Заб. ис. рус. лент. -Царь Тиша-нач

ЦАРЬ ТИШАЙШИЙ

-Ахти, сынок!-зазывала царица Евдокия Лукьяновна своего сына царевича Алексея. Пойди сестёр на качелях покачай, да почитай им, хотя б Псалтырь.
-Некогда, маманя! Учитель на охоту собирается. Так и я с ним.
-Опять этот Морозов, неугомонная душа, сынка с толку сбивает… господи только не на медведя, оборони бог-запричитала царица, оглаживая головы обиженных Алексеем дочек Анну и Марфу.

-Алёша! Останься почитай нам! Мы так любим твой красивый голос-заныли младшие сестрёнки, подлаживаясь к старшему братцу.
Но шестнадцатилетний, вполне возмужавший царевич помахал им рукой и двинул коня к воротам.

Охота прошла весело. Медведь попался матёрый и рычал свирепо. И радостный сын влетел во двор, пришпоривая горячего коня.
-Ой, мать, ну и здорового же я Мишку я завалил рогатиной после обеда!-закричал царевич и тут же получил вырванной из рук плёткой по спине.
-Замолчи, охальник. Отец твой, Михаил Фёдорович после обеда занемог и представился в Бозе!-заплакала его мать, швырнув плётку в бурьян у забора.
-Господи милостивый, с нами крестная сила!-забормотал боярин Борис Морозов и поспешил на крыльцо, зовя царевича за собой.

А дальше события побежали вскачь, что очень не понравилось степенному царевичу. Его венчали на царство в июле, а через неделю занемогла мать. И хотя молодой царь запретил ей помирать и даже отстоял три обедни по пять часов в церкви, божий промысел не задался. 18 августа того же 1645 года скончалась и старая царица.

И загрустивший молодой царь всё реже стал ездить даже на самую любимую соколиную охоту. Тем более, что по недогляду сокольничий упустил его любимого сокола. Отмутузив парня палкой, молодой царь пошёл к боярину Морозову просить денег на нового сокола, но столкнулся с полным отказом.

-Как так?-возмутился молодой царь приосанившись и сдвинув шапку Мономаха набекрень, как краснофлотцы бескозырку, о чём он понятно не догадывался.
Лопаем- на золоте. Моемся- в серебряных тазах. А на карманные расходы царю-шиш?
Боярин Морозов вздохнул и степенно поклонился.
-Однако считай казну сам, государь. Вот сундук на стрельцов. Вот думных бояр. Вот на крымского царя. Вот выкуп на служивых и знать. Вот на голодный год. Вот на войну. А на карманные расходы царю, извиняй государь. Пока не набрали…

Царь долго возмущался и уже хотел вцепиться наставнику в степенную бороду, как того вдруг осенила здравая мысль.

-Вот смотри, государь. Тебя с пяти лет грамоте учили. С семи письму. Потом церковному пению. А считать то, ты так и не умеешь. Да и я, так сяк. Вообще на Руси со счётом беда. Никто толком считать не может. И как тут толкового счетовода найти? И евреев, как назло, при Иване Великом за ересь жидовскую и прельщение бесовское всех повывели. А из них самолучшие математики и счетоводы. Считать любят до одури, не своё так чужое! Хотя вот польский король из Германии в себе их много зазвал, но поселил в основном на Украине. Но его Оукраина к нам давно просится, потому что счетоводы обсчитывют налоги все в пользу польского короля. Вот бы и нам так приспособить этих счетоводов. Заберём у поляков их окраину и дело в шляпе. Счетоводов будет, хоть дустом мори.

-А что такое дуст?-удивился молодой царь, в общем не протестуя против сокращения количества счетоводов в будущем.
Боярин Морозов закряхтел застенчиво.
-Честно? Сам не знаю. По случаю отрывки из Книги Волхвов дали почитать про будущую Московию, вот и запомнилась эта чудная отрава от мух. А то ведь развелось. Вон и во дворце от них спасу нет-посетовал боярин, сгоняя мух длинными аристократическими рукавами мало не до пола.

Поговорив с псарём, конюхом и спальником, царь с ближним советником решили, что общения с народом вполне достаточно. А духовника и думцев, решили обойти из опасения, что зарубят благое начинание на корню и останется Русь без счетоводов ещё на столетия, а значит и без достойной казны.

Между делом узнали, что и как на весёлой окраине у разбойников-запорожцев, повздыхали, но делегацию на Переяславскую раду отправили. Ибо вопрос о счетоводах прямо -таки перезрел.

Но, пока суть, да дело с запорожцами, решили молодого царя женить по боярскому хотенью. А он возьми да и перемигнись с касимовской боярышней-очаровашкой  Евфимией Всеволжской. И пошло дело к смотринам и к свадьбе. Ну Морозов с кулаками на царицу, не та девка!-она на него, но к счастью быстро опомнились. Тёток позвали и велели так невесту утянуть, чтоб вздохнуть не могла. Бедная девушка до царской руки не дошла. Брякнулась в обморок. Еле откачали. Но постановили сурово. Девка с брачком-припадочная. Ни коня не остановит-ни  в пламя не войдёт. Ну и как бы с расстройства Морозов её в Сибирь с родителями и загнал-здоровья набираться.

А ведь хорошая мысль погибла-из Сибири не ссылку сделать-а здравницу. Но до сих пор этот вопрос бюрократы явно замыливают-хотя уже поди лет 400 прошло.

