Возвращение блудного сына

Он и не думал, что встретит её сегодня в этом ресторане. Не сразу заметил . По обыкновению прошёл к стойке заведения,  попросил бармена немного виски, а потом просто  обаял  рядом , сидевших за столиком особ, именуемый женским полом, когда  не удержавшись от позёрства, достал небрежно золотой портсигар из пиджака, и прикуривая сигарету,  отдёрнул руку так, чтоб блеснули его алмазные запонки на манжете рубашки. Девчонки приветливо ему заулыбались и  кое-кто  из них, уже  призывно строил глазки, вызывая тем самым его цинично, снисходительную улыбку. Он, Виктор Васильев, а среди своих просто Витёк-огонёк, фартовый фраер, сам всё про себя знал, делая с осознанием и пониманием своих слов и поступков,  и жил по понятиям. Выглядел лет на 35, короткая стрижка, рост выше среднего, одежда, ботинки от Армани, дорогие швейцарские часы, ну,  чем не мачо. Понимал он и людей. Принимал их таковыми, каковыми они и были на самом деле, со всеми  их недостатками: любовью к чрезмерной роскоши и завистливых к чужому успеху,  жадных до денег,  лживых себе в угоду, требующих сие минутных удовольствий и наслаждений, любящих шик и всё показное. Понимал, потому, как  и  сам был таковым. Ему хотелось  воспользоваться всеми земными благами, если жизнь даётся один раз, то и брать от неё  всё, что она могла дать и чего не могла. Вернее,  так -  жить на полную катушку. Виктор понимал  для себя только одну истину, которая  движет всем  миром – это деньги. На деньги можно купить всё, лишь бы они  у тебя были, всё остальное  приложиться. Скоро осень, а  деньги катастрофически заканчивались, а ему хотелось  жить красиво, а красиво, как говорят, жить не запретишь. Оставалось  только одно - ждать  случая. Отпив немного налитые барменом виски, решил  осмотреть, сидящих в зале.  И тут Виктор увидел  её. Она  сидела  за столиком напротив окна и  безотрывно смотрела на него.
- Не может быть? Катька? Катька наводчица – собственной персоной! – это первое,  что пришло ему в голову и потаённая радость в том, что она здесь, рядом с ним,  закралась в его сердце, несмотря на всего доводы его здравого рассудка, решением держаться от неё, как можно дальше.
Ему очень хотелось больше никогда не встречать её на своём собственном пути. Их пути -  дороги должны разойтись, раз и навсегда. Всё зашло для них слишком далеко. Понял, что «потерял голову» от Катерины при первом же свидании. Какое-то неизведанное доселе чувство захлестнуло его душу, а такого он себе позволить не мог. После их первой бурной ночи, повёл себя несколько странно. Виктор объявил Екатерине о разрыве каких-либо отношений, без объяснения причин, оделся, вышел из квартиры, оставив её в замешательстве. А сейчас, увидев Катю, у него словно «засосало под ложечкой», так он рад был видеть её. Им овладели смешанные и противоречивые чувства. Они мешали ему подойти к ней сразу. Не торопясь он допил виски, расплатился с барменом и, пытаясь скрыть истинные свои чувства, напустил на себя, как можно больше безразличия. Нехотя, подмигивая на ходу, заинтригованным его персоной девушкам, подошёл и к Кате. Присел напротив неё. Молча,  посмотрел, ожидая, что  она  ему хочет сказать.
- Что ей нужно? Может адресок подбросит? -  с некоторой надеждой подумал Витёк, - Сидит себе, смотрит, видишь ли, как упакованная самка, с напускным лоском.
- Катюшка, Катька, Катюха – она же Катька- пулемётчица( среди свойской аудитории).Бьёт без промаха, наверняка. Катерина – она же наводчица, - так думал он, Витёк о ней снисходительно поглядывая на неё  с прищуром из-под опустившихся ресниц и некой поволокой, как самец оглядывает  самку, незнающего себе ни чём отказа. Всё прекрасно о ней понимал. Она нужный человек, обладает феноменальной памятью благодаря своим знакомствам и связям в обществе. Для неё главное не засветиться в криминальной среде. Знал, предпочитает разговаривать с подельниками с глазу на глаз,  а в людном  месте, чтоб особо,  не привлекать к себе  внимания,  для отвода глаз,  изображать обычный  флирт, происходящий  между мужчиной и женщиной. А он дубина, сразу повёлся. Катюша была привлекательной женщиной,  как говорят мужчины, в самом соку,  лет 30-ти, с красивой фигурой, среднего роста. Её каштановые волосы  спадали на её красивую и высокую грудь, а большие глаза – глаза карие и такие бездонные, в которых утонул бы он, Виктор. Да, он влюбился в неё. С этим был готов согласиться. И если и было, чего между ними, ну так и было один раз , с кем не бывает. Ему не нужны  серьёзные отношения ни с кем, даже с ней. Дал ей ясно понять. Зачем? Он, Витёк привык жить для  самого себя, наслаждаться жизнью и брать от жизни всё  и даже больше, чем  она могла ему   дать ещё. Ему серьёзные отношения ни к чему.  Им обоим нужны деньги. Красиво жить никому не запретишь. Разве ей деньги не  нужны? Почему бы и нет. Для того, чтобы вращаться в том самом обществе, у которых деньги всего лишь бумажные носители, дающие право на  ненужный шик.  Разве эфемерный блеф,  не является для неё необходимостью для создания имиджа состоявшейся бизнес – леди? Она такая же -  как они, она - должна быть на плаву вместе с ними. И главное – мы оба об этом знаем и понимаем. Так думал он, Витёк невольно отворачиваясь от Катерины, стараясь  не утонуть в её красивых глазах. Понимал, глаза выдадут его с головой, оценивая своё состояние что-то в виде натянутой струны, одно неловкое движение и он пропал. И не заметил Катин потерявшийся взгляд на его лице, а она, одаривая его своей волшебной улыбкой, достала из сумочки, которую всё это время держала на коленях,  небольшой листок и ручку, что-то написала и не спеша, положила ему на стол . Виктор заметил   движение,  понял:»Адрес». « Заранее подготовилась», - мелькнула мысль. Стремительно взял записку, положил в карман.
