Смертельный кредит

ФРАГМЕНТ ИЗ КНИГИ "СМЕРТЕЛЬНЫЙ КРЕДИТ"

Основано на реальных событиях. Имена изменены

1.

Григорий Циклаури, председатель Совета директоров банка Банк МКБ, после дежурных вопросов о семье важно сообщил мне, что мы, как банк, начинаем новый бизнес, связанный с закупками куриного мяса из США с последующей его продажей в России. В долях, как он решил, будут пять человек: с нашей стороны – он, я и Митя Рудницкий, а со стороны курятников – Владимир Пунш и Иван Бубенцов.

– Владимира Михайловича Пунша ты помнишь по корпорации "Союзнефть", – напомнил Циклаури. – Ваню Бубенцова ты не знаешь, поэтому присмотрись к нему получше. Мне нужно знать твое мнение, что это за тип, может ли он нас кинуть. Пунш гарантировал, что никаких кидняков не будет, потому что он хорошо знает семью Вани и даже нянчил его, когда тот был маленьким. Но поскольку будем вкладывать банковские десятки миллионов долларов, то о быстром доверии не м ожжет быть и речи. Встреча сегодня в нашей сауне в 18 часов.

Григорий не любил, когда его перебивают, независимо от того, говорил ли он чушь или что-то толковое. Убедившись, что компаньон закончил, я спросил:

– Кто будет в этом бизнесе главным – мы или они?

– Главных не будет, между нами будет партнерство, – недолго думая, ответил Григорий.

– Такого не бывает, – заметил я. – По Москве ходит много чумаходов и просит дать денег. Равенство может быть только на бумаге, поскольку мы инвесторы.

Григорий начал психовать, отстаивая свое заранее принятое решение. Хорошо его зная, я не стал заводиться и заметил еще более спокойным голосом, чем раньше:

– Главный в бизнесе обязательно появится, и я от души надеюсь, что его фамилия будет Пунш.

Вечером в сауне все было замечательно – хороший пар, щедро накрытый стол. Перспектива заработать большие деньги поднимала всем настроение, а сама атмосфера сауны настраивала на чистоплотность в деловых отношениях. Больше всех о том, что чем больше в этом бизнесе оборотных денег, то тем больше мы все станем зарабатывать, рассуждал двадцатисемилетний Ваня Бубенцов. Пунш технично рассказывал про свои связи в высших эшелонах власти и о том, что при хорошем финансировании он в кратчайшие сроки он выведет наш бизнес на лидирующие позиции на рынке мяса птицы в России. Григорий и Митя говорили о возможности финансирования бизнеса на первоначальном этапе, о рисках и экономической безопасности проекта в целом.

Моим фронтом было обеспечение общей безопасности проекта, а также личной безопасности его участников. Я задал несколько обязательных вопросов Пуншу и Бубенцову: имеют ли они на сегодняшний день проблемы с преступными группировками или правоохранительными органами, как они вообще относятся к охране, понимают ли то, что после подписания соглашения никаких скрытых контактов или связей не может быть? В ответ Бубенцов заявил, что у него личная милицейская охрана, и ему это нравится, у ментов оружие лучше, чем у частных охранников, и вообще они круче всех. Пунш сказал, что ему личная охрана не нужна, поскольку если захотят убить, то убьют обязательно, а решать проблемы ему помогают знакомые, среди которых генералы ФСБ. Во всем остальном они согласились со мной сотрудничать и в один голос заверили, что проблем у них на сегодняшний день ни с кем нет.

<…>

Я присмотрелся к Бубенцову, как просил Григорий. Это был самодовольный упитанный детина с масляным подбородком. Проанализировав все, что Бубенцов говорит и что при этом выражают его глаза, я пришел к выводу, что он довольно опытный кидальщик с ментовской "крышей". Больше всего мне не понравились две фразы Бубенцова, произнесенные им после небольшого возлияния: о том, что, по его убеждению, в бизнесе нет и не может быть друзей и что за свои просчеты он готов отвечать собственной задницей. Взглянув сначала на Григория, а затем на Пунша, я спросил Бубенцова:

– Ты это серьезно?

