чирок

ЧИРОК.

(Трагедия « маленького человека» в эпоху «Ельцинской революции».)

   Автор этих строк, прожив большую часть своей долгой жизни, плыл тихо по её течению, в пять лет, не заметив смерти Великого вождя и строителя невиданной страны, глядевшего на народ с плакатов и величественных памятников. Из этой эпохи и короткой жизни в детстве в деревне усвоил, что такое ощущать, когда в животе пусто, а в кладовке мыши с трудом находят признаки съестного и даже у маленьких человечков является неистребимый инстинкт первобытных охотников и собирателей. Пища была скудной, одёжка невзрачной, а мамины чёрные резиновые сапоги  были писком моды. Рай явился тогда, когда отец- офицер, награждённый двумя медалями с профилем Сталина и участник единственного боя с применением атомной бомбы на военных учениях , подхвативший дозу радиации и, видевший над своей головой ядерную вспышку ярче тысячи солнц и зловещую тучу закрывшую небо и превратившую день в ночь. В награду за этот подвиг получил командировку в Германскую Демократическую Республику вместе с семьёй,  где росло трое сыновей. По дороге наблюдал детскими глазами незалеченные раны войны на оккупированных территориях СССР. Менее заметными они были в Польше и совсем не заметными для меня в Германии. В социалистической Германии я впервые познал прелести устроенного быта представленные для семей победителей фашизма. Всё вернулось «на круги своя» два года спустя, когда вернулись на родину матери. Стал городским жителем. Школа, завод, профессиональное училище, университет и почти сорок лет учительства  в эпоху: «Оттепели», «Застоя», « Перестройки» и…- далее. Жизнь повернулась так, что после окончания университета с семьёй окунулся в деревенскую жизнь и вернулся на время к истокам , оказавшись на Урале у отрогов гор в краю со смешанным населением. Учительство в глубинке - нелёгкая стезя, требующая большого напряжения сил и за столом работника просвещения и в домашнем хозяйстве, чтоб кормить семью с тремя детьми. Набирался опыта от людей пожилых и сверстников , которым благодарен. На жизненном пути повезло - очень мало встретилось людей  равнодушных , много больше повстречалось тех- кого родители, природа, земля и труд наделили добротой. Она встреча толкнула меня взяться за перо, чтобы осмыслить и жизнь свою и то время , в которое мне пришлось жить.
                *************************
     Мир деревни - мир древний, с древним укладом и своим календарём определяющим в течении тысячелетий ход работ и ход жизни вновь принял меня на склоне лет в свои объятья. Деревянный домик, вросший в землю на самом краю села, где раздался мой первый вздох и первый крик, ушёл в небытиё, но остался в моей памяти, освещенный не электрическим светом, а керосиновой лампой, свечкой и, в крайнем случае, ещё лучиной. Давно это было! Рано вырванный из  деревенского лона, земным скитальцем был в военных городках от Оренбургских степей до  Германии. Жил в столице, посёлке на родине предков на Украине , в армейской казарме, но всегда ощущал, что меня тянет на землю и погрузиться в мир природы- природы первозданной , которая ещё сохранила первозданный вид не искорёженный бурной человеческой деятельностью, творящей природу иную- искусственную. Более того, после перестроечного социального и экономического погрома, бушевавшего в России в конце двадцатого века , корёжившего и рушившего прежнюю социальную систему, вместе с судьбами людей и прокладывавшего путь к новым «высотам» социального прогресса, природа начала отвоёвывать потерянное в результате безудержной деятельности в погоне за коммунистическим, а затем, за порушенными ранее капиталистическими, потугами современных преобразователей. Эти метания оказались столь разрушительными, что до сих пор дают о себе знать заброшенными посёлками, порушенными скелетами зданий, умершими заводами и фабриками, заброшенными землями. Какая война пронеслась над страной? Кто ответил за этот погром? Не виноваты ли мы: своими наивными надеждами и ожиданиями, скудными мозгами и безучастностью пошли за призрачными миражами, не разглядев, что это - химеры. В основном, однако, продолжался процесс разрушения, под вопли экологов, что существовала миллионы лет, задолго до того, как в этой среде не появился царь природы-человек - создатель и преобразователь, а не рачительный пользователь. Всё могло бы быть хорошо, если бы он не явился быстро плодящимся хищником с изощрёнными мозгами, который в поисках добычи, не стал таким преобразователем, который мало задумывался о том, что останется после него - не через миллион лет, а хоть через сто! Я пришёл к осознанию этой проблемы не потугами учёных и призывами защитников природы, а наблюдением за тем, как на глазах рушилось то, что было создано человеком на земле, где я топтал свою тропу в жизни, и какие разрушительные процессы явили свои призраки, меняя людей. Как мог, противился этому на своих двадцати сотках отвоёванных на свалке, что появилась посреди деревни, где на маленькой улице половина бывших хозяйственных подворий были полностью разрушены и заросли бурьяном. Молодой народ из деревни просто сбежал, а старики умерли. И это - в сердце России! Это на благодатной земле освоенной предками! Я, не противник прогресса, но порой, страшно подумать, каким окажется путь моих внуков и последующих поколений по реке жизни, вооружённых не веслом, а современными чудо - изобретениями. Может быть, река в половодье сметёт всё хрупкое и призрачное на своих берегах и плавно понесёт свой поток, неся покой всему окружающему, и питая жизнь своей живительной влагой. Может быть, и читатель задумается о том , что мы можем потерять в своей суетной жизни из невозвратного прошлого и что приобретёт в сказочном будущем? Философы, проповедниками и поводыри указывают дорогу, а люди, чаще всего, выбирают свой путь по обстоятельствам, которые им диктуются связями с другими людьми. Но, ближе к делу!