- Процент?  - сухо спросил мужчина.
- Десять,
- Что, так, - удивился он.
- Так, надо,
- Будет, по-твоему. Отметим?
- Не сейчас ! – отчеканила Катюша, загораживаясь от него сумочкой, и стараясь встать из-за стола.
- Ну что не сделаешь, ради тебя? Как скажешь - пытаясь дотронуться её руки, отвечал  Витёк.
Но она отдёрнула руку.
- Разве? – спросила и  словно впервые с глубоким интересом заглянула в его глаза. То, что она  в них увидела, видимо, ей не совсем понравилось,  тут же добавила:
- Насмешничаешь? Плевать. Взял адрес и вали. Богатая квартирка, валюта имеется, хозяева в отпуске, за границей.
Катерина больше не стала с ним разговаривать  и, прикрываясь дамской сумочкой словно щитом, быстро покинула ресторан. На пути из ресторана ей попался официант,  пытавшийся принять  у них заказ. Он вопросительно глянул на неё, а потом на Виктора. Витёк только, молча, пожал плечами и развёл руками.
- Странно, - подумал он, - А,  где мы встретимся после дела? Ладно, неважно, найдёт, если надо будет. Встал из-за стола и подошёл к стойке.

Катерина не знала и не понимала, что ей делать. Прошёл уже не один месяц после их внезапного расставания. Им так было хорошо вместе. О чём со сладкой тоской вспоминалось. Он не говорил ей слов любви. Но его нежные слова, нечаянные прикосновения, глаза полные любви, откровенные разговоры обо всём  -  о  взглядах и пониманием жизни, как таковой,  и всё в нём, без остатка, отзывалось и наполнялось в ней тихой  грустью, и напоминанием, о минувших, счастливых днях, когда он был рядом. Катя ждала его, думала, вернётся. Виктор не может так с ней поступить. Но он  сменил номер в телефоне и не появлялся. Наступило время, и женщина поняла, что не может больше ждать его у двери своей квартиры. Она должна найти его, хотя бы случайно встретить. Бог поможет ей.  Виктор должен знать. Я люблю его и хочу быть с ним, несмотря ни на что. Так всё и произошло, правда не совсем так, как предполагала Катерина. Она действительно встретила его в одном из его любимых ресторанов. Увидев, Витька, у неё не было никаких сил самой, первой, подойти к нему. Ей оставалось, только молча смотреть на него.
- Он должен об этом знать. Я не могу без него жить. Думаю и он тоже, - так думалось девушке, ожидая своего любимого у своего столика.
Виктор подошёл к Кате не сразу. Медлил, опрокидывая ожидания бывшей любимой, с корнем, доставляя ей первые минуты  разочарования. Катерина заметила, как Витёк не торопиться, верней смакует, налитые ему виски, а когда он всё-таки как бы нехотя подошёл к ней, увидела его немного развязный и полный равнодушия взгляд. Она не верила своим глазам. Это был не он. Не её Виктор. На какое-то мгновение девушка  растерялась, вглядываясь в его черты, пытаясь найти в них, хоть малейшую искорку любви. Но он отвернулся. Катя поняла – она ему не нужна. Все слова, которые  хотела  ему сказать, совершенно вылетели из её головы. Тогда почему подошёл? Что ему нужно? Адрес? Ну, конечно же, адрес. Как это сразу не пришло ей в голову. Если ему нужен адрес, то он его получит. Она небрежно достала из сумочки первый попавшийся листок бумаги, ручку и написала ему адрес. Он же этого хотел? Пусть получит.
При выходе из зала ресторана мельком заметила, проходившего мимо её официанта, которого не удостоила взглядом. Непрошеные, слёзы  капали  по щекам.
- Поматросил и бросил. Выходит так, -  твердила она сама себе, проклиная тот день, когда встретила его на своём пути.

Виктор не любил  откладывать дело в долгий ящик. Это  было не в его правилах. На другой же день он отправился по указанному адресу. День выдался ненастным и  не предполагающим к времяпровождению с  прогулками по улицам города.  Последние дни августа. Небо покрылось серой стайкой туч. Иногда шёл мелкий дождь.  Прохожие в соответствии с погодой старались укрыться от дождика, надевали плащи, болоньевые куртки, брали с собой зонты, а кто  без  него,  просто накидывали капюшон на голову и каждый стремился, быстрее, куда-нибудь спрятаться от непогоды и оказаться  в заветном помещении. Им не было, никакого дела до Витюхи, впрочем, как и ему до них.
- Погода, то, что надо, - мелькнуло у вора в голове.
 Надетый на нём  спортивный костюм, ветровка и кроссовки, как нельзя лучше,  подходили  к задуманному предприятию. Быстро нашёл улицу, потом дом. Время проникновения в квартиру, выбрал правильно. Конечно не ночью. Будет мешать, включённый свет в квартире. Что, несомненно,  может насторожить знакомых или соседей. А около трёх часов дня самое то, когда  старенькие бабушки заканчивают свои утренние походы в магазин за булкой с молоком, после обеда стараются отдохнуть, а молодые ещё не пришли с работы, то в это время на лестничной площадке, начинается затишье. Поднялся на нужный этаж, достал отмычки  и с удивлением воззрился на дверь, нужной ему квартиры, указанной ему наводчицей. По её описанию; там довольно, должно быть  всякого бабла – и в рублях, и в  валюте. А перед ним находилась  дверь, обитая обычным  дерматином. Неужели хозяева на дверь поскупились? Хотя, кто их знает? У богатых свои причуды.
- Вот тебе, на! – усмехнулся воришка,  и в недоумении, почесал себе затылок.
Осмотрел проём замка.
