РэгДолл, часть 2

Моя  Анечка,  это  виток  новой  расцветки  РэгДолла,  белая  с  рыжим.  Заводчица  просила  не  стерилизовать  ее,  обещав  устроить  вязку  с  таким  же  рыжим  красавцем.
Следующая  течка  совпала  с  нашей  поездкой  в  Соединенные  Штаты.  Мы  отвезли  кошку  в  знакомый  дом  и  спокойно  уехали  на  две  недели. 
В  день  нашего  возвращения  позвонила  заводчица  и  велела  немедленно  забрать  кошку.

Поднявшись  на  второй  этаж  и  отворив  дверь  небольшой  комнатку,  я  не  увидела  никого.
-  Где  кошка? 
Недоуменно  спросила  я,  обшаривая  пустую  комнату  глазами.
-  Вон,  на  шкафу  сидит.  Забирайте,  у  меня  своих  дармоедов  хватает.
-  Но  это  не  Анька!
Заводчица  взяла  швабру  и  согнала  со  шкафа  облезлую,  в  струпьях  кошку,  по  которой  бегали  черные  блохи!  Бедное  животное  шипело  и  царапалась.
-  Боже  мой! 
Только  по  глазам  я  признала  свою  Аньку.  Брезгливо,  но  бережно  завернула  её  в  плед  и  повезла  домой.
Полчища,  нет,  целая  армия  огромных  черных  блох,  грызла  исхудавшее,  лысое  создание.  Кошка  не  понимала,  что  происходит  и  кто  мы. 
Был  вечер  пятницы.  В  те  времена  в  Финляндии  по  выходным  ничего  не  работало.  Закрывшись  с  кошкой  в  теплом  предбаннике,  я  стала  ловить  блох.  Ловить  их  было  легко,  вся  поверхность  кожи,  шерсти  почти  не  было,  была  покрыта  скачущими  блохами.  Давить  жестких  блох  было  тяжело,  у  меня  заболел  ноготь.  Тогда  я  решила  их  топить.  Наполнив  тазик  водой,  стала  кидать  блох  туда. 
Спросите,  почему  кошку  в  тазик  не  опустила? 
Она  панически  боится  воды.  Я  не  хотела  стрессировать  ее  еще  больше.
После  двух  часов  охоты  на  блох,  устали  все. 
Подытожили  цифры. 
У  мужа  двести  и  у  меня  чуть  больше  двух  ста. 

Рано  утром,  я  помчалась  к  Аньке.  Опять  тазик  с  водой.  Еще  двести  блох.  На  этой  цифре  начинают  уставать  глаза  и  руки.  Мы  ходили  к  ней  на  протяжении  выходных  поочерёдно.  Кошечка  наша  стала  постепенно  приходить  в  себя. 

В  понедельник  утром  я  помчалась  к  ветеринару.  Она  взяла  одну  блоху  на  исследование.
-  Я  таких  блох  не  видела  раньше,  она  не  скандинавская.  Мне  самой  интересно,  откуда  она  прискакала.
Блоха  оказалась  русско - эстонской.  Заводчики  были  эстонец  и  русская.  Накануне  случки  они  ездили  на  выставку  котов  в  Таллинне.  Там,  видать,  и  подцепили.  Их  коты  тоже  страдали  от  блох.

Я  не  понимаю,  как  за  две  недели  можно  было  так  изуродовать  кошку.  Где  они  её  держали?  В  коробке  с  блохами?
После  такого  обращения  с  животными,  я  перестала  с  ними  общаться. 

Но,  как  говорится,  бог  шельму  метит.

Через  пару  лет  в  газете  Хельсинки  появилась  огромная  статья  о  муже  заводчицы.  Его  застукали  с  огромной  партией  экстази.  Мужику ?  надоели  кошки  и  мизерная  зарплата  учёного,  он  решил  разнообразить  свою  жизнь  мужчинами.  Появились  деньги  и  стали  расти  запросы.  Я  полагаю,  он  подсел  на  травку  и  таблетки.  Затем  долги,  угрозы,  отработка  должнику,  полиция  и  тюрьма.  У  них  конфисковали  все  имущество.
Многие  финны  после  этой  статьи  вернули  им  кошек,  даже  денег  не  хотели  обратно.  Это  был  акт  протеста. 
Куда  она  пристроилась  с  сорока  котами,  не  знаю  и  знать  не  хочу. 
 
