Страна Оленья

   СТРАНА ОЛЕНЬЯ (доисторическая северная сказка)

   
   Мастер разбудил меня очень рано.
   - Оленёнок – сказал он мне, - я хочу, чтобы ты немедленно уехал. На нас идёт беда. Тебе не нужно встречаться с ней: ты – приёмыш в нашем племени.
   - Мастер – сказал я, - годы мы согревались у одного костра, вместе добывали зверя, ели одно мясо и рыбу, и никто не попрекнул меня тем, что я - чужой. Я твёрдо держу копьё и метко стреляю из лука. У меня нет другого племени. Я хочу вместе со всеми отражать опасность.
   - Оленёнок – сказал Мастер, - ты – смел и твёрд духом. Но сейчас здесь ты не поможешь никому. На нас идёт не враг. На нас идёт Судьба. Это – не твоя Судьба. Если уедешь, ты больше поможешь нам.
   - Если уеду – спросил я, - это может изменить Судьбу?
   - Да – сказал Мастер. – Ты из Народа Волка и теперь должен вернуться к своему народу. Это – твоя Судьба. Твой путь лежит на восток. Не слишком далеко земля твоего народа: зиму и лето на оленях надо проехать.
   Возьми десять моих хоров (ездовых оленей) – когда надо - они бегут по тундре, когда надо – корм добудут, когда надо – тебя спасут.

   Иногда я не понимал Мастера, но никогда не спорил с ним. Он всегда оказывался прав. С ним говорили Духи Верхнего Мира.
   Я, молча, снял со своей шеи ремешок с пластиной, на которой голова Оленя гордо несла ветвистые рога – тотем Народа Оленя, который я считал своим народом, и отдал Мастеру. В груди стало пусто – как сердце вынул.
   Мастер достал из-под шкур другую пластину и показал мне. На пластине ощерилась хищной улыбкой голова Волка.
   - Эта пластина была на тебе, когда тебя нашли – сказал Мастер. – Это – тотем Народа Волка.
   Мастер надел на ремешок тотем Народа Волка и повесил ремешок с обеими пластинами мне на шею.
   - Где бы ты ни был – сказал Мастер, - тотем Народа Оленя будет охранять тебя. Ты никогда не станешь для нас чужим.
   Сердце вернулось на место.
 
   Не успел свариться котёл рыбы, как я запряг десять хоров в две грузовые нарты, погрузил на них мясо и вяленую рыбу и, простившись с Мастером, направил свой аргиш (караван из оленьих упряжек) на восток.
 
   Через день пути ветер взвихрил снег и закрыл им звёзды. Я не знал, куда идти.
   Олени принялись долбить наст и ложиться в рыхлый снег. Я лёг с ними и стал ждать, когда пурга укроет нас тёплым покрывалом. В тундре не спорят с ветром, с ним соглашаются.
   Меня разбудил мудрый олень Тумгутум. 
   - Вставай, Младший Брат – сказали его глаза. – Пурга улеглась. Впереди ещё долгий путь.
   Только Тумгутум говорил со мной. Олени не говорят словами. Только – глазами. Мастер научил меня понимать их.

   Впереди темнели деревья. Мы приблизились к ним и поехали вдоль леса – здесь ветер был не такой быстрый и холодный.
   Из лесу вышли три огромных голодных менква (лесных духа) и заступили нам дорогу.
   - Дай нам оленя – сказал самый голодный из них. – Иначе, мы съедим всех и тебя тоже.
   Я сжал в руке копьё, но потом подумал, что нельзя лишать жизни живые существа только за то, что они хотят есть.
   Я дал менквам запасённого мяса, и они, оставляя на кустах клочья своей шерсти, вернулись в лес.

   Тумгутум подошёл ко мне и глазами спросил:
   - Как ты понял, что нужно менквам? Ведь, никто из них не сказал ни слова.
   Я подумал. И догадался, что стал понимать все языки, даже – по непроизнесённым словам.
   - Наверное, понял так же, как понимаю тебя – по глазам – ответил я.

   На краю леса я увидел следы лесных оленей. Остановил аргиш. Взял лук, стрелы и копьё. Оглянулся. Тумгутум смотрел на меня.
   - Не ходи сейчас на оленей – сказали его глаза. -  Они – такие же, как я, только совсем простые. И дикие. А мясо, ведь, ещё есть. Потом появится что-то ещё.
   Я сложил оружие на нарты, и аргиш двинулся дальше.

