1970 год. Отдых в Бердянске

В то время отдыхающим и в голову не могло прийти поселиться в гостинице. Гостиницы - только для командировочных, и то по предварительной брони, к тому же в гостинице был больной. Пошли искать приют в частном секторе, поближе к морю.
Увидели симпатичный, довольно большой дом с садом на улице Л.Н. Толстого.
- У вас найдутся комнаты для четверых, - спросила мама у хозяйки, сидящей на скамейке перед домом.
- Отчего же, конечно есть! Народу пока мало, - приветливо ответила хозяйка, - вот только пара ребят в саду живет.
Тут мы и поселились.
Мне повезло. Хоть я и предупредил, что буду отдыхать один, но все же какая-то ответственность за сестер на мне тоже лежала. А тут как раз двое ребят - наших ровесников быстро с ними сдружились и полностью сняли с меня обязанность их развлекать.
У мамы и девочек были свои комнаты, а меня поселили в коридоре, чему я был очень рад, так как часто приходил домой, когда уже все спали.
От нашего дома до центра города, где находился городской пляж и неподалеку переговорный пункт, было около полутора километров. На этом переговорном пункте в самом начале нашего отдыха я познакомился с занятным местным парнем. Он был немного старше меня, нигде не учился и, по-моему, не работал. Несмотря на свою абсолютно славянскую внешность и имя «Сергей Белкин», он сказал мне, что его надо звать Серго, потому что он грузин.
Ладно, грузин так грузин, но звал я его просто Тезка. Он был интеллектуально развит, много читал, причем таких книг, о которых я подчас и не слышал.
Как-то он пригласил меня домой, где, по его словам, он жил один, и показал огромную библиотеку в старых дубовых книжных шкафах. Мне он тут же подарил Евангелие издания начала века, а для моей мамы дал, правда, почитать, "Графиню Рудольштадт" Жорж Санд, о которой мама мечтала после "Консуэло". В Москве мама достать ее не могла.
С Тезкой было интересно, и все последующие дни мы проводили вместе. Через пару дней он познакомил меня со своим другом, который где-то работал, поэтому присоединялся к нам на городском пляже только около четырех часов дня. Не помню, как его звали - пусть будет Виктор, - зато хорошо помню его историю, которую он мне рассказал.
Виктор родился в США в 1949 году, куда его отец попал после лагеря для перемещенных лиц "Ди Пи" (Displaced Persons) из западной зоны Германии. Это было уже после войны. Там отец познакомился с такой же пересыльной русской женщиной, они поженились.
Сначала отец был безработным и жил с семьей на пособие, пока не нашел какую-то работу. Жители лагеря обсуждали возможность возвращения в Союз, но им говорили, что как только они вернутся, их тут же посадят в лагерь как изменников Родины. Поэтому возвращаться сначала никто не спешил. Там же, в США, в 1956 году Виктор пошел в школу.
В 1964 году, когда ему было уже 15, что-то изменилось в политике, и отец с семьей (к тому времени у Виктора уже был младший брат) переехал в СССР.
Виктор часто угощал нас с Серго на пляже. Когда я предлагал деньги, он всегда отказывался, говоря при этом:
- Мне же их легко зарабатывать.
- И как же ты их зарабатываешь? – как-то поинтересовался я.
- Так я всему педагогическому переводы делаю, - со смехом говорил он. - Мне же это легко, для меня английский - родной. А девчонкам песни «Битлз» перевожу. Они визжат от восторга и тоже мне платят.
Он был очень спокойный, добрый и в истинном смысле интеллигентный - мягкий и порядочный.
Вот такая была у меня компания.
Днем мы купались на городском центральном пляже или выезжали на маршрутном катере на песчаную косу рядом с городом. Или шли пить пиво в какую-нибудь забегаловку. По вечерам мы ходили на танцы в парк и санатории.
Помню концерт Аллы Иошпе и Стахана Рахимова в парке. Какое же это было удовольствие - сидеть на открытом воздухе и курить во время концерта, потягивая коньяк! Сейчас такое даже и не приснится, да я и не курю уже. Но вспомнить приятно.
В то время в Бердянске вся вода в городе (абсолютно вся!) была горькой. Поэтому все, что приготавливалось на воде, имело горький привкус. Газировка была горькая, лимонад в бутылках - горький. Горькими были борщ в столовой и даже чай! Пиво тоже было горьким, но в нем горечь чувствовалась меньше, поэтому чаще мы пили пиво.
Изредка к нам на выселки подгоняли цистерну с питьевой водой и тогда со всех домов тянулись к ней с ведрами, чтобы сделать запас хорошей воды хотя бы на чай. В городе поговаривали, что уже скоро построят канал, чтобы подать в Бердянск нормальную воду из Днепра. Однако этот водовод начали строить только в 1986 году.
 
