Мак Маг. Директор, гл. 4

- Вот, Анечка, - объявлял Александр Клоп, приведя Гранда к себе домой и представляя свою младшую сестру.
- Здравствуйте, - из глубины комнаты вышла симпатичная хрупкая девушка с грустными глазами, - это вы. Я знала - мы встретимся.
- Ну, дорогая, не увлекайся только! – Просил Клоп, похлопывая сестру по плечу только в знак, вовсе не касаясь ее.
- Она у меня чувст-вен-ная! – отрывисто прибавил он.
Миркин находился не в настроении.
- Я не стану тратить ваше время…, - начал он, вчувствываясь в своё состояние .
- У меня лично его предостаточно, - прервала Аня, кротко засмеявшись, улыбнувшись, вдруг повеселев всем лицом неожиданно необыкновенно, и удивляя тем Гранда.
- Вы ей понравились. Это точно, - заявил Саша Клоп, щёлкнув пальцами, переводя внимание с сестры на гостя, с гостя на сестру.
Постояв немного, помолчав со всеми, он удалился в одну из комнат квартиры.
Миркин и Аня остались одни.
- Мне ваш брат сказал, что вы кое-что знаете обо мне. И о собрании, и об Этане. Я хотел бы уточнить: зачем это ему нужно было и вы при каком счете здесь?
- Ему? – Аня усмехнулась, - а не вам ли? Это же вы решили стать директором?
- Хотите, чтобы я рассказал всю правду? – Миркин изумился: с чего бы вдруг его понесло? Но стояла полная  уверенность – это никому не навредит.
«Откуда такой гром эмоций и уверенности? Где гарантии?»
- Ой, правду, правда? – усмехнулась Аня и смолкла, затворила маленький рот.
»Эта усмешка, ха-ха, что-то в ней есть…»
Усмешка кроткой «Неточки» иглой пронзала душу. Миркин хотел бы разобраться, и мог бы предвосхитить, чем дальше все окончится, но…
- Ну, вы я вижу, деловой человек. И я тоже не стану вам делать тайны, - предложила Аня, строго чеканя слова, и указывая, между тем, пальчиком на обувь Гранда, чтобы тот разулся и прошёл, - но мне кажется, на вас поставили.
- То есть: поставили?
- А как вы думаете – вдруг ни с того, ни с сего: вы – директор! Ведь в жизни так не бывает?
- Но это жизнь и есть! – Воскликнул Гранд, - как же? Увы!
- Жизни вообще нет. Все – иллюзия, - заявила Аня.
Гранд стянул ботинки, обдумывая слова девушки, а как поднялся, первым делом поглядел в глаза ей.
Они ничего не отражали, нет, опять таки, кроме неусыпной утончённой грусти.
«Тотальная меланхоличка! – решал Гранд, - милая печалька, что даже и брат на ее фоне выглядит бураком! То ли ещё будет!»
- Проходите, пожалуйста, - предложила Аня и сопроводила гостя в первую комнату, чуть коснувшись плеча его.
- Это у вас трехкомнатная? – Спросил Миркин, деловито оглядывая скудно обставленное помещение.
« И что ещё ждать от полных идеалистов? Материальное им, видите ли, чуждо. Так и живут, прозябая, питаясь идейками. Известное дело».
Миркин пытался найти в бедной обстановке еще что-нибудь доказательное в пользу теории гнилого неблагополучия, - вонь, например, особенные эдакие запахи, выдающие хозяев скопившимися по углам нечистот, но - ничего такого не обнаружил.
- Вы с Ларисой Дмитриевной дружите? – Спросила Аня.
- Как сказать, - не церемонясь, хоть и удивляясь вопросу, отвечал Гранд, - как сказать…
- Вы не дружИте с ней. Она не вашего круга.
- А кто же моего … круга? – Раздельно, косясь пальцами уголков рта интересовался Миркин.
- А вы сами ещё не знаете точно? Но она – нет!
И вот – бомба: Гранд вдруг проникся каким-то сказочным образом новой подружкой. Вдруг.
