Сергей Минаев

Текст посвящается Сергею Сергеевичу Минаеву,

главному специалисту матершинных историй о «Девяностых».




Йобнула дверь. Коля вышел из душного универмага. Стальные решётки в засаленной краске, и за ними - дефицитный ад. Сегодня людно, толкается народ. Сегодня завезли импорт. Ящики звенят в проходах. Их вносят и выносят.

Пройдут годы, наш Коля будет искрить винирами и лить белое игристое на тела Дубайских мулатов. Но пока перезвон импорта и беленькой в авоське – был главным триумфом на вечер.

В метрах десяти на плац резко зарулил кабан. Из-за двери показались очки с зачёсом. За очками вышли плащ и руки-брюки. Конструкция на шарнирах. Конструкция с очками то пялилась в небо, то прытко ныряло под левое колесо. И снова в небо. И снова под колесо.
Сегодня в России моросит. Моросит везде, и по большей части всё. Ещё в России есть Бог. Он вроде бы не моросит. Но думается, что Бог очень любит русский рок. Судя по погоде и лицам у магазина. Это легко проверить - просто включи Би2 и выйди на улицу.

- Так этож Антон! Антохааа! - Николай сверкнул золотым зубом и двинулся к конструкции на шарнирах. На ходу он наступил в лужу, от чего забрызгал бабку с семечками.

- Йоптвою мать, пежон ты сранный! – заорала бабка, сидевшая на ведре, – Паскуда пьянная, блять!
- Пардон мерси мурси! – ответил Коля, поправив кепку на ходу.


- Физкульт привет, Антоха! Сколько лет сколько зим.
- Ха-хааа! Колясик! Ну ты чего ваще в натуре!
Друзья обнялись.
- Ну чего, твоё? – Коля кивнул в сторону кабана.
- Да! Моёёё! Хахаа! Ты чего? А? Как сам, то? А?
- На ничего! То да сё!
- Ехала подброшу? Покаляем.
- Давай, чо!

Друзья сели в аппарат.
- Ну чего, кого? Рассказывай!
- Ну так, тыры-пыры, вертимся. А ты где так поднялся, Антоха?
- Ой! Колян! Это же всё ваучерсы! Заряжаешь пять, поднимаешь семь. Понял?
- В смысле? Чего, так прям и поднимаешь?
- Да я те отвечаю! Хочешь щас прям возьмём?
- Да ты гонишь!
- А чо? Ты ж в Митино, на восьмом?
- Ну
- Ну? Ехала заскочим, капусту возьмешь и к моим потом. Я как раз брать собираюсь!
Кабан с ребятками шнырял по разбитым лужам. Дворник на лобовом скрипел словно ключ от виолончели. Мерин подбрасывало.
- Да ну не знаю.
- Чего не знаешь то?! Чего ты не знаешь, Вася? Хех!
- Да я ж не шарю в этом всём. Не кинут нас там, с этими, ваучерсами?
- Кого?? Меня, что ли?? Меня кинут?! Ахахах! Да ты, родной, путаешь что-то! Чтоб Антоху Мороза кинули? Ага! Щас! – кабан попал в яму, бутылки звякнули в авоське Николая
- А вот! Хаха – Антон шлёпнул по авоське – сразу и отметим! Хе!
- Ну не знаю, в натуре так всё? Подумать надо.
- Да я те отвечаю, зёма! Шас, чик-пик, всё порешаем! В натуре. Ещё спасибо скажешь!

Пацаны подъехали к дому.
- Короче, так. Берёшь сколько можешь, пока они по пять! Потом продаешь по восемь, и всё! Шито-крыто! Едем отдыхать!
- Ну, лады!

Николай вставил ключ в оббитую дерматином дверь. Она со скрипом отворилась. На этаж ниже курил сосед дядь Петя. Он был пьян. Дядь Петя оперся на коричневые перила, сморкнулся и, перевалившись, полетел по лестнице вниз. За ним с грохотом летели бутылки. Видимо про импорт в гастрономе сегодня знали все.

