Как царевич Хворобу перехитрил

Жили-были царь с царицею и был у них сын. Рос царевич не по дням, а по часам, и до того смышлён умом был, что родители нарадоваться не могли, на родное дитя глядючи. Вырос царевич – любо-дорого посмотреть: стать молодецкая, силушка богатырская – а умом всех мудрецов в царстве обошёл.

Однако и у царей не всё гладко в жизни бывает – захворал вдруг царевич и слёг в постель. Как узнали о том царь с царицею, опечалились, и послали гонцов во все концы земли скликать к сыну лекарей и знахарей. Обещал царь, что ежели вылечит кто его родную кровинушку – отдаст тому всё, что только ни пожелает!

Поскакали гонцы во все стороны, стали сзывать к царевичу всех лекарей-знахарей, всех травников-ведунов, всех мудрецов-волшебников. Потянулся народ в палаты царские рекою широкою, всяк знахарь своё лекарство царевичу предлагает, да только толку с того никакого не получается.

А царевичу всё хуже и хуже: румянец с лица сошёл, кожа белее молока парного, руки-ноги, что травинки тоненькие, совсем силушку растеряли. Кружат вокруг царевича царь с царицею, да с мамками-няньками, кормят его с золочёной ложечки, поят с серебряной кружечки, да слезами горькими обливаются.

Пришёл чёрный день, когда не осталось в палатах царских ни одного лекаря, ни одного знахаря, ни одного мудреца волшебника: какие знали лекарства от хворей – все испробовали, да только проку от того не добились. Царица с мамками-няньками плачут-убиваются, а царь думу думает скорбную, как бы не пришлось ему родному сыну дорогу на тот свет уступать.

Приходит тут к царю слуга и говорит:

- Царь-батюшка, стоит у ворот старушка-нищенка, просит пустить её на царевича глянуть. Токмо на лекарку она не схожа, не иначе, как хочет на горе нашем брюхо с мощной набить.

Отвечает ему царь:

- Лекарка она или нет, царевич наш всё одно уже не жилец на ентом свете – нет в миру такого средства, чтоб от хвори его излечить. Раз уж пришла старица – вели страже её впустить и к царевичу проводить. - (Меж тем и сам пошёл посмотреть, как дальше дело сложится).

Приходит царь в палаты царевича – а там шум-гам стоит, нищенка-старица царицу с мамками-няньками как детей неразумных ругает, да приказы направо-налево отдаёт, будто она здесь хозяйка полноправная:

- Что это за болото вы здесь развели? Да на вас здоровый взглянет – тотчас в постель сляжет! Немедля палаты царевича перемыть, платье новое чисто наглаженное ему принести, все окна настежь распахнуть – чтоб даже духу от сырости вашей не осталось!

Подивился царь, но ничего не сказал, лишь кивнул слугам, чтоб исполняли всё, что старица-нищенка прикажет. Принесли слуги царевичу чистую одёжу праздничную, велела старица царевичу в баню идти, да все косточки свои хорошенько духом банным пропарить.

- Как же я пойду, коли меня ноженьки не держат? – спрашивает царевич слабым голосом.

- Сделаешь, как скажу – вернётся к тебе силушка, токмо для этого самому всё делать придётся! – отвечает ему старушка.

Встал царевич, шатаясь, на ноги, опёрся рукою о кровать – а ноженьки не идут. Бросились мамки-няньки со слугами к царевичу на подмогу.

- Сам! – грозно окрикнула всех старица. – Всё сам делай! – подбодрила она царевича уже ласково.

Собрал царевич всю свою волюшку в себе и шагнул вперёд – поплёлся в баню, как старик ветхий, что ни одну сотню лет на земле прожил. Распарил его банщик, переодел в чистые одежды, и вернулся царевич к себе в палаты.

А старица уж его поджидает.

