньоны уселись в автомобиль и помчались на автовокзал.
- И здесь трамваев нет, - когда переехали мост через реку Волгу, озвучил увиденное Андрей.
- Конечно, нет. Что-то случилось на подстанции, и линия полностью обесточена, - пояснил водитель.
- А ты откуда знаешь? – не поверил ему Эдик.
- Я вожу начальника трамвайного парка. Он мне позвонил и велел приехать пораньше. От него я и узнал причину раннего выезда, - объяснил водитель.
- И что, начальник всего трамвайного парка на газончике ездит? – сомневался в правдивости заявлений водителя Эдик.
- Трамвайный парк организация дотационная. Что нам дали, на том и ездим. А газончик в нашем деле самый хороший автомобиль. Он может восемь человек довести, если понадобится то и больше, - похвалился своим автомобилем водитель.
- И проходимость у газончика хорошая. Все председатели колхозов на них ездят, - поддержал водителя Эдик.
Машина выехала на Волоколамский проспект и направилась к автовокзалу.
- Я въезжать на вокзал не буду. Высажу вас здесь, - сказал водитель и притормозил напротив здания вокзала.
Андрей отдал водителю три рубля и компаньоны по пешеходному переходу перешли улицу.
- Ты где с ними договорился встретиться? – спросил Эдик.
- На автовокзале, - ответил Андрей.
- Просто на автовокзале? А не у касс или у автобуса?
- Мы не уточняли место встречи. Автостанция не такая уж большая. Авось не потеряемся.
- Времени у нас осталось чуть больше десяти минут. Нужно немедленно билеты на автобус покупать, - торопил Эдик.
- А если они нам билеты уже купили и сидят, ждут нас в автобусе?
- Может быть, в самом автобусе билеты продают. Нужно узнать.
- Если бы так было, то зачем здесь кассы по продаже билетов?
Эдик подошёл к толпящемуся у кассы народу. Он хотел протиснуться к окошечку и спросить, но люди не пустили.
- Здесь все в очереди стоят за билетами, – предупредил один из очереди.
- Я хотел спросить, в кассе билеты покупать или в самом автобусе можно купить? - не обращаясь к кому-то конкретному, спросил Эдик.
- Когда как. Но в основном билеты покупают в кассе. Даже за несколько дней вперёд купить можно, - объяснил мужчина из очереди.
- Мне на ближайший рейс до Селижарова. Боюсь, не успею я билет купить, уйдёт автобус без меня, - посетовал Эдик.
- Не бойся, не уйдёт. Мы все на него стоим, - сообщил мужчина.
- Так чего же вам билеты не продают? – не понял Эдик причину задержки продаж.
- Что-то не так с автобусом. Устранят, тогда нам билеты продадут. А если не устранят, тогда автобуса не будет, - сообщил о реалиях жизни мужчина.
- А на чём тогда нам ехать? - не понял Эдик.
- Тогда ни на чём. Но можно доехать на такси, можно на попутках, это уж как получится, - продолжал объяснения мужчина.
- Слышал? - повернувшись к Андрею, спросил Эдик.
- В этом бардаке есть только один положительный момент, если наши девочки вовремя не приедут, они от нас не отстанут.
- Хоть в этом мы выиграли. А если сейчас начнут продавать билеты, мы на них брать будем? – Эдик хотел обсудить все варианты.
- По-хорошему надо бы купить. А с другой стороны, если они не успеют, билеты пропадут. А они не такие уж дешёвые, - ответил Андрей.
Дискуссию прервала появление девушек.
- Еле успели добраться. Представляете, трамваи вообще не ходят, - сообщила Света.
- Представляем, мы сами попали в ту же ситуацию. Хорошо, попутку быстро нашли, - объяснил Андрей.
- Мы тоже на такси приехали. А я смотрю, очередь стоит, но билеты не продают. Неужели мест в автобусе уже нет? - волновалась Жанна.
- Про это не скажу, не знаю. Но не продают билеты по другой причине. Автобус ещё не подготовили к поездке, - сообщил Эдик.
- Так мы можем никуда не поехать? – спросила Жанна.
- Другой автобус идёт в том же направлении через два часа. А может быть, найдут исправный автобус, и мы поедем на нём. – ответил Эдик.
Как раз в этот момент окошко кассы открылось, и кассирша начала продавать билеты.
За пятнадцать минут все получили что хотели.
- Сейчас я вам деньги за билеты отдам, - обещала Жанна, когда Андрей с купленными билетами отошёл от кассы.
- Пусть это будет наш подарок для вас, - отказался Андрей. – Мы же цветы вам не преподнесли.
- В честь чего цветы вы нам должны преподносить? – не поняла Жанна, хотя ход мысли кавалера её устраивал.
- В честь начала совместного отдыха, - ответил Андрей, что было и без того понятно.
- Пошли быстрей, иначе автобус тронется без нас, - поторопил Эдик.
Подхватив сумки, отдыхающие направились к автобусу.
- Сумки сдавать будем? – пристроившись в конце очереди в автобус, спросил Эдик.
- Мы же не на конечной остановке выходить будем, а на трассе. Никто для нас специально багажное отделение открывать не станет, - ответила более опытная в таких делах Жанна.
- Почему это не станет? – не понял сути Эдик.
- Все будут сидеть в автобусе, а мы полезем в багажное отделение, - Жанна постаралась объяснить доходчиво, но Эдик всё равно не понял.
- Ну и что с того? Мы ведь за своей поклажей полезем, а не за чужой, - обосновал Эдик свои непонятки.
- В том-то и дело, что за своими. Но остальные, сдавшие багаж пассажиры, этого не увидят, поскольку останутся сидеть в автобусе. Если прихватим чужие сумки, водителю за это отвечать. Он ведь будет открывать багажное отделение автобуса, - Жанна закончила говорить, и в это самое время настал её черёд подниматься в салон автобуса.
Контролёр проверила билеты и пропустила. Следом поднялись в салон Света, Андрей, и Эдик.
Они стояли последними в очереди в кассу, поэтому им достались места в самом конце салона автобуса.
«В конце салона обычно пахнет выхлопными газами. Тут самое главное не угореть», - дал себе установку Эдик.
Закончив проверять, контролёр вышла из автобуса, и он тронулся в путь.
«Наконец-то мы поехали. Скоро уже прибудем на место. Судя по расписанию, в конечный пункт автобус приедет через три часа. А нам ехать ближе. Хорошо бы к обеду успеть», - размышлял Эдик.
Между тем автобус проехал центральную часть города и повернул по направлению к окраине, но до выезда на шоссе оставалось далеко.
«На селижаровское шоссе, собирается выехать», - думал Эдик.
Он сидел у прохода, рядом с Андреем. Жанна и Света сидели через проход. Жанна расположилась у окна, Света сидела рядом. Конечно, было бы логично Эдику сесть со Светой, а Андрею с Жанной. Но раз так получилось, никто менять диспозицию не собирался.
- Как ты думаешь, не пора ли нам отметить столь значимое событие? – задал вопрос Андрей.
- Ты имеешь в виду, отъезд из города? – спросил Эдик, понимая, что именно собирался отмечать Андрей.
- Нет, я хотел отметить начало нашего совместного отдыха, а отнюдь не отъезд. Хотя с учётом того, как начался наш сегодняшний день, а мы всё-таки справились с ситуацией, отъезд нужно отметить особо. Кстати можно начать с шампанского, - внёс предложение Андрей.
- Мы половину салона пеной зальём. И нужны бокалы для шампанского. Я предлагаю с этим повременить, - ответил Эдик, надеясь, что у Андрея хватит ума не опохмеляться в автобусе.
- Тогда можно выпить коньячку. Один стакан, вернее сказать, кружка, у меня имеется.
- Ты спроси у девушек, согласятся они пить в автобусе, - дал совет Эдик.
- Жанна, вы как насчёт того, чтобы отметить начало нашего отдыха? – сместившись ближе к проходу, спросил Андрей.
Жанна ответила ни сразу:
- В принципе можно и отметить, но не в автобусе. Как приедем на место, тогда и начнём отмечать.
- Я хотел предложить начать отмечать прямо сейчас. У нас есть шампанское, коньяк, шоколад, - Андрей изложил суть своего предложения, стараясь соблазнить перечнем имеющихся яств.
- Мы бы предпочли чашечку кофе и круасан. Утром не успели позавтракать, - ответила Жанна, чем ничуть не смутила Андрея.
- А вы что думаете? - обращаясь к Свете, старался найти поддержку Андрей.
- Я бы даже согласилась на стакан газировки с пончиком. Но пить спиртное в автобусе желания не возникает, - огорчила Света.
- Ну вот, а нам так праздника хотелось, - ответил Андрей, которому хотелось быстрей начать, дабы убрать похмелье после вчерашнего возлияния.
- Придётся действительно подождать. Слушай, а, давай, вдвоём отметим, если девушки сейчас не хотят? – вопрос предназначался Эдику.
- Если тебе невмоготу, выпей. Только к ним больше не приставай. Подумают, что мы алкоголики, даже часа не можем потерпеть, чтобы не выпить.
- Никто ничего не подумает. А впрочем, как хочешь. Лично я могу вообще не пить, только кому от этого лучше станет? Никому не станет лучше.
- Лучше не станет, но и хуже тоже не станет. Правильно говорят наши девочки, нужно подождать приезда на место. Устроимся в доме отдыха, а там поглядим, - Эдик надеялся на поддержку девушек, а потом, потом и есть потом, и ничего более.
Целый час отпускники ехали молча. Лишь шум колёс о мокрый асфальт, да проплывающие мимо созданные природой пейзажи, смущали пассажиров.
- Никогда не думал, что путешествие в автобусе настолько утомительно, - пожаловался Андрей. – Сиди и не дёргайся, а тело просит движения и свободы.
- Осталось каких-то два часа, и мы на месте. Там тебе и свобода и движение, в общем, всё что хочешь, - объяснил нетерпеливому Эдик.
- Хорошо, коли так. Только сидеть неподвижно на трезвую голову невмоготу. А выпили бы, и время мухой пролетело бы, - объяснил свою точку зрения Андрей.
- Возможно, ты и прав. Но кроме тебя никто выпивать не собирается.
- Здесь ты не прав, объяви я на весь автобус, что мне требуются компаньоны для выпивки, и выпивка бесплатная, сразу половина пассажиров ринется ко мне.
- Я надеюсь, ты этого не сделаешь.
- Это я так, для примера, - ответил Андрей.
- Мы тоже с тобой хороши, не подумали, что в дороге нужно перекусить. Взяли бы бутерброды и термос с чаем или кофе. Тогда девчонки не отказались бы, - размечтался Эдик.
- Хорошая мысля, приходит апосля, - вспомнил известную поговорку Андрей.
- Хорошо, если она вообще приходит. Мы с тобой сегодня утром торопились и всего не предусмотрели. А могли вчера встретиться и всё обдумать, - высказал благие пожелания Эдик.
- Мы думали об отдыхе с девочками и взяли лишь выпивку, надеясь на хороший паёк в доме отдыха. Отсюда все наши неприятности в утренние часы поездки в автобусе.
- Не только в этом дело. Не случись сегодня коллапса с трамваями, мы вовремя приехали бы и успели бы выпить кофе с коржиком. Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.
Закончив тему, попутчики замолчали. Им обоим хотелось быстрей доехать до места, но причины были разные. Андрею хотелось выпить, Эдику наоборот.
«Должны же делать зелёные остановки. Так недолго и в штаны подпустить», - думал Эдик, ёрзая на сиденье.
Автобус начал тормозит и вскоре остановился.
- Остановка пятнадцать минут, - объявил водитель. – Поторопитесь, ждать никого не буду.
Эдик в числе первых вышел из автобуса и, не заморачиваясь, зашёл за заднюю часть автобуса, где и слил накопившуюся жидкость.
«Есть минуты, когда незначительные радости приносят значительные облегчения, и жизнь краше кажется», – подумал Эдик.
Он пошёл обратно к двери автобуса и только сейчас обнаружил, помимо асфальтового кармана остановки, невдалеке отдельно стоящее сооружение с надписями «М» и «Ж».
Именно к нему направлялась основная часть пассажиров. На другой стороне шоссе виднелись домики посёлка. Перпендикулярно шоссе шла гравийная дорога, она то и вела к посёлению.
«Вот люди живут, - подумал Эдик. - Вроде недалеко, а всё равно на отшибе цивилизации.
Деревянные домики, как в прошлом веке, огород под окнами и сортир на улице. Почти как у меня дома. Только мне нужно пройти не более часа, и я в центре города. А им только на автобусе можно добраться до города. Однако если есть поселение, значит не только здесь крестьянские дела, но и какое-то промышленное производство должно иметься. Иначе народ давно бы расползся отсюда по всем городишкам области, а то и в столицу на заработки подался».
Андрей и девушки вышли из автобуса и направились к отдельно стоящему сооружению. В отделение с надписью «Ж» стояла очередь. Тогда как в отделение с надписью «М» никого не было, поскольку мужчины предпочитали делать необходимые дела по облегчению организма прямо за этим самым заведением.
«Очередь, как на ярмарке за дефицитным товаром. Если так медленно очередь будет двигаться, можно и на автобус опоздать. А он ждать не будет. Догадался бы Андрюха угостить наших дам посещением туалета с надписью «М». Тогда есть шанс не опоздать», - стоя у автобуса, размышлял Эдик.
Однако Андрей сделал своё дело, зайдя за строение, и вернулся к автобусу.
- Как бы наши дамы не опоздали на автобус, - высказался Эдик, едва Андрей подошёл к нему.
- Не опоздают. Без пассажиров автобус не уедет. Водитель лишь напугал, чтобы женщины особенно не задерживались, - заверил Андрей, выказав себя оптимистом.
- А я подумал, может быть, их запустить в мужской туалет. Всё равно туда мужчины не заходят, - предложил вариант выхода из создавшейся ситуации Эдик.
- Предложить-то можно, но вряд ли женщины на это пойдут. Кстати, ты сам-то не хочешь прогуляться? - задал конкретный вопрос Андрей.
- Я уже прогулялся за автобус, - ответил Эдик и тут же задал вопрос?
- Насколько мне известно, в таких заведениях и в женском и в мужском отделении прорублены дырки в настиле. Тогда объясни мне, чем дырка в женском отделении лучше, чем в мужском?
- Очко в мужском и женском отделении, возможно, ничем не отличаются, но только в мужском – это мужское очко, а в женском – женское очко.
Пока два приятеля соревновались в остроумии и знании жизни, Света вместе с Жанной зашли в мужскую кабинку и вскоре оттуда вышли. Другие женщины из очереди в туалет после столь смелого поступка двух женщин стали делать то же самое. В результате автобус прождал женщин не более двадцати минут, никого не забыв на остановке. Подышав немного у автобуса воздухом улицы, отпускники полезли в салон.
- Жалко, что кафетерия на остановке нет. Я бы от чашечки кофе не отказался, - озвучил свои желания Эдик.
- Я бы и поесть не отказался, - вполголоса, только для Эдика, сказал Андрей.
- И выпить для аппетита, - дополнил желание коллеги Эдик.
- Не без этого, конечно. Отпуск на то и даётся, чтобы ты полноценно проводил время и отдохнул и душой и телом.
- Совсем немного потерпеть осталось. Каких-то полтора часа и мы на месте, - обнадёжил Эдик.
- Как раз последние полтора часа до начала отпускного вино-водочного режима терпеть труднее всего.
- Тяжело в терпении и предвкушении, легко на отдыхе, - перефразировал известный афоризм Эдик.
- Мальчики, что вы там шепчетесь? Рассказали бы нам что-нибудь интересное, - попросила Жанна.
- Мы рассуждали о том, далеко ли нам ещё ехать до места и о том моменте, когда начинается отпуск, - немного слукавив, ответил Андрей.
- А это что-нибудь меняет? – для подержания беседы, выказала интерес Жанна.
- Принципиально меняет всё, - озадачил ответом Андрей.
- И что же это меняет, если не секрет? – попросила раскрыть подробности дела Жанна.
- В отпуске всё должно быть не так, как в повседневной жизни, и начинать эти перемены нужно сразу, как только сел в транспорт. Я имею в виду транспорт, доставляющий отпускника к месту отдыха, - поделился своими соображениями Андрей. – А Эдик считает по-другому.
- И как считает Эдик? – попросила уточнений Жанна.
- Я считаю отпуск, вернее сказать, изменения в ведении жизни имеют право быть лишь тогда, когда приехал на место проведения отдыха, - ответил Эдик. – А вы как считаете?
- Я считаю, что это дело каждого. Как ему нравится, так пусть и будет. Или я не права? – вопросом закончила Жанна.
- Удобная позиция, а самое главное, жизненная. Ну, а если на отдых едет коллектив, как тогда быть? - Эдик хотел получить от женщин точную, а не лукавую позицию по вопросу отдыха.
- Тогда вопрос решается ещё проще – голосованием, - ответила Жанна.
- То есть, если большинство решит не выпивать до самого приезда на место, то меньшинство должно подчиниться? Но это же насилие над отдыхающей личностью, - добавив немного юмора, высказал своё мнение Андрей.
- Хочешь выпить, так выпей. Лично я возражать не стану, - обещала Жанна.
- Ну, уж нет, - переменился во мнении Андрей. – Раз у нас коллектив, я один выпивать не стану. Но тогда уговор: будем считать, что отпуск начинается с момента приезда на место. Вот тогда и выпьем, отметим приезд и начало отпуска.
- Что мы всё о выпивки и о еде! – возмутилась Света. – Посмотрите в окно, какие красивые пейзажи проезжаем.
- Действительно, пейзажи красивые. Причём хочу заметить, мы уже давно в пути, а ни одной пасущейся коровки не увидели, - добавил к сказанному Эдик.
- Деревня нынче вымирает, не до коровок им нынче. Выжить бы с тем, что осталось в хозяйстве, - сказал Андрей, будто это он, а не Эдик, посещал село, как один из представителей шефской помощи.
- Не будем о грустном. Лучше подумаем, как бы нам получить комнаты на одном этаже, и, желательно, поближе друг к другу, - подошла с практической токи зрения Жанна.
- А у нас номера на сколько мест? – поинтересовался Эдик.
- А ты разве путёвку не видел? – Жанна удивилась неведеньем Эдика в самом главном.
- Как-то в голову не пришло. Есть путевки и ладно. А если они ещё и в двухместных номерах, так это очень здорово. Но я бы предпочёл четырёхместный номер, тогда мы могли бы поселиться все вместе в одном номере, - выказал свою дремучесть Эдик.
- Четырёхместный номер нам не подходит. Заселиться в него может только семья из четырёх человек, - объяснила Жанна.
- Так скажем, что мы семья и дел то всего, – не понял сути Эдик. – Например, скажем, что мы две супружеские пары и хотим поселиться вместе.
- В паспорте это не подтверждено. Так что не получится. Лучше пользоваться тем, что есть, - объяснила Жанна и взглянула на часы, показывая тем, как утомительна эта тема.
- Тогда я придумал, как сделать: мы поселимся отдельно, вы с Жанной в одном двухместном номере, я с Андреем в другом. И будем ходить друг к другу в гости, - Эдик сказал то, что и без его придумок все давно знали.
Андрей взглянул на часы и сообщил:
- По моему разумению, нам меньше часа ехать осталось.
«И что это я со своими решениями пристал. Наверняка дамы и сами всё знают, и может быть, ни один раз использовали дружбу комнатами и номерами», - укорил сам себя Эдик.
От нечего делать он стал смотреть в окно.
«Еду отдыхать, а радости нет. Ощущение такое, будто за ворованным счастьем собрался. Только ухвачу ли я его, не потеряв того, что ещё у меня осталось дома? Лезут в голову всякие мысли грустные. Наверное, зря я отказал Андрею в компании по выпивке. Сейчас бы совсем другое ощущение дороги было бы. И девки, по-моему, нам не пара. Очень уж они умные для нас, дураков. А может быть, наоборот, глупые. Умная баба никогда мужику свой ум не покажет, если собралась захомутать его. Хотя, причём тут захомутать. Они хотят весело время провести. Тогда Андрей прав, без вина никак нельзя отпуск с дамами начинать. С вином они станут немного глупей и сговорчивее. Одним словом, тогда и время весело проведём, и дамы останутся довольными».
Под череду своих мыслей Эдик заснул. Проснулся он от тычка в бок.
- Приехали. Станция Дерезай, кому надо вылезай, - голос Андрея прозвучал над самым ухом.
Женщины уже пошли к выходу, и мужчины направились следом.
«Немного в скрюченном состоянии пробыл, и ноги затекли», - отметил себе Эдик.
- Давай, шевели копытами, не задерживай пассажиров, - шутил Андрей.
Выгрузив четверых пассажиров, автобус двинулся дальше.
- Вот мы и на месте, - произнёс Андрей, констатировав очевидный факт. - Как у вас насчёт радости в душе?
И не получив ответа, добавил:
- Понятно. Придётся прибегнуть к проверенному средству.
Он достал из сумки кружку и бутылку коньяка.
- Держи, - сказал он Свете, передав ей кружку.
Андрей отвернул пробку и налил в кружку пятьдесят граммов пахучей жидкости.
- Это какой коньяк? - не решаясь пригубить, спросила Света.
- Армянский, четыре звёздочки. Пей, не стесняйся, - подбадривал девушку Андрей.
Света выпила и закашлялась.
- Очень крепкий, - пересиливая кашель, сказала она.
- Нужно одним глотком выпить, тогда будет хорошо, - в поздний след посоветовал Андрей.
- Теперь ты, - сказал Андрей и передал кружку Жанне.
- Мне поменьше, - попросила она.
Андрей налил ей пятьдесят граммов и поторопил:
- Пей, у нас кружка одна на всех. Давай, не задерживай.
Жанна проглотила пахучую жидкость и закашлялась.
Она ничего не сказала, и без этого было понятно, напиток не для девичьих нежных горлышек.
Андрей налил Эдику и когда тот выпил, налил себе.
- Ну, за начало нашего пребывания на отдыхе! – произнёс он тост и выпил.
- Будем по второй? – для порядка спросил он.
- Пошли уже. Не то мы и к обеду опоздаем, – поторопила Жанна.
- Ладно, будь по-твоему, пошли устраиваться, - согласился Андрей.
К дому отдыха шла покрытая гравием дорога. Проведя путников с полукилометра, она повернула направо, и сразу за поворотом показалось серое трёхэтажное здание.
«Для гостиницы немного мрачновато. А в общем ничего необычного, такие здания строились в послевоенное десятилетие именно для отдыха трудящихся», - отметил себе Эдик.
Невдалеке от здания стояла водонапорная башня, что говорило о централизованном водоснабжении. Подойдя ближе, путники увидели ещё одно небольшое двухэтажное строение. Оно было сделано из красного кирпича и больше напоминало баню, нежели гостиницу.
- Куда нам сейчас, в двухэтажку или в трёхэтажку? – спросил Эдик, будто его спутники знали о гостиничном комплексе больше него.
- Мы пойдём туда, где находится администрация, - ответила на вопрос Жанна.
- Знать бы, где она находится, - высказал пожелание Эдик.
- Спросим. Как говорится, язык до Киева доведёт, - подбодрила компанию Жанна.
От всех сооружений до озера было не более пятидесяти метров, и вход в трёхэтажное здание находился с противоположной стороны от озера.
- Нам сюда, - предупредила Жанна и направилась к ступенькам крыльца трёхэтажного строения.
- Не подскажете, где находится администрация? – спросила Жанна вышедшую из дверей старушку.
- На втором этаже они располагаются. Только, по-моему, у них сейчас обед, - предупредила старушка и, не сдержав любопытства, спросила:
- А вы, часом, не на отдых сюда приехали?
- На отдых, - ответила Жанна. – А что, не нужно было?
- Нет, очень даже нужно. А то у нас на танцах в основном одни женщины. Мужчин совсем нет. А у вас целых два мужчины.
- Целых два, да ещё каких мужчины. Все ваши женщины нам обзавидуются, - похвалилась Жанна.
- Вот и хорошо, потанцуем теперь с мужчинами, - проявила преждевременную радость старушка.
Компания вошла в вестибюль здания, который оказался намного краше здания снаружи, и по лестнице поднялась на второй этаж.
«Направо или налево», - поднявшись на этаж, размышляла Жанна.
Лестница делила здание на две половины и в коридор второго этажа приходила как раз посередине.
- Чего стоим? – не понял причину остановки Эдик.
- В какую сторону идти не знаю, - ответила Жанна.
- Тут, в какую сторону не пойди, недолго вернуться назад. Это же не в колхозном поле периметр мерить, - успокоил Андрей, и первым направился по коридору, повернув с лестницы направо.
Одна из дверей в коридор была открыта и Андрей в неё заглянул. За столом сидела средних лет полненькая женщина.
- Вы случайно не администратор? – не заходя в помещение, спросил Андрей.
- Администратор, - ответила женщина. – А вы что-то хотели?
Андрей повернулся к трем оставшимся на середине коридора отдыхающим и позвал:
- Идите сюда.
Лишь после этого он ответил женщине:
- Мы прибыли в дом отдыха по путёвке.
- Давайте вашу путёвку и паспорт, - попросила женщина.
Андрей предоставил ей что просила. В комнату вошли ещё три вновь прибывших отдыхающих.
- Вы тоже будете устраиваться? – спросила женщина.
- Да, мы по путёвке, - ответил Эдик.
- Давайте ваши паспорта и путёвки, - велела администратор.
- Если можно, устройте нас на одном этаже, - попросила Жанна.
Женщина ничего не ответила. Она просмотрела документы и сделала запись в журнале.
- Я вас поселила на втором этаже и комнаты находятся рядом, - сообщила она. – Вот вам талоны на питание. Когда придёте в столовую, отдайте талоны администратору столовой. Она вас поставит на довольствие.
- А где у вас столовая? – задал вопрос Эдик.
- Столовая на первом этаже. Ещё что-то?
- Мы хотели узнать, какие у вас тут есть развлечения? – задала вопрос Жанна.
- Есть чайная, где можно выпить ароматного чая с крендельком. На втором этаже в этом же здании можно попариться. Кстати, рекомендую посетить парилку. Рыбаки её очень хвалят. После рыбалки они любят и помыться и попариться, - рассказала администратор.
- Когда мы заходили в здание, нам встретилась бабушка. Она сказала о танцах. Неужели у вас есть такие? – сомневался Эдик.
- По субботам и воскресеньям у нас танцы для желающих, - ответила на вопрос администратор, добавив:
- Если хотите успеть на обед, поторопитесь.
- Так и сделаем. Нам бы в комнаты вещи положить, - попросил Андрей.
- Я вам сейчас открою, - обещала женщина и вышла в коридор.
Вся команда пошла за ней. Она дошла до конца коридора и отперла двери.
- Заходите, бельё в шкафу, - предупредила женщина и пошла обратно в свой кабинет.
- А ключи, двери запереть? - в поздний след вспомнил Эдик.
- Она ключи в дверях оставила, - сообщил Андрей, который разместился в той же комнате.
- Хорошо, что девочки рядом в комнате через коридор, - отметил радостное совпадение Эдик.
- Хорошо-то хорошо, но я не вижу в комнате ни раковины, ни сортира, - отметил странное обстоятельство Андрей.
- А что тут странного, - ответил Эдик, – это же деревня. Тут, может быть, и сортир на улице и умывальня на озере.
- Хороши мы будем со второго этажа бегать на улицу до ветра, - не поверил в столь неприглядную реальность Андрей. – Нужно было у администратора о туалете спросить.
Они вышли из комнаты, собираясь её запереть.
Света и Жанна уже заперли комнату и ожидали мужчин в коридоре.
- Мы слышали ваш разговор. Что касается туалетной комнаты, так она рядом, - обрадовала Света.
- Где рядом? – попросил уточнения Эдик.
- Рядом с вашей и нашей комнатой, - ответила Жанна.
- Вы хотите сказать туалетных комнат две? – не поверил Андрей.
- Это я и хочу сказать, - подтвердила Жанна. – Один туалет женский, другой мужской.
Эдик повернул голову, намереваясь удостоверится. Действительно, к выделенным им комнатам примыкали туалетные комнаты, которые располагались в самом конце коридора.
- С одной стороны, повезло, - высказался Эдик. – Далеко бежать не придётся, если приспичит. А с другой стороны, не повезло, будем вонь из туалетной комнаты нюхать.
- Это точно, - Андрей подтвердил своё согласие с выводами Эдика.
- Вы нас подождите, мы сейчас, - попросили дамы и скрылись за дверью женского туалета.
- Я предлагаю посетить заведение. Нужно про запас сходить, за одно посмотрим, что это за туалет.
Эдик первым выполнил своё же предложение и, открыв дверь туалета, прокомментировал:
- Здесь всего одна раковина с двумя кранами. Значит и горячая и холодная вода должна быть. Писсуара два, но унитаз только один, а нет, рядом ещё одна кабинка. Смотри, здесь душ есть.
- Если он работает, тогда хорошо, - выказал себя пессимистом Андрей.
Он открыл кран с горячей водой, и сразу потекла водопроводная вода, но холодная.
«Или остыла или дают воду по праздникам. Будет дело если она вообще отключена», - подумал он и закрыл кран.
- Что, нет горячей воды? – догадался Эдик.
- Представь себе, нет, - ответил Андрей, и насупился, очень его сегодня раздражали всякие неожиданности.
- Ладно, нужно отлить, руки помыть и обедать идти, - поторопил коллегу Эдик.
Они вышли в коридор, женщины ещё не покидали женскую комнату.
- Дамы, поторопитесь. Нам необходимо на обед не опоздать, - громко произнёс Эдик.
Окрик подействовал и буквально через минуту, женщины вышли в коридор.
- Мы готовы. Пошли обедать, - сказала Жанна и первой направилась к лестнице.
«Забыли спросить у администратора, где есть поблизости магазин? – вспомнил Андрей и сам же себя успокоил:
- У мужичков спросим. Они должны всё знать».
Компания спустилась на первый этаж и, повернув налево, подошла к стеклянным дверям, за которыми виделось помещение со столами и стульями вокруг них.
Компания вошла в помещение и увидела столик у стены и надписью над ним «Администратор».
Вот только за столом никого не было, что не объясняло, где искать администратора. За расположенным рядом столом сидели три старушки, и пили компот.
- Извините, что отрываю вас от трапезы, - обратилась к старушкам Жанна. – Вы ни скажите, где можно найти администратора?
- Его стол рядом, - прервав очень вкусное занятие, ответила одна из старушек.
- Мы сами видим его стол. Но за столом никого нет. Поэтому и возник вопрос, где сейчас находится администратор?
- Ничего не можем вам сказать по этому поводу, - огорчила другая старушка.
- Но он был сегодня в зале? – пыталась узнать хоть что-то Жанна.
- Может быть, и был. Но мы пришли не к началу обеда, да ещё не обратили на соседний стол внимания, - огорчила третья старушка. – Поэтому однозначно сказать затрудняемся. А вам, собственно, зачем администратор?
- Мы сегодня только что приехали в дом отдыха, и когда оформились и получили комнату и талоны на питание, пришли сюда пообедать, - объяснила Жанна, надеясь разговорить старушек и получить нужную информацию от них.
- Так это вам можно прямо к шеф-повару обратиться. Дадите ей талоны на питание, она вам еду даст, - наконец разродилась подсказкой, как выйти из создавшейся ситуации, одна из старух.
- А где нам найти шеф-повара? – поинтересовался Эдик.
- Известно где, на кухне, - дала точные координаты старуха.
- Спасибо вам, за информацию, - поблагодарил Эдик.
- Все слышали? – спросил Эдик. – Отдавайте Жанне талоны на питание. Она пойдёт и отдаст их шеф-повару.
- Талоны и так у меня. Если хотите, можете пойти со мной, - предложила Жанна.
- Мы здесь тебя подождём, - отказалась Света.
- Хорошо, ждите, я пошла, - Жанна не знала, где находится кухня, но перегородка, отделяющая зал для приёма пищи от помещений в торце здания и дверь в перегородке, приглашали пройти в этом направлении.
Жанна вошла в дверь и на неё пахнули запахи жарящихся и варящихся блюд.
- Вы шеф повар? - спросила она у дородной дамы.
- Анна Ивановна, к вам пришли, - громко произнесла женщина и тут же добавила для посетителя. – У нас без спецодежды здесь находиться нельзя.
- Сейчас приду, - скрытая за плитами и кастрюлями ответила Анна Ивановна.
Жанне пришлось прождать пару минут.
- Что вы хотели? – спросила дородная женщина с фигурой профессионального повара.
- Мы только сегодня приехали. Вот наши талоны, - сказала Жанна и протянула повару талоны.
Та оторвала четыре талона с надписью «обед». Остальные отдала Жанне.
- Сейчас я вынесу, ждите здесь, - сказала повар и удалилась вглубь кухни.
Уже через минуту она принесла четыре тарелки с макаронами по-флотски и поставила на предназначенный для блюд стол.
Потом она принесла четыре стакана с компотом из сухофруктов.
- Хлеб возьмите в хлеборезке, - велела повар.
- А первое у вас сегодня в меню обеда входит? – напомнила о меню обеда Жанна.
- На столах возьмёте. Мы наливаем первое с запасом. Так что на каждом столе в керамической кастрюльке остаётся половина налитого, - дала наставление повар.
- А где взять тарелки под первое и проборы, чтобы есть? – задала вопрос Жанна.
- Сейчас я всё сама принесу, так быстрей будет, - обещала повар и, взяв поднос, нагрузила его всем положенным.
Жане оставалось нагрузить поднос вторым и компотом. Сделав это, она с подносом вышла в зал. Трое отдыхающих ждали, сидя за столом. Она подошла к столу и стала сгружать с подноса на стол.
- Тебя только за смертью посылать, - пошутил Андрей, но упоминание смерти ни у кого не вызвало улыбку.
- В следующий раз сами пойдёте за обедом, - обиделась Жанна.
- А первое нам не отгрузили? – задал провокационный вопрос Андрей.
- Повар сказала, что на других столах супа осталось по половине в керамических кастрюлях. Я так понимаю, они кастрюли не на каждый стол ставят. Тот, кто налил суп, отдаёт супницу другим. Андрей, будь добр, принеси супницу на наш стол, - попросила Жанна.
Андрей тут же выполнил просьбу Жанны.
Когда он поставил на стол супницу и открыл крышку, все почувствовали запах ухи.
«Стоило сюда ехать, чтобы снова есть макароны по-флотски», - отметил себе Эдик, без энтузиазма взглянув на яства.
Жанна положила поднос на соседний стол и села сама. Она попросила Андрея поухаживать за трапезничающими.
- Андрей, будь добр, разлей суп по тарелкам.
- Говорите кому сколько? – прежде чем начать разливать, спросил он.
Отдыхающие ответили ему дружным молчанием. Всем давно хотелось есть не по-детски.
Закончив с розливом, Андрей сказал:
- Предлагаю отметить нашу первую трапезу в этом Богу угодном заведении.
- Опять коньяк будем пить? – как бы укоряя, спросила Света.
- Ну не шампанское же! Но и коньяк пить не будем, - изложил тему выпивки Андрей, не уточняя название напитка для празднования.
- А что тогда? – не поняла сути Света, поскольку не знала, какие напитки купили в дорогу мужчины.
- Водку, конечно. Она легко пьётся и тонизирует отлично, - толи в шутку, толи в серьёз, сообщил Андрей.
- Я водку пить не хочу, она противная, - заявила Света.
- Ты её пить не умеешь. А когда научишься, будешь знать, как это замечательно водку пить, - шутил Андрей.
- Давайте, сначала супчик поедим, пока он не остыл, - предложил Эдик. – А уже под второе, опрокинем по рюмашке.
Компромисс был найден, и присутствующие за столом дружно заработали ложками.
Андрей первым управился с первым блюдом. Он принёс с собой в столовую бутылку столичной и кружку. Кружку он захватил на всякий случай, вдруг свободной посуды в наличии не окажется.
Андрей откупорил бутылку и налил под столом в кружку пятьдесят грамм.
- Придётся пить по очереди, - выставив кружку на стол, поставил он перед фактом компаньонов.
- А можно я пропущу? - попросила Света, не подозревая, что в данном случае слово «пропущу» приобретает совсем другой смысл.
- Конечно, пропусти. За этим я и налил тебе, - сказал Андрей и пододвинул кружку ближе к Свете.
- Я не то имела в виду, - пробовала отказаться вторично Света.
- Сначала глоток компота, потом сразу водочки. Этот приём для новичков, и сразу пойдёт как по маслу. Ну, давай, - поторопил Андрей.
Света так и сделала. Сначала глотнула компота и сразу опрокинула в рот пятьдесят граммов водки. Однако ей это не слишком помогло, и две слезы были тому подтверждением.
- Надо было после приёма водки запить компотом, - в поздний след дополнил инструкцию потребления крепких алкогольных напитков Андрей.
- Что же ты мне сразу об этом не сказал, - осипшим голосом укорила Света.
- Как-то вылетело из головы. Я же сам пью по-взрослому, - оправдывался Андрей.
- Это как по-взрослому? – не поняла Света, полагая, что все должны пить водку так, как только что выпила она.
- А вот так, - сказал Андрей, и налив в кружку пятьдесят граммов водки, опрокинул в рот и даже не кашлянул.
- Приблизительно таким образом. Ферштейн? А теперь ты, Жанна, - определил очерёдность Андрей и налил в кружку ещё пятьдесят граммов.
Он поставил кружку перед Жанной.
Жанна взяла кружку и, нюхнув запах содержимого, передёрнула плечами. Она без подготовки опрокинула водку в рот и запила компотом.
- Вот это уже близко, чувствуется результат тренировки. А толи ещё будет, если к тренировкам подойти со всей ответственностью, – хвалил Андрей.
Последнему налили Эдику, и он тут же опрокинул водку в рот. Эдик сразу же принялся закусывать вторым. Остальные трапезничающие тоже налегли на еду.
- Мы так и не нашли администратора столовой. Как теперь будем ужинать? – Жана озаботилась перспективами ужина.
- Так же как и пообедали, - ответил Андрей.
- Можно и так, только пусть за едой пойдёт кто-нибудь другой, - пожелала Жанна.
- Нужно спросить, где и когда можно застать администратора? - внёс предложение Эдик.
- Это понятно. Не понятно кого нужно спросить, - сказала Жанна и тут же получила ответ от Андрея.
- У поваров нужно спросить. Они каждый день здесь и должны знать об администраторе, - заявил Андрей.
- Не факт что всё так однозначно, - встрял в разговор Эдик. – У поваров своё дело, у администратора своё.
- Не будем гадать. Придём ужинать, и, возможно, наши проблемы разрешаться, - выказал себя оптимистом Андрей.
- Что вы собираетесь делать после обеда? – Эдик задал вопрос женщинам.
- Приберёмся в комнате и немного отдохнём. Дорога всех нас утомила, - ответила Жанна.
- Я предлагаю ограничиться непродолжительным отдыхом. А потом, пока светло, прогуляться и осмотреть окрестности. В чайную можно заглянуть, чайку выпить, - внёс предложение Андрей.
- Сначала надо отдохнуть, а потом видно будет, - ответила Жанна.
Собрав грязную посуду на поднос и переместив её на стол для грязной посуды, компаньоны направились по своим комнатам.
- До встречи, - попрощался Андрей.
- Мы за вами зайдём, - предупредил Эдик.
Женщины ничего не ответили. Отперев свою комнату, они исчезли за дверью. Наверное, они не ожидали столь сдобренного спиртным начала отпуска, а надеялись на романтическое течение дней. Теперь им надо было переосмыслить произошедшее и подумать, как исправить поведение мужчин, чтобы особенно не досаждать им.
- Как ты думаешь, у них ещё много бухла осталось? – спросила Света, когда закончив приборку постели обе подруги улеглись поверх одеяла.
- Судя по разнообразию напитков, на всю неделю должно хватить, - ответила Жанна.
- Это смотря, как они будут потреблять. Может, и на три дня не хватит. Мой отец, когда начинает потреблять, то ведра самогона ему на неделю не хватает. Для опохмеления приходится водку в магазине покупать, - поделилась своим жизненным опытом Света.
- Повезло тебе с родителем, ничего не скажешь, - посочувствовала Жанна.
- Когда пьяный он смирный. Когда мать была жива, отец меньше пил. А как мать померла, так разошёлся. Тоскует он по матери очень, - сообщила Света и перекрестилась, вспоминая матушку.
- Без матери тяжело тебе жилось. Некому приголубить, утешить, - пожалела подругу Жанна.
- У меня старшая сестра есть. Вот она и была мне как мать. Но теперь она отдельно живёт. Замуж вышла за шофера, только он тоже помер, после аварии не восстановился, - излагала Света историю своей жизни.
Хоть девушки были подругами и жили неподалёку друг от друга, они никогда по душам не говорили. Не было для этого ни повода, ни настроения, ни обстоятельств.
- Не будем о грустном, - поставила точку в разговоре по душам Света. – Лучше подумаем, как себя дальше вести.
- Я думаю, мы должны проявлять больше инициативы, - внесла предложение Жанна.
- Не поняла, как это можно сделать? – честно призналась Света.
Жанна имела небольшой опыт общения с мужчинами, даже побывала замужем, продлившимся целых три месяца и закончившимся разрывом с невероятным скандалом. И всё произошло из-за сущего пустячка. Она забыла дома документы и вернулась домой днём. Там она застала супруга в постели с неизвестной кралей. Это событие и определило её дальнейшую супружескую жизнь, но только без изменщика мужа. Теперь она относилась ко всем мужчинам предвзято, считая, что все мужчины постоянно кобелируют, появись для этого хоть какая-нибудь возможность. И как все опытные женщины она делила мужчин по их способностям доставлять плотские удовольствия женщинам, отказывая мужчинам в сложной духовной организации души. Её классификация не сильно отличалась от общепринятой и могла быть сформулирована так:
фокусники – мужчины, которые могут любить женщину везде и всегда, не заморачиваясь на бесконечное количество повторений;
однопалчне – мужчины, которые могут один раз за целые сутки.
Гладиаторы – мужчины, которые не могут ничего, разве что погладить.
Каков её теперешней фаворит – Андрей, она ещё толком не определила, но собиралась проверить это в полной мере в самое ближайшее время.
На вопрос Светы ответила Жанна не сразу, обдумывая как бы доходчивее объяснить подруге.
- Тут всё зависит от обстоятельств, - начала Жанна. – Например, сегодня, что они предложили нам? Они предложили прогуляться по окрестностям и зайти в чайную. Наверняка там они не собираются пить чай, а собираются выпить что-нибудь покрепче.
- Ты думаешь, в чайной водка есть? – не поверила Света.
- Сюда приезжают удить рыбу мужики. Я не думаю, что горячий чай их заинтересует, - изложила свою точку зрения Жанна. – Наверняка в чайной из-под полы торгуют самогоном, а может даже водкой.
- Так ты предлагаешь в чайную не ходить? – не поняла сути дела Света.
- Почему же, зайдём, выпьем горячего чая с баранками. Только угощать будем мы их, а не наоборот, - изложила коварный план Жанна.
- И что это изменит, я не понимаю? – призналась Света.
- Мы пойдём к стойке и сделаем заказ. У них не будем возможности спросит о своём, о сокровенном. Теперь поняла?
- Поняла-то я поняла, но, по-моему, план нереален. Как говорится, свинья везде грязь найдёт, - не согласилась с подругой Света.
- Вот мы и проверим, найдёт или не найдёт.
- Согласна, проверим.
Девушки замолчали, обдумывая как вести себя с новыми избранниками. Их молчание продлилось недолго, и первой прервала его Света.
- А на ужине как удержать их от выпивки? Лично я не представляю, как это сделать.
- Здесь придётся применить хитрость. Скажем, что на сегодня хватит, а то не останется выпивки на завтрашний день. Скажем, что после ужина хотим потанцевать, то есть у нас появился запрос на романтику, а не на пьянку.
- А как же шампанское? Они вряд ли захотят откладывать праздник на завтра.
- Скажем, что хотим отметить первый проведённый полноценно в доме отдыха день, то есть завтрашний день. Я думаю, это будет весомым аргументом.
- Пожалуй, твой план должен сработать, - согласилась Света.
Некоторое время девушки молчали, и сон сморил их.
В номере мужчин никто спать не собирался. Они хорошо выспались в автобусе и, придя в комнату, немного прибрались и заправили кровати.
- Сколько у нас осталось выпивки? – задал вопрос Эдик.
Он сел на кровать, полагая, что она мягче стула. По его примеру Андрей тоже сел на кровать.
- А то ты не знаешь! У нас было куплено две бутылки водки, бутылка коньяка и бутылка шампанского. Выпили мы полбутылки коньяка и полбутылки водки. Сам считай сколько осталось, - предложил товарищу размять мозги Андрей.
- Осталось не так много. По крайне мере нам дня на два хватит, а что делать потом?
- Потом нужно ещё купить бухла. Дел-то на копейку. Спросим где магазин и пойдём и купим, - изложил план действий Андрей.
- Во-первых, до магазина ещё нужно добраться, во-вторых, бухло больших денег стоит. И мне показалось, девчонки не больно-то довольны столь частыми выпивками. Как бы нам это не вышло боком, - предупредил Эдик.
- Я такого не заметил, они, конечно, кокетничали, будто они не такие и выпивать им мама не велит. Но это обычное женское поведение, - изложил свою точку зрения Андрей. – А что касается затрат, то я думаю, девчонки нам всё это отлюбят, а за любовь никаких денег не жалко.
- Здесь ты прав. Остаётся понять по душе ли столь интенсивное возлияние нашим девушкам.
- Ну ты завернул! Как это можно узнать, если каждое женское слово то ли правда, то ли нет, кокетство одним словом, - изложил свой взгляд Андрей.
- Хорошо же ты думаешь о женщинах! – не поверил своим ушам Эдик.
У него ещё остались романтические воззрения на отношения между мужчиной и женщиной.
- Не сомневайся, скоро ты сам всё поймёшь, - коротко ответил Андрей, не собираясь доказывать недоказуемое.
- А как же любовь и преданность? – пытался вывести на продолжение разговора Эдик.
- Я тебе повторю выказывание самих женщин, когда их пытались обвинять в неверности. А звучит это так: женщины любят любовь, мужчины любят женщину. А что касается преданности, то это свойство присуще животным, например, собакам.
- Ты уж совсем женщин опустил. И потом, это тавтология. Что значит – женщина любит любовь?
- А то и значит. Попадись ей побогаче или посмазливей кавалер, она тебя покинет и перейдёт к нему любиться, – объяснил Андрей.
- А как же Жанна? Кажется, она в тебя втюрилась, - выдал со своей точки зрения весомый аргумент Эдик.
- Сейчас влюбилась, потом разлюбила. Сейчас мы очень для наших девушек удобны: легко пошли на контакт, согласились разделить с ними отдых. То же самое могло произойти с другими парнями, подвернись они под руку и согласись они поехать с ними на отдых. А что касается Жанны, она приходила ко мне домой и честно и страстно любила меня.
- Вот видишь, а ты говоришь, - вставил весомое слово Эдик.
- Вот я и говорю. Но не в словах дело, а в поступках. Пока они в нашу пользу.
- Андрей, мне кажется Света не такая, - скромно потупив взор, сказал Эдик.
- Ты прав, она не такая. У неё ещё не было мужчины. Если она с тобой замутит, ты будешь первым у неё. Не могу сказать хорошо ли это или плохо. Но учить девушку любить придётся тебе. А тут много всяких нюансов. Не поймёшь её натуру и оставишь девушку фригидной. А раскроешь её любовный потенциал, так, может, в скорости ей захочется попробовать других мужчин. Честно говоря, я тебе не завидую, - Андрей очень огорчил Эдика.
- Может быть, мне пока её не трогать? – задал дурацкий вопрос Эдик.
- Этого уже не получится. Она специально сюда приехала, намереваясь стать женщиной. Потом, как ты себе представляешь проживание пар в двухместных номерах, если одни хотят уединения, а другие нет?
- Не понял, о чём это ты? – попросил уточнения Эдик.
- Понять тут несложно. Мы с Жанной хотим уединиться в комнате. А что в это время будете делать ты и Света?
- Здесь много всяких вариантов, - начал говорить Эдик, но Андрей не дал ему закончить.
- Эта тема не теоретическая, а практическая, и, давай, её закончим. Мы говорили о выпивке, давай, закончим и этот вопрос. Если не найдём поблизости магазина, то наверняка кто-то из работников дома отдыха продаёт самогон. Сюда мужики приезжают рыбу ловить и выпить после пребывания на холоде очень хочется. Скорее всего точка продажи есть в чайной.
- Может быть, ты и прав, но захотят ли наши девушки самогон пить. Они наверняка его никогда не пробовали.
- Всё когда-то бывает в первый раз. Любопытство может сыграть с ними злую шутку, и они лизнут самодельного зелья. А что касается Светы и девушек вообще, я знаю одно: какая девушка не будь, а всё равно её ебуть. И кто будет у неё первый, сейчас зависит от тебя.
- Это ты мне совет даёшь, что ли? – не понял Эдик.
- Понимай, как хочешь, только не порть мне отпуск. Он мне не так-то просто достался. Я своей работой рискую, ведь по фиктивному больничному сейчас отдыхаю, - Андрей закончил объяснения и завалился на кровать.
Эдик последовал его примеру.
«Как бы не заснуть», - была его последняя мысль, перед тем как сон сморил его.
- Так – так, - голос над ухом уводил от кратковременного сна. – Собирались нас разбудить, а сами дрыхните.
- Мы только чуть – чуть прикорнули. Уже сами собирались вставать, - соврал Эдик и сменил позу лёжа на позу сидя.
- Андрей, а тебе нужно особое приглашение? – Жанна обратилась к Андрею, который потянулся, но остался лежать на постели.
- Встаю уже, - ответил Андрей, не выказывая признаков обещания.
- Ах так! Вот я тебя, - Жанна нагнулась над телом и ну щекотать, приговаривая:
- Вот тебе, вот тебе.
Андрей боялся щекотки, и Жанна уже знала об этой его слабости. Андрей вскочил с постели как ошпаренный.
- Это нечестный приём, - высказался он и принялся щекотать Жанну.
Она завизжала и понеслась к двери. Однако Андрей успел поймать её и обнять.
- Что же ты орёшь так громко! Весь дом отдыха разбудишь. Сбегутся бабушки смотреть, и что мы им скажем? – выговаривал Андрей.
- Не сбегутся, они старенькие, бегать уже не могут, - успокоила Жанна.
- Когда им очень интересно, они не только бегать, но и прыгать смогут, - не согласился Андрей.
- Собирайтесь, да пошли, - поторопила Света, которой ещё не досталось от темперамента Эдика ничего приятного.
Возможно, она завидовала подруге в том, что ей достался более решительный жених, а может, она хотела отдаться будущим событиям, которые приведут к желаемым результатам.
- Мы мигом, только физиономию умоем, - обещал Эдик.
Он взял полотенце и пошёл в туалетную комнату. Андрей потащился следом.
В туалетной комнате Эдик умылся, правда без мыла. Андрей лишь протёр глаза водой.
- У меня профессиональное раздражение от холода, и в таком случае лишний раз соприкасаться с водой желания нет, - объяснил свои действия Андрей.
- Так ты вообще не умываешься? – не поверил Эдик.
- Почему же, умываюсь, но только утром, - ответил Андрей и первым слил лишнюю жидкость.
Эдик в поздний след повторил слив уже своей лишней жидкости, подумав:
«Сначала умылся, а потом пописал. Одно в этом случае оправдание, брался за свой шланг чистыми руками».
Мужчины вернулись в комнату, где их ждали девушки.
- Одевайтесь, да пошли, - поторопила Жанна.
Мужчины надели ботинки и куртки, и вышли в коридор.
- Куда желаете пойти? – изображая галантного кавалера, спросил Эдик.
- Пойдём на улицу погуляем, свежим воздухом подышим, - ответила Жанна.
- А потом куда хотите пойти, - продолжал вопрошать Эдик.
- Здрасте, пожалуйста! Сами предложили план прогулки и сами же спрашиваете, - не поняла юмора Жанна.
- Я спрашиваю на тот случай, если у вас есть пожелания, – обосновал свои вопросы Эдик.
- Мы пока не владеем информацией. Поэтому и пожеланий нет, - на сей раз ответила Света.
- Мы вас поняли. Пошли изучать окрестности, - согласился Эдик.
- Изучать мы не будем, лишь осмотрим окрестности, - поправила Жанна.
- Хорошо, пусть будет сегодня общий обзор, - согласился Эдик.
- Я вас перебью, мы ещё хотели посетить чайную и выпить чаю, - напомнил Андрей.
- Конечно, посетим, но сначала осмотримся. Нужно же нам знать, что находится вокруг дома отдыха, - согласилась Жанна, пояснив последовательность мероприятий.
Компания вышла из здания и повернула направо. Они пошли по протоптанной тропинке и, обогнув здание, вышли к озеру.
- Жалко, солнышка нет. Наверное, под лучами солнца здесь вид открывается обалденный, - старался показать себя романтиком Эдик.
- И сейчас вид очень даже впечатляет. Противоположный берег едва виден, - поддержал коллегу Андрей.
- Да, вид на озеро неплохой. Только холодно от озера и сыро. Кстати у вас в комнате батареи горячие или холодные? – спросила Жанна.
- Не знаем, мы не смотрели. Но после холодной улицы кажется тепло даже в не отапливаемом помещении. Придём, обязательно проверим, - присоединился к разговору Андрей.
- Давай, к озеру спустимся, побродим по берегу. Посмотрим на воду поближе, - захотела Света.
- А давай, - пошёл ей навстречу Эдик.
Берег был крут и спуска рядом не просматривалось.
«Как рыбаки к воде спускаются? Тут недолго и сверзится прямо к воде» - думал Эдик.
- Ладно, полезли на воду смотреть. По моему мнению, она должна быть мокрой, - пошутил Андрей и начал спускаться первым.
Девушки полезли за ним. Лишь Эдик остался на кругом берегу.
- Ты чего не спускаешься? Иди к нам, - позвала Света.
- Мне и отсюда хорошо видно. Я вас здесь подожду, - ответил Эдик, продолжая стоять на высоком берегу.
- Долго придётся ждать. Мы только начали прогулку по берегу, - соблазняла кавалера Света.
- Ничего страшного, я терпеливый, - не поддавался на уговоры Эдик.
- Ладно, пусть тебе будет хуже, - обиделась Света, полагая, что романтическая таинственная сила воды поможет ей получить от кавалера поцелуй в губы, а тут такой облом.
Она немного отстала от Жанны с Андреем, предоставляя им свободу действий. Андрей понял намёк девушки и, остановив Жанну и повернув её к себе, припал к губам долгим поцелуем.
- Ну ты и силён целоваться. Я чуть не задохнулась, - толи похвалив, толи выказав недовольство, заявила Жанна.
Андрей понял по-своему и повторил поцелуй. На сей раз Жанна ничего не сказала. Толи она боялась ещё одного повторения, толи наоборот не хотела прерывать поцелуйную серию.
- А что Эдик не спускается? - дабы побороть неловкость перед подругой, спросила она, будто не слышала разговор Светы и Эдика.
- А спроси его. Сначала он был не против спуститься к воде, а потом передумал, - объяснила Света, и так ей стало обидно, что едва девичья слеза не покатилась из глаз.
- Эдик, иди к нам. Твоя девушка скучает, - Андрей позвал товарища.
- Ну что с вами делать! Придётся скатываться вниз, - обещал Эдик и полез вниз по крутому берегу, где последний, самый крутой участок проехал на пятой точке.
- Вот что с нами делает любовь. Едва штаны не порвал, - сказал Эдик и чмокнул Свету в щёчку.
Не такого поцелуя ждала она.
- Эдик, пойди сюда, - позвала она и, сама проявив инициативу, шагнув навстречу, схватила Эдика за голову и припала к его губам.
«Смело, очень смело. Сдаётся мне, мечта Андрея о разделении пар по комнатам сегодня состоится», - подумал Эдик.
Отринув от Эдика, Света покраснела, будто в поздний след осознала свой непозволительный для честной девушки поступок. Пары походили около воды ещё немного, и Андрей от нечего делать нашёл несколько камней и старался бросить их по поверхности воды, чтобы они рикошетировали несколько раз, улетая от берега очень далеко. Эдик, обняв за плечи Свету, смотрел на воду. Света тоже смотрела на гладь озера и молчала. Ей просто было хорошо и спокойно с любимым мужчиной. В такие минуту не хотелось ни о чём думать, ощущая тепло любимого человека и запоминая мгновения, которые, быть может, станут согревать душу всю оставшуюся жизнь.
- Девчонки, скоро будет темнеть, а мы ещё не выполнили задуманное, не посетили местную достопримечательность, чайную «Три поросёнка», - напомнил о недавних планах Андрей.
- Ты знаешь, как называется чайная? – не удержалась от вопроса Жанна.
- Не знаю, но предполагаю, что именно так и есть, - ответил Андрей.
- И почему ты так считаешь? - не смогла подавить любопытство Жанна.
- Сама посуди, в чайную ходят в основном отдыхающие. А значит и рыбаки. Они приходят туда для принятия согревающей жидкости, например, чая и ещё кое-чего. После возлияний, выходят насвиняченные и довольные жизнью, как три поросёнка. Отсюда и название. Кстати я много раз убеждался, что подобные заведения так и называются народом: три поросёнка, - закончил объяснения Андрей.
- Складно излагаешь, - похвалила Жанна. – Запросто можно подумать, будто ты здесь уже не первый раз.
- Если бы, - опроверг подозрение Андрей, - но правда в том, что я здесь никогда не был. Так мы пойдём в чайную или нет?
- Честно говоря, я уже расхотела. Но если все хотят чаю попить, можно и сходить, - объяснила свою позицию Жанна.
- Народ, в чайную идём, чай с крендельком да пирожком пить? – спросил отставшую пару Андрей, не забыв в вопрос включить элемент соблазнения местными яствами.
- Давай, сходим. Время у нас ещё есть, - за себя и свою девушку ответил Эдик.
- Большинство за, тогда, действительно, надо идти, - сделал вывод Андрей.
- Нужно найти, где нам взобраться. Не может быть, чтобы не было более пологого спуска. Рыбаки спускаются даже по заснеженному склону. Значит нужно искать пологий спуск, - обозначил проблему Эдик.
- А чего его искать? Вон дальше по ходу спуск виднеется, - обрадовал Андрей.
Коллектив отдыхающих направился к спуску, намереваясь подняться без проблем.
- Подожди, давай, я тебя отряхну, - предложила Света.
- Сейчас я сам отряхнусь, тем более я не сильно испачкался, - отказался Эдик и принялся отряхивать брюки.
- Молодёжь, не отставать, - поторопил парочку Андрей.
Он и Жанна первыми полезли на гору. Лишь через минуту Света и Эдик догнали их наверху.
- Ну вы и копуши! – выговорил им Андрей. – Прошу обратить внимание, мы стоим как раз напротив банно-чайного предприятия.
- Так в чём же дело! Пошли, - сделал правильные выводы Эдик.
- Пошли, - согласился Андрей и на правах само-избранного экскурсовода первым направился к дверям заведения.
Небольшое помещение с четырьмя столами и стойкой в углу, встретило посетителей пустым залом. Даже за стойкой никого не было. И в первую минуту каждый из вошедших усомнился, работает ли заведение.
- Ей, есть тут кто-нибудь? – громко произнёс Андрей.
Ему никто не ответил и он повторил:
- Ау, есть кто-нибудь?
После второго обращения приоткрылась дверь рядом со стойкой и вышла дородная женщина в сером льняном переднике.
- Что вы хотели? – спросила она посетителей после небольшой паузы.
- Чаю и баранок, а так больше ничего, - ответил Андрей.
По выражению лица женщины было видно, не такого ответа она ожидала.
Очевидно, посетители заказывали нечто иное, что не афишировалось в висящем на стене меню чайного заведения.
- Придётся подождать. Я сейчас самовар поставлю, и чай заварю, - обещала женщина.
- Ладно, мы подождём. А баранки у вас есть? – взяла на себя инициативу Света.
- Баранок нет, сушки есть. Сушки заказывать будете?
- Будем. А кроме сушек, что у вас есть? – попросила уточнения Света.
- Сейчас нечего другого нет. Сколько сушек заказывать будете?
- У вас в граммах или по штукам? – Эдик решил проявить инициативу, разбавив диалог шутливым вопросом.
- У нас сушки идут по весу, - нисколько не смутившись, ответила женщина.
- Хорошо, давайте полкило сушек, - определилась Света.
Женщина скрылась за дверью. Посетители уселись за столик прямо в куртках.
- Куртки снимать не будете? Тут вешалка в углу стоит, - увидев вешалку, спросил Андрей.
- Здесь прохладно. Неизвестно сколько времени нам придётся ждать заказ, - обосновала своё нежелание снять куртку Жанна.
- Не знаю, кто здесь эта женщина, но просьба о горячем чае застала её врасплох. По крайней мере мне так показалось, - отметил некоторую странность поведения персонала Эдик.
- Значит ей здесь не чай заказывают. Кабы знать наверняка и мы могли бы это заказать, - высказался Андрей.
- Хорошо что вы не знаете наверняка. Лично нам уже хватило выпивок. Я надеюсь, ужин у нас будет без выпивалок? – наконец решилась покритиковать кавалеров Жанна.
- Как скажите. Мы вообще-то для вас старались, - ответил Андрей и совсем не обиделся, поскольку ожидал нечто подобного.
- Кстати, у нас бутылка шампанского осталось непочатая. Можно после ужина отметить первый день на отдыхе, - продолжил тему празднования Андрей.
- Я думаю, что надо отложить празднование на завтра, - отказалась Жанна.
- А что мы будем праздновать завтра? Или я чего-то не знаю? – не понял женской логики Андрей.
- Завтра будем праздновать первый полноценный день в доме отдыха. А сегодня полдня мы провели в автобусе и ещё даже не определились с местом в столовой, - начала объяснять Жанна.
- Это дело техники. Появится в зале столовой администратор и определимся. Ладно, давайте поговорим по существу: что вы думаете о доме отдыха? – задал дамам вопрос Андрей.
- По-моему, ничего выдающегося здесь нет. Даже раковины в номерах нет. Неизвестно работает ли душ. Лично я оцениваю всё здесь на троечку, - дала оценку Света.
- Тогда такой вопрос? – не отставал от женщин Андрей. – Что вы собираетесь делать после ужина?
- Лично я хочу в душе помыться. После поездки в автобусе я чувствую себя, словно неделю не мылась, - сказала Жанна.
- А после душа, что вы будете делать? – не отставал Андрей.
- Там будет видно. А вы что-то конкретное хотите предложить? – Жанна не хотела заранее раскрывать планы на вечер, ведь настроение могло поменяться и желание провести вечер в обществе кавалеров тоже.
- Не будем торопить события. Пока что мы застряли на середине наших грандиозных планов, - уклончиво ответила Жанна.
- Кстати, мы тоже не против в душе помыться, - тут же нашел что сказать Эдик.
Разговор был исчерпан и отдыхающие некоторое время сидели молча.
- Скоро она нам чай принесёт? Знал бы, лучше в номере чай попил, - ворчал Эдик.
- Дело не в чае. Вернее не только в нём. Мы в плане культурной программы посетили это местное заведение. Так что придётся подождать немного, - постаралась успокоить торопыг Света.
- Разве что так. Приобщаемся к местной культуре и не как иначе, - Эдик поддержал Свету. – Но хотелось бы получить свою чашку чая побыстрей, пить очень хочется.
Отдыхающим пришлось ждать минут двадцать. За то по их прошествии из двери в углу комнаты появилась женщина в переднике с подносом в руках. На подносе стоял небольшой электросамовар, а сверху него заварной чайник, накрытый матерчатой бабой. На подносе лежали четыре пакетика сахара, четыре чайных ложечки, стояли тарелка с сушками и четыре пустых чашки. Женщина перегрузила всё это на стол и сказала:
- С вас два двадцать.
Жанна открыла сумочку и достала кошелёк.
- Получите, - сказала она, передавая названную сумму.
Женщина тут же удалилась в дверь в стене.
- Заказали чай, а взяли с нас как за триста граммов водки, - заметил Андрей.
- Всё правильно, - ответила Жанна. – Чай полезен, а водка нет. С этой точки зрения мы ничего не проиграли.
- Может быть, оно и так, но иногда водки выпить бывает полезно, - не согласился Андрей.
Жанна сняла заварной чайник и налила заварку в каждую чашку. Потом в каждую чашку добавила кипятка из краника самовара. Каждый положил в чашку сахар и размешал напиток чайной ложечкой, и чаепитие началось.
- А чай здесь и вправду вкусный, - отхлебнув из чашки, заметил Эдик.
- Во многом вкус зависит от воды, а не только от заварки, - открыл свои познания о чае Андрей.
- И не только, а от того, как чай приготовлен. В Японии, например, есть целая наука о приготовлении чая, а чаепитие возводится в ранг чайной церемонии, - добавила информацию и приготовлении чая Жанна.
- Странные эти японцы. У них всё ни как у людей, - заметил Андрей.
Чай в чашках быстро кончился и все захотели повторить.
- Как там, в заварном чайнике что-нибудь осталось? – Эдик спросил Жанну.
- Сейчас проверим.
Она наполнила чашку Эдика остатками заварки и спросила остальных чаёвничающих:
- Ещё кто-нибудь хочет чая?
- Да все хотят, - за всех ответил Андрей.
Жанна разлила заварку по чашкам, и ей самой досталось меньше всех.
- Подлить? – спросил Андрей, намереваясь плеснуть из своей чашки.
- Спасибо, мне хватит, - отказалась она. – Кипяток сами наливайте.
Всем хватило почти по полной чашке, только сахара уже не было.
- Жалко, сахара нет, - посетовала Света.
- А я всегда чай без сахара пью. Так он больше на чай похож, - Андрей выказал свои предпочтения.
Едва отдыхающие закончили пить чай, из двери вышла женщина. Наверное, она наблюдала за залом в какую-нибудь щель, боясь как бы посетили не умыкнули что-нибудь из посуды.
- Что-нибудь ещё хотите? - спросила она.
- Нет, спасибо, больше ничего не хотим, - ответила за всех Жанна.
- Вы не скажите, по каким дням работает баня, - поинтересовался Андрей.
- Баня работает по вторникам с двенадцати до восьми, – ответила женщина. – Приходите париться, нашу баню все очень хвалят.
- Спасибо, - поблагодарил Андрей, и все посетители вышли на улицу, предварительно распихав сушки по карманам.
Женщина оставалась стоять в зале до тех пор, пока посетители не удалились.
«Чай пили, а про сушки забыли, - подумал Эдик и попытался разломать сушку в кармане, но она не поддалась. – О такую сушку точно зубы поломаешь. Её нужно размачивать в горячем чае, прежде чем в рот отправлять».
- Кажется, всё посмотрели, теперь можно по номерам, - высказался Андрей, полагая, что все с ним согласятся.
- А я бы ещё погулял. В номере мы ещё насидимся, - отказался Эдик. – Девчонки, а вы что думаете?
- Мы бы ещё погуляли. Но на улице становится прохладно и простудится в первый день отдыха не хотелось бы, - сказала Жанна.
Но причина была в другом, от выпитого чая и пребывание на холодной улице девушкам захотелось писать.
Мужчины тоже были не против отлить, только они старались терпеть и об этом не думать.
- Мы хотели спросить у местных, где находится магазин, - напомнил о планах Эдик.
- Для этого нужно местных встретить, - ответил ему Андрей.
- Наверняка женщина в чайной знала о магазине. А вот спросить её мы не догадались, - вспомнил об упущении Эдик.
- Мы просто забыли об этом. Но ничего, у местных мужичков спросим, которые на ужин придут.
- На обеде я не видел в зале ни одного мужичка. Вопрос остаётся открытым: есть ли они в доме отдыха? – Эдик видел на обеде лишь старух, и этот факт очень напрягал.
Девушки шли немного впереди мужчин, и их звала вперёд острая потребность. Они первыми добрались до ступенек парадной лестницы, ведущей на широкое крыльцо парадного входа в дом отдыха. Они без задержек шмыгнули в дверь и были таковы.
- Ну вот, своих женщин мы потеряли, - отметил столь прискорбный факт Эдик.
- Ничего страшного. Никуда они от нас не денутся. Они торопятся писать. Кстати нам тоже не помешает поторопиться, - напомнил о возникшей потребности Андрей.
На крыльцо вышли двое мужчин и, спустившись по ступеням вниз, один из них достал чекушку.
- Давай, открывай, - велел другой мужчина. – Трубы горят, сил терпеть уже нет.
Тот, который достал из кармана чекушку, откупорил её и опрокинул в рот.
- Хватит тебе, мне-то оставь, - предупредил второй мужчина и, получив наполовину опорожнённую ёмкость, опрокинул её в рот.
Когда мужчины закончили выпивать, Андрей обратился к ним:
- Уважаемые, не скажете, где находится магазин?
Мужчины ни сразу ответили, поскольку после выпивки прикуривали, собираясь закусить водку курятиной.
- Магазин есть в посёлке. А больше нигде магазина нет, - ответил один из них.
- А до посёлка далеко? – продолжал вопрошать Андрей.
- Да нет, недалече, километров пять или семь. Там магазин есть, иногда разливное пиво провозят. Но пиво плохое, кислое, - предоставил полную картину мужчина.
- А самогоном у местных можно разжиться?
- Можно, то можно, - ответил мужчина. - Да не каждый такой самогон пить будет.
- И что в этом самогоне не так? – не понял Эдик.
- Да, всё так, крепкий самогон, тут ничего не скажешь. Но очень он вонючий, будто его из дерьма гнали и голова после него болит невыносимо.
- А где самогон купить можно? – Эдик постарался помочь товарищу, спросив о самом главном.
- В чайной его буфетчица продаёт.
- Это такая женщина в переднике?
- Она самая. Но если есть возможность водку купить, то с самогоном лучше не связываться.
- Да, и последний вопрос, сколько стоит пол-литра самогона? – попросил выдать полную информацию Эдик.
- Не намного дешевле водки. Но зато он крепче, - напомнил о положительном качестве самодельного напитка мужик.
- Спасибо мужики! - поблагодарил Андрей.
Эдик и Андрей вошли в корпус дома отдыха и поднялись на этаж. Первым делом они посетили туалетную комнату, где с удовольствием избавились от лишней жидкости. Лишь после этого они вошли в номер.
- Как ты думаешь, у нас получится растащить женщин по разным комнатам? – задал провокационный вопрос Эдик.
- Поживём, увидим. Не люблю заранее строить планы, особенно если дело касается любви к девушке. А в нашем случае дело осложняется присутствием второй девушки. Но я буду делать всё, чтобы наше свидание состоялось, - объяснил свою позицию Андрей.
- Полностью с тобой согласен. Остаётся дождаться вечера.
- Судя по сгущающимся сумеркам за окном, вечер уже наступил. Теперь осталось получить от девушек симпатию к нам в острой форме, а дальше дело техники.
Эдик и Андрей сняли куртки, но ботинки снимать не стали.
- Я руки пойду, помою. Возьму полотенце и мыло и пойду, - сообщил Эдик.
- А я и полотенце забыл и мыло. Кстати и мочалку я тоже забыл дома, - наполнил о собственном упущении Андрей.
- Насчёт мочалки я с тобой солидарен. Но ничего, что-нибудь придумаем, - с нотками оптимизма в голосе сообщил Эдик.
- Например, что ты собираешься делать конкретно, - не понял Андрей.
- Можно эти две недели, вернее, десять дней, мыться без мочалки. Или вообще не мыться.
- Как это не мыться! Мы же здесь завшивеем.
- Я пошутил. Мыться обязательно нужно. Иначе от нас, вонючих, девушки сбегут.
Полотенце нам выдали вместе с постельными принадлежностями. Правда полотенце вафельное. Им только физиономию вытирать. Всего себя не вытрешь, плохо оно впитывает влагу, - Эдик напомнил товарищу о выданном полотенце, указав на его функциональные недостатки.
- Зачем такие плохие полотенца дают? Не проще ли было нормальные полотенца постояльцам дать? – возмущался Андрей.
- Вафельные дешевле. А с учётом их недостатков, никто такие полотенца не умыкнёт.
- Это мало утешает. Однако пошли умываться. А по-хорошему, нам лучше прямо сейчас в душ сходить.
- Почему ты так думаешь? - Эдик усомнился в сказанном Андреем.
- Ладно, пошли куда хотели. После ужина помоемся.
- Тебя не поймёшь. То ты умываться хочешь, то мыться, - ворчал Эдик уже в спину Андрея, который в это время уже выходил из комнаты, захватив вафельное полотенце.
В туалетной комнате Андрей подошёл к раковине и открыл кран с горячей водой. Он сразу сунул руки под струю и тут же отдёрнул.
- Неужели обжёгся? – пошутил Эдик.
- Если бы. Вода настолько холодная, будто прошла замораживание в холодильнике.
Андрей подождал минуту и снова сунул руки под кран.
- Тёпленькая пошла. Теперь можно отмыть руки, - обрадовал он товарища.
Эдик тоже включил кран с горячей водой, но ему пришлось ждать появления теплой воды в кране вполовину меньше. Халтурят, сволочи, теплой воды недодают, - обругал Эдик нерадивых коммунальщиков.
- Хотя, при наличии собственной котельной в доме отдыха, их следовало бы назвать нерадивыми кочегарами. У меня дома и такой нет, - смягчил критику Андрей.
- Разве у тебя дома не двухконтурный газовый котёл?
- Я о таком даже не слышал, - признался Андрей.
- Я тоже о таком котле недавно узнал. В одном контуре в котле готовится вода для отопления, в другом для бытовых нужд: мытья рук, посуды и так далее. Но для этого котлу нужно постоянное водоснабжение, чтобы оба котла были запитаны водой.
- У меня вёдра запитываются на колонке, - ни без юмора, ответил Андрей.
- У меня тоже на колонке, - сообщил Эдик.
- Если сам всё знаешь, тогда зачем спрашиваешь?
- Так, к слову пришлось, - оправдывался Эдик.
- Я вот что подумал. Если в кранах вода отнюдь не горячая, значит и в душе она будет не лучше. А из этого выходит, помыться нашим барышням будет очень проблематично.
- Не только нашим барышням, но и нам тоже, - подчеркнул Эдик.
- Мы, положим, и такой водой помоемся. Тёплая вода не ледяная, наша шкура и не такое выдерживала. А для девушек это будет катастрофа. Мыться им будет негде, хотя баня неподалёку находится. Можно и в общем зале при необходимости помыться, если сильно приспичит.
- Баня работает только по вторникам, наверное, потому, что курортники в возрасте не больно-то баню жалуют. Когда рыбаки приедут на подлёдный лов, тогда она может работать хоть каждый день, - проанализировал ситуацию Эдик. - Нам нужно думать о сегодняшнем дне, в крайнем случае, о завтрашнем. Если девушки не будут довольны водой в душе, можно завтра их в баню пригласить.
- А что, это мысль. С другой стороны, баня не только пар и горячая вода, но и неплохое времяпровождение. К тому же, как говорил полководец Суворов, после бани продай штаны, но выпей. Значит и у нас появляется шанс без всякого осуждения со стороны женщин выпить по полному стакану, - Андрей никогда не блистал логическими озарениями и сейчас он превзошёл себя.
- Я думаю, девушки даже после бани пить водку не захотят. Но у нас есть шампанское. А это другой коленкор.
- Пошли обратно в комнату. Мы даже не заперли помещение. А тут неизвестно кто на коридоре живёт. Могут покуситься на нашу собственность.
- Собственности у нас не ахи. Кошелёк ты с собой носишь. Разве что водку украдут.
- Это-то и страшно. Никому о такой краже не пожалуешься, засмеют.
Оба компаньона отправились в комнату.
Как вошли, первым делом Андрей полез в заначку, проверить всё ли цело.
- Фу, слава Богу, ничего не пропало. А пропало бы, что тогда делать?
- Что делать, что делать! Сухари сушить и двигать в дальнюю дорогу в посёлок за спиртным. Заодно там местного пива попробуем.
- Нас же предупредили. Что пиво кислое, и не местное оно, а привозное.
- Хоть качеством пиво не блещет, но попробовать надо. А то приедешь домой, и вспомнить будет нечего.
- Шутишь. Но ты в чём-то прав. Поход вместе с женщинами будет ещё одним развлечением. Итак, баня, поход на экскурсию в посёлок, и ещё что-нибудь нужно придумать. Последние два дня проводы вольной жизни и свободной любви. Как тебе такой план? - Эдик выдал по полной программе, даже сам возгордился своей прозорливости.
- План неплох. Но мы не сделали даже первого шага для успешного начала отдыха, - подлил ложку дёгтя Андрей.
- Я тебе не очень понимаю. О чём ты говоришь?
- Ты забыл самое главное - зачем сюда приехали девушки.
- И зачем же? Объясни мне, пожалуйста.
- Они приехали сюда любить и быть любимыми. А любить их должны мы, - наполнил Андрей.
- Зря ты так. Я об этом не забывал. Просто для романтической любви нужен соответствующий антураж.
- А для плотской любви нужно свободное помещение и уйма сил.
Андрей ещё бы что-нибудь сказал, но дверь открылась, и вошли девушки. Они приоделись к ужину и в тусклом свете электрических ламп выглядели, словно принцессы из сказки.
- О чём спор, а драки нет? – задала вопрос Жанна, не собираясь получить ответ, использую лишь известную фразу для начала разговора.
- Вы не забыли об ужине? – напомнила мужчинам о распорядке столовой Света.
- Мы уже готовы. А говорили мы о том, что вода в кране не больно-то горячая. Вымыться под душем будет проблематично.
- Здесь вы правы. Когда мы сегодня мылись, то изрядно замёрзли, - сообщила Света и в подтверждение слов чихнула.
- Бедная девочка, - посочувствовал ей Андрей. – Сейчас я налью тебе сто граммов лекарства.
- Мы договорились. До завтрашнего дня от спиртного перерыв – напомнила об уговоре Жанна.
- Так я предлагаю в лечебных целях и никак иначе. Тем более полководец Суворов говорил, после бани продай штаны, но выпей.
- Так-то баня. О душе он ничего не говорил, - ответила Света.
- Тогда душевых кабин не было, поэтому и не говорил, - к месту сказал Андрей.
- Может быть, и так, но у нас уговор, - и Жанна напомнила ещё раз об уговоре.
- Кстати о бане. Я так понимаю, мытьё под нетёплой водой душа некачественное. Я предлагаю завтра сходить в баню, попариться и помыться, выпить после бани горячего чая. Почему завтра? Только по вторникам у них баня работает. А завтра вторник, - соблазнял девушек Андрей.
- Отложим этот вопрос до завтра. А сейчас пошли на ужин. Нам ещё нужно решить вопрос с администратором столовой, - напомнила Жанна.
Девушки вышли из комнаты, ребята последовали за ними. Они заперли дверь и догнали девушек лишь перед самыми дверьми столовой.
- Прошу, – обогнав девушек, Эдик распахнул перед ними дверь в зал.
- Прошу к нашему шалашу, - передразнил Андрей шепелявым голосом, и прошмыгнул в дверь следом за дамами.
Эдик завершал процессию, не случайно определив себе роль швейцара у дверей, рассчитывая на то, что в случае отсутствия администратора, функцию официанта возьмёт на себя Андрей.
Администратора за столом не оказалось и у Эдика появилось нехорошее предчувствие. К тому же дамы и Андрей уселись за свободный столик.
- Администратора за столиком нет, - вслух доложил результаты своих наблюдений Эдик.
- Нет, и, судя по всему, не будет сегодня, - высказался Андрей.
- И что же нам делать? – задала всем присутствующим вопрос Света.
- Тебе ничего не надо делать, - успокоил девушку Андрей. – А Эдику нужно сходить на кухню и принести нам ужин.
- И почему же именно мне? – не согласился с назначением в наряд по кухни Эдик.
- Как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж, - поговоркой ответил Андрей.
- С чего ты это решил, что именно я взялся? Сам я этого не определил, - возмущался Эдик.
- Взялся, взялся и наши дамы это подтвердят. Так что бери талоны на ужин и марш на кухню, – в приказном тоне дал задание Андрей.
- Ладно, я схожу на кухню. Но в следующий раз идти на кухню будет твоя очередь, - согласился Эдик и отправился на кухню.
- С ним надо построже, - объяснил своё поведение Андрей.
В это время Эдик вошёл в помещение кухню.
- Мужчина, что вы себе позволяете! На кухню нельзя входить не персоналу, тем более без спецодежды, - выговорила дородная женщина.
- У вас администратора в зале нет. А хотел бы получить свой ужин, - объяснил намерения Эдик.
- Чтобы получить ужин администратор не нужен. Подойдите к окну раздачи и отдайте талон. Вам всё, что положено, выдадут, - объяснила женщина.
- А что же в обед так не сделали? Мы сами здесь, на кухне, получали свои порции? – Эдик пытался ввести в смущение женщину.
- Наверное, вы опоздали на обед, и пришлось сделать так, поскольку окно раздачи уже было закрыто.
- А когда всё-таки администратор бывает на месте? – хотел получить справочные данные Эдик.
- Она завтра утром будет.
- А сегодня уже не будет?
- Сегодня уже не будет, - подтвердила женщина.
- Спасибо! – поблагодарил Эдик и вышел с кухни.
Он взял поднос и подошёл к окну раздачи.
- Мне четыре порции, - протянув талоны, сказал он.
Ему отгрузили четыре тарелки макарон с сыром, восемь кусков серого хлеба и четыре стакана киселя.
- Это всё? - для порядка спросил Эдик.
- Всё, - ответила женщина, с которой он только что разговаривал по другую сторону перегородки, отделяющую кухню.
«От таких ужинов тут ноги протянешь. По крайней мере о долгой и страстной плотской любви придётся забыть. Как говориться, есть, где любить, но нечем», - подумалось Эдику.
- Прошу, вот ваш ужин. А вы боялись. Если Эдик берётся, то он делает, - выгружая с подноса на стол, хвалился Эдик.
- Это весь наш ужин? – не поверил своим глазам Андрей. – Ты, наверное, что-то забыл взять.
- Ничего я не забыл. Нормальный ужин для того, чтобы не мёрзли ноги, - пошутил Эдик, вспомнив известный в мужских кругах анекдот. – Ужин как раз соответствует цене, которую мы заплатили за путёвку.
- А что бы ты предпочёл съесть на ужин? – поинтересовалась Жанна, обращаясь к Андрею.
- На ужин я бы предпочёл съесть шашлык с бутылочкой сухого вина, - ответил Андрей.
- Мясо на ужин есть вредно, - напомнила известную истину Света.
- Макароны – это тоже не вариант. Разве что для бабулек. У них желудок плохо варит. Не удивлюсь, если завтра на завтрак мне предложат манную кашу, - высказался Андрей.
- Почему же манную? Каша может быть рисовой, пшённой, перловой наконец, - Света изложила всё, что знала о кашах на завтрак.
- Не говори так. Не дай Бог накаркаешь, - предупредил девушку Андрей, а сам подумал:
«Всё к тому идёт. В обед макароны, на ужин макароны. У них кризис продовольствия. Последние кварталы года. Теперь нужные для закупок суммы им перечислят только в следующем году».
- Лично я объявил бы голодовку в знак протеста. Да только кушать очень хочется, - пошутил Эдик.
- Ну ты и шутник, брат! Голодовку в доме отдыха, такого отродясь не было. Ты имеешь шанс прославиться, - ерничал Андрей.
«И жене моей будет на что посмотреть, и меня по приезду выставить вместе с вещами. Нет уж, увольте. Я и без славы неплохо проживу», - решил для себя Эдик.
- Я дома часто макароны ем, - вступил на скользкую тему Эдик. – Правда, не с сыром, а макароны по-флотски. Можно сказать, макароны - моя обычная еда.
- Ну а всё-таки, если была бы возможность съесть что захочешь? Что бы ты пожелал? – задала вопрос Света и уставилась на Эдика.
- Так сразу и не скажешь. Здесь всё зависит от настроения. Ты сама ешь, не то остынет, - напомнил об ужине реальном Эдик.
Он сам принялся за еду, не обращая внимания на других.
- Ну всё-таки, вот Андрей не отказался бы от шашлыка с вином. А ты от чего не отказался бы?
- не отставала Света.
- От шашлыка вряд ли кто отказался бы. Пока я такого человека не встречал, - Эдик успокоил Свету.
Эдик управился с макаронами и приступил к киселю с булочкой.
«А кисель здесь неплох», - отметил он себе.
Эдик давно не пробовал кисель. Дома жена не готовила кисели. Лишь мать, приобретя клюкву на рынке, баловала домочадцев.
Все четверо отдыхающих поели, но чувство голода не погасили.
- Вы что собираетесь делать после ужина? – полюбопытствовал Андрей.
- Пойдём в свою комнату, - ответила Жанна.
- Я думал, вы захотите прогуляться перед сном, - заявил Андрей.
- Мы сегодня нагулялись. Больше не хотим, - коротко ответила Жанна.
- А вы что собираетесь делать после ужина? – попросила поделиться планами на вечернее времяпровождение Света.
- Мы хотели после ужина помыться под душем. Смыть, так сказать, пыль дорог, - ответил Эдик. – Да теперь, после вашей пробы душа, стали сомневаться. Помыться хочется, но мыться под едва тёплой водой не очень здорово.
- Так не мойтесь, раз не хочется, - подтолкнула к неправильному решению Света.
- Мы потерпим, зато чистыми будем, - на сей раз вступил в разговор Андрей.
- Когда помоетесь, к нам заходите, потанцуем, - поделилась планами на вечер Жанна.
- У вас в номере есть проигрыватель? – поинтересовался Андрей.
- Есть, но не проигрыватель. Когда придёте, увидите, - не раскрывая тайны, ответила Жанна.
- Хорошо, мы обязательно придём. Кстати, шампанское захватывать? – напомнил о шипучем напитке Андрей.
- Мы же с вами договаривались. Или ты уже всё забыл? – Жанна не обижалась, просто ей не хотелось закрывать тонкие ещё чувства к мужчине алкогольным дурманом.
Убрав со стола, компания пошла по своим комнатам.
- Мы сразу пойдём мыться или погодим? – неизвестно зачем спросил Эдик, едва оба компаньона переступили порог комнаты.
- Сразу пойдём. Тем более мне захотелось в туалет по серьёзному вопросу. А как известно, с..ть и родить, нельзя погодить, - ответил Андрей не совсем приличной присказкой.
Взяв всё необходимое для помывки, компаньоны направились в туалет, где и находилась душевая кабина.
- Иди первым, я после тебя пойду, - определил очерёдность и исчез за дверьми кабинки туалета Андрей.
- Чья бы корова мычала, а чья бы молчала, коли припёрло, - ворчал Эдик.
- Что ты сказал, я не расслышал? – после непродолжительного кряхтения, спросил Андрей.
- Какайте спокойно дорогой товарищ. Ваша очередь на помывку никуда не денется, - уже громче сказал Эдик.
Он вошёл в душевую кабинку и разделся.
«А тут нежарко. Если вода действительно холодная, можно запросто простудиться», - подумал Эдик.
Он открыл кран горячей воды и долго ждал, когда стечёт холодная.
«Тёпленькая пошла», - определил он и влез под струю воды.
Он быстро намылил части тела, которые смог достать, и после этого принялся смывать мыло.
«Минут пять потерпеть можно, но не более», - определил он временной рубеж, который мог выдержать организм.
Через десять минут после начала помывки, Эдик вышел из душевой кабины.
- Оперативненько у тебя получается, - похвалил Андрей.
- Посмотрим, как у тебя получится, - пожелал успехов Эдик. – Ты мойся, а я пошёл в нашу комнату. Может быть, хотя бы там согреюсь.
- Поставь чай. Когда я приду, попьём горяченького. Литровую стеклянную банку возьми в моём рюкзаке. Кипятильник там же. Только наливай банку доверху. Иначе кипятильник сожжём, - дал указания Андрей.
Эдик пошёл в номер, но через несколько минут вернулся в туалетную комнату и наполнил стеклянную банку водой.
Андрей в это время уже мылся, и вода не казалась ему такой уж прохладной. Возможно, она прошла по трубам и, выплеснув через душ не очень тёплую свою часть на Эдика, Андрею предоставила более тёплую свою часть.
Эдик вернулся в номер и уже вскипятил воду, а Андрей ещё не возвращался.
«Куда же он провалился? Заваривать пора, а ни Андрея, ни заварки нет. Вода остынет, кипяти её ещё раз», - ожидая возвращения Андрея, думал Эдик.
- Ну и долго же ты! – едва Андрей появился на пороге комнаты, выговорил Эдик.
- Мыться надо как следует, а не размазывать гряз по телу, - ответил Андрей.
- Кстати, мыло ты принёс? – не обнаружив в руках Андрея мыла, спросил Эдик.
- Конечно, принёс. Оно в полотенце завёрнуто.
Андрей достал из рюкзака пачку чая и передал его Эдику.
- Заваривай прямо в банку, - велел Андрей.
- Само собой, заварочного чайника в нашем номере не предвидится, - ворчал Эдик.
- А из чего мы пить будем? – поинтересовался он.
- В каждом номере должен быть графин и стаканов по количеству проживающих. У нас и графин есть и стаканы. Целых два стакана.
- Помниться мне, такие вот стаканы лопнули, когда в них горячи чай налили, - Эдик не поверил, что у них появилась посуда, пригодная для потребления чая.
Ведь ни для кого не секрет, что стаканы в домах отдыха сами отдыхающие используют для более крепких, но не таких горячих нежели чай напитков. Поэтому выйти из строя, стакан может лишь упав на пол. Скорее всего на прочность от кипятка стакан никто не проверял.
- Скоро мы проверим лопнет он или нет. Через пару минут чай можно разливать по стаканам, - взглянув на банку с заваркой, решил Андрей.
- А поди лопнет, из чего будем пить мы? – сомневался в правильности решения Эдик.
- Ты предлагаешь чай не пить?
- Зачем не пить. Банка не лопнула, так? Значит пусть чай в ней побудет подольше, пока немного ни остынет. Тогда и стаканам ничего не угрожает, - Эдик привёл весомый аргумент и Андрей согласился, ответив:
- Зачем мы так много заварки положили? Чай будет почти как чефир.
- Положим, не как чефир, но крепким будет. У меня появилась идея, - Эдик замолчал, очевидно, обдумывая нюансы.
- Что за идея? Не молчи, говори, - поторопил Андрей.
- Пригласим девчонок на чай. Они принесут свои стаканы, мы нальём туда заварки и сходим за водой ещё раз, - выложил все подробности идеи Эдик.
- Не понял, как от этого чай не таким крепким станет?
- Я же сказал, нальём заварки в стаканы, а потом нальём кипятка. Мы остатки чая в туалет выльем, а потом в банку нальём воды и вскипятим. Кипятком заварку в стаканах разбавим, - раскрыл технологию дела Эдик.
- Если мы будем чаем разбрасываться, у нас на третий день останется только горячая вода вместо чая.
- А что ты предлагаешь? Без наличия ещё одной ёмкости нам не обойтись. По крайней мере без потери заварки не обойтись, - Эдик хорошо понимал чем грозит расточительство, но как математик, в данной ситуации, решения не находил.
- Вот что, надо заглянуть к девчонкам. Может быть, у них ёмкость для кипячения есть. Тогда вопрос будет решён однозначно.
- И в нашу пользу. Я хотел сказать, в пользу чая. Кстати есть другой вариант, можно заварку из банки ложкой выловить и переложить в твою металлическую кружку.
- Ты хочешь заваривать спитой чай ещё раз? – не понял сути Андрей.
- Если заваривать чай сегодня ещё раз, то он не будет таким уж спитым. Кстати есть рецепты заварки чая, когда его сначала ополаскивают кипятком, и лишь потом заваривают по-настоящему.
- Никогда о таком не слышал. Ну ладно, иди к девчонкам и озадач их, - направил Эдика к девушкам Андрей.
- А почему я, а не ты?
- Потому что твоя идея, тебе и выполнять.
- Любая инициатива наказуема, - подвёл черту Эдик.
- Ну вот, сам же всё знаешь. Иди, не тяни, не то они сами чай для себя сообразят и наше предложение станет неактуальным, - поторопил товарища Андрей.
- Ладно уж, схожу. Но в другой раз твоя очередь идти к девушкам, - согласился Эдик.
Он вышел в коридор и постучал в дверь номера девушек.
- Да, да, войдите, - услышал он голос Жанны.
Эдик толкнул дверь и вошёл в комнату.
- Вы что же, не запираетесь? – задал он очевидный вопрос.
- Мы вас ждём, - ответила Света.
- У нас предложение попить чаю. Мы уже чай заварили. Только должен предупредить, стаканов у нас всего лишь два, и чай получился крепковат, - излагал предложение Эдик.
- Стаканы у нас в номере есть. Их как раз два. А что касается крепости, то чай можно разбавить кипятком, - нашла решение проблемы Жанна, только не все компоненты она перечислила для этого решения.
- Нужна ещё одна ёмкость, в которой можно было бы воды вскипятить, - Эдик поправил Жанну.
- У нас кипятильничек на стакан, так что здесь проблемы нет, - нашла выход Света.
- А мы в банке кипятили. Так быстрей получается, - Эдик открыл секрет своей технологии приготовления чая.
- Берите свой кипятильничек, стаканы и айда к нам, - пригласил Эдик.
- Наберите воду в графин, чтобы потом не бегать, - велела Жанна.
- Мы сейчас переоденемся и к вам придём, - обещала Света.
Действительно, девушки сидели на кроватях в халатах, и скорее всего под халатами ничего не было.
- Ладно, будем вас ждать. Только не затягивайте, чай может остыть, - предупредил Эдик.
Он вышел из номера девушек и вернулся в свой номер.
- Они просили графин водой наполнить, - Эдик передал пожелание девушек.
- Вот и сходи, налей, - отреагировал на сообщение Андрей. - А больше ничего они не передавали, например, насчёт ещё одной ёмкости. Или ты им не сказал, что у нас для приготовления чая ёмкости не хватает?
- У них кипятильник на стакан. Так что они будут кипятить прямо в стакане. Потом мы с их кипятком и нашим заваренным чаем скомбинируем. Получится четыре стакана не очень крепкого чая, - Эдик разложил по полочкам всё, что услышал у девушек.
- Я всё понял, но ты должен был их поторопить. Чай имеет тенденцию остывать. А сейчас дуй за водой, пока дамы не пришли в нашу мужскую обитель, - наполнил о потребности наполнения графина водой Андрей.
- Сходи сам. А то всё я, да я, - ворчал Эдик.
- Не хочешь, так и скажи. Сам схожу, - Андрей взял графин и вышел за водой.
Он долго не возвращался, и Эдик стал волноваться.
- Долго ходишь. Туалет рядом, а ты, наверное, заблудился, - выговорил Эдик.
- Не по нутру мне местная еда. Теперь желудком маюсь. Придётся переходить на домашнее питание, - объяснил причину своего долгого отсутствия Андрей.
- Кто тебе будет здесь готовить? И продуктов у нас подходящих нет, - не согласился с товарищем Эдик.
- У меня есть палка копчёной колбасы. Можно в магазин наведаться и прикупить там продуктов, - высказался Андрей.
- Сейчас чаю крепкого выпьешь, и брюхо твоё пройдёт. А что касается местных магазинов, так это же провинция, а не столица. Здесь в магазине разве что купишь кильки в томатном соусе, да завтрак туриста, хлеб и соль. И до магазина ещё добраться нужно.
Андрей не стал дослушивать, налил в стакан крепчайшего чая и выпил залпом.
- У меня так бывает. Гастрит застарелый разыгрался, болезнь всех холостяков.
- Лекарства какие-нибудь с собой взял? – поинтересовался Эдик.
- Я лекарствами не лечусь, само проходит, - ответил Андрей.
- Хорошо бы у тебя прошло, а ещё лучше не начиналось бы, не то будешь вместо свиданий в сортире сидеть, - едва Эдик закончил фразу, в помещение вошли две девушки.
Они принесли с собой, как и обещали два стакана с кипятильником. Помимо этого они принесли пачку вафель и маленький приёмник.
- Ставьте стаканы на тумбочку, сейчас мы наполним их водой и вскипятим, - велел Андрей.
Девушки сами наполнили принесённые стаканы водой и поставили кипятить.
- Десять минут и всё будет готово, - обнадёжила Жанна.
- Я так понимаю, это и есть ваша музыка? – намекая на принесённый приёмник, спросил Эдик.
- А ты имеешь что-то против приёмника? – вопросом на вопрос ответила Света.
- Да нет, ничего против не имею. Только бы передавали танцевальные мелодии, - Эдик отвечал по инерции, стараясь не испортить настроение девушек своими ответами.
Ему показалось, что немного задел самолюбие девушек, намекая вопросом как бы на то, что похвалились, скрытничали, а источником музыки оказался маленький транзисторный приёмник.
- Где-то через полчаса, будут передавать разные мелодии по просьбе слушателей. Как раз мы чай успеем выпить, - Жанна и на этот раз оказалась права, поскольку знала, о чём говорила.
Вода закипела в одном стакане и Жана перенесла кипятильник из этого стакана в другой.
- Смело, - заметил Андрей. – Со всей уверенностью, могу сказать, что так делать нельзя. На воздухе кипяльник может моментально сгореть. Да и током вдарить может неслабо.
- Пока всё было без проблем. Вы бы лучше, чем меня критиковать, заварку налили в стаканы, - ответила Жанна, поскольку получать поученья от мужчин не любила даже тогда, когда не знала предмет.
- Во втором стакане вода закипит, тогда можно будет и заварку разлить и кипятком разбавить, - подключился к разговору Эдик.
Ему никак не удавалось вставить в разговор ни полслова и это очень напрягало. Ведь задача мужчин на отдыхе развлекать дам, а не пререкаться с ними. Сейчас он лишь поправил дам, чётко выстроив технологию процесса.
- Интересно, что сейчас передают по вашему приёмнику? – Андрей перевёл в другое русло разговор.
Жанна посмотрела на наручные часы и ответила:
- Судя по времени, сейчас новости передают.
- Включи, давай, послушаем, - попросил Андрей.
Жана включила приёмник и настроила на нужную волну. Действительно, сейчас передавали новости. Все присутствующие делали вид, будто слушают, однако каждый думал о своём. Но все думы сводились к тому, что надо расслабиться и получать удовольствие, а не искать в ничего незначащих мелочах повод для пререканий. Ведь так можно придти от взаимной симпатии к взаимной неприязни. Не зря говорят, от любви до ненависти один шаг.
Пока все слушали диктора, Андрей заполнил четыре стакана чаем. Он даже не стал спрашивать кому покрепче, кому послабее. Андрей выбрал нейтральный вариант и налил чай ни крепкий, ни слабый, как говорится – серединка на половинку.
- Чай готов, извольте кушать, - известил он об окончании процедуры.
Света первая протянула руку за стаканом и тут же отдёрнула, едва коснувшись его стеклянных боков.
- Горячий, - объяснила она свою нерешительность.
- Чай и должен быть горячим, – подал реплику Эдик.
- А я слышала, мне подружка говорила, которая за границу ездила, в Европе продают холодный чай, даже в металлические банки его закатывают, - сообщила Света, тут же выдав источник информации.
- Холодный чай, да ещё консервированный! Представляю, какая это гадость, - изрёк Андрей, любитель горячего и крепкого чая, по интонации сказанного можно было предположить, что он сильно сомневается в правдивости заявления Светы.
Та почувствовала недоверие и постаралась оправдаться:
- Конечно, я сама такой чай не пробовала, но подруга утверждает, что пила. Она сказала, на жаре он хорошо жажду утоляет.
- Так-то на жаре. Она, небось, где-нибудь в Италии или Испании была, - Андрей демократично смягчил первое впечатление от собственного недоверия.
- Она в Испании была в туристическом туре, - уточнила Света.
- В Испании жарко, чтобы напиться ещё ни на такие извращения пойдёшь, - Эдик вступил в разговор, придумав, как поддержать Свету.
- Напиться, там вина любого хоть залейся. А утолить жажду не всяким напитком можно, - Света поймала мужчин на неправильном осознании естественных потребностей, и вроде как победила в споре.
- Везёт же людям, если у них вина много, - не сдержался Андрей. – А в нашей холодной России только водка согревает, да горячий чай. Жажда, конечно, и в мороз донимает, но только с похмелья. Шучу я, дамы. А на самом деле пусть там, в Испании, пьют что хотят. А я буду пить сейчас горячий чай.
Андрей приспустил рукав рубашки и через него схватил стакан с чаем.
- Остыл уже и не такой уж он горячий, - поведал о своих ощущениях Андрей и в довершении сказанного отхлебнул из стакана.
Света снова протянула руку к стакану с чаем и снова отдёрнула.
- Неправду говоришь. Он ещё очень горячий, - сообщила она.
- Он горячий для руки, а не для рта. Возьми полотенце и получится и для руки нормально, и для рта в самый раз, - посоветовал Андрей.
- Нет уж, лучше мы подождём. Кипятком можно весь пищевод ошпарить, - ответила Света за двоих представителей женского пола.
- Как хотите, а мы пока попьём. Там ещё чай остался, так если что, мы первые претенденты на добавку, - за двоих представителей мужского пола, сказал Андрей.
Из солидарности Эдик тоже натянул рукав рубашки и через него взял горяченный стакан. Он как Андрей чуть-чуть отхлебнул, но тут же выплюнул.
- Я же говорила, что чай очень горячий, - Света и тут выказала себя абсолютной правдалюбкой.
- Ты права, для меня он горячий, - согласился Эдик.
- А мне в самый раз, - отхлебнув из стакана ещё раз, сообщил Андрей. – Я привык к горячему, работаешь на холоде и чтобы согреться, отроешь термос и горячего чая хлебанёшь. Скажу вам – вот это кайф. Горячая волна сразу по жилам пойдёт, и холод с замёршего тела выгонит.
- На холоде, может быть, и кипяток на пользу, но мы-то не на холоде, - начала говорить Светка, но Жанна прервала её:
- Мальчики берите вафли, угощайтесь.
Она раскрыла пачку вафель и положила на тумбочку рядом со стаканами.
- Спасибо за угощение, - поблагодарил Андрей. – Но лично я, чай ни с чем не смешиваю. Даже сахар в чай не кладу, чтобы вкус не испортить.
- А как ты, Эдик к испорченному вафлями чаю относишься? – хитро сформулировала вопрос Жанна.
- Честно говоря, я в своих предпочтениях нейтрален. Как говорится, бывают в жизни огорченья, что вместо хлеба ешь печенье. Как правило, вафли очень сладкие, потом обопьёшься. Так что спасибо, я попью гольём.
- А в чайной сахар в чай клали, - вспомнила Жана, стараясь уличить мужчин во лжи, предполагая, что они не хотят лишать женщин даже толики сладкого.
- То чайная, там положено пить чай с сахаром. Там даже в меню это прописано, - выкрутился Эдик.
- Как знаете. Нам больше достанется, - не добившись никаких преференций, девушки взяли стаканы при помощи полотенец, как посоветовал Андрей.
Благо полотенец было два и оба мокрые, что еще более сгладило нестерпимый жар кипятка в стаканах. Мужчины уже выдули по целому стакану чая, а девушки ещё не приступали.
- Если вы не против, мы ещё чаю выпьем, - попросили разрешения у девушек мужчины, передав сею просьбу через Андрея.
- Если есть желание, конечно, пейте. Только у вас вместо чая осталась одна крепкая заварка в банке, - ответила Жанна.
- Мы совсем немного попьём, - в довершение слов, Андрей налил из банки в свой стакан и в стакан Эдика едва больше четверти объёма скана. – А вообще то, можно добавить воды в банку и вскипятить чай ещё раз.
Андрей тут же долил в банку из графина воды и сунул в банку кипятильник.
- И что это за чай у вас получится? Его нельзя будет пить, - не согласилась с подобным решением вопроса Света.
- Нечего страшного не будет. Вы такой чай пьете в столовой, в поездах такой чай подают. Там всего лишь пачку в емкость кидают и кипятят, и целый день этой дрянью гостей потчуют. И пьют ведь все и не жалуются, хоть чай имеет только цвет чая и не имеет никакого запаха и вкуса, - объяснял суть дела Андрей. – А у нас и вкус, и запах останется, поскольку мы лишь разбавим уже существующую заварку: треть банки заварки ещё оставалась.
- Нам и одного стакана чая хватит. Если вы для себя чай собираетесь готовить, тогда другое дело, - Света старалась выглядеть скромной, ведь столь редкое достоинство, присущее далеко не каждой девушке, сразу же после женитьбы куда-то улетучивается. Правда сейчас ни о какой женитьбе речи ни шло, но на всякий случай не стоит терять бдительность ни на секунду, авось столь суровая мера в ограничениях собственной натуры неожиданно пригодится.
- Вечер только начался, и стакан чая будет ни лишним, - лаконично ответил Андрей.
Девушки ничего не ответили. Они взяли по вафле и, откусывая по маленькому кусочку, стали запивать маленькими глоточками чая. Наверное, чай стал не таким уж горячим, а желание есть сладкие вафли, запивая их горячим чаем, ни таким уж нейтральным. Пока они пили, вода в банке закипела.
- Вот и чай готов. Говорите, кто на новенького, - шутил Андрей, понимая, что девушки, если и соизволят испить чая, то это будет нескоро. А впереди были танцы, и, может быть, ещё что-то более интересное. Но об этом было рано ещё думать, ведь сейчас наступала лишь прелюдия для проявления желания тела, которое затмит все барьеры чистой непорочной части души.
Новости закончились, и началась передача музыкальных произведений по заявкам слушателей.
- Разрешите вас пригласить на танец? - Андрей, едва девушки закончили пить чай, пригласил Жанну.
Она послушно встала с кровати, и пара закружилась в медленном танце.
Места в комнате для танцев было маловато, и Эдик ни сразу решился пригласить Свету. Он долго прикидывал, смогут ли в маленькой комнате кружиться в танце две пары. Мелодия почти закончилась, когда он, наконец, решился. Он встал со Светой в пару, но кружиться места не оставалось. Можно было лишь топтаться на одном месте. Следующая мелодия была бравурная и девушки, разъяв объятия мужчин, начали танцевать быстро, как на молодёжной дискотеке. Кавалерам не нравились такие танцы, но им пришлось присоединиться к своим партнёршам.
Следующая мелодия тоже была быстрая, зато потом, пошли вальсы и танго. Тут уж мужчины постарались угодить дамам, несильно и пикантно прижимая их к своим телам. Казалось, всё, сейчас закончится передача, и дамы захотят уединиться со своими кавалерами, каждая в отдельных апартаментах. Однако лишь закончилась передача, Жанна заявила, что сегодня они, имея в виду и Свету, очень устали и хотят спать.
- До завтра, - попрощалась она с кавалерами.
- До завтра, - вторила ей Света.
Забрав приёмник, стаканы и кипятильник, но оставив недоеденные вафли, обе упорхнули из комнаты.
Мужчины некоторое время сидели на своих кроватях молча.
- Что это было? – наконец подал голос Андрей.
- По-моему, нас кинули, как молодых, прыщавых лохов, - ответил Эдик.
Ведь мужчины надеялись на продолжение, на проявление большой и чистой любви на одну ночь в рамках одной комнаты с двумя одноместными кроватями. А сейчас доведённые до высшей точки начала перехода на стезю плотской любви они сидели в комнате, ещё наполненной сладкими запахами желанных женщин, но только без оных.
- Светка так ко мне прижималась, что я чуть было не кончил в свои трусы, - сознался Эдик.
- Мне тоже хотелось продолжения. Не скажу, что у меня отказали тормоза, но желание возникло крайне опасное, - поделился Андрей.
- Да, с этим что-то надо делать. Иначе мы будем общаться с ними только духовно, и никакой плотской любви нам не обломится. А время-то идёт быстро. Вроде только что приехали, а нам уже обратно собираться, - высказался Эдик, и в чём-то он был прав.
- Ты что-то конкретно предлагаешь? – спросил Андрей.
- А что тут предложишь! Разве что у них начались женские ежемесячные проблемы. Тогда нам крупно повезло. Проблемы продляться целую неделю, как раз до нашего отъезда из дома отдыха. Но это хотя бы что-то объясняет.
- У меня возникла мысль. Завтра вторник, банный день. Баня работает с десяти утра, до семи вечера. Давай, с утра сходим в баню попариться и девок с собой пригласим. Если у них бабьи дела, то они откажутся. В период менструации париться нельзя, - изложил свой план Андрей.
- Они и без всяких дел могут отказаться. Вот если бы баня была совместной, для всей нашей компании, тогда другое дело, - Эдик нашёл правильный подход к банному мероприятию.
Оставалось только узнать, есть ли отдельный зал для женщин и зал для мужчин. Или, как принято в деревнях, в бане был только один зал.
- Я слышал, в Германии нет разделения на женские отделения и на мужские. Все там моются вместе, - сказал Эдик, чем нимало удивил Андрея.
- Что, прямо так просто моются и мужчины и женщины в одном зале, и парятся тоже вместе?
- Да, вместе. Ничего такого тут нет. На Руси тоже мылись вместе и не только муж с женой. Когда открыли общественные бани в Москве, мылись вместе и мужчины и женщины в одном зале.
- Про это я ничего не слышал. Но я знаю, что в деревнях никто не делает в бане два моечных и парильных зала. Все парятся и моются в одних и тех же помещениях, но только по очереди, а не вместе.
- Завтра узнаем, как обстоят дела в этой бане, тогда и будем кумекать. А сейчас, давай, выпьем чаю, не зря ведь готовили, старались, да спать ляжем. Как говориться, утро вчера мудренее.
- Честно говоря, я уже чая не хочу, - отказался Андрей. – А спать пораньше лечь совсем даже не худо. Я тоже сегодня немного устал. Когда едёшь куда-нибудь, спать всегда сильнее хочется.
Сходив на горшок и порассуждав на насущные темы, компаньоны улеглись по кроватям.
Однако на новом месте им не сразу удалось уснуть.
Банный день
- Вставай, не то на завтрак опоздаем, - Эдик сидел на кровати и старался добудиться Андрея.
Андрей взглянул на часы и не согласился с торопыгой:
- Полчаса до завтрака осталось. Можно ещё поваляться минуток пять.
- Ты как хочешь, а я на горшок и умываться. Надеюсь, и наши дамы уже проснулись, и в нашей побудке не нуждаются.
- А чего им не проснуться! Они не поздно от нас ушли, значит и спать легли не поздно. Это мы просидели допоздна. Давай, иди, а я за тобой по горячим следам, - поторопил Андрей.
Эдик взял умывальные принадлежности и направился в туалет.
«И где он тут горячие следы нашёл? Разве что в туалете на рундуке, балабол Андрюха да и только. Правильно нас вчера дамы кинули, нечего было о всякой ерунде спорить. Лучше было изначально сосредоточиться на вопросах любви», - размышлял Эдик.
Он заканчивал умываться, когда в туалет наведался Андрей.
- Я вижу, ты не торопишься? А надо бы поторопиться, скоро завтрак, - напомнил о завтраке Эдик.
- И сам без тебя знаю. Кстати, ты бриться не собираешься? Щетина-то уже отрастает. Пора бы её с лица убрать, - наполнил о необходимости бритья Андрей.
- И тебе тоже следует побриться. Захочешь сегодня целоваться, так девушка может не позволить. Не каждая ведь захочет целоваться с колючим ежом, - отплатил той же монетой Эдик.
- Бриться нужно, когда это нужно, - тавтология в ответе Андрея была преднамеренной.
Он собирался побриться перед ужином. Ведь по его разумению, девушки предпочитают целовать мужчин ночью, когда всё уже договорено и слажено. Эдик и сам собирался побриться сегодня, но не вечером, а перед обедом, сразу после бани, если таковая сегодня состоится. Обменявшись любезностями, Эдик направился в номер.
«Кстати нужно Андрею напомнить о наших сегодняшних планах на посещение бани. Мы ведь не решили когда пойдём договариваться с банщиком и когда сообщим дамам о возможности посетить баню и хорошенько помыться, и не только помыться. Посещение чайной после бани будет весомым дополнением, чтобы уговорить девушек пойти с нами париться. Хотя я ни в чём не уверен теперь. Если вчерашнее поведение продиктовано не только усталостью, то мне и Андрюхе можно будет посочувствовать. Однако не надо с самого утра заряжать себя на неудачу. Пусть лучше сбудутся наши надежды на приличный отдых по-взрослому. Иначе вообще нечего было затевать столь сомнительное мероприятие. Мы ведь давно вышли из пионерского возраста, когда можно было только дружить с девочкой и подержаться за ручку в темном углу считалось самым эротичным действием. И нам с дамочками надо вести себе поразвязней, ближе к телу, как говорил французский писатель Ги Де Мопассан».
На столь оптимистической ноте Эдик приступил к приготовлению собственного гардероба для похода в столовую.
«Интересно, администратора опять не будет на своём месте или всё-таки она выйдет на работу как положено»? - вспомнил об администраторе Эдик.
Он уже был готов идти завтракать, а Андрей всё ещё не возвращался из туалета.
«Запор там у него что ли? Так недолго и завтрак пропустить. Жду ещё пять минут, потом иду за ним. Ключ от комнаты у нас один и без Андрея никак сейчас не обойтись», - подумал Эдик, и словно услышав товарища, Андрей вернулся в комнату.
- Собирайся быстрей да пошли. Женщины, наверное, уже на завтраке, а мы всё телимся, - поторопил Эдик.
Дверь приоткрылась, и группа из двух упомянутых только что женщин появилась на пороге.
- Доброе утро, мальчики! - приветствовала Жанна.
- Доброе, - односложно ответил Эдик, не ожидая появления тех, о которых только что говорил.
- Собирайтесь, мы вас в коридоре подождём, - Жанна снова закрыла дверь.
- Вот видишь, а ты волновался, - Андрей напомнил о переживаниях Эдика. – Девчонки без нас никуда. Мы с Тамарой ходим парой, неразлучны мы с Тамарой, - процитировал он детские стишки.
- Хорошо, коли так, - согласился с выводами Эдик. – Ты поторопись, неудобно женщин заставлять ждать.
Андрей поторопился, и уже через минуту вся компания направлялась в столовую.
- А вот и администратор! - увидев за столом, над которым висела табличка «Администратор», воскликнул Андрей.
- Все видим, орать-то чего! - возмутился Эдик, над ухом которого было произнесено очевидное и довольно громко.
- Утренний разговор это не вечерний разговор. Утренний разговор должен быть громким, ни как вечером. Утро ведь сейчас, не вечер, - выпалил Андрей, словно готовил речевой аппарат для произнесения речи.
- Ты случаем в художественной самодеятельности не участвовал? - спросил Эдик.
- Нет, не приходилось, - честно сознался Андрей. - Но когда сидишь на столбе, орать приходится, что есть мочи, иначе не услышат.
- Вы администратор? - приблизившись к женщине, сидящей за столом администратора, спросила Жанна.
- Нет, я не администратор, - огорчила женщина.
«Ну вот, облом. А так хорошо всё сегодня начиналась. И девушки за нами зашли, и баня сегодня намечалась. Наверное, балабол Андрюха своим балабольством всё сглазил», - подумал Эдик.
- Но вы сидите за столом администратора, - Жанна напомнила женщине о её теперешнем местоположении.
- Да, я сижу за столом администратора, - согласилась женщина, но сейчас это признание ничего вопрошавшему не давало.
- Я сама вижу. Но хотелось бы знать, где сам администратор?
- Она сама меня сюда посадила, - оправдывалась женщина, предполагая, что вопрос задан не просто так, и вопрошавшая может имеет отношение к какому-нибудь властному чину из многочисленного местного начальства.
- Так я спрашиваю, где сама администратор? – вопрос прозвучал весьма грозно и, заикаясь, женщина ответила:
- Она на кухню зашла дать какие-то распоряжения.
- Чего вы стоите! Садитесь за стол, - уже обращаясь к своим компаньонам, суровым голосом произнесла Жанна.
Она сама и её сопровождающие уселись за стол и стали ждать.
- А чего мы сидим? Нужно получать на раздаче завтрак, - спохватился Эдик.
- Вот ты этим и займись, - не снижая суровости в голосе, велела Жанна.
- Опять мне получать на раздаче, могли бы назначить сегодня кого-нибудь другого, - ворчал Эдик. – Давайте свои талоны на завтрак.
Присутствующие за столом оторвали от своих талонов по единственному талону, на котором было написано «Завтрак» и отдали Эдику. Он взял талоны и пошёл к окну раздачи.
Вернулся Эдик уже с полным подносом, с которого быстренько перегрузил съестное на стол.
- Извольте кушать, господа! – изображая халдея, сильно рассчитывающего на хорошие чаевые, с нотками подобострастия в голосе, произнёс Эдик.
- Это всё, что тебе дали!? - увидев перед собой тарелку манной каши, чай с сахаром, кусочек масла и два кусочка хлеба, возмутился Андрей.
- Я предвидел вчера, что на завтрак будет подано нечто подобное, но не манная каша, а хотя бы рисовая, - объяснил он причину своего возмущения. – Я манную кашу с детства не люблю. При таком рационе конца срока отдыха не доживёшь, от голода сдохнешь.
- Не хочешь, не ешь, нам больше достанется, - неудачно пошутил Эдик.
Он и сам не жаловал манную кашу, но никогда не отказывался от еды, ведь в подобных случаях альтернативы не было.
- Съешь, сколько сможешь, - потеплевшим голосом, словно от нахлынувших материнских чувств, уговаривала Жанна. – А хочешь, я сама тебя покормлю?
Можно было принять её заявление за шутку, но она взяла ложку и, зачерпнув манную кашу из тарелки, поднесла её ко рту Андрея.
- За маму, - сказала она, и Андрей открыл рот и проглотил манную кашу.
- За папу, - приговаривала Жанна, поднеся ко рту Андрея ложку со следующей порцией.
- За папу не буду, - отказался Андрей. – Он, подлец, мою мать обрюхател и сразу смылся. Меня дедушка с бабушкой воспитывали.
- Ладно, тогда за дедушку, - переиначила присказку Жанна.
- Я сам есть буду, - осознав всю нелепость ситуации, Андрей перешёл к самообслуживанию.
Он черпал полную ложку каши и отправлял её в рот, тут же запивая горячим чаем.
В результате манная каша ещё осталась, а чай кончился. Компаньоны с удивлением на лицах смотрели на Андрея, не предпринимая попыток накормить себя.
- Ну-ка, дежурный, метнись за кипяточком, - велел Андрей. – Не то у меня каша остынет.
Осознав, что и у них тоже каша остынет, остальные три компаньона начали есть.
- Тебе надо, ты и сходи, - грубо ответил Эдик с полным, набитым манной кашей ртом.
- А что, я могу, - согласился Андрей и сам подошёл с пустым стаканом к раздаче.
Вернулся он к столу ни с кипяточком, а со стаканом чая, правда без кусочков сахара.
- Народ здесь прямо-таки душевный. Просил кипяточку, а получил стакан чая, - похвалил он местные нравы кухонной прислуги.
- Где бы они тебе кипяточку подлили? Они же чай, вернее заварку, кипятят в большом чайнике. Вот тебе из него и плехнули, - объяснил суть доброты кухонной прислуги Эдик.
- Это сути не меняет. В деле наполнения желудка самое главное результат, а не повод или причина, - обосновал своё виденье Андрей.
- Трудно не согласиться со столь опытным практиком, - постарался поддеть товарища Эдик.
- А то! Я ведь много лет по несколько раз в день практикуюсь, и практику свою стараюсь ни на день не пропускать, - очень качественно сформулировал ответ Андрей.
- Мальчики, что-то вы не о том! Давайте, подумаем, чем сегодня займёмся, - Жанна перевела на другую тему разговор.
- Известно чем, тут даже сомневаться не надо, - ляпнул Андрей и дамы, сидящие с ним за столом, покраснели.
Они втайне думали о любви в отдельно взятом доме отдыхе, но столь откровенное разоблачение их тайных мыслей застало врасплох.
- Сегодня единственный день недели, когда работает баня, - постарался поправить ситуацию Эдик. – Предлагаю сходить в баню, а потом попировать в чайной. Кстати местные аборигены очень баню хвалили. Говорили, что там очень хороший целебный пар, - немного приукрасил предложение Эдик, поскольку ни с какими аборигенами он не общался и о целебном паре придумал по ходу пьесы.
Девушки были отчасти рады тому, что Эдик отвёл внимание от озвучивания их тайных желаний и это был успех, вернее, только наполовину успех предложившего столь оригинальный вариант времяпровождения.
- А там, в бане, отдельные залы для мужчин и для женщин? – спросила Света, дабы продлить тему.
- Вот это мы сейчас узнаем. Сходим после завтрака в помещение бани и обо всё расспросим, - предложил план получения нужной информации Эдик.
- Доедайте свою кашу и пойдём готовиться к банно-чайному мероприятию, - скорректировал план Андрей.
- Так мы не пойдём узнавать? – переспросила Жанна.
- Не пойдём, - Андрей подтвердил догадку женщины.
- А почему? – не поняла сути Жанна.
- Баня и чайная открывается в десять. Так? – задал очевидный вопрос Андрей, поскольку ещё вчера выяснили этот нюанс.
- Так, - подтвердила Жанна, она сама помнила об этом.
- Значит раньше десяти нас в помещение не пустят. Пока мы будем ходить до бани и обратно, много времени пройдёт. До обеда его совсем не останется. По крайней мере на чайную не будет времени. Я ясно излагаю? – спросил Андрей и, не дожидаясь подтверждения, продолжил.
- Значит соберёмся и пойдём в баню к десяти часам все вместе. Если нас там всё устроит, тогда пойдём в баню, если нет, то в баню не пойдём.
Вопрос был исчерпан, завтрак окончен и компаньоны собирались вставать из-за стола, когда появилась женщина с двумя тарелками в руках, на которых лежали котлеты из картофеля, политые грибной подливой. У позавтракавших уже мужчин вид экзотического кушанья вызвал обильное слюноотделение. Стало понятно, зачем женщина ходила на кухню.
- Женщина, вы случайно не администратор? – спросила Жанна.
- Да, я администратор, - подтвердила женщина. – А что вы хотели?
- Мы вчера приехали, и нам администратор дома отдыха вела обратиться к администратору столовой. Вчера мы вас не застали, поэтому обращаемся сегодня.
- Вам талоны на питание выдали? – задала вопрос администратор.
- Да, выдали, - ответила Жанна.
- Тогда я вам не нужна, - огорчила администратор.
- Это почему не нужны? Ведь нам сказали…
Администратор не дала договорить, прервав длиннющей тирадой:
- Я нужна, чтобы определить в какое время вы должны приходить на приём пищи и закрепить за вами столик. Но сейчас не сезон и отдыхающих меньше половины от полного заселения дома отдыха. Столов хватает даже при питании отдыхающих в одну смены. Так что отдыхайте и ни о чём не думайте. Вас в любом случае накормят. Всё, вопрос исчерпан?
- Да, спасибо, мы всё поняли, - ответила Жанна, и компания направилась к выходу.
- Так, ждём вас ровно в десять у нас. Приходите уже одетыми и с банными принадлежностями, - перед тем как расстаться у дверей комнаты, предупредил женщин Андрей. – Самое главное не забудьте взять махровые полотенца и чистое бельё.
- До десяти почти час. Что будем делать? – едва переступив порог, спросил Эдик.
- Лично я прилягу. Баня много сил отнимает, а что мы собираемся делать после бани, отнимает ещё больше сил, нежели баня, - по-мужски объяснил Андрей.
- После бани у нас чайная, потом обед, а потом всё остальное, - скорректировал план мероприятий Эдик.
- Вот именно, всё остальное. Но под этим остальным можно подразумевать тихий час в собственных кроватях. И, несмотря на то, что мы хотели бы погреться о своих подруг и погреть их самих, наш план может не совпасть с их планом, - Андрей улёгся на кровать, приготовившись вздремнуть.
- Мечтать невредно, - повторяя маневр Андрея, изрёк Эдик. – Мы ещё ничего не знаем о бане, а в дополнение строим планы.
- Как раз о бане мы знаем всё. Она стоит на своём месте, да ещё работает сегодня. Если я задремлю, разбуди меня без пяти десять.
- Я тебя хотел попросить о том же, - огорчил товарища Андрей.
- Вот и хорошо, ты разбудишь меня, а я разбужу тебя, - пошутил Андрей. – В общем, мы друг друга разбудим.
- А если серьёзно? Вдруг мы задремлем, что тогда?
- Тогда ничего, нас девушки разбудят. Должны же они нам пользу приносить, если ничего больше приносить не собираются. Ладно, не мешай подремать, коли сам отдохнуть не хочешь.
Эдик некоторое время лежал молча, потом встал и стал собирать вещи в баню.
«Полотенце взял, мыло взял, трусы с майкой взял. Жалко, мочалки у меня нет. Может быть, там, в бане продают мочалку и веники. О вениках мы с Андрюхой не подумали. Ладно, как говорится, загад не бывает богат».
Эдик взглянул на часы, стрелка показывала без десяти десять.
- Андрюха, вставай! – Эдик тормошил товарища.
- Что, уже пора? – Андрей открыл глаза и сел на кровати.
- Время уже без десяти, а мы ещё не решили, что брать с собой в баню.
- Мыло, полотенце, смену белья, ты без мамки совсем уже ничего не можешь?
- Я не о том. Я о спиртном. Что с собой возьмём в баню, водку или шампанское? - озвучил проблему Эдик.
- Ни того, ни другого. Девки ничего этого пить не станут. Очередной раз наткнёмся на скандал. А если честно, я бы с собой пиво взял бы, или квасу покислей.
- До скандала у нас ещё не доходило и, надеюсь, не дойдёт, - выказал себя оптимистом Эдик. – Ты собирайся, да пойдём уже. Лично я свои вещи уже собрал.
- А чего мне собирать! Как говорится, нищему собраться, только подпоясаться.
- Ну так подпоясывайся, да пошли, - в очередной раз поторопил Эдик.
Андрей собрал всё необходимое, положив в холщёвую сумку Эдика собранное.
Они вышли в коридор, но женщин там не застали.
«Не торопятся бабаньки в баню. Видно, сегодня не их это тема. Они, наверняка, предпочли бы развлеченье повеселей», - подумал каждый из мужчин.
Ждать пришлось долго, и время встречи уже прошло. Однако мужчины терпеливо ждали, понимая как непросто сейчас женщинам, поскольку ходить в баню парится не их конёк. А ведь женщина хочет быть привлекательной даже в бане. Но как это сделать они не представляли.
- Пошли, наши кавалеры уже заждались, - поторопила подругу Жанна.
- Ничего страшного, ожидание им пойдёт на пользу, - возразила Света.
Она уже собрала необходимые принадлежности для бани, но сомнения одолевали её, как и подругу.
«Что если баня будет по типу деревенской с одним моечным залом и придётся раздеваться перед мужчинами до гола? Света к такому повороту событий была не готова».
- Ну, что, ты идёшь? – снова поторопила её Жанна.
- Я вот что подумала, если моечный зал там один, придётся перед нашими парнями голыми задами светить, - показала предмет своих сомнений Света.
- Во-первых, можно и не светить. Не снимай трусы и всё, - объяснила, как нужно действовать Жанна.
- А лифчик, если его не снимать, он намокнет и потеряет форму.
- Вот лифчик нужно будет снять, - посоветовала Жанна.
- Мы будем по бане ходить с голой грудью? Я на это не согласна.
- Это только в темноте или когда грудь спрятана под лифом она привлекает мужчин. А когда она выставлена на всеобщее обозрение, то они быстро забудут, что таковая маячит перед ними. Так что не бери в голову, тем более мы ничего о бане не знаем.
- Ладно, коли так, пошли, - наконец решилась Света.
Девушки оделись и вышли в коридор.
- Всё взяли, ничего не забыли? – напомнил Эдик о необходимости проверить всё ли взято с собой в баню.
Девушки ничего не ответили, и команда направилась к выходу.
«И чего нам эта баня, зачем мы согласились»? – думала каждая из девушек.
Но отступать было поздно, хотя каждая из них подразумевала и такой вариант, если парни расслабятся и отпустят ситуацию. Хотя любопытство подсказывало девушкам совсем другое. Ведь сходить в баню со своим парнем и при этом никто из подруг про столь решительный подвиг не узнает было вовсе не худо. А с другой стороны, если всё пройдёт пристойно, почему бы не похвалиться? Пусть завидуют необычайным приключением на отдыхе совсем холостых девушек. Ведь каждая из женщин, даже будучи трижды женатой, мечтает съездить в дом отдыха без мужа и детей, и хотя бы две недели побыть там холостой со всеми вытекающими для холостой женщины приключениями.
Сейчас, следуя за мужчинами, словно на поводу, девушки терзались сомнениями. Мужчины чувствовали состояние женщин, но при отсутствии спиртосодержащего лекарства переломить ситуацию не могли. Перед самыми дверьми в здание бани они остановились и, повернувшись к следовавшими за ними дамами, успокоили, как смогли:
- Не бойтесь, всё будет хорошо. Мы опытные парильщики и попарим ваши косточки в лучшем виде. А потом посидим в чайной, душистого чая попьём, и всё будет тип-топ. Так что, как говориться, расслабьтесь и получайте удовольствие.
Только после небольшой вступительной речи, мужчины, а за ними женщины переступили порог бани – чайной.
- Здравствуйте! - громко произнёс Андрей.
Из знакомой двери в стене рядом со стойкой почти сразу вышла женщина.
- Вы что-то хотели? – спросила она.
- Да, мы хотели бы попариться в бане и помыться за одно, - вступил в переговоры Эдик.
- Вы знаете, у нас баня по времени, - начала объяснять женщина.
- Это понятно, - остановил женщину Андрей. - Хотелось бы знать, она работает как общая баня или как-то по-другому?
- Баня рассчитана на двенадцать человек, - проинформировала посетителей женщина.
- Нас только четверо, - сообщил женщине Андрей.
- Хоть один человек, хоть два. Платите за два часа или за большее количество времени и пожалуйста, мойтесь и парьтесь на здоровье.
- Хорошо, сколько стоят два часа? – поинтересовался Эдик.
- Двенадцать рублей, - ответила женщина. – Веники брать будете?
- Будем, - пожелал Андрей. – Нам два веника.
- Тогда с вас ещё три рубля, - сообщила женщина. – Сандалии и шапочки для парения лежат в шкафчике раздевалки. Простыни брать будите?
- Нет, не будем. У нас свои полотенца есть, - отказался Эдик.
- Ждите, я сейчас веники вам вынесу, - обещали женщина, и скрылась за дверью.
Через минуту она появилась с двумя вениками. Андрей отдал ей деньги и попросил:
- У нас будет к вам просьба, к нашему выходу в чайную вскипятить нам самоварчик и чай заварить. Мы хотим после баньки посидеть в чайной, чайку попить.
- Хорошо, когда вы помоетесь, чай будет вас ждать, - обещала женщина. - Что-нибудь ещё?
- Спасибо, пока всё, - Эдик поблагодарил женщину.
Компания поднялась на второй этаж и вошла в помещение раздевалки.
- Смотри, женщина не соврала, здесь и сандалии и шапочки в шкафчике лежат, - открыв первый по ходу шкафчик, воскликнул Эдик.
Действительно в раздевалке находилось двенадцать шкафчиков, и рядом стояла длинная лавка. Помещение было небольшое, но как раздевалка вполне достаточное. Выбрав шкафчики, мужчины начали раздеваться. Добравшись до трусов, они остановились. За это же время девушки справились лишь с верхней одеждой.
- Мы пошли на разведку в парилку, а вы догоняйте, - сказал Андрей.
- Не забудьте надеть шапочки и надеть сандалии, - напомнила Жанна.
- Ты так говоришь, будто в баню постоянно ходишь – заметил столь вопиющий факт Эдик.
- Я же в частном доме живу, и у меня своей бани нет и, представь себе, я каждую неделю в бане моюсь, - напомнила Жанна о недостатках жизни в небольшом деревянном доме без элементарных городских удобств.
Мужчины взяли Сандалии и надели шапочки.
- Теперь можно? – пошутил Андрей.
- Идите, потом нам расскажите, - сопроводила пожеланиями Жанна. – И сандалии всё-таки наденьте. Мало ли какую грязь можно в бане подцепить.
- Я надеюсь, мы раньше встретимся в парилке, и вы всё узнаете сами, - ответил Эдик и следом за Андреем, вошёл в достаточно большой моечный зал.
Если судить по раздевалке, он должен иметь размеры вполовину меньше. В парилку вела небольшая лестница в три деревянные ступени. Дверь в парилку открывалась наружу и чтобы войти, нужно было сильно смещаться вправо.
«А парилка жаркая, ноги жжёт, и сесть есть где, - определил себе Эдик. - Печка в парилке огромная и лавки большие, только горячие, всё жопу сожжешь, если сядешь».
Он с Андреем просидел в парилке пять минут, на большее сил не хватило.
Они вышли и, налив по тазу холодной воды, опрокинули на себя.
- Теперь надо веники распарить и уже с вениками париться, - сказал Андрей и направился в раздевалку за вениками и женщинами.
- Мы вас в парилке ждём, а вы всё ещё здесь возитесь, - поторопил он женщин.
- Мы не возимся, а готовимся, - ответила Света, прикрывая рукой голую грудь.
- Вижу, вы уже подготовились. Заходите сразу в парилку погреться. А мы пока веники распарим и веничками потом попаримся. А уж когда вы погреетесь, мы вас попарим. Ладно, я пошёл, и вы не задерживайтесь, - на столь оптимистической ноте, забрав веники, Андрей пошёл в моечную.
Он налил в тазик кипятка и положил туда веники.
- Минуток пяток и можно будет идти париться, - Андрей сообщил Эдику.
- А где наши дамы или они передумали мыться? – Эдик задал вопрос почти в тот момент, когда в моечную вошла Света, а за ней Жанна. Обе закрывали рукой грудь.
- Проходите в парилку, погрейтесь. Только шапочки на голову оденьте и на ноги сандалии, иначе ногам горячо будет, - напомнил Андрей.
- Сами знаем, учёные, - ответила Жанна и надела сандалии и шапочку.
Света открыла дверь в парилку и вошла, за ней вошла Жанна и прикрыла дверь.
- Может быть, сразу вместе с девчонками пойдём париться? – задал вопрос Эдик.
- Пусть привыкнут к жаркому воздуху. Не будем им мешать, - отказал Андрей.
- А я бы пошёл. Ни то остынем, и парение с вениками будет не впрок, - Эдик имел своё мнение. Правда его мнение зиждилось на желании быть поближе к девушкам, а не на желании попарится. В обычной жизни Эдик предпочитал мыться в душе, а париться не любил, поэтому и в баню с парилкой не ходил. В Баку и без парилки было жарко, а здесь, в средней полосе России, бывало и жарко летом, и холодно зимой. Но всё же мыться под душем ему было привычней и комфортнее.
Девушки не пробыли в парилке и трёх минут, вышли в моечный зал.
- Жарко там очень, - объяснила своё малое по времени пребывание в парилке Света.
- Надо вам холодной водой облиться. Это быстро снимает жар. Сейчас я вам налью по тазику, - обещал Эдик и тут же принялся выполнять обещание, наливать тазы холодной водой.
- Он налил лишь по половине, понимая, что в каждом шаге правил пользования парилкой он с Андреем опаздывает. Ведь надо было заранее налить тазы водой, заранее замочить веники и сразу всем вместе, дождавшись пока женщины оголят свои тела, идти в парилку.
- Давай, - Эдик намекнул Андрею на то, что требуется его помощь.
Они почти одновременно взяли по тазу и плеснули на ничего не подозревающих женщин холодной водой. Те взвизгнули и бросились колотить обидчиков.
- Сначала стрёмно, а потом наступает благодать, в этом и есть положительный эффект парилки и холодной воды, - защищаясь от женских рук, оправдывался Андрей.
Эдик поймал женщину в захват и поцеловал в губы, чем сразу прекратил агрессию.
- А теперь в парилку, париться, как положено, берёзовыми вениками, - когда Жанна прекратила драться, определил следующий шаг Андрей.
- Никогда так больше не делай, - предупредила Жанна. – У меня чуть сердце не разорвалось.
Андрей взял веник, Эдик взял другой и, слегка направляя женщин, обе пары вошли в парилку.
- Тут жарко и мне не нравиться, - сообщило своё мнение Света.
- Без разговоров ложись на полати на живот. Сейчас я тебе спинку попарю, - велел Эдик и помог Свете лечь на полати.
Андрей так же уложил Жанну на полати и экзекуция началась.
Оба старательно парили женские спины, попки и ножки, стараясь не делать больно. Но всё равно женщины проявляли недовольство, как им казалось, грубыми действиями парильщиков. Однако дотерпели до смены позы.
- Теперь повернитесь на спинку и уберите ручонки с грудок. Иначе, как мы их попарим? Не волнуйтесь, ничего плохого с вашими близняшками не произойдёт, - Андрей сегодня был в ударе, работая веником по голым женским телам, и женщины безропотно ему подчинились. Мужчины проработали парильщиками ещё пару минут, до тех пор, пока женское терпение не кончилось.
- Всё, больше не могу, - определила момент окончания процедуры Жанна, поднимаясь с полати.
Света последовала за ней.
Женщины вышли в моечную, мужчины вышли следом.
- А вы сами париться не будете? – спросила Света.
- Будем, сейчас вас водичкой польём из тазика, себя обольём, немного отдохнём и тоже попаримся, - объяснил Андрей.
- Только не ледяной водой, - испугалась Жанна, представив недавние ощущения от контакта с ледяной водой.
- Хорошо, польём вас тёплой водой. Но я бы рекомендовал вам ледяную. Она лучше жар снимает и очень бодрит, - посоветовал Эдик.
- Нет, лучше тёплой, - повторила Жанна.
- Тёплой, так тёплой, - поддался уговорам Эдик.
Он и Андрей налили в таз тёплой воды и обмыли женские тела.
- А сейчас можете отдохнуть и снова в парилку, - предложил вариант продолжения банных процедур Андрей.
- Нет уж, спасибо. Мы больше париться не хотим. Мы пить хотим, - заявила Света.
- Питья мы не взяли. Но после бани у нас чайная церемония. Так что придётся потерпеть, - напомнил о планах на посещение чайной Эдик. – Если париться не хотите, начинайте мыться. Мы попаримся и придём вам спину мыть. Готовьтесь.
- Мы немного в раздевалке отдохнём. Позовёте, когда париться закончите, - сказала Жанна.
Обе девушки вышли в раздевалку, а мужчины пошли париться, захватив изрядно подсохшие веники.
- Эх, забыли положить веники распариваться в кипяток, веники-то совсем сухими стали, - в поздний след вспомнил об упущении Андрей.