- Да тут проще пареной репы! Замок старого образца. Уж не советских ли времён? Открыть, легко! Да, хоть, пальцем.
И тут же насторожился. Нервы были на пределе. Желваки скул, заходили.
- А, что если тут какой-то подвох? Неужели Катька обманула его? И в квартире его ждут менты?
Но, жадность  фраера,  и желание получения лёгких денег, одержали над ним неодолимый верх. Чтобы сразу не свалить от  двери, ему стоило, произвести над  собой немалый труд. Для начала просто напросто тихо постоял у двери. Хладнокровно привёл свои чувства в порядок. Понюхал дверь. Чутьё подсказывало ему – опасности нет. Для верности  и успокоения собственных нервов, решил позвонить. Но звонка не было. Постучать, нет. Стоит ли обнаруживать себя стуком? Сомнения одолевали его. Может быть, он ошибся? Но номер квартиры и номер дома совпадали. Колебаний быть не должно. И только последующая мысль, что Катька – пулемётчица ни разу не подводила его, сыграли свою решающую роль. Открыл дверь отмычкой и тихонько вошёл. Витёк готов был увидеть в этой квартире всё, что угодно, но  только не  то, как  она ему представлялась в воображении за гранью изыска и блеска богато обустроенного жилища. Оглядев квартиру с коридора,  сначала и не понял, куда он попал. Проникся  ощущением; был здесь когда-то, но не помнит когда. Первое, что  бросилось в глаза –  обои. Вспомнил.  Очень похожими   обоями  обклеены стены в доме из его детства. Непостижимо! На какой-то момент Виктору показалось – он у себя. Нет, не может быть! Судя по всему, стены   клеили давно. Кое-где на стыках они уже отклеивались, а местами у потолков свисали. На какой-то момент он замер в нерешительности, проходить ли дальше в комнату?  С чувством брезгливости  осмотрел  потолок, видимо тот не белился со дня постройки дома. Затёртый от ног, обшарканный, пол совсем обветшал.
- Где, я? – спрашивал он себя, -  Куда я попал?
Старый комод одиноко стоял у входа  в комнату, на вешалке в прихожей, висело чьё-то старое пальто.
- Не иначе, как принесли с помойки! – опять подумалось Витьке.
Затхлый  запах вещи давал о себе знать,  ничего другого и не пришло ему в голову. Внизу на полу у пальто стояли поношенные валенки,  такие же рядом заношенные галоши и ботинки.
- Что здесь делает эта обувь? – вздыхал он, - Чёрт знает что! Такого не бывает! Вряд ли вообще здесь кто-то живёт. Такую обувь уже не носят!
Из коридора  Виктор прошёл на кухню, проектируемую ещё  со времен хрущовской оттепели  - пять квадратных метров. И здесь  он заметил признаки полного запустения  жилища, несмотря на идеальную чистоту. Обои так же кое-где уныло свисали с потолка. На плите стоял чайник. Сквозь небольшую тюлевую занавеску просматривалось немытое окно, загаженное  экскрементами  мух, а подоконник видимо давно не крашенный, представлял собой печальное зрелище, в виде, облупившейся краски по всей его площади. На обеденном столе  стояла хлебница. Из любопытства,  он открыл её, ожидая, что, скорее всего,  там ничего не найдёт. Но к своему удивлению  обнаружил там половинку буханки чёрного хлеба. Потрогал. Мягкий. Есть – можно. На кухонном столе с дверцами стояла немыслимая жестянка с разными специями. Озадаченно, почесал себе затылок, и с мыслями: «Ну, надо же!» Решил  далее проинспектировать содержимое небольшого холодильника  - марки «Саратов»  семидесятого года  выпуска. В нём стояла, початая банка  огурцов, бутылка подсолнечного масла и кастрюля с макаронами. Понюхал, есть можно. Сварили недавно. Что-то настораживало его здесь, но не понимал, что?  Витёк спрашивал себя, что он вор здесь делает? Но  него, как из рога изобилия, неожиданно нахлынули воспоминания из детства,  и  Виктор  машинально сел на стул возле стола. Как ему до боли знаком этот стол, этот стул. Всё здесь напоминало его дом и бывший прежний быт. Как будто это было всё вчера. Вот он пришёл  со школы домой. Кажется, тогда ему было 10 лет, в середине девяностых годов. Забросит подальше в угол рюкзак с учебниками. Не снимая кроссовок, пройдёт на кухню. Заглянет в холодильник, а там макароны. Как он их ненавидит. Они у него уже в горле стоят. Отрежет себе просто хлеба. Вспомнит про варенье, но его уже нет. Посолит кусок хлеба, польёт сверху подсолнечным маслом и на улицу гулять. Во дворе его ждут друзья. Придёт домой поздно, а мать уже спит, не дожидаясь его возвращения. Значит,  пришла домой пьяная, как это было вчера. Всех  уже давно загнали домой, а  Витька всё продолжает бить баклуши и просто слоняться по улице, гоняя кошек, и кидая  палки в пробегающих собак, а они огрызаются в ответ. Он всё ждал, вот придёт мама и позовёт его домой, как других ребят. Но она не позвала и не выглянула даже в окно, высматривая его. Ему горько и обидно. Что он хуже всех? Ей всё равно. Может быть, завтра будет всё по-другому?  Виктору хотелось бы в это верить. Вот и сегодня пришёл он домой, когда непроглядная ночь накрыла собой очертания домов, скамеек и качелей, деревьев и заборов, где-то в окнах уже  гасили свет. Поднявшись на свой этаж, толкнул свою дверь. Она скрипнула  ему в знак приветствия. Включил свет на кухне. Машинально открыл холодильник, но там ничего не изменилось, всё было так, как и раньше. Из-за звуков, доносившихся с кухни, проснулась мать. Заспанная,  с помятым лицом, и  с растрёпанной причёской на голове она пришла на кухню, чем только вызвала у Вити -   чувство гадливости. Завидев его скучающего у двери холодильника, не спрашивая  не о чём, собрав в кучу, остатки собственного достоинства, она достанет кастрюлю с макаронами и станет выкладывать на сковороду, пытаясь накормить сына. Виктор, отказывается,  есть макароны. Маму звали Василиса, сейчас же про меж всех  называли просто – Васька( да и прошли те времена, когда её звали не иначе, как Василиса Ивановна, когда она работала заведующей отделением почты, а теперь стала уборщицей), ответила ему:
- Жри!!
