Несостоявшееся сватовство

               
                Меня , 5-ти летнюю, привезли домой после летнего пребывания на даче детского сада, находившейся на 12-ой станции Большого  Фонтана. Старые одесситы, проводившие летний отдых в этих, достойных пера юмориста местах, вероятно помнят стада, выводимых на пляж детей в белых панамках, трусиках и сандаликах на босу ногу.Следует упомянуть, что советское здравохранение проводило подстойную работу по сбриванию наших детских головок под  «нулёк» из самых добрых гигиенических соображений.Когда налетавший с моря ветер срывал наши панамочки и вздувал трусики, то невозможно было определить , где мальчик, а где девочка.  Вот в таком виде, загорелая и весёлая, я была доставлена в дорогой сердцу типичный одесский двор по улице Троицкой 20.

Одесские дворы, надо Вам сказать, это особые колоритные песни, из которых слов не выкинешь. Это были ветхие послевоенные «корабли» с парусами, сохнущих на верёвках  через весь двор простыней и пододеяльников.

Квартирка-конура, в которой я жила с родителями, обладала большим преимуществом  перед «сочными» одесскими коммуналками. Мой дед Янкель во второй половине 20-х годов, перебравшись в Одессу с женой и двумя детьми, умудрился перестроить помещение бывшего каретного сарая в относительно жилое помещение с общими « дворовыми удобствами». Таким образом, живя изолированно от соседей в самом углу двора, мы не имели случая насладиться всеми прелестями коммунального проживания и сохраняли добрососедские отношения с жильцами нашего двора. Поскольку мы жили « на 1-ом этаже», то поздним вечером, желая укрыться от глаз многочисленных соседей, пробегающих мимо по естественной нужде, мои родители закрывали окно со стороны двора листом фанеры с деревянной подпоркой.Зрелище, надо отметить, не для слабонервных. Стена нашей комнаты являлась смежной  с туалетом соседнего двора........                Вероятно, по причине подтекания старых проржавевших труб, вся наша стена была круглогодично мокрой, что не являлось помехой для созревания моей романтической натуры. Через много лет мои друзья шутили, что Иисус родился в хлеву, а я в конюшне. В моей лысой голове звучали «Ландыши», в исполнении популярной тогда певицы Нины Дорда, и я , замечтавшись, не пропускала ни одного столба на 12-ой станции, чтобы не расшибить себе лоб. Я была тогда далеко не глупой одесской девочкой, дочкой известной на всю Троицкую красавицы Сарры. На мне же природа решила сделать небольшую паузу, будто ей не хватало времени разобраться, что же со мной делать дальше. Я слыла «дочерью полка» при дворовой молодёжной тусовке.По этой причине, первым моим словом было имя «АЛИК!».

Предвкушая очередную посиделку, я влетала в дом, хватала маленькую скамеечку, отделанную чёрной кожей, и вылетала на той же скорости. В свои пять лет я стала свидетелем обсуждений всех юношеских проблем одесской молодёжи 50-х. Это наложило отпечаток на мою речь и поведение. В подростковые годы за мной закрепилась кличка «старуха», в чём я не находила ничего обидного.                Через дорогу, во дворе напротив жила миловидная девушка Роза,лет семнадцати. Она считалась девушкой образованной, играла «на роялях», знала напамять некоторые стихи Багрицкого. Её часто можно было увидеть в компании танцовщицы Одесского театра музыкальной комедии, также жившей в соседнем дворе.

    Отец Розочки, судя по всему, был заготовщиком кожи для обуви. Но тогда я до конца не понимала как можно делать «деньги и шкары» одновременно. Девушка была одета во всё заморское, благо Одесса - город портовый. Но эта деталь не накладывала отпечаток на её нежную суть. Она как яблоко, упавшее с яблони, всё же откатилась куда -то подальше от места своего созревания. Мать же её в моей детской памяти отпечаталась  « дамой» яркой, шумной и несдержанно грубой. Но это был уже одесский колорит со знаком минус.

