Волк

      Генка всегда был лишним в этой жизни. Мать с бабкой его ненавидели, потому что мать родила его  в четырнадцать лет, после того, как ее изнасиловал пьяный отчим  матери и его посадили на пятнадцать лет. Бабка ездила к нему в «тьму-таракань» дважды, но вскоре, он умер от ректального кровотечения. У «зеков» свой закон к этой статье. Мать после его рождения больше не могла иметь детей и, будучи замужем, постоянно упрекаемая мужем Игорем в бесплодии, видеть Генку не могла. Игорь его не обижал, но и не любил. В детском саду на него никто не обращал внимания. Воспитатели и нянечки лупили его «втихаря», зная, что родители его защищать не придут. То же самое было и в школе. Его били, унижали, оскорбляли по поводу и без него.


        Только в седьмом классе, Генка решил – хватит! «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях!». В драке, камнем, он ударил в висок главного задиру и борца Женьку Смыслова. Ребята все убежали, а он стоял и смотрел как из проломленного виска Женьки, вытекала кровь, а из глаз уходила жизнь. В нем не было страха, ни раскаяния. Наоборот, он чувствовал приторный запах крови и  по его телу пробегали волны неизвестного ему до этих пор  блаженства. Его тело прогнулось, вытянулось, он поднял руки вверх и закричал, так страшно, что сам испугался своего крика! От школы уже бежали учителя и физрук. Так он оказался  в колонии для малолетних преступников. Когда ему исполнится  восемнадцать, его переведут на зону. Вот где, в колонии, он стал тем, кем должен был стать – Волком! Он дрался до последней капли своей крови или крови противника. За еще одно убийство в колонии, ему «накинули» срок.  Когда  закончился его срок, ему было уже тридцать два года.


         Он шел по улице к своему дому. Хотя, какой это его дом? Кто ждал его? У него никогда ничего не было. Подошел к забору. Во дворе суетилась бабка, которая ни разу не приехала к внуку, не написала, не прислала передачу. Рядом с нею бегала девчонка, лет семи. Кто она? У матери детей не могло быть, откуда же девчонка?


        На пороге показалась мать. Кино! Мать была беременна. Это в ее-то сорок шесть лет?! Генка толкнул вперед дверь калитки и вошел во двор. Мать, увидев его,  спряталась в доме, а бабка заметалась по двору, как партизан по лесу, только девчушка, подбежала  к нему, посмотрела снизу на Генку синими глазами и спросила – «…Дядя, а ты кто?»


         Этот вопрос привел Генку в бешенство! Значит, девчонка его сестра и еще один в пузе матери ребенок, тоже «родственничек»!В нем бушевала ненависть, такая же, как и тогда, когда на его глазах умирал Женька Смыслов.  Генка, бросил сумку и ворвался в дом. За ним следом помчалась бабка, чувствуя, неладное.

         - Привет! Низкий поклон вам, мамаша! Вот и свиделись! Наверное, вместе с бабкой слезы день и ночь проливали за сыночком и внуком?! А эти «огрызки» как завелись у «пустой» мамашки?  Неужто,  Господь, смиловался?

           В комнате повисла мертвая тишина. Мать жалась к кровати, на которой лежал худой, небритый мужчина, с почти коричневым цветом лица.  Даже склеры его глаз были  неестественно желтыми.  Он тяжело дышал, глядя в потолок. На тумбочке, рядом с кроватью, стояли пузырьки и пакеты с какими-то лекарствами. В комнате пахло чем-то очень знакомым Генке - смертью. Это был его отчим. Он умирал от рака печени.


          В комнату вошла девчонка. Она подошла к отцу и протянула ему свежий персик, который только что упал с дерева :

          - Папа, возьми персик, ты же так их любишь! Ты говорил, что не дождешься, пока они созреют, а этот уже созрел и упал с дерева! – отец не отвечал. Его душа уже прокладывала себе дорогу в мир иной.

         Девчонка, посмотрела на мать и бабушку.

        - Мама, кто этот дядя? Он к нам пришел в гости? Почему вы его испугались? Он же хороший! – и подошла к Генке, обняла его за ногу. Генка был высокого роста, почти в два метра и девчушка, едва доставала ему до бедра.

         Все молчали. Было слышно только хриплое дыхание отчима.

         - Это твой брат, Машка! Он жил далеко и не мог к нам приезжать. А у нас не было денег к нему поехать. Его зовут Гена.

        Машка, еще крепче прижалась к ноге Генки и снова подняла голову вверх, посмотрела на Генку, васильковыми глазами:

       - Мама, какой большой и красивый у меня брат, Гена! Гена, почему ты к нам не приезжал? Я бы так тебя ждала, так любила!