А царь грустит-печалится. Жены нет. Денег нет. Счетоводов нет. И окраина всё ещё у жадных поляков. А запорожцы вообще то и дело с крымцами якшаются. И ладно бы совместно только свою окраину грабили, так и на Русь с крымцами повадились.

Поэтому решили на Думе делу пособить. Серебряные монеты перечеканили вполвеса. А на остаток медных денег столько же произвели. И так обрадовались мудрому решению, что долларами их назвать забыли. И цены тут же взлетели, как оглашенные, а замечательные, позеленевшие под старину, медные монеты несознательный народ брать отказывается. Так начался медный бунт. Царю в селе Коломенском бока намяли. Пришлось стрельцам народ потоптать, головы поразбивать. Но сознательности это не прибавило. Пришлось медные деньги отменять, и вводить серебряные.

А чтобы народ успокоить царя снова решили женить-но на этот раз надёжно. С предварительным знакомством с избранницами из нужных семей. Ну, Алексей Михалыч, конечно, заподозрил не ладное. Насторожился. Однако сёстры его по наущению матери пригласили княжон Милославских на качелях качаться. И так лихо качались, что подолы собольих шуб по ветру летали.

А самая просторная шуба оказалась у младшей Милославской, у Марии. Похоже, она ее у своей дородной матушки слямзила. Ну, тут слепому надо быть, чтобы ножки не разглядеть. Царь и разглядел. Так в январе 1648 года дело сладилось к свадьбе.
А тут и у боярина Морозова сыграло ретивое. Седина в бороду, а бес в ребро.
Решил он следом за воспитанником на Милославской жениться. Только на самой старшей сестре Анне. Но так она плакала у Маши на плече, надрывалась и старого жениха проклинала, что совершенно случайно звёзды сошлись как надо. Очередной стрелецкий бунт как раз и возник против Морозова. Хотя какие там звёзды.

Решили бояре все налоги поотменять, ибо собрать их не было возможности.
Зато ввели единый налог-на соль и табак. Ну, табак тогда только иноземцы курили. И пёс бы с ними. А вот налог на соль показался народу великоват. Стали люди царя возле церкви стеречь. Коня под узцы хватать и жалобами закидывать.

Но читатель и сам понимает, что  для надёжности в жалобы каменюки заворачивали, чтоб царю прямиком в голову попасть. Так что дело приняло сёрьёзный оборот. Царь, не единожды ушибленный народными бедами, наконец, ими проникся и приказал всех именитых воров казнить. Заодно и друга-родственника. Боярин в бега. А как утихло-он вроде назад, а его царь в отставку и сплавил. Так что зря Морозов на молоденькой женился.

-Прежде чем жениться на молоденькой, паспорт свой открой и загляни. Ты всё поймёшь-ты всё увидишь сам!-объяснил родственнику молодой царь, похваляясь, что тоже странички из Книги волхвов про будущее почитывает и не стоит в стороне от текущего прогресса.

И  как Морозов не причитал, что на Руси паспорта введут много позже. Аж при Петре Великом. Слушать его никто не стал. А Анна Милославская сбежала от мужа в монастырь. И знающие люди поговаривали, что в мужской!

Тут и Федот Попов с Семёном Дежнёвым в 1649  расстарались, Чукотку и Камчатку открыли. Но злата-серебра и там не нашли. И Ерофей Хабаров всё Приморье обшарил, а ничего не нашёл. Хоть шаром покати! Ну, царь и махнул рукой.
-В Сибири хоть пушнина есть, а за проливом там что –неведомая земля. Когда ещё Аляской назовут? Боязно, а надо меры принимать.

Призвал боярина Одоевского и с ним сочинил Соборное Уложение. Всех крестьян по помещикам расписали и переход отменили, хоть в Юрьев день, хоть в неюрьев.

-Как думаешь, Одоевский, аукнется?
-Аукнется государь! Ещё как аукнется. Мы же единственная страна в мире, ну кроме эфиопов всяких, которая своими единоверцами торгует. Но казна пуста –а с поляками и шведами не за морями, а под Смоленском и Витебском, Гродно и Ковно воевать придётся. Древнерусские земли, однако!

-И  что думаешь князь? Моих потомков на Красной площади казнят?-загрустил царь.
-Боюсь хуже б не было. Застрелят из пищалей в тёмном подвале. Слава только, что не вдруг. Лет триста полагаю продержаться. А если не подпишешь сейчас, то твоя семья сдохнет у поляков в подвале, как царь Василий Шуйский-почесал глаз гусиным пером князь Одоевский и вздохнув, Алексей Михайлович подписал Соборное Уложение о закрепощении крестьян.

-на всё божья воля! Авось да Небось извечно Русью правят. Может кто из дворян уцелеет. И за Ленина с Чапаевым воевать будет-вздохнул царь.
-Я читал, будут. В Книге Волхвов такие люди упоминаются-заверил Одоевский . да уж больно дорого волхвы соловецкие отдельными страничками торгуют. Не укупишь. А уж так про будущее узнать хочется.

-ладно! Не до будущего! Стрельцам, солдатам и козакам на жалование наберём-глядишь и от поляков со шведами отобьёмся-стукнул кулаком по трону царь.

-а ничего, государь! 1654 год на носу. Украину признаем, счетоводов там наберём. А через год-два налоги соберём. И перейдём в наступление. Лишь бы возле Ла-манша не забояться. Англичанам бы по репе настучать стоило бы в первую очередь…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ!!!