Бастион Осовец. Глава 7. Ночная вылазка фрицев

- Паша, спать хочется, хоть спички в глаза вставляй! Может, закурим самокрутку одну на двоих? Немцы все равно спят, а нам это принесет бодрость! А то сил нет бороться со сном! – предложил Иван.
- Ты разве не помнишь, что сказал взводный! Он сказал, не спать и не курить! – возразил Павел.
- Да помню я! Только спать очень хочется, а особенно курить! – жалобным голосом ответил Иван.
- Ладно, давай по-быстрому раскурим самокрутку! – сдался под напором друга более ответственный Павел Ибрагимов. Это была непростительная ошибка солдат. Под навесом плащ-палатки огонька не было видно и приятели наслаждались забористым табачком. Хотя огня и не было видно, но запах самосада далеко разносился по округе. В ночном воздухе помимо запахов трав и болотных растений прибавился специфический запах самосада.
- Господин офицер, впереди нас, где-то на той возвышенности отчетливо чувствуется запах табака! И это не наш классический табак, а именно тот, который курят русские! – доложил часовой Ганс Шнитке дежурному офицеру. При этом, солдат демонстративно показал пальцем направление в сторону русских позиций.
- Хорошо, рядовой, я проверю Вашу информацию! Если она подтвердится, и мы засечем наблюдательный пост русских, Вы будете поощрены! – ответил офицер, удаляясь в блиндаж. Через десять минут, он вызвал  фельдфебеля Отто Вебера и поставил задачу проверить вылазкой, наличие наблюдательного поста русских. Вскоре, группа немецких солдат, перемахнув через бруствер, скрылась в ночи.  Под утро, когда Павел и Иван устали бороться со сном, четверо немецких разведчиков неслышно подползли к окопу наблюдателей. Видимо, солдаты не так осторожно себя вели или громко разговаривали. Но как бы то ни было, наблюдательный пост русских был засечен неприятелем.
Показав жестами атаку, Отто первым прыгнул в окоп русских. Навалившись всей массой тела на русского солдата, он мощным ударом вонзил длинный нож в грудь наблюдателя. Последнее, что помнил Иван в жизни, это тяжелый удар и холодное жало ножа, входящее в грудь. Сначала было очень больно и тяжелая сталь разрывая плоть, неумолимо приближалась к сердцу. Через секунду, немецкий клинок остановил сердце молодого воина. Иван так и остался лежать с широко открытыми глазами. В ту же секунду старая женщина в далекой деревне под Оренбургом проснулась от непонятной резкой боли в сердце.  Спустив ноги с кровати, она подошла к иконе. Шепча слова молитвы, Агафья Смирнова неистово желала здоровья сыну. И тут произошло событие, которое потрясло женщину до глубины души: «Одинокая скупая слеза медленно скатилась по щеке Казанской Божьей Матери!» Это был очевидный знак, что с ее сыном произошло несчастье.  От страха упав на колени, старая мать молила икону помочь сыну. Агафья поняла причину острой боли в сердце.
Тем временем оглушив Павла, немцы связали дозорного и прихватив с собой телефонный аппарат и бинокль, скрылись с добычей в темноте. Язык был нужен для получения  информации о гарнизоне крепости Осовец. Рейд удался и довольный вылазкой, фельдфебель Вебер отправился в расположение своей части. Через минуту, он забыл об эпизоде с русским. - На войне, как на войне! – прозвучали слова в его  голове.  Утром, через десять минут после допроса, Павел, шагая под конвоем двух немецких солдат в соседний пролесок, постоянно думал: «Говорил же офицер, не курить и не спать!» Молодому солдату не верилось, что его жизнь вот так закончится! Не будет больше утра, пения птиц, мамы и папы. Ничего не будет!Остановившись возле молодой березки, Павел обернулся. - Стреляй здесь, фриц! Дальше не пойду! – громко сказал солдат и закрыл глаза. Через секунду, прозвучали два одиночных винтовочных выстрела, которые оборвали жизнь рядового Ибрагимова.
- Господин прапорщик, дозорные Иванов и Ибрагимов не пришли утром в расположение! – доложил рядовой Кондратьев командиру взвода.
- Может, не смогли утром незаметно покинуть пост? В любом случае нужно подождать до темноты, а потом проверить!  – размышлял прапорщик Никифоров, но в его сердце уже закрались плохие мысли.
- В десять вечера проверьте пост и доложите о результатах! Сейчас занимайтесь по распорядку,  – сказал командир взвода и отправился на доклад к ротному.
- Что-то у меня нехорошие предчувствия, словно на сердце положили лед! – размышляя о чем-то своем, проговорил рядовой Рогожкин.
- У меня тоже самое! А под утро, вдруг Иван Смирнов приснился. Он махал мне рукой и улыбался! – сказал Кондратьев.
- Вечером узнаем, что к чему. Сны есть вещие, а есть просто сны! – нахмурившись, ответил Николай.
С наступлением темноты не дождавшись прибытия двух дозорных в расположение роты, Николай и Макар отправились в нейтральную зону. Подползая к окопчику, Николай, на миг остановившись на месте, прислушался. До окопа оставалось не более пяти метров. В воздухе стояла звенящая тишина. Преодолев несколько метров, он словно ящерица юркнул в окоп и тут же ощутил под собой неподвижное тело. Вслед за ним, сполз Макар. Закрыв полой шинели фонарик, Коля увидел широко открытые глаза Ивана и большое кровавое пятно на груди. – Как же так, как же так, брат! – со слезами на глазах повторял Рогожкин.
Осторожно прикрыв ладонью глаза покойного, он вдруг почувствовал в себе неумолимое желание голыми руками рвать фрицев, чувствуя от этого радость. – Ну, суки позорные, Вам так с рук не сойдет! – злобно процедил рядовой. От дикого взгляда товарища, Макар замер на месте. Вытащив тело солдата, они волоком потащили Смирнова к своим траншеям.
Тем временем в блиндаже немцев офицер награждал солдатским крестом отличившихся  в вылазке солдат. Первым получал награду фельдфебель Отто Вебер. Получая поздравления от сослуживцев и одновременно поднимая тост за победу, он не знал, что через девять дней его разорвет на куски русским снарядом. - Вот судьба у фельдфебеля!  Родители и семья получат гроб с кусками мяса! – в тот же день поделился с приятелем размышлениями рядовой Генрих Рутке.
- Все там будем, рано или поздно! – глухо ответил Ганс Миллер.

Продолжение следует.