Деревня Ворсковия

Посвящается Васильеву Сергею Анатольевичу
доктору филологических наук, профессору

Деревня Ворсковия
                Поэма
I Вступление. Из детства

Деревня наша Ворсковия,
Заброшенный угол земли.
Один из таких в Московии,
Где мы пацанами росли.

Деревня наша старая,
Тридцать законных дворов.
Отдельно – сенные сараи,
Многие держат коров.

В северной части деревни
По просёлку машины снуют
В знойный день и в час вечерний
Бабы от пыли дорожной ревёт.

Осенью грязь по колени.
Готовь сапоги, дождевик…
Опытный шофер в колеях
Осторожно ведёт грузовик.

И мы, ничего не знали,
Кроме разбитых дорог,
На которых частенько торчали
Полуторка, я и дружок.

Нам нравилось, что буксовали
Машины в ходу без конца.
А мы, как могли, помогали
До пота ручьями с лица.

В деревне, так надо, пожарный
Пруд вдоль дороги большой.
Его прокопал покаянный
Поджигатель деревни, изгой.

В нашем сознаньи – он древний,
Не помнят даже деды.
Пруд разделяет деревню
На две небольших слободы.
Летней порой беспрестанно,
В теплынь иль в жару – на пруд,
Где на воде постоянно
Утки и гуси живут.

Во двор не загонишь кричащих
А им и не нужен двор.
Был бы улов подходящий
Да настоящий простор.

Мужиков на войне «приютили»,
И бабам совсем нелегко.
На каждый день, чтоб были
Хлебушек и молоко.

Стараются вдовые бабы
За «палочки»1 спину гнут.
Они у них, видно, не слабы,
Работая, песни поют:

Про женскую трудную долю,
И, как всегда, про любовь…
Широко раздаются по полю
Мелодии прежних годов.

И мы пропадали на воле.
Картошку пекли на огне,
Не думали вовсе о школе,
И рыбу ловили в Дубне.2

II Угодья Ворсковии

В Дубне, на изломе, плотину
Поставили в прошлом деды.
И крутит динамо-машину
Мощный поток воды.

Там и клёв хороший в речке;
Ловят щук, плотву и язя.
А бабы от русской печки
Утром в поле бегут, егозя.

Один рыбак крупных раков
Под берегом прикормил.
Из-за них назревали драки
Среди непутёвых дебил.

Деревню испокон окружают
Пойменный луг и лес.
Крутые охотники знают
Благородный уклад этих мест.

Угодья деревни богаты.
Есть птица болотная – гусь.
Грибы на опушках покатых.
И клюква, чем славится Русь.

Ни серебра и ни злата
Не надо, когда от добра, –
Охотнику без оплаты
Ночь просидеть у костра.

Зимой или осенью поздней
С ружьишком на перевес
Шагает мой друг нервозно
По первой пороше в лес.

Собаки «воркуют»3, играя;
Завидя косого, ревут.
Песню выжлеца4 Запевая,
Подхватит и выжловка5 тут.

Зайчишке нигде не укрыться…
Грянул выстрел: «Доше…ёл! Не уйдёт!..»
И в зубах молодая выжлица
Добычу ему принесёт.

Угодья – богатство природы.
Они появились не вдруг.
Им не страшны непогоды,
Страшен шум человеческих рук.

И потому на охоте по уткам
Егерь честный к порядку зовет,
Чтоб не сидеть в шалаше по суткам
И не стрелять, как попало, влёт.

Он говорил, – желательно
Слабую дичь убивать.
А сильная дичь обязательно
Потомство оставит опять.

«Ни деревня, а рай!» – восхищались, –
Шепча меж собой, москвичи,
Когда «с полем»6 домой возвращались,
Кричали на вётлах грачи.

Грачи, они поднимают
Деревню в утренний час,
И вечером спать отправляют
Под оглушительный глас.

III Праздник престольный

Расцвела черёмуха вольно,
Разбросала дурман в каждый дом.
В деревне праздник престольный
С пирогами и крепким вином.

Черёмухи мокрой охапки
Пацаны ставят в банки на стол.
От бутонов белых, как шапки
Лепестки опадают на пол.

Запах хлебного дыма по улице
От ольхово-берёзовых дров…
И доносится из-за околицы
С песней дивных полдюжины слов.

Будет веселье богато.
Парней ждёт зеленеющий луг.
И потянутся к ним девчата,
Чтоб создать удивительный круг.

С гармонью Монаховы братья
Идут на «живой пятачок»7.
Их встречает в отглаженном платье,
Алексей, деревенский «Дедок».