- Не буду! Ешь сама свои макароны!
- Я сказала, ешь!
- Не хочу! Вчера были макароны, позавчера то же, каждый день макароны! Сказал, не буду! -  уже с ненавистью в голосе кричал Виктор в ответ.
В недоумении у матери опустятся руки. Сядет на стул и горько заплачет.
- Витя, Витюша!! – единственное, что она сможет сказать ему в ответ
Ему нисколько не станет жаль её.
- Так ей и надо! – первое, что подумал он, повернулся и ушёл спать голодным, а утром  в школе у него заболит зуб. У стоматолога в кресле Виктор потеряет сознание. Но это было потом. А сейчас, засыпая, лёжа на кровати и не подумает  матери сказать, как сильно разорвал свою обувь, гуляя по двору с мальчишками. Был сильно зол на неё. А утром мама увидит его грязные и рваные кроссовки. Других больше нет. Она будет бегать по всей квартире и искать  проклятый клей «момент», который закончился бог весь когда. Обрушит на него поток слов; на нём всё горит, не успевает покупать ему обувь, денег нет и купить новые ей не на что. Увидит его грязную форму. Выходит он, Витька пришёл домой, и даже не подумал, переодеться? И  ушёл,  гулять с такими же хулиганами, как он сам. Будет, бегать и искать другие брюки и свитер пока не найдёт что-то более, менее чистое. Вместо кроссовок, отдаст  свои короткие полусапожки, которые наденет ему на ноги. Чтоб, не заметно, было для глаза, что это женские сапоги, прикроет их верх, его же штаниной. Сама наденет резиновые сапожки. И хотя,  была осень, и уже подмораживало, будет ходить в резиновых сапогах, а потом и  зиму.
                О Т Е Ц.
Отец ушёл из семьи, когда Виктору исполнилось  семь лет. Ушёл к другой  женщине и неплохо жил. Алименты не платил. Устраивался на работу без оформления, по договору, как рассказывала мать. А он, отец так ему был нужен. Хотелось чувствовать рядом его надёжное плечо. Защиту. Всегда быть с ним вместе. Поступать и делать всё, как он; прибить, починить, ездить с ним на рыбалку, возится с мотоциклом,  делать уроки и бог весть ещё чего,  как это происходило у других ребят. У них были отцы. А Витя рос, как придорожная трава у дороги. Его называли безотцовщиной. Ни для кого, это не было секретом. Всякое случалось. Были и такие из одноклассников, которые не за глаза, а прямо в лицо, надсмехались над ним, показывая ему своё превосходство. Витёк не станет долго терпеть унижения. На другой день принёсёт из дома бритву и порежет им обоим школьную форму. Матери придётся откупать две новые школьные формы, чтобы возместить ущерб родителям пострадавших учеников.
С некоторой горечью, в минуты откровения, с ностальгией в голосе мать не раз расскажет и покажет сыну, где они с отцом впервые познакомились. Неподалёку от многоквартирного дома, где жила мама, находился парк. Там в парке они с отцом и познакомились. Первые числа мая. Василиса ранним утром, выходного дня, наденет плащ и выйдет из дома, чтобы прогуляться и подышать свежим воздухом в парке. Присядет на скамейку, отдохнуть, собраться с мыслями и насладиться природой. Скамья была особенная. Возле неё рос большой раскидистый дуб. Вдыхая свежесть утра, и умиляясь первым лучам солнца, неожиданно она заметит, бегущего по дорожке его, молодого мужчину. Статный, подтянутый. Рост выше среднего. В трикотажном костюме. Привлекательный. Василиса невольно засмотрелась на него. Увидев ответный  его взгляд, нечаянно зардеется,  смутится и опустит глаза. Поднимет взгляд, а он уже сидит на скамье, рядом с ней. Улыбается ей. Его первый банальный вопрос:
- Хорошая погода! Не правда ли?
- Изумительная!!
-  Ничего, если я закурю при вас? Можно?
- Можно.
- Вы курите?
- Нет.
- Странно. Сейчас в наше время все девушки поголовно курят.
- Значит не все.
- Я в первый раз вижу такую девушку. Тогда и я не буду курить. И вы очень красивая. Разрешите с вами познакомиться!
- Ну, что вы? Я с незнакомыми мужчинами на улице не знакомлюсь!
- Когда познакомитесь, стану вашим знакомым. Андрей! А вас?
Его слова несколько обескуражат Василису своей напористостью. Но молодой человек ей понравился. Не сразу, но она ответит ему:
- Василиса!
- Какое редкое имя! Ва..си..ли..са!
Вот так они и познакомились. В то время она работала оператором на почте. Он  окончил техникум и работал технологом швейного производства на фабрике. Через 2 месяца они поженились. После свадьбы   решили жить  в той квартире, где жила Василиса. Как выяснилось потом, у них много общего - оба  были детдомовские. Всё было хорошо, пока  однажды отец  пришёл и   сказал: « Люблю другую женщину». Виктору хотелось закричать, остановить его, не дать  уйти: «Куда он уходит? Разве ему плохо с нами?» Мать сидит на диване, словно закоченевший от холода никому не нужный предмет. Отец хлещет её словами: «Ты сама во всём виновата. Другая бы женщина на твоём месте все стёкла в окнах перебила бы моей новой возлюбленной. Я прихожу домой – она спит». Слёзы матери терзают Витьке душу: « Что случилось? Почему он бросает нас?» У него текут нечаянные,  слёзы. Сквозь них, смог выдавить : «Папа, не уходи». Андрей, оборачиваясь к сыну уже с чемоданом в руках у двери квартиры, ответит ему:
- Прости, сын. Когда вырастишь, ты всё поймёшь.
