Машкины байки 3 Новые времена

К своей кипучей переводческой деятельности Мария вернулась незадолго до ЗОО-летия (кто праздновал, знает).
Машка повзрослела. Приобрела, как водится, костюмчик брусничного цвета с искрой и темно-коричневый кожаный портфель.
То были годы строительства, архитектуры и реставрации. И не сказать, чтобы они были сильно хуже – другие, более буржуазные, что ли.
Послали как-то Машку следить за реставрацией полов в одном сильно значимом историческом здании. Работа непыльная: открыть-закрыть зал на амбарный замок и последить в течение дня за рабочими. По обыкновению, иностранная команда не успела закончить проект до окончания срока действия визы. Позвали доделывать, за неимением гербовой, обыкновенных узбеков. Машенька пришла на первую встречу с бригадой в костюмчике и с портфелем и начала так: «Я думаю, вы, как специалисты в своей области…», - но прораб не дал ей закончить: «Мы не из области, мы из Узбекистана», - все присутствующие повалились от хохота.
На торжественном открытии этого же замечательного зала вышел сказать речь один импозантный культурный деятель. Деятель с утра уже малость причастился, к речам был не склонен и выбрал кратчайшую формулировку: «Чтобы не утомлять вас пустыми речами, я просто перережу ленточку».  «Мечта переводчика!», - скажете вы, ан нет -провал, ибо случилось Машеньке в ту светлую минуту забыть, как переводится слово «ленточка» - она была заменена на веревочку, но причудливая игра слов басурманского языка превратила Машкин перевод в «валим отсюда по-быстрому», погрубее только. Долго Машке вспоминали ее провал и пожелание «сматывать удочки»! Ладно б только иностранцы, так коллеги же, будь им неладно!
О ту же примерно пору отправилась Машенька с одним реставратором в Италию закупать мрамор. Как мы помним, была Мария полиглоткой, любительницей изящной словесности и аутентичной кухни (зря!). И запало ей в душу слово trippa, которой угощался Кот в восьмой главе «Приключений Пиноккио», а слово это в советских словарях переводилось как «потроха» и представлялось оно Марии чем-то вроде грузинского кучмачи. После долгого и трудного дня на мраморном карьере в Карраре оказалась Машенька с работодателем, которого она к тому времени уже научила литрами пить вино, в единственном, на тот момент открытом, ресторане славного города Флоренции и решила она, дура стоеросовая, щегольнуть. «Триппу», - говорит, «желаю». А официантка ей так с опаской: «А синьора уверена?». После долгих уговоров, заказ был выполнен. Когда Машка увидела старую и сильно поношенную словно бы дубленку, плавающую в красно-зеленом сопливом соусе, которая на поверку оказалась обыкновенным говяжьим рубцом, аппетит покинул ее надолго…
Надо сказать, что с архитекторами-реставраторами Мария поколесила по юго-западной Европе изрядно. Мужики были все больше крепкие: садясь по утру в автобус перед поездкой на рабочие встречи угощались из литровых бутылочек кто коньяком, кто виски, кто ромом, а кто и граппой. Пытались и Марию спаивать, но она кремень была: до двенадцати: ни-ни, ни в одном глазу. А уж после обеда одинаково блистательно переводила, что с испанского на английский, что с французского на итальянский. Мастерство-с.
Случилось Марии также и в кино поработать. Самой замечательной в череде проектов оказалась экспедиция в Крым. «Красный Крымский» стоил баснословно дешево. Машка единственная из всей группы могла покидать площадку многажды во время дня, поскольку постоянно моталась на машине в аэропорт: встречать-провожать иностранных актеров, а потому и пользовалась заслуженным уважением у светиков, дольщиков и иже с ними. Каждый раз на первый взгляд приличная машаникифорова возвращалась из города с подозрительными черными пакетами. А директору картины и невдомек: почему половина группы к концу съемочного дня все время в дрова…
Был на съемках как-то один случай забавный – грех не рассказать. Работала Мария с гримером старым, на все руки от скуки. Снимали в старинном особняке. Смена поздняя. По разным комнатам разные сцены снимали. Под конец дня, а, вернее сказать, к середине ночи, снимают финальную любовную сцену между героями с живым звуком. А дедушка-гример, старенький, устал за целую смену и в соседней комнатке прилег на кровать полежать. А Машка, не будь дура, тоже на диванчике прикорнула. Просыпается, а вокруг них вся съемочная группа стоит и заливается от хохота. Как оказалось, во время съемок из-за стены внезапно послышалось грозное «гррыыы» гримерово и ее нежное «ухм, ааа».  Звукорежиссер орет: «Откуда посторонние звуки на площадке», - а коллеги добрые ему отвечают: «То Филипп (главный герой) грудь чешет». То-то было весело, то-то хорошо, как разобрались, в чем дело…
Ну и, конечно, рыбное хозяйство и судостроение… Тут уж Мария простоволосилась по полной по всем северным морским портам нашей могучей некогда Родины. Вот ведь незадача: как ногу на борт судна поставит, будь то хоть крейсер, хоть траулер, сразу мозги напрочь отшибает, даром, что дочь корабела! Из всех тех многочисленных поездок запомнился ей только олень Пашка в старинном зоопарке прусского города, который Марию узнавал и в каждый ее приезд встречал трубным ревом – вот вам истинный крест, мне самому Машкины коллеги рассказывали.
Ну а в новейшие времена Машка уже плотно угнездилась в нашем театре. А оттуда ее уж никакими тряпками не выгонишь. Даже и не пытайтесь.