Однажды Виктор объявил, что сегодня у него день рождения и потому на работу он не пойдет, а приглашает нас отметить его на центральном пляже.
Мы купили бутылку коньяка и прекрасных жаренных кур – их взяли в стеклянной забегаловке прямо на пляже. Тогда еще не было гриль-аппаратов и потому кур просто жарили на больших противнях. Это были либо цыплята-табака либо курицы-квисо. И те и другие были необыкновенно вкусны, с чесночком и перчиком.
К  курам мы, конечно, захватили огурцов и помидорчиков. (Ну что еще надо молодым людям для хорошего настроения!) Разложили всю эту красоту прямо на песке, на газетке, разлили по стаканам, захваченным вместе с бутылкой воды из "стекляшки", поздравили Виктора с днем рождения, выпили, закусили и - побежали в воду играть в салочки.
Когда гонялись в воде и под водой друг за другом, периодически попадались чьи-то девичьи ноги. Девицы взвизгивали и со смехом отбивались от нас.
Мы пригласили их к себе за стол на газетке, сбегали еще за коньяком и снова заказали курицу. Праздник продолжался.

Удачное знакомство

Девчонки, как оказалось, отдыхали в санатории недалеко от пляжа и им до нас было скучно. Договорились по вечерам проводить время вместе.
Помню одна из них была из Никополя, другая из Мелитополя, а третья, особо приглянувшаяся мне, из Алма-Аты. Непонятно, как ее занесло в Бердянск, но в советское время это было неудивительно.
Потом мы приходили к ним на танцы в санаторий, ходили в летний кинотеатр в парк. Когда задерживались, гуляя по вечерам, ей приходилось залезать к себе в комнату с моей помощью через окошко. (В советских санаториях строго следили за нравственностью и в 11 вечера входную дверь закрывали.)
Через неделю я неожиданно узнаю, что приезжает ее муж и наши прогулки должны закончиться. (Какая досада!)
- А где же он будет жить, - спрашиваю, - не с вами же в комнате? Комната ведь женская и ты в ней не одна…
- Нет, - отвечает она. - Он снимет себе комнату, а ко мне будет приходить.
- Значит, ночь он с тобой не будет проводить? - исподволь интересуюсь я.   
- Конечно, нет, - уверенно отвечает моя избранница, - кто же его пустит?
- Тогда у нас не все потеряно, - оживляюсь я, предчувствуя приключение.
- Ты с ума сошел, - испугалась она, - ни в коем случае!
Но я уже знал, что означает, если женщина говорит "нет".

На следующий день наша компания прогуливалась неподалеку от санатория, когда я вдруг увидел мою знакомую, идущую навстречу под руку с молодым человеком.
В памяти всплыли строки из Есенина:
... Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер...»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».
Однако я и мои друзья решили не обозначать нашего знакомства, как, впрочем, и она не показала мужу, насколько расширился круг ее новых друзей.
На следующий день на пляже ее подруги с видом бывалых интриганок передают мне записку:
"После 11 подходи к моему окну. Попрощаемся. Я завтра уезжаю".
Не один раз замечал, что женщины охотно принимают участие в романтических приключениях своих подруг. Вот и здесь все очень романтично - случайное тайное ночное свидание под луной.
Почему-то день тянется нестерпимо долго, когда ждешь вечера.
После одиннадцати я подхожу к знакомому окну. Оно тихо открывается, и я ловлю ее стройное гибкое тело, забранное в легкий халатик. По ночной безлюдной улице в темноте и тишине мы идем обнявшись на уже закрытый пляж. Находим дырку в заборе и осторожно ступая по уже остывшему песку подходим к морю. Под навесом ряды пустых, еще не остывших от дневного солнца лежаков, на которых днем не бывает места, а сейчас все они в нашем распоряжении.
Глубокое ясное звездное ночное небо. Над морем прямо перед нами полная луна проложила белую маслянистую мерцающую лунную дорожку.
Она устраивается передо мной в моих объятиях, и мы молча смотрим на спокойное ночное море и слушаем шорох песка от набегающей волны. Справа из порта по поверхности моря периодически пробегает луч маяка. В распущенных по плечам белокурых длинных прямых волосах переливается лунный свет. Расстегнутый халатик позволяет ощутить сухую теплоту упругого девичьего тела.
Постепенно и плавно, но довольно быстро нас охватывает возбуждение. Бессмысленные редкие случайные слова и объятия с поцелуями, жаркими от того, что прощальные.
Нам не грустно, скорее весело: мы знаем, что творим.
Она уехала.
Через день ее подруги, найдя меня на пляже, с многозначительным видом передали мне конверт, в котором была ее фотография.
На ней она на солнечном пляже позирует в крохотном по тем временам бикини, представляя свою прелестную фигурку во всей красе, и широко улыбается, конечно мне. На обороте надпись - "Лохматенькому на память".
В то время у меня были довольно длинные волосы.

Эту фотографию я еще долго хранил, доставая иногда из ящика стола, чтобы вспомнить проведенные в Бердянске счастливые дни холерного лета. И только перед свадьбой, когда наводил в столе порядок, отправил ее в «вечное путешествие» вместе с остальными отпечатками моей молодости.      

    
Розничный интернет-магазин издательства
http://business-court.ru