- Хорошая мысля приходит апосля, - напомнил известную присказку Эдик.
- Это точно, - подтвердил о своём согласии с народной мудростью Андрей.
Они старательно лупили себя вениками, понимая, что качественно пропариться столь сухим парильным инструментом не получится.
- Пошли запаривать веники. Иначе мы перегреемся, а нужные места не пропарим, - понял Андрей, о чём и сообщил напарнику.
- Ты прав, пошли веники пропарим, - согласились Эдик.
Они оба вышли в моечный зал и положили веники в таз с кипятком.
- Давай, женщин позовём и помоем им спины. Веники за это время напитаются водой и снова будут готовы к употреблению.
- Давай, позовём, - согласился Эдик.
- Жанна, Света, идите сюда. Мы вам спины мыть будем, - приоткрыв дверь в раздевалку, позвал женщин Андрей.
- Спасибо, мы сами потом помоем, - отказалась Света.
- Идите, - настаивал Андрей. - Вы сейчас остынете, и качественно уже не вымоетесь. И потом, когда вам спину профессионал вымоет, вы почувствуете небывалое раскрепощение. Такого больше нигде не достичь. Мы вас ждем. Сейчас лавки кипятком обдадим, и приходите на экзекуцию.
Андрей прикрыл дверь в раздевалку и, наполнив таз кипятком, обдал лавку. Эдик сделал тоже самое.
- Девушки, мы вас ждём! - громко позвал Андрей. – Захватите мочалки и мыло.
Пока девушек в моечном зале не было, Эдик и Андрей налили по тазику горячей воды, в меру разбавив её холодной. Ведь только горячей водой можно вымыть сало из пор.
- Девчонки, мы вас ждём! – повторил призыв Андрей.
Девушки пришли в моечный зал и послушно легли на лавку.
- Надо бы немного кожу в парилке прогреть, - высказал пожелание Андрей. – Ну да ладно, водой нагреем.
Он намылил мочалку и, приложив к телу, периодически макая в таз с водой, стал натирать тело.
- Ой, горячо! - с каждым прикосновением мочалки, вскрикивала Жанна.
Со Светой и Эдиком происходило то же самое.
- Сейчас я смою мыло и ещё раз натру спину мыльной пеной, - предупредил Андрей.
- Мне уже и так кожу больно, - не согласилась с банщиком Жанна.
- Кожа должна скрипеть, тогда можно считать, что вымыто тело хорошо. Доверься профессионалу, - успокаивал Андрей женщину.
Он снова наполнил таз водой и повторил процедуру помывки. После чего омыл спину, ещё раз наполнив таз водой.
- Вот теперь всё. Можете вставать, - предупредил он.
Пока он мыл женскую спину, стянул с женской попы трусы.
- А где мои трусы? - спохватилась Жанна, только теперь почувствовав, что оных на ней нет. -
Зачем ты их с меня стянул!?
- Я же мыл спину, попу и ножки, а не трусы. Пришлось снять, чтобы иметь полный доступ к женскому телу. Должен заметить, что у тебя всё прекрасно. А если я чего-нибудь неположенное для мужского глаза узрел, так я никому не скажу, - длинной тирадой закончил Андрей. – Если желаете, я и переднюю часть помыть могу и не только переднюю.
- Спасибо за предложение, я как-нибудь сама справлюсь, - отказалась Жанна.
- Как-нибудь не надо. Я вымою на отлично. Любо дорого как чисто будет, - в шутку предлагал свои услуги Андрей.
Пока Андрей мыл Жанну, Эдик вымыл Свету со стороны спины и продолжать помывку уже передней части тела девушке не предлагал, подозревая, что та откажется.
- Хватит к девушке приставать, пойдём париться, - обращаясь к Андрею, позвал Эдик.
- Раз девушки ничего больше от нас не хотят, пойдём париться, - согласился Андрей.
Взяв веники, мужчины исчезли за дверью в парилке.
На сей раз им удалось пропарить все нужные места на славу. Когда мужчины вышли из парилки в моечный зал девушки заканчивали мыться.
- Вы бы тоже мыться начинали. А то мы оденемся, а вы всё ещё в бане будете. Не забывайте, нас заказ в чайной ждёт, - поторопила мужчин Жанна.
- Мы ещё разочек попаримся и сразу мыться, - ответил Эдик, наливая в таз холодной воды. Андрей тоже налил воды, и они оба облили себя, охладив тем тело.
Им уже не хотелось париться, но они держали перед женщинами марку, показывая, что им всё ни почём.
«Когда женщины уйдут одеваться, мы и помоемся. Нам особенно нечего отмывать, вчера ведь под душем мылись, да и мочалок у нас нет», - приблизительно так подумал каждый из мужчин.
В этот заход в парилку они не усердствовали, лишь слегка обмахивая не допаренные места собственного тела. Они постарались просидеть на полатях как можно дольше. Лишь когда стало невмоготу, мужчины вышли в моечный зал. Женщины всё ещё находились там.
- Мы всё, напарились от души. Теперь пора мыться, - заявил Андрей.
- А мы заканчиваем мыться, - сообщила Жанна.
- Вы голову мыть не будете? – спросил Андрей, зная, что женщины тратят на помывку головы много времени, а на сушку волос ещё больше.
- Нет, не будем. Мы шампунь не взяли, и сушить здесь голову нечем. Если надо будет, мы под душем помоем, - на сей раз ответила Света.
- Вот и хорошо. Значит минуток этак через десять мы все сядем за стол в чайной, чай пить с крендельками, - сделал вывод Андрей.
- Через пятнадцать, может быть, и сядем. Мы ведь не в армии, где норматив по скорости помывки и одевании нарушать нельзя, - объяснила причину своей неторопливости Жанна.
- Это точно, мы не в армии, слава Богу. Но поторопиться стоит, пить очень хочется, - напомнил о суровых реалиях Эдик.
Он в армии не служил, но был наслышан об армейских порядках от своих сверстников, отслуживших полный армейский срок.
Женщины, закончив мыться, ушли одеваться, а мужчины приступили к помывке тел и голов.
- Натри мне спину мылом, - попросил Андрей.
- Ладно, но ты мне тоже потом натри, - в свою очередь выставил условие Эдик.
- Придётся тебе смыть с меня мыло. Мне из тазика с тела мыльный слой не удалить, - следующая просьба Андрея отодвинула помывку Эдика ещё дальше.
Но время неумолимо шло, приближаясь к сроку, оплаченного в бане времени.
- Я обмою, здесь без вопросов, - ответил Эдик. - Но ты уж и с моей спиной поторопись. Иначе мы не уложимся по времени, и придётся доплачивать, - напомнил Эдик о суровых реалиях жизни в отдельно взятом доме отдыха.
- Не бойся, успеем. Я время нутром чую. Когда на столбе сидишь, и напряжение отключено, положим, на час, каждую секунду просчитаешь, пока десять тысяч вольт подадут, - старался быть убедительным Андрей.
Эдик ему не поверил и как только закончил со спиной коллеги, выглянул в раздевалку.
Девушки как раз сняли мокрые трусы, собираясь сменить их на сухие. Появившаяся в дверном проёме мужская голова сразу включила девичий визг.
- Я не смотрю, - оставив лишь маленькую щёлку, успокоил Эдик. - Я хотел узнать который час? Сдаётся мне, что мы уже превысили лимит времени помывки, - объяснил Эдик причину своего визита на женскую территорию.
- Сейчас посмотрю, - обещала Жанна, но сначала натянула на попку чистые трусы.
- Ещё целых десять минут в запасе есть, - сообщила она. - Мы успеем, а вы поторопитесь.
- Мы уже заканчиваем, - соврал Эдик, поскольку именно он даже не начинал мыться.
- Давай, быстренько мне спину помой. У нас осталось всего-то десять минут на всё про всё, - передал информацию о времени Эдик.
- Сейчас изобразим, - обещал Андрей, и за каких-то две минуты спина Эдика была помыта и сполоснута.
Ещё четыре минуты ушло на помывку всего остального. Когда мужчины вышли в раздевалку, женщины заканчивали одевание. Время поджимало, к тому же спрятаться было некуда, и мужчинам пришлось менять мокрые трусы на сухие лишь отвернувшись от любознательных взглядов дам. Обе пары вышли из бани ровно за секунду до окончания срока помывки.
- Кажется, успели, - предположил Эдик.
Но Жанна взглянула на часы и сказала с уверенностью:
- Не может быть, а точно успели. Как говориться, тютелька в тютельку.
- Тютелька в тютельку, это когда лилипут с лилипуткой затеяли игры в любовь. А мы закончили вовремя. Я надеюсь, нас самовар уже ждёт, - Андрей поправил Жанну.
Она хотела сделать замечание за столь пошлое заявление, но компания уже спустилась на первый этаж, где их ждала женщина – хозяйка.
- Я вам самовар уже на стол поставила, - сообщила она. – К чаю что-нибудь ещё заказывать будете?
- А что у вас есть к чаю? – спросила Света.
- Выпечка есть. Наш повар ещё утром приготовил, - обрадовала женщина.
- Выпечка – это что? Что она из себя представляет? - попросил уточнения Эдик.
- Крендельки, посыпанные сахарной пудрой, - сказала женщина и тут же спросила, - сколько штук заказывать будете.
- Принесите нам десять штук, - наобум Лазаря заказал Андрей, поскольку не знал ни размер, ни вес, этих хлебобулочных изделий.
Вряд ли сама женщина могла уточнить вес изделий. Ведь её задача была продавать, а не взвешивать.
«Наверное, для нас расстарались повара. А может, в банный день здесь возникает рукотворное изобилие выпечки», - подумал Эдик.
- Прошу за стол, - пригласил занять места за столом Эдик.
- За каким столом, – не поняла Света.
- За тем, который для нас накрыт. На этом столе стоит самовар и стаканы с сахаром, расфасованном по два кусочка в бумажную упаковку, как бывает в поездах дальнего следования.
Эдик ещё не отошёл от банных процедур, очень расслабивших тело, и старался быть предельно корректным, подчёркивая тем свою принадлежность к интеллигенции.
Компания уселась за стол, и Андрей взял на себя обязанность разливать чай.
- Говорите, кому послабей, кому покрепче, - предупредил он.
- Лей одинаково, там разберёмся, - велел Эдик.
Андрей поставил стаканы в ряд и начал наполнять их заваркой. Наклонившись, он понюхал заварку.
- Ничем не пахнет. Интересно, где они такой чай берут? – воскликнул он.
- Ты же сам знаешь где, но дело не в том, где. А дело в том, как готовить, - напомнил Эдик.
- Я имел слабую надежду, что после бани здесь нормальный чай подают. Ан нет, всё тот же вкус чая из поездов дальнего следования. Ощущаешь себя вечным странником, - ответил Андрей.
Он долил в заварку кипятку и тут же высказал свои сомнения.
- Я, кажется, что-то не так сделал. Наверное, нужно сначала кипяток в стаканы налить, а в него уже заварку.
- От перемены мест слагаемого сумма не меняется, - поддержал коллегу Эдик.
- Сумма не меняется, вкус меняется, - предположил Андрей.
- Здесь не тот случай, в такой чай хоть так, хоть этак смешивай заварку с кипятком, результат будет один. Чай всё равно таким же поганым останется. Может быть, в знак протеста уйдём? - бросил реплику Эдик.
- Не уйдём, - воспротивилась Жанна. – Нам пить очень хочется. Я бы даже предпочла горячему чаю холодной колодезной воды.
- Вот здесь, боюсь, нам откажут. С колодезной воды здесь напряжонка, - огорчил Эдик.
- Это почему? – не поверила Жанна.
- Потому, что рядом озеро и там воды залейся. Так зачем заморачиваться и колодец рыть? По крайней мере, для посетителей никакой колодезной воды не будет, только озёрная.
- В озере водоросли, тина и рыбы плавают, - не поверила Жанна.
- Её очищают, и извольте кушать, - ехидничал Эдик, представляя, как подобное открытие шокирует женщин.
- У меня даже желание пить отпало. Я лучше до дома отдыха потерплю, - отказывалась пить воду из озера Жанна.
- Ты думаешь в доме отдыха другая вода? Да ничего подобного, та же вода из озера. Так что пей, не думай, - успокоил Эдик, - А если в чае попадётся варёная инфузория, то чай будет непростым чаем, а чаем - супом. Понимаешь, какая это выгода для простого голодно человека.
- Прекрати, не то меня сейчас вырвет, - взмолилась Жанна.
- Что ты к девушке пристал! Отвянь, - велел Андрей.
- Кстати, вспомнил анекдот о … - Эдик не стал уточнять, о чём анекдот, сразу стал его рассказывать.
Стоит пьяный у столба и держится за него. У столба на земле его блевотина. Подходит милиционер и говорит:
- Заберу.
- Не заберёшь, - отвечает пьяница.
- Заберу, - снова пугает милиционер.
- Не заберёшь, - снова отвечает пьяница, и ногой растирает блевотину.
Эх, ни себе, ни людям, - говорит пьяница.
После прослушанного анекдота, да ещё информации о происхождении воды для чая у Жанны меняется цвет лица, и может такое статься, что милиционер будет иметь претензии уже к ней.
- Да не бери ты в голову. Инфузории маленькие. Их невооружённым глазом не увидишь. А вообще, в воде масса всяких бактерий, для этого её и кипятят. Так что пей чай и ни о чём не думай, - постарался успокоить свою даму Андрей.
Однако она успокаиваться не собиралась, и для верности он отхлебнул горячий чай из своего стакана.
- Вот видишь, нормальный чай, - сообщил он, слегка высунув обожженный язык и произнося слова, как бы дразня оппонента. – Если не веришь, попробуй сама.
- Я знаю, одни и не то попробовали, - начал Эдик, вспомнив ещё один анекдот, который к столу никак не шёл. – На занятиях в анатомичке профессор говорит студентам первокурсникам.
- Чтобы стать доктором, нужно побороть свою брезгливость. Вы должны повторить то, что сделаю я.
На столе лежит голый труп, и профессор лезет ему в анальное отверстие пальцем, а потом облизывает палец. Студенты по очереди делают то же самое. Когда все студенты сделали это, профессор говорит им такие слова:
- Вы старательные, но не внимательны. Я всунул один палец, а облизал другой.
После прослушивания анекдота обе дамы имели бледный вид и вполне могли покинуть стол по весьма срочному делу.
- Ну ты и дурак! - Андрей строго заметил Эдику. - К столу такие анекдоты разве можно рассказывать! Тем более девушкам.
- Виноват, каюсь, больше не повториться, - просил прощения Эдик, встав из-за стола и склонившись в шутовском поклоне.
- Эх, дать бы тебе по шеям, - открыл наплыв неожиданного желания Андрей.
- Так нельзя, простить надобно. Не зря ведь говорят, повинную голову меч не сечёт, - Эдик и тут не упустил случая показать свою эрудицию.
- Простим его, девушки, или выгоним на холод, проветриться? – вопрошал Андрей.
Девушки не сразу ответили. Они сидели надув губки, и лишь на повторный вопрос ответили чуть слышно:
- Простим.
- Видишь, прощают они тебя. Радуйся случаю. В другой раз могут не простить, - предупредил Андрей.
Женщина принесла десять небольших плюшек и поставила тарелку на стол.
- Давайте, сразу с вами рассчитаемся, - предложил Андрей и отстегнул названную женщиной сумму.
- О! А плюшки вкусные, как у мамы, - поделился впечатлением Эдик, стараясь переключить внимание женщин с неприятного предмета на приятный и вкусный. – Я думаю, нам надо ещё заказать плюшек и взять их с собой на наш традиционный вечерний чай.
- А мы думали, сегодня у нас будет вечернее шампанское, - уйдя от неприятных ассоциаций, напомнила о празднике Жанна.
- Это само собой. Но горяченького выпить, да с крендельком, не помешает, - ответил Эдик.
- Так это крендельки или плюшки? – поймав Эдика на слове, спросила Света.
- По виду крендельки, а по вкусу плюшки. Этакие, знаете ли, крендельковые плюшки, - схитрил он.
Андрей посмотрел на наручные часы и напомнил:
- Не забывайте, у нас скоро обед. Так что давайте закругляться.
- А плюшки заказывать будем? – напомнил о своём предложении Эдик.
- Крендельки будем, - ответил Андрей.
Когда они закончили пить чай с крендельками, из двери, рядом со сойкой, вышла женщина.
- Вы нам ещё десять крендельков не сделаете? – попросил Андрей. - Только заверните во что-нибудь.
Женщина исчезла за дверью и через пару минут вынесла десять крендельков, завёрнутых в газету.
Андрей расплатился и поскольку все уже были одеты в верхнюю одежду, они вышли на улицу.
- А теперь домой, - дал команду Эдик, будто у остальных компаньонов появились сомнения, куда сейчас нужно идти.
- Вы что сейчас до обеда делать будете? - спросил он об очевидном.
- Сумку надо разобрать, да отдохнуть перед обедом, – ответила Света.
- Мы, пожалуй, тоже немного отдохнём, - Эдик присоединился к решению девушек.
Компания вошла в здание дома отдыха и поднялась на второй этаж.
- До встречи на обеде, - перед тем как девушки вошли в свою комнату, высказал пожелание Эдик.
Войдя в комнату, он разобрал сумку, отделив полотенца от грязного белья.
- Бельё грязное и сырое. Его нужно постирать и повесить сушиться, иначе оно заплесневеет, - напомнил Эдик.
- Постираем, может быть, сегодня, - согласился Андрей.
Он первым делом улёгся на кровать, даже не сняв ни куртку, ни ботинки.
- Ты прямо как в лесу медведь, в чём ходит в том и спит, - критиковал товарища Эдик.
- В комнате прохладно. Боюсь простудиться. Нагреюсь немного, тогда и сниму, - имея в виду куртку, ответил Андрей.
- Ты прав, я куртку снял и чувствую, что-то не так. Холодно у нас в комнате. Наверное, отопление отключили, - предположил Эдик и полез к батарее подтверждать догадки.
- Да нет, тёплая, но еле тёплая, а должна быть горячей. Тогда не ясна причина похолодания в комнате.
Мысли вслух Эдика прокомментировал Андрей:
- Причина ясна, мы пришли распаренные после бани, и ветер дует в наши окна. Сложи эти два фактора и станет понятно как дважды два.
- Мы после бани отдохнули и остыли, когда сидели в чайной, пили горячий чай, - отбросил первый фактор Эдик.
- Ты сам сказал, пили горячий чай, - поправил недоверчивого Андрей.
- Ладно, пусть будет по-твоему, - ответил Эдик и улёгся на кровать.
Из его ответа не было понятно, с чем он согласился с тем, что необходимо полежать, расправить косточки, или с тем, что ветер в окно и распаренное тело не позволяет адекватно определить тепло ли в комнате или прохладно.
Однако это было неважно. Самое главное сейчас немного отдохнуть. Эдик даже задремал, согрев спину о толстое покрывало на кровати.
- Эй, товарищ! Вставай, на обед собираться пора, - разбудил Андрей.
Он сидел на кровати в куртке, поскольку не удосужился её снять.
- Ты в куртке так и пойдёшь? - приняв позу сидя на кровати, поинтересовался Эдик.
- Почему же, сниму, - обещал Андрей и, сделав над собой усилие, встал и снял куртку.
- А ты прав, тут и вправду прохладно, - согласился Андрей. – Пойду, умоюсь, иначе не взбодриться. Второй день в отпуске, а обленился, будто месяц отдыхаю, ничего делать не хочется.
- Нам и не надо ничего делать. Разве что с дамами покувыркаться немного, - старался подбодрить Эдик.
- Даже этого не хочется, шашлыка и стаканчик вина хочется, - удивил ответом Андрей.
- А сам рвался с Жанной покувыркаться, а теперь только шашлык да вино хочешь. Это не дело, не дело это, - не согласился с оппонентом Эдик. – Тебя просто после бани разморило. По себе знаю, так бывает, - подвёл под проблему научный вывод Эдик.
- Не в этом дело, дорого яичко в христов день. Тогда хотелось отношений с девушкой, а сейчас даже не скажу, - возразил Андрей и отправился умываться.
«Андрей придёт, и мне надо будет сходить умыться и не только умыться», - почувствовав знакомые симптомы, подумал Эдик.
Андрей скоро вернулся с мокрым лицом. Он не брал мокрое полотенце, посчитав, что проку от него не будет никакого.
- Я тоже схожу умыться, - предупредил напарника Эдик.
- Сходи, сходи, да поторопись. Через пять минут выступаем на обед в столовую, - напутствовал Андрей.
Эдик тоже не брал мокрое полотенце и вернулся в комнату с мокрым лицом.
- Дурные поступки заразительны, - увидев Эдик, заметил Андрей.
- С кем поведёшься, от того и наберёшься, - согласился с напарником Эдик.
- Это точно, наберёшься. Но нам набираться нельзя, дамы нас не поймут и осудят. Осудят, толи из- за того, что без них набрались и их собственные интересы не соблюли, то ли из-за того, что мы просто набрались, и трезвому с пьяным не по пути. Поди, разбери этих женщин. Они всегда найдут, чем ущучить, хоть ты виноват или не виноват. Такие они, женщины, - едва Андрей закончил философствовать, в комнату заглянула Жанна.
- Мы вас ждём, мальчики. А что у вас лица заплаканные? – увидев мокрые лица кавалеров, пошутила она.
- Как тут не плакать, когда бутылка водки уже открыта, а её пить никто не желает? Она очень расстраивается, а мы как истинные джентльмены сопереживаем ей, - так же в шутку ответил Андрей.
- Ладно уж, берите свою водку. Мы тоже немного выпьем, - смилостивилась Жанна.
- Вот спасибо-то, благодетельница ты наша. Не зря ведь полководец Суворов говаривал, после бани продай штаны, но выпей. Чтут, значит, старика, помнят его заветы, - шутил Андрей.
Жанна никогда не слышала ничего подобного, тем более не ожидала от простого монтёра столь глубоких знаний истории и, застыв в дверях, с удивлением смотрела на Андрея.
- Ну, вы поняли, поторопитесь, мы вас ждём в коридоре, - оттаяв, повторила она.
- Сей минут будем, - ответил Эдик, которому никак не удавалась поучаствовать в разговоре, а очень хотелось.
Мужчины были уже одеты и, выйдя в коридор, они заперли дверь. Андрей прихватил с собой холщёвую сумку, положив туда начатую бутылку водки и палку копченой колбасы. Он шёл последним, боясь, как бы заткнутая пробкой-обжимашкой бутылка водки не окропила пол старого здания.
Придя в столовую, они уселись за стол.
- Кто у нас пойдёт за обедом? – задал своевременный вопрос Эдик.
- На этой недели ты у нас дежурный, - напомнил Андрей.
- Мы так не договаривались. Я в прошлый раз всех обслуживал, теперь пусть это делает кто-нибудь другой, - возмущался Эдик.
- Я не могу. У меня ответственная миссия, я припасы охраняю, - предупредил о своей персональной ответственности Андрей. – Я надеюсь, ты не собираешься наших женщин заставлять обслуживать нас, вполне здоровых мужчин в полном расцвете сил? Они ведь нам не жёны и даже ещё…, - Андрей запнулся, добавив, - не будем о грустном. Теперь ты сам понимаешь, кроме тебя за провиантом идти некому. Дерзайте, юноша.
- Тогда давайте талоны на обед, - согласился и сегодня побыть дежурным Эдик.
Эдик пошёл к раздаче и вернулся уже с четырьмя порциями обеда.
- Это обед!? – не поверил своим глазам Андрей.
- Всё по калькуляции: молочный суп-лапша, рисовая каша, два кусочка хлеба, кисель и выпечка, какую мы в чайной ели. Наверное, повар сэкономил, и излишки превратил в выпечку для чайной, - ответил Эдик, нисколько не обидевшись.
- Я не знаю, чем тут водку закусывать можно. Если её лапшой заедать, так вырвет, - возмущался Андрей.
- Ты же колбасу взял. Вот ей и будем закусывать, - напомнил Эдик.
- Тогда неси стаканы и нож, - велел Андрей.
- Ну, уж нет, сам иди за стаканами и ножом, - отказался Эдик.
- Ладно, ждите меня здесь и никуда не уходите, - велел Андрей и пошёл на кухню за перегородку.
Его долго не было, а когда он появился в зале вновь, то за ним выбежала толстая повариха. Она неслась, чтобы отнять большой длинный нож.
- Не переживайте так. Сейчас закусочку порежу, и возьмёте нож, - подойдя к столу и принявшись шинковать колбасу, успокаивал повариху Андрей.
Получив нож, повариха ушла обратно на кухню.
- А стаканы что не принёс? – напомнил о таре Эдик.
- Не всё сразу, сейчас принесу, - обещал Андрей и направился к раздаче.
Он долго препирался с поварихой на раздаче и, получив стаканы, вернулся к столу.
- Она дала стаканы с условием, что мы ей тоже сто грамм нальём, - сообщил он.
- Вымогатели здесь работают. Обед толком приготовить не могут, а выпить им наливай, - ворчал Эдик.
- Андрей налил полстакана водки и отнёс к раздаче.
- Теперь наша пайка. Она стала много меньше предвкушаемой, но и такую проглотить совсем неплохо, - подбодрил присутствующих Андрей.
- Наливайте себе, вам и так маловато будет, - отказалась от выпивки Света.
- Мы по чуть - чуть и всем хватит. Для аппетита много не надо, - нашёл весомый аргумент Андрей.
Андрей разлил по стаканам и все выпили. Запить ничего не было и выпивающие занюхали хлебом.
«Как быстро девки приобщаются к культуре питья. Если так дальше пойдёт, нам с Андрюхой с ними не тягаться», - подумал Эдик.
Все, кроме Андрея, приступили к первому. Андрей закусил несколькими кусочками колбаски и перешёл сразу на кашу.
- А что никто колбасу не берёт? Хорошая, между прочим, колбаса, - похвалил колбасное изделие Андрей.
- Да мы вроде уже к первому приступили. А копчёная колбаса и молочная лапша как-то не сочетаются, - ответила Жанна.
- Можно подумать, водка с молочной лапшой сочетается, - проворчал Андрей.
Он с неохотой ел рисовую кашу, лишь потому, что не хотел остаться голодным.
«Водку зря извели. Ещё с поварихой на раздаче пришлось делиться. Лучше бы мы водку после обеда выпили и колбаской закусили. Толку больше было бы. Ладно, больше таких ошибок делать не будем. Тем более делать их уже не с чем, скоро придётся в посёлок за спиртным идти», - думал Андрей.
Трапезничающие покончили с обедом и направились в свои комнаты, собираясь немного вздремнуть.
«Вздремнём и мы, - решил Эдик. - Чувствую, после ужина нам будет не до сна. По крайней мере очень на это надеюсь».
- Отдохнём и снова в бой, - изрёк Андрей, растягиваясь на кровати.
- Отдохнём немного, и стирать грязное бельё пойдём, - поправил мечтателя Эдик.
Провалявшись минут двадцать, Эдик взял грязное бельё, мыло и направился в туалетную комнату. Там, включив лишь одну тёплую воду, постирал трусы и майку. Потом пытался прополоскать. Но таза или какой-нибудь подходящей ёмкости у него не было, и полоскание получилось не очень качественным. Эдик отжал выстиранные вещи и направился в комнату, собираясь повесить их на батарею.
«Батарея чуть тёплая и воздух будет недостаточно циркулировать. Вот если просто на верёвку повесить», - размышлял Эдик.
Но где может находиться эта верёвка Эдик не предполагал, хотя очень хотел узнать. Он рассуждал так, бельё из дома отдыха тоже стирают. А если стирают, то и сушить его где-то нужно. Остаётся узнать место сушки и все дела будут сделаны на отлично.
- Ты стирать ходил? - спросил Андрей, когда Эдик полез через него вешать бельё на батарею.
- Да, постирал пока вода горячая ещё есть. Если так дальше пойдёт, мыть придётся под холодной, - предупредил Эдик.
- Не придётся, - ответил Андрей, - здесь отопление и нагрев воды автономно. А себя они не обделят.
- Возможно, ты прав. Непонятно одно, почему они так слабо топят?
- Экономия. Иначе как украсть, если не экономить? Есть множество других способов украсть. Но не дотапливать самый эффективный из них.
- Ты стирать пойдёшь, - прервал тему местного отопления Эдик.
- Сейчас пойду стирать. Ты же не постирал мне, хотя и ходил стирать себе.
- У нас самообслуживание, - огрызнулся Эдик, а сам подумал:
«Подставишь один раз свой горб, и всю оставшуюся жизнь с него не слезут. Так что уж извини, тут каждый за себя».
Андрей ушёл стирать и Эдик, оставшись один в комнате, разлёгся на кровати. Ему уже не хотелось спать, но чем себя развлечь помимо лежания на кровати не знал.
«Жалко не взял что-нибудь почитать. А здесь с этим плохо, даже газет не продают. Пойдём в посёлок за водкой и провиантом, там можно будет купить. В посёлке наверняка есть газетный киоск. Или в магазине на кассе газеты продают. Может быть, даже местная пресса имеется. Только когда мы туда пойдём? Вот в чём вопрос. Как говорится, когда травка подрастёт, лошадка с голоду помрёт. Здесь даже телевизора в коридоре нет. А помнится, во всех советских фильмах в доме отдыха в коридорах стоят телевизоры, и все больные и отдыхающие смотрят по вечерам новости. Или это в больницах телевизоры есть? Точно сейчас не скажу. Однако чем больница лучше дома отдыха? Если в больнице телевизоры есть, почему в доме отдыха их быть не должно? Нужно у администрации спросить, пусть она ответит что-нибудь вразумительное».
- О чём задумался детина? – Андрей вернулся из туалетной комнаты с постиранным бельём.
- Быстро ты постирал, быстрей, чем стиральная машина, - заметил Эдик.
- Практика. У меня жены нет и стиральной маши нет, вот я и наловчился, - открыл секрет Андрей.
- За столь короткое время качественно не постираешь, тем более не прополаскаешь. Схалтурил, наверное, - сделал вывод Эдик.
- А чего с бельём церемониться! Не на выставку же старался, а для себя, - пояснил суть дела Андрей.
- Вот именно, для себя. А для себя всё должно быть самым лучшим. Тогда и ощущаешь душевный подъём.
- Ты крепко завернул. Чувствуется, не хватает тебе женской любви, чтобы о всяких глупостях не думать. Ещё не вечер, всё ещё впереди, - обнадёжил Андрей.
- Я вот о чём подумал, - оправдывался Эдик. – В нашем доме отдыха нет ни одного телевизора. Ты не находишь это странным? Двадцатый век на дворе, а у нас телевизора нет.
- Люди сюда отдыхать приезжают, а не телевизор смотреть. Телевизор – это для старичков домашнее развлечение, - Андрей был категоричен.
- Хорошо, пусть будет так. Но тогда другие развлечения должны быть, такие, как шашки, шахматы, где люди могут общаться друг с другом.
- Дом отдыха расположен на берегу озера и здесь в чести развлечения другого рода, днём рыбалка, вечером е…ка.
- Не все хотят так отдыхать. Почитать газеты и то было бы неплохо, - Эдик сказал, о чём подумал, но Андрей добавил:
- Ты забыл о бане и чайной, где можно откушать чаю с креньдельком, а сильно озабоченному продигустировать местный самогон. А если уж совсем станет тоскливо, можно сходить в посёлок и купить водочки, пивка там попить с вяленой рыбкой и ещё что-нибудь приобрести там интересное.
- До посёлка надо идти и идти. И то дойдёшь ли? - не согласился с последним доводом Эдик.
- Люди из посёлка каждый день в дом отдыха на работу ходят. Значит и другие могут до посёлка дойти.
- Так говорили, что до посёлка пять километров, не меньше, - напомнил Эдик о полученной у местных выпивох информации.
- Я думаю, это происки местных торговцев самогоном. Они людей пугают, чтобы не ходили в посёлок за водкой, а потребляли самогон в чайной и тем способствовали процветанию местного бизнеса.
- НЭС – новая эра самогоноварения. В фильме ДЕ-ЖА-ВЮ так формулировал самогонный бизнес главный местный Одесский мафиози. Но только мы не в Одессе, и даже не в Жмеринке. Мы в обычном убогом доме отдыха, расположенном на среднерусской равнине.
- Не место красит человека, а человек место, - напомнил о прописных истинах Андрей.
Пока он разговаривал, повесил свои вещи на батарею отопления, намного сместив при этом постиранное бельё Эдика.
- Ты лучше скажи, когда мы пойдём в посёлок за водкой и провиантом? – последний вопрос Андрея был весьма конкретен, но Эдик не думал ни минуты в эту сторону проблемы.
- Вот уж не знаю когда. А с другой стороны, нужно ли нам это? Дамы будут тут одни скучать и чего доброго подцепят более расторопных и денежных кавалеров.
- Здесь деньги никакой роли не играют. Их просто не на что потратить. Но я хотел сказать другое, наших женщин мы возьмём с собой, - полностью прояснил идею Андрей.
- Не женщин, а девушек, - поправил товарища Эдик.
- Я надеюсь, сегодня ты постараешься, и мы оба будем общаться исключительно с женщинами, - Андрей хитро ухмыльнулся.
- Фу, как грубо! - подыграл ему Эдик.
- Грубо, зато правдиво, надёжно и практично. Два мужчины всегда легче поладят с женщинами, для которых мужской крепкий аргумент выше всяких ненужных разговоров и доказательств.
- Здесь я с тобой полностью согласен. А что касается похода в посёлок, нужно с нашими дамами этот вопрос обсудить. Чтобы у них появился интерес с нами тащиться, нужно придумать очень весомый повод, - Эдик начал развивать мысль в правильном направлении, но сам никак не мог ухватить её суть.
- Я думаю так, там есть сельмаг. А в сельмаг по разнарядке завозят женские вещи, которые людям деревенского склада ума ни к чему. И что из этого вытекает? – задал вопрос Андрей, и сам же на него ответил:
- А вытекает из этого то, что в сельмаге этот самый плановый дефицит зависает. Теперь понимаешь идею?
- Понимаю идею. Но должен тебе сказать, что скорее всего в сельмаг ничего подобного не завозят. А если и завозят, то на прилавок не выкладывают. Дефицит идёт для своих, или его вовсе не привозятся. Проводят через сельмаг бумаги, а товар продают в городе. А уж если что попадёт на прилавок, женщины в посёлке не дурры, понимают, что к чему. По телевизору их достаточно просвещают и модную вещь они всегда купят.
- Пусть ты прав, но наши девушки об этом ничего не знают.
- Мы можем об этом не знать, а девушки борются с дефицитом по-женски, изыскивая возможность добыть модную вещь женского гардероба.
- Мы предполагаем, а нужно спросить. Вдруг они поведутся. Им будет с нами нескучно, и нам с ними хорошо. Потом совместные походы в магазин за дефицитом очень укрепляют дружбу и любовь.
- Вот с этим я полностью согласен. Сегодня выберем подходящий момент и предложим.
- А лучше завтра, после того как сегодня вечером всё случится, поговорим на интересующую нас тему.
- Вот это будет самым лучшим вариантом. Как говорится, утро вечера мудренее.
- На этом и порешим. Только чур, не портить раньше времени дело. Не то ничего нам не обломится, и женщин против себя настроим.
- Здесь можешь даже не думать, всё будет тип топ.
Компаньоны закончили обсуждение насущных вопросов и снова улеглись на кровати.
Не прошло и десяти минут, Эдик опять поменял позу лёжа, на позу сидя на кровати.
- Мы совсем забыли об одном важном деле, - намекнул Эдик.
- Ты прав, я сам только что вспомнил. Мы хотели побриться перед ужином или после него, - Андрей вспомнил о бритье почти одновременно с Эдиком.
Он взглянул на часы и сделал вывод:
- Останется до ужина минут двадцать, тогда можно идти бриться. Раньше смысла нет. Побреешься и будешь сидеть, ужин дожидаться. Лучше немного поваляться, косточки размять.
- Я валяться на кровати не хочу. Пойду, делом займусь, - Эдик был другого мнения.
Он взял мыло, бритвенные принадлежности и направился в туалетную комнату.
Лезвие оказалось недостаточно острым, пришлось бриться два раза. Зато лицо стало выглядеть вполне сносно.
- Соня вставай. Иначе всё проспишь, - едва переступив порог комнаты, будил напарника Эдик.
- Ещё полчаса можно поваляться без ущерба для дела, - отказался идти бриться Андрей.
Он не хотел прерывать процесс отдыха, лишь правильно распределив время можно избежать ошибок.
- Смотри, не успеешь, тогда близкое общение с женщиной может не начаться, - стращал Эдик.
- До ужина не успею, после ужина побреюсь. Зато силы сэкономить получится. Ведь при столь убогой кормёжке нам удачи не видать, если не соблюдать правила, силе неоткуда появиться.
- У тебя есть неприкосновенный запас в виде копчёной колбасы и шоколада, - напомнил Эдик.
- Есть, только он потому и называется неприкосновенным, что его используют в крайних случаях.
- Сейчас крайний случай наступил: не будем есть усиленный паёк, можно и опозориться. А не хотелось бы оставить у девушек неправильное представление о мужчинах.
- Тогда я тем более прав, нужно завтра идти в посёлок и закупаться, - сказал Андрей.
- Мы этот вопрос уже обсуждали и кое о чём договорились. Не будем поднимать эту тему ещё раз, решили, значит решили. А теперь не мешай мне дремать. Как говорили умные люди, кто спит, тот обедает.
Эдик старался не шуметь. Он сидел на кровати и думал о Свете. Она не была красавицей, но женские полновесные формы вызывали симпатию у падких на плотские удовольствия мужчин.
Эдику казалось, что Света особенная, не такая, как все другие женщины. Так обманываются все влюблённые мужчины, и когда они женятся и начинают жить вместе с женщиной, то удивляются своей недавней слепоте.
«Даже не знаю, как сегодня себя вести, - размышлял Эдик. – Я, конечно, надеюсь, что всё получится само собой. Но надо продумать, о чём говорить, и как себя вести, иначе можно испортить всё дело. Андрей тоже заинтересован, чтобы сегодня у меня со Светой всё сладилось. Он опытнее меня, поскольку холостяцкая жизнь способствует практике неформальных отношений с женщиной. Если они с Жанной уйдут в комнату, где проживают девушки, то я останусь со Светой наедине. Вся проблема в том, что Света девственница и не знает как себя вести с мужчиной. С женщиной было бы всё намного проще. Она сама и разделась бы и сама меня отлюбила по первое число. А тут можно рассчитывать лишь на мою инициативу. Подсяду к ней на кровать и поцелую. Если она мне ответит, значит повалю её на кровать и продолжу целовать. А там всё пойдёт, как по маслу. А вот если она мне не ответит, тогда труба дело. Пиши, пропал мой адюльтерный отпуск. Не удастся мне отомстить супруге, за серию измен. Представляю, как она сейчас наставляет мне рога. Но не буде о грустном. Кстати, скоро нужно на ужин собираться». Эдик взглянул на наручные часы, до ужина оставалось пятнадцать минут.
- Андрей, нам пора на ужин, вставай и иди бриться, - громко произнёс Эдик.
- Я не сплю, - ответил Андрей. – А бриться пойду после ужина. Всё равно к нам женщины не сразу после ужина придут, а чуть погодя. Им прихорашиваться надо и одежду для посещения гостей подобрать. Я вот что думаю, чтобы у нас не было недопонимания, я с Жанной пойду в комнату девушек, а ты со Светой останешься здесь.
- А вдруг девушки не согласятся на такой размен? – сомневался в правильности решения Эдик, хоть и сам только что думал именно о таком варианте.
- Жанна захочет, а со Светкой ты сам разбирайся. Мы вас оставим, а дальше всё от тебя зависит.
- Когда дело касается двоих, то и зависит всё от двоих, - возразил Эдик.
- В любви всё зависит от умения мужчины обольщать. Когда женщина сама хочет обольщаться, дело обязательно выгорит.
- Света не женщина, а девушка. У них семь пятниц на неделе, - не согласился Эдик.
- Девушка - это ненадолго. От тебя будет зависеть столь нужный переход в другое качество. А после перехода обратной дороги не будет. Самое главное не позволяй ей сомневаться в твоей любви и всё будет хорошо.
- Поживём, увидим, – заметил Эдик, повторив известный афоризм. – Ты руки мыть не пойдёшь? – переключился он на дела текущие.
- Я ходил стирать. Там и руки помыл, – ответил Андрей и сел на кровати. - А вот умыться не помешало бы. С помятой о подушку физиономией перед дамами появляться нельзя.
Андрей взял полотенце и пошёл умываться. Эдик пошёл следом. Едва они вышли из комнаты, девушки встретились в коридоре. Они тоже посещали туалет, возможно, даже по тому же поводу.
- Сейчас умоемся и мы готовы идти на ужин, - Эдик сообщил девушкам о намерениях.
- Тогда через пять минут в коридоре, - назначила встречу Света.
- Я со Светой договорился, - догнав Андрея в туалетной комнате, сообщил Эдик.
- Вот видишь, а ты боялся, - ответил Андрей.
- Я договорился о встрече в коридоре, чтобы всем вместе идти в столовую на ужин.
- Лиха беда начало. Сейчас о совместном ужине договорился, потом на более серьёзные дела договоришься. Ты прямо растёшь в моих глазах, - шутил Андрей.
- Скажешь тоже, - Эдик сделал вид, будто обиделся.
- Не бери в голову и не веди себя как кисейная барышня. Мужик, он и в доме отдыха мужик, сказал, значит сделал.
Эдик ничего не ответил, лишь подумал:
«Действительно, чего я Андрея гружу совсем ему ненужными проблемами. Всё равно он не сможет мне помочь, даже если очень захочет. Сам справлюсь, и Светку уговорю и её развеселю, если потребуется. Тем более она почти на всё согласная».
Как и договорились, Эдик, Андрей и обе дамы встретились в коридоре и отправились в столовую.
«Неужели на ужин нам вместо еды кашу подадут», - подумал Андрей и оказался прав.
Эдик и сейчас взял на себя роль официанта. Он получил на раздаче четыре тарелки пшённой каши, четыре стакана киселя, восемь кусочков хлеба и по плюшке на каждого. Андрей не стал возмущаться, лишь заметил:
- В столовой наблюдается удивительное постоянство в приготовлении молочных блюд. Если так и дальше пойдёт, то можно будет вспомнить наше недавнее детство со всеми вытекающими последствиями.
Напомнив о детстве, Андрей замолчал.
- И что мы должны вспомнить о недавнем детстве? – полюбопытствовала Света и зря это сделала.
Андрей посчитал неприлично не отвечать даме, даже ввиду её повышенной брезгливости:
- Лично у меня от обильного потребления молочных каш понос.
Услышав столь откровенный ответ, Света поперхнулась.
- Андрей, как ты можешь! – не упустил шанса укорить коллегу Эдик.
Он помнил свой прокол в чайной и поэтому сделал замечание с удовольствием.
- А что, я ничего. Света пожелала узнать подробности и отказать ей было бы большим свинством. Остаётся только сожалеть, что подробности для чувствительных дам оказались крайне неприятны. Но такова «се ля ви», и тут ничего не попишешь.
- Кстати, как вам плюшки? – смолотив кашу за несколько секунд, спросил Эдик.
- У меня сложилось впечатление, это из той же партии, что подавали нам в чайной, - ответила Света.
- Я спросил о плюшках, потому что на вечер у нас есть ещё десять таких же. Я думаю, они к вечернему чаю очень даже подойдут, - пояснил причину возникновения вопроса Эдик.
- Плюшки неплохие, только маленькие, - высказалась Жанна.
- Бог с ними, с плюшками-то. Лишь бы нас и завтра не кормили кашами, а дали бы что-нибудь посущественнее. Хотя бы рыбу дали на обед и ужин, и то дело, - пожелал Андрей.
- Сегодня был кисломолочный день, завтра будет рыбный день, - сообщила Жанна.
- И откуда ты всё это узнала? – поинтересовался Андрей.
- В первый день узнала: на стене, перед входом на кухню, висело меню на неделю. Там всё это было написано, - объяснила природу своих знаний Жанна.
- И ты до сих пор молчала! – возмутился Андрей.
- Никто меня не спрашивал, вот и молчала, - Жанна не стала ничего добавлять, чтобы ненароком не обидеть мужчину.
Закончив с трапезой, компания пошла по своим комнатам.
- Приходите на шампанское, - пригласил Андрей. – Потом можно будет и чай с плюшками попить, если, конечно, вы не против, - пригласил женщин Андрей.
- Мы не против, - за двоих ответила Жана. – Мы возьмём радиоприёмник, и при желании можно будет потанцевать.
- Не забудьте стаканчики захватить, - во след уходящей в комнату Жанне напомнил Андрей.
- Я пойду в туалетную комнату бриться, а ты достань шампанское и колбаску порежь, - дал задание Андрей.
- Ты бы лучше всё сам достал, а я порежу. Кстати, мы допустили одно упущение, не запаслись хлебом. Колбасу с чем-то есть надо, не гольём же её лопать.
- Копчёную колбасу не обязательно с хлебом есть. Её можно есть и без хлеба. Вот пойдём в посёлок, тогда и купим хлеба. Ладно, будь по-твоему, ничего без меня не делай. Я сейчас приду, тогда и займёмся подготовкой, - поменял план Андрей.
- А если они прямо сейчас придут? – волновался Эдик.
- Пока мы их не позовём, не придут. Так что волноваться не стоит. И советую тебе вообще не волноваться, иначе, когда придёт время, в слове не стоит, может поменяться ударение.
Андрей ушёл бриться, оставив Эдика в непонятках.
- Причём здесь ударение? - подумал Эдик и сам же ответил на свой вопрос. – Ну, Андрюха! А ещё друг называется, нашёл что пожелать.
Андрей пробыл в туалетной комнате больше чем обещал, и Эдик уже подумал о плохом, о том самом, что бывает после обильного потребления молочной каши.
- Бритва совсем тупая. Я три раза свою физиономию брил, а толку чуть, - пожаловался Андрей, вернувшись в комнату.
Нужно было у меня бритву взять, тогда бы и побрился как следует, - Эдик в поздний след дал совет другу.
- Судя по твоей физиономии, лезвия у тебя не особенно острые.
- Может быть и так, но по сравнению с твоими они получше будут, - не согласился с товарищем Эдик. - Пойдём в посёлок, купим лезвия в сельмаге, тогда и бритьё качественным будет.
- Не думаю, чтобы там хорошие лезвия продавались.
- Новые всё равно лучше старых. Ладно, если пришёл, давай, накрывать на стол. Пора девчонок приглашать.
- Это мы запросто, - ответил Андрей и достал из сумки бутылку шампанского, палку копчёной колбасы. Плюшки лежали на тарелке в тумбочке.
- Не засохли плюшки? Не хотелось бы вместо плюшек сухари грызть, - Эдик немного нервничал, ведь не каждый день приходилось заниматься продвижением девушек по женскому пути.
- А коньяк допивать будем сегодня? – для разрядки спросил Эдик.
- Думаю, коньяк нам сегодня не пригодиться. Для девушек это будет через чур, а нам вреден. Как говорят знающие люди, в первую брачную ночь молодые люди не должны напиваться.
Закончив приготовления, мужчины позвали девушек.
После приглашения они пришли не сразу. Зато пришли в комнату мужчин нарядными, пахнущими духами и свежевымытым телом.
«Представляю, сколько они готовились, если и причёски себе придумали да вымыли во всех местах. Значит надеются на серьёзные дела», - подумал каждый из мужчин.
- Я предлагаю отметить наше пребывание в доме отдыха пенистым шампанским, - начал Андрей. – Мы немного задержались с отмечанием столь замечательного события по вполне понятным, не зависящим от нас причинам. Но как говорится, лучше позже, чем никогда.
- О каком замечательном событии ты говоришь? – прикинувшись простушкой, спросила Жанна, будто и вправду не понимала о чём идёт речь.
Андрей замялся, не находя слов приличных, дабы сформулировать суть идеи. Эдику пришлось выручать товарища.
- Наше недавнее знакомство, как я надеюсь, переросшее в дружбу, позволяет сказать, что совместные посиделки нам всем здесь присутствующим очень и очень желаемы.
В связи с этим я предлагаю поднять бокалы за то, что все мы здесь сегодня собрались.
Андрей, ты поторапливайся, наполняй бокалы.
- Ты хотел сказать стаканы, - поправил его Андрей, который уже прикладывал усилия по освобождению пробки из оков опоясанной вокруг неё железной проволоки.
Лёгкий хлопок немного испугал девушек, но пенящийся напиток, заполнивший лишь наполовину стаканы, привнёс праздничность и торжественность в столь значимый для присутствующих момент.
Андрей хотел подождать, когда осядет пена и долить стаканы, но девушки ждать не стали.
- За нас, здесь присутствующих! - произнесла тост на свой манер, Жанна.
Смещённые вместе стаканы праздничного звона бокалов не вызвали, но это обстоятельство не портило праздника в душе.
Выпив шампанского, Жанна без стеснения припала к губам Андрея.
Эдику пришлось самому проявить инициативу и губы Светы не стали обделёнными поцелуем.
Разорвав поцелуй, Жанна настроила приёмник. Мелодичная танцевальная мелодия наполнила комнату. Пары сплелись в танце и лишь продолжительные страстные поцелую иногда прерывали танец.
- Я предлагаю выпить за любовь! – произнёс тост Андрей, прервав танец с Жанной, когда почувствовал, что накал первого всплеска чувства начал проходить.
Он наполнил бокалы, все выпили и снова пары сплелись в танце.
«Почти час прошёл, как девушки пришли. Пора бы подумать о продолжении, хотя бы чайном продолжении», - подумал Эдик и спросил мнение присутствующих:
Чай кто-нибудь хочет?
- У меня в горле пересохло. Но если можно немного позже, - высказалась Света.
- Надо воду принести, кипяток вскипятить, потом чай заварить, как раз и будет немного позже. Думаю, чай будет готов как раз через полчаса, - объяснил Эдик, как всё может быть, если приступить к приготовлению чая прямо сейчас.
Эдику надоело топтаться на месте, поскольку он стоял впритык к кровати, и от несильных, но постоянных движений, он намял ногу о кровать.
- Но если хотите, можно чай отложить на потом. Тем более у нас к чаю особенно ничего нет, лишь шоколадка, да десять плюшек, - Эдик соблазнял девушек, надеясь, что упоминание о шоколадке и плюшках переменит желание девушек и чайная церемония состоится прямо сейчас.
- Ну, если плюшки, то можно чай попить, - пошла на попятную Света.
- Не просто плюшки, а ещё и шоколадка и копчёная колбаса. Конечно, это не столь питательный набор блюд, как в наших центральных ресторанах города, но по сравнению с молочно кислой диетой местной столовой это что-то.
Эдик закончил говорить, а Жанна сделала неожиданный вывод:
- Ты так вкусно говорил о представленных для нашего потребления яствах, что я поняла насколько вы голодны. Даже у меня самой слюнки потекли.
- Ну что ж, решено, чай, так чай. Андрей сходи за водой, пожалуйста, - дал поручение Эдик.
Однако девушки не позволили Андрею блеснуть в качестве официанта, сказав:
- Мы сами принесём воды. И не возражайте, нам хочется поухаживать за вами.
Света взяла графин и вместе с Жанной они отправились набирать воду.
«Описались, наверное, от прилива чувств, - подумал каждый из мужчин. – Да и нам неплохо было бы сходить, отлить. Не то дойдёт дело до главного, а тебе приспичит в туалет. Дамы не любят подобных эксцессов, и дело может не сладиться.
- По-моему, ты с чаем поторопился. Могли бы ещё немного потанцевать, - не согласился с началом чаепития Андрей.
- Сейчас самый кураж, потом всё на спад пойдёт. Попьём чайку и дальше по индивидуальному, ранее утверждённому плану, - объяснил свою торопливость Эдик, даже не упомянув намятую о кровать ногу. Понятное дело, нога в этом случае не аргумент.
- Девушки придут, кипятить поставим воду, и сами сходим отлить. Или ты не хочешь?
- Хочу, - согласился с планом на дальнейшее проведение вечера Эдик. – А когда начнём действовать по индивидуальной программе?
- После чаепития разойдёмся по апартаментам. Я думаю, девушки как раз подготавливают свою комнату, для утех. Так что наше дело сторона. Скажут, когда и что делать. По крайней мере Жанна даст отмашку, - Андрей был уверен в своей правоте, и Эдик не стал возражать.
Девушки заставили себя ждать долго. Но когда появились в комнате с наполненным графином, мужчины не произнесли ни слова укора.
Андрей наполнил банку водой и поставил кипятить.
- Мы сейчас вернёмся, - предупредил он девушек.
Андрей и Эдик вышли из комнаты. Слив лишнюю жидкость, помыв руки и инструмент, они вернулись в комнату.
«Вроде недолго были в комнате, а надышали знатно. Нужно будет после чаепития, перед началом главных дел, проветрить комнату», - дал себе установку Эдик.
- Вода уже закипела, и мы выключали кипятильник. Мы не нашли чая, поэтому не заварили, - проинформировала Света.
- Заварка в тумбочке. Сейчас я её достану, - обещал Андрей и полез в тумбочку за заваркой.
- Точно, заварки нет, - подтвердил он Светины слова.
- Ты её, наверное, в рюкзак положил, - предположил Эдик.
Андрей полез в рюкзак, где и обнаружил заварку.
Он насыпал несколько щепоток прямо в банку.
- Ну вот, десять минут, и можно пить, - сообщил он радостную новость. – А пока можно подготовиться.
Андрей порезал половину палки копчёной колбасы, достал пакет с плюшками и шоколадом.
- Кажется всё, - констатировал он факт окончания приготовления к чаепитию.
- Всё, да не всё, - критиковал его Эдик. – Сахара не хватает.
- Точно, сахара не хватает, - согласился с критикой Андрей.
Андрей достал из рюкзака полукилограммовую пачку сахара-рафинада.
- Теперь всё. Подставляйте свои стаканы, чай пить будем.
Предупреждение было напрасным, стаканы и без его напоминания уже стояли на тумбочке.
Андрей наполнил стаканы и все стали ждать, пока чай в стаканах остынет.
- Ешьте колбаску, она очень вкусная и питательная, - пригласил к столу Андрей.
- А хлеба нет? – спросила Света.
- Хлеба нет, зато колбаса есть. Её можно с плюшкой есть. Тоже будет неплохо, - ответил Андрей, предупредив, как можно принимать пищу в столь неординарных походных условиях.
Девушки послушались и, приложив к плюшке по кусочку колбасы, стали есть.
Мужчины ели колбасу не заморачиваясь на отсутствие хлеба: попросту отправляя в рот кусочки колбасы гольём. Им и без хлеба казалось очень вкусно. Через минут пятнадцать, когда чай остыл до приемлемого значения, половины палки колбасы и шести плюшек как и не бывало.
- Теперь можно и чайку попить с шоколадкой, - пригласил к продолжению банкета Андрей.
Девушки положили по два кусочка сахара в стакан и размешали перочинным ножом Андрея.
С кусочком отломленного от плитки шоколада они стали пить чай. Мужчины положили тоже два кусочка сахара в стакан, но шоколад не жаловали.
- Вы чего шоколад не берёте? – удивилась Света.
- Спасибо, нам и так сладко. С шоколадом будет перебор, - ответил Эдик.
- Кто-нибудь ещё чай хочет? - расправившись с первым стаканом чая, спросил Андрей.
- Спасибо, мы уже напились, - за двоих ответила Жанна.
- Если никто больше чай не хочет, я уберу со стола. Чай в банке ещё есть, можно будет попить, коли охота появится.
Закончив с уборкой, Андрей встал с кровати.
- Жанна, можно тебя на минутку, - позвал он и вышел из комнаты.
Перед тем, как покинуть комнату, он многозначительно посмотрел на Эдика, пора, мол, друг, пора.
Эдик сидел рядом со Светой на кровати. Он пересадил её на колени и поцеловал. Света не сопротивлялась. Напротив, она прижалась к нему, и поцелуй продлился целую вечность. По крайней мере так показалось обоим. Эдик хотел положить Свету на кровать, но та напомнила:
- Нужно дверь запереть и выключить свет.
Эдик встал с кровати и сделал, что просила Света. Он освободил кровать и Света сама стала раздеваться. Она сняла с себя почти всё, оставшись в ночнушке и трусиках. Эдик тоже поспешил раздеться до трусов. В темноте комнаты фигуры казались расплывчатыми и никаких тайных желаний не вызывали.
«А мне казалось, что всё должно быть более романтично. А тут всё просто, разделся и в койку. Прямо муж с женой, да и только», - подумал Эдик, сам удивившись своей холодности.
Эдик подошёл вплотную к Свете, та встала и прижалась к нему горячим трепещущим от страха и нетерпения телом. Волна теплоты и нарастание желания прокатилась по телу Эдика. Он припал к губам девушки, и желание обладать охватило его тело ещё сильней.
Откинув одеяло, он уложил девушку на узкую кровать. Сам пристроился рядом совсем на краю.
Девушка немного подвинулась и сказала чуть слышно:
Иди ко мне.
Эдик полез рукой под ночнушку и, определив трусы как лишний предмет одежды, стал их снимать. Возможно, девушка, призвав Эдика возгласом: иди ко мне, имела совсем не то в виду. Ведь не было сказано ни слова о любви, и часть прелюдии с поцелуями еще не была закончена. Но Эдик нацелился на главное и уже через минуту вошёл в женщину со всей мужской силой.
Девушка ойкнула, но не оттолкнула. Эдик заканчивал первую партию, когда девушка стала помогать сильными движениями любимому мужчине. Дело закончилось, и Эдик отвалился на бок, посчитав, что для первого раза девственнице хватит. Но она, не дав мужчине и пары минут отдыха, потребовала продолжения. Эдик раз за разом повторял общеизвестный подвиг плотской любви, а девушка всё не говорила хватит.
«Вот попал, так попал. Надо из этого положения выходить. Иначе позору не оберёшься», - подумал Эдик, ещё не найдя повода отказать девушке в любви.
- Я устала, - сообщила Света и Эдик сразу же прекратил всяческие действия.
- Ты меня любишь? – услышал Эдик запоздалый вопрос.
- Конечно, - ответил он.
- Очень сильно любишь?
- Очень, - ответил Эдик, и после ответа, губы Светы перекрыли его дыхание.
Обнявшись, они пролежали на кровати вместе почти час.
- Посмотри, который час? - спросила Света.
- Без пяти двенадцать, - ответил Эдик, взглянув на часы.
- Мне пора одеваться. Я с Жанной договорилась на двенадцать ночи.
- Ты хочешь уйти? – спросил об очевидном Эдик.
- Да, вся одежда у меня в комнате. Утром нужно будет приводить себя в порядок.
Света встала с кровати и оделась. Эдик сел на кровати и одел трусы.
- Спокойной ночи, - сказала она и, отперев дверь, вышла из комнаты.
Минут пять в комнату никто не входил, наверное, Жанна с Андреем проворонили оговорённое время и Свете пришлось ждать их пробуждение в коридоре.
Андрей вошёл в комнату и первым делом припал к остаткам чая в банке.
- Ты чай пить будешь? – спросил он.
- Нет, не буду, - ответил Эдик.
- Тогда я допью, - предупредил Андрей.
Закончив с чаем, Андрей лёг на кровать и мгновенно заснул.
Эдику же не спалось.
«Всё как-то не так произошло. Никакой романтики, а должно быть иначе», - размышлял Эдик.
Как всё должно было происходить, он не знал, но чувствовал недовольство собой.
«Набросился на девушку как голодный волк, будто до этого момента никогда женского тела не бачил. И она с лёгкостью поддалась мне. У меня даже сомнения возникли девственница ли она? То, что она ни разу не кончила – это факт. До сего времени женщины со мной получали всё по полной программе. А эта фригидной оказалась. Нет, чувствовала она меня хорошо, даже помогать стала. Но всё же мы до конца дело не довели. У девственниц так бывает, мне об этом говорили. А полностью женщиной они становятся лишь после родов. Если так, то мне надо работать и работать над ней. А времени осталось не так уж много. Ладно, чему быть, того не миновать. Тем более я уже начал процесс создания женщины. В следующий раз, если он будет, нужно попробовать позы менять, может быть, это поможет в нашем нелёгком деле. Ещё меня напрягала боль от разрыва девственной плевы. Ничего не сказала она мне про свою боль, будто не было её. Или она терпела, боясь помешать мне, или она относится к девушкам, у которых практически отсутствует девственная плева. С этим надо разбираться, не чужой ведь она мне человек».
На этой оптимистической ноте сон сморил Эдика, и он проснулся утром от толчка в бок.
В посёлок за хлебушком
- Вставай, мы завтрак почти проспали, - голос Андрея шёл откуда-то издалека.
- Странно, спит рядом на кровати, а слышу его едва - едва.
Толчок в бок и ещё толчок стал прелюдией к возвращению в реальность. Голова Эдика была накрыта подушкой, видно, инстинктивно он спрятался от сурового храпа соседа. Теперь Андрей отнял подушку и почти в ухо скомандовал:
- Подъём, выходи строиться.
Эдик в армии не служил, но по фильмам знал, что нерадивых солдат наказывают помывкой туалетов. Вдруг он сейчас в армейской казарме и суровый старшина ждёт от него безропотного и чёткого выполнения команды?
Эдик резко сел на кровати и, увидев Андрея, произнёс:
- А, это ты.
- Конечно я, - ответил Андрей. - А кого ты хотел увидеть? До завтрака осталось меньше получаса, так что не худо тебе поторопиться.
- Сам знаю, - огрызнулся Эдик.
Он несколько раз вздохнул, приводя сердце в рабочее состояние, взял мыло и полотенце и прямо в одних трусах отправился в туалетную комнату.
Лишь начав умываться, он заметил отсутствие гардероба на себе.
«А, ладно, приду в комнату и оденусь», - решил он.
Посетив кабинку раздумий и вымыв руки, он вернулся в комнату.
- Я практически готов, - предупредил он Андрея. – Теперь очередь за тобой.
- Да нет, очередь как раз за тобой. Я- то уже давно умылся. Сейчас нужно взять с собой сумку и определиться, что будем покупать в посёлке, - озадачил Андрей.
- Какой ещё посёлок? Мы что же на завтрак не пойдём? – не понял Эдик, поскольку забыл договор о сегодняшних планах.
- Мы вчера договорились после завтрака сходить в посёлок. Но до этого нам нужно наших женщин уговорить сопровождать нас.
- Так нам нужно ещё уговорить женщин! Тогда ничего с собой в столовую брать не будем. Сюда вернёмся и возьмём что нужно.
- Я чувствую, у тебя со Светой было дело, если ты называешь наших спутниц женщинами.
- Конечно, было, - подтвердил Эдик. – Но в порядочном обществе об этом не говорят.
- Ладно, замнём тему. Если захочешь, потом расскажешь, как всё прошло, - согласился Андрей, по реакции Эдика подозревая, что не всё прошло гладко.
- Вот именно, потом поговорим, - Эдик дал понять, что говорить сейчас у него нет настроения.
- Теперь пошли на завтрак. Надеюсь, сегодня нам дадут отведать рыбки. Жанна обрадовала вчера, сказала, что сегодня будет рыбный день. Она это в меню вычитала.
- Хорошо бы и вправду рыбки дали. Надоела эта кисломолочная пища, - высказался Эдик.
- Понимаю тебя и слышу слова уже не мальчика, но мужа, - не удержался и пошутил Андрей.
- Пошли в столовую и женщин с собой прихватим, - поторопил Эдик.
- Немного надо подождать. Десять минут осталось до завтрака.
Но Эдик ждать не хотел. Он уже наждался и нахождение в маленькой душной комнате ему претило.
- Ты как хочешь, а я в коридор пойду. Там и буду ждать, - предупредил Эдик и вышел из комнаты.
«Жди в коридоре, или даже в сортире, а я посижу. Если в посёлок пойдём, то посидеть не удастся вплоть до возвращения. Перспектива, конечно, не очень, но другого варианта попасть в посёлок не вижу. Разве что транспорт какой пойдёт в посёлок. Но об этом надо было спросить у персонала, хотя бы у поваров», - размышлял Андрей.
Эдик постоял недолго в коридоре, да и постучал в дверь комнаты девушек.
- Тук, тук, кот в теремочке живёт? - не получив ответа, он прибёг к проверенному методу, рекомендованному в известной сказке.
- Мы сейчас выйдем, - ответил голос Светы.
Эдик снова принялся ждать и когда из комнаты вышел Андрей, из комнаты девушек ещё никто не выходил.
- Ты бы постучал к девушкам, чем тут отсвечивать, - дал совет Андрей.
- Я так и сделал. Они обещали выйти, - ответил Эдик.
- Обещали, но не вышли? – предположил Андрей.
- Девушки, что с них возьмёшь! – в своё оправдание ответил Эдик. – Если такой нетерпеливый, стучи сам.
- Спокойно, без нервов. Они нам ещё пригодятся, когда в посёлок идти будем, - дал бесплатный совет Андрей.
- Не говори гоп, пока не перепрыгнул. Наших девушек ещё на столь неоднозначную авантюру уговорить надо, - напомнил об упущении Эдик.
- Уговорим. Куда они денутся, когда разденутся, - ответил известной присказкой Андрей.
- Кто там у вас разденется? – появившаяся из-за двери Жанна не всё расслышала.
- Пойдём в столовую, там всё и объясним, - уклончиво ответил Андрей.
- Ладно, пойдём в столовую. Но чур не обманывать, а то с вас станется, - согласилась Жанна.
- Фу, как можно так плохо о нас думать, - Эдик принял сторону Андрея.
Компаньоны направились в столовую. Там они сели за столик и сама Жана пошла к окну раздачи.
- А вы сомневались, - снимая с подноса тарелки с рыбой и макаронами, чай и сахар и хлеб, Жанна напомнила пессимистам.
- Интересный здесь хлеб, ни чёрный, ни белый, а всё равно в буханках, - отметил столь интересный факт Эдик.
Он давно знал, что местные пекарни пекли такой хлеб, который готовился из смеси ржаной и пшеничной муки. Рабочих рук в деревне не хватает, а при столь суровом дефиците в деревенские летние месяце поменять рецепт было самым разумным.
- Вот тебе и рыба! – увидев по маленькому кусочку рыбы на каждой тарелке, - воскликнул Эдик, -
А ты сомневался в правдивости меню.
- Не сомневался. Сомнения были по другому поводу: достаточных ли размеров кусок рыбы перепадёт мне на завтрак, - объяснил причину своих сомнений Андрей.
- Вы нам зубы не заговаривайте, обещали поделиться с нами, так делитесь, - Жанна поставила в тупик двух мужчин, которые подумали:
«Кусочек рыбки и так маленький, а тут, оказывается, им приходится делиться».
- Вам весь кусок или только половину? – уточнил размер предполагаемого ущерба Андрей.
- Я не поняла о чём речь. Вы нам в коридоре обещали о чём-то рассказать, - напомнила Жанна.
- Ах, рассказать! Это можно, - с удовольствием узнав, что делиться завтраком не надо, обещал Андрей, и тут же приступил к трапезе.
- Ну, мы ждём! – поторопила Жанна.
- Так вам прямо сейчас обо всём рассказать?- прикинулся простачком Андрей.
- Конечно, сейчас. А когда же ещё рассказывать, как не за столом? - настаивала Жанна.
- Когда я ем, я глух и нем, - Эдик наконец нашёл возможность ввернуть слово.
- Эти присказки для детей. А взрослые вполне могут делать несколько дел одновременно, - обиделась Жанна.
- Да мы не против. Просто есть очень хочется, - объяснил причину задержки Андрей.
Он продолжил есть и ни слова к сказанному не добавил.
- Ну, долго нам ещё ждать обещанного!? – Жанна настаивала.
На сей раз интрига слишком затянулась, и Андрей понял, что настал момент истины.
- Мы вот о чём вам хотели сказать, после завтрака, мы собирались сходить в посёлок. Прикупить продуктов и вообще по магазинам прошвырнуться. Говорят, что в конце квартала для выполнения плана в сельмаги завозят всякие дефицитные вещи, - самую главную приманку Андрей дал в конце и это сработало.
- Так вы сразу после завтрака собираетесь идти? – уточнила Жанна.
- Ну да, я так и сказал, - подтвердил Андрей.
Он почти закончил с блюдом из макарон и кусочка рыбки, тогда как девушки ещё не приступали к трапезе.
- Может быть, нам с вами сходить? – вопрос прозвучал конкретно, но ответ мужчин не должен был спугнуть намечающийся прогресс соблазна.
- Вы ешьте, не то всё остынет, - вместо ответа напомнил о трапезе Андрей.
- Так вы нас с собой возьмёте? – не отставала Жанна.
- Вам решать, идти с нами или нет. Дорога неблизкая, хоть и погода сегодня располагает к прогулкам. По всей видимости, дождя сегодня не намечается, - ответ Андрея не содержал того, что дамы хотели услышать. Напротив, вместо приглашения в спутницы он предоставлял возможность решать самим дамам. В этом случае, если надежды на дефицит окажутся блефом, обижаться будет не на кого. А именно этого дамы не хотели. Ведь как приятно свалить всю ответственность на грубых, невоспитанных мужчин и долго попрекать их. Глядишь и получишь дивиденды от несостоявшихся надежд не только в виде морального удовлетворения.
Мужчины приступили к чаю, но так и не сделали женщинам конкретного предложения сопровождать их в путешествии в посёлок.
- Мы пошли собираться. Если надумаете идти с нами, то найдёте нас в комнате, - сообщил Андрей.
- Так мы пойдём с ними в посёлок или не пойдём? – когда мужчины ушли, спросила Света.
- Погода сегодня хорошая, можно было бы и сходить. Но сдаётся мне, тут что-то нечисто. По-моему, они не больно хотят нас в попутчики.
- Тогда тем более надо идти. К тому же прошвырнёмся по магазинам, может, какой-нибудь дефицит купим. В городе мы всё время на работе и по магазинам, тем боле в то время, когда дефицит на прилавок выкидают, ходить некогда, - высказала своё мнение Света.
- И всё-таки мне кажется что-то здесь не так, - продолжала в том же духе Жанна.
- Хорошо, значит идём и узнаем, что тут не так, - поставила последнюю точку в сомнениях Света.
Девушки закончили трапезу и направились в свою комнату.
- Вы без нас не уходите. Мы соберёмся и с вами пойдём, - заглянув в комнату мужчин, предупредила Света.
- Ладно, сами загляните к нам, когда будете готовы, - ответил Эдик.
- Вот всё и сладилось. Девушки с нами пойдут и при этом мы случае чего не виноваты. Сами напросились. Мой друг в поход собрался, тильдом, тильдом, тильдом, - процитировал Андрей слова известной детской песенки.
- Как бы нам после этого тильдом не вышло боком. Наверное, насчёт дефицитов это просто враки. Девушки такого обмана нам во век не простят. Прошагать пять километров в одну сторону и пять в другую и ничего не получить в награду за мученья – это уже будет через чур, - Эдик выказал себя в этом деле пессимистом.
- Ты забываешь, что помимо вещественных дефицитов, есть ещё гастрономические дефициты, такие как водка, конфеты, хлеб, в конце концов. А потом, насколько я знаю, там есть пивная. А по местным меркам сходить в пивную, пивка попить с рыбкой, удовольствие сравнимое разве что с посещением театра в городе. Вот мы и устроим нашим дамам посещение театра – пивной в качестве культурного мероприятия, - здесь Андрей выказал себя оптимистом.
- Посмотрим, как мероприятие пройдёт, - понимая насколько безвариантное это событие, пеший поход в посёлок, сказал Эдик.
- Конечно, посмотрим. И даже не только посмотрим, но и поучаствуем, - поддакнул Андрей.
В дверь постучали и, запасшись сумкой, компаньоны пошли прокладывать им неизвестный маршрут.
- Нам налево, - как только компания вышла на улицу, Андрей поправил дёрнувшихся было в правую сторону женщин.
- Точно налево? Лично я в этом не уверена, - сомневалась Света в правильности выбранного направления.
- Посуди сама, в посёлок должна вести асфальтированная дорога. А она находится как раз в той стороне, куда мы сейчас идём, - Андрей старался убедить женщин в правильности выбранного направления.
- Ну и что с того? – не поняла сути Света.
- Когда мы ехали в дом отдыха, после остановки автобуса и нашей выгрузки, дорога осталась от нас справа. Кстати автобус поехал именно в посёлок по этой самой дороге, - Андрей от нечего делать не торопился с объяснениями.
- Ты сам сказал, шоссе осталось справа. А мы идём налево.
- Сама подумай, когда входим в дом отдыха, то дорога и правда располагается справа. А когда выходим на улицу, то слева, - Андрея стал утомлять разговор на столь ничтожную тему.
Он решил найти способ отвязаться от него.
- Ты хорошо объясняешь, но я всё равно ничего не поняла, - честно созналась Света.
- На самом деле всё просто, когда придём в посёлок, ты всё сама поймёшь, - Андрей закончил разговор, а Света нет.
- Если мы придём в посёлок, тогда ладно. Но если мы идём в другую сторону, то как я узнаю о правильном направлении, - не унималась Света.
- Если есть серьёзные сомнения в выборе направления, то мы не будем против, если ты пойдёшь в правильном направлении. В том, которое ты считаешь правильным, - Андрей и тут дал девушке свободу выбора.
Однако она замолчала и шла со всеми вместе.
- Сколько мы уже идём? – спросила Жанна, нарушив молчание.
- По времени полчаса. А по расстоянию трудно сказать. Наверное, километр уже прошли, - ответил Андрей.
- Если до посёлка пять километров, то нам больше двух часов ногами перебирать, - сделала подсчёты Света.
- Во-первых, мы идём довольно быстро и прошли полтора километра, наверное. Во- вторых я думаю, расстояние до посёлка меньше пяти километров. Люди каждый день ходят из посёлка на работу в дом отдыха. Потом, зачем строить дом отдыха так далеко от жилья работников? Я надеюсь, эти доводы тебя утешат, - Андрей выложил все за и против.
- А вы, Эдик, как думаете? - спросила Жанна.
- Я думаю, Андрей прав. Скоро дойдём, и всё выяснится. Вы лучше наслаждайтесь природой, пока проходим мимо столь красивых мест, - дал совет Эдик.
- Может быть, остановимся, передохнём? – попросила Света.
«Наверное, писать захотела, вот и нервничает», – понял причину Эдик.
- Дойдём вон до тех кустиков, там и сделаем остановку, - обещал Эдик и все молча согласились. Как и предполагалось, у кустиков компания остановилась, и женщины отлучились, для отправления невзначай возникших нужд.
Мужчины тоже запаслись впрок по той же самой потребности.
Через пять минут вся компания двигалась по направлению к посёлку и целый час молча стоически переносила тяготы пешего перемещения по пересечённой местности.
- Кажется, уже видны строения посёлка, - обрадовал Эдик.
- Ты прямо соколиный глаз. Лично я ничего не вижу, - ответила Жанна.
- Я думаю, ещё полчаса и мы достигнем цели, - выказал себя оптимистом Андрей.
- Хорошо бы. Лично мне уже хочется пить, - созналась Жанна.
- Говорят, в посёлке пивная есть, там можно и попить и поесть, - повторил то, что ему сказали Эдик.
- Лучше зайти в кафе и там перекусить, - предложила Света.
- Как увидим кафе, так туда и зайдём, - обнадёжил женщину Андрей. - А теперь прибавим хода, цель наша близка.
С непривычки путники сильно устали и по этой причине скорость передвижения не увеличилась.
На их пути возникло препятствие: озеро, большим водяным языком врезаясь в сушу, преградило путь.
- Ну вот, а счастье было так близко, - отметил столь прискорбное обстоятельство Андрей.
- Причём тут счастье? – не воспринимала юмор Жанна.
- Ну как же, если бы не этот водяной язык, оставшийся путь сократился бы вдвое. И ты смогла бы утолить жажду без всяких проволочек, - привёл понятный пример Андрей.
- А вы бы смогли быстрей зайти в пивную и выпить пивка, - отплатила той же монетой Жанна.
- Может быть, и так, а может, иначе. Здесь, в посёлке, пиво не варят. Его из города привозят. Поэтому пиво не всегда бывает в пивной, - объяснение Андрея было достаточно лаконично, но Жанна имела своё мнение.
- Вот и хорошо, если пива нет. Пойдём в кафе и выпьем кофе с пирожками. А это намного приятнее, чем горькое пиво.
- Кстати, чтобы ты знала, горькое пиво лучше всех прочих напитков утоляет жажду, - Андрей напомнил известную в среде мужчин истину.
- То-то вы потребляете пиво в немереных количествах. Это как раз подтверждает твоё заявление о целебных свойствах пива. Тогда как чашечка кофе вполне достаточна, чтобы напиться. А ты как считаешь, - последняя фраза предназначалась Эдику.
- Лично я всем напиткам предпочитаю колодезную воду. Она с гарантией утоляет жажду. Правда она настолько вкусная для мучимого жаждой человека, что хочется пить её и пить.
Ответ Эдика не поддержал ни одного из спорщиков, и Жанна решила сама выявить правду.
- Из сказанного здесь получается, чашечка кофе лучше всего утоляет жажду. Или я не права?
- Конечно, неправа. У меня даже одна чашечка кофе вызывает неистребимую жажду. Хочется пить, пить и пить, - Андрей отверг утверждение Жанны, но именно этот факт раззадорил её ещё больше.
- Жажда, жажде рознь. Иным сколько не налей, всё им мало, - в данном утверждении Жанна имела в виду вовсе не воду, а нечто более крепкое.
- Ваши пререкания бессмысленны. Когда придём в посёлок, придётся утолять жажду тем, что найдём в первую очередь. Я бы даже предпочёл колодец или колонку с прохладной водой. А уже потом можно побаловать себя и пивом и кофе, и какао с чаем. Так что терпение, господа, только терпение. Нам осталось сущая безделица, каких-то пятьсот шагов и мы у цели, - Эдик превзошёл себя, найдя примиряющие слова для спорщиков.
Наверное, его ночные подвиги хоть и отняли много сил, зато прибавили уверенности в себе.
- Я бы сказала километр нужно преодолеть, - не согласилась Света.
- Это сейчас неважно. Важно то, что мы присутствуем при знаменательном историческом событии: вступление современных граждан Руси на землю древних славянских племён, - Эдик не упустил возможностью блеснуть эрудицией.
- Во-первых, мы граждане СССР, а не какой-то там Руси. Во-вторых, откуда известно, что здесь находились древние поселения? – Жанна и тут выступала оппонентом, не согласным с доводами мужчин.
- Это вполне очевидный факт. Славяне селились у рек и озёр. Озеро Селигер как раз очень хорошее озеро и из него вытекает река Волга. А по реке можно без проблем сплавиться до других поселений, - нашёл ещё один аргумент Эдик.
- Вы бы лучше смотрели в оба. Кажется, перед нами заболоченная часть берега. А в болото можно ухнуть, и даже пузырей на поверхности не останется, - предупредил об опасности Андрей.
- Ты впереди идёшь, вот ты и смотри, - огрызнулась Жанна, недовольная, что пресекли возможность наговориться вдосталь.
- Лично я предпочитаю обойти опасные места, а не промерять дно болота ногами, - высказался Эдик, упомянув самое разумное решение.
- Так и сделаем. Как говорится, умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт, - согласился Андрей и повернул вправо от опасного места.
Путникам пришлось добавить к длине пройденного маршрута ещё много неучтённых, нежелательных метров. А что было делать, ведь умный в гору не ходит, умный гору обходит.
Прошагав ещё с полчаса, путники достигли первых строений посёлка.
«Встретить бы кого-нибудь из жителей посёлка, да расспросить», - наверное, подумал каждый из путников.
Однако пока никто на пути не попадался. Ведь среда была обычным рабочим днём недели, когда взрослые люди находятся на работе, а дети в школе. Возможно, старики сейчас не находились на работе. Но эту часть населения на улице не было видно, ведь если разобраться, в сельской местности люди работают до самой смерти, поскольку рабочих рук не хватает, а в связи с мизерными размерами заработной платы, и такой же мизерной пенсии, люди сами хотели работать как можно большее количество своих лет жизни.
Путники остановились, не зная куда идти.
- Смотрите, на мыске, в сотне метров отсюда, помещение, над дверьми которого написано «Павильон Пиво». Давайте, туда зайдём и всё о посёлке узнаем. Наверняка там кто-нибудь из местных жителей есть. Он-то нам и расскажет о посёлке, - предложение Эдика не было оригинальным, но Жанна и тут заподозрила умысел.
- Лучше, давайте, зайдём в кафе и там всё о посёлке узнаем, - поправила она предложение Эдика.
- Давайте, зайдём в кафе. Ты, наверное, знаешь, где оно, так веди нас туда, - поддержал Жану Андрей.
Ему тоже хотелось пить, а в кафе наверняка помимо кофе посетителям предлагался чай.
- Я пока не знаю, где находится кафе, но мы обязательно найдём, - дополнила своё предложение Жанна, что не вдохновило мужчин на поиски неизвестно где расположенного кафе.
- Ещё полчаса и я в обморок упаду от обезвоживания, - заявление Светы позволило принять правильное решение.
- Коли так обстоят дела, сначала зайдём в пивную и утолим жажду, а потом будем искать кафе и колодцы согласно ваших предпочтений, - Андрей принял решение и размеренным шагом направился к пивной.
Остальные члены пешей команды поплелись следом. Убогое, сколоченное из крашенных плит ДСП, помещение пивной совсем не манило. Лишь жажда заставила путников перешагнуть порог и оказаться внутри. У стойки никого из посетителей не было, лишь один бармен занимал своё место и мыл пивные кружки. Не боле трёх человек стояли за столиками и неспешно цедили пиво.
- Четыре кружки пива, - сделал заказ Андрей, приблизившись к стойке бара.
Бармен не торопясь наполнил кружки, на треть оставив в кружках пену, что позволяло недурно зарабатывать на каждой кружке.
Расплатившись, Андрей направился к столику, держа в каждой руке по две кружки.
«Два рубля за четыре кружки - это чистая обдираловка. Видно, большие получаются транспортные расходы», - отметил себе Андрей.
- Прошу, - поставив кружки на стол, Андрей пригласил женщин.
- Кислое и горькое, - пригубив напиток, - пожаловалась Света, но тут же отхлебнула ещё.
- И правда пиво не ахти. Но местное население и такое пьёт с удовольствием. Как говориться, на безрыбье и рак рыба, - Андрей предполагал, что пиво будет именно таким, но это обстоятельство не портило праздника в душе. Ведь приключение, связанное с посещением магазинов и закупки провианта только начиналось.
Мужчины выдули сразу половину налитого в кружки пива и только потом ощутили, что женщины правы, пиво действительно было кисловатым. Однако у местных жителей не было выбора и многие из них думали, что пиво должно быть именно таким.
- Я больше не хочу, - отказалась допивать своё пиво Света и отодвинула кружку от себя.
Жанна тоже не пожелала допивать пиво.
- Как говорится, хозяин – барин, - отметил столь вопиющий факт Андрей.
- Мы утолили жажду, так может быть, пойдём отсюда? – предложение Жанны было конкретным.
- Всё ты правильно говоришь, - ответил ей Андрей. – Но мы ничего не узнали о посёлке.
- Здесь одни алкаши, а с них взятки гладки. Нужно на улице найти какую-нибудь бабульку, она нам всё и расскажет, - Жанна была при своём мнении, но Андрей поправил.
- Мы уже хотели встретить кого-нибудь на улице и никого не увидели. А здесь, в пивной, люди есть. Они нам и расскажут о посёлке всё, о чём попросим.
- Хотелось бы посмотреть, как ты с местными алкашами разговаривать будешь, - сомневалась Жанна в правильности сказанного Андреем.
- Уважаемый, вы не подскажите, есть у вас, в посёлке, кафе? – обратился с вопросом к стоящему за соседним столиком неряшливо одетому мужчине.
Тот оценивающе взглянул на вопрошавшего, и после небольшой паузы, за время которой он оценивал, что ему можно попросить, ответил:
- Сказать, конечно, можно. Но информация денег стоит. Вот если бы вы мне пивка плеснули, тогда бы я вам всё рассказал, - пожелание местного аборигена было конкретное и выполнимо.
- Вот возьмите моё, если, конечно, не брезгаете, - Жана предложила свою кружку с недопитым пивом.
Никто не ожидал такой прыти от мужчины. Он шагнул к столику путешественников, и уже через секунду пил пиво.
- А ещё есть? – покончив с этой порцией, пожелал он испить кислого напитка.
- Ещё есть. Но сначала расскажи нам, что обещал, - ответила Света, очевидно, намереваясь предложить мужчине недопитое пиво из свей кружки.
- Ладно, - согласился мужчина. - Кафе в посёлке есть. Оно находится на выезде из посёлка. Только сейчас оно не работает.
- Совсем не работает? – попросила уточнить Жанна.
- Оно начинает свою работу часов с пяти, но зато закрывается за полночь.
- И почему так оно работает? Насколько я знаю, кафе открываются часов с десяти, чтобы посетители могли выпить там кофе с пирожным. Пирожные в вашем кафе есть? – Жанна хотела всё знать заранее.
- Не знаю. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь в кафе пирожные ел. В кафе приходят, когда магазин закрыт, а выпить хочется. Там иногда бывает хороший портвейн три семёрки. Но и водочкой можно разжиться, только её своим продают, тем, кого знают, - незнакомец бросал жадные взгляды на кружку Светы, и та подвинула к нему недопитое пиво.
Мужчина схватил кружку и, сделав большой глоток, едва не подавился.
- А магазины в вашем посёлке есть? – спросила Света.
- Мазин есть тут недалече. Там и водочку можно купить, и для тех, кто попроще, продаётся вино «Осенний сад». Я пробовал и скажу вам – редкостная гадость. В общем вино такое на любителя. Может быть, возьмёте мне ещё пивка?
- Не наглей, за два твоих слова уже неплохо отплачено, - отказал ему Андрей.
Мужчины сделали по глотку и, определив для себя, что могут начаться проблемы с желудком, пошли на выход. Женщины последовали за ними.
- Как отвратительно пахнет в пивной, какой-то кислятиной и человеческими испражнениями, - Жанна не сдержалась и высказала, что думает.
- Да, атмосфера здесь ещё та. Люди пиво пьют, а потом от протухшей кислятины их выворачивает наизнанку. Отсюда и запах неприятный. Он одинаковый во всех пивных, - пояснил Андрей.
- Я предлагаю пойти в магазин. Там, конечно, кофе не попьёшь, но можно купить что-нибудь поесть. А выпить можно газировки, она во всех советских сельмагах продаётся, - Света выказала себя знатоком ассортимента сельмагов.
Путешественники пошли по улице, ведущей от озера к центральной части посёлка.
- А правильно ли мы идём? – сказанное Эдиком вслух не получило ответа, ведь никто из команды никогда не был здесь.
- Нужно было подробнее расспросить пьяницу, - в поздний след посоветовала Жанна. – Тогда бы мы точно знали куда идти.
- Нужно было, - подтвердил правильный ход мысли Андрей. – Однако посёлок не такой уж большой и как мне кажется, мы идём по центральной улице. А как не на центральной улице располагаться магазину.
- Лучше знать наверняка, нежели догадываться, - ответила Жанна.
- Мужик сказал, магазин располагается недалече, значит скоро до него доберёмся, - Эдик был уверен, что они идут в правильном направлении. Но то, что магазин располагается на центральной улице не было очевидным. К тому же, кто сказал, что улица, по которой они сейчас шли, была центральной?
Эдик повернул голову налево и посмотрел в переулок. Там мальчик тащил сумку, в которой могли быть продукты из магазина. Конечно, можно было спросить у мальчика, где магазин? Но мальчик шёл от центральной улицы, а не к ней.
- Я, кажется, знаю, где находится магазин, - обрадовал Эдик и повернул в переулок.
Все пошли следом, и уже третье по переулку здание оказалось магазином. На одноэтажном здании так и было написано «Магазин».
- А вы сомневались, - заметил Эдик и первым подошёл к двери.
Внутри магазин состоял из двух половин: в одном на прилавке лежали продовольственные товары, в другой половине промтоварные. Женщины сразу же направились в отдел с промтоварами. Мужчины же пошли в ту часть магазина, где на прилавке лежали продовольственные товары.
- Что брать будете, молодые люди? – задала известный вопрос продавщица.
- Нам две бутылки водки, - начал перечисления Андрей. – Два батона хлеба, три плавленых сырка. Консервы какие-нибудь есть у вас?
- Всё что на прилавке лежит, то и есть, - ответила продавец.
- А какие вы посоветуете нам? - спросил Андрей.
- Скумбрию хорошо берут. Из неё наваристый супчик может получиться, - посоветовала продавец.
- Нам не для супчика, а для закуски, три баночки скумбрии. Да, у вас вино хорошее есть или шампанское? Нам по секрету сказали, что у вас есть хороший портвейн, - последнюю фразу Андрей сказал, понизив голос, будто речь шла о великой тайне, о которой никто слышать не должен.
- Портвейн три семёрки вас устроит? – предложила дефицит продавщица.
- Две бутылки давайте, а ещё сахара пачку и две пачки чая, - попросил Андрей.
- Это всё? – торопила продавщица.
- Дайте-ка подумать, - Андрей задумался, и ответил после паузы. – Пожалуй, всё.
- Я смотрю, вы не местные? – пересчитывая деньги, не сдержала любопытства продавщица.
- Вы угадали, мы не местные, - подтвердил предположение Андрей.
- Туристы? – продолжала спрашивать продавщица.
- Нет, не туристы. Мы из дома отдыха пришли. Больше двух часов сюда шли. Зато теперь знаем весь прибрежный ландшафт озера, - сообщил Андрей.
- Так вы не по дороге шли, а по берегу? – удивилась продавщица.
- Вы намекаете, что есть более короткий путь? – в свою очередь Андрей удивился.
- А вы не знали? – вопрос продавщицы прозвучал, словно насмешка над городскими лохами.
- Нам никто об этом не сказал. Если вы нам расскажите о ближней дороге, то мы будем знать, - попросил рассказать о дороге Андрей.
- Нужно выйти из посёлка по дороге, что в Калинин ведёт. Через полкилометра или километр увидите примыкающую дорогу, что справа. По ней пойдёте и дойдёте до дома отдыха. Если нормальным шагом идти, то за час дойти можно. Наши, поселковые, все по ней ходят, - дала полную информацию продавщица.
Сама она по ней не ходила, а лишь слышала о таковой, поэтому точные расстояния указать не могла.
- Спасибо вам. А то нам отдыхающие не сказали о ближней дороге.
- Вы не могли бы к нам подойти? – позвали продавщицу девушки.
Мужчины отошли от прилавка к двери, намереваясь дождаться девушек.
Закончив с покупками промышленных товаров, девушки и продавщица подошли к прилавку продовольственных товаров. Они купили конфеты, пряники и вафли.
- Мы хлеб купили, - предупредили мужчины.
- Ещё бутылку газировки, - попросили девушки.
Покончив с покупками, компания вышла из магазина.
- Нам продавщица сказала, как быстрей до дома отдыха добраться, - обрадовал Эдик.
- А мы себе маячки купили, - похвалилась Света.
- Красивые майки? – Андрей решил подыграть девушкам, прикинувшись, будто ему интересно.
- Летние, чтобы в жару носить, - пояснила смысл покупки Света.
- Сейчас куда хотите, в кафе или домой, в дом отдыха, - предоставил возможность выбора Андрей.
- Так нам же говорили, что кафе открывается только в пять, - сомневалась Жанна, хотя предпочла из предложенного выбора выпить кофе в местном кафе.
- Нам так же говорили, что до посёлка нужно идти пять километров вдоль берега. А оказалось, есть другая более короткая дорога. Кстати, если пойдём по ближнему пути, мимо кафе будем проходить. Оно как раз на входе в посёлок располагается. Вот мы и проверим, как оно работает и действительно ли там кофе нет, - проявил инициативу Эдик.
- Ладно, пошли в кафе, - согласилась Жанна, делегировав себя так же и от имени подруги.
Компания малой скоростью двинулась на выход из посёлка. Он растянулся вдоль главной улицы на целых полкилометра и если добавить расстояния, о которых говорила продавщица, то и короткий путь становился не таким уж коротким. Разве что хорошая утоптанная дорога, а не поросшая пожухлой травой тропинка, предоставляла возможность идти ровно, а не перепрыгивать через ямки и колдобины.
- Я бы где-нибудь посидела, - Света первой созналась в том, что очень устала.
- Сейчас до кафе дойдём и там за чашечкой кофе посидим, - Андрей и сам не был уверен, что кафе в это время работает. Но надежда на отдых поднимает дух и с этой точки зрения он сделал правильно, дав уставшим путникам надежду на кратковременный отдых.
Наконец путники доковыляли до кафе. Большой амбарный замок на входной двери расстроил всех. После заявления Светы все путники почувствовали, что очень устали. Ведь за время пути они даже не присели.
- Я предлагаю пристроиться где-нибудь и распить бутылку, - заявление Жанны не было оригинальным.
Андрей тоже думал о таком варианте. Вот только распивать он собрался бутылку портвейна, тогда как Жанна говорила о распитии бутылки газировки.
- Нужно найти, где присесть, - дополнил планы на отдых Эдик.
- Сейчас из посёлка выйдем, и что-нибудь подвернётся, - Андрей был уверен в этом, ведь в лесу наверняка были поваленные сильным ветром деревья.
- Ты хочешь сказать, вдоль дороги могут стоять стулья для уставших от пеших походов путников? – Жанна постаралась посмеяться над мужчиной, поскольку плохое настроение было соразмерно усталости.
- Конечно, нет, ни о каких стульях я и думать не смел. Знаешь ли Жанна, в лесу растут деревья и они имеют свойства падать под натиском сильных ветров. А значит и для нас найдётся лавка в виде упавшего дерева.
Андрей «сделал» Жанну и та сильно огорчилась, но ничего не сказала, лишь затаила обиду.
Компания удалилась на четверть километра из посёлка, когда справа по ходу движения в глубине леса показалось то, что надо. Дерево с вывернутыми корнями лежало стволом на земле.
- Вот то, что нам нужно, - сказал Андрей и, миновав неглубокую сухую канаву, направился прямо к дереву.
Путники остановились, не решив идти ли за Андреем сразу, либо подождать, пока тот проведёт разведку на пригодность ствола дерева выполнять функцию лавки.
- Чего встали? Идите за мной, - позвал он.
Эдик с сумкой, Жанна и Света со своей сумкой осторожно преодолев неглубокую канаву пошли за Андреем.
- Эдик, доставай бутылку портвейна и плавленый сырок. Пора нам выпить и перекусить, - дал команду Андрей.
- Мы думали газировки выпить и даже без закуски, из ваших плавленых сырков, - не согласилась Жанна с предложением пить портвейн.
- Под газировку надо водки выпить, - предложил новый план Андрей. – Это буде правильным решением.
- Если мы будем напиваться на дороге, можно вообще до дома отдыха не дойти. Водку пить нужно из стаканчиков. А насколько я в курсе, стаканчиков у нас нет.
- Чего стоите, садитесь. Нам предстоит ещё целых два километра пешком топать, если продавщица нас не обманула. А насчёт водки ты права, стаканчиков у нас нет. Из горла придётся пить, а это не вариант. Значит остаётся портвейн, его даже из горла пить приятно, - наконец пришёл к правильному выводу Андрей.
- А почему не газировка? – не поняла расклада Жанна.
- Потому, что газировка с газом и пить её из горла стрёмно, из ушей газ пойдёт, если много за один раз заглотить, - пояснил Андрей.
- Почему это из ушей пойдёт? Совсем даже не пойдёт, - Жанна хотела газировки, а не портвейна.
- Газировка сладкая, ей жажду не утолить. Но есть ещё одно обстоятельство. Эдик откупоривай бутылку, - поторопил Андрей.
- Так вот, есть ещё одно немаловажное обстоятельство, нам через час нужно быть в доме отдыха. Иначе на обед опоздаем.
- Через час дойти до дома отдыха нереально, - сомневалась Света.
- Если будем рассиживаться и газировку пить, то не успеем, - ответил Андрей, не пояснив, причём тут газировка.
- Я ничего не поняла. Может быть, объяснишь? - Жанна хотела получить ясное объяснение, а не противопоставлять портвейн и газировку, и таким образом доказывать свою правоту.
- Нам нужно взбодриться и быстро шагать по дороге. Небольшая порция портвейна позволяет это сделать, вот и весь сказ. Жанна, ты у нас самая умная, с тебя и начнём. Пей вот столько, - Андрей показал на бутылке пальцем, сколько должна отпить Жанна.
Эдик передал Жанне открытую бутылку портвейна и поторопил:
- Пей, не задерживал других.
Жанна не стала возмущаться, понимая, что мужчины правы. Она приложилась к бутылке и в несколько глотков проглотила обозначенную долю.
- Теперь ты, - отобрав у Жанны бутылку, Эдик передал её Свете, отмерив её долю на половине стеклянной ёмкости.
Света сделала несколько глотков и закашлялась.
- Не в то горло попало, - совладав с кашлем, объяснила она.
- Девчонки, сыр ешьте. Он хоть и не аппетитно выглядит, зато питательный, - напомнил о закуске Андрей.
Жанна и Света положили в рот по кусочку и стали жевать.
- Теперь мы, - объявил Эдик и тут же принял на грудь ровно четверть бутылки портвейна.
Андрей был последним из принимающих портвейн. Опорожнив бутылку, он забросил её в кусты.
- Как самочувствие? Не пора ли нам двигать до столовой? - ещё раз напомнил о столовой и обеде Андрей.
- Усталость как будто прошла, но я бы ещё немного посидела бы, - ответила Света.
- Сядем все, но только когда дойдём до столовой. А сейчас вперёд. Горячий, вкусный обед ждёт нас, - подбодрил путешественников Андрей.
- Ты же всегда говорил, что пища в столовой невкусная, - не упустила возможность Жанна, напомнить о высказываемом Андреем недовольстве качеством блюд.
- Так было раньше. А теперь мы аппетит нагуляли и всё что нам положат и нальют, пойдёт на ура,
- Андрей объяснил причину смены мнения о кухне дома отдыха.
- А если принять сто граммов для аппетита, тогда и собственный язык вместе с вкуснятиной можно проглотить, - съязвила Жанна.
- Ну, наконец-то ты поняла принцип времяпровождения в скучнейших домах отдыха. Ведь не хлебом единым, а ещё водкой и портвейном нужно напитывать себя и поднимать настроение на приемлемый уровень.
Жанна ничего не ответила, подумав:
«Мели Емеля, твоя неделя».
Снова перебравшись от поваленного дерева на дорогу, путники тронулись в путь.
Андрей шёл впереди, не обращая внимания на остальных. За Андреем плёлся Эдик, а уже потом, стараясь не отстать, девушки. Они уже были не рады, что увязались за мужчинами и никак не могли вспомнить, что явилось причиной отправиться в путешествие неизвестно зачем.
- Команда не отставать! - на мгновенье остановившись и повернув голову в сторону растянувшихся путников, дал Андрей команду.
- Тебе хорошо говорить, ты у нас молодой и спортивный. А мы офисные работники и тренированность у нас на нуле, - объяснила суть дела Света.
- Все мы достаточно тренированные, и вы и я. Нужно терпеть и идти вперёд, только и всего. Не на вершину же горы мы лезем покорять новые горизонты. По ровной дороге идём, тем более нам на обед надо успеть. Остался какой-то час пути, и мы на месте, - уговаривал девушек Андрей.
- Целый час ещё шагать. Знала бы заранее, ни за что не пошла бы с вами, - ворчала Жанна.
Ей очень хотелось укорить мужчин, но те не звали с собой в посёлок, предоставив решать самим девушкам и это было сейчас крайне обидно.
Андрей посмотрел на часы. До обеда оставалось уже меньше часа времени. Сколько оставалось в километрах, никто из путников не знал.
Они дошли до ответвления дороги, по которой в первый день приезда шли к дому отдыха. Только и это обстоятельство ничего не говорило, ведь в первый день вновь прибывшие ни сразу двинулись в путь. Они приняли коньячок в качестве поздравления себя любимых. По народному поверью, если предстоящее событие не отметишь спиртосодержащей жидкостью, то ничего не сладится. А по другой примете, как первый день проведёшь, так и все остальные такими же будут. Находиться в доме отдыха на сухую, да ещё в самый тоскливый месяц года, врагу не пожелаешь.
- Осталось совсем немного. Предлагаю поторопиться, тогда у нас появиться шанс откушать горяченького, - подбадривал Андрей.
- Насколько я помню, добирались мы до дома отдыха целый час, - Жанна немного подпортила оптимистическое настроение Андрея.
- Правильно ты говоришь, час от момента высадки из автобуса до гостеприимно распахнутых новым отдыхающим дверей прошло в тот день. Но нужно учитывать, что полчаса у нас ушло на празднование момента прибытия на место. А посему, у нас есть запас времени. Осталось полчаса хода, и мы на месте. Значит вполне успеваем к обеденному столу. Выше нос и вперёд, - выказал себя оптимистом Андрей.
Никто больше не стал тратить время и силы на ненужные споры и, свернув на боковую отвилку дороги, они двинулись по направлению к теплу и горячему обеду.
Действительно, через полчаса путники достигли крыльца дома отдыха.
- Пойдём прямо в одежде в зал столовой. Одежду положим на стулья. А руки можно сполоснуть над раковиной, что в углу зала, - поднимаясь по ступенькам крыльца дома отдыха, Андрей предложил план немедленного посещения столовой.
Он первым вошёл в зал и, раздевшись, стал искать по столам супницу с супом. Одна оказалась почти полной.
«Рыбный супчик ещё горячий», - открыв крышку и потянув носом, понял он.
Андрей перенёс супницу за стол, где расположилась вся пешая команда. Эдик заглянул на кухню и вынес четыре тарелки и приборы для обеда.
- Половника нет, придётся столовой ложкой наливать, - озадачил присутствующих Эдик.
- Ты когда на кухню заглядывал, спросил бы насчёт второго? - в поздний след дал указание Андрей.
- Я бы спросил, да нет там никого. Наверное, они сами сейчас обедают, и, может быть, даже по-взрослому, - ответил Эдик.
- Может быть, и мы по-взрослому, с водочкой пообедаем, - спросил Андрей мнение присутствующих за трапезой.
- У нас даже хлеба нет и устали так, что хоть прямо сейчас в койку заваливайся, - Света не согласилась с предложением Андрея.
- Хлеб у нас есть, сейчас я его нарежу, - напомнил о покупках Андрей.
Он достал из сумки батон хлеба и нарезал большими ломтями.
- Кушайте на здоровье, не стесняйтесь, - сказал он, и первым взял кусок хлеба.
Девушки взяли по кусочку и приступили к потреблению первого блюда. Пока девушки осилили по тарелке первого с кусочком хлеба, мужчины съели по две тарелки и схомячили весь нарезанный хлеб.
- Ещё хлеба порезать? - спросил Андрей, полагая, что девушки поскромничали, предоставив мужчинам возможность поесть вдоволь.
- Мы наелись, теперь пойдём в номер отдыхать, - поделилась планами Света.
- Мы тоже наелись, и вместе с вами пойдём в номер, - Андрей сказал не совсем то, о чём подумал.
Но девушки поняли по-своему:
- Отложим все дела на вечер. А сейчас каждый в свою койку спать, - Жанна была категоричной, не обломится, мол, вам мальчики, и всё тут.
Девушки, а за ними мужчины разошлись по комнатам, намереваясь отдохнуть от усталости пешего перемещения по местным хлябям и весям.
- Да, не очень у нас поход в посёлок удался, - устроившись на койке, высказал своё мнение Эдик.
- А по-моему, поход удался: и выпить купили и закуски по деревенским понятиям неплохой, - не согласился с ним Андрей.
Он тоже устроился на кровати и если бы не замечание Эдика, разговоры бы не затевал.
- Вот именно, по деревенским понятиям. А мы хотели культурно отдохнуть, в пивной пивка попить с рыбкой. А получилось, пивом чуть не отравились и рыбки никакой не испробовали, - уточнил перечень претензий Эдик.
- Пивом мы не отравились бы. А пронести нас могло. Не представляю, как такую гадость местные забулдыги пьют?
- Пивная, ладно уж, не в чёт, мы заранее знали, что там пиво поганое. Но дорога до посёлка нам боком вышла, два с половиной часа топали. А могли бы за час добраться, - выложил ещё один аргумент Эдик.
- Не могли. Мы другой дороги не знали.
- То-то и оно, что не знали. А как говорится, не зная брода, не суйся в воду. Теперь наши девушки такого похода никогда не простят, - последний аргумент Эдика был крайне неприятным.
- А здесь ты неправ. Мы их насильно за собой не тянули, они сами, по своей воле за нами увязались.
- Они увязались, потому что мы их раззадорили мнимыми дефицитами в деревенских магазинах.
- Брось переживать. Сегодня вечером мы неоднократно с ними помиримся. А что касается дороги до посёлка, то это происки местных воротил самогоноваренья. Специально не сказали нам о короткой дороге, чтобы мы за водкой не бегали в посёлок, а покупали у них поганый самогон, - Андрей попал в самую точку, но это не меняло сути.
В данной конкретной ситуации местные деревенские жители обошлись с отдыхающими как с обычными глупыми лохами.
«Дать бы им по мордасам за обман», - подумал Эдик, хотя и не знал, кому следует дать по мордасам, а главное за что.
Дорога утомила обоих, а полное брюхо немного сгладило остроту обиды. Андрей и Эдик скоро заснули. Во сне они продолжали кому-то что-то доказывать, укоряя во лжи и невнимании. Два часа они проспали будто один миг.
Андрей открыл глаза и взглянул на часы.
«Вот это мы поспали! Два часа уже как легли в постель. Эдик до сих пор спит и по его мощному храпу понятно, не собирается просыпаться. Впрочем, нам сейчас торопиться некуда. Имеем право придавить до ужина», - думал Андрей.
Однако спать он уже не хотел.
«Я бы сейчас чаю выпил. В столовой мы чай не пили и второго блюда не поели, это упущение. Калории нам сегодня ночью очень пригодятся. А чаю всё-таки нужно выпить».
Андрей встал с кровати и, взяв графин, отправился в туалетную комнату за водой.
«С заваркой у нас не ахти. Купили грузинскую, а она заваривается так, будто чай уже до тебя кто-то пил. Если её с остатками индийского чая смешать, тогда будет более - менее. А просто одну заваривать, без добавки индийского, толку не будет. Вроде бы так же чай на склонах гор выращивают, и солнца в Грузии хватает, а производят гадость, которой только негров травить».
Андрей почему-то приплёл сюда негров, хоть они были не причём. Тут следовало сказать: грузин травить таким поганым чаем, а отнюдь не негров.
«Сами-то они, небось, индийский чай пьют, а свой, грузинский, нам толкают».
Андрей вернулся в комнату, Эдик продолжал спать.
«Умаялся, бедолага. Переживает, что Светка не даст, потому что обиделась. Девушки они такие, сначала всё для тебя, а потом, поди, догадайся, что ты сделал не так. Но в доме отдыха должно быть по-другому. Времени на обиды и раскачку мало. Пройдут дни отдыха и привет, как говорится, пишите письма».
Андрей достал банку из тумбочки, заполнил её водой и включил кипятильник. Скоро вода весело забулькала, норовя обдать горячими брызгами. Андрей достал купленные пачки грузинского чая и располовиненную пачку привезённого из дома чая индийского.
«Надо бы на газету из пачек чай высыпать и на ней же смешать. Только газеты у нас нет, не читаем мы местную прессу о достижениях на земле верхневолжской. Через это и пострадать придётся, смешивать чай прямо на тумбочке. Антисанитария получится, но в данном случае это не критично. Чай в кипяток всыпают, а горячая вода, как известно, многие микробы убивает».
Как и решил, Андрей высыпал на тумбочку чай из всех пачек и перемешал.
«А куда смесь класть я и не подумал», - в поздний след понял Андрей.
Он недолго думал, распределил чай в только что опорожнённые пачки чая. Из одной пачки он насыпал чай в кипяток банки, другие спрятал в тумбочку.
«До конца срока пребывания в доме отдыха чая должно хватить. А вот водки может не хватить и это очень нездорово. Не хотелось бы ещё раз тащиться в посёлок», – последняя мысль Андрея не порадовала.
Дело в том, что денег оставалось не так уж много, а прошагать за одной бутылкой несколько километров было бы стрёмно.
«Ничего, если не шиковать, спиртного должно хватить. В крайнем случае у нас осталась полбутылки конька. Его можно оставить на последний день, чтобы с нашими красавицами проститься», - эта мысль исправила ситуацию с настроением, и получилось половина на половину, как говориться, не вашим, не нашим.
- Эдик, ты чай пить будешь? – спросил Андрей.
Эдик ответил не сразу, видно, спросонок не очень понял вопрос.
- А ты уже чай поставил? – спросил Эдик, перейдя из мира грёз в мир реальный.
- Чай уже готов, можно пить, - ответил Андрей.
- Нужно нашим девушкам предложить. Они тоже в обед чай не пили, - вспомнил о дамах Эдик.
- Вот ты и сходи, предложи. Мы не договаривались чай пить, неизвестно, как они среагируют. Но тут без вариантов, любая инициатива наказуема.
- Сначала надо физиономию помыть, а потом приглашать, - пошёл на попятную Эдик.
- Боишься женского гнева. Понимаю, - пошутил Андрей, но Эдик воспринял серьёзно.
- Ничего я не боюсь, вот умоюсь сначала, тогда уж и позову.
Он взглянул на часы, определив, что до ужина осталось два часа.
Эдик долго сидел на кровати, собираясь с духом.
- Ты умываться пойдёшь? Или я один чай пить буду, - предупредил Андрей.
- Иду уже, - ответил Эдик и пошёл умываться.
Он долго пробыл в туалете, и Андрей собирался пить чай без него. Однако дверь открылась, и в комнату вошли две девушки, сопровождаемые Эдиком. Девушки принесли четыре пряника, видно, они тоже, как и Андрей, решили жить в режиме жёсткой экономии съестных ресурсов.
- А стаканчики почему не принесли? – напомнил об упущении Андрей.
- Память девичья, сейчас принесу, - оправдывалась Жанна.
Она сходила в свою комнату и принесла два стакана. Эдик разлил чай по стаканам, Андрей достал из тумбочки сахар и чаепитие началось.
- Берите пряник, - увидев, что мужчины пьют чай даже без сахара, напомнила Жанна.
- Мы так, гольём выпьем. Понимаешь, пить очень хочется, - оправдывался Андрей.
Однако Эдик с искушением не совладал и взял пряник.
- Сладкий, - откусив кусочек, определил он.
- Медовые пряники. Так в магазине они назывались, - Жанна и тут не сплоховала, вспомнила название купленных пряников.
- Что-то есть, но на мой вкус слишком на мёде сэкономили, - определил качество продукта Эдик.
- А так пряники неплохие, сладенькие.
- Андрей, бери и ты, - настаивала Жанна.
- Спасибо за предложение. Но пока не хочется. Может быть, в другой раз, - отказался он.
- Боюсь, другого раза не будет. Мы все пряники съедим, - предупредила Жанна.
- Ешьте на здоровье. Скоро ужин и портить аппетит сладостями не стоит. Эдик, как ты считаешь, - не без подвоха спросил Андрей.
- Мой аппетит ничем испортить нельзя. Если я голоден, то съем всё за милую душу.
- Кто ещё не напился? Можно ещё чайку поставить, - последнее предложение увело присутствующих со скользкой темы.
- Спасибо, мы напились, - отказалась Жанна.
- А я бы выпил ещё стаканчик, - сознался Андрей.
- Так в чём же дело? В банке ещё осталось, - обратил внимание на проблему Эдик.
- В банке всё остыло. А чай должен быть горячим, по крайней мере в нашей холодной стране, - в поздний след Андрей вспомнил о рассказе Жанны о холодном чае и подкорректировал ответ.
- Ладно, уговорил, - подал голос Эдик. – За компанию с тобой я выпью.
- Сходи за водой, тогда и выпьем чайку, - велел Андрей.
Эдик взял графин и отправился за водой.
- Как вы себя чувствуете после похода? – вопрос прозвучал неожиданно, и девушки ответили не сразу.
- Как ты думаешь, если пройти без отдыха пять километров? Хорошо ли будешь себя чувствовать после этого? – Света не хотела отвечать на вполне очевидный вопрос, полагая, что он был задан лишь ради разговора.
- Сейчас мы ещё чайку поставим. Соглашайтесь выпить с нами, - соблазнял девушек Андрей.
Не выпивать, не пить мы сейчас с вами не будем. Спасибо вам за чай, пойдём к себе в комнату отдыхать дальше, - отказалась от чая Жанна.
- Не забудьте об ужине и нас с собой пригласите, - во след уходящим девушкам, напутствовал Андрей.
Девушки столкнулся в дверях с Эдиком, держащим в руках наполненный водой графин.
- Вы уже уходите? – спросил об очевидном Эдик.
- Как видишь, уходим, - односложно ответила Жанна.
- Но вы ещё придёте? – пытал дело Эдик.
- Очень может быть, и, возможно, даже сегодня, - на сей раз ответила Света.
- Почему такая неуверенность? Откуда эти сомнения? – Эдик пытался развести девушек на разговор и этим задержать.
- Сомнения ясно откуда, оттуда. А придём мы, если уговаривать будите с нежностью и страстью, - напоследок пошутила Жанна.
- Это мы непременно, со страстью… - последнюю фразу Эдик говорил в закрывшуюся дверь комнаты девушек.
«Значит всё-таки обиделись. Я же говорил Андрею, что они обидятся. Хотя, с другой стороны, им не за что на нас обижаться», - подумал Эдик.
- Что ты в дверях застрял! Иди сюда с графином, чай пора ставить, - поторопил задумавшегося товарища Андрей.
- Иду уже и нечего на меня орать, – Эдик выплеснул заряд нервической энергии на Андрея.
- Упокойся. Иначе может случиться непоправимое, - пугал Андрей.
Он взял из рук Эдика графин и долил банку.
- Ты прямо со старой заваркой кипятить будешь? Чефир получится вместо чая, а у нас случится сильное сердцебиение, - критиковал Эдик. – А что ты мне опять напророчил? Опять разговор про это?
- Не напророчил, а предупредил. Спокойней нужно быть и всё станет на свои места.
- У меня и без твоих нравоучений всё на своих местах, - обиделся Эдик.
- Вот и хорошо. Сейчас чая попьём, и всё будет хорошо, - успокаивал товарища Андрей.
- Не чая, а чефира. А с девушками получилось как я и предполагал – они на нас обиделись.
- С чего ты это взял? Они просто спросонок и не накрашенные. От этого у любой девушки настроение испортится, - поделился своими знаниями женского характера Андрей.
Вода в банке закипела, и Андрей выключил кипятильник.
Сейчас постоит немного и можно пить, - известил он.
- А ты свежего чая добавлять не собираешься? – поинтересовался Эдик.
- А зачем? Чай и без добавления свежей порции заварки крепким получился.
- Ты ещё не пробовал, а уже о крепости чая говоришь.
- Сейчас сам убедишься, - обещал Андрей и уже через пару минут разлил напиток по стаканам.
- Ну и как на твой вкус? – поинтересовался он, отхлебнув немного горячего напитка из стакана.
- Остынет, тогда попробую и скажу.
- Это ты зря. Чай нужно пить горячим. Тогда только он настоящий чай, - объяснил Андрей то, чему его научил собственный дед.
Не поверить ему было нельзя, ведь прошёл и финскую компанию, и вторую мировую войну. А зачастую вместо обеда и ужина у солдатиков был лишь трижды кипячёный на одной заварке горячий чай. Тем и пробавлялись солдатики, мечтая, чтобы между атаками им выдали по котелку горячей армейской каши.
Эдик дул на чай в своём стакане и никак не мог охладить его. Наконец он отважился отхлебнуть.
- Ну как, что скажешь? – поторопил с оценкой напитка Андрей.
- А ничего не скажу. Что он горячий я понял, а из-за температуры вкус не определился, - огорчил товарища Эдик.
- Тёмный ты человек. Ничего в чаях не понимаешь, - на сей раз обиделся Андрей.
- А что в них понимать? Чай, он и есть чай. А понимают тонкости в чаях специально обученные дегустаторы чая. Я как-то по телевизору смотрел передачу о таких людях. Так вот, дегустаторов чая во всём мире очень мало. Для этого нужно особое обонянье и осязанье.
- Пей сам и осязай. Тогда и почувствуешь, как тепло разливается по жилам и острее обостряется желание жить и любить.
- Вот сказанул! Из-за простого чая у меня всё обострится? – не поверил Эдик.
- Так мудрецы говорят. А они врать не будут.
- У мудрецов, может быть, и обостряется. А у меня обостряется, когда я к Светке прижмусь. А вот у неё, похоже, не больно-то обостряется. Половину ночи над ней работал, а она к концу так и не пришла, - пожаловался Эдик.
- А что ты хотел от неопытной девушки? Она только начинает постигать азы плотской любви, - обнадёжил Андрей. – Пройдёт немного времени, и ты свою Светку не узнаешь.
- Я надеюсь, узнавать её буду ещё долго и долго. Одним словом, надеюсь, наши отношения продляться за пределами дома отдыха.
- Надежды юноши питают. Хватит болтать, пей чай. Когда пьёшь сей благородный напиток, нужно думать о хорошем. Ведь он впитывает все мысли твои и если они негативные, то скоро тебе же и воздастся, - Андрей постарался успокоить товарища, ведь нервическое состояние могло передаться и ему. Тогда прощай неспешный приятный отдых.
Закончив с чаем, Андрей улёгся на кровать.
- Остатки чая вылить или оставить? – спросил Эдик, которому хотелось ещё немного поговорить.
- Оставить. Возможно, пить захочется, а у нас было. И ложись отдыхать. У меня есть основания полагать, нас вечером ждут великие дела.
«Если любить девушку относится к великим делам, тогда я присоединяюсь к Андрею в его мнение о характере великих дел. На сим заканчиваю. Иначе прав будет Андрей, и я сам себе отпуск испорчу. С другой стороны, зачем думать о неприятном? О приятном думать намного лучше», - столь оптимистической ноте Эдик улёгся на свою кровать и закрыл глаза.
- Мальчики, просыпайтесь, иначе на ужин опоздаете, - голос Жанны звонкими нотками наполнил комнату, и пробудили молодцев.
- Фу, надышали вы здесь! – не сдержалась с критикой она.
А, наверное, хотела сказать о более неприличном дыхании, таком, что совсем не относится к дыхательным функциям.
- Мы вас в коридоре подождём, а вы поторопитесь, - предупредила она.
- Умоемся и сразу будем готовы, - обещал Андрей и тут же переменил установку Жанны. -
Вы лучше ждите нас в столовой. Через пяток минут и мы подгребём.
- Хорошо, - односложно ответила Жанна.
«Нечего нас критиковать, - подумал Эдик. – Ночью жопа барыня. Сами-то, небось, в своей комнате знатно напердели. Только мужской ночной разговор смачный, без кокетства: тулуп и всех дел то. А женщины хитрюги почти беззвучно произносят шуба. А если подумать и оценить результаты, разницы никакой», - продолжая лежать, думал Эдик.
- Ты чего не встаёшь! Давай, поторапливайся, на ужин ведь опаздываем, - напомнил Андрей.
- Не бойся, нас не обнесут. Не всякий согласится съесть столь убогий ужин, - ответил Эдик, и по его ответу определилось плохое настроение.
- Ты как хочешь, а я не собираюсь пропускать ужин. Обед мы уже пропустили, и полная потеря кормовой базы на сегодня меня не устраивает, - выговорился Андрей и, взяв полотенце, отправился умываться.
«Хоть и говорят, утро вечера мудренее, а поесть не помешало бы даже вечером. Но как вспомню манную кашу, так желание отведать местный манный деликатес сразу исчезает. Разве что сегодня подадут нам что-нибудь повкусней, например, кашу пшённую, а то и мароны по-флотски», - размышлял Эдик, усаживаясь на кровати.
Он зевнул и пошёл умываться.
«Переспал», - понял он.
Умытый Андрей встретился на перепутья, Эдик только входил в туалетную комнату, Андрей выходил.
- Тебя ждать или ты надолго? – поинтересовался Андрей.
- Подожди, будь другом, - ответил Эдик.
Через пять минут, как и обещали, они входили в помещение столовой.
«А девушки наши сегодня по-праздничному расфуфыренные. Что-то они сегодня грандиозное намечают», - отметил себе Эдик.
«Я же говорил, сегодня будет феерический вечер», - как бы продолжая разговор с напарником, подумал Андрей.
- А вот и мы! – поддерживая настроение предстоящего праздника, воскликнул Андрей.
- Мы вам взяли по порции. Так что можете садиться за стол, и сразу приступать к трапезе, - обрадовала мужчин Жанна.
- Очень вами довольны, - вспомнив известный фильм, поблагодарил Андрей.
- А мы вами не очень довольны, - парировала Жанна.
- Понял, сейчас сбегаю за водочкой, - спохватился Андрей, полагая, что девушки имели ввиду именно выпивку.
- Я не о том. Вы нам не дали талонов на ужин и пришлось свои отдавать, - объяснила Жанна.
- Мы об этом не подумали. Кстати, мы талоны и сейчас не взяли. Но ничего, как только придём в комнату, сразу вам все наши талоны отдадим, пусть они будут в одном месте, - извинялся за свою забывчивость Андрей.
- В каком это месте они должны быть? – не без доли хулиганства, спросила Жанна.
- Я хотел сказать, пусть талоны будут у тебя. Если хочешь, я прямо сейчас сбегаю и принесу талоны? Заодно принесу выпить. Думаю, именно сегодня выпивка нам не помешает, - предложил Андрей.
- Вас послушать, так выпивка вам никогда не помешает. Садись, ешь, - поставила точку в разговоре Жанна.
Андрей наконец-то сел за стол, в то время как Эдик наворачивал за обе щёки, не обращая внимания на разговор.
- Ого, рыбная котлетка! Здешние повара начинают меня удивлять, - похвалой отметил столь знаменательное кулинарное событие Андрей.
Он даже не упомянул макароны на гарнир, как будто котлетка с рыбным наполнителем в хлебном мякише основного ингредиента котлет, в окружении макарон на гарнир - самое то.
Расправившись с ужином, запив его чаем, сваренным по рецепту проводниц дальних пассажирский рейсов железнодорожных перевозок, компания удалилась.
- Вы проветрите комнату и мы через полчасика у вас, - предупредила мужчин Света.
«Сами бы проветривали. А то, видишь ли, раскомандовались», - мысленно обругал девушек Эдик.
Однако отперев дверь и переступив порог комнаты, он понял, насколько девушки правы. В комнате был настолько спёртый воздух, что Эдик сдал назад, столкнувшись с Андреем, шедшим следом.
- Ты чего? – не понял маневра Андрей.
- Дышать здесь нечем. Пусть дверь в коридор будет открыта, - ответил он.
Оба они остановились в проёме двери, мешая спёртому воздуху выходить в коридор.
- Проходи или туда или сюда, - поторопил Андрей и сам сдал назад.
Эдик тоже вышел в коридор.
- Я бы ещё форточку открыл, - поделился своими мыслями Эдик.
- У окна в комнате нет форточки. Здесь открывается вся фрамуга. Но она заклеена, постарались, приготовились к зиме.
- А как проветривать? – не понял расклада Эдик.
- Зимой холодно и никто открывать окно не будет. А если уж приспичит проветрить, будут проветривать как мы, дверью.
- Прямо так уж дверью, - не поверил товарищу Эдик.
- Придумай другой способ проветривания.
Эдик смолчал, не найдя ответа.
- То-то и оно, другого способа проветрить помещение нет.
- Придётся и нам проветривать проверенным способом.
- Ещё нам придётся долго стоять в коридоре, - дополнил картину Андрей.
- Ты как хочешь, а я в комнату пойду. Негоже стоять в коридоре, словно бездомному, когда у нас имеется своё койко-место, - не согласился Эдик.
- Иди, подыши в комнате. После этого тебе придётся на улице погулять, выветрить всю дрянь, что в крови накопилась.
- А это мысль! Сейчас еще немного проветрим и на улицу сходим проветриться. Знаешь, как свежий воздух способствует?
Эдик постоял ещё пяток минут в коридоре и вошёл в комнату одеваться.
- А я, пожалуй, не пойду. На улице холодно.
Андрей недолго придерживался своего мнения и когда Эдик вышел из комнаты одетым, попросил:
- Меня подожди, я быстро.
Одетые, мужчины направились к выходу. Дверь в комнату девушек открылась и появившаяся на пороге комнаты Жанна увидела спины удаляющихся по коридору мужчин.
- Вы куда собрались? – полюбопытствовала она.
- Мы комнату проветрили и решили сами проветриться. Считай, полдня в помещении провели, хочется свежим воздухом подышать, - ответил Эдик, поскольку он являлся инициатором похода на улицу.
- А мы только собрались проветривать комнату, - сообщила Жанна и спросила:
- Вы долго гулять будете?
- Не знаем ещё. На улице холодно и долго там не пробудешь. А вы тоже хотели проветриться?
- вопрос Эдика был бестактен, поскольку намекал девушкам, что они успели сами протухнуть, и им следовало бы освежиться.
Жана не нашла что ответить. Эдик продолжил за неё:
- Если вы захотите прогуляться, мы будем на улице поблизости от входа.
Мужчины свернули из коридора на лестничную площадку, и пошли вниз.
Они дошли до входной двери и неприятно удивились, дверь оказалась запертой.
- Вот это фокус! Хотели прогуляться и на тебе подарочек, - Эдик произнёс фразу, которую собирался произнести Андрей, получается, снял у него с языка.
- Нужно найти того, кто отвечает за входные двери, - предложил вариант решения проблемы Андрей.
- Думаешь, здесь есть вахтёр?- сейчас вопрос Эдика ни о чём не говорил. Он и сам не знал, что и думать. Только запертая дверь сама не могла ни подтвердить, ни опровергнуть наличие или отсутствие должности вахтёра в штатном расписании дома отдыха.
- В любом доме отдыха должен быть вахтёр. Остаётся узнать, куда он делся, - Андрей был уверен в своей правоте и не собирался отступать от сказанного.
- Или где он должен находиться. Мы ни один раз входили и выходили из дома отдыха, но никакого вахтёра не видели, - сомневался Эдик. – Возможно, в этом захолустье должность вахтёра не предусмотрена.
- Ты так думаешь? – спросил Андрей, и в этот момент из дверей столовой вышла старушка.
- Вы не знаете, где вахтёр сидит? – обратился к старушке Эдик.
- Я вахтёр. А что вы хотели? – с подозрением взглянув на двух мужчин и подумав, «сперли, наверное, что-нибудь, а теперь смываются», - поинтересовалось старушка.
- Мы хотели выйти на улицу, воздухом подышать. Моцион у нас такой, - Эдик старался быть убедительным.
- Вы вернётесь обратно или нет? - старалась выяснить старушка, делая вид, что поверила объяснениям.
- Погуляем и придём укладываться спать. А вы всё время вечером дверь запираете?
- Когда отхожу по надобности, тогда запираю. Вам сейчас дверь отпереть?
- Конечно, отпереть. Надеюсь, вы нас обратно впустите?
Вместо обещания впустить обратно старушка предупредила:
- Учтите, в десять часов входная дверь запирается до самого утра.
- Мы больше получаса не прогуляем. На улице не лето, холодно там.
Старушка отперла дверь и как только мужчины вышли, сразу заперла её.
«Ну вот, а говорила, запирает в десять. Наврала нам старушка», - отметил себе каждый из мужчин.
- Как ты думаешь, девушки выйдут погулять? – задал вопрос Андрей.
- Откуда я знаю, что им в голову взбредёт. Они могут выйти, а могут и не выйти. Здесь, как говорится, бабушка надвое сказала, - Эдик прыснул от смеха, представив эту саму бабушку в образе только что виденной вахтёрши.
- Ты чего? – не понял причину веселья Андрей.
- Да так, представил себе эту самую бабушку. Очень она мне чем-то вахтёршу напомнила.
- Точно смешно, просто обхохочешься, - не поддержал приступ веселья товарища Андрей.
- Куда пойдём, где гулять будем? - переключился на более значимую тему Эдик.
- Да здесь и будем. Станем ходить туда, обратно, чтобы не замёрзнуть. Вход в дом отдыха будет в поле нашего зрения, и тогда девушек не пропустим, - объяснил, как надо поступить Андрей.
- Ветерок несильный, но неприятно холодный и очень достаёт своей назойливостью.
- Здесь я с тобой согласен, действительно достаёт. Тогда пошли ходить?
- Пошли ходить.
Оба мужчины ходили по дорожке перед входом в дом отдыха взад вперёд. Словно часовые на посту охраны земляного объекта. Прошло двадцать минут, а девушки всё не выходили.
«Наверное, уже не выйдут. Передумали выходить гулять наши девушки», - решили каждый из мужчин.
Однако появившиеся у стеклянной входной двери две женские фигуры подтверждали обратное. Девушки столкнулись с той же проблемой, с запертыми дверьми. Мужчины находились на улице и ничем помочь девушкам не могли. Не прошло и пяти минут, как нашлась вахтёрша, которая отперла дверь, и как только девушки вышли на улицу, заперла её вновь.
- Мы здесь, идите сюда, - громко позвал Эдик.
Девушки пошли на голос.
- Я смотрю, вы с той же проблемой столкнулись, - когда девушки приблизились, заметил Эдик.
- Какой проблемой? – не поняла Жанна.
- С закрытыми дверьми. Нам тоже долго пришлось ждать вахтёршу, - объяснил Эдик. – И ещё нам вахтёрша сказала, что в десять часов запрёт дверь. А сама заперла дверь уже сейчас.
- Мы не собираемся так долго гулять. Всё-таки сейчас осень, а не лето, - пояснила своё виденье проблемы Жанна.
Эдик взял под ручку Свету, Андрей Жанну, и парочки начали гулянье под луной.
Парочки гуляли молча, полагая, что поговорить смогут в тёплом помещении, а не на холодном ветру улицы. Двадцать минут бессмысленного топтания по дорожке перед входом в дом отдыха быстро надоели.
- Не пора ли нам по домам? – спросил мнение своей дамы Эдик.
- Я бы ещё немного погуляла. Холодно, конечно, но я ещё не надышалась свежим воздухом. Здесь воздух особенно чистый, не то, что в городе.
- Это точно. В городе автомобили, скопление людей и вредные производства. А всё равно люди из деревень в город перебираются, - заметил алогичную деталь Эдик.
- С этим как раз всё понятно. В городе больше возможности для людей и их дети смогут выучиться на инженеров, врачей и учителей. А в деревне даже скотником устроится проблематично, там все рабочие места ещё до тебя заняты.
- Это как сказать. Если бы было занято, тогда почему нас, городских, посылают колхозникам помогать? – Эдик был доволен своим вопросом, но Жана объяснила сей парадокс.
- В деревне много копеечной работы, которую колхозники ни за какие коврижки делать не станут.
Вот городских и гнобят по деревням, чтобы вы копеечную работу выполняли.
- В чём-то ты права, но не во всём. Работа в деревне практически вся требует сильных рук. Тогда как в деревне остались старики, да дети. Вот и приходится посылать на помощь городских жителей.
- Ладно, эта тема бесконечна. Давай, поговорим о чём-нибудь более интересном, - предложила сменить тему Света.
- Сегодня среда, значит нам осталось три вечера, не считая сегодняшний.
- А воскресение ты не считаешь? – уточнила Света.
- В воскресенье утром мы должны отбыть по месту жительства, - пояснил расклад Эдик.
- Почему так рано?
- В воскресенье автобусы ходят по особому расписанию, и пассажиров бывает полный солон.
- Что, в автобус могут не взять? – сделала вывод Света.
- Скорее всего возьмут, но придётся стоять всю дорогу до города. А самый плохой случай, если не возьмут, по причине перегруженности транспорта. Дневной рейс может быть отменён по техническим причинам, тогда остаются попутки. Однако это шоссе не проходное. Оно заканчивается в населённом пункте. И получается один реальный вариант уехать отсюда – это утренний рейс автобуса.
- Да, невесёлая картина получается, - сделала вывод Света.
- То-то и оно, что невесёлая. Однако унывать не будем, а будем надеяться на лучшее.
- А мы решили остаться до окончания срока. Всё равно нам дома сидеть, ведь отпуск у нас целых две недели. Жалко, конечно, что вы уезжаете. Но тут ничего не поделаешь, вы и так из-за нас рискуете.
- Это да, рискуем. Но скажу тебе по секрету, я бы ещё раз рискнул, будь такая возможность.
Получив желаемый ответ, Света поцеловала Эдика в щёчку на ходу.
Эдик остановился и поцеловал Свету, как положено, в губы.
Он прервался, чтобы сделать вдох и продолжить, но Света отстранилась.
- Тут холодно и ветер. Губы обветрит, - объяснила она свой маневр.
«Опытная, хоть и девушка, знает о чём говорит», - понял Эдик, и это было неприятное открытие.
- Вы не замёрзли? Не пора ли нам пойти в помещение? - парочка Жанна – Андрей догнала Эдика, и вопрос прозвучал вовремя. Сам Эдик почувствовал, что пора прекращать вечернюю прогулку.
- Да, пожалуй, вы правы. Пора по домам, - согласился он.
- Тогда пошли домой, - сказал Андрей и первым, вместе с Жанной, направились к входной двери.
То, что дверь оказалась запертой, их не удивило. Они сами видели, как вахтёрша запирала дверь.
Но как вызвать вахтёршу они не знали, ведь на двери не было звонка. Когда-то он был, даже провод, торчащий из стены у дверного косяка, подтверждал это. Но как без звонка вызвать вахтёршу, если она находится далеко от двери? Эдик и Андрей стучали в дверь, и орали почти до хрипоты, но дело сдвинулось лишь через двадцать минут. К двери подошла вахтерша и спросила:
- Кто там?
- Свои, - ответил Эдик, но получил совсем не тот ответ, который ожидал.
- Свои под рубашкой сидят, а кто вы такие, почему шумите, порядок нарушаете, людям спать не даёте?
- Вы должны нас помнить, мы на улицу выходили подышать свежим воздухом, и девушки тоже для этого же выходили на улицу, - объяснял Андрей.
- А моционщики, - вспомнила бабушка. – Так бы сразу и сказали.
Она отперла дверь и впустила вконец замёрших отдыхающих.
Те, даже не поблагодарив, посыпали вверх по лестнице.
- К нам сразу приходите и стаканы прихватите. Сейчас водка не будет лишней, иначе заболеем, - велел Андрей.
- И горячий чай с мёдом неплохо выпить, - добавила к вечернему меню Жанна.
- Это здорово чая с мёдом выпить. Но, к сожалению, мёда у нас нет, - огорчил девушек Эдик.
Отперев комнату, не раздеваясь, Эдик взял банку и графин и пошёл в туалет. Там он вылил из банки остатки заварки и прополоскал её, наполнил графин водой.
Когда он вернулся в комнату, Андрей достал бутылку водки и резал закуску: немного копчёной колбаски, немного хлеба и банка с рыбными консервами ждала своей очереди.
- У тебя открывашки нет? – спросил он Эдика.
- Нет, я не брал с собой. У тебя же перочинный нож есть. Им можно банки открывать, - напомнил Эдик.
- У моего ножа только одно лезвие. Я им с провода изоляцию удаляю, - объяснил суть проблемы Андрей.
- Дай мне, я сейчас банку открою, - пожелал Эдик. – А ты чай поставь, пусть покипит.
Эдик ловко пробил дырку в металлической крышке банки и также ловко сделал прорезь, позволяющую открыть крышку.
- Получите, - сказал он, ставя на тумбочку банку и отдавая Андрею нож.
- Плохо, что у нас запить водку нечем, - посетовал Андрей.
- Я не запиваю, - напомнил Эдик.
- Я тоже не запиваю, - сказал Андрей. - Но девушки запивают.
- О! У них же газированная вода есть. Пусть ею запивают.
- Ты представляешь, что будет, если они газировкой запивать начнут? – не понял совета Андрей.
- Представляю. Но девушки об этом не знают.
- Ну ты и садист! После такого угощения, где мы их искать будем?
- Как где, в своих кроватях, - дал точное место поиска Эдик.
- Я вижу, ты никогда не любил пьяную женщину. Я не уверен, что тебе понравится.
- Когда-то надо попробовать. Лично я по этому поводу комплексов не имею.
- Хорошо, коли так.
В комнату вошли девушки, неся стаканы и пряники.
- Газировку принесите, - велел Эдик. – Запивать ей будете.
- Мы уже половину бутылки выпили, - ответила Света.
- И половины бутылки хватит, так что принесите газировку. Дело в том, что у нас нет кипячёной холодной воды и запивать водку нечем, - наконец объяснил суть дела Эдик.
Света вернулась в свою комнату и принесла что просили.
- Вот и славненько, можно начинать, - обозначил момент начала праздника Эдик.
- Придётся пить по очереди, поскольку получатся два стакана под водку и два под запивон, - пояснил организационный момент Андрей.
- Вы будете первыми? – предположила Жанна.
- Мы не запиваем. Первыми будете вы, - ответил Андрей и тут же налил девушкам по сто двадцать грамм водки. Потом Эдик налил в два других стакана газировки.
- Ну, девушки, давайте, покажите нам пример, - напутствовал Эдик.
- Вы нам очень много водки налили, - пыталась отказаться Света.
- У нас всё по-честному. Всем налито поровну. Пете, не стесняйтесь, - торопил Андрей.
- А за что пить будем? – спохватилась Жанна, желая отодвинуть момент принятия жгучей противной жидкости.
- За здоровья, конечно. Это логично, если мы простыли и пытаемся здоровье восстановить. Ну, поехали, - Андрей дал команду сомневающимся девушкам.
Девушки в три глотка выпили водку, и запили её газировкой. Это облегчения не принесло, и они долго кашляли и задыхались, пытаясь вздохнуть обожженным горлом воздух.
- Сразу видно, что вы простуженные, - определил состояние девушек Эдик. – Сейчас горячего чая выпьете, и всё будет хорошо.
- Мы горло ошпарили вашей водкой. Теперь нам горячий чай долго не пить, - не согласилась Жанна.
- Не ошпаренным горлом, а прожженным, поскольку, та операция, которую вы проделали с водкой, называется прожег, первое дело от хвори, - объяснил Андрей.
- Какая разница, ошпаренное горло или прожженное, если оно горит? Неплохо было бы чем-нибудь его смазать, а не горячим чаем дальше прожигать, - Жана высказала свою точку зрения по мужским методам излечения.
- Хорошо, если горячего чая не хотите, но тёплый-то выпить можно? – пошёл на компромисс Андрей.
- Тёплый можно, - согласилась Жанна.
Андрей насыпал заварки в банку с горячей водой.
