К Лазурной полосе 7

Домой в Западное Володя возвращался в прекрасном расположении духа. Он провёл волшебную ночь с Леяной, вдоволь повеселился утром, отлично пообедал – чего ещё желать? Радовали начинающие налаживаться отношения с Хуссвегом: дракон оказался не упёртым и вполне понимал выдвигаемые к нему требования. Если, конечно, те были хорошо обоснованы. Не совсем ясно что тут сказалось – красноречие Володи или накачка от Вжики – но откровенно задирать хвост на двуногого ящер отныне не пытался.
С Элом Вовке тоже удалось найти общий язык, чему в немалой степени поспособствовала Володина идея со сбруей. После неё завязавшийся откровенный разговор уже не воспринимался накачкой от старшего, а был именно аргументированной беседой двух равных. Особенно паренька впечатлил негативный вариант итога встречи с караваном. Когда Эл узнал, что их шалость могла обернуться гибелью множества людей, самого Эла, барина и Вжики, он чуть за голову не схватился и клятвенно пообещал все затеи сначала обсуждать с Вовкой.
Словом, в свой кабинет Володя вошёл довольный жизнью, совершенно не думая о каких-либо возможных неприятностях. А зря. Судьба не любит, когда смертные слишком расслабляются, и с поистине садистским наслаждением тут же преподносит им бодрящие сюрпризы. В этот раз тогу чёрного вестника на себя примерил Михей.
– Барин, там к тебе знакомец твой давний рвётся. Пущщать али взашей гнать прикажешь?
– Знакомец? Кто такой?
– Эльф лесной! Зол что волк из чащобы. Глаза сверкают, зубы клацают...
О прочих странностях в облике эльфа старик договорить не успел. В кабинет ворвался Мадариэль, едва не прибив Михея распахнувшейся дверью.
– А, вот ты где, черномаг! Что, не удалась твоя затея за лиану поквитаться? – взвыл престарелый эльф, протягивая артритные пальцы к горлу Вовки.
– Ты чё, дед, совсем ополоумел? – отшатнулся Вовка. – Какая затея, когда я только сегодня домой вернулся из Северного королевства.
– Подговорил демонов, путь им указал, дал в помощь драконов, а сам скрылся? – Перешёл на зловещий шепот эльф. – Лихо задумано! Полагал, коль скрылся, так про твоё наущенье никто не прознает? Вот только не вышло у тебя ничего. Обоих твоих драконов наши воины стрелами унизали, а пособников твоих, демонов, в костры превратили. Так что остался у тебя один дракон, последний. Ну ничего, воины Лесного народа вскорости и его к предкам отправят во славу сумрачной Итиль!
– Блин, дед, я ничего не понимаю. По-моему, ты где-то жар подхватил и сейчас бредишь. Какие нафиг драконы, какие демоны, какой путь?
– Какой путь, говоришь? А вот этот! – С этими словами Мадариэль выхватил из-за пояса крохотную жемчужину и покрутил её перед носом Володи. – Я помню, как во время наших странствий за Алой полосой, ты подобрал её из праха сгоревшего демона! Подобрал и припрятал, никому слова не сказав. Что, думал никто не заметит? Зря! Сию жемчужину любой углядит, кто владеет магическим взором. А я владею, и потому видел, как она сияла в твоём кармане!
– Вон ты про что! Теперь дошло. Да, я убил того вампира и взял себе горошину. Или, по-твоему, я должен был сразу отдать свою находку тебе? Ах, да, ну конечно! Как же я мог забыть, ведь только эльфы могут всем владеть, а жалкие людишки должны вам уступать во всём.
– Не в том виню, что ты взял находку себе, – добавил пафоса в голос Мадариэль. –А в том, что ты подбросил её нашей королеве и, тем самым, указал демонам к ней путь. Ты подверг величайшей опасности как саму королеву, так и весь Лес. Можешь порадоваться, твои подельники-демоны повеселились на славу, убив много воинов. Но и на них нашлись острые стрелы. И на тебя найдутся, так и знай. Отныне ты наш враг!
Володя молча прошёлся по кабинету, сел за рабочий стол, выдвинул ящик, пошарил в нём и вынул какой-то футляр. Задумчиво покрутил его в руках, бросил на стол и связался с Вжикой. Та ответила сразу. Мысленно переговорив с драконой, Володя перевёл мрачный взгляд на старого мага, застывшего в обличительной позе. И, помолчав ещё минуту, заговорил, тяжело роняя слова:
– Значит, теперь я ваш враг? Ну, ничего нового ты мне не сказал, поскольку вы и раньше относились ко мне как к врагу. Или это вы от большой дружбы распускали по всем Вольным баронствам слухи о моём вознаграждении за спасение вашей рощицы от злой колючки? А я потом был вынужден отбиваться от непрекращающихся набегов алчного люда. Может, вы чисто по-приятельски огородили мои владения непроходимым лесом, полным ловчих лиан, чтобы удушить всяческую торговлю и лишить моих людей возможности обеспечить своих близких? А когда я был должен ехать на встречу с Фалистиль, ваши лучники поджидали меня в том лесу, чтобы вежливо поприветствовать? Я уже молчу про историю с Еленой. Да, хороша ваша дружба, после неё никакая вражда не страшна.
