Солнце Правды

– Слышу, кто-то орет! Прибегаю, а тут – пожалуйста…

Баба Катя махнула пустым ведром в сторону того, что смирно лежало средь густой травы. Трава весело раскачивалась, ей, казалось, было все равно. Природа – она такая: живет, цветет и пахнет. А среди нее, в самом центре – смерть. Мертвым был один из дачников, сосед бабы Кати, Максим Максимович. Старикан так себе, в общем и целом сволочной мужик. Нервов он всем потрепал порядком… Но о мертвых, как мы знаем, или хорошо, или ничего.

Вот баба Катя и молчала, покачиваясь в немом сокрушении. Антонов, стоявший чуток поодаль, смачно сплюнул в ромашки. Вытянув откуда-то кисет, он в задумчивости им потряхивал. Молчание нарушил резкий голос Натальи Кирилловны. Убедившись, что тело не подает признаков жизни, фельдшер обратилась к собравшимся с резонным вопросом:

– Так что здесь произошло?

Пристроив ведро в траве, баба Катя попыталась объяснить. Примерно в 15.20 она обрабатывала капусту от гусениц («пол урожая мне тут сожрали, сволочи»). Откуда такая точная цифра? Да все просто – сегодня она должна была в это время смотреть любимый сериал, но на телевидении пошла профилактика. Так что пришлось любительнице «Нежного яда» временно вернуться из Бразилии в российскую действительность.

– Развела я, значит, химикат, доливаю доверху воды. И тут как закричит кто-то! Да так страшно! Ой, мамочки! Я чуть все на себя не выплеснула.

Баба Катя по традиции запричитала. Наталья Кирилловна спокойно вернула ее в русло разговора. Пока едет милиция, нужно разобраться, что к чему. Фельдшер не была полностью уверена, насильственна ли смерть или случайна, но вид измазанной чем-то бурым лопаты рядом с трупом как бы красноречиво намекал… Злоумышленник наверняка позаимствовал ее из во-он того скрипящего дверью приоткрытого сарая.   

Наталья поежилась: а вдруг убийца рядом?

Впрочем, если это и так, он вряд ли без потерь пробрался бы через эти устрашающие дебри. Пятачок земли, на котором развернулась драма, обрамляли буйные заросли борщевика Сосновского. Только та сторона огорода, что прилегала к калитке, была отчасти свободна от их удушающих пут. Зеленовато-коричневые стебли, украшенные зубчатыми листьями и блеклыми зонтиками цветов, разрослись вверх и вширь, очевидно, вольготно себя ощущая на этом полузаброшенном дачном участке. Судя по всему, Максимыч не слишком себя утруждал прополкой и прочими садовыми работами.

Тем временем баба Катя настроилась на нужную волну. Уперев руки в бока, она зачастила:

– Думаю, значит, кричат оттудова, – победительница капустниц махнула рукой в сторону бездыханного Максимыча. – Ну, что делать? Все побросала и бегом сюда. А он уже вона, лежит без движения… Ну я и к вам. Вдруг чего? Ну, этот, инхфаркт или инсульт.

Наталья Кирилловна понимающе поджала губы: в прошлом году ее уже вызывали к Максиму Максимовичу. Тогда, правда, он перебрал с самогоном, но все же… Она профессиональным глазом обозрела представшую перед ней картину – каких-либо видимых повреждений на мертвеце вроде бы нет. Наверное, ударили сзади по затылку, когда дед потянулся к радиоприемнику на том пластиковом столике. А во время агонии он перевернулся на спину…

Жирная мясная муха, прожужжав мимо, приземлилась на самый кончик носа окаменевшего под маской смерти лица. Глаза Максимыча неподвижно смотрели вверх, мешки под ними, казалось, безуспешно пытались их прикрыть. Повеял ветерок: торчавшая борода пошевелилась, словно стремясь отогнать назойливое насекомое.   

Захлопнув чемоданчик (пациенту, судя по всему, уже ничем не поможешь), Наталья быстро заговорила, стараясь унять предательское дрожание голоса и говорить бесстрастным деловым тоном:

– До прихода представителей власти ничего здесь не трогаем…

– Знаем-знаем! – перебила ее владелица пустого ведра. – Чтоб не нарушать отпечатков пальцев. Как же, ящик глядим, в курсе. Только не поможет это.

Дачный сезон был в самом разгаре. Огородники копались в грядках, возились с рассадой, пеленали, точно младенцев, народившийся урожай пленкой. Поостеречься неизбежных мозолей и ссадин помогали перчатки, стянувшие руки всех членов импровизированного трио.   

Тем временем заросли борщевика затряслись, отдавшись объятиям шалуна-ветра. Огромные листья терлись друг о друга, головки цветов выписывали круги. До этого хранивший молчание Магарыч подал голос:

– Смотрю, его вроде шандарахнули лопатой. Ты, Кать, часом не видела, кто это мог быть?