Ушёл, хлопнув дверью. В этот день Василиса впервые напилась. А что  случилось потом? Витя тосковал по отцу. Часто спрашивал у матери: « А когда придёт папа?». Мать молчала, а ночью Виктор слышал, как она плачет в подушку. Год спустя Витька случайно  встретит отца с той женщиной и мальчиком, чуть старше него. Он не понимал, почему « Папа покупает обувь не ему», а этому незнакомому подростку. Не знал, видел ли его отец, просто убежал. А ещё спустя 10 лет, он получит от отца открытку: «С днём советской армии!». Помимо поздравления напишет сыну:
- Сын я виноват перед тобой. Давай встретимся на  нашей скамейке в парке. Нам есть о чём поговорить. Я приходил к вам, Василиса не захотела со мной разговаривать.
Открытка удивит Виктора, но в парк он не пойдёт.

Спустя много лет, Виктор, вспоминая своё детство, поймёт – время было такое, где каждый сам за себя. Середина девяностых. Каждый выживал, как мог. Менялись стереотипы у людей. Настоящие духовные ценности отошли на задний план. Безразличие друг к другу. К чужой боли, к чужому горю и беде. Рэкет. Полная нестабильность в формировании цен на необходимые товары и за труд. Полное беззаконие. ПУТЧ сменил власть полностью – богатые не хотели жить по-старому. Переходящая  границы необходимости  и незнающая меры – роскошь, и жизнь за гранью нищеты. На фабриках и заводах задерживали выдачу заработной платы -  несколько месяцев. Бывало  и хлеба не купить. Не на что. Возможно, дух того времени отложит  в характере и подсознании Виктора свой неизгладимый отпечаток,  нёсший в себе одни негативные черты, но он знал одну истину. Всегда при любых обстоятельствах нужно оставаться человеком. А сейчас, сидя на кухне, он спрашивал сам себя: « Где, как и когда он впервые оступился? Почему изменились его моральные ценности, появились другие принципы, установился другой, собственный взгляд на этот мир, не соответствующий правилам и нормам законопослушного гражданина? Что с ним всё-таки произошло? Виктор вспомнил себя, ребёнком -  немного,  наивным  и глуповатым, всегда ищущим правды, не подозревая, что в этом мире всё перепутано. И добро, и зло. Сравнил с тем человеком, кем он сейчас является. Какие  теперь, у него стереотипы? Посмотрел внутрь себя. Огромная пропасть. Где тот малыш, искренне верующего в высшую справедливость и какие метаморфозы  произошли с ним  сегодняшним. И увидел пред собою -  два разных человека. Но , если существует бог, а отчасти Витёк так и думал, то он родился таким – каким его бог  хотел видеть и создать по подобию своему, с чистой и светлой душою. Но реалии жизни внесли свои коррективы в его подсознание. Да, кто же всё-таки во всём  виноват? Отец? Отчасти. За Виктора, некому было заступиться, и его  душу просто отравляла зависть -  у всех есть отцы, а у него  нет. Любые побои со стороны сверстников он воспринимал, как должное и понимал только то, что прав тот, кто сильнее. Мать? Тоже, отчасти. Ему  не хватало её любви, заботы, ласки.  В итоге он вырос циничным, эгоистичным и жестоким человеком. Кроме того, она не могла ему дать то, чего ему больше всего хотелось. Сначала  предел  мечтаний Вити был велосипед, потом мопед, гитара и много чего прочего. Но Василиса еле, еле сводила концы с концами и, из бедности не могла осуществить его желания. А отцу  было глубоко наплевать на Виктора, что он хочет, чего не хочет. Став уже взрослым Витьку всегда хотелось спросить отца, когда встретит: «А, что ты мне дал? Только родил ? Мать хоть худо – бедно, вырастила меня!» Теперь же,  с пониманием того, чего не изменить, ни переделать чего-либо в своей жизни нет никакой возможности, всё время спрашивал сам себя: « Когда я впервые преступил закон? Почему, и когда я перешёл границу дозволенного, происходящего? Гораздо легче -  просто взять,  отобрать,  украсть  у другого сверстника. Просто  очень сильно  захотелось, иметь то, что тебе  не принадлежит?  Оправдывал себя -  почему одним всё, а другим  ничего?» Перестал хорошо учиться. Зачем? Стал считать учёбу лишней тратой времени. Главное, сила, а сильный человек,  всегда прав. Сила внушает каждому отпрыску человечества уважение и некоторое почтение. Пусть и формально, да и какая  разница?  Почему решая приступить закон, раз за разом, ещё и ещё, всегда думал о своей безнаказанности? Хотел кому-то чего-то доказать дескать – я не хуже, а даже лучше многих? Не старался к чему-либо приложить каких-либо усилий. Трудиться не хотел. Мама в раннем детстве  учила его: « Брать без спроса и тем более воровать – это плохо. Без труда не выловишь и рыбку из пруда». Витёк не внял её  наказу. Жил, впитывая в себя реалии той среды и той атмосферы общества,  думая и, решая для себя – так быть и должно. Не верил ни в  бога, ни в чёрта, познавая мир по собственному разумению, а  он был жестокий и бессердечный, не прощающий ему малейших промахов. В итоге, в тридцать пять лет уже имелись три ходки, и чалился он там не один год.