Теперь о нападении. Я так понял, что на ваш лес напали два вампира, восседающие на драконах? И ты сразу поторопился обвинить в этом нападении меня. Что же, с твоей точки зрения всё логично: в моей усадьбе живут драконы, и я когда-то взял в Алом горошину. Какие тут нужны ещё доказательства? Всё ясно. Вот только ты забыл про три важных момента.
Прервав речь, Володя встал и подошёл к выходящему на запад окну. Открыл настежь створку мутного местного стекла, впуская внутрь морозный воздух, и подозвал жестом мага.
– Смотри, вон он, первый момент, крыльями над горами машет. Сколько драконов ты видишь, двух? А по твоим словам, у меня должен был остаться всего лишь один, ибо двух вы убили.
В это время очень удачно для Вовки в небе открылся портал, откуда вывалился  Хуррг, за которым что-то тянулось. Что непонятно, слишком велико было расстояние
– О, а теперь ты их видишь всех троих. Так? Значит, убитые вами драконы ко мне не имеют никакого отношения. – Закрыв окно, Володя вернулся к столу и устало опустился на стул. – Далее, второй момент, горошина. Положи свою на стол, не бойся.
Маг фыркнул, дескать, он не боится ничего, и разжал пальцы, оставив на столешнице сверкающую искорку. Вова взял со стола выложенный ранее футляр и выкатил из него вторую такую же горошину. Две мутных жемчужинки легли рядом словно сёстры-близнецы.
– Вот эту принёс ты, а эта моя. Та, которую я взял в Алом. Верь или не верь, но она очень давно не покидала этого футляра. Получается, раз она у меня, то я никак не мог подкинуть её Фалистиль. И третий момент, вампиры. Тебе напомнить или ты сам вспомнишь, против кого я собираю и вооружаю отряды охотников? Почему я ищу не медь, не золото, не камни самоцветные, а смертельное для кровососов серебро? Что скажешь, враг мой?
На старика было жалко смотреть. Весь его обличительный пафос увял, сдулся, исчез бесследно. Эльфийский маг неверящими глазами смотрел на две одинаковые жемчужины и никак не мог отвести от них взор. "Не может быть", шептали его губы, "Я не мог так ошибиться".
Выждав ещё минуту и убедившись, что собеседник не торопится выходить из ступора, Вовка взял обе жемчужины и закатил их в футляр, плотно припечатав крышку.
– Вот так-то лучше будет, а то светят с удвоенной мощью, гостей незваных привлекают.
Заметив, что Мадариэль уже открыл рот для возмущения Вовкиным самоуправством, сбил его с толку неожиданным вопросом:
– Кстати, дед, ты заметил, что все кровососы так и лезут на свет? Зажжёшь свечу, комары налетят, достанешь жемчужину – вампиры. А солнца ни те, ни другие не любят. Почему так?
Эльфийский маг поперхнулся приготовленной отповедью, а Вовка спешил ковать железо, пока не остыло:
– Ну что, успокоился? Теперь ты мне можешь внятно рассказать, что у вас приключилось, откуда взялись вампиры и что они успели натворить?
Поняв, что пускаться в мелочный спор из-за жемчужины сейчас не ко времени, эльф вздохнул и начал рассказ. По его словам, вампиры появились неожиданно, просто вынырнув из ночной тьмы. Спросонья магу показалось, что он слышал магический всплеск открытия портала, но утверждать и настаивать не станет. Могло и привидеться.
Драконы зашли с дальней стороны леса, на которую ещё не успели растянуть Купол Вечной Весны, и там сразу начали жечь всё подряд: эльфов, жилища, сам лес. Особенно усердно они бросались на тех, кто пытался оказать нападавшим хоть какое-то сопротивление. Не прошло и трёх минут с начала атаки, как вся северная сторона леса оказалась объята жарким пламенем. Тогда вампиры направили драконов в самое сердце Леса, в Священную Рощу. Купол Весны задержал ящеров на некоторое время, дав возможность воинам вооружиться и встать на защиту святыни. Когда Купол схлопнулся, один из драконов ринулся вперёд, непрерывно выдыхая перед собой пламя. Он летел напролом, не обращая внимания на ливень стрел, выпущенных ему навстречу. Часть стрел сгорела, часть пролетела мимо, но некоторые смогли поразить крылатое чудовище. Тяжелая туша рухнула прямо в ряды выстроившихся лучников, давя их своей массой. Бившийся в агонии ящер ударами хвоста смог покалечить многих, прежде чем издох. Но самое страшное, ему удалось зацепить королеву, отшвырнуть её в сторону, где она напоролась грудью на сук.  Второй дракон тоже успел натворить много горя. Спешившиеся всадники оказались вооружены плетьми Хаоса: оружием, от которого нет защиты. И, прежде чем лучники смогли расстрелять стремительных демонов, те успели умертвить не один десяток воинов.
В общей сложности во время жуткого ночного кошмара погибла четверть клана и больше трети нуждается в немедленной помощи магов Жизни. Вот только оказывать её некому: так получилось, что почти все маги оказались в числе пострадавших. Сам Мадариэль все свои силы отдал чтобы удержать Фалистиль в этом мире и не дать ей уйти к сумрачной Итиль. Но именно что лишь удержал – излечить королеву полностью он не смог, выдохся. Слишком тяжелые раны она получила. Сейчас жизнь Её Величества поддерживает само Древо Жизни.