Анька  ненавидит  переезды.  В  прошлом  году  я  переезжала  три  раза.  Мою  последнюю  квартиру  она  приняла  сразу.  Обычно  она  пугается  и  долго привыкает.
Я  не  знаю  сколько  лет  моей  Аньке.  При  многочисленных  переездах  её  документы  затерялись. 
В  последний  год  она  стала  много  спать  и  прятаться  под  одеяло.  Перестала  играть  со  мной.  Её  стало  часто  рвать  после  еды.  Валяясь в  кровати  бок  о  бок,  я  нащупала  у  неё  маленький  плотный  комочек  в  области  живота. 
Заказала  время  к  ветеринару.
Врач  не  нащупала  опухоль,  но  предложила  почистить  камни  на  зубах.  Послала  нас  на  ультразвуковое  исследование,  удаление  камней  животным  делают  под  наркозом.  Ультразвук  показал,  что  сердечко  её  в  порядке. 

У  меня  начались  очередные  переезды.  В  суете,  незаметно  пролетело  несколько  месяцев.  Гуляя  в  новом  районе,  наткнулась  на  ветеринарную  клинику.  Зашла,  рассказала  историю  про  подвижную  опухоль  в  животе  моей  кошки.  Там  предложили  сделать  дополнительный  осмотр.  Мой  диагноз  подтверждается,  рак.  Опухоль  двигается,  и  доктор  надеется,  что  операция  будет  лёгкая. 
Голодаем  перед  операцией  сутки,  страдаем,  попрошайничаем. 
 
Операционная.
Наркоз.  Напряженная  Анька  превращается  в  тряпку.  Мне  её  жалко.  Оставляю  её  в  руках  специалистов.  Через  три  часа  приходит  смс,  кошку  можно  забирать.  Разговариваю  с  доктором.  Диагноз  неутешительный.  Опухоль,  проросшая  в  мышцы. 
Врач  удалила  лишь  подвижную  часть  опухоли.  Мышцы  она  трогать  не  стала,  иначе  кошка  не  сможет  двигаться.  Сколько  проживет,  гарантию  никто  дать  не  может.
Два  дня  после  наркоза  Аня  была  приплюснутой,  ходила  шатаясь  и  пила  много  воды.  На  шее  болтался  воротник,  защищающий  огромный  шов  на  стриженном  боку.  Анька  усердно,  не  переставая,  вылизывала  воротник  своим  шершавым  языком.  До  раны  она  не  доставала.  Как  это  ужасно,  когда  у  тебя  не  переставая  чешется  шов,  а  ты  не  можешь  даже  зализать  рану.   
 
Через  месяц  после  операции  Аня  ожила.  Стала  много  играть  и  носиться  по  квартире.  Такое  чувство,  что  она  впала  в  детство.  Отличие  было  в  том,  что  она  везде  билась  головой.  Может  у  неё  возникли  осложнения  после  операции.  Голову  она  часто  держала  набекрень,  постоянно  встряхивая,  словно  что  -  то  внутри  мешало  ей.   
Затем  она  стала  много  есть.  Вечером,  спросив  у  меня  разрешения. 
- Мяууу? 
Запрыгивала  ко  мне  в  постель,  устраивалась  поудобней  в  моей  левой  подмышке,  прижимаясь  бритым  боком  ко  мне.  Я  гладила  ей  живот,  она  урчала,  захлёбывалась  от  удовольствия,  приспосабливаясь  к  моей  руке.  Так  мы  и  засыпали  вдвоём.

Опухоль  опять  увеличивалась,  она  была  не  операбельной.  Аня  быстро  сдавала.  Мучить  её  не  было  смысла.  Дочь  с  другом  в  июне  2020  отвезли  кошечку  на  эвтаназию,  после  похоронили  в  лесу.
   

Август  2020
Хельсинки