Посылка. Почти сказка

Лиза стояла, понуро опустив голову, а Сергей Петрович - её родной папа - сердито выговаривал:
- Лиза, ну что же ты такая недотёпа! Я в твоём возрасте…
Папа у Лизы был большой, серьёзный и строгий. Он часто был недоволен Лизой. Тогда он долго объяснял, что она сделала не так, как надо было делать и приводил в пример себя. Лиза, слушая его, чувствовала себя глупой неумехой, недостойной дочерью своего отца.
Вот и сейчас Лизе хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, только бы не слышать какая она негодная.

И тут раздался звонок в дверь.

За дверью стоял почтальон.
- Вам посылка. Примите и распишитесь!
Сергей Петрович, еще не остывший от разговора с Лизой, быстро расписался на каком-то бланке и взял довольно тяжелый деревянный ящик, перевязанный бечевкой. Там, где бечевки пересекались, узел закрывала большая клякса сургуча с печатью посередине.
Странная какая-то посылка, мелькнула мысль в голове у Сергея Петровича, таких посылок уже давно не бывает, но тут подскочила Лиза:
- Ой, папа! Что это?! Давай скорее посмотрим!
В посылке лежал небольшой обшарпанный чемоданчик с замочком и привязанным к нему ключиком. Чемоданчик показался Сергею Петровичу чем-то знакомым, но как следует  разглядеть он его не успел - Лиза уже вставила ключик и открыла крышку.

Сергей Петрович с недоумением смотрел на потрепанного плюшевого мишку, на выцветшую трубу калейдоскопа, пластмассовый водный пистолет, на трех оловянных солдатиков и красную пластмассовую конницу из пяти конников. Один конник был со знаменем. И вдруг его накрыло воспоминание.

Это был конец лета. Они спешно переезжали на новую квартиру. Он тогда сложил свои детские игрушки в картонную коробку и отнес соседям - братьям-близнецам Ромке и Славке, а вот эти - любимые - сложил в свой чемоданчик. Но папа сказал, что нечего тащить это старьё на новую квартиру, да и он уже взрослый - в пятый класс пойдет, некогда будет играть. А мама взяла чемоданчик и молча поставила его к остальным вещам, которые приготовили к переезду. Сережа видел, как чемоданчик грузили в машину, но когда разгружали - его там не оказалось…

- Папа, это что?
- Это мои детские игрушки...
Пока изумленный Сергей Петрович пытался найти разумное объяснение появлению необычной посылки, Лиза вкрадчиво сказала:
- Ты же не будешь в них играть? Ладно, я их себе заберу? - и унесла чемоданчик к себе в комнату.
- Да-да, забирай… - задумчиво сказал папа.
Но тут ему позвонил коллега по работе, и вся эта история с посылкой вылетела у Сергея Петровича из головы.

Лиза сидела в своей комнате и рассматривала папины игрушки. Конечно, она знала, что папа был когда-то ребёнком, и даже видела в семейном альбоме  несколько фотографий мальчика, про которые ей сказали, что это папа в детстве. Но, глядя на черно-белые фото этого мальчика, Лиза никак не могла представить папу ребенком. А сейчас, перебирая его игрушки из чемоданчика, она вдруг ясно увидела папу маленьким. Вот он лежит вечером в кровати, обняв медвежонка, и что-то шепчет ему на ухо. А вот, приставив к глазу калейдоскоп, он смотрит на меняющиеся узоры, ярко переливающиеся в луче солнца. А вот на даче в жаркий день он брызгает в каких-то ребят из водного пистолета - все визжат и смеются, разбегаясь. И Лиза тоже рассмеялась: папа-мальчик был, похоже, обычным мальчиком.

- Лиза, ну почему опять "тройка" за диктант? Неужели так трудно выучить правила?
- Я знаю правила. И я написала без ошибок. Просто помарок много.
- Как без ошибок? Вот же красным исправлено тут и тут!
- У меня почерк такой! А Анна Борисовна нарочно исправляет - говорит, что это я "о" написала, а я писала "а". А она говорит, что это неправильная "а", и она будет считать это ошибкой!
- Ну, знаешь, могла бы уже научиться писать "а" нормально! Я в твоем возрасте писал чисто и аккуратно…
И тут Лиза вдруг хитро улыбнулась и сказала:
- Ну, папа! Это же неправда! Тебе же дольше всех не ставили оценки в прописях, потому что ты никак не мог научиться писать аккуратно и правильно. И ты очень переживал, что не получается, и даже плакал иногда из-за этого.
Сергей Петрович открыл было рот, чтобы сказать, что это не так, но предательская память тут же выдала картинку: вот стоит он, зареванный, в классе, а над ним возвышаются учительница (как же её звали? Ирина… Ирина… не помню…) и мама. Учительница трясет тетрадкой и выговаривает ему за грязь и ошибки в прописях, а мама стоит рядом и поддакивает:
- Сережа, ну что же ты. Будешь теперь переписывать прописи, пока не напишешь чисто и без ошибок.
Сергей Петрович аж поёжился, как будто ругали его прямо сейчас, и вдруг ответил Лизе:
- Зато по устному счёту я был первый в классе!
- Я знаю, - сказала Лиза и слегка поникла. - А у меня не получается быстро считать.
- Хм. Ну давай попробуем в выходные заняться устным счётом. А пока иди. И постарайся всё-таки почётче писать букву "а". Да уж, вот попался! - подумал Сергей Петрович. - Надо позвонить матери и серьёзно с ней поговорить, чтобы не рассказывала такое внучке, не роняла его авторитет.