Он не любит дурной показухи
И страшный гомон и свист.
Человек, не убивший мухи,
Дедок Алексей гармонист.


И частушки, и песни до хрипа…
Будто радость в последний раз.
А парням в сапогах со скрипом
«Дай елецкого» в перепляс.

Веселье может продлится
Четыре часа или пять.
В обед гармонист похмелится,
И снова – на волю гулять.

Дед – гармонист бывалый,
Он с первой войны мировой
Играет на хромке не вяло,
Покачивая головой.

Алексей сохранил гармошку
С ратной ходьбы строевой,
Садился, бывало, к окошку
И упивался игрой.

Он говорил, поддатый:
– Победившему в прошлой войне,
Жить не давали богато,
Теперь – не дают вдвойне.

Хорош у меня домишко,
Дом пятистенок большой.
Да в теле была бы силишка,
И было бы всё хорошо.

Любил он красавицу – Верку,
А Катьку свою не хотел.
Мёд обожал и пергу,
И никогда не болел.

В обед – стакан самогона
К суточным щам из печи,
Хлеб и огурчик солёный, –
Такие у деда харчи.

Он лучшей доли не ищет,
Как другие у всех на виду.
Смотрите, какие вишни
Цветут у него в саду!

Дедок – не богат и не беден,
Приучен к любому труду.
Характером добр и не вреден
Со всеми в деревне в ладу.

Дедок не привык гордиться,
Знает меру – это закон.
И потому молодые девицы
Идут к нему на поклон.

На общие денежки сделку
С дедком провернули за грош.
И к вечеру на посиделки
Потянулась в избу молодёжь.

Звуки старинной рапсодии
«Вынул» из хромки своей,
И лёгкой красивой мелодией
Встречает дедок гостей.

Ему стаканчик лимонной
Поднёс Степан Соколов.
Гармонист поглядел на иконы,
И опрокинул без слов.

Закусить ему предложили
Капустой и огурцом,
А на чёрный хлеб положили
Жаркое: свинину с яйцом.

IV Посиделки

В деревне на посиделках
Без вина не стелется суть.
Девчата шуршат, как белки, –
Дедок, поиграй что-нибудь…

– Я играть устал немного,
Потерпите, ради Бога.
Вон гудит Василий рядом,
Он сыграет вам, что надо.
Словно шут с аккордеоном,
Он свистит, поёт со стоном.
– Сыпет дождик, с крыши капит,
Идёт Вася, косолапый.
Дед пропел частушку Васе,
Замолчал с рапсодией,
И сказал, чтобы «не квасил»,
А играл мелодии.
– Ты пьянее самогонки,
От тебя бегут девчонки.
Бабы тоже прячутся
От такого качества.
– Играть не умеешь ты танца
Свистишь, как кобыла в хлеву,
Послушай-ка лучше рязанца,
Девчата его позовут.
Да-а, кажется, я слышу…
Сам Витёк – победитель идёт.
На баяне играет, как пишет,
А пишет, что песни поёт:

«По деревне шла и пела
Баба здоровенная.
Ногой за угол задела
Заревела бедная».

Вдовые бабы смутились.
Девчата смеялись до слёз.
Смеялся и парень Василий,
Которого шут занёс.

Посиделки у нас называли
Беседами за окном.
И в соседней деревне узнали.
Про вечерний в Ворсковии дом.

Завидуют нашим стараньям
В беседах вечерних играть.
И ходят козловские парни
Девчат молодых завлекать.
В деревне от края до края
Подростков десятка три.
Девчонки, в полях, созревают.
За ними смотри, да смотри.

Девчата, стать набирая,
К беседе прилипли. В ней
«Бутылочку» крутят, играя,
И – поцелуй от парней.

Беседа – она как беседа,
С играми, с песнями в пляс.
От неё и радость, и беды,
И всё, что волнует нас.