– Это я выразился образно, – пояснил Иван.

В завершение переговоров Пунш предложил тост за честность и порядочность в деловых отношениях.

<…>

Я был полностью согласен с Григорием относительно выгодности проекта, но внутренний голос нашептывал, что Бубенцов кидальщик, и Пунш об этом знает. Я предложил Циклаури потребовать от Пунша дополнительных гарантий в отношении наших инвестиций, независимо от того, чьи подписи будут стоять на договорах с их стороны. Георгий на это заявил, что он хорошо знает Пунша по "Союзнефти", и этого достаточно, чтобы начать работу, а движение денег по проекту он будет контролировать сам.

Григорий спешил осуществить этот проект. Я понимал Циклаури, ведь он в первую очередь отвечал перед учредителями банка за то, сколько тот зарабатывает, однако было много "но". Двуличие Бубенцова, его странное высказывание про "задницу" (обычно мужчины в подобных случаях говорят: отвечаю своей головой). "Этот человек при его связях может организовать любую эфэсбэшную постановку. К тому же, в части уплаты налогов проект будет не без греха", – подумал я. Но понимая, что Григорий уже все решил, да и Митя был без дополнительных условий за участие в проекте, я тоже согласился начать с совместную работу.

В четверг, 1 февраля 2001 года мы впятером собрались в офисе банка МКБ и подписали соглашение.

2.

Первая сделка была проведена в рамках подписанного соглашения, за исключением важной детали: Григорий согласился с Бубенцовым осуществить ее не через новую компанию, а через "Интерпродукт-Capital", где Иван был генеральным директором и единственным учредителем. Мне и Мите Рудницкому, поставленным перед фактом какой-то закулисной мышиной возни, это отступление от первоначальных договоренностей не понравилось. Я все больше удивлялся поступкам Григория. Бывало, он закатывал истерику из-за потраченных на безопасность банка нескольких тысяч представительских, а сам загнал за счета фирмы малознакомого Бубенцова сразу 10 миллионов долларов США.

Между тем спрос на мясо птицы в стране резко вырос. Считалось, что это произошло из-за коровьего бешенства, именуемого для устрашения потребителей "ящуром". Многие стали отказываться от говядины и свинины, предпочитая безопасное мясо птицы. Ситуация благоприятствовала развитию нашего бизнеса. Пунш и Бубенцов убеждали Григория увеличить обороты, вложить в проект еще больше денег, пока "гуляет ящур". Григорий, ослепленный радужными рассказами про гигантские прибыли, согласился на дополнительные инвестиции под "честное коммерсантское" слово Пунша и Бубенцова.

Как говорится, кому война, а кому мать родна. Временно пошли огромные прибыли. Подсчитывая их, Григорий начал задумываться: "А что вообще тут делают Рудницкий с Маркиным? Я все придумал, организовал. А они имеют равную со мной долю только за то, что мы давно работаем вместе? Это все не очень просчитано. Их работу могут выполнять люди и по найму, и за гораздо меньшие деньги", – нашептывала Григорию вдруг взявшаяся откуда-то жаба.

<…>

Испытывая сильное душевное волнение, Григорий нервно стучал пальцами по клавишам калькулятора. Бесчувственна счетная машинка послушно показывала внушительный доход от предполагавшейся прибыли в результате второй сделки. Однако, к неудовольствию Григория, при делении прибыли на троих сумма закономерно уменьшалась, отрезая ему путь к скорейшему достижению его финансовых высот. Сделав ставку на большие и быстрые деньги, Григорий начал готовить наше с ним сотрудничество к разрыву. Свое решение он аргументировал тем, что, кроме него, никто ничего не делает.

Чтобы мы с Митей Рудницким не мешали ему выстраивать отношения с Пуншем и Бубенцовым и не были посвящены в детали второй сделки, Григорий отправил нас в командировку в Псков под предлогом подготовки покупки кирпичного комбината и песчаного карьера. Они якобы должны были стать еще одним проектом нашего совместного бизнеса. <…> Однако поездка показала, что производство на объектах давно остановилось, сами они находятся в запустении и под контролем преступных группировок, так что брать их нельзя брать и даром.