- Минут двадцать придётся подождать, - сказал он.
- Вы сами-то водку пить будете? Нас напоили, а сами что? – подозревая мужчин в нехороших намереньях, напомнила о выпивке Света.
- Это мы запросто, сейчас разольём по стаканам и будьте нате, - ответил девушке Андрей и тут же разлил в два стакана остатки водки.
- Ну, вздрогнули, - произнёс дежурный тост Андрей и взялся за стакан.
- За наших девушек, за нашу дружбу и любовь, - поправил тост от имени мужчин Эдик.
Он чокнулся с Андреем и за один глоток выпил водку.
- А водка не того, видно, местного разлива, - осипшим голосом Эдик поделился впечатлением с товарищем.
- Бывает хуже, но реже. Для того чтобы не передёргивало, водку рекомендуют охлаждать перед потреблением, - пояснил правила приёма спиртных напитков Андрей.
- Заставили нас водку глотать, а сами её не охладили! – Света выказала недовольство.
По её виду стало понятно, что водка раскрепостила женщину.
- В данном случае охлаждать водку не нужно было. Это в обычных условиях её, родимую, охлаждать требуется. А мы сами охлаждённые. А раз так, если мы ещё и водку охладим, что тогда будет? Нехорошо тогда будет, и вместо пользы, водка принесёт один вред, - выкрутился Андрей.
- Вы чай сейчас будете пить? – переключил он внимание девушек на другую тему.
- Он уже остыл? – спросила Жанна, приоткрыв веки.
Ей водка с газировкой изрядно поправила мозги, и организм требовал немедленного покоя.
- Э, так дело не пойдёт. Вы водку пили, а ничем не закусили. Сейчас я вам бутербродики сделаю, - обещал Эдик.
Он выудил из банки кусочки рыбы и положил на кусочки хлеба.
- Вот, очень вкусная рыбка, - передавая бутерброд прямо в руки Свете, а потом Жанне, гастрономическими изысками соблазнял Эдик. – Ешьте, это очень вкусно, добавил он, - видя, что девушки не начинают есть.
Света и Жанна откусили по кусочку и стали жевать.
- Ну вот, другое дело, - поощрял их Эдик.
Он положил по два кусочка колбаски на два кусочка хлеба и напомнил девушкам:
- Когда съедите бутерброды с рыбкой, прошу отведать бутерброды с колбаской.
- А вы сами почему не закусываете? – напомнила мужчинам Жанна.
- Сейчас прямо и начнём закусывать, - обещал Эдик, и ножом выудив из банки кусочек рыбки, отправил его прямо в рот. После чего откусил от кусочка хлеба совсем немного.
- На, закуси, - передал он Андрею ножик.
Андрей в точности повторил процедуру, после чего сказал:
- Нужно в столовой вилку позаимствовать, не гоже джентльменам есть с ножа.
- А вы почему бутерброд с колбаской не едите? – спросил он, увидев, что девушки расправились в бутербродом с рыбкой, а с колбаской не едят.
- Нам сухо без чая, – ответила Жанна.
Андрей разлил чай по стаканам.
- В стаканах чай быстрей остынет, - объяснил он.
Сам он долго ждать не стал, обернув стакан приспущенным рукавом рубашки и поднеся ко рту, отхлебнул немного.
Эдик ждал, пока чай немного остынет, и можно будет пить не обжигаясь.
- Нам ещё долго ждать? – выказав неудовольствие, спросила Жанна.
- Ещё немного терпения и можно будет пить, не обжигаясь, - Андрей успокоил Жанну.
- Хорошо бы побыстрей. Пить очень хочется, - поторопила Жанна.
- Тут я перед природой бессилен. Хотя нет, если на чай дуть, тогда он быстрей остынет. Кстати, дуть на горячий чай вы можете сами, - предложил Андрей, но девушки никак на предложение не прореагировали.
- Мы лучше подождём, - выдержав паузу, ответила Света.
- Вот и славненько. А мы ждать не будем, попьём чай, как есть, - Андрей в подтверждение своих слов отхлебнул из стакана ещё раз.
Эдик тоже схватил стакан с чаем, в качестве предохранения от соприкосновения с горячим, использовав вафельное полотенце сложенное вдвое.
- Уже можно пить, но осторожно, - отхлебнув из своего стакана, сделал он вывод.
К этому времени девушек изрядно развезло, и, быть может, крепкий чай мог бы исправить их состояние.
Мужчины уже выпили по стакану чая, когда девушки приступили к оному.
- Ещё горячиват, минут пять и можно будет пить не обжигаясь, - сказала Жанна.
- А по мне уже в самый раз, - не согласилась с подругой Света.
- Вы бутерброд ешьте, - напомнил Эдик.
- Мы так увлеклись ожиданием, что сахар забыли положить, - напомнила об упущении Жанна.
- А я то думаю, почему чай такой невкусный? Это всё ваша водка наделала, - ответила Света и положила три ложечки сахара в стакан.
Жанна сделала то же самое.
- Теперь другое дело, чай стал намного вкусней. Теперь можно и с бутербродом чай попить, - Света в довершение слов взяла в руки бутерброд и откусила кусочек.
- Очень жёсткая колбаса, - определила она.
- Так и должно быть, она же копчёная, - напомнил о свойстве копчёной колбасы Андрей.
- Мы деликатесы редко едим, - объяснила свои претензии Света. – Говорят, копчёная колбаса очень вредна.
- Это говорят те, кто каждый день её ест. Чтобы те, кто её совсем не ест, не испытывали желание добыть этот мясной дефицит, - свёл всё к шутке Андрей.
- Очень такое может быть, - согласилась Света.
«Наших девушек славно развезло. Даже крепкий чай не помогает. Скоро их придётся укладывать баиньки. Как бы они не заболели по-серьёзному. Иначе вместо взаимных удовольствий получится лазарет», - думал Андрей.
- Ещё по стаканчику чая не хотите ли? – спросил он.
- Пока не хочется. Если только с пряниками по стаканчику выпить, - ответила Света, и непослушный язык выдал её состояние.
- Как раз ещё по стаканчику чая осталось. Давайте, ваши стаканы.
Андрей налил девушкам по полному стакану чая.
- Чай для вас самое то: не горячий и не холодный. Сахарку добавьте и пряников поедите, как хотели, - Андрей старался заговорить девушек, отвлечь от оценки собственного хмельного состояния.
- А вы сами чай не будете? – волновалась Жанна, увидев, что банка пуста.
- Мы сейчас поставим ещё. Так что если будет желание, можете присоединиться, - Эдик ответил Жанне и сам пошёл за водой и заодно захватил банку отмыть от заварки.
- Пока не знаем. Нам бы с этим стаканом совладать, - Света ответила с некоторой задержкой, когда Эдик покинул комнату.
«Сто грамм выпили, а развезло девушек, будто бутылку на двоих оприходовали. Видно, сильно балованная водка у них в магазинах продаётся. Определила продавщица нас, как неместных и подсунула палёнку. Хорошо хоть не отравились», - размышлял Андрей.
Когда Эдик вернулся в комнату с наполненным графином и помытой банкой, девушки сидели рядом на кровати, облокотившись друг на друга и закрыв глаза.
Андрей приложил палец к губам, призывая Эдика к молчанию. Он взял из рук Эдика графин и банку и, заполнив банку водой, поставил кипятиться. Он и Эдик чаем не напились, им хотелось ещё. Склонившись к уху Эдика, Андрей сказал:
- Выйдем, поговорить надо.
Эдик, а за ним Андрей вышли в коридор.
- Что будем делать? – задал вопрос Андрей.
- Чаю выпьем и по койкам, - ответил Эдик, у которого не возникло сомнений о последовательности действий.
- По каким ещё койкам! Ты видишь, наши дамы уже отключились. С ними сейчас делай, что хочешь и ответа не получишь,
- Вот и хорошо. Ответ нам от них сейчас не нужен, завтра нам ответят, - Эдик не понимал серьёзность проблемы, и Андрей ему объяснил:
- Они выпили по два стакана чая и в таком взвешенном состоянии своими процессами управлять не смогут.
- Что ещё за процессы ты придумал? Говори ясней.
- Да обоссутся они ночью, вот и всё. А со ссаной девушкой в одной кровати лежать не больно-то приятно.
- Своди её пописать заранее, делов-то, - не поверил в серьёзность проблемы Эдик.
- Если она сама захочет. А если нет?
- Если нет, значит писать не хочет. Не вижу тут никаких препятствий для взаимных плотских утех.
- Ну-ну, посмотрю я на тебя ссаного, - Андрей был недоволен тем, что его напарник не воспринимает проблему всерьёз.
- Ладно, пошли чай пить, потом решим что делать. Может, девушки ещё отойдут и проблема сама собой рассосётся.
- Рассосётся у него проблема, - следуя за Эдиком в комнату, ворчал Андрей.
Он заварил чай и оба компаньона стали ждать.
Девушки между тем позы не меняли, и без зазрения совести дрыхли в присутствии кавалеров.
Чай созрел, и мужчины разлили крепкий напиток по стаканам.
- Сейчас ты с Жанной пойдёшь в её комнату, а я тут со Светой останусь. Не может быть, чтобы они хотя бы через полчаса не очухались, - предложил план действия Эдик.
- Ладно, попробуем сделать так, - согласился Андрей.
Мужчины выпили по стакану чая, и Андрей увёл Жанну. Ему пришлось практически тащить её на себе. Оставшись одни, Эдик принялся раздевать Свету.
- Я писать хочу, - сказала она, когда из одежды на ней остались одни трусы.
Эдик поволок девушку в туалет, не заморачиваясь отсутствию одежды на ней.
Ведь девушек с голым торсом и в одних трусах не часто увидишь в коридорах дома отдыха.
Едва Эдик снял с девушки трусы и усадил на унитаз, как из неё полилось шумным потоком.
«Хорошо я успел, не то бы плавать мне в моче до самого утра», - понял он.
Обратный путь в комнату был сложней, чем путь в туалет. Света заснула на унитазе, и Эдику пришлось нести её на руках в буквальном смысле этого слова.
«Вроде не такая уж большая, но тяжёлая, - отметил он себе, и сразу нашёл оправдание:
- Своя ноша рук не тянет».
Эдик уложил Свету на кровать и стал раздеваться сам. Девушка лежала перед ним совсем голая, а ему ни капельки не хотелось её любви.
«Правильно Андрюха говорит, пьяная женщина, даже голая, не вызывает в мужчине отклика, поскольку и посыла от неё не исходит. Но если взялся за гуж, не говори, что не дюж», - думал Эдик и чтобы соответствовать начал гладить сои гениталии.
Скоро у него всё было готово для любви, и он тут же приступил к делу.
Чтобы было удобней, Эдик задрал Свете ноги. Девушка лежала, словно бревно, и Андрей уже стал подумывать о прекращение экзекуции. Но девушка вдруг начала отвечать на мужские посылы и страстно засопела, призывала партнёра к убыстрению. Эдик включил самую большую скорость и девушка застонала.
«Получилось», - понял Эдик, но почему-то в данной ситуации его это не обрадовало.
Наверняка сама девушка утром о случившемся даже не вспомнит. В подтверждении этого, девушка обмякла и захрапела. На вторую попытку плотской любви Эдик не решился.
«Придётся ложиться спать. Конечно, лучше отправить девушку к себе в комнату, но неизвестно как обстоят дела у Андрея».
Эдик уложил девушку поудобнее, и покрыл одеялом. Потом сам улёгся на другой кровати.
Эдик проснулся довольно рано. Он лежал с открытыми глазами, но ни о чём не думал. Иногда случаются такие моменты, что всё совершённое в жизни кажется до банального неправильным и вспоминать об этом наша память отказывается. Именно такой момент был сейчас у Эдика.
Девушка повернулась на другой бок и громко пукнула. Но это обстоятельство не заставило её проснуться.
«А мне пора вставать, прогуляться до туалета, не то я повторю вчерашний Светин трюк с мощным потоком», - подумал Эдик и сел на кровати.
Он нашёл трусы и одел их.
В утренние часы в коридоре никого не должно было быть, и Эдик в одних трусах направился в туалет. Он не стал облегчаться у писсуара, а сел на унитаз в кабинке.
Эдик посидел для порядка пару минут и тут услышал, как кто-то вошёл в туалет и устроился в соседней кабинке.
Эдик тихонько встал с унитаза, чтобы незаметно смыться из туалета.
- Эдик, ты что ли? – услышал он знакомый голос.
- Я, - ответил Эдик.
Кабинка открылась, и из неё вышел Андрей.
Вид он имел помятый, такой бывает от бурной или бессонной ночи.
- Я вижу, состояние барышни не больно тебе помешало, - Эдик сделал вывод такой, какой был ему наиболее интересен.
- Ты прав, я не выспался. Но не по причине долгой и страстной любви, - ответил Андрей.
- Жанна обоссалась как ты и говорил? – вопрос был прямой и ответ на него должен быть таким же.
- Так и было, но не всё вылилось на кровать. В основном досталось полу. Как только я её радел и усадил на кровать, из неё потекло. Я едва успел сместить её к краю кровати. На полу образовалась изрядная лужа, вот ею мы и дышали всю ночь, - объяснил ситуацию Андрей.
- Да не повезло тебе. Я то свою успел до туалета довезти. Там она и пописала. Но в остальном ты был прав. Я, конечно, отметился, и женщина, не приходя в сознание, осталась довольной.
- Не понял, как это возможно?
- Я уложил её на кровати и начал своё дело. Она возьми и кончи. Вот такие дела.
- Значит ей нужно было раскрепоститься. Придётся тебе каждый раз наливать ей перед плотской любовью.
- Налью, пила бы она налитое. Ты знаешь, какие несговорчивые девушки, когда дело касается выпивки.
- По-разному бывает, - ответил Андрей.
- Что мы сейчас с девушками делать будем? – спросил мнение товарища Эдик.
- Перенесём Свету в её комнату и сами придавим. Не знаю как тебе, мне очень хочется спать, - ответил Андрей и зевнул.
Мужчины перенесли Свету в её комнату очень осторожно, и она не проснулась. Затем перенесли её вещи. Сами улеглись в свои кровати досыпать.
- Ты говорил, что на полу лужа, а я её не обнаружил? – спросил Эдик.
- Была, да уже высохла. Всю лужу мы с Жанной за ночь вынюхали.
- А проветрить комнату дверь не догадался открыть?
- Дверь не вариант. В коридоре прохладно и лужа сохла бы ещё дольше. А вот если бы тряпка была, то с лужей расправиться раз плюнуть.
- Так взял бы тряпку, да вытер пол.
- Я бы взял, если бы знал где, - согласился Андрей.
Тема была исчерпана и оба беседующих заснули.
Они могли бы проспать, учитывая их недавнее состояние, но едва часы показали семь утра, оба проснулись.
- Ты как себя чувствуешь после приёма палёной водки? – спросил Эдик.
- Можно считать нормально. Но ещё раз потреблять подобное зелье, желания нет. Зря мы только деньги потратили. Знать бы заранее, лучше бы портвейна больше бутылок купили.
- Проблема у нас классическая: знал бы, где упаду, соломки подстелил.
Андрей сел на кровать и сообщил:
- Ты как хочешь, а я в туалет умываться и бриться.
Он взял все необходимые принадлежности и отравился в туалет.
«Пить хочется», - определил своё состояние Эдик.
Он налил полстакана вчерашнего чая и только когда выпил, почувствовал облегчение.
«Вот что значит животворящего крепкого чая выпить. Сразу человеком себя почувствовал. Андрей вернётся, чаю вчерашнего выпьет, да надо новый поставить. Ведь девиц то же поднимать надо и чаем отпаивать будет самое то».
Из туалета вернулся Андрей.
- Я сейчас пойду в туалет по твоей же программе. А ты вчерашний чай допей и новый поставь, нам ещё девчонок с кровати поднимать. Я выпил вчерашнего чая, и мне полегчало, - объяснил всё в деталях Эдик.
Он пошёл в туалет умываться и всё остальное.
Андрей ничего не ответил. Лишь налил себе стаканчик вчерашнего чая и залпом выпил.
«Не знаю, как мы девиц будем в порядок приводить. Ведь по большому счёту мы в их состоянии виноваты: переохладили на улице, да палёной водкой напоили. Ничего, горячего крепкого чая выпьют и оклемаются», - умываясь у раковины, думал Эдик.
Когда он вернулся в комнату, чай был уже готов. Видно, Андрей ходил в туалет за водой, когда Эдик сидел на унитазе.
- Стаканы девчоночьи остались у нас. Сейчас мы в них чаю нальём и к девчонкам пойдём чаем поить, - представил план действий Эдик.
- У нас пряники остались. Девчонки так и не смогли их съесть, - напомнил Андрей.
Он разлил чай по стаканам, в каждый стакан положил по две чайных ложки сахара.
Девчонки любят сладкий чай пить, - объяснил он свои действия.
- Пошли к ним, - торопил Эдик.
- Чай ещё очень горячий, и ты не одет. Трусы и майка на теле недостаточный костюм для посещения дам, - напомнил об этикете Андрей.
- Жён и любовниц эти правила не касаются, - возразил Эдик.
- Возможно, ты и прав, но девушки для нас, ни то, ни другое, - огорчил Андрей.
- А я считал их любовницами, - высказал свою точку зрения Эдик.
- Здесь ты ошибаешься. Мы только лишь друзья.
- А секс между нами и девушками это как?
- Считай, что это секс по дружбе. Что-то вроде обоюдной услуги: они нас хотят, мы их хотим, и всем от этого хорошо, - объяснил Андрей.
- Вона как, а я уже размечтался, мол, любовницу завёл.
- Может, и завёл, но любовнице нужно дарить дорогие подарки. Можешь ты дарить девушке дорогие подарки?
На последний вопрос товарища Эдик не ответил, поскольку было очевидно, что нет.
«Далась мне эта любовница. Лично мне больше нравиться дружить», - сделал вывод Эдик.
- Когда пойдём к девушкам чаем их поить? - переключился на более жизненную тему Эдик.
- Ещё пяток минут и пойдём. Чай должен остыть до безопасной температуры.
- Ладно, я пока оденусь. Открой дверь в коридор, жарко у нас и душно, пусть проветрится, - попросил напарника Эдик, поскольку тот стоял ближе к двери.
Оба мужчины оделись и были готовы к посещению комнаты девушек.
- Ты бери два стакана чая, я возьму пряники и пойдём навещать наших женщин, - командовал Андрей.
При данных обстоятельствах называть женщин, женщинами было теплей для души и правильнее. Ведь столько всего пришлось пережить им и мужчинам за несколько проведённых на отдыхе дней.
Андрей, у которого была занята поклажей всего одна рука, постучал в дверь.
Ему никто не ответил.
- Скорее всего дверь не заперта. Открывай её сам, - велел Эдик.
Он помнил, что после посещения комнаты женщин, когда он и Андрей переносили Свету и её вещи, дверь была открыта. А состояние женщин вряд ли позволило им запереть дверь на ключ.
Действительно, дверь оказалась не заперта.
Андрей, а за ним Эдик вошли в комнату. В комнате было душно и девушки, наполовину скинув одеяла, оголив грудь и часть попы, посапывая, лежали на кровати. Нужно было бы проветрить комнату, но при данных условиях, открывать дверь, выставляя голые женские тела на всеобщее обозрение было неэтично.
- Тумбочку освободи, - велел Эдик, обращаясь к Андрею.
- Что? – не понял тот.
- Первый ящик тумбочки открой и смести всю женскую лобуду, которая лежит на тумбочке. Мне чай надо поставить, а тебе пряники положить, - дал более полные инструкции Эдик.
- Сейчас, - обещал Андрей и выполнил всё в точности по рецепту Эдика.
Сместив женскую косметику в ящик, он положил на тумбочку пакетик с пряниками. Эдик поставил два стакана чая. После чего Эдик поправил одеяла, прикрыв женские тела от подбородка до пят. Только после этого он открыл дверь в коридор, собираясь проветрить помещение.
- Пусть немного проветрится. Потом дверь закроем и женщин разбудим, - шёпотом объяснил последовательность действий Эдик.
После того, как он сам открыл дверь, стал ждать момента, подходящего для пробуждения. Однако будить женщин не пришлось. Почувствовав приток прохладного, не спёртого воздуха, девушки потянулись и открыли глаза.
Глава 7. Лазарет
- Доброе утро! – сказал Эдик.
- Доброе утро - повторил Андрей.
- А вы зачем здесь? Что-нибудь случилось? – спросила мужчин Жанна.
- Да нет, ничего особенного не случилось. Вы заспались, и мы решили сделать ваше пробуждение более приятным. Кофе в постель мы вам принести не смогли, по причине отсутствия кофе, а чай вам принесли, не очень горячий и не очень сладкий. В общем, как вы любите, и пряники к чаю принесли, - закончил длинную речь Эдик.
Жанна хотела присесть, но обнаружила, что она совершенно голая.
- Это вы меня раздели? Я не помню ничего о вчерашнем вечере, - спросила она.
- Нет, ты сама. Мы лишь немного помогли, - соврал Андрей.
- Насколько немного? – не поверила Жанна.
- Ну, вот на столько, - показал мизинчик Эдик.
- Я тоже без всего, - Света подала голос. – Может, вы выйдите и дадите нам одеться.
- Это мы запросто. Не забудьте о чае с пряниками. И пейте его поскорей, иначе он станет холодным и невкусным, - наполнил о чае Андрей.
- Не забудьте дверь прикрыть, - напомнила Света.
- Непременно не забудем, - обещал Эдик и первым сдал из комнаты.
Андрей выходил последним, именно он прикрыл дверь.
- Вот и делай после этого приятное женщинам, - к месту заметил Эдик.
- Для этого мы здесь, чтобы делать приятное женщинам. Только понятие о приятном, у нас и женщин различное. Значит сейчас мы не попали в цель. Ну да ладно, главное не подарок, главное внимание, - как более опытный товарищ, поучал Андрей.
- Не напомнили мы, что пора на завтрак собираться. А надо бы женщин поторопить, - проявил беспокойство Эдик.
- Вот ты иди и поторопи, - ехидничал Андрей.
- Чтобы получить ещё по мордасам? Ну, уж нет, увольте меня от этого, - не согласился с предложением товарища, Эдик.
- Тогда не ходи, а сиди и жди, - добавил ещё один совет Андрей.
- Мы в коридоре стоим. Пойдём к себе, - сказал Эдик и первым вернулся в комнату.
- А всё-таки у нас душновато, - заметил он. - Сейчас я дверь приоткрою и станет посвежей в помещении.
- Это вряд ли. В коридоре воздух и не свежий и не такой уж прохладный. Здесь, в коридоре, никто окон не открывает, - обосновал своё утверждение Андрей.
- Входную дверь открывают, когда входят или выходят из помещения, - напомнил о реальных моментах проветривания Эдик.
- О чём ты говоришь! Это же капля в море.
- Капля, не капля, а свежий воздух всё же поступает.
- Чем богаты, - закончил разговор Андрей примиряющей фразой.
- Двадцать минут до завтрака осталось, а они ещё не выходили до сортира умываться, - совсем перешёл на прозу жизни Эдик.
- Придётся их поторопить, - сказал Андрей, высказав как бы мысли вслух и продолжая сидеть.
- Ты бросил идею, а выполнять мне? – Эдик правильно понял намёк, и спорить не стал, поднялся с кровати и направился к женщинам.
- Девчонки, собирайтесь, нам пора идти на завтрак, - сначала постучав в дверь, произнёс Эдик.
- Чего скребёшься под дверью, заходи, - позволил войти голос за дверью.
Голос был не совсем тот, который привык слышать Эдик и в довершение он кашлянул.
«Совсем девки простудились. Не помогло наше вчерашнее водочное лечение, - подумал Эдик. – Это мы, мужчины, народ крепкий. Сто грамм водки внутрь и соплей нет».
Эдик чихнул, не подтвердив собственные мысли.
Он вошёл в комнату и увидел девушек, продолжающих лежать на кроватях.
- За чай спасибо и за пряники тоже, - поблагодарила Света.
- Не стоит благодарности, тем более пряники ваши. Вы их вчера у нас забыли. Поторопитесь, мы вас ждём, чтобы пойти вместе на завтрак, - сообщил Эдик.
- Мы решили на завтрак не ходить. Есть мы не хотим, тем более поели пряников с чаем, - сообщила о решении Жана.
- Идти совсем рядом, всего на один этаж спуститься надо, - соблазнял Эдик.
- Есть кашу, и запивать спитым чаем, соблазн невелик, - отказалась Жанна. – И самочувствие у нас так себе. Наверное, вчера мы немного просудились. Днём в поход ходили до посёлка и вечером до соплей догулялись. Вот оно и сказалось, - в довершении слов Жанна кашлянула.
- Это зря, небольшой променад пошёл бы на пользу, и каша горячая, опять же, - соблазнял Эдик. – Может, чего-нибудь вкусненького дадут.
- Если чего-нибудь вкусненького дадут, вы нам принесёте, - напутствовала Жана.
- Принесём, конечно. Но лучше будет если вы сходите на завтрак и поедите. Сразу легче станет, - Эдик сделал последнюю попытку уговорить женщин. – Ладно, если не пойдёте, то нам пора. А вкусненького мы вам принесём, не сомневайтесь.
Эдик покинул комнату женщин и наткнулся на стоящего у двери Андрея.
- Ну как, уговорил женщин на завтрак идти? – спросил он, хоть и слышал весь разговор.
- Сам же у двери подслушивал, а ещё спрашиваешь, - огрызнулся Эдик.
- Может, я чего не дослышал. Ты мне дополни картину до полной ясности.
- Всё ты дослышал. В общем, не пойдут они, говорят, что заболели.
- Это плохо. Получается, последние наши дни в доме отдыха мы в пролёте. Ладно, пошли завтракать.
Андрей направился к лестнице на первый этаж. Эдик плёлся сзади. После сообщения от женщин, что они заболели, Эдик как-то сник.
Насморк вряд ли явился причиной отказа от еды. Скорее всего женские болезни, ведь у многих женщин месячные проходят болезненно и с высокой температурой, явились настоящей причиной. О своих подозрениях Эдик напарнику не сказал. Нечего, мол, расстраивать человека раньше времени. Сам Эдик каждый месяц наблюдал у своей собственной жены такие же симптомы. Резкое ослабление иммунитета и первые два дня постельного режима, сопровождающиеся вконец испорченным настроением у обоих супругов. У жены в силу её временной болезни, и у мужа, как результат необоснованных нападок на его душевную территорию.
На завтрак давали пшённую кашу и чай. Но ещё каждому питающемуся в столовой полагался маленький кусочек масла: то ли в кашу положить, то ли на хлеб намазать. Два предоставленных питающемуся куска хлеба вносили эту неразбериху.
Мужчины масло есть не стали, а свои порции масла плюс масло женщин захватили на двух кусочках хлеба. Конечно, это не возмещало калорий от не потреблённой каши, но было хоть каким-то напоминанием о пропущенном завтраке.
- Мы вам масло принесли и хлеб. Других деликатесов к столу не подали, - сообщил Эдик и положил всё принесённое девушкам на тумбочку.
- Если горячего чая захотите, только свиснете нам, и мы сразу исполним, - дал обещание Эдик.
- Спасибо вам за заботу, но это потом. А сейчас нам надо привести себя в порядок, - вежливо попросила удалиться Жанна.
- По-моему, у них дела начинаются, - усевшись на кровати в своей комнате, сообщил о собственных догадках Эдик.
- Не начинаются, а начались, - поправил его Андрей.
- С чего ты это взял? Они тебе намекнули?
- Нос мужчине для чего дан. Вот он мне и подсказал.
- У тебя нос может говорить, - Эдик постарался посмеяться над заявлением Андрея.
- Запах, дорогой мой, запах. Сейчас он не сильный, а уже завтра в комнате женщин будет пахнуть, как в лавке мясника.
- Посмотрим, прав ты или неправ, - в полголоса проговорил Эдик.
Андрей ему ничего не ответил. Он хоть и не был женат, но за свою холостую жизнь повидал разных женщин в различных их физических состояниях.
- Что будем делать? – спросил Эдик.
- То, что и положено делать в отпуск, отдыхать, - ответил Андрей, но Эдик не такого ответа ждал.
- А всё-таки? Если наши женщины заболели по-женски, нам придётся холостяковать до самого отъезда, - объяснил суть своего вопроса Эдик.
- Это само собой. Здесь без вариантов. Или ты хочешь закадрить отдыхающих старушек и с ними замутить по-взрослому? – пошутил Андрей.
- Я не о том. Я думаю, нужно поддержать наших женщин.
- Это как? Болеть по-женски с ними вместе?
- Скажешь тоже. У них может не оказаться нужных вещей: ваты или марли, или того, что они используют для гигиены. Если мы им поможем, нам это зачтётся, - последнее заявление Эдика не понял Андрей.
- Что значит зачтётся? Они нам хорошие отметки поставят, что ли?
- Наш отдых скоро закончится, а после нашего отъезда они тут останутся. Ты понимаешь, о чём я?
- Нет, не понимаю. Объясни мне, недотёпе.
- Они тут останутся и могут вести себя хорошо, а могут…
- Об этом забудь. Будут вести себя хорошо или не будут, ты об этом никогда не узнаешь, - огорчил Андрей. – Но я думаю, если найдутся молодые мужчины, которые умеют ухаживать за женщинами, то в местном скучнейшем заведении, для них это будет неплохим вариантом развлечься.
- Я думаю, они не такие. Они нас любят.
- Давай, закончим этот бесперспективный разговор. Любят они, видите ли, нас. Ты сам веришь, во что говоришь? Я даже не хочу обсуждать, и даже думать в эту сторону не хочу. А вот спросить женщин, чем мы можем им подсобить, то можно, даже нужно.
- Ты хочешь сказать, что марли и вату мы в доме отдыха раздобыть сможем?
- Не в доме отдыха, а в аптеке.
- Так самая ближняя аптека находится в посёлке. И то, не вариант, поскольку нам никто не сказал об аптеке, когда мы в посёлке были.
- Конечно, никто не сказал, ведь мы не спрашивали.
- Ты думаешь, женщины не запаслись всем необходимым заранее? Ведь они подозревали, что и на отдыхе процесс пойдёт в положенные сроки, - Эдик хотел помочь женщинам и тем вызвать их расположение и желание встретиться в городе по приезду.
Однако топать весь день до посёлка и обратно, ему не хотелось.
- Давай-ка не будем гадать. Принесём горячий чай девушкам и спросим, что им надо для этих дел. Тогда и решать будем конкретно, а не гадать на кофейной гуще.
- Ладно, я твой план поддерживаю. Но есть один нюансик, стаканы наших женщин им отнесены. В чём мы чай понесём?
- Понесём в своих стаканах, а их стаканы заберём. Делов-то, на копейку, - объяснил простой метод рокировки с посудой Андрей.
- Ладно, убедил. Когда чай понесём женщинам?
- Не сейчас же. Подождём часик и понесём.
- Я пока за водой схожу, - заявил Эдик, которому надоело сидеть в душной комнате и ждать неизвестно чего.
- Банку прихвати, помоешь её, - напомнил Андрей.
Эдик пробыл в туалете долго. Он не хотел сидеть на кровати целый час и разговоры вести в пользу бедных. Он ведь только - только стал привыкать к женщине, а тут облом. С таким риском удалась его фиктивная командировка, а теперь всё пошло не так. Обидно ему было, что судьба посулила бонус и обманула, показав смачную фигу.
- Тебя только за смертью посылать. Я уж хотел идти к тебе на выручку, - Андрей встретил Эдика претензиями.
- А куда торопиться! У нас теперь времени вагон и маленькая тележка, девать некуда.
- Успокойся. Тем более в данной ситуации от нас ничего не зависит. Пока есть возможность, проверим наши финансы, чего мы сможем, а чего нет.
Эдик полез в карман и выудил трояк. Андрей произвёл ревизию сумки и наскрёб тринадцать рублей.
- Доехать до дома сможем, а погулять напоследок, нет. Если пойдём в аптеку, нужно взять денег у женщин. Мы можем даже на их заявки по медикаментам не потянуть, - сделал вывод Андрей.
- Обрадовал, ничего не скажешь. У нас вроде бы денег было достаточно. Как-то быстро они кончились.
- Не кончились, осталось ещё. Если ты помнишь, мы хорошо закупились перед отъездом. Потом билет женщинам купили на автобус. В бане, в посёлке истратили остальное. Так что здесь всё учтено. Как говориться, что пропито и про…но, то в дело произведёно.
- Всё равно как-то неаккуратно мы…
- Конечно, денег нужно было брать больше. Осталось решить проблему: где взять столько? Но по своему опыту скажу, если с девушкой в отпуск едешь, никаких денег не хватит, всё спустишь.
- Когда чай ставить будем опытный ты наш? – задал конкретный вопрос Эдик.
- В данной ситуации всё рано, можно прямо сейчас.
- Ты же говорил, рано. А сейчас разве не рано?
- Мы же хотим женщин расспросить об их потребностях в медицинских… Сам понимаешь о чём я.
- Ладно, уговорил, ставь воду кипятить. Пока вскипит, пока заварится, пока остынет, пройдёт немало времени, - согласился Эдик.
- Да и мы сами чайку хлебнуть сможем. По стаканчику нам в самый раз будет, - Андрей напомнил о своих потребностях, не умоляя потребности женщин.
- Чая выпить хорошо бы. Но чай не водка, много не выпьешь, - закончил присказкой Эдик.
- Здесь ты абсолютно прав, но у нас бутылка водки ещё есть.
- Фу, не напоминай мне о палёнке, иначе не женщин, а нас придётся держать на больничном положении.
- Это точно. Сколько я водок пил, не упомнишь, но такую поганую пил в первый раз.
- Возможно, для местных поселковых жителей эта водка на ура идёт. Ведь пьют же они прокисшее пиво и ничего. А местный самогон от Просковьи, осаженный карбидом, ни в какие сравнения не идёт. Опять же палёнка сильней мозги затуманивает. А это для местных и есть показатель качества.
- Интересно, что они в водку добавляют?
- Я знал одну подпольную фирму, так они седуксена в пойло добавляют. Вроде градусов в водке немного, но башню сносит конкретно, - поделился своими познаниями Андрей.
- И где это ты такие компании находишь?
- Они сами меня находят, и предлагают электрику починить.
- А теперь ещё предложили продукцию продегустировать.
- Таких много, необязательно это именно они.
Вода закипела, и Андрей заварил чай.
- Ты смесью завариваешь? – спросил Эдик.
- Сам же видел, как я чай грузинский с индийским смешиваю. Однако я боялся, что хуже будет. Но получилось неплохо. Аромат индийского чая перебивает грузинский смрад.
- Это потому, что у грузинского чая аромата нет. Он просто красит воду в коричневый цвет и всё. Я подозреваю, что в чай добавлены красители и на стакане остаётся коричневый налёт. Как бы там ни было, другого чая у нас нет, - сделал правильный вывод Эдик.
- Пока стаканы у нас, налей-ка нам по стаканчику, - пожелал он.
- Нужно подождать, ещё толком не заварилось. Смесь чаёв дольше готовиться, но если не торопиться, получится очень неплохо.
- Так и быть, уговорил. Жду результата и надеюсь на твоё многолетнее мастерство, - напоследок пошутил Эдик.
- Кстати, у меня в куртке сушки остались с тех пор, как мы в чайную ходили, - вспомнил Андрей.
- Кажется, у меня тоже остались.
Оба товарища произвели ревизию своих курток и пяток сушек переместились на тумбочку в ожидании своей участи, быть съеденными за чайной церемонией. Конечно, до японской чайной церемонии, русской чайной церемонии было далеко. Но всё же потребление чая не сводилось к отхлёбыванию из стакана. Каждый участник старался думать о хорошем, ведь вместе с чаем потреблялись хорошие мысли, и здоровье становилось лучше, хотя бы в мыслях и надеждах.
- Ну всё, разливай. Я уже слюной исхожу, глядя на банку с чаем, - поторопил Эдик.
- Экий ты торопливы! Ещё минуту и можно будет пить, - ответил Андрей, но минуту выдерживать не стал, разлил чай по стаканам.
- Ого, горячий какой! - схватив стакан, воскликнул Эдик.
- А ты думал! Это тебе не у фенькиных ребят. У нас всё по-взрослому, как говорится, фирма гарантирует.
Макая сушки в чай, компаньоны отхлёбывали помаленьку.
- А всё-таки хорошо чая горячего выпить, - Андрей поделился мыслью с товарищем.
- Конечно, хорошо, кто бы спорил. Я вот что подумал, женщины на обед пойдут или нет, неизвестно. Если нет, мы им уже ничего с обеденного стола принести не сможем, - Эдик заранее выказал себя пессимистом, ведь разговора с женщинами по поводу обеда ещё не было.
- Как это ничего не сможем? Принесём им второе блюдо прямо на тарелке и вилки захватим с собой. У нас как раз вилок не хватает, - Андрей высказал свою точку зрения и оказался до нельзя практичным.
- Ты думаешь, нам позволят?
- А мы никого спрашивать не будем, возьмём и принесём нашим женщинам обед в комнату. Пусть поедят, как следует.
- А первое и чай?
- Чай здесь заварим, а первое женщины не любят.
- Ловко ты придумал. Только бы получилось, - Эдик согласился с товарищем, но в успехе мероприятия до конца не был уверен.
- Чай попили, теперь девушкам надо чай наливать. Сходи, стаканы помой, крошки от сушек в них остались, - дал указание Андрей.
Эдик безропотно пошёл выполнять указание.
- Ну вот, помыл, - сообщил он, вернувшись в комнату.
Андрей взглянул на часы.
- Женщины нас не беспокоили, так мы их побеспокоим, - сказал он, и разлил чай по стаканам.
- Сахар не забудь добавить, - напомнил Эдик.
Андрей добавил в каждый стакан по две чайные ложечки сахара и размешал.
- Можно нести, - сказал он.
- Так же горячее ещё, - напомнил о температуре чая Эдик.
- Горячее, не холодное, остынет. Понесли к женщинам, - дал отмашку Андрей.
Стаканы чая нёс Андрей, предусмотрительно прихватив через сложенное вдвое вафельное полотенце. Эдик постучал в дверь комнаты женщин и, не дождавшись ответа, постучал ещё раз.
«Задремали, наверное», - решил он.
- Девчонки! Мы вам чай принесли. Можно устроить второй завтрак, - громко известил он женщин, находящихся за дверью.
«Какой ещё второй завтрак, когда они на первый не ходили», - подумал Эдик.
- Давай, быстрей решай проблему. У меня уже скоро руки от кипятка волдырями покроются, - поторопил Андрей.
Эдик ещё раз постучал и на всякий случай надавил на дверь. Вдруг не заперто и дверь сама откроется. Но дверь не открылась и Эдик произнёс:
- Кто, кто в теремочке живёт?
Но на этот раз никто за дверью не отозвался.
- Нет их дома, ушли куда-то, - предположил Эдик.
- Они только если до туалета подались, - подошёл к делу более прагматично Андрей. – Ты как хочешь, а я обратно в комнату, сил больше нет терпеть.
Андрей сдал назад в комнату. В это время из туалета появились Жанна и Света.
- А мы к вам, чай принесли. Негоже девушкам голодными весь день сидеть. Можно чаю с бутербродом выпить, - тараторил Эдик, пока женщины дошли до комнаты и отперли дверь.
Эдику было неловко, что он подловил женщин, когда они ходили в туалет.
- Так где же ваш обещанный чай? – спросила Жанна, когда она, Света и Эдик переступили порог комнаты.
«А прав был Андрюха, протухшей кровью пахнет. Вот было бы дело, если мы на постоянную комнатами поменялись: я со Светой, Жанна с Андрюхой. Дышали бы всем этим, и пожаловаться некому было бы. Сами того пожелали», - подумал Эдик и вслух обещал.
- Сейчас принесём. Андрей стаканы держал, да о горячий чай немного обжёгся.
- Мы горячий не любим, - напомнила Жанна.
- Мы знаем. Но чай быстро остывает, и мы решили не рисковать, принести горячий.
Эдик вернулся в свою комнату за Андреем.
- Женщины пришли. Они в туалете были, - сообщил он.
- Ясно, что в туалете. Им в таком состоянии дальние прогулки запрещены.
- Я им сказал о чае, они ждут, - поторопил Эдик.
- Хорошо, сейчас принесу, - обещал Андрей, продолжая сидеть на кровати.
- И что, долго ты сидеть на кровати собираешься?
- Руки отойдут, и сразу пойдём к женщинам.
- Ладно, в этот раз я понесу, - нашёл выход из положения Эдик.
Он потрогал стаканы и решил не рисковать, взял их через полотенце.
- Горячие, как ты их нёс?
- Вот так и нёс. Сначала горячо, потом привыкаешь, - объяснил суть вопроса Андрей.
- Ничего себе привыкаешь. Я уже терпеть не могу, - сообщил Эдик и почти бегом понёс к девушкам чай.
Андрей пошёл следом.
Эдик толкнул плечом дверь в комнату девушек, но она оказалась заперта.
«Вот девки дают! Сказали же, что чай им несём. Могли бы не запирать», - подумал Эдик, стараясь отвлечься от боли.
- Ваша мать пришла, молочка принесла, - касаясь носом двери, проговорил он.
- Сейчас мама, мы тут приберёмся и откроем, - обещал голос Светы.
«Какой приберёмся! Я сейчас стаканы выроню», - подумал Эдик.
- Андрей, смени меня. Я уже не могу стаканы держать, горячо очень, - взмолился Эдик.
- Терпи казак, атаманом будешь, - вместо того, чтобы принять эстафету, ответил Андрей.
- Не возьмёшь?
- Нет, не возьму. Тебе же было сказано, что они скоро откроют.
- Скоро понятие растяжимое. Особенно если обещание исходит от женщин, - Эдик имел своё мнение на этот счёт.
- Вот и растягивай и терпи, - посоветовал Андрей.
- Тоже мне друг называется, - ворчал Эдик, с такой же скоростью, как и прибыл к двери женщин, возвращаясь в свою комнату.
Он поставил стаканы на тумбочку, едва не опрокинув банку, и принялся дуть на покрасневшие ладони.
Эдик сел на кровать и стал ждать.
- А ты зачем вернулся? Стой у двери и жди, когда они дверь откроют, - велел Эдик.
- Ладно, я подожду в коридоре.
- Вот и подожди. А когда откроют, мне скажи. Я сразу чай понесу, - план Эдика был не идеален, поскольку женщины могли открыть дверь очень скоро и тогда нести горячие стаканы обожжёнными руками будет проблематично. А если они долго не откроют дверь, Андрей будет вынужден добровольным часовым торчать в коридоре. Если кто-нибудь пойдёт по коридору, может подумать, будто молодой человек подслушивает у двери. Андрей скоро понял это и вернулся в комнату.
- Ты чего пришёл? – задал очевидный вопрос Эдик.
- Не надо в коридоре отсвечивать. Люди могут подумать, будто я подслушиваю.
- Тоже мне, проблема. Половина бабушек в доме отдыха подслушивают. Своей личной жизни у них давно нет, так хоть в чужую личную жизнь вникнут, - ответил Эдик, и Андрей с ним не согласился:
- Если ты такой смелый, может, сам пойдёшь в коридор дежурить?
- Пойду. Но ты сам чай женщинам понесёшь.
- Ладно, договорились, - согласился Андрей.
Эдик пошёл в коридор дежурить у двери женщин.
Уже через пять минут, дверь распахнулась, и Света пригласила войти.
- Я сейчас, только за чаем метнусь, - обещал Эдик.
- Андрей, твой чайный выход. Нас вместе с чаем приглашают, - немного добавив юмора, сообщил он Андрею.
Андрей взял два стакана чая уже без прослойки из полотенца, видно, чай достаточно остыл и напомнил:
- Дверь запри.
- Запру, - односложно ответил Эдик.
Андрей подошёл к двери женщин и ввиду занятости рук толкнул её плечом.
Но не тут-то было, дверь оказалась запертой.
- Да что ты будешь делать! - стараясь не выругаться, нашёл он нейтральную форму выражения гнева.
- Девчонки, чай, - добавил он к сказанному.
Дверь тут же открылась и Света извинилась:
- По инерции закрыли. Мало ли что, мы всегда так делаем. К девушкам на отдыхе особое внимание. Ввалятся кавалеры, потом не выгонишь.
- Мы сами уйдём, вы только скажите, - обиделся Андрей.
- Мы не вас имели ввиду. Вас мы всегда рады видеть, - поправила ситуацию Света.
Андрей поставил стаканы на тумбочку. Следом в комнату вошёл Эдик, предупредив:
- Пейте прямо сейчас. Чай уже остыл до состояния, после которого его пить невкусно будет.
- Спасибо, мы так и сделаем, - согласилась Света.
Андрей взял кусочки хлеба с намазанным на них маслом и потёр один о другой, чтобы масло распределилось равномерно.
- Вот вам по бутерброду, ешьте на здоровье и поправляйтесь,- Андрей положил бутерброды на тумбочку.
Женщины взяли по бутерброду, и, откусив по маленькому кусочку, стали пить чай.
- Спасибо, очень вкусно, - поблагодарила Жанна.
- Мы как раз по этому поводу хотели с вами поговорить, - начал Эдик. - Если вы будете голодать, то ослабните и даже пустой хлеб без масла вам пирожным покажется.
- И что вы предлагаете? – перед тем как откусить от бутерброда ещё кусочек, спросила Жанна.
- Самое лучшее, если вы будете ходить в столовую вместе с нами на приём пищи, - Андрей предложил кардинальный метод борьбы с болезнью и голодом.
- Пока не сможем. Может быть, завтра сможем, но пока ничего обещать не будем, - не объясняя причины, сказала Жанна.
- Тогда можно будет носить к вам в комнату пищу со столовой. Первое не обещаем, не в чем его пока носить, а вторые блюда прямо на тарелке доставим. Как вы на это смотрите? – предложение Эдика было не столь категорично, и оно устроило женщин.
- Можно попробовать. Только разрешат ли вам так поступить?
- А мы никого спрашивать не будем. Талоны у нас есть, получим порции второго и принесём. Потом тарелки вернём в моечную, вечером вернём, как на ужин пойдём. С ужином можно так же поступить, - развернул планов громадьё Эдик.
- Не надо загадывать. Сначала в обед попробуйте, потом уже и об ужине можно подумать. Не забудьте нам вилки принести, - напомнила Жанна.
- Не забудем, - обещал Андрей. – У нас к вам ещё одно дело. Вам ничего в аптеке не нужно или в магазине, например, пряники, печенье?
- Сразу навскидку не скажем. Но, в общем, есть такая потребность. Только здесь этого не достать, нужно в посёлок идти.
- Вы нам напишите что нужно. А мы после завтрака сразу двинем. Теперь мы короткую дорогу знаем и туда и обратно путь будет недолог.
- Хорошо, договорились, - согласилась Жанна.
- Ладно, не будем вам мешать, пейте чай. Стаканы только возьмём и пойдем. А то у нас стаканов не осталось, все у вас, - объяснил причину потребности в стаканах Эдик.
- Мы ещё чай не выпили, - не поняла Света.
- Пейте, не торопитесь. Мы возьмём стаканы, которые уже пустые. Как говорится, от перемены мест слагаемых, сумма не меняется, - Андрей дополнил картину, ввернув знания из средней школы, и женщины поняли.
Мужчины ушли к себе в комнату, оставив женщин одних.
- Как мы лихо всё обговорили, - подчеркнул успех переговоров Эдик, едва переступив порог своей комнаты.
- Обговорить то мы, обговорили. Теперь остаётся сделать.
- Сделаем, не сомневайся.
- Я не сомневаюсь. Просто хочу сказать, что раньше времени радоваться не следует. Как говорится, не говори гоп, пока не перепрыгнул.
Наступило время обеда и оба компаньона двинулись по направлению к столовой.
Миссия у них сегодня была непростая. Шутка ли прилюдно упереть из столовой две тарелки со съестным. Правда само съестное полагалось им вполне на законном основании, поскольку за него будут отданы талоны. А поди как кто-нибудь из обслуги столовой заметит и крик поднимут? Сделать плохо двум здоровым мужикам они ничего не смогут, но неприятный осадочек останется, и слава жуликов тоже.
«Что у нас сегодня на обед? – задался вопросом Эдик, рассматривая меню на стене около окна раздачи. – Так, так, рыбный супчик и котлета неизвестно из чего. На третье чай и никаких тебе разносолов и пирожков».
Он вернулся к столу, за которым сидел Андрей.
- Что там интересного вычитал? - спросил он.
- Да ничего там интересного нет. Всё тот же рыбный супчик и на второе котлета. Я вот чего вернулся, нам надо получать в окне раздачи вдвоём. У меня рук не хватит всё донести.
- Насколько я знаю, для этого самого используется поднос, - напомнил Андрей.
- Я задумался, и сразу переключился на вторую часть нашего посещения столовой, - сознался Эдик.
- Вот теперь переключись на первую часть обеда и принеси на подносе еду. А я налью нам первое. Благо на соседнем столе стоит кастрюлька с первым и за тем столом никто не сидит, - распределил обязанности Андрей.
Эдик снова пошёл к раздаче и уже через пару минут обед на четыре персоны стоял на столе.
- Ешь первое, потом поглядим когда линять отсюда, - торопил Андрей.
- Я ещё второе хочу съесть, - поправил установку на потребление блюд Эдик.
- И второе ешь, - разрешил Андрей.
- Спасибо за разрешение откушать. Очень вам благодарен за это, - пошутил Эдик, понимая состояние партнёра и стараясь разрядить обстановку.
Ведь не каждый день приходится воровать тарелки и приборы из столовой.
- Вот если бы у нас были судки, тогда другое дело, - вспомнил о далёком детстве Эдик.
- Что ещё за судки? – отхлёбывая из тарелки первое, спросил Андрей.
- Когда мы ехали в поезде, разносили судки из вагона ресторана. В одних было первое, в других было второе. Нужно сказать готовили тогда довольно вкусно, - погрузился в воспоминания детства Эдик.
- У нас судков нет. Ешь быстрей да пойдём, пока народа в столовой много и на нас никто из персонала внимания не обратит, - торопил Андрей и был в чём-то прав.
Однако фарт вора не в наличии большого количества народа, который друг другу мешает. А в умении очевидное действие завуалировать под другое, сделав нужный посыл незаметным.
Оба компаньона закончили трапезу одновременно.
- Хлеб, вилки взяли. Теперь тарелки возьмём и вперёд, - определил начало мероприятия Эдик.
- Ты перед собой тарелку-то не неси, немножко сбоку неси, чтобы с раздачи не было видно, - поучал Эдик.
Они без препятствий вышли из столовой и скоро были у дверей комнаты женщин.
- Обед прибыл, открывайте, - проговорил в закрытую дверь Эдик.
Дверь открыла Жанна, и мужчины внесли тарелки со вторым. Они поставили тарелки на тумбочку и удалились, пожелав женщинам приятного аппетита.
- Чай нам поставьте, пожалуйста, - попросила Света.
- Непременно поставим, - обещал Андрей.
Он сам занялся приготовлением чая, отмыв банку и набрав в графин воду.
«Пока всё идёт хорошо, подумал упавший с пятнадцатого этажа мужчина, пролетая мимо десятого этажа», - веселил себя Андрей, возвращаясь в комнату.
Однако если разобраться, дела обстояли хуже некуда. Любимые женщины заболели и теперь хоть и скучные, но предсказуемые вечера любви осталось лишь вспоминать. Но в каждом плохом есть немного и хорошего. Теперь мужчинам скучать не придётся, обслуживая потребности женщин. Каждый день нужно будет воровать еду и приборы в столовой. Готовить им по несколько раз в день чай. Завтра прошвырнуться до посёлка и закупить всё необходимое для женщин в аптеке. А что ещё предстоит сделать для любимых, какие капризы придут им в голову, одному Богу было известно. Как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.
- Ты чего лыбыща? – увидев улыбку на лице вернувшегося Андрея, поинтересовался Эдик.
- Да так, пришла в голову интересная мысль.
- Может, со мной поделишься. Я тоже хочу немного поржать, - пожелал Эдик.
- Да ржать тут особенно не над чем, - постарался увильнуть от ответа Андрей, заполняя водой банку и включая кипятильник.
- Ты мне расскажи, а я уж сам решу, стоит смеяться или лучше поплакать.
- Ты рассматриваешь крайние в жизни варианты, а на самом деле всё более многогранно.
- Ты хочешь сказать, что в жизни имеются не только черные и белые краски, в которые выкрашены события?
- Наверное, так и есть. Но я не художник, даже на холсте не рисую, ни то что наш создатель.
- Ишь ты куда хватил! Уж не сектант ли ты? Кто там у нас в городе сейчас популярен, Баптисты или Семидесятники.
- По-моему, сейчас самая сильная секта это Адвентисты седьмого дня. Но точно не знаю. Что слышал, за то и продаю.
- Значит ты не сектант, и это радует. А то приедешь домой и будешь поклоны с утра до ночи отбивать, - Эдик на самом деле ничего такого не думал об Андрее. Просто нервы последнее время стали натягиваться от накатившихся проблем, и небольшая разрядка хотя бы в разговоре, была бы очень кстати.
- На самом деле я вот что подумал. Мы любовниц на какое-то время в лице наших женщин потеряли, зато приобрели подруг, за которыми нужно ухаживать по определению и по обстоятельствам, - начал объяснения Андрей, но Эдик перебил его.
- Я не понимаю, что мы от этого выиграли и чем подруги лучше любовниц?
- Это плохо, если ты разницы не понимаешь. Любовница полюбила, да потом разлюбила. А дружба это навсегда, - разъяснил Андрей.
- Ты же недавно говорил, что они нам не любовницы? – не поверил в искренность товарища Эдик.
- Говорил. Но фактически, если вникнуть в ситуацию, то я прав, - заявил Андрей.
- Когда прав: когда говорил, что они нам не любовницы, или сейчас, когда утверждаешь обратное? – пытал дело Эдик.
- Да ну тебя, совсем ты меня запутал. Я просто хотел сказать, что в одном мы проиграли, в другом выиграли.
- И в чём же мы выиграли? – попросил уточнения Эдик.
- Жизнь у нас стала интересней и динамичней. Завтра в посёлок идём. Там, может быть, ещё что-нибудь интересное на нашу долю выпадет.
- Например, воровать в столовой еду и приборы. Кстати, нам ещё ужин для женщин нужно приносить, - напомнил Эдик.
- Сам всё знаешь, а меня пытаешь.
- Должен тебе сказать, что познавать любовь молодой женщины мне нравится больше, нежели воровство тарелок в столовой.
- Один раз тарелку спёр, а уже в претензиях. Для любимой можно ни один раз пожертвовать своими принципами.
- Ладно, прикроем эту скользкую тему, иначе поссоримся. А нам никак нельзя так делать, нам ещё любимых надо на ноги поставить, - закончил в качестве миротворца Эдик, подумав:
«Не только на ноги поставить, но и в свою кровать уложить и отлюбить за все потерянные дни». Эту мысль он озвучивать не стал. Ведь неизвестно какое мнение по столь деликатному поводу у Андрея и как бы ни вышло ссоры.
- Водичка вскипела, можно заварочки в банку сыпануть, - напомнил о процедуре приготовления чая в экстремальных условиях Эдик.
Андрей не ответил ему, значит все-таки обиделся.
- Когда я был на юге, там жара стояла, как в духовке, и все пили зелёный чай. Почему-то в нашей местности зелёный чай не в чести, - начал Эдик далёкую от любви к женщине тему.
- У нас не так жарко бывает. Напротив, у нас даже летом холодно бывает и снег выпадает. А тут лучше чая из травяного сбора нет.
- Ты собираешь травы для чая? – не поверил Эдик, поскольку в черте города всё, что растёт на земле максимально загажено и принесёт больше вреда, нежели пользы.
- Я не собираю травы для чая. Мой дед был знатным травником. Он жил в сельской местности и помимо крестьянского труда и сбора даров леса он и травку собирал и сушил. Это дело непростое, траву собирать. Некоторые виды трав собирать можно только один день в году и только ночью. Тогда от них будет толк и прибыток здоровью.
- А что, дед тебя не обучил? – вопрос Эдика возник сам собой, поскольку старшее поколение передаёт свои знания молодому поколению и связь времён и поколений не прерывается.
- Село загнулось, почти никого там не осталось, и наша семья в город переехала. Я тогда маленький был. Дед прожил в городе недолго. Не по нутру ему городская жизнь была.
- Да, грустная история, - определил Эдик.
- Грустная, - подтвердил Андрей.
- Может, и мы по полчашечки чая примем, раз он так хорошо здоровье подтягивает до нужной кондиции? – внёс конструктивное предложение Эдик.
- Можно и по целому. А для девушек дольём и докипятим, - согласился Андрей.
- Зачем докипятим? И нашим болявым по целому стакану хватит, - не понял сути Эдик.
- Здесь ты прав, но где один стакан, там и второй захочется выпить, - пояснил ход своих мыслей Андрей.
- Так не надо, женщинам долго ждать придётся, - не согласился Эдик.
- Ладно, я сейчас за стаканами схожу. Тогда чай быстрей остынет.
- Не так. Отнесём женщинам горячий чай, а у них стаканы возьмём и сами уже из них попьём.
- Хорошо, сейчас налью, - согласился Андрей.
– Ты стаканы бери, а я пойду женщин предупрежу, чтобы дверь открывали.
Андрей налил чай в стаканы, а Эдик пошёл к двери.
- Девчонки, открывайте, чай прибыл, - громко в закрытую дверь проговорил Эдик.
- Сейчас, - обещал голос из-за двери.
Дверь распахнулась, и голос Жанны пригласил:
- Проходите.
- Не закрывайте, я за Андреем, он стаканы с чаем понесёт, - предупредил Эдик и тут же метнулся в комнату за товарищем.
- Не забудь сахар положить, - напомнил Эдик.
- Забыл, сейчас насыплю, - обещал Андрей.
Он насыпал в каждую чашку по две ложечки сахара и размешал.
- Теперь вперёд, дверь в комнату женщин открыта для нас навсегда, - не без доли юмора предупредил Эдик.
Андрей пошёл первым, держа стаканы с горячим чаем через полотенце. Эдик шёл за ним и дверь в свою комнату запирать не стал.
- Список необходимого составили? - задал он вопрос с порога.
- Завтра, после завтрака дадим список. Как говорится, утро вечера мудренее. Больше вероятности не забыть что-нибудь важное, - ответила Жанна. - Хорошо, пейте чай. Тарелочки мы забираем, чтобы вас не тревожить до ужина. Если ещё захотите чаю, мы в своей комнате. Эдик с тарелками хотел уже уходить, когда девушки попросили ещё об одной услуге. - Возьмите наш графин и накипятите нам воды. Только наливайте в графин, когда вода остынет, иначе он лопнет, - попросила Света.
- Ладно, сделаем, - обещал Андрей.
- Возьми пустые стаканы, - напомнил напарнику Эдик.
- Ты дверь не запирал? – удивился Андрей, добравшись до двери в собственную комнату.
- Нет, мы туда и обратно. Зачем её запирать?
Однако даже за эти несколько минут отсутствия, в комнату забрался незнакомый сильно нетрезвый мужик. Он рылся в сумке, вытаскивая из неё бутылки со спиртным.
- Мужик, ты что здесь делаешь? – вопрос вырвался у Андрея сам собой.
- Я ничего, - ответил мужик сильно заплетающимся языком.
Он постарался засунуть бутылки в карманы брюк, но Андрей отобрал у него всю тару.
- Мужик, тебя надо на выход, - предупредил Андрей и вытолкал мужика взашей из комнаты.
- Ты зря поторопился. Он мог не только бутылки умыкнуть, но и наши деньги. Нужно было проверить его карманы, - совет Эдика был хоть и актуален, но уже бесполезен, поскольку мужика и след простыл.
Андрей полез в кармашек сумки.
- Здесь они, родимые, - достав из кармашка деньги и пересчитав, обрадовал он.
- А мои, в моём кармане при мне. Значит потерь удалось избежать, - констатировал обнадёживающий факт Эдик.
- Запирать надо дверь даже тогда, когда мы в сортир выходим. Ведь как-то мужик к нам забрался, хоть и выходили мы всего на минутку.
- Наверное, он в туалете в это время был и потом ошибся дверью.
- Не ошибся он, а целенаправленно шёл за спиртным, - вывод был правильным и подтверждён увиденным, но всё равно вызывал много вопросов.
- Нас пытались ограбить, мы это предотвратили, а на душе всё равно погано, - сказал Андрей.
- Куда уж поганей! Где это видано, чтобы в доме отдыха один отдыхающий у другого выпивку воровал!? Лично у меня складывается впечатление, всё что с нами происходит, это расплата, - завернул заумную фразу Эдик.
- Какая ещё расплата? – не понял сути Андрей.
- Расплата за грехи наши, - дополнил сказанное Эдик.
- Что ты говоришь! Откуда у нас грехи? – не поверил Андрей.
- А ты сам подумай, кому плохо сделал, кого обидел? Ну, вспоминай, - поторопил с признанием Эдик.
- Да никому я ничего плохого не делал. Как и все, жил помаленьку и особо не грешил.
- Значит по совокупности накопилось, - сделал вывод Эдик.
- Да ну тебя. Здесь всё просто, ротозеев наказывают. Как говорится, на то и щука, чтобы карась не дремал. Если уж говорить о грехах, то почему я, а не ты нагрешил?
- Я человек женатый, у меня вся жизнь на виду, - не согласился Эдик.
- Вот именно, на виду, как верхушка айсберга. А внизу там грехов спрятано, за всю жизнь не отмолить.
- Скажешь тоже, не отмолить. Да и не грехи это, а грешки. У кого их нет, скажи мне?
- Ладно, заговорились мы о пустяках. Имущество своё спасли и ладно. Сейчас мы чаю выпьем. Очень он хорошо нервы лечит.
- Особенно если с коньячком его принимать, - добавил Эдик ингредиент к рецепту Андрея.
- У нас и коньячок имеется, - обрадовал Андрей.
- Точно имеется? Я его не видел в руках грабителя, - сомневался Эдик.
Андрей полез в сумку и вытащил полбутылки коньяка.
- Здесь он, родимый. До него злодей не добрался. Добавим в чай?
- Ты сначала чай налей, а потом добавлять будем, - напомнил о последовательности процедур Эдик.
Андрей налил в стаканы чай, и даже не удосужился их сполоснуть.
- У нас женщины молодые и почти стерильные, а если что, коньяк всех микробов сожрёт, - объяснил он свою торопливость.
- Ладно, поверю тебе наслово, - пошутил Эдик.
- Кстати, ты резинкой пользовался? – задал пикантный вопрос Андрей.
- Не понял, что ты имеешь ввиду?
- Да всё то же самое: наш обычный аптечный предохранитель от неприятностей.
- А, ты про это. Я не пользовался. У девушки всё плотно, и скорее всего он порвётся. Лучше уж самому подстраховаться.
- И как, подстраховался или промазал?
- Промазал, - честно признался Эдик.
- А я предохранитель одевал. Мы ведь с Жанной не договаривались о чём-то кроме приятного времяпровождения. Я думаю, ей от меня детей сейчас не надо. Может быть, когда-нибудь об этом речь зайдёт, но не сейчас.
- Почему так, я тебя что-то не пойму? Тебе, что же, Жанна не нравится?
- Нравиться. Но чтобы семью заводить этого мало. Радуйся, что они обе находились на последних днях перед месячными, когда беременность уже невозможна. А то принесла бы Света твоей жене младенца на воспитание. Вот делов-то было бы, просто обхохочешься.
- Если бы так случилось, я бы со Светой жил, - нашёл неожиданный ответ Эдик.
- А со своей женой не жил бы?
- С женой не знаю, а с семьёй жил бы.
- И в чём разница, объясни мне, пожалуйста?
- Семья, это семья: сын, жена, отец, мать. А жена, как женщина, это другое.
- Не понял тебя. Ты хочешь сказать, если будешь жить с другой женщиной, то твоя жена женщиной перестанет быть?
- Ладно, не объяснить мне семейные премудрости. Давай, чай пить с коньяком, - Эдик капнул в каждый стакан по несколько капелек конька и Андрей отхлебнул из своего стакана.
- Горячий, да ещё крепость повышена коньяком. Но ничего, бодрит.
Эдик тоже отхлебнул из своего стакана.
- Ты прав, крепость в горячем чае острее чувствуется. Значит он ещё больше полезен для здоровья, - сделал вывод Эдик.
Они выпили по стакану, но ещё по одному пить не захотели.
- У нас осталось по полстакана на брата, - напомнил Андрей.
- Слей в стакан или в два стакана. Захотим пить, тогда и допьём.
- Как скажешь. Нам ещё просьбу женщин нужно выполнить, кипячёной водой заполнить графин.
Эдик сам слил в стакан остатки чая и, взяв банку и графин, отправился в туалет.
«Дело простое чай готовить и воду кипятить. Но если это продлится хотя бы пару дней, сильно надоесть может. А от женщин ничего не скроешь. Они могут подумать, что их разлюбили и принять соответствующие меры», - подумал Эдик.
- Ставь воду кипятить, - вернувшись в комнату с чистой банкой и полным графином, велел он.
- Сходи, наш графин набери. Чай захотим выпить, так не надо будет снова в туалет идти.
Эдик опять направился в туалет. Когда вернулся в комнату, вода уже закипала.
- Одной банки воды будет мало. Нужно ещё немного до полного объёма графина, - сообщил Эдик. - Вижу. Но женщины не сказали, что графин нужно заполнить доверху.
- Не сказали, но подразумевали, - опроверг Эдик.
- Пока вода остынет, не меньше часа пройдёт. Что мы всё это время делать будем?
- Ждать, пока вода остынет. А если хочешь, на улицу сходим воздухом подышать. Дождя сейчас нет и довольно тепло.
- Я не против, - согласился Андрей.
Оба компаньона надели куртки, заперли дверь и вышли на улицу.
- Да, погода сейчас что надо, располагает к прогулкам, - высказал свою точку зрения Андрей.
- Хорошо бы такая же завтра была, чтобы нам без приключения добраться до посёлка.
- Хорошо бы, - согласился Андрей.
Мужчины обошли вокруг здания дома отдыха и направились по берегу к строению чайной и бани в одном здании.
- Ты думаешь, баня работает? – следуя за Андреем, спросил Эдик.
- Ничего я не думаю. Хочу узнать график работы бани. Может быть, ещё пригодится.
- Нам же уже сказали, что баня работает по вторникам, - напомнил Эдик.
- Это очень странно. Если бы сказали, баня не работает только во вторник, в остальные дни работает, тогда бы я понял. А сейчас она себя не окупает.
- Нам-то какое дело, окупает она себя или нет! – Эдик не понял цели Андрея.
Они вошли в помещение чайной, и к ним тут же вышла официантка – барменша.
- Скажите пожалуйста, в какие дни работает баня? – спросил у женщины Андрей.
- По вторникам, - ответила женщина.
- Она всегда так работает? - продолжал спрашивать Андрей.
- В сезон, когда посетителей много и они хотят в бани попариться, баня работает и в другие дни.
- А сейчас, значит, желающих париться немного?
- Немного, - ответила женщина.
- А что же получается, помещение бани простаивает?
- Помещение парилки и моечной простаивает, но не банно-прачечный комплекс. Помимо помывки, мы стираем для дома отдыха.
Женщина долго сидела в помещении без дела, и ей хотелось поговорить. Двое посетителей подвернулись весьма кстати.
- Спасибо вам за информацию, - поблагодарил Андрей.
- А вы что-то хотели? – в свою очередь спросила женщина.
- Мы у вас парились во вторник и нам очень понравилось. Вот и пришли спросить, когда можно повторить, - соврал Андрей.
- К сожалению, баня будет работать только во вторник на следующей неделе. Приходите пораньше и будете первым, - предупредила женщина.
- Спасибо вам ещё раз, - поблагодарил Андрей и вместе с Эдиком вышел из помещения чайной.
- Я не понял, что это было? – произнёс Эдик.
- Да так, узнал на будущее. Может, можно будет приехать сюда ещё раз в другое время года.
- Летом что ли?
- Можно и летом. Здесь и рыбалка и купание в озере знатное. А отдых у воды все болячки лечит.
Я ответил на твой вопрос?
- В каком-то смысле да. Но мне ничего непонятно.
- Мы хотели прогуляться, вот и прогулялись с пользой. Узнали много интересного и воздухом подышали.
Андрей взглянул на наручные часы и объявил:
- Ещё минут двадцать погулять и пора возвращаться в комнату. Вода будет остывшей настолько, что можно заливать её в графин.
Андрей остановился на берегу и посмотрел вдаль.
- Другой берег озера едва виден.
- А я вижу остров посередине озера или островок, это кто как себе мыслит о размерах озёрных островов, - дополнил картину Эдик.
- Взять бы лодочку и прокатиться на остров, посмотреть, что там есть.
- Я думаю, ничего интересного: кострища от костров рыбаков, загаженность от многочисленных туристов.
- Хорошего ты мнения о наших туристах, - покритиковал Андрей.
- Какие туристы, такие и мнения о них, - ответил Эдик.
- Хорошо на улице, даже уходить не хочется, - высказался Андрей.
- Давай, ещё погуляем.
- А как же графин с водой? – озаботился Андрей.
- Женщины не сказали, что графин им нужен срочно. А раз так, пусть немного подождут.
- И то правда, совсем неохота сидеть в душной комнате, когда на улице просто благодать.
- Вот и не будем сидеть, на улице погуляем. Тем более до ужина осталось много времени.
Компаньоны прошли по дорожке в сторону шоссе, куда им предстояло идти завтра.
- Когда не устал, идётся легко. Сколько мы насчитали в прошлый раз километров от дома отдыха до шоссе? – Эдик поинтересовался мнением напарника.
- Ты сам шёл по этому же маршруту. И что, совсем ничего не помнишь? – не поверил в актуальность вопроса Андрей.
- Я шёл уставший и в таком состоянии один километр двумя может показаться.
- Моё состояние было аналогичным.
- Но и всё же? – не отставал Эдик.
- Километр, может, больше, может меньше. Точнее не скажу.
- У меня такое же сложилось впечатление, - согласился с оценкой расстояния Эдик. - Сейчас проверять не будем?
- Сейчас не будем. Завтра напроверяемся по самое не хочу. Или ты думаешь, стоит установить длину расстояния с точностью до метра?
- Скажешь тоже, до метра. Я так спросил, из интереса.
- Завтра, всё завтра. И интерес у нас будет и задание от женщин. В посёлке зайдем в магазин, купим женщинам вкусненького и себе бутылку портвейна.
- Ещё в аптеку надо зайти, - напомнил Эдик.
- Это само собой, за этим и идём. Остальное так, по ходу дела.
- Пошли обратно в корпус. Воду женщинам понесём. И до ужина останется меньше часа.
- Пошли, - согласился Андрей.
Гулять было неплохо, но обманчивая теплота осени при долгом пребывании на улице запросто могла вызвать и насморк и простуду.
- А вода не совсем остыла, - придя в комнату и потрогав банку, сообщил Эдик.
Андрей перелил воду из банки в графин.
- Больше половины получилось. Понесём так, скажем, что если надо, мы ещё воду вскипятим, но уже после ужина.
- Ладно, пошли, - согласился Эдик. – Можно было бы одному из нас отнести женщинам графин, да боюсь, они неправильно истолкуют, подумают, будто один из нас их разлюбил.
Оба компаньона пошли до комнаты женщин, предварительно заперев дверь своей комнаты.
- Целую банку воды в графин вылили. Долго пришлось ждать, пока вода остынет. Если воды вам мало, мы прямо сейчас ещё поставим кипятить. А пока пейте что есть.
- Спасибо! - поблагодарила Жанна. – Если нетрудно, поставьте кипятить воду ещё. Лишней кипячёная вода не будет.
- Хорошо, прямо сейчас поставим, - обещал Андрей. - Где-то через час, мы вам ужин принесём.
- Может быть, не надо ужина? Нам совсем есть не хочется, - отказалась Света.
- МЫ принесём, а это уж ваше дело будет, есть или не есть. Я думаю, лучше сделать над собой усилие и подкрепиться, - дал бесплатный совет Эдик.
- Ладно, мы пошли, но через час мы у вас, - ещё раз напомнил Андрей.
Мужчины ушли, а женщины заперли дверь. С учётом неожиданного посещения незнакомцем комнаты мужчин, это был оправдано и необходимо.
- Ставь воду кипятить, обещали ведь, - напомнил Эдик.
Он потянулся к графину, но Андрей одёрнул:
- У нас полный графин воды, идти за водой не надо.
- Я и не собирался. Хотел банку наполнить водой из графина.
- Я сам наполню, - перехватил инициативу Андрей и, заполнив банку водой, включил нагреватель.
- А вот теперь можешь сходить за водой. Нам она ещё пригодится.
Эдик взял графин и пошёл в туалет.
«Вода, кипяток, чай. И какое разнообразие в этом нашёл Андрей? Мало того что мы себе чай готовим, так ещё и девок обслуживаем. А хотелось бы наоборот».
Набрав воду, Эдик вернулся в комнату.
- Задание выполнено, товарищ командир, - доложил Эдик.
- Я вижу у тебя игривое настроение? – отметил Андрей.
- Не плакать же, в самом деле, из-за мелких неприятностей! Но становится как-то скучновато. В этих условиях я с удовольствием посмотрел бы телевизор или послушал радио.
- Ты бы ещё сказал, сыграл в домино. Эти развлечения для пенсионеров, а не для нас, молодых мужчин.
- А что ты предлагаешь взамен? – не понял сути Эдик.
- Как это что: вино и женщины – вот развлечения достойные мужчин.
- С женщинами всё понятно, они временно недоступны. А вино у нас есть, если таковым считать портвейн три семёрки, сделанный из воды, небольшого количества спирта и отдушки для запаха и вкуса.
- Ты думаешь, он не из сброженного виноградного сока?
- Вино до девятнадцати градусов не сбраживается. Туда спирт добавляют.
- Ну вот, спирт добавляют всё-таки в вино.
- Но только не в портвейн три семёрки. Даже завод анилиновых пищевых красителей построили, чтобы людей искусственным пойлом травить.
- Ты считаешь, все портвейны так делают?
- Не все, хорошие делают, как положено, из винограда с последующим закреплением спиртом. Но у нас портвейн три семёрки, другого нет.
- Нужно было другой купить, хороший.
- Это в сельмаге ты собирался хороший купить? Хорошо, что этот нам достался, а не местное вино «Осенний сад». Тогда уж лучше гнилухи купить. Там всё без обмана: сок креплёный спиртом и все дела. Как говориться, дёшево и сердито.
Оба спорщика замолчали.
- Ну что ж, можно и выпить, раз душа требует, - огласил решение Андрей.
- Ты хочешь выпить прямо сейчас?
- Прямо сейчас нельзя. От нас будет пахнуть и женщины осудят.
- Так можно выпить вместе с ними, тогда они нас не осудят.
- В таком состоянии они пить не будут, не тот случай.
- Уговорил. Выпьем после ужина, когда принесём тарелки в комнату женщин.
Вода в банке вскипела, и Андрей выключил кипятильник.
Он взглянул на часы и сообщил:
- Через полчаса нам на ужин идти.
- Тарелки грязные надо отнести и принести с ужином, - напомнил Эдик. – Интересно, что нам приготовили?
- Мне нисколько не интересно. Всё что приготовили, я съем.
- Раньше ты говорил по-другому.
- То раньше, когда воспоминание о вкусной еде ещё не вытравились голодом. А сейчас я готов есть кашу, картошку, макароны.
- Кстати, картошку нам ни разу не давали. Как ты думаешь, почему? Ведь сейчас самый сбор урожая картофеля.
- Сбор он для колхозов и совхозов, чтобы овощехранилища заполнить. А тут самое главное выделенные на содержание деньги и разнарядка на покупку продуктов. В последний месяц квартала, денежки закончились и подъедают что осталось.
- Ты чай пить не хочешь?
- Нет, пока не хочется. Мы же в столовую идём ужинать, там и попьём спитого чайку.
Андрей снова взглянул на часы.
- Я сейчас руки схожу, помою. Потом ты сходишь. А уж после, пойдём в столовую. Как раз придём к самому началу. Тарелки грязные положим и первыми получим порции на всех четверых.
Уже через десять минут, заперев дверь в комнате, компаньоны шли в столовую.
Они получили на раздаче порции на четверых и приступили к трапезе.
- А макароны по-флотски сегодня неплохие, - отметил качество блюда, Эдик.
- Я предпочитаю видеть, что ем. А здесь накрутили фарш неизвестно из чего, - ворчал Андрей.
И в этот раз компаньоны беспрепятственно доставили тарелки со вторым в комнату женщин.
- Мы вам воды накипятили. Вам прямо сейчас её принести? – спросил Андрей.
Когда мужчины пришли в комнату женщин с порцией ужина, у них работал приёмник, передавал современную эстрадную музыку. Женщины лежали на кроватях и отгадывали кроссворд. Им не было скучно в отсутствие мужчин. И это обстоятельство ещё больше разожгло у мужчин желание выпить и на время забыться.
- Посидите с нами, - предложила Жанна.
Женщины понимали настроение мужчин и постарались развлечь их, подключив к процессу разгадывания кроссворда. Общими усилиями кроссворд отгадали за пятнадцать минут.
- Так вам прямо сейчас воду принести? – спросил Эдик.
- Можно и сейчас, - ответила Жанна.
- У нас есть бутылка портвейна. Если хотите, можно выпить по сто грамм для аппетита, - соблазнял на выпивку Андрей.
- Спасибо за предложение, но нет, не хотим спиртное. Не то сейчас настроение и состояние, - отказалась Жанна.
- Я воды принесу, - обещал Эдик и вышел из комнаты.
Он долго не шёл и Андрей заподозрил, что дело тут не только в воде.
- Вот ваша вода, - Эдик принёс целую банку с водой.
Он налил по полному стакану и дополнил графин. Всё равно немного воды не уместилось в ёмкостях.
- Вам чай кипятить? – спросил Андрей, когда Эдик закончил с водой.
- Нет, спасибо. Мы водички попьём. От чая уже хочется отдохнуть, - отказалась Жанна.
- Тогда мы пошли. Не будем вам мешать трапезничать, - заявил Эдик, добавив:
- Приятного аппетита.
Приятного аппетита, - пожелал дамам Андрей.
Оба мужчины переместились в свою комнату.
- Ты чего так долго за водой ходил? - спросил Андрей, проверяя некоторые подозрения о причинах долгого отсутствия компаньона.
- Не пошёл у меня ужин. Пронесло, еле успел штаны снять, - поделился горем Эдик.
- Не зря я говорил, что не люблю макароны по-флотски. Фарш может быть черте из чего, да ещё тухлым.
Услышав о тухлом фарше, Эдик рванул с места и скрылся за дверью.
Вернулся он минут через десять.
- Ты так больше не шути. Фарш, фаршем, но думать об этом, тем более говорить, не надо.
- Я не знал, что ты у нас впечатлительный. На всякий случай тебе надо крепкого чая выпить. Как раз у нас заварка в стакане.
- А ты не будешь? – спросил Эдик.
- Пока не буду. Ты пей, а я за водой схожу. Нам ещё чаю выпить может захотеться.
Андрей перелил из графина в банку и включил кипятильник. После чего принёс ещё воды.
- Мы, вроде, собирались портвейна выпить. Ты как? - спросил Андрей.
- Ты как хочешь, а я пасс. Нужно немного выдержаться. Завтра у нас дальний поход и нужно быть в форме, - отказался Эдик.
- Как хочешь. Я тогда тоже пить не буду. Одному пить неохота.
Вода вскипела, и Андрей снова заварил чай.
- Может, девчонки захотят чаю откушать и нам чайку выпить не помешает, - объяснил он свой поступок.
- Жалко у нас кроссворда нет. Мы бы тоже поотгадывали, - высказался Эдик.
- Нет у нас ни телевизора, ни приёмника, нет твоих любимых шахмат. Зато у меня есть несколько листов бумаги и ручка. Можно поиграть в морской бой, если у тебя есть карандаш или ручка, - обрадовал Андрей.
- Ручка есть. Можно поиграть, - согласился Эдик.
Нарисовав на бумаге квадратики, они целый час играли в морской бой, два раза сыграв с переменным успехом каждый.
-Давай, спать. Как говорится утро вечера мудренее, - предложил Андрей и первым разделся, шмыгнув под одеяло.
- Нам завтра к женщинам за списком надо заходить, - напомнил Эдик.
- И завтрак им относить, - дополнил Андрей.
Ночью Эдик вставал для посещения туалета. Его снова пронесло, и дело могло кончиться плохо, ведь утром нужно будет идти в посёлок. Конечно, там, в аптеке можно купить фталазол и понос прекратится, но до посёлка ещё дойти нужно.
«Зря я не взял что-нибудь из лекарств, сейчас бы мне это очень пригодилось», - подумал Эдик.
Однако он проспал до самого утра, и позывов в туалет больше не было.
Глава 8. Аптечный заказ
Андрей встал первым и направился умываться.
- Ты чего не встаёшь? Нам через двадцать минут нужно быть в столовой, - поторопил напарника Андрей.
- Мне только зубы почистить и я готов, - ответил Эдик.
- А я провёл ещё несколько приятных минут на рундуке. Меня от вечернего угощения не пронесло, но в животе бурлило.
- Мне этого не грозит. Последний вояж в туалет я сделал ночью, и теперь долго мне не нужно будет думать ни о чём таком.
- Счастливый, коли так, - заметил Андрей.
- Когда дойдём до аптеки, я фталазол куплю. Мало ли чем нас ещё накормят в столовой. А так у нас будет противоядие.
Эдик встал и направился в туалет умываться.
- Я готов, можно идти, - вернувшись после умывания, сказал он.
- Вот и хорошо, пошли, - согласился Андрей.
На завтрак повара приготовили пшённую кашу и кусочек масла.
На сей раз мужчины не ограничились кашей, добавив к ней бутерброд с маслом. Женщинам они понесли по тарелки каши и масло. Пусть, мол, поедят по-человечески.
- Пора им уже самим в столовую ходить. Что мы таскаем им и таскаем, словно несуны какие, - высказался Эдик.
Андрей смолчал. Он знал, советовать что-либо по этому вопросу женщинам пустая трата времени. Скорее всего они из вредности поступят наоборот.
Компаньоны принесли в комнату завтрак и женщины дали им листочек с соответствующими перечнями необходимого. Ещё они выделили десять рублей на расходы.
- Если какого-то лекарства в аптеке нет, не беда. Самое главное купите ваты и марли. А если пойдёте в продовольственный магазин, купите нам пряники, вафли и печенье. Может быть, конфет каких-нибудь вкусненьких, - на словах объяснила Света.
- Вы когда пойдёте в посёлок? – спросила Жанна.
- Прямо сейчас пойдём. Возьмём сумку и пойдём, - ответил Андрей.
- Тогда лёгкого вам пути и хорошей погоды, - пожелала Жанна.
- Спасибо на добром слове, - поблагодарил Андрей.
Мужчины вышли из комнаты женщин и посетили свою. Взяв по сумке, они пошли на выход из дома отдыха.
- Погода сегодня не очень, солнышка не видно, - покритиковал погоду Эдик. – Кстати, ты наши деньги взял?
- Деньги взял. Как же без них? А с погодой непонятно ещё, каким будет день. Если солнышко пробьёт низкую облачность, то веселей будет шагать. А так нам всё равно, есть солнышко или нет его. Самое главное, дождя нет и ладно, - Андрей выказал себя оптимистом.
Эдик ничего не ответил. После обильной потери пищи вчера в туалете он чувствовал себе не очень хорошо. Ему сейчас не хватало калорий, поскольку завтрак не возместил не переработанную в энергию пищу.
- Ты сильно не разгоняйся. Я пока не втянулся в ходьбу, - предупредил Эдик.
- Так втягивайся быстрей. Иначе мы будем шагать до ишачьей пасхи. И вернёмся к моменту окончания нашего отдыха.
- Тфу, тфу, не накаркай. А то сбудется, - предупредил Эдик.
- Это я так, для связки слов. А вернуться через столько дней в дом отдых нереально. Нам всего-то пройти туда, да обратно. Вместе с посещением аптеки и магазина это займёт три с половиной часа, - оправдывался Андрей.
- Ты паспорт взял? - спросил Эдик.
- Нет, не взял.
- И я не взял. Вот тебе и прецедент.
- Не понял, причём тут паспорт?
- А подойдёт к тебе милиционер и попросит предъявить документы. Что будешь делать?
- В посёлке милиционер! Да не смеши меня. Если только участковый и то, наверно, он один на несколько населённых пунктов.
- Населённый пункт достаточно большой и наверняка в нём есть отделение милиции.
- Не пугай, мы пуганые. А вообще ты прав, надо быть осторожным и держаться от милиции подальше, - сделал вывод Андрей.
- Вот видишь, сам всё понимаешь. Как говориться, человек предполагает, а Бог располагает.
- Мы начали не ту тему. Лучше подумаем, что для себя покупать будем, - внёс предложение Андрей.
- Резиновые кольца, что на одинокий палец надевают. Но я ими не пользуюсь, - пошутил Эдик.
- У меня запас на два отдыха. Так что мне тоже не надо. А, вспомнил, ты фталазол хотел в аптеке купить.
- Хотел, значит куплю. Может пригодиться. Но, честно говоря, не хотелось бы, чтобы пригодилось.
- В продовольственном магазине больше одной бутылки портвейна позволить себе не сможем, - огорчил Андрей.
- Две позволим себе. Но больше ни - ни, иначе на билет не хватит.
- Нам же девчонки денег дали, - напомнил о приросте капитала Эдик.
- Я не уверен, что их денег хватит на их же заказ. Может статься, нам из своих средств придётся добавлять, - Андрей был не пессимистом, а скорее реалистом.
Он сам неоднократно убеждался: никогда женщина не давала денег с запасом, всегда давала в обрез.
- Ладно, не будем гадать. Посетим аптеку, магазин, там видно будет, - Эдик оставил маленькую надежду на успешный исход дела.
Ведь даже хитрым расчётливым женщинам свойственно ошибаться не только в меньшую, но и в большую сторону.
Путешественники достигли асфальтированной дороги, и пошли по левой части шоссе навстречу движения, дабы видеть приближающийся автомобиль.
- Чувствуешь, мы уже половину прошли. Сразу настроение улучшилось, - сообщил о состоянии своей души Андрей.
- Чувствуешь, нам ещё целую половину пути топать. А сил-то уже осталось мало. Ноги ломит и спина болит, - показал себя пессимистом Эдик.
Он до сих пор не определился, правильно ли он делает, навалив на себя заботу о мало знакомых женщинах, да ещё в свой собственный отпуск. Отсюда все его пораженческие мысли.
- Не надо горевать. Смотри на жизнь проще и всё будет хорошо, - подбадривал товарища Андрей.
- Это всё вчерашний ужин. Накормили нас тухлятиной и как будто так и надо, - ворчал Эдик.
- В этом я как раз неуверен. По идее, съев тухлятину, все отдыхающие должны сидеть в туалете неоднократно. А я что-то массового посещения туалета не обнаружил, не считая тебя, конечно.
- Это ни о чём не говорит. Может, у них запор. Так что тухлятина только на пользу идёт, - предположил Эдик.
- Хорошая версия. Но по себе знаю, если в желудке не прижилось, никакой запор не поможет избежать поноса.
- Не стоит вспоминать о неприятном. Давай, о наших красавицах поговорим, - предложил Эдик.
- И что же ты хочешь о них узнать?
- Да практически всё. Ведь мы о них ничего не знаем, - наконец выдал тайную мысль Эдик.
- Лично я ничего не хочу узнавать. Меня и так всё устраивает. Женщина под боком есть и хорошо. А что у неё было до меня, с кем она была, какое мне до этого дело?
- А я бы поинтересовался.
- Вряд ли тебе понравилось бы то, что ты узнаешь. Путь человека в жизни витиеват, и не стоит судить строго о том, что прошло и больше не повториться. К тому же ты не прокурор, чтобы дознание устраивать.
- Я вообще-то не о том хотел поговорить. Я хотел выяснить, мы с женщинами до отъезда больше не будем во взрослых отношениях?
- Ты имеешь в виду секс?
- Ну да, я имею в виду любовь на отдыхе, - подтвердил Эдик.
- Ты сам женатый человек и женщину в подобном состоянии видел неоднократно. У одних женские дела проходят за пять дней, у других за семь. Но раньше никогда.
- Значит мы в пролёте, - заключил Эдик.
- Ну почему, бывают исключения. Например, на четвёртый день процесс начинает закрываться
и несколько часов можно себе позволить. Но это не всегда.
- Так воскресение и будет четвёртым днём. Значит мы в пролёте, - сделал вывод Эдик.
- Ты так говоришь, будто за всю жизнь не на..ся. Если правильно себя поведёшь и не поссоришься с женщиной, то и в городе сможешь общаться со своей Светой.
- В том-то и дело, что не смогу. У меня негде с женщиной общаться.
- Ещё не вечер, придумаешь что-нибудь. А может, она захочет общаться с тобой на своей территории. У неё же есть дом и своя комната.
- Может быть, может быть, - находясь в глубокой задумчивости, ответил Эдик.
В посёлок оба компаньона входили молча.
Нужно сначала в магазин зайти, закупиться, и спросить, где находится аптека, - нарушил молчание Эдик.
- Спросить можно, но закупаться придётся потом, - не согласился Андрей.
- Почему, потом. Сейчас по ходу дела самое время закупиться, - не понял намёка Эдик.
- Ты сам говорил, что червонца на женский заказ может не хватить. Купим всё в аптеке, потом уже в магазине, если денег останется достаточно.
- А если не останется, что будем делать? – не поверил в столь неприятную перспективу Эдик.
- Загадывать не будем, придём в аптеку, и всё станет ясно.
Эдик не согласился с компаньоном.
- Бинт и вата стоят недорого. А таблеток может не быть. Тем более их не так много заказали женщины, и предупредили, что главное для них бинт и вата.
Компаньоны дошли до переулка, где находился магазин. Они повернули в переулок и вошли внутрь помещения магазина. Посетителей не было и продавщицы тоже не было видно.
- Есть здесь кто-нибудь? – громко спросил Андрей.
Из двери, ведущей в подсобное помещение, вышла продавщица.
- Что вы хотели, молодые люди? – спросила она.
- Второй раз в посёлок приходим и никого в посёлке встретить не можем. Такое впечатление, что все здесь вымерли, - начал объяснения Эдик.
- Сегодня пиво привезли в пивную и мужское население там кучкуется. Всем охота свежачка испить, - объяснила продавщица. – Это всё, что вы хотели?
- Нет, не всё. Мы хотели узнать, где в посёлке находится аптека? – Андрей задал вопрос в лоб, наверное, тем разозлив продавщицу, которая подумала:
«Ну и покупатель пошёл! Ничего не покупает, только спрашивает, будто тут у меня не магазин, а справочное бюро».
- Аптека там же, где милиция. Они в одном здании находятся, только входы у них с разных сторон.
Информация была неполной, и Андрей продолжил вопросы.
- Мы не местные, не знаем, где у вас милиция?
- Идите к озеру, там увидите. Она почти на самом берегу находится. Так вы будете покупать или нет? Иначе мне товар привезут, и я на учёт закроюсь до завтрашнего дня, - соврала продавщица, намереваясь расшевелить покупателей.
- Мы хотели сначала в аптеку зайти и там закупить необходимое. А если денег хватит, то потом в ваш магазин зайти, - объяснил ситуацию Эдик.
- Если вы собираетесь закрываться на учёт, придётся сейчас закупить продукты. Нам полкило пряников, полкило печенья и вафель пачку, - сделал заказ Андрей.
Продавщица, ловко манипулируя гирьками на весах, взвесила что просили, не забыв оставить себе немного, совершив незначительный недовес продуктов.
- Что ещё? – завершив взвешивание, спросила она.
- Две бутылочки портвейна, - попросил Андрей.
- Портвейн кончился. Есть вино «Осенний сад» и водка.
- Мы позавчера брали у вас водку. Женщины отравились, а мы отделались легким испугом. Животами промаялись и всё. Поэтому сегодня идём в аптеку, за лекарствами. А портвейн хотели купить, чтобы порадовать своих женщин напоследок, - немного приукрасил последствия потребления палёной водки Андрей.
- Так вы из дома отдыха что ли? – догадалась продавщица.
- Причём здесь это? Водка палёная, очень плохого качества. Не знаю, как можно продавать столь некачественный продукт?
- Что мне привозят, то я и продаю. Накладные все в порядке.
- Накладные, может быть, и в порядке, только здоровье после потребления водки не в порядке.
- Местные не жалуются и с удовольствием водку пьют. А если у вас здоровье слабое, нечего водку пить. Она вообще-то для здоровья вредная, - продавщица была не робкого десятка и без проблем утёрла нос отдыхающему.
Но Андрей не думал ретироваться. Он попросил:
- Дайте нам жалобную книгу. Вот там мы напишем, как вы продаёте покупателям палёную водку. Пусть контролирующие органы проверят накладные и саму водку. Я думаю, экспертиза всё покажет, - Андрей попал в самое больное место продавщицы.
- Зачем же жалобную книгу? Я вам портвейн продам, но только одну бутылку. Для своих немного оставила, - обещала продавщица и, нагнувшись, вытащила из ящика и поставила на прилавок бутылку портвейна три семёрки.
- Ладно, дело прошлое. Сколько с меня, - пошёл напопятную Андрей.
Он расплатился и компаньоны вышли из магазина, чтобы найти аптеку.
- К озеру пойдём? – спросил Эдик.
- А куда же ещё? Продавщица нам указала направление, я надеюсь, правильное.
- Ну что ж, пошли искать милицию, - сказал Эдик.
- Не милицию, аптеку будем искать, - поправил товарища Андрей.
Компаньоны направились к озеру по центральной улице посёлка. В прошлый раз они уходили по ней, а теперь шли в обратную сторону. Как только поворот улицы позволил увидеть толпу народа у пивной, компаньоны поняли, что продавщица не соврала. Люди ждали своей очереди, надеясь в скором времени попасть внутрь и приобщиться к потреблению свежего пива, пока оно не кончилось или прокисло. Невдалеке от толпы стоял милиционер. По его состоянию, было понятно, что он уже успел приложиться к пенному напитку и сейчас выискивал возможность испить ещё хотя бы пару кружек. Конечно, ему хотелось парой кружек не ограничится, а достойно выпить, нализавшись, как говорят местные босяки, в зю-зю. Только милиционер был реалистом. Он знал, как можно пополнить свой карман, немного получив отступного с нарушителей. Вот только нарушителей ещё не было, и когда они появятся, их собственный карман вряд ли будет содержать даже несколько монеток.
Эдик увидел милиционера и сразу шагнул по направлению к нему.
- Вы не подскажите где… - начал Эдик спрашивать.
Но сержант милиции мгновенно отреагировал по-своему:
- Предъявите ваши документы.
Андрей тоже среагировал мгновенно. Он знал этот тип вымогателей в милицейской форме и тут же сунул ему в руки рубль, сказав:
- Вот наши документы.
Эдик хотел ещё что-то сказать милиционеру, но Андрей схватил его за рукав и поволок дальше по маршруту.
- Зачем мы ушли! Мы же не узнали, где находится здание милиции, - возмущался Эдик.
- Ты видишь в каком состоянии сержант. Он вполне мог нас захомутать и проводить в обезьянник. Вот тогда мы точно бы узнали, где находится милиция и одним рублём не отделались бы.
- Ты так думаешь? – не поверил Эдик.
- Я это знаю. Пошли быстрей, пока он не надумал нас догонять.
- А мы точно идём к милиции?
- Не к милиции, а к аптеке. В прошлый приход в посёлок, мы пришли с другой стороны и никакой милиции, тем более аптеки, не видели. Делай сам выводы.
Компаньоны дошли до одноэтажного здания, над входом в которое велела надпись: МИЛИЦИЯ.
Они обошли здание, и с другой стороны над входом висела надпись: АПТЕКА.
Мужчины вошли в помещение аптеке и купили всё, что было написано на листочке.
- Нам почти хватило червонца, который дали женщины, - сообщил радостную весть Андрей, едва они вышли из аптеки.
- Ты в этом уверен? – усомнился Эдик, ведь они накупили сладостей в магазине, да к ним присовокупили портвейн, и аптека отняла денег немало.
- Перерасход получился на один рубль, - уточнил информацию Андрей.
- Это на рубль, который ты милиционеру дал?
- Нет, этот рубль я не учитывал, - ответил Андрей.
- Вот видишь, значит перерасход уже два рубля.
- У меня осталось пятнадцать рублей наших денег.
- У меня три рубля, - дополнил картину Эдик.
- Из этого следует, мы почти ничего не потеряли.
- Слушай, мы забыли женщинам конфет купить, - вспомнил об упущении Эдик.
- Теперь уже не купим. Магазин, наверное, уже закрылся на получение товара, и потом закроется на учёт. Но хочу тебя успокоить, те конфеты, что в сельмаге продавались, вряд ли наши женщины есть бы стали.
- В этом плане я с тобой согласен. Нет приличного товара в сельмаге. Водка и та поддельная, - согласился с товарищем Эдик.
За разговорами они добрались до пивной.
- Ты не хотел бы пивка попить? – неожиданно спросил Андрей. – Я бы выпил, жажда уже появилась, которую надо чем-то утолить.
- Очередь в пивную так и стоит. Нам в саму пивную никоем образом не пробраться.
- А мы и не будем пробираться. Нам пиво сюда вынесут, - сообщил о своём плане Андрей.
- С какой стати нам пиво выносить на улицу будут, объясни мне сей парадокс?
- Ты видишь, некоторые выходят с кружками на улицу, собираясь пиво испить на свежем воздухе, а не в душном помещении пивной.
- Ну и что с того? Они же нам не уступят кружки пива, которые сами с вожделением ждали, и теперь будут незамедлительно пить.
- Дадим рубль за кружку, нам и уступят. А они на эти деньги возьмут пива в два раза больше.
- Так им не терпится пиво испить. А ты полезешь к ним со своим рублём. И накладно это. За эти деньги можно ещё одну бутылку портвейна взять, - критиковал Эдик и в чём-то был прав.
Мужики были злые от долгого стояния в очереди, от толчеи перед стойкой раздачи, и запросто вместо пива, даже за предложенный рубль, могли надавать оплеух.
- Тогда поступим так, возьмём одну кружку пива на двоих за рубль. И мужик с кружками останется не в накладе, выпьет одну кружку сразу, и мы истратим всего рубль. А он на рубль ещё пива себе возьмёт, две кружки получатся прибыток.
- Я бы и рубль тратить не стал. Вдруг нам ещё деньги понадобятся.
- Да брось ты, деньги это ерунда. Они на то и деньги, чтобы их тратить. Один раз ведь живём.
Они обошли очередь и увидели мужчину, который вышел на улицу из двери пивной, держа в руках две кружки. С ним-то они и сговорились.
- Как тебе пиво? – выпив кружку пива на двоих, спросил Андрей.
- Лучше чем мы пили в прошлый раз, но всё равно кислит, - ответил Эдик.
Они отдали мужику пустую кружку, и пошли на выход из посёлка.
- В магазин заворачивать будем? – спросил Эдик, когда поравнялся с переулком, где располагался магазин.
- Не будем. Даже если он и открыт, нам нечего в нём делать делать. Выпивка у нас имеется: две бутылки портвейна, полбутылки коньяка и бутылка водки. У нас даже с прошлого раза закуска осталась, - напомнил Андрей.
- Нет, водку палёную пить не хочу. Я бы даже её выкинул, чтобы соблазна не было, - заявил Эдик.
- Зачем добро выбрасывать? Может пригодиться водка, а выбросить мы всегда успеем, - Андрей исходил из практической точки зрения и был в этом вопросе прав.
Они добрались до шоссе, ведущего из посёлка в большие города, и по правой обочине двинулись к развилке.
«Ноги разработались и вроде идти не так уж тяжело, как было утром», - подумал Эдик.
«Если будем идти в таком же темпе, к обеду успеем», - взглянув на часы, подумал Андрей.
До развилки дошли без приключений, но едва они повернули на дорогу, ведущую в дом отдыха, Эдик вспомнил об упущении:
- Забыли фталазол купить.
- Не забыли, а ты забыл. Я то всё по списку купил, - поправил напарника Андрей.
Эдик от огорчения остановился.
- Чего встал! Я обратно за твоим фталазолом не пойду. И тебе не советую. Времени на возвращение уйдёт много, и опоздаем к обеду. А можем опоздать и к ужину, если ещё раз милиционера встретим. Нет, я решительно против возвращения в посёлок, - изложил своё видение проблемы Андрей.
- Ты прав, - согласился Эдик. – Но фталазол нам бы не помешал.
- У тебя сейчас живот болит? – задал наводящий вопрос Андрей.
- Нет, не болит, - ответил Эдик.
- Тогда нечего мудрить, пошли дальше. Если живот не болит, значит и фталазол не нужен.
- Ладно, пошли дальше, - согласился с доводами коллеги Эдик.
Оба компаньона размеренным шагом двигались по направлению к дому отдыха.
Скоро они были на втором этаже корпуса дома отдыха и стучались в комнату к женщинам.
Им открыли и мужчины выгрузили из сумки всё, что купили для женщин в посёлке.
- Купили всё по списку. А в магазине взяли сладости и бутылку портвейна для вас. Когда мы уедем, будете нас вспоминать, - пояснил Андрей наличие в числе купленных яств бутылки портвейна.
- А конфеток нам не купили? – спросила Жанна, не увидев в числе покупок конфет.
- Нет, не купили. По нашему разумению, там подходящих конфет не было. Вы ведь не будете грызть леденцы или сосать подушечки. Поэтому конфеты решили не брать. Приедете в город, тогда мы вас побалуем, - обнадёжил Эдик.
- Хорошо, спасибо вам за заботу. Устали наверное? Путь ведь не близкий, - посочувствовала Жанна.
- Устали, конечно. Сейчас на обед сходим и подкрепимся. Вы с нами на обед не пойдёте? – задал вопрос Эдик.
- Сегодня не пойдём. Может быть, завтра рискнём. Вы нам вторые блюда принесите, если вас не затруднит, - попросила об услуге Жанна. – И чаю горячего согрейте. Хочется горяченького попить.
- Хорошо, сделаем для вас вторые блюда и чай, - обнадёжил Эдик.
Захватив грязные тарелки, мужчины пошли в свою комнату.
Они помыли руки и отправились на обед. Обеденное время уже наступило, им нужно было торопиться.
Отобедав и захватив тарелки со вторым блюдом, мужчины вернулись в комнату к женщинам.
- Вот вам второе, а чай сейчас ставить будем. Придётся немного подождать, - предупредил Андрей.
- Приходите оба. Кроссворды поразгадываем, музыку послушаем, - пригласила мужчин Света.
- Непременно придём. Как только чай будет готов, так и заявимся, - обещал Эдик.
Через час мужчины снова посетили женщин, прихватив, как и было задумано, два стакана чая.
- Он ещё не совсем остыл. Вы сказали, что хочется горяченького, вот мы и постарались, - объяснил женщинам Эдик.
- А вы сами чай пить не хотите? – волновалась Жанна.
- Мы уже выпили по стаканчику. Больше пока не хочется, - ответил Андрей.
Света включила приёмник и нашла музыкальную волну. Ей хотелось танцевать, и было понятно, коллективное разгадывание кроссвордов отменяется. Эдик пригласил на танец Свету, Андрей пригласил Жанну и пары долго стояли обнявшись, переминаясь с ноги на ногу, насколько позволяло маленькое пространство комнаты.
Сделав перерыв на ужин, компания снова собралась в комнате женщин.
Разошлись по своим спальным местам влюблённые за полночь.
- Ох и устал я сегодня, - пожаловался Эдик.
- Не ты один устал. Я тоже честно дорогу топтал рядом с тобой, - ответил Андрей.
В довершение к усталости, они забыли захватить стаканы из комнаты женщин. Когда ночью проснулись, почувствовав жажду, пришлось пить остатки чая прямо из банки.
Следующим утром они проснулись поздно. Перед завтраком едва успели умыться и побриться.
Зато когда они уже получили на раздаче порции для себя и женщин, женщины сами спустились в столовую.
- С выходом вас на тропу выздоровления, - вместо «здравствуйте», приветствовал женщин Эдик.
- Теперь всё время сами будете в столовую ходить? – поинтересовался Андрей.
- Теперь будем сами ходить, - подтвердила Жанна.
- Значит уже выздоровели? – Андрей пытал дело и дальше.
- Ещё не выздоровели, но уже привыкли, - Света открыла секрет женского здоровья.
- Вот и хорошо. В обед сами будете первое есть. Ведь без первого еда, не еда, - обрадовался за женщин Эдик.
- Вы вчера у нас свои стаканы забыли, - напомнила Жанна.
- Мы уже ночью вспомнили. Пришлось пить прямо из банки, - поделился проблемой Андрей.
- Сейчас в комнаты пойдём, вот и возьмёте. У нас к вам будет просьба, наполнить по старой памяти графин кипячёной водой. Ладно? – попросила Жанна.
- Ладно, - согласился Эдик.
- Только это дело займёт много времени. Вода должна после кипячения остыть. И кроме того, ёмкости одной банки не хватает, чтобы напомнить графин.
- Мы знаем, вы нам уже об этом говорили. Кстати, что вы собираетесь делать после обеда? – спросила Света.
- Теперь у нас есть занятие, будем воду кипятить и остужать. Потом в графин переливать, - ответил Эдик. – А вы что будете делать?
- Не знаем даже. Надоело в душной комнате сидеть, на улицу хочется. Но гулять нам ещё рано. Можем простудиться, - посетовала Жанна.
- Приходите к нам. Вчетвером ничего не делать вдвойне веселей, нежели вдвоём, - пошутил Эдик ,и женщины обещали зайти.
После обеда мужчины заглянули к женщинам и забрали свои стаканы и пустой графин. Потом занялись кипячением воды. Мужчины ждали появления женщин, но те всё не появлялись.
- Мы вроде бы договаривались, а они всё не идут, - подал голос Эдик.
- Значит что-то они не поняли, - сделал вывод Андрей.
- Или мы их не поняли, - предложил другой вариант Эдик.
- Как ты думаешь, стоит нам к ним заглянуть? – спросил мнение товарища Эдик.
- Пока нет для этого повода. Накипятим полный графин, потом зайдём.
- Так вед это же будет время ужина, - напомнил об ужине Эдик.
- Вот и хорошо. Слишком долгое общение без конкретных действий ни к чему хорошему не приведёт. Можем даже поссориться.
- Ты так думаешь? – не поверил Эдик.
- Женщины сейчас находятся в неуравновешенном состоянии в связи с болезнью. Им долго общение противопоказано.
- Не понял тебя, почему противопоказано?
- Привожу пример. Тебе кажется, что просто идёт разговор о ничего не значащих для тебя вещах. А женщине интересно знать твоё мнение и если оно некорректно, то обида неизбежна. И так происходит всегда. Только в обычный жизни ты ночью реабилитируешься. Иногда много раз за ночь реабилитируешься. А как ты сможешь реабилитироваться, если ей нельзя?
- Теперь понял. Но должен тебе заметить, сегодня суббота, а завтра воскресенье, - напомнил Эдик.
- Спасибо за информацию. Я как будто сам этого не знал, - Андрей поблагодарил Эдика, и голос выдавал, что благодарность была в шутейной форме.
- Ты, наверное, забыл, мы утром в воскресение уезжаем домой.
- И это я помню. Так что с того следует?
- Нужно попрощаться с женщинами по-человечески, - предложил Эдик.
- Как раз по-человечески мы не можем попрощаться. Им нельзя по-человечески прощаться, они ещё не выздоровели.
- Всё ты сводишь к сексу. А я не то имел в виду. Посидели бы вместе выпили, потанцевали, - предложил свою версию прощания Эдик.
- Лично я предпочитаю прощаться по-взрослому. Но можно и по твоему сценарию. Вот только самих женщин твой сценарий не удовлетворит.
- А вот мы пойдём относить графин, там и предложим…
Андрей не дал Эдику договорить.
- Ты помнишь, когда автобус от конечной отходит? – спросил он.
- Я не только не помню, я не знаю, - ответил Эдик.
- Внизу перед входом в столовую, весит расписание движения автобусов. Самое главное мы и ни сделали, - вывод Андрея был справедлив. – Пойдём прямо сейчас и посмотрим расписание.
Мужчины заперли дверь, и пошли смотреть расписание движения междугородних автобусов.
Они подошли к листочку, приколотому на доске объявлений, и убедились, что в Калинин идут два автобуса, и оба утром.
- На первый если пойти, не успеваем позавтракать. А второй идёт через два часа. Но в выходной второго может не быть. С нашими автобусами это случается.
- И что ты предлагаешь? – не понял Эдик.
- Ехать на первом, конечно.
Расписание было на выгоревшем листе бумаги, у Эдика его достоверность начала вызывать сомнение. Сверху расписания было написано:
Расписание движения междугородних автобусов в летнее время.
Сейчас наступила осень и, возможно, расписание сейчас стало другим. Осталось выяснить каким.
- Это расписание нам не подходит, - заявил Эдик.
- Почему не подходит? – не понял Андрей.
- Потому, что оно летнее. А как будут автобусы осенью ходить, нам неведомо.
- Не думаю, что осеннее расписание будет сильно отличаться. Придём пораньше и уедем.
- Ты так думаешь? – вопрос Эдика был чисто риторическим.
- Я в этом уверен, - ответил Андрей.
Оба мужчины вернулись в комнату.
- Сейчас возьмёт наши талоны, графин с водой и пойдём к женщинам, - предложил Эдик.
- Конечно, пойдём. Но ты забыл о бутылке портвейна. Она у нас ещё имеется.
- Я про половину бутылки коньяка не забыл, - напомнил о запасах спиртного Эдик.
- Это нам по приезду отметить. Пойдём в кафе, покушаем и выпьем.
- Ты говоришь по приезду в Калинин? – уточнил Эдик.
- Конечно, - коротко ответил Андрей.
- Ладно, пошли уже к нашим женщинам, - дал отмашку Андрей.
- Они взяли, что хотели и направились к женщинам.
- Тук, тук, кто в теремочке живёт? – постучав в дверь, произнёс Эдик.
Жанна отперла дверь.
- Мы вас ждём, а вы всё не идёте, - с порога сказал Эдик.
- Не получилось к вам придти. Сегодня третий день и самочувствие оставляет желать лучшего, - честно призналась Жанна.
- И даже таблетки не помогли? – проявив бестактность, спросил Эдик.
- Всё пройдёт, нужно только время, - ответила Жанна.
«А времени у нас и нет. Нам уже завтра уезжать», - подумал Эдик.
- Вот ваш графин. А вот портвейн. Мы предлагаем отметить окончание нашего отпуска, - заявил Андрей.
- Вашего отпуска, - поправила Света. - Мы ещё на неделю задержимся.
- Мы помним, такой разговор не так давно был, - подтвердил Андрей. – Давайте ваши стаканчики.
Эдик сбегай за нашими и отдай девушкам наши талоны.
- А вы как же без талонов? – не поняла Жанна.
- Мы завтра покидаем эту обитель рано, ещё до завтрака. Надо успеть на автобус, - объяснил Андрей.
- Жаль, что всё так быстро кончилось, - сожалела Света.
- Во-первых, ничего не кончилось. Я надеюсь встретить вас в городе и отметить приезд. А во-вторых, мы ещё здесь, - напомнил Андрей.
Эдик принёс стаканы, компания выпила за окончание отдыха мужчин и, послушав музыку, разошлась по комнатам.
Женщины на ужин не пожелали идти, а мужчины решили поесть напоследок.
- А всё-таки неплохо время провели, - оказавшись в своей комнате, высказался Эдик.
- А то, - подтвердил Андрей.
Собрав свои вещички, они улеглись спать.
- Если первым проснёшься, меня толкни, - попросил Андрей.
Глава 9. Путь домой
Ранним утром следующего дня мужчин разбудил стук в дверь.
«Кого несёт нелёгкая в такую рань?» - подумал Эдик, взглянув на часы и убедившись, что ещё нет и пяти.
Он с неохотой встал и подошёл к двери.
- Кто? – нарочито грубым голосом спросил он.
- Это Света, - услышал он знакомый голосок.
«Наверное, у девчонок что-то случилось», - подумал он, открывая дверь.
Едва Света переступила дверь, поцеловала Эдика.
«Прощаться пришли», - решил Эдик.
Следом за Светой в комнату вошла Жанна. Она принялась тормошить Андрея, поскольку тот долго не желал просыпаться.
- Вы проститься пришли? – тихо спросил Эдик.
- Да, - подтвердила Света. – Сейчас со мной можно.
Жанна добудилась Андрея и увела к себе в комнату.
- А мы ничего там не навредим? – укладываясь на Свету, спросил Эдик.
- Нет, женские дела снова начнутся через два часа. А пока можно.
Больше часа провели вместе Света и Эдик.
- Мы забыли предупредить коменданта об отъезде. Вы уж за нас извинитесь, и сдайте комнату, - перед тем ,как расстаться, попросил Эдик.
Через пару минут в комнате появился Андрей.
- Вставать будем или ещё немного поваляемся? – спросил мнение товарища Эдик.
- Рано ещё, я бы часик повалялся.
Они снова улеглись по кроватям, только проспали они значительно больше часа.
За десять минут они успели умыться и одеться и припустились к трассе, ловить утренний автобус.
Добравшись до развилки, они долго стояли, смотрели в сторону посёлка. Но автобус так и не появился.
- Прозевали мы автобус, вот что я тебе скажу, - сделал вывод Андрей.
- Всё-таки думаешь, мы автобус пропустили? – не поверил Эдик.
- Придётся ждать следующий. Только бы он пришёл.
- Сегодня воскресенье, да ещё теперь автобусы ходят по осеннему расписанию, которого мы не знаем.
- Не каркай, а то удачи не будет.
- Я и не каркаю, а констатирую факт, - обиделся Эдик.
Они прождали два часа, автобус так и не появился.
- Что делать будем?
- А что нам остаётся, ждать. Не идти же обратно, в самом деле.
- Здесь ты прав. Только есть очень хочется.
- Терпи. Даже если сядем в автобус, приедем нескоро, - предупредил Андрей.
- Я предлагаю открыть банку консервов и поесть.
- Это можно. Вот только хлеба у нас нет.
Андрей достал из сумки банку консервов и вскрыл перочинным ножом. Он первым наколол рыбку и отправил в рот.
- А ничего с голодухи. Проскакивает только так.
Эдик взял у Андрея нож и отправил в рот сразу две рыбки. Не прошло и трёх минут, как с рыбкой было покончено.
- Хорошо, но мало, - озвучил свои ощущения Эдик.
- Это точно, - подтвердил своё согласие Андрей.
- А если автобуса не будет, что станем делать? – Эдик задал мучивший его вопрос.
- Что в этом случае люди делают? Попутку ловят.
- В воскресение, да на этом шоссе?
- Ты что-нибудь другое предлагаешь?
- Нет. А чего тут можно предложить? Не идти же обратно в дом отдыха.
- То-то и оно. Будем надеяться на удачу, - Андрей не был уверен ни в чём, но другого сценария не предполагалось.
Буквально через полчаса они увидели едущий из посёлка четыреста первый Москвич.
На дорогах города такой архаики давно не встречалось. Но это нисколько не смутило отъезжающих.
Они подняли руку и машина остановилась.
- Вы нас не подвезёте? – спросил Андрей.
Водитель на вопрос не ответил, однако спросил сам:
- Выпить есть?
Было заметно, что он крепко под мухой.
«С таким поедешь до первого столба, не дальше», - подумал Эдик.
- У нас всё есть, - ответил Андрей, и достал бутылку водки.
- Так ты куда едешь? – прежде чем отдать бутылку, повторил он вопрос.
- Я к свояку, тут недалеко. Дай, - закончил просьбой водитель и протянул руку по направлению к бутылке.
- А что там, у свояка, делать будешь? – попросил уточнения Андрей.
- Дай, - вместо ответа потребовал водитель.
- Ладно, бери. Но уговор, нас подкинь насколько можешь, - выдвинул требования Андрей.
Получив бутылку, водитель откупорил её и, опрокинув в рот, высадил половину.
«Зачем он отдал бутылку? Водитель и без этого лыко не вяжет. Вряд ли он сможет ехать за рулём» - подумал Эдик.
Действительно, выпив водки, водитель откинулся на сиденье.
- И что теперь делать будем? – задал вопрос Эдик.
- Ты водить машину умеешь? – Андрей спросил Эдика.
- Умею. Права получал, но практика у меня небольшая. Права только я не брал с собой.
- Здесь машин ездит мало и на дороге гаишникам делать нечего. Сейчас пересадим водителя на заднее сиденье, и ты поведёшь.
- Я на такой машине не ездил. Не знаю, как скорости расположены, - пытался отказаться Эдик.
- Если права есть, разберёшься. Пошли, подсобишь.
Они пересадили водителя на заднее сидение, и тот не выказал недовольства. Он был мертвецки пьян, но бутылку водки крепко держал в руках. Эдик сел за руль, Андрей устроился рядом и машина тронулась.
- Чего ты ползёшь как черепаха? Прибавь, - Андрей критиковал Эдика.
- Я и так придавил газ до пола. Она старая, не идёт быстрей. Посмотри назад, из выхлопной трубы чёрный дым идёт.
- Ладно, лишь бы ехала. Как говорится, тише едешь, дальше будешь.
- Особенно далеко не уедим. Топливо на нуле, - огорчил товарища Эдик.
- Не мог этот алкаш бензинчику в бак побольше залить что ли! Ищи теперь ,где заправиться.
Машина доехала до посёлка и у первого же дома компаньоны увидели стоящий рядом с домом грузовик.
- Сворачивай, может быть удастся договориться насчёт бензина, - дал команду Андрей.
Машина свернула на обочину и остановилась напротив дома.
- Подожди в машине, я сейчас загляну к хозяевам, - велел Андрей и, выйдя из автомобиля, направился к дверям избы.
На стук в дверь вышел коренастый мужичонка.
- Мы ехали, а у нас бензин кончился, - начал объяснять Андрей.
Но мужичонка обошёл препятствие и направился к автомобилю.
- Давайте, его в избу заносите, - велел мужичонка, увидев на заднем сидении пьяного водителя.
- Мы проголосовали на дороге и он нас взялся подкинуть за бутылку водки. Он выпил половину и утух. Пришлось самим за руль садиться, - объяснял Андрей.
- С Васькой всё время так, тащите в избу, - повторил мужичок.
Андрей и Эдик выволокли водителя с заднего сидения и потащили. Войдя в избу, они определили водителя на диван. Он даже не проснулся, но бутылку продолжал держать крепко. Хозяин дома выдернул из рук Васьки бутылку, объяснив:
- Ему хватит, а нам пригодиться. Правильно я говорю, мужики?
- Мы бы предпочли выпивке поесть. С утра маковой росинки во рту не было, - ответил Андрей, как бы напрашиваясь на обед.
- Так это само собой. Под горячие щи в самый раз выпить будет, - успокоил гостей хозяин.
- Под горячие щи полбутылки на троих маловато будет. Пейте один, а мы просто поедим, - отказался Андрей.
- А самогоночки под горячие щи выпьете? – продолжал соблазнять хозяин.
- Самогоночки выпьем, - согласился Андрей.
«Первый раз нас видит, а за стол сажает потчевать. Вот что значит русское гостеприимство», - подумал Эдик.
На самом деле причина проявления гостеприимства была другой. Жена ругала своего супруга, если он потреблял без причины. А тут приезд гостей вместе с братом Васькой решал эту проблему.
- Жена сейчас на ферме. Но ничего, я сам всё принесу. Садитесь за стол, - велел хозяин.
Не прошло и пяти минут, как на столе появился литровый графинчик самогона, три стакана и три миски с горячими щами. Хозяин налил три полных стакана самогона и, взяв в руки стакан, произнёс тост:
- За всё хорошее.
Самогон был крепким и вонючим, что не помешало хозяину сразу приняться за горячие щи.
Гости выдохнули в кулак и занюхали черным хлебом.
- Вы ешьте, щи вкусные, наваристые, - нахваливал хозяин. – Если хотите, пейте ещё. А мне нельзя, завтра в рейс.
- Самогонка хорошая, крепкая, но нам хватит. Мы лучше щец поедим, - сказал Андрей и, черпанув ложкой щи из миски, обжигаясь, отправил в рот.
Эдик, прежде чем отправить щи в рот, подул на ложку.
«Это мало помогает. Всё равно щи горячие, - понял он. – Придётся осторожничать, черпать по пол ложки».
- А вы в какие края завтра поедете? – спросил Андрей.
- В Калинин повезу зерно на мелькомбинат. А вечером уже обратно с комбикормом.
- Вы утром поедете? – уточнил вопрос Андрей.
- В четыре утра выезд. Нужно пораньше приехать на место, чтобы быть первым на приемном пункте зерна.
- Нам тоже в Калинин надо рано утром прибыть. Может быть, вы нас захватите? А мы на литр дадим, - пытался договориться Андрей.
- Никак не получится. Я с экспедитором еду. А в кузове транспортировка людей запрещена. Да вы завтра на автобусе доедете. Он мимо посёлка в семь тридцать проходит.
- Нам завтра к восьми на работу и опаздывать никак нельзя. Может быть, нас как-нибудь среди мешков можно спрятать? – пытал дело Андрей.
- Машина уже загружена и мешки плотно в кузове стоят, - огорчил водитель.
- Мешки, наверное, брезентом покрывать будете? – Андрей старался выйти на решение проблемы.
- Уже брезентом покрыто, чтобы завтра не задерживаться, - сообщил водитель.
- Так мы под брезент залезем и все дела. Никакая милиция нас не заметит.
- Никак не могу, экспедитор не разрешит.
- А мы ему не скажем. Ты завтра за ней заезжать к хате будешь или она сама к тебе придёт? – задал уточняющий вопрос Андрей.
- Заезжать буду.
- На литр мы тебе дадим, и нам хорошо будет и ты подхалтуришь. Ну, так как?
- Ладно, определю вас на сеновал. Рано утром разбужу.
Утром следующего дня Эдик и Андрей ехали в кузове грузовика. Было холодно и неудобно лежать на наполненных зерном мешках. Если бы не брезент, покрывающий их с головой, то оба сильно простудились бы. Три с половиной часа длилась пытка холодом. Как только машина остановилась у ворот мелькомбината, водитель выпустил пассажиров. Они расплатились с водителем и пошли каждый на своё место работы.
«Надо будет сразу, как доберусь, кипяточку выпить, иначе заболею», - шагая по направлению к работе, думал Эдик.
Новые времена
Оглавление
1. Сомнение
2. Хелпёр
3. Берегитесь
4. Репетитор
.
Сомнение
Ранняя весна. Греет проснувшееся после зимней спячки красно солнышко. Плачут, прощаясь со своими ледяными телами, свешивающиеся с крыш длинные сосульки. Прилетевшие вчера грачи расселись на голых, даже уже не припорошенных, как зимой, почерневших от ласк деда мороза ветках. На душе тоже весна. Даже неисправимые пессимисты и скептики нет – нет, да и улыбнутся, глядя на порхающих с ветки на ветку, и скачущих в поисках материалов, необходимых для постройки гнёзд, серых городских воробьёв. На заборах и столбах городских фонарей появляются разные весенние объявления:
Ищу спутника жизни: молодого, симпатичного, обеспеченного мужчину, похожего на Аллена Делона. Без в/п, но с ж/п.
Или:
Срочно сниму дачу недалеко от города, на время аренды желательно присутствие симпатичной, молодой владелицы дачи. Конфиденциальность, моральное удовлетворение гарантирую.
Иногда попадались совсем непонятные объявления:
Меняю большой, но висячий, на маленький, но стоячий.
Эдик шёл по улице, перепрыгивая через лужи. Иногда, на пару секунд, останавливался, чтобы прочитать очередной шедевр «самостийного» народного творчества, наклеенного руками страждущих на столбах и заборах. Он ничего не искал. Просто, на душе было по-весеннему легко. Хотелось чего-то большого и светлого. Но чего именно, понять он никак не мог. Эдик не писал стихов, однако, в голову приходили какие-то рифмы, иногда совсем уж несуразные. Например:
Блины имеют форму диска,
е..ть ****ей нельзя без риска.
Последнюю строку понять можно. После недавнего, двухдневного посещения туристической базы в обществе двух очаровательных блондинок среднего возраста, кое-что осталось. Правда, возраст дам был не очень «средним», разве что оценивать возраст, ориентируясь по шкале определения зрелости дам известного французского писателя Онере Де Бальзака. Так вот, к этому «кое-что» относились приятные воспоминания, окутанные романтизмом, который был вызван лёгким, дурманящим голову, алкогольным опьянением. Дурман в голове преображал двух блондинок до неузнаваемости, в воображение Эдика, делая тела, видавших виды дам, девственно прекрасными, а их визгливые, хриплые голоса, ангельскими. К «кое-что» также относилось нечто, вызывающее гримасу боли, когда, повинуясь естественной потребности, приходилось писать.
Со второй строчкой стихов, Эдику было всё понятно. Что же означала первая, причём здесь блины? Если не масленица со своим блинным изобильем то, что тогда? Эта мысль долго не давала покоя Эдику. Он останавливался у очередного объявления, стараясь избавиться от привязавшейся, навязчивой мысли. Однако объявления не отвлекали. Наоборот, он читал их и как бы не читал. Вернее сказать, он смотрел на них, шевеля губами, повторяя вслух написанные слова, но голова ничего не воспринимала. Только, когда глаза узрели странное объявление о предложении поменять нечто висящее, но большое, на стоящее, но маленькое, Эдик задумался.
«Если это замок, то причём здесь «стоящий? Может быть, имеется ввиду, тот маленькой замок, который одевается на проушины ворот гаража. Совсем, как в том ангаре, который я сторожу».
Тут Эдика совсем уж огорошила пришедшая в голову рифма.
Опять весна, опять грачи.
Опять сиди и х..й драчи.
«Причём здесь это, когда женщины сами напрашиваются на аудиенцию, предлагая пообщаться где-нибудь в тёмной комнате», – думал Эдик.
Глаза Эдика скользнули на приклеенное ниже объявление и взгляд, словно, приклеился к нему.
Две молодые, симпатичные брюнетки, материально обеспеченные, без в/п, но с ж/п желают познакомиться с молодым, симпатичным, знающим толк в любви, мужчиной без в/п.
В конце был приписан номер телефона, по которому этот самый, молодой, симпатичный, знающий толк в любви мужчина, должен был позвонить. У Эдика прямо дух перехватило. Он прочитал объявление ещё раз. Всё точно, дамам нужен молодой, симпатичный, знающий толк в любви мужчина. То есть он – Эдик.
Правда, причина, по которой появилась нужда в молодом мужчине, в объявлении не указывалась. Всё и так было понятно без каких-либо уточнений. Действительно, зачем ещё нужно молодым, симпатичным дамам молодой мужчина, как ни для этого. Эдик достал из кармана записную книжку и записал телефон. Он ещё не решил, когда позвонит по этому телефону, но уж точно не сегодня. Тому была причина.
Сегодня предстояло встретиться с врачом и получить ответ на вопрос. Вопрос был вполне прозаичен, так как не раз возникал в этой жизни, как и актуален. От ответа доктора зависело благополучие в семейной жизни уже не с первой хранительницей домашнего очага. Если всё же доктор обнадёжит и разрешит проблему одноразовым уколом двойной дозы лекарства, то появится надежда и на более - менее счастливое продолжение семейной жизни, и перспектива обрести подобные радости от ещё незнакомых до поры дочерей нашей прародительницы Евы.
Пошлявшись по городу пару часов, Эдик, с чувством обречённого на казнь, направился к врачу. Через час, он, немного бледный, но с явными признаками проснувшегося оптимизма на лице, вышел от врача. В течение этого прошедшего часа, врач прилагал максимум усилий в борьбе с совсем неприличной, приключающейся от любви, болезнью.
Доктор не стал тратить время на вступительные речи для появившегося на пороге Эдика. Заставив снять штаны, он вкатил двойную дозу лекарства, вколов внушительной толщины иголкой в конец заболевшего мужского органа. Половина объёма закаченного лекарством шприца перешло в данный орган, отогнав в более объёмные части тела зараженную кровь. Эдик чуть не лишился чувств, увидев своё «мужское достоинство», словно жука на булавке, насажанным на иглу шприца. Врач, закончив с этим, относительно небольшим, отростком, перешёл на более объёмные, задние части тела. Он дозаполнил шприц и всё его содержимое ввёл в ягодицы пациента. Получив от пациента положенную за лечение мзду, врач обнадёжил, сказав, что тот жить будет и, может быть, полноценной мужской жизнью уже через два дня.
Эдик вышел на улицу окрылённым, словно нависший над ним меч убрала сильная рука героя-спасителя. Правда, спаситель в забрызганном кровью и гноем халате больше походил на живодёра, но такой факт не портил праздника в душе. Ещё бы, через два дня, когда его супруга оправится от ежемесячных женских проблем, будет чем подтвердить факт беспорочной мужской верности.
Через три дня Эдик сидел внутри ангара. Сегодня, он собирался провести здесь ночь.
Сторожу, в качестве которого работал Эдик, периодически – раз в три дня, приходилось ночевать в кресле на охраняемом объекте. Кабинет заведующего складом с телефонами, телевизором и видеомагнитофоном был в полном его распоряжении. Эдик включил телевизор и видеомагнитофон, поставил новую, взятую напрокат у друга кассету. Фильм был так себе, почти про платоническую любовь. Таких фильмов Эдик не любил. Они вызывали у него тоску и меланхолию. Эдик выключил видеомагнитофон и предался воспоминаниям об интересных, тревожащих душу моментах. Конечно, он думал о женщинах. О тех беленьких, тёмненьких, рыженьких нимфах, которые щедро раздаривали женскую любовь направо и налево. О чём он вообще-то знал. Однако Эдику было приятно думать, что он единственный достойный и одариваемый их женскими ласками. Тут воспоминания дали осечку – зазвонил телефон и скрипучий голос старушки, попавшей явно не по адресу, попросил позвать Ниловну. Телефонный звонок напомнил, что и самому Эдику можно развлечься, названивая знакомым по телефону. Он достал записную книжку и, медленно перелистывая страницы, думал, кому позвонить первому. На одной из страниц Эдик увидел корявыми цифрами написанный номер телефона. Явно, номер телефона был записан где-то в спешке, как говорится «на коленке».
«Что это за номер, когда был записан в книжку и какой адрес связан с ним?»
На данные вопросы у Эдика не находилось ответа, словно память напрочь выбросила один из эпизодов жизни. И в то же время, корявые, написанные чёрными чернилами цифры притягивали, не давая покоя воображению, неизвестно почему жаждущему познать нечто интересное, может быть, даже неведомое.
- Чёрные чернила, - вполголоса произнёс он, и сразу вспомнил солнечный весенний день и объявление на столбе.
«Конечно! В этот день у меня закончилась паста в шариковой ручке. Я купил в киоске другую, с чёрной пастой, так как с синей не было. На столбе висело странное объявление, в котором говорилось, что две молодые девушки хотят познакомиться с молодым, симпатичным, знающим толк в любви мужчиной. Был указан номер телефона, по которому можно позвонить».
Было довольно-таки поздно для обычных звонков. Зато для таких, в самый раз. Время приближалось к одиннадцати вечера и звонок незнакомого мужчины к ещё незнакомым женщинам уже не мог трактоваться последними, как несерьёзный. Эдик очень сильно захотел, просто ужасно, как захотел, познакомиться с двумя молодыми, симпатичными, если верить объявлению, брюнетками.
Он нажимал кнопки телефона, набирая номер, а сердце тревожно сжималось. Воображение, помимо воли, «рисовало» образ одной жгучей красавицы-брюнетки и другой, ещё более жгучей и красивой.
К телефону долго не подходили. Он хотел уже повесить трубку, когда в ней раздалось:
- Да.
Простое слово, означающее вопрос к тому, кто звонит. И в то же время, ответ на потревоживший покой телефонный звонок, означающий:
- Я здесь и уже слушаю вас, говорите.
Но как многозначительно, мелодично и вызывающе – сексуально было произнесено это самое «Да». Возможно, всё это Эдику показалось. Хотелось ведь чего-то необычного, тревожащего душу, ласкающего мужское самолюбие или даже само «Эго».
Вот и получилось не какое-то там «Да», а особенное «Да». Оно эхом отзывалось в ждущей, страждущей, любвеобильной мужской душе и совсем уже не было похоже на то «Да», которое на самом деле прозвучало в телефонной трубке.
«Но всё же, всё же они ответили! Значит, в объявлении написана правда, а не чья-то злая выдумка написать наобум любой известный телефон».
Эдик долго не отвечал, не зная, что сказать. И только на второе «Да» прозвучавшее в трубке и означающее нетерпение от долгой паузы, ответил:
- Я по объявлению.
- По какому объявлению? – спросил тот же голос.
Такой вопрос на мгновение обескуражил Эдика. Однако он решил довести дело до конца. Да и к тому же, почему бы не предположить, что в объявлениях другого содержания указывался тот же номер телефона.
Например, в таком:
«Продаётся славянский шкаф. Звонить по телефону…»
Он не стал мучить себя сомнениями и прочитал текст объявления в трубку, как его помнил. На другом конце провода молчали. Эдик подумал:
«Не повесили ли они телефонную трубку?»
Потом услышал едва различимые слова:
- Наташа, Света, это вас.
«Интересно, что это за место, куда я попал? Не слишком ли много женщин крутятся там и знают про столь интимные дела других?» - подумал Эдик.
Возможно, он ещё что-нибудь подумал бы, но низкий женский голос в телефонной трубке произнёс:
- Говорите, вас слушают.
Эдик немного растерялся, не зная, что говорить.
- Я по объявлению, - начал он.
- Да, мне уже говорили. Для начала расскажите о себе: кто вы, а самое главное - какой вы, - попросил голос в телефонной трубке.
Эдику никогда не приходилось рассказывать о себе. Не хотелось особенно обнадёживать женщин, возможно, мечтающих открыть для себя нового Алена Де Лона. Но и рассказывать о себе, как о рядовой посредственности в данной ситуации было бы глупо.
Поэтому, Эдик долго мямлил, называя довольно-таки второстепенные свои качества и приметы. Женщина на другом конце провода слушала, не перебивая, предоставляя возможность раскрыться, выразить себя в словах. Когда паузы в рассказе Эдика стали больше, чем сами фразы, невидимая телефонная женщина сказала:
- Вы меня убедили. Давайте встретимся.
Она стала называть желаемое время встречи и даты. Наконец, найдя приемлемый вариант, они договорились. Чтобы не забыть, Эдик записал дату встречи.
До утра он не мог уснуть. Одолевали думы, не давая покоя душе и без того измученной постоянными любовными терзаниями. Лишь когда расцвело, сон сморил его. Проснулся от грохота в ворота ангара. Это сменщик пришёл заменить Эдика на сторожевом посту. Эдик открыл дверь ангара, впустил сменщика. Сам опять улёгся спать. Сегодня предстояла встреча с двумя женщинами, и он хотел быть в хорошей форме. Чем ведь чёрт не шутит, может, прямо сегодня обломится от двух красавиц- брюнеток немного жарких женских ласк. Ему ещё предстояло объяснение с женой, и данное обстоятельство слегка портило романтическую прелюдию встречи.
Объясняться Эдику было не впервой. До сих пор, маленькие интрижки с дамами на стороне сходили с рук. Эта очередная встреча, по разумению Эдика, никаких неприятностей принести не могла.
Объяснить причину необходимости ухода из дома в выходной не составляло труда. Однако требовало ясного ума, быстро реагирующего на настроение супруги. А посему, телефонный разговор откладывался до пробуждения.
Проспав четыре часа, Эдик проснулся. Он чувствовал себя выспавшемся, только от долгого лежания на одном боку ныла рука. Сейчас наступило самое благоприятное время для звонка жене. Она как раз ожидала прихода супруга домой после ночного дежурства, и эта небольшая задержка непроизвольно, помимо её воли, заставляла разыграться воображение.
Дома у Эдика телефона не было и каждый раз, в таких вот экстренных случаях, приходилось звонить соседу по лестничной площадке. Сонный голос соседа на другом конце ответил:
- У телефона.
Эдик попросил позвать Светку, собственную супругу.
Ждать пришлось долго. Видно, сосед в момент звонка стоял неодетым, и процедура вызова Светки увеличилась на несколько минут сверх обычного.
Без всяких вступлений Эдик перешёл к сути проблемы:
- Мой сменщик заболел, так что придётся дежурить ещё одну смену. Поэтому, домой приду только в понедельник.
Жена не стала слушать дальнейшие объяснения и лирические отступления, а как и большинство недовольных жизнью жён, не упустила возможность «ущипнуть» супруга.
- Вечно у тебя так! Как выходной, тебя никогда дома нет. Сын твой сиротой растёт, скоро узнавать отца перестанет. Все люди, как люди, а ты в любой бочке затычка. Заболел сторож, значит, кроме Эдика дежурить некому. Хоть бы толк от тебя дома был: ни гвоздя прибить, ни жене приятное сделать.
Светка закончила говорить и положила трубку, не предоставив Эдику возможность ответить тем же. Эдик остался доволен разговором – Светка «спустила пары» и теперь алиби на выходной обеспечено.
До назначенного свидания оставалось несколько часов. Эдик умылся, побрился.
«Ёще бы принять душ, да рубаху переменить и можно рассчитывать на успех. Жалко, что не завёл здесь второго, помимо дома, гардероба. Пожалуй, об этом на досуге надо подумать».
Мысль, насчёт второго гардероба, являлась чистой фантазией, поскольку его первый, хранящийся дома гардероб, был не ахти, по причине вечного отсутствия денег в семье. Сказать по правде, большая часть того гардероба была сейчас одета на Эдике.
По известным экономическим законам – нельзя потратить того, чего нет, а на нет и суда нет. Отсутствие больших доходов, при наличии множества потребностей позволяли ощутить достаток, лишь первые три дня после получки. В данный момент, факт отсутствия карманных денег Эдика не смущал, хотя и лишал возможности показать себя дамам с лучшей стороны.
«Неплохо было бы придти на свидание с букетом роз, бутылочкой шампанского «Мадам Клико» и большой коробкой шоколадных конфет, – думал Эдик, дожёвывая свой сухой, дежурный бутерброд.
Нет! Пожалуй, я здесь не прав! Не один букет роз нужен, а два: каждой даме по букету. Ещё нужно вспомнить какой-нибудь подходящий для подобных случаев тост. Под звон бокалов, в окружении двух прекрасных брюнеток – это будет что-то из ряда вон. И тост должен звучать торжественно и чарующе интимно. Например:
За милых женщин, чёрт возьми!
