В заколдованном диком лесу. Глава 8

Глава 8 (продолжение сказки Стругацких "Понедельник начинается в субботу)

Вернувшись из терема Ивана Царевича, Привалов взялся было за документы, но услышал за дверями шаркающую походку хозяйки. Старуха приоткрыла дверь:
– Ты как похлёбку больше любишь, с лаврушкой аль нет?
Саша удивился, с чего бы такое внимание к  его вкусам.
– А мне, Наина Киевна, всё равно. Можно и с лаврушкой.
Киевна пожевала губами, вздохнула и спросила:
– А ежели попрошу тебя сходить недалече, не уважишь?

Ах, вон оно что! Привалов отреагировал сразу:
– Нет, на Лысую Гору не пойду, не уговаривайте!
– Почто на Лысу Гору? Нет не на Гору, здесь рядышком. В песчеру бы сполкал. Давненько уже Василия за лаврушкой послала, а его всё нет и нет. А ведь он  у меня числится, как экспонат.

Привалов встал из-за стола:
– Почему, как экспонат? Он же живой.
– Никто не говорит, что мёртвой. Вот в книге указано…, – бабка достала из огромного кармана на переднике амбарную книгу и ткнула пальцем в первую страницу.

 Привалов прочитал:
– «Экспонат № 3 – УК РФ». Странное обозначение!
Пригляделся, внизу мелкими буквами дописано: «Примечание: Учёный Кот, Резонёр, Философ» и добавлено уже другими чернилами: «Особо ценный».
Привалов подал книгу бабке. «Что ж придётся сходить. Коль с зарплатой не могу помочь, так тут уважу», – подумал он.
– Что за пещера? Как туда пройти?
– Так лавка наша! Тут рядом. Как по тропе пойдёшь, гляди свёрток налево, в кустики…

И Привалов отправился в кустики. Тропинка влево была еле заметна. Проходя раньше мимо, он не обращал на неё внимания. Она быстро привела Александра к большому амбару из красного кирпича под зелёной крышей. Посреди амбара было невысокое крыльцо с выходящими на него двумя дверями, обитыми жестью и окрашеными половой краской. Над крыльцом была вывеска: «ПЕСЧЕР. ОРС учхоза Задлес НИИЧАВО». Привалов потянул на себя правую дверь и вошёл.

 Он оказался в небольшом помещении, у передней стены которого было сооружение наподобие прилавка. Слева стоял стол и два стула. На столе чайник и пара гранёных стаканов на салфетках.  На стене висела картина «Три богатыря».
Едва он закрыл за собой дверь, как за прилавок из боковой двери вышел худой человек в жилетке.

– Милости просим! Заходите! Что вам угодно? – затарахтел, как из пулемёта, вертлявый молодой человек.
– Мне, собственно, только узнать. У вас, говорят, кот был?
– Кот? Одну минуточку, есть такое дело. – Парень собрался было выйти, но повернулся:
– Просим прощения великодушно, я не представился: приказчик здешний, Петруша. А вас как звать-величать?
– Привалов я, программист из института.
– Очень рады, очень рады. Но прощения снова просим. Не покажете ли заявочку, счётец там, или ещё какую документину?
– Какую ещё заявочку? – не понял Александр. – Мне бы насчёт кота узнать. У меня нет ничего, кроме служебного удостоверения.
 
Он показал приказчику свои институтские корочки. Тот внимательно прочитал.
– Ещё раз прощения просим, Александр Иваныч! Порядки такие, сами понимаете, учреждение бюджетное. Отчётность и так далее… Я сейчас.
И приказчик Петруша скрылся в боковой двери за прилавком. Тут же появился снова:
– Александр Иваныч! А вы кипяточку с дороги не желаете? А то присаживайтесь за стол, я сейчас организую. Чай-то кончился, а кипяточком с сахаром могу угостить.
– Нет, нет, благодарю, – запротестовал Привалов. – Не хотелось бы задерживаться.
– Ага, понял. Я вас не задержу! – Петруша снова убежал.
Вернулся он, действительно, быстро. Прибежал с ворохом каких-то книжек в руках и с подзорной трубой.
– Вот, может быть, вас, как программиста заинтересует? Здесь программы всякие-разные и даже манифесты. А трубу посмотрите, авось, понравится. Вы же наблюдатель! Это последняя модификация – труба «ПОЧТИ-Б»: подзорная чародейская труба информационная, класса Б. А кот сейчас будет, я уже распорядился.
Не успел Александр опомниться, как приказчик снова убежал. Он взял в руки трубу, повертел: «Чёрт-те что… Когда это кончится? И здесь знают, что я наблюдатель…» Он заглянул в трубу, повертел кольцо настройки. В трубе появился кабинет Камноедова. Хорошо было видно письменный стол и кресло, в котором дремал хозяин кабинета. «Интересно, – подумал, – почти как Зеркало, только без звука. Зато с собой носить можно».