                *****************************

     Возрождение моего сельского существования произошло в середине семидесятых годов так называемого «атомного века» предшественника века « электронного». Места дивные! Лесо- степная равнина плавно переходит в покрытые лесом плоские отроги гор Южного Урала- чудесную кладовую минеральных и иных богатств Земли. Щедрая природа наградила эти места, на границе Европы и Азии, всем, что даёт людям возможность жить в довольстве: родники, озёра, реки, разнообразная растительность и животный мир. Умеренный климат с чётким чередованием четырёх времён года и извечным круговоротом природы, определяющим труды и заботы, прежде всего тех - кто связан с землёй, определяет весь календарь работ и уклад жизни. Деревня испокон веков определяла ход жизни в России и только двадцатый век- век металла и электричества, атома и электроники, поисков искусственного интеллекта явил резкий и болезненный процесс разрушения этого уклада . Русь уходящая, как могла, противилась этому процессу революционных преобразований и усилиями крестьянских поэтов изливала боль души в строках вызывающих слезу. Силы были не равны! Мир, в который я попал, заметно отличался от того мира в котором я появился на свет в далёкий послевоенный год в деревне построенной на новом месте 611 –ю переселенцами с плодородной Украины искавшими лучшего места на земле. Сейчас там проживает 115 человек, в основном дачников. Таков один из зримых результатов прогресса человечества. Может быть, природе от этого дышится легче!? Помню свет керосиновой лампы в маленькой, вросшей в землю избы с завалинками от которых по весне исходил особый дух весны и возрождения; тёплый пар оттаявшей земли, дурманящий голову. Запах луговых и лесных трав и свежей листвы, черёмухи и сирени доносил весенний тёплый ветерок до моих ноздрей. Помню жар дорожной пыли, обжигающий босые ноги летним днём и холод утренней росной травы, чистоту озёрных и речных вод, не загаженных отходами человеческого процветания.
    Тридцать лет спустя пришлось снова окунуться в этот подзабытый мир, сильно изменившийся понуканиями и преобразованиями  «вождей» озабоченных жизнью своих сельских подданных. Результаты прогресса - налицо. Пейзажи, техника, быт – зримые черты перемен. А люди? Люди, наделённые разумом и душой? Как узнать, что в их душах осталось от жизни прежней, хранят ли они в себе соль земли? По долгу службы , пришлось тянуть лямку сельского обывателя и вернуться к истокам уже во взрослой осмысленной жизни, жить среди людей поколениями привязанными к земле и природе. Встретились и те- кто  в моё сознание и душу привнесли любовь к людям земли и заставили задуматься о времени и о себе.
   Николай… Так звали моего знакомого и так звали его родные и близкие люди. « Чирок» так звали его в разговорах между собой одногодки, друзья и многие сельчане. Знаю, что прозвища надолго к людям не пристают, если они не раскрывают какую- то важную и заметную черту человека. Почему название этой маленькой уточки стало его позывным, я долго не мог понять. Был он постарше меня, низкоросл и коренаст (чувствовался мужицкий корень). Округлое добродушное лицо с курносым носом, глубоко посаженными светлыми глазами , выражавшее вместе с мимикой множество оттенков чувств, напоминало мне ( историку по образованию) лицо печально известного императора Павла Первого , трагически окончившего свой земной путь. Такой же курносый нос , веснушки на лице, чувственные губы. Нечёсаные рыжеватые волосы, которые он приглаживал рукой, лишь дополняли это сходство. Исключение не составляла и фигура . Совсем не красавец; малоприметный в жизни мужичок: скромный, незлобивый, работящий. Моя хорошая знакомая - его близкая родственница ввела меня в разговорах в курс жизни Николая, сетуя на то, что хорошему парню в жизни не везло. Радостного было мало, и она искренне жалела его и привечала, как могла. Была у Николая и семья, и работа и дом. Всё осталось в прошлом. Прошлые годы гнули спину и сеяли морщины, но невесёлая жизнь не озлобляла, а только заставляла быть более замкнутым и чувствительным. Был когда-то весёлым шутником. Посоветовал своей родственнице избавиться от вора, кравшего дрова,  высверлил в берёзовом полене отверстие и забил туда патрон с порохом и замаскировал корой. Вскоре вся деревня знала, чья печка от такого уворованного подарка развалилась.