   В нашей «взрослой» тусовке часто появлялся студент Йосик. Он всегда был при  книге и круглых очках, и всегда был голодным. Я слышала, что кроме него в семье было ещё два младших брата, а мама стирала бельё и разносила его по домам. Йосик всегда ей помогал, но очень стеснялся, когда его заставали за этим занятием.

    Невооружённым глазом было видно, как при появлении  Розочки круглые  очки Йосика исчезали в кармане, спина становилась натянутой как конский волос на скрипичном смычке, а на лице появлялось нечто похожее на улыбку идиота. Тогда я ещё не понимала, что это - первая ЛЮБОВЬ.

   Розочка, судя по её поведению, уже приметила скромного воздыхателя и позволяла наслаждаться  "созерцанием себя " при каждом удобном случае. Между ними шёл немой диалог. Страсти накалялиль!

Во всей этой истории для полного комплекта не хватало белокурого, пухленького амура. Но под рукой оказалась Я!!! Лысая, некрасивая, весьма скромно одетая, но « с романтическим потенциалом»! Йосик зрил в корень, и вероятно отдавал должное моему детскому обаянию и начинающему развиваться красноречию.

 Итак, господа, ставки сделаны - карты на стол!

В назначенное время, тайком от мамы, целая кампания переводила меня через дорогу, в дом напротив с букетом не очень свежих цветом.

Ребята просили не бежать, подниматься спокойно на 2-ой этаж, чтобы лепесточки не падали на ступеньки. Найдя нужную дверь, я втянула в себя вечные сопли, и не дотянувшись до звонка , ударила в дверь сбитым носочком своей туфельки. Через секунду на моём лице появилась отрепетированная улыбочка.

   Долго ждать не пришлось. В коридоре за дверью послышалось ленивое сытое шарканье ног...

Дверь открыла Розочкина мама. Её реакцию, теперь уже с высоты моего жизненного опыта, можно назвать шокирующе омерзительной.

Выслушав мой монолог, она выхватила цветы из моих рук и быстрой энергичной походкой прошла в комнату, оставив меня за порогом открытой настежь двери.... Мой недоумённый взгляд был устремлён на несколько лепестков, упавших на порог Розочкиной квартиры . Затем последовал одесский «кучерявый» монолог, из которого я поняла, что в комнате находился  «заготовщик».

- Готыню!!! Фима,  я тебя умоляю. Нет , ты только послушай. Этот капцуным-студент прислал с гнилым букетом какого-то  лысого урода себе под стать! Ему не нашлось в Одессе другого приличного дитя....

     Первый раз в жизни я ощутила отсутствие земли под ногами. Я очнулась на лестничной клетке между 1-ым и 2-ым этажом. Тогда я не понимала почему мне заложило уши и перехватило горло. Из глаз брызнули слёзы обиды и унижения. Не помню как долго я просидела на лестнице, но меня привело в чувство нетерпеливое посвистывание внизу. Я спустилась вниз , и не глядя на ребят, заливаясь слезами, пустилась сама переходить дорогу...

Чьи-то крепкие руки подхватили меня.... Ребята, шушукаясь, быстро ретировались от Розочкиной парадной.
Никто и никогда потом не задавал мне вопросов о происшедшем, но с этого момента Йосик перестал смотреть в сторону Розочки.

   Перед моим отъездом в Америку я на прощанье посетила «родовое гнездо», и с сожалением узнала , что Розочка вскоре неудачно вышла замуж за «делового», который проигрался и оставил её с мальчиком. Родители её к тому времени умерли. О судьбе Йосика мне ничего не удалось узнать.

Я себе часто задаю вопрос, как бы сложилась судьба одесских Ромео и Джульетты, если бы я оказалась более привлекательным ребёнком.
Но тогда на ступеньках лестницы во мне рождалась ЖЕНЩИНА с ущемлённым чувством маленького, но очень собственного достоинства.

А была ли девочка?......