- Вот что я скажу тебе царевич: ежели хочешь ещё пожить на белом свете – придётся тебе для того потрудиться! Вот тебе чурка дубовая, вот тебе ножичек вострый – садись и строгай из чурки ладью гладкую – как сумеешь, так и строгай! Ты, милок, только приговаривай при том потихонечку слова заветные: «Сильны людские хворобы-немощи – а моя хвороба всех других сильнее! Кабы перестала она меня терзать хоть на денёк – подарил бы я ей ладью гладкую и ладную! Другим хворям таких даров знатных никто не даст – а у моей своя ладья будет!» Что дальше делать – сам смекнёшь, главное не пужайся ничего!

Догадался царевич, что не иначе, как сама Яга к нему на подмогу пришла и совет верный, как от хвори избавиться, подсказывает. Хотел поклониться в пояс, да поблагодарить – а старицы уж и нет нигде, исчезла, словно её и не было.

Взял царевич чурку дубовую с ножичком вострым и стал из той чурки ладью по совету Яги выстругивать-вытёсывать. Только не получается у него ладья - нет в руках силушки! А он всё одно старается, да слова заветные при том приговаривает, как Яга его научила.

Сидит царевич, ковыряет деревяшку ножичком – появилась вдруг перед ним Хвороба и давай расспрашивать:

- А что это ты, царевич, делаешь? Для кого подарок мастеришь?

- Для тебя, Хворобушка! – отвечает царевич. – Токмо не знаю управлюсь ли – руки-то совсем меня не слушаются! Вся силушка моя к тебе перешла – вот и не знаю, успею ли подарочек тебе доделать.

- Да как же не успеешь? – заволновалась Хвороба, уж больно захотелось ей пред другими хворями-немочами подарком похвастаться. – Ежели тебе силушка нужна, чтоб подарок мастерить, об том не беспокойся, верну я рукам твоим силушку.

Как сказала Хвороба – так и сделала. Чувствует царевич, что вновь вернулась сила к его рукам. Обрадовался он, а сам вида не показывает, дальше чурку ножичком ковыряет, пытаясь ладью выточить.

Спрашивает Хвороба:

- Теперь готов мой подарочек?

- Что ты, я только сучки обдираю! – отвечает царевич. – Дорогой подарок в один день не делается, ты через три дня за ним приходи.

Согласилась Хвороба обождать и ушла. Через три дня возвращается и спрашивает у царевича:

- Доделал ли ты мой подарочек?

- Что ты, Хворобушка, дорогой подарок за три дня не делается – я только один бок у ладьи обтесать успел! Ты через месяц за подарочком приходи! – отвечает царевич.

- Ладно, быть по-твоему, обожду ещё месяцок! – согласилась Хвороба и вновь ушла ни с чем.

Через месяц выторговал царевич у Хворобы сроку ещё на полгода – чтобы паруса для ладьи справить. Через полгода ещё на год отсрочки договорились – надо было ладью узорами расписными украсить, дабы с первого взгляду было видно, что не простая рыбацкая лодочка у Хворобы – а самая что ни на есть царская ладья.

Пока суть, да дело – окреп царевич, пуще прежнего возмужал и силушкой налился, ни одной хвори-немощи его не сломить! Как вышел срок, отдаёт он Хворобе ладью готовую в подарочек, и говорит:

- Выполнил я своё слово, Хворобушка, теперь можно и на другую сторону идти.

- Да как же я тебя на ту сторону поведу, ежели ты здоровьем пышешь? – возмутилась Хвороба. – Мне теперь тебя ни в кровать не уложить - ни на себя не взвалить! Просто так твою силушку уже не отнимешь - сто лет ждать придётся, покуда сам зачахнешь! Нет у меня времени за тобой по пятам ходить и часа твоего ждать – я кого послабее тебя найду! - сказала так и исчезла без следа.

Как узнали царь с царицею, что Хвороба от царевича отступилася – закатили на радостях пир на весь мир! Приказал царь поварам напечь пирогов румяных, выкатить из царского погреба бочки с квасом медовым – и всех прохожих досыта угощать, мудрую Ягу с благодарностью вспоминать.

А уж была ли на том пиру Яга, аль к кому другому на подмогу торопилася – то только самой Яге и ведомо…