Именем Космоса. Часть 2. Глава 37

Глава XXXVII

Мария слушала Храмовый Цикл. Маленький наушник, прибор воспроизведения в кармане – и музыка сопровождала её повсюду беспрерывно уже шестые сутки. До сих пор Мария была мало знакома с лауркской музыкой. Поначалу она удивлялась непривычному звучанию, но постепенно втянулась и,пожалуй, даже привыкла.

Музыка то набирала силу, то стихала, становилась энергичной или звучала распевно и широко. Иногда в неё вплетались голоса – сильные мужские, они поднимались издалека, как из-за горизонта, и это навевало на Марию неясные образы каких-то древних тибетских монахов. Женские голоса чаще звучали по одному – то низкие, тревожные или по-матерински тёплые, то высокие – нежные и чистые. Музыка не мешала, не отвлекала от дел, но создавала сильный душевный настрой, направляя ощущения и мысли по одному руслу.

Если Мария оставалась наедине с собой и у неё было время погрузиться в музыку целиком, то перед мысленным взором начинали возникать волнующие картины великой земной красоты или звёздного Пространства, и душу щемило от неизбывной, глубокой тоски по Космосу.

Перед сном Мария снимала наушник, переключала прибор воспроизведения в обычный звуковой режим и клала возле кровати. Сон был лёгким, ставшая привычной музыка шла фоном. И на третью ночь, когда консервативное сознание уступило место энергиям более тонким, она увидела сначала сына, а потом мужа. Майран стоял на коленях на каменном ровном месте, и на его руках умирала молодая светловолосая женщина. Только на мгновение Мария соприкоснулась с нестерпимой болью и отчаянной необходимостью держать себя в руках, которые переживал в этот миг Майран.

Она вздрогнула, но не проснулась, сон сменился. Ллэйд стоял в лесу на незнакомой, серо-зелёных тонов планете за деревом, словно не хотел, чтобы его увидели, и напряжённо наблюдал за чем-то.

Мария приподнялась на постели, сердце билось взволнованно и сильно. Но осмыслить увиденного она не смогла. Музыка звучала негромко и напоминала капель летнего дождика, за окном светало. Так до конца и не проснувшись, Мария снова погрузилась в сон.

Наутро она помнила, что увидела ночью, и не сомневалась, что сон не был сном. Она ясно чувствовала, что женщина, которую любит её сын, погибла. Что случилось в экспедиции и почему смертельно раненую, но ещё живую, её не успели спасти? На какую планету и где могло забросить Межгалактическую экспедицию Майрана?! И Ллэйд – он был на какой-то незнакомой планете, но среди людей, к которым испытывал сильнейшую неприязнь, и старался, чтобы эти люди не увидели его. То есть, планету, на которой он томился столько лет, могли посещать пираты?

Задавшись вопросами, ответов на которые не было, Мария продолжала прослушивание Цикла. Была суббота, и она не пошла в Институт. Она посвятила два дня только себе, чего давно уже не делала. В её душе появилось ожидание чего-то: каких-то перемен, возвращения Майрана – хоть это и было невозможно, но она не слишком полагалась сейчас на доводы разума. Она просто знала, что должно что-то произойти. Она вся отдалась на волю музыке, и та вела её за собой всё более властно. Мария словно открылась для понимания того, что нёс ей Цикл, и вся обратилась в восприятие.

Постепенно она начала более чётко улавливать переживания сына. Бесконечная усталость. Боль, которую приходилось держать под жёстким контролем – откуда брал он силы для такого самообладания? Контакты с людьми, неприятными ему и оставлявшими мутный осадок на душе. Неуверенность в том, что друг хорошо к нему расположен, напряжение духовных сил – и чувство удовлетворённости, что контакт удалось восстановить.

Что окружало Майрана? Каким образом экспедиция могла требовать таких душевных затрат? Словно ему приходилось посвящать своё время не материалам исследований, а главный упор сделать на общение с людьми, и для этого постоянно, неотступно, чётко контролировать себя так, как если бы ошибка могла стоить ему жизни.

Мария приходила в недоумение. Что за работа у Майрана? Да в экспедиции ли он вообще?

И при этом она чувствовала полную самоотдачу сына, его духовное напряжение, приносящее не только усталость, но иудовлетворённость. Да, Чиль безусловно был прав – Майран занимался своим делом. Но каким?

С Ллэйдом обстояло иначе. Эмоции, которые он испытывал, казалось, были нацелены на одно: найти врага. Да, он всегда был целеустремлён, если шёл к чему-то. Но где он? Среди людей? Тогда почему не возвращается, хоть ненадолго, ведь знает, как она его ждёт, и сам тоскует! Время от времени его эмоциональный настрой изменялся, душу заполняли тревога и доброта – он заботился о ком-то беззащитном.

Сны-видения больше не посещали её, но духовная настроенность постепенно становилась сильнее.

В понедельник пришлось выходить на работу – и впервые за последние годы Мария не обрадовалась этому. Ей хотелось остаться дома, в тишине, чтобы разобраться в том, что происходит с сыном и мужем. По счастью, её работа сегодня была не с людьми, а с отчётной документацией, и, постоянно отвлекаясь от неё, Мария снова и снова уходила в себя.

На душе становилось всё тревожнее. Что-то готовилось против её сына. И угроза надвигалась. В конце концов отложив работу, она встала, подошла к раскрытому окну кабинета, бессознательно стараясь увидеть то, что происходит где-то в зазвёздной дали. Кто мог злоумышлять против него? Как предупредить, узнать?

По высокому небу шли громады кучевых облаков, расцвеченные во все оттенки от нестерпимо белого, розового, жемчужного, желтоватого до свинцово-чёрного – приближалась гроза.

Если бы Цикл давал ей двустороннюю связь с сыном! Знает он об опасности или нет? Как предупредить его? Да, коллеги много раз говорили ей, что такое «чувствование» вредно – оно лишает душевного покоя, а реальной пользы не несёт: что толку знать, если не можешь помочь?

