Письмо дочери друга моей юности

                Письмо дочери друга моей юности.

    Анечка, я от всей души выражаю соболезнования всей Вашей семье и глубоко скорблю по поводу кончины твоего отца, моего незабвенного друга, капитана Вооружённых Сил СССР в отставке, скончавшегося на восемьдесят первом году жизни.
    
    Казалось бы, пожил немало, но всегда хочется верить в лучшее, что Бог отпустит ему ещё, ну, хотя бы год-другой, но это случилось к нашей горькой беде.

    Пишу это письмо, чтобы ты знала каким уникальным человеком был твой отец и, чтобы не произошло в его последующей, после нашего плотного общения, семейной жизни,- всё заслуживает прощения.

    По окончании школы с золотой медалью, он был отправлен отцом в военное училище, т.к. содержать сына-студента, даже самого престижного ВУЗа страны, которого он, вне сомнений, заслуживал, семья не могла.

    Оренбургское зенитно-артиллерийское училище, давшее ему средне-техническое образование, он закончил с занесением на доску почёта, единственный в выпуске, да и не каждый год кто-то из выпускников добивался такой чести.

    По окончании училища он был направлен в первый зенитно-ракетный полк Нашей Родины, в город Смоленск, где мы с ним и встретились, попав не только в одну боевую батарею, но и в одну комнату общежития.

    Мой дорогой и добрый друг, потрясающего интеллекта, оптимизма и нравственного здоровья, он во многом совпадал со мной по интересам, отношению к службе, быту и к жизни в целом. В этой книге ты прочтёшь много рассказов о нём, всем им первым читателем был он и внесены в книгу с его разрешения, собственно, и воспоминания я начал писать по его требованию. Не удивляйся, при встречах мы всегда вспоминали те три года в «общаге», шесть лет в Смоленске, три совместных года обучения в Академии в Киеве, его всегда удивляла моя цепкая память к мелочам, которые он вспоминал с моей подачи. «Володя, пиши, пусть это останется в памяти наших детей и внуков»,- говорил он.

    На сайте «Проза, ру» есть и его страничка под фамилией Нельсон, но к тому времени он влез в бизнес и времени на реализацию своих воспоминаний ему не хватило. Один из его рассказов назван, как в переписке А.С. Пушкина и Г.Р. Державина: «Победителю ученику от побеждённого учителя». Но не будем хвалиться лаврами, может это и не они, а просто берёзовые веники.

    Именно в Киеве начались его беды от принадлежности к еврейской нации, тяжкий крест которой он нёс всю свою последующую жизнь. Он был отчислен из Академии в 1972 –ом году, непосредственно перед защитой, уже написанного им, под руководством доктора технических наук, полковника Петрова, диплома, в котором он не только обосновал тактическую необходимость доработки зенитных ракет по низколетящим целям, но и сделал все технические расчёты. Это была готовая диссертация кандидата технических наук, признанная его руководителем диплома. Отчислен по надуманному поводу с подачи его бывшей жены, с которой он развёлся, по её требованию, в начале четвёртого курса, ей очень хотелось остаться в Киеве и она ушла к другому, киевлянину.

    Для прохождения дальнейшей службы он был отправлен в Калининградскую область, на должность капитана, звание, которое он получил по несостоявшемуся выпуску, с волчьим билетом: «проходил службу (не обучался) в КВАИУ». Ни выписок о изученных дисциплинах, ни оценочных листов ему не выдали, хотя он в очередной раз шёл на доску почёта, теперь уже, Академии.

     Я порекомендовал ему в это тяжёлое для него время, поступить в любой технический ВУЗ в Калининграде на заочное отделение и получить диплом о высшем образовании, что он и сделал, к счастью, задушить всех евреев и везде не дано было той поганой власти.

       Потом тяжелейшая травма, полученная им в служебное время на боевой машине, виновным в которой сделали его же, чтобы скрыть ЧП и не давать инвалидность.

        Он был великолепнейшим специалистом и знатоком своего дела, его гоняли для ремонта техники по войскам всей Калининградской области, но ни вышестоящей должности, ни очередного звания он так и не получил. С трудом оформив инвалидность, он хотел уволиться, и я опять уговорил его не спешить, а дослужить до необходимых, для получения военной пенсии, двадцати лет, которая была не только больше пенсии инвалида, но к ней ещё добавлялась добавка за инвалидность. По истечении двадцати лет службы твой папа стал гражданским человеком.

           Ты не помнишь, но во время службы я достаточно часто навещал Вашу семью. Значительно чаще мы стали встречаться, когда он занялся бизнесом, приезжал по делам в Ленинград (Санкт-Петербург) и останавливался в моём доме. То-то было поводов для разговоров.

         В моей памяти он всегда останется молодым, красивым, здоровым парнем, с которым можно было «идти в разведку». С богатейшим чувством юмора, офицерской честью и достоинством, категорически добрым и доверчивым ко всем, кто был с ним рядом. Может поэтому, не смотря на светлейшую голову и трезвый ум, он так и не добился обеспеченной старости.

      У прежних властителей нашей страны, хватало ума не уничтожать великие умы, а пользоваться ими (Туполев, Сахаров и нет им числа), а власть нашего времени загубила человека, который, быть может, мог встать, если не рядом, то в единый с ними строй.

        Этим рассказом я прошу у него прощения, если когда-то ненароком дал ему усомниться в моей преданности ему, прощаю ему всё, где он мог подумать, что обидел меня.

         Будьте и Вы, особенно Гриша – младший, милосердны к нему, слишком строга к нему была судьба и воля Божья.
                Владимир Тимофеев