Николай зашёл, снял мокрую шапку и размотал с шеи шарф.
- Дина. Динааа! – с кухни несло макаронами по-флотски. Коля понял, что забыл авоську в кабане. - Дина, йоптвоюмать, Дина!
- Чего таам? Чо орёшь? – в проходе появилась Дина. В полупрозрачном чепчике, чехословацком халате и с сыном Максимкой на руках. В свободной руке дымилась сигарета. Плечом и ухом Дина держала телефонную трубку. Кудрявый чёрный провод тянулся в сторону кухни. Она выглядела раздражённой, даже злой. Злой сторожевой сукой на телефонной привязи кухни.
- Щас, погоди, - она прикрыла трубку рукой с сигаретой, – Ты принёс?
Дина вытаращила чёрные от косметики глаза, от этого Николай запнулся.
- Там Антоха, Холод, одноклассник мой. Короче неси деньги и золото. Сейчас ваучерсы брать поедем. Быстро давай!
- Ваааль, подожди секунду, - Дина убрала трубку за плечо, - Ты что, козёл, охерел? Я тут должна на тебя всю жизнь батрачить? Опять к своим забулдыгам собрался? Не ври мне!
- Дина, кончай это!
- Да сколько можно блять из дома таскать? – Дина перешла на лай, Максимка начал хныкать, – Послала блять за картошкой козла!
Николай понял, всё придётся делать самому. Он ломанулся к серванту, всё же попал под хлёсткий удар супруги.
- Я емуц и ужин, и убоку и трусы постирала. А он хоть бы еды купил, сволочь! А кошке твоей сранной блять бумагу в лоток резать будет, пока ты там за кадык льёшь? Тоже я, значит, падлюка? Я тут что блять за всеми должна дерьмо выгребать? Ты мне плитку месяц поменять обещаешь, скотина ты!

Дина было кинулась вдогонку, но телефонный провод удержал её в коридоре.
- Валя, ты слышала, что этот козёл придумал? Ваучерсы блять он брать собрался! По-миру пустить нас хочет!
- Не звени уже! Задолбала!
Николай хлопнул дверью и побежал вниз по лестнице. В кармане тихо брякало золото. Им в унисон скрипели замызганные, но бережливо скопленные рубли. Двумя пролётами ниже он столкнулся с дядей Петей. Тот сидел на полу обмочившись в трико, пытаясь прикурить от обосанного коробка.

- Дай подкурить, Эй, Коляшка!
- Нету дядь Петь.
- Ой, блять! Ни говна, ни ложки – отмахнулся старик.
С истошными воплями сверху выскочила Зина. Плакал маленький Максим. Что-то ранило её в самое сердце. Может, очередная незапланированная разлука с супругом, или с прибережёнными рублями, а может и с телефонной трубкой. Скорее всего, всё вместе. И Коля оперативно убежал, пока весь подъезд не встал на уши.

Пока Колян решал финансовый вопрос ваучерсов, Антоха решил приоткрыть немного фьючерсов. Напомнить себе, так сказать, как пахнут правильные инвестиции. Он насыпал немного фьючерсов на руль кабана и со шварканьем замаханул.
Ваучерсы и фьючерсы в России – две крайности одной сущности. Одно цепляется за другое, второе за первое, и так и вращается колесо этого бытия. Так всё тут и работает. Крутится жизнь. Это общепризнанный факт, Антон знал это как никто другой.
Дверь открылась.
- Ну, что? Всё взял?
- Да, готово, погнали, - Николай вдруг ощутил небывалую уверенность в принимаемом им судьбоносном решении. На секунду Коле даже захотелось срать.

Добрались до центра, прошли дворами. Антон важничал всем своим видом, дерзко смотрел по сторонам, делал резкие и уверенные движения при ходьбе. Периодически раскрывал плащ.
Коля шёл руки-в-брюки. думал о путёвке в санаторий для мамы. Почти видел новую девятку, о да, цвета мокрого асфальта. Козырно и практично. Сейчас дела наладим, надо и в центр перебираться. Тут все серьёзные-деловые. Да и дела серьёзные делаются. На первой у Антохи потаскаю, а там посмотрим кто кому.
Жизнь, она же как какао с сахаром. Нужно просто поверить.

Парни поднимались через забытую парадную на второй. Тут и там сновали люди, кто-то громко говорил по мобильному, кто-то пересчитывал купюры. В костюме на входе в квартиру стоял спортсмен-тяжеловес. Они вошли в прихожую. На диване слева сидел пожилой офицер. Он немного дергался. То ли от контузии, то ли сильно нервничал. Антон и Коля сели рядом.
Антон достал пачку красных Мальборо и закурил.
- Ну чё ты, нормас? А?
- Да, нормалёк
- Щас, короче, я зайду. Там внутри другая очередь, ты понял? Там серьёзные люди сидят, быстро не заканает, не получится. Всё по решениям-разрешениям. Так-то вот.
- Ясно
- Ты короче сиди как партизан, жди. Как раздача пойдёт, я тебя крикну. Ты в дверь подлетай и бабки сразу гони.
- А золото?
- Какое золото?
- Вот,- Николай протянул комок чёрно-жёлтых колец и цепочек, - тыж сказал, всё бери!
- А, ну я ну это… попробую, короче.
Антон забрал золото и исчез.
Через сорок семь минут и пятнадцать секунд Колян услышал голос Антохи.
- Коля! Колясик! Ехала!
Коля ломанулся в дверь, передал в неё рубли и зачем-то паспорт
- Не надо! – рявкнул Антон и захлопнул дверь.
Коля задумался и сел ждать дальше.
Не успел Коля занервничать, как из-за двери показался Антон.
- Ну всё, ёба. Дело в шляпе! Чики брики – пальчик выкинь! Ахахах! Во, держи, поздравляю!
Антон сунул Николаю стопку картонок А3 в дизайне под старину. Бумаги с вензелями, да двуглавыми орлами, да красивыми словами. Ещё и с цифрами золотыми - 8 000 рублей.
Коля сразу обратил внимание на золото. Невольно оголил зуб.