Мария почувствовала, что Майран рад чему-то. Светло, искренне рад. Эта огромная радость заполнила всё его существо и словно сняла груз многодневной усталости. Майрану было легко, и он ничего не опасался в эти минуты.

«Майран, услышь меня! – взмолилась она. – Что-то будет – прислушайся!»

Но он по-прежнему чётко контролировал себя и беды не ждал.

«Да где же ты?! – воскликнула Мария с отчаянием. – Кто может так тебя ненавидеть?»

Чувствуя себя истощённой и бессильной, Мария присела возле стола, за которым работала, и взяла голову в ладони.

Время шло, и неослабевающая тревога не покидала.

«Ллэйд, если бы ты мог оказаться рядом!»

Но он не мог. Он не знал о грозящей его сыну беде.

Майран шёл навстречу злу, которое приготовили ему люди. Шёл, и Мария словно бы шла вместе с ним.

«Будь бдителен! Смотри вокруг, ты слышишь?»

Он, конечно, не слышал.

«Господи, защити его! – вскричала всей душой Мария. – Он ещё не успел оправиться от раны, его душа болит утратой – не допусти новой беды! Защити!»

И Майран очнулся. Он почувствовал смерть и стал чутко вслушиваться в её приближение. Он что-то делал, что – мать не знала, но он, кажется, и сам не отдавал себе в этом отчёта, его действия были интуитивными и потому единственно верными. И когда подстроенное людьми зло грянуло, он был ещё рядом, но уже защищён. Он остался жив, до глубины потрясённый, но при этом практически невредимый.

* * *

Капитан взял корабль со знаком СГБ, забрал детей и улетел. Оставшись один, Майран принялся задумчиво ходить по «Крабу». Он складывал картинку из фрагментов, которые получил сегодня от Капитана. Тот интересовался Джоном Уэлтом, сказал, что сам завезёт детей в СГБ, потому что будет в районе Удеги. Капитан ищет встречи с командиром СГБ?

Майран остановился.

Капитан? Значит, он принял в душе цивилизацию, он готов к возвращению! Майран закинул за голову руки и рассмеялся. От ощущения радости за спиной расправились крылья – он мог сейчас взлететь, так легко и светло стало на душе. Он снова рассмеялся и подсел к пульту.

Итак, если Капитан хочет встретиться с Джоном Уэлтом, Майран со своей стороны сделает от него зависящее, чтобы эта встреча могла состояться. Он пододвинул к себе лист бумаги, включил РЭ и принялся составлять шифровку Чилю. Теперь надо каким-то образом объяснить Капитану, что в цивилизации есть место каждому, и Капитан со своими принципами, душевными качествами, способностями, знанием и опытом найдёт его...

Засигналил шлемофон. Оторвавшись от работы, Майран ответил. Сигналил Энтлэс.

– Надо встретиться.

У Майрана ещё было время до внеочередной.

– Сейчас?

– Да.

– Где?

Энтлэс назвал место и отключился. Майран уничтожил начатую шифровку и встал. Странно, что из Гепарда не поступило запрета на контакт с Энтлэсом. Хоть крайне осторожно, но они встречались. Оба отдавали себе отчёт, на какой риск идут, и действовали в строгом соответствии с техниками Гепарда.

Энтлэс ждал в лесу на небольшой прогалине у узкого быстрого ручья. Он как всегда выглядел бодрым – какой бы напряжённой ни была его работа в группировке, он не позволял себе показывать усталости. Весь первый год на Терции Майрану тоже удавалось это. Они поприветствовали друг друга.

– Тебя тянет к воде, – заметил Майран.

– Да, есть такое стремление, – согласился Энтлэс. – Говорят, сегодня вас с Капитаном испытывали на прочность?

– Уже говорят?

Майран считал, что, отправив нападавших в фолком, Капитан поступил излишне жёстко, но был согласен и с тем, что виновные сами выбрали себе это.

– Так вот, у меня две новости, – сказал Энтлэс. – Думаю, ты их ещё не слышал. Первая: пираты, напавшие на вас, не в фолкоме.

Майран вскинул голову.

– Ватур нарушил приказ Капитана. Ему заплатили, и все двенадцать человек на свободе.

– Так. А кто заплатил?

– Кильрат.

– Что?

– Да. Вторая новость: Кильрат и Лок-Лан вернулись в группировку.

– Откуда информация?

– Слухи пошли, разговоры. Я вычислил, где они, и видел их.

– Прячутся?

– Не слишком старательно. Кильрат затеял какую-то возню. К нему постоянно приходят люди, они с Лок-Ланом раздают инструкции. Прямо подпольная организация.

– Так... – пробормотал Майран. – Где его резиденция, Энт?

– На старом кардаре в скалах за космодромом. Но ты к Кильрату сильно не приближайся. Теперь уже он – моя работа.

Майран кивнул, отлично понимая всю её сложность.

– Сейчас прямо отсюда идём с ним на ограбление.

– Он что, особо отмечает тебя?

– Пока нет. Но нас уже сравнивают. И я сделаю всё, чтобы стать при нём вторым Лок-Ланом.

Майран всмотрелся Энтлэсу в лицо – жёсткое, хмурое. Это будет потруднее, чем находиться при Капитане.

– Я постараюсь поставить в известность о происходящем Капитана. У тебя всё?

– Да.

– Тогда от меня кое-что. Если появится повод, загляни в госпиталь. Там новый медиколог.

– Слышал.

Держа в руке био-иск, Майран коротко изложил, кто это.

– Если его узнает половина наших, думаю, он поневоле постепенно возьмёт на себя роль помощника и координатора. Не знаю, какие формы это примет, но имей его в виду.

Энтлэс чертыхнулся.

– Не надо бы нам знать его.

– Толку-то, это неизбежно. И потом... Мы с тобой узнали друг друга, и, согласись, ты не раз выручал меня из очень сложных ситуаций.