     Совхоз, в котором Николай стал работать после службы в армии, посылал его и на поля прицепщиком на весеннем севе, и в работника на ферме, и пасти скот, и в дальние командировки по заготовке кормов, и ещё по всем местам, где сгодятся его трудолюбивые руки. Знали, что не лентяй , и голова на плечах есть. В шофера, механизаторы и комбайнёры ( сельскую аристократию) не выбился, да и не старался. Жизнью был доволен и всем готов помочь по мере сил. Жизнь катилась по накатанной дорожке. Не прибыльный совхоз имел всё необходимое для хозяйствования, но не обзавёлся толковыми молодыми специалистами, которые после окончания университетов оседали в городе, да и сама система хозяйственная не способствовала инициативе и предпринимательству. Команды спускались сверху, вплоть до несусветных глупостей, запрещающих селянам не косить сено для личного скота, пока совхоз не справится со своими покосными и иными спешными делами. Руководители менялись как перчатки, долги не покрывались. Повеяли новые ветры, поворотившие мозги  устроителей жизни в новое русло. Началась Перестройка!? Сначала рухнула большая страна-СССР. Совхоз, в котором всю трудовую жизнь работал Николай, был вычеркнут из хозяйственной жизни , а имущество и скот понемногу растащили руководители и предприимчивые новые хозяйчики. Совхоз безвестно пропал , как и многие, подобные ему, предприятия - от мелких, до гигантских, созданных при царях и партийных секретарях. Все фермы для крупного рогатого скота, за исчезновением животных, превратились во вросшие в землю фундаменты , зарастающие травой; свинарник оставил по себе скелетом арок лишённых стен и крыши; зерноток, со всеми постройками, оставил память по себе только асфальтированной площадкой с пустым зерноскладом. Исчезли куры вместе с курятниками, хлебопекарня с пекарями, столовая, два магазина, двухэтажный дом быта недавно построенный, централизованная котельная так и не запущенная, водопровод. В здании конторы: с паркетными полами, узлом связи, залом заседаний, где находилось красное знамя за былые ещё колхозные успехи, когда в далёкие тридцатые годы на сельскохозяйственную выставку в Москву возили породистый скот и получали ордена, а в конце века не осталось ни одной курицы; без полов, с выбитыми окнами, в летний день, в центре деревни укрываются от жары бродячие телята и лошади.  А что с людьми? Детский сад и школа живы, как остатки прежних построек эпохи развитого социализма. Их выпускники рассеиваются по просторам необъятной России. Деревня превратилась в пристанище для пенсионеров с капиталами, бегущими из городов на лоно природы обрести покой. Она пока ещё жива и дышит, из последних сил сопротивляясь своей смерти.
  С Николаем сталкивался, в основном, по делам хозяйским, в жаркую летнюю пору - сенокосную страду. Последние могикане сельского племени ещё держали скот – источник жизни, как и огороды, и не забыли прежних навыков, но сил становилось меньше и каждые свободные руки были на вес золота. После бесславной гибели совхоза Николай брался за любую работу и перебивался случайными заработками по найму на стороне или у дачников и пожилых брошенных детьми односельчан. Жил вместе с несколькими бобылями, не имевшими ни кола, ни двора, а по-нынешнему - «бомжами» в заброшенном доме маленькой коммуной.
   Сенокос - самая горячая пора, в прямом и переносном смысле, в деревне на верхушке лета, для тех, кто пытается выжить за счёт своего хозяйства. Я несколько лет впрягался в этот труд, не используя техники: с косой, граблями и вилами, знаю, сколько сил уходит на то, чтобы прокормить зимой одну коровёнку. По солёному поту, пропитывающему рубаху и физическому напряжению всего тела, от макушки до ступни, работа это тяжкая. Тут и солнышко и каждая тучка на небе подгоняют и мудрость крестьянская, «один день год кормит»- поторапливает. Мне было проще, чем иным в эту страдную пору махать косой и ставить копны высохшей травы, любуясь ,как растут рукотворные холмики - летом у меня был долгий отпуск. Сельчане же гонялись за каждой косилкой, трактором, лошадью и автомобилем, а рабочие руки были на вес золота и на такие руки молились и не скупились на расходы. Из дышащих жаром городов на природу и помощь рвались те, кто покинул их , но своими корнями уходил в жизнь сельскую с медовыми запахами свежескошенной травы и запахом готового сена, который щекочет ноздри и заставляет дышать полной грудью, пьянит и дурманит голову. Чтоб управиться в короткие сроки с заготовкой сена, сбивались в артели из родни, соседей, друзей и доброхотов. В пору эту селянин настолько связан с первозданной природой, что сливается с ней, растворяясь в её чудных явлениях, чувствует её всем своим существом.
    Мне в шестилетнем возрасте пришлось покинуть родную деревню и после долгого расставания вернуться в сельское существование. Возвращение не оказалось обременительным. Обзавёлся друзьями и знакомыми, впрягся в работу на земле в свободное от обязанностей время. Пока был жив «развитой социализм» и где кипела, а где ползла общественная работа, жизнь была предсказуемой и планируемой сверху на пятилетку вперёд. Календарь крестьянских работ, утверждённый вековым опытом, с применением развивающейся в век индустрии техникой, создал новый уклад жизни, диктуемый сверху властями больше, чем природой. Если бы власти во всём были разумны, твёрдо знали, куда и как двигаться, не шарахались в  спешке на эксперименты, подгоняя движение к светлому будущему, и не мешали проклятые буржуины закордонные и доморощенные, грозя похоронить добрые начинания « мудрых вождей», то не случилось бы многих бед, что обрушились на народ. Хотя, чего власти винить! Может, есть высшие силы, что дают и народу и человеку испытания для проверки его духа и жизнеспособности. Трагедия одного человека, одной человеческой души - это слёзы и зарубка в памяти , которые вызывают ноющую боль в сердце тех, кто эту душу заметил и понял. Трагедия народа – голая статистика, историческая хроника, сложившаяся из миллионов судеб. Плачет душа, плачет, а судьба- злодейка ведёт по жизни, и каков будет конец одинокого путника –не ведомо! Сколько народов и государств погрузились в пучину!?
