Вовка. Сказка со звёзд. Финал

Часть первая - тут  - http://proza.ru/2020/10/08/575
Часть вторая - тут - http://proza.ru/2020/12/09/1055
Часть третья - тут - http://proza.ru/2021/01/27/1170

     ...И вот одним поздним вечером, среди музыки, неторопливо сходившей  с тёмно-синего, полного сияющими искорками неба, самая крупная звезда, похожая не на крохотную сверкающую мошку, а на маленький фонарик, заговорила с Вовкой совсем по-другому, чем прочие звёздочки.....
         
    Пульсирующие совершенно разнообразными формами,  многоцветные, многозначные волны Речи, исходя из звезды-фонарика  накатывались на него снова и снова.
    Сумбурно путанные, нелогичные, они зияли рваными прорехами - там, где находились отдельные, настоящие, неслыханные в этом Мире -  Слова.
     Одно такое слово все время повторялось при обращении к нему: Вовка! Вовка! - совсем как тот забытый крик, единственное смутное свидетельство о том, что он - Вовка! - был, существовал ещё и ДО Мира!

     Первая его реакция была - испуг. До холода в пятках захотелось побежать, скрыться под защитой белых стен своего домика! Но вместо того, чтобы поддаться страху, он глубоко вдохнул, задержал дыхание, потом так же медленно выдохнул  и ... остался. Если он хочет вырваться за отведенные ему границы Мира, он должен понять - что говорит ему эта странная звёздочка!

     Спросил (череда игольчатых перемежающихся мерцаний сиреневого и черного лучей, проникающих сквозь непрерывно закручивающиеся вокруг них сероватых, шерховатых по структуре поверхностей Мёбиуса):
     -   Ты кто?
    От этого  вопроса, от его собственного вопроса, внезапно пришло озарение, и он снова спросил, чуть не со слезами на глазах, задыхаясь от волнения: ты...   ты маа-мма? ( светлая сияющая полоса, протянувшись к звезде-фонарику, вместе с звучащей нотой "ре" в верхней октаве и серебристым изгибающимся всполохом в конце) И, осторожно, словно прикасаясь к чему-то запредельно чудесному, выговорил настоящим, отдельным Словом, вслух: маа-мма!

     Ответ ворвался в  Вовкин Мирок со стремительностью метеора:
     "Нет (темно-фиолетовый куб с закругленными краями, мягко пружинящий и бархатный на ощупь). Но я тоже очень тебя жду (изломанные серебристые линии вокруг зеленых, мягких, волнистых, внутри сложной полупрозрачной  поверхности, по которой из множественных центров бесконечно рассыпаются точки) ! Ты просто не представляешь как я тебя жду! Вовка, мы все тебя ждем! Ты - наш росточек, который скрепит всех нас своими веточками, прорастет сквозь наши ветви и будет расти выше - к Небу. Вовка, ты тот, кто поддержит нас, не даст упасть при любой Буре, который сделает нас действительно единым целым - семьей. Ты - наше продолжение и наша опора! Вовка, как же мы тебя все ждём!... "

     Он внимал, но не мог понять всего сказанного: мешали отдельные Слова, да еще и от волнения в голове все путалось... 
     Однако вскоре ему стало понятно, кто говорит с ним: это маа-маа его маа-ммы. Она вдвое старше, чем маа-мма, потому умеет говорить не только отдельными словами. И тут же узнал еще одно отдельное, очень сложное  Слово : "баа-бушш-ка". Слово походило на россыпь  смотанных из пушистых веревочек шариков  - теплых, приятных на ощупь, но асболютно твердой формы.

     Откуда-то пришло, накрыло, просочилось внутрь, стало частью самого Вовки, Знание: разговор, когда собеседники находятся в разных Мирах, возможен. Всё, что для этого нужно: два человека, которые отчаянно желают говорить и слышать друг друга. А еще -  материальная сущность в одном из миров, которая очень легко может меняться,  так что достаточно сравнительно небольшого усилия, чтобы  изменения её начали отражать речь собеседников.  Рябь на поверхности воды, танцующие язычки пламени огня, узор падающих на землю листьев,  сложные фигуры полёта большой стаи птиц, мерцание света звезд...
    Если такой сущности не находится, или если один из людей совсем не способен говорить или слушать - тогда остается только разговор во сне... А снов, как известно, снится такое множество, что узнать тот, в котором с тобой на самом деле говорил другой человек - все равно что пытаться разглядеть юркую, сине-красную рыбку-малютку среди плотных зарослей водяных трав: вот, кажется, вроде мелькнул цветной хвостик, да точно! - но потом понимаешь, что просто показалось.

Но сейчас всё определённо не было сном!