Или:
За милых дам, за милых дам, всего себя сейчас отдам.
Нет. Пожалуй, резковато. Для холостяцкой пирушки в самый раз, а в окружении двух жгучих брюнеток не то. Как говорят французы: не «шарман».
А если чисто женский тост произнести?
- Чтобы елось и пилось, чтоб хотелось и моглось, чтобы в нынешнем годе было с кем и было где.
Нет, пожалуй, не стоит двусмысленный тост произносить. Могут принять за трансвистита с лесбийскими наклонностями и выставить вон».
Размышление на данную тему пришлось прервать, времени до свидания осталось в обрез. Эдик надел курточку, вязаную шапочку с помпоном, в простонародье именуемую «пидараска» и вышел из ангара, ставшего родным и близким, на улицу.
Увы, на свидание к дамам он шёл без шампанского, без букета цветов и даже без коробки конфет. Зато, он нёс в подарок страждущим дамам нечто более ценное и, как ему казалось, страстно желаемое – себя. И ещё, желание услужить и отслужить известным, предоставленным матушкой природой способом, с максимальным рвением на весь, имеющийся в данный момент, запас сил. По его разумению этого уже было немало.
Ехать пришлось через весь город, и он едва успевал к сроку. Наконец, трамвай дотащился до нужной остановки. Вот и дом со счастливым номером, в одной из квартир которого его ждут две прекрасные незнакомки.
Он подошёл к одному из двух подъездов дома. На двери подъезда таблички с номерами квартир не было.
«Если сразу угадаю нужный подъезд, то всё сегодня сладится», – загадал Эдик.
Он открыл дверь подъезда. На стене лестничной площадки первого этажа висели почтовые ящики, и один из них имел нужный номер. От души отлегло. По всему складывалось, что капризная дама – «фортуна» не повернётся к тебе объёмной и привлекающей мужской взгляд частью женского тела. Эдик стал подниматься вверх по лестнице. Конечно, можно воспользоваться лифтом, если знаешь этаж.
Эдик «полз» вверх по лестнице, с трудом переводя дух. После суточного сидения в ангаре, ноги не очень-то хотели тащить вверх потяжелевшее тело. Третий этаж, четвёртый, пятый и только на шестом он обнаружил нужный номер квартиры.
Эдик стоял перед дверью, тяжело дыша от продолжительной ходьбы по лестнице. Шум поднимающегося лифта заставил нажать на звонок. Будет очень не здорово, если застанут стоящим в нерешительности перед дверью. Могут подумать, что это залётный воришка. Обычно, данные «джентльмены удачи» одевались не броско, приблизительно, как Эдик сейчас. Стоит такой вот Эдик около двери, прислушивается, перед тем, как открыть и что-нибудь стырить.
Или случится и того хуже, если кто-нибудь из знакомых его сердитой супруги засечёт здесь, а потом доложит по секрету ей же.
Эдик отнял палец от звонка, когда услышал шаги, приближающиеся с другой стороны двери. Тот же голос, что и в телефонной трубке, спросил:
- Кто там?
- Это Эдик! Мы с вами договаривались о встрече, - поспешил ответить Эдик.
Щёлкнул открывающийся замок и дверь распахнулась. Перед Эдиком стояла невысокая тёмноволосая женщина. На ней был одет халат из китайского шёлка. Маленькая изящная ножка в сафьяновой туфельке показалась из-под полов длинного халата, когда женщина, сделав шаг назад и в сторону, пропустила Эдика в квартиру.
Эдик вошёл в маленькую, полутёмную прихожую. Тусклый свет настенного бра не позволял разглядеть подробнее черты лица тёмноволосой женщины, подчёркивая атмосферу таинственности первого интимного свидания.
- Разденьтесь вот здесь, – сказала женщина, указывая рукой на стоящую в углу, словно гриб на высокой тонкой ножке, пустую вешалку. Эдик снял курточку, шапочку с помпоном, повесил на вешалку. Нагнувшись, расстегнул ботинки. Прихожая наполнилась запахом давно не стираных носков.
«Интересно, где они сами разделись?» - подумал Эдик, заканчивая с ботинками и одевая предложенные дамой кожаные тапочки.
Женщина никак не прореагировала на прокатившуюся по прихожей волну вони. Возможно, она вовремя вспомнила, что настоящий мужчина должен быть свирепым, волосатым и вонючим. Первые два качества были ещё неведомы даме, зато последнее уже проявилось.
Эдик закончил процесс разоблачения, и женщина попросила пройти в комнату, указав на одну из дверей в коридоре. Сама юркнула в соседнюю дверь. Комната, куда вошёл Эдик, имела, внушительные размеры.
Судя по всему, комната могла использоваться, как зала для приёма гостей, или как спальня. Квадратные формы помещения в сорок, пятьдесят метров по диагонали вызывали уважение к их владельцу. Можно было лишь догадываться о размерах и количестве смежных комнат квартиры. Что-то подсказывало – их здесь в квартире не одна и все они такие же большие.
В комнате стояло два кожаных дивана с сидениями, словно дольки мандарина, несколько удобных роскошных кресел, маленький карточный столик, стол побольше, стенка и множество других вещей и вещичек, о предназначении которых Эдик, к своему стыду, не знал. Но особенно приковывала взгляд огромная, свободно уместившая бы пять человек, возникни такая необходимость, с резными стенками кровать.
Пока Эдик стоял у входа в комнату и, разглядывая мебель, крутил головой, ничего не нарушало процесса свободного созерцания. Осмотревшись, он, сделав несколько шагов по устилавшему пол персидскому ковру, сел в кресло. Ему показалось, что глаз изображённого на картине мужчины внимательно его разглядывает.
«Нечего сказать, пригласили в гости, а сами прячутся, да ещё подсматривают», – подумал Эдик.
Не прошло и пяти минут, дверь открылась и в комнату вошла та же дама. - Вы не хотите освежиться? – спросила она.
Эдик давно был не против. Поездка в холодном трамвае, волнение от ожидания предстоящей встречи утомили и организм настоятельно требовал сделать «пи-пи». Деликатность предложенного позволяла думать, что и всё остальное, зачем его сюда пригласили, пройдёт на высшем уровне.
Женщина провела его в комнату с полом и стенами облицованными белым кафелем.
- Вот здесь можете раздеться, полотенце и халат в стенном шкафу, – сказав это, женщина вышла.
«Чтобы сделать «пи-пи», совсем не обязательно раздеваться, тем более одевать халат», - подумал Эдик.
Он открыл покрашенную белой краской дверь, думая, что приспособления, ради которого сюда пришёл, находится за ней. Действительно, голубой унитаз стоял в углу комнаты. Но кроме него здесь было «Биде» и «Джакузи» уже заполненное тёплой, пенящейся вздымающимися со дна пузырьками, водой. Комната, под стать унитазу, была облицована голубым кафелем. Так же голубого цвета было «Биде» и «Джакузи». Эдик не стал дальше испытывать судьбу, расстегнул ширинку и, выудив из штанины увесистый «прибор», с наслаждением облегчился.
«Неужели это всё для меня!» – подумал он, глядя на бурлящую пузырьками ванну.
Сразу стало как-то неуютно, давно толком не мытому, телу. Он почувствовал неприятное, липкое прикосновение к шее несвежего воротничка рубашки.
«А что если и вправду освежиться! Когда ещё удастся искупаться в настоящем «Джакузи»?»
По правде сказать, в квартире, где жил Эдик, не было «Джакузи». Если быть ещё более точным: в ней не было ни ванны, ни даже крана с горячей водой. Приходилось ходить мыться в душевые кабины городской бани. По известным причинам, чаше, чем раз в неделю, мыться не получалось. Он не стал больше раздумывать, вышел в соседнюю комнату и разделся догола. Одежда осталась лежать на топчане, сам же Эдик нежился в ванне. Было тепло, пузырьки нежно щекотали кожу. На душе стало хорошо, тепло. Он не заметил, как задремал.
Проснулся внезапно. Не поняв, где находится и что происходит, испугался; но, вспомнив, что и как, испуг сменило чувство вины. Действительно, женщины, наверное, заждались, а он дремлет в тёплой ванне. Не затем он сюда пришёл, чтобы мыться, а совсем даже для другого.
Эдик вылез из ванны. Сняв висящее на крючке полотенце, поспешил к своим вещам в соседнюю комнату. То, что он увидел, повергло в шок. На кушетке не было штанов и рубашки, мало того, там не было даже носков. Услышав приближающиеся к двери шаги, он заметался по комнате. Конечно, можно было опять войти в ванную комнату и нырнуть в воду. Эдик распахнул дверку стенного шкафа, чтобы спрятаться там. Спасительные дверки шкафа уже было закрылись за Эдиком, шагнувшим в маленькое, тёмное помещение, как увиденные там вещи: висящий халат и стоящие под ним тапочки, изменили намерения. Ещё полностью не выйдя из стенного шкафа, он снял халат с вешалки и одел, всунул ноги в тапочки.
«Так-то лучше будет, чай не в чужой квартире с чужой женой и не от вдруг вернувшегося мужа прячусь», – подумал он.
Дверь открылась и та же дама поманила рукой, приглашая следовать за собой. В новом одеянии Эдик чувствовал себя не очень уверенно. Халат, одетый прямо на голое тело и тапочки на босу ногу никак не поднимали облик до привычного имиджа джентльмена – соблазнителя.
Эдик размеренным шагом двигался по коридору за дамой, ощущая неприятное покачивание в ритме движения, может быть, самой главной сейчас своей части. Он, словно лишившись точки опоры, скользил по наклонному спуску, уже не управляя, подчинившись притягивающей силе рока. Всего-то несколько шагов отделяло от двери в комнату, а какие дурацкие мысли лезли в голову. Но вот, идущая впереди дама распахнула дверь в комнату и оба «путника» переступили порог.
Полулёжа на мягких подушках дивана, вторая дама ожидала появление гостя.
- Хорошо ли освежились?» – спросила она.
- Да, спасибо, – ответил он, подразумевая под этим «да», что всё хорошо.
Эдик смотрел на сидящую даму, и думал, что она очень похожа на другую, которая привела в комнату.
«Наверное, они сёстры. Раз так, то всё это неспроста».
Первая дама подошла к сидящей на диване и уселась рядышком.
«Нет, всё-таки они сёстры. У сестёр, как-то сразу бросается в глаза родство. Но тут - и да, и нет. Что-то тут не то», – думал Эдик.
- Поскольку, вы наш гость, а мы вам не представились, с этого и начнём, - продолжила, заговорившая первой женщина.
Эдик услышал первую произнесённую фразу и, к своему удивлению, вторую, очевидно, сказанную женщиной про себя.
«А там, возможно, познакомимся и поближе».
После небольшой паузы, необходимой после такой вот вступительной фразы, женщина сказала:
- Я Наташа, а это Света. Да не маячьте вы как неприкаянный. Не стесняйтесь, садитесь в кресло.
Эдик, придерживая полы халата, собирающегося предательски распахнуться, сел.
- По старинному русскому обычаю, наше знакомство, так сказать «тет-а-тет», предлагаю отметить бокалом шампанского. А если хотите покрепче, то у нас имеется джин с тоником, виски, водка, коньяк и ещё около сотни всевозможных горячительных напитков. Только скажите, а лучше поднимитесь с кресла и поухаживайте за дамами. Бар вон там.
Наташа показала рукой на стеклянную дверку в полированной стенке.
«Шустрая бабёнка Наташка, а Светка всё молчит, только глазами поедает. Кажется, дай волю, так проглотила бы всего, а особенно, то место, куда нет-нет, да зыркнут её глазки. Изголодались, видно, бабёнки. Хотя, с другой стороны, с их внешностью, да в таких апартаментах, подобных проблем быть не должно».
Эдик открыл дверку бара, взял три бокала и наполнил их шампанским из непочатой бутылки. Поставил бокалы на лежащий там же поднос, присовокупив початую бутылку, повернулся к дамам.
«Уж не извращенки ли они?» – вдруг промелькнуло у него в голове и почему-то вспомнились два оригинальных способа полового общения под названием: «Противогаз» и «Бабушкины очки». Эдик был очень впечатлительным. Он тут же представил, как одна из дам, взяв в свой очаровательный ротик кончик его «мужского достоинства» старается напялить покрывающую крайнюю плоть кожу, не без помощи другой очаровательной дамы, себе на голову. Или того хуже, в той же позиции, вцепившись острыми коготками в два круглых, расположенных там же предмета, заворачивает их себе за оба уха. Он, почти физически, почувствовал боль и чуть не вскрикнул. От нахлынувшей гаммы чувств он пошатнулся и лишь каким-то чудом, не расплескав шампанское.
Дамы смотрели на него и улыбались. Это обнадёживало и немного успокаивало.
- Как я неловок, – изрёк Эдик.
Он поставил поднос на журнальный столик. Всё втроём взяли по фужеру и, не чокаясь, по-английски, выпили. Разлили по второй.
- Чин-чин, – сказал Эдик, перед тем, как проглотить содержимое рюмки. Он не знал, что это выражение значит. Но в одном из фильмов видел, как «герой», перед каждой выпитой рюмкой говорил такие слова. Шампанское приятно освежило гортань. По телу прокатилась волна раскрепощающего тепла.
- Вы здесь живёте? – осмелев, спросил Эдик.
- Нет, это помещение «клуба по интересам. Мы его владельцы, – наконец, вступила в разговор Света.
Эдик не знал, что такое «клуб по интересам», но спросить побоялся, не желая выказывать себя невеждой.
«Владельцы клуба, это серьёзно. От них можно услышать серьёзное предложение», - подумал Эдик.
Чтобы ещё больше разрядить обстановку, он предложил выпить по третьей, а там и до сути возникшего у дам к нему дела ближе будет добраться. Эдик собрался было встать и обслужить дам, но Света опередила его. Она подошла к бару и только тогда спросила, что каждый из присутствующих будет пить. Эдик пожелал водки, а дамы налили себе джина с тоником.
Когда все взяли свои рюмки, Эдик изрёк: «За любовь!» Он залпом выпил из стограммового фужера. Дамы, растягивая удовольствие, пили не торопясь, с остановками, по глоточку. Тост не произвёл на них никакого впечатления. Эдик и не ждал какой-то особой реакции, но всё же, слово любить, как магическое заклинание колдуна, подсознательно что-то задевает в женской душе. Это всегда чувствуется: притупленный взгляд или эхом прокатившаяся волна, искоркой блеснув в глазах, выдаёт нечто небезразличное, зачастую страстно желаемое в своём обретении. Здесь же не было ничего.
Даже движения, не нарушив плавности, не выдавали ни малейшего намёка, трепетного отголоска.
«Когда же они перейдут к сути дела? Не мне же самому «раскручивать» проблемы двух инфантильных дам!»
Женщины словно не замечали нетерпение гостя, продолжая потягивать джин из рюмок. Водка начала действовать, переключая поднимающуюся проблему на беспредельный лирический простор.
«А они, в общем-то, вполне, – вдруг пришло в голову Эдику.
- Хоть и чёрненькие, как цыганки, а даже очень и очень. Молодые с крепкими телами. Наверное, страстные. Интересно, как мы будем? Сразу вместе или они по одной, по очереди придут ко мне?»
На вид, возраст девиц не перевалил за тридцать. При этом, гладкая белая кожа и обнажённое разрезом халата изящное, крепкое бедро вызывало безрассудный полёт фантазии. Девицы сидели совсем рядом, а Эдик думал о них так, словно рассматривал цветную, пикантную фотографию незнакомых, обнажённых «див».
Наконец, женщины поставили свои бокалы на журнальный столик и, заключив друг друга в объятия, поцеловались.
«Опять порнуха с двумя бабами», - подумал Эдик.
Недавно, в прошлое или позапрошлое дежурство, он смотрел порнофильм. В нём две девицы, распалив себя лобзаниями, достали из сумки обоюдонаправленный предмет, заменяющий сразу двух мужчин, и принялись за дело.
Тогда Эдик не понял, как может одна дама удовлетворять другую таким предметом, удовлетворяясь, при этом другой его стороной, сама.
«Возможно, был какой-то режиссёрский трюк, и гладкие концы обоюдонаправленного предмета не выскальзывали, а плавно скользили. Жаль, что я тогда заснул и не досмотрел, а то бы не мучился сомнениями, знал бы, что и как».
Дамы, тем временем, перешли от поцелуев к лобзаниям. Распахнувшиеся халатики не скрывали плотные, торчащие вперёд сосцами женские груди. Темными, будоражащими воображение, казались островки густого женского волосяного покрова, скрывающего нечто завораживающее, вызывающее прилив чувственной волны ко всему мужскому.
Эдик сидел в кресле, развалившись и вытянув ноги. Распахнувшийся халат не скрывал бесстыдно торчащий вперёд предмет мужской мужественности. Кресло стояло довольно близко к дивану. Одна из девиц, оторвавшись от подруги, протянула руку и ущипнула это торчащие из халаты «нечто» за налившийся кровью красный кончик. Её коготки, словно птичий клюв, больно сжали кожу.
«Что-то не по сюжету идёт. Вроде я не на этом месте заснул», - подумал Эдик, всё ещё находясь под впечатлением недосмотренной некогда порнухи.
Он почувствовал боль от прикосновения острых дамских коготков, но в мозгу всё сместилось и иначе, как зрителем себя не ощущал. Напротив, подвергнутая агрессии часть тела так не считала и ещё больше налилась кровью.
- Вполне, – сказала одна другой.
Они опять продолжили возню, переключив внимание на более интимные части своего тела. Эдик чувствовал, что вот-вот с ним произойдёт нечто напоминающее извержение вулкана. Вторая дама, вдруг закончив лобзания, потянула руку и схватила за угрожающе торчащее, мужское. Она сильно потянула на себя один раз, потом ещё и ещё. Целый фонтан пахучих белых брызг задал её лицо, извергнувшись из кратера крайней плоти.
Эдик почувствовал, как его угрожающе торчащее оружие ещё больше налилось кровью, очевидно, не желая сдаваться после первой атаки. Раньше, такое с Эдикиным оружием происходило лишь в молодости, когда нерастраченные в частых любовных баталиях силы, многократно и без отдыха выплёскивались вон из молодого тела.
«Каково! – подумал Эдик. - Были бы они настоящими, а не в телевизоре, я бы тогда задал им жару, замучил в страстной любовной джиге».
Эдик всё ещё продолжал заблуждаться насчёт подлинности происходящего. В то же время ещё один внутренний, совещательный голос пытался доказать, что всё взаправду. Но голос был лишь совещательный и Эдик редко до конца дослушивал его советы.
Сегодня, он просто диктовал, навязывая явную чушь, по крайней мере, так казалось Эдику. Более того, голос утверждал, что Эдик сейчас просто пьян и поэтому не воспринимает мудрых советов.
«Напиться вдребезину ста граммами водки! Да за кого он меня принимает! Это уж переходит все границы».
Внутренний голос пытался проблекатать очевидное, что ему подсыпали в рюмку какую-то гадость. Но Эдик решительно прервал его:
«У тебя, похоже, не все дома. Надо же, додуматься, что дамы из телевизионной порнухи вылезли из телевизора, да ещё подсыпали гадость в рюмку. Конечно, дамы очень даже ничего. Но чтобы вылезти из телевизора!»
Дамы, тем временем, закончив возню, обсуждали некие технические проблемы дальнейших действий. Наташа старалась в чём-то убедить Свету. Та долго сопротивляться не стала, согласилась. Проблема заключалось вот в чём: какой-то там Альберт не пришёл и дамы скучали. Вопрос стоял так – сможет ли Эдик, прямо сейчас, заменить его. Света сомневалась в успехе варианта замены, тем более договора о выполнении ряда работ с самим Эдиком ещё не было. Однако положение становилось критическим, портящим репутацию клуба. Проверку Эдик прошёл успешно, и Свете ничего не оставалось, как согласиться.
Наташа встала с дивана и, взяв Эдика за руку, проводила к круглому столу. Она усадила его на краешек. Задняя часть Эдика «утонула» в мягкой, словно перина, поверхности.
«Что-то странное со столом. Будто это не стол, а мягкий диван», - думал он, не понимая, что от него хотят и зачем усадили на мягкий, словно перина, диван.
Трогая поверхность мягкого стола, Эдик пытался понять назначение данной мебели и определить из чего сделано приятное, как бархат покрытие. Света исчезла за дверью и через несколько минут в комнату вошли еще несколько дам. Они не привлекали глаз изяществом форм, как две, встретившие Эдика брюнетки. Их зрелый возраст, как обычно принято в приличных компаниях, называли средним, не уточняя, между чем и чем он является средним. Эдик расценил возраст дам, как очень зрелый. Но даже такие зрелые нимфы привлекали его взгляд. Он нет-нет да и всматривался в соблазнительно темнеющие места под лёгкими объёмными пеньюарами. Скользил взглядом, хотя и по несовершенным, подпорченным временем, женским фигурам, но под полупрозрачной одеждой, кажущимся очень соблазнительными.
«Это уже становиться интересно, такого массового разврата ещё не было ни в одной просмотренной мною порнухи. Чувствуется, сейчас закрутиться сюжет. Ба, да их целых пять, не считая тех двоих, чёрненьких. Славное сегодня предстоит зрелище».
Между тем, пятеро вошедших, довольно-таки беспардонно рассматривали Эдика. Одна из них, переместив взгляд на соответствующее место мужского тела, сказала:
- Это, конечно, не Альберт, но за неимением лучшего…
Другая дама, очевидно, более застенчивая, хихикнула.
- Во что же мы сегодня будем играть? – спросила смелая дама.
- Может быть в обезьянье стадо? – предложила та, несмелая.
Другая ей возразила:
- В стадо мы в прошлый раз играли. К тому же, до этого играли в коров и не всем понравилось. Я предлагаю сыграть в цветы с обрыванием лепестков.
Две не участвующие в споре дамы поддержали цветочный вариант.
«Про что они говорят? Какие ещё стада, цветы? Показали бы лучше что-нибудь этакое, эротическое», – думал Эдик.
Дамы подошли к столу. Одна крутанула, как оказалось, вращающийся стол, приближая к себе Эдика. Она дотронулась до его ноги, совсем близко от самого сокровенного места и произнесла:
- Ты пестик, я тычинка.
Другие дамы, расположившись вокруг стола, сделали тоже самое. От нежных прикосновений женских рук халат на Эдике распахнулся, и молодецкая кровь обильно прилила к голове и другим выступающим частям тела. Тут, к удивлению Эдика, стоящая рядом дама повернулась задом, задрала пеньюар и, присев на некую часть мужского тела, погрузив её в тёплое и мокрое, сделала несколько быстрых движений. Закончив дело, так же внезапно, как и начав, дама немного отодвинулась, дав соседке повернуть стол и повторить то же самое. Стол совершил полный поворот, за который все пять дам успели изобразить тычинку. На этом стол вращаться не прекратил, и с каждым оборотом тычинки яростнее набрасывались на пестик, стараясь успеть как можно больше за короткую остановку стола.
Во время игры, Эдик ни о чём не думал. Он, словно, действительно, был одним большим пестиком, стараясь поймать, уловить слабую грань сладострастных отличий наскакивающих тычинок. Наконец, мужское, сильным, неудержимым потоком выплеснулось в одну из дам.
- Лепесток опал! – радостно заголосили дамы.
Помеченная дама отошла от стола. Теперь, только четыре тычинки остались облагораживать пестик. Снова стол с Эдиком закружил в любовном танце, ожившей весенней флоры, от дамы к даме. На пятом обороте стола оборвался ещё один лепесток и на двенадцатом ещё один. Две оставшиеся тычинки менее всего из дам привлекали мужское внимание Эдика. Их тела, хорошо и долго поживших дам, не радовали глаз. Напротив, складки жира на спине и боках не скрываемые прозрачным пеньюаром, объёмные рыхлые попы, и совсем изъезженные, с хлябями и разбитой колеёй, женские «дороги любви» вызывали внутренний протест. Он чувствовал, что эти лепестки долго не опадут с увядающего цветка ромашки. В другое время подобные мысли привели бы Эдика в состояние совсем непригодное для любви. Сейчас, его пестик, продолжением которого стал весь Эдик, словно не воспринимал никаких доводов. Он бесстрашно «кинжалом» торчал вперёд, ничуть не смущаясь и не утомляясь от длительных посягательств двух потрёпанных фурий.
Эдик потерял счёт числу сделанных оборотов стола. И всё же пестик не подвёл, пометив одну из двух дам, и очередной лепесток опал. Оставшийся, последний был совсем непотребный. Бородавка на носу и слюнявая отвисшая губа украшала даму спереди. Вид, открывающийся на заднюю часть тела, испугал бы самого бесстрашного, непритязательного Казанову. К тому же, появившийся специфический запах от не совсем исправных задних, интимных мест ещё больше усугублял увиденное. К удивлению самого Эдика, та часть тела, которая сегодня выполняла роль пестика, ни на что, никак не реагировала. Он словно одеревенел, превратившись в нечто абсолютно твёрдое и бесчувственное. Возникло подозрение, что этот самый пестик собирается сыграть со своим хозяином злую шутку, продержав последний лепесток на увядающем цветке много-много часов. В отличие от бодро торчащего пестика, Эдик чувствовал, что силы на исходе и летальный исход становится вполне вероятным. Дама, напротив, дорвавшись до полного владения ситуацией, убыстряла ритм любовной джиги. Четыре опавших лепестка подбадривали её, распаляясь при этом сами.
«Только бы не захотели они ещё по разу сыграть в тычинки с моим пестиком. Такого разврата даже моя, закалённая в любовных баталиях плоть не выдержит», – промелькнуло в голове Эдика.
Дамы, тем временем, от слов перешли к делу. Двое из них придерживали оставшийся лепесток с двух сторон, третья, надавливала на плечи, усиливая любовное движение. Эдику казалось, что он ныряет в горячую мокрую смоковницу, погружаясь до самых колен.
Наконец, всеобщие усилия привели к успеху - Эдик пометил последний лепесток. От потраченных сил в глазах померк свет. Последняя виденная картинка - вожделённо смотрящие пять женских «подержанных» лица, почему-то сразу прикреплённых к задней части тела, продолжала кружиться в воображаемой, сохранённой в памяти любовной джиге.
Эдик очнулся, когда луч света, пробившись через занавеску между шторами, упал на лицо. Он лежал на диване в незнакомой комнате, заставленной мебелью, обычной для гостиничных номеров.
«Где я? В какую гостиницу меня занесло?» – промелькнуло в голове у Эдика.
Провалы памяти для него были не внове. Частенько, после обильных возлияний просыпаясь утром, ничего не мог вспомнить о приятно проведённом времени. С кем пил, где, и как попал домой в свою кровать – долго оставалось спрятанным за пеленой мрака безвестности. Правда, иногда, он просыпался не в своей кровати, и рядом с ним лежала незнакомая женщина. Очень даже могло быть, что они недавно, перед тем как лечь в кровать, познакомились. Но именно сейчас, кто она такая и как сюда попала, хоть убей, не помнил. Иногда, бывали и казусы.
Проснувшись утром в кровати, он обнаруживал в своих объятиях жену друга, с «семьёй» которого прошлым вечером отмечал нечто уже забытое, но, возможно, праздничное. Сам друг мирно посапывал на коврике у кровати. Что делал он на кровати с женой друга, оставалось покрытым мраком ночи. Если не предательски засохшая на простыне, вытекшая из оголённого женского места, порция Эдикиного «сока», то и говорить было бы не о чем. Приходилось тихо, незаметно вставать с кровати, искать свои трусы и трусики чужой супруги, и, крадучись, пробираться в ванную. До сих пор всё Эдику сходило с рук.
Проснувшись на коврике, муж вполне принимал объяснения супруги о том, как оказался на полу. И не удивлялся, увидев два синяка на её голой заднице, от сжимающих ночью две половины единого, чужих пятерней.
Сейчас, Эдик недоумевал. Он лишь смутно помнил, как вечером пришёл в гости к двум брюнеткам. Что происходило на вчерашнем свидании, как всё сладилось – оставалось, большим, без ответа, вопросом. Кое-что, некоторые детали, всё же прорисовывались. Но общая картина оставалась неясной, словно с пьяных глаз после только, что просмотренной дурацкой порнухи. Было или не было «интима» - вот на что вставал вопрос. Эдик в задумчивости потрогал свой успокоившийся мужской «отросток». Неприятное ощущение кожи крайней плоти, словно её натёрли шлифовальной шкуркой, а потом смазали липким гусиным жиром, удивило его. Эдик приподнял одеяло. Кончик был действительно красным. Возможно, его ещё долго мучили бы сомнения, но дверь распахнулась и в комнату, с подносом в руках, вошла средних лет женщина.
- Ваш завтрак! – произнесла она.
Эдик никак на реплику не прореагировал. Она спросила:
- Вам в постель подать или поставить на столик?
Эдик хотел было остановиться на варианте со столиком, но вспомнив, что абсолютно голый, предпочёл вкусить «кофе в постели». Заметив, что он сначала дёрнулся, пытаясь встать, а потом натянул одеяло до подбородка, женщина сказала:
- Ваша одежда в стенном шкафу.
Она поставила на кровать Эдика специальную подставку и, водрузив на него поднос, вышла вон.
От вида кусочка курицы, бутерброда с красной икрой, Эдик почувствовал, что голоден, как неделю некормленая собака. Через каких-то шестьдесят секунд на подносе остались лишь пустые плошки. Он допил кофе. Тотчас, в комнату вошла женщина, очевидно, имеющая возможность незаметно наблюдать за ним.
- Желаете что-нибудь ещё? - спросила она.
«Шампанского и самых ветреных дам», - «про себя» съехидничал он.
А вслух сказал:
- Спасибо, нет.
Хотя, на самом деле, не против был повторить завтрак.
Женщина забрала пустой поднос и вышла.
«Помню, на мне халат вчера был одет, не говоря уже об одежде, в которой сюда пришёл. Нужно пошарить в шкафах, может, найду там что-нибудь по своему размеру. Тем более, дама дала намёк. Если, конечно, она не имела ввиду вчерашнего халата».
Эдик встал с постели. Завернувшись в простыню, на которой только что спал, как римский патриций, перекинув край через плечо, он босиком прошлёпал в другой конец комнаты к стенному шкафу. Открыв дверцу, Эдик, сначала, обомлел. Там висела его одежда и, в то же время, не его. Такая она была чистая, выглаженная, будто не он носил и пришёл в ней сюда. Особенно Эдика поразили носки. Их неестественно чистый вид и запах лаванды, заменивший хоть и вонючий, зато родной, совсем обескураживал.
Внутренний голос подсказывал, что нужно поторапливаться. Эдик начал одеваться с такой скоростью, что будь это на утренний побудке в армейской казарме, бывалые и то отстали бы. Напялив последний носок, Эдик выпрямился и на мгновения замер, не понимая, зачем так торопился. За ним ведь никто не гонится и муж чужой жены не подкрадывается с топором с другой стороны двери.
«Интересно, где сейчас две чёрненькие, встретившие меня дамы?»
Он машинально полез в карман брюк, сам не зная почему. Там давно уже ничего не лежало и проверять содержимое не имело никакого смысла.
«Что это за бумажки?» - подумал он, вытаскивая неожиданно появившееся содержимое.
В руках у него похрустывали зелёные бумажки и ещё одна линованная, исписанная ровными, красивыми буквами.
«Четыре двадцатидолларовые, совсем неплохо для долбанного «клуба по интересам». А это что за послание?»
Он развернул сложенный пополам листок.
Мы вами остались довольны. Приходите через четыре дня. Предварительно позвоните по известному вам телефону.
Вместо подписи стоял весьма странный, непонятно что изображающий, вензель, скорее всего поставленный перстнем-печаткой. Эдик сунул деньги и записку обратно в карман.
«Нужно сначала выйти отсюда, а потом думать о вторичном посещении», – определил он приоритеты.
Эдик распахнул дверь и наткнулся на даму, приносившую поднос с завтраком.
- Пожалуйста, сюда! - сказала она, указывая рукой направление.
Эдик пошёл по узкому коридору, мимо закрытых дверей. Ему показалось, что за одной из них кто-то говорил. Коридор заканчивался дверью, за которой оказалась прихожая. На вешалке висела курточка Эдика, под ней стояли ботинки. Он облачился во всё своё и вышел вон. На прощание сказал даме:
- До свидания.
Та ответила ему:
- Приходите ещё.
«Сейчас, разбежался. Нашли дурака за четыре зелёных бумажки надрываться», – спускаясь по лестнице, как надо, но только «про себя», ответил Эдик дамам.
Только выйдя на улицу, почувствовал, что от сердца отлегло, будто и не было с ним ничего необычного.
«А может быть, и вправду не было?» – успокаивал он себя. - Просто, вчера немного перебрал и не мог «соответствовать». Вот дамы меня спать и уложили, в надежде, что в другой раз им сгожусь».
Однако саднящее ощущение кожи головки крайней плоти и похрустывающие в кармане зелёного цвета денежные купюры говорили о другом.
Эдик стоял на трамвайной остановке и в задумчивости тёр подбородок. Рука трогала нечто шершавое и колючее. Эдик провёл рукой по щеке. Она была такая же. Конечно, откуда ей быть гладкой, если он сегодня не брился, более того, не умывался. Спешка, желание побыстрей слинять, стали всему причиной. Самое неприятное в его торопливости – помимо лица, грязными остались и другие части тела. Он представил, как самые отвратительные микробы веселятся, вгрызаясь в тело, особенно в малые его части - в согрешившую крайнюю плоть. Эдику от таких мыслей стало не по себе.
Для только что вылечившегося, перспектива залетёть снова не скрашивалась даже самым зелёным из самых зелёных бумажек.
«Почему, тогда, и главное кто, смазал мне «это» место? Неужто, меня мыли? По грязному телу ведь мазать не будут. И кто меня перетащил в другое место?»
На такие вопросы ответа не находилось, по крайней мере, сейчас.
Подошёл трамвай и прервал ход мыслей по данной теме. Нужно было решить более актуальные проблемы до приезда домой. В кармане лежали доллары и невзначай, но систематически проверяющая карманы супруга, может на них натолкнуться. Объяснить, откуда появилась сумма, равная месячной зарплате, да ещё в долларах, будет нелегко.
На ум ничего подходящего не приходило. Вся одежда, составляющая экипировку Эдика, для выполнения роли тайника не годилась. Прикинув и так и сяк, решил спрятать где-нибудь в доме. Он доехал до нужной остановки, и, добравшись до подъезда дома, в котором снимал квартиру, поднялся на этаж.
Был понедельник. Супруга, работающая три дня в неделю, находилась на работе, поскольку понедельник – первый из трёх. Эдик долго думал, куда бы спрятать деньги и не находил подходящего, абсолютно надёжного места. На глаза попался старый, тряпичный мишка, самая любимая игрушка сына. Он вспорол нитки шва. Запихнув в мягкую вату скрученные трубочкой деньги, снова зашил. Эдик мог потратить деньги за один день. Но ему почему-то захотелось подкопить и приобрести что-то солидное. Например, кинокамеру и, обязательно, собственный «видик».
Спать Эдик лёг рано. Вернувшаяся с работы, обошедшая по дороге домой ни один магазин, супруга, застала мужа в кровати спящим.
На другой день у Эдика был выходной. Погода с утра испортилась – шёл мелкий дождь вперемешку со снегом. Дома сидеть не хотелось. Душа требовала простора, уходящего вдаль и ввысь пространства. Эдик оделся и, несмотря на замечание жены:
- Куда тебя понесло в такую дрянную, слякотную погоду! Придёшь опять весь в грязи. Стирай потом твои штаны с курткой, – вышел вон из дома.
Он шёл той же улицей, что и в тот, знаменательный день, когда увидел объявление. Голова беспрестанно думала, перерабатывая поток всевозможных мыслей. Как обычно, их было слишком много, чтобы сразу определится с приоритетами и додумать даже некоторые из них. В этой головоломной каше явственней других думалась мысль о том злосчастном объявлении.
«Уж не шутка ли всё это, не фальшивые ли мне подсунули доллары?»
Ему хотелось побыстрей разрешить появившиеся вопросы.
«Взять да и зайти по известному адресу в неурочный час, предварительно выяснив с долларами».
Эдик шёл по знакомому маршруту, вглядываясь в белеющие на столбах подмокшие объявления. Казалось, что прочитал уже сотню всяких объявлений и вот-вот наткнётся на то, которое искал. И место вроде то же и столб тот же, а объявление не то. Видно, уже сняли или просто ещё не дошёл до нужного столба. Вон их сколько – вся улица столбами, словно шеренгами солдат на параде окантована. Повернул Эдик домой. Куртка вся промокла, так и простудиться недолго.
На следующий день Эдик опять сторожил ангар. Целый час он собирался позвонить, не решаясь набрать нужный номер. Каждый раз, поднимая трубку, на мгновение замирал и клал её обратно.
«Четыре дня ещё не прошло. А как говорится, уговор дороже денег», - окончательно решил он и оставил в покое телефон.
Конечно, уговор был односторонний – они предлагали, не зная его ответа. Но в понимании Эдика мужское слово сильнее женского: захотел – дал, передумал – взял обратно. Это правило было святое, непререкаемое.
Утром он сменился с дежурства. Бесспорно, ему удобней было позвонить с работы. Телефон свободен и лишних, слушающих ушей по минимуму. Но что поделаешь, если не ко времени.
На трезвую голову начинать разговор с дамами на пикантно-интимную тему Эдику было не с руки. Для начала, он заглянул в пивную и «накатил» пару кружек пива.
Немного полегчало от принятой дозы веселящей жидкости. Сомнение – звонить или нет, полностью рассеялось. Окончательно появилась уверенность - звонить. Только трепет в душе ещё остался, требуя добавить немного успокаивающей жидкости. Эдик заглянул в рюмочную и смыл несколькими рюмками водки остатки неуверенности. Теперь оставалось найти телефон и позвонить. Первый телефонный аппарат, к которому «подгрёб» Эдик, оказался неисправным. Второй телефонный аппарат соединял с абонентом, но последнего не слышал домогающийся с другого конца провода Эдик.
С третьим было наоборот: Эдик прекрасно слышал вопрошающее «да», зато его никто не слышал. Он решил больше не искушать судьбу, сесть на трамвай и поехать по известному адресу, а позвонить уже по прибытию.
Трамвай не заставил себя долго ждать. Эдик вошёл в вагон и сел у окошка. Трамвай тронулся. Под мерное постукивание железных колёс Эдику думалось совсем не по теме.
Может быть, каждый отправившийся в дорогу вырывается из привычной обыденности, на время становясь одним из беспокойного племени путешественников. Путешествие в трамвае, увозящем всего на несколько остановок, исключением из этого правила не является. При богатом воображении, расстояние особой роли не играет. Появляющееся беспокойство в душе, ожидание событий по мере продвижения транспорта, прямое тому доказательство. Эдик так увлёкся блужданием в своих мыслях, что не заметил, как заснул.
Когда грёзы сна покинули «путешественника», трамвай, сделав второй круг, остановился на той же остановке, с которой путешествие началось. Проснувшийся, Эдик смотрел в окно и не узнавал нужной остановки. Дальнейшее наблюдение открыло совсем неприятный факт: трамвай двигался в противоположном нужному направлении. Чтобы не искушать судьбу, Эдик встал и вышел на следующей остановке. Сегодняшняя попытка наверстать, схватить за хвост судьбу, явно не удалась. По закону бутерброда, сразу делать вторую попытку – век удачи не видать. Пришлось от сегодняшней мечты-идеи отказаться. Пошёл Эдик домой, решив, что утро вечера мудренее. Как говориться, будет день и будет пища. Сказать по правде, про пищу Эдик не думал. Хотя, что греха таить, вкусить хлеба насущного, да ещё баранью ногу, да под водочку – против этого он никогда не был.
Сейчас, его больше интересовала пища духовная. Не для плотских утех, а для услады духовных мужских потребностей. Конечно, общение с женщиной к духовной пищи многие несведущие не относят, но только не Эдик. Полёт фантазии, превращающий рядовую, посредственную женщину в царицу нимф, возносил высоко над надоевшим, банальным сексом. Если бы Эдик верил в бога, то предметом культовых поклонений было бы нечто в женском обличии. Сам он об этом, так складно не думал. Не каждому ведь дано складно изложить наболевшее на душе. При всех прочих достоинствах, способностями «оракула» он не обладал. Блеск страсти в глазах и выражение немого обожания на лице, говорило обо всём красноречивей самых прекрасных, сочинённых поэтами стихов, когда он смотрел на предмет недосужих притязаний. Да, он был творцом своего счастья, влюбляясь ровно настолько, насколько продлевалась очередная интимная связь. Хлопнув дверью покинутой им квартиры, в которой только что ворковала очередная Эвридика, оставляя там же и то чувство, те восхитительные и пикантные мгновения, что привели сюда неугомонного коллекционера женских сердец, он сразу это забывал. Словно, окунаясь в суетливый и скучный мир, смывал ненужное из памяти.
Частые взлёты до апогея чувственных страстей и водопадами ниспадающие эмоции, тем не менее, не меняли его характера. Он оставался скромным, простым, а совсем не зазнавшимся «Казановой». Предполагающийся скучный вечер в кругу семьи, не портил праздника в душе. Всё плохое, как, впрочем, и хорошее, быстро проходит. За праздником неизбежно наступают серые будни, но только понимающие в жизни знают, после сухарей будет слаще праздничный пирог.
Следующее утро встретило Эдика сумрачным, пасмурным небом и холодным ветром. Голова, после вчерашнего, болела и в животе было как-то неуютно.
«Наверное, вчерашнее пойло в забегаловке приготовили из поганого левого спирта, с подмешанными, компенсирующими недостаток крепости, транквилизаторами».
Супруга уже ушла на работу, и он был предоставлен сам себе.
«Вчера получилось совсем нездорово. Теперь не знаю, как и что буду говорить дамам. Если сегодня не позвоню, дамы могут решить, что я сдрейфил и всякие отношения с их клубом закончил. С другой стороны, видал я их интересы. Тоже мне, гурманы, интересы, как у всех – такие же примитивные. Обстановка лишь побогаче, да «меню» услуг поинтересней. Вообще, как к этому подойти. Можно ведь сказать и так: что не я, а мне оказывали услуги. Ведь общение то обоюдное. Выходит, я вроде как клиент. Если так, то неплохо было бы отведать другие блюда кухни «клуба по интересам». Возможно, в следующей смене блюд, как раз подадут двух симпатичных молодых брюнеток. Вот тогда уж отведаем, так отведаем, «клубнички».
Закончив умываться, бриться и всё такое прочее в комнате «удобств», на этой радужной ноте Эдик приступил к утренней трапезе. Он завтракал чем бог послал, поскольку деньги в семье долго не задерживались, и, сказать по правде, давно уже закончились. Бог послал ему сегодня жиденькую, недоеденную сыном манную кашу в пол-литровой плошке и горбушку чёрствого чёрного хлеба. Зато на десерт был душистый «майский чай». Уж его-то Эдик напился от души, как говориться, от пуза.
«Интересно! В «клубе по интересам» подают что-нибудь съедобное, или всё, как в прошлый раз, ограничивается выпивкой? Вот бы съесть шашлычка или цыплёнка. Давненько я «скоромного» не едал. Неплохо было бы сегодня разговеться на халяву».
В душе, Эдик был не против пойти ещё дальше и разговеться не немного, а на всю мощь здорового мужского аппетита.
Позавтракав, Эдик вытащил отвёртку из ящика стола. Жена давно – пол года назад, просила Эдика подкрутить шурупы петли провисшей, ведущей в комнату двери. Чтобы дверь закрывалась, приходилось сильно тянуть за ручку вверх. Всё ему никак не хватало времени на починку двери. То на работу идти надо, то с работы усталым приходил. Сейчас он решил проявить мужской характер – достал отвёртку и ну крутить шурупы. Не прошло и двух минут, как всё починилось. У довольного своей работой Эдика даже настроение поднялось.
«Как у меня сегодня хорошо всё получается. Значит и с дамами сладится», – подумал он.
Не откладывая исполнение задуманного, он оделся, и вышел на улицу. На сей раз, повезло. Телефон оказался исправным. На другом конце провода женский голос произнёс:
- Да.
Голос показался Эдику незнакомым.
- Это Эдик звонит. Мне было назначено позвонить вчера. Но я не смог, поэтому звоню сегодня.
Эдик замолчал. Молчал и голос на другом конце провода, очевидно, ожидая продолжения. Пауза явно затянулась, и Эдик повторил фразу:
- Это Эдик звонит. Мне было назначено позвонить вчера.
Голос на другом конце провода спросил:
- Вы в каком отделении клуба состоите: в женском или мужском?
Вопрос озадачил Эдика, поскольку в записке не о каких отделениях не говорилось. Что ответить даме Эдик не знал. Но с другой стороны, раз он сам относится к мужскому роду-племени, то ответ становился очевидным.
- Конечно, в мужском, – ответил Эдик.
- Тогда, вы позвонили правильно. Ваш день сегодня, – ответил голос в телефонной трубке.
Эдик не стал надолго откладывать поездку, сел на подошедший к остановке трамвай.
«Один раз сходил в клуб и уже заимел свой день», - не без гордости думал Эдик.
Трамвай тащился еле-еле, так, по крайней мере, казалось Эдику. Чтобы добраться до нужной остановки, ушёл целый час. Вот и дом. Эдик вышел из трамвая на тротуар и направился прямо к дому. Он вошёл в подъезд, и хотел было сесть в кабину лифта.
«Какай этаж?» - пытался вспомнить Эдик.
С ужасом понял, что забыл не только этаж, но и номер квартиры.
«Придётся идти пешком, дверь то я обязательно вспомню», - спасительная мысль промелькнуло в голове.
Эдик шёл вверх по лестнице, внимательно разглядывая каждую встретившуюся дверь. Все двери казались подозрительно знакомыми. И в то же время, что-то было не то в каждой из них. Эдик шёл от этажа к этажу, пока не дошёл до последнего.
«Где же она? Ведь, в этом подъезде точно была!»
Эдик пошёл вниз. По крайней мере, с какой стороны площадки находилась дверь, он помнил. Дальше приходилось довериться капризной даме – удаче.
«Нужно попытать удачу», - подумал Эдик и нажал на звонок входной двери.
К двери долго никто не подходил. Эдик стал волноваться. Но вот, дверь распахнулась, и он увидел незнакомого, молодого, со смазливой мордашкой юношу.
- Я звонил сегодня. Мне сказали, что сегодня мой день, – пояснил причину визита Эдик.
- Со мной говорила какая-то женщина, - продолжил Эдик, не получив никакой реакции от юноши. Тон сказанного мог относить фразу, как к вопросу, так и к утверждению самого факта. На этот раз юноша ответил: - Очевидно, вы говорили с диспетчером. Он, обычно, не ошибается. Проходите.
Молодой человек сделал шаг назад и в сторону, пропуская в прихожую Эдика.
Эдик, как и в прошлый раз хотел раздеться в прихожей, но юноша остановил его.
- Я вас провожу в комнату. Там и разденетесь.
Юноша пошёл впереди, Эдик следом за ним. Они прошли маленький узкий коридор, вошли в дверь, за которой тоже оказался коридор. Потом, повернули направо и, наконец, за очередной дверью оказались в нужных апартаментах.
Комната напоминала раздевалку общественного душа, только стены облицованы кафелем побогаче, и мебели поменьше. Две кушетки, два кресла, встроенный в стену бар да стенной шкаф составляли весь интерьер. Эдик повернул голову налево и заметил в углу маленький столик, под висящим на стене зеркалом. На столике стояло несколько баночек, в которых, обычно, находятся крема, пудра и прочие женские косметические принадлежности. С десяток флаконов с неизвестным содержимым стояли там же.
- В шкафчике клубная одежда. Наденьте её, когда помоетесь. Где-то через час за вами зайдут, - сказав это, молодой человек ушёл.
Эдик не стал тратить время. Разделся, бросив на кушетку одежду, и вошёл в моечную.
Джакузи, наполненная тёплой, пузырящейся водой, уже ждала его.
Эдик с наслаждением нежился в тёплой, ласкающей воздушными пузырьками, воде. Разморённое теплом, почти неделю немытое тело не хотело покидать пузырящуюся купель. Эдику стоило немалых волевых усилий, чтобы вылезти из живительного тепла на холодный кафельный пол. Сняв с крючка полотенце, завернулся в него как патриций и босиком пошлёпал в раздевалку. После вчерашнего немного болела голова, и было нехорошо в животе. Первое, что пришло ему в голову: налить себе в рюмку немного лечебного горячительного. Он открыл дверку бара и долго стоял в нерешительности, не решаясь сделать выбор в поистине винном изобилии на полках.
«Водку, точно, пить не буду», – подумал он, вспомнив прошлые свои ошибки.
Бутылка джина стояла прямо перед ним, и это решило проблему. Эдик налил полный фужер и залпом выпил. Жидкость обожгла гортань и приятным теплом потекла в желудок.
«Первая колом, вторая соколом», - вспомнил он присказку, наливая второй фужер.
В этот же фужер налил сидра и запил.
«Ничего себе, угощение, даже закусить нечем».
Эдик увидел рядом с баром ещё одну дверку в стене. За дверкой оказалось то, что искал - встроенный холодильник с закуской. Правда, выбор был не богат: шоколадные конфеты, миндаль в шоколаде и порезанный тонкими дольками лимон.
«Надо бы еще одну, под закуску».
Эдик налил в фужер ещё джина, залпом выпил, закусив миндалём в шоколаде.
«Сейчас бы курочку жаренную или, хотя бы, порцию пельменей со сметаной», – подумал он.
Возможно, Эдик ещё что-нибудь подумал бы, но в проёме двери появился тот же юноша.
- Вы ещё не оделись!? - произнёс он, с явной укоризной в голосе.
- Откройте шкаф и быстрей одевайтесь. Вас уже ждут.
Эдик открыл дверку шкафа. На вешалке висела коротенькая розовая курточка с поясной резинкой и такого же цвета штаны. Эдик всё это мигом напялил на себя.
«Интересно! Больше что ли курточку найти не смогли. Еле до пупка достаёт. И штаны какие-то странные. Молния – липучка начинается от поясной резинки и заканчивается там же, только сзади».
Молодой человек шёл впереди, Эдик семенил за ним. Перед дверью молодой человек притормозил, пропуская вперёд Эдика.
- Вам сюда, – сказал он.
Эдик вошёл в дверь.
«Почему он не вошёл за мной?» - тенью сомнений и беспокойства промелькнула в голове мысль.
Помещение, куда вошёл Эдик, если судить по размерам, напоминала большую залу. Толстый персидский ковёр устилал пол, приятно погружая ноги в тёплое и мягкое. Мягкие кресла, огромные кожаные диваны, уже знакомой конструкции стол, мебель вдоль стен скрадывали размеры помещения. Никого, кроме Эдика, в зале не было.
«Опять какой-нибудь сюрприз!» – подумал он.
На столе стояли бокалы с шампанским. Он, взяв один, пригубил.
«Кислятина. Наверное, «Брюд»».
То ли от напряжения ожидания неизвестно чего, то ли шампанское подействовало, но Эдика прошиб пот. Прошла минута, вторая, третья. В помещение никто не входил.
Эдик выпил ещё один бокал шампанского и ещё один. Он почувствовал, как вместе с вливающейся в желудок кислой жидкостью, улетучивается беспокойство. Словно, одно вытесняло другое. Эдик уселся в мягкое объёмное кресло, вытянул ноги, слегка привалившись на спинку. Мягкое, располагающее к неге кресло, удобная поза и выпитое горячительное расслабляли, успокаивали, вызывая полудремотное состояние. Если закрыть глаза, то вполне могло бы показаться, что находишься не в «клубе по интересам», а в ангаре, в кресле начальника. Эдик только собрался закрыть глаза и вздремнуть, как дверь открылась, и в комнату вошла группа мужчин, одетых в розовые курточки и розовые штанишки. Среди них были молодые и старые, красивые и совсем некрасивые. Вошло всего шестеро, а Эдику показалось, что много больше. Появление мужчин, почему-то его не удивило. В другом случае он подумал бы:
«Где же дамы?»
Сейчас Эдик сидел в кресле и просто смотрел.
- Новенький! – воскликнул один из вошедших.
Хотя, бросивший реплику имел ввиду Эдика, последний никак не прореагировал. Средних лет мужчина, обращаясь к Эдику, сказал:
- Давайте знакомиться! Я первый, вот второй, это четвёртый, вот пятый, шестой и седьмой.
Он говорил, по очереди указывая рукой на стоящих мужчин.
- Вы сегодня будете третьим. Для игры в цепочку номера вполне достаточно.
Обращаясь ко всем вошедшим:
- Прошу! Шампанское с тонизирующим составом на столе.
Мужчины взяли по бокалу. Кто выпил залпом, кто пригубил.
Эдик сидел в кресле, смотрел и думал: «Вот оно значит что - шампанское с тонизирующим дерьмом. То-то меня в сон со всякими веселящими, пикантными картинками потянуло. И даже нечто мужское начало поднимать голову".
- Ну что, приступим?» - изрёк первый.
Мужчины встали на ковёр на колени. Эдика, согласно присвоенному номеру, поставили третьим. Он стоял почти впритык ко второму, не понимая причину и смысл игры. Вдруг он почувствовал, как руки четвёртого расстегнули ширинку на штанах, и нечто скользкое и твёрдое стало внедряться в анальное отверстие. Такой факт удивил Эдика, но не вызвал внутреннего протеста. Он прислушивался к ощущениям, чувствуя, как это твёрдое и скользкое елозит туда – сюда, приятно соприкасаясь с внутренними тканями.
Не успел Эдик сделать какие-то выводы о происшедшем, как руки стоящего впереди второго расстегнули липучку, закрывающую штаны спереди. Те же руки, взяв Эдикину истинно мужскую часть, направили её в нужное место задней части тела второго.
Эдик почувствовал, как «со скрипом» входит в предоставленное вторым отверстие, торчащий, словно кол, член. Хотя, для привыкшего к дряблому и влажному, было тесновато и суховато, он почувствовал нарастание пикантной, приятной волны.
Двигающееся в нём сзади, выплюнув заряд мужского семени, замерло, но через мгновение начало двигаться снова. Словно, передав эстафету третьему, тёплой липкой волной, мужское выплеснулось из него, вызвав взрыв неведомых по силе эмоций.
Вместо того, чтобы остановиться и передохнуть, Эдик убыстрил ритм движений. Дикая, ненасытная жажда обладать тем, что дали, охватила Эдика. В голове не было никаких мыслей. Слившись душой и телом с живой цепочкой разгорячённых тел, он ловил, впитывал ощущение соединённых воедино мужского и женского.
- В круг! – скомандовал первый.
Все, потеснившись, соединились, сомкнувшись в кольцо. Теперь, первый, соединившись с седьмым, дав дополнительный толчок эмоциям, усилив, поднял чувственное на высшую ноту доступной человеку октавы, замкнув интимную, отнимающую разум, волну. С каждым разом, волна, совершив ритмические колебания, по кругу усиливала свою чувственную амплитуду. Эдик потерял нить реального времени. Спроси его и не смог бы сказать – сколько времени это продолжалось.
Наконец, устав до изнеможения, звенья цепочки распались, рассыпавшись по персидскому ковру. Мужские тела безвольно лежали на полу, не в силах пошевелиться. Состояние полузабытья сжало реальный ход времени.
В залу вошёл мужчина, одетый в тогу, как римский патриций времён Нерона и произнёс:
- Сегодня, вы удостоились чести, посещения великого патриция «Грейт Фалоса». Он пожелал осчастливить вас игрой в голубую рулетку.
Мужчины стали вставать с пола, ожидая появление названного глашатаем мужа.
В залу вошёл небольшого роста, некрасивый мужчина. Он был одет, как и глашатай - в тогу. Шёл степенно, опираясь на посох с серебряным набалдашником. Когда новоявленный патриций пошёл поближе к стоящей группе, Эдик смог разглядеть его получше. Несмотря на то, что мужчина имел холёный вид, возраст выдавали седые волосы и морщины на лице.
«Ему, пожалуй, к шестидесяти, – определил Эдик. – Интересно, почему его зовут «Грейт Фаллос»? Уж не самозванец ли? Пиписка, наверное, как сосиска, а туда же «Грейт Фаллос»».
Первый, времени терять не стал. Подвёл группу мужчин к круглому мягкому столу. Подчиняясь стадному инстинкту, к столу подошёл и Эдик.
Мужчины разместились на столе, встав коленями на мягкие подушки странного стола. Эдик водрузился на стол последним, оттопырив к краю бесстыдно оголённый расстёгнутой ширинкой зад.
«Грейт фаллос» подошёл к столу, откинул одежду, оголив нужное место. Эдик находился в таком месте стола, с которого был виден стоящий патриций. То, за что он получил своё имя «Грей фаллос», угрожающе топорщилось во всю свою мощь.
«Кому-то непременно повезёт, нарвётся сегодня на такую штуку», – понял Эдик.
Стол крутанули. Сделав несколько оборотов, он замер. Эдик почувствовал, как нечто огромное и твёрдое входило в него. Ему казалось, что это нечто разрывает плоть на части. Оно входит глубже и глубже, угрожая достать до затылка. Было больно и, одновременно, дьявольски приятно, вызывая мурашки на коже, парализуя волю. Движения убыстрялись, выворачивая, напрягая кишки, пока сильное, липкое, мужское не заполнило кишечник. Отдавая болью вывороченной кишки, «Грей фаллос» самого «Грей фаллоса» вылез из Эдика. Только после этого Эдик почувствовал всю силу тянущей боли внизу живота. Он на несколько минут потерял сознание. Когда очнулся, все его поздравляли.
Эдик понял, что кроме почётной миссии, которой был удостоен, получит премию крестника «Грейт фаллоса» – одну тысячу долларов.
«Ничего себе, окрестил фаллосом в задницу, но тысяча долларов - это что-то», – подумал Эдик.
Вскоре все разошлись по своим апартаментам. Эдик тоже пошёл одеваться. Мыться в джакузи он не стал. Принял душ и оделся. Забывшись, попробовал сесть на кресло и тут же вскочил. Задница никаких соприкосновений с поверхностью не терпела. Пришлось одевать ботинки стоя.
Эдик вышел из здания, неся во внутреннем кармане курточки целую тысячу долларов.
Трамвай, мерно постукивая колёсами о стыки рельс, вёз Эдика домой. Он чувствовал себя уставшим и обманутым в лучших чувствах. Лишь тысяча долларов, лежащих во внутреннем кармане курточки, частично компенсировали причинённый моральный ущерб.
Эдик вошёл в дверь своей квартиры и нос к носу столкнулся с супругой.
- Где ты сегодня шлялся? – спросила она, и, не дожидаясь ответа, продефилировала на кухню.
Эдику самому было сейчас не до объяснений. Тысяча долларов жгла карман. Пока жена их не обнаружила, нужно было спрятать деньги в укромном месте. Под недоверчивым взглядом жены Эдик чувствовал себя, как провинившийся школьник. Жена словно читала написанные на его лбу мысли и всегда находила тщательно спрятанную заначку.
«Хорошо, что она сегодня не устроила разборку. А то неизвестно, чем бы всё закончилось, и судьба тысячи решилась однозначно».
Эдик снял курточку, предварительно переложив деньги в карман брюк. Он вошёл в комнату. Сын спал на своей кроватке, обняв любимого мишку. Эдик осторожно разжал маленькие детские ручонки и взял игрушку. Теперь нужно вспороть шов и положить деньги к уже спрятанной заначке, а потом снова зашить. Не было бы дома жены, всё получилось бы без проблем. А сейчас жена может вернуться в любой момент и застукать. Эдик спрятал игрушечного мишку, запихнув под рубашку. Выглянул в дверь, жены поблизости не наблюдалось. Путь в туалет, где, не опасаясь слежки, Эдик собирался проделать продуманную операцию, был свободен.
Лампочка тускло освещала узкую комнату, где на унитазе восседал Эдик. Он с завидной, не проявляющейся до сего дня, ловкостью орудовал иголкой, зашивая распоротый шов. Закончив шить, опять запихнул игрушку под рубашку и незамеченным пробрался в комнату. Игрушка заняла прежнее место на кроватке сынишки. Когда жена, закончив все дела на кухне, вернулась в комнату, Эдик посапывал, лёжа по диагонали супружеского ложа. Жена, толкнув в бок, примостилась с краюшку. Мир и согласие снова воцарили в семье и звёзды на ночном небе были тому свидетелями. Двое посапывающих носов и один посапывающий рядом с любимым мишкой носик являли картину полного умиротворения. Некоторые разногласия, мимолётные пустяковые ссоры, каждый раз оставаясь в прошедшем дне, скрадывались наступившей ночью. Двое супругов, прижавшись друг к другу, мирно спали, посапывая, похрапывая и, возможно, путешествуя по одной и той же дороге мира грёз.
Утро, посадив обоих супругов по разные стороны обеденного стола, началось с неразрешимых проблем. У стареньких сапог супруги снова испортилась молния.
Вопрос о покупке новых сапог для дражайшей половины, неоднократно ставился ребром перед Эдиком. Отсутствие свободных денег не оставляло шансов в решении проблемы. Сегодня вопрос стоял более остро, поскольку всякому терпению нет-нет да и приходит конец.
- В конце – концов, есть у меня муж или нет!? – многозначительно начала супруга.
- Можешь ты когда-нибудь, хоть раз в жизни, заработать, как зарабатывают другие мужики. Просто взять и заработать, принести деньги в семью.
Эдику было обидно и, одновременно, жалко супругу. Но не рассказывать же ей о долларах. Как объяснишь их появление в собственном кармане. Потом, супруга, наверняка отберёт всё до доллара, назвав сразу несколько причин потратить всю сумму на «семью». Эдик слушал поток обвинений в свой адрес и молчал. Хорошо ещё, что супруга торопилась на работу и не в полную силу изливала накопившиеся претензии к суженному. Вечером, чтобы недослушивать недосказанного утром, Эдик пошлялся по городу. Оставалось перекантоваться ночь, а утром можно будет со спокойной совестью отбыть на дежурство в ангар.
Ночь прошла спокойно, без ненужных разборок. Мужская хитрость, проявленная Эдиком, закрывшая поцелуем, собирающийся открыться рот жены и дополненная выполнением ночных супружеских обязанностей, умиротворил обоих.
Эдик встал ранним утром и в восемь часов уже был в ангаре. Сменённый напарник долго задерживаться не стал и скоро Эдик остался один. Иногда ему даже нравилось побыть одному. Никто не мешал помечтать и осмыслить прошедшие события. Он включил видеомагнитофон, собираясь посмотреть оставленную напарником кассету. Пододвинув поближе кресло, плюхнулся на мягкое сидение. Однако, резкая боль в самом заднем месте, задней части тела, заставила вскочить.
«Однако! – подумал Эдик. - Чтоб у того «Грейт фаллоса», этот самый фаллос отсох. Баб ему мало, на голубое потянуло. Следующего моего появления там, долго им придётся ждать».
На самом деле, Эдик до конца не был уверен, что выполнит заочно данную угрозу. Он полулёжа устроился в кресле. На кассете была записана любимая им «порнуха». Герои любили друг друга с фантазией, остервенело сжигая себя в напряжённой любовной джиге. Однако, настроение Эдика фильм не улучшал и даже не будоражил воображение, не вызывая обычной чувственной волны.
«Надо же, какая муть! Прямо-таки дебильный сюжет. Будто они оба десяток лет провели в одиночном заточении и только сейчас, наконец, дорвались до чужого тела».
Последние события, произошедшие с ним, были куда более пикантными, сексуально напряжёнными и непредсказуемыми по сравнению с тем, что сейчас смотрел по «ящику». Эдик понимал причину произошедших метаморфоз в собственных вкусах на «клубничные», киношные сюжеты. Такой факт, бесспорно, расстроил его. Одна из отдушин, позволяющих забыться, уйти от серой действительности, напрочь исчезла, испарилась. Он без всякого интереса досмотрел кассету, убив пару часов дежурства.
Кассета закончилась. Эдик зевнул и удобней устроился на кресле. Состояние полудрёмы никак не хотело переходить в здоровый сон. Помучившись час, намяв бока, он встал. Прошёл по ангару с проверкой. Всё было в порядке.
Холод тёмного, огромного помещения, казалось, забирался под лёгкую курточку, вызывая на коже мурашки. Хотелось снова к свету, в маленькую, уютную комнатку - в оазис цивилизации средь пугающего нагромождения железных деталей и машин.
Он вошел в комнатку. Тёмный экран телевизора и два телефона на столе– белый и чёрный ожидали его. Почему-то всегда, взглянув на телефоны, Эдику хотелось позвонить. Неважно куда и кому, просто позвонить, услышать чей-то знакомый голос. Эдик снял трубку и набрал номер. Только, когда услышал голос на другом конце провода, понял, что набрал номер «клуба по интересам». Значит, он всё время думал об этом.
Голос на другом конце провода, после первого «Да», сделав паузу, ещё раз вопрошающе повторил: «Да?!». Эдик, ничего не ответив, положил трубку. От души сразу отлегло, словно он, наконец, получил то, о чём давно мечтал. Эдик почувствовал полное упокоение души. Даже на «Грейт фаллоса» уже не злился, а тем более на последний, упрямый лепесток «ромашки» с бородавкой на носу, отвислой губой и пахучим, вызывающе торчащим анусом.
Фея снов сжалилась над ним и повела путешествовать по своему волшебному царству. В его сне женщины в белых длинных тогах танцевали эротические танцы. Эдик смотрел на причудливый, исполняемый женщинами танец, сидя неподвижно в кресле, даже не моргая, как загипнотизированный удавом кролик. Они подступали к нему вплотную, окружая кольцом хоровода. Кольцо вокруг Эдика сжималось. Вдруг, женщины распахнули свои одежды. О ужас! Вместо женских «прелестей» он увидел угрожающе торчащие «Грейт фаллосы». Каждый приближающийся к Эдику хотел быть первым. Они толкались, мешая друг другу. Эдик на мгновение замер, пораженный произошедшими метаморфозами. Оцепенение прошло, и волна энергии наполнила его. Он выпрыгнул из кресла, отчаянно рванувшись вперёд, наступил ногой, как на ступеньку, на один из торчащих вперёд фаллосов и перепрыгнул живую стену. Он нёсся так, что ветер свистел в ушах. Двери, коридоры, залы, неизвестно откуда появившиеся в таком количестве, оглашались улюлюканьем бегущей за Эдиком толпы. Он, что было силы, перебирал ногами, но преследователи не отставали. Эдик обернулся, стараясь определить расстояние до преследователей, и тут же растянулся на полу, за что-то зацепившись ногой. Толпа набросилась на него. Кто-то стянул с Эдика штаны. Он почувствовал, как чей-то огромный «Грейт фаллос», почти разрывая анус, влезал вовнутрь.
- А..а! – что было мочи заорал Эдик и тут же проснулся.
Он полулежал в кресле и брючный ремень, съехавший на бёдра вместе с брюками, больно врезался в плоть.
Эдик встал, подтянул штаны. Было не по себе от только что виденного сна. Двойственность чувств, обида и злоба на тех, в клубе, посягнувших на голубую девственность, боролась в душе с рациональностью происшедшего, закреплённой кругленькой суммой в долларах.
Несколько следующих дней он никак не мог решить – смыла ли заработанная сумма причинённый позор. В то же время, наличие возможности посещать большой престижный клуб, даже некоторым образом, перспектива стать завсегдатаем, поднимала его в собственных глазах. Эдик по натуре был «искателем приключений». Наверное, это обстоятельство и решила проблему. Мало ли ещё какие сюрпризы приготовила ему судьба. Кто знает, не потеряет ли он, отказавшись от очередных подарков судьбы. День, когда ему надлежит позвонить в клуб, назначен не был. Значит, звонить можно в любой день, когда будет охота окунуться в гущу сексуальных, тайных до поры, действий, отделяющихся трепетом предвосхищающей души пикантные мгновения от серых буден.
Одним солнечным утром Эдик позвонил. Трубку долго никто не брал.
«Ну, возьми же трубку, ответь мне», - мысленно призывал Эдик.
Голос на другом конце провода вопрошающе произнёс: «Да!»
Эдик ждал именно это знакомое «да». И в то же время простое, произнесённое кем-то, возможно, никогда им не виденным, короткое «Да» - застало врасплох. Пауза могла затянуться. Сдёлав над собой усилие, он поздоровался:
- Здравствуйте!
В ответ услышал:
- Да, говорите, вас слушают.
- Вы знаете! Я в прошлый раз уходил из клуба и не договорился, когда опять приходить, - Эдик закончил длинную тираду и с надеждой ждал ответа.
- Простите, я вас не очень поняла. В какой из дней вы посещали клуб: мужской или женский?
- Понимаете, в последний раз я был в клубе в мужской день, по ошибке приходил в мужской день.
- Что-то я вас не понимаю: почему вдруг случайно? Знаете ли, мы со случайными людьми дело не имеем. Если вы наш клиент, то, значит, адрес знаете. Правление все претензии принимает по вторникам. До свидания.
На другом конце провода положили трубку.
«Да, наверное, она права. Такие вопросы по телефону не решить. К тому же, посмотреть на тех двух чернявых дамочек было бы неплохо. Пускай объяснят – откуда у них право появилось мою задницу для чужих удовольствий продавать. Пиписку, ладно, можно по согласию «туда-сюда», вроде бы для мужика это удовольствие. Но задницу! Пускай оправдываются передо мной и в качестве компенсации свою подставляют.»
Эдик ждал вторника. Он старался ни о чём таком не думать, но мысли сами лезли в голову, не спрашивая на то разрешения.
Вчера Эдик решил, что поговорит с дамочками довольно-таки жёстко. Сегодня он так говорить не хотел, собираясь уладить проблему миром. Что будет завтра, Эдик не знал и не хотел думать на столь скользкую тему.
Наконец, наступил вторник. С утра Эдик был задумчив. Супруга нимало удивилась, когда, почистив зубы перед завтраком, повторил эту утреннюю процедуру после.
Заметив косые, неласковые взгляды супруги, Эдик сказал:
- Зуб что-то побаливает. Почистишь, вроде получше становится.
Эдик вышел из дома. Через час, трамвай, постукивая колёсами по стыкам изношенных длительной эксплуатацией, рельс, подъезжал к знакомому дому. Сердце Эдика учащённо билось. Ещё бы, предстоял жёсткий, возможно, нелицеприятный для дам разговор.
Раньше, он приходил к ним, как ищущий приключений «плейбой». Сейчас, как хозяин своей судьбы, он должен поставить всё на правильные места и показать: кто есть кто, а самое главное – показать каков он. Эдик старался не думать о предстоящем разговоре, надеясь на удачный экспромт. Однако его голова была всецело поглощена мыслями на данную тему.
Эдик остановился перед дверью и нажал на кнопку звонка. Только сейчас, к своему удивлению, обнаружив, что дошёл до цели.
«Интересно. Раньше никогда точно не был уверен, что стучусь в нужную дверь. Ни этажа не помнил, ни квартиры. А тут - шёл задумавшись, на «автопилоте», даже не помню, как вошёл в подъезд и поднялся по лестнице, и надо же, вот она, та самая, заветная дверь. Кстати, номера на ней нет. А помнится, в первый раз, я именно по номеру искал квартиру».
За дверью послышались шаркающие шаги. Скрипучий старушечий голос спросил:
- Кто там?
- Я в клуб на приём к управляющему.
Щёлкнул открывающийся замок, распахнулась дверь. Перед ним стояла дряхлая седая старуха. Волосы седыми спутанными прядями торчали из-под чепчика. Чёрными паутинками на белом фоне казались некоторые экземпляры - сохранившие цвет волосы.
Тусклые глаза старухи, наконец, разглядевшие Эдика в полутьме лестничной площадки, зажёг внутренний, льющийся изнутри огонь. Эдику почудилось, что она наполовину сразу помолодела. Ещё, ему показалось, что раньше был с ней знаком и, возможно, даже близко. Где он мог с ней познакомиться, никак не вспоминалось. Мысль в мгновение посетившая голову Эдика испугала.
«Как ты мог знать её раньше, тем более близко? Ведь она древняя старуха!» – говорил его внутренний голос.
«Действительно, как?» - подумал Эдик, согласившись с ним.
Старуха попятилась назад, пропуская в прихожую Эдика.
- Повести пальто вот здесь, - велела она, указывая рукой на уже знакомую Эдику вешалку. Он снял куртку, расшнуровал ботинки и переобулся в тапочки. Вонь от давно не стиранных носков наполнила прихожую. Старушка, не дождавшись, пока Эдик закончит с ботинками, на первой, испускаемой носками волне вони засеменила к двери.
Эдик поспешил закончить с обувью и пошёл за ней. Старуха шла по коридору. Пройдя с десяток метров, повернула направо и вошла в дверь. За дверью опять был коридор. Последняя дверь с правой стороны коридора оказалась той, за которой его ждали.
Он вошёл за старухой в эту дверь, отстав от неё всего на несколько шагов. Это был очень большой приёмный кабинет, такой большой, что вернее было назвать его залой. В самом конце залы, у противоположной стены, сидели две старушки. Одна из них только что привела сюда Эдика.
«Как это ей удалось за несколько секунд преодолеть полтора десятка метров», – подумал Эдик.
Может быть, он подумал бы ещё о чём-нибудь, но одна из старух громко позвала:
- Молодой человек! Подойдите поближе.
Эдик подошёл к ним, остановившись в трёх метрах. Он стоял и молчал, не зная с чего начать. Они тоже молчали, разглядывая его.
- Я бы хотел видеть управляющего клубом, – пожелал он.
- Они перед вами, – ответила вторая старушка.
Морщины, чепчик и седые пряди вперемешку с чёрными, оставшимися напоминать о прошлом, скрадывали различие между двумя старушками. Если не отличие в цвете глаз, то они вполне сошли бы за двух состарившихся сестёр-близнецов.
«В прошлый раз, принимавшие меня дамы были намного моложе. Правда, те представились, как владельцы клуба. Может, помимо владельцев есть ещё и управляющие», – подумал Эдик.
- Так что вы нам хотели сказать? – спросила старушка, выказывая своё нетерпение.
- Понимаете, я не смог позвонить в тот день, который назначили две дамы – владельцы клуба. Поэтому, позвонил в другой день и диспетчер что-то напутал, назначил не тот день. Пришёл я в назначенный день, а там мужчины, знаете, как бы это сказать, мужчин любят. Попал я в передрягу, даже стал крестником «Грейт фаллоса». Хочу сказать, не мой это профиль. Женщины другое дело. Женщины для настоящего мужчины - подарок. Правда, когда я в первый раз в клуб пришёл, ваши клубные женщины мне не все понравились. Но всё-таки я предпочёл бы посещать клуб в женский день или ещё какой, а не в мужской.
Эдик закончил говорить, а старушки ничего не ответили ему, возможно, осмысливая услышанное. Минута проходила за минутой в полном молчании. Старушки не общались между собой, не обсуждали суть проблемы. Они молча сидели, смотря прямо перед собой и, как будто, не замечая того, что посетитель кончил говорить и ждёт ответа. В то же время, Эдику казалось, что старушки ведут между собой немой диалог. Он сказал всё, что хотел, и теперь ему оставалось ждать решения своей «клубной судьбы».
Полутьма большой залы, две старушки, сидящие в креслах неподвижно, словно восковые куклы, подчёркивали неестественную тишину, словно раз и навсегда остановившейся жизни. Сюжеты висящих на стенах картин, изображающих сцены эротических вакханалий, были едва различимы за пеленой полумрака. Глаз скорее угадывал, нежели видел изображённое на картинах действо. Чем расплывчатее было спрятанное за мглой изображение, тем притягательнее, загадочнее становилось нарисованное.
На одной из картин изображалась ромашка с лепестками из оголённых женщин и мужчины в роли пестика. Лицо мужчины было спрятано под маской. Зато лица женщин выделялись на тёмном фоне стены, будто каждое из них освещали фонариком. Эдик вглядывался в женские лица и узнавал их. Те женщины из ромашки, в которой он недавно был пестиком, очень походили на нарисованных. Вдруг, Эдику показалось, что одна из нарисованных женщин улыбнулась и подмигнула. Он перенёс взгляд на мужчину в маске, но маска на лице отсутствовала. На месте лица, как раз лица то и не было. Вместо него лишь овал без глаз, носа и рта. Дама посмотрела Эдику прямо в глаза и качнула головой, приглашая занять место безликого мужчины в женском рисованном круге.
«Надо же, привидится такое», – подумал Эдик.
Хотя, сказать по правде, был уверен совсем в обратном. Он старался не смотреть на картину и даже на саму стену. Эдик повернул голову в другую сторону и впялил глаза на другую стену. На стене висела другая картина. Сюжет и персонажи, изображённые на ней, показались ему знакомыми. У Эдика от нехорошего предчувствия закололо сердце. Он опустил взгляд, стараясь не замечать происходящего вокруг. Сам не понял, как это произошло, но Эдик поднял глаза и снова уставился на картину. У мужчин, стоящих на столе на коленях, лиц видно не было. Зато другие места, совсем противоположные лицу, бесстыдно топорщились, открывая смотрящему на картину в открытой сзади прорези штанов, то, о чём не принято говорить, разве что упоминалось в медицинских отчётах. Одно место на столе в мужском круге было свободно, и у Эдика возникли некоторые подозрения. И точно, мужик с картины, который рядом с голожопыми стоял и за фаллос свой держался, подмигнул Эдику.
«И этот туда же. Опять окрестить меня желает собственным «Грейт фаллосом». Даже место мне приготовил в кругу, среди стоящих на корточках голожопых. Только сегодня у него ничего не получиться. Пусть торчащий на меня «Грейт фаллос» в свою жопу запихнёт и сам себя, таким способом окрестит», - подумал Эдик, осторожно, медленно пятясь задом к выходу.
«Старушки молчат. Значит, претензии мои выслушали и баста – аудиенция окончена. Пора линять. На сегодня, хорошенького достаточно».
Эдик развернулся и почти бегом бросился к двери. Один коридор, другой, вот и прихожая. Эдик сходу впрыгнул в ботинки, схватив в охапку пальто, пулей вылетел за дверь. Только очутившись на улице, остановился, одел куртку. Шуршание бумаги во внутреннем кармане куртки насторожило.
«Уж не доллары ли?» - подумал Эдик.
Он полез в карман. Сложенный вчетверо лист с посланием, исписанным ровными буквами, шуршал в кармане. Эдик развернул лист и прочитал:
Приходите в среду к 14 часам по известному вам адресу.
Напоминаем: среда – день оздоровительного массажа.
Эдик ехал в тряском трамвае. Сидя на оплёванном лузгой от семечек сидении, вдыхал витающую в воздухе пыль давно не мытого деревянного пола. Мечты уносили далеко от серой, пыльной обыденности. Сейчас, он смотрел в окно на грязный, промокший, весенний город, но видел совсем другое.
Бассейн с прозрачной чистой водой. Тёплое солнышко греет спину. Ещё больше греют спину мягкие ладошки двух красавиц тайского происхождения, усердно трущих, мнущих, ласкающих тело Эдика. Состояние блаженства разливалось по телу, приближая тот момент, когда от женщин начинает хотеться много большего, нежели просто массажа.
К сожалению, всё хорошее быстро кончается и остановка трамвая, где Эдику нужно было выходить, всё прекратила.
На другой день, ровно в четырнадцать ноль-ноль, Эдик нажимал на звонок у входной двери. Дверь сразу распахнулась, словно его прихода ждали. Некто неопределённого пола посторонился, позволяя Эдику войти. Очень хотелось узнать: кто перед тобой – мужчина или женщина.
- Сегодня день оздоровительного массажа? - спросил Эдик, хотя ответ знал заранее.
- Да, сегодня день оздоровительного массажа, – ответили ему.
Голос был тоже какой-то средний: вроде мужской, а вроде женский.
- Следуйте за мной, - велел человек с нейтральным голосом и пошёл вперёд. Эдик последовал за ним.
«Кто это – мужчина переодетый женщиной или женщина переодетая мужчиной?» – думал он.
Между тем, впереди идущий привёл Эдика в помещение с мягким кожаным диваном, лежаком для массажа и двумя креслами.
- Раздевалка и душ рядом, - сообщил он, указывая рукой на дверь в стене комнаты.
У Эдика были вопросы к провожатому: что должен он делать, зачем здесь раздевалка и вообще, как всё будет. Но провожатый повернулся и вышел вон, оставив Эдика одного со семи безответными вопросами. В прошлые посещения он переоблачался в клубную униформу. Решив, что и на сей раз исключений не будет, распахнул дверь в стене и вошел в раздевалку. В шкафчике раздевалки действительно висел кожаный фартук и больше ничего. Эдик разделся, помылся под душем.
«Неужели это и есть униформа?» – думал он, примеряя фартук на голое тело.
Одеть семейные, в горошек трусы, совсем не гармонировавшие с клубным нарядом, казалось глупым и проявляло позорящую настоящего мужчину стыдливость. С другой стороны, фартук не полностью закрывал самое мужское место. Возможно, фартук предназначался для человека меньшего роста или же просто, именно так было задумано. Эдик вышел обратно в комнату с диваном. По всему складывалось, что, скорее всего, массировать будут не его, а совсем наоборот. В глубине души оставалось ещё сомнение и надежда, удаляющаяся вместе с быстро бегущими минутами.
Эдик присел на диван. Дверь распахнулась и в комнату вошла белокурая, средних лет дама. Лёгкий шёлковый халат не скрывал, приятных для глаз, объёмных женских форм. Лицо, немного помятое бурными событиями прожитых лет беспощадного времени с тщательно маскируемыми морщинками, предательски выдающими женский возраст, было не лишено обаяния. Дама оценивающе оглядела Эдика и, очевидно, убедившись, что массажист - он и есть массажист, скинув халатик, легла животом на массажный лежак. Эдик стоял рядом с голой женщиной и отрешённо смотрел на объёмную и белую попу. Даме скоро надоело его бездеятельное созерцание. Она поторопила:
- Молодой человек! Приступайте, начните хотя бы со спины.
«Жалко, что не с задницы. С неё я бы начал с большим удовольствием», - сознался сам себе Эдик.
Он начал с поглаживания по спине, слегка касаясь кончиками пальцев мягкой белой кожи. Потом пощипал, прошёлся пальцами по всей поверхности. С каждым разом он подбирался всё ближе и ближе к соблазнительной толстой попе. Ягодицы, ножки и, сомкнутые в два мясистых лепестка, женские прелести так же были не обделены ласками мужских рук.
Женщина повернулась на спину, предоставив массажисту для работы другие части тела, в том числе и самую, что ни есть женскую. Эдик на мгновение замер, не зная, с какой части тела начать. Женская грудь, свисающая объёмными формами по обе стороны тела, выиграла в этом конкурсе. Руки Эдика коснулись её и осторожно погладили тёмные ореолы у сосков. Женщина молчала. Лишь участившееся дыхание подтверждало, что начало правильное. Эдик медленно, чуть касаясь кончиками пальцев, погладил двумя руками сразу обе груди. Словно два полушария, неизведанных страждущему путнику, раз за разом пальцы проходили каждый сантиметр поверхности. Живот, его крайние боковые поверхности, низ, переходящий в полные ноги и бугор, разделённый впадиной надвое не обошли руки Эдика. Как только его руки коснулись внутренних частей бёдер и сомкнутых целомудрием губ, женщина протянула вперёд руки и, обхватив Эдикину шею, потянула, прижав к этому сомкнутому бёдрами целомудрию.
- Целуй меня, ласкай меня, – как заевшая пластинка, повторяла она.
Когда Эдик упёрся носом в мохнатую «киску», бёдра раздвинулись, и тёплое, мокрое поцеловало нос и подбородок.
- Целуй же её, целуй! Ласкай, съешь её! – стонала дама.
Подчиняясь чужой воле, нос, рот, губы Эдика погрузились в большое, мокрое, не дававшее дышать. Лишь иногда ему удавалось схватить воздух. Чтобы лучше дышать, он отрыл рот и язык, предохраняя от сильного давления нос, в такт посылам женских рук, вместе с головой, совершал поступательные движения. Пройдя по известным глубинам дамского «эго», дотронувшись языком до узла наслаждений на передней стенке лона и вкусив выделяемой им слизи, рот, язык Эдика перемещались до солёного клитора, чтобы тут же, повинуясь вцепившимся в волосы рукам дамы, вернуться в исходную точку. Бесконечное число раз лицо Эдика проделало этот маршрут, пока протяжный стон не наполнил помещение. Эдик почти задохнулся, наглотавшись пахучей женской слизи, и был рад передышки. Однако цепкие женские руки не отпускали его голову.
«Неужели это ещё не всё?» - промелькнуло в голове Эдика.
К сожалению, он не ошибся. Всё повторялось снова и снова. Ненасытность пожилой дамы совсем лишила Эдика сил. Когда его волосы отпустили дамские руки, лицо не поверившего во внезапное избавление массажиста, некоторое время ещё находилось в том же мокром, пахучем месте. Эдик отошёл от дамы и не в силах стоять, сел в кожаное кресло. Дама некоторое время лежала не шевелясь. Лишь вздымающаяся грудь говорила, что она всё ещё жива. Отлежавшись, дама встала и вышла.
Эдик освежился под душем. Немного полегчало, но ощущение гадливости не прошло.
«Пора линять отсюда», – решил Эдик.
«Как бы другая дама не появилась здесь с теми же претензиями. От следующей киски меня точно стошнит».
Эдик вошел в раздевалку с единственной целью, сменить фартук униформы и одеться в свою одежду. Он открыл дверцу шкафчика, намереваясь осуществить задуманное. Но шкафчик был пуст. Эдик стоял, созерцая пустоту, не понимая, куда девалась его одежда.
«Может быть, она где-нибудь в массажной?» – промелькнула в голове слабая надежда.
Едва он вышел в массажную, входная дверь открылась и чернявая с проседью дама в прозрачном, доходящем до пят пеньюаре, вошла в комнату.
«Надо же, ещё одну прислали! Уж не считают ли они меня «многостаночником» массажных услуг? Да и дама не того: попы нет и фигуру приятной не назовёшь. Грудь двумя складками висит до пупка, а возраст, похоже, совсем не юный. На эту точно вырвет».
- Здравствуй, Бой! - произнесла дама и, вытянув для поцелуя трубочкой губы, вплотную приблизилась к Эдику. Он не стал спорить, поцеловал приготовленные для поцелуя губы. Волна гадливости прокатилась, при соприкосновении губ, до самых пяток. Возникло ощущение, что он поцеловал не губы женщины, а самую середину не подтёртого заднего места. К счастью, дама не заметила, что поцелуй удовольствия Эдику не доставил.
-Что тут у нас? – произнесла она, поднимая край одетого на Эдика фартука. - Совсем неплохо, даже очень неплохо.
«Тогда причём здесь массаж? Не пиской же его делать!» - подумал Эдик.
Между тем, дама уселась в кожаное кресло, положив ногу на ногу и, подтянув край пеньюара, оголила поблекшие от времени прелести.
- Садись сюда, – она похлопала рукой по ручке кресла, показывая, куда бой должен сесть.
Она снова вытянула для поцелуя губы, но Эдик сделал вид, что не понял. Он уселся на ручку кресла, не зная - то ли делает и что ожидать от дамы дальше. Взяв руку послушного боя в свою, дама стала гладить собственную грудь. Эдик не сопротивлялся. Его рука, перемещаемая рукой дамы, очутилась на уровне пупка, коснувшись сморщенного соска.
- Трогай меня, ласкай меня, - заголосила она
Эдик гладил рукой по отвислой груди и не чувствовал приятной дрожи души.
«Уж не заболел ли я! Даму ведь по груди глажу, а сам думаю, как бы от неё отвязаться».
Дама извивалась на кресле в любовных конвульсиях.
- А…а, - протяжные вопли, порождённые сладострастными всплесками желания, зарождающегося в недрах женского эго, наполняли комнату, оглушая, резонируя от стен. Дама вдруг вскочила с кресла, сгребла Эдика в охапку, завалив на массажный стол.
Не успел Эдик опомниться, как дама, положив на обе лопатки, оседлала. Эдик подумал, что массаж будут делать ему. Однако, ловко переменив позицию, дама устроилась над ним валетом. Эдик с ужасом обнаружил, что самое женское место «наездницы», угрожающе растопырив складки губ, находилось над его собственным носом. Всё это отнюдь не возбуждало желания массировать видавшее виды женское тело.
Боль от укуса острых зубов за крайнюю плоть мужского места застала Эдика врасплох. Его мужское место сжалось, как собачий хвост у испуганной сучки. Даму такой робкий «собачий хвост», видно, не очень устраивал. Она вцепилась зубами в провинившееся место, словно хотела откусить и съесть. Выбора у Эдика не было, как вцепиться в торчащий над ним бугорок клитора. Но не тут-то было, дама, вместо того, чтобы оставить интересное место Эдика всосала всё выступающее в себя. Видно, укус за клитор был самым возбуждающим, выполненным вовремя действием. Она опустила вздыбленный зад и мокнула нос и рот Эдика в жаркую, мокрую смоковницу. Голова лежащего «боя», прижатая к лежаку, не имела возможности маневра. Движения всё убыстрялись, глубже погружая, ставшими сексуальными, части лица Эдика. Выделяемая из лона жидкость текла по лицу «боя», попадала в рот и нос. В дополнение к этому, второе пикантное, рядом расположенное место, открывая путь газам пахучего чресла, брызгало в лицо.
Всё продолжалось бесконечно долго, то замирая, то начинаясь опять. Наконец, дама замерла, не имея больше сил шевелиться. Эдик, погрузившись лицом в липкое, мокрое, тёплое лежал неподвижно, не в силах сопротивляться. Полежав так несколько минут, любовники, наконец, ожили. Громко пукнув от напряжения, дама слезла с лежака, одела свалившийся на пол пеньюар и вышла вон. Эдик, полежав ещё несколько минут, встал. В голове у него помутилось, словно слизь, попавшая в горло, заполнила и мозг. Он сел на кожаное кресло отдышаться, набраться сил, чтобы пойти в соседнюю комнату и смыть с лица пахучую дамскую слизь.
Не прошло и десяти минут, как дверь распахнулась и рослая, объёмная дама вошла в дверь. Волосы, ниспадающие на прикрытые халатом мощные плечи, должны были придать привлекательность грубым чертам лица. Голова сидящего в кресле Эдика едва доходила до бедра и приблизившаяся к креслу дама нависла над «боем» массивными, выступающими частями тела. Подняв глаза на вошедшую даму, Эдик вздрогнул. Огромные ручищи, нескрываемые короткими рукавами халата, высокий рост и внушительные объёмы тела, напоминающие медвежьи, позволяли думать, что перед тобой одетый в женское мужик. Если не такие же огромные женские груди, то усомниться в мужском поле гостя было бы очень трудно.
- Мой маленький устал, бедняжка, - произнесла она грубым голосом. - Сейчас мамочка тебя пожалеет.
Эдик обернулся, пытаясь увидеть «маленького», к которому дама обращалась. Никого не обнаружив рядом, он понял, что слова предназначаются ему. Дама сразу перешла от слов к делу. Она вывалила из прорези халата огромную правую грудь и, потянув за уши голову Эдика вверх, заставив встать, сунула в открывшийся от удивления рот, розовый сосок.
- Сейчас мамочка тебя покормит, – продолжила увещевать она.
Эдик спорить не стал, зачмокал, обсасывая сосок, как маленький ребёнок. Он заурчал, показывая насколько ему вкусно.
- Маленькому нравиться, маленький любит мамочку, - ворковала дама.
Дама одним движением, без видимых усилий, подняла Эдика, положив, как ребёнка, на левую руку. Эдик лежал у дамы на руках, продолжая сосать грудь. Конечно, молока никакого не было, но он урчал, показывая, что очень приятно и вкусно.
«Сейчас, я бы с удовольствием обдристал эту даму, как взаправдашний ребёнок. Боюсь, только не получится, нечем. Хотя, обоссать, пожалуй, смогу», – обдумывал акт возмездия Эдик.
Ему давно хотелось писать, и тёплая струя потекла по ноге дамы.
- Ай – яй – яй, маленький описался. Сейчас мамочка тебя перепеленает.
«Что ещё задумала эта медведица! Уж не хочет ли она запеленать меня, как мумию Тутанхамона?»
Дама плюхнула Эдика на массажный лежак, сняла с себя халат, обнажив под ним такое тело, что сказать невозможно, и моментально запеленала, использовав халат вместо пелёнки.
- Маленький хочет кушать. Сейчас мамочка даст ему другую вкусную «наку».
Она ловко подхватила Эдика, положив на правую руку и сунув в рот сосок левой груди. Эдик начал с чавканьем сосать. Дама ходила по комнате, успокаивая «своего ребёночка».
- Маленький хочет спать. Баю - бай, глазки быстро закрывай», - проговорила она.
«Хоть и не наемся, зато высплюсь», - нашёл толику хорошего в сложившейся ситуации Эдик.
- Сейчас, маленького положим в его тёплый домик, - дама продолжила перечисления приготовленных Эдику процедур.
«Уж не в утробу ли она собирается меня отправить? При таком раскладе, всё может статься».
Дамочка, как коня, оседлала массажный помост, растопырив свесившиеся по краям ноги.
Сдёрнув с Эдика пелёнку, положила перед собой на помост.
«Ну, началось», - промелькнуло у него в голове, когда лысое темечко коснулось мягкого и мокрого.
Он почувствовал, что голова без усилий входит в приготовленное объёмное место, и если глубина под стать ширине, то судьба туловища предрешена аж до самых пяток.
Эдик упёрся руками в скользкие ляжки, тщетно стараясь помешать задуманному. Тут дверь распахнулась и женский голос произнёс:
- Мадам! Вы ошиблись, это не комната матери и ребёнка, а массажная.
Всё сразу прекратилось. Дама встала. Недовольно фыркнув, схватила халат и вышла.
Эдик лежал на массажном столе совсем без сил от пережитого стресса. Он чувствовал, что ещё немного и получиться по «большому». Резко вскочив, еле успел донестись до «горшка» в соседней комнате. Опорожнение кишечника каким-то образом подействовало на общее состояние – на душе явно полегчало.
«Ну! Хватит с меня этих развлечений. Оденусь и ходу отсюда. Плохо, что деньги за услуги ещё не заплатили. В лапы медведицы попадёшь, сам заплатишь, чтобы отпустила».
Эдик скинул фартук, тем более, он всё равно не прикрывал самого главного. В сердцах пнул фартук ногой, распахнул дверь и вышел в соседнюю комнату. Там, в шкафчике, должна была висеть его одежда, облачившись в которую становился свободным от дальнейших бабьих притязаний. По крайней мере, так думал Эдик, забыв о недавней неудачной попытке найти хотя бы трусы. Он был крайне поглощён задуманным, что не заметил лежащую животом на массажном помосте голую, тощую даму.
- Молодой человек! Вы заставляете себя ждать, - укорила она.
Сама фраза и то, как она произнесла слова, открывали маленький женский секрет – дама была из высшего общества. Эдик ретировал обратно в душевую, и одев фартук, вернулся в массажную к даме.
«Похоже, этой даме от меня нужен только массаж и ничего больше. Раз женщина просит, нужно её обслужить».
- Оденьте перчатки. Они в нижнем ящике. И массируйте меня осторожно, нежно. Не переношу грубых, потных рук, - открыла причину брезливости к грубым мужланам дама.
Эдик одел перчатки, сшитые из тонкой белой «лайки».
«Нежно я ещё никого не массировал. Вообще, нежно это как? Хотелось бы знать», – подумал Эдик.
Вплотную подойдя к лежаку, кончиками одетых в перчатки пальцев, стал массировать костлявую женскую спину. Он старался совсем не нажимать, лишь слегка касаясь тела. Дама всё равно проявляла недовольство, повторяя:
- Понежнее, ещё нежнее.
Промассировав спину, руки Эдика переключили усилия на дамскую попу и ноги. Попа была плоской с выступающими костями таза под вялой кожей. Зато, ноги, с точки зрения массажиста, оказались совсем не плохи. Испещрённая прожилками кожа покрывала довольно-таки упругие мышцы ног. Эдик гладил ноги долговязой, тощей аристократки, стараясь не смотреть, отвлекая внимание приятными мыслями. Мысли приходили в голову не очень приятные, но всё же отвлекали. Он думал:
«Сколько ещё дам нужно обработать? Интересно, как здесь платят - за штуку или почасовую? Нужно было узнать у того, кто сюда меня привёл. А то, неровен час, надуют».
Между тем, его руки, пройдя один раз от ягодиц до пяток, вернулись на исходную, то есть опять к ягодицам. Очевидно, руки старого ловеласа вернулись к тому месту, которое обошли. Две, сложенные в мясистую ватрушку, нижние женские губы, наконец, получили свою толику мужского внимания. Дама сразу прореагировала, выгнув вверх зад и учащённо задышав. Эдик с надлежащим прилежание делал своё дело и даме это явно нравилось. Решив, что с тыловой частью закончил, он повернул даму на спину и продолжил с того места, на котором остановился. С передней стороны дама выглядела не лучше.
«Ну и пусть тощая и мосластая, мне же с ней не в загс идти», – успокаивал себя Эдик, вошедший в образ любовника, забыв, что всего лишь массажист. Дама в экстазе кривила губы большого чувственного рта. Аристократический, рублом нос и маленькие закрытые глазки выказывали «породу», но это не на йоту не добавляло лицу женственности. Пронзительный визг наполнил комнату, показывая, что Эдик с успехом отмассировал данную часть тела. Руки массажиста промокли от соприкосновения с самым мокрым, если, конечно, не считать плачущих глаз, местом женщины. Сначала, он думал, что она подпустила под себя, но знакомый каждому мужчине, кисло-сладкий запах опроверг опасение. Эдик отнял руки от мокрого места и дама тотчас, проявляя недовольство, дёрнула ногой. Пришлось одну руку пожертвовать, продолжая услады мокрой жадной смоковницы. Другой, прошёлся по плоскому животу, задержался на маленьких, с коричневыми пупырышками сосков, грудках и снова вернулись к опостылевшему мокрому месту.
Дама визжала не переставая, словно, зацепив вершину чувственного наслаждения, решила остаться там навсегда. От визга у Эдика звенело в ушах. Казалось, целая вечность прошла с тех пор, как дама водрузила на лежак своё тощее тело.
«Когда же она закончит визжать и встанет?» – думал Эдик.
Даму, похоже, такие мысли не посещали. Вся её женская натура была сейчас на Олимпе наслаждений и совсем не собиралась оттуда слазить. Судя по тембру голоса и темпераменту, который окрашивал голос в волнующие мужскую душу переливы, орать она сможет ещё двое суток. Не в силах больше выносить крик, Эдик прекратил всё с дамочкой и вышел в душевую комнату. Минуту визг раздавался из-за двери, потом наступила недолгая пауза. Ещё более пронзительный визг резанул по барабанным перепонкам.
- Бой вернись! Вернись сейчас же, немедленно! - кричала она.
«Сейчас побежал. Пускай кто-нибудь другой потрёт у этой мокрой визгливой суки», - думал Эдик.
Не дождавшись, дама встала и забарабанила по двери в душевую комнату, которую Эдик предусмотрительно закрыл на засов. Из-за двери долго доносились слова недостойные уст дамы из общества. Наконец, поняв, что потерянного кайфа не вернёшь, дама удалилась восвояси.
Эдик сидел на унитазе в душевой и думал:
«Рискнуть ещё раз или дать дёру? В тоже время – как быть с оплатой за услуги? Сбежишь и все старания пропали».
Он мог бы долго думать, взвешивая за и против, но голос из-за двери прервал.
- Бой, я готова! Можно начинать.
Голос Эдику был незнаком, явно не той визгливой аристократки. Делать нечего, события сами подсказали решение. Он открыл дверь и вышел в массажную комнату.
- Сделайте мне европейский массаж, – попросила дама.
Эдик где-то слышал, что европейский массаж делают женщины грудью и ягодицами. То женщины. А что делать ему, бедолаге, при отсутствии того и другого? Конечно, ягодицы есть и у него, но их объёма на европейский массаж явно недостаточно. С грудью всё намного сложнее. Единственной висящей частью тела, способной хоть как-то сымитировать касание грудью, было то, что и положено иметь мужчинам. Но при виде голой женщины, даже такой безобразной – как медуза, расплывшаяся на лежаке, это висящее, может, в конце концов, подвести и не позволит удачно закончить начатое, поскольку досрочно, самостоятельно распорядившись, закончит само.
Однако делать нечего. Когда голый, уже готовый для массажа, объект лежит на лежаке, рассуждать некогда. Нужно пользоваться тем, что имеешь. Эдик влез на помост.
Стоя на коленях с широко раздвинутыми ногами навис над дамой. Медленно продвигаясь вперёд назад по помосту, совершая поступательные движения, Эдик массировал заднюю часть тела тем, что свешивалось. Пока всё шло нормально. Дама недовольных возгласов не подавала. По всему было видно, что она довольна.
Тепло мягкого женского тела согревало взбудораженную действиями душу. Какие-то неведомые флюиды передавались по маленькому мосту соприкасающейся плоти, заставляя замирать сердце, несли душу по крутым волнам эротических мечтаний. Эдик даже вспотел от внезапно нахлынувшего неразделённого вожделения. Вот этого-то ему, как раз и не стоило бы делать. Мост соприкасающейся, свисающей плоти убавился на восставшую, словно кол, кожаную единицу. То, что, несмотря на невосполнимую потерю, продолжало свисать, поджалось в компактный, едва достающий до тела дамы, мешочек. Нужно было что-то делать, исправлять критическое положение.
Решение пришло само, без долгих раздумий. Помог случай. Потеряв равновесие, Эдик упал вперёд, избежав удара о тело дамы, благодаря своевременно подставленным рукам. В теперешнем положении - на четвереньках, встать в прежнюю позицию было не так-то просто. Дама, большим объёмным бугром выступавшая над лежаком, вряд ли одобрила, если Эдик, вставая, хотя бы на одну секунду сядет не неё. Встать и слегка не придавить даму, не представлялось возможным – уж очень широка и объёмна была её фигура. И сейчас, стоя на четвереньках, Эдик упирался в лежащее тело своим, предавшим массажную идею, органом, касаясь дамского тела мохнатой шкуркой на груди. Оставалось одно - сдать назад, а потом сместить тело к ногам дамы и встать в прежнюю позу.
Эдик начал пятится. Словно пахарь бороздил своим «кожаным плугом» лежащее тело, кудрявыми волосами на груди гладил спину.
- Наконец-то, наконец-то, догадался как надо! - заголосила дама.
Эдик продолжал медленно двигаться назад. Когда грудь коснулась большой выпуклой попы, он, не выполнив задуманное, переменил направление на обратное. Тело медленно перемещалось вперёд.
«Кто бы мог подумать – не было счастья, да несчастье помогло», – промелькнуло в голове Эдика.
Выпуклая попа осталась вне поля зрения и обоняния носа, широкая мягкая спина от маленьких женских лопаток переходила в две руки с белой кожей. Вот и покрытая складками, как годовалыми кольцами на срезе дерева, далеко не тонкая шея. Тут Эдик почувствовал, что крепко зацепился кожаным работягой плугом. Он не успел ещё сообразить, определить причину возникшего препятствия, как дама, оттопырив зад, глубже погрузила застрявший было орган. Эдик почувствовал нечто теплое и приятное, плотно обхватившее его самую мужскую часть. Можно было бы подумать, что, попав в самую женскую часть, массаж закончился, и началось давно известное, но другое. Однако подразумеваемой женской частью это тёплое и приятное не являлось. Оно плотно сдавливало и совсем не сопротивлялось, не протестуя против учиненного вандализма.
Напротив, дама сама делала известные поступательные движения, видно, не рассчитывая на помощь поражённого истомой Эдика. Она делала всё умело, ничуть не возмущаясь пассивностью массажиста. Вогнав поглубже другому принадлежащую часть тела, дама слегка сжимала анус, приято надавливая на корень предоставленного партнёром органа. Эдику было чертовски приятно. Хотя он понимал, что всё это не по правилам, никаких препятствующих действий не предпринимал. Дама, максимально убыстрив темп движений, взвизгнула от прокатившийся волны вожделений, чувствуя, как тёплое сильной струёй выплеснулось в неё из Эдика. Она ненадолго замерла, набираясь сил. Эдик так же замер на ней в той же позе, чувствуя, как, пульсируя сладостным мужским фонтаном, истома выходит вон. Дама «ожила», начала приносящее наслаждение движения. Эдик, как мог, помогал в этом благом деле, двигаясь навстречу и в такт. Ещё два раза Эдик и дама заполнили эфир выбросами чувственной энергии, сотрясая воздух звуками восхищенного, ублажённого любовью тела.
Наконец, дама и Эдик окончательно насытившись, разомкнули связующий их, любовный мост. Эдик совсем без сил, так и остался стоять на четвереньках. Дама сдала назад и выползла из-под него. Она надела пеньюар, и вышла вон. Немного отдышавшись, Эдик почувствовал всю омерзительность произошедшего. Ведь он, как дорвавшийся до тела гомик, пользовал даму в самое заднее место. Конечно, она сама этого хотела, к тому же, надо признать, было очень приятно. Всё происшедшее, тем не менее, от этого не становилось менее омерзительным. Эдик скосил глаза на своего висящего «хулигана». Вид у него был совсем не праздничный, а даже наоборот. Таким сморщенным, съёжившимся он давно уже не был. К тому же, слегка коричневый цвет, застрявшие в складках крайней плоти коричневые «фигли-мигли» и специфический тлетворный запах совсем не поднимали настроения.
«Нужно срочно мыться», – понял Эдик.
Он слез с лежака и, войдя в моечную, встал под душ. Струя тёплой воды с чужой грязью смыла и усталость. Он больше не думал о том, чтобы побыстрее смыться. Эдик чувствовал себя, как человек, которого только что огрели по голове пыльным мешком. Сейчас ему было всё равно: будут массировать его или будет массировать он. Даже если ещё кто-нибудь подставит свой зад или постарается запихнуть с головой в то место, из которого он вообще-то и появился на свет, сопротивляться не будет. Течение событий, подхвативших быстрой струёй слабую человеческую душу, полностью лишило его физических и моральных сил. Вот если бы ему отдохнуть сейчас минуток этак шестьсот, тогда другое дело, тогда он покажет злодейке судьбе кто есть кто. Пока же было то, что было. За дамой, любительницей анального секса, пришла другая. Она захотела получить сеанс вибромассажа. Залезла верхом на вставшего на четвереньки Эдика и заставила целый час скакать по комнате, изображая лошадь, да ещё издавать похожие на лошадиное ржание звуки. Другая и вовсе, поставив Эдика на голову, отсасывала из самого мужского места, остатки семени, при этом, ковыряя пальчиком у массажиста в заднем месте. Очевидно, у дамы было не всё в порядке с обменом веществ, а скорее всего с головой.
Эдик тоже времени даром не терял, стоя на голове, массировал то, что мог достать. А когда устал, обхватил колени руками, а ногами шею дамы. Это позволило простоять около часа и не упасть. Такая поза всё перевернула и так в перевёрнутой голове.
Что делал с другими дамами, что они с ним делали, сказать не смог бы даже под пытками. Для себя решил:
«Раз так, то, значит, они того не стоят,
незачем о них помнить».
Эдик, совершенно разбитый, опустошённый и даже не только в мужском нижнем месте, душа тоже требовала живительного притока положительных эмоций, стоял под тёплым душем и смотрел в одну точку прямо перед собой. Он тяжело вздохнул, очевидно, успокаивая себя этим, что всё «хорошее» уже кончилось. Никто не говорил об окончании многотрудной сегодняшней службы, он просто чувствовал. Вернее, он чувствовал, что полностью иссяк запас сил и привносящий удачу в любом деле оптимизм. Хотелось побыстрей покинуть пропитанные пороком стены и выйти на улицу. Закончив с помывкой, Эдик вытер тело и оделся. В комнате уже ждала толи дамочка, переодетая в пацана, толи пацан, переодетый в дамочку, вообще, то самое лицо, которое и проводило его сюда.
- Это вам за сегодняшние услуги, – оно положило на стол конверт и вышло.
Эдик высыпал из конверта на лежак несколько «зелёных», пересчитал. Бумажки были достоинством в двадцать долларов.
«Если за каждую даму платят по двадцатке, то, похоже, меня обсчитали. Сороковки не хватает», – думал он, пересчитывая бумажки. - Наверное, за ту «медведицу», что перепутала массажную с комнатой матери и ребёнка, и за мокрую, визгливую аристократку мне не заплатили. Хотя могли бы. Для них я старался не меньше, чем для остальных».
Эдик вышел на улицу. Уже стемнело. Свет холодных звёзд и тусклые блики фонарных лампочек пробивался сквозь кажущуюся плотной, густой, ночную мглу. Он взглянул на часы. Время подкатывало к двенадцати.
«Не ушёл ли последний трамвай?» – промелькнула в голове неприятная мысль.
На такси «деревянных» не было. Перспектива пешком идти через весь город, не прельщала. Платить же зелёными за услуги такси не хотелось. Очень эти зелёные тяжело достались. Можно сказать, трудился в поте лица своего, да и не только лица. Эдик похлопал рукой по карману, проверяя – здесь ли конверт с валютой. Куда ему деваться, здесь, конечно. Одним белым уголком торчит из кармана. На душе сразу потеплело - не зря всё-таки страдал, надрывался.
Загрохотавший из-за угла дома трамвай прекратил сомнения. Эдик влез в заднюю дверь второго вагона. В другом случае, он сел бы и постарался подремать, отдохнуть перед предстоящей перепалкой с женой. Сейчас, задняя площадка без задних кресел больше устраивала. Перспектива, заснуть в кресле и проехать свою остановку, с учётом того, что, возможно, этот трамвай последний, была далеко не блестящей.
Эдик стоял в углу площадки и думал о своём. Трамвай резко затормозил перед остановкой, двери открылись, впуская пассажира. Трамвай снова дёрнулся, набирая скорость. Вошедший пассажир качнулся, задев Эдика плечом. Через пару остановок он вышел. Какое-то беспокойство охватило Эдика. Он непроизвольно схватился за карман с конвертом. Словно разряд тока прошёл от затылка до пяток – карман оказался пустым. Эдик вывернул карман наизнанку. Другой, тоже вывернул, посмотрел на пол – конверта нигде не было. Смутное сомнение зародилось в душе:
«Неужели, неловкий пассажир ловко обслужил карман!»
Эдик пытался вспомнить внешность пассажира. Он напрягал память и не мог ничего вспомнить - ни одежду, ни лицо. Конечно, это всё равно не поможет. Где теперь его найдёшь? Настроение было испорчено. Одно успокаивало – спрятанная в чреве игрушечного мишки сумма преспокойно ждала дома.
Когда Эдик подошёл к двери квартиры, перевалило за полночь. За дверью было тихо. Хорошо зная свою супругу, он не верил в эту обманчивую тишину. Частенько, позднее появление в доме заканчивалось визгом супруги и небольшими царапинами на лице нарушителя «комендантского часа».
Он своим ключом открыл входную дверь. Не включая в прихожей свет, на цыпочках пробрался к двери комнаты. В замочную скважину свет не пробивался. Если супруга, не надеясь на возвращение мужа, уже заснула, то шанс незаметно прошмыгнуть в комнату и, избежав скандала, устроиться на краешке супружеского ложа, был вполне реален. Он снял ботинки перед дверью и босиком вошёл в комнату. Сынишка, посапывая во сне, лежал на боку, продолжая обнимать мишку. Видно, засыпая, он играл с любимой куклой, да так и уснул.
«Молодец, настоящим мужиком растёт. Понимает, что деньги целей, когда их стережёшь», – похвалил сына Эдик.
Он быстро разделся и лёг на супружеское ложе под краешек одеяла. Супруга лежала на левом боку спиной к Эдику, похрапывая и периодически издавая звуки, в происхождении которых не давал усомниться тяжёлый сероводородный запах. Эдик так устал, натерпевшись всякого на «работе», что ночное проявление внимание собственной жены не мешало, а даже наоборот, словно бальзамом залечивало душу, пораненную алчными, бесстыдными самками.
Весёлый, яркий луч солнца, ослепляя закрытые веками глаза, разбудил. Супруги рядом не было. Убранная кровать сынишки говорила о том, что утро давно наступило. Эдик приподнял голову с подушки и посмотрел на будильник. Обе торчащие вверх стрелки показывали ровно двенадцать дня.
«Неужели опоздал на работу!» - словно кипятком обожгло страхом душу.
«Сегодня не моя очередь дежурить. Моя очередь завтра, – вспомнил Эдик и потянулся. - Однако вставать всё равно надо».
Вставать, тем не менее, не хотелось.
«После таких приключений ничего стоять долго не будет», – с грустью и сарказмом над своими приключениями подумал он.
Эдик нехотя встал, умылся. Сегодня он решил достать деньги из тайника и потратить, на что задумал.
Как обычно, еды на плите не оказалось. Даже нелюбимая сыном манная каша оставалась лишь в виде прилипших к тарелке крошек.
«Ничего, деньги поменяю на рубли, да зайду в кафешку съесть шашлычка», - план времяпровождения был хорош, что успокоило и обнадёжило.
Он одел самую лучшую из двух, имеющихся в шкафу, рубашек.
«Ещё бы галстучек и пиджачок типа клубного, с золочёнными пуговицами. Кажется такой пиджачок «Блейзером» называют. Ничего, сейчас и свитер неплохо. А «Блейзер» я обязательно заведу», - мечтал о насущном Эдик.
Он подошёл к детской кроватке сына, но мишки там не оказалось.
«Уж не взял ли он мишку с собой в детский садик? - подумал Эдик.
Вообще, вряд ли. Детям не разрешают таскать в садик свои домашние игрушки. Значит, мишка должен быть где-то здесь».
Он поднял подушку, под ней мишки не было. Эдик заглядывал под мебель, искал в шкафу и в таких местах, что и представить нельзя. Он напряжения и волнения он взмок.
«Нужно кофейку выпить, что-нибудь да придумается. Может, он на меня смотрит своими глазами – бусинками, а я не замечаю».
Эдик пошёл на кухню, поставил чайник на огонь. Кофе всегда было в доме, поскольку, как и заначку научился нужное тщательно прятать. Кофе было насыпано в банку с гвоздями. Сама баночка раньше служила для хранения кофе. Присутствие в ней гвоздей являлось мерой необходимой.
Кофе в семейном кухонном шкафу долго не задерживалось. Жена Эдика частенько прикладывалась к заветной баночке, выпивая чашку - другую. Часто покупать кофе не позволял семейный бюджет и Эдик нашёл решение проблемы. Заранее пересыпал кофе из только что открытой банки в пустую, а сверху воткнул около тридцати гвоздей - сотки. Супругу эти гвозди отпугивали. Она никак не могла подумать, что под ними находится душистый, уже закончившийся в семейных закромах, чёрный кофе. Тот факт, что супруг, никогда не державший дома ни молотка, ни гвоздя, вдруг завёл целую горсть гвоздей, умилял.
Эдик вытряхнул гвозди, ложкой зачерпнув из банки кофе, насыпал в стакан. Струя горячей воды из носика чайника, падая в чашку, вспенила, заставила играть причудливыми бликами бодрящий горький напиток. Эдик открыл крышку сахарницы, собираясь подсластить, но белое, ничем не прикрытое фарфоровое дно говорило о тщетности надежд. Пришлось пить горькое. Допив чашку, Эдик решил продолжить поиски на кухне.
Здесь остался непроверенным подвесной шкафчик. Конечно, никакому здравомыслящему человеку не придёт в голову прятать игрушечного мишку, среди тарелок и чашек. Но поступки детей и женщин зачастую непредсказуемы, поэтому шанс оставался.
Эдик отодвинул стул, стоящий вплотную к кухонному столу. Игрушечный мишка, лежа спиной на стуле, выпялив на Эдика свои глаза – бусинки. Эдик тоже уставился на него. Вместо замызганного, тряпичного мишки на него смотрел новенький, плюшевый. Нехорошее предчувствие захолодило душу. Он взял мишку в руки, повернул, разглядывая со всех сторон. Эдик смотрел на игрушку так, словно до сих пор никогда не видел ничего подобного. В голове не было ни одной мысли.
«Нет! Так нельзя. Чего это я расстроился? Может быть, нового мишку купила жена, а старого игрушку убрала до поры. Придёт с работы, тогда всё выясниться».
На душе всё равно осталось беспокойство. Эдик ходил по квартире из угла в угол, как загнанный в клетку тигр. Казалось, время тянулось архи медленно. Он вышел на улицу, целый час бесцельно бродил по городу. Устав от бессмысленной ходьбы, вернулся домой. До прихода супруги оставалось два часа.
Время уже вышло, а жена всё не появлялась. Эдик начал волноваться.
«Хотя бы утром сказала, что задержится. Сына ведь из садика надо забирать. Взяла она его или нет? Думай теперь, переживай».
Наконец, щёлкнул замок входной двери, открывшись поворотом ключа жены. В комнатку вошёл сынишка с новой игрушечной машинкой, а за ним супруга в кожаной куртке.
«Откуда у неё эта куртка?» – подумал Эдик.
Хотя, сказать по правде, начал догадываться откуда.
Жена, как обычно, не сказав ни здравствуй, ни до свидания, просто не замечая присутствия супруга, переоделась в домашнее.
- Папа, смотри, какую мне мама машину купила! - похвалился сын, показывая игрушку.
- Да, сынок, хорошая у тебя машинка. А твой любимый мишка где? Он бы тоже обрадовался новой игрушке.
- Мама сказала, что он ушел в лес жить. Она мне другого мишку купила, плюшевого, - ответил сын и вздохнул.
Видно жалко ему было расставаться со старым матерчатым другом.
«Знаем мы, куда мишка ушёл и денежки унёс. Вон, какую куртку «мамашка» себе справила. Без моих денежек тут точно не обошлось», – понял Эдик, в душе надеясь, что это не так.
Эдик подошёл к шкафу. Вытащив вешалку с кожаной курткой жены, стал разглядывать новую вещь. Жена больше не смогла хранить молчаливый нейтралитет. Обращаясь скорее к самой себе, нежели к Эдику, сказала:
- Вот, кожаную куртку себе купила.
- Это на какие же шиши сделано счастливое приобретение? Уж не в лотерею ли выиграла, ненароком? - спросил он, но голос выдавал неудовольствие и сомнение в том, что получит правдивый ответ.
- Почти, - ответила жена.
- Нельзя ли поподробней! Любопытно было бы узнать.
- Ладно, открою тебе маленький секрет.
Жена явно упивалась тем, что Эдик, которому раньше было всё до «лампочки», мгновенно вышел из себя. Она растягивала удовольствие, удаляя момент открытия истины. Поломавшись ещё немного, жена рассказала:
- Помнишь игрушечного мишку – любимую игрушку нашего сынишки?
Ещё бы, он да не знал об игрушечном мишке. Эдик кивнул, давая понять, что помнит об игрушке, которую когда-то сам подарил сыну.
«Ну вот, значит, этот игрушечный мишка мне обнову подарил.»
Сказав фразу, она ожидала увидеть на лице Эдика тень удивления, но вместо этого лицо оставалось сердитым. Не получив ожидаемого эффекта, жена, уже без кокетства, продолжила:
- Тебя, как всегда не было дома, а у сына поднялась температура. Он долго не мог заснуть. Я разрешила ему, для компании, спать вместе с игрушечным мишкой. Конечно, это не весть какая замена отсутствующему отцу, но всё же существо мужского пола.
В другое время подобные посягательства на личную свободу рассердили бы, но сейчас, Эдик, опуская всю эмоциональную сторону нападок супруги, ждал самого главного.
- Когда он уснул, я взяла мишку, чтобы он не мешал спать. Что-то захрустело в руках, словно сложенная пачка бумаги. Я вышла в коридор и включила свет. От увиденного, просто обомлела: из надорванного шва на спине игрушки торчал уголок зелёных купюр. Представляешь, больше тысячи долларов там было.
Эдик это хорошо представлял, но всё же молчал, только лицо побледнело.
- Ну и где же эти доллары? - спросил он.
- Ты сам видел кожаную куртку. Ещё шубку себе на зиму справила. Сынишке костюмчик купила и нового плюшевого мишку. Да и тебя тоже не забыла – две пары носков лежат в шкафу, а то целых совсем не осталось.
- Когда же ты всё это успела? - растягивая слова, со злыми нотками в голосе спросил Эдик.
Он был окончательно убит услышанным. Даже внешне сник и, казалось, в одно мгновение ссутулившись, стал меньше ростом и состарился на добрый десяток лет.
Эдик понял, что для него здесь ничего не светит. Не видать ему ни нового костюма, ни видеомагнитофона, ни даже порции шашлыка в кафешке. Жена, не обращая внимания на состояние Эдика, всё щебетала и щебетала. Наконец - то представилась возможность разрядиться, рассказав о тяготившей целую неделю тайне. Она говорила о болезни сына. Что отсутствие Эдика чуть не лишила её работы. Заболевшего сына не с кем было оставить, а пропустить заключительный урок она не могла. Двадцать учеников ждали её появления в классе и решения своей судьбы.
- Хорошо ещё, что мир не без добрых людей, – продолжала она. - Согласился посидеть с сынишкой наш сотрудник. Ты его знаешь. Он тренером работает, Федя, высокий такой.
Говоря о Фёдоре, жена, сама того не ожидая, покраснела. Эдик не стал больше слушать щебетание супруги, слишком много несчастий свалилось на него за последние дни. Открывать для себя ещё новые, было слишком. Он оделся и вышел на улицу.
Эдик шёл по улице, всматриваясь в прохожих, в серые обшарпанные стены домов, как на декорации в театре. Где-то шло главное действие в этом большом театре, именуемом жизнь. А ему досталось лишь глазеть на декорации давно сыгранных сцен. Всего один раз судьба предоставила ему возможность выйти на подмостки, как актёру. Но и тут доставшаяся главная роль эпизода была сыграна отвратительно.
«Обижаться не на кого, сам виноват. Если бы хорошо зашил распоротый шов, деньги остались на месте», – только об этом жалел Эдик.
Да, шить он не умел, как, впрочем, выполнять другие известные мужские работы. Жизнь научила его лишь одному: как можно приятнее, если это определение вообще применимо к жизни, как таковой, проводить время и не жалеть о прошедших днях.
Сейчас, он шёл по улице и, вопреки прошлому жизненному опыту, в душе происходило нечто ранее не испытываемое. Эдик не знал, как всё воспринимать: забыть обо всём или ещё раз напрячься и повторить попытку найти своё место в «клубе по интересам».
Вернулся домой уже заполночь. От бесцельного хождения по городу гудели ноги. Зато не дававший покоя сумбур в голове перешёл в конкретную мысль: «Будем жить».
Этим было всё сказано, по крайней мере, для Эдика. Он не знал, пойдёт ли снова в «клуб по интересам» или жизнь предоставит возможность выкинуть фортель в каком-нибудь другом месте. Ясно было только одно: будем жить. Это значило - брать от жизни всё, отдавая взамен как можно меньше, и не жалеть о прожитых днях.
Эдик проснулся утром, когда жена и сынишка покинули жилище.
«Вот зараза! Будить меня по утрам перестала. Не иначе, готовит для меня какую-нибудь гадость», – подумал Эдик о супруге.
На столе он обнаружил записку, подтверждающую предчувствие.
Жена писала:
- Сегодня задержусь. Хочу навестить подругу. Возьми сына из садика.
«Не иначе, на ****ки собралась. Кожаную куртку напялила, мать её ети», - понял Эдик.
Предчувствие редко обманывало Эдика. Сам он, уходя рано утром на свидание с дамой, старался выскользнуть из-под одеяла и не разбудить жену. Для долго проживших вместе людей, что бы ни говорили губы, глаза выдавали правду.
С одной стороны, появившееся у жены «хобби» отвлекает внимание «дражайшей половины» от его собственных интрижек. К тому же, за довольно продолжительную совместную жизнь, секс с женой превратился из удовольствия в обязанность. С другой, чувство собственника и ущемлённое самолюбие заявляли решительный протест.
Вечером Эдик забрал сына. Накормил остатками утренней манной каши. Жена пришла домой после двенадцати пьяной, уставшей, но довольной.
Всё это так задевало Эдика, что на некоторое время его собственные, кончившиеся потерей денег, похождения, отошли на второй план.
На ночной работе, охраняя свой ангар, он, сидя в кресле начальника, смотрел на экран включённого телевизора и думал, думал. Мысли перескакивали с одной на другую и не давали ясного ответа на множество поставленных жизнью вопросов.
«Нет, так дальше жить нельзя. Если всё время думать о плохом, можно и свихнуться. Лучше помечтать о хорошем, всё приятней, чем о плохом».
Эдик сосредоточился, стараясь думать о чём-нибудь хорошем. Но о чём именно надо думать, он не знал.
«Жена что!? Сука мокрая, влюбилась. Весна всё-таки, будь она неладна. Пройдёт весна, наступит лето, спасибо партии за это. И любовные недуги пройдут, уступив место усталости и болезням.
Да! Хорошо я себя успокаиваю. Болезней всяких получить от своей «единоутробной» мне только не хватает».
Эдику вспомнилось последнее посещение венерического диспансера и на душе стало ещё гаже.
«Ничего! Приду домой, и всё выяснится. Если всё так, как думается, пойму, не слепой ведь. Пообщаемся с супругой, поговорим о том, о сём. Мало ли у нас нерешённых вопросов».
Однако дома общения не получилось, Жена, казалось, была поглощена делами, и намеренья говорить с Эдиком не выказывала. Думая о чём-то своём, она улыбалась, или смотрела нежным взором на отмываемую в раковине кастрюлю, явно ей - кастрюли ни предназначенным. Даже на постоянные «почему» сына она отвечала не сразу и невпопад. Ночью было ещё хуже. Жена спала на боку, повернувшись к Эдику задом. Не снятое нижнее бельё, закрывающее нужные места тела, не позволяло исполнить супружеские обязанности.
А Эдику очень хотелось их исполнить. Установленное супругой, разделяющее тонким слоем трикотажа, «табу» подстёгивало ещё больше.
Сегодня, он, во что бы то ни стало, решил взять своё. Лёжа рядом со спящей супругой, он не спал. Наблюдая, как коршун, за ничего не подозревающей добычей, он ждал подходящего момента.
И вот, когда супруга повернулась во сне с намятого долгим лежанием бока…
Оттянув тюр-нюр на трусах жены, навалился сверху, встряв в нужное место давно стоящим мужским «аргументом». Жена не проснулась. Она улыбалась во сне. По участившемуся дыханию было понятно, что ей очень приятно.
«Ну вот! Наконец, связующий аргумент найден или лучше сказать, введён в действие», – подумал Эдик.
- Мой милый, любушкин мой, - шептала жена, не открывая глаз.
Слушая лестные эпитеты в свой адрес, Эдик ещё больше окреп аргументом.
«Вот оно, как обернулось, а я уж было…» – думал Эдик.
- Феденька, мальчик мой, - продолжала любовную песнь жена.
От неожиданности Эдик замер. Жена открыла глаза и, увидев небритое лицо таращившегося на неё мужа, взвизгнула. Её рука, больно оцарапав щёку и нос, отпихнула вплотную прижатое лицо мужа. Она повернулась спиной и замерла, притворившись спящей. После всего такого Эдику не спалось. Сначала, он хотел серьёзно поговорить с супругой, но, потрогав оцарапанную щёку, решил, что одной царапины вполне достаточно.
Следующие несколько дней супруги не разговаривали. Лишь в случае крайней нужды, когда появлялась необходимость найти убранную супругой вещь, Эдик нарушал данный себе «обет» молчания.
Вернувшись поздно вечером, в пятницу домой, Эдик обнаружил супругу одну, без сына.
Сначала, он не хотел ни о чём спрашивать, тем более, пришёл домой поздно. Жена делала вид, что появление Эдика ей безразлично.
«Есть он в доме или нет, это ничего не меняет. Раньше я была для тебя ничто, теперь, когда «потерялась», что уж жалеть. Как говорят: «Снявши голову по волосам не плачут», – возможно, так думала жена.
Возможно, ей действительно было всё равно.
Выдержав получасовую паузу с момента прихода домой, Эдик спросил:
- А где сын?
До сих пор, не замечавшая супруга жена, повернула голову, изобразив на лице удивление, и произнесла: - Ты уже пришёл!
- Я уже час, как пришёл. Так, где же сын?
- Завтра у меня много дел. Выходной ему лучше провести у родителей.
- Нужно было сначала у меня спросить! – тоном выше обычного, укорял Эдик.
- До сих пор, тебя мало интересовало, дома мы или нет. По-моему, умри мы сейчас, ты даже не заметил бы.
На этой оптимистической ноте разговор закончился.
Следующее субботнее утро началось для Эдика с сюрприза. Пробившийся между занавесками солнечный лучик упал на лицо и разбудил. В эту субботу Эдик заступал на дежурство. Обычно, звонок будильника напоминал, что наступило утро и пора вставать. Последнее время одолевали думы, и спалось не очень крепко. Лучик света вполне справлялся вместо будильника.
Эдик лежал на спине и смотрел в потолок, наполовину ещё находясь в событиях потухающего сна. Жены рядом уже не было. Она любила подольше поспать в выходной и такая прыть удивляла. Дверь в комнату открылась и вошла жена. На ней была одета кожаная куртка, на голове малинового цвета берет. Для полной экипировки не хватало только туфель. За ними она и пришла. Нагнувшись, вытащила из-под софы коробку.
Эдик, лёжа на софе, таращил на супругу глаза. Его словно столбняк разбил от увиденных приготовлений жены к уходу. Эдик просто лежал и смотрел, не в силах пошевелиться или произнести хоть слово.
Жена вынула из коробки новые туфли, обулась. Только когда она подошла к двери и взялась за ручку, собираясь выйти, Эдик ожил. Словно, подброшенный вверх катапультой бросился к жене. Схватив её за руку, спросил:
- Ты куда?
Волна предчувствия чего-то гадкого холодом наполнила сердце. Жена не стала сопротивляться. Смотря в пол, ответила:
- Иду к подруге на день рождения. Я тебе уже говорила… раньше.
Эдик ничего такого не помнил.
- Почему так рано? Ещё семи часов нет, - Эдик старался смутить жену вопросами.
- Я буду помогать готовить стол, чтобы до прихода гостей всё накрыть.
Эдик не мог понять, почему его жена идёт к подруге помогать готовить.
«Обычно, накрывать на стол жене никто не помогал. А тут?» -
промелькнувшие в голове мысли не убедили, но ослабили руку державшую жену.
Света, воспользовавшись минутным замешательством, выскользнула за дверь.
Время приближалось к семи. Эдику нужно было собираться на работу.
Сидя в кресле начальника в одной из ангарных комнатёнок, Эдик думал о том, что сейчас делает супруга. Предчувствие подсказывало, что она у мужчины и занимается тем, чем когда-то любила заниматься с ним. Он старался не думать об этом, но мысли возвращались снова туда же.
Промаявшемуся весь день, Эдику предстояло пережить ночь. Ночью он немного подремал. Уже утром решил: в какие бы тяжкие не пускались жёны, они, всё равно, возвращаются домой. Огорчало, правда, обстоятельство – грязь, осевшая на телах и душах жён, долго пачкает мужей, простивших прегрешения.
Сменившись утром, Эдик нёсся домой, надеясь успокоить душу, увидя спящую в кроватке супругу. Когда он подходил к двери своей квартиры, сердце учащённо билось, словно у пацана, первый раз приглашённого любимой в спальню. Эдик достал связку ключей, нашёл нужный и, в полутьме комнаты, с трудом попав в скважину, отпер дверь.
Пару секунд задержался перед дверью, стараясь успокоить сердце. Какие-то странные мысли проносились в голове, будто он стоял не перед дверью своей квартиры, собираясь переступить порог, а возвращался из беспамятства в ненадолго покинутый душой грешный мир.
«Нужно половину ключей из связки убрать. Уже и замков нет, которые они открывали, а я всё таскаю их. И ручку на двери возьму и прикручу завтра. Год прошёл, как оторвалась, а до сих пор её нет».
Он вошёл в прихожую. Зачем-то остановился у зеркала. Любоваться на себя Эдик не собирался. Просто смотрел в зеркало, как заглядывают в окно чужой квартиры, машинально подчиняясь затаённому глубоко в душе любопытству.
Хрупкое стекло отделяло мир реальный от отражённого. Если долго смотреть в зеркало, то вполне можно перепутать эти два мира.
И кто знает, не мы ли отражаемся у кого-то в зеркале, смотрящего на нас с той стороны стекла. И тогда - какой из миров наиболее реален, кто поручится за правильность ответа?
Ведь и мы сами, это только дух, живущий в бренных телах, который полноценен лишь в мгновения раскрепощения. Выйдя из тел в полёт сновидений, он простирается над «придуманными» грёзами событиями. А может быть, и не грёзами вовсе. И настоящая жизнь и есть она самая – бестелесная. Эта загадочная субстанция, скованная в слабой оболочке, лишь прихоть богов, на время усмиряющих их непокорный нрав. И мир, из которого они приходят в наши тела, не отделён расстоянием в сотни, тысячи парсек. Вот он мир непознанный, существует параллельно нашему человеческому; объемля, растворяя последний в своей бесконечной сути.
Каждый раз, возвращаясь обратно в тело, дух усмиряет смелость и масштаб поступков. Словно, из бесконечного, беспредельного, волшебного превращаясь в путника, идущего по пыльной дороге.
Эдик старался не думать об этом. Слишком суровый мир прятался за пеленой неизвестности. Слишком слабо тело, слишком сильны соблазны, чтобы отказываться от них. И потом, кто знает, как надо относиться к маленьким удовольствием для телесных оболочек. Что они есть: испытание в стойкости для души или ступени в познании, приходящем через контакт тел.
Эдик оторвал взгляд от зеркала. Теперь всё встало на свои места, в голове прояснилось.
Он подошёл к двери комнаты абсолютно уверенный, что она пуста.
Эдик приоткрыл дверь. Застеленная кое-как кровать подтвердила уверенность: так застелить мог только он. Значит, жена дома не ночевала. Эдик прикрыл дверь. Сейчас, стаканчик крепкого кофе был бы в самый раз. Он поставил на плиту чайник.
Скоро, ароматная кофейная пенка в большой фарфоровой чашке на время отодвинула, смыла все проблемы.
Жена появилась только в двенадцать следующего дня. Она имела уставший, но довольный вид. Лёгкий запах спиртного говорил, что заботливый кавалер похмелил, налив на посошок. Увидев Эдика, жена ничуть не смутилась и даже, вопреки обычному презрительному молчанию, сказала:
- Привет!
Всё это так смутило Эдика, что приготовленная заранее речь не прозвучала из уст обманутого супруга. Жена, переодевшись в домашнее, перекусила принесёнными с собой пирожками и завалилась спать. Эдику тоже хотелось спать после бессонной ночи. Однако лечь на супружеское ложе рядом с блудной женой он не решился. Промаявшись в сомнениях три часа, окончательно решил не искать правды. Он оделся и поехал в гости к своим родителям.
Через трое суток Эдик снова дежурил. Боль в душе немного ослабла – время, хоть медленно, но лечило. Казалось, что всё перипетия жизни произошли очень давно. И хотелось думать, что события проскочили мимо него, и кто-то другой вкусил горького от щедрот судьбины. Наверное, у каждого в душе есть грань, не дающая надолго погрузиться в само уничтожающую, беспредельную тоску. Остаётся в сердце место надежде, хотя умом понимаешь: «Куда уж тут! Хуже бывает только при летальном исходе».
«С женой нелады, так хоть денег подзаработаю. Мало ли что ещё в семейной жизни предстоит», - думал Эдик, в конце - концов решившись ещё на одно посещение «клуба по интересам».
Эдик еле дотерпел до конца дежурства. Не дождавшись утреннего трамвая, ноги сами понесли вперёд к заветной цели. Только через полчаса трамвай догнал его. Эдик вошёл в заднюю дверь и устроился на сидение у окна. Мимо проплывали каменные глыбы зданий. Утренние прохожие торопливо шагали по своим делам. Заморённые городские деревья радостно тянули свои руки - ветки, жадно впитывая зелёными листочками каждый весенний лучик солнца. Эдик смотрел на всё это, но мысли его были далеко. Он думал, что сказать, как объяснить своё неожиданное появление, а самое главное – длительное отсутствие.
«Может быть, сказать, что болел? Нет, это не годится. Подумают, что заразный, а то и того хуже – хилый. Что в командировку уезжал, не поверят. Наверняка, они всё про меня узнали, а у сторожей командировок не бывает. Правду сказать, то же не поверят. Да и кому такая правда нужна!»
Голова была занята раздумьями, но глаз не дремал, смотрел в окно на проплывающие мимо городские пейзажи. Знакомое здание выплыло из-за угла дома. Трамвай остановился, дверь с шумом открылась. Эдик вышел из трамвая.
Он стоял на тротуаре и смотрел на дом. Вроде бы тот самый, вот и крылечко с одной ступенькой перед подъездом. А все же, что-то не то. Эдик посмотрел на дом справа. Нет, не тот. Дом, рядом с остановкой, перед которым он стоял, больше походил на нужный.
Эдик вошёл в подъезд. Лифт стоял на первом этаже. Эдик уже протянул руку к кнопке вызова, но в последний момент передумал. На каком этаже находится «клуб по интересам», он не помнил. К своему стыду, номера на входной двери он тоже не помнил.
Тем не менее, Эдик был уверен, что узнает дверь, как только увидит.
Эдик поднимался по лестнице, проходя одну площадку за другой. Скоро, он дошёл до верхнего этажа. Все входные, ведущие в квартиры двери были не теми. «Как могло получиться, что ни одна из дверей не ведёт в «клуб по интересам? Ведь подъезд в доме, рядом с трамвайной остановкой, тот же самый».
Эдик стоял на площадке верхнего этажа и смотрел в окно на бегущие внизу по улицам автомобили. Учащённый пульс и прерывистое дыхание не мешало думать. Надежда умирает последней, и шанс найти нужную дверь в сознание Эдика ещё маячил.
Шагать вниз по ступенькам было легко. Этаж за этажом приближал Эдика к ведущей на улицу двери. Вдруг, что-то словно кольнуло сердце, остановив. Он опять пошёл вверх.
Вот она, та самая. Перламутровая кнопка звонка справа и ручка двери бронзовая. Чутьё, предвкушение ожидающих за дверью приключений, заставили раздуваться ноздри, словно у коня, почувствовавшего запах кобылицы. Эдик нажал на звонок и стал ждать. Никто к двери не подходил.
«Оглохли они там, что ли!» – подумал Эдик и нажал на звонок ещё и ещё раз.
Трели звонка не остались без внимания. Лёгкие шаги приблизились к двери, и детский голос спросил:
- Кто там?