     Как-то, в жаркий день, в самый разгар сенокосной поры, я направился на свой пай посмотреть, как стоят сложенные копны свежего сена и пройтись по лесу по грибным местам. Солнце было в зените и палило нещадно. Стрекотали кузнечики. Лёгкий ветерок остужал тело. Вдалеке, на опушке леса заметил лёгкий дымок; видимо горел костёр. Средь зелёных, буйных зарослей углядел невысокую фигуру косоря , размеренно двигающегося вперёд с каждым поворотом корпуса. Приблизился. Разглядел Николая. Несколько дней назад мы виделись на артельном труде ,на сенокосе у моего друга и его  родственника. Женщины и молодухи  подгребали сено, вслед за конными граблями; мужики и парни складывали копны. Работа спорилась. Шутки и подначивания сыпались с разных сторон. Николай- самый возрастной и низкорослый из нашей артели, работал молча, сосредоточенно, чаще других утирая пот со лба и хлопая себя по спине, где надоедливые слепни больно жалили спину сквозь взмокшую рубаху. Небритое и покрытое недельной щетиной лицо не выражало, на этот счёт, недовольства и светилось какой - то робкой, детской улыбкой. В минуты отдыха и перекуса устраивался немного в сторонке от дружной компании , словно стесняясь чего-то; неспешно жевал и вслушивался в весёлый разговоры. Выпитой водке знал меру и ,пока работа не окончена, лишь мочил губы, причмокивая ими. Отдыхал лёжа на спине и, вглядываясь в небо, думал о чём-то. Иногда улыбка блуждала на его круглом, широком лице. Куда уносились его мысли, одному Богу было известно.
   Заметив моё приближение ещё издалека Николай, видно вдоволь уже намахавшись , бросил косить и из-под руки, заслоняясь от солнца, стал смотреть в мою сторону. Постояв немного, отправился к тлеющему костру и уселся в тень под развесистой берёзой, уперевшись спиною в мощный ствол. В ветвях шелестел ветерок, бродивший у опушки. Когда я подошёл к костру коротко спросил:
 -Заблудился или что ищешь?
Объяснил цель моих хождений, на что Николай бросил:- Выходит безработный и лодыря гоняешь. Встал, протянул шершавую мозолистую ладонь и крепко пожал мою руку.- Тогда садись, передохни , и мне веселее будет, а то одни слепни свои разговоры ведут. Жарища , страшная, и я уже упарился; садись, подкрепимся. Я вежливо отказался и уселся рядом на траву, скошенную недавно и постеленную под берёзой. Николай неспешно достал из холщёвой сумки несколько картофелин в мундире завёрнутых в старую газету  и разложил их перед собой; зелёный лук и отварное яйцо добавились к скромному натюрморту вместе с пластиковой бутылкой холодного , крепко заваренного зверобоем чая. На недавней артельной трапезе накрытая поляна выглядела шедевром изобилия деревенской кулинарии и щедротами местного магазина, в который завозили даже исконно деревенские продукты для городских гурманов ( обезжиренное молоко и кефир). На лето деревня пополнялась дачниками и беспризорными детишками родителей расставшихся с жизнью сельской и отправившиеся искать счастья в душных городах на раскалённом асфальте.
     Окончив есть, Николай отёр рукавом рубахи пухлые губы и откинулся , упёршись спиной и затылком в тёплый ствол белой большой берёзы, которая разрослась на опушке и давала тень в летнюю жару. Разгорячённое тело требовало покоя и черпало силы земли, двигавшиеся из корней к вершине, тянущейся к солнцу. Взгляд упёрся в редкие, лёгкие , летние облачка разбежавшиеся по голубому небу, как белые барашки по лугу. Туда же, в высь унеслись, наверное, и его немудрёные мысли. В перелеске, в низине, у ручейка раздался свист. Николай встрепенулся. Лицо осветила удивлённая детская улыбка и он, неожиданно для меня, послал неразумной птице свой ответ, выдохнув воздух через вытянутые губы. Я молча слушал этот разговор человека с беззаботной птицей и чувствовал, как что-то происходит в моей душе, которой и легко и хорошо под тёплым солнышком, на чудной природе, под перепевы двух существ, понимавших друг друга в этом хрупком и нескладном мире. «Как хорошо просто дышать и чувствовать себя частицей этой природы, позабыв о всех проблемах, которые рождает разумное человечество!».
   Птичьи напевы прекратились. Николай перевернулся на живот и перевёл взгляд на землю. Тишина! Благодать! Вдали по рельсам застучали колёса пригородной электрички по рельсам, торящим дорогу вглубь Уральского хребта и везущая городских жителей в те места, где они родились и туристов к красотам природы, где она ещё сохранялась в первозданном виде. « Широка Россия!  Богата , ещё природой своей и красотами! Ютится на ней маленький человек и ищет своё счастье, как птица вольная!». Мысли мои прервал хриплый голос Николая:
   - О чём они там думают?
Я вопросительно посмотрел на него. « К кому это он обращается: к душам предков, ушедших в высокие голубые просторы, к самому Господу с ангелами и архангелами, к путникам, сидящим в электричке?».
