Второе Я

   Внутренне всех у нас есть второе «Я», не каждый может понять, о чем я здесь пишу, но мое  «Я» поймет. Оно кажется таким же огромным, как море, иногда волнующим, иногда спокойным. Когда трудно принять решение, когда стоим перед выбором и не знаем, что делать, второе «Я» является виновником.  Ему труднее знакомиться с новыми людьми, чем мне. Это все не только отрицательно? Здесь и много позитива тоже! Оно помогает здраво мыслить и обсуждать холодным умом, прислушиваться к сердцу и разуму.
Когда я одна, оно наполняет меня теплыми словами, иногда сбивает с толку непонятным поведением, иногда сделает добро. Иногда говорю с ним, но напрасно и сильно устаю.
Между этими двумя существами в душе сплошная борьба, иногда одно перевешивает другое.


О «Мастере и Маргарите».


Роман, сотканный из намёков и символов, «Мастер и Маргарита» Булгакова манит своей недосказанностью. Полное постижение его глубин, кажется, требует посвящения в тайные знания, а бесчисленные толкования исследователей лишь множат вопросы. Однако, я хотел бы коснуться одной из самых животрепещущих загадок романа – прототипов главных героев, вокруг которых не утихают споры.
Я разделяю убеждение, что Булгаков щедро наделял своих персонажей чертами современников, словно играя в зеркала, отражающие эпоху. И, кажется, нет сомнений, что за маской Воланда, этого «иностранца с акцентом», скрывается зловещая фигура Сталина. Булгаков, вопреки расхожему мнению, питал к вождю сложное, возможно, даже позитивное чувство, что нашло отражение в его пьесе «Батуми». Любопытно и то, что сам Сталин, похоже, благоволил писателю, сохранив ему жизнь и покарав того, кто жаждал гибели Булгакова.
Чем объяснить эту странную симпатию? Возможно, ключ кроется в неоднозначности самого Воланда. Он предстает не исчадием зла, а скорее, верховным судьей, карающим тех, кого «испортил квартирный вопрос». Роман перекликается с «Фаустом» Гёте, вплетая в повествование мотивы и образы из других произведений. Каждый персонаж становится отражением множества лиц, исторических фигур и литературных героев, словно осколок разбитого зеркала, в котором множатся отражения.
Воланд и Азазелло – два лика, две стороны одной медали. В этом, как мне кажется, кроется некая пародия, но на что именно? Я приберегу это предположение для другого раза, дабы не утомлять вас длинными рассуждениями.
Но напоследок, позвольте задать вопрос: что, по-вашему, символизируют зубы Воланда – платиновые с одной стороны и золотые с другой? Связано ли это со Сталиным, его стальной волей, или же отсылает к другому историческому персонажу, событию, или даже литературному образу? Эта деталь, уверен, таит в себе некий ключ к пониманию романа.

Роман окутан пеленой мистификаций, словно дымкой лжи и домыслов. Но за каждой строкой сквозит живая душа писателя, человека, чьи дни пришлись на суровую советскую эпоху. Читая другие его произведения, я остро ощущал его внутреннюю тревогу, смутные терзания. И благодаря эмпатии, словно лучу света, рассеял туман, обнаружив то, что вовсе и не было сокрыто за семью печатями. И тогда эта книга распахнулась передо мной, являя все новые и новые пласты смысла.
Булгаков, несомненно, мастер, достойный встать в один ряд с самим Гоголем, которого он так любил. Что же касается мистики… Я не верю, что ни роман, ни его автор ею пронизаны. Скорее, это гениальный расчет, искусство балансирования на краю пропасти. Он словно играл со смертью, умело лавируя между жерновами репрессий. Критикуя коммунизм, дерзко бросая ему вызов со страниц своих книг, он, казалось, призывал кару на свою голову. Но разве это магия? Нет, здесь кроется нечто более прозаичное, более земное..