Записки режиссёра. Глава 29

 


З а к л ю ч и т е л ь н ы й   а к к о р д


После ухода сына у меня поменялась ориентация в музыке. Появилась потребность играть классику, cool jazz, blues, узнаваемые хиты 60-80-х годов, свои мелодии. Начисто ушёл экспрессивный накал, на смену динамичной музыке пришла волна спокойствия и умиротворения. Подобная музыка помогла мне наиболее ярко проявить свой уникальный звук. Саксофоном я имитировал игру скрипки, виолончели, кларнета, дудука. Площади старого города стали моей концертной площадкой. Непередаваемые ощущения. Я заставлял пространство звучать в унисон саксофону, увлекая музыкой и молодёжь, и синьоров, и просто музыкантов, пришедших в старый город, чтобы за столиком уличного кафе ловить кайф. «ТЕСТ» помог мне найти в музыке свою нишу. У меня появились постоянные поклонники и поклонницы.
Одна из них, интересная немка среднего возраста, любила после моей игры посидеть со мной в кафеюшке и поболтать. Больной темой для неё оказался театр. Она рассказывала о студентах, о своих поисках, сомнениях. Я подбрасывал какие-то идеи, мысли, что приводило её в недоумение: откуда музыкант так хорошо знает театральную кухню? Подошедший молодой человек поздоровался со мной машинально, но потом его что-то торкнуло, и он, нелепо взмахнув своими длинными руками, заорал на всю площадь: «Alex! Hello! »…
Вот так встреча! Рауль, руководитель театральной студии из Амстердама! Вместе с его ребятами мы стажировались у Ежи Гротовского.
Ангела Шульц, ничего не понимая, пребывала в ступоре. Откуда режиссёр голландской группы знает музыканта из Латвии? Рауль ей объяснил, что знакомы мы от Центра Гротовского, где вместе обучались, и что Алекс классный режиссёр, и у него свой театр.
Поправил его:
– Рауль, когда это было? После Гротовского мы ещё две недели в Гардзеницах у Станевского стажировались. А потом ушли в музыку.
Женщина с укором смотрела на меня:
– Алекс, ну почему ты мне ничего не говорил о своём театре?
– Ангела, я уже несколько лет им не занимаюсь. Прошёл свой марафон и вовремя остановился. Я теперь только в музыке и отвечаю сам за себя.

За разговором выяснилось, что Ангела замутила международный фестиваль студенческих театров. Рауль приехал со своими ребятами утром, в течение дня подтянутся остальные. Будут коллективы из Норвегии, Италии, Польши, Австрии, Голландии и Германии. Начало феста завтра в 12.00 в актовом зале Грайфсвальдского универа.
Ангела взяла меня за руку и принялась обрабатывать:
– Алекс, мне очень нужно, чтобы ты посмотрел все коллективы и сделал разбор. Ну, пожалуйста! Это было бы здорово!
Рауль поддержал её:
– А не слабо ли нам с тобой провести мастер-класс на материале Гротовского и твоих Гардзениц?
Ангела засияла:
– Вау! Дас ист фантастиш!
Теперь обескуражен был я. Блин, стоило завязывать с театром, чтобы вернуться к нему в Германии? Ну, Аксёныч, только ты можешь влипнуть в подобную историю! Ничего себе шуточка…
– Хорошо, согласен. Рауль, ты будешь по актёрскому мастерству от Ежи, а я – голосовой тренинг от Сесиль Бэрри. На немецком. Ангела, ты будешь мне помогать. Сонеты Шекспира есть у тебя? Годится. Предупреждаю, ребят буду мучить до посинения. Только так они получат результат, которым смогут порадовать вас и научить других.