    - Была мечта и жизнь спокойно текла ,- после паузы продолжил Николай, - Народ всякие беды переносил, а теперь всё коту под хвост. Не так всё делали, не туда шли, а что взамен? Чему верить? Зачем всё это строили и своими руками рушим? Видел, что с хозяйством сотворили? Были люди при деле, знали наперёд, чем заниматься придётся! Дело нехитрое и привычное и без дела этого  у всех в животе пусто будет. Распродать и по ветру пустить всё можно, а дальше что продавать, когда и лес и воду распродадим и работать разучимся. Ни одно вражеское нашествие так не опустошало, как нынешних властей затеи прежнюю жизнь порушить. Хуже нет, когда мужик ленив, хуже разве только - когда царь глуп и слуги проворны свой карман набивать. Привезти бы сюда перестройщиков и прорабов нынешних из столиц поглядеть на свои труды вблизи на земле . Николай крепким русским матерком прошёлся по власть придержищим, махнул рукой и глянул мне в лицо. – Видал, до чего дошли? Ленина и Сталина своими штиблетами запинали, а что взамен дали? Те, хоть строили и работника ценили. Свободы хлебнули… (матерок)! На хрен нам свобода такая, когда не совесть тебя по пути ведёт, а деньга, вонючая , по тропинке уводит от дороги общей! Ворьё расплодилось,  как саранча всё сжирает и в детях своих новую саранчу плодит! Что мёртвых тревожить надо было? Ломать -не строить! Все беды на коммунистов свалить-это не дело.  Дуб крепкий буря свалить может, но выкорчевать корни, видно кишка тонка у нынешних устроителей жизни. Люди сами знают как жизнь свою лучше обустроить, да кто ж их спрашивает! Выходит правда, что рыба с головы гниёт, и беда когда люди это не замечают и от вонючей головы помощи ждут. Не спросивши народа, заманили его посулами , и под сладкие речи страну по ветру пустили и только за власть держаться! Чувствовалось, что мысли эти сидели в нём давно и глубоко и во мне он хотел найти собеседника, который и выслушает и поправит с высоты своего «высшего образования». Я молчал, и добавить было нечего, Всё так! Я наяву видел разруху и на земле , и в головах, и в душах, но не переживал этого так остро как мой собеседник, за которым я не замечал раньше склонности к таким беседам. Молчун! Может солнышко, может жизнь так припекла, что мысли рвались наружу. Николай не дождался от меня, согласного с его мыслями и оценками, слов и подвёл итог:
   - Китайцы- те мудрее оказались, ничего не рушили , а как муравьи трудились и где теперь- они, и где -мы ? Раньше я при деле был: и за скотом ходил, и за сеялкой стоял, всякую работу ценил и с неё кормился. Летом совсем красота! Хоть спину гнёшь и потом умываешься, а душа радуется. Николай тяжело вздохнул и замолчал. Стрекозы выписывали в воздухе свои пируэты, сверкая крылышками; из леска снова послышался свист.
   -Чирок подружку кличет,- подсказал мне Николай.- Скучно одному живётся, как бы беды не накликал.
    Несколько дней назад, на артельной сеноуборке, где оказался и я, мне не удалось услышать за долгий день голос нынешнего собеседника. Здесь же под пенье чирка и приставание надоедливых слепней я внимал его откровениям, а свои мысли хранил и не спускал с языка. Умение слушать и слышать с возрастом даёт всё больше плодов. Вспоминал, что и в работе, и в роздыхе , за общей трапезой на траве в тени на опушке леса, у оврага, где журчал родничок, Николай делал всё молча. В работе тужился , за столом ел в меру, чтоб живот работе не мешал. Если наливали спиртное, то не нагружал себя раньше срока, да и хозяйка знала, кому, сколько налить, чтоб работе не навредить. В разговоры, пересыпаемые шутками и прибаутками, весёлыми рассказами с подковырками, где цепляли и его весёлые похождения, не вступал, пропуская всё равнодушно мимо ушей. Приключения в его жизни были и, слушая о них из чужих уст, лишь улыбался. В деревне ничего не утаишь: и слух, и зрение, и нюх у многих хорош, как и в мире животных. И шуму там меньше и в толпе никто не спрячется - все на виду; никто не мельтешит и каждого различить можно . Многие не по имени зовутся , а прозвища имеют. А уж как языки у опытных , жизнь повидавших бабочек, чешутся, то все новости из телеящика и с каждого двора во время сенокоса, при артельной работе, становятся достоянием многих и бродят по деревне. И каких только артистов- рассказчиков не услышишь у костра за общей трапезой. И у мужиков от зависти талант прорезается на добрую шутку и весёлый рассказ.
    Чудное время на сенокосе в большой компании, при роздыхе, подкрепившись выпитым и съеденным, лёжа на траве в тени деревьев, слушать чудные случаи из жизни деревенской, где герои являются и чудаками и учителями жизни. Отчего всё это выплёскивается из сознания и души в момент напряжённой работы и понять трудно. Опыт деревенского застолья с его воспоминаниями, повествованиями, рассказами и целыми романами; опыт коллективной беседы на природе, особенно после окончания напряжённой работы в страдную пору- это лучший отдых, если его не перегрузить спиртным, а только подпитывать своё воображение , свободу речи, красочной и яркой. Николай к беседам не очень был охоч, но рассказы слушал со вниманием, как слушал пение птиц и шёпот листьев . Улыбка блуждала на его лице, по которому было видно, что при этом его мысль порой уносилась далеко и думал он о своём, вытаскивая из памяти что-то важное и нужное для себя.
   В сенокос Николай был нарасхват. Всякий, знавший его , держал на этот счёт свой расчёт, что этот невзрачный, невысокий, нескладный мужик, одинокий и не обременённый хозяйством, полвека проживший в деревне и всякому известный своим покладистым спокойным характером, никому не откажет в помощи и будет работать как ломовая лошадь тянущая тяжёлую телегу в гору, до тех пор пока не скажут: « Т-п-ру… Стой!». А тогда уже можно и выпить для того чтоб сбросить груз с тела  и веселия уставшей души; в охотку поесть до тяжести в желудке. Ценили его за то, что не отлеживался как некоторые его дружки в подпитии в теньке и не ходил по покосам нетвёрдой походкой.