Милая, слабая девочка, почудилась ему такой русалочкой -  в свете вечернего заката… романтическая легенда…
От неё веяло слабым бризом и солёным, голубым морем в час захода солнца. Это когда-то было и с ним…
- Вы не глядите на меня так, - сказала Аня и отвела взгляд.
- Я не имею ничего дурного, я пришёл сюда только по причине, чтобы узнать правду.
- Правду о вашей избирательной компании?
- О ней.
- Ребята! – в комнату заглянул Саша, - вы тут не скучаете?
- Нет-нет, брат, я хочу немного поговорить с ним, этим, - Аня ткнула тонкий палец в сторону  Гранда. – Наедине, с ним. Если позволишь?
- О, да! - Клоп исчез.
А Миркину показалось излишне фамильярным то, что на него ткнули пальцем.
- Вообще вся эта история с исчезнувшим директором, - начал Миркин, раздражённо, но и чувствуя странный аффект, чудную доверительную атмосферу зачавшейся беседы, - мне не нравится.
- Я не знаю точно, но мне кажется, вас выгодно используют, - ответила Аня.
- Ну, и как это выглядит, если я получаю отличнейшую зарплату за то, что ничего не делаю, а только выдаю вид, что делаю и то – в свою пользу! В чем, чья выгода?
- А в свою пользу ничего не бывает, кроме смерти, - тихим голосом заявила Аня, глядя прямо в зрачки Миркину.
«Понятно, - мгновенно пронеслось у него, - Иеговы какие или что-то вроде... Фанаты, короче, верующие…»
- Хорошо, - межуясь в ответе, произнёс Миркин, - да-с…
«Такая славная, слабая девочка. Милая. Ей не хватает простого мужского внимания. Брат? Ах, брат! А что брат? Жулик! Таскается по мелким своим интересам! Вымогатель».
- Этот ваш же друг, Этан, ходил по подъездам, чтобы выяснить вашу характеристику вплоть до сбора подписей? – Спросила Аня, нарушая паузу.
- Вот, интересно, почему я об этом-то ничего не знаю?
- Вы – на крючке, я объяснила.
- И?
- И вам нечего делать, как делать то, что уже делаете. Исчезнувший директор – ключ к отгадке. Вот, что я вам скажу.
- Исчезнувший директор, - пробубнил Миркин, - неужели мне нужно задаваться этим вопросом? Деньги – вот вопрос и ответ!
- Деньги? Вот ещё! Деньги! Брат просил у вас деньги? – Анна встрепенулась.
Миркин поджал губы, но было все видно.
- Вы не давайте ему денег. Он пропьёт, - Аня уверенно кивнула головой, - да-да, не вздумайте.
Гранд не возражал. На этом точно постановили оба.
- Пропьёт? – Говорил он, - интересно! Кажется, по его словам, по подобию его выбрали меня или что-то в этом роде. И о родственной душе что-то там... Это он всем так вещает?
- Нет. Брат не при чем. Этан! Этан остановился на нас. Да. Именно на нас и вас. Ему нужно было совместить два факта: ваша внешняя схожесть с исчезнувшим директором и душевная схожесть с кем-либо из ближайшего вашего же окружения.
- А вы-то тут при чем, если директор…
- Вы – искусство, мы – натуральные.
- Так!-  Миркин присел на поскрипывающую кровать, отодвинув в сторону какую-то тряпку.
Аня присела так же, напротив, на потрёпанное кресло ещё тех лет.
Гранд уперся взглядом в ее оголённые худые коленки.
Они казались ему уродливыми, излишне костлявыми, и он позволил себе на них свободно глядеть.
- Я в жизни – пустой человек, - говорила Аня, - знаете ли, из таких: духовных, нищих вещами. И с этим мало, что могу сделать.
У меня были завидные предложения, женихи, и все такое, но … так все пОшло и … Пока хватает на хлеб и ладно, а я не хочу пересекать себя.
Миркину показалось, дыхание девушки участилось, щёки порозовели ее. Ему захотелось положить добрую свою руку на ту некрасивую коленку – успокоить дитя.