Слушая горькую повесть старого эльфа, Вовка смотрел в окно, стараясь разглядеть через мутное стекло возвращающегося дракона. Наконец тот приблизился настолько, что казался уже не маленьким мутным пятнышком, а вполне различимой картинкой, хотя и размытой. Не в силах перебороть любопытство, Володя вновь распахнул окно и с первого взгляда опознал в тянущемся за драконом хвосте людей, вцепившихся в верёвку. Причём верёвка не свисала вниз под тяжестью тел, а тянулась следом, словно невесомая ленточка. Значит, люди ничего не весили, а это может быть только в том случае, когда на них надеты летучие сбруи. Получается, охотники куда-то летали с Хурргом, а Вовка о том ни сном, ни духом? Да, неприятный вывод.
В раздражении Володя отвернулся от окна и, полу вопросительно, полу утвердительно произнёс, вновь обращаясь к эльфу:
– А нападавшие драконы были в ошейниках...
Вместо ответа Мадариэль опустил голову.
– Так почему же ты решил, что это были мои драконы?! – повысил голос Володя.
– Меня сбила с толку жемчужина. Только у тебя была такая.
– Хорошо. Пусть так. Но где ты взял вторую горошину?
– Она выпала из руки королевы, когда я оказывал ей помощь.
– А что сказала сама Фалистиль? Как жемчужина попала ей в руки?
– Ничего она не сказала. Тело её здесь, а разум блуждает в Верхних Чертогах. Надеюсь, вернётся.
– Что ты намерен делать дальше?
Вместо ответа маг пожал плечами.
– Когда очнётся Фалистиль, постарайся первым делом выяснить, как попала ей в руки эта проклятая жемчужина. Это очень важно.
– Важно? Для кого? Для тебя? Какое тебе дело до Священного Леса?
– Мне? До вашего леса?! Совершенно никакого. Но так случилось, что мы соседи, а к вам стали ходить нежеланные гости. Вдруг в следующий раз они адресом ошибутся и заявятся ко мне? Чтобы такого не случилось, было бы неплохо помножить тех гостей на ноль, прямо в месте их проживания. Найти логово и уничтожить со всем содержимым.
Стрый маг поднялся, пристально посмотрел в глаза Володи, развернулся и вышел, так ничего не сказав. Не стал засиживаться и Вовка, которому до чесотки в пятках захотелось потолковать с охотниками. Причём, не откладывая. 

Алексей:

Токмо ступили мы на землю-матушку, глядь, а из господского дома нам навстречу сам барин пожаловал. Ликом мрачен, но не от гнева, а от досады великой. Будто доверился нам в чём, а мы яво подвели. А ведь и впрямь подвели, коль рассудить по совести. И тут мне вдруг так стыдно стало, ажно словами не передать. Вышел я вперёд и молвлю, мол, на робят не серчай, то была моя задумка, мне и ответ держать. А барин токмо головой призывно мотнул, дескать, в дом пошли, неча на холоде толковать. Ну, мы и пошли.
А в доме барин усадил нас на лавки, велел Стефе поднести нам чё-нить горячего с морозцу и молвит: "сказывай". А что сказывать-то? "Всё", говорит, "с самого начала. Что хотел, чего добился, как всё прошло". А мне и сказать-то нечего, ибо чего хотелось, то не случилось. Но ответ держать надо, вот я и повёл рассказ. Говорю барину, ты, мол, с Элвером токмо улетел, а на меня дракон спускается. Ну, тот второй, который на особицу поселился. Смотрит мне в глаза, чую, сказать чего-то хочет, но не выходит у него. Я-то в голове их разум не слышу, как ты, а он человечей речи не обучен. Вот и стоим друг перед другом как глухой с немым. Потом дракон смекнул, что его зов до меня не доходит, и стал передней лапой то себе голову поглаживать, то на мою башку указывать. А что у меня на башке? Шлем! Вот я и смекнул, что дракон тот намерился вновь за Алую завесу шмыгнуть, а для того ему шлем потребен. А сам он его вздеть не может, лапы у него не под то заточены. Я свой шлем с башки снял, пальцем по нему постучал и уставился в глаза дракона с вопросом. А тот головой кивает, мол, да, всё ты, брат Лёха, правильно понял. Пошли мы с ним в его пещеру. Ну, я пошёл, а он-то полетел. Когда добрался, смотрю, а дракон уже шелом свой из пещеры выволок и пред собой положил. Одевай, мол. Давай я ему тот шелом на голову мостить, не за раз, но управился. Дракон башкой покрутил, подёргал, проверил как шелом сидит и кивает мне так, с благодарностью.
И тут меня разобрало! Я ему показываю: "ты" и перстом в него ткнул, потом руками помахал как крыльями, мол, летишь. Потом сведённые ладони раздвинул, как портал раскрыл и показал туда, будто ныряю. Дракон подумал, посмекал и кивнул соглашаясь. Я тогда вновь всё повторил, токмо вначале ткнул в него и в себя, мол, я с тобой. Тут дракон смекал дольше, думал, прикидывал, но согласился. Токмо вначале на меня когтем указал и тут же его к верху повернул. Спрашивает, значит, один я или нет. А куда я без своей пятёрки?  Мы ж неразлучны, уж год почитай. Показал дракону шесть пальцев. Он вновь подумал и башкой мотнул призывно, мол, веди. Я бегом к робятам. Скоренько обсказал им чё и как, да спросил, пойдут оне со мною аль нет. Согласились сходить. Тады мы оружие похватали, сумы с магической снарягой похватали, сбруи летучие вздели и к дракону. Да не пешком, а лётом. Шустро обернулись, он и заскучать не успел. Вот.