    Моя добрая знакомая, соседствующая с нашей усадьбой, прилипшей к школьному двору, родственница Николая  - пожилая умудрённая женщина в разговорах посетовала на нескладную судьбу своего непутёвого братца. Высказала это с  жалостью и участием . « Ах, какой был парень, как жизнь его укатала!». Эти слова, вздох, выражение глаз женщины, которая после смерти моих родителей мне и жене стала близким человеком и наставником в сложных житейских вопросах, запали в мою память. Была у него и семья, и дом, и работа. Всё прахом пошло. Отчего это случилось, я так и не узнал. Я не любопытствовал, но при каждой редкой, мимолётной  встрече с ним и при разговорах о нём других людей, не бросивших в его адрес, ни одного недоброго слова, необъяснимое чувство жалости рождалось во мне. « Почему этот нескладный, бесхитростный, работящий мужик не смог устроиться  в новой перестроечной жизни; и не только он, но и  многие другие, кого я близко знал или просто наблюдал в сумятице будней, когда многие с большим трудом добывали хлеб насущный, а многие , отчаявшись в борьбе за существование , опускались на дно жизни. Сколько таких было, не сумевших вписаться в страшное время – время перемен. Самым страшным проклятьем, явившимся устами китайского мудреца - было пожелание: « Жить во время перемен».Тысячу раз надо подумать мудрецу, чтобы дать совет изменить мир в котором привык жить человек. Сколько людей пропало и искалечило душу от неустроенности и впавших в безысходность! В деревне многие спивались, травились дешёвым палёным самогоном, сдобренным для крепости минеральными и растительными добавками, которые мутили сознание, отшибали память и валили с ног в тошнотворное забытьё. Водка была не по карману, и изворотливые местные предприниматели открывали, не шибко таясь, маленький бизнес на несчастьях людей. Все злачные места знала милиция, но и она кормилась на этом бизнесе. Медики констатировали растущую смертность и рост психических и иных заболеваний. Слабые женщины и бесперспективная молодёжь глушили заразой свои страхи перед жизнью. Явившиеся экономические «свободы» и дух предпринимательства плодили « новых российских богатеев» ( по- французски - «нуворишей»). Те пили заморские, ранее недоступные , дорогие и не очень, напитки сомнительного происхождения и травили свои организмы, радуясь новым временам, где главной ценностью становилась зелёня банкнота с ликом заморского президента. Их изворотливые мозги не смущало, что обнищание и вымирание не вписавшихся в старую экономическую модель субъектов рыночных отношений, может разрушить страну. Кто будет их судить за это?
    Солнце стояло в зените. Разомлев от его лучей, устав от ходьбы, найдя прохладу – я устроился на скошенной траве рядом с Николаем. Долго молчали, ворочая в голове свои мысли, которые не просились на язык. Окружающий пейзаж располагал к созерцанию и размышлению. Яркие краски лета: золотой блин раскалённого солнца, голубая даль небес с белоснежными облачками, зелёный наряд земли с разноцветьем трав - несли успокоение в души земных скитальцев.
   - Слышишь, как птаха подругу зазывает?- обратился Николай.
Я прислушался. Призывный свист повторился. Лицо Николая расцвело в широкой улыбке. – Живёт беззаботно и горя и страха не знает. На воде уточка себя вольной чувствует, а по бережку в траве тихонько ходит и всякому хищному зверю добычей является . А если в воздух вспорхнёт, то и умелый охотник с острым глазом не всегда добудет. Одно время совсем пропали птахи, затравили их люди и с гнездовий согнали, а сейчас и поля не пашут  и не сеют. Поля березняком заросли и птицы воротились, даже тетёрки  опять объявились. Слышь, как поёт! Любовь превыше страха! С птахами и коровами говорить полегче , чем с людьми многими. Меняться люди шибко стали, а жизнь мимо протекает. И чего людям не хватает? Вот птица вольная поёт и душе спокойнее и радостней. Чего люди собачатся? Всего всем хватать должно, а не получается. Обидно когда человеку труд свой некуда приложить! То ли дело, когда мужик в Сибирь бежал и жил там без властей на земле, в трудах своих! Того уж не вернёшь! Как американцы жить не научены, как китайцы не можем, вот и болтаемся сейчас как дерьмо в чистой воде. Природа того допустить не может, что человек с ней вытворяет! Глянь ка , ещё недавно я здесь на поле зерно сажал, а сейчас лес подымается. Народ спивается, а власть лишь о себе заботу имеет. Народ по домам сидит и на праздник даже не соберёшь , да и праздновать что? Кто думал, что до такой жизни дойти можем? Хозяйство наладить можно со временем, а как с душой быть? Скоро так одни китайцы мир на свой манер отстроят6 они и работящи и себя ценят, и дело сообща ведут и знают куда вести. Если от сытости своей не зажрутся и привычку свою сохранят- то им и дорога. Куда мы забредём - на воде вилами писано. Замолчал. Почесал затылок. Вздохнул. Я с мыслями его согласился. Вся  деревенская общинная разруха была налицо. Хозяйства нет , кроме приусадебного, где доживали свой век пенсионеры. В приличных добротных новостроях обретали покой заработавшие «бабки» в долларах и рублях мужики сыскавшие своим трудом в дальних землях своё нынешнее благополучие. Горстка выживших в экономических бурях фермеров, преодолевших трудности и не забыв с детства впитанную любовь к земле и заветов предков, давала надежду на возрождение. Осмелился и спросил у Николая на кого работает здесь, если нет ни кола, ни двора.
    - Да попросили бурьян у опушки скосить. Косилкой тут опасно пройтись; и веток сухих полно и на пенёк наскочить можно.  Смотри, какой бурьян вырос, а раньше за каждый клочок цеплялись; всё совхозное было, а сейчас  бери -  не хочу, да работники поразбежались. К вечеру обещались трактор с косилкой подогнать и, быстренько - всё смахнуть, а мне в охотку на природе косой помахать. Никто не гонит, вода под боком в овражке чистая, а там уточки гнездятся и потомство выводят. Я им не враг и они мне в радость. Вот помашу косой, птах послушаю, хлеб пожую и день- прошёл. Скучно в деревне в избе сидеть ( Николай жил в брошенном доме с несколькими бедолагами отбившимися от родни и семьи и промышлявшими случайными заработками в районном центре, на отхожих промыслах и в деревне). Жизнь такая не в радость, старенький телевизионный ящик советского производства - единственный признак высокой цивилизации. Потому-то на природе и при работе и на душе, хоть малая, да радость!
