Итальянский этюд в ковидных тонах, гл. 45

18+

                ЧАСТЬ 2
                КОВИДНЫЕ ТОНА

Пред.глава:http://proza.ru/2021/03/04/441

Глава 6 (45)

Флоренция. Февраль-март 2020 года.

Просмотр новостей, связанных с новым заболеванием, превратился в неприятную привычку, избавиться от которой было невозможно уже хотя бы потому, что новости эти лились отовсюду непрерывным потоком, каждый день принося всё больше тревоги. Совершенно неожиданно для итальянцев их страна оказалась самой пострадавшей из европейских стран, несмотря на раньше всех принятые защитные меры. Север Италии превратился словно в зону оккупации, оттуда приходили неутешительные вести, а кадры новостных сюжетов были и вовсе устрашающими. Родители Полины уже не просили, а требовали, чтобы она приехала домой, пока не сойдёт напасть. Ситуация в России выглядела более спокойной и управляемой, Витторио решился. Тем более что ему пришлось возобновить «очное» общение с семьёй: его старший брат с женой и двумя детьми проживал в Ломбардии, фигурировавшей в новостях особенно часто. У мамы в связи с этим один за другим следовали сердечные приступы, и Витторио уступил уговорам сестры навещать её, но без жены, чтобы «не усугублять» мамино состояние.

В тот день, когда он должен был сопроводить Полину в Москву и они уже находились в аэропорту Рима, последовал звонок с сообщением о новом приступе, причём мама принялась уверять домашних, что умирает и хочет со всеми попрощаться.

— Любимый, я прекрасно долечу сама, там меня сразу встретят, – успокаивала мужа Полина, глубоко спрятав переживания и дурные предчувствия, что расстаётся с Витторио надолго, – возвращайся, а то не простишь себе, если не дай бог… – она не договорила.

Витторио был больше чем уверен, что мать преувеличивает своё недомогание, но знать наверняка этого никто не мог, а потому он с тоской попрощался с Полиной. Она изначально предлагала именно такой вариант, но ему хотелось побыть с ней как можно дольше, а потому он всё-таки настоял на том, что полетит вместе с ней и довезёт до дома, «сдав» с рук на руки тёще с тестем, однако теперь пришлось смотреть, как беременная жена без него уходит по коридору, ведущему на лётное поле.

Едва он переступил родительский порог, маме «полегчало». Высказав про себя претензии к её характеру и манерам, Витторио провёл возле неё примерно час и уехал к себе, с усмешкой получив обещание, что его отъезд в Аризону никак не отразится на её здоровье, поскольку рядом с ней безотлучно находятся муж и дочь (второй, на этот раз младший, брат Витторио проживал с семьёй в Сиене, а потому навещал маму не так часто, как их сестра).

Полночи они с Полиной проговорили по видеосвязи, прощаясь и снова вспоминая что-то недосказанное. Билеты на самолёт у него были куплены на тринадцатое марта, а двенадцатого США «закрылись» от Европы, прекратив любые виды сообщения. Лекции в Аризонском университете, а с ними и гонорар, отменились… Предварительно на один месяц, но в то, что ситуация за это время улучшится, уже никто не верил. Она ухудшалась лавинообразно…

Витторио решил продать свой автомобиль. Он его любил, но в данных обстоятельствах дорогая спортивная машина была просто предметом ненужной роскоши, хороша для холостяка, который не прочь пофлиртовать с красивой женщиной и прокатить её с ветерком, у него же такие желания ушли в прошлое, а жене и малышке уж точно нужна не скорость и фасонистость, а удобство. Полине он ничего не сказал, подумал, что для неё это будут лишние переживания, а главное – ещё один чёрный штрих на картине, которую «рисовал» новый вирус и которая день ото дня становилась только мрачнее…

То, что он находится всё-таки не за океаном, а в их квартире во Флоренции, немного скрашивало разлуку, словно бы Полина просто уехала в гости к родителям и в любой момент может вернуться. Как и он в любой момент может полететь к ней. Последнее, впрочем, было весьма иллюзорно. Один за другим заболевали коллеги, и, хотя диагноз им ставили «обычный» – двусторонняя пневмония, факт настораживал, поскольку раньше подобного не происходило, максимум, чем болели, так это простудными заболеваниями от сквозняков и уж точно не попадали в больницы. К тому же количество дежурств взамен выбывших коллег у Витторио удвоилось.