– Ну да, – пробормотал Энтлэс. – Было. Впрочем, ты тоже подбрасывал мне информацию. – Энтлэс ухмыльнулся. Он снова был прежним – бодрым и нагловатым. – Кстати, знаешь, что на днях мне передали оттуда?

– Интересно!

– «Работаете хорошо, но не перестарайтесь». Это к ним, видимо, Папаша прибежал, порассказал о моих «подвигах»!


Майран вернулся на «Краб» вовремя. Включил РЭ, заново составил шифровку, снял часть панели под пультом, где устроил тайник, и извлёк «связничок». Итак, очередная внеочередная...

...Он ещё не убрал «связничок» на место, когда где-то в груди стало подниматься острое, как жгучая искорка, беспокойство. Оно разрасталось стремительно. Майран поставил панель, выключил РЭ и накорд, и, не отдавая себе отчёта, просто повинуясь внутреннему ощущению, взял с пульта, пристегнул и отвёл за спину шлем. Хотел захватить кое-что необходимое с корабля, но понял, что уже не успевает.

Он быстро вышел в переходник и, не запирая люков, сбежал по трапу. Отошёл на несколько шагов, одновременно опуская на плечи шлем, и бросился бежать – скорее, подальше!

За спиной раскололись земля и небо, и грянул взрыв. Майрана швырнуло, переворачивая, протащило по камням. Шлем загерметизировался, предохраняя голову. Автоматически выставилось силовое поле. Оглушённый, но благодаря шлему не оглохший, он потерял сознание среди падающих обломков «Краба».

Он пробыл без сознания несколько минут, и за это время вокруг него собралась толпа пиратов. Одни довольно бурно выражали свои эмоции и заключали пари, когда Старпом очнётся и очнётся ли вообще; другие были напуганы, пророча большие неприятности для всей группировки от Капитана; третьи, кто видел, что произошло, охотно делились наблюдениями. Но никто не приблизился к Майрану проверить, жив он или нет.

Майран застонал и очнулся. В ушах всё ещё стоял грохот взрыва

Стараясь не делать резких движений, Майран посгибал пальцы. Надо же – Целы! И вообще он, кажется, остался невредим – снова благодаря скафандру.

Он помедлил, приходя в себя и осмысливая случившееся.

«Синь» взорвали юнседовцы. Но гибель «Краба» могла быть делом рук какого-нибудь завистника или желающего отомстить за свои беды и неудачи – так мстили время от времени Капитану, а Майрана многие называли теперь вторым главарём.

Майран приподнялся и сел. В глазах потемнело, но на самом деле гибель корабля была такой ерундой по сравнению с тем, что Капитан принял для себя цивилизацию! Есть Энтлэс, который сообщит в Гепард о взрыве, есть тайник на астероиде, куда будет доставлен новый «связничок», и найдётся корабль, на котором можно будет слетать за ним. Главное – Капитан! Майран едва не рассмеялся от радости, но слишком болела голова. Сбитыми руками он отстегнул и отвёл за спину шлем, осторожно покачал головой. Кажется, он заработал всё-таки лёгкую контузию.

И что стоило, едва установив на «Крабе» «связничок», позаботиться о запасном, как, в сущности, и полагалось? А шлем – его вообще-то задраивают.

Майран крепко зажмурился, окончательно приходя в себя, и осмотрелся.

Зрение сфокусировалось не сразу. Он увидел окружившую его толпу, услышал разноголосый шопот. Судя по всему, вся группировка уже знает, что у Старпома взорвался корабль. А другие группировки уже оповестили?

Майран собрался с силами и встал.

Толпа вокруг затаила дух.

– Ожил! Ну это же надо! – прозвучал рядом знакомый до омерзения голос. – Солэс, я тебе проспорил!

В толпе стоял Лок-Лан, и то, что он открыто объявился среди пиратов, означало многое. Майран прищурился.

– Лок-Лан? Ты снова на Терции? А где твой хозяин?

Лок-Лан смерил Майрана оценивающим взглядом:

– Какой хозяин?

– Твой.

– А я думал, ты спрашиваешь о своём. Так Капитана нет на Терции, он на переговорах с группировкой Эпорис.

Майран приподнял брови:

– И откуда ты, Лок-Лан, всё знаешь?

– По долгу службы.

– В самом деле? Так ты по долгу этой службы вернулся на Терцию? Если не секрет, почему ты отсутствовал столько времени?

Лок-Лан рассмеялся:

– Это тебя не касается, Эсгебешник!

– Я – эсгебешник? – так же холодно рассмеялся Майран. – Не пойман – не вор, – слышал такую поговорку? Сейчас речь о тех, кто был пойман. Ты ведь был на Тиргме, Лок-Лан, правда? Что, проходил инструктаж у эсгебешников?

– Чего? – растерялся Лок-Лан. У него была настолько кровавая репутация, что его никогда не касались подобные обвинения. – Ты спятил, Эсгебешник? По голове обломком прилетело?

– Не придуривайся, – одёрнул его Майран. – Почему ещё ты сидел у Капитана в фолкоме? Не за компанию же с Кильратом! Все знают, что ты продашь и его и любого за спасение своей шкуры.

Лок-Лан тяжело задышал, готовый ринуться в драку. Такие обвинения никогда не проходили в пиратских группировках даром. Майран предостерегающе положил на бластер ладонь.

– Или ты считал, о твоей связи с СГБ никому не известно?

– Ты что несёшь?

– Не я. Вся Терция говорит об этом.

– Кто? Имена?

Майран в голос рассмеялся:

– Хочешь имён? Выходит, и сам знаешь, что есть такие сплетни?

Лок-Лан что-то прорычал и кинулся в драку. Но на драку при такой головной боли у Майрана не было сил. В последний момент он отстранился, давая Локк-Лану промахнуться в броске, и заломил ему одну из его рук. У воурианца подогнулись колени, он упал. Майран надавил ему на плечо.