- А вы, - спросил Миркин наугад, - не из тех ли, которые сформированы под подчистую? Я знаком с такими. Святоши! – Он изрядно вон оскалился.
- Что с того? – Серьёзно спросила девушка и немного подалась назад, откидывая длинную густую русую прядь волос.
- Ну, вам жизнь, значит, настоящая неинтересна, да? Перспективы эдак не видите? Живете, как это сказать…, - помедлил Миркин, но вырвал, - самоубийцы, только без римской решимости, вялотекущие эдакие удавленники, - выдал Миркин, наконец, удивляясь чрезмерной, жаркой речи своей и готовясь на всякий случай густо краснеть.
Он видел, да, он видел, как Аня проглотила сухой ком своим тонким горлышком, - обиду. Ком прокатился там, замирая, останавливаясь посредине костяшек и возобновляя падение.
Он видел, как она опустила глаза и думала о чем-то диковинном, наверное, и кажется, бесконечно долго, но мысли никакой не наблюдалось  в ней, - он видел. И, наверное, то, было, простой обидой. Да.
«А зачем тянуть кота? – Рассуждал Гранд, теряя вообще все тормоза, - я тут дурака из себя строить, не стану! Я – директор хоть куда. И все. Миритесь!
Получу бешеные деньги и тогда море мне любое по колено.
И тогда поглядим же, что значит вся ваша духовность та. Мне даже и самому интересно. А насчёт Ларки… А что?»
Дальше он провалил речь еще глубже внутрь:
«А тогда с гадкой Ларкой, закатим бельведерчик!  Кой вам, духовникам, и не снилось, а!»
Миркин спокойно выдержал внутренние свои мысли,  тревожный колкий грустный взгляд Ани, читающей его мысли.
- Да,  - произнесла она, - вы, наверное, на правильном пути, только от вас требуют то, что потом невозможно будет вернуть.
- От меня требуют жёстких изменений характера, развития личностных данных, ха! – Почти закричал зачем-то Миркин, - да, и за это мне платят отменно! В чем же я могу быть ущемлён, доложите, пожалуйста?
Теперь я у вас здесь  по интересу сугубо. И меня увлекает вопрос: какого хрена Этан собирал по всему дому обо мне сведения?
Почему об этом факте я узнаю от чужих людей и последним?
Почему ваш брат поставил мне утверждение, что я его родная душа де, и какая-то к тому противоположная?
И, наконец, чем я вам и почему я вам должен?
Ну, и: Саша говорил, что вы о чем-то меня просите лично? Скажите же: о чем? Начните с этого.
- А вы человек резкий, категоричный, - отвечала девушка, - это вам, наверное, жить помогает, да?
- Да, это словечко,  - решительность, решимость, пожалуй, меня  последнее время  преследует. А это и хорошо, не так ли?
- Вы, действительно, чувствуете, что изменились внутри себя? – Спрашивала Аня.
- Да,  а почему нет? Я – дир-ректор! Пускай липовый, но, знаете ли, когда садишься в красивое богатое кожаное кресло «Артур»,  богатую машину, э-э, ты сам становишься иным человеком. Человечищем! Другим, вельможным, понимаете? И это хорошо, и - похвально!
Никакие молитвы, красота не приносит столько удовольствия, уверенности и благости, как кусок, казалось бы, бесчувственного металла, но отлично обработанного, практического металла, замечу вам, на прекрасной резине! Вы вот путешествуете в ваших фантазиях и там –в этой, во Вселенной, а я сажусь в машину да и еду куда угодно. Да-с!
И, знаете ли, ветер, дующий тебе в лицо, южный тёплый ветер не заменит никакой духовной, черт ее дери, практики! Вот, я вам что скажу с моим почтением всем, к вам!
Миркин так разгорячился, что рука его потянулась к губам произвести воздушный поцелуй, но направить его куда, он не понимал. И потому отставил данную задумку.
Аня, внимательно, проследив все действия гостя, задумалась.
- Может быть вы и правы. – Сказала, - я не знаю. Вы сильный мужчина, наверное. Несмотря, что неделю назад были простым слесарем.