    Во сне приходила маа-мма - самая любимая, самая нежная, самая добрая. И главным Даром маа-ммы - сокровенным,  самым важным для всей жизни Даром,  полностью отсутствующим в этом Мире, была  Любовь.
    Та,  которая не зависит ни от слуха, ни от зрения, ни от стечения обстоятельств.
    Которая никогда не бросит и не предаст, каким бы ты не был.
    Которая никогда не забудет тебя, сколько и где бы ты не пропадал.
    Которая одна - на всю жизнь и даже больше.

     Пустота в том месте, которое должна  занимать в сердце Любовь,  походила на огромную, рваную дыру в Небосводе.  Дыру, из которой шел космический холод, и даже тепло солнца или жар увлечения любимыми делами не согревали окончательно, лишь позволяли ненадолго забыться...

     Баа-бушш-ка не была тёплым светом, как маа-мма, а лишь маленькой звёздочкой на Небосводе над Миром.  Но возможность поговорить с ней появлялась чаще, чем Вовкин любимый сон. Да, баа-бушш-ка точно была тоже очень близкой ему, хоть и не такой, как маа-мма.

     Однако порой, выйдя под звёздный Небосвод вечером, сколь бы долго Вовка  не смотрел на звездочку-фонарик - ничего не чувствовал, не слышал.
     Он пытался звать ее, снова и снова посылая к ней целые музыкальные радуги, свивающиеся в многочисленные конусы, торы, ленты Мёбиуса и прочие формы, каким нет названия. Но в ответ с Небосвода спускалась лишь тишина, из-под котрой зыбкими, тонкими дымными  струйками просачивалась отчаянно сдерживаемая печаль - такого густого-черного цвета, что даже от ее робких, чуть волнистых ленточек, стекающих с высоты,  его сковывала тоска.
    Что-то там, в районе  звездочки-фонарика, происходило неправильное, что очень огорчало. Вовке становилось просто невыносимо от этой тёмной тишины, и он начинал рваться, стучаться в нее, кричать... потом, понимая, что криком тут не поможешь - пытался понять - чем разовать эту зловредную, как душная подушка, тишину , как помочь человеку в горе, если этот человек - не ты сам... 

    И Вовка начинал говорить по-другому: баа-бушш-ка,  ну что ты, я же скоро приду, я обязательно приду, даже если Смотрящий станет являться ко мне каждый день - я выдержу! Правда-правда! (золотые вертикальные всполохи, с громкой, звонкой дробью вспыхивающие по черно-синему бархатному покрывалу, идущему мягкими, пересекающимися друг с другом волнами)
    Так что и ты, пожалуйста, держись,  ну, хочешь - давай, я буду держать тебя, а ты будешь держать меня, и тогда мы точно встретимся! (тёмно-зелёный тор, по которому бегут серебрянные молнии, раскрывается в плоскость и медленно меняет цвет на небесно-синий - с теплыми, непрерывными золотисто-деревянными лесенками мажорных аккордов).
    Баа-бушш-ка улыбалась сквозь слёзы (в волнах речи проявлялись крохотные серебристые шарики, скачущие вразнообой, но с явными синкопами, по закрученным в маленькие и большие торы поверхностям), и кивала согласно (ровная, темно-зеленая полоса раскатывалась далеко вперед, как широкая дорога через пригорки).

    Одно общее переживание вело к сочувствию. Сочувствие вело к желанию утешить.   И Вовка непрерывно учился, и, кажется, начинал понимать, как можно утешить, как можно утихомирить чужую боль. Это было очень, очень важно, потому что не может быть никакой своей радости, если плохо тем, кто тебе дорог. Утешение питало Любовь, и этот цветок рос в душе Вовки, наполняя мальчика такой всепоглощающей радостью, как ни один из самых прекрасных, безымянных цветов, найденных им в Лесу и заботливо пересаженных в маленький дворик за низеньким белым заборчиком.
************************************

    .....Время шло. Дни ли, месяцы, а может и годы - да кто их считает в Мире!