– Не кипятись. Я не хотел тебя обидеть. Знаешь же сам, подобные обвинения нет-нет, да и проскакивают о людях с положением – таких, как мы с тобой. – Майран отпустил руку воурианца. – Ну, увидимся. – И добавил, понизив голос: – И не спеши меня пристрелить. Даже если СГБ это одобрит, то Кильрату может не понравиться – он делает на меня определённую ставку.

Майран пробрался сквозь толпу пиратов и пошёл к флаеру, под силовой защитой стоявшему на краю космодрома.

Притихшие пираты как в первый раз смотрели на Лок-Лана. В их взглядах были недоверие и отчуждённость.

Майран не оглянулся на место взрыва. Баки на «Крабе» были как всегда полными, а значит, подобно «Синю», его разнесло почти что в пыль. Ничто не могло сохраниться при взрыве такой мощности. И снова пострадали соседние корабли. Что ж, посмотрим, предъявит ли кто-нибудь иск...

Вот и стало кое-что понятнее. Появление на месте взрыва Лок-Лана, пришедшего, судя по всему, проверить результат, говорило само за себя. И теперь Майран смело приписывал гибель «Краба» если не рукам, то во всяком случае замыслу Кильрата.

Варианта два: затевая свою «возню», Кильрат хотел избавиться от Майрана, чтобы Капитан остался один; или – чтобы оставить Майрана без связи. Для Майрана не было секретом, что Кильрат всё ещё носится со своей идеей доказать, будто он эсгебешник – и хорошо, если без поводов к этому со стороны самого Майрана. И в этом случае то, что Майран оказался к моменту взрыва на корабле, говорит о приемлемости обоих вариантов. Кильрату всё равно, хоть так – хоть так.

Кильрат видит, что вне корабля способов связаться с СГБ у Майрана нет, он на виду и при желании проследить за ним, чтобы убедиться, можно почти всегда. Свободен от слежки он только когда находится рядом с Капитаном – но не тогда же он выходит на связь! Значит, связь, какой бы она ни была, осуществляется посредством корабля. Как вывод – корабль лишний.

Говоря, что не хотел обидеть Лок-Лана, Майран, разумеется, лгал. Он мстил ему, и мстил жестоко. Он по себе знал: если появилось обвинение в предательстве, от Лок-Лана отшатнутся, и тяжело ему будет вернуть прежнее к себе отношение. Но потеря корабля с практически всем, бывшим у них с Капитаном продовольствием, а также имуществом, собрать которое в условиях группировки было не так-то легко; все предстоящие трудности с восстановлением связи; новая серьёзная встряска для всего организма – вторая за это утро – в то время как ему стоило немалых усилий восстановить работоспособность; и в конце концов, потеря единственного места, где можно было перевести дух, стоило того. Пусть Лок-Лан потаскает на своих плечах бремя недоверия, которое столько времени носил Майран не без его, Лок-Лана, участия.

Майран открыто полетел к госпиталю. После такого попадания под ударную волну и град обломков ему, естественно, нужна была медицинская помощь.

А у него впереди ещё было занятие на орбите, провести которое он должен был хотя бы для того, чтобы продемонстрировать группировке  свою выносливость.


Ирфуд начал понемногу выходить из госпиталя в группировку, и он уже знал, что у Майрана взорвали корабль, но помочь ему восстановить связь с СГБ пока не мог. Ближайшие недели его задачей было вжиться в группировке, не делая никаких резких движений. За ним станут следить, проверять, поддевать его, и ещё не скоро бдительность пиратов притупится, и он сможет первый раз добраться до своего тайника и выйти на связь с Гепардом.

«Связничок» и необходимую технику для него получил кто-то из Гепардов Терции, сделал тайник, координаты которого передал в Гепард. Больше, как бы ни складывались обстоятельства, он к нему не приблизится и кто воспользуется сделанным им тайником, не узнает. Так же как Ирфуд не узнает, чьими руками сделан тайник для него. Этого не знал и Майран. Он только получил из Гепарда координаты, которые и передал Ирфуду.

Ирфуд возился с медикологическим оборудованием, вокруг по комнате были разложены блоки, провода и инструменты, необходимые ему для ремонта. Увидев входящего Майрана, Ирфуд поднялся на ноги и на этот раз уже смог сдержаться, встретил его без улыбки, с короткой неприязненной усмешкой. Они обменялись несколькими холодными фразами и прошли в другую комнату. Убедившись, что наблюдения здесь по-прежнему нет, они заговорили искренне.

Ирфуд вымыл руки, предложил Майрану кресло. Они сели.

– Ну, как вы?

– По-разному. В одном – лучше не бывает, в другом...

Ирфуд кивнул.

– Я знал, конечно, как тяжело работают в группировках наши ребята, – тихо заговорил он, – но знал в теории, на словах. Я впервые вижу, чего вам стоит эта работа. Нет таких наград на свете, какими можно было бы воздать вам за это.

Майран улыбнулся.

– Не преувеличивайте. Вы просто ещё не привыкли. И награда есть. Одна спасённая жизнь уже окупает всё – а мы ведь спасаем не по одной. Вы спасли меня, спасёте других. Разве вы ещё не осознали, что стали одним из нас?

Ирфуд на миг закрыл руками лицо.

– Кажется, ещё не очень. Всё так некрасиво, трудно и буднично...

– Оборотная сторона, наша реальность. Красиво только издалека.

– Вы правы, конечно, – согласился Ирфуд. – Но давайте, я «подремонтирую» вас, и немного поработаем над вашим общим состоянием и рубцом на сердце. Есть у вас время?


Из госпиталя Майран отправился на один из складов Капитана, где хранились оружие и обмундирование. Ему нужно было поменять скафандр, которому основательно досталось сегодня, а как Майран много раз убеждался, скафандр всегда должен быть в полной готовности. От этого зависела подчас не только собственная жизнь. Если бы он вовремя заботился об этом каждый раз, возможно, осталась бы жива Бойна.

