Пожелание лучшему другу

Пожелание лучшему другу

    Если из большого города поехать на юг по одной из оживленных трасс, то часа через два вы переедете речку. Речка мала и не примечательна. Трудно представить того у кого она могла бы вызвать хоть какой-то интерес. Год назад дорожники поставили новый знак с ее названием. Зимой он упал. И теперь любопытным проезжающим не узнать то, что когда-то давно пришло в голову первому кто набрел на ее сонные берега. Если вам случится выбрать этот маршрут, то однообразный пейзаж в окне легкового автомобиля, скорее всего, сыграет с вами знакомую шутку - вы ее просто не заметите. Дорога после поворота перейдет в легкий уклон, выровняется и также неторопясь заберется на привычную равнину. Может быть вы увидите низкорослые кусты, осоку и отблески солнца среди желтого тростника, но  вряд-ли. Похожих речек на вашем пути было уже много. Да и, по правде сказать, в таких местах лучше следить за дорогой. Зачем останавлваться? Давите на акселератор. Скорее вперед. Там провидение отмеряет вам щедрой рукой. Там для вас проснулся джин в медном кувшине и волоокие девы бросают в вашу сторону томные взгляды через оголенное плечо.
    Мое провидение устало от частых просьб. Оно устало обещать мне далекие соблазны, потакать капризному воображению и с некоторых пор согласилось, что желания я буду придумывать себе сам.
     Все сказки начинаются со слов "Cera una volta"
В обычный день, отправляясь в никуда, я сьехал по не большому уклону, притормозил, поставил ручку гидротрансформатора в
положение " parking", заглушил двигатель и вышел из машины.
Чтобы дойти до прибрежных кустов надо перейти поле. Речка течет с севера на юг. Западный берег, как водится, крутой, заросший лесом. Сплошной бурелом. Береза, ольха, ива. Поваленные ели перевиты дикой черемухой.  К воде не подойти. Сам черт ногу сломит. Восточный берег пологий. На протяжении нескольких километров вдоль речки тянется широкое поле. За полем лес.
Речка не пригодна к судоходству, но удивительно живописна. С любого места готовая композицыя. Узкая изгибчиво петляющая спина реки перегорожена упавшими деревьями. Черные полусгнившие сучья торчат из неглубоких омутов. Кувшинки, тростник, камышь. Ива с обоих берегов, нависая над водой, создает сумрачные коридоры.
   Проза жизни, из своего глиняного кувшина, часто перетекает в фарфоровую чашечку желаний. Желание строится на представлении, а представление берет свое начало у жизненного опыта. И это-то жизненый опыт опершись на ранние фантазии почему-то решил, что раз есть вода, то должна быть и рыба. Представление перешло в желание, желание в действие, а действие привело меня на берег речки.
    Эмпирический опыт в своем начале сплошь состоит из ошибок, нестыковок, пролетов, накладок и иллюзий. Далее идут косяки, промахи, ляпы и просчеты. Одна нескладуха. Через два часа напрасного, приторного, как карамель, ожидания я был согласен со всеми кто изругал бы речку вдоль и поперек. Тишина. Жара. Прозрачная, как рыболовная сеть, ольха не дает тени. Рюкзак в траве. Удочки в реке. На поплавке стрекоза. Вода в реке сонная, ленивая. Блескучая, как масло. Солнце падает в масло и заставляет щурить глаза. Фарфоровая чашечка желаний вблизи стала похожей на ржавую консервную банку.
    Поле у самой речки переходит в небольшой обрыв. Ветерок сосальзывая с поля проносится у меня над головой и застревает в верхушках деревьев. Поднимаюсь на обрыв. Ветерок похож на глоток воды. Мягкий, прохладный он толкает меня в грудь и холодит кожу. Оттуда, от далекого леса, он летит над полем и трава становися похожей на морские волны.
    А потом я посмотрел в сторону.
    Там, левее, по пологому склону, стекает небольшой ручей. Оба его берега заросли хлипкими, словно редкие заборные штакетины, деревцами. И я увидел как по противоположному берегу ручья, промелькивая между тонких стволов, бежит большая серая собака. Если бы кто-то в этот момент увидел мое лицо он наверное бы подумал, что этот человек, вот сейчас, вспомнил про очень нужную вещь оставленную дома. Так и должно быть. За собакой появится охотник или рыболов. Заметит меня. Подойдет. Станет распрашивать. Не слушая переведет разговор на погоду, мелкую картошку, непутевую соседскую дочь. Он будет уверен, что все это должно быть мне интересно. Собака будет бегать по берегу. Сбивать удочки. Зайдет на мелководье и распугает последнюю рыбу. Я буду молчать. Разговор не получится. Может быть он посмотрит на меня как на сумасшедшего и уйдет. А может нет. И все. Прощайте покой, тишина и блаженное одиночество.