На следующий после нашего возвращения из Пскова день Григорий позвал меня в сауну банка МКБ для серьезного разговора.

– Мы буем говорить о нашей поездке в Псков без Мити Рудницкого и без пара? – поинтересовался я, обратив внимание на выключенную сауну.

– С Митей я уже поговорил, а париться сейчас некогда, – отрезал Григорий.

Через небольшую паузу Григорий предложил мне расторгнуть наши деловые отношения, мотивировав тем, что банк вышел на 20-е место в России, у него появилось много филиалов, разных направлений в бизнесе, и развитие будет продолжаться. А моя охранная фирма не сможет обеспечивать безопасность в масштабах России.

– К тому же, новые учредители хотят, чтобы за безопасность МКБ отвечал их влиятельный человек с огромным опытом работы в регионах, бывший заместитель начальника МУРа Сергей Игоревич Хватов, – сообщил Циклаури, добавив, что тот раскручивал дело о взрыве на Котляковском кладбище [1].

С заработанными мной за восемь лет деньгами Григорий поступил несправедливо, зато с выгодой для себя. Определив мою долю суммой в пять миллионов долларов США, Циклаури заявил, что отдать сразу может только два миллиона долларов, а остальные три выплатит в течение трех лет, по миллиону в год [2]. На мой вопрос, по какому критерию он оценил мою работу по обеспечению его безопасности в "лихие" девяностые, когда преступные группировки хотели разорвать его на мелкие кусочки, Григорий ответил лукаво: мол, забыл тот период как страшный сон. Теперь он готовился к новым временам и к тому, что его безопасность будет осуществлять сам Хватов.

– Насильно мил не будешь. Твое предложение убедительное, хотя и не умное, – спокойно подытожил я и добавил прогноз, фактических оснований для которого у меня на тот момент не было, но будто кто-то всевидящий говорил моими устами. – Бубенцов с Пуншем тебя кинут, и никто тебе не поможет избежать серьезных проблем и разборок.

– Теперь это будет заботой Хватова, – нервно прервал меня Григорий, не желая слушать.

– А Митя Рудницкий продолжит работать с тобой? – полюбопытствовал я, находясь уже в статусе бывшего компаньона.

– Передашь все дела Хватову, теперь это его проблемы, – оборвал беседу Григорий и направился к выходу из сауны.

– А он справится? – спросил я вдогонку.

– Это его компетенция, – бросил через спину Циклаури.

Задержавшись еще на некоторое время в сауне, которую делали мою друзья-украинцы, не умеющие работать плохо, анализируя наш разговор и пытаясь спрогнозировать будущее, я еще пришел к выводу, что Григорий по-прежнему куда-то спешит. "А может, я отстаю от него, – мелькнула у меня в голове мысль. Время покажет", – решил я и направился к Хватову озадачивать его проблемами Григория. Хорошо зная особенности работы руководителя службы безопасности и понимая теперь, что Григорий давно готовился к объявленному им сегодня решению, я заключил, что он сообщил Хватову только то, что оправдывает его в желании распрощаться со мной. То, что ему не выгодно, о моих заслугах – хотя бы в том, что он еще жив, – Циклаури, конечно, рассказывать не стал. Исходя из этого, я решил говорить с Хватовым, как с кабинетным милиционером, и намекнуть ему на возможные в будущем криминальные разборками со старыми врагами Григория, чтобы не думал, будто все так просто.

Хватов принял меня в выделенном ему Григорием кабинете – так, как следователь встречает пока еще не арестованного подозреваемого. Посмотрев на меня строгим и всезнающим взглядом, он предложил подписать заранее приготовленную кипу бумаг о прекращении действия договоров между моим ЧОПом и банком МКБ. После рутины с автографами, обратившись ко мне по имени, будто мы были много лет, Хватов попросил рассказать все то, что называется закрытой информацией по бизнесу. Я посмотрел на него, как на великовозрастного ребенка, который еще не до конца понял, куда попал, и по-прежнему кажется, будто он у себя на Петровке, 38 [3]. Пожелав ему крепиться и готовиться к серьезным испытаниям, я объяснил, что ходить по улице теперь надо обязательно с пистолетом или с охраной и что на его широкие плечи ложится груз ответственности за дела Григория.