V Дедок и Федот

Приходил посмотреть на беседу
Председатель колхоза, Федот.
Он обратился к деду:
– Скажи, – колхоз-то живёт?!
– Про колхоз сказать? Вам виднее.
Про парней и девчат расскажу:
Они стали гораздо умнее,
В них немало уже куражу.
Девчата на скотнике, в поле,
А парни – чисто ежи.
Видно, им не хватает воли
Уйти по делам от межи.
Они все куда-то стремятся,
В город, – себя показать.
И там создать постараться
Машину – картофель копать.
Им не дают и вполсилы
Изобретать и творить,
Говорят, мол, что можно красиво,
И рукою дверь отворить.
– Создать паровую машину, –
Человек думал тысячи лет…
А в огороде картошку в корзину
Лопатой вскопает ваш дед.
В твоём, Федот, огороде
Машина не встанет, поверь.
Мешают ей в этом роде
Ворота и главное – дверь.
Федот, ты в прошлом веке,
Живёшь, и не знаешь, зачем?
В колхозе твоём человеки
Занимаются чёрт знает чем.
Картошку сажать – вручную.
Нагонишь старух и девчат.
Они ведь теперь в ночную
Работать не захотят.

   *       *       *
Я был тогда ещё молод.
Но видел, как жизнь «весела».
То село «наезжало» на город,
То город не жил без села.

VI Страда

Когда наступают страды:
В полях урожай убирать,
Людей не хватает, досада,
Надо завод приглашать.

Приедут из города люди
Деревне в делах помогать.
В поле картофель будут
Из-под лошади собирать.

Трудно. Приедут студенты!
Они быстро всё подберут.
И за услугу проценты
Никогда и нигде не возьмут.

Работают славно студенты,
И гуляют по вечерам:
Крутят магнитные ленты,
С музыкой разных стран.

И Дедок не чувствует старости,
Время катится колесом…
И приятные юные шалости
Держит крепко в сознаньи своём.

Соседские парни падкие
На новых красивых девчат,
Они – соплистоны гадкие
задираются и грозят.

Однажды к беседе дорогу
Закрыл опьянённый дурак.
Он сильно толкнул Серёгу,
А тот показал кулак.

Сергей размахнулся ударить,
Но лишь потрепал по плечу.
– Ты, парень, не смей хулиганить.
А то, может, поколочу.

Сказал деликатно, весомо…
А тот – с кулачками в грудь.
Сергей разозлился: «Я – дома!..
Нельзя, уходи как-нибудь!»

Сергею ничто не мешало
Схватить наглеца за грудки.
И оттащить, как попало,
Где стояли в дверях мужики.

Они его нехотя взяли,
Поддали в зад сапогом,
Затем студентам отдали,
Чтобы выбыли дурь из него.

Вся эта легкая драчка
Не стоит стакана вина.
Она, как сухая болячка,
Отлетит, и не будет видна.

VII Беда

Так думали мы, а подонок
Жаждой пылал – отомстить.
Вот он, набравшись силёнок,
Сергея пытался побить.

Выдался день прохладный,
Какие летом бывают у нас.
Сергей в магазине складно
Говорил с продавщицей в тот час.

Затем подошёл к столику,
Чтобы выпить глоток воды.
И тут же встретился с Толиком,
Предчувствуя запах беды.

– Здравствуй, Сергей!
– Здорово!
Коль, не шутишь, привет и тебе!
И подумал: «С этим вором
Говорить неприятно себе.
С ним не хочу и базарить,
Вина никакого не пить.
И лучше совсем оставить
Его в магазине… и слить!»

– Что-то ты плохо дышишь!?
Много, наверное, пьёшь!? –
Серёжа сказал, как вышло,
А вышло впрямую… Ну, что ж?

          Толик купил бутылку
Недорогого вина, и во зле
Сломал, открывая, вилку,
Лежавшую на столе.

Не мог удержать мелкой дрожи
В руке, разливая вино.
Сначала налил Серёже,
Потом и себе заодно.

– Выпьем! – стакан поднимая,
Что нам прошлое вспоминать?
– Я не пью и тебе не желаю,
Чтобы бараном не стать!

– Нельзя выпивать в магазине,
Нельзя, буду вас штрафовать! –
Предупредила их Зина
И спокойно пошла торговать.

Толик, бараньего веса,
Метр с кепкой, каблук – два вершка.
Он казался буквально повесой,
И ходил, как «свиная кишка»!

Он «выжрал» пару стаканов:
– Ты не хочешь со мной выпивать?!
Я тебя порешу, смутьяна,
А «баран» пока будет гулять.

Он выхватил острый ножик,
Что на прилавке лежал.
И вонзил под лопатку Серёже
И сам, чисто трус, убежал.

– Зинаида! – воскликнул Серёжа.
Она подскочила к нему.
– Ты весь в крови, это что же?
Козёл убежал!
– Не зови!

Зина не знала, что делать?
Только знала, что надо спасать,
И рядом от страха присела…
«Ан, нет! – сказала, – Вставать!»