Лёд тронулся. На время феста меня определили в студенческое общежитие, где в одной комнате жил тёзка из Киева, который уже заканчивал учёбу, без пяти минут доктор, во второй ждал распределения юрист, в третьей – два африканца, студенты третьего курса, будущие врачи. Меня подселили к юристу, который уехал на следующий день на работу в Берлин. Неделю я наслаждался одиночеством, изредка пересекаясь с киевлянином на общей кухне. Незаметно подружились и общались ещё долгие годы, пока он не женился и не уехал работать в Мюнхен.
Да, бытовые условия немецких студентов резко отличаются от наших общежитий. Фактически это трёхкомнатная квартира с двумя туалетами и двумя душевыми кабинами. Коммуналка со всеми удобствами. И мебель удобная. Главное, что комнаты раздельные. С африканцами нашёл общий язык. Потом я найду с ними контакт в музыке, и мы замутим общий проект на празднике выпускников универа. Ребята необычайно интересные, музыканты от Бога с африканским налётом.

Не буду вдаваться в суть феста. Все коллективы были в одинаковой форме. Где-то нравились итальянцы. Своим темпераментом они обгоняли замысел режиссёра, потом спохватывались, возвращались на место, но их менталитет вновь заставлял набирать обороты и превращать драматургический материал в фарс. Хотя у меня закралось подозрение, что режиссёр умышленно выводил героев на линию гротеска, чтобы подчеркнуть всю нелепость и безрассудство войн, их жестокость и цинизм. Во всяком случае, я очень тепло отозвался об их спектакле «Пикник» Ф. Аррабаля. Возможно, по той причине, что мне близки по духу острохарактерные персонажи. Здесь есть что делать и актёрам, и режиссёру.
Рауль порадовал своей интерпретацией пьесы Ионеско «Лысая певица». Ему чётко удалось отобразить людей, ставших жертвами обывательского сознания, потерявших ориентацию во внешней среде, обезличенных, перестающих узнавать друг друга. Кажется, что догматичность их представлений, суженный кругозор и агрессивность поведения в момент превратят их в безликое стадо. Рауль преобразовал пьесу в сногсшибательный гротеск. Молодец. Очень толковый парень. И ребята ему под стать – одна команда. Очень крепкий ансамбль.
Ангела своей студией из студентов Грайфсвальдского универа показала «Гамлета», рождающегося из тренинга актёров. Вроде как незатейливая игра первокурсников театрального вуза, сидящих полукругом и работающих ритмически  руками, ногами, с периодическим включением закрытого голосового вокализа. Нарастает нагнетание атмосферы, включается импульс к началу действия. Постепенно появляются персонажи, и начинается замес страстей. Честно говоря, первые пять минут шло отторжение, но чистота, искренность исполнения, совершенная органика актёров и необыкновенная харизма Гамлета, Офелии, а самое главное – неповторимый студенческий дух взяли верх над моим скепсисом. Голый ритм и сдержанный вокализ ансамбля усиливал восприятие происходящего на сцене. Никакой сценографии, только детали костюмов, которые снимаются со спинки стула, и всё! Ансамблевость зашкаливала. Я просто влюбился во всех ребят. Фактически это была готовая труппа, которой не суждено было продолжить свою творческую жизнь. Впереди диплом и стоп-кадр. Летом они разъедутся, а осенью Ангеле придётся начинать всё с нуля.
С самого начала феста образовалась обоюдная симпатия со студентами Рауля и Ангелы. Мы стали добрыми друзьями.
Про остальных говорить не буду, их уровень по отношению к ребятам был гораздо слабее, а поляки добили меня окончательно. Мне сложно было понять краковских студентов: такая мощная театральная традиция в истории универа – и на тебе. В своё время там учился Станевский, он был ведущим актёром студенческого театра, откуда его и забрал к себе Гротовский! А сейчас, если по большому счёту, то уровень ещё тот, обыкновенное топтание на месте. Или, ещё проще, – детский дофинизм студентов. А зачем тогда студия? Может, крестиком вышивать было бы интересней?  А, понимаю, – потусить. Ну, разве что потусить. Такие коллективы-студии по интересам тоже нужны и имеют право на жизнь. Они были, есть и будут во все времена.
Мастер-класс пришлось давать в середине феста. Но приняли его как раз те, кто и так был на высоте. Это студенты Рауля, Ангелы и Австрийского театра. Короче, все, кому немецкий язык был родным. Вначале отработал Рауль, и потом уже разогретых ребят приняли на грудь я и Ангела. На основе нескольких сонетов Шекспира мы вытерли студентами пол в студии: гавкая, покувыркались, и попринимали различные позы, выдавая при этом тексты классика, и потанцевали одновременно с вокалом, а затем попели – и лёжа, и в комплекте с кувырками через голову вперёд-назад. Какие у ребят были глаза, это что-то! Некоторым удалось полностью открыть свой аппарат, голос обрёл чистоту, яркость тембра и уверенность.
Я очень рад, что этой методикой владеет педагог по сценической речи в ГИТИСе. В наше время мы работали по старинке…