Наконец, он очнулся от воспоминаний, и  первая мысль, которая у него возникла: «Зачем я здесь? Куда я попал? Решил поживиться?» Хотел было уйти вон из этой квартиры, но тут на него нашло. Ему вдруг стало, невыносимо  жаль  себя. И Виктор так же, как мать тогда, сидя на стуле у стола, просто заплакал. Плакал по своей горькой доле и не лёгкой судьбе. Почему всё так случилось в жизни, а не иначе? Виноваты были у Витьки все - мама, отец, среда , в которой вырос, но только не он сам. Но с другой стороны, почему в своё время не слушал мамку, обманывал её. А может самого себя? Почему перешёл через край, дозволенный? Где и когда ему надо было остановиться? Почему любовь к  минутным удовольствиям,  излишествам и пресыщению настолько затмевает твой разум, и  ты не видишь, что происходит вокруг? Ну, например: зачем ему, Виктору носить столько золота на себе? В могилу с собой не возьмёшь. Да и не нужны они тебе будут там. Тогда, почему? Ради чего? Для всего показного? Чтоб вращаться в кругу тех людей, которым нет никакого дела до твоей души. А душа – то кричит,  молит, лишает покоя: « Я так больше не могу!...не могу! И не хочу и всё тут! Мне так хочется простого человеческого счастья. Тепла, наконец». А ведь он не был таким, каким стал сейчас, если заглянуть  в его истерзанную душу. Ему казалось, что у него душа того маленького, семилетнего ребёнка, которого  когда-то взяли и обидели,  когда-то мало любили, а пожалеть, и вовсе забыли. Вот теперь, став взрослым, обозлился на весь мир. Желал доказать всем, что он не хуже, а даже лучше многих других.  Как из теоремы о неправильных углах, виноват  во всей своей не складной жизни  Витька сам. Воровать-то  он пошёл сам,  никто не заставлял. Большая волна раскаяния нахлынула на него, и залпом окатила с головы до ног. Ничего не требовал от себя. Знал  - прошлое не воротишь. Его нельзя изменить и оно тяжким грузом будет висеть в  духовном самосознании. Главное Виктор не знал, что будет делать дальше? Исправиться, начать честно трудиться и работать изо дня в день, в поте лица  своего и  получать за свой труд сущие копейки? Не по понятиям! Подумать, страшно! Оставаться вором, разбойником? Тупик – заколдованный круг. Был бы волком, так и завыл бы.
Виктор, неистово обхватив  голову руками, склонился на колени, тем самым выражая,  свою бесконечную горечь и казалось ещё вот, ещё немного, и  заплачет  навзрыд, как неожиданно остановился, инстинктивно ощущая подле себя какое-то шевеление или присутствие. Повернул голову, и увидел;  нет, он не верил своим глазам. В проходе, из коридора на кухню, глядя на него немигающим, вопросительным взглядом, стояла престарелая женщина. На ней был надет, поношенный, старый  халат, на ногах – большие, шерстяные носки в старых тапках, пуховый, серый платок, накинутый на плечи, перевязанный крест на крест для тепла, а короткие, седые волосы с гребнем, обрамляли её морщинистое лицо.
- Милок, - спросила она, - А как, ты здесь, оказался?
- Так…Это, - растерянно забормотал Витёк, но  быстро нашёлся, и сразу же ответил, -  Открыто, было! Постучал, никто не ответил. Дверь тронул, а она  сама открылась. Я и зашёл.
- Правда? – переспросила бабушка, и не давая опомниться молодому человеку, залепетала, - Вот, я старая, совсем памяти не стало. Ничего  не помню. Спать буду, с диваном вынесут, воры бессовестные!
От её речей, Виктору стало как-то немного не по себе. Между тем, слушая её объяснения, встал со стула, и попытался было, пройти мимо неё с целью, как можно быстрее  выскользнуть  из квартиры, но не тут-то было. Заметив  телодвижения молодого мужчины, не собираясь просто так сдаваться, бабушка буквально вцепилась в него и, подталкивая в комнату, уговаривала:
- Да ты не боись, я ведь, не кусаюсь, родимый. Проходи, проходи в комнату-то. Расскажи-ка, старой бабке, какие, такие у тебя дела? По какому такому вопросу  пожаловал ко мне?
Молодому человеку ничего не осталось, как  из чувства уважения к пожилой женщине,   последовать приглашению и пройти в её скромный уголок обитания. Несмотря на бедность, обстановка комнаты оказалась довольно таки, уютной. Несмотря на старые и потемневшие от времени, обои, здесь имелась кое-какая мебель; сервант, тумба в углу, телевизор черно-белого изображения, стоявший на полу, диван, кресло, круглый стол, стоявший по середины комнаты и одиноко, стоявший табурет. В серванте, образца семидесятых годов, внутри за стеклом стояла кое-какая посуда. Повсюду на мебели, как украшение интерьера, лежали различные, вязаные крючком, салфетки. Посредине стола на салфетке стояла ваза с искусственными цветами. На диване  и кресле  красовались  уплотнённое,  и гобеленовое  покрывало и накидка. На полу лежал местами потёртый от ног, палас. По вверх его, застелены  разноцветные круглые половики возле дивана и кресла, связанные, видимо, для тепла ног, а может и просто для создания уюта. Неизвестно. А между тем, Виктор, оглядев скромную обстановку  бабушки, остановился в неком  замешательстве, а она  идущая сзади, горячо встретившая гостя, не давая ему опомниться, привечала его:
- Да, ты не робей сынок. Мы люди – свойские. Садись, где приглянется. В ногах правды нет.
Села на диван, предложив жестом садиться ему на кресло.
- Пожалуй, я здесь присяду, - ответил Витёк, игнорируя предложение, садиться ему на кресло, сел на стул.
Но старушка  встревожилась не на шутку.
- Ну, что ты милый, сел  не пойми, на что! Того и гляди, табурет развалиться под тобой. Садись вот, хоть, на диван!
- Ничего. Дальше пола,  не упаду.
- Ты уж прости меня, старую. Гости ко мне не часто захаживают. Починить мне табурет, некому, а самой, вот, не с руки. Ну, давай, рассказывай – зачем пожаловал? Ой, извиняй , мне тебя и угостить нечем. Разве, что чаем! Будешь ли?