Она оголила всю рану,
Предварительно торс обнажив.
Промыла водой из-под крана
И водкой протёрла: «Жив!»

Потом завязала рану
Рубашкой, – кровь на груди.
Серёжа сказал: – Я встану,
Ты, пожалуй, за мной не ходи!

Он встал, и вышел на волю,
А там дождь «тропический» лил.
Серёжа, не чувствуя боли,
Верх свой капюшоном накрыл

Терзал себя, как непутному
Попал под нож подлецу.
И точно лозовыми прутьями,
Ливень хлестал по лицу.

Нехорошая вышла картина,
Что нельзя было предполагать…
И всё же решилась Зина
Пострадавшего парня догнать.


VIII Сергей и Зина

Сергей не расслышал, похоже,
Шаги за своей спиной.
Он обернулся, и – что же?
Девицу увидел…
                – Стой!–

Крикнула громко Зина,
– Я, парень, тебе помогу.
А ценности магазина
Охранники постерегут.

Как звать тебя, парень?
                – Серёга, –
Тихо ответил он,
И подумал: «Сама недотрога
Явилась, как будто бы сон!»

Осклизла совсем дорога,
И ливень все силы отнял.
– Иди и не падай, Серёга!
Ты, кажется, очень устал.

Под лопаткой глубокая рана
И повязка ослабла на ней;
Дойти б до домашнего стана,
А там уже будет видней.

– Дойдём! – сказал он твёрдо,
И голову ниц опустил…
И снова поднял её гордо,
Насколько хватило сил.

– Вот мы и дошли, Серёжа, –
Робко сказала она, –
Теперь тебе надо всё же
Выпить стаканчик вина,

А лучше водки сто граммов,
И в тёплую лечь кровать,
И предварительно рану
Хорошенько забинтовать.

– Пойдёмте в дом, Зинаида,
Там брат отдыхает и мать.
Расскажите им, что гнида
Хотела меня убивать.

Вошли они в дом, и по чести
Встретил их удивлённый брат:
– Да ты, я смотрю, с невестой,
Будешь теперь и богат!

– Брат, что с тобой, братец?! –
Взволнованно старший спросил.
– Ты ранен…? Вот так накатец!..
…И к дому хватило сил?!

– Его бы надо в больницу…–
Всполошилась испуганно мать.
– Спасибо доброй девице,
Решила ему помогать.

И бросила взгляд на Зину,
Подумав: «Она так мила,
Серёже подставила спину
И в дом его привела».

Судьбе не прикажешь: надо
Сергею торс обнажить.
Мать в слезах:
      – Поножовщика – гада,
В тюрьму лет на пять посадить.

Серёжа промок до нитки,
Нету сухого пятна.
Ему бы спиртного напитка,
Водки сто граммов для сна.

– Я, – Зина сказала, – «Московской»
Прихватила бутылку одну…
Парня спасать ворсковского,
Которого гад саданул.

Сергея в кровать уложили.
Она обработать смогла
Кровавую «тёмную жилу»,
И водки сто граммов дала.

Затем продолжала Зина:
– Лет на пять в тюрьму посадить,
Гадёныш в моём магазине
Сергея пытался убить.

     *      *      *
Наконец, разрушительный ливень
Отмучился землю гнобить.
Вот он саженцев сливы
Градом решил погубить.

Облаки, будто тоскуя
По тучам, – влетают в поток.
Дух Святый выпустил струи
На загоревший восток.

Зина спала тревожно,
Так не спала никогда.
Думала всё о Серёже:
«Как он в дому у пруда!?»

Рассуждая, думала Зина:
«Напрасно было бы жить,
Чтобы девушку из магазина
Сергею нельзя полюбить…»

Зина – молода и красива,
Девственна, словно трава.
Её в магазин пригласила
Председательша торговать.

У неё ничего не убудет.
Всё хорошее – на виду.
И о ней замечательно судят
По работе в текущем году.
 
Сергей – симпатичный малый,
Неважно, – ещё молодой!
Он не погнался за славой,
Остался в деревне родной.

– Нюшка – вдова не из бедных, –
Дедок говорил, – не грех
Пять сыновей… А, победный,
Серёга, умнее всех!

Серёга в дружбе надёжен,
Непробиваем, – что говорить!
Слабому в деле поможет,
Сильному «даст прикурить»!
IX Навозная реформа

Сергея на тёплом месте
Родины Гимн разбудил.
И он «последние вести»
С диктором разделил.

Услышал по радио точно,
Что думают власти в Кремле.
За лето колхозы срочно
Начнут укрупнять по земле.

