Таинственная улыбка

«Изменить своей жене… Что в этом такого? Это ведь так же естественно, как пописать сходить. Мы не задумываемся, хорошо это или плохо. Так почему же супружеская измена, которая по сути своей является удовлетворением естественных потребностей мужчины, считается грехом?» — размышлял уставший Захар.

«А когда жена не выполняет свои супружеские обязанности, это не считается грехом? Конечно, иногда она снисходит до мужа, но делает это с таким нежеланием и таким выражением лица, будто ждёт трамвая на морозе», — продолжал свои размышления молодой человек.

«Вот почему, как бы богато ни был уставлен стол всевозможными яствами, через какое-то время всё приедается и хочется чего-то нового, свежего. Десерта хочется, разносолов всяких! А вот если выпить спиртного, то всё равно, что на столе: паюсная икра или солёные огурцы. Всё сметаешь! Вот почему мужики пьют водку вместо десерта. Потому что однообразие застолья надоедает быстро», — заключил он напоследок.

Он сидел в такси и смотрел на мелькающий за окном город, который словно улыбался ему, мигая разноцветными огнями. Город будто спрашивал: «Ну что, Захар, какие на этот раз у тебя планы? Как в этот раз жену будешь обманывать?»

Ему было тепло и уютно, и совсем не хотелось выходить из машины. Он бы с радостью уснул здесь, чтобы проснуться рядом с женой, беззаботно потягиваясь в постели и делая вид, что он всегда рядом с ней и по-другому быть не может.

В голове было пусто, как это всегда случалось после встречи с очередной пассией. Мыслить о чём-то серьёзном в таком состоянии совсем не хотелось, а тем более придумывать очередную легенду о своём опоздании. Он решил действовать по обстоятельствам, как получится, лишь бы не было никаких проблем.

Почему жёны иногда так не понимают главного? Ведь когда муж возвращается домой с работы — это уже повод для радости. Он жив и здоров, а что ещё нужно для полного счастья?
 
- Шеф, здесь останови!

Захар протянул водителю смятую бумажку. Тот что-то невнятно пробормотал в ответ, но благодарно кивнул головой.

Консьержка внизу приветливо улыбнулась, но он даже не успел  заметить её — ему нужно было как можно скорее подняться наверх. Возможно, его ждала жена, а может, и нет, но это не меняло сути. Он так устал после работы, что едва держался на ногах, и все должны были это видеть. Ему нужно было заранее подготовиться и скорчить кислую мину.

У двери в квартиру он долго вытирал ноги. Теперь нужно было аккуратно вставить ключ и незаметно пройти в прихожую. За долгие годы он отточил этот навык до совершенства: восемь раз из десяти всё получалось просто замечательно! И вот сейчас всё прошло как по маслу!

Однако в этот момент на кухне неожиданно зажёгся свет.

- Дорогой, ты ужинать будешь?

— Нет, если только чашку чая с марципаном. Алла, а ты почему не спишь? Уже поздно, — как можно более непринуждённо ответил Захар.

Он надевает мягкие кожаные тапочки, в которых абсолютно не слышно шагов. Они не шлепают по паркету, а словно парят над ним, едва касаясь поверхности, не создавая лишнего шума.

Через минуту он появляется перед женой. На его лице растёт натянутая улыбка. Он целует её и уходит мыть руки, ссылаясь на постоянную усталость. Он говорит, что если так будет продолжаться, ему придётся искать новую работу, ведь он не железный, а с такой нагрузкой недолго и до инфаркта дотянуть.

Затем они сидели на кухне под лампой, которая висела низко над столом, освещая лишь его крышку и создавая атмосферу легкого полумрака. Лица собеседников были надежно скрыты в темноте, и Захару это было только на руку. Он мог не притворяться, устало прикрывая глаза и изредка поглядывая на часы:

— Дорогая, не пора ли нам ложиться спать? Я очень устал, — произнес он, и его голос звучал мягко и спокойно, словно шелест ночного ветра. Он в совершенстве владел искусством правильной постановки голоса, умело подбирая тембр в зависимости от ситуации.

Он умел поддерживать легкий разговор, не забывая следить за своими словами, правильно расставляя их и произнося с нужной интонацией. Каждое его слово было тщательно продумано, словно он создавал тонкую паутину из звуков, постепенно вовлекая в нее свою собеседницу.

