Кража банана

 
 Этой истории более 70 лет. 1957 год. Зиму 56-го я отработал на хлебоприемном
пункте «Ганькино»,  Казахстан в 80 км от Омска. Сушил всю зиму зерновой казахстанский миллиард. В августе месяце мне нужно было ехать на хлебоприемный пункт Костюкович, что на Могилевщине и оформить перевод, чтобы не прервался трудовой стаж. Одет я был по - летнему: новые шерстяные брюки и темно – зеленая куртка, что прилагалась на сушилке в качестве спецодежды мастера зерносушения. Большие накладные карманы,  блестящие латунные пуговицы со звездочками, имитация пагонов придавали куртке и ее  владельцу особый колорит. Свой фибровый чемодан я сдал в камеру хранения на   Белорусском вокзале. Поезд на Брест уходил в 10 вечера. Свободного времени было вдоволь. Перекинув через плечо ремень офицерского планшета, который мне дал в аренду директор пункта, я направился в московский зоопарк. На меня оглядывались и молодые и старые. Тогда было время «стиляг»: узкие брюки, туфли на каучуковой подошве и пиджаки с широченными плечами. Такой «стиляга» в зоопарке не появлялся.

День выдался прохладный. Я проходил мимо клеток с животным, и всех мне было жалко. Как у жирафа, тигра и волка в глазах была тоска. И когда служители зоопарка приносили им   корма, и даже мясо, они ели его с каким – то безразличием. Заканчивалась моя экскурсия рядом клеток с обезьянами. Но обезьяны на то и обезьяны. Показывали разные непристойности, могли  плюнуть. На каждой клетке было написано: «Кормить и давать животным пищу категорически запрещено». Дети есть дети. Кто даст печенье, кто конфет. За нарушителями зорко следили молодые ребята в фирменных комбинезонах. У последней клетки было столпотворение. Постояльцем клетки была небольшая обезьянка около метра высотой, может чуть больше. В отличие от остальных ее сородичей она была в темно вишневых трусиках. Клетка состояла из двух отделений: спальни и игровой комнаты. В  спальне даже была кровать с матрасиком, а в игровой комнате была деревянная круглая перекладина на веревках. На клетке была табличка с надписью: «Макака - Викки. Артистка Московского цирка.  выступала в качестве наездницы на лошади. Во время выступления повредила коленный сустав. В настоящее время цирк на гастролях, а Викки проходит у нас курс лечения. Просим ее не обижать, не давать овощей и фруктов и не раздражать».

  Когда я подошел к клетке, вместе со мной с обратной стороны через дверь
зашел служитель зоопарка в фирменном комбинезоне. В одной руке он нес блестящий
разнос, на котором красовались три огромных желтых банана. Так как я до 17 лет жил в
спартанских условиях, то, что такое вкус апельсина, мандарина, банана не имел
представления.  Да и московская ребятня, когда увидела бананы, загалдела: «Бананы, ух
ты, какие»! Служитель ушел и оставил разнос с бананами на тумбочке. Викки с каким
восторгом подскочила, ухватила один банан, ловко его очистила, кожуру бросила в
мусорное ведро и причмокивая начала его жевать. Толи я пристально смотрел на
обезьянку, толи у меня слюнки потекли, этого я не могу помнить. Все мое внимание было
обращено на съедаемый банан. И вдруг обезьянка без звука хватает банан с разноса,
подбегает к прутьям клетки, за которые я держался, и прямо в руки сует мне банан. Толпа
захохотала, и раздались возгласы: «Во дает». Долго не думая, как и обезьяна, я откусил
носик банана, быстро его очистил, но не до конца, и начал есть. Викки прыгала, визжала,
видимо ей доставляло какое – то удовольствие от моей трапезы. Двое мальчишек, видимо
братья, лет по 7-8 прошептали: «Дяденька, оставьте нам, кожуру мы выбросим». Я им
оставил. Они по разу укусили и банан закончился. Не успел я насладиться вкусом
экзотического плода, как увидел двух милиционеров, а между ними тетка с высокой
грудью и мощными бедрами. Она проговорила: «Вот этот «стиляга» украл у обезьянки
банан. Я сама видела». От таких слов у меня душа ушла в пятки. Но публика, которой
собралось достаточно много, загалдела: «Врет женщина, обезьяна сама дала парню
банан». Особенно пара малышей: «Мы видела, мы видели». Милиционеров было двое:
старший сержант и сержант, один с Костромской, а другой с Вологодской областей. Выдавал говор.

Старший сержант первым делом спросил:
- Кто такой?
- Человек.
- Документы есть?
- Есть.
Открыл свой накладной карман, достал паспорт и удостоверение целинника.
- По каким делам в Москве?
- Еду в Белоруссию, станция Коммунары, отправлять перевод в Казахстан, вот в
паспорте билет. О ужас! Сержант положил паспорт и удостоверение целинника в свой нагрудный карман. Молнией пронеслась мысль. Все пропал. Посадят в «обезьянник», заберут деньги и припишут кражу банана. В левом кармане куртки был «спасательный круг» - удостоверение внештатного корреспондента областной газеты «Степной маяк».
Удостоверение было сделано шикарно. Герб СССР,  под ним надпись «Удостоверение».
Внутри фотография, отпечатаны фамилия, имя, отчество, срок действия и подпись
главного редактора. Я раскрыл это удостоверение, и показал старшему сержанту, не давая
в руки. Вид красной корочки сделал свое доброе дело. Сержант открыл сумку с
радиостанцией, которая весила в то время килограмма два, и вызвал дежурного капитана,
фамилию я не разобрал.
- Товарищ капитан, тут мы задержали парня, обвиняемого в краже банана у
обезьяны.
И вдруг мат:
- Ты сержант Осипов много пил?
- Никак нет, товарищ капитан.
- Какая кража, он что залез в клетку к обезьяне, есть свидетели?
- Никак нет, товарищ капитан. Женщина сказала, что гражданин взял банан из руки
обезьянки.
И снова мат:
- Ты свой «банан» прячешь, может женщина твой банан увидела.
Истерический смех потряс воздух. Непроизвольно сержант полез в карман и
протянул мне документы.
- Товарищ капитан, этот парень внештатный корреспондент целинной газеты.
В ответ раздался ни один мат, а в три этажа:
- Не хватало еще прославить московскую милицию не целине. У тебя не плечах
голова или кочан капусты. Вы протокол на эту женщину за ложный донос составьте.
Милиционеры переглянулись, глазами поискали кругом. Женщины нигде видно не было. Я уходил из зоопарка героем дня в окружении московских мальчишек, под воли Викки.