Но разговор с матерью не помог - та напомнила, что они уже сто лет к ней не приезжали, что внучку она не видела уже полгода, да и поговорить с ней толком никогда не удавалось, и ничего такого она Лизе не рассказывала. Однако с авторитетом, чувствовал Сергей Петрович, творилось неладное - стоило ему начать за что-то отчитывать Лизу, как она тут же приводила ему в пример его же. Только был он в Лизиных примерах не таким уж образцовым мальчиком. А главное, он тут же вспоминал, что это так и было. Было-было. И двойка была, и потерянный портфель, и порванные брюки, и забытая физкультурная форма, и много чего ещё было. Но вот откуда про это знает Лиза?

Однажды вечером, когда Лиза уже легла спать, Сергей Петрович, забыв постучаться, заглянул к ней в комнату, чтобы напомнить про завтрашнюю поездку к бабушке. Лиза полусидела в кровати, прислонившись к подушке и держала в руках его старенького плюшевого медвежонока. Сергею Петровичу почудилось, что медвежонок пошевелил лапой и слегка наклонил голову, а потом Сергей Петрович услышал тихий с хрипотцой голосок, что-то рассказывавший, и смешливый Лизин шепот:
- Правда? Он так и сказал? Что ни в какой лагерь не поедет, а поедет к бабушке? Ха-ха!
Сергей Петрович похолодел: когда он аккуратно прикрывал дверь, ему показалось, что медвежонок чуть повернул голову и подмигнул ему сохранившимся блестящим глазом.

Однако в памяти Сергея Петровича всплыл тот майский день Радостная мама, прийдя с работы, сказала ему, что на работе ей дали путёвку в пионерский лагерь сразу на две смены, а потом они все вместе поедут в отпуск к морю. А он, Сережа, вовсе не обрадовался, а сказал, что ни в какой лагерь не поедет, а поедет к бабушке. Какой лагерь, когда его ждали и бабушка, и его деревенские друзья. Сергей Петрович с удовлетворением подумал, что ведь он настоял тогда на своём, и мама сдала путевку обратно.

И тут же другая мысль пришла ему в голову: неужели игрушки правда могут разговаривать? И что, теперь медвежонок выдаст Лизе все его детские тайны до четвертого класса, которыми он делился с ним вечерами перед сном? А если и водяной пистолетик, и солдатики тоже умеют говорить? Да даже калейдоскоп может рассказать о кое-каких его детских проделках. Ой-ёй! Может, отобрать эти игрушки у Лизы? Или не стоит?

Сергей Петрович никак не мог уснуть. Он лежал тихо, стараясь не шевелиться и не вздыхать громко, чтобы не разбудить мерно посапывающую жену. Воспоминания детства волнами захлестывали его, и он то оценивал себя маленького с позиций себя большого и думал, какой же он временами был оболтус. А то вдруг ощущал себя тем самым Серёжей, которого отчитывали за порванные брюки и грозились за это отменить поход в кино на новый мультфильм. Было горько и обидно - ведь он же не нарочно порвал, просто так неудачно всё сложилось - гвоздь был совсем маленький и его не было видно. А вот за пропавшие деньги его вообще зря наказали. Они потом нашлись - просто упали в щель за тумбочкой, а перед ним даже не извинились… И обида захлестнула его: вечно эти взрослые придираются и никогда толком не хотят разобраться.

В пятницу усталый Сергей Петрович вернулся домой поздно - надо было срочно доделать пару отчетов. Лиза уже спала, а расстроенная жена сидела на кухне.
- Опять у Лизаветы "тройка" за диктант. Грязь развела, и опять эта путаница с "а" и "о". Ну вот что с ней делать? Ты, как отец, уж повлияй как-то на неё. Сколько это может продолжаться.
- Ну что ты в самом деле. Ну "тройка" и "тройка". - неожиданно для самого себя сказал Сергей Петрович. - Научится потихоньку она эти "а" и "о" писать. Я вот тоже в детстве писал как курица лапой - и что?
И вдруг усмехнулся:
- Что делать, вся в меня пошла!
Он обнял жену:
- Не волнуйся, всё будет хорошо!