   На берегу большого озера я распряг оленей и пошёл в лес собирать хворост для костра.
   Когда вернулся с большой вязанкой, совсем стемнело. Молодой месяц отражался в тёмной воде озера. Я развёл костёр.
   Тумгутум смотрел на меня.
   Я понял. Достал из нарты сеть, развернул её и забросил в озеро.
   Вскоре вытащил сеть с богатым уловом.
   У озера мы провели две недели. Хоры отдыхали и грелись у большого костра. Я ходил в лес за хворостом, вытаскивал сети с уловом, разделывал и сушил рыбу.

   Тундра летела под полозьями нарт и оставалась позади. Справа уходил назад бесконечный лес. Слева, вдали, вдоль освещённой узкой полоски горизонта тянулись невысокие горы.
   Впереди из лесу вышли несколько человек, стали кричать и махать руками.
   Я остановился около них и стал слушать. Это были чужие люди, но язык понятный.
   Они охотились. Завалили двух медведей. Один медведь завалил старейшину. Им нужны были сухие шкуры, чтобы завернуть раненого и донести до стойбища. Я дал им шкуры и стал помогать заворачивать.
   Старейшина молча умирал. Его спутники видели это и спешили. Я снял рукавицы и рукой отёр кровь с головы и разодранной шеи раненого. Вдруг кровь перестала идти, а страшная рана на шее стала затягиваться. Старейшина открыл глаза. Он раздумал умирать.
   Его спутники оцепенело уставились на меня.
   - Шаман… – прошептал один из них.
   - Нет! – сказал я – Шаман редко может вернуть человеку жизнь и здоровье. Шаман – не повелитель духов, он - только их собеседник. Он может просить духов, но не может приказывать. Я – не шаман, а путник в поисках моего народа. Но я, от всего сердца, пожелал выздоровления отважному человеку. Наверное, духи услышали меня.

   Решили, что я отдохну на этом месте три дня. Если понадоблюсь, за мной придут. Ещё раз сказал, что нет у меня дара исцеления, и я никогда никого не лечил. Не поверили.
   Утром третьего дня из леса вышел старейшина и несколько охотников. Они принесли два мешка запечёной и сушёной медвежатины.

   Опять тундра летела под полозьями нарт. Светлого времени прибывало, и начали уходить снега.
   Иногда из леса выходили охотники. Иногда мы проезжали стойбища. Но не было моего народа.
   - Да есть ли он ещё под этим небом? – думал я, сидя перед костром, на  привале. – Может быть, он давно сошёл, как снег? Тогда, куда ведёт мой путь? Когда день похож на день, а цели нет, зачем длится такая жизнь?
   Тумгутум тронул носом меня за плечо. Я обернулся.
   - День не похож на день – глазами сказал Тумгутум. – Каждый день ты узнаёшь о себе что-то новое, значит – становишься другим. Твой путь ведёт тебя к тебе. И к твоему народу. Только со своим народом человек может стать самим собой.

   На короткой остановке я подошёл к передним хОрам.
   - Тумгутум – сказал я, - несколько дней по лесу рядом с нами бежит семь волков. Если нападут, могу не справиться – много их. Давай, отойдём от леса подальше и пойдём по открытой тундре – там простора больше, легче будет отбиваться.
   - Младший Брат – ответил Тумгутум, - холодно в тундре: очень быстрый ветер - там ему зацепиться не за что. А этих волков не опасайся – не нападут на тебя: они - твои давние знакомые. И даже – братья.
   - Совсем не помню – сказал я.
   - Мастер говорил тебе, что ты – приёмыш в племени – сказал Тумгутум. А нашли тебя в волчьей стае. Ты бегал там в собачьей кухлянке, а волки согревали тебя в морозы. Когда тебя взяли в стойбище, волки ещё месяц ночами приходили посмотреть, как ты живёшь среди людей.
   Мы продолжили путь вдоль леса.

   Из леса вышли три человека. Аргиш остановился. Один из вышедших подошёл совсем близко. Это был высокий и длинноногий шитолицый. Эти чужие люди бродили по лесам, и их дела не были добрыми.
   - Дай какой-нибудь еды – прокричал шитолицый. – Мы три дня ничего не ели.
   Я видел, что по краям его рта складки стали грязными, потому что он говорил неправду. Но даже плохие и неправдивые люди хотят есть. Я наклонился над мешком с рыбой. Надо мной просвистел нож, который метнул шитолицый. Я скосил глаза и увидел, что шитолицый тянется за другим ножом. Мне не успеть увернуться.
   За спиной шитолицего взлетела серая тень, и шитолицый рухнул с перекушенной шеей. В лес метнулся волк.
   Двое шитолицых замерли в страхе.
   - Плохие люди – крикнул я им. – Я оставлю вам пищи. Вы похорОните своего товарища. Если вы опять задумаете зло против людей, знайте, что за вами идут волки и такая же судьба.
   Я оставил рыбы плохим людям и мяса – волкам: не хотел, чтобы голодные демоны Нижнего Мира вселились в моих братьев и те насытились трупом человека.