Не ведают люди, не знают,
Зачем расширять и район?
Оттого и душевно страдают,
Слыша Троицы утренний звон.

– Ворсковии с Троицей нужно
Дружить! – научал Федот, –
И будем работать радушно,
И жить не хуже господ!

Суетятся чиновники свыше, –
Побыстрее буржуев догнать.
Коров под колхозную крышу
В один день хорошо бы загнать.

– Вот теперь молочные реки
Потекут, – улыбался дедок, –
Потекут из варягов – в греки,
Только не в наш уголок!

Сергей те кремлёвские факты
Понял, как радиозов.
А Федот уже делал акты
На стадо из частных коров.

«Теперь и навоза побольше
В кислые земли вложу, –
Думал Федот, – и, как в Польше,
Сыроварню в селе заложу».

В деревне реформа навозная,
Всюду пахнет коровьим г…м.
Развалилась мечта колхозная
На одном молоке, на одном!

От такого щемящего слома
Бабы – вдовы рыдают взахлёб.
А один секретарь обкома
Пулю пустил себе в лоб.

Бабы неба не видят звездного.
Спину гнуть на других нелегко.
И уже ребятишки колхозные
Не домашнее пьют молоко.

Не у бабушки из-под коровки.
Что зелёную травку жуёт.
А из фляги доярка – плутовка,
Что от разных коров выдаёт.

X Волнения. Выздоровление Сергея

Что же будет? – спросили крестьяне.
Как же так? – голосит молодёжь.
И по воле судьбы в Казахстане
Земли пустили под нож.

В деревне растёт уже смена:
Девки – жёнами в города,
Но с детства любимые стены
Не забудутся никогда.

Парни медленно, но толково
Повышают культурный вкус.
Говорят – первым было слово,
А за ним – «музыкальный искус».

Человека создал Всевышний,
И женщину Бог сотворил.
В природе песчинки нет лишней,
Которую б Он не любил.

И многое в мире сравнимо:
Пчёлы несут в улей мёд,
Муравьи тащат «бревна» на зиму,
Видно, будет холодный год.

Сергей уже стал поправляться,
Поднимался с кровати сам.
И старший подбадривал братца,
А тот его верил словам.

Зина чаще с Сергеем встречалась,
Он чувствовал пульс её рук.
Их сердца незаметно сближались
В один упоительный стук.

Герои мои без совета
Ходили рассветы встречать.
В прохладе небесного света
Увидеть зарю и молчать.

Ходили и полем, и садом,
Где яблони в буйном цвету.
Манящая сень вертрограда
Их обнажила мечту.

Солнца лучами согреты,
Плыли в дали облака,
Словно лошадок приметы
Или – большая река.

Словно не росные травы,
А лишь Божественный дар
Их обнимал во славе…
И честный сердечный пожар.

И, кажется, перевернулась
Земля. Что б с неё не упасть,
Зину с Сергеем тянула
Она в небывалую страсть.

Ранние трели рассвета
Слышались в тёмных кустах.
Не ты ль, соловьиное лето,
Поставило все на места.

И они, рождённые в муках,
Обозначили утренний час!
Мы же теряли в разлуках,
Счастье, которое в нас!

  *       *         *
Бандита трусливого взяли.
И до суда посадили в острог.
А люди в деревне не знали,
Что Сергея зарезать он мог.

Поножовщика суд по закону
Приговорил к пяти ссыльным годам,
И отправил тут же на зону
В далёкий ему Магадан.

Продавщицу – отличницу Зину
Пожурили и дали наказ:
«Неукоснительную дисциплину
Соблюдать в магазине у нас!»

XI «Лампочка Ильича»

Шли годы. В трудах и заботах.
Немало воды утекло.
Женщин обули в боты –
И модно, и в общем тепло.

– Живём, как в пещере, годы, –
Бубнил дедок, омрачась, –
Не видим хорошей свободы –
Ждём «Лампочку Ильича».

Ждём уже четверть века,
А «лектричества» полный ноль.
Молодцы, что нашли человека,
Который нас взял на контроль.

Никого никогда не вините, –
Керосиновый свет иль свеча.
Спасибо Хрущёву Никите, –
Зажёг нам «огонь Ильича».

Колхозники рады, как в городе,
С электричеством заживём!
И гладит Федот свою бороду,
Заливаясь с утра соловьём.

Через месяц электрики взвесили
И взялись за дела сгоряча:
– Вам недавно, наверно, повесили
Эту «Лампочку Ильича».

