Морщины

Она проснулась, будто от резкого звонка, уже ближе к вечеру.  И вдруг вспомнила, что договорилась с Ним встретиться в кафе, после работы.
 «Надо же, и  ведь прилегла-то всего на полчасика, а проспала не меньше двух, вот что значит отпуск - расслабилась…», - с досадой подумала Она, но тут же успокоилась, и по времени даже успевает немного привести себя в порядок.
Был хороший летний вечер. Еще совсем светлый, солнечный, приветливо встречающий каждого, выходящего в такую пору, из дома. Она торопилась. К Нему. Она почти бежала.
В кафе влетела запыхавшись, по пути к столику поправляя растрепавшиеся волосы.
- Привет, давно ждешь? - виновато спросила Она.
- Ты опоздала, впрочем, как всегда, -  плохо скрывая раздражение, ответил Он.
- Серьезно? Не замечала, - попыталась шутливо оправдаться Она.
- Ты многого не замечаешь… Однако, хватит. Замяли, тема закрыта...Что-то будешь есть, пить?
- Конечно, - ответила Она, - тут такие вкусные пирожные, возьми мне одно, бисквитное. И кофе. С молоком.
   Пока они ждали свой заказ, Она щебетала  о том, что опоздала потому, что проспала, и что совсем разомлела от жары, и от того, что в отпуске, и Ей не нужно никуда спешить. Она доверчиво рассказала Ему, что так сладко спала, что как в детстве у Нее даже потекли слюни и занемела рука на которой Она лежала, и о том, чем занималась весь день, и что приготовила вкусного для Него, и что сделала по дому, и какие у Нее планы на ближайшие дни...   
Он слушал Ее как-то рассеянно, отвлеченно, и все время смотрел то по сторонам, то на свои часы, то в окно... Ей даже показалось, что Он  обрадовался, когда принесли заказ. Обрадовался, тому, что Ему будет чем себя занять, чтобы не смотреть на Нее. 
- Послушай, а ты не хочешь тоже взять отпуск? Ну, хоть на пару недель, поговори с начальством, поедем куда-нибудь. Только вдвоем. Ты и я. Мы уже забыли, когда были одни. Сейчас самое время. Дети выросли. Мы никому ничего не должны. Это так необычно, и знаешь… может, я скажу что-то стыдное.. это так приятно. Потом мало ли что?… Пока мы еще молоды, здоровы, поедем куда-то вместе - все равно куда! Давай, а? –  взахлеб, словно, опасаясь, что кто-то перебьет, предложила Она.
- Ты с ума сошла? Сейчас, в сезон?! В отпуск?! Да даже и заикаться не буду! Знаю, что никто не отпустит! Придумала тоже! - резко, с уже переходом на крик, прервал Ее Он.
 И добавил: «И...слушай, вытри крошки, у тебя висят крошки».

- Где? Господи… Где? Какие крошки, покажи… Или убери сам… Пожалуйста, я  ведь не вижу,.. 
Он брезгливо поморщился, и с каким-то отвращением показал на Ее губы: "Вон, у тебя висят крошки от пирожного. Убери. И вообще… у тебя всё лицо в морщинах. Странно, как я этого раньше не замечал".
  - В морщинах? Боже мой, где?.. Да я не видела их никогда, где они? В каком месте? - Она растерянно начала рыться в своей сумочке.
  «Зеркальце, где оно? Господи, где-то была пудреница… я точно помню. Ой, забыла! Наверное, я ее дома забыла, торопилась! Погоди, у тебя плохое настроение? Не пойму… Да какие морщины?? Мне же и сорока нет!  Я поняла, что это! Это следы от подушки, я же спала. Я же спала… Вот и отпечаталось…», - лепетала Она несвязно и с ужасом от какого-то неожиданного открытия.

Потом, как последнюю попытку отогнать от себя неизбежность, Она сделала странные, неловкие движения по лицу -  сделала  машинально и усердно, как послушный, несправедливо наказанный ребенок, который не понимает, в чем его вина, но непременно  хочет исправиться...  Изо всех сил Она стала тереть лоб, щеки, веки, губы, словно пытаясь разгладить какие-то свои морщины, загладить какую-то свою вину... 
Он снова брезгливо поморщился: «Да что там отпечаталось?.. Не выдумывай!  Это морщины. Обыкновенные морщины, и всё. И женщина, настоящая женщина никогда не забудет дома зеркало! Вот вечно у тебя так!..».

Она удивлённо вскинула на Него глаза. В них было недоумение и горькая обида маленькой девочки. Но, вместе с тем, к Ней пришла какая-то ясность - тихая, пронзительная, болезненная и спасительная. Только теперь Она заметила, что Он не смотрит на Нее. Совсем не смотрит! Он смотрит сквозь Нее.

Она встала, и стараясь держаться ровно и прямо, пошла к выходу.
«Только не плачь, только не плачь! Только не вздумай заплакать, не смей, дура! Слышишь! Иди быстрей, иди к выходу!», - без конца повторяла Она себе. Но от этого плакать хотелось еще больше. Глаза наполнились слезами, Она пыталась удержать их, и ничего не видела! Она не видела выхода...
Дома Они уже ни о чём не разговаривали и ничего не выясняли. Всё было и так понятно. Они просто разошлись по разным комнатам, и каждый закрыл за собой дверь. Навсегда.
Утром Она позвонила маме, и рассказала обо всем... Рассказала потому, что просто больше некому было рассказать, а держать в себе такую боль - невыносимо. 
- Мам, что это? Старость, что ль пришла? Это ее начало? - устало и спокойно спросила Она. 
 - Нет, дочь. Это, наверное, Любовь ушла. Это Ее конец. 
 - И где выход, что делать? Терпеть? Ведь у нас дети… Им нужно гнездо. В любом возрасте. Или уходить? Раз… ОНА уже ушла...
- Не знаю, тебе решать.

 
Они прожили еще десять лет. Прожили практически молча, в тех самых разных комнатах. У обоих за эти годы появились настоящие морщины, настоящая седина, болезни...
Наконец, устав мучить друг друга, устав притворяться, будто у них есть что-то общее, и есть еще какое-то "свое" гнездо, они расстались… Расстались, наверное, слишком поздно для того,чтобы жить потом друг в друге  светлым и грустным воспоминанием.
И потому их разрыв уже не выглядел личной любовной трагедией каждого. За годы неизбежного отчуждения и мстительного молчания, он превратился в трагифарс, финал которого оказался предсказуемо банальным, пошлым и... даже комичным.
Её образ не выглядел после этого трогательно-невинным и тонким.   То, что могло закончится поэтично и печально, закончилось грубо, цинично и некрасиво - точь в точь, как в старом анекдоте "муж вернулся из командировки, а дома у него..любовник"...
 Муж, который не вправе был ожидать чего-то иного, приехал однажды точно в срок -  не вовремя. Он возвратился Домой слишком рано - тогда, когда уже было слишком поздно.
Да, они успели в своем гнезде вырастить детей, которые давно  всё понимали и всё чувствовали, но сами опоздали. Опоздали на много несчастливых лет.
 Эх, хорошо бы всё вовремя, и хорошо бы ещё правильно.... А когда оно это "вовремя",  и как оно "правильно" - никто не знает.