- Не слесарем – сантехником, - уточнил Миркин, скрутив руки перед собой.
- Это вы мастер ставить унитазы?
- Ну, да, мастер.  И что? Да, вот я! Во всей щепетильности своей, царственности! В прошлом - да! И что?  А ваш брат в прошлом? –
Гранд Миркин почувствовал, что несколько путается в словах, но рвал дальше, - пусть хоть тысячу раз родственная душа! Но – в прошлом.  Уже не тот человечек!...
Но, Анечка, поймите, - Миркин попытался остудить свою вырвавшуюся невесть откуда энергию, его вдруг мгновением, как раскалённой каплей олова, накрыло каким-то жгучим состраданием  к этой тощей девочке.
«Так все быстро превращается! Зачем?»
- Иногда комом, - говорил он, - сваливается что-то действительно классное, Аня! Поймите. У вас просто этого не было и нет, и не будет… Тут нужно уметь протянуть руку в нужное русло, а не разводить эту вашу философию.
- Да, - Аня потёрла кончик носа, - да… Вот только как вы думаете, если бы ваш Этан вас не заметил, как бы вы жили сейчас?
- Я и не хочу думать: как бы да что бы! Бог дал, заметил! И слава Ему! Я жду денег, денег, денег! Больших денег! Я буду делать все со своей чёртовой личностью, чтобы укрепить ее вдосталь кому надо, куда надо - на все тысячи тысяч, которые мне заплатят! Да-с!
- А искусство?
- Какое искусство?
- Искусственность ваша. Вы не боитесь потерять самого себя?
- Тьфу! Вы серьёзно это? – Миркин, будто сам на себя оглянулся.
Он, раздувший ноздри с нездоровым задором в глазах с подселившейся мыслью ещё: «а не дурак ли совсем я сейчас?», вошёл в роль какого-то практического проповедника! Так распылался!
Давешние смирительные идеи о временной нищете, безысходности своей не вечной сантехнической жизни, убеждении - лучше молиться, чаще просить, посещать церковь в разных районах города и все такое… Это растаяло, как в дымке. Казалось все  белотелые мысли те - сумасшедшие и даже преступные. А Аня… Аня...
Эта девочка заблуждающаяся и только. И только. Ее жаль.
Аня Клоп глядела на Миркина, лже-директора, исподлобья.
Она не проронила ни звука, но он-то кожей чувствовал – это пренебрежение, пренебрежение им. Ошибку какую-то им произведённую вот только что или раньше, и отслеженную этой хрупкой благочестивицы, он наблюдал в ее укоре.
«Если бы ты имела то, что мне, Гранду, предстоит иметь, как бы ты изменилась бы сама! Я бы поглядел! Как бы, а!?»
И воображение дарило картину: роскошно одетой красивой девушки в модных бежевых туфлях с двойными ремешками, стрижкой - каре пышном «а-ля боб».
«Что стоят только эти бирюзовые грустные глаза ее!» - Думал он с каким-то чудным удовлетворением.
Мысленно он принялся раздевать ее, но не смог.
Тонкие кисти Анечки его будто останавливали, завораживая слабыми пальчиками, вяло действующими, волшебно мудрыми, терпеливыми, нуждающимися в чем-то, как и вся их хозяйка.
- Вы не желаете моей помощи? – Спросил он, - об этом говорил ваш брат.
- Он просто хотел завлечь вас сюда.
-  Да?
- Да. Он мною был предупреждён, что это вы, напротив, нуждаетесь в моей помощи!
Миркин вытаращился.
«Что? Я?»
Дверь комнаты распахнулась, вошёл Саша.
Улыбка искренняя и противная со внутрь вогнутым рядом зубов.
- Пойдёмте пить чай, что ли? – Предложил он.
Миркин поднялся.
Он слышал собственное тяжёлое дыхание. Аня?
Пожалуй, и она слышала, и чувства гостя - слышала.
Все молчали.
Она проводила Гранда снизу вверх грустными глазами.
«Юродивая!» - Пришло на ум.