– Я – инженер проекта
Надо наладить в сети
Работу всего электро,
«Точку» в комфорт привести.

Имя моё – Савелий,
По фамилии Огневой,
А паспорт остался в деле,
У вас в канцелярии мой.

– У вас, Федот, много огрехов,
Мало пожарных вещей.
Свет электрический смехом
Не станет гореть без «вшей».

– А сколько их надо, «вшей-то»?
– Спросил удивлённый Федот.
– Пожалуй, рублей под триста,
Для начала, может, пойдёт?

– Деньжищ мы таких не имеем
У нас «палочки» да самогон,
Который мы гоним умело,
Переступая советский закон.

Инженер в ответ рассмеялся:
– Нужны деньги – купить фонари,
Да и счётчик в список попался…
Хотят «лампой светить до зари».

– Я не пойму вас, ребята,
Что вы можете мне сказать?
Иль крестьян решено, как богатых,
Поголовно всех обобрать?!

Не то уже время, ребята,
Когда загоняли в колхоз
Мужиков и бабёнок «богатых»
С коровой и парочкой коз.

А вот и монтажники едут!
Ноги в железных когтях.
Не заезжая к деду,
Прямо к Федоту летят.

– Мы, Федот, не супостаты,
Ни аферисты, нет…
Нам не надо вашего злата, –
Накоплений под старость лет.

– С деньгами есть выход, сынки, –
Сказал Огневой главе: –
– Продайте картошки на рынке
Машину, а, может быть, две.

На собрании быстро решите:
Что, почему такой ход?..
И деньги в руках… держите!
И всё, как по маслу, пойдёт!

Я их не люблю. Обожаю
Деревенских простых мужиков.
Они женщин не обижают,
А жёнам дают тумаков.

Бьёт – значит, любит крепко,
Что б не ушла никуда.
И на рыжего парня в кепке
Не заглядывалась никогда.

XII Новое время – Новые песни

Старые песни сгорели
В топках горячих людей.
А новых ещё не успели
«Настряпать» из свежих идей.

Сергей и Зина жили дружно.
Растили сынка-малыша.
Учились и не равнодушно
Трудились – чтоб пела душа.

Сергея зовут агрономом.
Он – главный на поле теперь,
Новое время престижно учёным…
Ты, читатель любезный, поверь!

Новое время – новые песни,
Дебильный жилец не забыл…
Красный пиджак нужен – хоть тресни!
Красный диплом он купил.

Любимые песни уже истлели,
Забыты беседы села
Старушки вздыхают в постели,
Плюют на дебилов со зла.

Зинаида закончила колледж,
Её пригласили в сельпо.
В продуктах, работая в поле,
Нуждается также село.

У Федота хватило силёнок
Подключиться в электросеть.
А Зина колхозных девчонок
Решила по моде одеть.

У каждого электро-точка, –
Хвалился Федот, не скучал, –
Не напишешь вечером строчки
Без «Лампочки Ильича».

Тепло у электрокамина,
Печку не надо топить.
Сидят рядом Серёжа и Зина,
А Сергунчик в кроватке спит.

Не знать бы тебе, председатель,
Как быстро колхозный народ
Сумел отрезветь и, кстати,
Продвинуть хозяйство вперёд.

Когда «подошла» картошка
К уборке в текущем году,
Федот уже не сошкой,
           Работать машины пойдут.

Лошадок не стало в колхозе,
Предпочтенье агроном отдал
Машине, и до морозов,
Как пшеницу, картофель убрал.

Новое время – старые песни
          По-новому всюду поют.
Обряд старомодный, местный…
Скоро в музей заберут.

    *       *       *
Апрель разрывною миной
В пруду разорвал зимний лёд.
Ребятишкам забраться на льдину
Забавно… Кому повезёт.

На льдине Петька и Вовка.
Димку к себе зовут.
Причалили к берегу ловко.
Димка прыгнул – и в пруд.

В тот миг, обласканный властью,
Сергей-агроном проходил.
«Боже, какое несчастье!
Парнишка в пруд угодил…»

Он плащ положил на дорогу.
– Какие наши года!? –
Крикнул, как в детстве Серёга,
И бросился в воду пруда.

В деревне, что Димка «купался»,
Не видел никто из окна.
А Сергунчик уже похвалялся,
Папа, мол, спас пацана.

– Этот Димка – большой растяпа,
На льдину полез с кондачка.
Хорошо проходил мой папа
И вытащил из воды дурачка.

