Гримасы рыночной любви. Трава забвения

Трава забвения
Как известно, Новый год – это семейный праздник. Он остался единственным нетронутым с постсоветских времён. Но семьи, как таковой не было. Была полусемья: я и двое детей.
Новый год я встречал с Людой. Вадим пошёл к друзьям, а я сам пил шампанское и проклинал судьбу. Часы по телевизору начали бить двенадцать, а мне казалось, что они бьют по моей голове. Хотелось напиться, забыться и ни о чём не думать. На душе скребли кошки, и казалось, что просвета в конце тоннеля никогда не будет. Люда продолжала смотреть праздничный концерт, а я вышел на балкон. Во дворе увидел соседей. Они вышли запускать салюты. Тогда это уже становилось обязательным атрибутом новогодней ночи, как раньше советское оливье. Вместе с ними была и Оксана со своим полупьяным сварщиком. Все шутили и смеялись. Дождавшись новогоднего поздравления, я пошёл спать.
Первый день нового года прошёл спокойно и размеренно. Я замкнулся в себе и никого не хотел видеть. Праздник не тогда, когда он в календаре, а когда в душе. А на душе было пусто. Ничего не хотелось. Я лениво смотрел новогодние телепередачи. Около девяти часов вечера в дверь кто-то позвонил. Оказалось, что ко мне пришли гости. Это были Марина с надоевшим мне уже Петькой и двое её детей. От удивления у меня, наверно, расширились глаза, но гости этого не заметили.
О, женщина! Ты всегда загадка! Ты всегда непредсказуема! Мужчине тебя не понять! Подобные контрасты ему тяжело осилить!
– Мы были у Оксаны, – начала Марина, – и решили зайти к тебе. Развеселить, так сказать. Чтобы тебе не было скучно.
А почему вы решили, что мне скучно? Мне не скучно! Мне было просто не по себе! От человеческой подлости и низости, фальши и неискренности! Меня мутило от предательства и бессердечия! Я сделал вид, что очень рад незваным гостям и выставил угощение, приготовленное Мариной. Гости пили и ели, поздравляли меня с Новым годом, но никакой радости у меня на сердце по-прежнему не было. Давила пустота.
Я всегда удивлялся тому, как можно быть одиноким в толпе. Оказывается, можно. Можно даже иметь семью и быть одиноким. Теперь я это отчётливо понимал. Есть много определений счастья. Мне почему-то нравится одно: «Счастье – это когда тебя понимают». И я добавил бы, что понимают настолько, что могут помочь тебе в трудную минуту и подсказать, что делать. И не бросить. А этого я не видел. Зачем мне это бесполезное сочувствие? Да, оно важно, но оно унижает. Жалость, наверное, больше всего нужна детям, старикам и немощным, слабым духом людям. Я таким никогда не был. Я не хотел слезливого сочувствия. Я хотел понимания. И мне его трудно было найти. У многих выход часто один – напиться, чтобы излить душу первому встречному собутыльнику, которому ни ты, ни твои проблемы не нужны. Я этого не хотел. Это не мой удел. После пьяного угара приходит отрезвление. Ты понимаешь, что проблемы остались, никуда не делись, они сами собой не решаются, просто отсрочен приговор. А ты гробишь здоровье и укорачиваешь себе жизнь. Эта ниша для слабых духом. Я себя таким никогда не считал. Я привык добиваться своего. Как пишут в интернете: пусть судьба, пиная нас, поломает себе ноги. Гости ушли, а пустота в душе осталась. Её не развеять никакими праздниками ни с чужими, ни с близкими людьми. Просто должно пройти время, чтобы выросла трава. Трава забвения. Как на могиле. Только тогда начнут зарубцовываться раны и расти новые цветы. Цветы любви и надежды.