— Come ti senti, piccolo mia? (Как ты себя чувствуешь, малышка?) – спросил он. В обсерватории было непривычно пусто, никаких туристических автобусов и групп, которые хотели бы полюбоваться в телескоп на далёкие планеты.
— Sento che il padre di mia figlia ; focoso italiano (Чувствую, что отец моей дочки горячий итальянец), – Полина улыбалась, хотя в её глазах он видел тоску.
— E 'cosi' attiva? (Она так активна?) – сердце Витторио разрывалось от любви и нежности, желания прижимать Полину к себе, целовать её, обнимать её трепетное тело… – Vuoi che ti mostri le stelle, amore mio? (Хочешь, покажу тебе звёзды, любовь моя?) – У него было ночное дежурство. Он вышел на улицу, направил камеру телефона на усыпанное светящимися точками небо. – Presto li guarderemo in tre (Скоро мы будем смотреть на них втроём).
— Davvero? (Правда?)
— Beh, certo che lo e', amore mio! (Ну конечно, любимая!)
— Dall'Italia arrivano notizie cos; terribili… (Из Италии приходят такие ужасные новости…)
— Non guardare e non ascoltare! (Не смотри и не слушай!)

По всей стране действовал жёсткий карантин, туристические фирмы, отели, сувенирные лавки, рестораны разорялись, в магазинах всё чаще появлялись пустые полки, так как люди закупали продукты впрок, улицы патрулировали усиленные полицейские наряды, выявляя тех, кто находился вне дома «без уважительной причины», больницы были переполнены…

— Andra ' tutto bene, amore mio, vedrai (Всё будет хорошо, любимая, вот увидишь), – успокаивал Витторио, целуя экран телефона.

Продажу автомобиля пришлось отодвинуть на неизвестный пока срок. А в самом конце марта, взбегая по лестнице на их третий этаж, он почувствовал одышку, удивился, не поверил своим ощущениям.

— I tuoi occhi brillano sospettosamente, misura la tua temperature! (У тебя подозрительно блестят глаза, измерь температуру!) – разволновалась Полина, когда они, устроившись каждый в своей постели, включили видеосвязь.
— Te lo prometto, tesoro! (Обещаю, родная!)
— Misura ora! (Измерь прямо сейчас!) – настаивала она.

Витторио со вздохом отправился на кухню, где в аптечном ящичке лежал электронный градусник. Цифры оказались выше тех, что он мог бы со спокойной душой показать жене.

— Il termometro si e ' rotto (Термометр сломался), – изобразив сожаление, сказал он. – Domani ne comprer; uno nuovo e lo misurer; (Завтра куплю новый и измерю).

Ночью ему стало хуже. Пришлось вызывать скорую…

Врачи приехали в защитных костюмах, однако тест на коронавирус делать не стали, объяснив, что ему это необязательно: патологий по здоровью нет, возраста старше шестидесяти пяти тоже – в Италии это были единственные два показателя для тестирования. Сделали укол, выписали антибиотик и противомалярийное средство, в случае резкого ухудшения посоветовали снова вызвать скорую.

Витторио закрыл за ними дверь. Какого ухудшения нужно было ещё ждать, не понял. Он и так тянул, пока температура не поднялась к отметке 39,7 и в голове не поселился горячечный туман, в просветах которого он с трудом смог набрать номер. Дыхание было сиплым, при каждом выдохе из груди вырывались хрипы.

— Credimi, ; meglio ammalarsi a casa che in ospedale (Поверьте, лучше болеть дома, чем в больнице), – сказал напоследок один из врачей.

Сил идти в спальню не было. Витторио сел в прихожей на пол, затем лёг на спину, холодная плитка приятно остужала тело. Талисман тут же забрался к нему на грудь, он согнал его:

— Scusa, amico, sei troppo caldo (Прости, друг, ты слишком горячий).

*
Полина не могла уснуть. На сердце после разговора с Витторио возникла тяжесть, которая с каждым движением стрелки на часах всё усиливалась. Несколько раз она порывалась позвонить, но потом думала, вдруг разбудит его. Она не поверила, что термометр сломан, скорее всего, Витторио не захотел огорчать её тем, что у него высокая температура. Промучившись час, она не выдержала. Нажала вызов. На её звонок у него стояла та самая песня – Per te («Для тебя»), чтобы вместо гудков она слушала его голос и слова любви. Она прослушала их до конца, Витторио не ответил. Волнение тут же превратилось в панику. Полина постучала в дверь родительской спальни.

— Господи, доченька, на тебе лица нет, тебе плохо? – Галина с тревогой заглядывала ей в глаза, Валентин уже схватил телефон, чтобы вызывать скорую.
— У Витторио не отвечает телефон, я не знаю, что делать, – пробормотала Полина, почти теряя сознание от страха.
— Но… может, он просто не слышит? Два часа ночи, – тут же успокаиваясь, сказал Валентин. – Зачем ты звонишь ему так поздно?
— У него была температура, когда мы разговаривали, – по лицу Полины потекли слёзы.
— Тогда тем более спит и не слышит, не переживай, – попробовала утешить её Галина.
— С ним что-то случилось, я чувствую, – она уже плакала навзрыд.
— Доченька, у тебя просто повышенное состояние тревожности, так бывает при беременности, поверь, ничего страшного с ним не произошло, он просто крепко спит. А тебе нужно больше думать о малышке. Ей ведь передаются все твои волнения.

След.глава:http://proza.ru/2021/03/04/1762