X Болезнь Сергея и смерть

– Серёжа, папа-то болен, –
Сказала сыночку мать, –
В холодной воде и на воле
Простуду нельзя не поймать.

«В лёгких не шум, а журчанье,
Как будто их вовсе нет», –
Думала Зина в отчаяньи,
Как спустя четырнадцать лет.
 
– Уже тридцать девять и пять,
Скоро жар поднимается.
Папа не должен маяться,
Надо врача приглашать.

Я сбегаю быстро в правление,
По телефону ему позвонить.
А ты, наберись терпения,
За папочкой последить.

Доктор приехал скорее,
Чем котлеты нагрелись в печи.
– Пневмония, – сказал, – у Сергея, –
И увёз его в город лечить.

Сергей с воспаленьем крупозным,
Да старая рана сдала,
Ушёл незаметно к звёздам,
А скорбь по нему не ушла.

Беда свалилась на Зину.
Слёзы ручьями из глаз.
Какое несчастье сыну,
Какая беда для нас!

Нет никакого спасенья
От явно сокрытого зла.
От ножевого ранения
Сергея Зина спасла.

А тут ещё и простуда, –
Двухсторонний лёгочный транс.
Врачи бессильны, покуда
Не будет надёжных лекарств.

– Серёжа, любимый и милый,
Как без тебя мне жить?
Я отдавала все силы,
Чтобы болезнь заглушить.

Ты верил в себя, не в погоду.
И не растерялся тут,
Не дрогнув, бросился в воду,
Где парнишка грохнулся в пруд.

Ты сделал всё, как надо. –
Погибай, а ребёнка спаси!
Тебя ждёт другая награда –
Жизнь, продлённая на небеси!

Не привыкла супруга сгибаться,
Ей эта участь чужда.
Не стоит, не нужно сдаваться
По жизни, в пути, никогда.

– Серёжа, сын мой, Серёжа,
Тебе нести память отца.
Подрастёшь, и надеюсь, ты сможешь
Продлить его «жизнь» с конца.

– Я уже хорошо понимаю,
Что мне надо от каждого дня.
Ты, прекрасная мама, знаю
Не прожить и тебе без меня.

Я буду учиться, мама,
И в хозяйстве тебе помогать.
Говорю откровенно и прямо
Дуракам не вредить и не лгать!

Поеду в Москву, в академию,
Может быть, в МГУ поступлю
Только ты успокой волнения,
Я тебя и в печали люблю.

Он подрос, и школу закончил
С золотой медалью… «О, Rus!»
И Сергунчик уже не хочет
Поступать в непрестижный ВУЗ.

   *      *       *
– Из деревни вдаль уезжая,
От родного живого гнезда,
Я с тревогой тебя провожаю, –
Говорила мне мама тогда.

За проделки, бывало прощала,
И в улыбке прятала грусть,
И стихи на дорогу читала,
И слезинку роняла на грудь.

Вот они эти дивные строчки,
Что читала мне добрая мать.
Я их помню от точки до точки,
И не могу ни на что променять.
         
Деревня детства твоего,
Деревня милая, родная.
Ты не оставил ничего   
Ей на память, уезжая.

Ты не оставил даже грусть,
Тоску-печаль свою скрывая.
Ты думал только: «Я вернусь
В твои объятья уезжая».

А сердце прыгало в груди,
Мечты и радости мешая.
«Не уходи, не уходи!» –
Ты говорила, провожая.

«Коли надумал, то иди.
Иди вперёд, не уставая,
Веди звезда тебя, веди! –
Ты говорила, провожая. –

Знай, что и там, глаза смежив,
Нежней не станет запах мяты.
И будут летние дожди
Немолчно плакать на закате…»

XIII Конец учёбы и возвращение на родину

Сергей закончил учёбу,
Получил красный диплом,
И уехал в деревню, чтобы
Оправдать себя честным трудом

В МГУ и сельхозинституте
Полевые дела изучал.
И научный стержень по сути
Серёжа во всём примечал.

Он вернулся в объятья деревни,
Полный сил молодой агроном.
Перед ним – вековые деревья
И заветный родительский дом.

Рада встрече любимого сына,
Слегка постаревшая мать.
И на миг увидела Зина
Сергея-супруга стать.

И слёзы глаза затмили –
Серёжа совсем возмужал.
Она его очень любила,
И он её – обожал.

– Ты не плачь, – говорил он маме, –
Я вернулся счастливый домой.
И уже мужичок с усами,
Как у папы, помню, весной.

– Мама, скажи, а что Димка?!..
Как он живёт и где?
– В разных газетах на снимках:
В «Сельской…» и даже в «Труде»!