- Что ты, что ты бабушка! Какой вопрос? Я,  не голоден !  –  запротестовал вор,  махая руками,  как от надоедливой мухи,  -  А дело, вот, какое, -  продолжал он, буквально, придумывая всё на ходу,  - Квартирку я,  тут,  себе  подыскиваю. Хочу, снять  на некоторое время. Да, видать номером квартиры ошибся.
- Один? Или с семьёй?
- Один.
- Разведённый что ли? – дотошно выспрашивала баба Шура.
- Да, нет. Приезжий я. Холостой.
- А звать тебя как?
- Виктор!
- А меня все бабой Шурой кличут. Ну вот, что Виктор, если, честно сказать, даже и не знаю, кто тут у нас квартиру сдаёт. А ты,  из каких краёв в наш город пожаловал?
- Да из тех самых.
- Не поняла тебя сынок. Из каких, таких самых?
- Такой я человек. Нынче здесь. Завтра там. Квартира своя раньше имелась. Мама умерла. Отобрали. Долго отсутствовал. Геолог я. Недра добываю. Свой я в доску. А квартира – зачем она мне? Так, на время пожить. А там, как карта  ляжет.
-  А глаза, чего на мокром месте были? Видела у тебя? Печаль кака?
Витёк не ожидал подобного вопроса. Откровенничать, показывая тем самым свою слабость, не входило в его планы. Но в голове что-то переклинило и неожиданно для самого себя,  ответ  его прозвучал, как крик души:
- Запутался я, мать….Блуждаю..а дороги не вижу…Правду…..А где она, правда, та?
Пожилая женщина вздохнула и ответила с сочувствием:
- Ну что ты, милый. Какая, такая, правда? Не было её. И не будет. Не ищи. Одно знаю каждому человеку в жизни испытание дано. В церковь сходи. Там и утешение найдёшь. Уповай на Господа. Возложи на него свою ношу, делай добро, а он выведет, как свет правду твою.
- Стало быть , ты так считаешь баба Шура! Хорошо! Если всё так, как ты говоришь, то скажи,  а тогда, почему ты так живёшь бедно?
- Живу, как все. Как люди живут, так и я живу. Не хуже и не лучше.
- Насколько я понимаю, сейчас не середина девяностых. Чего-то не догоняю, не понял. Я, что совсем оторвался от жизни?
- Ну что ты сынок, я пенсионерка, -  не без гордости  заявила бабушка, -  Пенсию получаю. Не ах, конечно. Продукты каждый день дорожают, а пенсию прибавляют с гулькин нос. Вот так и живём. Ничего протянем. На хлеб с молоком хватает. Иногда рыбки захочется. Вот хотя бы – салаки. Погляжу на цены – всё настроение испортится. Уж больно дорогая. Пройду мимо. Главное  заплатить коммунальные платежи, а на оставшуюся пенсию живём.
-Да…., - многозначительно протянул Витёк, - Ничего, себе? Вот как жизнь поворачивается! К лесу передом, а к нам задом. Ты не сердись. У тебя телевизор на полу стоит. Сломан?
Баба Шура кивнула головой.
- А, давай мать, я тебе телевизор куплю.
- Телевизор?! – с удивлением переспросила она, - А по што он мне. Э-ка невидаль!
- Новости смотреть будешь.
- Нет, спасибо. У меня по соседству ходячий телевизор имеется. Клавой зовут. Она  все новости знает. Не успею выйти на лестницу, она тут, как тут. Будто караулит. Всё расскажет. Чего было и чего не было. Вот баба. Всё про всё знает и про всех.
- А я тебе цветной куплю. Сериалы смотреть будешь.
- Цветной? Неужели? Нет, ты уж меня прости, а как я отдавать тебе буду? Таких денег у меня нет.
- Да и не надо. Ты пойми – это подарок от души.
- Ну, если подарок? По што тебе так тратится? Чай он денег стоит.
- Не волнуйся мать, всё будет хорошо, - сказал Виктор, встав с табурета , - Спасибо тебе. За всё спасибо.
- За что спасибо-то? – переспросила она.
-За слова твои тёплые и добрые. За то, что выслушала меня. И на сердце  легче стало.
- Правда?
- Ей богу!
Витёк хотел было показать движение рукой - зуб даёт. Но передумал. Такой жест здесь явно не уместен. Но, тем не менее, с бабушкой он попрощался и со словами: «Ну, мне пора..Провожать не надо, дорогу  знаю», - вышел из квартиры, оставив бабу Шуру в полном недоумении.
                В О З В Р А Щ Е Н И Е
Наверное, в жизни каждого из нас наступает переломный момент, когда мы смотрим на себя со стороны. Так случилось и с Виктором. Он не ведал, как пришёл в свою съёмную квартиру. Все свои действия делал, как на автомате. Прошёл на кухню. Что-то разогревал. Покушал. Выключил ли свет на кухне? Не помнит. Включил телевизор. Чего-то там смотрел. Спросить о чём? Он и не вспомнит. Выключит телевизор. Ляжет спать, не раздеваясь на диван. Но сна нет. Мысли не дают покоя. Каждый раз он мысленно возвращается к событиям минувшего дня, к одним и тем же вопросам. Первый вопрос: « Зачем Катька дала ему  этот , чёртов, адрес? Для чего, она сделала такую подставу? Выглядел последним идиотом, оказавшись в квартире бабы Шуры». Второй вопрос: «Почему  так размяк, повёл себя, как, желторотый птенец? Что на меня нашло? Воспоминания…воспоминания. Жалко себя стало». Долго будет ворочаться на диване. Мысли всё равно не дают покоя. Вот, казалось бы, всё, всё у него есть, всё, чего он раньше желал, но от этого он не стал счастливее. Почему богатство не приносит удовлетворения? Из-за его пресыщения? Почему столько бедных и нищих? А горстка богачей купаются в роскоши. Где социальная справедливость? Какую он приносит пользу обществу? Спасает жизни людей, работая врачом? Учит  детей? Или делает новые открытия в науке? Какой, с него , толк, прожигающего жизнь? Вина за  неправильно прожитые годы тяжёлым камнем висела на душе. У него даже детей нет. Катерина. Любил её. Ему очень хотелось быть с ней, но воровское самосознание отравляло последнею надежду на счастье.