Эдик ответил:
- Свои.
Из-за двери испуганный детский голос огорчил:
- Я вас не знаю. Мама не разрешает открывать незнакомым дядям.
- Я к твоей маме и пришёл. Она обрадуется, когда меня увидит, - соврал Эдик
«Интересно, какая из брюнеток мама этому ребёнку?» - подумал Эдик.
- Мамы нет дома, - ответил голос из-за двери.
- Не на лестнице же мне твою маму ждать? Впусти хоть в прихожую. Не бойся, я хороший дядя, маленьких не обижаю, - стараясь говорить как можно ласковым голосом, просил Эдик об одолжении.
Щёлкнул механизм замка, и дверь приоткрылась. Испуганная мордашка маленького мальчика, ростом едва доходившим до ручки, выглянула из-за двери. Увидев незнакомца и, очевидно, поверив сказанному, мальчик снял цепочку и открыл дверь. Эдик шагнул через порог. Знакомые обои на стенах и вешалка в углу убрали некоторые сомнения гостя. Теперь-то он точно видел, что попал куда хотел.
- Можете раздеться здесь, – предложил мальчик, показав рукой на вешалку. Эдик снял куртку, и хотел было снять ботинки. Не заметив никаких признаков домашних тапочек, делать этого не стал. Мальчик стоял и смотрел, как Эдик раздевается.
- Ботинки можете не снимать. Я сегодня ещё пол не подметал, – предупредил он, заметив мимолётную растерянность гостя.
- Ты, значит, маме помогаешь? Похвально, очень даже похвально.
Видно, эта фраза полностью убедила мальчика в благих намерениях гостя.
Он предложил:
- Если хотите, можете на кухне подождать. Кстати, у меня
как раз чайник поспел.
«Совсем как взрослый рассуждает, хотя, не намного старше моего «обалдуя»», – подумал Эдик.
Он уселся на табурете рядом с кухонным столом. Пока пацан ставил на стол две чашки, сахарницу, заваривал чай в маленьком фарфоровом чайнике, Эдик придавался раздумьям совсем не на праздную тему.
«Откуда в таком злачном месте взялся этот пацан? «Мама не велела открывать незнакомцу». Может, пароль у них такой, а я случайно отзыв назвал».
Эдик постарался вспомнить все фразы диалога. Но они словно улетучились, испарились. «Может, это вовсе не пацан, а карлик переодетый».
Эдик внимательно посмотрел на мальчика. Тот, заметив на себе пристальный взгляд, улыбнулся. Было понятно, что "дядя" мальчику понравился.
«Что-то раньше я кухни не замечал. И коридор вроде бы не в ту сторону шёл».
Мальчик разлил по чашкам чай. Достал с полки шахматную доску и, не спрашивая согласия у гостя, расставил по клеточкам шашки. У Эдика был разряд по шахматам, но шашки дело другое. Чтобы не обижать пацана, отказываться не стал. Ему, как гостю, первую партия дали играть белыми. Однако первую партию Эдик проиграл. Проиграл так же вторую и третью.
«Нужно собраться. А то, проиграть пацану в сухую, даже очень обидно».
Эдик собрался и играл предельно внимательно. Но и это не помогало. Он проиграл ещё три партии.
- Что-то я устал, пожалуй, на сегодня хватит шашек, – сказал Эдик, отодвинув от себя шахматную доску.
- Долго ещё маму твою ждать? Может, ещё кто-нибудь из взрослых тут есть?
- Нет, здесь только мы с мамой живём, - огорчил пацан.
От удивления Эдик встал. Оглядевшись, наконец, понял, что находится на кухне обычной городской квартиры. Он открыл дверь, ведущую из коридора, и увидел одну комнату. Самую обычную комнату однокомнатной квартиры.
«Как же я сразу не заметил, что из прихожей ведут только две двери: на кухню и в комнату. В тоже время, ошибиться я не мог - прихожая точно «клубная». Вот и паркетина в углу перевернутая вверх чёрным битумом. Эдик вошёл в комнату. Стоящая в углу тумбочка совсем не гармонировала с обычной панельной мебелью. На стене, над тумбочкой висела фотография. Две молодые женщины, одетые по тогдашней моде, были запечатлены на ней. Эдик подошёл ближе. Его глаза, словно загипнотизированные, приклеившись взглядом, впялились на два женских лица. Две жгучие брюнетки смотрели на него с фотографии и улыбались. Эдик непроизвольно тоже улыбнулся им в ответ. Казалось, что в этом немом диалоге он воспринимал женщин на фото, как вполне живых, находящихся рядом.
Действительно, глаза обоих дам смотрели прямо на него. Он мог бы поклясться, что вполне понял переданный взглядом привет. Словно, давно не видевшиеся старые друзья, встретившиеся вновь, разглядывали друг друга. Эдику стало не по себе. Он отвёл взгляд и зачем-то выдвинул верхний ящик тумбочки. Несколько блокнотов для рисования, на которых, обычно, рисуют дети, и пара карандашей с мягкими грифелями лежали там.
- Это две моих тётушки. Они были художницами и, как говорит моя мама, немножко колдуньями, – сказал стоящий сзади Эдика мальчик.
Эдик достал альбомы и открыл первый. На первом, выполненном графитом рисунке, изображалась комната и две сидящие на диване дамы. На втором, та же комната и мужчина, сидящий на круглом, обитом кожей столе. Вокруг толпились полуобнажённые, одетые только в пеньюары, женщины. Эдик отодвинул первый альбом и наугад открыл второй. Несколько мужчин стояли на круглом мягком столе на коленях, повернувшись оголённом задом наружу. Один седовласый мужчина с приготовленным для дела огромным фаллосом расположился рядом.
Эдик взял третий альбом. Открыл первую страницу. Маленькая комнатка с массажным столом, лежащая на столе женщина и массирующий ей спину мужчина.
Эдик перелистнул ещё несколько страниц. Огромная, медвежеподобная женщина держала на руках взрослого мужчину. Тот, словно младенец, сосал отвислую женскую грудь.
Эдик закрыл альбом. Неприятный холодок пробежал по его спине, будто наступил на гадину, а потом прочитал в газете некролог о своей смерти.
Эти картинки он уже видел, когда приходил на аудиенцию к владельцам клуба. И в то же время, в событиях, изображенных на картинках участвовал он сам. Конечно, он просмотрел не все рисунки. Но даже те, что увидел, отодвигали все сомнения - он был там. Вот только, где это самое - «там». Ответа на вопрос у Эдика не было. Он повернулся к мальчику, надеясь получить какие-то разъяснения. Тот смотрел на Эдика наивным детским взглядом, не чувствуя того, что сейчас происходило в душе гостя.
- А где сейчас твои тётушки? - спросил Эдик, не придавший значения глаголу «были» в предыдущей реплике.
Мальчик потупил взгляд. Видно, эта тема в его семье считалась недозволенной для детского ума.
- Они давно умерли. Тогда меня ещё не было. Так мама мне говорила. Осталась фотография, тумбочка, да альбомы с рисунками, - ответил мальчик.
- Пожалуй, маму я твою ждать не буду. Пора мне уже. Зайду как-нибудь в другой раз.
Эдику хотелось быстрей убежать от непонятного, пугающего, на свежий воздух. Он простился с мальчиком и вышел на улицу.
Когда мальчик закрывал за Эдиком дверь, глаза его блеснули зелёными огоньками, словно у кошки в темноте. Если бы Эдик увидел это, то не удился. После всего пережитого, такие метаморфозы с детскими глазами были вполне нормальным явлением. И потом, случайно упавший на них лучик света вполне мог вызвать отблески искорок зелёных огоньков.
Эдик вышел на улицу и через минуту сел в подошедший трамвай. Он не посмотрел на номер трамвая, так хотелось побыстрей уехать подальше от опасного места. Трамвай сделал поворот, подчиняясь чужой воле, именно так проложившей рельсы, и только что покинутый дом скрыли стены других серых зданий.
Все три дня до следующего дежурства Эдик ходил, словно, стукнутый пыльным мешком по голове. На четвертый он заступил на дежурство. «Систему» ломать не стал, взял с собой кассету с порнухой.
Ещё днём он включил видеомагнитофон. Фильм уже закончился, а Эдик всё смотрел, думая о своём. Что он сейчас посмотрел, что интересного было в фильме? Хоть убей, сказать не смог бы.
События последних трёх недель не укладывались ни в какие схемы. Самое главное – место, где они происходили, и вовсе отсутствовало. Эдик раз за разом мысленно возвращался туда, переживая заново.
«Неужели, это лишь дурной сон?» - думал он.
Тем не менее, последнее общение с «Грейт фаллосом» ощущал физически, отдающей болью в анусе. Единственно, что не удавалось, вспомнить номер на двери «клуба по интересам», да, пожалуй, ещё этаж. Каждый раз, приходя в клуб, Эдик лишь по интуиции находил нужную дверь. А ведь на ней написан номер. Это он помнил точно. Сначала, у него имелся полный адрес. Иначе, первое посещение клуба не состоялось бы.
Каждый раз, выходя из клуба, адреса он уже не помнил. Словно кто-то колдовал, стирая всё из памяти. За данный факт Эдик тоже мог поручиться.
«Не иначе как без колдовства и всякой там чертовщины не обошлось», – от этой мысли Эдику становилось нехорошо.
«Не хватает мне ещё, для полного счастья, стать объектом ведминских козней».
Ночью Эдику не спалось. Он ворочался, лёжа на составленных вместе, образующих некое подобие ложа, стульях. Лишь под утро удалось задремать.
В семь часов, намяв бока на жёстком ложе, он проснулся окончательно.
«Может, ничего не было. Просто приснился дурной сон», – успокаивал он себя.
Однако, обновлённый гардероб жены, купленный на деньги, заработанные тяжким трудом, мужнины, ломал предположение.
«Бабы иногда влюбляются, независимо от семейного положения. Моя, видно, тоже втюрилась».
Несколько ночей проведённых супругой вне дома радости Эдику не добавляли. Вспоминать об этом было неприятно. Но в данный момент это нужно было для «дела».
«Так вот, значит, где собака зарыта. Богатый любовник дарит моей супруге обновы, а я огорчаюсь. Теперь, мне всего этого для неё не нужно покупать. У других мужей, их жён просто так дерут, а моей - подарки дарят. Значит, стоит она того. Выходит, стоющую я себе жену выбрал».
Логические рассуждения, позволившие выйти из созданных злым гением жизненных лабиринтов, подняли настроение. Оказывается, не всё так плохо в этом подлунном мире, если подойти к проблемам философски, с умом. Если некоторые неприятные моменты жизни не замечать или переосмысливать, выискивая нужную, благоприятную сторону истины, то и вовсе, даже можно сказать, совсем «ничего».
В восемь часов Эдик сменился с дежурства. Домой идти не хотелось. Он медленно шёл по улицам просыпающегося города, разглядывая витрины магазинов, читая объявления на столбах. Было тепло. Весна, выполнив положенные приготовления, перетекала в лето.
«Теперь, меня на мякине не проведёшь», – думал Эдик, пробегая глазами по наклеенным на столбах объявлениям.
Две симпатичные, молодые блондинки с ж/п, материально
обеспеченные; желают познакомиться с молодым, симпатичным,
сильным, мужчиной без в/п, понимающим толк в любви.
Под текстом стоял номер телефона. Эдик задержал взгляд на этом номере, непроизвольно стараясь заполнить цифры.
«Это не для меня, по крайней мере, сейчас», – подумал он.
«Не говори гоп, пока не перепрыгнешь», - вторил ему внутренний голос.
«Кто знает, где найдёшь, где потеряешь», - думал Эдик, отходя от столба.
Одно было очевидно: жизнь продолжается, и ещё много разных событий ждали его впереди.
Хелпёр.
«Всё хорошее когда-нибудь да кончается», – думал Эдик, вспоминая вчерашний разговор с начальником.
- Вы работаете у нас уже два года и за это время неплохо себя показали, – говорил начальник.
«Когда это он успел заметить? Очевидно, за те два раза, которые меня видел за два года. Причём первый раз наше свидание состоялось при моём приёме на работу», - отметил нестыковку Эдик.
- Хотим поручить вам более перспективную должность, – выдержав паузу, дабы Эдик смог проникнуться торжественностью момента и оценить заботу о своей персоне, продолжил начальник.
- У нас появилась вакантная должность хелпёра. Вы бы нам подошли, – наконец разрешил сомнение Эдика работодатель.
Что это за должность Эдик понятия не имел. Но на всякий случай он сделал озабоченное лицо.
- Я вижу, вы сомневаетесь и напрасно, плохого мы вам не предложим, – обнадёжил начальник.
На этом разговор закончился, что с точки зрения начальника означало успешное решение проблемы в его пользу. Сказать по правде, по-другому и быть не могло. Откажись Эдик от новой должности и будет полный «аллес капут». Короче говоря, тогда у Эдика не будет ни новой, ни старой должности, и станет он безработным.
Сегодня Эдик дежурил в ангаре последний раз. А уже завтра он должен был, по разумению начальства, начать хелпёрить. Что это за должность такая, выяснить Эдику не удалось, никто из его окружения о таком даже не слыхал. Правда, ему удалось выяснить, что он будет ездить на легковой машине и выполнять разовые поручения шефа. Сейчас шеф сам водил служебную машину и вроде бы в личном шофёре не нуждался. Однако все проблемы никак не хотели решаться на сухую и частое злоупотребление горячительным, с точки зрения начальника, немного мешало управлению автомобиля. У сотрудников ГАИ имелось другое мнение: они считали, что вдёрнутое состояние и шоферское дело вовсе не совместимы, о чём свидетельствовали частые тяжбы по выручению отобранных водительских прав.
С другой стороны, нужно было устроить безработного знакомого на должность не требующую наличия каких-либо знаний и способностей. Эдик тоже таковыми не обладал, но наличие у него прав профессионального шофёра решало проблему трудоустройства обоих претендентов. Конечно, на самом деле Эдик не был профессионалом, как говорилось в соответствующем документе, поскольку провёл за рулём автомобиля всего несколько часов, положенных для прохождения практики в автошколе. И получил он это удостоверение совершенно случайно. Что, впрочем, в Эдикиной жизни было закономерностью. Просто, как часто бывало в те времена, в гражданскую контору, где работал Эдик, пришла разнарядка на курсы трактористов и шоферов. Не являлось секретом, что штат контор набирался с учётом необходимости частых отлучек для поездок в качестве шефской помощи в колхоз. Для получения нужной для колхоза специальности и пришла эта разнарядка. В конторе Этик особым усердием в работе не блистал и был отпущен на курсы тогдашним его начальником с радостью.
Ещё бы, нашёлся дурачок, который согласил на целых полгода исчезнуть с работы, а потом беспрестанно торчать в колхозе. Сказать по правде, у Эдика свободного выбора и не было, поскольку список составили без опроса сотрудников, сразу поставив перед фактом. Выбор был лишь в малом: либо шоферские курсы, либо курсы трактористов. Эдик выбрал шоферские и сейчас это оказалось очень кстати.
«Эх, кончается моя личная жизнь, – не без основания предполагал Эдик, снова и снова вспоминая в деталях весь разговор с начальником. - Как теперь оправдаюсь, если пойду налево, да ещё с ночёвкой».
Он тяжело вздохнул, подозревая, что прогноз на безоблачную семейную жизнь в данном случае несостоятелен. Закончив думать о печальном, Эдик, поудобнее устроившись в кресле начальника, включил видеомагнитофон.
«Чёрт возьми, да я кассету не вставил!» - обнаружил оплошность Эдик.
Он хотел уже выключить видик, но тут, прямо без титров начался фильм. Некто маленький и толстый в сопровождении трёх длинноногих красавиц, начал быстро раздеваться, стаскивая с себя и с девиц, то немногое из одежды, что ещё было на них.
«Никогда не думал, что шеф в рабочее время парнуху крутит», – потянувшись и сладко зевнув, удивился увиденному Эдик.
«Однако поглядим, что смотрят богатые люди в свободное от безделья время», – следя за развитием сюжета, думал Эдик.
«Мужик что-то больно на нашего шефа похож. И голос, совсем как у него». Несколько междометий, произнесённых мужиком, полной уверенности не давали. Эдик ждал дальнейшего развитие событий.
«Точно он, здесь уже сомнений быть не может», - посмотрев ещё пару минут, решил Эдик.
«Неужели компромат!? Значит, нашего шефа шантажируют».
Эдик смотрел дальше не в силах оторваться. Хотя и понимал, что в данном случае верна поговорка: меньше знаешь, крепче спишь.
«Что-то эти дамы мне как будто знакомы», – разглядывая длинноногих див, подумал он.
После некоторых небезызвестных событий все дамы ему казались знакомыми, но, похоже, чутьё его не обманывало.
«По-моему они в париках, иначе я бы их сразу узнал», – вглядываясь в изображение на экране, решил он.
Мурашки побежали у него по спине, когда представил, что его жене предоставят для просмотра такой же компромат, но уже на него самого.
«Ну, на меня-то зачем, что с меня взять можно? Кроме меня самого, да моей непутёвой жизни и взять то нечего. Зря я про жизнь подумал. Вдруг всё это взаправду так».
Он перемотал плёнку и выключил магнитофон, решив: лучше будет, если шеф не догадается, что его тайну знает кто-то другой.
«А вдруг он неспроста мне кассету оставил. Может, дамочки или кто-то там ещё ему на меня прозрачный намёк сделали. И опять же, это предложение в хелпёры перейти. Да, похоже, неспроста всё это».
Он снова включил магнитофон, пытаясь получить ответ на возникшие вопросы. Прокрутив двадцать минут и порадовав глаз изображением, динамик зашипел не записанной дальше частью ленты. Эдик снова перемотал кассету и выключил магнитофон.
«Нет, неспроста всё это. Дело ясное, что дело тёмное», – сделал он окончательный вывод.
«Притворюсь что всю ночь пил, празднуя новое назначение. А там будь, что будет. Не выгонит же он меня. Если и выгонит, то в данной ситуации это хоть и плохой, но выход. Где тут у него шнапс хранится?» – встав с кресла и направляясь к встроенному в стену бару, думал он.
«Вот это да! Надо попробовать всего понемногу, тогда не так будет заметно», – разглядывая два десятка бутылок с различными этикетками, думал Эдик.
Взяв открытую бутылку Амарета, он налил половинку рюмки. Пригубив, подумал:
«Фу, какой-то компот сладкий, судя по вкусу, на косточках от слив настоянный. И за что его бабы любят?»
Закончив с Амарета, он налил Французского коньяка Камю.
«А от этого клопами прёт и ещё чем-то противным. Может, водочка есть?»
Он влез головой внутрь бара, стараясь разглядеть этикетки бутылок стоящих во втором ряду.
«Шеф всякую дрянь пьёт, поэтому с ГАИ у него и проблемы», – закончив изучение содержимого бара, решил Эдик.
Чтобы выправить вкус напитков и придать содержимому нужную крепость, он слил в стакан из каждой бутылки по капельке. Получился целый стакан, наполненный пахучими, дурманящими голову жидкостями.
«Будем надеяться, что от этого не отравишься», – закрыв бар и поудобней устраиваясь в кресле, подумал он.
Он пригубил, отхлебнув из стакана глоточек коктейля. В голове сразу сделалось шально и первые, ещё ласковые симптомы опьянения приятной тёплой волной растеклись по телу.
«Надо бы свою кассету поставить, не зря ведь я её выпросил у напарника. Тем более сегодня последняя возможность воспользоваться магнитофоном».
Вынув кассету шефа, он вставил принесённую. Напарник не отличался оригинальность, и сюжет фильма оказался до банального знакомым. Сначала один здоровенный мужик пользовал сразу трёх женщин, потом появившиеся ещё двое мужчин, принялись помогать выбившемуся из сил бедолаге.
«И в кино порнуха, и в жизни сплошная порнуха», - выпив двумя глотками половину содержимого стакана, думал Эдик.
«А коктейль то получился совсем ничего: ядрёный и на вкус не противный. Надо будет рецепт запомнить».
Запомнить рецепт Эдику было куда прощё. Для приготовления коктейля всего то и надо было, что влезть в бар к шефу, да смешать всё, что там имеется. Не досмотрев и половины фильма, Эдик выключил магнитофон. Вытащив кассету с порнухой, он поставил кассету с шефом.
«Сейчас допью и баиньки. Второй час ночи как-никак».
Стараясь продлить удовольствие, Эдик пил маленькими глоточками. Закончив и с этим, он, вытянув ноги и немного сместившись, удобней устроился в кресле.
«Что я завтра шефу про кассету скажу?» - засыпая, думал он.
- Так, так спим, значит, – голос шефа поднял Эдика с кресла.
- Я так, прикорнул, – оправдывался Эдик.
«Как он вошёл? Я, вроде, дверь изнутри запирал», на этот вопрос у Эдика ответа не было.
- Я вижу, ты уже ознакомился с той пакостью, которую мне на днях подсунули. По телефону вчера звонили и непонятно что от меня хотят. Денег не попросили, видно, несолидные какие-то. Попросили сегодня прислать доверенное лицо для переговоров. А что за переговоры, о чём – понятия не имею. Я так решил: раз ты у меня хелпёришь тебе и ехать.
- Адрес-то известен? Скажите куда ехать, я съезжу.
- Какой адрес! Вымогатели всё-таки – уголовные преступники.
- А как я узнаю, куда ехать надо? – не понял задания Эдик.
- Возьмёшь кассету и пойдёшь на автобусную остановку, ту, которая рядом. К тебе подойдут.
- Когда идти то мне?
- Прямо сейчас и валяй, – велел начальник, и по тому, как он это сказал, возражать было бесполезно.
«Пропал мой завтрак и утренний кофе», - выходя из дверей ангара, понял Эдик.
Сказать по правде, весь его завтрак мог состояться даже прямо сейчас, на ходу. Поскольку кроме засохшего бутерброда, лежащего в кармане брюк, у него больше ничего не было. Что касается утреннего кофе, а также обедешного и вечернего, то столь благое намерение никак не соотносилось с реальностью. У Эдика никогда не хватало денег на кофе. Лишь иногда собравшись с силами, он позволял себе приобрести баночку растворимого кофе.
«Это что ли остановка? Только на какой стороне улицы стоять: на той или на этой?»
Поскольку особого мнения по поводу стороны улицы у Эдика не появилось, он остался стоять на той стороне, по которой шёл.
«Ладно, подожду, раз шеф велел ждать»,
Простояв десять минут и никого не дождавшись, Эдик стал нервничать.
«Уж не пошутил ли шеф? Весьма странные обстоятельства всего этого. И шантаж совсем на шантаж не похож, и вымогательство тоже никак на вымогательство не тянет».
Эдик нахмурил лоб, собираясь разгадать этот хитрый ребус.
- Молодой человек, вы не меня ждёте? – голос красивой блондинки, подкатившей к остановке на открытой, спортивного вида машине, прервал раздумья Эдика.
- Вы мне говорите? - удивлённо взглянув на даму в автомобиле, ответил вопросом Эдик.
- А кому же ещё? Здесь вроде никого нет, ещё бы остановку уже месяц как перенесли на другое место.
- Я об этом не знал, знаете ли, езжу каждый день на автомобиле. Сегодня он сломался, и я решил доехать на автобусе.
- Садитесь же быстрей в машину, на нас начинают обращать внимание, поторопила женщина.
- Я, наверное, что-то здесь делаю, – придав лицу самоё серьёзное выражение, на которое был способен, ответил Эдик.
- Кассета у вас в руках, значит вы тот, кто мне нужен, - потеряв терпение, прямым текстом, без всяких яких, объявила дама.
«Так бы сразу и сказали, а я то думал…» – усаживаясь на сидение рядом с дамой, подумал Эдик.
- Могли бы и не думать, вам это не к лицу, – вслух сказала дама, неизвестно каким образом догадавшись, о чём подумал Эдик.
Эдик повернул к даме лицо и принялся её бесцеремонно разглядывать.
«Где-то я её уже видел», - эта мысль сама пришла в голову Эдика без всяких с его стороны усилий.
Кокетливо надетая шляпка мешала Эдику рассмотреть лицо дамы.
- Положительно, мы где-то встречались, - намекнул даме Эдик.
- Мы с вами уже виделись? – не забывая резко нажимать на газ и крутить баранку, спросила дама.
- Очень даже может быть. Вы в прошлом году в сентябре в Лисицком бору не отдыхали?
- Нет, никогда там не была. А что, хорошее место? – словно не вымогательница, а дама на прогулке с кавалером, ответила она.
«Куда это она меня везёт?» – подумал Эдик, когда машина, резко повернув направо, въехала в широкую дверь подземного гаража.
Гараж был небольшой, максимум на двадцать машин. Не остановившись ни на одной из размеченных белым парковок, машина въехала ещё в одни ворота, которые тут же за ней закрылись.
- Куда вы меня везёте? – не выдержав неизвестности, спросил Эдик.
- Терпение, молодой человек. Ещё немного и мы приедем. По крайней мере, спешу вас успокоить, лично вам нечего не грозит.
«И на том спасибо, как говориться: живы будем, не помрём. Да, неприятная это должность хелпер, приходится во все жопы влезать самому. Ба, никак нас прямо с машиной в лифте поднимают», - уловив подрагивание пола и услышав грохот подъёмного механизма, подумал Эдик.
«Прямо как в романе о Джемсе Бонде или фильме о Фантомасе», - оставалось решить, кто он: новоявленный Джеймс Бонд или сам Фантомас.
Только времени на решение у него не было, двери лифта открылись и машина въехала в помещение.
- Приехали, нам вон в ту дверь, – заглушив двигатель машины и встав с сидения на пол помещения, сказала женщина.
«А она высокая, похоже, выше меня и прямо скажем - совсем даже ничего».
- Спасибо за комплимент, для похищенного вы слишком любезны.
- А я похищен? – вопрос назрел давно, но только сейчас выпал подходящий момент его задать.
- Я пошутила, а вообще как на это посмотреть, мы ведь с вами не договаривались куда ехать. Я сама всё за вас решила и привезла сюда без спроса, – пояснила она кажущийся парадокс.
Они подошли к двери и Эдик, на всякий случай стараясь ни о чём таком не думать, открыл перед дамой дверь, сказав:
- С вами я готов поехать хоть на край света. Поэтому позвольте мне думать, что это я вас похитил.
- Ну что ж, молодой человек, пусть будет так.
Последняя фраза не вписывалась ни в какие схемы, и немного обескураживала.
- Идите за мной, – приказала дама и быстро пошла по коридору.
- Вам в эту дверь, немного подождите, за вами придут, – задержав Эдика у одной из дверей, сказала дама.
- Я вас ещё увижу? – продолжая линию галантного кавалера, спросил Эдик.
- Может быть, всякое в жизни бывает, - не без кокетства ответила дама.
- Тогда я с вами не прощаюсь,– открывая дверь и готовясь войти, сказал Эдик.
Убранство комнаты было самое простейшее: всего три стула стояло у стены. По размеру и интерьеру она напоминала приемную практикующего частным образом стоматолога.
«Что-то не очень меня принимают, хоть и охрану не выставили, чтобы не сбежал, зато апартаменты никуда не годятся», – подумал он.
Только лучше бы он этого не думал.
- Этот что ли похититель? Сейчас мы с ним разберёмся, - один из двух появившихся из боковой двери амбалов посмотрел на Эдика.
От его сурового взгляда у Эдика мурашки по коже побежали.
Амбалы подошли к Эдику и, завернув руки за спину, поволокли в маленькую дверь из которой только что вышли.
- Это не я. Я не в чём не виноват, меня самого сюда насильно привезли, – не понимая в чём дело, вопил Эдик.
Усадив Эдика в стоматологическое кресло и привязав встроенными в кресло ремешками, амбалы удалились.
К Эдику никто долго не выходил, и он стал думать, что в недоразумении уже разобрались.
«Хорошо если так, а то выйдет какой-нибудь живодёр и начнёт пытать, зубы мои дёргать, - подумал он.
Из невзрачной, с обшарпанной краской двери в углу комнаты вышел мужчина. Эдик сидел к двери спиной и не сразу смог разглядеть вошедшего. А посмотреть там было на что. Огромные волосатые ручищи не скрывал небрежно накинутый на голое тело халат. Зверского выражения лицо и кожаный фартук делали его похожим на живодёра, но совсем не на зубного врача.
«Это не врач», – промелькнуло у Эдика в голове, когда громила устроился рядом с креслом на врачебном стульчаке.
- А кто же тогда? - словно прочитав мысли Эдика, спросил громила.
Эдик, ничего не отвечая, с ужасом смотрел на незнакомца.
- Точно я не врач. Зато я нужнее врача. Я умею заставлять людей говорить правду, – незнакомец заржал, словно конь разевая пасть, показывая Эдику неполные ряды огромных гнилых зубов.
«Уж не Фреди ли Крюгер это собственной персоной?» - подумалось Эдику.
- Точно, он самый и есть. Перед тобой знаменитый и великий Фреди Крюгер, -подтвердил правильность догадки громила. - Сейчас я буду тебя немножко пытать.
- Не имеете права. Я жаловаться буду, – припугнул Эдик.
- Испугал ежа голой жопой. Ты сначала выберись отсюда, а потом уже права качай, – ухмыляясь, ответил мужик.
«Смейся, смейся, будет и на нашей улице праздник», – подбадривал себя Эдик.
- Поговори у меня! Хотя поговори, поговори. Без зубов-то не очень наговоришься, - мужик снова оскалился.
- Зря улыбаешься. Скажу кому надо они тебе не то что зубы, а всё что торчит повыдергают, – не сдавался Эдик.
- Сейчас посмотрим какой ты смелый, – подвинув к себе столик и, открыв покрывающую его простыню, сказал Фреди.
Эдик взглянул на столик и обомлел. Чего там только не было: маленькие и большие щипцы, крючки различных конфигураций, ножниц и ножей каких Эдик отродясь не видел. И еще всего, всего…
- Для начала в зубках дырочек насверлим, а потом в них крючочками поковыряемся. Любишь это дело? По глазам вижу что любишь, – говоря Эдику, Фреди вставил в бормашину бор с наконечником.
- Открой рот пошире, – приказал Фреди.
«Сейчас, жди больше», – молча ответил Эдик, правильно решив, что раз его и так понимают, нечего рот открывать.
- Ах так, ну держись, похититель! Всё сейчас сам расскажешь, не будь я Фреди Крюгер.
Фреди запустил огромную лапу в рот Эдику, но тут же отдёрнул.
- Ах ты кусаться, гад!» – растирая укушенную руку, заорал Фреди.
«Как же так, меня дама сюда привезла и обещала неприкосновенность, а получается», – подумал Эдик.
- Ври, ври да не завирайся, - схватив со стола щипцы, ответил Фреди.
«Красивая блондинка на открытой машине. Она меня на остановке подхватила. Ей кассета нужна была, так она её получила и все дела», – видя сомнения живодёра, продолжал думать Эдик.
Рука Фреди остановилась на полпути, и, казалось, сам Фреди был в нерешительности.
Стараясь продлить появившиеся у живодёра сомнения и спасти свои зубы от жужжащего бора, Эдик подумал:
«Она сказала, что я здесь гость. Просила пройти в гостевую».
Фреди бросил щипцы обратно на стол и, выругавшись на упырском матерном, встал с кресла.
- Вечно эти два увальня всё перепутают. И этот засранец пациент больно разговорчивый попался. Работать совершенно невозможно, - направляясь к двери, ворчал Крюгер.
Хлопнула дверь, а Эдик так и остался сидеть в стоматологическом кресле привязанным. Судьба предоставила ему тайм аут. Но надолго ли?
«Хоть бы дама вернулась за мной и всё разъяснила».
Появление дамы в сопровождении всё тех же амбалов прервало мысли и напрягло нервы.
Эдик старался ни о чём не думать, а только из последних сил изобразил для дамы улыбку на лице.
- Вышло недоразумение. Ведь вы наш гость? Так?» – дама произнесла это не совсем уверенно, и Эдик поспешил внести ясность.
- Конечно, я ваш гость. Вы меня и пригласили. Помните на остановке? Вы сказали мне:
- Садитесь быстрей в машину, на нас начинают обращать внимание.
Видно вы хотели со мной интимного общения и любопытные вас смущали. - добавил к неоспоримым фактам, свои мысли Эдик.
- Да, да, конечно. Сейчас вами займутся и исправят недоразумение. Развяжите его.
Двое амбалов мигом выполнили приказание. Эдик долго уговаривать себя не дал – быстро вскочил с кресла.
- Идите за мной. Надеюсь, что первое негативное впечатление у вас полностью сотрётся полновесным интимным обслуживанием.
Дама плавной походкой поплыла в дверь, а за ней засеменил Эдик. Он очень торопился покинуть комнату и лишь случайно не наступил провожатой на пятки. Подозревая, что сморозил лишнее, Эдик старался больше не думать. Он давно заметил закономерность: только подумаешь, как бац, и всё придуманное тут же и происходит. Однако идя за дамой по коридору, он всё-таки не удержался и подумал…
«Интим, это хорошо. Только не такой как был недавно у двух брюнеток, а совсем наоборот. Что бы не я ублажал, а меня ублажали».
Остановившись, дама повернулась к нему и спросила:
- С какой части интима вы хотели бы начать?
- Мне без разницы, лишь бы поинтимнее. Да, хотелось бы знать из каких частей состоит ваш интим?
- Я надеюсь, вы поняли что речь идёт не об интиме со мной. Речь идёт об интиме, который может предоставить наше заведение.
- Об этом и речь. Хотелось бы узнать поподробнее, а уж мы решим с чего начать. Хотя самое главное начать, - не удержался и голосом вождя схохмил Эдик.
Игривое состояние Эдика никак не подействовало на даму, и она оставалась серьёзной.
- У нас пользуется спросом массаж, есть женские и мужские услуги, – пояснила дама.
- Как я понимаю: женские для женщин, а мужские для мужчин, так?
- Не совсем так: и женские для женщин и мужские для женщин. Так и женские для мужчин и мужские тоже для мужчин.
- Вы совсем меня запутали. Ладно, давайте, по порядку пройдёмся, понемногу для начала. Я решу что лучше, а потом уже скорректирую. Только сначала бы мне ополоснуться. Вспотел, знаете ли, ваш Фреди хороший парень, но очень приставучий. Никак ему не вдолбишь что и зачем.
Дама мельком взглянула на Эдика, и тот понял, что сказал это зря.
- Я против Фреди ничего не имею, но хотелось бы больше с ним не встречаться, ферштейн?
- Постараемся учесть ваши пожелания. Освежиться можно вон там, – дама указала на дверь, против которой они в этот момент стояли.
Дама пошла дальше по коридору, а Эдик, проводив взглядом её статную покачивающую бёдрами фигуру, вошёл в комнату.
Увидев комнату со встроенным в стену шкафчиком, кожаными диванами и дверкой в углу комнаты, Эдик оторопел. Недавние события, пробежавшиеся по его судьбе, были связаны с такой же комнатой.
«Не может быть! Прошлое так просто не возвращается», - подумал Эдик и встряхнул головой, словно хотел прогнать наваждение.
Но комната так и оставалась комнатой как таковой.
«Что там за дверью?» – Эдик подошёл к двери, очень надеясь, что там нет джакузи и душа Шарко.
Он медленно открыл дверь и заглянул в тёмною комнату.
«Где-то здесь должен быть выключатель», - Эдик протянул руку и рядом со стояком обнаружил таковой.
«Не может быть! Неужели я здесь был?»
Обычный вид моечной, как в богатом доме, Эдика просто ошеломил.
«Что это я. Мало ли в нашем городе домов с джакузи», - Эдик старался убедить себя в этом, хотя точно знал что мало.
Если не видел бы раньше, и не увидел бы сейчас, то о таком факте не знал вовсе.
«Ну, конечно, это всё другое. Там и джакузи больше было. А это, это джакузи много меньше. Да, точно много меньше», – в душе остались сомнения, но он старательно их прогонял.
«Раз пришёл мыться, значит будем мыться. Только как с джакузи управляться, где чего крутить надо. Ладно, не в Америке, разберёмся, а не разберёмся, так спросим».
Он быстро разделся в раздевалке и, уложив вещи на кожаном диване, вошёл в моечную.
Тёплая вода в джакузи призывно бурлила пузырьками.
«Когда успели? Может тут вода наливается автоматически? Тогда, кто-то должен включить её. Похоже, за мной подсматривают».
На всякий случай Эдик прикрыл рукой свой мужской отросток и пока не погрузился в воду, руку не отнимал.
«Хорошо-то как, тепло. Даже в сон клонит с похмелья».
Он закрыл глаза, пузырьки приятно щекотали, а мягкий дневной свет совсем не резал глаза.
«Отдохну немного, а уж потом», – засыпая, думал Эдик.
Под ласковое щекотание пузырьков в теплой ванне Эдику снилось всякое. И снилось всё так явственно, будто и на самом деле было.
Немного полежав в ванне, он встал.
«Не гоже в гостях в ванне валяться. Можно ведь пропустить самое интересное». – вытираясь махровой простынёй, очевидно принёсённой кем-то пока он спал в ванне, думал Эдик.
Теперь волшебное появление вещей его мало интересовало. Ведь впереди его ждало нечто захватывающее и, может быть, даже очень приятное.
«Одеваться не буду, накину халат», – решил он, предполагая, что скоро всё равно придётся раздеваться.
«Что-то за мной никто не заходит? Забыли что ли, мать их ети. Придётся самому проявить инициативу».
Выйдя в коридор, он заглянул в ближайшую дверь. Массажный стол и пять сидящих на нём голых дамочек, в которых ему почудилось что-то по-женски демоническое, а сказать по-нашему, ведьмачее, кого-то ждали. Они разом повернули голову на звук отрывающейся двери, но Эдик успел мгновенно её закрыть. Кое-кого из них он хоть и взглянул мельком, всё же опознал.
«Сюда-то я точно не пойду. Нашли дурака лизать их мокрые фигли-мигли. Бее, какая гадость», – Эдик, сплюнул на пол, скорчив при этом брезгливую гримасу.
«Посмотрим, чем угощают дальше».
Он приоткрыл следующую дверь. В большой комнате с устланным персидским ковром полом на кровати в виде огромного мягкого стола восседали дамы. Их полупрозрачные пеньюары мало чего срывали от любопытных Эдикиных глазок, но возраст. Возраст дам был весьма зрелым, о чём говорили поношенные лица и оплывшие, а когда-то с пышными формами, тела.
«Нет, это угощение не по мне. Молоденьких потискать, это мы смогли бы, а таких даже за литр водки не станешь», - здесь Эдик, мягко выражаясь, отступил от истины. Ведь было же в его практике и такое. Просто, в данном случае наличие большого количества страждущих женщин пугало. Эдик в любви не был трусом, но сейчас немного боялся. Тем не мене приятная волна от вида оголённых женских тел прокатилась по телу, остановившись немного ниже живота.
«Может, следующая дверь откроет для меня что-то более путное», – подходя к следующей по коридору двери, подумал он.
Он лишь немного приоткрыл её и тут же захлопнул, столкнувшись взглядом не с кем-нибудь, а с самим Грейт Фаллосом. Присутствие других мужчин в греческих тогах и вопрошающий взгляд сего выдающегося мужа с подвязанной к поясу, готовой к «скоромному» штукой сомнений не вызывали. Все они ждали. А вот чего они ждали или кого, этого Эдик не хотел проверять на себе.
«Нет, это угощение не по мне. Надо рвать когти», – сдавая быстрым шагом назад, к своей двери, подумал Эдик.
На всякий случай он заглянул в дверь раздевалки, и, не определив ничего подозрительного, вошёл.
«Хорошо ещё что блондинка меня не пасёт».
- Я уже заждалась. Как это мы с вами разминулись? - подала голос блондинка. Она сидела на диване и преспокойно разглядывала женский журнал.
«Да, вопрос конечно интересный. Как я буду переодеваться в своё родное?» – зная о способностях дамы, сказал про себя Эдик.
Дама на сей вопрос никак не прореагировала, продолжая сидеть и читать.
- Вы знаете, насчёт развлечений я передумал. Хватит и купания в ванне.
- Мне поручено пригласить вас в игровой зал нашего клуба. В карты, рулетку или что выберете сами, сможете сыграть. Познакомитесь там с интересными людьми и себя с лучшей стороны сможете показать. От этого ваша дальнейшая судьба сможет измениться к лучшему. Подумайте, от таких предложений не отказываются.
Последняя фраза звучала интригующе, но не в плане перспектив обретения лучшей судьбы, а в опасении за свою собственную жизнь.
- Ну что ж, если меня ждут, то я готов. Только удобно ли будет в таком виде предстать перед присутствующими? Может быть, мне переодеться?
- Ничего страшного, у вас вполне респектабельный вид. Ну что, вперёд?
- Пошли, - согласился Эдик.
«Кстати, интересно было бы узнать, какая сторона у меня лучшая: та, которая лучшая для Грейт Фаллоса или та, что для дам-с. Хотя, что касаемо дам-с, они не только мою одну лучшую часть использовали. Противно вспомнить, тьфу, прости Господи. Да, прямо скажем – ситуация. Мне впору ноги отсюда делать, а я иду голый, в одном халате, на заклание к этим извращенцам, словно на весёленький бордельерчик собрался, где не они меня, а я их пользовать буду», – шагая следом за дамой, думал Эдик.
- Вот мы и пришли, – распахивая перед Эдиком двери, сказала дама.
Возможно, она слышала всё, что Эдик продумывал, но вида не подала.
- А вы что же, не пойдёте? – заволновался Эдик.
- Вы же поняли, что представлять у нас не обязательно, все и так про всё знают. Ну, если волнуетесь, тогда ладно.
- Дамы и господа, прошу вашего внимания. Вот наш гость Эдик, прошу любить и жаловать.
- Во что желаете сыграть? – спросил одетый в тогу мужчина. - У нас имеется рулетка: мужская, женская, общая. Картишки и всё такое.
- В преферанс у вас играют? – стараясь уйти от заманчивых предложений по игре в рулетку, спросил Эдик.
Уж он то познал в деталях мужскую и женскую рулетку.
- Конечно, вон за тем столом.
Эдик подошёл к столу и поздоровался:
- Здравствуйте господа! В компанию примите?
Ему указали на свободный стул. Низко висящая над столом лампа с металлическим абажуром освещала стол и руки держащие карты. Лица оставались в тяни и можно было лишь догадываться кто есть кто. Толстые волосатые руки вскрыли упаковку новой колоды карт и, перетасовав, протянули Эдику. Эдик сдвинул колоду, обозначив козырную карту. Эти же руки раздали карты. Эдик взглянул на свои карты. Дама и валет бубновой масти, козырная семёрка, попавшие в руки Эдика, не позволяли надеяться на быстрый успех.
- Какие ставки?» - спросил Эдик.
- По три пункта за кон, – ответили раздававшие карты руки.
- Для вас это приемлемо? – спросили женские руки, принадлежащие даме весьма среднего возраста и, судя по длинным сухим перстам, высокой и стройной.
- Можно и по три, – неуверенном голосом ответил Эдик, не имея ни малейшего представления, насколько каждый из пунктов вытягивает в перечислении на понятные всем эквиваленты.
- Я вижу, вы сомневаетесь. Ваш голос вас выдал, в нём явственно прослушивалось сомнение, – заметила дама.
«Хороший у вас слух», – подумал Эдик.
- Наш новый друг сомневается, может, изменим ставки? – предложила дама.
- Пусть он сам об этом и скажет. Так мы вас слушаем, молодой человек, – перехватив инициативу, сказали волосатые руки.
- Право не знаю, вы поставили меня в затруднительное положение, – ответил Эдик.
- Может, гость не интересуется материальным? Я имею ввиду презренный металл. Может, гость хочет сыграть на что-нибудь другое? - предположили тонкие женские руки.
- Пусть предлагает, а мы рассмотрим, – одобрили мужские волосатые.
- Ну что же вы, смелее, – подбодрили Эдика тонкие женские.
- Я даже не знаю. На щелбаны, даме щелбаны ставить как-то неэтично. На конфеты, так у меня конфет нет. Право не знаю что предложить, – Эдик развёл кистями рук, показывая частью тела, находящегося в луче света, насколько он озадачен.
- Давайте сыграем на раздевание, – предложили маленькие пухленькие женские ручки.
- Как это на раздевание? - спросили волосатые руки.
- Проиграл, значит снимаешь с себя что-нибудь из своей одежды, - пояснили пухлые ручки.
- А если из одежды только тога и сандалии? - спросили волосатые руки.
- Тогда вам не повезло, поскольку сандалии не в счёт, – Ответили маленькие пухлые ручки и захихикали.
- Можно мне спросить? – скромно спросил Эдик.
- Наш гость имеет вопрос, – прокомментировали реплику Эдика мужские волосатые руки.
- Спрашиваете, если сможем, то ответим, – обнадёжили маленькие пухлые ручки, взявшие на себя бремя решать.
- Если уже с себя всё снял, а ещё раз проиграл? – Эдик повернул голову в направление стола, где маячили маленькие пухлые женские ручки.
- За вас может раздеться кто-нибудь другой… Тот, кто вам сочувствует, - было заметно по рукам говорившей, что подобный вариант дела, а может быть, проблема, поднятая именно Эдиком, волнует их хозяйку.
- А если такового не найдётся? – продолжил вопросы Эдик.
- Тогда на вас заводится фант. В нём по согласию присутствующих записывается то, что от вас хотят. Вы должны будите выполнить задание этого фанта, если не отыграетесь, – пояснила обладательница пухлых ручек.
- А вдруг в этом фанте будет записано: убить кого-нибудь или, того хуже, самого себя? - продолжал вопрошать Эдик.
- Ну, что вы, мы же интеллигентные люди. Уверяю вас, что желания будут самыми безобидными и никого не оскорбят, – вступила в заверения обладательница тонких женских рук.
«Какое единодушие, наверняка это не экспромт. Видно уже пробовали раньше», – подумалось Эдику.
- Вопросы ещё есть? Вопросов больше нет, тогда начнём игру, - предложили мужские волосатые руки.
Через десять минут игры Эдик остался без халата. Было темно и полное отсутствие одежды не вызывало неудобств, разве что прохладно стало для только что вылезшего из ванны тела.
«Нужно подтянуться, иначе будут меня пользовать по всяким всевозможным фантам», – решил Эдик.
Теперь он очень внимательно следил за игрой, стараясь предугадать каждый ход. Это продлило игру на целых полчаса. Но, толи партнёры по игре были искуснее его, толи им везло сегодня - он опять проиграл и тут же на него накатали фант.
- Хотите отыграться или прекратите игру? – спросил обладатель мужских волосатых рук.
- Поиграю ещё, не люблю бросать дело на полпути, - ответил Эдик.
За следующий прошедший час Эдик проиграл всем по разу и на него каждый из участников игры написал фант. Решив, что пора рвать когти, Эдик сказал:
- Я готов выполнить всё, что вы мне понаписали, но прошу сделать перерыв. Как сказать поинтеллигентнее: мне необходимо сходить попудрить носик.
- Конечно, только долго не задерживайтесь. Мы будем ждать вас с нетерпением, – разрешила дама с длинными тонкими пальцами.
- Да, пожалуйста, не задерживаетесь, - подала голос дама с маленькой ручкой.
- Только разрешите мне пойти в халате. В большой комнате светло и мне не хотелось бы шокировать дам своими голыми телесами, - попросил об одолжении Эдик.
- Ну что ж, молодой человек, идите. Только не забывайте – долг платежом красен. Попудрить носик можете в первом зале, как войдёте налево, – напутствовал Эдика обладатель волосатых рук.
- Я вас не задержу, – покидая партнёров по карточной игре, обещал Эдик.
Он вышел в большую залу и неторопливым шагом направился прямо к выходу.
- Вам туда, – кивком головы указал куда надо идти встретивший его у дверей всё тот же одетый в тогу распорядитель.
«Не знаешь, куда мне нужно, так нечего лезть», – подумал Эдик, всё же поворачивая в мужской туалет.
Остановившись у писсуара и сделав неотложное дело, которое могло бы ещё немного подождать, он осмотрел помещение. Ни одного окна, ни одной двери, кроме той в которую только что вошёл, помещение не имело.
«Придётся через зал выходить», – подумал Эдик, догадываясь, что сей маневр будет очень сложено выполнить.
Около самого выхода из туалета его поджидал всё тот же распорядитель.
- Вас ждут, - показывая глазами на троицу, сидящую на диване, сказал он.
Эдик повернулся лицом к этой троице и только тут разглядел с кем играл.
Грейт Фаллос, а это без сомнения был он, смотрел прямо ему в глаза. Обладательница маленьких пухленьких ручек и вовсе не была миниатюрной, а пикантную припухлость вызывала какая-то хроническая болезнь. Что, впрочем, выдавала совсем уже не пикантная припухлость лица. Третья дама, обладательница длинных и стройных пальцев рук оказалась сухопарой дылдой с крючковатым носом. Эдику однажды пришлось близко познакомиться с ними. Да так близко, что и вспоминать не хотелось. Можно было только предположить, что они там, на фантах, понаписали. Эдик не стал этого выяснять, а повернувшись кругом, рванул, что было мочи, к двери. Несколько секунд замешательства сидящей на диване троицы дали Эдику фору.
«Нужно забежать в раздевалку, вещи забрать», – решил Эдик, вылетев в коридор.
Топот и улюлюканье за спиной не позволили намерению осуществиться. Куда бежать он не знал. Тот лифт, который привёз сюда в автомобиле вместе с дамой, для бегства не годился. Пока будешь нажимать кнопки и ждать лифта, преследователи догонят и скрутят.
«Где-то должна быть лестница», - сворачивая в боковой коридор, подумал Эдик.
Мельком взглянув назад, он увидел преследователей. Первым нёсся Грейт Фаллос, его фаллос угрожающе топорщился, указывая на беглеца и готовый к действию.
«Этот уж вопрёт, так вопрёт», – подумал Эдик, прибавляя скорости.
Следом за ним бежала тощая высокая дама, знакомая Эдику по массажному цеху, и представляющая гильдию лесбиянок и эротоманок. Дальше, отдуваясь и охая от непосильной скорости, неслась рыхлая дама, обладательница маленьких пухлых ручек, представляющая цех нимфоманок. За ними неслась толпа приверженцев каждого из направлений, готовая выполнить любой приказ своих лидеров и кумиров.
«Хорошо еще что той здоровенной тётки «медведицы» нет, она бы в два шага меня догнала и яйца оторвала», - подбадривал себя Эдик, ссылаясь на принцип Пинкертона: бывает хуже, но реже.
Гороподобная фигура, занимающая весь проход коридора и загораживающая Эдику путь, заставила затормозить.
- Помогите, убивают! – тонким фальцетом, словно ему уже оторвали мужские достоинства, заорал Эдик.
Он дёрнул за ручку одной двери, другой. Третья подалась, впустив Эдика. Маленькая комнатёнка вела не на лестничную площадку, она вела в никуда, заканчиваясь окном на улицу и находилась совсем не на первом этаже.
«Живым не дамся», – решил Эдик, хотя ему вовсе не хотелось умирать.
Он схватил за ручку окна, собираясь открыть рамы. Закрашенные краской, шпингалеты плотно забитые в подрамник не оставляли ни одного шанса. Дверь за его спиной распахнулась и Грейт Фаллос, подлетев к Эдику, схватил за махровый халат, ненароком толкнув при этом.
«Пропала моя жизнь», - промелькнуло в голове Эдика.
- А…а, врешь не возьмёшь! – завизжал Эдик и рванулся что было силы, оставив в руках преследователя добрую половину халата, и по инерции разбив стёкла. На его счастье площадка расположенной за окном пожарной лестницы имела перила. Больно стукнувшись о железки, Эдик перепрыгивая через три ступеньки помчался вниз. Вся толпа, недолго думая, бросилась за ним. От одетого на Эдика халата остались лишь рукава и воротник, но сейчас вопрос о передвижении по городу в нудистском виде остро не стоял. Сейчас нужно было побыстрей смыться.
Достигнув земли, Эдик скорости не убавил. Завернув за угол дома, он нос к носу столкнулся с милиционером. Тот не ожидал ничего подобного и лишь во след засвистел пронзительной трелью милицейского свистка. Пробежав сотню метров, Эдик оглянулся. Теперь кавалькаду возглавлял милиционер, за ним, почти наступая на пятки, в развивающейся полами тоге следовал Грейт Фаллос. Все остальные, потеряв первоначальную очерёдность, следовали за ними. Но что неприятно поразило Эдика, параллельно преследующей кавалькаде неслась возвышающаяся надо всеми вдвое женщина «медведица». Она почти догнала милиционера, и было понятно, что ещё немного и судьба Эдика будет решена. В отчаянии он метнулся в сторону, но, зацепившись ногой за валяющийся камень, растянулся на асфальте, больно ударившись коленом. Не успел он встать, как огромная лапа пригвоздила его к асфальту.
- Милиция, милиция! - заорал Эдик, дрыгая ногами, стараясь освободиться от пригвоздившей пяты.
- Так, так, спим, значит, – голосом шефа сказала «медвежеподобная» женщина.
«Может быть, она защитить от всяких там Фаллосов хочет, а я испугался», – ещё не проснувшись, подумал Эдик.
- Извините, что я не совсем одет. Знаете ли, одежду в вашем клубе в раздевалке забыл, – вдруг застеснявшись, пояснил он женщине.
- Эдик, хватит бормотать, просыпайся, давай, - опять голосом начальника произнесла женщина, тормоша его за плечо.
Открыв глаза, Эдик ничего не понял.
- А где милиционер, Грейт Фаллос и женщина, ну такая, большая очень? – спросил Эдик, всё ещё не понимая, где находится.
- Ты что не узнаёшь меня? Надрался, небось, вчера. Говорил ведь вам – на работе не пить.
- Приснилось черте что. Под самое утро сморило, – оправдывался Эдик, наконец, очухавшись и узнав шефа.
- Ты сколько время-то сейчас знаешь? Я полчаса перед дверьми простоял, не мог войти. Хорошо у нас оказался крупный специалист по замкам, в момент отмычкой дверь откупорил. Я уж испугался, что случилось нехорошее. Со спящими на работе сторожами это иногда бывает. Ладно, раз я тебя в хелпёры перевёл, забудем об этом. Иначе пришлось бы наказать. Ты как сам-то, головка не болит?
- Да вроде ничего, - освободив кресло начальника, ответил Эдик.
- Ты, кстати, кассету мою не видел? Забыл её вчера где-то здесь.
- Нет, не попадалась, – соврал Эдик.
- Ах, вот она! – заглянув в окно видеомагнитофона, сказал начальник.
- Ты её видел? – вопрос был адресован Эдику и подозрительный взгляд говорил, что любому ответу шеф не поверит.
- Нет, – снова соврал Эдик.
- Значит видел. Ну, тем лучше. Она ведь для того и записана, чтобы смотреть.
«Сейчас будет задание мне давать, куда её везти», – подумал Эдик.
- Мы с ребятами дурачились, снимали себя на видео. Иногда приятно вспомнить и посмотреть, как всё было, – пояснил начальник.
«Хорошо придумал, я бы до такого не допёр, – про себя похвалил шефа Эдик. – Наверное, сейчас даст задание».
Но начальник, вытащив кассету и, спрятав её в сейф, сказал:
- Умывайся, потом позавтракаешь чем бог послал, а после поговорим.
Эдик спорить не стал, пошёл в туалет, где в первой из двух комнаток был умывальник. Включив электронагреватель, Эдик в позе располагающей к раздумью уселся на унитаз.
«Странно всё это. Вроде как по кругу всё идёт, будто было уже. А подумать, так и нет».
Оторвав от рулона бумаги, Эдик подтёр задницу. Встал, дёрнул за ручку и, смотря на бурлящую в унитазе воду, ещё больше засомневался.
«Может, мне всё приснилось?» – наконец пришёл он к спасительной мысли.
«Только вот когда мне приснилось: когда он первый раз приезжал или когда он второй раз приехал. А я то думаю: начальник и вдруг ни с того ни с сего меня завтраком собирается кормить. Явный бред, ещё не хватало здесь где-нибудь Грейт Фаллосу объявиться».
Закончив с первой частью утреннего туалета, Эдик подошёл к раковине. Отвернув кран с горячей водой, потрогал струйку пальцем.
«Холодная ещё, придётся ждать. Говорили ведь шефу, что водогрейку нужно покупать меньших размеров».
И без всякого перехода подумалось:
«А что если шеф поддельный. Загримировали и подослали, чтобы кассету спереть. Сейчас выйду, а его и след простыл. Да, дела. После таких дел настоящий шеф точно уволит».
Эдик на цыпочках вышел из туалета и, прокравшись до кабинета шефа, заглянул в дверь. Комната была пуста. У Эдика от неприятного предчувствия душа ушла в пятки.
«Вот гад, уже смылся. А как хорошо начал: прощаю, завтрак в постель, извольте кушать. Попался бы он мне сейчас, я бы ему задал».
Шкварчание жарящегося на сковородке из маленькой кухоньки, дверь в которую вела прямо из кабинета, насторожило. Эдик вошёл в кабинет и заглянул на кухню. Начальник, поддельный или настоящий, в этом ещё предстояло разобраться Эдику, готовил яичницу».
- Уже умылся? Быстро ты, – повернувшись к вошедшему, сказал начальник.
- Да нет, я щётку зубную и бритву забыл взять. Вот и вернулся, пока вода в бачке греется, – соврал он, тут же метнувшись к стоящему на полу портфелю. Бритвы там не оказалось, поскольку брился Эдик всего два раза в неделю и то дома. Зато щётка для зубов лежала на месте и если не отсутствие пасты, то всё было в полном порядке.
«Что-то здесь не так, яичница должна пахнуть, а я ничего не почувствовал. Значит всё ненастоящее, значит всё подделка. Или я ещё сплю», – размышлял Эдик, направляясь обратно в туалет.
Он подошёл к зеркалу, и ущипнул себя за щёку.
«Больно. Значит, значит… Ничего это не значит. Когда медведица пригвоздила меня к асфальту, тоже было больно, ещё как больно-то. До сих пор под лопаткой болит».
Эдик повел плечами, стараясь избавится от неприятного ощущения, которое, вполне возможно, появилось после сна в неудобной позе на кресле.
«Черте что творится, никак без бутылки не разобраться», – наконец понял Эдик. Он забыл, что именно она самая, родимая, сморила и лишила на сегодня обоняния.
«Всё-таки интересно, когда в ванне заснул, в этой джакузи долбанной, потом что было? Толи снилось мне, как я с Фаллосом и этими лесбиянками в карты на раздевание играл. Толи мне приснилось, что шеф задание выдал кассету отвезти. Ищи теперь ответа. А ответа, похоже, нету».
Эдик почистил зубы, ополоснул физиономию.
«Ладно, разберёмся, не впервой. Будь что будет, как говорится: бог не выдаст, свинья не съест. Но ухо надо держать востро, черт-то ведь не дремлет. В прошлый раз вон как всё обустроилось. Не дай Бог повторится».
Возвратившись назад в кабинет, Эдик застал шефа сидящего за своим столом, пишущего что-то на бумаге.
- Яичница и кофе на кухне, – не поднимая головы, сказал он.
«Вот это сервис!» – подумал Эдик, усаживаясь на стул перед сковородкой со шкварчащей яичницей.
Закончив завтракать, Эдик вышел к начальнику.
- Спасибо за завтрак. Немного червячка заморил, - поблагодарил Эдик.
- Теперь поговорим о деле. Сейчас возьмёшь машину, пятёрку на которой я сюда приехал, съездишь, заправишь. Заодно попрактикуешься. Давно, наверное, за рулём не сидел?
- С самой автошколы. Три года уже прошло. Правда, в школе пятёрку имел по вождению, - честно ответил Эдик.
- Ну, раз пятёрку, тогда справишься, – пошутил начальник.
«Будто не знает, что у меня ни собственной машины, ни богатых родственников с машинами нет», – подумал Эдик, представив как будет рулить по заполненной машинами улице, и немного испугавшись возможных последствий.
- Сегодня приедет с буровой представитель нашей головной Германской фирмы. Из правления фирмы звонили, чтобы мы организовали отдых по высшему разряду. Ну, сам понимаешь, вино, кино и, совсем не домино, а женщины, причём не лёгкого, а легчайшего поведения. Слышал я о тебе много лестного – говорили, что по части весело отдохнуть ты вовсе не дурак. Понимаешь теперь, почему я тебя в хелпёры определил, и сегодня в норму привожу?
- Пока ещё не очень, – признался Эдик, и на всякий случай добавил. - А насчёт женщин и всего прочего врут, завидуют, вот и врут.
- Раз завидуют, значит есть чему завидовать, скромняга.
- Да я это, вот… – Эдик запнулся, не зная какие ещё аргументы привести в своё оправдание.
- Продолжаю объяснять. Этот человек, который к нам приезжает с буровой, простой рабочий. Но не простой человек, поскольку он друг детства главы немецкой фирмы. Теперь чего-то вырисовывается, да? Ну, так вот, я подозреваю, что неспроста он к нам нацелился. Полагаю, задание у него имеется, чтобы разведать, как на самом деле обстоят дела на нашем складе. Что скажешь?
- Вам виднее. Только какие мои функции будут: встретить его, а дальше?
- Встретишь его на вокзале и в гостиницу Центральную отвезёшь. Там ему номер забронирован. Потом повезёшь куда он захочет. Лучше сразу в ресторан, да потом к девкам. Нам после полноценного отдыха командировочного проще будет с подогретым общаться.
- А если меня будет приглашать выпить или ещё что?
- Насчёт выпить он специалист. Говорили, литр засасывает и не в одном глазу. Тебе с ним не тягаться. Да и нельзя тебе, ты за рулём. Пусть тебя этот вопрос не волнует, у них там всё чётко – хелпёр, значит хелпёр.
- А как я его узнаю на вокзале?
- Прикрепишь к куртке бумажку, вот я тебе написал.
- Так тут же не на русском!
- Конечно, не на русском, он же немец. Поэтому на немецком и написано. Очень может быть, что на русском он не бельмеса.
- Как же мне с ним общаться, на пальцах что ли?
- У тебя в анкете что написано? Немецкий со словарём. Так возьми словарь и посмотри. На вот тебе разговорник на немецком, авось вам двоим пригодиться. У тебя полтора часа осталось. Да, вот ещё что, если захочет сюда приехать, звони немедленно независимо от времени суток. Возьми с моего стола сотовый телефон. Теперь-то хоть понятно, что делать?
- Теперь понятно.
- Тогда поезжай на заправку, а потом на вокзал.
Эдик получил задание, но уходить не собирался.
- Что ещё?
- На бензин-то деньги дайте. И гостя, вы говорите, надо ублажить.
- Для своей блажи у гостя свои деньги есть. А на бензин и прочие связанные с командировкой расходы получи. Здесь две тысячи. И вот ещё документы на машину и путёвка, – выкладывая из кармана на стол деньги, сказал начальник.
- Ты при нём будешь, пока он не уедет. Договоришься сам, что и как, и в какое время ты будешь ему нужен. В остальное время свободен. Теперь вроде всё.
- Ну я пошёл, до свидания! – попрощался Эдик и подхватив портфель вышел. .
- Ни пуха тебе, – пожелал на прощание начальник.
- К чёрту, – ответил Эдик, хотя с великим удовольствием послал бы начальника ещё дальше.
«Нужно мне твоё хреново хелпёрство. Ни дня теперь не будет ни ночи, вся жизнь пошла наперекосяк. А жена-то как теперь обрадуется», – думал Эдик, выходя во двор и собираясь перекинуться с кем-нибудь парой фраз. Двор был непривычно пустым и это обстоятельство удивляло.
«Нечисто тут что-то, ей-ей нечисто».
Опасливо озираясь по сторонам, Эдик подошёл к машине. Ключи торчали в замке, оставалось только завести двигатель и уехать.
Он так и сделал. Выехав за ворота и проехав с километр, Эдик остановился.
«Надо всё обдумать, а то получается как обухом по голове. Несусь вперёд, а зачем?»
Зачем ему всё это нужно, Эдик так и не придумал.
«Деньги нужны, жить нужно и желательно почаще и с разными», – на столь оптимистической ноте, придуманной самим Эдиком не без некоторого сарказма, он тронул машину.
Эдик заехал на ближайшую заправку и залил полный бак, после чего направился домой. Ему хотелось похвалиться машиной и преимуществами новой должности перед женой. Подкатив к дому и заперев машину, Эдик мухой влетел на свой этаж. Он поправил ладошкой причёску и, придав озабоченное выражение лицу, нажал на звонок. Именно сегодня он собирался предстать перед супругой не только с новостью о новой работе, но и предоставив нового, совсем другого, серьёзного и вполне взрослого Эдика. Он давил и давил на звонок и, не слыша ожидаемого щелчка открываемого замка, начинал злиться.
«Вот сука! Чувствует, что тороплюсь и не открывает. Всё назло норовит сделать».
Не дождавшись, Эдик достал свои ключи и отпер дверь сам.
«Тишина, а должна быть дома. Может, в комнате спит? Нагулялась, небось, стерва пока я там, на дежурстве, в ангаре сидел. Сейчас я её обрадую», - думал Эдик, стараясь не шуметь, пробираясь на цыпочках к двери комнаты.
Он не хотел ничего конкретного, просто охотничий инстинкт обманутого недавно мужа требовал эмоционального выхода. Подкравшись к двери, он остановился.
«Может она там с…» – затаив дыхание, Эдик слушал, но слышал только тишину: даже тиканье будильника не доносилось из-за двери.
«Будильник-то я сам на днях грохнул, поэтому и не слышно его родимого», – Успокаивал себя Эдик.
Но кто-то второй не хотел успокаиваться и нашептывал, наговаривал, поднимая нервы.
«Налюбилась твоя с дядей, теперь спит. А дядя того, тю-тю и следов не найдёшь».
«Это мы ещё посмотрим кто тю-тю, а кто этапом в Варкутю», - отвечал по-мужски этому шептуну Эдик.
Он нажал на ручку, собираясь убедиться в справедливости предполагаемого.
«Черт, Дьявол, Вельзевул рогатый», – Эдик перечислим известные ему имена одного и того же лица, очевидно, надеясь на помощь нечистого в банально тухлом деле.
- Открывай сейчас же! Открывай, тебе говорят! – заголосил Эдик, поняв, что дверь заперта.
В комнате было тихо. Голос жены не порадовал слух Эдика. И даже голос того самого дяди, о котором предупреждал внутренний голос, не порадовал ответом.
«Придётся ломать», – понял Эдик.
«Чинить потом дверь придётся. А починишь ли?» - съехидничал внутренний голос.
«Эх, была - не была», - решился на отчаянное Эдик и что есть силы нажал на ручку.
Раздался хруст и ручка, вместо того чтобы открыть дверь, осталась в руке. Эдик не ожидал подобной развязки, но присутствие духа не терял.
«Вот оно значит как, чтобы я дверь не открыл они ручку открутили», – поначалу подумал он.
Но обнаружив сломанную скрепку в пазе, где когда-то стояла давно потерявшаяся шпонка, он вспомнил.
«Давненько я собирался заменить её на что-то более прочное, вот теперь, в самый неподходящий момент, подвела, зараза. Где же мне эту шпонку взять? Может, гвоздь попробовать?»
Эдик мухой сгонял на кухню и, выудив их банки с кофе пару гвоздей, вернулся обратно.
«Ну, теперь я им устрою!» – со злобой подумал Эдик, поднимая с пола ручку.
«Сейчас, затаились, небось. Вот рожа-то недовольная будет у жены, вот уж я покуражусь», – что бы разрядить напряжение момента, развлекал себя Эдик.
Примерившись, он стал надевать выпавшую ручку на торчащий из двери штырь. Он было одел ручку, по крайней мере так ему показалось. Однако шмякнувшаяся на пол комнаты вторая половина общего механизма, находящегося в комнате в виде ручке, подтвердила факт, что получилось совсем плохо. Теперь ему отрыть дверь могла только супруга, если она действительно находилась в комнате.
- Света открой, я ручку уронил, – нагнувшись к образовавшейся в двери дырке, произнёс он.
Из комнаты никто не отвечал.
«Боится, наверное, я ведь её ругал. А может, там этот?»
Эдик посмотрел в дырку от ручки.
«Не видно что-то никого, может, я зря всё придумал, может, её там вовсе нет?»
- Света, Светочка, открой, я всё прощу, – сулил он супруге, общаясь с оной через дырку от ручки замка.
- Ты что тут голосишь дурниной? Что там говоришь насчёт прощения? - голос Светки застал Эдика врасплох.
- Я так, пошутил, – оправдывался Эдик.
Он так увлёкся разоблачением неверной супруги, что прозевал её же появление через входную дверь.
- Ты где была?
- В магазин ходила за продуктами. Сейчас я тебя покормлю, только переоденусь, – ласковым голосом сказала жена.
«Что это с ней? Наверное, удалось провернуть приятное с любовником, вот она и млеет», - объяснил себе Эдик необычное поведение жены.
- Так что ты на коленках стоишь у двери, молишься что ли? – хитро ухмыляясь, спросила Светка.
«Точно что-то ей обломилось. А теперь смотрит на меня и ухмыляется, стерва», - решил Эдик.
- Да вот, хотел в комнату войти, а ручка отвалилась. И вторая половина ручки в комнату провалилась, – объяснил трагизм ситуации Эдик.
- Растяпа, сто раз тебе говорила, что ручка заедает. Только что-нибудь сделать для дома тебя не допросишься. Теперь открывай, иначе в коридоре ночевать придётся.
- Времени у меня мало. Я, в общем-то, заехал домой сказать тебе, что меня с сегодняшнего дня перевели на другую работу. Теперь я помощник начальника. Сейчас мне надо ехать встречать иностранную делегацию. Потом в гостиницу повезу их. При них буду сегодня. Как вырвусь, приеду домой.
Эдик не стал объяснять свою хелпёрскую участь, а объяснил так, чтобы жене стало понятно. Тем более помощник звучало более солидно, нежели хелпёр.
- Как ты их встречать собираешься, на трамвае что ли катать?
- «Жигули» во дворе видела? На ней и буду встречать.
- Ах вот в чем дело – ты теперь шофёр, - решила для себя жена.
Она знала способности Эдика пустить пыль в глаза.
- Не шофёр, а помощник шефа, - поправил Эдик, сознательно переименовав встречу одного пьянчужки рабочего во встречу и сопровождение иностранной делегации.
А свою функцию хелпёра, попросту говоря – мальчика на побегушках, преобразил в солидную и благопристойную – помощника шефа.
- Шофёр ты или помощник мне всё равно, лишь бы домой вовремя приходил и денег побольше приносил. А сейчас шофёр-помощник открывай дверь. Мне здесь, у дверей, торчать совсем не светит, – добавила Светка суровым голосом.
- Опоздать же могу. На первом здании этого нельзя, – пытался отбиться Эдик. Он знал, что Светка не пропадёт. Пригласит соседа и тот что надо откроет, что нужно починит. И Эдику от такой помощи одна польза. Самому делать не надо, и на угощение соседа жена выделит с получки: соседа угостишь и сам выпьешь.
- Может, дядя Паша откроет? – робко предложил он.
- Дядя Паша уехал на неделю, ему дочка родила внучку и он сейчас на смотринах в другом городе. Иди, в машине инструмент возьми. Может, там что путное найдёшь, раз сам не обзавёлся, – дала напутствие жена.
«Вот напасть-то. Сначала один шеф заданий надавал, потом тот же, но другой ещё надавал заданий, да ещё эта дверь».
Эдик хотел поподробнее подумать о ком-то другом, хотя бы и том же шефе, но побоялся. Он помнил что они, окаянные, все его мысли угадывают.
«А вдруг и жена поддельная? Моя-то ведь мне уж как лет пять не улыбалась», – подумалось ему.
Притащив в дом сумку с инструментами, Эдик принялся за дело. Не прошло и десяти минут, как дверь открылась, впуская в комнату сердитую супругу. Правда немного пострадала краска самой двери, но это не портило праздника в душе.
- Можешь, если очень захочешь, – вместо спасибо, сказала жена.
- Конечно, если захочу, я всегда смогу, – пошутил Эдик, имея ввиду совсем не починку замка.
- Кто о чём, а вшивый о бане, – прокомментировала жена, поняв о чём говорит супруг.
- Я побежал, опаздываю уже, - предупредил Эдик, собираясь дать дёру.
- Ты ручку на место вставь и иди, – разрешила жена, однако выставив условие.
Эдик собрал ручку и, законтрив вместо шплинта гвоздём, проверил.
- Видно с перекосом стояла. Теперь отрывает без заеданий, – поделился он с женой маленькой радостью.
- Ой, да я уже опоздал! – воскликнул Эдик, совсем забыв о времени и только сейчас взглянув на часы.
Подхватив сумку, Эдик понёсся к машине. Выйдя из подъезда, он натолкнулся на двух парней, которые куда-то катили колёса.
«Видно у кого-то сняли, вот обрадуется мужик, когда увидит свою машину без колёс», - подумал Эдик.
Он бы ёще про что-нибудь подумал, но увидев машину, на которой приехал, стоящей без колёс, опешил.
«Вот сволота, прямо среди бела дня грабят. Вот я вас сейчас».
Он слышал, что иногда это случается с машинами, но только ночью. Парни уже достигли угла дома и ёще немного, и для Эдика они стали бы недоступны. Тогда прощай колёса и перспективы на карьеру в новой должности. К счастью для Эдика, он вовремя очнулся от оцепенения. Вытащив из кармана милицейский свисток, который всегда носил с собой на работу, засвистел что есть силы. Парни вздрогнули, но колёса не бросили, видно, там за углом их ждал автомобиль. Продолжая свистеть, Эдик сорвался с места и помчался за обидчиками. Те, уже завернув за угол, подхватили колёса и бросились наутёк.
- Что за шум, а драки нет? – вышедший навстречу ворам милиционер хотел разобраться, что было справедливо, учитывая его весёлое настроение. Правильнее было сказать, что настроение его поднялось на значительную высоту, прямо пропорционально выпитому горячительному. Однако хоть и под хмельком, милиционер всегда остаётся милиционером. Жулики не стали рисковать и, смирившись с поражением, оставив колёса, бросились наутёк. Милиционер даже не дёрнулся, чтобы схватить убегающих. Когда Эдик добрался до колёс, он понял причину безразличия. Милиционер оказался пьяней, чем можно было предположить. Но эффект присутствия сурового стража порядка произвёл надлежащее действие на жуликов.
- Офицер, спасибо за помощь! Самому мне было никак не справиться, – схватив сразу все четыре колеса и ещё не очень веря в счастливое избавление, поблагодарил Эдик.
- Откуда колёса? – не очень поняв то, что услышал от Эдика, спросил милиционер.
- Шпана, что сейчас вы распугали, сняла их с моей машины.
- А, ну тогда неси к своей машине. Ты в этом доме живёшь?
- Да, во втором подъезде.
- Сосед значит. Ну, будь здоров сосед.
- Спасибо ещё раз. Век буду помнить вашу помощь. Раз мы соседи, за мной причитается.
По очереди подталкивая болоны, боясь хоть ненадолго упустить их из вида, Эдик направился к машине.
«Вот чёрт, болтов-то нет!» - определил неприятный момент Эдик. Действительно, болтов крепящих колёса не было видно.
Эдик повнимательнее посмотрел на землю, надеясь найти крепёж. Два болта от переднего колеса валялись рядом.
«Нужно посмотреть с другой стороны машины, может, там еще найду».
Эдик обошёл машину и на земле обнаружил ещё шесть болтов.
«Придётся ставить только по два на колесо. Ничего, если не гнать, не отвалится».
Эдик достал из багажника домкрат, и принялся за дело. Скоро машина встала на колёса. Он посмотрел на часы и сильно расстроился.
«Уже на десять минут опаздываю, так и иностранца потерять можно, а тогда мне уже не оправдаться».
Эдик запустил двигатель и, не прогревая, выехал со двора. Он очень торопился, но время было упущено. На вокзал он добрался, когда основной поток прибывших в город пассажиров уже схлынул. Эдик мухой припарковал автомобиль и, прикрепив на лацкан куртки выданное шефом объявление, понёсся на перрон.
Перрон оказался пуст, лишь ханыжного вида мужик пил пиво, расположившись рядом с летним буфетом, где, очевидно, он это пиво приобрёл.
«Всё, полный провал», – с надеждой во взгляде осмотрев ещё раз пустой перрон, понял Эдик.
Надежда умирает последней, и Эдик подрулил к пьющему пиво пьянчужке.
- Жарко сегодня, - для правдоподобности взяв кружку пива, сказал он.
Мужик ничего не ответил, только искоса взглянул на Эдика. Это обнадёживало, подразумевая при определённых обстоятельствах, в некотором ключе доверительную беседу.
- А не выпить ли нам ещё по одной? – предложил Эдик, не выпив и половины кружки.
Не откладывая в долгий ящик, Эдик взял пару кружек пива.
- Презент, – сказал Эдик, пододвигая кружку к незнакомцу.
Тот кивнул в знак благодарности.
«Что он немой что ли?» – подумал Эдик, но от разговора с незнакомцем отказываться не стал.
«А вдруг что-нибудь выясню. Может, и пассажира этого найду,» решил он.
- Вы только что приехали или уезжаете? – закончив с первой кружкой и принимаясь за вторую, спросил Эдик.
Незнакомец снова кивнул.
«Интересно, кивнул он, подтвердив, что приехал или что уезжает. Ладно, продолжим, может, потом пойму».
- Вы не видели мужика такого, солидного? Одним словом иностранца, - спросил Эдик, всё ещё надеясь разговорить незнакомого пьянчужку.
Тот, помотав головой, что должно было означать нет, схватил презентованную Эдиком кружку.
«Повезло засранцу. Знал бы, что он немой, хрен ему тогда, а не пиво. А мне не повезло, не знаю, что теперь шефу говорить буду».
Лицо Эдика выдавало невесёлые мысли, которых в повинной голове, появилось без счёта.
«Эх, напьюсь. Хоть что-то приятное будет у меня сегодня», – решил он и одним глотком допил полкружки пива.
- О, гуд! – увидев как Эдик ловко управился с пивом, наконец, сказал незнакомец.
Он сказал это на чисто немецком, что Эдика не удивило. Он и сам, когда был в хорошем подпитии, вставлял разные слова на немецком.
- Не просто гуд, а зер гуд, – поправил незнакомца Эдик.- К сожалению, мне пора, а то бы ещё взяли по одной. С хорошим человеком всегда есть о чём выпить, - перефразировал известную киношную фразу Эдик.
Он поставил пустую кружку на стол и медленно, что-то насвистывая себе под нос, поплёлся к выходу. Теперь ему торопиться было некуда. Незнакомец, залпом проглотив содержимое кружки, пошёл за Эдиком.
«Понравилось на халяву-то. Наверное, ещё хочет, - заметив, что незнакомец идёт за ним, подумал Эдик.
«А, пускай идёт. Мне теперь всё равно», - решил Эдик.
- Я к вам, – сказал незнакомец, с явно немецким акцентом.
«Уже наклюкался, по-немецки лопочет, а по-русски, похоже, не бельмеса. Вот что с простым русским мужиком пиво творит, никакого иняза заканчивать не нужно».
Эдик дошёл до перехода, незнакомец не отставал.
«Выйду на привокзальную площадь, а там посмотрим», дал себе установку Эдик.
Но и на площади незнакомец не собирался отставать от Эдика.
- Вы что-то от меня хотите? - не дойдя сотню метров до машины, Эдик остановился и спросил преследователя.
- Я вас провожать, – сказал незнакомец, что ничего не объясняло.
- Вот и хорошо, проводили, теперь идите. Куда вам надо идти? А может, хотите, чтобы я вас подвёз?
- Я, я. Я вас провожай, вы меня встречай, – объяснил немец, такая пальцем в записку, которая всё ещё была приколота к лацкану.
- Так это вы сегодня приехали?
- Я, я, – подтвердил незнакомец.
- Так это вы господин Мюллер? – догадался Эдик.
- Я, я, - снова ответил незнакомец.
- Вы совсем не говорите по-русски?
- Немножко, – ответил немец и тут же продемонстрировал свои познания в русском языке. – Икра, водка, матрёшка.
- Ладно, вижу ваш словарный багаж не очень. Однако придётся общаться на русском, поскольку я другого языка не знаю. Меня к вам приставили на всё время вашего пребывания в городе. Садитесь в машину, сейчас поедем в отель, гостиницу по-нашему.
Немец сел на переднее сидение рядом с водителем.
- Где ваш багаж? – спросил незнакомца Эдик, испугавшись, что вещи иностранца забыли на перроне.
Тот показал ему маленькую сумочку, которая всё время, пока они пили пиво и шли до машины, висела на плече.
- Куда везти? – запустив двигатель, спросил Эдик.
Немец задумался, прислушиваясь к своим желаниям.
- Может, в гостиницу сначала, а потом уже куда скажите, - предложил Эдик, вспомнив напутствия начальника.
- Я, я. А потом… – поддержал предложение немец.
«Так, кажется, шеф говорил о центральной гостинице. Со Светкой полаешься, всё забудешь», – накручивая баранку, перестраиваясь на дороге, думал Эдик.
- Быстро, – то ли похвалил, то ли проявил недовольство немец, когда Эдик припарковал машину у дверей гостиницы.
- У нас городок маленький, не то что Москва или Берлин, – пояснил Эдик причину столь непродолжительной поездки.
- Я, я, Берлин, – поддержал разговор немец.
- Пойдём устраиваться, – позвал немца Эдик, показывая рукой на входную дверь гостиницы.
Тот понял и, выйдя из машины, пошёл вслед за Эдиком. Видно, смышлёный немец оказался.
Эдик вошёл в вестибюль, и направился прямо к администратору.
- Для нас должен быть забронирован номер,- сказал Эдик, прервав разговор администратора с хорошо одетой дамой, стоящей перед стойкой администратора.
Ни одна, ни другая не обратили ни малейшего внимания на нахала.
- Я к вам обращаюсь, – напирал Эдик, решив показать себя перед иностранцем с лучшей стороны.
Обе дамы никак не прореагировали на заявление Эдика. Более того, дама перед стойкой немного развернула корпус, загородив окошко, предоставив Эдику возможность беседовать со своей спиной. Но не тут-то было, Эдик вовсе не собирался сдаваться. Он обошёл даму с другой стороны и всунув голову между двух разговаривающих, открыл было рот. Администратор, закалённая в жарких баталиях с жаждущими вселиться в гостиницу, среагировала мгновенно, всунув в открытый рот Эдика недоеденный пирожок. Дама подалась грудью вперёд, и если бы Эдик ещё на мгновение задержался, то голова камбалы после действия пресса из дамских прелестей, заменила бы его собственную.
«Вот засранки! Ничего найдётся пошершавее и на вашу сраную жопу», - дожёвывая пирожок, подумал Эдик.
- Сейчас администратор занят. Пока можно заглянуть в гостиничный бар, выпить, закусить и заодно разведать, как у них обстоят дела с прекрасным, – повернувшись к иностранцу и подмигнув ему, заговорщицким тоном предложил Эдик.
Иностранец не сразу прореагировал на заманчивое предложение, поскольку был занять разглядыванием толстого зада, разговаривающей с администратором расфуфыренной дамы.
«Похоже, он любит толстозадых. Видно, стосковался мужик там, у себя на буровой, по этому делу. Так оно и лучше, проще будет поладить с ним», - Эдик понял, чем можно ублажить иностранца.
- Что зря время терять! Пойдём, – он дёрнул за рукав иностранца, стараясь привлечь внимание к проблеме.
То, что произошло в следующий момент, не укладывалось ни в какие схемы.
Немец шагнул к расфуфыренной даме, которая продолжала разговор с администратором и, протянув руку, ущипнул её за задницу.
- Люся! – произнёс он и, под впечатлением воспоминаний, заулыбался.
Дама на мгновение замерла, очевидно, не зная, как поступить с нахалом. Пауза, продолжавшаяся лишь мгновение прошла, и визг повернувшейся лицом к Эдику дамы, будоражащей волной пробежал по нервам.
«Это не я», – хотел сказать Эдик, но получив сумкой оплеуху, смолчал, оправдываться было уже поздно.
«Что там у неё, гантели что ли?» – почувствовав, как зажгло ухо, подумал он.
- Люся! – повторил попытку заигрывания иностранец, снова распустив ручонки. И тут же получил сумкой пару раз по кумполу.
Схватив опешившего иностранца за рукав, Эдик поволок его в бар.
«Кабы они милицию не вызвали бы. Свалить бы совсем отсюда надо, чтобы не замели. Доказывай потом козлам что ты не верблюд», – думал Эдик, волоча за руку упирающегося иностранца.
- Люся, – сказал он Эдику обиженным тоном.
- Люся, Люся. Но не та Люся, как говорится: хороша Наташа, но не наша», – успокаивал он иностранца.
- Найн, Наташа, Люся, – возразил тот.
- Это тебе не гранд отель Националь. Здесь Люси только в злачных местах, Люси. Что делать – провинция, - пояснил он расстроенному иностранцу сермяжную правду жизни.
Эдик слышал, что для иностранцев все девицы легчайшего поведения называются Люсями. Так оно проще было, и девицам в целях конспирации побыть немного Люсей не составляло труда, и иностранцам не надо было каждый раз заново знакомиться. Так что Люся и всё тут.
Бармен оказался на месте и сто граммов шнапса успокоили иностранца. Эдик, хоть заплатил за два шнапса, пить не стал, боясь потерять свои права.
«Вот это точно Люся», - обведя взглядом небольшой зальчик гостиничного ресторана, подумал Эдик.
Тощенькая невзрачная дама, перед которой стояла пустая чашка из-под кофе, и которой наверняка давно перевалило за тридцать, посматривала на вновь прибывших с явным интересом.
«Эту не захочешь и даром. Разве что после двух стаканов водки», – подумал Эдик, но всё же решил привлечь к оной внимание иностранца.
- Смотри какая дама сидит за столиком. На тебя пялится, и похоже, все глазоньки уже проглядела. Вот эта точно Люся, - Эдик обратил внимание иностранца на любопытную даму.
- Это Люся? – удивлённо подняв брови, переспросил немец, и тут же сам себе ответил.
- Это найн, Люся.
- Конечно она найн Люся, но всё же она Люся, - пояснил Эдик, но иностранец всё равно ничего не понял.
- Как Люся? Или как найн Люся? Моя ничего не понимайн, – сознался иностранец, чем немало озадачил Эдика.
«Вот чукча нерусская. Никак ему не растолкуешь истины, которые и младенцу понятны», – думал Эдик, соображая, как ещё можно вразумить иностранца.
- А вот хочешь, я сейчас подойду к ней и спрошу Люся она или не Люся? – предложил жёсткий эксперимент Эдик.
- Ты? – показывая пальцем на женщину, удивился иностранец.
- Я, – решив не сдавать позиции, подтвердил Эдик.
Он не стал больше испытывать судьбу, и смело направился к столику, за которым восседала дамочка.
- Простите, вы случайно не Люся? – без всякого вступления начал он.
- Люся. А вы Игорь Иванович? – вопросом на вопрос ответила она, чем немало озадачила вопрошавшего.
- А вы Игоря Ивановича ждёте? – подумав, что может, это какой-то новый условный код у дам полусвета, спросил Эдик.
- Так вы от него? – не унималась дама.
- Нет, извините, мы с другом поспорили. Знаете, такой дурацкий спор есть. Если угадаешь имя дамы, то тебя шнапс ставят. Если нет, то ты ставишь, – соврал Эдик.
- Ну так как, угадали? – интересовалась дама.
- Спасибо, да. И всё благодаря вашему замечательному имени, - вместо спасибо ответил Эдик.
Эдик ретировался обратно к стойке, подозревая, что от дамы можно услышать ещё всякого нелицеприятного в свой адрес.
«Надо побыстрей оформиться в гостиницу. А то вляпаешься в историю с этим иностранцем, потом за год не расхлебаешь. Позвоню-ка я шефу. Объясню что и как. Пусть помогает», – думал Эдик, приближаясь к стойке бара.
Эдик полез в карман, где совсем недавно находился сотовый телефон.
«Где же он?» - нехорошее предчувствие огорошило.
Эдик проверил в другом кармане, но и там телефона не оказалось.
«Может, в машине оставил? Да нет, точно помню что брал. Ах, вот он!»
Сотовый телефон, лежащий на стойке перед иностранцем обрадовал Эдика. Он почему-то сразу решил, что телефон тот самый, Хотя бывает, иностранцы имеют свой собственный сотовый.
- Разреши я позвоню, - отбирая у иностранца телефон, попросил Эдик.
Бармен как-то странно на Эдика посмотрел, но ничего не сказал. Эдик набрал номер и тут же попал на шефа. Как и положено при разговорах на интимную или служебную тему, Эдик отошёл в угол и повернулся к присутствующим спиной.
- Привет, иностранца я встретил, только с гостиницей проблемы, - сообщил он.
- Не знаю какого иностранца ты встретил, может того что передо мной сидит уже как пол часа. Приезжай быстрей, тут во всем и разберёмся»
Шеф положил трубку телефона и по сердитому голосу Эдик понял, что повышение по службе ему в ближайшее время не светит.
«А кто же этот мужик, что я на вокзале подцепил?» – Подумал Эдик, поворачиваясь к вокзальному иностранцу. Но иностранец исчез, словно и не было его вовсе.
- А где…? – выражение лица Эдика говорило больше, чем конкретный вопрос.
- Этот-то? Как вы начали звонить, он сразу вышел. Наверное, он уже далеко ушёл. Если хотите догнать, поторопитесь, - огорчил бармен.
Эдик рванул с места.
- Э, э, телефон-то оставьте, – вдогонку крикнул бармен и непроизвольно дёрнулся в сторону, словно хотел схватить Эдика за фалды.
- Телефон этот мой. Его утром мне шеф дал, - притормозив, возразил Эдик.
- Не знаю кто вам его дал, но ваш приятель только что мне его продал, - это заявление полностью дискредитировало поддельного иностранца.
Эдик сразу остановился, в груди что-то ёкнуло и ноги потяжелели, словно к полу приросли.
- Как продал? – задал Эдик дурацкий вопрос.
- Как продают, обычное дело, за наши деревянненькие продал.
- Это же мой телефон. Он права такого не имел, – отбивался Эдик.
- Откуда мне знать чей он. Я думал вы вместе.
- За сколько?
- Что, за сколько? – не понял бармен.
- За сколько он продал телефон?
- Врать не буду, недорого. Всего за триста.
- Я его выкуплю, - предложил вариант уладить недоразумение Эдик.
- Только за триста я не продам, – огорчил Эдика бармен.
- Это ещё почему?
- Телефон теперь мой, значит и цена тоже моя. Не хочешь, не бери.
- Так за сотовый надо каждый месяц платить. Все переговоры по нему платные, - Эдик пытался урезонить бармена.
- А я отзвоню месяц, а потом его выброшу. Пусть там, на телефонной станции, разбираются, – придумал беспроигрышный вариант для себя бармен.
Эдик представил, что будет, если шеф узнает про телефон, да ещё заплатит за разговоры. Может, бармен будет иностранцам предоставлять платные услуги по переговорам. Наговорят они с Копенгагеном, да ещё с чёрт знает с кем. Сумма может получиться астрономическая. Этого шеф уже точно не простит.
- Сколько хочешь? – спросил Эдик.
- Четыреста, никак не меньше. В другом случае я бы пятьсот запросил. Но видно, он тебя здорово нагрел.
- Ладно, будь по-твоему, - Эдик полез за кошельком.
В правом кармане его не оказалось, в левом тоже.
«Неужели спёр?» - подозрение больно ранило душу.
Надежда ещё теплилась, и Эдик поглядел под ноги, не равён час обронил.
- Что и кошелёк спёр ваш спутник? Здесь так часто бывает. Что ж, придётся телефон у вас забрать.
Сняв с руки часы, Эдик положил их перед барменом на стойку.
- Это электроника, она на стольник-то не потянет, – возразил бармен.
Эдик оспаривать разность стоимостей не стал, рванул с места и был таков.
«Хорошо хоть машину не угнал», – запуская мотор Жигулей, подумал он.
«Ну и дурак же я! Бармену часы ни за что подарил. Если бы мой иностранец продал мобильник бармену, тот сразу бы его спрятал. Значит, только предложить успел, а деньги не получил. Видно, бармен жучила ещё тот».
Эдик рванул с места и чуть было не протаранил проезжавший мимо автомобиль.
«Нужно быть повнимательнее. Только аварии в первый день хелпёрства мне ещё не хватало для полного счастья», – направляясь к ангару, думал Эдик.
- Ну так что там у тебя приключилась? – стараясь быть предельно корректным при иностранце, спросил шеф, когда Эдик переступил порог кабинета.
- Домой заехал переодеть рубашку, а когда вышел, машина стояла уже без колёс, – стал рассказывать Эдик.
- Как без колёс? А на чём же ты приехал? – не понял шеф.
- На машине приехал. Я жуликов быстро нашёл. Колёса у них отнял и к машине притащил, - похвалился Эдик благоприятным исходом дела.
- Хоть и проворонил колёса, но вернул, выказал себя орлом. Хвалю. Значит теперь с колёсами всё нормально? – конкретный вопрос шефа требовал конкретного ответа и Эдик рискнул рассказать всё как было.
- Да не совсем, – замялся Эдик, боясь продолжать щекотливую тему.
- Что значит не совсем? Ты что же хочешь сказать, что на трёх колёсах приехал? Лицо шефа покраснело и Эдик пожалел о том, что поднял эту тему.
- Приехал я на всех четырёх. Только болтов для крепления дисков меньше, чем положено. Вместо четырёх на каждое колесо осталось только два. Когда колёса жулики отворачивали, болты куда-то девали. Я только часть нашёл, – пояснил Эдик.
- С этим всё понятно. А что у тебя там за немец появился? – пожелал узнать подробности шеф.
- Я с колёсами провозился и немного опоздал, – Эдик замялся, боясь сказать насколько именно он опоздал, но решившись, добавил. – Я на полчаса опоздал, и на перроне уже почти никого не было. Я увидел мужчину и спросил о том, не ждал ли кого на перроне приезжий мужчина.
Эдик замолчал, не зная, стоит ли рассказывать дальше.
Иностранец, неизвестно как добравшийся до ангара, сидел за столом, рядом с начальником, держа в руке большой фужер до половины наполненный ликёром Амаретто. Он внимательно слушал рассказ Эдика и, судя по виду, был явно недоволен такой встречей.
«Этот вон какой видный, рост не меньше метра девяносто, не то что перронный замухрышистый немец», – подумал Эдик, искоса поглядывая на иностранца.
- Ну, спросил ты его. И что он тебе ответил? – выпытывал у Эдика начальник.
- Он ничего не ответил, он пиво пил, – пытался объяснить Эдик.
- Мужчина пиво пил, это я понял. А немца ты где нашёл? – продолжал вопрошать начальник.
- Он и оказался немцем, только ненастоящим.
- Давай, всё по порядку, прямо как в детективе с тобой получилось.
- Ну, значит, я спросил у него, а он промолчал, только на меня покосился. Видок у него был не ахти, я имею ввиду одежду, да и лицо какое-то неубедительное. Я подумал, что он без угощения говорить со мной не хочет. Знаете, есть такой тип людей, ты им посулишь, тогда и спрашивай. Я взял две кружки пива и одну ему презентовал. В общем, я его спрашиваю, а он ничего ответить не может. Я поначалу подумал, что он немой.
- Так я не понял, где ты с ним пиво пил? – прервал Эдика начальник.
- На перроне вокзала буфет есть и там пиво продают. Вот там мы и пили. Ага, значит, я ему вопрос, а он ни да, ни нет. Я поначалу подумал, что он немой. Вижу, толку от него не добьёшься, пошёл обратно к машине. А он за мной увязался. У меня на лацкане ваша записка была приколота. Мужик, видно, по-немецки немного шпрехал, вот и решил свой фарт испытать.
- Ну и как, испытал? - не без ехидства спросил начальник.
- Мой кошелёк со всеми деньгами спёр, – пожаловался Эдик.
- Ладно, будем считать это за несчастный случай на производстве. Возьми ещё тысячу и больше не теряй. Больше не дам.
- Спасибо, – поблагодарил Эдик.
- Вы куда бы сейчас хотели поехать? – спросил он у немца.
- В гостиницу сначала устроюсь, отмоюсь от сибирской грязи. Потом, поесть надо, оглядеться. А там уже решим по обстоятельствам, – почти без акцента ответил немец.
«Где это он так по-русски разговаривать выучился? Не иначе шпион», – подумал Эдик.
- Вот он будет вас всюду сопровождать и по необходимости помогать в решении проблем. Так что Эдик и машина в полном вашем распоряжении», - сказал шеф иностранцу.
- Надо бы мне представиться вашему сотруднику, – пожелал иностранец.
- Это можно, у нас демократия, так что всё без церемоний, – согласился начальник.
- Наш гость Ганс Миллер. Между прочим, во времена союза нашего нерушимого проживал в Казахстане. Так что, можно сказать, наш соплеменник. Теперь проживает в Германии и, поскольку совладелец нашей фирмы тоже наш соплеменник, жил в Казахстане в соседнем доме, он работает у него. Да, хочу добавить от себя. Наш гость привёз очень радостную для нас новость. Наш Тверской филиал оставляют в структуре фирмы ещё на год. Я всё правильно сказал? - спросил он у гостя.
- Спасибо за гостеприимство, спасибо за угощение и до свидания, - вместо ответа сказал иностранец.
Очевидно, он не очень обрадовался панибратскому тону шефа и побыстрей хотел уехать в гостиницу. Тем более официальную часть поездки он выполнил.
- Эдик, раз ты ко мне приставлен, поехали, – сказал он.
- Может, ещё по чарке выпьем на посошок? – предложил немцу шеф.
- Как- нибудь в другой раз. Устал, хочется отдохнуть. Пошли Эдик, пора, – иностранец явно торопился.
«За такую новость шеф и меня не против подложить под немца, если тому приспичит с мальчиком. Чужая жопа, не своя ведь, - подумал Эдик, но в пику грустным мысля, сказал нарочито бодрым голосом:
- Я готов. Как говорится: нищему собраться только подпоясаться.
Эдик собрался было выйти из кабинета, да вспомнив, остановился.
- Шеф, с гостиницей проблемы. Я там уже был, и меня попросту послали. Вы бы позвонили администратору, – попросил Эдик.
- Ладно, сейчас сделаем, - зло зыркнув на Эдика, злясь за то, что и тут его подставляют, обещал шеф.
- Вы чуть-чуть задержитесь, чтобы знать точно, - попросил шеф гостя.
Тот снова сел в кресло.
- Алло, администратор? Я насчёт вчерашнего заказа, помните?
По тому, как расцвело лицо директора, стало понятно, что его помнили.
- Ну вот, всё в порядке. Ложная тревога. Тебе надо было сразу к администратору подойти и сказать от кого ты. Только и всего.
Эдик не стал рассказывать о подробностях общения с администратором, а воспринял замечание молча. Ему и так сегодня подфартило, шеф простил почти все прегрешения.
- Теперь можно ехать, – сказал Эдик иностранцу.
- Ну, наконец-то созрело дело, – схохмил иностранец.
Видно, когда-то в своём Казахстане он был парень не промах.
- В гостиницу? – спросил Эдик иностранца, сидевшего рядом на переднем сидении машины.
- Сначала перекусим. Где-нибудь в городе есть место, где долго ждать не надо?
- В самой гостинице есть ресторан. Только сейчас там вряд ли быстро накормят.
- Вези где побыстрей, только бы не отравили, – приказал иностранец.
«Хорошее пожелание. Только где искать место такое? Будь я завсегдатай баров и кабаков, то знал бы», - думал Эдик, накручивая баранку.
«Будь что будет», – решил он и повёз казахского немца в ресторан Селигер.
- Давай со мной, я ведь здесь ничего не знаю, - пригласил иностранец.
Припарковав машину в переулке, Эдик вошёл в вестибюль гостиницы. Иностранец вошёл минутой раньше и очевидно уже мыл руки в туалете. Эдик заглянул в зал ресторана. Обеденное время ещё не наступило, и половина зала была свободна.
«Спущусь в туалет, что-то он там застрял», - волновался Эдик за судьбу иностранца.
Туалеты для посетителей ресторана находились в подвале, куда вела крутая лестница в два пролёта. Эдик спустился на три ступеньки и навстречу ему из открывшейся двери туалета вышел иностранец. Только иностранец был не второй, которого Эдик привёз от шефа, а первый.
«А этот что тут делает? Никак мои денежки в кабаке собрался пропить».
От неожиданности Эдик остановился. Иностранец же, ничуть не смущаясь неожиданной встречей, поднимался по лестнице навстречу Эдику. Эдик даже засомневался сначала.
Но внимательно разглядев недавнего вокзального иностранца, сказал:
- Я, я, их бин либе Любу.
Конечно, это был набор слов похожих на немецкий, но ничего складней Эдик придумать не смог. Иностранец даже ухом не повёл.
«Вот наглая рожа, ничем его не проймёшь! Сейчас по харе бы двинуть паразиту», – всматриваясь в приближающегося самозванного немца, думал Эдик. И так злоба взыграла в нём, что он пошёл навстречу. Немец немного замедлил ход, очевидно, решая дилемму: ретировать обратно в туалет или ускорить ход и проскочить. Эдик, не дав ему и секунды на решение, налетел с инерцией падающего сверху тела.
- А...а, убива… – начал спасительную песнь жулик, но опрокинувшись на спину, больно ударился о ступени и покатился вниз.
Его тело ещё не успело долететь до последней ступеньки лестницы, как из двери туалета вылетел настоящий иностранец.
- Ага, попался, – изрёк настоящий немец, склоняясь над распластанным самозванцем.
- Запер меня в сортире снаружи, а сам через загородку из соседней кабины перегнулся, и портмоне с документами и деньгами стырил, – поднимая с пола вывалившийся из кармана вора портмоне, пояснил он подоспевшему к обоим немцам Эдику.
- Это ты его вырубил? – спросил он Эдика.
- Я, - подтвердил Эдик, добавляя жулику ногой под рёбра.
- Как это ты его вычислил? Будто знал, что он у меня портмоне спёр, – удивился немец прозорливости хелпёра.
- Я про это ничего не знал. У меня с ним старые счёты, – объяснил Эдик.
- Куда деньги девал? Гнида, – зло спросил он открывшего один глаз жулика.
Тот снова закрыл глаз и фальцетам заголосил:
- Помогите, убивают!
- Я тебя сейчас помогу. Да так помогу, что в морг не возьмут, сразу в печку отправят, – для острастки, Эдик поднёс к носу пытающего встать жулика кулак. Тот, недолго думая, вцепился зубами в поднесённый кулак. Эдик выдернул кулак из острых зубов и дал оплеуху.
- Где-то у него мои деньги должны быть, надо его потрясти, подсоби.
Эдик схватил жулика за ногу, немец взял за другую, и тело бедолаги оторвалось от пола, приняв положение вниз головой.
- Ничего не высыпается. Куда-то мои денежки уже пристроил, – констатировал прискорбный факт Эдик. - Ладно, отпускаем. Пусть живёт, засранец.
Жулик, упрашивать себя не заставил. Сразу вскочил на ноги и помчался вверх по ступеням лестницы.
- Придётся опять идти руки мыть.
Русский немец развернулся в обратную сторону и сделал, как сказал, переступив порог мужского туалета. Эдик последовал за ним.
- Что вы с Россией сделали? Одно жульё, да ханыги по подворотням, – ополаскивая руки, спросил немец.
Он вопрошал некого среднего россиянина, а совсем не Эдика. Но Эдик принял вопрос на свой счёт и зло ответил.
- Вы все посмывались, за хорошей жизнью за кордон уехали. А нам всё говно тут самим разгребать оставили. Вы иностранцы тоже хороши, вцепились в жирные куски нашего былого благополучного добывающего сектора. А, ладно, проехали, что было, то прошло, – Эдик махнул рукой, не желая больше говорить о наболевшем.
- Пошли в зал. Не то сейчас народ в ресторан набежит, обеденный перерыв скоро, и будет ни быстро, ни сытно. Будет никак, - поторопил он.
Оба товарища по несчастью устроились за столом в зале, и нервы понемногу пришли в норму. Как более несчастный, Эдик взял на себя обязанности распорядителя. Тем более, по должности в данной паре: хозяин, слуга он выполнял функцию последнего. Взяв с соседнего стола меню, Эдик предложил иностранцу ознакомиться со всем списком яств.
- Рекомендую вот этот комплексный обед. Тогда будет быстро, – предложил он.
- Вроде съедобно. Ладно, комплексный, так комплексный. Я закажу. Помог мне деньги вернуть, я твой должник, – посулил немец.
- Дождёшься от вас жмотов, – подумал Эдик.
К столу подошёл официант.
- Нам два комплексных обеда, сто пятьдесят граммов водки и бутылку пива, - заказал немец.
- Нужно расслабится, – пояснил он Эдику.
«Посмотрим, кто здесь обедает», – разглядывая сидящих за столами посетителей, подумал Эдик.
- Знакомых увидел? – спросил немец, заметив интерес в глазах Эдика к столику, где восседали три холёных молодых дамы.
- Мои знакомые нынче по ресторанам не ходят. Не тот достаток. В советское время случалось, я и сам ходил. Но тогда за червонец бывал и сыт и пьян, да ещё бесплатную дамочку подцепишь, – пояснил Эдик.
- А те дамы совсем даже нечего. Или я в тундре своей здорово одичал? – спросил немец мнение хелпёра.
- Дело вкуса, полноваты немного. Но, как говорит мой друг: на досках мы и в гробу полежим.
- Наверное, из магазина девочки, – предположил немец.
- Видно, давненько вы в России не были. Это раньше продавцы жили за счёт дефицита, и денежки у них поэтому водились. Только в ресторан они ходили вечером сниматься, – поправил иностранца Эдик.
- В каком смысле сниматься? – не понял скрытого смысла немец.
«Что у них там, в Казахстане, ресторанов не было, или с ****ьми было плохо?» - подумал Эдик.
- В магазине в основном девки работали холостые или разведённые. Вот они и приходили в ресторан мужика на ночь снять, а если повезёт, то и не на одну ночь. А сейчас дефицита никакого нет. Плати денежки и получай говённую, но блестящую бяку. Другого в Россию не привозят, не выгодно хорошим торговать. У продавщиц сейчас зарплата не ахти, так что по ресторанам им не очень-то по карману шастать, – объяснил Эдик.
- Я, когда в Казахстане с родителями жил, молодой ещё был. Да и какие там рестораны в Казахстане-то. Когда студентом был, то на стипендию в ресторан не находишься.
- А кем сейчас там на буровой? – узнав про высшее образование, спросил Эдик.
- Бригадиром, если так можно сказать. В смену всего три человека выходят. Можно было и на инженерной должности работать, только на морозе столько же торчать, а зарплата вдвое меньше, – пояснил нюансы немец.
- Я тоже университет закончил, физико-математический факультет. Только инженеров в России много, а мест работы инженером стало мало. Раньше я инженером работал. Ладно, не будем о грустном, – закончил тему Эдик.
Исчерпав тему, оба замолчали.
«Что же не несут обед этот комплексный?» – подумал Эдик, и покосился на стол, где сидели три холёных дамы.
Официант то и дело подходил к ним, спрашивая, не желают ли дамы откушать что-нибудь ещё.
«Не иначе с соседнего банка. Видно, постоянные клиентки и на чай справно подают. Ещё бы, зарлата у них о-го-го, не то что мне начисляют», – размышлял Эдик.
Он отвернулся к окну. Окно, задрапированное занавеской, не позволяло разглядеть того, что происходило на шумной улице. Зато не мешало вспоминать.
Это было лет пять, а может, десять назад. Для Эдика прошедшие времена, казались очень далёкими, и оценка конкретными данными была для него не уместна и оскорбительна. Да, в его глазах это оскорбляло прошлое, а прошлое, когда он сам был моложе и только от этого счастливее, манило, грея воспоминаниями душу. Тогда он был женат на своей первой, окольцованной ещё в студенческие годы, женщине. У них с самого начала не заладилась семейная жизнь, но рождение сына и патриархальные понятия о семье сглаживали шероховатости неустроенного быта. Ходил в ту пору Эдик в ресторан нечасто, но всё же ходил и совсем не с женой. Хотя была у него уже другая, постоянная женщина, с которой он ни один раз отдыхал в доме отдыха. В тот раз он пошёл во вновь открывшийся ресторан с другом.
Вечер начался как обычно. За столиком стоящим в углу зала, сидели Эдик и его друг. Посетителей было не много, в основном компании молодых ребят с девицами. Свободных девушек в зале не было и вечер, поскольку Эдик пришёл именно за этим, мог быть испорчен.
Выпив и изрядно закусив, друзья решили пройти в туалет и освежиться.
- Мальчики, туда мой друг пошёл освежиться и провалился. Посмотрите, может ему схудилось, - попросила девушка, стоящая в маленьком холле перед дверьми с надписями «М» и «Ж».
- Он точно в «М» пошёл? А то у нас в «Ж» пропуска нет, - пошутил Эдик.
- В «Ж» я уже сама была. Он пошёл в «М», а я в «Ж». С тех пор я его не видела.
- Ладно, посмотрим. Если в унитаз не смыло, найдём, – пошутил напарник Эдика.
В туалете никого не оказалось.
- Видно смылся её кавалер. Съел что хотел, выпил сколько мог и смылся. Теперь ей перед официантом ответ держать, если денег нет, - подвёл итог Эдик.
Сделав дело, они вышли в вестибюль.
- Нет твоего милого, видно, удрал он от тебя, – обрадовал Эдик девушку.
- Что же мне делать? У меня денег нет, – созналась девушка.
- Может быть, и вам тоже смыться? - предложил друг Эдика.
- Меня не выпустят, здесь с этим строго, – чуть не плача, ответила девушка.
- Девушка, нам жалко вас, но помочь ничем не можем. Разве что с нами пойдёте за наш столик сядете, – предложил друг Эдика.
- А это поможет? – спросила девушка, вытирая слезу.
- Смотря в чём, – ответил Эдик. – Сделаем так, вы сейчас в туалете причёсочку подкорректируйте, глазки подкрасьте и всё такое. А там посмотрим, может, и не найдёт вас злой дядя официант.
- Вы меня подождёте? – спросила кавалеров девушка.
- Конечно, только не очень долго. Мы уже хотим снова за рюмку подержаться. – напутствовал девицу Эдик.
- Долго она. Может это какой-то прикол? Пошутила она с нами, - предположил друг Эдика.
- Пошли, не до скончания же века её ждать, – сделал окончательный вывод Эдик.
- Мальчики, заждались, наверное, меня? – уже повеселевшим голосом спросила девица, появившаяся из дверей туалета.
- Давайте познакомимся, меня Ларисой зовут, - обрадовала она друзей.
- Меня Эдиком зовут, а это Андрей, - в свою очередь представился Эдик.
- Пошли, – позвал Эдик.
- Пошли, – согласилась девица.
Даму пропустили вперёд, и вся троица поднялась в зал.
Дама прошла прямо к столу, будто ей заранее объяснили, куда надо идти.
- Вы такие видные, я ещё раньше вас заприметила, – прояснила она ситуацию.
- Ба, да тут за нас всё подъели и выпили, – удивился Эдик.
- Что-нибудь будите ещё? Кухня через полчаса закроется, так что поторопитесь, – посоветовал подошедший к столику официант.
Эдик сделал заказ, не забыв про выпивку.
- Пойдём, потанцуем, - предложил он Лариске.
- Пойдём, – согласилась она.
Сплясав пару танцев, они вернулись к накрытому столу.
Поели и выпили они в тот вечер немало. Так что расплачивались новоявленные кавалеры, выудив из карманов последние медяки. Про неприятный инцидент с исчезнувшим кавалером дама и думать забыла. Она весело хохотала и, казалось, была весьма и весьма навеселе.
- Я вас провожу? – предложил Эдик свои услуги захмелевшей даме, накидывая в раздевалке на неё пальтишко.
- Конечно, – загадочно улыбнувшись, обнадёжила она.
Дама и оба приятеля вышли из дверей ресторана.
- Может быть, ко мне? У меня и выпить и закусить найдётся, – предложил Андрей, когда троица достигла угла здания.
- Ты что к девушке пристаёшь! – появившаяся неизвестно откуда группа молодых людей окружила троицу.
Девушка сразу упорхнула, предоставив кавалерам самим разбираться с сердитыми защитниками женской чести.
«Вроде, эти рожи я в ресторане видел», – определил Эдик, и буквально сразу понял: «Будут бить».
Не дожидаясь зуботычин, он понёсся к видневшимся невдалеке многоэтажкам.
Толпа с улюлюканьем погналась за Эдиком.
Андрюхе повезло больше. Лишь двое погнались за ним, а милицейский патруль проезжающий мимо отсёк и эту пару преследователей.
Эдик забежал в подъезд дома. Толпа ворвалась следом и несколько минут обороны на узкой подъездной лестнице нанесли Эдику серьёзный урон. Разбитый нос и рассечённая кастетом бровь могли стать не последними травмами. Спас его всё тот же милицейский патруль. Толпа бросилась врассыпную, оставив Эдика одного в подъезде. Выйди он с окровавленным лицом на улицу и стоящая напротив подъезда милицейская машина отвезла бы в отделение. А там доказывай, что ты не верблюд, что не ты бил, а тебя били. Да и добавить хулигану на орехи там могли крепко, чтобы не завирался и рассказывал всё как надо.
Эдик поднялся на два этажа выше и позвонил в дверь. Ему открыла небольшого расточка миловидная женщина лет тридцати пяти.
- Можно мне у вас умыться. Упал и намного зашибся. Я понимаю, что поздно. Но сами посудите, куда я в таком виде?
- Мотоциклист? - спросила женщина.
- Да, на мотоцикле, – соврал Эдик.
- Я своим детям ни за что мотоцикл не куплю, даже если умолять будут, – сказала женщина.
- Ванная комната вон там. Только не шумите, дети спят.
«Интересно, где у неё муж?» – пробираясь в ванную комнату, подумал Эдик.
Он долго приводил себя в порядок, стараясь остановить сочащуюся из раны кровь.
«Попался бы мне тот гад с кастетом один на один.» – Промокая рану куском туалетной бумаги, думал он. - «И рукав сволочи разорвали. Объясняй теперь дома, где гардероб и фейс так крепко попортили».
- Вы там не заснули? – голос женщины донёсся из-за двери.
- Нет, я кровь никак не остановлю, – выходя из ванны с куском туалетной бумаги, сказал он.
- Давайте, я вас бинтом перевяжу. Не бойтесь, я умею.
- Спасибо, только как я по улице пойду забинтованным?
- Сейчас чаю попьёте, а потом уже пойдёте. Я как раз перед вашим приходом чай заварила.
Она усадила Эдика на диван и принялась за перевязку.
«Как раненый в бою герой», - посматривая в висящее напротив зеркало, не без иронии думал Эдик, и по мере того как росли слои повязки ему всё меньше хотелось куда бы то ни было идти.
«Устал, ноги словно свинцом налились», - с трудом сдерживая зевоту, подумал он.
- Ну вот, теперь чаю попьём, – женщина отлучилась на кухню и принесла две чашки с крепким чаем. Поставив чашки на журнальный столик, сбегала на кухню за сахарницей и ложками.
- Как у вас уютно и спокойно. Создаётся впечатление, что здесь уже бывал и мы с вами когда-то были знакомы, – сам не ожидая от себя такой прыти, сказал гость.
- У меня такое же ощущение. Знаю, что неправда, а всё равно кажется, – созналась в подобных заблуждениях женщина.
Эдик пил чай и молчал. Ему ни о чём не хотелось говорить, словно все разговоры уже переговорены, все темы исчерпаны. Ему было хорошо и спокойно в этом чужом доме.
- Вы, наверное, устали. Если хотите, можете остаться. Я вам плед принесу, на диване и переночуете.
- А что ваш муж скажет?
- Я вдова. Муж в прошлом году погиб.
- Извините, я не хотел обидеть.
- Ничего, я привыкла.
Женщина принесла плед и подушку, а сама ушла в спальню.
- Странная женщина. Совсем не боится пускать в дом незнакомого мужчину, - выключая свет и укладываясь на диван, подумал Эдик.
«Видно истосковалась по мужской ласке до невозможности», – уже засыпая, понял Эдик.
Ночью он проснулся внезапно, нежные женские руки гладили его волосы. Она сидела рядом на диване и смотрела на него.
«Уж не вампирша ли она? Вцепится сейчас в горло и прощай Эдик», – недавно виденный фильм про вампиров вызвал в Эдикиной голове странную мысль.
Женщина поняла, что Эдик проснулся, и склонилась над ним. Эдик зажмурился, ожидая укуса. Женские губы слегка коснулись его губ, вопрошая ответа. Эдик упрашивать себя не дал, раскрал объятия и прижал женщину к себе. Время перестало существовать для них, растянувшись в единую сладостную круговерть. Так неистово он ещё никогда не любил. Лишь под утро, умаявшись, женщина заснула. Её лицо белым пятном выделялось на цветной наволочке подушки. Улыбка, оставшаяся от мгновений мимолётного краденного счастья, казалось, замерла на её устах. Безвольно распластанное на диване тело оставалось безжизненным и если бы не слабое ровное дыхание, мерно вздымающее грудь, можно было подумать, что она мертва.
Эдик осторожно встал с дивана и, стараясь не шуметь, оделся. На цыпочках дошёл до двери и, не прощаясь, по-английски, вышел на лестничную площадку. Волшебство ночи прошло, и хмурое пасмурное утро уже заявляло о своих правах. Больше он в этом доме никогда не был. Остались лишь смутные воспоминания о ласках незнакомой женщины, которые должно быть предназначались вовсе не ему.
- Вон к тем девицам официант всё время подходит, а к нашему столику не хочет. Что же это за девицы, если им все знаки внимания? – возмутился иностранец, прервав мечтания Эдика совсем не на оптимистической ноте.
- Может быть, они с соседнего банка. Дамы при деньгах, поэтому около них и пляшут, - Эдик попытался дать намёк немцу.
Но тот не понял или сделал вид, что не понял.
«Похоже, они не с банка, а бери выше - с какой-нибудь инспекции», – подкорректировал сам себя Эдик.
- Официант, можно вас! – позвал он официанта, появившегося в очередной раз перед столиком кушавших дам.
- Сейчас вами займутся, - ответил тот и снова исчез за отделяющей кухню от зала перегородкой.
Через пару минут на стол перед Эдиком и иностранцем поставили графинчик с водкой и бутылку пива.
- А чем закусывать? Безобразие, я жаловаться буду! - во вслед удаляющемуся официанту, пригрозил немец.
Официант даже ухом не повёл. Видно, неинтересными для официантов они были клиентами. Навару с них никакого, так что же стараться.
- Пиво тебе, – пояснил немец.
- Раз так, тогда всё просто. Можно водку занюхивать хлебом и запивать пивом. Мне стакана пива хватит, я ведь всё-таки за рулём. Ну что поехали? – предложил Эдик, стараясь сгладить затянувшуюся паузу.
- Поехали, – согласился немец и налил себе полный фужер водки.
Эдик пожертвовал своим фужером, наполнив его пивом.
- Я из бутылки пиво пить привык, а ты фужер бери, – пожелал немец.
- Давай, чокнемся что ли.
Немец взял со стола фужер с водкой и, прикоснувшись к фужеру с пивом, залпом выпил.
«Немец-то он, немец, а пьёт по-русски. Знать, сильны ещё русские корни», - опрокидывая в рот фужер пива, подумал Эдик.
Немец занюхал хлебом и запивать не стал.
- Что запивать-то, когда в желудок ещё не упало. Всё по горлу размазалось, – пояснил он.
- Придётся ещё по сто пятьдесят заказывать. Не есть же, в самом деле, на сухую, - решил он, высказав потаённую мысль вслух.
- Сейчас сделаем, – пообещал Эдик.
- Официант, официант! – как можно громче позвал Эдик.
- Похоже, здесь поможет только милиция, – пошутил немец.
- В каком смысле? – не понял Эдик.
- Для конвоирования; можно заставить официанта выйти к нам только под конвоем, - пояснил свою мысль немец.
- Сейчас всё будет, - успокаивал немца Эдик, хотя в первую очередь успокоиться нужно было самому.
«А что как иностранец на меня пожалуется шефу? Что тогда со мной будет?» - уже отличившийся на сегодня Эдик больше не хотел неприятных неожиданностей.
Он встал и направился прямо за перегородку, из-за которой, как по щучьему велению, официанты выносили недоступные пока для Эдика и немца яства.
«Ах мать их ети! Они здесь покуривают, да пиво потягивают. А дело сделать их нет. Ну, я им сейчас», – увидев сидящих с сигаретой в зубах официантов, решил Эдик.
- Где тут у вас администратор? – придав голосу наибольшую суровость, спросил он у курильщиков.
- По коридору прямо и направо, – не меняя позы, ответил один из курящих.
- Здравствуйте, – приветствовал он дородную даму с холёным представительным лицом.
- Здравствуйте, - ответила сидящая за письменным столом дама, не отрывая взгляда от листа бумаги.
- Я уже почти час за столиком с соучредителем сижу, и никто нас не обслуживает. Он ведь обидеться может, - начал без всякого вступления Эдик.
Дама оторвала взгляд от листа бумаги и посмотрела на Эдика. На секьюрити он не вытягивал, на фирмача тоже, но слово соучредитель немного напрягало слух.
«Уж не тот ли это самый соучредитель?» - вспомнив последний разговор с директором о приватизации ресторана через соучредителя, подумала дама.
- Я сейчас распоряжусь, идите к нашему гостю. А вы-то сам собственно кто? – спросила она.
- Я его секретарь-референт. Мы только сегодня приехали и перед тем как отправиться отдохнуть, решили перекусить. А вечером нас ждите. Почистим перышки, приоденемся и к вам выберемся повечереть, – вошёл в роль референта Эдик.
Дама с некоторым недоверием взглянула на него, но ничего к сказанному добавлять не стала.
Действительно, не прошло и двух минут, как Эдик вернулся за стол, появился официант с подносом. Поставив на стол перед двумя голодными клиентами по тарелке первого и по тарелке второго, он спросил:
- Не желаете ли что-нибудь ещё?
- Желаем, сто пятьдесят водки и бутылку пива, - заказал Эдик.
Очень скоро официант принёс и это.
- Могут же, если захотят, – налив водку в фужер, сказал немец.
Эдик налил в фужер пиво и оба сотрапезника не чокаясь выпили. На этот раз немец запил пивом, приложившись прямо к горлышку бутылки.
- Вроде наелся, – изрёк он, отодвигая пустую тарелку из-под второго.
- Больше ничего не хотите? – из вежливости спросил Эдик.
- Пока нет. Вечером что-нибудь съем, – ответил немец.
- Рассчитайте нас, – позвал официанта Эдик.
Подошёл официант и застрочил карандашом на маленьком листочке засаленного блокнота.
- Два комплексных обеда, триста водки и две бутылки пива, – зачитал официант и положил листочек на стол.
- Момент, одну бутылку пива сосчитайте отдельно, – сказал немец, а удивлённо взглянувшему на него Эдику, пояснил: - Я обещал угостить только одной бутылкой пива.
Эдик спорить не стал, выложил из кармана сколько причиталось.
«Видно ошибся. Хотя ошибся я только наполовину: жрёт и пьёт он как русский, но платит как немец, каждую «фенежку» сосчитает и скаредной, трясущейся от жадности ручонкой отдаст», - подумал Эдик.
- Теперь куда? – усаживаясь в автомобиль, спросил он у немца.
- Я же тебе говорил, что после обеда хочу отдохнуть. Поехали в гостиницу, - недовольным голосом сказал немец.
«От порыва жадности не удержался, теперь злится. Теперь его дело телячье – обосрался и стой. Вообще, что со мной церемониться, я ведь для него слуга, одним словом хелпёр», – подвёл черту Эдик.
Всего километр петляющего по улицам пути отделял одну гостиницу от другой. Но пересечения улиц и переулков минутным препятствием задерживая машину, растянули дорогу почти в полчаса.
- Приехали, – припарковав машину у входа в гостиницу, объявил Эдик.
«Только бы не было той наглой тётки», – запирая машину, подумал Эдик.
Но не тут-то было. Войдя следом за иностранцем в вестибюль гостиницы, Эдик увидел ту же даму и на том же месте.
«Что она живёт здесь что ли?» - подумал он, неуверенным шагом приближаясь к опасному сейчас окошку администратора.
Не останавливаясь в ожидательной позе, Эдик, перегнувшись через невысокий стеклянный барьер, установленный на стойке перед администратором, сказал: - Я от шефа, он вам час назад звонил.
- Вы не видите что ли, я сейчас занята, – сердитым голосом ответила администратор.
- Я вижу, но иностранец, для которого должен быть забронирован номер, уже здесь. А эти ребята ждать не любят, - оправдывался Эдик.
- Привык он ждать или не привык, это его трудности. Но ждать всё равно придётся, – обрадовала администратор, снова переключаясь на беседу с дородной дамой.
«Чего там шеф договаривался? Лучше бы мне мозги не пудрил своими договорами. Весь день сегодня сплошные проблемы и, кажется, после такого поселения иностранца в гостиницу проблемы начнутся у меня», – понял Эдик, подходя к иностранцу.
- Ну что, можно заселяться? – спросил он, оторвавшись от только что разглядываемого плана эвакуации из гостиницы, случись в ней пожар.
«Всё на мази, только надо немного подождать.» – Соврал Эдик.
- Опять подождать! Я смотрю, без смазки дела или толкача в жопу у вас нигде, никуда не пролезешь, даже за свои кровные не получишь того, что положено по договору, - выразил недовольство российскими порядками иностранец.
Он сам направился к окну администратора. Но недремлющее око администратора вовремя заметило маневр иностранца. Она встала со своего места и скрылась за дверью.
- Вы не знаете, она скоро вернётся? – спросил он у стоящей перед окном женщины.
- Понятия не имею, – отходя от окошка администратора, бросила дама.
- Чёрт знает что! – возвращаясь к Эдику, наблюдающему за попыткой решить вопрос самостоятельно, выругался немец.
- Ну что, можно заселяться? - тем же вопросом, встретил он иностранца.
- Что, что, нечего. Поехали отсюда, – решил иностранец, наверно полагая, будто есть какая-нибудь гостиница где подобных проблем не существует.
- В других гостиницах будет тоже самое, – предположил Эдик. - А здесь у шефа блат.
- Это называется блат! А что же будет, если блата нет?
- Все хотят кушать жирно. Если есть спрос, да ещё дефицит, то здесь всё отработано до мелочей.
- Что же делать, должен же быть какой-то приемлемый выход?
- Есть и не один. Только всё равно придётся платить. Вопрос лишь в том: сколько и кому.
- Спасибо, утешил. Прямо бальзам на душу.
Эдик смеялся в душе, представляя насколько немецкому жмоту жалко свои денежки. Только смеялся он напрасно, как говорится, не рой яму другому, сам в неё попадёшь.
Дама приблизилась к двум бедолагам и без всяких вступлений предложила:
- Я поняла, что у вас проблемы. Могу посодействовать.
- Вот и решение проблемы, – обрадовался Эдик.
- Мы в этом не нуждаемся, для нас апартаменты забронированы, – отказал даме немец.
- Как знаете. Если передумаете, я рядом, – дама отошла и уселась на стоящий у стенки диван.
- Вот и администратор, сейчас узнаем, – сказал иностранец и направился к окошку администратора.
- Для меня должен быть заказан номер, – сказал он администратору, вновь устроившемуся на своём месте.
- На имя кого должна быть бронь? – спросила администратор, даже не взглянув на клиента.
- На моё имя, я Ганс Мюллер.
- Сейчас посмотрим, - администратор полистала толстый журнал. - Так, вот есть, заказан двухкомнатный люкс. Сегодня после восемнадцати ноль, ноль просим.
- Как это после восемнадцати?
- У нас новое правило: жилец освобождает помещение до семнадцати часов. Потом помещение убирается, а уже потом заселяются новые постояльцы. Так что приходите к шести, мы вас поселим, - обещала администратор.
- Но, может быть, мы с вами договоримся?
- Это как это? Раз вы иностранец, так думаете, вам всё дозволено?
- А всё же? – не отставал немец.
- Приходите после шести, а пока ничем не могу вам помочь, - огорчила администратор.
- Представляешь, мымра какая, отбрила, ничего не хочет слушать. Значит так, я на отдыхе, ваша фирма обещала мне обеспечить бронь в гостинице. Хотя могла не только обеспечивать, но и оплатить. Так что обеспечивайте, - разозлился русский немец, сорвав злость на Эдике.
«Ага, снова крайний я. Лихо у этих новых говнюков получается. Придётся к тётке подруливать. Кстати, где она?» - выискивая добрую тётушку, Эдик осмотрел холл.
Дама сделала вид, что собирается покинуть холл гостиницы, подталкивая потенциальных клиентов на первый шаг к контакту.
- Можно с вами поговорить? – Эдик подошёл к даме вплотную, заговорщицким видом провоцируя любопытные взгляды.
- Что вам нужно, молодой человек? – дама встретила просителя весьма холодно, будто не она совсем недавно приставала с непристойным предложением.
- Как что нужно? Нужна ваша протекция. Вы же обещали посодействовать.
- Я вам ничего не обещала, - огорошила ответом дама.
- Ну, не мне, так ему. Я его референт. Так что с ним дела вести и со мной – одно и тоже.
- В чём собственно проблема? – будто в самом деле не понимая о чём идёт речь вопрошала дама.
- Понимаете, номер у нас заказан с сегодняшнего дня. Только поселят в него лишь в шесть часов, а нам нужно сейчас. Вы бы могли помочь убыстрить заселение?
- Право не знаю. У меня есть связи, но помогут ли? Вот если с подарком подойти. Знаете, как говорят: дорог не подарок, дорого внимание. Вы к человеку со вниманием, и он к вам со всей душой.
«Ври, да не завирайся. Знаем мы вашу душу - без взятки никуда», – для себя прокомментировал Эдик, но игру поддержал.
- Вы бы подсказали какой подарок? - поинтересовался Эдик.
- С подарком тут не всё просто. Нужно такой, чтобы человеку он понравился, и чтобы он от него не отказался, - намекала на универсальный подарок дама.
- Так может лучше деньгами? Тогда человек сам сможет выбрать подарок себе по душе.
- Вы читаете мои мысли. Конечно, лучше деньгами.
-Сколько? – попросил конкретики Эдик.
- Вопрос, конечно, интересный, но непростой. Думаю, десяти хватит.
«Стоило из-за червонца так надрываться. Попросила, я бы и так дал», - подумал Эдик, выуживая десятку из кармана.
- Вы не поняли меня молодой человек. Я говорила о деньгах. Десять баксов с вас, если, конечно, вам нужен номер именно сейчас.
- Десять долларов это же… – подсчитав в уме, сколько получается в пересчёте на рубли, удивился Эдик.
- Рублями можно по курсу?
- Если денег нет, можно рубли, – согласилась дама.
Эдик отдал даме кругленькую сумму, и та, ни слова не сказав на прощание, ушла в боковую от входа в вестибюль дверь.
«А что если обманет?» – эта мысль немного напрягла, но не расстроила.
На фоне всего, что уже сегодня произошло, потеря ещё десяти долларов стала бы не такой уж большой утратой.
«Кстати, а где администратор? Уж не обед ли у неё? Похоже, она просто вышла. И как хорошо всё продумано - она сама взяток не берёт. Другая, совсем посторонняя женщина снимает с клиентов мзду и относит куда надо. А возьми её за цугундер, так она скажет, что собирает пожертвования в благотворительный фонд, например: дети подворотни. И все дела. Ловко научились обстряпывать делишки, не подкопаешься», - отдал дань изворотливым взяточникам Эдик.
Через пару минут администратор появилась на своём месте.
- Иди, теперь вселит в номер безо всякого, – на свой страх и риск пообещал иностранцу Эдик.
- Я подходил уже к вам насчёт брони, - поверив Эдику, сказал администратору немец.
- Ваша имя и фамилия? – задала вопрос администратор, снова собираясь свериться с журналом.
- Вот мой паспорт, - сказал немец и отдал паспорт администратору.
- Ганс Миллер, подданный Германии? – администратор спросила немца, взглянув в паспорт.
- Он самый, - подтвердил немец.
- Мы вообще-то после шести селим, но вам, как гостю из дружественной страны, сделаем исключение. Распишитесь вот здесь, возьмите бумагу и заполните. Пока поселим вас на?
- Пять дней, – подсказал немец
- Пять дней, - повторил администратор. – Можете прямо сейчас заплатить в кассу бухгалтерии и заселятся.
«Ну вот, что я говорил», - нагруженный здоровенной сумкой немца, еле поспевая за ним, подумал Эдик.
- Я вам ещё нужен? – поставив сумку на пол в первой комнате двухкомнатного люкса, спросил Эдик.
- Часика через три заедешь за мной. Там придумаем куда поехать, - обрадовал немец.
«Значит, придумаем и никак не иначе», – спускаясь вниз к машине, передразнивал немца Эдик.
Он собирался заехать домой и отдохнуть. Только оставлять рядом с домом машину он боялся.
«Придётся за километр оставлять на платной стоянке», – решил он.
- Ты совсем, или ещё поедешь? – спросила жена, когда Эдик переступил порог дома.
- Если бы. Немец велел подъехать через три часа. Уже через два, – взглянув на настенные часы, поправил себя Эдик.
- Вечно у тебя всё через жопу. Думала, на другую должность перешёл, так человеком станешь. Нет, всё так же: день или ночь всё ровно тебя дома нет, - начала песнь недовольной супруги Эдикина «половина».
- Я же не виноват. Работа такая. День покрутился и решил что не по мне хелпёрство это. Лучше в ангаре дежурить. Отсидел смену и делай что хочешь. А тут не знаешь, в какую задницу тебя в следующее мгновение воткнут, – Пояснил Эдик.
- Ладно, что с тобой делать? Видно, судьба у меня такая - с недотёпой жить. Есть будешь? – наконец спросила о главном супруга.
- Нет, меня иностранец в ресторане покормил. Я только отдохну маленько, если засну, ты меня разбуди через часик. Не забудь только, а то меня и с этой работы уволят. Кто тогда семью кормить будет, - предупредил Эдик супругу.
- Иди, отдыхай, кормилец хренов, - вроде бы согласилась и в тоже время обругала супруга.
Эдик, не раздеваясь, лёг на кровать и словно провалился в бездну.
- Эдик вставай, уже полтора часа как спишь, - сквозь сон услышал он голос жены.
- Как полтора часа? А что же ты меня через час не разбудила? – взмутился Эдик.
- Я пыталась. Только ты послал меня так далеко, что я решила туда не ходить. Вот, пожалела себя, что кормильца потеряю, и попробовала ещё раз.» - объяснила жена.
Эдик вскочил с кровати и, напялив ботинки, понёсся к двери.
- Умойся, не с мятым же лицом к иностранцу идти.
- Некогда, ветерком разгладит, - открывая входную дверь, ответил супруге Эдик.
К иностранцу он всё-таки опоздал, появившись в его номере не через три часа, а через три с половиной.
- Я готов к посещению местных увеселительных заведений и, может быть, даже злачных. Знаешь такие?» – повеселевшим голосом спросил немец.
«Похоже, он ещё поллитровочку выкушал, после помывки освежился», - взглянув на немца, понял Эдик.
- Ну, так как насчёт увеселительных заведений? – повторил вопрос немец.
- Дорогу знаю, довезу в лучшем виде, - пообещал Эдик.
- В лучшем не надо, довези как есть, – поправил немец.
- Пошли, машина стоит у входа в гостиницу, - Эдик поторопил немца.
- А пошли. Только быстро назад не вернёмся. Я сегодня намерен погулять по полной программе. Не бойся, чтобы ты в машине не скучал, возьму тебя в зал, – сообщил немец, считая что делает таким образом хелпёру одолжение.
«В зал зайти денег стоит. И просто так сидеть и глазеть не будешь, всё надо что-нибудь съесть и выпить», - обдумал предложение Эдик, шествуя перед немцем вниз по лестнице.
- Давай заводи, - приказал немец, усевшись рядом с Эдиком на переднем сидении.
Эдик запустил двигатель и, сдав назад, выехал на дорогу.
- Не спи, погоняй, не то приедем к шапочному разбору, торопил немец.
- Я не совсем понял куда вас везти? – попросил уточнить адрес Эдик.
- Я же тебе сказал. Могу уточнить, поедем туда, где весело, где есть что выпить и где танцуют стриптиз. Понял?
- Какой, мужской или женский?
- А что в вашей провинции можно выбирать?
- Где девушки танцуют, я слыхал, а где мужики, нет. Но знакомый говорил, что где-то есть гей клуб.
- Я, конечно, считаю, что мужику всё равно какая дырка, лишь бы давление стравить. Но я не гей. Хотя, при безвыходном положении не откажусь, – пояснил немец своё отношение к естественной потребности любить.
- Тогда едем к девочкам, – определился Эдик и сильнее нажал на педаль газа.
- Я буду только за, – одобрил выбор немец.
Ресторанчик на окраине города встретил их разноцветными огнями задрапированных цветными занавесками окон. Перед входом уже стояло с десяток машин, но время наплыва любителей клубнички ещё не наступило.
- Глуши мотор и пошли, – приказал немец.
- Может, я лучше в машине подожду? Я что-то не очень расположен сегодня по борделям и стриптизам шастать, - пытался отказаться от заманчивого предложения Эдик.
- Давай, не робей, пошли быстрей, я тебя приглашаю.
- А кто за входной билет заплатит? – не без основания поинтересовался Эдик.
- Это мелочи. Пошли я заплачу, – настаивал немец.
«То на бутылку пива жалко, а тут за вход в бордель - пожалуйста. Придётся идти, не отстанет ведь. И потом, лучше в зале на голых девок пялиться, чем сидеть пол ночи в машине», - решил Эдик, вылезая из машины и запирая дверь.
У дверей ресторана их встретили два гориллоподобных охранника.
- Оружие есть? Сюда с пушками вход запрещён.
- Не балуемся огнестрельным оружием, - ответил Эдик.
- Руки поднимите, – приказал охранник и обыскал двух новых любителей сладенького.
- Проходите. Входной билет не забудьте у администратора купить, – напутствовал охранник.
- Можно сесть за столик слева у самой сцены. А хотите подальше, зато поспокойней, тогда вон там садитесь за столик в углу, – встретившая гостей у входа администратор, старалась угодить новым гостям.
- А когда у вас начинается программа? - спросил немец.
- Где-то через час начнётся. Сейчас можете пройти к стойке бара или заказать прямо сидя за столиком.
- Спасибо, мы непременно воспользуемся вашими советами. Кстати, сколько платить за вход?