   Попрощались. Я отправился своим путём. Солнце продолжало  пылать жаром. Оглянувшись, увидел как в зарослях борщёвника, что был выше человеческого роста, мелькала фигура косаря. Пела коса , со свистом срезая зелёные заросли. В овражке свистел чирок, зазывая подружку на свидание. Спустился в овражек испить из родника и освежить голову и лицо холодной чистой кровью земли. С небольшого блюдечка воды, вверх ,  стремительно взлетела маленькая уточка, которую я спугнул. На обратном пути домой в голове неотвязно свербила мысль: « Что чувствует и как живёт человек ищущий уединения; тихий и неприметный, выброшенный из привычной жизни, для которого природа и стала утешением». Он так и проговорился своей родственнице, что среди людей ему неуютно, и он себя чувствует виноватым, что его жизнь не склеилась и всё пошло на  перекос.
   Два года я отсутствовал в деревне, искал счастья на стороне. Потом прочно осел в городе и устроил свою жизнь. Тянуло на землю и к друзьям, которыми обзавёлся на селе. Когда был ещё мальчишкой отец , демобилизовавшийся из армии и устроившийся работать на большом заводе, получил шесть соток земли, как и миллионы горожан от щедрот большого любителя земли обещавшего коммунистическое изобилие к 1980-му году, Никиты Сергеевича Хрущёва . Там я познавал прелести обустройства брошенной целины и превращения её в цветущий сад. Когда учительствовал, то имел казённый дом и усадьбу в четверть гектара. Там усвоил навыки сельского обывателя . Несколько лет, каждый свой отпуск проводил у друзей в деревне, которые надоумили меня взять участок земли. Время было тяжёлым. Исчезла страна, в которой я родился, на ладан дышал совхоз, а потом его прикрыли за ненадобностью, деньги потеряли свою ценность, а ценился продукт , которым можно было заполнить желудок. Добрый и дельный совет принял и принялся налаживать подсобное хозяйство. Четверть гектара, двадцать лет пустовавшей земли превращённой в свалку и заросшей репейником, потребовали великих усилий. Маленькая улочка на краю села носила имя всесоюзного старосты Михаила Калинина ( формально являвшегося  главой государства и началом своей биографии олицетворявшим крестьянство). Каждая третья усадьба была заброшена, а на остальных хозяевами были пенсионеры. Можно сказать - улица вымирала . Работы непочатый край! Года два на участке стоял туалет и туристическая палатка: затем появилась баня, годная для летнего и ,даже зимнего, проживания. Медленно строился дом. Жизнь налаживалась и пришла пора решать водный вопрос .  « Без воды- ни туды, ни сюды !». Моя добрая знакомая и прежняя соседка дала добрый совет и сказала, что Николай специалист по устройству колодцев и много раз раньше занимался этим, но только у него есть страх находиться на большой глубине и рассказала , что он явился ему, когда он спускался чистить старый колодец , потревожил его, сорвался вниз и на него сверху посыпалась земля и часть полусгнившего сруба. Копать на небольшой глубине он может, а дальше может помочь поднимать землю наверх и опускать сруб. Я подумал. Месяц август! Рабочих рук не найти и время упустить нельзя! Хорошо подумал и пошёл на поклон к Николаю. К просьбе моей о помощи отнёсся настороженно, но когда я сообщил, что все работы  на большой глубине буду делать сам, а его дело поднимать грунт и руководить процессом, да опускать плашки сруба, согласился, не оговаривая оплаты. На две недели мы втянулись в эту работу. Поначалу, работали  молча , сосредоточенно, посылая только нужные команды. Жена кормила «на убой» и просила не перенапрягаться и оказалась собеседницей,  которая наблюдая за работой из любопытства и умения разговорить каждого. Повернула Николая на разговоры о жизни деревенской. « Молчун» оказался открытым и на беседы, из которых я яснее представил картину угасания села и почувствовал боль, от утекающей , как сухой песок через ладони рук, жизни, что рушилась неведомой силой. Вот тогда я и услышал тихий вздох и слова: « В чём же люди виноваты, что жизнь ко многим чёрной стороной обернулась». Из разговоров я почувствовал, что он «белой завистью» завидует мне, что у меня есть любимое дело, есть семья и дети, есть друзья. Мне было неудобно расспрашивать о его проблемах, а он никому не жаловался и нёс свой крест по жизни, радуясь каждому новому дню. Я был рад каждой встрече, когда он поутру заходил в наш двор с улыбкой и оглядывал его хозяйским глазом, оценивая каждое изменение доступное внимательному оку. Колодец мы выкопали, обустроили и воды попили. Жена, помня наказ прежней соседки,  позволяла в конце рабочего дня работникам остограмиться , но не более; устроила праздник и так расхваливала работу, что Николай засмущался. Зарплату принял степенно , не считая банкноты, но со смущением и благодарностью когда жена назвала сумму и спросила: « Как расчёт?». Благодарно кивнул головой. Застолье затянулось до самого вечера. Говорили о жизни. Позволили себе хорошее возлияние развязывающее языки и будящее хорошие воспоминания. Уходил Николай домой уже в темноте, твёрдой походкой , весёлый . Благостное выражение чисто бритого лица и расчёсанные после бани волосы делало его помолодевшим. В первый раз я его видел таким. Потом он пропал из моего поля зрения. Оказалось, что эта встреча стала последней. В очередной приезд мой в деревню, после длинной и нудной, городской суматошной зимы, встретив по пути с электрички хорошего знакомого, остановился для разговора. Слово за