*

Заключительный этап феста и вечер выпускников проходили в закрытом дворике административного здания универа. Там можно было побаловаться пивом и жареными на гриле сосисками. Студенты оторвались по-полной. У ребят Грайфсвальда был прощальный вечер. Девчонки смахивали набегающие слёзы и тут же хихикали над чьей-то глупостью. Гуляли очень долго, расставаться не хотелось. Ангела улыбалась их шалостям, а у самой по щекам скатывались слёзы:
– Ну, вот и всё. С сентября надо опять начинать с чистого листа. Очень много сил я отдала ребятам – выжата, как лимон. Внутри пусто, одна кожура осталась. У тебя тоже так было?
– Я один раз такое пережил… вернее – два. Первый раз – когда уволил профессионалов, а второй – после потери помещения студии. Жуткий депресняк был. Хорошо, что вовремя перестроился, и мы стали интересным уличным театром европейского образца. Актёры у меня умели всё: и играть на саксах, и великолепно двигаться. В спектакли я мог приглашать профессиональных музыкантов. Ты не представляешь, как это здорово. Какой там «лимон», энергия зашкаливала!
– Очень даже представляю.  На мастер-классе ты всех так зажёг! У тебя ещё на один театр энергии хватит. Кстати, о театре: я говорила с руководством университета о театральном факультативе для студентов, изучающих русский язык. Им нравится эта идея. На следующий год заложат в смету. Я думаю, тебе было бы интересно поработать с нашими студентами. Иметь такой опыт и не использовать его – глупо. Тебя официально оформят, это не авантюра. Наш универ лучший на Западе.
– Ангела, всё это хорошо, но не реально.
– Почему? Ты же гражданин Латвии. У нас Евросоюз един, и ты имеешь право работать в Германии. Тем более, язык уже освоил и очень даже нормально общаешься с ребятами. Что не так?
– Как тебе объяснить… я всё время пытался что-то искать, совершенствовать себя, актёров, театр. Но потом до меня дошло, что я давно переступил ту черту, за которой абсолютно ничего нет. Пусто. То, что есть, мне неинтересно. Гардзеницы открыли глаза на мой идеал, и я понял, что поезд дальше не идёт. Всё, приехали. Да, я мог бы какой-то период работать на той платформе, на которой мы сошли, но движения нет. Платформа не двигается, а поезда уже не будет.
– Да, но жизнь всё равно продолжается.
– Ангела, подгузники кончились, а туалет не работает. Вот и весь театр. Грубо, пошло, но это так.
– Алекс, я тебя не понимаю. Почему нельзя просто заниматься любимым делом? Без философии…
– Да потому что мы зависимые люди! Режиссёра давят чиновники, обстоятельства, деньги, глупцы, завистники и прочие булыжники. А актёры зависят от режиссёра, внешних обстоятельств и собственных амбиций.
– И что, на твой взгляд, изменить ничего нельзя?
– Почему нельзя? Пытаюсь в музыке раствориться. На сегодняшний день это единственное, чему я могу себя доверить, поскольку от меня одного зависит, как будет петь мой инструмент. Если он сфальшивит – виноват я. Не саксофон! И мне легче с этим справиться, потому что я хозяин положения. Вот почему предпочитаю музыку театру. Так что, извини Ангела, но эти мысли будут моим ответом на твоё предложение. Ты классная женщина, прекрасный педагог, режиссёр, и мы возможно хорошо бы поработали. Вчера твою молодёжь на уши поставили. В момент. Разве не здорово?
