Новобранец

                НОВОБРАНЕЦ
                повесть

                май 1978 г.
                глава 1

                ТАК ПОЙДИ ЖЕ ПОСЛУЖИ

    Ново — бранец, из этих двух слов складывается моя жизнь на пару ближайших лет. Немного пугала, нет, скорее настораживала перемена привычной жизни на полную неизвестность. Понятное дело, не на луну отправляют, приходили люди, рассказывали, что это за армия такая, что за служба. Все, правда, чуть по разному рассказывали, но в целом картина ясная, да и мы отслужим, не поломаемся. Всё могу понять, но  как можно в одних штанах два года ходить? Не постигаю.
     Давайте знакомиться, я Семён, Семён Доронин, обычный парень, как все. Шалопай конечно, а кто не шалопай? Всякий нормальный пацан немного шалопай, кто больше, кто меньше, но всё равно такой.
     Эх, сколько раз говорила мама мне:
- Иди сынок в институт, учись, «дворянскую» бумагу дадут, в пиджаке на работу ходить будешь.
     Да какой там, разве они понимают что-нибудь в нынешней жизни, родители наши? Тут десятый класс-то кое как дотянул, а теперь всё сначала? Да нет у меня настроения за учебники садиться, нет и всё тут! И что, прям таки всем в институт надо? Живут же люди и без института, и между прочим, побольше образованных зарабатывают. Вон, сосед сварщик по триста рублей заколачивает, а жена его училка и сто двадцать не получает.
- Пойду я, мам, в армию, послужу, обойдусь и без вашего института.
     И послужил. С одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года по восьмидесятый, как говорится от приказа до приказа, даже переслужил пару месяцев. В эти двадцать шесть месяцев моей жизни вместилось столько событий, столько встреч, сколько не вместилось бы и в двадцать лет «гражданки». Эдакий, знаете ли, своеобразный миксер получился. Накидали в один «котелок» пацанов со всего света и здоровенной такой лопатой перемешивают. И кого там только не было: украинцы, латыши с эстонцами, киргизы, узбеки, казахи, азербайджанцы, короче, весь союз в миниатюре. Расхожая фраза, что армия это школа — чистая правда, вот только школа чего именно, так просто не скажешь. Скорее всего, для каждого там свои уроки припасены. Не спорю, было там мне повидать много чего такого, чего лучше бы и вовсе не было, но было и хорошее, чего больше, затрудняюсь ответить. Было много замечательных людей, как среди таких же как и я пацанов, так и среди офицеров. А люди -  это главное, люди это самое ценное, что есть в жизни, в стране, в армии да и везде. Ничего не слышал более идиотского чем фраза — незаменимых людей нет. Есть! Жаль только, что никто тогда нам этого не говорил.
     Первая интересная, правильнее сказать, запоминающаяся, встреча в армии, состоялась со старшиной нашей батареи, в учебном полку. Но это всё потом, а пока на улице ещё гражданский май.
     Тысячи солнц отражаются в миллионах капелек робкого майского дождика! Рвётся на встречу небу всем своим зелёным существом восстающая природа, из каждой щели матушки земли! Повсюду носится дух юности, будоражит и вспенивает кровь! Как же не воспламенится тому, что давно уже готово соединиться и взорвать эту планету любви! А молодому сердцу как быть? О, май! За каждым окном умытого дождём, города, кружатся винилы, страна поёт, поёт на сотни голосов май. И вот этим-то маем мне предстоит одевать сапоги! Уж лучше, наверное, это случилось бы осенью, осени не так жалко, пусть бы пропадала.
     До отъезда предстоит ещё одно действо — проводы. Почему-то считалось, что проводы  это совершенно обязательное дело. Не знаю, как это было раньше, но те проводы которые я видел, были обычным застольем, частенько переходящим в пьянку со всем вытекающими. И мне лично было непонятно, зачем они вообще нужны, что отмечать-то? Радости об этом случае не особо, а плакать, так это бес толку. Оно конечно, гражданский долг и почётная обязанность это осознаётся, но присутствует и какая-то тревога, как оно там выйдет?
   Сидит на этих самых проводах, и девчонка этого призывника, ей так неловко. Считается, что она должна чего-то ждать, но это, как правило не бывает. Чего ей ждать? Придёт не придёт, возьмёт не возьмёт. Наверное, лучше б этих проводов и не было вовсе.
     Наступило не совсем трезвое утро, медленно отплывает назад перрон с провожающими родными, всё, теперь мы сами по себе и поезд везёт нас в армию. Там, в армии, нас научат порядку, честности и справедливости, научат товарищеской взаимовыручке, именно там, нам предстоит освоить Суворовскую «Науку побеждать». Ради этих великих ценностей можно не обращать внимание на некоторые неудобства.