Верёвку длинную размотали, один конец дракону в лапу дали, а сами за другой ухватились да амулетки на сбруях включили. Дракон видит, что мы уж от земли оторвались, взмахнул крылами и полетел. А мы за ним следом тянемся, словно сани за кобылкой. Ну, про порталы и стены из облаков я табе, барин, сказывать не стану, ты сам всё лучче меня ведаешь. Сталбыть, пролетели как у богинь за пазухой, тихо, мирно и спокойно. Токмо када уж второй портал проходили, что в сам Алый ведёт, у Ёхи накопитель иссякать стал не ко времени. В запасе есть, но сменить никак, ибо руки верёвкой заняты. Вот и висел он до самой земли, вцепившись в вервь как в мамкину титьку. Хорошо, дракон портал открыл у самой Косой горы, так что лететь было чуть, Ёха дажить устать не успел. Спустились, значица, и первым делом сменили накопители в сбруях. Мало ли что. А опустевшие, сталбыть тут же заряжаться поставили в тот угол пещеры, про который ты мне особо указывал. Помнишь? Ты ещё говорил, что тамочки ручеёк силы журчит.
И тут слышу, дракон наш лапой вход пещерный скребёт, зовёт, сталбыть. Я вышел, а он отходит и меня за собой манит, пошли, мол. Подошли к той норе, где увечный дракон обретался. Помнишь, тот, с коего мы с тобой ошейник сымали?  Вот, ко входу подошли, а наш дракон давай мне показывать, чёб я с ево башки шелом снял. Да забавно так показывал, будто кобель лапой за ухом блох гоняет. Снял я с него шлем, он сразу башку в нору сунул и замер. А другой дракон, увечный который, ему навстречь голову протянул. Оба лежат, не шелохнутся. Беседуют, сталбыть. Потолковали они, наш дракон мне вновь башку под шлем суёт, мол, пристёгивай. Я пристегнул, мне ж не трудно. Вот. Дракон на меня смотрит, будто спросит чёто хочет. Я тогда ему показываю, вначале полетели, потом клыки на себе показал, дескать, кровососы и саблей махнул как рассёк. Дракон закивал, словно обрадовался. Я своих робят свистнул, мы в вервь вцепились и дракон нас поволок.
Куда он нас занёс, не скажу, он всё больше малыми порталами прыгал. Только вижу, внизу среди леса усадьба стоит, заброшенная по виду. Посередь господский дом, по краям постройки разные, всё старое, обветшалое, окон нет, повыбиты, крыши провалились, одни стропила торчат. Давай мы постройки по одной ломать да рушить. Коль сарай, его дракон сразу сжигает, а мы кругом стоим с луками в готовности тварей отстреливать, коль какая из пламени выскочит. Постреляли, не без того, да. Штук десять пристрелили, пока усадьбу по кругу обошли. Потом дракон стал лапами погреба ломать да перекрытия с них стаскивать, тут мы кровососов ещё с дюжину пристукнули, не меньше. А уж потом за господский дом взялись. Верх дракон поджог, но оттуда никто не выскочил, так всё и прогорело.
А вот подвал в том доме! Весь из камня, вход один, узенький, и видно что тот подвал тянется вдоль всей домины. Наш дракон ярится, в подвал лезет, видно упырей чует. Я тогда ему показываю, мол, охолонись, успокойся, щаз мы тех упырей поджарим. Вынимаю из сумы осиновый мешочек и показываю Ёхе, чёб он периамки приготовил. Метнули. Во тьме подвала как вспыхнет! Пара тварей к выходу кинулись, а там поперёк прохода уже осина встала. Пока они в неё долбились, Ёха вторую периамку швырнул. Ох, и знатно тварей пришпарило! Лежат, верещат, а подняться не могут. Тут и осина в прах рассыпалась. Мы шасть в подвал, тварей тут же добили и далее пошли. Там посередь проход, а по бокам двери, видать кладовые иль склады какие были при прежних хозяевах. Токмо мы не разбирались. Дверь чуток приоткроем, периамку метнём, осиновым мешочком приголубим и лишь апосля заходим. Недобитков добьём и дальше, к следующей двери. Так всю усадьбу и очистили.
Вернулись на Косую гору, перекусили и заночевали, поскольку солнце уж к закату клонилось, а нам кровососов впотьмах бить не сподручно. То ли дело днём, когда эти твари по щелям прячутся. Вот. А поутру полетели далее упырей бить, но нарвались на драконьих всадников. Повезло, двое их было всего-то. Вот тут-то до нас и дошло, что в небе с вампирами нам встречаться покудова никак нельзя. Сам посуди, летучая сбруя тебя несёт, када ты руки-ноги врастопырку держишь, да косынки меж них натягиваешь. Так? Так. А как прикажешь в кровососов стрелять, а? Тут одно из двух, либо лук тяни, на месте зависнув, либо вперёд лети, но тада про стрельбу забудь, поскольку руки в стороны.