   Я сидел перед костром и чувствовал, что устал. Не от долгого пути:  годами бегаю с домашними оленями, бегаю за зверем на охоте - и не устаю. Я устал от ожидания: нет моего народа. Мир затуманился и отдалился от  меня…
   Над пламенем костра появился столб серебристого дыма и стал подниматься в тёмное небо. Как заворожённый я смотрел на него. В завитках дыма, одно над другим, начали проступать черты суровых человеческих лиц. Глаза у всех были закрыты. Нижнее, самое близкое ко мне, лицо вдруг открыло глаза.
   - Не уставай, Волчонок – сказал человек из дыма. – Ты многому научился в пути. Значит, твой путь - верен.
   - Кто ты? Кто вы? – ошеломлённо спросил я.
   - Мы –  древние шаманы Народа Волка - твоего народа. Мы давно в Верхнем Мире, оттуда смотрим на Средний Мир и повелеваем духам Среднего Мира помогать тебе.
   Благодарность взметнулась во мне. Усталость исчезла: я почувствовал, что не один в пути.

   Зелёная трава стелилась под полозьями. Я давно не садился на нарты и бежал рядом с ними – иначе хОрам было бы тяжелее везти груз.
   Передние хОры остановились. Я подошёл к ним.
   Начинался пологий спуск, а за ним, на широкой долине, дымились костры перед бесчисленными чумами.
   Аргиш начал спускаться к стойбищу.
   Навстречу нам, из стойбища, шёл человек. Чуть поодаль, ещё несколько человек следовали за ним.
   Мы поравнялись.
   Меня встречал старый Шаман. Острым взглядом хищной птицы он впился в пластины со знаками Оленя и Волка, висевшие у меня на шее.
   Наконец, он перевёл взгляд на меня.
   - Вот ты и вернулся, Волчонок – сказал Шаман слова, которые я сразу вспомнил.

   Я пришёл к своему народу.
   Мы шли по стойбищу. Люди смотрели на меня и на мой аргиш с удивлением, но так, словно долго ждали нас и, наконец, дождались.
   Я посмотрел на Шамана.
   - Духи Верхнего Мира сказали мне, что ты скоро вернёшься – сказал Шаман, - и я передал это людям. Люди всегда радуются, когда находится что-то потерянное. А тут – вернулся человек. Тебе уже ставят чум и загон для твоих оленей. А пока – поедим у меня в чуме, и ты отдохнёшь с дороги.

   - Каждый человек живет среди своего народа – сказал Шаман, - и смотрит на иноплемённых людей, как на чужих. У всех - бедная жизнь: если кому-то достаётся больше, то мне достаётся меньше. Часто – и есть нечего.  Поэтому на чужих мы редко смотрим добрыми глазами.
   Другие люди могут быть чужими, но не обязательно должны быть врагами. Шаманы всегда это знали, потому что с нами говорят Духи Верхнего Мира.
   - Со мной не говорят Духи Верхнего Мира, но я тоже это знаю – сказал я.
   - Духи Верхнего Мира говорят со всеми. Только не громко. Не все их слышат. Ты много лет прожил среди Народа Оленя и не был там чужим. Поэтому знаешь, что «свои и чужие» и «хорошие и плохие» - это не одно и то же.
   Скоро ты тоже услышишь Духов Верхнего Мира.
   - И стану шаманом? – удивлённо спросил я.
   - Может быть – сказал Шаман. –  Ты можешь стать Большим Шаманом, потому что в тебе есть мужество и нет зла. И ты прошёл путь ученичества. Чтобы люди были людьми, надо, чтобы кто-то доносил до них голос Духов Верхнего Мира. Четвероногие и пернатые жители лесов не слышат этого голоса, и у них нет шаманов, поэтому они остаются зверями и птицами.
   Но ты, сначала, станешь самим собой.
   - А кто я сейчас? – спросил я.
   - Сейчас ты – Оленёнок и Волчонок – сказал Шаман.
   - А кем стану? – спросил я – Оленем и Волком?
   - Человеком – сказал Шаман.