Девочка, которая не знала слова бодипозитив. Два

Начнём с детства.

И здесь я сразу сделаю небольшую оговорку: я не хочу ни в чём винить своих родителей. Есть подозрение, что значительная часть моих проблем во взаимоотношении с едой - унаследованная, сформированная под действием не самых корректных воспитательных подходов. Но я знаю, что мама и папа любят меня, как никто, и хотели мне только лучшего. Они в самых страшных кошмарах не могли себе представить тот ад, через который я прошла и продолжаю идти, и точно не желали мне такой судьбы.

Начнём с детства.

Я помню расстроенное лицо мамы, когда на осмотре в поликлинике перед поступлением в первый класс ей назвали мой вес - 39 кг. Помню слова медсестры, о том, что это она уже вычла примерный вес моей одежды. И этот косой, немного осуждающий взгляд тоже. К сожалению, я не помню, изменилось ли что-то после этого в рационе нашей семьи. По моему, не особо.
Да и не кажется мне тот эпизод особо важным, если честно, потому что не смотря на то, что это фактически был первый звоночек о том, что я не-нор-маль-на-я, в тот момент я ещё не была способна это понять. Хотя обратный отсчёт до этого озарения уже включился.

Знаете, я одновременно и хотела и не хотела идти в школу. Не хотела - потому что не любила рано вставать, да и срок в одиннадцать лет звучит как целая вечность, особенно когда тебе самой едва-едва стукнуло семь. Но при этом я часто фантазировала о том, как у меня появится много друзей, как мы будем играть в школьном дворе (он был прямо за моим домом). К моменту поступления в школу я уже очень любила читать, а самой любимой книжкой был какой-то сборник рассказов времён советского детства моей мамы. Там были забавные зарисовки про пионеров и октябрят, про самодеятельность, про дружбу, про школу... И конечно, представляя себя героем таких вот зарисовок и комичных ситуаций, я была очень даже воодушевлена тем, что скоро примерю на себя статус первоклассницы.

На торжественной линейке
Первоклашки в ряд стоят
Вот беда! Из-за букетов
Только носики торчат!

Я до сих пор помню стих, который читала 1 сентября 2003 года на залитой солнцем лужайке школьного двора. Мой нос сам еле-еле выглядывал из-за гладиолусов, завёрнутых в фольгированную плёнку, я была крайне горда. А уже на следующий день во время активной прогулки я узнала, что на мне, оказывается стоит клеймо, которое делает меня человеком второго сорта, не достойным спокойного и счастливого детства:

- Не надо с нами играть! Мы не хотим, потому что ты толстая!
- Толстый помидор!
- Толстуха!
- Жиртрест!

Детская жестокость, с которой я каким-то поистине невероятным чудом не сталкивалась до семи лет, свалилась сверху бетонной плитой. Я уже не помню что думала в те моменты, в те месяцы, в которые я училась жить с осознанием того, что я - хуже других, потому что толстая. Мама говорила не обращать внимания, а классная руководительница (о, мы ещё её вспомним), говорила моим обидчикам что "обзываться плохо". Ха-ха-ха. Я чувствовала себя как зверь в клетке. Как будто всю свою жизнь я бегала на просторе, резвилась по полям, лугам и лесам, а теперь попала в клетку. Дурнопахнущую тюрьму передвижного зоопарка, где мимо тебя каждый день ходят зеваки, тычут в тебя пальцами, смеются, и порой бросают камни.

Очень здоровое самоощущение семилетнего ребёнка?

Но каким оно могло быть, если любимым развлечением моих одноклассничков было бегать по коридору и дразнить меня, зная, что их, юрких и мелких, я вряд ли догоню. За несколько недель я узнала потрясающее количество синонимов к слову толстая. А ещё часто на перемене я не выходила из класса вовсе: в соседнем кабинете базировался третий класс, и четверо мальчишек из него изводили меня при любом удобном случае. Обзывательства, мерзкие шуточки, тычки, толчки, подножки, смех в лицо и за спиной.

Я мечтала скорее пойти в третий класс. Потому что тогда они уже будут в пятом, будут учиться в старшем крыле, и я точно не буду видеть их каждый день...

Вот такие у меня были мечты. Я мечтала о том, чтобы время шло быстрее, и, сама того не понимая, нашла для себя спасительную соломинку, за которую уцепилась изо всех сил.

Этой соломинкой стало то, что я, блин, была офигенно умным ребёнком. Схватывала всё на лету, понимала сходу любое объяснение учителя, быстро и с выражением читала. И я решила, что раз мне не повезло с внешними данными, то значит я должна быть безупречна во всём остальном. Моя арифметика была проста: у всех есть обычная внешность и обычный ум. Один плюс один - равно два. У меня на месте внешности - 0 (со временем я узнала об отрицательных числах, и оценка снизилась ещё сильнее), значит мой ум, мои успехи и таланты должны быть не меньше двойки, чтобы быть со всеми на равных.

Так начался мой путь ко дну. Но, конечно, в тот момент он мне таковым не казался.