Она внимательно слушала его, не отводя глаз от его лица, которое скрывалось в тени. В полумраке её глаза блестели, отражая свет лампы, и казалось, что она видит его насквозь, понимая каждое его движение и даже самые потаённые мысли.

Захар знал, что сейчас он в безопасности. В этом уютном полумраке, под покровом темноты, он мог быть самим собой, не боясь раскрыть свои истинные чувства и намерения. Он мог позволить себе быть уязвимым, но при этом оставаться твёрдым и уверенным в своих силах.

И вот, в тишине кухни, они продолжали свой разговор, и каждый из них понимал, что их связывает невидимая нить, которая в любой момент может порваться из-за одного неверного слова. Из-за этого паузы в разговоре могли быть довольно продолжительными.

- Чем ты занималась? – поинтересовался он, желая оценить обстановку.

- Как будто ты не знаешь – писала, – отмахнулась жена, не желая поддерживать эту тему.

— Алла, ты словно утренняя пташка, с энтузиазмом принимаешься за работу на рассвете, но к вечеру тебя уже клонит в сон, как сурка в зимнюю спячку. Мне кажется, что твоя бессонница — это не просто усталость, а нечто большее, что скрывает в себе глубокий смысл.

Опять строчишь свои женские романчики. Сопли со слезами размазываешь по углам: любил, изнемогал, боготворил, а потом хоп и зарезал. Ну как твоим почитательницам не надоест вся эта слащавая галиматья. Ты пойми, я хоть и не писатель, но я могу отличить: где жизнь, а где высосанная из пальца патока, которой ты своим читательницам в каждой книге мозги смазываешь.

Я понимаю, что тебе за это платят. В наше время многие готовы платить за то, что приносит им радость и удовлетворение, а сентиментальные женщины в возрасте, мечтающие продлить свою молодость с помощью твоих книг, составляют значительную часть твоей аудитории. Они готовы платить и за любую "жёлтую" дребедень, лишь бы снова погрузиться в мир твоих иллюзий.
 
— Захар, ты сегодня какой-то не такой. Ты чего так разошёлся? Не забывай, что мои романы нас кормят, а вот чем ты занимаешься на своей работе и где твои деньги — непонятно! Не дёргайся!

Я знаю о ваших отношениях с Элкой. Если я предложу тебе заняться со мной сексом, ты, наверное, будешь отговорками плести: «Я устал сегодня, много работал». Да, дорогой мой, не тот ты уже стал, чтобы развлекаться с секретаршами на рабочем столе… Я понимаю, для неё это бесплатный фитнес в рабочее время. Но скажи, зачем это? Тебе что жены не хватает?

Хотя, если только как велотренажёр в кабинете врача — пульс и давление после нагрузки проверить. Ты пойми, придумать что-то новое в супружеском сексе — сложно. Вот у меня и кризис от этого. В своих книгах я давно об этом написала. Как вспомню, с какой физиономией ты наваливаешься на меня — тошнота к горлу подступает…

Хочешь, скажу, что ты сейчас будешь делать? Хочешь? В душ полезешь, ага… Элкины запахи с себя смывать. Иди, иди скорее, а то уже баиньки пора…
               
Захар, глядя на жену, пытался найти нужные слова, но в голову ничего не приходило.

— Неужели ты думаешь, что человек, проведший целый день на работе, не имеет права смыть с себя грязь прошедшего дня? Ты считаешь меня грязнулей? Иди, я сейчас, быстро… — раздраженно ответил он.

Через некоторое время они уже лежали на своей круглой кровати, уставившись в потолок. Молчание витало в воздухе, лишь изредка нарушаемое звуками проезжающих мимо запоздалых автомобилей и хлопками двери подъезда.

— Ну и? — произнесла Алла, повернувшись к мужу.

— Что именно? — решил потянуть время Захар.

Хотя вопрос жены ему был ясен. Но знал он и другое, чтобы сейчас расшевелить его, тут не только жены мало, но… и… Он почему-то стал перебирать в уме всех, кого помнил, только смог вспомнить из популярных актрис...

Жена с усмешкой отвернулась, словно знала весь сценарий наперёд. Он сделал то же самое, изображая непонимание.

«Спать, спать… — повторял про себя Захар, словно мантру. — Всего лишь закрыть глаза, и ты поплывёшь по волнам сна…»

Вскоре послышалось его мерное дыхание. Он спал, утомлённый после тяжёлого и неспокойного дня.