А меж тем драка уже началась. Те драконы как давай на нашего набрасываться! С двух сторон огнём ево жгут, крылами бьют, когтями рвут. Страх, да и только! А нам без дракона никак нельзя, домой не вернёмся. Да и не дело товарища одного супротив двоих бросать. Мы в стороны разлетелись, зависли, косынки от рук отстегнули и стали в седоков стрелы метать. Ну, когда наш дракон супротивников ближе подтягивал. Одного кровососа спалили, давай в другого стрелять, а толку чуть. И ведь вижу, что стрелы в яво попадают, а убить не могут. Смекаю, что за притча? А когда яму ветром накидку встрепенуло, я глядь, а у яво кираса под накидкой. А тады кричу своим "в голову цель"! Кой-как пристрелили.
И вот чё я в толк не возьму, почему один дракон, оставшись без всадника, улетел, а другой как набрасывался на нашего, так и продолжал наскакивать? Хотя наш оказался тож не робкого десятка, один на один он таво дракона враз уделал. Как дал яму хвостом, так крыло вдрызг. Тот и завертелся к земле что осенний лист. Но наш молодец! Как есть молодец! Пока яво драконы гоняли, он верёвку из лап так и не выпустил, а апосля драки к кажному из нас подлетел и дал за конец верви уцепиться. Собрал нас таким макаром и отволок к Косой горе. Не бросил, о как!
Мы в пещеру забились, передохнули малость, накопители сменили, а заодно поменяли луки на самострелы. В тесноте подвала с луком несподручно, а самострел удобственней, случись что, яво и одной рукой нацелить можно, даже в небе. А взвести... да тоже можно, токмо не столь удобственно выходит. К тому ж, коли лук кирасу не берёт, то какая разница, с лука стрелы метать иль с самострела? Всё одно толку нет.
Наш дракон отдышался, и вновь нас с собой на охоту зовёт. Полетели. Привёл он нас к какой-то развалине. Что за постройка не скажу, порушена сильно, но подземелье у него обширное. Стали мы туда спускаться, а там лестница богатая, широченная, да с эдаким заворотом вниз ведёт. Будто не подвал там, а покои господские. А мож и впрямь там дворец был, сейчас поди разберись, када он весь порушен. Но проходы там ох широкие, у тебя, барин, трапезная в длину будет меньше, чем тот проход в ширину. И потолки в ём высоченные, коль вверх глянешь, так шапку уронишь. Кругом камень и эхо от него гулкое такое, раскатистое. Словом, самое место для упырей, просто... как ты там, барин, словечко-то ввернул про веру в посмертие, "рай", да?.. вот, для кровососов там самый настоящий рай.
Спустились мы по лестнице, пошли проходом. Токмо с десяток шагов сделали, а нам навстречу из-за угла упырь выходит. Да уверенно так, степенно, словно он хозяин здешний. Росту в кровососе изрядно, выше меня, почитай, на цельную голову будет. Нас увидал, да как бросится! Но я уж успел шарик водицы ускоряющей раздавить и сглотнуть, самую малость его скок опередил. Так чё када он до меня допрыгнул, я уж скорый был. И тут началось! Он меня когтями рвать норовит, а я яво клинком пластаю. Токмо всё впустую – шустрая тварь, успевает от сабельку увернуться. Но раз сам нарвался: скребанул меня пятернёй по грудине, кожан вспорол, да нарвался ладонью на серебряную бляшку, что у меня на кожане нашиты. Та бляшка яму в ладонь и впилась. Упырь отпрыгнул, свой тесак из-за спины выхватил и как даст клинком себе по запястью! И отрубил, представляешь?! Всю кисть срубил, под корень. Я сперва не понял, зачем он так себя калечит, а потом глядь, а тот обрубок на пол упал и сгорел! Сталбыть, не отруби вампир себе руку, он бы весь вспыхнул? Стали мы дальше биться, клинками машем, а толку чуть, ни я яво, ни он меня одолеть не может. Чую, скоро замедление начнётся, кричу своим "стреляйте" и на пол кинулся! Болты надо мной прогудели, но впустую – та тварь крылья себе отрастила и под потолок взметнулась. Я давай назад пробираться, а то ж замру посередь прохода кровососам на поживу, тады подходи, бери меня тёпленького. А робяты тем временем  самострелы передёрнули и вновь выпалили. И знаш, чё скажу табе, барин, та картина у меня ещё долгонько будет пред взором стоять. Болты летят неторопливо, два твари в грудь, один мимо, а два других вот-вот в крылья распростёртые угодят. И ведь угодили! Те, что в грудь летели, от брони отскочили, а вот крылья яму проткнуло. И вижу, как от пробитых дыр краснота занялась, да всё шире и шире от дыр расходится. А вампир извернулся и махнул клинком себе за спиной, крылья обрубая. На пол свалился, извернулся и ходу от нас. А что дальше, я уж и не помню, ибо замедлился дюже. Токмо куски мелькают перед глазами. То меня вверх по лестнице волокут, то я в небе, верёвкой к дракону привязан, то земля далеко-далеко внизу, а мелькает так, словно ты с разгону по-над самой травою несёсся, едва носом её не задевая. Очнулся уж туточки, када к усадьбе подлетали.

Взгляд со стороны: клан Мофф.

