Как банька строилась

Весна две тысячи четырнадцатого. Тюльпаны уже высунули головки из-под земли, набирает цвет любимая сирень, запах стоит!…

Но меня ничего не радует. Стою у недостроенной бани и мысли как улитки, в разные стороны: рвануть в этом году? а может ещё подкопить?

И через все сомнения голос: теперь или никогда!.. сколько можно?.. Ах, ты мой дружочек, как я ждала тебя.

Ищу строителей. На кону три варианта – бригада армян («быстро, качественно, в срок, даже приезжать нэ будэшь»), знакомый шабашник с другом (заломили тааакую цену) , и караван узбеков, которые неизвестно откуда свалились на мою голову.

Выбираю третий. Не айс, конечно, но математика, подсчёты, будь они неладны...

Шакир, Тахир, Артак просят по-дружески называть их Сашей, Федей и Денисом. Имена остальных заботливо стёрла память. Но проявляя уважение к узбекскому народу, я мужественно выучила абсолютно все оригиналы. И мы поладили.

Ну, поеееехали!..

Взаимная симпатия длилась ровно три дня, пока они копали яму под слив, устанавливали в колодце кольца и крышку. Бригадир Шакир хорошо говорил по-русски – на родине даже преподавал его. Но странное дело, иногда напрочь забывал все грамматические обороты и задание до «подчинённых» доносил в искажённом виде. Или они просто не понимали его.

В результате бак для воды вместо парилки оказался в предбаннике, плитки в моечной вообще не хватило, хотя по моим математическим…

Не буду пугать остальными подробностями, они страааашны!.. Не помогал ни корвалол, ни пустырник вкупе с ним, ни даже привычные слёзы.

Кончилось всё довольно прозаично – я выгнала их взашей с моей территории, хотя это было не вежливо и совсем не просто. Они как тараканы проникли во все щели моего участка, только что не расплодились. Везде были их вещи, смешанные с моими убитыми вёдрами, дрелью, и прочим инструментом.

Расставались с грустинкой. Шакир удивил прекрасной русской речью, прочитав на прощание стихи Пушкина, и подарил букет тюльпанов с моего сада. Уже распустились. Растрогал до безумия.

Но слёзы мои уже высохли от свежих волжских ветров и я, как отважный непреклонный капитан, проводила их до калитки. Нет, я не обидела их многочисленных детей и жён, которых уже знала и любила как родных. Могла и дальше любить, но терпение, будь оно неладно…

Сидела и горевала, совсем как в мультике про смешариков, у которых всё, ну абсолютно всё не заладилось. Нечаянно закралась мысль: а что, если бросить клич? Я что, одна в целом мире?..

Та-дам!..

Они пришли, отозвались мои родные. Даже издалека приехали. Подтянулись все, кто мог и, построившись как в стройотряде, подвели воду к баку, сделали отмостку, установили трубу и всё остальное. Банька оделась в стильный костюмчик из вагонки за несколько дней. Топили в первый раз, повесив вместо двери простыню.

Я снова плакала, теперь от радости, благодарности и от чего-то ещё, уже и не помню. Летом баня уже стояла и стоит до сих пор. Я даже комсомольскую юность тогда вспомнила и песни лихолетья.

А табуретку, сколоченную сестрой мужа, оставила как семейную реликвию, как памятник дружбе и взаимовыручке.

И поняла наконец – пора научиться просить, люди кругом, тем более родные. Помните, как в старину всем селом дома друг для друга возводили?..

P. S. И даже узбеков своих я вспоминаю с нежностью, ведь это они тогда вынудили меня снять с полки пыльные права и сесть за руль. Что бы я сейчас без него делала?!..