Виктор страдал и не один день. Мучился и переживал отчасти за содеянное, всё время, думал, как жить дальше. Ответа не находил, то и терзал себя более всего. Бабушке он телевизор купит новый. Цветной. Баба Шура была вне себя от радости. И тут Витёк поймёт - иногда так мало нужно для счастья. Делать добро. Ушёл, а по пути всё-таки, решил зайти в Церковь. Найдёт ли он там утешение? Как знать! А впрочем, возможно и из любопытства пришёл Витёк в Храм божий. То, что он увидел там, его потрясло, своим величием и торжественностью необыкновенной. Нечаянно испытуемый восторг подвёл прислушаться к пению певчих на клиросе. И так ему стало спокойно на душе, что сам удивился себе. Понял, душа-то радуется! Мысленно стал обращаться к богу. Здесь, как нигде в другом месте, он услышит  его дерзновенную мольбу.
Выходя из церкви, Виктор почуял в себе  состояние невесомости. Шаг за шагом. Вот он вышел за ворота церкви. Нет, не может быть такого! Он совершенно не ощущал тяжести своего тела! Не чувствовал своих ног, не шёл, а будто летел на крыльях. Сам весь преисполнился, нахлынувшей на него некой благодати и необъяснимой радости и лёгкости. Не верил сам себе, но это происходило с ним на самом деле!
Незаметно для себя, не зная,  какое движение души вдруг над  ним возобладало, нечаянно Витёк совершенно, интуитивно, пришёл в тот самый парк. В тот самый парк, где  часто любил ещё мальчишкой гулять, он с мамой, а раньше, и  с отцом. В последний день месяца лета здесь было особенно спокойно и тихо. Кое-где, опавшие листья лишь напоминали о наступающей осени. Здесь, вдали от суеты большого города, абсолютно всё дышало умиротворением. Случайные прохожие проходили мимо, воркующие голуби суетились под ногами. Но тут впереди, он увидел её – Катерину. Что-то изменилось в её походке. Смешанные чувства овладели им. Первая мысль, которая возникла в его голове: « Как посмела она, его фраера, так подставить?». Окликнул по имени. Она обернулась, увидела его и смертельно побледнела. Бросилась бежать, но  ей плохо удалось. Не успела пробежать и пяти шагов, как Виктор схватил её и прижимая с собственному торсу, закричал:
- Как ты могла? Ты сумасшедшая?
Девушка не успела ответить ему. Неожиданно он почувствовал в себя толчок в области живота.
- Я же, могу и убить тебя за такое дело, - добавил он уже совсем тихо, осознавая, что же это такое было. Отстранился от неё, подозрительно оглядывая фигуру, спросил:
- Ты, что беременна?
- Разве незаметно?
- Так….., - продолжал Виктор, чувствуя, что земля уходит из-под его ног, - И кто этот молодец, который  обрюхатил тебя?
Катерина молчала, на глазах навернулись слёзы.
- Кто он? Или я за себя не ручаюсь! -  уже с гневом в голосе вопрошал  мужчина., чувствуя, как теряет контроль над собой.
- Этот молодец – ты! – сквозь слёзы  отвечала Катюша.
- Да, ну,  сомневаюсь  я. Мы и были то с тобой один раз.
- Ты считаешь, что одного раза недостаточно?
- Хорошо. Тогда почему ты всё это время молчала?
- Я хотела тебе всё сказать,  в ресторане. Сказать тебе, что люблю тебя и хочу быть с тобой несмотря, ни на что и скоро ты будешь отцом моего будущего ребёнка. А ты отвернулся от меня. Поняла – я не нужна тебе. Тебе ведь нужны только бабки? Вот и решила с дурости  написать первый, пришедший мне в голову адрес.
Виктору понадобилось какое-то время, чтобы усвоить ,прозвучавшую информацию, и выглядел весьма озадаченным.
- Это – правда? …. Правда – ты любишь меня? И я скоро стану отцом – нашего ребёнка!
- Да, правда.
- Выходит я сегодня самый счастливый человек на свете. Катенька и я тебя очень люблю. А знаешь, а выходи за меня замуж!
- Ты мне делаешь предложение?
- Да, любимая.
 Он обнял её и их губы слились в поцелуе.
- Мне кажется, на нас все смотрят, - говорила девушка после поцелуя.
- Пускай смотрят. Пускай завидуют нашему счастью, - отвечал ей Витя, целуя опять, - Теперь мы всегда будем вместе. Завязываю со своей тюремной романтикой. Пойду работать. У меня золотые руки.
- Это просто здорово.
Вместе они решили прогуляться по парку, пока не пришли к  той самой знаменитой и значимой скамье для Виктора в прошлом. Рядом с ней стоял высокий и раскидистый дуб.  На скамейке сидел  немолодой с виду незнакомец. Неожиданно он повернул к ним лицо.
- Отец? – вырвалось из уст Витьки
- Витя? – переспросил в свою очередь отец, с трудом, при помощи палки,  подымаясь  со скамьи, когда сын с девушкой подошли  к нему ближе.
- Отец…ну здравствуй, что ли! – сказал Виктор, подавая ему руку. – Я рад видеть тебя, и прости меня за мои детские обиды, папа.
- Здравствуй сын! – подавая руку, отвечал папа, - Знай -  я рад тебя видеть ещё больше. Вижу, не один, с девушкой. Познакомь.
- Катерина – моя невеста. Мы скоро поженимся! Да, Катюша?
- Да.
- И у нас для тебя отец, есть ещё одна замечательная новость. Скоро ты станешь дедушкой!
- Я счастлив, слышать это,-  проговорил будущий дед, обнимая их, сказал, - теперь мы все вместе - одна семья. И от радости заплакал.

                К О Н Е Ц