Подходящий скафандр нашёлся, нашёлся и ещё один, небольшой, лульский. Майран переоделся, забрал со старого всё, что могло пригодиться, и бросил пришедший в негодность в распылитель, установленный здесь же на складе. Выйдя, посигналил Лэману.

Тот ответил не сразу, и голос его звучал отстранённо.

– Да?

– Лэман, ты где сейчас?

– В лесу.

– Далеко от штаба?

– Да.

– Нам надо встретиться.

– Зачем?

– Не задавай вопросов, хорошо?

– Хорошо. Я правда далеко. Мне надо несколько часов, чтобы прийти.

– Я сам к тебе прилечу, только объясни поточнее, где ты.

Лэман вздохнул и стал объяснять. Разговаривая с ним, Майран пришёл в штаб, забрал подготовленные Капитаном списки и последнее, сколько было, продовольствие, взял флаер и полетел искать Лэмана.

Тот действительно забрался далеко – гораздо дальше, чем думал сам. Но и здесь он не был свободен от встреч с пиратами. Группировка была большая и базировалась на огромной территории.

В трёхстах метрах от места, где находился Лэман, лес заканчивался и начиналась степь, голая, загаженная пиратами. Майран велел Лэману выйти туда, чтобы легче было его найти. Лэман повиновался.

Майран увидел его с высоты, снизился, аккуратно завёл флаер под деревья и приземлился. Лэман подошёл.

– Здравствуй, Майран.

Он был другим – погасшим, серьёзным, усталым.

– Ты здоров, Лэман?

– Да.

Майран всмотрелся в него ещё пристальней. Лэман изменился на Контэсе, и изменения продолжались.

– Скажи мне, что происходит?

– Я не могу найти её, – отстранённо, не заботясь, понимает ли Майран, ответил Лэман.

Да, он искал душой свою возлюбленную и целиком был погружён в работу.

Он ничего не знал о Лунталэ. Он энергетически подпитывал её, все силы духа направляя ей, но информационного контакта между ними не было.

Находящаяся на попечении Ллэйда Лунталэ была слишком слаба. Она утратила последнюю, минимальную связь с Космосом, и не могла понять, что Лэман жив и рядом. По той же причине Лэман не мог выйти с ней на открытый контакт, какой произошёл в фолкоме.

Майран пристально смотрел на Лэмана.

– Соберись. Я увезу тебя в ближайшие дни в цивилизацию.

Лэман покачал головой.

– Я не полечу.

– Почему ещё, Лэман?

– Я не полечу, – повторил он.

Юный лул был уже не тем существом, которое можно было подчинить своей воле – впрочем, это нельзя было сделать и раньше. Именно поэтому, придя в группировку и ничего не зная о пиратах и пиратстве, он не стал чьей-то «шестёркой», не подчинился местным «царькам» и прочим любителям покомандовать.

Его требовалось вернуть в цивилизацию, но против воли было невозможно.

Майран достал из флаера скафандр.

– Переодевайся.

Лэман молча переоделся. Майран поднял с земли и протянул ему бластер. Так же молча, не глядя, Лэман отправил его за пояс. За длинный ремень Майран передал ему сумку с продовольствием.

– При твоём образе жизни этого хватит тебе надолго.

Лэман надел ремень на плечо.

– Да, – тихо сказал он, и Майран усомнился, отдаёт ли юный лул себе отчёт в том, что сейчас происходит. Но Лэман поднял на него серьёзный ясный взгляд и взял Майрана за руки.

– Спасибо тебе за всё. Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. Не тревожься обо мне – я в надёжных руках. В самых надёжных.

И вдруг обнял Майрана.

– Тебе очень больно, Майран, и очень трудно. И скоро станет совсем невыносимо. Но ты сильный. Я знаю, что ты сможешь. Всё будет хорошо, Майран, помни об этом, всегда помни.

Он сделал шаг назад. Не отводя глаз от лица Майрана, отступил ещё на несколько шагов.

– Прощай, Майран. Надолго-надолго прощай. Этого я не знаю, но может быть, насовсем.

И скрылся за деревьями.

Ошеломлённый, парализованный странным чувством соприкосновения с чем-то нереальным, хоть много раз был свидетелем проявлений у людей неординарных способностей, Майран не двинулся с места, чтобы остановить и вернуть его.


Возвращаясь над степью вдоль кромки леса, Майран увидел пиратское развлечение, достаточно редкое на Терции. Он знал о нём, но ни разу не видел своими глазами.

Сначала послышался гул кораблей, идущих в атмосферном режиме. Майран снизился и снова завёл флаер под деревья. Полтора десятка кораблей появились из-за леса, но едва оказавшись над степью, ушли вверх. Их сопровождали флаеры, которые стали приземляться, стараясь быть поближе к деревьям. Из флаеров высыпали пираты – и Майрану странно стало, как все они помещались в двадцати небольших машинах.

Оказавшийся в стороне от них, Майран приземлился, чтобы понаблюдать. Он понял, что происходит, когда корабли стали падать вниз, глубоко проваливаясь опорами в землю. Это была игра. Отключив амортизаторы, нужно было упасть на своём корабле с определённой высоты. Побеждал тот, чей корабль глубже, а лучше по самое брюхо уходил в землю. Разбивались многие. Но тем интереснее становилась игра, тем выше были ставки и тем позорнее было катапультироваться перед взрывом.

Капитан запрещал такие игры, чтобы поберечь людей и технику, и они были на Терции нелегальными. Проведя в группировке больше года, Майран ни разу не сталкивался с ними, хоть в Гепарде проходил подготовку по участию в них. Неоправданный, глупый риск возмущал курсантов.

Майран усмехнулся: ему стало гадко.

Скучающие, не знающие, куда себя деть, ничего не имеющие за душой, в поисках острых ощущений, расцвечивающих бессмысленную, ничему не посвящённую жизнь, пираты цинично бросались в развлечения, подобные этим.