   Смотрящий приходил - ещё и ещё, и ещё... Вовка каждый раз сжимался в комочек, стискивал зубы и так терпел всепроникающий, высасывающий информацию из каждой клеточки тела, омерзительный зуд. Однажды спросил (тучка из пустотелых шариков стального цвета,  с резким диссонанным аккордом, обводящим тучку стремительно сужающейся черной рамкой) у баа-бушш-ки  - кто такой Смотрящий? И дальше заметал резко сменяющие друг друга собственные ощущения во время визитов Смотрящего, в виде ломанных, слегка искаженных ментальных эскизов с реальности: вот он, Вовка, падает на пол, вот его покрывает, целиком, как облаком из страшных насекомых, изучающий Взгляд ... 
    От звёздочки-фонарика сначала протянулся и завис мост из тишины. Потом баа-бушш-ка неожиданно заплакала (крохотные серебристые шарики ссыпались на темно-фиолетовую ленту Мёбиуса, проваливаясь сквозь нее), и Вовка удивился, а
 потом испугался, но... Лента быстро перекрутилась, жгутом затягиваясь вокруг шариков, и они исчезли, а потом исчезла и сама лента. А от баа-бушш-ки пришёл ответ: "Я расскажу тебе, когда ты будешь с нами! Наш лучший в мире мальчик, Приходи скорей, пожалуйста!" (белая вращающаяся   спираль, воронкой, внутри которой шел серебристый дождик, раскрывающаяся с широкого, верхнего конца в серебристую же плоскость)

    Вовка узнавал все больше отдельных слов, но произносить их вслух пока не решался - просто не мог представить себе, как это сделать! Взял с баа-бушш-ки обещание, что когда они встретятся, она обязательно расскажет ему сказку со  Звёзд. Про Мир. Про то, как он там жил и как хотел домой, к маа-мме и к па-ппе (еще одно очень важное, такое замечательное, отдельное слово!). Может немножко придумать даже то, чего и не было. Но пусть расскажет, обязательно. Он будет ждать!
************************************

     ... В то утро Вовка проснулся рывком, сразу открыл глаза, будто и не спал вовсе. Только что он снова видел Сон.  Но маа-мма в нем не просила его поскорей придти. Она то обнимала его крепко-крепко, то отстранялась и заглядывала ему в лицо, будто только что разглядела его черты и не могла наглядеться, радостно смеясь. И кто-то еще был рядом, немножко потемнее, поплотнее  и покрупнее, но тоже лучащийся светом и Любовью, взирающий на Вовку с доброй улыбкой. Па-ппа! Вот он, па-ппа - его, Вовкин, па-ппа!!!...

     Сон оборвался резко, внезапно, но, пробудившись, Вовка не расстроился, как обычно.
    Он легко вскочил, быстро умылся, собрался и поспешил туда, куда уже давно не ходил -  к Серому Кубу. Радостное волнение распирало его сердечко, и будто маленькие крылышки трепетали на щиколотках, призывая лететь на всех скоростях, так что Вовка еле сдерживался, чтобы не перейти на бег (было Знание, что сейчас бегать у всех на виду нельзя).
    Но лишь только солнечный свет  остался за спиной, сменившись внутри Куба ровным потоком искусственного освещения,  Вовка припустил что есть мочи. Он задыхался от быстрого бега, и от совершенно нового ощущения, переполнявшего его: долгого ожидания, которое вот-вот станет реальностью, с маленькой ноткой страха, которая всегда бывает, когда готовишься оторваться от Привычного - для Полёта в Новое.

     Почти сразу (только свернул два раза направо на развилках и один раз поднялся вверх, не зная почему он так делает, но зная, что так надо сделать) выскочил из коридора на Площадке,  из самого близкого к Лифту прохода.
Оказавшись так неожиданно почти перед самыми серебристыми Дверями, он почему-то немного смутился, хотя никого не было поблизости (ему наверняка просто показалось, что за одной из стеклянных стен маячит  маленький силуэт с растопыренными руками!) -  сбавил шаг. Подойдя ближе, остановился.
      Потом, внезапно осознал, что надо произнести Слова, иначе Двери так и останутся закрытыми.

     И нужные Слова тоже появились в его голове - из ниоткуда.

     Вовка задрал голову вверх, откашлялся и, впервые, удивляясь странности ощущений  от столь быстрого произношения отдельных слов - звонко, с легкой запинкой,  вслух выпалил:

   - Ну... я пошёл... домой... ладно? - и прибавил, совершенно уверенным и правдивым тоном:  За мной... маа-мма... пришла!   

    Выдохнув последнее слово, с надеждой уставился на серебристые створки.
Двери  медлили раскрываться, как бы размышляя - а стоит ли? - и у Вовки похолодело в сердце.
     А потом створки все-таки дрогнули и  поползли  в стороны. 
     Из образовавшегося проема на Вовку полилось теплое сияние, так знакомое ему по его любимым снам.

    Он засиял в ответ, и, переполняясь счастьем, шагнул навстречу ....
***

   - ...Всё-о-о-о!.... Вот и всё!!!!... Поздравляю, моя хорошая: у  вас -  мальчик! .. У вас чудесный, здоровенький мальчик! ... Ох, да какие ж мы голосистые-е-е!....

******************
Посвящаю сказку моему внуку и всем детям, которых дождались.
И тем, кого пока только ждут - тоже.
Ведь их дождутся, обязательно!
Иначе - зачем всё?