О жадности и мудрости

Случилась эта история в Ханое. Гостил там у хороших знакомых, владельцев прекрасного дома. В доме было все; двойная ширина, высокие потолки, четыре этажа, шесть спален, четыре совмещенных санузла и один раздельный, особая комната для любования озером и луной, гараж, садик, балконы, черепица, отделка мрамором, бронзой и черным деревом. Со стороны похож на посольство какой-нибудь Мьянмы. По любому счету стоит далеко за лимон.

И был Лунный Новый Год. В целях знакомства с традициями, хозяйка Лин возила меня с новогодними визитами –  ну людей посмотреть и себя показать. Каждый визит минут на десять светского разговора за чашкой зеленого чая со сладостями и орешками. В основном тоже в очень приличных районах и домах.

Пока не приехали в район заметно менее приличный. Дома вокруг хоть и все о трех этажах, но узенькие. В первых этажах лавки, кругом суетится народ с тележками и на ногах. Шум и гам. Лин объяснила, что это рынок такой, и мы вошли в один из самых скромных домов. Чистенько, но косметический ремонт сильно не помешает. Внизу лавка, почти совсем пустая. На полу в углу несколько мешков, и на стене полка с десятком картонных коробок. Крупы какие-то. А у соседей в лавках товару – не пройти.

Наверху встречают хозяева. Рады безмерно, вот только ни на одном языке кроме вьетнамского не говорят. Она –  крутая бабища за пятьдесят, высокая и толстая, таких и здесь на рынках десятки. Он – маленький высохший мужичок – ей по плечо. Несут соки, чай, орешки, фрукты. Угощают, улыбаются, суетятся.

Потом появляется их сын. В майке и шортах. Прекрасно говорит по английски, потому как закончил дорогой и престижный университет в Англии. Ага, думаю, лавочка-то учебу оплатила. Понятно, что денег на ремонт не осталось. А парень начинает разговор с извинений, типа не обижайся на родителей, придется попробовать все, что принесли. А то у нас и так гостей не бывает, а тут еще и иностранец. Вот они и лезут из кожи вон.

Ладно, беседуем. Парень по образованию финансист, работает на местную компанию, надеется скоро получить там ссуду и купить собственное жилье. А еще у него есть младший брат –  учится в университете Чикаго.

И тут меня начинает чуток смущать некоторое несоответствие. Университет Чикаго –  это около 50 тысяч долларов в год только за учебу, а накинь еще питание и проживание. И парень уверяет, что никаких грантов его брат не получал, за все платят родители.

Минут через двадцать распрощались, вышли, идем к машине. Лин оглянулась, и задумчиво произнесла: “Если бы ты знал какой у нее дом. Дворец.”
- Что, этот!?
- Нет, не этот. У нее другой есть. Вернее у нее еще пять есть. Но остальные четыре я не видела.
- Погоди, а сюда они просто приезжают торговать?
- Нет, они здесь живут. А те дома она сдает. Богатым людям, которые могут за это платить.
- И это ее основной доход?
- Доход с домов для нее мелочь. У нее еще фабрика есть. Рисомольная. Производит макароны и детское питание.
- Так, понял. Здесь на рынке продает?
- Ну да еще. Здесь – это для развлечения. У нее договор с сетью супермаркетов. В каждом один ряд под ее продукцию. А еще она землей спекулирует. Скупает гектарами, перепродает, лучшие куски оставляет себе. А недавно банк открыла. В партнерстве.
- Постой-постой, ничего не понимаю. Почему тогда ее парень на кого-то работает, да еще и ссуду на жилье просит?
- Ты думаешь она хочет, чтобы он знал сколько у нее денег? У нее и муж только для пойди подвези. А все договоры она сама заключает.

Из дальнейшего разговора выяснилось, что она действительно самая простая деревенская баба. Но у нее в голову вделан компьютер; посмотрев на что либо она сразу знает сколько за это можно дать, чтобы перепродать с хорошим наваром. И не ленится это делать, работает с утра до вечера. Дело жизни. “Пустой рукой по воздуху проведет, -  сказала Лин, - и в ней деньги невесть откуда”.

Мы поехали дальше – визиты дело серьезное. Через час примерно Лин получила звонок, засмеялсь, что-то ответила. “Она, - сказала Лин мне - говорит хороший у тебя иностранец, только худенький очень. Наверное, ты его плохо кормишь. Она тебе деревенскую курицу приготовила, просила забрать.”
- И что, поедем?
- Надо. К этой надо.

Мы развернулись и поехали обратно.  От входа Лин позвонила, сказала мне, что встретимся здесь. Но вместо хозяйки к нам вышел сын. Смущенно улыбаясь сказал, что маму беспокоить нельзя; она молится. А курица – вот она, в пакете.

И вот я думаю. То, что живут в бедном доме, это жадность? Но ведь дети получают прекрасное образование. И учатся сами строить свою жизнь. А самой ей важен не результат, а процесс. Вот про мужа –  не знаю. Но кто его, такого маленького замечает. Да и выглядел он вполне довольным.