Моффат смотрел на коленопреклонённого Блейча и никак не мог поверить своим глазам. И это жалкое зрелище высокий вампир?! Да его словно демоны пожевали! Пожевали и выплюнули. Что с ним случилось, что могло довести сильного, неудержимого, яростного в схватке вампира до состояния выпитого сосуда? Слабак! А слабакам не место рядом с главой. Кланом править должны сильные! Гнать! Гнать это ничтожество! Хотя... нет, вначале следует выслушать, вдруг он разузнал что-то важное. Приняв решение, глава клана откинулся на спинку трона и бросил:
– Говори.
Набирая в грудь воздух для ответа, Блейч шевельнулся, отчего на его согнутой спине под тканью плаща обозначились странные впадины возле лопаток. Казалось, оттуда были вырваны куски плоти размером с кулак, не меньше.
– По твоему велению, господин, я был должен проверить земли к северу от Велхарда. Я исполнил твой приказ.
Было видно, что ослабевшему Блейчу трудно говорить, а ещё труднее пребывать в такой неудобной позе. Оценив состояние младшего, Моффат изменил своё первоначальное намерение устроить головомойку с изгнанием. Почему, он и сам не знал. Просто вдруг появилось чувство, что ему необходимо как следует расспросить вернувшегося разведчика и внимательно прислушаться к его словам. А своим чувствам Моффат доверял всецело. К тому же крутые меры применить всегда успеется, а сведения нужны сейчас. Пожалуй, не помешает добавить в голос немного расположения, чтобы Блейч говорил свободнее.
– Хорошо, я тобой доволен. Можешь встать. Или сесть, если тебе так удобно.
– Если господин позволит, я лягу.
Даже так?! Моффат был невероятно изумлён. Он всмотрелся в измождённое лицо Блейча и вдруг понял, что тот едва держится, чтобы не впасть в спячку от истощения. Предложить ему в виде милости крови? Нет, не сейчас, после. Получив живительную влагу, организм тут же запустит регенерацию, и тогда на целую луну Блейч окажется спящим, а сведения безвозвратно устареют.
– Стой или ложись, мне всё равно. Только говори. Что ты видел на севере?
– Те земли пусты, мой господин. Мелкие поселения мяса кое-где встречаются, но очень редко. Если с тех земель собрать все сосуды и согнать их в одно место, то они смогут обеспечить кровью одно гнездо, не более. Хотя видно, что в прошлом те края были плотно заселены: много городов, построек, но сейчас это просто развалины.
– Прихвостни Реффинга тебе встречались?
– Нет, мой господин. И, похоже, не только мне. Северное мясо до сих пор не знает своих господ, потому что встречали меня как обычного человека.
– Ты наследил?!
– Нет, что ты! Я выпил единственный сосуд и сразу оторвал ему голову. Он не обратился.
– Значит, север нам не интересен. Хорошо. Позже отправишься на восток, там осмотришься.
– Понял, мой господин, исполню.
– Да, вот ещё что: если тебе в пути не встречались воины клана Рефф, почему ты тогда в таком виде? Или ты уже по возвращении успел с Тиггитом схлестнуться? А ведь я тебе приказывал, до доклада не ввязываться ни в какие свары!
– Это был не Тиггит, мой господин.
– А кто?
– Мясо.
– Мясо?! – не поверил своим ушам Моффат. Чтобы сонное, ленивое мясо отделало высокого вампира так, что тот даже сидеть не может?! Это было столь же невероятно, как весть, что муха съела быка, или улитка обогнала ласточку. Разве что пища толпой на одного навалилась, но и то не верится. Такого просто не может быть.
– Сколько их было?
– Со мной бился один, остальные стреляли из луков.
– Даже новообращённый легко справится с десятком сосудов! Они же едва шевелятся!
– Этот был быстр.
– Что? Быстрое мясо?! – ошарашенный Моффат выставил руку, останавливая уже открывшего рот Блейча. Главе клана требовалось время собраться с мыслями и построить дальнейший разговор так, чтобы не пропустить ни малейшей детали. Все его чувства криком кричали, что нельзя отмахиваться от слов Блейча, пусть даже они покажутся сказками.
– Начни с самого начала, не упуская ни одной мелочи. И не старайся показать себя лучше, чем ты был на самом деле. Результат я вижу перед собой.
– Это случилось уже на обратном пути. В месте, где расходятся границы владений нашего клана и клана Рефф, где начинается ничейная земля, там я и увидел очередные развалины. Помимо разведки севера, ты, мой господин, велел мне обращать внимание на диких, вот я и решил проверить, есть в подземельях новообращённые или нет. Велев дракону спуститься на землю, я спешился и пошёл осмотреться. Нашёл ход под развалины, осмотрел там всё и уже собрался возвращаться, когда почуял рядом мясо. Сосуды толпились у другого входа в подземелье и собирались сами пойти мне навстречу!
Повторюсь, до границ наших владений там недалеко. Я решил задержать мясо и выяснить, из какого клана они сбежали, сколько их и где остальные. Ведь если бесхозных сосудов окажется много, то можно было бы занять те развалины и объявить их владением клана. А если мало, то просто перегнать мясо в наши загоны. С этими мыслями я двинулся навстречу мясу, и скоро его увидел: сосуды только что спустились по лестнице.
– Опиши место, какое оно было.