Он убежал из колхоза,
Живёт в старом доме один.
Он главный механик Дорхоза.
Ответственный господин.

– Мама, потеря ужасна!
Я папу винить не готов,
Он поступил отважно, –
Что не хватает слов.

Родная, забудь этот случай.
Отца не вернешь, не грусти
Я вырос дубком могучим.
Недаром усы отрастил.

Дима – дружок не застольный,
Не стал в колхозе служить.
Он парень весьма проворный
И даром не хочет жить!
          
– Скоро за деньги в поле
Будет работать село.
И Дима вернётся: на воле
Работать как петь, весело.

– Нужно растить поколенье
Достойных ребят наших дней, –
Так говорил с волненьем
Агроном – мой папа, Сергей.

– Надо работать по чести, –
Где рожь, а там – поле с овсом.
Слушать учёных на месте
Призваны кадры во всём!

   *        *        *

          – Я приехал, обещая колхозу,
Обещал Федоту, везде:
Никто не пойдет по морозу теперь
Убирать урожай в борозде.

Говорил Серёжа прямо
На собрании белым днём;
И настаивал умно и упрямо
Учёный полевод на своём:

– Вы гречиху совсем забыли
Рожь да пшеница, видать, на года.
И горох на столе любили,
Непокорные господа!

Пшеница – культура не наша,
И кукуруза хороша не у нас.
А вот лён – нет его краше
И в поле, и ценой в самый раз.

Надо нам, опыт немалый,
Гречиху и лён высевать,
И горох полосой небывалый –
За это не грех воевать!

В наше время совсем не просто,
Без машин скудеют поля.
Машина – колхозного роста,
Символ комфорта селян.

И Федот – председатель отменный
С любовью сказал и с тоской:
– Сорок лет я трудился бессменно
А теперь – пора на покой.

Вот учёный Сергей – академик,
Тимирязевку взял, молодой.
Он ещё и задумал без денег
Коровник запустить непростой.

Он ещё в сельхозинституте
Получил хороший урок.
Всё, что делаешь, делай по сути
Что б не только на день, но и впрок.

Я считаю, – Серёжа на месте
Откуда ушёл в бессмертье отец.
И по праву, закону и чести
Продолжит дело его, наконец.

Сергей Сергеевич знает цену.
У него не забалуешь, брат:
У него головка с прицелом, –
Верит в новый жизни уклад,

    *      *       *
Он шагает с душой непредвзятой,
Где, как прежде, цветёт старый луг,
Он мечтает о поле богатом
Мой товарищ, мой истинный друг.

Песня сына

Я иду лугами и лесами,
Я иду дорогой полевой.
На меня широкими глазами
Смотрит день России молодой.

На её просторах вековечных
Много светлых и священных мест.
Я люблю приятный летний вечер
И церковный звонкий благовест.

Я иду заветною тропою,
По которой Сергий проходил.
И ему медведь у водопоя
Зычным басом что-то говорил.

Понимал игумен слово зверя,
А медведь – игумена слова.
Преподобный, чувствуя и веря,
Хлеб последний зверю отдавал.

На пути игумена встречала
Мать – лосиха с голым малышом.
Он прикрыл лосёночка, не чая,
Лапником и золотистым мхом.

Так и жили древние славяне
В окруженьи добрых и врагов.
И не знали о кровавой брани,
О земле не думали другой.

Так бы жить и в наше время,
Но не видно повода пока.
В пустоту бросаем жизни семя,
Их уносит с мёртвыми река.

Человеком стать сегодня главное.
Я в себе порядком разберусь.
И пойду землёю православною
Под названием Святая Русь!

1. «Палочки» – цена результата работы колхозника, одна палочка – один трудовой день, трудодень; за световой день можно заработать две или три палочки; в конце рабочего периода их накапливалось много, и они оплачиваются натурой: зерно, картофель и т.п.
2. Дубна – речка в Московской области, впадает в Волгу
3. «воркуют» – охотники мастера на разные повадки зверей и птиц, а а что относительно собак, – у них быстро рождается примета: воркуют – ласковое выражение, которые облизывают друг друга и тихо ворчат.
4. Выжлец – гончий пёс, кобель
5. Выжловка - выжлица, гончая собака, сучка
6. «С полем» – с добычей, с хорошей охотой.
7. Пятачок, красное место – там, где собираются в основном по праздникам селяне; поют и пляшут под гармонь.

                И. Рыбаков. 15.08.2020г