   После всех пересадок и растусовок, я прибываю на место своей предстоящей службы. Высыпавшихся из армейского, тентованного «Урала», пацанов, строят, пересчитывают и ведут, как в старой доброй сказке  в баньку с дороги. Перед этим мы сдали все личные вещи, документы и деньги. Деньги под роспись, всё строго, кто и сколько сдал. Затем она — первая баня в армии. Кирпичная, приземистая постройка, скамейки в раздевалке, шкафчики, ну всё как в обычной бане. Здесь вы в последний раз видите свою гражданскую одежду, на выходе из бани, ваш новый «отец и мать» - сержант, выдаст новенькую форму.  Одно отличие от гражданской бани обнаружилось очень скоро - это полное отсутствие горячей воды. Бывает, конечно, что и дома вода в горячем кране тёплая, а не горячая, но это не тот случай. Здесь кран с горячей водой просто пересох, а из крана с холодной водой текла не холодная, а ледяная вода! Вы же помните, нас ласково обнимает за плечи тёплый Хабаровский май! Понятно, о мытье и речи не было, кое как наскоряк и бегом в раздевалку. «Вымытые», в новенькой форме, мы по очереди заходим в каптёрку к старшине за своим деньгами и личными вещами. Каптёркой в армии принято называть офис старшины, что-то вроде склада.
- Так, фамилия…, старшинский палец ползёт по списку, ага, вот ты где, сколько сдал денег, ага, сто пятьдесят рублей.
Потом, этот симпатичный, светловолосый парень, с голубыми глазами, на два года старше меня, говорит, очень при этом любезно улыбаясь:
- Ну ведь тебе это много будет, зачем тебе здесь столько денег, в армии тебе всё что нужно дадут. Короче давай так, я тебе отдам пятьдесят рублей, а остальные пойдут на нужды армии ты ведь согласен?
     Мало кто не соглашался с этим милым парнем. А только  моя мама тогда получала в месяц сто рублей, а этот приятный парнишка, с сотни человек нашей батареи заработал сколько? Конечно, по логике вещей, награбленным ему неизбежно приходилось делиться с остальным нашим начальством. Всего при нас, это я про курсантов, было по одному сержанту на взвод и плюс этот «симпатяга», итого четыре отца — командира. Но всё же, по видимому, с делёжкой добытых средств он где-то ошибался.
     История с поборами повторялась раз в месяц. То на крем для сапог, то на газеты, короче, так или иначе, с положенных нам трёх рублей и восьмидесяти копеек, больше двух рублей мы не получали. Ну так вот, после очередной получки старшину мы не видели с неделю, а когда он появился, хорошо проглядывались добрые синяки под обоими глазами, даже через тональный крем. Все подробности этой истории расползлись по расположению (так иногда называют место где живут солдаты), ещё накануне, до явления пострадавшего  старшины, народу.    Дневальный ( это человек, который стоит у входа и всё видит) по казарме (так всегда называют место где живут солдаты), назначается из нас, из курсантов. Он то и поведал, как сержанты в одну из ночей, в туалете, "окучивали" своего старшину, не секрет и за что — финансовый вопрос всегда был болезненным, в этот раз вполне натурально. Нам то конечно от этого конфликта интересов легче не стало, с нас как брали деньги так и продолжали брать, и это конечно минус, но не из одних же минусов состоит армейская жизнь, были ведь и плюсы. Один из плюсов это то, что в учебном полку, среди курсантов, напрочь отсутствовало угнетение военнослужащими друг друга или, так называемая, дедовщина. Никому и в голову не приходило сбиваться в стаи шакалов и понуждать