Выгорание

1.

Она чувствует себя точно так же, как пальма, которую она спасла из засушливого магазинного плена и пересадила в подходящий горшок четыре часа назад. Растение, кажется, никак не может привыкнуть к относительному простору, в меру влажной земле и теплому воздуху. Пальма держится молодцом: неуверенно растопырила листочки в стороны, а самый верхний робко приподняла над головой. Вид боевой, не придерешься, а уж как на самом деле ее трясет внутри, как включились по тревоге все системы растения – Бог знает, как они называются – чтобы выжить. Сложно быть самой сильной и приспособленной, правда? – спрашивает женщина, проводя пальцем по тонкому стволу.

Голова раскалывается на две части, и объединяет эти гудящие половины только общее чувство тошноты. Женщина дрожит под одеялом, тщетно ожидая забытья от двух таблеток транквилизатора, и смотрит литературный видеоблог. Слова ускользают от нее – на экране мелькают комментарии, лица, а в уши ввинчивается захлебывающийся от впечатлений голос автора.

Она косится на горшок, что стоит рядом с кроватью и чувствует небывалое родство и сострадание к растению, а уж к себе… ох, не начинай. Упасть бы лицом в подушку, промычать в гобеленовую наволочку все навязшие на зубах проклятья, повернуться на бок и заснуть, едва прикасаясь рукой к начатой когда-то книге: первые десять страниц, а затем бесконечный поток дел и делишек, в которых она тонула и выныривала испачканной. Привести себя в порядок времени не было, так что пять месяцев она выглядела всё более отталкивающей, пока не почувствовала собственной вони: прогорклая вода и плесень, отсыревшие сигареты. Прямо канализационная крыса. Фантазии, усмехнулась она. Реальность куда проще. Кофе, бесконечные окурки в пепельнице-блюдце, невнятные духи и мужской дезодорант.

Да уж, парочка других жизней точно придется по ее мерке. Ответственная и улыбчивая, в чистом белом халате и смешной маске с рисунками перевоплощается в другую - сильную и спокойную: сами подумайте, какой еще будешь, когда ухаживаешь за парализованным? А третья – ее собственная жизнь в убежище квартиры. Эта жизнь изрядно поросла пылью, на нее свалилась гора нестиранного белья и опасно накренилась стопка с книгами, что она давно хотела прочесть.

Однажды наступает новый месяц, и она уходит из одной своей жизни – той, где надо быть сильной и спокойной. С облегчением закрывает дверь этажа и спускается на лифте, то и дело поторапливая его. Лишь оказавшись в одиннадцати станциях метро от того места, может дышать спокойно, но сил так мало, что ее качает из стороны в сторону. Два дня она просто спит, изредка просыпаясь, чтобы накормить кошку и сходить в туалет, а утром третьего дня старая жизнь остается лежать на полу у кровати – высохшая и холодная – она пытается замести ее под кровать, а потом как-нибудь незаметно выгрести пылесосом и выбросить в мусорное ведро.



2.

«Ее взгляд путается в огненных иероглифах, которые рисует в воздухе мигрень» - говорит она себе, нажимая холодными пальцами на закрытые веки.
Кот умирает на гладких рельсах.
Рот сух, фляга для воды пуста.
Огонь ест немые глаза кита.
Взор – фонарь одухотворенных.

Как только первая составленная ею анаграмма легла на лист бумаги – небрежно записанная, но с тщанием найденная среди алых и золотых вспышек, становится понятно, что она постигла тайную суть вещей: преображение. Истлевшее превращается в питательный перегной, что помогает расти траве, трава превращает воду, углекислый газ и солнце в кислород. Воздух. Жизнь.

Сможет ли она восстановиться? Да, пожалуй – она уверена в этом, но потребуется время. Земля ее души пересохла настолько, что неспособна впитывать влагу. И снова – время. Терпение. А потом она должна бросить семена внутренних сил и увлажнять их. Терпение. На обломках ее внутренней Хиросимы обязательно прорастет трава и распустится лиловый цветок ее сердца. Она снова станет самой собой.


3.
Спустя сорок минут она – единственная посетительница крошечного кафе. Сидит за длинным деревянным столом, а взгляды редких прохожих, что мелькают в окне, больно скребут по плечу и отзываются пощечиной на лице. Когда на соседний стул падают две безразмерные куртки, и мужские голоса разрывают покрывало музыки, в которое она укутана уже пару часов, она вздрагивает и на несколько секунд закрывает сухими ладонями лицо. Она вздыхает и сквозь пальцы бросает взгляд на новых соседей. Она знает, что ничего особенного в парнях нет, но ей они кажутся излишне громкими, чрезмерно смешливыми, очень… внезапно она видит себя со стороны: растянутая кофта, давно остановившиеся часы на тонком, когда-то голубом, истрепанном ремешке болтаются на запястье. На черной футболке просто горит пятно от зубной пасты – утром она его не заметила, конечно же. Музыка стихает – всё пространство заполняет разговор за соседним столиком, - и она ловит себя на желании присоединиться к беседе. Руки вздрагивают, и пальцы мгновенно застывают в замысловатом жесте – скорее взять чашку в руки, изучить досконально узоры на скатерти.

А сейчас, сидя в забытом всеми модном местечке – она содрогается от отвращения, мысленно проговорив эти слова, - гипнотизирует взглядом окружающую обстановку и чувствует, как шевелится в ней сквозящая пустота.

Парни вдруг разражаются неаккуратным смехом, и она вздрагивает, выпрямляясь. Не отрывает глаза от стола – воспринимает каждое слово разговора, наэлектризованная, словно грозовое облако, она сидит и сжимает в руке чашку, борясь с желанием швырнуть ее в спину одному из них. Да, вот этому, с уложенными волосами, который крутит в руке телефон – если крепко прицелиться, то и его дружку достанется. Два холста сразу – энный процент полиэстера цвета слоновой кости плюс немного шерсти, крупные капли капучино – получится неплохой диптих, думается ей.

Поудобнее ухватила чашку, начала отводить руку в сторону – она уже видела, как снимет с них грязную одежду и тут же бережно сложит в рюкзак и быстро смоется: поймать такси здесь можно за минуту, а замешательство будет длиться намного дольше…

Молодых людей спасла случайность: приступ тошноты заставил ее съежиться и положить голову на столешницу. Снова: вдох-выдох. Вдох. Медленно. Выдох. Еще медленнее. Она поднимается на ноги, стягивает со спинки стула пальто. У самого выхода, комкая в руках варежки, она едва не падает, столкнувшись с курьером службы доставки, но тут же забывает об этом, когда холодный воздух обнимает ее под расстегнутыми полами пальто. Она хватается за чугунную ограду на набережной и наклоняется как можно ниже. Ничего. Кашляет – долго, надсадно, и неожиданно понимает, что щеки мокры от слез.


Январь 2021 года - март 2021 года.