Как нравится, начало 9 главы Люсинда

В мае 1916 года Уолдо получил тяжелое ранение в правое плечо, которое вывело его из строя
на всю оставшуюся войну и отправило его после 2-3 месяцев в госпитале обратно в больницу.
Он сделал очень хорошо, действительно отличился довольно заметно; будь удача добрее,
он мог бы ожидать, что поднимется до высокого ранга. Полученные мною письма - я был далеко
и в то время не мог получить отпуск, даже если бы я чувствовал себя вправе просить о нём, -
отражали смешанное разочарование, тревогу и облегчение, что принесло окончание военной карьеры.
Тяжесть его раны и его возвращение домой - во всяком случае живым ! -
естественным образом вызвано в Крэгсфуте.

Сэр Пэджет писал редко и кратко, но с тихим юмором и проницательностью. Письма тети Берты -
особенно теперь, когда она могла писать только мне и больше не тратила большую часть своей
эпистолярной энергии на Уолдо, - были частыми, полными, яркими и болтливыми.
 Но она также была очень дискурсивной; она вставляла кайзера между поваром и капустой,
рана Вальдо между Бетманном-Холлвегом и мистером Уинстоном Черчиллем.
Однако было возможно получить от нее с помощью сэра Пэджета довольно полную картину того,
что происходило как в Крэгсфуте, так и в Брайармаунте.

В Брайармаунте царила тревога, и времена были критическими.
Как и следовало ожидать от него, мистер Джонатан Фрост во время войны творил чудеса.
Все его обширные учреждения были переданы в распоряжение Министерства боеприпасов;
он творил чудеса быстрой адаптации и трансформации, чудеса организации и производительности;
он разогнал дюжину досок и вложил свою неугомонную энергию в сонные кабинеты. Но два года
этих усилий, в дополнение к жизни гигантского труда, оказались слишком много даже для него.
Он получил звание пэра, но отдал свою жизнь. В сентябре того же года он вернулся
в Брайармаунт, пострадавший от инсульта, умирающий. Его ум был всё ещё ясен и активен,
но ему было очень трудно говорить, и он не мог двигаться без посторонней помощи.
Его дочь, которая усердно ухаживала за ним в его трудах, теперь кормила его на последнем
этапе его земного пути. Но был еще и новичок в Брайармаунте, частый гость там в последние
месяцы жизни хозяина, которым и тетя Берта, и сэр Пэджет проявляли большой интерес.
Это был капитан Годфри Фрост. Лорд Дандраннан (он получил свой титул из местечка
в Шотландии) был достаточно старомоден, чтобы не одобрять доверить
женщинам исключительное владение великими интересами; им не хватало широкого
взгляда и уравновешенности ума, какой бы проницательной ни была их интуиция!
И слишком много энергии им не на пользу; он даже, кажется, намекнул сэру Пэджету,
что они уже достаточно мастерски! То, что он намеревался оставить свою дочь красиво,
 действительно великолепно, одаренной, было несомненно; но он намеревался обзавестись
наследником мужского пола в лице этого молодого человека. Возможно, было бы
естественно заподозрить его в планировании брака между кузенами, но это,
похоже, не входило в его голову - возможно, потому, что такие личные вопросы,
как брак, занимали в его голове небольшое место; возможно, потому, что он подозревал,
что идеи его дочери по этому поводу уже были решены; возможно, потому,
что его племянник был слишком молод и - с социальной точки зрения - несформирован,
чтобы быть хорошим помощником для своей состоявшейся дочери.

Капитан Фрост был действительно неопытным и отсталым, застенчивым и молчаливым в обществе;
но, несомненно, он в полной мере обладал способностями к семейному бизнесу настолько, что,
когда лорд Дандраннан «сломался», его вернули с фронта (добавить, несмотря на его протесты )
 и назначили ответственным за него. действительной, если не всегда номинальной,большей
части важных дел, которыми был занят его дядя . Его нрав казался простым, дружелюбным и
непритязательным. Он был приятно почтителен к сэру Пэджету, побаивался
проницательного взгляда тети Берты, сердечно и внимательно относился к Уолдо.
По отношению к Нине он был доволен тем, что принял положение ученика и защитника;
он позволил ей пройти через его социальные шаги; он смотрел на нее с явным
уважением и восхищением и считал ее достойной быть дочерью своего отца -
большего, чем он не мог сделать! Не было и следа каких-либо
сантиментов, кроме этого, или отличных от него по своему характеру.
Была, в самом деле, быть обнаруженными в письмах тети Берты основная ноты
удовлетворения; это можно описать словами: «Он неплохой, но бояться нечего!»