В заколдованном диком лесу. Глава 12

ГЛава 12 (продолжение сказки Стругацких "Понедельник начинается в субботу")

Через пару часов голосование было закончено. Марья Моревна вышла  на крыльцо и объявила тем, кто оставался на поляне ждать результатов:
– Расходитесь, результат завтра объявим. Поскольку во многих бюллетенях дописаны имена ваших кандидатов, то подсчёт будет долгим.

Вслед за ней в правление вошёл Емеля:
– Марья Моревна, там ещё эти бюллетени просят…
– Кто «эти»?
– Комар-пискун, Муха-горюха, Мышка-норушка, Петушок-золотой гребешок.
– Ты что? Они же зарегистрированы как фауна! Какие им бюллетени?
– Гнать, гнать фауну! – забасил Камноедов. – Пора считать, итак уже затянули.
Члены комиссии были согласны, что затянули, и пора считать. Все обратили взоры на избирательную урну, то бишь, на ящик для голосования и…

И остолбенели. Там стояли два ящика. Два одинаковых ящика.
Камноедов подошёл к ним, осмотрел внимательно оба, чуть ли не обнюхал. Ящики были абсолютно идентичны.
– Так, эта… Где наблюдатель?
У Привалова в животе похолодело. Он понял, что будут неприятности. И, возможно, с последствиями.

– Ну, Привалов, вы это как? Почему их два? Что теперь?
Александр подошёл к урнам и попробовал поднять. По весу обе были одинаковы. Очевидно, что бюллетени были и там, и там. Он тоже растерялся. Лучше бы этот ящик совсем исчез. Тогда бы Камноедов принял волевое решение, «исходя из обстоятельств, ввиду происков и саботажа». Но ящиков было два, и какой из них настоящий – неизвестно.

А Камноедов, нахмурившись, тряс щеками:
– Я не позволю, понимаешь, так относится к демократической процедуре. Немедленно выяснить и принять меры! Прямо сейчас же, чтобы могли приступить, безо всяких там!
Конечно, если бы с ними в комиссии был хотя бы один маг из института, всё разрешилось бы в пять минут. Но Камноедов для проведения голосования подобрал команду довольно узких специалистов: программист, аспирантка и механик. Привалов лишний раз удивился его организаторским «способностям».
– Модест Матвеевич, сейчас разберёмся. Дело-то пустяковое! Разрешите, я позвоню Роману Петровичу, проконсультируюсь. Это займёт несколько минут.

Камноедов согласился подождать несколько минут. Но телефон в правлении почему-то не работал. И тут Привалова выручила Стелла:
– Александр Иванович, а где механик? Мне кажется, он может помочь. Он в этих делах должен разбираться!
Привалов воспрял духом, выбежал на крыльцо. На поляне никого не было. Хома снова исчез. Он вернулся в зал, предупредил, что скоро будет, и спортивным шагом двинулся по тропе.

 Александр догадывался, где сейчас может быть Хома Брут. Не прошёл программист по тропе и трёхсот метров, как издалека услышал бравую песню:

Взвейтесь, соколы, орлами,
Полно горе горевать!

Кто-то шёл навстречу и самозабвенно орал, присвистывая в такт через каждые две строки:

То ли дело под шатрами
В поле лагерем стоять!

Песня приближалась, и скоро Привалов носом к носу столкнулся с Хомой Брутом. Тот был возбуждён, глаза  блестели.
– Брут, где вы ходите? Там шеф рвёт и мечет, вас требует! – Привалов обрадовался вдвойне: тому, что так быстро нашёл механика, но более тому, что тот был ещё в вертикальном положении.

Пока шли до правления, он рассказал Хоме, в чём проблема. На что Хома ответил, что проблемы он не видит. Ну, пошутил кто-то из местных, и что? Александру показалось, что Брут ещё не проникся серьёзностью момента, и вряд ли сможет помочь с таким настроением.

Когда вошли в зал, Камноедов ещё больше нахмурился, увидев механика. Но промолчал. Хома подошёл к ящикам и слегка попинал их своими пыльными башмаками.
– Унесите один в другой кабинет, – скомандовал он, – любой из них.
– Минуточку! – загремел Модест. – Как это любой, а вдруг это тот, что нужен?
– Любой, потому что если этот фокус сделан с помощью контагиозной магии, то ящики абсолютно идентичны со всем содержимым. Поэтому без разницы, какой выбрать. А если магия инициальная, то один ящик аберрантный. То есть, он может, альтернировать в процессе подсчёта, естественно, вместе с бюллетенями. Его и нужно удалить… Третьего варианта быть не может, мы же не в институте, а в Задлесе. Тут вам не там, никакой квантовой телепортации!