- За двоих десять долларов, – ответила администратор.
Было заметно, что немца от такой суммы покоробило. Но раз обещал, он заплатил.
- Пойдём к стойке, немного разомнёмся и осмотреться не мешало бы, – предложил немец и первым двинулся к стойке бара.
- Что желаете? – спросил бармен у клиентов.
- Мне кровавую мери, – пожелал немец.
- А вы что желаете? - спросил бармен Эдика.
- Я за компанию постою, – ответил Эдик, которому не хотелось тратить деньги из своего кармана и которых у него осталось не так уж много.
- Может, пивка хватанёшь? – немец предложил Эдику.
- Я бы лучше чашечку кофейку выпил, – пожелал Эдик, понимая что чашка кофе в любом случае стоит дешевле бутылки барного пива.
- Ещё нам чашку чёрного кофе, – заказал бармену немец.
Получив заказанный коктейль и расплатившись, немец не стал его пить у стойки.
- Что думаешь насчёт столика у сцены? – спросил он мнение Эдика.
- Хорошо видно будет девок на сцене.
- А если в углу расположиться?
- Из угла лучше будет весь зал виден.
- И что интересного будет в зале?
- Давай, у бармена попросим совета, – перейдя на ты, Эдик дал понять, что хозяин уже достал до печёнок.
- Ладно, давай, спросим у бармена, - согласился немец.
- Вы как посоветуете: за столик у сцены сесть или за столик в углу? - спросил он бармена.
- Здесь каждый выбирает фарт по размеру кошелька.
- Это как это - фарт по размеру кошелька выбрать? - Не понял намёка немец.
- Я вообще-то советов никому не даю. Не любят многие советы профессионала быстрых рюмок и полных стаканов. Но намёк дать могу. По крайней мере так, как я сам понял - рядом со сценой сидят толстосумы. По расстоянию от сцены можно сказать кто богаче и щедрей. Ну, вы понимаете.
- Не совсем, а по правде сказать, совсем не понимаю, – признался немец в своём незнании местных обычаев.
- Девочки танцуют для тех, кто смотрит и платит. Со сцены они спрыгивают и садятся любителям женских ласк на колени. За это получают зелёными. Чем ближе от сцены, тем больше девушек на руки садятся. Ну, дальше всё понятно.
- Понятно в общих чертах, - направляясь к столу в углу, пробормотал немец.
«Чувствую, нам здесь сегодня не подфартит», – следуя за немцем с дымящейся чашкой кофе, подумал Эдик.
Сам же бармен, наблюдая за странной парочкой, только ухмылялся в густые усы. Уж он то знал всё без прикрас и причина, по которой немец выбрал столик в углу зала не являлось основной. Бармен долго работал и посетителя понимал с полуслова, и того, кто будет щедрым на чаевые чувствовал на расстоянии. По этой причине он как надо обрисовал немцу ситуацию, предоставив возможность сделать правильный выбор. На самом деле всё было в следующем.
Именно за столиком перед сценой любил сидеть местный авторитет по кличке… А вот клички бармену знать было ни к чему, одно это могло здорово уменьшить чаевые и подпортить правильные черты его нерусского лица. Что же касается девочек; они спрыгивали со сцены, садились на колени, но садились к тому, кто, по их мнению, будет щедр на зелёненькие бумажки.
Были и такие девушки, которые, отработав на сцене, выходили в зал на раскрутку. Они подсаживались за столик к кавалерам и те их угощали и пили сами. Дамам приносили подкрашенную воду, за которую кавалеры платили как за изысканные дорогие напитки, даже не подозревая о подмене. Доведя ухажёра до кондиции, дамы смывались, предоставив ему возможность погоревать в одиночестве о вероломном дамском поступке. Иногда это заканчивалось вмешательством вышибал и клиент, с заметно полегчавшим кошельком, оказывался на улице. Иногда вовремя подоспевший сутенёр успевал утешить тоскующего клиента. Его карманы тоже легчали, но взамен клиент получал небольшую толику любви и ласк от профессиональных жриц любви. Что ждало вновь прибывших искателей приключений, никто сказать бы сейчас не мог. Сами они толком не знали зачем пришли, по крайней мере, этого точно не знал Эдик. Что касается немца, то его начинало всё здесь раздражать. Причина была проста и вполне объяснима - самой пагубной, самой манящей его страстишкой были не легкомысленные женщины с ласковыми ручками и лживыми душонками, не выпивалки в чисто мужской компании, хотя и этому не безопасному для здоровья удовольствию он отдавал должное. Главной его страстишкой были карты или, если не находилось партнёров для игр, какая-нибудь другая азартная и очень разорительная для кошелька игра.
- Отсюда всё прекрасно видно, – сказал немец, оправдывая свои действия.
«Да уж, действительно видно. В моём случае и это неплохо, как говорится: дарёному коню в зубы не смотрят», - решил Эдик, устраиваясь за столом, рядом с немцем.
- Скучно тут у вас, одним словом – провинция. Да, угораздила меня нелёгкая послушать друга своего. Сидел бы сейчас в казино в картишки перекидывался, - ворчал немец, никак не решаясь проглотить весьма подпорченный перемещение по залу коктейль.
- Катал и здесь хватает. Обчистят в момент, в лучшем виде обстряпают, - обнадёжил Эдик.
- Да я не о том. После захолустья столица ошеломляет. Покрутишься там недельку, и захочется обратно в свою глухомань. Ты представить себе не можешь, что значит каждый день одно и тоже: смену отстоял, поел, выпил и в люлю.
- Так в чём же дело, надо было в столицу ехать отдыхать, – подначил Эдик.
- Нельзя мне в столицу, столица мне противопоказана. Проиграю всё за один день и баста. Если я тебя просить буду в Москву отвезти, не соглашайся, ни за какие коврижки не соглашайся.
- Это как же я могу ослушаться, если меня к вам хелпёром направили? - удивился Эдик просьбе немца.
- Понимай так, как я тебе сказал. Но всё же сделай, как я прошу. Это я на случай если нажрусь и начну права качать.
«Похоже, у него уже крыша поехала, раз на такие темы начал говорить. А там посмотрим, за какие коврижки уламывать будет. Если коврижки того стоят, можно и уговориться», - подумал Эдик и ничего не ответил.
- Редко настоящий кофе пить приходится. Рекомендую, здесь он очень душистый и крепкий, – сменил тему Эдик.
- Я предпочитаю крепкий чай. А лучше сок, он полезный, – поддержав тему, ответил немец.
- Мне казалось, что все немцы кофе любят.
- Немцы, может быть, и любят. Но я же не настоящий немец. В Казахстане столько лет прожил, тут, как говорится: с кем поведёшься, от того и наберёшься. К тому же, в Казахстане кофе был ещё большим дефицитом, чем в столицах.
В ресторан вошли два крепких парня. Было заметно, что под дорогими пиджаками, оттопыривая ткань, спрятаны пистолеты в кожаных кобурах. Эдик и немец непроизвольно замерли, наблюдая за новыми посетителями. Те прямым ходом направились к бармену, но заказывать ничего не стали. Спросив о чём-то у него и, очевидно, получив ответ, эти двое уселись за столик перед сценой, тот самый от которого немец только что отказался.
«Интересно кто эти двое? Похоже, здесь есть только два правдоподобных варианта: либо эти двое из спецслужб, либо бандюганы, пришли на девочек посмотреть», - наблюдая за парочкой, думал Эдик.
Посидев с минуту, один из новых гостей нагнулся и заглянул под стол, а также под все четыре стула.
«Кого он там хочет найти?» – не понял наблюдавший за амбалами Эдик.
Тот, который заглядывал под мебель, сказал что-то напарнику. Последний встал и направился ко входу.
«Интересно, куда он его послал?» – провожая взглядом незнакомца, думал Эдик.
Немца данный сюжет не заинтересовал. Он перестал наблюдать за странными посетителями и занялся испорченным коктейлем.
- Интересно, как это пить? – разглядывая содержимое стакана, в полголоса спросил он.
- Что? – Не расслышал Эдик.
- Это я о коктейле. Пока нёс, он перемешался, - пояснил немец.
- По-моему, нечего даже коктейль, все равно в животе всё перемешается, - подбодрил иностранца Эдик.
- Ну что ж, поверю на слово.
Немец выдохнул и за один глоток проглотил содержимое.
- И правда всё равно, – чтобы продлить разговор, сказал он.
Но Эдик ничего не ответил. Он наблюдал за вновь появившимися. Там действительно было на что посмотреть. Сначала в зал вошёл все тот же здоровяк. Он оглядел зал и распахнул дверь, впустив маленького пузатенького лысенького мужичка. Следом вошли двое мужиков, очень похожих на тех, что вошли первыми. Толстенький и вошедший первым здоровяк проследовали к столу.
Двое других остались стоять у входной двери.
«Это точно бандюганы, своего пахана вывезли на променад», – решил Эдик.
Как только вновь прибывшие разместились за столом, вышла администратор. Она приветливо улыбалась, будто увидела самого дорогого своего друга. Толстенький кивнул приветливой даме, видно, отвечая на вопрос. Дама скрылась за драпированной бархатом ширмой, и на смену вышел официант, который украсил стол важного посетителя выпивкой и закусками. Буквально через десять минут на сцену вышла симпатичная дама, одетая в бикини. Исполнив танец с раздеванием и оставив из одежды лишь маленький крестик на золотой цепочке, дама спрыгнула с низкой сцены и, приблизившись к пахану, замерла в соблазнительной позе. Получив зелёную бумажку, она тут же упорхнула.
«Однако, похоже, весь спектакль проводится только для одного посетителя – для маленького жирного пахана», – понял Эдик.
Вторая дамочка, отработав номер с раздевание, тоже приблизилась к пахану и, получив подачку, убежала за кулисы. Зато с третьей всё происходило совсем не так.
Она, как и две предыдущих подруги, начала танец на сцене. Грациозность дикой лани и гибкость змеи достались столь привлекательной для глаз внешней оболочке, что казалось, будто это не женщина, а фантом феи, созданный воображением и материализовавшийся сейчас под ритмы музыки. Не в силах оторваться, Эдик смотрел во все глаза и даже забывал дышать.
Оголив верхние формы, дама спустилась со сцены и, вплотную подобравшись к толстячку, стала вытворять такое… Даже в самом смелом порнографическом фильме Эдик не видел ничего подобного. Она оставалась в маленьких плавках, но темперамент и гибкость тела, позволяя с феерической соблазнительностью импровизировать на эротическую тему, выливался желанием дойти до самой последней высшей точки. На фоне прекрасного женского тела и совершенного лика Мадонны харя пахана выделялась расплывшимся розовым пятном. Конвульсивное подёргивание щеки и жадный взгляд шакала, готового сожрать сочный кусок мяса, выдавали старого безжалостного хищника. Его рука вдруг потянулась к женщине и, схватив за лямку трусов, сорвала последнюю скрывающую тело тряпицу. Он поднёс её к лицу и, кончая, зарычал. Женщина замерла, правильно оценив важность момента. Пахан в изнеможении откинулся на стуле и замер. Женщина соскочила с мужских колен и, получив от охранника несколько зелёных листочков, упорхнула за кулисы.
«Странно, мог бы выписать эту девку себе на дом и смотреть на неё до опупения, и не только смотреть», – думал Эдик, весьма удивлённый увиденным. «И кто их поймёт, этих богатых, у них, видно, свои причуды. Похоже, здесь ему только и удаётся кайф словить с женщиной. Поизносился он в своих тюрьмах. Да, ничего не бывает даром в этой жизни», – сделал Эдик утешительный для себя вывод, ведь он сам в тюрьмах не сидел и не износился как мужчина.
На сцену вышли сразу три девушки в весьма фривольных платьях и затеяли отплясывать канкан. Пахан досматривать номер не стал, снялся с места и был таков. Его охранники последовали за ним.
- Может, за стол у сцены перейдём», – предложил Эдик, не забыв что девушки очень любят именно этот стол и того кто за ним сидит. Он представил себя на месте только что ушедшего пахана, и почти натурально почувствовал, как красивые девочки прикасаются к нему некоторыми интересными с точки зрения мужчины частями тела.
- Я думаю, не стоит. Мне и отсюда отлично видно, и перед самым носом никто не мельтешит, – пояснил своё решение немец.
Он тоже хорошо видел, как пахан щедро одаривал зелёненькими голых, кривляющихся перед ним девиц.
«Вот, жмот, такой шанс упустить!» - Эдик, не озвучивая, обругал немца.
Оттанцевав на сцене, девушки раздеваться не стали, а разбежались по залу. Одна прямиком направилась к столику, за которым сидел Эдик и немец.
- Мальчики, в компанию примете? - она многозначительно улыбнулась, очевидно, намекая на возможность некоего интимного продолжения.
Эдик улыбнулся ей в ответ, но ничего не сказал, ведь он сам был гостем.
Немец приглашать не спешил, прикидывая - стоит ли связываться с навязчивой дамой.
- Садитесь, раз пришли, – выдержав минутную паузу, разрешил он.
Девушка села не сразу, наверное, тоже решая – стоит ли принять предложение. Устроившись за столом, она ласково посмотрела на немца, чутьё безошибочно подсказало кто здесь главный. В другом случае девушка ушла бы, предложив свою компанию другому столу. Но посетителей в этот день было немного, да и те сидели в компании своих девушек или восседали за столом уже вчетвером, и пятому там места не оставалось.
- Так и будем молча сидеть? Угостили бы хоть девушку, раз развлекать не хотите, – упрекнула девушка негалантных кавалеров.
- Мы вас не приглашали, и развлекать не обещали, - нагрубил немец.
- Фи, какие мы невоспитанные.
Дама надула губки, сделав вид, что обиделась.
- Не обижайся, красавица, дядя пошутил, – вмешался Эдик, понимая, что в России не в Германии и если незнакомая девушка чего-то хочет, будь начеку. Убить, конечно, могут, но вероятней всего просто морду набьют и деньги отберут.
Немец удивлённо и одновременно сердито посмотрел на Эдика.
«Что-то разошёлся хелпёр не по чину. За моим столом дамочку привечает. А платить кто будет?» – наверное, подумал он в этот момент.
Он уже готовился ответить, подкрепив весомые аргументы хозяина положения чем-нибудь до неприличия русским, но вовремя передумал. Он сказал комплемент и тут же сделал, как ему самому казалось, заманчивое предложение.
- Мы красивой девушке рады. Что бы вы хотели выпить? – спросил немец.
- Что-нибудь достойное женских губ, – уклончиво ответила девушка.
«Да, у этой девицы губа не дура», – подумал немец, при этом сказав:
- Мы пьём разное. Вот он, - немец указал глазами на Эдика, – пьёт кофе. Я предпочитаю водку. А что предпочтёте вы?
- Можно водки, только хорошей,– согласилась на водку дама.
Немец поманил пальцем наблюдавшего за столиками официанта. Тот сразу подошёл.
- Что желаете? – спросил он, немного склонившись вперёд изображая тем подобострастие.
- Три по сто водки и три чашечки кофе, – заказал немец.
Пока официант ходил за заказом, немец закинул удочку.
- Вы очень красивы. Я хотел бы пригласить вас к себе. Там бы мы могли продолжить сабонтуйчик.
- Хорошее предложение, я подумаю, – ответила дама, не нарушая заранее спланированной игры.
- Что-то ваше шоу быстро закончилось? – сделав вид, что принял завуалированный отказ за кокетство, спросил он у дамы про другое.
- Так ведь смотреть больше некому, – ответила дама.
- Как некому, а мы? – не понял немец.
- Вы не зритель, вы наблюдатель, – возразила дама.
- Это как понимать? Я с вами не согласен, - возмутился немец.
- Зритель смотрит и платит за то, что смотрит. А наблюдатель так, и толком не смотри и уж конечно не платит.
Объяснение дамы было весьма конкретным, и не согласиться с ним не было никакой возможности.
- Ладно, убедили, я согласен. Только ведь и вы к нам подрулили не из любви к ближнему. О том, как дамочки клиентов раскручивают наслышаны. Просто не хотим мы с вашими хозяевами конфликтовать и вас подводить.
- А вот и заказ, – вставил реплику Эдик, увидев направляющегося к столу официанта.
Официант расставил рюмки перед каждым из сидящих за столом, присовокупив к ним по чашечке кофе.
- Сколько с меня? – спросил немец.
Заплатив сколько попросили, немец воскликнул:
- Однако водка здесь стоит словно коньяк французский… Я так и думал!
Понюхав содержимое рюмки стоящей перед девицей, сделал он вывод.
Эдик понюхал тоже.
- Там вода, - сказал Эдик.
- Пейте свою водку и не возникайте. Вон, видите, вами охранники заинтересовались, – отхлебнув из рюмки, посоветовала девица.
- Так вы с нами поедете? - залпом выпив водку из своей рюмки и пододвинув к себе другую, спросил немец.
- Я с вами не пойду, у меня здесь другие дела. Сейчас я вам девочек обеспечу, а вы закажите что-нибудь ещё. Иначе у меня могут быть неприятности.
Последнее заявление дамы, просьбу о заказе немец пропустил мимо ушей. Девица повернулась лицом к сцене и провела несколько раз левой рукой по волосам.
«Прямо как в шпионском боевике», - понимая, что девушка подала условный сигнал, подумал Эдик.
Не прошло и минуты, как к столу подошёл молодой мужчина с черными прилизанными волосами, завязанными сзади в косичку.
- Я вас слушаю, - нагнувшись к потенциальным клиентам, сказал он.
- Это мы вас слушаем, – проявил инициативу немец.
- Я пошла, а вы тут договаривайтесь, – предупредила о своём уходе дама и встала из-за стола.
- Как я понял, вам девушка нужна? Какая девушка, беленькая, черненькая, на ночь или на другое время, ну вы понимаете.
- Девушка нужна молодая, красивая и на всю ночь. Девушка нужна для меня, – пояснил немец.
- Беленькая, чёрненькая, маленькая, высокая? Какие будут ваши пожелания.
- У вас такой выбор? Не надо песен, всё равно же позовёте одну из тех, кто есть. Короче, давайте какую есть, но симпатичную, – сбавил требования немец.
- Будете довольны, - пообещал сутенёр.
Он ненадолго покинул парочку страждущих и вернулся уже с дамой.
- Знакомьтесь, это Лера, – представил он тёмноволосую даму.
Она была среднего роста и лицо девушки с Валдайской равнины не вызвало протеста у немца.
«Красавицей её не назовёшь, но по всему видно, что девушка она во всех отношениях приятная», – отметил себе Эдик.
- С вас двести баксов, и завтра привезите её обратно, – сутенёр пояснил правила пользования дамой.
- Почему так дорого? - спросил немец.
- Нормальная цена, у нас везде так. Если хотите дешёвую, так вон тётки плечевухи вдоль дороги стоят. Только захотите ли вы с такими?
- Ладно, получите, - пододвигая по столу деньги, сказал немец.
- И ещё вот что: девушка должна быть жива и здорова. Никаких садомазахистских экзекуций. У нас с этим строго. И учтите, эта девушка самый лучший специалист, сделает всё в лучшем виде, – многообещающе закончил сутенёр.
«Лучшая по профессии, даже можно сказать – стахановка», – съехидничал Эдик, но вслух мысль не озвучил.
- Ну что ж, поехали к себе. Как говорится: спасибо этому дому, пошли к другому. Лерочка пошли, сейчас нас Эдик отвезёт, по пути купим выпить, закусить. Так что всё будет тип-топ, - обещал немец и встал из-за стола.
Хозяин, хелпёр и вновь обретённая дама вышли из ресторанчика.
- Вот и наша лайба, - подойдя к Жигулям, объявил немец.
«Что-то он разговорился, не к добру это», – решил Эдик.
Он отпер двери и, открыв заднюю, усадил девицу и немца рядышком.
«Вон как стосковался по юбчонкам, не хочет даже на мгновение разлучаться с купленной на время любовью. Конечно, сумма немалая, немец со своей жадностью будет стараться получить всё и даже больше», – подумал Эдик.
«Эдик, ты понял, что нам нужно по пути заглянуть в магазин?» – Напомнил немец.
- Сделаем в лучшем виде, – пообещал Эдик.
Прогрев немного двигатель, он включил первую скорость и машина тронулась.
«Где же магазин найти? Рядом с гостиницей есть гастроном, но уже поздно. Нужно найти магазинчик, который работает круглосуточно. Может девушка знает, надо у неё спросить», – решил Эдик.
Немец, наклонившись к уху девушки, что-то шептал. Сама девушка, слушая нового клиента, периодически хихикала, возможно, просто для того чтобы не обидеть.
«Вот привязался-то, никак их не развести. А время-то идёт, уже скоро доедим. Ладно, поедем помедленнее».
Эдик вглядывался в проплывающие мимо витрины, стараясь рассмотреть посетителей за стеклянными окнами. Ему никак не удавалось определить, где таковые находятся.
«Наверное, на этой улице нет ночных магазинов. Нужно сворачивать», – решил Эдик.
Но вместо решительного поворота автомобиля, он сам повернулся к парочке и спросил:
- Лера, не подскажешь, где находится магазин, который всю ночь водку продаёт?
- Где магазин я не знаю. А что до водки, так её в любом ларьке из-под полы продают, только подход ко всякому делу нужен свой. Со спиртным ночью нынче проблем не стало, даже самогоночкой можно разжиться в частном секторе.
- Ты на дорогу смотри, вон куда уже зарулил, – прервал беседу немец.
Эдик мгновенно крутанул баранку, возвращая машину на нужную полосу.
- Нам не только выпить нужно, но и закусить. Ты вроде местный, должен сам знать, - укорял немец, будто его водитель только и делал, что развозил непотребных баб с кавалерами, да покупал для них выпивку и закуску в ночное время суток.
- Не приходилось мне по ночам по магазинам ходить. По правде сказать, и днём то я по ним не мастак шастать. Может, всё-таки девушка подскажет? – надежда умирает последней и Эдик не был счастливым исключением.
- Я никогда ночью по магазинам не ходила. Времени на это нет, работаем много, – пояснила девица свою неосведомлённость по части ночных покупок спиртного.
«Придётся искать самому. Сейчас попетляем по переулкам, а там поглядим. Наверняка попадётся кто-нибудь из местных и подскажет», – сделал вывод Эдик, и больше подобными вопросами своих пассажиров не тревожил.
У первого же переулка он реализовал свою идею, но маневр результата не дал. Его ждал знак, указывающий, что дорога перекопана.
«Если уж не везёт так во всём», – разворачивая машину, думал Эдик.
- А что вы хотите в магазине купить? – спросила дама, будто минуту назад её же не спрашивали об этом.
- Выпить и закусить, а более ничего, – ответил немец.
- Вы случайно не в отель меня везёте? – продолжила расспрос дама.
- В центральную гостиницу. Там у нас номер, – ответил Эдик, из политических соображений не отделяясь от немца.
Дама, возможно, поняла, что её будут пользовать сразу двое, но никаких недовольств по этому поводу не выказала.
- Там ресторан есть. Можно заказать в номер всё, что душа пожелает, только денежки плати, – объяснила она.
«Вот именно, только денежки плати. Так что лучше магазин поищем, там всё дешевле», – думал немец, которому уже произведённых трат было жалко, а если предстоят новые, то лучше по возможности их уменьшить.
- Так что решим: едем в гостиницу или ещё поищем? – Эдик спросил немца.
- Давай, поищем. Я думаю, лучше со своим приехать, чем надеяться неизвестно на что. К тому же наше оплаченное время идёт, нужно поторапливаться, – объяснил своё решение немец.
- Будем искать, – обещал Эдик, намереваясь ещё раз попетлять по переулкам где-нибудь в центре города.
В одном из переулков Эдик нашёл, что искал. На магазине с вывеской «Продукты» было написано: «Работает круглосуточно».
- Всё шеф, приехали. Можете идти закупаться, – останавливая у магазина машину, сказал Эдик.
- Сходи-ка лучше ты, – пожелал немец. – А мы с Лерой тебя подождём
- Нет уж, увольте. На это я не подписывался, – возразил Эдик.
Немцу пришлось идти самому. Когда он скрылся за дверьми магазина, девица сказала:
- Я думала вы вместе.
- Вместе-то мы, вместе. Только он хозяин, а я хелпёр, - пояснил Эдик современное разделение общества на хозяев жизни и их рабов.
- Что такое хелпёр? – не поняла девица.
- Точно не знаю. Но вожу его я, а не наоборот.
- Значит, со мной он будет?
- Значит так, хотя кто его знает. Если в голову ему взбредёт, придётся подчиниться грубому насилию, - пошутил Эдик, но девица относилась к своей работе серьёзно и такой ответ её не устроил.
- Ты мне больше нравишься, – призналась девица.
- Что делать, нас ведь наняли. Выходит, мы с тобой чем-то похожи, - польстил девице он.
- Раз уж для меня сегодня облом, дай хоть поцеловать тебя, - попросил девицу Эдик, собираясь урвать хоть что-то для себя.
- Поцелуй в губы, это очень личное. Мы этого не допускаем, – возразила девица.
- Я имел ввиду поцелуй в щёчку, – пояснил Эдик и, повернувшись, встав коленом на сидение, тут же исполни то, о чём попросил.
Девица покраснела, будто с ней совершили самое, что ни есть постыдное.
«Вот детский сад! Покраснела, будто поцелуй в щёчку постыднее, чем голяком отдаваться всяким нетрезвым дядям», – подумал Эдик, усаживаясь на своё место.
- Всё купил, можно трогать, - открыв дверь и усаживаясь на своё место, сказал немец.
- Кстати, Эдик тут без меня к тебе не преставал? - в шутку спросил девицу немец.
- Никаких приставаний, только целомудренные поцелуи в щёчку, – опередив девицу ответил Эдик.
Девица снова покраснела, а немец подумал, что Эдик шутит, подыгрывая ему.
Через пять минут машина припарковалась у тротуара перед входом в гостиницу.
- Лера пошли, уже приехали, – позвал немец и первым вылез из салона автомобиля.
- Шеф, мне когда подъехать? – спросил Эдик, предвкушая отдых в тёплой постели.
- Поставь машину и сейчас пойдёшь со мной.
- Мне кажется, я третий лишний, – сомневался в правильности решения Эдик.
- Заставляешь повторяться: поставь машину и, давай, со мной.
Эдик сделал, как велел немец. Немец ждал его в вестибюле, дамочка сидела на кресле, разглядывая журнал. Шагнув навстречу, он негромко сказал:
- Понимаешь, несколько месяцев воздержания сказываются на моём изношенном организме. Чувствую себя немного неуверенно с женщиной. Начальник тебя хвалил как специалиста по дамским делам, так что я надеюсь на твою помощь.
Немец и Лера пошли по лестнице вверх.
«Вот попал, везёт мне на извращенцев», – следуя за парочкой, думал Эдик.
- Заходите, будьте как дома, – отперев ключом дверь и пропуская даму и Эдика, сказал немец.
- А у вас здесь уютнинько, - воскликнула дама, стараясь держаться развязано, что по непонятным для Эдика причинам ей плохо удавалось.
«Может, мои поцелуи в машине так подействовали?»
- Эдик! Я пока развлеку даму, а ты займись закусками и выпивкой. На столике в гостиной сервируй, стаканчики возьми в настенном баре.
«А кто же ещё обслужит, как не я. Теперь я настоящий хелпёр, точнее сказать халуй», – подумал Эдик и принялся за дело.
«Что тут у нас?»
Эдик достал из сумки бутылку шампанского.
«Это для девочек. Две бутылки водки - это для мальчиков».
Развлекал себя вполне очевидными догадками Эдик.
Поставив на столик спиртное, Эдик присовокупил коробку шоколадных конфет, пять апельсинов и нарезанную мелкими кусочками ветчину.
«Не густо, опять немец пожмотничал, на закуске сэкономил».
Эдик выругался, стараясь облегчить душу. Однако не полегчало, а даже можно сказать больше схудилось.
«Сбежать что ли? А что начальнику скажу? Ничего не скажу, если спросит, выкручусь. Отвёз, мол, немца с девицей в гостиницу, сам домой пошёл, не мешать ведь влюблённым»
Эдик собрался было реализовать задуманное, но тут вошёл немец.
- Да я вижу у тебя всё готово. Ай да молодец. Лера иди сюда, скрась нашу мужскую компанию.
«Чёрт-то с ним, может, и вправду он с женщинами не может? Или одичал так, что ****и для него на вроде леди, даже я вроде как не хелпёр, а сотоварищ. Одним словом растём не по дням, а по часам», – удивился Эдик.
- Вы у нас одна, так что садитесь в кресло. А мы уж на стульчиках, – немец не переставал удивлять Эдика.
«Может, он того, садист или маньяк. Перед тем как убить, обхаживает жертву, вроде как извиняется за предстоящее убийство. Интересно, зачем ему я? Ведь получается что я лишний свидетель. А может, он свои грехи на меня свалить хочет. Он иностранец, с него взятки гладки. А меня враз захомутают, церемониться не будут с хелпёром», - решил Эдик и с опаской покосился на немца.
- Стаканчики-то ты не достал, – обнаружив отсутствие стаканов, отметил немец.
Он встал и сам полез в стенной, выполненный в виде шкафчика, бар.
- Рюмок не имеется, только стаканы, - предупредил он.
Он поставил три стакана на столик и дунув в каждый из них, что должно было заменить процедуру мытья, спросил:
- Лера, ты водочку или шампанское будешь?
- Мы на работе не пьём. Разве что глоток шампанского, – ответила она. - Только давайте я стаканы помою, не хорошо ведь из грязных пить.
Взяв со стола три стакана, она пошла в ванную комнату.
- Культурная девушка, повезло нам сегодня, - поделился своим мнением немец.
- Не нам, а вам, – поправил немца Эдик.
- Не вам, а нам, – немец передразнил Эдика.
- Вот и неправда, нам повезло, нам.
- Это как это нам? – не понял Эдик. - Я понимаю, это шутка юмора?
- Никаких шуток. Я специально уединился с ней, чтобы потискать, – признался немец.
- Я вас понимаю, аппетитная штучка, так и просится на… – Эдик не стал уточнять, на что она просится.
- Не могу с вами не согласиться, просится. Беда только в том, что именно то самое место, на которое она просится, у меня не прореагировало. Давно не практиковался, нервничаю.
- Получается, зря девку обнадёжили, - сделал неутешительный вывод Эдик.
- Думаю, всё поправимо. Нужно какую-нибудь порнушку для разогрева посмотреть и всё будет нормально.
- Это точно, сам люблю иной раз порнушку посмотреть. Здорово после бодрит, с женщинами пролетает как по маслу, даже можно сказать – лучше не придумаешь. Только где её в такое время сыщешь? И видик к телевизору нужен, – разочаровал немца Эдик, взглянув на одиноко стоящий в углу на тумбочке телевизор.
- То-то и оно, что нигде. Я вот что решил. Ты с девушкой начнёшь, а я погляжу. Как у меня желание подкрепится восставшим аргументом, я тебя сменю. Лады? – предложил приемлемый в данных условиях вариант немец.
- Это я буду трахать, а ты смотреть? Ну, дела! Я на это не подписывался. Конечно, я женщин люблю, но чтобы театр утраивать! – удивился Эдик, но не отказался, как и не дал своего согласия..
- Сейчас мы с тобой выпьем, а там уж решим, - сгладим напряжение момента немец.
Он знал, что водка зачастую творит чудеса и человек сам того не желая, влезает в самые безнадёжные авантюры.
- Как же я поеду, если выпью? Меня же первый попавшийся мент заметёт, - этот вопрос сейчас больше всего напрягал Эдика, ведь лишившись прав, он автоматически лишается и работы.
- А ты не уезжай, оставайся. Вот этот диван считай твой, - похлопал рукой по кожаной обивке стоящего рядом со столиком дивана немец.
- Если так, тогда другое дело. Только насчёт девки и подсматривания не знаю. Сомневаюсь я, не люблю, когда за мной подсматривают, - признался Эдик.
- А вот и Лерочка нам чистые стаканы принесла, – чтобы снять неловкость, громко сказал немец.
- Разливай, – Эдик поддержал инициативу немца.
Немец открыл шампанское, попав несколькими брызгами на руку дамы.
- Это к счастью, значит всё сладится, – Пояснил он.
Откупорив водку, налил себе и Эдику по половине стакана.
- За прекрасную даму! – произнёс он грустным голосом.
- За знакомство! – добавил Эдик.
- За любовь! – внесла свою лепту дама.
Чокнувшись стаканами, все дружно приложились к спиртному. Мужчины выпили всё до дна. Дама только пригубила. Руки присутствующих непроизвольно потянулись к коробке конфет, выискивая саму вкусную.
- У меня с ромом, – похвалился немец, ему как истинному поклоннику Бахуса крупно повезло.
- У меня с шоколадной начинкой, – похвалилась дама.
Эдик хвалиться не стал. Собственно, хвалиться ему было нечем. Конфета, доставшаяся на закуску, была с невкусной белой начинкой.
«Везучий этот немец, да и девке тоже подфартило, не то что мне», – Подумал он.
- Кстати, ты говорила, что на работе не пьёшь. Это очень удивляет, - коснувшись запретной темы, Эдик завуалировал под безобидный вопрос мелкую месть, понимая, что ни даме, а тем более немцу, тема неприятна.
- Я считаю это в порядке вещей, – уклончиво ответила дама.
- Как же так? Когда идёшь к подружке, берёшь с собой бутылку или она тебе сама ставит.
- Мы профессионалы и клиент у нас самый разный. Если будешь в отключке, не сможешь подстроиться к клиенту. Он останется недовольным и в другой раз уже к тебе не придёт.
- Как сложно-то всё у вас, никогда бы не подумал. Предлагаю тост: выпьем за профессионалов в своём деле, – предложил Эдик.
- Не частим с тостами? - сомневался немец.
- Нормально всё, давай, наливай, - торопил Эдик.
Немец разлил, нацедив в стаканы по пятьдесят граммов. Даме добавлять не стал, поскольку в её стакане содержимое уменьшилось на толику едва заметную глазом.
- Что-то маловато будет, за профи-то, – сомневался в правильно выбранной дозе Эдик.
- Подожди, ещё не вечер, – обнадёжил немец, который боялся, как бы Эдик не нажрался раньше времени.
- Ну, здравы будем! – после произнесённого тоста, Эдик, не чокаясь, выпил. Схватив пальцами пару маленьких кусочков ветчины, он зажевал водку.
«Пора прервать выпивалки, иначе Эдик нажрётся. Вон как его уже развезло», – подумал немец.
- Давайте-ка прервём застолье и займёмся более интересным, – предложил немец.
- Хорошая мысль, за неё надо выпить, - подхватил идею Эдик.
Он взял располовиненую бутылку и разлил по стаканам.
- За любовь! – сказал он и чокнулся с дамой.
Немцу ничего не оставалось, как присоединиться.
- Лера, давай, в ванну, там приготовься, – скомандовал немец, показав кто здесь хозяин. - Эдик ты поешь, а я пока постель подготовлю.
Немец ушёл в комнату.
«Было бы тут что есть», – взглянув на столик с остатками еды, подумал Эдик.
Он подцепил пятернёй сразу пять кусочков ветчины и отправил в рот. Прожевав, присовокупил ещё три шоколадных конфеты.
«Чем бы запить? Жалко, воды не купили», - пожалел о недальновидности немца Эдик.
Он схватил недопитый стакан с шампанским и залпом выпил. Немного полегчало, но сладковатое шампанское полностью жажды не утолило.
«Кофейку бы сейчас горяченького или хотя бы чаю стаканчик», – мечтал Эдик.
Из ванной комнаты вышла Лера и, подойдя к Эдику, сказала:
- Я поняла, что ты со мной тоже будешь. Если так, то покажи мне свой аргумент, так положено.
- Прямо так и показывать? – удивился Эдик. - А я думал, что показывают это дело только в венерическом диспансере.
- Давай, не тяни, – торопила Лера.
- Для хорошего человека не только это дело, голую задницу не жалко показать, – пошутил Эдик, вытаскивая из ширинки своего озорника.
- Ну вот и хорошо. Когда будем, одень резинку. Любую, какая понравилась,
- попросила Лера и положила перед Эдиком сразу три презерватива разного цвета.
- А теперь пойди у него проверь, – ухмыляясь, предложил Эдик.
- Конечно, проверю, – ответила Лера и направилась в соседнюю комнату.
«Лера, это же уменьшительное от имени Валерия. Выходит я сегодня с самой Валерией буду», – наконец сообразил Эдик.
Через пару минут в комнату вошёл немец.
- Ты ещё не готов? – начал он с упрёка
- Что же мне голым тут сидеть надо было?
- Ладно, проходи в комнату.
- Нужно в комнате свет притушить. Пусть горит одно настенное бра, – пожелал Эдик.
- Мне будет плохо видно, – возразил немец.
- Вот и хорошо, зато будет намного эротичнее, - пояснил Эдик.
- А я хочу, чтобы было видней, – стоял на своём немец.
- Я не нанимался твою девку трахать. Или с подсветкой бра или никак. И пока я не начну, в комнату не входи. Вон, в замочную скважину подсматривай, - поставил точку в споре Эдик.
Немец затаил злобу, но вида не подал, только кивнул в знак согласия.
«Нужно держать ухо востро, не равён час, подкрадётся сзади и вдует», – решил Эдик.
- Я пошёл, – сказал он и, встав со стула, направился в другую комнату.
Девица возлежала на подушках двуспального ложа, ожидая клиента.
- Валерия, я пришёл, – заползая на кровать, произнёс Эдик. - А что, мы так и будем в рубашонке?
- Как скажешь, только если ты чего-то хочешь лучше тебе раздеться, - ответила она.
- Конечно, дорогая.
Эдик принялся стаскивать с себя одежонку, и скоро, преуспев, остался в нигляже.
- Что-то тут у нас такое? – Эдик снова пополз по кровати и, нырнув головой под рубашонку, слегка укусил за мохнатую чебурашку.
- Мы же договаривались, что всё будет без всяких там садомазахистских штучек, – ойкнув, напомнила Лера.
- Это я любя, – упокоил девицу Эдик.
Он потрогал рукой крепкую ещё женскую грудь, надеясь, что нежное женское тело поднимет желание обладать циничной профессионалкой на нужную высоту.
- Лера, давай, снимем рубашонку.
Женщина спорить не стала и, подняв вверх руки, позволила снять с себя рубашку. Закончив с этим, Эдик лёг рядом.
«Что-то мне всё это не в кайф», – думал Эдик, прижимаясь к тёплому телу женщины. - «Может, водки ещё выпить, тогда дело пойдёт. Ведь не зря говорят: нет некрасивых женщин, просто бывает мало водки».
Он встал с кровати и направился в соседнюю комнату.
- Ты чего? – вопросом встретил его немец.
- Сейчас, - ответил Эдик.
Он подошёл к столу и, откупорив вторую бутылку, прямо из горлышка отхлебнул, сколько влезло.
Нервное состояние Эдика передалось немцу. Он взял поставленную Эдиком на стол бутылку и так же из горлышка допил. Эдик снова влез на кровать к даме.
- Не замёрзла голяком лежать на кровати? – проявил заботу Эдик.
- Есть немного, - созналась девица.
- Залазь под одеяло, - велел Эдик.
- А как же он? – сомневалось в правильности предложения Лера.
- Ничего страшного, если есть воображение, всё поймёт и так. А если нет, то хоть что ему покажи, толку не будет.
Забравшись под одеяло и обнявшись, парочка стала согреваться. Хмельные капли из желудка потихоньку добавили дури в голову кавалера. Приятное для тела Эдика соседство скоро напрягло забастовавшую было часть тела.
«Наконец-то, а то и до позора недолго», – подумал Эдик и перевернул даму на спину.
Он без усилий вошёл в неё и, увлёкшись, скоро перестал думать о немце. Девушка, забыв что профессионалке негоже расслабляться, засопела. Не прошло и десяти минут, как оба отыграли первую партию. Не дав даме и пяти минут на отдых, Эдик начал вторую. Одеяло, не поддерживаемое никем из партнёров, наполовину съехало, оголив напряжённые разгорячённые тела. Немец, не удовлетворившись подсматриванием в замочную скважину, подошёл к парочке вплотную.
«Что-то очень внимательно он разглядывает мою задницу», – заметив приблизившегося к кровати немца, подумал Эдик.
Выполнив маневр по рокировке, Эдик занял положение снизу, предоставив девице возможность самой поработать для удовольствия обоих. Немец снял с себя всё одетоё снизу, видно, рассчитывая, что скоро одежда будет мешать.
«Однако прибор у Ганса неслабый. Если бы он ещё и работал хорошо», – определил Эдик, наконец, поняв смысл некогда читаного объявления такого содержания:
Меняю большой, но висячий, на маленький, но стоячий.
«Если вопрёт таким, мало не покажется. Хорошо, что я свою задницу под девицу спрятал от греха подальше», - входя в раж от разыгрываемой второй партии в любовь, думал Эдик.
Дама работала вдумчиво и с фантазией, основательно разглаживая некоторые свои потайные части тела о совсем не потайные мужские, как, в общем-то, и положено профессионалке.
«Наездница из неё отличная, не зря её хвалил сутенёр. Будь я постарше, заездила бы вусмерть».
Сделав ещё несколько движений, дама тоненько завизжала и замерла.
«Сглазил, видно, перехвалил. Придётся доделывать самому. Она-то всё, а я то ещё нет», - решил Эдик, притягивая девицу за шею к себе.
Потеряв бдительность, Эдик не заметил, как немец, воспылав желанием, кое перешло в не совсем прилично называемый орган, а сказать точнее – вздыбило его, подкрался сзади.
- Люблю потайные дыры, – легко войдя в отверстие женского таза, вовсе не предназначенное для любви, изрёк немец.
Навалившись сверху, он лишил Эдика возможности двигаться и даже дышать.
«Тяжелый чёрт, несмотря на то, что костлявый. Теперь не то что кончить, не кончиться бы самому», – подумал Эдик, остановившись на полпути к мимолётному блаженству.
- Продолжайте, продолжайте, так намного пикантнее будет, – пожелал немец.
- Мы так не договаривались, на анальный секс я не согласна, – заверещала девица и, угрожая выскользнуть, дёрнулась.
Немец схватил девицу за скользкий зад, но, видно, девица была опытной, ей ничего не стоило сводить движения немца на нет.
- Что ты хочешь? – ещё больше распалившись от несговорчивости девицы, спросил немец.
- Ещё сто долларов, – ответила она.
- Согласен, – подтвердил принятие условия несчастный и тут же получил квалифицированную помощь профессионалки в добывании удовольствий.
«Ну вас в жопу и во все другие места тоже», – с трудом вывалившись из-под девки с пристыковавшимся к ней немцем, подумал Эдик.
«В потайные вы будите или в секретные дыры трахаться, меня не колышет. Я спать пошёл, пока ему ещё чего-нибудь не взбрело в дурную голову», – про себя проворчал Эдик, справедливо подозревая, что ни немцу, ни девице замечание не понравилось бы.
Он улёгся на диване в холле, предварительно прикрыв дверь в соседнюю комнату.
«Хоть бы плед какой был», – сжавшись в комочек, стараясь заснуть, подумал Эдик.
Но поза эмбриона помогала мало. Снова встав с дивана, Эдик пошёл в комнату за своей одеждой. Немец пользовал даму, повернув её в классическую позу. Было непонятно в какую из двух имеющихся дырок пользовал он её. Эдика это мало интересовало сейчас. Стараясь не шуметь, Эдик собрал свою разбросанную по полу одежду. Но немец всё же не пропустил момента и предупредил:
- Никуда не уезжай, ты ещё можешь пригодиться.
- Слышал уже. В соседней комнате буду. Если что потребуется, разбудите, – ответил Эдик и направился обратно в холл.
Он оделся и снова улёгся на диван. Сон, сжалившись над уставшим хелпёром, скоро унёс его в свои призрачные владения. Во сне Эдик дёргал ногами, словно хотел упрыгать подальше от неприятных неожиданностей. Он шевелил губами, объясняя кому-то что есть правда, а что нет, доказывая свою непричастность в чём-то не очень правильном. Или он, может быть, ещё раз проживал события сегодняшнего дня, стараясь хоть что-то в них поменять и выйти победителем из щекотливых ситуаций.
Проснулся он от того, что под утро замёрз. К тому же, ноющий бок и затёкшая от долгой неподвижности шея не добавляли оптимизма.
«Где я?» – была первой пришедшей в голову мыслью.
Он сел на диван и, увидев остатки вчерашнего пиршества, вспомнил.
«Похоже, девка и немец ещё здесь».
Посидев ещё немного, он пошёл умываться.
«Не плохо бы побриться», – разглядывая в зеркале двухдневную щетину, подумал он.
Закончив с умыванием, Эдик подошёл к двери в комнату.
«Что-то долго они там. Уж не случилось ли чего?»
Он приложил ухо к двери. Сопение в соседней комнате говорило, что там ещё не закончено с удовольствиями.
«Жадный, видно, немец, никак девке покоя не даёт. Надорвался, небось, а жадность остановиться не позволяет. Заплатил ведь», – подслушивая у двери, думал Эдик.
«Однако поесть бы чего», – отреагировал он на урчание в желудке и вернулся к остаткам вчерашнего пиршества, сиротливо, по долечке, лежащего на тарелках.
Подъев остатки, Эдик голод не утолил.
«Сейчас бы кофейку горячего или хотя бы чаю. А что если в номер заказать с ресторана завтрак? Надо только хитро к немцу подобраться, чтобы не прервать и не обидеть».
Он снова подошёл к двери. Сопение и возня за дверью прекратились. Эдик постучал.
Не получив ответа, спросил:
- Можно?
Никто ему не ответил.
«Что они там делают, раз ответить не могут?»
Решившись, он заглянул за дверь.
Немец, уткнувшись в подушку, дремал. Видно, отдав последние силы, он отключился. Девица, с синими от бессонницы и удовольствий кругами под глазами, лежала на спине. Закрытые веки не обманули Эдика. Было заметно, что девица не спит и, не будь Эдика в холле, давно бы дала дёру.
«Да, сегодня ей уже не работать. Товарный вид на сегодня потерян», – решил Эдик.
«Ладно, подожду, пока немец очухается. Не пропустить бы момент пробуждения».
Девица потихоньку сползла с кровати и на цыпочках пошла на Эдика. Он посторонился, пропуская девицу в туалет.
«Приспичило, видно, вон как торопится», – подумал Эдик, проводив складное тело голой девицы жадным взглядом.
Вспомнив, что вчера так и не дали закончить вторую партию, ему захотелось повторить.
«А чем чёрт не шутит. Сейчас подгребу к ней, пока немец спит. Должна же она нас полноценно обслужить», – уговаривал себя Эдик.
Через десяток минут лицо девицы со смытым макияжем появилось в проёме двери. Последствия беспокойной ночи и отсутствие макияжа изменили лицо девушки не в лучшую сторону.
«К такой можно подрулить только если нет ничего лучшего», – промелькнуло в Эдикиной голове.
- Сделай услугу, принеси мою одежду из соседней комнаты, – попросила девица.
- Хорошо, только и ты окажи мне услугу, - решился Эдик.
- Какую же я тебе могу оказать услугу? – не поняла или не захотела понять намёка девица.
- Мы с тобой вчера не закончили. Вернее я не закончил, и сейчас чувствую себя не очень здорово. Ну, ты понимаешь.
- Ладно, иди сюда. Только не в попу и по-быстрому. Резинку не забудь одеть.
Облокотившись руками о ванну, дама приняла позу «зю». Эдик снял штаны и быстренько закончил дело.
- Теперь одежду принеси.
- Ладно, только если ты уйти хочешь, немцу надо сказать.
- Эдик, девица где? - голос из соседней комнаты застал обоих врасплох.
Выдержав паузу, чтобы девица дала ему знать, что отвечать немцу и не получив подсказки, ответил:
- Здесь она, в ванной комнате умывается.
- Пусть сюда идёт, как выйдет, скажи ей, что жду с нетерпением.
- Скажу непременно. Кстати, у меня есть предложение, давайте, кофе в ресторане закажем. Нам его быстренько доставят, и вы будете снова в форме.
- Я и так в форме, - немец не оправдал надежд Эдика на утренний кофе.
«Вот жмот-то. Хоть бы перед девицей не позорился, а то видишь какой выискался, всё подешевле хочет», – подумал Эдик.
- Я предложил, чтобы позавтракать вовремя. А там уж сами как хотите, - Эдик предпринял ещё одну попытку уговорить немца.
- Ладно, закажи кофе и бутербродов. Только немного.
- Давай, иди, раз зовёт тебя, - шепотом сказал Эдик.
- Я уже ночь отработала, могу и не ходить, – зло ответила дама, видно, немец её уже достал.
Дама всё же спорить с клиентом не стала, пошла отрабатывать дальше. Услышав за дверью сопение, Эдик направился к телефону.
«Интересно, как в ресторан позвонить?» – взяв в руки трубку, он не знал какой номер набирать.
Он поискал глазами подсказку и нашёл не стене табличку, поясняющую - как и куда звонить, чтобы получить желаемое.
- Три чёрных кофе, три рогалика, три порции сливок и одну большую шоколадку, - заказал Эдик.
- В какой номер? – спросили на другом конце провода.
Эдик назвал номер люкса и присовокупил к уже заказанному, три бутерброда с ветчиной и бутылку Пепси.
«Хоть не наемся, так напьюсь», – решил он, устраиваясь поудобней на диване.
Через десять минут в дверь постучали.
«Как в иностранном отеле, сервис по полной программе», - открывая дверь, подумал Эдик.
- Получите заказ, - ввозя в номер тележку с заказом, сказал официант.
- Куда поставить?
- На столик можно, - сказал Эдик и сдвинул на край остатки вчерашнего ужина.
Переложив завтрак с тележки на столик, официант достал из кармана книжицу и положил на столик.
- Распишитесь за заказ, – открыв на нужной странице, попросил он.
Эдик поставил закорючку и официант удалился.
Теперь Эдику предстояло решить: начинать завтрак в одиночестве или ждать
немца. В другое время Эдик о таких мелочах даже не вспомнил бы. Но теперь…
Теперь он был хелпёром, и от хорошего исполнения обязанностей зависела сейчас вся его дальнейшая судьба. Правда, каковы на самом деле должны быть обязанности хелпёра Эдик толком не знал.
Подойдя к двери, он приложил ухо к замочной скважине. В комнате было тихо и Эдик решил задать вопрос.
- Завтрак уже принесли. Вы сами выйдите или вам в постель подать?
Затаив дыхание, Эдик ждал ответа. Прошла минута, вторая, а ответа всё не было.
- Завтрак уже принесли. Вы сами выйдите или вам в постель подать? – повторил он вопрос.
«Спят они там что ли? Не хотелось бы будить».
Он приоткрыл дверь и заглянул. В первое мгновение он не понял что происходит. Немец лежал на спине, а девица, приняв положение валетом по отношению к партнёру, располагалась над ним. Девица, заглотив все, что было у немца мужского, что-то с этим делала. Немец тоже времени даром не терял, увлечённо обхаживая языком гениталии дамы.
«Ну, дела. Видно, у немца уже не стоит, так чтобы деньги зря не пропадали, решил девицу поработать заставить, а сам вкусить от невостребованного женского фигли-мигли. Тьфу, от этого зрелища даже аппетит пропал. Мерзость какая натощак, перед завтраком, такое увидеть,» – думал Эдик, сдавая назад и аккуратно, чтобы не помешать, закрывая дверь.
«У них своя свадьба, у нас своя. Вернее сказать, у них свой завтрак, у нас свой. И меняться меня никто ни за какие коврижки, и даже за доллары не уговорит», - решил Эдик.
Поудобнее устроившись за столиком, Эдик принялся за завтрак. Смолотив бутерброд и рогалик, он, смакуя, маленькими глоточками выпил кофе.
«Да, маловато будет», – с вожделением посмотрев на оставшиеся два рогалика и два бутерброда, определил он.
К сожалению, он не мог так рисковать. Ведь объявив влюблённым о принесённом завтраке, он обрубил концы. Можно было предположить, что занятые интересным делом, они не слышали возгласы Эдика. Ну а что как слышали? Решив обойтись малым, он слопал шоколадку. Определить, что таковая существовала в реальном виде и присутствовала в качестве угощения на столе, никто кроме него не знал. Счёт за завтрак, который нужно будет оплатить, появится уже потом. А сейчас можно было позволить себе некоторую вольность.
Лишь через двадцать минут из комнаты вышла Лера.
«Наконец-то расцепились, а то излюбились все вдребезги. Что врача для реанимации не пришлось вызывать и на том спасибо», – увидев бледное, измученное лицо девицы, не без ехидства подумал он.
Она прошмыгнула в туалет и долго оттуда не выходила.
«Прихорашивается, наверное, после такой бурной ночи пёрышки не сразу отчистишь», – услышав звук включённого душа, определил Эдик.
Взятая в охапку одежда, которую в последний момент, перед тем как дверь ванны закрылась, узрел в руках девицы Эдик, сомнений не вызывала. На сей раз, девица непременно собиралась дать дёру.
«Надо немцу настучать. Девица смоется и немецкий засранец непременно меня обвинит, что недосмотрел».
Эдик приоткрыл дверь в комнату. Немец бледный, с такими же кругами вокруг глаз как у девицы, возлежал на подушках.
- Кофе уже почти остыл. Если не хотите пить холодный, нужно поторапливаться, - предупредил Эдик.
- Сейчас Лера умоется, потом я ополоснусь. А уж потом и кофе можно попить.
- Она одежду с собой в ванну взяла, наверняка смыться хочет, – наябедничал Эдик.
- Пускай, она своё отработала сполна. Если захочет кофе выпить, пусть пьёт. Нет, так сразу отвези, куда скажет.
- А потом мне куда? – попросил указать Эдик.
- Куда хочешь. Только к шести будь у входа в гостиницу. Съездим куда-нибудь проветримся.
- Ну, я пошёл, - предупредил Эдик.
- Ты девицу-то отвези, - напомнил Эдик.
- Сделаем всё в лучшем виде, – пообещал Эдик.
Сдав назад, он закрыл дверь в спальню.
- Кофе выпьёшь? – спросил он у появившейся из ванны девицы.
- Кофе в постель, вот это сервис! После такой ночи можно было бы и шашлычок предложить.
- Шашлычка нет, немец не заказывал. А рогалик и бутерброд с ветчиной, могу предложить. Ещё Пепси имеется, – ответил Эдик.
- Ладно, давай, выпьем кофейку, - приняла приглашение девица.
Дама присела за столик и пригубила кофе.
- Да ведь он совсем остыл! – воскликнула она.
- Я же вас звал, но, кажется, вы были чем-то заняты. Я, было, подумал, что тот другой завтрак вам больше по вкусу, – пошутил Эдик.
- Если бы мне не хотелось пить, то кофе уже омывал бы твой фейс.
- Можно, Пепси открыть, если пить очень хочется.
- Есть тоже очень хочется, - пожаловалась девица.
- Рогалик и бутерброд твой, - указывая на нехитрые яства, предложил Эдик.
Вкусив угощение, дама встала.
- Ты не подкинешь меня? – спросила она.
- Немец велел тебя отвезти. Так что проблем нет, пошли.
- Пошли, - подтвердила она готовность следовать за Эдиком.
Оба вышли в коридор и, спустившись по лестнице, очутились в холле.
- Наконец-то я покидаю этот вертеп, – полушёпотом произнесла девица.
Эдик с любопытством на неё посмотрел, подумав:
«Специальность, конечно, у неё не ахти, но всё же надо любить своё дело или, хотя бы не ненавидеть его. Иначе ничего путного не получится».
- Куда изволите ехать? – спросил Эдик девицу, усевшуюся на заднем сидении автомобиля.
- За Волгу, в сторону посёлка Юность, - ответила она.
Преодолев мост через Волгу, машина повернула влево.
- Быстро не гони, мне скоро выходить, - предупредила дама.
«Стоило из-за полкилометра машину гонять», – подумал Эдик.
- Вот здесь притормози, - велела она.
«Уж не в контору ли она собралась?»
Высадив даму, Эдик завернул за угол дома, намереваясь проверить догадку. Он вылез из машины и, подойдя к углу, выглянул. Дама неторопливой походкой двигалась в направлении конторы.
«Что-то я подозрительным стал. Может, она просто прогуляться хочет: этакий непродолжительный променад сделать перед тем как домой пойти».
Эдику очень не хотелось, чтобы догадка оказалась правдой. Он много раз видел в фильмах, как КГБ подсовывал иностранцу в качестве проститутки свою сотрудницу. В номере, где была установлена видео и подслушивающая аппаратура, она раскручивала клиента, в постели выпытывая всякие тайны. Теперешний приемник КГБ располагался в том же здании. Конечно, Эдик не рассказал немцу никаких тайн, попросту он их не знал. Но плёнка, где он с дамой вытворяет всякое непотребство, могла изобличить его перед супругой. И тогда…
Что будет тогда, об этом Эдику меньше всего хотелось думать. Он продолжал наблюдать за дамочкой из-за угла. Проходящие мимо по тротуару люди с любопытством посматривали на выглядывающего из-за угла мужчину. Один из пацанов, проходя мимо, показал Эдику язык. Дама, тем временем поравнявшись с каменной лестницей в шесть ступенек ведущей в контору, стала но ней подниматься. Эдик, в душе надеясь, что всё не так плохо, остолбенел от горя.
«Пропала моя семейная жизнь, – не без основания подумал он. - Теперь я у них на крючке, будут меня принуждать стукачом заделаться».
Эдик вышел из-за угла и уселся на лавочку у остановки троллейбуса. Ему нужно было прийти в себя. Проносящиеся мимо машины и идущие мимо пешеходы создавали некую иллюзию, что и ты и уверенно идёшь по жизни. Однако последние события говорили об обратном, подтверждая самые неприятные догадки и очень могло статься что не подозревая ни о чём таком, ты уже выпал в осадок.
Через пять мнут, мимо Эдика прошла девица под ручку с молодым человеком. По выправке было понятно, что кавалер имеет прямое отношение к армии или к органам безопасности. В руках она держала букетик цветов. На сотрудницу она никоем образом не тянула, разве что на подружку «БЭШНИКА». Так, по крайней мере, сейчас казалось Эдику. Она увидела Эдика, но даже глазом не моргнула, показывая жениху, что не знает никаких там хелпёров. Парочка прошла мимо.
«Фу, кажется, я ошибся. Жалко только, что не видел откуда офицер вышел. Но каковы сейчас нравы! Валютная проститутка и в невестах у офицера. Интересно, как на это в конторе начальники смотрят?»
Представив себе, как на это смотрят в конторе, Эдик хмыкнул.
«А может, так для них в конторе и лучше, хоть и адюльтер, а всё под присмотром камер. И к тому же, показания против иностранца давать, никого постороннего не надо уговаривать. Со своей-то проще договориться. Может, и напрасно я всё это. Не те времена сейчас, чтобы за хелпёрство по найму преследовать. Я человек подневольный, что скажут, то и делаю», – успокоил себя Эдик.
Молодой офицер оглянулся и Эдика словно током ударило. В нём он узнал сутенёра из стриптизбара.
«Вот чёрт, значит и он в деле не лишний. Выходит, они сами своих же сотрудниц под иностранцев подкладывают. Вот дела-то».
Теперь Эдик был уверен, что офицер тоже работает в конторе.
«А что означают эти цветы? Может, знак признательности за успешно выполненное задание. А может, они и вовсе муж с женой. Встретились после завершения трудового дня, лучше сказать, трудовой ночи, теперь идут домой отдыхать. Представляю, как завтра они вдвоём будут просматривать записанное на кассете в номере немца и обсуждать детали. Ну и дела, ну и нравы!»
Тяжело вздохнув, Эдик поднялся с лавки, собираясь отправиться домой и немного отдохнуть. Поставив машину на платной стоянке, у дома Эдик боялся теперь оставлять, направился домой. Добравшись до дверей квартиры, которую снимал и вместе с семьёй проживал там, он нажал на звонок. К двери долго не подходили. Эдик уже собирался лезть за ключами, когда дверь распахнулась. Жена молча открыла и, ничего не сказав, ушла на кухню. Это означало, что она на него очень и очень сердита.
- Я всю ночь немца возил. То одно ему, то другое, измучился весь. Я посплю немного, а ты меня разбуди в пять часов. Немец велел в шесть к гостинице подъехать, - заглянув в дверь кухни, объяснил Эдик. Правильно оценив ситуацию, он понял, что сегодня поесть дома ему не обломится. Поэтому удовольствовался малым – пошёл спать. Сына ещё из садика не забирали, так что вопросы задавать было некому, и отдых Эдика предполагался остаться безмятежным и приятным на мягком супружеском ложе. Он уже стал засыпать, когда почувствовал, что супруга легла на кровать и прижалась к нему.
«Видно, отдохнуть сегодня не удастся», – с неохотой расставаясь с блаженной истомой, навеянной подкрадывающимся сном, подумал Эдик.
Он повернулся к супруге и обнял. Тепло родного и знакомого тела отогнало усталость. Он провел рукой по спине супруги, остановившись лишь у самых ног. Супруга призывно засопела, предполагая, требуя интима. По всему выходило - сегодня от выполнения супружеских обязанностей Эдику не отвертеться.
Молча сделав дело, Эдик повернулся на бок, собираясь доспать пару из оставшихся для отдыха часов. Жена, сразу подобрев, совсем не собиралась спать.
- Пока у нас машина, давай, за сыном в детский садик съездим. Он так обрадуется, ведь ездил на такси только раз и то когда совсем маленьким был.
- Тогда придётся раньше его забирать, не то я к немцу опоздаю.
- Давай, я тебя пораньше разбужу и не опоздаешь.
- Пол пятого разбуди. Ладно?
- Кстати, может, ты есть хочешь?
- Сейчас я посплю. А когда проснусь, нужно будет подкрепиться. Неизвестно ведь сколько мне этого долбанного немца возить.
- Я тебе картошечки пожарю. Ты как бы хотел – кусочками или фри?
- Как получится, только не на свином сале.
- Я её на подсолнечном масле пожарю, - пообещала супруга, всё ещё не собираясь покидать супружеского ложа.
- Ладно, можно и на подсолнечном, только не пережги. А то опять горелки придётся от сковородки отковыривать.
Супруга с неохотой поднялась с ложа, намереваясь провести на кухне остаток времени до побудки мужа.
«Что-то тут не так. Странно всё это. Неужели так моя новая работа повлияла на супругу? А может, машина на женщин действует как возбудитель чувств?»
Эдик повернулся на другой бок. Сон, один раз уже прогнанный, видно, обиделся и никак не хотел возвращаться.
«Вот зараза! Весь сон из-за неё развеяло», – с нежностью подумал он о жене.
Помаявшись с полчаса, Эдик всё же заснул. Что ему снилось, он сказать бы не смог, поскольку пробуждение было неожиданным. Свалившись с кровати, он больно ударился о пол.
«Наверное, приснилось чего-то», – потирая ушибленную руку, подумал он.
- Что тут у тебя упало? – спросила жена, заглянув в дверь спальни.
- Я с кровати свалился. Крутился во сне вот и упал, – пояснил Эдик, меняя позу - сидя на полу, на позу – сидя на кровати.
- Что же тебе такое страшное приснилось? - полюбопытствовала жена.
- Не помню, но, наверное, что-то снилось неприятное. Ведь всякое во сне может привидеться.
- Ну а всё-таки? – подозревая Эдика во лжи, не унималась жена.
- Если бы я помнил, - ответил он, а сам подумал:
«Уж не про БЕШНИКОВ ли был сон?»
- Поспишь ещё или вставать будешь? – не отставала супруга.
- А время сколько сейчас?
- Пятый час уже.
- Тогда пора собираться. Умыться ещё надо и перекусить успеть.
- У меня почти всё готово. Сейчас ещё раз картошку помешаю и можно за стол садиться.
- Раз так, бегу умываться.
Эдик направился к умывальнику, а супруга на кухню.
- Хороша картошечка, – уплетая за обе щеки, похвалил Эдик супругу.
- Пить что будешь? – загадочно улыбаясь, спросила супруга.
- А что у нас имеется? .
- Чай есть, кофе растворимый.
- Кофейку, пожалуй, выпью. Покрепче чашечку кофе мне сделай, – попросил Эдик.
Покончив с ужином, супруги стали решать, как лучше поступить.
- Ты пойди машину пригони к дому. За мной зайдёшь, и поедем за сыном, – предложила жена.
- Лучше вместе пойдём. Я боюсь во дворе машину оставлять. В прошлый приезд у меня пытались колёса спереть. Если бы не милиционер, точно бы спёрли, – ответил Эдик.
- За пару минут никто не сопрёт, – засомневалась супруга.
- Чтобы колёса снять, хватит и минуты. Тем более у меня на каждом колесе по два болта осталось вместо четырёх.
- Колёса не отвалятся? Вдруг в дороге такое случиться? - беспокоилась супруга.
- Целый день проездил и ничего, – ответил Эдик, только сейчас вспомнив о том, что шеф велел купить болты.
- Ладно, пошли вместе, – наконец согласилась супруга.
Заперев дверь, супруги направились к стоянке.
- Ты говорил что близко, - сердито ворчала супруга, едва поспевая за Эдиком.
- Если будем так плестись, то и до ночи не успеем, – стараясь не раздражаться, ответил Эдик.
Ещё с пяток минут парочка, быстро семеня по асфальту, шагами отмеряла путь.
- Ну вот и пришли, – подбодрил супругу Эдик.
- Ещё ставить сегодня будете? – спросил у Эдика охранник, посмотрев на квитанцию.
- Не знаю ещё, может быть, и поставлю.
Супруги дружно влезли в автомобиль и выехали со стоянки.
Когда сынишка увидел, что за ним приехали сразу два родителя, погрустнел. Опыт его небольшой ещё жизни подсказывал: раз появились сразу два родителя, жди беды.
- Собирайся, папа сейчас нас на машине повезёт домой, – сказала мама.
Вопреки предчувствию, известие оказалось радостным и пацан, запрыгав от радости, непременул похвалится стоящей рядом воспитательнице:
- За мной папа с мамой на машине приехали.
Мама взяла малыша за руку и все втроём направились к машине.
- Мама, а это теперь наша машина будет? – спросил сын.
- Пока папа работает хелпёром у нас будет машина, – пояснила мама.
- А что такое хелпёр? – интересовался пацан.
- Спроси у папы, он тебе лучше объяснит, – супруга не упустила возможности вставить мужу шпильку.
- Папа, что делает хелпёр?
- Хелпёр помогает. Он поэтому и называется хелпёр, на английском языке хелпёр это помощник, - пояснил Эдик.
- А кому он помогает? – не понял сын.
- Начальнику помогает или другому, на кого начальник укажет, – отпирая дверку машины, ответил Эдик.
- А сейчас ты кому помогаешь? – не отставал с вопросами сын.
- Садитесь в машину, не то я опоздаю.
Эдик открыл заднюю дверку автомобиля.
- Папа, я на переднем сидении хочу сидеть, - попросил сын.
- Нельзя сынок. Правила запрещают детям до тринадцатилетнего возраста на переднем сидении сидеть. Вырастешь, тогда, пожалуйста.
- Я на переднем сидеть хочу, – пустив слезу, канючил сын.
- Света, садитесь быстрей или придётся вам пешком домой идти.
По тону сказанного поняв, что Эдик не шутит, сын и супруга полезли на заднее сидение.
- Поехали, - хлопнув дверью, объявила жена.
- Сейчас я помогаю иностранному гостю. Но поподробнее рассказать о моей работе смогу, когда приеду домой отдыхать, – запоздало на вопрос сына ответил Эдик.
Он мог бы этого не делать – сын, забыв про всё на свете, смотрел в окно на проплывающие мимо дома, на прохожих, торопливо шагающих в том же, что и движущийся автомобиль направлении, но всё равно отстающих. Сейчас он был не просто маленьким мальчиком, а мальчиком, впервые едущим на самом настоящем автомобиле.
Въехав во двор, машина остановилась.
- Всё, приехали. Как освобожусь, сразу приеду, – повернувшись к жене, сказал Эдик.
Высадив пассажиров, Эдик поехал к гостинице, тем более до назначенного часа оставалось совсем мало времени. Точнее Эдик определить не мог, поскольку часы отдал бармену.
Немец уже ждал его в холле гостиницы.
- На пять минут всего опоздал, для русского это вполне нормально, – выговорил Эдику немец.
«Я такой же русский как ты немец», – подумал Эдик, поскольку в его жилах текла кровь поровну разделённая между двумя народами южных провинций некогда великой советской империи.
- Сейчас поедем поесть в ресторан, потом туда, где в карты играют. Знаешь, где в карты играют? – соизволил спросить немец.
- Вы имеете ввиду казино? – пытался получить более точный адрес Эдик.
- Можно и казино, - дал добро на посещение столь азартного места немец.
- Есть у нас одно. Только не знаю, когда оно работает, - обрадовал немца лишь наполовину Эдик.
- Тогда поехали, заодно и узнаем время его работы.
Немец вышел на улицу к машине. Эдик последовал за ним.
- В какой ресторан вас везти? - спросил Эдик, когда он сам и немец уселись на передних сидениях автомобиля.
- В тот, где хорошо кормят и недорого берут. Только не в тот, где были вчера.
Эдик ненадолго задумался.
- Если мы собираемся ехать, нужно сначала запустить двигатель,
- пошутил немец.
- Да, конечно. Я просто задумался, в какой ресторан тебя вести.
- Такой большой выбор в вашем городе?
- Не такой большой, как в столице, но подумать есть над чем.
- Думай быстрей, да поедем.
- Ладно, поехали, - предупредил о начале движения Эдик.
- Куда ты меня везёшь?
Немец явно со вкусом выпил в гостинице, о чём свидетельствовало его игривое настроение.
- Не знаю ещё, - ответил Эдик.
- Как это не знаешь? Мы же всё-таки куда-то едем.
Эдик смолчал, не зная, что ответить. Машина ехала по улице, направляясь в сторону казино. Где оно находится, Эдик знал приблизительно. Ему был известен лишь район. Но счастливый случай частенько приходил на выручку, его то он и ждал.
«Над казино должна висеть вывеска. И не просто вывеска, а самая лучшая из всех вывесок. Её то я и увижу, когда буду проезжать мимо», – так думал Эдик.
Однако он не предполагал, что казино затерялось на одной из маленьких улочек.
«Где-то здесь должно быть», – рассматривая проплывающие мимо красочные вывески, думал Эдик.
Проехав по широкой улице до пересечения с проспектом, начинающим другой район, Эдик развернулся.
- Мы что, обратно в гостиницу едем? – пошутил немец.
- Проскочили, сейчас найдём, - ответил Эдик, думая о ресторане и казино.
Доехав до переулка, Эдик повернул направо.
- Вот и приехали, – сказал он, останавливаясь у вывески.
- Это же казино! – воскликнул немец, прочитав вывеску.
- Да, это казино, как вы и хотели, – подтвердил Эдик.
- Я собирался сначала поесть, а потом уже заехать в казино.
- Сейчас посмотрим как оно работает, – сказал Эдик и покинул автомобиль.
Ещё не осознавая зачем, он вошёл в дверь, за которой располагался небольшой вестибюль. Из вестибюля вели две двери. Через одну, стеклянную был виден игорный зал, зато предназначение другой было непонятно.
«Это либо туалет, либо буфет», – решил Эдик, направляясь прямо к этой двери.
Приоткрыв дверь, он увидел стойку бара и столики в глубине небольшого зала. Открыв дверь до конца, он вошёл.
- У вас можно заказать горячее? – спросил он бармена.
- В баре нет. Вам надо обратится к официанту, – ответил бармен.
- А где меню можно посмотреть?
- Вон, на стенке висит, – кивнул бармен на висящий на стене перечень предлагаемых посетителю яств.
«Здесь и поесть можно и выпить», – пробежав глазами список, решил Эдик.
- Если хотите, то здесь можно поесть вполне прилично. В казино есть небольшой ресторанчик, – подойдя к автомобилю, предложил немцу Эдик.
- Так ты говоришь, кухня здесь приличная?
- Я ничего про кухню не говорил, – не понял аллегории Эдик.
- Еда там хорошая или нет? Это я тебя и спрашиваю.
- Конечно, хорошая, я меню смотрел,– пояснил мысль Эдик.
- Да, чувствую, бестолковый сегодня вечер предстоит, - посетовал немец.
- Так вы пойдёте, или дальше поедем?
- Я то пойду, а ты меня здесь подождёшь, - дал указание немец.
- Конечно, подожду, - обещал Эдик.
- Рад, что ты согласен, очень меня этим обяжешь, - переняв шутливый тон хелпёра, сказал немец.
- Долго ждать? – уже в спину немца, направляющегося к дверям казино, спросил Эдик.
- Пока не выйду, – немного притормозив и повернув голову в сторону хелпёра, ответил немец.
«Хороший ответ. Только когда это произойдёт? Вот вопрос вопросов», – подумал Эдик, глядя на удаляющуюся спину немца.
Забравшись в автомобиль, Эдик устроился на месте водителя.
«Не больно тут удобно. Если часок, другой, то высидеть можно. А если до утра ждать придётся?»
Эдик тяжело вздохнул и, устроившись поудобней, постарался вздремнуть.
«Как это детективы спят в машинах?» – засыпая, подумал он.
Шум на улице разбудил Эдика.
- Я буду жаловаться. Я на вас управу найду. Деньги ужиленные отдайте, сволочи, – выкрикивал знакомый голос.
- Иди, иди, пока на своих ногах позволяем уйти, - незнакомые голоса звучали совсем рядом.
Спросонок Эдик плохо видел, что происходило рядом. Единственный источник света, красочная светящаяся вывеска, высвечивала лишь силуэты.
- Проснулся, видел какие здесь порядки? – спросил немец, поправляя вылезшую из брюк рубашку.
- Да, с такими мордоворотами не поспоришь, – поддакнул Эдик.
- Поехали отсюда, - приказал немец.
- Вы что-то говорили насчёт денег, вроде вы хотели потребовать их обратно, - напомнил Эдик.
- Поехали, здесь ничего нам не светит, - немец только сейчас правильно оценил свои возможности.
«Вам не светит», - подумал Эдик, спросив:
- Куда едем?
- Куда угодно, только подальше отсюда.
- Вам не понравилось местное казино? – пытался узнать подробности Эдик.
- Чтоб оно провалилось с этим провинциальным городишком в тартарары, в сердцах пожелал немец.
- Так здорово вас обидели? – не поверил своим ушам Эдик.
Ведь никто не заставлял немца садиться играть с местными каталами, поскольку результат был предсказуем.
- Сел в картишки перекинуться и первых два кона выиграл. Они думали, что я лох и раз они меня завели, то дело выгорит. Но я играть умею, выиграл еще два кона. Тогда один из игроков подбросил краплёную карту и объявил меня мошенником. Сразу прибежал управляющий и два охранника. Они конфисковали мой выигрыш, как незаконный и заодно мою собственную ставку. Дальше ты всё видел.
- Удовольствие поиграть почти всегда дорого обходится. Я понял это ещё в студенческие времена, – поделился своими знаниями Эдик.
- Если не умеешь играть, или не отличаешь шулера от простого игрока, то играть не садись, - немец высказал то, что сам давно понял.
- Куда вас везти? Говорите, не то мы весь город вдоль проедем.
- Пусть. Даже так лучше будет, мне надо немного проветриться на природе. К Волге где-нибудь у вас есть спуск?
- Для машины? – попросил уточнения Эдик.
- Конечно для машины.
- Можно подъехать к кинотеатру, там съезда нет, зато на набережной есть стоянка. Со стоянки хорошо видно реку от одного моста до другого, - предложил Эдик.
- Я не то имел ввиду. Я хотел подъехать к самой воде и не в городе, а на природе.
- Сейчас же ночь. Ничего видно не будет. А со стоянки хорошо видно реку, потому, что на мостах лампочки. И огни города отражаются в воде, очень романтично, – обосновал свой выбор места Эдик.
Правда, он забыл предупредить, что у парапета толкутся проститутки, мечтая поймать клиента побогаче.
- Ладно, раз не знаешь где съезд, поехали на стоянку, – согласился немец.
Подъехав к кинотеатру, Эдик остановил машину на стоянке.
- Неплохо, да? Всё так, как я и говорил.
Немец ничего не ответил, видно, настроение было не для лирических опусов. Не получив ответа Эдик замолчал, ему и самому не хотелось разговаривать. Он, как и немец, просто смотрел на воду.
Не прошло и двух минут, как к машине подошли две дамочки. Солидный слой макияжа преображал потасканные лица двух искательниц приключений.
- Мальчики, вы не скучаете? – нагнувшись к полуоткрытому окошку, спросила блондинка.
- И тут покоя от ****ей нет, - проворчал немец.
Не получив ответа, дама спросила:
- Девочку не хотите?
- Это вот она что ли девочка? – немец кивнул на молчаливую, стоящую рядом с говорливой, даму.
- Не нравиться? Можно заменить другой. Если хотите, я поеду, - предложила альтернативный вариант дама.
- А двоих можно? – подстраиваясь к теме разговора, спросил Эдик.
- Да хоть троих, - ответила дама.
- Сервис у вас на уровне, прямо скажем - что надо сервис, - похвалил Эдик.
- Так вы берёте или нет?
- Девочек брать будем? – повернувшись к немцу, спросил Эдик.
- Такую разденешь, испугаешься. Да и настроение не то, чтобы самому на сомнительное удовольствие работать, - проворчал немец.
- Можно и не работать самому, минет мы тоже делаем, – услышавшая ответ немца, сказала дамочка.
- Мне неплохо бы расслабиться. Давай, сделай мне приятное, – согласился немец.
- Десять баксов и пересаживайся на заднее сидение, – сказала дамочка.
- Эдик, сходи, погуляй, – попросил немец.
- А вы не хотите ничего? - спросила молчавшая до сих пор дама.
- Спасибо за предложение, но в другой раз, - отказался Эдик от заманчивого предложения.
Немец пересел на заднее сидение, бойкая дамочка полезла туда же. Эдик отошёл от машины настолько, чтобы не упускать автомобиль из вида. Эдик смотрел на воду, стараясь непроизвольно брошенным любопытным взглядом не смутить немца. Ведь косвенно Эдик считал себя виноватым в недавнем происшествии в казино. Вопрос немца:
- Что вы со страной сделали? - крепко зацепил.
Конечно, его непосредственного участия в вычищении карманов и низведения людей до состояния нищеты не было. Скорее, он и сам стал жертвой ловких аферистов, присвоивших всё движимоё и недвижимое в стране. Но Этик жил здесь в этой раздербаненой на отдельные «княжества» некогда огромной стране и чувствовать себя обманутым лохом не хотел. Только реально что-то сделать, хотя бы для того, чтобы часть отнятого у народа взять себе, так как он тоже народ, Эдик не смог, а по правде сказать, и не пытался, поскольку не знал, как нужно это делать.
«Не будем о грустном», – подумал он, и в очередной раз взглянул на машину.
Около дверцы машины стоял милиционер. Он что-то сердито говорил немцу. Почуяв неладное, Эдик быстрым шагом направился к машине. Девица, выпорхнув из двери автомобиля, уже направлялась обратно на место ожидания нового клиента.
Стоящий рядом с машиной сержант выговаривал удивлённому немцу:
- Вы занимаетесь здесь чёрте чем, нарушаете общественный порядок. Здесь рядом парк. А что если дети мимо пойдут? Сейчас я вас в отделение заберу, будите знать.
«Какие дети ночью?» - подумал Эдик, услышав обрывки фраз разговора.
- Что здесь происходит? – напустив на себя сердитый вид, как можно более строгим голосом, спросил Эдик.
- Это я вас хотел бы просить: что здесь происходит? – отпарировал сержант. – Это ваша машина?
- Моя, то есть, нет, - не задумываясь о последствиях неправильного ответа, сам себя запутал Эдик.
- Так ваша или не ваша? – настаивал на правдивом ответе сержант.
- Я водитель на этой машине. А это мой шеф. Между прочим иностранный подданный. Если вы его арестуете, будет международный скандал, – постарался запугать Эдик.
- Сейчас разберёмся чья машина и кто здесь подданный. Документы на машину и ваши тоже. Вас это тоже касается, - обращаясь к немцу, потребовал сержант.
Эдик полез в бордачёк, вытащив оттуда документы на машину, путёвку и свой паспорт.
- А вы что же? – опять обратился к немцу сержант.
- Я с собой паспорт не вожу, – предельно исчерпывающе ответил немец.
- Как же так, иностранец и паспорт не возите с собой? – выказал удивление необдуманным поступком сержант.
- Боюсь потерять, поэтому и не вожу, - нашёл убедительную причину немец.
- Тогда пройдёмте в отделение.
- Офицер, давайте, с вами договоримся, - предложил немец, полагая, что от денежных знаков ещё никто не отказывался добровольно.
- Это что же, вы мне взятку предлагаете!? Прямо как с непотребными проститутками хотите с милицией обходиться!
- Зачем так думать! Мы со всем уважением к милиции, и к вам в её лице особенно. Вот, прошу принять в знак уважения, – протягивая десять долларов, сказал немец.
- Столько дамочки берут, это уже оскорбление мундира. И просто так вам это не сойдёт, - стращал милиционер.
- Извините офицер, я ошибся, - добавляя ещё червонец, извинился немец.
- Ладно, на первый раз прощаю. Уезжайте быстрей, и чтобы я вас больше здесь не видел, – соблаговолил простить нарушителей сержант.
Повторять дважды ему не пришлось. Двигатель ещё не успел остыть и машина, сорвавшись с места, понеслась к пересечению улиц. Свист милицейского свистка застал Эдика врасплох.
- Вроде мент остался доволен, – произнёс он, инстинктивно нажав на педаль тормоза.
- Так чего же ты тормозишь? – Испугавшись, что придётся ещё раскошелиться, спросил немец.
- Может, это другой мент, какой-нибудь блюститель порядка из ГАИ, мать его ети.
- Газу поддай, проскочим, – скомандовал немец.
- Как же, проскочишь, у них пистолеты, а то и автоматы. Пульнут в машину и прощай Эдик с Гансом, – останавливая машину, пояснил Эдик.
- Нарушаем, - произнёс милиционер, неизвестно откуда появившийся у машины и подойдя к дверке Эдика.
- Начальник! Я только тронулся. Скорость от силы двадцать километров была, - запел Эдик песнь проштрафившегося водителя.
- Значит, скорость двадцать километров была? – повторил слова Эдика страж порядка.
- Да, не больше.
- А знак видели? – такого вопроса Эдик не ждал, а посему спросил:
- Какой знак?
- Тот самый, что вон там висит, – милиционер махнул рукой, совсем не в сторону проезжей части.
- Где, вы говорите, знак висит? - проблеск надежды, сомнение в правдивости слов милиционера, заставили заблестеть глаза водителя.
- Пройдите двадцать шагов назад и увидите, – обнадёжил милиционер.
Эдик вернулся назад, но знака не обнаружил.
- Здесь нет никакого знака, - громко сказал он, чтобы сам милиционер понял: стрелянного воробья на мякине не проведёшь.
- Посмотрите наверх, он справа от вас, - скорректировал милиционер взгляд нарушителя.
- Так он же в ветвях дерева висит. Его и днём не увидишь, не то что ночью, – сказал Эдик, пытаясь доказать свою правоту.
- Не важно, что он весит в ветвях дерева. Важно, что он висит. Так вы видите что это за знак?
- Краешек знака вижу, но не более того.
- Что за знак вы видите? – не отставал милиционер.
- По-моему, движение запрещено, - озвучил увиденное Эдик.
- Знак «движение запрещено», а вы ехали со скоростью двадцать километров в час. Вы признаёте, что нарушили правила? - давил на психику милиционер.
- Со знаком не поспоришь, признаю. Только я не виноват. Знак висит в ветвях дерева, и я его не заметил. Если бы я его увидел то, конечно, не поехал бы.
- Хоть виноватым себя признали и то хорошо. За такое правонарушение я могу права у вас отобрать и на пересдачу направить.
- Я не специально нарушил. Может, штрафом обойдёмся, - предложил компромиссный вариант Эдик.
- Ладно, пойду вам навстречу. Пятьдесят рублей сейчас можете заплатить?
- Конечно, могу, - обрадовал милиционера Эдик.
Он вынул из кармана пятьдесят рублей и протянул милиционеру.
- Вот здесь распишитесь, – выписав квитанции и взяв деньги, сказал милиционер.
- Можно ехать? - получив обратно документы вместе с квитанцией о штрафе, спросил Эдик.
- Поезжайте, только больше не нарушайте, – предупредил милиционер.
Эдик влез в машину и, запустив двигатель, выехал в на улицу. .
«Хорошо, что на улице милиционера нет, а то бы ещё раз оштрафовали», – сворачивая на улицу, подумал он.
- Ловко он тебя, - подал голос немец.
- И вас тоже неплохо. Видно, у них сегодня грибной день, все менты вывалили на заработки.
Эдик поднёс к глазам одну из двух квитанций. На квитанции старого образца было написано – штраф пятьдесят копеек.
«Значит, знак сам повесил, едри его в корень», - понял Эдик.
- Вот взгляни, – протягивая немцу пятидесяти копеечную квитанцию, сказал Эдик.
- И милиция научилась объегоривать граждан, а не только нетрудовые элементы афёрами зарабатывают. И это радует, прогресс, одним словом, – сделал вывод немец.
- Хоть и радует, но всё равно обидно. Денежки-то кровные уплыли, - посетовал на злодейку судьбу Эдик.
- Мне обидно только наполовину. Когда милиционер подошёл, я уже кончил, – похвалился немец.
- Куда ехать? – спросил о маршруте движения Эдик.
- Давай, ещё немного покатаемся и по домам.
- Сколько сейчас времени? - спросил Эдик.
- Время детское, только час ночи.
Проехав до кольцевой, Эдик развернулся, направляясь к гостинице. Уже подъезжая, заметил, что немец спит.
«Ну вот, а я его по городу катаю. Спать он мог бы и в своём номере. Однако здорово нас сегодня обули. Никогда бы не подумал, что милиция в паре с проститутками работает. Хотя она сама как девка непотребная, на кого укажут, с тем и работает. С утра БЕШНИКИ удивили, теперь милиция, поистине мы живем в удивительном мире», – думал Эдик.
- Подъём, приехали, - громко сказал он, припарковывая машину у дверей гостиницы.
- Как завтра приезжать? – спросил он у проснувшегося немца.
- Выспись хорошенько и к одиннадцати подъезжай, – велел немец.
- До завтра! - простился Эдик с немцем.
Проводив его взглядом до дверей гостиницы, Эдик подумал:
«Взрослый вроде бы мужик, а живёт как пацан, который только что от мамки вырвался. Торопится быстрей и больше удовольствий срубить, а сам думает, как бы чего не вышло этакого, и мамка не заругала. Да ещё хочет от платы за удовольствия ужилить, чтобы на вино и домино хватило».
Поставив машину на стоянку, Эдик направился домой.
«Отработал на сегодня, теперь можно и на отдых», - шагая домой, думал Эдик.
На другой день в одиннадцать часов Эдик подъезжал к гостинице.
«Как не торопись, а всегда нескольких минут не хватает. Немец со своей педантичностью обязательно выговорит. Конечно, когда бездельем маешься можно быть педантичным», – думал он.
Припарковавшись у гостиницы, Эдик запер машину и вошёл в вестибюль.
«Что-то немца не видно, может он в бар зашёл?»
Эдик приоткрыл стеклянную дверь и заглянул в бар. Пустой зал и скучающий у стойки бармен напомнили Эдику о первом поддельном немце.
«Вот гад, объегорил меня с сотовым, часы мои схапал. Может, подойти и попугать?» - выглядывая в проём двери, подумал Эдик.
- Вы проходите или нет? – голос незнакомца в дорогом костюме из тёмного сукна, застал Эдика врасплох. Он покраснел как нашкодивший школьник и попятился.
- Проходите, я знакомого ищу, - объяснился Эдик, хотя незнакомец ни о чём не спрашивал.
Крепко сложенный, со статной фигурой мужчина прошёл к бармену. Он наклонился к нему и что-то спросил.
«Где-то я его уже видел. Гордо поднятая голова с густой седой шевелюрой и стать как у римского патриция. Тогу только накинь и пожалуйста».
На мгновение Эдик замер от пришедшей в голову догадки:
«Не уж-то Грейт Фаллос собственной персоной? Не может этого быть. Что ему делать в центральной гостинице?»
Успокоив себя, что сходство с известным лицом весьма сомнительное, Эдик продолжил поиски немца.
«Может, он в номере у себя, а я страдаю, найти его не могу. Поднимусь-ка я к нему. Скажу, что давно жду».
Эдик направился к лестнице, намереваясь осуществить задуманное.
Постучавшись в дверь номера, он спросил:
- Можно?
За дверью молчали, Эдик постучал ещё раз.
«Похоже никого. А может, случилось что? Очень много всякого произошло вчера, как будто кто-то идёт по нашему следу и вредит. Ещё этот Грейт Фаллос».
Эдик на всякий случай, перед тем как уйти, ещё раз постучал в дверь. Обозлившись на немца, последний раз он лупанул что было силы. Дверь неожиданно приоткрылась. Всякие мысли полезли Эдику в голову. В детективных фильмах, убийцы, пробравшись в номер к жертве, выходили, оставив дверь открытой.
«Нужно быть осторожным, вдруг он ещё там. Налетит из-за угла, вдарит по башке, а отпечатков моих в номере предостаточно. Доказывай им потом что ты не верблюд».
Эдик пролез в приоткрытую дверь лишь наполовину, готовый в случае малейшей опасности дать задний ход.
«Молодой человек, что вам здесь нужно?» – женский голос с коридора заставил вздрогнуть.
«Неужели подстроено. Теперь скажут, что я выходил из номера. А я ведь только хотел войти».
Не получив ответа, дама повторила вопрос.
- Здесь у вас немец жил, Ганс Мюллер из Германии. Мы договорились встретиться в одиннадцать.
- Не знаю никакого немца. Здесь целую неделю супружеская пара жила и только сегодня выехала, – огорошила Эдика коридорная дама.
- Как не жил? Я только вчера у него был, – не поверил Эдик.
- Ничего не знаю, если у вас есть сомнения, подойдите к администратору, - посоветовала коридорная дама.
Вняв совету дежурной, Эдик пошёл к лестнице.
«Компромат на шефа, сны какие-то дурацкие, словно все взаправду было. Да ещё этот Грейт Фаллос объявился, будь он неладен. Неспроста всё это, ох неспроста», - припоминая о недавнем приключении в клубе по интересам и о внезапном исчезновении этого же клуба, подумал Эдик.
Спустившись на этаж ниже, Эдик снова вошёл в коридор. Появившееся сомнение заставило сделать его именно так.
«Какой же я идиот. Я попросту проскочил этаж», - понял он свою оплошность.
Эдик подошёл к той же двери, но этажом ниже. Он постучал. На этот раз ему сразу ответили.
- Заходи, открыто, – голос немца, приглушенный деревянной дверью, Эдик сразу узнал.
Эдик открыл дверь. Сидя на краешке стола, немец разговаривал по телефону. Когда он закончил говорить и положил трубку, Эдик спросил:
- Ну что, едем?
- Я жду звонка. Подожди меня пока здесь. Если хочешь, можешь газеты полистать, - предложил немец.
Эдик воспользовался предложением и углубился в чтение газет. Наконец долгожданный звонок прозвучал. Немец взял трубку, намереваясь поговорить или выяснить для себя что-то интересное. Эдик же, продолжая разглядывать газеты, старался не пропустить ни слова. Односложные ответы немца ничего не проясняли, Эдику ничего не оставалось, как терпеливо ждать объяснений. Закончив говорить, немец положил трубку.
- Да, быстро мой отпуск закончился. Ну что ж, сегодняшний день и ночь мои. В Москву сегодня поедем, - обрадовал он.
- Как в Москву? – удивился Эдик.
- Сейчас соберёмся и поедем, - ответ немца не понравился Эдику.
Он попросил немного повременить, объяснив:
- Мне надо позвонить шефу.
- Звони, телефон перед тобой.
Эдик набрал номер и стал ждать.
- Вас слушают, – ответили на другом конце провода.
- Шеф, это я, Эдик. Тут такое дело, наш гость в Москву хочет ехать.
- Ну что ж, раз хочет, пускай едет. Не вижу этому никаких препятствий.
- Я тоже не против, как говорится, хозяин - барин. Только дело в том, что он хочет ехать на нашей машине, где шофёром я.
- Ах, вот в чём дело! Что ж, и в этом случае я не против. Приезжай в ангар, я тебе выпишу путёвку.
- Зато я против. Москвы я не знаю, жену не предупредил и денег маловато, чтобы без проблем на бензин хватило и на всё такое.
- С деньгами помогу, а Москву узнаешь. Съездишь и узнаешь, жене тоже позвоним. Если вещи нужно взять, можешь заехать домой. Кажется, все проблемы решены? Приезжай, я буду на работе, - начальник, посчитав что разговор окончен, положил трубку.
- Мне нужно на работу заехать. Вы меня здесь подождёте или со мной поедите? – задал вопрос Эдик.
- А можно без этого? – выказал недовольство немец.
- В каком смысле? – не понял Эдик.
- В самом прямом. Прямо сейчас сели бы в машину и поехали в Москву.
- Вы же слышали, как я по телефону говорил. И что говорил, наверное, тоже слышали. Так что без этого никак нельзя.
- И насколько это растянется?
- Домой я могу не заезжать. Так что только заедим на работу и можно сразу в Москву.
- Ладно, будь по-твоему. Сейчас только скажу администратору и поедем. Иди в машину, подожди там.
Эдик, ругая немца самыми нехорошими словами, какие только смог вспомнить, шагал вниз по лестнице. Сейчас всё складывалось не в его пользу, и предстоящая поездка не оправдывала радужных надёжд на относительно безоблачное существование. Эдик открыл дверку машины и сел за руль.
Наконец, немец занял место рядом с Эдиком и машина тронулась.
- С одной стороны, жаль, что отпуск кончился. С другой, пребывание в этом захолустье мне уже обрыдло, – разговорился немец.
Эдик молчал, потому что был зол на немца. Оставшуюся дорогу до ангара оба провели молча.
- Я зайду в ангар к шефу, возьму что нужно и приду. Если не хотите пойти со мной, подождите в машине, – остановив машину у ангара, сказал Эдик.
- Мне вроде ни к чему заходить. Иди один, – решил немец.
«Шеф вряд ли обидится на немца, но я, на всяким случай, смолчу».
- Можно? – заглянув в полуоткрытую дверь комнаты начальника, спросил Эдик.
- А, приехал, – оторвав взгляд от разложенных на столе бумаг, вместо приветствия ответил шеф.
- Я за деньгами и путевым листом.
- Ясно, что не за тумаками. Вот возьми две тысячи и в истории больше не попадай.
- Спасибо за заботу. Просьба к вам, позвонить моей жене. Немец торопится, и я домой не смогу поехать.
- За это не беспокойся, предупредим.
- Ну, я пошёл.
- Осторожней там, - шеф напутствовал Эдика.
- Всё, можно ехать, – садясь в автомобиль, обрадовал немца Эдик.
- Мимо продовольственного магазина поедешь, притормози. Нужно на дорожку закупиться, – велел Эдику немец.
- Тогда придётся ехать через центр, - предупредил Эдик.
- Всё равно, можно и через центр.
- Жалко, много времени потеряем. Сейчас там час пик, самое столпотворение.
- А тут поблизости есть магазинчик?
- Если к кольцевой ехать, на пути гастроном стоит.
- Водку и закуску там и купим. Давай, крути к кольцевой.
Пропустив движущийся навстречу автомобиль, Эдик развернул машину. Через квартал он повернул направо в переулок, собираясь выехать на улицу параллельную той, по которой двигался. Выехав на нужную улицу, Эдик повернул налево.
- Приехали, – сказал Эдик, остановив у дверей гастронома.
- Ты не пойдёшь? – спросил немец.
- Пока нет, если проголодаюсь, куплю что-нибудь в Москве. И машину здесь опасно оставлять, угнать могут.
- Ладненько, я пошёл.
Немец вышел из машины и скрылся за дверьми гастронома. Через полчаса немец с кульком и бутылкой водки вернулся в машину.
- Народа много? – запуская двигатель, спросил Эдик.
- Да нет, немного. Бар там есть, я пивка попил, – объяснил немец своё долгое отсутствие.
«Ну, теперь быстро не разгонишься. До ветру всю дорогу бегать будет немец», – понял Эдик, перестраивая машину в левый ряд.
Выехав на пересечение с кольцевой, Эдик повернул налево, намереваясь в скором времени добраться до Московского шоссе.
- Останови, надо проветриться, - попросил немец, когда машина подъезжала к посту ГАИ.
- Сейчас, пост проедем и остановимся, – обещал Эдик.
- Останови здесь, уже невтерпёж, – взмолился немец.
Эдик лишь притормозил, снижая скорость до разрешённой знаком. Немец сидел с напряжённым лицом, и было понятно, что авария в немецкие штаны вполне реальна. Проехав сто метров, Эдик остановил машину. Немец пулей вылетел из двери и, со сноровкой фокусника достав из ширинки прибор, с наслаждением отлил.
- Фу ты, мать честная, чуть не лопнул. Когда пописаешь всласть, понимаешь, как хороша жизнь, – усаживаясь обратно в машину, высказался немец.
- Если хотим приехать пораньше, нужно поторапливаться, - напомнил Эдик.
- А мы куда-нибудь торопимся? – немец в очередной раз удивил Эдика.
«Вот Ганс сраный, сам меня торопил, даже домой заехать не дал. А теперь!» – подумал Эдик, но ничего не сказал.
Он уже привык, что немец с заскоками. Эдик здорово на немца обиделся и, чтобы успокоиться, сильнее надавил на педаль газа.
Свисток неизвестно откуда появившегося сержанта ГАИ испортил настроение ещё больше.
- Вы по населённому пункту ехали со скоростью восемьдесят пять километров в час. А положено шестьдесят. Нарушаем, – обрадовал он Эдика, заранее отобрав права и технический паспорт на машину.
- Виноват, больше не повторится, – постарался задобрить сержанта Эдик.
- Хорошо, что сознаёте. Штраф заплатить сможете?
- Сколько платить?
- С вас сто рублей.
Эдик достал сотню и протянул сержанту. Тот принял как должное, и даже липовых квитанций не выписал. Вернув документы, напутствовал:
- Поезжайте и будьте внимательнее.
- Первая на сегодня услуга ГАИ, не забывают нас, болезных. За это надо выпить, – открывая бутылку, когда машина набрала скорость, сказал немец.
- Жалко, что тебе выпить нельзя, а то бы за компанию тяпнули, – посетовал немец.
Он приложился к горлышку и сделал два больших глотка.
- Хорошо пошло, – откусив от куска колбасы, похвалился он.
«Если так дальше пойдёт я останусь без денег, а немец приедет в Москву на бровях», - подумал Эдик.
Через полчаса немец расправился с бутылкой и, выкинув её в окошко, устроился поудобней в кресле, собираясь вздремнуть. Всю дорогу немец не мешал Эдику. Он проснулся, когда машина пересекла по мосту Московскую кольцевую дорогу.
- Уже приехали? – открыв глаза, спросил он.
- Нет ещё, мы только въехали в столицу, - сообщил Эдик.
- Надо смотреть в оба. Иначе можно проглядеть казино. Не гони так, - дал установку и объект поиска немец.
- Я не гоню. Еду в ряду как все, – огрызнулся на немца Эдик.
Он и так был как один сплошной комок нервов, а тут ещё Ганс со своими придирками.
«Столько машин, того и гляди кто-нибудь в тебя всадится или сам кого-нибудь протаранишь», - думал Эдик, с опаской наблюдая за автомобилями слева и справа.
- Что-то пока не видно, а пора бы уже им появиться. Может, свернуть в сторону? – рассуждал немец, не находя нужной вывески игорного заведения.
Эдик молчал, ведя машину в ряду, в который попал ненароком.
- Ты сам-то что думаешь? – не получив ответов на свои вопросы, спросил немец Эдика.
- Не видно, значит нет их тут. Дальше надо ехать, – предположил Эдик.
- Ладно, уговорил, дуем дальше, – согласился немец.
Миновав Белорусский вокзал, машина выехала на Садовое кольцо.
- Вон там, около милиционера, останови. Спросим у него, - велел немец.
Эдик остановил машину около будки милиционера, которая разместилась на тротуаре в пересечение двух улиц.
- Не подскажите, где можно найти казино? – высунувшись в окно, спросил немец.
Милиционер задумался, видно, не часто задавали ему этот вопрос.
- Два квартала проедите и повернёте под светофор направо. Там увидите, – дал направление поиска он.
- Спасибо офицер, – поблагодарил милиционера немец.
- Два квартала вперёд и направо под светофор, – прокомментировал для Эдика ответ милиционера немец.
- Понял, – ответил Эдик. Машина тронулась с места и перестроилась в правый крайний ряд.
Он тащился за вонючим грузовиком все два квартала и чуть было не прозевал поворот. Первое, что он увидел, повернув на нужную улицу – толпу девушек, перед которой стояла дама постарше. Эдик повернул голову и вгляделся в толпу молодых, с ещё детскими лицами девушек.
- Э, э, смотри куда едешь! - завопил немец, когда зазевавшийся Эдик чуть не въехал на тротуар.
«Сколько красивых девок собралось в кучу, вот бы сейчас разговеться», – подумал он.
- Ты что никогда шлюх не видел? – опошлив мысль о прекрасном, спросил немец.
- Так это шлюхи? – удивился Эдик, поскольку девчонки больше походили на школьниц, привезённых в столицу для экскурсий.
- Плати и пожалуйста, дуй её сколько сможешь.
- Интересно, сколько стоит услуги таких красавиц? – скорее для себя, нежели для немца, задал вопрос Эдик.
- Точно не скажу, но Московские шлюхи по цене не намного отличаются от Тверских. По качеству, кстати, тоже, поскольку приехали в столицу, как и в Тверь, из тех же самых мест. А цена, насколько мне известно, колеблется от пятисот до двухсот баксов, – дал исчерпывающую информацию немец.
- Тормози, вон казино слева. Чуть из-за этих ****ей казино не пропустил, – завопил немец.
Эдик остановил машину у тротуара.
- Ты разверни машину и жди меня у входа. Я точно не знаю, сколько там пробуду. Может, нисколько, если не понравится. Так что сиди в машине и жди.
- Так всё-таки я хотел бы знать поточней – долго ждать?
- Я же сказал, пока не выйду. Потом меня в аэропорт отвезёшь.
Немец вышел из машины, так и не сказав Эдику, как долго последнему ждать у входа. Подождав, пока немец скрылся за дверью, Эдик поехал дальше, собираясь найти место, где можно развернуться на узкой улице. Но улица была узкая и развернуться не представляло никакой возможности. Найдя подворотню, Эдик остановил машину и, сдав назад, заехал туда. Движущиеся по улице машины не позволяли выехать, Эдик сидел и ждал. Мелькающие туда-сюда машины, создавали фон для мыслей Эдика. А думал он о беленьких, чёрненьких, рыженьких девицах, сиротливо стоящих на улице и ждущих своего сегодняшнего Ромео.
- Удовольствие получить не хотите? – прервал раздумья женский голос.
Эдик повернул голову и увидел средних лет даму, росточком как раз до верхнего среза окна машины.
«Это наверно мамка у шлюх. Ходит, ищет куда бы своих тёлок на ночь сбагрить», – решил Эдик.
- Спасибо, я уже получил, – в нос сказал Эдик, вспомнив старый анекдот про шлюху и сифилитика.
- Вы не поняли, я не девок вам предлагаю. Я минет вам предлагаю, – не получив желанного согласия, пояснила дама.
- Спасибо за предложение, я здесь не за этим. Я просто развернуться решил.
Поймав момент, Эдик придавил педаль газа и, прошмыгнув в прогалину между машинами, направился обратно к казино. Затормозив у входа в казино, он остановился.
- Здесь нельзя парковаться, – неизвестно откуда взявшийся сержант милиции, тут же подошёл к машине Эдика.
- Я хозяина привёз в казино. Он велел мне ждать его тут, – объяснил Эдик.
- Проезжайте. Иначе я вас оштрафую, - предупредил милиционер.
- Где же мне стоять? – спросил Эдик.
- В ста метрах отсюда, в переулке направо, есть стоянка. Она охраняется. Там и поставьте машину, – посоветовал милиционер.
- А как же мой хозяин узнает, что я там?
- Все об этом знают, при выходе каждого гостя предупреждают.
Эдик направился туда. Заплатив за парковку, он въехал на охраняемую территорию стоянки.
«Чувствую, здесь мне придётся посидеть до мозолей на заднице».
Просидев пару часов в машине, он понял, что эти два часа отнюдь не последние.
«Нужно погулять, ноги размять. И пописать уже не мешало бы».
Эдик запер машину и двинулся на выход.
- Вы не подскажите, где здесь туалет? – спросил он у сидящего в будке охранника.
- Что? – не понял находящийся в состояние полудрёмы охранник.
- Сортир где тут у вас? - как мог громко спросил Эдик.
- А, тебе сортир нужен? Сортир у нас тут везде. Где удобно там и сортир. Если что-то особое нужно по этой части, дальше по улице скверик есть.
- А настоящего сортира здесь нигде нет? – решил добиться истины Эдик.
- Настоящий, это который с унитазами?
- С унитазами и писсуарами, – подтвердил Эдик.
- И с оплатой за вход, – добавил охранник.
- И с оплатой за вход, – согласился Эдик.
- Тогда пойдёшь до кольцевой, повернёшь направо, и ещё прошлёпаешь три квартала вперёд. Увидишь железнодорожный вокзал. Там сортиров сколько угодно, – объяснил охранник.
- А поближе нет?
- Поближе только сквер, - огорчил вопрошавшего охранник.
- Спасибо за информацию. Кстати, у вас со стоянки машины не угоняют?
- А что, свою коломбину очень жалко?
- Она не моя, служебная. Я спросил так, на всякий случай.
- Понятное дело. Могу успокоить – ещё не угоняли. Но если твою, то есть служебную, угонят, будет первый случай на нашей стоянке.
- Спасибо, успокоил, – поблагодарил Эдик и вышел за ворота стоянки.
- На здоровье, - во след сказал охранник, видно, юморист был ещё тот.
Эдик воспользовался советом охранника и, пристроившись у дерева, помыл пыльную кору. Дальше его путь лежал в противоположную сторону от кольцевой. Он решил посетить гастроном, обзаведясь там нехитрым харчем. Пройдя почти квартал и не обнаружив такового, Эдик призадумался.
«Может, на этой улице нет никакого гастронома. Может, эта улица только для казино и борделей», – шагая дальше, думал Эдик.
- Вы не подскажите где гастроном? – спросил он у идущей навстречу бабульки.
- Здесь поблизости нет. Вам надо в другую сторону до кольцевой идти. Там есть универсам. Или на соседнюю улицу идите. Там небольшой продовольственный есть. Ой, что это я запамятовала, там нет продмага, там булочная, – наконец вспомнила старушка.
Поблагодарив бабушку, Эдик направился к булочной, решив, что булка, шоколадка и газированная вода вполне сгодиться на ужин.
Закупив что хотел, Эдик пошёл побродить, справедливо предполагая, что немец застрял в казино надолго. Дома нависали над узкими улочками пропыленными каменными телами, закрывая большую часть неба. Машины, обдавая вонючей гарью, проносились мимо, увозя сидящих внутри пассажиров в незнакомую для Эдика московскую жизнь. Вечер, немного убавив света, забирал своё, готовя город к приходу тёплой весенней ночи. На душе было легко и тревожно. Что-то неясное маячило впереди на уготованной судьбой дороге и от этого становилось немного грустно. Грустно от того, что всё самое хорошее в жизни мгновенно проскакивало мимо, не дав вдосталь насладиться приятными в жизни минутами, и никогда не обещало вернуться обратно.
Вернувшись к машине, Эдик снова занял место за рулём. Перекусив тем, что удалось купить в булочной, Эдик прилёг на сидение. Было не очень удобно лежать на коротком сидении, но, решив, что лежать намного лучше, чем сидеть, он стоически переносил неудобства. Поворочавшись с боку на бок, Эдик заснул.
- Еле нашёл тебя. Хорошо что мужчина, который со мной вышел из казино, подсказал где тебя искать, – выговаривал Эдику немец.
- Меня направил сюда милиционер. Он уверял, что персонал знает об этой стоянке и предупреждает выходящих из казино клиентов.
- Понятно теперь что это был за милиционер. Одного клиента при выходе грохнули. Очевидцы сказали, что стрелял милиционер. Милиции понаехало, чуть всю обедню мне не испортили. Хорошо, что быстро убрались.
- Хорошо поиграли? – стараясь переключить немца на менее агрессивное настроение, спросил Эдик.
- Лучше некуда, проигрался вдрыск, только на билет и осталось. Поехали в Аэропорт, а то на самолёт можно опоздать.
«Проигрался вдрыск, а говорит, что хорошо время провёл», – не понимая смысла азартных игр, подумал Эдик.
Он завел машину и, совсем немного прогрев, поехал. Эдику везло, он без приключений проехал по садовому кольцу и вовремя повернул на шоссе ведущее в аэропорт.
- Ну, прощай, рад был с тобой познакомиться, – сказал немец, когда машина остановила у входа в здание аэровокзала.
- Может, подождать? Вдруг вы билет не купите, так вместе поедем назад.
- Спасибо за заботу. Только билет у меня заказан и не уехать я не могу.
- Тогда прощайте. Жалко, конечно, что вам догулять не дали, но как говорится: человек предполагает, а бог располагает, - сделал вывод Эдик.
Он подождал, пока немец скрылся за стеклянными дверьми. Эдик потянулся, растягивая не успевшую отдохнуть за время сна в машине спину. Он уже собирался отъехать, как к нему подошла очень красивая девушка и спросила:
- Свободен?
«Опять эти ****и, и здесь они пристают», – подумал Эдик и, не отвечая, нажал на газ.
Он оказался прав, хотя и совсем в другом. Две мужские тени, принадлежащие двум амбалам, промелькнули справа. Они явно намеревались подойти к Эдику и пока девушка отвлекала бы разговорами, подвинуть водителя и влезть в машину самим.
«Эти бы точно выкинули из машины. А то и прибить могли», – направляясь к кольцевой дороге, думал Эдик.
Фары освещали тёмное шоссе и стоящих вдоль дороги писанных красавиц с призывно поднятой рукой. Если бы это было днём, и если бы девушка стояла одна, а не являлась одной из многих в ряду любительниц зелени, он непременно остановился. Сейчас он, скрипя сердцем, ехал мимо.
«Что за жизнь пошла. Как красавица, так шлюха или наводчица для бандитов. Неужели не осталось настоящей любви ради удовольствия, а не для зарабатывания денег», – думал Эдик, перемещаясь по тёмному шоссе.
Эдик здорово устал за эти дни. Глаза его слипались, и если бы он не боялся, что может быть ограбленным во время сна, то не отказал бы себе в удовольствие вздремнуть. Он закрывал то один глаз то другой, стараясь не закрыть сразу оба. Это мало помогало в борьбе со сном, но всё же помогало.
«Ничего, сейчас выйду на Ленинградское шоссе, а там до дома рукой подать, всего каких-то полтораста километров и осталось», – подбадривал он себя.
Эдик двигался не торопясь, стараясь не нарушать правила. Перед отвилкой на Ленинградское шоссе, у поста ГАИ откуда ни возьмись появился гаишник с палочкой. Он жестом приказал Эдику припарковаться.
«А вдруг это переодетый бандит? Остановлюсь, а он меня ножичком или из пушки прикнопит. А не остановлю тоже может претензии предъявить, ещё и гаишники с поста подсобят, пристрелят как не выполнившего команду милиционера», – притормаживая, думал Эдик.
- Что сразу не остановился? – подойдя к довольно далеко уехавшей машине, спросил милиционер.
- Темно, не сразу поймёшь кто есть кто, - соврал Эдик.
- Ваши документы? – потребовал милиционер.
- А что я сделал? – возмутился Эдик.
- Ничего не сделал, просто хочу посмотреть документы для профилактики.
Поддельный был милиционер или настоящий, но Эдик в любом случае заранее оставался в проигрыше. Смерившись с участью козла отпущения, он протянул милиционеру техпаспорт, права и путёвку.
- Всё нормально, можно ехать, - протягивая документы Эдику, сказал гаишник.
Эдик посмотрел назад, чтобы не помешать идущему по этому же маршруты транспорту и хотел тронуться, но гаишник попросил:
- Может подкинете? Я на пост опаздываю.
- Я по Ленинградскому сейчас поеду. Если вам в ту же сторону, садитесь.
Гаишник уселся рядом с Эдиком.
- Зачем документы проверял, коли доехать надо? – поинтересовался Эдик.
- Для порядка нужно. Вдруг машина угнана, а я на ней поеду. Не порядок будет, – ответил милиционер.
- Правильный ты, побольше бы таких, – похвалил Эдик.
Проехав пару километров, гаишник вышел.
«Вроде взбодрился немного. Выходит, ГАИ действует на меня как кофе. Только, в отличие от кофе, удовольствия от встречи с кокардами не испытываешь никакого», – подумал Эдик.
Он всю дорогу ехал, соблюдая правила и, хотя на дороге не было ни души, этот факт никак не влиял на осознавшего свои прошлые ошибки шофёра. Проехав Клин, Эдик облегчённо вздохнул.
«Теперь уже совсем близко. И солнышко уже встаёт. Спать только очень хочется. Ладно, проеду ещё немного, а там поглядим», – решил Эдик.
Через полчаса солнце, высунув свой ярко-красный край из-за горизонта, больно слепило глаза.
«Ни черта не вижу из-за этого солнца, остановлюсь, пожалуй, покемарю», – решил Эдик.
Он не определил, где именно остановится, но точно знал, что остановится. Наконец, выбрав место, он остановился. Поставив машину на ручник и выключив двигатель, он закрыл глаза. Буквально через минуту Эдик спал и в эти мгновения больше ничего не волновало, и сейчас ничего не было важнее, чем глубокий восстанавливающий силы сон.
Берегитесь
Проспав два часа, Эдик открыл глаза. Солнце, ещё не перевалившее за полуденную отметку, больно брызнуло лучом в глаза.
«Вот чёрт! Думал покемарить полчасика, а тут два часа словно корова языком слизнула», – подумал он, посмотрев на наручные часы.
«Однако ехать надо».
Он потянулся и понял, что до того как снова тронуться в путь должен сделать одно неотложное дело. Эдик вышел из автомобиля. Шоссе было пустынным, это облегчало задачу. Не удаляясь от автомобиля, он с удовольствием мочил асфальт.
«Жить хорошо, а хорошо жить ещё лучше», – вспомнился афоризм из известного фильма.
Застегнув ширинку, он взглянул в ту сторону, куда предстояло ехать. Девушка не более чем в пятидесяти метрах стояла на обочине и смотрела прямо на него.
«Откуда она взялась? Вот конфуз то. На меня ведь смотрит, будто не видела никогда у мужика».
Он сделал вид, будто не заметил даму, надеясь, что та сконфузится и отвернётся. Эдик сел за руль автомобиля и, наклонившись, немного порылся в бордачке. Целую минуту он был занят поиском неизвестно чего, но нашёл нечто в определённые моменты необходимое для общения с женщинами.
«Вот шеф даёт!» - разглядывая найденную непочатую пачку презервативов, подумал Эдик.
«Видно, баловался с девками на природе ни раз, а посмотришь, не подумаешь. Правильно говорят: в тихом омуте черти водятся».
Эдик посмотрел на дорогу. Девушка продолжала стоять и смотреть на оконфузившегося водителя.
«Вот девка наглая! Могла бы сделать вид, что не заметила. А она, зараза такая, вылупилась».
Эдик почувствовал, что краснеет. Это разозлило его ещё больше. Ещё бы, какая-то девка на дороге будет осуждать за отправление естественных потребностей. Правда, проявление этого естественного произошло несколько спонтанно и совсем в неположенном месте. Но сам факт сути не менял.
«Поеду-ка я, засиделся что-то здесь», – решил он и повернул ключ в замке зажигания.
Машина дёрнулась и только.
«Не иначе ведьма виновата, которая на меня смотрит. Совсем меня сглазила, на скорости машина, а я стартёр кручу. Чтоб ей…»
Эдик не стал желать незнакомой девушке ничего нехорошего. Вполне могло оказаться, что она тут не причём.
«Просто близорукость у неё, смотрит на меня и видит пятно мутное. А я чего-то застеснялся», – уговаривал себя Эдик.
Он выключил скорость и повернул ключ снова. Двигатель дёрнулся и, пару раз чихнув, заглох.
Поняв, что двигатель успел остыть, Эдик вытянул кнопку управления воздушной заслонкой и повторил попытку запустить двигатель. На этот раз двигатель легко запустился. Прогрев с минуту двигатель, Эдик тронул машину.
«Смотрит зараза. Не иначе что-то от меня хочет. Уж не подвезти ли собирается попросить?» - подумалось Эдику.
Между тем автомобиль набирал скорость и, когда расстояние до девушки сократилось вдвое, она подняла руку, будто и вправду решила добраться автостопом. Сначала Эдик решил проехать мимо, будто вовсе не ему предназначался вопрошающий жест. Однако нога на акселераторе замерла и машина, прекратив разгон, выровняла скорость. Девушка смотрела прямо в глаза Эдику, словно собиралась загипнотизировать и остановить. Машина подкатила к девушке не снижая скорости, и Эдик мог бы облегчённо вздохнуть. Но тут его левая нога нажала на педаль сцепления, а правая на педаль тормоза. Заскрипели тормоза и, проехав не более десяти метров, машина остановилась.
«Не идти же ей пешком, в самом деле», – ещё не зная, о чём хочет попросить девушка, оправдал своё действие Эдик.
Эдик потянулся вправо и не без труда открыл кнопку выключателя замка. Девушка подошла к передней двери и, приоткрыв, нагнулась. Она улыбнулась Эдику одними глазами, как будто встретила старого знакомого или того мужчину, которого давно ждала.
- Вы в ту сторону едете? – спросила она, не показывая, в какую именно.
- Да, в ту самую, - ответил Эдик.
- Меня не захватите до поворота?
- А что ж не захватить? Садитесь, с хорошим попутчиком путь покажется короче.
- Спасибо, – усаживаясь на переднее сидение, поблагодарила девушка.
«Это судьба», - промелькнуло в смущенном мозгу Эдика, когда он вблизи увидел лицо девушки.
Оно показалось ему ангельски прекрасным, словно она только что сошла с небес. Возможно, посмотри он дольше, мнение переменилось бы. Ангельский образ вполне мог поменяться на противоположный. Нет, красив он был бесспорно. Но ангельской ли красотой? Может, красота была от дьявола? Впрочем, божественная ли красота заключена в женской душе и нарисована на женском лике или она от дьявола, дело настроения и вкуса. Скажем только, что в глазах женщины прошла какая-то волна отражающая совсем не ангельские мысли. Но лицо женщины было повёрнуто профилем к Эдику и последний смотрел уже только на дорогу.
- Далеко до вашего поворота? – спросил он у женщины, которая в глазах старого ловеласа немного повзрослела, но от этого ничуть не став хуже, и, что самое главное, сбросив пелену неземной чистоты и недоступности.
Девушка ответила не сразу.
- Смотря как ехать. Если быстро, то минут двадцать.
- А сейчас мы как едем – быстро или не очень? – спросил он мнение попутчицы.
- Не очень, – с охотой ответила она.
- Если вы не торопитесь, я так и поеду. Давно еду, устал, знаете ли.
- Нет, я не тороплюсь. Делайте как вам удобно, – согласилась попутчица.
- Может, приёмничек включить? Сейчас можно неплохую музычку найти, – предложил Эдик.
- Если он вам не помешает управлять автомобилем, – уклончиво ответила девушка, не сказав, хочет ли она сама слушать музыку..
- Нет, мне нисколько не помешает.
Эдик нажал кнопку и в динамике послышался голос диктора, сообщающего последние новости, а если ориентироваться на утренние часы, то первые.
- Вы не будете против, если я волну поменяю? А хотите, поищите сами. Что вам понравится, то и я послушаю, - проявил полную демократию в рамках салона автомобиля Эдик.
- Не знаю совпадут ли наши вкусы, – с сомнением в голосе ответила девушка.
- Этого заранее я тоже не знаю. Найдите то, что вам нравиться, тогда и определим.
Девушка немного нагнулась вперёд и повернула ручку настройки на волну.
- Ксюша, юбочка из плюша, – заголосило из динамика.
Воспользовавшись моментом, пока девушка занималась делом, Эдик скосил глаза и повнимательнее рассмотрел её лицо.
«Похоже, от девичества её отделяет немного больше лет, чем показалось при первом взгляде. Но то, что она молодая и довольно привлекательная женщина с этим не поспоришь».
Женщина не остановилась на волне радиостанции, транслирующей модный шлягер, повернула ручку дальше. Гнусавя и растягивая гласные, пел мужской голос заунывную восточную мелодию. Выслушав несколько музыкальных фраз, женщина продолжила поиск.
«Уж не мусульманка ли она?» - подумал Эдик, пока звучала заунывная восточная мелодия.
Рука женщины вращала ручку дальше и два канала, остались сзади на пути поиска мелодии.
«Интересно, что она ищет? Проскочила уже не одну мелодию и не выбрала ничего. Я бы уже давно остановился на одном из каналов: попса, она и есть попса и качеством особым не блещет».
Наконец, рука женщина замерла. Музыка, льющаяся из динамика, совсем не была похожа на модные, незатейливые современные мелодии. Скорее всего музыка принадлежала автору из средних веков, о которых принято думать как о тёмном царстве зла и невежества. Музыка была под стать эпохе: что-то скрытое и зловещее слышалось в сильных звуках незнакомых инструментов.
- Пожалуй, вот это, – отнимая руку от настроечной ручки, сказала женщина.
- Очень впечатляет. Но должен заметить, что раньше я этого произведения не слышал, - признался в своём невежестве Эдик.
- Это старинная венгерская мелодия. Её довольно редко транслируют по радио, – сообщила она, возможно смягчая реакцию на музыкальное невежество самого Эдика.
- Так вы раньше её слышали? – из вежливости спросил Эдик, хотя было очевидно, что подобная музыка ей знакома.
- Да, слышала, но очень давно, – ответила женщина.
«Может быть, она сама из Венгрии? Если так, то понятна симпатия ко всему венгерскому – ностальгия», – нашёл объяснение странной симпатии Эдик.
- Вы не находите, что музыка немного мрачновата? - спросил он.
- Напротив, она торжественна и строга, - женщина опровергла заявление дилетанта.
После столь решительного заявления, Эдик замолчал. Он просто не знал о чём можно говорить с женщиной, которой нравиться мрачная средневековая музыка. Женщина тоже молчала. Казалось, что она не только слушала музыку, но витала где-то далеко отсюда. Эдик мельком поглядывал на неё, боясь нарушить молчание и сказать что-нибудь невпопад. Мелодия всё тянулась и, казалось, собирается звучать бесконечно. Это не смущало Эдика, он слышал и видел ещё и не такое. Но всё же одно обстоятельство очень волновало.
- Мы не проехали ваш поворот? Уже несколько съездов в сторону проскочили, – наконец нарушил молчание Эдик.
- Ещё не доехали. Пара минут и будем на месте, – она сказала так, будто и Эдик тоже направлялся вместе с ней.
«Сказала так, будто уверена, что довезу до места. Там посмотрим, если дорога неплохая и ехать от шоссе недалеко, то довезу», – решил Эдик.
Женщина подстегнула его любопытство. После странной старинной мелодии он вполне мог ожидать, что жилище женщины находится в строение наподобие старинного венгерского замка.
- Вот здесь поворот, – сказала женщина, загодя предупреждая водителя.
А Эдику показалось, что она хотела сказать:
- Вот здесь поверните.
Эдик притормозил и, снизив скорость автомобиля, включил вторую скорость.
- Вот здесь? – переспросил он.
- Да, здесь направо, – подтвердила женщина.
Получив подтверждение, Эдик повернул.
- А я хотела сама попросить вас подвести до дома. Очень я опаздываю, - пояснила она причину, по которой не стала возражать благому поступку водителя.
- Я просто съехал на просёлочную дорогу. А насчёт того, чтобы довести до дома уговора не было, – сказал Эдик, стараясь набить цену или меру благодарности попутчицы.
- Здесь недалеко и дорога хорошая. Поедемте, я вас со своими подругами познакомлю. Если не очень торопитесь, мы вас накормим. Ну что, поехали?
- Умеете вы сделать мужчине заманчивое предложение, от которого трудно отказаться. Ладно, поехали. А ваши подружки тоже красивые?
- Очень красивые, они вам понравятся.
- Почему вы в этом уверены? – спросил Эдик, дабы внушить женщине что он отнюдь не прост.
- Я же вам понравилась.
- С чего вы это взяли?
- Определила по тому, как вы на меня смотрели, - открыла секрет женщина, о котором Эдик и раньше знал: женщина как будто смотрит совсем не на тебя, а всё равно боковым зрением видит то, что ей интересно.
- Мужчина всегда на женщину смотрит, если он мужчина.
- Понятно объяснили. Значит, не понравилась?
- Почему, понравились? Вы красивая, даже очень.
- Вот видите, а они красивее меня. Значит, они тоже понравятся.
- По-моему, вы преувеличиваете. Красивее вас женщин не бывает.
- Спасибо за комплимент, - поблагодарила женщина нисколько не смущаясь, очевидно, зная цену своей красоте.
- Это не комплимент, это правда, – Эдик повернул к женщине лицо и посмотрел в упор.
Чуть видные морщинки у глаз, которые не разглядел Эдик, ослеплённый красотой женщины в ярких солнечных лучах солнца, говорили о возрасте.
«Да, не девочка уже», – понял он, и едва успел отвернуть от стоящего прямо по ходу движения дерева.
- Лучше на дорогу смотрите, – с улыбкой пожелала женщина.
- Да уж, деревья тут у вас, – и, помолчав немного, спросил: – Далеко ещё?
- Ну вот, обиделись.
Эдик ничего не ответил. Сегодня он сплоховал, и это обстоятельство злило. Они почти приехали, а он не знает, как её зовут и ещё не представился сам. Вот что значит расслабиться под прицельным действием женских чар. Сейчас начинать знакомство было уже поздно.
- Вот мы и приехали, – обрадовала женщина.
Справа, не более чем в двадцати метрах от дороги, стояло двухэтажное кирпичное здание.
- Вы в этом здание живёте? - взглянув на здание, спросил Эдик.
Он был уверен в отрицательном ответе. Хотя других строений рядом не было, по разумению Эдика в таком старом, запущенном доме жить никто не мог. В последний момент он испугался, вспомнив, как кто-то из знакомых рассказывал про банду, орудующую на дорогах. Так вот, наводчицей там была необыкновенной красоты женщина.
- Да, в этом доме я живу. Мы его сняли на лето. Дом с виду старый и неухоженный, зато внутри большие помещения. Мы художницы и нам простор нужен, – пояснила она.
- Так у вас здесь одни женщины?
- Не бойтесь, не обидим. Ну, уж если очень страшно, можете сразу ехать, – сказав это, женщина загадочно улыбнулась.
- Если вы насчёт угощения, то я за рулём. Мне ещё ни один километр ехать, – почти согласившись, ответил Эдик.
- Вот и хорошо. Сейчас я девушкам скажу, они расстараются.
- Элла, Дина, – выйдя из машины, позвала она.
Из-за дома с охапками лесных цветов вышли две девушки-подростка.
- К нам гость приехал. Он согласился подвести меня до самого дома. Уж чаем-то с пирогами нужно угостить его непременно, – тоном наставницы сказала женщина.
- Ну, не знаю. Мне торопиться надо, – с сомнением в голосе ответил Эдик.
Вместо красивых женщин он увидел девушек подростков. Их незрелая красота обещала в скором времени расцвести в прекрасный цветок розы в телесном воплощении. Но сейчас этот бутон только начал раскрываться.
- Девушки, попросите гостя остаться, - видя сомнение Эдика, попросила она.
- Останьтесь пожалуйста, мы вас очень просим, - говоря это, девушки придали лицам невинные выражения, но тут же прыснув, состроили гостю глазки.
- Задержитесь хотя бы ненадолго, скрасьте наш девичник. А то девушки у меня совсем одичают без мужского общества.
- Так это ваши девочки?
- В какой-то мере да. Мы все занимаемся живописью. Они сейчас для меня набрали цветы для этюда.
- А я то подумал. Каюсь, ошибся, вы слишком молоды, чтобы иметь столь взрослых дочерей.
- Я не так уж молода, как может показаться. Но они не мои дочери, что верно, то верно.
- Извините, я забыл вам представиться – Эдуард.
- Эльвира, - ответила женщина.
- Ладно, останусь, но только ненадолго, - немного поломавшись, дал согласие Эдик.
- Подгоняйте машину поближе к дому и заходите. Девушки накроят стол на первом этаже.
Закончив разговор, женщина повернулась и пошла в дом. Эдик сдал машину назад и, вывернув руль, умудрился сманеврировать между сосен, остановил машину в десяти метрах от дома.
«Передом будет выезжать складней», – закрывая дверь автомобиля, решил он.
Сразу заходить в дом Эдик не стал, собираясь осмотреться на незнакомом месте.
«Никогда бы не подумал, что дом в таком состоянии мог кто-то сдавать. И уж подавно не поверил бы, что есть желающий его арендовать», – подумал Эдик, обнаружив на черепичной крыше несколько низкорослых кустов и кочки мха.
Он завернул за угол, собираясь проверить свою догадку. Действительно, часть рам в окнах отсутствовала.
«Значит фасад только более - менее в порядок приведён, а на самом деле это заброшенный дом. Наверное, женщине неудобно было говорить о том, что они как бомжи поселились в заброшенном доме. Но это уже не моё дело, лишь бы на столе еда стояла и стены, пока я в доме, не обрушились», - на этой оптимистической ноте Этик направился ко входу.
- Можно? - приоткрыв дверь и просунув голову в проём двери, спросил Эдик.
Эдику никто не ответил. Большая комната, начинающаяся сразу за входной дверью, оказалась пуста.
«Эй, есть кто-нибудь?» - Эдик ничего не понимал, но смутные подозрения стали проявлять себя.
«Наверное, надули. А теперь где-нибудь прячутся, наблюдают за мной, и посмеиваться над легковерностью простофили мужика. Вот суки, мать их ети!» – напоследок выругался Эдик.
Однако длинный стол, покрытый цветной скатертью и лесные цветы, стоящие в чём-то напоминающем ночной горшок, говорили, что его ждут. Оставалось найти благовидную причину исчезновения хозяев и тогда всё встанет на свои места.
«Цветочки то, что девки тащили, вот они. И скатерть чистая, для гостей постелена. Может, ушли на кухню готовить, а я волнуюсь. Подожду немного, не зря ведь ехал сюда».
На стене висели несколько натюрмортов. Эдик подошёл к картинам поближе, чтобы развлечь себя.
«Что-то здесь не так. Вроде фрукты к месту и бокал с соком этим красным к месту. Но окорок!»
Окорок тут был не причём. Скоро Эдик воочию убедился, что некое мясо на кости совсем не окорок. Точней было бы сказать, что этот окорок являлся ни чем иным, как обгрызенным человеческим бедром.
«Вон и два пальца с ногтями осталось. Уж не к людоедам ли я попал?» – пошутил с собой Эдик.
Но шутки не получилось, поскольку вместо смеха шутка вызвала мурашки на коже. Эдик тут же представил, как его, совершенно голого, насажанного на вертел, девицы под предводительством женщины, жарят над костром. Он подумал, что и с его бедром вполне могут нарисовать натюрморт, после того как отрежут и обгрызут.
«Если это человеческая нога, то в рюмке не сок, а кровь», - дополнил он наблюдение.
«Нужно рвать отсюда когти, иначе меня дамочки съедят, как пить дать съедят», – решил он и, повернувшись, собрался дать дёру.
- Заждались, наверное, нас? - женщина с подносом в руках, появившаяся из двери задрапированной занавеской, застала Эдика врасплох.
- Знаете, что-то расхотелось есть. Ехать надо быстрей, время не ждёт, - притормозив у выхода, ответил Эдик.
- Девочки очень расстроятся, они уже всё подготовили, чтобы на стол поставить.
- Спасибо, конечно, но как-нибудь в другой раз, – Эдик невзначай бросил взгляд на висящие на стене натюрморты.
Женщина заметила взгляд и улыбнулась.
- Это Дина любит пошутить. Сначала я её ругала, потом решила – пусть похулиганет пока молодая, – объяснила женщина.
Эдик объяснений не принял и вышел в дверь, очевидно, решив, что натюрморт с расчленёнными частями человеческого тела к шуткам отнести никак не получается.
«Ну этих баб к дьяволу!» – подумал он, усаживаясь за руль недавно оставленного автомобиля.
Эдик вставил ключ в замок зажигания и повернул. Загудел стартёр, вращая двигатель.
«Что-то опять не схватывает. Прямо напасть какая-то сегодня с этим двигателем».
Эдик посмотрел на панель приборов. Температура воды упала ненамного и подсос, который выручил Эдик на шоссе, сейчас был бесполезен.
«Непонятно в чём дело. Может зажигание?» - не решаясь ещё выйти из машины и заглянуть под капот, подумал Эдик.
Он ещё раз повернул ключ зажигания и, не получив ожидаемого, призадумался.
Эдик знал на какие педали в автомобиле нажимать, чтобы последний ехал по дороге. Устройство автомобиля Эдик знал слабо. Конечно, двигатель от карбюратора отличить он мог. Знал, что у автомобиля четыре колеса и в случае необходимости вполне поменял бы одно на другое. Но на этом все его знания и способности заканчивались. Эдик ещё раз посмотрел на панель, надеясь в показаниях приборов найти спасительную подсказку.
«Ага, вот в чём дело: бензин на нуле», – констатировал Эдик с некоторым облегчением, радуясь тому, что причина найдена очень просто.
И в то же время с сожалением – уехать без бензина не представлялось возможным. Тем более найти бензин в лесу, как грибы под деревом, никому не дано. Разве что чудо свершится и Эдику опять повезёт.
«Придется с ведром на шоссе идти, будь оно неладно. Угораздило же меня сюда забраться! Но ничего, бывает хуже, но реже. Да, но каким образом из бака пропал бензин? Кажется, в баке оставалось не меньше четверти. Уж не бабы ли слили? Может, им нужен был бензин, поэтому они меня и заманили? А может, они слили, чтобы я не уехал?» - последняя мысль Эдику совсем не нравилась. Этот натюрморт с обглоданной ногой, странный старый дом и атмосфера таинственности вокруг трёх его обитателей вовсе не намекали на любовное приключение. Напротив, всё это пугало и говорило вовсе не о любви.
«Придётся опять идти в дом к бабам разбираться, куда они бензин девали».
Эдик выбрался из машины и направился к дому.
Все три женщины хлопотали у стола, будто уход гостя ничего для них не значил.
- Вернулись, вот и хорошо. Сейчас чай пить будем, – предупредила женщина.
- Я вернулся потому, что машину не завёл. Бензин закончился. Я думал, что бензин в баке ещё есть, но, выходит, ошибся. У вас бензинчика нигде не найдётся?
- Боюсь, что нет, - улыбнувшись, ответила женщина.
- Мне много не надо, я бы и двум литрам обрадовался, - настаивал Эдик.
- У нас техники нет никакой, – объяснила одна из девушек причину отсутствия бензина.
- Если бы она была, мы с вами обязательно поделились бы, – добавила другая.
«Какое единодушие, наверняка у них рыльце в пушку. Если они не собираются меня есть, то побыть немного среди красавиц я вовсе не против. Но бензин добывать всё равно придётся и чем раньше я его добуду, тем раньше, а самое главное, вернее уеду», – подумал Эдик.
- Не волнуйтесь, по этой дороге частенько машины ездят, так что рано или поздно будите с бензином, – обнадёжила женщина.
- Лучше пораньше, – вставил реплику Эдик.
- Вам так не терпится от нас уехать? - спросила женщина и приветливо улыбнулась, как бы намекая: мы очень расстроимся, оставайтесь.
- Вовсе нет, я с удовольствием посижу за праздничным столом. Но уезжать всё равно придётся. И потом, когда машина готова к поездке, спокойней на шоферской душе, – пояснил причину своего беспокойства Эдик.
- Ну, раз так, прошу за наш стол. Садитесь в торце стола в кресло, – пригласила женщина, и снова улыбнулась.
- Я лучше здесь вот, с краюшку на стульчике сяду, - выказал себя скромникам Эдик
- Гостю самое лучшее, почётное место. Так у нас заведено, – пояснила женщина.
- Ладно, будь по-вашему, - согласился Эдик.
- Если хотите руки помыть, то пройдите вон в ту дверь, – предложила женщина, поворотом головы указывая в какую дверь нужно входить.
- Хорошо бы, – ответил Эдик.
- Вы вернётесь, и мы как раз уже закончим все приготовления, - обещала она.
«Если это касается убранства стола, а не инструментов для разделки меня на колбасу», – направляясь по указанному адресу, добавил для себя Эдик.
Помещение, на которое указала женщина, оказалось малюсенькой комнаткой. Из удобств в ней находилась проржавленная раковина, под которой размещалось старое мятое ведро. На месте отсутствующего крана висел самодельный, из оцинковки, рукомойник. В углу стояло другое ведро прикрытое крышкой. Очевидно, оно выполняло роль унитаза.
«Да, с удобствами у них тут не очень», – намыливая цветочным мылом руки, решил Эдик.
Он предполагал, что здесь ни как в столичном гранд отеле. Но чтобы всё в столь убогом виде!
«Как в таком свинарнике бабы живут? Не бомжихи же они, чтобы у них жилья приличнее этого не было», – вытирая руки о махровое полотенце, размышлял Эдик.
Отсутствие какого-либо зеркала в женском сортире очень удивило Эдика. Создавалось впечатление, что дамы обосновались в здании совсем недавно, может быть, даже сегодня. Поэтому не успели ещё обустроиться.
- Дамы, я практически готов, – появившись из комнаты удобств, обрадовал Эдик.
- Садитесь в кресло, сейчас будем пить вино и есть фрукты.
Женщина показала рукой на кресло, в которое должен сесть Эдик.
- К сожалению, мне ехать на автомобиле, так что вино отменяется.
- Я надеюсь, сок вам можно? – спросила женщина.
- Сок можно, – подтвердил Эдик.
«А на столе, всё тоже как на натюрморте. Только человеческой ноги не хватает», – заметил себе Эдик и тем себя изрядно напугал.
- Я смотрю, вы что рисуете, то и едите, – сказал он.
- Согласитесь, что это очень удобно, - поддержала разговор Дина.