- Ну вот. Ты в банке по 7500 легко это ваучерсы всегда поменять сможешь. Курс скачет, сам понимаешь. А если на рынке любом или у вокзала – так вообще по девять. Это, видишь, НовоСибирьБанк! Чем дольше ваучерс у тебя лежит – тем он дороже. Щас новое время, браток. Так-то! Скоро ваучерсы дороже чем золото уже будут. А дальше? Прикинь?
Да за одby на восьмёрку щас прям можно поехать и ствол затарить!
Антон резко закурил.
- Лом твой брать не хотели, не принято тут так. Но я короче знакомому брокеру чирикнул И для тебя махнул. Решилось всё, короче. Вот, смотри, за золото кредит дали. Вот эти, по пять которые.
Он вытянул снизу стопки картонок красные ваучерсы с номиналом 5000 рублей.
Николай напрягся.
- А это чо? Ты чо, а?
- Чо?
- Липа же! Почему цифры не золотые?
- Да ты гонишь, Колян! Вот смотри йопта, печать то золотая.
Печать и впрямь была золотая. Николай выдохнул.
- Ну ладно..

Внезапно двое на спортивках зашли в комнату. Антон спокойно собрал ваучерсы, ударив об коленку, и запихал их в полу пальто.
- Опа, смотри, ларчик! – первый пнул что-то под диваном и вытащил носком кроссовка сумку. Внутри что-то брякнуло.
- Опа, смотри – кампот! Хе!
- Хехе!
Парни дёрнули замок и вытащили банку компота.
То, что в синем стал крутить крышку, попытался открыть её зубами.
- Э, э! Стопэ! Это чё, сливовый да? Дай сюда.
Второй достал забрал банку, достал из олимпийки Макаров и рукоятью пробил крышку.
- Охохооо!
- Ништяк, погнали!

- Двигай, чо сидишь? – Антон направился к выходу. Николай последовал за ним.
Офицер остался дальше щёлкать зубами.

Кабан остановился возле дома Николая. Парни вышли, и открыли импорт. Дул мокрый ветер, гудели трубы, где-то тихо выл локомотив. Пацаны присели на грязный капот.

- Короче, не ссы, родной. Завтра на комбинат к пацанам подтянешься. Объяснишь, покажешь, как чё. Дальше-больше. Если чё – второй раз коллективно ваучерсы возьмём. А чо, водка есть то?
- Есть! – ответил Николай. Его зуб искрился в улыбке. В такие моменты существование золотого зуба было максимально для него оправдано.
- Там и по двадцать бывает иногда, братуха, - Антон глотнул водки и откашлялся, - Платиновые ваучерсы. Но это только среди своих у них там, понимаешь? Только если пачкой возьмём, тогда реально можно. На лимон сразу, например, понял?
Антон достал красный Мальборо.
- Ты, слышь, по восемь не продавай! Только по десять, слышь? Не будь лохом, в натуре! Они ещё вырастут, ты охуеешь! Полгода. Короче…
Антон достал бумажку и ручку, дымя сигаретой.
- Давай завтра звони, в сауну заезжай как всё сделаешь. Вот, – Антон Мороз протянул бумажку с номером, сел в кабан и укатил в ноябрьскую ночь.


На следующий день Николай, будучи широкой личностью в узких кругах, к вечеру уже распродал все свои ваучерсы. А последние пять, так вообще за двадцать пять отдал.
Отстояв очередь в универмаге, он взял коньяк, колбасы копчённой, водки, картошки, курицы, макарон три пачки, огурцов, капусты, ещё водки, молдавского вина и Советского Шампанского. А сыну взял машинку и носки. Взял не дорого, у дома с рук.

Что делает русский человек, когда его кинули? Чем он занят, после того как наебал кого-то? Правильно, он пьёт и празднует. В конце ужина с измотанной супругой Николай снял трубку. Набрал сауну по бумажке. Оставил почти все бабки дома, под Максимкиной простынёй, и пошел в баню.