– Вам будет нелегко, – заметил я, собравшись уходить.

– Но мы же можем помогать друг другу, – встревоженно заметил Хватов.

– Я подумаю над вашим предложением, но любом случае все контакты через Григория, – обрезал я разговор.

Распрощавшись с Хватов м, уходя из банка в тревожную неизвестность, не понимая, чем я буду заниматься в дальнейшем, я подумал, что Хватов в деле обеспечении безопасности, образно выражаясь, не водитель, а обыкновенный пассажир, он не справится с производимыми Григорием проблемами, и они временные попутчики. С грустью, но спокойно сжигая мосты, я обзвонил всех друзей и недругов, с кем имел какие-либо отношения по делам банка. Многие были искренне удручены моим уходом, а кое-кто, конечно, обрадовался. Пунш и Бубенцов в телефонном разговоре решительно осудили этот ход Григория, и в знак доверия ко мне попросили обучить и вооружить некоторых их охранников. В их числе Бубенцов назвал почему-то и Роговицкого, чем меня очень удивил, поскольку наблюдение за ним Ангелиной на тот момент снято не было. Пунш от души поблагодарил меня за решение Танечкиной проблемы, а с установкой системы видеонаблюдения в своем доме почему-то просил повременить. Закончив телефонные разговоры, я вышел на улицу и, повернувшись лицом к зданию банка, произнес вслух:

– Ты сам все разрушаешь, Григорий, не кто-то.

3.

Все кидальщики, независимо от того, кем они себя позиционируют в жизни – мелкой сошкой или большими фигурами – одинаковы по своей сути и используют одни и те же средства и методы для достижения своих корыстных целей. Перед тем, как кинуть незадачливого лоха, мошенники тщательно собирают за него всю полезную информацию. В первую очередь, делают акцент на том, сколько у него денег, кто за ним стоит (имеется в виду бандитская или силовая "крыша"), чтобы знать, куда он побежит за помощью, когда афера раскроется. Если выясняется, что денег у лоха много, а "крыша" несерьезная, то после принятия решения облапошить, обманщики начинают ненавязчиво, по спланированному сценарию, втираться в доверие к будущей жертве. Поучаствовав некоторое время в разных сделках с ничего не подозревающим простофилей и убедившись в его доверии, аферисты, загодя подготовив пути отхода, заключают с лохом главную сделку и, получив деньги, скрываются.

По московским меркам, Бубенцов и Пунш были кидальщиками средней руки и смогли обмишурить Циклаури "только" на 19,5 миллионов долларов [4]. Они провернули эту операцию технически грубо, оставив много следов [5]. Что позволило им так легко и цинично обмануть Циклаури? Об этом знают сегодня только инициатор мошенничества Иван Бубенцов и Танечка Осипенко, бывшая его сообщницей не в одной афере. Пунш, к сожалению, уже ничего не скажет. Вопрос о том, почему доблестная служба безопасности банка МКБ не предотвратила это преступление, касается профессиональной компетенции Хватова и его команды. Постановка, использованная Пуншем с Бубенцовым для отъема денег у Циклаури, была многоходовой, с использованием подставных лиц и фирм-однодневок для вывода бенефициаров из-под уголовной ответственности. Само решение кинуть Циклаури Бубенцов и Пунш приняли в июле 2001 года [6].