Майран вернулся на космодром около середины Галактических суток. Техники и людей здесь было в это время немного.

О своей очереди дежурить или участвовать в занятиях у орбиты пираты узнавали у планетарки. Капитан никогда не собирал людей сам. Он устраивал короткую перекличку среди собравшихся и подвергал жёсткому взысканию отсутствующих. Пираты брали на космодроме необходимую технику и ждали начала уже в Космосе, а после занятия заправляли, приводили в порядок и сдавали её Капитану или Бену.

На этот раз вместо Капитана на борт флагмана поднялся Майран. Но пираты уже настолько привыкли видеть в Старпоме второго главаря, что восприняли его появление как должное.

Майран сделал перекличку, отметил отсутствующих, подобно Капитану не интересуясь их причинами, и дал команду к старту флагмана. Занятия, а точнее говоря, тренировка на случай любых военных действий должна была продлиться всю оставшуюся часть суток.


* * *

Кильрат вернулся с Юнседы на Терцию, исполненный самых смелых надежд. Юнседа с её производством, вооружением, численным перевесом над Терцией – вот это была сила! Сила, обращённая против Капитана! Кильрату были даны твёрдые гарантии, обещана всесторонняя поддержка, и с таким прикрытием за спиной можно было наконец развернуться.

В первую очередь Кильрат собрал людей, хранящих ему верность на Терции, вместе с Лок-Ланом проинструктировал их. Главным на данном этапе было расшатать авторитет Капитана, найти, раздуть, преувеличить его ошибки, подвергнуть осуждению и осмеянию законы, под защитой которых Терция уверенно существовала много лет, представить их людям как слабости и амбиции главаря. Заставить людей возмутиться и возжелать чего-то другого – неважно, чего, пусть они сами не отдают себе в этом отчёта, но другого. На пользу им будут перемены, которых они добьются, или во вред – кто из них вовремя об этом задумается? Лишь бы сделали, что от них надо.

И Терция начала понемногу шевелиться. У костров по вечерам и в компаниях на космодроме стали возникать разговорчики, за которые можно было жестоко поплатиться от руки Капитана. Но Капитан ещё ничего не заметил. Кильрату повезло, что верные глаза и уши Капитана оказались сейчас в госпитале – удача, дарованная самим Космосом, не меньше. И глаза эти, если верить Лайону, оказались обезврежены надолго.

Радуясь удаче, кажется, идущей наконец в руки, Кильрат не забывал и о других способах расшатать позиции Капитана. Майран был, в сущности, прав, предполагая причины гибели «Краба». Кроме одного: Кильрат по-прежнему искренне считал, что, фальсифицируя доказательства вины Эсгебешника, занимается делом неблагодарным. Ничего убедительного в его руках не было до сих пор. А предъявить возмущённой толпе пиратов доказательства того, что ближайший доверенный главаря – шпион СГБ и главарь настолько слеп, что не видит этого – вот был бы аргумент, который мог бы стать последней каплей! Поэтому удастся убить Эсгебешника или тот останется жив, было ему, в сущности, всё равно. Будет бунт.

Да будет бунт! Пренебрегать нельзя ничем, никакой мелочью. Если убить Эсгебешника снова не удастся, то захватить его родителей и сестру, девчонку-исследовательницу Капитана – и никуда эти двое не денутся, Капитан отдаст Кильрату Терцию. Как удачно, как вовремя Капитан влюбился! Ещё год назад, когда Капитан был одиночкой, справиться с ним не получалось, а теперь бери его фактически голыми руками. С такой помощницей, как Юнседа, способной выделить любое количество техники и людей, одолеть охрану у Аниоты будет нетрудно. Соблюдая элементарную осторожность, он не стал пока говорить главарям Юнседы о том, что значит для Капитана эта исследовательница – меньше знают, легче дышат.

Уверенный в своей победе, довольный предстоящими событиями, Кильрат собрал небольшое ограбление. Он вынужден был пока скрываться от Капитана, и пройти планетарку было бы трудно, если бы опять же не помощь юнседовцев. Ему назвали имя пирата, тайно работавшего на Юнседу – когда тот дежурил на планетарке, то мог выпустить без определения личности находящихся на корабле и даже без регистрации. Рисковал недотёпа, но это его дело. Главное, выйти с Терции и вернуться Кильрат мог теперь без ведома Капитана.

Взяв с собой наиболее верных – наиболее запуганных, может быть? – и отойдя как можно дальше от Терции, Кильрат захватил грузовой кнэбис. Его подчинённые скрутили экипаж прямо в их креслах, но Кильрат не стал торопиться. Он распорядился перетаскивать грузы, обошёл весь кнэбис и только тогда в сопровождении телохранителей и приближённых появился в отсеке управления. Будь его воля, он распорядился бы забрать пленных с собой на Терцию, но Капитан узнает – начнутся неприятности. Приходилось ограничиваться тем, что удавалось урвать во время ограблений.

Часовых в отсеке управления не было – в отличие от Капитана, Кильрат был опытным руководителем и тратить силы на маловажное не любил. Гораздо более продуктивным было бросить всех на перетаскивание грузов. Но то, что он увидел в отсеке управления, заставило его остановиться в дверях.

Экипаж, над которым он собирался славно поработать, был перебит. Кильрат достаточно разбирался в этом, чтобы определить с одного взгляда. В живых оставался один – командир кнэбиса, и над ним стоял Сонул: и как пролез на его, Кильрата, ограбление?!

Увидев Кильрата, Сонул распрямился, потирая кулак. С хищным, алчноватым выражением на лице усмехнулся в сторону.

– Ты? – от растерянности не сдержавшись, сказал Кильрат. Он знал, какие разговоры идут об этом воурианце, но не слишком верил услышанному. Сонул казался ему созданием со слишком тонкой нервной организацией.