«Тут нечего делать!»
- Ну, идемте, что ли? – Повторил Саша.
- Вы знаете, мне домой бы надо. – Стал говорить Миркин, - я жду очень важный звонок, и… деловой…
Так неловко воспрепятствовать предложениюсемьи Клоп.
«Ну, и что?»
Гранд  под общим созерцанием благодушных, отправился в прихожую обуваться.
Не завязывая шнурки, не затягивая ботинки, он выскочил из квартиры и направился к лифту.
Чувствовал, как его колотит неизвестно от чего изнутри.
«И зачем?»
Нервы, незнакомые нервы, нервы, и настроение – жутковатое.
Тот заряд от нищебродов, который он получил, даже не вдаваясь в подробности этих  Клопов, бытия их, решительно подкачал его сильной незабвенной отрицательной энергией вроде.
Спустившись вниз, он покинул подъезд, шагал уверенно, четко отбивая шаг к своему параду.
Влетев с зажигающим самочувствием на свой этаж, ловко, одним щелчком провернув ключ в дверях, он ступил в квартиру и щёлкнул свет.
Перед ним, в халате, как прошлый раз стояла Лара, Лариса.
Волосы ее короткие жадные, жидкие, рыжие по вискам прибиты мокротой.
Крупные зубы медленно вываливались из пельменных губ.
Меркантильные глаза, ёжистые, глядели корыстно, заманчиво, глупо-вдумчиво.
- Ты где был, цыплёнок? – Задала она простой вопрос.
- Я? – Тоном директорским особым, ответ услышала. Но  тут же схватила Гранда за ворот и потянула к себе с любовью сильной.
Он бухнулся даже где-то, наверное, не по ее плану, -  ей в пышную грудь, захлёбываясь там.
Она втолкнула ещё и ещё раз в себя его носом промеж, стирая горячий скопившийся пот там.
Потом отклонила.
- Ешь, дорогой, уважаемый, кент! – Слышал он от нее дальше, - будем играть длинную игру в мужа и жену. Так вот: сегодня я – жена твоя!
Миркин, освободившись от сумасбродных объятий «жены», приняв лёгкое головокружение, давай-ка стягивать с себя обувь. Молчал, не роняя ни слова.
Зайдя в комнату, стянул штаны под наблюдением Лары, которая грозно усмехнулась, потужив и пошевелив картошкой носа, а шагнув всего два-три шага, оказавшись возле Гранда, подняла ляжку, вынырнувшую вдруг из халата брюхатым лещом, оголяя ее и многое еще что параллельно… Дала под дых директору почти со всего маху. В знак признательности, обожания и любви.
Миркина голова только и пошатнулась. Дых поджало.
Шея крепка, а тело выгнулось луком. Он не понимал, что и как, и зачем тут это эдак происходит. И…
«Мода… привязанность…»
- Ну, красавчик-с! – Выкрикнула Лара торжественно и пронесла мимо его глаз огромной ладонью своею, - я жду тебя на картошечку да с яичечками!
Миркин прикрыл веки. Ветерком обдало редкий чуб.
«Это не южный ветер!»
Вышла.
Миркин прерывисто выдохнул. Миролюбиво принялся переодеваться. Руки тряслись.
Он криво улыбнулся в сторону: «хе!»
Покряхтел, оживляя себя, но это не помогло.
Он испытал шок?
«О, да!»
 Подлинный шок, которого качества никогда не ведал.
Мысли пинались в бренной голове.
Хватило… хватило только на догадку: как попала Ларочка в квартиру?
Опасливо выглянул он из-за двери да - на дубликат ключей, ранее висевший на крючке у входа. Их - не было.
«Ага!»
Ничего даже он подумать не мог против этой … женщины, - никакого ругательства, мата. Это просто несказанно!
Анергия и полная капитуляция!
Волоча ноги, он прошуршал в ванную тихим суховеем, чтобы смочить руки. Ноги его подкосились перед раковиной там, когда он услышал громовой призывный бас любви своей:
- Милочок, пупсярок! Я жду-у-у, мя-яус!