Поскольку в бизнес-отношениях ничего не происходит просто так, меня насторожил визит в июле 2001 года в офис моей охранной фирмы на Петровке преуспевающего бизнесмена Ивана Бубенцова. Его кортеж состоял из двух "Мерседесов", а свита – пяти шкафов-охранников. Облаченный в белый костюм, вальяжно развалившись в кресле и закинув ногу на ногу, Бубенцов наигранно радостно расписывал их с Григорием чудесные отношения и хорошо идущие сделки, чистая прибыль от которых составляла по три миллиона долларов ежемесячно. Это выглядело так, будто Бубенцов давал мне установку, как мне следовало думать об их с Циклаури совместной работе, а заодно хотел выведать о наших с Григорием отношениях после прекращения сотрудничества. Но уйдя из банка, я мало интересовался Григорием и его делами. Наши контакты ограничивались перечислением им заработанных мною денег мне в Испанию, куда я с семьей переехал на постоянное место жительства. Закончив, Бубенцов передал мне привет от Пунша, взял с меня слово, что я их встречу по-русски, когда они будут в Испании, и умчался в неизвестном направлении – со всеми охранными рисовками и понтами, под звуки нелегально установленной сирены… Спустя несколько месяцев, в сентябре 2001 года, Ваня приехал ко мне снова. Только на этот раз он сотрясал воздух громкими проклятиями в адрес Григория, с пеной на губах орал, будто тот выводит деньги из "Интерпродукт-Capital" в неизвестном ему направлении, и Циклаури все равно, что станет с его семьей, он ужасный человек. Мне было понятно, что Бубенцов (и соответственно, Пунш) пытаются манипулировать моим отношением к Григорию, поскольку я знал того как облупленного. Но для чего им это было нужно, я не догадывался. Не думал я и о том, что они собираются кинуть Григория. Пришлось напомнить разгоряченному Буденцову, что с мая 2001 года я не имею никакого отношения к банку МКБ ничем помочь ему не могу.

Подготовка Бубенцовым и Пуншем будущих путей отхода началась в октябре 2001 года. В силу своего мировоззрения, которое они старательно скрывали, им было все равно, кого подставлять под статью. Деньги для оказались важнее чем, как, выражался Пунш, человеческой материал. Недолго думая, они решили назначить "фунтом" [7] управляющего делами "Интерпродукт-Capital" Андрея Алексеева. Это был коренной москвич, выпускник Московского государственного института международных отношений, человек, далеко не глупый, но чрезвычайно трусливый [8]. После жесткого разговора с Бубенцовым Алексеев подался было к Пуншу жаловаться на свое принудительное повышение в должности, но услышал в ответ, что Иван очень добр, и он, без сомнения, честный человек, желающий всем много денег.

Теперь Бубенцов в компании "Интерпродукт-Capital" был уже не генеральным директором, а только единственным учредителем. Аферисты вывели себя из-под уголовной ответственности за свое будущее мошенничество в особо крупных размерах. Они, чтобы не спугнуть лоха, сосредоточились на игре с Циклаури в бескорыстную мужскую дружбу. Хватов бездействовал, а сам Григорий не почувствовал фальши и не заметил подвоха. Он согласился предоставить Бубенцову и Пуншу в декабре 2001 года сразу три крупных кредита.

Хватов – бывший следователь, не по понаслышке знающий агентурную работу, тем не менее не обеспечил Григория информацией о кадровой перестановке в "Интерпродукт-Capital" и возможных причинах, по которым ее скрывали. Усугубляло положение дел Григория и то, что фирмы-распорядители федерального бюджета России – "Автодор" и "Ханты-Мансийская нефтяная компания" – держали в МКБ деньги, выделенные правительством, для доразведок нефтяных месторождений Ханты-Мансийска. Бубенцов и Пунш знали, что в банке крутятся бюджетные деньги, и они своими действиями подорвут устойчивость МКБ, а это, несомненно, отразится на нефтедобыче Ханты-Мансийска. Но, как говаривал Пунш, "тяжело всегда до принятия решения, а после него легко". Действуя по ранее утвержденному плану, махинаторы переступили через все, что стояло на пути завладения ими миллионами долларов, и двинулись вперед.