– Просторный зал шагов двадцать - двадцать пять в ширину и пять моих ростов в высоту. Длина впятеро превышает ширину. Пол из каменных плит покрыт слоем мусора, пыли и земли, нанесённого через провалы в перекрытиях. В дальнем от меня торце виднелась широкая каменная лестница с резными перилами, по которой как раз спустилось мясо. Один сосуд с обнажённым клинком шёл впереди, а остальные выстроились в ряд позади него, цепью перекрывая всю ширину подземелья. Звучит бредово, но мне на миг даже показалось, что они охотятся на кого-то!
Особенно меня возмутил первый сосуд. Всем хорошо известно, что мясу под страхом смерти запрещено владеть оружием, а этот же... Словом, я решил наказать преступника. Нет, не убивать, только придавить слегка и обезоружить. Я бросился на него, размахиваясь для удара, но он – только представь, мой господин – он сумел увернуться! Сосуд не попытался убежать, а отшатнулся ровно настолько, чтобы пропустить перед собой мои когти. И тут же атаковал сам, едва не снеся мне голову! Мой господин, ты знаешь, что я всегда был далеко не последним бойцом и от моих стремительных ударов не каждый уворачивался. А тут какое-то мясо движется ничуть не медленнее меня! Я был поражён и ошарашен из-за чего допустил непростительную ошибку. Мне следовало уйти в сторону, закрутить его, запутать атаками с разных направлений, а я полез напролом, надеясь на скорость и силу.
Один из моих ударов достиг цели, когти вспороли одеяния мяса, едва не зацепив ему грудь. И тут я ощутил нестерпимую боль в руке. Одежда сосуда была украшена металлическими бляшками с острыми краями, одна из которых порвала мне кожу на ладони. Боль от крохотной царапины обжигала страшным жаром, казалось, что у меня вся ладонь в огне. Поверь, я бы мог перетерпеть эту боль! Но заметил, как от краёв разреза потянулся тонкий дымок, очень похожий на тот, который поднимается над сгорающим собратом. Тогда я выхватил из-за спины свой меч и рубанул по запястью, отсёкая поражённую плоть. Не подумай, что хвастаюсь, мой господин, но успел я вовремя. Ещё бы чуть-чуть и рубить бы пришлось у локтя или даже выше. А отрубленная ладонь упала на пол и тут же сгорела, оставив лишь серый прах...

Моффат слушал, весь обратившись во внимание, не упуская ни одного слова из рассказа, подмечая каждую интонацию, каждый скупой жест Блейча. Странностей он услышал уже не мало, и не все из них могли найти себе внятное объяснение. Что за украшения на одежде мяса? Почему одна царапина, нанесённая этим украшением, может стать смертельной? Может, бляшки отравлены? Но на вампиров яды не действуют, об этом все знают. Впрочем, до сих пор все были искренне уверены, что двуногое мясо медленное и заторможенное, что любой вампир справится с сосудом без труда. Да, новости столь же невероятные, сколь и неприятные. Один факт появления быстрого мяса чего стоил!
Внимание главы клана привлекла правая рука рассказчика, которую он старательно прикрывал полой накидки: на краю обрубка виднелась крохотная пятерня, больше похожая на крысиную лапку. Странно, чтобы отрастить потерянные пальцы, запаса жизненных сил высокого вампира должно было хватить с избытком. Но не хватило. Значит, было что-то ещё, на что Блейч потратил силы.
– Продолжай. – велел Моффат, бросая взгляд на скрючившегося в пыли вампира. То ещё зрелище: лицо осунулось, пергаментная кожа собралась глубокими складками, тело сотрясается от сильной дрожи. Собравшись с силами, Блейч заговорил осипшим голосом:
– Воспользовавшись моей задержкой, сосуд что-то выкрикнул остальным на непонятном языке и пригнулся. Мясо выпустило в меня пять стрел, от которых я ушёл вверх... Раскрыл крылья и взлетел. Это была моя вторая ошибка: мне не следовало подниматься так высоко... Нужно было задержаться на половине, тогда бы у меня осталась возможность для рывков вверх, вниз, в стороны... А я поднялся под самый потолок и не смог увернуться от второго залпа. Одна стрела... промахнулась, две попали мне в грудь, а две других проткнули насквозь крылья... Угодившие в грудь просто отскочили, не причинив никакого вреда, а вот другие... Я почувствовал в крыльях... тот же разгорающийся жар, усиливающийся... с каждым мгновением. Не задумываясь... я их отсёк. Падая вниз, я... успел схватить... одну из поразивших... меня стрел... Вот она...

С каждым произнесённым словом голос Блейча слабел, всё больше и больше становясь похожим на невнятное карканье. А потом и вовсе затих. Вампир отключился, исчерпав себя без остатка.
Моффат кивнул головой в такт своим мыслям. Теперь он понимал, чем было вызвано такое жалкое состояние приближённого. Надо же, самому отсечь себе крылья! Пусть они преобразовывались из обычной плоти спины вампира, но именно в них при возникновении переходила значительная часть магических сил кровососа, которые и наделяли его способностью к полёту. Оставшись без крыльев, Блейч в то же мгновение лишился практически всего запаса маны, оттого и не смог запустить регенерацию. Что ж, одна странность прояснилась, теперь нужно обдумать остальные и попытаться найти им понятные объяснения.