- Вот только человеческой ноги не хватает и будет всё как на картине, - пошутил Эдик.
Дина скромно потупила глазки.
«Обгрызенные человеческие останки рисует, а тут такая скромница, такая умница. Одним словом – лучшая ученица у своей учительницы. Знать и учительница у неё достойная. Что-то я расслабился, надо придумать, как бензин достать, да дуть отсюда как можно быстрей», – Эдик решил ориентироваться по ситуации, но сейчас он просто плыл по течению.
- Я предлагаю тост за нашего гостя, – сказала женщина и подняла бокал.
- За всех присутствующих! – подняв бокал, произнёс Эдик.
Девушки тоже подняли бокалы. Эдик пригубил и сделал глоток. Какой сок в бокале Эдик не понял. Он глотнул ещё раз, но загадку не разрешил.
- Берите виноград, он очень вкусный и питательный, – посоветовала Дина.
- Непременно попробую. Только ответе: что это за сок? Я определить не смогу.
- Понравился? Это по моему рецепту приготовлено, – похвалилась Дина.
- Надеюсь, это не кровь. По крайней мере, по цвету очень похоже, - заметил Эдик столь странное сходство.
Дина хитро улыбнулась, но ничего не ответила.
«Не хватало, чтобы они из меня кровопийца сделали», – подумал Эдик и больше пить сок не стал.
- Вино очень хорошее, жалко, что вам вино пить нельзя, – посетовала женщина.
«От двух глотков мне ничего не будет», – решил для себя Эдик.
- Чтобы вас не обижать, рюмку вина выпью, – сказал он.
Женщина налила из литровой бутылки вино в свободную рюмку. Не дожидаясь всех остальных, Эдик взял рюмку и сказал:
- За всех присутствующих!
- Не торопитесь так, сейчас мы себе нальём и все выпьем, – остановила Эдика Дина.
Эдик так и остался с поднятым бокалом. В другой обстановке он наверняка сам налил бы дамам. Но теперешняя ситуация, совсем не напоминала очередное рандеву. Скорее, попав в приятную во всех отношений компанию, он все же находился в заложниках. На самом деле – машину бросить Эдик не мог, не своё ведь, а хозяина. Уехать он тоже не мог, попросту не было бензина.
- За судьбу! - подняв наполненный бокал, предложила тост Дина.
- За то, что судьба свела меня с очаровательными женщинами! - дополнил тост Эдик.
«Как бы мне не пожалеть, что эта встреча вообще состоялась. Сдаётся мне – неспроста всё это», – подумал Эдик, опрокидывая в рот бокал.
Он не стал спрашивать из чего сделано вино. Он и без того определил - вино не из винограда.
«Однако, по мозгам лупит», – закусывая виноградом, почувствовал он.
- Ну как, вам понравилось вино? – хитро улыбаясь, спросила Дина.
- Оригинальный вкус, даже очень своеобразный, – похвалил Эдик, не сказав напрямую понравилось ему вино или нет.
- Вы кушайте, кушайте фрукты, не стесняйтесь, - улыбнувшись Эдику, напомнила о фруктах женщина.
«Что-то они разулыбались, неспроста всё это, ох неспроста», – подумал Эдик.
- Спасибо, очень всё вкусно. Фрукты свежие, сочные. Очень хорошие фрукты. Но сказать честно, я предпочёл бы всему этому великолепию, маленький шампур с шашлычком, – ответил Эдик.
- К сожалению, предложить вам что-либо мясное не могу. Мы едим только вегетарианские блюда, - разочаровала ответом женщина.
- Это я так, размечтался, всё очень хорошо и вкусно.
- Девушки, давайте, развлекайте Эдика. А то он обидится на нас. Скажет, что затащили в тьму тараканью, шашлычком не угостили, да ещё сидят и молчат как мымры.
Эдик понимал, что женщина говорила, стараясь заполнить паузу. Вот только между чем паузу, он ещё не догадался. Девушки на замечание женщины никак не прореагировали. Лениво отправляя виноградины в рот, они изредка бросали на Эдика жеманные взгляды.
«Похоже, я им обоим нравлюсь», – не без удовольствия подумал Эдик.
- Покажите гостю свои этюды. Те, которые нарисовали за последнюю неделю, – предложила женщина.
- Они же все наверху, – напомнила Дина.
- Закончите кушать и сходите наверх.
«Может быть, это и есть истинная причина моего присутствия в этом доме. Не для показа же этюдов они меня туда поведут. А зачем тогда?» – думал Эдик.
Ему вспомнились шумные групповухи в известном женском клубе и жеманные взгляды двух молодых девушек как бы давали намёк.
«Вот елки палки! Придётся немного задержаться. Нельзя ведь девушек обижать и лишать надежды», – решил он.
- Вы кушайте, кушайте, – улыбаясь, напомнила о трапезе Элла.
«Молчала, молчала и вдруг заговорила. Не зря говорят: в тихим омуте черти водятся», – отметил себе Эдик.
- Да я вроде уже сыт, – ответил Эдик.
- Мы тоже уже наелись, - за двоих сказала Элла.
- Тогда пойдём смотреть? – спросила Дина, обращаясь к Эдику.
- Что смотреть? – Эдик сделал вид, будто не понял.
- Вроде договаривались наши этюды смотреть, - не сумев скрыть волнения, сказала Дина.
«Уж больно они хотят, чтобы я пошёл с ними. Неспроста это, ох неспроста», - подумал Эдик, но тем не менее встал, собираясь проследовать за девицами.
Он заметил одну появившуюся странную закономерность: рассуждающая здраво голова не оказывала никакого влияния на ноги. По-хорошему, ему сейчас самое время заняться поиском бензина и быстрей отбыть из странного старого дома, покинув не менее странных дам, которые рисуют натюрморты с отгрызенными человеческими конечностями и пьют вместо вина что-то очень напоминающее кровь.
«Как-то странно вино на меня подействовало», – направляясь к лестнице следом за девицами, подумал Эдик.
Лестница с выщербленными ступенями и ржавыми перилами вела вверх на второй этаж. Эдик шёл следом за девицами точно не представляя зачем это делает. К живописи, даже принадлежащей кисти признанных мастеров, Эдик интереса не питал. А тут сопливые девчонки предлагали ознакомиться со своими творениями. Вот если бы они предлагали нечто другое, что может мужчинам предложить только женщина. И уж конечно предлагали бы не сопливые девчонки, а женщина, оставшаяся внизу. Положа руку на сердце, Эдик и от этого отказался бы, имей он сейчас возможность выбора. Как раз выбора то не было и он послушно, словно баран на закланье, следовал за девицами.
«Может, и ничего, посмотрим этюды и восвояси. А может статься, предложат мне девки что-нибудь стоящее, поиграть в карты или в домино, например», - поднимаясь по лестнице, думал Эдик.
Лестница закончилась лестничной площадкой и дверью ведущей в комнаты второго этажа.
Войдя в обшарпанную дверь второго этажа, Эдик очутился в большой комнате.
«Комната почти как в женском клубе. Только там обстановка побогаче и помещение поновей», - думал Эдик, рассматривая помещение.
В стене напротив входа была дверь, что говорило о наличие ещё одной комнаты на втором этаже.
- Уютненько тут у вас, - пошутил Эдик.
- Этот зал нам мастерской служит. Тут свет хорошо ложится и цветы, когда на холсте нарисуешь, как живые выглядят, - пояснила Дина выбор места под мастерскую.
- А я всегда думал, что от мастерства художника зависит, как нарисованные цветы на холсте выглядят, – высказал своё мнение Эдик.
- От этого тоже, но художник пишет что видит. И свет здесь главное, – добавила к сказанному Элла.
- И всё-таки талант на первом месте стоит. Так во всяком деле – если таланта нет, то ничего стоящего не создашь, – отпарировал Эдик.
- Насчёт стоящего я не согласна. Не всё ведь можно деньгами измерить, – приняв заявление Эдика за попытку оценить дело с материальной точки зрения, сказала Дина.
- Стоящее дело, это не то, что стоит много, хотя и это не исключается, а то, которое сделал хороший специалист. В нашем случае, хороший художник, – пояснил свою мысль Эдик.
«Какие-то они не современные, словно появились здесь из прошлого века. Наверное, все художники не от мира сего», – подумал он.
Разговаривая с девушками, Эдик осмотрелся. Комната, где они сейчас находились, была довольно большой, около шести метров в ширину и десяти в длину. Обшарпанные стены лишь в нескольких местах закрывала драпировка. С облупившейся побелкой потолок вполне гармонировал со стенами и давно некрашеным полом. Всё вызывало ощущение заброшенности и запустения. Заметив скептическое выражение на лице Эдика, Дина сказала:
- Здесь, конечно, не уютно, но зато очень для нас удобно. Во-первых, свет, во-вторых, никто не мешает.
- Я ничего не имею против вашего выбора. Даже похвально, что вы уехали подальше от городского шума заниматься любимым делом. Между прочим, мы пришли сюда ваши этюды смотреть, а не обсуждать недостатки или преимущества вашей мастерской, – внёс поправку Эдик, поскольку тема начинала утомлять.
Обе девушки покраснели, толи от обиды за упрёк мужчины, толи им стало стыдно за убогую обстановку.
- Мы гостей не ждали, поэтому тут у нас рабочий беспорядок, – оправдывалась Дина, предполагая, что именно в этом гость узрел недостатки и всего остального, что могло повлиять на мнение мужчины о качестве этюдов.
- Ничего страшного, я думаю, на просмотр ваших работ это не скажется. А наличие двух прекрасных дам украсит любой, даже самый неприглядный интерьер. К тому же, по-моему, здесь премиленько, - успокоил девушек Эдик.
- Элла, давай, с твоих рисунков начнём, – предложила Дина.
Элла многозначительно посмотрела на Дину, но ничего не сказала.
Подойдя к окну, она откинула тряпицу с лежащих прямо на полу холстов.
- Сейчас я их на мольберт поставлю, чтобы вам лучше было видно, – сказала она.
- Давайте, всё упростим. Я подойду и посмотрю рисунки прямо на месте. Тем более там освещение лучше, и вы меня убедили, что главное свет.
Эдик не стал дожидаться ответа Эллы и подошёл к лежащим на полу картинам.
- Только, давайте, перейдём на «ты». Не знаю как вам, а я в тёплой компании знакомых лучше всё воспринимаю, – предложил он, намекая, что заочно принял их в свои знакомые и что, возможно, они сегодня ещё успеют познакомиться поближе.
- Будь по-вашему. Только вы, извините, ты сам так решил, - согласилась Элла, по ходу дела спохватившись и перейдя на «ты».
Однако было непонятно, относилось ли её замечание к предложению Эдика перейти на «ты», или к просмотру рисунков прямо на полу.
Закончив с созерцанием первого рисунка, Эдик нагнулся, собираясь снять его со второго и положить рядом. Две девицы, как по команде, впялили взгляд в заднюю часть Эдика, словно это был окорок, и они голодные с нетерпением ожидали начало трапезы. Их лица стали алчно хищными и исчезнувшую разом красоту заменил лик обитателя преисподней. Все метаморфозы произошли в одно мгновение, Эдик ничего не успел заметить Тем более, он стоял спиной к дамам и вообще не мог ожидать ничего подобного. До сих пор он даже не предполагал, что к дамам опасно поворачиваться задом. Вот если бы он находился в мужском клубе, тогда другое дело.
Эдик очень внимательно просматривал рисунки один за другим, стараясь уловить изюминку стиля молодой художницы. Он так увлёкся этим занятием, что не заметил, как за окном, сменив день, наступал вечер.
- Ну что ж, очень неплохо, – наконец оценил он рисунки.
Дамы уже давно покинувшие Эдика, сидели у дальней стенки на стареньком диванчике и о чём-то оживлённо разговаривали.
«Спина устала, сил нет. Словно весь день простоял крючком», - потирая рукой ноющую спину, подумал Эдик.
«Ба, да за окном уже вечер. Начало дня ведь было только что. Неужели я так долго рассматривал эти долбанные картинки? Не может такого быть».
Он сделал шаг по направлению к дамам и почувствовал боль в ногах. Словно его укусила злющая, кровососущая бяка.
«Что это могло быть. Уж не к вампиршам ли я попал? Но как я столько времени тут протолкался, уж не заколдовали ли они меня?» – весь этот бред мухой влетел в удивлённую Эдикину голову.
Ко всему прочему Эдик почувствовал лёгкое головокружение и голод, да такой, будто его целую неделю не кормили.
«Эх сейчас я не отказался бы и от того вегетарианского угощения, которым меня потчевали утром. Нужно спросить у девок, почему потемнело на улице. Может, тучи перед дождём небо закрыли, а я не заметил?» - думал Эдик, направляясь к девицам.
- Ты так увлёкся, что мы побоялись помешать, - сказала Дина, смотря прямо в глаза Эдику и улыбаясь.
«Что-то девицы врут. На лбу у них написано, что врут. Знать бы только зачем и о чём они врут», - не отводя взгляд, подумал Эдик.
- Проголодались, наверное? Сейчас я вас накормлю, - с подносом в руках вошла старшая из женщин, Эльвира.
- Ты как раз вовремя, наш гость наверняка сильно проголодался и ему требуется подкрепить силы, – всё также улыбаясь Эдику, ответила Дина.
«Это почему только у меня одного аппетит прорезался? А у них, значит, не прорезался. Выходит они уже подкрепили силы. Уж не я ли был их обедом?»- подумал Эдик и снова почувствовал боль от укусов на ногах.
Его удивил сам факт укусов, поскольку прошёл целый день, и что-то в памяти должно было остаться. Кто-то из знакомых рассказывал ему, что укус вампира почти неощутим. А не ощутим укус лишь потому, что зубы вампира выделяют слюну, от которой жертва на время или насовсем, это уж кому больше повезёт - жертве или вампиру, теряет сознание. Если он действительно попал к вампиршам, то скачёк во времени вполне объяснялся. Эдик ещё не придумал, как выпутаться из этой ситуации, но выпутаться очень хотелось.
- Девочки помогите стол накрыть. Тот, что в углу стоит, давайте, сюда на середину. И подсвечник из маленькой комнатки захватите, – командовала женщина.
Девицы всё тут же так и сделали. Поставив на стол поднос, женщина пригласила:
- Прошу к столу, как говорится, чем богаты, тем и рады.
Женщина оторвала от виноградной кисти виноградину и положила в рот. Эдик последовал её примеру и тоже положил виноградину в рот.
- Кушайте, не стесняйтесь, – сказала женщина и улыбнулась.
«Что это они мне свои зубы демонстрируют? Дождаться, видно, не могут мне в шею вцепиться. А мы сами с усами, дулю им с маком, а не моя шея», - Эдик оторвал ещё одну виноградину и положил в рот.
- Вот и хорошо, а то я уже хотела девочек отругать, что гостя голодом морят.
- Непременно отругайте, для воспитательных целей полезно, – поддакнул Эдик.
- Что же мы стоим! Может, на диван сядем? – спохватилась женщина.
- Ну что ж, можно и на диван, - согласился Эдик.
- Стол можно пододвинуть поближе, чтобы удобно было брать еду, - предложила женщина.
- Гроздь винограда, всё что мне нужно, - успокоил женщину Эдик.
- Может быть, соку или вина хотите?» - Спросила она.
- Спасибо за заботу, но мне вполне хватит винограда.
Женщина зажгла свечи и села на диван.
- Садитесь, в ногах правды нет, – пригласила Эдика женщина.
- А девушки где? – окинув комнату взглядом, спросил Эдик.
- Они пошли переодеться, – сообщила женщина.
- А вы всё в том же, как-то не здорово получается. Ученицы в новом наряде предстанут, а учитель всё в том же одеянии, – подначил женщину Эдик.
- Так вы считаете, что и мне надо переодеться во что-то более подходящее для вечера при свечах?
- Хотеть не вредно, как сказал один мудрец. Впрочем, если вы хотите остаться в этом…
Эдик с таким пренебрежение сказал о теперешнем наряде женщины, что задел самолюбие.
Этого ему и надо было. Он рассуждал правильно, надеясь отправить женщину переодеваться. А тогда, оставшись один, он сумеет выбраться из старого дома и убежать как можно дальше.
О машине он сейчас не думал, не тот был момент.
- Вот и девочки подошли. Оставляю на вас гостя. А я пойду, приоденусь, – сказала женщина и встала с дивана.
В лёгких прозрачных одеждах, не срывающих ничего женского, девушки подошли к дивану и сели по обе стороны от Эдика.
«Да они голые! Одни пеньюары, даже трусов нет. Может, на счёт вампиров я ошибаюсь? Просто дамы соскучились по мужскому обществу и решили устроить небольшую групповуху», – подумалось Эдику.
Девицы уселись совсем близко, почти касаясь своими оголёнными телесами тела Эдика.
«Догола разделись, а начать не решаются. Стесняются, видно, молодые ещё неопытные. Ничего, сейчас, как там её, Эльвира придёт и будет всё в порядке», - решил Эдик.
Эльвира не заставила себя долго ждать. Она появилась перед взором Эдика в таком же легком прозрачном пеньюаре, который показывал больше, чем скрывал. Пододвинув кресло, она уселась прямо перед Эдиком. Закинув ногу на ногу, Эльвира облокотилась на спинку кресла. Свечи на столе едва освещали трёх прекрасных женщин, чуть различимыми пятнами выделяя под пеньюаром всё самое интересное и интимное. Тусклый свет сгущающихся сумерек, едва пробиваясь сквозь оконные стёкла, мало помогал пяти горящим в подсвечнике свечам. Слабое движение воздуха в комнате колебало пламя горящего парафина, оживляя, покачивая тени от неодушевлённых днём и оживших сейчас предметов. Простой мольберт, стул, стол и другие предметы комнаты будто превращались в страшных кровожадных монстров. Воцарившая тишина угнетала и пугала, вызывая в душе воспоминание детских страхов. Ещё больше пугало молчание окруживших Эдика дам.
- Между прочим, вы хотели показать мне все рисунки, а показали только часть, - нарушил тишину Эдик.
- Разве вы ему не всё показали? – сделав вид, что удивилась заявлению гостя, спросила Эльвира.
- Нет, не всё. Он очень долго рассматривал этюды Эллы, поэтому мои не успел, – ответила Дина.
- Если вам интересно, можно будет посмотреть не только этюды Дины, - предложила Эльвира продолжить просмотр картин.
- Вы хотите мне показать свои этюды? – понял Эдик.
- Можно и мои, но я имела ввиду этюды своих учеников.
- У вас еще есть ученики? - удивился Эдик.
- У меня много учеников.
- Много - понятие абстрактное, - пытался шутить Эдик, уже проклиная своё любопытство.
- Много, это много, – улыбнувшись, ответила Эльвира.
«Они что, нудистки? Голыми передо мной сидят и ничего», – задал себе вопрос Эдик, но напрасно, ответа у него не было.
Эдик покосился на девушек. Было понятно, что им скучно слушать досужие разговоры. Возможно, не тем они собирались заниматься, переодеваясь в пеньюар.
«А обниму-ка я их. Может, всё и проявится: если им это надо, убыстрится дело; если не это, может, обидятся на меня и выгонят. В любом случае я в выигрыше», - решил Эдик.
Придав лицу задумчивое выражение, будто осмысливает сказанное женщиной, он положил обе руки на спинку дивана. Оказавшись сзади спин девушек, они заняли удобную для задуманного позицию.
- М – да, - глубокомысленно произнёс он и поднял глаза к потолку, будто решал сложную задачу выбора.
Выдержав пару секунд, Эдик переместил руки на плечи девиц и тут же притянул их к себе. Сидящая напротив женщина улыбнулась. Значит, поведение Эдика пришлось им по душе и, возможно, не мешало выполнению задуманных планов.
«Как они терпят, бедолаги? Вон как замёрзли, будто ледышки ко мне прислонились. Зря только голыми сидят, так ведь и недолго заболеть», - почувствовав прикосновение холодных тел девушек, подумал Эдик.
- Я вижу, вам смотреть работы моих учеников расхотелось, – констатировала женщина., полагаясь на поведение гостя.
- Можно будет и посмотреть, только чуть позже, - намекнул Эдик, надеясь на женскую интуицию.
Девушки послушно положили голову Эдику на грудь.
- Я вижу тут у вас полное взаимопонимание. Пожалуй, я третий лишний, – сделала вывод женщина.
- Не третья, а четвёртая, – поправил Эдик, претендуя на юмор в данной конкретной ситуации.
- Третья или четвёртая – всё равно лишняя.
-Вовсе нет, я бы так не сказал, - Эдик смягчил выводы женщины.
- А как бы вы сказали? – проявила, или сделала вид, что проявила, женское любопытство, женщина.
- Вы очень даже не лишняя. Дополняете, а точнее сказать, украшаете нашу компанию, – возразил Эдик, подумав при этом:
«Какие же они холодные! Накинули бы на себя что-нибудь, а то я тоже мурашками покрываюсь».
Женщина в знак признательности улыбнулась.
- Я на вас смотрю и у меня прямо мурашки по коже, – сознался Эдик.
- Это что же, наши тела вам так неприятны? – театрально поддельно удивилась женщина.
- Просто я вижу, что вам холодно. Конечно, вы мне очень нравитесь, но зачем такие жертвы? И потом, если женщина захочет, мужчина её всегда сможет раздеть, – вполне откровенно открыл свои мысли Эдик.
Женщина ничего не ответила, лишь хитро улыбнулось.
«Что делать- то мне дальше сразу со всеми ими? Хоть бы намёк дали какой. Не могу же я сразу с тремя, можно только по очереди», – подумал Эдик.
- Нам не холодно, зря вы беспокоитесь, – наконец подали голос девицы: Элла начала фразу, а Дина её закончила.
«Ну, наконец-то вы, красавицы мои, голос подали. А то я засомневался - уж не спите ли вы», - подумал Эдик.
Решив продолжить начатое, он поцеловал в лоб сначала одну из девушек, потом другую.
В довершение он переместил руки, коснувшись девичьей груди.
«Уж теперь-то они возмутятся и прогонят меня. А то что-то меня всё здесь стало раздражать. Не женщины, а просто кремень, камень, одним словом, холодный», – решил он, имея ввиду холодность души.
Насчёт души можно было только догадываться, зато про тело было в самую точку.
Женщина придвинулась поближе к Эдику и как-то странно посмотрела.
«Может она тоже хочет?» - подумалось Эдику, и он тут же нагнулся и чмокнул женщину в холодный лоб.
«Что же все они такие холодные. Захочешь, так согреться не о кого», – подумал он и замер от неожиданно пришедшей догадки.
«Они словно мёртвые. Помнится, говорили, что вампиры холоднокровные, а эти словно лёд».
Эдик взглянул на женщину. Она, перехватив взгляд, выражающий сомнение в глазах Эдика, поняла о догадке. Он понял, что выдал себя.
- Как я понимаю, этюды вы мне показывать не будете? – спросил Эдик, чтобы как-то разрядить обстановку.
- Этюды посмотрим, если вы захотите. Но только позже, – обнадёжила женщина.
- И ваши ученики подойдут со своими работами? - продолжал расспросы Эдик.
- Подойдут, но позже, – ответила женщина.
Эдик понимал, что шанс сбежать от трёх вампирш с каждой минутой уменьшается, а обещанное появление учеников и вовсе сведёт его к нулю. Как сбежать от трёх дам, двух из которых он обнимал, а третья сидела прямо перед ним, Эдик не знал.
Женщина нагнулась и закатала штанину на ноге у Эдика. Эдик удивлённо взирал на непонятные приготовления, всё же надеясь, что за этим последует понятное и обычно ожидаемое от женщины. Две девушки так и продолжали сидеть, прижавшись к Эдику и положив свои прелестные головки на его грудь. Эдик хотел было пошутить, выразив свое сомнение о необходимости раздевать его, если он и сам сможет раздеть не только себя, но и дам. И при этом сделать это с величайшим удовольствием и сноровкой. Тем более снимать с дам нужно всего-то ничего – один прозрачный пеньюар. Но слова так и застряли в горле, когда все три дамы, будто кто скомандовал, одновременно вцепились зубами в его тело. Женщина, облюбовав артерию на ноге, сосала кровь, стоя на коленях. Две девицы, удобно расположившись на диване, вцепились Эдику в шею. Эдик чувствовал, как яд с вампирских острых зубов переходит в его тело и боль о укуса, уходя, сменяется блаженством. Словно кто-то невидимый вколол Эдику обезболивающее, и влил в желудок изрядный заряд алкоголя.
Целую минуту Эдик сидел не шелохнувшись, словно окаменев.
«Вот чёрт, так они из меня всю кровь высосут. Голова уже кругом идёт», – подумал он, но так и продолжал сидеть.
«Надо перекреститься, может, поможет», – решил Эдик, собираясь избавиться от наваждения.
К его удивлению руки не хотели слушаться. Он перекрестился мысленно и рвение, с которым вампирши отсасывали его кровь, стало меньше.
«Ага, не нравится!» - обрадовался он, и продолжил начатое.
Неожиданно, как и начали, все трое остановились. Злобный рык трёх алчных глоток зловеще прозвучал в старой большой зале. Эдика словно ушатом воды окатили. Он вскочил на ноги, чуть не опрокинув стоящую на коленях женщину. Мухой взлетев на диван, он перескочил через спинку и понёсся к двери. В несколько прыжков спустившись с лестницы, выбежал на улицу.
Машина всё также стояла перед входом. Вот только в её топливном баке не было ни грамма бензина. Пока находился в доме, он забыл об этом, но увидев машину, вместо радости испытал разочарование.
- Вот чёт! – изрёк Эдик, хотя в данной ситуации полезней было вспомнить Бога.
На мгновение он остановился, вспомнив очень неприятный в данной ситуации факт.
Сзади послышался топот ног. Видно, в планы вампирш не входило просто так, запросто отпустить жертву, не высосав всю до капельки кровь. Сорвавшись с места, Эдик помчался по дороге.
- Эх, мать честная! – выругался он, рванув с места и споткнувшись о торчащий из земли корень.
Вылетев на дорогу, Эдик снова остановился, не зная в какую сторону бежать. Ему казалось, что топот слышался со всех сторон, словно слетевшаяся стая кровососов окружила, преградив путь к отступлению. Повернув к шоссе, Эдик поддал ходу. Он рассудил, что раз окружён, лучше прорваться туда, где наверняка можно встретить нормальных людей.
Не пробежав и ста метров, Эдик заметил впереди тени.
«Вот и люди. Сейчас мы этим вампирам устроим, сейчас мы им накостыляем», – увеличив скорость, думал Эдик.
Когда до толпы оставалось не более двадцати шагов, Эдик резко затормозил. На него двигалась толпа, но людьми их можно было назвать, разве что по наличию рук и ног. Лица же их несли следы какой-то странной болезни, будто именно только эта часть тела подверглась старению. Тела же были вполне обычными. Но лица… Клыки и раздавшийся при виде Эдика рык поставил всё на свои места. Перед ним были настоящие злобные вампиры, которые спешили на пир, главным блюдом на котором должен быть он – Эдик. Похоже, это были те самые ученики, о которых говорила женщина и с которыми она собиралась познакомить Эдика. Но знакомиться с ними Эдику вовсе не хотелось. Троица из двух девиц и одной женщины двигалась прямо на него. Не придумав ничего лучше, Эдик рванул что было сил к ним. Троица остановилась, ожидая приближения беглеца. За пару шагов до женщин, Эдик резко свернул в сторону. Удрать от такого количества преследователей Эдику было не под силу. Единственный шанс для него – спрятаться в автомобиле совсем не обнадёживал. Но ничего другого всё равно не предполагалось.
Домчавшись до автомобиля, Эдик юркнул в дверь и нажал на кнопку. Вся нечисть, собравшись вокруг автомобиля прижав свои гнусные рожи к стеклу, жадно смотрела на Эдика. Эдик даже забыл, что бензина в баке нет, повернул вставленный в замок зажигания ключ. Двигатель пару раз чихнул и, выпустив из выхлопной трубы облако гари, завёлся. Видно, не только в малом количестве бензина была причина отказа двигателя. Эдик включил первую передачу и, даванув до отказа на педаль газа, выехал на дорогу. Прилипшая к окнам нечисть отпадать не собиралась, видно, надеясь добраться до Эдика.
«Вот паразиты!» – подумал Эдик и крутанул баранку сначала вправо потом влево, намереваясь сбросить безбилетных пассажиров, и чуть было не снёс растущее на обочине дороги дерево.
Маневр затее не помог, но дерево, чуть не поправившее крыло автомобиля, пришлось кстати, отскрябав пару кровососов справа.
«Ага, не нравится!» – обрадовался Эдик и, включив вторую скорость, проехал вплотную к дереву слева.
Снесло ещё несколько вампиров, но те, что уселись на крышке багажника, сдаваться не собирались. Напротив, самый гнусный из них, подскочив вместе с машиной на ухабе, ударил длинным жёлтым клыком по стеклу.
Эдик как раз в это самое мгновение посмотрел в зеркало заднего вида. Ему показалось, что стекло поддалось и дало трещину.
- Вот чёрт! – изрёк он, нажав на педаль газа что было силы.
Машина дёрнулась вперёд, перепрыгнула через ухаб , едва вписавшись в поворот. Деревья проносились мимо с огромной скоростью, и Эдику казалось, что это именно они двигались навстречу, а машина стоит на месте, прикованная невидимыми цепями к страшному старому дому.
Наверное, чтобы проверить это, Эдик резко нажал на тормоз. Деревья сразу замедлили свой бег и инерция прижала его к рулю. Что-то тяжёлое, перелетев через крышу и проехавшись по капоту, съехало под колёса. Эдик непроизвольно ещё сильней нажал на педаль тормоза, но было уже поздно. Машина подскочила на возникшем препятствии и, проехав всеми четырьмя колёсами, почти остановилась. Эдик взглянул в зеркало заднего вида и, узнав в раздавленных только что сидевших сзади на крышке багажника упырей, прибавил газу. Фары уже выхватывали из темноты фрагменты шоссе, предполагая, что до него осталось каких-то несколько десятков метров.
Эдик облегчённо вздохнул, только зря он радовался, видно, сглазил. Двигатель задёргал снова, будто перекрыло бензиновый кран или искра, частично сворованная раздавленным упырём, не всегда находила нужный цилиндр в двигателе. На шоссе машина выкатилась уже по инерции с заглохшим мотором. Эдик с опаской посмотрел по сторонам. Упыри вполне могли достать его и здесь. Вот посмеют ли они выйти из тёмного леса на открытое место? Этого Эдик не знал. К своему стыду он ничего не знал о жизни вампиров и сегодня повстречал их впервые.
«Надо же, какая пакость живёт на белом свете», – подумал он.
Его глаза слипались, видно, много кровушки высосали вурдалаки из его жил. Организм требовал немедленного отдыха, но страх пытался насторожить и без того взбудораженные нервы.
«Вот дьявол, в сон как клонит. Не равён час упырей прогляжу».
Рука Эдика крепче сжала монтажку, которую каждый водитель на всякий случай кладёт поближе к своему креслу. Эдик не был исключением, хотя подходящего случая испробовать в деле до сих пор не предоставлялось. Сегодня вполне могла состояться премьера.
Эдик потряс головой, стараясь отогнать сон. Но и это мало помогло. Буквально через минуту здоровый храп наполнил салон автомобиля и чем-то новым дополнил голоса тёмного леса и всегда шумной, но сейчас пустынной и безмолвной дороги.
«Чего-то я разоспался, пора бы и честь знать», – Эдик потянулся, стараясь выпрямить затёкшие от долгого сидения ноги.
Солнце уже взошло, и его лучи слепили, падая прямо в глаза. Эдик потёр по физиономии рукой, будто собирался умыться насухую.
«Интересно, всего сутки в дороге, а зарос, словно неделю не брился», – подумал он, напрочь забыв о ночных приключениях.
Сместившись вправо, он посмотрел на себя в зеркало.
«Да, зарос я знатно. А что это у меня на шее справа? Две красных точки, будто укусил кто-то. Вот и слева тоже две точки на шее. Видно, слепень какой залетел и накусал пока я дрыхнул».
Эдик пошарил глазами по салону, собираясь найти этого самого слепня и раздавить. Он машинально почесал ногу, будто и туда его укусили.
«Злющий, видно, попался. Крепко покусал, чешется укушенное место, сил нет, как чешется».
Он ещё раз взглянул в зеркало и, определив место укуса на шее, потрогал пальцем.
«Может, это не слепень? Дырок то от укуса две, словно змея цапанула. Только у змеи зубы ближе».
Эдик ненадолго задумался, вспоминая что-то. Но память дала осечку и, как ни старался он, никак не хотела вспоминать.
«Не может быть! Привидится же такое во сне. Наверное, какое-то насекомое с двумя жалами на хвосте укусило. Я такое в лесу раньше видел».
Однако сон, показавшись краешком в сомневающейся голове Эдика, не хотел просто так сдаваться.
«Нет, такого не бывает», – Эдик тряхнул головой, стараясь отогнать неприятную мысль.
Отбросив сомнения, Эдик открыл дверь и вышел из автомобиля. Он с удовольствием потянулся ещё раз. Достав из широких штанов своего озорника, он прямо у колеса принялся мыть асфальт, скопившейся в организме лишней жидкостью. Он почти закончил своё дело, когда заметил буквально в пятидесяти метрах от себя женщину. Она стояла на обочине по ходу движения и смотрела прямо на него. Эдик мгновенно отвернулся и спрятал то, что недавно достал. Искоса взглянув на женщину, подумал:
«Вот нахалка! Уставилась на меня, да ещё хихикает. Не видела что ли никогда у мужика? Будь у меня немного времени, я бы ей показал предназначение оного».
Эдик сел в машину, собираясь продолжить путь. Он вытянул подсос и повернул ключ зажигания. Надсадно загудел стартёр, но двигатель ответил молчанием. Отпустив ключ и подождав пару секунд, Эдик снова повернул ключ зажигания. Двигатель напрочь отказался заводиться. Эдик сделал перерыв побольше и продолжил снова. Однако ещё десять повторных запусков ни к чему не привели.
«Что это он сегодня? Вчера ещё безотказно работал и вроде ломаться не собирался».
Перспектива чинить двигатель в дороге Эдика не прельщала, и он собирался ещё раз попробовать завести машину.
«Расслабился после сна, на приборную доску надо было сразу взглянуть», – Обнаружив отсутствие бензина, о чём указывала упирающаяся в ноль стрелка прибора, подумал Эдик.
«Придётся попутку ловить. Только есть ли у меня, чем и во что слить бензин?»
Эдик совсем забыл про женщину. Лишь когда вылез из машины, собираясь изучить содержимое багажника, увидел женщину на том же месте и смотрящую в его сторону.
«Положительно, она от меня чего-то хочет. Только мне не до неё. В другое время, может быть, но сейчас никак», – уговаривал себя Эдик, хотя ему хотелось найти причину и завязать знакомство с бесстыжей дамой. Тем более, издалека он определил её как довольно симпатичную. А с бесстыжей, да ещё симпатичной очень даже можно поговорить.
Эдик открыл багажник, в который совсем недавно заглядывал. Он точно знал, что ведра там нет. Но утопающий хватается за соломинку и он подумал:
«А вдруг!»
Детальное изучение содержимого багажника, уверенность не поколебали.
«А что там, в пластиковой бутылке из-под минералки?»
Эдик вытащил заполненную на две трети жёлтой жидкостью бутылку. Он отвернул пробку и понюхал.
«Кажется, бензин, а может быть, керосин», – определил он.
Эдик закрыл багажник, решив, что бутылка больше не пригодится. Перелив содержимое бутыли в бензобак, ненужную тару Эдик выбросил, рассчитывая встретить заправку раньше, чем кончится бензин. Усевшись в кабину, он снова повернул ключ зажигания. Пару раз чихнув, двигатель завёлся. Прогрев не более минуты, Эдик не стал больше тратить бензин, тронул машину. Эдик не торопился разгонять машину, всё ещё не решив - останавливаться около дамы или нет. Когда машина поравнялась с женщиной, левая нога Эдика непроизвольно надавила на тормоз, в то время как правая продолжала жать на педаль газа. Машина дёрнулась, очевидно, не зная, что от неё хочет водитель. Женщина, продолжая улыбаться, смотрела на Эдика почти в упор. Эдик тоже растянул губы в улыбке, но неожиданно для него левая нога ослабила давление на педаль и машина, шурша шинами, прокатила мимо женщины.
«Ну и чёрт-то с ней. Не очень она и красивая. Вблизи прямо ведьма, а издалека кажется ангелом воплоти. Пусть её кто-нибудь другой подвозит», – уговаривал себя Эдик.
В последний момент он отказался от заманчивого желания познакомиться с женщиной. Почему он передумал или может нога его, в купе с голодным желудком, организовала акт саботажа? Точно сказать почему Эдик не мог. Он облегчённо вздохнул, когда женщина, стоящая на обочине дороги, в зеркале заднего вида стала казаться не выше маленькой мыши. Теперь выбирать было не нужно, и Эдик переключил внимание на стрелку прибора, показывающего наличие бензина.
«Что-то стрелка никак не прореагировала на налитый в бак бензин. Видно, мало я налили. Нужно было побольше налить», – размышлял Эдик, не конкретизируя где взять этот самый дополнительный бензин.
«Насколько мне не изменяет память, где-то здесь должна быть заправка».
Эдик подумал так, чтобы успокоить самого себя и координаты «где-то здесь» совсем не определяли точного места продажи бензина страждущим водителям. Точного места он знать не мог, не так часто приходилось ездить по московскому шоссе. Заправочные станции располагались вдоль шоссе и, вполне могло статься, какая-то была совсем рядом. Спустившись в лощинку, дорога пошла в гору. Машина, перевалив через пригорок, покатила вниз. Только на этом везение Эдика закончилось, двигатель пару раз чихнув, замолк окончательно.
- Вот чёрт! Совсем мне это не ко времени, - окинув горизонт и не определив в ближайшей видимой перспективе заправочной станции, пробурчал Эдик.
Скатившись с пригорка, машина замедлила ход. Эдик взглянул на спидометр. Стрелка подрагивая, перевалив шестидесяти километровую отметку, неуклонно двигалась к нулю.
«Пару километров по инерции проехать смогу, если подъёма не будет. А если будет…» - Эдик не стал додумывать что может быть, а что нет.
Как говорится, жизнь богаче, тем более до развязки событий оставалось не так уж долго.
Сосновый лес обступал дорогу, которая делала крутой поворот, исчезая из поля зрения.
«Этого мне ещё не хватало. Мало того что бензин кончился, так ещё дороги не видно. Да, уж. Ну и командировочка у меня получается – одни неприятности».
Как говорится –обжёгшись на молоке, на воду дуют и Эдика за поворотом вполне могло ожидать такое, о чём и думать то страшно, не то что вслух произносить. Но машина помимо его воли подкатила к повороту и стала уже медленно заворачивать.
«Эх, ходу бы ещё прибавить, чтобы этот поворот проехать. Не равён час на нём застряну. Вылетит кто-нибудь из-за поворота и поцелует меня в задницу». - Думал Эдик, сопоставляя свою задницу с задней частью машины. От такого сопоставления зачесалось в самом заднем проходе, но уже самого Эдика. Недавнее близкое знакомство с самим Грейт Фаллосом совсем не вселяло оптимизма в страждущую душу.
«Чтоб эму пусто было. Чтоб он, чертяка, сам себя в зад трахал», – найдя на ком сорвать злость, запричитал Эдик.
На счастье Эдика за поворотом начался спуск. Правда уклон был совсем маленький, но и этого маленького спуска хватило, чтобы уехать подальше от поворота. Зато после спуска везение кончилось, поскольку начался подъём. На самой вершине показалось сооружение, очень напоминающее заправочную станцию.
«Эх, скоростёнки мне бы прибавить. Да как её тут прибавишь, коли бензина нет», - шевеля губами, прошептал Эдик.
Машина остановилась у самого подъёма. Словно устав от всего что выпало сегодня на долю страждущей мужской души, он потянулся и зевнул. Если бы появилась возможность, он с удовольствием поспал и поел. Но поел бы прежде чем поспал, это уж непременно.
«С утра хотелось есть, ну а сейчас я бы с килограммом шашлыка за один присест разделался».
По правде сказать, он и от батона белого, как впрочем, и чёрного не отказался бы. Да что от батона, от куска зачерствелого сухарика ни за что.
«А вдруг там буфет есть, За одно и бензинчиком разживусь».
Благая мысль сразу привела Эдика в состояние ожидания и нетерпения. Он тут же вылез из автомобиля и собирался двинуться к заправочной станции навстречу своей судьбе. Вспомнив об обязанности сохранять хозяйскую собственность, снова влез в кабину, вытащил из замка ключ и запер машину.
«Теперь вроде всё, осталось только ведро раздобыть», - Эдик потрогал задний карман брюк и, нащупав в нём шуршащие с водяными знаками бумажки, зашагал прямиком к заправочной станции.
- Эй, есть тут кто-нибудь? - остановившись перед окошком кассы, громко изрёк он.
Подождав минуту, он ещё раз, но намного громче повторил вопрос.
«Вымерли что ли все здесь? Или она заброшена, может, разорились вконец».
Эдик подумал так, хотя до сих пор никогда не слышал, чтобы какая-нибудь из заправок разорялась. Разве что «крыша» слабой окажется и конкуренты подожгут. Тут уж как говорится се ля ви.
Так и не получив ответа, Эдик пошёл на крайние меры, принявшись стучать в окошко.
- Что вы стучите! Не видите, что никого нет, – сердито сказала, а может быть сказал, некто с измазанной масляной грязью физиономией.
- Вы здесь работаете? – стараясь придать наиболее суровые нотки своему голосу, спросил Эдик.
- Ну, я. Так что с того? - ответил некто, одетый в грязный, не по размеру большой комбинезон.
- А то, что вы должны в кассе сидеть и клиентов обслуживать.
- Кому я чего должна, я сама знаю. Вам пока я ничего не должна, – сказал некто, сознавшись, что она относится к женскому роду-племени.
- Ну, так вы отпускать бензин будите?
- Буду, если в том возникнет необходимость.
- Так отпускайте. Мне пять литров.
Эдик протянул говорившей с ним даме деньги.
- В кассу, пожалуйста, – велела дама в комбинезоне и, открыв дверь в будку, где располагалась касса, вошла.
Окошко кассы тут же открылось, и Эдик протянул в шелку деньги.
- Мне пять литров, - напомнил он.
- Вы уже это говорили. Подгоняйте машину или что там у вас.
- У меня бензин кончился, машина на дороге, вон там внизу осталась, - Эдик кивнул в ту сторону, где на шоссе осталась стоять машина.
- Вы бензин не в карман же наливать будете. В канистру, наверное, раз машина на дороге осталась.
- Канистры у меня нет, – ответил Эдик.
- Мне всё равно. Нет канистры, значит, в ведро наливайте.
- У меня ведра тоже нету. Может, вы мне одолжите? Я как заправлюсь, принесу.
- Мы ведер не даём. Вы чего-то перепутали, мы бензин продаём, – строгим голосом выговаривала Эдику женщина.
- Я же не даром прошу, я вам денег дам.
- Не положено, начальник не велит.
- А мы ему не скажем. Мы ведро на время возьмём, а потом обратно положим.
- Я вам русским языком объясняю, нельзя.
- Да ладно, вон у вас ведро на стенке висит вместе с лопатой и ломиком.
- Это противопожарные принадлежности. Их вообще трогать нельзя.
- Я быстренько, налью бензин и сразу на место повешу, - продолжал канючить Эдик.
Дама ничего не ответила, лишь сердито сдвинула брови.
Эдик бросил уговоры и приступил к действиям. Он подошёл к стенду и снял ведро, собираясь заполнить его бензином.
- Повести на место. Сейчас же повести на место.
Дама моментально среагировала на учинённый Эдиком вандализм. Вылетев из будки, она уцепилась за ручку ведра и довольно решительно заявила:
- Что вы вытворяете? Повести немедленно обратно, не то я, не то я…
Женщина не сказала, что она сделает, если он не повесит ведро на место. Однако было понятно, что пожаловаться ей сейчас некому. Не было никого больше на заправке. Она чуть не плакала, но стояла на своём насмерть. Женщина была маленькая и худенькая с маленькой нежной ручкой, лишь комбинезон добавлял солидности и своими безразмерными формами до неузнаваемости менял фигуру. Вполне можно было подумать, что перед вами юноша или худой тщедушный мужчина. Эдик не ожидал такого сильного отпора, но ведро не отдал.
- Я вам червонец дам, а хотите два, – попытался умаслить он женщину.
- Нет. Ой.
Женщина отпустила ведро и, схватившись за живот, рванула к деревянному, стоящему неподалёку сооружению, котороё выполняло роль туалета и из которого она, скорее всего, совсем недавно появилась.
- Плохо быть засранцем, - во след напутствовал женщину Эдик.
Эдик заплатил за бензин, и вполне могло статься, что женщина уже успела набрать нужное количество цифр, и осталось нажать на кнопку на колонке. Направив пистолет в ведро, Эдик нажал на кнопку. Струя бензина плюхнула в ведро, обдав брызгами лицо. Нацедив пять литров, пистолет прекратил испускать пахучую жидкость.
«Теперь залью в машину, пока этой сумасшедшей бабы нет. Пускай в сортире посидит, просрёт всю свою заправку», – не без ехидства подумал Эдик.
Не откладывая, Эдик направился к машине. Отвернув крышку бензобака, налил бензин.
«Немного расплескал, но километров на сорок должно хватить, - с оптимизмом подумал Эдик.
Закончив с заправкой, он уселся за руль и завёл двигатель. Через пару минут машина уже стояла перед бензоколонкой заправки, которую он недавно покинул. Первым делом он повесил на место ведро. Окно в будке было открыто и отсутствие женщины говорило, что она ещё в заведении.
Эдик с нетерпением посмотрел на часы.
«Скоро она там просрётся? Так ведь всех клиентов просрёт. Похоже, дела тут у них не ахти. Одна дама работает на заправке, значит машин останавливается немного. Могли бы хозяева и разориться - мужика одного для охраны и увеселения выделить», – пожалел даму Эдик.
Эдик двинулся в путь, решив не смущать женщину весьма озабоченную решением непростых задач в доме раздумий. Он не хотел больше тратить время, предполагая заправиться по пути.
«Расположена заправка неудачно. Вылетаешь из-за поворота на пригорок, а тут заправка. Естественно, среагировать не успеваешь. А с другой стороны дороги её вовсе не видно, пока не доедешь до вершины пригорка», – размышлял Эдик, отъезжая от заправочной станции.
Его ожидание сбылись. Не проехав и тридцати километров, Эдик увидел заправочную станцию. Да не какую-то мелкую, с одной колонкой. А очень даже большую, с десятью или даже с двенадцатью колонками. И главное ни одной машины сейчас не заправлялось. Поначалу у Эдика сжалось сердце от нехороших предчувствий.
«Вдруг бензина нет? Да не может такого быть! Сейчас не то время, чтобы бензин в дефиците был. Впрочем, время сейчас довольно раннее. Нормальные люди ещё спят в своих постельках», – подумал Эдик.
Он представил, как хорошо сейчас вытянуть ноги в мягкой постельке и, прижавшись к тёплому боку жены, подремать ещё часик. Свернув к заправке, Эдик подъехал к колонке, над которой было написано: «АИ 93».
«Рано ещё, может, спят все», – увидев закрытое окно кассы, подумал Эдик.
«Придётся будить», – решил он и постучал в окошко.
К удивлению, окно сразу открылось, и миловидная женщина в платочке с цветочками спросила:
- Мужчина, вам что?
От неожиданного вопроса Эдик оторопел.
- Что вам мужчина? - не получив ответа, повторила вопрос женщина.
- Это заправочная станция? Правильно я подошёл? – спросил серьёзно засомневавшийся Эдик.
- Это вам лучше знать. Ведь вы стучите, а не я, - ответила женщина, так и не прояснив проблему.
- Я хотел бензина залить, - не зная, что и думать, сознался Эдик.
- А сейчас чего, расхотели? – не без ехидства в голосе спросила женщина.
«Вот язва! Везёт же мне сегодня на ядрёных баб, мать их яти», – подумал Эдик.
Многозначительно посмотрев на даму, что в бессловесном общение с женщиной должно было означать: сама дура, сказал:
- Мне двадцать литров.
- Деньги вперёд, – скомандовала женщина.
- Сейчас, - ответил Эдик и полез в карман.
- Вот, – вывалив на тарелочку всё, что нагрёб, сказал Эдик.
Женщина ссыпала деньги с тарелочки на стол и принялась считать.
- Вам какого бензина? – не прекращая счёт, спросила она.
- Мне девяносто третьего.
- Девяносто третьего нет,- огорчила ответом женщина.
- А какой есть?
- Есть девяносто второй.
- Давайте, девяносто второй.
- У вас на двадцать литров не хватает, – снова огорчила женщина.
- А насколько хватает? – заволновался Эдик.
- На девять литров.
- Вот чёрт! – вырвалось у Эдика.
На девяти литрах он точно до дома не доберётся.
Эдик порылся в карманах, надеясь выудить ещё денежек. К своему огорчению таковых не оказалось.
- А ещё есть у вас какой-нибудь бензин?
- Что, какой-нибудь? - не поняла женщина.
- Какой-нибудь бензин кроме девяносто второго, – уточнил Эдик.
- Девяносто пятый есть, – ответила женщина.
- Так он, наверное, дороже.
- Конечно, дороже, – подтвердила дама.
- А подешевле нет у вас бензина? - с надеждой в голосе спросил Эдик.
- Есть семьдесят шестой.
- Тогда мне семьдесят шестого, – пожелал Эдик.
- Сколько литров? – спросила женщина.
- На все, – пожелал Эдик.
- Хорошо. Сейчас заправщик подойдёт и наберёт нужную порцию бензина.
- А вы не заправщица? - удивился Эдик.
- Нет, я уборщица, – впервые улыбнувшись, сказала женщина.
Не зная, что делать, Эдик торчал у окна.
- Идите, вставьте пистолет в горловину бензобака, – посоветовала женщина Эдику.
Эдик так и сделал, подошёл к машине и вставил пистолет в горловину бензобака. Он простоял минуту, но бензин всё не лился в бак машины.
«Что-то здесь неправильно. С какой стати уборщица сидит на месте заправщицы? А вдруг это не уборщица вовсе?»
От пришедшей в голову мысли Эдик сам испугался.
«Может, налётчики захватили заправку, а тут я появился. А женщина просто села на место заправщицы для отмазки. Сама не умеет обращаться с аппаратурой и поэтому назвалась уборщица. Надо рвать отсюда быстрей», – думал Эдик.
Однако не заправленная машина далеко уехать не могла и, к тому же, денег заправиться на другой заправке уже не было. Да и бандиты могли догадаться, что клиент уехал не заправленным неспроста - скоро могут начаться неприятности.
«Может, ничего такого нет, и зря я испугался. Заправщику приспичило, а уборщица услышала, как я стучал и открыла мне окошко», – успокаивал он себя.
-Заправщик, долго ещё ждать!? – придав голосу недовольные нотки, громко спросил он.
- Сейчас, сейчас, – ответил грубый мужской голос.
«И этот тоже не умеет. Как пить дать заправку налётчики захватили. Да, попал, как кур во щи: и без бензина не уедешь, и бензина никак не дождёшься. А дождёшься, так голову потерять можешь».
Эдик подождал ещё пару минут.
- Что там у вас заело? Нажмёте вы когда-нибудь на кнопку или нет? – сердито спросил Эдик.
- Ты сам-то на кнопку нажал? – тот же невидимый Эдиком мужчина спросил его.
«А, вот в чём дело!» - понял Эдик.
Он нажал на кнопку расположенную сбоку на заправочной колонке. Бензин сразу потёк в бак. Заправив на сколько заплатил, Эдик не стал выяснять кто есть кто, сел в машину и уехал.
«День сегодня явно не заладился. По крайне мере утро подкинуло неприятностей. Интересно, что меня ждёт дальше?» – Сделал вывод Эдик.
Сорок минут, за которые он добрался до города, показались двумя часами. Машина не шла и любая нагрузка в виде горочки или разгона после поворота вызывала клокотание клапанов. Семьдесят шестой бензин машина никак не хотела воспринимать за полноценное питание и Эдику приходилось быть крайне внимательным и аккуратным.
«Так ведь и клапана прогореть могут, надо поаккуратней с газом. Эх, жизнь моя жестянка! Машину хоть и дермецом, но накормил, а у самого маковой росинки во рту не было».
Эдику так сильно хотелось есть, что он свернул на дорогу ведущую к дому. Пару часов проведённых дома по его разумению делу повредить не могло. А недавнее приключение у дома, когда он чуть не лишился колёс, повториться не должно было. Не одна же его машина в городе будет стоять у дома совсем брошенной. Есть и другие машины у других домов и их не так уж мало и, поэтому, жуликам есть из чего выбрать.
Загнав машину во двор, он поднялся на свой этаж. Будить звонком жену не стал, достав ключ открыл замок и осторожно открыв дверь, на цыпочках вошёл в квартиру. В комнате было тихо, возможно ввиду раннего утреннего времени все его домашние спали.
«Спит, наверное, моя лапушка», – после всего с ним происшедшего о жене он думал с нежностью, представляя как прижмётся сейчас к мягкому тёплому боку и она сонная и разомлевшая ото сна обнимет его своими ласковыми ручками.
Добравшись до двери комнаты, Эдик вошёл в дверь почти бесшумно. Полутёмная комната с зашторенными окнами сейчас играла роль спальни. Эдик, как и задумал, быстро разделся и уже собирался влезть к жене под одеяло, когда увидел нечто неожиданное. Рядом с его женой лежал кто-то большой. Сразу, он, занятый своими мыслями и раздеванием, не заметил такой малости. Но сейчас увиденное привело в шок. Он перевёл глаза вниз и увидел рядом со своими ботинками, огромного размера ботинки гостя. Если всё остальное, в том числе и кулаки и нечто мужское, у чужака было под стать огромным, судя по ботинкам ногам, то Эдику становилось понятным, почему жена полюбила такого. Всё это совсем не радовало и желание вздуть незванного гостя, а заодно и свою жену вполне могло обратиться прямо в противоположное и колотилки достанутся именно Эдику.
«Вот зараза, мне так в ботинках в комнату войти не разрешает, а этому амбалу пожалуйста», – Не придумав ничего лучше, обругал супругу Эдик, увидев рядом с кроватью ботинки гостя.
Чем дольше он смотрел на верзилу, лежащего рядом с собственной женой, тем меньше ему хотелось с ним драться. Но ничего другого не приходило в его голову. Жена повернулась на бок, дальше отодвинувшись от верзилы. Теперь, если была бы в том нужда, можно уместиться между любовниками, устроившись на боку на кровати.
«А что, было бы не плохо. Просыпается моя мартышка, а я лежу рядом. Вот будет хохма», – подумал Эдик, но выполнять задуманное не торопился.
Жены он не боялся, но как это воспримет верзила. Вряд ли он будет рад появлению мужа и вполне может поколотить. Однако других вариантов у Эдика не было, тем более, он стоял у супружеской кровати почти голым.
«Эх, была, не была», – решил он и, приподняв край одеяла, нагнулся, собираясь заползти под одеяло между любовниками.
Жена, почувствовав холод, открыла глаза. Ничего этого лезший головой под одеяло Эдик не видел. Зато проснувшаяся жена увидела некого незнакомого, который нагло лез к ней под одеяло. Она была опытной женщиной, по крайне мере в любовных делах. Но вид незнакомца, да ешё в непосредственной близости от собственного тела, заставил женщину поджать ноги и завизжать. Эдика словно током ударило и, пытаясь спрятаться, чтобы избежать разоблачения, он нырнул под одеяло, тут же получив удар ногой в лоб.
«Три вампирши гнались за Эдиком по пятам. Если бы Эдик бежал по дороге, а не пробирался ползком между деревьев заснеженного леса, все было бы иначе. А сейчас вампирши его настигали.
«И зачем я разделся? Был бы одетым, не так замёрзли бы ноги. Да что там ноги, все конечности замёрзли и все выступающие части тоже. Догонят ведьмочки, чем отбиваться буду? Но ничего, нам не впервой голым от дамочек уходить. Вот только что я жене скажу, когда голым домой приду?» – думал Эдик, ужом проскальзывая между деревьев.
«Ничего, не впервой, выкручусь. Вон с женским клубом как у меня вышло, от самой медведицы удрал. А от этих зубастых…»
Эдик оглянулся, между ним и преследователями оставалось не более двадцати шагов. Обогнув дерево, он вдруг очутился на городской улице. Почему-то столь неожиданный поворот погони Эдика не удивил. Эдик встал на ноги и, несмотря на наготу, смело помчался по пустынной улице.
«Ага, вот и знакомый дом. Сейчас я им устрою тёплю встречу. Сейчас Грейт Фаллос прочистит им дымоходы, а медведица потискает. Сразу кусаться расхотят», – подумал Эдик, притормозив у телефонной будки. Он набрал нужный номер телефона и, услышав ответ абонента, сказал:
- Вас беспокоит Эдик. Помнится, ваши клиенты хотели меня видеть, так я тут, рядом с вашим домом в телефонной будке.
- Извините, я не знаю никакого Эдика. Тем белее не знаю никаких клиентов и всех прочих ваших знакомых, – ответил голос в телефонной будке, чем немало Эдика обескуражил.
- Подождите, не кладите трубку. Я Эдик, немногим раньше приходил к вам в клуб. Если вы скажите обо мне Грейт Фаллосу и крупной такой женщины, она посещает секцию матери и ребёнка, они обрадуются.
- Не знаю, о ком вы говорите. Если вам очень нужно, приходите сами, – на другом конце провода положили трубку.
Эдик понял, что попал в переплёт. Женщины подошли уже вплотную к телефонной будке.
«Врёшь, не возьмёшь», - подумал Эдик и схватил за ручку двери.
Однако женщины и не думали открывать дверь. В окнах остеклённой телефонной будки оставалось всего лишь одно стекло как раз в двери, за ручку которой мёртвой хваткой держал Эдик. Женщины не стали применять грубую физическую силу, стараясь открыть дверь. Они попросту нагнулись и просунули свои алчущие рожицы с острыми зубками в проёмы без стекол. Только когда это произошло, Эдик заметил отсутствие стекол, но предпринять уже ничего не успел. Сразу три укуса неприятно удивили.
«Ах, вы так! Ну, сейчас я вас ущучу, сейчас я вам задам», – подумал Эдик, намереваясь воспользоваться тем же что и дамы оружием – укусить. Вот только укусить он мог лишь одну по причине всего одной головы и одного рта. Женщин было трое и впору было позавидовать змею Горынычу, у которого, как известно, имелось три головы. Сразу трёх женщин Эдик наказать не мог, но зато одну…
Изловчившись, он вцепился одной из женщин за самое мягкое место, что пониже спины. Место оказалось не очень мягкое, но Эдик старался, сжимал челюсти с остервенением.
Видно, постарался он на славу, по крайней мере, истошный женский вопль стал тому подтверждением. А сильные шлепки по голове подтвердили, что он на правильном пути.
- Гад, сволочь, говнюк, – совсем нелицеприятными эпитетами награждала Эдика укушенная дамочка, голосом, очень похожим на голос его жены, и продолжала лупить.
«Что, не нравится? То-то ещё будет. Сейчас я их всех перекусаю», – подумал Эдик.
Но задница, которую он схватил зубами, дёрнулась и выскользнула, оставив в зубах кусок ткани. Эдик тоже дёрнулся, но тут же, схлопотав, подзатыльник, открыл глаза.
Не застеленную кровать в его собственной спальне и жену с зарёванным лицом увидел он.
- Что, проснулся, вампир грёбанный! И как только тебя на гадости хватает, а на хорошее никогда, - всхлипывая и потирая зад, выговаривала жена.
- А ты тоже хороша, ходишь тут, своим задом трясёшь, – не растерялся Эдик.
- Между прочим, утро сейчас. И все нормальные люди спят, – оправдывалась жена.
Она не была уверена, что Эдик не вспомнит того, что увидел в спальне десятью минутами раньше.
- Вот и спала бы, а не шлёпала по квартире голяком, в одной только ночной рубашке, – поднявшись с пола, Эдик сел на кровать.
- Ты сам чего голый домой припёрся? Небось, от бабы какой сбежал, - не упускала инициативы супруга.
Эдик потёр ушибленный лоб, пытаясь вспомнить, в каком виде появился сегодня дома. То, что он перед пробуждении видел ужасный сон было очевидно. В нём, в этом сне, он точно шлюндал голым. Вот только, как и где разделся или насильно с него стянули одежды чтобы опозорить и покусать, хоть убей не помнил.
«Похоже, убить всё же пытались», - щупая огромную шишку на лбу, подумал он, однако сдаваться было ещё рано.
- Я не голым припёрся, а одетым, – увидев свою одежду у супружеского ложа, Эдик воспрянул духом.
- А кто с тобой рядом в кровати лежал? – наконец вспомнил свои утренние открытия Эдик.
- Пришёл с набитой рожей, да ещё обзывает. Ну ты и негодяй, ну ты и сволочь, – для пущей убедительности супруга вышла из спальни, надеясь, что это образумит Эдика.
Эдик на свой вопрос ответа не получил и по этой причине последовал за супругой.
- Ты не увиливай, говори, с кем спала, пока меня не было», – сердито спросил Эдик, появившись перед супругой.
От такой прыти, женщина сдала назад, сев на кухонный стол.
- Ну, ты совсем обалдел! Мало того, что как зверюга на меня набросился и загрызть хотел, так ещё придумал чёрте что. Я в туалет пошла, а когда в спальню вернулась, ты голый у кровати валялся. Я к тебе нагнулась, хотела посмотреть, что с тобой. А ты, а ты… – супруга заплакала, решив использовать в критической ситуации самый верное женское средство.
Эдик понял, что в поисках истины зашёл слишком далеко, да и стоило ли сейчас об этом. Ведь цель посещения им собственного дома была совсем другой – восстановить, так сказать, потерянные в трудах праведных и неправедных, силы, поев хлеба насущного.
- Свет, у нас поесть ничего нет? – робко спросил он, как бы извиняясь за причинённые неудобства.
- Что бы ты без меня делал, с голоду бы помер, – продолжая всхлипывать, сказала Света.
- Садись за стол, сейчас картошку разогрею.
Эдик послушно уселся на кухонную табуретку, собираясь дождаться утреннего угощения.
«Да, дела, прямо водевиль какой-то, а не супружеская жизнь. С одной стороны, вроде бы было, а с другой», - Эдик взглянул на супругу, которая, поставив картошку и чайник на плиту, хлопотала у раковины.
«Что ни говори, а приятно, когда за тобой ухаживают», – наблюдая за женой, подумал Эдик.
«А почему в раковине две тарелки и две чашки? Значит, не зря я у кровати на полу валялся. Но об этом после. Сначала поем, а уж всё остальное потом», – он не стал уточнять для себя, когда наступит это потом. Машинально потрогав шишку на голове, так и остался сидеть за столом.
- Болит? – заметив жест мужа, спросила Света.
- Болит. Ничего пройдёт. Синяка бы не было.
- Надо спирт приложить, тогда не будет синяка.
- Был бы у нас спирт, тогда другое дело, – сомневался Эдик.
Он что-то не мог припомнить, что бы у них в доме имелся запас спиртного.
- По-моему, у нас где-то было, – обнадёжила жена.
Открыв кухонный шкаф, она достала располовиненную бутылку водки.
«Ну вот и последнее доказательство. Выходит он не только трахал мою жену, но ещё и поил, что бы проще было уломать».
Эдик точно знал, что его супругу не надо было уламывать. Он даже догадывался, кто был сегодня в его супружеской постели. Но считать супругу жертвой полового агрессора, а не соучастницей банального адюльтера, ему было намного приятней, хотя результат оставался тем же.
Намочив краешек полотенца водкой, жена протянула Эдику.
- Приложи к шишке, опухоль быстрей пройдёт, – посоветовала она.
- Спасибо, кажется, стало легче, – придерживая полотенце у головы, поблагодарил жену Эдик.
Пока он отмачивал синяк, жена мешала шкварчащую картошку.
- Всё, готово. Ты как будешь - со сковородки есть, или на тарелку положить? – спросила жена.
- Я со сковородки поем, так вкусней, – пожелал Эдик.
Жена поставила на стол подставку и водрузила на неё сковородку.
- Ложку дай,- попросил он.
- Может, вилку?
- Нет, лучше ложку.
Получив ложку, Эдик принялся есть. Жена, устроившись на табуретке напротив, смотрела на него. Эдик слышал раньше, что женщины любят смотреть, как мужчины едят. Но столь забавный факт относился лишь к влюблённым женщинам. Что, между прочим, могло так же относиться и к его супруге. Только, скорее всего, влюблена она совсем не в него и, в упор наблюдая сейчас за Эдиком, думает о другом.
«Вот зараза, уставилась, словно съесть меня собирается. Того гляди подавишься», – уплетая картошку, думал Эдик.
- Тебе картошки оставить? – приостановив черпание ложкой, спросил он.
- Ешь всю, я сейчас не хочу. Ты пить что-нибудь будешь? – спросила супруга.
- Я бы не отказался сейчас от кофе, – ответил Эдик.
- К сожалению, кофе нет. Зато хороший чай имеется, вчера только купила.
- Раз нет кофе, давай, чайком побалуемся, - согласился Эдик.
- Только у нас к чаю кроме булки ничего нет.
- И булочка неплохо с чаем пойдёт. Ты-то сама, что не пьёшь, не ешь?
«Пока не хочу. Сначала умыться надо.
Жена поставила чайник на огонь и снова уселась напротив. Так они и сидели напротив друг друга и молчали.
Чайник быстро вскипел. Жена заварила чай в заварочном чайнике и скоро Эдик, отхлёбывая из чашки горячий душистый чай, думал, что делать дальше.
Вопрос был непростым. Разоблачать дальше похождение супруги в сложившейся ситуации перспектив не имело, разве что получишь ещё один синяк.
«Надо промолчать до времени, будет ещё подходящий момент показать кто в доме хозяин», – решил Эдик.
- Ну теперь, давай, в койку, отдохнёшь с дороги. Не зря ведь раздевался. И я с тобой ещё подремлю, – предложила жена.
«Это что же, она меня умаслить хочет? Думает, что я на неё не подмытую после незваного мужика полезу? Ну, уж дудки», – подумал Эдик и брезгливо поморщился, представляя, как в сладком месте жены влипнет в чужое фигли-мигли.
Жена недоумённо смотрела на Эдикины гримасы, не зная, на чей сёт их отнести и поэтому смолчала.
- Придётся это дело отложить. У меня здесь машина стоит, отгоню на работу, потом уж.
- Так зачем раздевался? - подозревая подвох, с недоверием в голосе спросила жена.
- Бельё хотел чистое одеть, да передумал. Сначала помыться надо, потом уже переодеваться. Только сейчас некогда мыться, – объяснил Эдик.
- Ну, как знаешь, - Сказала жена, и её голос выражал угрожающее семейной утренней идиллии, по крайней мере за столом, недовольство.
- Пойду, оденусь да поеду, - выказывая свою непреклонность, сказал Эдик.
Эдик пошёл в спальню одеваться и уже через пять минут вышел на улицу.
«Хорошо ещё, что машину не угнали и не разграбили», – подвёл оптимистическое резюме Эдик.
Утро только начиналось, а настроение было окончательно испорчено.
- Ну и дела, – произнёс Эдик, что в его устах означало потерю курса.
Хотя он сидел за рулём автомобиля, это вовсе не относилось к направлению движения.
«Надо бы двигатель прогреть», – подумал Эдик, но запускать последний не торопился.
Если разобраться, то и думать о направление, в прямом смысле этого слова, ему было не нужно. Поехать сейчас он мог только на работу и всего лишь по двум причинам: бензина в баке оставалось в обрез, а денег в кармане не было вовсе. Были и другие причины, но они, так или иначе, являлись второстепенными и производными от этих двух.
Посидев ещё немного в позе созерцателя, Эдик прогрел двигатель и поехал на работу ставить машину.
«Надеюсь, на сегодня мои приключения закончены», – подъезжая к воротам ограды территории базы, где совсем недавно работал охранником, подумал Эдик.
Остановившись у ворот, Эдик посигналил.
«Что они там, спят что ли все?» – повторно нажав на сигнал, Эдик был даже рад нерадивости охранника на воротах.
Хоть на ком-то ему нужно было разгрузиться, расслабив натянутые сегодня утром, не без помощи супруги, нервы.
Третий раз нажимать на сигнал он не стал. Выбравшись из машины, он подошёл к воротам и заглянул в щель между створками. Двор, насколько видел глаз, казался пустынным.
- Вымерли они там что ли все? - в полголоса сказал он и сплюнул на землю.
Эдик уже собирался снова забраться в салон автомобиля и подождать, но тут заметил валявшийся недалеко от ворот старый стоптанный ботинок.
«Что-то здесь нечисто! Уж не налёт ли братков был на склад, пока я возил по барам да бардакам иностранца? Вполне такое может быть. Не поделили чего-нибудь с шефом или междоусобная бандитская война заехала и на нашу территорию. Как говориться, здрасте вам, открывайте ворота», – подумал Эдик, но догадку проверять не спешил.
Посидев пяток минут за рулём, но так и ничего не дождавшись, Эдик снова вылез из машины.
В другое время он просто уехал, оставив визит к начальству на потом. Но отсутствие денег в кармане и крайне малое количество бензина в баке заставляли торчать у ворот.
«Не хотелось бы и на сей раз быть громоотводом. Только, похоже, выбора у меня нет».
Эдик обречённо вздохнул. Он подошёл к калите в заборе, и нажал на звонок. На призывные трели звонка никто не вышел, что косвенно говорило о плохом, по крайней мере для сохранности находящегося на складе имущества. Эдик звонить больше не стал. Он нажал на ручку калитки, проверяя – открыто ли. Калитка сразу распахнулась. Эдик с опаской заглянул во двор.
После всего что с ним сегодня случилось, удар по затылку был бы логическим завершением. Но ничего такого не произошло и Эдик, перешагнув порог, вошёл во двор.
«Ну хоть кто вышел бы. Когда надо, так по двору незамеченным не проскочишь, а сейчас все попрятались. Нет, нечисто здесь, ей-ей нечисто».
Эдик ещё раз оглядел двор и только после этого размотал закрывающую ворота цепь.
«Надо заезжать», – Эдик ещё раз вздохнул, объясняя сам себе, что выхода другого нет, и, стало быть, путь у него только вперёд. Включив первую передачу, он въехал во двор.
«Ладно, раз приехал, пойду в контору к начальнику. Доложить надо, что и как. Может деньжонок ещё подкинет. А то весь поиздержался», – решился Эдик на смелый шаг.
«Пропади всё пропадом», – заходя внутрь ангара, подумал Эдик, ненароком вспомнив про жену.
«И тут никого нет».
- Эй, люди! Люди, где вы?
Нервы Эдика сдали. И он заголосил, будто находился в лесу, а не в знакомом ангаре.
- Молодой человек, вы что кричите? – женская фигура появившаяся в проёме двери, ведущей в кабинет начальника, а главное женский голос, поразил Эдика, вызвав кратковременный столбняк.
- А где начальник? – наконец придя в себя, спросил он женщину.
- Я за него, – ответила она.
- А где все люди? – на всякий случай, чтобы прояснить обстановку, спросил Эдик.
- Все за ангаром. Там что-то нужно передвинуть. Если вам кто-нибудь из них нужен, идите туда, заодно поможете советом.
- Мне начальник нужен, - ещё раз попытался найти след начальника Эдик.
- Вы случайно не водитель? – внимательно взглянув на Эдика, спросила она.
- Нет, я хелпёр, – с гордостью в голосе ответил Эдик.
- Так значит это вы и есть. Зайдите ко мне, - голосом, не терпящим возражений, изрекла дама.
«Во даёт, никогда меня не видела, а туда же: «Зайдите ко мне». А она ничего», - отметил себе Эдик.
- А вы как, постоянно теперь у нас в начальстве будите или временно, – переступив порог кабинета, спросил Эдик.
- Я у вас временно, а может, постоянно, – напустила туману дама.
- Значит это секрет? – уточнил Эдик.
- Чтобы прекратить все если, да кабы, отвечу на ваши вопросы. Меня прислали в ваш филиал базы с Московского управления делами фирмы. Вашего директора вызвали в Москву с отчётом, а я пока с бухгалтерией разберусь.
- Ревизия, значит, – уточнил Эдик.
- Не ревизия, но в вашем мужицком бардаке пора навести порядок.
- А я то думал…
Эдик не стал делится, о чём он думал, решив не открывать сокровенное.
- Правильно думали. Только я вас не для этого пригласила.
- Да я сам сюда шёл, – перебил даму Эдик.
- Вот и хорошо, что сам. Мне ваше командировочное удостоверение нужно для отчётности.
- Так мне его начальник не давал. Путёвку давал, а командировочное удостоверение нет, – ответил Эдик, но сам засомневался. Столько всего за эти дни было, всего не упомнишь.
«Ядрёная баба, не зря все мужики и даже охранник, от неё на задворки нашей территории смылись», - подумал Эдик.
- Ну что ж, тогда за это с вашего начальника спросим. Давайте мне путёвочку.
Эдик протянул даме путёвку.
- Почему печати нет? Кстати, вернуться вы должны были вчера, - рассматривая бумажку, выговаривала она.
«Вот чёрт в юбке. Принесло её на нашу голову, будто без неё мы здесь пропадаем», - ругал её не озвучивая сказанного Эдик.
Дама почему-то уже не казалась Эдику привлекательной, а даже скорее наоборот.
- Так я жду ваших объяснений, – не получив ответа, спросила она.
- В дороге всякое случиться может. На то она и дорога, – пояснил Эдик.
- Это я сразу поняла по вашему лицу, – взглянув на Эдикин синяк, сказала она. - - А на счёт печати как?
- Где я её ночью получу? – вопросом на вопрос ответил Эдик.
- В нашей конторе, конечно. Хотя бы в бухгалтерии, а лучше, как положено – у секретаря.
- Где же ночью я секретаря найду. Адреса я его домашнего не знаю. А у тех секретарш, что на некоторых улицах секретарствуют, печати, да что печати, подписи не получишь, – съехидничал Эдик, выразительно осмотрев даму с головы до самых пяток, выказывая этим своё к ней отношение.
- Ночью, конечно, не получить. Дня надо было дождаться, - уточнила дама.
«Денег мне теперь не получить. У бабы денег на поддержание джентльменского настроя духа не допросишься», – с грустью об утерянных в связи с безденежьем возможностях, подумал Эдик.
- Машину-то хоть не разбили?
- Не разбили. Если я вам не нужен, пойду. Устал я в дороге, отдохнуть хочется.
- Можете идти. Только далеко не уходите, как-никак у вас сейчас рабочий день.
- Как это рабочий день? Я только с командировки приехал, мне отдых положен.
- Приехать вы должны были вчера. А сегодня уже ваши трудности.
- Тогда я беру отгул. Я ведь и день и ночь рулил. Это вам не в кресле начальника сидеть, – не сдержался Эдик.
- Отгула я вам не даю. Вы мне ещё сегодня понадобитесь и автомобиль тоже. Возможно, ехать придётся. Сейчас отдохните, а там будет видно.
Эдик ничего не ответил, вышел вон. Одно было хорошо, раз нужно будет ехать, значит ему дадут денег, а тут уж он себя не обидит.
Собираясь узнать подробности, Эдик направился к остальной мужской половине, забившейся, по заявлению дамы, в самый угол территории.
- Здорово мужики! Что в угол забились? – приветствовал он столпившихся, что-то обсуждающих сотрудников фирмы.
- Видел уже, не баба, а конь в юбке. Всех на уши поставила, – ответил один из них.
- Так вы, значит, от неё скрываетесь?
- А ты ничего не знаешь?
- Я только из Москвы приехал, иностранца катал, будь он неладен, - ответил Эдик.
- Катал, вот и прокатал. Сокращают нас. Такие вот дела.
- Как сокращают? – не понял Эдик.
- Сокращают и всё. Не нужны значит.
- Ладно мужики шутить, – всё ещё не верил Эдик.
- За этим шефа в Москву и вызвали, а пока вместо него прислали этого цербера в юбке.
- А когда сокращать будут? – наконец поверив в неизбежное, спросил Эдик.
- Да, считай, уже начали.
- И кого первого?
- Не торопись, скажут каждому, не забудут, небось.
- Может, поживём ещё, – высказал оптимистическое предположение Эдик.
- Может и поживём. Только недолго. Баба сказала, что нового завоза оборудования на нашу базу не будет. А как это оборудование поиссякнет, нам всем под зад и дадут.
- Это более оптимистично. Я уж думал, завтра всех без выходного пособия отправят.
- Немного времени есть. Но только немного. А потом, как говорится, пишите письма.
- Ничего, найдём что-нибудь ещё, – без оптимизма в голосе сказал Эдик.
- Кто сегодня на воротах дежурит? – спросил он.
- Ну, я, – ответил один из собравшихся. – А что, за фирму переживаешь?
- Там у меня машина стоит не закрытая и ворота нараспашку. Недавно даже закрытую машину чуть не обули. Еле успел подойти, иначе беда, остался бы без колёс, – пояснил причину своего беспокойства Эдик.
- Сейчас иду. Только машину запирать надо, если не хочешь чтобы угнали, всё целей и надёжней будет.
- Надёжней то оно надёжней, но и без присмотра технику надолго оставлять тоже нельзя, - аргументировал свою точку зрения Эдик.
Охранник спорить не стал, пошёл на оставленный пост. Удовлетворив любопытство, Эдик направился в поисках места, где можно было бы покемарить часок, другой. Обойдя двор и заглянув в ангар, он такового не определил.
«Придётся в машине поспать. Оно, конечно, не очень удобно. Зато, если понадоблюсь новой начальнице, сразу найдут», – решил он.
Устроившись на заднем сидении автомобиля, Эдик моментально заснул.
- Молодой человек! Молодой человек, проснитесь.
Голос шёл откуда-то сверху, прерывая хоровод сновидений Эдика.
«Уж не вампирша ли это? Хочет удостовериться - жив я или мёртв», – ещё не совсем проснувшись, подумал Эдик.
«А вот не буду открывать глаза, притворюсь мёртвым. Может, тогда отстанет».
Дабы не нарушать игры, Эдик старался не дышать.
- Что с вами? – незнакомый женский голос, очевидно принадлежащий, судя по напору на заснувшего бедолагу шофёра, энергичной женщине, требовал ответа.
«А вот кукиш, накоси, выкуси, я для вас умер. По крайней мере сейчас, потом видно будет», – не подавая признаков жизни, лёжа с закрытыми глазами, решил Эдик.
Раздался звук, словно заработал пульверизатор. Эдик почувствовал, как на его лицо брызнуло что-то мокрое и липкое. Он непроизвольно дёрнулся и провел рукой по лицу.
- Так-то лучше. Вставайте, сейчас поедем, – сказал тот же голос.
- Чем это вы на меня брызнули? - открыв глаза и усаживаясь на сидение, спросил он.
- Правильно сделали что проснулись. Сейчас поедем в инспекцию.
Закрыв заднюю дверь автомобиля, женщина отрыла переднюю и устроилась на переднем сидении.
- Мне нужно умыться, я весь в липком, - не меняя позы, потребовал Эдик.
- Это лимонад, так что умывание не потребуется. Давайте, садитесь за руль и заводите.
- Вот чёрт в юбке, свалилась на мою голову. Будто мне не хватило на сегодня приключений, – пересаживаясь с заднего сидения на переднее, ворчал себе под нос Эдик.
- Думать вы можете что угодно. А вот говорить при мне будите то, о чём я спрашиваю. Я надеюсь вам это понятно?
- Конечно, понятно. Только я хелпёр, а не слуга, - попытался он урезонить амбиции дамы.
- Вот именно что хелпёр. А в обязанности хелпёров это входит.
Что должен делать хелпёр, а чего не должен, Эдик не знал. Поэтому, о перечне положенных по должности прав и обязанности спорить не стал.
- Есть один неясный момент в этом деле, – выказал сомнение Эдик.
- Какой же? - не поворачивая к вопрошавшему головы, словно это и не он вовсе спрашивал, поинтересовалась она.
- Точнее сказать - два неясных момента: меня нанял шеф и только он говорил, что мне делать дальше. И второе, я не знаю, как вас величать, и какими полномочиями вы наделены.
- Раз я осталась вместо вашего шефа, значит, сегодня для вас я шеф и есть. А звать меня можете Диной Вульфовной. Теперь всё? - на последней фразе новая начальница повернула лицо к Эдику.
- Теперь всё, - подтвердил Эдик, но совсем не потому, что она убедила его. Просто не хотел неприятностей, тем более предстоящее сокращение сотрудников, будь он посговорчивее, может коснуться его лишь в последнюю очередь.
- Тогда поехали. Я не хочу опаздывать.
«Да, опять я попал, будь неладна эта Дина, ****ина», – запустив двигатель, подумал Эдик.
- Что вы стоите? Поехали.
- Двигатель ещё не прогрелся, минутку пускай на холостых покрутит, - объяснил Эдик причину задержки.
- Поехали, в дороге прогреется, - не допускающим возражения голосом, приказала она.
Эдик не стал спорить, включив первую передачу, выехал за ворота.
- Заправиться надо, бензина в баке ноль, – обрадовал нового шефа Эдик.
- А без этого никак нельзя?
- Пока ещё не придумали двигатель, который без топлива работает, - парировал Эдик, в душе довольный, что хоть чем-то ущучил дамочку.
- Хорошо, заправляйтесь. Только недолго.
- Мы быстренько, только деньги нужны. Все командировочные у меня кончились в командировке, – ещё раз обрадовал Эдик даму.
- Надо было заранее предупредить. Впредь так не делайте.
- Вы мне опомниться не дали. Как подошли к машине, так мы и поехали.
- Я же вас предупреждала. Ничего мне говорить не надо. Делать надо как положено. Придётся вашему шефу доложить, когда он приедет.
А Эдику последняя фраза послышалась – если он приедет.
«Похоже, меня первым уволят. Придётся мне подтянуться, иначе капут. Эта дама чего доброго действительно нагадить сможет», - думал Эдик, стараясь объективно оценивать ситуацию..
Увидев заправку, Эдик направил машину к колонке.
- Деньги давайте, – попросил он даму.
- Сколько?
- На бак бензина.
- Сколько в баке?
- Сорок литров.
- Заправьте двадцать. Вот деньги, сдачу принесите мне. И учтите - это мои личные деньги.
«Прямо твои, фирма, небось, за всё заплатила», – направляясь к окошку кассира заправки, думал Эдик.
- Вот сдача, - протянув даме оставшиеся деньги, сказал он.
- Теперь-то мы можем ехать?
- Конечно, - ответил Эдик, вставляя ключ в замок зажигания.
Эдик завёл двигатель и выехал на дорогу.
- Вы знаете куда ехать? – спросила дама.
- Вы же сказали, что в налоговую инспекцию. По правде сказать, я туда не ездил никогда. Но приблизительно знаю, где она находится, – сознался в своей не компетенции Эдик.
- Я не очень хорошо знаю ваш город. Но догадываюсь, что улица Горького, где находится налоговая инспекция, совсем в другой стороне.
- Сейчас развернусь, до перекрёстка доеду и развернусь, - сразу согласился Эдик поменять маршрут.
- Если я вам не сказала, уехал бы сейчас. Раз не знаете, лучше спросите, – было понятно, что дама поучать любит и за вовремя предоставленную возможность поучить, может простить многое.
«Этим надо воспользоваться. Выпустит пар и мне проще с ней будет», – разворачивая машину, подумал Эдик.
Через двадцать минут машина остановилась у здания налоговой инспекции.
- Подождите меня здесь? – вылезая из машины, приказала дама.
- Здесь остановка запрещена. Я проеду вон туда, где кончается действие знака, – возразил Эдик.
- Это очень далеко, стой здесь, - приказала она.
- А если меня оштрафуют? – Эдик попытался вразумить властную даму.
- Стой здесь, – повторила она и направилась в здание.
«Вот зараза, хрен ей с маслом. Если у меня права отнимут, тогда меня шеф точно турнёт. А это зараза ещё и поможет. Лучше отъеду за знак, оттуда смотреть буду, – решил Эдик.
Он вырулил на дорогу и, развернувшись, поехал в обратную сторону. Через сотню метров он снова развернулся. Не доехав метров тридцать до входа в здание налоговой инспекции и пять до знака, Эдик остановил машину. По его разумению сердитая начальница выйдет из здания не раньше чем через час. Так что час на полноценный отдых с дремотой у него был. Эдик не преминул воспользоваться подвернувшейся возможностью. Опустив пониже спинку сидения, он устроился поудобней и, повернув голову набок, закрыл глаза. Сон медленно уводил в царство теней, отдаляя шумы улицы. Неясные ещё контуры будущих его друзей и недругов в этом царстве с нетерпением ждали своего часа.
- Браток, не поможешь? С запоя я, опохмелиться нужно. Не то хана, помру, – голос был совсем даже настоящий и перегар, пробивающийся через щель в окне, неприятно ударил в нос.
«Это мне снится или не снится? Наверное, не снится».
Эдик открыл глаза, собираясь проверить догадку. И точно, рядом с машиной стоял некто небритый и неприятно пахнущий.
- Ты кто? – вздрогнув от неожиданно появившейся рядом страшной морды, спросил Эдик.
- Брат я. Ну что, дашь на опохмел?
- Вроде брата у меня нет. Ошибся ты, братишка, – ответил просителю Эдик.
- Это аллегория. Я не по крови брат твой, а по духу. Я в соседнем отделе работал, тоже как ты интеллигент, – пояснил незнакомец.
Эдик порылся в кармане и, выудив из кармана мелочь, открыл окно.
- Извини, больше нет ничего, – Опустив стекло и протянув бедолаге мелочь, сказал он.
- Спасибо брат, – получив мелочь, поблагодарил незнакомец.
«Да, опустился мужик. Я хоть где-то на работу пристроен, а до этого бедолаги видно никому дела нет.» – Смотря во след удаляющемуся пьянице, подумал Эдик.
Мужик нетвёрдой походкой перешёл на другую сторону улицы и, подойдя к припаркованому у парапета автомобилю, продолжил рубку «капусты».
«Мужик то не промах. А я его пожалел, видно, ошибся. Он птица свободного полёта, нарубил сколько надо и айда освежаться. Мне в этом плане до него далеко. Работаю за гроши, да ещё терплю издевательства злющих непотребных баб. И зачем мне всё это?»
Эдик даже с досады вдарил ладошкой по баранке. Машина громко бибикнула и переходящая улицу женщина, достигнувшая как раз капота Эдикиной машины, с испугу подпрыгнула, выронив из рук сетку. Испуг быстро прошёл, и в адрес Эдика дама высказалась весьма и весьма нелестно.
Эдик не принял участия в перепалке, предоставив даме полную свободу словоизъявления. Он лишь потешил себя, подумав:
«Сама такая. Лучше бы почаще на себя в зеркало смотрела и рожу мыла. А то наштукатурила по сантиметру на каждую щёку, в надёжде скрыть серую прыщавую кожу. Одним словом – ни кожи, ни рожи».
Между тем, недавний проситель двинулся к следующей машине и, похоже, для каждого из потенциальных меценатов у страждущего находилось веское слово.
«Я так не смогу, даже если захочу. На всякое дело, особенно на попрошайничество, талант нужен. Что там талант, у шефа-дамочки и то не смог себе на конфеты выпросить. Было бы время, подвёз бы желающего за червонец, коли появился таковой».
Эдик поднял сидение до удобного положения. Инцидент с попрошайкой и злой дамочкой напрочь отбил сон.
- Молодой человек, вы свободны? - вопрошающий женский голос прозвучал от правой двери.
Эдик повернул голову. Нагнувшись перед дверью, так, чтобы видеть водителя, в выжидательной позе стояла молодая женщина.
«А она ничего, очень даже ничего», – отметил себе Эдик.
- Я человека жду, – немного опустив стекло правой двери, ответил Эдик.
- Мне тут недалеко, на вашей машине за десять минут доедим. Я вам за это пятьдесят рублей дам, – соблазняла дама.
«Если десять минут, то можно. Пожалуй, я успею вернуться обратно. Опять же пятьдесят рублей не валяются», – решил Эдик.
- Садитесь, – согласился он.
- Я лучше на заднее сидение сяду, – пожелала дама.
Эдик потянулся к кнопке, фиксирующей замок задней двери, и не без труда открыл.
Дама сама открыла дверь и, усевшись на сидение, приказала: - Поехали.
Пропустив две машины, Эдик выехал на дорогу.
- Куда ехать? – повернув голову к даме, спросил он.
- На первом перекрёстке поверните налево, потом прямо, - ответила дама.
Повернув машину налево, Эдик поехал в указанном дамой направлении.
«Интересно куда это мы едим? Если прямо, то за десять минут мы весь город проехать сможем», – думал Эдик, но что весьма озадачен, вида не показывал.
- Вот здесь сверните направо, - наконец сказала дама.
- Там проезда нет. Это просто въезд во двор, – пытался возразить Эдик.
- Мне и нужно во двор к дому, - подтвердила манёвр дама.
Эдик не стал спорить, повернул во двор.
- Сюда? – на всякий случай спросил он.
Въезд во двор заканчивался небольшим заасфальтированным пятачком, огороженным высоким бордюрным камнем.
- Остановите здесь, – попросила дама, когда колёса машины почти упёрлись в бордюрный камень.
Эдик остановил машину и в это же самое мгновение в салон влезли два здоровенных парня.
Один устроился на правом переднем сидении, другой, подвинув даму, уселся на заднее. Откуда они появились в пустом, как сначала показалось, дворе Эдик не понял.
- Выходи из машины, только медленно, – приставив к боку Эдика нож, приказал парень, что сел на переднее сидение.
Приказ для Эдика прозвучал как выстрел в висок, к тому же, от приставленного ножа стало щекотно, а он ужасно боялся щекотки. И всё это вызвало в Эдикиных внутренностях такой протест вопиющему насилию, что испущенный его прямой кишкой заряд газов, грохнул словно пистолетный выстрел. Бандит вздрогнул и оторопел, пытаясь понять в какую часть тела его ранили. После столь ошеломительного конфуза Эдик уже никоем образом не мог находиться с дамой в одном помещении. Быстроте, с коей он, вытащив ключ из замка зажигания, стартонул из машины, мог бы позавидовать самый успешный принтер. Спроси Эдика - как он за одно мгновение успел вытащить ключ из замка и открыть за ручку дверь, вряд ли получишь ответ.
Через секунду он был уже метров в пяти от машины. Останавливаться и выяснять, что хотели от него эти нехорошие дяди, не входило в планы ретировавшего.
- Эх, чёрт! - выругался Эдик, зацепившись ногой за бордюр и растянувшись на земле.
Он не успел встать, как два облома догнали и навалились сверху.
- Где ключ? Отдавай сволочь, не то убьём, – нанося кулаком удары в спину шофёра, обещал один из них.
Урча, во двор въехало такси с пассажирами. Увидев драку, водитель нажал на клаксон. Два облома не стали дожидаться выяснения – кто есть кто. Оба тут же бросились наутёк.
Эдик встал и отряхнулся.
- Вот гады! Ну, подождите, я вам устрою, – больше для себя, чем для кого-либо произнёс вслух Эдик.
Кто на него навалился, и что он им собирается устроить, Эдик понятия не имел. Просто ему хотелось так думать, но что в таком случае следует предпринять, он не знал.
- Что, браток, намяли тебе бока? Заработок извозом нынче небезопасен, – посочувствовал шофёр такси.
- Чёрт попутал. Я девку подвозил, а когда во двор въехал два облома в машину влезли. Видно, машину отобрать хотели. Откуда они появились? Кстати, сейчас я у той девки спрошу, она меня сюда заманила, де ещё обещанных пять червонцев не отдала. Пусть отдаёт, не зря ведь пострадал.
- Ищи, свищи теперь эту девку. Хорошо, что живой остался и машина при тебе. Но разукрасили портрет, я скажу тебя: на лбу шишка и под глазом синяк.
- Ещё и ребро болит, – Эдик не стал уточнять, где и когда получил каждое из украшений на лице, лишь добавил перечень приобретённых болячек.
- Сам-то сможешь за рулём? – спросил шофёр, интересуясь - не нужна ли Эдику помощь в управление машиной.
- Справлюсь, спасибо за предложение и помощь, – поблагодарил Эдик.
- Я поехал. Работа, понимаешь. Ты тут долго не задерживайся, не равён час твои благодетели вернуться, – напутствовал водитель.
Эдик не стал искушать судьбу, сел в машину и поехал обратно, откуда только что прибыл.
Подъезжая к месту, Эдик ещё издалека увидел стоящую у парапета начальницу. Она крутила головой, очевидно, не понимая куда подевался этот недотёпа Эдик. И как обычно бывает, прибытие самого экипажа прозевала. Подкатив к ней вплотную, Эдик нажал на клаксон. Дама вздрогнула, но тут же справившись с испугом, открыла дверь и влезла в машину, усевшись рядом с Эдиком.
- Где тебя носит? Я же велела тебе ждать тут, – с упрёком в голосе сказала она.
- Я и был здесь. Отъехал только по надобности, - соврал Эдик, при этом повернув лицо к даме.
- Добавка украшений на физиономии тоже по надобности?
- Трагическая случайность. Но это не страшно, шрамы только украшают лицо мужчины, – нашёлся и красиво, как саму казалось, ответил Эдик.
- Шрам на роже, шрам на роже, мужикам всего дороже, – процитировала строфу известной песенки дама. - Кстати, мы собираемся ехать?
- Поехали. Только куда ехать надо?
- Теперь в экологию. Знаешь где это?
- Конечно, знаю, – с уверенностью в голосе сказал Эдик.
- Ну что стоишь? Поехали, поехали.
Дама покосилась на Эдика, показывая тем, что такого шофёра недотёпу ещё не встречала.
- Уже едем, сейчас вон тот грузовик проедет и сразу вперёд, - объяснил свою нерешительность ситуацией на дороге Эдик.
- А говоришь, знаешь куда ехать. Нам не вперёд, а назад нужно, – заметила Эдику дама.
Эдик не стал переубеждать даму, просто вырулил на дорогу. Через несколько минут машина подкатила к зданию экологической инспекции.
- Никуда не уезжай, я быстро, – предупредила дама.
Эдик никуда уезжать не собирался, но назло начальнице ответил:
«А не пошла бы ты».
Только сказанное озвучивать не стал, а следовало бы.
Кататься сегодня весь день Эдику не хотелось. Но шофёр по найму, тем более хелпёр, человек подневольный и выбирать ему не приходилось.
«Есть как хочется. Немец хоть и иностранец, а обеда не пропускал. А эта, прости господи, всё инспекции объезжает, будто занятия интересней нет. Вернётся сейчас с этой грёбаной инспекции, я так ей и скажу – хелпёр тоже человек. Он есть хочет», - развлекал себя измышлениями Эдик, хотя точно знал, что ничего такого себе с начальницей не позволит.
Не прошло и пяти минут, как начальница вышла из здания.
- Сейчас поедем, пообедаем. Ты не знаешь где можно перекусить поблизости, чтобы быстро и недорого? – спросила она.
«Ты бы ещё добавила вкусно», – подумал Эдик.
Выдержав небольшую паузу, словно обдумывает вопрос, Эдик ответил:
- Здесь недалеко есть ресторан. Там вкусно готовят и недорого. Если вы пообещаете накормить голодного шофёра, я мигом вас туда доставлю, – набрался наглости Эдик.
Дама пропустила условие шофёра мимо ушей, очевидно, люди находящиеся у неё в услужении высказываться не имели права, а лишь слушать, выполнять и отвечать, если спрашивают.
- В ресторане может быть долго. Нужно что-нибудь типа бистро.
- У нас таких нету. Это же не Москва, а провинция, – разочаровал даму Эдик.
- Я это уже поняла. Только потрудитесь отвести меня туда, где обслужат быстро и недорого.
Дама явно сердилась. Если Эдик был на самом деле у неё в услужении и оставался выбор быстро кем-нибудь его заменить, уволила бы непременно.
- Если вы в смысле поесть, то я знаю такое место.
Эдик завёл двигатель и вырулил на дорогу. Очень скоро машина остановилась около автовокзала.
- Зачем мы сюда приехали? Я не собираюсь никуда уезжать, тем более на автобусе, – возмутилась начальница.
- Здесь, в здание автовокзала на втором этаже есть буфет. Как раз что надо: быстро и недорого.
- Где это вы видели на вокзале хороший буфет?
- Я и не говорю что он хороший. Я говорю, что там быстро и недорого можно поесть.
- Какой-нибудь гадостью накормят в этом буфете, – не унималась начальница.
- Гадостью не накормят, но не отравят уж точно. Вы и не просили, чтобы вкусным кормили.
Столь необоснованные, по мнению Эдика, претензии вывели из равновесия, что проявилось в повышенном тоне ответа.
Дама неодобрительно взглянула на него.
- Поехали в другое место, - пожелала она.
- Другого такого нету. Раз уж мы приехали, пойдёмте, поднимемся в буфет. Может, не всё так плохо, – предложил Эдик.
Дама вылезла из машины, и пока Эдик запирал двери автомобиля, стояла молча.
«Похоже, она на меня запала. Иначе зачем говорить столько слов? Начальники обычно довольствуются одним коротким приказанием. Это для меня не очень здорово – от влюблённой дамы, тем более начальницы, ничего хорошего не жди. Но с другой стороны, сейчас можно немного выгадать. Не откажется же она накормить объект вожделений. Глядишь, и перепадёт обед на халяву», - размышлял Эдик.
Войдя в здание автовокзала, они поднялись на второй этаж. На стене висело меню с перечнем нехитрых блюд.
- Вы из горячего что будите – яичницу или пельмени? – рассматривая меню, спросил Эдик.
- Попробуем пельмени, яичницу не хочу, – ответила начальница.
- Двое пельменей и… Что вы будите пить? - прервав заказ буфетчику, спросил у начальницы Эдик.
- Пить буду кофе, ещё вон ту ватрушку и… И что здесь есть ещё? Так, бутерброд с ветчиной, хлеба кусок, - перехватив инициативу, сама сделала заказ начальница.
- Всё в двойном экземпляре, – добавил от себя Эдик.
- Придётся подождать пяток минут. Пельмени я только что поставил на огонь, – сообщил буфетчик.
Начальница и Эдик отошли к столу в углу.
- Здесь даже сесть негде. Столы как в пивной, – высказала претензии начальница.
- Вы не могли бы заплатить за мой обед. Я сегодня на мели, – без всякого вступления попросил Эдик.
- Я-то подумала, что ты как кавалер заказываешь блюда и расплатишься за них. Раз так не получается, я тебе могу занять, – предложила она.
- Спасибо шеф, – поблагодарил Эдик.
- Вот ваши пельмени, – поставив на стойку буфета две тарелки, сказал буфетчик.
К двум тарелкам он присовокупил два стакана кофе и всё остальное.
- Сейчас деньги принесу, – забирая заказ, пообещал Эдик.
- Шеф, можно деньги?
- Какие деньги? – придав лицу удивлённое выражение, спросила дама, будто и не было раньше никакого разговора о деньгах.
- Вы же обещали заплатить за мой обед!
- Разве? Ах, да, точно ведь обещала.
Начальница подошла к стойке и расплатилась. По лицу было понятно, что игра с Эдиком в непонимание ей доставила удовольствие.
Эдик не показал вида, что перепалка смутила. На самом деле выходка дамы разозлила. Она вела себя так, будто он напросился в кавалеры. Он же сейчас был просто шофёром, кстати, она сама это сказала. Шофёром, так шофёром. Хелпёром он будет для шефа, если тот всё-таки вернётся обратно.
Откушав, парочка направилась обратно к машине.
- Куда сейчас? – спросил Эдик, когда оба сели в машину.
- Сейчас поедем обратно на базу. Нужно взять другие документы, – сообщила она Эдику.
Эдик больше ничего не спросил, завёл двигатель и машина направилась куда попросили.
На этот раз, когда машина остановилась у ворот территории, они тут же открылись.
«Чувствуют, что начальство приехало, как один подъеду, так самому открывать приходится», - въезжая в ворота, подумал Эдик.
- Можете пока отдохнуть. Я пороюсь в бумагах, потом поедем дальше, – предупредила начальница, направляясь в кабинет.
Куда дальше нужно будет ехать и сколь долго продлится это пока, она не сказала. Но Эдик был рад и этой маленькой передышке. Последние дни командировки очень утомили. Хотелось хоть ненадолго залечь на дно, закатится в какую-нибудь пивную, надраться там, как следует, и отправиться домой, баиньки. А дома влезть под тёплое одеяло и забыться до утра. Сейчас это было лишь мечтой, но Эдик надеялся в скором времени мечту притворить в реальность.
А пока он опустил спинку сиденья, приготовившись к приятному времяпровождению, насколько это может себе позволить шофёр в автомобиле. Попросту говоря, Эдик собирался вздремнуть. Он чувствовал непреодолимую послеобеденную тяжесть в веках и пока ехал от буфета до работы, периодически закрывал и открывал то один, то другой глаз. Это не очень помогало, но давало иллюзию отдыха. Сейчас Эдик собирался вознаградить себя за все мытарства последних дней. Он уже почти задремал, когда сквозь сон услышал:
- Ну как тебе показалась новая начальница?
Голос шёл сверху и Эдик не стал отвечать, справедливо считая, что во сне тема бесед и прочих сонных событий может обойтись без сиюминутных мирских проблем. Тем более, новая начальница после непродолжительного общения больше не вызывала в нём никаких симпатий и посему должна отстать от него хотя бы во сне. Другое дело сон о какой-нибудь красивой женщине. Лучше, конечно, не о какой-нибудь, а о самой что ни есть красавице. О какой именно: шатенке, рыженькой или беленькой, маленькой или, напротив, большой Эдик ещё не решил. Но был уже близок к этому.
- Эдик! – раздалось снова над ухом, и кто-то потряс его за плечо.
- Ну что ещё? – сквозь сон, недовольным голосом спросил Эдик.
Он с неохотой открыл глаза и сел на сидении.
- Слышишь Эдик, как там наша мымра? - спросил один из двух сотрудников, подошедших к машине.
- Не знаю как ваша мымра, а эта новая начальница меня достала, – безо всяких, яких выложил Эдик.
- Она не сказала когда уедет?
- Не сказала, велела только ждать здесь. Сказала, что скоро опять поедем.
- С мужиком-то было проще. Хоть он и бизнесмен хренов, всё в свой карман тянет, а договориться можно. Бабе-то ведь всё не объяснить.
- Ничего, может, всё обойдётся. Сейчас все воруют и многие не по чину. Так что, я думаю, обойдётся. Пожурят, не без этого, но простят. Должны простить, сами то небось не без греха.
Эдику хотелось побыстрей отвязаться от любопытных и подремать. Но любопытные уходить не собирались.
- Не знаешь, куда она сейчас собирается ехать?
- Не знаю мужики. Она вот-вот выйдет и здесь вас может увидеть. Это ей может совсем не понравится, – решился попугать любопытных Эдик.
- И то верно. Ладно, мы пошли. Ты, как приедешь, к нам зайди. Покалякать надо.
Отделавшись от любопытных, Эдик снова улёгся на сидение.
«Не одно, так другое», – подумал он и, закрыв глаза, попытался снова задремать.
Ему уже снилась длинноногая белокурая дива, когда голос начальницы, прозвучавший совсем рядом, произнёс:
- Просыпайся, пора ехать.
- Всё взяли, ничего не забыли? – поднимая спинку сидения на нужную высоту, проявил он отеческую заботу.
- Можешь не беспокоиться всё в порядке.
Дама имела довольный вид, будто ей удалось выискать немного компрометирующего на уехавшего в Москву директора в его же бумагах.
- Я вижу, у вас настроение поднялось, шеф, - попытался немного подольститься Эдик.
- Сегодня неплохой день и мне кое-что удалось, – ответила начальница на столь неуклюжую лесть, что само по себе уже говорило о многом.
- Что, всё так плохо? – запустив двигатель, спросил Эдик.
- Наоборот – всё очень хорошо, - ответила дама, хотя, в другом случае, она давно бы пресекла неуклюжие попытки выведать правду.
- Для нас или для вас? - Эдик не хотел отступать, тем более, как ему казалось, появлялся шанс получить правдивый ответ.
- Для дела хорошо, для дела. Трогай и кончай лезть не в свои дела, – пресекла Эдика дама.
«Ну вот, а так всё хорошо складывалось», – имея ввиду допрос с пристаем, вернее сказать с интересом, подумал Эдик.
Он нажал на клаксон, чтобы охранник на проходной открыл ворота. В другое время он сам бы открыл ворота, но присутствие нового директора как бы поднимало рейтинг хелпёра Эдика и самого автомобиля.
Потягиваясь и позёвывая из будки вышел охранник. Узрев в салоне машине директора, он как- то сразу подтянулся и уже бодрым шагом направился к воротам. Открыв ворота, он встал к одной из створок по стойке смирно и поравнявшейся с ним, выезжающей машине отдал честь, но почему-то левой рукой. Видно, волновался очень.
«Во, мужик даёт! Видно, боится быть сокращённым в первую очередь», - удивился Эдик.
От вечно сонного ленивого охранника, назвать которого было бы вернее вахтёром, такого он никак не ожидал.
- Куда едем? – спросил Эдик, посчитав, что задать вопрос лучше рано, чем поздно.
- В инспекцию, – ответила дама.
- В экологическую? – на всякий случай переспросил Эдик.
- Нет, не в экологическую. Давай, в налоговую.
- По второму разу? – усомнился Эдик.
- Надо будет, и по третьему поедем, – парировала дама.
Эдик понял, что достал её вопросами, но остановиться не смог. Очень ему хотелось подначить вредную начальницу.
- Насколько мне известно, налоговая инспекция работает до обеда, – обрадовал начальницу Эдик.
- Налоговая инспекция работает до вечера. У всех, согласно законодательства, рабочий день восемь часов. Приёмное время там до обеда и то не в каждый из дней. Но, надеюсь, меня примут даже в конце рабочего дня.
- Конечно, примут, – поддакнул Эдик, однако дама поняла иначе. Неодобрительный взгляд на Эдика, подтвердил, что начальница поняла реплику как издёвку.
Эдик счёл необходимым замолчать, дабы не нарываться на грубые слова. Вырвавшись из женских уст, они ощутимо больней бьют по самолюбию мужчины.
На сей раз Эдик спорить не стал, остановился под запрещающим остановку знаком, зато прямо напортив входа в здание налоговой инспекции.
- Вы долго там будите? - во след удаляющейся от машины начальнице, выкрикнул Эдик.
Дама ничего не ответила, может, не слышала, а может, не хотела отвечать нахалу.
Этот факт Эдика не расстроил, на то он хелпёр, чтобы всякое от начальника терпеть. Тем более, молчание лучше, чем разгон по полной программе. Эдик даже думать всякое нехорошее о ней не стал, просто потянул за ручку сидения и откинулся на опустившуюся спинку.
- Нехорошо товарищ, нарушаем, – голос рядом с дверью снова поднял Эдика в вертикальное положение.
Рядом с правой дверью его машины стоял милиционер. Откуда он появился, Эдик понятия не имел. По крайней мере, пока подъезжал никакого милиционера не видел. Наверное, он прятался за углом здания и, только кто-нибудь подъезжал и останавливался под знаком, выходил на охоту. Место было прибыльным и, похоже, милиционеру оно досталось непросто так. Если подумать, то милиционер под знаком чем-то похож на нищего, которому, кстати, место тоже досталось недаром. Оба они имеют мзду с честной публики и, надо сказать, немалую.
- Какой знак над вами висит? – когда физиономия Эдика, выражавшая совсем не радость, появилась в окне, строгим голосом спросил милиционер.
Эдик смотрел на милиционера открыв рот, и ничего не отвечал. Реакция нарушителя вполне устраивала милиционера. После небольшого шока они, нарушители, без возмущения отдавали требуемую мзду. На том к обоюдному удовлетворению и расходились. Оштрафованный спасал права от ненужного прокола, а милиционер пополнял карман несколькими красненькими или синенькими купюрами. И в случае с Эдиком милиционер рассчитывал на такой же быстрый успех. Только тут получался совсем случай вовсе нетипичный. Дело в том, что у Эдика не было денег. Конечно, неожиданное появление милиционера прямо у двери машины, удивило, но совсем не испугало. Он лихорадочно искал доводы в своё оправдание.
- Ваши права, – так и не получив ответа, потребовал милиционер.
- Пожалуйста, - вынув права и документы на машину и протягивая милиционеру, вежливо ответил Эдик.
- Что будем делать? – даже не взглянув на документы, спросил милиционер.
- Что-нибудь не так? – вполне справившись с первым неприятным проявлением чувств, спросил Эдик.
- Стоять здесь не положено. Знаки, дорогой товарищ, знать надо.
- Я ненадолго остановился, чтобы пассажира высадить, – парировал Эдик.
- Как же ненадолго, коли спать улеглись? – посчитав ответ за высшее проявление наглости, прямо таки неуважение к человеку в погонах, возмутился милиционер.
- Да не спал я. С чего вы это взяли? - Эдик не собирался сдаваться, поскольку путей к отступлению, вернее денег для откупа, у него не имелось.
- Как это не спали! А сиденье почему разложили? – наглость нарушителя крайне возмутила стража порядка и он готов был наказать оного по всей строгости закона.
- Я ключ уронил, вот и полез за ним за заднее сидение, – нашёлся Эдик.
- Спали вы или нет, дело ваше. Но машина, стоящая под этим знаком больше пяти минут, уже нарушает, - изложил причину претензий, не без некоторой гордости за бесспорное проявление собственного интеллекта, милиционер.
- Вот именно, более пяти минут, – согласился Эдик.
- Значит согласны?
- Никоим образом. Я остановился, чтобы высадить пассажира и когда вы подошли к машине, от момента остановки прошло не более пяти минут. Я уже собирался тронуться в путь, но вы меня задержали.
- Вы уже стоите минут десять, если не больше, – возразил милиционер.
- Но это же вы меня на большее число минут задержали, - нашёл достойный аргумент Эдик.
- Тебя послушать, так это я виноват, - возмутился милиционер.
- Никоим образом. Вы выполняли свой долг – проверяли мои документы, – попытался умаслить милиционера Эдик.
- Ты договоришься у меня умник, я тебе дырок то в талоне напробиваю, – милиционер использовал самый эффективный способ прихода к пониманию – угрозу.
- Ну зачем же дырок, вы мои документы проверили, вот я и поеду дальше, - сделал ещё одну попытку выскользнуть из загребущих лап стража порядка Эдик.
- Никаких поеду: или платите штраф или…
В чём заключалось это угрожающее или можно было лишь догадываться. Но, по всей видимости, ничего хорошего оно не сулило.
- Штраф, так штраф. Только тут одна загвоздка, все деньги у моей начальницы.
- Так вы собираетесь платить или нет? – милиционер уже чуть не кипел от гнева и готов был сделать Эдику самую, что ни есть, бяканую бяку.
- Я заплачу, непременно заплачу. Только начальник выйдет из здания, и сразу заплачу.
- Так что же выходит - вы у меня отсрочку просите?
- Вот именно, прошу у вас отсрочку. Начальник вот-вот выйдет, тогда…
- Ладно, раз я вас уже наказал, можете стоять здесь. А права ваши пока побудут у меня.
Милиционер отошёл и снова спрятался за угол. Он опытным был в таких делах и Эдикина машина стала сейчас приманкой для других шофёров ротозеев. Шофёр мог рассуждать примерно так:
« Если под запрещающим знаком стоит одна машина, значит, опасности нет и почему бы не встать другой рядом».
Всё так и случилось: машины подъезжали одна за другой, и милиционер едва успевал собирать мзду.
«Мог бы мне простить. Если бы не я, такого богатого улова ему не собрать», – наблюдая как милиционер надрывается, обслуживая непуганых дураков, добровольно пополняющих карманы мздоимца, думал Эдик.
Начальница появилась у машины в тот момент, когда Эдик её уже не ждал. Вернее было сказать, что он забыл о начальнице, наблюдая за разбоем милиционера.
- Ну что ж, на этот раз ты поступил правильно, никуда не уехал. Вижу, начинаешь исправляться, - похвалила начальница.
- А вот милиционер так не считает, – возразил Эдик.
- Причём здесь милиционер? Вы работаете на меня, значит я ваш хозяин, – не поняла дама.
- Здесь ничего не попишешь, согласен. Но милиционер хозяин улицы и он посчитал, что я неправ.
- Пускай он считает, что ему угодно. Хватит, наверное, про это, поехали, - строгим голосом приказала начальница.
- К сожалению, этого то я и не могу.
- Хватит, сказала я, поехали, - дама повысила голос, выказывая тем своё отношение.
- Вы лучше меня выслушайте.
- Ладно, говори, если по-хорошему не хочешь.
- Меня оштрафовал милиционер за то, что я стоял под запрещающим стоянку знаком.
- Ты водитель, тебе и с милиционерами разбираться.
- Это верно, водитель я. Только под запрещающим знаком вы мне велели встать и ждать вас.
- В этот раз я ничего не приказывала, тут то ты и не прав. Я не поняла, почему ты ехать не хочешь?
- Я не могу ехать потому, что милиционер забрал мои права. Отдаст, когда я штраф заплачу.
- Так плати, ехать уже надо.
- Я бы заплатил, только денег у меня нет.
- Ты меня разоришь. Учти, это взаймы и сдачу вернёшь, - крикнула она уходящему с несколькими красными бумажками Эдику.
Расплатившись с милиционером, Эдик вернулся в машину. Он молча запустил двигатель и вырулил на дорогу.
- Куда ехать? – спросил он.
- Куда ехать? Так, куда ехать.
Дама задумалась, не зная, что делать дальше.
- Может, домой, на базу? – подсказал решение Эдик.
Дама посмотрела на часы.
- Пожалуй, да, больше сегодня никуда не успеть.
Решение дамы Эдика обрадовало. Возвращение на базу означало окончание рабочего дня для шофёра или хелпёра. Название должности в данном случае роли не играло, лишь бы домой отпустили.
- Я вам сегодня ещё нужен? – остановив машину перед входом в ангар, спросил Эдик.
- Я немного поработаю с бумагами. Потом меня в гостиницу отвезёшь, - пожелала дама.
«Дурак, что спросил. Поставил бы машину и умотал домой. Она уедет скоро в свою Москву и всё будет шито-крыто. Теперь майся в машине. Ну да ладно, теперь-то покемарить мне никто не помешает», – обнадёжил себя Эдик.
Он перебрался на заднее сидение и, открыв окно, улёгся, с удовольствием вытянув в окно ноги.
«Как бы любопытные меня не разбудили, мать их ети», – закрыв глаза, подумал Эдик и, видно, сглазил.
Он почувствовал, как кто-то дотронулся до вытянутых в окно ног.
«Ну всё, началось», – решил Эдик и не ошибся.
- Ты не спишь? – Тихий голос человека стоящего рядом был почти заискивающим.
Открыв глаза, Эдик вытащил из оконного проёма ноги и сел.
- Ну что ещё? Нет от вас покоя ни днём не ночью, – проворчал Эдик.
- У тебя закурить не найдётся? У меня кончились, и взять не у кого. Курить ужас как хочется, - объяснил свой визит вахтёр, он же охранник на воротах.
- Рад бы помочь, только нет у меня курева. Не курящий я, – расстроил вахтёра Эдик.
Однако, ответ не очень расстроил вахтёра. Ему стало скучно сидеть в будке, и Эдик в машине мог стать неплохим собеседником.
- На нет и суда нет, – глубокомысленно изрёк он.
- Это точно. Надо сказать, совершенно правильно подмечено, – похвалил глубину философской мысли Эдик.
- Поедешь ещё или всё на сегодня? - спросил вахтёр, хотя было и так понятно, что устроившийся в машине на отдых Эдик чего-то ждёт.
- Велела ждать. Повезу её в гостиницу, – удовлетворил любопытство вахтёра он.
- Да, беспокойная у тебя жизнь. Катаешь всех, катаешь, а самому поспать некогда, – пожалел Эдика вахтёр.
- Не говори, третий день уже маюсь. Так, не равён, час за рулём заснёшь, – пожаловался Эдик на хроническую усталость.
- Как думаешь, наш то обратно приедет или в Москве его заарестуют?
- Этого не знаю. Думаю, не так уж всё страшно – ни один он у хозяина подворовывает. Главное чтобы по уму делал. А насколько я шефа знаю, он мужик с головой.
По правде сказать, с шефом Эдик очень редко пересекался. Просто, зачастую, он дежурил в ангаре сидя в директорском кабинете в директорском же кресле, благо шеф ночью спал дома в своей постели.
- А может такое быть: его заберут в Москву, а нам эту новую оставят?
- Не думаю. Нас расформировывать в скором времени собираются. Значит директорская не перспективная должность. Из Москвы сюда переезжать без перспектив это наказание, а не повышение. Выходит, вариант с заменой не очень реален и при таком раскладе нашего шефа получается уже наказали. Кого-нибудь прислать, чтобы больше не украл, могут. А вообще, всё может быть, время сейчас такое – удивляться перестаёшь, - философской мыслью закончил Эдик.
- Это точно, время сейчас такое. Я вот до этой перестройки грёбаной в неведомственной охране служил. На хорошем счету был. А пришли эти демократы, нас всех в отставку. Теперь в вахтёрах сижу, поговорить не с кем, – пожаловался на судьбу вахтёр.
- Да, дела, – поддержал Эдик бывшего служаку неведомственной охраны.
- Вон она идёт, – понизив голос до шёпота, сказал вахтёр и тут же ретировал к воротам.
Заняв позицию, он ожидал команды.
- В гостиницу? - спросил Эдик севшую в машину начальницу.
- Да, сейчас в гостиницу, потом отвезёшь меня поесть, – обрадовала она.
«Вот зараза! «Отвезёшь меня поесть». Будто такси нанять нельзя. Никакого уважения к хелпёру, прямо за человека не считают», – не показывая вида, что новое известие о перспективе на вечер расстроило, облегчил себе душу Эдик, изрядно, про себя, покритиковав начальницу.
Вахтёр, выпуская за ворота машину, вытянулся по стойке смирно. Старую привычку лизать начальству зад не могли вытравить уже никакие перемены в его жизни.
- В какую гостиницу? – спросил Эдик.
- В центральную. Разве я не говорила?»
- Нет, не говорили, – ответил Эдик.
- Вы знаете где эта гостиница?
- Конечно. Кстати, там немец жил, которого я в Москву отвёз, – сообщил новость Эдик.
Дама ничего не ответила. Она смотрела в окно, думая о своём.
«Интересно, холостая она или замужем. Кольца на пальце нет, только перстни. Хоть и не ахти какие, а одной по тёмным улицам и с такими не пойдёшь, пальцы шпана вместе с перстнями отрежет. Хотелось бы знать, куда она есть собирается идти? Вечером только в ресторане и поешь. Заодно можно мужичка подцепить. Наверное, от любви залётного, да молодого не откажется. Если она не предпочитает девушек», – размышлял Эдик, надеясь прояснить в скором времени сею загадку.
Машина подкатила к гостинице и дама, так и не сказав ничего, ушла.
«То разговорится, что не заткнёшь, то молчит, будто в рот воды набрала. Не поймёшь этих баб. Ну их всех к лёшему. И за что только мы баб любим?» – Эдик задал себе вопрос для связки мыслей.
Он то сам точно знал, за что любит женщин. А любил он их именно за то, что они женщины и более ни за что.
«А за что их ещё любить то?» – ответил он сам себе.
«Эта тоже туда же, то пристаёт, будто на что намекает. То делает вид, что обиделась, будто я давно её ухажёр. А я не ухажёр и даже не почитатель. В гробу и белых тапочках таких я видел», - объяснял себе Эдик.
На самом деле дама задела Эдика за живое. Действительно, какое ей дело до его личной жизни, и до него самого. Здесь, на работе он просто хелпёр или шофёр, как кому из нанимателей будет угодно. А она к нему какие-то дополнительные несвязанные с профессией претензии предъявляет. «Нет, при первой же возможности от этой ненормальной бабы надо линять. Представился бы случай, а я уж его не упущу», – решил для себя Эдик.
Ему ничего не оставалось, как ждать, что он и начал делать со стоическим усердием. Между тем жизнь города шла своим чередом. В гостиницу входили и выходили люди, по тротуару мимо машины прохаживались определённой профессии женщины, ждущие очередной жертвы.
«Сейчас ко мне приставать будет», – понял Эдик, когда одна из цыганок направилась к машине.
- У тебя закурить нет? – с сильным цыганским акцентом спросила она.
- Не курящий, - не поворачивая головы, ответил Эдик.
- Завидуют тебе, поэтому ты и болеешь, – не получив необходимого отклика, цыганка начала интриговать.
- Завидовать мне нечего, нет у меня ничего. И машина не моя, а служебная и квартира тоже арендованная. К тому же, мой карман пуст, – внёс самый весомый аргумент Эдик.
Цыганка отстала, нищие её не интересовали. Она снова расположилась на тротуаре, надеясь найти достойного, богатого клиента.
«И откуда они берутся? Куда не пойди, везде цыганки крутятся, свой фарт в среде ротозеев ищут. Небось, меня обматерила, хорошо что не прокляла. Глаз у них чёрный, того и гляди какую-нибудь порчу напустят. Впрочем, хоть сегодня карман мой пуст, зато завтра появятся денежки и я снова в потенциальных клиентах», – наблюдая за цыганками, думал Эдик.
Люди торопливо шли мимо, и цыганкам стоило большого труда отлавливать клиентов.
За час, что Эдик стоял в ожидание у гостиницы, они обслужили всего троих. Зато ночные бабочки, вылетевшие на охоту вечером, время даром не теряли. Едва появившись у входа в гостиницу, они непременно находили мужчину и, подцепившись под ручку, словно старые знакомые, скрывались за широкими дверями холла гостиницы. Что происходило в его длинных коридорах и уютных комнатах, можно было только догадываться. По крайней мере, никто из скравшихся в гостеприимных тёплых покоях, пока Эдик сидел в машине, обратно на улицу не появился. Эдик вспомнил своё последнее приключение в этих гостеприимных стенах и чувство ностальгии начало обволакивать душу мужчины своим нежным ядовитым нутром. Он обречённо вздохнул, сожалея, что всё хорошее быстро кончается и редко когда повторяется.
Из дверей гостиницы вышла женщина и направилась к машине. Открыв заднюю правую дверь, она уселась на заднее сидение.
- Машина занята, я человека жду, – не поворачивая головы, предупредил Эдик.
- Я знаю, – ответила дама.
Только сейчас, увидев лицо дамы в зеркале заднего вида, Эдик признал свою начальницу.
«Ну и вырядилась! Прямо гранд дама. А в этой шляпе её и родная мать не признает», – отметив себе насколько похорошела дама, поработав над собой всего лишь час, приятно удивился Эдик.
- Куда ехать? – спросил он.
- Туда, где можно поесть и развлечься», – объяснила дама.
- А поконкретнее можно? – попросил Эдик.
- Я не достаточно хорошо знаю город. Полностью тебе доверяю в этом вопросе», – обрадовала дама.
Эдик не ожидал такого ответа. Одно дело посоветовать мужчине, здесь вкусы могут и совпасть. Но советовать женщине!
- Почему мы стоим? Поехали, поехали, - строгим начальственным тоном приказала дама.
«Вот то-то и оно», – выруливая на дорогу, подумал Эдик.
Что такое «развлечься» в понимание дамы Эдик не знал. Он решил отвезти её в проверенное место, туда, где совсем недавно побывал с немцем. Тем более, если, говоря о желании развлечься, она хотела «сняться», иными словами, найти друга хотя бы на ночь, то вариант был не хуже другого.
Минут через пять машина уже была на месте.
- Это что, мы уже приехали? – удивилась дама.
- Как вы и просили. Вот он ресторан и, надо сказать, вполне приличный во всех отношениях, – кивнув головой в сторону восходящих к двери ступенек, сказал Эдик.
- Ты меня здесь подожди. Выйду, домой отвезёшь, – пожелала дама.
- Я подожду, только подожду в переулке. Здесь дорога узкая, мешать буду машинам, - изменил условие Эдик.
- В каком переулке? – не поняла дама.
- Да вот он в пяти метрах, – Эдик показал даме направление пальцем.
- Ладно, только никуда не уезжай. Может, мне не понравится, тогда в другое место поедем, – внесла ясность она в перспективы на ближайшее будущее.
- Не волнуйтесь, не уеду, – обещал Эдик.
Дама вылезла из машина и плавной походкой женщины знающей себе цену направилась ко входу. Проводив начальницу взглядом, Эдик переехал в переулок. Только здесь он позволил себе расслабиться. Отстегнув ремень безопасности, потянулся.
«Могла бы и покормить. Немец, хоть и жадненький, и то пригласил», – без обиды подумал он.
То, что на начальство нельзя обижаться Эдик понял давно и поведение никого из вышестоящих по служебной лестницы никогда не обсуждал.
«Кто спит, тот обедает», – вспомнил поговорку Эдик.
«Жалко, что про ужин ничего не говориться. Иначе всё было бы просто»,
Из этого выходило, что единственный вариант насытиться – поспать. Что он тут же выполнил с прилежанием и охотой.
Откинувшись на спинку кресла, Эдик закрыл глаза.
Стук в стекло двери разбудил. Эдик открыл глаза и сначала не понял, где находится. Какой-то мужчина стоял рядом с машиной. Очевидно, это он стучал. Эдик смотрел на него и ничего не говорил. Мужчина тоже смотрел на Эдика. В руках он держал поднос, совсем как официант в ресторане или баре. Эдик немного опустил стекло и спросил:
- Это вы стучали?
- Я, – сознался мужчина и, выдержав паузу, добавил:
- Вам просили это передать.
Мужчина поднял выше поднос, показывая, что именно просили передать. Эдик ещё больше открыл окно, собираясь принять посылку.
- Кто велел передать? – на всякий случай спросил он.
- Дама в шляпе заплатила за ваш ужин и обслуживание, – ответил мужчина.
«Шницель с макаронами, два кусочка хлеба и кофе. Всё в картонной посуде. Похоже, это остатки комплексного обеда. Хорошо, что поесть прислала и, надо сказать, удивила. Будь я неладен, если минутой назад мог о таком подумать», – сказал себе Эдик.
Как только мужчина скрылся за углом, Эдик приступил к трапезе. Он старался есть не торопясь, но голод не тётка и уже через минуту вся посуда оказалось пустой.
«Могла бы и побольше прислать», – вместо мыслей почтительных к заботливой хозяйке, мысленно упрекнул даму Эдик.
Бросив пустую тару под машину, Эдик снова собрался подремать. На сей раз он принял предосторожности от визита незваных гостей – закрыл все двери, опустив кнопки защёлок замков вниз.
«Хоть и досыта не наелся, зато отосплюсь», – подумал Эдик, потянувшись и зевнув.
Спинку сидения опускать не стал, просто подавшись вперёд, принял более пологое положение.
По его разумению в тёмном переулке никто машину и шофёра в ней тронуть не может. Он видел уже что-то интересное во сне, когда послышалось царапанье в личине замка.
Мгновенно проснувшись, Эдик прислушался к звукам. Действительно, кто-то ковырялся в личине автомобильного замка.
«Вот заразы, поспать не дадут. Нашёл когда в замке ковыряться, не видит, что я здесь в салоне сплю. Сейчас я его шугану», – решил Эдик и резко сел на сидении.
Он взглянул в окно, но никого не увидел.
«Неужели показалось? Мнительный стал, от этой работы все нервы надорвёшь». – решил он.
Чтобы удостоверится, он открыл дверь, которая сначала во что-то упёрлась. А потом Эдик увидел, что препятствие не что иное как пацан, присевший у машины. Он был мал ростом, не мудрено Эдику его не увидеть.
- Вот я сейчас тебе задам, – Для устрашения гаркнул Эдик.
Он не собирался ничего предпринимать, хотел лишь напугать и тем прогнать пацана. Но тут же получил залп перца в нос.
- Ах ты гад! – взревел Эдик, чихнул два раза, и тут же бросился на обидчика.
Перец ел глаза и Эдик плохо видел, что, однако, не помешало подмять под себя пацана. Хорошо ещё, что основной заряд перца попал Эдику в шею и глаза почти не задел, лишь пыль от перца вызвала слезотечение и чих. Он тут же вскочил на ноги и, подняв пацана за шиворот, поволок к машине. Тот отчаянно сопротивлялся, норовя ударить Эдика в пах и вырваться. С отчаяния, пацан заголосил тонким фальцетом. Приглядевшись, Эдик узрел, что лицо пацана совсем не детское. Раньше он видел такие лица у лилипутов, но те были выше и крупнее.
- Как не стыдно обижать ребёнка! - резкий женский голос застал врасплох и, вздрогнув, он выпустил пацана.
К удивлению Эдика он, вместо того чтобы дать дёру, заголосил ещё громче.
Женский голос, прибавив громкости и уподобясь пожарной сирене, вызвал мурашки на спине у Эдика.
- Милиция, помогите, убивают! – кричала женщина, при этом царапая себе лицо.
Шок Эдика продолжался недолго. Запрыгнув в машину, Эдик схватился за дверь. Пацан, как маленькая собачонка, вцепился в ногу и не отпускал. Эдик схватил пацана за ухо и сильно потянул вверх. Пацан заорал ещё сильнее и отпустил ногу. Отпихнув его, Эдик захлопнул дверь и, запустив двигатель, рванул с места. Он не сомневался, что всё было подстроено. А встреча с милиционером, который наверняка был в доле с аферистом не светила ничем хорошим.
Объехав квартал, он подъехал ко входу в ресторан. Других вариантов у него не было. Если выйдет начальница, а его не окажется на месте, тогда...
Что будет тогда, Эдик не думал, вариантов всё равно не наблюдалось.
«Как бы эта тётка с поддельным ребёнком и продажным милиционером меня не вычислила», – сидя в машине, стоящей у входа, думал Эдик.
На всякий случай он надел очки, посчитав, что в таком виде узнать его будет много сложней.
«Тут надо держать ухо востро, здесь уже не подремлешь», - понял Эдик, собираясь в случае малейшей опасности дать дёру.
Постояв с полчаса у входа и не увидев ничего подозрительного, Эдик успокоился.
«Видно, переключились на другой участок. Сейчас кто-то другой отбивается от вымогателей. Что-то подозрительно тихо», – не веря тишине, если не считать за шум рокот проезжающих мимо автомобилей, думал Эдик.
Сегодняшний день складывался с самого утра для него не очень, зато из всех передряг удалось выйти практически без потерь.
«Хорошо бы сейчас вышла моя мымра-начальница и поехали бы домой. Отвёз её в гостиницу, а сам домой, баиньки», – мечтал Эдик.
Не успел он подумать, как из двери, ведущей из ресторана, появилась дама в шляпе.
«Наконец-то, легка на помине. Теперь-то уж всё. Сейчас отвезу, машину на базу отгоню и по домам», – радовался Эдик.
Дама подошла к задней двери, и Эдик едва успел вытянуть утопленную недавно кнопку замка.
Дама уселась на заднее сидение и поправила шляпку. Эдик сидел истуканом, стараясь вести себя как можно скромней. Он опасался, что дама прознает о приключениях, тогда ему несдобровать. С другой стороны - кто ей расскажет.
- Куда едем? - не дождавшись указаний, спросил он.
- В гостиницу, – ответила дама.
«Видно, здорово набралась, вон, как голос осип. А мужичка то, того, обломилось», – запустив двигатель, подумал Эдик.
Повернув в переулок, потом на параллельно идущую улицу, машина направилась к центральной гостинице. Дама, достав зеркальце и губную помаду, подкрасила губы. Закончив с губами, продолжала рассматривать своё отражение.
«И охота ей на свою физиономию смотреть. Неужели за столько лет она себе не надоела?» - видя склонённую над зеркальцем шляпу, ехидничал он.
Не прошло и пяти минут, как машина остановилась у входа в центральную гостиницу.
- Ты куда меня привёз? – совсем неожиданно для Эдика спросила дама.
- Как куда? В гостиницу, откуда и приехали, - ответил Эдик, не понимая причину недовольства.
Он повернулся к недовольной пассажирке и обомлел. В это момент у него, наверное, от удивления открылся рот. Пред ним сидела дама в шляпе, но совсем другая – не его начальница.
Шляпа была та же, комплекция и рост те же, но лицо. Лицо было безусловно схоже, по крайне мере в темно можно найти сходство. Но на свету лицо высвечивало возраст дамы многим большим числом лет.
- Что вы смотрите, как будто первый раз видите? Вы ведь меня сюда привезли, - в свою очередь удивилась дама.
- Да, я, – согласился Эдик, хотя сомнения ещё остались.
- Так отвезите в гостиницу, только не в эту мне надо, а в гостиницу Тверца. Я, наверное, забыла сказать в какую. Я такая рассеянная сегодня.
- Я не вас должен был везти, – возразил Эдик, понимая в чём дело.
- Здравствуйте, не меня. А кого же, если я в машину села и вы согласились в гостиницу отвести.
- Я начальницу ждал, а не вас. Так что извините.
- Что значит извините! Вы же подрядились, так везите меня. Я вам денег заплачу.
- Не нужны мне ваши деньги, мне обратно к ресторану надо. Сейчас начальница выйдет, а меня нет. Вот будет здорово.
- Это ваши проблемы. Вы меня завезли черте куда, так доставьте по адресу, – не соглашалась дама.
- Это центр города, а не черте что. И никуда я вас больше не повезу, выходите сейчас же! – с угрозой в голосе потребовал Эдик.
- Сейчас я милиционера позову, пусть он вам объяснит, – стращала дама.
- Выходите немедленно, иначе я вас сам вытащу из машины.
Эдик уже готов был выполнить угрозу, если дама упрётся и не захочет выходить сама. Заявлению Эдика дама поверила и не на шутку испугалась, но сдаваться не собиралась. Видно, женское упрямство дамы возрастало на порядок, натолкнувшись на сопротивление мужчины. Из-за угла появился наряд милиции и дама, приоткрыв форточку, не очень громко заголосила:
- Милиция, милиция!
Эдик не стал дожидаться развязки, завёл двигатель и нажал на педаль газа.
«Будь неладна эта чёртова баба. Отвезу её, тем более тут совсем рядом», – направляя машину к мосту через реку Волгу, решил Эдик.
Дама сидела сзади молча. У Эдика тоже не было охоты общаться со скандалисткой. Машина перевалила через мост и, повернув налево под светофором, остановилась у дверей гостиницы.
Дама, не слова не говоря, вышла, даже не предложив водителю денег.
- Баба с возу, кобыле легче, – процитировал поговорку Эдик, в общем довольный, что достаточно легко отделался.
Обогнув квартал, машина пошла обратно к ресторану. Эдик очень торопился и едва успел нажать на тормоз, когда впереди идущая машина резко затормозила, пропуская пешехода.
«Вот чёрт, чуть в задницу Мерседес не поцеловал. Вот шуму было бы, тут и за год не расплатишься», – подбодрил себя Эдик.
Попетляв по городу, Эдик подъезжал к ресторану.
«Похоже, я опоздал», - увидев женщину в шляпе, стоящую на ведущих к ресторану ступеньках, подумал Эдик и оказался прав.
- Куда ты пропал? Я уже хотела такси вызывать, – открыв заднюю дверь автомобиля и усаживаясь на сидение, сердито сказала она.
«Интересно, когда она успела здесь настояться меня ожидаючи?» - подумал он.
- Я только что отъехал. Вокруг квартала прокатился, чтобы тормоза проверить, – соврал Эдик.
- Ну и как, проверил?
- Да, работают отлично. Выходит, показалось.
- В следующий раз проверяй их в гараже. Ладно, на сей раз прощаю, поехали.
«Нужно мне твоё прощение», – выруливая на дорогу, подумал Эдик.
- Куда мы едем? – сердито спросила дама.
- Вы же сами велели, - оправдывался Эдик.
- Так куда я вам велела ехать? – спросила дама и потому как она это произнесла, Эдик понял, что начальница здорово не в духе.
Эдик промолчал, ссориться с обиженной кем-то дамой не хотелось.
«Вон как её разобрало. Интересно, кто же её так обидел?» - пытался угадать Эдик.
Между тем машина ехала вперёд и уже достигла площади.
- Поворачивай, нам на площадь Капошвара.
«Давно бы так, а то буровит, не поймёшь, чего хочет. С нами, хелпёрами, надо чтобы всё понятно было», – не меняя направление движения, размышлял он.
- Ты что не понял? Поворачивай, нам в другую сторону.
- Я и еду на Капошвара, только другим путём. Расстояние немногим больше, зато петлять не придётся, – объяснил Эдик.
Дама больше ничего не ответила, она сидела тихо до самой площади. Было понятно, что настроение у неё на сегодня подпорчено. Возможно, она ещё надеялась на исправления доли, уготованной злодейкой судьбой, поэтому и велела ехать на площадь.
- Здесь налево. Тут где-то клуб находится, ты должен знать, – сказала она, когда машина приблизилась к площади.
Эдик понятия не имел, где этот клуб и, самое главное, что это за клуб. Миновав рельсы, ведущие в трампарк, он остановился.
- Не похоже, что он здесь, - рассматривая в окно машины одноэтажное здание, очевидно, являющееся одним из зданий трампарка, усомнилась она.
- Я сам толком не знаю. Никогда там не был, – сознался в своей не компетенции Эдик.
- Подумай, ты должен о клубе знать. Мужики интересуются этим. Там сцена есть, и парень с девушкой танцуют стриптиз, – сообщила она.
- Ах, этот! Ребята говорили, что он в здании проектного института. Правда не знаю на каком этаже. Но туда только членов клуба пускают, - наконец понял куда ехать Эдик.
- Раз знаешь где, поехали.
Проехав ещё квартал, Эдик завернул к девятиэтажному зданию института.
- Ты уверен, что это здесь? – спросила начальница.
- Точно не знаю, но ребята говорили, что клуб здесь. Может, сходить узнать?
- Ненужно, я схожу сама.
- А мне что делать? - спросил Эдик.
- Тебе? Ничего не делать, просто сидеть и ждать.
- И долго мне ждать?
- Пока не выйду из клуба. Ты вроде говорил, что хелпёром работаешь? Так хелпёрь себе потихоньку.
Больше ничего не добавив к сказанному, дама вылезла из машины и направилась к зданию. Эдик смотрел во след, пока входная дверь не закрылась за ней.
«Вот зараза, заявляет мне, что я должен сутками на неё пахать. Если я и хелпёр, то не для неё».
Эдик сплюнул в окно, выражая тем своё отношение к узурпаторше.