    Но человек не появился.И я подумал, отсюда до ближайшего жилья больше пяти километров. Откуда здесь взяться собаке? А она, тем временем, добежала до того места где деревца заканчивались и перепрыгнула на мою сторону. В низине росла осока и собака побежала по траве. Бежала она как-то странно повернув голову в сторону речки и слегка как- бы подпрыгивая при каждом шаге. Охотничьи собаки в лесу ведут себя по-другому. Они бегают туда-сюда. Опускают морду, поднимают, принюхиваются. Возвращаются к хозяину. Лают, обнаружив для себя , что-то необычное. Эта собака, по виду, бежала куда-то по своим делам и в лесу, похоже, она была дома. Она бежала в мою сторону и между нами оставались только высокие кусты. Я еще успел достать нож и одеть темляк на запястье. Черт ее знает эту собаку - может она дикая, может бешенная. Собака, меж тем, стала обегать кусты со стороны поля, скрылась и вдруг нежиданно выскочила из-за них прямо передо мной. Увидела меня, остановилась и резко развернулась. Любому знакомо такое чувство, когда в сумке, набитой до отказа, ищешь забытую вещь и натыкаешься на что-то острое.  Передо мной стоял волк. Я сделал шаг назад и наткнулся спиной о дерево.
   Что такое слово страшно? Оно не о чем не говорит. Это как халва - сколько не кричи во рту не станет сладко. В обычной ситуации сознание размыто. Вы несете в руке сумку или пакет. Справа дребезжит проезжающий трамвай. Встречная женщина оставляет после себя аромат духов. Вы вспоминаете, что надо оплатить квитанции за квартиру. Страшно это когда все пять чувств отвечающих за связь с внешним миром сосредоточенны в одном месте. И это место представляет угрозу. Вам угрозу. Больше никого нет. Хочу обмануться.Хочу чтобы все было не так. По-другому.Без леса. Без речки. Без меня.Чушь какая-то. Я могу разогреть пищу без огня. Я могу увидеть как кьюриосити взбирается на счередной кратер. Я могу вылечить смертельно раненого Пушкина. Я могу быть сьеденным сейчас. Здесь. Также просто как тысячу лет назад. Ничего не изменилось. И не имеет ни какого значения, что всего в часе хотьбы от сюда, в своем доме, в кресле сидит человек смотрит на голубой экран и узнает какая температура на далеком острове, который омывает ласковый и теплый океан. И все начинает происходить очень быстро. Вот он волк. Кажется что до него можно дотянуться. Крупнее собаки. Голова большая. Круглая.  Уши стоячии, острые.  Больше вверх, чем в стороны. Шерсть за углами пасти расходится в стороны. Похожа на бакенбарды. Шерсть  на нижней челюсти и груди почти белая. На спине серая. На боках желто- коричневая. На передних лапах серая, короткая, жесткая. Шерсть удивительно чистая. Ни прицепившейся колючки. Ни стебелька. Ни листика. На больших подушкех лап нет даже пыли. Хвост толстый, длинный, прямой. Не качается. Не виляет. Налетает ветерок. Доносит запах псины. Псина не собачья. Другая. Незнакомая. Звериная. Надо что-то делать. Волк смотрит мне прямо в глаза. Глаза желтые с круглым черным зрачком посредине. Пустые. Плоские. Равнодушные. В них нет глубины. Нет чувства. За ними будто стена. Сейчас он кинется. Расстояние между нами преодолеет за один прыжок. Волк не подбежит, не укусит, не отскочит. Он ударит лапами в грудь. Свалит. Падая буду искать опору опрокинутому телу, буду страховать себя руками и он вцепится в незащищенное горло. Надо защитится. Надо поставить руку. Обмотать ее курткой. Это поможет пересилить болевой шок. Надо устоять . И . Ударить ножом в шею. В верхнюю половину. Надо попасть в позвоночник. Между позвонками. Перерезть спинной мозг. Хотя бы повредить. Это спасение. Вжимаюсь в дерево и левой рукой дергаю правый рукав. Нож за что-то цепляется. Дергаю сильнее. Рукав выворачивается. Не слышу, а чувствую как клинок скользит и режет ткань. Рву левой рукой. Куртка прижата спиной к дереву. Наклоняюсь вперед. Протаскиваю куртку и резко в два оборота наматываю на руку. От моего движения вперед волк вздрагивает. Но не убегает. Не отскакивает, а только слегка как бы приседает на задние лапы. И оскаливает пасть. Верхняя губа поднимается. Кожа на носу собирается в длинные продольные складки. Видны красные десны, передние резцы и четыре огромных желтоватых клыка. Пасть волк не открывает и они вставленны друг в друга. Так