кого-либо пользуясь силой стаи. Мы — курсанты были примерно одного возраста и одного призыва. Большая часть ребят призывалась из средней части страны, был там так же представлен и Сахалин, Приморский край, Хабаровский, немного прибалтов и  конечно украинцы. Те же пацаны, только в форме, сейчас же начинают сходится друг с другом по каким-то личностным качествам. Не могу вспомнить ни одного человека с откровенно отрицательным типом характера. И угнетать  нас  здесь могли только четыре своих сержанта, да и то, делали они это, по большей части, в рамках службы.
     Мы буквально делили один коржик на тридцать частей, ровно столько человек составляло взвод. Известно, кормёжка в армии в то время была не очень, не то, что «мамины пирожки»и если кому перепадало чего вкусненького, посылка из дома или так чего-нибудь, то всё это делилось на весь взвод, а для отсутствующих оставлялось. Потом, всю свою дальнейшую службу, вспоминал я эти шесть месяцев,
проведённые в учебном полку. Какое же это большое дело — ощущение войскового братства.
     Так и шла моя служба в учебке, не шла, мчалась. Не успев начаться, день сгорал в одно мгновение, ну вот только голова долетела до подушки, ещё кажется и глаза толком не закрылись, а уже звучит команда — подъём!!! И понеслась карусель весёлая. Из чего складывается курсантский день? Из того, что у тебя личного времени пол часа днём и два часа вечером, и это у человека у которого ещё месяц назад личного времени было двадцать четыре часа!!! На подъём меньше минуты, на зарядку двадцать минут и так весь день по минутам. Занятия в поле — как правило бегать или ползать, дружное хлопанье сапогами по бетонным плитам -  дело одно из самых противных, но наверное, тоже нужное. Наряды (это не про одежду), уборки, стирки, вот примерный ассортимент курсантского дня.
     Выпало как-то нашему взводу дежурство по кухне. На полторы тысячи человек столовая, понятно работы хватает всем. Меня и ещё три человека забрал столовский прапорщик, курей разгружать. Подошёл обычный самосвал и вывалил на заднее крыльцо солдатской столовой три тонны куриных тушек. Справный прапор привычно командовал:
- Так, берите баки, складывайте кур и тащите в мясной цех. Сорока литровый алюминиевый бак, две ручки, солдата тоже два, ничего сложного, справимся. Беру я эту куру за ногу, а та отрывается. Мой напарник — невысокий, крепкий паренёк из Латвии, берёт другую курицу, история повторяется точь-в-точь, куриная нога остаётся в солдатской руке! Тухлые куры! Все три тонны тухлятина!
- Товарищ прапорщик, так они же тухлые! Там, в армии я и научился материться. Объяснил нам этот «щепетильный» интендант на понятном каждому солдату языке, что не наше это дело и приказы, как известно, не обсуждаются, а выполняются. Переносили мы этот «провиант» по указанному адресу, повара в обычных эмалированных ваннах перемыли мясцо марганцовочкой и всё это съелось. И представьте, никто даже не за поносил, ели и мы те деликатесы, хоть и видели их накануне, с большим аппетитом ели.
     Офицеров в учебном полку мы видели не часто. Везде и всегда, от подъёма до отбоя с нами были сержанты. Ведь учить нас приходилось практически всему, что необходимо для жизни в армии: пришивать погоны и подворотнички, подгонять обмундирование, ухаживать за сапогами, чистить оружие и изучать службу запечатлённую в уставах. И ещё тысяче разных вещей, о которых я не упомянул, может быть потом, где-нибудь по ходу дела, ещё коснусь.