Магарыч был известен по всему дачному кооперативу «Зорюшка» как знатный пьяница. Таких еще называют «алканавтами». И правда – самогонными парами забулдыга дышал чаще, чем свежим воздухом. Почесывая живот, он разглядывал участников драмы через обмотанные изолентой очки.

– Ничего я не видела! – баба Катя всплеснула руками. – Где ж мне, сквозь такой бурелом, – дернув подбородком, она указала на качавшийся борщевик. Магарыч не унимался. Дочесав пузо, он краем майки протер очки.

– Тебе же вся калитка видна. Неужто никто не проходил?

– Говорю, не было никого…

– Может, он через заросли пробрался? – Антонов выкатил свои большие голубые глаза цвета свежекупленной сантехники. Наталья Кирилловна безапелляционно отмела это утверждение:

– Это ядовитое растение. У него бы остались ожоги. – Она обвела троицу взглядом. Стояла теплая, хотя и пасмурная погода, поэтому все были легко одеты. На Магарыче красовалась драная майка и растянутые трико. Толстые руки бабы Кати нескладно торчали из ее открытого сарафана «огородного» фасона. Антонов щеголял подвернутыми рукавами рубахи. Ни у одного из присутствующих не было волдырей, как правило появляющихся после соприкосновения с борщевиком Сосновского.

Тогда как же все случилось? Высокая стена из борщевика ходила ходуном, раздраженная наглыми приставаниями ветра. Вокруг все серело – небо с утра затянули тучи. Они, словно обильные специи, присыпали яичный желток небесного светила.

Что-то чирикнуло.

Фельдшер подошла к раскладному пластиковому столику, стоявшему поблизости от места происшествия. Или преступления? На столешнице зашипело радио. Передавали прогноз погоды:

«Любители солнечных ванн могут не беспокоиться! – вещал бодрый дикторский голос. – Пасмурная погода продлится недолго. Вскоре солнце засияет снова и порадует нас своими бодрящими лучами!»

Краешком глаза Наталья Кирилловна заприметила, как Магарыч встрепенулся. На его лицо набежала беспокойная тень. Засунув руки в карманы, он заканючил:

– И что, долго нам тут торчать?

Наталья Кирилловна неприязненно на него посмотрела:

– Вы куда-то торопитесь?

Магарыч важно поправил очки за замотанную изолентой дужку:

– У меня назначена встреча.

– Милиция уже едет, дело серьезное… нужно подождать. – Наталья мысленно отметила забегавшие глаза алкоголика. Фельдшера осенила внезапная мысль. Она удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Господи, как же она могла забыть такое?! Хорошо, радио напомнило. Поглядев в небо, она начала догадываться…

– Кстати… – баба Катя потянулась за ведром, криво стоящим на броской зелени лужайки. – Смотрела я давеча фильм. Так там ихние забугорные полицейские всегда спрашивают: «кому была выгодна его смерть?».

Антонов вытер вспотевшие ладони о штаны. Фарфоровые глаза часто заморгали.

– Что значит «кому»… Никому…

– Да ладно! – баба Катя прыснула со смеху. – А то я не знаю. Ты же с Максимычем крупно поцапался. Вся округа слышала, как вы ругались из-за этого мотоблока.

– Точно-точно. – Магарыч поддакнул, вытянув клешни из замызганных трикошек. – Я все подтверждаю.

– Да ты сам с ним был на ножах. – огрызнулся Антонов. – Дня три назад он тебе знатно намял бока. Старик хоть и тощий, да силы в нем немерено! – Он запнулся.

Желтый световой поток прорвался, наконец, сквозь завесу облаков. Сноп света пробил серое покрывало и угодил прямехонько на «Мистера Растянутые трико». Тот взвизгнул, отпрыгнув в сторону. Но было поздно. Ультрафиолет уже делал свое дело, обезоруживая, разоблачая убийцу. Завыв от боли, Магарыч впился в свое левое плечо. Он тер его и тер, пока на коже не вздулись огромные пузыри. Баба Катя потрясенно остолбенела, выронив свое пустое ведро. Антонов сжал зубы, заиграв желваками. А Наталья Кирилловна решила прочитать краткую лекцию. Подойдя к завывающему пьянице, она заговорила:

– Дело в том, что в хмурый день токсины борщевика Сосновского не работают, не обжигают. И только когда кожа, коснувшаяся растения, попадает в поток солнечного ультрафиолета, происходит реакция… В отсутствие солнца преступник мог спокойно пройти через стену борщевика, не причинив себе ни малейшего вреда, обойдя тем самым Екатерину Андреевну и ее… хм… «наблюдательный пост». Но как только пасмурная погода закончилась, свет запустил процесс, изобличив тем самым нашего таинственного злодея.

– Хорош умничать! Ай-яй! – Магарыч страдальчески застонал, схватившись за пораженную конечность. – Сделайте же что-нибудь!!!

Раскрыв чемоданчик, Наталья Кирилловна извлекла какой-то пузырек. Приблизившись к перекошенному от боли злоумышленнику, она строго произнесла:

– Предупреждаю, будет больно.

И опрокинула бутылочку на пузырящуюся плоть Магарыча.