Григорий как обещал, так и сделал. С декабря 2001 года деньги начали поступать из МКБ на счета "Интерпродукт-Capital". Доверие Григория к Пуншу позволило аферистам даже не напрягаться в части совместного оформления кредитных договоров. Такую практику они навязали Григорию после принятия решения кинуть его. К тому же, для них было недопустимо, не получив ее кредиты, раскрывать Григорию фигуру "фунта" Алексеева. Первые две суммы кидальщики получили 7 декабря 2001 года – в 181 млн. 782 тыс. рубля и на 119 млн. 680 тыс. рублей. Третий кредит поступил на их счет 27 декабря 2001 года на сумму 163 млн. 891 тыс. рублей. И еще немногим больше четырех миллионов долларов Григорий передал обманщикам кэшем через Хватова. Мошенники, используя цепочку фирм-однодневок, не известных Григорию, под фиктивные договора купли-продажи ценных бумаг вывели 465 млн. 353 тыс. рублей (что составляло в то время 15 млн. 439 тыс. 714 долл. США) в оффшорные компании, а затем в швейцарские и австрийские банки на личные счета. Кэш в четыре миллиона долларов преступники поделили пополам, оставив 200 тысяч долларов на "общак" на случай непредвиденных расходов.

Немного придя в себя от пьянящего чувства, вызванного наличием миллионов долларов на своих счетах, мошенники начали допускать ошибки одну за другой. Первым, что рассорило Бубенцова с Пуншем, считавших, что купить можно любого человека, был отказ "фунта" Алексеева подписывать кредитные договора, то есть брать на себя ответственность за хищение кредитных средств. Алексеев понимал, что Бубенцов с Пуншем совершили крупную аферу (поскольку всем на фирме было известно о трех полученных многомиллионных кредитах), а его хотят подвести под статью за премию-подачку в 10 тысяч долларов. Он быстренько ушел в отпуск по состоянию здоровья и отключил телефон. Вместо него на кредитных договорах была вынуждена подписываться Танечка Осипенко, не имевшая на тот момент права первой подписи.

Кредитные договора попали на стол к Циклаури за два дня до нового, 2002-го, года. Будто сбросив пелену с глаз, набравшись мужества, Григорий смог прочитать бумаги до конца, где в переводе с официально-делового на простонародный было написано: "Григорий, ты лох. Мы тебя кинули. Привет. Бубенцов и Пунш".

Григорий погрузился в состояние глубокой депрессии и начал истерично повторять:

– Гниды, мрази, сволочи, твари, Пунш-скотина, что б ты сдох, старая крыса, выродок…

Немного спустив пар, Циклаури посчитал до десяти и обратно, хлебнул коньяка Hennessy VSOP из стоявшей в его запасниках бутылки и попросил своего секретаря Лизу Куликову пригласить к нему "самого" Хватова. Крутой мент Хватов пришел быстро. Рабочее место руководителя службы безопасности банка, как и полагалось, находилось в нескольких метрах от кабинета Григория.

– Прочитайте, пожалуйста, это, – ехидно попросил Григорий, внимательно наблюдая за реакцией лоха номер два.

Хватов сел за длинный, видавший всякое на своей поверхности, стол и принялся внимательно читать договора.

– Это же кидалово! – завопил он.

Циклаури спокойно произнес:

– Я знаю. Меня интересует, что вы собираетесь делать для того, чтобы вернуть деньги.

Хватов сказал, что ему нужно подумать, и ушел к себе. На его звонки ни Пунш с Бубенцовым, ни Танечка Осипенко не отвечали. Такого раньше не было никогда. Дозвонившись до секретаря Бубенцова Галины, Хватов узнал, что шеф с Пуншем улетели в Австрию и вернутся только после нового года.

Первым до Пунша дозвонился Циклаури. Поздоровавшись, он сказал твердо и враждебно:

– Владимир Михайлович, встречаться надо, разговор есть.

– О чем разговор? – поинтересовался Пунш.

– О жизни пока, а там будет видно.

– Подожди, Гриша, у меня вторая линия. Слушаю.

– Пунш, Вова, я тебя с башмаками схаваю, я тебе печень вырву, это Хватов говорит, не молчи, мразь, я тебя на части порву.

Пунш ничего не ответил Хватову и вернулся на первую линию:

– Да, Гриша, говори.

– Встречаться надо, Владимир Михайлович, а то как бы чего раньше времени не вышло, – угрожающе продолжил Циклаури.

– Хорошо, Гриша, после 15 января, раньше не получится, – ответил Пунш.

– Хорошо, – согласился Григорий и добавил:

– Ванечку не забудьте привезти.