Командир кнэбиса очнулся и прошептал что-то – Кильрат хорошо знал, что может сказать подобный «правильный» интеллигентик своему палачу. Сонул развернулся и врезал ему по зубам – и Кильрат поневоле оценил мастерство, с каким это было сделано. Куда там попал Лок-Лан со своим любительством!

Продолжая усмехаться, Сонул похлопал командира по плечу.

– Получил? Ну и хватит с тебя, – сказал он и направился к выходу.

– Что же ты уходишь? – спросил Кильрат. – Продолжай.

– На зрителя не работаю, если ты до сих пор не заметил, – процедил Сонул неохотно.

– Должен признать, что я тебя недооценивал, – протянул Кильрат, рукой загородив ему выход. – Теперь я понимаю, почему Капитан тебя не любит.

– А зачем мне его любовь? Пусть с Эсгебешником своим...

– Да, я знаю, что ты и с Эсгебешником не нашёл общего языка.

Сонул встал перед его рукой, преграждающей путь.

– Ну?

– Этот экипаж, Сонул, был моим.

Сонул улыбнулся с изрядной долей цинизма.

– А здесь не было подписано. Ни часовых, ни секретаря. Кто не успел, тот не успел, Кильрат. Извини!

Кильрат прошёл в отсек управления, его свита осталась в дверях, взглянул на бывший экипаж поближе. Обратил внимание на сорванную пломбу стэйера – вызвали СГБ, успели, сволочи. Командир был ещё жив, хоть Сонул и успел поразвлечься.

Кильрат постоял над ним, размышляя, достать бластер или аптечку, убить или сохранить для себя. Прозвучал выстрел, командир вскинулся и обмяк в кресле. Кильрат резко обернулся. Сонул прятал в кобуру бластер.

– Извини, Кильрат. Не люблю, когда доделывают мою работу.


Мрачный – ограбление можно было считать неудавшимся – Кильрат шёл по проходу между дверями отсеков. Пираты радостно перетаскивали ящики. Им не было дела до неудач Кильрата.

Засигналил шлемофон, и Кильрату доложили, что в двигательном отсеке обнаружили двух женщин. Не поверив себе – есть всё-таки справедливость! – Кильрат велел притащить их к главному люку и, стараясь не спешить, направился туда.

Это были две девчонки-рутийки. Они стояли в окружении пиратов в обнимку и рыдали друг у друга на плече. Кильрат подошёл. Ощутимо крупнее их, он легко разнял их друг от друга, довольный, с головы до ног осмотрел обеих. Одна была постарше и посмелее. Она вскинула голову и сквозь слёзы зло посмотрела на Кильрата. Другая закрыла ладонями лицо. Хм, судя по форме они были членами экипажа, а Кильрат как-то не обратил внимания, что схваченный экипаж не в полном составе.


Энтлэс обратил на это внимание, едва увидел пленных. Он при первой возможности оказался в отсеке управления, включил стэйер, вывел из строя РЭ, чтобы по нему не нашли, где спрятались оставшиеся двое – он сразу предположил, что это женщины. Теперь надо было обезопасить мужчин. В отличие от Кильрата, он выбирал себе в противники наиболее сильных, кто сможет пережить встречу с Кильратовыми методами и не заработать на этом тяжёлой психической травмы.

...Стараясь находиться среди пиратов, чтобы знать новости, он услышал о найденных женщинах.

Кильрат рассматривал их, как экспонаты на выставке. Если бы Энтлэсу удалось хоть раз оказаться с ним без свидетелей, один на один, он застрелил бы его. Но у Кильрата было множество врагов в группировке, и, зная об этом, он нигде не бывал в одиночку. Обеих девушек Энтлэсу было не отбить – ему предложили бы делёж. Он вынул бластер. Прицелился, работая именно на зрителя, красиво и небрежно, и, опуская оружие от плеча, «застрелил» младшую из рутиек. У него оставалось в бластере энергии как раз на два выстрела, но «застрелить» обеих означало защитить их от Кильрата, то есть, прослыть гуманистом. Вторая рутийка закричала. Кильрат подпрыгнул и обернулся.

– Ты... – выдохнул он. – Ты что, решил  перейти мне дорогу? Хочешь помериться силами?

– Нет, – усмехнулся Энтлэс. – Я пришёл сюда не за этим.

– Да? А зачем?

– Развлекаться.

Энтлэс подошёл к перепуганной рутийке и за руку потащил её мимо Кильрата за собой. Кильрат издал негодующий рык, но рядом с Энтлэсом, без приказа, встали, поигрывая оружием, несколько пиратов – отморозки вроде Лок-Лана, из которых Энтлэс сколотил себе небольшую команду.

Кильрат остановился, тяжело дыша.

– Хочешь быть моим врагом, Сонул? – выговорил он.

Энтлэс дёрнул рутийку себе за спину и, держа её двумя руками, улыбнулся, двумя другими покачивая бластер, опущенный в пол.

– Нет, Кильрат, мы не враги. И даже не конкуренты. – Он приблизил губы к шлему Кильрата и, словно на ухо, прошептал: – Мы союзники.

– Тогда верни девчонку – она моя.

Энтлэс снова одарил Кильрата улыбкой:

– Мне нужна женщина. Поэтому поищи себе мужчин.

– Рутийка?

– Покажи мне воурианку – и я отдам рутийку тебе или любому желающему.

Он подхватил рутийку под плечи и, полумёртвую от ужаса, потащил к трапу на нижний ярус.

Кнэбис тряхнуло. С проклятиями и криком пираты попадали с ног.

– Эсгебешники! – закричало сразу несколько голосов.

Энтлэс тоже упал, успев только перевернуться, чтобы прикрыть девушку собой.

«Наконец-то! – подумал он. – Молодец, Кильрат, никогда не выставляй охрану!»

Он предупреждал Гепард, что идёт на ограбление с Кильратом, и СГБ поторопилась. Нужно было избавиться от девушки, чтобы снова находиться возле Кильрата – пиол был хитрым и множество раз уходил из рук СГБ, хоть Энтлэс, едва освоившись в группировке, буквально начал на него охоту.