Камноедов слушал, вытаращив глаза, собственно, как и все остальные, кроме Стеллы и Привалова. Из всей компании только они понимали, о чём говорит Брут, и Александр даже досадовал, что не догадался об этом сразу, поддавшись общей панике. Это было настолько просто, что  сразу не сообразишь.
Они вдвоём с Емелей схватили один ящик и уволокли через коридор в кабинет Марьи Моревны. Когда вернулись в зал, то там не было ни одной урны.

– Теперь тащите обратно! – распорядился Хома. Они принесли обратно. Появились оба ящика.
– Теперь взяли другой и унесли! – Брут смотрелся брутально в роли младшего командира.
Саша с Емелей утащили другой ящик. Когда вернулись, в зале стояла одна урна.
– Вот он и есть, родимый! – опять пнув драгоценный ящик, воскликнул Брут, победно оглядев комиссию.

Камноедов, даже спасибо не сказал. Сверкнул глазами и приказал считать голоса. Хома подмигнул Привалову. Тот в ответ показал большой палец.
Подсчёт тоже затянулся. Долго спорили, как считать. Многие бюллетени были брошены без отметок. Потом решили, коли брошены, значит, считать, как голосование «за». Приписанных от руки было много, но больше всего голосов при выбранном методе подсчёта оказалось у Лешего. Кащеев был вторым.
– Ну вот, всё  в соответствии, – констатировал довольный Камноедов. – Оформляйте протокол. Значит, президентом выбран Бесов, а Кащеева введём в правление.
Заметно было, что исполняющий обязанности наконец-то обрёл чувство глубокого удовлетворения.
 
В это время в зал влетел Комар-пискун. Здоровенный, как летучая мышь, он гудел, как бормашина. Сделав круг под потолком, он завалился на бок, как атакующий вертолёт «Чёрная акула», и, резко снизившись, ударил Модеста в скулу своим хоботом. Камноедов взвыл и полетел со стула, с грохотом обрушив свои полтора центнера на скрипучий дощатый пол.

– Лови его, подлеца, лови! – блажил исполняющий обязанности, валяясь на полу.
– Да, дави его! Дави! – сдерживая смех, поддержал Привалов.
Емеля и Еруслан помогли подняться поверженному руководителю и усадили на стул, который услужливо подвинул Привалов, улыбаясь до ушей.
– Уволить его! Изгнать мерзавца! – рокотал Камноедов.
– Как же мы уволим его? – Марья Моревна достала из аптечки пузырёк, чтобы сделать примочку. – Он же фауна. Его лаборатории на эксперименты заказывают.
– Здесь заказываю я! Немедленно уволить фауну! – причитал Модест. Из левого глаза его катилась слеза, правый был закрыт стремительно надувающимся лиловым фонарём невероятных размеров.

– Вот же зараза малярийная! – воскликнул Емеля. – Давно не кусался. Это всё реформы. Развели демократию… Все распустились!
Марья Моревна сделала компресс под глаз и забинтовала Камноедову голову, из-за чего тот стал похож на раненого партизана. Хома и Стелла, взяв его под руки, повели к машине, в которой уже дремали Г.Проницательный и Б.Питомник. Кроме чувства глубокого удовлетворения, исполняющий обязанности обрёл сильную головную боль. С тем и отбыл к месту постоянной дислокации.

– Надо же, – вздохнула Несмеянова, – и в этот раз не обошлось без происшествия.
– А когда у нас обходилось? – отозвался Еруслан Лазаревич. – Взяли, ужалили начальника в голову. Как он теперь работать будет?
– Ничего, он справится, – успокоил его Привалов, – он и до этого был немного того… Нам напоминал, что это заколдованный лес, а никакой не задний, а сам вот, на тебе… Забыл.
– Того, не того… Забыл, не забыл… Знаешь, начальству лучше отрубить голову, чем ударить по этой голове.

В зал вошёл Кащеев:
– Вы, Марья Моревна, как секретарь, должны определить, где будут наши с президентом кабинеты.
На секретаря правления разом навалилась вся дневная усталость:
– Да подождите вы, Кащеев, завтра разберёмся, – раздражённо ответила она.

Александр прибыл в Изнакурнож вечером. В избе никого не было. Стелла уехала, старуха где-то бродила, учёного Василия не было слышно. Зато было слышно, как в лесу кукует кукушка. Привалов удивился, за время своего пребывания кукушку он услышал впервые.