Ему ничего не оставалось, как сидеть в машине и ждать. Надежды на безмятежный сон в собственной кровати под тёплым бочком у жены улетучивались с каждой минутой. От нечего делать Эдик спичкой ковырялся в зубах. После событий этого вечера дремать в машине он не решался.
«Может всё-таки подремать?»
Эдик осмотрелся вокруг. Прямо перед капотом машины возвышалась стена здания. Слева и справа было открытое место предназначенное для стоянки машин. Зато в каких-нибудь пяти метрах сзади сплошной стеной, до проезжей части заасфальтированного проспекта, росли кусты. Что там в них происходит Эдик не видел и поэтому, наученный горьким опытом, ожидал самого что ни есть гнусного подвоха. Именно эти кусты и напрягали воображение, не позволяя расслабиться.
«Хоть бы на одном столбе лампочка была», – вглядываясь в тёмный массив растительности, через зеркало заднего вида, думал он.
Задняя дверь машины открылась и снова захлопнулась, впустив кого-то в салон машины. Эдик не ожидал ничего подобного и звук захлопывающийся двери вызвал в душе мимолётный первобытный страх. Страх на мгновение парализовал, уменьшив собственное тело до размера ребёнка, по крайней мере так показалось Эдику. Нужно было срочно что-то делать, но шея застолбинев не хотела поворачиваться. От того, кто подкрался сзади, можно было ожидать чего угодно, даже удара ножом в спину или выстрела в упор. Он с трудом заставил себя посмотреть в зеркало заднего вида.
На заднем сидении сидела начальница и, держа в одной руке маленькое зеркальце, подкрашивала губы.
- Фу, – облегчённо выдохнул Эдик.
Дама, отнеся неожиданный возглас Эдика на свой счёт, бросила на него недовольный взгляд.
В салоне действительно припахивало, хотя Эдик не мог поручиться, что причиной запаха является его сильный испуг. Чтобы исправить положение, он изрёк:
- Хорошо, что вернулись. Поздно уже, неплохо бы и по домам.
Дама никак не прореагировала на замечание Эдика, лишь потянув носом, открыла окно. Эдик посчитал за лучшее замолчать и дождаться приказаний начальницы. Выдержав продолжительную паузу, она сказала:
- Я клуб нашла. Только он не в здании. Вернее, он в здании, только в подвальном помещении с отдельным входом.
Дама замолчала. Ещё раз взглянув в зеркало, закрыла окно.
- Вы передумали? – спросил он.
- Нет, я не передумала. Загвоздка в том, что туда пускают только членов клуба или пары.
- Значит, вас в любом случае не пустят, - в душе обрадовавшись столь неожиданному повороту дела и, выдав радость интонацией голоса, констатировал факт Эдик.
- А вот здесь ты ошибаешься, пара у меня есть.
Для большего эффекта дама сделала паузу, в которую Эдик успел подумать: «Хотел бы я увидеть того идиота, который согласится пойти с тобой хотя бы в сортир».
Но тут дама очень огорчила, ведь этим идиотом оказался он сам.
- Сейчас запри машину и пойдёшь со мной.
- Это в клуб со стриптизом? Я не могу, я не одет. И вообще, - попытался отказаться Эдик.
- Вы же хелпёр. А в обязанности хелпёра входит сопровождение хозяина. Так что отказ не принимается.
- Я шофёр. Вы сами мне совсем недавно об этом напоминали.
- Конечно, шофёр, когда за рулём машины. А когда другие обязанности появляются, то хелпёр.
Дама открыла дверь и вышла из машины, показывая тем, что разговор окончен. Эдику ничего не оставалось, как закрыть машину и последовать за начальницей. На всякий случай он влез под капот и отвернул бегунок.
- Вы вместе? – спросил охранник, перегородивший своей широкой грудью узкий проход.
- Да, мы вдвоём,- отдавая охраннику деньги за вход, ответила начальница.
После получения нужной суммы охранник сместился в сторону, открыв проход вновь прибывшей парочки. Взору Эдика открылся неширокий коридор, в котором слева у стенки стояли столы, а справа был проход. В конце коридора на полметра возвышалась сцена. Столов стояло шесть, лишь за тремя из них сидели посетители.
«Вот это клуб! Забегаловка какая-то. Здесь что-то не так, не может столь малый зал оправдывать расходы на своё содержание», – подумал Эдик.
- Давай, сядем здесь, – предложила дама, остановившись у четвертого по счёту, если направляться от сцены к выходу, стола.
Ничего другого не оставалось, поскольку все остальные, ближе расположенные к сцене столы были уже заняты. Тут же из-за задрапированной занавеской двери вышла официантка и положила на столик перед дамой меню. Наклонив голову, Эдик заглянул в меню.
«Сигарета десять рублей, сто граммов шампанского сто рублей. Надеюсь, что не мне придётся платить за заказ», - подумал он.
Эдик не курил, так что сигареты интереса не представляли. А сто граммов шампанского принять для куражу он был не против. От ста граммов шампанского ещё никто не пьянел.
- Два мороженных, – заказала дама.
- А молодой человек ничего не желает? - поинтересовалась официантка.
- Молодой человек ничего не хочет, – ответила за него дама.
- Сурово, очень сурово, – заметил даме Эдик.
- Не забывайтесь. Вы не мой бойфренд, а простой хелпёр, – одёрнула дама.
- А вы не забывайте, что у хелпёров тоже есть права. Я, между прочим, со вчерашнего дня не ел и не спал, – Эдик не выдержал положенного хелпёрам такта и завёлся. Хотя, в обращение к начальнице он не перешёл на фамильярное «ты», это ничего не значило.
- Неправда, я вас накормила, когда была в ресторане, - дама спорила с хелпёром, словно он действительно имел к ней некое отношение, вернее сказать, с ней отношения.
- Что такое для голодного мужчины, который сутки не ел и готов быка проглотить, одна маленькая котлетка? – продолжил игру Эдик.
- Здесь всё страшно дорого, так что и не просите. И потом, в меню нет ничего съестного, если не считать мороженное и пирожное.
- Я бы и от пирожного не отказался, - канючил Эдик.
- Ладно, закажу ещё по молочному коктейлю, – сдалась дама.
- Вот ваше мороженое, – поставив на стол две металлических плошки с мороженным, сказала официантка.
- Нам ещё два молочных коктейля, – заказала дама.
Официантка, ничего не сказав, ушла за коктейлем.
- Удовлетворите моё любопытство: зачем мы сюда пришли?
- Программу посмотреть и культурно отдохнуть, – забыв, что хозяйка она, объяснила дама.
Эдик ничего не сказал в ответ. Взяв маленькую ложечку, он приналёг на мороженное.
Последовав его примеру, дама ела не торопясь.
- Вкусное, не то что в киосках, – похвалила она угощение.
- Мне кажется такое же. Обычное сливочное мороженое, только шарики разноцветные, – опроверг заявление дамы Эдик.
- Какой вы циник, всё видите в чёрном свете. Могли бы даме поддакнуть, самому приятнее стало бы, – вдруг перейдя на «вы», сказала дама.
- Хорошо бы представление началось побыстрей. Как говорили древние римляне – хлеба и зрелищ, но последнее предпочтительнее, - ничего не ответив на упрёк, сказал Эдик.
- Вот ваш коктейль, – ставя два стакана с коктейлем, изрекла официантка.
- Не скажите, когда начнётся представление? – спросил Эдик.
Официантка взглянула на часы.
- Уже минут через сорок, – ответила она.
- Сколько мы вам должны? – спросила дама.
Официантка открыла записную книжку и, найдя нужную строчку, ответила:
- Ровно двести рублей.
«Ого, целых две сотни. Неслабо», – подумал Эдик.
- Возьмите, – достав из сумочки деньги и протянув официантке, сказала дама.
- Больше ничего не надо? – спросила официантка.
- Спасибо, пока нет, – ответила дама.
Не откладывая, Эдик принялся за коктейль. Дама пить коктейль сразу не стала. Она помешивала коктейль соломинкой и смотрела в сторону сцены.
«Интересно, что она там увидела?» – наблюдая за дамой, думал Эдик.
Он взглянул на пустую ещё сцену, но так и не понял.
«Наверное, вспомнилось что-нибудь приятное. Ведь не все же время она была цербером в юбке. Может, и её любили и наверняка у неё бойфренд был. А теперь сидит здесь с хелпёром и даже мужичка на ночь найти не может», – лениво потягивая коктейль, размышлял Эдик.
Дама продолжала смотреть в ту же сторону. Ушла, видно, далеко из этого убого подвала именуемого клубом, но, к сожалению, ушла только в мечтаниях.
- Так, на чём мы остановились? - выйдя из состояния мечтаний, спросила она.
- Мы застряли на коктейле. А так всё идёт хорошо, можно прямо сказать - душевно идет, – вспомнив лейтмотив писем товарища Сухова из известного фильма, ответил Эдик.
Он заметил, как у дамы повлажнели глаза, и пожалел бедолагу. Хотя, если разобраться, пожалеть надо было его. Загнала его жизнь в хелпёры. Раньше он и слова то такого не знал. А теперь хелпёрил по полной программе и уже не представлял, как жить по-другому. Как знать, может, и ему улыбнётся счастье.
Дама поднесла ко рту коктейль и сделала большой глоток. Гримаса на её лице говорила, что не молоко хотелось сейчас принять вовнутрь.
- Фу, какая гадость! – вырвалось у дамы.
Она поставила стакан на стол.
- А мне кажется неплохой коктейль, – возразил Эдик.
- Можешь взять и мой, – разрешила дама.
- Правда?! Вот это поступок, вот это аттракцион невиданной щедрости, – похвалил благородный поступок Эдик.
- Ладно, ёрничать. И без тебя тошно, - мельком взглянув на Эдика, попросила дама.
- Раз так, может, по домам? – предложил решение проблемы Эдик.
- В гостиницу? Ну, уж нет. Сидеть там одной в двух комнатах люкса. Лучше здесь, на людях побыть.
«А жаль, я бы с удовольствием прикорнул, да и поел бы чего-нибудь. Хоть бы началось здесь представление, да и закончилось побыстрей. А там домой, баиньки», – Мечтал Эдик, сводя всё к быстрейшему свиданию с тёплой кроватью и долгому сну.
Он взглянул на часы. До обещанного представления оставалось не более десяти минут.
«Интересно, здесь так же, как и в шалмане у берёзовой рощи? В городе должно быть по-другому, всё-таки от центра и начальства недалеко. Покажут голую сиську и все дела. Вот и весь стриптиз. Ничего, и так сойдёт, посидим, поглядим».
На столь оптимистической мысли Эдик допил коктейль. Коктейль хозяйки он пить не стал. Поди как передумает и обидится. Да и негоже хелпёру объедки подбирать.
Дама молчала, молчал и Эдик. Да, невесёлое у нашей парочки получалось увеселительное мероприятие.
«А может, и неплохо, что сюда попал. Когда ещё стриптиз посмотрю. Скоро разгонят всех нас, тогда не то что стриптиз, в кино не сходишь», – развлекал себя задушевной беседой с самим собой Эдик.
От нечего делать он принялся разглядывать посетителей. За соседним столиком, который размещался как раз перед столом Эдика и был по счёту третьим от сцены, сидели двое мужчин.
Только сейчас Эдик заметил, что у мужчин подкрашены губы. По тому, как один из присутствующих пожимал руку другого, всё прояснялось.
«Да, мало у нас ещё клубов для любителей волосатых задниц. Вот и приходится бедолагам любиться при всех прочих, а не при себе подобных», – пожалел он двоих влюблённых.
За следующим столом восседали четыре дамы и надо сказать вполне зрелого, как принято говорить в приличном обществе, дабы не обидеть дамы, Бальзаковского возраста. Двое из этих леди строили глазки двум другим. Те отвечали томными взглядами и, периодически наклоняясь к уху, что-то, возможно нежное, шептали поклоннице, а может поклоннику. Кто их разберёт, розовых да голубых. Им было весело и хорошо даже без представления. Само же представление скорее дополняло атмосферу любви, царящую между ними, внося специфического окраса и чувственности шарм.
«Надо же и эти тут обустроились. Выходит здесь сходняк представителей сексуальных меньшинств. Куда-то не туда меня и начальницу занесло», - сделал вывод Эдик.
Эдик мельком взглянул на начальницу. Она тоже, как и Эдик смотрела на одну из дам.
«Пожалуй, на счёт начальницы я погорячился. Может и неспроста её сюда занесло. Может она тоже по приглашению заехала.»
Получалось не очень хорошо для Эдика, поскольку он ни к одной из категорий представителей сексуальных меньшинств не относился и симпатий не питал. В данной компании его запросто могли принять за своего и, рассорившаяся невзначай парочка, в отместку друг другу, начать обхаживать новенького, надеясь добраться до Эдикиной задницы или обрести ласки от оного же, только от другой части тела - шершавого языка. К тем и другим сексуальным меньшинствам Эдик симпатии не питал, напротив, испытывал вполне понятную неприязнь. В нём ещё не изгладились воспоминания о посещение женского клуба именно в женские дни и мужские тоже. Впечатлительный Эдик уже сейчас ощущал неприятный вкус от попавших в рот женских фигли-мигли из самого что ни на есть женского места. Мужской день он заполнил тоже на всю жизнь. Один только Грейт Фаллос чего стоил. Эдик и сейчас частенько вспоминал его недобрым словом, когда, резко сев на жёсткое, ощущал неприятно соприкосновение сидения с образовавшимся после утех геморроем.
«Будь они все неладны.» – Подумал он и, посчитав, что не стоит думать о грустном, переключил внимание на первый столик.
За ним восседали двое. Один из них элегантно одетый мужчина с бабочкой и тростью на манер тех, которые вошли в моду у аристократов восемнадцатого века. Тёмных тонов костюм для вечерних выходов в свет и тщательно уложенная пышная шевелюра дополняла облик. Его дама бала одета под стать спутнику. Платье из серого атласа, веер в руках и белые перчатки из тончайшей лайки подчёркивали строгость черт лица аристократки. Причудливая высокая причёска дополняла облик. Если бы Эдик не знал что находился в сомнительном клубе, то посчитал будто попал на костюмированный бал. Она казалась крупней и выше своего спутника, по крайней мере, так выглядело со стороны, когда оба сидели за столом.
«Хоть одна нормальна пара», – подумал Эдик.
В зал вошли несколько человек и уселись за свободные столы. Стол Эдика тоже пополнился двумя посетителями. Парень с бритой головой в дорогом пиджаке и совсем молоденькая девчонка не спрашивая разрешения уселись за стол. Начальница искоса посмотрела на молодого человека, выказывая тем своё неудовольствие.
- Опять сегодня полон зал извращенцев. Вон и парочка здесь, – немного наклонившись к уху парня, сказала девушка.
- Наверное, каждый день сюда ходят. Похоже, это их возбуждает, – ответил парень.
- И находят же они удовольствие в переодевании. Что из того если он оденет платье, а она смокинг?
«Значит это точно мужик и баба. Только баба в мужском костюме, а мужик в женском. Ну и дела», – наконец понял в чём дело Эдик.
Эдик, может быть, ещё что-нибудь подумал, но тут из двери завешанной драпировкой на сцену вышла танцовщица. Достигнув середины, она замерла в ожидании музыки. Наконец запись пошла, и танцовщица сделала первые па.
«Тощенькая, но гибкая», – отметил себе Эдик.
Танцовщица раздеваться не торопилась. Покривлявшись пару минут, она расстегнула кофточку и продолжила танец, удачно дополнив рисунок представления манипуляциями с этой частью гардероба. Десять минут потребовалось, чтобы она оголила грудь.
«Столько действий, столько интриги, чтобы показать публики маленькие розовые пупырышки», – разглядывая представленную на обозрение девичью грудь нулевого размера, думал Эдик.
Между тем публика дружно зааплодировала. Эдик закрутил головой, оглядываясь на сидящих в зале людей, не понимая в чём тут изюминка. Его начальница тоже проявляла недвусмысленные признаки проявления страсти. По крайней мере, её раздувающиеся в такт дыхания ноздри говорили об этом.
«Может, танец носит ритуальный характер, а я этого не вижу и не понимаю? Если так, то всё становится на свои места. Значит не зря сюда приходят люди с тараканами в голове», – предположил Эдик и, возможно, оказался не так уж неправ.
Ещё десять минут ушло на то, чтобы дама осталась без ничего. И тут началось такое, что Эдик видел только в цирке и то в разных номерах у разных артистов. Танцовщица вставала на мост и поднимала ногу, предоставляя возможность гостям убедиться в красоте всего тела, в том числе и обычно скрываемого дамами. Она вставала на колени и выгибалась, раскрываясь, словно мандарин без кожуры. Эдик смотрел на неё открыв рот. Он и не представлял что возможно такое.
«Вот это гибкость. Неплохо было бы познакомиться с такой женщиной», - после того как танцовщица ушла за кулисы, подумал он.
Не прошло и минуты, как из задрапированной гобеленом двери на сцену вышел стриптизёр. Остановившись в центре сцены, он замер. Началась фонограмма и стриптизёр, дёрнувшись сначала вправо, потом влево одним движением скинул с себя лёгкие одежды.
«Тощенький, но складно скроен, как говорят дамы - всё при нём. Посмотрим, чем он тут дам берёт, не мослами же своими длинными», - рассматривая стриптизёра, думал Эдик.
Стрептизёр начал медленно двигаться под музыку, на мгновения замирая и демонстрируя хоть и небольшие, но рельефные мышцы. Это продолжалось минуты две, ничуть не привлекая взгляд или возбуждая воображение. На видаке Эдик видел и получше.
«Убого, очень даже убого. Мог бы придумать что-нибудь поинтересней, сообразуясь со своими данными и возможностями. Никого нынче такими мощами не удивишь».
Эдик пришла в голову мысль спросить мнение о стриптизёре у своей попутчицы. Он посмотрел на неё и крайне удивился. Было понятно, что дама очень внимательно смотрит представление. Эдик перевёл взгляд на зрителей за соседними столами. Все они смотрели на сцену и лица выражали отнюдь не скепсис. Эдик с недоумением опять посмотрел на сцену.
Закончив дёргаться, демонстрируя поджарые мослы, спритизёр перешёл к более плавному танцу. Он как дама подвигал бёдрами, потом, повернувшись к публики боком, сделал несколько всем понятных движений, охаживая воображаемую даму. Его танец, повторяя в разной последовательности все уже исполненные ранее движения, никаким образом не мог сравниться с танцем только что выступившей девушки. Эдик очень внимательно смотрел на стрептизёра и даже вспотел, пытаясь уловить изюминку.
«Фу ты, елки палки! Так и самому недолго сбрендить. Хоть и нехорошо чужое подъедать, но лучше я коктейль допью моей начальницей недопитый. Тем более, после такого напряжения она о нём не вспомнит. А вообще-то, она сама мне предложила свой молочный коктейль, так что уж извините».
Закончив развлекать себя размышлениями, Эдик принялся за коктейль.
Он пил не торопясь, понимая, что представление кончится не скоро. Однако и это не помогло, стриптизёр уходить не торопился. Эдик из принципа на сцену не смотрел, очень уж ему не хотелось походить на сидящих в зале зрителей, кои относились ко всяческим непопулярным у простого люда меньшинствам.
Закончившая звучать музыка и бурные аплодисменты выступающему возвестили об окончании представления.
- А вы что не смотрели, не понравилось? – спросила девушка, севшая за стол Эдика вместе с парнем перед самым представлением.
- Я смотрел. Только не всё. Выступление девушки посмотрел всё. А мужчину… Я ничего особенного и интересного для себя не определил. На видео я видел и получше.
- Он завоевал звание мистер Тверь по нижним мужским достоинствам, – пояснила девушка.
- Никогда о подобном конкурсе не слышал, - признался Эдик.
- Его полуподпольно проводят, - сообщила девушка.
Почему девушка пожелала пообщаться с Эдиком, было непонятно. Возможно, ей просто захотелось поговорить с кем-нибудь помимо своего спутника.
- Вот оно как, – дабы не обижать невниманием девушку, ответил Эдик.
- Конечно, как танцор он не ахти, но говорят, как мужчина супер, – поделилась тайной девушка.
- Хорошо что всё закончилось. Кстати, вы не знаете, ещё девушки танцевать будут? - спросил Эдик, лишь для того, чтобы не молчать.
- Насколько я знаю, здесь танцуют только двое.
- Жалко, я бы ещё посмотрел на красивую девушку.
Пока девушка и Эдик разговаривали, спутник девушки молчал. Сейчас он почему-то решил поддержать разговор. Хотя сам Эдик предпочёл бы общение с одной лишь девушкой.
- Иногда они танцуют вдвоём, – сообщил парень.
- Кто танцует вдвоём? – не понял Эдик.
- Девушка с парнем, танцовщики, когда закончат свои сольные номера, выступают уже вдвоём, – пояснила девушка.
- И сегодня тоже выступать будут? – поинтересовался Эдик.
- Это мы сейчас узнаем, – парень не ответил конкретно, но дал понять, что сюрприз вполне может состояться.
- Они не каждый раз выступают вдвоём, лишь по настроению, - дополнила сказанное девушка.
- А вы часто здесь бываете? – продолжал спрашивать Эдик.
- Не часто, но иногда бываем, - ответила девушка.
- Мы тоже танцуем топлес. Приходим посмотреть на коллег. Как говорится, поглядеть со стороны на что-нибудь новенькое, - сообщил мужчина.
- Вы соло танцуете или в паре? – полюбопытствовал Эдик.
- Мы танцуем соло, иногда в паре, – ответила девушка.
- Когда настроение есть? – с некоторой иронией в душе, спросил Эдик, делая вид, что тема ему крайне интересна.
- Конечно, настроение нужно для любого дела, – продолжала беседу девушка.
- Так уж для любого? – хитро улыбнувшись, продолжил расспросы Эдик.
Он краем глаза наблюдал за парнем, стараясь определить, как тот относится к флирту его девушки с посторонним мужчиной. Парень никак не реагировал или не показывал, что флирт ему неприятен.
Началась фонограмма и на сцену вышли танцовщики. Одежда обоих состояла лишь из маленьких плавочек, эффектно подчеркивающих красоту нижних форм. Танец мужчины, как и при выступлении соло, не изобиловал сложными па, зато девушка превзошла себя. Она растягивалась в шпагате, опираясь о партнёра, обвивала его тело, словно змея дерево. Её танец гипнотизировал взоры зрителей и без того с удовольствием наблюдающих за представлением. То словно лёгкий ветерок, заблудившийся в ветвях дуба, порхала она легко и грациозно. То выпрыгнув вверх и завертевшись юлой, удалялась она от партнёра, будто собиралась покинуть его и утомившую за вечер сцену. Мужчина выступал как бы сам по себе, абсолютно не воспринимая присутствие и приставание девушки. Лишь через пять минут он заметил её и оценил. По крайней мере, движения тазом, смысл которых взрослые зрители наверняка поняли, предназначались именно ей. Уловив перемены, она стала подтанцовывать партнёру и её ответные движения тазом, наверняка показывали, что она согласна.
Фонограмма закончилась и под хлопки аплодисментов, артисты покинули сцену, удалившись за кулисы.
- Ну как вам танец? – спросила девушка.
- Не знаю как вам, а мне показалось, что танец плохо поставлен. Если бы она танцевала не с одним, а двумя партнёрами, тогда всё смотрелось по-другому, – высказал своё мнение Эдик.
- Пожалуй, вы правы, я с вами тут соглашусь. Хочу заметить – у вас острый взгляд, – похвалила девушка.
- Я ничего такого сказать не хотел. Очень, может быть, талантливо, только я не специалист, - оправдывался Эдик.
Начальница на разговоры никак не реагировала. Она сидела молча и слушала. Возможно, её это просто развлекало.
- Вы меня заинтриговали. Очень хотелось бы показать вам наш номер, - высказала пожелание девушка.
- Если будет свободное время, можно и посмотреть. Вы где выступаете?
- У нас постоянного места нет. Но приглашают нас часто.
- Жаль что нет постоянного места, я бы пришёл посмотреть, – чтобы не обидеть, подыграл Эдик.
- Мы сейчас едем порепетировать. Так что можем вас взять с собой, – предложил парень.
- Это было бы здорово. Заодно проверили бы вашу идею насчёт третьего в танце. Если вы согласитесь им стать, – обрадовалась девушка.
«И эти, похоже, извращенцы. Третий им понадобился для танцев. Это в два то ночи танцы. Интересно, в какой позиции будут танцы – стоя или в партере? – подумал Эдик.
- По-моему, для танцев поздновато, – выказал сомнение Эдик.
- Для тех, кто работает ночью, нормально. Мы привыкли поздно ложиться, - объяснила девушка.
- Скорее рано, чем поздно, – пошутил Эдик.
Девушка посчитала шутку за согласие поехать с ними и улыбнулась в ответ.
- Я здесь не один, с дамой, – попытался найти уважительную причину Эдик, чтобы красиво отказаться.
- Ваша дама может присоединиться к нам. Так, пожалуй, будет интересней, – сказал молчавший до сих пор молодой человек.
Начальница, выдержав паузу, очевидно, раздумывая над предложением, ответила:
- У нас день начинается с раннего утра. А сейчас уже время позднее и нам пора.
- Поедемте с нами, не пожалеете, – уговаривал парень.
- Эдик пошли, нам пора, – голосом не терпящим возражений, приказала дама.
- До свидание, приятно было пообщаться, – встав из-за стола, попрощался Эдик.
Начальница, ничего не сказав, молча проследовала к выходу.
- Вот черт! – воскликнул Эдик, увидев оставленную недавно машину незапертой.
- Кто-то вскрыл машину. Наверное, хотели угнать. Хорошо, что я вытащил бегунок, – осматривая машину, говорил Эдик.
Забравшись под капот, он поставил на место бегунок.
- Кажется, всё остальное цело, – сказал он сам себе, успокоив тем взбудораженные увиденным нервы.
- Мы можем ехать? - усевшись на заднее сидение, спросила начальница.
- Конечно, – ответил Эдик и запустил двигатель.
- Куда едем? – спросил он.
- В гостиницу, – приказала она.
«Наконец-то. Поставлю машину и домой спать. Посплю уж от души», – накручивая баранку, думал Эдик.
Подъезжая к гостинице, Эдик спросил:
- Я вам завтра буду нужен?
- Насчёт завтра не знаю. Надо ещё сегодняшний день прожить, - ответила начальница.
- Так мне утром приезжать?
- А ты как хотел бы?
- Я бы хотел выспаться, – честно признался Эдик.
- Значит, выспаться хотел? – повторила слова Эдика начальница.
- Как меня к немцу приставили, так я с того самого дня толком не спал. Сейчас держусь из последних сил, чтобы за рулём не заснуть.
- В клубе я этого не заметила, особенно, когда девушка танцевала.
- Так вы сами смотрели не отрываясь. Как только на меня успевали внимание обращать? - съехидничал Эдик, но ответа дамы не услышал.
Остановив машину у входа, Эдик выключил двигатель.
- Тебе надо ещё ехать машину ставить, и только потом домой, - пожалела Эдика начальница.
- Что делать, никто ведь за меня это не сделает, - голосом обречённого, ответил он.
- Завтра мне нужна будет машина уже с утра, - начальница и тут непременула испортить настроение.
- Придётся вставать рано. На сон мало времени остаётся, – сделал вывод Эдик.
- Поступим так. Поставишь на платную стоянку машину и ко мне в номер придёшь. В моём двухкомнатном люксе в первой комнате есть диван. На нём и переночуешь. Ходить не надо туда сюда, больше времени на сон останется, - предложила начальница.
- Я бы лучше домой. Не люблю на чужих диванах спать, - попытался возразить Эдик.
- Есть куда записать? Ладно, давай руку.
Эдик протянул руку и начальница написала номер прямо на ладони.
- Теперь не заблудишься? - спросила она.
- Не заблужусь. Вот только кто меня в гостиницу впустит? Время уже позднее, у меня никаких документов, подтверждающих, что здесь живу, нет.
- Поехали на стоянку, вернёмся в гостиницу вместе, – даже не задумавшись, приказала дама.
Эдик спорить не стал, поехал на стоянку, тем более, последняя находилась всего в двух кварталах от гостиницы.
«Прилепилась как банный лист к заднице, не отшибёшь. Похоже, что-то нехорошее у неё на уме, ей-ей нехорошее. Не нашла никого себе развлечься, теперь и хелпёр сойдёт», - по дороге к платной стоянке думал Эдик.
Поставив машину на стоянку и заплатив за сутки, Эдик с начальницей отправились обратно в гостиницу. Они шли молча, лишь перед самой гостиницей Эдик засомневался:
- Меня наверняка не пустят. Лучше я домой пойду.
- Пустят, сейчас не те времена. За деньги пустят куда угодно, - высказала мнение дама.
- У меня денег нет. Так что не пустят, – стоял на своём Эдик.
- Деньги есть у меня. Так что с этим проблем не будет. Стучи.
Эдик ладошкой лупил по стеклянной дверке, стараясь не повредить стекло.
- Стучи сильней, а то не услышат, – командовала дама.
Эдик сменил руку. Лупить левой рукой по стекле было неудобно и скоро Эдик остановился.
- Так мы до утра не достучимся. Дай-ка я сама.
Дама, сменив Эдика, принялась ударять по стеклу каблуком.
- Прекратите хулиганить, а то сейчас милицию вызову, – обещал пожилой мужчина, необъяснимый образом появившись перед дверью прямо ниоткуда.
- Открывай, старый. Мы не хулиганы, а клиенты, - ответила дама.
- Клиенты вы или наоборот к клиентам, меня это не касается. Мне приказано не открывать до утра, я и не открываю, - пояснил мужчина, явно не собираясь открывать дверь.
- Почему дверь в гостиницу заперта? Это нарушает мои права жителя гостиницы, – дама выдвинула другой аргумент, надеясь, что он то возымеет нужное действие.
- Много вас тут ходит, а я один на всех, - проворчал пожилой мужчина и повернулся, предполагая исчезнуть от непонятливых клиентов, как и появился.
- Подождите не уходите, вот наш пропуск, – достав из сумочки сторублёвку, дама прислонила купюру к стеклу.
- А молодой человек с вами или он провожающий?» – Поинтересовался мужчина.
- Молодой человек со мной, – прояснила вопрос дама.
- А у него где пропуск? – поставил вопрос ребром мужчина.
- Вот его пропуск, – вытащив из сумки ещё одну сторублёвку, дама приложила её к стеклу.
- Это другое дело, с этого надо было начинать, – ворча себе под нос, мужчина отрыл задвижку двери.
Парочка тут же воспользовалась предоставившей возможностью, прошмыгнула за дверь, не забыв отдать пропуска строгому стражу входных ворот.
«Зачем я это делаю, послал бы дамочку ко всем чертям и по домам?» – поднимаясь по лестнице вслед за дамочкой, думал Эдик.
Поднявшись на третий этаж, он пошли по коридору.
- Вот мы и пришли, – останавливаясь у двери номера и доставая ключ, изрекла дама, будто Эдик с нетерпением ждал этого момента.
Переступив порог, он начал с претензий:
- Я, между прочим, есть хочу. Дома меня жена бы накормила, а здесь?
- Ты же ел. Я тебе из ресторана еду присылала, – дама сделала вид, что претензия Эдика удивила.
- Это когда было? И потом, для голодного мужчины маленькой котлетки на ужин мало, очень мало.
- Заходи в комнату, я что-нибудь найду в холодильнике, – пообещала дама.
- Раз так, тогда ладно, – согласился Эдик.
- Если хочешь освежиться, душевая вон там. Полотенце там есть. Пока будешь мыться, я накрою на стол.
Дама не предоставила другого варианта Эдику, и он послушно направился в душ. Тем более ему и самому после всех передряг хотелось смыть усталость с тела и души.
- Это теперь называется душ, – подумал Эдик, разглядывая помещение, в котором, помимо ванны и душа над ней, имелось бидэ, голубой унитаз и ещё какая-то штука, о предназначение которой Эдик не догадывался.
«Ладно, надо использовать возможность, помыться. Дома не очень холодной водой намоешься», – решил Эдик.
Он разделся до гола, и влез под душ.
«А может, ванну налить? А что, мысль интересная, когда ещё придётся в тёплой ванной понежиться», - посетившая голову Эдика неожиданная мысль показалась очень удачной.
Заткнув слив ванны, Эдик пустил воду. Буквально через пару минут ванна заполнилась тёплой водой. Вытянув ноги, он улёгся, приготовившись насладиться по полной программе. Тёплая вода согревала и расслабляла, усталость и напряжение от передряг последних суток потихоньку покидали уставшее тело. Эдик не заметил, как уснул.
- Ты тут не заснул? – войдя в ванную комнату, спросил она.
Услышав сквозь сон голос, Эдик открыл глаза.
- Решил в ванне прогреться. Горячая вода помогает снять напряжение, – объяснил он своё решение.
- Поторопись, если хочешь поесть. На столе уже накрыто, – поторопила дама.
- Я уже закончил, сейчас приду, – во след даме, выходящей из ванной, сказал он.
Эдик вылез из ванной и, сняв с крючка полотенце, вытер тело.
«Хорошо бы сейчас надеть чистое бельё и рубашку. Только где взять всё это?» – подумал Эдик и, за неимением лучшего, одел только что снятое бельё и рубашку.
- А вот и я, – не придумав ничего лучшего, сказал он, когда вышел из ванной комнаты.
- Это я и сама вижу. Ты тут подожди пока я освежусь.
- Видеть столько всего и не иметь возможности попробовать это выше моих сил.
Схватив со стола пирожное, он запихнул в рот.
- Я вижу ты совсем не мужик. Не можешь дождаться, пока дама освежится, и составит компанию.
- Я не мужик, а хелпёр или шофёр. Это уже кому как приятней меня величать. А вы не дама, а начальница, – с трудом выговаривая слова набитым кусками пирожного ртом, пояснил он свою позицию.
- Я тебя в гости позвала, а ты ведёшь себя как свинья.
По тону сказанного было понятно, что дама разозлилась. Но Эдику почему-то стало смешно, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не засмеяться.
- Тебе смешно! Ладно, приедет ваш начальник, разберёмся.
- Конечно, разберёмся. Только насчёт приглашения в гости вышло недоразумение. Вы мне приказали явиться к вам в гостиницу. Я и явился. Значит я не гость, а служащий.
- Ну и что из этого следует?
- Я день отработал, вечер отработал. Так?
- Так, – согласилась дама.
- А теперь работаю и ночью. Получается, что я работаю сверхурочные без перерыва. Значит, наниматель должен обеспечить моё кормление, - довольный своей сообразительностью, Эдик свёл проблему к нужному раскладу.
- Я пошла мыться, – сказала начальница и вошла в ванную комнату. По лицу было понятно, что не такого обхождения ожидала она от гостя.
Дама долго мылась, очевидно, осмысливая ситуацию и раздумывая как себя вести с распоясавшимся хелпёром.
Тем временем Эдик расправился с двумя бутербродами с ветчиной, запил газировкой и, немного утолив голод, утихомирился. Он решил дождаться начальницы, а потом уже лечь спать на кожаном диване в первой комнате.
Дама вышла из ванной комнаты с полотенцем на голове.
- Вижу, ты меня не очень ждал, – сразу перейдя на «ты», произнесла она.
- Как раз вас-то я и ждал. Немного перекусил, теперь бы и на боковую неплохо.
- Можешь ложиться на диване. Я же тебе сразу сказала, как пришли.
- Сказали вы ещё раньше, только здесь стол накрыт. Не могу же я разлечься, когда вы за столом будите кушать.
- Я не хочу есть, - сказала дама, но по тону сказанного было понятно, что она обиделась и что вовсе не подтверждало её же утверждение о нежелание откушать.
- Не надо так расстраиваться, я же пошутил. Шутки у меня такие. Садитесь, сейчас бутербродик с икорочкой съедим. Шампанское выпьем, и всё будет тип том.
Начальница ожидала всего что угодно, только не джентльменского обхождения. От неожиданности она села на диван и, взяв бутерброд, стала есть.
- Вот и хорошо, сейчас шампанского нальём. Любишь шампанское?
Дама кивнула. Эдик взял со стола бутылку и, отвернув проволоку, открыл пробку. Почти не расплескав пенящуюся жидкость, налил в бокалы.
- Прошу, – сказал он, протягивая даме бокал.
- Благодарю, – взяв бокал, поблагодарила она.
- Не хмурьтесь. Не такой уж нехороший день выдался сегодня. Вы как и хотели ужинаете в компании мужчины. Я даже согласен остаться с вами на ночь.
Последняя сказанная фраза подействовала на даму, что сразу почувствовал Эдик.
- Я же согласился переночевать на диване. Вы сами мне предложили, так что ничего нового я не сказал, - попытался он внести ясность в дальнейшие отношения.
Дама ничего не ответила, лишь взяла конфетку из вазы и, развернув обёртку, положила в рот.
Эдик последовал примеру хозяйки – взял конфету и сунул в рот. Шоколадная конфета оказалась с ромом. Он взял ещё одну, и та тоже была с ромом.
«Похоже, дама любит напитки покрепче. А вот почему она весь день строила из себя нечто очень начальственное и недоступное мужскому пониманию? Кто бы мне ответил на столь забавные парадоксы?» - в свою очередь удивившись произошедшим в одно мгновение метаморфозам, подумал Эдик.
- Я уже наелась, – сказала она.
- А я бы съел ещё чего-нибудь. Здесь всё такое вкусное.
Дама дёрнулась, показывая, что собирается встать и уйти. Ей, наверное, не хотелось уходить, но она выдерживала характер. Эдик понял намёк и попросил:
- Может, вы немного посидите со мной.
- Не знаю даже. Ты же хотел спать.
Как требовал того хороший тон, она не спешила соглашаться.
- Ещё успею поспать, вся ночь впереди, – многообещающе намекнул он.
- Ладно, всё-таки я вас сюда притащила. Так и быть посижу ещё, - согласилась она.
- Вот и хорошо. Не желаете ещё шампанского?
Она протянула бокал. Эдик взял со стола бутылку и долил бокал.
- Берите пирожное, - предложил Эдик, продолжая играть роль джентльмена.
- Я вечером стараюсь не есть сладкого, особенно пирожные. Не всегда это получается, тем более конфеты уже пригубила, - объяснила дама.
- Аскетизм в питании характеризует женщину с лучшей стороны и, говорят, что такие дамы аскетки во всём, – постарался скрыть сарказм за похвалой Эдик.
Дама ничего не ответила, лишь пригубила шампанское, мельком бросив понимающий взгляд на Эдика. Она наверняка решила, что тот заигрывает с ней, рассчитывая на продолжения. Эдик же заигрывал по инерции, просто он не умел иначе общаться с дамами.
- Надо заметить, что вечерняя трапеза в общем удалась. Теперь пора на боковую. Как вы думаете? - внёс ясность в дальнейшие перспективы отношений Эдик, чем очень обидел даму.
- Ну ты и нахал! – только и сказала дама. Она не стала спорить, встала и ушла в другую комнату.
«В любом плохом есть и немного хорошего», - укладываясь на диван во всей одежде, подумал Эдик.
Он свернулся калачиком и, положив голову на спинку, попытался заснуть.
«Подушка и одеяло не помешали бы», - очень быстро понял он.
Не пролежав и пяти минут, он встал. Свет мешал спать, его Эдик и собирался выключить.
- Ты ещё не спишь? – высунув голову в проём приоткрытой двери, спросила дама.
- Как видите, нет.
- Я вам подушку принесла и плед. К сожалению простыни предложить не могу. Дама вошла в комнату Эдика и положила на диван подушку и плед.
- Спасибо, – поблагодарил Эдик.
На даме из одежды был одет лишь пеньюар, но после всего что сегодня произошло, это не удивило.
«Послал всего лишь один раз и сразу заслужил уважение. Здрасте вам: спасибо, пожалуйста, «вы» Это простой хелпёр то на вы зовётся? Ну, дела! Сдаётся мне, что никто и никогда из мужиков, даже те, кто тем хвалился, по-настоящему не понимал баб», - думал Эдик.
- Пожалуйста, – ответила дама, выдержав небольшую паузу.
После чего величественно удалилась.
Эдик поправил подушку и расстелил одеяло. Раздевшись до нижнего белья, он выключил свет.
«Теперь можно и вздремнуть. Тем более до утра осталось не так уж много».
Он влез под одеяло и очень скоро задорный мужской храп нарушал тишину ночи. Эдику снилось, что большое женское тело прижалось к нему и согревает своим теплом. Её руки обвивали его шею, губы прижимались к его щеке.
«А не слишком сильно обнимают женские руки мою шею?» – засомневался Эдик.
Он повернулся на бок и, почувствовав препятствие, проснулся. От неожиданности Эдик дернулся и, приподнявшись на локтях, чуть не сбросил с дивана даму. Она лежала на самом краешке, прижавшись к Эдику.
- Я никак не могла заснуть, и пришла к тебе. Очень жаль, что помешала твоему отдыху.
Дама снова перешла на «ты», очевидно, считая, что в данных обстоятельствах незачем прикидываться. Появление дамы под боком явилось для Эдика событием неожиданным.
Он ещё не очень проснулся и ничего не ответил. Дама восприняла молчание как согласие делить с ней ложе.
- Пойдём в ту комнату, там кровать пошире. Там будет удобнее, – предложила она.
Спустившись на пол, она первой пошла в комнату. Решив не спорить за отстаивание своей девственности, Эдик поплёлся следом.
- Я привыкла спать слева, – устраиваясь на правой половине кровати, сообщила дама.
Эдику ничего не оставалось, как расположиться на свободном месте, подложив под голову принесённую подушку.
«Хрен с ней, пусть будет так, лишь бы спать не мешала», – поворачиваясь на правый бок, чтобы отвернуться от дамы, подумал он. Однако ему не спалось. Может, присутствие дамы на одной с ним кровати, может, прерванный сон явился причиной. Эдик находился в состоянии полудремоты, которое никак не хотело переходить в сон. Дама тоже ворочалась и, периодически вздыхая, возможно, с нетерпением ожидала приставания непонятливого мужчины.
Неопределённая ситуация продолжалась недолго. Перестав вздыхать, дама проявила инициативу, прижавшись к Эдику сзади.
«Так будет теплее», – решил Эдик, хотя в том, что продолжение вполне возможно, уверен не был.
Дама недолго лежала спокойно, скоро её шаловливые ручонки полезли в потайные места Эдика. Тот сжался, не будучи уверенным в благих, а не хулиганских намерениях. Дама ослабила натиск, переключившись на менее интересные для женщины в постели части мужского тела. Её руки умело ласкали тело мужчины, добиваясь одного и, надо сказать, добились. Эдик почувствовал, как его абсолютно мужская часть тела удивлённо подняла голову.
«Вот зараза, не даст поспать пока не получит своего», – не озвучивая, выругался он.
Повернувшись на левый бок, Эдик оказался лицом к даме. Он провёл рукой по женскому бедру и потихоньку сместился поближе к заветному месту. Дама перехватила его руку, сильно сжав своей рукой его запястье, и ту же припала к мужским губам страстным поцелуем.
«Наверное, динамистка, заводит мужиков, а потом измывается. Или лесбиянка, подставит сейчас свою и работай парень, вкушай прелести женского места», – подумалось Эдику.
Однако Эдик ошибся. Повернувшись к Эдику спиной, дама задрала на себе ночную рубашку и, выудив из мужских трусов нужный, ставший твёрдым, между прочим, Эдикин орган, вставила его себе в нужное место.
«Добилась всё-таки, довела мужчину до измены жене», – наращивая скорость сенсорного общения с женским местом, в шутку подумал Эдик.
Лёжа на боку спиной к Эдику, дама выгибалась как могла. Уже в конце она задёргалась, помогая мужчине в столь многотрудном деле, и уже потом, стиснув зубы, негромко застонала.
«Суховато однако, так можно и мозоль натереть», – подумал Эдик и, почувствовав приближение приятной волны, приналёг ещё старательнее.
Дама поняла состояние партнёра и возражать не стала. Покончив и с этой частью неизбежного, Эдик попытался слинять. Но дама ловко зацепила его рукой за бедро и немного подалась назад, мешая разъединить непосредственный для взрослых контакт.
«Женщина всегда права, даже когда старается объять необъятное и толкает на то же самое мужчину», - вспомнил он где-то вычитанный афоризм.
«Может, пионерскую позу поменяем на другую, более взрослую и приятную? – предложил Эдик.
- Нет, не хочу, – ответила женщина и сама продолжила дело, взяв на себя активную роль.
«Так другое дело, так общаться я согласен», – предоставляя женщине вдосталь поработать, думал он.
Немного посачковав, Эдик сам подключился к делу. Пока он вышел на свое повторное завершение дела, прошло немало времени. Женщина несколько раз успела завершить начатое, намного в том обставив Эдика. Пока продолжалось общение, Эдик не отказал себе в удовольствие обследовать некоторые части женского тела.
«А грудки то не ахти. Второго номера и то нет. Казались в одежде много больше. Видно, подкладывает для убедительности. Фигура тоже не очень, только и радости что начальница», - отметил себе Эдик.
В более интересные нижние части тела дама его шаловливые ручонки не допускала.
Закончив дело, Эдик тут же выскользнул. Он боялся, что его оставят и на этот раз, посему поторопился. Дама ойкнула, видно, резкий выход из интимного места дался её с неприятной болью. Эдик ничего не сказал, лишь повернулся на другой бок, показывая тем окончание аудиенции.
«А вот хрен тебе с маслом, а не третий заход. Для такого хилого угощения, какое мне сегодня здесь предоставили, вполне достаточно», – решил для себя Эдик.
Дама возражать не стала. Отодвинувшись на край ложа, она повернулась на спину и скоро засопела. Эдик изрядно устал и, тем не менее, ему не спалось.
«Вот чёртова баба, приспичило ей меня захомутать на ночь. Спал бы сейчас в своей постели под тёплым одеялом. Ан нет, раз я хелпёр, то хелпёрить должен круглыми сутками, будь она неладна. Вот теперь заснуть никак не получается. Сама-то сопит себе, дрыхнет. Довольная, что удалось урвать на дармовщинку», - ворчал Эдик.
Эдик прислушался, уж не притворяется ли дама.
«Не понятно спит она или не спит», - напрягая слух, думал он.
Эдик осторожно повернулся на спину и замер. Дама не проявляла никаких признаков беспокойства. Получалось, что она либо спала, либо старательно притворялась.
«Может, лёжа на спине засну. Не то завтра будет трудно. Кстати, не завтра, а уже сегодня. И дама говорила, насколько я помню, про утро. Утром надо будет ехать. Сопит, на мой манёвр никак не реагирует. Интересно, что она скрывает от меня? Ни разу не дала потрогать. Говорят, у женщин впереди бывает такое же, как у мужика. Может она это самое и прячет?»
Эдик придвинулся к даме поближе и повернулся на левый бок. Несмотря на подозрения Эдика, дама спала. Он подождал немного и осторожно протянул руку. Он старался не касаться никаких частей тела и тянулся лишь к интересующим. Задравшаяся на пупок ночная рубашка не мешала выполнению плана. Он без труда добрался до нужного места и аккуратно обследовал его. Дама, если она являлась таковой, продолжала безмятежно спать. Умаялась, видно, бедолага.
«Вот это фокус!» – отодвинувшись как можно дальше, подумал Эдик.
Он лежал на краю кровати и думал. А подумать ему было о чём.
«Член хоть и небольшой, но не женский. У женщин яиц не бывает. Это что же получается! Я в зад мужика трахал? Вот гад, оторвать бы ему яйца».
Эдик был очень зол, но отрывать яйца у засранца не собирался. Слишком много шума и мало радости.
«Получается, что мужик мне мозги пудрил весь день. Под бабу закосил и измывался надо мной как хотел. От бабы я бы стерпел. Что с бабы возьмёшь то? Но мужика надо проучить».
Вот только как проучить, Эдик ещё не придумал.
«По крайней мере спать рядом с ним не буду». – наконец решил он.
Эдик встал с кровати и направился в другую комнату. Он прикрыл дверь, чтобы спящая на кровати дама, оказавшаяся мужиком, не проснулась и не помешала смыться.
«И как я не засомневался. Голос то у неё как будто мужик говорит специально писклявя. Так в фильмах мужики, переодевшись в женские одежды, говорят женскими голосами. И главное никто на базе этого не понял. Как же – начальница приехала», – ругал он себя.
Для начал он направился в ванную комнату и хорошенько отмылся. Пахнуть дерьмом ему совсем не хотелось.
«Третий раз моюсь, а всё равно воняет. Придётся в четвёртый раз отмывать.» – Натирая согрешивший орган намыленной губкой, думал он.
Намылив в четвёртый раз и смыв, он понюхал руку, потрогавшую сей провинившийся отросток.
«Ладно, больше не буду, не то кожа слезет. Само выветрится.» – Закончив с омовением, решил он.
Вытерев насухо тело, Эдик вышел из ванной комнаты. Он быстро оделся и уже собирался уйти, но вид накрытого недоеденными яствами стола задержал.
«Неужели всё это оставлять паразиту. Вот ему, накоси выкуси.» – Эдик показал двери кукиш.
Открыв бутылку шампанского, Эдик налил полный стакан.
«Ну, за тебя засранец, чтобы тебе полную жопу херов напихали!» – Обращаясь к двери, за которой спал ничего не подозревающий прикидывающийся дамой мужик, от души пожелал Эдик.
Он залпом выпил и заел конфеткой. На душе не полегчало и он налил ещё один стакан.
«За нас, за хелпёров.» - Провозгласил второй тост Эдик.
На сей раз он закусил бутербродом с ветчинкой и яблоком. Однако и на этот раз на душе не полегчало. Видно много грязи за последние дни огрёб Эдик. Он взглянул на часы. На циферблате высвечивалось половина пятого.
«Так рано я домой ещё никогда не возвращался. Но жена вряд ли будет рада.» – Выходя из дверей номера в коридор, констатировал он неоспоримый факт.
Эдик спустился в холл к выходной двери. Вахтёра, как и предполагалось, поблизости не было.
Закрытая на ключ выходная дверь вариантов не давала.
- Эй, начальник! Где ты, отзовись, – произнёс Эдик как можно громче.
Дверь, замаскированная под панель стены, отворилась, и оттуда появился вахтёр.
- Чего шумишь! Всё вам неймётся, до утра дождаться не можете, – ворчал он.
- Пять часов уже, почти. Пора просыпаться, - ответил Эдик.
- Ты за этим что ли меня будил? – обиделся вахтёр.
- Будь добр, отопри дверь, – попросил Эдик.
- Рано ещё, не положено, – заартачился вахтёр, надеясь выторговать себе на чай.
- Открывай отец, открывай. Видишь, солнышко появилось, и боженька тоже проснулся, смотрит кто грешит. Так что пора начинать день с благих дел, - пространно объяснил Эдик отсутствие денег.
- Куда уж нам до благих дел. Мы как-нибудь на скоромном перебьёмся, – открывая дверь, в тон поддакнул вахтёр.
Эдик вышел на крыльцо и остановился. Яркое солнце, едва показавшись из-за горизонта, жёлтыми лучиками падало на лицо. Ещё безлюдная свободная от машин площадь поблескивала влажным асфальтом, отражая падающие вскользь лучи. Мост через небольшую, рассекающую город надвое, речку уводил взгляд вдаль лентой чёрного асфальта. Поросший кустами вал, горкой опускающийся в пойму реки, соблазнял своим зелёным массивом проснувшуюся в предверии прекрасного душу. Эдику хотелось подойти к зелёным кустикам и потрогать мягкие маленькие листики, услышать пение птах порхающих в ветвях, растущих в пойме деревьев, вдохнуть свежего напитанного влагой реки и запахами растений воздуха.
«Не велик крюк», – решил он и направился в сторону реки.
Перебравшись через площадь, Эдик пошёл вдоль берега по набережной. Ему не хотелось торопиться, сейчас ему совсем не хотелось домой в душную полутёмную комнату.
«Пожить бы недельку в палатке на берегу тихой речки, душой отдохнуть от всего. Только кто меня отпустит, кто приютит?»
Эдик до сих пор предпочитал более цивилизованный отдых и палатки не имел. Да и зачем она ему была нужна, разве что баб на природе охаживать. Так в чужой квартире было проще и хлопот меньше.
Добравшись до густых кустов, Эдик углубился в них, намереваясь отлить. Выпитое шампанское очень быстро попросилось наружу, пришлось с этим поторопиться. Конечно, он мог пописать прямо на покрытой асфальтом пешеходной дорожке, не было ведь ещё никого, но по привычке не хотел оставлять видимых следов.
Достав из штанов прибор, Эдик, не откладывая в долгий ящик, приступил к делу.
«Что-то быстро я обоссался, только выпил и пожалуйте. Неужели какую-нибудь инфекцию подцепил?» - неприятная мысль, неожиданно посетившая голову, расстроила его.
Не успел Эдик закончить дело, как вопль из кустов прямо перед ним, испугал, чуть не испортив удовольствие.
- Помогите, насилуют. Помогите, насилуют, – всё громче и громче голосил визгливый женский голос.
Непроизвольно Эдик отпрянул назад и, высунувшись из кустов с неубранным концом, краем глаза увидел, как из-за угла дома выруливает милицейский автомобиль. Аргумент был налицо, хотя и торчал совсем с другого места. А для милиции что лицо, что совсем наоборот – всё едино, с ними не поспоришь.
Дёрнувшись обратно в кусты немного правее источника воплей, Эдик понёсся вниз. Конечно, он только обоссал даму, от этого и не отказывался. Но насиловать! Таких наклонностей у Эдика отродясь не водилось. Зачем насиловать, когда можно запросто найти даму заранее на всё согласную и покорную. А вдруг и вправду кто-то посягнул на честь женщины и менты запросто могут заломать руки и с готовым обвинением отвести в камеру. Им всё равно на кого свалить, лишь бы дело закрыть. Если и не по этому делу потянут, то по другому наверняка. Мазок с органа согрешившего всё равно возьмут. А там кишечная палочка. Так что обвинение в мужеложстве не избежать.
Ни о чём таком Эдик сейчас не думал, но что-то наподобие ощущал подсознательно. Он просто нёсся не разбирая дороги. Может, и не было никакой изнасилованной женщины? Может, пьянчужка подзаборная лишь мечтала об этом?
- Эх, мать честная! - зацепившись ногой за торчащий из земли корень и растянувшись во весь рост, изрёк Эдик.
Он добежал до самого берега и, если не коварный корень, плавать ему сейчас в холодной воде.
Эдик тут же поднялся с земли и, словно запутавший следы заяц, напряг слух, пытаясь уловить шум погони.
«Вроде не слышно. Наверное, ещё не разобрались в чём дело. А вдруг крадутся бесшумно, чтобы напасть неожиданно?» - последнее предположение совсем ему не понравилось.
«Нужно побыстрей отсюда смываться», – решил он.
Оставалось выбрать в какую сторону бежать. Слева от него, всего в ста метрах находился мост через реку. Справа тоже был мост через ту же реку, только в двухстах метрах. Правильнее было сказать, в двухстах метрах мостов было два, расположенных рядом, буквально через десять метров один от другого. В отличие от моста слева, под этими двумя мостами можно было пройти не замочив ног. Под мостом слева этого сделать, при всём желании, было нельзя. К тому же, путь Эдика домой проходил именно в сторону двух мостов. Это и определило направление бегства.
Эдик повернул к двум мостам и быстрым шагом направился навстречу судьбе. Сегодня, напоследок, вдобавок ко всему уже произошедшему, она могла преподнести подарок в виде милиционеров с наручниками с последующим продолжением интересного общения в кутузке. Он внимательно смотрел под ноги, выискивая куда бы наступить, чтобы не споткнуться. После падения у него болели ладони и локти, на которые он и приземлился.
Добравшись до конца зелёного массива, под сенью которого его не могли увидеть с набережной, Эдик осмотрелся. Ничего подозрительного он не заметил. Не теряя времени, он продолжил путь. Проскочив под двумя мостами, он снова вошёл в зелёный массив, спрятавший от любопытных глаз. Ему предстояло преодолеть ещё один мост, но уже через Волгу. А до моста предстояло пройти вдоль берега до самого впадения маленькой речки в широкую Волгу, обогнуть забор, опоясывающий стадион и уже потом выбраться на мост.
«Странно, никого нет», – подумал он, подозревая какой-нибудь подвох со стороны милиционеров.
Отбросив сомнения, Эдик продолжил путь. Уже перед самым волжским мостом, он вытер о траву руки и поправил выбившуюся из брюк рубашку. Поднявшись по бетонной лестнице на мост, он пошёл через Волгу. Мост и площадь за ним открывали Эдика для любопытных взглядов патрулирующих в милицейских машинах милиционеров, на безлюдных ещё улицах.
Других вариантов преодолеть Волгу не было, и Эдик рискнул. Он преодолел половину моста, когда сзади послышался рокот автомобиля. Оглянувшись, он увидел патрульный милицейский автомобиль, двигающийся по мосту.
«Уж не за мной ли?» - промелькнуло в голове.
Он старательно хромал на правую ногу, будто шёл на протезе, показывая, что с такой ногой далеко не убежишь и, посему, тот в кустах вовсе не он, а другой. Машина догнала и, обдав бензиновой вонью плохо отрегулированного двигателя, покатила дальше.
- Фу, даже пот прошиб, будь они неладны, – выругался Эдик.
Прохромав мост и площадь, он добрался до нужной улицы. Оставалось пройти двором, а там уж и его дом. Эдик посмотрел по сторонам, определяя - нет ли кого рядом. Закончив с хромотой, он быстрым шагом направился к подъезду. Только в подъезде Эдик успокоился. На этот раз злодейка судьба не подвела, очевидно, переключив внимание на кого-нибудь другого.
Стараясь не шуметь, Эдик отпер дверь в квартиру.
«Спит наверное ещё», – подумал он о жене.
Раздевшись перед дверью в комнату и взяв в руки одежду, он открыл дверь и на цыпочках вошёл в помещение. Полутьма помещения не позволила сразу сориентироваться. Не пройдя и трёх шагов, Эдик зацепил за стул. Жена оторвала голову от подушки и посмотрела на супруга сонным взглядом.
- Припёрся, шлялся где-то всю ночь. Взял моду дома не ночевать. Ни днём, ни ночью от тебя покоя нет. В какие жопы только не влазишь, придурок, – ворчала жена.
Эдик ничего не ответил. Устроив одежду на стуле, влез под тёплое одеяло, пристроившись рядом с женой на супружеском ложе.
«Столько лет замужем, а не знает, дура, что муж, пришедший домой до шести утра, считается ночевавшим дома», – засыпая, подумал он.
Репетитор
Осень заявила свои права, окрасив листву деревьев в жёлтые и багряные цвета. Противный моросящий дождь не щадил прохожих и лужи на чёрном асфальте улиц, холодным грязным фонтаном из-под колёс проезжающих автомобилей обдавали всех, кто находился на тротуаре. Всё казалось серым и невзрачным.
Лавируя между луж, Эдик шёл по тротуару. Сегодня он раньше освободился с работы, и оставалось не более часа до темноты. Последнее время с работой было не всё в порядке, из обрывков разговора начальника по телефону выходило так, что она скоро может вовсе закончится. Настроение Эдика было подстать погоде, но здоровое чувство оптимизма, иногда давало о себе знать. И сейчас был именно такой всплеск, поскольку Эдик не проходил мимо ни одного объявления. Он сам не знал, что искал и на что надеялся, но всё же нереализованный талант преподавателя, а ведь Эдик закончил математический факультет университета, мог найти себе применения. Наконец Эдику повезло, женщина прямо перед его носом наклеила объявление на столбе пониже уже там находящегося. В нём говорилось, что мальчику, ученику средней школы, требуется репетитор по математике и физике. Далее был указан телефон, по которому следует звонить, если кто-нибудь пожелает стать таким репетитором для школьника. Пока Эдик читал написанное в объявлении, женщина отошла от столба на несколько шагов. Возможно, она собиралась пойти домой. А возможно, она хотела наклеить объявление ещё на каком-нибудь столбе. Прочитав объявление, Эдик повернулся во след уходящей даме и направился за ней.
Он хотел догнать даму и узнать подробности. Но дама заметила преследователя и прибавила хода. Наверное, она имела негативный опыт общения с мужчинами, которые намеренно гнались за ней. Дойдя до перекрёстка, она села в проходящее мимо такси.
«Эх, не успел! Но ничего, сейчас вернусь к объявлению и оторву на бумажной бахроме объявления телефонный номер», - успокоил он себя.
Эдик вернулся к объявлению и увидел, что кто-то уже оторвал бумажку с номером.
«Осталось ещё пять, но это ненадолго, - понял Эдик. - Люди сейчас сидят без работы и тут клювом щёлкать нельзя», - решил он и оторвал все бумажки, на которых был записан заветный номер.
Денег на семью Эдику не хватало, а с учётом алиментов на сына, его заработная плата заметно таяла. Не платить алименты сыну было не безопасно, часть нехитрого имущества приставы могли конфисковать. К тому же Эдик любил сына от первой жены и не хотел его обижать. Однако если он лишится работы, здесь будет не до симпатий.
«Если бы найти нескольких учеников, то и проблема решилась бы сама собой. Тогда я на некоторое время буду при деньгах. Конечно, репетитор не платит налоги в казну, и это в конечном итоге скажется на пенсии. Но выбирать не приходится, сейчас половина страны работает на себя, что-то перепродаёт, подметает улицы и даже ворует. Хотя раньше эти люди были честными гражданами и трудились на благо государства в НИИ, конструкторских бюро и на заводах».
Эдик пошёл дальше по улице в поисках телефона автомата. Ему долго пришлось идти пока не нашёлся исправный. Эдик набрал номер и долго ждал, пока на другом конце провода взяли трубку.
- Вас слушают, - ответил неизвестный.
- Я по объявлению, - сообщил Эдик.
- По какому объявлению? – огорошил незнакомец.
Возможно, объявлений висело много с разными содержаниями. В этом случае всё было правильно. Эдик не растерялся и начал объяснять:
- Я по объявлению, в котором написано, что требуется репетитор по математике и физики.
- А вы математик или физик? – задал вопрос мужчина на другом конце провода, по крайней мере, голос вопрошавшего был достаточно низким, чтобы так считать.
- Я заканчивал математический факультет университета, - ответил Эдик.
- Хотелось бы получить репетитора, который будет знать и математику и физику хотя бы в рамках программы средней школы, - высказал свои требования наниматель.
- Математику и физику я знаю в рамках высшей школы, поскольку математика была основным предметом, а физика преподавалась нам тоже. Кстати, многие после выпуска из университета пошли работать преподавателями физики и математики в среднюю школу. Насколько я знаю, они до сих пор успешно там преподают.
- А вы тоже преподаватель в школе? – задал наводящий вопрос наниматель.
- Сейчас нет. Переехал в другой город и работы по специальности пока не нашёл. Работаю инженером в НИИ, - соврал Эдик.
Инженером он уже как четыре года не работал. После Ельцинского переворота и кромсания территории СССР на отдельные «государства - удельные княжества» инженер стало ругательным словом. Больше не нужны стали инженеры для захвативших власть, собственность и деньги.
- Вы в каком городе учились? - последний вопрос спровоцировал сам Эдик, когда сказал о переезде в другой город.
- Я учился в Бакинском университете. Моя семья переехала в Калинин и я вместе с ними. Вот сейчас живу в Твери. Если учитывать факт переименования города, то получается, я три раза поменял место прописки.
- Я вижу, вы обладаете неплохим чувством юмора, что характеризует вас с положительной стороны. Хорошо, давайте, встретимся.
- Я готов. Скажите, где и когда?
- Через полчаса на перекрёстке, который справа от телефонной будки. За вами приедет чёрный автомобиль.
- Как я узнаю, что автомобиль приехал за мной?
- Узнаете. Ждите, - ничего не объясняя, ответил незнакомец и положил трубку.
«Ничего толком не объяснил. Но, ни это странно, как он узнал откуда я звоню? Насколько мне известно, только спецслужбы могут узнать номер и адрес телефона-автомата с которого звонит клиент. Что-то здесь нечисто. Прямо хоть не езжай на встречу. А с другой стороны, чем я рискую?»
Эдик пытался себя уговорит на необходимость контакта или не контакта с нанимателем, и тем не менее неторопливо ходил по тротуару успокаивая тем нервы и поддерживая решимость, чтобы не дать дёру при первом же подозрении на злой умысел нанимателя. А с другой стороны работа ему была крайне нужна. Именно это обстоятельство удерживало его на месте.
К перекрёстку подъехал иностранный автомобиль чёрного цвета. Из него вышли два мужчины, одетые в чёрные кожаные плащи.
Эдик прекратил перемещение по тротуару и, как завороженный, смотрел на приближающихся к нему мужчин.
- Вы репетитор? – спросил один из них, когда расстояние сократилось до одного шага.
- Да, это я звонил, - ответил Эдик и собирался задать несколько вопросов, но его опередили.
- Садитесь в машину. Сейчас поедем к вашему ученику.
- У меня нет ученика, - не сдвигаясь с места, ответил Эдик.
- Уже есть, - опроверг утверждение Эдика один из мужчин.
Они подхватили Эдика под руки, и повели к автомобилю. Эдик не сопротивлялся. Он как под гипнозом практически добровольно шёл вместе с мужчинами. Пассажиры заняли свои места, причём Эдик занял место на заднем сидении между двух мужчин и автомобиль тронулся в путь.
«Кажется, я опять попал», - понял Эдик, но столь запоздалое открытие его не радовало и ничего уже не могло изменить.
На переднем сидении рядом с водителем сидел некто в шляпе с широкими полями. Спинки автомобильных сидений были высокими, и Эдик не сразу заметил этого неизвестного пассажира.
«Точно попал. Даже появились сомнения, правда ли им нужен репетитор, а не кто-нибудь ещё. Поплачусь я за свою доверчивость, ох поплачусь».
- Нам долго ещё ехать? – нарушил молчание Эдик.
- Нет, недолго. Скоро приедем, - ответил голос с низким мужским тембром, который отвечал Эдику по телефону.
Но теперь искажение телефонной линией пропало, и Эдик понял, что голос хоть и низкий, но принадлежит женщине.
Действительно, как и обещала женщина, скоро автомобиль завернул во двор многоэтажного дома и остановился. Один из сопровождающих вышел из машины и пригласил:
- Выходите. Приехали.
Эдик вылез из машины, второй сопровождающий вылез следом.
«Ведут меня словно конвойные в тюремный изолятор. Как бы не оказалось, что это правда», - мысли Эдика были отнюдь не радужными и даже не оптимистичными, что соответствовало и погоде, и состоянию души.
Дом был старой постройки, но лифт в подъезде имелся. Сопровождающие нажали кнопку вызова лифта и стали ждать приезда кабинки. Подошла дама в шляпе, которая в машине сидела на переднем сидении. Она оказалась женщиной средних лет, ростом с Эдика. Крупная не по-женски фигура и низкий голос заставляли подозревать, уж не переодетый ли это мужчина?
«А какая мне разница! Был бы ученик смирный и сообразительный, да платили бы хорошо. А женщина мне будет платить, или мужчина - дело второстепенное», - Эдик старался не думать о плохом, тем более ничего патологически нехорошего ещё не произошло.
Кабинка подошла и трое крупных мужчин, и крупная женщина вошли в маленькую кабину лифта.
«Кабы не было перегруза! Неохота мне по лестнице идти», - странная мысль пришла в голову Эдика, наверное, подсознательно отвлекая от всяческих неприятных подозрений.
Женщина нажала кнопку и кабинка лифта, скрипя старыми механизмами, пошла вверх.
«Пятый этаж», - отметил себе Эдик, когда лифт остановился.
Первой из кабинки лифта вышла женщина и повернула направо к массивной, закрывающей вход в квартиру двери. Она собственным ключом отперла дверь, открыла её и вошла первой.
- Вам сюда, - уступив место перед дверью, сказал один из сопровождающих.
Эдик переступил порог. Провожающий прикрыл дверь, оставшись на лестничной площадке.
- Проходите в комнату, - пригласила женщина.
Она сняла чёрный плащ и шляпу, оставшись в чёрном платье и пышном парике.
- Я не предлагаю вам снять курточку, поскольку, возможно, вы тут ненадолго. Если понравитесь своему потенциальному ученику, тогда другое дело, - начала объяснения дама, даже не предложив репетиру присесть.
- У вашего ученика есть какие-нибудь предпочтения? – задал Эдик наводящий вопрос.
- Можно и так сказать, - ничего не объясняя, ответила женщина.
- Всё-таки хотелось бы знать о вашем ученике побольше. Тогда и шансы понравиться ему у меня появились бы.
- Резонное замечание, - согласилась женщина. - Наш ученик – ребёнок болезненный. Он часто пропускал уроки в школе, а сейчас и вовсе перешёл на домашнее обучение. Общение со сверстниками у него ограниченно по этой причине, и тут вам придётся постараться стать ему и другом и наставником. А в остальном он вполне нормальный ребёнок.
- Значит речь идёт не сколько о репетиторстве, сколько о полноценном обучении по программе средней школы?
- Не совсем так. Конечно, обучение должно быть качественное. Но вполне щадящее его растущий организм. Понимаете о чём я?
- Да, конечно, - соврал Эдик, поскольку ровным счётом ничего не понимал.
- Если вы всё поняли, сейчас я вас познакомлю, - обещала женщина.
Она встала со стула и подошла к двери в соседнюю комнату.
- Сейчас я вас познакомлю, - повторилась она.
- Заходите, - открыв дверь, пригласила она Эдика.
Эдик вошёл в комнату, женщина вошла следом.
- Эдик, я тебя хочу познакомить с новым преподавателем по математике и физике, - сказала она.
- Мы тёзки, получается. Меня тоже Эдиком зовут, - сообщил радостную весть Эдик.
- Значит, поладите, - заключила женщина. – Мне ненадолго надо будет уехать, а вы поговорите, пообщайтесь.
Женщина повернулась и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
«Что-то здесь нечисто», - решил Эдик, разглядывая лежащего на кровати бледного юношу лет восемнадцати.
- Так вас Эдиком зовут? – начал с вопроса Эдик.
- Да меня зовут Эдик, - ответил юноша.
Он продолжал лежать на кровати, повернувшись в пол оборота спиной к репетитору.
На месте, где под белыми рейтузами должно располагаться анальное отверстие на теле, было испачканное в вазелине пятно.
«Нормальный у меня ученик и, как положено, жопа испачкана в вазелине. Уж не гомика ли я подцепил? Вот будет тоска! Искал приработок, а нашёл приключение на свою жопу и, похоже, не в переносном, а прямом смысле», - однако надеясь, что ошибся, подумал Эдик.
- Как я понял, вас интересует математика и физика. Хотелось бы узнать, за какие классы средней школы вы хотели бы обучиться? – вопрос репетитора был очень конкретный, но ученик молчал.
- Понимаю, проще сказать, что вы не знаете или, что знаете по программе математики и физики.
- Вот именно, - согласился с учителем ученик.
- Я правильно понял, вы не сможете ответить более конкретно?
- В процессе мы должны понять, как вам строить обучение, - предложил сам ученик.
- Здесь с кондачка не разобраться. Мне нужно подготовиться. Сделаем так, я выпишу название разделов по математике и физики, которые проходят по школьной программе в последних двух годах обучения.
- Сделайте расшифровку каждого раздела, чтобы была понятна суть, - разумное пожелание ученика характеризовало его с положительной стороны.
«А парень то неглуп. Может получиться у нас обучение по первому разряду», - подумал Эдик.
- До меня у вас был репетитор или сами в школу ходили? – задал вопрос Эдик.
- У меня был репетитор.
- Вы с ним расстались по какой причине? – продолжал задавать вопросы Эдик.
- Он меня бросил.
- Характерами не сошлись? – предположил Эдик.
- Нет, его сбила машина, - поведал печальную историю ученик.
- Давно?
- Три дня назад это произошло.
- Вам, наверное, тяжело об этом вспоминать. Но ваши родители, если я правильно понял, считают, что даже такое несчастье не должно быть препятствием в получении знаний, - высказал своё предположение репетитор.
- Вы меня простите за любопытство, но я должен знать подробности. Вы с ним ладили или нет, и долго ли он вам преподавал?
- Две недели он мне преподавал, - ответил ученик.
- За две недели отношения могли не сложиться. В общих чертах мне всё понятно. Если мы всё уточнили, я пойду составлять план занятий и никого из взрослых мне ждать не обязательно.
- Вы присаживайтесь, мы не решили главный вопрос, - не согласился с решением репетитора ученик. – Вас выбрали неспроста, поскольку понятно, что вы положительно относитесь к мужской любви.
«И как это они узнали, что в моей жизни был такой эпизод? Или это событие накладывает печать любителя садомных отношений на всю жизнь», - подумал Эдик, а вслух произнёс:
- Скрывать не буду, был в моей жизни и такой эпизод. Но я, тем не мене, не считаю себя приверженцем таких отношений.
- Никто не считает себя таким необычным человеком и на самом деле никто не знает, на что он сам способен, - ученик выказал прямо-таки философскую мысль, показав себя взрослым и зрелым мужчиной.
- Не знаю, что вам и ответить, - честно признался репетитор.
- Я вам помогу. Вы предпочитаете пассивную роль женщины или активную роль в мужском любовном дуэте?
Эдик задумался, не зная, как ответить, чтобы не обидеть ученика.
– Вам трудно ответить. Ведь для мужской любви, как и для любой любви, нужно чтобы вспыхнуло это чувство.
- Вы правы, но для этого нужно время, - подыграл ученику Эдик.
- Лично для меня этого не нужно. Вы мне понравились, и с вами я могу исполнять активную роль или пассивную, как вы захотите. Честно говоря, я люблю по-разному. Но сейчас, чтобы привыкнуть ко мне, предлагаю вам сыграть активную роль.
Ученик уже готов был повернуться на живот и снять рейтузы, но Эдик остановил вопросом:
- А если я откажусь?
-- Тогда вы тоже можете попасть под машину. Но, надеюсь, до этого не дойдёт. Я вижу в вас хороший потенциал.
- А как быть с репетиторством? – Эдик постарался привести, как ему показалось, весомый аргумент.
- Одно, другое не отменяет, - огорчил ученик.
- Всё как-то неожиданно, мне нужно время. Где у вас можно покурить? – Эдик старался выиграть время, хоть и не курил на самом деле и сигарет не носил.
- Дверь на лоджию в соседней комнате. Только не задерживайтесь, я буду очень вас ждать, - сказал ученик.
Эдик вышел в соседнюю комнату и, отодвинув занавеску, обнаружил дверь на лоджию.
Он открыл дверку и вышел на воздух. Лоджия была неширокой и не застеклённой. Эдик подошёл к ограждению и взглянул вниз.
«Как здесь высоко», - ещё не помышляя о побеге, подумал он.
Лоджия с соседней квартиры примыкала к лоджии, на которой он стоял, и отделялась металлической решёткой.
«А если попробовать перелезть?» - вариант спасения, пришёл в голову Эдику.
Не откладывая, он подошёл к решётке, схватился за неё, и, взобравшись на ограждение, перемахнул на соседнюю лоджию. Эдик на мгновение замер, прислушиваясь и определяя, как вести себя дальше. Шум в соседней квартире говорил, что в ней полно народа. Эдик на цыпочках подошёл к остеклённой двери лоджии и увидел накрытый стол и пьяное застолье в его последней стадии. Двое мужчин спали в тарелках с салатом. Двое других стояли напротив друг друга и, упёршись лбами, как два барана, выясняли отношения.
- Кто ты такой? - вопрошал один.
- А ты кто такой? - отвечал ему другой.
Женщин за столом не наблюдалось, и это обстоятельство упрощало дело. Эдик открыл дверь и прошёл в комнату. Он уже прошмыгнул было мимо двоих выясняющих отношения мужчин, как мужская рука схватила за курточку, и тот же вопрос был отнесён к нему:
- Кто ты такой?
Эдик рванулся что было мочи к входной двери, свалив на пол двоих мужчин. Дверь оказалась заперта лишь на щеколду, что дало возможность беспрепятственно выйти на лестничную площадку. Звук подъезжающего лифта направил Эдик вниз по лестнице.
«Врёшь, не возьмёшь», - думал он, несясь вниз, перепрыгивая через две ступеньки разом.
Эдик спустился в вестибюль и благополучно через входную дверь вышел на улицу. Его опасения оказались ненапрасными, большая чёрная машина стояла перед входом.
«Ещё немного и ловушка бы захлопнулась. Вовремя я свалил», - понял Эдик.
Быстрым шагом он удалялся от подъезда, надеясь, что люди в машине не узнали его и не бросятся в погоню.
«Теперь ухо надо держать востро. Ученик предупредил меня, что я тоже могу попасть под машину, - вспомнил Эдик. – Оснований не верить ему у меня нет, и запугивать меня не было никакого смысла. Как говорится, осведомлён, значит вооружён. Вот только что мне делать с этим осведомлением?»
Эдик шёл по улице, не думая о направлении. Сейчас самое главное было подальше уйти от опасной квартиры.
«Тоже мне, нашли идиота. Репетитор, видите ли, им нужен. А на самом деле им нужен сексуальный партнёр для сыночка или кто он им. На мамашу эта тётка не больно-то похожа. Я определил всё эту шайку как сборище сексуальных маньяков и извращенцев».
Как бы сам Эдик их не определял, сейчас мяч был на их стороне. Они знали об Эдике если не всё, то многое, значительно больше, чем он о них. А если быть более точным, о них он не знал ничего. Знал лишь, что руководит шайкой тётка с грубым голосом или переодетый мужик. Да и был ли он, или она, главным, тоже оставалось под вопросом.
Эдик убавил шаг и начал успокаиваться. Действительно ли всё сейчас было так плохо?
«Они знают, что меня Эдиком зовут и всё. Ни адреса, ни фамилии не знают. Вопрос: будут ли они искать меня, как иголку в стоге сена? А самое главное, зачем они будут искать меня? Ни плохого, ни хорошего я им не сделал, если не считать отказа стать половым партнёром какого-то сопляка. Но за такое не убивают».
Эдику было жалко, что надежды на дополнительный заработок не состоялись. Но всё ещё могло случиться, и репетиторство состоятся, но в другом месте. Эдик снова стал заглядывать в развешанные на столах объявления. Но в них говорилось об обмене или продаже ненужных вещей, но никак не о найме специалиста по обучению малолетних лодырей каким либо наукам.
«Ладно, - решил Эдик. – Сегодня не повезло, так в другой раз найду что-нибудь подходящее для себя».
Прошла неделя и ничего не изменило ритм жизни Эдика. Он также ходил на работу и перспективы лишится работы, как и найти новую и денежную были не определены. Однако в пятницу начальнику долго выдавали наставления по телефону, что было крайне редко.
- Ты не знаешь, шеф на обед поедет? – спросил Эдик у секретарши Лидочки.
Вопрос был вполне актуальным, ведь Эдик работал водителем у своего начальника и время обеда давно наступило.
- Не знаю. Он ничего мне не говорил. Может быть, поедет, а может быть, и нет. Выпьет чашечку кофе и опять за работу, - последней частью фразы секретарша польстила директору, а правильнее будет сказать, заведующему, базой. Она надеялась, что заведующий услышит её голос, а самое главное, похвалу, и правильно её оценит.
- Я бы и сам что-нибудь съел на обед, - пояснил своё нетерпение Эдик.
- Я могу тебе сварить кофе и даже с сахаром. – состроив Эдику глазки сообщила секретарша.
Она не питала никаких чувств к Эдику, но профессионализма терять ей никак нельзя было и лишняя тренировка в стрельбе глазами была не лишней. К тому же, отслужив в качестве водителя, Эдик ехал на машине к своему дому, где у своего подъезда ставил автомобиль. Секретарша жила в том же квартале города и доезжала вместе с водителем до продовольственного магазина. Сам Эдик тоже заглядывал в магазин и запасался там молоком и хлебом. Сегодня была пятница и потребность затариться в продовольственном магазине была очень актуальна.
Секретарша сварила кофе и поставила чашку на стол перед Эдиком.
- Очень вам признателен, - поблагодарил Эдик.
- Так просто от меня не отделаешься сегодня. Пятница - день закупок. Как шеф тебя отпустит, заезжай за мной. Договорились? – секретарша выдвинула свои требования, но Эдику было не впервой выполнять их.
- Договорились, - обещал Эдик, даже не подумав, что заведующий может оставить автомобиль на выходные себе, что последнее время стало происходить чаще.
Эдик выпил кофе и продолжил сидеть около секретарши.
- Спасибо тебе за кофе, - с небольшим запозданием поблагодарил он секретаря.
- Пожалуйста. Всегда готова побаловать тебя.
Эдик любил кофе, но в данный момент, чем именно готова побаловать могла секретарша, он не задумывался. Секретарша была молодящейся особой не первой свежести, и Эдик на всякий случай потупил взор, дабы не принимать намёк близко к сердцу.
Наконец из кабинета вышел заведующий.
На сегодня ты свободен. Ключи от машины мне оставь, я сам буду за рулём, - обломал планы на вечер заведующий.
- Можно прямо сейчас уходить? – спросил Эдик.
- Можно прямо сейчас, - подтвердил заведующий.
- До свидания! – Эдик положил ключи на стол и, встав со стула, направился на выход. Секретарша всё слыша сама, что избавило Эдика от нудных объяснений.
«Женщин обманывать нехорошо, - подумал Эдик. – Когда-нибудь мне может выйти боком, хоть на самом деле я не виноват».
Домой Эдик не торопился. Ему не хотелось находиться в тесном душном помещении. К тому же он сегодня весь день просидел на работе, ожидая распоряжений заведующего.
Эдик не торопясь шёл по знакомым улицам города, в котором у него когда-то была неплохая работа со стабильным заработком. Тогда он не понимал, как это хорошо иметь не трудозатратную хоть и малооплачиваемую работу и размеренный уклад жизни. Молодому Эдику тогда хотелось вырваться из болота стабильности, хотелось перемен к лучшему. И вот перемены наступили, обозначившись ростом цен и безработицей. Ему через знакомых в армянской диаспоре нашли место, сначала сторожа, потом водителя заведующего складами. Других вариантов более интересной и лучше оплачиваемой работы ему найти не удалось. Да и эта могла скоро закончиться. Предприятия, которые снабжались через эти склады, решили закупать комплектующие напрямую у производителей. Так было быстрей и дешевле. Теперь нужно было найти источник заработка, а лучше постоянную работу. Если уж совсем не повезёт, придётся переезжать в город, где есть работа, например, в Москву.
А сейчас Эдик не терял надежды и не пропускал ни одного наклеенного на столбах объявления. Конечно, объявления наклеивали не только на столбах, но на дверях подъездов и на специальных стендах. Но Эдик больше доверял объявлениям, наклеенным на столбах. Он хотел, и одновременно не хотел, увидеть объявления о репетиторстве. После неудачного посещения ученика он очень остерегался ещё одного прокола. С другой стороны на какой вид деятельности его могли подрядить? Не колоть же дрова, в самом деле.
«Припрёт, и на самом деле будешь дрова колоть, воду носить и печные трубы чистить», - размышлял Эдик и его думы были отнюдь не радостные.
Наконец Эдику повезло. На одном из объявлений было написано, что одной семейной паре требуется друг на выходные. Не указывался возраст друга ни возраст семейной пары. Так же не указывался пол друга, что было вдвойне странно.
Эдик оторвал висюльку с записанным на ней номером телефона и пошёл дальше. Вскоре он нашёл другое объявление аналогичного характера с номером телефона. Но номер был другой.
«Оказывается извращенцев много. Хотелось подробнее знать, как это быть другом на одни выходные. Сдаётся мне, что это очень коварное предложение».
На самом деле Эдика смущало не сама суть предлагаемого. А то, что не указывалось: оплачивается эта услуга или нет. Возможно, укажи податели объявления сумму, то интерес бы угас. Но с другой стороны, дружба – это понятие круглосуточное и за деньги не покупается. А если дружить предлагают всего лишь выходные дни, значит под тем же словом дружба подразумевается нечто другое, может быть, даже оплачиваемое.
Эдик дошёл до телефона автомата и остановился. Он ещё ничего не решил и стоял просто так, подсознательно настраивая себя на звонок.
«А что я собственно теряю? Может быть, там я неплохо время проведу, поем, да ещё мне денег дадут. Ведь в высших обществах время проводят в умных беседах, играх, например, в лото или шахматы, в карты, наконец. Но в карты играют на интерес, а у меня денег нет. И надо признать, игра в карты не мой конёк».
Из собственных рассуждений Эдик понял, что он вполне светский человек и смело шагнул к телефону автомату.
Он набрал номер и когда на другом конце провода подняли трубку, начал объяснять причину своего звонка.
- Я по объявлению. Вы написали, что вам нужен друг на выходные. Это не шутка?
- Нет, это не шутка, - ответил женский голос.
- А в чём в вашем представлении заключается дружба на столь короткий срок?
- От срока понятие дружбы не меняется. Внешне это должно выглядеть хотя бы как благожелательное отношение.
- И всего-то? – не поверил Эдик.
- Я сказала, хотя бы. Но дружба многогранна и многолика.
- Я понял. У меня ещё есть вопрос: два выходных нужно что-то есть, где-то отдыхать и прочее, при двухдневном пребывании в качестве друга? Кстати дружить нужно на вашей территории?
- Разумеется. Об остальном не беспокойтесь. Всё будет на высшем уровне.
- В связи с тем, что эта дружба необычная, всего на два дня, какой будет мой интерес?
- Вы хотите спросить, сколько вам заплатят?
- Именно так. И ещё хотелось бы спросить, зачем вам это нужно?
- Триста долларов вас устроят?
- За два дня четыреста, - выставил свою цену Эдик.
- Хорошо, пусть будет четыреста.
- Так в чём фишка, зачем семейной паре друг на время?
- Вы сами женаты?
- Да, женат, - ответил Эдик.
- Тогда вы меня должны понять. Общение с новым человеком даёт импульс и новым отношениям в семье. Я не поняла, вы согласны быть нашим другом на два дня?
- Да, согласен. Говорите куда и когда мне прибыть?
- Пишите адрес. Посидите в холе, а мы за вами заедем.
- Вы не сказали время? – напомнил об упущении Эдик.
- Через два часа сможете?
- Да, смогу.
- Тогда до встречи, - попрощалась женщина.
«Кажется, я опять в очередной блудняк влез. Но будем оптимистами, четыреста долларов на дороге не валяются», - утешил себя Эдик.
У него оставалось время, но его было недостаточно, чтобы заехать домой и переодеться. Собственно заезжать было незачем. Переодеться и принять более праздничный вид, было не во что. В семье Эдика лишних денег не водилось. По этой причине пополнение гардероба самого Эдика всегда откладывалось до лучших времён. Только эти самые лучшие времена никак не хотели наступать.
«У меня появился шанс улучшить своё материальное положение, - отметил себе Эдик. – Вот если бы стать другом сразу в двух местах, тогда было бы ещё лучше. Позвоню ка я ещё и по другому объявлению. Вдруг там вознаграждение больше».
Приняв решение, Эдик вернулся ко второму объявлению. Он оторвал бумажку с номером телефона и отправился искать сам телефон.
«Что я туплю! Я ведь уже звонил по телефону».
У телефона автомата стояла очередь. Сейчас говорила дамочка. Он рассказывала подружке о новых поступлениях в магазине одежды. Эдик по своему опыту знал, что подобные темы быстро не заканчиваются.
«Придётся искать другой телефон. Иначе я опоздаю даже по уже договорённому делу. А мне надо разведать ещё и дружбу по другому телефону».
Эдик пошёл искать свободный телефон автомат и скоро ему это удалось.
Эдик набрал номер и к аппарату долго не подходили.
- Аллё, вас слушают, - услышал в трубке мужской голос.
- Я по поводу объявления о дружбе, - Эдик сразу перешёл к предметному объяснению причины звонка.
- Вы хотели бы стать другом? – конкретный вопрос требовал конкретного ответа.
- Да, - ответил Эдик. – Но хотелось бы знать ваши условия?
- Вы имеете в виду сумму вознаграждение за услуги?
- И не только сумму, но и другие условия.
- Что вы хотите сказать? Я вас не понял, - наниматель или тянул время, чтобы будущий друг запутался и не сказал главного. Или он сам был не в теме, выполняя лишь задание заказчика.
«Посредник, - понял Эдик. – От такого многого не узнаешь. Однако надо выудить из него всё по максимуму».
Меня интересует следующее: на чьей территории будем дружить?
- Голос в трубке не дал договорить, ответив:
- Дружить будем на нашей территории.
- Питание, проживание, сумма вознаграждения.
- Питание и проживание гарантируется. Вознаграждение четыреста долларов.
- Согласен на пятьсот, - поправил нанимателя Эдик.
- У нас потолок четыреста, - огорчил наниматель.
- Хорошо, пусть будет четыреста. Ещё один вопрос, если у вас даже потолок цен за услуги существует, значит друга нанимаете не первый раз?
- Да не первый раз, - подтвердил наниматель.
- А почему друзья не возобновляют дружбу и в другие выходные? Было бы логично нанять их ещё раз.
- На то есть разные причины. Однако скажу лишь следующее: если есть предубеждения, лучше от дружбы отказаться, - посоветовал наниматель.
- Я спросил не из любопытства, а для того, чтобы подойти к своей будущей роли творчески. Как говорится, предупреждён, значит сыграешь роль качественно, - соврал Эдик. – Хотелось бы знать, где и когда я должен быть?
- В холле гостиницы центральная, в пятнадцать тридцать.
- Договорились, буду.
- Вот и хорошо, за вами заедут, - на другом конце повесили трубку.
«В одном и том же месте, в одно и тоже время. Дружба начинается с некоторыми издержками. Но ничего, прорвёмся», - успокоил себя Эдик.
Запас времени был минимален, и Эдик направился в сторону гостиницы. Торчать на холоде лишние минуты ему не хотелось.
«Лучше посижу в тепле, подожду. А там будет видно к кому из заказчиков ехать дружить».
Эдик добрался до гостиницы и вошёл в вестибюль. Там стоял один журнальный столик и несколько кресел. На столике лежали журналы.
«Вот и хорошо, будет чем заняться», - обрадовался Эдик.
Он уселся на одно из кресел и взял журнал.
До сих пор глянцевые журналы его не интересовали, вот если бы газета с последними новостями. А лучше бы газета была бы «Советский спорт».
Эдик поглядывал в открытый журнал, не забывая смотреть по сторонам.
Сейчас нельзя было упустить появление заказчиков, дабы составить мнение о том, кто тебя нанимает. И всё же Эдик прозевал, услышав над своим ухом вопрос:
- Вы наш новый друг?
Вопрос был задан человеком в чёрном плаще, явно имеющим хорошее чувство юмора.
Мужчина был один и к какому из номеров он относился, сейчас было не узнать, если не спросить его самого. Хорошо, что Эдик не выбросил ни одной из бумажек с адресом.
Эдик достал из кармана сразу две бумажки и назвал сначала один номер телефона потом другой, дополнив вопросом, какой телефон его.
- Вы подрядились дружить сразу к двум семьям, я как раз от них, - ответил мужчина.
- Я не понял, как это может быть? По моим представлениям друзей должно быть двое, значит и представителей заказчика тоже должно быть двое.
- Здесь вы правы, друзей должно быть двое. Их и было бы двое, если бы вы не нанялись дружить сразу к двум семьям, - ответил мужчина в кожаном пальто.
- Вы меня что же, обвиняете в этом проколе? – вопрос был насущным, ведь обвинение могло продолжиться наказанием.
- Ну что вы! Я вас ни в чём не обвиняю. Но теперь вы будете другом сразу для двух семейных пар.
- Я думаю, это невозможно. Находиться одновременно сразу в двух местах никому не по силам.
- Вам не придётся находиться сразу в двух местах. Дело в том, что обе супружеские пары будут проводить время в одном месте. Поэтому, как вы успели заметить, я приехал за двумя друзьями один, поскольку повезу их в одно место.
- Вы говорите о двух друзья. Но я один и не знаю, как разрешить эту проблему.
Ничего не надо разрешать. Вы один и поедете названным другом сразу к двум семейным парам.
- А это их устроит? – сомневался в правильности решения Эдик, боясь негативных последствий для себя.
- Вот там и узнаете, устроит их такой расклад или нет. А теперь пошли к машине.
Эдик положил журнал обратно на журнальный столик и пошёл за посыльным.
Они вышли из вестибюля на улицу. Их ждал длинный чёрный автомобиль иностранного производства.
«Уж ни одна ли это шайка лейка, что репетиторов ищут и за одно друзей для скучающих семейных пар».
Эдик уселся на заднее сидение, посыльный сел на переднее и машина тронулась.
«Уж не одной ли фирмы этот наниматель, что меня нанимал на репетиторство. Думаю, скоро это узнаю»,
Эдику не хотелось узнавать о недавнем проколе с репетиторством, но сейчас от него ничего не зависело. Машина неслась по улицам города, так будто за ними гнались. Скоро она свернула на загородное шоссе и, проехав по нему пару километров, ещё раз повернула на покрытую щебнем дорогу. Машина остановилась, водитель распахнул дверку, выпуская Эдика из автомобиля. Небольшой коттедж, стилизованный под старинный замок предстал перед взором Эдика.
- Проходите в помещение, вас ждут, - поторопил экспедитор, и из сказанного следовало, что сам он заходить в помещение не собирается.
«Ладно, будь что будет. По крайней мере пары ещё не знают о накладке. Вот когда узнают…»
Эдик вошёл в вестибюль и остановился. Куда дальше идти он не знал. Из-под лестницы вышел здоровенный мужик, одетый в ливрею лакея.
- Вас ждут на втором этаже, - сообщил он.
Эдик поднялся по лестнице и очутился в зале, по серёдке которого стоял покрытый белой скатертью длинный стол. В качестве украшения на столе стояли массивные серебряные подсвечники и хрустальные бокалы. Двое мужчин одетых во фраки и двое женщин в красивых платьях стояли перед висящей на стене картиной, изображающую псовую охоту и о чём-то говорили. Они даже головы не повернули в сторону вновь пришедшего.
Эдик в нерешительности остановился, ожидая какой-нибудь реакции со стороны хозяев.
«Вот здорово, сами меня наняли дружить, и никак на меня не реагируют. Хорошо бы мне сразу заплатили, потом они могут мне и простить. Нужно напомнить им о вознаграждении».
Эдик медленно двинулся к двум парам у картины.
- Здравствуйте. Я ваш новый друг, - приблизившись к хозяевам на достаточное расстояние, напомнил о собственной персоне Эдик.
Все разом повернулись к Эдику.
- Вы один? – вместо приветствия спросил темноволосый мужчина.
- Как видите, один, - ответил Эдик. – А вы ещё кого-нибудь ждали?
- Да, друзей должно быть двое. По крайней мере так мы договорились по телефону, - ответила женщина с пышными каштановыми волосами. – Вы что-нибудь об этом знаете?
«Проницательная дамочка, говорит так, будто присутствовала при моём разговоре по телефону автомату. Придётся сознаваться, пока меня курьер не сдал. Не то он сдаст и мне не будет доверия. А без доверия какая уж тут дружба?» - размышлял Эдик, затягивая ответ.
- Да, я знаю о втором друге. Дело в том, что по другому номеру звонил тоже я. Так что получилось, что я на сегодня единственный ваш друг, - огорчил хозяев Эдик.
Хозяева не ожидали такого ответа и некоторое время молчали.
- Ладно, пусть будет у нас сегодня один гость, а гостю мы всегда рады, - сгладил негативную реакцию присутствующих тёмноволосый мужчина.
- Вот и ладненько. Рад, что вам услужил, - Эдик обрадовал не имеющим под собой оснований заявлением. – Но сначала хотелось бы уладить формальности. Как мы договаривались, каждая пара должна меня вознаградить за дружбу суммой в четыреста долларов. Хотелось получить эти деньги прямо сейчас, а я уж постараюсь дружить самозабвенно и бескорыстно.
- Очень многообещающее заявление. Но хорошо, вы получите деньги сегодня. А сейчас можно осмотреть замок, а потом сесть за стол и пообедать. Как вы относитесь к такому плану? – вопрос мужчины не предполагал ответа гостя, а был лишь актом вежливости.
Но Эдик не понял этого, сказав:
- Я бы предпочёл начать с трапезы, а потом уж можно осмотреть ваш замок.
- Ну что ж, можно и так. Сейчас мы всё устроим.
Мужчина взял со стола колокольчик и позвонил. Из потайной двери в стене появился слуга, тот, что встретил Эдика в вестибюле.
- Что изволите? – спросил он.
- Прикажите подавать к столу, - велел мужчина слуге.
- Прошу к столу, - пригласил мужчина всех присутствующих.
«Этот слуга мне кого-то напоминает. Вид у него бандитский, прямо разбойник с большой дороги. Как говорят: руки крюки, морда ящиком. Хотя внешность бывает обманчива. С виду злодей, злодеем, а окажется милейшим человеком. Что же касается меня, я бы не хотел проверить это в тёмной переулке, столкнувшись с подобным типом».
У Эдика был опыт общения с плохишами, но тогда он был моложе и очень быстрым на ноги.
Один из мужчин наклонился к уху женщины и что ей сказал.
- Вы немного нарушили обычный наш распорядок. Так что с обедом придётся повременить, - начал говорить мужчина.
- Надеюсь, недолго, - вставил слово Эдик.
- Недолго, - подтвердила женщина. – Но помимо экскурсии по замку, вам следует переодеться в более подходящую для дружбы с нами одежду.
«Никогда бы не подумал, что для дружбы нужна какая-то особая одежда. Хотя, с другой стороны, им видней. Как говорится, хозяин – барин», – думал Эдик.
- Если вы не против, я вам покажу, где и во что переодеться, - сказала женщина.
У Эдика возражений не было, поэтому он встал из-за стола молча. Однако сделав пару шагов, вспомнил о главном.
- Вы обещали выдать мне вознаграждение сегодня. Нельзя ли совместить переодевание и выдачу вознаграждения, - напомнил Эдик.
- Пока вы будете переодеваться, я поднесу деньги, - обещал темноволосый мужчина.
Женщина вышла из зала и пошла по коридору. Она остановилась перед дверью, ведущую в одну из комнат и открыла её.
- Заходите сюда, - пригласила она Эдика.
В комнате было темно и, переступив порог, Эдик остановился.
- Проходите, я сейчас зажгу свет.
Женщина чиркнула спичкой и зажгла свечи в канделябре. Комнатка была небольшая и свет трёх свечей вполне её осветил. По стенам на специальных, как в магазине, вешалках, висели платья, рубашки, костюмы и фраки. Эдик в нерешительности стоял посередине комнаты, не зная на что решиться, одевать ли костюм или фрак, как все мужчины в зале.
Женщина зажгла свечу в подсвечнике.
- Возьмите свечу и пойдите в соседнюю комнату. Там можете ополоснуться. А я приготовлю вам одежду, - сказала женщина.
- А деньги мне принесут? – тема оплаты за услуги очень волновала, и он напомнил об уговоре.
- Пока вы будете приводить себя в порядок, деньги уже будут тут, - обещала женщина.
«Вроде она госпожа, а занимается работой служанки. Странно всё это», - отметил себе Эдик.
Словно услышав Эдика, женщина объяснила:
- На выходные мы отпускаем слуг, оставляем лишь одного. Приходится некоторые обязанности выполнять самим.
Эдик взял подсвечник и отправился в моечную. Там он предполагал увидеть душ или раковину с краном. Но в комнате стоял большой чан с тёплой водой, кувшин с холодной водой на деревянной табуретке и тазик, над которым, судя по старинным гравюрам, мыли руки. Эдик поставил подсвечник со свечёй на свободный табурет.
«Средневековье какое-то. Ни тебе электричества, ни душа с горячей водой. Деревянная бочка для мытья, да тазик с кувшином. Это совсем не то, что я собирался увидеть. Ну да ладно, пусть обитатели замка поиграют в средневековье, а я им подыграю. За восемьсот долларов можно постараться», - успокаивал себя Эдик.
При виде купели с тёплой водой Эдик почувствовал неприятный зуд кожи. Он несколько дней не мылся, а банный день в связи с занятостью в выходные дни откладывался на неопределённое время. Эдик разделся догола и, забравшись на подставку, влез в купель с тёплой водой. Пахло травами и блаженное тепло разливалось по телу, словно он только что принял внутрь хорошего вина.
«Умели же раньше сделать гостю приятное», - подумал он, и погрузился в воду с головой.
Эдик пролежал в воде довольно долго. Сам он не мог бы сказать сколько. Когда вылез из купели ощущение чистого тела было очень приятным, хотя он не пользовался ни мылом, ни мочалкой по причине их отсутствия в моечной комнате.
«Вот это баня, без мыла чистым становишься. Ещё вытереться бы чем-нибудь».
В тусклом свете свечи он разглядел табуретку у стены. На ней лежала льняная простыня.
«А вот и полотенчик. Сейчас вытрусь и одеваться буду».
Эдик взял простыню и обернул тело. После тёплой воды купели воздух моечной казался прохладным.
«Полотенчик большой, это хорошо. Но впитывает влагу он не ахти, вот это плохо. Заждались меня, наверное, наниматели, надо поторопиться».
Эдику побыстрей хотелось пересчитать деньги и рассовать их по карманам. Однако тело не торопилось высыхать.
«Интересно, женщина всё так же ждёт меня в раздевалке, или ушла уже? Наверное, всё-таки дожидается. Ей же надо облачить меня в праздничные одежды. Моя будничная одежонка их почему-то не устроила».
Эдик подошёл к двери и, приоткрыв её, увидел в гардеробной женщину.
- Я сейчас. Обсохну получше и выйду, - сообщил он женщине через щель.
- Только не одевайте ничего грязного. Я вам всё уже приготовила. Да, и положите свою одежду в холщёвый мешок. Он должен лежать под простынёй, - дала указание женщина.
Эдик сложил одежду в холщёвый мешок, и решил выходить в соседнюю комнату даже не полностью высохнув.
На нём кроме простыни ничего не было, но тело было надёжно прикрыто от посторонних глаз. Конечно, Эдик не стеснялся своего голого тела, поскольку был неплохо сложен и молод. А если женщина сама оголялась в ожидании ласк, то его собственное тело становилось необходимым и достаточным аргументом для начала любовной игры. Эдик не знал, был ли сейчас тот самый случай, когда голое тело мужчины является весомым и достаточным аргументом, но всегда к подобному развитию событий был готов.
Эдик открыл дверь моечной комнаты, и перешёл в гардеробную.
- Ваша одежда лежит на табурете, - предупредила женщина.
На табурете лежало нечто пёстрое, совсем непохожее на одежду хозяев.
- Что это? – спросил Эдик.
- Это костюм шута. Поскольку вы один на две наши семьи, решили, что ваш костюм должен подчёркивать нейтральность.
- Честно говоря, не понимаю, как костюм шута может быть нейтрален? И потом, здесь отсутствует нижнее бельё.
- Для костюма шута нижнее бельё не нужно. Что же касается нейтральности, то я имела в виду самого шута, а не его костюм. Кстати, причитающееся вам вознаграждение лежит на столике в углу. Я надеюсь, вы дорогу обратно в зал сами найдёте? Поторопитесь, мы ждём вас за столом, - предупредила женщина и вышла в дверь.
Как только женщина покинула помещение, Эдик рванул к деньгам и пересчитал их.
Пачка состояла из пятидесяти долларовых купюр. Эдик вернулся в моечную комнату, и положил деньги в мешочек. Теперь предстояло спрятать сам мешочек, чтобы никто не смог запустить в него руку и лишить самого Эдика честно заработанного гонорара. В моечной комнате спрятать было негде, и Эдик перенёс мешочек в гардеробную. Там он повесил мешочек на верёвочку среди костюмов. Конечно, и тут можно найти мешочек с деньгами. Но придётся постараться. Сделав основное, Эдик приступил к облачению в костюм. Коротенькая двухцветная курточка и двухцветные штаны до колен. Лишь колпак с бубенчиком дополняли одежду шута. Рядом с табуретом стояли ботинки, если можно так назвать черевички с закорюченными вверх, словно носовая часть ладьи, носами.
«Да, не очень-то у меня презентабельный вид в этом костюме. Но хозяин захотел, а самое главное, заплатил. И с этим не поспоришь», - решил Эдик и, выйдя из гардеробной, направился в залу.
Все четверо хозяев сидели за столом, и пили вино из больших стеклянных фужеров.
«Не могли меня подождать. Сразу видно, никакого воспитания не получили. Одним словом ряженые», - отметил себе Эдик.
- Ну, шут, что-то скучно стало, развлекай честной народ, - обратился к Эдику тёмноволосый мужчина.
Эдик помнил уговор и поэтому возразил:
- Вы обещали меня накормить.
-Накормим, но позже. А сейчас весели нас. Здесь воздух совсем не подвижен. Сделай хотя бы лёгкий ветерок, - пожелал мужчина.
«Чувствую, началось. Сделай то, сделай это. А ху-ху не хо-хо», - подумал Эдик, но ветерок сделать нужно было.
Эдик стал медленно перемещаться вдоль стола, делая руками движение, словно балерина на сцене, изображая умирающего лебедя.
- Теперь воздух начал движение и дышать сало легче, - похвалил мужчина.
- А теперь сделай так, будто идёт дождь, - пожелала белокурая женщина.
Эдик продолжил движение, делая руками так, будто стряхивает воду с одежды и лица. При этом колокольчики на колпаке и рукавах слегка позвякивали.
- Человек, подавай горячее, - громко произнёс мужчина. – А ты развлекай нас, пока мы будем трапезничать.
- Как вас развлечь? Есть пожелания? - пытался уточнить развлекательную программу Эдик.
- На руках можешь походить, покувыркаться, - сказал мужчина.
- Пой и танцуй, если больше ничего не умеешь, - пожелала женщина.
- Я могу развлечь вас разговором, игрой в шахматы, - предложил свой вариант Эдик.
- Пой, - повторилась женщина.
Голос у Эдика был не очень, и пение не являлась любимым занятием. Он знал только обрывки текстов, лишь в детстве, детские песенки на уроке пения засели ему в голову.
- Купила мама Лёше отличные калоши,
- калоши настоящие, красивые, блестящие.
Казалось бы, детские песенки не должны заинтересовать взрослых дядей и тётей, Однако они успокоились, видно, тексты детских песен были им неизвестны.
Слуга вошёл в зал, неся на подносе жаренного гуся в яблоках. Он поставил блюдо на стол и стал отрезать кусочки, перекладывая их на тарелки хозяев. У Эдика сразу слюнки потекли. Он едва не испортил песню.
«Вот жадюги! Хоть бы кусочек мне дали. А ведь обещали мне кров и кормёжку. Вот и верь после этого ряженным аристократам».
Последняя мысль получилась в тему. Эдик стал замечать, что женщины крупноваты для женского племени и голоса у них такие, будто мужчина пытается говорить тонким женским голосом. А мужчины в их чёрных фраках напротив мелковаты, и их голоса не дотягивают не то что до баса, а даже до тенора не дотягивают.
«Вот значит как, ряженные вы непросто так, а поменялись одеждами мужчины с женщинами. Раскусил я вас, хоть не друг я вам теперь, а лишь шут», - понял Эдик и от обмана обещанного, от обмана увиденного ему стало не по себе.
Ведь вечер только начался, а открытий уже сделано им сверх всякой меры.
«Рвать отсюда когти надо. И чем быстрей, тем лучше».
Однако Эдик был на виду у ряженных извращенцев, приходилось продолжать пение. Он перепел много детских песен и его репертуар вот-вот должен был закончиться, когда хозяева закончили трапезу.
- Я предлагаю перейти в танцевальный зал и потанцевать, - предложил один из мужчин, ряженный в женское платье.
- Хорошая мысль. Я поддерживаю твоё предложение, - сказала женщина, ряженная в мужской фрак.
Хозяева встали из-за стола и, обойдя его, пошли к стене.
Эдик замолчал, поняв, что на сегодня его певческая карьера закончилась.
«Куда они пошли? Там ведь стена, а за ней улица», - не понял маневра Эдик.
Однако хозяева открыли дверь, которую Эдик изначально не определял.
- Шут, следуй за нами, - приказал мужчина, переодетый в женщину.
«Вот пристали. Мне так долго от них не сбежать, если я буду на виду. Ещё этот амбал – слуга. Если он находится на первом этаже у лестницы, то с ним никак не разминёшься. Разве что стать на время невидимкой».
Эдик не так давно смотрел фильм о человеке невидимке. Но для этого нужно было выпить нужный состав и раздеться догола. Раздёться не было проблематично, но состав профессора, существуй он действительно в природе, сейчас не достать. Конечно, Эдик рассматривал этот вариант побега чисто теоретически. Однако ему самому льстило, что имеется вариант побега в самой неблагоприятной ситуации. А сейчас Эдик последовал за хозяевами и, перешагнув порог двери, очутился в просторном зале с балконами и лестницей на него.
«Зал очень велик, а, кажется, что размер замка не позволяет здесь ему быть. Опять начинается какая-то чертовщина. Помянёшь его всуе и он тут как тут».
На стене висела большая картина, на которой было изображено четыре танцующих человека, слуга с подносом и бокалами на нём, в левом углу зала и шут в дурацком колпаке скромно занимающий правый угол картины. Под картиной была надпись «Бал маскарад».
Мужчины были одеты в женские платья, а женщины в мужские фраки. Но не это было самым необычным. Лица у всех изображённых на картине персонажей были нечётки, как бы смазаны.
«Художник поленился прорисовать на картине всё чётко. Зачем такое безобразие вывешивать на стене, да ещё в танцевальном зале», - отметил себе Эдик.
Откуда-то сверху полилась музыка, неизвестного старинного автора. Свечи в канделябрах на стене освещали четыре странные пары, которые при первых звуках музыки стали выделывать замысловатые па. Сам Эдик, помимо своей воле, подпрыгивал, сучил ножкой и полностью соответствовал предназначению шута. Слуга же стоял неподвижно, ожидая, когда ряженные аристократы захотят освежиться. Одна старинная мелодия сменяла другу и все на маскараде, и аристократы и шут, без устали отплясывали, выделывая ногами замысловатые вензеля. Настенные часы каждые полчаса пробивали склянки.
«Наверное, уже много времени, а я ещё не ел», - подумал Эдик, ощутив неприятное бурление в животе.
В подтверждение его догадки часы пробили половину двенадцати ночи.
«Надо напомнить плясунам обещание кормить обслуживающий персонал».
Однако Эдик никак не мог остановиться, что не позволяло сблизиться с хозяевами и высказать им претензии.
«Вот расплясался! Под эту музыку ноги сами в пляс идут. Здесь что-то не так, что-то нечисто, будто всех нас заколдовали», - думал Эдик, продолжая выделывать кренделя ногами, галантно поводя ручкой.
Он ненароком мельком взглянул на висящую на стене картину и обомлел. С картины на него смотрели почти живые лица танцующих сейчас в зале аристократов. Даже лицо шута стало ему кого-то напоминать.
«Да это же я сам, - понял Эдик. – Надо немедленно уходить, не то картина поглотит всех нас, переместив на своё раскрашенное полотно».
Решение было принято, но Эдик чувствовал, что его воля почти сломлена и он не может сделать даже шага в сторону двери.
«Что же делать? Что же делать?» - лихорадочно искал он выход из положения.
«Надо нарушить гармонию танца и музыки. Нужно заорать и упасть на пол. Надеюсь, на это у меня сил хватит».
Шли минуты, а Эдик никак не мог начать выполнять задуманное. Как будто кто-то перекрывал ему горло и словно марионетку удерживал на тонкой нити.
- А – а, - сначала негромко закричал он.
Потом заорал что было мочи и, взмахнув руками, завалился на бок.
Эдик вскочил и неуверенной, дёргающейся походкой, будто его кто удерживал за фалды, мешая идти, направился к двери.
- Держите его. Не давайте выйти из зала, - закричали аристократы.
На них самих действовала музыка, парализуя их волю.
- Приказывайте, - произнёс слуга, который хотел услышать более конкретное приказание.
- Не выпускай его из зала, иначе опять сорвётся возвращение домой, на полотно.
Но приказ прозвучал с запозданием. Эдик был уже у двери. Последним усилием он открыл дверь и перешагнул порог. Также преодолевая сопротивление, слуга ринулся за ним. Однако у Эдика была фора.
«Нужно забрать деньги и одежду», – решил Эдик и большими прыжками понёсся в гардеробную. Тут ему повезло, слуга секунд на тридцать отставал от него, но путь на свободу лежал через пространство дома, где сейчас находился здоровенный слуга и вряд ли он откажется от приказа аристократов, и даст Эдику сбежать.
«Хоть бы окошко здесь какое было или ход потайной», - Эдик споткнулся, выискивая среди висящей на вешалке одежды мешочек со своей одеждой и, навалившись всем весом на костюмы, провалился между вешалок. Он должен был стукнуться головой о стену. Но вместо этого провалился в закрытый тканью проём. Зацепившись за костюмы, Эдик удержал равновесие.
«Кажется, здесь что-то есть», - спасительная мысль промелькнула в его голове.
Послышалась тяжёлая поступь слуги, и более не задерживаясь. Эдик рванул в сторону задрапированной двери. Через секунду он летел вниз, лишь слегка цепляясь за земляные стены и пол неизвестного прохода. Эдик не падал, а скорее съезжал по крутому спуску туннеля. Наконец падение замедлилось, и он смог встать на ноги. Что было впереди, он не знал. Но возвращаться назад в лапы слуги никак не хотелось. В полной темноте Эдик пошл вперёд. Под ногами хлюпала вода, пол тоннеля стал горизонтальным, а потом и вовсе пошёл вверх. Голова уткнулась в земляной потолок. На этом спасительное продвижение Эдика могло закончиться. С отчаяния Эдик надавил головой на потолок, словно земля должна была расступиться и выпустить его на волю. И действительно, земля поддалась, высвобождая проход. С кустом на голове, Эдик вылез на улицу.
Холодный свежий воздух и моросящий дождик встретил его. Тёмные тучи покрывали небо, и лишь на секунды выглядывающая луна давала возможность ориентироваться.
В пятидесяти метрах сзади чёрным зловещим силуэтом возвышался замок. Эдик встал во весь рост. Поле скошенной стержнёй больно соприкасалось с тонкими подошвами черевичек. Но Эдик ничего этого не чувствовал. Он всматривался вдаль, стараясь определить в какую сторону нужно двигаться. Попав в прогалину между тучами, луна на мгновение осветила ландшафт. Метрах в пятидесяти рос раскидистый дуб. А дальше за ним простиралось поле, заканчивающееся лесом. Светящиеся волчьи глаза смотрели сейчас на Эдика из леса. Возможно, Эдику это только показалось. Но он не стал выяснять это доподлинно. Рванув, что есть мочи, Эдик с разгона влез на дерево. Он устроился на толстой ветке метрах в пяти от земли. Торопливость Эдика была ненапрасной. Скоро серые хищники устроились под деревом, ожидая, когда добыча сама свалится на них.
«Врёшь, не возьмёшь. Вот вам, выкуси», - думал Эдик, мысленно показывая серым хищникам фиги.
Однако скоро Эдик понял незавидность своего положения. До рассвета было ещё далеко, а противный мелкий дождь уже промочил одежонку Эдика насквозь. От нечего делать Эдик срывал жёлуди и кидал в волков. Столь слабые уколы волков не пугали. Но они отбежали немного дальше от дерева, что не мешало наблюдать за сидящим на дереве обедом.
«Этак я могу насмерть простудиться. Нужно что-нибудь придумать».
К счастью для Эдика дождь прекратился, и ветер почти стих. Скоро лучи утреннего солнца осветили замок, поле и дерево, на котором сидел Эдик. Волки не стали дожидаться дня, ушли в лес искать более подходящую добычу.
«Когда вчера сюда приехал, до замка вела покрытая асфальтом дорога. Никакого поля, леса и дерева не было. Может быть, я приехал с другой стороны?»
Эдик вглядывался вдаль, но сложилось впечатление, что и с другой стороны замка тоже простиралось поле и никакой дороги не проглядывалось.
«Такое ощущение, что всё здесь вымерло. Ни тебе людей, ни собак, на домашних животных».
Лошадка, запряжённая в телегу, с мужичком, шагающим рядом, вывернула из-за угла замка.
«Продукты в замок привезли», - понял Эдик.
Ворота в замок открылась и телега въехала внутрь.
«Почему на телеге, а не на машине?» - на вопрос Эдика некому было ответить.
Ещё час Эдик не слезал с дерева, пытаясь узреть хоть какие-то признаки современной цивилизации.
Мужичок с уже пустой телегой выехал из замка и, свернув за угол, исчез из вида. Буквально через полчаса телега, нагруженная дровами, въехала в замок.
«Странное пристрастие, в наше время топить дровами, когда есть газ, электричество».
На этом моменте Эдик стал догадываться, что здесь что-то не так. Не могут люди сейчас жить без благ цивилизации. Он где-то слышал, что есть коридоры времени, пройдя которые можно очутиться в прошлом или будущем.
«Неужели этот грязный земляной туннель и есть такой коридор? Нужно ещё немного понаблюдать, может быть, я ошибаюсь?»
Эдик сильно замёрз, ему хотелось есть, но решиться и ещё раз попасть в замок через потайной ход у него не хватало смелости.
«Если тут ещё просижу, получу воспаление лёгких. Надо что-то делать».
Эдик с большим трудом слез с дерева и стал приседать и подпрыгивать, будто он всё ещё находился на балу. Упражнения согрели и мысли стали более рациональные.
Сейчас ему надо было найти тот самый тоннель и пройти по нему в обратную сторону. Чем он и занялся прямо сейчас. Эдик долго ходил по полю, выискивая тот самый куст, но кустов на поле не росло.
«Как же я вылез под кустом? Может быть, канал открывается в определённое время? Нужно ночи ждать, тогда и туннель найдётся», - подбадривал он сам себя.
Подумав ещё немного, Эдик направился на разведку, в ту сторону, откуда выехала телега.
Эдик дошёл до угла замка и пошёл дальше. В отдалении от замка, в полукилометре, начиналась деревня.
«Хорошо бы там съестным разжиться. Да денег у меня нет. Даже если бы были с собой рубли или доллары, меня запросто побили бы. Для деревенских это было бы фальшивками. Бумажных денег они отродясь не видели. У них наверняка деньги медные да серебряные. Найти бы хоть копеечку, хоть грошик, тогда другое дело было бы».
Эдик остановился и посмотрел под ноги. Он ничего не предполагал найти, поскольку в чистом поле денег не сеют. Но здесь проходил путь, по которому крестьяне возили в замок всё необходимое. Жёлтого цвета маленькая монетка лежала около его черевичка.
Эдик нагнулся и поднял монетку. Это был медный грош. Эдик не знал, что можно купить на столь мелкую монету, но и куску чёрствого хлеба он обрадовался бы. Теперь посещение деревни приобрело конкретный смысл. Он сможет хоть немного купить для себя еды. Неторопливо шагая, он достиг первых домов деревни.
Рубленные избы, скотные дворы пристроенные к ним говорили что он всё ещё в России. Крыши, покрытые соломой, подтверждали догадку, что он в прошлом.
«Интересно есть здесь харчевня или что-то наподобие? У местного богатея крыша должна быть не из соломы, а хотя бы из досок, на худой конец из дранки».
Определив себе ориентир, Эдик пошёл по деревне. Однако дома были одинаково убогие. Лишь в одном доме топилась печь, и запах выпекаемого хлеба разносился по округе.
Эдик постучался в дверь избы. Пожилая женщина открыла дверь. Эдик боялся заговорить, ведь его говор никак не мог походить на говор крестьян из далёкого прошлого. Он молча протянул женщине грошик. Она взяла монетку и тут же вынесла Эдику краюху ржаного хлеба.
Даже не поблагодарив, Эдик повернулся и пошёл прочь.
«Вот значит как! У них существует разделение труда, а это изба и есть древняя пекарня».
Насколько древняя, Эдик не знал и даже не предполагал. Не это сейчас волновало его. Помимо голода его мучила жажда. Он увидел колодец и ринулся к нему. Под крышкой висело деревянное, стянутое обручами, наподобие маленького бочонка, ведро.
«Ведро деревянное. Не железное, не какое-то ещё, а деревянное. В какой же век меня занесло?»
На все эти вопросы не было ответа. Однако жажда в любом века явление значимое. Эдик бросил ведро в колодец и когда барабан раскрутился, начал поднимать ведро с водой, вращая деревянное, приделанное к деревянному барабану, колесо.
«Тяжёлое ведёрко. Не меньше двух пудов в нём воды будет», - определил себе Эдик.
Он поставил ведро на край сруба и стал пить прямо из ведра. Он первый раз пил древнюю, из прошлых веков, воду, но разницы не находил. Сказать по правде, он её не искал, жажда не имеет возраста, это просто жажда.
Закончив пить, Эдик присел на край сруба колодца рядом с ведром и начал есть хлеб.
«А ничего, вкусно. Сахара в хлебе нет, и соли тоже нет. Только мука да закваска. И хлеб плотный, не то что у нас, одни пузыри».
Эдик съел совсем малую часть от краюхи, но уже наелся. Он ещё раз приложился к ведру и стал думать, что же делать дальше. Глаза его слипались, от бессонной ночи, от переживаний, выпавших на его долю, ему хотелось спать.
«Нужно найти стог сена и в нём покемарить. Да только где его искать этот стог. На подворьях есть свои сеновалы, да кто пустит на него. Вилами заколют или собаками затравят. А то и охрану замка вызовут, чтобы те разобрались. Неужели никто в поле стогов не оставляет прозапас?», - на последний вопрос у Эдика не было ответа.
Тем более на сколько хватало глаз, на поле стогов не стояло. Эдик решил не рисковать понапрасну, а пробраться на сеновал в тот двор, хозяева которого сейчас заняты. А занята сейчас была хозяйка, выпекающая хлеб. Туда-то он и направился.
Обогнув избу, Эдик подошёл к сеновалу и скотному двору. Небольшие вороты были припёрты вилами. Эдик отставил вилы и приоткрыл ворота. Дух от дерьма животных сильно шибанул в нос. Но выбирать не проходилось. Эдик просунул руку в щель ворот и переставил вилы поближе, чтобы не заметили. Внутри скотного двора было темно. Эдик не сразу смог различать предметы, лишь хрюканье, да кудахтанье было ему ориентиром. Наконец глаза стали различать обстановку. Деревянная лестница была приставлена к сеновалу. Эдик полез вверх по лестнице и, забравшись на душистое сено, улёгся на бок.
«Здесь запах ещё ядрёней, чем внизу», – засыпая, подумал Эдик.
Проспал он довольно долго. Когда Эдик открыл глаза, не сразу понял, где находится. Действительно, для этого нужно было вспомнить всё, начиная с приезда в замок, чтобы стать другом для двух семейных пар. Только стал он не другом, а шутом, по крайне мере костюм шута не позволял усомниться в этом. А сейчас он находился очень далеко от дома, может быть, даже в далёком прошлом и этот факт прошиб пот на лбу Эдика. Ведь как выбраться из такой ситуации никто подсказать сейчас не мог.
- Здесь он, здесь. Матрёна сама видела, как он сидел у колодца и колдовал. Отравить всех нас, наверное, решил. А потом он вошёл на скотный двор, - шёпотом говорил один другому.
- Нечистое это, чёрт с рогами. Решил порчу навести на наш скот, - другой голос добавил жути и все находящиеся на улице замолчали.
«О ком это они? Неужели обо мне? Так ведь могут ни за что на вилы поднять».
Это не входило в планы Эдика. Сгинуть в тёмных веках прошлого, да ещё насаженным на вилы крестьян, это было бы верхом цинизма. Эдик мухой слетел с сеновала. Он лихорадочно думал, пытаясь найти выход. Ворота и крыльцо наверняка стерегут мужики с вилами. Уговорить перепуганных насмерть суеверных фанатиков было нереально. Оставался один выполняемый нечистой силой фокус: вылететь через трубу. Но никакой трубы здесь не было.
«Чистка, - вспомнил Эдик устройство скотных дворов. – Через неё выбрасывают наружу навоз».
На улице наступили сумерки. Эдик не сразу увидел прорезанное в бревенчатой кладке окошко.
«Маловато для мужчины. Но я не толстый, пролезу».
От решения до выполнения задуманного прошло не более трёх секунд. Эдик с разгона впрыгнул в окошко и застрял. Половина туловища была наружи, половина оставалась внутри. Нужен был упор, чтобы руками помочь себе вылезти. Однако ничего подходящего не было рядом. Эдик извивался, как червяк в клюве птицы, и эти движения помогли. Он вывалился в окошко, смачно приземлившись в навозной куче. Как раз в этот момент ворота двора открылись и толпа, озираясь по сторонам, подсвечивая факелом, вошла в хлев.
- Вы сено не подожгите, - голос разума от оставшихся на улице крестьян, предупредил о реальной опасности.
- Нет тут никого, - сказал мужичонка, в руках которого находился факел.
- А на сеновале смотрели? – голос с улицы указал где искать.
- Не смотрели, - ответил мужичок с вилами в руках.
- Так посмотрите, - посоветовал тот же голос с улицы.
- Боязно. Заходи, да сам смотри, - огрызнулся мужичок с вилами.
- Посмотрю, не побоюсь. Не верю я бабьим сказкам. Как говорится, у страха глаза велики.
Небольшого росточка мужичок вошёл в хлев. Он залез по лестнице на сеновал и оттуда обрадовал крестьян:
- Нет тут никого, и не было. Слушаете вы бабьи сплетни и пугаете друг друга.
- Так кто же сидел у колодца, - не поверил мужичок с факелом.
- Не знаю кто. Только видел я в замке шута, вот кто точно пострашней чёрта будет. И зачем такое заводить в замке? Со скуки разве что.
Между тем Эдик нёсся по направлению к замку. В некотором отдалении, за ним неслась толпа крестьян с вилами, которая ожидала чёрта со стороны крыльца и не слышала, что говорил смышленый мужичёк.
Эдик шарил глазами по полю в поисках куста. Теперь его собственная жизнь решалась в течение нескольких минут. Однако куст не желал появляться на его пути. Эдик пробежал дальше того места, где вылез из туннеля. Бежать дальше в поисках тоннеля не имело смысла. Крестьяне догонят его и убьют. Он повернулся к преследователям лицом и увидел рядом с собой куст, торчащий из земли. Эдик шагнул к нему и потянул на себя. Куст сразу же поддался, высвобождая узкий проход. Эдик моментально нырнул в проход, и куст снова закрыл дыру. Не мешкая, Эдик пошёл по проходу и скоро оказался в гардеробной. Первым делом он обследовал вешалки с костюмами, выискивая мешочек со своей одеждой. Но его и след простыл.
«Спёрли, гады!» - подумал Эдик и в этот момент открылась дверь, и слуга со свечкой в руке вошёл в помещение.
- Тебя все ищут. А ты тут прохлаждаешься. Живописец уже всех написал на холсте. Остался ты один. И где ты так испачкался? И воняет от тебя, словно в навозе купался. Приведи себя в порядок и приходи. Я тебя подожду, чтобы потом не искать и поторопись, не то получишь плетей, и не посмотрю, что шут нашей княгини.
Эдик выслушал молча. Он зашёл в моечную с подсвечником, который оставил ему слуга, и принялся отмываться и оттираться.
Между тем крестьяне, с опаской оглядываясь по сторонам, подошли к тому месту, где исчез Эдик.
- Провалился в преисподнюю. Чёрт это был, ей- ей чёрт, - высказал своё мнение один из крестьян.
- Не чёрт, а нечистое это было, - возразил другой крестьянин.
- Почему именно нечистое? – не поверил крестьянин, определив явление как чёрта.
- Нечистое может превратиться в кого угодно и сделать может всё что угодно, - объяснил другой крестьянин.
- И в кого же оно может превратиться? – пытался возражать сторонник чёрта.
- А хотя бы в тебя. Был Никола, а стал нечистым. Вот так оно бывает.
Все немного отстранились от Николы. А вдруг это правда и жди тогда подвоха.
- Скажешь тоже, в меня. А почему не в тебя?
- Это я для примера сказал. Понимать нужно.
- Примеры свои оставь для своей бабы, а меня не трогай, - рассердился крестьянин, которого хотели уличить как оборотня.
Он повернулся и пошёл назад в деревню, ворча что-то себе под нос. Все остальные последовали за ним в некотором отдалении. Они остерегались, а вдруг про оборотня правда.
Оставшись один, Эдик отмывал лицо и руки от земли и навоза. Однако с одеждой было не всё так просто. Стереть следы земли и запах навоза ему никак не удавалось. Стало понятно, тут без стирки не обойтись. Эдик снял курточку и штанишки, не зная на что решиться. Если постирать в воде, то одежда станет мокрой, но от запаха не избавиться. Если не стирать, то его скорее всего накажут за то, что испачкал одежду.
«Мыла тут никакого нет. Как я стирать её буду, и где буду сушиться? Не час же мне дали, чтобы привёл себя в порядок. Значит всё что мог я уже почистил. Пойду грязным и вонючим позировать живописцу. Если он мастер, то воображение подскажет, как меня изобразить».
Эдик уже собирался снова облачиться в одежду шута, как почувствовал запах перегара и услышал похрапывание.
«Здесь кто-то есть ещё», - понял Эдик и, взяв в руки подсвечник с горящей свечёй, пошёл в сторону звука.
На полу в дальнем углу спал некто одетый в такую же курточку и штанишки как у него самого. Ясно, что это был шут, но как могли в замке завести сразу двух шутов?
«Я попал в момент написания той самой картины. И шут здесь не я, а вот он. Я попал в замок совершенно случайно. Хорошо ещё слуга принял меня за другого. Иначе трудно представить, что могло быть со мной. Я никак не смог бы объяснить хозяйке то, во что сам верю.с трудом».
- Эй, проснись, - толкнув в бок спящего, сказал Эдик.
«Сильно пьян этот шут. Долго он ещё не придёт в себя».
Эдик снял со спящего курточку и штанишки, а ему оставил свои грязные и мокрые. К счастью для Эдика одежда пришлась ему впору.
- Ну, скоро ты там? – голос из гардеробной заставил поторопиться.
- Сейчас уже выхожу, - дал он ответ вопрошавшему.
Эдик вышел в гардеробную и слуга отвёл его в небольшое помещение, где творил художник.
- Мне бы поесть? – дал намёк Эдик слуге.
- Наконец-то поесть захотел. А то всё выпить да выпить. Художник тебя живописует, потом и поешь, - обещал слуга.
- А куда идти есть-то? - осмелев, спросил Эдик.
- Совсем ты мозги свои пропил. Едят на кухне. Там сегодня для челяди похлёбка с мясом.
«Я бы предпочёл сделать всё наоборот. Сначала похлёбку отведать, потом уже живописцу позировать. Только меня об этом никто не спрашивает. А зря, шут он тоже человек».
Живописец поставил Эдика в позу, которую хотел перенести на холст.
«Ты, дядя, не очень то. В такой позе, да ещё на пустое брюхо, долго не простоишь. Кстати, как в древности звали живописцев? Сейчас даже не вспомню, толи мазила, толи малеватель. За точность названия ни ручаюсь, но точно не художник и совсем уж не живописец. Плохо ещё мы знаем свою историю, видно, не тому нас в школе учат», - развлекал себя измышлениями Эдик.
- Ты руки-то не опускай. Я ещё не закончил, - предупредил Эдика художник.
Два часа длилась экзекуция. После которой у Эдика заболели и руки, и ноги и спина.
- Всё, свободен, - художник отпустил натурщика, а сам принялся отмывать кисти.
Теперь Эдику надо было определить, где находится кухня. Запах красок, доносящийся из помещения, где творил свои шедевры художник, забивал другие запахи. Эдик отошёл подальше и сразу учуял запах кухни. Ступени, ведущие в подвал, привели его куда надо.
- Ну что, старый пьяница, поесть пришёл? Выпить не дам, хозяйка запретила, - встретила шута дородная повариха,
- Да я смотрю, ты за время запоя похудел,- щуря подслеповатые глазки, определила она.
- Садись, сейчас я тебе поесть положу, - обещала повариха.
Небольшой стол из грубо сколоченных досок и лавка рядом, наверное, и было местом обеда челяди. Эдик уселся за стол и стал ждать. Повариха налила похлёбку из парящего на огне котла и поставила деревянную тарелку перед шутом.
- Я тебе большой масёл положила. Три дня ведь ничего не ел, - сказала она и, вытащив из кармана передника деревянную ложку, положила рядом с тарелкой.
«Хоть здесь ценят труд шута. Хоть здесь понимают, насколько он непрост. Однако хлеба мне не положили. Наверное, есть всё с хлебом, сейчас на Руси не в чести. Хлеб сам по себе еда. Не буду показывать своё невежество в знание трапезного этикета древних Русичей». – решил Эдик и принялся хлебать из большой тарелки похлёбку.
«Жиденький супчик, но какая-то крупа в нём присутствует», - определил Эдик, не определив какая именно эта крупа.
Дочерпав до дна, Эдик выудил большой масёл с мясом на нём и принялся его обгладывать.
«А похлёбка ничего себе, сытная», - определил себе он.
Когда Эдик закончил есть похлёбку, повариха поднесла ему большую кружку кваса и кусок ржаного хлеба.
Вот оно как у них меню составлено. Сначала горячее, потом квас и хлеб. Должен заметить, я наелся хорошо».
Закончив с квасом и хлебом, Эдик встал из-за стола. Поклонился в пояс поварихе, поблагодарив: - Благодарствуйте.
После чего он покинул кухню. Что делать дальше он ещё не придумал.
«Пока меня не хватились, нужно отсюда выбираться. Только как выбираться отсюда и главное зачем? Ах да, здесь же ещё один шут находится. Он сейчас пьяный спит в моечной. Пока об этом знаю я, ничего плохого не произойдёт. Но скоро похмелье пройдёт у настоящего шута, и он выползет из моечного помещения. Если выходить через туннель, то куда, в какое время я попаду? Попробую выйти через ворота. А уже потом, если найду куст, попробую обратно в замок проникнуть уже через туннель. Может быть, мне повезёт и я снова смогу очутится в том время, в том же месте, где вынужден был участвовать в маскараде. Тут будет всё зависеть от удачи, и правильно выбранном времени для прохождения через тоннель».
Неудача была вполне вероятной, но Эдику не хотелось думать об этом. Сейчас многое завило от того, правильное ли время выбрал Эдик. Тогда, в тот день, когда он сбежал, было без пяти минут двенадцать.
Не откладывая, Эдик направился к главным воротам.
Он не знал, как их найти и потратил немного времени, чтобы определить маршрут.
Наконец попытки поиска ворот увенчались успехом. Но радость не посетила его, поскольку ворота оказались заперты. Эдик в сердцах пнул по деревянным воротам. Глухой звук разнёсся по территории замка. По крайнеё мере так показалось Эдику.
Из сторожевой будки, расположенной рядом с воротами, вышел охранник.
- Тебя не велено выпускать, если найдёшься. Да только здесь тебе никто не нальёт, старый ты пьяница, - говорил охранник.
Эдик не понимал о чём это он и ещё раз пнул ворота.
- Ладно, иди. Но на мою долю принеси выпить, - в довершение слов, охранник открыл ворота, выпуская шута на свободу.
До полуночи оставалось несколько минут, и Эдик направился к тому месту, где должен появиться куст. Эдик торопился быстро шагая в нужном направлении. А вот и куст. Эдик потянул за него, и открывшийся проход обозначился под ним.
«Кажется, получилось. Теперь быстрей в замок».
Куст снова занял своё место и Эдик почти бегом, в полной темноте, припустился по узкому туннелю. Вот и подъём. Эдик не без труда карабкался по земляному полу вверх.
А вот и проём в стене. Эдик ввалился в помещение гардеробной и проход в стене тут же затянулся тканью.
«Чудеса, да только. Найти бы мою одежду, да смыться из замка побыстрей».
Эдик принялся искать узелок с одеждой, подвешенный на вешалку среди костюмов. В полной темноте руки определили то, что искал. Значит он где то близко от того момента, когда пришёл сюда.
«Хорошо бы оказаться в своём времени. Вот только здоровенный слуга мне бы не помешал. Пока я здесь, нужно переодеться».
Приняв решение, на ощупь, Эдик стал снимать с себя одежду шута и облачаться в свою, ту, в которую пришёл сюда. Куртка завершила переодевание. Теперь нужно было незамеченным здоровенным слугой и прочей челядью, если она сейчас в замке, пройти к выходу. На цыпочках, стараясь не шуметь, Эдик вышел из гардеробной. Потом, пройдя по коридору, подошёл к лестнице и спустился вниз в вестибюль. И тут ему повезло, никого там не было. Эдик отпер дверь, отодвинув засов, и мухой вылетел на улицу. На сей раз асфальтовая дорога начиналась прямо от хода. Не теряя ни минуты, Эдик почти бегом, пошёл прочь от ненавистного, зловещего замка. Уже через двадцать минут, строения пригорода подтвердили, что злоключения закончились и скоро и сам город встретит друга и шута светом электрических лампочек и рокотом моторов автомобилей. Конечно, и трамваи должны были бы подтвердить, что ошибки нет и город тот самый, из которого Эдик отправился в столь дальнее путешествие. Но трамваи, как и другой общественный транспорт, спал в трамвайных и прочих парках.
Только сейчас Эдик понял, как смертельно устал, и готов прямо на асфальте мостовой улечься спать. Эдик чувствовал себя словно во сне, как будто дурной сон всё ещё не прошёл и даже возвращение в своё время лишь прелюдия пробуждения. Лишь мешочек, в котором лежала его одежда, он нёс в руках, словно свидетельство что всё произошедшее с ним не сон. Эдик остановился и, вспомнив о заработанных деньгах, полез рукой в мешок.
«Расскажи кому о моих приключениях, попадёшь в психушку. Хорошо хоть денег заработал, будет чем перед женой отчитаться о своём прогуле. Деньги для женщин всегда самый весомый аргумент».
Эдик шарил рукой в мешке и наконец выудил несколько кусков бересты.
«Вот значит какими деньгами со мной расплатились! Жулики эти ряженные, а не какие не князья да графини. Мало того, что они попросту меня обманули. Не в какие друзья меня не взяли. Но и денег не заплатили, говнюки».
Лишь через два часа Эдик доплёлся до своего жилища. Он отпер дверь своим ключом и, хоть очень хотел есть, прямо в одежде завалился на диван спать. Жена спала в спальне, но сейчас все условности были неважны.
«Пусть спит одна. Иначе от расспросов не отвертеться. Самое главное я живой, остальное пустяки», - засыпая, думал Эдик.
Декамерон - 21 век Том3
© Copyright: Дмитрий Раздорских, 2021
Свидетельство о публикации №221030201878
Свидетельство о публикации №221030201878
Рецензии