Моффат поднялся с трона и подошёл к впавшему в спячку Блейчу. Взял из его безвольной руки свёрток, развернул и самым внимательным образом рассмотрел стрелу с острым наконечником. Сразу было видно, что он составной: на грубо скованной основе из чёрного железа виднелись маленькие наклёпы белого металла. Моффат обернулся ко входу и зычно крикнул:
– Приведите сюда сосуд из болтливых.
Пока прислуга бегала выполнять поручение главы, он наклонился над телом Блейча и приподнял край накидки. Вот и вторая неясность нашла себе объяснение. Ещё во время беседы, Моффат заметил противоречие в рассказе высокого. Тот упомянул, что в него попали четыре стрелы. Почему две из них бессильно отскочили, а такие же две другие легко пронзили крылья? Увидав же стальной нагрудник под накидкой, высший сразу всё понял. Доспех – вот что спасло Блейча от стрел! Это следует запомнить, пригодится.
Моффат прошёлся вдоль покоя, время от времени бросая взгляд на свернувшуюся калачиком фигуру. Пожалуй, он был не прав, начав судить о высоком по его виду. Если разобраться, наказывать его не за что. Блейч честно выполнил свой долг перед главой и кланом, рискуя самим своим существованием в стремлении донести тревожные новости. Если высокий и дальше будет проявлять смекалку и рвение, его явно следует перевести из дальнего круга приближённых во внутренний. Пригодится. А что Тиггит начнёт ревновать выскочку, так это даже полезно – соперники усерднее служат господину.

Скрипнула дверь, и в покои главы клана просочилась низко склонившаяся фигура. Пухлое мясо мелко дрожало и одновременно старалось не допускать лишних движений, чтобы ненароком не вызвать гнев всесильного главы. Моффат сунул ему под нос наконечник стрелы и приказал:
– Раб, расскажи мне об этом оружии.
– Помилуй, господин, я купец, а не воин. Я могу оценить стоимость оружия, но ничего не знаю ни об искусстве им владения, ни о его свойствах. Вижу лишь то, что эта стрела необычна: она толстая, тяжёлая, а её наконечник зачем-то имеет серебряную насечку. Обычно серебром украшают оружие для придания ему нарядного вида, но тут просто грубые нашлёпки из серебра поверх железа. Ни вида, ни красоты. Зачем они нужны, я не знаю. Извини, господин, больше ничего я сказать не могу.
Но Моффат уже услышал главное: слово "серебро". Значит, светлый металл мясу хорошо знаком, раз он узнал его с первого взгляда. Вампир стал расспрашивать человека, стараясь выяснить для себя как можно больше о смертоносном металле. Раб выложил всё, что знал: где берут, как используют, где хранят. Моффат задумался решая, как ему поступить с мясом, узнавшим лишнее. Ведь отпускать его обратно в загон нельзя, это ясно. Выпить или обратить в слугу? Сделать это самому или кому-нибудь поручить?
Ближе к концу допроса очнулся Блейч. Завозился, пытаясь принять достойный вид перед главою клана, но так и остался на полу, лишь зря потратив свои невеликие силы. Это шевеление подсказало мыслям Моффата нужное направление. Он взял тело раба под ментальный контроль, заставил его распластаться на полу и подставить шею под клыки судорожно сглотнувшего Блейча.
– Отпей и обрати. – велел Моффат.
Второй раз отдавать приказ не потребовалось: не прошло и минуты, как заметно окрепший Блейч поднялся на ноги, а рядом с его запылёнными сапогами содрогалось в конвульсиях обращения тело нового кровососа. Дождавшись прекращения судорог, Моффат протянул бывшему купцу стрелу и велел коснуться белого металла. Находясь под ментальным контролем, новообращённый не мог противиться давящей воле высшего вампира. Толстые пальцы сомкнулись на наконечнике, накрыв собой сразу три кусочка серебра. Стрела тут же была отброшена в сторону, а тварь трясла рукой и тонко скулила: "Жжёт!.. Обжигает!.. Больно!.. Жжёт"!
Удивлённый Моффат встретился глазами с Блейчем, а тот лишь молча кивнул с видом "я же говорил". На этом можно было бы остановиться, но глава клана не привык бросать дело на полпути. Ещё крепче усилив ментальный нажим, он стал медленно погружать наконечник стрелы в спину замершего низшего. Пока в тело входило железо, никаких видимых проявлений не наблюдалось. Разве что из раны выступило немного гнилостно-бурой жидкости, заменяющей вампирам кровь. Но когда под кожу упыря проникла первая серебряная бляшка, всё его тело мгновенно охватило чадное пламя. Коротко взвизгнув, тварь издохла. Лишь только кучка серого праха да смрадный дым, заполнивший покои главы, напоминали о её недавнем присутствии.
Коротким жестом Моффат отпустил Блейча, прошёлся, меряя шагами по диагонали покои, постоял и вновь уселся на трон. Ему было необходимо хорошенько всё обдумать, взвесить и принять необходимые решения. Как быть со светлым металлом? Ведь по словам сгоревшего низшего, он совсем не редкость у двуногих сосудов. Как от него защищаться? Один способ невольно подсказал Блейч – доспехи. Пожалуй, нужно немедля приказать мясу их повсюду собирать, чинить и аккуратно складывать в хранилища. Похоже, они скоро потребуется воинам клана для встречи неожиданно шустрого мяса. А что такие встречи скоро состоятся вновь, Моффат не сомневался. Он это предчувствовал.