мы стоим и смотрим друг на друга. Вспоминаю, что смотреть в глаза зверя нельзя. И несмотреть нельзя. Сейчас прыгнет. Неимоверное напряжение во всем теле. Волк не рычит. Не воет. Не тявкает. Как бы с силой выдыхает воздух. Раздается звук чем-то похожий на ф-с-с. И перестает скалиться. Вытягивает в мою сторону шею и я вижу как его черный нос шевелится и подрагивает. Стоим. Сколько? Вечность. Времени нет. И неожиданно волк поворачиваеися ко мне боком и повернув  шею и не сводя с меня глаз бежит вправо, дальше, туда куда и хотел. Он бежит по краю поля и когда удаляется и его голова скрывается за его  плечом, я чувствую, что он также смотрит, но теперь уже просто в мою сторону. Волк забегает за кусты и исчезает. Блоьше его не видно. И почему-то сразу становится понятно, что он не спрятался за кустами. Не затаился там. Не остался меня караулить. Он ушел. Убежал своей мягкой подпрыгивающей походкой. Все. И сразу давит в груди. Нет воздуха. Вдыхаю. Не получается. Вдыхаю со всей силы. Голова кружится, Все плывет. И вдруг резкая боль в спине, под левой лоппаткой. Это из дерева точит сучок и я со всей силой на него наткнулся. Потом на этом месте был синяк. Пребольшуший. Чувствую по лбу, по щекам вниз ползут толи жучки, толи гусеницы оставляя холодные следы. Смахиваю их курткой и она становится темной. По моему лицу градом катится пот. Слышу через уши, кто-то сдавленно шепчет - все, все, все. Смотрю на нож в правой руке. Костяшки пальцев белые. Болит предплечье и сгиб локтя с внутренней стороны. Хочу выпустить нож и не знаю как это сделать. Пальцы не разжимаются. Кусаю себя за руку. Нож падает и повисает на ремешке. Темляк оказывается узкий. Кисть сквозь него не протаскивается. Начинают дрожать руки. Потом ноги. Становится холодно. Хочется пить. Кажется, что если спущусь вниз, к реке за вещами, то обратно уже не поднимусь. Иду к машине. Через поле. Трясет жутко. Лишь бы не порезаться. Лишь бы не ввалиться куда-нибудь. Где-то здесь ямы, канавы. Но поле ровное, гладкое как стол. Подошел к машине. Дверь открыть не могу. Не могу попасть в узкую щель для ключа. Нож на руке  подпрыгивает, колотится как в барабан о железо двери. Открываю. Орет сигнализация. Надо было просто нажать на кнопочку. Вскакиваю в машину. Запираюсь. Дрожь не проходит. Зажимаю руки коленями, лбом упираюсь в руль. Сижу до тех пор пока опять по лицу поползло что-то, и растягиваясь стало падать вниз. И вдруг темляк с руки съехал и нож упал туда же на резиновый коврик. Господи! В машине пекло. Она пол дня простояла на солнце.Я вышел. И отпустило только тогда, когда по трассе поехали фуры. Грохот от них, вонь, пылища. А они мне как родные. И мне так хорошо.
   Что делать. Пошел обратно. Опять по полю. По своим же следам. Дичь какая-то. Яма на яме. Попадаются и сырые. Доски с гвоздями. Откуда в поле доски? Трос старый, ржавый, буксировочный. Трава, как стоголовая гидра, хватает за штаны.  Иду задираю ноги, как цапля на болоте. Еле доплелся весь в репейнике и колючках. В рюкзаке бутылка с водой. Пью и чувствую как она течет по языку, через горло, по чему-то длинному, вертикальному в груди и в животе становится холодно. Собрался. Постоял. И не выдержал. Пошел на то место, где волк перепрыгнул ручей на мою сторону. На влажной серой глине отыскал два хорошо видимых отпечатка. Слегка вытянутые с пятью подушечками. У четырех передних следы когтей. Когти не заглубленны, только обозначенны. Волк когтями не цепляется, не отталкивается. Ставит лапу и переносит дальше. У меня обычная рука. Небольшая и не маленькая, но кулаком накрыть весь след не получилось. Много не получилось.
  Что же произошло? На меня набежал волк. Остановился. Увидел как человек нервно задергал руками. Оскалился. Фыркнул. Понюхал. Понял, что нет опасности. И потрусил дальше. Сколько на это ушло времени? Секунд 15 - 20? Я за это время семь раз умер и остался жив. И еще осталось что-то будто заноза, что заставляет меня с тех пор всегда в лесу оглядываться. И теперь я знаю, если не видно тех кто в лесу живет, то это не значит, что их здесь нет.
   На следующие выходные я опять поехал на речку. На тоже место. И очень хотел, чтобы опять на меня вышел волк. Не случилось. И не случится, наверное, уже никогда. А жаль. Правда жаль.