Пути мудрости

Верблюды чинно несли своих хозяев по дороге. До моря было ещё километров 30, но уже начинало веять свежестью.
- Гаспар, далеко ещё?
Степенный торговец в тюрбане обернулся к спутнику и коллеге. Он ездил этой дорогой уже более двух десятков лет и с интересом наблюдал, как неспешно меняется местность под твёрдой рукой далёкой Метрополии. Но не меняются деревья. И вот эта рощица приторных плодов была тут и 10 лет назад точно.
- Мы почти приехали. Сообщи отцу.
Молодой торговец крикнул в конец каравана.

Наконец, вот знакомые дворы, скоро будет постоялый двор, на котором они остановятся. А вот и самый знакомый дом. Верблюд Гаспара замедлил шаг, почувствовав просьбу хозяина по лёгкому касанию, остальным верблюдам пришлось тоже замедлиться. Караван был редким развлечением, поэтому к дороге высыпали все кто не был занят срочным делом. Из вожделенного дома тоже вышла женщина. Вполне молодая и весьма милая. Чуть грустно улыбнулась почтенному торговцу:
- Напоить твоего верблюда, мой господин?
- Напои, благодарю.
Он приблизился к колодцу и между ними начался тихий разговор.
- Как сын?
- Растёт, Гаспар. Учится ремеслу, уже неплохо управляется с молотком.
- Славным будет плотником?
- Может быть. Вопросов много задаёт. На одни ответа не знаю, на другие отвечать стыдно.
- Обо мне спрашивал?
- В последнее время всё больше и больше. Я же на любой мудрёный вопрос отвечаю "вот дядя Гаспар из Индии приедет..."
- В Индии нынче бабочки народились - дивной красоты. Я тебе засушил одну, приходи вечером.
- Я только с мужем могу...
- Я помню. Как муж?
- Всё так же бодр несмотря на возраст. Заботлив.
- Ну и не грусти. Пришли сына, прямо сейчас.
Идти за сыном не пришлось - кучерявый подросток прибежал уже сам и склонился в почтительном поклоне перед легендарным (по деревенским меркам) звездочётом.
- Сопроводишь меня? А я прямо сейчас начну отвечать на твои бесконечные вопросы.
Счастливый подросток послушно пошёл рядом с верблюдом.
- Дядя Гаспар, ты говорил, что далеко на востоке люди не верят в Бога, я правильно тебя понял? Мама говорит, что этого быть не может.
- Не совсем так, Иса. В той местности, о которой ты говоришь, люди почитают Будду. Эллины так почитают Аполлона, а иудеи - Моисея. Будда, как и Моисей, человек и почтение имеет как человек. И Аполлон лишь обликом похож на изображения Будды, а Моисей - деяниями. Будда тоже дал закон, помогающий жить без скорби и видеть больше радости.
- Закон Моисея не спасает от скорби, а велит жить соответственно распорядку. Неужели может существовать закон, уничтожающий скорбь?
Караван приблизился к постоялому двору, слуги засуетились вокруг бытовых задач, а Гаспар с мальчиком быстро оказались беседующими за трапезой в самом спокойном углу, из положенных по статусу хозяину солидной верблюжьей процессии.
- Когда твой ум отрешён от земного тлена, ничто из сущего не может причинить тебе скорбь. Очисти мысль от похоти и зависти - и там останется одна звенящая пустота, которую можно наполнить радостью, если тебе скучен покой. Отринешь всё - погрузишься в нирвану.
- Нирвана... слово-то какое странное и неудобное.
- Назови своим, удобным, но в общих чертах суть я тебе передал. Моя трапеза окончена, как и твоя, приходи вечером с родителями, тогда продолжим разговор во всех подробностях.

