Сказ о том, как в Чемале сектанты ментов унижают

Семен Иванович сидел перед монитором компьютера и читал письмо присланное ему племянником из региона, которым бывший бухгалтер когда-то руководил. В то время Семен и помог подняться родственнику до уровня учредителя газеты, самому ему такого было не потянуть; благодарный племянник, сейчас, не забывал старика страдающего от безделья и маразма, делясь новостями региона.

Серёжа рос умным мальчиком, но страдал параноидальной шизофренией. С возрастом, его параноидальные пристрастия менялись, и усиленные шизоидным синдромом, становились невыносимыми для общества.

На заре становления газеты, с племянником работали многие ныне известные журналисты сделавшие карьеру и собственный бизнес, благодаря сотрудничеству с ним. На каждого из них Серёжа имел компромат, чем держал медийных воротил на «коротком поводке».

В связи с текущими событиями в стране и за её пределами, сегодня племянник работает в окружении толпы безликих и бездарных приспособленцев, которые без него с голоду вымрут, чем приобретают особую ценность в глазах учредителя — преданность.

Отсутствие творческих сотрудников, учредитель был вынужден компенсировать  публикацией обращений обиженных граждан, которые использовали газету в качестве площадки для реализации собственных целей, или сведения счётов.

Так было и на этот раз, племянник прислал дядьке ядовитую «отрыжку» одной из адептов группы сектантов, во множестве обосновавшихся в сёлах по берегам Катуни от самых её верховий и до устья реки Сема.

Людмила Николаевна Князева, из села Эликманар, жаловалась учредителю, что её сына, Чердынцева Сергея Викторовича, учителя физики в Чемале, уже несколько лет работающего там, он музыку ведет и иногда ОБЖ, когда получается по часам, оштрафовали на 500 рублей за несогласие выраженное продавцу магазина, когда та потребовала от него одеть медицинскую маску, как того требует Роспотребнадзор.

Своё несогласие, Сергей Викторович, выражал в манере тургеневских нигилистов. Он начал рассказывать продавцам о своих правах не надевать намордник, с чем, в его нездоровом сознании, ассоциировались медицинские маски, требуя его обслужить, на что те вызвали полицию.

Прибывшие на место происшествия полицейские составили протокол, который, чтобы он вступил в законную силу, должен пройти процедуру утверждения в суде. 

Мысли, в голове Семена Ивановича, пробивающиеся сквозь преграды поставленные прогрессирующим маразмом, начали выстраивать картину произошедшего. В регионах, в связи с повышенной опасностью заразиться вирусной инфекцией, введены некоторые ограничения — препятствующие стремительному распространению болезни.

В число ограничений, на ряду с соблюдением дистанции и использованием перчаток, предлагается надевать медицинские маски в местах скопления людей. Конечно, маска не спасёт самого её носящего, но она становится непреодолимым препятствием для выдыхаемых паров, слюны при разговоре, и соплей при чихательном рефлексе. Эти продукты жизни-деятельности  человека, являются основным транспортным средством для микробов и вирусов.

Пренебрежение этими правилами, это показатель пренебрежения к обществу, в котором живёт учитель с отмороженными мозгами и окладистой бородой. Странно уже то, что этот учитель преподаёт ОБЖ. После таких уроков, дети, по мере их подрастания, начнут плевать с высокой колокольни на мораль, правила и законы ограничивающие их свободы. Всем известно, к чему приводит подобная базаровщина. Получается, что директор школы и Чемальский отдел образования вообще не контролирует моральный облик педагогов.

С такими мыслями пожилой бухгалтер продолжал чтение письма. Племянник писал, что этим приключения педагога не ограничились. Он пришёл в суд неся в сердце идею либерального протеста. Его рыжую, длинную и воняющую щами бороду (из такой поросли невозможно удалить вонь разлагающейся месяцами пищи обычным утренним туалетом, здесь нужна баня после каждой трапезы), не прикрывал ненавистный им «намордник».

Помещение перед турникетом в суде весьма ограничено пространственно, поэтому аромат от педагога очень быстро распространился по тамбуру и коридорам, проникая в щели неплотно прикрытых дверей. Видимо поэтому приставы отреагировали молниеносно. Учителю физики в школе села Чемал, предложили прикрыть срам медицинской маской, на что тот отреагировал вполне адекватно для душевнобольного.

Сергей Викторович начал бунтовать, плюя в лица общающимся с ним приставам. Оценив такие действия признаками состава преступления предусмотренными ст. 30 и 105 покушение на убийство, - всем известны последствия заболеванием Ковид-19, понимая, что полномочия стражей суда ограничены их внутренним уставом, приставы вызвали полицию.

Прибывший наряд получил в свой адрес порцию оскорблений и обвинений в фашизме и педерастии, что само по себе является оскорблением, в стране победившей нацизм, потерявшей при этом десятки миллионов жизней своих граждан, и где не приемлют Европейских ценностей.

Такие деяния Чердынцева Сергея Викторовича — учителя физики, ОБЖ и музыки, не могли не иметь последствий, его задержали на двое суток. При задержании, Сергей Викторович оказал активное сопротивление, что ужесточило действия полиции, и его заковали в наручники.

Теперь, племянник Семена Ивановича сообщал ему, что Людмила Николаевна Князева — мама чемальского нигилиста рассказывает о том, что против её сына возбуждается уголовное дело по статье 319 УК РФ за оскорбление полицейских, которого, якобы, не было.

Тактику защиты, эта банда сектантов, выбрали, как минимум, странную. Толпа, состоящая из двух женщин, облачённых в длинные — метущие землю платья, и одного мужчины, невзрачного и прячущегося за спины спутниц, врывается в здание суда, и, с порога, набрасываются на всех кто проходит мимо, обзывая фашистами и брызжут слюной в лица. «Намордников», как они выражаются, ни на одном нет. Сотрудники суда, обманным путём, выманили озверевшую толпу на улицу и заперли дверь на ключ.

Некое подобие грусти промелькнуло в затухающем сознании Семёна Ивановича. С каких это пор, система, которая призвана защищать закон и порядок, стала бояться преступников. Понятно, люди свихнулись от всё-дозволенности, перестали видеть рамки приличий, но законов-то никто не отменял. И, вышедший за рамки определённые уголовным кодексом, даже если это человек с неуравновешенной психикой, должен держать ответ перед законом, ради порядка в обществе.

Потом, к местным сектантам присоединились их сподвижники из Барнаула и Красноярска. Они принялись звонить в полицию Чемала, обзывая полицейских фашистами, и требовать освобождения их товарища.

Семёна Ивановича, вдруг, молнией прожгла мысль. Его поразило то, как полицейские общались с сектантами. Это был эталон выдержки государственных людей, на выпады неадекватных граждан по амнистии, недавно, вышедших из застенок психиатрической клиники.

В принципе, по прочтении письма, картина складывалась вполне чёткая. Учитель раскрутился на уголовную статью, что грозит запретом на работу с детьми — любой прокурор может оспорить его трудоустройство. В силу извращённых представлениях об этических и эстетических нормах поведения в обществе, он избрал именно такой способ общения с людьми, ментально не соответствующими его мировоззренческим принципам, и единомышленники поддержали извращенца.

Семён Иванович на секунду задумался. Он хорошо понимал, что племянник его подвержен таким же рискам, как тот педагог. Но, в отличии от педагога, у Серёжи есть справка о его психическом недуге, которая регулярно его спасает, и он не нуждается в трудоустройстве, имея собственный бизнес, раскрутить который помог ему Семён Иванович.