Затащив девушку в угол, Энтлэс выстрелил ей в затылок – так, чтобы она не увидела этого – подобное воспоминание способно было преследовать всю жизнь. Всё. Здесь она будет лежать до освобождения кнэбиса.

Пряча полностью разряженный бластер в кобуру, Энтлэс выбрался к главному люку. Ещё недавно распахнутый, люк был теперь задраен пиратами, и по его диаметру начали пробегать искры – эсгебешники подключили сиогул.

Пираты разбегались в поисках спасения, кто куда, и Кильрата среди них уже не было. В этом заключалось его жизненное кредо: бросай всё и всех и спасай себя. Где же его искать-то?

Пиратские корабли были подстыкованы ещё к двум люкам кнэбиса. Кнэбис тряхнуло один раз, значит, СГБ отстрелила только один корабль – от главного люка. Энтлэс бросился по переходам центрального яруса ко второму пиратскому кораблю.

– Там уже эсгебешники, Сонул! – крикнул кто-то. Энтлэс увидел рядом свою команду – они предпочитали держаться поближе к руководителю.

– Где Кильрат? – спросил он.

– Помчался к стыковочной линии, – через слово награждая Кильрата хульными именами, ответили пираты.

– Туда! – велел Энтлэс.

Они сменили направление и галопом помчались к стыковочной линии.

Один из вакуум-створов закрывался, только что пропустив человека.

– По катерам! – крикнул Энтлэс.

Катеров было ещё два, и его команда натромбовалась в них до отказа.

Энтлэс занял место пилота, задраил люк, отстыковался. Катера отошли от кнэбиса почти одновременно, и Энтлэс, дав полную скорость, пошёл за катером Кильрата.

– Зачем мы его преследуем, Сонул? – спросил кто-то из команды.

– Он нас выведет! – ответил Энтлэс. – У него чутьё – когда он попадал в СГБ?

Но вокруг обломками астероидов носились тойеры. Увидев три отстыковавшихся катера, они пошли в атаку.

«Взорвите его!» – мысленно воззвал Энтлэс.

Он был опытным пилотом, но катер обладал низкой манёвренностью и скоростью. Игнорируя наседающие тойеры, Энтлэс пытался поймать в орудийный прицел катер Кильрата. Тот уходил. В прицеле вместо него оказывались тойеры, и Энтлэс вынужден был уворачиваться от них, рискуя потерять Кильрата из вида.

– Вон он! – помогали ему пираты.

В таком бою имело значение только мастерство пилотов и стрелков. Катер Кильрата стремительно уворачивался, уходя от атак и всё больше отдаляясь от кнэбиса. Энтлэс шёл за ним. За Энтлэсом едва поспевал третий катер. Но уходить вместе эсгебешники им не дали. Подтянув дополнительные силы, они разогнали катера в стороны. Катер, на котором спасалась вторая половина команды Энтлэса, треснул и взорвался, брызнув чёрными обломками в разные стороны. Катер Кильрата пропал из вида. Катер Энтлэса резко подбросило и отшвырнуло в сторону.

– Шлемы! – по эсгебешной привычке беречь своих закричал Энтлэс, сам нахлобучив шлем и одним движением натянув перчатки. Давление падало, мигали сигналы тревоги. Свет вокруг погас. Стараясь осмотреться, Энтлэс торопливо выключал сигналы. Повреждённый пиратский катер могли в горячке добить, хоть это было не в эсгебешных правилах.

Ни погибать, ни попадать в плен Энтлэсу было нельзя. После Тиргмы Гепард мог запретить ему работать в группировке. Энтлэс попробовал заставить катер двигаться. Тот повиновался с трудом. Эсгебешники больше не атаковали – ждали транспорт, который должен был подобрать пленных, и, решив, как видно, что подбитый катер никуда не денется, переключились на погоню за последним из уцелевших катеров.

Кое-как Энтлэсу удалось оттащить непослушный катер в группку астероидов неподалёку, и здесь двигатели пришлось остановить: приборы кричали об угрозе взрыва энергоканалов катера.

– Всё, – выдохнул Энтлэс. – Прилетели. Найдут – будет Тиргма. Не найдут – посигналим Капитану, чтобы послал за нами кого-нибудь. Но я сделал всё, что мог. Даже больше. Кильрат, сволочь, подставил всех и сбежал, шкура.

Ему нужно было поддержать в пиратах уверенность в себе как в руководителе. Только теперь он обернулся, думая, кого из них сейчас не досчитается. К его удивлению, шлемы и перчатки оказались у всех. Хорошо же Капитан внушил в своей группировке правила техники безопасности!

– Все живы? – на всякий случай уточнил он.

Пираты отозвались, заговорили в неверном свете аварийки. В их венах ещё кипел адреналин.

Энтлэс повернулся к пульту. Было до горького досадно, что он снова не сумел уничтожить Кильрата.

Совсем близко от катера произошло движение. Попав в какое-то космическое течение, катер шёл теперь с той же скоростью и направлением, что астероиды. Энтлэс включил все сохранившие функциональность экраны. Возле катера готовился к стыковке корабль. Но не эсгебешный транспорт. Энтлэс дал запрос на опознание. Пришёл ответ.

На борту корабля стоял знак группировки Ландал.

Пираты зашумели.

– Ландал! Но это наша территория, Терции! Как они сюда проникли?

Энтлэс усмехнулся.

– Как? Да за эсгебешниками. Побирушки. Прятались в стороне и ждали, не отломится ли чего-нибудь.

– И что теперь? Мы будем защищаться!

– Нет, – снова усмехнулся Энтлэс. – Ландал  с Капитаном не враждует. Уж лучше к ним, чем в СГБ. Я буду вести переговоры, никто не вмешивайтесь.

– И что, они отвезут нас на Терцию?

– Нет, к своим главарям. Но я постараюсь с ними договориться.