Трудно сказать, сколько времени он провёл в этом блаженном состоянии, но когда Захар приоткрыл глаза, вокруг была темнота. Только лицо его жены тускло освещалось матовым светом, и ему показалось, что она улыбается. Неосознанная тревога начала закрадываться в его душу, распространяясь по всему телу, словно парализуя его.

Начала болеть грудь, и боль эта была довольно сильной. Но не стоит думать о сердце, Захар был здоров, как бык, а небольшие сбои, случавшиеся на работе, были пустяком. На такие мелочи не стоит обращать внимания. Но боль нарастала с каждой минутой, и теперь казалось, что уже и верхняя часть живота оказалась в «зоне боли».

Вдруг он осознал, что не может сдвинуться с места. Поправить сползающее одеяло — даже на это не было сил. Он крикнул, или ему только показалось, что он кричит. Возможно, он и смог издать звук, но Алла мирно спала рядом, и ни один мускул не дрогнул на её лице.

Почему она не слышит? В ужасе Захар заметил, что его рот закрыт, и как бы он ни пытался пошевелить губами, они не двигались. Удивительно, но ему казалось, что он встаёт с кровати, но тело оставалось неподвижно лежать, словно схваченное по рукам и ногам. Он даже ощущал что-то холодное, напоминающее сильные руки атлета в резиновых скользких перчатках. И что ещё больше поразило его, глаза не закрывались. Затем появилось жжение, словно в них попал песок.

- Господи, за что? – взмолился Захар, тут же вспомнив, что он никогда не верил в Бога и не был склонен к суевериям.

Вдруг за окном мелькнула тень. Она исчезла, но вскоре появилась снова и начала стучать в стекло. Хотя стука не было слышно, Захар ощущал его. Тем более что тень поразительно напоминала обнажённую Элку. Окно почему-то запотело со стороны улицы, а когда тень прижалась к стеклу, Захар увидел перед собой вполне осязаемую и до боли знакомую фигуру.

Через минуту он почувствовал, как ноги его напряглись и стали выворачиваться, а он ничего не мог с этим поделать. Запястья нестерпимо болели, словно в них вбивали гвозди. Наконец, он закрыл глаза. Сейчас полежит немного, откроет их, и сон закончится. Всё станет на свои места, но не тут-то было: улыбка на лице любимой жены придавала особый колорит ужасу, обитавшему в одной с ней кровати...

Очнулся Захар в больничной палате. Первое, что он увидел, было лицо доктора, склонившегося над ним:

- Ну вот и всё, голубчик! Очнулись, как я посмотрю. Двое суток отсутствовали. Да ничего, и не такое бывает. Теперь, как я понимаю, дело пойдёт на поправку. И как вас угораздило сонный паралич подцепить? Редкое явление. Как правило, от чрезмерного переутомления. Наверно, работаете много, устаёте? Один совет, сбавляйте нагрузку, а то жди повторения, но только уже с полным онемением конечностей. Ха, вот и жена! Оставлю вас, не буду мешать...

Доктор зачем-то посмотрел на свои часы и вышел. На пороге стояла Алла с букетом цветов и пакетом с продуктами. На её лице таилась всё та же улыбка, что и тогда ночью, но смысл её Захару был непонятен.
 
— Как ты? — спросила она, приближаясь к кровати.

— Не знаю, — ответил Захар, пытаясь справиться с дрожью в голосе. — Что со мной?

— Ты просто перенервничал, — сказала Алла, присаживаясь на край кровати. — Всё будет хорошо.

Она протянула ему цветы и пакет с продуктами, но Захар не мог оторвать взгляд от её лица. Улыбка казалась ему теперь зловещей, словно скрывала какую-то тайну.

— Ты в порядке? — снова спросила Алла, заметив его беспокойство.

— Да, всё хорошо, — ответил Захар, стараясь убедить себя в этом. — Просто устал.

Алла наклонилась и поцеловала его в лоб. Её губы были мягкими и тёплыми, но Захар почувствовал, как холод пробежал по его спине.

— Отдыхай, — тихо произнесла она, вкладывая в эти обычные слова какой-то свой потаённый смысл. — Я приду завтра.

Когда она вышла из палаты, Захар закрыл глаза и попытался заснуть. Но образ Элки и её материализованная тень за окном не давали ему покоя. 

                Март 2021 г.*)