Ретро

Вечерний звонок. Незнакомый женский голос.
- Не узнали, А. Е.?
- Как-то не очень.
- Ваша соседка с Н-го этажа.
- Ах да, здравствуйте, Нина Алексеевна.
- А Вы продолжаете коллекционировать грампластинки или уже бросили?
- Давно не пополнял. У нас ведь производства пластинок давно ухайдокали...
- А в других странах сохранили. И не прогадали. Винил-то воскрес.
- Да, кажется, возрождается.
- А я хочу избавиться от своих залежей...
- Каких залежей?
- Винила. Ума не приложу, куда деть. На помойку выносить жаль...
- Если есть лишние пластинки, я заберу, - сказал я.
- Ну приходите.
- Когда?
- А прямо сразу.
- Иду...

Соседка стояла среди прихожей в халате. Муж выглянул, кивнул мне и исчез. Добро в количестве нескольких высоких стопок громоздилось у двери.
- Всё заберёте?
- Конечно.
Я нашёл у себя несколько сумок и стал сновать с ними, как челнок вверх-вниз, вверх-вниз. И так бегал, пока не унёс от соседки последнюю битком набитую сумку...
Весь вечер я был занят сортировкой. Отобрал из всей массы небольшую часть - то, что мне приятно было бы слушать, а именно: классическую музыку, джаз, эстраду 60 - 70-х (Песняров, Ободзинского, Орэру, Высоцкого, Антонова, Окуджаву, Самоцветы, Лейся, песня...).
Брака было куда как - в разы - больше. Утром я подогнал свой автомобиль и увёз эти пластинки в гараж. Сложил их на верхнюю полку. А через полгода перевёз их на дачу, где аккуратно расставил в пустом шкафу.
Сегодня непогожий денёк. Зима кончается. С неба сыплется не то дождь, не то снег. В дачном доме тепло от свеженатопленной русской печки. Пахнет сосновыми дровами и огнём. Идти никуда не хочется - лес стоит будто бы приблизившийся и  разбухший от тумана. В окне на мокром снегу дороги  темнеют расплывшиеся следы.
Машина под навесом в сумраке поблескивает тёмно-красными женственными боками.
Усталое тело моё давно уже затаило мечту - лечь полежать, ничего не читая, не думая ни о чём.
Я достал хорошо сохранившийся советский проигрыватель ("Концертный"), поставил на комод, включил. На чёрной панели засветился зелёный индикатор.
Я взял первую попавшуюся мега-пластинку (из тех, отбракованных), вынул её из конверта, подержал в руках, глядя, как виниловая чёрная поверхность её, мелко испещрённая бороздочками, похоже, ни разу от роду ещё не звучавшая или всего только разочек-другой разве что, из чёрной свой глубины тонко, едва заметно посмеялась мне цветами радуги. На пластинке - ни царапинки, ни пылинки, поверхность первозданно чиста...
Я уложил её на чёрный диск, покрытый резиновым кружком, вставив отверсие пластинки в шток диска, подвёл головку звукоснимателя к самому краю пластинки и сдвинул в правое положение туго подавшийся и слегка щёлкнувший в конце движения  рычажок пуска.
Иголочка, не спеша, коснулась идеальной поверхности, в чёрной колонке проигрывателя раздалось внятное шипение. Я чуть прибавил громкость и лёг на просторную софу...
Музыка - загремела. Хотя и негромко. Ибо громкую я не люблю, предпочитаю тихую.
Я лежал и слушал песню за песней, пластинку за пластинкой. Качество записей было на должном уровне. Ни одна пластинка не была поцарапана. Звук был в полном порядке. Да и звуковая колонка с советским динамиком довольно сочно с приятным бархатистым тембром передавала звучание инструментов, не сбивая их "до кучи", не глуша и не дребезжа...
А вот тексты и мелодии были бездарнейшие, примитивные и абсолютно пустые - пустопорожние! Невольно вспомнился мне поздний Союз - 80-е годы минувшего века... Дефицит продуктов питания, включая и самые первоочередные, дефицит одежды, обуви... Дефицит, а точнее - полное отсутствие хороших книг, включая русскую классику, в преогромнейших книжных магазинах, где все полки были доверху забиты скучными, хотя и на шикарнейшей бумаге, и превосходного полиграфического качества, глянцево-лощёными "мараками" бесталанных новоиспечённых писателей-марателей из "братских республик"; и сколько ты ни ройся, ничего интересного в этих тоннах совершенно нечитабельной книжной "макулатуры" найти было при всём желании совершенно невозможно. Но ведь надо же было наштампованным тысячами выпускникам союзного литинститута каким-то образом реализовывать своё законное, дипломом профессионального писателя-поэта-критика удостоверенное право публиковаться-печататься и получать достойные гонорары - за массово, статысячными тиражами издаваемое (хотя и никем никогда и нигде не читаемое)...
В музыкальном отделе продавались современные советские проигрыватели, дорогие - на зарплату не купишь; рядами стояли современные грампластинки советских певцов и певиц, вокально-инструментальных ансамблей... Но ни Магомаева, ни Ободзинского, ни "Песняров" , ни чего-нибудь ещё  достойного не было. А если и было - то только из-под полы, по блату - для своих, для нужных людей: торговцев, докторов, для сидящих во власти "работников" партии...
И так было во всех без исключения магазинах, во всех предприятиях, заведениях и конторах, во всех городах и сёлах, во всей великой, безнадёжно погрязшей в тотальном дефиците всего и вся Стране, во всём, во всех сферах жизни. Куда ни кинь - всюду клин!...
Ну да вернёмся же к нашим грампластинкам... Все они, как одна, на поверку оказались тоскливо-бездарными, мучительно-скучными. Даже и фамилии-имена исполнителей, авторов были какие-то слащавые, излишне гладкие, однообразные, патологически утончённые...
Впрочем, не все такие строгие судьи. Помню одну дамочку, побывавшую на концерте популярного в Союзе певца, которого я терпеть не мог уже и тогда; она же была в восторге:
"Да у него такие длинные нечёсаные патлы, такие рваные джинсы, и так отжигал, что слышно и без микрофона - вот это голосище! И отпрыгал он без устали все полтора часа концерта, как обезьяна! Нет, мне совершенно не жаль 500 рублей - чувак выложился по полной программе".
В чём не откажешь поздним советским певцам и всей их музыкальной богеме - так это в их непревзойдённой моднявости. Были они все, как один, модные щёголи, ориентированные на своих коллег из стран уходящего солнца,  косившие под закат, мечтавшие о сочном красном закате, завидовавшие закату и ночи, комплексовавшие по тому поводу, что родились, к сожалению не в полуночном мире и рвущиеся всеми фибрами на закат.
Исполнители-то они были даже и вполне себе неплохие, даже отчасти талантливые, но вторичные, подражательные - ничегошеньки своего, всё у них закатное, заимствованное, не своё.
Им бы не лезть высоко, не занимать бы чужое место (место по-настоящему творческих людей, которых они оттеснили и скинули в безвестность), играть бы да петь в столичных ресторанах - петь и играть не своё, а то, что для них напишут одарённые музыканты и поэты... Но нет: надо было им петь и играть хотя бы и скверное да  своё - пусть пустое, никчёмное. Кто-то вытянул их, родных власти, обласканных удачей, на самый верх, в самое пекло эстрады, поднял на сияющие вершины славы, где льются потоки аплодисментов незадачливой публики и... нескончаемые бурные потоки бабла...
2021 г.,  февраль.