Поворошил разложенные на столе брошюры: «Манифест о вольности дворянства», «Национальный ковенант в защиту шотландского пресветорианства», «Программа РСДРП (б)», «Веронский манифест», «Программа конституционно-демократической партии», «Манифест коммунистической партии»…
Да, уж! Вот чем, по разумению приказчика Петруши, должен заниматься программист. «А я-то чем занимаюсь? Наблюдатель…», ¬ загрустил Привалов.
А Петруша уже тащил ещё какую-то штуковину, завёрнутую в холстину.
– Послушайте, – воскликнул Привалов, – мне ничего не нужно! Я только прошу ответить, был ли у вас кот?
– Почему был? У нас есть. Вот он, кот, – отвечал приказчик, разворачивая холстину, в которой была завёрнута какая-то геодезическая тренога.
– Это и есть то, что вы просили. КОТ – кавитационный оптический теодолит широкого спектра применения.

– Да нет же, Петруша, меня интересует кот Василий. Учёный наш кот, ушёл за лавровым листом и пропал! Он к вам не заходил?
Приказчик уставился на Привалова, на минуту лишившись дара красноречия.
– Ах, вон оно что! А я-то, просим прощения, думал вы что-то из оборудования возьмёте. Товары общего потребления в соседнем отделе. Они-то завсегда план выполняют. А у нас, как конец месяца, так аврал. Начальство стружку снимает. Может, манифест какой возьмёте?

У приказчика было выражение глаз Бурёнки, которую хотели подоить, но передумали. Привалову стало жаль Петрушку:
– Ладно, давай трубу «ПОЧТИ-Б»! Авось пригодится.
Петруша радостно засуетился:
– Ну вот и хорошо, вот и славно! Милости просим… А счётец я по почте, на институт вышлю. Так что не извольте беспокоиться, всё будет в лучшем ажуре. А то, сами понимаете, план… Начальство стружку…

Приказчик тараторил, пока Привалов его не перебил вопросом:
– Петруша, а что значит – ПЕСЧЕР на вывеске вашей?
– Как же-с… Это ведь и значит – предприятие единого снабжения чародейного ежеквартальнопополняемого резерва. Потому некоторые несознательные элементы нас пещерой называют, а ведь если разобраться, то какая же мы пещера? Мы самое что ни на есть образцовое бюджетное предприятие. Без нас никуда. Потому с нас план и требуют, а если не выполнишь, то начальство сразу стружку…
Александр вышел на крыльцо и открыл левую дверь. Там был такой же холл, а за прилавком скучала молодая, дородная и круглолицая баба в расшитой кофточке. «Очень бы ей кокошник подошёл», – подумал Александр.

– Здравствуйте! Учёный кот наш, Василий не заходил?
– Как не заходил? Ещё как заходил! Так зашёл, что и не выгонишь. Уже три часа сапоги выбирает. На обед из-за его не пошла. Всухомятку питаюся.
Перед ней на газете лежал добрый десяток пышных с розовой корочкой плюшек.
– Да, – посочувствовал Привалов. – Это непорядок, вредно для желудка. Сейчас я его выпровожу.
– Да уж, пожалуйте. Пройдите туда, в кладовку, там он орудует.
Александр прошёл за прилавок и повернул в боковую дверь. Кот сидел на полу, около него лежала груда сапог разных фасонов и расцветок. В передних лапах он вертел жёлтый сапожок и внимательно разглядывал у него подошву.

– Василий, что же ты делаешь? Наина Киевна с ног сбилась, тебя ищет… Хватит тут сидеть, идём домой!
– М-да, да-а..., – промычал кот, ощупывая каблук, – сейчас выберу, и пойдём.
– Что тут выбирать? Ты в руках держишь замечательные сапоги. Бери и идём!
– М-м… Чего же в них замечательного?
– Жёлтые потому что, – не раздумывая брякнул Привалов. – Цепь на дубе златая, и сапоги жёлтые. Это самый лучший вариант! Даже не раздумывай…
– М-м.. Что-то в этом есть. А вот что? – Котяра явно никуда не торопился. – Ну и гусли… Гусли, м-м-м… Тоже жёлтые.

Через полчаса Василия удалось уговорить взять именно эту пару, и они отправились домой. Кот по обыкновению молчал, а Сашу так и подмывало спросить, на кой ему сапоги. Лучше бы галоши купил. Всё в дождик пригодятся. Наконец не выдержал:
– Многоуважаемый Василий, ужели без сапог службу нести не можно?
Философ и резонёр ответил не сразу. Очевидно, что его мысль сперва должна была спуститься с высот в ту низменность, в кою тянул её вопрос любопытствующего программиста.

– Мн-э.. Полуэкт…
– Да не Полуэкт я! Александр Привалов…
– Э, видите ли, Александр Полуэктович, почему же не можно? Очень даже льзя. Но нужно соответствовать. Перестраиваться приходится. Раньше на науку работали. Теперь всё больше экскурсии. Начальство требует от нас самоокупаемости. Публика легкомысленная идёт, их научные проблемы не интересуют. Им зрелище подавай. И учёному приходится надевать сапоги и петь песни. М-да… Уже и шлягеры просят исполнить, а у меня склероз, – Василий снова замолчал.

Привалов думал, старуха обрадуется, что он доставил кота целым и невредимым. Как-никак, особо ценный объект УК РФ. Но он ошибался. Едва они вошли, хозяйка недобро зыркнула:
– Не за лаврушкой вас посылать, за смертью вас посылать. Один учёный, другой программист, а лаврушки взять некому…
Александр промолчал. А что скажешь? Лавровый лист они купить забыли.