- А он всё больше похож на тебя, Гаспар, - заметил старший партнёр.
Гаспар тяжело вздохнул.
- Как это всё получилось? - удивился связной по каравану - сын стареющего партнёра.
- Много лет назад я познакомился с матерью этого мальчишки и так получилось, что познал её. Я знаю их варварские законы, поэтому подобный поступок был для меня самого неожиданностью. Мы решили, что дабы на таскать её на верблюдах по всей провинции и вообще дать время на подготовку к отъезду, я сначала завершу свой путь, а на обратном заберу её с собой, чтобы она была моей любимой женой во дворце с садом. Но случилось несчастье. Одновременно случилось мне заболеть в нескольких днях пути от неё, а местные власти (а может и в Метрополии) решили устроить очередной бюрократический беспредел, погнали людей по всей стране ради каких-то закорючек в свитках.
Красавица моя, как выяснилось, забеременела, и к тому времени, когда я только начал приходить в себя, её домашние про этом прознали. Спешно собрали совет соответственно их обычаям, о которых я знаю не сказать что много. Стали решать, что делать. Думать не хочу, о чём там говорили - вспоминает она это со слезами. Но заступился за неё старый плотник, человек с репутацией праведника. Сказал "оставьте дитя в покое, я готов её в жёны взять и сказать, будто дитя моё". На том и порешили. И сразу после свадьбы им пришлось отбыть с беременной женой в сторону его родного города. Как я метался! Сначала поднял на дыбы всю её родню, еле узнал, куда они отправились, бросился туда - а они ещё не прибыли. Канули по пути! Нет, не может быть, поехал навстречу и - чудо - встретил её уже с младенцем где-то под Вифлиемом.
Сели мы раздумывать: я, твой отец Бальтазар да дядя Мелькор. Бальтазар-то, пожалуй, прав был, что надо было её с младенцем тут же на верблюда и ко мне, но Мелькор настоял, что ребёнок слаб, а у матери лёгкая лихорадка (поскольку он один из нас сильный медик), так что лучше её оставить новому мужу. Иосиф на это только головой качал, мол, поступайте как знаете, но чтоб детей этих сберегли! Оставите - тем лучше, сберегу сам. Сильно позже я понял, что не было у Марии никакой лихорадки, это Мельхиор не хотел мне такой жены. "Не по чину тебе", - внушал он, когда я понял обман. С тех пор уже много лет как с другим караваном ходит, нет ему ни снисхождения, ни прощения.
Молодой сын Бальтазара вспомнил дядю Мелькора. Мельхиор был всегда гордым и надменным, хотя заслуженно слыл большим знатоком медицины и ювелирного искусства, которым некоторых даже обучал.
- Так и оставили старику Марию и всё, чем могли помочь или утешить, не привлекая лишнего внимания. Старик не подвёл - выходил её, вырастил дитя. Иисусом назвали. Смышлёныш.
- Дядя Гаспар, так давай заберём их с матерью теперь? Буду ему старшим братом!
- Пока не получается. Мальчика обрезали, он как и все иудейские дети принадлежит Яхве, и просто взять и забрать его в другую веру - порушить все наши торговые дела здесь и оставить Марию без какой-либо поддержки вне моего дома. Можно дождаться пока он подрастёт и взять в ученики, а мать при нём, если согласится старика оставить. Но... с какой жадностью он впитывает от меня новые знания, учения Будды, Заратустры и Конфуция, с такой же оторопью смотрит на меня, когда предлагаю покинуть родной край для приближения к этим знаниям.
- Но почему?!
- Наслушался премудростей, говорит теперь "знания для народов, а не человек для знания: останусь здесь - больше близких мне людей твои мудрые мысли услышат".
- Ох, плохо это кончится, - покачал головой Бальтазар. Если их мерой мерить - не из той он варны, чтобы безнаказанно проповедовать.
Гаспар махнул рукой.

Дождались вечерних гостей. Мария держалась почтительно и очень скромно, явно чувствуя вину за всё в присутствии законного мужа. Иосиф был как обычно хмур и скуп на слова с восточными гостями. Женитьба на несмышлёной девице не была в его планах несколько лет назад, но сейчас досаждало другое, что он так и не смог стать ей хороших мужем - возраст отказал в появлении других детей. Только и оставалось что сетовать предку Аврааму на нелепую судьбу. Ярок и активен был ребёнок: неустанно допрашивал про Будду и Заратустру, периодически поворачиваясь к родителем за объяснением, как получилось, что те праведные люди жили иначе и по другим законам, но оставались праведниками. И всё больше убеждался, что священная вера его родителей пересыпана злыми старыми суевериями, отказывающими в Царствии божием самым достойным людям по самым нелепым поводам. "Подрасту, съезжу до Инда, обмоюсь в нём и выйду чистый от грязи, забившей умы стариков".


Навеяно лекцией по истории, которая, конечно же, совершенно на другую тему:
https://www.youtube.com/watch?v=F_Htdwi56U4