Воспоминания детства

Прошлый год начался с рождения внучки - светлого, с широкой улыбкой во всё лицо человечка с умными глазами и волосами цвета зрелой пшеницы. Это была вселенская радость! И, почти месяц спустя, в день праздника Советской Армии из прошлой, советской жизни, мы потеряли маму, подарившей нам самое дорогое - жизнь, в одночасье, втроём превратив нас в сирот... Человечество умирает и возрождается снова в каждых своих уникальных потомках...

Начало своей жизни я помню с самого момента рождения, и пусть мне не верят скептики, говоря с недоверчивой улыбкой и со смехом, что это просто невозможно. А вот недавно я прочла, что и великий фантаст Рей Бредбери тоже утверждал, что помнит своё рождение, так что это очень даже может быть, у меня с Реем, во всяком случае. Второе яркое воспоминание: в залитой солнцем спальне, у мамы на руках, ем грудь (мама меня кормила до года), когда в комнату, залитую утренними лучами солнца, зашли папа со старшими сестрой и братом: все были радостны, смеялись, что-то говорили, шумели. Наверное, судя по ярким лучам солнца и всеобщей семейной радости, это был день первого полета в космос - 12 апреля 1961 года...

Ещё одно воспоминание уже связано с первыми шагами: мы на даче в Камо (Гавар), я держусь за руку пятилетней сестры и делаю первые шаги по тропинке в саду, кругом цветы и трава по пояс, а между двумя высокими тополями деревянные качели, легко уносящие меня наверх, к небу...

Память интересная штука, она в конце покинула нашу маму, причём это всё произошло тогда, когда её жизнь «сегодня» уже стала для неё менее интересной, чем «вчера», та, которая осталась в воспоминаниях. Работа доктором в реанимации, подработки в поликлинике, беготня по делам семейным - это всё кануло в небытиё...
Помню, когда в 1999 году мама со своей сестрой прилетели из Парижа, тётя несколько озадаченно мне сказала, что у мамы что-то происходит с памятью, надо принимать таблетки.

Но, нам казалось, что всё нормально: мама продолжала заниматься с внуками по математике и армянским языком, а сама изучала английский язык, читала со словарём английскую классику, очень любила романы Джейн Остин. Через пять лет, когда она уже не работала и скончался папа, мне пришлось маму забрать к себе: она забывала есть, у нас были страхи, что она откроет дверь и уйдёт на улицу, в никуда, потеряется.

Хотя, помню даже в семидесятых, будучи со мной в Ленинграде, она боялась потеряться. Жили мы тогда в Астории, и мама полностью полагалась на меня, двенадцатилетнего подростка: мы гуляли по центру города, бродили по улицам, музеям, мостам и паркам или выезжали на электричке в живописные пригороды Ленинграда. Она знала, что дорогу обратно я с лёгкостью найду. Что я и делала...

Пытаясь как-то отодвинуть приход к маме немца Алоиза Альцгеймера, я почти каждую неделю вытаскивала её на концерты и спектакли. Первое время всё было адекватно - она, будучи красивой женщиной, всегда любила наряжаться в театр или на концерт: на запьястьях блестели браслеты, на красивых пальцах перстни, только в косметике она была довольно консервативна, признавая лишь помаду и маникюр, однако это всё лишь подчёркивало её красоту.
Когда мы шли домой, я пыталась разговорить маму, спрашивала, понравился ли ей концерт или спектакль, она всегда восторженно, по-детски, говорила «конечно», её мнение никогда не было критическим, даже если спектакль был действительно слабым. Ей нравился сам процесс выхода на улицу, на люди. Часто она думала, что находится в другой стране, в другом городе, она не узнавала Ереван в его вечернем блеске огней и фонтанов.

Мама выделялась каким-то мягким свечением, красотой и плавной размеренностью в движениях. Мы с сестрой были более стремительны и современны. Старшая сестра часто вздыхала и, жалуясь, говорила, что из своих дочерей мама ни с кем не поделилась красотой. Например, шляпы - они нам, ну, совсем были не к лицу, не подходили.

А шляпки мамы - это отдельная история любви. Мама их носила всегда. Помню, в моём раннем детстве, у мамы была шляпка-вуалетка, сплошь покрытая короткими сине-голубыми перьями, лишь сбоку был пучок перьев подлиннее, с ярким радужным окрасом на верхушке, а пониже была сеточка нежнейшей вуали с редкими бархатными чёрными точками, ещё были белая и чёрная шляпки-таблетки, сплошь вышитые белым и, соответсвенно, чёрным бисером и стеклярусом. Мама их редко одевала, только в театр или в оперу.

А вот мы с сестрой довольно часто, когда готовили маленькие спектакли для соседской детворы. Для полноты картины представьте нас разодетых, в шляпах, цокающих по паркету каблуками маминых лодочек, держа в руках китайский бамбуковый зонт или сандаловый веер, играем очередной спектакль про служанку Анюту и злую хозяйку - микс «Золушки» и других сказок. Запах сандала и сейчас у меня ассоциируется с детством, со старым маминым платяным шкафом, где висели платья всех цветов, из тканей с удивительными названиями, нежные и немного шуршащие, шероховатые на ощупь: разные типы шёлка - крепжоржет, крепдешин, креп-шифон, а также нежные шерстяные - пиджаки и юбки из бостона и габардина. Это была эпоха женственности и красоты.

В знойный летний день мама всегда выходила на улицу в шляпе с полями или с зонтом, ведь она была у нас светлокожая, и сразу получала солнечный ожог, который нам с сестрой никогда не грозил. Даже отдыхая на море, моей маме приходилось прятаться под зонтом (шляпа не помогала) во избежании волдырей, чем вызывала недоумение приехавшей с северных широт женской половины отдыхающих страны, которые сами жадно ловили каждый луч солнца, подставляя тело в смешных позах, даже напоследок, у трапа самолёта. А мы загорали до черноты, так что мало кому верилось, что у этой дамы дети такие негритята...

Однако, не только летом мама носила шляпы, но и зимой они у неё были с полями, делая её непохожей и заметной. Как-то в Ялте , куда мы с мамой полетели на месяц  в сентябре, в разгар школьных уроков, так-как у меня развилась сильная аллергия (лечение - горный, морской климат!), и провели там прекрасный месяц, купаясь и загорая на опустевших пляжах бархатного сезона, в дорогом магазине на ялтинском бульваре мама примерила шляпу с полями из стриженной серебристой норки. Даже продавцы собрались и начали уговаривать: «Женщина, вы обязаны её купить, она предназначена для вас!». Но, денег не было, бюджет нашей семьи не планировал роскошную покупку, тем более, что и поездка на море была внеплановая.

Жаль, что тогда не было сотовых телефонов, а то снимки были бы умопомрачительные. Взамен, мы проехались по всевозможным экскурсиям вдоль и поперёк весь Крым, побывав в Алуште, Алупке, в Воронцовском дворце, в Феодосии, в Судаке, по чеховским местам - здесь мы не экономили. Кстати, везде встречали древние армянские постройки, армянские церкви...

Сейчас шляпы мамы тоскливо сидят в шкафу, вспоминая красивую и жизнерадостную хозяйку, яркое солнце и ветер, от которого они её берегли. Женщины в шляпе это особый стиль - утончённый, изысканный.
Носите шляпы, милые дамы!

6 марта 2021