– Алекс, я рада нашему сотрудничеству, и позволь мне, как женщине, оставить маленькую надежду, что ты передумаешь.
– Думаю, что нет. Прости.
– А помечтать? Так хочется, чтобы наши мечты не просто возникали в голове, а сбывались. Ведь театр – это так прекрасно!
А ты молодец. Конечно, прекрасно! Желаю тебе новых, счастливых шести лет студенческой жизни. У тебя это классно получается. Ну что, за театр? Смешно – тост с кофе в руках…
– Без проблем! – поддержала коллега и чокнулась своей чашкой с бокалом пива на столе:
– За студенческий театр!
Подбежавшие студенты, эхом подхватили призыв лидера-вожака:
– Theater! Театр! Театр! Театр! Theater!
Девочки обняли своего педагога, такого грустного, несчастного и слегка растерянного, но… с чертенятами в глазах. Всё-таки здорово, когда у человека есть мечта!
Алекс поднял бокал вина и обратился к студентам:
– Ich mochte auf Theater mein Glas erheben. Prosit!
Возбуждённые мальчишки и девчонки поддержали клич Алекса:
– Prosit! Prosit! Prosit!
А в голове у музыканта стучал отбойный молоток: «TEST»! «TEST»! «TEST»!
Какой чудный финал в биографии лидера Рижского экспериментального театра-студии «ТЕСТ»…
Подбежавшие воспитанницы Ангелики вернули меня в действительность:
– Алекс, к вам пришли!
О, вижу! В глубине двора на импровизированной сцене копошились мои соседи по общежитию. Один устанавливал барабаны, второй настраивал гитару.
– Hallo, Ахман! Hallo, Хамир!
Присоединился к ним и стал расчехлять свой саксофон. Оператор готовил к бою три микрофона. Через пятнадцать минут мы были в готовности.
– Дорогие друзья, коллеги, Ангелина, – это мой сюрприз. То, что вы услышите, есть наши пожелания вам и вашим воспитанникам. Пусть ваша жизнь наполнится нашим ритмом, энергетикой, а для кого-то и историей любви. Счастья вам, здоровья, и чтобы удача никогда не покидала вас! И хоть иногда вспоминайте театр и вашего педагога.
Со сцены полились звуки африканских красок. Ударник – будущий доктор – с обворожительной улыбкой, подобно шаману, заполняет весь двор энергией молодости и любви. Хамир со своими бонгами присоединяется к магическому действу. Как прекрасно работают коллеги! Ритм расширил пространство. На поднятой волне африканского темперамента Хамир переключается на гитару. Головокружительный, дроблёный синкопами, ритм омывается гармонией далёкого континента. Какая чудесная взлётная полоса! Разгон… и-и-и-и… взлетели, Аксёныч! Две минуты – полёт нормальный. Пять минут – полёт нормальный. Семь минут – офигительный полёт! Слышу тебя, Selmer, слышу! Вот так, родной! Поддай коксу! Ещё давай! Не жалей себя, рви клапана, ломай иголки!..
На пике эйфории вдруг что-то оборвалось, и гитара очень нежно зашептала шикарными секвенциями. Ахман щётками начал ласкать барабаны и большую тарелку, постепенно переходя в размер 6/8. У саксофона стала рождаться баллада, под которую молодые люди затанцевали. Красивая мелодия и благородно-томный звук инструмента вдохнули в них гормоны счастья. Чудесная ночь, сияющие глаза и откровенные поцелуи словно сплетались с приятной релаксирующей музыкой…