Он не знал себя

I
 Шли дни и недели, но Юрий так и не появлялся. Его брат Антон, уже на третий день пошел его искать, но идея просмотреть все закоулки оказалось четной. Спустя неделю подключилась и полиция.
Тем утром он собирался по грибы, и ушел задумчивый, полный противоречий. Говорят, его съели звери или черти увлекли. Кажется, второй вариант более правдоподобным, ибо он был коренаст и плечист, так что вряд ли даже медведь сможет его напугать…
II
 Это было замечательное утро. Вороны своими пречерными тучами мигрировали от одной местности к другой. Ветер неосознанно покачивал березы, а те безмолвно теряли свои, только что появившиеся из почек, листья. Город не спеша просыпался.  Какой-то неизвестный пакет вообразил себя перекати полем. Солнце вышло из зенита. Небо почти избавилось от клякс розового цвета на своем полотне.
«Тучи разогнаны
Мне их согнали
Жар солнца надоедал».
Юрий спокойно направился в лес. Сначала сел на автобус. Водителем оказался его старый одноклассник.
- Юра, ты что ли?
- Пашка. Пашка Рощев?  Сколько лет сколько зим. Давненько не виделись. Теперь водитель? Видно мечта физика-ядерщика не удалась?
- Прав, да, ты прав. Не удалась мечта моя дальняя. Но я не расстраиваюсь. Вот женат. А ни на абы ком, а на Машке Льеной. Детьми обросли, внуков ждем. Не ядерщиком стал, а семьянином. Но я все равно рад.
- Я тоже за тебя рад. Ну ладно, бывай семьянин, моя остановка.
Выйдя из автобуса, заполненного всего двумя людьми, Юрий шепотом вспомнил: «Машка Льеная. Да, когда-то она была моей первой любовью. Помниться как я за ней ухаживал, пытался пригласить в кино. Как давно это было? Так ясно помню, как будто это было вчера. Ну ладно, сейчас это не так важно». И Юрий направился в гущу леса.
В лесу смердит янтарем. Остатки ярко желтых и сгнивших оранжевых листков шуршат и ломаются под ногами. Распушив свои новенькие листочки, деревья преграждают путь лучей солнца. Виднеется нора лисицы. Как же красивы видом своим божьи твари. С ярко оранжевой окраской шерсти, словно созревший мандарин высшей пробы. С белым брюхом, сравнимым только с первым ноябрьским снегом. К её пушистому и элегантному хвосту хочет притронуться и ощутить его мягкость каждый ребенок. Острые уши, способные услышать даже самое тихое рыданье. Вот, заметив присутствие незваного гостья, лиса скрылась. Юрий, налюбовавшись чудами флоры и фауны, перешел черту, которая сковывала его с тем миром. Он оглянулся. За стволами деревьев виднелась дорога. Дорога к тому распорядку что был раньше. Теперь это вытянутое строение человека и есть черта, за которую не стоит выходить.
Пройдя сквозь гущу, показалось мелкое озеро. Не озеро вовсе, а гигантских размеров лужа, покрываемая рябью от упавших листьев. Его окружает сплошной лес, бес какого-либо намека на присутствие человеческого бытия. На берегу организован импровизированный пляж с лагерем. Там ни души. Нет никого. Только один Юрий.
«Пляж бездуховен
 Но море жирует
Вода сыра, как я».
Хокку. Юрий любитель посочинять их, когда остается один. Как следствие, его можно назвать поэтом с миллионом работ. Юрий замечтался, глядя на всю тишь и легкий дымок озера. И с сильным вздохом он пустился в размышления: «Раньше я заботился, как достать денек на свои прихоти. Я мечтал лишь о большом доме с красавицей женой. Раньше предел моего авторитета была дружеское рукопожатие. Раньше мои приоритеты состояли в жировании с первым попавшимся лицом. Раньше я боялся системы, поэтому её придерживался. Время слепоты вышло. Время сменить мышление на разум. Я жалею тех людей, что были связаны со мной, хоть семейными узами, хоть дружескими и товарищескими. Но так бывает в жизни. Меня лишь вспомнят на похоронах, поминках, на кухне. Я сам отчуждаюсь от всего».
Теперь Юрий отказался от мирских забот. У него будет много времени сочинять его любимые хокку. Он ушел из всего. После течения морок и знаний, Юрий избрал путь.
Путь отшельничества.