17 км от Воркуты

Седой мороз сковал своей  суровостью,
Не реки и озёра, а человеческие моногорода,
Покрыл он шапкою морозной,
Квартиры из-за отсутствия тепла,
И стали походить все эти вещи,
Ступеньки лестниц, кресла,
Дверь и вход,
На выход в космос,
И  в  пространство,
Галактики земной,
В  которой вряд ли кто живёт.


Снег ледяной раскачивался в люстре,
На батареях, что нести тепло должны,
Лежал,  как пыли  толстый слой,
Сугроб огромный,
Свидетельство того, что люди все ушли,
Бросали, как во время войн,  они жилое,
То, что копили, всё  своё добро,
И отправлялись в том, в чём были,
На поиски работы и тепла,



Оставив за собой то нажитое жизнью,
Которую порушило отсутствие тепла,
И сделав  моногорода той мертвой зоной,
Седою пеленою смерти покрыв те города,
Лишив людей домов и крова,
Он вывел их за полосу земля,
Когда они все оказались,
Будто бы  инопланетные созданья,
В том космосе, где жить всё  ж не могли,
И не могли они сидеть на прежних креслах,
Что стыли в кожаных чехлах,
Ходить по лестнице, которую покрыла наледь,
И в окнах где светилась  вечная и вековая мерзлота,


Которая напоминала тот период,
В котором даже мамонт жить не смог,
Он вместе с бивнем  стыл в той ледяной пустыне,
Давно уж не дыша и не дрожа,
Как памятник тому, что получили люди,
Лишившись простого  домашнего тепла,
И потому, чтобы не повторить,
Судьбу большого зверя   из ледниковых тех веков,
Они собрались вместе,  не закрыли двери,
Оставили все то,  что было их,
И вышли в тот открытый космос,
Что ждал их за ледяною полосой,



За тою ледяною дверью,
Которая, не скрипнув, все же пропустила их,
Не стала их задерживать навечно,
В пустыне белой и седой,
Наполненной кристальной чистотой,
Будто насмешка этой   жизни,
Сродни стерильности  такой,
Где может только быть покой,
В которой не живут, не  выживают люди,
Которые ушли на поиски работы и  тепла,
И  может быть, добра,
В  их новой,  так не нужной жизни,
Ибо и старая была, та что замерзла навсегда.

06.03.2021 г
Марина Леванте