        Генку передернуло от этих слов ребенка! «Любила!». Ему никто, никогда не говорил, что его любят. И все равно, не глядя на растекающуюся  в теле злобу, он почувствовал, какую-то  струйку нежности. В васильковых глазах, этой тоненькой, как стебелек, бледной девочке было столько искренности и восхищения, что он не смог не поверить этим глазам и этим словам. Душа его дрогнула! Впервые за последние  годы  на глаза его навернулись слезы. Он вышел во двор, закурил. Девчонка, выбежала за ним и, не спрашиваясь забралась к нему на колени, обняла за шею и потерлась головой о его щеку:

        - Я теперь никуда тебя, братик, не отпущу! Ты же не уйдешь от меня никогда, да? Я буду хорошая, буду тебя слушаться! А ты будешь ко мне приходить, когда я снова буду лежать в больнице? Скоро родится моя маленькая сестричка и мне будут делать операцию. Она меня будет спасать. Я ее тоже буду  любить. Тогда у меня будет хорошая кровь и я буду жить! И мы с сестричкой будем тебя сильно-сильно любить!


          Генка оторопел! Что она говорит, эта малявка? Чем она больна, что с ней, почему? Он взял Машку на руки и зашел с ней в дом.

         - Так, мать, давай  колись, что с малой? Как вы жили в мое желаемое вами отсутствие?


          Мать плакала. Говорила бабка. Она поведала, что после того, как  Генке дали срок и он оказался в колонии, его отчима Игоря на работе отправили в командировку. Он был военный, в небольшом чине и служил в войсках химической защиты. Командировка была полгода. Приехал он с хорошими деньгами и заставил мать лечить свое бесплодие. На это ушло почти десять лет, она трижды не вынашивала беременность. Потом решили, что больше нет надежды и вдруг – Машка!  Она родилась семимесячная, но здоровенькая. В три года она заболела обыкновенной простудой, оказалось, что это была не простуда, а рак костного мозга. На лечение ушло все, что имели. Игорь, работал, как вол, на трех работах и тут пришла еще одна беда! «Аукнулась» высокооплачиваемая командировка – у него обнаружили рак печени. Наверное, та опасная работа  наложила отпечаток на его организм и Машке достались уже больные гены отца. Вот, единственная надежда на ребенка, который скоро родится, чтобы спасти жизнь Машки!


          Отчим умер в тот же день. Генка помогал его хоронить. Игорь не гнобил его в детстве, хотя и не защищал от побоев матери, бабки, одноклассников. Поэтому, Генка, так же холодно проводил его в последний путь.


         Через месяц мать родила девочку, Аленку. Девочка родилась нормальной. Спустя несколько месяцев Машке сделали операцию. За это время, Машка не отпускала Генку ни на секунду. Даже, когда Генка открыл на дому автомастерскую и к нему потянулся народ,  а руки у него действительно были золотыми, Машка вертелась рядом и знала, размеры ключей, и даже давала советы, чтобы «Генечка», так она его называла,  уже шел кушать или полежать, чтобы «спиночка  отдохнула».  Она снилась Генке во сне, он ее всегда терял и просыпался в мокром поту, с трудом осознавая, что это был сон.


          Одиннадцать часов шла операция. Дважды у Машки останавливалось сердце. Генка с ума сходил, наматывая круги перед операционным блоком, разбивая в кровь кулаки о стену на лестничной площадке. Он готов был сдохнуть двести раз, только, чтобы Машка выжила. Он готов был поубивать этих безмозглых и безруких хирургов! Он не знал, что сделать ради этой синеглазой, его «кровиночки», его сестрички, без которой он теперь не осознавал своей жизни! Она ему вернула все человеческое, она вытеснила из него Волка, которым он был и чем гордился! Теперь он стал любящей, верной до гробовой доски домашней собакой, бобиком, который готов сдохнуть ради своей хозяйки!


         Операция прошла успешно. Машка была в реанимации и Генка мог видеть ее только через  стекло стерильного блока. Машка открыла глаза и увидела Генку. По губам он понял, что она сказала – «Генечка…». Генка плакал так, как никогда еще в своей жизни! Слезы текли ручейками, оставляя полоски на толстовке.


         Пока Машка была в больнице, умерла бабка. Генка  помог матери деньгами, похоронил  бабку без сожаления и даже не поминал. Мать осталась одна с Аленкой и Машкой.  Аленка  болела после того, как стала донором для Машки и мать,  выбивалась из сил, ухаживая за малышкой. Генка вставал по ночам, давая матери  поспать и носил на руках Аленку. Она пахла молоком и смешно терлась носом о его плечо…

         Прошло три года.  Генка лежал на коврике  у речки и искоса поглядывал, как девчонки Машка и толстушка Аленка, лепили из мокрого песка фигурки и домики. Он улыбался…