– Договорились, – зашуганно согласился Пунш и отключил телефон, не забыв вытащить аккумулятор, как советовали друзья из ФСБ.

Набрав с другого телефона номер Бубенцова, Пунш спросил:

– Тебе звонили?

– Да, – ответил Бубенцов. – Но я не поднимал трубку. Пусть отдыхают.

– Как бы нам не пришлось отдыхать, – подавленно пробормотал Пунш, не успев прийти в себя после угроз.

– А вам звонили? – заинтересовался Бубенцов.

– Да, Григорий с Хватовым.

– И что говорят?

– Ничего хорошего. Угрожали, требуют встречи. Я согласился на встречу после 15 января. Григорий сказал, чтобы я и тебя привел, – тускло промямлил Пунш.

– Я ни с кем встречаться не буду, – с фальшивой самоуверенно заявил Бубенцов.

– Давай пока. Потом созвонимся, – неожиданно быстро теряя силы от осознания наступающих проблем, ушел от спорного разговора Пунш.

Хорошо отдохнув нескольких дней, покатавшись на горных лыжах, Пунш окончательно отошел от неприятного разговора с Григорием и Хватовым. Размышляя о возможных последствиях обмана Циклаури, он пришел к выводу, что все не так плохо: ни в каких документах, которые могли бы полечь за собой ответственность за мошенническое завладение кредитами, он не расписывался – это первое. Второе – в случае чего-нибудь серьезного он скажет, что Иван его подставил, воспользовавшись его доверием, вел у него за спиной свою игру. Третье и самое главное – у него есть миллионы долларов, есть большая квартира в Вене, где он может отсидеться, пока его друзья-эфэсбэшники будут решать вопрос с Григорием и Хватовым. Не зря же он стучал на всех, когда работал в министерстве промышленности СССР.

Ближе к середине января Пунш встретился с Бубенцовым и начал его инструктировать, что говорить во время встречи с Циклаури. Он убеждал поделника, что рано или поздно встретиться все равно придется, и очень важно убедить Григория: ничего страшного не произошло, деньги работают, согласно их предварительной договоренности, а Алексеева он давно хотел поставить вместо себя на должность генерального директора "Интерпродукт-Capital". А то, что вместо Алексеева в кредитных договорах расписалась Осипенко, объясняется его отпуском по болезни.

– Главное для нас – выиграть время, а дальше будем действовать по обстановке. Если начнется что-то серьезное, то подтяну тяжелую артиллерию, генералов ФСБ, – самодовольно, потому что ни в каких бумагах не "засветился", сказал Пунш.

Бубенцов, понимая, что он, напротив, следов предостаточно и имея в голове одному ему известный план действий, послушно согласился:

– Вам и решать.

Пуншу не понравилось такое высказывание.

Тем временем в штабе противника также шла подготовка к "стрелке" с кидальщиками. Взвесив все "за" и "против", все возможные варианты решения проблемы, Григорий понял, что попал конкретно. В его багаже не было ничего того, что могло бы действенно надавить на аферистов и заставить их вернуть деньги. Просить Хватова, чтобы он подключил еще более крутых ментов, чем он сам, – значит, платить, и очень много. Но будет ли от этого толк? Ведь у Пунша тоже есть, к кому обратиться в ФСБ, и деньги у него с Бубенцовым появились немалые. К тому же, менты с эфэсбэшниками, взяв плату, как правило, договариваются между собой и начинают клянчить еще больше денег. Могут и дело возбудить по наводке того же Бубенцова, который знает все проводки, все левые фирмы, всех подставных лиц. Не придя ни к какому решению, Григорий надумал попробовать взять Пунша нахрапом, наивно полагая, что одной своей страшилкой с Хватовым он сразу запугает их двоих…

Не созваниваясь с Пуншем, используя фактор неожиданности, Григорий с Хватовым нагрянули в "Интерпродукт-Capital" без предупреждения, как только разведка донесла, что мошенники вернулись в Россию. Циклаури попросил Хватова разговаривать с Пуншем запугивающе жестко и как как минимум получить с него и Бубенцова расписку на взятые деньги. План-максимум был – забрать все деньги назад. Хватову было удобнее разговаривать с такими мошенниками, как Пунш и Бубенцов, на блатном языке, которым он за годы работы в милиции овладел в совершенстве, и переходил на него как на более действенный в конфликтных ситуациях. Фактор неожиданности сделал свое дело. Пунш не предполагал прихода Григория с Хватовым без звонка, поэтому скоро сломался и начал послушно соглашаться со всем, что ему говорили, невзирая на тон и оскорбления.

