Раздумал

               
               
Иван Иванович Загибайло собрался помирать. Был здоров, весел, а тут плюнул на все, с утра не пошел на работу, лег в постель, вытянулся, сложил руки на груди и лежит молчит.
Жена спрашивает:
-Что с тобой?
-Помирать буду, - мрачно буркнул Иван Иванович. – Отвяжись.
- Ты никак рехнулся малость! – возмутилась супруга. – Время на работу, а он помирать, видишь ли, собрался. Я те помру!
-Помирать буду, - упрямо повторил Иван Иванович. – Он зовет. - И тычет пальцем в потолок.
-Кто он - то?
-Создатель.
-Ой, ну и дурак! Нужен ты ему, босяк! Вставай, а не то как врежу, враз воскреснешь!
Но Иван Иванович не встает. Лежит день, лежит второй, третий день лежит. Мало того, не ест ничего, только водичку попивает, а с лица все тоньше да тоньше. А потом такой стал прозрачный, что родные поверили: помирает кормилец. И стали готовиться к похоронам.
А Иван Иванович лежит себе спокойно на кровати, наблюдает, как вокруг суетятся родные, близкие и просто товарищи, и свою думу думает.
Вот, думает он, призовет меня Господь к себе, предстану я пред ним. Станут тогда ангелы безгрешные сказывать Господу про дела мои земные. Чего, мол, хорошего я натворил в бытность мою на земле, чего плохого. И выяснится: ничего-то хорошего я не сделал, а только одни гадости. Всю подноготную, крылатые, выложат Богу, ничего не утаят. Разгневается тогда Господь, велит гнать меня с глаз своих долой, к чертям в ад. Это уж наверняка.
А вот интересно, думает дальше Иван Иванович, чего у меня все-таки в жизни больше было: грехов или добрых дел?
Стал он баланс подводить и, по его разумению, выходило, что грехов у него больше. Ивана Ивановича будто током шибануло, холодный пот на лице выступил. Это, думает он, по строгости небесной рая мне не видать, как своих ушей. Это, выходит, быть мне в аду и лизать там бедным моим языком раскаленную сковороду.
Знать бы раньше, что так вывернется, я бы постарался, я бы… я бы… Да хоть бы дерево посадил, или старушку через дорогу перевел бы… Да что теперь говорить! Теперь все, теперь загремлю… Эх, мать честная!
И тут на ум Ивану Ивановичу пришла спасительная мысль, что помирать можно и погодить: не к спеху. Там, наверху, подождут малость, а он тем временем поработает над собой, наделает добрых дел и уж тогда… Тогда он с открытой душой, с чистым сердцем-прямо в рай. Без ошибки, наверняка.
Потом, продолжал размышлять Иван Иванович, помри я сейчас, в какие расходы ввергну семейство! Я их просто разорю, по миру пущу. Один гроб эвон сколько стоит! Да еще музыка, то да се… Сбережений-то никаких. Нет, так дело не пойдет!
Иван Иванович вскочил со смертного ложа, забегал по комнате:
-Жена! Где мои носки? Где мои брюки?
-Ой! – побледнела супруга. – Что с тобой?
-Одеваться давай! На работу пора, хватит валяться!
-Нет, ты и впрямь сошел с ума! То помирать собрался, а то-нате вам! -одежду ему подавай! Это прямое свинство с твоей стороны! Мы ведь совсем приготовились, только тебя ждем.
-Дура! – гневно вскричал Иван Иванович. – Дура! Помирать…  Да ты знаешь, во сколько обойдется тебе моя смерть? То-то… Не время теперь помирать. Вот наладится экономика, цены поползут вниз, добрых дел понаделаю, тогда видно будет. А пока-погожу.
                О.ОКОЛОТИН