Коля долго петлял по дворам пока нашёл адрес. Недалеко от входа увидел чью-то тень, тень поспешно удалилась. Он зашёл во двор бани. Из дома что-то жужжало. В предбаннике сидела и рыдала проститутка за тридцать. На белом парике формы каре блестели красные пятна от вина и коньяка. А тушь текла по её лицу чёрной рекой бытия.
Коля осмотрелся. Кроме пяти дырявых тел и зарёванной читы на стуле, никого на месте не оказалось.
Антоха остался сидеть в парилке, жопой на углях. Он уже нехило подгорал. Как шашлык оставленный без чуткого присмотра.
Подгорала жопа и у Николая. В рот Антохи кто-то усердно напихал ваучерсы. Ваучерсы были по 8000. Николай вдруг представил, что он - следующий. Мангал? Коптильня? Дровяная печь?
По старой привычке, Коля резво снял с отдыхавших золото и накинул на себя Антохин плащ. Выйдя в предбанник, он присел к куртизанке за стол. Замызганная и вся в слезах она почему-то напомнила ему Дину. Её заляпанные и слипшиеся волосы походили на свежие макароны. Он практически услышал запах жаренного мяса с луком. Резко захотелось домой. Дома бабки, дома супруга, дома Максим. Когда я матери звонил то?

Проститутка дёрнулась, что-то упало со стола.
Николай налил ей водки, ей и себе.
- Ну, будем.
Почему-то проститутка не спешила пить с Колей. Возможно, просто не особо любила водку. Возможно, боялась трупов или Николая, а может просто брезговала. Но настойчиво продолжала реветь. Может, она испугалась смерти. Может боялась умереть в тридцать шесть, так и не родив.

В пепельнице дотлевал чей-то окурок. Дым сигарет с ментолом.
- Ну вот, и я поспел, на торт с чаем, - подумал Николай. Ещё он подумал, что банщик с другими фраерами недавно разбежались. Скоро менты приедут, а тут она, ревёт. Заберут, отпорят или чего похуже. Сволочи.
- Ты это. Как тебя зовут? – Николай налил себе ещё.
- Отпустите, пожалуйтстаааа. Я ничего не видела, я ничего не скажууууу.
- Давай выпьем. Ты пей, это, пей. – он помог и по-джентельменски влил в цацу полстакана водки Black Death. В тот вечер на столе была именно она. Ирония судьбы, или с лёгким паром.

Николай налил ещё и вытащил из пальто красные Мальборо, закурил.
- Ты, это, не ссы. Всё нормально будет. Ты выпей, покури вот.
Николай бросил ей пачку сигарет, проститутка замолкла. Он выдохнул и вытянулся на стуле. Носок Николая во что-то упёрся. Он резко изменился в лице.
- Это чё?
- Чо? – ответила чита, закурив и шмыгнув носом.
- ТО! Под столом чо?
- *** в очо! – она резко встала, схватила пачку сигарет, куртку и побежала к выходу.
Коля не нашёл на столе ничего опаснее вилки. Он схватил её и рванул со стула.
- Убью, сука!
Под столом лежала большая спортивная сумка. И даже две.
А в сумках - калаши, два рпг, офицерский Макаров. Плюс гранаты и патроны. Полный суп набор. Эхо Чеченской войны.
Тут Коля смекнул, что мир обретает очертания раскалённой сковородки. А он – тот самый петух, который на неё попадёт. Что за балалаечники ждут его у этой плиты – дело уже третье. Балалаечники, они ведь как медведи, прикольны лишь со стороны.

Коля схватил сумки и побежал на воздух. На воздухе он отыскал такси и доехал до знакомого Сани.
В такси Николай на нервах шарил по карманам и нащупал в пальто ещё две котлеты валюты. И своё золото.
Рядом с подъездом он спрятал сумки, и дошёл домой.

Коля зашел домой. Все спали, даже кошка. Он выпил водки и доел остывшее. Коля собрал сумку, взял денег и пол бутылки коньяка. Жене оставил золото и написал записку, чтоб хватала всё и ехала к тётке в глушь.
Потом разбудил Андрюху , того самого кореша с техникума. Двинул до него, а дальше с ним и сумками до Владика, стволы толкать. Там сдал бородачам сумки рубли, правда один калаш себе оставил. Мало ли. Домой с ним вдвоём и возвращались. А жадный Андрей ушёл кормить червей. На трассе, недалеко от обочины. Дальше дела наладились.
Через три года Коля засел в областную думу. Человек из рабочих, в авторитете, как никак.
Сына в центр, жену с тёщей в домик новый. А дальше как по накатанной.



Уже за сорок, в Дубаях, Николай Алексеевич понял, что с возрастом и кокаином молодые мулаты становятся ему всё ближе и ближе. И с этим ничего не поделать. В этом и сахар, и мёд. И может даже, суть всего нашего бытия.

КОНЕЦ

Адам Романски
Москва, 05/03/21