– Вова, старая ты министерская крыса, я тебя, симпатичного, с "петухами" на севера отправлю чалиться, если бабло не вернешь. Говори по-хорошему, куда бабки дел, – не на шутку разошелся Хватов.

Не слушая ответов морально уничтоженного Пунша, он приказал позвать Бубенцова.

Ванечка пришел с красным перепуганным лицом, что сразу разрушило заготовленную ими легенду о том, что якобы все нормально, и никакого обмана не было. Хватов, обращаясь сразу к двоим, грозно потребовал:

– Так, крысы, пишите расписку на все бабки, которые крысанули у порядочного человека.

Написав после проверки с участием Танечки Осипенко расписку на 19 млн. 475 тыс. 521 долл. США, Пунш с Бубенцовым тем самым железобетонно признали факт своего мошеннического завладения кредитами. Иначе, как законопослушные граждане, они, конечно, заявили бы в милицию или обратились бы к друзьям Пунша – эфэсбэшникам по поводу откроенного вымогательства у них Циклаури и Хватовым денежных средств. Расписка гласила: "Мы, Пунш В. М. и Бубенцов И. П., заняли для организации совместного с Циклаури Г. Е. бизнеса у Циклаури Г. Е. 19 млн. 475 тыс. 521 долл. США. Обязуемся вернуть эту сумму следующим графиком:

1. До 1 апреля 2002 года – три миллиона – три миллиона пятьсот тыс. долл.;

2. До 1 мая 2002 года – оставшуюся сумму равными долями еженедельно".

Также расписка блокировала мошенникам возможность беспроблемно подвергать "Интерпродукт-Capital" ложному банкротству. За него пришлось бы платать большую взятку, поскольку, согласно расписке, надо было отдать большие суммы в короткие сроки, и все это в рамках совместного с Циклаури бизнеса.

Довольный Хватов забрал из рук Пунша расписку:

– Пойдемте отсюда, Григорий Евгеньевич, а здесь очень дурно пахнет.

– Вы правы, Сергей Игоревич, пойдемте, – отозвался Григорий.

Григорий совсем не задумывался о том, что у Бубенцова могут быть свои планы и на деньги, и на Пунша, и на выход из всей этой ситуации… Но об этом – другой рассказ.

***

[1] Взрыв на Котляковском кладбище – массовое убийство, совершенное 10 ноября 1996 года в Москве.

[2] Спустя год мне стало известно, что Григорий мог в тот момент рассчитаться со мной полностью, но не захотел этого. Видимо, жаба окончательно задушила его.

[3] Адрес Главного управление МВД России по Москве.

[4] В точности сумма аферы составляла 19 млн. 475 тыс. 521 долл. США.

[5] Эти следы зафиксированы в материалах уголовного дела, которое вела Мособлпрокуратура по факту убийства Пунша, Федоренко и Жукова.

[6] Я узнал об этом много позже – в августе 2007 года, анализируя предоставленные мне материалы уголовного дела, а также вспоминая события того времени.

[7] Подставным лицом. Зиц-председатель Фунт – один из второстепенных персонажей романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова "Золотой теленок".

[8] Во время допроса 14 ноября 2003 года, заранее испугавшись следователя Мособлпрокуратуры Костина, Алексеев рассказал ему: "После своего для всех неожиданного ухода с должности генерального директора компании "Интерпродукт-Capital" Бубенцов отдал распоряжение мне занять его должность. Мне это вообще никак не было нужно, но Бубенцов оказывал на меня психологическое давление и сказал, что если я не соглашусь, то он уволит меня. Я вынужден был согласиться, и 15 октября 2001 года я занял должность генерального директора компании "Интерпродукт-Capital".

Мордовия, 2018 г.