слово, узнал последние новости, случившиеся за осенне-весенний период моего отсутствия на дачном участке и пребывания в тёплой городской квартире, где нет тех хлопот и забот, что являются в деревню по осенней и весенней распутице и зимних проблемах , являющихся с холодными ветрами и белыми метелями заметающими дороги. Главные новости в нынешней глубинке -это не производственные победы и достижения, строительство новых хозяйственных объектов, а известия, кто ушёл в мир иной и покой обрёл на сельском погосте и о новых заметных пришельцах со стороны или, вернувшихся в родные места, которые когда-то оставили в погоне за длинным рублём или достойной работой уроженцы деревни, обзаведшиеся детьми и внуками. Теперь, в сельской тиши они искали покоя от суетной жизни. Одно благо дошло до деревни; после эпохи дефицитов и безденежья, явилась эра изобилия, для тех, кто имел деньги. Больно резанули слова, кольнуло в сердце, когда узнал, что по ранней весне умер Николай. Умер тихо, не доставив никому хлопот. Умер вот тут, рядышком с домом, где мы беседовали. Умер на улице. Вышел со двора, где подрядился почистить сарай после зимовки скота , присел на скамеечку и повалился бочком. То ли дурной самогон, которым расплачивались прижимистые хозяева за труды, либо сердце надорвалось от забот земных и мыслей тягостных. Хоронили тихо -самые близкие родные и немногие друзья. Ни щебета птах, ни слёз, ни песни ветерка. Маленький холмик и простенький крест - вот, кажется и всё, что осталось от маленького человека. Куда ушла его большая и добрая душа, в какой природе растворилась? Пройдут годы и ,кто придёт на его могилку, чтобы помянуть. Твёрдые комья земли стучали по крышке гроба. Обряд закончился. Товарищи землекопы очистили лопаты от налипшей земли и смочили глотки самогоном. Старушки перекрестились.  Ушёл человек от неустроенной беспутной жизни, потеряв веру в то, что он может её как-то изменить и не нашедший в ней опоры. Ушёл из жизни, где почти не осталось прежних маленьких радостей совместного труда на общую пользу и где зачерствели многие души у тех, кто отчаялся. Под холодными ветрами переустройств и преобразований, сломавших прежний привычный уклад, многие не устояли. Думали ли преобразователи, разбудившие заглохшие инстинкты накопителей и наполнителей своих карманов, что они произведут на свет и куда направят душевные порывы? Искалеченные и умершие души статистика учесть не может, зато может точно указать: количество умерших, их возраст ,пол, социальное положение, доход; указать количество раскрытых и не раскрытых преступлений , количество тюремных сидельцев. Смерть всех уравнивает - и маленьких и великих.
     Пришёл на усадьбу, глянул на колодец. В остывшем за зиму доме отыскал ягодную настойку. Посидел в тишине. Неугомонные воробьи купались в весенней лужице. В памяти всплыло, казалось бы, навечно забытое воспоминание. Далёкое детство. Маленький домик, вросший в землю. В печной трубе завывает зимняя метель. Я греюсь у тёплой печи рядом с бабушкой. На столе стоит старый патефон с заигранной шипящей пластинкой, из которого несётся голос Лидии Руслановой. Народная песня на слова Николая Некрасова рвёт сердце. Бабушка плачет, обняв меня, тихо всхлипывая.
            « Меж высоких хлебов затерялося
             Небогатое наше село
             Горе горькое по свету шлялося
             И на нас невзначай набрело.
             Ой, беда приключилася страшная!
             Мы такой не знавали вовек.
             Как у нас - голова бесшабашная
             Застрелился чужой человек.
             Меж двумя хлебородными нивами,
             Где прошёл неширокий долок,
             Под большими плакучими ивами
             Успокоился бедный стрелок.
             Будут песни к нему хороводные
             Из села на заре долетать.
             Будут нивы ему хлебородные
             Безгреховные сны навевать».
Мать, склонив голову, сидела за столом и утирала слёзы. Она была молода и красива. Бабушка стиснула меня и обогревала своим тёплым телом. Мелодия заполнила всё пространство согревающейся избы
              « Да высокая рожь колыхалася,
               Да пестрели в долине цветы,
               Птичка божья на гроб опускалася
               И, чирикнув, летела в кусты».
От воспоминаний, невесть как пробившихся через сумерки прожитых лет, у меня закололо сердце. Годы спустя после этого, когда занялся литературным трудом, так же неожиданно явилась мысль написать о пережитом. В Интернете поисковиком отбил: «Чирок» и прочёл: « Чирок- свистунок ,  из семейства утиных - самая маленькая из речных уток. Чистый, звонкий голос у самца. Увидеть птицу сложно: крохотная и малозаметная. На грани уничтожения из-за браконьерства, изменения климата, загрязнения среды и вырубки лесов. Охота разрешена на чирков- свистунов. Самец предпочитает холостой образ жизни. Самец живёт в северных широтах, а самка на юге. Самые беззаботные птицы. Часто становятся добычей хищников. Многочисленность свистунов в природе объясняется тем, что они малозаметны и найти их достаточно сложно. Человек в целях спортивного интереса сократил эту популяцию водоплавающих птиц и разрушил их места обитания. На воде птица ловка и быстра, а на земле медлительна и неповоротлива, неосторожна, которую легко добыть зверю и охотнику».
    Мудр, духовен и меток в своих определениях народ. «Николай-Чирок»- светлая память тебе!

                4 марта 2021 года.